Аннотация: Бывали периоды в жизни, когда я пыталась вести дневники. Я, вообще-то, не из тех людей, которые этим занимаются, но иногда на душе бывает так плохо, что волей-неволей, да сложишь пару строк.
Все началось с того, что кленовые листья за стеклом и за витой облупившейся решеткой на окне нервно дергались в такт рваным порывам ветра. В прошлый раз они мягко покачивались, робко и неуверенно, а сегодня эти зеленые перепончатые лапки беспокойно били по воздушной глади, и невидимые утки, обладательницы этих зеленых лапок, вскидывали головы и разворачивали крылья, отчаянно махали ими в попытках вырваться и улететь, но толща окружающего пространства намертво держала их за ноги, как бетон держит ноги неугодного мафиози типа. Жесткость атмосферы пасмурного дня и эти судорожные подергивания листьев зародили во мне тревогу, усилили тоску по воле , родили покорность собственному пессимизму, мол, все плохо и ничего хорошо не будет, надеяться - глупо, верить - небезопасно. Как будто зеленые лапки топтались по самым болевым точкам, заставляя ронять тяжелые серые слова в сердца самых близких людей, не задумываясь о наносимых ранах - ни о своих, ни о чужих. Потом, конечно, были конструктивные разговоры, перемежающиеся с новыми нелепостями, беспокойный сон в попытке забыться, беспокойные речи, море слов. Море невыплаканных слез, как и непролитых с хмурого неба дождей. А потом утиные роковые лапки скрылись в вечерних сумерках, мне уже не было видно, дергаются они или нет, и мираж рвущихся, но неспособных улететь уток сам несколько раз дрогнул и растворился. Почему-то стало легче, я не знаю, почему. Наверное, я немножко выговорилась и выплакалась, наверное, впервые за очень долгое время по-настоящему поговорила с мамой. И, подумать только, все это начали и закончили воображаемые, мифические зеленые лапки невидимых уток - моих друзей и моих врагов.