Мор
Killing just for fun

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Все думают, что насилие - это своего рода игра, из которой всегда можно выйти, бросив карты на стол, подняв руки, сказав "пас". Но это не так. Вещь - эссе в стиле Лидии Ланч и немного Берроуза, пожалуй.

Корвину

  
   Killing just for fun
   жесткий эротический этюд
  
  
   Я всегда предупреждаю, не надо на меня так смотреть. Но вся проблема в том, что никто меня не слушает, ведь люди считают, что большинство сказанных другими слов - это либо самореклама, либо обыденное вранье. Все думают, что насилие - это своего рода игра, из которой всегда можно выйти, бросив карты на стол, подняв руки, сказав "пас". Но как обещание "я успею вынуть, дорогая", так и обещание "я не сделаю тебе очень больно" смехотворны. Это обещания на случай холодного сознания, а такие случаи бывают редко. Иначе почему бы в этом мире было так много абортов и так много трупов?
  
   В него воткнуты тысячи маленьких иголок. Весь он - черный силуэт, в котором серебрятся эти иглы. Возможно, мне стоило бы описать, какие у него глаза и где он работал. Он слишком задумчивый, противоречивый, податливый и по-мальчишески упрямый. Кусок застывшей ночной звездной воды, который вырвали, свернули и вырезали в человека. Черный пласт, в котором мерцают серебряные иголки. Хочется исцарапать о них руки, сжимая его нетерпеливыми пальцами.
  
   Никакой хронологии, никаких "в первый раз". Оргия, во время которой наполненные вином, словно пакеты ТетраПак, люди сначала безудержно ебутся, а потом, потные и дерганые, как марионетки в руках смеющегося кукловода, начинают резать себя или просить исполосовать свое похотливое тело другого. После этого каждый пишет сонет, вытирая сперму первой попавшейся тряпкой. Все это - под инфернальную музыку, бьющуюся о стены спятившим ублюдком. Сбоку - художник, который рисует физиономии а-ля Иероним Босх, присобачивая к ним тела участников, но убирая артефакты современности. Все мы таланты. Мы - таланты.
  
   Некоторые из них приползают на порог и скулят. Они хотят найти Инфернальную Владычицу, Девочку-на-шаре, Дюймовочку, Лилит, Janie-with-a-gun, Магдалину, Юдифь, Незнакомку Блока, поклониться ей, поцеловать козла под хвост, принести букетик цветов, а потом положить в пакет, как резиновую куклу, и унести с собой. Я тоже хочу пластилиновую девочку. Я одеваю галстук - и отправляюсь в гости к маленькой курящей красотке, которая расстилает для меня праздничные простыни, чтобы я ощутила себя Цезарем, входящим во врата побежденного города. Влажный тропический город между двух больших холмов. Я запущу в него для начала пряный дымок, рвущийся с губ. Обеззараживает. Потные тела похожи на бронзу. Но всего этого мало.
  
   Однажды мне хотелось трахнуть ее револьвером, а потом выстрелить внутрь, следя за тем, как кровавый фонтан портит праздничные простыни. Спорю, она стала бы умолять "еще, еще...", да кто бы не стал. Мокрые следы, похожие на бабочек, остаются на белой ткани, когда она встает. Впиться бы в загривок и потянуть на себя, все сильнее и сильнее, стаскивая кожу, словно бархатистую накидку с вешалки, глядя на то, как на кухню пойдет красное чудовище, поднимет стакан и выпьет воды. Ей жарко. Мне тоже жарко. Мы тонем в тропическом раю занавешенной комнаты, где пахнет сандалом, ладаном, каким-то еще дерьмом, от которого я буду долго отмываться в своей стерильной ванной потом. Мне не хочется теплых ладоней и шепота, все это давно не трогает, все это пресно, бестрепетно, бессмысленно; мне хочется отдать ее на растерзание римским легионам, пьяному Калигуле, всем блудникам на свете, а самой смотреть в расширенные зрачки. Мне хочется насадить ее на кол, на приапический стержень древнего ухмыляющегося божка, похожий на небоскреб, на мачту, на нос МИГа-21, водосточную трубу, на Большой Вселенский Хуй, - на что угодно. И смотреть, как ей это понравится. А ей понравится. Кому бы не понравилось....
  
   Но когда-то занавес поднимается. Он. Как в хорошей фотографии - сбоку, почти на границе с рамкой. Четкий силуэт, черное с серебром, посреди стиля рококо, плывущего убогими золотыми коленцами. Я обернулась, и раздвинутые ноги моей Венеры сдулись, словно проколотый шарик, съежились, будто старческая дряблая задница, пропадая в воронке, в которую скрутились богемные деньки. Неровные жесты руками, струи дыма и пьяные глаза, как у всех этих ебучих сатиров, за что хотелось ударить его о стену. О Стену. Но змей, совративший Еву дешевым вином, в нем еще не поселился. Тварь была изгнана и отправилась лизать раздвоенным языком ноги каких-нибудь педиков, оставив мне холодные серебряные иголки, мерцающие в его ровной темноте. Он был задумчив и искренен. Он был красив.
  
   Губы - теплые и мягкие, которые хочется разорвать в клочья, а потом наложить на себя епитимью или залечить, смиренно и преданно. Его нужно было убивать много раз, чтобы сказать все, что я хотела бы сказать. Я разучилась играть полутонами, моя музыка всегда кончается шквалом и разбитыми в щепки гитарами. Плечи, которые нужно утопить в поцелуях, а потом впиться ногтями, погружаясь в плоть, срывая ее с костей, насилуя и смешивая со слезами. "Я люблю тебя". Нет пасторальным картинам, пастельным тонам, нежной гамме, мягким шелкам, это все несправедливо, этого слишком мало для меня. Нет. Словно удар ножом по лицу. Звук плети. У тебя есть целый арсенал, а у меня есть желание сделать тебя еще красивее, чем сейчас. Бог дал тебе тело, а я исковеркаю его на свой лад, мне нравится такое проявление доверия. Меня не нужно ублажать и упрашивать, меня нужно завоевывать. Изнасилуй меня.
  
   - Спаси меня...
   - Я спасу тебя.
  
   Я много пью, это верно. Я заливаю в себя кипящую жижу. Они приходят и уходят, а я пишу свои эссе на залитых липким портвейном бумажках, не оставляя ни капли уважения в чужой адрес. Я хочу привязать их к стене и метать ножи, пьяная и гневная, как Мессалина, тушить о них сигареты и облизывать раны, срезать одежду полосками и разбрасывать их ровным слоем, рисуя картины на полу. Видеть дрожь, раздеваться, опираться спиной о спинку стула, воткнуть в себя меч. Разбивать лица в месиво, сплющивать их, крошить, уничтожать. Позвать своих братишек и сыграть в новую интересную игру, чтобы не думать о тепле на двоих, от которого я отвыкла. Мы похожи, а трахаться со своим отражением - это так привлекательно.
  
   - Я хочу разрезать тебя на части...
   - Я не буду сопротивляться.
  
   Однажды она сказала мне, чтобы я делала все, что хочу. Она не подумала о том, что я хочу засовывать в нее бутылки, набивать ее всяким дерьмом, словно подушку, а потом выбросить с балкона вниз, слыша, как она сладострастно дышит; я хочу заставить ее жрать дерьмо с моих сапог. В моей голове крутится много разного мусора. Я хочу отвести ее плечи назад и укусить в шею, хочу засунуть в полиэтиленовый мешок и запихнуть в мусоропровод; что меня тянет впиться ногтями в ее сиськи, исполосовать, растерзать, оставить синие следы от зубов... А она, конечно, думала, что я захочу нежно поцеловать ее, покрывая белой фатой.
  
   Когда он сказал мне то же самое, я хотела спустить его джинсы и облизать пупок, запутываясь в волосах, спускаясь все ниже и ниже, бесстыже сверкая глазами, ловя все сигналы, как радиостанция. Мне хотелось вырезать иероглифы на его спине, длинными кровавыми штрихами, чувствуя, как он слегка дрожит от боли, а потом сидеть сзади, прижимаясь сосками к свежим ранкам, и ласкать напряженную мужскую грудь. Сплетать свое шаманское заклинание. Играть на флейте, поднимающейся в паху, и шептать всякую дрянь на ухо. Горячие шарики слов, взрывающиеся жарким зельем. Мне хотелось трахаться стоя, сбрасывая все со стола и запуская попавшее под руку в стены, стонать на весь дом, а потом поглощать его, как самка богомола. Мне хотелось, чтобы меня остановили. Чтобы меня саму изрезали.
  
   - Меня нужно спасти.
  
   Кто-то мечтает полететь в космос и нудит мне о далеких звездных просторах, кто-то постоянно пиздит о карьере, а у меня есть две мечты - Темная и Светлая. Моя Темная Мечта припорошена кокаином, будто снегом, она застыла на эрегированных сосках, она капает красным и струится по холодному лезвию. Это словно та детка в наброшенном на голое тело кимоно.
   Засунь дуло себе в рот, вот что мне хотелось ей сказать.
   Это чертовски эротично.
   . Светлая Мечта такая нежная и уязвимая, она похожа на маленькую птичку, которую он держит в руке, а Темная Мечта пронырлива, коварна, жестока, с запахом сигарет и мужского пота. Я словно животное, которое больше не умеет сдерживаться, а лезвие нужно куда-то вонзить, иначе его просто незачем было брать, правда?
  

Не надо на меня так смотреть. Я тебя предупреждала.

Моргана

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"