Море куриного бульона волнуется в кастрюле штормом кипения. На гребнях бурлящих волн по воле божественной коагуляции образуется снежно-белая пена. Она взбита упавшим в море подсоленной воды нетленным членом отца Урана - курицы (по форме подозрительно похожим на ее ногу) - после осквернения его тушки непослушным сыном-топором Кроносом. Собранная в сияющую раковину столовой ложки, эта пена вот-вот станет пеленками новорожденной Афродиты диетической, богатой белком и коллагеном. С помощью этих своих могущественных атрибутов она одарит красотой здорового мышечного корсета на крепких костях каждого, кто не будет пренебрегать бесценным даром костного бульона. А страждущим от уродства простуды или отравления своими целебными свойствами вернет силы и благообразность.
По мере завоевания достойного положения на гастрономическом Олимпе с чертогами кулинарных богов и в сердцах простых смертных, бульонная Афродита будет одаривать красотой и любовью все больше продуктов питания, приготовленных на курином отваре вместо простой воды. Безликие макарошки приобретут убедительность и характерность, завоевав с их помощью, наконец, расположение маленьких гастрономических приверед дошкольного возраста. Или скупой на питательные вещества овощной суп, который изволят кушать сидящие на строгой низкокалорийной диете дамы ради стройности своих туловищ, подарит им хоть какие-то энергию и вкусовое удовольствие, а, значит, и необходимые для очередного сложного макияжа силы и хорошее настроение. Что уж говорить про более сложные блюда, вроде лукового супа, которые на бульоне из мяса птиц или копытных получается куда гуще, насыщенней и сытней постной похлебки бедняков. Мясо же это можно использовать для диетических салатов для все тех же дамочек, которые с помощью искусно подведенных губ, глаз и скул смогли привлечь на территорию своего жилища (или сами пробрались в квартиру папика) состоятельного мужчину. Чему тоже покровительствует богиня красоты и любви Афродита, даже бульонная.
А кулинарное сочетание бульона с бабушкиными пирожками с капустой, картошкой с грибами или фаршем способно выдавить из уголков глаз даже сурового мужика благородные слезы красивой ностальгии по ушедшему счастливому детству в деревне. Если же добавить в дедушкину толстостенную глиняную кружку перед залитием в нее этого варева мелко нарубленной свежей зелени с его огорода и несколько ломтиков самого простого сливочного сыра, купленного сизым ранним утром на местном рынке, то никакое швейцарское фондю не возымеет того же удивительного эффекта на едока. Наблюдая пронизанные мягким солнечным светом, теплом, уютом и безопасностью картины детства, он углубится в лучшие свои воспоминания по тропам памяти, вымощенным переливающимися золотом в закатных лучах пылинками. Это ли не красота простого и понятного человеческого счастья, не оскверненного непослушными отпрысками дел и суеты взрослой жизни.
А кто устроил этот праздник жизни и балования внутреннего ребенка? Конечно, вкуснейший бульон, золотом своего цвета и прозрачной чистотой консистенции напоминающий диадему из драгоценного метала в искрящихся локонах Афродиты. Пусть и бульонной.