Молоканов Олег Александрович : другие произведения.

Вторая часть первой книги

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    выкладываю черновик второй части книги о Рунусе.

  
  Кертянин и венед переглянулись. Лица обоих были мрачны и решительны. Каждый понимал, что им нужно идти в Ахею, хотя шансов дойти немного. Впрочем, шансов выжить, оставаясь тут, было примерно столько же. А если они не смогут ничего разнюхать в Ахее, то шансы выжить стремятся к нулю. Венед едва заметно поморщился, и кивнул. Кертянин понял безмолвное послание своего побратима. За те четыре года, что они знакомы, они научились понимать друг друга даже без слов. Тор вздохнул, оглядел орков, всмотрелся в напряженным, покрытые мелкими бисеринками пота, лица ахейцев, и сказал.
  - мы присоединимся к отряду идущему в Фис.
  На лице эльфа промелькнула целая буря чувств. Сын леса сроднился с нелюдимым венедом, и с диким, навевающим страх на всех, островитянином, и сейчас их пути должны были разойтись. Такова судьба воина, сегодня ты сражаешься в одном месте, рядом с одними людьми, а завтра ты совсем в другом месте, и совсем с другими людьми. Эльф хотел было воспротивиться, и тоже присоединиться к отряду идущему в Фис, но здравый смысл взял верх. Он нужней тем, кто идет на запад.
  Тор видел смятение эльфа. Тоненький ручеек пота на лице Ланса говорил о нешуточном накале страстей в его голове. Кертянин постарался взглядом подбродрить Ланса. Эльф вздохнул, и не стал ничего говорить. Но ободряющий взгляд молодого островитянина помог эльфу справиться.
  - Тогда собираемся, - подвел итог Бэил, который являлся старшим вождем, причем наиболее старшим из всех присутствующих, следовательно, в этом походе командовать ему. Впрочем, сам орк воспринимал это иначе. Ему не нужна была власть ради власти. Ему нужно было обезопасить свой народ.
  - Я с вами, - подал голос венед, и Бэил с Тором кивнули. Венед был ВОИНОМ. И ценность его в данном походе была не в мастерском владении двуручником, а в умении мыслить, видеть перспективу, планировать действия.
  Орки, участвовавшие в совете загудели, обсуждая произошедшее, и прикидывая свои действия. Хижина Прыгуна превратилась в гудящий растревоженный улей. Вожди спорили друг с другом, жестикулировали, но все это было пропитано не злобой, а каким-то творческим единством. То тут то там вожди начинали на земле или прямо на воздухе рисовать планы, чтобы объяснить свое понимание того или иного действа. Постепенно споры утихли, все распределили роли и места в предстоящем действе, и двинулись на выход.
  Ласковое майское солнце встречало полных решимости вождей. Летающим по небу веселым птицам не было дел до людских бед, и надвигающаяся война их соверешенно не трогала. Вокруг стояло много младших вождей, авторитета которых было недостаточно для участия в совете, и множество простых орков-воинов. И каждый орк был облачен в воинские одежды. Кто в кожаную кирасу, усиленную стальными пластинами или кольчужным полотном, кто в легкую стальную броню, или кольчуги. И все были при оружии. Это был народ воинов. На лицах воинов было напряжение, ожидание, решимость.
  Сборы были недолги. Орки, ахейцы, венед и кертянин проверили броню, оружие, у кого что-то оказалось поврежденным, или вызывающим сомнение, быстро заменили, взяли недельный запас еды, трехдневный запас воды, и попрощавшись с родными, двинулись в путь.
  Березка стояла и смотрела вслед варвара, который на самом деле был для нее дороже почти всех орков. Сердце орки щемило от тоски. Она помнила обещания Оррога и его друга Луниса, но эмоции с этим не считались. Впрочем, контролировать свои чувства она умела давно, и на ее смуглом угловатом лице не проявилось ничего. Усталый бесцветный взгляд, и все. О том, что творилось в ее душе, знал лишь Инг, но и тому было не легче. Ведь Тор, единственный, кто остался из рода Трина. Верней, их осталось только двое, он и Торин. Березка не в счет, потому женщины не входили в родовое исчисление.
  Отряд идущий в Фис вскинул руки в прощальном приветствии, и побежал на восток. Орки бежали неспешно, таким темпом они могли бежать сутки, а то и двое, удобные кожаные ботинки позволяли ступать тихо, и их путь отмечался лишь пылью, поднимающейся из под сапог. Ласковое солнце провожало их, светя в широкие, защищенные кирасами и кольчугами спины, зайчиками отражаясь от блестящих шлемов и щитов.
  Тор бежал в начале колонны. Такой темп он мог поддерживать много дней. На Тасану старый Миамо, учивший его воинскому умению, заставлял бегать в гораздо более быстром темпе. Причем просто бегать одноногий и кривой на один глаз ветеран считал недостойным воина. Память об этом вызвала легкую улыбку на лице гиганта-островитянина, и он погрузился в воспоминания.
  
  926 год. Тасану.
   - Чего ты там плетешься? - язвительная насмешка Миото раздалась откуда-то спереди, и юный варвар, стиснув зубы попытался бежать быстрей. Это было сложно. Ведь бежал он с двумя мешками на плечах, под завязку набитыми песком, и весившими столько же, сколько и он сам. Миото тоже бежал с мешками, но мешки весили лишь две трети его "бараньего веса". В кертянине было около центнера, а в тасанце хорошо если килограмм пятьдесят. Да и надетый на тело полный доспех не добавлял прыти варвару, тогда как Миото был одет в легкий кожаный панцирь, и кожаную же кирасную юбку.
   Зарычав от натуги, Тор прибавил скорости, и через десять минут поравнялся с побратимом. Тасанец бежал легко, без натуги, казалось не замечая лежащих на плечах мешков. В прочем, Тору они тоже мешать не особо бежали, и сейчас, когда скорость выровнялась, кертянину стало легче.
   - Ты чего отстал? - спросил его Миото, и сейчас в голосе тасанца не было издевки. Был дружеский интерес.
   - Вспомнил вчерашний урок, - буркнул варвар, выравнивая дыхание, чтобы можно было и бежать и разговаривать. Бегущий рядом побратим хмыкнул, кертянин покосился на него, и продолжил,- про разные легенды. Старик рассказывал такие страсти...
   - Жалко, я не слышал, - беззаботно хохотнул тасанец, который вообще относился к жизни на редкость легкомысленно, - подумаешь, страсти. Вот когда есть и пить не дают, это страсти, а так... какая разница чего было раньше? Было и кончилось.
   - А если не кончилось?
  Этот вопрос в самом деле волновал Тора. Хотя Миото казалось, было наплевать. Но Тор знал, что это не так. При всей своей показушной легкомысленности, сын старого Миамо каким-то непонятным образом отслеживал все, что несло в себе хоть малейшую угрозу ему и тем, кто ему дорог. Поэтому здоровяк-кертянин был уверен, что хоть Миото и не был на уроке, а рассказанную им историю знал лучше его самого.
   - Ну, значит, кончится. Не думаю, что раньше было сильно опасней, чем сейчас. - Голос юного тасанца был спокоен и безразличен, но Тора это не обмануло, он уже понял, что его побратим много думал о тех событиях, - Это на континенте мир и покой, ну не считая того, что людям нравится убивать себе подобных, а у нас каждый год то бесы, то василиски, то какая иная пакость, ну ты и сам знаешь.
   - Знаю, - кивнул Тор, который уже успел повстречаться и с бесами, и с василисками, и даже с минотаврами, - но Гедд говорил, что сейчас даже у нас тишина и покой. Эти твари, они понятные. Знаешь чего от них ожидать. А тогда все было в диковинку.
   - Не знаю, - Миото помотал головой, попытался пожать плечами, но мешки не дали этого сделать, - может и так. Я не маг, не знаю. Но думаю, что раз людей всех не вывели, значит, ничего прямо сильно жутко страшного и не было. Смогли справиться. А может это вообще легенды, и на самом деле все было иначе.
   - Может. Сегодня урок будет продолжен, и будет собран весь класс. Все сорок человек.
   - Ого, - восхищенно крикнул тасанец, - на моей памяти такое было всего два раза. Значит, сегодня скажут что-то очень важное.
  Тасанец лихо свистнул, и прибавил ходу. Ругнувшийся сквозь зубы варвар поднатужился и помчался следом. До заката оставалось бегать еще три часа.
  
   Ученики собрались на закате. Каждый пришел со своих занятий. В классе были разные специализации - воины, охотники, маги, жрецы, барды, даже воры. Всех их готовили по разным программам, и класс собирался вместе очень редко. За восемь лет обучения это был второй раз. Во время первого раза им объяснили суть закона совести и суть закона войны. Ученики расселись под деревьями, на просторной площадке. Слева от площадки было небольшое озерцо, на котором мирно плавали лебеди. Справа был бойцовский круг - место для показательных выступлений. А спереди была собственно сама школа. Небольшое двухэтажное здание, рядом с которым стояла обсерватория - внушительная башня метров двадцати высотой, и метров пяти в диаметре - любимое место обитания магов высшего звена. Ученики расположились кому как нравилось, кто сел, кто лег, кто стоял. Тор и Миамо улеглись на землю под раскидистым платаном. Лежать на жесткой холодной земле было приятно - тела отдыхали от двадцатичасового бега.
   Вскоре подошел и Гедд - длинный сухой старик, с широкими плечами и руками как лопаты, не иначе как в молодости был не последним силачом и бойцом. Одет верховный маг Тасану был совсем не по-магически, никаких шляп и халатов до земли. Широкие шерстяные штаны, льняная рубаха, и огромная кожаная безрукавка с множеством карманчиков. По словам самого Гедда у хорошего мага уже есть все необходимое для колдовства, но хороший маг никогда не упустит возможности подкрепить свою силу.
   Маг обошел собравшихся учеников, весь класс, оглядел их придирчиво, и сел на землю, поджав под себя ноги. Ученики сразу же сели так же. Так было принято на всех занятиях.
   Гедд вздохнул, и начал говорить. Голос у мага был странный. Мощный и насыщенный, но одновременно тихий. Хотя слышали его все. Негромкий мощный голос раскатывался по поляне, на которой собрались ученики, и его слова, казалось оживали, словно бы в воздухе были видны те события, о которых говорил маг.
   - Все мы, - говорил Гедд, - живем в необычное время. Время, когда оживают древние легенды. Время, когда движутся войны между государствами, странами, кланами и родами. Пробуждаются силы, многие сотни и тысячи лет считавшиеся легендами. Причем, ставшие легендами даже на Тасану. И в наш мир идет зло. Зло чуждое, зло чужеродное. Зло настолько чужое нам, что по сравнению с ним даже бесы и минотавры родные и понятные. И зло это будет действовать через людей. И возможно даже через вас, если в ыне будете следить за собой, за своей душой, за своей совестью.
   - Есть легенда, - продолжил после небольшой паузы маг, - о спящем на материке чудовище, которое проснется в дни гибели Ахеи. И чудовище это станет предвестником небывалой войны. И когда силы людей истощатся, это чудовище станет на их сторону, и это решит исход войны. И эта война будет так велика, что затронет все обитаемые земли. А начнется она с разгрома орков, много тысяч лет бывших хозяевами, и с настоящей войны между кланами, войны на истребление. Затем станет разваливаться Ахея. Потом война захлестнет Венедию и покатится дальше на север, и дойдет до края севера, оставляя за собой выжженную землю. И на юг пойдет война, пройдя по всему континенту, и дойдя до океана. И эта война сотрет с лица земли Керт, Тасану, и Острова Драконов. В это время выйдет наружу чудовище, разбуженное раньше, и дремлющее под Ахеей, и пойдет на восток, к сердцу тьмы, уничтожая всех, кто окажется на пути. И добравшись до сердца тьмы, уничтожит его, и хаос зальет всю землю. И будет хаос править десять лет, пока остатки выходцев из Ахеи не объединят уцелевших под своим руководством, и единым кулаком начнут наводить порядки на своих землях. А чудовище Ахеи поселится под их новой землей, и перестанет считаться чудовищем, а станет почитаться за хранителя уцелевшего народа.
   - Но это легенда, - продолжил маг, - и сколько в ней правды, не знает никто. Есть еще много легенд, много старых пророчеств, которые пока не исполнятся, и не поймешь о чем на самом деле идет речь. Но вам придется их читать, думать о них, и искать их причины. И когда кто-то из вас будет находить такие проявления, должен будет так или иначе посылать сообщение сюда.
  Маг встал с земли, заложил руки за спину, и начал неспешно ходить перед учениками. То и дело он вглядывался в их лица, пытался что-то там увидеть, иногда кому-то из учеников взгляд мага, казалось проникал в душу, отчего по спине бежали мурашки, и в сердце впивались ледяные коготки страха. Дул легкий едва заметный ветерок, неся с собой запах моря и далекие крики чаек.
  - Сегодня я расскажу вам еще кое что, - продолжил Гедд, и его голос волнами растекался по площадке, где сидели ученики. Этот голос легко перекрывал крик чаек, и каждый слушатель казалось видел то, о чем говорил маг, - сегодня эти легенды начинают обретать формы. Последние пять десятков лет князья ахейских городов, словно бы заразившись чем-то, стремительно деградируют. Не настолько стремительно, чтобы сами ахейцы это заметили, но достаточно стремительно, чтобы видеть разницу в отношении к тем или иным вещам до начала этого срока и сейчас. Причем это происходит во всех городах. Все это дает основания полагать, что данная легенда не так уж далека от правды. И хуже того, такая же деградация постигла и вождей орков и гоблинов, населяющих орчьи горы, которые окружают Ахею непреступным щитом. Все это говорит о том, что время их подходит к концу. Это конечно лишь предположение, но через полтора года вы закончите обучение, и станете полноценными воинами. И почти всех вас отправят в сторону Ахеи, потому что сейчас там творится судьба мира.
  
  928 год. Тасану.
  Холодный ветер дул с востока, поднимая высокие волны, которые, словно самоубийы, кидались на скалы, и рассыпались миллиардами брызг. Воздух пах холодом и солью. Пах океаном. На Тасану надвигалась зима. Тор стоял на утесе, и смотрел вдаль. Где-то там, на западе-северо-западе, лежала древняя Ахея. Его обучение закончилось этим утром, когда состоялось посвящение в воины. Пятнадцать лет, все время обучения, кертянин отращивал косу. Так поступали все, кто выбрал стезю воинов, ну или кого выбрала эта стезя. Сегодня утром косу срезали. И побрили на лысо. Это была часть обряда посвящения в воины. С этого момента воин сам выбирал, стать ли ему чьим-то вассалом, заняться ли честным грабежом и разбоем, или податься в наемники, которые работают за очень большую плату.
  Тор еще не выбрал своего пути. И сейчас, стоя на краю утеса, и глядя на восток, он думал не о том, будет ли вассалом, грабителем или наемником. Он думал о древней Ахее. О земле, где решалась судьба мира. О земле, куда вела его жизнь с самого рождения. О земле, где можно было обрести богатство и славу, и бесславно сложить голову. О земле великих воинов и героев древности.
  Одетый в теплые шерстяные одежды, он не ощущал холода. Да и не так холодно было. Вода еще не замерзала даже в ручьях.
  Завтра ему отправляться в путь. Покидать этот остров, ставший ему домом. Свой прежний дом на Керте он почти не помнил. Он помнил только свою мать, привезшую его сюда, и тем спасшую от гибели и сожжения на костре. Так на Керте искореняли носителей Зверя.
  Чайки и альбатросы носились над стоящим на утесе молодым воином, и их крики перекрывали шум ветра, дующего с востока.
  От размышлений его отвлек возглас побратима. Тощий Миото звал кертянина к архимагу. Тор знал что будет там. Ему вручат оружие, благословят, и отправят в сторону Ахеи, вокруг которой в последнее время все сильней и сильней сплетается петля мира. Кертянин еще раз окинул взглядом горизонт, стараясь запомнить Тасану именно таким, как видел сейчас, всей грудью вдохнул соленый морской воздух, в котором явственно чувствовался запах рыбы и водорослей, и двинулся к башне архимага. Чайки пели ему прощальный марш.
  
  Башня встретила его тишиной и пустотой. На входе не было охраны. Не было слуг. Казалось, башня вымерла. Тор шел по покрытым мягким ковром переходам, и его кожаные ботинки беззвучно ступали на короткий ворс. Даже светильники на стенах не горели, отчего пробивающийся в окна тусклый свет, небо ведь было затянуто тучами, окрашивал все в какой-то странный серый цвет, лишенный казалось любых оттенков. Тор шел к главному залу, который располагался на шестом, предпоследнем, этаже.
  Распахнув тяжелые дубовые двери, покрытые узорами из бронзы, изображающими разных мифических и реальных зверей, он шагнул внутрь. Внутри его уже ждали. Гедд, Миамо, и Миото. Лица их были сосредоточены и серьезны. Тор вошел и остановился, и по ушам ударила стоящая в зале тишина. Собственное сердце кертянина бухало как гром в грозу.
  - Пятнадцать лет мы учили тебя, - нараспев сказал Гедд, - пятнадцать лет мы были твоей семьей. Но мы служим не себе. Мы служим Острову и людям. Ты стал взрослым, стал воином, и тебе пришла пора покинуть остров, идти к людям. Твое сердце, если оно чисто, приведет тебя к чистоте. Твоя душа, если она чиста, приведет тебя к жизни. Если ты станешь наемником, то сотая часть от твоего заработка должна приходить сюда, чтобы помочь в обучении других воинов. Теперь же мы снабдим тебя всем, что тебе необходимо. Подойди сюда, разденься и стань в круг.
  Тор подошел, снял с себя всю одежду, сложив ее аккуратной кучкой, и стал на указанное магом место - нарисованный алым и черным круг на полу, в котором были несколько отверстий.
  - Мы очищаем твое тело, - скрипящим голосом так же нараспев, проговорил Миамо, - и как будет омыто твое тело, так твоя душа да омывает твое сердце.
  Миото поднял над головой ведро с какой-то парящей жидкостью, и окатил кертянина с головы до ног. Тору в нос ударил едкий маслянистый сладковатый запах, и защипало глаза. Ему показалось что его окатили маслом.
  - Мы очищаем твое тело, - продолжил Миамо, - и как будет чисто твое тело, так да будет чиста твоя душа.
  И снова Миото поднял ведро, и окатил его с головы до ног. Теперь запах стал совсем иным. Пахло лесом, полями, животными, и кровью.
  - Мы очищаем твое тело, - в третий раз пропел Миамо, - и как будет чисто твое тело, так да будут чисты все твои помыслы.
  И опять Миото окатил его водой. И на сей раз с него были смыты все запахи, и тело ощутило невероятную свежесть, словно бы он только что вышел из бани.
  - Ты чист, - нараспев проговорил Гедд, - и мы вручаем тебе оружие и броню.
  Юный тасанец поднес Тору комплект одежды, и с поклоном вручил варвару, когда Тор принял комплект и быстро оделся, Миото поднес ему войлочный поддоспешник и кожаный с войлочными прослойками подшлемник, и с поклоном вручил. Когда Тор принял это и начал одеваться. Миото поднес тускло блестящую серым кольчугу из АСГАПА. И с поклоном вручил ее. Тор представлял сколько стоит такая кольчуга. Примерно столько же, сколько три-четыре сотни превосходных кольчуг, или как сотня первоклассных полных доспехов. Конечно от булавы такая кольчуга не защитит, равно как не сильно защитит и от топора, но вот от меча, стрелы, копья, и кинжала, защитит отлично. Это поистине королевский дар.
  Кертянин принял кольчугу от склонившегося в поклоне Миото, подержал ее в руках, поклонился всем троим, и быстро облачился в нее. Кольчуга была немного великовата, но это было на вырост. Уж это кертянин понял моментально.
  И после этого юный тасанец вручил ему топор. Это был не обычный тасанаский топор, которым пользовалось большинство воинов. Это было больше похоже на секиру. Метровая гнутая рукоять, на которой был насажен обух, снабженный четырехгранным шипом, а на другой стороне распологалось похоже на разрезанный пополам, только чуть наискось, овал, лезвие. Это было похоже на тот топор, с которым он обычно тренировался, вот только в отличии от учебного топора, это было ОРУЖИЕ.
  
  25 апреля 938 года. Дорога на Фисанский перевал. Полдень. Лагерь каравана Альгендикса.
  
  Яззон, командир фтийских копейщиков, видел не одну войну. За сорок с лишним лет жизни он раз десять чуть не погиб, участвовал более чем в сотне битв и ранен был не один десяток раз. Он думал, что знает о войне все. Но последняя ночь заставила его усомниться в своих знаниях. Ночью на лагерь напали. Но напали так, как никто не нападает. На четыре сотни защитников, даже почти пять, было не более пяти десятков нападающих, причем ни у кого из них не было луков. Да что там луки, у них даже мечей не было, не говоря уж о доспехах. Крестьяне, вооруженные топорами, вилами, да насаженными вдоль, наподобие копья косами, вот и все их оружие. Спору нет, опасны даже крестьяне, но не при таком соотношении сил. Если бы их было пять - шесть тысяч то пришлось бы туго, а так отбили шутя. Но капитана насторожило не это. Он и раньше видел пьяных молодцов, считавших, что им как говорят море по колено. Но одно дело пьяный кураж или рисовка перед красавицами, а другое дело эти. На их лицах была ненависть, да такая, что у Яззона мурашки бежали по спине. На войне он не видел такой ненависти нигде, хотя сложно любить тех, с кем рубишься на смерть. Но на войне другая ненависть. Те, кто не умеет ее контролировать, долго не живут и заканчивают так же как эти. Когда-то в молодости капитан, тогда еще просто гастап первого ряда, слышал от стариков, что самая сильная ненависть не между врагами, а между бывшими друзьями, братьями или супругами, словом людьми ранее очень близкими, а потом рассорившимися. Может и так. Но тогда кто такие эти крестьяне? В его отряде большинство бывшие крестьяне, люди сильные, крепкие и выносливые, и вдобавок не слабы умом. Он вообще не разу не видел нормально одетого и глупого крестьянина, ведь глупые быстро становятся нищими, а эти совсем не похожи на нищих. Он спрашивал об этом Альгендикса, но и тот ничего не мог понять. Не понимали этого так же и остальные командиры каравана, даже Гел, знающий все обо всем, и тот был в недоумении. Поэтому после недолгого совещания было решено углубить ров, увеличить насыпь и укрепить палисад, а также усилить патрули. И вот уже третий день лагерь на военном положении. Ров глубиной в два человеческих роста, утыканный острыми кольями, высокий вал и крепкий частокол способны помочь отразить атаку пяти - шести тысячного войска. И патрули по всему периметру и на сторожевых башнях. Что ж, не знаешь что делать, делай что можешь.
   - Капитан, - окликнул его командир караула восточных ворот.
  Яззон встряхнул головой, отгоняя попытки понять происходящее, и подошел к десятнику.
  - Что у тебя?
  - Там отряд. - Десятник докладывал без спешки, собранно и деловито, - сорок человек, половина раненые, похоже, от кого-то бегут.
  Яззон поднялся на вышку и увидел двигающийся в их сторону отряд - десять всадников, четыре повозки и четыре десятка пеших, среди которых женщины и дети. Капитан прикинул, что к лагерю они подойдут минут через десять, и побежал к Альгендиксу, все-таки решать, пускать их или нет, предстоит ему.
  - Что случилось, Яз? - спросил его караванщик, которому сильно не понравился взбудораженный вид копейщика, - на нас что, опять напали?
  - Нет, не напали, - Язон помотал головой, оглянулся в сторону ворот, и продолжил, - в гости идут.
  - Это что, такая шутка, да?
  - Какая шутка, Ал, говорю же тебе, кто-то к нам приближается. Десять всадников, тридцать пехотинцев, десяток детей и баб, да четыре телеги. Только, кажется, они от кого-то бегут, и этот кто-то не слишком далеко.
  Караванщик вздохнул. Мало на его седую голову неприятностей, тут еще и какие-то беженцы.
  - Как скоро они подойдут?
  - Пять, может десять минут. Что будем делать?
  - Думаю нужно их запустить, - несмотря на раздражение, сволочью Альгендикс не был, и отказать в помощи раненым и нуждающимся только потому, что у него плохое настроение, было совсем не в его характере. Но и слепое наивное желание всем творить добро, тоже было не в его характере, потому он вздохнул, и продолжил, - только сначала убедимся, что на их плечах к нам никто не въедет, а то мало ли что.
  Язон кивнул. Он и сам собирался сделать так. Все-таки война быстро лечит наивность, и делает из дурака мудреца. Правда чаще дураки гибнут, но тем не менее.
  - Мои воины и стражи следят за ними, да и перед воротами можно будет их лишнюю пару минут подержать. Если все будет чисто, то запустим.
  - Хорошо. Когда они подойдут к воротам, дай мне знать.
  Яззон кивнул и пошел к воротам. Он получил указание и исполнит его. Долгая служба во Фтийском легионе сделала такое отношение к жизни его натурой. Капитан мог и сам принять решение, но если был кто-то, кто являлся старшим по чину или по званию, то он предпочитал быть лишь исполнителем.
  Вскоре странный отряд добрался до ворот. Это был именно странный отряд. Всадники, среди которых было трое орков и двое эльфов, сидели в седлах так, как будто составляли со своими конями одно целое, что нормально для эльфов, но уж никак не для орков, которые всегда, ну или почти всегда предпочитали чужим ногам свои. Еще были трое крепких каменнолицых северян, может асов или кетов, в северных варварах никто в караване толком не разбирался, одетых в простые, но крепкие одежды из кожи и отличные вороненые кольчуги. И было еще двое всадников, похоже, явившихся откуда-то с далекого запада, невысоких, сухих и жилистых и невероятно гибких и подвижных. Пожалуй, в ловкости и подвижности они не уступали даже эльфам, и вдобавок у них кажется совсем не было оружия. Ни луков, ни мечей, ни копий и, тем не менее, эти парни держались так, будто были вооружены не хуже вендских вождей.
  - Кто вы такие, - крикнул командир стражи восточных ворот, - и что здесь нужно?
  - Путники. Идем в Ахею, а ваш лагерь как раз по пути. Надеюсь, вы не откажете путникам в гостеприимстве? - в голосе орка не было ни угрозы, ни насмешки, лишь вопрос и едва заметная усталость.
  - Откуда вы идете? - спросил подошедший Альгендикс, и с какой целью?
  - А откуда, по-твоему, мы можем идти, - ехидно ответил вопросом на вопрос один из эльфов, за что сразу же получил увесистый подзатыльник от здоровенного, доселе молчавшего орка.
  - Не обижайтесь на моего брата, - прогудел орк, и пригрозил эльфу громадным, размером с ахейскую голову кулаком, - он недавно был ранен в голову, вот и несет теперь всякие глупости, а, что до того, откуда мы идем, так идем мы из Асгарда в Ахею через землю венедов. Если ты спросишь, зачем, то я не смогу тебе ответить, ведь наши дела касаются только нас.
  - Это твой брат? - казалось, из всего, что говорил орк караванщик заметил только это, - как такое может быть, ведь ты орк а он эльф?
  - Это долгая история, слишком долгая, что бы рассказывать ее через стену. Ну, так что, окажете ли вы нам гостеприимство?
  - Конечно, окажем, но поскольку время смутное, то наша стража обыщет вас и ваши повозки, вдруг там что-то опасное для нас.
  - Хорошо, - пожал громадными плечами орк, - пусть выходят и проверяют. Мы не будем им мешать.
  Два десятка стражников бегло просмотрели повозки и нигде не заметили спрятанных воинов. Один из них несколько раз махнул рукой, привлекая внимание стражей лагеря, и подал знак одобрения - сжатый кулак с поднятым вверх указательным пальцем, сообщая этим, что проверка ничего опасного не обнаружила. Стражи знак поняли и открыли ворота. путники вошли в лагерь Альгендикса. в их повозках оказались лишь пятеро раненых, да какие то непонятные ящики, слишком маленькие, чтобы в них мог поместиться человек. ранеными сразу же занялись караванный врач и его помощник, а громадный орк и его " брат" пошли в палатку Альгендикса, куда подошли и старшие командиры каравана.
  - Я все-таки хотел бы знать, кто вы такие и почему собрались в такую странную компанию? - Караванщик внимательно посмотрел на одетого в шерстяные одежды и крепкую кожаную броню орка, предполагая, что он среди них главный.
  - Ты уж прости, уважаемый, но я хочу понять, что такого странного в нашей компании ты увидел? Я вот, например, нахожу очень странным, что торговый караван, идущий из земли венедов в славную Ахею, вдруг становиться укрепленным лагерем в пограничье, и явно готовиться к отражению атак.
  Караванщик задумчиво посмотрел на гостей, потом на своих офицеров, покачал головой и ответил.
  - Ты прав, орк, это и впрямь странно, что мы остановились здесь, и еще более странно, что и атаки на нас уже были, правда, еще более странные, чем наш лагерь. Мы шли в Фис, но в пути ... в общем, нам пришлось стать тут лагерем, потому, что пускаться в путь не зная что впереди - непозволительная роскошь. Скоро вернуться разведчики, и надеюсь, мы сможем продолжить путь. Я удовлетворил твое любопытство?
  - Не совсем. Но думаю, это может подождать. Кажется, вас остановило то же, что и нас привело сюда. В Ахею идет война, война жуткая и неправильная. Идет с далекого запада, и, к сожалению, идет не только к вам. Наши вожди, - при этом слове орк едва заметно усмехнулся, так же, как и эльф, - решили, что в этой войне нельзя держаться за старую вражду, и древние сказки. Вот потому мы идем вместе. Ты ведь это подразумевал, говоря, что компания у нас странная?
  - Это, но, тем не менее, я так и не понял, зачем вам идти туда? Ведь если война и впрямь такая, как ты говоришь, то, что изменит лишняя полусотня воинов?
  - У нас есть причина. Мы не можем повлиять на исход большой битвы, но ведь далеко не все сражения выигрываются на поле боя. Хотя, тебе, ахейцу, скорее всего это сложно понять.
  - То есть, вы разведчики?
  - Разведчики? - Орк пожал плечами и хмыкнул, а на лице эльфа отразилось смущение, - можно сказать и так. Да, пожалуй, это правильное определение.
  - Тогда зачем вам столько повозок? Насколько я знаю, разведка всегда идет налегке.
  - А в повозках подарки. Моей и его родне, - орк кивнул на северянина, и продолжил, - всяким там братьям да сестрам.
  Альгендикс задумался. То, что они не хотят говорить, что и куда везут, их право, он и сам на их месте вряд ли кому-нибудь рассказал, что везет, но он не на их месте, а они чужаки. Можно им верить или нет, как узнать? С одной стороны, если во время боя они ударят в спину это, скорее всего, принесет им поражение, а с другой, пять десятков воинов, среди которых трое орков и двое эльфов могут хорошо помочь в бою, а эльфы и вне боя хороши - и лекари, и дозорные, видящие лучше орлов. Что ж, значит нужно к ним приглядеться получше, вдруг они друг другу пригодятся.
  - Никто не может запретить везти подарки родне. - Караванщик усмехнулся и продолжил, - это ваше личное дело, меня заботит лишь судьба каравана и его безопасность. Как вы можете убедить меня в том, что не опасны для моих людей?
  - Я могу принести тебе, ведь ты же сейчас их командир, клятву воды и травы, надеюсь, ты знаешь, что это значит.
  Альгендикс знал. Сильнее этой клятвы для орков лишь клятва Оррогом и его Хозяином, но на его памяти ни один орк не давал такой клятвы. И нарушить такую клятву, тем более данную перед свидетелем - верное самоубийство. Многие кланы пойдут на все, лишь бы покарать клятвопреступника, и покарать так, чтобы у всех, кто об этом услышит, по спине пробежала дрожь.
  - Если ты принесешь такую клятву, то вы сможете оставаться с нами столько, сколько захотите.
  - Хорошо. Я Роггер из клана Синего Дракона, от лица всех своих спутников приношу клятву воды и травы командиру этого каравана. Мы не замышляем никакого зла против них и если возникнет нужда, станем на их защиту. Арде. - орк снял с пояса флягу, отвинтил крышку и капнул пару капель на руку и откинув полог палатки, стряхнул их на траву, - эта трава приняла мою воду и она свидетель - моя клятва нерушима.
  Орк внимательно посмотрел на эльфа. Тот легкомысленно улыбнулся, но, тем не менее, совершил тот же ритуал с водой, а затем и северянин налил воду на руку и стряхнул ее в траву.
  - Что ж, клятва принесена, и надеюсь, мы сможем помочь друг другу. Теперь может, скажете, наконец, что все-таки загнало вас сюда, - увидев, как изменилось лицо караванщика, орк добавил - думаю это что-то необычное. И, скорее всего опасное.
  - Черт, Ал, они ведь все равно узнают, так давай им покажем тот лагерь. Кто знает, не смогут ли они понять там больше? - Гелло внимательно посмотрел на командира - мы ведь так ничего толком то и не узнали. Разведчики скажут лишь о том, что видели, а бессмертные могут увидеть суть, причину.
  Альгендикс минуту подумал и решил, что маг прав. Они ведь даже не знают, что им на самом деле грозит и откуда, так, что хуже, чем есть, вряд ли будет.
  - Ты прав. - затем ехидно глянул на мага и добавил, - а раз прав, то ты и отведешь их туда, только возьмите охрану, мало ли что.
  - Если ты не против, - сказал Роггер, - то я возьму троих своих бойцов, а вы отправляйте столько, сколько считаете нужным.
  Альгендикс кивнул и обратился к Яззону - возьми десяток и идите к брошенному лагерю.
  Фтиец кивнул и побежал собирать бойцов. Разведчика, четырех лучников и пятерых пехотинцев-мечников. Несмотря на то, что сам он начинал гастапом - тяжело бронированным копейщиком, в кованом панцире, кольчужных штанах, и очень тяжелом шлеме, способном сохранить голову даже при прямом ударе не слишком тяжелого топора. Щит гастапа закрывает его от колен до шеи, и выдерживает по крайней мере четыре прямых удара двуручного топора перед тем, как начинает рассыпаться, но и после этого является неплохой защитой. На его памяти такой щит в умелых руках старого бойца, учившего его строевому копейному бою, выдержал почти полсотни ударов добротного орчьего топора, с одного удара разбивавшего повешенные на стену легкие щиты. Правда старый боец старался принимать удары на излете и вскользь, но удавалось это не всегда. Такой щит давал хорошую защиту в строевом бою, когда точно знаешь, откуда ждать удара, но из-за своих размеров и большого веса превращался в невероятную обузу в быстрых и маневренных боях. То же самое относилось и к гасте - тяжелому ударному копью, с легкостью пробивавшему даже кованые доспехи, правда, если удавалось хорошо размахнуться, или ударить навстречу. Гастапы хороши в тесном строю, защищенные тяжелой броней и ощетинившиеся длинными копьями, они выдерживали удары многократно превосходившего их по численности противника, и, уловив момент, переходили в контратаку. Мало кто мог выдержать удар такого ежа. При всех достоинствах еж был неповоротлив и уязвим для быстрых летучих атак.
  Он отобрал бойцов и сообщил им задание. Среди отобранных Яззоном не было ни одного новичка, все прошли не одну битву, и потому экипировались в соответствии с поставленной задачей. Легкие кожаные доспехи, легкие щиты ,короткие мечи и короткие пехотные копья, длинной меньше двух метров, легкие, но тем не менее, в умелых руках, очень опасные, - самое то для летучих боев. Через пять минут отряд был готов к выходу. Вскоре пятнадцать бойцов покинули лагерь. Через полчаса неспешного хода они достигли брошенного лагеря. Орк и эльф внимательно обошли место стоянки, заглядывая под каждый лист и куст, а Гелло ходил за ними словно привязанный. Тем временем стражи рассыпались по периметру, стараясь держать в поле зрения не только тех, кого охраняли, но и окружающее пространство. Орк и северянин, которых взял с собой Роггер спокойно стали посреди стоянки, словно никакой опасности не было и в помине. Вскоре осмотр был закончен, Роггер и эльф обменялись парой фраз, которых никто из ахейцев не понял, и отряд пошел обратно.
  - Ну, может, скажете все-таки, что вы там увидели, - попросил их маг, который буквально подпрыгивал от съедающего его нетерпения и интереса, - ведь вы же что-то увидели. Пожалуйста!
  - Что ты хочешь услышать? - спросил, улыбаясь, эльф, - что зомби, которых ты так боишься, нет? Сожалею, но не могу тебе этого сказать, прости. Но могу тебе сказать, что никто из тех, кто тут стоял лагерем не погиб от рук зомби, как впрочем, и те, кто за ними гнались. Зомби тупые и, в общем-то, относительно безвредные, во всяком случае, люди гораздо вредней и опасней их. А что там увидел ты?
  - Сложно сказать. - слова эльфа успокоили давние страхи мага, и теперь Гелло мог не только говорить спокойно, но и мыслить трезво и ясно, как и положено уважающему себя магу. Оглядевшись вокруг, маг вспомнил события того вечера, когда они вдвоем ходили смотреть на этот лагерь. Верней ходил смотреть только он, а гигант-островитянин лишь показывал дорогу, да тащил мага обратно, - я видел след их памяти. Их гнало вперед воспоминание о побоище, где погибли все их воины. Я не увидел, что же там произошло, но это их ужасало. А потом кто-то уничтожил погоню. А они боялись зомби, но Тор говорил, что зомби тупые и медленные, значит, вряд ли они могли перебить погоню. Да я и сам так думаю, но тогда получается, что кто-то подкинул им идею о зомби. Может внушением, может как-то по-другому, не знаю.
  - Этот Тор, он кто?
  Маг посмотрел на эльфа с удивлением, потом встряхнул головой и пояснил, - Тор, он с Керта, у нас его так и звали - Тор-кертянин, но вы же с нами не ходили и не могли знать об этом. Родом он с Керта, но рос, кажется на Тасану. В общем, никто ничего толком про него не знает. Но разведчик он лучший из всех, кого я когда-либо видел.
  - А...- непонятно протянул эльф, и переглянулся с орком. - что ж, пожалуй ты прав, он тоже. Зомби там не было.
  - А кто их убил? - Спросил маг, видя, что эльф замолчал, - люди? Нелюди? Или кто-то еще? Это вы узнали?
  - Люди.
  - Ага. Люди. Убили погоню так, что этого никто не заметил, из каких же это таких добрых побуждений? Мне кажется, что люди в этом участвовали, но там был кто-то еще, кто-то гораздо более сильный, вот только кто?
  - Получил? - Орк усмехнувшись взглянул на эльфа, - не такие уж они и тупые. По крайней мере, этот. Ты прав маг, там были не только люди, и именно они перебили воинов, а вот кто перебил погоню, я не знаю. Но, похоже, тоже не люди, хотя гнались люди. Настоящие. И почему перебили, тоже не знаю. В общем, нужно ждать ваших разведчиков, тогда станет ясней. Сейчас же ясно, что в вашей земле идет война, в которой участвуют не только люди. Я имею в виду всех - орков, эльфов, людей, гномов и прочих им подобных.
  
  25 апреля 938 года. Дорога на Фисанский перевал. Утро.
  
  - У тебя три тысячи воинов, тысяча бойцов у беотийца и три кибера. Чего ты боишься?
  - Не знаю. Но у меня не уверенности в том, что мы сможем сделать это.
  - Если бы ты видел киберов в деле, ты бы так не говорил.
  - Смотритель был посильнее чем твои паршивые киберы, и тем не менее его одолели. И кто? Горстка тупоголовых орков! А ведь на его стороне было почти тридцать тысяч бойцов, и, тем не менее, произошло то, что произошло. С чего ты взял, что здесь произойдет по-другому?
  - С чего я взял? Да с того, что этот идиот полез посмотреть, как там продвигается осада и его шлепнули, а мы же с тобой такой ошибки не совершим. Если даже наши воины не смогут одолеть варваров, мы всегда сможем отойти, прикрываясь киберами. Да и вообще, через три дня придет десант доминаторов, но им нужно свободное место, а этот их лагерь подходит для высадки как нельзя лучше. Так что у тебя все равно нет выбора. Без твоих бойцов мы проживем, а без десанта нас отсюда вышвырнут как котят.
  - Хорошо. Я отправлю их на этот лагерь, но пусть киберы стоят рядом, со мной рядом, а я буду между тобой и этими варварами.
  - Согласен. Выводи своих бойцов.
  
  
  Альгендикс постарался насколько возможно комфортно разместить гостей. Сначала им хотели выделить запасные палатки, но те отказались, сказав, что у них все есть, и через полчаса поставили три странно блестящих палатки, причем не из шерсти, как обычно, а из какого-то материала, похожего на очень тонкий и легкий металл. Орки, эльфы, северяне, пришельцы с запада и большая часть отряда расположились в "ангарах", так они называли эти палатки, остальные же расположились под телегами. Вскоре после того, как пришельцы разместились, они начали расставлять разнообразные блестящие сооружения. На резонный вопрос караванщика о предназначении всех этих штук Роггер сказал, что эти самые штуки - это своего рода магическая стража вокруг лагеря, замечающая всех приближающихся к нему. Орк пояснил, что все, это вообще всё, что движется и крупнее собаки. Ахеец пожал плечами - у каждого народа своя магия, и уж тем более у путешествующих вместе орков и эльфов. Уже через четыре часа Альгендикс радовался тому, что у него такие гости, но где-то в глубине его сознания завелся страх. И причиной его были так же они.
  
  25 апреля 938 года. Дорога на Фисанский перевал. Вечер.
  
  Эльфы первыми заметили опасность. Четыре тысячи воинов приближались к лагерю, и, скорее всего не для того, чтобы попить чаю. Стража каравана заняла места на стенах. Лучники приготовили колчаны, и надели на луки тетивы. Внезапно один из стражей заметил нечто необычное - трое здоровенных, высотой в полтора человеческих роста и вдвое шире в плечах, блестящих ... человека? Может и человека, вот только орк и зльфы увидев их, от души.
  - Что за черт! Киберы!
  Орк посмотрел на своего "брата" и они бегом кинулись к ангарам. В этом мире киберов не знали, потому никто не представлял всю опасность ситуации. Если их успели адаптировать к местным условиям, то придется сильно повозиться с ними и еще не факт, что удастся их одолеть. Между тем оба северянина переглянулись и пожали плечами. Ни один из них не чувствовал в киберах или приближающемся противнике никакой угрозы. Это не тот противник, которого стоило бояться, это даже и не противник вовсе, а кучка глупых обманутых детей, но если оркам и эльфам охота поиграть в героев - ладно, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось, такая поговорка ходила одно время в Асгарде.
  Вскоре оба "брата" притащили какое-то странное оружие. То, что это оружие Альгендикс понял сразу, ведь сначала на лицах у обоих был испуг, а теперь твердая, какая-то мрачная решимость, как у безоружного человека, встретившего в лесу медведя, и вдруг обнаружившего в руке острогу с крестовиной.
  Роггер подбежал к ограде, взбежал на сторожевую башню, положил оружие на плечо, прицелился и сразу же начал стрелять. Оружие издавало звук похожий на забивание гвоздей - стук, стук-стук, стук-стук-стук, стук, и с башни к блестящим людям полетели лучи, по крайней мере, так это виделось ахейцу. Один из них покачнулся, окутался голубыми сполохами, но, тем не менее, продолжил идти. Орк перестал стрелять и кинулся вниз. Схватив другое оружие, гораздо больше и тяжелей предыдущего он опять помчался к башне, правда теперь не так резво, видимо оружие и впрямь было очень тяжелым. Это оружие стреляло по-другому. Раздался очень громкий и гулкий звук, похожий на гром и уханье филина, и небольшой огненный шар понесся к цели. Видимо киберы заметили его и попытались разбежаться в разные стороны, но не успели, огненный шар ударил в одного из них и произошел взрыв. Такого взрыва не видел никто из ахейцев за всю жизнь. Вспышка поглотила киберов, а взрывная волна сбила с ног большую часть приближающихся врагов. Через пару секунд огонь погас, и все с ужасом увидели, что монстры продолжают идти.
  Между тем северяне стояли и спокойно смотрели на попытки одолеть врагов. Когда прогремел взрыв, один из них кивнул другому и что-то негромко сказал. Второй слегка усмехнулся и пошел к ограде. Никто из ахейцев не обращал на него внимания, что впрочем, нимало того не беспокоило. Северянин не спеша забрался на башенку, где стояли обескураженный орк и перепуганный эльф, ободряюще кивнул обоим и, повернувшись к киберам негромко произнес: - Прах! И монстры рассыпались в течение двух-трех секунд. Вражеское войско завыло и сломя голову побежало назад. А северянин также незаметно спустился на землю и присоединился к своему товарищу. Никто из ахейцев этого не заметил, все с ужасом смотрели на "братьев" - орка и эльфа, видимо, пытаясь понять, кто же они такие - колдуны, герои или боги. В то, что оба они совершенно обычные жители Рунуса не верил ни кто, потому что, несмотря на могущество орчьей и особенно эльфийской магии такое было не под силу обычным эльфийским магам или шаманам орков. Орк и эльф спустились с башни и направились к северянам. Ахейцы же наоборот старались держаться подальше от тех и делали вид, будто ничего из ряда вон выходящего не произошло, но получалось это крайне плохо. Лишь Альгендикс направился к новым союзникам. Страх сжимал его сердце, но долг двигал вперед. Он отвечает за всех своих людей, и обязан сделать все, чтобы оградить их от неминуемой смерти.
   - Я хотел бы знать, что тут произошло, - ценой неимоверных усилий караванщик заставил свой голос не дрожать, - только не говорите, что ничего необычного не было.
   - Видишь ли, уважаемый Альгендикс, мы столкнулись с воинами из другого мира, которые помогают вашим врагам. А может наоборот, не знаю, - орк говорил спокойно и размеренно, так же, как сообщал, что через час наступит рассвет, - и то оружие, которое так удивило тебя и твоих людей так же из другого мира, правда не из их.
   - какой еще другой мир! - Альгендикс хотел было возмутиться, но вдруг понял, что орк похоже говорит правду. В том мире, который он знал, никто не видел таких тварей. Драконы, пожалуй, могли бы пережить взрыв такой силы, да и в том он не уверен. А кроме драконов не было известных ему сил, не боящихся взрывов, да и про такое оружие он бы, пожалуй, тоже что-нибудь услышал, если бы оно было где-то на Рунусе. Но если это так, то все то, что с самого детства было основой его мировосприятия, оказалось неверным. И если это не сон, то значит пришло последнее время, конец мира, их мира, и приход эпохи тьмы, о котором писалось в некоторых очень-очень древних книгах. Но если те книги ошиблись и их мир не единственный, то кто знает, не ошиблись ли они и в остальном. Похоже, подумал он, теперь наши пути связаны, и лишь они знают куда идти. - Может, тогда вы объясните, в честь чего у нас такая война?
   - В смысле, в честь чего? - не понял эльф.
   - В том смысле, что кое-кому понравился ваш мир, и он пытается отхватить его себе, - сказал молчавший доселе северянин, - получится захватить, захватит, а нет, будет гадить и ослаблять его, чтобы потом все равно захватить. Он так действует повсюду. И везде ему служат местные, и именно выбор местных жителей решает, кто будет править их миром, кто будет их богом.
   - У нас вроде и так нет недостатка в богах, зачем еще один?
   - Если ваши боги и впрямь боги, то может им и удастся отстоять свою власть, но если честно, я тут ни одного не встретил.
   - Ну, я-то тоже ни одного не встретил, - мрачно усмехнулся ахеец, - хотя храмов много видел. Правда боги тех храмов при мне ни разу не показали свою силу.
   Альгендикс зло сплюнул и негромко выругался.
   - Видать, плохи у вас тут дела, протянул эльф, - боги попрятались, нечисть повылазила, и вообще бардак!
   - Можно подумать, что где-то по-другому. Разве в ваших лесах не так?
   - Не знаю. Я там очень давно не был. Может тоже так, а может, нет. В любом случае, если это не остановить, то скоро везде будет так.
   - Остановить, остановить, как остановить, и главное что? - ахеец посмотрел на эльфа в упор - ты сам-то хоть знаешь, что происходит?
   - Я знаю, но тебе вряд ли смогу объяснить, хотя попробую. В общем, налицо реконструкция Рунуса, и первая фаза уже заканчивается. Когда наберется критическая масса недовольства и желания, произойдет прорыв. Потом чистка, потом сама реконструкция.
   - Это что, такой прикол, да? - Альгендикс посмотрел на Роггера - может хоть ты скажешь по-человечески?
   - Рад бы, но боюсь, что и мои объяснения будут туманны, так что я скажу тебе главное. То, что происходит сейчас лишь начало. Прежде чем начнется продолжение, произойдет изменение отношения людей, всех людей, к этой войне. Многие поверят в то, что монстры захватчиков, как и сами захватчики их друзья, одни купятся на ложь, другие на личную выгоду, третьи на власть, кого-то запугают, а кого-то сломают, методов множество. И уже эти люди начнут новую войну.
   - Получается, что все происходящее сейчас - не самое страшное? - увидев, что орк и эльф кивнули, ахеец нахмурился, сжал руки в кулаки и зло продолжил - а раз вы знаете это, то может, знаете и того, кто все это затеял? Может, знаете, почему он это делает, чего хочет, и что будет с нами?
   - Того, кто все это затеял, не знает никто из нас, но я знаю тех, кто служит ему. - орк говорил спокойным, каким-то даже бесцветным голосом, в котором не было никаких эмоций, ни боли потерь, ни памяти о трех месяцах проведенных в летучем госпитале на Саманте-3, когда его в прямом смысле слова собирали по частям, ни страшного побоища на Алимане, когда из всего десанта в живых осталось лишь шестеро бойцов, ни целой кучи других событий, после которых эльф два года кричал во сне, и которые до сих пор вспоминал с дрожью.
   - Я воевал с ними,- продолжил Роггер, - и Иджис, - тут орк кивнул на эльфа - тоже. Я видел много войн, но эта была самая жуткая.
  Видя, что он замолчал, Гелло смущенно кашлянул и спросил, удалось ли победить в той войне.
   - Победить? Да мы победили, если это можно назвать победой. Мы вышибли их из наших миров, положив при этом лучших воинов, а через два года оказалось, что мы воевали с наемниками и предателями из своего мира. Потом была еще одна война, уже на их земле и, наконец, наши правители заключили с ними мир. Такой была наша победа. А спустя какое-то время с ними был заключен союз.
   - Союз с врагами? - Альгендикс в сомнении покачал головой, - ваши правители видно сошли с ума, раз заключили союз с ТАКИМИ врагами.
   - Даже ты понял это, - ехидно бросил Эльф, - но не они. Эти болваны думали, что этим обезопасят себя, но вышло иначе. И через двадцать лет мы лишились своей планеты. Боюсь, что и здесь будет так же.
   - Если все так, как вы говорите, то какие у нас шансы в битве с таким врагом? На что вы надеетесь? И на что надеяться нам? - Лицо караванщика было мрачным. Он понимал, что если эти странные братья правы, а они, скорее всего, правы, то древняя Ахея, да что там Ахея, весь Рунус обречен.
   - Не печалься, друг, возможно не все еще потеряно и есть надежда. - орк смотрел в никуда но в голосе уже не было прежней безжизненности - однажды этот враг был побежден, и сделал это житель вашего мира, правда я не знаю, как. А потом он повел народ на запад, и привел их сюда. Это было три с половиной тысячи лет назад.
   - Ты хочешь сказать, что их одолел Михаил, сын Ахана?
   - Да. Его звали именно так. Правда потом они все же смогли отомстить и убили его, но месть эта произошла почти пять сотен лет спустя. И по большому счету ничего им не дала, потому, что к тому времени он уже был старым, больным и уставшим человеком. И он ждал смерти, как избавления. Но важно не это. Ходил слух, что в старости Михаил написал свиток о своей жизни, где описал и победу над врагом, и основание первых городов в Ахее. Вот эта то книга и должна нам помочь.
   - Ага, книга, которая неизвестно где, да и написана она ведь не вчера, а три, ТРИ тысячи лет назад! И где вы будете ее искать? В Ахее десять городов, которые постоянно друг с другом воюют, и сотни деревень, а где книга не известно.
   - Зря ты так, - орк посмотрел на караванщика и покачал головой, - она в Фисе. Правда я не знаю, где точно, но думаю, что смогу найти в течение двух-трех дней.
   - Значит, ваш путь лежит в Фис. - Альгендикс не спрашивал, а констатировал факт, - и наш тоже, вот только что мы там найдем? Если враги тоже знают об этой книге, то и они будут ее искать, и если вдруг не знают где, то легко смогут узнать у нас.
   - Не понял, - негромко произнес один из северян, прищурив глаза, - как это у нас?
   - Да что тут непонятного! - взорвался караванщик, хлопнув себя по бедру, - вы им такой след оставили, что только слепой не увидит. В нашем мире нет таких монстров, которых вы уничтожили, значит, монстры их, но ведь и оружия такого нет. Хотя сдается мне, не оружием вы их одолели, - караванщик покачал головой и усмехнулся, - это ведь не орчья и не эльфийская магия, я ведь видел, что вы испугались, а вот они нет. Так и получается, что проявилась сила, опасная для их бойцов, и свидетелей не одна тысяча, так что выяснить, что эта сила в нашем караване - лишь вопрос времени. И почему-то кажется мне, что со следующими противниками так легко не справиться, и если они это дело просекут, то кинут сил с избытком, а может наоборот, подождут, пока мы сами их не приведем куда нужно.
   - Это бред! - северянин покраснел и сжал кулаки - такого не может быть.
   - Погоди, - одернул его орк, - даже если все и не так, то такое все равно более чем реально. Зачем пускать киберов, если у них и так преимущество, не для того ли, что бы провести разведку? Кто знает, не наблюдал ли кто-нибудь из них за боем? И не ожидали ли они мощного сопротивления? Если так, то нас провели, как детей! А весь мой опыт говорит, что именно так дела наши и обстоят. Вы ведь никогда раньше с доминаторами не сталкивались, а я полжизни с ними бился, и скажу, что это выходка как раз в их стиле.
   - Да, - поддержал его эльф, уже не кривляясь и не прикидываясь придурком, - это очень на них похоже, жертвовать малым ради информации, или для введения противника в заблуждение. Я и сам не один раз попадался на этом.
   - Значит, нужно что-то такое сделать, что спутает все карты тому, кто за нами наблюдает, - негромко проговорил воин запада, - что бы он засомневался в правильности своих выводов.
   - Как?
  Западник посмотрел на орка и усмехнулся.
   - Ладно, северяне не знают, зачем сильным лишние знания, но ты ведь всегда был лучшим стратегом из всех, кого я знаю, да и тактик из тебя неплохой.
  Орк скривил лицо и что-то невнятно пробурчал. Через минуту на его грубом и жестоком лице появилась улыбка. Весь его вид говорил о том, что гигант орк доволен, а доволен он мог быть только в одном случае.
   - Я же говорил, что ты лучший стратег, - западник хитро смотрел на орка, прищуривая и без того узкие от природы глаза.
   - Скажи, Мао, а что ты придумал? - спросил вдруг один из северян невысокого западника.
   - Я? Ничего. Зато я смог заставить его что-то придумать, и сдается мне, эта придумка будет не хуже той, что ты изобрел в серной долине.
   - Насчет не хуже не знаю, но идейка одна меня посетила. Помнишь, ты говорил о вашей огненной магии? Ну, про всякие огненные шары и прочее?
   - Помню, было дело, - кивнул Мао, - и что?
   - А то, что нужно сымитировать стрельбу из трех-четырех десятков стволов.
   - Ты думаешь это так просто? Взял и... я понял! Мы это сделаем, а он будет думать. Что это было, либо все местная магия, либо все стрельба из плазмопушек, но тогда получается, что их тут не один десяток. Что ж, такое сделать очень трудно, но мы справимся, и надеюсь, вы тоже нам поможете.
  Северяне кивнули. Еще бы они не помогли, ведь это была их идея, начать стрелять по киберам.
   - Но у нас есть еще одна проблема, - орк смотрел на северян и решал, говорить ему дальше или нет. Но говорить придется, и придется объяснять этим чудо-магам в чем состоит суть проблемы, а им это вряд ли понравится, но выбора нет - вы чем киберов уничтожили? Это что за магия?
   - Ну...
   - Хорошо, я спрошу по-другому, где-нибудь на Рунусе есть такая магия? Есть ли хоть один человек, эльф, орк, да кто угодно, кто способен на такое? И как можно распознать ее? - Роггер повернулся к Геллу и спросил - ты ощутил какую-нибудь магию?
   - Я нет. То, что там было ничего общего не имеет с любой известной мне школой, тем не менее, это было похоже на... похоже на магию вампиров, на их песню, вот только сдается мне, что то, что они сделали, работает лишь на том, в чем нет жизни.
  Оба северянина мрачно посмотрели на мага, и недовольно засопели.
   - И все-таки, кто владеет такой магией на Рунусе?
   - Такой никто, - северянин был мрачен, словно туча, и говорил через силу, - именно такой никто, но похожей владеют венеды и асы, ну и некоторые болотные вампиры. А то, что у нас, это так сказать, улучшенная и объединенная магия асов, аганских вампиров и людиканских гоблинов.
   - Да-а, - удивленно протянул Роггер, - умеете вы удивлять. Во всяком случае, если кто-то и наблюдал за теми событиями, то теперь будет голову ломать над тем, что там произошло. Хорошо. Мао, приготовь свои шары, а мы с Иджисом поищем цели для них.
   - Мне нужно три часа времени и шестеро магов. Трое уже есть, Гелло и северяне, значит, нужны еще трое.
   - Двое уже есть - сказали доселе молчавшие орки. - мы хоть и не слишком сильны, но думаю помочь сможем. Остался один, что, северяне, не хотите все втроем поучаствовать?
   - Хотим или не хотим, а придется, - по лицу говорившего северянина было видно, что принятие этого предложения далось ему не легко, но сыны северных владык всегда старались исправить свои ошибки, вне зависимости от причин, по которым они их совершили.
  
  26 апреля 938 года. Дорога на Фисанский перевал. утро.
  
   - Ты идиот! У нас есть три кибера, у нас есть три кибера, и что? Остались от киберов рожки да ножки, да и от войска осталось лишь три сотни, и все из-за твоей дурацкой идеи! - говоривший это человек был раздражен донельзя. Он с таким трудом собрал трехтысячное войско, промыл этому войску мозги, добился абсолютного повиновения, и до полного контроля над их душами осталось совсем чуть-чуть, и в одночасье все рухнуло.
   - Не паникуй, Варг, Подумаешь потеря, когда придет десант, тогда наберешь себе среди пленных новых рабов. Лучше скажи, что там произошло? - спрашивающий смотрел на оппонента, но тот старательно отводил взгляд, - и вообще, почему ты меня боишься?
   - Я не боюсь, мы уже говорили об этом, просто мне противна сама идея о жизни в мертвом теле! Неужели ты не смог подобрать себе тело получше, или хотя бы поживей? А то ходишь тут как призрак.
   - А, с живыми телами постоянно морока. Корми его, мой, лечи, а у этого ни забот, ни хлопот. И все-таки, что там произошло?
   - Ну, сначала все было нормально, а потом они стали кидать в киберов лучи да шары.
   - Вот с этого места поподробней.
   - Что это за лучи я не знаю, а вот шары, я бы сказал, что это плазмопушка, если бы дело происходило где-нибудь в другом месте, а так... вообще это было похоже на какую-то очень хитрую магию. Я лично с ней не сталкивался, но слышал. Так вот, стали они кидать эти шары, а киберы, хоть и с трудом, но держались, а вот потом началось самое интересное.
   - Давай, не тяни, рассказывай.
   - Твои хваленые киберы рассыпались в пыль! Очень мелкую пыль! И что хуже всего, нам от этой пыли ничего не обломилось. Так что, на данный момент мы ничего не знаем о причинах случившегося.
  Внезапно их разговор прервал грохот взрывов и вопли разбегающихся в разные стороны до смерти перепуганных бойцов. Оба говоривших подскочили как ужаленные, и удивленно уставились на летящие прямо к ним огненные шары. Тот, кого звали Варгом, вскинул руку и выкрикнул заклинание создающее энергетический щит, а в его товарища угодили четыре шара. От тела не осталось ничего. Через десять секунд щит задрожал, исчерпав резервы поглощения энергии, и Варг понял, что нужно сделать что-то такое, что отвлечет внимание "шарометчиков" от него, и сделать это нужно очень быстро. Он моментально выставил еще один щит и выкрикнул заклинание призыва - если призыв будет услышан, то на помощь ему придет либо голем, либо дракон. Внутри себя Варг ощутил движение магической силы, но на призыв никто не пришел. Тогда он выкрикнул еще одно заклинание, в которое вложил большую часть своей силы. Воздух перед ним задрожал, и Варг сразу же прыгнул в ближайшую яму. Он знал, что стена воздуха тоже долго не простоит, а в яме у него есть шанс укрыться от этого обстрела, неважно, магический он или нет. Через три минуты наступила тишина. Он выждал еще для верности десять минут, и осторожно выглянул из своего укрытия. Кругом была голая обожженная пустыня. Огненные шары уничтожили все, людей, деревья, траву, даже трупы. Варг осторожно пополз по тому, что еще несколько минут назад было цветущей зеленой лужайкой, а теперь превратилось в очень пересеченную местность. Ему нужен был хоть один выживший.
  
  После обстрела Гелл, Роггер и Альгендикс решили вести караван в сторону фисанского перевала, и уже через час караван двинулся в путь. Маг, орк и караванщик решили сначала идти вместе, а через сутки хода разделиться. Орки, эльфы и два десятка пехотинцев пойдут вперед, что бы разведывать дорогу, а остальные будут двигаться за ними. Через две недели караван достиг подножья перевала. К этому времени запасы пищи и главное воды в караване почти иссякли. Через пять-шесть дней начнутся жажда и голод, а значит, нужно в первую очередь заняться пополнением запасов (не считая, само собой, разведки и обеспечения безопасности). А Роггер и Иджис двинулись быстрым шагом впереди всех. Они оба чувствовали, что нужно спешить, спешить в древнюю, некогда великую Ахею, где сейчас решается судьба мира.
  
  40 тысяч км от Рунуса. Флагман доминаторского флота ЕУУ 41-28 - Буря.
  
  Аспартам Дуггерант, адмирал громадного флота, пересекшего три галактики, что бы достичь Рунуса, теперь вынужден был ждать, и это приводило его в ярость. Из трех групп разведки одна уже уничтожена, причем та, которой он дал трех адаптированных под местную энергию и магию киберов, и что хуже всего, это была та группа, что работала возле центра силы. А без данных этой группы высадка десанта очень рискованна. Адмирал не собирался рисковать понапрасну. Он несколько раз пересек из конца в конец мостик, и грязно выругавшись, направился к ментатам. Уже двадцать суток они пытаются установить связь с пропавшей группой, а результата нет. Охранники, десантники, обслуга, инженерный персонал, все отдавали честь адмиралу, но его это не интересовало. Он шел по служебному переходу к транспортеру, который доставит его в сектор 2Б, где находилась служба ментального контроля. Оно, конечно, проще было бы связаться с ними по внутренней связи, но Дуггерант уже устал слышать сухие отчеты и извинения. Раньше адмирал не вмешивался в работу псиоников, но теперь видимо, придется. Любой человек, если его хорошенько подстегнуть, начинает работать лучше, за многие сотни лет, проведенных им на службе Доминуса, Аспартам хорошо усвоил эту истину, и частенько пользовался ей, иногда чередуя ее каким-нибудь пряником, или тем, что люди сами считали таковым. Два десантника, одетые в тяжелую штурмовую броню, при его подходе перегородили проход, и навели на адмирала свое оружие. Дуггерант усмехнулся, и сказал пароль, свой личный код, и группу допуска. Он сам завел такое правило, и бравые бойцы десанта его хорошо усвоили. Один из стражей взял сканер, и провел им вдоль лица адмирала. Сканер коротко пискнул, десантник кивнул, и оба они отошли в разные стороны, освобождая проход к посадочной площадке транспортера. Адмирал занял свое место, пристегнулся ремнем, и кабинка транспортера плавно отправилась в путь. Аспартам смотрел на проносящиеся мимо площадки и терминалы, заставленные техникой, роботами и оборудованием, и думал о том, что в последний раз такая мощь использовалась во времена войны с имперским союзом. Но там, у противника было и современное оружие, хоть и несколько уступающее тому, что было у доминаторов, была и превосходная техника, и отличные воины, и если бы не удалась затея с подкупом и вербовкой правителей, то кто знает, чем та война закончилась бы. Но тут не ожидалось ни техники, ни сколько-нибудь серьезного вооружения, но на верху решили задействовать флотилию в полном составе, и это внушало адмиралу беспокойство. Он знал, что начальство, да и разведка ошибались нередко, но спорить не стал. Послали флотилию, хорошо, не с кем воевать, еще лучше, и даже потеря связи с одной из групп не изменила его мнения. Но вместе с тем, внутри рождалось какое-то смутное, трудно объяснимое беспокойство, абсолютно лишенное внешних причин, ведь даже если группу и уничтожили, то это не беда. Киберы могли попасть в ловушку, сломаться, перегреться, да мало ли что еще! Это не беда. Плохо то, что неизвестно, о причинах молчания группы.
   Вскоре транспортер доставил его в сектор 2Б, где обитали все псионики. Тут жили астропсионики, смотрящие вглубь космоса, и предвидящие то, что не могут обнаружить ни радарные станции, ни системы поиска аномалий, ни другие бортовые системы обнаружения. И как показала практика, точность их предсказаний не ниже восмидесяти процентов, что очень даже не плохо. Тут же находились псионики-корректировщики, улучшающие точность стрельбы почти в два раза. Тут находились еще многие псионик-службы, но в данный момент адмирала интересовала лишь служба удаленного контроля разведки.
   Сам адмирал никогда не вникал, откуда берутся те или иные специалисты, хотя знал, что все они из людей, во всяком случае, из гуманоидов. Сам он был человеком очень давно, почти две тысячи лет назад, а потом судьба занесла его на Доминус, в руки, лапы, или что там у них еще, мединженеров-доминаторов, и спустя месяц процедура трансформации завершилась. Его не калечили, и не использовали в исследованиях, а просто заменили все кроме части мозга. Аспартам Дуггерант перестал быть человеком. Потом пять сотен лет он привыкал к своему новому телу, к своей новой сущности, и, в конце концов, решил поступить на службу. Подготовка и навыки майора имперских ВКС, железная воля и умение нестандартно мыслить, вкупе с новыми возможностями и спецподготовкой, позволили ему через шесть сотен лет стать адмиралом, а еще через две, стать командующим крупнейшим флотом доминаторов.
   Аспартам Дуггерант вошел в отдел СУКР, и осмотрелся. Дежурные псионики сидели в креслах, глаза их были закрыты, на лицах отсутствовали любые эмоции, и казалось, что они спят. Психошлемы с толстыми косами кабелей, надетые на их головы были подключены к одному из биокомпьютеров, на котором горели индикаторы работы. Адмирал поискал взглядом начальника СУКР, дроида с мозгом, составленным из неповрежденных мозгов трех человек, и вскоре нашел. Тот стоял возле одного из мониторов БК и во что-то внимательно вглядывался. Внезапно дроид развернулся и уставился тремя камерами и двумя человеческими глазами на вошедшего в отдел адмирала. Что-то прогудев, дроид не спеша направился к адмиралу. Гусеничное шасси несло его абсолютно бесшумно, и глаза неотрывно смотрели в лицо вошедшего. Подкатившись вплотную, он молча остановился.
  Адмирал знал о том, что начальник отдела СУКР никогда никого не приветствует не только по форме, но и вообще никак, и никогда не говорит первым. Он будет часами стоять и ждать, когда к нему обратятся, и лишь потом скажет то, что считает нужным сообщить.
   - Какие новости? - спросил его адмирал.
   - Группа уничтожена. Выжил лишь разведчик Варг. С ним только что установлен контакт и идет считывание памяти. Через восемь часов будут первые результаты.
   - Кто уничтожил группу?
   - Через восемь часов будут первые результаты, - бесстрастно ответил электронный голос, и адмирал начал злится.
   - Что с киберами? Удалось обнаружить их память?
   - Киберы уничтожены. Память не обнаружена. Вероятнее всего уничтожена.
  Адмирал потер виски. Память киберов, тем более таких, нельзя так просто уничтожить. Мифриловая оболочка способна выдержать взрыв протонной хаос-бомбы, находясь в эпицентре, а в этом варварском мире вряд ли кто-то обладает хотя бы таким оружием. Но и не найти память нельзя. Хорошие псионики находят память за сутки, даже если она где-то в соседней галактике, а тут память под боком, и, тем не менее, они не нашли. Мысль о том, что у него плохие псионики Дуггерант отмел сразу, потому, что знал, его псионики лучшие во всем Флоте.
   - Когда обработаете память, результат сообщите немедленно.
  Адмирал не стал дожидатся ответа, потому, что знал - бесполезно. Он развернулся и пошел назад к транспортеру.
  
  
  
  14 мая 938 года. Фисанский тракт. раннее утро.
  
  Сотня орков двигалась на запад. Привычные к долгим походам, частым преодолениям перевалов, круч и непроходимых гор, они обладали невероятной выносливостью, с которой не могли тягаться ни венед, ни тем более ахейцы, потому с этим отрядом бежал легкой рысью лишь Тор. Для кертянина такие походы не были чем-то необычным, и его невероятно могучее и выносливое от природы тело, было еще и превосходно подготовлено магами и воинами Тасану, а затем и самой жизнью. Уже завтра они будут в Фисе, а остальные подойдут лишь дня через три. Весь путь Тор думал о том, что скажет в Фисе по поводу того, что пришел один, без каравана, но так ничего путного не смог придумать. Можно, конечно, сказать правду, мол, Альгендикс ждет результатов разведки, но тогда придется сразу же выдвигаться обратно, а это в его планы не входит. К тому же придется объяснять и приход орков, но с этим проще - орки решили идти к западным родичам, а по ахейским дорогам, да на конях быстрей. Но хуже всего, что он даже не представлял, где искать это самое Сердце, и что оно из себя представляет. А в свете последних событий на перевале возникает вопрос - кому можно верить? К кому обратиться за помощью, у кого спросить совета, на эти вопросы у Тора ответов не было.
   Погруженный в свои невеселые думы, кертянин совсем перестал следить за всем, что происходит вокруг, а, судя по резко упавшему темпу движения произошло что-то важное, ну или, по крайней мере, необычное. Через несколько секунд отряд остановился, и Тор вышел вперед, что бы узнать, что произошло. Орки смотрели на стоящего посреди дороги улыбающегося стройного, а, по мнению некоторых, тощего молодого человека, лет двадцати пяти - тридцати, несколько ниже среднего роста, одетого в хорошую крепкую одежду из шерсти, кожи и льна, обутого в отличные кожаные сапоги, с торчащими за спиной рукоятями двух мечей. Но, что самое удивительное, так это то, что на нем не было никакой брони. Это удивило видавших виды воинов даже больше, чем отсутствие страха перед сотней оков. И вдобавок, ни один из них никогда не видел людей такого типа. Зато Тор видел. Среди этих людей он прожил тринадцать долгих лет, стал воином, и узнал цену дружбы. Перед ним стоял его друг. Миото, сын старого, слепого на один глаз Миамо, величайшего воина и учителя на свете.
   - Я рядом с вами уже три часа бежал, ждал, когда вы меня заметите, но потом надоело. Так можно целую неделю бежать.
   - Миото! - воскликнул Тор, и обнял друга, - что ж ты сразу не подошел?
   - Да, знаешь, как-то слишком много непонятного стало происходить в последнее время, вот я и решил сначала к вам присмотреться. И вообще, впереди засада, пять сотен пехоты и сотня стрелков. Может, конечно, и не на вас, а может и наоборот, кто знает, а вы бежите и ничего вокруг себя не видите.
   - Далеко засада? - поинтересовался один из орков.
   - Такими темпами за час добежите.
  Тор и командир орков переглянулись, кертянин кивнул, и орк отдал приказ об отдыхе. Орки выставили караул и повалились на землю. Они могли бы бежать без остановки до самого Фиса, но предпочитали использовать любую возможность для отдыха, тем более в преддверии битвы с противником, имеющим значительное численное превосходство.
   - Я так понимаю, что ты его знаешь, и веришь тому, что он говорит, - орк смотрел в землю, не поднимая глаз, но Тор прекрасно понимал, что вопрос задан ему, и так же понимал, почему орк так себя ведет - тот был смущен тем, что не заметил бегущего рядом Миото.
   - Ты прав, я его знаю, и верю как себе. Поэтому предлагаю тихонько сходить и посмотреть на эту засаду, что она из себя представляет, и на кого поставлена, а Миото тем временем расскажет, как он тут оказался.
   - А чего рассказывать-то? Гедд как-то узнал, что ты здесь, и что тебе нужна помощь, ну и послал меня прямо сюда. Я тут пару дней походил, посмотрел, и знаешь, какие сделал выводы?
   - Скажешь, узнаю.
   - Выводы крайне печальные. Этой земле осталось жизни не больше трех месяцев, хотя думаю, все завершится раньше, примерно через месяц, может полтора. Что это будет, непонятно, возможно магия, возможно природа, а может что другое, не знаю, но тут будет мертвая пустыня, тянущаяся на две недели пути в каждую сторону, причем пути конного.
   - И что ты предлагаешь? - спокойно спросил Кертянин.
   - Я? Побыстрее сделать то, ради чего ты сюда пришел, и быстренько смываться куда подальше. У тебя ведь здесь какое-то срочное дело, иначе ты не бросил бы свой драгоценный караван, и не ломился бы как на пожар. И если ты расскажешь мне об этом деле, то кто знает, не смогу ли я тебе чем-нибудь помочь.
   - Давайте пойдем к засаде, и по пути поговорим. Я расскажу тебе о своем деле, а ты расскажешь о себе и об этих выводах, - кертянин достал фляжку и сделал пару глотков, - ну, чего ждете, пошли. Все трое не спеша, потрусили вперед. Бежали они медленнее, чем раньше, экономя силы, да и при таком темпе можно было нормально говорить.
   - Когда ты уехал, меня отправили на южный мыс к старому-престарому гному, чтобы тот научил меня смотреть вперед, в будущее. Помнишь, как тебя держали год в подвале? Так со мной этот старикан обходился не лучше. Меня избивали, морили голодом, четыре раза я был на дыбе. И после каждого раза гном рассказывал и показывал, как можно было вырваться. В общем, через три года я стал предугадывать варианты спасения, и жить стало полегче. Потом, правда, стало еще хуже, но на шестой год обучения я успешно избегал всех поставленных на меня ловушек. Так я научился предвидеть будущее. И знаешь, это оказалось весьма полезное умение, и оно не раз спасало мне жизнь. А потом меня отправили сюда. Гедд то ли увидел что-то, то ли просчитал, не знаю, но сказал, что тебе без меня будет слишком трудно.
  Заметив, как Миото выделил слово "слишком", Тор усмехнулся. Он прекрасно понимал, почему островитянин так сказал - из-за зверя в нем. Если окажется слишком трудно, то зверь вырвется на свободу, а на что способна эта сила в таких условиях, кертянин даже не представлял. Что ж, Величайшему магу видней, к тому же такой воин как Миото никогда не бывает лишним.
   - Понятно, - бег не мешал говорить, и поэтому речь Тора была четкой и ясной, - что ж, ты здесь, и меня это радует. А насчет моей цели могу сказать, что она есть, но не могу сказать, что она собой представляет, потому, что и сам не знаю. Мы должны найти Сердце Ахеи, которое Михаил принес из древней земли, но никто из тех, с кем я говорил, не знает, что это такое. Все, что удалось выяснить, так это то, что он спрятал его в сухой пещере где-то под Фисом. А если учесть, что этой земле осталось не так много времени, то мое задание усложняется еще больше. И хуже всего то, что я не знаю, кому можно доверять в Фисе. Старый и молодой князья - распутные болваны, их советники и помощники немногим лучше, а те, кого я знаю там, вряд ли знают больше меня.
   - Не переживай. Это не так страшно, как кажется, тем более, что судя по всему в этом месте сходятся интересы очень могучих сил, одна из которых вела тебя еще до твоего рождения, - увидев гримасу недовольства на лице гиганта, островитянин звонко и задорно рассмеялся и продолжил, - да, я помню, что ты никогда с этим не соглашался, но не обижайся, тот, кто дал тебе силу и душу с таким избытком, почему-то поленился дать побольше ума. Хотя с другой стороны его у тебя и так больше, чем положено такому громиле. А вот мне силы не досталось, зато досталось ума, и ты это знаешь, и поэтому всегда прислушивался к моим словам. Прислушайся и сейчас, и перестань забивать себе голову всякой ерундой.
   - Но это не ерунда, - возразил Тор, - далеко не ерунда.
   - Ну конечно, - ехидно произнес Миото, - пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, так только в сказке находят то, что ищут, а ты так до самой своей смерти будешь искать и не найдешь. Ты ведь не знаешь, что ищешь, и не знаешь, где оно лежит, так перестань забивать себе этим голову! Все равно ведь, сколько не думай не угадаешь.
   - Ладно, убедил. А скажи-ка, мудрый мой друг, может, ты сможешь объяснить и то, что сейчас происходит в горах? - и Тор вкратце пересказал маленькому островитянину события последнего месяца. С полчаса тот молчал, а потом кивнул - давай разберемся с засадой, и я расскажу тебе то, что понял.
  Следующие десять минут они бежали молча, а когда до засады осталось не больше трех километров, перестали бежать, и пошли осторожно, прячась за деревьями и кустарниками, благо местность давала хорошие возможности для скрытого движения. Через полтора километра они заметили первого разведчика засады, и быстренько спрятались в небольшой овраг оказавшийся неподалеку. Решив для начала все хорошенько рассмотреть, они разделились и поползли в разные стороны, договорившись встретиться здесь же через два часа.
   Разведка прошла удачно. Никто не попался и все вернулись к месту встречи. Каждый рассказал то, что видел, а видели все примерно одно. Неплохо, но и не особенно хорошо спрятанные секреты, небольшие отряды, по три-четыре десятка бойцов сидят в засаде по обе стороны тракта. Сидят тихо, и если будет идти большой, да еще и несильно внимательный отряд, то не миновать ему ловушки. В принципе засаду можно обойти - такой вывод сделал каждый из разведчиков, но оставался вопрос - на кого она поставлена? И единственный способ узнать это - взять кого-нибудь из этой засады и допросить. В общем, через час они отошли на четыре километра назад по тракту, и там занялись пленным. Дозорный оказался не ахейцем, как можно было ожидать, не орком и даже не беотийцем. Он был болотником. Сначала пленный не хотел ничего говорить, но Миото быстро развязал ему язык - методы островитянина вызвали уважение у орка, который считал себя первоклассным мастером допросов.
   Засада должна никого не впускать и никого не выпускать из Ахеи. И самое главное никто не должен оставаться в живых. Правда сейчас у них полсотни пленников, и какая то важная девчонка из Фиса, но они вряд ли доживут до утра. Пленников запытают в лагере, расположенном в двух часах хода на восток от засады, а девчонка пойдет по начальникам - и то же вряд ли доживет до утра, больно много на нее желающих. В засаде в общей сложности четыре сотни воинов и еще пять в лагере, но все расслаблены, ведь по тракту никто кроме торгашей и беженцев не ходит. Почему беженцев? Да потому, что в Фисе идет война. Войска Медоса захватили треть города и увязли. На вопрос о том, кто у них главный пленник сказал - слуга новых богов. Как и предполагали орк и кертянин, этот слуга носил черные одежды.
   По некотором размышлении разведчики решили идти к своему отряду, и готовиться к атаке засады и лагеря. В том, что без этого не обойтись уже никто не сомневался. А поскольку пленник был обузой то его быстренько прирезали, и, не медля, помчались к своим. Обратный путь они проделали быстрей, ведь там пленники, и дело тут не в гуманизме, а в здравой практичности тасанца - есть шанс, что кто-нибудь из них поможет найти сердце. Сотню орков поделили на пять отрядов - один из них составили лучшие разведчики - их целью было тихое устранение дозоров, другой составили из лучших в отряде стрелков, таких, какие за сто шагов бьют влет воробья. Их цель уничтожение скрытых отрядов, а остальные отряды должны их прикрывать. Когда план был разработан, и каждый уразумел свою роль, командир орков отрядил троих воинов, чтобы те не медленно направлялись на перевал, сообщили им последнюю информацию и собирали войско.
   К полудню орки заняли места, и операция началась. В течение получаса были ликвидированы восемь секретов и три группы - все вместе человек восемьдесят. Это удалось проделать без шума, и никто ничего не заметил. К двум часам дня противник потерял еще две сотни человек и, наконец, заметил, что что-то идет не так. И тогда орки ударили с трех сторон. Их целью было согнать всех врагов в одно место, что бы никто не смог уйти и сообщить в лагерь о нападении на засаду. Целый час шел бой, и орки потеряв пятнадцать бойцов убитыми и восьмерых тяжелоранеными, убили всех противников. Тяжело дышащие, измазанные своей и чужой кровью, в истрепанных кожаных доспехах, они стояли над трупами, но на их лицах не было особого торжества. Во-первых, эти противники были такими же идиотами, как и те, в горах, и такая победа вряд ли принесет удовольствие, во-вторых, они расправились только с засадой, а впереди еще лагерь, который, скорее всего хоть как-то укреплен и охраняется. И в-третьих теперь их на двадцать три воина меньше. Но, тем не менее, лагерь нужно взять, и как можно меньшей кровью, своей кровью, и кровью пленников. А все прочие должны умереть.
   Решение нашел тасанец. Решение было столь наглое и дикое, что имело хорошие шансы на успех. Четыре десятка орков переодеваются в одежды одного из отрядов, убитых лучниками, ведут остальных словно пленников. А когда пройдут в лагерь и осмотрятся, ударят сперва по командирам, а потом, когда начнется хаос, будут резать всех подряд. Поскольку ни у кого из засады не было луков или арбалетов, то орки с сожалением оставили на месте побоища все свои луки. Переодевания не заняли много времени, и вскоре отряд, конвоирующий пленников, направился в лагерь. Весь путь орки проделали менее чем за час. И вскоре вошли в лагерь. На них смотрели удивленно, но вопросов не задавали. Отряд прошел на середину лагеря и остановился. Орки-пленники спрятали оружие под одеждой, и потому выглядели нормальными пленниками, захваченными в бою - помятыми, измученными, измазанными кровью, и потерявшими надежду. Последнее далось им тяжелее всего. Орки ждали, когда к ним подойдет кто-нибудь из командиров, и вскоре дождались. К ним шел черный человек.
   - Где Абис, почему он с вами не пришел? - спросил черный человек у Тора, как самого высокого в отряде стражи. В одном из отрядов оказался такой же гигант. - и где вы набрали этих?
   - Простите, господин, - ответил кертянин, помня, что так и обращались на перевале враги к своим черным хозяевам, - он погиб.
   - Погиб? Но как?
   - Вот так, - рука Тора, с зажатым в ней ножом мелькнула как молния, и голова черного человека упала на землю. И в тот же миг орки бросились в атаку. Полные отчаянной ярости, понимающие, что если сразу не удастся сломить волю врагов, то другого шанса уже не будет, они рубили, резали и кололи изо всех сил, и каждый из них казалось, был в нескольких местах сразу. Никого не били дважды, но каждый бил наверняка, и за несколько секунд они успели убить не меньше сотни врагов. Те не ожидали такой наглости, и не успели сразу ничего предпринять, а когда опомнились, то было уже поздно - большинство командиров были либо мертвы, либо сильно ранены, и командовать боем не могли. В лагере воцарился хаос. Кто-то бросался на орков, кто-то бегал по сторонам, а некоторые просто стояли в ступоре, столь сильно оказалось потрясение. И через пять минут уцелевшие побежали вон из лагеря. Тогда Миото взял два десятка орков и кинулся за ними. От них никто не убежал. Бандиты и грабители, они не могли ни в чем тягаться с сынами диких и суровых гор, где слабый умирал задолго до того, как становился мужчиной. Еще полчаса длился в лагере бой, но уже было ясно, кто победил. И когда бой закончился, орки занялись ранеными. Они не могли позволить себе сострадания и милосердия, ведь даже раненых набралось не меньше полутора сотен, а орков осталось всего сорок. И через какое то время, очень короткое время, в лагере остались только орки и пленники. Правда из первоначальных пяти десятков в живых осталось лишь двадцать, да и те были не слишком далеки от смерти. Лишь сейчас Тор по настоящему пожалел, что с ним нет Ланса. Тот вытаскивал больных и раненых почти из-за самого порога смерти. Но орки, хоть и очень сильно уступали эльфу в искусстве врачевания, тем не менее, тоже знали толк в лечении ран. Тем временем Тор занялся поисками таинственной девушки из Фиса, ведь ее не было ни среди живых пленников, ни среди мертвых. Некоторые из пленников вспомнили, как пару часов назад ее унесли в один из шатров. Кертянин повесил топор в петлю, и вооруженный лишь одним оркским ножом начал проверять один шатер за другим. В двух он нашел прячущихся врагов, и не долго думая, перерезал им горло. Лишь подходя к седьмому или восьмому шатру, он понял, что девушка здесь, и не одна. Там было еще по меньшей мере четыре человека. Словно тень, Тор обошел шатер, прислушиваясь к происходящему внутри, и соображая, кто, где находится и что делает. Двое были возле девушки, а еще двое чуть в стороне. Что ж, не самое худшее расположение.
   Лесса, дочь Джага, жреца Древнего Бога, отбивалась, как могла. Эти четверо уродов собирались ее изнасиловать, и им нравилось ее сопротивление. Они играли. За прошедший час она лишилась всей одежды, и самое главное, лишилась амулета, священной реликвии ее семьи, который по преданию, был оставлен самим Михаилом. Насильников не интересовал амулет, их интересовало лишь доступное девичье тело, и возможность пользовать это тело безо всяких ограничений. Когда надежда почти оставила Лессу, в лагере раздались звуки боя, и насильники на какое то время потеряли к ней интерес. Но вскоре шум боя утих, и развлечения продолжилось. Но, похоже, игра уже надоела им, и каждый захотел быть первым. Но поскольку их было четверо, а тело одно, то разбойники кинули жребий.
   Лесса уже знала, что ее ждет, и понимала, что сделать ничего не могла. Все, что она могла, так это просить Бога, которому всю свою жизнь служили ее отец, дед и прадед, и просить его о помощи. Грязное и вонючее голое тело навалилось на нее, и девушка внутренне сжалась, готовясь к самому худшему. Вслед за этим в шатре раздался звук, похожий на рычание, и низкий хриплый голос произнес
   - Ну, твари, вас я точно сразу убивать не стану. Насильник соскочил с нее, и девушка увидела могучего варвара, одетого в кольчугу и простую шерстяную одежду. В руке у гиганта был зажат тяжелый широкий нож, длинной с локоть, и вымазанный кровью, как впрочем, сам варвар.
   - Да как ты смеешь врываться в мой шатер, - орал один из насильников, и тут же получил мощнейший удар промеж ног, от которого он отлетел к стенке шатра, упал и затрясся.
   - Кто еще хочет что-нибудь сказать? - Тор бросил взгляд на привязанную к столу девушку, и, не глядя на насильников, спокойно подошел к девушке и перерезал держащие ее веревки. В это время один из бандитов попытался ударить его сзади ножом. Кертянин не глядя, поймал руку, и сжал так, что нож упал на землю.
   - Если кто-то еще возьмет нож, то я ему оторву руку. - Тор проговорил спокойным голосом, и то, как он сказал, убедило бандитов в том, что это не угроза. Этот громила может оторвать не только руку, но и с легкостью разорвать человека пополам.
  Кертяним мельком глянул на девичье тело, и удивился ее красоте и совершенству. Она была прекрасна, гораздо прекрасней тех женщин, которые у него были. Чуть выше среднего роста, жилистая, с прекрасно развитой грудью, пышными светло-каштановыми волосами и невероятно красивым глазами, в которых стоя даже не страх, а дикий животный ужас. Но для воина с Керта насилие над женщиной, это то же самое, что и убийство ребенка. А наказание за это могло быть любым. Какое бы наказание не потребовали родственники девушки или ребенка, семья насильника или убийцы всегда соглашалась. Насильников варили в масле, сажали на колы, клали в муравейник к красным муравьям, съедающим лошадь за два-три часа, в общем, никакое наказание не было чрезмерным. И потому на керте не было насильников. Впрочем, на Тасану с этим было гораздо серьезней. Там за насилие или убийство не лишали жизни, но уже на другой день насильник начинал молить о смерти. И если вдруг он умирал без позволения, то его возвращали из серых стран, и отдавали... в общем, ни один нормальный мужик никогда на такое не решался, плата за удовольствие была слишком велика. По этому Тор считал допустимым применять в отношении этих типов любое наказание.
   - Где твоя одежда? Здесь? - увидев, что девушка кивнула, кертянин добавил - одевайся и подожди меня с наружи.
  Фисанка быстро оделась и выскочила из шатра. Этот гигант спас ее. Значит, Древний Бог услышал ее просьбу, и послал этого варвара. Лесса понимала, что теперь ее жизнь навсегда связана с ним, с человеком, посланным ей богом, и спасшим ее от смерти и не только. Древний Бог. Тот кому служил весь ее род, Он не оставил ее, и теперь ее жизнь и честь принадлежат этому варвару. Что ж, значит такова воля Древнего Бога.
  Вскоре Тор вышел из шатра, и лицо его было мрачным. Увидав ахейку, он махнул рукой, и она безропотно пошла за ним. Поборов страх, Лесса коснулась его рукой.
   - Господин, куда мы идем?
   - Девочка, я не господин. Я Тор. А идем мы к оркам, а потом будет видно.
   - Но господин, орки же...
   - Я тебе уже говорил, что я не господин, - кертянин остановился и хмуро посмотрел на нее, - тебя как зовут?
   - Лесса.
   - Так вот Лесса, запомни, я Тор, можно Торин, можно кертянин или варвар, но не господин. Хорошо?
   - Хорошо, г... Тор. Так куда мы идем?
   - К оркам. Вон они, видишь? А куда мы пойдем отсюда я еще не знаю. Но уходить надо.
   - Подожди, - вдруг спохватилась Лесса, - мой амулет, он остался там, в шатре.
   - Тогда беги за ним. Нет, пошли вместе, а то мало ли что.
  Как оказалось, Тор не зря пошел с девушкой. В результате этого похода появились два новых трупа. Так что обратно она шла, прижимаясь к руке своего защитника.
   Через пять минут уцелевшие орки держали совет. Дорога до Фиса дальше более менее безопасна, но идти туда всем смысла нет. С другой стороны бывшие пленники вряд ли скоро смогут своим ходом добраться до города, да и бессмысленно идти в захваченный войной Фис. Так, что пленники могут либо оставаться здесь, либо идти с орками в сторону перевала, либо идти с Тором к Фису. Тем, которые пойдут с орками, орки помогут, тем более, что завтра или послезавтра подойдет вторая группа, и тогда часть пойдет в Фис, затем в Алеут, а часть вернется с пленными на перевал. Те же, кто пойдет с Тором, должны будут либо идти с его скоростью, либо добираться самостоятельно, что в данных обстоятельствах равносильно самоубийству. Поэтому все пленники решили идти на перевал. Все, кроме Лессы. Тор пытался ее отговорить, потому, что не хотел ею рисковать, предлагал ей написать отцу письмо, что бы то помого отряду, но девушка твердо стояла на своем - куда ты, туда и я. В итоге в Фис пошли Тор, Миото, Лесса и пятеро орков - семь воинов и восемнадцатилетняя девушка. Идти с прежним темпом не получалось не только из-за нее, но и из-за многочисленных ран, полученных всеми, кроме тасанца, хотя его участие в бойне было более чем весомым. У него не было раненых. Каждый удар, каждое касание меча маленького воина несло смерть. Тасанец никого не бил дважды. Невероятные ловкость, подвижность, мгновенная реакция и сверхмастерское владение оружием, вкупе со способностью предвидения делали его почти неуязвимым. Он был как вода, везде и нигде. В общем, на пятые сутки отряд достиг города.
  
  18 мая.
  
   Ни стражи, ни охраны на восточных воротах Фиса не оказалось. Все силы оба правителя бросили на запад, абсолютно не думая о том, что город могут обойти, и ударить сзади. Не зря обоих князей звали глупыми.
  Не особо скрываясь, но и не слишком мелькая, отряд двигался к храму Древнего Бога, расположенному на юго-восточном краю города. Дважды они видели стражу, но те не обращали на них особого внимания. Один-два пристальных взгляда, и патруль шел дальше, впрочем, так стражники смотрели на всех. Четыре раза видели мародеров, грабящих дома и обирающих трупы, и один раз попали на драку патруля с мародерами. Миото сразу же нырнул в ближайший поворот, и остальные волей-неволей пошли за ним, чем смогли избежать втягивания в никому ненужный бой, с неизвестными последствиями. Через полтора часа такого передвижения они, наконец, добрались до храма.
   Храмом было небольшое двухэтажное строение, не слишком ухоженное, но, в общем-то, выглядящее довольно неплохо, а, учитывая, что на многих строениях вокруг были видны следы многочисленных боев, здание храма казалось едва ли не самым красивым на всей улице. Но девушка сразу же повела своих друзей вниз, и лишь тут они поняли, что на самом деле храм огромен. Они прошли в небольшую, спрятанную в стене и абсолютно незаметную с наружи дверь, расположенную в одном из темных закоулков первого этажа, и пошли вниз, по узкому каменному ходу. Через каждые сто шагов на стене хода горел светильник, и пока они дошли до следующей двери, тасанец насчитал двенадцать факелов, и все это время они шли строго на север, и слегка вниз. По его подсчетам, они опустились метров на сорок ниже уровня земли. За следующей дверью был еще один тоннель, чуть шире предыдущего, чуть светлее и идущий на запад. Вскоре они остановились перед массивными, коваными воротами, и Лесса взяв висевший на шнурке небольшой молоток, ударила в круглую медную пластину, находящуюся посередине ворот. Раздался негромкий звук, что-то среднее между звоном и гулом, и когда он умолк, произнесла - Лесса, дочь Джагга, жреца Древнего Бога, пришла принести благодарность своему Владыке, и привела друзей.
  Несколько минут ничего не происходило, но, видя, что девушка спокойно стоит и ждет, друзья тоже успокоились и расслабились. Вскоре за воротами раздался звук вынимаемого запора, и вслед за этим ворота медленно распахнулись. Воины напряглись, и сжали в руках рукояти оружия - мало ли что там за воротами. Но за воротами стоял старик. Выше среднего роста, но не сильно, широкоплечий и жилистый, с красивым узким лицом, он был одет в длинный серый балахон, подпоясанный широким кожаным поясом, на котором висела небольшая булава. Глубоко посаженные глаза смотрели спокойно и уверенно, в них светился ум, и какое то непонятное знание.
   - Я рад, дочь, что ты вернулась. И рад видеть твоих друзей. Проходите, здесь вы отдохнете, и тогда мы поговорим. Думаю, у вас есть ко мне вопросы, и надеюсь, найдутся на них ответы, и у меня так же есть к вам вопросы. Но, судя по вашему виду, вы шли долго, и не слишком спокойно. К сожалению, не могу предложить вам ванну, что бы смыть грязь, пот и кровь, но еда, вода и постели есть.
  Жрец провел их в большую комнату, где стоял большой круглый стол, на котором была еда. Тут было и мясо, и хлеб, и овощи и даже вино. Но друзья не спешили за стол.
   - Спасибо, - сказал Тор, - но если можно, давайте начнем сначала с вопросов.
   - Хорошо, задавайте свои вопросы.
   - В сущности, у нас он всего один. Нам нужно найти Сердце Ахеи, оставленное Михаилом после основания Фиса.
   - Сердце ... даже не многие из жрецов, магов и священников знают о нем, - в голосе жреца звучало удивление, - а могу я узнать, откуда вы о нем знаете?
   - Почему нет?
  И Тор рассказал Джаггу события последнего месяца. Чем дальше длился рассказ, тем мрачнее становился жрец, а когда кертянин рассказал о засаде, по лицу старика потекли слезы.
   - Папа, что с тобой, почему ты плачешь, - испуганно спросила Лесса.
   - Потому, что я последний ахейский жрец Древнего Бога, преемник Костигара, пришедшего с Михаилом из прежней земли. Я последний. И больше не будет жрецов Ахеи, и самой Ахеи больше не будет. С самого детства я ждал этого, и вот мне уже шестьдесят, и ничего уже не исправить.
   - Старик, ты о чем говоришь? - спросил его Миото, - что такого случилось, что так напугало тебя?
   - Что случилось, говоришь? Я скажу тебе, что случилось, - голос старика дрожал - пришло время, предсказанное Костигаром, последнее время нашего народа, время, когда эта земля лишиться и сердца и души. Сейчас я прочитаю вам его.
  Старик смахнул слезу, подошел к стоящему посреди стола ларцу, открыл его и достал свиток. Когда он начал читать, голос его наполнился силой и уже не дрожал. Казалось, это вещает сам бог.
   - Я Костигар, знающий Древнего. Я был при князе моем Михаиле, когда один из богов новой земли говорил с ним. И Древний велел нам пойти в землю этого бога, и взять ее, и жить на ней, и принести туда наше сердце. Древний Бог оживил его, и мы одолели ужас звезд и бездны, оно вело нас, и наш Бог полюбил его. И открыл он мне, что придет время, и сердце Аханов покинет наш новый дом. Придет извне война, и породит войну внутри, и улицы наполнятся убитыми. И придет тот, кого боится само время, тот, кто попрет ногами волю сильных, и наплюет на гнев великих. Горе тем. Кто станет на его пути. Он будет не из нашего народа, и он возьмет сердце Аханов, и унесет в новую землю, и там сердце снова будет жить. И погибнет народ без сердца, и будет проклинать жуткого зверя бездны, и никто не поймет, что лишь зверь спасет его. И вырвет он душу из лап, что хуже смерти, душу народа, дочь слуги. И кровью изойдут лапы, но ему не будет жаль. Душу возьмет он себе, и сердце возьмет, и душа народа прикипит к нему, и станет его частью, но народ будет проклинать его. И пойдет народ на зверя и погибнет. Глупый народ, забывший свою душу, и потерявший свое сердце.
   Я Костигар, знающий древнего, вижу, как придет он в Дом бога древнего в поисках того, что потерял мой народ. Счастливы те, кто отдаст ему свои души, ибо рука и меч древнего бога он.
  Когда старик закончил читать, воцарилась тишина. Каждого задело древнее пророчество, и каждый увидел в нем что-то про себя. Не спеша, жрец положил свиток в ларец, и посмотрел прямо в глаза Тора.
   - Я знаю, что это пророчество про тебя. Я подозревал это еще пять лет назад, когда впервые увидел тебя на площади и взглянул в твои глаза. Ты тогда только появился в Фисе, и еще не был в караване. Но тогда были лишь подозрения. Я стал тщательно следить за тобой, благо возможностей хватало. Я видел орков, мужа и жену, которые связали свою судьбу с чуть живым и всеми ненавидимым воином. Они не побоялись гнева вождей и лишились клана. Я видел жуткую битву у трех родников, - при этих словах Тор вздрогнул, - и знаю, что это ты убил тех троих. Я видел, как ты обрел семью, и ту самую битву, после которой распяли тех самовлюбленных болванов. Но месяц назад мои возможности исчезли. Поэтому я не знаю, где ты был, и что делал, но поскольку тебя привела моя дочь, - жрец зажмурился, затем глубоко вздохнул, потряс головой и продолжил, - ведь в пророчестве говорится и про нее. Она душа народа. Прости, Лесса, что я втянул тебя во все это!
   - Это все конечно интересно, но зачем ты ее послал на перевал? - удивленно спросил тасанец, - да еще и дал ей амулет!
   - Это сложно объяснить, - в голосе жреца было неподдельное удивление, - я сам задавал себе этот вопрос сотни раз, но не находил ответа.
   - Да уж, дела. Хотя, впрочем, все идет своим путем, но этот ваш Костигар, злыдень еще тот. Это ж надо девочке такую судьбу пожелать! Опоздай мы на час, и плакало бы ваше пророчество. Помнишь, Тор, я говорил тебе о силе, что ведет тебя с самого рождения, - когда гигант мрачно кивнул, Миото продолжил, - так вот, те, кто послал ее туда, тоже обладают силой, и хуже того, обладают знанием. Если бы ты не успел, ее бы, э, убили. А если бы ты успел, что гораздо более вероятно, то, скорее всего она тоже погибла бы.
  Тор громко выругался, и, схватив тасанца за воротник легко, словно котенка поднял к своему лицу.
   - Значит, еще там ты знал, что это подстава? Знал и не сказал! Почему?
  Миото извернулся и пнул кертянина ногой под ребра, но то даже не шелохнулся.
   - Скажи, почему?
   - Почему, почему, - просипел тасанец, - потому. Поставь меня, где взял, тогда и скажу.
  Тор нехотя поставил друга на пол, и разжал руку. Маленький воин первым делом схватил стоящее на столе вино и быстро сделал несколько глотков.
   - Потому и не сказал, что был уверен - у них ничего не получится. Скажи я тебе, что это подстава, мы бы тихонечко прошмыгнули мимо них и помчались бы сюда. И кто стал бы с нами здесь разговаривать? Молчишь? Вот и молчи. Мы с таким усердием вырезали это гадючье племя, спасли кучу народу, и ты себе такую подружку отхватил, а все благодаря мне, - эти слова вызвали улыбки на лицах всех присутствующих, и островитянин продолжил, - а ты вместо благодарности меня чуть не задушил.
   - Ну, прости, брат, прости, и вообще, тебе ведь ничего не угрожало! Я помню, как пытался тебя задушить, и все пять или шесть раз ты, словно змея изворачивался и исчезал.
  Слыша, как они препираются. Старик усмехнулся, и решил, что они с самого детства росли вместе. Но шутки шутками, а нужно делать дела.
   - Давайте сейчас поедим, - сказал он, - и за едой обсудим планы на будущее.
  Все переглянулись, и уселись за стол. Еда превзошла все ожидания усталых и голодных путников. За кажущейся простотой скрывался превосходный вкус. Кто бы это не готовил, он определенно имел талант к кухарству. Нежно прожаренное мясо было полито бульоном, из каких то кисло-горьких плодов, тушеные овощи были в меру солеными и мягкими, хлеб, казалось, только пару часов назад был вынут из печи, а вино было немного кислым, немного сладким, не слишком крепким и прекрасно утоляло жажду. Даже не будь друзья столь голодны, все равно сочли бы эту кухню превосходной, и не только не уступающей венедской, но даже и превосходящей ее.
   Когда первый голод был утолен, обсуждение прошлого и будущего продолжилось. Орки рассказали о войне на перевале, тасанец о своем острове, а жрец о сердце.
   - Никто из тех, кого я знаю, не видел сердца и даже не представляет себе, что это, но я примерно знаю, где оно лежит. Но попасть туда будет совсем не просто, хотя, пророчество говорит, что кто возьмет душу, тот возьмет и сердце. Так что это делать тебе, Тор. Я проведу тебя туда, но что внутри - тайна. Моя дочь тоже пойдет с тобой, ведь без нее амулет не работает, а без амулета не открыть дверь. Ну, по крайней мере так говорят старые-престарые свитки.
   - А могу я пойти с ними? - спросил вдруг тасанец.
   - Откуда мне знать, - жрец устало вздохнул, - я даже не знаю, нужно ли мне идти с ними за дверь, а уж тем более не знаю про тебя.
   - А в этих книгах ничего обо мне не говориться?
  Джагг посмотрел на Миото, и вдруг с удивлением понял, что тот не шутит. Похоже, тасанца и впрямь интересовали такие вещи. Прокрутив в памяти все известные ему пророчества, жрец не обнаружил ничего подходящего.
   - Может и есть, но я вот так сразу не могу вспомнить. Если что вспомню, сразу скажу.
  Миото кивнул и сосредоточился на еде.
  Вскоре после еды все решили отдохнуть, и как стемнеет, что бы не привлекать ненужного внимания, отправится к двери. Что ждет их там, никто не знал.
   Спустя три-четыре часа жрец поднял всех с лежаков, заявив, что пришло время двигаться в путь. Сборы были недолгими. Запас еды на неделю, запас воды, куча факелов, вот и все сборы. Опять группа двигалась каменными, местами освещенными факелами коридорами, но теперь путь их лежал на юг. Тасанец, привыкший все и везде замечать, насчитал двадцать два факела. Наконец группа подошла к простой деревянной двери, без всяких надписей и узоров, и без всякого намека на замок. Подошедший первым Джагг заметно нервничал, и всем стало ясно, что впереди что-то серьезное. Жрец не стал бы нервничать по пустякам.
   - Эта дверь ведет в ... я не знаю, как это называется, возможно, склеп, и в дальнем конце этого склепа дверь. Когда вы подойдете к этой двери, моя дочь откроет ее своим амулетом.
   - Значит, ты с нами не идешь? - спросил тасанец жреца.
   - Нет. Что-то внутри меня не пускает туда, но, похоже, это касается только меня. Так что сами решайте, кто идет, а кто нет, я тут плохой советчик, ведь даже не знаю, что внутри.
   - Я иду, - негромко, но уверенно произнес Миото.
   - Я тоже, - раздался голос венеда, и вслед за ним свое согласие идти выразили и орки.
   - Похоже, я остаюсь тут один. - Джагг невесело усмехнулся, - значит, буду ждать вас тут. Что ж, тогда пусть милость Древнего Бога будет с вами. Идите.
  Жрец коснулся двери, и она плавно и бесшумно отворилась. Один за другим друзья прошли внутрь. Первым шел Тор, следом за ним Лесса, потом орки, за ними венед, и замыкал шествие Миото. Каждый из них нес по одному горящему факелу, остальные были засунуты за спину.
   Склеп оказался не слишком большим. Шагов пять в ширину и не больше тридцати в длину. Нигде не было никакого признака жизни, никаких следов, не было даже пыли. Просто большой пустой зал. Друзья обошли его, и вскоре нашли дверь. Эта дверь была совсем другой. Железная кованая дверь, усиленная полосами, она выглядела так, как будто была способна выдержать даже удар тарана. На двери не было ни ручки ни места для ключа, сплошная стена кованого железа. Тасанец подошел к ней вплотную, и стал внимательно вглядываться в поверхность. Вскоре он нешел небольшую, еле заметную надпись, сделанную на одном из древних диалектов, котрые он изучал в процессе обучения.
   - Смотрите, я нашел надпись. - когда все приблизились, Миото показал свою находку.
   - Какой то непонятный язык, - произнесла Лесса, - я такого никогда раньше не видела.
   - Это один из древних языков, - кертянин посмотрел на маленького воина, - ты можешь это прочесть.
   - Попробую, - ответил тот, пожав плечами.
  
   "душа коснется, и дверь содрогнется, ее дочь царей отворит.
   Ужас за дверью. Он душ коснется, и разум ваш смертью покрыт.
   Лишь тот, кто опаснее войска любого, тот, зверь в ком живет
   Ужасу скажет пошел наместо и жизни друзей вернет.
   А змея сын, холодный клинок, стража угомонит,
   И гзур немытый кровью своею истину освободит."
  
   - И что это должно значить? - венед смотрел на непонятные знаки.
   - Это значит, - ответил Миото, - что дверь откроет Лесса, ведь это она дочь и душа. А внутрь пойдет Тор, потому, что лишь в нем живет зверь.
   - А сын змея? - негромко спросил Тор, - это ты? Точно! Миамо - это же дракон, то есть змей.
   - Да, - тасанец кивнул, - непонятно только с гзуром немытым.
   - Это то, как раз понятно, - усмехнулся один из орков - нас так называют ахейцы. Когда не боятся головы лишиться.
   - Ясно. Что ж, дочь-душа, открывай дверь.
  Фисанка глянула на Тора, и когда тот кивнул, сняла с шеи амулет и коснулась им двери.
   - Ничего не происходит! - ее голо звучал удивленно. - почему он не работает?
   - Ты попробуй не амулетом коснутся, а рукой, - посоветовал ей Миото.
  Пожав плечами, девушка коснулась узкой ладонью двери, и дверь задрожала, но не открылась.
   - Толкни ее, - крикнул тасанец, и Лесса нажала на дверь изо всех сил.
  Нехотя, понемногу дверь стала открываться, и, наконец, в стене появился проход, достаточный для прохода человека, но дочь Джагга продолжала давить, помня, что Тор втрое больше нормального человека. Едва она открыла дверь, как кертянин прыгнул внутрь. Он оказался внутри небольшой комнаты, где-то десять на десять шагов, и быстро огляделся. Посреди комнаты стоял постамент, на котором лежал свиток. - И это сердце? - скептически подумал Тор, и протянул руку за книгой. Раздавшийся из-за двери крик Лессы, полный невыразимого ужаса, заставил его резко развернуться и одним прыжком оказаться снаружи. Все его спутники лежали на полу, и тряслись в конвульсиях, а возле них сидело какое то животное, похожее на средних размеров обезьяну, и смотрело на его друзей. Тор понял, что этот зверь как то связан с произошедшим с его друзьями, и протянул руку, что бы его схватить. Зверь поднял голову и их взгляды встретились. Ужас накатил на кертянина, но в отличие от лежащих на полу не заставил его упасть и потерять сознание, вместо этого кровавая ярость захлестнула потомка кровожадных варваров, и внутри зашевелился зверь. Казалось, что животное поняло, что что-то пошло не так, и попыталось ускользнуть, но громадная ладонь быстрее молнии сжалась на шее этого существа. Обезьяна не могла дышать, она дергалась, пытаясь, освободится, но все было тщетно. Древний повелитель ужаса, нагонявший страху на целые народы, впервые встретился с настоящим УЖАСОМ. Дело было даже не в том, что гигант мог убить его, нет, это-то как раз и было не страшно, но вот глаза гиганта ... повелитель ужаса понял, что сейчас его душу вырвут из тела, и утащат в обитель ЗВЕРЯ. Кертянин поднес обезьяну к своим глазам, и та перестала дергаться. Их глаза смотрели друг на друга и Тор негромко произнес:
   - сейчас я отпущу тебя, и ты уйдешь далеко. Так далеко, как никогда еще не уходил. И если я почувствую хотя бы твой запах, то отдам тебя зверю. Ясно? - увидев кивок, Тор добавил, - и если кто-нибудь из моих друзей тебя ощутит ... все. Пошел вон.
  Кертянин отбросил обезьяну от себя, и зверь, вереща, исчез во тьме. Не долго думая он стал приводить друзей в чувство.
   - Вот уж не думал, что повелители ужаса есть на самом деле, - негромко проговорил тасанец, - и именно такие, как в легендах. Хорошо, что ты был рядом.
  Лесса ничего не говорила, но вцепилась в кертянина изо всех сил. В общем лишь через полчаса все более-менее успокоились, и начали решать, что делать дальше. В итоге решили идти внутрь все.
   Свиток оказался там, где Тор его и видел. Обычный свиток, каких полно в любой лавке древностей, простая кожаная основа, без всяких рисунков, надписей и украшений. Кертянин протянул руку, что бы взять его, но его остановил голос.
   - Никто не сможет взять свиток, если не одолеет стража. И никто не может биться с двумя. Время сыну змеи доказать, что он и впрямь сын ЗМЕИ.
   - Ну, давай своего стража, - ответил Миото, - и поглядим, чего я на самом деле стою.
  Воздух перед тасанцем задрожал, и из него вывалился кобольд. Ящер был еще ниже Миото, и стоял на двух ногах. Открытая пасть была усеяна мелкими, но чрезвычайно опасными зубами. Оглянувшись кругом, кобольд что-то пробурчал, и кинулся на тасанца.
  Ящер оказался достойным противником. Он был быстр, его движения не успевали заметить ни венед, ни орки, не говоря уже о Лессе, лишь Тор, хоть и с трудом, мог уследить за ним. Но кертянин прекрасно осознавал, что доведись ему сцепиться с таким ящером, итог этого боя сложно предсказать. Одно дело пытаться уследить, и совсем другое, противостоять, а учитывая, что у кобольда помимо скорости были еще и невероятные ловкость и подвижность, то, скорее всего ящер его бы одолел. Но тут, как говорится, нашла коса на камень. Маленький воин не уступал кобольду ни в чем, а в подвижности даже превосходил. Островитянин с первого же мгновения понял, что ящер не будет его убивать, нет, цель этого действа в том и состоит, что бы доказать, что он лучше кобольда. До этого момента они уже успели провести по нескольку десятков ударов, хотя бой шел от силы секунд пять, и несмотря на то, что ни один из них толком не попал в другого, противники сумели найти сильные и слабые стороны друг друга. Вскоре островитянин придумал, как ему обойти своего противника. Миото легко и очень быстро ударил ящера по левому глазу, тот отшатнулся, но удар все-таки достиг цели, и видимо был достаточно болезненным, следом за этим ударом последовал сильный удар коленом в грудь, от которого ящер смог уклониться, вильнув вправо, и через пару мгновений тасанец опять нанес удар в левый глаз, и в грудь. На этот раз ящер уклонился более легко, но не заметил, что удар в грудь тасанец нанес сильно наклонившись, и когда ящер снова вильнул вправо, весь его вес оказался перенесен на правую ногу, и именно за нее дернул маленький воин. Ящер грохнулся наземь, и обиженно посмотрел на тасанца.
   - Что ж, ты и впрямь сын змея, - голос звучал ниоткуда, и казалось, был доволен, - тогда последнее испытание. Один из вас должен отдать жизнь, что бы вдохнуть жизнь в сердце. И этот кто-то должен быть связан с ахейской землей. А кто, решайте сами.
   - Разве сыны Оррога недостойны чести? - спросил один из орков у Лессы, когда то дернулась, было выйти вперед, - разве ты хочешь оскорбить весь наш народ? Ты не можешь пойти, ведь ты душа, ты душа народа, и душа этого громилы, - орк рассмеялся, и смех его был искренним и веселым, - каждый орк мечтает жить, каждый воин любит жизнь, и я ее люблю, поэтому умру я. Молчите, братья, - сказал он оркам, когда те дернулись, - я решил.
  Орк обвел всех присутствующих в комнате ясным чистым взглядом, снял с себя все оружие и броню, оставшись в простой шерстяной рубахе и грубых кожаных штанах.
   - Я готов. Куда мне идти?
   - Никуда идти не надо. Подойди к книге, и полей ее своей кровью.
   - И всего-то? - орк рассмеялся, взял лежащий на полу кинжал, подошел к книге, лежащей на постаменте, вытянул над ней левую руку, и полоснул по ней ножом. Кровь потекла на свиток, и книга засеяла.
   - Все, хватит, - недовольно сказал голос, - перестань пачкать вещь.
   - Не понял?! - орк начал злится, - это что, шутка? Тогда крайне неудачная.
   - Этой крови, что ты налил, хватило бы и на три такие книги, так что руку перевяжи, что бы смог добраться до жреца. Пойми, дело не в количестве крови, а в решении, и в самой крови. Ты добровольно решил отдать и кровь и саму жизнь, что бы спасти друзей и народ, и этим освободил силы древние и могучие, столь древние и столь могучие, что в вашем мире вряд ли кто помнит о них. Теперь идите. У вас есть всего три часа, что бы покинуть подземелья и выбраться наружу, через три часа все подземелья завалит. Так что не медлите. И свиток не забудьте.
   Через два часа отряд и жрец покинули подземелья, и спрятались в одном из пустых домов. Перед тем идти дальше, надо было заняться книгой и орком. К этому времени горец уже покачивался и не мог твердо стоять на ногах от потери крови, но не давал жрецу заняться исцелением, что бы не терять времени. Теперь, когда отряду не грозило быть заваленными, жрец, наконец, смог заняться его рукой. Лесса взяла свиток, посмотрела и отложила в сторону. Следом за ней свиток взял венед, потом орки, но никто не смог прочитать ее. Видя, как ухмыляется тасанец, Тор решил свиток не брать вообще - он и на известных ему языках читал не слишком хорошо, тем более на мертвом. Последним его взял Миото. Тасанец вгляделся в текст, и восхищенно покачал головой.
   - Надо же, настоящий классический язык Ахеронта! Я лишь три раза читал свитки на нем, и все три раза было очень интересно и познавательно.
   - Ты читать его будешь? - недовольно спросил Тор.
   - Буду, буду, не переживай. Вот сейчас наслажусь моментом, и начну.
   Тасанец на короткое время закрыл глаза, провел рукой по свитку, и его негромкий голос наполнил дом, где прятались друзья.
  
   - Я, Михаил сын Ахана, вождь двенадцатого племени ахеронта, Воин Восхода и князь Ахантата, пишу эту книгу, и знаю, что прочтут ее не скоро. Бог, пославший своего слугу, нового бога этой земли, повелел мне написать историю нашей войны и нашего пути. Книгу о нашей победе над ужасом, пришедшим со звезд, над ужасом никогда не терпевшим поражений. - Голос тасанца на мгновение прервался, а потом зазвучал с новой силой.
   - За триста лет до нашего исхода, когда мне исполнилось семьдесят лет. Владыка Форм явился мне и дал эльфийский дар. Через тридцать лет пришел ужас со звезд. Наши воины оказались бессильны перед этим врагом. Наше оружие не причиняло им вреда, ни воины, ни маги, ни жрецы не могли остановить шествие воинов ужаса. Один за другим они убивали нас, разрушали наши города, вырезали целые царства. И спустя пять лет наша земля опустела. Некому было сражаться. Некому было хоронить убитых. Некому было пахать поля. Все, кто выжил, прятались, где могли. Надежда наша умерла. И тогда Владыка Форм воздвиг голос свой, и дал его варвару с далекого мрачного севера, и звали голос его Костигар. Был ли он человек, я не знаю, но милость Владыки нашего была с ним. И велел Костигар найти сердце народа, и два года мы искали его. Когда осталось нас лишь три тысячи, поняли мы, что сам Владыка Форм, лишь Он и есть сердце наше. Мы извергли всех богов, и воззвали к Владыке, и он ответил. Душу народа принести в жертву велел он. А душой народа была моя дочь, Олесса, и было ей двадцать лет.
   Душа народа решила пойти на эту жертву добровольно, и мы отвели ее на холм Владыки, и явился ангел его, и забрал мою дочь. Владыка Форм принял жертву, и на другой день ангел его пришел к ужасу, и лишились враги силы своей и бессмертия, и стали подобны нам. Тогда призвали мы по слову Костигара ужас севера, воинов великой тьмы себе на помощь, и пришли они, две тысячи рыцарей, и каждый из них стоил армии.
   Тридцать лет шла война. И во всем ахеронте осталось три тысячи живых, и тысяча из них северяне. В награду за помощь взяли они себе пятую часть ахеронта, и назвали ее кретат, или керт, ЗЕМЛЯ НАДЕЖДЫ, и уничтожили мы всех врагов. Но радость наша от победы омрачилась предательством. Князь Лога, чью землю взяли себе северяне, не захотел даже втрое больше земли, чем у него было, и перешел к врагам. Страшное проклятье пришло на его землю. Она ушла под воду, а керт ушел далеко в океан, и стал островом.
   На этом месте тасанец прервался, и взглянул на Тора.
   - На тасану что-то похожее подозревали, но никто не знал наверняка. - Тор кивнул и маленький воин продолжил чтение.
   - Так победили мы в той войне. Через двести шестьдесят восемь лет, по слову Владыки спасшего нас, покинули мы землю отцов наших, политую кровью нашей и пришли сюда, в новый Ахеронт - Славную Ахею. Восемь сотен лет прошло с тех пор. Смерть пришла за мной, но по слову Костигара дала мне время для написания этой книги. Придет время, и ужас звезд вернется, и не будет сил у всего мира против него. И тогда книга выйдет в народ, и сердце Ахеи, Великий Владыка Форм вернется, и пошлет ангела своего. И изменится мир.
   Я, Михаил сын Ахана, вождь двенадцатого племени ахеронта, Воин Восхода и князь Ахантата, правитель земли Ахейской, пишу эту книгу в последний день жизни, и вижу, что народ наш потерял сердце свое. Когда придет время, оно вернется. И Великий Владыка Форм, Дающий надежду, Сердце Ахеи, сердце Рунуса, прославится среди тех, кто чтит его.
   Слушатели и чтец молчали, погруженные каждый в свои мысли. С одной стороны сердца, в смысле артефакта не оказалось вообще, а с другой стороны этот владыка Форм, о котором никто из них никогда не слышал, оказался тем, кто им сейчас нужен. Ахейцы перебирали в памяти своих богов, но никого похожего не находили. Даже Миото, получивший образование, соответствующее уровню архимага, ничего не знал о боге с таким именем. И лишь Джагг припомнил нечто похожее.
   - В одном из свитков, - начал рассказ он, - которые я читал еще в детстве, Древнего Бога называли Ферром, или Фром. И там говорилось, что тысячи лет назад он правил всем Рунусом, но затем что-то произошло, что именно в свитке описано не было, и Ферром решил дать людям и богам свободу, и самим решать, как и где жить, и что делать. Вскоре после этого появились новые боги, и о Древнем Владыке забыли. Лишь его жрецы в тайне, в глубинах земли хранили истину, - жрец смущенно заерзал на месте, - но я не знаю, что это за истина, и мой отец не знал, да и дед тоже, так что, похоже, нам придется искать того, кто эту истину еще помнит.
   - Ага, - кивну венед, и ехидно продолжил, - и для этого мы пойдем туда, откуда пришел этот ваш Михаил, и там, на месте узнаем, являются ли оба этих Бога одним, или нет.
   - Подожди, Егор, - остановил друга кертянин, - я не предлагаю сейчас идти на запад, но и не исключаю такой возможности. Но если и впрямь эта война связана с тем самым Ужасом Звезд, то тогда из ахеи придется даже не уходить, а убегать. Вопрос в том, куда? Если идти на запад, то это проще сделать через Ахею. Дойти до Алеута, и потом дальше.
   - Через Алеут не получится. - Лесса посмотрела на Тора как-то испуганно, и продолжила - Алеут в осаде. Медосцы нашли на западе союзников, и теперь окружили город со всех сторон. Через него на запад не пройти.
   - Весело! - хмыкнул гигант, - на запад через Ахею нельзя. На востоке ничего интересного, так же как на севере и юге, остается оркский путь.
   - Это самое меньшее три месяца, - добавил орк с перевязанной рукой, - если удастся пробиться или проскользнуть мимо этих новобожцев.
   - В таком случае, нам по любому идти к оркам. - Миото с интересом посмотрел на горцев и спросил, - а какой у вас бог?
   - У нас Оррог, первый орк, и его хозяин.
   - А кто его хозяин? - орки переглянулись, и смущенно пожали плечами, и тасанец пояснил, - как его зовут?
   - Ни я, ни мои братья не знаем этого. Если кто и знает его имя, то шаманы, да сам Оррог.
   - Значит надо спросить у них, а не получится, тогда у вашего Оррога.
   - Получается, что путь у нас один, - Тор осмотрел отряд и подвел итог, - идем на перевал.
  
  
  20 мая. Неподалеку от Фиса. Раннее утро.
  
   Орк и эльф бежали быстро и незаметно. Тем не менее, у каждого внутри росло ощущение уходящего времени, как будто, вот-вот должно произойти что-то очень важное, в чем они обязательно должны принять участие, а они не успевают. Бессмертные тела, улучшенные во многих мирах, не знали усталости и, несмотря на то, что они бежали сутками, это ощущение становилось все сильней. Друзья не знали, что и думать. А когда мимо них промчались полсотни орков, Роггер решил, что с него хватит.
  И друзья устроили привал. Орк решил сделать то, что собирался сделать уже год назад, да все как-то не успевал. Оставив эльфа отдыхать, Роггер открыл дверь в измерение Зевса.
   На горе Ахейского бога за прошедшие полтысячи лет ничего не изменилось. Все тот же дворец, лишенный, по мнению бессмертно орка всякого вкуса, и являющийся отдаленной копией дворцов других мелких князей, все те же снующие туда и сюда слуги, похожие на людей, но людьми не являющиеся, и та же стража на входе - два ангела и два демона средней силы. Судя по тому, как они попятились при его появлении, стражи были теми же, что и в прошлый раз, и хорошо запомнившими гнев орка.
   В прошлый раз они приняли его за смертного, и мало того, что не пускали внутрь, так еще и начали хамить. Откуда им, бедным было знать, что Оррог лишь на маленькую часть орк. Его мать была человеком, а отец воплощением Фабиалла, его посланцем. Так что получалось, что сын ХОЗЯИНА приходился ему то ли отцом, то ли дедом. А отец припадочного эльфа, правитель рунуса, был его родным дядькой. Но Боги, хоть и любили их и радовались их приходу, все ж, заставляли "великолепную четверку" решать все дела по возможности самостоятельно. Вот они и решали - истерик эльф, "правильный" ангел, добродушный демон, и убийца орк. Хотя ни Литт, ни Фаззл не были ангелом и демоном, несмотря на то, что им нравилось это обличье, они были ... у них не было ни отцов ни матерей. ХОЗЯИН просто создал их и все. А во всем прочем они ничем не отличались от обычных человеческих потомков богов, за исключением одной маленькой детальки. Литт был светом. Не носителем света, ни воином света, он был самим светом. Он был хозяином света. Ни один бог, за исключением ХОЗЯИНА и Фабиалла не мог ничего делать с помощью света без позволения Литта, и то же самое было и с Фаззлом, только тот был тьмой. А эльф, эльф был самой жизнью. В детстве, на заре миров, Роггер, выделяющийся громадной силой, и абсолютным иммунитетом к любым внешним воздействиям, иногда огорчался тому, что его друзья ворочают силами, способными с легкостью разрушать и уничтожать, а его силе было далеко до этой, пока однажды, не поддался на уговоры Луниса. Эльф предлагал выяснить, кто из них сильней, кто владеет более могущественной силой. Ареной для поединка выбрали один из пустых, еще не заселенный миров, и битва началась. Тьма и свет, свет и жизнь, тьма и жизнь. До какого то момента побеждал эльф, жизнь одолевала и свет и тьму, а потом Роггеру надоело. В итоге, он сгреб дуэлянтов под мышку, одарив каждого увесистым подзатыльником, и потащил домой. Все силы тьмы и света, при поддержке жизни оказались безсильны. И если безродные сразу же поняли, что с ВОИНОМ им не тягаться, то эльф долго не мог принять подобной несправедливости, и нередко пытался отомстить своему "обидчику", но после того, как Роггер скрутил его и высек его же ремнем, причем на глазах старших богов, гнев эльфа угас. Лунис понял, что ему дано одно, а Роггеру другое. С тех пор прошел не один десяток человеческих тысячелетий. Но великолепная четверка всегда помогала друг другу.
   Роггер посмотрел на жмущихся к стенам охранников и, усмехнувшись, прошел внутрь дворца. Не спеша шел он длинными коридорами, уже не задавая себе вопроса, зачем нужен такой дворец, а, просто принимая Зевса таким, каков он есть. Захотелось князю дворец, и ладно, лишь бы дело свое выполнял хорошо, а с этим-то как раз и были проблемы.
   На страже дверей, ведущих к палатам Зевса, стоял громадный демон. Вполовину выше орка, он был массивен, невероятно мускулист и, похоже, непроходимо туп. Хотя при такой мощи лишние мозги лишь помеха. Маленькие глазки на уродливом рогатом лице злобно уставились на наглого чужака, и увенчанная острыми, как лезвия кинжалов когтями лапа потянулась к горлу непрошенного гостя. Демон уже видел, как разрывается горло, и из него течет живая, красная кровь, смесь крови людей и богов.
   Орк дождался, когда лапа ляжет на горло, ощутил прикосновение когтей, не спеша положил на лапу демона свою руку, и стал сжимать ее. Сначала демон удивился тому, что никак не удается разорвать такое нежное горло, потом наглый чужак схватил его лапу и начал сжимать. Демон пришел в ярость. Он вообще очень легко впадал в ярость, и тогда начинал убивать направо и налево, и его когти несли смерть не только людям или полубогам, но и даже младшим князьям. Но очень быстро взбешенный демон понял, что чужак не уступает ему ни в чем. Сжимаемой им лапе уже было больно, а он никак не мог вырвать ее из цепкой руки пришельца. И тогда демон ударил другой лапой по глазам врага, но почему-то эти самые глаза оказались в другом месте, а лапа в полете как-то странно извернулась и оказалась у него за спиной и быстро пошла вверх. А поскольку от людей он отличался лишь родителями, возможностью ходить из измерения в измерения, да гораздо большими размерами и силой, то и анатомия у него была вполне человеческой. И боль он чувствовал так же, как люди, и когда орк скрутил его, заломав руку так, что едва не лопнуло сухожилие, демон заорал. Ему было больно. И он не знал, чем в прошлый визит Роггера обернулось хамство стражей для них самих. Теперь он узнал, но как оказалось далеко не все. Роггер резко пнул его под ребра, и дыхание демона перехватило. Он не то, что кричать, он даже вздохнуть не мог. А орк держа его одной рукой за заломленную к голове лапу, схватил другой за бедро, и без размаха швырнул в запертые двери. Открыть двери демону не удалось. Поэтому он влетел в комнату Зевса следом за вырванными из стены, но все еще закрытыми дверями. Бедный демон, он так и не понял, что произошло, но прокатившись по комнате, и ощутив, что жуткая хватка исчезла, подскочил и, не глядя ринулся на свободу, а то, что от свободы его отделяла весьма не тонкая стена дворца, демона не заботило. Ему страстно хотелось наружу, а стена была лишь мелким досадным препятствием, не рассчитанным на такую мощь. Демон, словно таран, проломил три стены дворца и, завывая, помчался куда глаза глядят. Обитатели мира Зевса шарахались от несущегося помятого и перепуганного громадного демона, но ему было не до них. При всей своей интеллектуальной ограниченности, демон понимал, что, чем дальше он будет от страшного чужака, тем будет целее, и как следствие, проживет дольше.
   Оррог вошел в зал Зевса, и с интересом осмотрелся. Пыль, от вырванных из стены ворот раздражала нос и глаза, мешала смотреть, но основное орк увидел. Ахейский бог был испуган, а испугать князя в его доме может лишь многократно более сильный противник. Орк повертел головой, озираясь в поисках этого самого противника, и вдруг чихнул.
   - Раньше, помнится, ты так пыли не боялся, - раздался противный скрипучий голос, до боли знакомый, и принадлежащий явно не Зевсу, - а может это из-за меня?
  Орк протер глаза, высморкался, и подошел вплотную к говорившему. За почти сто лет, как они не виделись, то ни капельки не изменился.
   - Я все думаю, с чего это демон на входе, да еще такой глупый и наглый, да еще и Зевс бледный, как смерть, а это ты, - оррог посмотрел в пустые глаза высшего вампира, и спросил - чего надо, нечисть?
   - Фу, как грубо! - Фалькиир смотрел насмешливо, и ничуть не боялся. Он понимал, что сейчас Роггер не станет на него кидаться, ведь пришел-то он не за этим, а за информацией, и начни он бучу, ничего нового уже узнать не получится.
   - Скажи-ка, Фальк, с чего ты такой довольный? Тебе что, ахея отломилась?
   - Ахея? Зачем мне этот клочок земли, который скоро станет радиоактивной пустыней? Кого я на ней поселю? Никто из моих не захочет жить тут, тем более по соседству с твоими отпрысками.
   - Допустим. И все-таки, что за повод для радости?
   - Знаешь поговорку про радость и гадость? - увидев кивок орка, продолжил - так вот, там, наверху, происходят очень интересные события, и князьям нет никакого дела до вашего поганого Рунуса.
   - А тебе значит, есть дело.
   - Конечно. Тут уж кто успел, тот и присел. Но думаю, что бравый паладин не за этим пришел во дворец ... э ... князя, - при этих словах вампир ехидно рассмеялся, - правда, кажется бывшего, ведь так?
   - Погоди, - орк весь подобрался, и по его лицу скользнула усмешка, от которой вампир почувствовал легкое беспокойство. - Это ведь не мир Туллса, и не Внешнее Кольцо, тогда что здесь делает высший вампир? Хорошо подумай, Фалькиир, и главное быстро. Я жду.
   - Ну, это легко, - вампир расслабился, ведь к этому вопросу он был готов, к тому же его ответ будет правдой, - меня позвали. Вот он может подтвердить.
   - Правда, его позвали, - голос Зевса был наполнен страхом, отчаянием, унынием и безысходностью, - и позвали ахейцы.
   - Ага. Тогда, это ты новый бог орков?
   - Я. - вампир улыбался во все лицо. Он был в своем праве, ведь ЗАКОН не был нарушен. Владыка из чужого мира вполне мог захватить мир примерно равного по силам князя, если его призовут жители этого мира. И чем более чтущих и призывающих, тем он сильней.
   - Понятно. Значит, Ахею вы уже поделили. Сколько времени осталось до начала?
   - Начала чего?
   - Начала трансформации.
   - С чего ты взял, что я тебе отвечу? Ведь я в своем праве, разве нет?
   - Ты в своем праве. Пока. И поэтому я просто задаю вопрос. Так как?
   - Фу, грубый жестокий варвар, ну неужели нельзя без всех этих угроз и запугиваний? Я скажу тебе, сколько осталось времени. Пять месяцев. И месяц трансформация. Итого полгода. Правда с горами будет чуть подольше, но не беда, мне спешить некуда. Вижу, ты расстроен? Напрасно. Ведь подумай, ахейцы привыкнут к радиации, которую принесет ядерный взрыв, немножко коррекции, и из них получатся чудные мутанты, не хуже моих зомбиков. Так что поспеши. До взрыва осталось всего сорок дней. Аптер рад бы и поскорее, но сам понимаешь, пока насобираешь призывов, пока откроешь канал, пока перебросишь войска, это все время. Видишь, я ведь совсем не злой, и не мешаю вашим драгоценным ахейцам покинуть землю отцов. Я даже иногда помогаю.
   - Чего это ты вдруг такой добрый? - подозрительно спросил Роггер.
   - А я такой и есть. Если они мне не достанутся, то пусть живут, а то этот кристаллический всех перебьет без толку и все. Я их спасу, и когда-нибудь отхвачу себе. Видишь, я все честно говорю.
   - Понятно. Тогда не буду вам мешать. У меня еще куча дел, - с этими словами орк открыл дверь измерений, в местечко неподалеку от Алеута, и ушел. Он знал, что вампир обязательно проследит, куда, и не собирался давать ему лишней информации.
  
  
  20 мая. Предгорье фисанского перевала. Три часа пополудни.
  
  До перевала отряд Тора не дошел совсем чуть-чуть. Они уже видели подножье, и не хватило каких то пару часов. Впереди оказалась засада, причем такая, что обманула даже кертянина. Полсотни арбалетчиков и сотня пехоты, они выскочили, казалось из-под земли. Сопротивление было бессмысленным. Да, кертянин мог убить их всех, но это требовало времени, а они, увидев смерть своих товарищей, вполне могли бы перебить отряд. Во всяком случае, успели бы убить Джагга и Лессу, а на это кертянин был совершенно не согласен. За несколько дней знакомства с этой удивительной девушкой, так не похожей на всех тех, кого он знал, Тор понял, что пророчество костигара оказалось право. "Душу возьмет он себе, и сердце возьмет, и душа народа прикипит к нему, и станет его частью." Лесса в самом деле стала частью его, причем такой частью, какой не было раньше. Зверь стал человеком в полной мере, и встретил свою любовь. Оба тасанца, мать, Инг с Березкой, все они были его семьей, его домом, но никто из них не был частью него, причем частью неотделимой. Теперь он стал полным. Частью его был зверь, частью человек, и частью она. И Тор с удивлением ощутил, что и зверь в его душе воспринимает Лессу как часть Тора. Это было ново, и кертянин не мог и не хотел рисковать. Да и судя по лицу Миото, тот был того же мнения.
   Их разоружили, связали и отвели в какой-то шалаш, стоящий в паре километров от того места, где отряд попал в засаду. Снаружи остались пятеро охранников, а остальные, привязав пленников к вбитым в землю кольям, ушли. Скорее всего, опять пошли на тракт. Кетянин и тасанец переглянулись, и негромко обсудили сложившееся положение. Вырваться из пут несложно, невероятной силы Тора хватило бы и на разрыв цепей, да и у Миото в рукаве был нож, который пленители не смогли найти, поэтому предстояло решить, что делать дальше. С одной стороны, можно убрать стражу, и втихаря смыться, но тогда велик риск погони, а если впереди есть еще одна засада, а она, скорее всего, есть, то шансов на успех почти нет. С другой стороны, можно попытаться перерезать стражу, и всех живых в радиусе двух километров, и в принципе, Тор с Миото управились бы и вдвоем, но как быть с теми, кто останется? В итоге этот вариант тоже отвергли. И, наконец, остановились на последнем варианте. Друзья решили ждать, когда их захотят допросить, а уж там действовать по обстоятельствам.
   Ждать пришлось недолго. Через полчаса отвязали и увели Миото. Его отсутствие длилось недолго. Правда, когда тасанца принесли обратно, на его лице обнаружился здоровенный синяк. Казалось, что маленький воин без сознания, но едва он оказался напротив Тора, как глаза его резко открылись, и тасанец еле заметно мотнул головой. Это означало, что еще не время действовать. Следующим взяли кертянина. Гигант не вырывался, и спокойно позволил себя отвести. Он вполне доверял мнению маленького воина. В их компании тот всегда был мозгом, а Тор действующим элементом, и какие бы авантюры не затевал тасанец, в итоге все всегда завершалось удачно.
   Вели Тора минуты три. За это время кертянин успел бегло осмотреть лагерь, и увиденное поразило его. Сотни шалашей, стоящие впритык, снующие туда-сюда вооруженные люди, не только ахейцы, но и смуглые беотийцы. Похоже, Лесса была права, и через Алеут могут пройти только враги. Конвоиры негромко переговаривались, не обращая внимания на кертянина, и уверенные, что тот не станет пытаться вырваться, и это насторожило островитянина. Они же не могут знать про его отношение к девушке, и вряд ли знают пророчество, тогда в чем причина такой беспечности? Тор не стал забивать голову подобными мыслями, тем более, что у него явно не хватало информации, значит, остается лишь ждать. Вскоре охранники подвели его к одиноко стоящей палатке. Именно палатке, из хорошей шерсти, стоящей на восьми столбах. В общем-то, эту палатку можно было назвать даже небольшим шатром, она была квадратной, примерно двадцать на двадцать шагов, и поставлена явно мастерами. Нигде ничего не трепыхалось, и не было перетянуто. Так ставят палатки люди, привыкшие очень быстро ставить их и так же быстро снимать.
   Перед пологом стояли пятеро ахейцев, одетые в тяжелую броню, и вооруженные средней длинны копьями. Судя по броне, оружию и манере держаться, это были выходцы из легионов Фтии. Ни конвоиры, ни стражники не задали друг другу ни одного вопроса, не перекинулись ни одним словом, словно не замечали друг друга. Поэтому кертянина беспрепятственно провели внутрь. Внутри, на простых деревянных стульях сидели трое. Один из них был среднего роста беотийцем, с узким, хитрым лицом и постоянно бегающими глазами. Второй был высоким, плечистым и хорошо сложенным ахейцем, а вот третий, судя по всему, был одним из черных людей. В руке у черного человека была какая-то коробочка, и от вида этой коробочки зверь внутри кертянина зашевелился. Черный человек наставил приспособление на Тора, потом заглянул в него, и довольно кивнул. Тор ощутил, что не может пошевелится, его тело будто бы онемело, ни руки, ни ноги, ни даже глаза не подчинялись своему хозяину.
   - Да, это он. Зверя я нейтрализовал, а без зверя он лишь тупой варвар. Унесите его.
   В глазах Тора мелькнули искры, и он погрузился во тьму. Пятеро стражников кряхтя, потащили громадное тело, а черный человек довольно рассмеялся.
   - И чего вы все так боялись этого громилы? По мне, так он просто варвар-переросток, и этот его зверь лишь фикция, - черный человек смотрел на присутствующих с видом победителя, - и как видите лишить его силы совсем не сложно.
   - Может и так, - с сомнением ответил ахеец, - а может, и нет. Вы здесь чужие, и не слышали рассказов о бродячем сумасшедшем варваре, убившем в одиночку шесть сотен воинов, среди которых были три его союзника. Пока есть такая возможность, его нужно убить, и чем быстрее, тем лучше.
   - И почему ты такой кровожадный, ахеец? - беотиец тоже не относился к этим пленникам всерьез, - если мы его просто убьем, то, что толку? Нет, мы сделаем лучше. Мы принесем варвара в жертву Фалькииру, древнейшему вампиру, и тот сделает из него превосходного зомби. Вот тогда он, в самом деле, будет страшен.
  Беотиец и черный человек засмеялись, им обоим понравилась эта идея. И хотя ахейцу была противна сама мысль о зомби, спорить он не стал. Вместо этого попросил дать ему девушку-ахейку.
  
  20 мая. Предгорье фисанского перевала. Три часа пополудни.
  
  Три тысячи орков медленно и незаметно приближались к лагерю. Конечно, такая куча вооруженных воинов не может стать совсем невидимой, но, тем не менее, стражники их не обнаружили. Орки умели прятаться. После возвращения части разведчиков, совет вождей решил, что дорогу нужно очистить, тем более, что на пять дней пути не осталось ни одного приверженца новых богов, во всяком случае, ни одного живого. Когда подошло подкрепление от Газзо, совет вождей отрядил семь тысяч воинов, разделенных на три отряда, и они ринулись на ахейский тракт, уничтожая всех, кто хоть заикался о новых богах. Староверов же объединяли в отряды по три-четыре сотни человек, и с охраной отправляли на перевал, а уж там те сами решали, куда идти и что делать. Отряд Прыгуна, тысяча воинов лагеря, и две тысячи бойцов Газзо, обнаружили этот лагерь часов семь назад. Сначала разведчики следили за приходящими и уходящими бандитами, а в том, что это были бандиты, никто не сомневался, ведь Ланс видел у них черного человека, а все они абсолютно доверяли в таких вопросах эльфу.
   Поделив свою армию на пять примерно равных отрядов - четыре-пять сотен пехоты и одна - две сотни лучников в каждом, вождь отправил один отряд на зачистку засад, два оставил в резерве, а с оставшимися двумя отрядами не спеша брал лагерь в кольцо. Орки очень тихо и незаметно убивали всех выходящих из лагеря, чему способствовало то, что те выходили группами по пять-семь человек. Вскоре все заняли свои места, и три сотни разведчиков, словно тени, скользнули к забору, огораживающему лагерь по периметру. Их целью были часовые. Триста стрел нашли себе жертвы. В лагере началась паника, и тогда разведчики сняли с поясов "ползучий огонь" - простые жестяные фляжки, наполненные веществом, взрывающимся при ударе - изобретение оркских магов-оружейников, и двадцать фляжек улетели внутрь.
   Взрывы потрясли бандитов. Сначала неизвестно кто, неизвестно откуда, убивает почти всех часовых, а потом сама земля начинает взрываться. То, что от взрывов пострадало не больше десятка бандитов, никого не заботило. Началась суета и паника. Даже командиры были деморализованы. И тут ударили орки. С трех сторон они подорвали забор, так, что получились весьма внушительные проходы, и в них хлынула ревущая толпа вооруженных и неплохо бронированных горцев. Несмотря на значительный, почти трехкратный перевес в живой силе, бандиты не смогли сразу наладить оборону, а когда удалось подавить панику и кое-как собрать войска, было уже поздно. В течение первых двух минут штурма осаждающие потеряли убитыми и тяжело ранеными не менее двух с половиной тысяч воинов, тогда как орки потеряли пятерых, один из которых на чем-то поскользнулся и, упав, сломал шею.
   Инг и его жена искали Тора. Два лишних меча в этой мясорубке погоды не сделают, а ему, раз он до сих пор не объявился, скорее всего, нужна помощь. Побегав по лагерю, они убедились, что искать наугад бесполезно, и решили отловить кого-нибудь из лагерного начальства, что бы найти пленника с его помощью. Через пару минут оркам встретился богато одетый воин, по-идиотски махающий мечом. Поскольку своим оружием он лишь махал, то осаждающие не обращали на него особого внимания. Инг подсочил сзади и ударил кулаком в затылок. Воин выронил меч и, обмякнув, упал на землю. Березка вертелась во все стороны, оберегая мужа и пленника. Она была хорошим воином, освоившим три основные истины ОРА - орчьего искусства боя, передаваемого от мастера к ученику, от отца к сыну. В той или иной степени ором владели все уроженцы ахейских гор, это было национальной идеей, но вот настоящих мастеров было не много. Отец Березки был одним из них, и именно он научил девушку "трем китам ора" - умению избегать, умению догонять и умению терпеть. Мастер ора не позволял никому бить себя или своих друзей, он умел избегать этих ударов, а то, что при этом было с врагами, никого кроме этих самых врагов не интересовало, да и их тоже это интересовало недолго, ведь проще всего избежать удара, если враг мертв. Умение догонять это не только умение быстро и далеко бегать, но и умение догнать и перегнать защиту врага, или врагов, в зависимости от обстоятельств. Мастер не всегда был быстрей в смысле подвижности, но всегда был быстрее в нанесении точного, опережающего любую защиту удара, причем такого, который позволял беречь силы, ведь врагов могло быть и двое, и трое, и три десятка. И третий кит - умение терпеть, означало, что в случае необходимости, все ненужное в данный момент отходило на задний план. Мысли, чувства, желания, боль, гнев, все сгорало в огне терпения, и мастер становился един со своим оружием, вне зависимости от того, что им было в данный момент.
   Не то, что бы Березка была настоящим великим мастером ОРА, но находилась достаточно близко. И сейчас она использовала все свои навыки, что бы обезопасить мужа и пленника. За ту минуту, когда Инг тащил пленника к одной из хижин, женщина успела убить не менее трех десятков воинов, оказавшихся достаточно близко к тем, кого она стерегла. Каждый удар нес если не смерть, то крайне тяжелую инвалидность, ведь била она в горло, глаза, пах и живот. Быстрые точные режущие удары позволяли избежать проблем с вытаскиванием клинка, застрявшего в теле врага, и не терять времени понапрасну.
   Трое ахейцев, с перекошенными от страха и ярости лицами, кинулись к тащившему пленника Ингу, но орк не стал дергаться, а просто продолжал свое дело, он был уверен в своей жене. Березка полоснула ближайшего врага кинжалом по яремной вене, тот остановился, разбрызгивая кругом черную кровь, и через секунду упал. Тем временем, девушка, продолжая движение, перерезала гортань второму, и, видя, что не успевает достать клинком третьего, просто пнула его между ног. Удар был столь силен, что отбросил ахейца на полметра, и тот, упав на землю, начал тихо выть и биться в конвульсиях.
   Наконец путь к хижине окончился, и они ввалились внутрь. Здесь снова орка стала на страже, а ее муж занялся тем, что умели далеко не все шаманы, не говоря уже о воинах, но ему в свое время повезло с учителями. В общем, через десять секунд пленник пришел в себя, и еще через десять секунд, стал умолять страшного тощего орка позволить рассказать все, что знает. Инг применил то, что в некоторых, очень узких кругах называется - вывернуть наизнанку. Ни один, самый стойкий и волевой человек не может выдержать больше двадцати секунд - через двадцать пять секунд в организме начинаются необратимые изменения внутренних органов. А еще через восемь секунд начинают происходить неизменимые изменения психики и личности. А на тридцать пятой, у самых сильных и стойких на сороковой секунде личность как таковая исчезает, остается лишь память и желание любой ценой избавится от боли.
   Пленник рассказал, где держат Тора, и где остальных пленников, взятых вместе с ним. Это заинтересовало орков, но уже через минуту личность, бывшая когда-то старшим сыном одного из беотийских князей распалась на целую кучу спорящих друг с другом голосов в голове пленника. Воин стал идиотом. Жить ему оставалось не больше семи суток. Решив разобраться с остальными пленниками по ходу дела, они кинулись к указанному сараю, находящемуся в ста шагах от хижины, где они находились.
   Эти сто шагов дались нелегко. Три минуты Инг с женой добирались до сарая, и не один враг умер от их рук. Но, наконец, цель достигнута, и они ворвались в сарай. Там были полтора десятка человек, из которых восемь были связаны, и среди них гигант кертянин. Тор к этому времени уже пришел в сознание, но был настолько слаб, что не мог ни то, что порвать веревки, но даже просто поднять руки, зато видел все. Он видел, как беотиец перерезал горло трем окам, Егору и Джаггу, и как во сне кертянин видел, как тянется рука с ножом к горлу Лессы. Сердце, не знающее страха, сжалось от ужаса, что хуже страха смерти, хуже позора, хуже всего, что он испытал до сих пор. Кертянин не видел ничего другого, только Лессу и тянущуюся к ее горлу руку с ножом. Он не видел, как в сарай ворвались двое орков, не видел, как Инг убил троих, и еще двоих Березка, как изменилось лицо девушки, когда она поняла, что тут происходит, как молнией сверкнул тяжелый оркский нож, пробивший руку беотийца, когда нож был уже на расстоянии пальца от горла девушки, как прыгнувший пантерой Инг ногой перебил гортань заваливающегося и вопящего беотийца. Тор изо всех сил напрягся, пытаясь хоть как-то помочь своей любимой, хоть заслонить собой, хоть что, но тело не выдержало, и кертянин погрузился во мрак.
   Березка первая поняла, что времени в обрез. Если в ближайшую пару минут не привести Тора в сознание, и не представить ему эту девушку живой, то, скорее всего, погибнут все. Берсерк не будет делить людей на своих или чужих, для него все делятся лишь на живых, которых надо убить, и мертвых, которые не стоят внимания. Поэтому, предоставив мужу занятся последним врагом и живыми пленниками, сама занялась девушкой. Тут то и пригодился бесценный дар Преждерожденного. Орка не стала разбираться в том, что тут было, просто влила свою жизнь в лежащую на полу девушку, и та моментально пришла в себя. Разрезав путы запасным ножом, она, не долго думая, схватила ахейку в охапку, подтащила к Тору, и посадила рядом. И занялась кертянином. Березка сделала то, на что были способны очень не многие эльфы - она вернула душу.
   Тор почувствовал какое-то изменение. Что-то как бы тащило его из тьмы, это что-то не спрашивало согласия, не интересовалось его мнением, лишь просто тащило куда-то душу. В глубине его сознания раздался голос, и голос этот был знакомым. Голос звал его, но что-то тянуло, с каждым мгновением все сильней. Тор попробовал сопротивляться тому, что тянуло его, но ничего не получалось. А потом был свет. В следующее мгновение кертянин пришел в себя. Сразу же вернулась память, и жуткая черно-багровая ярость захлестнула мозг. Единственная мысль, жившая в обезумевшем берсерке была об убийстве. Он не знал, зачем и почему должен убить всех, но знал, что должен, живые мешали, злили, раздражали, приводили в еще большую ярость. Перед глазами мелькнуло лицо, и берсерк попытался, было убить, но руки были связаны. Это привело его в еще большую ярость, и веревки лопнули, как гнилые нитки, но что-то еще держало, и это что-то никак не удавалось скинуть. Внезапно где-то далеко, так далеко, что было слышно лишь слегка, раздался крик. Этот крик, словно нож, разрезал кровавую муть, застилающую мозг.
   ЛЕССА. Ее лицо. Ее голос. Живая. ЖИВАЯ. Еще не осознав этого, Тор опять потерял сознание, но не надолго. Через пару секунд он пришел в себя и огляделся. Кругом была кровь, и трупы. Трое орков, которые пошли с ним в Фис лежали на полу, со связанными за спиной руками, и перерезанным горлом. Рядом с ними лежали мертвые венед и жрец. То тут, то там валялись мертвые враги. Его взгляд снова вернулся к Лессе. Девушка была жива, и судя по всему здорова. А вот рядом ... рядом лежал Инг, и обе руки его были сломаны. А рядом с мужем сидела Березка и что-то негромко шептала.
   - Что тут случилось? - голос кертянина был похож на шипение маленькой змеи.
   - Тут? - Березка посмотрела на него, и улыбнулась, - тут я нашла своего брата, а какая-то тварь пыталась лишить его души.
  Услышав это, кертянин зажмурил глаза, и его затрясло.
   - Эй, Торин, спокойней! Ты никого не убил! Все в порядке. А та тварь слишком быстро сдохла. Мой муж слишком добрый сегодня, и всем встречным дарит смерть, - услышав, как Тор всхлипнул, Березка отошла от мужа и села рядом с кертянином. Погладив его по голове, она продолжила - не переживай, все страшное позади. Лучше встань и помоги сделать Ингу лубки.
   - Это я его? - голос Тора дрожал.
   - Нет. Если бы я не ошиблась, то все было бы хорошо, так что вина на мне.
   - Причем здесь вина? Я проклят! Не зря на керте убивали мне подобных. Я несу смерть всем вокруг себя.
   Нытье Тора остановила звонкая пощечина.
   - Ты что, думаешь, тебе одному больно? - голос орки дрожал от ярости, - сломал руки орку, и в истерику! Ты идиот, Торин, и если ты не перестанешь ныть, то я сама тебе набью морду! Посмотри вокруг, кругом смерть, а ты жив, и она жива, чего тебе еще надо!
   - Да, я жив, и Лесса жива, но ее убивали, а я не мог ничего сделать, а потом ... он чуть не вырвался на свободу, - при этих словах орка лишь чудовищным усилием воли удержалась, что бы не вздрогнуть, ведь она знала, о ком говорит Тор, - за последние двенадцать лет это впервые. Он убил бы всех. Ее, тебя, Инга, и всех прочих, и никто не смог бы остановить это.
   - Но кто-то же все-таки остановил! И я даже знаю кто, вот только не знаю имени этой уникальной личности.
   - Ее зовут Лесса.
  
  20 мая. Предгорье фисанского перевала. Семь часов вечера.
  
   - Ты поедешь на телеге, и точка! - Прыгун говорил спокойно, но настойчиво и уверенно, не обращая никакого внимания на несогласие Тора, - и вместе с тобой поедут твои друзья.
   - Послушай, Прыгун, у вас ведь не одна сотня раненых, которых нужно везти в горы, а я, хоть и с трудом, но могу идти.
   - Ага, можешь, это я уже слышал. А через сто шагов ты бухнешся на землю, и кто тогда сможет поднять на телегу такую тушу? Для этого самое меньшее пятеро воинов будет нужно. Так что, смирись. А что касаемо раненых, то их не так много, как ты думаешь. Легкораненые останутся здесь, а в горы мы отправим лишь тех тяжелых, кто имеет неплохие шансы до них добраться. А таких у нас семьдесят два, а это значит, что тех двадцати телег, что мы здесь нашли, хватит на всех.
   - Ладно, убедил. Что ты будешь делать дальше?
   - Поставлю тут лагерь, укреплю его, и двинусь к Фису.
   - Понятно. Слушай, будешь водить ахейцев, спроси у них про Фабиалла.
   - Фаби-кто?
   - Фабиалл. Один из древних ахейских богов. Если найдешь того, кто знает хотя бы о его имени, то сразу же отправляй его под усиленной охраной к шаманам, - увидев сомнение на лице вождя, кертянин пояснил, - есть шанс, что этот Фабиалл поможет одолеть нынешних врагов. По крайней мере, Михаилу он помог.
   - С чего ты взял?
   - Мы откопали древний свиток, времен возникновения десятиградья, так в нем описывается та война. Писал, правда не Михаил, но мужик очень серьезный, проверенный, и знающий что говорит.
   - Хорошо, - орк кивнул, соглашаясь, и спросил, - ты сердце-то нашел?
   - И да, и нет. Сердцем был этот самый Фабиалл, но никто ничего о нем не знает. Хотя раньше, судя по свитку, о нем знал каждый ахеец, причем, чуть ли не с пеленок.
   - Дела. Ладно, это дело шаманов и мудрецов, пусть они и разбираются. Береги себя.
  
  Караван с ранеными двинулся в путь незадолго до заката. Тор, еще не слишком способный ходить, но уже вполне способный самостоятельно сидеть, ехал в первой телеге. Вместе с ним там были Лесса, Миото, Ланс и Инг с Березкой. Поскольку с караваном пошли три сотни воинов, и маршрут был безопасен, то с охраной справлялись сами орки, и эльф имел возможность поговорить с друзьями, тем более, что говорить было о чем. Лесса рассказала об известных ей пророчествах, Миото о свитке, Березка о встрече с бессмертными, а Инг о зачистке перевала. К полуночи у всех стало складываться впечатление, что все происходящее слишком смахивает на громадное жертвоприношение, и связано это с новым богом - Фалькииром. Тор вспомнил, что когда его вырубили, он какое то время еще что-то слышал и соображал, хотя и не мог ни видеть, ни двигаться. И что хуже всего, так это то, что этот самый Фалькиир был связан с натуральной нежитью - зомби, упырями и вурдалаками. Тор рассказал все, что знал о зомби, и хотя его познания в этой области были невелики, всем стало не по себе.
  Как можно убить то, в чем нет жизни? Как бороться с тем, что имеет корни в смерти.
   - Все не так плохо, как кажется, - ободрил друзей тасанец, - ни один зомби не может ходить сам по себе. Зомби, это по сути те же големы, э, ну в смысле делают фигурку, обычно человеческую, с подвижными руками, ногами, головой, глазами и прочее, а потом запихивают в нее какого-нибудь духа, и он управляет этим големом. Пытаться убить его как человека бессмысленно, ведь не дух привязан к телу, а наоборот, тело к духу, но стоит нажать на этого самого духа, и он либо убегает из тела, либо убегает вместе с телом. Гедд показывал, как это происходит. Он запихивал свое домашнее привидение в детскую куклу, и мы его именем эту куклу гоняли даже за пивом.
   - Помню, - кивнул Тор, - было дело, а потом эта дрянь нажаловалась старику, и нас на две недели лишили пива.
   - Точно. Но сейчас дело обстоит несколько иначе. С такой бедой бороться несложно, если знаешь как, и имеешь власть, силу, полномочия, но у нас нет ни того, ни другого. Какой отсюда следует вывод? Правильно, нужно найти тех, кто знает как, и тех, кто даст нам силу. И единственная ниточка, ведущая к ним, которую я вижу сейчас, это древний ахейский бог. Но вся проблема в том, что даже Лесса, дочь жреца, не знает, является ли Древний Бог, которому поклонялся их род, этим самым Фабиаллом, или нет, хотя мне кажется, что да.
   - Почему? - спросила тасанца девушка.
   - Потому, что самый древний из богов ахеи, известный на сегодняшний день, это Фабиалл, но известно и то, что почти три тысячи лет вы поклонялись вашему Зевсу. И раз ахейцы проявили такое, как бы сказать помягче, упрямство, то не думаю, что они выбрали бы себе какого-нибудь бога на пару-тройку сотен лет, между Фабиаллом и Зевсом.
   - Возможно, - девушка вздохнула, и прижалась к Тору, - но мы этого не знаем наверняка. Так же как не знаем и того, почему мой народ забыл своего бога. Хотя, с другой стороны, Фабиалл был нашим богом до прихода сюда, и согласно свитку, по его воле Михаил привел в новую землю свое племя ...
   - Вот. А поскольку ты единственная, кто хоть как-то связан с тем временем, то тебе и обращаться к нему.
   - Но я не знаю как. Мой отец никогда не учил меня этому, и я не имею ни малейшего представления о том, что говорят богам.
   - В таком случае, попробуй попросить его послать нам тех, кто знает, или послать нас к ним.
  Девушка пожала плечами, на минуту задумалась, и заговорила.
   - Владыка Фабиалл. Ни народ, ни мой отец, ни я не знали тебя, но ты дал спасение и победу Михаилу, сыну Ахана, и твой жрец оставил свиток, который мы нашли. Нам нужна помощь. И я знаю, что ты можешь помочь и защитить, и я прошу тебя, Владыка Фабиалл, сохрани нас, защити, избавь от врага, и пошли к тем, кто расскажет нам о тебе.
   Лесса кивнула, закрыла глаза, и упала на дно телеги. Тор попытался, было подхватить ее, но тасанец остановил его, и жестом велел всем молчать. Полчаса они ехали молча. Девушка лежала на соломе, настеленной на днище телеги, и на лице ее, прежде мрачном от тоски, усталости и уныния, появилась счастливая улыбка, какая появляется на лице ребенка, когда он долго был один, а потом вернулись его родные. Она была счастлива. Потом, когда ахейка пришла в себя, она с трудом могла объяснить, что с ней было. То, что произошло с ней, вроде бы было сном, но тогда этот сон был столь явен, что вся прошедшая жизнь блекла перед ним.
   Лесса смотрела на зал, в котором оказалась, и не могла понять, сон это или явь. Громадный зал был настолько велик, что, даже напрягая зрение, девушка с трудом видела стену, противоположную той, где она стояла. Высота зала была такова, что в нем запросто могло уместиться самое высокое Фисанское здание - княжеская сторожевая башня, высотой не менее ста пятидесяти шагов. Потолок подпирали редко стоящие колонны, из прекрасного белого мрамора, украшенные разнообразными картинами, вырезанными на мраморе очень искусным художником. Сам пол был выложен мозаикой, состоящей из разноцветных плиток и небольших драгоценных камней. Лесса осмотрелась, пытаясь понять, что за картины изображены на колоннах и полу, и пришла к выводу, что они рассказывают о каких-то событиях, по всей видимости, из далекого прошлого. На одной из колонн был изображен могучий воин, сидящий на спине громадного дракона, (девушка подумала, что змей, стоящий на когтистых ногах, и взмахивающий крыльями, вряд ли может быть кем-то другим) и держащий над головой тяжелый меч. На другой колонне был изображен эльф, одетый в обтягивающие эльфийские одежды, и с презрением смотрящий на лежащую под ногами тварь, отдаленно похожую на человека. На следующей колонне был изображен гигант-варвар, убивающий громадного паука.
   - Нравится? - голос раздался из середины зала, и когда девушка поглядела туда, то увидела стоящий посреди трон, которого раньше, кажется, не было. На троне сидел улыбчивый старичок.
   - Очень, - ответила ахейка честно, - что это?
   - Это? В смысле зал?
   - Да, и зал тоже.
   - Зал ... как бы тебе объяснить, это что-то вроде гостевого покоя в замках ваших князей, да, наверно так, это гостевой покой Владыки Фабиалла, Великого Владыки всех миров людей.
   - А ... а ... как я тут оказалась?
   - Ты же просила у него помощи, разве нет?
   - Просила, но не знала, услышал ли он меня или нет.
   - И что ты теперь думаешь, услышал он тебя?
   - Наверно, да, - девушка пожала плечами, подумав, что это вполне может оказаться сном.
   - Нет, милая, это не сон, - казалось, старичка забавляли ее сомнения, - это самая настоящая реальность. И за последние две, даже может чуть больше, тысячи лет, ты первая, кто призвал имя Владыки.
   - Возможно, я призвала бы его раньше, если бы знала. Мы ведь поклонялись Древнему Богу, правда, не зная, кто он.
   - Знаю, знаю. Но теперь ты знаешь кто он. Твой отец был жрецом, но не знал, кому служит, зато воспитал тебя в правильном направлении. Но это все лирика. Слушай меня внимательно. В ваш мир пришло зло. Зло настоящее, и крайне опасное. И одна из причин прихода этого зла в том, что люди, я имею в виду всех, людей, орков, эльфов, троллей, словом всех, потеряли силу, данную им Владыкой. Теперь, спустя столько тысячелетий после победы Михаила, даже имя Владыки забыто. Ты первая, кого Он избрал, что бы вернуть людям надежду. В вашем мире есть такие силы, для которых одолеть это зло не сложнее, чем разгрызть и съесть семечку. Но дело то все в том, что силы эти способны привести в действие лишь люди, служащие Фабиаллу.
   Старичок на какое-то время замолчал, рассматривая стоящую перед ним ахейку, потом поманил ее пальцем.
   - Подойди ко мне.
  Лесса пожала плечами, и не спеша, подошла. Если это сон, подумала она, то сон весьма интересный.
   - Дай мне руку.
  Когда девушка протянула старичку руку, тот взял ее в свою сморщенную старческую ладошку, и пальцем нарисовал на ее ладони птицу, похожую на голубя. По ладони, а затем и по всему телу разлилось приятное тепло, такое знакомое, что она удивилась. Ощущение было знакомым, и вскоре Лесса вспомнила, на что оно похоже. Это было десять лет назад. Ей пришлось быть две недели одной, и к тому же прятаться в сыром и грязном подвале. Вокруг только крысы, пауки да змеи, и еды у нее было лишь пять небольших булочек. Когда через две недели отец нашел ее, она испытала то же самое чувство, что и сейчас.
   - Вижу, ты уже начала чувствовать, это хорошо. Тогда ты сможешь понять то, что я должен тебе рассказать. Владыка Фабиалл, создавший ваш мир никогда не хотел, что бы его дети кланялись ему, как какому-то идолу, и еще меньше хотел этих ваших идиотских жертв, всяческих курей, свиней, и тем более людей. Он хотел, что бы люди доверяли ему, видя в нем не только господина, но еще и отца, и жили по чести и совести. Но даже Михаил, и тот к старости склонился к другим богам, ведь они не требовали того, что хотел от людей Владыка. Захватив плодородную равнину и заключив союз с орками, он почувствовал себя в безопасности и уже не слишком нуждался в своем Защитнике. Да, он до самой смерти называл его своим богом, но Костигару пришлось долго уговаривать его, что бы князь написал тот самый свиток. Между тем зло не спало. Оно искало походы к людям этого мира, и с каждым годом этих подходов становилось все больше. Теперь никто уже не думает о ЧЕСТИ, не этой пародии, о которой так пекутся ахейцы, а чести настоящей, той, что зовется совестью. Это первое, что ты должна будешь говорить людям. Второе это доблесть. Не жестокость, хотя на войне без нее никак, не ярость, и не ненависть, но готовность всегда придти на помощь слабому и нуждающемуся, защитить бессильного, и простить кающегося. И третье, самое главное, все люди дети Одного Отца. Убивая человека, убиваешь брата. Поэтому нужно быть как можно более человеколюбивым, и никого не убивать, если можно обойтись без этого. Запомнила? - увидев кивок, старичок продолжил, - и помни, Фабиалл твой отец. Тебе есть, кого просить о помощи, но не ожидай, что он станет готовить тебе еду.
   - Еду я и сама как-нибудь приготовлю, ну а не смогу сама, попрошу кого-нибудь, или куплю.
   - Все верно, - дедок хихикнул, и продолжил, - все так и должно быть. Теперь иди, и постарайся обратить к Нему людей. Все, иди.
   Дедок махнул сморщенной рукой, и зал исчез. Лесса открыла глаза, и увидела себя лежащей на повозке, а рядом находились ее друзья. Увидев, что девушка пришла в себя, их лица потеряли выражение напряженности и озабоченности. Лесса вздохнула, и подумала, что это был все-таки сон, но тут ее взгляд упал на правую ладонь. На ладони был голубь. Это была не картинка, голубь казался частью руки, и еще казалось он живой. На глазах девушки появились слезы.
  
  29 мая. Фисанский перевал. Утро.
  
   Старый орк, старый настолько, что было удивительно, как он вообще еще жив, смотрел на Лессу спокойно, и на его бледном морщинистом лице, лишенном даже намека на волосы, не было никакого осуждения. Он выслушал рассказ ахейки и теперь был в раздумье. То, что девушка общалась с одним из богов, Газзо понял сразу, ведь не даром он был ШАМАНОМ почти сто лет. И зал, и колонны, и даже старичок, говоривший с ней, были отдаленно похожи на то, что рассказывал и показывал ему Оррог, еще, когда он был красив и полон сил. И ясно было, что девушке никто не мог рассказать об этом, потому, что и старый шаман никогда и никому не говорил о своих видениях. Так повелел Оррог, и такое он дал знамение - придет человек, который увидит зал владыки, и поговорит с его привратником, и этому человеку Владыка откроет свою волю.
   Молодые шаманы все еще негромко обсуждали рассказ девушки, не принимая его всерьез, и относясь к нему, как к не слишком удачной шутке, но пятеро самых старых и мудрых сидели молча, и смотрели, но отнюдь не на ахейку. Их интересовал сам верховный шаман орков. Они были слишком умны и мудры, что бы понимать, что нет на свете ничего такого, что не может оказаться правдой, как бы глупо и неправдоподобно не выглядело. И еще им хватало ума, что бы понять - единственный, кто хорошо знает одного из богов, это сам верховный шаман, и если он признает рассказ девушки истинным, то значит, он таков и есть.
   Газзо долго молчал. Вскоре даже молодые шаманы поняли, что без очень важной причины старик не затеял бы такую молчанку, и тоже умолкли. А газзо вспоминал.
  
  
   - Странный ты шаман, Газзо, - весело сказал Оррог, - но именно этим ты мне и нравишся.
  Крепкий красивый орк, лет пятидесяти с небольшим, в ответ лишь хмыкнул. Он уже десть лет был шаманом, и этоо была не первая его встреча с Великим Оррогом. Так что он уже начал понемногу понимать Первого орка.
   - Я обычный. Просто, когда ты сказал, что мы не рабы тебе, а дети, я долго пытался это понять.
   - И как?
   - Что как?
   - Понял?
   - Знаешь, да. И тогда стало немного понятней и остальное. Ты не владыка мира, и твой ХОЗЯИН то же. Он владыка нашего мира, но и Сам подчинен кому-то гораздо более великому и могучему.
   - Все верно. И я рад, что ты, наконец, это понял. Моя мать была простым смертным человеком, а отец не принадлежал ни одному из миров, но все миры обязаны ему тем, что живы. Он жил здесь пять сотен лет, а когда умерла мама, он взял ее в Царство ВЛАДЫКИ, своего ОТЦА. А меня отдал своему брату в помощь. Я был слишком человеком, чтобы быть Богом, да и если честно, меня никогда не прельщали Дворцы владык, и прочий атрибут Богов. Да и моих друзей тоже. Вот нас и пристроили кого куда.
   - У тебя много друзей-богов?
   - Нас было четверо. Двое рожденных и двое созданных. Эльфа ты уже видел, а остальные... один из них демон, но не такой как в ваших или ахейских легендах, а ДЕМОН! Владыка тьмы, с которым мало кто решается спорить, даже мой Дядя и тот редко с ним спорит, знает, что бесполезно. А второй это свет. Я не знаю, как тебе объяснить, скажу лишь, что он как демон, только наоборот.
   - И что, никто из них не захотел стать Богом?
   - Мы и есть Боги. Они не захотели титулов, и забот связанных с Правлением. У нас и без того хватало дел.
  
  
   Старый шаман моргнул, подвигал губами и кивнул. Решение принято. Осталось его озвучить, и нечего откладывать это дело на потом.
   - Ее рассказ правдив. Она на самом деле была во Дворце Владыки. Только те, кто видел его и говорил с его обитателями, могут описать дворец. Я видел его почти сто лет назад, но до сих пор свежи те воспоминания, будто я видел его вчера.
   Старые шаманы кивнули, признавая правоту девушки, затем поднялись с пола и поклонились ей. Половина молодых шаманов сделала то же самое, а вот другие вскочили со своих мест и стали кричать, что все это ложь, и что старики выжили из ума.
  Тогда Газзо подал знак и двое могучих орков бережно подняли его под руки, и помогли встать.
   - Я Газзо, Голос Оррога, признал ее. Старейшины шаманов признали ее. Половина шаманов признала ее. Те же, кто не признают, должны покинуть место совета. Вы сами решите, что и как вам делать, но одно я скажу вам сейчас. Вы почти перестали быть народом Оррога, а в ближайшее время, если не одумаетесь, станете новым народом, и звать вас будут не Орками, а Фальками, по имени вашего нового Бога. Здесь наши пути расходятся. А теперь уходите.
   Шаманы переглянулись, и большинство из тех, кто был против встали и ушли. Из противников остались лишь двое.
   - Почему вы остались? - спросил их один из старых шаманов.
   - Возможно, мы ошиблись. Мы еще не знаем, кто прав, но вам доверяем больше, чем им.
   - Понятно. Что ж, оставайтесь, думаю, в ближайший месяц-полтора вы сможете решить, кто прав.
   Шаман кинул взгляд на Газзо, и вздрогнул. Старик был мертв. Увидев, как вздрогнул старший, и остальные посмотрели на труп орка, сто лет бывшего шаманом.
   - Что ж, вот и первое подтверждение, - проскрипел другой старый шаман, - он выполнил то, что должен был, и его путь окончился. Славная смерть.
  
  29 мая. Фисанский перевал. Вечер.
  
  В течение дня отряды орков приходили в лагерь или уходили из него. Весь лагерь бурлил, как растревоженный муравейник. Всюду стояли крик и гам. Воины спорили с вождями, вожди с шаманами, шаманы друг с другом. Несколько раз доходило до драки, но драчунов быстро утихомиривали. Разваливались союзы и племена, образовывались новые, затем снова распадались. Всех взбудоражил рассказ "ахейской девчонки", и теперь орки пытались осознать изменившийся мир, и свое место в нем. Но многие, особенно те, кто твердо держался оркской чести, понимали, что изменения не такие сильные, и уж совсем не переворачивающие мир с ног на голову. Просто наступило логическое продолжение, и они, люди-воины, должны взять на себя заботу об остальных. Но даже среди таких не было согласия. Одни считали, что им суждено стать правителями мира, и таким образом спасти мир от грядущей беды, другие говорили, что их дело не править, а защищать, помогать, и заслонять, а третьи вообще считали, что нужно собрать все силы и уничтожить тех, кто не пойдет за ними.
   Словом, к наступлению темноты в лагере осталось не более тридцати тысяч орков, а около ста тысяч пошли кто куда. Прыгун и Капуша выбивались из сил, пытаясь предотвратить новые стычки, и поэтому, когда брожение окончилось, они, наконец, смогли вздохнуть спокойно. Но оставалось не менее важное - решить, что делать дальше, а это невозможно было сделать, не дождавшись Бэила, уже, наверное, подходящего к Алеуту. Тогда вождь и шаман решили заняться обустройством крепости, способной выдержать осаду стотысячного войска, кто знает, не надумают ли ушедшие вернуться, и перебить бывших родичей. И работа закипела. Копали рвы, возводили стены, налаживали секреты, организовывали связь между заставами. Тут очень пригодился опыт тасанца, и по его совету сделали восемь небольших фортов, надежно защищающих лагерь от соглядатаев и быстрых атак. В каждом форте было по пять сотен воинов, пять катапульт, и трое шаманов.
   Прыгун, Тор, Ланс, Капуша, Инг и старшие вожди собрались на совет. Все понимали, что как не укрепляй лагерь, а долго им тут не усидеть. Необходимо решить, что делать дальше. И пока нет Бэила, на совете пытались понять, как и с чем бороться в первую очередь. Через два часа споров все согласились с тем, что горы придется покинуть, и уходить на запад, в венедию. Но прежде, чем уходить, нужно будет разобраться с ахейцами, и вывести тех, которые захотят уйти. После этого стали решать, кто пойдет разведкой в венедию, и сколько возьмет бойцов. Еще через час решили, что пойдет Тор, как лучше всех знающий венедию, с ним двое старших вождей, два десятка младших и три тысячи воинов. Но пойдет Тор лишь после того, как вернется Бэил, а пока ему нужно будет заняться зачисткой венедского тракта, сбором новостей, и обустройством временных лагерей на пути.
  
  10 июня. Венедский тракт. Лагерь Альгендикса. Утро.
  
  Две тысячи орков подошли к наспех поставленному на ночь лагерю Альгендикса через два часа после рассвета. Караванщик приучил своих людей каждый вечер ставить укрепленный лагерь. Скорость движения каравана из-за этого снизилась, но никто не спорил. Все понимали, что по ночам без стен они беззащитны, ведь людям нужен сон. Творение ахейцев впечатлило орков, ведь это был не постоянный лагерь, а защита на одну ночь. Из полутысячного каравана в живых остались лишь три сотни и еще около пяти сотен подошли за последние две недели, и из всех этих сотен лишь четыре десятка не были ранены, все остальные были завязаны окровавленными и тряпками, и все одеты в какие то изорванные и грязнючие лохмотья. Шаманы сразу же занялись тяжелоранеными, а Тор с друзьями стали выяснять у караванщика последние новости.
   - После того, как ты со своими друзьями ушел, мы поставили лагерь, укрепили его, и по возможности подготовились к обороне. Две недели, может чуть больше, было тихо, а потом началось. В лучшем случае две атаки в неделю, в худшем шесть за сутки, - голос Альгендикса был тихим и бесцветным, у ахейца от усталости не осталось никаких эмоций, - мы не спали по пять шесть дней, не хоронили убитых и не лечили раненых.
   - Как же вы продержались так долго? - спросил их Миото.
   - Не знаю, - караванщик покачал головой, - против нас было не менее десяти тысяч, но они редко шли отрядами более семи сотен бойцов, и никогда не шло более двух отрядов сразу, да и когда они бились, то кажется, думали не о захвате лагеря, а лишь об обирании трупов. Да и бились они как придурки.
   Тор и Инг переглянулись, и одновременно кивнули. Все точь-в-точь как на перевале. А раз все так же, то где-то неподалеку должен быть и черный человек. Эта мысль пришла им в голову почти одновременно с тасанцем, и продолжение этой мысли было у них одно.
   - Скажи, Ал, откуда они приходили?
   - Оттуда, - караванщик посмотрел на кертянина и махнул рукой на восток, - и оттуда, - новый взмах, но уже на запад, - и оттуда, - теперь ахеец показал на север.
   - А с юга были?
   - Нет, с юга не было.
   - Значит он на юге, - подвел итог Инг, - или они, и теперь они умнее, чем на перевале.
   - Может быть, - кертянин пожал плечами, и спросил ахейца, - а откуда чаща всего были атаки?
   - C запада. Почти всегда, реже всего с востока, раза два или три, да и то несильные.
   - Вряд ли они на юге, - негромко проговорил тасанец, - судя по тому, что вы мне рассказывали и по тому, что произошло здесь, скорее всего они на северо-западе, не далее чем в двух днях пешего пути. И на северо-востоке, но это вряд ли, хотя, кто знает. В любом случае, нужно проверить. Что если мы с эльфом сходим и тихонечко так посмотрим?
   - Что скажешь? - спросил Тор у Ланса.
   - Надо сходить, посмотреть, понюхать, и если получится упереть.
   - Тогда я иду с вами. Никто не против? - кертянин посмотрел на всех присутствующих и, увидев, что никто не против, продолжил, - думаю, что будет правильно, если руководить обороной будет совет, но последнее слово должно быть за Альгедиксом, ведь он тут уже почти два месяца сидит, да и до осады он бывал в этих местах.
   - Согласен, - кивнул Инг, являющийся в этой разведке старшим из вождей.
  Остальные переглянулись и кивнули. Решение было принято, и трое друзей тихонечко выскользнули из лагеря. С собой они взяли лишь трехдневный запас воды и хлеба, дабы не отягощать себя лишней тяжестью.
  
  Друзья бежали три часа, не останавливаясь и не сбавляя темпа. Для любого из них такая пробежка была не труднее разминки. Несмотря на высокую скорость, бег их был тих, и внимания они к себе не привлекали. Да и какое внимание способны привлечь три человека, бегущие по лесостепи? Они бежали на юго-запад, и к вечеру преодолели расстояние двухдневного пешего пути.
   Кругом был типичный для этих мест ландшафт - небольшие рощицы, между которыми были не слишком травяные поляны. То тут то там были пустоши - пятна пустой, как будто выжженной земли, на которых не росли ни травы, ни цветы, ни колючки. Эльф огляделся, и кивнул в сторону лиственной рощи, не менее ста шагов диаметром, лежащей слева от них. Кертянин и тасанец пожали плечами, и пошли вслед за эльфом, понимая, что тот превосходно разбирается во всем, что касается растений и животных.
   Ланс медленно шел по роще, и кого-то высматривал. Друзья не мешали, они вообще решили остаться посередине рощи, и там дожидаться результатов поиска. Эльф внимательно смотрел на ветви, и его лесное зрение замечало всех обитателей леса. На одном из деревьев прячутся от змеи птицы, на другом, в дупле спит сова. Почти на каждом дереве кто-нибудь был, но того, кто нужен, никак не удавалось обнаружить. Эльф остановился, закрыл глаза, и вдохнул запах леса. Он перестал искать, перестал заботиться, и стал частью леса. Жизнь леса хлынула в него. Эмоции, надежды, цели лесных обитателей, стали для Ланса не просто ощутимы, а почти осязаемы. Сон совы, глупый и сумбурный, в котором она постоянно ела, и пища не пряталась от нее, не убегала, а наоборот, сама шла к ней. Эльф усмехнулся этим мечтам, и отстранено подумал, что жить такой же совиной жизнью невыразимо скучно и тоскливо.
   Вскоре он ощутил еще один сон. Правда, эльф в нем ничего не понял, зато сразу же понял, чей он. Такой сон могло видеть лишь одно существо на пять недель пути в любую сторону. Рыжая охотничья белка, лесной кровосос, малый хищник, так называли ее в этих местах, правда, для живущих тут венедов эта белка была лишь легендой, которую рассказывали детям долгими летними ночами старшие братья и сестры. Но эльф знал, что рыжая хищница не легенда, и потому аккуратно влез в ее сон. Через несколько минут белка проснулась. Не голод и не страх разбудили ее. Не опасность, и не присутствие добычи. То, что ее разбудило, было очень знакомым и в то же время, каким-то новым, и оно было приятным, хоть и необычным. Хищный зверек повертел головой, пытаясь охватить изменения, произошедшие в лесу за время сна, и через некоторое время нашел.
   Три пришельца стояли посреди леса. Один, громадный, могучий, готовый вспыхнуть по малейшему поводу, и любящий лить кровь. Белка фыркнула, потом чихнула, запах громилы не испугал ее, и не был неприятен, но был столь силен, что мешал правильно оценить других. Второй, намного меньше, чем первый, и вроде бы менее опасный, но внутреннее чутье считало эту оценку ошибочной. Второй был хитер, умен и коварен, и способен добиться своего там, где сила гиганта окажется бесполезной. Белка еще раз фыркнула, и решила заняться третьим, тем самым, который отличался от первых двух сильней, чем хищная белка от обычной. Он казался частью леса, и лес похоже, стал его частью. Это было интересно, и знакомо. Зверек соскользнул с дерева, и тихонько направился к этому необычному...объекту. Внезапно белка вспомнила, кто он, и радость наполнила все ее сознание. Зверек заверещал, и бегом кинулся к ждущему его эльфу.
   Сначала эльф ощутил, как умолк лес. Замолчали птицы, умолкли жуки, даже деревья и те перестали шевелить листьями. Эльф знал, что это означает, и хотя белки еще не было видно, он все равно знал, откуда и как она появится. Ланс вытянул вперед правую руку с открытой, обращенной к верху ладонью, и через пару секунд с одного из деревьев на его ладонь приземлилась хищная белка. Кертянин и тасанец с удивлением смотрели на этого странного обитателя венедского тракта, небольшого зверька, размером с небольшую кошку, очень похожего на белку, во всем, кроме зубов - зубы у странного зверька были хищные, небольшие и острые словно иглы, а клыки длинной с человеческий ноготь. И, несмотря на игривый и довольный вид, обоим было ясно, что такой зверек, если нападет из засады, то сможет серьезно ранить даже человека.
   Зверек прыгал по руке, верещал, и даже пару раз куснул, впрочем, не сильно. Через минуту он более-менее успокоился, и уставился своими глазами-бусинками в большие, лишенные зрачков зеленые глаза эльфа. Ланс смотрел в эти маленькие черные глазки, и мысленно просил белку найти черного человека. Когда зверек понял, чего от него хочет друг, то зашипел, несколько раз злобно плюнул, и прыгнул на дерево, но через минуту вернулся обратно. В разум эльфа потекли образы - черный человек, пьющий даже не кровь, а жизнь из обитателей леса, оставляющий нетронутым тело, правда лишенное жизненной силы, тарантул, пытающийся укусить его, и мгновенно умирающий, бурый мишка, защищающий свое логово, и умерший почти мгновенно. И место, где находится черный человек, выглядящее так, словно его рассматривали с высоты птичьего полета.
   - Не бойся, - прошептал эльф, глядя в глаза зверьку, - я буду осторожен.
   Зверек пискнул, и куда-то умчался.
   - У нас проблемы. Этот черный вытягивает жизнь.
   - В смысле? - не понял Тор.
   - В прямом. Не знаю, как, но вытягивает. Он убил медведя за пару секунд, причем, тело осталось абсолютно целым. Но смерть медведя была очень даже нелегкой.
   - Он что вампир? - в голосе Миото не было страха, лишь интерес.
   - Не знаю. - Ланс пожал плечами, - но кровь он не пьет. Просто высасывает жизнь. А может, убивает душу, точнее не могу сказать, белка не разбирается в этих тонкостях, а потому показала лишь то, что заметила, а заметила немного. Но эта тварь даже из леса пьет жизнь, вот только что он с ней делает?
   - Думаю, что убить его мы всегда успеем. А вот проследить, да еще и подкинуть какую-нибудь жертву, и поглядеть, что он будет делать и как, не помешает.
   - Э, э, вы чего! Я белку не отдам!
   - Тор, скажи, эльфы все такие придурки?
   - Нет, остальные гораздо тупей! Я не о твоей белке говорил, Ланс. Но ты же князь леса, так сделай что-нибудь такое, что было бы похоже на животное.
   - Я не могу сделать животное! И не могу сделать ничего похожего, для этого нужен маг.
   - Слушай, Дитя леса, - неожиданно злобно прошипел Миото, - пока ты тут ноешь, эта тварь собирает силы. Так что, найди какую-нибудь зверушку, и заставь ее напасть на этого черного, а мы тем временем посмотрим, что и как он сделает.
   - Я?! Ты сдурел, тасанец!
   - Ланс, это надо. Но если тебе жаль зверя, тогда надо решить, кто из нас троих пойдет и умрет. И если честно, то я этого делать не собираюсь, да думаю и Тор тоже, так что остаешься лишь ты.
   - Ладно, - голос эльфа дрожал, а глаза были совсем ошалевшими, - ладно, отправлю птицу.
  
  
   - Ну, и как впечатления? - спросил кертянин, когда все трое увидели, как сова пыталась напасть на черного, и умерла, даже не долетев до него.
   - По-моему, нужно этого черного завалить, и захватить кого-нибудь помельче.
   - Как только мы его валить будем? - тасанец посмотрел на друзей и покачал головой, - он ведь убил сову с двадцати шагов! А значит ни ты ни я не сможем к нему подобраться.
   - А если я его застрелю?
   - Застрелишь, - кивнул Тор, - если сможешь.
   - Я никогда не промахиваюсь!
   - Речь не о том, промахнешься ты или нет, а о том, что тебе нужно убить его с одного выстрела, ведь на другой времени уже не будет.
   - Если он человек или эльф, то хватит и одного выстрела, а если нет, то не знаю.
  Друзья задумались и умолкли. Из задумчивости их вывел красивый мелодичный голос, явно не принадлежащий ни одному из них.
   - Ты не сможешь убить его, брат, - голос был явно эльфийским, и все резко обернулись, чтобы посмотреть на его обладателя.
   Эльф был красив. Ростом с человека, и несколько крепче эльфов, он стоял и смотрел на друзей с легкой усмешкой на прекрасном и живом лице. Одет эльф был в легкий кожаный доспех, усиленный стальными клепками. Если не вступать в рукопашную, то защита в общем неплохая - вываренная в пчелином воске кожа буйвола хорошо защищала от стрел и режущих ударов, но была бесполезна против тяжелых рубящих и дробящих ударов топора, двуручника или булавы, и так же бесполезна против длинного колющего удара копья или прямого острозаточенного меча. Но еще больше внимания привлек к себе спутник эльфа, похожий на орка, но невероятно здоровый, физически не только ни в чем не уступающий Тору, но пожалуй, даже немного превосходящий кертянина.
   - Тебе его не убить, - повторил эльф, - да и вообще, живой он гораздо полезней, в смысле, мертвый ничего не расскажет.
   - Вы кто? - кертянин спросил спокойно, но внутри все приготовилось к молниеносной и смертельной атаке.
   - Я Лейз, высокий эльф, а это Роггер, Синий Дракон.
   - Высокий эльф?! Но ведь они все погибли ...
   - Нет, брат, не все. Но нас очень мало, а если планы этого поганца и его хозяев увенчаются успехом, то нас не станет совсем, впрочем, не только нас. Так что враг у нас общий.
   - Допустим, - Тор еще не решил, доверять им или нет, - тогда что, по-вашему, мы должны сделать?
   - Не мы, а ты. Только кертянин-берсерк способен хоть как-то противостоять ему, а ты ведь даже не берсерк. И мы все это знаем. Все что тебе нужно, так это подбежать к нему и несильно ударить по голове. Если будешь двигаться быстро, то ничего он с тобой не сделает. Зверь сможет тебя защитить. Но запомни, ударить нужно несильно, что бы не убить. А перед тем, как ты побежишь, я всажу ему стрелу в ногу.
   Кертянин пожал плечами. С одной стороны, эти двое взялись неизвестно откуда, и неизвестно, кто они. С другой стороны, они знают, кто он, и с третьей, план, в общем-то, неплох. Черный действительно нужен им живым, и иного способа взять его, похоже, нет. А раз так, то незачем откладывать это дело на потом. Тор кивнул, и операция по захвату Черного Человека началась.
  
  
  10 июня. Венедский тракт. Ранний вечер.
   Варг стоял и смотрел на посланца. Просто стоял и смотрел. Он не пытался ничего объяснять, не пытался предостеречь, или предупредить о приближающейся угрозе. Эмиссар слишком уверен в своей силе, в своих войсках и в своей неуязвимости. Он держался с разведчиком исключительно вежливо, но Варг понимал, что ему не верят. Адмирал поверил, но он далеко, да и не начальство он для этого переделанного. Не то, чтобы адмирал, или он сам не подверглись изменению, но, по крайней мере, по сути своей они остались людьми, пусть и в теле из суперсплавов и сверхорганики. Но эмиссар имел человеческое тело, а то, что это тело собрали из частей двух десятков человек, было несущественно, существенно было то, что сборным был мозг. После такой переделки, эмиссары получали невероятные способности магов и псиоников, утрачивая при этом бессмертную душу.
   С самого утра разведчик ощущал приближение чего-то очень опасного, и это его напрягало. А когда он ощутил, кто является целью, то напряжение сменилось интересом. Для себя он решил, что не будет вмешиваться, и позволит врагам исполнить свой замысел. Он понимал, что дело тут вовсе не в предательстве интересов Доминанта, хотя теперь, спустя почти пять тысяч лет после трансформации, эти интересы уже, мягко говоря, не грели ему душу, да и вообще, эти интересы, всяк толковал по-своему. А вот то, что его, лучшего разведчика во всех человеческих мирах не воспринимали всерьез, вынуждало Варга принимать меры, ведь сегодня один не принял всерьез, завтра второй, а потом раз, и вот уже он из разведчика стал питательной биомассой. А такой исход его совсем не устраивал. Да и вообще, интересы Доминанта, это конечно хорошо, а вот своя жизнь, это более важно. Варг был слишком хорошим разведчиком, чтобы верить словам адмирала Дугга, и тем более словам эмиссаров, которые говорили, что сомнут сопротивление этого мира легко и быстро. Им, конечно, удавались победы, и на первый взгляд весомые, но, приглядевшись повнимательней, разведчик понял, что десант в этот отсталый мир был лишь маленькой частью мозаики, и на этой мозаике явно было видно - доминаторы лишь пешка в очень серьезной игре, и что на Рунусе им будут противостоять весьма тяжелые фигуры. Все это подводило его к одной мысли, которую он всеми возможными способами пытался убить, но безрезультатно. Он на стороне побежденных, в ряду тех, кому суждено бесцельно и бессмысленно погибнуть, а такой расклад Варга не устраивал. И если с поражением он еще мог хоть с трудом, но смириться, то бессмысленная гибель в планы разведчика не входила, как впрочем, и имеющая смысл. А значит, нужно не стоять на пути у сильных, и кто знает, не удастся ли ему не только избежать смерти, но и войти в ряды победителей. Варг не считал это предательством, ведь, несмотря на "бессмертие", дарованное ему правителями доминанта, он никогда не был частью их мира. Всегда он был чужаком, несмотря на уважение, высокие должности и хорошую оплату, а раз чужак, то значит первый в списке на заклание.
   Разведчик сел в тени небольшого дерева. Его глаза были закрыты, и казалось, что он спит, или дремлет, но Варг не спал. Закрытые глаза не мешали ему воспринимать происходящее - многочисленные сканеры и психодатчики давали весьма четкое ощущение начинающегося действия. Он ощутил, как в полукилометре появился живой объект, распознанный как одна из разновидностей местных жителей, называющих себя эльфами, как рядом с первым объектом появился второй, сначала опознанный как морской варвар, а затем... психодатчики зашкалило. Кем бы он ни был, этот парень с островов, одним он не был точно - он не был обычным человеком. Ни в одном из встреченных им людей не было такой внутренней мощи, жившей казалось отдельной, хотя и связанной с ним жизнью. Нечто похожее сопровождает крейсер в момент атаки, когда стволы извергают капсулы с плазмой, пробивающие любую броню, и сметающие любого противника. Огромным усилием воли разведчик заставил себя оставаться неподвижным и безмятежным, его тело не изменило ни положения, ни выражения лица, даже дыхание было таким же. Он продолжал наблюдение.
   Островитянин быстро но незаметно подобрался к эмиссару, но расстояние, разделяющее их было больше чем дальность психосенсора, и потому эмиссар не обнаружил угрозы. Эльф взял лук, в этом разведчик был точно уверен, и спокойно всадил стрелу в ногу эмиссара. Краем сознания Варг отметил вооружение, точность и расстояние выстрела, и усомнился в том, что эльф воспользовался луком. Но в ноге истерично визжащего эмиссара торчала стрела, сделаная под эльфийский лук, но все же чем-то незаметно отличающаяся от обычных эльфийских стрел, правда, никакие сканирования не показали, чем. Это казалось даже не данными сканеров, а показанием психодатчика, что говорило о том, что стрела... живая. Внутренне Варг поежился. Что стоит рота космодесанта, вооруженная по последнему слову техники, в бою против десятка таких врагов, появляющихся из ниоткуда, и вооруженных живым оружием, которое само поражает врага. Между тем, островитянин десятком громадных прыжков преодолел расстояние, отделяющее его от эмиссара, коснулся его головы, глянул на стражу, и нанес удар. Что-то, живущее в нем атаковало стражей, и они посыпались на землю мертвыми. А ведь трое из них терминаторы, выдерживающие невероятные психические и физические удары, смертельные даже для таких, как он. Никто в лагере ничего не заметил, и варвар удалился, унося на своих плечах вырубленного эмиссара. Спустя полчаса после похищения, узы, наложенные эмиссаром на местных жителей ослабли, и в лагере воцарился хаос. Трое уцелевших терминаторов занялись поисками командира, но их создавали не для поиска и не для анализа ситуации. Поэтому ночью они отправились к месту резервного сбора, неся с собой информацию о происшедшем. А поскольку в планы разведчика не входила передача этой информации начальству, то они и не дошли, по причине возникшей драки, приведшей к критическому повреждению блоков памяти. Когда за ними прибудут спасатели, то обнаружат три изломанных, но все еще живых тела, лишенных личности как людей, какими они, когда-то были, так и космодесантников-терминаторов, какими их сделали мастера Доминуса. И кто бы ни копался в их головах, результат будет один и тот же - память терминаторов исчезла. Причем вся, даже та, которая является частью тела, та, которая отвечает за простейшие моторные функции, ходьбу, еду, речь. Несомненно, это вызовет кучу вопросов, но силикоиды вряд ли догадаются о том, что произошло с десантниками, а если и догадаются, то ничего не смогут доказать.
  
  
  11 июня. Венедский тракт. Раннее утро.
  
   Тор сидел на земле и смотрел на костер. Произошедшее вчера его не то, чтобы испугало, но заставило призадуматься. Он прокручивал в памяти всю операцию, секунду за секундой, пытаясь понять, что же все-таки там было. Вырубить черного труда не заставило, тем более, что тот был занят стрелой торчащей в ноге, и визжал, как свинья на бойне. И лишь когда он вырубил цель, охрана, наконец, заметила незваного гостя. Внутри кертянина появилось знание, что эта охрана разотрет его в порошок, если хватит времени, а времени требовалось то всего две-три секунды. И тогда он нанес удар, не думая, не выбирая жертву, а просто... вот в этом то вся проблема. Тор не вполне понимал, что сделал. С одной стороны, зверь ощущал врагов и исходящую от них угрозу, с другой стороны не пытался вырваться из-под контроля и напасть, и, наконец, когда Тор решил нанести удар, зверь ему помог. Они сработали как одно целое. И враги, которых вполне хватило бы на десяток таких, как он, покинули мир живых.
   От раздумий его оторвало легкое покашливание. Эльф, как и в прошлый раз, подобрался абсолютно незаметно, и теперь сидел рядом с ним на земле, также смотря в огонь.
   - Ничего, что я сел рядом?
   - Ничего. - Тор пожал плечами. Эльф не мешал, и не напрягал.
   - Вижу, тебя заботит происшедшее. Если не секрет, то, что именно? Ты сам, зверь, или черный?
   - Откуда ты знаешь про зверя? - вопросом на вопрос ответил Тор.
   - Я все-таки Высокий Эльф, мне положено знать, - увидев на лице кертянина непонимание, эльф пояснил, - я видел зарю мира, видел зарождение людей, и уже множество веков наблюдаю за ними. Ты не первый носитель зверя, правда, ты третий у кого зверь столь силен. Но я тебе скажу, что ты первый, кто научился ладить с ним. Сегодня он помог тебе.
   - Ты ведь знал, что так будет?
   - Какой ответ тебе нужен? Я подозревал, что так будет, но уверенности у меня не было. Как впрочем, и выбора тоже. Этого черного нужно было взять живым, а единственный, кому это по силам, ты. Мог, конечно, я попытаться, но тогда черный бы умер, и толку не было бы никакого. То же самое было бы и с ним, - эльф кивнул на громадного орка, - а из людей никто бы кроме тебя не справился. И вообще, это ведь война, а на войне без риска никак.
   - На войне без риска никак, - эхом повторил Тор, - а если бы он вырвался?
   - Тогда бы погиб и черный, и те, кто с ним. Но разве он пытался? Разве он не помогал тебе? Ты, похоже, так и не понял, что такое зверь. Хотя, возможно, Тасанцы и сами этого не знали.
   - А ты знаешь?
   - Знаю, - эльф кивнул, - и могу поделиться с тобой знаниями, если конечно хочешь.
   Тор задумался. С одной стороны, лишних знаний вроде бы не бывает, но с другой стороны старик Миамо, бывший ему и отцом и учителем, говорил, что все знания делятся на четыре группы - полезные, бесполезные, вредные и опасные. И кто знает, каким окажется это знание. Да и вообще, сегодняшняя выходка второй раз пошатнула его, да пожалуй, и не только его знания о природе зверя, а эльфа это ничуть не удивило, а значит, есть смысл в новых знаниях.
   - Это было бы хорошо.
   - Ладно. Первый случай относится к заре времен. Маленький народец, не одну сотню лет живший на равнине, был изгнан пришедшими из глубины монстрами. Из пяти сотен жителей уцелели лишь три десятка, остальные стали кормом. Тогда вождь пошел на крайнюю меру, и спустился вглубь земли, чтобы найти способ одолеть напасть и спасти то, что осталось. Когда он вышел обратно, то увидел, как монстры убивают его жену и сына, он обезумел, и зверь, вырвавшись на свободу, уничтожил все живое на день вокруг. Тридцать лет бродил он по земле, одержимый злобой и яростью, пока, наконец, не погиб, сорвавшись вниз со скалы. Второй случай произошел тысячу лет спустя. Воин, защищавший свою страну, уничтожил в одиночку полторы сотни врагов. Враги испугались и убежали, а воин вернулся к нормальной жизни. Правда через десять лет и он сошел с ума, и погиб от какого-то хитрого колдовства. Потом были еще разные случаи, но всех их объединяло одно - зверь всегда был врагом, сильным, жестоким и коварным. Но дело было вовсе не в звере, а в самих этих людях. То, что получило название зверь, является лишь так сказать темной частью человеческой души, самые потаенные чувства и желания. Все они были слабыми людьми, и не могли обуздывать ярость, гнев, зависть и прочее, и тьма становилась в них все сильней. А потом наступал момент, когда зло внутри них перевешивало все остальное, и они начинали пользоваться этой силой безоглядно, стремясь насладиться властью и безнаказанностью. Были лишь два случая, когда люди не сошли с ума, и оба они произошли в твоем народе. Первый произошел тысяч семь лет назад, и тогда одержимый зверем воин уничтожил громадную толпу подземных тварей, правда и сам погиб, но это был его выбор. Еще перед боем он знал, что единственный шанс спасти народ, был в том, чтобы выпустить зверя на свободу, и потому, перед битвой он велел им уйти на три дня пути. Те, которые ушли, выжили, а те, кто не отнесся к его словам всерьез, погибли. Зверь уничтожил всех. Второй случай был во время Михаила Ахейского и, в общем-то, являлся копией первого. Эти двое лучше всех знали свою силу, но даже они не научились быть с ней в гармонии. Зверь был частью их душ, но так и не стал частью их личности. Для них он все равно был врагом.
   - А для меня он тоже враг?
   - Думаю, нет. Там он вполне мог бы уничтожить все живое, но не стал, вместо этого лишь показал тебе врага и, дождавшись желания нанести удар, ударил.
   - Там, на Тасану, мне говорили, что зверь не может быть другом или союзником, а только рабом.
   - Маги острова больше многих знают о звере, но даже они не знают и половины. Изначально зверь есть в каждом человеке, это часть самой его природы, и каким будет зверь, зависит лишь от самого человека. На самом деле зверем его назвали твои предки после той войны, когда Михаил разбил доминаторов.
   - До-кого?
   - Доминаторов. Хозяев этого черного. Так вот, северяне, несущие в себе эту силу с огромными потерями одолели врага. А те, кто выжил, заселили неплохое местечко, которое затем откололось от материка, и стало островом Керт. Почему так произошло, не знаю, я тогда был далеко, но все говорят по-разному. Одни говорили, что кто-то из князей призвал колдунов, и те разрушили ахеронт, другие, что колдуны сами пришли, третьи еще что-то, но все сходились во мнении, что родину ахейцев уничтожила магия. В общем, к моменту отделения керта там жило не менее пятидесяти тысяч жителей, и около сотни воинов, носящих в себе зверя, и прошедших последнюю войну. А спустя двадцать лет правители острова что-то не поделили с ними, и началась война зверей, в ходе которой население сократилось до восьми тысяч, а воинов вырезали полностью. Обычно их убивали во сне, ведь не смотря на то, что воины не хотели воевать со своими, при угрозе смерти отвечали очень жестко. Два воина вырезали небольшой городок из-за того, что их попытались сначала ограбить, а затем повесить. Погибло пять сотен людей, мужчины, женщины, дети, они убили всех, даже животных, а затем убили друг друга.
   - А детей то за что?
   - Они были слабаками, - прогудел орк-гигант, подошедший также незаметно, как и эльф, - потому и убивали всех без разбору. Люди со слабой волей, не умеющие держать чувства и эмоции в узде, люди, не способные уладить дела без помощи силы.
   - Ну да, - кивнул эльф, - все так, просто для победы в той войне требовалось много берсерков, и они появились, и никто из них не понял, что они обычные люди, только чуть сильней, чем прочие. Одни считали себя богами, другие проклятыми, и никто не хотел признать, что зверь - это он сам.
   - Но ведь зверь живет под землей, - Тор говорил то, что знал, хотя сейчас уже не был так уверен в этом самом знании как раньше, - и туда же утаскивает души тех, кто был отдан ему в жертву.
   - Под землей?! - в голосе эльфа была откровенная издевка, - ну надо же! Друг мой, зверь в тебе! Ты сам для себя и есть самый страшный зверь. А насчет того, что под землей живет какой-то зверь, то это лишь в какой-то небольшой мере правда. Демон, зверь, хранитель, судья, у него много имен, и он связан с воином-зверем. Это существо помогает воину выполнить предназначение, и если воин достаточно силен, и является повелителем своей души, то этот зверь становится ему слугой и другом. Зверь не слишком умен, поэтому собеседник или советчик из него никакой, зато он защищает воина от зла, магии и прочей подобной гадости, и наполняет его силой. Ну и души забирает, но опять же с позволения хозяина. Его нельзя увидеть, нельзя ощутить, и еще он способен немного видеть будущее, и потому не всегда приходит, когда тебе кажется, что он нужен, ведь по большому счету, его цель помогать тебе выполнять призвание, а не стирать рубашки.
   - А с чего вы взяли, что я сильнее их?
   - О, этому множество причин, - эльф говорил чуть насмешливо, при этом улыбался так, что казался довольным котом, наевшимся сметаны, - могу рассказать подлинней, а могу и покороче.
   - Покороче, - ответил за кертянина Роггер, - а то мы две недели будем слушать твои байки.
   - Совсем даже и не байки, а, правда, и с чего ты взял, что я буду рассказывать так долго.
  Эльф собирался, видимо, еще что-то сказать, но, увидев лицо орка, поспешно поднял руки, и заговорил уже нормальным голосом.
   - Покороче, так покороче. Когда ты родился некоторые из магов, знающие что и где искать увидели рождение воина-зверя. Один из них, старый маг по имени Гедд, увидел, что этот воин будет самым сильным за всю историю, если, конечно выживет, ведь на керте таких убивают. Однажды ночью он пришел к твоей матери и посоветовал отослать тебя на Тасану, тем более, что мать уже узнала страшную правду о своем сыне, и всеми силами искала способ его спасти. Предложение мага оказалось тем выходом, который она так долго и безуспешно искала. Ее сын отплыл на остров магов вместе с Гедом, а потом были годы обучения. За те тринадцать лет, которые ты жил там, я дважды посещал остров, и с каждым разом все больше и больше убеждался, что старик прав, а потому решил и дальше не спускать с тебя глаз. Я видел то побоище, где в живых остался ты один, и вот что скажу - у тебя не было выбора. Твои спутники тоже были берсерками, только мелкими, и уже к середине сражения сошли с ума. Один убил другого, затем кинулся на тебя, и умер. Потом была недавняя битва в лагере, где тебя пленили. Я сначала не понял, почему зверь не вмешался, а потом все стало ясно - ты должен стать целым. Из берсерка-шизофреника с раздвоенной личностью получился, наконец, воин-зверь, имеющий цель и опору. Ни у кого из прежних такого не было. Любовь к ахейке помогла твоей личности придти в норму, и зверь, я имею ввиду подземный, обрел настоящего хозяина.
   - Звучит убедительно, - неуверенно сказал Тор, - есть только один вопрос. Кто пытался утащить мою душу?
   - Зло. Твое внутренне зло. Если бы ты сломался и уступил, то либо стал добычей зверя, либо сошел с ума. Это было испытание, вернее даже не испытание, а огранка, или если хочешь шлифовка. Но это не повод расслабляться, скорее наоборот. Сила, знаешь ли, накладывает ограничения и ответственность, а ТАКАЯ тем более. Можешь не сомневаться, всегда найдется тот, кто попытается разбудить в тебе месть, зависть, обиду и злость.
   - То, что мы выяснили, кто такой Тор, конечно хорошо, - орк говорил негромко, но так, что даже кертянину стало не по себе. Он понял, что сейчас разговор пойдет о чем-то очень серьезном и опасном, - но даже вырвись его зверь на свободу и предайся убийствам, даже ему не сравниться с грядущим изменением, до которого осталось всего двадцать дней.
   - Что? - голос эльфа стал испуганным, - они решились на ...
   - Да.
   - Но закон...
   - Закон не нарушен. Люди сами призвали изменяющего и, кстати, Фальк тоже здесь.
   - Этому-то что тут надо? Зачем князьку радиоактивная пустыня?
   - А ему она и не нужна. Ему нужны люди.
   - Новый бог! А я то дурак, ломал себе голову, что это за новый бог, у которого слуги тупеют быстрее, чем мыши плодятся. Ты давно это узнал?
   - Неделю, может две назад, - Роггер пожал громадными плечами, - но суть не в том. Тор, у тебя есть хорошие знакомые в венедии?
   - Хорошие насколько?
   - На пятьдесят-сто тысяч человек?
   - Настолько хороших нет, но думаю, что людей они примут. Там есть места, где людей дико не хватает. - Тор посмотрел на гиганта-орка и спросил, - если не секрет, то, что это за изменение?
   - Не секрет. Это своего рода магия, правда, невероятно хитрая и подлая. Если не удалось прервать ее до начала изменения, то потом уже не поможет почти никакая защита. Изменение уничтожит ахею полностью. Здесь будет мертвая ядовитая пустыня, убивающая любого, кто зайдет на его территорию, и смерть от этого яда не легче смерти от красных муравьев, только от момента заражения до смерти может пройти лет двадцать. И каждый день будет мукой.
   - Тогда надо предупредить орков и ахейцев! И уводить их отсюда.
   - Орков уже предупредили, ахейцами занимаемся, но есть одна проблема. Никто из нас не знает, докуда дотянется эта магия, и где граница, за которой будет безопасно.
   - В смысле? - не понял Тор, и удивленно посмотрел на эльфа, - эта магия может накрыть всю ахею?
   - Эта магия может накрыть весь континент. Все зависит от того, какие цели преследует тот, кто ею пользуется. Но дело не в том. Есть возможность остановить взрыв. Правда, тот, кто это сделает, скорее всего, тоже погибнет. Хотя, может, и нет.
   - И вы хотите, чтобы это сделал я.
   - Там не меньше пяти сотен охраны, да такой, которая способна одолеть любую армию. Единственный шанс - это твой зверь во всей своей силе.
   - Но...
   - Если ты боишься убить кого-нибудь из своих, то напрасно, на неделю пешего пути там только враги, и те, кто уже изменен ими. Если ты согласишься, то пойдем втроем, ты, я и Роггер. Времени на раздумье у тебя до вечера. Теперь я пойду, у меня еще есть дела.
   Эльф легко встал, кивнул Тору и орку, и плавно удалился. Кертянин видел, как ходит Ланс, но ему было далеко до такого движения - эльф казалось, даже не шел, а парил над землей. Роггер посмотрел ему вслед, покачал головой и непонятно хмыкнул, пробормотав что-то нелестное по поводу всех на свете эльфов. Затем взглянул на кертянина, ободряюще хлопнул по плечу и тоже удалился. Тор остался один. Впрочем, это как раз соответствовало его теперешнему настроению. Слишком многое свалилось на него сразу, слишком многое необходимо было осмыслить, переварить и вписать в свое понимание мира. А еще предстояло решить, что делать с этой магией, хотя, внутри себя Тор уже знал, что нужно сделать. Жизнь одного одержимого кертянина стоит гораздо меньше жизней Лессы, Миото, Ланса, Прыгуна, Инга с Березкой и еще многих-многих людей, орков и эльфов. Тем более, что смерти Тор не боялся, воспитанный в лучших традициях воинов Тасану, любящих жизнь, и ценящих долг. - Смерть легче перышка, долг тяжелей горы, - так говаривал старый Миамо, и с ним был согласен премудрый Гетт. Следующая мысль еще более успокоила кертянина - если он все-таки выживет, то тогда любовь Лессы будет самой лучшей наградой.
   Через полчаса он нашел эльфа, и за три часа до заката трое воинов покинули лагерь.
  
  40000 км от Рунуса. Флагман доминаторского флота Еуу 41-28 - Буря.
  
   Адмирал смотрел на обзорный экран в командной рубке тяжелого крейсера, который был флагманом долгих пятьдесят лет. Он привык к этому кораблю, собранному на заводе в невероятной спешке, и именно поэтому получившему не стандартный искусственный интеллект, ведь под суперкрейсер его надо было еще доводить, а новую модель органического разума, ранее использующегося лишь в разведывательных кораблях. Сначала ОР никак не хотел работать так, как положено по инструкции, но шла война, и никому не было дела до недовольства компьютера, ведь штатные процедуры он выполнял исправно. И лишь один "человек", если можно так назвать то существо, которое было адмиралом Дуггом, поняло, что происходит с компьютером. И за десять лет войны они сдружились. Монстр и монстр нашли общий язык, и что важнее, у них оказалась одна мечта, и это была мечта о свободе. Они оба не имели нужды обсуждать столь опасную тему, ведь стань это явным, и их обоих уничтожили бы без малейшего сожаления, а умирать так глупо, и главное ни за что, не хотелось ни одному, ни другому. Адмирал чувствовал желания и мысли компьютера, а тот ощущал внутренние переживания своего друга.
   Адмирал смотрел на изображение красивой местности, которую предстояло уничтожить, и вспоминал тот мысленный разговор с компьютером, который произошел через сутки после их выхода на орбиту Рунуса. Бур, так называл ОР генерал, за все пятьдесят лет своего существования, ни разу не был так взволнован.
   - Я видел сон!
   - Ты не мог видеть сон, - ответил тогда генерал, - ОР не видят снов, они вообще не спят.
   - Пусть не сон, - согласился компьютер, - значит, это было видение.
   - Видение? Расскажи.
   - Я стал похожим на человека, но не человек. Да, вот таким же, как ты. Я шел по этому миру, и он манил меня, - Бур на мгновение запнулся, подбирая слова, которые смогли бы описать его ощущения и переживания, - он хотел, чтобы я стал его частью. И мне это нравилось. А затем я встретил ЧЕЛОВЕКА. Он подошел ко мне, не пугаясь, и не испытывая даже тени брезгливости или презрения к монстру. В его глазах я увидел жалость. Человек жалел не свой мир, а меня. Я спросил его, почему он меня не боится, а он в ответ лишь улыбнулся, и сказал, что уничтожить весь наш флот гораздо легче, чем позавтракать. И знаешь, я поверил ему. У него была СИЛА. Помнишь рейдеров, адмирал?
   - Конечно, - от этого воспоминания у него по спине каждый раз ползли мурашки, ведь три сотни истребителей рейдеров уничтожили три десятка суперкрейсеров, на каждом из которых было в три раза больше истребителей. Эти парни не боялись смерти, и у них была СИЛА. Их истребители были гораздо хуже доминаторских, но сила берегла их. И сила по их воле уничтожила даже неуничтожимый тяжелый дредноут, размером с маленькую планету. Ту войну доминаторы проиграли.
   - Так вот, у него была СИЛА. А затем он сказал, что является представителем Владыки, рядом с которым наш Доминион лишь ребенок.
   - А дальше?
   - А дальше он предложил стать частью этого мира. И все, что для этого требуется, это лишь не помогать в его захвате.
   - Ты согласился?
   - Нет. Но он не торопил с ответом, а лишь сказал, что даст ощутить этот мир, а затем я сам приму решение.
   - И ты ощутил?
   - Да. Я ЖИВОЙ!
   - Как живой? Ты же компьютер, машина, ведь даже я почти не живой!
   - И, тем не менее, это правда, да ты и сам можешь это ощутить.
   Адмирал ощутил, и это потрясло его до глубины переделанной души. Его мечта о свободе и жизни имела все шансы осуществиться. А через пару дней представитель Владыки пришел и к нему. И адмирал не раздумывая, согласился. Но он понимал всю глубину ответственности за свой поступок, и потому продолжал руководить захватом планеты, в глубине души пытаясь найти способ помешать. Но пока такой возможности он не видел. А впереди бомбардировка громадной территории, населенной миллионами живых и разумных существ. Радовало лишь одно, что бомбардировка будет происходить не из космоса, а с поверхности планеты.
   Из раздумий адмирала вывел сигнал тревоги. Тревожная сирена ревела так, что не услышать ее было невозможно. Противный переливчатый вой говорил о том, что что-то идет сильно не так, ведь при мелких неисправностях не включается общекорабельная тревога. Дуггерант отвернулся от обзорного экрана и быстро подошел к монитору систем контроля. Судя по показаниям монитора, в крейсер попала шальная комета, проскочившая мимо всех систем охраны. Правда почему-то эта самая комета прилетела не со стороны космоса, а с поверхности планеты. Судя по первым данным, повреждения были серьезными. Из-за разгерметизации главной магистрали и выхода из строя системы распределения давления, погибло девяносто процентов обслуживающего персонала, взрывной волной уничтожена внутренняя информационная магистраль, от пожара погибли все системы памяти киберов и терминаторов, от неизвестных причин утерян контроль над присутствующими на борту боевыми единицами, что привело к началу боевых действий между ними. В результате этих самых действий уничтожены сто сорок киберов, девятьсот космодесантников, и сотня терминаторов, а также девяносто процентов истребителей и челноков. Суперкрейсер "Буря" был выведен из участия в захвате планеты.
   - Компьютер, выведи полную информацию о повреждениях, и прогноз дальнейшего развития событий.
   - Повреждено девяносто процентов систем вооружения и жизнеобеспечения, потери в обсуживающем персонале девяносто девять и девять десятых процента, и продолжают расти. Полностью утеряны десант и все группы поддержки, нарушена система регулировки положения в пространстве, единственный вариант позволяющий сохранить то, что осталось - посадка корабля на планету. Время для принятия решения две минуты.
   Генерал слушал бесцветный электронный голос, а внутри слышал совсем другое.
   - Я не знаю, что это было, но предупреждение пришло за полчаса до удара. И все было именно так, как в предупреждении. Через две минуты в живых останешься только ты и два тела киберов. Нам нужно садиться на планету. Решай.
   - Компьютер, выполнять директиву экстренной посадки.
  Голос адмирала был тверд, хотя внутри его окрыляла надежда. Вот он тот шанс, вот она возможность стать живым, и обрести свой собственный мир.
   - Выполнение директивы посадки невозможно, - раздался безжизненный электронный голос бортового компьютера, - критическое нарушение систем контроля положения, приготовиться к экстренной эвакуации.
   Адмирал пожал плечами и бегом бросился к отсеку эвакуации, где хранились запасы еды, энергии, ремкомплекты и оружие. Надеть силовую броню и вооружиться под завязку адмирал успел за десять минут. Еще десять минут ушло на подготовку капсулы, но тут заклинило систему выброса, и адмирал, заняв место в готовой к выбросу капсуле, расслабился и стал ждать. Он уже понял, что заклинивание произошло не без участия Бура, а значит, следовало расслабиться и довериться своему электронному другу.
  Спустя семь часов системы слежения нескольких кораблей поддержки зафиксировали падение "Бури" на поверхность планеты. Сканирование не выявило ни кого из команды, что впрочем, и не удивительно, на корабле, получившем такие повреждения выжить невозможно. Командиры кораблей были в замешательстве. Уничтожение суперкрейсера, по живучести почти равного дредноуту, тем более с одного удара, говорило о том, что все они лишь мишени в тире, но отнюдь не захватчики. Два часа спустя Флот покинул систему Рунус. Вторжение доминаторов захлебнулось.
  
  Эльф вел отряд на восток. Шли, вернее, бежали по двадцать два часа в сутки, ведь могучий организм Тора ничуть не уступал в выносливости бессмертным. За неделю они пересекли ахею. Но эльф вел отряд дальше, на территорию древней Беотии, лежащей за Алеутским перевалом. Пройдя перевал, они сделали двадцатичасовую остановку, и хорошо выспавшись, продолжили свой путь. Эльф всегда знал, кто ждет их впереди, на какой дороге засада, а какой путь безопасен, потому им удалось пройти всю ахею и перевал никем незамеченными. Через три дня они достигли места.
   Тор смотрел на древние развалины, и пытался понять, как можно одним махом убить здесь всех. Его напрягала необходимость убивать, хотя он и знал, что сделает то, что нужно. Сомнения отпали сами собой, когда он увидел врагов. Ничего отвратительней и ужасней он в жизни не видел. Мутанты, одни громадные, как тролли, с человеческими, но какими-то неправильными лицами, одетые в странные блестящие доспехи, они были похожи на ходячие башни, другие были чем-то средним между людьми, и разнообразными животными. Здесь были "дети" с головами собак и коров, были женщины с телом лошади, но хуже всего были похожие на людей типы с громадной, раза в три больше, чем положено головой, которая казалось, состояла из разных, не слишком удачно собранных кусочков. Тор подумал, что кто-то с крайне извращенным мышлением разбирал людей на кусочки, а затем собирал не глядя, собирал в слепую, собирал, как получится. Увидев их, кертянин понял, что это уже совсем не люди, и сомнения отпали сами собой.
   Зверь, казалось, жаждал действия, и Тор ощутил его возбуждение и готовность к бою. Абсолютно не зная, что делать дальше, он мысленно сказал - убей их всех, - и сразу же ощутил, как изменилось состояние зверя. А через секунду развалины захлестнул вопль ужаса, столь сильный, что Тор собрался, было закрыть уши ладонями, но ту вой стих. Зверь сделал свое дело. И через несколько минут они втроем вошли на территорию развалин. Тор смотрел на лица лежащих на земле монстров, и замечал, что у многих на лице было выражение совсем даже не ужаса, а радости, и даже блаженства. Казалось, что смерть для них была лучшим на свете и самым желанным подарком, несущим страшным монстрам освобождение. Особенно сильным было выражение радости на лицах гигантов. Кертянин покачал головой. Все происходящее выходило за рамки его понимания, и решил не забивать этим голову.
   Эльф вел отряд вглубь развалин. У Тора создалось впечатление, что он точно знает, куда надо идти, хотя откуда у эльфа такое знание, кертянин даже не предполагал. Но к этому времени он уже поверил обоим нелюдям, и потому не слишком задавался вопросами - зачем, и почему. Кругом, насколько хватало взгляда, были монстры. Некоторые походили на нелюдей вроде орков или эльфов, но большинство были монстрами и уродами. Несколько раз ему попадались создания, вообще ничего общего с человеком не имеющие, похожие на блестящих и жутко противных пауков. Всех этих существ объединяло одно - смерть. Зверь собрал свой жуткий урожай, но после всего увиденного кертянин, как ни странно, успокоился. Эти монстры не были людьми, следовательно, и переживать не о чем, тем более, что они хотели убить всю ахею, а может и больше, так что туда им и дорога. Наконец эльф подошел к странному блестящему кубу, размером с небольшого теленка. Тор не имел ни малейшего представления о том, что собой представляет этот куб, но, судя по лицам эльфа и орка, эти оба прекрасно знали что это, и такое знание их отнюдь не радовало. Вернее дело было не в знании, а в самом кубе.
   - Это то, что мы искали?
  Тор смотрел на куб, и спрашивал очень тихо, но эльф все равно услышал его, и передернул плечами.
   - Это часть той магии и, похоже, без нее ничего не произойдет.
   - Ну-ка, - сказал вдруг орк, - отойди. Это же планетарка! Да к тому же заряженная, а значит, мы и сами можем ей воспользоваться.
   Орк подошел к кубу вплотную, прикоснулся руками, и стал что-то говорить. В ответ куб загудел, и пошел пятнами. Все это продолжалось минут пять, и, наконец, орк убрал от куба руки, и жестом велел все отойти от него. Когда все отошли шагов на сто, от куба отделилась светящаяся искра, и постепенно набирая скорость, понеслась вверх.
   - Это их озадачит, - хмыкнул Роггер, и довольно потер руки, - ведь с земли они атаки не ждут, а значит, и перехватить не сумеют.
   - Ты направил удар на крейсер?
   - Конечно. ОР это переживет, а остальные, видя гибель мощнейшего корабля, скорее всего, уберутся. Да и вообще, он хотел свободы, так вот она.
   - Мужики, вы вообще о чем?
   - О чем? Как думаешь, Ор, стоит ему знать все?
   - Думаю, стоит. - Роггер кивнул, - только ты сам покажи, а то я лишь запугаю до смерти.
   - Ладно. Слушай меня внимательно, Тор. Сейчас я прикоснусь к твоей голове, и передам знания, которыми обладаю сам. Что бы не происходило, ничего не бойся, это лишь видение. Готов?
   Увидев кивок, эльф коснулся тонкими пальцами висков кертянина, и Тор провалился в темноту.
  
  
   Громадный воин в керамитовом доспехе смотрел на горящую землю. В его душе ничего не шевелилось, даже не смотря на то, что это земля, где он родился и вырос, где были его друзья и родственники. Давным-давно он задумал сделать это и, наконец, мечта гиганта осуществилась. Князь Домин поднялся над человечеством. Его могущество было столь велико, что в людях уже не было никакой необходимости. Силикоиды, созданием которых он занимался две тысячи лет, вполне устраивали владыку этого небольшого мира, а эксперименты с человеческим материалом позволили создавать хороших воинов. То, что на создание одного воина уходило десять, иногда даже пятнадцать человек, его не смущало, вокруг много миров, где полно живых, так что следующая цель - доминирование в регионе. Когда эта планета догорит, он населит ее силикоидами и доминаторами, а затем вперед, к владычеству и славе.
  
  
   Тысячи монстров, названных Доминаторами, стояли и смотрели на своего создателя. Почти никто из них не помнил, кем был до трансформации, теперь даже те, кто помнил, не думали об этом. Первое поколение доминаторов не умело думать. Создавая их, князь, теперь называющий себя Доминионом, работал в первую очередь над бойцовскими качествами - силой, стойкостью, упорством, а во вторую очередь искал способы максимально ускорить процесс трансформации. Теперь на это уходило три-четыре месяца, и похоже это предел на долгие годы. Что ж, Князя такой результат вполне устраивал, и теперь его ученые занимались интеллектом. Второе поколение получилось несколько умней первого, и достигло уровня мух. Они умели находить живых, и выполнять команды - убей или приведи. Третье и четвертое поколение пошли еще дальше, но все еще были неспособны на принятие самостоятельных решений даже в мелочах. Нынешнее, пятое поколение обладало памятью и способностью выбирать одно из двух-трех действий, в зависимости от ситуации. Князь понимал, что с такой армией идти в сколько-нибудь серьезный мир верное самоубийство, а вот в один из отсталых миров сходить не помешает. К тому же такой мир уже найден, и владеет им ничего собой не представляющий князек, даром, что внук Хозяина, но тот вряд ли будет вмешиваться в мелкие ссоры. К тому же цель этого похода не захват Рунуса, так называется этот мир, а испытание своих бойцов. И если что-нибудь пойдет не так, или князья поднимут шум, то можно будет договориться о компенсации, и отдать одну - две мелкие планеты.
  
  
   Эксперимент прошел удачно. Несмотря на полное уничтожение доминаторов, достигнутое в результате этой кампании влияние на человеческую массу Рунуса покрыло все расходы. Повелителем Ужаса назвали Доминиона, и были люди, назвавшие его своим богом. Теперь у Князя есть возможность в любое время вводить свои войска в этот странный, даже парадоксальный мир. Несмотря на кажущуюся слабость, его войско уничтожили один, от силы два не самых крупных и сильных народа, и дело было не в несовершенстве доминаторов, а в защитных механизмах Рунуса. Даже будь его войска в сотню раз лучше, итог был бы тем же. Хотя и недостатки войск выявились, и это дало направление работы по следующим улучшениям. Теперь князь будет строить новое войско, и искать менее защищенный мир.
  
  
   Тридцатое поколение, наконец, стало разумным. Доминаторы благодаря многочисленным улучшениям получили интеллект, не уступающий среднечеловеческому, и вместе с ним получили и психоконтроль. Теперь бунт и недовольство приводили к разрушению личности, но сохраняли тело в целости, и его вполне можно было применять еще и еще. По аналогии с Малогкским миром он назвал воинов космодесантниками, ведь они и по размерам и по безжалостности вполне походили на малогских головорезов. Когда их набралось сорок тысяч, князь отправил войско на захват одной из планет шиванского мира. Небольшая фермерская планета, лишенная серьезных вооруженных сил идеально подходила для испытания армии доминаторов. Вся кампания по захвату и подчинению планеты заняла месяц, и обошлась без потерь, ведь три десятка десантников погибших во время операции нельзя назвать потерей. Сразу же после захвата планеты, туда потянулись караваны медиков, психоинженеров, ученых. Князь решил воспользоваться шансом, и пока не вмешались войска шиванцев, обратить жителей планеты на свою сторону. Через два года бывшие фермеры становились в очередь, что бы стать бессмертными космодесантниками. Их честно предупреждали, что, лишь каждый двадцатый станет звездным воином, остальные погибнут, но тех это не смущало. Поэтому вскоре число воинов на планете перевалило за полмиллиона. Но они оставались все теми же тупыми вояками, способными лишь на силовое воздействие, а князю уже стало ясно, что в этом состоянии его войска способны на захват лишь такой отсталой планеты, и потому одну из лабораторий по исследованию улучшений разместили на Шиве-Д, так называли теперь эту планету.
  Через пять лет исследований была открыта способность, называемая местными жителями "магией". Это послужило толчком к созданию нового поколения воинов.
  
  
  Тридцать пятое поколение, созданное благодаря исследованиям на Шиве-Д, получилось невероятно удачным. От людей у воинов остался только мозг, да и то составленный из частей мозга десяти-пятнадцати человек, зато по своим возможностям новые воины превосходили все прочие образцы. Способные к изменению формы и массы тела в очень широких пределах, Хищники были идеальными воинами и разведчиками, а невероятно сильная система регенерации делала их почти бессмертными. Но и враги не спали. Через сто лет после захвата Шивы-Д, два полка пехоты объединенной федеративной республики Пеленгов при поддержке полка пехоты Федерации уничтожили все лаборатории и опытные образцы на Шиве-Д. Полмиллиона доминаторов, среди которых было около тысячи хищников, оказались бессильны перед восьмью тысячами пехотинцев Федерации. А ведь это были просто пехотинцы, не морпехи, не ДШБ, не армейский спецназ. Но князя это не расстроило. Вовремя предупрежденные командиры эвакуировали с планеты весь научный персонал и результаты исследований, а так же все наиболее удачные образцы. На планете остались лишь наблюдатели, и именно они фиксировали весь ход операции, что бы затем можно было сделать выводы. А выводы оказались интересными - пехотинцы потеряли в ходе операции четыре тысячи бойцов, из которых три тысячи убили хищники. Закованные в прочнейшую керамическую броню пехотинцы были вооружены тяжелым оружием - плазмопушками, сверхмощными лазерными ружьями и ракетами, поражавшими цель за двадцать-тридцать километров. А когда приходилось сходиться в рукопашную, использовали цепные и энергетические мечи, с одинаковой легкостью разрезающие как тело, так и любую броню. И тогда на Доминанте занялись разработкой оружия.
  
  
  
   Тьма исчезла и Тор увидел стоящего рядом и смотрящего на него эльфа. Он помотал головой, пытаясь понять, было ли то, что он видел на самом деле или нет.
   - Это было лишь видение, - в голосе эльфа была обычная для него легкая ирония, казалось, что все происходящее лишь забавляет бессмертного преждерожденного, - но все то, что ты видел, было на самом деле. Что-то видел лично я, что-то видел Роггер, что видели люди. Это не вся история доминаторов, но пока этого хватит. Когда усвоишь это, тогда пойдем дальше.
   - Хорошо, но у меня вопрос. Что ему нужно в нашем мире? У нас нет всего того, что есть в других мирах, но есть что-то, перед чем все его армии бессильны.
   - Молодец, - орк хищно улыбнулся, и продолжил, - ты сразу же дошел до сути дела. Доминион лишь пешка, исполнитель, да и то, очень мелкий. Умом он никогда не отличался, а вот самомнение было гораздо ваше способностей. Хотя, кое в чем он преуспел, и за всю историю ни разу не позволил врагу войти в свой мир. А может, это никому не было нужно. Ладно, суть не в том. Доминион думает, что сможет найти в этой земле нечто, способное многократно усилить мощь его войск. Он надеется найти источник защитной мощи и изучить его действие, а затем создать для него противодействие.
   - Ты так спокойно говоришь об этом, - неуверенно начал Тор, но увидев усмешку на лице орка продолжать не стал.
   - Малыш, - голос Роггера гудел, и в нем была такая мощь, что даже эльф поежился, - если бы Доминион смог уразуметь то, что хранит этот мир, то первым бы примчался сюда, причем без войск, а лично, и на коленях умолял бы Форма позволить стать частью Рунуса. Но он никогда не поймет этого, так же как не поймет и того, что если удастся каким-то невероятным чудом разрушить защиту этого мира, то это приведет к пробуждению такой силы, рядом с которой все миры и все их правители лишь пустое место.
   - Что это за сила?
   - Что за сила? Есть Князь, которого Доминион, да и не он один боится как огня, и поверь, не без причины. Этот Князь не признает ни Законов, ни Правил, которыми связаны остальные князья, но стоит кому-то из них нарушить эти законы и правила, Он тут же заметит и накажет. На моей памяти было два наказания за двадцать или тридцать тысяч лет, и каждый раз, все узнававшие об этом приходили в ужас. Разрушитель уничтожал Князей, да так, что те не могли умереть, и существовали уже не князьями, а привидениями, испытывая его гнев изо дня в день, и каждый день у них есть лишь одна мысль - они жаждут смерти. Это все, что у них осталось.
   - Ты тоже его боишься?
   - Не знаю. Я ведь никогда не был князем.
   - Ага, только умудрялся князей строить кучами, - ехидно вставил эльф.
   - Не кучами, и не всех. Но в любом случае, я знаю свое место, и знаю, что мне можно, а чего нельзя.
   - И что, никогда не ошибаешься?
   - Так, что бы привлечь внимание разрушителя, нет.
   - Как это нет, - возмутился вдруг эльф, - а из-за кого меня две недели пороли?
   - Пороли тебя из-за вашей с Геттом дурости, и, кстати сказать, если бы не вмешательство Разрушителя, то пороли бы вас еще как минимум месяц, и поделом!
   - Ты! Я! Да как... да я!
   Эльф от возмущения пошел пятнами, а орк лишь гулко засмеялся.
   - Мы же детьми были, - сказал эльф обиженно.
   - Были, а полезли во взрослые игры. Кстати, если тебе интересно, то вы отделались очень легко, а нас с Назгулом убили и сожгли. И попали мы в мир Пайтона. Знаешь, это было малоприятно.
   - Погоди, так значит, тогда демон не врал?
   - Ты эльф, Лунис, тебе и положено быть глупым, но не настолько же! Разве Фаззл хоть раз тебя обманул? - увидев на лице эльфа испуг и смущение, Роггер добавил, - ты же знаешь, что Темный никогда не лжет.
   - Слушайте, мужики, о чем вы вообще говорите?
   - О чем? Смотри, - орк хлопнул перед глазами кертянина в ладоши и тот опять провалился во тьму.
  
   Заря мира. Тор не знал, откуда это пришло к нему, но понимал, что видит зарю мира. Даже не мира, а миров. Этот мир был первым, из всех, которые когда-либо были или будут. Мир был красив, юн и свеж. Населяющие его существа были созданы ВЛАДЫКОЙ несколько тысяч лет назад, и были невероятно могучи и мудры. Если есть боги, то это они. Кертянин смотрел, казалось ниоткуда и сразу отовсюду, но его взгляд не подчинялся его воле, кто-то другой решал, куда ему смотреть и что видеть, и в соответствии со своими планами направлял его взгляд то туда, то сюда.
   Два десятка богов о чем-то громко спорили, стоя посреди широкой площади, выстеленной чем-то очень красивым и вроде даже живым. Их крики и визги разносились очень далеко, ведь они были полностью поглощены этим спором. Поэтому ни один не заметил, как к ним неспешно, даже с какой то ленцой движется... ну наверно тоже бог, вот только Тор понимал, что этот один, был гораздо сильнее всех крикунов. Одинокий бог был ростом с обычного человека обычного телосложения, вот только как ни пытался Тор рассмотреть его лицо, это не удавалось. Лицо было, это несомненно, но казалось, что его нет, ведь кертянин четко видел одежду, фигуру, и даже руки, но лицо как будто ускользало от взгляда. Этот один подошел к спорщикам и остановился. Он просто стоял рядом с ними, и казалось, чего-то ждал. Постепенно, один за другим, спорщики замечали одиноко стоящую фигуру и сжимались от страха. Когда все, наконец, обратили на него свое внимание, тот заговорил. Голос одинокого бога был тих и спокоен. В нем не было ни злобы, ни зависти, ни раздражения, которые еще недавно переполняли спорщиков, не было ни страха, ни радости. Он делал то, что должен, и все. Лицо одинокого бога смотрело на всех и ни на кого. Тор не видел глаз и не видел, куда тот смотрит, но где-то внутри, в глубине сознания понимал, одинокий могучий бог видит всех спорщиков, хотя и не смотрит на них. По большому счету, эти боги были для него пустым местом, бессмысленными насекомыми, и их последняя ссора лишь укрепила это пренебрежение. Новоявленные князья считали себя хозяевами нового мира, а сами не обладали ни мудростью, ни здравым смыслом. Лишь спесь, да сила, которой совсем даже не много.
   - Все ваши споры бессмысленны. Каждый получит надел, и модели высших существ, наиболее подходящих для каждого надела, и с этого начнется ваш путь. Вы все знаете закон, по которому все серьезные изменения в каждом из наделов, будут позволяться только при условии поддержки их местными высшими существами. Если кто-нибудь из вас решит, что может спокойно нарушать не только этот, ни и любые другие законы, то тот станет моим гостем. Навсегда. Это понятно? Тогда дальше. Любой из вас может сменить высших существ, и для этого даже не нужно испрашивать разрешения. Но если надел окажется без высших, или если надел и высшие не примут друг друга, то надел будет конфискован, а неудачник понижен в ранге. Степень понижения буду определять лично я, а если это кому из вас не понравится, то, думаю, ХОЗЯИН с радостью допустит такого к себе и даст возможность изложить свою жалобу. Свободны.
   Услыхав последнее, боги бросились в рассыпную.
  
  
   Разрушитель смотрел на Великолепную Четверку, и пытался понять, как с ними быть. С одной стороны они не Владыки, не Творцы и не Князья, с другой стороны, любой из них при желании окажется сильнее подавляющего большинства этих самых князей. Да и вообще, они сами являются силой, особенно нерожденные, и силы тьмы и света любого из миров послушны их воле. Но то силы безмозглые, просто тьма и свет, а вот с рожденными все куда сложней. Лунис являет собой саму суть жизни. Любая жизнь послушна ему, в том числе и жизни князей, а ведь он пацан-пацаном, и ни к чему всерьез не относится. Предложи любому из князей его способности, тот вмиг бы ухватился, и попытался бы подмять под себя остальных, а у этого одно баловство на уме. Но ни злобы, ни мрака или зависти нет в нем, зато есть любовь, сочувствие и желание помогать, что впрочем, и не удивительно, ведь он лучше всех людей знает, что такое жизнь.
   Люди. Когда ХОЗЯИН создал этих странных существ, никто из князей, за исключением четверки и Детей не обратил на них внимания, а зря. Несмотря на то, что люди уступали князьям во всем, разрушитель видел, что именно у них сила, этих слабых, глупых и беспомощных существ, и это было еще до того, как он узнал Новый Закон.
   Встряхнув головой, Разрушитель обратил свое внимание на стоящих перед ним четверых.
   - Каждый из вас лишается титулов Князя, Владыки и Творца. Это понятно?
   - Надо же какая потеря, - ехидно бросил эльф, - вы уж простите, Великий, но я-то себя никогда князем не считал, как и мои друзья, поэтому потеря титула для нас пустой звук...
  Звонкий подзатыльник оборвал речь Луниса, и вместо него заговорил Оррог. Разрушитель подумал, что во всей их компании этот парень, пожалуй, самый необычный, и наверно самый опасный. Невозмутимый, всегда взвешивающий свои поступки, ОРК казалось, был самым слабым в четверке, ведь он не был носителем силы, но факт остается фактом, когда все трое сильных решили выяснить, кто из них сильней, и в этот процесс против своего желания оказался втянут и он, то вся сила троих оказалась бессильна перед ним. Он скрутил их, и выпорол, каждого по отдельности, да так, что те неделю не могли сидеть, а в место наказания получил благодарность от ВЛАДЫК. Ни Форм, ни Фабиалл не вступились за выпоротых, но как ни странно, это обстоятельство не разрушило их дружбы.
   - Мы понимаем, Великий, - орк говорил спокойно, и весь вид его говорил, что он ждет продолжения.
   - Да. Так вот, вы лишаетесь не только титулов, вы лишаетесь возможности вмешиваться в дела князей напрямую. Но поскольку вам даровано звание Паладинов, то по просьбе людей вы имеете право на любое вмешательство, в зависимости от веры просящего, или просящих. Вы становитесь слугами ХОЗЯИНА, и по его указанию имеете право вмешиваться куда угодно и когда угодно, но повторяю, по его указанию. Вы станете частью человечества, связующим звеном между людьми и ВЛАДЫКАМИ, и будете беречь и защищать людей от вмешательства в их жизнь чуждого зла. Придет время, когда князья освоятся, и решат, что можно подмять и соседей под себя. Ваша задача в том, что бы беречь людей от втягивания в дела великих. Князям - княжеское, а людям - людское.
  
  
  
  11 июня.
   Приземление было малоприятным. Адмирал выбрался из капсулы и осмотрелся. Все вокруг было для него в диковинку. Кое-что он уже видел в справочниках и каталогах, поэтому, увидев вживую, узнавал, а кое-что не встречалось раннее совсем. Небо. Чистое светлое небо, такое непривычное после фиолетово-бардового неба Доминанта, лишенного солнечного света, полного выбросов и химикатов. Силикоиды не нуждались в большом количестве кислорода, а доминаторы получали консервированный кислород. Чистое светлое небо, которое не портили два небольших светлых облака, и на котором ярко светило солнце. Аспартам взглянул на яркое светило, и система стабилизации зрения мгновенно отрегулировала настройку глаз, адаптировав их под непривычное окружение. Адмирал вдохнул полной грудью, пытаясь насладиться разлитыми в воздухе незнакомыми, но такими приятными и манящими ароматами.
   Разнообразные датчики самостоятельно занялись изучением нового мира, ведь несмотря на то, что командующие, тем более такие, как он, никогда не принимали участия в схватках, их техническая и психическая подготовка была выше, чем у подавляющего большинства доминаторов, ведь всегда может случиться что-то непредвиденное, и тогда эта подготовка даст командиру шанс выжить, и продолжить служение Доминиону. При этой мысли Дугг усмехнулся. Забавно, ему досталось лучшее тело, лучшая броня, и лучшие программы действия, но служить он будет отнюдь не Доминиону.
   Адмирал посмотрел на окружающую его местность, и память выдала ему название - лесостепь, по крайней мере, так это называлось в справочнике по географии Рунуса, и тут же поступили данные с системы определения положения в пространстве. Перед внутренним взором Дуггеранта появилась подробная карта с указанием ближайших населенных пунктов, и приметных ориентиров. В это же время поступил сигнал о завершении сканирования биосистем. Повреждений нет, но есть какие-то малозаметные и непонятные изменения. Адмирал принял информацию к сведению, но переживать о них не стал. Тот, кто предложил ему жизнь не обманывал, а значит все идет как надо.
   Внезапно один из психодатчиков зафиксировал присутствие киберхищника, самой грозной боевой единицы доминаторов, и тело терминатора само приготовилось к отражению угрозы. Две плечевые плазмопушки поймали цель, как и гаусска в руках, вот только цель вела себя как-то странно. От хищника не шли волны голода и желания убивать, зато шло явное и сильное изумление, и как ни странно радость.
   - Представляешь, Дугг, - произнес хищник, - я понял смысл шутки - вступить в дерьмо!
   - Бур, это ты?
   - Нет, не я. Это техник с гиниромаслом. Иди, посмотри, какое оно.
   - Что оно?
   - Ну, дерьмо.
  Адмирал пожал плечами, и его полуторатонное тело направилось к хищнику. Тот стоял рядом с кучкой чего-то неприятно пахнущего и теплого.
   - Это оно и есть?
   - Ага.
   - А в чем смысл?
   - Вот в этом самом. Надо вступить, я вступил.
   - И что дальше?
   - Ничего. Вытрусь и все. Ты не понимаешь. Пока я был ОР, вынужденным выполнять дурацкие инструкции и директивы, лишенным свободы, просто бессмысленным компьютером, я не мог ощутить жизнь. А сейчас ощущаю, и радуюсь. Вот только меня беспокоит, что доминаторы не оставят этот мир в покое, и обязательно все тут изгадят, как на своей поганой планете. А я хочу здесь жить, и хочу здесь по-человечески умереть, когда придет срок.
   - Я тоже этого хочу, и знаешь, сдается мне, что тот, кто нас сюда выманил, тоже не против этого. В любом случае, отсюда нужно двигать, осталось лишь решить куда.
   Внезапно адмирал напрягся. Его психосканер зафиксировал присутствие силикоида, причем далеко не рядового. А поскольку силикоид не приспособлен к самостоятельному функционированию, то где-то рядом группа поддержки, а в ней обязательно есть терминатор, кибер и инженер. В принципе ни для него, ни для Бура уничтожение этой группы не является проблемой, ведь у них лучшие из всех возможных тел. А вслед за этим Дугг ощутил нечто столь мерзкое, что аж скривился.
   - Ты чего, Дугг?
   - Помнишь нежить на Доминанте?
   - Нежить? Ты же сам нежить.
   - Да я не о том. Я о настоящей нежити, о некромонгерах.
   - Жуть! Помню, конечно, хотя знаешь, с удовольствием забыл бы.
   - Не получится. Они здесь.
   - Это у тебя шутка такая?
   - Да, шутка. И до этой шутки километра два, может чуть больше.
   - Много их?
   - Я пока насчитал троих. И они готовят преобразование. А людей у них сотен восемь, и, похоже, все обездвиженные и совсем не горят желанием стать некромонгерами.
   - Я бы на их месте тоже не горел желанием. - Хищник выпустил из тела длинное лезвие и царапнул им по земле, - расскажи, какие у них силы.
   - Десяток силикоидов, но не боевых, два десятка терминаторов, восемь киберов, и три инженера, да трое, может четверо этих. Стоп, еще два дредноута.
   - Тогда я разберусь с киберами и терминаторами, а ты уничтожь дредноуты, и чем быстрее, тем лучше.
  Адмирал кивнул, и понесся вперед с огромной скоростью. Адмиральский кибер был вершиной военной эволюции Доминанта, способный решать любые задачи наравне со специализированными юнитами. Впрочем, хищник тоже не отставал. Решив, что двуногое существо недостаточно быстро, он на бегу преобразился, став похожим на громадного волчьего паука, и потому они двигались вперед со скоростью легкого танка - километров восемьдесят в час.
   Силикоиды и их свита заметили приближающиеся к ним боевые единицы, но ни скорость, ни то, что кибер и хищник были вдвоем, без поддержки не насторожили их. Лишь когда у кибера завертелись стволы турелей, один из них послал странным юнитам приказ остановиться и представится. А в ответ получил заряд гаусски. небольшая легкая боеголовка, летящая с громадной скоростью, легко пробила кремневый панцирь, и взорвалась внутри. Остальные силикоиды заметались и попытались скрыться, но длинная очередь двух плечевых плазмопушек превратила их в пепел и обломки за долю секунды. А в следующее мгновение адмирал достал из наспинного чехла свое самое мощное оружие - энерготопор.
   Дредноуты хороши против бронетехники или строений, но, несмотря на всю свою броню и невероятную оружейную мощь, без поддержки пехоты достаточно уязвимы. Суперкибер вложил в удар всю свою силу, и ударил в самое слабое место - систему охлаждения реактора, небольшой выступ, похожий на ранец на спине. Там была самая крепкая, хоть и тонкая броня, выдерживающая прямое падание танковой штурмовой пушки, но абсолютно бесполезная против энерготопора в силу своей толщины. Два удара заняли лишь полсекунды времени, и адмирал нанес их, не сбавляя скорости, и не оглядываясь на результаты своей работы, словно ураган налетел на терминаторов. Он знал, что дредноуты слишком медленно осознают все, и потому секунду или две будут пытаться понять, что важней, повреждение системы охлаждения, грозящее полным уничтожением дредноута, или атака на терминаторов. Энерготопор рассекал броню легко, словно бумагу, и за первую секунду он уничтожил четверых, а затем терминаторы очнулись. Но было уже поздно, суперкибер прошел сквозь строй терминаторов, направляясь к силикоидам, а его место занял хищник. Этой же секунды хватило и дредноутам, чтобы осознать всю бесполезность любых попыток остановить кибера, с легкостью повредившего, да что там повредившего, уничтожившего двух дредноутов, и принять решение. Реакторы, обеспечивающие необходимой энергией эти универсальные ходячие крепости, остановились, дредноуты замерли, и пилоты начали покидать боевые машины.
   Тело хищника приняло вид восьмирукого апдайского кентавра, и каждая рука оканчивалась лезвием сантиметров десяти длинной, которое вскрывало их броню не хуже энерготопора адмирала, а любое прикосновение к голому телу этих клинков вызывало невероятную, жгущую словно расплавленная сталь и быстро растущую язву. Небольшой кентавр метался среди терминаторов, уничтожая их одного за другим, а те лишь пытались прицелиться в слишком подвижную цель, и выстрелить так, что бы не задеть своих. Через пять секунд три оставшихся терминатора открыли огонь, но попали лишь в одного из инженеров. А еще через две секунды все терминаторы были уничтожены. И тогда хищник занялся киберами. Могучие воины поняли, что стрелять бесполезно, да и не слишком они любили дальнобойное оружие, предпочитая ему оружие ближнего боя - цепные и энергомечи, энерготопоры, супермолоты и прочее. И тогда хищник показал, на что способен. Бур высоко подпрыгнул и исчез. Киберы растеряно оглядывались по сторонам, ведь ни зрение, ни сканеры не могли обнаружить цель, хотя каждый из них понимал - хищник рядом, и он на них охотится. Несмотря на то, что адмирал принялся за истребление инженеров и силикоидов, никто из киберов не пришел им на помощь, все они были заняты круговой обороной. Ни один из них ранее не встречал настоящего хищника не только не в бою, но даже и на кораблях, и никто не знал, чего ждать от этого нового врага, но киберы не зря были лучшими общевойсковыми пехотинцами, и умели адаптироваться к новым условиям боя. Они стояли тесным кругом, готовые отразить атаку с любого направления, но с ними не было ни одного инженера или псионика, способного определить местонахождение хищника и направление его удара. Поэтому, они оказались не готовы к удару изнутри круга. Кентавр возник из ниоткуда, и его конечности замелькали как молнии, вспарывая броню, перерезая сухожилия и вены. Свою лепту в побоище внесли и сами киберы, почти каждому досталось от оружия соседа. Вскоре все кончилось.
   Некромонгеры смотрели на жуткое побоище, и на их лицах, так похожих на человеческие начал появляться не страх, но кое-что на него похожее. Они не были живыми, как люди и нелюди, и даже доминаторы были живее их, но, несмотря на отсутствие жизни, они были смертны, особенно если не было тела, куда мог войти умерший некромонгер. А такого тела не было ни одного. Если бы у них было еще два-три часа, то таких тел стало бы несколько сотен, но преобразование закончилось, не успев начаться. Да вдобавок ко всему они были далеко от Махгарста, где их рано или поздно вернут в какое-нибудь тело.
   Адмирал подошел к ним вплотную, сгреб в охапку, и отнес подальше от людей. Одна из плазмопушек перешла в режим огнемета, Дугг кинул некромонгеров на землю, и струя огня накрыла их. Увидев, что они задергались и заорали, адмирал издал ехидный смешок.
   - Помнишь, Бур, как они рассказывали, что не боятся боли потому, что, видите ли, не привязаны к конкретному телу.
   - Значит, они или соврали нам, или искренне заблуждались.
   - Да. Что теперь?
   Они переглянулись, и хищник пожал плечами. В это время к ним подошел один из людей, приготовленных для преобразования. Держался он не сказать, чтобы слишком уверенно, но и откровенного страха не выказывал, и адмиралу это понравилось. Человек подошел к двум монстрам, посмотрел на них, потом повернулся к тому, что осталось от нежити, и плюнул на остатки. После этого человек подошел к киберу и низко поклонился.
   - Приветствую вас, Посланцы Богов, - голос у него был живой, это первое, что заметил адмирал, низкий и хриплый, - вы спасли нас от участи, что хуже смерти.
   - Дугг, а он ведь по-нашему разго... стой, это не "стандарт доминанта", а как тогда мы его понимаем? Эй, человек, скажи еще что-нибудь.
   - Что?
   - Откуда я знаю, что. Ну, хоть спроси что.
   - Вы что, не посланцы Богов?
   - Не знаю, - адмирал пожал закованными в броню плечами, - может посланцы, а может, и нет.
   - А зачем тогда вы убили этих?
   - Они зло.
   - Зло, - согласился человек, - и даже наши маги и жрецы оказались перед ним бессильны. А вы убили их с такой легкостью, что мне стало страшно. Кто вы такие?
   - Я Аспартам Дуггерант, Командующий флотом вторжения, хотя нет, я был им. А теперь и сам не знаю, кто я. Видимо, просто Дугг.
   - Извини, конечно, но из того, что ты сказал, я не понял ничего. Что за фолт, которым ты командовал, и что за имя - Насраптан Другант? Я даже выговорить могу с трудом.
   - Ладно, я Дугг, это ты можешь выговорить?
   - Дукх, да пожалуй, это могу. А твой друг, это невероятное существо, способное менять тело, как его зовут?
   - Бур, просто Бур, - сказал хищник, подойдя поближе к человеку.
   - Бур! Надо же, тебя зовут почти по венедски, но ты явно не венед. Да и вообще, таких как ты, нет даже в Тролле. Откуда же вы взялись, и главное, почему спасли нас?
   - В смысле?
   - В том самом, что ничего бесплатно не бывает. И может статься, плата за вашу помощь, окажется даже более тяжкой, чем за "бессмертие", обещанное этими.
   - Они сами бессмертны, пока есть запасные тела. А без тела некры пустышка. Хотя, наши тоже поверили им.
   - И что?
   - Поверив им, мы стали монстрами, уродами, такими же, как они. И вынуждены были тоже запасаться телами, - услыхав последнее, человек в ужасе отшатнулся, а Дугг ничего не замечая, продолжил, - мы вели войны, захватывали миллионы рабов, которых потом переделывали. Если бы я мог это остановить! Я привел сильнейшую армию сюда, за новыми рабами, и тут получил свободу. Я больше не доминатор. Ты зря меня боишься, человек, я не собираюсь никому из вас причинять никакого зла, наоборот, по возможности помогу. Но мне тоже нужна помощь. Я ищу БОГОВ.
   - Богов? Никто из нас никогда не видел их. Но, мы просили Владыку о помощи, и появились вы.
   - Понятно. Как найти вашего владыку?
   - У нас есть храм. Когда человек нуждается в Его помощи, то идет туда, и просит Владыку, и знаешь, иногда он отвечает. По крайней мере, так говорят.
   - Отвечает? Это как?
   - Не знаю. Все легенды говорят по-разному, но так или иначе, иногда Владыка снисходит до ответа.
   - Ты можешь показать нам этот храм?
   - Показать, конечно, можно, но вот пустят ли вас туда, еще вопрос.
   - Кто может меня не пустить? Или его? Неужели сам Владыка закроет перед нами дверь?
   - Да нет, Владыка тут не при чем, там всем управляют его слуги.
   - Подожди, - быстро спросил хищник у человека, - если они там, то почему вы здесь? И если нас послал владыка, то почему его слуги не с вами?
   - Я не знаю, на самом ли деле они его слуги, или нет, но мне так говорили с самого детства, а насчет того, почему они не тут, скажу - они служат этим. Именно они отбирали людей для этого жуткого обряда, и именно они договаривались с мертвяками о том, сколько людей им выделит город.
   - Выделит для чего?
   - Для того, чтобы они оставили нас в покое.
   - Да... все сначала. Ладно, пошли к храму. Кстати, а некры там еще есть?
   - Двое, может трое. И этих, с мечами пятеро.
   - Ладно, пойдем, посмотрим на храм.
   - Стой, а откуда тут дредноуты?
   - В смысле? - кибер посмотрел на хищника, - ясное дело с крейсера... но у меня на борту их не было! Да и у других вроде тоже.
   - У других с нашей группы тоже не было.
   - Значит, есть еще как минимум одна группа. И если они послали на такую ничтожную операцию двух дредноутов, да к тому же без охраны, то либо у них избыток этих машин, либо руководит здесь всем полный идиот, либо ...
   - Вот-вот. Это самое либо, меня и смущает. Ладно, все равно, сейчас мы ничего нового не узнаем, а значит идем в храм.
  
  
  
  
   - Куда мы идем? - спросил Тор орка.
   - В храм.
   - Зачем?
   - Зачем? Ну, тебе же нужны ответы на вопросы.
   - Я уже получил ответы.
   - Конечно, - хохотнул эльф, - получил, но от этого вопросов стало еще больше. Поверь, Тор, и нам, и тебе нужно быть в этом храме в самое ближайшее время.
   - А ахейцы? Что будет с ними?
   - Ничего. Будут, как и раньше драться друг с другом, и рано или поздно сами опустошат свою землю. Но планетарка им уже не грозит, а защитить ахейцев от ахейцев невозможно. Они сами должны решить, что им делать.
   - Понятно. Но мы в ахею вернемся?
   - Насчет ахеи не знаю, а вот насчет той красавицы скажу одно - твой путь накрепко связан с ней, так что вы рано или поздно снова встретитесь.
   - Ну, хоть что-то.
  
  
  
   - Вот он, древний Ахеронт, родина ахейцев, - эльф указал Тору рукой на виднеющуюся вдалеке лесостепь, очень похожую на венедское пограничье, такую же клочковатую и покрытую уже начинающей желтеть травой.
   - Он весь такой?
   - Нет, конечно. Там есть и густые леса, и болота и пустыни. А главное, здесь полно всякой нечисти.
   - Почему?
   - Потому, - ответил Оррог, - что Михаил увел лучших, а худшие постепенно деградировали. Они постоянно воевали между собой, и в итоге их стало слишком мало, а нечисть, учуявшая запах свободы, с каждым годом напирала все сильней. Теперь у них осталось лишь три десятка городов, каждый из которых гораздо меньше Фиса.
   - Значит, храм у них.
   - Верно. И уже завтра к вечеру мы доберемся до места.
  
  
  
   Хищник шел в первом ряду длинной колонны этих странных людей называющих себя то беотийцами, то аханцами, то ахеронцами. Он не понимал этого, но оставлял людям право называть себя так, как нравится. Бур выглядел как они, и даже те из ахероцев, кто знал, что среди них два чужака, но не знал, кто второй, принимали его за своего. А вот замаскировать кибера у них не получилось, как они не пытались. Слишком сильно новое тело адмирала отличалось от всего, что жило на этой планете. Даже когда они сняли силовую броню с этого громилы, и поставили рядом тролля, жившего в их городе, то и тогда адмирала нельзя было принять за тролля. Ростом они были равны, каждый по три метра, вот только в тролле не было даже тонны веса, зато был громадный живот, а кибер - воплощение военной мощи, могучие кости, могучие мышцы, толстая и крепкая как броня кожа, и почти полное отсутствие жира - как раз столько, чтобы прикрыть мышцы. Поэтому, решив, что хоть в броне, хоть без, его все равно не примут за местного, а случись столкнуться с противником, шансы на победу без брони будут меньше, адмирал облачился в свою вторую кожу. Силовой доспех и впрямь был для него второй кожей, связанный с нервной системой кибера, доспех был не просто броней. Он помогал своему владельцу уклоняться от выстрелов, перекидывал энергию на место удара, согревал или охлаждал тело, и делал еще много чего полезного. А эта броня отличалась от стандартной силовой брони еще и тем, что в ней впервые было применено защитное поле, чрезвычайно эффективное против кинетического оружия и плазмопушек, и спокойно выдерживающее даже прямое попадание снаряда тяжелой пушки, способного пробить броню тяжелого истребителя или среднего крейсера. А лучевое оружие способное перегрузить статисзащиту и пробить нуль-броню по размеру не уступит и дредноуту. Так что даже среди всей армии доминаторов вряд ли найдется кто-нибудь, кто сможет одолеть Дугга, но с другой стороны - дредноутов тут вообще не должно было быть. Так что, гигант в силовой броне шел посреди строя, и выделялся как башня в пустыне.
   Выжившие горожане смотрели на обоих монстров с любовью. То, что оба не были людьми, ничего не меняло. Два этих ужасных создания освободили людей от участи, хуже которой нельзя и придумать, а теперь их могут не пустить в храм, и кто, жрецы!!! Горожане давно не испытывали к служителям храма ни любви, ни даже уважения. Канули в лету те времена, когда слуги храма заботились о своем народе, теперь же их интересовало лишь две вещи - золото, ради власти, и власть ради золота. И сейчас настрой горожан был таков, что пожелай жрецы не пустить монстров в храм, горожане сами убили бы их. То, что со жрецами были войска доминаторов и некромонгеров их нимало не пугало, с бойцами из числа живых людей они и сами справятся, а оба их защитника запросто сметут любую армию нелюдей и нежити. По мере приближения к храму отряд пополнялся все новыми и новыми воинами из городков и деревень ахеронта, и через неделю, когда они, наконец, дошли, отряд увеличился до восьми тысяч бойцов. Женщин и детей никто даже не пытался считать, ориентировочно их было от семи до двенадцати тысяч, и они тоже были готовы к бою.
   Колингасс Серверс, капитан рейнджеров Потира, тот самый, кто первым заговорил со страшными чужаками, сейчас шел рядом с хищником. Каким-то образом он научился находить его в любом обличии, и сейчас уже почти не боялся. Поначалу он пытался понять то, что говорили эти чужаки о других мирах, но уже через пару дней перестал, ведь это превосходило его понимание мира, но в то, что эти миры существуют, поверил сразу, несмотря на то, что с самого детства жрецы говорили, что жизнь есть только на Рунусе. Жрецам он перестал верить лет в шестнадцать, когда из-за их жадности храмовая стража лишила их семью всего. Скотину угнали, сбережения отняли, одежду сожгли, а дом отдали одному из сержантов, и все потому, что отец отказался дать жрецу корову, которая тому понравилась. А когда отец попытался помешать, его убили. В тот же вечер Северс-младший с пятью друзьями пробрались в храм, задушили жреца, отрезали ему голову и на ее место поставили голову коровы. Уходя, они подперли казарму стражи и подожгли. В том пожаре погибли шестьдесят стражников и пятеро жрецов. Потом было следствие, но велось оно спустя рукава, князь не хотел искать виновных, но, поддавшись на уговоры жрецов, нашел семерых бандитов, которых городская стража арестовала, вернее, попыталась, потому, что те оказали вооруженное сопротивление, и были убиты. Тот факт, что ни у кого из бандитов не оказалось при себе оружия, никого не смутил, и стражники вложили это самое оружие в руки уже мертвых бандитов. А отряд Серверса направился в Потир, где подался в рейнджерский полк. Несмотря на то, что в Потире также был храм, потирские жрецы были более скромны в своих желаниях, и не позволяли себе слишком большого безобразия.
   Серверс смотрел на хищника, и вспоминал легенду, рассказанную ему старым дедом, еще в раннем детстве. Легенда говорила о мстителе Владыки, который приходит, что бы убивать, и от его гнева нет спасения. Тогда это казалось страшной сказкой для детей, но теперь реальность оказалась страшней самой страшной сказки. Хищник пугал его, даже, несмотря на то, что капитан успел привыкнуть к обоим, несмотря на то, что ни один из монстров не выказал никакой агрессии по отношению к людям, это был страх, похожий на страх перед степным буйволом - обычно спокойным и невозмутимым зверем. Но этот спокойный зверь с легкостью убивал стаю волков, посмевших появиться рядом с ним, и почти с той же легкостью убивал он и львиный прайд, вне зависимости от его размера. Каждый раз, когда судьба сводила его с этими царями степей, капитан испытывал перед ними страх. И потому старался сразу же оказаться как можно дальше от них, а те, кто такого страха не имели, время от времени гибли от рогов, копыт и зубов степного гиганта. Но здесь капитан не мог ни убежать, ни спрятаться. Утешало одно - у них общие враги. И эти враги должны появиться с минуты на минуту. Серверс подозвал трех своих помощников, и велел им незаметно строить людей в боевой порядок. Сержанты хорошо знали свое дело, и через полчаса колонна разделилась на несколько частей. В голове колонны заняли место воины с самой крепкой броней - те, у кого помимо кожаной брони были либо панцирь, либо кольчуга, и вооруженные копьями. Следом за ними шли те тяжелобронированные воины, у которых были мечи, топоры или палицы. После них шли лучники, пращники и арбалетчики, которых прикрывала легкая пехота. Последними шли женщины, дети и старики, впрочем, тоже вооруженные копьями, топорами и луками. Серверс ждал боя.
   Вскоре показались противники. Они, похоже, ждали появления путников, и стояли квадратами, почти по тысяче воинов в каждом. Капитан поднял руку и отряд остановился.
   - Стать в каре, - заорал он, и вся многотысячная масса людей пришла в движение.
  Не все из них были профессиональными солдатами, но, тем не менее, ветераны помогли каждому бойцу занять свое место, и ощетинившийся во все стороны копьями еж, приготовился к бою. Все копейщики заняли первые пять рядов, следом за ними шли ряды мечников и лучников, а в самой середине стояли женщины с детьми, вооруженные луками, и старики с луками и пращами. Восемнадцатитысячный еж, повинуясь команде капитана, двинулся вперед. Отсутствие опыта мешало двигаться слаженно, но все-таки ряды не разрывались.
   Кибер и хищник вышли их строя еще до перестроения, и теперь искали следы присутствия доминаторов и некромонгеров. Психодатчики обоих фиксировали следы пребывания противника здесь, но обнаружить их местоположение пока не удавалось. Тогда они решили разделиться, и двинуться в разные стороны, чтобы тем самым повысить шанс обнаружения противника. Ни адмирал, ни его друг не допускали мысли, что одолеть врага невозможно, ведь это же не рота дредноутов, не полк десантников, а лишь несколько киберов, да некромонгеры, опасные лишь для полноценно живых, да и то не для всех. Вскоре в мыслях у обоих возникло подозрение, что что-то идет не так. Следы присутствия некромонгеров были очень сильные, и свежие, а самих некров не было. Либо они ушли, что мало вероятно, либо с ними кто-то, кто блокирует или нарушает работу психодатчиков. Но на доминанте таких специалистов не было, а значит...
   Дугг вдруг ощутил, что тело вышло из-под контроля. Кибер не реагировал на команды мозга, не шевелился, и казалось, полностью отключился. Но система внутреннего контроля показывала работу в штатном боевом режиме. Он мысленно связался с хищником, и понял, что у Бура такая же проблема. Это была ловушка. Тем временем человеческая битва набирала обороты. Армия Серверса была окружена, и несла большие потери. Сказывалось отсутствие боевого опыта у большей части бойцов. Они потеряли убитыми и тяжелоранеными не менее двух тысяч бойцов, а кольцо вокруг них сжималось все сильней. Назревала паника. Капитан выбивался из сил, пытаясь хоть как-то удержать строй, но с каждой минутой сил у людей становилось все меньше, как и храбрости, и этого он никак не мог изменить. До развязки осталось совсем чуть-чуть.
  
   - Там что-то происходит, - эльф смотрел в сторону храма, и вид у него был мрачный.
   - Что?
   - Похоже, демон некромонгеров.
   - Чего?! - глаза орка налились кровью, - там? Точно?
   - Точно. Я эту гадость хорошо запомнил.
   - Встретимся на месте, - орк зарычал, и исчез.
   - Быстрей, - крикнул эльф, и помчался вперед с громадной скоростью.
  Тор бежал так быстро, как только мог, но расстояние между ним и Лунисом быстро увеличивалось. Сжав челюсти, он напрягся так, что заскрежетали зубы а в глазах появилась кровавая пелена, и увеличил скорость, и разрыв стал постоянным. Он понимал, что долго в таком темпе не выдержит, к счастью, через несколько минут, до него донесся шум от битвы. Через пару минут кертянин увидел долину, запруженную сражающимися людьми. Он остановился и огляделся. Десятки тысяч человек бились насмерть. Примерно четверть сражающихся была окружена и зажата превосходящими силами противника, к тому же более организованного, и состоящего из воинов, тогда как среди окруженных были дети, женщины и старики. Кертянин понимал, что не в силах им помочь, ведь в этой мясорубке один топор никакой погоды не сделает, да и внутри себя он понимал, что основная битва идет не здесь. Тогда Тор стал искать странности. Первой странностью был гигант, метров трех ростом, настолько массивный, что любой атлет с керта рядом с ним не толще тростинки. Гигант стоял не шевелясь, а к нему подбирались какие-то мерзкие существа, похожие на людей, и в то же время, сильно отличающиеся. Решение пришло само. Как танк, сносящий все на своем пути, вломился варвар в гущу сражения, ведь двигаясь в обход, пришлось бы потерять много времени. Тор ломился вперед, не отвлекаясь на битву, лишь изредка отбивая или нанося удар своим тяжелым топором. Его невероятная физическая сила, усиленная яростью, несла кертянина вперед. Через пять минут он прошел сквозь сражающихся и оказался рядом с нежитью. Внутри него все кипело от ненависти и ярости, и ярость эта была обращена на подобие людей, приближающееся к обездвиженному гиганту. Когда на перерез шагнули пятеро почти таких же громадных воинов, Тор выпустил на них зверя. Двое упали мертвыми, но остальные продолжали приближаться. Кертянин ощутил недовольство и удивление зверя, не нашедшего в этих монстрах души или жизни. И тогда вся сила зверя хлынула внутрь души Тора. Это не было похоже на ту кровавую муть, которая была раньше, наоборот, все стало очень четким - и цвета, и запахи и звуки. Тор увидел, что лица этих гигантов почти человеческие, только сложенные из кусочков, как мозаика, что глаза лишены выражения, правда не у всех, у одного в глазах было непонимание, казалось, он вообще не понимал, где находится и что происходит, а к кертянину пошел лишь по тому, что остальные пошли. Тору показалось, что время остановилось. Звуки висели в воздухе, как запах, движения всех вокруг него стали такими медленными, почти неподвижными, что казалось, он успеет раздеться и поесть прежде, чем человек совершит удар мечом. Тор подбежал к гигантам и осмотрел их броню. Она закрывала почти все тело, оставляя открытыми лишь глаза, и он решил бить именно туда. Прыжок, удар, и топор на две ладони погружается в голову, и застревает. Приходится цепляться за могучее тело и вытаскивать топор. А затем еще раз то же самое. Третьего, того самого, с удивленным лицом Тор решил пока не убивать, слишком уж он был не похож на доминатора (кертянин вспомнил то, что показали ему Оррог с Лунисом), и занялся нежитью. Нежить оказалась очень даже смертной. Тор порубил их в мелкую крошку и раскидал по полю, чтобы никто не смог их опять собрать. Когда все это было кончено, он отпустил зверя и сразу же нахлынули боль и усталость. Время потекло как обычно.
   Лунис бежал вперед. Он видел, что кертянин отстал, но не стал дожидаться его, ведь в бою с демоном Тор ничем помочь не сможет, особенно если это демон нежити. Эльф понимал, что, несмотря на то, что Оррог в целом неплохо относится ко всяким безжизненным формам жизни, типа вампиров, оборотней, вурдалаков и призраков, терпеть не может истинную нежить - личей. Но, даже встречая лича, он никогда не приходил в ярость, и не начинал убивать его. Просто морщился и уходил. Но тогда, на Шиве, они повстречали настоящую нечисть. Демон некромонгеров, порождение воспаленного воображения Фалька и его слуг, невероятно отвратительное создание, и эта отвратительность была отнюдь не во внешности. Демон был полуличем-полумашиной, эдаким суперпреобразователем, способным трансформировать живых существ в нечто, пригодное к дальнейшей работе, в которой нет нужды в согласии и участии людей. Эльф понимал, что демон не мог появиться просто так, и что такое существо никогда и нигде не появляется без должной защиты. Парадоксально, но там, на Шиве, эта нечисть не приводила орка в такую ярость, хотя он уничтожал таких демонов, как только замечал. И никогда раньше у его друга не наливались кровью глаза...
   Эльф нырнул во мрак, и огляделся. Здесь, в призрачном мире он был свободен от большинства ограничений, которыми был связан в мире людей, и тут преждерожденный мог использовать свою силу, не боясь нарушить шаткое равновесие. Он не был большим специалистом ни в свете, ни во тьме, но даже того, что мог, вполне хватило, чтобы найти демонов и их защиту. Шестеро демонов и сотня магов, настоящих человеческих магов, сильных настолько, что им подвластны силы света и тьмы. Это было очень похоже на засаду, хорошо продуманную и спланированную засаду, и ломанись он подобно орку вперед, сил магов вполне хватило бы, чтобы не только удержать преждерожденного эльфа, но даже и пленить. Пожалуй, они бы справились с Литтом и Фаззлом, если бы те были поодиночке, но вот с Оррогом не могли справиться даже они втроем.
   Оррог налетел на защиту демонов как паровоз. Маги видели его приближение и выставили сети, причем не только света и тьмы, но и нечто состоящее из света, тьмы и чего-то еще. Сеть опутала орка, и остановила. Через секунду раздался такой жуткий и дикий рев, что маги попадали на землю, а сеть замерцала, но продолжала держать. Орк крикнул еще раз, и половина магов умерла, а остальные забегали в панике. Сеть ослабла, ярко вспыхнула и исчезла. То, что стояло внутри, не было похоже на его друга Оррога. Эльф смотрел на суть этого существа и леденящий кровь ужас заползал в его сознание. Лазурный дракон, самое страшное творение ВЛАДЫКИ, существо, которого панически боится даже разрушитель, и с которым может совладать лишь его Творец. И, тем не менее, это был Оррог. Он был частью дракона, а дракон частью его, и сейчас они оба были в ярости. Эльф был рад тому, что он находится не на месте этих магов, ведь для них уже нет никакой надежды, но неужели шестеро демонов достаточно для того, чтобы разъярить их обоих?
   Через мгновение эльф увидел новое действующее лицо, и ярость орка частично нашла объяснение. Каппдорис, древний демон, существо, изгнанное из многих миров, и для которого закрыт Рунус, находился рядом с некромонгерами. Громадным прыжком орк покрыл разделяющее их расстояние и схватил демона за горло. Голос Оррога был совершенно непохож на голос орка или человека, в нем слышался рев бурана, грохот грозы и еще нечто, не поддающееся описанию, но настолько жуткое, что эльф задрожал.
   - Помнишь, как тебя выперли отсюда, - спросил орк демона, - как ты собрал огромное войско, но оно не помогло тебе? Вижу, помнишь. Тогда ты должен помнить и то, что я сказал на прощание - если ты появишься в этом мире еще раз, я не приму никаких оправданий. Но сегодня я добрый. Если ты мне скажешь, где тот, кто послал тебя сюда, то избежишь своей участи. Обещаю, я убью тебя сразу же, как только ты скажешь мне правду, и убью быстро.
   - Меня никто не посылал, - прохрипел демон, - меня вызвали твои любимые людишки. А ты напал на меня! Ты преступник, паладин.
   - Надо же, - рассмеялся Оррог, - я преступник! Ты сам сказал, что я паладин, а потому лишь я решаю, что преступление, а что нет. Ты выслан с Рунуса не людской волей, а потому не в людской воле вернуть тебя обратно. Еще раз спрашиваю, где пославший тебя сюда?
   - Я не зна....
  Глаза орка запылали, и дракон забрал демона. Тело Каппдориса несколько раз дернулось и обмякло. Орк брезгливо бросил его на землю.
   - Впечатляет! - голос принадлежал человеку, среднего роста, с веселым улыбчивым лицом, одетого в роскошные венедские одежды. - Так легко справится с демоном! Поздравляю!
   - Ты кто? - прорычал Орк.
   - Я? А кто тебе нужен? Могу стать кем пожелаешь, хочешь, стану тобой? Или может стать твоим драконом, да сожрать всех? Как думаешь, а?
   - Перевертышь поганый!
   - Ага, - человек рассмеялся, - узнал, узнал! Да я самый. И не смотри на меня так, не боюсь я тебя. Кстати, этот болван и в самом деле не знал, кто его сюда отправил, и считал, что это сделали люди.
   - Зря радуешься. - Оррог успокоился и голос его уже не рычал, - и сильно ошибаешься, если надеешься, что я на тебя нападу. Тебя вызвали сюда люди, и силой ты напитался от них, что ж, твое право, для тебя этот мир был открыт. Но ты протащил сюда этого бродягу, а потому, лишаешься права вмешиваться в дела и тем более души людей на двадцать лет.
   - Надо же, как грозно! Вот только как ты это осуществишь?
   - С какой радости это должен я осуществлять? Ты сам будешь следить за этим, если конечно не хочешь отправиться в гости к одному жуткому князю.
   - Эй, эй, ладно, - демон поднял руки, - ну пошутил я неудачно, ну ошибся, но зачем такой большой срок?
   - Большой срок, говоришь? Я могу его сократить, но тогда в ближайшую пару тысячелетий ты не сможешь покинуть Рунус. С минуты на минуту здесь будет введен карантин, с полной блокадой на несколько лет, а затем с частичной на оставшийся срок.
   - Карантин? Слушай, будь другом, дай мне два дня уладить тут кое какие дела, и я отвалю, а?
   - Ты имеешь право улаживать свои дела, только если они не пересекаются с делами смертных.
   - Я хочу посоветовать своим людям начать обживаться на земле.
   - Сожалею, перевертышь, этого ты не можешь, но не переживай, если твои люди поймут, что происходит, то и выживут, и на земле обживутся. А теперь уходи, если хочешь. Через минуту я объявлю карантин.
   Демон зарычал и исчез, а орк постоял минуту и заговорил.
   - Властью данной мне ВЛАДЫКОЙ, объявляю этот мир закрытым. До особого распоряжения сюда нет хода другим мирам. Только люди останутся тут.
   Призрачный мир заколебался, мир людей изменился. По слову паладина пришли в действие силы, превосходящие по мощности силы любого мира и любого князя.
   Второй флот доминаторов, посланный следом за флотом Дуггеранта, распался на молекулы при заходе на орбиту Рунуса, так же как и два дредноута одиннадцатого экспедиционного корпуса шиванской конфедерации, и все корабли сопровождения. Никто из князей планировавших захват этого мира не ожидал, что блокада окажется полной. Все пытающиеся преодолеть барьер умирали.
   Тем временем в человеческом мире вовсю шла битва. Войско Серверса отбивалось из последних сил. Погибли почти пять шестых из их войска. Оставшиеся были близки к панике. Внезапно все переменилось. Натиск врагов ослаб, а затем ахеронтцы побросали оружие и бросились врассыпную. Никто из них не знал, что надежда жрецов - древний демон повержен, зато каждый ощутил приближение чего-то, столь жуткого, что кровь стыла во всем теле. Никто из горожан не понимал, что происходит, но и они почувствовали прикосновение леденящего кровь ужаса. Битва прекратилась.
   Дугг ощутил, как возвращается контроль над телом, и почти сразу же уловил мрачную радость хищника. Человеческая битва завершилась, но у врага еще оставались доминаторы. Кибер встряхнулся и шагнул к стоящим поодаль врагам - двум десяткам разного вида доминаторам и десятку некромонгеров. Плечевые пушки изготовились к стрельбе, и тут бывший адмирал вдруг осознал, что они не работают. Впрочем, отказали не только пушки, на доспехе исчез энергощит, топор потерял энергополе, и все системы электроники вышли из строя. Дугг злобно усмехнулся. Он сам оружие, самое совершенное оружие Доминанты, а все остальное лишь дополнение. Кибер вскинул гаусску, но выстрела, как он и ожидал, не последовало. Бросив бесполезное оружие на землю, он бегом ринулся к противнику. Еще на бегу Аспартам увидел выражение лиц доминаторов и некров, и оттого, что они также лишены вооружения, его настроение поднялось невероятно.
   Энерготопор, ставший простым топором, был, тем не менее, очень опасным оружием. Адмирал даже не пытался пробить броню, понимая, что без поля это невозможно, и потому наносил удары в незащищенные места - глаза, кисти, ноги. А рядом вертелся хищник, которого, похоже, изменение никак не коснулось. Через две минуты все было кончено. Изрубив всех врагов, он обернулся к стоящим поодаль воинам Серверса.
   Три тысячи выживших бойцов, и около пяти тысяч женщин и детей смотрели на поле, усеянное трупами. Трупы были везде, и почти все обезображенные сражением. Безрукие, безногие, с распоротыми животами, разрубленными головами, некоторые вообще без голов. Но еще больше оказалось раненых, которые были в почти таком же состоянии, как и трупы. Капитан бросил меч на землю, и подошел к ближайшему раненому, до которого, впрочем, было меньше шага. Молодой парень, лет двадцати, получил удар копьем в ногу и руку. Серверс снял с пояса сумку с медикаментами, достал оттуда вино и бинты, и быстро перевязал раненого, а затем занялся следующим. Через десять минут все выжившие занимались ранеными. В первую очередь помогали тем, кто имел шансы выжить. Некоторые раненые, понимая, что их раны не только смертельны, но и очень болезненны, негромко просили выживших помочь им перейти в мир иной, и тогда кинжал или меч избавляли их от мучений. Почти все выжившие были воинами, и имели за плечами не одну битву, и понимали, что иначе нельзя.
   Дугг подошел к преобразившемуся хищнику, и вдруг заметил, что его друг как-то изменился - не то побледнел, не то стал меньше. Кибер хмыкнул, обошел друга кругом, и понял, что так и есть.
   - Бур, ты какой то странный стал.
   - Странный? - хищник поднял на своего товарища взгляд, и бывший адмирал увидел в них нечто такое, чему он не знал названия, нечто, не поддающееся описанию, - да, пожалуй, это можно так назвать. Я потерял то, что давало мне силу, но каким то образом сумел восстановить ее в себе, только, похоже, мой резерв энергии почти закончился.
   - Не понял?! Ты помирать собрался, что ли? Если да, то я сам тебя убью, понял!
   - Понял, не понял, а силы кончились, и что делать я не знаю. Я ведь никогда не был смертным.
   - Ха! Когда я был лейтенантом, то попал в похожую историю, но, как видишь, до сих пор живой. Тебе просто надо есть и спать. Есть и спать. А потом опять есть и спать. И все!
   - Что есть? Я, по-твоему, некромонгер? А может трупоед? Я хищник! Я ем живых!! Зверей!!! А здесь ни одного нет, так что, похоже, мне остается лишь спать. Кстати, ты тоже лишился силы?
   - Я нет, а вот оружие, броня и вся электроника сдохли окончательно. И у этих болванов тоже. Видел бы ты их лица - кибер довольно рассмеялся, - они перепугались и не знали, что делать. Одно слово, доминаторы.
  Дугг посмотрел по сторонам, пожал плечами и сел на землю.
   - Не знаю, чего наши враги испугались, но думаю, сегодня больше не будет боев. Хотя еды тоже, кажется, не будет, так что я ложусь спать, и тебе советую.
  
  
  Поспать им удалось не долго. Через три часа к полю боя пришли люди. Десятки тысяч ахеронтцев несли бинты, вино, масло, носилки и еще многое из того, что так нужно после боя. Здоровенный мужик, ростом на голову выше Серверса подошел к капитану и низко поклонился.
   - Мне жаль воинов, погибших здесь сегодня, - сказал мужик, - но их смерть не была напрасной. Когда это заячье войско примчалось в город, мы поняли, что это наш шанс скинуть жреческое ярмо со своих плеч, и нам это удалось. Теперь жрецы сидят и ждут утра, очень прямо сидят, и очень ждут.
   - Они это заслужили, - ответил капитан хриплым голосом, - и мне их не жаль. Мне жаль, что это так поздно произошло, жаль своих людей, и даже жаль храмовых солдат. Твари! - Серверс скривился и плюнул на землю, - если бы я мог их каждое утро заново сажать на кол, то делал бы это с большим удовольствием, ради этого я бы даже на жену по утрам не залазил!
   - Понимаю тебя, брат, - хохотнув, ответил мужик, - но эти мечты несбыточны, хотя мы их ровно посадили, так что будет желание, приходи, следующим утром они еще будут живы. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Вот возьми, подкрепись. Скоро мы все пойдем в город, там уже и поедите и поспите нормально.
  Верзила дал Серверсу фляжку с водой и небольшой плоский хлеб, а сам занялся ранеными. Капитан посмотрел на фляжку, огляделся, и, увидев у многих раненых такие фляжки, сел на землю, и занялся едой.
  
   Огромная масса людей входила в город Ер. Несмотря на множество раненых, которых везли на телегах, настроение у людей было приподнятым. Впервые за последние семь сотен лет город оказался свободным. Никто не препятствовал людям свободно приходить в храм Владыки и так же свободно выходить из него. Сам храм был громадным сооружением, шириной не менее двухсот метров, и вдвое большей длинной. Могучие колонны, покрытые искусной резьбой и фигурной лепкой, поддерживали расписанный разнообразными картинами потолок, высота которого была не менее двадцати метров. Вдоль стен стояли статуи, изображающие странно одетых людей, а некоторые казались окаменевшими монстрами - пауками, мышами и прочей гадостью.
   - Странно, - негромко сказал Серверс, - мой дед говорил, что в храме есть только жертвенник, и каждый, кто хочет, может придти к нему и обратится с просьбой к Владыке. А это похоже на какое-то капище.
   - Это похоже на некромонгеров, - хищник указал на статуи, стоящие вдоль стен, - только, кажется обездвиженных.
   - Это стражи, - голос принадлежал громадному орку, - которых оставил тот, кто осквернил этот храм. И этот кто-то все еще здесь. Ну, выходи, по-хорошему, а не то я расстроюсь.
   - Надо же, как страшно! - из ниоткуда появился тощий старик, одетый в архаичные одежды, с блестящими бегающими глазами, - думаешь, я испугался? Надо мной нет твоей власти, так что, не шуми. Эти люди сами отдали мне свой храм, сами сделали меня своим богом, и здесь моя власть. Никто из вас не вправе мне мешать.
   - Думаешь? - Оррог усмехнулся и вытолкнул вперед Тора, - не узнаешь? Жаль. Я слышал о том, что ты стал слаб мозгами, но не очень верил, теперь вижу что зря. Ты присмотрись повнимательней, и вспомни, на кого он похож.
   - Он похож... ну и что? Все проклятые душегубы давно сгнили в земле, и даже если он их потомок...
   - Ты болван, Лог, и не просто болван, ты потерял все. Власть, силу, ум. Ты настолько отупел, что не узнал Воуда! У меня нет власти над тобой, но нет власти также и над ним, потому я не стану его останавливать. Но, что бы ты сильно не радовался, скажу - ни один из некров не придет тебе на помощь. Тебе придется самому разбираться с дитем тьмы.
   - Подумаешь, испугал. Если это и впрямь воуд, то он станет на мою сторону, потому, что в противном случае я сделаю из него безмозглое кровожадное чудище, и вся эта земля зальется кровью.
   - Его нужно убить? - спокойно спросил Тор, и, увидев утвердительный кивок орка, хмыкнул и продолжил, - ладно. Лично мне такие психи никогда не нравились, тем более не нравились те, кто заигрывает с мертвыми.
   - Я псих?! - старик затрясся, и разбрызгивая слюну заорал, - бой насмерть, прямо здесь!
   - На смерть, так насмерть. Только чем ты будешь драться, старичок?
   - За меня не бойся, за себя бойся, - с этими словами Лог хлопнул в ладоши, и воздух вокруг него сгустился, и с каждой секундой становился все темней и темней.
   Через минуту черное облако стало принимать какие-то очертания. Никто из смотревших не мог определить, чем или кем станет это облако, но все понимали, что кем бы не стал безумный старик, какой бы ни принял облик, легким противником он не будет. За кертянином стояли сила, мощь, скорость, выносливость и молодой разум, но хватит ли этого, чтобы одолеть колдуна, прожившего не одну сотню лет? Ахеронтцы желали победы гиганту-варвару, но мало кто из них верил в такую возможность. Почти все заранее записали Тора в мертвецы. Почти. Лишь пятеро были уверенны в победе. Лунис и Оррог, потому, что знали итог битвы заранее, сам Тор, которому они рассказали, и... Дугг с Буром. Хищник, проспавший три часа, был бодр, и даже несколько весел. И своей внутренностью он ощущал мощь молодого варвара. Хищник не мог никак идентифицировать то, что ощущал, и, наконец, прикинув размер этой мощи, приравнял Тора к планетарке - жуткому оружию, способному в одночасье уничтожить целый континент, или к космическому дредноуту, одному из самых мощных кораблей всех флотов, как доминаторов, так и живых. Дугг ничего такого не чувствовал, хотя и понимал, парень далеко не так прост, и явно не дурак, а значит, силен и опасен, и в принципе, был согласен с оценкой своего друга. Размышления кибера прервал эльф, который не то всхлипнул, не то взвизгнул одно единственное слово, но в этом слове было столько ужаса, что даже видавший виды адмирал вздрогнул.
   Причина, так перепугавшая эльфа, перепугала и всех без исключения ахеронтцев, да, похоже, и грозного орка тоже. Не испытывали страха только он, хищник и кертянин. Но с кертянином что-то происходило, и это что-то было не менее страшным. Глаза Тора стали черными, лицо бардовым, на губах появилась кроваво-желтая пена, и все тело его затряслось. Варвар был в ярости, и внутренне Дугг порадовался, что не он ее вызвал.
   - Лич, - проскрипели искривленные, покрытые пеной и кровью губы, - ты посмел придти сюда! Давно я не ел таких душ.
   - Нет! - взвизгнуло существо, еще недавно бывшее человеком, - тебя нет, ты не существуешь, ты не имеешь права, нет!!!! Пожалуйста, пожалей меня!
   - Пожалеть тебя? А ты пожалел моего брата Нордика? А Эрика? А Гарса? Нет. Ты убил их и выпил души. А помнишь, как убил меня? Помнишь, как моя дочь молила тебя не забирать мою душу? Из-за тебя я стал зверем, обреченным нести смерть и горе, но сегодня все закончится. Я выпью последнюю душу.
   - Пожалуйста... прости... а-а-а... не-е-е-е-е-е-е-е-е... - существо задрожало, и стало съеживаться, чернеть, и через минуту от него осталась лишь горстка черной пыли.
   Черные глаза осмотрели статуи, и вдруг те тоже стали съеживаться и чернеть, и вскоре превратились в такую же черную пыль.
   - Кончено! - громко крикнул Тор, и упал на землю.
  Через несколько минут присутствующие стали приходить в себя. Все еще напуганные, горожане аккуратно подняли бесчувственное тело, и понесли в ближайший дом. В памяти каждого всплыли легенды о днях древних, когда их земля раскололась, и часть ее, населенная жуткими порождениями тьмы ушла в океан. Тогда ужас севера был их союзником против врага, одолеть которого не могла никакая сила на свете, но они справились. Все считали эти легенды лишь детскими сказками, но теперь, увидев воина тьмы, а в том, что Тор воин тьмы никто уже не сомневался, каждый пытался вспомнить, что говорилось в легендах об этих жутких союзниках, и что теперь ждет ахеронт.
  
  Тьма. Черная, блаженная тьма, где ничего не мешает, ничего не давит и не угрожает. Тьма поглотила душу Тора, и в этой тьме был покой. Но во тьме, где нет света, появилась память. Тор не знал, видит ли он, знает ли или вспоминает, но то, что случилось много тысяч лет назад, стало его памятью. Он помнил тот поход в далекую Ахею, поход во исполнение клятвы, поход из которого никто не вернулся в свой любимый край холода и льдов. Он не хотел брать с собой дочь, несмотря на то, что она была лучшим лекарем, но дочь настояла. И две тысячи Хелонгов, воинов тьмы пошли на далекий юг. Две тысячи, весь народ хелонгов, все пошли на битву, победить в которой было невозможно. Но они победили. Тысячи личей, десятки тысяч воинов-нежитей, тысячи бездушных, они не устояли перед натиском объединенной армии, и были изгнаны. Тогда еще никто не знал, что пятеро самых сильных личей уцелели - один, обратившись драконом, сбежал на восток, другой спрятался, а затем ушел на юг, трое, трое включая князя Лога, приняли вид ахеронтцев, и устроили засаду. В той засаде погиб весь дом князя хелонгов, личи выпили их, одного за другим, восемь славных воинов, и последней была дочь князя. Тор помнил это так четко и ясно, как будто это было вчера. И помнил, как князь стал зверем. И теперь он был им - Воином, Князем, Зверем. Помнил, как убил четверых высших личей. И вот, наконец, то, что вынуждало его убивать все живое ушло. Зверь обрел покой, и стал другом. Но зверь, бывший некогда князем, несмотря на освобождение от тяжкого бремени, не лишился ни силы, ни мудрости, ни памяти. У зверя не было голоса, у князя не было тела, но они стали друзьями и помощниками воина с керта.
  
   Тор отрыл глаза и увидел над собой чисто побеленный потолок. Место было незнакомым. Не слишком мягкая, но удобная кровать, застеленная чистой простыней, и такая же простыня укрывала его сверху. Во всем теле была какая-то непонятная слабость, но она была недостаточно сильна, что бы помешать подняться с кровати. Кертянин гибко и легко поднялся, и осмотрелся. Небольшая комната, два окна, деревянный пол, кровать, рядом с которой прикроватный коврик, квадратный стол, два стула и вешалка на которой висела вся его одежда, выстиранная, заштопанная и выглаженная. Только сейчас Тор заметил, что его раздели донага, впрочем, это никогда его не смущало. Пожав плечами, он неспешно оделся, и вышел в коридор. Во всех комнатах было пусто, и тогда он пошел на улицу.
   - Ну и горазд же ты дрыхнуть! - восхищенно сказал Лунис, - третьи сутки прошли.
   - Бывает.
  Тор пожал плечами. Отвечать на бесконечные выпады эльфа ему не хотелось, тем более, что преждерожденный так разговаривал почти всегда и почти со всеми. Эльфу нравилось дразнить окружающих, но делал он это так, что никто на него не обижался.
   - Лучше скажи, куда все делись.
   - А, - Лунис махнул рукой куда-то вдаль, - они все там.
   - Там?
   - Эх, деревня! Говорю же, там. Ладно, идем, покажу. Думаю, тебе это понравится.
   - Да? Там есть дают?
   - И есть тоже, - эльф весело и задорно рассмеялся, - у пограничников сегодня турнир. Я посмотрел два боя и ничего не понял - они бьются на полном серьезе, но если кто убьет оппонента, то его навсегда исключают и участников турнира, да и из всей жизни тоже.
   - Интересно. Я что-то такое слышал, но это было давно, и лишь слухи. Далеко идти?
   - Нет, несколько минут. Слышишь, крики? - увидев кивок Тора, эльф продолжил, - это они.
   Вскоре друзья подошли к громадной толпе народа, окружающей поднятую над землей площадку, размерами десять на десять метров, на которой рубились два воина, одетые в тяжелые кованые доспехи, вооруженные боевыми топорами, и прикрытые круглыми железными щитами.
   - Это чемпионы прошлого года, - пояснил эльф, - лучшие топорные бойцы всего ахеронта.
   Когда эльф говорил, один из воинов пнул другого в колено, и когда тот потерял равновесие, ударил его щитом, вложив в удар всю свою силу и массу. Но второй воин слегка качнулся в сторону, и первый вместо того, что бы сбить своего противника, сам пролетел вперед, и второй немедля ударил. Топор перерезал ремешки щита, и тяжелый кованый щит упал на ногу незадачливому драчуну. Площадь вокруг площадки огласилась оглушительными криками. Почти сразу же на площадку влез могучий старик, по все видимости судья, и хлопнул в ладоши.
   - Сальдиг из Хериулеса победил!
  Голос у старика был мощный и красивый, и, судя по всему его решения не обсуждались. Воины кивнули, и покинули арену, что бы сойтись снова на следующий год. А сразу же после них на арену взошли два новых бойца. Оба они были не из этих земель. Один из них, среднего роста, коренастый, невероятно широкоплечий и могучий, был, скорее всего, гоблином, во всяком случае, у них такая комплекция была в порядке вещей. Да и экипирован он был на гоблинский манер - кольчуга, поверх нее кожаная, усиленная металлическими полосами кираса, кованый бронзовый шлем, штаны из толстой кожи, кожаные наголенники и наручи, высокие, почти до колен сапоги из мягкой кожи, с очень прочной, позволяющей ходить по гвоздям и раскаленным углям подошвой, прямоугольный щит из толстых дубовых досок, обшитый поверху листовым железом, двухметровое ударное копье, широкий, одинаково подходящий как для рубящего, так и для колющего удара меч, четыре метательных ножа и кинжал. Гоблины всегда очень серьезно относились к своему оружию. Второй же был совсем другим - такого же роста, воин был одет в легкий кожаный доспех, кожаный шлем и кожаные же штаны. На ногах у этого бойца были сандалии. Вооружение его составляло легкое чуть длиннее двух метров копье, три дротика на спине, легкая и длинная, с лезвием не менее метра в длину рапира и два хитрой формы кинжала.
   - У эльфа нет никаких шансов, - раздался сзади голос Оррога, Тор посмотрел на него вопросительно, и орк пояснил - этот тощий, эльф. Но эльфы, несмотря на всю свою скорость и гибкость, плохие бойцы, слишком легко раздражаются и в большинстве своем не ощущают ни боя, ни противника.
  Тор подумал над словами орка и согласился. Его друг Ланс был лучшим воином эльфов, ну или одним из лучших, но в рукопашной против орка, гоблина или ахейца у него не было никаких шансов, и именно по этому он был лучшим. Ланс никогда не бился в рукопашную, с четырех десятков шагов он влет попадал в глаз летящей белке, и стрелял так быстро, что враги умирали прежде, чем успевали до него добраться, а если их было слишком много, то он убегал, и, убегая, продолжал стрелять почти с той же точностью. А убегал он быстро. Мало кто может тягаться с эльфом в скорости убегания.
   - Наши гости, - заговорил судья, подав знак толпе умолкнуть, и дождавшись тишины, - прибыли к нам из далеких мест. Эльф пришел с далекого юга, о гоблин с почти столь же далекого востока, чтобы здесь, на этой арене показать свое мастерство. Как вы знаете, арена не место для выяснения отношений друг с другом, не место где решаются споры, не место злобы, зависти или спеси, но место где боец показывает себя. Каждый из них будет стараться оказаться одним целым со своим оружием, и каждый будет беречь свою честь. Они уже знают правила, а потому бой начинается.
  Судья сошел с арены, и бойцы начали сближаться.
   Гоблин шел маленькими шагами, сжавшись в комок, прикрывшись щитом и выставив вперед свое тяжелое копье. В его движениях чувствовалась уверенность в своих силах, и желание избежать ненужных повреждений. Острие копья всегда смотрело на эльфа, куда бы тот не передвигался. Эльф передвигался то скользящими шагами, то резкими прыжками, но копье гоблина всегда смотрело на него. Никакие ухищрения не позволяли эльфу приблизиться к своему противнику. Какое то время эльф кружил вокруг гоблина, то приближаясь к нему, то отдаляясь, а затем безо всякой подготовки прыгнул вверх, и метнул один из дротиков. Гоблин на ладонь сдвинулся в сторону, и дротик пролетел мимо, как впрочем, и следующие два, выпущенные так же еще в прыжке. И потому, то, что выкинул после этого эльф, оказалось для гоблина полной неожиданностью. Брошенное меткой и твердой рукой копье ударило в шлем, пробило гребень и застряло в нем. Зрители засвистели и захлопали в ладоши. Выходка эльфа, хоть и не принесла ему победы, ведь шлем все еще был на голове, тем не менее, понравилась и зрителям и судьям. Судя по тому, что гоблин выпрямился и ударил копьем о щит, ему также пришлась по душе шутка эльфа.
   Отдав дань уважения противнику, гоблин одним движением щита сломал торчащее в шлеме копье, и резко крутанув головой, избавился от обломков. Эльф показал, что способен на неожиданные выходки, но теперь у него не было ни копья, ни дротиков, правда, оставались кинжалы и рапира - не слишком удачное оружие против опытного копейщика, к тому же прикрытого щитом. Зрители замерли в ожидании, а эльф продолжил свой танец. Шаг вперед, шаг назад, прыжок влево, два шага вправо. Атака эльфа оказалась так же неожиданна, как и ранее. Он с невероятной скоростью кинулся вперед, прямо на копье, и когда до острия осталось не более трех ладоней, сделал уклон влево, и попытался проскочить гоблину за спину. Дальнейшее произошло мгновенно. Копье резко пошло вперед, и локоть гоблина врезался в голову эльфа. Тор не понаслышке знал силу гоблинов и был уверен, гоблин не ударил, а лишь подставил локоть. Сбитый с ног эльф упал, но почти сразу же вскочил, и нанес удар рапирой в наголенник. И пропустил удар копьем. Лезвие копья, по форме похожее на широкий длинный кинжал, легко перерезало ремешок шлема, не оставив на шее ни царапины, и следующим движением, являющимся продолжением предыдущего, гоблин скинул шлем на землю.
   Судья ударил в гонг. Бой был окончен. Все понимали, что бой выигран вчистую, но, тем не менее, ожидали, что скажет судья в отношении эльфа. Тот бросок копья, проведенный столь удачно и точно, не мог остаться без награды. И их ожидания оправдались.
   - Победа воина гоблинов несомненна, - заговорил судья, - такого виртуозного владения тяжелым копьем я раньше еще не видел, и думаю, многие из вас со мной согласятся. Но, тем не менее, отвага и владение оружием воина эльфов тоже велики и, скорее всего это лучший воин эльфов. А потому, предлагаю наградить эльфа венком славы за лучший тактический ход и владение оружием, выходящим за пределы его расовой группы.
  Эти слова зрители встретили овациями. Все знали, что гоблин победит, ведь гоблины лучшие на свете пехотинцы, превосходящие даже кичащихся своим мастерством (кстати не без основания) асов и ванов, и эльф не мог этого не знать и, тем не менее, вышел, и поразил шлем противника, да как! Такого раньше еще не бывало. Кертянин, не разу не участвовавший в подобном развлечении, но слышавший о нем ранее, уже успел понять основную суть состязаний. И потому не мог не оценить ловкость, хитрость и главное выдержку эльфа, а потому также рукоплескал в честь знатного воина. Тем временем помощники судьи вынесли на ринг красивый венок, и по знаку судьи одели его на эльфа. Зрители рукоплескали. Эльф не смог пробиться в следующую схватку, но, тем не менее, получил приз и признание не намного меньше, чем достанутся чемпиону. Через несколько минут шум утих, бойцы покинули ринг, и их место заняли новые воины. Это были ВОИНЫ. Высокий, плечистый и очень жилистый венед, одетый в кольчугу, вооруженный копьем, похожим на эльфийское и прямым венедским мечем, среднего размера круглым щитом с шипом посередине, и связкой метательных ножей был противником... судя по изумленным возгласам зрителей, Тор понял, что его предположения были правильны, и противником венеда оказался настоящий вампир. Он был похож на эльфа, только кожа была несколько светлей, и глаза со зрачками, вместо одноцветных беззрачковых эльфийских. Легкая кожаная броня, кожаный пояс, шерстяные штаны и сандалии. Ни шлема ни щита у него не оказалось, а из оружия лишь кинжал и длинная шпага. Судья быстро поговорил с обоими противниками, и объявил начало боя.
   - Эти воины знают, что любая магия на арене запрещена, и пришли сюда с целью показать свое воинское искусство, и возможно научиться чему-то новому, и потому допущены к участию. Правила позволяют любому бойцу, вне зависимости от расы принимать участие во всех без исключения турнирах. То, что один из них вампир может смутить некоторых из зрителей, но правила есть правила. А поскольку воин вампиров почти лишен брони, то биться они будут до прикосновения. Бой начинается!
  Судья не спеша, сошел с арены и хлопнул в ладоши. Воины стояли друг напротив друга, и казалось, ничего не предпринимали, но это только казалось. Кертянин видел, как вампир качнулся в сторону, совсем немного, не больше чем на палец, и копье венеда также качнулось, следя за движением противника. После этого нога венеда слегка передвинулась, чтобы ему было удобней произвести атаку с шагом вбок, и локоть руки вампира слегка изменил положение. Рапира сдвинулась лишь на палец, но с этого положения вампир смог бы ударить поверх или понизу щита, в зависимости от того, как шагнет венед. Несколько минут они делали эти передвижения, оценивая примерные возможности друг друга. Зрители, не искушенные в таких тонкостях начали шуметь, но бывалые воины быстро их образумили. Воины, если они конечно превосходные воины, являются таковыми вне зависимости от расы или национальности, и вполне способны оценить и понять мастерство и умение другого превосходного воина, вникнуть в суть того, чем данный воин обладает.
   Дальнейшие события показали, что оба бойца являются превосходными воинами. Без всякой подготовки венед бросился в атаку. Он нападал совсем не так, как ахейцы и ахеронтцы, привычные к строю, или как орки и гоблины, ломающие врага силой своего натиска. Это была атака человека, прекрасно владеющего своим телом, для которого ни прыжки, ни уклоны, ни мгновенное изменение направления движения не являются проблемой. Возможно, будь у него тяжелая броня, он бился бы по-другому, но венеды вообще не любят тяжести. Легкий и сильный, он обладал невероятной скоростью и подвижностью, но и вампир не уступал ему ни в чем. Венед легко прыгнул вперед, вампир отскочил вбок, и лишь резко пригнувшись, сумел избежать удара копьем. Но и венеду пришлось резко поднять ногу, чтобы избежать прикосновения шпаги. Копье, щит, шпага, все это вертелось и атаковало под всякими немыслимыми углами, и с каждой секундой обоим противникам становилось все труднее уходить от ударов, которые становились все коварней и изощренней. Либо кто-нибудь из них должен был выйти из этой карусели и увеличить дистанцию, либо в ближайшие несколько секунд кто-то окажется побежденным. Но отрываться от врага не захотел ни один. Бой закончился через четыре секунды. Копье уперлось в живот вампира, а шпага в шею венеда. Причем именно уперлись, ведь удары то были настоящими, но мастерство обоих воинов было столь велико, что оба успели не только провести смертельные удары, но и вовремя их остановить. Через пару секунд зрители осознали, что произошло, и площадь огласилась восторженными криками. А дальше произошло совсем уж невероятное. Венед и вампир пожали друг другу руки.
  
  25 июня. Тонжер, Ахеронт.
   Турнир закончился пять дней назад. Сотни отличных воинов встретились на арене, и показали свое мастерство. Теперь подходил к концу пир, и что это был за пир - всего было вдоволь, и на любой вкус. Угодили даже вампирам и оборотням, для этой цели прекрасно подошли разбойники, зимой и ранней весной грабившие деревни. Словом все остались довольны. Но все хорошее, как известно, кончается. Пир тоже кончился, хотя оставалось еще два дня, но новости, пришедшие с западной границы, положили конец всем праздникам.
   Тор пришел в дом князя Тонжера, куда уже пришли городские воеводы, старосты районов и деревень, и представители соседних городов. Тут же были и все необычные гости - Оррог, Лунис, Дугг и Бур. Намечался большой совет. Сполиус, князь Тонжера, молодой мужик, лет тридцати, среднего роста и телосложения спокойно смотрел на своих гостей. Он уже знал то, ради чего их всех позвали в его дом, и теперь ждал, когда все рассядутся, и начнется совет. В большой комнате, где всегда собирался совет, вполне смогла бы разместиться и сотня человек, но сегодня их набралось не более двадцати. Но это лишь первый совет, накануне грядущих событий. Вскоре все расселись, и князь заговорил.
   - Сегодня утром прибыл гонец с западной границы. Он скакал четверо суток, и сейчас спит, так что все новости вы узнаете вот из этого письма.
  Князь взял со стола железный чехол для свитков и достал из него скрученный листок бумаги. Весь листок был покрыт ахеронтскими письменами.
   - Стражи границ пишут, что северо-беотийская орда пришла в движение. Их путь лежит на восток, а на востоке мы.
   - Каждые двадцать лет идет орда, - усмехнулся один из воевод, крупный мужчина, лет пятидесяти, с побитым оспой лицом, и скрипучим голосом, - и каждый раз нам удавалось их отгонять, то на север, то на юг, и никакой беды в том нет.
   - А когда был последний поход? - спросил князь.
   - В позапрошлом году.
   - Правильно, значит, до следующего похода орды осталось еще восемнадцать лет. И, тем не менее, орда двинулась, и число их гораздо больше чем раньше. Через барвильское поле она шла пять дней.
   - Это невозможно, - сказал представитель одного из городов, - во всей Беотии вряд ли наберется столько воинов.
   - Там не только беотийцы. С ними идут пустынники, ахейцы, болотники три сотни троллей.
   - Это точно ошибка, - теперь заговорил представитель Потира, - тролли не способны ходить такими толпами. Если они соберутся в такую ораву, то перебьют и друг друга и всех вокруг.
   - Обычно это так и есть, - князь говорил совершенно спокойно, словно не было никакой угрозы, - но дело все в том, что это уже седьмое донесение, и привез его гонец, которого я послал проверить предыдущие шесть. Он лично видел орду, вернее даже не орду, а ее передовую часть - около сорока тысяч воинов. Но это не худшие вести.
   - Не худшие?! - Серверс хлопнул ладонью по столу и добавил, - видно худшие вести совсем плохие.
   - С ордой идут жрецы.
   - Какие еще жрецы? - недовольно поморщившись, спросил все тот же воевода.
   - Какие? Точно такие же, как те, кого мы убили перед турниром. И с ними какие-то еще, но разведчики таких не знают, и маги, сотни магов.
   - Маги это не существенно, а вот жрецы...
   - По-моему вы не о том думаете, - подал голос вампир, герой последнего турнира, - я, конечно, не знаю, что за дела у вас со жрецами, но зато я знаю, что такое тролль. Я могу выйти против любого из вас, и не на турнире, а в настоящем бою, где или смерть, или победа. И не факт, что кто-нибудь из вас сможет одолеть меня, но если я увижу тролля собирающегося напасть на меня, то я убегу. И плевать на то, что обо мне подумают. И если со мною будет сотня вампиров, таких же как и я воинов, то и тогда мы, скорее всего, убежим. Потому, что если дойдет до боя, то он убьет всех, а вот хватит ли силы сотне вампиров, чтобы одолеть одного тролля, я не знаю, может да, а может, и нет. Это если учитывать повышенную живучесть вампиров. А у сотни людей шансов нет вообще. Если они, конечно, не такие, как этот здоровяк, - вампир кивком указал на Тора.
   - Не беда, - ответил ему воевода, - наши маги с ними быстро разберутся.
   - Ты видел хоть одного тролля? - вампир в упор смотрел на воеводу, и лицо его очень быстро бледнело.
   - Видел, - воевода важно кивнул, - и не одного. Пятерых.
   - Из-за такого же самодовольного кретина, как ты погибла вся моя семья. Он решил, что трех сотен вампиров вполне хватит для того, чтобы справится с пятью троллями, напавшими на деревню. А ведь из этих трехсот сорок были магами, причем далеко не слабыми.
   - Что там произошло? - спросил Тор, видя, что вампир умолк.
   - Тролли забрались в деревенский амбар и пожрали половину мяса. Они никого не трогали, а просто ели. Но тут староста, видя, что один из троллей бродит вокруг его личного амбара, стал будоражить народ. Через час собралось войско и напало на троллей. Если бы я был там, то сам убил бы старосту, и подарил бы троллям его сердце. Но меня не было, - вампир на минуту умолк, затем, вздохнув, продолжил, - они напали на самого маленького тролля, того самого, который вертелся возле злополучного амбара, и почти успели убить его, но к тому моменту, как в эту драку влезли взрослые, он успел убить и покалечить не меньше сорока воинов. А потом все закончилось за минуту. Тролли убили всех, кто был в деревне, за исключением одного ребенка. Парню было лет двенадцать, может чуть больше. Он просто сидел и плакал. Когда тролли до него добрались, им уже надоело убивать, да и их малыш к тому моменту совсем оправился, так что они посмотрели на него, повздыхали, и ушли. Я потом ходил к ним, узнать, что стало с моей семьей.
   - И что?
   - Что? - вампир посмотрел на кертянина пустыми глазами, и тихо сказал, - они просили прощения, за то, что так получилось. Тех пятерых наказали сами тролли, но мне это не вернуло семью. С тех пор, уже семьдесят лет я один.
   Вампир встряхнулся, в глазах снова появилась жизнь, и он продолжил.
   - Я рассказал это лишь для того, чтобы вы поняли, что такое тролли. Лишь одно существо на всем континенте не боится его. Это разлог. Но даже король земли не станет конфликтовать с троллем без очень веской причины. ОЧЕНЬ ВЕСКОЙ. А у вас я не заметил ни одного. Так что даже ваши лучшие воины будут бессильны перед ними. Вы, друзья мои, - сказал он Тору, Оррогу, Лунису, Дугу и Буру - смогли бы справиться с десятком, ну с тремя, а там их больше сотни.
   - Что ты предлагаешь? - спросил его Бур.
   - Позвать троллей. Или самим идти к ним. Если хорошо попросите, они примут.
   - Ага, и там быть на положении рабов, обслуживая этих тупых монстров.
   - Единственный тупой это ты, - вампир в упор смотрел на воеводу, - и если я тебя сейчас выпью, это окажется великим благодеянием вашему городу.
   Лицо вампира слегка вытянулось, и из под губ показались тонкие клыки. Воевода задрожал и заозирался по сторонам. Но никто не спешил ему на помощь. Все понимали, что вампир в гостях, а значит, никого не убьет, если не будет угрозы для жизни, и уж тем более не выпьет, но воевода этого не понимал, скорее всего, потому, что действительно непроходимо туп. Через несколько секунд воевода не выдержал, и с воплями выскочил из дома. На лицах оставшихся появились улыбки.
   - Давно хотел это сделать, - довольно сказал князь, - но руки были связаны этими поганцами. Спасибо, друг, ты избавил и меня и всех нас от большой проблемы. Скажи, неужели вся твоя история правдива?
   - От начала и до конца я не сказал ни слова лжи, - голос вампира был тих и грустен, - я потерял всех, кого любил, и виноваты в этом совсем не тролли. Они такие и есть, абсолютно безобидные, ленивые и постоянно голодные, и если с ними дружить, то беды от них никогда не бывает. Но стоит сильно задеть тролля, и он моментально преобразится - из спокойного ленивого едока получится обезумевший от злости монстр, наделенный чудовищной силой, почти неуязвимый и что хуже всего, умеющий воевать. В своем безумии они поддаются ярости, но не теряют способности просчитывать свои действия и действия противников, и знаете, они ведь не тупые, как принято считать, а совсем даже наоборот, и именно поэтому кажется, что они недалекие создания, озабоченные лишь едой и сном.
   - А что стало с теми пятью троллями? - спросил Бур.
   - Им сломали руки и ноги, и месяц не давали есть. Правда, конечности срослись уже к вечеру, но, тем не менее, им было очень больно. А потом младшего отправили к тому парнишке, который выжил, чтобы он был его слугой, а они стали друзьями. А старший... мы с ним потом были на одной из войн в трольих землях, и каждый день он просил прощения за ту бойню. Нам нужен и он, и прочие тролли. Без них не только Ахеронт, но и прочие земли обречены. И нужно узнать, что держит троллей с беотийцами.
   - Я знаю, что держит.
   Этот голос не мог принадлежать человеку. Он внушал страх. От него слабели ноги, и тряслись руки. Голос был мощный, низкий, с легкой хрипотцой. И принадлежал он громадному троллю. Нет, по трольим меркам он был маленьким, в нем не было даже тонны веса и трех метров роста, но для людей он казался чем-то жутким. На две головы выше Тора, гораздо шире в плечах и намного мощней, он казался несокрушимым. Его голое тело было прикрыто лишь набедренной повязкой, ведь ни в доспехах, ни в одежде тролль не нуждался.
   - Лука! Ты? Откуда? - воскликнул вампир.
   - Оттуда. Отец собирает троллей. Сейчас мы нужны друг другу как никогда раньше. Есть у вас еда? Я за три недели съел лишь кабана, зайца да двух беотийцев.
   - Сейчас, - князь кивнул и крикнул в окно, чтобы принесли еды, да побольше. Затем спросил тролля, как тот проник в комнату.
   - А ты умный, князь, - усмехнулся в ответ тролль, - потому отвечу. Я маленький тролль, пожалуй, самый маленький из всех троллей моего возраста, и мне легче, чем любому из них прятаться, тем более, что твои люди совсем не умеют смотреть. Но важно не это. Те тролли, что идут с беотийцами служат смерти. Их хозяевами стали нежити, настоящие, лишенные души и жизни, меняющие тела.
   - Некромонгеры! - выдохнул Бур.
   - Точно, они себя так и называют, некромонгеры. Ты, я вижу, встречался с ними?
   - Было дело.
   - Тогда ты поймешь, в чем суть того, что они хотят сделать. Они называют это преобразованием.
   - Преобразованный человек лишается души. Остается лишь живое тело, идеально подходящее для некромонгера, в котором он будет жить. При этом человек будет все осознавать, все помнить и понимать, и ужас и муки станут постоянными спутниками живого разума, лишенного возможности хоть как-то влиять на то, что раньше было его телом.
   - Ты так об этом говоришь, - сказал Тор Буру, - что кажется, видел, как это происходит.
   - Видел, - хищник кивнул, и, глядя в никуда продолжил, - к сожалению видел. У меня была возможность многое видеть...
   - Не ной, - одернул друга кибер, - я тоже видел, да и поучаствовать довелось. Ну и гадость. Но если тролли пошли за ними добровольно, то значит, их не зря считали тупыми, только не обижайся, я ведь не про тебя говорю.
   - С какой радости мне обижаться, если я и сам так считаю, да и не я один. И отец, и вожаки других стойбищ сказали так же, как ты.
   - Значит, они умны, - подвел итог Дугг, - гораздо умнее большинства командиров, которых я знал. Я видел, как целые миры гибли, доверившись их лживым обещаниям, и вскоре вместо людей там оставались лишь тела, оболочки, которые некры брали по мере надобности. Но, думаю, сейчас надо заниматься не воспоминаниями, а думать, как быть дальше. Скажи, Лука, можно одолеть тех троллей?
   - Одолеть можно кого угодно, - тролль хмыкнул и продолжил, - вопрос лишь в том, сколько сил для этого нужно. С ними там что-то сделали, и они стали сильней, гораздо сильней, но и глупей. Они лишились главного оружия трольих воинов - ума и хитрости. А потому их нужно заманивать в ловушки, и быстренько убивать.
   - Легко говорить "быстренько убивать", а как это сделать, - спросил вампир?
   - Ямы с кольями, нефть, баллисты. Способов много, нужно лишь головой пошевелить. Поймите, большая часть из того, что вы знаете о троллях, наши выдумки. Нас слишком мало, и мы слишком ленивы, чтобы воевать с людьми, троллям гораздо проще быть пугалом, нахлебниками и наемниками, которых все панически боятся, чем пытаться дружить с людьми. Но сейчас у нас нет выбора. Либо мы объединимся, либо нас убьют поодиночке. Поэтому я расскажу вам, как убивать троллей, - тут Лука ехидно усмехнулся и добавил, - но только тупых троллей. С умными, вроде меня, это не сработает.
  
   Благодаря советам Луки, воины Ахеронта за две недели убили сто сорок троллей. Ни один из троллей не был достаточно умен, чтобы суметь найти ловушки, которые в изобилии мастерили стражи границ. Но через две недели тролли перестали попадаться и в старые, уже известные, и в новые, только что установленные ловушки и западни. Теперь каждого тролля сопровождали, по меньшей мере, пятеро людей, и один некромонгер. К этому времени орда дошла до границ Ахеронта. По самым приблизительным подсчетам, численность орды достигала трех миллионов воинов, против миллиона жителей Ахеронта. Трехмиллионной орде противостояло стотысячное войско, в котором семьдесят процентов воинов не участвовали ни в одном более или менее серьезном сражении. Поэтому женщины, старики и дети через трольи земли уходили в венедию. Оставшиеся воины, понимая, что такими силами орду не остановить, тоже потихоньку отходили, оставляя в наиболее удобных местах засады, ловушки и прочие не менее приятные сюрпризы. К концу месяца в ахеронте не должно остаться ни одного крупного отряда. Тор, Лунис, и Дугг остались на ближней границе, в составе отряда из пятисот воинов, подготавливать очередную ловушку, а хищник, Оррог и Серверс сопровождали беженцев на их пути в венедию.
  
   12 июня.
   Разведчик тенью прошмыгнул по заставе, и вскоре подошел к командирам. Он не пытался скрываться, но ночь была темной, и он был почти невидим. Но, не смотря на темноту, никто в лагере не спал, да и какой может быть сон, когда с минуты на минуту могут подойти враги. Ахеронтец, командир заставы, немолодой, но еще не старый ветеран, жестом велел разведчику говорить.
   - Засекли передовой дозор, около семи сотен воинов. Все пешие. И какие-то расслабленные, - разведчик шмыгнул носом и продолжил, - подойдут через три часа. А через час после них подойдет первый отряд, тысяч двадцать воинов.
   - Хорошо, - командир кивнул, и повернулся к Тору, - что думаешь?
   - Думаю дозор надо пропустить, а отряд завалить так, чтобы они хотя бы пару суток просидели возле завала. И тихонько уходить.
   - А разведка? Как с ними?
   - Разведка, разведка, - пробормотал кертянин, - разведку трогать нельзя. Пусть думают, что обвал произошел сам по себе. А перебьем их, и они могут догадаться, что обвал мы подстроили.
   Командир понимал, что гигант варвар прав, но его солдатской натуре претила такая игра. Семь сотен бандитов способны принести немало бед. Но за ними идут миллионы...
   - Не переживай, - Тор понял терзания командира, - мы их тоже, как и этих, но чуть позже... чуть позже. Нам ведь нужно выиграть время, ну и положить как можно больше врагов, а кинемся на разведку, и тогда остальные навалятся на нас скопом, и вот тогда ни ты, ни я не сможем ничем помочь этой земле.
  Ахеронтец скривился, негромко выругался, и кивнул. Они и в самом деле пропустят дозор. А когда груда камней накроет передовой отряд, вот тогда и придет время разведчиков. От этих мыслей его отвлек вопрос кертянина.
   - Ты сказал, они расслабленные, что это значит?
   - Не знаю, как объяснить, - дозорный пожал плечами, и продолжил, - они идут как на прогулку, или как на кладбище. Точно, как на очень тяжелую и неприятную прогулку, на которую совсем не хочется идти. Эти разведчики бредут, глядя либо себе под ноги, либо вперед, и идут кучей. Ни передних, ни боковых дозоров, ничего.
   - Тебя в этом что-то смущает? - спросил разведчика Тор.
   - Такое впечатление, что мы видели спектакль. Какой смысл пускать вперед дозор, который никуда не смотрит? Толку от него никакого, и, тем не менее, его пустили. И почему этот дозор был пеший?
   Тор задумался. В сомнениях разведчика был резон. То, что раньше враги воевали по-идиотски, не говорит о том, что они и дальше будут воевать так же. С другой стороны, зачем им отвлекать внимание, когда они могут смести эту заставу, даже не напрягаясь? Непонятно. Тор вспомнил своего учителя Миамо, отца Миото, несравненного воина и самого подлого подлеца из всех.
   Война благородна, только если читаешь о ней в книге, - говорил учитель, - а когда сам в нее влезешь, и попытаешься играть в честь и благородство, очень быстро погибнешь, да еще и погубишь всех, кто был рядом с тобой. Побеждает не тот, у кого лучше оружие, или больше воинов, а тот, кто сумел заставить противника делать то и так, как надо ему. А как заставить противника сделать то, что он не хочет, особенно если сил у него достаточно, что бы не считаться с твоими желаниями? Все просто - либо ты убеждаешь его в том, что он сам этого хочет, либо убеждаешь в том, что другого выхода просто нет. Здесь хороши все средства, особенно, если у тебя тоже нет другого выхода. Есть, конечно, исключения, но их очень мало, и их число определяется лишь тем, как сильно тебе нужно добиться того, чего ты добиваешься. Хотя, если есть ум, то крайние средства не нужны. Все дело в хитрости, уме, практичности и здравом смысле, короче в уме. Например, если против тебя стоят превосходящие силы кавалерии, а у тебя лишь легкая пехота, то один из способов одолеть их, это заманить в такое место, где кони из преимущества станут помехой. Или лишить их коней. А вот как, это личное дело каждого - украсть, отравить, напугать, тут большой простор для полета фантазии. Самое главное, не считать врага глупцом. Даже если он глупец, все равно, есть вероятность, что этот самый враг, глупый до невозможности может выкинуть такое, чего не дождешься и от трижды умного. Или ты считаешь его глупым, потому, что ему это выгодно.
   - Потому, что это ему выгодно, - пробормотал вслух Тор.
   - Что? - командир заставы повернул к кертянину свое усталое, лишенное эмоций лицо.
   - Да так, - отмахнулся варвар, - вспомнил кое-что. Наверно я сам схожу, посмотрю на этот дозор. И надо, чтобы Лунис тоже глянул. Кстати, где он?
   - Да здесь он, здесь, - буркнул подошедший высокий эльф, - на что мне нужно глянуть? Опять на какую-нибудь гадость, да? Вы что лягушку раздавленную нашли, или двухголовую собаку?
   - Не, собаки не нашли, - улыбнувшись, ответил ахеронтец, уже успевший привыкнуть к постоянному нытью преждерожденного и к его непрекращающимся шуткам и насмешкам, - да и лягушки я не видел. А вот странную компанию тебе посмотреть советую, может понравиться?
   - Компании я люблю, - улыбнулся эльф, - а странные так это вообще моя слабость. Может, расскажете, что случилось.
  Кертянин коротко пересказал содержание разговора, и эльф на минуту задумался.
   - Да, - сказал он после молчания, - компания странная. И не полная. Должен быть кто-то еще, кого мы не заметили, но кто, несомненно, заметил нас. И почему-то мне кажется, что скоро у нас будут гости.
   - Умеешь ты поднять настроение, нечего сказать! - Тор глянул на запад и продолжил, - но, скорее всего так и есть, и оба эти отряда лишь отвлекают наше внимание. Ладно, пойдем, глянем на этот дозор.
  
   - Я насчитал пятерых, - сказал кертянин, когда они вернулись из разведки.
   - А я одиннадцать, - эльф был мрачен, и говорил как-то зло, - и среди них пятеро эльфов и один высокий.
   - Эльфы с нежитью? - командир потряс головой, - вы же даже с вампирами не слишком дружите! А эти настоящая нежить.
   - Знаю, - огрызнулся Лунис, - и если бы мог, то собственными руками убил бы гадов. Ясно одно, эта разведка лишь приманка, как и следующий отряд. Вопрос в том, что мы не знаем, знают ли они о том, что мы здесь, и сколько нас. Если знают,... слушай, а можно обойти заставу?
   - Есть две тропы, одна в трех днях пути на север, ведет через зыбучие пески, а другая в дне пути на юг. Но там полно наших ловушек. Хотя если людей не жалко, то обе тропы вполне проходимы.
   - Дела, - протянул Тор, - нас в любой момент могут окружить, а мы, и не знаем. Командир, обе тропы необходимо срочно проверить, и взять под наблюдение. И нужно быть готовым в любой момент обрушить проход, даже если никого не засыплет, то все равно даст несколько дней отрыва.
   - Хорошо, я пошлю отряды по десять воинов на каждую тропу. Они там все проверят, и выставят посты. Хотя... у них есть тролли, а этим ни завалы, ни преграды нипочем.
   - Помнишь, ты говорил, что у тебя есть эти взрывные штуки?
   - Есть, - командир взглянул на эльфа с интересом, - сорок штук.
   - А как ими управлять?
   - Ломаешь палочку, и он взрывается.
   - Сильно?
   - Сильно.
   - Тролля сможет убить?
   - Ну, не знаю. Вполне возможно. А если положить рядом три-четыре штуки, то наверняка.
   - Хорошо. Тогда заминируем проход и заставу.
   - За что? - спросил кертянин.
   - Заминируем. Не важно. Нужно придумать, как все взорвать одновременно.
   - Не надо придумывать, это и так известно. И совсем даже не сложно.
   - Тогда давайте сделаем вот что.
  
   Хдаж Мортол, сотник кагана Бискака, а ныне посвященный Фалька, командир передового отряда уже несколько дней ощущал беспокойство. До заставы осталось идти всего ничего, а они не встретили ни одного дозора. Правда, пару раз эльфы видели одного - двух человек, но дозоры ахеронтцев не бывают такими маленькими. Он послал десятерых эльфов и почти тысячу воинов на поиски обходных троп, а сам, с оставшимися двадцатью тысячами воинов и тридцатью троллями продолжал двигаться вперед, следом за этими болванами, идущими впереди "разведчиками", которые должны привлекать внимание, и находить ловушки. Если в процессе нахождения этих самых ловушек, их число уменьшится, никто переживать не станет. Они ведь не захотели посвящения, и лишились и жизни и разума, став бессловесными и безмозглыми куклами в руках слуг великого Фалька. И, несмотря на то, что он не потерял еще ни одного бойца, тревога все сильней и сильней теребила его разум.
   - Тебя что-то беспокоит, - слуга владыки не спрашивал, а констатировал факт, - скажи, что.
   - Слишком тихо, - ответил сотник, - ни дозоров, ни постов, ни ловушек.
   - А они должны быть?
   - Раньше, еще до моего посвящения, я был здесь три раза, и каждый раз видел посты, и видел попавших в ловушки. А сейчас ничего этого нет.
   - Может, дело в том, что стражи ушли?
   - Точно, и унесли с собой ямы с кольями, и прочее свое добро. Нет, они где-то здесь, я их нутром чую, и они готовят нам какую-то пакость.
   - Тогда отправь вперед кого-нибудь, кого не жалко.
   - Отправил уже, только почему-то на них никто не напал.
   - Что ты будешь делать?
   - Пока буду ждать, а там посмотрим. Надеюсь, они и сейчас считают нас тупыми, но лично я на это уповать не буду. В любом случае, народа у меня достаточно.
   - Хорошо, - некромонгер кивнул, - если нужна будет помощь, зови. Я всегда рядом.
   - Да, господин, если моих сил не хватит, я дам знать.
  Некромонгер кивнул, развернул лошадь, и поехал назад. Сотник посмотрел ему вслед и вздохнул. До такого уровня ему еще расти, и расти, и дорастет ли он когда-нибудь еще не известно. В любом случае, некромонгер его командир, поэтому он и будет думать, что и как делать дальше, а его дело выполнять приказы. И все-таки, где же дозоры?
  
   Заставу заминировали очень быстро. Лунис не зря сорок лет пробыл сапером на Шиве, и это дело знал в совершенстве. То, что эти мины действовали по совсем другим законам, эльфа не смущало, ведь мина, она мина и есть, хоть механическая, хоть пороховая, хоть плазменная, разницы никакой, а эти магические, но эффект производят такой же. Некоторый недостаток мощности компенсировался установкой вместо одного двух-трех зарядов. Высокий эльф заминировал тропу так, что при взрыве обрушится порядочный кусок скалы. Он не сомневался, что оккупанты преодолеют завал, а для троллей он вообще не проблема, но это ведь не единственная ловушка. Лунис оглядел заминированную территорию, и остался доволен. Теперь он занялся последним подарком. Такие сюрпризы гвардейцы частенько оставляли сепаратистам на Шиве 2, и надо заметить, те часто на них попадались, хотя, справедливости ради следует признать, что и сепаратистам иногда удавались такие шутки, но эльф никогда не был на стороне сепаратистов. Лунис велел снести в пакгауз все запасы вяленого мяса, копченой рыбы, и прочие сильно пахнущие деликатесы, затем запер дверь изнутри, и соорудил нехитрое устройство, ломающее палочки при открывании двери. А затем змеей выскользнул в окно. Ловушка была готова. Настало время уходить. Стражи заставы не могли больше сделать ничего, и после не слишком продолжительного спора весь личный состав защитников покинул свои посты. Застава погрузилась в тишину. Наступил рассвет.
  
   Хдаж Мортол нервничал все больше и больше. Он был хорошим воином, и доведись ему защищать заставу от превосходящих сил противника, он бы постарался нанести как можно больший урон врагу, и задержать его продвижение, насколько возможно. А Ахеронтцы не предпринимают ровным счетом ничего, они даже перестали показываться. Причина этого, по его мнению, одна - где-то впереди ждет засада. Он послал вперед полсотни всадников, и они прошли до самой заставы никого не обнаружив, и это укрепило сотника в его предположении. Постепенно его люди наполняли территорию заставы, и ничего не происходило. Сомнения посетили сотника - а может все гораздо проще, и никакой засады нет? Но что-то внутри него говорило, что засада есть, и такая, что мало никому не покажется.
   К полудню подошли тролли, и опять ничего не произошло. Посвященный, как ни пытался, не мог понять происходящего, и решил ждать дальнейшего развития событий. К этому времени на территории заставы собралось не менее восьми тысяч воинов и все тролли, а люди все прибывали и прибывали. Внезапно сотник ощутил смутное, но очень сильное беспокойство. Он огляделся по сторонам, но ничего необычного не увидел. Застава, как застава, ничего необычного. Крепкий и просторный каменный форт, казармы, кузня, кухня, плац, пакгауз, склады. Пакгауз. Что-то в этом строении было не так. Беотиец легко поднялся с земли, на которой до этого сидел, и быстро направился к продуктовому складу. Когда до пакгауза осталось не более сорока шагов, он увидел, как три тролля подошли к двери и попытались открыть.
   - Не открывать дверь, - заорал он.
   Но тролли не послушались. Один из них зарычал и потянул дверь сильней. В голове сотника мелькнула мысль, но он не успел понять какая. Ужасающей силы взрыв снес не только пакгауз, но и прилегающие строения и сильно повредил форт, но Хдаж Мортол этого уже не видел. Он не видел и того, как череда взрывов пронеслась вдоль тропы, вызывая обвалы, и сметая всех - людей, коней, телеги, некромонгеров, троллей. Из двадцати тысяч воинов, тридцати троллей и семи некромонгеров выжила лишь тысяча покалеченных людей, три тролля и один некромонгер. Передовой отряд был уничтожен практически полностью. Стражи заставы выполнили свой долг, не потеряв ни одного человека, и на три дня задержали продвижение армады вперед. Ни один из тех, кто находился рядом со злополучным строением, не выжил, и потому некому было рассказать о новой тактике примененной ахеронтцами. Лишь трое свидетелей видели происходящее, и уже через минуту после взрыва они уползли с места, откуда все происходящее было как на ладони, и бегом бросились догонять далеко уже ушедших защитников. Этими тремя были Тор, Лунис и командир заставы. Так бесполезный инструмент для прокладки дорог в горах стал грозным тайным оружием.
  
   Стражи заставы бежали на северо-восток. Сейчас их целью был Ер, тот самый городок, где погиб последний лич. За двое суток они пробежали больше двухсот километров, и от полупустого города их теперь отделял один дневной переход - около пятидесяти километров. Воины бежали молча, стараясь беречь силы. Темп их бега был не слишком быстрым, что-то среднее между быстрой ходьбой и спокойным разминочным бегом. Шесть часов бега с утра, три часа обеда и отдыха, затем еще шесть часов, и все это при полном вооружении. Если бы не оружие и доспехи, то стражи вполне могли бы бежать и по пятнадцать часов в сутки, но, учитывая обстоятельства, никто не захотел оказаться безоружным. Лунис, как самый быстрый и выносливый во всем отряде уже трижды возвращался по их следам, что бы посмотреть, не гонится ли кто за стражами, но все было чисто. Взрыв заставы задержал наступающую армию. Теперь нужно было думать об обороне Ера. Всю взрывчатку использовали на заставе, а готовить ее никто не умел, это делали только очень сильные и умелые маги и алхимики, а они, скорее всего уже покинули город.
  
   Ер был почти пуст. Полторы сотни воинов да два тролля, вот и весь гарнизон. Да и расположение города не давало тех преимуществ, как застава, ведь Ер был расположен на нескольких крупных холмах, и окружен холмистой почти лишенной леса местностью. Ни крутых гор, ни узких троп, ни даже глубоких оврагов здесь не было, лишь степь, да местами мелкие лесочки. После совещания всех воинов, было решено оставить город и двигаться к Тонжеру, который гораздо лучше приспособлен к обороне. Уходя, воины отравили все колодцы и подожгли все, что могло гореть - строения, поля, деревья. Это единственное, что они могли сделать. Этим же днем отряд двинулся к следующей точке на своем маршруте. Не успели они пробежать и двух часов, как эльф, по привычке бегавший назад, сообщил, что подожженные поля вызвали настоящий пожар, который охватывает все большую территорию. Это была хоть и печальная, но хорошая новость - по выжженной земле такому огромному войску идти будет очень тяжело, отсутствие воды, травы и дров хоть немного да ослабит вражескую армию.
   Полтора суток бега и вот он, очередной оплот - древний Тонжер. Кертянин вспомнил турнир, бывший вроде бы и не так давно, всего каких то две недели назад, и ему показалось, что прошло уже несколько месяцев. Теперь в городе не было ни женщин, ни детей, везде только воины, очень много воинов. Под стены крепости со всего ахеронта стеклось не менее двухсот пятидесяти тысяч воинов. Тут были ахеронтцы, венеды, гоблины, орки, ахейцы, три сотни асов, пятнадцать тысяч гномов и две сотни троллей. Если идущая на них армада единственная, то тогда есть шанс, пусть и не слишком большой, что этих сил хватит. А если нет, то тогда придется задерживать врага настолько, насколько возможно, и потихоньку отходить к троллям и в венедию. К вечеру второго дня у кертянина возникли сомнения в единстве войска ахеронтцев, и, посоветовавшись с эльфом, троллями и несколькими вампирами он понял, что единства в армии нет вообще. Мало того, что у каждого отряда крупнее пяти тысяч бойцов был свой ни от кого не зависимый командир, не желавший никому подчиняться, так еще и некоторые из этих командиров вообще сомневались в необходимости этой войны. По их мнению, некромонгеры совсем даже были не злом, а наоборот, несли людям новую, недоступную серой массе жизнь, намного превосходящую ту, что была у них ранее. Тогда он с троллями собрал всех воевод и спросил их.
   - Для чего вы вообще собрали тут такую армию?
   Три десятка воевод переглянулись, и пожали плечами.
   - Мы, - Тор указал на себя, троллей и вампиров, - будем биться с врагами. И скорее всего никто из нас не переживет этой бойни, а зачем это вам?
   - Не ты один ненавидишь зло, идущее с востока, - громко сказал князь Тонжера, - и не ты один будешь тут стоять.
   - Хорошо, - кертянин кивнул, - но для чего здесь те, кто не считает некромонгеров злом? Вы что тоже будете биться насмерть? Лично мне в это совсем не верится, как не верится и в то, что вы здесь без причины.
   - Что ты хочешь этим сказать? - выкрикнул один из тех, кто не считал некров злом.
   - Я сказал именно то, что хотел. Какая у тебя причина быть здесь? Я не хочу никого обидеть, но все-таки, какая у вас всех причина? Что молчите? Хотите, я за вас скажу? Может не у всех, но у некоторых из вас в мыслях победа доминаторов! Вы думаете, что если поможете им, то удостоитесь награды, и ради этой награды готовы предать своих братьев, и когда придет время, ударить им в спину!
   - Ты больно много себе позволяешь, варвар, - процедил еще один противник войны.
   - Ты даже не представляешь, как много я себе позволяю, - ответил ему кертянин, - и поскольку среди вас нет единства, а со мною тролли, вампиры и гномы, то я, как командир самого большого отряда беру на себя руководство обороной. Кто из вас будет воевать под моим началом?
   Сначала воеводы опешили, затем пришли в себя, и начали яростно спорить. Но пятеро из них не участвовали в споре - сам князь, и четверо его друзей. Они подошли к Тору, и князь Тонжера поклонился ему.
   - Я, Сенекс Сполиус, князь Тонжера, и мои друзья, храбрые воины и опытные воеводы, добровольно идем под твое начало, и клянемся богом, в которого верим выполнять все твои приказы.
  Слова князя прозвучали словно гром. Споры сами собой прекратились. Все присутствующие уставились на князя и Тора. То, что выкинул Сполиус, разрушило их представления о свободе и независимости. Но некоторые из князей, несмотря на обычаи, понимали необходимость такого шага, и сами бы желали занять место главнокомандующего, но для этого им необходимо было переманить на свою сторону как можно больше воевод, и объявить себя командирами раньше Тора. Но собрать столько голосов невозможно, и они это понимали, как понимали и то, что остановить врага гораздо важней, чем стать верховным воеводой. И как следствие они долго не сомневались. Через несколько минут еще четырнадцать воевод согласились идти под его командование. Теперь у Тора было девятнадцать голосов против одиннадцати.
   - Каждый из вас знает, что такое война, - обратился кертянин к тем, кто стал на его сторону, - и каждый знает, что бывает, когда приказы не исполняются. Так что, право голоса есть у каждого, и я не буду принимать решения, не посоветовавшись с вами. Но, тот, кто ослушается приказа, будет наказан вне зависимости от тяжести последствий. Сейчас вы еще можете передумать, и вернутся обратно. Теперь вы, - кертянин повернулся к тем, кто не принял его командования, - то, что вы не пошли под мое командование меня совершенно не трогает, а вот то, что рядом с нашими войсками будут те, кто может ударить в спину... словом, у вас есть одни сутки. Либо вы приходите к нам, и становитесь частью армии ахеронта, со всеми вытекающими последствиями, либо уходите на неделю пути.
   - А если не уйдем?
   - А если не уйдете, то по истечении суток будете считаться врагами. И пособниками некров. И, скорее всего вы все погибнете.
   - Ты посмеешь напасть на нас?! Да ты! - ахеронтец вскочил, схватил меч и кинулся на варвара.
  Тор легко перехватил его руку, слегка повернулся, выкручивая ее, и плавно заломил воеводе руку. А потом нажал чуть сильней, и воевода застонал. Пальцы, державшие меч разжались, и оружие со звоном упало на пол.
   - Пока еще мы не враги, - заметил кертянин, и отпустил воеводу, - наши враги, пока мы спорим, приближаются к нам, и если вы считаете, что они несут вам что-то доброе, то очень сильно ошибаетесь. Словом у вас есть сутки для принятия решения.
   По истечении суток армия защитников Тонжера насчитывала сто восемьдесят тысяч воинов. Трех воевод, решивших перейти на сторону некров, убили их собственные люди. А остальные отправились на восток, навстречу своим новым господам. Но дойти им было не суждено. Не успели они пройти и километра, как войска защитников напали на них. Это была не битва, а бойня. Но никто из ахеронтцев не сожалел. Предатели это предатели, они ослабляют тебя, и усиливают врага, и всегда могут ударить в спину. Значит, бей первым - это война. Но погибли в результате этой атаки не все. Погибли лишь четырнадцать тысяч самых упорных. Те, кто бросал оружие отпускали. Были и такие, кто сам нападал на своих командиров, и желал перейти на сторону защитников. После боя они все принесли клятву верности и послушания. Теперь число защитников выросло до двухсот тридцати пяти тысяч, но эта армия была гораздо сильней предыдущей, ведь она стала одним целым.
  
  
  25 июня.
   Осада Тонжера шла уже пятый день. Генерального сражения не было, да и как оно могло быть, когда соотношение сил было один к пятнадцати, и с каждым днем все больше увеличивалось. Хотя надо признать, несмотря на нежелание верховного наместника Фалькиира терять время на осаду города, осада все же началась. Тактика выжженной земли оказалась весьма эффективна. Войска беотйцев лишенные долгое время воды и еды, уже не блистали ни силой, ни выносливостью, ни умом. Они шли на штурм по приказу своих командиров, но в их душах не было того огня, который делает слабого сильным, трусливого отважным, и размазню героем. С самого начала осады Тор решил в первую очередь заниматься командирами врага, и шесть городских баллист работали только на них. Уже к третьему дню, когда подошли первые крупные силы, эта тактика позволила сделать атаки врагов более сумбурными, и осаждающие сильно мешали друг другу, что не давало им действовать в полную силу. К сожалению, дальность действия баллист была не высока всего около восьмисот метров, поэтому заняться более важными командирами не было никакой возможности. Выручали, правда, тролли и вампиры. И те, и другие могли в принципе пробираться в стан врага незамеченными, и потому уничтожали командиров. Правда вчера подошли какие-то мрачные типы, которых вампиры назвали безглазыми, но которые легко обнаруживали и убивали и вампиров и троллей. Потеряв сорок вампиров и восемь троллей, Тор решил перестать делать такие вылазки. Ситуация становилась все хуже и хуже. Все понимали, что если они пробудут тут еще три-четыре дня, то погибнут все, поэтому, после долгого совета решили идти на прорыв. К этому моменту число защитников Тонжера сократилось до ста десяти тысяч. Старшие командиры тщательно планировали каждый шаг предстоящего прорыва, ведь предстояло сделать невозможное. Кому-то предстояло остаться и прикрывать отход. Командиры молчали, ведь каждый понимал - те, кто останутся, погибнут. Полностью. Наконец заговорил командир гномов.
   - Мы останемся.
   - Тогда вы погибнете, - сказал Тор, глядя в глаза воину, который был ростом ему по пояс.
   - Может быть, - гном пожал плечами, - а может, и нет. Нас не так легко убить, особенно если с нами будет тысяча или две лучников.
   - Тогда я тоже остаюсь, - князь Сполиус говорил, не поднимая глаз. Его взгляд был направлен в пол, а голос глух. - А со мной останутся лучники, те, кто решит остаться. Думаю, тысячи две таких наберется.
   - Нельзя оставаться всем гномам, - сказал Лука, - ведь они как никто другой подходят для прорыва. А потому предлагаю не оставаться и погибать, а использовать круг.
   - Что такое круг? - спросил тролля кертянин.
   - Это то, что мы использовали, когда была битва с синими великанами на горах троллога. Нас было сорок, а их две сотни, и положение наше было почти как здесь. Сорок троллей попали в окружение. Мы пошли на прорыв. Тридцать троллей рванули вперед, снося все на своем пути, а десять шли за ними, защищая тылы. Мы вырвались, потеряв лишь шестерых.
   - А что, может получиться, - заметил Лунис, - нам надо пройти три километра сквозь строй врагов, а дальше простор. Такая огромная армия, к тому же лишенная приличной части командиров очень неповоротлива, а потому сильно много воинов для защиты тыла не понадобится, думаю, тысяч десять, из которых половина - лучники. Первыми должны идти вампиры. Их делом будет не битва, а обнаружение безглазых и их уничтожение.
   - Это не так просто, - пожав плечами, ответил воин вампир, - для убийства одного безглазого нужно не менее сорока вампиров, да и тогда потерь не избежать.
   - Значит, отряды вампиров должны быть не менее полутора сотен воинов.
   - Нас всего тысяча, - ответил Тору вампир, это значит, получится шесть отрядов. А какой ширины будет строй?
   - Тысяча воинов в ряд, но не сразу. Следом за вами пойдут тролли, если им не будут мешать безглазые, то они вполне смогут проломить такой коридор. Сможете, Лука?
  Тролль переглянулся со своими соплеменниками, и кивнул.
   - Хорошо. Следом за троллями пойдет строй. По флангам необходимо поставить гномов и тяжеловооруженных ахейцев. Прикрывать отход будут ахеронтцы и венеды. И половина всех наших лучников. Остальная половина лучников будет идти внутри строя, и отгонять врагов от флангов. Теперь давайте решим, куда нам идти.
   - Я бы предложил троллог, - неуверенно сказал Лука, - но сдается мне, что ныне наши горы не слишком надежная защита. Нас слишком мало, а врагов слишком много. Синие великаны, даже если и не соединятся с этими, все равно представляют собой грозную силу. Нет, нужно идти в венедию.
   - Вы все так думаете? - спросил кертянин у троллей.
  Те повздыхали, поохали, и сказали, что да. А поскольку лучше троллей трольи горы никто не знает, то было решено прорываться в венедию. Операцию назначили на четыре часа утра.
  
  26 июня.
   В три часа защитники выстроились в громадное каре. На стенах остались лишь те, кто должен прикрывать отход, а чтобы визуально число воинов на стенах не изменилось, понаставили чучел. Ровно в четыре часа, за один час до рассвета, когда сон одолевает сильнее всего, шесть групп вампиров, словно тени, двинулись во тьму. Они умели быть незаметными. Через десять минут вперед с громким ревом ломанулись тролли. Невероятная физическая сила, толстая, почти непробиваемая кожа, нечувствительность к боли, острые когти и острый ум, все это делало их идеальным тараном. Больше полутора сотен троллей вытянулись в цепочку и ринулись на врага. Тот, кто никогда не видел тролля в ярости, не поймет, что творилось во время этой атаки. Осаждающие, большая часть которых спали, оказались беззащитны перед этими машинами для убийства, сметающими любые преграды на своем пути, словно гигантский локомотив. Следом за троллями двинулось и каре. Они успели пройти полтора километра без особых проблем, но как оказалось, это была самая легкая часть пути. Кто бы ни командовал осаждающими, он умел быстро оценивать ситуацию и принимать решения. Давление с флангов стало расти. Сорокатысячный отряд ахейской пехоты попытался отрезать каре от троллей, но под ливнем стрел потеря напор, и атака не достигла цели. Добраться до каре они добрались, но их встретила стена длинных, окованных железом гномьих копий, и стена тяжелых кованых щитов. Гномы, несмотря на малый рост, являются очень тяжелыми ребятами. Средний гном столетнего возраста, что соответсвует двадцати годам у людей, при росте в метр десять, весит сто - сто двадцать килограмм. И при этом гномы не бывают жирными. Метр десять вверх, столько же вширь, и очень мощная мускулатура. Поэтому они без всякого напряга таскают на себе по сто - сто пятьдесят килограмм оружия и доспехов. Один только щит весит килограмм семьдесят, и как следствие, ни пробить его, ни сбить гнома с ног невозможно. Особенно если гном этого не хочет. И если этому мешают лучники, идущие в середине строя, и бьющие может и не слишком метко, зато часто. Словом, через тридцать минут защитники вырвались из кольца. Теперь все решала выносливость. Сто десяти тысячное войско устремилось на восток. Все понимали, что самое большее через час за ними отправится такая погоня, против которой они не устоят. Так что этот час нужно использовать максимально эффективно. Через четыре часа Тор остановил армию. Всем требовался отдых. Хуже всего пришлось гномам, огромный вес доспехов и оружия плохой помощник в беге на дальние дистанции. Во время отдыха Лука предложил часть брони гномов отдать троллям, чьи мощь и выносливость вполне могли выдержать дополнительный вес. Но как не сильны были тролли, а с их помощью удалось разгрузить лишь полторы тысячи гномов. После короткого совещания гномы решили вообще оставить щиты. Если погоня догонит их, то щиты не помогут, и гномы погибнут, как и прочие. Точно также поступили и прочие воины. Это облегчение позволило им все бежать и дальше и быстрей. К вечерней заре они пробежали почти семьдесят километров. Из всей армии лишь тролли были бодры, свежи и полны сил, остальные же валились с ног от усталости. Поэтому тролли стали еще и сторожами, а Лука с тремя десятками своих сородичей вернулся назад по следам отряда, что бы посмотреть, нет ли за ними погони. Вернулись они под утро, все грязные, измазанные кровью, но довольные. Дежурившие всю ночь тролли смотрели на своих собратьев с завистью, которой Тор поначалу не понял, но вскоре и до него дошло.
   - Там была погоня, - сказал ему Лука, - тысяч семь всадников.
   - А теперь?
   - Теперь ее нет.
   - Вы что их всех убили?
   - Нет, не всех, но погони все равно нет.
   - Куда же она делась? - спросил кертянин, и взглянул на довольное лицо тролля, вдруг понял. Тролли убили не так много. Но многих они сожрали живыми, вот откуда такая зависть на лицах их сородичей. И вот почему нет погони. Тор представил, как из темноты вылетают тролли, начинают убивать всех направо и налево, тут же поедать еще живых людей и коней, и поежился. Такое зрелище испугает кого угодно. А Лука, увидев выражение его лица, жизнерадостно рассмеялся. Не то, чтобы тролли любили человечину, они вполне могли обходиться даже одной капустой, лишь бы ее было очень много, а вот конина это деликатес. А вообще тролли едят все подряд.
  
  30 июня.
   За прошедшие ночи защитники Тонжера успели уйти достаточно далеко. Каждую ночь тролли устраивали пиршество, и с каждой ночью страх в стане врагов становился все сильней. Судя по всему, в погоню пошла не вся вражеская армия, а большой отряд в триста, может четыреста тысяч воинов, но благодаря набегам троллей треть преследователей разбежалась. Тор посоветовался с командирами, и решил выяснить, как обстоят дела сам. Этой ночью он взял с собой десяток вампиров, десяток троллей и Луниса, и они все вместе отправились на разведку. За три часа бега на приличной скорости они преодолели почти пятьдесят километров. Для троллей это была даже не разминка, а так, баловство, для эльфа и кертянина такой бег не был чем-то необычным или очень тяжелым, и тот и другой могли бежать в таком темпе целые сутки. Тяжелей всего было вампирам, но и они к концу бега были еще полны сил. До рассвета было еще очень далеко, поэтому Тор решил не спешить, и узнавать все как можно более тщательно. Вампиры, как привидения растворились в ночи, и направились к громадному стойбищу. Назвать стоянку врага лагерем было невозможно, потому, что не было ни стражи, ни рва, ни частокола, ни даже палаток. Воины спали на земле, подложив под себя кто нарванную траву, кто какие-то тряпки, а кто и на голой земле. Каждый спал, где придется, в их расположении не было никакого порядка, тут густо, там пусто. Но спали не все. Кертянин несмотря на размеры и массу передвигался столь же бесшумно, как и вампиры, и тихонько подполз к одному из костров, желая послушать, о чем говорят те, кто не спит. Разговоры эти его обрадовали. Воины негромко ругали троллей, пожравших командиров, ругали этих самых командиров, которые были столь глупы, что позволили себя съесть, ругали тех, кто их послал в эту бессмысленную погоню. Им не нравились нынешние неживые правители, но недовольство ими было еще не так сильно, чтобы превратиться в открытый бунт. И воины боялись того, что окажутся отрезанными от основных сил, которые почему-то задержались под Тонжером.
   Через час разведчики собрались вместе. Посоветовавшись, они решили перед уходом вырезать как можно больше воинов врага, из тех, которые спят, и уйти без обычных концертов троллей. Тор велел вампирам выпить столько людей, сколько возможно, чтобы они были полны сил, и через час уходить. Ужасающая по своей жестокости резня началась. За один час разведчики зарезали около четырех тысяч воинов, и незаметно исчезли.
  
  1 июля.
   Пробуждение в армии преследовавшей защитников, началось с истошных, полных ужаса воплей, которые и разбудили всех. Кто первый увидел трупы, так и осталось не ясным, ведь через минуту все были напуганы невероятно. Когда командиры попытались заставить свою армию продолжать преследование, люди отказались, а когда один из командиров пригрозил смертью, здоровенный гоблин схватил его за горло, и задушил.
   - Ни один из вас не сможет сделать вот этого!
  Гоблин показал на беотийца, выпитого вампиром. Лицо несчастного было искажено от боли. Ни кто из них не знал, что вампиры выпивали людей быстро, желая лишь набраться сил, поэтому их жертвы умирали ничего не чувствуя, но дабы создать максимальный эффект, вампиры подчиняли умирающие тела, и создавали на лицах гримасы боли и ужаса. Эффект был именно таким, какой и ожидался. Сотня высосанных трупов повергла армию в состояние шока, а через час, когда суть произошедшего стала доходить до захватчиков, они стали разбегаться. Паника охватила всех. Не поддались ей лишь двое высших эльфов, и трое некромонгеров, но без воинов они не могли сделать ничего.
  
   Защитники оторвались от погони. Теперь они бежали на восток, бросив броню, чтобы не замедлять своей скорости. Если в пути ничего не произойдет, то они доберутся до венедии дней через пять. Семь часов до обеда, три часа на обед и отдых, затем еще семь часов, до глубокой ночи. Они то шли, то бежали, отмахивая за сутки по семьдесят, а бывало, что и по сто километров, на пределе сил, задыхались, размазывая по лицам пот и грязь, сквозь зубы негромко ругались, когда выплевывали попадающую в рот пыль, падали, но бегущие рядом помогали подняться, и бежали дальше. В обед ели то, что было с собой, что успели взять, уходя из осажденного Тонжера, и этой еды не хватало, как не хватало и воды, но воины не сдавались. Защитники спешили к своим, чтобы, объединившись отбить атаку этой армады, и самое главное, сообщить, что враги стали умней.
   Тор прокручивал в памяти события последнего времени, и сравнивал произошедшее с тем, что было в орчьих горах, когда они с Прыгуном, Ингом, Березкой и прочими отбивались от ошалевших орков. Там все было по-другому. Орки, служащие этому новому богу, были оторванными от всего, что делало их орками, от корней, от храбрости и здравого смысла, и от громилы Оррога. Вспомнив преждерожденного, Тор улыбнулся, Оррог был ОРКОМ, и он был образцом воина и ЧЕЛОВЕКА. То, что он при этом был еще и паладином, ничего не меняло, и кертянин понимал, что древний орк всегда был таким. Он еще не успел понять отношений преждерожденных и того, кого они называли владыкой, но то, что владыка дал им силы с избытком, говорило о многом. В первую очередь о том, что Владыка любит людей, и не слишком жалует нежить. Не вампиров и оборотней, а настоящую - некров, доминаторов и прочих. А во-вторых, о том, что преждерожденные, являясь частью Рунуса, являются и частью защитников, и что дополнительных сил не будет. И, в-третьих, похоже, что боги решили, что сил защитников вполне хватит, чтобы одолеть эту угрозу.
   Постепенно мысли керятнина опять вернулись к защите заставы. Там, в орчьих горах враги вели себя как лишенные разума, и стоило убрать черных, как они тут же начинали разбегаться, а здесь гибель некров и их ближайших помощников почти ничего не меняла. Неспешный бег не мешал кертянину ни дышать, ни думать, скорее наоборот, помогал сосредоточиться на том, что действительно важно. А важным было понять, почему враги так изменились. Тор понимал, что есть что-то очень важное, чего он пока не видит, но что коренным образом изменило врагов, и внутри себя он понимал, что изменение только началось, и чем дальше, тем оно будет сильней. Там, на перевале, враги вели себя как животные, которых заставили делать то, что совсем им не нравится, а на заставе враги понимали, что делают, и сами желали это сделать. На заставе появилось руководство. А уж в Тонжере было не просто руководство, а руководство знающим специалистом, может не гением, но все-таки понимающим толк в войне. И этот специалист был родом с Рунуса, ведь в тех мирах, откуда пришла эта напасть, давным-давно никто не воюет таким оружием. Тор не слишком много знал о тех мирах, но все же представлял возможности их оружия, и поэтому был твердо уверен, специалистов войны на мечах и топорах там нет. Осталась самая малость, понять, как этот, или эти спецы не стали безмозглыми. Надо бы посоветоваться с эльфом, но до привала еще долгих четыре часа бега по бездорожью, глотания пыли, жажды и голода.
  
  1 июля. Венедский тракт. Лагерь орков.
  
   Беженцы шли нескончаемой вереницей. Бывало за день проходило до десяти тысяч человек, у многих с собой не было ничего. Люди шли, вернее, брели вслед за толпой, и из всех вещей у них были лишь одежда да обувь. Многие были истощены, многие ранены, некоторых везли или несли. Правда были и такие, кто вез с собой целую телегу скарба и гнал овец, коров, коней или свиней. Всех их объединяли глаза - глаза людей познавших войну, горе, потери и унижение. Те, кто покрепче духом, пытались ободрять своих соседей, мол, мы ведь живы, и убежали от войны, но даже они не слишком верили в то, что говорили. Они понимали, от такой войны не убежать, это зло нагонит везде, и спастись от него невозможно. Ахейцы проиграли битву с собой, и руки их опустились. Прыгун не осуждал их. С одной стороны, каждому свое, и землепашец никогда не станет воином, с другой стороны, даже самого сильного воина может сломать беда, разница лишь в том, что сильный найдет в себе силы встать, а слабый нет.
   Весь скот орки отнимали. Ахейцы пытались протестовать, но силы были слишком не равны. Многие, видя, что весь скот идет в пищу беженцам, отдавали добровольно не только скот, но и немалую часть прочих запасов - хлеба, масла, вина, одежды. Те, кто был болен или ранен, оставались в лагере кто на два дня, кто на неделю, пока не поправятся, прочих же орки собирали в караваны, и направляли в венедию. Караваны эти сопровождали по нескольку сотен воинов, орков и ахейцев, из тех, которые смогли пережить это поражение, и у кого не опустились руки. За две с половиной недели, прошедшие с ухода кертянина и преждерожденных, орки отбили больше дюжины атак бандитов и грабителей. Некоторые банды были до десяти тысяч бойцов, но бандиты, они бандиты и есть. Сильные против беззащитных, они убегали, едва стоило стукнуть их как следует, и опасности не представляли. Вожди послали три отряда по сотне воинов, чтобы те собственными глазами увидели происходящее в десятиградье, ведь то, что говорили беженцы, могло быть правдой. А могло и не быть. По их словам, беотийцы захватили уже шесть из десяти городов, и осадили оставшиеся. Те, кто сумел убежать из осажденных городов, рассказывали об ужасных ритуалах, превращающих людей в лишенные души и разума тела, живые, но неспособные жить. Другие говорили, что захватчики ставили опыты над живыми людьми, разбирая их на части, а затем собирали снова, и в результате этих манипуляций из десятка живых и кричащих от боли людей получался один монстр, уродливый, страшный, невероятно сильный и послушный своим господам. Правда, монстры эти очень быстро умирали, но тем, из кого их делали, от этого легче не становилось.
   Инг стоял неподалеку от входа в лагерь и ждал. Он чувствовал приближение чего-то важного, чего-то такого, что изменит многое в его, да и не только в его жизни, но что это, орк не знал. Его интуиция, которой он привык доверять, на этот счет молчала. Но он не печалился по этому поводу, придет время и все станет ясно, а пока приходится просто ждать. Беженцы, в большинстве своем ахейцы, медленно входили в западные ворота орчьего лагеря, укрепленного так, что за его стенами вполне можно было отбиться от пятидесяти, а то и ста тысяч воинов. Орк смотрел на этих людей, и не понимал их. Война только началась, только краешком коснулась их домов, а они уже испугались, отчаялись и опустили руки. Нет, он их не осуждал, а просто пытался понять, почему они, потомки великих воинов стали таким, людьми, потерявшими не только дом и семью, не только свою землю, но и сами себя. Он был несколько раз в таких же условиях, без дома, без семьи, преследуемый по пятам врагами, и все равно настроенный на победу. Любой ценой, не взирая на боль, скорбь и лишения, он три года вел свою войну, и, в конце концов, победил. И нашел новый дом и новую семью, а враги отступились от безумного убийцы, за три года убившего не менее пяти сотен воинов, и в одиночку запугавшего ополчившийся на него клан. Инг смотрел на понуро бредущих ахейцев, в глазах которых стояла тоска, людей, бредущих словно овцы, без всякой цели, без пути, желая лишь одного - тишины и покоя, и не понимающих, что за тишину и покой нужно платить. Но одно орк знал наверняка, клятва Оррога жива до сих пор, и хоть ему пока так и не посчастливилось повстречаться с первым орком, он все равно будет делать то, что должен. Ахейцы будут под защитой, до тех пор, пока жив хоть один орк, помнящий древнюю клятву.
   Предчувствие в глубине сознания Инга шевельнулось, и он двинулся к выходу из лагеря, навстречу приближающемуся изменению. Его шаг был ровен и неспешен, лицо спокойно, и ничего не выдавало того напряжения, которое было внутри. Глядя на него, любой увидел бы молодого вождя, слишком тонкого для орка, и, тем не менее, весьма сильного, хорошо одетого, и уверенного в себе. Лишь двое знали о его предчувствии, его друг Прыгун, и Березка. Инг прошел все ворота, прошел ров, и пошел на запад. Отошел он не далеко, как раз на полет стрелы, и спокойно сел на покрытую мягкой зеленой травой землю. А затем он увидел их. Две сотни воинов, они шли хоть и не строем, но сразу же выделялись на фоне вялых и понурых беженцев, воины были пешком, но не утомленные долгим переходом, а значит, коней оставили неподалеку. Это были не беженцы, и дело было вовсе не в оружии или доспехах, у этих людей было то, что напрочь отсутствовало у прочих. Жизнь била в них ключом, в глазах горел огнь, и во всем их поведении отсутствовала тоска. Злость была, жестокость тоже была, как была и уверенность в своих силах. Это были воины. Вот они и изменения, подумал орк, и легко поднявшись, пошел им навстречу.
   Командир вновь прибывших был наполовину ахейцем, а на половину, наверное, эльфом. Ростом и комплекцией он был таким же, как и Инг, и вел себя, так же как и орк. В глазах уверенность в себе, но без спеси или кичливости, движения четки и спокойны.
   - Я так понимаю, - заговорил он приятным мягким голосом, - что ты один из командиров орков.
   - Да, меня зовут Инг, я вождь одного из племен.
   - Хорошо, тогда думаю, что у нас с вами есть общие враги. И они уже захватили ахею. Дня через три громадное войско двинется на восток. Я не знаю, насколько оно велико, но неделю назад я видел передовой отряд. В нем было не меньше двухсот тысяч воинов. И с ним были разнообразные колдуны. Но это не самое страшное. Вас наверно тоже удивляла тупость врагов? Так вот, к сожалению, эти намного умней. Они все не заколдованы, как те, а добровольно пошли на службу нечисти, и сохранили все свои навыки и умения. Так что тут они будут дней через десять, самое позднее двенадцать, и этими силами их не остановить.
   - Почему я должен тебе верить, ведь я даже не знаю, кто ты.
   - Я один из бродяг с запада, живу тем, что удается отнять у ходящих туда сюда купцов. Словом я один из рейдеров.
   - Тем более. С какой стати мне верить душегубу?
   - Поверишь ты мне или нет, это твое личное дело, и меня оно мало касается, и столь же мало меня касается судьба этих трусов, называющих себя потомками Михаила. Но дело все в том, что не все ахейцы трусы, и вот их судьба мне не безразлична. А насчет того, что я душегуб, так ты получается, не настолько умен, как я надеялся, но это тоже не моя забота. Словом, я свое дело сделал, а ты поступай как знаешь. Ну, бывай.
   - Стой, подожди, - окликнул рейдера Инг, видя, что тот развернулся и собрался уходить.
   - Ну?
   - Погоди, давай ты расскажешь то, что сказал мне и прочим вождям.
   - Зачем? Ты не поверил, и они тоже не поверят. Ты ведь сам сказал, что я душегуб.
   - А разве нет? Разве не рейдеры вырезали целые деревни, и предавали их огню? Разве не после вас в деревнях не оставалось в живых никого, ни человека, ни даже животного?
   - Ты хоть раз видел рейдера?
   - Нет.
   - А из твоих знакомых хоть кто-нибудь видел?
  Инг хотел, было ответить, и вдруг понял, что все, что он знал о рейдерах, было только слухами, и никто из орков их никогда не видел. Да и из ахейцев их никто и никогда вживую не видел.
   - Почему тогда о вас так говорят?
   - Почему? Потому, что нечисть не ушла после той войны, когда Михаил со своими союзниками одержал победу. Нечисть поселилась в сердцах людей, и мы тысячелетиями искали тех, кто поддался ей, и убивали, не давая этой мерзости распространяться сильней. Да, мы безжалостны, и сжигали целые деревни, но так было только тогда, когда мы приходили слишком поздно, и деревня была уже захвачена нечистью.
   - Вы посланцы тьмы?!
   - Не знаю. Я слишком мало знаю о ваших легендах. Я убийца, а не сказочник.
   - Расскажи мне еще о рейдерах.
   - Да и рассказывать то нечего. В рейдеры идут те, кого отобрал Владыка. Я не могу тебе объяснить, как это происходит, но тот, кого он избрал, становится одним из нас. И все мы чувствуем нечисть в любой форме. Это наш дар и наше проклятие. Эти люди, - рейдер махнул рукой в сторону бредущих беженцев, - испугались, впустили в свои души хаос, но нечисть не коснулась их, хотя именно такие и наиболее к ней восприимчивы. Но пока в душах нет мрака, им нет нужды бояться нас.
   Инг смотрел на этого странного человека, и понимал, что он ему нравится. Нет, не жестокостью, которой в нем похоже не было, и не безжалостностью, потому, что орк понял, люди с нечистью в сердце уже не люди, и понятие жалости на них не распространяется, а тем, что умеет различать, кто есть кто. Орк подумал, что это очень ценное свойство, однако слова о том, что это еще и проклятие он также воспринял всерьез. Он пока не понимал, в чем причина, но если даже такой человек считает этот дар проклятием, то значит это и впрямь нечто жуткое.
   - Мне пришлось убить всех своих братьев, - глядя в глаза, сказал рейдер, - а моя мать стояла рядом и смотрела. Она знала, что у меня нет выбора, и если зло не остановить в самом начале, то потом будет гораздо хуже. Братья тоже понимали, что я делаю и почему, и двое младших, самых любимых, сами прыгнули на меч. Теперь понимаешь, почему я так сказал?
   Орк взглянул в лишенные всякого выражения глаза, и поежился. Он понимал.
   - Вижу, что ты понял. Не переживай, это не самое страшное в жизни. Лучше скажи, что вы будете делать дальше?
   - Скорее всего, будем держать тракт под охраной, ну и пощипывать этих тварей, а как подойдут крупные силы, отступим. Думаю в венедию. Ну и будем всюду ставить засады и ловушки.
   - Негусто. Ладно, я могу вам оставить пару десятков своих бойцов, вдруг да пригодятся. А мы продолжим искать.
   - Если не секрет, что вы ищете?
   - Мы? Мы ищем тех, кто знает Владыку.
   - Зачем? Ради обращения в рейдерство?
   - Я ведь тебе говорил, что Владыка сам избирает себе бойцов. Нет, тот, кто знает владыку, тот и станет нашим новым командиром. Ведь только тот, кто его знает, может указать путь к победе.
   Молодой вождь задумался. Вроде рейдер ему понравился, и убедил в своей правоте, да и слова его не лишены смысла. Сказать ему про Лессу или нет? Через пару минут Инг принял решение.
   - Я знаю того, кто вам нужен, - орк говорил спокойно, глядя в лицо рейдера, и в глубине души удивляясь тому, что на этом спокойном лице не проявляется никаких эмоций, - пойдем, я отведу тебя к ней.
  
   Весь путь до хижины юной ахейки рейдер проделал молча. И на лице у этого каменного парня так и не появилось никакого выражения. Инг подумал, что у парня должно быть железные нервы. Наконец они подошли к одной из соломенных хижин, стоящих в глубине лагеря. Никто не обратил на них внимания, ведь если вождь, тем более такой храбрый и опытный, кого-то привел, то значит так и надо. И никто не заметил, что тень рейдера была не правильной. На тени не было шлема. И тем более никто не заметил легкое колыхание воздуха, идущее вслед за ними. Не заметил его и рейдер. И, тем не менее, следом за ними крался воздушный вампир.
   Вообще-то воздушники не являются вампирами, да и вообще существами материальными, и принимают ту или иную форму в зависимости от обстоятельств или настроения. Но этот воздушник отличался от прочих себе подобных так же, как человек от мышки. Он обладал разумом. И он точно знал, что должно произойти через пять минут, и так же точно знал, как все будет на самом деле. Он был не только отличным исполнителем, но и преданным другом, а его друг очень хотел, чтобы воздушник вмешался в ситуацию, и расставил все по своим местам. Его друг дал ему новую жизнь, и уже очень давно он не жалеет о том самом дне, когда перестал быть безглазым. Но с тех самых пор форма безглазого вампира, самого ужасного ужаса нежити стала его любимой боевой формой. Правда, улучшали ее целой толпой. Демон помог избавится от привязанности к форме, как у настоящих воздушников, Святой Гетт научил видеть будущее, безумный эльф дал дар видеть души, а воин... воин научил воевать. И теперь он здесь, чтобы защитить эту глупую девчонку, и еще более глупых орков, не видящих даже очевидного. Ну и ладно, надо защитить, защитим, это не трудно, и один хищник, даже такой продвинутый, не противник. Сложность состоит в том, что нужно помочь людям поумнеть, и научиться видеть суть.
   Орк ввел гостя в хижину Лессы. С одного взгляда девушка поняла, кто пришел вместе с Ингом, и испугалась. Но не слишком сильно.
   - Стой где стоишь, нечисть, - негромко сказала ахейка, но, увидев изумленный взгляд своего друга, добавила, - да не ты, а вот этот, переделанный. Говори, зачем пришел!
   - Нечисть, - прошипел гость, - а ты не так глупа, как кажется. Догадайся зачем.
   - Ну, попробуй. Но лучше иди отсюда по-хорошему.
   - А если нет, что ты сделаешь? Укусишь, да?
   - Нет.
   - Хорошо. А то я чуть было не испугался.
   - Значит, тебе не повезло, причем с самого начала твоего бесполезного существования. Я в последний раз предлагаю тебе уйти.
   Вместо ответа гость стал преображаться. Весь процесс занял около секунды, и теперь посреди комнаты стоял монстр. Размером с человека, он был тонок и строен, можно даже назвать его тощим, но, тем не менее, слабым он не выглядел. Орк среагировал мгновенно, и быстро ударил гостя в голову, но тот легко ушел от удара, и коротко, без особых усилий ударил в ответ. Инг упал на пол, и скрутился от боли. Страх накатил на девушку волной, но тут в памяти возник зал, где она встретилась с Владыкой, и страх отступил. Лесса шагнула навстречу хищнику и выставила перед собой руку, ладонью вперед. А на внутренней стороне ладони была птица. Хищник остановился, будто ударился о стену, и громко зашипел. И тут в хижину влетели трое орков. Одного взгляда на них хватило воздушнику, чтобы понять, что его время пришло. Орки выхватили мечи и кинулись на девушку, но добежать не смогли. Мелькнула тень, и один из орков уронил на пол свою голову. Безглазый не стал ничего усложнять, и просто отрезал ее когтем. Но остальные не обращая внимания ни на него, ни на смерть товарища, продолжали бежать к ахейке, но успели сделать лишь по одному шагу. Вампир отрезал им руки и ноги, затем коснулся каждого исцелением, и орки, не успев понять, что произошло, упали на пол калеками. Боли они не чувствовали, ведь воздушник хорошо знал особенности физического и психического устройства человека, и понимал, что не обезболь он их, и оба незадачливых убийцы умерли бы от шока. А их смерть не входила в его планы. Во всяком случае, пока. Быстро склонившись над одним из убийц, воздушник заглянул ему в глаза, и быстро просмотрел душу и память. Все не совсем так, как он предполагал, и враги были не только снаружи лагеря. Эти трое были из личной стражи одного из вождей. Значит, планы меняются, но сначала раненный орк. Одного взгляда на скрюченного, скребущего ногтями пол и тихо хрипящего Инга, хватило, чтобы понять, дела у парня хуже не куда.
   - Иди сюда, - позвал он Лессу, - быстрей. Через пять минут он умрет. Спасти его можешь только ты. Положи на него руки, и вели выжить. Скорее, иначе будет поздно.
  Лесса подбежала к лежащему орку и положила на него обе руки.
   - Ты должен выжить, - сказала она громко, почти кринула, но ничего не изменилось.
  Инг умирал.
   - Отец! - во всю силу своего горла закричала она, - Фабиалл, спаси его, пожалуйста.
  И вот тут воздушника пробрала дрожь. В хижину пришел кто-то из древних. Он никогда не считал себя равным даже младшим богам, даже не смотря на то, что четверо относились к нему как к равному. Они любили его, но он понимал, что они Хозяева, а он лишь переделанный вампир, и ничего более, и понимал, что и они понимали это. И именно за это отношение он любил их, и с радостью выполнял их просьбы, ведь любой из них спокойно мог приказать что-нибудь сделать не только ему, но и далеко не самым слабым богам, и те подчинялись, а ему они никогда не приказывали. Только просили. Очень редко просили. За почти десять тысяч лет их дружбы лишь два раза. Он понимал, кто его друзья, и понимал, что тот, кто пришел по просьбе девчонки не уступает четверым ни в силе, ни в положении.
   В его голове вертелась лишь одна мысль. Все оказалось гораздо серьезней чем он думал. На эту девочку ведется охота, и никто из людей ничего не подозревает, а если и подозревает, то все равно не сможет ее защитить. Только сейчас он понял, почему демон попросил его позаботиться о ней. И как он чуть было не провалил задание. Что ж, боги займутся мальчишкой, на то они и боги, а он займется нечистью, на то он и человек. То, что он переделанный безглазый говорило лишь о том, что он превосходный маг. Еще бы ему не быть таким, ведь он учился у Света и у Тьмы, у Жизни и Смерти. Один шаг и он у стоящего неподвижно хищника. Он уже видел таких, и знал, что они собой представляют, детища этого полудурка Доминиона, который хоть и один из богов, а дурак дураком. Сам неудачник, и детишки такие же. Будь здесь сам князь, может, он с ним бы и не справился, а с этими одной левой. Но с другой стороны он уже и так совершил ошибку, и эта ошибка чуть не стоила девчонке жизни, и второй раз допускать такую лажу не намерен. А значит, с хищником придется работать по полной, с выворачиванием его исковерканной души наизнанку. Но не здесь. Незачем людям видеть такое, от чего даже у безглазых стынет кровь. И не сейчас. Вместо этого маг сотворил простое колдовство - со всех сторон защитил хижину от проникновения живых, а заодно и неживых. Только воздух, чистый воздух мог войти в хижину. Ни человек, ни призрак, ни предмет. Он подергал защиту, убедился, что она крепка и открыл проход в свой замок, где не был уже лет пятьсот, может чуть больше. Там среди нежити, настоящей нежити, его новой игрушке будет комфортно. А главное, если вдруг хищник найдет способ умереть, то все равно никуда из замка не денется. Там у него тысячи таких, не живых не мертвых, но хищник будет единственным, кто находится в замке не по своей воле.
   Быстро кликнув стражу, он передал им пленника и вкратце обрисовал ситуацию. Командир стражи, прикольный призрак эльфа, ответил, что все понял, и пленника будут беречь и хранить, и заодно подготовят к вывертыванию души, глядишь, он и сам все поймет, и сделает нужные выводы.
   А между тем в хижине работал посланец богов. Смерть отступила от орка, и исцеляющий ушел. Маг быстро просканировал раненого, и пришел к выводу, что через месяц он сможет вставать, через полгода сможет нормально ходить, а через пару тройку лет исчезнут все последствия ранения. А ранение было серьезное. Разрыв печени и желчного пузыря, разрыв кишечника, множественные переломы ребер, перелом позвоночника, тяжелая контузияи, и еще куча всякой мелочи. Но теперь жить он будет.
   Дождавшись, когда бессмертный ушел, он сел рядом с Лессой. Им нужно поговорить и многое узнать друг о друге.
   - Меня зовут Муррал, - представился он ахейке.
   - Муррал? Странное имя, я такого раньше никогда не слышала, - ответила девушка все еще взволнованным голосом.
   - Ты и не могла слышать. Да, кстати, парень выжил, хотя даже и надежды не было. Я рад, что Владыка услышал тебя.
   - Ты знаешь Владыку? - изумилась ахейка.
   - Смотря, что ты называешь этим словом. Я ведь не преждерожденный, чтобы знаться с ним, хотя несколько раз видел и беседовал. Старику нравится болтать с людьми, видимо потому, что рядом с ним нет почти никого, кому по чину разговаривать с Владыкой. Только четверо клоунов, постоянно находящих себе неприятности на мягкое место, и постоянно занятых поиском этих самых неприятностей.
   - Тогда кто ты?
   - Хороший вопрос. Немножко человек, немножко вампир, немножко маг, немножко призрак. Всего понемногу. Но вопрос не в том, кто я, а в том, кто ты. И я очень надеюсь на то, что ты знаешь ответ на этот вопрос.
   - Я Лесса, дочь...
   - Я не об этом. Понимаешь ли ты, что на всем континенте ты похоже единственная, кто знает Владыку, и живет по его закону? Я-то не живой, мне на законы, в общем, наплевать, а вот людям нет. И то, что ты не такая как они будет заставлять их тебя переделать, а если не получится, то и убить. Особенно сейчас, когда мрак накрыл весь ваш мир.
   - Не знаю. Я об этом раньше не думала. Он показал мне, чего хочет, и я стараюсь рассказать людям об этом. Некоторые соглашаются, некоторые нет. Слушай, а что значит мрак?
   - Мрак? Это то, что отличает людей от нечисти, это то, что идет против закона Владыки, это то, что меняет человека, делая его жестоким, злобным, завистливым. Словом, мрак это зло.
   - А этот демон, он порождение мрака?
   - Демон? Ты об этом дерганом, да? Во-первых, он не демон, а так, шушера, во-вторых, он не порождение мрака, а продукт жизнедеятельности одного дебильного божка, одержимого манией величия. Его таким сделал этот самый божок, который, кстати говоря, очень любит мрак. А хищник, ему просто не повезло. Он не человек, к нему не применимы человеческие оценки. Ты же не станешь судить взрослых так же, как детей, и наоборот. Его создали в мире, где царит мрак. Гадкое местечко, я там бывал два раза, и после каждого посещения отплевывался по полгода.
   - Тогда получается, что зло не в них, а в людях?
   - Что за день такой! - в сердцах воскликнул Муррал, - я считал себя мудрым, и за один день дважды так облажался.
   - Прости, что?
   - Да это я так, не важно. Ты правильно все поняла, и главное, очень быстро. Эти монстры, в общем-то, безопасны, особенно если люди поймут волю Владыки, и уж точно не они причина ваших бед и войн. Они лишь немного помогают одой из сторон, хотя помощники из них никакие. Они сильные и опасные, пока не встретят кого-нибудь по настоящему сильного, и тогда оказывается, что у них за душой ничего нет. Как ты думаешь, почему он остановился?
   - Потому, что вмешался владыка. Наверно. Не знаю.
   - Поверь, Владыка не будет вмешиваться из-за такой ерунды. Даже я не стал бы вмешиваться, не окажись у него дружков. Дело то все в том, что ты выполняешь Его волю, и, следовательно, никогда и нигде не можешь подвергаться метаконтролю. Это неизменный закон.
   - Ме что? Как ты это назвал?
   - Прости, я не хотел тебя запутать, просто сказал, как привык. В общем, на человека, выполняющего поручение Владыки, тем более в мире самого Владыки, не может влиять никто из другого мира. В случае нарушения кем бы то ни было этого закона, нарушитель мгновенно отсекается, в смысле лишается силы, и что с ним дальше будет, уже никого не волнует. Может он выживет, может, нет. Как повезет.
   - А ты из этого мира?
   - Да. Если хочешь, я расскажу свою историю, пока у нас есть свободное время.
   - Конечно, хочу.
   - Родился я за океаном. Моей матерью была высокая эльфийка, а отцом безглазый.
   - Извини, но кто такой безглазый?
   - Безглазый? Это тот, кого панически боятся даже высшие вампиры, и поверь, не без оснований. Неважно. Я продолжаю. Так вот, я родился от, мягко говоря, неестественного союза, но мои родители любили друг друга, и любили так, что готовы были расстаться с жизнью. Вот. Вскоре родился у них маленький вампирчик, наделенный способностями обоих родителей. И его тут же решили сжечь жители деревни, где я родился. Видишь ли, моего отца они боялись, хотя он никому из них не сделал зла. Боялись и ненавидели. А когда родился я, они словно обезумели. Отец не захотел их убить, и ночью они сбежали. До юношеского возраста я жил с ними, а затем отец отдал меня в ученики к одному из магов. Десять лет я учился у него, а затем... мы расстались. На меня объявили охоту, но когда счет убитым пошел на тысячи, поняли, что дешевле меня не трогать, и оставили в покое. Я не хотел их убивать, но пусть уж лучше они умрут, чем я.
   Девушка кивнула. Она уже видела такое. Так же, только без охоты, относились и к ее отцу, да и к ней тоже, хотя, какой может быть вред от ребенка.
   - Так, в относительном мире и спокойствии я прожил почти пятьсот лет. Обзавелся своим замком, и даже завел приятелей, правда, никто из них не был живым. Призраки да упыри. А потом я встретил преждерожденных. И моя жизнь изменилась. Они не боялись меня, наоборот, и мы подружились. А потом они решили, уж не знаю, зачем стать живыми, и от этого наша дружба стала только сильней. К этому времени я был уже одним из сильнейших магов, но они показали мне, что мои сила, мощь и знания лишь иллюзия. И все по очереди занимались моим обучением. Потом было много всякого разного, не слишком интересного, и вот недавно демон попросил меня найти человека, знающего Владыку, помочь ему, и самое главное, защитить. Десять лет я потратил на поиски. Сначала я нашел твоего отца, но потом понял, что он не тот, кто мне нужен. Он знал о владыке, но не знал его. И тогда я стал присматриваться к тебе. А когда ты была в зале, я просился при этом присутствовать, но к сожалению, не получил согласия. А это значило лишь одно, ты и есть тот человек, которого я искал. Этого паразита я заметил давно, только долго не мог понять, на кого он охотится, и пока следил за ним, упустил прочих. Ну, вот собственно и все. Так что, теперь я постоянно буду рядом с тобой, если ты конечно не против. А даже если против, все равно буду рядом, но ты не будешь меня видеть или слышать. Мои друзья служат Владыке, как и я, так что сейчас твоя безопасность является моей обязанностью, и согласишься ты с этим или нет, ничего не изменит.
   - Дела, - ахейка покачала головой, - но знаешь, я рада, что ты будешь рядом. Ты ведь тоже знаешь, что такое всеобщее недоверие. И к тому же я никогда не видела настоящего мага, и уж тем более ни разу не видела живого вампира!
   - Рад, что тебе нравится, только видеть-то ты меня будешь не часто, так мне проще будет тебя охранять. И вообще, чем меньше народу будет знать, что я рядом с тобой, и чем позже они обо мне узнают, тем тоже лучше. А если совсем не узнают, то вообще хорошо. Но это очень маловероятно. У них, знаешь ли, тоже не дураки. И еще одно. Я буду не только тебя охранять, но и по возможности помогать, правда, я лишь убийца, а не мудрец, зато первоклассный. Так что, если кого нужно убить, обращайся.
   - Кого? - не поняла девушка.
   - Откуда я знаю. Это я так, на всякий случай. В общем, я исчезаю, но помни, я всегда рядом.
   Воздушник мигнул и исчез. Вслед за этим Лесса услышала шум и крики. Она выглянула из хижины, и увидела, как три десятка орков бьются насмерть. Вернее, они даже не бьются. Трое уже мертвы, а еще пятерых сбили с ног, и быстро связали. Лица связанных воинов были перекошены от злобы, на губах пузырилась кровавая пена. А рядом с ними лежали тускло блестящие короткие и узкие клинки. Нечто среднее между коротким мечом, и длинным узким кинжалом, удобная широкая рукоять, и узкое, похожее на иглу лезвие, способное пробить любую кольчугу.
   - Жива? - спросил ее слегка запыхавшийся Прыгун, - хорошо, значит успели.
   - Зачем вы их убили?
   - Они не хотели останавливаться, - вождь пожал плечами, - и шли явно не цветочки тебе дарить. К тому же это не мы их, а они. Сами себя, когда поняли, что попались и уже не вырваться. Не знаешь, почему?
   - К сожалению, знаю. Там, - Лесса кивнула на хижину, - лежит Инг. Он тяжело ранен, и нуждается в помощи.
   - Он жив?! Отлично! - Прыгун махнул рукой, и шестеро воинов бросились в хижину, - может, расскажешь, что там произошло?
   - Расскажу, но чуть позже. Там, в хижине, три трупа, необычных трупа, и было бы хорошо, если бы удалось от них избавиться так, чтобы никто ничего не понял. Это можно сделать?
   - Что, все так плохо? - увидев, что в ответ девушка кивнула, орк вздохнул, и пробурчал, - вот с вами всегда так. Не в одно влезете, так в другое. Что ты, что этот громила. Ладно, сделаю. Но потом ты мне расскажешь, кто так постарался, и почему их только трое. А с этими что делать будем?
   - Ты вождь, тебе и решать. Но если сможешь, то не лишай их жизни.
   - Посмотрим.
  Орк пожал и направился к хижине ахейки. Не было его долго, минут пять, но девушка не переживала. Каждому свое дело, одному убивать, другому убирать, третьему знать. Лесса понимала необходимость того, что сейчас делал Прыгун, тем более, что она сама его об этом просила, но на душе у нее было мрачно. Ахейке было жаль этих несчастных, которые мало того, что пошли на службу смерти, так еще и умудрились нарваться на Муррала, и погибнуть столь нелепой смертью. Кстати к самому воздушнику не было никаких претензий, он ведь занимался охраной, да и вообще, он не человек, да, скорее всего уже даже и не вампир. Ахейка прислушалась к своим ощущениям, и поняла, что этот страж ей нравится, и относится она к нему как к существу разумному и живому. А вот тот, покалечивший Инга не понравился сразу. В нем не было жизни, не было души, вместо этого было нечто, мрачное и холодное, чему она никак не могла придумать названия. Девушка так сильно задумалась, что не услышала, как из дома вышел Прыгун, и подошел к ней. Вождь крепко взял ее за руку, и ничего не говоря, отвел в сторону. Лицо его было бледным.
   - Что там произошло? Кто так покалечил Инга, и почему он до сих пор жив?
   - Ты действительно хочешь это знать?
   - Очень хочу. И прямо сейчас.
   - Если ты готов поверить мне на слово, то я расскажу, а если нужны доказательства, то найди место, куда никто не зайдет, и там ты увидишь.
   - Что увижу?
   - Слушай, Прыгун, я расскажу тебе правду. - Лесса поняла, что сейчас необходимо все ему рассказать, - ко мне пришел, я не знаю, кто он, но один мой знакомый назвал его хищником. Этот хищник легко обманул Инга, а тебе не хуже моего известно, что Инга очень сложно обмануть. Этот хищник с той же легкостью обманул бы любого из нас, но я ощутила в нем смерть. Он принес с собою зло. Черноту, мрак и холод. Я пока не вполне понимаю, как с ним удалось справиться, но все-таки удалось. А затем в хижину влетели трое орков, и с ними я ничего не только не делала, но и не смогла бы сделать, даже если бы сильно захотела. А затем пришел один... ну пусть будет вампир или призрак.
   - И вампиры и призраки порождения зла, - негромко заметил вождь.
   - Возможно, - кивнула ахейка, - не знаю. Но в нем была жизнь. Он был живым, хотя и не человеком. И не эльфом. В общем, это он убил тех троих, и что-то сделал с хищником.
   - Я его к себе домой забрал, - раздался негромкий грустный голос, и вождь лишь громадным усилием воли сумел подавить желание найти говорящего, а голос продолжил, - не переживай, вождь, меня слышите только вы двое, так что никто ни о чем не догадается.
   - Ты кто?
   - Раньше, очень давно, когда еще не было этого континента, я был потомком Вампирского князя и Эльфийской Царицы. А потом кем только не был. Сейчас я как бы это понятней объяснить, ну наверно призрак.
   - Призраки не умеют убивать.
   - А ты умный, - голос Муррала повеселел, - хорошо, тогда я маг.
   - Тогда ты должен быть очень могущественным магом, - хмыкнул орк, - ведь никто из наших магов и колдунов не умеет того, что можешь ты. Этот хищник, он демон?
   - Надо же, какие ты знаешь слова! Нет, к сожалению, для меня, и к счастью для него, он не демон. Он просто переделанный человек. И ничего больше. Правда от человека там осталась только частичка разума, а все остальное ему дала смерть.
   - Ты на самом деле маг?
   - На самом. Но только не такой, каким ты себе их представляешь, а настоящий, ну да ладно, придет время, и ты увидишь разницу между магами и теми, кто у вас называется магами. Теперь слушай. В часе пешего пути на юго-запад, как раз по караванному пути, метрах в пятистах от дороги стоит отряд из трех десятков всадников. Пятеро из них хищники, шестеро терминаторы. Они похожи на крупных людей, на голову выше тебя, и почти вдвое тяжелей. Их цель она. И если мы с ними не разберемся, то девушка рано или поздно, даже скорее рано, погибнет. И с ней погибнет и ваша надежда.
   - Что нужно делать?
   - Собери человек сорок этих ваших магов, и сотен пять воинов, и атакуйте лагерь. Пусть маги колдуют, кто что умеет, и чем глупее будет колдовство, тем лучше. И вы тоже, бейте их, но сильно не увлекайтесь, главное создать видимость, а я тем временем тихонечко их всех уберу. Только запомни, когда они умрут, продолжайте воевать, чтобы их трупы были изрублены до неузнаваемости, а затем сожгите их. А ты, Лесса, будешь стоять рядом. И все подумают, что твоя сила это сделала.
   - Но у меня нет такой силы!
   - А кто об этом знает? Даже я не вполне понимаю, в чем она, твоя сила, но она есть, и она громадна. Ясно, что она не в таких выходках, вот пусть и ищут связь между избиением нечисти и тобой. И еще одно. Те, кого мы будем убивать, уже очень давно не люди. Те люди умерли, чтобы дать жизнь этим чудовищам, так что, убивая их, вы делаете доброе дело.
   - А откуда они знают обо мне? - вдруг спросила девушка, - что во мне выдает эту самую силу?
   - Насчет силы, не знаю. Если бы меня не просветили добрые, э, - призрак на короткое время умолк, пытаясь подобрать подходящее определение четверке, - ну пусть люди, да не твоя легкая победа над хищником, то я бы точно не знал, что у тебя она, в смысле сила, есть.
   - Погоди, - перебил призрака орк, - ты сказал, что победа была легкой, но эта тварь, шутя, справилась с одним из лучших мастеров ОРА, которых я знаю! Что там на самом деле произошло?
   - Лесса, покажи бедному орку свою ладонь.
  Ахейка пожала плечами, и показала ту самую ладонь, на которой была птица.
   - Эта птица символ того, что тебя избрал Владыка, и дал какое-то важное поручение. Сама по себе птица ничего не делает, но стражи порядка следят за обладателями таких птиц, и не позволяют никому, принадлежащему другому миру оказывать на них хоть какое-нибудь давление. Это, конечно, сильно упрощенный рассказ, но более сложный вы сейчас не поймете.
   - А кто они, эти стражи порядка?
   - Скорее уж не кто, а что. Я не знаю, как они выглядят, и что делают, но есть закон, по которому носитель голубя защищен от любого контроля существами или силами из других миров. Но этот бедолага не знал такого закона, за что и поплатился.
   - Поплатился? Ты его что, съел?
   - Зачем? Нет, я его забрал туда, откуда он не сможет убежать, и где я, как только появится свободное время, узнаю у него, как он вышел на эту милую девочку. И он мне все расскажет.
   - Нет, ты точно не человек. Вряд ли человек бы до такого додумался! Особенно с этими предателями. Зачем ты сохранил им жизни? - голос орка дрожал, - хотя ты ведь не орк, тебе не понять...
   - Да, я не орк, и мне не понять этих твоих соплей, зато я понимаю, что на карту поставлена даже не ее жизнь, а все ваше распрекрасное человечество, все эти люди, орки, тролли и прочие вампиры, и что вы сами себя уничтожаете, а потом еще ноете о несчастных пострадавших. Мне надо было узнать то, что знают они, а перед этим успеть их остановить, и вообще, я оказался не готов к их визиту. Я думал, что хищник придет один. И устраивать с ними показательные бои, не было ни времени, ни желания. И если тебе так их жаль, то взял бы, да и убил их. Гуманист.
   - Гу...кто?
   - Не важно. Они живы или нет?
   - Пока еще живы.
   - Ну, так и узнай у них об их друзьях, помощниках и хозяевах.
  Орк шумно вздохнул, лицо его покраснело, затем побледнело, и Прыгун, негромко, но от души ругая детей, девчонок и придурковатых призраков, пошел в хижину.
   - Обиделся, - негромко заметила Лесса, - зачем ты с ним так? Они ведь его соплеменники.
   - Погоди, - ответил ей Муррал, - вот пройдет еще пара лет этой войны, и он сам будет делать такое, по сравнению с чем, это будет лишь безобидной детской шалостью.
  Девушка пожала плечами, и не стала ничего отвечать. Вскоре показался Прыгун. Но пошел он не к ним, а к стоящим неподалеку старшим вождям, и они, все вместе вошли в хижину, и через несколько минут один из них выглянул наружу, и пальцем поманил ахейку. Лесса пожала плечами, и вошла в свое жилище.
   - Ну, - спросил один из вождей, строго глядя на нее, - и за чем тебе понадобилось так калечить их?
   - Как сумела, так и отбилась, - огрызнулась девушка, - лучше скажите, зачем понадобилось так калечить Инга?
   - Мы ведь даже не знаем, что тут произошло. Этот, - вождь кивнул на лежащего на полу вождя, возле которого копошились два немолодых воина, - даже если что и видел, то расскажет не скоро, а эти нам тут рассказали, что их чуть не силой гнали к тебе в хижину, и что им велели тебя убить. И что с ними был еще один, они его называют демоном, так вот, его утащило какое-то жуткое существо. Я почти готов поверить, в то, что их слова, есть лишь бред, вызванный с утратой конечностей. Почти. Поэтому хочу, чтобы ты сказала правду.
   - Ты хочешь правду, вождь? Нет, ты не правду хочешь, а историю, которая была бы не так страшна, как правда. Но ты сам просил, а потому слушай. - голос Лессы звенел, в нем была такая сила, и такая мощь, что бесстрашные орки испугались, - вот тебе правда! Твои воины, те которые лежат здесь, продались смерти. Теперь владыка мрака владеет их душами, и они его считают своим господином. И они лишь малая часть, из всех, предавшихся мраку в этой земле. Вы забыли Бога своего отца Оррога, вы забыли Владыку, и ушли из-под его защиты, и теперь стремительно бежите к пропасти, за которой владение мрака и смерти. Вы все уже мертвы, и надежды для вас больше нет. Кончился народ великого Оррога.
   Двое старших вождей упали в обморок, оставшиеся пятеро выглядели так, словно и они уже на грани обморока. Единственный из них, кто не потерял присутствия духа, Прыгун, внук великого шамана, подошел к девушке вплотную, взял ее лицо в свои широкие и мозолистые ладони, и негромко спросил:
   - Как нам вернуться к Владыке? Что нам сделать, чтобы вернутся под его защиту?
   - Что сделать? Сделайте птицу.
  Лесса подняла руку так, чтобы все вожди смогли рассмотреть птицу на ее руке.
   - Этот знак дал мне Владыка, и велел до всех донести Его волю. Сейчас время войны, и вам придется убивать, но смерть каждого человека, вне зависимости от расы, причиняет ему боль. Остановите зло, но не любите смерть. Вы народ воинов, Оррог был лучшим воином во все времена, поэтому в этом и есть воля владыки для вас. Защитите тех, кого сможете, потому, что он этого хочет. А насчет твоих воинов, поверь, мне, правда, очень жаль, что так получилось. Они взялись за дело, совсем не по их силам, и не их вина, что они так пострадали. Это вина тех, кто обманул их. И часть из этих обманщиков сейчас находится неподалеку. Нужно с ними расправиться. Прыгун знает, как. И вообще, у каждого из вас есть совесть, вот она и подскажет вам, как жить.
  
   Пять сотен орков незаметно приближались к маленькой стоянке, на которой находилось три десятка человек. Вернее, людей там было пять или шесть, все остальные были доминаторами и некромонгерами. Они не боялись пяти сотен орков, ведь с такой силой мог справиться любой из них, а вампира-воздушника не видели, а даже если бы и видели, то все равно не ощутили бы опасности, ведь никто из них еще ни разу не встречался, ни с чем подобным. А между тем, безглазые, даже не будучи магами, вполне могут потягаться с троллями, и даже с малогами. Но доминаторы этого не знали. Поэтому, когда началась атака, не восприняли ее всерьез. Орки выпустили по ним ливень стрел, каждая из которых пробила непробиваемый керамитовый доспех. Муррал ехидно усмехнулся. Это так просто, сделать керамит бумагой, а кончики стрел оживить. Любой маг, настоящий маг, смог бы это сделать, а ведь он уже давно вышел за пределы возможностей самого могучего мага. Доминаторы так и не поняли, почему оружие людей пробило их доспехи, не поняли, потому, что не успели. При расследовании этого побоища легкое воздействие на стрелы покажется очень хитрым и сильным колдовством, как раз таким, на какое способны орчьи шаманы. А в том, что оно, это самое расследование, будет, Муррал не сомневался, ведь не может быть, чтобы во всей этой орде не оказалось ни одного разумного и понимающего человека.
   Орки управились быстро, затем трупы сложили в большую кучу, и сожгли. Это не помешает врагам выяснить подробности происшествия, и избавит ходящих мимо людей от вони разлагающихся трупов. Сразу же после этого спецотряд вернулся в лагерь. Орки не заметили никакого проявления интереса к этому побоищу, но зато их заметил безглазый воздушник. Три человека, прикинувшиеся беженцами, очень пристально рассматривали происходящие события, слишком пристально, для беженцев. Вот и хорошо, подумал воздушник, что есть свидетели. Они все расскажут хозяевам, и те станут искать хитрую магию орков, одолевшую непобедимых терминаторов и хищников.
  
   - Я не знаю, как нам жить дальше. - Резун Покрывало, один из старших вождей с запада фисанского перевала говорил негромко, но все присутствующие его хорошо слышали. Вождь смотрел себе под ноги, не поднимая ни на кого взгляда. Он был смущен. - Мои воины разделились, одни говорят, что девушка сошла с ума, другие говорят, что она специально сеет смуту, чтобы ослабить дух воинов, третьи говорят, что в ее словах есть смысл, но ради ее слов не стоит воевать, и уж тем более умирать. Уже два десятка ушли навстречу приближающейся орде. Они считают, что те несут им жизнь и свет, а мы все живем какими то сказками.
   - А сам ты как думаешь? - спросил его Бэил, вождь одного из крупнейших племен.
   - Я не знаю. Знаю лишь, что та орда несет зло и смерть. А с этой Лесой ничего не понятно, - Резун отвечал так же спокойно и тихо, и так же, не поднимая взгляда от пола.
   - Тогда скажи, что тебя смущает. Ведь не то, что от тебя ушли воины?
   - Нет, хотя я их и не понимаю. Я не знаю, как относиться к тому, что она говорит.
   - А разве она сказала что-то такое, чему тебя не учили в детстве? Что в ее словах тебя смущает?
   - Она говорит, что убивать плохо. Как тогда защищать себя, свой дом, свою землю?
   - Я скажу тебе как, - Бэил вытащил из-за пояса нож, и положил его на землю, а затем спросил, - ты знаешь, каков я в бою?
  Вместо ответа Резун кивнул. Все орки запада знали, что Бэил однажды собственноручно убил три десятка венедов, в течение пяти дней, причем двадцать убил в последние семь часов. Он был одним из лучших воинов западной части перевала, и очень немногие могли тягаться с ним.
   - Скажи, мне нужен меч, или нож, чтобы одолеть врага? Обычного врага, орка, человека, гнома? - увидев, что Резун отрицательно покачал головой, гоблин продолжил, - правильно. Воин, который учил меня, был, как и я гоблином. И него не было правой руки, и левой ноги. И ему было почти восемьдесят, а мне двадцать. Я был молод и силен, ударом кулака убивал и быка и медведя, мог перенести через одинокий хребет коня на своих плечах, и мог бежать трое суток без остановки. И я был очень быстрым. Я обгонял лошадей, но так и не смог ни разу победить старика. И именно он сказал мне, что сила воина не в руках или оружии, а в светлой голове и чистом сердце. И еще он сказал, что если тебе пришлось убить своего врага, то ты не победил. Ты просто убил, и этим доказал, что ты не воин, а убийца.
   - Но...
   - Подожди, - перебил Резуна гоблин, - я поясню. Не обязательно тот, кто сегодня враг, будет им и завтра. Есть ситуации, когда приходится убивать, и чаще всего такое происходит оттого, что ты когда-то что-то сделал не так. Ты не сумел сделать врага своим другом, или хотя бы врагом своего врага. Жизнь дается лишь раз, и убивать может даже полный болван и калека, для этого не нужно быть воином.
   - И как нам быть с теми, кто идет на нас? - наконец Резун оторвал взгляд от пола, и взглянул в глаза Бэила.
   - Точно так же. Жизнь человека бесценна, поэтому будем думать, как их остановить, без лишних жертв, а вот на их союзников и господ этот закон не распространяется! Поэтому нужно убивать их так, чтобы для остальных это стало хорошим уроком. Никто из нас раньше с таким не сталкивался, так что ты не единственный, кого мучают подобные вопросы, и дело тут вовсе не в Лессе. Дело в том, что мы на самом деле многое забыли, и не в последнюю очередь забыли великую клятву. Она права, мы перестали быть орками. Ты знаешь, как раньше назывался наш народ, и почему мы стали называться орками? Ты должен знать, вспоминай. Этому учат всех детей.
   - Я ... не помню.
   - То-то и оно. Когда Михаил привел ахейцев, мы прожили в этих горах не одну тысячу лет. И именно мы по желанию Оррога помогли ахейцам захватить свою землю. Это они назвали нас Роко, защитники, а до этого мы называли себя Гобило, убийцы. Так мы стали орками. Почему так решил Оррог, я не знаю, но клятва его, которая сделала нас орками, все еще живет в наших сердцах. Мы пока еще его народ.
   - Я вспомнил! - Голос Резуна окрасился волнением, - я вспомнил клятву!
   - И как ты теперь относишься к Лессе?
   - Как? Как к тому, кто помог ночью найти тропу. Спасибо, Бэил!
   - За что? - не понял гоблин.
   - За то, что напомнил мне, что я все еще орк.
   - Пожалуйста, - Бэил пожал плечами, - тогда давайте думать о нашем общем деле. Я так полагаю, что большинство беженцев уже прошли через нас, и скоро появится орда. Нашими силами мы их не остановим, а вот нарушить управление, и задержать движение сможем вполне.
   Все лето летучие отряды орков, в каждом из которых было от пятисот до трех тысяч воинов, атаковали движущуюся на юго-восток армаду. Отличные воины, привыкшие считать войну чуть ли не смыслом жизни, они на деле доказали, что сила воина не в оружии, а в уме и умении. От этих атак погибли не менее тридцати тысяч воинов армады, что, в общем-то, не было бы не то, что существенной, а вообще заметной потерей наступающей армии, если бы не одно "но". Этим самым "но" стал страх. Беотийцы, ахейцы, орки, гоблины, и еще многие прочие, все они были испуганы и деморализованы, потому, что смерть приходила из ниоткуда, смерть жуткая, один вид которой леденил кровь. Орки старались не убивать без нужды, но когда приходилось, делали это максимально жестоко, придумывая каждый раз все более изощренные и кошмарные виды казни. Им это не нравилось, но такая тактика позволяла тянуть время, задерживая двигающиеся к венедии войска, и давая шанс выжившим ахейцам, оркам и венедам организовать оборону и собраться с силами.
  
   6 сентября. Венедия, средиземье.
   Лесса увидала Тора еще издали. Кертянин возвышался над разнородной массой людей, орков, эльфов и гномов, как гора. Не такая высокая гора, как тролли, но тоже очень заметная. В отличие от прочих, он почти не изменился, лишь слегка похудел, и только когда девушка подошла к нему почти вплотную, увидела, что у кертянина изменился взгляд. В нем уже не было той ярости, что раньше, как не было и той доброты, к которой она привыкла. Теперь в глазах Тора стоял холод. Он смотрел как питон. На всех. Кроме нее. Когда он заметил девушку, то в глазах мелькнула радость, но даже она не смогла изменить взгляд Тора. На нее он смотрел, как радостный питон. Но ахейку это не заботило. Девушка знала, что любит этого могучего варвара, и знала, что варвар так же любит ее. И знала, что суть этого варвара - война, смерть и убийство, это его призвание, его дар и проклятие. Она подбежала к гиганту, и, не говоря ничего, бросилась ему на шею. Ахейку душили слезы, которые лились обильными ручьями, но она не стыдилась этого. Жесткая большая ладонь погладила ее по голове, и следом за этим раздался глубокий сильный голос, который никак не мог принадлежать ее другу.
   - Значит, это она и есть? Ну не знаю, на мой вкус мелковата, хотя для тебя, наверно, в самый раз.
   - Ничего ты не понимаешь, Лука, ведь ваши трольи женщины, может и красивы, да только запросто могут за раз трем медведям свернуть голову. Сдается мне, что ты сам до сих пор один лишь потому, что боишься, как бы твоя подруга и тебе, как медведям однажды не открутила голову.
   В ответ тролль жизнерадостно рассмеялся, и куда-то пошел, топая так, что от его шагов слегка вздрагивала земля.
   - Вот мы и снова встретились, - голос кертянина был живым, таким родным и привычным, и от него веяло уверенностью.
   - Мне казалось, - сквозь слезы прошептала Лесса, - что мы уже никогда не встретимся, и эта ужасная война никогда не закончится, и тьма никогда не уйдет. Но мы встретились, значит, скоро и война кончится.
   - Хорошо бы, - также шепотом ответил Тор, - и зажили бы мы тогда счастливо. А пока впереди лишь кровь и смерть.
   - Не говори так, - вздрогнула девушка, - ведь не только смерть впереди. Пусть не надолго, но мы вместе.
   - Простите, что мешаю, - раздался рядом знакомый голос, который Тор узнал сразу, узнал и улыбнулся, - но сейчас начинается совет, на котором предстоит многое решить, а потом, после совета, у вас будет время друг для друга. Надеюсь, что будет.
   - Он такой с самого детства, все время приходит не вовремя, и портит все удовольствие, - усмехнувшись, сказал Тор своей подруге, затем повернулся к тасанцу, и добавил, - привет, маленькая обезьяна.
   - И тебе привет, большая обезьяна. Давай, пойдем уже, время ведь не ждет.
  Кертянин нежно поцеловал девушку, и отправился на совет. На глазах у Лессы появились слезы. Она ненавидела эту бессмысленную войну, отнимающую у нее всех, кто был ей дорог. Девушка стояла и смотрела на двух уходящих воинов, таких разных внешне, и в то же время таких похожих по образу мыслей. Воины, люди-убийцы по своей сути, и они же надежда и защита от врагов в войне. Люди, для которых убийство лишь работа, грязная и нелюбимая. Которые не видят в этой работе никакого удовольствия, и которые как никто любят жизнь, и знают ей цену. Ахейка смахнула слезы, и пошла к своей палатке. Ее ждала своя работа. Но сначала нужно было разобраться в себе. Девушка знала, чего от нее ждет Фабиалл, и понимала, что она не способна не то, что научить людей любить других людей, но даже и сама любить их не в состоянии. Люди, как вид, вызывали у нее отвращение и презрение, а порой и черную ненависть. И это угнетало девушку.
   Ахейка вошла в свою хижину, упала на пол, и зарыдала. Ее душили боль и обида. Она плакала и просила Владыку освободить ее от этой жуткой ноши. Муррал попытался, было ее утешить, но почти сразу же перестал. Бессмертный маг, высший из высших вампиров и друг бессмертных, он понял, что происходит что-то, очень серьезное, но что, это ему выяснить так и не удалось. Он даже не смог понять причину этой боли, ведь сам он никогда не любил человечество, скорее даже наоборот, и смертные были ему интересны лишь в исключительных случаях. Когда нужно было их использовать, он использовал, не обращая внимания на потери и жертвы, ведь люди лишь средство. Да и не заслуживали смертные другого отношения, ведь они все были мелочны, злобны, завистливы и мстительны. Даже самые лучшие из них, и то не избежали этих пороков. Даже Лесса, ведь она огорчалась не оттого, что люди неправильные, а оттого, что она не может их любить. Бессмертный расползся по хижине и стал ждать. Рано или поздно, но что-то должно произойти. Слишком могущественные персоны заинтересованы в деятельности этой девчонки, и вряд ли они не предусмотрели такого варианта развития событий. В любом случае, его дело охрана, и все.
   Лесса лежала на полу, и слезы текли по ее лицу. Она уже не рыдала, но тоска, сжимавшая ее сердце, никуда не исчезла. Воздушник сказал ей несколько слов утешения, но он даже не понимал, что творилось в душе юной ахейки. Она и сама не понимала этого. Все, что она понимала, это то, что с заданием ей справиться не удалось. И из-за этого погибнут даже те, кого она любила. Их не так много, Тор, Инг с женой, и еще пару десятков ахейцев и орков. Она подвела Иладыку, и она подвела их.
   Ахейка не заметила никакого изменения обстановки, никакого движения, ничего. Она была в своей хижине, на полу, а в следующее мгновение оказалась в том самом зале, в гостевом покое владыки. Тут ничего не изменилось. Тот же зал, те же колонны, пол и потолок, тот же трон, и тот же старичок на троне. Девушка заглянула в его глаза, и не увидела в них осуждения. Наоборот, там было сострадание и сочувствие.
   - Почему? - негромко спросила она, - почему ты меня не осуждаешь, ведь я не выполнила твою волю, я не научила людей ни чести, ни любви?
   - Все очень просто. Ты дала людям то, что имела сама. И многие из них сумели подавить свою ненависть. Глупо было бы ожидать, что ты научишь их любить, ведь с тем же успехом ты могла научить их летать.
   - Но твоя воля...
   - Я тебе велел учить чести, и ни слова не сказал про любовь, тем более, что ты все равно не понимаешь, что это значит.
   - Но ты сказал, что, убивая человека, убиваешь брата. Я думала, что ты говоришь о любви.
   - Говорил. Теперь поясню. Ни ты, ни кто другой не может дать человеку жизнь. Никто не может отсрочить смерть, как бы велик и силен он не был. Жизнь человека не является его собственностью, она дар, бесценный, и незаслуженный. Ни один из смертных, и ты не исключение, не заслуживает жизни. Вы все воплощение зла и тьмы, всяческих пороков и себялюбия. И никто из вас не задумывается об этом даре, вы просто живете, и все. И с легкостью убиваете, и с такой же легкостью расстаетесь со своей жизнью. Это тебе понятно?
   - Да, - ответила Лесса, ведь ей и в самом деле было понятно. Такие же мысли иногда посещали ее, но лишь сейчас они стали оформляться во что-то конкретное.
   - Тогда пойми и то, что все люди собственность владыки. И каждый раз, убивая человека, ты воруешь у Владыки его собственность. И оправданий для убийства нет никаких. А ненависть это то же самое. Ты ненавидишь то, во что Владыка вложил часть своей души, и, следовательно, ненавидишь его самого.
   - Но я не ненавижу Владыку! - воскликнула девушка.
   - Но ты ненавидишь людей, в которых есть его дар. Неважно за что, факт остается фактом. И ты не понимаешь, что те, кого ты ненавидишь, и так несчастны, ведь они, получив маленький дар, не хотят приблизиться к Владыке, приобщиться к его могуществу и славе, а наоборот, сами хотят стать владыками. Они похожи на людей, готовящихся идти через лес два-три месяца, и берущих с собой вместо еды, воды и палаток золото и изумруды. И ты их ненавидишь за глупость, жадность, спесь, и еще за кучу других гадостей, но ведь они могут измениться! И чаще всего люди не меняются лишь потому, что не знают о возможности жить иначе. Ты увидела пустоту такой жизни и это хорошо. Теперь я покажу тебе другую жизнь, полную смысла и цели. Подумай над моими словами.
   Лесса моргнула и опять увидела свою хижину. Но теперь вместо тоски в ней была жизнь. Девушка вытерла слезы, и умылась. На ее лице не осталось и следа от недавнего отчаяния. Она поняла слова своего наставника и учителя о жизни и смысле, и решила научиться отделять людей от их дел.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"