Я подняла веки. Из-за оконных штор пробивался золотистый солнечный свет, окрашенный в цвет ткани. Открывание глаз сработало как переключение рычага боли на положение "Вкл." для мясорубки невралгии, через которую тут же поползли позвоночник и межреберные мышцы. Это всегда крайне неприятно, но другой факт не мог не радовать - глаза сегодня открывались хотя бы на уровне физиологии, и я могла держать их открытыми и что-то и читать, например, а не засыпать через каждые два прочтенных предложения. Потому что в предыдущие сутки я могла осмыслено бодрствовать не более тридцати минут, после чего Морфий утягивал меня обратно в свое царство, слепляя веки сном. Кроме того, весь вчерашний день верхнее веко было дополнительно приклеено к нижнему на засохший гной попыток проснуться и начать делать хоть что-то полезное (вместо того, чтобы перестать бесперспективное насилие над собой и промыть их чистой водой позволения себе просто отдыхать). Оно никогда не приводит к положительному результату, если сил хватает только чтобы дойти до туалета и не упасть при этом в обморок. Только открывает межреберные врата для невралгии ключами самоуничижения. Как и вышло в этот раз - вчера каждый раз, когда удавалось вырваться из сонной трясины Морфея, я яростно ругала себя за безделье. Хотя все рабочие планы на неделю были реализованы, встреч назначено не было и, значит, я с чистой совестью могла спать. Но предпочла собственноручно ее загрязнять.
Что, формально, я и делала. Спала более суток с паузами на еду и туалет. Только с отказом от приобретения последующих привилегий в виде бодрости тела с духом и неисчерпаемой энергии, которая обычно почитает меня своим присутствием, когда я позволяю колеснице отдыха катиться без втыкания в ее колеса палок самоуничижения.
Нет, сегодня хотя бы гной понукания себя делать дела в ситуации, когда я делать не могу ничего, отсутствовал. Поэтому глаза без проблем открылись: мне не хотелось больше утонуть в сонном болоте Морфия, лишь бы найти оправдания для греховного по моему мнению безделья. Но реальный мир поприветствовал меня уничтожающими криками невралгии, которая пробралась в зареберье еще вчера, когда я ругала себя и во сне, и наяву. Я с унынием подумала, что такое положение вещей третьи сутки подряд (позавчера имела место сильнейшая гипогликемия, которая и вызвала все последующие симптомы) сильно расстроит любимого человека, когда тот проснется. Надеюсь, тревожность моих сновидений не захлестнула и его сознание волной мерзких кошмаров, созерцая которые можно хоть успаться, но вот выспаться - никогда.
Полежав час на спине, я начала терять свое сознание в царстве боли, которая усиливалась с каждой минутой. Простым аутотренингом ее голодное чрево не насытить, и она продолжит кусать меня за спину, пока по той не побегут мучительные судороги. До этого доводить не хотелось, поэтому я заставила себя встать, добрести до серванта с аптечкой, найти в ней сильное обезболивающее и принять его
К моменту пробуждения любимого человека оно уже подействует, и он сможет обнять меня и погладить по спине без звукового сопровождения в виде моего шипения от боли сквозь стиснутые зубы. А я смогу сделать минимум домашних дел: помыть посуду, убраться в террариумах наших питомцев - питонов - и застелить постель, в конце концов. К моменту, когда неторопливо и бережно по отношению к себе я закончу с наведением порядка, у меня рухнет артериальное давление, как всегда бывает после сильного обезболивающего и чрезмерно долгого сна. Но я еще не знаю об этом и строю планы на скорейшее завершение работы сразу после уборки и прогулку верхом на велосипеде. Последние два пункта придется отложить: первый всего на несколько часов, второй - как минимум до завтра. Но хотя бы часть этих задач я выполню, о чем свидетельствует этот текст.