Индия примерно в шесть раз больше Франции. А населения здесь в двадцать раз больше. В двадцать! Можешь мне поверить, если бы миллиард французов жил в такой скученности, то текли бы реки крови. Низвергались бы водопады! А между тем французы, как всем известно, - самая цивилизованная нация в Европе. И даже во всем мире. Так что, будь уверен, без любви Индия прекратила бы существование. љ Грегори Дэвид Робертс, "Шантарам".
Из-под длинных черных ресниц на проезжую часть взирала пара округлых больших глаз, подернутых спокойной истомой долгого пребывания на жаре. Прекрасная дама не торопилась уходить с дороги, на которой выстроилась уже длинная вереница автомобилей, которые, в свою очередь, не торопились нервнно сигналить клаксонами, хотя в любой другой ситуации, вне зависимости от того, имеется на то реальный повод или нет, громко и во всеуслышание заявили бы о своем недовольстве. Эти строки могут нарисовать перед внутренним взором дорогого читателя образ прекрасной индийской женщины, смуглолицей и волоокой, возносящей молитву одному из многоруких богов прямо посреди проезжей части, но образ на самом деле совершенно иной и, поверьте, куда более значимый для индуса, чем образ красивой дамы. На асфальте стоит корова. Ей тепло под жарким полуденным солнцем, рот наполнен лениво пережевываемой травяной жвачкой, хвост сбивает с округлых боков назойливых зеленых мух. И нет никакой нужды никуда уходить, ведь нет ни одного недовольного автомобилиста: кто бы и куда бы как не спешил, он не будет пытаться прогнать со своего пути это священное животное. А бездомных коров в Индии не меньше, чем в средиземноморских странах - бездомных кошек. Ведь допустить смерть этого парнокопытного внутри своего пастбища - один из страшнейших грехов, который сколько не замаливай, а отбросит хозяина коровы по пути перерождений далеко назад, заставит в следующей жизни очутиться уже не в человеческом, наиболее близком и приспособленном для возвращению к божественному и выходу из колеса Сансары, а в гораздо более простом теле. Закон действий и их последствий не дремлет - карма сработает, вознаградив или наказав, вне зависимости от того, хочет ее хозяин принимать в этом участие или нет.
На территории индийского штата Гоа количество индусов в процентном соотношении ниже, чем в других, менее туристически-ориентированных, штатах. А индийцев, таким образом, больше. Индиец - не всегда индус, а индус - индиец, хотя мироощущение людей в этой стране столь глубоко пропитано религиозными представлениями, что они уже давно перестали быть частью индуистского культа и стали частью менталитета жителей этой страны. Вот в кабинете, лишенном любых украшений, сидит директор фирмы. Он индиец, но не индус: если ноги и заносят его в индуистский храм, то случайно. Но он индиец: золотистые блики на его коже будут солнечными зайчиками пытаться ускакать от рабочих вопросов, а уж если и попадутся в их силки, то распутывать их будут долго и нехотя. Но освещаться деловые бумаги будут открытой улыбкой, принимающей все цвета всех верований, не выделяющей собственную палитру как единственно верную. Кубизм атеизма, импрессионизм язычества, иконографичность христианства и фаталистичный реализм ислама здесь не будут клеймиться и вычеркиваться из общей картины мира, потому что мир, как переливы в световых бликах такой же разнообразный, как и различные ветви самого индуизма, которые, если отодвинуть в сторону нюансы, оставят главные мазки общие для них всех и праведные для любых людей: открытость, принятие, ненасилие. И улыбка нашего бизнесмена будет лучиться этими цветами вне зависимости от того, есть ли в нем дополнительная подпитка от батареек посещения храмов и поклонения конкретным божествам.
Сегодня он организует тур по местам Гоа, унаследовавшим португальские черты после колонизации ими этих территорий в начале XVI века. Христианские религиозные постройки того периода тешат в туристах чувство узнавания чего-то привычного и родного: знакомая планировка церквей с нефами и трансептами, две квадратные в плане башни, обрамляющие простой и строгий, выкрашенный белой известкой фасад, окно-роза - этот понятный любому европейцу язык почти не смешался здесь ни с конкани (государственном языком штата), ни с маратхи (вторым по распространенности местным языком, на котором говорит более трети населения Гоа). Без какого-либо акцента христианскую проповедь прочтет вам базилика Бон-Зежуш в стиле пышного колониального барокко хорошей выдержки и насыщенности в Старом Гоа, или, расположенный там же, собор Святой Екатерины, возведенный в честь одержанной португальцами победы в битве за Гоа в 1510 году, строгий и выдержанный, как солдаты армии, очутившейся очень далеко от родных домов. Чуть более вычурная церковь святого Францисска Асизского, возведенная веком позже, поддерживает распадающийся на кирпичики остовы церкви и монастыря Святого Августина, и украшена изнутри росписями местных мастеров. Здесь появляются первые нотки гибридизации испанского христианского искусства с местным индийским, ведь росписи выполняли местные мастера, другими легкими вдыхавшие другой воздух. Эту смесь, пройдясь по фортам Агуада, где когда-то был маяк, и Рейс Магос, приятно распробовать в столице штата - небольшом городке Панаджи, где живописный квартал Фонтейнес подбирается разноцветными фасадами домов местной знати и богатого купечества к подножию покоящейся на вершине классического индийского каскада лестниц с резными перилами церкви Божией Матери Непорочного Зачатия XVII века, глядящей вниз строгим белоснежным лицом своего сдержанного фасада.
Босыми ступнями на Гоа можно почувствовать не только жар и колкость пляжных песков, но и прохладу мраморных полов в индуистских храмах, например в Шри Мангеши или в Шри Махалсы, которые находятся между деревнями Мардол и Приол недалеко от города Понда. Внутри этих религиозных сооружений поклоняются не одному богу, а сразу нескольким, преподнося им в дар венки из пышных тропических цветов и специально приготовленную пищу, которые, впрочем, не стоит надевать на себе или самим употреблять в пищу, если нет желания оскорбить как самих богов, так и верующих в них индусов.
Гоа нередко называют "азиатской Ибицей", и, действительно, есть за что. Северная прибрежная часть провинции пульсирует битами изобретенного здесь хиппи в 60-е музыкального направления, известного как "гоа-транс". Молодежь, которая предпочла испанскую Ибицу индийскому побережью ритмично сокращает мышцы в ритме длинных композиций, звучащих до 12 минут. В этом направлении, как и во многом на Гоа, уживается европейское наследие электронной музыки, дергающей нервные волокна с настойчивой регулярностью, и исконно-индийская неторопливость в рождении кульминации и ещё большая неторопливость в выходе из неё, как море медленно усмиряющее своё волнение после шторма. Шторм разгорается быстро, а его последствия поднятым со дна ила оседают долго. Так и решение заделаться клаббером на Ибице оставит не только отпечаток европейских хиппи за собой, но и ощущение всесвязности, неделимости бытия, когда глядя на бушующую стихию и кутаясь в свои, невольно видишь в текущем моменте отражения всех будущих и всех уже минувших бурь.
Даже на дневном рынке хиппи, расположенном в Анжуне и готовым захоронить туриста под горой сувениров и безделушек с редкими бриллиантами такого же бесполезного, но подлинного антиквариата, нет места чистой праздности и расслабленности. Хиппи всегда проповедовали мир и любовь в этом мире, но мало кто из белых сторонников этих взглядов заглядывал дальше рамок даже не одной своей жизни, а своего настроения в данный момент. Индия же мягко и ненавязчиво рассказывает, не пытаясь вдолбить в человека знания молотом бескомпромиссности, истории о том, что все эти явления уже происходили и в прошлом, и в будущем, что ткань бытия разнообразна, как лоскутный платок, но неделима, ведь лоскуты сшиты нитями спокойного знания о мире, которые крепче нитей обусловленной писаниями веры. Хотя индус знает множество священных текстов, таких как Веды, Упанишады и другие, но важно не дословное знание санскритских букв, похожих на китайские иероглифы, а само ощущение этих текстов.
То же самое говорит, но чуть настойчивей и громче, другой рынок. Его настойчивость и громкость обусловлены тем фактом, что этот рынок, расположенный в Арпоре, словно мотылек, живет только по ночам, а значит среди его ярко освещенный прилавков снует больше веселой любвеобильной молодежи.
Для тех же, кто уже оттанцевал своё и предпочтет мирное единение с семьей, всегда открыто южное побережье штата, где на смену плотной прибрежной застройке, огромным отелям и пляжам, кишащим купальщиками, приходят небольшие частные бунгало с верандами, стоящими прямо на воде, тихими апартаментами и уютными гостиницами, дарующими возможность успокоить нервы, слушая и созерцая прибой.
Индуисткая философия просит о ненасилия и любви, поэтому индусы, особенно в северной и центральной Индии, преимущественно придерживаются вегетарианства. В таком популярном у туристов штате, как Гоа, ориентированным на удовлетворение из европейских потребностей, безусловно, найти мясные блюда в ресторанах гораздо проще, чем на юге страны. Однако говядины и тут не сыскать ввиду священности коровы, равно как и свинины, считающейся нечистым мясом со времён османского владычества, длившегося до прихода португальцев. Индия предлагает получать белок из пищи не животного происхождения, но растительного. Поэтому местные рестораны и кафе в изобилии предлагают блюда, приготовленные из бобов. Самое популярное из них - это дал, или дхал - бобовый суп на кокосовом молоке, по густоте больше напоминающий кашу. Любят здесь и рис", особенно блюдо "бирияни" - подобие хорошо известного русскому человеку плова, но с некоторыми интересными особенностями. Вместо хлеба на Гоа предпочитают пресных хлеб в виде пресных лепёшек "нааны", "чапати" или "пури", которые своей постностью выгодно оттеняют преимущественно жирную и очень пряную индийскую кухню. Действительно, любое блюдо здесь поражает вкусовые сосочки не столько вкусами самого продукта, сколько вкусами и ароматами специй, обильно включаемых в приготовление чего угодно, будь то пряный чай мамаша или десерты, составленные из фруктов и орехов, мёда и молока. Что уж говорить про основные блюда! Карри, куркума, имбирь, шафран, тмин, мускатный орех, корица и горчица закружат ваши рецепторы и воображение в безудержной пляске, звеня ткаными кружевом тонких ароматов бубнами непривычного европейцу набору специй, обязательно охлаждая жар пляски кокосовым молоком и оттеняя их запахи (но не наоборот!) всеми видами морепродуктов.
Гоа приветливо предлагает посетить и плантацию специй вблизи города Понда, где не только представлен жизненный цикл растений и рассказан их путь до готовых гастрономических изысков, но и предлагается вслед за местными фермерами забраться на пальму, перепрыгнуть на соседнюю и с неё свалиться на спину слона, который умней вас прохладной водой для успокоения и облегчения в переживании местной жары.
Про Гоа можно говорить бесконечно, это получается само собой, как бесконечно можно говорить о чем угодно, отличном от привычного и родного не побегами на ветвях мироощущения, но самой почвой, в которую уходят его корни. Много здесь удивительного и непонятного европейцу: глубоко патриархальные устои общества, где жена в традиционном сари, не снимаемом даже для купаний, будет верной и преданной слугой мужа, одетого в кричаще-яркие и, порой, смешные для взыскательного туриста наряды. Или нетактичность этого мужа - для него нормально спрашивать о чем угодно во всеуслышание. Или его полное непонимания понятия "личные границы". Но Индия не просто полнится любовью. Она состоит из неё, соткана из чистейших нитей неосуждения, принятия и непродвижения себя при помощи крови и меча. Поэтому и к индусам, и к индийцам именно так и стоит относиться. Закрытое сердце не ощутит всего трепета этой любви, неблагодарное сердце не ощутит счастья на Гоа. Школе любви с самыми прогрессивными методами преподавания.