Молотков Сергей. : другие произведения.

Коловраты

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Послали четверых воинов в Тур - град за волшебным камнем. По дороге им пришлось преодолеть не мало опасных испытаний.
  Нелепо ли ны бяшет, братие, начатии старыми словесы повестий о добрых воях, иже истягну умь крепостию своего и поостри сердец, а своим мужеством, наполнився ратного духа.
  
  
   Коловраты.
   Или сказы о доблестных воях, о былях и небылях, о Руси былой.
  
   Славься Ясный - Солнцеврат
   Восьмикресный Коловрат
   Ты по небу полетишь
   Землю светом озаришь.
   Силы зла прогонишь прочь
   Добрым молодцам помочь
   Не откажешь никогда.
   Стороной чтоб шла беда
   Крес пошлешь на кривду ты
   Чтобы правь взяла бразды
   На земле Святой Руси.
   Славься Ясный - Солнцеврат
   Восьмикресный Коловрат!
   Гой, Добры молодцы,
   Процветай Святая Русь!
  
  
   Поход за Верлиль.
  
   Давным - давно, в те неспокойные времена, когда Русь еще не набрала полную силу, когда она частенько подвергалась набегам коварных половцев и печенегов, когда начала подымать голову разная нечисть, было решено на сходе волхвов, среди которых были и князья, собрать небольшую дружину. Особую дружину. А особенна она была тем, что каждый ее воин, после полного воинского обучения мог в одиночку противостоять множеству врагов. Он умел на лету ловить руками стрелы, не страшась гибели врываться в гущу врагов сея смерть вокруг себя, быть незаметным, если то от него требовалось, а самое главное, был всецело преданным своей отчизне и готов в любое мгновение за нее положить свою голову.
   Набирали туда отроков лет четырех в основном сирот, которых легко было найти на хуторах, в селах, градах. Но не только малые дети, потерявшие своих родителей, попадали туда. Некоторые родители не гнушались отдавать на службу отечеству своих сыновей. Брали же туда только с одним непреклонным условием, которое никто не дерзал нарушать - сей отрок, должен был, появился на свет в день коловорота, то бишь, в студень, в березень, в кресень или руен, двадцатых чисел. Считалось в эти дни, сам Сварог благосклонен к новорожденным, придает им здоровье, смелость, ловкость и удачу. По случаю явления в бренный мир, да по клейму коло на левом плече, которое появлялось по истечению срока обучения, стали их называть Коловратами.
   После долгого тернистого пути, на котором избранные мальцы превратились опытных воинов, небольшими группами или вовсе в одиночку доблестных отроков отправляли на самые дальние рубежи матушки Руси, где си вои отбивали набеги непрошеных гостей. Но не только. Приходилось им выполнять тайные поручения князей, да волхвов, радея за величие своей родной земли, да блюдя честь до самой своей кончины.
  
   Глава первая.
   Светогор и Белояр.
  
   Уже второй день подряд, шел пир горой в Киев - граде, в светлых княжеских палатах.
   Не поскупился князь, выставил на славу угощение. Чего только не было на столе - и почки заячьи в сметане, да потроха лебяжьи, рябчики соленые с перцем и шафраном. Была там и печеная лосина, да заячьи пупки, зайчатина печеная, да баранина тушеная. Лежала на широких блюдах осетрина копченая, да спинки стерлядки, белужина сушеная, да щучьи головы заливные с чесноком. Лежала там, на серебряных тарелках икра черная, да икра красная. Стояли на столе свежие, только из печи, караваи ставленые, да караваи блинчатые. На улице, над множеством костров вертелись, источая вокруг себя ароматный дух, мясные туши, пеклась там, на угольках разнообразная рыбка. Как только она была готова, дворня хватала ее и несла на стол.
   Собралось там немало знатного люда. За длинными столами - во всю палату, гигантской буквой "П", на крепких дубовых скамьях, восседали воеводы и бояре, малые князья из поданных да союзных, старейшины иностранных подворий. Так же там находились верные княжеские гридни, да старые жрецы, почитающие своих богов. Во главе стола, восседая на "перекладине" - возвышении, находился сам князь Владимир.
   Много ели да пили гости дорогие, веселились, аж челядь с ног сбилась подносить им полные чары, да новые блюда. Помогали им в этом гусляры своими песнями, скоморохи своими шутками да прибаутками, поочередно, то одни, то другие, изо всех сил старались ублажить, разношерстную знать, ту самую, что расположилась за накрытыми столами.
   Встретились на том пиру два старых приятеля, Светогор - великий воин, повидавший множество славных сражений, из которых воевода выходил только победителем, да Белояр - волхв, чьи волосы были покрыты серебряной сединой. То говорило о его глубокой мудрости, накопленной годами.
   Сидели они рядом за широким столом, вкушали яства изысканные, да все это запивали медом хмельным. Когда же насытились, волхв завел разговор своим тихим голосом:
   - Я смотрю, ты все так же крепок, Светогор Славутич, силен в богатырском деле, да на пиру лицом в грязь не ударил, пьешь мед хмельной полными чарами, другой на твоем месте давно под столом валялся, ты же сидишь крепко, не пьянеешь.
   Не было лукавства в словах волхва. Был Светогор огромного роста, выше на голову любого воина, в плечах широк, как в дверь заходит, обязательно косяки ими задевает. Под праздничной одежкой скрывалось не дряблое старческое тело, покрытое наплывами жира, нет, там крепкие мышцы нашли себе временный отдых от тяжких воинских дел. Светогор разменял уже пятой десяток, но волосы на голове, окладистой бороде да в усах оставались черны, как в молодости, а глаза зеленого цвета все так же горели юношеским задором.
   - Да и ты сам, Белояр, совсем не изменился. Сколько тебе минуло, сотня, две, или уже третью размениваешь? Ага, молчишь да улыбаешься себе в бороду. Не стареешь ты, Белояр, такой же прежний, старичок - боровичок. Не сидится тебе на месте, все странствуешь, да службу для других пытаешь. Вот и сейчас ой неспроста ты здесь оказался, - ответил своим гулким голосом Светогор.
   Стар был Белояр. Это читалось по его лицу, богато покрытому отметинами морщин. Седая как лунь голова, да борода аж до самого пояса, с обвисшими усами густого белого цвета, говорили о долгих прожитых летах. Карие глаза глубоко посаженые под густыми бровями, превратились узкие щелочки. Они до сих пор не выцвели, как часто это бывает у стариков, а горели жизненной силой и добротой. Тонкий крючковатый нос, узкие старческие губы, которые часто складывались в улыбку. Не было в нем надменности и величая, как у горделивых чародеев и колдунов. Больше он походил на старейшину рода, чем на волхва, только деревянный посох, с которым Белояр никогда не расставался, напоминал о его стезе.
   Одежка волхва как всегда проста, длинная льняная рубаха, подпоясанная пеньковой веревкой, широкие домотканые штаны, на ноги одеты обыкновенные лапти. А на груди висело золотое кольцо со сдвоенным крестом в центре и отходящими из него восемью лепестками, направленными "посолонь", по солнцу.
   - Так уж ежели пришел, то неспроста, - усмехнулся Белояр, - а может здесь я появился лишь для того, чтоб о здравии твоем справиться, да завести степенную беседу о бытие грядущем.
   - Опять лукавишь, друже, заходишь издалека, не хочешь прямо молвить, что тебе от меня надо, - вытерев усы тыльной стороной ладони, произнес Светогор. - Все юлишь, уводишь разговор в сторону.
   - Ну вот, опять постыдный навет ты насылаешь на меня, - притворно обиделся волхв, - неужто я просто обыденную беседу завести с тобою не могу?
   - Обыденную беседу? Ха, ну потешил ты меня! - рассмеялся в полный голос воевода. - Чтоб ты и просто так обыденную беседу завести, да никогда я не поверю! Скорей уж рак свистнет на горе, чем ты о бытие обычном молвить станешь!
   - Ладно, ладно, уел, - слишком уж быстро согласился с ним Белояр, и это было неспроста, во всяком случае, так показалось Светогору, - не праздный разговор вести пришел я, а просто быль тебе одну сказать. И что на это скажешь?
   - Да уж, про быль и небыль ты дока сказы сказывать. Складно все получается, гладко, да мягко, как перину из лебяжьего пуха стелешь. Вот только как закончишь, словно камней набросаешь, так и боишься упасть, без хребта остаться можно, - молвил воевода, подливая медку хмельного себе в чарку.
   - Какова жизнь, таковы и сказы получаются. Так ты готов мою быль выслушать, аль мне к другому знатному гостю подсесть, думы его невеселые развеять. Вон смотри, Ратимир сидит печалиться, все брагу крепкую пьет, а кусочка хлеба в рот не ложит. Пойду ка я к нему, повеселю немного, - волхв поднялся с места, но не удалился, как намекал, всего лишь дотянулся до серебряного блюда с запеченными перепелками, подхватил несколько штук да сел на лавку. Искоса поглядывая на своего друга, принялся он за нежное мясо дичи.
   - Ха, еще бы Ратимиру не печалиться. Слышал я, на днях впросак попал он. Купил Ратимир на торгу жеребца племенного, аж из самого Царь - града привезенного. Не поскупился, отдал пять золотых. Поставил, значит, его в стойло у себя дома, утром просыпается, а место коня - там осла узрел. Чудеса, - молвил воевода, разрезая маленьким ножом кусок белорыбицы. Он уже давно привык к причудам старого знакомца и знал наверняка, тот никуда не уйдет, пока не выложит что надо.
   - Или твои птенчики к этому делу свои руки приложили, - с хитрым прищуром сказывал волхв.
   Он намекнул о четырех коловратах, которых обучали отдельно от других. Их готовили для выполнения особых поручений, тех, что должен дать Белояр. Но вот для чего это нужно, Светогор не мог понять. Какие цели преследует волхв - свою корысть или благо Руси или то и другое вкупе? Об этом трудно догадаться, а тем более об этом прочесть в лукавом прищуре Белояра. Но на то было повеление самого князя Владимира. Так что Светогору пришлось безропотно подчиниться. Хотя он до сих пор гадал, что же такого особого пообещал лукавый старец князю, что тот согласился на это. Ведь Великий князь - варяг, и отец его был варягом и дед. Они служат Перуну, считая его сильнее да удачливее других богов, включая Сварога, которому поклонялся Белояр.
   - Мои птенчики уже давно оперились, заматерели. Только и ждут, чтоб свою удаль показать. Ладно, уж, давай сказывай свою байку, повесели мой слух своими складными речами, - ответил Светогор. Он хлебнул заморского вина, отставил в сторону чарку и приготовился к долгому сказу.
   Белояр хлебнул из серебряного кубка медка хмельного, вытер пальцами мокрые усы, только после этого начал свой рассказ:
   - Давным - давно, когда само время было безвременьем, а всякая быль - небылью, упал с неба Бел - горюч камень Алатырь. Упал он в Великий Молочный Океан, опустился на самое его дно. Хоть и маленьким камень был, но уместились на нем все Каноны Сварога.
   В то самое время проплывала мимо Мировая Уточка. Любопытно ей стало, что же такое упало в океан. Нырнула она до самого дна и увидела чудесный камушек, а на нем высеченные огнем замысловатые руны. Полюбился Уточки Алатырь. Решила она с ним никогда не расставаться. Взяла Уточка камень клювом и решила там его сокрыть. Думала она, что никто не заметит ее находку. Но не тут - то было. Сам Сварог заметил это непотребство. Не дал он Уточке завладеть таким сокровищем. Произнес Сварог волшебное слово, и камень стал расти. Уточка не смогла удержать его в клюве и уронила. Там, где упал Бел - горюч камень Алатырь, поднялась Алатырская гора.
   Посмотрел Сварог на содеянное и остался доволен. Возвышалась Алатырь гора среди Великого Молочного Океана, подпирала своей вершиной сам небесный купол. Тогда понял Сварог, вот оно ложе для рождения богов. А поняв это, достал он свой волшебный молот, стал ударять им по Алатырю. Полетели во все стороны искры и стали из них рождаться боги.
   Увлекся Сварог и не заметил, как откололись от горы семь маленьких камешек. Один из них именуется Алатырь, что означает золотой, второй Меланель, что значит белый, третий алый, значит Лелиграль, четвертый синий Мерлин, пятый Мистраль бурый, зеленый Верлиль был шестым, ну последним был Марабель черный. Разлетелись они по белу свету, лежат в сокрытых местах, хранят в себе все тайны мира.
   Белояр замолчал. Он поднял чарку полную меда и промочил горло после долгого рассказа.
   - Хороша быль, повеселил ей слух мой, - похвалил его Светогор. Ловко умел волхв зачаровать своего собеседника сказом. Вот и сей раз воевода, казалось только начал слушать быль, а она уж незаметно закончилась.
   - Это была только присказка, а сказка будет впереди, - ответил Белояр, - но сначала давай сходим, друг мой, на свежий воздух, подышим, развеем дурман из головы.
   Светогор согласился со своим другом. Выпито много было меда хмельного да пива доброго, пора бы и развеяться, а то не успеешь оглянуться, как в запале переберешь браги, да окажешься лежать под столом. Не к лицу такое непотребство для воеводы.
   Вышли они во двор, оперлись на резные перильца гульбища, да вздохнули полной грудью свежий ночной воздух, посмотрели на небо, покрытое яркими звездными каплями, которые изредка перемигивались между собой. Кругом тишина и покой. Лепота для души богатырской.
   Белояр осторожно огляделся, проследил, не подслушивает ли их кто либо, остановил рукой богатыря и продолжил прерванный разговор:
   - Я много странствовал в последнее время, друг мой Светогор, много общался с мудрыми людьми и все это делал не по прихоти своей, не по блажи старческой. Было у меня видение, да не во сне, а прям наяву, тогда то и дано было мне узнать, где находится один из названых камней.
   - Так это правда? - богатырь изумлено приподнял брови, услышав такую новость. - Это не сказка, и камни есть на самом деле? Вот так удивил ты меня, старый пень, ох, удивил!
   - Да, дружище, они есть на самом деле. И нам нужно найти один из них, зеленый Верлиль. Но чудится мне, что не только я прознал об этом камне. Маргаст - злыдень, тоже хочет завладеть таким сокровищем. Если это ему удастся, то тяжкие времена настанут для Руси. Мы не должны допустить этого. Так что завтра собирай своих птенчиков. Предстоит им трудный поход.
   Маргаст - главный жрец в Царь - граде, поклонялся мертвому богу, распятому на кресте. Не по нраву ему пришлись русские боги. Он аж во сне мечтал низвергнуть их, разрушить к ним любовь, чтоб памяти о них не стало, отправить, прям в небытие. А насадить в тех диких землях, аль хитростью, аль силой, или миром, ту веру, кой служит до гроба.
   Узнав про это, опечалился Светогор и задал вопрос, своему другу, беспокоясь о своих учениках:
   - А не рано ли их отправлять без присмотра на трудное дело? Справятся ли они без мудрого совета?
   - Ты же сам говорил, что они уже оперились, и с нетерпением жаждут великих свершений. Так я готов им предоставить все это в больших количествах, - усмехнулся Белояр.
   - Это ты хорошо умеешь - осложнить другим жизнь. По себе знаю. Вот только думка тревожная у меня - хватит ли четверых неопытных воев для такого важного дела? Может им опытного наставника в помощь дать? - вопрошал своего друга Светогор.
   - Пусть без помощников идут, они молодые горячие. Справятся, - ответил ему Белояр, медленно поглаживая свою бороду.
   - Вот по своей горячности они точно приключений на свою голову найдут, - проворчал воевода.
   - На ошибках учатся, - возразил ему волхв.
   - И головы сложат ни за краюху хлеба, - не унимался Светогор. Он знал, что в их деле любая оплошность может стоить жизни.
   - Значит, плохо их учил, - пожав плечами, сказал прописную истину Белояр.
   - Куда им предстоит путь держать? - спросил воевода. Он уже уяснил, что препираться со своим старым другом бесполезно.
   - Об этом узнаешь, когда соберешь своих воев вместе. А теперь пошли веселиться, пир же идет.
   - Это любо мне слышать из твоих уст, друг мой, - согласился с волхвом Светогор, - давай поспешим к столу, пока там не успели все выпить да съесть!
   Так они и сделали.
  
   Глава вторая.
   Лис.
  
   Лис был самым молодым учеником Светогора. В прошлом году 22 дня студеня "декабря" ему исполнилось только шестнадцать лет. Попал он в коловраты по счастливому случаю. Был отрок не безродный, как некоторые из учеников, да и кликали тогда его не Лисом, Георгием звали его.
   Родитель Георгия, служителем церкви приходился в самом Царь - граде. Службу он нес старательно, прославляя христианство, да и сам исправно чтил все посты и праздники, к тому же принуждал свое небольшое семейство, которое состояло из него да его сына. Жена, любимая Елизавета, скоропостижно скончалась после рождения наследника.
   Начальство заметило его рвение и решило отправить в варварскую Русь, чтоб он там создал свой приход и наставлял язычников на путь истинный.
   По душе пришла такова новость отцу Георгия. Долго не думая собрался он в далекий путь, прихватив с собой малолетнего сына. Исполнилось в то время Георгию всего четыре года. Решил отец основательно устроится на новом месте, обучить всему что знал свое чадо, благословив того на свой проторенный путь.
   Малец же, был другого мнения. Он не горел желанием усердно зубрить аки да буки, учиться счету и вникать в философские вопросы. Зато с упоением слушал рассказы о героических подвигах Геркулеса, о великих свершениях Александра Македонского и Юлия Цезаря. Ему тогда уже хотелось стать таким же великим и непобедимым воином. Поэтому место того чтоб вести учтивые беседы с мудрыми мужами, Георгий часто убегал на улицу, чтоб там вдоволь подраться на палках со своими сверстниками, постоянно представляя себя за одного из своих кумиров, да учинял проказы за которые не раз был порот.
   Долго сказ сказывается, да быстро дело делается.
   Прошло две недели как Георгий со своим отцом в небольшом торговом караване держали путь в сторону Киева. По ночам они останавливались на постоялых дворах или ночевали под открытым небом охраняемые нанятыми стражниками, питались припасами, которые прихватили с собой или покупали нехитрую снедь в придорожных харчевнях.
   Георгию скучно было в дороге. От поездки он ожидал большего - наскок коварных разбойников, нападение разных невиданных чудовищ, злые козни могущественных колдунов, которые готовы погубить все живое. От всего этого, в его мечтах, Георгию вместе со стражниками пришлось бы отбиваться. Ну и конечно совершить героический поступок, спасти от неминуемой гибели своего отца, который в благодарность отдал бы его в обучение к воинам. Для такой благородной цели он даже кинжал стащил у родителя, надеясь применить его в надлежащее время. А место всего этого, малец получил неторопливое движение каравана средь мерно колышущегося нескончаемого ковыля, да монотонный скрип несмазанных колес, из - под которых, клубилась пыль. Отбитый же зад на нескончаемых кочках, не сопутствовал повышению настроения, от заунылых напевов возницы, у него начала болеть голова.
   Но все же не суждено было им добраться до Киев - града, так уж распорядилась судьба. Случилось в дороге приключение. Правда, не такое, как хотел Георгий - захватывающее и хорошим концом. То приключение оказалось страшным и весьма трагическим.
   Накликал он беду своими мечтаниями.
   На очередной стоянке, когда все плотно отужинали и готовились отойти ко сну, нежданно, негаданно напали на караван печенеги. Казалось, вот только что кругом стояла тишь да гладь. В другое же мгновение, по округе разнесся конский топот, от которого сотряслась земля. Воины, сопровождающие обоз, сразу поняли, что дело худо, они схватились за оружие и заняли оборону. В это время, лава печенегов, с противным улюлюканьем, наскочила на зазевавшихся путников.
   Завязалась кровавая сеча. Все от мала до велика, начали храбро отбиваться от коварных степняков. Торговые люди знали - при поражении их в лучшем случае ждет плен и рабство, в худшем - мучительная смерть, такое откровение прибавляло им силы. Они бились насмерть, стараясь как можно дороже продать свою жизнь. Георгий тоже в стороне не остался. Он достал свой кинжал и стал ждать удобного случая, чтоб пустить его в дело.
   Битва была недолгой. Слишком много оказалось печенегов, очень много. Защитников каравана наоборот, оказалось слишком мало. Первыми пали стражники, которые с честью отработали полученные деньги, но и им удалось уполовинить отряд врагов. Увидав, что опытных защитников не осталось, печенеги с радостными воплями накинулись на обозников.
   Отец Георгия все это время стоял в повозке на коленях и с упоением читал молитвы, взывая печенег к смирению да прося у бога помощи. Степняки к святым писаниям отнеслись неуважительно. Они проткнули грудь проповедника кривой саблей. Покончив с ним, хотели зарубить мальца, стоявшего рядом, но тот, ранив печенега в руку кинжалом, проворно спрятался под повозкой. Там он сидел тише серой мышки, подгадывая удобный момент, чтоб незаметно вылезти оттуда, да пуститься наутек. Но такой удобный случай ему так и не подвернулся.
   А вот помощь, которую никто уже не ждал, по чистой случайности подошла.
   Мимо того места проезжал богатырский разъезд, направляясь на заставу. Увидав чинившееся непотребство, они сразу же накинулись на степняков. Получив удар в спину, печенеги растеряли свой боевой пыл, смешались, хотели дать деру, но были уничтожены совместными силами обозников да богатырей.
   Та победа досталась большой кровью. Из сорока человек, находившихся в обозе, в живых осталось только четверть, и то половина из них была покрыта тяжелыми ранами.
   Георгий оказался цел и невредим, ни одной царапины не было на нем. Ему бы радоваться, да молиться богу за чудесное спасение. Так сделал бы любой. Но Георгию было не до этого. Малец сидел на коленях возле убитого отца и горько плакал, утирая соленые слезы грязными кулаками. Ему было от чего впадать в отчаяние, ведь он же оказался совсем один в чужой стране, далеко от своего родного дома, там, где помощи ждать неоткуда. Как теперь сложится его судьба, кем он станет. Ну, уж точно не воином и не служителем бога. Скорее всего, эти дикие варвары продадут Георгия в рабство, где он будет до окончания жизни гнуть спину на своего хозяина.
   Так думал малец. Но к его счастью, судьба решила все по - своему.
   Пожалели бедолагу богатыри, взяли его с собой на заставу. А там как раз Светогор гостевал. Приглянулся ему малец, взял того к себе на обучение.
   Так сбылась мечта Георгия научиться воинскому делу.
   Сначала все было незнакомо, непривычно, все же чужая страна, чужие люди. Приходилось привыкать к необычным правилам, устоям новой жизни, что сильно утомляло, да и занятия отнимали много сил. К вечеру Георгий падал на соломенную подстилку без задних ног. Но вскоре втянулся в учебу. Мышцы окрепли, появилась гибкость и ловкость, а смекалки, ему и так было не занимать.
   День за днем полетели, как стрелы, выпущенные твердой воинской рукой. За время обучения Георгий неплохо научился кулачному бою. Конечно, с Филином или Чоботком ему справиться не под силу, с Рысью он бился на равных, а вот с обычным витязем, да не с одним, мог совладать одной рукой. Мечи, кинжалы, копья, Георгий не очень уважал, хотя владел всем этим виртуозно. А вот в стрельбе из лука равного ему не было среди братьев по оружию. Он со ста шагов, мог пронизать стрелой кольцо, медленно вращающееся вокруг своей оси на тоненькой ниточке. А еще дар открылся у Георгия, отводить глаза. Нужное умение. Оно может в любой момент пригодиться, особенно, когда находишься возле стана ворога, чтоб перенять оттуда воя, да спросить у него о намерениях вражеских воевод.
   Случилось это уже на первом году обучения.
   Повел пестун своих учеников в лес. Там их заставил Светогор в прятки поиграть, мол, я буду хорониться, а вы отыщите меня. Дети обрадовались такой легкой забаве, посчитав пестуна старым, да не таким ловким, как они.
   Оказалось зря радовались. Не взирая, на преклонный возраст, Светогор, как вода сквозь песок, умудрился утечь от шустрых учеников. Те долго искали его, но так найти и не смогли, сам он перед ними объявился, как из - под земли.
   Теперь настала очередь, детям хорониться. Ученики, весело посмеиваясь, разбежались в разные стороны. Они думали, что на сей раз перехитрят пестуна.
   Первой попалась Рысь. Она залезла на дерево, не обратив внимания, что тем самым распугала сорок, сидевших на ветвях, птицы и выдали ее схрон. Вторым был пойман Чоботок. Тот оставил следы на берегу ручейка, по ним то и был найден Светогором. Третьим попался Филин. Он, забыв об общей забаве, нашел ежика в ежевичных кустах, начал разворачивать колючий комок, случайно укололся. По тихому вскрику, легко его было обнаружить. А Лиса они уже искали все вместе, но обнаружить так и не смогли. Когда все уж с ног валились, послышался за спиной Светогора веселый детский голосок:
   - Дядька, случаем не меня ты ищешь?
   Все резко обернулись и увидали Лиса, который находился всего лишь в трех шагах от них.
   Как то незаметно подошел срок для последнего испытания. Заключалось оно вот в чем. Приводили будущего воина в лес. Там на небольшой поляне вырывали яму в человеческий рост. Отрока готового к испытанию засовывали в трухлявое бревно, из которого загодя вынули сердцевину. Опускали его в яму и зарывали, оставляя там на сутки. Это был ритуал погребения.
   Как только место ямы оставался небольшой холмик, в тот же миг считалось, Георгий умер, умер его мирской дух, подвластный слабости и страха. А вместе с ним ушло в никуда его прошлая жизнь, наполненная детской наивностью и простодушием. Про него все забыли навсегда, даже он сам.
   За сутки, проведенные в лоне матушки земли должен родиться новый человек, с новым именем, с новым воинским духом, с новой судьбой. Это будет уже не Георгий, бойкий и наивный мальчуган, гораздый на проказы. Созреет воин, готовый отдать свою жизнь за новое отечество и своих друзей.
   Новое имя давали не наобум. За сутки по лесу пробегает много зверья, но только один из них подымется на свежий холмик, чтоб вселить свою душу в зарытого воина.
   Когда по истечению суток Светогор подошел к погребению, там, на земле остались следы хитрого Лиса. Перун никогда не ошибается в выборе имени для своих подопечных.
   ***
   Высокий стройный отрок, одетый в атласные шаровары, сафьяновые сапожки и красную шелковую рубаху, подпоясанную широким кожаным ремнем, шел среди торговых рядов ярмарки, которая проводилась в Киеве на отведенном месте. Смуглым от загара лицом, с большими голубыми глазами, прямым носом и чувствительными алыми устами. Белокурые волосы оказались коротки до неприличия. Они даже не скрывали небольших, прижатых к вискам ушей. Это был Лис. Он шел среди торговых рядов, высматривая лавку оружейника. Хотел там приобрести с десяток стрел для своего лука, да клинки оценить, вдруг, что - либо приглянется.
   По дороге Лис приметил одного коробейника, торгующего разными зельями, пуговицами и ремнями. Держал он в руке забавную игрушку. Два узких деревянных кругляша соединенные меж собой небольшой втулкой, на которую была намотана тонкая, но длинная бечева. Мужичок держал безымянным пальцем петельку веревки и бросал игрушку в землю. Та весело крутясь, летела вниз. Но как только у веревочки закончилась слабина, та сразу же намоталась на втулку и вернулась в руку мужичка.
   - Забавная безделица, - сказал Лис, с интересом наблюдая за монотонными движениями руки коробейника. - Что за чудо - юдо такое?
   - Е, отрок, Е, - ответил ему мужичок, продолжая играться с безделушкой.
   - И сколько ты просишь за это е, отрок, е? - поинтересовался Лис.
   - Е - Е, отрок, отдам за один серебряный, - назвал цену мужичок.
   - Так это е, отрок, е, или е - е отрок?
   - Эк, какой ты не догадливый, - неодобрительно покачав головой, сказал мужичок. - Е - Е, называется безделица. Теперь понял, отрок?
   - Понял, дядя, понял, - утешил его Лис, - а почему так дорого, вот чего я не пойму.
   - Из - за тридевять земель привезено, вот и дорого.
   - Уж учудят немцы, так учудят, - сказал Лис, не отводя глаз от игрушки, - то порошок дымный выдумают, то шелк невесомый. Ладно, дядя, беру за десять медяков.
   - Эк какой ты шустрый! За десять медяков! За такую мелочь иди вон, пряников себе набери, аль крынку молока парного. А этой забаве цена серебром.
   - Акстись, дядя, этой безделушки двадцать медяков красная цена. А ты за нее серебром брать хочешь.
   - Так иди, найди подешевле, если найдешь, за пол цены отдам.
   Торговался Лис долго, хоть толком и не знал, зачем ему понадобилась игрушка. Пришлась по душе и все. Сошлись они на семидесяти медяках. Ударили по рукам, и Лис пошел дальше, по своим делам играясь новой забавой. Пару раз шустрые воришки пытались срезать у него кошель. Лис поступил с ними гуманно, одному сломал палец, другому вывихнул плечо. Попались бы они городской страже, обошлись те с ними более жестоко. Могли бы кисти рук отрубить, аль заклеймить и определить в вечные смерды, в рабы, не имеющие своего голоса. А так, руки полечат, да может уму разуму наберутся.
   Скоро должны были показаться оружейные ряды. Лис прибавил шагу. Но быстро дойти не удалось. Вдалеке послышался громкий шум толпы. Лис долго не думая направился в ту сторону.
   Возле кожевного ряда стояла небольшая толпа мужиков. Одни из них злобно ругались, другие одобрительно кричали. Короче, творилось, что - то непонятное.
   - Эй, дядя, что за шум, а рож не бьют? - поинтересовался Лис у проходившего мимо мужика.
   - А, - осуждающе тот махнул рукой, - какие - то пришлые, затеяли в кости игру устроить.
   После такого объяснения он развернулся и пошел дальше, своей дорогой.
   - Пойдем, посмотрим, что за гости играют в кости, - сказал сам себе Лис.
   Вежливо всех зевак растолкав локтями, он проскользнул в первый ряд. Лис как раз успел к началу новой игры.
   Возле пустой бочки, стоявшей на попа, с одной стороны стоял высокий широкоплечий мужик в тюрбане и в засаленном халате. Он был кривой на один глаз, но это ему не мешало ловко схватить кости, положить их в деревянную кружку, побултыхать там их немного и скинуть на круглую крышку. Выпало пять очков. Ох, не понравился Лису этот одноглазый. Скользким он был. Все зыркал единственным глазом по разным сторонам, то ли за толпой наблюдая, то ли кого - то ища.
   Напротив него стоял крепкий мужичок, по одежде видно, что селянин. Видать привез на ярмарку разную живность торговать. И вот некстати, позарился на шальную прибыль, да на свою удачу. Эх, с таким азартом, как бы совсем без штанов не остался.
   Селянин тем временем скинул кости. У него вышло восемь очков. С радостным воплем он схватил с бочки кон и ссыпал его в кожаный кошель. Селянин уже хотел уйти, он одноглазый схватил его за рукав и начал уговаривать:
   - Ты куда собрался, родимый? Игра только началась. Смотри, как тебе фартит, так не будь глупцом, хватай за хвост удачу. Ты только что положил в кошель три серебряных, если так дальше дело пойдет, то домой не только деньги привезешь, а еще гостинец дорогой своей женушке, да детишкам на сладости хватит.
   Вокруг толпа одобрительно зашумела. Ободренный такой поддержкой, селянин почесал затылок, потом по - залихватски махнул рукой и сказал:
   - Эх, елки - иголки! Согласен! Ставлю весь кошель!
   Он отвязал от пояса кожаный мешочек и бросил его на бочку. Тот, звеня монетами, упал на середину настила.
   - Что ж, бросай первым, - сказал одноглазый, бросив на стол такой же мешочек с монетами. Он взял кости и подал их селянину.
   Мужичок схватил кубики, положил их в кружку, старательно потряс и скинул на доски. Все ахнули. Выпало у него одиннадцать очков. Селянин крякнул от радости и с торжеством посмотрел на одноглазого заводилу. Чтоб у того выпало больше, должно случиться большое чудо.
   - Везет же людям, - вздохнул прохиндей одноглазый и мизинцем подхватил кости.
   Лис внимательно наблюдал за ним. Коловрат приметил, как заводила, ловко подменил кубики на другие, так чтоб никто не заметил, опустил их в кружку, погонял там и выкинул на бочку.
   Толпа ахнула в очередной раз. У прохиндея одноглазого выпало двенадцать очков.
   - Как же так? - селянин не мог поверить, что проиграл. Ему же всегда везло и в хозяйстве и в семье и на торгу. А здесь вот так вдруг раз и проигрался в пух и прах. Он схватился за голову от отчаяния. Как же теперь ему быть? Что он жене скажет?
   - Ну - ка, посторонись дядя, - Лис отодвинул в сторону незадачливого игрока и шепнул ему на ухо, - далеко не уходи, как знать, может добро твое вернется.
   Селянин послушно смешался с толпой, но далеко отходить не стал. Почему то поверил он словам отрока и решил посмотреть, что тот делать будет. Да и куда ему было деваться, не с пустыми же руками домой вертаться, жена до плеши заест, а тут все ж какая - то надежда теплится.
   - Ну что, заезжие гости, поиграем в кости? - весело произнес Лис, вплотную подходя к бочке.
   - Шел бы ты мимо отрок, не мешал взрослым забавам, - ответил ему одноглазый. Получив изрядный куш он уже собирался уйти восвояси, а тут какой - то молокосос под руку попался.
   - Да ладно, дядя, не шебуршись, - усмехнувшись, сказал Лис, - при деньгах я, не бойся.
   В подтверждении своих слов он потряс своим кошелем, туго набитым серебряной монетой.
   - А мамка потом тебя розгами не отпорет? - с напускной серьезностью спросил одноглазый игрок. Этим вопросом он вызвал бурю смеха среди толпы зевак.
   - Не, мамка далеко, - ничуть не смутившись, ответил Лис, - так что, будем играть или лясы точить продолжим?
   - Сколько ставишь? - поинтересовался прохиндей одноглазый.
   - Да что мелочиться, весь кошель и ставлю, а там не мало, не много, а целых тридцать монет серебром, - предложил Лис. - Аль такая ставка тебе не по силам?
   - Что ж, тридцать, так тридцать, - согласился одноглазый заводила. Он отсчитал нужную сумму и положил на кон. - Держи кости, отрок, кидай.
   Лис не заставил себя упрашивать. Он взял кости, положил их в кружку, потряс немного и скинул на стол. Выпало всего пять очков. Зеваки с разочарованием выдохнули и стали расходиться. Только один селянин остался стоять, на что - то надеясь.
   Одноглазый игрок усмехнулся и по привычке сгреб мизинцем кости. Он уже хотел их положить в кружку, как Лис схватил его за руку и вывернул кисть.
   - А это что у нас? - спросил отрок, рассматривая в ладони прохиндея, место двух положенных костей, еще два лишних. - Да ты, дядя, оказывается, не чист на руку!
   - Ах ты, щенок! - зашипев от злости, одноглазый вырвал кисть из захвата. Он зыркнул по сторонам, убедившись, что кроме проигравшегося селянина их окружают его подельники, вытащил из голенища сапога широкий нож.
   Лис схватил с бочки кошель с деньгами и бросил его селянину:
   - Беги отсюда, зови городскую стражу!
   - Ага! - крикнул тот в ответ и убежал.
   Лис быстро прибрал к месту свой кошель и достал с пояса новую игрушку.
   - Ну что, поиграем, братцы разбойнички, - сказал он, осмотревшись вокруг себя. Его окружало пять человек, если не считать одноглазого.
   - В твою бирюльку, что ли? - зло рассмеялся кривой разбойник. Он уже вышел из - за бочки и направлялся к нахальному отроку. Все шестеро были уверены, что легко справятся с одиноким молокососом.
   - Это не бирюлька, а ЕЕ, - ответил Лис. Он отпускал деревянный диск вниз и ловко ловил его рукой. Разбойники невольно засмотрелись на непонятную игрушку. Они не понимали, на что рассчитывает, отрок, помощи нет, а пока подоспеет стража, им удастся сделать темное дело и скрыться.
   Тем временем, одноглазый заводила приблизился к парнишке. Он хотел сделать быстрый выпад ножом, от которого еще никто не мог увернуться. Но Лис опередил его. Отрок кинул вперед свою игрушку. Раздался звук, как при ударе дерева об дерево. Это кругляш заехал разбойнику прямо в лоб и послушно вернулся в руку парнишки. У кривого из целого глаза искры посыпались во все стороны. По - этому он не заметил, как отрок ударил ему в нос и не слабо, разбойник упал на землю да там и затих.
   Покончив с главарем шайки, Лис как вихрь налетел на остальных татей. Те не ожидали такой прыти от безусого юнца и за это поплатились. Лис ловко уворачиваясь от ударов бил, как учили, скупо, но точно по мусалам, по хлебово, под микитки, а кое - кому свернул салазки. Толпа, вновь собравшаяся возле них, одобрительными выкриками поддерживала коловрата.
   Когда Светогор подоспел к месту побоища, все тати там лежали лежкой, никто из них встать не мог.
   - А мне не мог оставить, чтоб размять свои старые косточки? - посмотрев на побитых разбойничков, спросил он.
   - Так я и сам толком не размялся, - ответил ему Лис, - слабаки попались.
   - Ты случайно насмерть никого не зашиб?
   - Не, я их бил в пол силы. Что с ними делать будем?
   - Повяжем татей их же ремнями и оставим здесь до прихода стражи. А нас с тобой ждут другие срочные дела. Ты случаем не знаешь, где сейчас Чоботок?
   - Почему не знаю. Знаю. В харчевне "Сизый гусь" вместе с Филином сидит, да брагу пьет.
   - Что ж, пойдем, составим им компанию.
   - Это любо мне, холодненьким пивком горло промочить, - с радостью молвил в ответ коловрат.
   Они покинули торговые ряды и направились в сторону харчевни "Сизый гусь".
  
   Глава третья.
   Чоботок.
  
   Жила, поживала в селении Лебяжьем, что находится недалеко от Чернигова одна семья. Не большая она была и не маленькая, а всего лишь муж с женой. Звали их Тихомир Будимирович и Людмила Федоровна.
   Жили они в мире и согласии. Свой дом имели, свое хозяйство, поля, где родился хороший урожай, да пастбища богатые. Все у них было хорошо, да вот только одно огорчало, не было детей, а лета летят, старость не за горами, кто тогда им поможет, когда руки и ноги ослабнут, подыматься перестанут. И как такому горю помочь, никто не знал. Ни ведуны, ни знахари не могли найти управу на тот недуг, они просто отвечали - на все воля богов, а с ними сильно не поспоришь.
   Так и прожили бы они, не узнав родительского счастья, если бы не случай изменивший их судьбу.
   Возвращались муж с женой с покоса, дюже уставшие, но довольные, в этом году трава выдалась как никогда хорошая. Значит, будет, чем скотину в долгую зиму кормить.
   Шли они дорогой пыльной, наезженной, напевали песни, чтоб веселей было идти. Не доходя до дома, каких - то две версты услышала семейная чета детский плач. Доносился он из высоких густых кустов, что росли вдоль дороги.
   Муж с женой долго не думая кинулись на звук. Подбежали, смотрят, а там дите малое, отроду месяцев пяти, завернутое в холстину, лежит в траве и плачет, кушать просит. Евплаксия осторожно отвернула тряпочку, посмотрела. Мальчик там лежал, такой маленький, хорошенький, ручки, ноженьки пухленькие, волосики на голове курчавые, русые. Взяла она его на руки, дитя завертелось сразу, начало титьку искать, голодный видать был. А чем его кормить? В груди ведь у нее молока не было. Пришел на выручку Тихомир. Взял он мягкий кусок хлеба обмакнул его в крынку с молоком и дал мальцу в рот. Тот зачмокал губками, успокоился.
   Полюбили Тихомир с Людмилой дитя, оставили у себя. Назвали Найденышем.
   Росло дареное богами чадо не по дням, а по часам. Родители приемные не могли нарадоваться на свое приобретенное счастье. Но и оно оказалось временным. Сынок их оказался и умом светел, и глазом зорок, вот только когда подошел срок ему на ноги становиться, не получилось это у мальца. Не держали его ноги, подламывались, словно сама сыра земля не желала его на себе удерживать. Не суждено было Найденышу участвовать в детских играх, веселиться на лужайках, да в лес ходить. Не был он помощником своим приемным родителям. Не мог сполна оплатить им их безмерную доброту. Вот такое горе сменило безмерную радость Тихомира и Людмилы.
   Прошло шесть лет.
   Как то сидит Найденыш на завалинке, возле дома, дышит свежим воздухом, греется под лучами летнего солнышка, да от безделья плетет корзины из гибких ивовых веток. Руки у него были сильные и цепкие, намного сильней, чем у сверстников. Если б не ноги, которых не держала матушка земля, вышел бы из него знатный кузнец аль добрый богатырь. Так всегда бывает. Если боги обделили человека в чем - то одном, то в другом воздали сполна.
   Сидит он на завалинки и видит, идет мимо старец, опираясь на деревянный посох. Остановился странник недалече и говорит:
   - Ну - ка, малец, принеси мне колодезной водицы испить, а то что - то притомился я.
   - С радостью принес бы, дедуля, вот только ноги меня не держат. Так что не обессудь, как - нибудь сам набери водицы, - вежливо ответил Найденыш.
   - Дивные дела творятся, - удивился Белояр. Он был тем старцем, проходившим мимо. - На вид совсем здоровый, а ходить не можешь. Может, матушка лень обуяла тебя?
   - Грех насмехаться над больным человеком, - обиделся отрок, - за это и боги наказать могут.
   - Истину глаголешь, отрок, - еще больше подивился Белояр разумным речам того мальца. - Как тебя величать?
   - Найденышем.
   - Найденыш? - переспросил волхв, думая, что ослышался.
   - Найденыш, - терпеливо повторил малец.
   - Чудное имя для отрока, живущего в своем доме.
   - Нашли меня родители, когда совсем малым был, приютили, так и назвали, долго не думая, - все как есть рассказал малец. - А тебя как величать, дедуля?
   - Белояром, внучок, Белояром, - назвался волхв.
   Понравился ему малец, чужих не чурается, словоохотлив, да и речи правильные ведет. К тому же силы в его руках немеренно, а то, что ноги не держат, так это надо посмотреть, может не все так страшно.
   - Значит, говоришь, не хотят ноги носить, - произнес Белояр. Он подошел к Найденышу, потрогал его хилые ноженьки, прошелся пальцами по спине. - Что ж, дело поправимое.
   - Взаправду, дедуля? - малец подумал, что ослышался.
   - Взаправду, внучек, - подтвердил волхв, - но вначале давай дождемся твоих родителей.
   Евплаксия с Иваном вернулись с поля только вечером, когда уже совсем стемнело. Белояр подошел к ним, поздоровался. Его пригласили сесть за стол. После сытного ужина, волхв обещал селянам вылечить Найденыша от недуга, но за это потребовал, забрать с собой отрока и чтоб те дали на то согласие.
   Приемные родители долго не думали. Да и выбора большого не было у них. Одно дело всю жизнь кормить калеку, а как помрут они, что будет делать, и совсем другое, видеть Найденыша здоровым. А то, что волхв его с собой заберет, так может к хорошему делу пристроит. Дорогу к дому запомнит и как время подойдет, вернется. Так что дали они согласие.
   Все лето промучился волхв с калекой. Парил его в бане, жарко натопленной, мял ему косточки, выворачивал, правильно вставлял, заставлял пить горькие отвары. Вначале не было толку. Так думали Тихомир с Людмилой. Они огорчались по этому случаю и старались не глядеть в глаза приемному сыну, у которого, наконец - то появилась великая цель - научиться ходить. Но по истечению двух недель, ноги начали оживать, шевелиться пальцы. Вот тогда все поверили в Белояра, и их радости не было предела.
   К началу осени Найденыш уже мог ходить без помощи. Тогда волхв напомнил о своем обещании приемным родителям. Те противиться не стали. Собрали небольшие пожитки сына, немного снеди на дорожку, горячо попрощались, и отправили того в путь дорожку, сопровождать Белояра. А тот после недолгих мытарств, привел отрока в стан коловратов.
   Так Найденыш попал на обучение к Светогору.
   Там ему понравилось. Да и учеба давалась отроку легко. Лучше всего получалось у Найденыша биться на мечах. Когда он этим делом занимался, казалось, что его руки не знают усталости. Отрок мог часами махать, то одним мечом, то держа сразу два клинка, отбивать на лету стрелы, биться сразу с тремя - четырьмя воинами. Перенял он все хитрости Светогора, а тот хоть и был полянином, но знал все уловки нурманов, которые даже на тоненькой жердочке, находясь на головокружительной высоте, могли непринужденно биться клинками.
   А уж в кулачном бою, ему вообще не было равных.
   Когда подошел срок последнего испытания, Найденыша, как и всех закопали в землю.
   По истечению суток, Светогор подошел к свежему бугорку земли, и место звериных следов увидал там отпечаток сапога. Удивились все выбору Перуна. Но тот лучше знает, какое прозвище давать. Так и начали Найденыша кликать Чоботком. А вскоре все убедились, что прозвище ему дано не зря.
   Как - то раз решил Чоботок сходить на речку искупаться. Приехал он на верном Огоньке, так звали коня, к песчаному берегу, разделся и погрузился в прохладные воды. С часок отрок порезвился в медленно текущей реке, наслаждаясь свежестью. Все же на улице лето, жара, даже из воды вылезать неохота. Но как говорится делу время - потехе час. Пришла пора возвращаться обратно, на стоянку к своим побратимам. Вылез Чоботок из воды, начал одеваться. Когда осталось одеть только последний сапог, налетели на него коварные половцы, решили пленить, а потом продать в рабство.
   Огляделся отрок, видит, уже спешились тати, вынули из ножен кривые сабли, стали окружать. Было их всего десяток кривоногих шелудивых псов. По силам, справиться с ними, если б верный меч оказался в руках. Да вот незадача, лежал тот мирно в ножнах, а те были приторочены к седлу. В руках Чоботок держал неодетый сапог, вот и все оружие, против острых сабель, да длинных пик. Другой бы растерялся от такого расклада, но только другой. Чоботок имел иное мнение. Он даже сапог считал за оружие и с пользой не преминул использовать его.
   Грозная же вещь оказалось в его руках. Половцы, рассчитывали на легкую добычу. Они не ожидали отчаянного отпора от одинокого безоружного отрока и за это поплатились. Чоботок ловко уворачиваясь от сабель, сам наносил сокрушительные удары каблуком сапога. Бил не жалея, в полную силу, ведь не други перед ним, а злобные тати. И собрались те не в бирюльки играть, а кровь пустить. Значит, жалеть их не стоит. Вот так и началась потеха. Вошел Чоботок в боевой раж, начал крушить врага своим необычным оружием. Стоит ему каблуком попасть в лоб подвернувшемуся половцу, как тот бездыханно валился на землю. А сам цел и невредим, крутится как юла, успевает увернуться от острых лезвий. Дрогнули плешивые собаки, начали разбегаться в разные стороны, крича, что есть мочи: чобот - шайтан, чобот - шайтан! Кто смог из них, вскочили в седла и были таковы.
   Когда подоспел разъезд порубежной стражи, те увидали удивительную картину, Чоботок с сапогом в руке и шестеро бездыханных половцев лежащих вокруг него. Таким образом, он подтвердил право носить свое прозвище.
   ***
   Харчевня "Сизый гусь" находилась за стенами Киев - града, недалеко от въездных ворот, прямо вдоль широкого торгового тракта. Внизу находилась едальня, а над ней возвышался гостевые покои. Хозяин специально построил его там, ведь не все путники успевают до начала темноты попасть за городские ворота, а те на ночь всегда закрываются. И где тогда ночевать? Не под открытым же небом, возле костра, когда вот, есть рядом крыша над головой и пироги горячие, да мед хмельной. Не прогадал хозяин с выбором места, трактир всегда был полон. И в данный момент он не пустовал.
   Харчевня была полна викингов. Те пили хмельную брагу большими чарами, ели жареную свинину и пели свои громкие песни. Шумно было там. Завидев ватагу северян, остальные посетители убирались восвояси, от греха подальше. Все знали буйный характер викингов, как напьются, обязательно драку затеют, а уж кому морду набить, так это всегда найдется. Так что смельчаков попасть под раздачу не нашлось, конечно, кроме двух отроков, которые забились в уголок, пьют холодное пиво, да мирно разговаривают.
   Они были похожи друг на друга. Оба высоки, широкоплечи, головы побриты наголо. Одеты даже в похожие простые рубахи и штаны, широкие кожаные ремни, на которых висели мешочки с деньгами, да ножны с кинжалами, на ногах добротные сапоги. Но все же небольшое различие было между ними. У одного, семнадцати лет отроду, светлое, добродушное лицо украшали большие карие глаза, с длинными ресницами, прямой нос, с небольшой горбинкой, широкий рот с пухлыми губами и овальный подбородок. Второй же был строг лицом. Имел голубые глаза с небольшим прищуром, слегка приплюснутый широкий нос, узкий рот с тонкими губами, почти квадратный подбородок. Было ему восемнадцать летов.
   - Ты представь, Чоб, что вчера учудил мой Тяпка, - говорил кареглазый отрок, - подкрался на пастбище к быку племенному и решил им позавтракать.
   - Ну и как? - заинтересовался второй юнец.
   - Как, как, чуть на рога не нарвался, - со вздохом ответил Филин, - бык то с придурью оказался, на всех кидался, как берссерк, Тяпке вот бок поцарапал, хорошо хоть крылья не задел, мучайся потом с ним, лечи.
   - И что ты возишься с этим аспидом крылатым, - укоризненно покачав головой, сказал Чоботок, - все добрые люди стараются бить змеев поганых, а ты с ним носишься, как курица с яйцом.
   Он до сих пор не мог понять, зачем Филин возится с таким отвратным существом. Понятно, у каждого есть свои причуды, одни любят хорошую выпивку, другие девиц послаще, третьи от породистых лошадей сума сходят, а этот с диким зверьем якшается, да чудищ разных привечает. Не правильно это.
   - Так жалко же, ведь божья тварь, а не упырь какой - нибудь, - ответил Филин, удивлено посмотрев на своего друга.
   - Ну, ты загнул, как ярмо на лося одел. Крылатый змей - божья тварь! Так это скорей порожденье самого Чернобога, готовое насаждать хаос в миру людском.
   - Не прав ты, Чоб. Не Чернобог, сама Мать Сыра Земля породила драконов - Скипера, Пераксею и Ламию. А значит и мой змей, родственник им. То, что они злобными бывают, так это в основном дикие, с несносным нравом, аль попавшие в дурные руки. Мой же добрый, как Корова Земун.
   - Вот только Земун, щучье мясо предпочла, а твой аспид на телятину позарился.
   - Собаки вот тоже не травой питаются.
   - Так от них хоть прок есть, а от твоего змея, какая польза?
   - Красивый он.
   - Ага, во сне увидишь и с печки рухнешь, от такой лепоты.
   - В любом звере есть своя краса, - возразил Филин и огляделся, - что - то шумно здесь становится, не пора ли от греха подальше, покинуть это доброе заведение.
   - Сейчас, пиво допьем, да пойдем восвояси, - согласился с другом Чоботок.
   Тем временем в харчевню ввалилась толпа стражи городской. Все они были навеселе и явно хотели отвести душу. Доброй драки им хотелось. А тут как раз викинги пришлые сидят. Есть на ком кулаки свои потереть.
   Завязалась свара, шум и гам стоит в харчевне. А Чоботок и ухом не ведет, сидит на лавке, пиво попивает. Филин, так же молча, приложился к своей чарке. Зачем суетиться, их не трогают, в веселье участвовать не предлагают. Так что пиво сейчас допьют и уйдут с миром.
   С миром уйти не удалось.
   Чоботок поставил на стол пустую чарку, хотел уж вставать, тут - то его и приложили лавкой вдоль спины.
   - Негоже так с моей рубахи пыль стрясать, - недовольно проворчал он, вставая из стола, - кто такое непотребство совершил?
   - Да вон стоит ушлепок княжий, - указал Филин, - желал варяга угостить, да промахнулся малость.
   - Ты что ж творишь, подлюга, решил наряд мой праздный сгубить! - прошипел Чоботок, стискивая кулаки.
   Стражник тот, стоял столбом, дивился, глядя то на обрубок скамьи, что держал в руках, то на отрока, которого огрел по спине тем предметом. Не мог он взять в толк, что случилось. То ли лавка попалась трухлявая, да вся в сучках, то ли перед ним стоит не отрок безусый, а сам гмур горный, которому что дубиной по хребту, что пушинкой по заду, толку никакого.
   - Бить будем? - спросил Филин.
   - Будем учить уму разуму, - ответил Чоботок, заворачивая рукава рубахи.
   - На чей стороне станем? - спросил Филин, повторяя действо друга.
   - Бей всех, не ошибешься, - посоветовал Чоботок, - пусть знают, как чужое добро не уважать. А то взяли привычку, зальют брагой зырки, да давай им кабак на порушение.
   - Люблю я Чоб тебя за это, - потирая, от предвкушения драки руки, сказал Филин, - если уж берешься драться, то со всеми, если миришь, то сразу всех. Не признаешь ты золотой середки, а берешь всегда за край. Почто стоим, когда веселье здесь в разгаре!
   Сорвались побратимы с места, влетели прямо в гущу свары. И понеслась душа прям в Ирий, до самой Сварги добралась.
   Крушились челюсти варягов, стонали ребра стражи пьяной, а Филин с Чоботком вертелись, как белка в колесе, щедро раздавая тумаки и правым и неправым. Но били аккуратно забияк, не с дури всей, а лишь в пол силы. Ведь не враги стоят со всех сторон, а только малость перебравшие хмельного меда дурни. Особенно доставалось стаже. Признал Филин в них обидчиков, которые взяли виру с него и с Лиса во время стычки с боярином Ратимиром. Вот он и налегал на хмельную стражу, старался как можно больше поставить им синяков.
   Им тоже доставалось, не без этого. У Филина уже была бровь рассечена до крови, а Чоботка посередь лба успела украсить небольшая шишка. Но этот казус не остудил их пыл, а наоборот прибавил им задора. Вполне возможно им досталось и поболее, ведь широкоплечие варяги не только брагу пить могли, да кушать мухоморы перед боем, городская стража тоже не лаптем щи хлебала, воями те были по крови. Да вот подмога побратимам вовремя пришла. В харчевню ввалились Лис и Светогор. А они не тугодумы, сразу уловили, кого надо бить. Теперь уж вчетвером побратимы дружно навалились, начали выкидывать на улицу пьяных забияк.
   Вскоре воцарилась в харчевне тишина. Стояли посреди разрушенной залы три коловрата да их пестун, еще хозяин кабака, который угрюмо качал головой, подсчитывая свои убытки.
   - Ну, уважили старика, братцы, - усмехнулся Светогор, широко поведя плечами, - дали размяться старым косточкам.
   - Так мы что, мы всегда рады, - утирая кровь с брови, сказал Филин.
   - А вот, то, что позволили юшку себе пустить - не дело, - нахмурился Светогор, - вы же лучшие вои на Руси, а без царапин не могли совладать с каким - то сбродом.
   - Они тоже не на поле спину гнут, - хотел возразить Чоботок.
   - Я знаю, что они тоже вои и неплохие, но вы лучше, во всяком случае, так мне казалось, - прервал его Светогор, но ладно об этом мы еще поговорим, а сейчас пора нам удалиться из этого бедлама, великие дела нас ждут не за горами.
   - А кто заплатит мне за весь разгром? - подал голос хозяин заведенья. - Иль мне к князю с жалобой идти? Ведь здесь убыток не на один целковый.
   - Держи, хозяин, не серчай, - Светогор отвязал кошель, туго набитый серебром, от пояса и кинул тому в ноги, - негоже князя беспокоить по пустякам, а тут тебе хватит с лихвой на все расходы. Пошли отсюда братцы и скажите, кто знает, где найти нам Рысь?
   - Она гостит у тетушки своей, - ответил Филин.
   - Что ж, пойдем, заглянем к тетушке на блины, - расправив усы, сказал Светогор, и они вышли из харчевни.
  
   Глава четвертая.
   Филин.
  
   Жил был в Ростове знатный купец Всеволод Богуславович. Было у него три сына, два старших шибко умных, готовых идти по стопам отца, и третий младший. Нет, не дурак, как привыкли сказывать в сказках. Был Третьяк с причудой небольшой, шибко уж зверье любил и те отвечали ему лаской.
   Тащил домой он и котят, и щенят бездомных, птичек с подпорченным крылом, в лесу играл с волчатами и лисятами, медвежат тоже не чурался. Родитель сквозь пальцы смотрел на это баловство. Думал, повзрослеет, отбросит свою блажь, за ум возьмется и будет, как старшие братья купечеству учиться.
   Годы шли, а младший не умнел. Писать, читать, считать учился он прилежно, но вот возиться с животинами, не переставал.
   Смирился с этим делом Всеволод. Не судьба, значит, из младшего сделать знатного купца. Тогда подумал он его со временем отправить в Киев - град, отдать Третьяка в княжьи конюхи. Тоже дело неплохое, да прибыльное при этом. Старший княжий конюх в злате купается, так может и его младшенький до того поста дорастет.
   Рос малец, не по дням, а по часам. Был выше своих сверстников, да и ловчее и сильней. Здоровым, добрым был. Не думал Третьяк, кем быть ему, что дальше делать, мал еще был для того, ведь ему 21 березеня "марта" исполнилось пять лет. Так и отправили бы его в княжьи конюшни, но вот случай один помог, изменить судьбу.
   Как - то раз, наигравшись вдоволь со зверьем, направился Третьяк из леса. Домой он шел широкою тропой, глазея, чистым детским взглядом по сторонам, любуясь полянами покрытыми цветами, деревьями в листве, дающими прохладу в жаркий день, на птах смотрел, как те, порхая с ветвь на ветвь, округу трелью оглашали, то пели песнь они во славу мира и покоя. А ручеек, игриво извиваясь, как будто подпевал им звонким гласом. Гармония кругом была. Она ласкала душу, принося покой и негу. Егор был счастлив здесь. Ему тогда казалось, что даже Велес сам с ним через природу говорит, благодарит за помощь меньшим братьям, за что сумел он совершить и что еще успеет сделать.
   Но вот прохлада леса уже осталась позади, а впереди открылось поле покрытое посевом ржи. Колосья кланялись по ветру, как волны на реке, они, то опускались низко, то гордо подымались ввысь. И так до горизонта живой стеной стояла рожь, ждала тот час, когда придет пора пойти под острие серпа, чтоб стать мукой и круглым хлебом попасть на благородный стол.
   Здесь тоже было тихо и покойно. В полях гармония своя. Она неразделима с жизнью человека, с его трудом, огромным, благородным. С его пролитым потом, что заливает грудь солеными струями. С той радостью в его глазах, когда прекрасный урожай заполнил все амбары, и скорбью на лице, когда проклятый град побил колосья, когда явилась нежданная засуха, грозя округе голодом и мором, тем самым заставляя туже затянуть ремень.
   Все эти радужные мысли нарушил чей - то крик. Третьяк тот час же встрепенулся. Что это было? Зовет на помощь кто - то? Или наоборот, кого - то гонят прочь? Малец, сгорая от любопытства, прибавил шагу. Впереди прям на дороге, он увидал какую - то возню. Но было далеко, не разобрать, кого там бьют и кто там бьет. Когда Третьяк подошел поближе, то увидал такое, что ему пришлось совсем не по нутру. Какой - то незнакомый мужичок держал одной рукой за длинную шею маленького дракончика, так это с крупного зайца размером, а другой, сжимая толстую дубину, охаживал невинную тварюгу по всем бокам, по голове и по хвосту. Змееныш изворачивался, стараясь вырваться на волю, не получалось ничего, крепкая была ухватка незнакомца, как клещ вцепился, враз не оторвешь.
   - Дядя, ты почто животину тиранишь? - строго спросил Третьяк.
   - Акстись, дите, где ты видишь животину, - удивился мужик, - это же тварь ползучая, ее надо не жалеть, а давить, топтать ногами и жечь на костре, как последнюю заразу.
   - Нет, дядя, ты не прав, - возразил ему Третьяк, - если эта животина, и не похожа на других, то еще не значит, что надо ее топтать ногами, да насмерть палками забивать. Она же тоже дышит, значит для чего - то сотворена богами. Они просто так, на ветер, свой труд не бросают. Вот скажи мне, этот дракон напал на тебя?
   - Нет, - честно признался мужик, удивившись вразумительным словам такого мальца.
   - Так почто животину тиранишь?
   - Так на вид противна.
   - Послушай, дядя, а давай я у тебя его куплю.
   - Вот это чудище?
   - Ага.
   - А деньги есть?
   - Вот, - Третьяк, порывшись в кошеле, выудил серебряную монету.
   - Что - ж по рукам, - согласился мужик на сделку. Он забрал деньгу и со счастливой улыбкой на устах, сразу удалился.
   Третьяк тоже счастлив был. Еще бы, такое чудо - юдо ему нежданно привалило. Погладил он шершавую головку змея, почесал протянутую шею. Тот разомлел, закатил глазки от удовольствия и игриво цапнул, мальца за рукав рубахи.
   - Ах, ты Тяпка неразумный, - пожурил его Третьяк, - что ж, так значит будешь Тяпкой, а что, чем не кличка для тварюги вот такой чудной.
   Приласкал он змея и понес домой, спрятал там, в сарае, да пошел на боковую, после сытой вечерни.
   Следующее утро выдалось беспокойным и шумным. Причиной тому оказался Тяпка.
   Проснулся змей раньше всех и стал обследовать новое пристанище. Подался вначале в курятник, навел там шороху. Бедные клуши, спасаясь от зубастой твари, залетели на насесты и начали дружно возмущаться такому беспределу, оглашая окрестности своим скрипучим гласом. Тяпка хотел последовать за громогласными курами, взмахнул кожистыми крыльями, но те были еще слабы, не смогли поднять змея на перекладину. Тогда он вышел во двор, покружился по нему, после чего направился к терему в поиске своего юного хозяина. Начал ломиться в хоромы, но входа не нашел. Его такой исход нисколько не огорчил. Ведь рядом с теремом росла ветвистая яблоня, высокая, с толстым стволом. На нее то и полез негодник - Тяпка.
   На поднятый шум выглянула из резного оконца дворовая девка и встретилась взглядом с зубастой мордой невиданного чудища, которое улыбалось да деловито облизывалось. Такой кошмарный вид при утреннем тумане, да при голосистых криках петухов привел к печальному исходу. Девка завизжала, как свирель, и пала в обморок немедля, калекою оставшись до весны. Она нещадно стала заикаться, мочиться ночью прям в постель.
   На эти звуки огласившие округу, проснулся сам хозяин. Он встал с постели выглянул в оконце и, увидав такое непотребство, призвал к ответу Третьяка. Терпенье кончилось у Всеволода, смотреть на блажь дурную младшего сынка. Он приказал схватить то чудо - юдо, немедля изничтожить, а Третьяка за проказу таковую отсыпать розгами десятка два ударов, что б через зад он внял, что делать можно, а что нет. Малец просил не убивать чудного зверя, молился всем богам, что тот не тронет никого, в замен он примет не десяток, а целых двадцать пять ударов. Но Всеволод закусив узда, остался непреклонен и свой приказ решил исполнить в тот же миг.
   Так бы и закончился, бесславно путь земной у Тяпки, если б не посетил тот славный град знакомый волхв наш - Белояр. Он проходил как раз у терема того, где крики слышались и шум стоял базарный. Вошел во внутрь, посмотрел, а уяснив по кой причине весь бедлам, решил тот спор окончить полюбовно. Что мог наш волхв Всеволоду предложить? Не так уж много, но и не так уж мало. Он испросил дозволить, мальца с собой забрать, ну и конечно Тяпку прихватить обозом.
   Всеволод думал долго, чесав рукой, затылок свой густой и все же принял он решенье, отправить в путь сынка для упокою дома. Дворовая челядь возликовала, молиться стала всем богам, услышав радостную весть. Еще бы, ведь с уходом младшенького сына, исчезнет вся та божья животина, что наполняла терем до отказа. Не будет шума, гама, который приносили разборки между стаями котов и псов. Настанет тишь и гладь, как на пруду в покойную погоду.
   А что малец? Он был не против, пуститься в странствие под руководством волхва. Тот ведь как он, любил зверей и не давал в обиду братьев младших.
   Вот так Третьяк попал в учебу к коловратам. Он был силен и ловок, да сметлив, любил мечом рубиться и стрелял из лука, на кулаках подраться был силен да это все не то, так многие умели. Но было кое - что и у него, что отделяло от других, что не могли другие. Открылся дар у отрока сего. Он видеть может в темноте, как та ночная птица, что след оставила добротный на свежем бугорке, когда истек весь срок последнего испытанья.
  
   ***
  
   Вел Светогор коловратов по знакомым пыльным улицам в направлении терема тетушки Рыси. До него было недалече, так что лошадей своих боевых они не стали оседлывать.
   Когда проходили мимо подворья боярина Ратимира, обнесенного добротным частоколом, Светогор не удержался, начал выпытывать у своих учеников:
   - Это не вы часом, учинили шутку над знатным боярином?
   Коловраты, молча, переглянулись, они не торопились давать ответ.
   Светогор посмотрел на их хитрые морды, приметив, как его ученики едва сдерживаются, чтоб не прыснуть в кулачок, сразу сделался стог ликом, примерился да дал незлобный подзатыльник Чоботку, как старшему, так на всякий случай, после чего начал выпытывать:
   - Давайте, сказывайте, что вы там отчебучили.
   Коловраты еще раз переглянулись, решая между собой, кто будет вести сказ, ведь что толку упираться, мол, не мы овечку съели, она сама на алтарь к Сварогу пришла. Нет, такой номер со Светогором не прокатит. Пестун со временем все равно обо всем узнает, так что после короткого молчания слово взял Чоботок, да выложил, как все было.
  
   Как - то раз, в свободное время от воинских учений, Филин с Лисом выбрались на ярмарку, посмотреть на товары разные, если что - либо приглянется - купить. Шли они через западные ворота, не кому не мешая, никого не задирая, мирно беседуя между собой.
   Тут - то и наскочил на них боярин вместе со своими боевыми холопами, начал лошадью топтать, да хлыстом во все стороны махать.
   Филин долго не думая, перехватил десницей кнут, да дернул посильней. Лис же с боку залепил коню, попав прямо в ухо.
   Кто же знал, что такой знатный боярин ездит в седле на дохлой кляче, которой легкое дуновение ветерка кажется ураганным порывом.
   Лошадка, получив по уху, слетела с копыт, придавив собой незадачливого боярина, которым был Ратимир, да так и осталась лежать, похрипывая, крепко прижав его ногу.
   Боевым холопам не по нраву пришлась такая оказия. Одни из них моментом слетев с седел, ринулись на помощь к хозяину, другие же, вынув острые клинки, да кидая обидные слова в сторону коловратов, типа, вы смерды, сейчас жизни лишитесь, набросились на обидчиков.
   У Лиса из оружия был только засопожный нож, у Филина только толстая палка, на которую он опирался при ходьбе, но им и этого хватило, чтоб расправиться с пятеркой боевых холопов.
   Все произошло быстро, в десять ударов сердца. Коловраты стояли на ногах, а поверженные холопы валялись в придорожной пыли, возле своего хозяина, который, сыпал, проклятья на головы обидчиков, не останавливаясь.
   Как раз в это время к ним подоспела городская стража. С воями, на службе по своей прихоти лучше не связываться, себе дороже обойдется. Про это знали коловраты. Они позволили взять себя, скрутить, но потребовали выискать правду у самого Великого князя, ведь они не безмолвные смерды, чтоб терпеть обиду от какого - то бестолкового купца, который опытного воя от раба не отличит или пусть тот виру заплатит, тогда они мирно разойдутся, каждый своей дорожкой.
   Но стражники, толи не в духе были, толи просто от рождения такими упертыми, короче стали они спор решать не в пользу молодых воев, давая тем на выбор, или идти в холопы к обидчику, или денежки выкладывать, а к князю Владимиру, по такому пустяку, свои стопы направлять не собирались.
   Коловраты посмотрели на стражу. На вид полянине, а ведут себя как нурманы, охочие до чужого добра. Так как, им не хотелось идти в холопы к бестолковому боярину, пришлось выкладывать деньги.
   Сговорились они на четырех золотых гривнах, три, как вира обиженному и одна - головное князю Владимиру. Наскребли кое - как коловраты нужную сумму, расплатились, ударили по рукам и разошлись в разные стороны, но обиду боярину не простили, решив в подходящий момент воздать тому по заслугам.
   Такой случай им быстро подвернулся.
   Прознали коловраты, что ищет себе Ратимир хорошего жеребца, ведь его лошадь повредила бабки при падении, а добрый боярин обязан быть на седле, или он не боярин, а невольник смердящий. Зачастил он хаживать на торг, присматривать себе не абы какого, а знатного скакуна, но подходящего пока не нашел.
   Этим и решили коловраты воспользоваться. Искать лошадь для торга им не было надобности, а зачем, ежели у каждого у них кобылка на загляденье. Бросили жребий, чей четвероногий друг будет использован в коварной мести, выпало на Искорку Лиса, значит, ему и роль купца предстояло играть, ведь верная лошадь никому чужому в руки не давалась, если только о том хозяин не попросит.
   Но вот незадача, Ратимир зал его в лицо, значит, нужно было сделать так, чтобы не признал, даже находясь на расстоянии вытянутой руки.
   С этим делом коловраты быстро управились, надели Лису на голову длинные накладные волосы, черные, как смола, прилепили усы да бороду, такого же цвета, лицо намазали ореховым соком. Рысь принесла от тетки широкие золотые перстни, которые отрок сразу нацепил на пальцы, повесил на грудь толстую золотую цепь, приоделся подобающе в дорогой кафтан, праздничные шаровары и сафьяновые сапожки, да опоясался широким ремнем, повесив на него ножны со знатной сабелькой, украшенной дорогими каменьями.
   Повертелся Лис перед друзьями, покрасовался. Те осмотрели его со всех сторон, остались довольными, еще бы, в таком наряде мать родная в нем сына не признает, подумает, стоит перед ней важный купец заморский.
   Удачно завершив преображение, Лис взял под уздцы Искорку и направился в торговый ряд.
   Стоило ему там появиться, как охотников на приобретение знатной лошадки, налетело, хоть караул кричи.
   Лис, конечно, для вида с ними торговался, но всегда выискивал причину для отказа, то покупатель ему не по нраву, то сознательно завышал цену, ведь в его задачу входило не абы кому продать искорку, а именно Ратимиру.
   Боярин появился на торгу только в полдень. Он сразу обратил внимание на знатную лошадку, подошел к ней, осмотрел со всех концов, заглянул в зубы, потрепал по холке, остался доволен.
   - Сколько просишь за лошадь? - решил Ратимир приступить к торгам.
   - Десять золотых, - не моргнув глазом, сразу заломил цену Лис.
   - А не дороговато будет для такой дохлой клячи? - удивился боярин, хотя про дохлую он ляпнул сгоряча. Красивей Искорки на торгу лошади не было.
   - Так лошадь - не ослица, она медленно не плетется, а вперед несется, - начал прибаутками Лис расхваливать свой товар, - ты только волю ей дай, да сильно не обижай, тогда лошадка, как вихрь полетит и вмиг, куда хочешь, тебя домчит. Но для такого знатного боярина я слегка скошу, девять золотых за лошадку попрошу.
   - Акстись, купец! - возмутился ценой Ратимир. - Да за такие деньжищи я целый табун купить могу! Уступай лошадь за три золотых, и бьем по рукам!
   - Э нет, боярин, так не пойдет, я же тебе не сую, как на бойню скот. Эта лошадка аж из Царь - града привезена, так что ей в край восемь золотых цена, - решил еще немного уступить Лис.
   Но и эта цена Ратимира не устроила. Скуп был боярин, потому и хотел купить лошадку за бесценок.
   Долго они торговались, до самой хрипоты, но все ж сговорились на пяти золотых. Ратимир отсчитал нужную сумму, ударил по рукам с Лисом, которого так и не признал.
   Коловрат подошел к Искорки прошептал ей на ухо:
   - Жди, я скоро за тобой вернусь.
   Искорка обижено фыркнула, но послушалась своего хозяина, по своей воле далась в руки чужаку.
   Передал Лис уздцы боярину и направился к своим друзьям. Теперь им осталось дождаться ночи, чтоб доделать начатое.
   Наступила полночь, безлунная, без звезд, как на заказ темнее быть не может. Коловраты собрались возле высокого тына боярского подворья.
   Лис и Филин закинули крючья - когти на изгородь, попробовали, крепко ли держатся, убедившись в надежности, ловко полезли наверх.
   Оказавшись на тыне, коловраты замерли, начали осматривать темный двор. Там стояла тишина. Все домочадцы спали, не боясь воров, потому что территорию подворья надежно охраняли пяток огромных волкодавов. А вот и они появились возле забора. Собаки не подымали лай, они стояли напротив коловратов и злобно рычали, предупреждая тем самым - только попробуйте спуститься, разорвем на мелкие кусочки.
   Филин издал едва различимый звук, напоминающий жалкий скулеж беззащитного щенка. Волкодавы перестал рычать, начали с любопытством наблюдать за непрошеными гостями. Филин достал из заплечной сумы куски свежего мяса, обильно сдобренного маковым соком, кинул во двор, при этом ласково прошептал:
   - Кушайте, собачки, кушайте. От таких яств вам вреда не будет.
   Волкодавы, приученные не брать из чужих рук, на сей раз подошли к смачным кускам мяса, в которых белели сахарные косточки, понюхали их и стали жадно поглощать. Покончив с угощением, они задрали морды, начали поскуливать, приветливо махая хвостами, тем самым выпрашивая добавки. Правда, добавочной порции им не понадобилось, подействовал сок мака. Собаки легли вдоль изгороди, притихли, погрузившись в глубокий сон.
   Коловраты спустились наземь. Лис сразу направился в конюшню, а Филин пошел к створкам въездных ворот. Там он достал из сумки небольшую склянку с маслом и капнул на дверные петли, для того, чтоб те не скрипнули в самый не подходящий момент.
   Пока Филин бесшумно открывал ворота, Лис вывел свою Искорку из конюшни, намотав ей на копыта тряпки, чтоб не было слышно цоканья по деревянным плашкам двора. Чоботок, находившейся по ту сторону тына, ввел замену лошади, поставив ее в стойло.
   После коловраты закрыли створки ворот и тихо посмеиваясь, удалились к себе в детинец.
   На следующее утро, поднявшись с первыми лучами солнца, Ратимир помчался в конюшню, ему не терпелось оседлать лошадь да попробовать ее в деле. Каково же было разочарование боярина, когда он увидал в стойле место знатной лошади вислоухого осла, которому цена пара серебряных монет.
   Вот так и получилось, наказали коловраты заносчивого боярина, да еще в прибытке оказались.
  
   Выслушав сказ, Светогор расправил усы, тем самым пряча довольную улыбку, еще бы, его ученики умудрились такое безобразие учинить, да при этом незамеченными остаться, но все ж дал еще подзатыльник Чоботку.
   - За что? - не понял тот.
   - Чтоб впредь меня в известие ставили, - пояснил пестун.
   - Так ты бы не позволил это совершить, - обижено проворчал Чоботок, - вот мы и пошли на самоуправство.
   За этим разговором они не заметили, как подошли к хоромам Рысиной тетки.
  
  
   Глава пятая.
   Рысь.
  
   В торговом граде Ореховце жил - поживал, отважный воевода Храбр Путятович. Была женушка красавица у него, звали ее Ладой Григорьевной. Как и множество славных мужей, мечтал воевода о наследнике крепком и здоровом, чтоб в старости опору иметь, да не тужить, о зря прожитых летах.
   Когда чего -то очень хочется, а при этом еще и усилие свое приложишь, да не будешь кисель хлебалом жевать, то обязательно все сбудется. Так и у Храбра получилось. Отяжелела Лада, стала первенца ждать. Воевода от радости не знал, куда себя деть, указал черным девкам чтоб постоянно следили за дорогой женушкой, не позволяли ничего тяжелее ложки подымать, да и сам с нее чуть ли не пылинки сдувал, все прихоти с готовностью выполнял. А прихоти у женушек на сносях очень даже странные бывают. То им соленых огурцов с медом надобно, то икры им зернистой подавай, да разбавь ее земляничным вареньем, то совсем учудит, скажет, хочется ей что - то такого, что и сама не знает. Вот и ломай голову, думай, где такого найти.
   Но все это ничего, другие думки одолевали Храбра. Кто же родится у него? Долго он маялся и все же не выдержал, подался к местной ведунье испросить ответ на свою думку.
   Пришлая была та бабка, неказистая, ростом два вершка, да горб выше головы торчит, нос крючком, да бородавка на нем. В просьбе она не отказала, за умеренную плату поворожила и сказала, сын родится. У воеводы от счастья душа взлетела аж под небеса. Вернулся домой радостный, начал советоваться с женой, как назвать первенца.
   - Милый мой Храбруша, не гоже раньше времени дитятке имя подбирать, вот подойдет срок, родится девочка, так сразу же и назовем ее как полагается, - ответила ему Лада.
   - Сын у нас будет, - возразил Храбр, - сильный и ловкий воин из него получится, потому назовем будущего героя Силославом.
   - Храбруша мой дорогой, с чего ты взял, что сын будет? - вопрошала женушка. - Ведь по всем приметам доченька родится у нас.
   - Откуда знаю, Ладушка голубушка, не скажу, - молвил воевода, - токмо, знающие люди сказывали, что сын будет у нас.
   - Никак тебе старая карга напраслину наговорила, - с сожалением покачав головой, говорила Лада, - это она точно белены объелась, аль мухоморов лишка нюхнула. Не верь ей, Храбрушка мой дорогой, дочка у нас скоро народится.
   Но упрям, оказался воевода. Не возможно было его переспорить. Он по - прежнему стоял на своем и делал, так как считал нужным. Вот втемяшил себе в голову, что родится сын и готовился принять будущего наследника. Присматривал, какой ему меч подобрать для детских забав, какую лошаденку, под седлом ездить учиться. Женушке про это не говорил, чтоб та не насмехалась над его приготовлениями.
   Время быстро бежит вперед, как звонкий ручеек, оставляя позади безмятежную молодость, торопится влиться в русло степенной реки зрелости. Не остановить ту стремнину, не воротить назад. То, есть дорожка в одну сторону, которую хочешь - не хочешь, а придется каждому пройти, стоптав не одну пару сапог и съев не один пуд соли.
   Как - то незаметно подошел срок разрешиться Ладе от бремени. То случилось, раним утром, 23 вересеня "сентября", когда первые петухи пропели. Пришли старухи повитухи, выгнали всех из почивальни, стали своим делом заниматься. Воевода так же был лишен воочию лицезреть то таинство. Без дела маялся он, мерил шагами просторную горницу, слушал, приглушенные дверью, стоны да крики своей ненаглядной, морщил лоб, как от зубной боли, порывался помочь, да чем поможешь, когда все во власти богов. Теперь вся надежда на умелые руки повитух, да здоровье Лады.
   Долго мучилась женушка, солнце уже посетило вершину неба, а крики из почивальни не стихали.
   Но вот все затихло, послышался натужный стон, а после надрывный громкий звонкий голос появившегося на свет нового человечка.
   Обеспокоился Храбр, почему не слыхать голоса ненаглядной, неужели случилось непоправимое. Влетел он в опочивальню и увидел, лежит на мягком ложе Лада, прижимает малое дитятко, завернутое в чистую тряпицу, к своей груди и блажено улыбается.
   - С дочкой, тебя славный Храбр, поздравляем, - говорили повитухи моя руки в жбане после праведных трудов, - красавицей ненаглядной наградили тебя боги, радуйся и прославляй великих за такую милость.
   Посветлел лицом воевода, все же кровинушка родимая появилась на свет. Наградил щедро повитух, отпустил с миром, но на старую ведунью затаил зло. Обманула его карга со своим гаданьем, да еще и плату немереную взяла, негоже такое непотребство безнаказанно оставлять.
   Скор был на расправу Храбр. Вскочил он на верного коня и помчался к покосившейся лачуге, что стояла на отшибе, возле кромки темного леса, прихватив с собой пару верных друзей. Долетели они быстро, как на крыльях ветра, ворвались в темную горницу без стука. Старуха была на месте, варила в котелке какое - то зелье. Храбр схватил ее за седые космы, стал ее возить из стороны в сторону да приговаривать:
   - Ах ты, карга старая, не имея стыда и совести наговорила мне напраслину! Наобещали в три короба, плату серебром взяла! Говоришь, сын будет! Ну, я покажу, какой сын у меня народился, всыплю тебе с десяток плетей, не посмотрю на твою седу голову! Ну - ка хватайте, братцы, тащите во двор, Бить будем старую ведьму!
   Старуха визжала то боли, вырваться старалась. Но куда уж ей немощной справиться с добро молодцами. Схватили ее за руки и поволокли на божий свет, привязали к плетеной изгороди, отошли в сторону. Достал Храбр плеточку треххвостую, начал старую уму разуму учить:
   - Это тебе за тень на плетень! Это тебе за напраслину! Это тебе за колдовскую породу! А это тебе впрок, чтоб больше добрых людей в заблуд не вводила!
   Воевода опустил плеточку, утер взмыленный лоб. Его други подошли к старухе, отвязали от изгороди. Та со стоном опустилась на землю, но жалиться и причитать не стала, поднялась на ноги, опираясь на плетеные жерди, побрела к своей лачуге.
   - Уходила бы ты старая из нашего города, - Храбр крикнул ее вослед, - милостив я сегодня, пощадил твою седую голову. Но в следующий раз, услышав от других, что наводишь кривду, не посмотрю на старость, запорю до полусмерти!
   - Что ж, воевода, за твою милость, и я милостью отплачу, век помнить будешь, - просипела старуха, добравшись до своей лачуги, - стану не помолясь, выйду не благословясь, из избы не дверьми, со двора не воротами. Выйду в чисто поле, в широкое раздолье. Там увижу, как туман по земле стелиться, как родилась в тереме краса девица, вот только четыре лета она проживет и когда папоротник зацветет, красавица уснет, и никто ее не разбудит. Клянусь своей душой и Марой ночной, все так и будет! А теперь прощай, воевода, а я пойду мышиной норой, собачей тропой, тайными дорожками. Никто меня не увидит, никто не услышит и следа моего не найдет!
   После этих слов она резво забежала в лачугу, словно и не бита была.
   Храбр бросился за ней вместе с другами. Влетели они в ветхую хибару, стали осматриваться. Воевода потерял разум от такого коварства. Да, кто - бы не пришел в ярость, после услышанного проклятия. Храбр готов был убить старую на месте, но той и след простыл.
   Вернулся в хоромы воевода удрученный, на пиру по случаю рождения дочки молча, сидел, только хмельной мед пил в большом количестве. Про случившееся не стал рассказывать своей женушке, зачем зря беспокоить, может, обойдется все.
   Не обошлось.
   Прошло четыре беззаботных лета, как и обещала старая колдунья. Братислава, так назвали дочку, подросла, похорошела. Приезжие друзья да родственники любовались ее рыжими кудряшками, миловидным лицом, с небольшими ямочками на розовых щеках, зелеными глазами, большими как у котенка, курносым, небольшим носиком. Умная, не по годам, росла девица, веселая, непоседливая, как егоза бегала по двору, затевая с ребятней свои незатейливые игры. Все уже забыли про колдунью и ее зловещее проклятие.
   Но вот настала пора, зацвел папоротник. Уснула в эту колдовскую ночь Братислава, а утром не проснулась. Все думали, за день умаялась, от бездельной маяты, тормошили за плечо, подымали на завтрак. Она безвольно моталась своим тщедушным тельцем, как тряпичная кукла, глаз не открывала, да и дыхания, не слышно было. Тогда то Храбр сразу вспомнил про проклятье.
   Горе пришло в терем воеводы. Весь город находился в печали. Видано ли, из - за коварного колдовства, сгинула невинная душонка.
   Печалься, не печалься, горюй, не горюй, а на погребальный костер родимую дочку отправлять надобно.
   Справили тризну, по всем правилам. Одели Братиславу в парчовые одежки, на носилки уложили, сверху дорогими коврами прикрыли. Сложили поленницу возле святилища, по бокам оставили хворост сухой, чтоб запалить легче было, сверху водрузили усопшую. Осталось только поджечь кострище и пойдет родная дочурка по Калинову мосту в те заповедные места, где душе живется сладко.
   Воевода поднял факел, уже собирался подпалить хворост, как позади себя услышал громкий возглас:
   - Что же вы люд неразумный творите! Почто непотребство чинить собираетесь! Почто дитятку, до поры, до времени, на Калинов - мост отправляете? Неужто прогневались боги, ума разума вас лишили?
   Храбр обернулся. Перед ним стоял Белояр, проходивший мимо. Он гневно смотрел на толпу, опершись на свой длинный посох, борода и усы встопорщены, глаза молнии метают. Все притихли, посмотрели на воеводу, что тот предпримет, продолжит ритуал, аль погодит немного, чем ответит дерзкому старцу.
   - Это не мы, а ты старец разума лишился, - воевода был смущен таким напором, потому говорил тихо, не кричал, - дочь моя уж третий день лежит не подымается, хоть и розовы ее щеки, а не дышит. За предел она ушла, во владенья Мары.
   - Не дышит, говоришь? - Белояр подошел к Храбру. - Ну как дай мне ложку свою.
   Воевода не стал спорить, понял уже, что не простой калика перехожий перед ним стоит, выполнил просьбу, снял с пояса серебряную ложку, протянул старцу. Тот взял предмет, обтер подолом рубахи, подошел к носилкам. Приложил он ложку ко рту девчушки и увидал, как запотело сразу серебро.
   - Смотри, воевода, дышит твоя дщерь, - показал Белояр свое действо, - спит она зачарованным сном, но это дело поправимо.
   Убедившись в правоте незнакомца, просветлел лицом Храбр, расправил свои могучие плечи, подивился мудрости старца, сказывал, как подобает:
   - Спасибо тебе, добр человече. Уберег нас от греха. А если поможешь в этом горе, то век буду в ноги кланяться, осыплю златом да серебром по самы плечи.
   - Злато да серебро для других дел прибереги, не надобно мне твое богатство, а кланяйся в ножки Сварогу. Его волею дошли слухи о твоей беде, вот и поспешил на выручку, - ответил ему Белояр.
   - Что ж ты хочешь за помощь свою? - вопрошал воевода.
   - Твою дщерь заклятью сильному подвергли, усыпили непробудным сном, - молвил волхв, разглядывая девчушку, - чары по силам мне снять, но, то лишь полдела. Со следующим папоротника цветом, вновь дитем овладеет дрема. Посему ей надо каждые три месяца давать целебный отвар. Придется мне ее забрать с собой.
   - Так отвары можно здесь варить, - пытался возразить воевода.
   - А где ты возьмешь целебный сбор, если нужная трава растет только возле Киева? - вопрос задал Белояр. - Аль ты знаешь, в какой день какую травку надо рвать, да в варево кидать какую сразу, а какую опосля? Нет, воевода, о твоей дщери забота на мне лежит, а вот тебе, придется попотеть, найти колдунью, да мне сказать. Я с ней поговорю по душам, да воздам по заслугам. Лишь тогда придет к дитятки полное излечение.
   - Так ты дедуля и самого Киева? - удивилась Лада.
   - Ну да, волхвую там немного, - усмехнувшись, молвил Белояр, копаясь в своей суме, что через плечо была перекинута.
   - Неужто мудрый Белояр пожаловал нам в подмогу? - ахнула Лада.
   - Аль не похож? - волхв достал небольшой глиняный сосуд, откупорил его, наклонился над Братиславой и влил ей в рот пару капелек снадобья.
   Все, затаив дыхание, следили за тайнодействиями Белояра. Вначале ничего не произошло. Но в следующее мгновение крошка глубоко вздохнула и открыла глаза. Она медленно поднялась со своего ужасного ложа, с удивлением оглянулась на толпу.
   - Славушка, родимая! - Лада со слезами на глазах кинулась к поленнице и обняла свою дочь.
   - Я свой долг выполнил, - промолвил Белояр, - теперь за тобой слово, воевода.
   Не хотел Храбр отпускать свою малютку в дальние края, неведома куда, к незнакомым людям. Как она там будет без нянек, да без родительской заботы. Кто ее приласкает в трудную минуту, кто защитит, не даст в обиду. Не хотел отпускать, но все ж смирился с неизбежным и дал свое согласие.
   Три дня ушло на сборы. На четвертый забрал Белояр Братиславу из родительского дома. Направились они долгой дорогой в Киев - град.
   Так излечившись от недуга, попала Братислава на обучение к коловратам. Там она осталась под присмотром волхва. Тот обучал ее, как варить снадобья, какие травы собирать, заговоры складывать, слушать лес, не чураться нежити, если та добрая, а со злой разговор короток, гнать в три шеи от себя подальше, аль изничтожить на корню, чтоб доброму люду разную пакость не чинила.
   Светогор также положил на нее глаз, росла девчушка гибкая, как ивовая лоза, юркая, как куница, ловко умела забираться на дерево и как белка прыгать с ветки на ветку, не страшась высоты. Стал он пытать ее ратному делу. И здесь Братислава лицом в грязь не ударила. Хоть девицей была, но не каждый отрок мог ее удалью похвастаться. Там где силы не хватало, она ловкостью брала да смекалкою своей.
   За время обучения, Белояр время не терял, постоянно искал следы ведуньи, что зачаровала Братиславу. Много он потратил сил, но все ж нашел ее в дремучем лесу. Она подальше убралась от людей, боясь мести Храбра. Найдя ведунью, Белояр поговорил с ней по душам, выяснил, как все было, да уговорил снять заклятье, ведь наложила она его на девчушку не по злобной своей натуре, нет, черноты у нее в душе не было, а по большой обиде. Так что вскоре Братиславе не было надобности принимать лечебный отвар.
   Как - то незаметно приблизился срок испытаний. Все тяготы Братислава с достоинством прошла, не дрогнула в трудный миг. А на последнем, все увидели отчетливый след рыси на свежем бугорке.
  
   * * *
  
   Велик Киев - град, много в нем простых домов, да богатых хоромов, а люду просто тьма, снуют по улочкам, как муравьи, одни дело пытают, другие от него мытают. Там же находился терем Вереи, тетушки Братиславы. Был он высок, да внутри просторен, как полагается у бояр.
   В светлой трапезной комнате стоял накрытый стол. Решила боярышня потрапезничать да не в гордом одиночестве, муженек то отлучился по делу, а гостьей желанной, давно не виденной, с племянницей своей. По такому случаю повелела она накрыть стол, чем Макошь одарила. Та не поскупились, щедро выставила угощенья. Лежали на столе рябчики запеченные с птичьими потрошками, почки заячьи на вертеле, свинина кусками, караси жареные, соленые сморчки, зайчатина заливная, спинки белорыбицы на пару, уха холодная из пескарей, яблоки румяные, вишня спелая прям гроздями, пироги, расстегаи, да вино заморское.
   - Кушай, девонька, кушай, - молвила Верея, тучная баба, одетая в шушун - свободное платье из плотной ткани с бархатной грудью, да атласными вставками на подоле, на голове лежал высокий кокошник, расшитый золотыми нитками. Из украшений были бусы из жемчуга, да обереги из злата, да серебра. Она подперла ладонью щеку, смотрела, как Рысь скромно отламывает мясо от белорыбицы и в рот себе ложит. - Чем же вас Светогор потчует, неужто пустой кашей да сырой водой. Ты только глянь на себя, худоба худобой, совсем уж на тростиночку похожа. Тебя случаем от ветра не качает?
   - Зря ты тетя на хорошего человека напраслину наводишь, - слово замолвила за своего наставника Рысь. Она изменилась с тех пор, как впервой попала к коловратам. Перед тетушкой сидела не шустрое дите, которому невмоготу сидеть на месте, а степенная девица семнадцати лет отроду. Ее стройное гибкое тело скрывал сарафан понизу расшитый разноцветными цветами и травами, с пояса на грудь шли два тюльпана, горловину украшало мелкое красное шитье с бусинками. Рыжие волосы сплетены в две тугие косы, зеленоглазая, с пушистыми ресницами, тонкими бровями, курносым небольшим носиком, аккуратными, как выточенные из янтаря, ушками с длинными мочками и алыми устами. - Светогор конечно нас медом да варением не балует, но и впроголодь не держит, едим досыта. А то, что худа, так я не на печи сиднем сижу, а ратным делом занимаюсь, вот много мяса не нагуляла.
   - И я о том же, - продолжала ворчать Верея, - тебе в пору возле муженька сидеть, да деток малых уму разуму учить, а ты все сабелькой играешься, да стрелочки пускаешь. Смотри, так и останешься старой девой. Ох, жалеть будешь опосля.
   - Так не встретила еще суженого, - вздохнула Рысь и принялась за расстегаи с зайчатиной, запивая все сбитнем горячим.
   - Так ты ходишь да воронам счет ведешь, аль на небе облаками любуешься, - тетушка налила в чарку меда хмельного, сделала глоток, - а вокруг хлопцев гарных хоть пруд пруди. Вон Ермил, купеческий сын, и телом статен, да на лицо не рябой, как тебя увидел, дар речи потерял, а ты даже бровью не повела. Аль вот Ратибор, боярский сын, лихой хлопец, как в поход идет, всегда со знатной добычей возвращается. Чем они не любы?
   - Сердцу не прикажешь, тетушка, - отвечала Рысь, - это другие привыкли думать, что слюбится - стерпится. Я же жду, когда прилетит ясный сокол, украдет мое сердце.
   - Жди, жди и дождешься - старой девой останешься, - проворчала тетушка. Она хотела еще что - то добавить, но в трапезную вбежала девка дворовая.
   - Боярышня, к нам волхв пожаловал, - молвила та.
   - Так что стоишь, рот раззявив, готовь подношение гостю нежданному, - указала Верея.
   Девка сразу убежала. Екнуло у Рыси сердце. Неспроста появился здесь ее наставник, а что это был он, она не сомневалась.
   Верея встала из стола, поправила кокошник, направилась к крыльцу. Там ее уже ждала девка дворовая. Она подала боярине корец со сбитнем. Вовремя это сделала, как раз к крыльцу подошел Белояр. Верея спустилась с крыльца, поднесла ему корец. Тот принял его, выпил до дна и перевернул, показывая, что пуст. Опосля поклонился Белояр и молвил:
   - Мир и покой сему дому. Счастья и здоровья тебе боярыня Верея, пусть не оскудеют твои закрома, да стол всегда ломился от обильных яств, чтоб Макошь тебя стороной не обходила.
   - И тебе век жить не тужить, - отвечала тетушка, - что стоишь как бедный родственник, проходи, присаживайся к столу, угощайся, чем богаты.
   Волхва не надо было долго упрашивать. Прошел он в трапезную, сел на лавку, налил в чарку хмельного меда, промочил горло, да принялся за кусок телятины.
   - Какой кривой дорожкой тебя, почтенный волхв, к нам занесло? - вопрошала Верея, узрев, что гость утолил первый голод. - Аль запамятовал, где твое святилище стоит?
   - Почему же запамятовал, как стояло оно из спокон веков у старого дуба, так и стоит по сей день, - сказывал Белояр попивая вино заморское, - вот шел я мимо, да решил к знатной боярыне заглянуть, о здоровье справиться, да языком из пустого да впорожне помолоть.
   - Ой темнишь, волхв, - покачала головой Верея, - скорей рак на горе свистнет да дождичек в четверг пойдет, чем ты без дела к кому либо заглянешь.
   - Хе, хе, - скрипуче засмеялся Белояр, - прозорлива твоя тетка, Братислава, не даст тень на плетень навести.
   Хотел он что - то еще молвить, но в трапезную вновь вбежала дворовая девка.
   - Боярышня, воевода прибыл с тремя ратниками, - сообщила новость она, - какую - то Рысь они испрашивают. Что делать - то?
   - Сама знаешь, чем гостей встречать, - ответила за тетушку Братислава.
   Девка мигом исчезла, торопясь исполнить указания.
   Верея вздохнув, тяжко вновь поднялась из стола.
   Суетное вышло утро. Боярыня рассчитывала тихо посидеть за столом вместе с племянницей, поговорить по душам, новостями обменяться. Не вышло. Придется идти, встречать гостей.
   Теперь Рысь окончательно убедилась, что - то затевается по службе, то ли ратное дело, то ли тайный поход. Значит, пора собираться в дорогу. Наконец то. Они уж засиделись на одном месте, начали маяться от безделья, когда молодая кровь горела в жилах, требуя выход. Теперь уж удастся им отвести душу, показать свою лихость да доблесть. От таких мыслей Рысь начала от нетерпения елозить по лавке в ожидании долгожданных новостей.
   Вышла Верея на крыльцо. А там уже стоят добры молодцы, поджидают. Спустилась она к ним, подала корец со сбитнем. Вои выпили все, перевернули корец, показывая, что тот пуст, поклонились в пояс хозяйке. Светогор за старшего слово взял:
   - Будь здрава боярыня, пусть твои закрома не оскудеют, да стол не будет пустым.
   - Что ж гости дорогие, подходите к столу, не побрезгуйте скудным угощением, - пригласила Верея.
   Вои того и ждали. Они поднялись на крыльцо, прошли в трапезную, смотрят, а там за столом волхв уже сидит.
   - Вот и гости жданые явилися, - улыбаясь, молвил Белояр место приветствия.
   - Вы только гляньте, хлопцы! - раздался громогласный голос Светогора. - Наш пострел везде успел. Вчерась на княжеском пиру медком напился, а здесь вином заморским опохмелился!
   - И тебе не кашлять, воевода! - откликнулся волхв, улыбаясь, как сытый кот.
   Три коловрата вместе со Светогором уселись на лавки, начали метать снедь за обе щеки. Начали со свинины, запивая медом, когда куски закончились, перешли к зайчатине, да рябчикам запеченным, опосля, достали ложки серебряные из чехлов, что висели на поясе и взялись за ушицу наваристую.
   Боярыня не успела оглянуться, как стол стоял пустым, одни косточки да ребрышки валялись на нем.
   - Благодарствуем, хозяюшка, дала заморить червячка, - поглаживая округлившийся живот, молвил Светогор.
   - Так может, еще что желаете? - вопрошала Верея.
   - Ну, если есть что в печи, то на стол мечи, - оживился воевода, - да погреба не забывай, медку да винца подливай.
   - Будет балагурить, воевода, ведь не по пироги ты пришел, а дело пытать, - остудил его пыл Белояр.
   - Тоже верно, - согласился Светогор, вытерев мокрые усы от заморского вина, - негоже устраивать праздник брюху, пора и делом заняться.
   - Извиняй, добрая хозяюшка, - взял слово волхв, - нужда, не начатой затеи, нас заставляет, покинуть сей гостеприимный дом.
   - Что ж, гости дорогие, скатертью дорога вам, уж обессудьте, если чем не угодила, - встав из - за стола, молвила боярыня.
   Коловраты вместе с воеводой да с волхвом поднялись, поклонились Вереи за хлеб да соль и направились к выходу. Рысь последовала за ними.
   - А ты куда, горемычная? - удивилась боярыня. - Неужто чем обидела?
   - Да что ты такого молвишь, - говорила Рысь, приветливо улыбаясь, - не держу я на тебя зла. Просто загостилась крохи, пора по делам бежать.
   - Ну, иди, горе мое луковое, - вздохнула тетушка, - когда навестишь в следующий раз, аль совсем забудешь?
   - Коль дело недолгое выпадет, так через седмицу объявлюсь, - пообещала Рысь и направилась из терема.
  
  
   Глава шестая.
   Белояр и Коловраты.
  
   Собрал волхв молодых воинов не в главном капище, что находится возле ворот Киева, там слишком людно, да шумно для тайной беседы, а в небольшой дубраве. Стояла та всего в четырех верстах от града. Вот здесь было покойно для души и слуха, никто не тревожил без большой надобности деревянную личину Сварога, проросшую прямо в стволе векового дуба, а коль приведет дорожка, путника к тому святому месту, то он оставит свои дары, воздаст почести своему прародителю и тихо удалится. Некому там беспокоить волхва да коловратов.
   Расположились они возле костра, который жадно поедал сухие дубовые ветки своими алыми обжигающими языками.
   Спиной к идолу сидел волхв, положив на колени свой неразлучный посох, напротив него находились коловраты вместе со Светогором. По дороге к святилищу, трое молодых воинов да девица, скинули с себя праздные наряды, оделись по походному. Чоботок с Филином накинули на себя длинные толстые поддоспешники подбитые войлоком, они были внутри прошиты мелкими обережными крестами, да опоясанные широким ремнем с костяными пластинами. На них завсегда имелись чехол с серебряной ложкой, по паре ножей, да туески берестяные для всякой мелочи, кожаные штаны, да невысокие поршни, в которых удобно ходить скрытно хоть по городским улочкам, хоть по дремучему лесу.
   Рысь была одета в длинную куртку, до самых колен, сшитую из толстой свиной кожи, с разрезами с боков до самого пояса и деревянными застежками спереди, да в кожаные штаны, к которым привыкла с малолетства. Все остальное, ремень с разными мелочами, да поршни, были на ней такие же, как и у Чоботка с Филином.
   Лис накинул на себя, как и Рысь, кожаную куртку, только она была у него немного короче, да зашнурована с боков, да защищена в нужных местах железными накладками, которые в бою защитят от коварного удара, да и весят меньше, чем вязаная кольчуга, кое так любят напяливать на себя Чоботок с Филином. Кроме всего остального, поршней, широкого ремня, то, что имелось у остальных, было у него одно отличие. У Лиса, на левой деснице, вился узкий ремешок, сплетенный из дубленой кожи. Он защищал его предплечье от удара тетивы при стрельбе из лука.
   - Собрал я вас, друже, не по своей прихоти, не ради суетных забав, - начал свой сказ Белояр, - службу надобно свершить да не простую, а тайную.
   - Так мы всегда готовы за правду свой живот положить, - гордо молвил Лис.
   - Знамо о сиим, - сказывал дальше волхв, с укором глянув на отрока - торопыгу. Тот в смущении опустил голову. - Грядет перед вами поход долгий да опасный, в края нехоженые, давно забытые. За Муромом, стольном градом, в стороне от земель Булгар, в дремучем лесе во владениях Мари, стоит великий град Тур. Ведомо мне стало, что есть у правителя тех весей чудная птица, вся златом горит, да место очей камушки зеленые имеет. Так один из них и есть тот самый Верлиль, который надобно вам сюда доставить.
   - Ты что задумал, старый? - вспылил Светогор. - Неужто из моих птенцов татей сделать хочешь?
   - Остынь, воевода, - успокоил его волхв, - была бы нужда силою взять ту чудесную птицу, послали бы рать. Но негоже, с тем соседом силой меряться, когда миром все можно решить. Придете в хоромы правителя сего града, попросите добром забавную вещицу, он вам ее отдаст.
   - Вот так и отдаст? - не поверил Светогор.
   - Отдаст, отдаст, - уверил его волхв, - еще помяните мое слово.
   - Неужто мы собрались на прогулку? - дивился Чоботок. - С таким простым делом даже обычный гонец за две седмицы справится.
   - Эко, какие вы прыткие, - усмехнулся Белояр, подбросив в костер пару небольших чурок, - за две седмицы управятся. Хе, хе, ну и рассмешили соколы ясные.
   - Что ты право, как дитятко малое, все смешки да подначки, - проворчал воевода, - уж если начал говорить дело, так говори до конца.
   - А кто мне поперек слова свою глупость на показ выставляет? - заворчал волхв. - Кто речь докончить не дает?
   - Ладно, Белояр, мы молчим и слушаем, - пошел на примирение Светогор, - давай, излагай дело, а то так до самих морозов на задницах просидим.
   Все молодые воины молчали, не решаясь вставить слово, и так лишнего наговорили, да пустого. Пусть старшие во всем сами разберутся, а они послушают, ума разума наберутся.
   - Дорога предстоит вам дальняя, - продолжил волхв, - а идете вы малым отрядом. Это ладно для скрытности, кто ж умыслит в трех отроках да деве, воев дело важное свершавших. Но по пути могут встретиться не только купцы с обозами, там всяких татей хватает, да печенеги с половцами своими ордами наскоки делают. Токмо все это для вас не помеха. С татями сами справитесь, а сквозь орду протечете аки змейка незаметная, али стороной обойдете, ведь не зря столько лет ратному делу обучались. Доберетесь до града без помех, если в пути дурью маяться не станете. А вот обратная дорожка без препон не обойдется. Чую, будет вам Маргаст разные пакости устраивать, аль колдовством, аль хитростью своей, сего не ведаю. Придется, други, настороже быть вам весь обратный путь, ведь, подмоги неоткуда взяться. А чтоб поход пустым не оказался, мы жертву Сварогу хорошую дадим. Эй, Некрас, куда ты подевался?
   Из - за дуба, вышел отрок лет двенадцати. Был он худощав, да высок, одетый в груботканую рубаху, подпоясанную пеньковой веревкой, холщевые штаны, на ногах обуты лапти. Тащил отрок бычка однолетку за кольцо, вдетое в нос. Тот словно чуял, какая участь ждет его, пускал скупую слезу, мычал, пытался противиться, пятиться назад, но боль от железа в ноздрях вынуждала его смириться с неволей. Подвел отрок скотину к волхву, передал из рук в руки, и отошел смирено в сторону.
   Белояр достал широкий нож длиной в четыре ладони, протянул его воеводе со словами:
   - Приноси свою жертву, Светогор.
   - Нет, волхв, не по чести мне сие святое дело, - отказался тот, - я здесь остаюсь, а вот птенчикам моим предстоит дальняя дорога им и вершить подношение богам.
   Белояр кивнул в ответ и протянул нож в сторону молодых воинов, давая им сделать выбор самим. Те переглянулись и молча, не сговариваясь, передали такую честь Чоботку, признавая его главенство. Он будет приносить жертву, он же будет командовать отрядом.
   Отрок подошел к волхву, взял нож, попробовал пальцем остроту. Добротное лезвие было заточено на совесть, при желании им можно и голову побрить. Чоботок схватил быка за кольцо, поднял вверх мычащую морду, да полоснул ножом по горлу. Телок дернулся от боли и с потухшими глазами грузно рухнул на бок. К лежащей туше сразу же подбежал Некрас. Он притащил деревянное корытце, подставив его к струйке вытекающей крови.
   Волхв подошел к нему макнул пальцы в красную жижу, подошел к истукану, да мазнул идолу по деревянным губам, поклонился в пояс со словами:
   - Сварог - прародитель, прими сей дар от воев молодых, да храбрых, отведи от них все беды, все козни ворогов скрытных, аль явных от начала трудного похода, до самого его конца.
   Закончив с этим делом, Белояр еще раз окунул пальцы в деревянное корытце, подошел Чоботку, начертал ему на груди круг, от которого отвел четыре луча:
   - Во имя Рода, родителя всего русского народа, хранителя домашнего очага, - волхв уверено загнул концы лучей в правильную свастику:
   - Во имя Сварога - прародителя, чтоб он шагал с вами всю дорогу и указывал правый путь, - он заключил свастику в круг:
   - Во имя Ярила Светозарного, чтоб он не покидал вас никогда, очищая душу от темноты страха, придавая доблести в делах, - Белояр добавил в круг еще четыре луча, создавая полный коловрат, восьмиконечный:
   - Во имя Перуна - Громовержца, чтоб он сделал твое тело крепче булата да верно направлял клинок на головы ворогов земли Русской. Пусть пребудут с тобой сила четырех богов наших, их мудрость да доблесть.
   - Ура! - вскрикнул Чоботок, вознеся руки к солнцу, и отошел в сторону.
   Волхв перешел к Филину, продолжать ритуал. Опосля настала очередь Рыси и Лиса.
   Покончив с этим делом, все скопом начали разделывать тушу бычка, резать на куски, которые зажаривали прямо у священного костра, да поедать, запивая медом. Ведь богов ублажили своим почетом, поминанием, а мясо свежей убоины им ни к чему, ведь они сидят высоко в самой Сварге, попивают там волшебную Сурью, заедая райскими яблоками. Так что воины набивали брюхо, не стесняясь, завтра же по самому утру выходить в поход, а там еще не знамо, когда придется так сытно поесть, попить без оглядки.
   Во время застолья Белояр поведал коловратам о чудесной птице, за которой тем придется идти.
   Сотворили ее знатные мастера, приехавшие из - за тридевять земель, умельцами они оказались знатными. Актимир, так звали правителя Тура, хорошо наградил мастеров за такую чудную забаву, ведь та птица могла петь чарующим голосом, как лесной соловей.
   Прознали про такое чудо соседи, начали посылать в тот град своих посланников, чтоб купить чудо - птицу, сулили несметные богатства, но князь всегда отказывал им, не хотелось ему расставаться с чудом, которого не у кого нет.
   Тогда соседи пошли на хитрость. Они пытались отправлять к Актимиру лазутчиков, чтоб те скрытно умыкнули чудо - птицу, но и тут их поджидало разочарование, никому не удалось незаметно выкрасть знатную вещицу, слишком уж надежно она охранялась.
   Нешуточные страсти разгорелись вокруг чудо - птицы, которые грозились перерасти в войну.
   Предвидя такой исход, Актимир пошел на хитрость. Он разослал во все стороны своих глашатаев, объявив о своей воле: тот, кто выйдет победителем в трех испытаниях, тот получит чудо - птицу.
   И стал Актимир устраивать ежегодно в летнюю пору турнир, на котором соискатели пытались пройти эти испытания, но до сих пор, ни у кого это не вышло, слишком уж сложными они оказались.
   Вот на этот турнир и предстоит коловратам попасть, чтоб выиграть его, а то, что они выиграют, в том Белояр не сомневался. Главное, чтоб Маргаст им в тех славных начинаниях препоны не ставил, тот же тоже своего посланника, наверняка туда отправит.
   - А что за испытания? - поинтересовался Светогор, выслушав сказ.
   - О том я не ведаю, - с сожалением вздохнул Белояр, - каждый год Актимир выдумывает новые, так что они никогда не повторяются.
   - Что ж, не ведаешь, значит, не ведаешь. Тогда давайте выпьем за удачу в походе, - предложил Светогор, подняв чарку, наполненную до краев хмельным медом.
   Все дружно поддержали его.
   Продолжалось гулянье до самой темноты. Опосля все обтерлись, обмылись от мясного жира, да завалились спать возле костра, Белояр завернулся в теплую медвежью шкуру, чтоб ночью на сырой земле свои старые кости не застудить, остальные довольствовались мягкой овчиной.
  
   * * *
  
   На следующий день проснулся Чоботок еще до рассвета. Подошел к Лису, слегка пихнул в бок по шкуре, мол, пора вставать, в поход собираться. Светогор тем временем уже костер потухший запалил, котелок на жердину повесил, стал похлебку готовить.
   Остальных нигде не видать.
   Ну, с Филином все ясно, пошел к своему Тяпке прощаться, а вот куда Рысь да волхв подевались в такую рань, непонятно.
   Пока Чоботок вместе с Лисом подтащили дров к костру, пока убрали шкуры, на которых спали, появились Белояр с Рысью. Они шли и о чем - то степенно беседовали. Сума, перекинутая через плечо, у девицы изрядно припухла, видать насобирала лечебных трав под присмотром наставника.
   Это добре. В походе все, что под рукой может пригодиться. Там ведь на поиски разной травы - муравы по лесам времени может не хватить. А так Рысь нужный сбор сделала, по надобности отвар сварганить на готовом легче легкого, значит, нужду в этом деле никто знать не будет.
   Они подошли к костру, присели, как говорится - вовремя успели, к тому времени кулеш из гречихи с большими шматами телятины, да кусками сала подоспел. Все достали из чехлов ложки и по очереди начали лезть в котелок, стараясь выловить кусочек посмачней.
   Филин опоздал слегка. Досталось ему на дне сливки снимать да косточки обгладывать. Но он не в обиде остался, ведь кости мозговыми оказались, а там жирная масса, да солью с перцем сдобренные, просто объеденье, только успевай их об камень разбивать и запихивать в рот.
   Покончив с важной трапезой, вои забрали своих лошадей да заводных, те паслись на небольшом отдалении от святилища, и стали их снаряжать.
   Каурка - каурая кобылка, фыркая, тянулась мордой в руки Рыси, выпрашивая угощение. Та погладив ее по пышной гриве протянула морковку. Каурка осторожно ухватила губами лакомство и смачно захрустела. Тем временем девица положила ей на спину кожаную попону, сверх ее водрузила седло, начала затягивать подпруги. Опосля приторочила сзади на луку сумку переметную, щит круглый, как само ярило, да сулицу. Сама же повесила через плечо ремень, на котором находились деревянные, обтянутые кожей ножны, с сабелькой верной внутри, на широкий пояс повесила боевой нож, штуки четыре метательных, в сапог - засопожный. Из доспехов на ней была только куртка кожаная с нашитыми железными бляхами.
   Снарядив свою Искорку - кобылу игреневой масти, Лис тоже приоделся по - походному. Он остался в одном поддоспешнике, зачем по дороге в кольчуге париться. За спиной у него, как раз возле левого уха, выглядывала рукоять сабли, с правой же стороны виднелись оперенья десятка два стрел, что лежали в туле. Кроме боевого ножа вой прихватил пару метательных, да кистень повесил на поясной ремень. К задней луке окромя сулицы, круглого щита и сумы переметной приторочил верный сложный лук засунутый в налучье, за который он не поскупился, аж двенадцать гривен отдал, но тот того стоил, бил далеко, да в любую погоду не портился.
   У Чоботка была кобылка бурой. Под стать окраса он ее ласково звал - Бурушкой. К седлу молодой воин приторочил круглый щит, суму с вяленым мясом да другими нужными вещами, без которых в походе не обойтись, место сулицы взял рогатину, сложный лук прихватил. Одетым же остался в поддоспешнике, а вот сабли Чоботок не любил, считал их детской забавой, называя ножичком. Вот булатный меч совсем другое дело, как раз по руке настоящего воя такое оружие. Им удобней щиты колоть, да копья ломать, а при желании можно ворогу и ребра помять, когда на том броня добрая. Головы же рубит меч не хуже сабли, только вот силушки надобно поболею иметь, чтоб управляться им в ратном деле. Чего-чего, а такого добра у Чоботка не отнять, наградил Сварог крепкими руками. Он не похвалялся этим, но при желании подкову разгибал на раз. По - сему имел при себе два меча, так как являлся обоеручным воином.
   Звездочка - так называл свою кобылку Филин. Вся она была мышастая, но имела на лбу небольшое белое пятнышко. За эту примету и получила свою кличку. Имел вой при себе меч булатный, лук многослойный, да куда без него против татей коварных. Это Рысь не сподобилась в поход его взять, хотя неплохо им владеет, но метать ножи по ворогу предпочитает. Взял с собой нож боевой да булаву гладкую.
   Снарядили они своих лошадок боевых, принялись за заводных. Подменных, загрузили мешками с овсом, ведь им не только травку жевать треба, иногда зерна в торбы подбрасывать приходится, так и кони сил быстрей наберутся и скакать, веселей норовят, для себя запас снеди припасли, не всегда же по дороге постоялые дворы повстречаться могут, иногда придется и в чистом поле заночевать.
   На свою лошадь заводную, Филин окромя всего необходимого водрузил две лишних переметных сумки, то Белояр удружил, всучил чеснока поболее. Вначале, отрок отнекивался, не хотел брать, но волхв был убедителен в речах, особенно о пользе содержимого мешков, начал сыпать поговорками - лишний прозапас не помеха, когда в кошеле прореха, да еще - нужда придет, прозапас в дело пойдет. Короче уговорил. Но и Филин попросил у него об услуге.
   - Будь добр, Белояр, присмотри за Тяпкой, - молвил отрок, кланяясь старцу в самые ножки, - он же малой еще, неразумный, боюсь, как бы без моего пригляда какой либо оказии не совершил.
   - Эх, молодо - зелено, добрая душа ты, Филин, - говорил в ответ волхв, - завел аспида страхолюдного, а теперь не знаешь, куда его девать.
   - Так пожалел, животину неразумную, поколь совсем крохотуленькой была, - начал оправдываться отрок, - а теперь ведь не выкинешь, прикипел к нему. Вот подрастет, тогда отпущу на все четыре стороны.
   - Ежели не съест ненароком, - усмехнулся волхв.
   - Не, он добрый, - возразил Филин.
   - Поколь зубы не показывает, - добавил Белояр, - ладно, не боись, пригляну за твоим любимчиком.
   На том и порешили.
   Вскоре сборы подошли к концу, молодые воины вооружились, кони под седлом стояли.
   Подошли к ним воевода с волхвом молвили напутственные слова:
   - Что ж, други дорогие, вот пришла пора прощаться. Будьте дружны в походе, в обиду друг друга не давайте, но и сами без нужды на рожон не лезьте. Младых да немощных не обижайте, старикам почести отдавайте, честь блюдите, да беду стороной обходите. Весь путь чтоб небо было чистое, да дорожка не бугристая, а прямой скатертью ложилася, да лошадками добрыми быстро отмерялась. Да хранит вас Род!
   - Ура! - хором отозвались три отрока да девица.
   Обнялись они крепко на прощание с наставниками. Опосля молодые воины вскочили в седла по - молодецки, не касаясь стремян и пустились в дальнюю дорогу.
   - Эх, где мои шестнадцать лет, - тяжело вздохнул Светогор, печально наблюдая за коловратами, которые постепенно уходили вдаль.
   - Не кручинься, старый, не пропадут твои птенчики, - успокоил своего друга Белояр, - сердцем чую, все у них ладно выйдет.
   - Пусть Перун их в тяжком испытании без пригляда не оставит, - тихо произнес воевода. Потом он сел в седло и направился в сторону Киев - града.
   Теперь от него ничего не зависело, как и от Белояра. Осталась одна надежда, на то, что его птенчики не оплошают, проявят храбрость да смекалку в своем долгом, тяжелом походе и вернутся обратно живыми и невредимыми с вожделенной добычей в руках.
  
   Глава седьмая.
   Постоялый двор на перекрестке дорог.
  
   Ехали молодые воины по дорогам хоженым, лошадьми да телегами утоптанным, пыльным, но бойким, попутным да встречным людом наполненным.
   Ехали, не тужили, изредка песнями себя веселили. Коль река по пути попадалась, то переправлялись через нее самолетом, а ежели не было такого, то брод искали. Они не боялись замочить ноженьки, сами вперед шли, глубину мерили, ведь лошадок беречь надо, вдруг ненароком копыто подвернет, хромоногой станет, а как в дальнем походе без них обойтись, никак не получится, вот и приходится в таких случаях своими силами обходиться. На ночь старались останавливаться на постоялом дворе, но ежели Ярило ко сну готовилось, а деревеньки поблизости не находилось, зажигали костры прямо в чистом поле аль на лесной опушке. Еду сами готовили, а насытившись, стелили потник на землю, заворачивались в теплую овчину, подложив седло под голову, да так до утра и ночевали.
   За время пути поиздержались они слегка, похудели переметные сумки, те, что заполнены снедью для себя, те, что овсом для лошадок, уже шестой день по дороге ни одного селения не повстречали. Если так дальше пойдет, придется задержаться, на дичину ловлю устраивать. А хотелось хоть одну ночку на перине поваляться, в баньке попариться, поесть по - людски пирогов горячих да кваску холодненького хлебнуть, а то мясо сушеное уже в горло не лезет и вода в бурдюках кончается, а поблизости ни ручейка, ни речки, ни озера не видать.
   Вот и на сей раз уже вечереть начинает, а жилья людского пока не наблюдается.
   - Не пора ли нам на ночевку место искать? - вопрошал Лис, мерно покачиваясь в седле своей Искорки. - А то в потемках не с руки хворост собирать.
   - Подождем маленько, - отозвался Чоботок, - перевалим вон через тот бугорок, оглядимся, может, ручеек найдем, а то лошади совсем запарились.
   - Что ж, подождать можно, - согласился с ним Лис, да и указанный холм находился не так уж далеко, всего лишь в двух полетах стрелы.
   Лошади словно почуяв скорую остановку, невольно прибавили шаг и вскоре перешли на рысь. Воины их не стали придерживать, им тоже не терпелось сделать привал.
   Оказалось, лошадки не зря спешили. С высоты холма, все увидали перекресток двух дорог. Прямо возле него находился постоялый двор, обнесенный высоким тыном с огромными тесовыми воротами.
   Воины подъехали к ним, спешились. Филин подошел к закрытым воротам, замахнулся кулаком. Постучать ему не дали. Послышался скрип снимаемого задвижного бруска, который затворял ворот и те приветливо распахнулись.
   - Здравствуйте, гости дорогие! - пред ними стоял круглый, невысокий мужичок с взлохмаченной головой, его борода неряшливо топорщилась во все стороны, с мясистым носом, да густыми бровями, над большими зелеными глазами. - Как говорят - гость через порог ступил - радость в дом впустил! Не стесняйтесь заходить, всех сумеем приютить, ваших лошадок расседлаем, накормим, а самих гостей ужином уважим, да спать в теплую постельку уложим.
   Мужичок посторонился в сторону, давая путникам проход. Путники медленно вошли во двор, огляделись. Кругом было пусто, ни телег торговых, ни лошадей расседланных, словно на улице не лето, а зимняя студеная пора, когда на улицу лишний раз выходить неохота, что уж тогда говорить о дальних походах. Странно все это показалось им. Постоялый двор стоял на самом торном месте. Со всех дорог здесь путники встречались, оставались переспать да дальше отправлялись, каждый по своей нужде. Значит, кругом полно люду должно быть. А здесь хоть метлой мети со всего маха - никого не заденешь. Везде тишь да покой, как на заброшенном капище.
   - Сладко зазываешь, хозяин, - произнесла Рысь, внимательно посмотрев на мужичка, - только, что - то пусто у тебя во дворе, ни гостей проезжих, ни калик перехожих не видать. Никак беда какая приключилась?
   - Случались деньки и получше, - проворчал мужичек, - ну что встали, как неприкаянные, проходите в хату. Эй, Вьюшок, Ждан, куда пропали, шельмецы? А ну бегом сюда, принимайте коней у гостей приезжих!
   Из двери дома мигом выскочили два паренька, своей статью похожие на хозяина двора. Один был чуть выше папани, но постройней, то бишь живот выпирал поменьше, но талии все равно не было видать. Другой парнишка оказался ниже ростом, но широк в кости. Они ловко подхватили уздечки из рук молодых воинов и повели лошадок в конюшню.
   Путников два раза упрашивать не пришлось. Коловраты подошли к избе и вошли во внутрь. Дверь с улицы открывалась прямо в просторную едальню. Там находилось несколько широких дубовых столов вдоль стен. Возле них стояли крепкие лавки. Внутри не было привычного, для таких заведений, кислого запаха перегара и пролитой бражки. Видать давненько здесь не гуляли купчишки.
   На одной из стен находились деревянные полки. На них стояли в ряд, глиняные кувшины, широкие миски, глубокие чашки. В подставках, по углам горели лучины. От них конечно мало света, но все ж ложку мимо рта не пронесешь. На верхнее жилье вела узкая лестница, с простенькими перилами, сделанными не для красоты, а чтоб упор для рук иметь, коль вниз спускаешься, да когда в хмельном виде подымаешься наверх - вниз не скатиться.
   - Занимайте лавки, гости дорогие, - пригласил хозяин, - ведь в ногах правды нет.
   Чоботок присел за первый стол. Все дружно присоединились к нему. Путники поснимали клинки из - за плеч, положили рядом с собой на лавку.
   - Уж извиняйте, старого, не ждал я нынче гостей, - начал оправдываться хозяин, - вот и не сготовил ничего путного. Ну не беда, сейчас сварганим на скорую руку, благо печь еще толком не остыла. Эй, Марфа, давай подноси к столу, чем богаты, наши гости с голодухи пухнут! Пока хозяйка приготовлением занимается, чем вас попотчевать, брагой забористой, аль медком хмельным?
   - Нет, хозяин, браги с медком не надо, принеси ка лучше кваску холодного, да ядреного, а то мы скоро от жажды высохнем, - сказывал Филин, - а уж хмельным мы потом попользуемся, когда службу справим.
   - Это правильно, - согласился с ним мужичок, - служба в первую очередь.
   - И баньку сготовь, - добавил Лис, - а то в пути обросли пылью, хоть грядки под репу копай.
   - Укажу своим обормотам, справят вам баньку, - заверил хозяин, - все будет чин - чином.
   После таких слов он шустро засеменил на улицу. Там отдельно от избы стоял ледник прикрытый срубом неотесанным. В этом вечно холодном месте хранились съестные припасы, которые на жаре могли испортиться, да те которые приятней потреблять холодными в летнее время. Мужичок прихватил с собой пару больших глиняных кувшинов и поторопился в избу.
   - Угощайтесь, только не глотайте шибко, чтоб горло не застудить, - предупредил хозяин, поставив на стол сосуды с квасом.
   - Ничто, мы люди привычные, - успокоил его Лис. Он подхватил один кувшин и прямо через горловину изрядно глотнул шипучего напитка. - Эх, лепота. Как тебя величать, хозяин?
   - Егором нарекли с рожденья, - ответил мужичок, переминаясь с ноги на ногу. Робел он немного перед этими молодыми воинами, потому что не мог понять, кто перед ним, аль люди служивые, аль лихоимцы, принявшие личину княжих витязей. Но тех и других ублажить треба, без такого дела лишнюю деньгу не заработаешь.
   - Ты присаживайся рядом, Егор, повесели нас сказом, - предложил Чоботок указывая на свободно место, - какая напасть посетила твой двор, почто здесь пусто, словно в заповедном месте, аль тати завелись в окрест, не пускают к тебе путников на постой?
   Уселся хозяин на указанное место, покосился в сторону мечей, что лежали рядом, глубоко вздохнул, налил себе в ковшик деревянный квасу, хлебнул, вытер бороду от капель и молвил:
   - Нет здесь татей никаких, другая беда приключилась в здешних местах.
   - Неужто печенеги балуют? - удивился Чоботок. - Куда ж местный правитель смотрит, коль смердящее племя здесь себя как дома чувствует?
   - Печенеги здесь не балуют, - возразил Егор. Он хотел еще что - то добавить, но подоспела хозяйка. Она принесла котелок со щами наваристыми, пару курочек запеченных, каравай хлеба душистого.
   Все достали ложки серебряные из поясных чехлов, начали хлебать варево. Хозяин молчал, ждал, когда гости насытятся, тогда можно и разговор продолжить. Тем временем хозяйка успела поднести яичницу на сале, да сбитень горячий. Удачно подгадала она, путники перестали стучать своими ложками, котелок был пуст.
   - Благодарствую, хозяюшка, уважила, - сказал Чоботок, ослабляя поясной ремень, чтоб тот не давил на насытившееся брюхо. Налил себе сбитень в ковшик, хлебнул немного и обратился к Егору, - так что за беда приключилась в округе?
   - В здешние края половцы не заглядывают, да тати не балуют. Может, шалили раньше помаленьку, но вывелись все, а что им делать здесь, ежели люду проезжего нету совсем. Тому виной село Малаховка, что стоит на Муромском тракте в четырех верстах отсюда, - пояснил хозяин.
   - Неужто там изгои поселились? - дивился Чоботок.
   - Не, не изгои, гои там живут, - сказывал Егор, - озерцо там есть небольшое, да и село малое, сам оттуда родом, вот потому Малаховкой назвали. Раньше там люд обитал трудолюбивый, зажиточный. Амбары ломились от добра, а какие появлялись излишки, отправляли то на торг, в ближайший град. Лапу в зиму не сосали, как медведь в берлоги, жили сыто да весело. Но вот с третьего месяца случилась с ними беда. Словно подменили, аль морок какой навели, стали сами на себя непохожи. Дела забросили, дурью маются. Посмотришь со стороны и подумаешь, всех убогих да малахольных с Руси собрали, сюда направили, чтоб те другим жить не мешали.
   - Так какой от них вред? - удивилась Рысь. - Сидят ниже травы, да тише воды, в носу ковыряются. Не могли они путников извести.
   - Это точно, ведут себя тихо, да живут чудно, ездят в гости на козе, поле пашут на корове, по воду ходят с решетом, за товар берут навозом, - грустно усмехнувшись, молвил хозяин.
   Услышав такое, путники чуть не подавились едой. Лис с Филином закашлялись, сбитень не в то горло попал. Пришлось бить им по спине ладошкой, чтоб совсем плохо не стало.
   - Дивитесь? - продолжил Егор. - Вот и я дивился, когда к своей сестре наведался. Тоже живет, как обухом прибитая. Казалось, какая от этого путникам беда, пройдут мимо, посмеются в бороды над местными причудами, да дальше пустятся в путь. Но нет, не все так просто. Сказывают, за селом, прямо на дороженьке выросли три сосны, кто мимо них пройдет, заплутает, да назад не вернется. Стали пропадать люди торговые, молва плохая пошла про наши места. Кто раньше здесь хаживал, начал обходные места искать, проклятое село стороной объезжать. Вот и сижу теперь убытки подсчитываю, хоть в пору совсем с места обжитого сниматься, да податься некуда. Вот такие дела у нас творятся, гости дорогие.
   Путники сидели, молчали, переваривали услышанное. Ведь им тоже предстоит идти по той дорожке. А вдруг и правду там дела творятся нехорошие. Может лучше как все, поискать обходные пути, аль рискнуть, по проторенной дорожке податься. А то подумают, со слабиной люд ратный, трудностей боится, все полегче тропки выбирает.
   Тем временем в избу Ждан заскочил. Обратился он к хозяину:
   - Батя, банька готова, можно идти париться.
   - Ну что, гости дорогие, сейчас пойдете, грязь смывать, аль еще вечерять будете? - спросил Егор.
   - Вначале попариться, а потом поглядим-увидим. Если не сморит с пара горячего, то почивай, что там еще есть, а коль сил не останется, то готовь постель мягкую, - молвил Чоботок.
   Путники вышли из стола, направились на улицу. С правой стороны от избы стоял сруб, широкий, на человек шесть, а то и более. Туда они навострили свои ноги. Вошли в низкую дверь предбанника. Здесь в свете двух свечей можно было разглядеть две широкие лаки. Вои наперегонки начали раздеваться. Оголившись, они вошли в парилку. Там их сразу окутало сухим паром.
   Чоботок с Филином расположились на верхних полках, Лису и Рыси достались нижние. Они изредка подымались оттуда, поливали раскаленные камни квасом, который позаботились налить в деревянное корыто и оставить отпрыски хозяина постоялого двора, чтоб добавить душистого, отдающего свежевыпеченным хлебом, пара, от которого кружилась голова не хуже чем от хмельной браги.
   - Ух, лепота! - довольный, как кот объевшийся сметаны, Чоботок поднялся с полки. - Славно разогрелся, аж вся пыль дорожная через пот вышла.
   Он подошел большому деревянному чану, наполненному холодной водой, взял ковшик, облился с ног до головы, все время фыркая, да отплевываясь, и вновь улегся на свое место, после чего молвил:
   - Ну ка, Филин, уважь друга, обходи веничком меня, да сил не жалей, дай немного телу поговеть, по-людски распариться.
   - Коль просят, как не уважить, - отозвался отрок.
   Он встал с полки, взял замоченный березовый веник, помахал им, осмотрел. Прутья, связанные в пучок оказались добротными, ни одного сломанной, ни одной корявой веточки, все ровные, как на подбор, свежие и душистые. Подошел Филин к Чоботку, начал его обихаживать с головы до пят, вначале слегка, едва касаясь тела, но с каждым разом удары становились все сильней и сильней, а вскоре совсем начал нахлестывать в полную силу.
   - Ой добре, ох лепота! - только и было слышно с верхней полки.
   - Слышишь, Лис, а мы что с тобой, рябые? - подала голос Рысь. - Ну, ка хватай веничек, распарь меня хорошенько!
   Так меняясь местами, начали путники друг друга избавлять от пыли да грязи дорожной, усталость снимать от маеты путевой. Обивали бока вениками, обливали холодной водой, снова млели на полке в потоках густого пара, исходя потом, иногда для передышки выбегали в предбанник. Там услужливый хозяин поставил кувшин с кваском, настоянным на репе, ледяным, аж зубы ломит.
   Это из спокон веков заведено. Просит широкая русская натура отдушины после тяжкого труда, или ратного дела, аль после трудного пути. Вот и пользуют банькой для очищения духа, да снятия накопленной усталости. А как еще поступить в таком случае? Браги напиться? Так она родимая поможет по случаю, это смотря на какую струну душенька налажена, радость навести иль грусть навеять, но не как усталость снять не получится. По праздному случаю она хороша, да для поминания друзей и родственников. Для чистого отдыха она никак не годится, принесет с собой поутру только больше усталости да головного похмелья, коль употребишь свыше меры. Так что банька в таком случае в самый раз. А еще там обстановка располагает к душевной беседе, к обсуждению тайных дел, ведь кругом одни свои, можно не таиться от посторонних послухов. Вот и путники, вольготно расположившись в предбаннике, взялись за решение своих проблем.
   - Что скажете, други, правду молвил хозяин, аль брешет, как сивая кобыла, объевшись белены? - вопрошал Чоботок отпив квасу прям из кувшина.
   - Сказ чудной, поверить сложно, - отозвался Лис, - только невдомек мне стало, какую прибыль он получит, если небылицу нам сказал. Как думаешь, Рысь, ведь по всяким чудесам ты у нас большая дока?
   - Я за хозяином внимательно следила, - говорила дева, вытирая от влаги волосы широким рушником, - нет, тень на плетень не наводил он. Говорил то, во что верил. Вот только у страха да дури око большое, видит одно - а брешет другое.
   - Это к чему? - не понял ответа Чоботок.
   - Все к тому, друже, - начала втолковывать Рысь, - может и видел хозяин причуды у старожил в Малаховке, так всяко бывает. Может у них все стадо коров белены объелась, да молоко порченое дало. Вот селяне его хлебнули и начали непотребство творить. Так за такое, нерадивых пастухов плетьми пользовать треба, чтоб следили лучше за общинными животинами, а не на блажь малахольную жалобиться. Такая беда поправима. Как у старожил кровинушка от отравы очистится, так все пойдет по-прежнему, по устоявшемуся.
   - А как же сгинувшие путники на той дороге? - вопрошал Филин. - Неужто, впрямь заплутали?
   - Того мне не ведомо, - ответила дева, - но думаю тати в том виной оказались.
   - Так хозяин молвил, нет лихого народу в округе, - напомнил Чоботок.
   - Откуда ж ему быть, ежели путников нету, - говорил Лис, - сами видели двор пустой. А может хозяин с ними в сговоре, торговый народ приютит, да под нож татям пускает, ведь с этого дюжею прибыль можно иметь? Места то здесь глухие, до ближнего князя далеко, да бояр посадских не видать, справил темное дело, и никто не заметил.
   - Не похож он на прихвостня лихого люда, - возразила ему Рысь. - Те по-другому себя ведут. Постоянно очи в сторону отводят, всегда суетливы не к месту, руки потные об штаны вытирают, да и речи лилейные ведут, а сами на тебя, как на будущую жертву искоса смотрят. Если и вправду там тати шалят, то хозяин здесь не при деле.
   - А коль и тати там, нам какая недолга, - усмехнулся Лис, - повстречаются на дорожке, так встретим по правде, на всех булатного железа хватит, а кто будет пленен, на тот случай уж я постараюсь, приготовлю пеньковую веревку, да на сук подвешу, чтоб другим неповадно было.
   - Думай, не думай, а завтра с первыми петухами двинем дальше, - сказал Чоботок, - так что заканчивайте говеть, пора идти на боковую.
   Никто не ослушался старшого, все послушно обтерлись насухо большими ширинками, оделись в чистую подмену, что прихватили с собой и направились в избу чистыми, разомлевшими.
   Там их на столе ждал горячий сбитень да пироги с земляничной и ежевичной начинкой. Путники не устояли против такого угощения. Присели за стол, откушали сдобы, запили горячим напитком, только после этого отправились на жилье, что находилось повыше общей едальни, разошлись там по комнатам, разлеглись на мягкие подстилки и забылись глубоким сном.
  
   Глава восьмая.
   Лесная дорога.
  
   Поутру коловраты встали спозаранку, первые петухи еще не успели огласить округу своим криком, а они уже спустились вниз. Там, заботливая хозяйка уже суетилась возле стола, поставила крынку молока парного, яичницу на свином сале, расстегаев пышущих теплом, судака печеного, да пару кур зажаренных на вертеле.
   Путники присели, откушали в свое удовольствие, ведь неизвестно когда еще им удастся так сытно поесть, дорога длинная, да не всегда на пути постоялые дворы встречаются. Опосля встали поднялись с лавок.
   - Благодарствуем, хозяин, - молвил Чоботок, - уважил, все по чести совести сделал. И накормил, и в баньке помыл, и спать уложил, держи плату за свои хлопоты.
   Положил он на стол две серебряных монеты и добавил:
   - Снаряди ка нам снеди в дорожку, да овса добавь в мешки для наших лошадок, а то поиздержались мы слегка.
   - Так Марфа уже все приготовила, - сказывал радостный Егор, подхватив со стола хорошую плату, - котомки со снедью готовы, на пару дней должно хватить. Мешки с овсом до краев наполнены, это мои охламоны подсуетились, да еще добавили крупы для кулеша и мяса вяленого. Так что впроголодь не останетесь.
   - Что ж, тогда прощай, хозяин. Желаем тебе гостей проезжих побольше, да прибытку по делам своим, - попрощался Чоботок.
   - И вам скатертью дорожка, - отозвался Егор, - коль увидите в Малаховке сестру мою, поклон от меня передавайте, скажите, что намедни к ней загляну. Прикупить кой чего надо.
   - А как мы ее узнаем? - вопрошал Лис.
   - Так она чем - то на меня похожа, одна ведь порода, увидите, сразу признаете, - заверил его хозяин, - Миленой сестру кличут, спросите в селе, там ее все знают.
   Путники оделись по-походному, снарядили лошадей. Казалось на сборы, времени понадобилось не так много, все было приготовлено заранее, а вышло по-другому. То подпруги да подковы надобно проверить, то забыли соль с перцем захватить, то присесть на дорожку, то кваску холодненького хлебнуть, короче выехали они за ворота постоялого двора, когда ярило начал показывать свой ясный лик на горизонте.
   Лошади, хорошо отдохнувшие, сразу перешли на рысь. Путники осаживать их не стали, пусть порезвятся, ведь скоро село должно появиться, а там уж придется перейти на шаг, оглядеться, присмотреться, а там смотришь, и удастся понять, на какую невзгоду Егор жалобился.
   Вот уже бескрайние поля закончились, начался подлесок, а жилища людского до сих пор не видать. Возможно, хозяин постоялого двора слегка попутал, сказав о четырех верстах, аль простую версту посчитал за межевую. Тогда понятно, почему они Малаховку не наблюдают, укоротил тот неверным словом, аж на половину их путь.
   Вдоль дороги стояли густые кусты орешника. Чоботок мимоходом срывал еще не спелые плоды, грыз их и наслаждался приятным молочным вкусом. Остальные посмотрели на его счастливое лицо и тоже взялись за это дело. Сама тропа, шириной в пару лошадей, еще не успела зарасти, значит все же кто - то ездил по ней, успевал утаптывать.
   Впереди послышался стук топора.
   Невидимый взору селянин трудился не покладая рук, рубил дерево, подымая шум на весь лес.
   - Никак кто - то новоселье решил справить, - прислушиваясь, молвил Филин.
   - Похоже, - согласился с ним Чоботок.
   - Значит сбрехал хозяин, не могут малахольные таким делом заниматься. У них же руки как крюки, умеют только в носу ковыряться, да ложку держать, - добавила Рысь.
   - Поглядим - увидим, - сказал Чоботок.
   Лошади уже перешли на шаг, это правильно, за любым крутым поворотом может оказаться крутой обрыв оврага, аль дерево сваленное бурей, да и не к чему разгоняться по лесной дорожке, ведь за ними никто не гонится. Тем временем стук топора приближался, но виновника шума пока не видать. Только проделав путь на расстояние полета стрелы, они увидали чудо, от которого на время потеряли дар речи.
   Недалеко от тропы стоял раскидистый тополь. На его толстой ветке, сидел мужик, одетый в домотканую одежку. Он трудился, утирая пот со лба, рубил сук под собой.
   - Эй, мужик, чего творишь? - придя в себя, спросил Чоботок.
   - Сук рублю, вестимо, - ответил тот, посмотрев сверху на путников.
   - Так ты свалишься, - предупредил его Чоботок.
   - Не, я крепко ногами ветку обхватил, - весело сказал мужик и с прежним усердием принялся за прерванную работу.
   - Вот малахольный, - сплюнув, молвил Чоботок.
   - Не сбрехал хозяин, - задумчиво произнес Лис, - неужто и в селе все так плохо?
   - Поглядим - увидим, - повторил свою присказку Чоботок, опосля прислушался к стуку топора и добавил, - все, сейчас сверданется.
   Вдалеке послышался треск ломаемой ветки, шум падающего тела, кроткий испуганный крик мужика и протяжный вой от боли.
   - Я же говорил, - с удовлетворением отметил Чоботок.
   Он уже позабыл о случившемся, но ненадолго.
   Позади, раздались чьи - то торопливые шаги. Они неуклонно приближались. Чоботок оглянулся, хватаясь за рукоять меча, так, на всякий случай. Вдруг тот малахольный просто отвлек их внимание, а теперь тати стараются напасть исподтишка. Оказалась осторожность его напрасной, это мужик, потирая ушибленный бок, догонял путников.
   Поравнявшись с лошадью Чоботка, он вопрошал:
   - Ты случаем не ведун?
   - С чего бы это? - удивился путник.
   - Как это с чего, - идя рядом, молвил мужик, - ты же предвидел мое падение, значит - ведун.
   - Во как бедолагу о землю приложило, - с сочувствием произнес Лис, - хорошо за Сварога тебя не принял, а то пошла бы молва, о пришествии на землю нашего прародителя. Так и до греха недолго докатиться.
   - Не ведун я, а вой на службе князя Киевского, - отмахнувшись от слов своего побратима, молвил Чоботок.
   - Так и вои ведунами бывают, - настаивал на своем мужик, - вспомни князя Олега, не зря же его вещим звали, ведь волхвом он знатным был.
   - Что, Чоботок, уел тебя мужик - лапотник, - засмеялся Филин, - так что признавайся, все равно не отвяжется.
   Путники вовсю веселились над своим товарищем. Еще бы, выдался такой удачный случай украсить однообразные тяготы пути, когда только и знаешь, что ешь, спишь, да на седалище своем мозоли натираешь об жесткое седло. А тут бесплатное развлечение, и скоморохов звать не надо.
   - Ведун, а ведун, - напомнил о себе мужик.
   Путники не удержались, начали хохотать во весь голос. Чоботок покосился на них хмуро и обратился строгим голосом к надоедливому селянину:
   - Чего тебе надобно, мужик?
   - Ведун, я вот упал с дерева по твоей милости, бока болят, из зада три занозы вытащил толщиной с оглоблю, - начал жалобиться селянин, - шишка на голове с куриное яйцо.
   - Да уж, болезненный, досталось тебе, - с сочувствием произнес Чоботок. Он смотрел на поцарапанного несчастного с напущенной серьезностью, а самого тоже на смех пробирает, еле сдерживался.
   - Так помоги мне от этого недуга, - взмолился селянин, - сделай, чтоб ничего не болело.
   - А что ж ваш ведун? Неужто не под силу ему с таким пустяком справиться? - поинтересовалась Рысь.
   - Была ведунья, токмо вот уж три месяца прошло, как она исчезла, - пояснил мужик, - помоги, ведун, век тебе благодарен буду. Ну что тебе стоит? Плюнул на длань, растер да сдунул и вся недолга.
   - Ладно, мужик, помогу в твоей беде, - пообещал Чоботок. Что только не скажешь лишь бы избавиться от такого назойливого спутника. Он начал медленно говорить, то, что первое пришло ему в голову. - Найди густые заросли крапивы, разденься. Нагим, пробеги там четыре раза наговаривая: садовая голова, два уха, пролечу по кустам аки муха, с первого раза спина пройдет, со второго раза до ног дойдет, третий - на заду отпустит, а с четвертого и голову прояснит. Опосля, поблагодари Стрибога, да Рода и всю твою хворь как ветром сдует.
   - Благодарствую, ведун, - радостный селянин поклонился в пояс, - как раз, неподалеку отсюда растут подходящие кусты. Еще раз благодарствую. Ну, все, я побег.
   Мужик сошел с торной дороги и шустро стал удаляться вглубь леса. Чоботок уже во всю веселясь, крикнул ему вослед:
   - Смотри не забудь наговор!
   - Не забуду! - услышал он в ответ.
   - Думаешь, поможет? - утирая очи от смеха, вопрошал Филин.
   - От спины - не знаю, а вот от дурости в голове может и помочь, - ответил Чоботок, вздохнув с облегчением, наконец - то удалось избавиться от докучного собеседника, - ежели ума родители не дали, так может природа матушка поможет.
   Мужика уж не стало видно за кустами да деревьями, только его бормотание доносилось оттуда, которое издали, невозможно было разобрать, а вот вопли селянина слышались прекрасно, видать заросли крапивы находились не шибко далеко.
   - Как старается болезненный, - покачав головой, приметил Лис, прислушиваясь к отдаленным ахам да охам, чем вызвал очередной приступ смеха у своих спутников, - лишь бы не перестарался, а то сдуру и оглоблю сломать можно.
   Не веселилась только Рысь. Она была хмура лицом и молчалива. Задели ее за живое слова селянина. Как это может быть, чтоб из селения по своей воле ушла ведунья, бросила без защиты от хвори, да сил нечистых не одно, а несколько подворий. Токмо не по своей воле такое она могла совершить. То значило - не все чисто с Малаховкой. Как бы им слезами не умыться в том незнакомом месте, не теми сладострастными, что так старательно вытирают воины, хохоча безудержно, а горькими - от боли аль потери. Ой, как не хотелось ей ехать в то селение. Предложить своим спутникам повернуть назад, да поискать обходной путь? Так не послушают, да еще обсмеют, назовут пугливой курицей, и все равно сделают по - своему.
   - Почто кручинишься, красавица? - усмиряя смех, поинтересовался Чоботок.
   - Все мысли нехорошие крутятся, покою не дают, - ответила Рысь.
   - Это ты про селение беспокоишься? - продолжал спрашивать старшой.
   - Про него, - подтвердила воительница, - не нравится мне все это.
   - Ты думаешь там все такие? - встрял в разговор Лис.
   Рысь, молча, мотнула головой, подтверждая его слова.
   - Так они же безобидные, словно ляльки малые, да работящие, как я посмотрю, - успокоил ее Чоботок, - чего нам их остерегаться, проедем мимо, передадим привет от хозяина постоялого двора его родной сестре, да дальше в путь двинемся. Думаю, все равно чудней, чем сейчас было, более не увидим.
   - Твоими губами только мед пить, - невесело усмехнулась Рысь, - как бы такая беспечность боком нам не вышла.
   Остальные ее спутники усмехнулись тем словам, не ведали они, что опасения их подруги вскоре подтвердятся.
  
   Глава девятая.
   Малаховка.
  
   По лесной дороге не слишком долго им пришлось идти. Вскоре деревья не так часто стали стоять, да и кустарник редеть начал. Среди ветвей, нависших над головами, все чаще стали появляться просветы с чистым небом. Лесная тень постепенно уходила в сторону, уступая свое место солнечным лучам.
   С правой стороны утоптанного тракта расположилась лужайка между двух тополей. Там среди высокого бурьяна едва виднелось что - то знакомое, деревянное. Чоботок чудом не проехал мимо. Он, краем глаза заметив неправильное, не должное, медленно спешился, подошел к тому предмету, раздвинул высокую траву. Там на боку, лежал деревянный бородач с кривой улыбкой. Его черные губы рассохлись, покрылись глубокими трещинами, да и сам Чур, хранитель границ селения, был кем - то попорчен топором.
   Вокруг идола столпились путники. Они были подавлены, узрев такое святотатство. Теперь на их губах не играли улыбки. Все поняли, творится здесь что - то нехорошее, не до шуток теперь.
   - У кого ж поднялась рука на такое? - едва слышно произнес Филин.
   Чоботок осмотрел все вокруг. Нет, следов не осталось, видать, давно уж было совершено кощунство, все успело зарасти травой, да смыть дождями. Теперь не найти изверга, не наказать по всей правде. Только приходится уповать, что, то темное дело не прошло мимо взора мудрых прародителей, а те уж постараются, найдут подобающую кару за такое непотребство.
   Вои подняли Чура, поставили на прежнее место, вокруг него оборвали траву, да оставили как дар, немного вяленого мяса с крупой греческой, сели на коней и поехали дальше.
   Дорога постепенно стала петлять, затем уводить вправо. Далее она пролегала вдоль глубокого оврага, бока которого заросли густым кустарником, затем вильнула влево, прошла через широкий ручеек, укрытый склизким, от зеленой плесени, бревенчатым настилом.
   Вскоре густой лес закончился, поменялся на березовый подлесок, но и он остался позади. Дорога постепенно выбралась на широкий луг. Вот где раздолье для стада коров, только вот их как раз и не наблюдалось. Это казалось странным, ведь до темноты еще далеко, загонять скотину в хлев рано. А может это пахотные угодья? Их просто оставили под пар, чтоб набралась землица силушки да дала хороший урожай?
   Да что там гадать, нужно дальше ехать.
   Тем временем торговый тракт минул березовую рощу. За ней открылось поле, на котором стояли высокие стога сена. Значит вскоре должно появиться селение.
   Так оно и было.
   Поднявшись на не слишком высокий бугор, на другом возвышении путники увидали Малаховку, обнесенную горбатым частоколом, не слишком высоким, так, защититься от дикого зверя, но для обороны от набега степняков он никак не годился. Видать копченые в здешних местах сильно не баловали.
   С левой стороны от села, как и говорил хозяин постоялого двора, находилось небольшое озеро, по берегам которого росла осока, несколько плакучих ив, да местами камыш высокий. Там тоже было пусто, ни рыбаков, ни баб занимающихся стиркой, на воде не наблюдалось.
   От подножия бугорка дорога разветвлялась. Одна шла прямо, другая заворачивала в село и подходила прямо к беззаботно открытым воротам. Путники решили проследовать по второй. Они же обещали передать привет сестре Егора, да оглядеться вокруг, поспрашивать у местных надобно, о том - о сем, может полезное чего - нибудь для себя узнают.
   Село на самом деле оказалось небольшое, всего с десяток дворов. Как говорится, селом стыдно назвать - слишком маленькое, но и хутором не назовешь - слишком большое, короче деревня.
   Подъехали путники к открытым воротам, спешились, дальше решили пройтись пешком, чтоб ноги размять, да с местными так легче общаться. На улице было пусто, никого из селян не видать, только утки да куры под ногами мешались, бегали туда - сюда, подножий корм искали. Собаки брехали за невысоким тыном некоторых домов. А где же детвора? Почему ее не видно? Ведь это самый любопытный народ. Все им надо увидеть, все им надо узнать в первую очередь. Куда ж они подевались?
   Ага, вот и детвора показалась. Вон, над забором виднеется вихрастая голова. Выглянула на мгновение, увидала незнакомых путников и скрылась с глаз долой. А вон из щелочки в неплотно сложенном тыне, виднеется горящий любопытством взгляд.
   Не успели они пройти пару домов как услышали позади чей - то крик:
   - Разбегайся в стороны народ, коза с наездником на водопой идет! Кто ей место не уступает, того она рогами забодает! Эх, вперед, залетная!
   Ошалелые путники оглянулись назад. Там бежала коза под седлом, на ней сидел мужик лет пятидесяти, в лаптях, в домотканой одежке, подпоясанный кушаком, он - то и кричал на всю улицу. Коловраты не стали препираться, посторонились. Ведь с такого полоумного станется, возьмет да на самом деле бодаться полезет. А мужик на них даже не взглянул, залихватски свистнул, подстегнул козу по крупу хворостиной, да дальше помчался.
   - Ну что скажешь, ведун, тоже излечить возьмешься? - усмехнувшись, молвил Лис.
   - Ежели здесь все такие, то на каждого крапивы не напасешься, - хмуро ответил ему Чоботок, - ладно, друже, нужно отыскать сестру Егора, передать поклон от него, расспросить о дороге, да дальше двигать, дело свое вершить. Не с руки нам здесь долго задерживаться.
   - Вот только как ее найти? Где живет, спросить позабыли, а сейчас и узнать не у кого, - молвил Лис, - село то пустое, словно вымерло.
   - Аль все на покос ушли, - добавил Филин.
   - Нет не все, вон смотрите, кто - то в огороде копается, - возразила Рысь и указала на избу, что стояла с другой стороны улицы.
   Там, за невысокой изгородью, какая - то деваха копалась в грядках, то ли сажала что - то, то ли собирала, то ли траву полола. Одета она была в простенький сарафан, который испачкать не жалко, на голове платок пестренький, он закрывал волосы от пыли, от солнца, которое начало припекать.
   Вот девица, поднялась с колен, прогнулась назад, выпрямляя затекшую спину, обернулась. Предстало перед путниками веснушчатое розовощекое лицо с васильковыми большими глазами. Ей было лет семнадцать, не более. Увидав чужаков, девица засмущалась, обернулась назад, к избе поспешила, вытирая руки об грубый домотканый передник.
   - Ей, куда спешишь, девица? - крикнул Лис ей вослед. - Дай добру молодцу молока напиться!
   Та даже не обернулась на окрик. Влетела в дверь и была такова.
   - Что делать будем? - вопрошал Лис, направляясь к той избе. - Другого селянина искать, аль у этой девахи все расспросим?
   - Где других искать то, нет же никого, - отвечал Чоботок, - давай уж у этой все расспросим.
   Путники подошли к изгороди, уж хотели отворить калитку, как из избы показалась девица. Она несла в руках глиняную крынку. Подошла к забору, протянула Лису руки.
   - Вот, бери, испей молочка холодненького, - молвила девица.
   Обрадованный отрок схватил угощенье. Поднес к губам крынку полную молока, хотел уж испить, как услышал далее слова молодицы:
   - Уж извиняй, добрый молодец, но корова нынче не доится, пришлось к бычку мне обратиться.
   - Что? - Лис чуть крынку из рук не выронил.
   - Да на боись, шуткую я, - успокоила его девица.
   Но тот все стоял в нерешительности, думал, стоит пить такое молоко, аль не стоит, пошутила жительница села, аль не пошутила. Пока он колебался, Чоботок забрал из его рук крынку, наклонил, чтоб испить молока, глянул во внутрь, а там на него зеленая голова лупоглазая смотрит, квакает. Он взболтнул слегка кувшин, убирая с глаз долой оказию такую, приложился, отпил немного, вновь посмотрел вовнутрь. Там на него смотрела не одна пара глаз, аж четыре.
   - Красавица, ты в этой крынке молоко преподносишь, аль жаб зеленых там разводишь? - спросил Чоботок, передавая сосуд своим друзьям. Те, опосля таких слов, решили не рисковать своим здоровьем, вдруг от стужи горло заболит, аль животом будешь маяться, отказались. Чоботок посмотрел на квакающую компанию и тоже не стал допивать, отдал крынку хозяйке.
   - Так чем больше квакв в горшке сидит, тем дольше молоко на жаре стоит, не портится, - отвечала девица, принимая крынку.
   - Ты, красна девица, не пробовала его в подполе держать, аль в леднике, где постоянно студено, да сухо? - вопрошал Лис.
   - Зачем куда - то лазать, спину ломать, ведь не холопская. Легче на озерцо сходить, да там лягух наловить, - удивлено отвечала деваха, вот мол, какие несмышленые попались.
   - Ну да, ну да, - пробормотал Чоботок. Он уж жалел, что дорожка вывела их к этому селу. - Красавица, ты случаем не знаешь, как нам Милену найти?
   - А вам почто? - насторожилась деваха. Еще бы, люди незнакомые, проезжие, а как звать старожил знают. Подозрительно ей такое показалось.
   - Егор, хозяин постоялого двора, что стоит на перекрестке дорог, просил ей поклон передать, - пояснил Чоботок, - назвался ее братом.
   - Ага, знаю такого, - после услышанного, сразу оживилась деваха, затараторила, - Милена живет в третей избе слева, прям по дороге. У нее еще крыша горбылем покрыта, да оградка покосилась, ведь одна, без мужицких рук, вот наладить и некому. Муженек то был, да как - то пошел на зверя промышлять, а это был в зимнюю стужу, да так и не вернулся. Может шатун подмял, а может, что еще случилось, неведомо. Вот и живет одна. А баба работящая, не кривая, не рябая, да горба не видать за спиной. Поговаривают, кто - то наведывается к ней ночкой темною...
   - Благодарствуем за подмогу, красавица, - прервал ее Чоботок, чувствовал, если не остановить, то таких секретов о сельчанах можно услышать! Ведь язык то без костей, до утра его чесать можно, - пошли, друже, справим обещанное, да дальше подаваться пора.
   Попрощавшись с говорливой селянкой, путники направились к указанной избе. Подошли к низкой изгороди, сплетенной из сухих жердей. Видно было, давненько не прикладывалась к ней мужская рука, покосилась вся, пошла волнами, нагибается то в сторону двора, то в сторону улицы. Да и крышу на избе пора поправить, так - то еще одну зиму простоит, но вот по весне потечь может. Сарай кособокий стоит, того и гляди развалится, своим весом скотину домашнюю придавит.
   Плохо одной бабе без мужика, топором помахать, да бревнышки потаскать некому, вот и стоит все наперекосяк. А как спать в пустую постель ложиться, так под боком и согреть никто не идет. А как на покос идти, так некому косу держать, лезвие править, ножи и те уж давно затупились. Тяжко одной, что и говорить. А ежели еще и детки малые за подол держатся, то и вовсе белый свет не мил станет. Кто их подымать станет, кто уму разуму учить? Кто защитникам станет, коль настанут лихие деньки? Некому. Тяжкое бремя у бабы, а без мужика - вдвойне.
   Путники не решились сразу заходить через калитку, а то может за изгородью каждой твари по паре, разбежится вокруг, греха не оберешься. Вначале попробовали криком позвать.
   - Эй, хозяюшка, ты дома? - подал голос Чоботок. - Ежели дома, то выходи скорей, принимай гостей!
   В ответ никто не кричал, никто не отзывался. Но вот дверь отварилась и на высокое крыльцо с резными перильцами вышла дородная баба лет двадцати пяти, сероглазая, чертами лица чем - то на Егора похожа, одета в серую невзрачную поневу, на голове расписной платок, на ногах лапти обуты.
   - Что за гости, решили на печке погреть кости? - вопрошала она, подперев руками бока.
   - Мы от Егора пришли, поклон от него принесли, - ответил ей Чоботок.
   - Неужто братец вспомнил обо мне, - всплеснув руками, молвила баба, - что - ж тогда стоите, в калитку проходите.
  
   Глава десятая.
   Сказ Милены.
  
   Путники привязали лошадей к изгороди, ослабили подпруги, подвесили торбы с овсом, пусть четвероногие друзья немного подкрепятся, после этого прошли во двор. Хозяйка дождалась, когда коловраты подойдут к дому, только тогда скрылась за дверью. Воины последовали за ней. Миновали тесноватые сени, вошли в светелку. Там было хорошо, чисто. Видно было, что хозяйка не ленилась, старательно прибиралась в хате. Скрипучие деревянные полы чисто вымыты, в углу небольшая печь протопленная, с каменным дымоходом, словно только что побелена, ни паутины, ни пыли нигде не видно, окошко затянутее бычьем пузырем исправно пропускало свет с улицы, даже лучину зажигать не надо и так все видно.
   - Молочком парным угостить? - вежливо поинтересовалась хозяйка, указывая путником места за деревянным столом.
   - Нет! - коловраты не сговариваясь, крикнули хором.
   - Может тогда кваску? - предложила баба, удивлено приподняв брови. Странными ей гости заезжие показались, от молока отказываются, да от ее слов пугаются. Но вслух ничего не сказала, при себе удивление придержала.
   - От кваску не откажемся, - молвил Чоботок, присаживаясь за стол, накрытый чистой скатертью. Его спутники расположились рядом.
   - Тогда погодите немножко, сейчас сбегаю в ледник, принесу, - сказала хозяйка и шустро умчалась на улицу.
   Обернулась она быстро. Принесла кувшин глиняный с квасом, да небольшую крынку с маслом, шмат сала, да кусок сыра, все поставила на стол. Подошла к печи, вытащила оттуда ухватом котелок медный, поднесла к гостям. С над печной полки достала каравай душистого хлеба.
   - Угощайтесь гости дорогие, - пожелала хозяюшка, присев на краешек скамьи, - уж извиняйте за скудность стола, не ждала гостей намедни, а то подсуетилась бы, пирогов напекла.
   - Не кручинься, хозяюшка, - успокоил ее Лис, доставая свою ложку, - что на столе стоит, все в рот летит, мы люд скромный, на любые яства уста открыть готовый.
   После тех слов первым полез в котелок. А там каша пшеничная, разваренная, да под полотняной тряпочкой распаренная, путники туда добавили немного масла, размешали, получилось просто объеденье. Вот они и уплетали за обе щеки, аж шум за ушами стоял.
   Вскоре котелок опустел. Путники насытились, напились кваску холодненького, настойного на репе. Только после этого хозяйка завела разговор:
   - Как там мой братец родненький поживает? Как у него дела? Небось, серебро гребет двумя руками?
   - У Егора дела - как сажа бела, - сказывал ей в ответ Лис.
   - Неужто так все плохо? - с удивлением вопрошала Милена.
   - Домочадцы живы да здоровы, сами видели, - отвечал Лис. Хозяйка с облегчением вздохнула. - А вот на счет звонкой монеты, только со слов Егора могу сказать. Плохи дела, торговый люд по тракту более не ездит, перехожий более не ходит, так что прибытку нет, и не предвидится. Говорит, хоть в пору снимайся с обжитых мест, да подавайся в другие края.
   - Значит, тоже нелегко живется, - с тяжким вздохом сказывала Милена.
   - Так он намедни, обещался заглянуть к тебе, вот и поговорите о житье - бытье, - припомнив, добавил Лис, - лучше, ты нам сказывай, как до такой жизни докатились?
   - До какой? - уточнила хозяйка.
   - Мы здесь проездом и то усмотрели, неладно живете, что не встречный, то блаженный, что не собеседник, то малахольный, - отвечал ей Лис. - У вас все здесь такие от рождения, аль со всей Руси собрали на постой?
   - Не всегда так жили, - вздохнув, в глубокой печали молвила Милена, - раньше ладно было все. Жили -поживали да добро наживали. Но как - то раз, кажись три седмицы назад, появился в нашем селе путник утомленный, то ли калика перехожий, то ли волхв заморский...
   - Постой, - перебил ее Лис, - разве не три месяца назад все началось?
   - Кто ж такое вам сказывал? - удивилась хозяйка.
   - Так Егор и сказывал, - отвечал ей вой.
   - Тот сбрешет - задорого не возьмет, - усмехнулась Милена, - у нас же и до этого некоторые были с ветром в голове, творили разное непотребство, то поводу с решетом ходили, то воду в ступе молоть пробовали. Так он одного из них увидал, да напридумывал разных небылиц.
   - Что за странник дивный был? - Рысь совсем другое заинтересовало в рассказе хозяйки. Ей не понравилось упоминание о пришлом, после которого вполне возможно начались все странности в этом селе.
   - Путник то, - Милена нахмурила лоб, вспоминая о былом. Но вскоре ее лицо просветлело. Вспомнила она, о чем впредь говорила. - Путник то, на самом деле дивным был. Пришел безлошадный, но видать издалека. Одет, в черную одежку, как бабское платье до самых пят. Если бы не усы да борода до пояса, так за старуху могли принять. Срамота, одним словом, это все равно, если баба мужицкие штаны на..., - хозяйка замолкла на пол слове и насторожено покосилась на Рысь, ведь она как раз так одета, да при оружии, вдруг обидится, начнет сабелькой махать. Та же, словно не замечая последних слов, промолчала. Успокоившись, Милена продолжила. - Голова покрыта шапкой, токмо не меховой, как у нас принято, а матерчатой, широкой, аж глаз не видно. В руках посох был, весь резной, то ли рунами исцарапан, то ли колдовскими знаками, вязь та мне не ведома. На плече сума. Из-под подола, того срамного платья, когда шагал, виднелись сапоги добротные, яловые. Правда, в таких лучше на коне скакать, аль гостей до близких добираться, токмо не в долгий путь, своим ходом, собираться. Ноги стопчешь, да и сапог надолго не хватит. А они у него, словно только что сшитые, ни грязи, ни пыли дорожной не видать, да и одежка вся чистая, ухоженная. Не похоже чтоб долго в пути он находился. Словно не ноженьки топтал, а по воздуху летел аки ворон ширококрылый.
   Рысь переглянулась со своими сотоварищами. Те, молча, кивнули головой. Ясно им стало, не простой путник здесь появился. По словам хозяйки выходило, поклонник мертвому богу смог поперед их придти в село. Неужто сам Маргаст решился лично двинуться в поход, аль прихвостня отправил своего за пределы каменного Царь - града. Вот только с какой целью? Посеять смуту в русских чистых душах, заставить позабыть всех истинных богов и подтолкнуть, как будто невзначай, к своей холопской вере, где трепеща, испрашивают спасенье, где перед святыми ликами по- рабски ниспадают ниц? Аль он посланника отправил в тот же град и с той же тайной целью, куда лежит и их нелегкий путь?
   - А на груди у него висел оберег чудной, такой мне видеть раньше не приходилось, - продолжила хозяйка свой рассказ, - толстая златая цепь висит на шее, а на ней, на той цепи, диск с мою ладонь и тоже златом, да самоцветами горит.
   - Истину глаголешь? - удивилась Рысь и вновь переглянулась с другами. - Может другой оберег был у него, похожий на две щепки, скрепленные крестом, да не из злата, а из серебра сварганен?
   - Истину, истину, ведь не слепа на очи, - подтвердила Милена. - Так вот. Подошел сей путник к нашему колодцу, достал полную бадью журавлем. Прежде чем напиться, пробормотал что - то непонятное под нос, а уж после приложился устами к ледяной водице, так вот при этом, его оберег окунулся в ту бадейку. Когда же вылез он наружу, то заблестел краше прежнего, а на самом ни капельки воды. Я в самый раз недалече проходила, все видела, Сварог не даст сбрехать. Напившись, путник столкнул в колодец бадью с остатками воды и направился в мою сторону. Подходит да вопрошает, мол, что за деревня, что за люд живет, есть здесь поблизости ведунья, аль не имеется таковой. Я, конечно отвечаю, да сама выспрашиваю, кто таков, куда путь держит, не видал ли моего мужика в Муроме, ведь оттуда он по дороженьки пришел.
   - Так твой мужик здравствует? - удивилась Рысь.
   - А чего ему будится в Муроме, на княжьей службе. В последнее время его дружина в поход не собиралась, ведь он ратником там, - пояснила хозяйка.
   - А нам твоя соседка... - начала Рысь, но Милена ее перебила:
   - Это Фроська, что ль? Так у нее язык без костей, да голову Стрибог продул, постоянно брешет, напраслину на всех наводит. Наши бабы уж давно ее за косы потаскать собирались, уму разуму поучить, да вот все недосуг этим заниматься. И без нее хлопот полон рот.
   - Дальше - то, что было? - напомнила Рысь о прерванном рассказе.
   - Дальше то. Что дальше, - продолжила хозяйка, - поговорили с ним о том, о сем. Оказалось, в Муроме он не был. О моем мужике ничего не слышал. Распрощался и пошел к нашей ведунье. Она же у нас на отшибе жила, поближе к лесу, чтоб разные нужные травки собирать, да в покое быть.
   Милена замолкла на время. Путники не стали ее подгонять, подождали, пока она промочила горло квасом да дальше продолжила:
   - Все началось на следующий день. Пошел Жихарь по дрова, да место того, чтоб сушняка набрать, полез зачем - то на дерево да начал под собой сук рубить. Свалился, конечно, слегка ребра помял, едва до избы добрался. Повезли его на телеге к ведунье, смотрим, а она представилась. Ну, мы конечно тризну по ней справили, как положено. Погоревали, но жить то дальше надо. Думали, как - нибудь без знахарки обойдемся.
   Не обошлись.
   С каждым днем все чудней и чудней в нашем селе становилось. Бабы поводу с решетом ходить начали, мужики на козах, как на лошадях, катаются. Что за поветрие такое на нас напало, сами не поймем. Кажется, все правильно делаем, а получается наперекосяк. А тут еще начали замечать, одну странность. Путники, которые путь держали в сторону Мурома стали пропадать, да и с той стороны никто не приходит. Говорят, стоят недалече от нашего села, три сосны. Кто туда вошел, тот не вышел, сгинул неизвестно куда. А обходного пути нет. Только там идет торная дорожка до самого Мурома. Вот сижу в горнице, как клуша на насесте, печалюсь. Ведь там мужик мой. Вдруг ему в голову взбредет на побывку, до избы родной добраться. Вдруг сгинет по дорожке. От таких мыслей маюсь, а помочь ничем не могу. Была б ведунья жива, та смогла бы подсказать, что делать, как делать. А без нее - беда одна, некому подсказать, некому путь верный указать. Может, удосужитесь подсобить, люди добрые. Чем можете, помогите.
   Путники сидели, молчали, размышляли об услышанном. Да и было над чем подумать. Ведь им дальше идти по той дорожке, о которой предупреждал хозяин постоялого двора. Вот теперь его сестра вторит тоже самое. Неужто и вправду там путники пропадают? Про такое юным воинам еще слышать не приходилось. Белояр уж сколько дивного знает, да сам кое что умеет и то, не говаривал о сем явлении. Или волхв запамятовал? Хотя если знал, непременно упредил бы их о таком чуде. Об лешем слыхивали, правда зреть пока не удавалось. Того ежели чем обидеть, то может заставить поплутать, побить ножки по лесным дорожкам. Так у него попросишь прощения, поклонишься в ножки, дашь дары и отпустит он, смилуется. Но это ж в лесу, где его законные владенья, а вот так на торной дорожке, никогда такого не бывало. Не в его власти там заставить путников плутать, а тем более бесследно сгинуть.
   Здесь более попахивает чародейством. Никак без него не обойтись, чтоб совершить такое злодейство. Но кто волшбу творил? Неужто путник незнакомый, о котором молвила Милена? А если он, то кто таков? По речам красивым, хозяйки сего дома, смело можно сделать вывод, то не волхв. Да на Маргаста не похож, хотя видать гость заморский, тот путник незнакомый.
   С Малаховкой все так - же плохо. И дураку видать издалека - заклятье на нем висит. Только не понятно, с какою целью наложили порчу здесь. Хотя возможно путь им, коварным волшебством решили преградить, не дать попасть к намеченной цели. Но кто проделал это? Кто творил волшбу? Ведь не было здесь поклонников мертвого бога.
   Словом, запутано все, как снасти у нерадивого рыбака.
   - Что тебе сказать, хозяюшка, - наконец Чоботок нарушил, затянувшееся молчание, - коль был бы ворог явный, мы сразу могли оголить свои клинки и порубать ему головы. А так не видно же его. Как нам прикажешь одолеть душегуба невидимого? Может, средство тайное знаешь? Молчишь? То - то. Мы так - же не ведаем. Но ежели ворог встретится на нашем пути, клятву даем, изведем лиходея под корень. Дорожка то наша как раз мимо трех сосен идет. В Муром нам надобно попасть, так что мимо никак не минуем проклятого места. Там и посмотрим, так ли Анчутка страшен, как его малюют. А теперь, хозяюшка, нам собираться в путь - дорожку надобно.
   Путники поднялись из стола, поклонились Милене, поблагодарили за гостеприимство. Вышли коловраты на улицу, направились к своим верным лошадкам. Кажется, времени на разговор не слишком много ушло, а солнце уже миновало зенит. Так не успеешь оглянуться, как вечерние сумерки начнут сгущаться. Стоило им поторопиться, чтоб засветло успеть минуть проклятые три сосны.
   Подтянув подпруги, путники взяли лошадей под уздцы, да направились к выходу из селения. Но перед этим все же решили заглянуть к колодцу, посмотреть, вдруг там вода потравлена, вот и творятся по - этому здесь чудеса.
   Подошли к квадратному срубу высотой по пояс, возле которого стоял поднятый деревянный журавль. На нем свисала пеньковая веревка, а привязанного ведра нигде не было. Одно из двух, или утопили его, нерадивые селяне, или уперли к себе в хозяйство. Здесь уж удивляться было нечему, после всего увиденного.
   Рысь, долго не думая, достала из вьючного мешка медный котелок, привязала его к веревке, да отпустила в колодец. Тот со звонким шлепком зачерпнул водицы. Дева - воительница достала наполненный сосуд, поставила на ольховый сруб. Стоящая рядом Каурка, почуяв свежую водицу, сразу же потянулась к ней мордой. Рысь ласково отстранила ее рукой, от греха подальше. Она сняла золотой перстень с лиловым камнем с безымянного пальца левой руки и осторожно окунула его в воду, тихо нашептывая наговор:
   - Ты мой камушек лиловый, на яд и сглазы заговоренный, не ленись, подскажи, в воде порчу укажи. Макошью тебя заклинаю, да Велесом тебе повелеваю, выведи кривду на явь.
   После этих слов Рысь вынула перстень из воды и посмотрела на камень. Тот в цвете не изменился, значит, отравы да сглаза там не было.
   - Ну что? - поинтересовался Чоботок, внимательно следя за ворожбой.
   - Нет там отравы, - отвечал Рысь.
   - Значит не из - за водицы здесь все сбрендили, - отозвался Лис, - что дальше делать будем?
   - В путь тронемся, - сказал Чоботок, - посмотрим на три сосны. А там, поглядим-увидим, что нам дальше делать.
  
   Глава одиннадцатая.
   Три сосны.
  
   Спокойно выйти из села все же путникам не дали.
   Стоило коловратам, отдалится от колодца все лишь на расстояние двух изб, как из третей послышались детские крики, не радости, а боли. Все невольно остановились, прислушались. Вопли, один потоньше, повизгливей, другой немного погрубей, то затихали, то вновь возобновлялись с новой силой.
   - О боги, что же там творится? - воскликнул Филин, повернувшись к избе. - Кричат, словно живота лишают!
   - Может тати балуют? - высказал свою догадку Лис.
   - Какие тати, - не согласился с ним Чоботок, - они здесь померли б от смеха, только посмотрев на весь бедлам творившийся кругом. Нет, здесь совсем другое.
   Смолкнувшие крики снова послышались из избы, сначала визг, а опосля - ахи да охи, да тяжкие вздохи.
   - Зачем гадать, пошли, посмотрим, - предложила Рысь.
   Так они и сделали. Оставили лошадей на привязи возле плетеного забора, даже подпруги ослаблять не стали, не задерживаясь, минули двор, зашли в избу, оголив свои клинки, так, на всякий случай. А когда узрели, что там внутри твориться, так раззявили рты и замерли на месте.
   Увиденное, безмерно удивило их.
   Двое, отрок лет девяти, да девчушка годков восьми, по всей видимости, брат с сестрой, уж больно были они похожи друг на друга, занимались чем - то непонятным. Малявка держала пучок мха перед оком, а малец руку отведя, примеривался втереть ей кулаком под бровь. Сие занятие увлекло их так, что они даже не услыхали, как в хату проникли посторонние.
   Малец отвел руку, готовый нанести удар. Девчушка закрыла очи, подставила левую щеку да молвила:
   - Ты, Чижик, приложи сильней, чтоб искры поболее было. А то я скоро стану вся синюшней, аки Мавка озерная и все без толку, печь то не растоплена.
   - Не боись, на сей раз все выйдет, ты только мох не запамятуй подставить, - заверил ее малец и с маху втер прям в глаз.
   - А, а, а! - протяжно завизжала девчушка, старательно прикладывая к подбитому оку мох. Малец подскочил к ней и давай старательно дуть на сухой комок.
   - Ну что, занимается? - охая от боли, вопрошала пигалица.
   - Не а, не занимается, - ответил ей юнец, рассматривая мох, - надобно еще испробовать.
   - Вы что творите, козявки безголовые? - поинтересовался Чоботок. То, что здесь непотребство творится, он сразу уразумел.
   - Так огонь высекаем, - с невозмутимым видом отвечал малец.
   - Как огонь высекаем? - удивился Чоботок.
   Остальные коловраты вообще лишились дара речи от услышанного. Стояли с отрытыми ртами да диву давались.
   - Какой ты дядька непонятливый, - начал объяснять пацан, - ведь просто все. Я бью своей сестрице в око, оттуда искры так и летят, правда, Малуша?
   - Ага, так и сыпет во все стороны, - подтвердила сестрица.
   - Во, что я говорил, - обрадовался малец, - остается только запалить кусочек мха и можно растапливать печку. Вот только что - то пакля не занимается. Может, отсырела чуток?
   - А кресало использовать не пробовали? - посоветовал Чоботок. - Так ведь легче, и без урона на лице все бы обошлось.
   - Это мы знаем, не малахольные же, - отвечала Малуша, - только вот отец в поле ушел, да кресало с собой прихватил, а нам сделал указ, чтоб печь разожгли, щей наварили, репу пропарили, да сбитень сделали, а к нему расстегаев сварганили. Ежели не исполним его волю, накажет нас розгами. Вот и маемся, огонь добываем.
   - А до соседей не судьба добраться? - поинтересовался Чоботок.
   - У них что, искра поболее из глаз бежит? - вопросом на вопрос отвечал малец.
   - Кресало спросить, - поправил его Чоботок, с сокрушением покачав головой.
   - Так не докумекали мы до этого, - почесав затылок, молвил пацан.
   - Эх, головы садовые, да умишки куриные, - горестно вздохнул Чоботок, - ладно, подсоблю я вам, а то вы до прихода Триглава огонь не разожжете.
   - Неужто он на подходе? - с удивлением ахнула детвора.
   - И впрямь, чурки неотесанные, - молвил Чоботок, посмотрев на наивные детские лица.
   Он достал кресало, подошел к печи. Достал кусочек мха черканул, от искр тот сразу задымился. Чоботок подул на него, дождался, когда займется и положил в топку, подкладывая сухую бересту да небольшие щепки. Вскоре огонь вошел в силу.
   Детвора, увидав такое дело, поднялась на ноги, поклонилась в ножки Чоботку со словами:
   - Благодарствуем за подмогу, мил - человек. Сказывай, чем мы можем отплатить за доброту эту?
   - Делайте, что велел вам батюшка, да уму - разуму набирайтесь, более от вас ничего не треба, - отвечал Чоботок, - пошли, друже, делать здесь более нечего.
   Путники так и поступили. Вышли из избы, забрали своих лошадок да без помех выбрались за тын селения. Там они сели в седла, вниз направились к торговому тракту. Больше нигде задерживаться не стали и так без толку столько времени потеряли.
   Дорога на Муром проходила мимо Малаховки прямой широкой стрелой, два воза спокойно могли разъехаться. Опосля же, начала петлять, огибать редкие березовые рощи, светлые дубравы, глубокие овраги. Так, с бугорка на бугорок, путники медленным шагом продвигались вперед. Торопиться они остерегались, потому что не знали, на каком расстоянии находятся три сосны, вот и не пускали лошадей рысью аль галопом.
   По этому направлению видать давненько на лошадях, на телегах не ездили да пешим ходом не хаживали. Потому - то и начал подорожник со своими мясистыми листьями пробиваться через землицу, утрамбованную лошадиными копытами, да деревянными колесами телег, кустарник побеги пускать. Трава так - же своего не упустила, стала сужать владения торной дороги, брать участки под свою власть, подыматься, пока - что по щиколотку, но вскоре может набрать силу и вымахать по пояс взрослому мужу. Значит, не врали хозяин постоялого двора вместе со своей сестрой о проклятом месте. Сгинули все путники. Вот только причина сего опустошения могла быть не в колдовстве, а всего лишь в лихих людях, больно жадных до чужого добра. Те, ради дешевого медяка, готовы сгубить невинную душу.
   Пока движешься по простору, округу видать далеко, засады бояться нечего, по тому и сидишь в седле налегке, ведь тайно подкрасться тяжело, да простора для маневра много. На лесной дорожке по - другому. Там она не редко петляет между деревьев, скрывается за густым кустарником. Вот где нужно держаться настороже. В лесной чащобе, легче свалить дерево поперек тропинки, завал сделать из бурелома, через который не перескачешь на лошадях, да кусты могут послужить невидимым схроном для лихих людей. Там лучше не полениться, натянуть надежную броню, да держать ухо востро, следить за каждым подозрительным звуком.
   Прошли путники еще с полверсты, поднялись на очередной пригорок, тогда то и увидели, то, что так долго ждали. На расстоянии двух полетов стрелы стояли вдоль дороги три дерева, о которых коловраты так много слышали. Их вид им очень не понравился, особенно Рыси.
   Две сосны стояли у левой стороны дороги, одна справой. Они оказались высокими, да в обхват широкими, такие только на мачты ладейные ставить. Вот только никто не возьмется за такое дело, поглядев на них. Голые сосны стояли. С нижних веток вся хвоя осыпалась, только на самом верху еще виднелись редкие пожелтевшие веточки. Сами же стволы у деревьев оказались, сильно закручены в противосолонь и это было плохим знаком.
   Перед путниками стояли прокудливые сосны, а такие просто так не появляются. Здесь явно попахивает злым колдовством.
   Коловраты осадили лошадей, прислушались. Округу оглушала тишина. Ни птичьего щебетания не слыхать, ни вездесущих букашек на траве не видать. Словно все вокруг попрятались от недоброго взгляда.
   Путники посмотрели на Рысь, молча вопрошая, что им дальше делать. Но та, тоже безмолвствовала, сидела в седле, голоса не подавала. Умом она мыслила, нужно двигаться вперед, но и нутром ощущала, нельзя входить в то проклятое место, можно сгинуть там как все и следа не найдется.
   Говаривал ей Белояр про разное. Про проклятия, да про поклады подброшенные недругом. Про прокудливые деревья упоминал. Росли те в основном на лысой горе, аль на другом нехорошем месте, где дом не поставишь, куда скот на выпас не пошлешь. В том месте даже на ночлег оставаться не стоит. Можно сильно занедужить, аль вовсе помереть.
   В тех местах в основном капище для Чернобога люди недобрые ставят, жертвы кровавые ему преподносят, да злое колдовство творят. Так что гои те горки да пригорки стороной обходят. Еще поговаривают странь с нижним миром, обителью злых духов, в тех местах находится. Одним словом - гиблое то место.
   А здесь, какая оказия получается. Рядышком ни лысой горы не видать, ни гиблого места, ведь в таком случае никто торный путь вести не будет по проклятой дорожке. Так откуда - же на пустом месте прокудливые сосны появились? Сами не могли вырасти. Значит кто - то помог?
   - О чем задумалась, сестрица? - спросил совета Чоботок. - Нам дальше ехать, аль на ночевку место подыскать?
   - Нельзя нам мимо сосен путь держать, - Рысь молвила в ответ. - Но прежде чем ночевку обустроить, дело сделать треба небольшое.
   - По мне же, мы могли проехать еще верст пяток, а уж потом подумать о привале, - подал голос Лис.
   - Ты зри, какие сосны на пути стоят, - Рысь дала ему указку.
   - Деревья, как деревья, - хмыкнув, молвил вой, - ну скручены чуток, да высохли немного, так пыл стоял все лето, вот и покорежило их так.
   - Прокудливые те сосны, - пояснила спутница его, - не стоит мимо них идти голову сломя.
   - И что же делать? - криво ухмыляясь, задал вопрос Лис. Не верил он, что те сосны могут вред им нанести.
   - Чудится мне, колдовством здесь попахивает, - задумчиво изрек Филин, - не могли такие сосны на торном пути вырасти. Зачаровал их кто - то.
   - А ты почем знаешь? - удивился познаниям своего друга Лис.
   - А ты прислушайся, - посоветовал тот,- вокруг тишина стоит, аж в ушах звенит. Кузнечики не поют, птицы не летают, берегини и те пропали. А их я за версту чую. Ушли они с этого проклятого места от греха подальше. Вот только, как такие сосны появились здесь, мне невдомек.
   - Кто - то заклятие на них наложил, - молвила Рысь, - а чтоб чары со временем не нарушились, поклад недалече заложил. Ежели вырыть его, то можно снять проклятие с этого места.
   - Так его еще найти надо, - проворчал Лис, не по душе ему была нежданная задержка.
   - Ежели не поленимся искать, в любом случае найдем, пусть хоть поклад лежит и скрытно, - сказал свое веское слово Чоботок, он доверял Рыси. Та была лучшей ученицей Белояра и знала толк во всех чародейских штучках. Ежели она опасается ехать среди трех сосен, значит, на то есть веская причина. Да и Филин весь настороже. - Разделимся. Лис поедешь со мной. А ты, Филин, вместе с Рысью.
   - Токмо близко к соснам не подходите, от греха подальше, - предупредила Воительница, - и еще, когда найдете место поклада, сами не трогайте, меня зовите. Остерегайтесь, опасные ловушки могут там быть.
   - Остережемся, - откликнулся Лис.
   - Позовем, - отозвался Чоботок.
   Путники разъехались по разным обочинам торного пути. Рысь с Филином взялись за поиски с правой стороны дороги. Левая обочина досталась Лису да Чоботку.
   Подъехав к деревьям на расстоянии двух десятков шагов, путники спешились. Они, ослабив подпруги стреножили лошадок, оставив тех постись на зеленой лужайке, а сами принялись за поиски, пока Ярило позволяло это делать.
   Рыси с Филином не повезло. Не удалось им обнаружить место со скрытым покладом. Они облазили все кусты в округи, всю траву чуть ли не носом перепахали. Нигде не было видать места, где пожух поврежденный дерн, аль появилась небольшая выемка с осевшей землицей. Вблизи деревьев так же ничего такого не виднелось. Хотя те места приходилось осматривать издали, остерегались путники к ним приближаться, вот и зрели с расстояния пяти шагов.
   Чоботок с Лисом так же усердно занимались следопытством. Разделились и лазали на карачках по кустам, по репейным зарослям. Осматривали все бугорки да ложбинки, ровные полянки. Пока что ничего стоящего на глаза не попадалось.
   Лис поднялся на очередной холмик, посмотрел в сторону сосен. Показалось ему странным одно место. Прямо возле ствола дерева имелась небольшая выемка. На звериную нору она была совсем не похожа. Может правда, там схоронили поклад? Треба посмотреть.
   Позабыв о предупреждении, Лис быстрым шагом направился к тому месту. Казалось, шел прямо, никуда не сворачивал, а ноги сами его вывели на тракт, понесли прямо промеж трех сосен. Входя туда, он мимоходом заметил, как начал подыматься из- под ног белесый туман, сгущаться, словно в бане, когда поддашь парку. Вскоре стало вообще вокруг невидно не зги. Вот же только что вокруг было чистое небо, смотри вокруг, не хочу. И нате вам, идешь, как в молоке плывешь, дальше своего носа ничего не видишь, что уж тогда говорить о самой дороге. Позади, послышался приглушенный крик Чоботка:
   - Остановись, Лис! Туда нельзя!
   Но и он сразу же потонул в поднявшемся густом тумане. Вокруг образовалась пугающая тишина, ни веточка не скрипнет, ни ветерок над травой не прошуршит. Путник решил пойти на голос своего товарища, думал, что выбрал верное направление, шагал быстро, уверено, но почему - то туман не хотел кончаться, не было ему конца.
   На ходу Лис сложил ладони вокруг рта да крикнул что было мочи:
   - Чоботок, где ты?
   На призыв ответа не последовало. Неужто ему удалось так далеко от товарищей отдалиться, что те его не слышат? Неужто он заплутал, да направился не в ту сторону? Ему же не почудился окрик Чоботка и шел Лис точно по нему, в нужном направлении. Но тогда почему его не слышат?
   Пройдя с три десятка шагов, он все - же остановился, осмотрелся. С левой стороны виднелся просвет, едва различимый. Туда Лис и решил направить свои ноги.
   Пришлось ему идти не так уж и много, даже пол полета стрелы не было. Туман резко отступил, и перед путником открылось ясное небо.
   - Срань господня! - воскликнул Лис увидев окружение. Он даже не подозревал, что пропустив одну букву в слове, исказил ее и тем самым увековечил эту фразу для потомков.
  
   Глава двенадцатая.
   Странь Кощеева.
  
   Чоботок, как только увидал, что Лис потерял осторожность и направился по дороге, прям среди трех сосен, крикнул ему вослед:
   - Остановись, Лис! Туда нельзя!
   Но тот видать не слышал. Как шел, так и не стал останавливаться. Вот он поравнялся с заклятыми деревьями, стал прозрачным, как струйка пара над разогретым котелком, а в следующий миг сгинул с глаз долой, словно его там и не было.
   - Вот так бабка сказку скажет, словно поршни салом смажет, - диву дался Чоботок, узрев такое. - Куда же ты исчез, дружище?
   Делать было нечего, нужно выручать из беды сотоварища. Путник долго не думая, кинулся следом за Лисом.
   Когда Чоботок достиг сосен, его окутал густой туман. Он остановился и прислушался. Впереди раздавались едва различимые шорохи сухой листвы. Но различить что либо, было невозможно, слишком уж густо всю округу обволакивал туман.
   Понадеявшись, что придерживается верного направления, путник двинулся вперед, изредка останавливаясь, прислушиваясь, надеясь не потерять след своего друга. Один раз Чоботок услышал крик Лиса. Тот раздался издалека, словно путник удалился на полверсты. Чоботок подивился этому, но отвечать не стал, только отметил, что придерживается правильного направления, что не сбился с пути, а нагнать друга, так все равно нагонит.
   Вскоре впереди показался небольшой просвет. На его фоне размытые очертания Лиса оказались достаточно далеки. Чоботок прибавил шагу, стараясь нагнать его, увести в обратном направлении, подальше от проклятого места. Под ногами продолжала шуршать опалая листва, да невысокая, лишь по щиколотки, трава. Но вот знакомый звук пропал, а место него шаги начали отдавать едва различимым постукиванием, такое бывает, когда идешь по дороге уложенной булыжной брусчаткой. Но отколь она могла взяться на торговом тракте, да еще на русской земле, где принято вымащивать деревянными плашками и то в городах, а не в поле, да лесной чащобе? Сплошные непонятки.
   Чоботок отстал от своего друга всего на несколько шагов. Так что из сгустков тумана они выбрались практически одновременно. Когда он очутился плечом к плечу с Лисом на открытом пространстве, то услышал из уст друга странную фразу:
   - Срань господня!
   - Скорее Кощеева странь, - молвил Чоботок, оглянувшись вокруг.
   Стояли они уж точно не на торговом тракте, идущем на Муром. Окружало их другое место, совсем незнакомое. Хотя, три сосны остались на месте, только вид свой изменили весьма. Стали они стройными, статными, не покореженными злой судьбой, верхушка зеленела пушистыми иголками. Торговый путь совсем исчез. Место него находилась, мощеная гладкими плоскими булыжниками, узкая дорожка, ведущая к незнакомой усадьбе, ранее которой не было видать. Высокий, в четыре человеческих роста, добротный тын, сделанный из необтесанных срубов, окружал ее неприступной стеной. Над открытыми воротами нависали сторожевые башенки. Они немного выступали вперед тына. Ну, это и понятно, так легче отбивать налет от непрошеных гостей, стреляя из лука вдоль укрепленной стены, да и ворота оборонять сподручней. Такие же башенки стояли и по углам крепостницы. Однако удивляло то, что возле ворот не находилась бдительная стража, да и привычных выселок рядом не наблюдалось. Неужто без холопов обходятся? Тогда кто ж хозяина кормит, поит, за чистотой следит?
   - А ты, какой дорожкой здесь оказался? - вопрошал Лис, обернувшись к своему другу.
   - Той же что и ты, - отвечал Чоботок, - кривой да запутанной. Завела она нас, неведома куда.
   - Может к местному боярину попали? - высказал свою догадку Лис. - Так надобно к нему заглянуть, справиться о делах, да выспросить дорожку обратно.
   - С виду, не спорю, на боярскую усадьбу похожа, вот только нет поблизости таковой, - возразил его спутник, - а ежели была, то смерды из Малаховки нас обязательно предупредили.
   - Тогда что же перед нами стоит? - удивился Лис.
   - Не ведомо мне, - ответил Чоботок, встревожено оглядывая округу. Не по нраву пришлась увиденная усадьба ему, ох не по нраву, большой бедой в душе отзывалось. - Ну что, вдоволь подивился чуду? Тогда пора вертаться назад.
   Он развернулся и направился в обратную сторону, надеясь попасть туда, откуда прибыли. Вот только ничего не вышло у путников. Они без препон прошли мимо трех сосен. На этот раз туман не застилал их глаз, не мешал искать верный путь. А где она? Где долгожданная дорожка способная вернуть путников обратно к побратимам? Ее то, как раз и не было.
   Путь в обратную сторону занял не так уж много времени. Прошли путники всего лишь полторы полета стрелы, дальше дорожка оборвалась, выведя их к стене непролазного леса.
   - А тропка то непростая, - почесав затылок, молвил Лис, - токмо в одну сторону ведет.
   - Значит не судьба вернуться к товарищам нам сейчас, - сказывал Чоботок, посмотрев на небесный купол. Ярило, к закату уж клонилось. Так не успеешь оглянуться, как сумерки окутают округу.
   - Так что - же делать будем, друже? - вопрошал Лис, посмотрев на товарища, может тому что - либо толковое в голову придет.
   - Ежели обратно не пускают, знамо в гости приглашают нас, - неспеша, Чоботок держал ответ, - так не будем долго в ожидании томить хозяина усадьбы, пойдем к нему, уважим, да себя покажем. Аль ты желаешь в чистом поле встретить тьму ночную, грея бок возле костра, когда поблизости находится мягкая перина?
   - Аль поруб со стенами сырыми, - тихо проворчал Лис.
   - Сначала нас туда доставить нужно, а это слишком уж хлопотное дело, - успокоил его друг.
   Чоботок проверил, как мечи выходят из ножен, поправил широкий кожаный пояс и размеренным шагом направился в сторону усадьбы. Лис последовал за ним. Он шел и жалел о том, что нет с ним его верного лука. Остался тот висеть на задней луке седла, там же находился и колчан со стрелами. Конечно, пропасть то не пропадет, все же там Филин с Рысью остались. Они за лошадьми да за добром присмотрят, о том печали нет. Но вот ежели конная лава недругов нежданно на них накатит, тогда - то он ох как пригодился бы. Из лука удобно на расстоянии вражин валить в седле сидящих. Пока те доскачут, пока к сечи изготовятся, больше половины на сырой земле валяться будут, а другие может, одумаются да ускачут восвояси, несолоно хлебавши. Ведь по ним стрелы метать большой сноровки иметь не надо, кучно идут, не промахнешься. Ежели во всадника не попал, то лошадь стрела обязательно найдет.
   С такими мыслями шел Лис следом за Чоботком и не заметил, как тот резко остановился. Он хотел спросить, в чем дело. Но вопрошать не потребовалось, сам все увидел.
   Там, где стояли три сосны, прямо из воздуха начали проявляться вначале Филин на своей лошади, за ним следовала Рысь, а уж за ней не отставали заводные кони да его Искорка с Бурушкой Чоботка.
   - То морок наведенный, аль други нас нашли? - удивлено молвил Лис.
   - Поглядим, увидим, - ответил Чоботок и свистнул едва слышно.
   Чуткая Бурушка, услыхав знакомый звук, радостно заржала и помчалась к своему хозяину.
   - Значит не морок, - обрадовался Лис и тоже свистом подозвал к себе четвероногого друга. Искорка долго ждать себя не заставила, только что стояла там вдалеке, а вот уж рядом копытами перебирает, да мордой в ладошку лезет, угощение требует. Вот только ничего у молодого воина с собой такого не было. Он ласково потрепал лошадку по холке, подтянул ослабленные подпруги, влетел в седло, не касаясь стремян. Чоботок уже спешил к друзьям, стоящим вдалеке. Они сидели в седлах, продолжать свой путь не торопились, осматриваясь с опаской вокруг. Лис немедля последовал к ним.
   Уже подъезжая к товарищам, он услышал вопрос Рыси:
   - Где мы? Что за усадьба стоит в сторонке?
   - Не ведаем мы с Лисом, - ответил Чоботок, - к усадьбе в самый раз собирались добраться, все разузнать, с хозяином поздороваться, и к этому времени вы подоспели.
   - Что ж, поехали, поглядим, - согласилась с ним путница.
   - Это уж точно, поглядим, увидим, - молвил Чоботок, - токмо, какого рожона вы за нами поперлись?
   - Так мы своих братьев в беде не бросаем, - сказывал Филин. Он был слегка осыпан сухими ветками прокудливой сосны, видать порывом ветра снесло их с покореженного дерева и попало, прям на коловрата. Тот неторопливо избавлялся от никчемного наряда, а вот одну из палочек все ж не удержался, припрятал в поясе, может пригодиться, поковыряться в зубах после сытной трапезы.
   - Место поклада хоть нашли? - осведомился Чоботок, направив лошадь в сторону усадьбы.
   - Нет там его, - ответила Рысь, - может и не он виновен во всех бедах.
   - Ладно, поглядим, увидим, - вздохнув, молвил Чоботок.
   Заблудившиеся путники неспешной кавалькадой направились к усадьбе по булыжной мостовой. Копыта лошадей непривычно громко цокали железными подковами. Но на этот звук никто не выглядывал из ворот крепостницы, ради праздного любопытства, и это всем казалось странным. Стража ведь должна знать, кто направляется к усадьбе, вдруг ворог коварный нацелился на них. Тогда надобно ворота закрыть, поднять тревогу, приготовиться к бою, чтоб дать достойный отпор незваному супостату. Не было сего. Ворота оставались открытыми, служивых людей видать не было. Словно усадьба пустовала, стояла без хозяина и его верной челяди.
   - Что - то пусто там, - те же мысли озвучил Филин, - словно все спать улеглись пораньше.
   - Ежели спать улеглись, то не беда, разбудим, - сказывала Рысь, - но ежели мор нежданно посетил усадьбу, то большой бедой может оказаться.
   От таких слов Чоботок аж вздрогнул. Он даже не мыслил о таком. А ведь спутница права. Такая гостья, как лихоманка, ежели без приглашения проберется в дом, то не остановится, пока не изведет со свету всех его жильцов. Тогда понятно, почему ворота тына пустуют, почему никто не выходит их встречать. И стоит подумать, нужно ли им соваться в место, где мор прибежище нашел? А вдруг там хворые, да немощные лежат и на последнем издыхании с надеждой в сердце подмоги ждут? Неужто бросить их там, на верную погибель? Нет, все же придется идти туда, а там видно будет. Коль живые поселенцы обнаружатся, то вытащить их на простор, за стены крепостницы, а по мертвым справить тризну, да запалить усадьбу, тем самым убивая сразу двух зайцев, получится знатный погребальный костер, а заодно погубит проклятую лихоманку. Она же ох как не любит священное пламя.
   За такими раздумьями Чоботок и не заметил, как они добрались до добротного тына усадьбы. Створки ворот, сделанные из толстых дубовых досок, были подвешены на железные петли. Они были широко открыты, приглашая путников войти во внутрь.
   Первым решился Чоботок. Ведь он в отряде за главного. Ему же и ответ перед всеми держать, ежели что неверно сделает, какую ошибку совершит.
   Он слез с коня, взял его за узду и прошествовал в ворота, осторожно оглядываясь по сторонам, да держась за рукоять меча, чтоб в любой момент выхватить острый булат из ножен.
   Привычным в усадьбе оказались только деревянный скотный хлев, конюшня, жилище для смердов, да детинец. Остальное все казалось необычным, странным по русским меркам.
   Во - первых - напрочь отсутствовал сруб бани, без которой даже убогая деревенская хибара не может обойтись. А как же без нее обойтись. Ведь после долгого трудового дня, где лучше всего усталость снять, грязь да пот смыть, где хворь незваную унять? Вестимо в бане. Это там, за тридевять земель, разные франки, немчура, да литовцы привыкли тело свое теплой водице обмывать, аль просто душистой водой обливаться, чтоб за версту потом не смердело. Вот и мрут там от лихоманки целыми городами, потому что баню не признают, пара обжигающего чураются.
   Во - вторых весь двор был вымощен булыжной мостовой. Это где ж хозяин столько камня гладкого набрал, чтоб его хватило на такое хлопотное дело? Ведь на Руси привычней двор выкладывать дубовыми плашками, если уж на то пошло, аль просто выстелить соломой, чтоб та всю сырость в себя впитывала. Того и другого в округе навалом, бери - не хочу.
   В - третьих сами хоромы, возвышающиеся в три жилья, выстроены были из камня. Только крыша оказалась покрыта добротными досками, над ней возвышались четыре кирпичных печных трубы.
   Чоботок невольно поежился, как от холода, только представив себе, каково в таком жилище в зимний мороз. Ведь камень не живой, стужу с улицы удержать не сможет, да и сырость постоянная там. Сколько же надобно дров запастись, чтоб в тепле держать такое жилище? Непривычно это. Для широкой русской души любо, коль дом добротный из сруба сложен. Дерево оно же само по себе тепло содержит, а ежели печь натопишь, так вовсе можно говеть в одной простой рубахе, невзирая на зимнюю стужу. Да и спать удобней. Ведь сухо, тепло, вокруг пахнет деревом живым, а не пылью каменой.
   Путники направились в сторону боярских палат. Стоило им пройти несколько шагов, как сзади раздался скрип. Не сговариваясь, все обернулись. Это ворота, скрепя железными петлями, закрывались сами собой. Вот створки плотно стиснулись, отрезая дорогу назад. Путники поневоле оказались заперты в усадьбе. Хорошо хоть кони заводные успели войти внутрь, а то выйдешь обратно за тын и подивишься, лошадей то нет, увели тати неведомо куда. Ищи свищи потом на все четыре стороны.
   Ворота закрылись, зато высокие створки дверей в каменных хоромах начали открываться, кабы приглашая, входите путники, отдохните с дальней дороги.
   - Что скажешь, Рысь? - испросил совета у своей подруги Чоботок.
   - Идти надобно, ежели так упорно приглашают, - сказывала в ответ Рысь, пожав плечами.
   - Что ж, будь по сему, - согласился с ней старшой, - пошли, други, осмотримся, только едальник не разевать, ворон не считать, быть всем настороже.
   После такого наставления, Чоботок первым направился к гостеприимно распахнутым дверям. Остальные путники, безропотно последовали за ним.
   Возле крыльца путники немного потоптались, выжидая. Вдруг появится запозднившийся хозяин. Проявит уважение к гостям, поднесет корец со сбитнем, выпить после дальней дорожки, пригласит войти в гостеприимный дом.
   Оказалось зря ждали. Никто не вышел к ним навстречу.
   Они поднялись по каменным ступеням крыльца, без привычных резных перил, прошли во внутрь хором. Путники оказались в просторных палатах. Там видать и трапезы ежедневные да пиры праздничные проводили, так как стояло два длинных стола чуть ли не от самого входа и до самой печи, сложенной у дальней стены. Кстати та была примечательного вида. На русскую печь совсем не похожа. У нее был арочный свод, огромное открытое горнило, да труба, уходящая в потолок. Душник, печурка, подшесток, подпечник с засыпкой совсем отсутствовали. Сама же печь крепилась прямо к стене. По - этому отсутствовал и запечник с привычным голбцом. Для лежанки тоже место не нашлось. Внизу широкого открытого горнила лежали поленья занятые огнем.
   Чоботок призадумался. Что - то знакомое было в этой печи. Ах, да! По такую Белояр говаривал. Камином называют ее Франки, Ливонцы да другие иноземцы, что на западе живут в своих каменных замках, где хозяйничает сырость да сквозняки неистребимые. Вот только какой прок от нее не понятно. С русской печью все же привычней. Она стоит возле входа в помещение, зимой холодный воздух с улицы не пускает, избу обогревает любо - дорого смотреть, да и снедь на ней готовить удобно. Камин же - баловство одно. Дом толком не обогревает, сырость не уничтожает, готовить на ней никак нельзя. Хотя ежели вертел поставить, то можно целого теленка хорошо прожарить, как на костре.
   На стенах висели грубые домотканые полотна, разукрашенные цветными картинками. На них были изображены дивное зверье, некоторые, из которых, казались совсем отвратными на вид, рожи страшные, зубастые, с непомерно большими ушами, другие с крыльями, да с клювами, но на птиц не похожие. Таких в жизни встретишь, жди беды, потому что от порождений темных богов не ждут манны небесной.
   На самих полотнах висело оружие, добротное, красивое. Коловраты невольно залюбовались на него. Там находились и мечи, скрещенные друг на друге, сабельки в ножнах, украшенных златом, да сверкающим каменьем, были там и луки со спущенной тетивой, да разукрашенные тулы, где виднелись оперения стрел.
   Кроме больших слюдяных витражных окон светелку освещали факела вставленные в железные стаканчики, которые крепились к стенам. Лестницы на верхнее жилье нигде не было. Зато имелись четыре стрельчатых высоких дверей, подвешенных к косякам не привычными кожаными подпятниками, а железными петлями. Однако богатый хозяин, коль столько стали израсходовал на разные безделушки. Вот только где он? В светелке, так - же как и во дворе, никого не было, ни хозяина, ни его челяди. Зато стол ломился от яств. Конечно не как на княжеском столе, но все же богато да душевно.
   На серебряных блюдах лежала оленина, прожаренная большими кусками, зайчатина тушеная, куропатки, перепела, кабанчик целый, запеченный на вертеле. Из грибов - опята поджаренные, грузди да сморчки с лисичками маринованные. Рыбы вовсе не было, видать, поблизости нет озер аль речек. Хлеба да сдобы тоже выставить не удосужились. Окромя всего этого на столе стояли кувшины, наполненные заморским вином. Мед, брагу да сбитень с сытом видать здесь не употребляли, а может вообще о них не знали.
   Возле стола стояли пять кресел. Лавками здесь не пользовались. Одно находилось прямо напротив камина, в торце стола, остальные по бокам. Получалось, только хозяева здесь питались. А где же тогда холопы себе брюхо набивали?
   Путники стояли, не решаясь сесть за стол. Вдруг хозяин появится, а за столом незваные гости сидят, яства без спросу в рот кладут, да вино заморское попивают. Ведь может и обидеться, глядя на такое бесчинство. По - этому стоят, маются, глядя на накрытый стол, слюнки глотают, а сесть остерегаются.
   Сбоку послышался скрип открываемой двери. Путники повернули туда головы. Из темного проема вышел мужик в зеленом кафтане, подпоясанный широким кушаком, на котором висела сабля в ножнах, два ножа да кошель кожаный, такого же цвета надеты были на нем шаровары. На ногах обуты яловые сапоги. Черные как смоль волос по плечи, были перехвачены у изголовья пестрой лентой в хвостик. Вытянутое скуластое лицо оказалось бледным, словно его несколько лет держали дома взаперти. Прижатые к вискам небольшие уши, хищный с горбинкой нос, колючий взгляд глубоко посаженых карих глаз, узкие бледные губы широкого рта. Не урод конечно, но и красавцем не назовешь. Подумала Рысь, разглядывая незнакомца. Чем -то он ей не понравился, а чем и сама не знала.
   - Приветствую вас, гости долгожданные, в своей скромной обители, - скрипучим от хрипоты голосом молвил незнакомец, - не стойте, проходите к столу, присаживайтесь, вкусите яства приготовленные, ведь говорят же у вас - ноги правды не знают.
   Немчура. Подумала Рысь, русских поговорок не знает, хотя говорит ладно да понятно.
  
   Глава тринадцатая.
   В усадьбе.
  
   Ежели приглашаю за стол, почему бы не подкрепиться. Путники расселись по креслам. Незнакомец, как хозяин, занял свое место во главе стола. Он наполнил золотую чарку вином, поднял его и молвил:
   - Подымите кубки полные вина, доблестные воины! Давайте выпьем до дна за ваше мужество и храбрость, за вашу честность и преданность, за вашу ловкость и мудрость не по годам!
   После этих слов незнакомец припал устами к чарке и не отрывался до тех пор, пока та не опустела.
   Путники последовали примеру хозяина. Правда, перед этим Рысь, хоронясь, вино проверила на яды. Верный лиловый камень показал, что можно пить. Путница слегка мотнула головой, мол, все в порядке, можно пригубить вино не боясь отравы. Все, узрев знак одобрения, подняли чарки.
   - За тебя пьем, боярин. За твое гостеприимство! Чтоб не оскудели твои погреба от радующих глаз яств! Чтоб Сварог подарил тебе здоровье, чтоб процветал твой дом и все твои владенья! - сказал ответную здравницу Чоботок. Он в несколько глотков опорожнил чарку и перевернул ее, показывая, что та пуста.
   - Слава, боярин! - поддержали его спутники.
   Они также осушили чарки до дна, поставили их на стол да принялись за закуски. Чоботок с Филином наседали на кабанчика, Лис предпочел оленину, а Рысь куропатки с зайчатиной. Не забывали подливать себе из кувшинов вино, запивали сухомятку. Когда же насытились немного, Чоботок вопрошал у хозяина:
   - Благодарствуем, за хлеб за соль, боярин. Все сытно да справно показалось нам. Вот только не знамо, как величать тебя по батюшке. А это не по правде, вестимо. Пора бы назваться, чтоб безымянными друг перед другом не кичиться. Меня прозвали Чоботком, справой стороны сидит Филин, с левой Лис, а деву нашу, что сидит напротив нас, величать Рысью. Теперь уж не обессудь, назовись и сам.
   - Астиньем нарекли меня с рождения, - сказывал хозяин, - так и сейчас зовут меня. Мне лестно, что яства вам пришлись по вкусу. Но время позднее, пора идти почивать, а поутру уж насладимся милою беседой. Идемте, я покажу, где гостевые полати находятся.
   Путники спорить не стали. Утомились они от суетливого дня, да и сытная вечерня располагала к покою. Поднялись коловраты со своих кресел, последовали за Астиньем. Тот зашел в боковую дверь, провел по деревянной лестнице на второе жилье. Там, наверху, находился длинный узкий коридор, освещенный свечами, вставленными в бронзовые канделябры. Вдоль него, с каждой стороны, виднелись по четыре закрытых дубовых дверей.
   Астиней указал на те, что находились с правого боку. Выходило каждому отдельные полати. Путники, молча, разошлись по ним, но когда шаги хозяина затихли, он спустился вниз, они собрались у Чоботка. Его опочивальня, как и все остальные, оказалась небольшой. Там размещалась широкая деревянная кровать укрытая периной, она была одним боком прислонена прямо к стене, рядом стоял небольшой сундук, на котором находился бронзовый подсвечник с тремя горящими восковыми свечами. Окон не было в помине и это казалось странным.
   - Вот что, други, - обведя взглядом своих спутников, молвил он, - ласково нас встретил боярин, этого не отнимешь. Вот только не по душе он мне пришелся.
   - Я тоже приметила, - согласилась с ним Рысь, - слова лесные так и льются, а глаза колючие так и съесть хотят.
   - Верно примечено, - похвалил ее Чоботок, - так что спать в полатях будем по двое, да по очереди на страже стоять до утра. Рысь со мной остается, вы же ступайте в соседнюю опочивальню, да не забудьте дежурство распределить между собой.
   Как решил старшой, так и сделали. Разошлись по опочивальням, назначили дежурство. Первыми стоять на страже вызвались Чоботок да Филин.
   Они крепились, старались не уснуть. Но вот незадача, как - то незаметно сморило их. Прошел всего лишь час, как веки стали тяжелеть, ресницы булатом наливаться. И вскоре очи их закрылись, погружая стражу в непробудный сон.
   Прошло немало времени, уже настало утро позднее, а может ранний день, когда пора настала выйти из мира сладких грез, навеянных сновиденьем. Казалось, свежесть должен всем им принесли, ночной здоровый сон. Не тут - то было.
   Первым пришел в себя Чоботок. Он с трудом смог открыть очи. Все тело было вялым, голова же налилась тяжестью, словно он вчера напился в стельку крепкого вина. Жажда мучила его, да руки затекли. Неужто отлежал? Чоботок решил пошевелить руками, размять, чтоб застоявшуюся кровь разогнать по жилам. Что за диво? Руки крепко связанными оказались за спиной. И где же он тогда? Явно не в опочивальне. А все други где? Кругом темно, невидно ничего.
   Кто - то слева зашевелился, застонал, а опосля, сказал пару крепких слов в адрес гостеприимного боярина.
   - Филин, это ты? - Чоботок узнал по голосу спутника своего.
   - Я это, - отозвался тот.
   - Ты видишь, где остальные? - озабоченно вопрошал Чоботок. Он сел удобней, попытался избавиться от пут.
   - Как не видать, - ответил Филин, - вон лежат вповалку прямо возле тебя, только с другого боку.
   Как бы в подтверждение тех слов, в той стороне послышалось вялое шевеление. Это Лис с Рысью начали приходить в себя. Такая новость взбодрила Чоботка. Главное они все вместе, а то, что им удастся выбраться из этой передряги, в том он не сомневался ни на миг.
   - Где мы? - застонал Лис.
   - В порубе вестимо, - откликнулся Филин. Из всех, только он мог видеть в темноте. Ему то и удалось рассмотреть, что они находятся в небольшом каменном помещении, которое явно на опочивальню не похоже. На полу валялась солома, не первой свежести, особенно в дальнем углу ее было целая кипа. От нее пахло прелостью и еще чем - то таким, а чем именно, сразу не поймешь, возможно страхом да болью человеческой.
   - Вот так в гости мы сходили, нас дубиной угостили, - сплюнул с досады Чоботок.
   - То не дубина была, - возразила очнувшаяся Рысь, - сон - травой нас накормили.
   Говаривал ей про такой цветок Белояр, поучал, где его найти, как использовать. В основном он растет в горах. Сам цветок красив, похож на ландыш, только глубокой синевой отливает да покрыт весь нежным пухом, словно мех котенка. Вот из него и варят сонное зелье, которому противиться бесполезно, все равно сморит в непробудный сон. А главное, его невозможно опознать в еде или в вине своим заветным камушком.
   - Вот злыдень, - сказал Лис подымаясь на ноги, хорошо хоть они не связанными оказались, - и что ему от нас понадобилось?
   - Придет время, узнаем, - ответил ему Чоботок, - а сейчас нам треба другую думу думать, как отсюда выбраться. Эй, Филин, ты у нас самый зрячий, тебе и выход искать.
   - Нет здесь другого выхода, окромя дубовых дверей, - не сильно обнадежил тот, - а их токмо бревнышком вышибить можно. Да вот незадача, нет такового здесь.
   - Тихо, вы слышите? - прервал разговор Лис.
   Все замолчали, прислушались. В дальнем углу, там, где валялся большой ворох соломы, раздался шорох и человеческий стон.
   - Неужто не только мы попались на хитрость? - удивился Лис.
   - Филин, пойди, глянь на бедолагу, разузнай, кто таков, откуда будет, - указал Чоботок.
   - Это я мигом, - не стал противиться тот.
   Филин пошел на шорох. Там, в куче соломы, он разглядел человека связанного веревкой да изрядно пораненного. Незнакомец, расслышав приближающиеся шаги, поднял голову, напрягся всем телом и задал вопрос тихим голосом:
   - Кто здесь?
   - Не боись, не тати мы, - говорил в ответ Филин, - из Киева мы, вои князя Владимира.
   - На подмогу явились? - с надеждой спрашивал незнакомец.
   - Мы - то рады помочь, да только сами в полоне оказались, - признался коловрат.
   - Значит и вас злыдень в свои сети поймал, - с грустью молвил пленник.
   - Поймать не значит удержать, - заверил его Филин, - мы еще посмотрим кто из нас кошка, а кто мышка.
   Пока они вели непринужденный разговор, к ним, постоянно спотыкаясь, натыкаясь друг на друга, подтянулись остальные пленники.
   - Это твои други? - спрашивал незнакомец.
   - Да, это Чоботок, Рысь и Лис, спутники мои, - положил начало знакомству коловрат, - а меня Филином кличут.
   - Эко, славно вас величают, - удивился пленник, - меня же Ставром звать, купец я из Мурома.
   - Тебя тоже славно кличут, - отозвался Чоботок. - Сказывай, Ставр, каким боком злая судьбинушка тебя сюда занесла?
   - Это долго сказывать, - ответил пленник.
   - А нам некуда спешить, ведь не на святки торопимся, а в поруби сидим, - высказал Чоботок, прислонив плечо на каменную стену, - так что сказывай, отбрось стесненье.
   - Водица есть, горло промочить? - попросил Ставр.
   - Была бы, сами напились и тебя не обделили, - вздохнув, сказывал Чоботок.
   - Направлялся я из Киева домой в Муром, свершив в стольном - граде торговые дела, - начал свой сказ Ставр, - со мной было четверо холопов, дюже храбрых в схватках, да надежных в деле. Ведь одному негоже по дорогам разъезжать, там лихого люду хватает, не успеешь оглянуться, как без товара останешься, а то и вовсе живота лишишься. Вот я и взял ни мало, ни много, четверых всего. Товар то у меня не грузный, на телегах везти не надо, на ладьи аль ушкуи грузить не треба, всегда при мне висит в переметных сумках...
   Путники расположились рядом с рассказчиком, слушали не перебивали. Зачем мешать, ежели и так все ясно, особенно про товар. Когда везут его в переметных сумках, то это не меха, не булат закаленный, не соль, не мед, то жуковья самоцветные. Мал груз, да дорог. Ежели знаешь куда везти, то можно неплохие барыши выручить. А то, что отряд небольшой, так это купцу на руку. За перевоз платить не надо, да и лихой народ на таких не позарится, ведь идут без обоза да при оружии, боком стычка может вылиться. Кто такие, на лбу не написано, а ежели вопрошать, могут не ответить, вдруг служивый народ, княжью тяжбу несет, а он ловок в сече, да пощады не знает, порубит всех в капусту, а живых повесит вдоль дороги на высоких сучьях.
   Можно ждать нападения только в том случае, ежели соглядатай появится, да выложил про груз лихому народу. Тот точно в тихом месте схоронится, да исподтишка нападет, чтоб ошеломить, живота лишить.
   - До постоялого двора, что стоит на перекрестке дорог, мы добрались без лишений, переночевали там, а поутру пустились дальше в путь, - Ставр продолжил свой рассказ, - казалось до Мурома осталось совсем немного, доскачем мигом за два перехода и окажемся дома. Так нет, не получилось без оказии оказаться там. Мы проехали мимо села, у него еще чудное название, толи Тугодумовка, толи Малаховка, туда даже заглядывать не стали, старались до темноты поболее расстояние покрыть. Далее с нами случилось чудо невиданное. Проскочили мы мимо трех сосен, да заплутали в тумане, который поднялся неведомо откуда. Когда же выбрались из него, то оказались возле чудной усадьбы, стоящей на отшибе...
   Все слушали его в пол уха, ничего нового он пока не поведал, сами через это прошли. Они занимались более важным делом. Руки у путников были связаны в запястьях за спиной, неудобно это, мешает двигаться в темноте, нечем ощупывать пространство перед собой, можно споткнуться и упасть, да подняться тоже проблема. Вот они и решили перевести их через ноги вперед. Такому воинов с детства обучали, да гибкости им не занимать, так что все проделали без натуги. А когда руки оказались впереди, стоило попробовать их развязать. Филин, как самый зрячий, сразу принялся за это благое дело. Но то, что дальше поведал Ставр, весьма заинтересовало всех:
   - Стоило нам подъехать к воротам усадьбы, как навстречу выбежала челядь. Она схватила лошадей под уздцы, подвела к крыльцу каменных хоромов. Там поджидал боярин, стоя на крыльце. Подав, как положено, полный корец, там оказалось доброе вино, он предложил нам остаться на ночлег. Мы же, поблагодарив за добрый прием, отказались оставаться на ночь в усадьбе. Ведь время было еще не позднее, только Ярило добралось до зенита, до начало сумерек можно неплохое расстояние покрыть, ежели поспешать умеючи. Так боярину и сказали. Тот, от услышанного, ликом поменялся, доброта, как шелуха с ореха слезла, очи гневом налились. Приказал он своим холопам схватить нас. Началась тогда славная сеча. Мои спутники не оплошали, выхватили булатные мечи из ножен, стали рубить холопов боярина, больше половины живота лишили. Думал я, удастся нам вырваться из крепких стен, не тут - то было. Подоспела подмога к окаянным, еще с десяток холопов, все с рогатинами да с щитами. Полегли мои спутники. Все отправились через Калинов мост. Я же отбивался до последнего, пока по темечку чем - то тяжелым не приложили. Когда же очнулся, то оказался здесь, в темном порубе. Вот и сижу, незнамо сколько дней, без товара, без людей, жду, как разрешится моя судьбинушка.
   - Гладко баешь, Ставр, - с недоверием сказывал Чоботок, - мы, когда сюда явились, вовсе челяди не видали, токмо боярин был, да дом пустой.
   - Истину глаголю я, а куда челядь вся девалась, не ведомо мне, - заверил его пленник, - еще припомнил я про тех холопов. Чудными они мне показались. В драку бросаются как безумцы, очи кровью налиты, да пена из рта идет, словно мухоморов объелись.
   - Гм, на берсеркеров смахивают, - задумчиво молвил Чоботок.
   - Не, те на берсеркеров совсем не похожи, - возразил Ставр.
   - Неужто встречать приходилось? - диву дался Филин. Он уже успел освободить свои руки от пут и помогал распутать узлы Рыси.
   - Приходилось, - отвечал Ставр.
   - И жив остался? - уже с недоверием спрашивал Филин.
   - Ежели перед тобой стою, значит, жив остался, - проворчал пленник.
   - Брешешь, - немного помолчав, молвил Филин.
   - Нас было втрое больше супротив них, - пояснил Ставр, обиженный слегка недоверием собеседника.
   - И в чем же у них схожести не было? - напомнил Чоботок.
   Все уже успели освободиться от пут. Они размяли онемевшие руки с ногами, ощупали себя, проверяя, что оставили при себе пленители. Оставили немного. Оружие, конечно, бесследно исчезло, а вот пояса с них снять не потрудились, да еще у Лиса на одной руке остался кожаный ремешок, а на другой костяное колечко. Молодой воин поиграл желваками, сплюнул от досады. Все имелось при нем для стрельбы из лука, вот только того под рукой не имелось.
   Коловраты сгрудились вокруг Ставра, терпеливо ждали его ответа. Тот же не стал их томить неведением, сразу пустился в пояснение:
   - Ликом они были обычные, холоп - он и есть холоп, токмо бледные, как поганки, словно по их жилам не живая руда течет, а погань ядовитая дареная самим аспидом. А еще их бьешь булатом, колешь сулицей, а им бы что, даже ухом не чешут, продолжают биться, словно нет на них смертельных ран. Вот ежели головушку срубишь, токмо тогда те падают да не шевелятся.
   - Да, уж, чего только не привидится во время сечи кровавой и вои бессмертные, и злыдни рогатые, и сам Вий с гибельным взором, - начал насмехаться над пленником Лис, - помнится мне, сказ один я слышал от Еремея кривого...
   - Погодь, Лис, не ко времени зубы скалишь, - остановила его Рысь.
   - Я то что, я само внимание, токмо вот байки дивные да расчудесные я привык слушать на пиру хмельном да развеселом, а не в порубе сыром да темном, - высказал Лис, показав тем самым свое недоверие к рассказчику.
   - Ежели правду бает Ставр, а ему я верю, - продолжила Рысь, - знамо, не в простую усадьбу мы попали. Да и боярин со своими холопами не тот, кем казаться хочет.
   - Так куда ж нас занесли три сосны прокудливых? - вопрошал Филин.
   - Может за тридевять земель, а может в сами чертоги Мары, но уж точно не окрестности Малаховки, - пояснила Рысь, - про то мог токмо Белояр сказать, ежели он с нами был, да сам Сварог.
   - А с боярином, что не так? - продолжал вопросами пытать Филин.
   - Обычный боярин не будет при себе нежить в холопах держать, токмо колдуну сие по силам, - пожав плечами, отвечала Рысь, - да и нас он заманил в свою берлогу не по прихоти. Для чего - то мы ему надобны.
   - Так попросил бы добром, - проворчал Лис, - нам разве в тягость услужить доброму человече. А то сразу хватать, в поруб тащить.
   - Значит, не по душе бы нам пришлась та услуга, - метко приметил Чоботок.
   - А что за нежить? - встревожено вопрошал Филин. Чего, чего, а с нежитью ему сталкиваться еще не приходилось.
   - По словам Ставра, челядь боярина смахивает на упырей, - пояснила Рысь.
   - Тьфу ты, леший его за ногу, - в сердцах выругался Чоботок, - еще упырей нам не хватало для полного счастья.
   - Слышите, кто - то идет? - перебил беседу Филин.
   Все замолкли, прислушались, но кроме дыхания соседей, да шуршания мышей по углам поруба, ничего не смогли услышать. Только Филин умудрился уловить звук шагов неизвестных, то ли приглядчиков, то ли сторожей, за крепкой дубовой дверью узилища. Пленники по науськиванию своего зрячего товарища приблизились к выходу из темницы, стали по их краям. Сделали это они вовремя. Заскрипели не смазанные петли, это начала открываться дверь поруба.
   - Вот сейчас и поглядим, увидим, по какой надобности нас повязали, - прошептал Чоботок.
  
   Глава четырнадцатая.
   Жертвоприношение.
  
   Пленники разделились, стали по бокам двери, приготовились. Ежели им принесли поесть это кстати. По такой надобности сторожей не слишком много должно быть. Значит, с ней легко будет сладить, ведь те не ждут от пленников такой прыти, думают связанные лежат, в неведении томятся, об своей судьбинушке печалятся. А пленникам того и надо. Они наскоком набросятся, повяжут татей, оружие отберут и вперед к свободе. Вот тогда и пожалеет коварный боярин о содеянном злодеянии.
   Так думали пленники, но получилось не по их красивым замыслам.
   Дверь в поруб открылась со страшным скрипом. Сразу же темное узилище осветилось под бликами зажженных факелов. Пленники невольно зажмурились. Когда же глаза привыкли к новому свету, они увидели, что в проеме двери стоит сам боярин, одетый в черную хламиду, а возле него столпились холопы с обнаженными мечами да с острыми сулицами. На таких наскоком не набросишься, себе дороже будет.
   - Рад вас видеть в полном здравии, гости дорогие, - лучезарно улыбаясь, произнес Астиней, - я гляжу, вы уж управились, избавились от своих пут. Что ж, так даже лучше, мне меньше мороки, развязывать не надо, да и вам размявшимся легче ступать за мной. Ну что стоите столбами, выходите, да следуйте куда укажут.
   После тех слов боярин повернулся к узникам спиной, пошел прочь от темницы. Его же холопы остались стоять на месте, дожидаться, когда пленники вылезут из поруба. Они расступились по сторонам от открытой двери, держа оружие наготове.
   Узники посмотрели на Чоботка, ожидая, что тот решит, ежели укажет лезть в драку, значит, полезут, ежели скажет, смириться и подчиниться боярской воле, значит так и сделают.
   - Что ж, други, уважим хозяина, пойдем, поглядим, какой на сей раз он нам пир устроил, - невесело усмехнувшись, молвил Чоботок и первым направился к выходу. Все остальные безропотно подчинились ему.
   Они осторожно выбрались из узилища, посмотрели на боярских холопов. Те на вид были люди, как люди, вот токмо лицом бледноваты, как обглоданная кость, да очи впалые черны, как сама непроглядная ночь. Неужто про них Ставр говаривал? Все невольно глянули в его сторону. А тот мотнул головой утвердительно, мол, вот они - упыри проклятые.
   Сам Ставр был молод, годков двадцать отроду, хоть и имел неприглядный вид, синяк под глазом, уста разбиты, грязные густые русые волосы да небольшая борода с усами топорщились в беспорядке, все ж приглянулся коловратам. А как же быть иначе, ликом он был прост, хоть и купеческого сословия, а под помятым кафтаном можно было углядеть доброе молодецкое тело с широкими плечами да натруженными руками, которые не только могли справно управляться с товаром, но и ловко орудовать мечом. Такой товарищ для честной компании не помеха.
   Ставр так же оценивающе посмотрел на своих спутников и остался ими доволен, особенно же приглянулась ему Рысь. Хороша девка, хоть и худа телом, но это дело наживное, главное были кости, а мясо со временем нарастет.
   Холопы боярские разделились. Двое из них пошли впереди, показывая дорогу, остальные шестеро пристроились сзади пленников, держа мечи да сулицы наготове, так на всякий случай, вдруг узники решат влезть в свару, тогда - то оголенное оружие и пригодится, усмирить непокорных.
   Таким порядком они прошли сквозь длинный узкий коридор, поднялись по лестнице наверх, минули несколько небольших комнат и наконец, прибыли широкие хоромы, туда, где накануне сидели за широким столом и ели яства, пили зелье заморское, хмельное. Вот только сей раз все это там отсутствовало. Не было там стола, не было яств. Место всего этого на полу, прям посреди хоромов, находилась начертанная чем - то красным огромная пятиконечная звезда, которая была перечеркнута прямыми линиями. На ее лучах имелись непонятные надписи, похожие на замысловатые загогулинки, а посреди нее находился чудной стол, высокий такой, человеку по пояс, покрытый наклонной доской, на которой лежала большая толстая книга, обтянутая кожаным переплетом. Там же находился и сам боярин, одетый в черную хламиду, а на груди у него блестела толстая златая цепь, а на ней диск с ладонь и тоже златом да самоцветами переливается. Все как Милена про него говаривала.
   Он был не один. Вокруг звезды кругом стояли человек пять незнакомцев, одетых, также как и хозяин в темные хламиды. Они смотрели во все глаза на вошедших узников, держа в руках зажженные черные свечи.
   Кроме незнакомцев в просторных палатах по углам ютились с десяток боярских холопов, таких же бледных лицом, как и те, что вели пленников. Они в одной руке держали зажженный факел, а в другой обнаженные мечи.
   Охранные холопы провели узников через все хоромы, поставили каждого у навершия начерченной пятиконечной звезды, а сами удалились в сторону.
   Оставшись без назойливого пригляда, пленники осмотрелись, они не могли взять в толк, что от них хотят, ведь явно не на веселую пирушку их пригласили, да не беседы долгие вести, здесь крылось совсем другое и не совсем приветливое, а возможно и вообще что - либо непотребное. А у них в руках даже засапожного ножа не имелось. Пленники невольно покосились на стенные холсты, на которых висело разное оружие, манило оно к себе, но вот незадача, к нему никак не подобраться без боя, ведь на пути стоят настороженные боярские холопы.
   Лис напрягся тетивой, готовый в любой момент броситься в ту сторону. Да и остальные коловраты были того же мнения, еще бы, они без привычного оружия ощущали себя совсем нагими. Лис незаметно показал взглядом на холсты, в надежде, что старшой подаст сигнал, даст добро. Но Чоботок почти неразличимо мотнул головой, мол, охолонись, не лезь на рожон, сперва надобно выпытать, что боярину от нас надо, а уж потом показать свое воинское уменье. Коловрат смирился, не стал осломя голову кидаться за оружием.
   Чтоб не томиться в неизвестности, решил Чоботок пытать боярина:
   - Ты почто нас хитростью заманил к себе в хоромы да подлым обманом посадил в поруб? Неужто, мы какое зло затаили супротив тебя? Так не было такого. Аль невольно оскорбили тебя? Так и этого не припомню. Поведай, боярин, нам об этом, мы ждем.
   - Это верно. Не было мне зла от вас, да и обиды никакой не видно. Но суть не в этом, совсем в другом, - добро улыбаясь, держал ответ боярин. - Попросил меня один хороший человек об услуге, то бишь, задержать путников держащих путь к граду Мурому, а вот на какой срок, запамятовал сказать. Ну, я по своему уразумению и решил, чтоб не попасть впросак, вовсе не отпускать тех, кто попадется в мои расставленные сети.
   - Никак Маргаст - злыдень тем доброходцем оказался? - выкрикнула Рысь, глядя прямо в колючие очи хозяина поместья.
   - Он, прохвост Цареградский, он, - не стал скрывать Астиней, - дары богатые мне преподнес, за такое дело. Как не уважить такого щедрого благодетеля, ежели учесть, что я с этого дела двойной прибыток поимею.
   - Ну, с дарами мы все уразумели, - начал судить Чоботок. - А как же быть со вторым прибытком? Аль ты за выкуп решил нас из полона отпустить?
   - Нет, гостюшки дорогие, здесь мой интерес совсем другого толка, - возразил ему Астиней. - Выкуп что, так, пустяк, утеха ока алчного, да услада чувства скупости, мои закрома от такой рухляди и так ломятся. Меня же боле душа моя нетленная заботит. Не хочу я с ней расставаться, нет желания отпустить ее за Калинов - мост, во владения прекрасной, но холодной Мары. А для этого требуется мне забрать вашу силу, вашу молодость, ваше уменье.
   - Внемли мы твоим словам, боярин, вот только в толк не можем взять, толи шуткуешь ты над нами, толи истину глаголешь, - молвил в ответ Чоботок, - ежели последнее, то негоже для такого зрелого мужа блажить, яки младенец неразумный. Удумал тоже, заберет нашу силу, молодость да умение. Ежели было такое возможно, кто бы тебе позволение дал такое совершить? Мы же не жертвенные твари, которые безропотно идут на заклание, мы вои и в обиду себя не дадим!
   Услыхав такое, рассмеялся Астиней и все его прихвостни ему вторили. Но вот он успокоился и сказал:
   - Ох потешил ты меня, храбрый вой, усладил мой слух своими дерзкими речами. За все четыреста годков, что на белом свете я живу, первый раз от узника такое слышу. В основном все кидаются мне в ноги, просят отпустить, не губить их жалкие душонки. Это радует. От вас, храбрые вои, я вдесятеро больше силы получу, чем от тех тщедушных узников, что попадались раньше ко мне.
   - Что ж испытай нас, коль не боишься, - смело глядя на боярина, молвил Чоботок, - как в народе говорят, попытка не пытка, а мы поглядим, увидим, кто кого потешит!
   - Любы вы мне, храбрые вои. Не стелетесь предо мной, дерзко смотрите мне в лицо, духом сильны! - сказывал Астиней, с уважением глядя на своих узников. - За то я вас уважу, долго мучить не буду, не стану медленно, день за днем высасывать вашу силушку, а возьму ее разом. Ну что, мои соплеменники, приступим к ритуалу!
   - Приступим! - отозвались хором незнакомцы, одетые в черные хламиды. Они достали из ножен длинные прямые кинжалы, подошли к узникам со спины и стали там наготове.
   Увидав, что все готово для ритуала, Астиней поднял руки к небу и начал произносить слова:
   - Книга теней, служи своему господину!
   Книга теней, служи своему господину!
   Книга теней, служи своему господину!
   Как только боярин начал творить чары, все кто находился в палатах, сразу ощутили изменения в окружении. Воздух словно сгустился. Он казался тяжелым и кислым на вкус, тени по углам стали еще черней чем были, и всем постоянно казалось, что там, в непроглядной тьме шевелится что - то живое, угрожающее, готовое кинуться на людей и рвать их в клочья. На улице поднялся сильный ветер. Его высокий посвист был слышан даже в закрытых палатах. А вскоре послышались гулкие раскаты грома.
   Все подивились резкому изменению в окружающей обстановке. Только сам боярин оставался невозмутим. Он продолжал творить свое темное дело:
   - Я, твой создатель,
   Тебе я велю
   Открой мне страницу
   Какую хочу.
   Там я заклятье
   Свое получу
   Узников силушки
   Им я лишу
   Тем свою душу
   Я сберегу
   Ту, чем так сильно
   Я дорожу!
   Произнося эти слова, Астиней сильно изменился. Он немного осунулся, его лик побледнел, щеки впали, очи зажглись пурпурным огнем, на лбу появились крупные капли пота, видать много сил у него отнимала ворожба. Но боярин не обращал на это внимание, он продолжал говорить заклятие пока не завершил его словами:
   - Книга теней, подчинись своему господину!
   Книга подчинилась. Она пришла в движение. Ее кожаный переплет открылся без посторонней помощи, страницы, вначале медленно, но постепенно ускоряясь, стали перелистываться сами собой. Вскоре они замелькали в воздухе, как крылышки у мухи, стали расплываться, терять свои очертания. Но вот их бег стал вновь замедляться и вскоре совсем прекратился. Книга в открытом виде, неподвижно осталась лежать на столе. По всей видимости, она нашла нужную страницу, с нужным заклинанием.
   Астиней начал по ней читать, произнося вслух непонятные слова. Скорее всего, он говорил на том языке, которому внемлют темные боги:
   - Калдрон чиз липон энфис
   Калдрон чиз липон энфис,
   Тирим злэт экстудо,
   Флекс тирим прокудо,
   Экс фарзат миранда,
   Текс тирим саванда!
   Губер зента,
   Губер стрим
   Губер слейт файлант экстим!
   Хозяин поместья произносил слова медленно, слегка нараспев. Он, то повышал свой глас до такой степени, что отдельные строки заклинания эхом разносились по всем просторным хоромам, то понижал, становясь едва различимым, иногда делал небольшие паузы. Только так и ни как иначе, можно было привести в действие нужное заклинание.
   Стоило Астинею произнести последние слова наведения чар, как Ставр, словно деревянный идол, замер на месте. Он пытался пошевелиться, сдвинуться с места, но не смог, невидимая посторонняя сила сковала его крепче железных оков.
   Остальные же узники ощутили, как их тела обдало жаром, а знак коловрата нестерпимо запек, словно его только что каленым железом нанесли на предплечье. Но вот мимолетная боль прошла, они ее выдержали стойко, не вскрикнули, не застонали.
   Поняли коловраты, неспроста им нанесли такой знак. Оказывается, он не только дает им по нему узнавать друг друга, но и оберегает от злых чар. Вот и сейчас сдвоенный крест спас их от темного колдовства.
   Подельники Астинея замешкались. Они были готовы в конце заклинания, когда узники онемеют, вогнать каждому из них в грудь свой длинный кинжал и вырезать еще бьющееся сердце, но не смогли. Коловраты не замерли, словно деревянные чурки, на них не подействовали произнесенные чары. Это сильно смутило их, заставило остановить руку, готовую нанести смертельный удар.
   Астиней также был удивлен, когда после завершения ритуала ощутил на себе любопытные взгляды узников. Они, молча, стояли, ждали, что же предпримет дальше неудавшийся чародей. Такого за все время, что ему пришлось прожить, Астинею еще встречать не приходилось.
   - Как? Отчего? Почему на вас не подействовали мои чары? - в замешательстве вскрикнул он.
   - Да уж, с Белояром тебе не сравниться, - усмехнувшись, молвил Чоботок, - он да, силен в чарах. А ты, так, ни то, ни се, а всего лишь, хрен с горбатой грядки, у которого ботвы больше чем корня.
   После таких речей Астиней на некоторое время потерял дар речи. Он, молча, открывал свои уста, словно рыба на сухом берегу, хотел достойно держать ответ на оскорбление, но от ярости и смущения не мог произнести ни слова. Но вскоре опомнился, взял себя в руки и приказал своим холопам:
   - Убейте этих наглецов!
   Первыми выполнить просьбу хозяина ринулись его соплеменники, те, что стояли позади коловратов, только один из них, тот, который находился возле Ставра, поспешил другим на помощь, посчитав того не опасным.
   Возможно кто - либо другой и принял бы неминуемую смерть, но только не воины, прошедшие суровое обучение, под чутким руководством опытного наставника. Светогор предвидел, что им предстоит пройти немало испытаний в жизни и потому, ни в чем не давал коловратам спуска.
   Соплеменники Астинея нанесли смертельный удар. Во всяком случае, так они думали. Каково же было удивление подельников, когда их острые клинки не смогли достичь цели. Молодые воины опередили их. Они легко уклонились, повалили супостатов на пол, завладев при этом чужим оружием. Пятый помощник боярина, увидав такое, заколебался, не зная, что предпринять, то ли вернуться к пленнику, возле которого находился, то ли поспешить на помощь своим подельникам.
   За него все решила Рысь. Она с наскоку ударила ногой ему в грудь, повалила на пол, завладела еще одним кинжалом.
   Покончив с первыми врагами, коловраты окружили обездвиженного Ставра, ощетинились оружием, стали ждать нападения боярских холопов.
   Те не заставили себя долго ждать, набросились всей толпой на молодых воев, решив количеством задавить строптивого соперника.
   Астиней стоял возле чудного стола и с надменной улыбкой на устах наблюдал за развернувшимися событиями. Его пятеро соплеменников неподвижно лежали на полу, были они живы или нет, неизвестно, но это боярина совершено не волновало. Он с нетерпением ждал, когда его верные холопы порвут на части неугомонных пленников, ведь что могут сделать четверо молодых воинов, вооруженных длинными кинжалами, против полторы дюжины непобедимой нежити, которые умело, держат в руках острые мечи и короткие сулицы. В своей победе Астиней не сомневался, не устоять пленникам против его рати.
   Оказалось, радовался он рано.
   Трое ретивых холопов вырвались вперед из общей толпы. Они наметились остриями сулиц на неприкрытый живот молодых воинов, решив одним ударом покончить с ними. А то, что у них в руках кинжалы, так что можно сделать ими против длинного копья.
   Оказалось можно.
   Коловраты подпустили поближе шустрых супротивников, перехватили поудобней кинжалы и метнули их.
   Каждый бросок не прошел даром. Все три кинжала вошли в глазницы холопов, при этом повалив тех на пол. Молодые воины сразу подскочили к ним, подхватили упавшие сулицы, приготовились к схватке. Теперь они себя ощущали намного уверенней, ведь таким оружием владели отменно и могли спокойно противостоять набегающей толпе.
   А вот и холопы подоспели, окружили коловратов, начали наскакивать, стараясь нанести смертельную рану.
   Чоботок, Лис да Филин ловко отбивали коварные выпады и сами не забывали отвечать, кололи, подсекали ноги, была возможность - рубили. Рысь же была на подхвате. Когда кто - либо из супротивников сумел проскочить меж воев, она успокаивала их своими двумя кинжалами.
   Валились на пол холопы, как колосья ржи под серпом умелого крестьянина, но потом медленно вставали и вновь вливались в ряды нападающих.
   Это было страшно, для обычного обывателя, который привык к мирной жизни. Коловратам же, привычным к ратным делам, некогда было праздновать труса. Они просто немного подивились, а опосля вспомнили про слова Ставра, что нелюдь можно успокоить навсегда, только отрубив тому голову, а вспомнив, принялись за дело.
   Молодые воины сумели завладеть чужими мечами, при этом отбросив сулицы в сторону за ненадобностью. Ощутив в руках привычное оружие, они с удвоенными силами принялись рубить буйные головушки. Те, как кочаны капусты, слетали с плеч и с гулким стуком падали на пол. После такого холопы уж не могли подняться и вновь вступить в сечу.
   Увидав такое, Астиней посерел ликом. Понял он, что не справятся его холопы с непокорными узниками, все полягут. А как только такое случится, то молодые воины вспомнят о нем и не упустят из своих рук. Попадаться же к ним у него не было никакого желания, ведь они его уж точно не пощадят.
   Тогда Астиней громко свистнул, подал условный сигнал, на который должны появиться оставшиеся в резерве слуги, а сам решил под шумок исчезнуть из хоромов, на время затаиться в укромном месте и при возможности отомстить непокорным узникам, которые вскоре могут превратиться в полноправных хозяев поместья.
   Услыхав переливчатый свист, Чоботок отвлекся на мгновение, посмотрел в сторону боярина. Тот замер в ожидании, искоса бросая взгляд на одну из дверей. Коловрат сразу заподозрил недоброе и оказался прав. Створки дверей распахнулись, и в просторные хоромы ввалила еще одна толпа боярских холопов. В воздухе же, с противным визжанием, замелькали, захлопали крыльями лохматые твари, размером с большую кошку, вот только коготки у них были не кошачьи, а более напоминали волчьи, ну а про зубы что сказать, остры, как иголки, да длинны как кинжалы. Их было с десяток. Они начали кружить над коловратами, примеряясь броситься на тех сверху.
   - Криксы! - предостерегла Рысь.
   - Видим, что криксы! - ответил ей Чоботок. - Вы здесь уж постарайтесь управиться, а я пойду, возьму на меч, вон тех супостатов!
   Он показал на новых холопов, которые поочередно начали появляться из открытой двери и, не мешкая, направился к ним.
  
   Глава пятнадцатая.
   Колдуй - не колдуй, все равно получишь в око.
  
   - Без меня управитесь? - вопрошал Лис, поглядывая на летучих тварей, которые пока не решались нападать.
   - Управимся, - уверено ответил ему Филин. А что тут не управиться, ежели от наседавших холопов осталось только трое. С ними грех не сладить вместе с Рысью.
   Лис одобрительно мотнул головой и помчался в сторону стены, туда, где висело оружие. По дороге с пола подобрал сулицу, замер на мгновение, приноровился, кинул короткое копье. Одна из крикс, с предсмертным визгом, полетела вниз, пронзенная насквозь длинным наконечником. Лис даже не стал ее рассматривать, он уже приблизился к холсту, где висели отменные сложные луки, да тулы полные стрел.
   Коловрат первым делом подхватил приглянувшийся лук, натянул на него тетиву, а уж опосля принялся осматривать содержимое тулов. Стрелы с гранеными и шиповидными наконечниками он сразу оставил на потом, а вот срезень ему пришелся по душе. Таким, как раз в пору, сбивать мельтешащих под потолком летучих тварей.
   Лис лизнул по привычки большой палец правой руки, достал стрелу, глянул на крикс, те после потери одной из товарок, оживились, начали сверху наседать на Рысь и Филина, после чего молвил, криво улыбаясь:
   - Ну что, летуны визгливые, поглядим кто из нас ловчей!
   После таких слов он перешел к делу. Наперво Лис подрезал крылья двум криксам, что вились над Рысью. Одна из них свалилась, прямо на плечи воительнице, но та стряхнула ее и добила острыми кинжалами. Опосля, принялся он за остальных.
   Вжик, вжик, вжик. Стрелы радостно запели песню смерти.
   Криксы, почуяв смертельную угрозу, разлетелись в стороны, забились в темные уголки хором, надеясь укрыться от зоркого глаза воя. Напрасно старались. Лис не знал промаха. Каждая выпущенная стрела находила свою цель, летучие твари, как переспелые грозди вишни, падали вниз, некоторые замертво, некоторые недобитками, так, тех успокаивали Рысь с Филином, которые были начеку. Когда же последняя из крикс рухнула на пол, Лис замер, держа лук наготове, осмотрел хоромы, но не увидел цели, тогда он схватил меч и поспешил к Чоботку на подмогу.
   Того уже не было видать в просторных хоромах, значит он где - то там, за закрытой дверью. Лис подскочил к ней, рывком открыл, ввалился во внутрь, держа меч наготове, вдруг там засада, аль коварная ловушка. Не было там ни того, ни другого. В светелке поменьше, чем зала, из которой он пришел, стоял Чоботок. Он вытирал свои мечи от крови. Вокруг него валялись обезглавленные холопы, ни одного живого супостата не осталось.
   - Ну, ты и тупица! - восхищенно воскликнул Лис, рассматривая груды трупов. - Мог бы и мне немного оставить.
   - Да я и сам - то только начал в раж входить, а они возьми, да кончились, - усмехнулся Чоботок, вытирая испарину со лба рукавом рубахи. - Ну что стоишь, рот раззявил, пошли, поглядим, как дела у Рыси да Филина.
   Так они и сделали.
  
   ***
   А Рысь тем временем, стерла кровь с шеи, все же летучая тварь умудрилась ее слегка поранить, посмотрела в сторону боярина. Вот с кем нужно совладать впредь, а уж потом добивать его холопов, да других его помощников. Ведь только ему под силу пополнить их ряды, а без него вся нечисть просто исчезнет, или потеряет свой боевой пыл.
   Подумав об этом, воительница решительно направилась к хозяину поместья. Тот на удивление спокойно стоял и смотрел на нее, не страшась, не убегая. А почему, Рысь поняла через мгновенье, тогда, когда наткнулась на незримую стену, которая не подпускала ее к боярину.
   - Подмогнуть? - вопрошал Филин, увидав замершую на месте воительницу.
   - Он закрылся чародейским тыном! - отвечала Рысь. - Чем ты мне поможешь?
   - Так плюнь на него, да пошли, глянем, куда подевались сотоварищи, - предложил Филин, вытирая меч об домотканую рубаху одного из убитых холопов.
   - Мы уйдем, а он вновь займется чародейством, вызовет еще, кого похлеще крикс, - возразила Рысь.
   - Тоже верно, - согласился с ней вой. - И что нам делать?
   - Была бы у меня, хоть маленькая веточка прокудливой сосны, вот тогда бы я постаралась нарушить заклятье, - задумчиво молвила Рысь.
   - Веточка говоришь, - Филин покопался в поясе, достал оттуда небольшую сухую палочку. - Такая подойдет?
   - Откуда? - подивилась Рысь.
   - Когда мы проезжали мимо прокудливых сосен, ветром осыпало с них сухие ветки, - начал пояснять Филин, - попало прям на меня. Я стряхнул их, а вот эта приглянулась мне, решил оставить, так для пустяка, в зубах поковыряться.
   - Ты прям, как дитятко малое, да неразумное, всякую бяку в рот тащишь, - осуждающе покачала головой Рысь, - разве неведомо тебе, прокудливой веточкой в зубах ковырять, толь беду наживать. Так можно не только зубов лишиться, но жизнью поплатиться. Давай ее сюда от греха подальше.
   - Эко ты загнула - жизнью поплатиться, - засомневался Филин, но веточку отдал.
   - Да, братец, поверь мне на слово. Про то Белояр нам всем говаривал, вот токмо ухи, видать, у тебя в то время воском были залеплены, - добавила Рысь, забирая сухую веточку.
   - Запамятовал я, - смутился Филин.
   - Ладно, голова, два уха, не мешай, ворожить сейчас буду, - молвила в ответ воительница.
   Коловрат послушно примолк, начал следить за дальнейшими действиями своей подруги по оружию.
   Рысь присев на колени, вытянула руки перед собой, замерла на месте, вспоминая нужный заговор, вспомнив же, зашептала:
   - Ты, прокудливая сосна,
   Мою волю выполни сполна,
   Пусть в том помогут Сварог,
   Батюшка отец,
   Да Велес его сын,
   Разрушить тот незримый тын.
   А я, конечно, не поскуплюсь,
   С тобою своей плотью поделюсь.
   Воительница выдернула с головы один волос, бережно обмотала его вокруг веточки, завязала на три узла, закончила свой наговор:
   - Моя плоть родная,
   Наполнит тебя силой
   До полного края.
   Лети веточка ввысь,
   Не упрямься, не ленись.
  Пади на тын незримый,
   Разрушь его родимый.
   После этих слов Рысь перешла к делу. Она бросила заговоренную веточку в сторону незримой преграды.
  
   ***
   Астиней с усмешкой следил за Рысью, когда она подходила к заговоренному кругу, с надменным видом наблюдал, как та наткнулась на незримый тын и отскочила назад. Он пока не мог незаметно исчезнуть с глаз своих бывших узников, но и супротивники не имели возможности достать его. Пусть побьются о незримый тын своими лбами, может, поумнеют, да отступят, оставят его в покое.
   Оказалось, молодые воины не привыкли отступать, особенно та строптивая девка. Она с самого начала Астинею пришлась не по нраву. А когда он заглянул в переметные сумки своих узников и узрел разные травы, да снадобья, то посчитал ее самой опасной среди коловратов. Воины что, с ними все ясно, они могут только грубой силой взять, но супротив нее можно найти силушку и посильней. А вот кто та девица, знахарка, аль ворожея, аль просто спутница, решившая пуститься в долгий путь под надежным приглядом? Хотя на обычную путешественницу она не похожа. Повадки опытного воина, да пристальный, все видящий взор, все это не присуще обычной девице, которая только и мечтает, как побыстрей найти себе доброго мужа, да завести побольше родимых дитятков. Эта же была другая и цели у нее были не те. Потому - то Астиней выделил Рысь средь всех коловратов, посчитав ее самой опасной средь остальных.
   Когда же она забрала неприметную сухую веточку у своего друга и начала над ней ворожить, боярин понял, сейчас случится что- то непоправимое! Что именно до него вскоре дошло. Девка решила разрушить незримый тын! Как только это случится, его жизнь окажется в большой опасности, ни что уж не сможет остановить супротивников, которые без раздумий срубят его головушку. А терять ее ему ой как не хотелось.
   Но что же делать, как же быть, как подмогу в трудный миг добыть?
   К князю Кощею поздно обращаться за помощью. Тот конечно в подмоге не откажет, пришлет верных воинов, но пока они доберутся до усадьбы, с ним будет кончено. Холопы лишились живота, криксы порублены, так что некому подсобить в трудный час.
   Правда был у него прозапас один способ, но ох как не хотелось им воспользоваться, да нечего делать, придется.
   Еще вначале, собирая заклинания, да записывая их в книгу теней, наткнулся Астиней на одно короткое, но непонятное заклятие. Начертал его как положено, человеческой кровью, на кожаной странице, решил испробовать. Стоило боярину произнести последнее слово, как посреди хором поднялся густой дым, когда же он рассеялся, на его месте оказался ужасный гость. Он горой могучих мышц возвышался над Астиньем, глядел исподлобья своим алым жгучим взором, да вопрошал громогласно:
   - Кто посмел нарушить мой покой? Кто дерзнул меня позвать, от думы мудрой оторвать? Это ты козявка, крохотная шавка?
   Его глас трубный эхом разнесся по всем хоромам, от него задрожали крепкие стены, поднялся сильный ветер.
   Астиней слегка заробел перед таким вызванным гостем. И было от чего заробеть. Званый гость был на две головы выше боярина, в плечах широк, не то, что в дверь, в небольшие ворота такому придется бочком проходить, руки как бревна, ноги как столбы, а на выбритой голове виднелись два небольших роговых нароста. Одет был незнакомец в кожаные штаны, заправленные в замшевые сапоги, да короткую безрукавку, которая не смогла скрыть от взора мощную грудь, на ней виднелась толстая златая цепь. Подпоясан он был широким поясом, с ножнами, где находились два меча.
   Но вскоре Астиней опомнился, представил себя по чести, да принес извинения за нежданное беспокойство. Званый гость милостиво выслушал заискивающую речь хозяина поместья, да в свой черед назвался Скипером, хозяином подземного мира. Был он не одинок в тех темных местах, а имел двух братьев, Корочуна и Дыя, которые помогали ему править обширными угодьями, да приглядывать за темными душами, которые попали в их руки.
   Вот так, с великой оказией вышло то знакомство, которое продолжалось по сей день. Обещал Скипер Астинею в помощи, но только с одним условием, что может тот воспользоваться ей только раз, а в ответ испросил с него души людские, которые боярин должен постоянно поставлять в его владения. На том и сошлись.
   Астиней достал кинжал из ножен, что висел на поясе, резанул им по левой ладони. Сразу из открывшейся раны показалась кровь, потекла по руке, начала капать на пол. Боярин протянул ладонь к книге, направил поток алой руды на ее страницу. Кровь послушно падала на исчерченную тайными знаками кожу, закипала, превращалась в пар. Астиней же в это время произносил слова, которые должны вызвать Скипера на подмогу.
  
   ***
   Веточка прокудливой сосны упала на незримый тын, зацепилась. Сразу от нее полезли во все стороны молодые побеги, которые сплетались в причудливый узор. Вот они расползлись, заблестели зеленью иголок, да как - то нежданно, повалились прям на пол, сломали своим весом незримый тын.
   Рысь сразу же ринулась в образованную брешь, от нее не отставал Филин. Они подскочили к боярину, хотели скрутить ему руки, да не успели. Нежданно загремело в палатах, поднялись клубы непроглядного дыма, обволокло им всю округу, запахло чем - то едким, непривычным, незнакомым. Когда же он рассеялся, то узрели молодые воины, что стоит возле боярина неведомое чудо - юдо, смурное на лик, да безобразное на вид. Зырки алые, аки у быка разъяренного, уши лохматые, уста непомерно большие, с острыми клыками, словно у волчары позаимствованными, нос - пятак, не пятак, аки у молодого поросенка, токмо не вытянутый вперед, а слегка приплюснутый, словом уродец еще тот.
   - Филин, ты почто свой дух поганый на волю испустил? Говаривал же я тебе, не налегай на гороховую похлебку у Милены! - крикнул Лис, вбегая в просторные хоромы следом за Чоботком.
   - Это не я, Лис! - с легкой обидой, крикнул в ответ Филин.
   - Не дурень, уразумел! - узрев чудище, Лис понял, сейчас не шуток, но все ж не удержался, не преминул заметить, мотнув головой в сторону Скипера:
   - Гляньте други, как его рожу то перекосило, никак животом мучается, бедолага?
   - Истину зришь, Лис! - прокричал в ответ Филин. - Как только появился здесь, так сразу весь воздух попортил!
   - Почто побеспокоил меня, боярин? - обратилось чудище к Астинею, своим зычным гласом, от которого сотряслись каменные стены хоромов. Он словно не внял подначкам коловратов, а может просто не уяснил, что речь ведется про него.
   - Уничтожь супостатов, забери их жалкие душонки! - крикнул тот в ответ.
   - Это дело любо мне! - оскалился Скипер и выхватил из ножен два меча. Он наскочил на молодых воев, замахал мечами, стараясь нанести им смертельную рану.
   Коловраты рассыпались в стороны, удивляясь проворности, такого неуклюжего на вид огромного громилы, стали кружить вокруг него, делать выпады, колоть, рубить невиданного помощника Астинея. Более всех Чоботок старался, узрел он в Скипере равного себе супротивника, такого же обеерукого воина. Ловко орудуя двумя мечами, коловрат умудрялся отбивать удары вражины, да самому наносить их. Вот только Скипер был не прост, имел он отменную воинскую выучку, да и в битвах, по всей видимости, не раз участвовал, так что с легкостью отбивался от наседающих молодых воинов, но и сам, правда, их не мог достать.
   Подумывали уж коловраты, что супротивник их сам Чернобог, которого невозможно поразить обычным оружием, ведь у того не кровь течет по жилам, а обжигающий огонь. Ан нет, все ж не Чернобог.
   Чоботку удалось на руке супротивника нанести небольшую рану. Там сразу же появилась скупыми каплями алая юшка, которая оросила пол. Такая оказия очень даже обнадежила коловратов. Ежели кровушка имеется, значит, недруг, так же как и ты сделан из костей и мяса. Значит, его можно взять на меч. Но вот как это сделать, это уж другой вопрос.
   Коловраты продолжали кружить вокруг Скипера, стараясь запутать того, найти уязвимое место, но тот не поддавался на их уловки. Вот он отбил прямой выпад Филина, отпихнул ногой Рысь, да так, что та покатилась по полу, налетел на Лиса. Скипер ловко отвел его меч своим, а парным примерился попасть прям по шее, не прикрытой бронею, за неимением таковой. Лис чудом успел увернуться, перекатом ушел в сторону и подался к стене, где находился лук, схватил его, благо тетива уж натянута. На сей раз он не стал брать срезени, выбрал стрелы с гранеными наконечниками, такими не то, что плоть, броню с легкостью прошибешь, три воткнул в пол перед собой, четвертой примерился, стал выжидать удобного момента. Долго ждать ему не пришлось. Чоботок отскочил в сторону, уходя от булата, тем самым открывая Скипера для Лиса. Тот медлить не стал, одну за другой пустил три стрелы, метясь в широкую грудь недруга. Он был уверен, что попал, но не тут - то было. Скипер с легкостью отмахнулся от стрел мечами и бросился в сторону меткого стрелка. Лис не мешкая, пустил последнюю граненую подругу. Но и та ушла, не поранив Скипера, успел тот увернуться от нее. Правда все ж нашла она свою цель. Миновав увертливого недруга стрела пропела свою короткую песнь и вошла прям в око Астинею. Тот даже не поняв, что случилось, замертво рухнул на пол.
   Как только случилась такая оказия, чары спали, отпустили Ставра. Купец не удержался на ногах, повалился на бок, но в следующий миг поднатужился, поднялся. Все ж крепким мужиком оказался.
   Скипер узрев, что боярина живота лишили, в бой вступать не стал, а зачем, ежели защищать некого, покрылся непроглядной дымкой, да исчез с глаз долой, не сказав ни слова.
   Коловраты вздохнули с облегчением, решив, что избежали большой беды, правда, недолго. Стены хоромов затрещали, стали пошатываться, грозя в любой момент обрушиться и похоронить под собой непрошеных гостей.
   Рысь примерилась броситься за колдовской книгой, ох как ей хотелось завладеть такой чародейской вещицей, ведь там хранится много невиданного, да непознанного, а как обрадуется Белояр, получив ее в руки. Помыслив такое, воительница направилась к чудному столу, возле которого лежал убитый боярин. Но стоило Рыси сделать всего лишь пару шагов, как пол закачался, начал дыбиться, кругом образовались небольшие трещины, которые начали медленно расширяться.
   - Уходим! - крикнул Чоботок.
   - Дай мне чуток времени! - крикнула Рысь, собираясь перепрыгнуть через трещины.
   - Не дури! - охолодил ее Филин. - Не успеешь, сгинешь вместе с книгой!
   - Успею! - уверяла воительница. Она не хотела слушать чужие советы, решила все сделать по своему, во что бы то ни стало добыть, чародейскую книгу.
   Но судьбу не обманешь, она все решает за всех. В том месте, где стоял чудной стол, пол вздыбился огромным пузырем, раздался громкий треск, только что появившейся холм опал, провалился в бездонную пропасть. Ошарашенная Рысь отпрыгнула назад, в безопасное место.
   - Уходим! - вновь крикнул Чоботок. На сей раз, все его послушали.
   Коловраты не стали дожидаться бесславной гибели, подхватили Ставра под руки, начали искать выход во двор, хорошо хоть помнили, каким путем сюда попали, так что, не плутая, пошли той же дорожкой.
   - Стойте, братцы, а как же мои деньги, как же мой товар! - порывался Ставр уразуметь своих спутников, да направить их на поиски выручки, которую получил за продажу каменьев.
   - Не до этого, нам бы самим отсюда ноги унести, да с целой головой остаться, - урезонил его Чоботок.
   Пока речь вели, не заметили, как оказались во дворе, под звездным ночным небом. Вовремя они это сделали. Каменный терем последний раз судорожно содрогнулся, да обрушился до самого основания.
   Коловраты облегчено вздохнули, слегка перевели дыхание, да направились на поиски конюшни, благо все остальные сараи да амбары остались в целости.
   Кони быстро нашлись. Почуяв приближение своих хозяев, они радостно заржали. Услыхав их, коловраты открыли створки ворот, выгнали во двор четвероногих друзей, начали проверять переметные сумы. Там все лежало не тронутым, и чеснок, и снедь, и вся остальная мелочь. Видать на это не позарился боярин или просто не нашел лишнего времени покопаться там, да и холопы его оказались не расторопными, поленились седла снять, так что можно было подтянуть подпруги, да податься из разрушенного поместья. Конечно, жалко потерянных клинков, но и добытые мечи оказались славными. Как бы там не было, но все ж такой расклад пришелся по душе воинам. Вот только Ставр оказался в накладе, ни холопов верных, ни денег, ни товара, все потерял, от того и стоял понурив свою голову.
   - Не кручинься, друже, - потрепал его по плечу Лис, - главное сам жив, здоров, да руки, ноги целы, а то, что утеряно, то вновь наживется, ежели умишко имеется.
   - Эх, - Ставр в сердцах махнул рукой, да молвил, - давайте, братцы, выбираться отсюдова.
   - Это верно, - поддержал его Филин, - лучше уж скоротать остаток ночи в чисто поле, чем ночевать в этом проклятом месте.
   Все остальные согласились с ним. Сели путники в седла, выехали за открытые ворота усадьбы, направились в ту сторону, откуда прибыли, надеясь, что с разрушенными чарами откроется обратная дорожка, которая вернет их на торговый путь, ведущий в Муром.
   Прошли коловраты по уже знакомой мощеной тропе, минули пару перестрелов, проехали мимо памятных трех сосен и уперлись в стену непролазного леса. Все ж разрушенные чары не помогли им вернуться в нужное место.
   Коловраты горевать не стали. Они нашли недалеко от себя небольшой ручеек, обмыли с себя всю грязь, посетовав, что нет рядом баньки, а уж опосля, набрали сухого хвороста, разожгли костер. Филин приготовил на нем похлебку. Когда же коловраты, да Ставр поели от пуза, подумали лечь на боковую, мудро решив, что утро - вечера мудренее.
  
   Глава шестнадцатая.
   Избушка в лесу.
  
   Поутру, как только Ярило встало, путники поднялись, умылись в ручейке, позавтракали вяленым мясом, да запили его сырой водицей, после же оседлали своих верных коней, да пустились в путь, искать обратную дорожку.
   Все были бодры, вот только Ставр оказался плох, весь бледный, покрытый нездоровым румянцем. Он постоянно вытирал испарину со лба, да скрипел зубами, но крепился, старался уверенней сидеть в седле. Правда это у него плохо получалось, Ставра начало мотать из стороны в сторону, того и гляди упадет с коня.
   - Что с ним? - с тревогой в голосе спросил Чоботок, приблизившись к Рыси.
   - Видать Астиней слишком много силы из него вытянул, - ответила та.
   - Сумеешь сладить с этим недугом? - забеспокоился старшой. Не хотелось ему терять приобретенного друга, да еще в незнакомом месте, там, где больше не от кого ждать подмоги, как только от самих себя.
   - Сладить с таким недугом мне не под силу, вот ежели Белояр с нами был, он бы быстро управился, - честно призналась Рысь.
   - Что ж тогда делать? - встревожился Чоботок.
   - Попытаюсь слегка его взбодрить, - после недолгих раздумий ответила Рысь и поспешно добавила, - но это ненадолго, всего лишь на полдня пути.
   - А опосля? - Чоботку откровенно не по душе был такой разговор.
   - А опосля, остается надеяться на волю богов, на их провидение, - ответила Рысь и подогнала своего коня пятками.
   Она поравнялась со Ставром, порылась в переметной суме, нашла нужный небольшой глиняный кувшин, выдернула из него пробку, протянула со словами:
   - Испей, должно слегка помочь.
   Купец не стал противиться, безмолвно принял маленькую крынку, выпил все до капельки.
   Вначале ничего не изменилось. Ставр по- прежнему ощущал недомогание, но после первого же перестрела он почувствовал прилив сил, правда бледность, да хворый румянец так никуда не делся.
   За всей этой суетой, коловраты как то невзначай нашли узкую дорожку, по которой можно было впритирку ехать вряд только двум лошадям. Долго не думая ступили на нее, да продолжили свой путь, надеясь найти того, кто поможет им выбраться из проклятого места.
   Дорожка была давно нехоженой, изрядно заросшей высокой травой, но все ж утоптанной, на ней выделялись две параллельные колеи, выбитые колесами телег, которые когда то, давно, часто сновали в разных направлениях. А это приводило к мысли - где то люд живет, значит, у него можно разузнать об обратном пути, ежели тот примет с миром.
   Места вокруг расстилались привычные, на первый взгляд. Лес как лес, зеленый, не слишком густой, исчерченный редкими прожилками ручьев, да не глубоких оврагов. Пару раз попадались заводи, прозрачные как слеза озера. Луга же красовались желто - розовыми красками от лютиков да клевера. Воздух свежий, лесной, тягучий да сладкий, как пчелиный мед.
   Изредка вдали, с одной стороны, раздавались завораживающие трели соловья, которые любо слушать сидя под ракитой в обнимку с красой - девицей, да медленно потягивая холодное пиво из запотевшего кувшина.
   С другой стороны слышался задорный перестук трудяги дятла, да размеренный голос кукушки.
   Лес жил своей привычной, обыденной жизнью, но привычной для него, а не для пришлого люда.
   Коловратам он чудился странным, незнакомым, чуждым. Кажется все как нужно, птицы щебечут, ручьи журчат, листья шуршат. Но нутро подсказывает, нет, это не наше, не родное, дома и трава мниться зеленее, да и небо голубее, и птицы выписывают трели звонче, а здесь все это казалось бледнее, сумрачней, да и как то приглушенней.
   Может им все это чудилось, а может, и нет, но все ж коловраты были настороже, оружие свое держали наготове, да и ехали вперед медленно, приглядывая за каждым подозрительным кустом, кто его знает, может там притаился тать, аль ворог незнакомый.
   Так проехали они еще пару верст по лесной дорожке. Решили сделать небольшой привал, но погода испортилась. Ветер нагнал тучки, начал моросить дождь. Коловраты решили подыскать получше место для стойбища, такое, где можно укрыться от непогоды, приготовить еду, да отдохнуть, не промокнув до нитки. Сами - то они, конечно, не боялись сырости, могли и так передохнуть, а вот Ставру вновь стало худо. О нем и беспокоились.
   Как назло, место для стоянки коловраты никак не могли подобрать. Они проехали уж не мало, а вокруг по - прежнему стоял хмурый лес, до самых корней пропитанный влагой, ни полянки подходящей, ни лужайки, на глаза им так и не попались.
   - Старшой, глянь на Ставра, - Лис указал рукой на нового спутника.
   Чоботок посмотрел в ту сторону. Ставра мотало то влево, то вправо, то назад, то вперед, словно он сидел в телеге, которая двигалась по колдобинам, а не в седле.
   - Пора бы передохнуть, а то наш новый друже того и гляди с седла слетит, - предложил Лис, проследив за взором Чоботка.
   - Пора, - согласился с ним старшой, - вот только где, ежели в округе лес сплошной. Нужно выждать, нам чуток. Вот вернется Филин с разъезда, тогда уж поглядим - увидим, где нам стойбище устроить, а до того времени уж пускай потерпит, бедолага.
   - Что ж, ждать, так ждать, нам к тому не привыкать, - пожал плечами Лис, - просто я о Ставре тревожусь, да и самим уж обрыдло ехать незнамо куда, да незнамо сколько.
   - Обрыдло, молвишь, - Чоботок с прищуром глянул на своего спутника. - А кто ж тебя просил свою лихость выказывать, да боярину в око каленой стрелой влепить?
   - Так кто ж знал, что так выйдет, - начал оправдываться Лис, - я метил в громилу, а вовсе не в боярина. Кто ж знал, что тот верзила таким вертким окажется, а Астиней - сущим остолопом. Тоже мне чародей, а от стрелы увернуться не смог.
   - Да уж, лежит теперь боярин в чертогах Чернобога и лежат там, вместе с ним, все его секреты. А ведь мог бы он указать нам обратный путь, да и Ставру обратно силу вернуть. И ехали бы мы не по незнакомой дорожке, средь чуждого леса, а по торговому пути, туда, куда нам надо, - сокрушался Чоботок.
   - А ежели не захотел бы нам указать обратную дорожку, да силу обратно вернуть? - вопрошал Лис.
   - Не захотел - заставили бы, не умел - научили бы, - коротко, но емко ответил старшой.
   - Это уж точно, уму разуму учить ты умеешь, - усмехнулся Лис, вспомнив про незадачливого мужика, который с ветки свалился.
   - Чоб! - их разговор прервал выкрик Филина.
   Все мигом посмотрели на него. Тот осадил своего коня, поравнялся с Чоботком, вытер мокрый от дождя лик.
   - Чоб, впереди, в двух перестрелах я разглядел избушку! - радостно выкрикнул Филин.
   - Избушка? В такой глуши? - подивился Чоботок, да и остальные его спутники. - Может морок это был?
   - Не, не морок, - уверил его Филин, - морок я бы сразу распознал. А это точно добротная избушка. Я к ней близко не подъезжал, так глянул издали. Тын высокий добротный, ворота закрыты, а за ним виднеется конек избы. Люда нигде не разглядел, да и бреха собачьего не слышно. Может, брошена она?
   - Бреха собачьего не слыхать? Так кто ж в такую погоду собак на выгул отпускает, только хозяин нерадивый, да малахольный, - усмехнулся Чоботок, - сидят, поди, шавки по будкам, пережидают непогоду, вот и не слыхать их бреха. Ладно, показывай дорогу, а там уж поглядим - увидим, что за избушка средь глухого леса.
   Филин выбрался вперед, все остальные последовали за ним. Ехали они не долго, как и говорил разведчик, через два перестрела, лес расступился перед путниками, открылась большая поляна, с высоким бугром, на котором все узрели деревянную избушку, отгороженную от мира всего высоким добротным тыном, сделанным из ольховых заостренных бревен. На некоторых из них висели черепа зверей, показывая всем на обозрение свой ужасный костлявый оскал.
   - А избушка то непроста, - хмыкнул Чоботок, замерев на месте. Бурушка недовольно запрела ушами, начала на месте топтаться, постоянно фыркая. Почуяла она людское жилье, торопилась туда побыстрей добраться, но хозяин туда ее не пускал, стоял на одном месте в раздумье. А подумать было над чем. Странное место выбрано для жилья, кругом глухой лес, дорожки все травой заросшие, да зверье дикое по округе кружит. Кто мог от людей таится? Токмо лиходей, таившийся от честного люда, аль затворник, решивший свою судьбу отдать в руки богам. Правда, на пристанище татей, та избушка не похожа. Те обязательно после себя оставили бы множество следов, ведь они живут скопищем, да и ходят не пешком, а ездят под седлом, аль на телегах, на которых удобней добычу перевозить. Так следов то от телег не видно. Знамо не лиходеи. Тогда выходит затворник? Затворники тоже разными бывают. Одни привечают хлебом да солью уставших путников, другие же гонят взашей таковых ершистой метлой.
   - На капище похоже, - согласилась с ним Рысь. - Вот только там богам в самую пору стоять, а окромя избушки должны другие строения иметься, для послушников волхва, для подношений богатых, да лошади должны где - то ютиться, а конюшен не видать.
   - Может ведунья там пристанище свое нашла, так нам к ней и надо, - Лис подхватил разговор. - Старшой, может, заглянем на огонек?
   - Раз уж заглянули - еле ноги унесли, - проворчал Чоботок.
   - Так и на месте стоять - много не выстоишь, только мозоли на зыркалах натрешь, - урезонил его Лис. - Решай, старшой, аль в избушку стучаться, аль далее по дорожке мчаться.
   - Верно, примечено, не дело нам на месте топтаться, - думая свою думку, сказывал Чоботок, - по сему, пойдем все ж в избу стучаться, но всем быть настороже, кто его знает, что там нас ждет.
   Коловраты приободрились, выслушав старшого, подогнали пятками лошадей, направились в сторону высокого тына.
   Подъехали они к двухстворчатым воротам, спешились. Чоботок постучал кулаком в дубовые доски, все стали ждать, когда выйдет хозяин. Долго ждали, терпеливо, но так никого и не дождались. Никто не откликнулся на гулкий стук, который и мертвого мог поднять с сырой земли.
   - Ну - ка, Рысь, сигани через тын, разузнай, почто нас никто не привечает, - выдал указ Чоботок, потеряв терпение.
   - За раз исполню, - отозвалась воительница, - вот только подсобите кроху, подкиньте меня, а уж там я сама.
   Филин с Лисом, послушали ее, скрепили руки внахлест. Рысь забралась на них. Воины сразу же подкинули ее. Воительница, как кошка, извернулась, вцепилась за верх тына и в следующее мгновение исчезла во дворе избушки. Коловратам теперь оставалось только ждать, да гадать, что она там разведает.
   Правда, ждать пришлось недолго. Вскоре послышался глухой перестук, открываемой задвижки, а опосля, тяжело, с натугой начали открываться створки ворот.
   Коловраты ненароком схватились за рукояти мечей, так на всякий случай, вдруг недобрый хозяин пленил Рысь и сейчас примется за них. Их опасения оказались напрасными. Створки ворот распахнулись, и там появилась их подруга, в целости и сохранности.
   - Нет никого, ни в избе, ни во дворе, - доложила Рысь.
   - Было у нас уже такое, - хмыкнул Лис, - приходишь в хоромы пустые, там тебя вначале привечают, а опосля в поруб сажают.
   - Мы теперь ученые, два раза по одной бороне не будем сохой водить, - отвечал Филин, - будем настороже, бдеть повсюду, чтоб не было нам худу.
   - Ладно, скоморохи, пошли, поглядим - увидим, что за избушка в глуши стоит без присмотра, - Чоботок оборвал их разговор.
   Коловраты взяли своих, да заводных лошадей под уздцы, не запамятовали и про Ставра, который, совсем обессилев, повис на шее коня. Вошли они в открытые ворота, за высокий тын.
   Двор оказался просторным, да пустым. Там стояла избушка, построенная в одно жилье, небольшой амбар возле нее, да рубленая банька. Посреди двора виднелись изваяния из дерева, изображающие Перуна, да Мару. Возле них лежали потухшие угли костра. По всей видимости, на нем проводили подношение сем богам. Там же недалече, находился колодец рубленый с высоким журавлем.
   Возле высокого деревянного крыльца, с простым перильцем, без разной вычурной резьбы, находилась пустая собачья будка. Да и вообще никакой живности во дворе не было видно, ни суетливых кур, ни важных гусей, ни степенных коров, ни резвых козочек. Даже непонятно, чем живет хозяин. Неужто подношениями? Так людского жилья нигде не видать, да и по пути не встречалось. Кто будет эти подношения приносить? Только ежели заплутавшие путники, такие как они. Чудным все это казалось, но как ни странно, опасности коловраты не чувствовали, наоборот, чудилось им, что попали они в хорошее место, туда, где можно схорониться на время, да отдохнуть от души.
   - Неладно все это, - Рысь кивком указала на деревянных истуканов, - ладно бы стояли рядом Сварог да Перун, а здесь к чему - то Мару поставили.
   - Так может вои здесь ютятся, вот и ублажают ледяную богиню, чтоб она, дала испить из своей любимой чаши, да провела через Калинов - мост, когда придет черед шагнуть за невозвратную черту, - молвил Лис, поглядывая в ту сторону.
   - Не слышал я о таких воях, - усомнился Чоботок, - чтоб жить в глуши, да ютиться в избушке - это не для ратников. Те должны быть на виду, чтоб помнили о них, не забывали. Ладно, пошли, поглядим - увидим, что там внутри избушки.
   Пред тем, как направиться туда, коловраты прикрыли за собой ворота, осмотрели амбар. Тот оказался пуст, ежели не считать стопки сухих поленьев, лежащих в углу. Тогда они туда загнали лошадей, расседлывать их не стали, кто его знает, вдруг придется поспешно уходить, ежели хозяин их добром не примет, правда не забыли подвесить торбы им на морды, наполненные овсом, пусть подкрепятся, пока время есть. Только после этого воины направились к избушке.
   Коловраты поднялись по высокому крыльцу, возле которого стояла бочка наполненная водой, постучали в прикрытую дверь, так ради порядка, вдруг хозяин спит, не слышит, как во двор вошли незваные гости. Подождали слегка, но никто не откликнулся. Тогда Чоботок, как старшой, открыл дверь, да вошел в узкие сени, остальные, поддерживая обвисшего Ставра, потянулись за ним. Там на них пахнуло ароматом сушеных трав, которые пучками висели вдоль стен. Рысь, распознала средь них, много знакомых, для лекарства пригодных, а некоторые узрела впервые, для чего их можно пользовать, неведомо было ей.
   Минули коловраты небольшие сени, открыли следующую дверь и оказались в просторной светелке. Там им сразу в глаза бросилась огромных размеров печь, такой впору не то, что маленькую избушку, княжий терем можно протопить без оказий. Также там стоял широкий стол, пустой, просто накрытый чистой скатертью, длинная лавка возле него. На стенах крепились полки, на которых стояли глиняные горшочки, аккуратно прикрытые домотканой тканью, да завязанные под горлышко бечевой. Более ничего лишнего не виднелось. Кругом было чисто, деревянные полы помыты, да вычищенные скребком, по углам паутина не наблюдалась, как в заброшенных избах, вообще всем казалось, что светелка только что покинута хозяином, словно он прям перед ними куда - то вышел по неотложным делам.
   Насмотревшись на домашнюю утварь, коловраты стали решать, что дальше делать - остаться ждать хозяина, или заняться самоуправством - приготовить сытную похлебку, или просто удалиться из избушки от греха подальше. Пока решали, да рядились, послышались на ступенях крыльца посторонние шаги. Неужто хозяин вернулся?
   Коловраты схватили под руки Ставра, укрылись за запечником, так на всякий случай, вдруг затворник окажется не рад, увидав у себя в избушке незваных гостей, начнет гневаться, браниться, погонит взашей, хватаясь за оружие. Так что лучше до поры, до времени посидеть в укромном месте, присмотреться к тому, кто войдет, а уж потом решать, что делать.
   Сидели они там тише воды, ниже травы, дышать через раз пытались, все делали, чтоб их сразу не приметили.
   Скрипнула входная дверь, послышались шаги в самой светелке, затем затихли.
   Коловраты совсем перестали дышать, да Ставру рот ладошкой прикрыли, чтоб тот не застонал, не вовремя, стереглись всеми силами, чтоб их сразу не обнаружили.
   Невидимый хозяин продолжал стоять на месте. Послышалось, как он шумно принюхался, после чего раздался бабий старческий глас:
   - Чую, славянским духом по избе несет!
   Коловраты переглянулись. Филин даже понюхал себя да высказался тихим шепотом, сморщив нос:
   - Да уж, в баньке помыться нам не помешало бы, да рубахи сменить, а то и впрямь разит, аки от борова в нечищеном свинарнике.
   - Ну что схоронились, аки серые мыши по норам, выходите, покажитесь перед моими очами, - услыхали они тот же глас.
   Дальше таиться не стоило. Коловраты выбрались из - за запечника, вышли в светелку. Там увидали они невысокую старушку с седыми волосами, заплетенными в тугую косу, с живым глубоким взглядом, да с острым носом. Стояла она посреди светелки, опираясь обеими руками на деревянную клюку, внимательно глядела на непрошеных гостей. Одета старушка была в платье до пят, из - под подола домотканого платья носки сапог яловых торчат. А возле нее стояла плетеная корзинка, наполненная разными травами.
   Коловраты поклонились ей в пояс, назвались, как положено, все сделали по правде. Старушка роптать на них не стала, сама в свой черед назвалась:
   - Ягой зовут меня с рождения.
   Услыхав такое, Рысь с удивлением приподняла брови. Слышала она о такой славной воительнице, да умелой целительнице от своего наставника Белояра. Вот только не ждала, не гадала, что их дорожки пересекутся.
   - Что, краса - девица, слыхивала про меня? - усмехнулась старушка. Глазастой она оказалась, несмотря на свой преклонный возраст. Заметила старушка удивленный взор Рыси.
   Коловраты с изумлением посмотрели на свою спутницу, но вопрошать не стали, как говорится, всему свое время.
   - С чем пожаловали ко мне? - вопрошала Яга. - Вы как, дело пытаете, аль от дела мыкаете?
   - Дело у нас к тебе, бабуся - Ягуся, но о нем сказывать не ко времени, опосля о нем поведаем, - как старшой, подал голос Чоботок. - Сотоварищ у нас хворый да квелый. Сможешь в этом деле подсобить? А мы уж в накладе не останемся, все, что хочешь выполним.
   - Прям все что желаю? - с хитрым прищуром сказывала старушка.
   - Сварогом клянемся! - пылко ответ держал Чоботок.
   - Ты, отрок неразумный, с незнакомцами таким словом не бросайся, оно не воробей, вылетит, силком не выловишь, - сокрушительно покачав головой, молвила старушка.
   - Почто же так? - удивился Чоботок.
   - Это я, старушка, добра, да пушистая, как одуванчик в поле, связывать вас клятвой не собираюсь, а ежели понадобится, то ответную услуг по вашим силам подберу, - начала наставлять Яга, - но не все такие услужливые на земле обитают, может попасться такой добродетель, который за излечение вашего друга немеренно дорого возьмет. Да не златом, серебром, да не доброй пушниной, души в свое услужение затребует, аль даже самое драгоценное - саму жизнь. Уяснил, отрок, запомнил мои слова?
   - Уяснил, - смутился Чоботок.
   - Ладно, с этим мы выяснили, а теперь, ну ка усадите бедолагу на лавку, а я гляну, чем вам можно помочь, - указала старушка.
   Послушались коловраты Яге, подвели Ставра к лавке, посадили на нее, да прислонили спиной к стене, так чтоб не свалился набок. Подошла к нему старушка, присела рядом, отложила свою клюку, начала осматривать. Подняла веки, поглядела в закатившиеся глаза, подержала за руку, прислушиваясь к прерывистому дыханию Ставра.
   - Плох ваш друже, - сокрушительно покачала головой Яга, - того и гляди в объятия Мары попасть может. Только вот не пойму я, какая лихоманка налетела на него, а пока не узнаю, ничем помочь не смогу. Может, вы меня просветите в этом деле?
   Коловраты таиться не стали рассказали все как есть. Как попали на усадьбу, как опоили их зельем да взяли в полон. Как в порубе встретили Ставра, завели с ним знакомство. Следом пошел сказ о чародействе Астинея, да о битве с холопами, да с невиданным чудищем. Все рассказали, ничего не утаили за душой.
   - Астиней, склизкий аспид, вот кто значит, ко всему этому руки приложил, - покачала головой Яга, внимательно выслушав коловратов, опосля незлобно хмыкнула да добавила, - умеете вы выбирать знакомства.
   - Не мы тот выбор делали, нас сама судьбинушка сюда завела, - едва слышно проворчал Чоботок.
   - Вот только на судьбинушку, да долю горькую, все в кипу валить не надо, - цыкнула на него Яга, опосля уж спокойным гласом продолжила, - ладно, с лихоманкой вы меня просветили. Теперь можно и здоровье поправить вашему дружку.
   - Так ты его на ноги поставишь? - с надеждой вопрошал Лис.
   - Эко какой ты прыткий, - усмехнулась Яга, - я еще палец о палец не ударила, а ты на ноги поставишь. Поставлю, ежели подсобите, да мешать не станете.
   - А с чего нам мешать? - удивился Лис.
   - С того, что будут твориться дела чудные, вам, хоть и воям храбрым, да смекалистым, но все ж не совсем понятные, - отвечала ему старушка, - вы же не ведуны, да не целители. Хотя вижу в красе - девице есть немного того дара. Когда начну изгонять лихоманку, можете меня не правильно понять, мешать начнете, препоны ставить, а это будет лишь помехой в моем нелегком промысле.
   - Ты главное поставь Ставра на ноги, а мы в этом деле тебе препоны ставить не станем, - заверил ее Чоботок.
   Остальные коловраты, молча, мотнули головой, в знак согласия.
   - Что ж, будь по - вашему, - успокоилась Яга. - тогда не стойте столбами, приступайте к делу. Ты, Филин, растопи печь, ты Чоботок, натопи баньку, ты Лис, слазь в подпол, достань мешок муки, а я тем временем займусь своими приготовлениями.
   - А мне что делать? - удивилась Рысь, оставшись не у дел.
   - А ты, краса - девица, будешь у меня на подхвате, - пояснила старушка. - Главное, запоминай все, что буду делать, да исполняй, что буду требовать, может, чему новому научишься. В жизни все может сгодиться.
   На том и порешили, засуетились, занялись делами споро, без оговорок, ведь от всего ими проделанного зависит жизнь их нового друга.
  
   Глава семнадцатая.
   Излечение Ставра.
  
   Все засуетились, разбежались в разные стороны, выполнять указы бабы - Яги. Только Рысь осталась стоять на месте, дожидаться наставлений мудрой хозяйки, не только для того, чтоб уважить прихоть старухи, просто ей самой стало невтерпеж узнать, как же Яга собирается излечить Ставра.
   Тем временем Лис вытащил из подпола полный мешок муки, поставил его в уголок. Он не стал дожидаться чужой указки, да и сидеть без дела не хотел, так что направился в амбар, расседлать лошадей, почистить их, да накормить душистым сеном, а уж опосля пойти к Чоботку на подмогу.
   - Ну, что, краса - девица, хватай ведра в сенях, да дуй за водицей, - начала наставлять Яга, - будем с тобой тесто замешивать.
   Рысь удивлено повела бровями. Дюже странным ей такой указ свиделся. Неужто хозяйка решила пироги печь, место того, чтоб излечением их нового друга заняться? Но спорить не стала, пошла в сени, взяла коромысло, повесила на него деревянные ведра, да направилась поводу.
   Пока шла к колодцу, пока набирала воды, да возвращалась, Рысь приметила, как из трубы рубленой баньки повалил дымок. Значит, Чоботок с Лисом управились с этим делом. А вот и они показались на улице без рубах, блестящие от пота.
   Вои, чтоб время зря не терять, начали таскать бревна, сложенные вдоль забора, пилить их на поленья, да рубить. Колотые чурки, складывали стопкой, решив потом отнести их в сухой амбар.
   На улице дождь давно кончился, но тучки разбежаться не торопились, потому то и сумерки начали приближаться быстрей, чем в ясный день, так не успеешь оглянуться, наступит непроглядная ночь, без призрачного мерцания далеких звезд, без бледного света луны.
   Рысь возвратилась в избу. Там печь была уже растоплена, это Филин постарался. Он же натаскал поленьев, да подался к остальным дружкам, решив не вмешиваться в бабские дела.
   Возле стола стояла большая широкая кадка, в которую Яга насыпала муки, не с верхушкой, так, наполненной наполовину. Рысь поставила ведра возле стола, коромысло же прислонила в уголке, аккуратно, чтоб не свалилось.
   - Принесла? Вот и славно. Отставь ведра в сторону, бери крынку со сметаной да поливай по - тихому, а я замешивать начну, - указала Яга.
   Рысь подхватила крынку, которая стояла на столе, начала через край поливать, в небольшое углубление, сделанное в муке, хозяйка же не теряя время даром, закатала рукава платья, да начала трудиться руками, ворочая муку в кадке, которая вскоре стала превращаться в тесто.
   Она степенно месила, добавляя туда масло да яйца, бросила немного соли, добавила каких - то сухих трав. Словом, творила свою, только ей понятную, знахарскую волшбу.
   - Бабусь, как ты со всем хозяйством справляешься, ведь одной везде успеть не под силу, а тут, я гляжу все в порядке, да в чистоте держится? - не удержалась, задала вопрос девица.
   - А я и не одна со всем этим справляюсь, есть кому подсобить, - рукавом вытирая пот со лба, отвечала Яга.
   - Где же твои помощники? - удивилась Рысь. - Что - то никого не видать.
   - Так помощники тоже разными бывают, - продолжала Яга, - мне вот малый народец всегда подсобить рад. Я же к нему со всем своим уважением, знаю, как подношение сделать, какое слово сказать, вот они меня и не чураются. Домовые да кикиморы по хозяйству ладят, в лесу леший меня без грибов да ягод не оставляет, а ежели нужда появится, то и птичьих яичек подкинет. На озерах водяной со мной не балуется, препоны не чинит, всегда угодить старается, то рыбки подкинет, то уточек в силки загонит. Путники, такие же, как вы, приблудные, да потерянные, без дела не сидят. Одни из них забор поправят, другие крышу справят, да дров натаскают, распилят, да наколют. Так что, живу - не тужу, да с нежитью дружу. Вот такие дела, краса - девица. А теперь отставляй в сторону крынку, а то переборщим, не то, что нужно получится. Теперь накроем тряпицей, выждем слегка, чтоб тесто подошло. А сами пойдем на улицу, поднести дары богине Маре.
   После таких слов, старушка отмыла руки от теста, стала копаться на полках, выискивая что - то.
   Рысь же стояла, как обухом прибитая. Услыхав про Мару, заподозрила она недоброе. Неужто старая замыслила окончательно сгубить их нового друга, да потом насесть на них, полонить, да живота лишить? Неужто они из огня, да в полымя попали?
   Рысь уж намерилась схватиться за верный меч, как старушка повернулась в ее сторону, посмотрела, заметила начатое движение руки воительницы в направлении ножен, усмехнулась:
   - Неужто ты недоброе обо мне помыслила?
   - С добрыми помыслами к ледяной Маре не ходят, да милости у нее не просят, - сказывала в ответ Рысь, слегка смутившись перед бесхитростным ликом хозяйки.
   - Эх, молодо - зелено, - покачала головой Яга, - кто ж тебе сказал, что я к ней с милостью направляюсь? Да и от милости она нос воротит, а вот ежели к ней с добрым словом подойти, да с дарами щедрыми, то возможно Мара внемлет нашим речам, да отпустит вашего друга, не станет вести под руки через Калинов- мост. Она хоть и богиня, но все ж баба, люба ей лесть, да дары толковые. Ну что стоишь, аки истукан безмозглый, хватай дары, пошли к Маре, замолвим словечко за вашего друга.
   Рысь, внемля словам Яги, подхватила из ее рук серебряную чарку наполненную зельем заморским, да хмельным, поспешила за хозяйкой, которая, не смотря на преклонный возраст, резво направилась на выход из избушки.
   Оказались на улице. Яга сразу направилась к Маре, встала возле нее, поклонилась в пояс, начала разговор вести:
   - Внемли моим словам, богиня Мара, холодная как снег, моя сестрица. Не гнушаясь моим дарам, а уж срок придет, я не примну из твоей чаши напиться. Отпусти купца Ставра, не пришел еще его срок идти за тобой в твой чертог, за Калинов - мост, где твой постоянный пост. Вытрави из него злой недуг, отправь лихоманку за реку, за зеленый луг, за море океан, на остров Буян, туда, куда ноги не дойдут, да ладьи не доплывут. Закопай там ее, под Горюч - камень, обжигающий аки неземной пламень. Пусть там она сгниет, рассыплется в прах, безвозвратно сгинет, да память про нее сотрется у всех. Прими кольцо, не простое, а златое, да чашу зелья хмельного, заморского, сладкого аки мед, да забористого, так же гребешок костяной, да серебром украшенный. Прими все это добро, да не держи на меня зла.
   Закончив говорить, Яга положила на жертвенный камень принесенные дары. Рысь последовала ее примеру, поклонилась в пояс, да оставила там серебряную чашу с заморским зельем. Когда она разогнулась, то случайно заметила, как лик ледяной богини вдруг покрылся легкой дымкой, деревянные уста Мары едва заметно дрогнули, сложились в приветливую улыбку. Рысь удивлено моргнула, тем самым согнав прочь нахлынувшее наваждение.
   - Приметила? - с хитрым прищуром вопрошала Яга.
   - Это морок, аль на самом деле, Мара улыбнулась нам? - Рысь посмотрела на хозяйку избушки.
   - Приняла наши дары холодная богиня. Значит, все ладно будет с вашим другом, - услышала она в ответ.
   - Славно, - от такой новости у Рыси сразу отлегло от сердца.
   Ставр хоть и новый знакомец, но все ж свой - славянин, а своих терять, ой как не хочется. Да и что на душе грех таить, приглянулся Рыси купец. Хоть и скрывала она ото всех это, Яга, имея большой жизненный опыт, сразу такое приметила.
   - Но это полдела, - продолжила бабуля, - теперь нужно излечить твоего суженого.
   - Скажешь тоже, - зарделась ликом Рысь.
   - Ладно, нечего бездельем маяться, пошли дело доделывать, - предложила Яга, не став своим откровением далее смущать девицу.
   Зашли они вновь в избу. Хозяйка сразу же подалась к деревянной бадье, открыла холстину, посмотрела на тесто, довольно мотнула головой, мол, все в порядке. Опосля Яга, подошла к столу, сняла с него домотканую скатерть, сложила ее, да засунула на полку.
   Рысь стояла в сторонке, наблюдая за хозяйкой. Та тем временем, закатала рукава платья, начала осыпать крышку стола тонким слоем муки. Рысь подивилась. Неужто Яга собралась пироги печь? А как же излечение их друга?
   - Подсоби, - попросила хозяйка, подойдя к деревянной бадье.
   Рысь, дивясь указки Яге, все ж подчинилась, подошла к ней. Они подняли ее, подтащили поближе к столу, начали на него выкладывать тесто, да раскатывать скалками в тонкие листы. За этим занятием и застали их остальные коловраты, которые покончив со своими делами, подались в избу.
   - О, кажись, нас пирогами решили побаловать! - звонко прозвучал Лиса глас.
   - Это любо мне! - вторил ему Филин.
   - Хватит балагурить, хватайте своего друга, да снимайте с него всю одежку до самого исподнего, - строго наказала Яга.
   Коловраты перечить не стали. Они подошли к Ставру, начали с него снимать одежку. Тот не противился, вяло подымал руки, когда снимали рубаху, стоял, покачиваясь, когда спускали порты. Совсем ему было худо, вот, вот готов уйти в беспамятство, считай, на силе воли, крепкой как кремень, держался.
   Вот уж сидит на лавке Ставр совсем оголенный. Яга вначале натерла хворого барсучьим жиром, так, чтоб тот впитался в тело, взяла сложенную скатерть, подала коловратам с указом:
   - Давайте, пеленайте.
   Те рады стараться, укутали Ставра, как грудного младенца, весь с головы до пят замотан домотканой тканью, одна лишь голова наружу торчит.
   - Ну - ка, Филин, тащи сюда лопату, - продолжала указывать старушка.
   - А где ее взять? - спрашивал вой.
   - Так за печкой, там, где вы в прятки со мной поиграть собрались, - усмехнулась Яга, приметив недогадливость отрока.
   - И верно, - припомнил Филин. Тогда в суматохе он чуть не свалил кочергу рукой.
   Направился Филин к печке. Там за ней он кроме кочерги с деревянной ручкой, которой жаркие угли помешивают, увидал ухват, коим удобно хватать корчаги из глины, гребок с прямыми углами, им удобно загребать угли в загнетку, где они сохранятся горячими до утра. В стороне от них стояла большая деревянная лопата из кедра, на ней то и сажали караваи в печь. Филин взял ее и поднес к старушке.
   Яга подошла к печи, закрыла горнило заслонкой, опосля обратилась к Филину:
   - Ставь лопату на шесток.
   Тот удивлено пожал плечами, но просьбу выполнил.
   Яга подошла к лопате, намазала ее маслом, начала там аккуратно укладывать полоски теста, когда закончила, позвала коловратов:
   - Ну - ка, милки, хватайте своего друга, да садите его на лопату.
   - Это что ж ты надумала, старая, неужто Ставра решила для пирога начинкой сделать? - грозно молвил Лис, сжав свои крепкие кулаки. Он монолитной стеной начал надвигаться на хозяйку. Ему было не до обычаев, которые вбивают в голову с детства, заставляя уважать старость, да вести себя подобающе в гостях, его вперед гнал гнев, взявший вверх над разумом, заставляющий совершить необдуманный поступок, то бишь, поднять руку на хозяйку избы.
   - Лис, охолонись! - крикнула Рысь, стараясь предотвратить то, что потом нельзя исправить. - Она добра ему желает!
   Лис очнулся от окрика подруги, остановился на полпути.
   - Ха, положить Ставра в печь, да там его запечь! - усмехнулся коловрат. - Такого добра я не зрел никогда! А ежели кто стал про то байку травить, я б того на слове не стал ловить, просто взял под локоток, увел в уголок, да харю набил, чтоб такие байки не травил!
   - Ну что, потешились? - Яга обвела молодых воинов строгим взором. Те, смутившись, примолкли. Тогда хозяйка продолжила. - Ежели так, то хватайте своего друга, да кладите на лопату.
   На сей раз коловраты перечить не стали, подхватили Ставра, посадили на деревянную лопату.
   Яга заставила их держать ручку, а сама вместе с Рысью принялась таскать полоски теста, да обматывать ими хворого.
   Так, тихонько, да легонько, закутали Ставра с ног до головы, а на макушку надели шапку, после чего засунули его подальше на шесток.
   - И что теперь? - вопрошал Чоботок, когда с этим делом было покончено. - Когда его в баньку сводить можно?
   - До баньки ему еще далеко, - ответила ему Яга, - она родимая, для вас стоплена. Ступайте, касатики, пыль смойте, да усталость прочь гоните после дальней дорожки. А я пока здесь стол накрою, чтоб с пустым животом на боковую не ложиться.
   - Это любо нам, - ответил за всех Чоботок.
   Послушались мудрого совета коловраты, пошли в амбар, достали из переметных сумок подменную одежку, прихватили с собой пару кувшинов, что дала им Яга, не поскупившись, да направились прямиком в баньку. Там уже было хорошо протоплено, веники приготовлены, бадья водой наполнена. Так что осталось только раздеться, да предаться томлению в обжигающем пару. Тем самым коловраты и занялись.
   Долго они там пробыли. Всю пыль парком из себя вытравили, всю усталость веничком из себя выбили. Что ни говори, а лепота, после таких приключений вволю попариться, да отпиться холодным кваском, опосля облачиться в чистую одежку, сразу себя ощущаешь возродившимся, аки феникс из пепла.
   Посвежевшие, чистые духом и телом вернулись коловраты в избу. На улице уже совсем стемнело, так что Яга постаралась, зажгла свечи, чтоб в темноте не сидеть, да при ходьбе не тыкаться сослепу носом, во что ни попало.
   Когда коловраты вошли в светелку, то сразу посмотрели в сторону печи. Там, Ставр укутанный тестом, успел уж покрыться хрустящей корочкой. Бледность, да нездоровый румянец с лица сошел, порозовел он, видать, лихоманка все ж покинула его тело.
   - Братцы, где я? - вопрошал Ставр ослабшим гласом. Хворь - то ушла, а вот силушки пока он не набрался.
   - Ты, каравай, пока рот не разевай, - не преминул его поддеть Лис, - на шестке сиди, да силушки набери, а уж потом мы с тобой за столом посидим, да все объясним.
   - Хватит там ему пропекаться, - подала голос Яга, - пора его с шестка снимать, нужно хлебушек порченый снимать, да в баньку отправлять. Так что помогите, с печи его снимите.
   Коловраты дружно схватили большую деревянную лопату, подсунули ее под Ставра, вытащили с шестка. Долго не думая, положили его прямо на широкую лавку, стали порченый хлеб общипывать, да складывать в пустую кадку.
   Споро они дело делали, не успели оглянуться, а Ставр уже сидит на полу в домотканую холстину по самую голову завернутый, ни одной крошки хлеба на нем не осталось. Распеленали его, оставив, в чем мать родила.
   Яга подошла к Ставру, осмотрела его со всех сторон, пощупала то одну руку, то другую, прослушивая, как бьется невидимая жилка, заставила высунуть язык, заглянула в горло.
   - Вот теперь можно и баньку тебя сводить, - довольным тоном сказывала хозяйка.
   - Это мы мигом! - обрадовались коловраты. Поняли они, что с их новым другом будет все в порядке.
   - Вы лучше садитесь за стол, гости дорогие, а я с Рысью, как нибудь сама управлюсь в этом деле, - возразила Яга.
   Так и сделали.
   Яга накинула на Ставра чистую домотканую холстину, которая скрыла его тело до самых пят, да повела под ручки, вместе с Рысью в баню, решив там еще слегка хворого подлечить.
   Коловраты же направились к столу, быстренько расселись на широкой лавке, да принялись за вечернюю трапезу. Благо на это сама хозяйка дала добро. Наслаждались молодые воины яствами, аж, за ушами хрустело, да и не мудрено, со вчерашнего дня ни у кого у коловратов даже маковой росинки не было. А тут еще стол накрыт на славу. На нем стояли тарелки с репой печеной, с зайчатиной тушеной, куропатки прожаренные до хрустящей корочки, каравай мягкий, душистый, да судаки разваренные, мясом нежные, а все это можно было запивать сытом горячим, аль квасом холодным, на хрене настойным, от того терпким, да бодрящим.
   Конечно, не княжий стол, без излишеств, да изысканий, но коловратам и такой пришелся по нраву.
   Когда же они, наконец, набили брюхо, да стали клевать носом, ведь после сытной трапезы не грех слегка вздремнуть, появились Яга с Рысью, а следом за ними плелся, без посторонней помощи, Ставр. Тот посвежел опосля баньки, да прилично нагулял аппетит, одет же был не в домотканую накидку, а в чистую одежку, которая находилась в переметной суме. Без разговоров сел он за стол, начал доедать то, что осталось, бабы присоединились к нему.
   Вскоре и они насытились.
   - Ну что, касатики, время позднее, пора на боковую, - предложила Яга, - а уж по утру за ваши хлопоты возьмемся.
   Коловраты со Ставром перечить ей не стали. Они сами уже ощущали, что валятся от усталости с ног. Пошли в амбар, взяли там теплые да мягкие овчинки, расстелили их на полу, да улеглись на них. Яга же вместе с Рысью расположились на печи.
   Как только все улеглись поудобней, так сразу погрузились в глубокий сон, не боясь, что их кто - либо застанет врасплох, ведь находились они в спокойном месте, там, где сами духи рода охраняют людской покой.
  
   Глава восемнадцатая.
   Наставления Яги.
  
   На следующее утро коловраты поднялись ни свет - ни заря, еще Ярило не появился из - за горизонта, а они уже были на ногах. Ставр проснулся вместе с ними. Он после исцеления ощущал прилив сил и неимоверный голод, словно седмицу жил впроголодь. А вот хозяйка куда - то запропастилась, не было ее в светелке. Зато стол уже был накрыт яствами, от которых несло так аппетитно, что у всех потекли слюнки.
   Коловраты разделись по пояс, выбежали во двор. Там они подошли к бочке, которая стояла возле крыльца, подобрали небольшую деревянную лоханку, стали ей черпать воду, да поливать друг на друга. Молодые вои вместе со Ставром довольно фыркали, смывая с себя сонливость, плескались как малые дети, радовались наступившему дню. Да и сама водица не подкачала, оказалась ледяной, бодрящей.
   Покончив с умыванием, коловраты вернулись в избу, оделись, сели за стол. Стоило им это сделать, как в светелке появилась Яга.
   - Проснулись, касатики? - постукивая своей клюкой, хозяйка направилась к столу. - Вот и славно. Что же вы сидите? Угощайтесь, не стесняйтесь.
   Гостям два раза приглашение повторять не надо было. Они набросились на яства, начали торопливо их поглощать, запивая теплым сытом. Набивали коловраты свою утробу, твердо зная, что сейчас им удалось поесть до отвала домашней стряпни, а вот когда следующий раз так отведать удастся, про это им было неведомо. Они же здесь не засидятся надолго. Нужно им выбираться из незнакомых мест, а это значит, вскоре их ждет долгий путь по неведомым дорожкам, среди невиданных лесов. Сколько времени займет поиск привычного торгового тракта, ведущего на Чернигов, никто из коловратов не знал. В походе же придется питаться только своими припасами, да лесной живностью, если та попадется в их силки, как говорится, переходить на подножий корм.
   Вскоре гости насытились. Увидав это, Яга завела неторопливый разговор:
   - Да уж, далеко же вас забросила судьбинушка от родных чертог. Не каждый может похвастаться сказаниями об этих местах, потому что, кто сюда попал, тот или сгинул без следа, или остался здесь навеки.
   - Куда же нас занесла нелегкая? - вопрошал Чоботок. - И как мы сюда попали?
   - За тридевять земель вы оказались, касатики, в тридесятом княжестве, во владениях Кощея, - отвечала Яга.
   - Как же мы здесь оказались? - удивился Чоботок, услышав такую новость. - Ведь только что были на знакомом торговом тракте, недалече от Малаховки. Повстречали три прокудливые сосны, поплутали слегка в тумане, когда же вышли, глянь, а оказались в незнакомом месте?
   - Дороги да тропы разными бывают, - начала пояснять хозяйка, - бывают торговыми, лесными, степными, хожеными, аль заброшенными. Но есть еще тайные тропы. На такой путь ступишь ненароком, не успеешь оглянуться, как окажешься далече от родных мест. Вот на такую тропу, по содействию злыдня Астинея вы как раз и ступили. Заманил он вас сюда по своей надобности, зная наперед, что без посторонней помощи вам не выбраться отсюда.
   - Что - то я не ведаю про такие чудные места, - Лис встрял в разговор, ковыряясь в зубах маленькой деревянной щепкой. - И про князя Кощея не слыхивал. Как такое княжество может находиться недалече от Мурома, а про него никто не знает?
   - Эх ты чадо неразумное, - с укором покачала головой Яга, - кто же тебе сказывал, что княжество Кощея находится недалече от Мурома?
   Лис в ответ просто пожал плечами, нечего ему было в ответ сказать. Хозяйка же и не ждала ответа, продолжала свою речь:
   - Те тайные тропы измеряются не перестрелами, не верстами, а совсем другими мерилами, да такими огромными, что не подвластны вашему разуму. Знали о них ваши древние предки, да вовсю ими пользовались. Не имея под собой седла аль удобной телеги, могли они путешествовать по дальним землям и отнимало у них это занятие не седмицы, не годы, не месяцы, а всего лишь одно мгновение. Могли ваши предки за пять ударов сердца попасть в соседнее княжество, ступив на тайную тропу, а за десять - в неведомые земли, туда, куда не доберешься ни на лошади, ни на ладье.
   Коловраты вместе со Ставром слушали Ягу с открытым ртом от удивления. Дивные речи вела хозяйка, непонятные. Только одна Рысь не высказывала удивления, знала она про те тайные тропы, слышала о них от Белояра, вот только не думала, что самой придется пройтись по ним. Досадно ей стало, что сама, без чужой подсказки, не смогла догадаться об этом, ведь все указывало на ту неведомую дорожку, и прокудливые сосны, не случайно вставшие вдоль Муромского тракта и белесый туман, взявшийся из ниоткуда.
   - О таком чуде не приходилось нам еще слышать, - наконец сумел молвить Чоботок, справившись со своим удивлением, - но одного я не могу уразуметь, почему по той тайной тропе мы не смогли обратно вернуться. Ведь не поленились, искали проход, только вот найти его так и не смогли.
   - Те тропы ведут только в одну сторону, - за хозяйку Рысь решила держать ответ.
   - Верно, девонька, ведут они только в одну сторону, - с удивлением приподняв брови, молвила Яга, услышав слова воительницы, - вот только не пойму, откуда у тебя такие познания?
   Остальные коловраты, да Ставр вместе с ними не меньше изумились, слушая такие речи. Они переводили свой взгляд, то на Ягу, то на свою подругу, недоумевая, почему Рысь знает о тайных дорожках, а они нет.
   - Белояр мне о них сказывал, - скромно потупив свои очи, отвечала воительница.
   - Белояр? Значит, жив еще пройдоха, - взор Яги как то сразу изменился, затуманился, стал слегка печальным, словно она вспомнила то, о чем до сих пор сожалела.
   - Ты знаешь Белояра? - в один голос удивлено воскликнули коловраты.
   - Пришлось свести с ним знакомство, - скороговоркой проворчала хозяйка. Она явно не хотела развивать эту тему и перевела разговор в нужное русло, - что бы вам вернуться обратно на Муромский тракт, нужно отыскать другую тайную дорожку, которая выведет вас в нужное место.
   - И как же мы ее отыщем? - вопрошал Чоботок, совсем позабыв о возникшем интересе.
   - Ночью, пока вы крепко спали, подсуетилась я слегка, - начала пояснять Яга, - поворожила над родниковой водой, налитой в серебряное блюдце. Когда засветил рогатый месяц, удалось мне узреть, где находится нужная тропа.
   Услышав такую новость, коловраты замерли на месте. Они затаив дыхание, с нетерпением ждали, когда хозяйка укажет им нужное направление. Но та, произнеся последние слова, надолго замолчала, словно решила, поглумится над ними. Она встала с лавки, подошла к печи, подкинула туда пару поленьев, взяла тряпицу, начала вытирать пыль с полок. Все это старушка проделывала старательно, усердно. Казалось, что она совсем запамятовала о начатом разговоре, который так сильно волновал коловратов.
   - Не томи, бабуся, сказывай, где находится тропа, - первым не выдержал Лис, остальные гости одобрительно заворчали, мол, выкладывай хозяйка, хватит в гляделки играть.
   - Недалече находится тайная дорожка, всего лишь в трех днях пути от моей избушки, - продолжила Яга, вновь подсев на скамью, - это ежели неспеша идти, с передыхами, вы же на лошадях и того быстрей тот путь покроете.
   Гости радостно загудели, выяснив, об обратном проходе. Но они сильно не обольщались насчет легкого преодоления того пути. Скорей всего, там их ждет какой - нибудь подвох, какая - либо каверза, не может вот так просто отпустить путников восвояси это невиданное княжество.
   Яга подтвердила опасения коловратов:
   - Не долог тот путь, касатики, но и не так он прост. Придется вам пройти через волчью лощину, минуть мороковую топь, а когда дойдете до самой тропы, исхитриться нужно будет просочиться незаметно, через многочисленную Кощееву стражу, что охраняет ту тайную дорожку.
   - Эка невидаль, мышкой - норушкой незаметно проскользнуть сквозь стажу! - усмехнулся Лис. - Мы и не такое можем!
   - Охолонись, Лис, не все тут так просто, - с укором произнесла Рысь.
   - Верно, красавица, не все так просто, - продолжила Яга, - волчья лощина неспроста так называется, там с незапамятных времен обитают волкодлаки. Как они там появились, почему, никто не знает и никто не может дать ответ на эти вопросы, потому что перекидыши зорко следят за своей странью, не пропускают через нее ни пешего, ни конного, даже лесные птица да звери остерегаются появляться там. А кто заплутает в лесной чаще, да забредет в те проклятые места, тот непременно сгинет там, не вернется назад под крышу своего дома. Вот что такое волчья лощина, касатики.
   - И ты там остерегаешься появляться? - задал вопрос Чоботок. Он понял, что хозяйка что - то не договаривает. Не будет же она ради своей прихоти нагонять на них страх, нет, не будет, значит ей ведомо то, что неплохо и им знать.
   - Почему же остерегаюсь, частенько брожу там, собираю целебные травы, - усмехнулась Яга, - мне то, что бояться, старой да костлявой. Ежели мной захотят перекусить волкодлаки неразумные, так подавятся. Вот и вьются они возле меня, а напасть остерегаются.
   - Глумишься над нам, старая, - обиделся Лис, распознав в ее словах насмешку.
   - Глумиться, значит обидеть, - возразила Яга, - а я так, слегка подшучиваю над вами. Мне же старой скучно сидеть одной посреди леса, не с кем лясы поточить, развеять свою скуку, вот и не сдержалась, поморочила вам головы.
   - Значит, нет там никаких волкодлаков? - с надеждой в голосе вопрошал Лис. Не хотелось ему повстречаться с оборотнями.
   - Есть, касатик, есть, - разочаровала его Яга, - но и на них есть управа. Нужно всего лишь знать заветное слово, произнести его и не одна тварь колдовская тебя не тронет.
   - Какое заветное слово? - вопрошал Лис, с любопытством следя за хозяйкой.
   - Чутко внемлите мне и не запамятовайте мои слова, - начала наставлять Яга. - На море, на Окияне, на острове Буяне, на полой поляне светит месяц на осинов пень, в зелен лес, в широкий дол. Около пня ходит волк мохнатый, на зубах у него весь скот рогатый, а в лес волк не заходит. Месяц, месяц, золотые рожки, не тупи наши ножи, не отведи, остры стрелы, напусти страх на волкодлака, человека обернувшегося в серого волка, а коль он ослушается да кинется на тебя, так сдери с него теплую шкуру, да перемели все его косточки. Слово мое крепко, крепче сна и силы богатырской. После этих слов сплюньте три раз через левое плечо и идите смело, никто вас не тронет.
   Коловраты, молча, слушали ее, стараясь впитать в себя каждое слово, ничего не пропустить, ведь от внимательности зависело их будущее. Если они все правильно запомнят, то без лишних помех вернутся в свой привычный мир, если же забудут что - либо, или не правильно поймут, то может случиться непоправимое.
   Закончив говорить заветное слово, Яга вопрошала, глядя на Рысь:
   - Все запомнили? Ничего не запамятовали?
   Воительница слово в слово повторила заветные слова. Хозяйка одобрительно мотнула головой и продолжила:
   - Далее вы подойдете к мороковой топи. Не спроста так ее кличут, не по чей - то блажи. Стоит только подступиться к ней, как сразу начинает появляться морок, который старается заморочить голову путнику, заставляет оступиться с надежной тропы да сгинуть в бездонном болоте. Здесь уж я не помощница, нечем здесь вам подсобить, придется надеяться на свои силы. Главное зорко следите, друг за дружкой, не давайте мороку затуманить взор сотоварищу, ежели такое случится, остановите его, не дайте бесследно сгинуть.
   - Не зная брода нам с лошадьми там не пройти, - задумчиво молвил Чоботок. Ему не хотелось расставаться со своим верным другом, ведь если им удастся выбраться из этой передряги, то далее предстоит путь дальней, который легче преодолеть сидя в седле, чем на своих двоих. Остальные коловраты были того же мнения.
   - Пройдете, - обнадежила их Яга, - там выложена старая, но еще крепкая гать. По ней можно пройти вместе с лошадьми, ежели знать направление. Кто ее уложил, не удосужился поставить метки, указать направление, так что настил стелется в разные стороны и немудрено там заплутать. Но в этом деле я вам подмогу. Вот возьмите путеводный клубок, он укажет вам верное направление.
   Хозяйка выложила на стол небольшой клубок шерстяных ниток, проткнутый насквозь длинной иголкой.
   - Внимательно следите, чтоб ушко иголки всегда показывало вперед, тогда не заплутаете в хитросплетениях гати, выберетесь из проклятого болота, - наставляла Яга, - да в лесу, когда тропка начнет разветвляться, клубок вам поможет сделать правильный выбор, не позволит сбиться с пути. Но только не запамятовайте о чем я сейчас молвлю, ничего не перепутайте, да не самовольничайте. А то я знаю вас, не успели еще сопли под носом подсохнуть, а уж мните себя мудрецами, не слушаете мудрого совета, стараетесь все сделать по своему, только потом клянете нас стариков, да наговариваете на нас, почем зря, мол, посоветовали дурное, непотребное, а свои ошибки во внимание не берете.
   - А дальше что? - вопрошал Лис, рассматривая хитрый клубок. Он не стал обращать внимание на ворчание старушки, да и остальные путники пропустили мимо ушей ее последние слова, только снисходительно подумали - ведь сами такими будем, если доживем до ее возраста, что весьма сложно, если взять в учет их нелегкое поприще.
   - Что дальше? Дальше повстречаете Кощееву стражу, - отвечала хозяйка, - там уж я не советчица, сами управитесь без подсказки.
   - Я про тайную тропку спрашивал. Как мы узнаем, что попали на нее? - уточнил Лис.
   - Так это легче простого, - отвечала Яга, дивясь недогадливости коловрата, - как увидите, что появился туман прям из ниоткуда, значит нашли вы тайную тропку, открылась она вам, ступайте на нее смело, да возвращайтесь к себе домой. Уразумел, касатик?
   - Уразумел, - усмехнулся Лис. А что здесь было непонятного, как пришли сюда через туман, так и выйти им придется.
   - Бабуся, - обратился к хозяйке Чоботок, - докучает меня до сих пор один вопрос. Зачем надобно было Астинею насылать порчу на Малаховку, чем перед ним провинились ее жители?
   - Ничем не провинились, - отвечала Яга, - просто надобно ему изредка добывать себе новых холопов, которых оборачивает он в нелюдей, да Кощей постоянно требует с него рабов. Вот Астиней и находит подходящее селение, наводит порчу на его жителей, тем самым лишая их защиты берегинь, Чура, да ворожей местных. Когда же они становятся беззащитными от его чар, аки дитятки малые, он уводит жителей по тайной тропе во свои владения. Но теперь, когда вы уничтожили Астинея, в Малаховке его чары развеялись, там теперь степенная сельская жизнь вошла в прежнее русло, без разных причуд.
   Коловраты одобрительно зашумели, после такой новости, радостно похлопали друг друга по плечу. Им было приятно осознать, что с просьбой жителей села, они все ж справились, выполнили обещанное.
   - Ежели вы все уяснили, то пора собираться в путь дорожку, - произнесла Яга, - поторопитесь, тогда возможно успеете минуть волчью лощину еще засветло.
   Коловраты поднялись с лавок, вышли из - за стола. Они поблагодарили хозяюшку за хлеб - за соль, поклонившись в пояс, начали собираться в дальний путь. Молодые воины оседлали своих лошадей, приняли от хозяйки теплые пироги в дорожку, вышли за крепкий тын, окружающий избушку.
   Яга проводила их до самых ворот. Там она не удержалась, схватила Рысь за рукав, отвела ее в сторону.
   - Как увидишь Белояра, передай ему, старая Яга помнит обо всем и шлет благодарность, - произнесла хозяйка, отведя взор в сторону.
   - За что? - не поняла Рысь.
   - Как - то раз, он шибко подмог мне в одном деле, вот и висит передо мной долг неоплаченный, - туманно пояснила Яга. Дальше она ничего объяснять не стала, просто поторопила деву, - иди, догоняй своих сотоварищей, пока те не скрылись от взора, а то не найдешь их след, заплутаешь.
   Рысь поняла, что больше не добьется от старушки объяснений. Та явно что - то не договаривала, что - то скрывала от коловратов. Что такого могло случиться при давней встрече между Ягой и Белояром? В чем он ей оказал услугу? Чем ей помог? Вопросов много, вот только никто не собирается на них давать ответы. Яга молчит, да смотрит выжидающе, а до Белояра не добраться, слишком далеко он находится, да и будет ли он держать ответ, на то, как говорится, бабки надвое сказали.
   С такими мыслями Рысь ловко вскочила в седло, не касаясь стремян, и помчалась догонять своих сотоварищей.
  
   Глава девятнадцатая.
   Волчья лощина.
  
   Покинув гостеприимную избушку, коловраты ступили на лесную тропу, не на ту, что привела их к Яге, на другую, которая вилась совсем в другую сторону. В этом их различие и закончились. В остальном они были похожи друг на друга, как два брата близнеца, все та же сумрачная чащоба, укрывающая тропу перевитыми между собой кронами деревьев от света солнечных лучей, все те же быстрые ручьи, пересекающие им дорогу, овраги, густо заросшие травой.
   Здесь, на незнакомой лесной тропе, коловраты уняли свой порыв, как можно быстрее добраться до тайного пути, да вернуться на привычный тракт, ведущий к Мурому. Они, ехали неспеша, отправляясь по очереди в ближний дозор. Такая предосторожность всегда не лишняя, когда знаешь наперед, что по пути можешь столкнуться с холопами Кощея, которые справно стерегут его вотчину. Лучше уж загодя приметить ворога, да без лишнего шума, минуть дозорный разъезд, проскользнуть незаметно мимо бдительной заставы, чем по неосторожности напороться на засаду, где можно сложить свои буйные головушки.
   Так они без помех минули озеро, где не поленились, набрали свежей воды, перешли вброд небольшую речку, далее им пришлось вновь углубиться в лес. Хорошо, что тропинка не кончалась, не заводила в тупик, а то бродить по чащобе под седлом оказалось бы затруднительно. Слишком уж тут деревья плотно стояли, да высокий кустарник во многих местах перекрывал прогалины, не позволяя сквозь него продраться верхом, а местами бурелом лежал неприступным тыном, пришлось бы бросить лошадей или искать обходной путь, теряя драгоценное время.
   Когда же тропа разветвлялась, тогда Чоботок доставал подаренный клубок, смотрел, куда указывало ушко иголки, туда путники и держали свой путь.
   К вечеру молодые воины остановились на небольшой лесной поляне. Там они вырыли неглубокую ямку, развели костер. Когда дрова прогорели, Филин закопал в угли жирного тетерева, прям в перьях, густо обмазав его глиной. Это Лис расстарался, подстрелил птицу, решив свежей убоиной полакомить своих спутников. Пока обустраивали временное стойбище, распрягали лошадей, оставив их пастись недалече, пока набрали сухого хвороста, чтоб хватило на всю ночь, ужин был готов.
   Филин разворошил уже изрядно остывшие угли, достал оттуда большой ком засохшей глины, расколол его черенком засапожного ножа. Тот раскололся на несколько частей. Сразу запахло запечной убоиной. От такого духа у всех потекли слюнки и немудрено, за время перехода путники успели изрядно проголодаться. Филин подхватил покрытый румяной коркой тетерева, все перья прилипли к ссохшимся кускам глины и отпали с ними, разделил его. Кому то достались ножки, кому то крылышки, кому то грудка, не ахти как много снеди для пятерых здоровых молодых воев, но если добавить припасенные пироги, что дала в дорогу Яга, то получится в самый раз. Перекусив, таким образом, путники завалились спать, не забыв распределить между собой порядок ночного дежурства.
   Ночь на удивление прошла спокойно, никто спящих воев за все это время не побеспокоил, ни лесные звери, ни холопы Кощеевы, так что все с первыми лучами солнца поднялись отдохнувшими, готовыми к дальнейшему пути. Но прежде чем отправиться в дорогу, они перекусили уже слегка подсохшими пирогами, запили их водицей, что находилась прозапас в кожаных бурдюках, только после этого оседлали лошадей и вышли на лесную тропу.
   Когда Ярило неторопливой поступью добрался до зенита, путники успели углубиться в чащобу на восемь верст. Вначале все было по - прежнему, слышался щебет незримых птиц, шуршание высокой травы, выросшей на обочине дорожки, это разная мелкая лесная живность сновала в разные стороны, местами раздавался тонкий стрекот кузнечиков. Но вскоре что - то изменилось, насторожило путников.
   - Стой! - скомандовал Чоботок.
   Все охолонили степенный бег лошадей, прислушались к окружению. А лес на самом деле казался странным, не живым, словно в этих местах вымерла вся живность, или поспешно удалилась в другое место. Лошади так же ощутили эти изменения. Они нервно топтались на месте, пряли ушами и недовольно фыркали.
   - Слышите? - вопрошал Филин.
   - Нет, ничего не слышу, - отозвался Ставр.
   - То - то и оно, что ничего не слышно, значит, мы все ж добрались до Волчьей лощины, - тревожно продолжил Филин, внимательно осматриваясь по сторонам.
   Он оказался прав. Лесная тропа, сделав пару зигзагов, начала постепенно спускаться вниз прямо в лощину, где стояли высокие, непомерно широкие дубы, такие и впятером не обхватишь. Под ними вся трава была усыпана созревшими желудями. Вот где раздолье для кабанов, жуй свое лакомство да хрюкай от удовольствия. Но нет их, даже следов не виднеется. Куда же делись эти бегающие окорока? Никак волкодлаки их спугнули, аль съели, даже косточек не оставили?
   Путники спешились, пошли своим ходом. С седла может и сподручней бить волка, но вот как дело обстоит в волкодлаком, никто из них не знал, ведь раньше не приходилось сталкиваться с таковыми, да повадки зачарованного зверья неизвестны. Вдруг он окажется сильней серого разбойника, да намного хитрей, тогда по неосторожности можно потерять всех лошадей, а без них все их старания пойдут прахом.
   Лис из налучья достал лук, натянул тетиву, повесил тул со стрелами на плечо, чтоб привычное оружие всегда было под рукой. После всего проделанного он почувствовал себя уверенней, ведь не голыми руками ему придется от волкодлаков отбиваться, ежели таковые попадутся на дорожке. Остальные путники проверили, как вытаскиваются мечи из ножен, на месте ли весят длинные ножи. Они больше никого не стали отправлять в передовой дозор, решили держаться вместе, так намного сподручней отбиваться от ворога, который может напасть внезапным наскоком.
   Коловраты уже спустились в саму лощину, а волкодлаков до сих пор не было видно, это не говорит о том, что их здесь нет, здесь где - то они, здесь, все путники нутром это чувствовали, хоронятся хитрые твари, следят за ними исподтишка, но на глаза не попадаются, да нападать не торопятся, выжидают. Еще бы знать чего именно, тогда бы легче и дышать стало.
   Лошади начали еще больше высказывать тревогу. Свои, родные боевые кони просто фыркали тревожно, а вот заводные порывались сорваться с места и помчаться подальше от опасного места. Пришлось их связать попарно на коротком поводке, да за уздцы держать покрепче, постоянно успокаивать.
   Таким образом, путники добрались до поваленного дерева. Там они привязали лошадей к стволу, обнажили оружие и решили осмотреться.
   На ствол дерева забрался Лис. Он, не выпуская из рук лук и приготовленную стрелу, посмотрел по сторонам.
   Вековые дубы стояли далеко друг от друга, не мешали соседу наслаждаться солнечными лучами, кустов, в которых легко укрыться от постороннего взгляда, между ними не было. Вот только крутой пригорок, находившийся в трех десятков шагов, укрывал от взора небольшой участок земли. Как раз это место и смущало Лиса. Только оттуда могут появиться незамеченными непрошеные гости.
   - Не видать? - окликнул его Чоботок.
   - Не видать, - отозвался Лис, не переставая наблюдать за пригорком. Не нравилось ему это место, ох не нравилось. Если ждать неприятностей то только оттуда. Другие места открыты, негде проскользнуть незамеченным, а вот именно там можно подкрасться, хоронясь от постороннего взгляда.
   Остальные путники не сидели, сложа руки. Они расположились вокруг лошадей, так чтоб к тем нельзя было просочиться да покалечить, приготовили свое оружие. Двое из них зорко следили за одной стороной подхода, двое других за другой, при этом постоянно прислушиваясь к окружению, кто его знает, может волкодлаки обнаружат себя, ненароком наступив на сухую ветку, или не выдержав, подадут голос, перекликаясь между собой. Но нет, кругом было тихо и пусто, словно путники находились не в живом лесу, а в чертогах ледяной Мары, там, где обитают только бесплотные духи их предков.
   Волкодлаков не было видать, зато по траве начал стелиться туман. Он подступал со всех сторон, накрывая землю непроглядной пеленой. Когда туман заполнил собой весь травяной покров, то на этом не успокоился. Он начал постепенно подыматься вверх, стараясь полностью, сверху донизу, завладеть низиной.
   - Старшой, худо дело, - подал голос Лис с поваленного дерева, - если нас туманом накроет, мы ни то, что волкодлаков, своих собственных перстов разглядеть не сможем.
   - А их самих не видать? - вопрошал Чоботок, имея ввиду оборотней.
   - Не видать, - отозвался Лис. - Так что будем делать, старшой?
   - Может вокруг "чесночком" посыпать? - предложил Филин.
   - А у тебя он есть? - поинтересовался Чоботок.
   - Конечно, мне его Белояр в дорогу навязал, - отвечал Филин.
   - А я то, всю дорогу гадал, что же там все позвякивает, - подивился Чоботок, - думал, что запасную бронную сбрую с собой прихватил. Оказывается совсем другое там лежит.
   - Это другое, в саму пору в дело пустить, - настаивал Филин.
   - Только не сейчас, - возразила ему Рысь.
   - Это почему? - удивился Филин. Он считал, что предложил дельную мысль, ведь если рассыпать вокруг "чеснок", то твари неразумные наверняка лапами на него напорются.
   - А ежели волкодлаки не появятся, то кто будет лазать на карачках, да собирать в тумане эти шипы? - спрашивала Рысь. - Аль ты хочешь, чтоб наши лошади все ноги покалечили? И как же ты интересно продолжишь свой путь?
   - Каюсь, не уразумел об этом, - сразу же отступился Филин, когда услышал такие убедительные доводы. - Тогда делать то, что будем?
   - Факела надобно приготовить, - сделал предложение Ставр и, не дожидаясь одобрения от других, принялся за их приготовление. Он вытащил свой меч из ножен, нашел подходящие сухие ветки, торчащие на поваленном дереве, начал их рубить.
   - А что, дело молвил Ставр, - согласился Чоботок, - с факелами в руках сподручней находиться в тумане, друг дружку хоть видеть будем, да и от ворога нежданного, да невиданного отбиваться легче, каким бы зачарованным он не был, все равно огня должен бояться.
   Он подался к своей Бурушке, вытащил из переметной сумы тряпье, которое было приготовлено для перевязки ран, начал ими обматывать срубленные палки, опосля окропил их из кувшина маслом.
   Вот и готовы факела, можно доставать кресало, да подпаливать, но делать этого путники не торопились. Не время еще озарять светом окрестности, оповещая всех в округе о своем присутствии, вот когда окончательно туманом накроет, тогда можно будет зажигать.
   Лис на мгновение отвлекся от наблюдения за своей стороной, интересно ему было посмотреть, чем там занимаются его други, когда же он вновь взглянул на пригорок, то заметил там одинокого волка. Тот неподвижно стоял на месте и пристально наблюдал за коловратом. Вот к нему подтянулись еще двое. Они встали по бокам позади вожака и так же неподвижно застыли.
   Волкодлаки, а что это были они, Лис не сомневался, оказались намного крупнее обычных лесных волков. Они в холке немного не доставали теленка, зато в грудине были весьма широки, да и лапы мощные, такими одним ударом можно кабану хребет перебить. И еще что - то странное в них было. Сначала Лис не понял, а потом до него дошло. Ведь у странного зверья задние лапы оказались выгнутыми, не как у всех его собратьев назад, а как у человека - вперед.
   Лис решил свалить вожака. Он по привычке лизнул большой палец правой руки, натянул лук. Но выстрелить ему не удалось. Волкодлаки словно почуяли, что стали отличной мишенью для лучника. Они вильнули хвостом и исчезли с пригорка.
   - Тьфу - ты, нелюдь окаянная, - с досады сплюнул Лис.
   - Что там? - насторожился Чоботок.
   - Хотел завалить вожака, да не вышло, - пояснил Лис, - улизнул за миг до выстрела, словно чуял, что в него мечусь.
   - Показали свой лик, нелюди, - ухмыльнулся Чоботок, - значит вскоре будем ждать гостей.
   В подтверждение его слов, то тут, то там начли мелькать серые тени. Они появлялись на мгновение в просветах сгустков тумана и тут же исчезали.
   Рысь начала произносить наговор, которому ее научила Яга, повторила все слово в слово, после чего, как положено, сплюнула три раза через левое плечо. Но результата не последовало. Волкодлаки не оборотились в людей, они продолжали нарезать круги вокруг коловратов в своем волчьем обличие, да еще подвывать, пугая тем самым лошадей.
   - Почему они в людей не оборотились? - Рысь была весьма обескуражена, увидав, что у нее ничего не вышло.
   - Может ты что - то неверно сказала? - поинтересовался Филин.
   - Все слово в слово, ничего не запамятовала, - уверяла Рысь.
   - А через плечо плюнула три раза? - напомнил ей Лис.
   - Как положено, через левое, - обиделась Рысь, решив, что ее считают совсем за неразумную.
   - Тогда выходит, что эти волкодлаки неправильные, - сделал вывод Чоботок, - не действует на них твой наговор.
   Тем временем волкодлаки продолжали крутить карусель. Они, как призрачные тени, появлялись то в одном месте, то в другом, при этом продолжая петь свою жуткую песню.
   Одна из заводных лошадей безумно заржала и рванула в сторону что есть мочи. Привязь не выдержала ее напора, порвалась. Почуяв свободу, лошадь погнала, куда глаза глядят, да так резво, что никто из путников не успел ее перехватить. За ней кинулся Ставр, но Чоботок вовремя его успел остановить. Он схватил купца за руку, не пуская того вслед лошади:
   - Охолонись, Ставр, ведь сгинешь там понапрасну.
   - А как же лошадь?
   - Ей уже не поможешь.
   И как бы в подтверждение слов Чоботка, вдали раздался предсмертный вскрик лошади и все затихло.
   - Может, насытятся да уйдут восвояси? - с надеждой в голосе вопрошал Лис.
   - Может, уйдут, а может, нет. Поглядим - увидим, - приметил Чоботок, вглядываясь в туманный лес.
   Все ж зарезав заводную лошадь, волкодлаки не успокоились, не ушли. Почуяв свежую кровь, они наоборот осмелели. Нелюди сбились в стаю и бросились на путников.
   Коловраты, что стояли внизу, встретили их достойно, приноровились, бросили в свору волкодлаков приготовленные сулицы. Каждый их бросок не пропал даром. Четверо крупных волкодлаков, пронзенных острыми наконечниками сулиц, завалились набок, заскулили, засучили лапами, но вскоре затихли, испустив свой поганый дух.
   Лис, стоящий на поваленном дереве, так же время зря не терял. Он как ошалелый пускал из лука стрелу за стрелой. Каждый его выстрел находил цель, впивались острые граненые наконечники в бока волкодлаков, вот только тратить приходилось на каждого из них по две, а то по три стрелы, чтоб окончательно свалить тех на землю.
   Бросив свою сулицу, Ставр достал кресало. Он торопливо подпалил, приготовленные факела и передал их каждому коловрату. Сделал купец это вовремя. Оставшиеся в живых волкодлаки уже успели подскочить к горстке защитников временной стоянки. Сколько их было, никто не знал, для того чтоб их сосчитать времени совсем не хватало, но на каждого путника приходилось от двух до трех тварей. А сколько их может находиться в засаде, вовсе неизвестно. Так прорвешься через ряды ворога, да попадешь в расставленные силки, окружат тебя хитрые нелюди и схарчат вместе с потрохами.
   Завязалась отчаянная рубка.
   Защитники стоянки действовали слажено, так как учил их Светогор. Они взяли в полукруг лошадей, выставили перед собой зажженные факела, стараясь ими ослепить волкодлаков, когда это удавалось, рубили головы разъяренным нелюдям. Коловратам постоянно приходилось перемещаться с места на место, уклоняться от острых когтей и клыков. Они понимали, что стоит зазеваться - сразу пропадешь, твари не упустят своего, моментом перегрызут горло.
   Первым с факелом расстался Чоботок. Он воткнул его волкодлаку в открытую пасть и пока тот выл от боли, умудрился одним ударом раскроить твари голову пополам до самых плеч. Коловрат не стал подбирать потухший факел. Он вытащил из ножен парный меч и начал двумя клинками выписывать вокруг себя шелестящие узоры смерти, ни один из волкодлаков, рискнувших подступиться к нему, не остался в живых.
   У других защитников факела потухли сами собой, но они их не бросали, ведь толстой палкой можно ошеломить волкодлака, ежели приложить посильней между глаз, а уж потом добавить от души верным каленым железом, так чтоб пустить кровушку, аль упокоить навсегда.
   Ставр с Филином бились с ворогом плечом к плечу. Они старались не подпустить тварей к лошадям, но тех было слишком много. Пока Ставр с Филином отбивались от трех волкодлаков, пара других, сумели проскочить мимо них. Одного успел завалить стрелами Лис, который до сих пор стоял на поваленном стволе дерева и по возможности прикрывал луком своих друзей, второй же навалился на заводную лошадь, мгновенно задрав ее своими острыми клыками. Проделав это злодейство, он подскочил к следующему коню, по всей видимости, хитрые твари решили оставить людей пешими, чтоб те не смогли умчаться прочь с места схватки, сидя в седле. Волкодлак уже приноровился порвать горло следующей лошади, но сделать этого не смог, сразу два острых клинка пронзили его бок. Нелюдь с предсмертным хрипом завалилась на бок.
   На Рысь наскочило сразу два волкодлака. Одного она пронзила мечом, но вытащить его обратно не успела, ей помешал сделать это другой оборотень, который повалил воительницу на землю.
   Огромная открытая пасть, с острыми, как хорошо заточенный нож, клыками, нависла над девицей. Прямо в лицо Рыси повеяло смрадным дыханием твари, от которого у нее замутило внутри. Воительница подавила в себе острое желание опустошить свой желудок, не до девичьих нежностей сейчас, нужно срочно что - то предпринять или волкодлак ей успеет впиться в горло. Но вот незадача, что можно предпринять, оставшись один на один с грозным противником, когда кроме собственных рук не имеешь никакого оружия? На первый взгляд кажется - ничего. Оказывается можно.
   Рысь сделала то, что от нее волкодлак никак не ожидал. Она засунула в пасть нелюди руку, схватила его за язык и сдавила, что есть мочи. Оборотень взвыл от боли. Пользуясь замешательством врага, Рысь ударила кулаком волкодлаку прямо в гортань, и пока тот кашлял, стараясь ухватить пастью живительный воздух, она схватила его за морду. Резкий рывок руками в бок. Раздался хруст сломанных позвонков и волкодлак обмяк, придавив своей тушей воительницу.
   Пока Рысь размышляла, как выбраться из - под тяжеленного вонючего оборотня, кто - то сдвинул его тело в сторону. Воительница поднялась, готовая вновь броситься в битву, но врагов в округе не наблюдалось.
   Возле убитого ею волкодлака стояли Филин с Чоботком, которые, удивленно взирали на поверженного нелюдя.
   - Однако, - покачав головой, молвил старшой.
   - Сама диву даюсь, - проследив за его взором, произнесла Рысь. Она была слегка смущена, еще бы, завалить такого огромного оборотня, да еще голыми руками, не каждому зрелому мужу под силу, а что тогда говорить о хрупкой девице.
   - И как же ты его так, убогого? - вопрошал Филин, удивленно взирая на свою спутницу.
   - Не ведаю я, - пожав плечами, отвечала Рысь, - сама дивлюсь, откуда только силушка взялась.
   - Эй, Ставр! - крикнул с поваленного дерева Лис. - Вот так полюбит тебя краса девица, с тонким станом, как вязальная спица, обнимет тебя, за шею возьмет, да буйную голову набок свернет, чтоб неповадно было на чужых баб глазеть. А всем будет сказывать, что ты таким косорылым сам народился!
   - Где волкодлаки? - спросила Рысь старшого, не обращая внимания на скоморошество Лиса.
   - Всех побили, - ответил ей Чоботок, - только вожак с парой прихвостней успели утечь.
   - Что дальше делать будем, Чоб? - спросил Филин. - Здесь поджидать недобитков, аль дальше двинемся?
   - Дальше двинем, - ответил ему Чоботок.
   - И то верно, - спустившись с поваленного дерева, подал голос Лис, - надобно побыстрей отсюда убираться, а то эта нелюдь побитая скоро смердеть начнет, как отхожее место.
   Остальные спутники так же поддержали своего предводителя, никто из них не хотел более оставаться в этом проклятом месте, все желали побыстрей убраться отсюда. Но прежде нужно было все переметные сумки, что находились на убитых заводных лошадях, разделить поровну, да приладить к седлам других коней, не бросать же добро, а вот с их сбруей придется расстаться, ведь лишний вес может оказаться только помехой, когда они окажутся на мороковой топи.
   Убежавшую лошадь пошли искать Чоботок с Филином. Они держали свое оружие обнаженным, готовые в любой момент отразить нападение. Изредка, вдали от коловратов, мелькали неясные тени в сгустках тумана, то появлялись, то исчезали, но нападать на них остерегались, возможно, поджидали более удобного момента, а может, помнили об участи своих погибших сородичей и потому не решались вступить в бой с таким грозным соперником.
   Вскоре и лошадь нашлась. Далеко ей убежать не удалось, всего лишь один перестрел она успела отмахать, а потом ее безжалостно зарезали волкодлаки. Лошадь лежала на земле с рваными ранами на горле и боках, по всей видимости, на бедное животное накинулось сразу несколько оборотней. Они завалили конягу, но есть не стали, решили оставить на потом.
   Коловраты, не теряя времени, сняли с лошади переметные сумки и подались обратно. Вернулись обратно они так же без препон, хотя постоянно ощущали, как за ними следят невидимые оборотни.
   На временной стоянке уже все было готово к дальнейшему пути, это оставшиеся спутники постарались. Чоботок распределил переметные сумки по лошадям, после чего путники сели в седла и продолжили свой путь.
  
  Глава двадцатая.
  Мороковая топь.
  
   Вскоре путники минули волчью лощину. Как только они это сделали, так туман сразу спал, словно он был наслан только на лесную впадину, а на остальную окрестность не распространялся.
   Волкодлаки больше не нападали. Получив жестокий урок от храбрых путников, нелюдь издали следила за своим врагом, злобно рычало, но что - либо предпринять остерегалась, слишком не равное соотношение сил получалось, а в таком положении даже неожиданным наскоком ничего не сделаешь. Когда же граница волчьей лощины оказалась позади, волкодлаки прекратили преследование. Они, поджав хвост, посрамленные удалились в свое логово.
   Оказавшись на безопасном расстоянии, путники нашли подходящее место для стоянки, расположились там. Хотя время было не позднее, они на поляне решили остаться до утра, не потому что с ног валились, хотя усталость, конечно, была, просто впереди предстояло пройти по мороковой топи, а такой опасный участок пути лучше проделать свежими, набравшимися сил, да и в порядок себя нужно привести. После боя с волкодлаками, все путники имели неприглядный вид, одежда местами порвана, на теле виднелись синяки да ссадины, значит нужно переодеться, обработать полученные раны, да и подкрепиться не мешало.
   Этим коловраты и занялись, после того, как расседлали лошадей, напоили в ближайшем ручье, обтерли да оставили их пастись. Сами же обмылись, раздевшись по пояс, обработали раны, где нужно прижгли огнем, где нужно присыпали мхом, опосля переоделись в подменную одежку.
   А вот со снедью, дела обстояли похуже. Не осталось у них съестных припасов. Толи выпала она из переметной сумы, когда напали оборотни, толи просто не нашли саму сумку, ту в которой находилась снедь, так что на разведенном костре готовить было нечего.
   Правда, по такому поводу путники не впали в уныние. Да и с чего унывать, ежели имеешь руки умелые, а на это коловратам грех жаловаться, они при надобности могли себе даже в пустынном месте пропитание найти, а что уж говорить про лес, где дичь сидит под каждым кустом.
   Роль добытчика, как всегда взял на себя Лис. Он подхватил свой верный лук со стрелами и исчез в лесной чаще. Вскоре охотник вернулся, принеся с собой пару подстреленных рябчиков и небольшого кабанчика. Все дружно начали потрошить добычу, а потом готовить снедь на обжигающих углях. Когда же путники насытились, то завалились отдыхать, не забывая при этом по очереди стоять на страже.
   На следующее утро, коловраты быстро перекусили холодным мясом и пустились в дальнейший путь, следуя по глухим местам, там, где не видно ни шумных градов, ни спокойных деревень.
   Лесная тропа пропетляла несколько верст, спускаясь с пригорка на пригорок, огибая небольшие озера, минула небольшой ельник и вскоре уперлась в топь, которая в виде плоской, неподвижной массой воды, мха, ила и вязкой трясины, открылась перед путниками.
   Все слезли с седел и посмотрели на болото, которому, казалось, нет конца.
   - Гиблое место, - с хмурым ликом отметил вслух Чоботок.
   - И обещанной гати нигде не видать, - добавил Лис, невольно нервно поведя плечами. Не хотелось ему лезть в вязкую трясину, особенно когда не знаешь броду через нее. - Может и здесь старушка что - то напутала, так же как с волкодлаками?
   - Может, напутала, а может, и нет, - ответил Чоботок, рассматривая окрестности. - Видишь, тропка не кончается, а ведет дальше, вдоль топи, вот по ней и пойдем, а там поглядим - увидим, куда она нас приведет.
   Так они и сделали, побрели по тропе, которая вилась вдоль болота. Дерн, плотно покрывший землю, в этом месте еще не успел полностью пропитаться водой. Он слегка пружинил под размашистыми шагами путников, невольно ускоряя их ход. А вот после лошадей оставались глубокие следы, которые постепенно наполнялись мутной жижей. Те оказались слишком тяжелы для такой дороги, проваливались, скрывали под собой копыта животных, но не более, тем самым не замедляя их продвижение вперед.
   Кругом стояли кривые уродливые деревья, они словно старались перещеголять друг друга в нереальных изгибах своих стволов, создавая тем самым неприглядную для взора картину. Изредка встречался редкий кустарник, его жидкие ветви слегка колыхались под воздействием слабого ветерка.
   Везде раздавалась прерывистая перекличка лягушек. Они были везде, и на берегу болота, и на горбах огромных кочек, покрытых зеленым мхом, и просто выглядывали из воды, изредка моргая своими лупоглазыми глазами. Они словно сообщали друг другу - смотрите, к нам пожаловали незваные гости! Внимательно за ними следите, да водяному о них сообщите! А возможно, просто таким способом беседовали между собой или пели песню, радуясь беззаботной жизни.
   Путникам же было не до веселых песен. Они продвигались вперед, стараясь не думать, о том, что обещанная гать не найдется. Ведь тогда придется искать обходной путь, а где он находится, никто из них не знал, и старушка о нем не упоминала.
   Как оказалось, Яга ничего не напутала, нашлась обещанная гать.
   Стоило путникам обогнуть небольшой бугорок, поросший редким кустарником, как они увидали возле берега болота проложенный настил. Тот уходил вдаль, образуя связующие мостки между островками, которые неведомо каким образом образовались на бездонном зеве болота.
   - Вот и гать обещанная, - молвил Чоботок, искоса поглядывая на Лиса, - а то, кто - то сомневался, да на старушку напраслину наговаривал.
   - Признаю, лишнего сболтнул, - не стал оправдываться Лис, - но ведь не только у меня была такая мысль, или я не прав, старшой?
   Все промолчали, не стали высказывать вслух свои домыслы и опасения. Так что Лис не узнал, прав он оказался или нет.
   Тем временем путники уже успели вплотную подойти к гати.
   - А она выдержит нас? - Филин с большим сомнением смотрел на бревенчатый настил, который находился прямо перед ними. Он был не слишком широкий, всего лишь с маховую сажень.
   - Сейчас проверим, - первым на гать осмелился ступить Лис. Он, взяв свою лошадь за уздцы, осторожно пошел по шаткому бревенчатому настилу. Верная Искорка, полностью доверившись чутью своего хозяина, медленно брела позади. При каждом их шаге, через щели, связанных веревкой бревен, подымалась вода, но все ж гать держала, не проваливалась в пучину вязкой трясины, не тащила вглубь храбреца.
   - Держит! - радостно воскликнул Лис.
   - Пошли следом, - дал указ Чоботок и заодно всех предостерег, - в спину не дышите, подальше держитесь друг от дуга, не ровен час не выдержит настил, тогда беды не избежать.
   Все с ним безропотно согласились.
   Первым шел Лис, за ним Чоботок, остальные, соблюдая дистанцию, следовали за ними. В таком порядке они осторожно брели по деревянному настилу. Идти по нему оказалось не так уж просто. Гать явно постоянно кем - то подправлялась, подгнившие бревна убирались, а на их место ставились другие. Вот только этот кто - то не озаботился бревнышки подбирать по одному размеру, а ставил, какие под руку попадутся, вот и приходится, продвигаясь вперед, всегда смотреть под ноги, чтоб не споткнуться, да не навернуться в прожорливую топь.
   Вначале настил лежал ровно, как стрела, ведя путников вперед. Потом он начал дугой загибаться в сторону. По всей видимости, гать огибала большой бочаг, по которому невозможно проложить переправу. Далее она уперлась в небольшой островок, после чего разветвилась в трех направлениях.
   Здесь пришлось Чоботку вновь доставать заветный клубок, выбирать нужную дорожку и только после этого, продолжать продвигаться вперед.
   Пока на болоте было тихо. Ничто не беспокоило путников, а уже пройдено больше половины пути. Такое спокойствие весьма взбодрило всех. Никто их не морочил, не туманил голову, никто не старался их погубить. Так что они посчитали все россказни Яги все лишь обычной байкой, которой нет подтверждения.
   Выбрав островок побольше, там, где росло пару кривых деревьев, да имелись заросли кустарника, путники решили отдохнуть. Они расседлали лошадей, набрали сухого хвороста, разожгли костер.
   Лис с Филином решили осмотреться.
   Молодые вои взяли с собой луки, вдруг какая нибудь дурная птица попадется, которая сгодится для ужина, и пошли к противоположному берегу островка, но на их пути никакой дичи не встретилось, только змеи вились в траве, да зеленые лягушки скакали повсюду. Они уж собирались возвращаться назад, как увидали, что - то странное. На болоте послышались едва различимые непонятные звуки, после чего из его нутра на поверхность, начали подыматься большие воздушные пузыри. Они шумно лопались, заполняя округу непотребной вонью, которая по запаху чем - то напоминала пропавшие яйца.
   - Фу, ну и вонища, - Лис сморщился от зловония, зажал пальцами нос и прогнусавил, толкнув своего спутника в бок локтем, - это ты что ли, воздух испоганил?
   - Не, не я, - ответил Филин, ничуть не обидевшись на подначки напарника, к которым давно уж привык.
   - Значит, водяной животом мучается, - усмехнулся Лис, - видать попалась ему рыбка попорченная, вот и пучит живот у бедолаги.
   - Не поминай хозяина болот всуе, - Филин неодобрительно посмотрел на шутника, - не ровен час, предстанет он пред нашими очами, да начнет всевозможные козни чинить.
   - А что, пусть появится, - не унимался Лис, - у нас же Рысь знатная лекарка, она его мигом от недуга избавит. А опосля, потребуем с хозяина болот, провести нас короткой дорожкой до твердыни сухой землицы, да так, чтоб не плутать, да времени даром не терять.
   - Тьфу, на тебя, пустобрех, - сплюнул с досады Филин, - нет, чтоб моим словам внять, он продолжает языком чесать. Ладно, пустомеля, давай обратно вертаться, а то, поди, наши заждались.
   Они с пустыми руками вернулись назад, рассказали, что видели, что говорили. Лис продолжал глумиться над хозяином болот. Все с укором смотрели на него, но не перебивали, понимая, что пока тот не успокоится, его не уймешь.
   Тем временем уже стемнело. Путники расстелили теплые овчины, положили под голову седла, да повалились на боковую, надеясь, что завтра им удастся выбраться на сухую привычную землю. Как только они улеглись, так сразу очутились в мире сновидений. Только Филин, который остался на стаже, бодрствовал. Но и его вскоре сморило. Бдительный страж не заметил, как задремал. И как это произошло, Филин понять не мог, ведь раньше с ним такого не случалось.
  
   ***
  
   Ехал Ставр домой из своего очередного торгового вояжа. С радостью в сердце он возвращался домой. А как же не радоваться, ведь удалось ему прибыть прямо к празднику, как и подгадывал, как и обещал своей зазнобе Любаве. Ему осталось перевалить через бугорок, провести груженые телеги вдоль речного бережка, а там родной град появится. Останется только позаботиться о привезенном товаре, дать указ приказчикам, с маменькой побеседовать за накрытым столом, в баньке помыться и сразу к Любушке - Любаве направлять свои стопы. Вот уж она будет рада его привезенным подаркам.
   С приближением дома лошади повеселели, без понуканий быстрей потянули груженые телеги, да и путники торговые сразу взбодрились, словно у них не было за плечами многих верст дороги.
   Вот и бугорок появился за очередным поворотом дороги, а на нем стояла молоденькая девушка, которая смотрела прямо на караван. Ставру знакома она показалась. Он присмотрелся и узнал в ней свою зазнобу.
   Любава, по всей видимости, так же признала его. Она радостно вскрикнула и замахала руками. Увидав это, Ставр дал шенкеля своему коню. Он поспешил к своей ненаглядной, предвкушая горячую встречу после долгой разлуки. Любава тоже не стала стаять на месте, она со всех ног кинулась навстречу.
   Расстояние между ними стремительно сокращалось. Вот Ставр уже вылетел из седла, раскрыл свои объятия, готовый в любой миг принять свою зазнобу.
   И в это время из - за бугорка показался всадник. Копченый! Сразу определил, растерянный Ставр. Печенег налетел на Любаву, схватил ее и помчался прочь. Купец зарычал от ярости, да здесь любой озвереет, когда увидит, что его любимую умыкнули, прям из - под носа. Ставр мигом вскочил в седло, помчался в погоню, не задумываясь, о том, что копченый может быть не один. Луком он пользоваться опасался, вдруг промахнется да место печенега в Любаву попадет, оставалось надеяться на резвость скакуна.
   Ставр за мгновение перемахнул через бугорок. Смотрит, а там, в березовой рощице, печенеги вяжут подружек Любавы. Но где же она сама, да тот копченый, что умыкнул ее? Вот они! Стоит печенег среди своих подельников, выкручивает Любаве руки, которая вырывается, веревками вяжет, да еще глумливые слова бросает, мол, подожди, скоро моей младшей женой станешь, тогда я научу тебя покорности.
   Закипела кровь в жилах у Ставра от услышанного, вытащил он острую саблю, налетел ясным соколом на копченых, начал с ними рубиться. Вот только все его удары были какими - то вялыми, не в полную силу, словно он сражался не в березовой роще, а на дне озера, там, где вода противиться резким выпадам, делает их плавными, неторопливыми. Одного из копченых Ставру почти удалось достать кончиком меча. Тот в последний миг успел увернуться от коварного выпада, сделал хитрый финт и выбил оружие из рук купца. Но даже без меча Ставр решил не сдаваться. Он с голыми руками накинулся на ненавистных копченых, готовый порвать на мелкие кусочки всех их до единого. Ставр подскочил к впереди стоящему ворогу, нанес удар кулаком...
  
   ***
  
   Очнулись ото сна коловраты, ощутив покалывание в том месте, где находился их отличительный знак. Вначале они не поняли, что нарушило их покой, схватились за оружие, которое лежало под боком, начали осторожно осматриваться.
   - Куда Ставр подевался? - вопрошал Чоботок ночного стажа, определив, что одного из спутников не хватает.
   - Только что здесь был, - смутился Филин. Неловко ему было под строгим взглядом старшого, ведь он нарушил основную заповедь стража - будь всегда начеку.
   - Ты что, задремал на стаже? - нахмурился Чоботок, выслушав невразумительный ответ своего спутника.
   - Чоб, не знаю я, как так вышло, - потупил свой взор Филин, - ведь ты знаешь меня, я никогда не подводил, а тут что - то накатило непонятное, сморило враз, словно месяц не спал.
   - Сморило, говоришь! - Чоботок был готов накинуться на нерадивого стража, ведь по его вине они все могли погибнуть, если бы на них в ночной, непроглядной тьме напали вороги.
   - Постой, старшой! - остановил его порыв окрик Рыси. - Нет в том его вины!
   - Как это нет! - возмутился Чоботок, но все ж остановился. - А кто из нас проспал все на свете?
   - Любой из нас на его месте мог заснуть, - продолжила Рысь.
   - Это почему? - удивился Лис. Он посчитал, что такой промашки точно не совершил бы, будь на посту место Филина.
   - А ты вспомни, от чего проснулся? - вопрошала Рысь.
   - Так что - то кольнуло в плече..., - начал Лис и сразу прервался, уяснив, в чем тут дело.
   - То - то и оно, что кольнуло, - Рысь выжидающе посмотрела на своих спутников. Она дала им время, чтоб те поняли причину их пробуждения. Коловраты смекнули, не дураки же.
   - Это что же получается, - Лис вытащил свой меч из ножен и насторожено осмотрелся вокруг, - кто - то здесь творит ворожбу против нас? И где же этот злыдень?
   - Пока мне этого неведомо, но вскоре я об этом узнаю, - заверила его Рысь, - а вы поспешите, найдите пропавшего Ставра, а то еще сгинет в болоте ненароком.
   - Так и сделаем, - согласился с ней Чоботок, - я с Филином пойду искать, а ты, Лис, останешься с Рысью.
   - Я одна могу справиться, - хотела возразить воительница, но старшой не стал ее слушать, он развернулся и бесшумно растворился в ночной тьме.
   Как в темноте самый зрячий, первым шел Филин. Он сразу обнаружил след Ставра на примятой траве. По нему они и пошли. Сначала след вился по небольшому островку, петлял между жиденьких деревьев, да реденького кустарника, потом подвел к гати, которая уходила вглубь болота, там он и сгинул, ведь на деревянном настиле отпечаток ног не оставишь. Но и деться оттуда некуда, проторенная тропа на счастье коловратов вела только в одном направлении, нигде не разветвляясь, по ней они и побежали, уповая на то, что их друг не оступится и не свалится в прожорливую топь.
   Первый Ставра заметил Филин. Тот торопливо шел вперед, держа в руках обнаженный меч и что - то невнятное бормоча себе под нос.
   - Вон он! - радостно крикнул воин и прибавил ходу.
   Чоботок последовал за ним. Они быстро нагнали Ставра, окрикнули его. Но тот место того, чтоб открыть теплые объятия, набросился на коловратов. Филин едва успел избежать рубящего удара, отклонившись в сторону в самый последний момент.
   Коловраты были удивлены непредсказуемым поведением своего нового друга. Но еще больше привело их в изумление, то, что Ставр неистово махал своим мечом с закрытыми глазами, при этом обзывая спутников копчеными, да другими непристойными словами. Вначале коловраты отступили, но придя в себя, насели на Ставра, начали рубиться в полную силу.
   После скоротечной схватки, Чоботку удалось выбить меч из рук купца. Но тот даже с пустыми руками, как берссерк, объевшийся мухоморов, накинулся на своих товарищей. Впереди стоял Чоботок. Он уклонился от кулака Ставра и в свою очередь приложил того точно в лоб. Купец, как подкошенный свалился на деревянный настил.
   - Ты поостерегся бы так бить, это же не бык, - сказал Филин, наклонившись над поверженным Ставром.
   Не ради красного словца он упомянул про быка.
   Был такой случай. Как - то раз поспорили гридни князя Владимира с Чоботком, о том, что тот ни за что на свете не сумеет усмирить буйного быка, который изрядно беспокоил ближайшую от Киев - града деревню, гонялся за ее жителями, стараясь подцепить на рога, посевы топтал, никого не слушался, даже своего хозяина. Совсем от рук отбилась неблагодарная скотина.
   Спор произошел за обильным столом, где все успели основательно приложиться к хмельному меду. По этому случаю, в добром расположении духа, да навеселе, Чоботок предложил не откладывать дело в долгий ящик, а прямо сейчас направиться в то село.
   Так и сделали, прибыли в деревню. Смотрят, а там творится неладное, гонится разъяренный бык за маленькой девчушкой, того и гляди подцепит ее на рога. Чоботок долго не думая, осадил своего коня, выпрыгнул из седла, да побежал навстречу буйной скотине.
   Гридни, что сопровождали его, замерли в ожидании развязки. Они думали, вот сейчас Чоботок схватит быка за рога, да повалит того на землю. Но тот поступил по - своему.
   Увидав противника покрупней, бык перестал преследовать девчушку, а нацелился на коловрата. Чоботок стоял на месте, ждал, когда скотина с налитыми кровью очами, наскочит на него. Бык долго себя ждать не заставил, опустил рога, набросился на витязя, стараясь подцепить того за брюхо. Чоботок не стал уклоняться от удара. Он что есть мочи саданул, неразумную животину кулаком прям между глаз. Бык сразу с копыт свалился в беспамятстве. Когда же он пришел в себя, то сразу присмирел, ни на кого не бросался, стал слушаться своего хозяина и местного пастуха.
   - В том то и дело, что не бык, а знатный рубака, - заверил своего спутника Чоботок, - да и бил я его лишь в четверть силы, так что, вскоре очухается.
   Но время шло, а Ставр не приходил в себя, хотя начал ровно дышать, даже слегка похрапывать.
   - Он что, заснул? - Чоботок удивлено взирал на своего нового друга. Тот медленно повернулся на бок, положил ладошки под щеку и мерно засопел.
   - Выходит так, - Филин так же был обескуражен, - у тебя, Чоб, не кулак, а прям снадобье от бессонницы. Как прибудем в Киев - град, сразу пущу слух об этом, у тебя от болезненных отбою не будет.
   - Место того, чтоб зубоскалить, лучше предложи, что делать будем? - проворчал Чоботок, пытаясь растормошить Ставра. Но тот никак не хотел пробуждаться, ворочался, бормотал, что - то себе под нос непонятное, а очи не открывал.
   - Придется тащить на себе, - пожав плечами, высказался Филин.
   Так и сделали. Подняли Ставра за руки, потащили волоком до своего временного стойбища, благо островок был маленьким, не успели даже покрыться испариной, как оказались на месте.
   К ним сразу подбежали Рысь с Лисом, начали расспрашивать. Чоботок рассказал все, как было, ничего не утаил.
   - Это Багник лихо крутит, - объяснила Рысь, когда узнала о случившимся, - и пока Ярило от сна не пробудится, не будет нам покою.
   - А со Ставром что делать? - спрашивал Филин, подкладывая тому под голову седло.
   - Да ничего, пусть спит, - ответила Рысь, - вот только проследить нужно будет за ним, чтоб вновь не убежал.
   - Ну, это дело поправимо, - усмехнулся Лис, - повязать его по рукам да по ногам, вот и вся недолга.
   - Тебе только дай волю, ты не только путами его обвяжешь, но и рот тряпицей заткнешь, - проворчал Чоботок и обратился к Рыси, - с Багником, что делать будем?
   - С ним нам не совладать, - ответила та, - он склизкий, как тина, да бесплотный, как дух, его мечом не взять. Но и Багник нас не тронет, ежели будем сидеть у разожженного костра, да бдить все время, до появления Ярила. А с утреней зарей он совсем исчезнет. Не по нраву ему дневной свет.
   - Что ж, будем ждать утра, - выслушав Рысь, решил Чоботок, - но теперь спать будем по двое, чтоб не получилось, как в прошлый раз.
   После этих слов он выразительно посмотрел на Филина. Тот промолчат, только смущено повел плечами.
  
   Глава двадцать первая.
   Тайная тропка.
  
   На следующее утро бодрым оказался только Ставр. Он знатно выспался за ночь и с немалым удивлением взирал на своих уставших спутников. Те до самой зари не смогли сомкнуть глаз. И тому была причина - Багник, который в темноте постоянно шлялся возле временного стойбища путников. Он, то подвывал жутким голосом, то противно хихикал, но на глаза старался не попадаться. Правда, Филину один раз удалось его узреть. Мерзкая на вид тварюга, похожа на большую жабу, с тонким широким ртом, большими пучеглазыми глазами, весь покрыт противными бородавками. Филин попытался догнать Багника, но тот ловко ускакал от него к болоту и как жидкая тина, моментально влился в прожорливую топь. Стоило же путнику вернуться на место, как тварь появилась вновь. Так и мучила она своим присутствием коловратов до самой зари, а потом бесследно исчезла.
   - Вы что такие хмурые, словно всю ночь очей не сомкнули? - удивлено вопрошал Ставр. Он то, был бодр и полон сил, а его спутники казались какими - то вялыми, уставшими, словно до утра валили лес. - Я что, что - то важной пока почивал пропустил?
   Коловраты без утайки рассказали ему о прошедшей ночи, о Багнике, о том, как он чуть не потерялся.
   - И ты постоянно звал какую - то Любаву, - закончив рассказ, добавил Лис, - это твоя жена или невеста?
   Услышав такое, Ставр сразу осунулся, тень глубокой печали появилась на его лице. Он отвернулся от всех и надолго замолчал.
   Коловраты удивились такому поведению своего нового друга, пытались его разговорить, но тот продолжал хранить молчание, словно в рот набрал воды. И в таком состоянии Ставр находился весь путь через болото. Только когда путники оказались на сухой земле, он разомкнул свои уста и поведал своим друзьям о себе, ничего не утаивая:
   - С младенческих лет жил я в Муроме, как говорится у гусляров, жил поживал, да добра наживал...
  
   Была у Ставра в Муроме люба сердцу краса - девица, вся такая ладная и станом, и ликом, чем то напоминала Рысь, только формы плоти поокруглей, да слегка пониже ростком. Так же, как и он, была она из купеческого сословия. Все у них слюбилось, да сладилось, Ставр даже заслал сватов и договорился вскоре сыграть свадьбу. Но судьба преподнесла ему жестокий урок.
   На день Купалы Любава, так звали суженую Ставра, вместе с тетками да подружками направилась на берег реки, чтоб повеселиться там, поводить хороводы, песни попеть, предаться другим девичьим забавам. Так они решили скоротать время до вечера, лишь тогда начнется основное веселье, разожгутся высокие костры, прибегут парни и начнется народное гулянье до самого утра.
   Пришли подружки в березовую рощу, разбежались собирать цветы, чтоб потом венки из них сделать. На их беду мимо проезжали копченые. Их было мало, всего два десятка. Увидав знатную добычу, печенеги радостно заверещали. Они набросились, как коршуны на девиц, начали их брать в полон.
   Любава в это время находилась в стороне от своих подружек. Она, услышав испуганные крики девиц, притаилась, начала высматривать, чтоб понять, какая беда приключилась с девчатами, приметив же ворога, решила потихоньку скрыться из рощи, да податься в город за помощью.
   Ей почти удалось скрытно проскочить мимо коварных печенегов. Она выбежала на высокий пригорок и увидала, как в сторону града по дороге неспешно следует караван повозок, возле которого находился ее любимый, вместе со своими боевыми холопами. Любава радостно вскрикнула, собралась Ставра звать на помощь, но стрела, пущенная меткой рукой одного из печенегов, оборвала ее крик. Она попала прямо в горячее сердце, тем самым помешав ей воззвать к помощи.
   Ставр все ж ее вскрик услышал. Он вихрем подскочил к Любаве, но было поздно, та бездыханной лежала на сырой земле. Тогда в голове Ставра что - то помутилось, застелила его очи пелена безумия. Он не помнил, как выхватил свою сабельку, как налетел на ненавистных копченых, как начал их неистово рубить.
   Тут на помощь Ставру подоспели боевые холопы. Они совместными усилиями отбили плененных девиц, порубили всех копченых. Любава была отомщена, но от этого не было радости в груди у Ставра, там острой занозой засела горечь утраты, которую казалось, никогда нельзя будет вытащить.
   Он забросил все свои торговые дела, начал частенько прикладываться к хмельному меду, стараясь таким способом заглушить боль в груди. Но такой метод помогал плохо. Он только еще больше будоражил его раненую душу. Матушка Ставра сначала жалела, потом начала ругать, попрекать пагубному пристрастию к хмельному. Ей казалось, что сын совсем разума лишится от горя и наложит на себя руки. К счастью этого не произошло. Нашлось верное снадобье от такого несчастья - время, которое лечит лучше любых знахарских отваров.
   По прошествии нескольких лет, боль постепенно стихла, хотя Любава полностью не была забыта, ведь первая любовь навсегда остается в нашем сердце, Ставр вновь вернулся к своим купеческим делам.
  
   - Вот так не уберег я свою Любавушку, за то, и кляну себя, по сей день, - понурив голову, закончил свой сказ купец. Он бросил сухую веточку в костер и начал глядеть на пляшущие языки пламени, отстраненным, невидящим ничего вокруг взором. Ставр, после своего рассказа, вновь погрузился в свои воспоминания.
   - В том нет твоей вины, - решил его успокоить Филин, - так распорядилась судьбинушка. Видать, Любаве на роду было написано - погибнуть от руки копченого, а с этим даже могучий ведун ничего поделать не сможет.
   - Нет, друже, если б я поторопил своего коня хоть чуток, да был немного расторопней, то не потерял бы свою любовь навеки, - возразил ему Ставр. Он не желал слушать чужие разумные слова, продолжая все сильней нагонять на себя тоску.
   Тут подоспел к костру Лис. Он вернулся с промысла не с пустыми руками, пару подстреленных зайцев находилось в его руках. Лис посмотрел на хмурные лица своих спутников и долго не думая, высказался:
   - Вся тоска, да остальные душевные напасти имеют доступ в человечью плоть лишь, когда имеешь пустое брюхо. Но это дело поправимо. Вот сейчас слегка перекусим и у всех сразу душевные муки отринутся прочь, освобождая место гармонии и божественному просветлению. Ибо только полное брюхо может главенствовать над разумом, внося в бренное тело полное умиротворение и приводя мысли в степенное задумчивое русло, которое открывает новые горизонты в познании мироздания.
   Он весело подмигнул Ставру и немедля стал разделывать тушки. На Лиса иногда накатывало и тогда, он начинал плести витиеватые речи, которые коловратов каждый раз приводили в изумление. По всей видимости, начитался Лис в детстве заумных свитков, которые отложились в его подсознании да полностью стереться не смогли. Вот и сейчас на него нашло озарение.
   Купец никак не среагировал на эти слова, словно их не слышал. Коловраты же одобрительно хмыкнули, согласившись с теми речами. Только Рысь сделала недовольный лик и проворчала:
   - Вам мужикам только дай брюхо набить, а об остальном не потрудитесь печалиться.
   - Так это ж благое дело, - не понял ее недовольство Филин.
   - У человека горе, а вы тут зубоскалите, - продолжила Рысь.
   - Так приласкай его, да приголубь, - усмехнулся Лис, - а там глядишь, и оттает Ставр, позабудет о былых невзгодах.
   Коловраты дружно хохотнули в ответ, на те слова. Рысь же ликом покраснела, да в сердцах сплюнула:
   - Тьфу, на вас, похабники!
   - Гляньте ка, как она зарделась, - продолжал балагурить Лис, - видать крепко зацепил Ставр каменное сердечко нашей соратницы!
   - Да пошли вы все...! - вспылила Рысь.
   Она резко вскочила с места и удалилась от костра. Рысь была готова растерзать на мелкие кусочки насмешника, мокрого места не оставить от него. Такой неподконтрольный гнев ей пришлось испытать впервые, вот только почему он проявился сейчас, она не могла понять. Может потому что Лис оказался прав? Может потому что запал ей в сердце Ставр, как никто из знакомых парней, а ей просто не хочется услышать об этом от других? Но почему именно купец очаровал ее? Ведь вокруг Рыси постоянно находятся более достойные парни. Вон, только посмотреть на мужественного Чоботка, или на доброго Филина, да и Лис - весельчак неплох. На них можно полностью рассчитывать в любое время и в дни радости и в дни невзгод, зная, что те тебя никогда не подведут, не бросят в трудную минуту. Они все, конечно же, любы ей, но только как родные братья, не более. А вот к Ставру у Рыси открылись в душе совсем другие, более глубокие, трепетные чувства, такие, какие ей не приходилось раньше испытать. И что это? Неужели любовь? Или это просто более глубокая симпатия к Ставру, чем к другим знакомым парням?
   Неподдающееся никакому объяснению смятение закралось в душу Рыси, посеяв там внутри что - то непривычное, незнакомое. Это пугало, заставляло злиться и в тоже время наполняло какой - то блаженной эйфорией, которая разливалась по всей плоти, принося с собой призрачную негу.
   Мешанина различных чувств поселилось в душе у Рыси. И чтоб разобраться со всем этим, а главное, чтоб не наделать глупостей сгоряча, ей нужно было остаться одной. По этой причине Рысь чуть ли не бегом удалилась от своих друзей.
   Она шла, куда глаза глядят, не замечая ничего вокруг, не слыша коловратов, которые кричали ей вослед, призывая вернуться обратно. Да если бы и услышала, все равно не вернулась, потому что ей требовалось одиночество и абсолютная тишина, которая позволит Рыси разобраться с собой.
   Так незаметно воительница углубилась в лес. Она медленно брела между деревьев, сорвала стебелек травы, начала его неторопливо покусывать, окончательно измочалив его, выплюнула, принялась теребить туго заплетенную косу.
   Постепенно обостренные чувства, возникшие из ниоткуда, притупились. Злость прошла, сердце стало биться ровно, отринув прочь свои попытки выпрыгнуть из груди, вот только что - то теплое, непривычное, так и осталось там, где - то на донышке души. Это позволило ей вернуться в привычную реальность из своего глубокого задумчивого состояния.
   Рысь остановилась, осмотрелась. Ее окружал незнакомый лес, который начал накрываться вечерними сумерками. Воительница прислушалась, кругом раздавался птичий гомон, а вот голосов спутников не слыхать. Неужели она так далеко удалилась от временной стоянки? Нужно быстрей возвращаться назад, пока ночь не опустилась на лес, а то, так можно, и заплутать в незнакомом месте.
   Тут ветер изменил направление, на Рысь сразу же пахнуло дымом от костра и приготовленной снедью. Ей сразу подумалось, может она не так далеко удалилась от стоянки? Нет, здесь что - то не то. Пахло кулешом, а Рысь помнила, что в их съестных запасах не было крупы, все припасы были утеряны при стычке с волкодлаками, значит, это не ее спутники готовят себе ужин.
   Воительница насторожилась. Здесь в Кощеевой вотчине не стоит ждать добрых людей, во всяком случае, таковых пока не встречалось, конечно, если не считать Ягу, которая им очень помогла. В основном же попадались злые колдуны, да нечисть разная. Вот и сейчас, кто там готовит ужин? Скорее всего, послухи Кощеевы или его гридни, которые охраняют свою вотчину от непрошеных гостей.
   Рысь задумалась, что ей делать дальше, немедленно возвращаться назад, к своим спутникам или все ж разведать, кто там готовит снедь. По здравому смыслу нужно было сначала предупредить товарищей, но воительница все же решила сперва узнать, кто там, недалече от нее расположился, а уж потом подаваться к своим.
   Стараясь ступать тихо, так, чтоб ни одна сухая веточка не хрустнула под ее ногами, Рысь стала продвигаться вперед, постоянно осматриваясь по сторонам. Она шла по лесной тропинке, густо покрытой сухой листвой, через небольшие промежутки постоянно останавливалась, прислушивалась к лесной тишине. Все эти предосторожности были предприняты неспроста, ведь если там, у костра находятся Кощеевы гридни, то они обязательно выставят скрытный дозор, вот его то и надо обнаружить прежде, чем те приметят ее.
   Лесная тропа сделала поворот направо. Рысь решила сойти с нее, чтоб слегка срезать путь. Она сделала шаг и сразу ощутила, как кто - то ухватил ее за плечо. Рысь резко развернулась, махнула боевым ножом, который успела вытащить из ножен, стараясь зацепить острым лезвием незнакомца. Но тот, кто незаметно подкрался к ней, умело перехватил ее руку. Воительница злобно сверкнула очами, готовясь к смертельной схватке, правда биться не с кем было, ведь сбоку возле нее находился Филин.
   Рысь хотела шумно возмутиться, но боевой товарищ предостерег ее от этого, приложив указательный палец к устам. Она вопросительно посмотрела на него. Филин без лишних слов, отстранил ее в сторону, наклонился, разворошил сухую листву и кивком указал на свою находку. Рысь сразу прошиб холодный пот, когда она увидела, то, что было скрыто от ее глаз. Там поперек тропинки была натянута веревка. Стоит ее задеть, как сразу же сработает ловушка. Вот ее то, Рысь чуть и не задела.
   Тем временем Филин засыпал веревку сухой листвой, стараясь сделать все как было, поманил за собой воительницу и направился к высокому тополю, который стоял на обочине тропы. Рысь последовала за ним, стараясь ступать след в след, кто его знает, возможно, на их пути обнаружатся еще ловушки.
   Они подошли к дереву. Там веревка подымалась вверх, обхватывала толстую ветку и вновь опускалась вниз, прячась в густом высоком кустарнике. Филин осторожно раздвинул в стороны ветви можжевельника. Там, внутри кустарника находилось бревно обхваченное веревкой. Оно было слегка приторочено бечевкой к широкому пню, с таким расчетом, чтоб при срабатывании ловушки смогло слететь с крепления и под собственным весом, маятником выскочить на тропу, выбив наездника вместе с лошадью с наезженной дороги.
   - Хитро придумано, - прошептал Филин.
   - Ты как здесь оказался? - так же тихо спросила Рысь.
   - Решил за тобой последовать, - признался Филин.
   - Зачем?
   - Негоже одной бродить по незнакомым местам, - пожав плечами, ответил Филин и добавил, - залезь на дерево, глянь, что там нас ждет впереди. Чую, наша цель где - то неподалеку.
   Рысь быстро, с ветки на ветку, забралась на самую верхушку высокого дерева. Она осмотрелась. Сверху было видно, как за поворотом, тропа делала небольшой зигзаг и выходила из леса. Там она прямой стрелой легла на открытое поле, но далеко не удалялась. Тропа терялась в густом тумане, который напоминал тот, который накрыл их перед входом в Кощееву вотчину. Возле его границы расположилась стража. Там находилось десять человек. Они сидели перед костром, по очереди черпали ложками из большого котелка ароматное варево. Недалеко от них стояли раскрытые полотняные шатры. А где же дозор? Ведь только при его наличие можно вести себя так беспечно. Дозора с верхушки дерева не было видать, но это не означало, что такового не имеется, просто он хорошо укрыт от постороннего взора. Поодаль от стражи паслись лошади. Рысь посчитала их. Четырнадцать боевых коней находилось на лужайке. Значит, где то в дозоре находятся пять человек.
   Спустившись вниз, Рысь рассказала Филину о том, что видела.
   - Надобно возвращаться назад, - выслушав ее, предложил тот.
   - А с ловушкой, что делать будем? - напомнила Рысь.
   - Пусть остается все как есть, а там посмотрим, что об этом скажет Чоб, - решил Филин.
   Рысь с ним спорить не стала, тому видней, что нужно делать. Она, молча, последовала за своим товарищем, который направил стопы в обратное направление.
   Благодаря Филину, ведь он внимательно примечал направление, в то время, когда Рысь в задумчивости брела, куда глаза глядят, они быстро вернулись к временной стоянке. Лис хотел по привычке подшутить над воительницей, но увидев серьезный лик появившихся соратников, понял, что балагурить не время.
   - Молвите, что случилось, - задал вопрос Чоботок. Он протянул Рыси остатки от прожаренного зайца. Воительница, при виде снеди, сразу ощутила неимоверный голод. Она без отлагательств накинулась на еду.
   Тем временем Филин поведал всем о том, что они видели, о том, что узнали. Остальные коловраты молча, без лишних вопросов слушали его.
   Всех порадовала новость о близости тайной дорожки, по которой им удастся выбраться из Кощеевой вотчины, а то, что там стража стоит, так с этой напастью как то привычней столкнуться, чем с разной уродливой нечистью.
   - Значит, ждут там нас, - высказался Чоботок, до конца выслушав рассказ Филина.
   - Почем знаешь? - удивился Лис.
   - Так неспроста же на лесной тропинке поставлена ловушка, для нас она приготовлена, - пояснил старшой и обратился к Филину, - больше ничего не приметил?
   - Больше ничего, - честно признался тот, - да я и не глядел дальше, торопился вернуться назад. А что, надо было поболее разведать?
   - Поболее разведать по любому придется, - задумчиво произнес Чоботок. - Сколько, ты говоришь, ратников стоит возле тайной тропки?
   - Рысь углядела только десятерых, но лошадей на лужайке пасется четырнадцать, - напомнил ему Филин, - значит, остальные скрыты в дозоре.
   - А точно там не было заводных? - усомнился старшой.
   - Обижаешь, Чоб. Неужто Рысь не смогла бы отличить заводную лошадь от боевого коня, да такой оплошности даже деревенский малец не сделает, - заступился за воительницу Филин.
   - Ладно, тогда решим так. Ты, Рысь, остаешься здесь со Ставром, остальные же идут со мной. Поглядим - увидим, что там за ловушка стоит, - дал указания Чоботок, поднявшись на ноги.
   - Я с вами, - сразу пошла в отказ Рысь. Ей не хотелось оставаться наедине с купцом, а почему, этого она понять не могла.
   - Ты посмотри на Ставра, какой он квелый сидит, ничего не видит, ничего не слышит, так что его никак нельзя оставлять без присмотра, - старшой не принял ее отказ, - ладно, други, пора разведать наш дальнейший путь, да решить, что дальше делать.
   Коловраты похватали свое оружие и последовали за Филином, который послужил им проводником.
   Они быстро прибыли на нужное место, там внимательно осмотрели все, но больше ловушек не обнаружили. Тогда Чоботок направил Лиса на разведку, а сам вместе с Филином решил устроить маленький сюрприз для Кощеевых гридней. У него уже созрел план их дальнейших действий.
   Пока они занимались делом, вернулся Лис. Ему удалось обнаружить два хорошо укрытых схрона. В каждом из них несли дежурство по паре дозорных. Находились же они на самой границе леса с разных сторон тропы. Там место холмистое, правда, деревья растут редко, но зато в низинах между холмами густо насажен кустарник. Самое подходящее место для схрона, тебя там не видно, зато сам имеешь отличный обзор, так как тропа проходит прямо по холмам, а по - другому пути ее обойти нет возможности, если находишься в седле, а не идешь пешком.
   Чоботок показал Лису, что они с Филином успели сделать, объяснил для чего, после чего принял решение, прорываться к тайной тропе они будут завтра рано поутру, с первыми лучами солнца.
  
   Глава двадцать вторая.
   Снова в Малаховке.
  
   Рано утром, встав с теплой постели, Аркадий, так звали старшого Кощеевых гридней, вышел из шатра на улицу. Пришло время позавтракать, потом можно послать воинов на смену схронов, а уж после неплохо было бы еще малеха поваляться в пастели. Нравилась ему такая служба, спокойная, без суеты, сидишь на одном месте, сторожишь тайную тропку от непрошеных гостей, которые, кстати, до сих пор не появились, да присматриваешь за своим десятком, чтоб те делом занимались, а не лежали в кустах, в тенечке, время то незаметно проходит, да деньга исправно капает в кошель. Ведь Кощею все равно где ты находишься, в походе, в битве аль на тихой заставе, за все он платит одинаково. Вот и не стремился Аркадий в смертельную схватку, там же запросто можно без головы остаться, да и возраст уже не тот, стар он для ратных подвигов. Может, поэтому его отправили на такую тихую заставу, где не нужно показывать свою лихость, зато можно выказать свой опыт, приобретенный во время долгой воинской службе у Кощея.
   Таких тайных троп в Кощеевом княжестве было несколько. Некоторые из них охранялись боярами, но после того, как была уничтожена усадьба Астинея, князь перестал доверять тем самонадеянным индюкам. Он решил везде поставить своих гридней, для охраны тайных дорожек, а заодно пообещал им, что за каждого пойманного пришельца, каждому из них будет выдано по золотому, а это очень даже приличная прибавка к жалованию, особенно если незваных гостей окажется много, ведь никто не знает, сколько их прибыло в княжество. Аркадию хотелось, чтоб тех оказалось поболее. Тогда на полученные деньги он сумеет прикупить себе небольшую деревеньку, куда можно будет податься после окончания срока службы Кощею, да жить припеваючи на отложенные деньги.
   Утро выдалось теплым, солнечным. Аркадий медленно потянулся и сладко зевнул. Он хотел направиться к кадке с водой, чтоб умыться, как к нему подскочил Фрол.
   - Старшой, дозорные подали сигнал тревоги! - доложил гридень, вместо приветствия ударив себя кулаком в грудь.
   - Что случилось? - насторожился Аркадий.
   - На лесной тропе появились пришельцы! - сообщил Фрол.
   - Много? - сразу оживился Аркадий, его вялость сразу улетучилась при таком известии.
   - Пятерых насчитали, - ответил Фрол, - они вот, вот появятся из леса.
   - Вот и ладно, - у Аркадия алчным огнем загорелись глаза.
   Пять золотых!
   Конечно лучше двадцать, но ты попробуй, захвати столько пришельцев, ведь они не будут покорно подставлять руки под путы, а наверняка окажут отчаянное сопротивление, а вот с пятерыми, ему с гриднями справиться под силу. Но кое - что слегка беспокоило Аркадия. Как пришельцы сумели минуть расставленную ловушку? Она же не сработала, хотя каких только чудес не бывает на свете. Может и сейчас оно произошло, пришельцы минули ловушку, не задев ее, зато, если они подадутся назад, уходя от погони, то обязательно на нее напорются, ведь не может им повезти два раза подряд.
   - Всем надеть защитную сбрую и быть готовыми! - приказал Аркадий.
   - Уже сделано, - сообщил Фрол.
   - Похвально, - Аркадий был доволен. Его гридни несли службу исправно, значит, по прибытии в стольный град нужно будет об этом доложить Кощею. - Ждите меня. Как только я буду готов, сразу приступаем к захвату.
   Фрол ударил себя кулаком в грудь и поспешно удалился.
   Позабыв об умывании, Аркадий бросился в шатер, поспешно надел кольчугу, подпоясался ремнем, на котором висели ножны с вложенным мечом, после чего, торопливым шагом направился к своим гридням.
   Его лошадь уже была оседлана. Аркадий по привычке проверил подпруги, тяжело водрузился в седло. К нему подбежал Фрол, протянув длинное копье. Аркадий крепко схватил деревянное древко и посмотрел в сторону леса, приложив руку козырьком над глазами, так, чтобы лучше было всматриваться вдаль.
   На верхушке холма, покрытого редкими деревьями, показалась кавалькада незнакомцев. Они, выбравшись из леса, растянулись гуськом, медленно выдвигаясь на открытое пространство.
   Аркадий присмотрелся к ним. Четверо молодых воинов и одна девица совсем не походили на тех, кто мог разрушить усадьбу Астинея, уничтожив того вместе с боевыми холопами. Не мог этот молодняк выстоять против опытного колдуна, который одним своим мизинцем может согнуть в коровий рог с десяток таких сосунков. Или это не все пришельцы, а только небольшой авангард более значимого боевого отряда? Если это так, то нужно срочно посылать гонца за помощью к ближайшим заставам.
   - Старшой, чего мы ждем? Ведь они скоро нас заметят! - вывел его из задумчивости голос Фрола.
   - Не время еще, - медленно произнес Аркадий, - подождем малеха.
   Он надеялся, что его люди, которые находятся в схронах, подадут сигнал, если кроме пятерых пришельцев по дороге движется еще кто - то. Но те молчали. Может и правда, больше никого нет? А он просто накручивает себя, видя кругом подвох и происки коварного врага?
   Тем временем, пришельцы, спустившись с холма, начали подыматься на следующий бугор. Из леса же больше никто не появлялся. Значит их всего пятеро. Это обстоятельство порадовало Кощеевых гридней.
   Аркадий понял, больше медлить нельзя. Сейчас в самый раз начинать атаку, пока незнакомцы в низине. Потом, когда они окажутся на вершине холма, этот момент будет упущен.
   Аркадий поднял руку, задержал ее на мгновение в воздухе, после чего, резко опустил. Это послужило сигналом для начала атаки.
   Кони рванули вперед, оглашая окрестности боевым криком. Сидящие в седлах, Кощеевы гридни изготовили копья для удара. Сейчас они клином наскочат на непрошеных гостей и сметут их со своего пути. Никто не может противостоять тяжелой конницы Кощея, прошедшей множество боев и одержавшей неисчислимое множество побед.
   Аркадий скакал самым первым. Не престало старому ветерану плестись позади всех, глотая пыль. Нет уж, лучше находиться впереди, пусть другие получают по лицу комья земли из под копыт. А заодно неплохо показать своим гридням, что у него еще не кончился задор, не ослабли от старости руки.
   Аркадий заметил, как пришельцы замешкались, когда увидели приближение врага, после чего развернули лошадей и дали деру. Они быстро поднялись на предыдущий холм, начали с него спускаться. Вскоре пришельцы должны были исчезнуть на лесной тропе.
   Со всех сторон послышались азартные выкрики. Это гридни вошли в раж. Их полностью поглотила погоня, они были готовы гнаться за жертвой до победного конца, потому что на кону стояла звонкая золотая монета, которую обещал Кощей, а такой веский стимул всегда подстегивает, заставляет более энергично проявить себя в службе.
   Вслед за беглецами, кавалькада гридней втянулась на лесную тропу. Они начали догонять пришельцев, видать у тех устали лошади от продолжительного похода, у преследователей наоборот кони были свежи, так что погоня может вскоре закончиться.
   Аркадий впереди увидел приметную сосну. Вот она ловушка, ждет не дождется, когда пришельцы напорются на нее. Остались какие - то мгновения до того, как первая лошадь заденет веревку, припорошенную сухой листвой.
   Аркадий затаил дыхание в преддверии этого. Сердце у него в груди отбивало такт, тук - тук, тук - тук. Вот первый пришелец поравнялся с сосной. Ну же, давай! Хотел крикнуть Аркадий, заставляя побыстрей задействовать ловушку. Но та почему - то не сработала. Это обстоятельство привело в изумление Аркадия. Так не должно быть! Кричало у него внутри, ведь эту ловушку устанавливал он сам! И, тем не менее, пришельцы беспрепятственно минули сосну.
   Последний из беглецов резко развернулся назад, натягивая лук. Аркадий среагировал мгновенно. Он прикрылся щитом от стрелы. Но к его удивлению, беглец целился вовсе не в него. Он быстро пустил пару стрел в сторону сосны. Сразу раздался треск из кустов, которые находились на обочине дороги.
   - Бревно! - предостерег Аркадий.
   Но было поздно. Ломая все на своем пути, бревно вылетело из кустов и снесло Аркадия вместе с лошадью на землю.
   "Надо же такому случиться, - подумал он, влетая в заросли дикого шиповника, - попался, как кур в похлебку - в собственную ловушку"!
  
   ***
  
   Коловраты с холма быстро втянулись на лесную тропу. Там они слегка сбавили ход, стараясь сделать так, чтоб преследователи не потеряли их из виду, а то еще потеряются, да забросят погоню, а этого путники не желали. На их счастье Кощеевы гридни оказались упорными парнями, они не желали упускать добычу из своих рук, пришпоривали своих скакунов, хотя те и так неслись вперед на пределе сил.
   Самым последним в кавалькаде беглецов находился Лис. Когда они поравнялись с сосной, он услышал короткий выкрик Чоботка:
   - Гоп!
   Это послужило сигналом для Лиса. Он развернулся назад в седле, натягивая лук, нацелился в преследователя, скакавшего первым, тот сразу спрятался за щит.
   - Стережешься, значит, уважаешь, - усмехнувшись, тихо произнес Лис и пустил пару стрел в сторону сосны. Он не стал следить за их полетом, зная наперед, что попадет куда надо.
   Лис проскакал немного вперед, остановил коня, развернув его назад. Остальные коловраты последовали его примеру. Они развернули лошадей. Когда это сделали, Филин вместе с Рысью стремглав вылетели из седел и исчезли в лесу.
   Дальше произошло то, чего никак не ожидали преследователи. Стрелы, пущенные Лисом, подрезали веревки, которые сдерживали ловушку. Бревно освободилось и с шумным треском врезалось в кавалькаду преследователей. Четверых из них, как ветром сдуло с лесной тропы. Они вместе с лошадьми улетели в колючий кустарник. Остальные преследователи успели проскочить.
   Оставшиеся в седле, Кощеевы гридни не поспешили на помощь своим поверженным товарищам по оружию, им было не до этого. Причиной тому послужили пришельцы. Ведь всего лишь несколько саженей разделяло их и Кощеевых гридней. Остался лишь один рывок, после чего, пришельцев снесет с лесной тропы от мощного удара тяжелых копий. Но почему они не пытаются прикрыться щитами? Неужели незнакомцы так глупы или просто обезумели от страха? Как бы то ни было, это оказалось на руку Кощеевым гридням. Они в один голос заорали, подстегивая себя перед неминуемой стычкой, и сделали последний рывок, метясь копьями в плечи пришельцев, чтоб тех не убить, а только поранить, ведь те нужны Кощею только живыми.
   Выстроившись клином, гридни неслись вперед, покачивая выставленными копьями. Казалось, их невозможно остановить, а значит, судьба пришельцев предрешена. Но это только так казалось.
   Неожиданно на пути Кощеевых гридней появилась туго натянутая веревка. Четверо из них напоролись на нее и вылетели из седел, двое оставшихся, чудом успели остановить своих лошадей перед преградой, подняв тех на дыбы. Они замешкались, не зная, что предпринять. Вдвоем нападать на пришельцев глупо, слишком уж неравные силы получаются, помощи ждать неоткуда, так что остается только бесславно бежать с поля боя, бросив поверженных собратьев по оружию на произвол судьбы. Хотя в запасе остается дозор, сидящий в схронах. Может он поможет в корне изменить создавшуюся ситуацию, если с тыла нападет на пришельцев.
   Приняв решение, двое Кощеевых гридней развернули лошадей, собираясь отступить в свой лагерь. Но не успели они пришпорить коней, как сверху на них свалились Рысь с Филином. Гридни от толчка в спину не удержались в седле. Они кубарем свалились на землю, их кони просели от лишнего веса, но на копытах удержались.
   - Хватай лошадей! - крикнул Чоботок.
   Коловраты сразу кинулись ловить коней, которые принадлежали гридням. Некоторые из них попались строптивыми. Они никак не хотели даваться в руки чужим людям, но Филин подошел к ним, что - то нашептал на ухо и те сразу покорно понурили головы.
   - А с этими ушлепками что делать? - Спросил Лис, указывая кивком головы на Кощеевых гридней. Те начали шевелиться, приходя в себя после падения.
   - Недосуг нам с ними возиться, - ответил ему Чоботок.
   - Ратную справу жалко, - с сожалением вздохнул Ставр, он уже начал приходить в себя после тяжких воспоминаний о былом, - да и мечи, посмотри, какие ладные, можно потом их за хорошую цену сдать.
   - Недосуг нам этим скарбом заниматься, лошадьми обойдемся, - урезонил его Чоботок.
   - Ты глянь, как только ожил наш купчишка, так сразу же напоказ выставил свою прижимистую душонку! - рассмеялся Лис.
   Филин подержал его смехом. Он был рад, что Ставр перестал предаваться печали.
   - Будет зубоскалить, давайте шевелите поршнями, пора нам возвращаться на тайную тропку, - осадил их Чоботок, - а то мы в этих краях и так задержались.
   - Верно, - поддержал его Филин, - да и подмога может в любое время подоспеть к стражникам.
   Коловраты связав пойманных лошадей вереницей, вскочили в седла и поспешно подались из леса. Они не беспокоились по поводу схронов, на которые надеялись Кощеевы гридни. О них позаботились Лис с Филином.
   С самого утра, когда еще начали появляться первые лучи солнца, они скрытно пробрались к дозорным. Дождавшись, когда те подадут сигнал об отряде пришельцев, коловраты скрутили их веревками, а сами, присоединились к своим товарищам. Так что теперь коловраты на дороге больше не встретили помех.
   Путники, выбравшись из леса, сразу направились в сторону лагеря, мимо него проходила дорога, дальше перед их взором появились непроглядные сгустки тумана. Тот полностью скрывал за собой остальной участок пути. Коловраты остановились перед ним.
   - Ты уверен, что это именно та дорога, которая нужна нам? - спросил Лис, обращаясь к старшому.
   - Про то нам Яга сказывала, - ответил ему Чоботок, - и пока она ни в чем не ошиблась.
   - Ежели не вспоминать про волкодлаков, - усмехнулся Лис.
   - На каждую старуху найдется проруха, - сказал Чоботок, пожав плечами, потом посмотрел на своих спутников и добавил, - ну что стоим, давайте направляйте лошадей на тайную тропку, а уж потом поглядим - увидим, куда она нас выведет.
   Показав пример, он первым ступил в густые облака тумана. Остальные путники последовали за ним.
   Так же как и в первый раз, они вначале потеряли друг друга, хотя старались двигаться так, чтоб было видно спину впереди находившегося товарища. Не вышло. Туман закружил их непроглядной пеленой, заставил слегка поплутать в своей белесой утробе, потрепать нервишки. Ведь за все время пути, коловраты ощущали себя беспомощными щенятами, заблудившимися в тумане. Им казалось, что прошла целая вечность, а выхода до сих пор не видать. Но что самое интересно, они слышали шуршание сухой листвы под копытами лошадей, видели какие - то неясные расплывчатые тени, но ни разу не наткнулись хоть на одно дерево, не узрели ни одного куста, словно находились не в открытом поле, а в бездонной молочной реке.
   Наконец впереди показались светлые проблески. Коловраты поспешно направили в ту сторону лошадей. Им не терпелось выбраться из неуютного места, поскорей оказаться в привычном мире, где нет места разным волкодлакам, да остальным непонятным чудищам. Они весьма утомились блуждать по чуждой волости, коловратам хотелось лицезреть привычный мир, с привычными людьми, которые не стремятся тот час же наложить на тебя коварные чары.
   Путники проскочили пару перестрелов, и туман неожиданно отступил, открывая перед взором коловратов привычный торговый тракт, а там вдалеке на высоком холме виднелось село, вот только три прокудливые сосны куда - то подевались, нигде не было видно их уродливо выгнутых стволов.
   - А бабка то, ничего не напутала! - обрадовался Лис.
   - Ага, - подтвердил Филин, - вон и Малаховка виднеется.
  
   Глава двадцать третья.
   Встреча с Феофаном.
  
   Коловраты не стали сразу пускаться в дальнейший путь, сперва они решили заглянуть в Малаховку, чтоб там запастись снедью, отмыться от грязи да слегка отдохнуть, а уж потом можно будет продолжить продвигаться в нужном направлении. Имея под рукой все нужное, всегда веселей путешествовать, ведь, не надо чего - либо искать, не надо охотиться, зачем все это делать, когда ты наверняка знаешь - твой котел всегда будет наполнен ароматной похлебкой.
   Селение за время их отсутствия преобразилось. С улице исчезли малахольные, которые, под действием злых чар творили непотребство, появилась любопытная детвора. Она стайкой бежала, за незнакомыми путниками, радостно галдя, то обгоняя лошадей, то плелись вслед им, но близко не приближались, зная, что с боевыми конями шутки плохи, те в любой момент могут хватануть зубами или лягнуть копытом.
   По пути попадались бабы с коромыслом, которые направлялись поводу к колодцу, с корзинками, с хозяйственной утварью. Они вежливо улыбались путникам, здоровались, или просто кивали.
   Мужиков наоборот не было видно, по всей видимости, они сейчас находились на поле, где в летнюю пору дел невпроворот.
   Коловраты решили разместиться на постой у Милены, у той, что их приняла в прошлый раз. Так оно лучше, обратиться с просьбой о ночевке к знакомой, чем обращаться к незнакомому люду, те еще неведомо примут, аль нет, а постоялого двора в селении не имелось.
   Подъехали к избе Милены, смотрят, хозяйка копошится в огороде, да так усердно, что даже не замечает приезда нежданных гостей. Лис, недолго думая, решил поправить это дело.
   - Эй, хозяйка, встречай гостей, да наливай нам по чарочке быстрей! - крикнул он, не слезая с седла.
   Милена оторвалась от дела, посмотрела на крикуна, когда же увидала старых знакомцев, радостно воскликнула, всплеснув руками:
   - Ой, батюшки! Живы - здоровы! А я уж не чаяла вас узреть, думала, сгинули, спасая наше селение! Слава Сварогу, минула вас такая участь! Ну что вы, как сироты стоите возле ворот, заходите в хату, подождите там, пока я все для вас налажу!
   Путники слезли с лошадей, вошли во двор. Милена тем временем, вытерев грязные руки об подол, побежала топить баню. Пока коловраты расседлывали коней, да снимали свой скарб, она уже вбежала в избу и засуетилась возле печи.
   Путники положили свои вещи в хате, прихватили с собой чистое белье, пошли париться. Когда они хорошенько отмылись и вернулись в светлицу, то увидали, что стол уже накрыт. Все немедля накинулись на яства, как голодные волки. Милена же, молча, смотрела на них, хотя ее прям распирало от любопытства, ждала, подперев щеки ладошками, когда гости дорогие насытятся.
   Наконец у всех животы раздулись, как мыльные пузыри. Путники, наполнили себе чарки сбитнем, начали его потихоньку тянуть, жмурясь от удовольствия.
   Тогда - то Милена и приступила к допросу, начала выспрашивать, где были, что видели, как сумели село от злых чар избавить.
   Путники не стали отмалчиваться, вкратце поведали ей, как все было. Хозяйка слушала их, открыв рот, иногда охая да ахая, особенно, когда речь пошла об волкодлаках и о проходе через болото. Не знала она, что рядом с их селением находятся такие страшные места, ей же неведомо было про тайные тропки, по которым можно попасть за тридевять земель, а коловраты не стали углубляться в такие подробные детали.
   Выслушав дивный сказ, Милена уложила гостей на лавки, пусть отдохнут от ратных дел, сама же побежала на улицу, делиться новостями со своими подругами, а тех было целое село. Так что ничего удивительного не было в том, что на следующее утро коловратов поджидали все жители Малаховки.
   Путники выглянули во двор, удивлено посмотрели на скопление сельского люда, не ведая причины такого сборища.
   К ним на встречу вышел седой старик, по всей видимости, староста, заломил шапку правою рукой и поклонился в пояс.
   - Благодарствуем, храбрые вои, за избавление от чародейской напасти, - произнес он хриплым старческим голосом, - за то, просите любую плату, мы не поскупимся, все сделаем для вас.
   После таких слов, все село поклонилось в пояс коловратам.
   - Мы не за плату бились с чародеем, - ответил старосте Чоботок, - не любим просто, когда попирает кривда, так что о плате не может быть и речи, а вот ежели вы снарядите нам в дорогу снедь, за то мы вам будем весьма благодарны.
   Таким словам старец обрадовался, ведь удалось селу откупиться не златом, не серебром, а такой малостью, как едой в дорогу. Так что коловраты получили требуемую снедь в избытке, да овса прихватили не мало, взяли медный котелок место утерянного и серебряные ложки, как же без них, ведь не лаптем же похлебку хлебать. Теперь в дороге им можно было не заботиться о пропитании.
   Заполучив припасы, путники оседлали коней и пустились в путь. Они, не спеша выехали за тын селения, попали на торную дорогу, которая вела в сторону Мурома, да погнали лошадей галопом, чтоб нагнать упущенное время.
   Так они пролетели полтора поприща, потом постепенно перешли на шаг, давая коням передохнуть.
   - А Белояр то наш, на сей раз ошибся, - молвил Лис, пользуясь небольшой передышкой.
   - О чем ты? - не понял Чоботок.
   - Так, он о чем нам говаривал, - начал пояснять Лис, - то, что все неприятности начнутся на обратном пути, вот только они его дожидаться не стали, так и повалились на нашу голову с самого начала похода. Подсуетился Маргаст, учинил нам немалые хлопоты. Почто ему так приспичило?
   - А кто его знает, что на уме у Маргаста, - Филин решил встрять в разговор, - может он сам решил заграбастать то, зачем мы едем.
   - А может слепень укусил его под хвост, - усмехнулся Лис, - вот только сильно сомневаюсь я, что Маргаст сам пустился в дорогу, скорей всего все козни проделал его посланник.
   - Это точно, такой прохвост не привык все делать своей дланью, - поддакнул ему Филин, - ему удобней чужой дланью из жара выпечку таскать.
   - Эй, Ставр, до Мурома еще далеко? - обратился Лис к купцу.
   - Еще три - четыре поприща и будем у ворот моего терема, - ответил Ставр и сразу погрустнел, вспомнив о потерянном товаре.
   Да, до родного терема осталось совсем немного, а ему срамно было появляться дома с пустыми руками. Матушка, конечно, корить за это не станет, увидав сына живым и здоровым, да еще утешит, скажет, мол, добро - дело наживное, как пропало, так и появится, если имеешь умелые руки да голову на плечах. Материнские ласки, конечно, помогут унять печаль, но все равно срамно возвращаться в родные стены без товара, да без верных товарищей, которые не раз выручали его из беды.
   - Эй, Ставр, что - то вовсе ты не весел, буйну голову повесил, думу тяжкую лелеешь, ликом, словно туча ты хмурнеешь! Аль не рад ты возвращению домой? - спросил Лис, посмотрев, на купца с хмурым ликом.
   Купец в ответ просто вяло отмахнулся рукой, не хотелось ему говорить на эту тему, и так на душе тошно было. Он подстегнул отдохнувшего коня, заставив того пуститься вскачь, решив, что это развеет его тяжкие думы. Остальные коловраты последовали за ним, не оставлять же одного товарища без пригляда.
   Промчавшись еще одно поприще, путники решили слегка отдохнуть, перекусить на зеленой травке, да дать немного лошадям отдышаться, осталось только подходящее место найти для стоянки.
   За время быстрой скачки Ставру стало лучше, упругие встречные потоки ветра напрочь вытравили из него грусть. Теперь он, медленно продвигаясь вперед, изредка вставлял реплики в общую вялую беседу, отвечал на вопросы, если спрашивали, сам проявлял любопытство, вместе со всеми потешался над шутками Лиса.
   Тем временем торная дорога проходила мимо небольшой березовой рощи. Там виднелся широкий ручей, который, весело звеня, извиваясь змейкой, огибал поляну, утыканную разноцветными цветами, и впадал болото. Там то, путники и решили на время разбить стоянку.
   Они слезли с лошадей, и каждый из них занялся своим делом - Филин повел лошадей на водопой, Рысь взяла медный котелок, пошла с ним к ручью, чтоб набрать воды, а Чоботок с Лисом и Ставром отправились собирать сухие сучья для костра.
   Стоило им разбрестись, как со стороны болота раздался еле различимый голос более похожий на протяжный стон:
   - По - мо - ги - те!
   Путники замерли, насторожились, выхватив оружие из ножен на всякий случай, стали прислушиваться.
   - По - мо - ги - те, лю - ди доб - рые! - опять раздалось со стороны болота.
   - Рысь, остаешься со Ставром лошадей сторожить, а мы пойдем, глянем, кто там так жалобно стенает, - распорядился Чоботок.
   - Почему я остаюсь? - возмутился купец.
   - Так надо, - коротко ответил Чоботок, он не стал объяснять ему, что это может быть уловкой лихого люда, а впереди ждет засада, он же не малец сопливый, сам должен все понимать.
   Купец понял, что со старшим препираться бесполезно и остался сторожить коней, поглядывая в стороны, кто его знает, может и впрямь появятся незваные гости.
   Оставив Ставра с Рысью возле пасущихся лошадей, коловраты, сторожась, пошли на голос. Они, растянувшись цепью, постоянно останавливаясь и прислушиваясь, медленно шли вперед, стараясь не наступать на сухие ветки, чтоб не выдать свое присутствие.
   Немного впереди находился Чоботок, он по привычке держал сразу два меча, справа от него находился Филин, с саблей в руках и щитом, с левой стороны был Лис, тот приготовил лук, на который успел натянуть тетиву и парочку стрел.
   Чем ближе коловраты приближались к болоту, тем осторожней становились. Теперь они старались быстро перебегать от дерева к дереву, чтоб постоянно быть под укрытием, ведь им было неведомо, что их ждет впереди, вдруг там лучники спрятались, в любой момент готовые пустить свои стрелы, вот этой напасти молодые воины и старались избежать.
   - По - мо - ги - те! - вновь раздался протяжный стон со стороны болота. - Христом богом молю, по - мо - ги - те!
   Коловраты замерли на месте, с удивлением открыв рты. Таких слов они не ожидали услышать.
   - Чу, да это никак прихвостень Маргаста к помощи взывает! - высказал свою догадку Лис.
   - Поглядим - увидим, - в ответ произнес Чоботок и уже не таясь, бросился в сторону болота. Остальные немедля последовали за ним.
   Они подбежали к кромке болота и сразу увидали мужика, одетого в черную рясу, на его груди виднелся большой серебряный крест, продетый в толстую цепь. Он увяз в трясине по пояс и не мог своими силами оттуда выбраться. Стоило мужику заметить коловратов, как тот сразу зашевелился, замахал руками, стараясь, таким образом, привлечь к себе внимание. Зря он это сделал, во - первых, воины и так его видели, а во - вторых, трясина постаралась, поглотила его по самую грудь.
   - Не шевелись, дурень, а то и глазом не моргнешь, как сгинешь! - предостерег мужика Чоботок, после чего обратился к нему с вопросом. - Как тебя величать, мил человече?
   - Феофаном меня крестили, - ответил незнакомец, - может, сначала вытащите меня, а уж потом продолжим знакомство.
   - Феофаном значит, - попробовал на вкус незнакомое имя Чоботок, он к спасению приступать не спешил, решив вначале все выведать у завязшего. - Это не ты случаем сговорился с Астинеем нас погубить?
   Услыхав такой вопрос, Феофан слегка смутился, он, молча, смотрел на коловратов, раздумывая, стоит им правду открыть или нет, может быть те, проведав о его кознях, развернутся да уйдут, бросив на произвол судьбы, а если ложью ответить - могут и не поверить.
   Его колебаниям пришел конец, когда трясина поглотила тело еще на пядь, тогда он решился говорить правду:
   - Да, это я, но сделал это не по своей воле, такой указ мне дал Маргаст, а его велению я противиться не в силе!
   - Подневольно, значит, козни нам устроил, - хмыкнул Чоботок.
   - Да, да, подневольно! - согласился с ним Феофан и замотал головой, при этом погрузившись в трясину по самые плечи.
   - Тебе же сказали, не шевелись, - напомнил ему Чоботок.
   - Да, да, - заискивающе произнес Феофан, - помогите мне, люди добрые.
   Чоботок повернулся к Лису, давая тому указ:
   - Давай, дуй к лагерю, неси аркан, будем вытаскивать этого недотепу!
   - А может, ну его, - предложил тот, - он нам столько пакостей устроил, а мы спасать его собрались. Пусть прихвостня Багник забирает, и нам хорошо и тому потеха.
   Услыхав такие слова, мужик вытаращил испуганные глаза и начал молить о помощи:
   - По - мо - ги - те, не дайте сгинуть, Христом богом молю!
   - А что ж твой Христос тебе не поможет? - не унимался Лис. Не хотелось ему спасать прихвостня Маргаста, такому сделаешь добро, а он тебе в ответ трижды злом отплатит. Не было доверия у Лиса к прохиндеям, которые только и норовят, как очередную пакость тебе устроить.
   Чоботок молчал, он так же подумывал, не опрометчиво ли будет помогать тому, кто палки в пути им в колеса вставляет, ведь потом поплатиться они могут за свою мягкотелость, может и впрямь отдать его Багнику на забаву, как говорится - нет человечка, нет проблем. Но с другой стороны, у него можно узнать о замыслах Маргаста, а уж потом пристроить в такое местечко, откуда он не сможет им в дальнейшем пакости устраивать.
   Только Филин не стал колебаться, считая, что убить врага в бою - это слава, а вот так стоять и смотреть, как не за краюху хлеба погибает в болоте человек - это позор, который за всю жизнь не смыть. Потому он, не дожидаясь указа от старшого, побежал к стоянке за веревкой.
   Обратился Филин вовремя. К этому времени Феофан уже погрузился в жижу по подбородок. Он, испугано вращая глазами, закричал:
   - Помогите! - после чего, пуская пузыри, по самую макушку завяз в трясине, только его руки, поднятые вверх, продолжали торчать наружу, но и те грозили вскоре исчезнуть из вида.
   Филин немедля кинул аркан. Он с первой попытки сумел обхватить петлей кисти рук Феофана. Дернул за веревку. Петля надежно обхватила руки страдальца, убедившись в этом, Филин начал подтягивать его.
   Чоботок с Лисом в стороне отстаиваться не стали. Они подошли к товарищу и стали помогать.
   Так, общими усилиями они быстро вытащили Феофана из болота.
   Тот с громким чавканьем, так болото выразило свое недовольство отнятой добычей, вылетел из жижи, как пробка из бочонка с вином, повалился на траву и замер, тяжело дыша, ему до сих пор не верилось, что удалось спастись от неминуемой смерти. Отдышавшись, он поднялся на ноги, повернулся к коловратам и каждого перекрестил, не обращая на то, что стоит весь в грязи, как порося, при этом произнес:
   - Храни вас господи, за вашу доброту сердечную, да пусть вам всегда сопутствует удача во всех благих начинаниях!
   - Ты, прежде чем дань своему богу отдавать, лучше пойди к ручью да отмойся от грязи, - посоветовал ему Чоботок.
   - Да, да, конечно, - безропотно согласился с ним Феофан.
   Он осмотрел себя, сапоги безвозвратно утеряны, они остались в трясине, хламида вся промокла да грязна, длинные волосы на голове, неопрятными сосульками свисали вниз, с бороды капает мутная жижа, на лице и на руках, под лучами летнего солнца, начала присыхать жидкая грязь. Да, не очень приглядный вид он имел сейчас, так что совету спасителя Феофан решил последовать немедля.
   Он нашел утомленным взглядом чистый источник и на нетвердых ногах, покачиваясь, направился в сторону ручья.
   Чоботок его дожидаться не стал, он вместе с остальными коловратами направились в свой лагерь, чтоб сообщить оставшимся товарищам о случившемся.
   Оказалось те уже обо всем знали. Это Филин, когда бегал за арканом им рассказал о Феофане, так что Рысь, не заботясь об охране лошадей, уже успела костер развести и приготовить похлебку.
   Все уселись вокруг котелка, начали оттуда по очереди черпать ароматное варево, закусывая его пирогами, которые дали им в дорогу благодарные селяне.
   Тут Чоботок услыхал за спиной громкие шаги. Он, не оборачиваясь, пригласил незадачливого пилигрима к столу:
   - Подходи, Феофан, не стесняйся, угощайся, чем богаты.
   - Благодарствую, люди добрые, - ответил тот, но едва, переступил с ноги на ногу, как, удивлено и в тоже время смущенно, выкрикнул:
   - Ой!
   Коловраты вместе со Ставром оторвались от приятного занятия, поглощения похлебки и с любопытством посмотрели в сторону Феофана.
   Перед ними стоял голый мужичок чуть меньше маховой сажени, худой, как жердь с мокрыми длинными светлыми волосами на голове, с бородой клинышком. Он удивлено взирал на Рысь, прикрывая постиранной одежкой срамное место и медленно пятился назад. По всей видимости, Феофан никак не ожидал среди воинов увидеть бабу, вот теперь и краснел, как девица, стыдясь своего неприглядного вида.
   Чоботок усмехнулся, поднялся с насиженного места, спрятав ложку в чехол. Он направился к своей лошади, достал из переметной сумы подменную одежку, после этого направился к Феофану.
   - Держи, оденься, - сунул он ему в руки рубаху со штанами, усмехаясь, - размерчик, конечно не твой, но все ж лучше так, чем срамом щеголять по округе.
   - Благодарствую, - пропищал смущено Феофан, схватил одежку, прикрыл ей худосочную задницу да быстро засеменил в ближайшие кусты переодеваться.
   - Эй, отец, поторопись! - не преминул ему крикнуть вслед Лис. - А то ненароком появятся мавки, увидят твой знатный уд, возьмут его да сопрут!
   Все у костра дружно засмеялись удачной шутки друга.
   Вскоре появился Феофан, облаченный в одежку Чоботка, которая висела на нем, как на шесте, штаны же ему вообще пришлось руками придерживать, чтоб те не спадали. Подойдя к путникам, он уселся на свободное место. Филин протянул ему свою ложку, ведь у того никакого скарба при себе не было, видать все утопло в болоте. Феофан с благодарностью принял ее и сразу набросился на еду.
   Путники с сочувствием помотали головой, следя, как пилигрим сноровисто работает ложкой, они даже глазом не успели моргнуть, а остатки похлебки исчезло в его утробе, увидав дно котелка, он взял приличный ломоть пирога и начал смачно чавкать. Знатно изголодался в пути бедолага.
   - Скажи мне, мил человек, какого лешего ты полез в болото? - спросил Чоботок.
   - Так услышал, что кто - то едет по дороге, вот и решил схорониться от греха подальше, а то, мне же сказывали в Царь - граде, много люда лихого бродит в этих краях, - пояснил Феофан, проглотив кусок пирога.
   - Это понятно, - согласился с ним Чоботок, - вот только в болото, зачем полез?
   - Хотел подальше от дороги уйти, да вот не распознал второпях топкое место, - сказал Феофан и добавил, перекрестившись, скороговоркой, - спасибо тебе, господи, что избавил меня от тяжкой участи.
   - А где же твои спутники, куда они смотрели, аль Маргаст до того скуп, что отправил тебя в дорогу без опытных воев? - спросил Чоботок.
   - Маргаст, конечно скуп, но не глуп, понимал, что в одиночку мне не добраться до Тур - града, - ответил Феофан и добавил, тяжело вздохнув, - вот и дал мне в сопровождение шестерых храбрых воинов, чтоб защищали меня в трудной дороге, да чтоб помогли во время состязания. Вот только сгинули они все, оставив меня без охраны.
   - Сгинули? - удивился Чоботок. Он ненароком переглянулся со своими товарищами. Те так же были удивлены, услышав такие речи, чего - чего, а такого ответа они не ожидали.
   - Да, сгинули все до единого, - подтвердил Феофан.
   - Кто же отправил твоих храбрых воев за черту? - поинтересовался Чоботок.
   - Астиней - злыдень, - начал объяснять Феофан, - я, за услугу, наградил его по царски, не поскупился, щедро отсыпал злата, собрался продолжить путь. Он же навязал мне в спутники проводника, который знает короткую дорожку до тайной тропы. Я по простоте душевной согласился на это. Когда же мы подошли к намеченной цели, на нас напали боевые холопы боярина. Решил Астиней погубить нас и забрать оставшееся у меня злато, которого было еще в достатке. Мои храбрые воины начали отбиваться, прикрывать собой мой отход. Но им не под силу оказалась справиться с дьявольским отродьем. В этой неравной битве все они полегли, все до единого. Но дали мне время на то, чтоб я успел ступить на тайную тропку и уйти прочь и с того проклятого богом места. Вот так я и остался совсем один, без охраны, без злата, оно утопло в болоте и теперь совсем не знаю, что мне дальше предпринять.
   - Ха, ну Астиней, ну прохвост! - усмехнулся Лис, выслушав исповедь пилигрима. - Решили и рыбку жареную съесть и у котла с ухой присесть!
   - Бог непременно покарает его за это злодеяние, - перекрестившись, произнес Феофан. После еды, он казался каким - то квелым, постоянно поводил плечами, словно мерз, хотя летнее солнышко славно припекало, грел руки над костром.
   - На бога надейся, а сам не плошай, - усмехнулся в ответ Лис.
   - О чем ты? - не понял его Феофан.
   - Успели мы к его каре приложить свои руки, - пояснил ему Лис, - отправили Астинея вместе с его холопами в те края, откуда смертным возврата нет. Сейчас веселится его душа в чертогах Чернобога.
   - Туда ему и дорога, - успокоился Феофан, узнав, что коловраты отправили Астинея прямиком в адское пекло. Он поднял бурдюк с водой и начал жадно пить.
   Рысь посмотрела на него. Не понравился ей нездоровый блеск очей Феофана. Она приблизилась к нему, положила руку на лоб. Тот прямо пылал огнем. Рысь с сожалением покачала головой и села на место.
   - Что с ним? - заподозрив неладное, задал вопрос Чоботок, ему еще многое хотелось услышать из уст Феофана, но если с ним что - то не в порядке, то придется подождать с продолжением допроса.
   - Лихоманка, видать в болоте подхватил, - ответила Рысь, - ежели в скором времени не заняться его излечением, сгинет совсем.
   - Эй, отец, в седле держаться можешь? - спросил Чоботок, обращаясь к Феофану.
   - Могу, - ответил тот, обхватив плечи руками, - вот только что - то силушки покидают меня, совсем худо становится.
   - Тогда поторопимся, нам нужно как можно быстрей добраться до ближайшего селения, - решил Чоботок, хоть и пакостником хорошим оказался Феофан, но не бросать, же его, хворого, в чистом поле. - Ставр, неведомо тебе, сколько осталось поприщ до жилья людского?
   - Если поторопимся, то к вечерне успеем добраться до моего терема, - немного подумав, ответил купец.
   - Собираемся, - поднявшись на ноги, поторопил своих спутников Чоботок.
   Все не мешкая, начали собираться. Оседлали отдохнувших лошадей, накинули на них переметные сумки. Феофану достался конь, которого коловраты отбили у Кощеевых гридней, тот был немного норовист, но Филин сказал ему на ушко заветное слово и тот сразу присмирел, стал покладистым.
   Вскоре сборы были закончены. Путники, подстегивая лошадей, пустили тех галопом.
  
   Глава двадцать четвертая.
   В Муроме.
  
   Все же Ставр ошибся, не удалось путникам до темноты добраться до Мурома. Но в этом не было его вины, просто с каждым часом торопливой гонки Феофану становилось все хуже и хуже, так что вскоре они перешли на мерный ход, а с заходом солнца пилигрим совсем сомлел, начал в седле качаться из стороны в сторону, того и гляди свалится. Пришлось остановиться в чистом поле на ночевку.
   На стоянке Рысь сварила лечебный отвар из трав, дала испить его Феофану, надеясь, что поутру ему станет лучше.
   Нет, не стало, наоборот, хворь еще больше усилилась. От лихоманки, Феофан не смог встать со своей лежанки, он, укутанный овчиной шкурой, метался в бреду, бормоча под нос непонятные слова, да изредка постанывая.
   - Что делать будем? - спросил Чоботок у Рыси, играя желваками от досады. Зол он был на весь белый свет, а причиной тому была нежданная задержка. Они и так много времени потеряли, плутая по Кощеевой волости, а тут такая оказия, от которой никуда не деться.
   - Далее он в седле не удержится, - пожав плечами, ответила воительница, - телегу нужно, чтоб продолжить путь.
   - Телегу говоришь, что ж будет тебе телега, - сказал Чоботок, после чего обратился к купцу, - эй, Ставр, сколь долго ехать до ближайшего селения?
   - С версту будет, - ответил купец, - а до моей усадьбы с пол поприща.
   - Вот и славно, - услышав такое известие, Чоботок принял решение, - Филин, давай скачи к селению, возьми там телегу и поторопись, а то мы топчемся на месте, как гончар в корыте с глиной.
   - Сделаю, Чоб, - отозвался Филин и сразу побежал к своей лошади.
   Не мешкая, он вскочил в седло и направился к торговому тракту, который должен прямиком его вывести к близлежащему селению. Но не успел он отдалиться от стоянки и на один перестрел, как повстречал мужика, который вез на телеге свежее сено.
   - Эй, дядя, отколь будешь? - спросил Филин, гарцуя на лошади около повозки.
   - Из Черпухово вестимо, - ответил мужик, с интересом посматривая на незнакомого воина.
   - До села далече? - поинтересовался коловрат.
   - Не, всего полверсты будет, - сказал в ответ мужик, жуя сухую соломинку.
   - Это хорошо, что полверсты, - обрадовался Филин, - тогда давай, поворачивай оглобли, поможешь нам в спешном деле.
   - А ты кто таков, чтоб мне указывать, что делать, а что не делать? - нахмурился мужик, не по нраву ему пришлась речь коловрата, еще бы, он ведь делом занят, а его от нужного занятия отвлечь решили.
   - Гридень я князя Владимира, - ответил Филин, вытягивая на свет золотую бляху, княжий знак с трезубцем.
   - Помилуй, боярин, - уже заискивающим тоном произнес мужик, не с руки ему было сориться с княжьим человеком, - у меня же полон воз, куда мне оглобли поворачивать.
   - Назад поворачивай, - приказал Филин, после чего добавил, - да не бойся ты, дядька, оплатим мы тебе услугу.
   Услышав про оплату, мужик перестал противиться, да и кто откажется, когда просят добром да сулят за услугу звонкие монеты. Так что он развернул свой воз и покатил в обратном направлении.
   Филин мужика подстегивал, заставлял ехать быстрей, но ничего у него не получалось, ведь гужевая лошадь, не скаковая, быстро продвигаться вперед не умеет, особенно когда тянешь за собой полную телегу сена. Так что обратно он вернулся намного медленней.
   Там же, на их стоянке, коловраты почесали затылок, увидав груженую телегу, подумали слегка, да раскидали сено, не смотря на протесты мужика. Когда же селянин получил пару серебряных монет за утрату незатейливой поклажи, то сразу успокоился. Тем временем коловраты положили в воз Феофана и пустились дальше в дорогу.
   Теперь, лишившись стога сена, лошадка побежала намного резвее.
   Путники не успели оглянуться, как перед ними показалась селение.
   Мужик вознамерился править туда, но коловраты его отговорили с помощью еще пары монет, уговорив того подбросить хворого до самого Мурома, благо до того града осталось совсем недалеко. Селянин, махнув рукой, согласился с ними, решив в стольном граде ради такой оказии, прикупить кое - что по хозяйству, да подарков жене и детям.
   Чем ближе путники подбирались к Мурому, тем многолюдней становилось на торговом тракте. Теперь им на встречу частенько попадались вереницы возков, некоторые мелкие, всего в две - три лошади, это селяне возвращались из града домой, некоторые большие, купеческие до пятнадцати - двадцати телег, держащие направление в ближайший город по торговым делам. Последние, завидев Ставра, вежливо здоровались, хотели завести с тем разговор, узнать у того о делах, но спутник коловратов отмалчивался, не хотел он рассказывать о своей неудачной поездке.
   Вскоре показался Муром, густо окруженный посадами. Стольный град огородился от ворогов высокой двойной стеной. Крупные валуны доходили по высоте с терем в три жилья, а выше, еще настолько же, поднималась стена бревенчатая, с зубцами бойниц и жердяным навесом наверху. Угловые башни тоже были деревянные, широкие, бревенчатым оказался и терем над воротами. Туда и направились путники, к жилью Ставра.
   Когда до ворот осталось всего ничего, на небе появились тучи, полил дождь как из ведра, сопровождаемый громким громом, да ослепительным сверканием молний. В мгновение ока путники промокли до нитки, но это не сильно печалило их, ведь вот рядом жилье людское, где можно высушиться, помыться, немного подкрепиться, да после дальней дорожки слегка отдохнуть, так что непогода была им не в тягость.
   Вот и ворота добротные, посреди высокого тына, за которым виднелись верхушки светлых палат их друга Ставра. Купец, как хозяин постучался в них, гулко нетерпеливо.
   За забором послышались торопливые шаги, потом послышался недовольный ворчливый голос:
   - Кого принесло в такую распутицу?
   - Отворяй, Егор, свои, - в ответ крикнул Ставр.
   - Неужто хозяин возвратился! Подожди, Ставр Иванович, я сейчас мигом отопру! - радостно воскликнул холоп.
   Позади тына послышалась возня, вот с натугой снялся запорный брусок и ворота открылись. Из широкого проема выбежал широкоплечий мужик. Он сразу подскочил к Ставру, схватил его лошадь под уздцы и повел ее в подворье, при этом с интересом посмотрев на незнакомцев, которые сопровождали хозяина, но задавать вопросы не стал, понимая, что это не его дело.
   Коловраты спешились и последовали за своим новым другом. Когда они приблизились к терему, бросив лошадей на попечение Егора, на крыльце показалась высокая, статная купчиха, у которой на плечи была накинута соболиная шуба, в руках же она держала корец, наполненный сытом.
   - С прибытием сын! - произнесла она, искоса посматривая на спутников Ставра, соблюдая приличие, она не стала сразу приставать с расспросами, решив этим заняться за накрытым столом, который уже готовила проворная челядь.
   - Здравствуй, матушка! - произнес тот и забежал на крыльцо. Он взял корец, отпил теплого сыта, передал его коловратам, после чего крепко обнял свою родительницу и поцеловал в щечку. Молодые воины, по очередности допили пряный напиток, поклонились купчихи с благодарностью.
   - Ну что мы стоим, в такую распутицу на улице, давайте, гости дорогие, проходите в дом! - пригласила купчиха, после обмена любезностями.
   - Матушка, у нас в возе лежит хворый, - сообщил ей Ставр, указав на телегу.
   - Так берите его, да тащите в теплую постель! - сразу распорядилась матушка.
   - Его надобно в баньке попарить, а уж потом в постель укладывать, - посоветовала Рысь.
   - Баньку Егор уже пошел растапливать, - успокоила ее мать Ставра, - давайте заходите, а то сами вскоре хворыми станем.
   - Матушка дело сказывает, - согласился с ней купец и, подавая всем пример зашел в открытую дверь.
   Коловраты, подхватив под руки Феофана, последовали за ним. Они оставили его на соломенном настиле, прямо возле печи, чтоб тот мог слегка согреться, а сами направились к столу, решив там слегка перекусить перед банькой.
   Путники уселись на широкие, добротные лавки, хотели приступить к трапезе, как тут в просторную светлицу забежал Егор.
   - Беда, Софья Николаевна, беда! - прокричал он, обращаясь к купчихе.
   - Что такое? - встрепенулась хозяйка.
   - Пожар, Софья Николаевна, пожар! - прокричал Егор. - Амбар горит!
   - Ой, беда! - испугано вскрикнула купчиха, не зная, что в первую очередь предпринять, толи добро спасать, вдруг пламя с амбара перекинется на терем, толи бежать пожар тушить.
   - Что там, в амбаре? - всполошился Ставр. Он и так за свое путешествие потерпел немалые убытки, а тут еще такое дело. Вдруг там ценный товар находится. Тогда все пропадет не за краюху хлеба, опять получатся невозвратные убытки, прямо словно сглазили его.
   - Там дубленые шкуры собраны, - сообщила Софья Николаевна и добавила извиняющимся тоном, - я их еще на прошлой неделе хотела отправить к кожевникам, да вот, так и не сподобилась.
   - Так что мы стоим, пожар тушить надобно! - крикнул Ставр и помчался на улицу. Ему, конечно, жаль было шкуры, но все ж лучше уж пусть они сгорят, чем более дорогой товар.
   Коловраты, оставив Рысь присматривать за хворым, время тратить зря не стали, они стремглав вскочили из - за стола и помчались на улицу.
   Тем временем, во дворе уже летний дождь закончился, на небе исчезли темные тучки, открыв для обзора яркое солнышко. Вот только его не было видать за густыми клубами дыма, который полностью застлал собой все подворье, хорошо, что ветра не было, а то уж давно пламя перекинулось бы на терем.
   Вокруг горящего амбара успела столпиться изрядная толпа холопов. Они суетливо бегали до колодца, наполняли ведра и бежали заливать соседние деревянные строения, чтоб туда не перекинулся пожар, ведь горевший сарай уже не было возможности спасти, от него так сильно палило, как из горна кузнеца, разве к нему близко приблизишься, а издали только смотреть удобно.
   Коловраты в первую очередь вывели своих лошадей из конюшни, что бы можно было их в любое мгновение увести в безопасное место, только потом принялись помогать холопам. Пока таскали воду, пока заливали деревянные стены соседних строений, те уже слегка дымиться стали, расспросили местных, в чем тут дело.
   Оказалось, во время грозы одна из молний попала в соломенный настил крыши амбара. Она то, от дождя намокла только сверху, а внутри оставалась сухой, вот и вспыхнула как лучина, приготовленная для растопки печи рачительной хозяйкой. Хорошо в это время недалеко находилась одна из холопок, она то и подняла вовремя тревогу.
   Тем временем стены амбара начали медленно оседать, успев основательно прогореть. Вот они рухнули полностью, подняв вокруг себя высокий столб искр. Теперь осталось залить водой догорающие головешки и с пожаром будет покончено.
   Решив, что усадьбе Ставра больше ничего не грозит, коловраты направились в баню, чтоб смыть с себя всю копоть, которая насела плотным слоем на них во время тушения пожара. Они вошли в предбанник, там разделись, вошли с шутками да прибаутками в парилку, густо наполненную душистым паром. Там они увидали, как Рысь охаживает березовым веником худые бока Феофана, который лежит пластом на лавке. Тот с закрытыми очами постанывает, что - то бормоча себе под нос, видать еще не совсем пришел в себя от хвори. Но вот Феофан открыл глаза, по всей видимости шумные голоса возвратили его из небытия, увидал вокруг себя черных от сажи коловратов и закатив взор, начал шептать осеняя всех священным крестом:
   - Изыди, нечистые, изыди!
   Чудилось ему под влиянием болезни, что попал он прямо в пределы ада, где кругом пекло, готовое сварить его грешную душу, а вокруг крутятся отвратные на вид бесы, постоянно насмехаясь над ним, издеваясь. К тому же, какое - то демонское отродье постоянно мучает его плоть, обхаживая жесткими прутьями по спине, по бокам, наверное, готовит к другим более изощренным карам.
   - О чем он молвит? - не понял его Филин.
   - Намек дает, что не чисты мы телом, - пожал плечами Лис.
   - Так для того и в баньку мы пришли, чтоб грязь всю смыть, да усталость снять, - удивился Филин, - неужто в его краях только чистыми в баньку ходят?
   - У них там баня совсем другая, без пара жгучего, без веника колючего, - со знанием дела ответил Лис усмехаясь, - привыкли они мыться теплой водицей, а это все равно, что любиться с потной девицей.
   - Верно сказано, - усмехнулся Чоботок и обратился к Филину, - а ну ка, братец, поддай еще парку!
   Этих слов Феофан уже не слышал. Он окончательно сомлел, погрузившись в небытие. По той причине, не удалось ему узреть, как страшные пришлые бесы, отмывшись от копоти, сразу же превратились в знакомых коловратов. Зато мнилось ему, что находится он адском котле, наполненном кипящем маслом, вокруг которого, постоянно хихикая, суетятся черти. Они большими длинными палками помешивают булькающее варево, не забывая подбрасывать дровишки в костер. Феофан кричал, проклинал бесов, грозя им гиеной огненной и другими всеми всевозможными небесными карами, которые непременно посыплются на головы нечистых. А те просто ухмылялись, да продолжали мучить его.
  
   В последствии, по возвращению в Царь - град, Феофан во всех подробностях описал увиденное в бреду, а так же, возможно, все испытанное на собственной шкуре, этого он точно и сам не мог понять, самому Маргасту. Тот все тщательно записал на свитки, которые были положены в хранилище на подобающую полку. И кто его знает, может быть когда - то, потом, этот свиток попал в руки самому Иоганну Гете, который под впечатлением прочитанного создал нетленное произведение под названием "Фауст".
  
   Пропарили коловраты Феофана знатно, со знанием дела, так чтоб выгнать из тщедушного тела признаки лихоманки. Опосля его хорошенько протерли сухим полотенцем, намазали барсучьим жиром, одели в подменную одежку, подхватили, привели под ручки в чистую горницу, да уложили в мягкую постель, там хворого Рысь напоила лечебным отваром и оставила почивать. Сами же коловраты, вместе со Ставром, чистые, приодетые, вернулись к прерванному застолью.
   За столом их уже поджидала Софья Николаевна, когда все уселись по лавкам, начала потчевать яствами, не забывая полнить чары медом хмельным. Конечно, не своими руками все это делала, домашнюю челядь постоянно понукала, чтоб те гостей дорогих в обиде не оставили, сама же терпеливо ждала, когда коловраты насытятся, да изредка с интересом поглядывала в сторону Рыси, гадая, кого привел в дом родное чадо, невестку или просто знакомую, которую встретил на своем пути.
   Но вот Софья Николаевна заметила, что все сыты да довольны. Тогда она и начала вопрошать:
   - Как съездил, сын, как дела торговые уладил?
   - Худо, матушка, худо, - понурив свою головушку, отвечал Ставр.
   - Неужто в Киев - граде не сговорился о цене на каменья? - удивилась Софья Николаевна, ведь прежде у ее сына все торговые дела получались с великим успехом.
   - Сговорился, даже цену скинул, так что получилось прикупить каменьев, больше чем рассчитывал, - скривившись как от зубной боли, произнес Ставр, - вот только на обратном пути беда настигла нас.
   - Неужто тати повстречались на лесной дорожке? - ахнула купчиха.
   - Если бы тати, - сокрушительно вздохнул сын. Он поднял полную чару, пригубил ее до дна, только после этого продолжи свою речь:
   - От них мы смогли бы отбиться, но то что случилось с нами дальше, того никто не мог предвидеть. Завела нас злая волшба в неведомые земли, там и попали к чародею в полон. Все мои верные холопы в бою полегли, защищая меня, не по зубам им оказался коварный ворог, только я один живым остался, вот только надолго ли, того мне не ведомо. Возможно, и я вскоре мог живота лишиться, так же как и каменьев. Хорошо, что храбрые витязи повстречались на моем пути, вот эти, что сидят перед твоим взором. Им то, я и обязан своим спасеньем.
   Услыхав такое, Софья Николаевна встали со скамьи, поклонилась коловратам, сдерживая слезы, ведь не престало знатной купчихе прилюдно показывать бабскую слабость, и произнесла слегка дрожащим голосом:
   - Благодарствую, храбрые витязи, за спасение кровинушки родной! О сеем благом деянии век буду помнить и своим внукам да правнукам из уст в уста о том передавать, в пример ставить, чтоб знали, что не перевились на Святой Руси добры молодцы, готовые вступиться за слабого да немощного, готовые строго покарать любое злодеяние и восстановить справедливость. Но память, памятью, а любое благое дело надо исправно одарять, чтоб боги на нас не гневались, да удача не проходила стороной. Так что просите, все что желаете, то мигом мы исполним!
   - Не обижай нас, добрая хозяюшка, - говорил в ответ Чоботок, - не за дары мы щедрые из беды вытащили твоего сына, не за подарки богатые. Вместе с ним нам пришлось побывать в полоне, вместе с ним из заточения бежать. Когда же ворог перед нами стал, твой сын в стороне не таился, вместе с нами славную победу добывал. Так что большими заслугами перед тобой нам не пристало хвастаться.
   Услыхав такую новость, Софья Николаевна сразу же села за стол, стала с пристрастием расспрашивать путников обо всем, как попали в полон, как оттуда выбрались.
   Коловраты во всех подробностях рассказали ей о своих приключениях, правда, о цели своего похода ни словом не обмолвились, о таких вещах посторонним знать не надобно.
   Софья Николаевна слушала их, открыв рот от изумления, охала да ахала в положенных местах, иногда посмеивалась, когда забавно у рассказчиков получалось, вот только во все она поверила, или нет, про то трудно было сказать, но это не суть важно, главное для нее получилось весьма приятное развлечение. Ведь не каждый день ей случалось слушать такие интересные истории, которые впору гуслярам - сказителям на веселом пиру сказывать под переливчатые звуки струн.
   Так они засиделись до самого вечера, за степенной беседой да за чаркой хмельного меда. Когда же начало смеркаться, коловраты пошли на боковую, решив рано по утру пуститься в дальнейший путь. Хозяева их настойчиво просили погостить хоть немного, отдохнуть от ратных дел, но путники были неумолимы, они ни в какую не хотели отступать, от своих принятых намерений.
  
   На следующий день, когда еще петухи не пропели, коловраты уже оседлывали своих лошадей.
   В дорогу им добродушные хозяева загодя приготовили снедь, чтоб те не перебивались подножьем кормом, время на то не тратили. Так что коловраты могли сразу пускаться в дорогу. Но они, прежде чем это сделать, попросили у Ставра об одной услуге. Хотели молодые воины, чтоб купец задержал у себя дома как можно дольше Феофана, пусть тот хорошенько подлечится, а заодно не будет путаться у них под ногами. Ставр с радостью согласился выполнить их просьбу.
   Потом попрощавшись, при этом купец прошептал, что - то Рыси на ушко, уж не знамо что, но воительница сразу зарумянилась, коловраты лихо взлетели в седла и, оставив в конюшне лишних заводных коней хозяевам, направились к торговому тракту, который должен их привести к Тур - граду.
  
   Глава двадцать пятая.
   Тур - град. Постоялый двор.
  
   Вновь потянулись дни долгого перехода, через леса, через поля, пересекая реки, огибая озера, проезжая мимо редких сел и деревень.
   На сей раз коловратам повезло. За все время оставшегося пути им никто не строил препоны, никто не готовил козни, так что до намеченной цели они добрались без разных неприятных оказий.
   Вскоре перед коловратами показались высокие добротные стены Тур - града, вокруг которых располагались многочисленные посадские строения, где находилось жилье купцов да мастерового люда, там же были и постоялые дворы, а слегка в стороне от них на одиноком холме находилось капище, обнесенное частоколом, на котором были насажены черепа различных животных. Туда вела хорошо утоптанная тропа. Видать местные жители не забывали своих богов, ходили в капище со своими подношениями.
   - Куда нам, старшой? - спросил Лис, с интересом рассматривая окрестности. - Сразу направимся в княжеские хоромы, аль слегка погодим?
   - Нам надобно узнать вначале, поспели мы вовремя к назначенным испытаниям, аль все же опоздали. А где про это можно вызнать? - посмотрел Чоботок на Лиса, слегка приподняв левую бровь.
   - На постоялом дворе, вестимо, - сразу ответил тот.
   - Вот туда и направимся, - кивком головы Чоботок одобрил сообразительность своего друга, - а там, поглядим - увидим, что нам дальше делать.
   Постоялый двор они решили выбрать самый дальний от городской стены, возле берега реки, посчитав, что все прибывшие в Тур - град постараются поселиться ближе к стольному городу, чтоб поменьше топтать свои сапоги, добираясь до княжеских палат.
   Оказалось, не одни они такие мудрые.
   Привязав своих лошадей возле коновязи, сняв седла и переметные сумки, коловраты подошли к двери постоялого двора. То, что их никто не встречал из хозяев, не предлагал последить за конями, слегка удивило путников, неужто те не хотят получить лишнюю звонкую монету. Когда же они вошли вовнутрь, то поняли причину нерасторопности владельца постоялого двора. И эта причина была под названием - нурманы.
   Их было шесть человек, все широкоплечие, бородатые, со спутанными светлыми волосами до самых плеч, одетые в домотканые рубахи. Только один из них, сидящий немного в стороне, носил рубаху из медвежьей шкуры.
   Этого Чоботок приметил в первую очередь. Наслышан он был о северных воинах одетых в медвежьи шкуры и знал, что их берсерками величают, потому что мнят они себя потомками косолапого, отличаются от остальных буйным нравом и неистовой яростью в кровавом бою. Они готовы по любому поводу броситься в драку, калеча своих и чужих без разбору, при этом руша все вокруг. Но, не смотря на свою необузданность, являются отменными воинами, которых любой ярл готов взять под крыло своего стяга, где гордо красуется ворон. Чоботок посчитал, что если и начнутся у них неприятности, то только из - за него.
   Северяне заняли широкий стол, который стоял возле окна, пили хмельной мед прямо из глиняных кувшинов, при этом, не забывая гонять челядь постоялого двора за снедью. Та бегала, а куда деваться, с ног сбивалась, поднося беспокойным постояльцам окорока свиные да бараньи, боясь перечить грозным северянам. Таким только попробуй сказать поперек слово, сразу калекой станешь. Нурманы же, широкоплечие, бородатые воины, веселились во всю, пили, ели, горланя задорную песню. Кроме них на постоялом дворе больше никого не было. Возможно, остальные попрятались на втором жилье или просто перебрались в другое место, подальше от беспокойных соседей.
   - Удачно мы попали, - одобрил Чоботок.
   - В разгар веселья? - спросил Лис, не понимая радости своего старшого. Он нутром чуял, что такая хмельная пирушка до добра не доведет.
   - Нет, то, что на этом постоялом дворе все места пустые, - ответил ему старшой.
   - А эти? - Лис кивком головы указал на нурманов.
   - А что эти, - пожал плечами Чоботок, - как напьются, так пойдут почивать на свой драккар или лягут, прям под лавки, если сил уйти не хватит. Зато они остальных постояльцев своим грозным видом распугали.
   - Как бы нам такое соседство боком не вышло, - предостерег Филин.
   - Поглядим - увидим, - ответил ему Чоботок, подходя к свободному столу, который находился напротив нурманов.
   Коловраты покидали свои пожитки на пол, сели на лавку, начали ждать, когда на них местная челядь обратит внимание.
   Ожидание затянулось.
   Челядь бегала к столу северян, не обращая внимания на прибывших гостей, словно тех не существовало.
   Такой расклад вещей не по нраву пришелся Чоботку.
   - Эй, хозяин! - громко крикнул он. - Неужто у вас принято не встречать гостей на подворье да томить, пока те не помрут с голоду! Аль нам уйти, поискать более гостеприимное место?
   Такие слова сразу подействовали.
   К коловратам подбежал невысокий мужичок, с большим брюхом, которое переваливалось через кожаный пояс. Он вежливо поклонился гостям, произнеся испуганным голосом:
   - Извиняйте, люди добрые, сами видите, что у нас творится.
   Он кивком головы указал на компанию северян и продолжил шепотом:
   - До них у нас от постояльцев отбою не было, все просились, умоляли пустить на постой, готовы были за самый захудалый уголок заплатить хорошую деньгу. А теперь, уж третий день они не вылезают из - за стола, загоняли всю челядь, подай то - принеси это, и попробуй им не угоди, сразу за мечи хватаются, грозят всем уши по отрезать. Я как то заикнулся об оплате, так они посмеялись мне в лицо, пообещав щедро вознаградить по уходу. Вот только сомневаюсь я, что получу от них хоть один вшивый медяк. Так что, еще два - три дня и пойду я по миру с такими буйными постояльцами. А тут еще вы появляетесь. Две компании храбрых воинов в одном тесном месте к добру не приведут, особенно когда немеренно хмельного выпито, сразу начинает удаль выпирать наружу, так ненароком и до свары дойти может. А свара, завсегда разрушением чревата. Шли бы вы, поискали другое место для постоя, пока до драки дело не дошло.
   - Послушай, дядя, что нам делать, то мы сами знаем, - ответил ему Чоботок и задал вопрос, который больше всего его интересовал, - ты лучше скажи нам, начались испытания, что назначил ваш князь, аль опоздали мы?
   - Так из - за них, будь они не ладны, эти северяне здесь штаны просиживают, да все мои съестные закрома под корень уничтожают, ждут завтрашнего дня, - ответил хозяин постоялого двора, - поутру наш князь соберет всех желающих и объявит свою волю, назначит первое испытание.
   - И много смельчаков набралось? - поинтересовался Чоботок, с одобрительным кивком переглянувшись со своими спутниками, по нраву ему пришлась услышанная новость.
   - Не так уж и много, - ответил хозяин постоялого двора, - вот эти северяне решили по случаю испытать себя, ведь они прибыли сюда, чтоб наняться в княжью дружину, но узнав об испытании, переменили свои намерения, решив другим способом себе славу завоевать. Кроме них появились бритты, но они поселились ближе к княжьим палатам, а так же персы. Вот и все желающие попытать счастья. Остальные, по всей видимости, уже отчаялись дойти до конца испытаний, слишком уж заковыристые задания наш князь выдумывает, или просто не подоспели ко времени. Вот раньше помню, лет пять назад, еще до начала испытаний, возле нашего града тьма стояла из шатров, там временно селились желающие победить в споре, да добыть чудную птичку, ведь всех желающих постоялые дворы не могли в себя вместить. А сейчас в нашем граде набралось больше зевак праздных, голодных до разных причудливых развлечений, чем смельчаков пытающих счастья.
   - Тебе ведомо, какие испытания назначит ваш князь? - задал вопрос Чоботок, так ради случая, не надеясь получить положительный ответ.
   - Не ведомо, - ответил хозяин постоялого двора, тем самым подтверждая догадку воина, - он каждый год новые придумывает и оглашает их в самый последний момент, чтоб никто не мог к ним заранее подготовиться.
   - Что ж, благодарствую тебя, хозяин, за правдивый сказ. На, держи, - Чоботок кинул на стол золотую монету, - и приготовь нам пару светлиц подобающих, где могли бы мы отдохнуть до конца испытаний, а пока мы там расположимся, накрой нам стол посытней, лошадей поставь в конюшню, да истопи баньку, чтоб смыть нам с себя всю дорожную пыль.
   - Все сделаю, как сказано, - радостно произнес хозяин постоялого двора, алчно зыркнув на блестящее золото, еще бы ему не радоваться, да на такие деньги ему без натуги можно целый месяц содержать свой постоялый двор, а то, что может завязаться драка - не беда. Подумаешь, побьют скамьи и посуду, так ее потом можно заново закупить в торговых рядах да еще с лихвой денег останется.
   Он ловко подхватил золотую монету со стола и щелкнул пальцами. К нему сразу подскочила пышная бабенка, которая только что поднесла к столу нурманов два полных кувшина пива.
   - Накрой подобающе стол для дорогих гостей, пошли Тимку во двор, пусть лошадей поставил в конюшню, почистит их, отборным овсом накормит, опосля, пусть баньку растопит, а ты проследи, чтоб все было сделано подобающе, с уважением, - указал хозяин, - а я тем временем покажу дорогим гостям, где почивать им придется.
   - Так у нас почитай все закрома пустые, - удивилась бабенка, такой добродетельности своего хозяина по отношению к вновь прибывшим путникам. До сего момента тот испугано шарахался из угла в угол, боясь, лишний раз показаться на глаза нурманам, а тут его словно подменили, повеселел, приосанился, вновь стал походить на себя до прихода северных гостей.
   - Молчать, баба! Делай что сказано! - прикрикнул на нее хозяин.
   - А с теми, что делать? - притихшим голосом спросила бабенка, испугано покосившись на нурманов.
   - То не твоего ума дело, - строго ответил ей хозяин постоялого двора и уже тише, так чтоб беспокойные постояльцы не услышали, добавил, - пусть пока посидят, подождут своей череды, а ежели будут грозить расправой, то скажи, что ушли все на торговую площадь за снедью, которую те успели под корень изничтожить. И вот держи.
   Он предал бабенке пару серебряных монет, которые достал из кожаного мешочка, подвязанного к поясу.
   - На самом деле пополни наши закрома, а то почивать нечем по достоинству наших дорогих гостей.
   Та в очередной раз, удивившись щедростью хозяина, приняла деньги и торопливо удалилась, побежала выполнять полученное поручение.
   - Прошу следовать за мной, - вежливо поклонившись, обратился владелец постоялого двора к путникам.
   Коловраты встали с лавок, подняли свои пожитки и пошли следом за хозяином. Они поднялись по деревянной лестнице на второе жилье, там находились светлицы для приезжих, осмотрели небольшие чистые клетушки, предоставленные им на временное пользование, остались довольны.
   Молодые воины покидали свои пожитки на пол и спустились обратно вниз. Там, в харчевне, их стол уже был услужливо накрыт. Стояло на нем большое серебряное блюдо, на котором, исходя ароматным парком, лежали большие куски прожаренной свинины, нежной, подрумяненной. Так же там находились каравай свежевыпеченного хлеба, с десяток запеченных на углях перепелок, глиняный горшок с ушицей и четыре кувшина с пивом.
   Коловраты потирая руки от предвкушения славного застолья, расселись по лавкам и принялись за трапезу. Вначале они принялись за свинину, опробовали прохладного пива, то на удивление оказалось приятным на вкус, по всей видимости, хозяин постоялого двора решил выставить на стол самое лучшее, что у него припасено в подполе, опосля, взялись за наваристую ушицу.
   Расторопная челядь ни на минуту не забывала про них, постоянно убирала опустевшую посуду, подносила новые блюда, спрашивала, что еще желают гости дорогие.
   С таким вниманием коловраты невольно себя почувствовали не простыми воинами, а прям важными князьями, вокруг которых постоянно вьется услужливый люд, старается ублажить любое их желанье.
   Они остались, весьма довольны таким отношениям к своим персонам, а вот северные гости наоборот начали беспокоиться, ведь про них совсем забыли, никто не подходит к столу, никто не подносит полные кувшины хмельного пойла, да и от окороков одни обглоданные косточки остались. С таким к себе не уважением нурманы не собирались мириться.
   - Эй, хозяин! - грозно крикнул северянин с седеющей бородой, по всей видимости, он был ярлом этой честной компании. - Какого трэлля ты пропал! А ну ка, быстрей неси свою жирную задницу к нам, пока мы не разнесли в щепу твою вонючую берлогу!
   Остальные нурманы одобрительно заорали, поддерживая речь своего предводителя, при этом гулко застучали кулаками по столу. От таких ударов тот зашатался, заскрипел, грозя в любое мгновение развалиться на мелкие плахи.
   Хозяин постоялого двора быстрым семенящим шагом приблизился к буйной компании. Он услужливо поклонился, разведя руками, и лилейным гласом произнес:
   - Извиняйте, гости дорогие, за нашу нерасторопность, за долгое ожидание. Но закрома мои опустели, нечем вас угощать в сей миг.
   - Лжешь ты, собака шелудивая! - зарычал на него нурман, нависая мощным телом над столом. Казалось, он вот - вот схватит хозяина постоялого двора за дряблую шею своими огромными лапищами и как куренку ее свернет. - Почему соседний стол ломится от яств, а наш пустует, как утроба каменного тролля! А ну давай, неси нам мясо, да пива поболее! Если же промедлишь хоть на миг, то пожалеешь об этом!
   После такой угрозы, хозяин постоялого двора затрясся от страха как осиновый лист, поклонился, чтоб спрятать свой взор от грозного предводителя северян и торопливо пообещал:
   - Сей миг все исправлю!
   - То - то же, - проворчал нурман, садясь на лавку.
   Остальные северяне, допив пиво, кинули на пол опустевшие кувшины и принялись горланить задорную песню на родном языке, решив таким образом скоротать время.
   Хозяин же постоялого двора начал бочком пятиться от беспокойного стола, стараясь выглядеть как можно незаметней перед грозными постояльцами, по этой причине он не заметил, как толкнул под руку воина одетого в медвежью шкуру, который допивал свой кувшин. От толчка пиво пролилось на грудь северянина, тот зарычал по-звериному, откинув в сторону опорожненный глиняный сосуд, который разбился на мелкие кусочки, и начал медленно поворачиваться в сторону обидчика.
   Увидав, какую непоправимую оплошность совершил, хозяин постоялого двора бегом кинулся прочь от стола. Через мгновение его и след остыл.
   Северянин, одетый в медвежью шкуру, обернулся. Его налитый кровью взор начал искать обидчика, но того нигде не было. Тогда он заметил вновь прибывших постояльцев, которые сидели за соседним столом. Нурман зарычал, поднялся с лавки и направился в их сторону, решив на путниках выместить свою необузданную ярость. Он завыл по-волчьи, пуская пузырчатую пену изо рта, и сделал быстрый рывок к соседнему столу.
   Чоботок, да и остальные коловраты, не успевали придти на помощь своей подруге, которая оказалась самой близкой на пути неистового воина. Он смог, Рыси только взглядом показать, что та находится в большой опасности, но воительница и сама спиной почувствовала, как леденящий ветерок смерти стремительно приближается к ней. Когда до столкновения оставалось всего лишь одно мгновение, она резво вскочила на скамью, увернулась от мощных лап северянина, тот пытался ухватить ее за косы, и что есть мочи, в свою очередь ударила локтем берсерка, попав тому прям в висок.
   Во время обучения бою голыми руками, их наставник Светогор не раз сказывал, что, не имея оружия под рукой, можно применить против врага любые средства, пусть будут то ложки, тарелки, кувшины, да хоть тонкие лучины, пригодные для растопки печей. Ежели и этого нет, то в ход идут кулаки да ноги, но не надо забывать и про локти, ведь ими, при должном умении, можно приложить супротивника не хуже чем дубиной.
   Так и вышло.
   Получив удар в висок, берссерк сразу повалился на пол и остался там, неподвижно лежать, закатив налитые кровью глаза.
   Все это произошло очень быстро, в одно мгновение, притихшие нурманы даже не поняли, что стряслось с их лучшим воином, ведь только что он стоял на ногах и вот, уже лежит, не шевелится. В следующий миг они вскочили, повалив тяжелые лавки, начали хвататься за мечи.
   Завидев, что сейчас начнется драка, вся челядь постоялого двора поторопилась попрятаться в укромных уголках.
   Коловраты так же поднялись с лавок, приготовив оружие. Не хотелось им заводить свару, но если придется, они были готовы дать отпор, не взирая, на то, что их меньше, чем нурманов.
   Два отряда воинов с мечами наголо замерли друг перед другом, готовые в любое мгновение броситься в схватку. Коловраты для защиты своей жизни, северяне для спасения чести своего товарища, и не важно, что он первый начал драку, важно то, что незнакомка подняла руку на воина, на свободного человека, а не на трэлля. Но самое важное, если они спустят ей такое оскорбление, то навсегда потеряют честь, перед собой, перед своим народом, их просто перестанут уважать и считать за удачливых воинов. Такого северяне не смогли допустить. Они готовы были умереть с мечом в руке, чем отступить. Только тогда их с достоинством пустят в чертоги святой Валгаллы.
   Прежде чем пустить кровь, Чоботок решил избежать неминуемой схватки, призвав старшего нурмана, к благоразумию.
   - Кто ярл? - выкрикнул он, спокойно рассматривая северян.
   Из нурманов никто не ответил ему, словно не слышали вопроса. Они стояли напротив молодых воинов, часто дыша, готовясь к кровавой схватке.
   - Кто из вас ярл, храбрые воины? - Чоботок терпеливо повторил свой вопрос.
   - Я, Ульф громогласный, сын Риддика являюсь ярлом моих славных воинов! - наконец ответил северянин с седеющей бородой. - Я, Ульф громогласный, требую от вас, русы, вергельд за убийство нашего товарища!
   Остальные нурманы одобрительно зашумели, услышав слова своего предводителя. Вергельд - это хорошо, это справедливо. Они получат деньги за потерю своего воина. Если же незнакомцы откажутся платить, тогда остается только одно - кровная месть.
   - Согласен, - Чоботок сразу просветлел лицом, выслушав ярла, он понял, что дело обойдется без кровавой драки, - заплатим мы тебе виру, только скажи, сколько требуется.
   Ульф не торопился с ответом, он боялся прогадать с назначенной ценой. Потребуешь мало, себя обидишь, потребуешь много, русы могут отказаться, тогда придется вступить в бой, но вот кто из него выйдет победителем - о том бабка надвое сказала, напоминанием об этом свидетельствовало обездвиженное тело верного Хагальда, того самого Хагальда, который в одиночку мог справиться с дюжиной врагов. И это проделала всего лишь одна юная воительница руссов. Тогда на что способны остальные незнакомые воины?
   Пока две главы отряда решали вопрос о плате, Рысь взяла со стола чарку с пивом и подошла к поверженному нурману. Только она из всех присутствующих заметила, что северянин жив, просто находится в глубоком беспамятстве. Вывести из этого состояния нурмана можно только одним способом, плеснуть на него водой, но так как ее на столе не имелось, Рысь решила воспользоваться пивом. Она набрала в рот хмельной напиток и прыснула его на лицо северянина. Тот сразу шумно вздохнул и открыл глаза.
   Первое, что увидел Хагальд, когда пришел в себя, это незнакомую воительницу с чаркой в руках. Он сразу счастливо заулыбался и радостно произнес:
   - Валькирия! Дай мне испить из твоей чары божественного нектара!
   Рысь, пожав плечами, протянула ему чарку, решив, что глоток пива очнувшемуся северянину не повредит. Хагальд нежно принял сосуд из рук в руки и слегка, приподняв голову, испил напитка, осторожно, стараясь не пролить ни одной капли божественного нектара. Когда же он распробовал, что находится в чарке, то с удивлением произнес:
   - Валькирия, ответь мне, неужели в Валгалле такое же пиво, как и в той забегаловке, что я находился до твоего прихода?
   - Так ты там же и находишься, - ответила ему воительница, - и я не валькирия, все меня Рысью величают.
   - Не валькирия? - удивлено произнес Хагальд и ясным взором, совершено лишенным былого безумия, осмотрелся вокруг себя. Он сразу увидел своих товарищей с мечами в руках, коловратов так же с обнаженным оружием и понял, что, к сожалению, не настал его час попасть в вожделенную Валгаллу. Но тогда возникает вопрос, как он оказался на полу?
   - Неужто на меня мачта упала? - обратился Хагальд к своим друзьям. - Или Тор случайно задел меня своим молотом?
   - Нет, братец, тебя слегка приласкала наша подруга, когда увидела, что ты не в себе, и это, как я вижу, тебе пошло впрок, - усмехнулся Лис, отправляя свою саблю в ножны, он уже понял, намеченной драки не будет, - ты только глянь на себя, буйство напрочь у тебя пропало, сразу кротости времечко настало. Эй, достопочтенный ярл, мне кажется, с вирой вопрос отпал!
   Услышав такое объяснение, Хагальд не пришел в ярость, наоборот он восхитился силе юной воительнице, подобной мощи громовержца, с такой женщиной не зазорно на равных сидеть за одним столом да пить хмельное пиво, хоть она и не желанная валькирия, что он и не преминул ей предложить.
   Ульф же не разделял восторг своего боевого товарища. Он понял, что навсегда потерял в своем отряде берсерка. Эта загадочная воительница, каким- то непонятным образом, сумела лишить верного Хагальда, дара становиться неистовым воином, которого враги боялись пуще огня. И чтоб как то компенсировать эту утрату он все ж выставил свое условие:
   - Вам все равно придется выплатить три золотых, за оскорбление свободного человека!
   Услышав о золоте, остальные северяне одобрительно загомонили, теперь им будет, на что брать выпивку и закуски на постоялом дворе.
   - Согласен! - облегчено вздохнул Чоботок. Он сразу же выложил на стол нужную сумму, которая мгновенно оказалась в руках предводителя северян.
   Решив вопрос чести мирным путем, две группы воинов расположились за одним столом, решив вместе обмыть это дело, а заодно поближе познакомиться.
   Кроме Ульфа, предводителя северян, и Хагальда, теперь уже бывшего берсерка, остальных нурманов звали - Гизур, Эйвинд, Илугги и Орм. Коловраты в свою очередь назвали себя. Каждое произнесенное имя было встречено бурными восторженными выкриками, после которых поднимались полные чары и лилось в утробу хмельное пиво, которое хорошо способствовало укреплению дружбы двух разных по рождению, но родственных по духу воинских отрядов.
   После знакомства, коловраты на некоторое время покинули нурманов, чтоб помыться в баньке, после же парной, вновь сели за общий стол для продолжения пирушки.
   Хозяин постоялого двора сразу оживился. Он был несказанно рад, что намеченная драка не состоялась. По такому случаю, хозяин постарался, выставил на стол все, что успела челядь принести с торгового ряда, так что пирушка затянулась до позднего вечера.
  
   Глава двадцать шестая.
   Актимир.
  
   На следующее утро коловраты проснулись с первыми петухами. Пока они привели себя в порядок, ведь после вчерашней попойки им было слегка не по себе, пока приоделись, Ярило успело подняться на небосвод.
   Вместе с ними начали собираться и нурманы. Те на удивление выглядели бодрыми да веселыми, словно за столом пили не хмельное пиво, а парное молоко.
   Все единогласно решили кроме длинных ножей, больше никакого оружия с собой не брать, ведь не на битву собираются, а в хоромы идут к местному правителю с мирными целями.
   Вышли коловраты с северянами из постоялого двора, начали подниматься вверх по дороге, направляясь к высоким стенам Тур - града. Туда им добраться предстояло пешком, ведь в седле путников могли не пустить на княжье подворье, а лошадей без присмотра в незнакомом месте они не хотели оставлять. Вдруг, кто-либо позарится на них, возьмут и уведут, так что оставили они своих четвероногих друзей в конюшне на постоялом дворе, решив слегка размять ноги.
   Ранними пташками оказались не только коловраты и северяне, многолюдная толпа двигалась в том же направлении. Всем не терпелось услышать волю князя Актимира, узнать какое он назначит испытание, да взглянуть на храбрецов, которые решились принять в них участие.
   Вскоре путники добрались до ворот, прошли через них беспрепятственно, стража стоящая там, ради такого случая не брала мыта с входящих, такова была воля их правителя, там же им дали сопроводителя, чтоб не заблудились в чужом городе.
   - Как тебя величать, уважаемый? - спросил Чоботок стражника, степенно шедшего рядом с ним.
   - Корнеем, - ответил тот, с любопытством рассматривая прибывших на испытание.
   - И долго нам идти до княжьих палат? - поинтересовался старшой.
   - Нет, не долго, - весело засмеялся молодой стражник, - сейчас минуем боярское подворье и выйдем прямиком к княжьему терему.
   - Вот и ладно, - сказал в ответ Чоботок и пошел следом за провожатым.
   Оказавшись внутри городских стен, Корней повел путников по узким улочкам, на которых едва разъедешься на двух телегах, по ним коловратам предстояло добраться до терема Актимира, минули боярские подворья, обнесенные высоким тыном, вышли на широкую дорогу.
   Хоромы князя воины увидали издалека. Большими они были, добротными, сделанными в три жилья. Первое - подклет, там находились места для хозяйственных дел и кладовок, там же обустроились челядь с холопами. Над ним находилось просторное крыльцо целиком крытое. Оттуда положено бирючам указы княжьи возглашать, да рындам неугодных посетителей или провинившихся людишек кувырком спускать, а кувыркаться придется долго, ведь широкая лестница идет от самой земли до самого верха. Там же на втором жилье находится гульбище, где ближники князя целый день толкутся, таким образом, они его покой берегут. Над гульбищем находился высокий терем, с резными оконцами, закрытыми прозрачной слюдой, да расписными ставнями.
   Рядом с ним виднелись маковки других срубов. Там, по всей видимости, находился детинец с просторными сенями да с большими окнами, чтоб удобней знатные пиры устраивать, а так же еще одни подклети, где хранилась казна, меха дорогие да паволоки.
   Боярские подворья закончились. Путники по просторной дороге дошли до двухстворчатых открытых врат, минули высокий тын княжьих владений и направились прямиком к широкой лестнице, которая подымалась к самому крыльцу. Там на помосте, в деревянном кресле с высокой спинкой расположился Актимир.
   Князь был стар, но еще крепок, белая расписная шелковая рубаха не могла скрыть его широкие покатые плечи, да мощные руки, привыкшие с детства держать меч. На его седой голове красовался золотой обруч, украшенный драгоценными каменьями. Ее он держал высоко, гордо, как полагается истинному правителю славного Тур - града. Сверху, на рубаху, был накинут красный плащ - корзно.
   Возле Актимира, на небольшом возвышении, находился тот самый соловей, отливающий золотым блеском в лучах взошедшего солнца, сверкая разноцветными жуковьями место глаз, один из которых был Верлиль, тот самый, за которым их послал Белояр. Больше никого не было возле славного князя.
   - А где женушка вашего князя? Где его славные сыновья? Аль они побрезговали выйти на встречу к нам, решив, что утреннее застолье главнее гостей дорогих? - тихим голосом поинтересовался Чоботок.
   - Нет, не побрезговали, здесь совсем другое дело, - ответил словоохотливый Корней, - видишь ли, уже больше года прошло, как наш князь справил тризну по своей княгине, а новую ввести в светлицу не захотел, говорит, что стар уж для таких утех. Но это он так, кривит душой, просто слишком люба была ему Настена, наша добрая княжна, не успел Актимир о ней еще забыть, вот другую супружницу и не подбирает, хотя многие знатные правители желают посчитать его своим зятем. С сыновьями же им не повезло. Не сумела при жизни княгиня осчастливить нашего правителя наследником.
   - Верность это славно, - с одобрением произнес Чоботок. - Но кому тогда он город свой оставит, когда ему невмочь правленьем заниматься станет или случится, не дай боги, что- либо непоправимое?
   - С сыновьями ему не повезло, но дочь любимую наш князь имеет, - ответил на вопрос Корней, - когда срок подошел, он выдал ее замуж за правителя соседнего града. Так что, возможно, к ней наш славный Тур и отойдет, вернее к ее мужу.
   - Новый правитель всегда с собой приносит новые порядки, - не преминул Лис встрять в тот разговор, - и будут те худы, аль сладки, про то неведомо уж точно никому.
   - Верно, примечено, - согласился с ним Корней, - наш любимый Актимир дока в разных забавах, постоянно какую нибудь причудливую затею выдумает, тем и не дает нам в скуке жить. Правление ведет по правде, последний кусок хлеба изо рта не отнимает, наоборот дает вольно жить, чтоб все могли добро нажить. За то и люб он люду. А вот как поведет себя новый правитель, то никому не ведомо.
   Пока коловраты вели неспешный разговор со своим провожатым, к ним подтянулись слегка припозднившиеся трое персов, одетых в длинные, до самых пят халаты, вышитые золотом, которые были опоясаны широкими кушаками, обутые в добротные остроносые красные сапожки, а на головах имели чалмы.
   За ними следом появились четверо бриттов. Те были одеты попроще - в домотканые рубахи, такие же штаны, сапоги же оказались до того ветхими, что могли в любое время развалиться. Вся их одежка была чистая, но весьма поношена, по этой причине создавалось впечатление, что бриты весьма издержались во время долгого пути или просто были хоть из знатных родов, но очень бедных. Только такое положение вещей могло подтолкнуть их собраться в дорогу и пойти за тридевять земель, чтоб попытаться счастья в славном Тур - граде.
   Коловраты пристально посмотрели на своих соперников. Они отметили, что бриты самые опасные среди остальных, если не считать нурманов, но с теми все ж успели заиметь дружбу, так что спор можно решить полюбовно, а вот эти пойдут до самого конца, чтоб завладеть чудесной птицей и делиться ни с кем не будут. Персы тоже славные воины, вот только пришли они сюда не за наживой, а за славой, с ней же легче поделиться, чем с непобедимой алчностью.
   Сделав такие выводы, Чоботок повернулся к провожатому. Он хотел еще кое-что спросить, но шум на широкой лестнице отвлек его. Старшой, да и остальные присутствующие сразу с любопытством посмотрели в ту сторону.
   На широкой, высокой лестнице стояли бояре. Они были одеты в соболиные шубы, да высокие шапки. На самом верху, у ног Актимира, находились его ближники, а чем ниже, тем менее знатные бояре.
   Так вот, двое из них, те, что стояли посреди лестницы, затеяли свару меж собой. Сначала они пихались локтями, потом дело до кулаков дошло, начали ими махать, невзирая на то, что все видят их непотребство.
   Князь же сидел спокойно в кресле, да улыбался себе в седую бороду. Он даже не пытался остановить своих бояр.
   - А это что за мышиная возня? - удивился Чоботок. В диковинку ему было лицезреть такое.
   - Это что ли? - переспросил Корней, указывая на бояр, которые никак не могли уняться.
   - Ну да, - подтвердил старшой. - Чего это они прилюдно балаган устроили?
   - Так это новая забава нашего князя, - усмехнулся провожатый, - любо ему в последнее время одного из бояр к себе приблизить, но вот незадача, другому об этом он забывает обмолвиться. Приходят они на место власти и начинают делить меж собой положенную ступень. Актимир же взирает на их возню, да тешится. И нам, простому люду, такая забава по нраву. Прям скоморохи заезжие, а не бояре знатные.
   - Чудной у вас князь, - хмыкнул Чоботок, - с таким точно не соскучишься.
   - А я про что говорю, - подтвердил его слова Корней, - горазд наш князь на причудливые потехи.
   Тем временем один из бояр изловчился и свалил с ног другого. Тот кубарем слетел по лестнице вниз.
   Победитель с гордостью занял свое место на ступени. Побежденный же, потирая ушибленные бока, направился искать другое, тихо бормоча ругательства себе под нос.
   - Знатно с лестницы скатился, благо насмерть не убился, - хохотнув, произнес Лис, - шубу малость он помял, ступень власти потерял.
   Остальные присутствующие на людном месте, разделили его веселье. Все открыто хохотали, узрев такой казус.
   Продолжалось развлечение не долго. Актимир, сидя в кресле, поднял правую руку, тем самым привлекая к себе внимание всех собравшихся зевак.
   Толпа сразу умолкла. Все с нетерпением стали ждать, когда он прилюдно объявит свою волю.
   Убедившись, что все взоры обращены в его сторону, Актимир поднялся с кресла и начал говорить:
   - Приветствую вас, славные жители Тур - града, и вас, гости дорогие, прибывшие к нам попытаться счастья!
   - Слава Актимиру! - в ответ радостно прокричала толпа зевак.
   Князь поднял руку, призывая к тишине. Увидав этот жест, толпа замолкла.
   - Сегодня, как и в прошлые года, начинаются испытания, пройдя которые, каждый из прибывших храбрецов, может получить в награду вот эту чудную птицу, стоящую возле меня! - Актимир жестом указал на золотого соловья. К чудо - птице в это время подскочил холоп, засунул в ее золотой бок изогнутый стержень, повернул его несколько раз. Соловей сразу начал выдавать заливистые трели, которые собой оглашали все подворье князя. Толпа зевак ахнула, удивляясь такому чуду.
   Убедившись, что все в должной мере восхитились чудной вещью, Актимир продолжил свою речь:
   - Недалеко от града, всего в пяти верстах, есть в лесу поляна, возле чистого пруда, где высится крутая скала. Там на ней в каждое полнолунье зацветает Аленький цветочек. Его мне каждое лето приносили в терем для услады глаз. Но с недавних пор я был лишен такой радости, потому что в тех краях появился зверь невиданный, в народе Каркаладилом его кличут. Он никому не дает подступиться к цветку Аленькому. А кто осмелится на это, того страшный зверь на мелкие кусочки рвет и с косточками съедает. Сегодня в ночь как раз случится полнолунье. Так вот, из каждого отряда выбирайте по одному храбрецу и отправляйте на добычу Аленького цветка. Когда его добудете, то посадите в горшок с зачарованной землицей, в которой он с неделю не пропадет и будет весь тот срок ласкать мой старый взор. Увидев Аленький цветок, я лишь тогда вам расскажу, какое будет следующее испытание. Удачи вам, храбрые воины. Пусть она никогда не покинет вас! Да, и не хитрите, не стоит ждать утра, когда коварный Каркаладил уйдет к себе в берлогу. С первыми лучами солнца, без живительной земли, Аленький цветок завянет и умрет. Удачи вам!
   Закончив речь, Актимир сел на кресло. Тем самым он показал, что разговор закончен.
   Услышав волю правителя, толпа зевак начала расходиться. Коловраты тоже на месте стоять не стали, они пошли следом за провожатым, направляясь к выходу из города.
   - А где же пир в честь знатных гостей? - недовольно проворчал Ульф. Остальные северяне поддержали его.
   - У нас заведено, пир устраивать, только после испытаний, - сообщил Корней, - а до этого, все должны иметь ясную голову.
   - По мне перед знатной битвой, которая может случиться нынче ночью, лучше доброго хмельного пива - ничего нет, - заявил предводитель северян. - Ясная голова кому нужна? Только знахарям да правителям. Нам же, простым вонам готовым в любое мгновение отправиться в Валгаллу, каждый день, как праздник. А если это так, то надобно веселиться да пить хмельное пиво, пока оно влезает в утробу. Оно же, уж поверь мне, влезает к нам в живот в огромных количествах.
   - Я верю, - не стал с ним спорить провожатый. Он только с осуждением покосился на Ульфа, не понимая, как можно перед ответственным делом заниматься пирушкой.
   Коловраты же только ухмыльнулись, слушая тот разговор, они знали, на что способны нурманы, ведь им пришлось уже быть свидетелями, да и участниками долгого застолья, после которого северяне выглядели очень даже бодро.
   - Послушай, Корней, что это за зверь невиданный - Каркаладил? - спросил Чоботок. Он про такое чудище не слышал, и Белояр про него никогда не упоминал. А встреча с чем - то незнакомым, всегда чревата большими неприятностями, из которых частенько очень трудно выпутаться.
   - Не ведаю я, - честно признался провожатый, - да и никто не ведает. Появился он в наших краях совсем недавно, с полгода, наверное, возле одного селения. Так там это неведомое чудище начало баловать, разор творить. Вначале скот таскало, а потом за люд честной принялось. Мужики местные такой произвол терпеть не стали, решили объявить облаву на зверя злобного. Собрались охотники, направились к пруду, хотели на рогатины взять супостата.
   Корней замолчал, почесал нос указательным пальцем.
   - А дальше то что? - не вытерпел Лис затянувшейся паузы.
   - А что дальше, - продолжил Корней, - никто из них больше не вернулся, сгинули все до единого. Тогда, селяне обратились к нашему князю за помощью. Тот не отказал, послал отряд воинов извести чудище, но и они так же сгинули. Увидав такую оказию, селяне почесали свои лохматые затылки, да решили сняться с обжитого места и податься в другие края обустраиваться. Так что вам никто не поведает, как выглядит тот злобный Каркаладил, потому что кто его видел, тот обратно не вернулся.
   - Чудеса, - помотав головой, произнес Лис.
   - Это точно, - согласился с ним провожатый.
   - А князь то ваш хитер, - усмехнулся Чоботок.
   - Другого нам не нужно, - ухмыльнулся в ответ Корней.
   - О чем вы? - не понял намека Лис.
   - А ты сам подумай, - начал объяснять Чоботок, - пройдем мы все испытания или не пройдем, про то бабушка надвое сказала, а вот нечисть со всей округи, задарма, мы изведем. Значит, князю Тур - града своих гридней на верную погибель отправлять незачем, да и за работу нам платить нет надобности. Мы и так все по доброй воле за них все сделаем.
   - Ха, и в самом деле хитер, - вначале усмехнулся Лис, потом добавил на полном серьезе:
   - А мы сдюжим со зверем невиданным?
   - Надобно сдюжить, - ответил ему Чоботок, - ведь, ежели не сдюжим, то подведем своего наставника, опозоримся, тогда нам лучше не возвращаться обратно, чтоб не видеть укор во взоре Белояра.
   За разговором коловраты не заметили, как добрались до городских ворот. Там они распрощались с Корнеем и по уже знакомой улице, направились к постоялому двору.
   Прибыв на место постоя, коловраты вместе с северянами расположились за широким столом, наказали хозяину принести яств да доброго хмельного пива, после чего начали держать совет, думать, кого же им выбрать на первое испытание.
   Стоило им начать шумное обсуждение важного решения, как на постоялом дворе появились бритты вместе с персами. Те и другие, подумав немного, сделали вывод, что не с руки им отделяться от остальных участников испытаний, ведь сообща намного легче сделать выбор, кого послать за Аленьким цветком, а кому остаться. По - этому они, узнав у Корнея, где поселились коловраты с северянами, незамедлительно направились туда.
   Чоботок вначале удивился, откуда провожатому было знать об их пристанище, ведь они только вчера прибыли на постоялый двор, но немного поразмыслив, догадался.
   Ватага нурманов находилась слишком долго в Тур - граде, а так как они не могли себя вести спокойно, то молва про них уже должна была разойтись по всему городу. А он с друзьями появился вместе с северянами перед ясными очами местного князя. Из этого даже глупец может сделать правильный вывод, а именно то, что они с нурманами поселились на одном постоялом дворе.
   Вновь прибывших гостей, нурманы встретили громкими одобрительными выкриками. Их усадили за общий стол, и началось бурное знакомство.
   Одного из персов звали Хасан ибн Хаттаб. Он явился в Тур - град из славного города Багдада. Этот долгий путь Хасан проделал в сопровождении двух верных слуг Саида и Абдулы, которые обещали его батюшки своей жизнью защищать среднего сына в опасном походе. Причина же побудившая перса пуститься на поиски приключений была проста, как нитка для шитья.
   Скучно Хасану было дома. Ежедневно лежишь на мягких перинах, попивая сладкий шербет, или скачешь на тонконогом скакуне, стараешься подстрелить благородную лань, или ходишь по дивному саду, где висят на деревьях бархатные розовощекие персики, да слагаешь очередные красивые стихи, которые собираешься подарить очаровательной Гульнар, дочери визиря. Та конечно восхитится слогом, но потом попросит, чтоб Хасан развеял скуку рассказом о подвигах, которые тот совершил. И что ему сказать в ответ? Солгать, придумать сказку? Такого Хасан не мог себе позволить, потому что был он честным юношей. Вот и пришлось ему пойти в поход, чтоб было о чем поведать пленительной Гульнар, когда та потребует от него красивого рассказа.
   У бриттов была совсем другая причина, пуститься в опасное путешествие.
   Джон и Генри, два друга, были младшими сыновьями двух знатных семей, которые с давних пор дружили меж собой. Они понимали, что наследство им не видать, как своих ушей, вот и решили отправиться в поход, надеясь в нем прославиться, да злата получить побольше, чтоб вернуться на родину не бедными родственниками, а знаменитыми героями, у которых денег - куры не клюют. А тут в их краях прошла молва про чудную золотую птицу, про испытания, которые ежегодно назначает князь Тур - града. Два друга долго не думая, собрались, прихватили с собой слуг Оливера и Чарли, да подались в дальние края, попытать там счастья.
   Обо всем об этом коловраты узнали из уст перса и двух бриттов, которые сидели рядом с ними.
   Покончив со знакомством, собравшиеся храбрые воины за широким столом, начали решать, кого направить на первое испытание.
   Хасан вызвался сам, не слуг же посылать на важное дело, хотя Саид с Абдуллой возражали против этого. Но тот был упрям и к словам своих спутников не прислушивался, потому что он приехал сюда за подвигами, а не за тем, чтоб наблюдать, как их совершают другие.
   Джон и Генри решили путем жребия выяснить, кому суждено выходить против страшного зверя. Бросили кости, договорившись, у кого выпадет большее число, тот и пойдет. У Джона вышла тройка, у Генри девятка, значит, ему предстояло первым попытаться счастья.
   У северян дело обстояло намного проще, на кого укажет ярл, тот и пойдет добывать Аленький цветочек. Ульф указал на Хагальда, решив посмотреть, на что тот способен без своих возможностей берсерка. Остальные нурманы шумно одобрили его выбор, не забыв при этом влить в себя по кувшину пива.
   А вот у коловратов с решением этого вопроса вышло не так все гладко. Каждый из них рвался первым пройти сложное испытание, намекая старшому на свои уникальные способности, Филин на то, что может видеть в темноте, Лис на то, что может подкрасться незаметно, Рысь же указывала на то, что знает много заговоров, которые могут пригодиться в трудном деле.
   Чоботок же молчал, напряжено думая, кого выбрать среди своих друзей. Он понимал, что каждый из них по - своему прав, но не пошлешь же всех, когда по правилам положено отправить всего одного. Вот и приходится думать, да гадать, кого же выбрать, почесывая свой лысый затылок. Чоботок не боялся обидеть друзей своим выбором, зная, что те поймут, боялся он совсем другого, ошибиться, вот чего более всего страшился старшой, ведь тогда они не выполнят наказ Белояра, а этого ему не хотелось.
   После долгого молчания он все же принял решение, добывать Аленький цветочек пойдет Филин.
  
   Глава двадцать седьмая.
   Аленький цветочек.
  
   Вечером, когда на улице начали сгущаться сумерки, Хасан, Генри, Хагальд и Филин начали собираться в путь. Остальным оставшимся на постоялом дворе оставалось только ждать в томлении, да надеяться, что четверо храбрых воинов с победой вернутся назад.
   Перед самым отъездом к ним подошел Чоботок. Он взял Звездочку за уздцы и обратился к своему другу:
   - Послушай, Филин, мне все ж удалось, кое- что разузнать о невиданном звере.
   - У кого? - удивился коловрат.
   - А ты как думаешь, кто может все местные сплетни знать и выгоду с этого взять? - спросил его старшой.
   - Повитуха, аль знахарка, с ними бабы готовы обо всем сокровенном поделиться, - сразу ответил Филин.
   - Сей раз не угадал, дружек, - усмехнулся Чоботок, - хозяин постоялого двора мне поведал кое- что чудное.
   - Что, что он тебе поведал? - оживился Филин. Ему не терпелось услышать, как победить неведомого зверя.
   - Как- то раз, наведались к нему на постоялый двор охотники из одного села, - начал говорить Чоботок, - удалось им знатно сдать добытые шкуры купцам, по- этому решили они здесь обмыть такое дело, чтоб и далее им повсюду сопутствовала удача. В тот день добре охотники набрались хмельной браги, да начали хвастаться меж собой, рассказывать разные причудливые байки, про лешего, про водяного, про навок да мавок. Хозяину же постоялого двора, тогда выдался не очень хлопотный день, вот он и подсел к их столу, чтоб потешить свой слух дивными сказами.
   Хасан, Генри да Хагальд окружили коловрата, с жадностью впитывая в себя каждое его слово. Они так же, как и Филин, надеялись услышать от него то, что поможет им в борьбе с невиданным зверем.
   - Так вот, - продолжил свой сказ Чоботок, - все охотники надрывались, рассказывая, кто из них какое видел чудо из чудес, да такое, которое неведомо никому, и только один сидел, молча за столом, клевал носом да слушал, чужие байки, криво ухмыляясь. Когда же ему надоело это дело, то заявил, что видел такое, какое никому видеть не приходилось. Услыхав молчуна, все заткнулись и стали с нетерпением ждать его откровений. Охотник же, выпив пол кувшина браги, заявил, что удалось ему лицезреть аж самого Каркаладила и при этом остаться в живых. Все его подняли на смех, обозвали лжецом, короче, никто ему не поверил. Тогда охотник в подтверждение своих слов, достал из туеска поясного длинный коготь, и показал его на всеобщее обозрение. Тот не был похож ни на медвежий, ни на волчий, потому что был каменным. Уяснив это, остальные участники застолья заткнулись, начали вопрошать, как ему удалось добыть такое чудо. Тогда охотник и поведал им удивительную историю.
   Чоботок замолк на время, чтоб перевести дух. Лис услужливо протянул ему кувшин с квасом и спросил:
   - Что он им поведал?
   Старшой промочил горло, после чего продолжил:
   - А поведал он им вот что. Как- то раз, охотник гнался за подраненным оленем, долго гнался до самих сумерек и в азарте не заметил, как добрался до заповедного места, где растет Аленький цветочек. Когда же он понял, что попал туда, куда люд в здравом уме не ходит, было уже поздно. Услышал охотник жуткий рык да громкий топот и уразумел, что приближается страшный Каркаладил, а поняв это, ужаснулся, начал искать убежище, но нигде не мог его найти. А тяжелые шаги чудовища слышались все ближе и ближе. Тогда охотник побежал, стараясь уйти от погони. Не тут- то было. Каркаладил оказался проворней его. Возле крутой скалы он нагнал охотника. Тот обернулся и увидал жуткое чудовище, размером с добрую телку, у которого была голова рыси. Очень большой рыси с огромными ушами, как у летучей мыши. Огромные лохматые лапы страшилища украшали длинные острые когти, а голый хвост, как у крысы, заканчивался кривым жалом, в котором наверняка находится яд. Кроме всего этого, Каркаладил имел большие кожаные крылья, покрытые мелким пушком.
   Увидав добычу, чудовище радостно зарычало и бросилось вперед. Охотник же, не помня, как так получилось, взобрался по отвесной скале на высоту в четыре человеческих роста и забился в узкую глубокую нишу, надеясь, что там его Каркаладил не достанет. Тот, увидев, что добыча ускользнула из лап, злобно зарычал, разбежался, расправив крылья, и взлетел. Он долго кружился возле скалы, надеясь достать охотника своими острыми когтями, но ничего у него не вышло. Слишком глубокая оказалась ниша, да узкая, туда широкое тело Каркаладила не могло протиснуться.
   Когда же пришла пора подняться на небосвод Яриле, злобное чудище отступило. Оно направилось в свое логово, которое находилось на берегу пруда. Там находится пещера, туда Каркаладил задом и зашел. Но слегка припозднился, первый луч солнца коснулся одного когтя на передней лапе, раздался треск и злобный вой чудища, словно то получило ужасную рану. Кое- как спустившись вниз, охотник на том месте нашел окаменевший коготь Каркаладила. Вот что мне поведал хозяин постоялого двора.
   - Значит, Каркаладил боится света? - спросил Филин, выслушав рассказ.
   - Не просто света, а солнечных лучей, - поправил его Чоботок, - на факела можете не надеяться, огня он не боится.
   - Уродливая телка, да еще живет в норе? - удивленно воскликнул Хагальд, встрянув в разговор, а после небольшой паузы усмехнулся и добавил:
   - Ха, никак здесь Локки постарался, шутку сотворил!
   - Возможно Локки, а может - Чернобог, - Чоботок не разделял беспечность северного друга. Он понимал, что с непростым зверем предстоит биться. С простым смогли бы справиться и обычные охотники, - и здесь хлыстом пастушьим на эту телку управы не найдешь. Здесь по- другому нужно изловчиться, да сделать так, чтоб Каркаладил вам не мешал добыть цветок. Но как все это провернуть?
   - Арканы нужно нам с собою взять, - предложил Хасан, - поймаем ими зверя, к дереву привяжем, и без препон добудем Аленький цветок.
   - Арканы? - задумчиво произнес Чоботок. - А что, сделайте попытку, возможно, это вам поможет в деле. Но хватит лишней болтовни, пора уже в дорогу.
   Все единодушно согласились с ним.
   Четверо выбранных воинов взяли с собой по два аркана, надели доспех, прихватили оружие. Хасан вооружился саблей, луком и стрелами. Генри взял короткий меч, копье да круглый щит. Хагальд прихватил с собой бродакс - двуручный топор с длинным древком и больше ничего. Филин вооружился привычным мечом да рогатиной.
   Покончив со сборами, воины сели на лошадей и поскакали следом за Корнеем, который вызвался их проводить до нужного места.
   Пока добирались до леса, ночь успела вступить в свои права. Благо на темном небе, покрытом мигающими крапинками звезд, появилась полная луна. Она своим бледным светом окутала округу, позволяя путникам видеть дорогу.
   Вот и лесная тропа. По ней Корей провел воинов только с версту, быстро, уверено, а потом остановился, передал глиняный горшок, наполненный живительной землицей, Филину и попрощался:
   - Дальше без меня. Проедите с полверсты и увидите пруд, про который вам говорил наш князь, там найдете Аленький цветочек. Удачи.
   Проводник развернул свою лошадь и поспешил удалиться. Четверо воинов остались одни средь незнакомого леса.
   Далее они продвигались вперед медленно, постоянно прислушиваясь к ночным звукам, которые окружали их, всматривались в темные густые кусты, смотрели за широкие стволы деревьев. Воины надеялись вовремя заметить опасность, чтоб успеть, во всеоружии встретить ее. Но пока в лесу слышалась только перекличка ночных птиц, да монотонный стрекот цикад. Ни ужасный рык, ни тяжелая поступь Каркаладила не спешила нарушить ночную тишину.
   Как то незаметно они минули полверсты. Лес расступился, открывая перед взором воинов темную гладь пруда, где лениво колыхалось отражение луны. Недалеко от его берега высилась скала с крутыми боками, а слегка в стороне, возле березовой рощи виднелась поляна, где ровно в полночь на небольшом бугорке должен был расцвести Аленький цветочек.
   Пока они глазели по сторонам, в окружении что- то изменилось, но что именно, воины не могли понять. Храбрецы просто ощущали своим нутром, что попали в очень опасное место, туда, где запросто можно сложить свою буйную головушку. Все невольно поежились, словно из теплого места вышли на морозную стужу. Только один Хагальд оставался невозмутимым. Он лениво осматривался вокруг, выискивая страшного зверя. Ему не терпелось схватиться с ним.
   - Что нибудь слышите? - тихо задал вопрос Филин, вылезая из седла.
   - Нет, ничего, - так же, практически шепотом ответил ему Хасан, прислушиваясь к окружению. Он последовал примеру коловрата, мягко спрыгнул на землю, проверил аркан и сразу принялся натягивать тетиву на лук.
   - Вот и я ничего не слышу, ни ночных птиц, ни лягух, которые должны подавать голос со стороны пруда, - произнес Филин, проверяя, хорошо ли меч выходит из ножен, - не к добру все это.
   - А где обещанный Каркаладил? - Хагальд огляделся, положив древко бродакса на плечо. - Где ужасный зверь, которым нас пугали? Может он, увидев храбрецов, поджал лысый хвост и убежал в берлогу, чтоб спасти свою драгоценную шкуру?
   - Скорее всего, он на охоту вышел, - не согласился с ним Генри.
   - Или полетел на поиски пропитания, - поправил его Филин, прислушиваясь к чему то.
   - Полетел? - удивился Хагальд.
   - А сейчас он возвращается, - утвердительно мотнув головой, добавил коловрат. - Слышите?
   Воины начали прислушиваться к ночной тишине.
   Сначала они со стороны одинокой скалы услышали едва различимый шелест крыльев. Он быстро приближался. Потом, на фоне яркой луны показался силуэт огромной птицы. Нет, это была не птица, у нее не может быть четырех когтистых лап, которые цепко держали тушу кабана, и не имеет длинного голого хвоста, похожего на крысиный. Каркаладил, вот кто летел в их сторону.
   Неведомый зверь выпустил из лап добычу, которая упала на поляну, сделал еще один заход и опустился на землю. Там он, сложив за спиной крылья, начал когтями рвать тушу кабана, жадно глотать огромные куски мяса, при этом утробно урча. Каркаладил был слишком увлечен этим занятием, чтоб заметить незваных гостей, которые надежно схоронились под кронами деревьев.
   Лошади испугано запрели ушами, заметив хищное животное, но остались стоять на месте, хотя с удовольствием бы поспешно покинули опасное место, только присутствие хозяев не позволяло им сделать это.
   Филин посмотрел на небо. По его подсчетам скоро должна была наступить полночь, время, когда распускается Аленький цветок, значит пора действовать. Он жестами напомнил об этом своим товарищам, которые стояли, разинув рот, и дивились неведомому зверю. Даже невозмутимый Хагальд поразился увиденному. Одно дело услышать о нем и совсем другое дело лицезреть чудище собственными глазами. Так что никто из них не обратил внимания на Филина. Тогда ему пришлось каждого из них растолкать рукой, выводя из временного ступора.
   Толчки в бок подействовали. Все очнулись и посмотрели на коловрата. Филин повторил свой жест, показав, что пора действовать. Воины согласились с ним. Они успокоили своих лошадей, схватили арканы и медленно, стараясь не шуметь, начали обходить Каркаладила.
   Тот словно почуяв неладное, оторвался от еды, поднял морду, посмотрел в сторону непрошеных гостей при этом шумно повел носом, принюхиваясь.
   Воины мгновенно упали на землю и замерли, моля каждый своему богу о том, чтоб их не заметило чудище. Не время еще быть на виду, нужно подойти ближе, на расстояние броска, вот тогда Каркаладилу не уйти от них, от крепких витых волос, которые смогут сдержать его неистовую ярость. А пока надо скрываться, затаиться как мышка в норке и не показываться на глаза грозному зверю.
   Постояв некоторое время неподвижно, Каркаладил вновь принялся за пиршество, но теперь это делал медленней, без былой жадности. Он вырвал печень кабана, съел ее, добрался до мозговых костей, лег на землю и начал их смачно грызть.
   Филин осторожно приподнял голову, посмотрел в сторону зверя. Тот был слишком поглощен костью, по- этому не заметил пришлых. Коловрат подал рукой сигнал. Воины, его увидев, сразу тихо поднялись с земли. Приготовив арканы, они направились в сторону Каркаладила.
   Медленно, стараясь не шуметь, храбрецы приблизились к чудищу на расстояние броска аркана. Они уже начали примериваться кинуть петлю, как позади, раздалось испуганное ржание одной из лошадей. Каркаладил оторвался от трапезы и сразу вскочил на лапы. Заметив непрошеных гостей, он зарычал, тяжело бросился в их сторону, все ж набитое брюхо сказалось на его проворности.
   Воспользовавшись неповоротливостью зверя, воины кинули свои арканы. Хагальд и Генри промахнулись, ведь они привыкли больше махать мечом, чем пользоваться приспособлением для ловли лошадей. Филину с Хасаном повезло больше. Им удалось накинуть арканы на короткую шею зверя. Они потянули веревки на себя, петли затянулись, не позволяя Каркаладилу наскочить на воинов. Зверь громко зарычал, начал метаться из стороны в сторону, стараясь вырваться из пут.
   - Помоги! - крикнул Филин Хагальду, ощущая, как его ноги начали скользить по траве. Каркаладил оказался весьма силен. Он пятился назад при этом медленно, но уверено таща за собой воинов, которые цепко держали волосяные арканы.
   Услышав призыв, северянин подскочил к коловрату, схватил веревку, начал ее тянуть на себя. Генри же поспешил на помощь к Хасану. Вчетвером оказалось легче удерживать на привязи разъяренного зверя. Они, заметив недалеко от себя деревья, начали туда тянуть Каркаладила. Тот противился изо всех сил, упирался лапами, рыскал из стороны в сторону, пробовал прыгать, расправив крылья, но все эти уловки не помогли ему. Воины медленно, но уверено подтягивали зверя к деревьям.
   Вот и они. Хасан с Филином ловко замотали концы арканов вокруг стволов, тем самым лишив чудище шанса освободиться.
   - Ну и здоров, поганец, - выдохнул Хагальд, вытирая тыльной стороной ладони капельки пота со лба, потом он радостно захохотал и добавил:
   - А быстро мы управились! Почему же гридни князя не могли найти на него управу? Неужто смекалки да ловкости не хватило им?
   - Может и не хватило, - ответил ему Филин. Ему тоже не было понятно, почему им вчетвером удалось усмирить страшного зверя, а отряду князя Тур - града - нет. Но размышлять над этим некогда, уже настала полночь, то самое время, когда на бугорке расцветает прекрасный Аленький цветочек.
   Коловрат подбежал к Звездочке, взял из переметной сумы горшочек с живительной землей и помчался обратно. Он подбежал к бугорку, наклонился над цветком, достав засопожный нож, начал им осторожно снимать дерн.
   Остальные воины столпились возле него. Они с наслаждением любовались Аленьким цветочком. Тот, распустив свои длинные гладкие лепестки, источал серебристое сияние, создавая вокруг себя пылающий кокон, который озарял округу своим волшебным светом. Он постоянно менял накал, то был ярким, как пламя костра среди ночи, то становился тусклым, словно парящий светлячок при этом распространяя сладковато - терпкий аромат, круживший голову храбрецам.
   Сняв дерн, Филин начал осторожно копать ножом землю. Он старался не повредить корни цветка, по- этому работа шла медленно, нужно было вначале разрыхлить почву, потом руками выгребать ее, затем вновь рыхлить, опять выгребать.
   Но вот ямка вырыта. Коловрат бережно вытащил цветок и пересадил его в горшочек. Теперь его нужно полить, чтоб он не засох на новом месте. Хорошо хоть пруд находился рядом, значит, воду искать не надо. Филин подбежал к берегу водоема, осторожно полил цветок. Тот, потеряв цвет от пересадки, вновь занялся чарующим светом. Коловрат удовлетворено мотнул головой, удостоверившись, что Аленький цветок прижился на новом месте.
   - Пора возвращаться, - сказал Филин своим товарищам по испытанию.
   Все согласились с ним. Цветок добыт, испытание пройдено, значит, их здесь больше ничего не удерживает.
   Воины торопливо направились к своим лошадям, которые находились возле кромки леса. Туда они добрались благополучно, без лишних препон, подтянули ослабленные подпруги, начали водружаться в седла.
   Филин сначала поместил горшок с цветком в переметную суму. Он старался его положить так, чтоб тот не повредился на обратной дороге. На это у воина ушло немало времени. Покончив с трудным делом, коловрат собрался сесть на Звездочку, но что- то остановило его.
   Вначале Филин не понял, что именно заставило его замереть на месте. Когда же он прислушался к окружающей тишине, то понял в чем дело. Каркаладил не издавал ни единого звука, хотя до этого зверь постоянно злобно рычал и издавал другие зловещие звуки, особенно когда увидел, что лишился Аленького цветочка. И что это значило? Неужто зверь смирился со своим пленением?
   Коловрат повернулся в сторону Каркаладила. Он увидел, что тот уже успел перегрызть или порвать когтями волосяные арканы и мягкой поступью приближался к непрошеным гостям.
   - Берегись! - крикнул Филин остальным воинам.
   Друзья с удивленными лицами повернулись в его сторону. Когда же они увидели приближение Каркаладила, то растерялись, не зная, что предпринять.
   Первым пришел в себя Хагальд. Он спрыгнул с лошади, схватил свой верный бродакс и с боевым кличем северян бросился на встречу зверя. Это был безрассудный поступок, выступить в одиночку против незнакомого врага, не зная его повадок, его возможностей, тем самым спасая жизнь своих друзей. Но только так можно стать настоящим героем, о котором потом скальды начинают слагать песни. Правда, Хагальд об этом не думал. Он просто упивался предвкушением доброй схватки, когда в воздухе свистит лезвие бродакса, когда стонет от боли враг, когда льется ручьем чужая кровь, а впереди ждет славная победа.
   Северянин рассчитал все верно. Зверь прыгнул, стараясь своим весом повалить пришельца на землю, как раз в этот момент Хагальд нанес сокрушительный удар. Лезвие бродакса врезалось прямо в лоб Каркаладила. Чудище повалилось с ног, замотало головой, острый топор не причинил ему видимого вреда, но слегка оглушил. Северянин замер на месте, с удивлением глядя то на бродакс, то на зверя. Он не мог понять, почему верное оружие с легкостью прорубающее борт драккара, не проломило череп врага. Это замешательство сыграло с ним злую шутку. Каркаладил пришел в себя, кинулся на Хагальда, ударил его мощной лапой. Северянин, как тряпичная кукла отлетел в сторону и остался неподвижно, лежать на земле. Был он мертв или просто оглушен, этого с большого расстояния определить не было возможности. Зверь же продолжил свое быстрое передвижение, направляясь к оставшимся пришельцам.
   - Доставьте цветок князю, а я постараюсь его задержать! - крикнул Филин, обращаясь к Генри.
   - Как же ты один? - заволновался Хасан. Он, конечно, был не против убраться подальше от опасного места, но и оставить коловрата один на один с опасным зверем, значит потерять свою честь, которой перс так дорожил. Вот Хасан и колебался, не решаясь покинуть нового друга.
   - Ничего, как нибудь управлюсь! - успокоил его Филин, взяв в руки рогатину. - А вы поспешите, доставьте в сохранности Аленький цветок к князю, лишь тогда нам удастся выполнить испытание!
   Хасан неодобрительно мотнул головой, но все ж подчинился указу. Он подхватил за уздцы Звездочку и поскакал следом за Генри, который уже успел удалиться на приличное расстояние.
   Проводив взглядом спутников, Филин повернулся к зверю. Каркаладил успел основательно приблизиться, еще пару рывков и он был готов к решающему прыжку. Так что коловрату не осталось времени на раздумье, как лучше поступить, как удобней сделать, чтоб остановить разъяренного зверя. Он все свершил по наитию, поудобней перехватил рогатину, упер оскопище тупым концом в землю, направляя острое жало копья в грудь чудищу.
   Проделал он это вовремя. Каркаладил, громко рявкнув, прыгнул, напоролся на длинный наконечник рогатины. Закаленный булат слегка прогнулся и лопнул, не войдя на всю свою длину в грудь зверя. Древко также не выдержало напора, оно сломалось в щепки. Выпустив сломанное оружие из рук, Филин отпрыгнул в сторону. И все же в последний момент он получил сильный толчок в бок. Коловрат свалился на землю, ощущая, как горит от удара правый бок. Он посмотрел туда. Там виднелась рваная дыра в кольчуге, разорванный поддоспешник и небольшие кровяные полосы на теле.
   Однако острые коготки у зверя, не хуже доброго закаленного булата. Второго такого удара, коловрату не удалось бы пережить. Но чудище, почему то не спешило добивать поверженного пришельца. Кстати, где оно?
   Почему Каркаладил не добил его, Филин понял, когда с трудом поднялся на ноги. Он увидел, как на кромке леса, сидя в седле, Хасан стреляет из лука. Каждая его стрела попадала в цель, в широкую грудь зверя, но они не могли нанести ему ощутимый урон, слишком уж крепкая у того оказалась шкура, или здесь попахивает незнакомой магией, того было не понять. Хотя, после удара рогатиной, у Каркаладила осталась небольшая отметина на теле, ранка из которой текла кровь. Всего лишь маленькая ранка, как от докучливой занозы! Это что же выходит, чтоб завалить зверя надобно под рукой иметь огромный стреломет, которому под силу выпустить стрелу размером с маленькое дерево? Он то, точно пробьет дубовую шкуру чудища. Но вот незадача, нет у них такового. Хотя над этим стоит подумать.
   Пока зверь был занят Хасаном, Филин подбежал к северянину, который до сих пор неподвижно лежал на земле. Он притронулся к шее Хагальда, нащупал вяло бьющуюся жилку. Слава богам, северянин жив, просто находится в небытие, но такое дело поправимо. Коловрат побежал к берегу пруда, набрал в ладошки воды, прибежал обратно к поверженному другу и опрыскал его лик водой. Тот, глубоко вздохнув, открыл глаза.
   - Я что, опять попал под горячую руку Рыси? - задал вопрос Хагальд.
   - На сей раз Каркаладил тебя приласкал, - сообщил ему Филин, потом поинтересовался:
   - Ты как, цел?
   - Грудина болит, но это терпимо, - поморщился северянин, потрогав свои ребра. - Где Аленький цветок?
   - Генри должен его к князю доставить, - ответил коловрат, - надеюсь, хоть он проявит благоразумие.
   - Ты о чем? - не понял его Хагальд.
   - Я вместе с ним отправил Хасана, но тот ослушался, вернулся нас прикрывать. Вон, смотри, - Филин указал рукой в направлении кромки леса.
   Северянин взял в руки свой верный бродакс, который валялся рядом, оперся на него, с трудом поднялся на ноги и посмотрел в ту сторону, куда показывал коловрат. Там он увидел Хасана на лошади. Перс непрерывно стрелял из лука, стараясь поразить разъяренного зверя. Каркаладил же, не обращая внимания на стрелы, быстро приближался к одинокому храбрецу. Вот до сшибки осталось всего лишь мгновение. Хагальд ожидал, что вскоре Хасан разделит его участь - будет повержен на землю вместе с конем. К счастью он ошибся. Перс резво развернул лошадь и скрылся под кронами деревьев.
   - Хей! - радостно воскликну северянин. Он был рад, что южанин остался невредимым.
   Каркаладил, потеряв свою добычу, расправил крылья, не прекращая бега, он начал ими тяжело махать. Затем зверь оттолкнулся от земли лапами и тяжело взлетел, направляясь в сторону леса. По всей видимости, там чудище надеялось найти скрывшихся воинов, нагнать их, разорвать в клочья и, конечно же, вернуть похищенный цветок.
   - Теперь я уразумел, почему гридни князя не смогли управиться с Каркаладилом, - произнес Хагальд, наблюдая за полетом зверя.
   - Неужто? - грустно усмехнулся Филин.
   - Его не берет закаленный булат, он не боится стрел и копий, ему нипочем удары крепкого меча, - не обращая внимания на насмешку, продолжил говорить северянин, - но я не верю, что нет способа, с помощью которого можно с ним покончить. Вот только как, того мне неведомо.
   - Зверь боится солнца, - напомнил ему коловрат, - но только до его восхода нам не продержаться. Не выстоять нам яростного напора Каркаладила, держа в длани обычное оружие.
   - А зачарованного оружия у нас нет, - с грустью произнес Хагальд, потом приосанился и пламенно добавил:
   - Так примем свою участь, как подобает истинным героям, с оружием в руке и глядя прямо в лицо смерти! Поможем мы друзьям доставить к князю Аленький цветок! Пусть ждет нас неминуемая смерть в неравной схватке с беспощадными врагами! Пусть, мы не страшимся участи такой! Ведь своим подвигом восславить предстоит нам наш великий род! И нас, конечно не забудут! Скальды будут за столом воспевать содеянное нами! А мы в кругу прославленных Валькирий, усядемся за стол и будем, есть и будем пить хмельное пиво в чертогах сказочной Валгаллы!
   - Э нет, дружище, рановато нам идти смирено за Калинов - мост, - выслушав северянина, возразил Филин, - есть у меня одна задумка, как можно повергнуть столь могучего врага. Вот только выйдет то у нас, того неведомо мне. Хотя попытаться стоит.
   - Какая задумка? - заинтересовался Хагальд. Конечно, о геройской смерти мечтает каждый нурман, но все ж славная победа над несокрушимым противником северянина прельщала больше.
   - Нам нужен стреломет, - ответил на вопрос Филин, - такие стоят на ладьях у хитроумных греков.
   - И где же нам его взять? - удивился северянин.
   - Сотворить самим, - пояснил коловрат, - правда придется сделать его слегка другим, не как у греков. И в этом нам поможет твой верный бродакс.
   Во время разговора воины услышали приближающийся стук копыт. Они повернулись на звук, надеясь увидать Хасана. Нет, это был не он. К ним подбежала Звездочка. По всей видимости, она решила не бросать в беде своего хозяина.
   - Звездочка! - заулыбался Филин. Он потрепал ее по холке, жалея, что нет под рукой морковки, которую так любит его лошадка. - Ты появилась вовремя!
   Коловрат отвязал от седла скрутку волосяного аркана и, показав ее северянину, пояснил:
   - Аркан как раз нам пригодится для тетивы!
   - А где же взять подходящий лук для нее? - Хагальд со смущением посмотрел на своего друга. Ему на какое- то мгновение показалось, что Филин совсем лишился разума.
   Коловрат огляделся, увидев, два дерева стоящих рядом друг с другом, указал на них:
   - А вот и лук! Там мы натянем волосяной аркан место тетивы. Место кибити сделаем рогатины, куда удобно вложить стрелу, воткнем их в землю. Саму же стрелу сделаем из тонкого древа, да вот хотя бы из той березы! Так что хватай свой бродакс и к делу, пока Каркаладил не вернулся!
   А тот оказался легок на помине.
   Вначале воины услышали хлопанье крыльев, потом в небе показался сам зверь. По все видимости ему не удалось поймать остальных пришельцев, вот он и решил вернуться, чтоб наказать оставшихся храбрецов. Каркаладил сделал небольшой виток, после которого начал снижаться, стараясь как можно ближе оказаться к коловрату да нурману. Вот зверь уже коснулся лапами земли, сложил крылья и сделал рывок в сторону пришельцев.
   Хагальд стоял, широко расставив ноги. Твердо держа в руках бродакс, он с нетерпением ждал сшибки, решив про себя как можно дороже продать свою жизнь. Недалеко от него расположился Филин, приготовив к бою привычный меч. Он понимал, что от булатного клинка будет мало толку, но все равно решил без боя не сдаваться на милость врагу, потому что тот их не пожалеет.
   К счастью воинов, сшибка не случилась.
   Со стороны леса послышался яростный возглас:
   - Слава или смерть!
   Потом показался Генри. Он пустил своего коня в галоп, выставив перед собой длинное копье.
   Услышав возглас бритта, зверь позабыл о других воинах. Он резво развернулся и помчался навстречу Генри.
   - Я думал, хоть он внял к благоразумию, - сокрушительно покачав головой, произнес Филин. Ведь он так надеялся, что бритт уже подъезжает к Тур - граду.
   - Любо дорого смотреть на такое! - восхитился Хагальд храбростью Генри. Для него слово благоразумие просто не существовало.
   Тем временем между Генри и Каркаладилом произошла сшибка. Бритт попал копьем точно в грудь зверю. Пока тот валился от сокрушительного удара на землю, Генри бросил сломанное оскопище, проскакал немного и повернул коня назад, направив его к лесу.
   - Куда он? - удивился Хагальд.
   - Зверя за собой уводит, - догадался Филин.
   В подтверждение его слов, Каркаладил тяжело поднялся на лапы, потряс головой и побежал за обидчиком, расправив крылья. Вот он уже оказался в воздухе, взяв направление на Генри. Но тот вовремя успел скрыться за кронами деревьев.
   - Не стой столбом, у нас еще дел выше крыши! - напомнил коловрат. - Иди, подбери рогатины подходящие, да березку для стрелы сруби!
   - Сделаю, - отозвался Хагальд и направился к деревьям.
   Филин же подошел к березам, начал между ними крепить аркан. Он старался потуже натянуть волосяную веревку, так чтоб она пела как струна на гуслях при прикосновении руки, по- этому на это дело у него ушло немало сил. Покончив с тетивой, коловрат направился на помощь к северянину.
   Хагальд уже успел найти подходящие рогатины. Он их обстругал бродаксом, отложил в сторону и принялся рубить тонкую березу. Быстро покончив с ней, северянин перешел к другой, решив иметь две стрелы в запасе. Коловрат подошел к срубленному дереву, начал его обтесывать от сучков, стараясь сделать ствол прямым и ровным. Конечно меч не топор, им трудней справиться с такой задачей, но когда под рукой нет подобающего инструмента, приходится обходиться тем, что есть под рукой.
   После долгих мучений Филину удалось срубленную березку привести в подобающий вид, убрать все сучки, снять кору, заострить тонкий конец, сделать выемку для тетивы на толстом окончании. Хагальд со своим деревцем справился намного быстрей.
   Управившись со стрелами, воины подхватили рогатины, и подошли к березам, между которых была натянута волосяная тетива. Там они примерились, вбили в землю, изготовленную кибить, на нужном расстоянии, теперь осталось только ждать появления Каркаладила.
   Филин посмотрел на небо, надеясь там увидеть приближение рассвета. Нет, восхода солнца пока не видать, зато начали появляться густые тучки, которые грозили собой заслонить свет луны.
   - Нет, нет, нет, только не это! - в отчаянии вскрикнул коловрат.
   - В чем дело? - северянин не понял, что так могло всполошить его друга.
   - Тучи, Хагальд, тучи! - выкрикнул Филин. - Если им удастся застлать все небо, то не видать нам восхода солнца!
   - Худо дело, - согласился с ним северянин, - солнце единственная наша надежда на победу, если ничего не выйдет с твоим стрелометом. И что тогда нам делать?
   - Того неведомо мне, - тихо ответил коловрат, - бежать нельзя, ведь пока мы разделились, зверь не ведает на кого из нас кидаться в первую очередь, вот и мечется то за одними, то за другими. Стоит же всем помчаться в одну сторону, Каркаладил сразу отринет все сомнения и бросится за нами. И не важно, проделает он это по земле, или по воздуху, в любом случае ему удастся выбрать удобный момент, ведь находясь в своей волости чудище, знает здесь каждый кустик, каждый пенек и, настигнув, можешь не сомневаться, наверняка погубит нас.
   - Зверь возвращается! - сказал Хагальд, прислушиваясь к ночной тишине.
   - Слышу, - согласился с ним Филин, - пора готовить стреломет.
   Воины наложили толстую стрелу на кибить, стали терпеливо ждать появления Каркаладила. А вот и он появился. Сделав в небе круг, зверь спустился на землю, сложил крылья, бросился в сторону пришельцев.
   Увидав это, Хагальд подбежал к тетиве, попытался ее натянуть руками. Сколько не старался он, ничего у него не выходило, слишком уж тугой оказалась волосяная веревка. Северянин рычал от злости, но попытки натянуть тетиву не бросал.
   - Охолонись! - крикнул коловрат. - Здесь по - другому нужно делать!
   Он привязал еще одну веревку к седлу Звездочке, другой ее конец подтащил к тетиве, там сделал крепкий узел, опосля заставил лошадь медленно отходить от берез. Деревья заскрипели от натуги, начали постепенно пригибаться к земле, казалось, вот еще один шаг и они переломятся. Но Филин не стал доводить до этого. Он остановил Звездочку и обратился к северянину:
   - Давай, накладывай стрелу!
   - Сей миг сделаю! - отозвался Хагальд.
   Он схватил приготовленную стрелу, наложил ее на натянутую тетиву и стал ждать дальнейших указов своего друга.
   Филин посмотрел в сторону Каркаладила. Зверь, ничуть не сторожась, мчался прямо на них, словно считал себя неуязвимым или просто не понимал, какое грозное оружие противостоит ему. Он был прямо на линии выстрела и коловрат не стал тянуть время. Филин торопливо выкрикнул, схватив толстый конец изготовленной стрелы руками:
   - Руби веревку!
   Хагальд рубанул бродаксом. Острое лезвие топора с легкостью разрезало веревку. Натянутая тетива со звуком дзинь, выпустила стрелу в сторону зверя.
  
   ***
  
   Еще не наступил рассвет, а Рысь уже была на ногах. Тревожно ей было на душе, а почему, не могла она понять. Девица поднялась с теплой постели, набросила на плечи шерстяную накидку, которой укрывалась во сне и вышла во двор.
   Рысь посмотрела на ночное небо. Там в вышине в окружении ярких мигающих капелек звезд, висела полная луна. Она старалась, как могла, озаряла землю своим матовым светом. А там слегка в стороне, к ней осторожно подкрадывались темные, непроглядные кручи туч. Они грозились вскоре закрыть собой ночное светило, застлать все небо, тем самым поставить препону появлению утренней зари.
   Филин! Ему грозит опасность!
   Если тучи закроют небо, то ее товарищу не удастся дождаться восхода солнца, которого так боится Каркаладил, а это может привести к его погибели.
   Нет, нет, этого не должно случиться! Надо что - то предпринять, чтоб помочь Филину! Молча, кричала Рысь. Она, конечно же, помнила указ Актимира. Ведь князь Тур - града дал согласие на испытание всего лишь четверым храбрецам, остальным он запретил отправиться в дорогу, но в тоже время ничего не сказал о помощи, которою можно сотворить на расстоянии! Как раз этим его упущением стоит воспользоваться. Значит, пора призвать Стрибога, чтоб он со своими братьями Посвистом, Подагой да Погодой хоть на время развеял тучки, тогда в открытую брешь на небе сможет показать свой лик Ярило.
  
   ***
  
   Огромная стрела попала прямо в широкую грудь зверя. От мощного удара Каркаладил отлетел назад, закувыркался по земле, упал на бок и затих.
   - Хей! - радостно воскликнул Хагальд.
   Он, не дожидаясь пока чудище, вновь поднимется на лапы, подхватил бродакс и кинулся к нему, намереваясь добить.
   - Стой! - встревожено выкрикнул Филин. Он пытался остановить друга от необдуманного поступка. Но тот не слыша его, летел вперед, как на парусах, рассекая ногами белесые струйки предутреннего тумана, который начал собой покрывать траву.
   Рассвет! Скоро Ярило покажет свой лик! Значит под его лучами Каркаладил, либо погибнет, либо прекратит преследование. Как бы то ни было, им самое время навострить ноги прочь с проклятого места. Вот только Хагальд...
   Северянин уже находился возле поверженного зверя. Он с ходу начал молотить чудище своим бродаксом, стараясь отделить его голову от шеи. Но все безрезультатно. Казалось, шкура Каркаладила была покрыта чародейской невидимой броней, которая крепче любого булата. Острое лезвие бродакса отскакивало от шеи, не причиняя видимого вреда зверю. Зато он от этих ударов очнулся и, слегка пошатываясь, начал подниматься на лапы.
   Поняв, что от бродакса нет никакого толку, Хагальд совсем обезумел, словно вновь к нему вернулся дар берсерка. Он зарычал, как медведь, примерился и запрыгнул на холку Каркаладила. Оказавшись там, северянин вытащил засопожный нож. Его рука замелькала, как молния, нанося страшные удары лезвием по спине зверя. От них чудище окончательно пришло в себя. Каркаладил зашипел от боли, начал вертеться на месте, стараясь скинуть с себя наездника.
   Неужели на спине у Каркаладила уязвимое место? - такая мысль проскользнула в голове у Филина.
   Было там уязвимое место или нет, того понять пока невозможно. А вот срочная подмога Хагальду требовалась. Но как ему помочь? Броситься с мечом, позабыв о благоразумии? Это не выход. Нужно было предпринять что - то другое.
   Пока коловрат раздумывал над своими дальнейшими действиями, Каркаладил начал голым хвостом хлыстать по спине и бокам северянина. Хагальд раскачивался из стороны в сторону от хлестких ударов, норовя в любое мгновение свалиться на землю.
   Увидав это, Филин решил использовать последнюю стрелу. Правда, была опасность место зверя попасть в северянина, так что придется постараться, не промазать при стрельбе. Он подбежал к рогатинам, слегка поправил их, чтоб изменить угол полета стрелы, потом принялся связывать концы веревки, которые были привязаны к тетиве и к седлу лошади.
   Тучи полностью захватили власть на небе. Было по - прежнему темно, хотя по расчетам Филина, на горизонте уже должен появиться лик Ярило, предвещая начало нового дня. Такое положение вещей очень озаботило молодого воина, ведь вся его надежда была на солнце, на его яркие лучи, которые могут погубить неуязвимого зверя. Но их нет и теперь, придется надеяться только на свои силы.
   Коловрат подхватил стрелу, наложил ее на тетиву, после чего голосом указал Звездочке податься назад. Лошадь послушно пошла туда, куда ей сказали. Тетива начала медленно натягиваться. Филин примерился, поддерживая одной рукой на весу толстый конец снаряда, в нужный момент разрубил веревку засопожным ножом.
   Тетива щелкнула, пуская стрелу к цели. К счастью коловрата, он не промахнулся. Обтесанный ствол березки попал в бок Каркаладилу. Зверь слетел с лап и повалился на землю, придавив своей тяжелой тушей северянина.
   Филин стремглав помчался к поверженному чудищу. Ему нужно было успеть помочь Хагальду, пока Каркаладил не пришел в себя, а потом как можно быстрей удирать отсюда. Коловрат подбежал к неподвижному зверю. Он обошел его вокруг, надеясь заметить смертельную рану. Нет, таковой не нашлось. Вот если бы их стрелы имели длинные острые булатные жала, тогда другое дело. Тогда наверняка они смогли бы покончить со страшным зверем. А так у них вышло только временно оглушить его.
   Хагальда коловрат увидел сразу. Его голова, плечи и левая рука, торчали из - под туши Каркаладила. Филин схватил северянина за одежку, пытаясь вытащить. Не вышло, слишком уж тяжелый оказался гнет. Тогда он схватил толстую стрелу, которая лежала рядом, ее толстый конец подсунул под бок зверя, начал пыжась от натуги спихивать его в сторону. Тонкое дерево гнулось, трещало, но все же помогло убрать Каркаладила с Хагальда. Освободив из - под туши северянина, коловрат оттащил его в сторону, подальше от чудища.
   Хагальд оказался изрядно помят. Он, изредка постанывая, лежал с закрытыми глазами. Филин ощупал его тело. Плохо дело, определил коловрат, пара ребер скорей всего сломаны, левая рука вывихнута. Вывих он с легкостью вправил, а вот с ребрами дело обстояло намного сложней. Филин подозвал свистом Звездочку. Лошадь испугано пофыркивая, все ж подошла к нему. Коловрат достал из переметной сумки чистое полотно, которое собирался использовать для перевязки ран, разорвал его на части и начал туго обматывать тело Хагальда. Это поможет северянину перенести обратный путь до Тур - града.
   Занимаясь этим делом, Филин заметил краем глаза, что Звездочка испугано заржав, стала пятиться задом. Он посмотрел на зверя. Тот стал шевелиться.
   Плохо дело. Коловрат понял, что не успевает водрузить раненого друга на лошадь. Значит, придется здесь принять свой последний бой, исход которого был предрешен. Не выбраться им живыми отсюда.
   Филин встал, возле Хагальда, вытащил меч из ножен и стал ждать схватки. Долго ждать не пришлось. Зверь, пошатываясь, встал на лапы, обвел округу мутным взором, обнаружив воинов, зарычал и кинулся на них. Расстояние между ними было всего пару саженей, которые Каркаладил преодолел за один миг. Прыжок, еще прыжок, после чего должна произойти сшибка. Коловрат размахнулся мечом, ударил, намереваясь попасть чудищу по шее, зная наперед, что не причинит тому вреда.
   И в этот момент подул свежий ветер, а на небе, среди густых туч образовалась небольшая брешь. Туда сразу же не преминул проникнуть пучок ярких лучей солнца. Он осветил место схватки всего, на какое - то мгновение, потом скрылся в круче туч, но и этого хватило для изменения положения вещей. Зверь даже не успел ужаснуться, как превратился в камень, так что меч, попав по шее, развалил его на множество частей, которые шумно покатились по земле.
  
   Глава двадцать восьмая.
   Второе испытание.
  
   Филин улыбнулся, опустив меч. Он понял, что это Рысь сумела вовремя придти ему на помощь, вызвав Стрибога, который на мгновение очистил кусок неба от непроглядных туч. За то, она получит благодарность от него, а сейчас, в самую пору воздать хвалу Сварожичам.
   Коловрат поднял руки к небу и громко произнес:
   - Слава тебе, Стрибог, за то, что подсобил!
   За то, что в тучах ты собою брешь пробил!
   В этой бреши лик Ярило, мы смогли узреть!
   Он своим ярким светом, принес зверю смерть!
   И тебе, Ярило, слава - говорю!
   Вас Сварожичи обоих я знатно одарю!
   Дарами богатыми да знатными да для очей приятными!
   Воздав хвалу Сварожичам, Филин принялся за более обыденные дела. Первым делом поднял каменную голову зверя, положил ее в переметную суму, чтоб показать князю Тур - града, мол, смотри да дивись - покончили мы с коварным Каркаладилом. Опосля, осторожно водрузил Хагальда в седло, сам же примостился на круп Звездочки и медленно направился в стольный град.
   Минув лесную дорогу, они без препон добрались до постоялого двора. Там их уже ждали. Друзья старые и новые встретили героев шумными радостными выкриками. Филина хлопали по плечам, лезли обниматься. Хагальда же осторожно сняли с седла и понесли в светелку, там Рысь занялась его излечением. Когда Филин вытащил из переметной сумы Аленький цветочек, все замолкли на мгновение, начали любоваться невиданным чудом. Потом друзья опомнились и дружно выкрикнули:
   - Слава храбрецам!
   Во время всей этой суматохи коловрат приметил, что Хасан так же находился здесь, а вот Генри нигде не было видно.
   - Где наш храбрый бритт? - спросил он у него. - Жив ли он, аль нет? Неужто он находится в объятьях прекрасной, но холодной Мары?
   - Жив Генри, - ответил ему Хасан, - правда, слегка помят.
   Перс рассказал, что с ними случилось в лесу, по пути в харчевню, где их ждал накрытый стол.
   Решив отвлечь внимание зверя, они петляли по лесной тропе, благо полная луна расстаралась, освещала округу. Звездочка первое время покорно следовала на привязи, но потом показала свой норов, вырвалась и умчалась прочь. Хасан хотел ее нагнать - куда там. Разве нагонишь резвую лошадку, когда та решила проявить верность хозяину. А то, что она решила вернуться к Филину - он не сомневался.
   После, луна скрылась за непроглядными тучами, что весьма затруднило продвижению по лесу. Хасан с Генри начали плутать. Затем на небольшой поляне, на них наскочил зверь. Он задрал лошадь бритта, сам же Генри при падении сломал ногу. Хасану удалось спасти раненого друга от острых когтей Каркаладила, но более они уже не могли помочь Филину и Хагальду, так что им пришлось вернуться на постоялый двор, моля своим богам, чтоб те удачу подарили храбрецам, когда совсем уж будет худо.
   Друзья вошли в харчевню, сели там за накрытый стол, быстро перекусили, после чего привели себя в порядок и отправились к князю с доброй вестью. Пошли не все, Рысь решили оставить, чтоб приглядела за Хагальдом да Генри, которые без посторонней помощи не могли ходить.
   Актимир их уже ждал, восседая в своем кресле и немудрено, ведь слухи уже успели распространиться по всему граду о славном возвращении воинов, ушедших на добычу Аленького цветка. И теперь на подворье князя невозможно было протолкнуться от наплыва зевак, которые хотели узреть героев, а в особенности чудный цветочек.
   Впереди шествовал Филин, неся на вытянутых руках горшочек с Аленьким цветком, остальные следовали за ним. Подошли к высокой лестнице, остановились.
   - О, услада моих очей! - воскликнул растроганный Актимир, узрев цветущий росток своего вожделения, потом с явным раздражением обратился к боярам, которые стояли на широкой лестнице:
   - Ну что вы замерли на месте, остолопы! Быстрей несите ко мне этот чудный цветочек!
   Услыхав строгий указ, бояре наперегонки начали спускаться вниз. Каждый из них норовил поспеть первым к коловрату, перехватить цветок и поднести властителю, тем самым завоевать его благосклонность и подняться на ступень выше, по лестнице власти.
   Начались крысиные бега с пинками в бок, с тычками в спину, с подножками да другими пакостями, которые присущи многим подлым льстецам. Тот, кто находился ниже всех, тот и подоспел к Филину первым, но ему еще предстояло подняться вверх, а этому будут препятствовать припозднившиеся бояре.
   Короче, началась потеха, которая, не успев перерасти в непристойное гульбище, вскоре прекратилась. Тому причиной оказался Чоботок.
   Самым резвым боярам, подскочившим к Филину, он заехал по мусалам, припозднившимся досталось под микитки, никого из них не обидел, всем раздал поровну тумаки да затрещины. Ближники оказались, поумней, они не полезли нахрапом, а остановились и схватились за мечи, решив булатом наказать пришлого обидчика, нагло посягнувшего на их честь.
   Чоботок же на них даже не глянул, он загородил широкой спиной Филина и обратился к правителю Тур - града:
   - Охолони своих ушлепков, князь! А то они ненароком сгубят Аленький цветок в своем неуемном радении, да и сами слегка покалечатся! И будешь молвить опосля, мол, ничего не зрел я нынче, ничего не ведал! Испытание не прошли вы, так что идите прочь из моего града! Только вот такой исход нам не по душе, да и тебе, надеюсь тоже! Так что пусть твои бояре остудят, буйны головы да пропустят нас к тебе с принесенным даром!
   Актимир прислушался к благоразумию. Он поднялся с кресла и крикнул:
   - Пропустите храбрых воинов, пусть они преподнесут мне в дар Аленький цветок!
   Бояре покорно расступились. Они не стали препятствовать намерениям пришлых воинов. Воспользовавшись этим, Филин быстро поднялся по высокой лестнице и передал горшочек с цветком князю из рук в руки, потом полез в суму, которая висела на его плече, достал оттуда окаменевшую голову чудища, положил ее возле ног правителя Тур - града. Сделав дело, коловрат поспешил вернуться к своим товарищам.
   Актимир приняв дар, слегка полюбовался им, наслаждаясь невиданным зрелищем да чарующим ароматом цветочного бутона, опосля, поставил горшочек возле себя, посмотрел вначале на каменную голову невиданного зверя, потом на прибывших воинов и обратился к ним:
   - Первое испытание вы прошли с честью и достоинством. Добыли мне Аленький цветок, да еще избавили мою волость от лютого непобедимого Каркаладила! За то вам отдельная благодарность!
   Толпа зевак, находившаяся на подворье князя, радостными выкриками поддержала его речь.
   Дождавшись, когда те слегка угомонятся, Актимир продолжил:
   - Теперь я смогу долгое время наслаждаться красотой чудного цветочка, находясь в короткие мгновения гордого одиночества! Аленький цветок! Он прекрасен, как утренний рассвет, он источает собою аромат подобный цветущему саду, который находится в недоступных для нас, чертогах богов! Это чудесное порождение дикого леса достойно, чтоб его воспели сладоустые гусляры, разнося по весям и окраинам о чуде невиданном нигде! Есть у меня такой искусный сказитель! Он готов приняться за такое благое дело, но только ежели окажутся в его руках чудо - гусли, чей перезвон туго натянутых струн может заставить пуститься в пляс любого, кто их услышит, или погрузить в непробудный сон, как Кот - Баюн, или принудить грустить, аль счастливо смеяться под их сладостный перезвон. Узнав про то, я сразу же послал гонцов на все четыре стороны, им строго указав, без тех гуслей обратно не возвращаться. И вот совсем недавно пришла так долго ожидаемая благая весть! Нашлись те чудо - гусли в таких далеких, незнакомых нам весях, о которых нам доселе было неизвестно. Их выменяли мои гонцы за щедрые дары и в скором времени должны были то невиданное чудо доставить в Тур - град. Но не доставили, пропали по дороге вместе с чудо - гуслями. Узнав про то, послал я верных гридней на поиски пропавшего предмета. Они искали, облазали всю весь, вопросы задавали всем, кто попадался на пути, все безрезультатно. Пропали мои гонцы бесследно недалече от волости боярина Ежима.
   Князь замолчал, испил из чарки немного заморского вина, ее ему поднес один из ближников, решив немного передохнуть от очень длинной речи.
   Все молча, терпеливо ждали, когда он вновь заговорит. Актимир отдал пустую чару, утер рукою бороду да усы, обвел толпу прищуренным взором и только после этого продолжил свою речь:
   - Так вот, второе испытание я назначаю вам. Идите и найдите чудо - гусли, которые пропали неведомо где, неведомо куда. А так, как не из простых задача стоит перед вами, то можете идти в поход все вместе, ежели на то будет ваша воля! На том закончу молвить я. Вперед, храбрецы, пусть всюду вам сопутствует удача!
   Закончив говорить, князь уселся в кресло, тем самым указывая, что пора всем убираться прочь.
   Узрев такой красноречивый намек, зеваки стали расходиться. Воины так же не стали стоять столбами посреди княжьего подворья, они степенным шагом направились на постоялый двор, где можно сесть за широкий стол и неспеша решить, как им поступить дальше.
   За ними увязался разговорчивый гридень Корей, который и сей раз набился в провожатые. Чоботок не преминул воспользоваться таким моментом. Решил он у гридня разузнать кое, какие подробности, которые князь Тур - града не удосужился им сообщить:
   - А скажи ка нам, Корней, когда оказия с пропавшими гонцами случилась тут у вас?
   - Да прям перед вашим появлением, - ответил гридень. - Узнав такую весть, послал наш Актимир отряд из лучших гридней. Но те так ничего и не нашли.
   - А кто еще мог знать, что гусли должны были намедни прибыть в ваш славный град? - продолжил спрашивать Чоботок.
   - Да весь Тур - град и знал, - ответил Корней, - такие вещи у нас не принято скрывать, наоборот, о тех делах разносят быстро вести по всем лачугам да теремам.
   - Так значит любой из Тур - града мог польститься на чудо - гусли и, выбрав удобный момент, как тать напасть на гонцов, похитить чудную вещицу и скрыться с глаз долой, - размышлял вслух старшой.
   - Смог бы, но не стал, - уверено заявил гридень.
   - Неужто? - удивился Чоботок.
   - Мы слишком уважаем своего правителя, чтоб тому препоны ставить в его блажи, - ответил Корней, - так что, никто из жителей Тур - града не осмелился бы как тать напасть на гонцов князя.
   - А не жители? - спросил старшой.
   - О чем ты? - не понял вопроса гридень.
   - Пришлые, как мы, аль боярин Ежим, - пояснил Чоботок.
   - Пришлые могли, - после долгого молчания молвил Корней, - а вот боярин Ежим - навряд ли. Он же так же как и я, чтит прихоти Актимира, да и гридни князя к нему наведывались, поспрошали, посмотрели - ничего не нашли.
   - Да уж, загадал нам загадку ваш князь, - невесело усмехнулся старшой, - пойдите туда - не знаю куда, принесите то - не знаю что.
   - Ага, прям как частушке выходит, - добавил Лис:
   - Выйди в поле
   Сеять рожь,
   А где сеять
   Хрен поймешь.
   Там болото,
   Там вода,
   Хоть на жопе
   Сей тогда!
   - А кому сейчас легко, - хохотнул гридень, услышав присказку коловрата.
   За разговором они как то незаметно добрались до городских ворот.
   - Удачи вам во всех благих деяниях, - сказал на прощание Корней.
   - Да уж, удача нам бы была в пору, - согласился с ним Чоботок.
   Распрощались с Корнеем, пришлые воины направили свои стопы на постоялый двор. Их до самого тына сопровождала ликующая толпа зевак, те даже пытались последовать за храбрецами во внутрь двора, но то свершить им не позволили. Нечего им там делать, посчитали путники. Решение важного вопроса не терпит лишней суеты и праздного веселья, которое обязательно устроят жители Тур - града. Правда, с этим не очень были согласны нурманы, им наоборот была по душе шумная компания, с которой можно знатно за столом посидеть. Но их урезонил вескими доводами Чоботок, пообещав северянинам, что и без шумной толпы им скучать, не придется.
   Расположившись в харчевне за широким столом, путники, медленно попивая холодное пиво, начали обсуждать свои дальнейшие действия.
   Чоботок попросил хозяина постоялого двора присоединиться к их компании, посчитав, что у него можно будет узнать кое какие подробности о предстоящем деле. Тот не стал противиться, сел за стол и сразу приступил к расспросу: как воинам удалось добыть Аленький цветок, как им удалось победить коварного Каркаладила.
   Пришлось поведать ему о своих приключениях. Хозяин постоялого двора слушал, молча, изредка одобрительно кивал головой, да медленно попивал холодное пиво. Когда же Филин и Хасан закончили свое повествование, крякнул и уважительно произнес:
   - Однако. Чудеснее сказа мне еще не приходилось слышать. Но вы позвали меня за свой стол не только что бы быль поведать, а наверняка кое - что узнать из моих уст. Или я не прав?
   - В истину зришь, хозяин, - похвалил его Чоботок, - надобно нам кое - что услышать из твоих уст, хотя бы о боярине Ежимее.
   - И что же вы хоте услышать об этом добропорядочном боярине? - поинтересовался хозяин постоялого двора.
   - Мог он позариться на чудо - гусли? - сразу, без обиняков, перешел к главному старшой коловратов.
   - Не там вы собрались искать, - предостерег его хозяин.
   - Это почему же? - удивился Чоботок.
   - Как то раз, ко мне наведался один из гридней, того самого отряда, отправленного Актимиром на поиски пропавших гонцов, - начал издалека хозяин постоялого двора. - Пришел, отведал яства, попил холодного пивка. За время той не очень - то мудреной снеди, поведал он мне один чудесный сказ.
   - Мы здесь не байки праздные собрались травить, а думу думать, - недовольно проворчал Чоботок, услышав последние слова хозяина постоялого двора.
   - А ты вначале выслушай, а уж потом будешь судить, просто лясы я точил, аль дело говорил, - ответил тот, нисколько не обидевшись на его ворчанье.
   - Что ж, давай, трави свой сказ, - криво усмехнувшись, молвил старшой.
   - Так вот, тот гридень, попивая заморское вино, - начал хозяин постоялого двора, но его сразу же прервал Чоботок, приметив небольшую неточность в начале сказа:
   - Ты же по пивко только что сказывал.
   - За свой необычный сказ он от меня потребовал заморского вина, так что пришлось мне выполнить его требования, ради своего непомерного любопытства, - с легким раздражением пояснил хозяин. - Так мне продолжить, аль будем к каждому слову, цепляться, которое произнесено по забывчивости без пояснения?
   - Да ладно, не держи обиды, - сразу извинился Чоботок, - мы больше словом не обмолвимся до окончания твоего сказа.
   - Так вот, тот гридень, попивая заморское вино, поведал мне о кое - чем, о чем не удосужился сказать вам Актимир, - продолжил хозяин постоялого двора. Произнеся это, он замолчал и обвел взглядом всех присутствующих, проверяя, будут те прерывать его речь или нет.
   Все молча, сидели за столом, терпеливо ожидая продолжения сказа. Никто из путников не решился вставить поперек слово.
   Убедившись в этом, хозяин постоялого двора продолжил:
   - В первую очередь отряд гридней наведался в усадьбу, боярина Ежима, решив оттуда начать свои изыскания. Там они поспрошали челядь обо всем, что их интересовало, да и самого хозяина вниманием не обдели, короче, учинили строгий спрос, вот только толком ничего не добились. Никто на усадьбе ничего не знал про чудо - гусли и куда они могли пропасть вместе с гонцами князя Актимира ничего не ведали. Тогда гридни направились на торговую дорогу, по которой должны были идти посланники правителя. По пути они останавливали всех, учиняя допрос, но так же безрезультатно, никто ничего не видел, никто ничего не знал. Так гридни добрались до лесной дороги. Там они решили переночевать, чтоб рано поутру продолжить поиски. Ночь прошла спокойно, почти спокойно, если не считать того, что один из воинов бесследно исчез. Он встал еще до зари, решив сходить в кустики по нужде, да так обратно и не вернулся. Его исчезновение приметили дозорные, которые стерегли покой товарищей. Они сразу подняли тревогу. Начались поиски. Надо сказать, среди гридней было пару опытных следопытов, так они без труда обнаружили еще не остывшие следы пропавшего, пошли по ним, но те нежданно оборвались, прямо на пустом месте, возле глубокого оврага. Со стороны казалось, что гридень просто растворился, как утренний туман под лучами восходящего солнца. Остальные воины подивились такому чуду, но поиски не прекратили. В итоге им удалось обнаружить недалече следы стоянки с остатками потухшего костра, следы телег, следы копыт лошадей, но вот незадача, они так же пропадали в никуда. Создавалось впечатление, что караван, отдохнув от долгого пути, продолжил двигаться вперед и сгинул как на топи. Но вот незадача, болот там не было в помине.
   Услыхав такую весть, коловраты тревожно переглянулись меж собой. Им уже приходилось сталкиваться с подобным чудом возле прокудливых сосен. Неужто вновь их настигла чья - та злая ворожба? Неужто им вновь придется вернуться в Кощееву странь, туда, откуда они с таким трудом вырвались?
   Хозяин постоялого двора не заметил смятение коловратов, он отпил пива из чарки и закончил свой сказ:
   - Гридни так и не нашли своего товарища, гонцов князя так же не сыскали, пришлось им вернуться в Тур - град несолоно хлебавши. Актимир пожурил их слегка, но сильно гневаться не стал, а тут и вы подоспели. Вот князь и решил возложить на ваши плечи непосильный труд по поискам пропавших чудо - гуслей, мудро посчитав, что в любом случае в накладе не останется. Ежели вам удастся обнаружить пропажу, значит, он окажется единственным владельцем заветного предмета, ежели нет, то ему не придется расставаться с чудо - птицей, так как вы не справились с назначенным испытанием. Вот что поведал тот гридень. А теперь не обессудьте, мне пора и делом заняться.
   Хозяин постоялого двора поднялся с лавки и уже хотел уйти, когда Чоботок остановил его вопросом:
   - Как звали того гридня?
   - А тебе, зачем знать? - удивился хозяин.
   - Вдруг встретим на лесной тропе, а как кликать его не знаем, - ответил ему старшой.
   - Ершом кличут, - назвал имя хозяин постоялого двора и удалился.
   Компания воинов погрузилось в долгое молчание, стараясь осмыслить только что услышанную речь. Из нее они поняли только одно, испытание, которое назначил князь Тур - града - не из простых. И с кого конца за него браться - никто из них не знал.
   - Верно ты приметил, старшой, - первым Лис нарушил молчание.
   - О чем ты? - не понял его Чоботок, ведь он ни слова не проронил.
   - Когда молвил, что направляет нас князь неведомо куда, чтоб найти неведомо что, - напомнил ему коловрат.
   - Или в Кощееву странь вновь вернуться, - высказал общее опасение Филин. - Будь она неладна.
   - Кощееву странь? - удивлено воскликнул Ульф и не мудрено, о таковой ему впервые слышать приходилось.
   - Да, в Кощееву странь, - скривившись как от зубной боли, произнес Лис. Не очень - то приятные воспоминания остались у коловратов о том злосчастном месте.
   - И что же там такого могло случиться, что только при одном упоминании о тех местах вы, о храбрейшие из храбрейших, сразу похмурнели ликом? - поинтересовался наблюдательный Хасан.
   Пришлось коловратам поведать своим новым друзьям о злоключениях в Кощеевой волости, как туда попали, как оттуда им выбраться удалось. Остальные слушали да диву давались, а некоторые из храбрецов открыто завидовали, еще бы, такое захватывающее приключение и их обошло стороной.
   - Значит, тайная дорожка поглотила княжьих гонцов? - выслушав рассказ, толи вопрошал, толи сделал вывод Джон.
   - Наверняка, - тяжко вздохнув, произнес Филин.
   - Нет, здесь что - то иное, - подала голос доселе молчавшая Рысь. - Злые чары - возможно, но только не тайная дорожка.
   - Поясни? - удивлено произнес Чоботок.
   - Тайная дорожка появляется только на проклятом месте, как лысая гора, аль прокудливые деревья, - начала пояснять Рысь, - но в сказе хозяина постоялого двора я ни о той, ни о других не слышала. Так что получается, или гридни страдали куриной слепотой, или ничего такого там просто не было.
   - Ай да Рысь, ай да молодца! Приметила, то, что мы все вместе пропустили мимо ушей! - восхитился ее прозорливостью Лис.
   - Тогда с чем же нам придется столкнуться, ответь мне, мой почтенный друг? - задал вопрос Хасан, обращаясь к Чоботку.
   - Не увидав то место, я не могу сказать, - пожав плечами, за старшого ответила Рысь. - Только оказавшись там, можно попытаться ответить на твой вопрос.
   - А я хотел тебя оставить на постоялом дворе, чтоб ты присмотрела за хворыми, - произнес Чоботок. Он понял, что подругу не удастся отговорить от опасного похода.
   - А что хворые. Я что могла, то сделала для них, теперь им нужно просто отлежаться. Сиделку же можно и со стороны нанять, - продолжала напрашиваться Рысь. - Не бойся, в походе обузой я не буду.
   - Тому и быть, пойдешь с нами, - хлопнув по столу ладонью, принял решение Чоботок. - А ты как, Филин, выдюжишь еще один поход?
   - Выдюжу, - заверил его коловрат.
   - Что ж, пойдем все, а там, поглядим - увидим, что за напасть постигла гонцов князя Актимира, - сказал Чоботок.
   Кроме коловратов вызвались идти Джон с Чарли, Оливер остался в услужении Генри. Вместе с Хасаном решили идти Абдула и Саид. На сей раз верные слуги решили во что бы то ни стало оградить своего храброго хозяина от всех опасностей, которые могут подстерегать его в трудном испытании. У северян не было своих лошадей, а в наем чужих брать они поскупились. Пришлось коловратам им выделить своих заводных коней. Так что в поход собрались Ульф, как старший, и Орм с Гизуром.
   Решив этот вопрос, все кроме нурманов, отправились в светелки, решив хорошенько отдохнуть, а поутру выдвигаться в дорогу.
  
   Глава двадцать девятая.
   Чудо - гусли.
  
   Отряд витязей, ведомый Корнеем, минул усадьбу боярина Ежима. Туда они решили не заглядывать, чтоб не терять время зря, а продолжить свой путь, направляясь к месту, где пропал гридень Актимира, а так же, где, скорее всего и гонцы его сгинули без вести, вместе с чудо - гуслями.
   Далее дорога шла через просторное поле, где высокий ковыль степенно колыхался под напором ветра, там же, на покатых боках невысоких сопок, лежал белым ковром выводок ромашек, иногда среди травы виднелись синеглазые васильки. По округе раздавался задорный стрекот кузнечиков да торопливое жужжание пчел, а в небе вились шустрые жаворонки.
   Но вот показался редкий подлесок, который постепенно начал густеть, превращаясь в полновесный лес. Кроны деревьев дырявым шатром прикрыли солнечное небо, тем самым оберегая путников от летнего зноя, сами же стволы стояли щербатым тыном вдоль широкой тропы, но и эти прогалины не оставались пустыми, их заполнял кустарник, скрывая от взора прячущуюся там мелкую живность - мышей, зайцев, ежей.
   По лесной дороге Коней провел отряд до поляны, где остались следы старых кострищ, там он распрощался, пожелал удачи и вернулся в стольный град, оставив воинов с их трудной задачей наедине.
   Все спешились, начали держать совет, решая, как им поступить дальше. Стоит ли разделяться аль начать поиски всем вместе, общей толпой, брать ли с собой оружие или не обременять себя лишней тяжестью. После недолгих споров они решили разделиться, идти по двое, чтоб можно было приглядывать друг за другом, а то еще затеряется кто нибудь из них, аль сгинет без следа, как тут пропали другие путники. Разбившись на пары, воины принялись за поиски, начали рыскать по округе, заглядывая под каждый кустик, всматриваясь в каждую впадину.
   Вскоре удалось им обнаружить следы телег, те вились по извилистой лесной дороге, потом упирались в широкий овраг, за оврагом же их уже не было, словно там закончился путь, а сами они просто растворились в воздухе вместе с поклажей и возницей. Возле того места земля была изрядно утоптана лошадиными копытами, словно там пасся табун лошадей, или прошел многочисленный отряд конников. Вначале все подумали, что это княжеские гридни оставили следы, но они не возвращались в стольный город, а также пропадали в никуда, значит, это были не посланники Актимира. Тогда кто?
   Филин подошел к вытоптанному месту, присмотрелся. Все кони были подкованы, значит здесь не хазары, аль печенеги побывали, те своих лошадей неподкованными держат. Ага, а вон кто - то след оставил на засохшей конской лепешке. Вот здесь он вляпался в навоз ногой обутой в сапог, вот здесь его вытер об траву. И сделал это не пришлый, а кто из жителей Тур - града. Может пропавший гридень?
   - Эй, Рысь! - крикнул Лис, его уже изрядно утомили бесполезные поиски. - Никак леший нас за нос водит, путает следы, вот нам и не удается сыскать пропажу!
   - Не, не леший это, - возразила ему девица. - Его бы я за версту учуяла. Здесь что - то иное, вот только что, пока неведомо мне.
   - Может морок кто - то навел, - проворчал Чоботок, - ведь не могли следы от телег и конских копыт сами по себе исчезнуть.
   - Может и морок, - ответила ему Рысь, - ежели все так, то надобно нам поклад отыскать, который застилает нам взор.
   - И где же нам его изыскать? - заинтересовался Лис.
   - Вот здесь и искать, - указала девица, - здесь, где следы обрываются.
   Все послушались ее совета, принялись за поиски. Филин так же хотел пойти порыскать по кустам, но Рысь его остановила:
   - Постой, не уходи. Пока погляди по сторонам, а я испробую еще одно средство. Как только приметишь что - либо чудное, сразу мне скажешь.
   Коловрат послушно отошел в сторонку, стал поглядывать по сторонам. Рысь же, вышла на середину полянки, подняла руки к небу и стала говорить:
   - Выйду в чисто поле, в широкое раздолье.
   Там увижу, как туман по земле стелиться,
   Как Ярило в ясном небе светится.
   Тут мой взор прояснится, как ключ - вода,
   Да откроется предо мной скрытая правда вся.
   Морок, наведенный черною рукой,
   После слов моих заветных сразу уйдет на покой.
   Уйдет в дальние края, за глубокие синие моря,
   Доберется до острова Буяна и останется там навсегда.
   Пусть мое слово будет крепче булата, да ярче чем горы злата.
   То слово вкупе с чистотою помыслов своих,
   Снимет наведенный морок с ясных очей моих.
   Да будет так, как я сказала!
   Филин, стоя в сторонке, в пол уха слушал девицу, он послушно осматривал окрестности, силясь приметить что - либо чудное. Пока ему ничего такого увидеть не удавалось. Кругом стоял лес, как лес, наполненный привычными деревьями да кустами. Когда же ворожба Рыси подошла к концу, с очей коловрата словно сняли пелену. Перед глазами Филина задрожало призрачное марево, а когда оно рассеялось, он увидел, что овраг исчез, а на его месте появился высокий широкий дуб. Возле него виднелось продолжение колеи, проложенной караваном телег, а рядом с ними следы лошадиных копыт, которые далее терялись за высокими кустами. Потом видение расплылось и исчезло, оставив перед взором воина уже привычный лес, глубокий овраг, без следов пропавшего обоза.
   - Ух, ты! - не скрывая своего изумления, воскликнул коловрат.
   - Что? - сразу насторожилась Рысь.
   - Ты разве не видела? - удивлено вопрошал Филин.
   - Нет, ничего не видела, - честно призналась девица. - Что ты успел узреть?
   - Вон в ту сторону ведут следы телег! - указал пальцем коловрат.
   Рысь посмотрела туда, но ничего не узрела, ни следов от телег, ни вмятин от лошадиных копыт.
   - Ты точно что - то узрел аль тебе просто, привиделось? - на всякий случай переспросила девица.
   - Точно узрел, - ответил Филин. - Да ты сама смотри, вот они, следы!
   На том месте, куда он указывал, вновь задрожало марево. В следующее мгновение оно опало, и Рысь узрела, что овраг пропал, а появился высокий дуб и продолжение следов, оставленных телегами да копытами лошадей. Но вскоре призрачная пелена начала снова сгущаться, грозясь закрыть от взора появившееся видение. Девица сорвалась с места и побежала в ту дуба.
   - Ты куда? - спросил коловрат. Он не отставал от своей подруги, предано следуя за ней.
   - Погоди чуток, сейчас сам все увидишь, - ответила ему Рысь.
   Она подбежала к широкому дубу, обошла его кругом, оглядывая со всех сторон. На высоте человеческого роста в стволе дерева обнаружилось широкое дупло.
   - Ну - ка, подсади, - попросила девица.
   Филин, более не задавая вопросов, подошел к дубу, уперся в ствол руками. В следующее мгновение замелькала рябь марева и дуб исчез. Коловрат узрев пустоту перед собой, слегка подивился. Еще бы, ведь он ощущал руками твердую кору дерева, но самого его узреть не мог. Такое чудо любого приведет в смятение.
   Тем временем Рысь забралась к нему на плечи, она начала ощупывать невидимое дерево перед собой. Найдя дупло, девица залезла туда рукой. Там она пошарила, нащупала чужеродный предмет, взяла его и только после этого спустилась на землю.
   - Вот и поклад, - сказала девица, показывая другу вытащенный самоцвет.
   - Это он наводит морок? - вопрошал коловрат, рассматривая бирюзовый камушек размером с кулак.
   - Он родимый, - подтвердила Рысь, - и чтоб развеять морок, мы с ним поступим так.
   Она положила самоцвет на широкий пенек дерева, который выпячивался из земли рядом с ними, вытащила из ножен саблю, размахнулась и ударила по камню.
   Раздался треск, послышался грохот, словно началась гроза. Во все стороны разлетелись искры, когда закаленный клинок со всего замаха упал на самоцвет. Камень не выдержал такого напора, он развалился на мелкие кусочки.
   Как только это случилось, колдовское марево появилось на мгновение, после чего оно исчезло навсегда.
   - Вот и все, - удовлетворено произнесла Рысь.
   На поднятый шум к ним сбежались остальные воины. Они ожидали узреть врага, который похитил обоз, но кроме своих друзей никого не увидели.
   - Что случилось? - задал вопрос встревоженный Чоботок.
   - А ты сам оглянись вокруг и все поймешь, - ответила ему Рысь.
   Старшой огляделся, да и остальные тоже. К их великому удивлению широкий овраг бесследно исчез, зато на его месте виднелся высокий дуб, вокруг которого обходила колея оставленная телегами, возле них было изрядно натоптано лошадьми. Все эти следы вели дальше, глубже в лес, а не терялись, как раньше, в никуда.
   - Однако, - только и смог произнести Чоботок. Он был изрядно удивлен.
   - Почему же мы раньше всего этого не могли узреть? - спросил Ульф.
   - Рысь нашла поклад, разбила его саблей, и вот вам результат, - пояснил Филин.
   Все одобрительно заворчали, хваля девицу, громче этого сделать они остерегались, боясь спугнуть татей, ежели те укрылись где - то рядом.
   - Хватит лясы точить, - угомонил товарищей Чоботок, - пошли за лошадьми, да направимся по следу, поглядим - увидим, что за лихой народ покусился на вещицу Актимира.
   Воины согласились с ним. Не теряя время даром, они сели на коней и продолжили свой путь по открывшейся дорожке.
   Ехали настороже, прислушиваясь к лесу, стараясь вовремя приметить признаки людского жилья, ведь тати, а кто еще может позариться на чужое добро, должны где - то ночевать, да хранить награбленное добро.
   Путники придерживались тропы, которая вилась по сосновому бору, где мощные деревья смыкались кронами над их головой. Здесь Лис слез с коня. Он прихватил с собой верный лук и скрылся среди сосен. Надо же кому то разведать дальнейший путь. Остальные воины сбавили ход лошадям, вытащили из ножен оружие. Они все ощущали, что вскоре приблизятся к намеченной цели и это чувство невольно подымало в их душах тревогу, заставляло постоянно быть настороже.
   Таким образом, они добрались до елового болотистого участка леса. Там перед ними появился Лис.
   - Нашел я их, - поведал он товарищам.
   - Где? - спросил у него Чоботок.
   - С полверсты, на небольшом пригорке стоят две землянки и большой амбар, - сообщил коловрат, - как раз туда ведут следы исчезнувших телег, да и лошадьми там изрядно натоптано.
   - Вот и ладно, - обрадовался Чоботок. Остальные воины дружно поддержали его, ведь повод был для радости, тати найдены, значит больше не надо рыскать по лесу, осталось только перенять разбойников, да вернуть украденные чудо - гусли князю.
   - Веди, - старшой дал указ Лису. Тот согласно мотнул головой, птицей взлетел в седло и направил свою Искорку в сторону стойбища лихого люда.
   Полверсты пролетели незаметно. Миновав их, Лис спешился. Он рукой показал, где находятся землянки. Но и без этого указа все уже увидели на небольшом пригорке две землянки покрытые срубами, да большой амбар с соломенной крышей. Все постройки были обнесены невысоким тыном, который может защитить жилье от дикого зверя, но не станет препоной для опытных воинов.
   Отряд храбрецов спешился. Воины похватали свое оружие и залегли под деревьями, они стали пристально всматриваться в сторону одиноких землянок.
   - Не таятся, - тихо произнес Чоботок, увидев, как над крышами домов подымается струйками дым.
   - Ага, и похлебку готовят, - согласился с ним Филин.
   - А зачем им таится, ежели они всецело надеются на свой поклад, - подала голос Рысь, - думают, что никто не найдет их схрон, вон гляньте, даже дозор не удосужились выставить.
   - Это нам на руку, - произнес Чоботок, вглядываясь в людское жилье, вдруг тати все ж поставили людей в дозор, просо те, так хитро спрятались от чужих глаз, что их с первого взгляда не приметишь. Нет, не видать. Убедившись в этом, старшой коловратов скомандовал:
   - Обходим тын со всех сторон, чтоб никто не смог от нас улизнуть. И сторожитесь, не подымайте шум, вдруг у них за тыном собаки находятся.
   Воины, выстроившись цепью, стали обходить тын со всех сторон. Шли тихо, не поднимая шума, старались не наступать на сухие ветки, разбросанные на земле, не шуршать сухой травой, таились за кустами да деревцами. Вдруг тати заметят, да навострят лапти прочь бежать, потом лови их по лесу, как пугливых зайцев.
   Все их ухищрения оказались напрасными, лихой люд так и не заметил приближение опасности. Слишком беспечными оказались разбойнички, понадеялись на колдовской поклад.
   Воины без препон добрались до частокола, окружив его, остановились там. Первыми на тын взобрались Лис с Филином. Оказавшись наверху, они не стали сразу спрыгивать во двор, а вначале осторожно осмотрелись.
   За частоколом коловраты узрели восьмерых расседланных лошадей, самого же лихого люда нигде не было видно. Скорее всего, они сидят за столом, яствами пользуются, или хмельной брагой брюхо заливают, но это уж без разницы, в любом случае все складывается в пользу храбрецов, ведь они без помех могут проникнуть за частокол и еще "тепленькими" повязать татей.
   Лис хотел остальным подать сигнал, чтоб поднимались, но его остановил Филин. Он жестом показал в сторону двора. Там, из - под двух пустых телег, которые стояли возле амбара, вылезли три огромных волкодава. Лохматые сторожа, молча, подбежали к изгороди, подняли морды, оскалив острые клыки. Это вам не шавки дворовые, которые при любом шорохе начинают брехать почем зря, эти все делают, молча - что волка, что гостя незваного сразу валят на землю и перегрызают горло, ежели хозяин не остановит.
   Но тут добыча оказалась им не по зубам. Лис быстро вскинул лук, тренькнула три раза тетива и три стрелы пробили шерстяные шеи волкодавов. Те, даже взвизгнуть, не успев, замертво пали на землю.
   Коловраты замерли на изгороди, как куры на насесте, начали прислушиваться, вдруг кто - либо из татей услышал посторонний шум. Нет, никто не услышал. Тогда Лис, дав отмашку рукой, мол, путь свободен, мягко спрыгнул на землю, Филин последовал за ним. Они дождались, когда все переберутся во двор. Самым последним оказался Ульф, он перелазал изгородь на самом дальнем участке. Северянин, коснувшись земли, сразу вытащил меч из ножен и первым направился к ближайшей землянке. За ним последовали Орм с Гизуром и трое персов. Ко второму жилищу подкрались коловраты вместе с Джоном и Чарли.
   Они остановились возле входа в землянку, прикрытую толстой дерюгой, готовые в любое мгновение ворваться внутрь. Возможно, коловраты со своими новыми друзьями так и слали бы, но услышав разговор невидимых собеседников, решили слегка погодить, о чем оповестили остальных жестом руки.
   - Эй, Ерш, - раздался изнутри приглушенный хриплый басок, - а не кажется тебе, что боярин слегка надул нас с наградой?
   - А вот и пропавший гридень нашелся, - прошептал Чоботок. Его друзья понимающе ухмыльнулись и решили дальше послушать, о чем будут молвить разбойнички.
   - Верно, говорит Зима, - поддержали хозяина хриплого баска, голоса других татей, их было человек шесть. Значит, двое остальных находились в другой землянке.
   - Неужто вам дар пришелся не по нраву? - спросил Ерш. - Ведь колдовской поклад скрывает вас от чужих глаз, позволяет бесчинствовать в округе, опустошать обозы приезжих купцов, не боясь положенной кары со стороны нашего князя. Разве это мало для вас?
   - Колдовской поклад за чудо - гусли, это хорошо, но звонкое золотишко - еще лучше, - в ответ раздался голос атамана, - так что направляйся к боярину и передай ему, ежели он нам не отсыплет сорок золотых, то князь Актимир узнает про его измену.
   - Жадность, Зима, не добродетель, а порок, погубивший немало душ. Неужто тебе того неведомо? - спросил Ерш.
   - Нет не ведомо, - усмехнулся атаман, - зато мне ведомо, что скупой - дважды платит. Рассчитался бы боярин с нами по достоинству, тогда никто бы и словом не обмолвился насчет дополнительной оплаты.
   Далее коловраты не стали слушать разговор. Все что нужно они узнали, теперь можно было приступить к захвату разбойников.
   Чоботок подал сигнал рукой. Остальные уже заждавшиеся его, сорвались с места и ворвались внутрь землянок.
   Разбойники, не ожидавшие нападения, даже не успели схватиться за оружие, которое лежало по лавкам рядом с ними, как были скручены и выволочены во двор из полутемных землянок. Вначале тати пытались дергаться, надеясь вырваться из цепких рук воинов, да дать деру в лес, где можно скрыться от преследования, но увидав, что окружены, поняли, что деваться им некуда.
   - Ты Зима? - задал вопрос Чоботок, незлобно пнув ногой лежащего разбойника. В широкоплечем бородатом мужике, одетом в богатый кафтан, который в поясе был, перетянут широким кушаком, он сразу признал атамана.
   - А ты кто таков? - злобно вытаращив глаза, спросил тать. Он языком слизал кровь с разбитых уст и стал хмурым взором разглядывать захватчиков. Вначале атаман подумал, что это княжеские гридни сумели каким - то непонятным образом обойти поклад да обнаружить их укромное гнездышко, но когда увидел разношерстную ватагу воинов, где кроме руссов были нурманы, персы и бритты, то в его голову стали лезть совсем другие мысли. Неужто соперники объявились в его волости, которые хотят перенять прибыльный, но опасный доход, то бишь, грабить приезжие обозы купцов, а его самого живота лишить?
   - Это пришлые, которые хотят попытаться счастья, пройти испытания, что назначит Актимир и добыть чудо - птицу себе в награду, - подал голос мужик, облаченный в добротную кольчугу.
   - Ага, а вот и Ерш нашелся, - на показ заулыбался Чоботок и подошел, к якобы, пропавшему гридню. - Ты знаешь, что твои верные товарищи по оружию все горем убиты? Они уже давно по тебе тризну справили, посчитали героем, а ты тут, червь навозный, брагу пьешь, да с лихим людом застольные беседы вежливо ведешь! Не по правде все это!
   - Эй, старшой, а кто - то нам недавно молвил, что все в Тур - граде любят да уважают Актимира! - насмешливо произнес Лис.
   - В любой отаре может попасться одна плешивая овца, - ответил ему Чоботок, после чего вновь обратился к Ершу:
   - Так кто таков, тот боярин, что позарился на вещь Актимира?
   Гридень не стал отвечать на вопрос, он просто отвернул голову в сторону.
   - Значит, будем в молчанку играть, - недобро усмехнулся старшой коловратов, потом он начал говорить тихо, вкрадчиво, так что бы Ерш понял, здесь не в бирюльки пришли играть, а воплотить в жизнь все свои намерения, - что ж, твое право. Вот только нам телиться с тобой не с руки, так что не надейся, к князю мы тебя в сей час, отправлять не будем, чтоб тот учинил над тобой правый суд, вдруг еще убежишь по дороге. Нет, мы здесь на месте все вызнаем, а для этого есть много способов, например, начнем с перстов. Каждый из них Лис по очереди начнет отрубать, потом, ежели не поможет, к ногам перейдет, обрубки же он буде прижигать огнем, чтоб не истек рудой, и в скором времени, ты не воином станешь, а кочерыжкой обструганной. Но это еще не все, покончив с перстами, мой воин примется тебя резать на ремни, а открытые раны посыпать солью, так что не надейся на скорую смерть, долгие мучения ждут тебя впереди.
   Услыхав такие слова, Ерш сразу ликом побледнел, его всего затрясло как в лихорадке. Наслышан он был о таких воинах, которые изуверскими пытками могли даже самого стойкого мужа заставить заговорить, а теперь с ними ему пришлось столкнуться лицом к лицу, да еще вскоре испытать на собственной шкуре их умение. Этого гридню никак не хотелось, поэтому Ерш выкрикнул срывающимся от страха голосом:
   - Я все скажу!
   - Дрянь трусливая! - презрительно сплюнул в сторону Зима.
   - Молчи, ушлепок, не с тобой речь ведут, - пнул атамана Чоботок и обратился к гридню, - говори, какому боярину вы добыли чужие чудо - гусли?
   - Ежим, нас подбил на это дело! - испугано затараторил Ерш. - Услыхав, что князь Актимир добыл чудо - гусли, возжелал он иметь этот дорогой музыкальный инструмент в единоличное пользование. Вот и подбил ватагу лихого люда на это дело, за что, обещал им в дар отдать колдовской поклад, для отвода любопытных глаз. Поэтому Зима без лишних препон может грабить купеческие обозы. Ведь они бесследно исчезают, а куда, никто понять не может. Вы то, как нашли нас?
   - Не твое дело, пес шелудивый! - резко ответил ему Чоботок. - Здесь вопрошаю я, а ты ответ держишь. Ты внял, аль нет?
   - Да, да, внял! - сразу согласился Ерш.
   - Вот и ладно, - уже спокойно продолжил коловрат. - Тогда ответь, твой Ежим чародей?
   - Не - ет, - слегка растянул свой ответ гридень. Он не мог понять, к чему такой вопрос.
   - Откуда же тогда он взял поклад, который отдал за работу Зиме? - задал вопрос Чоботок.
   - Однажды в наши края забрел чародей, одетый в черную хламиду, а на шее его висела цепь с золотым оберегом круглым, украшенным камнями дорогущими. Голова его была покрыта шапкой, токмо не меховой, как у нас принято, а матерчатой, широкой, аж глаз не видно. В руках посох был, весь резной, то ли рунами исцарапан, то ли колдовскими знаками, вязь та мне не ведома. На плече сума. Из-под подола, того срамного платья, когда шагал, виднелись сапоги добротные, яловые. Пришел он из дальних краев, по каким делам, никому неведомо, вот только пыли на его одежке не было видать. У него то, боярин и выменял поклад, а на что, мне неведомо, - продолжил говорить Ерш.
   - Ты только глянь, наш пострел и здесь успел! - удивлено воскликнул Лис. Признал он по описанию Астинея. Вот только каким ветром его в эти края занесло? Неужто он заранее знал, что потерпит поражение от рук коловратов, вот и решил на будущее им свинью подложить.
   - О чем он? - удивлено спросил Ерш.
   - Где посланники князя, что везли чудо - гусли? - проигнорировав вопрос, продолжил пытать Чоботок.
   - Про это поспрошайте Зиму, только ему ведомо, под какой елочкой те закопаны, - честно признался гридень.
   - Дерьмо собачье! - процедил сквозь зубы атаман, за что получил очередной тычок в бок.
   - Где боярин прячет чудо - гусли? - Чоботок обратился к гридню.
   - В подклети вестимо, - ответил Ерш. - Там, где сундуки со златом держит, где дорогие меха хранит. Вот только вам в его усадьбу ни в жизнь не попасть.
   - Это почему же? - удивился Чоботок.
   - Как только, он заполучил желаемое, с тех пор никаких гостей не принимает, дальше ворот никого не пускает, - сообщил гридень.
   - Это мы еще поглядим - увидим, кого он пускает, а кого нет, - усмехнулся Чоботок и обратился к остальным:
   - Ну что, братья, не пора ли нам наведаться, к боярину Ежимы?
   - Пора, ой пора! - радостно поддержали его остальные воины.
   - А что с этими делать? - спросил Хасан, указывая на повязанных разбойников.
   - Развесить по елочкам, как праздничные ленты! - сразу предложил Лис.
   - Нет, - не согласился с ним Чоботок, - мы их доставим к князю Актимиру, пусть он решает их судьбу.
   - А я все ж повесил бы их, в назидание другим, - недовольно проворчал Лис, но оспаривать правоту старшого не стал.
   И все же отряду воинов пришлось не сразу пуститься в дорогу. Нурманы, решив слегка поживиться, заглянули в амбар, а там чего только не было: и шелк в тугих скрутках валялся на земле, и меха дорогие лежали кучами, сундуки стояли, доверху наполненные звонкой монетой да каменьями. Разве такое богатство под силу бросить на произвол судьбы? Нет, этого допустить северяне не могли, бритты их так же поддержали. Они сразу принялись загружать пустые телеги. Покончив с суетливым делом, Ульф подошел к Чоботку, одобрительно хлопнул того по плечу и произнес:
   - Любо мне с тобой в поход ходить. Ты отмечен богами, это сразу заметно. Вон, пошли на простое испытание, до конца его не выполнили, а уже с большим прибытком. А знаешь, присоединяйся к нам, как с делом покончим. Таким удачливым воинам всегда найдется место на нашем драккаре.
   - Не гневайся, друже, но у нас своя служба, - вежливо отказался от заманчивого предложения старшой коловратов.
   Повязали лихой люд в связку по одному длинными веревками, так чтоб те могли свободно шагать, да не путаться друг у дружки под ногами, потом, их зачалили к груженым телегам. Покончив с этим делом, воины водрузились на своих коней и направились к усадьбе боярина Ежима.
  
   ***
  
   Обратный путь длился дольше, тому причиной были плененные разбойники, во - первых им приходилось идти пешком, во - вторых, они не слишком торопились появиться перед грозными очами князя Актимира, так что их постоянно приходилось подгонять.
   - Эй, Ерш! - позвал Лис, охолонив ход Искорки.
   Гридень молча, поднял голову и тоскливо посмотрел на коловрата. Тот, увидав, что привлек его внимание, продолжил:
   - Ладно, с этими ушлепками, - Лис мотнул головой в сторону разбойников, - мне про них все ведомо. Они же с самого рождения на голову ушибленные, вот и подались по лесным дорогам бродить, да честной люд губить. А ты то, почто против своего князя пошел? Неужто на дармовое злато да серебро позарился?
   - Да причем здесь злато да серебро, - хмуро ответил Ерш.
   - Тогда что же? - не унимался Лис.
   - Ежим мой родственник, - пояснил гридень, - он попросил меня помочь ему в этом деле. Как же я мог отказать дорогому родственнику. Но это еще не все. Вы думаете, наш князь Актимир всем люб да мил в Тур - граде?
   - О том нам молвил гридень Корней, - пожав плечами, ответил Лис.
   - Может ему и мил, - продолжил Ерш, - но не все, такие как он, живут в нашем граде. Некоторым уж давно поперек горла стоит неуемная блажь нашего правителя. Ха, видите ли, ему надобно чернь веселить разными причудливыми забавами. Он то бояр меж собой стравляет, то ненужные испытания для пришлых, как вы, назначает. Кому это надобно? Черни аль боярам? Так чернь просто потешается над Актимиром, называя его за спиной старцем с дырявой головой, где место разума одна прелая солома находится. Но пока он им поблажки различные дает, так они за него стеной стоять будут. Бояре же кто как. Одни, те, кто ближники, почета своего растерять боятся, вот и стоят рядом с князем, его любой блажи потворствуют. Другие, просто терпят его, потому что свыклись с нынешней жизнью и на другую менять не хотят, видите ли, перемены их дюже пугают. Третьи же, как Ежим, мириться с княжьей дурью не хотят, но сил противостоять ему не имеют, вот и делают мелкие пакости, подобно тому, что Ежим свершил, взял, да скрал княжьи чудо - гусли.
   - Значит и тебе Актимир не люб? - спросил Лис.
   - Он мне не жинка, чтоб с ним любиться, - ответил Ерш.
   - Вот те на! - удивился коловрат. - Каким бы славным правитель не был, все равно недовольные укладу жизни найдутся, да смуту подымать возьмутся!
   - Хватит языком чесать, подходим уж, - прервал разговор Чоботок, потом он повернулся к плененным разбойникам и добавил, - вы, чтоб рот не открывали, а то вмиг лишитесь своего поганого отростка. Уразумели?
   Лихой народ в ответ лишь промолчал, они только мотнули головой, видать, сразу разбойнички решили подчиниться грозному указу, а то кто его знает, вдруг на самом деле грозный воин выполнит свою угрозу.
   Лес начал редеть. И вот уж перед взором отряда воинов, в сгущающихся вечерних сумерках, появилась, усадьба боярина Ежима. Она стояла на возвышении, обнесенная высоким добротным тыном, из заостренных бревен, которые были зарыты в землю на треть. Толстые стволы подогнаны плотно друг к другу, без малейшего зазора. За первым частоколом, отступая на пару шагов, находился второй, а между ними была насыпана земля. Наверху тына виднелись частые бойницы, защищенные навесными плашками и прикрытые сверху навесом. Через их узкие, высокие дыры, боевые холопы боярина бдительно следили за окрестностями усадьбы. Широкие ворота, так же выглядели крепкими да надежными, их только мощным тараном можно разбить, и то с первого раза не получится, потрудиться придется. Одно радовало, вокруг усадьбы рва наполненного водой не было, значит, мокнуть, понапрасну не придется.
   - Да уж, эту усадьбу с ходу на меч не возьмешь, - почесав бороду, задумчиво произнес Ульф. - Тут для такого дела поболее воинов надобно.
   - Верно, примечено, - согласился с ним Джон, - если мы будем своими силами приступ вершить, то только головы сложим, а своего не добьемся.
   - О приступе никто речи не ведет, - хитро усмехнувшись, молвил Чоботок.
   - Как же мы тогда добудем чудо - гусли? - удивился Ульф.
   - Эй, Лис, пришел твой черед показать свою удаль, - место ответа, обратился старшой к своему товарищу.
   - Это мы можем, - заулыбался коловрат, - как только слегка стемнеет, пойду, добуду чудо - гусли.
   - Ты что, обучался искусству ассасинов? - удивился Хасан.
   - С чего бы это? - спросил Лис.
   - Только эти прославленные воины истиной веры могут в одиночку незаметно проникнуть в стан врага и свершить невозможное, - пояснил перс.
   - Так мы тоже не пальцем деланные, - усмехнулся в ответ коловрат.
   Пока ждали темноты, нурманы решили отправить груженые телеги, вместе с разбойниками в Тур - град, только Ежа при себе оставили. Их сопровождать послали Гизура с Ормом, Абдулу, Саида и Чарли. Избавившись от обузы, северянин с бриттом повеселели. Какой бы исход их похода не был, они уже имели при себе знатную добычу, которую потом разделят на всех, на тех, кто останется в живых.
   Чоботок тем временем, чтоб время зря не терять, подошел к Ершу и учинил ему допрос:
   - Сколько холопов у боярина?
   - Три десятка будет, - честно ответил гридень.
   - Сколько стоят в дозоре?
   - Шестеро в дозоре, двое охраняют подклеть, где чудо - гусли находятся. Через каждые четыре часа их меняют другие холопы, остальные тем временем отдыхают в детинце, - доложил Ерш.
   - Кто еще в усадьбе?
   - С полтора десятка дворовой челяди, но она, как правило, по ночам почивает, - добавил гридень.
   - Ты слышал, Лис? - спросил Чоботок.
   - Слышал, - ответил коловрат.
   - Тогда что столбом стоишь, дело делай, - указал старшой.
   - Это я мигом, - бесшабашно ответил коловрат.
   Лис снял кожаную тужурку, оставшись в одной темной исподней рубахе, опоясался широким ремнем, прихватил с собой пару длинных ножей, да аркан, за спину повесил вместительную котомку, в которую свободно уместятся чудо - гусли, а пока там лежал факел, кресало да сухой мох для запала огня. После он попрыгал на месте, проверяя, чтоб ничего не гремело, намазал голову с руками сажей, которая была у него в кожаном мешочке, и направился в сторону высокого тына.
   Ночная тьма уже взяла в свои руки права, застлала собой всю округу, только щербатая луна да искорки звезд пытались развеять собой сгустившуюся темноту, настало самое время для тайных дел.
   Быстро проскользнув открытое место, перебегая от одного стога сена до другого, которые стояли вокруг усадьбы, Лис незаметно подобрался к высокому тыну. Там он замер, начал прислушиваться. По ту сторону изгороди послышалась неторопливая поступь, это бдительная стража, шагала по стенному настилу. Дозор минул коловрата, который стоял снаружи внизу и удалился в сторону.
   Лис постоял еще немного, не услышав посторонних звуков, размотал аркан и кинул его вверх. Петля с первого раза накинулась на острие изгороди. Коловрат дернул, петля затянулась, проверив волосяную веревку на прочность, Лис ловко вскарабкался по ней наверх тына, там он быстро перекатился на земляную насыпь меж частокола, приподнялся на локтях и сторожко огляделся.
   С правой стороны к нему спиной стоял дозорный, с факелом в руке, с левой стороны никого не было видать. Воспользовавшись удобным моментом, Лис быстро спустился на деревянный настил и, не останавливаясь, с него мягко спрыгнул на землю. Там он перетек в тень внутреннего тына, замер, прислушиваясь к окружающей ночной тишине.
   Никто не собирался подымать тревогу, никто не топал сапогами, стараясь нагнать непрошеного гостя, значит, у него получилось пробраться во двор незамеченным. Коловрат огляделся. Недалеко от него находился амбар, далее стояла конюшня, между ними был небольшой проход, который вел к терему боярина, а рядом с ним должен примыкать искомая подклеть, значит, туда и надо идти.
   Над головой послышались шаги, это страж прошелся по настилу. Дождавшись, когда тот удалится, Лис стрелой промчался к темному проходу.
   Все, самый опасный, открытый участок двора он минул, теперь же, петляя меж хозяйственными постройками, коловрат постоянно находился прикрытый мраком от посторонних глаз. Правда одна из мелких шавок намеревалась его покусать. Зря она это сделала. Коловрат поймав ее за холку, долго не думая, прирезал тявкающую дворнягу длинным ножом. Остальные шавки, почувствовав исходящую угрозу от пришельца, решили забиться по щелям и не показывать оттуда свои морды, от греха подальше. Так что, до подклети Лис добрался без препон.
   Находясь в тени детинца, откуда раздавался многоголосый богатырский храп, коловрат огляделся.
   Возле закрытой двери подклети стояли два холопа. Они в одной руке держали зажженный факел, в другой сулицу, у которой, тупой конец оскопища - древко копья, было уперто в землю. Облачены были стражи в кольчугу, подпоясанную широким ремнем, на котором висели ножны с мечами, на головах одеты, округлые шеломы.
   Лис призадумался, решая, что дальше предпринять. Даже если ему удастся отвести глаза стражам, то проскочить в дверь незамеченным ему не удастся, слишком уж близко от проема они стояли, не задев их никак не проскользнуть. А ежели заденешь, то никакие удивительные способности не помогут, сразу его присутствие окажется обнаруженным. Дальше, и к бабке ходить гадать не надобно, так все было ясно, подымется тревога, замечутся холопы, станут непрошеного гостя ловить. В лучшем случае ему удастся выбраться незамеченным за стену, но без добычи, в худшем - его поймают, повяжут и как татя повесят на ближайшем суку. Так что нужно как - то отвлечь внимание стражей, чтоб они хоть на мгновение отдалились от двери, тогда ему удастся незаметно проникнуть вовнутрь подклети.
   Пока коловрат размышлял над своими дальнейшими действиями, один из холопов приставил сулицу к стене, подошел к бочке, что стояла невдалеке, плеснул оттуда водицей на лицо, утерся тыльной стороной ладони и вновь вернулся на свое место. Видать бедолагу сморило в сон, вот он и решил себя слегка взбодрить, чтоб без конфузной оказии дождаться своей смены. Второй страж вяло усмехнулся, но ничего не сказал, его тоже изрядно утомило стоять на страже.
   Посмотрев на смурые лица холопов, решил Лис, слегка оживить их докучную службу. Он достал из - за пазухи мешочек с деньгами, вытащил оттуда серебряную монету и кинул ее в сторону бочки.
   Дзинь! Раздалось в ночной тишине.
   Монета, ударившись о дерево, упала на землю, покатилась и свалилась набок, засверкав в лунном свете.
   Стража оживилась, она навострила уши, начала прислушиваться к ночной тишине, при этом рыща взглядом по сторонам, изо всех сил стараясь обнаружить причину постороннего шума, но не найдя виновника поднятой тревоги, вновь успокоилась. Холопы так и не заметили серебряную монету, которая лежала на земле.
   Лис, беззвучно посмеиваясь, теперь достал сразу две деньги. Он примерился, кинул.
   Дзинь, дзинь!
   Вновь раздался звон в ночной тишине и на земле остались лежать уже три монеты.
   На сей раз один из стражей не стерпел, он приставил сулицу к стене подклети, вытащил из ножен меч. Выставив перед собой зажженный факел, холоп по дуге пошел в сторону прозвучавшего звука. Добрался до бочки с водой, смотрит, а там, на земле лежит серебряная монета. Страж медленно нагнулся, поднял ее, вытер об штаны и попробовал на зуб, так на всякий случай. Убедившись, что монета настоящая, он торопливо ее спрятал в мешочек, при этом постоянно глазея по сторонам. Холоп надеялся узреть, какой же щедрый добродетель, так запросто раскидывается деньгами. Никого, не обнаружив, он, так, на всякий случай, посмотрел на ночное небо, вдруг это Сварог подсуетился, подкинул ему монету, тогда можно будет у него еще немного серебра попросить, а лучше золота. Но на небе божеского лика не находилось, там, как всегда сверкала луна вместе со своими подружками звездами. Зато страж заметил на земле еще одну монету. Он к ней приблизился, поднял и отправил следом за первой.
   Второго стража заинтересовало, что же там такого творит его напарник. Когда он узрел, как уже вторая серебряная монет блеснула в руке холопа, то не удержался, бросил сулицу и помчался к бочке.
   Лис усмехнулся ему вслед. Теперь путь к подклети был открыт, чем коловрат не преминул воспользоваться. Он серой мышкой проскочил открытый двор, подскочил к двери, открыл ее и прошмыгнул внутрь.
   Тихо притворив за собой дверь, благо у той петли были жиром хорошо смазаны, коловрат оказался в непроглядной темноте. Сделал он это вовремя. С улицы послышались шаги и вот стражи уже успели занять свои места. Потом раздался приглушенный плотной дверью голос:
   - Эй, Клим, эй, Свист, как служба прошла?
   - Тоскливо, - ответила стража. Про найденные деньги, они даже словом не обмолвились.
   - Так ступайте в детинец, развейтесь, там вам оставили по ковшику браги. А мы на стражу заступим, наше время уж подошло.
   - Это ладно! - радостно воскликнула стража и поспешила удалиться. На их место встала другая смена холопов.
   Новая стража расположилась возле двери подклети, не подозревая, что там находится незваный гость.
   Лис же тем временем, достал из котомки кресало, сухой мох, подпалил его и зажег факел. Коловрат осмотрелся. Чего только не было в подклети: и сундуки с серебром да золотом стояли там, и богатая пушнина валялась грудами, и шелка были скрутками сложены, и сабельки с мечами, знатно украшенные самоцветами, и добротные сложные луки, и шубы, и шапки, и чары с блюдами золотые да серебряные, всего было навалом. В другое время Лис возможно и пошарил бы по закромам, но не сейчас, в данный момент его внимание привлекли гусли, которые лежали в самом дальнем углу подклети на широком дубовом пне.
   По всей видимости, раньше, то дерево росло на этом месте, пока его не срубили, а пень выкорчевать поленились или просто оставили, чтоб сложить на него самые ценные вещи. Вот к нему то, родимому Лис и направился. Подошел, взял гусли, вложил их в котомку. Все теперь можно выбираться обратно.
   Лис подобрался к двери, настойчиво постучал в нее. Та незамедлительно открылась, и перед коловратам появились два лика новой стражи. То, что они были до безумия удивлены, можно было определить по глупо открытым ртам, да непомерно расширенным глазам, которые тупо пялились на Лиса. Им было невдомек, откуда этот незнакомец появился в подклети, ведь дверь закрыта, да постоянно находится под наблюдением бдительной стражи, так что туда даже мышка незамеченной не проскочит.
   Холопы так и замерли на месте, не зная, что предпринять. А тут еще коловрат им задорно подмигнул и весело сказал, кивая за их спины:
   - Ты только глянь, как славно девки пляшут, любо - дорого глядеть!
   Стражи, все еще не понимая, что происходит, начали поворачиваться назад, чтоб посмотреть на пляски. Вот только девки откуда здесь взялись посреди ночи? Воспользовавшись этим, Лис схватил холопов за головы и ударил их друг о дружку. Однако дюже крепкими на лбы ему попались хлопцы. С первого раза у стражей только слетели шеломы, сами же они остались, на ногах стоять. Пришлось повторить попытку. На сей раз вышло. Стукнувшись лбами, холопы, закатив глаза, шумно повалились на землю.
   Лис замер, начал прислушиваться. Вдруг кто - то услышал поднятый шум. Нет, никто не спешил бежать к подклети, да тревогу никто не подымал, значит можно выбираться за тын. Так он и хотел сделать, но посмотрев на поверженных стражей, передумал, произнеся чисто для себя:
   - Нет, негоже так поступать, взял вещь, а взамен ничего не оставил, это надобно поправить.
   Покончив с задуманным, Лис незаметно пробрался к тыну. Там, но дождался, когда дозор разойдется в разные стороны, залез на настил, с него перекатился на земляную насыпь меж частоколом, а уж оттуда спустился по веревке в чистое поле. Оказавшись за тыном, коловрат, прихватил аркан и побежал к своим друзьям, стараясь хорониться за стогами, которые стояли на открытом месте.
   Возможно, Лису удалось бы скрытно добраться до остальных храбрецов, которые его терпеливо ждали, но случай решил слегка подправить это положение вещей.
  
   Холоп, которого кликали Злобой, прошедшим вечером слегка перебрал пива, вот ему и захотелось среди ночи сходить по нужде. Он вышел во двор детинца, справил малую нужду в отхожем месте, потом решил умыть опухшее лицо. Злоба направился к бочке, но вспомнив, что вчера никто не удосужился туда набрать воды, остановился. Почесывая потный живот, он начал думать, где же ему освежиться, ведь скоро заступать в дозор, а видок у него не очень то, приглядный. Тут холоп вспомнил, что еще одна бочка стоит возле подклети, там вода точно должна найтись. Вспомнив об этом, Злоба направился туда.
   Он прошел мимо подклети, подошел к бочке, умылся, когда же возвращался обратно, то приметил, что возле дверей кладовой нет положенной охраны.
   - Тревога! - крикнул бдительный Злоба.
   Услышав тревожный призыв, холопы, как горох из стручка, высыпали на улицу. Узнав в чем дело, они побежали будить боярина, но того не потребовалось, хозяин усадьбы сам примчался к подклети. Он выхватил зажженный факел из рук ближайшего холопа, ворвался внутрь кладовой.
   И что же он там узрел?
   На широком дубовом пне, место вожделенных чудо - гуслей, сидели совершено голые стражники. Они, крепко опутанные веревками, с заткнутыми ртами, извивались телами, при этом совершая неприглядные телодвижения, и пытались что - то сказать, но место внятной речи у них выходило сплошное мычание.
   Узрев такую картину, боярин замер, хватая воздух ртом, как рыба, попавшая на берег. От бешенства он не мог произнести ни слова. Холопы же, окружающие его, давясь смехом, глядели в сторону.
   Но вот боярин взял себя в руки и гневно произнес:
   - Этих пороть! Чудо - гусли найти! Ежели не отыщите, всех в порубе сгною!
   И тут началась суматоха.
   Холопы, подгоняемые боярином, начали бегать по двору в поисках татя, дозор, который стоял на стене, зажег стрелы и начал их метать. Те, попадая в стога сена, занимали сухую траву ярким огнем, вокруг усадьбы стало светло как днем. И вот, кто - то из стражи заметил Лиса. Коловрат к несчастью еще не успел добраться до спасительного леса, он бежал по пустоши, петляя как заяц, между горящих стогов.
   - Вон он! - крикнул страж, привлекая к себе внимание.
   Все на стене сразу увидели беглеца. Они начали стрелять в него из лука, но безрезультатно, слишком шустрая попалась им мишень, которая никак не хотела быть нанизанной на острие стрелы.
   Вскоре эта весть докатилась до боярина. Он сразу же выслал погоню. Так что, когда Лис добрался до своих товарищей, за ним мчалось во весь опор два десятка разъяренных боевых холопов боярина, которые ощетинились рогатинами.
  
   - Добыл? - задал вопрос Чоботок.
   - А как же! - бодро ответил Лис, вскакивая в седло.
   - Добре! - обрадовался старшой. - Тогда будем прорываться!
   По - другому они не могли поступить, потому что дальше их дорога шла мимо боярской усадьбы.
   Коловраты достали рогатины, Джон с Хасаном взяли в руки копье, только Ульф был вооружен бродаксом да короткой сулицей.
   - А где Ерш? - спросил Лис.
   - Только что тут был, - ответил Чоботок и начал оглядываться, ища, куда мог подеваться пленник, про которого все в суматохе забыли.
   Тут в стороне заржала лошадь, и послышался удаляющийся стук копыт. Воины сразу посмотрели в ту сторону. Оказывается, Ерш, воспользовавшись удобным моментом, сумел избавиться из пут. Он увел заводную лошадь и мчался, в сторону холопов боярина Ежима, с надеждой найти защиту у них.
   - Утек, собачье племя! - раздосадовано воскликнул Ульф.
   Ерш уже приблизился к спасителям, размахивая пустыми руками, при этом радостно крича. Оказалось, радовался он рано. Один из холопов боярина вскинул лук и выпустил стрелу. Он не промахнулся. Стрела попала точно в сердце, и Ерш вывалился из седла.
   - Поделом получил ушлепок! - порадовался Лис.
   - Вои, за мной! - призвал Чоботок и подстегнул пятками Бурушку. Лошадь радостно заржала и стремглав понеслась в сторону надвигающегося врага. Остальные воины незамедлительно последовали за ним.
   Небольшая горстка храбрецов выстроилась клином, на острие которого находился Чоботок. Холопы боярина Ежима, наоборот, вытянулись цепью в два ряда. Они хотели взять в кольцо похитителей чудо - гусель и пленить, если получится, а не получится, значит уничтожить.
   Два отряда стремительно приближались. До сшибки оставались считанные мгновения.
   Первым нанес удар Ульф. Он приподнялся на стременах и метнул сулицу. Короткое копье, прошелестев в воздухе, вошло на все лезвие в грудь коню одного из холопов. Лошадь споткнулась и полетела кувырком, приминая под собой всадника. Образовалась брешь в цепи холопов, туда Чоботок и направил клин.
   Сшиблись! Раздался гул щитов, треск сломанных в щепу оскопищ, возгласы боли и радостные крики.
   Пробившись через строй врага, небольшой отряд храбрецов, не потеряв в сшибке ни одного воина, не останавливаясь, помчался дальше. Холопам Ежима повезло меньше, у них шестеро уже валялись на земле, но они, несмотря на потери, развернули лошадей и бросились в погоню.
   Чоботок оглянулся через плечо. Им удалось на время оторваться от преследователей, это хорошо, но вот другое не радовало, из ворот усадьбы показался припозднившийся отряд холопов во главе которого находился сам боярин Ежим. Он вел своих воинов наперерез, стараясь отрезать беглецов от спасительной дороги. Если это ему удастся, то немногочисленный отряд храбрецов окажется в клещах. По ним противник ударит с двух сторон, как молот по наковальне, и тогда им придет конец. Чтобы этого не случилось, Чоботок слегка повернул в сторону Бурку, уводя своих друзей от сокрушительной сшибки, но это было только пол меры. Им удастся не схлестнуться с грозным противником, а вот от погони уйти - навряд ли.
   - Уводи остальных, я прикрою! - крикнул старшому Филин.
   - Мы своих не бросаем! - возразил ему Чоботок.
   - Не боись, не пропаду! - крикнул в ответ коловрат и стал уводить Звездочку в сторону от остальных.
   Храбрецам все же удалось выскочить из клещей. Тогда два отряда воинов Ежима объединились. Они, вытянувшись дугой, начали обтекать беглецов. Этим не преминул воспользоваться Филин. Он подстегнул Звездочку пятками и поскакал вдоль неровного строя врага, при этом высыпая на землю чеснок из мешка, притороченного к седлу. Сделав "черное" дело, Филин поспешил к своим друзьям.
   Позади него раздалось ржание лошадей, шум падающих тел, возгласы брани и крики боли. Коловрат обернулся.
   Он увидел, что с десятка полтора коней под холопами, вместе с самим боярином Ежимом, напоролись копытами на острые шипы. Попав в западню, они как колосья ржи, под острым серпом хлебороба, начали валиться на землю, скидывая с себя седоков. Остальные холопы, которые остались в седле, растерялись, они не знали, что дальше предпринять. С одной стороны, им требовалось продолжить погоню, но с другой, не бросишь же своего хозяина без защиты. Вот холопы и топтались на месте, сгрудившись возле лежащего на земле боярина Ежима.
   Убедившись, что его затея удалась, Филин подстегнул Звездочку и вскоре подоспел к своим товарищам.
   - Оказывается, чесночок не только для похлебки годен! - встретил его веселый голос Лиса.
   - Добре, друже, славно ты расправился с вражиной! - похвалил его Чоботок.
   - Добре! - подхватил Ульф и потом добавил, - может, повернем коней, да закрепим победу?
   - Это не наша забота, с предателями расправляться, пусть о том князь Актимир позаботится, - возразил ему Чоботок, - наша забота, доставить в Тур - град чудо - гусли, чтоб выполнить второе испытание.
   Все с ним согласились, только Ульф немного недовольно поворчал.
  
   Глава тридцатая.
   Третье испытание.
  
   Груженые телеги, отправленные под охраной своих товарищей, коловраты, Ульф, Джон и Хасан нагнали к полудню, возле Тур - града. Те их встретили радостными выкриками, когда узрели, что все целы, да еще и чудо - гусли добыли. Дальнейший путь они проделали все вместе.
   На постоялый двор воины решили не заезжать, а сразу направились к воротам. За ними увязалась ликующая толпа зевак. Они лезли обниматься, целоваться, предлагали выпить хмельной браги, которую нурманы не преминули с удовольствием употребить. Пришлось зевак слегка шугануть, чтоб не мешали продвижению вперед, а потом к прибывшим воинам присоединились княжьи гридни. Эти церемониться с праздным людом не стали, выставили перед собой длинные рогатины и таким ощетинившимся ежом расчищали дорогу от докучных зевак до самих палат местного правителя.
   Актимир храбрецов уже ждал, восседая в кресле. Увидав кавалькаду, состоящую из испытуемых, его гридней и ликующей толпы праздного люда, князь встал, поднял руку, стараясь привлечь к себе внимание. Зеваки узрели этот жест, поняли его правильно, поэтому замолчали, стали с нетерпением ждать, речи хозяина Тур - града.
   Убедившись, что все его молчаливому требованию вняли, Актимир обратился к прибывшим храбрецам:
   - Вы добыли чудо - гусли?
   - Да, князь, добыли! - ответил Чоботок. Он кивком головы указал Лису, чтоб тот поднес правителю дар.
   На сей раз бояре, стоящие на высокой лестнице, не спешили перенять чудо - гусли у пришлых воинов, они помнили о зуботычинах полученных в прошлый раз и это остановило их пламенный порыв угодить своему князю.
   Лис мягкой поступью взбежал вверх, достал из котомки чудо - гусли, передал вожделенный музыкальный инструмент Актимиру. Князь бережно взял их в руки, ласково погладил, положив на колени, потом поднял взор и вопрошал, обращаясь к воинам:
   - Где вам удалось найти эти славные чудо - гусли?
   - Боярин Ежим перенял чудо - гусли у твоих гонцов с помощью вот этих татей, - держа ответ, Чоботок указал кивком головы на повязанных разбойников.
   Актимир нахмурил лик, услыхав такую новость. Он подозвал к себе ближников, когда же те резво подскочили к нему, что - то прошептал им на ушко. Бояре, выслушав наставления князя, сразу удалились прочь, прихватив с собой отряд вооруженных гридней. Проходя мимо груженых телег, они увели с собой плененных разбойников.
   Проводив их взглядом, правитель Тур - града отдал холопу гусли, величественно поднялся с кресла и произнес:
   - Слава храбрецам, которые дважды сумели не щадя живота своего послужить нашему доброму граду! Первый раз они избавили Тур - град от лютого зверя Каркаладила, который учинял разор в моей волости! Второй раз им удалось пресечь на корню козни неверного боярина, который вознамерился поднять смуту, да избавить округу от лиходеев, которые творили разор на торной дороге! Слава доблестным воинам!
   - Слава! Слава! - поддержала его ликующая толпа праздного люда.
   Слегка дав послабление толпе, чтоб зеваки выпустили на волю свои внутренние бушующие чувства, Актимир поднял руку.
   Праздный люд вскоре заметил этот жест и сразу замолчал.
   Установив тишину на своем подворье, князь сел в кресло. Он посмотрел на храбрецов и продолжил говорить:
   - Вчера я целый день любовался чудо Аленьким - цветком, находясь в тишине да покое, под звуки гусель да тихие напевы певцов. Он ласкал своей неповторимой красотой мой взор, заставляя застлать мои старческие очи слезами восторга и радости, а внутри моей плоти, поднять уже забытое щемящее, трепещущее чувство нежности. Своим же чарующим ароматом, этот дивный дар лесов, наводил умиротворение в моей душе, заставляя навевать степенные думы о бытие нашем славном, о долгих летах прожитых мной, о тех делах, что мне пришлось вершить с рождения - до самых седых волос.
   Так просидел я, любуясь Аленьким - цветочком, до крика вечерних петухов. И тут одна чудная думка посетила голову мою. Подумал я, так, невзначай, а кто же первым появился в нашем славном мире - яйцо аль курица? Ежели яйцо, то кто его сумел снести, а ежели все ж курица, то, как она, минуя скорлупы, явилась в нашем мире? А если все-таки яйцо, неужто ему пришлось учить летать наседку? И эти думы докучали меня всю ночь, до самого утра не давали сомкнуть очей, свербели в голове, как назойливые мухи.
   Тогда то и пришла мне мысль одна, которую я молвить вам желаю. Тот, кто из вас, до завтрашнего дня сумеет показать, как яйцо летает, тот получит мою чудо - птицу в дар и это есть вам третье испытание!
   Услышав, какое последнее испытание назначил Актимир, весь праздный люд ахнул от удивления. Ведь, где это видано, чтоб яйца летали по воздуху, аки птицы перелетные! Нет, такого не может быть, такое просто невыполнимо!
   А что же храбрецы?
   Пришлые воины стояли, понурив свои буйные головушки. Им стало ясно, как белый день, что с последним, третьим испытанием, они ни в жизнь не справятся. Более всех сокрушались коловраты, ведь, не выполнив волю Актимира, они не добудут камень Верлиль, за которым их послал Белояр, а это значит, что ученики подведут своего наставника, им придется вернуться домой с пустыми руками, покрыв головы несмываемым позором. И только Рысь смотрела прямо на князя Актимира. Она собралась с духом и громко произнесла:
   - Завтра, на утреней заре, когда прекрасный лик Ярила покажется пред нами, увидишь ты, князь Актимир, как хрупкое яйцо парит аки птица!
   - Ах! Ох! - выдохнула удивленная толпа зевак. Таких слов они никак не ожидали услышать.
   - Что ж, пусть будет посему! - воскликнул не меньше изумленный правитель Тур - града. - Завтра поутру, я жду вас, и если тебе удастся показать прилюдно такое диво, тогда чудо - птица будет ваша! Пусть удача сопутствует тебе, мудрая не по годам доблестная дева!
   Задание дано, вызов принят.
   Увидав, что более ничего интересного не будет, толпа зевак начала расходится. Они собирались небольшими шумными кучками, направляясь к воротам, решив разбрестись по харчевням, где за столом можно весело обсудить новости и дождаться следующего утра, когда можно будет узреть невиданное чудо - полет куриного яйца, как перелетной птицы.
   Храбрецы, также не стали стоять столбами на месте, они немало удивленные обещанием своей подруги, окружив Рысь, пошли на постоялый двор.
   - Ты чародейка? - с уважением спросил ее Чарли.
   - О нет, я не чародейка и не колдунья, - произнесла в ответ девица. - Я всего лишь ведаю немного, могу лечить от хвори да кости, если требуется вправлять, умею порчу снять, но чары наводить мне не по силам.
   - А как же без чародейства ты сможешь, завтра показать Актимиру парящее яйцо? - удивился Хасан.
   - И в самом деле, как? - поддержал его Ульф. - Ведь только могучим колдунам такое дело по силам?
   - Мне в этом деле Макошь подсобит да Велес длань помощи протянет, - ответила Рысь, лукаво, улыбаясь.
   - Что ж, как говорят, отдадим свои судьбы в руки богов, - со вздохом произнес Ульф. Он не очень - то верил, что завтра деве удастся выполнить задуманное.
   - А у нас еще говорят - на богов надейся, да сам не плошай! - весело произнес Лис. Он то, как раз всецело верил в свою подругу, как и остальные коловраты. Еще не было случая, чтоб она не сделала того, что обещала. Вот и сейчас, ежели Рысь сказала, что научит куриное яйцо парить, значит так и будет.
   - Так же у нас говорят - утро вечера мудренее. А завтра поглядим - увидим, как яйца учат кур летать, - добавил Чоботок.
   Вскоре воины покинули ворота Тур - града и добрались до постоялого двора. Там они перекусили, а после каждый из них занялся своими делами. Нурманы, как положено после славного похода, вначале разделили меж всеми добытое добро, которое находилось на телегах, после сели за стол и начали пить заморское вино да набивать брюхо снедью. Хоть они и знали, что чудо птицу им уже не удастся заполучить и можно с чистой совестью садиться на драккар, северяне решили остаться еще на денек, чтоб поглядеть, как Рысь выполнит последнее задание.
   Персы и бритты, получив свою долю, направились в светелки отдыхать, после ратных дел. Они тоже решили слегка задержаться, ведь такое чудо, как парящее в воздухе яйцо, им лицезреть еще не приходилось, как же такое можно пропустить.
   Коловраты, так же не стали засиживаться за столом, предпочтя тихий отдых шумному застолью. Но не все. Рысь и Филин решили сходить посетить местное капище, коловрат, чтоб принести обещанный дар Стрибогу да Яриле, а дева, чтоб ублажить Велеса да Макошь, взывая к их помощи в завтрашнем испытании.
   По дороге они заскочили в торговые ряды. Там Рысь купила курицу, чьей кровью решила окропить уста покровителя всего зверья, а также кувшин хмельного меда, мешочек ржи для подношения Матери - земли. Филин взял там заморского вина, чтоб веселее в небесах жилось могучему отцу ветров, прихватил пышных пирогов, чтоб было чем сытно закусить ясноликому светиле.
   Покончив с подбором даров, они минули городские посады, прошли постройки мастерового, пересекли журчащий ручей, который протекал по березовой роще, там еще кузня находилась и стали подниматься на высокий холм, там издали виднелось искомое капище.
   Филин и Рысь влились в многолюдный поток, который неторопливо тек в сторону высокого тына, украшенного черепами различного зверья, по хорошо утоптанной дороге. Каждый, кто направлялся в святилище, шел не с пустыми руками, они несли подношения, надеясь, что боги услышат их и выполнят просьбу. Одни из них желали здоровья себе и близким, другие хотели попутного ветра для торговых судов, третьи, чтоб вовремя дождь пошел, четвертые, чтоб побогаче была добыча на охоте, пятые желали удачливого похода да победы в предстоящей битве. Сколько было в толпе люду, столько и было желаний. Их не смущало, что просьб слишком много. Они знали, боги всех услышат и все сделают как нужно, ведь как можно не выполнить желание своих правнуков, а в этом им подсобят мудрые волхвы.
   Вот и само капище. Вначале коловрат и его подруга минул могучего истукана, занимающего центральное место, это был Сварог - создатель всего мира и прадед славного люда, потом прошли мимо Даждьбога - бога небес, мимо Белобога - воплощения справедливости. Они добрались до второго круга, там как раз и находились Велес, Макошь, Стрибог да Ярило, между Ладой и Триглавой.
   Филин направился к одним деревянным истуканам, Рысь пошла к другим.
   Девица остановилась возле Макоши, положила возле ее ног подношение, при этом произнеся свою просьбу вслух, далее, задерживаться возле Матери - земли не стала, перешла к Велесу. Возле покровителя всего зверья Рысь срубила курице голову и ее кровью окропила деревянные губы истукана. Повторно высказав свою просьбу теперь покровителю всего зверья, она хотела уходить, как со спины услышала чей - то старческий голос:
   - Кто ты, краса - девица? Почто я тебя раньше не примечал в обители богов?
   - Из Киев - града я прибыла вместе со своими товарищами, - ответила Рысь, повернувшись на голос. Она узрела, что перед ней стоял старый волхв, который общался накоротке с самим Велесом.
   - Ага, вот про кого молва идет по всему граду! - проявил удивление старец. - Вот кто, значит, вершит великие подвиги, спасая наш град от разных бед. Вот значит, кто пришел в Тур - град, пройти до конца все испытания и лишить нашего правителя забавной чудо - птицы! Давно пора, а то вся эта суета с испытаниями, что проходят каждый год, многих изрядно утомили. Наслышан так же я про последнюю волю Актимира. И как же ты желаешь выполнить то, что лишь богам под силу? Как сможешь ты заставить куриное яйцо парить, как птицу в чистом небе?
   - Вот потому я и пришла сюда, чтоб помощь в трудном деле просить у Макоши да Велеса. Но как в народе говорят - на богов надейся да сам не плошай. Так что и сама я кое - что умею, в том мой наставник Белояр подмог, когда слегка своею мудростью сумел со мною поделиться, - ответила ему Рысь.
   - Белояр? - волхв удивлено приподнял правую бровь.
   - А ты что, знакомство с ним имел? - спросил его подоспевший Филин.
   - Ага, а вот и спутник твой явился, не запылился, - усмехнулся старец.
   - Так что, имел ты знакомство с нашим наставником? - повторил свой вопрос коловрат.
   - Пришлось мне с ним иметь знакомство, - ответил волхв, - давно, то было, когда еще с Ягой ваш мудрый наставник повстречался на моем пути.
   - Так ты и Ягу знаешь? - удивились Рысь с Филином.
   - О да, знакомство и с Ягой пришлось мне поиметь, - ответил волхв с задумчивым видом. - Неужто и вам пришлось с ней повстречаться? Ведь про нее ни слуху, ни духу уж много лет не разносится по миру, словно сгинула она давно незнамо где.
   - Не сгинула та мудрая старушка, - успокоил его Филин, - она нам в одном деле весьма сильно помогла.
   - И где же она? Как поживает? Все еще бодра, аль под гнетом лет лежит на лавке, да ждет, когда к ней ледяная Мара в гости пожалует? - оживился волхв.
   Пришлось Рыси с Филином рассказать старцу, о своих приключениях в Кощеевой волости.
   - А что между Ягой и Белояром было? - после сокращенного повествования Рысь задала вопрос, который уже давно ее интересовал.
   - Было время, когда ваш мудрый наставник еще не был волхвом. Тогда судьбинушка свела их вместе, его и Ягу, которая была всего лишь простой ведуньей, - ответил старец, - тогда им пришлось пережить несколько приключений, в одном из которых, Белояр спас Ягу от неминуемой гибели.
   - От какой погибели? - сразу заинтересовался Филин.
   - Как прибудете в Киев - град, так сами поспрошайте своего наставника, а я не вправе чужие тайны раскрывать, и так уж слишком много лишнего сболтнул, - ответил волхв, потом добавил, - Белояру передайте поклон от Ярозита. Он еще должен помнить про меня, во всяком случае, я на то надеюсь.
   - И тебе волхв не кашлять, - произнес Филин.
   Но старец его не слышал, он уже успел удалиться. Да и коловрат с Рысь больше не стали задерживаться в капище. Они направились в сторону постоялого двора.
   Девица шла рядом с верным другом и думала о превратности судьбы. Ей всегда казалось, что Белояр с младенческих лет ступил на тернистую дорогу, посвятив себя постижению мудрости и служению Сварогу. Что он с малолетства находился на капище под присмотром своих старших наставников, которые учили его всему тому, что сами знали. И вот теперь, узнав, что Белояр был кем - то другим и только после стал волхвом, такие вести слегка привели в смятение девицу. Сразу начали проситься наружу вопросы, которые пока некому было задать. Когда же им выдается случай вернуться в Киев - град, тогда она непременно начнет пытать наставника своего, кем он был, от чего спас Ягу, да еще чего многого, о чем ей так давно хотелось знать. Вот только возникает вопрос, станет, отвечать Белояр на всю ту пытку аль просто усмехнется как всегда и переведет весь разговор в привычную для него шутку? А пока нужно отдохнуть, потому что поутру, когда еще не встало солнце, ей предстоит подготовить все, что нужно для полета куриного яйца.
  
   ***
  
   На следующее день, когда ночные сумерки еще не успели исчезнуть под настойчивым напором солнечных лучей, когда еще на небе виднелась щербатая луна, когда еще петухи в первый раз не прокричали призыв Яриле, Рысь покинула теплую постель. Она одетая лишь в нательную тонкую поневу вышла с постоялого двора.
   Девица минула городские посады, которые еще спали крепким сном, прошла мимо жилья мастерового люда и вышла в открытое поле, где начал садиться предутренний туман, отставляя на былинках травы хрустальные капельки росы. Стоя там, на безлюдном просторе, с раскинутыми в сторону руками, взывая к Макоши и Велесу, Рысь невольно вспомнила один давний разговор.
   Произошел разговор в ту пору, когда они только что попали под опеку Светогора и Белояра.
   Завел их седовласый старец в дремучий лес, туда, где деревья своими макушками упираются прямо в небо, где густые кустарники стоят неприступным тыном, где вечную тень не может побеспокоить яркий свет солнечных лучей, потому там постоянно пахнет прелою опавшею листвой и грибами. А кругом раздается скрип сухих ветвей, потревоженных ветром, шорох невидимого взору зверья, да редкие выкрики лесных птиц.
   Вывел Белояр своих учеников, которых недавно набрал, на светлую поляну, усадил на мягкий травяной ковер, сам же расположился на низком широком пне и начал разговор с вопроса:
   - Что вы зрите, мои неразумные чадо?
   - Деревья, - ответил Георгий, тогда он еще не дорос до Лиса.
   - Траву, - ответил Найденыш, тогда он еще не был Чоботком.
   - Букашек неразумных, - ответил Третьяк, тогда его еще не кликали Филином.
   - Щебечущих пташек, - ответила Братислава, тогда она еще не достойна была называться Рысью.
   - Все что вы зрите, - терпеливо выслушав ответы, продолжил Белояр, - все это порождение Матушки - земли, она прародитель всего живого, даже вас, мои неразумные чадо. Мы еще ее называем Макошью. Она, как любящая мать, строго следит за дитятками, лелеет их, одаряет лаской и любовью. Про это надобно постоянно помнить и не забывать, да ответной любовью ее одарять. Только тогда навеки останется наша Светлая - Русь крепкой своим духом волостью, которую не по силам любому, даже самому сильному, супротивнику сокрушить, потому что сама Мать сыра земля дарит, нам Русам, неимоверную силушку да несокрушимую храбрость. Поэтому, любой из нас готов голову сложить, за нее не жалея. Но так будет только до тех пор, пока эта любовь взаимна. Стоит нам забыть про наставления предков, про нашу добрую прародительницу и сразу раздор случится на Светлой - Руси, который только на руку хитрому ворогу. Тот придет к нам и посеет разор, воспользовавшись удобным моментом, погубит Матушку сыру землю, а нас изничтожит, аль превратит в своих рабов. Вняли вы мне, неразумные чадо?
   - Вняли! - хором ответили трое мальцов да одна девчушка.
   - Что вы слышите? - вопрошал Белояр, удовлетворенный ответом.
   - Шелест листвы, - ответил Георгий.
   - Журчание ручейка, - ответил Найденыш.
   - Стрекот кузнечиков, - ответил Третьяк.
   - Дуновение ветерка, - ответила Братислава.
   - Это так она с нами пытается разговаривать, научить нас мудрости и оградить от непоправимых ошибок. Ведь все, что мы видим, это малая частица самой Матушки сыры земли - леса, поля, ими она дышит, ручьи, ключи да полноводные реки, это ее кровь, сама же земля, это ее плоть. Букашки да зверье, являются ее очами, трава да деревья - ее ушами, а ветер ее устами. Вот какова Матушка сыра земля. А то, что мы ее не слышим, сие случилось из - за того, что разучились мы по неразумности своей это делать. Она же многому могла бы нас научить. Вот смотрите.
   Белояр залез рукой в котомку, достал оттуда куриное яйцо.
   - Что это? - вопрошал он.
   - Яйцо, - хором ответили ученики.
   - А теперь? - вопрошал Белояр, закрыв яйцо ладонью.
   - Яйцо, - повторили дети.
   - Неужто, - усмехнулся старец и открыл ладонь. Там посреди разбитой скорлупы сидел желтенький цыпленок.
   - Ух, ты! - восторженно выдохнули ученики.
   - Как так вышло? - вопрошал Белояр, погладив пальцем непрерывно пищавшего цыпленка.
   - Чародейство! - уверено ответили дети.
   - Хе, хе, чародейство, - скрипуче засмеялся старец, потом отрицательно покачав головой, продолжил говорить, - это Макошь мне на ушко нашептала, какое треба вынуть яйцо из гнезда наседки, то, которое уже должно было бы вылупиться. Я же просто слегка подтолкнул своим внутренним душевным теплом, ускорил появление на белый свет цыпленка. Чары же здесь не причем.
   Вот и теперь Макошь нашептала на ушко Рыси, что треба делать.
   Еще вчера вечером она вытащила из гнезда наседки яйцо, сделала в нем маленькие едва заметные дырочки, одно на вершине, другое на толстом заду, через них вытянула наружу все, что находилось внутри, потом пустую скорлупку положила на печь, чтоб хорошенько просушить. А теперь Рыси предстояло наполнить внутренность яйца утреней росой. Этим она и занялась.
   Девица достала заранее приготовленную соломинку, начала ей, капелька за капелькой собирать росу с травяных былинок. Эту утренею влагу Рысь осторожно вливала в пустую полость яйца.
   Такое дело кропотливое да нудное, требует точности да верности руки, так что немало времени минуло, прежде чем девица завершила его.
   Но вот яйцо наполнено на четверть. Рысь осторожно залепила дырочки воском, завернула его в тряпицу. Все, теперь можно возвращаться на постоялый двор, да поторопиться, пока Ярило не показало свой ясный лик.
   Обратный путь Рысь проделала, наблюдая, как во дворах домов начали появляться жители Тур - града. Они вставали еще затемно, потому что дел у них было невпроворот, накормить птиц, напоить коров, натопить печь, да приготовить нехитрую снедь, чтоб поутру не приступать к основной работе на пустое брюхо и все это надо успеть сделать до восхода солнца.
   А вот и постоялый двор. Там Рысь уже ждали все ее друзья, сидя за столом и наворачивая за обе щеки яичницу, поджаренную на сале. Они, молча, посмотрели на нее, взором спрашивая, мол, ну что, справила дело? Девица в ответ мотнула утвердительно головой и помчалась наверх, чтоб одеться там подобающе для встречи с Актимиром. Вскоре она спустилась вниз. Трапезничать Рысь не стала, а в окружении остальных воинов направилась прямиком к городским воротам.
   Стоило им выйти на улицу, как толпа назойливых зевак обступила храбрецов со всех сторон. С восторженными криками да задорными песнями, которые в утренней тишине разносились на всю округу, они не отставали ни на шаг от воинов, спешащих на подворье князя.
   Городские ворота по такому случаю были уже открыты, так распорядился Актимир. Так что коловратам вместе со своими спутниками не пришлось ждать восхода солнца, в такое время их открывают в обыденные дни, они минули распахнутые двери, попали внутрь града. Храбрецы прошли уже знакомой дорогой и влились шумной толпой на подворье князя Тур - града. Туда подоспели они вовремя, Ярило вот, вот должно было появиться на горизонте.
   Актимир их уже поджидал, восседая в высоком кресле. Он с любопытством глянул на Рысь и произнес:
   - Ты готова диво - дивное прилюдно выказать?
   - Готова, - ответила девица.
   Толпа зевак, доселе шумевшая на подворье, разом замолкла. Она начала с нетерпением ждать, что же им покажет незнакомка.
   Рысь посмотрела на небо, которое начало окрашиваться в багровые тона. Пора, решила девица. Она покинула толпу друзей, вышла на середку двора, развернула тряпицу, вынула из нее яйцо и положила его на открытую ладонь. Теперь осталось только ждать.
   Вот и солнышко появилось на небе. Его лучи осветили княжье подворье, наполняя утренний воздух теплом. В этот момент Рысь подняла руку вверх.
   И тут все кто находился на подворье, увидели, как солнечные лучи, проникнув через скорлупу, наполнили яйцо чародейским светом. Вначале оно едва заметно поблескивало, как затухающие угли, но с каждым мгновением разгоралось все ярче и ярче, пока не стало напоминать маленький огненный шар.
   Толпа удивлено ахнула.
   Яйцо, наполненное ярким светом, медленно начало подниматься в небо над ладонью Рыси. Правда, это чудо продолжалось не слишком долго. Вот яйцо немного повисело в воздухе, потом потускнело, обрело свой прежний цвет и упало на открытую ладонь девицы.
   Рысь посмотрела на правителя Тур - града, который замер в кресле от изумления, еще бы, такого чуда ему не приходилось зреть, потом произнесла:
   - Я выполнила твою волю, князь, теперь, слово за тобой.
   Актимир до сих пор сидел неподвижно, словно не слыша ее слов, но вот он вышел из оцепенения, посмотрел в очи девице и сказал в ответ:
   - Не зря у люда говорят - век живи, век дивись. Удалось тебе, мудрая не по годам доблестная дева, в изумление мне ввести. До последнего не верилось, что кому то под силу будет выполнить последнюю мою волю. Но это тебе удалось! Ты свершила невозможное - заставила яйцо парить, как перелетную птицу! Об этом чуде молва пойдет от града к граду, славя подвиг, сей, по всему белу свету. Слава тебе, мудрая не по годам доблестная девица!
   - Слава! Слава! - взревела восторженная толпа.
   Актимир успокоил зевак поднятой рукой и продолжил:
   - Я помню о своем обещании и выполняю его. Вот чудо - птица! - он указал пальцем на золотого соловья. - Она ваша!
   - Слава Актимиру! Слава мудрому правителю Тур - града! - взревела толпа зевак.
   Под эти шумные выкрики к чудо птице подошли шестеро крепких княжьих гридней. Они подняли золотого соловья с постамента, спустили с высокой лестницы и поставили его возле ног победителей состязания.
  
   Эпилог.
  
   - И что теперь мы буде делать с этим чудом? - вопрошал Филин, глядя на старшого. - Неужто потащим с собой до самого Киев - града?
   - А что, не бросать же такое добро, - произнес Лис, шествуя рядом с телегой, на которую был погружен золотой соловей. Они медленно продвигались в сторону постоялого двора.
   - Да мы с такой обузой до лютых морозов до Киев - града не доберемся! - воскликнул Филин.
   - А почто нам до Киева его переть, - пожал плечами Лис, - довезем соловья до Мурома, а там, такому гостинцу Ставр будет весьма рад. Верно, Рысь? Знатное получится у тебя приданное!
   - Тьфу, на тебя, словоблуд! - сплюнула в ответ его подруга.
   - Мы, друже, по - другому поступим, - наконец подал голос Чоботок.
   - Как? - сразу заинтересовались все.
   - Сейчас узрите, - усмехнулся старшой.
   Они как раз въезжали в ворота постоялого двора. Оказавшись внутри, Чоботок остановил телегу, залез на нее с длинным ножом в руке, приноровился и вытащил из глазницы чудо - птицы камень Верлиль, тот самый, за которым их послал Белояр.
   - Остальное же пусть делят меж собой наши товарищи, без которых нам бы туго пришлось во время прошедших испытаний. Так будет по правде, - произнес Чоботок, держа в руке заветный камень.
   - Верно, так будет по правде, - согласились с ним остальные коловраты.
   Персы, нурманы и бритты, бурно выразили свою благодарность. Они не ожидали такой щедрости от своих новых друзей.
   Теперь, когда поручение Белояра было выполнено, больше ничего не держало коловратов в Тур - граде. Они собрали свои нехитрые пожитки, прихватили с собой снеди да положенную долю с разбойничьего обоза, сели на лошадей и больше не задерживаясь на постоялом дворе, отправились в обратный путь.
   Хасан так же не стал сиднем сидеть в Тур - граде. Он взял себе на память о невероятных приключениях второй камень из глазницы золотого соловья и в сопровождении своих верных слуг, стал держать путь в сторону далекого дома.
   Так что нурманам и бриттам осталось самое ценное, а именно - чудо птица, правда, без горящих при солнечном свете очей. Но и этому они оказались несказанно рады. Теперь нужно было решить, что делать с золотым соловьем, везти с собой, поделив поровну, аль сразу же продать его целиком, а уж потом разделить меж собой вырученные деньги. После недолгих споров они пришли к решению, что лучше целиком чудо - птицу загрузить на драккар, добраться до ближайшего града и там продать чудо невиданное, ведь в других краях за нее можно выручить намного больше, чем в Тур - граде. Но прежде им захотелось еще раз насладиться пением соловья.
   Ульф взял в руки загогулину, вложил ее в отверстие, которое находилось в боку чудо - птицы, повернул ее несколько раз. Все стали с нетерпением ждать, когда же соловей подаст свой чарующий голос. Но тот упорно молчал, не хотел он усладить своим пением новых хозяев.
   - Ба, неужто сломался? - разочаровано произнес Ульф и стукнул кулаком по боку соловья.
   Раздался звон. Когда он затих, послышался из нутра птицы тонкий детский голосок:
   - Дяденька, выпусти меня!
   - Чу, а это что за диво! - изумился Ульф. - Неужто, соловей еще и по людски молвить умеет?
   Остальные присутствующие так же подивились такому чуду.
   - Дяденька, богами тебя молю, выпусти меня отсюда! - вновь раздался голос.
   - Э нет, здесь что - то не то, - произнес Джон и стал внимательно рассматривать чудо - птицу со всех боков.
   Вот ему показался странным, какой - то маленький рычажок, а рядом с крыльями бритт разглядел едва различимую щель. Долго не думая, Джон потянул за рычажок, и перед всеми открылась небольшая дверца, из которой стремглав выскочил малец. Он побежал к ближайшему углу и там стал справлять малую нужду.
   - Вот тебе на! - только и сумели выдохнуть все от удивления.
   Малец, сделав свое дело, огляделся.
   - Где я? - произнес он, не понимая, где находится. - А где хоромы князя Актимира?
   - Малец, подь сюда! - позвал его Ульф.
   Отрок подошел, с любопытством рассматривая нурманов и бриттов.
   - Ты как там оказался? - задал вопрос Ульф, кивая головой в сторону злотого соловья.
   - Так служба там у меня, - ответил малец.
   - Служба? - переспросил нурман, не понимая, о чем ему говорят.
   - Ну да, служба, - повторил отрок после чего пояснил, - там, внутри соловья я каждый день сижу и жду, когда повернут загогулину. Тогда, по этому сигналу, я начинаю выводить трели тоненьким берестяным лоскутком.
   - Вот так князь, вот так шельмец! - воскликнул Ульф. - Дурит всем голову своим чудом!
   Остальные согласились с ним.
   - Так князю Актимиру про то неведомо, - сказал малец.
   Все с удивлением приподняли брови и молча, уставились на отрока, выжидая объяснения.
   - Приезжие торговцы, которые всучили золотого соловья нашему князю, решили сорвать с него куш поболее, вот они и исхитрились, сделали тайную дверцу, через которую можно залезть внутрь птицы и выводить трели за нее, - начал пояснять малец. - Ведь, ежели всучить просто золотого соловья - это одно, а ежели он будет петь красиво - это совсем другое. За такое чудо любой правитель немало звонкой монеты может отсыпать. Так и произошло. А про тайну, как поет соловей, знали только купцы пришлые, да мой дядя, потому что за птицу приходилось выводить трели мне. За то, он получил немало денег. Вот и вчера я как положено службу вел, да под вечер прикорнул немного внутри соловья, а дядя разбудить меня, да вытащить наружу, запамятовал. Вот такие дела. А почему птица не на подворье князя, а здесь на постоялом дворе.
   - Так она нам по уговору теперь досталась, - ответил Ульф, дивясь хитрости купцов. - Мы ее сейчас погрузим на драккар и повезем в другой град на продажу.
   - Дяденька, отпустите меня домой! - взмолился малец, услышав такую новость. - Не хочу я в другой град, мне и здесь неплохо!
   Отрок боялся, что пришлые воины прихватят его с собой, чтоб он продолжал сидеть внутри птицы и выводить трели, ведь так намного дороже можно продать соловья. Зря боялся. Воины отпустили мальца восвояси, сами же прихватили свои пожитки вместе с золотым соловьем, да долю от разбойничьего обоза и направились в сторону драккара, на котором, решили плыть все вместе.
  
  
  
   Толмач.
  
   Крес - так на Руси называли огонь, отсюда и пошло кресало - из камня высекающий огнь.
   Коловрат - праздник летнего солнцестояния, он же день Ивана Купала, сопровождался собиранием целебных трав, цветов, обрядами с огнем и водой, песнями, играми, хороводами и гаданием.
   Знак Коловрата - кольцо, внутри которого, находился сдвоенный крест, наподобие свастики только плечи направлены в обратную сторону. Плечи Коловрата указывают на зимнее и летнее солнцестояние 22 декабря и 22 июня, а также весеннего и осеннего равноденствия 21 марта и 23 сентября. Этот знак наносили на щиты и флаги, считая, что он приносит удачу в битве.
   Князь - слово происходит от славянского (конязь) - конный воин. Князями славяне называли своих вождей. В мирное время князья управляли жизнью славянских племен, а когда приходил враг - становились военачальниками.
   Немец - немец или немой, так называли иностранцев, не понимая их языка.
   Дать в хлебово - ударить с размаха кулаком сразу во все лицо, зацепив и губы. Обычно после этого удара все лицо заливается кровью, которая идет из носа и изо рта от выбитых зубов.
   Свернуть салазки - сильным ударом сбоку в нижнюю челюсть повредить ее.
   Заехать по мусалам - нанести удар в лицо вообще с боку.
   Дать под микитки - нанести удар в живот под ребра, по направлению к сердцу. От этого удара временно приостанавливается дыхание.
   Горный гмур - так на Руси гномов называли.
   Гривна - она равнялась четыреста граммам серебра.
   Макошь - Богиня прядущая Нити Судеб на небе, а также покровительница женских рукоделий - на земле; попечительствует женскому плодородию и урожайности, хозяйственности и достатку в доме.
   Ложки серебряные - в те времена каждый имел при себе на поясе ложку, чисто из гигиенических соображений. Так что хозяева, принимая гостей не заморачивали себе голову на счет этих столовых приборов.
   Сварга - на небесах обитель славянских богов.
   Сурья - волшебный медовый напиток достойный богов.
   Каурая масть - рыжая с темными подпалинами в паху и на морде.
   Сулица - тяжелый русский дротик длиной до 1,5 м. в основном применялся пехотой.
   Игреневая масть - шоколадного или темно - рыжего цвета при светлых "белый или дымчатый" хвосте и гриве.
   Тул - цилиндрический футляр для стрел, изготовлялся из плотной бересты и обделывался кожей.
   Налучье - чехол для лука.
   Сложный лук - был труден в изготовлении, так как состоял из нескольких склеенных пластин, костяных вставок, покрыт лаком, да и тетива ежели кожаная, на ее выделку уходило много времени, потому - то он дорого стоил.
   Бурая масть - смешение черных и коричневых волосков.
   Рогатина - короткое тяжелое охотничье и боевое копье с широким мечевидным наконечником, подтоком и иногда перекладиной - ограничителем.
   Мышастая масть - желто - молочного цвета с небольшой красниной.
   Чеснок с девятого века стал известен на Руси. Но здесь имеется ввиду треугольные шипы, которые используются против вражеской конницы.
   Самолетом в старину называли паромную переправу.
   Полет стрелы - его еще называли перестрелом, равнялся он 200м.
   Изгоями Чоботок обозвал хазар, а те поклонялись иудейскому богу Малоху - красный бог огня и крови, а так же Малаху Га - Мавету (посланец смерти) в иудейской мифологии - ангел смерти.
   На Руси жильем называли этажи.
   Обычная верста - 1066.8м., а межевая - 2160м.
   Стрибог - на Руси почитали его как бога ветров.
   Чур - славянский бог родового очага, оберегающего границы земельных владений.
   Крупа греческая - так раньше на Руси гречку называли.
   Анчутка - в славянской мифологии злой дух.
   Ольха под водой и в сырой земле становится прочней и долго сохраняется. По - этому хороша для колодезных срубов и подводных построек.
   Золотой перстень с лиловым камнем - Агат (халцедон) полосатый или полупрозрачный имеет цвет: бело - черный, бело - серый, иногда розовый или лиловый. Спасает от сглаза, ядов, дает долголетие и здоровье.
   Мавка - у славян особая разновидность русалок.
   Триглав - славянский бог соединял в себе три главные сущности славянских богов Сварога, Перуна, Святовита. У арийских индусов он назывался Тримурти.
   Противосолонь - против движения солнца.
   Прокудливые сосны - так же бывают и березы. Им приписывали огромную разрушительную силу. По старорусским поверьям, если такую проклятую веточку вставить в деревянную стену, то она может разрушить целый дом.
   Поклад - некая вещица, снаряженная мощным проклятием, которая подбрасывалась жертве, если иначе до нее не добраться.
   Странь - около, возле, граница с чем - то - по старославянски.
   Поруб - место заточения пленника или злодея.
   Душник, печурка, подшесток, шесток, подпечник, засыпка, горнило, лежанка, свод - все эти названия являются устройством русской печи.
   Запечник - расстояние между печью и стеной.
   Голбец - помещение вроде чулана, строилось возле печи. Там находился вход в подполье.
   Подпятник - полоска кожи использовалась как петля для дверей.
   Сон - трава - пострел из семейства Лютиковых.
   Ставр - имя Греко - Латинского происхождения обозначает Крест.
   Упырь - по старорусским легендам, люди умершие насильственной смертью, самоубийцы и спившиеся пьяницы.
   Кожаный ремешок на руке - возможно, он и использовался для защиты предплечья, как и кожаная накладка от удара тетивой, но в основном там находилась или костяная или роговая пластина. Сам до сих пор помню боль в руке, когда в детстве стрелял из самодельного лука. Мы же будь пацанами, не знали всех этих тонкостей, играя в индейцев. На палец же правой руки надевалось специальное костяное или роговое кольцо, для захвата тетивы и ее натяжки.
   Горбатая грядка - она не обязательно должна быть горбатой, так просто раньше называли неурожайное место, да и все плохое, не добротное называли также. Отсюда и пошло выражение - горбатого лепишь.
   Криксы - ночные демоницы, верные служительницы кривды. Безобразные старухи, умеющие обращаться в летучих мышей.
   Срезень - вид наконечника стрелы, которым в основном пользовались охотники.
   Тупица - так на Руси называли топор мясника.
   Скипер - взято от словосочетания Скипер - зверь, который в славянских легендах представлялся как некая темная ипостась Индры.
   Корочун и Дый - прислужники Чернобога.
   Обрыдло - значит, очень сильно надоело.
   Чую славянский дух - во многих русских - народных сказках баба - яга произносит такие слова, но там не указано почему, может, просто раньше знали, что после дальней дорожки от путников сильно пахнет потом, а нюх в те времена у людей, не знавших табака, был очень острый. Я же решил немного обширней развить эту мысль.
   Баба - Яга изначально - прародительница, очень древнее положительное божество славянского пантеона, хранительница рода и традиций, детей и околодомного пространства. Это позже мусульмане, да христиане, подсмотрев, как знахарки лечат детей от рахита, засовывая в отдельную камеру печи, где нет огня, приписали ей все злодейства, вплоть до поедания младенцев. Способ же излечения Ставра, просто выдумка автора.
   Волкодлак - человек, обладающий способностью превращаться в волка.
   Маховая сажень - расстояние между концами средних пальцев раскинутых в сторону рук - 1,76м.
   Бочаг - глубокая яма на реке, озере, болоте.
   Багник - в славянской мифологии живет в багне - торфяном болоте.
   Поприще - суточный переход каравана примерно 20 - 30 км.
   Драккар - с древнескандинавского переводится - дракон - корабль.
   Мыта - пошлина за проход через мост, на заставу, в город или провоз товара.
   Паволоки - дорогие ткани по старославянски.
   Каркаладил - это не крокодил, а неизвестное сказочное существо, его описание я, к сожалению не нашел.
   Оскопище - древко копья.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"