Моисеев Владимир Анатольевич : другие произведения.

Астрономы идут

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Наивный постапокалипсис. Через двести лет выживания пришла пора налаживать нормальную жизнь. Третья книга из серии о Викторе Кларкове. Первая - "Боконист" (1997). Вторая - "Вонючий рассвет" (1998). Постапокалипсис. Людям, выжившим после Вонючего рассвета, живется тяжело. Единственной надеждой на светлое будущее стало "Обещание святого Иеронима": "Часто спрашивают: - Можно ли рассчитывать, что жизнь со временем наладится, и мы победим все напасти и беды? Отвечаю: - Конечно. Есть две возможности: фантастическая и абсолютно реальная. Фантастическая - мы справимся со своими проблемами сами. Реальная - прилетят небесные покровители и вернут мир, утерянный после Катастрофы и Вонючего рассвета, где мы счастливо заживем в свое удовольствие".

Annotation

     
[]

Владимир Моисеев
Астрономы  идут

     Люди стали людьми в тот момент, когда обнаружили, что для них важны вещи,которые не приносят очевидной пользы.Мир немедленно стал очень сложным.Мотивами человеческого существования оставались базовые инстинкты: желание удовлетворить голод, обладать властью, оставить потомство. И вдруг появились другие потребности: ощущение красоты любопытство, желание познать мир.

     Краткая история астрономии


 Пролог




                    Вечер получился удачным. Собеседники поговорили о вещах, интересных им обоим. Потребность в общении была удовлетворена. Для полного счастья не хватало лишь последнего штриха, например, обсуждения какой-нибудь изысканной философской притчи из числа тех, что  потом будят воображение в течение долгих лет.
                    — Прекрасно провели время...
                    — Наши встречи слишком хороши, чтобы заканчивать их простыми словами прощания.
                    — Согласен, коллега.
                    — Не могли бы вы указать самую, по вашему мнению, серьезную ошибку в моих рассуждениях, касающихся человеческих возможностей. Если такая существует. Не исключено, что мне захочется возразить, а это означает, что я буду с нетерпением ожидать следующую встречу.     К тому же, обмен мнениями — это самый простой способ обнаружить важные расхождения в наших системах мировоззрений. Мы же должны их преодолевать? Не правда ли?
                    — Не хотел бы показаться грубым и несправедливым, но, по-моему, ваша оценка духовного развития людей слишком надумана, чтобы ее можно было всерьез обсуждать. Проще говоря, никогда не слышал более дурацкой и обидной для людей концепции. Вы, наверное, обратили внимание на то, что я никогда не позволял себе открыто критиковать ваши взгляды. Не потому, что они близки мне, вовсе нет, они представляются настолько бессмысленными и беспомощными, что я считаю само упоминание о них неуместным, тем более обсуждение их странностей. Конечно, мы могли бы поговорить о ваших заблуждениях, однако подобные разговоры могут создать впечатление, что ваши взгляды обладают неким подобием смысла, которого там нет и в помине. Вам может прийти в голову, что я готов критиковать их, а это конечно не так. Не хотелось, чтобы вы подумали, будто я способен поддерживать ложные и вредные взгляды. Не обижайтесь, но между нами не должно быть недопонимания.
                    — Вот как... Но что конкретно в моих теоретических рассуждениях вызвало у вас столь яркое неприятие? Человечество еще не готово к эволюционному скачку — ничего другого я не утверждаю. Требуется скрупулезный подготовительный труд, чрезвычайно высокая социальная мотивировка, чтобы духовный взлет стал возможным. Короче говоря, по моему мнению, поддержанному целым рядом заслуживающих доверия специалистов, к успеху может привести только принадлежность к религиозной общине, имеющей многовековые традиции. Естественно, лишь при условии бережного отношения к духовному опыту множества объединенных единой верой людей и фанатичного следования незыблемым правилам. Разве вы не согласны?
                    — Конечно, нет!
                    — Но почему?
                    — Это не соответствует действительности.
                    — И вы можете привести пример, опровергающий мою стройную концепцию?
                    — Нет ничего проще.
                    — Вот как... Звучит обидно...
                    — Ерунда. Духовное развитие — дело индивидуальное. Чтобы не быть голословным, напомню о судьбе человека, который, согласно вашим представлениям, не должен был иметь никаких надежд на успех, однако сумел совершить пресловутый эволюционный скачок благодаря странному стечению обстоятельств и личным качествам.
                    — Я знаю его?
                    — Думаю, что знаете. Это Андрей.
                    — Андрей?!
                    — Мне казалось, что его история известна всем.
                    — Попрошу исключить меня из общего списка. Должен заявить, что сплетнями не интересуюсь.
                    — Однако, гипотезы строите...
                    — Не желаю выслушивать язвительные замечания в свой адрес. Впрочем, если история неведомого мне пока Андрея поможет прийти к согласию в придуманном вами теоретическом споре — расскажите ее. И избавьте меня, наконец, от своей невозможной иронии!
                    — Готов пойти навстречу. Как известно, после событий 1997 года представления о природе Мироздания были пересмотрены самым решительным образом.
                    — Вы имеете в виду события, связанные с Вонючим рассветом? Неожиданная с точки зрения серьезной науки экологическая катастрофа привела к пониманию того, что каждого человека ожидает персональный конец света?
                    — Совершенно верно. Но надо помнить, что за год до катастрофы Виктору Кларкову удалось самостоятельно реализовать нуль-транспортировку. Выдающееся, кстати, достижение, которое само по себе опровергает вашу гипотезу об обязательности многовековых традиций. Индивидуалисты такие непредсказуемые.
                    — Это надо доказать. В мире Кларкова с религиозными традициями и мистическими сектами все было в порядке. Так что говорить, будто он действовал самостоятельно и не использовал многовековой религиозный опыт, я бы не рискнул.
                    — Не хочу вступать в пустые пререкания, поскольку речь совсем не об этом. Напомню, что опыт Кларкова деформировал пространственно-временной континуум, и его друзья, вопреки своей воле, попали в мир Вонючего рассвета.
                    — Да, да... Прекрасно помню эту ужасную реальность. Концентрация вредных веществ в атмосфере превысила допустимую, их воздействие на людей оказалось непредсказуемым и напоминало тяжелое наркотическое опьянение. Абсолютно все обитатели этого несчастного мира стали пассивными наркоманами. Их дикая, насильственно освобожденная фантазия привела каждого из них к собственному концу света. Многие эпизоды распада физического мира были ужасны. Эта страшная Катастрофа разрушила базовый мир.
                    — Хорошо, что вы об этом помните. Но, как известно, человечество — чрезвычайно консервативное общество. Каким бы сильным и болезненным не было воздействие на психику людей, всегда обнаруживаются особи, обладающие к нему стойким иммунитетом. Вот так и получилось, что относительно небольшая часть населения выжила на развалинах цивилизованного мира. Им пришлось начинать с нуля. Признайте, что борьба за существование, которую они вынуждены были вести на протяжении двухсот лет, была плохим подспорьем для эволюционного скачка. Однако, по крайней мере, одному из них удалось совершить духовный подвиг. Разве это не восхитительно?
                    — Мне известны десятки миров, возникших после Вонючего рассвета. О каком из них вы говорите?
                    — О Мире святого Иеронима.
                    — Никогда прежде не слышал о таком.
                    — Вот как! Неожиданное признание. Но я всегда любил рассказывать приятелям о незнакомых мирах, тем более, если это помогает доходчиво разъяснять оппонентам очевидные вещи.
                    — История будет долгой?
                    — Да. Но она чрезвычайно поучительна и, вне всяких сомнений, поможет вам отказаться от предубежденности к людям и их возможностям. Приготовьтесь к этому.
                    — Был ли замечен  в этом мире кто-нибудь из наших?
                    — Да. Айрис.
                    — Боже мой! Почему вы раньше не познакомили меня с этой реальностью? Как вам не стыдно! Вы же знаете, с каким вниманием я слежу за приключениями Айрис!
                    — Вообще-то, я собираюсь познакомить вас с судьбой Андрея. Без Айрис, конечно, дело не обошлось. Но она всего лишь второстепенный персонаж. Как всегда яркий, но это не ее история.
                    — Айрис не может быть второстепенным персонажем.
                    — Андрей сделал свой выбор. И победил.
                    — Откройте, наконец, доступ к своему рассказу, или вас надо два часа уговаривать?
                    — Спокойно. Уже все готово...


Часть 1
Мир


Глава 1
Мир Святого Иеронима


                    Известно, что Монастырь основан Орденом хранителей универсального телескопа уже через несколько лет после Вонючего рассвета. Сам святой Иероним выбрал для подвижничества развалины оставшегося от прежней жизни культового сооружения и лично водрузил на огромную каменную глыбу важный для религиозной практики предмет — Чудом Сохранившийся Телескоп.
                    «Какое замечательное место для молитв! Чувствую, как великое знание прежних людей, наполняет мое естество. Придет время, и мы вспомним все!» — заявил он.
                    Преданные святому Иерониму люди незамедлительно приступили к восстановительным работам, а сам он посвятил жизнь тягостным раздумьям о судьбе мира.
                    Иероним был человеком умным, но святым стал не сразу. Ему, одному из немногих, удалось сохранить после Вонючего рассвета трезвость восприятия и способность к осмысленным действиям. В памяти людской он остался великим вождем, вернувшим надежду и уверенность многим поколениям. Мало кто помнит, что Иероним не обладал реальной властью, не мог отдавать команды и требовать их беспрекословного исполнения, не мог карать. Иероним, всего лишь, пытался понять новую реальность и не отказывался откровенно отвечать на вопросы о будущем любому человеку, который желал их задать. Люди нуждались в пророке. Им хотелось, чтобы кто-то решил их проблемы, подсказал, как жить дальше.
                    И наступил момент, когда Иероним почувствовал себя ответственным за судьбу каждого встреченного им человека. Нельзя сказать, что новые обязанности ему нравились. Но он смирился с тем, что должен исполнять свой долг, потому что не смог бы переложить его на кого-нибудь другого, даже если бы вдруг захотел этого. Нельзя обвинять людей, переживших Катастрофу, в том, что они слишком много думали о собственном благополучии, а не об общественном выживании. В тяжелые времена много мечтателей не бывает. И люди потянулись к Иерониму.
                    От добровольных помощников отбоя не было. Сама собой возникла религиозная община. Иероним назвал ее Орденом хранителей универсального телескопа. Так уж совпало, что на развалинах Обсерватории обнаружили сохранившийся большой телескоп и пять маленьких, универсальных. Он посчитал это знаком свыше.
                    Иероним много думал о будущем, искренне полагая, что без духовного единения невозможно наладить жизнь. Это требовало бережного отношения к людям, способным думать. Он решил, что хорошо было бы собрать в одном месте ученых, философов и библиотекарей, обеспечив им надежную защиту и возможность свободно познавать мир. Для этой цели он основал Монастырь, не сомневаясь, что умные люди должны некоторое время пожить обособленно и спокойно заниматься делом, не отвлекаясь на пустяки. Это был самый простой способ добиться интеллектуального возрождения.
                    Служение общему делу и монашеское послушание — вот что, по мнению Иеронима, должно было спасти людей от бесконечной череды невзгод и лишений.
                    Он не ошибся. Монастырь оказался тем ядром, вокруг которого стала налаживаться нормальная жизнь.

* * *

                    Из множества высказываний Иеронима, достойных упоминания, людям почему-то больше всего понравилось одно, уж очень понятно и доходчиво оно звучало. Из уст в уста передавался отрывок из проповеди, который получил особое название — «Обещание святого Иеронима». Собственно, сама притча, как впоследствии доказали монастырские философы, была сочинена прежними людьми еще до Вонючего рассвета, но непререкаемый авторитет Иеронима, сделал Обещание необыкновенно популярным. Самые разнесчастные крестьяне из далеких деревень, знали его наизусть и заставляли зазубривать своих детей. Именно эта короткая проповедь оказала самое сильное воздействие на историю выжившего после Вонючего рассвета человечества. Именно эта притча стала поводом  для признания Иеронима святым.
                     У людей появилась уверенность в светлом будущем. «Обещание святого Иеронима» стало догмой, абсолютной истиной. В нее поверили  верующие и сомневающиеся, богатые и бедные, умные и дураки, активисты и пофигисты. Отныне все без исключения строили жизнь согласно «Обещанию». Населенная людьми территория получила название Мира святого Иеронима.

     Обещание святого Иеронима

                    Часто спрашивают:
                    — Можно ли рассчитывать, что жизнь со временем наладится, и мы победим все напасти и беды?
                    Отвечаю:
                    — Конечно. Есть две возможности: фантастическая и абсолютно реальная. Фантастическая — мы справимся со своими проблемами сами. Реальная — прилетят небесные покровители и вернут мир, утерянный после Катастрофы и Вонючего рассвета, где мы счастливо заживем в свое удовольствие.

* * *

                    Святого Иеронима не интересовала  реальная власть над людьми, только их интеллектуальное развитие. Этим немедленно воспользовались социально активные личности, почувствовавшие, что появился шанс, который глупо упускать. Они по достоинству оценили «Обещание» и поспешили основать правящую и поныне династию Наблюдателей. Явную вторичность их идей и убеждений легко можно было установить, обратив внимание на их действие — они установили на огромном камне перед своим главным Замком остатки трубы телескопа. Все их помыслы, вся их деятельность были направлены на то, чтобы первыми обнаружить прилетевших покровителей. Они это и не скрывали. Девиз Наблюдателей был прост: «Кому первому Бог даст увидеть небесных гостей, тот поест вдоволь!»
                    Преимущество первооткрывателей казалось королям Наблюдателей настолько огромным, что они стали каждую ночь обследовать небо. Сначала визуально, а потом выменяли универсальный телескоп в Монастыре.
                    С тех пор прошло более двухсот лет, но соперничество двух претендующих на руководство миром институтов не прекращалось ни на минуту. Это было тем более странно и бессмысленно, что интересы сторон не пересекались: Монастырь заботила исключительно духовная сторона жизни, а Замок — развитие государственных структур, социальное устройство общества и удовлетворение собственных материальных запросов. Непонятно, как они могли помешать друг другу! Но вражда от этого не становилась менее жесткой и решительной. Впрочем, до открытых вооруженных стычек дело не доходило. До поры до времени...


Глава 2
Деревня


                    Жить в деревне — не мед с пальца слизывать. Но скучно не было. Папаша с раннего детства вдалбливал Андрею странные идеи.
                    — Послушай меня, Андрюха, — часто говорил он сыну, постукивая кулаком по столу в такт словам, наверное, чтобы сын лучше понял. — Если будешь себя хорошо вести, то обязательно попадешь в Резервацию, где из тебя сделают настоящего образованного человека. Сдается мне, что у тебя получится. Только надо как следует постараться. Захоти — и обретешь!
                    Что такое Резервация Андрей по молодости лет еще не знал. Он считал, что это какое-то царствие небесное, не имеющее отношения к реальному миру, который по его представлению, состоял из деревни, Монастыря, откуда время от времени наведывались монахи, чтобы полакомиться ягодами, и страшного Замка, властителей которого интересовали только налоги. Долгое время Андрей не догадывался даже о том, что поблизости существуют  другие деревни, где также живут люди. Но в один прекрасный день он понял, что мир огромен. Это открытие оказалось одним из сильнейших потрясений в жизни. Произошло все совершенно случайно. Однажды он услышал, как отец сурово выговаривает матери:
                    — Смирись, женщина, придет время, и я отдам Андрея наставникам в Резервацию, пусть обучат его своим умениям. Так испокон веков заведено в нашей деревне.   И не мне менять правила. Собственно, поэтому мы и называемся — деревней, а не какой-нибудь лапотной дырой. Каждый год у нас забирают детей в Резервацию. Для обучения. Согласно замыслу святого Иеронима. Это привилегия — наши дети не глупее других. Поняла? Мы хотим, чтобы наши дети стали образованными. Имеем право. Слава святому Иерониму! Но это и обязанность! К нам придут и спросят: «Где умные дети»? Поняла?
                    — Неужели тебе не жаль нашего мальчика? Двенадцать годков ему только исполнилось. И что это за обучение такое? Для каких дел его готовить будут?
                    — Для светлой жизни, не сомневайся!
                    — А с чего ты взял, что в Монастыре его ждет светлая жизнь? Монахи сказали, а ты и поверил? А если Андрей попадет в Замок? Говорят, что Наблюдатели безжалостны и жестоки.
                    — Но только не со знающими людьми, — резко сказал папаша. — С образованными везде хорошо обходятся, хоть в Замке, хоть в Монастыре, таков закон! А может случиться, что Андрюха исполнит завет святого Иеронима и первым обнаружит наших небесных покровителей! Ты подумала об этом? Еще и мы с тобой прославимся.
                    Мать заплакала. Пожалела сына. Но отвечать не стала. Значит, согласилась, что образованным человеком быть хорошо.

* * *

                    В деревне о Резервации знали мало. Иногда только староста Силантий стращал недорослей своим зычным голосом:
                    — Я вам задам, басурманы! Если будете плохо ягоды собирать, так и знайте, не возьмут вас в Резервацию. Да и что вам там делать? Ленивых наставники не любят. Три шкуры сдерут, пока знания не затвердите! Вспомните доброго дядю Силантия, да поздно будет!
                    Папаша, впрочем, говорил Андрею иначе:
                    — Скоро к нам в деревню приедут наставники из Резервации, если станут вопросы задавать, так ты отвечай с достоинством и думай сначала, не ляпни какую-нибудь глупость. Они этого не любят.
                    — А в Резервацию когда ребят забирают: когда умно говоришь, или когда невпопад болтаешь? — не понял Андрей.
                    — Отбирают по уму, глупых и ленивых им не нужно.
                    — Что ж ты, папаша, своего единственного сына в Резервацию отдаешь? — удивился Андрей, некстати вспомнив причитания матери. — Не жалко, что ли?
                    — Да я бы и сам пошел, да только мой срок вышел, никому я там не нужен. А тебе двенадцать лет стукнуло, пора определяться!
                    — А вот староста говорит...
                    — Много твой староста понимает! — грубо оборвал папаша. — Не слушай его. Попадешь в Резервацию, считай, что переломил судьбу, будешь жить поживать — добра наживать. Еще, глядишь, и нам, родителям твоим, что-нибудь да перепадет! Пойду, помолюсь Богу. Может быть, у тебя и получится.
                    На Андрея слова папаши произвели чрезвычайно сильное впечатление. Вот тут-то он и догадался, что мир не ограничивается деревенской околицей. Теперь он знал, что кроме их поселка, Монастыря и Замка на свете существуют и другие деревни, где обитают какие-то лапотники! Папаша недолюбливает их и не хочет быть похожим на них, говорит, что они глупые, потому что даже не пытаются пристроить своих детей в Резервацию и дать им образование. И живут они совсем не так, как принято в их деревне! Получается, что папаша встречался с ними и, может быть, даже разговаривал, раз уж знает о них так много.
                    А еще где-то далеко-далеко, в Монастыре или Замке, оказывается, живут могущественные чужаки, которые непонятно каким образом наслышаны о существовании Андрея и намерены теперь вертеть его жизнью по своему разумению, не спросив на то разрешения не только у него самого, но даже и у папаши. Страшно, конечно, но он им зачем-то понадобился, раз они собираются отобрать его у родителей и отправить в свою Резервацию. Вот так дела!
                    Эти разговоры смущали Андрей, ему было страшно, но и любопытно. Неужели он вскоре собственными глазами увидит других людей?
                    Он загрустил. Скорее бы уже все произошло. Что может быть ужаснее ожидания неизвестного. Иногда он даже позволял себе немного поплакать. Но однажды ему в голову пришла светлая мысль, которая моментально сделала его по-настоящему счастливым. Конечно, он игрушка в руках могущественных сил, но пусть пока и маленькая возможность пройти отбор означала, что кусочек этой другой жизни уже сейчас принадлежит ему.
                    Вот тут он и произнес в первый раз фразу, которую потом будет повторять очень часто:
                    — Получается, что мир вокруг нас устроен совсем не так, как об этом принято думать!
                    Андрей больше не сомневался — у него появилась надежда круто изменить жизнь. Вот уж действительно — хорошее известие! Особой радости от сбора ягод и обучения приемам самозащиты с помощью дубины он не испытывал. Ему хотелось чего-то другого. И, о радость! Такая возможность оказывается есть. Только не у него одного, а у каждого парня из их деревни. Потому что — отбор! Не всех берут! Так что надо будет потрудиться, чтобы на тебя обратили внимание.
                    Он закрыл глаза и дал себе самую страшную клятву, которую только знал, что не пожалеет сил и стараний, чтобы попасть в эту Резервацию, каких бы невыносимых мучений это от него не потребовало, и вызубрит там все знания, известные самим чужакам. Андрей верил, что добьется успеха. Его переполняла жажда путешествий и от предвкушения того, что мир готов открыть перед ним свои тайны, у него кружилась голова. Неожиданно он понял, почему в последнее время плакала мать, когда смотрела на него — не хотела расставаться. Он и сам всплакнул, но быстро успокоился, потому что очень глупо расстраиваться из-за вещей, которые происходят пока только в воображении.

* * *

                    Узнавать у отца про чужаков, Резервацию и другие деревни он не решился. Еще подумает папаня, что Андрей все время подслушивает его разговоры с матерью, да и взгреет по первое число! Нет, спросить надо было у кого-то еще. Жаль, конечно, что деревенские ребята никогда не говорили между собой о таких загадочных вещах. И о предстоящей взрослой жизни старались помалкивать. Их устраивало предсказуемое житье-бытье под присмотром родителей.
                    А вот Андрей был не прочь попытаться решительным образом изменить свою судьбу. В деревне ведь как обстоит дело: или ты командир, или тобой командуют. Андрею это не нравилось. Он не желал становиться командиром, но еще больше подчиненным. Папаша почему-то считал, что образованные могут вырваться из этого чертового круга. И Андрей ухватился за эту возможность. Ему хотелось стать свободным человеком. Вот почему он так рвался в Резервацию. И бороться с этим желанием он был не в состоянии. На что он надеялся? На что рассчитывал? Честно говоря, Андрей весьма смутно представлял, как изменится его жизнь, когда отправят его в Резервацию и наставники станут учить своей тайной мудрости. Конечно, было страшновато. Если бы папаша мог доходчиво объяснить, что это такое — образование! Но, надо полагать, что он и сам не слишком хорошо в этом разбирался. Поверил занятным выдумкам доморощенных сочинителей и повторял сплетни.
                    Непонятно, верил ли папаша этим неправдоподобным сказкам. Это что же получается, наговорят наставники ему разных разностей, он запомнит и станет мудрым? Так, что ли?
                    Андрей решил поговорить о Резервации со своим самым близким другом Евгением — сыном деревенского старосты. Если уж кто и знает правду о наставниках, так это он. Отец его наверняка встречался с ними на тайных переговорах. А человек он серьезный, умеет задавать нужные вопросы ради своей выгоды. Так что если было что рассказывать, и жизнь в Резервации действительно такая замечательная, староста своему сыну все давно уже сообщил и подучил как вести себя во время отбора. Не мог староста не подготовить сына к встрече с наставниками.  В этом Андрей не сомневался.
                    Все утро он настойчиво искал Евгения, надеясь откровенно поговорить с ним о наставниках и их планах, но так и не нашел. Сбегал в поле, где детвора неторопливо собирала ягоды, — не было его там, побывал на поляне, где обычно играли в лапту, — никого, и на площадке для обучения боевым навыкам было пусто. Только после обеда Андрей повстречал товарища, грустно бредущего в сторону грибной рощи.
                    — Ты где был, Евгений?  Все утро я тебя искал, мне бы посоветоваться с тобой.
                    — Я был в роще.
                    — Но ты, вроде бы, только идешь туда? — удивился Андрей.
                    — Я там утром был. Потом зашел домой пообедать, а сейчас опять иду на заветную просеку.
                    — У тебя там дело?
                    — Нет, — Евгений хмуро посмотрел на Андрея.
                    — А что тогда?
                    — Никому не расскажешь?
                    — Нет, конечно.
                    — Ну, так слушай. Я себе на просеке друга нашел.
                    — Друга? Из нашей деревни? — обрадовался Андрей.
                    — Смешной ты, Андрей! Сказано же — на просеке!
                    — И что это за друг? Неужели из чужой деревни?
                    — Это не совсем человек...
                    — Гном, что ли?
                    Евгений засмеялся и оценивающе посмотрел на своего товарища, словно не верил, что тот в состоянии понять его. Андрей с удивлением вспомнил, что до сих пор они ни разу не говорили ни о чем серьезном и сокровенном. «Мы еще маленькие, — подумал он с тоской. — До сих пор не могли сказать друг другу ничего по-настоящему важного».
                    — Не знаю, поймешь ли ты меня...
                    — Разве я дурак? — обиделся Андрей.
                    Евгений смущенно улыбнулся.
                    — Откуда я знаю, может быть, ты засмеешь меня.
                    — Но мы же с тобой друзья!
                    — Тогда отстань!
                    Пару дней тому назад Андрей так бы и поступил. Но сейчас, когда у него в голове крепко засела мысль о том, что у Евгения появилась личная тайна, а следовательно, он стал взрослым, отступить он уже не мог.
                    — Могу поклясться, что сохраню твою тайну!
                    — Это уже не тайна — мой отец все знает. Но трепаться на каждом углу об этом не стоит.
                    — Расскажи...
                    — Ладно уж... На просеке я познакомился с одной очаровательной белочкой! Мы подружились.
                    Андрей был потрясен. Ничего подобного он не ожидал услышать.
                    — Она слушается меня. Мы играем. А сегодня утром она принесла мне орех. Честное слово!
                    — Я верю тебе, — с завистью сказал Андрей. — Но почему же ты такой грустный?
                    — Отец сказал, что оторвет мне уши, если я буду играть с белочкой!
                    — Почему это? — удивился Андрей.
                    — Не знаю. Сказал, чтобы я лучше играл с ребятами в лапту или сражался на дубинах. По его словам, только это умение в жизни пригодится, если в Резервацию не попаду, а дружба с белочкой — никогда.
                    Андрей не знал, что и сказать. У него таких разговоров с папашей не было.
                    — А я ему не верю, — угрюмо заявил Евгений. — Это мы еще посмотрим, кому что пригодится!
                    Он грустно опустил голову и медленно, но решительно побрел в сторону грибной рощи. Андрей позавидовал ему. Вот как бывает, даже неминуемая взбучка от отца не смогла остановить друга. Об этом стоило подумать.

* * *

                    Обычно ночью Андрей спал крепко. Сбор ягод и детские игры отнимали слишком много сил, поэтому он засыпал практически мгновенно, снов не видел, а может быть, видел, но не запоминал. Иногда по утрам перед глазами появлялись какие-то застывшие, словно бы нарисованные картинки, не более того.
                    Но на этот раз ему не удалось заснуть. Андрея мучило случившееся с Евгением. А то, что это было настоящее происшествие, сомневаться не приходилось. Он не знал, как следует поступать в такой ситуации. Если бы Евгений попал в беду, Андрей без раздумий бросился бы к нему на выручку. Если бы Евгению выпала удача, постарался бы отпраздновать вместе с ним. На правах близкого друга. Но случилось совсем другое. Евгений обрел то, чего у его сверстников пока еще не было — личную тайну.
                    Личная тайна. Личная жизнь... Что тут сделаешь? Можно только позавидовать. Чутье подсказывало Андрею, что теперь привычной жизни приходит конец. Сначала Евгений, а потом и он сам станет взрослым, у него появятся другие заботы и другие интересы. Только у взрослых есть свои интересы. Страшно, но любопытно...
                    Андрей перевернулся на левый бок. Теперь он уже о сне и не вспоминал. Вот почему, спрашивается, Евгений самым первым из одногодков стал взрослым? Почему не он? Ему захотелось немедленно завести лично для себя еще более потрясающее знакомство — не с белочкой, конечно... Может быть, с медвежонком? Откладывать нельзя — идти надо было прямо сейчас.
                    «Вот кого первого встречу из живности, с тем и подружусь»! — подумал Андрей решительно.
                    Он удостоверился, что родители заснули, на ощупь нашел свою одежду, быстро оделся, без промедления выскользнул из хижины и отправился на берег реки.
                    До сих пор Андрею не приходилось бродить по ночам без дела. К его удивлению, все вокруг было совсем не таким как днем. Каким-то чужим и зловещим. Прежде всего, оказалось, что ночью значительно холоднее, чем он ожидал. Андрей пожалел, что не догадался одеться теплее. Но возвращаться не стал. Довольно быстро он сошел с тропинки и пошел по полю, не разбирая дороги. Шелковая трава ненавязчиво цеплялась за ноги, но это было даже приятно. Он шел быстро, очень быстро, он почти бежал, наверное, поэтому согрелся.
                    И вот Андрей вышел на берег реки, и сердце его захлестнула волна восторга. Подобной красоты он никогда прежде не видел. Вода в реке искрилась сказочным неземным светом, а прямо к его ногам подходила яркая желтоватая дорога. «Это Луна оставила свой след»! — понял Андрей, не в силах побороть восхищение.
                    Он, словно завороженный, сел на поваленное дерево и засмотрелся на небо. Только тут он сообразил, что кроме холода его поразило еще одно — было совсем не так темно, как можно было ожидать. Однажды отец закрыл его в темном чулане за какую-то провинность. Вот уж был страх, вот уж темнотища! Хоть глаз выколи — ничего не видно! Но, оказывается, Луна вполне сносно освещает по ночам.
                    В стороне от Луны сверкали россыпи красивых мерцающих точек. В каких-то местах их было совсем мало, в каких-то больше, но в глаза бросались сложные узоры, которые образовывали особенно яркие из них. Андрей вспомнил, что эти светящиеся точки называются звездами и увидеть их можно только ночью. Конечно, он знал об их существовании и много раз видел, когда ему доводилось поздно возвращаться домой из походов на дальние делянки. Но вот так, без спешки, рассматривать их ему раньше не приходилось.
                    Оказалось, что это потрясающее удовольствие. Что-то подспудное, невообразимо древнее, дремавшее до поры до времени захватило его существо. Андрей почувствовал, что полностью покорен торжеством вечности, которое исходило от крошечных небесных огоньков. Он не мог противостоять восторгу, нахлынувшему на него. Да и не хотел... Больше всего поразило чудесное, необыкновенное дружелюбие, исходившее от звезд. Можно было подумать, что на них проживают добрые крошечные человечки, которые отнеслись к Андрею с сочувствием, интересом и пониманием.
                    Он с радостью понял, что его поход за удивительными друзьями увенчался несомненным успехом. Он нашел своих настоящих друзей. «У Евгения — белочка, у меня — звезды! Я смогу рассказать дружелюбным человечкам, проживающим там, о своих бедах и попросить совета, если вдруг понадобится. Надеюсь, они найдут способ помочь мне. Но главное — теперь я тоже взрослый! Отныне и у меня есть своя тайна»!
                    Теперь можно было возвращаться домой.

* * *

                    Проснулся Андрей абсолютно счастливым. Он помнил, как прекрасны были вчера ночью звезды, помнил, что подружился с ними и не сомневался, что никогда в жизни не предаст своих новых друзей. Пусть не думают, что он подружился с ними из-за корысти, если им понадобится помощь, он не подведет. Он поклялся в этом и выбрал в качестве наказания за нарушение клятвы самую ужасную кару, которую только смог придумать.
                    — Если нарушу клятву, пусть я умру от страшной болезни всеми забытый и презираемый, — прошептал он горячо и сам ужаснулся своим словам.
                    А следующая мысль оказалась еще более жуткой, Андрей решил, что небесные покровители, о которых говорил святой Иероним, вполне могут проживать на звездах. И, следовательно, они теперь тоже его друзья!
                    Рассказать такое папаше Андрей не решился. Проще было обратиться за разъяснением к старосте Силантию. Староста  был человеком добрым и положительным. Он всегда хорошо относился к Андрею и разрешал дружить со своим сыном Евгением. С ним можно было свободно говорить о самых разных вещах. Он иногда и сам частенько подходил к Андрею и говорил одну и ту же странную фразу:
                    — Маловат ты еще, Андрюха, погуляй пока на свободе! От взрослой жизни радости мало, если в образованные не сумеешь пробиться!
                    Но на этот раз все получилось по-другому. Староста Силантий увидел, что Андрей разыскивает его, и стал почему-то непривычно серьезным.
                    — На что я тебе понадобился, Андрюха? — спросил он, нервно пощипывая бороду.
                    И Андрей честно рассказал обо всем, что так мучило его в последние дни:
                    — Догадался я, дядя Силантий, что кроме нас на свете живут еще люди: не только в Монастыре, в Замке и в дальних деревнях. И теперь я знаю, где они находятся.      Я вчера ночью сбегал на речку. Вы когда-нибудь видели звезды ночью? Они такие прекрасные. Понял я, что на этих звездах свои деревни есть. И живут там добрые и справедливые люди, те самые небесные покровители, о которых говорил святой Иероним. Мне очень хочется подружиться с ними, только их не видно... А это значит...
                    — Ну-ка? — заинтересованно перебил его Силантий.
                    — ... что деревни эти звездные далеко от нас находятся, не добраться до них пешком.
                    — А ты, парень, головастый. Из тебя обязательно получится образованный человек, — одобрительно сказал Силантий. — Завтра придут наставники из Резервации, не сомневаюсь, что они возьмут тебя с собой. А чтобы не скучно тебе было, я пошлю вместе с тобой моего сына Евгения. Вот и посмотрим, на что вы сгодитесь!
                    — Куда они нас возьмут?
                    — В Резервацию, само собой, куда же еще? Сделают из вас образованных! — сказал Силантий.
                    — Неужели, это правда? — вырвалось у Андрея.
                    — Ишь, обрадовался! Почему ты так хочешь покинуть нашу деревню? — удивленно спросил староста.
                    — А разве я один такой?
                    Силантий с грустью посмотрел на него.
                    Конечно, Андрей был не прочь изменить свою жизнь. Крестьянское существование было скудным и скучным. Впрочем, деревенские жители на судьбу не роптали. Они изо всех сил надеялись, что если еще немного подождать, то обязательно наступят счастливые времена, когда больных и немощных не будут больше попрекать куском хлеба, а здоровые смогут прокормить не только свою семью, но и всех без исключения нуждающихся. Будет здорово! Над мечтателями не будут смеяться. В деревне появятся картины, о которых только говорят, но никто своими глазами не видел. А сочинители, скрашивающие часы досуга людей придуманными историями, будут окончательно освобождены от каждодневного труда, и займутся своим фантазиями на законных основаниях.
                    Деревенские, конечно, не сами придумали такую добрую, идиллическую картину. Об этом им рассказывали монахи из Монастыря, совершая свои  традиционные сезонные обряды. Что-то подобное заявляли и мрачные наемники из Замка, когда собирали налоги и вербовали рекрутов. О том же настойчиво твердили и наставники из Резервации, когда забирали лучших ребятишек для своего непонятного обучения. Таково было Обещание святого Иеронима.
                    Однако, как справедливо заметил староста Силантий, сначала надо разобраться для чего организовали эту самую Резервацию, и какие могучие силы заинтересованы в ее существовании, а потом уж строить воздушные замки. Конечно, он был прав. Недаром же его избрали старостой! На эту должность пустобреха не поставят.

* * *

                    На следующий день в деревню, наконец, прибыл отряд из Резервации. Зрелище было впечатляющее: шестеро всадников на серых боевых лошадях и две телеги. Андрей с восторгом рассматривал нарядную сбрую лошадей и блестящие доспехи охранников. Все они были красавцами и силачами. Они приезжали и раньше, но только на этот раз он разглядел их как следует. Потому что они приехали за ним. От одной мысли, что они возьмут его с собой, у Андрея закружилась голова.
                    Он побежал к старосте Силантию, чтобы еще раз напомнить о себе и попросить замолвить словечко, если погпдобится. Но старосты дома не оказалось. За столом сидел Евгений и хлебал из миски овощной суп.
                    — Разве ты не знаешь, Андрюха, что отец сейчас встречает наставников? — удивленно спросил Евгений. — Это его работа. Он им должен преподнести лукошко с ягодами. Наставники ягоды любят. А потом выполнять любые их приказы. Таков закон.
                    — А я думал, что успею, — расстроился Андрей.
                    — Отец ушел еще перед рассветом, пошел дорожки подметать, чтобы было нарядно.
                    — Жалко, — сказал Андрей. — Ну, я пойду.
                    — Постой. Давай поиграем в шашки? — предложил Евгений. — В прошлый раз я проиграл совершенно случайно. Сегодня я такой промашки не дам.
                    — Не хочется, — рассеянно ответил Андрей. — Мне чего-то не до игр.
                    — Неужели это правда, и ты сам, по собственной воле, хочешь отправиться с наставниками в Резервацию? — почему-то шепотом спросил Евгений.
                    — Да, — признался Андрей.
                    — Но почему? Разве тебе не страшно?
                    — А чего бояться? Мне страшно на всю жизнь остаться в нашей деревне. Знаешь ли ты, что в мире существует огромное количество других деревень, где тоже живут люди? Мне хочется узнать о них побольше! Сдается мне, что там, за околицей, совсем другая жизнь. А может быть, она мне понравится больше, чем наше существование.
                    — Согласен, что всю жизнь ягоды собирать и на грядках копаться не слишком весело, — согласился Евгений. — Пожалуй, ты меня уговорил.
                    — О чем это ты?
                    — Мне наставники вопросы задавали, понравился я им. Сказали, что заберут меня в Резервацию. Я страшно разозлился, решил — лучше убегу, а не поеду. А теперь думаю, что с тобой, Андрюха, ехать не страшно.
                    — А не понравится, так назад вернемся.
                    — И это правильно! Только я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь возвращался.
                    Ребята загрустили.
                    — А это потому, что всем там нравится! — нашелся Андрей. — Доставай шашки, играть будем.
                    — Но ты же не хотел?
                    — Боялся, что дядя Силантий забудет рассказать обо мне наставникам. А теперь, когда ты признался, что собираешься ехать вместе со мной, у меня от сердца отлегло!

* * *

                    Староcта Силантий боялся наставников пуще огня.  От одной мысли, что они рассердятся или начнут ругаться, ему становилось тошно. Впрочем, на этот раз все было по-другому. Впервые за многие годы Силантий чувствовал себя готовым к встрече с посланниками из Резервации.     У него было что сказать и что предъявить. Как удачно получилось, что Андрей рассказал ему о своей догадке именно вчера. Было бы глупо не использовать такую козырную карту. Пусть теперь наставники знают, что в его деревне мальчики очень рано умнеют.
                    Силантий решительно направился в избу, специально выделенную для проживания наставников, но, сделав несколько шагов, застыл, съежившись от страха. Одно дело подготовиться к встрече с ними, и совсем другое — предстать перед их взором.
                    — Можно? — спросил он.
                    — Проходи, — ответил дежурный наставник.
                    Силантий  вошел  в горницу. За столом сидели четверо. Он в нерешительности остановился посреди комнаты, виновато опустив голову.
                    — Ты хочешь нам сообщить какую-нибудь приятную новость, староста деревни? — неожиданно громко спросил наставник, сидевший во главе стола.
                    — Да, — обрадовался Силантий, он сразу понял, что говорит с самым главным в этой комнате. — Есть у меня очень хорошая новость.
                    — Говори!
                    — Наша деревня подготовила отличных мальчиков.  Они могут вам пригодиться. Вчера один из них рассказал мне, что наши небесные покровители проживают на звездах. Он уверен, что обязательно подружится с ними, потому что не сомневается в их доброте.
                    — Как ты сказал?
                    — Это не я. Андрей, так зовут мальчика,  говорит о наших небесных покровителях как о своих друзьях, — повторил Силантий медленно, он испугался, что сказал что-то не так.
                    — Подробнее.
                    — Андрей на основании собственных наблюдений сделал вывод о том, что есть такие деревни, где живут люди, о существовании которых мы даже не подозреваем. Их, по его словам, огромное  множество.
                    — Он говорил только о Земле? — поинтересовался главный наставник.
                    — Да нет же! Он говорил и о звездах тоже!
                    — Понятно. Этого мальчика мы забираем с собой. Ему место в Резервации.
                    Силантий вздохнул с облегчением. Если из деревни забирают детей в Резервацию, то об этом немедленно становится известно и в Монастыре, и в Замке. Сильные мира сего начинают помогать деревенским и продуктами, и товарами. Приезжают, покупают ягоды и пареную репу. Улыбаются. Теперь стало ясно, что следующую зиму они обязательно переживут.
                    — Спасибо. Хочу еще рассказать о его дружке. Тоже очень способный мальчик, зовут Евгением.
                    — Знаем такого, говорили с ним. Берем и его.
                    — Спасибо! — поблагодарил Силантий. — Огромное спасибо! От всей деревни нашей...
                    — Мы выходим в обратный путь завтра утром, — объявил главный Наставник. — Пусть мальчики на рассвете придут к реке. О них позаботятся.


Глава 3
Резервация


                    Это было правильное решение — организовать Резервацию на маленьком острове, расположенном в устье полноводной реки. Добраться до поселка можно только вплавь. А кто сейчас умеет плавать? Во всяком случае, не бродяги и не расхитители. Для большего спокойствия остров по периметру обнесли двойным кольцом из колючей проволоки, оставив без прикрытия только маленькую пристань, куда прибывали ладьи с талантливыми мальчиками из деревень, а также послы из Монастыря или Замка.
                    Охрану пристани нес отряд наемников, который подчинялся непосредственно совету Резервации. Дело свое они знали туго. И готовы были жизнь свою положить, только бы деревенские ребятишки знания получали без помех. А жалования им назначали такие огромные, что они держались за место изо всех сил, при любом удобном случае демонстрируя завидную храбрость и безупречную честность. Так что за все время существования Резервации злоумышленники ни разу не пробрались на остров, хотя попытки были.
                    Святой Иероним принял правильное и прозорливое решение. Ни Монастырь, ни Замок не могли рассчитывать на особое положение в Резервации. Это была общая земля. Наставники занимались свои делом, они обучали подростков древним знаниям. Всё. Они не обязаны были выбирать, чью сторону принимать в вечном конфликте между духовной и светской властями. А потому были самыми счастливыми людьми в мире, потому что согласно заключенному двести лет тому назад договору между Монастырем и Замком, они должны были работать на общую пользу, не думая ни о пропитании, ни о защите от супостатов — недостатка в желающих снабжать их всем необходимым не было. Это соглашение устраивало всех. Потребность в образованных людях в одинаковой степени испытывали обе стороны.
                    Резервация состояла из сотни просторных хижин, где наставники устроили учебные классы, общежития и подсобные помещения. Поселок окружали обработанные поля, островитяне питались плодами своего собственного труда. Тем более, что пшеница, картошка, капуста и репа произрастали, пусть не в изобилии, но в достаточном количестве. Кроме того, и монахи из Монастыря, и Наблюдатели из Замка частенько присылали ладьи с продуктами: с солью, молоком, сыром, мясом, яблоками и прочими деликатесами.
                    Следовало признать, что десять Наставников, сорок мальчиков, десять девочек и пятьдесят человек обслуги, крестьян и охранников, которые и составляли население Резервации, ни в чем не нуждались.

* * *

                    Честно говоря, мальчикам, попавшим на обучение в Резервацию, повезло. После тяжелой крестьянской жизни, когда день считался удачным, если удавалось раздобыть для семьи лишний кусок пищи, само по себе звание учеников обеспечивало безбедное существование. Нельзя сказать, что наставники были излишне добры или позволяли лениться или бездельничать. Наоборот, они были очень требовательны. Но о пропитании теперь не приходилось заботиться.
                    Это были удивительные знания! Например, следовало зазубрить, что яркие точки на небосводе называются звездами. Именно там могут находиться пристанища добрых и всемилостивых небесных покровителей. Андрей гордился тем, что сам понял это еще в деревне. Без подсказки наставников. А еще: Солнце оказывается не планета, а звезда, и на нем людей быть не может. И на Луне не может, потому что там нечем дышать. Об этом было недвусмысленно написано в древних книгах.
                    Никогда прежде Андрею ничего подобного слышать не приходилось. И вот теперь нужно было по первому требованию повторять новые знания слово в слово! Ленивых наказывали. Впрочем, мальчики старались, и еды лишали крайне редко. А вот тех, кто не желал быть образованным, прогоняли без лишних уговоров.
                    Андрею такая жизнь пришлась по душе. Ему нравилось учиться, нравилось каждый день узнавать что-то новое. Может быть, все дело было в том, что наставник Тарас, который учил Андрея, относился к нему как к родному сыну.
                    А вот старостину сыну Евгению было тяжело. Уже в первые месяцы он загрустил и замкнулся. Когда другие дети в перерывах между занятиями играли в мяч, он сидел в одиночестве, нахохлившись, как больной воробей.
                    Андрей хотел помочь ему, но неожиданно столкнулся с угрюмым и решительным отпором.
                    — Как ты можешь радоваться нашему безбедному житью-бытью? — возмущался Евгений. — Разве ты не видишь, что над нами издеваются! Сам подумай, почему нас кормят за то, что мы заучиваем эти бессмысленные знания? Как можно обменивать слова на еду?
                    — Наставник Тарас говорит, что все, что мы запомним, обязательно пригодится. Для этого и создана Резервация!
                    — А я не понимаю, зачем нас здесь держат, — сердито возразил Евгений, — только жратву даром переводят. Зачем наши учителя назвали себя наставниками? Я умею собирать лесные ягоды, послали бы меня в лес, хоть и с охраной, набрал бы я лукошко сладких ягод — вот им и помощь.
                    — Но наставник Тарас говорит, что мы пока не можем оценить пользу знаний. Я надеюсь, что это понимание придет к нам потом.
                    — Только поздно будет!
                    — Какой вред может быть от знаний? Чушь!
                    — Тогда я пойду к наставнику Тарасу, — упрямо сказал Евгений. — Пусть он расскажет мне о пользе, которую я принесу своему отцу, когда закончу обучение! А вдруг он даже и не догадывается о том, что я — настоящий мастер, когда дело касается сбора ягод. Вдруг он любит сладкое?  Я соберу, а он поест с удовольствием и похвалит меня. Не могу больше поедать чужую пищу даром. Хочу отплатить за гостеприимство. Пойдешь со мной?
                     Андрей задумался, зашевелил губами, словно что-то подсчитывая, а потом угрюмо помотал головой. Он с ужасом подумал о том, что станет делать, если наставник Тарас прогонит его из школы. Даже думать о таком исходе было страшно.
                    — Я хочу стать образованным, — сказал он твердо. — Мне нравится учиться и думать о звездах. Наставники говорят, что знания обязательно пригодятся, значит, так оно и есть.
                    — Твое дело, — презрительно сказал Евгений. — А я не хочу быть обязанным.
                    — Тебя выгонят из Резервации, — вырвалось у Андрея.
                    — Авось, жив останусь.
                    Евгений медленно побрел к избе наставника. Андрей смотрел на его сгорбленную спину и поникшую голову и понимал, что своего друга он больше никогда не увидит. На глазах у него появились слезы. Он смахнул их кулаком. К своему ужасу он понял, что нельзя помочь даже самому близкому другу, если он не хочет принимать помощь.
                    Евгений не вернулся. Человек исчез, а в Резервации, казалось, ничего не изменилось — все также проходили занятия, ученики зубрили малопонятные тексты. Только на одного ученика стало меньше.
                    Андрей не смог сдержаться и  спросил после занятий у наставника Тараса:
                    — Что вы сделали с Евгением?
                    Наставник Тарас с интересом посмотрел на смелого мальчика и улыбнулся:
                    — Не волнуйся, у него все будет хорошо.
                    — Он будет жить?
                    — Конечно, и намного лучше, чем ты. Не сомневайся. Он парень смышленый, жаль, что наша наука его не заинтересовала. Таких мы в Резервации не держим. Но он не пропадет. Мы направим его в Монастырь, там нужны охранники, или в Замок, где из таких прытких молодых людей готовят воинов. Не исключено, что вы встретитесь с ним через много-много лет, когда ты закончишь свое обучение. Тебе, кстати, уйти из Резервации не удастся. Мы тебя ни за что не отпустим. Если будешь лениться, мы тебя будем наказывать, может быть, бить. Да так, что тебе будет очень больно. Но, думаю, до этого дело не дойдет. Ты —  любопытный. А таких подгонять палкой не нужно. Их нужно сдерживать.

* * *

                    Прошло всего несколько месяцев, и Андрей постепенно привык к своему новому житью-бытью. А потом наступил день, когда ему впервые стало скучно выслушивать занудливые поучения наставника Тараса и захотелось пропустить занятия. Очень не хватало Евгения, вдвоем было веселее. С новыми ребятами Андрей сдружиться так и не сумел. Ему очень хотелось этого, но когда он представлял себе, как рассказывает своим соученикам о прекрасных звездах и добрых людях, которые на этих звездах обитают, его охватывало чувство обреченности. Он не сомневался, что его обязательно высмеют. Еще меньше Андрею хотелось дружить с девочками, которых обучали отдельно.
                    Не лучше дело обстояло и с самими наставниками. Андрею показалось, что к своей работе они относятся с прохладцей. Их старание было направлено на то, чтобы заставить учеников намертво затвердить определенные положения, а вот желания разобраться, что скрывается за этими важными словами, наставники не поощряли.
                    Было от чего загрустить. Андрей больше не сомневался, что обучение в Резервации не поможет ему разобраться в том, как устроен окружающий мир. А это единственное, что его занимало в последнее время. Ему хотелось узнать что-то такое, чего никто до него не знал. И Андрей стал разочароваться в образовании. Он даже пожалел, что не послушался Евгения, сейчас бы оказался вместе с ним в Замке, познакомился с людьми, которые не на словах, а на деле решают судьбы людей.
                    На его счастье в Резервации появился странный человек из Монастыря, которого, как ему показалось, наставники побаивались. Это был удивительно красивый и стройный человек, хотя и пожилой. У него были потрясающе добрые глаза, нельзя было устоять перед его обаянием. Андрей даже сначала подумал, что тот прибыл со звезд специально по его душу.
                    «О, если бы он взялся за мое образование, я бы  ни за что не подвел его»! — с надеждой думал он.
                    И вот надо же! Исполнилось!
                    Наставник Тарас явно был озадачен, когда сообщил Андрею о том, что его желает видеть монах из Монастыря.
                    — Монах Игнатий желает тебя видеть. Он заметил, что ты безобразничаешь, оставшись без моего контроля?
                    — Нет, что вы, я не сделал ничего плохого, — удивился Андрей.
                    — Почему же монах Игнатий выделяет тебя среди всех твоих товарищей?
                    — Не знаю.
                    — Не забудь рассказать мне, когда узнаешь.

* * *

                    Монах Игнатий встретил Андрея на удивление ласково. Посадил за стол, налил в стакан сладкой ягодной воды. Дал время сделать четыре глотка и только после этого заговорил:
                    — Наставник Тарас говорит, что ты любишь учиться, стараешься. Это очень хорошо. Нам, в Монастыре, нужны способные ребята, — мягко сказал он, когда стало ясно, что Андрей не в силах побороть стеснения. — Хочешь стать образованным?
                    — Очень!
                    — Надеешься попасть в Монастырь?
                    — Да.
                    — Я помогу тебе, если не передумаешь.
                    — Нам рассказали, что у вас есть настоящий телескоп. Больше всего на свете мне хочется смотреть на звезды, чтобы узнать, как они устроены и как возникли. Но я согласен и на другую работу. Если бы вы сказали, какие именно знания ценятся в Монастыре, я бы подготовился.
                    — Похвально, я рад, что встретился с тобой. А теперь расскажи, чему вас обучают в Резервации.
                    — Мы учимся писать, читать и считать. Еще мы заучиваем мудрые древние изречения и пытаемся понять, как прежние люди представляли себе мир. И еще...
                    — Что еще? — Игнатий догадывался, какие занятия Андрею кажутся лишними, но хотел услышать об этом от него самого. — Продолжай.
                    — Нас учат основам рукопашного боя. Мы можем защищаться и голыми руками, и с дубиной, и с ножом, и с мечом.
                    — Тебе не хочется этим заниматься?
                    — Ну почему... У меня эти упражнения получаются хорошо. Я по самообороне один из лучших...
                    — Лучший.
                    — Наверное, но дело в том, что мы в деревне только этим и занимались. Вот и получилось, что я готов к бою лучше, чем остальные.
                    — Без знаний самообороны в нашем мире не прожить. Желаю тебе от всей души, чтобы тебе это умение никогда не пригодилось, но готовым к бою нужно быть всегда.
                    — Я понимаю.
                    — Но на твоем месте я бы больше налегал на чтение.
                    — Спасибо.
                    — Помни, что я буду следить за тобой.
                    — Спасибо.
                    Андрей так и не узнал, выполнил ли свое обещание монах Игнатий. В Резервацию он больше не приезжал.

* * *

                    Повлиял ли визит монаха из Монастыря на учебный план или просто так совпало, но занятия стали явно интереснее. Наставника Тараса словно подменили. Он все чаще проводил теоретические занятия, на которых надо было слушать и запоминать хитрые смысловые закавыки, обычному человеку недоступные. Андрею нравилось, что теперь он, как это и положено образованному человеку, способен говорить о привычных вещах заумно, как никто в деревне не говорил.
                    Вот, например, дождь. Казалось бы, разве можно о нем сказать что-то заумное? Вода, падающая с неба, — вот и все. Каждый в деревне скажет, что после дождя все сухое становится мокрым. На то он и дождь. А наставник Тарас сказал, что дождь — это атмосферное явление. И ученики как будущие наблюдатели или астрономы должны знать об этом, чтобы не спутать в нужный момент небесное явление с атмосферным. Потому что небо — это то, что видят сквозь атмосферу. И отличать одно от другого необходимо сразу, без раздумий. А для этого нужно хорошо учиться.
                    Как ни пытался Андрей разобраться и найти смысл в мудреных словах наставника Тараса, но понял он мало. Другие ребята поступили проще, они запомнили самые важные слова урока: «атмосферное явление» и повторяли их с важным видом, даже не пытаясь понять, что такое «небо», «атмосфера» или явление.
                    Про небо наставник Тарас рассказал на следующем уроке.
                    — Настоящих наблюдателей или астрономов должны интересовать только небесные явления. Но сначала я расскажу вам, что такое небо. Если смотреть вверх, можно увидеть много замечательного. По небу днем медленно движется жаркое Солнце, а ночью маленькие мигающие звезды. А холодная Луна видна иногда днем, но чаще ночью. В небе сверкают молнии и раздаются раскаты грома. С неба идет дождь и с него падают пушистые снежинки. Выйдите в открытое поле и оглянитесь кругом. Красота! Луга, поля, светлые рощи и дремучие леса. А над всем этим богатством  опрокинут небосвод. Но не все, происходящее в небе, интересует нас. Молнии, дождь и снег могут нам только помешать.
                    — Можно задать вопрос? Есть ли какая-нибудь разница между наблюдателями и астрономами? — спросил Андрей.
                    — Работа им предстоит одинаковая: они будут следить за небом, чтобы первыми обнаружить прибытие наших небесных покровителей. Наблюдатели попадут в Замок, а астрономы в Монастырь.
                    — А разве покровители сообщили нам, в каком виде они прибудут к нам? — удивился Андрей. — Как же мы их узнаем?
                    — Это ты о чем? — спросил Наставник Тарас.
                    — А вдруг наши покровители похожи на молнию или снег?
                    — Нет, они похожи на людей, только умнее и добрее. Но это тайна, открыть которую удастся только другим поколениям. Разве что, если повезет, наш Андрей что-то разузнает. И мы будем им гордиться.
                    Андрей покраснел. Иногда похвала хуже ругани. Он привык хорошо делать все, за что брался. Но ожидания других людей часто принуждают человека совершать поступки, которые ему не под силу. Это часто приводит к позорным поражениям. И кончаются такие попытки тем, что и самому становится грустно, и товарищам смотреть в глаза стыдно. Для того папаня и воспитывал в Андрее скромность, чтобы он обходил стороной дела, с которыми не может справиться. Но как откажешься, если на тебя надеется наставник Тарас.

* * *

                    На следующем уроке наставник Тарас рассказал очень важные вещи о будущем житье-бытье, которое наступит для учеников, если они будут хорошо учиться, выполнят требования наставников, и посвятят всю свою жизнь без остатка предстоящей миссии. Слова его Андрей запомнил крепко-накрепко.
                    — Главное для наблюдателя или астронома — зрение. Очень важно, чтобы лучи света попадали в наши глаза, другого способа обнаружения покровителей из космоса мы не знаем. Что бы ни случилось, в первую очередь вы должны защищать свою способность видеть, свои глаза. Пусть вам отрубят руку или ногу — это можно пережить, потому что это не повлияет на способность наблюдать за небом. Смысл вашего существования только в этом. И не нужно роптать, так сложилась ваша судьба. Вы прошли отбор. Значит, избраны. Судьба человечества доверена вам. Отказаться вы не можете. Нет у вас такого права.
                    Некоторые ученики потешно схватились руками за головы, будто бы расстроились из-за того, что их лишают свободы и права выбора. Но для Андрея слова наставника Тараса не стали откровением, он знал о том, что судьба его предопределена и не принадлежит ему больше с самого первого дня пребывания в Резервации. И не испытывал по этому поводу никакого разочарования. Он сам мечтал попасть в Резервацию. И радовался, когда это ему удалось. Прошло несколько лет, но Андрей ни разу не пожалел о том, что стал учеником. Да, он прекрасно понимал, что навсегда потерял свободу выбора, однако вместо нее обрел смысл существования. Теперь он знал, что такое настоящее счастье. И отказаться от пути, предначертанного ему, не мог.
                    — Надо уметь в малом разглядеть большое. Научиться подмечать, казалось бы, незначительные явления, уметь найти их причину, связать их с другими фактами. Вот какие умения понадобятся настоящему наблюдателю или астроному.
                    Наставник Тарас тяжело вздохнул и с сожалением посмотрел на своих учеников.
                    — Мало кто из вас заслужит это высокое звание. Но это не означает, что вам не следует стараться и стремиться к высокой цели.
                    Андрей не выдержал и спросил:
                    — А если нашего зрения будет недостаточно?
                    — Говорят, что кроме лучей света есть другие, которые мы видеть не можем. Но святой Иероним считал, что так и должно быть, что в этом наше преимущество, которое позволит отделить покровителей от жадных захватчиков. Покровители скрываться не будут.
                    — А вдруг глаза нас подведут?
                    — Есть такой закон: если выйти ночью из освещенного помещения смотреть на звездное небо, то можно разглядеть только самые яркие звезды. Чтобы обнаружить более слабые объекты, — а покровители действительно будут вести себя скромно, без лишнего света и шума, —  нужно правильно приготовить глаза для наблюдений. Обязательно вечером займемся этим на практических занятиях.
                    К каждодневным практическим занятиям Андрей относился ответственно, он понимал, что все эти нелепые вещи, которые наставник Тарас заставлял проделывать своих учеников, обязательно понадобятся во взрослой трудовой деятельности. Боевые противоборства, чтение незнакомых текстов, вычисление высоты и азимута звезд. И, главное, наведение на них трубы телескопа. Андрей знал, что в Мире святого Иеронима настоящий телескоп установлен в Монастыре, им пользуются астрономы, а в Замке только маленький универсальный. В Резервации наставники изготовили хороший макет. Трубу можно было направлять в нужную точку с помощью специальных колесиков. Ученики старательно тренировались на этом макете долгими часами, чтобы довести свои движения до совершенства.
                    Летели годы обучения, Андрей чувствовал, что почти готов к практической работе. Впрочем, он относился к приобретенным знаниям с некоторым сомнением. Он чувствовал, что ему обязательно нужно познакомиться с какой-то крошечной частью знания, без которой все остальные не могут привести к настоящему успеху. Андрей ждал, когда наставник Тарас познакомит своих учеников с этим главным знанием. Но, в конце концов, понял, что есть тайны, которые нельзя доверить всем ученикам, они должны быть известны только избранным. Андрей догадался, что ему придется пройти еще один отбор, самый важный. И случится это в последний день, когда обучение в Резервации будет уже закончено. Так и произошло.


Глава 4
Дорога в Монастырь


                    Каждое утро для учеников начиналось одинаково — наставник Тарас выстраивал их в ровную линейку и заставлял дежурного произносить благодарственные слова.
                    Андрей не любил эту церемонию, всякий раз во время нее он вспоминал о родителях, которые и помыслить не могут о роскоши, выпавшей на его долю. И все-таки и он выходил из строя, когда наступала его очередь дежурить, а куда денешься, и произносил привычно и заученно, вот уже семь лет:
                    — Примите благодарность, о дорогие нашему сердцу наставники, готовящих для нас, отобранных для великой миссии подростков, лучшую долю. Только по вашей милости мы накормлены, напоены, одеты, обуты и обогреты. Вы обучаете нас древним премудростям, учите читать, писать и считать. Сможем ли мы отплатить за вашу доброту в полной мере? Да! Поскольку это дело чести. Торжественно обещаем, что будем верны своим наставникам до последнего нашего дня.
                    Ученики хором повторили:
                    — Будем верны своим наставникам до последнего нашего дня.
                    — Хорошо, — растроганно сказал наставник Тарас. Благодарственное слово, как всегда, заставило трепетать его душу своей проникновенностью. — А теперь за дело!
                    После легкого завтрака начинались занятия. Учиться Андрей любил. Наверное, поэтому семь лет зубрежки пролетели для него так стремительно. Он быстро научился читать, писать и считать. В этих науках ему не было равных. Наставник Тарас, вне всяких сомнений, отмечал успехи Андрея и посматривал на него с нескрываемой надеждой.
                    Некоторые ребята лучше Андрея запоминали отрывки древнего знания. Но смысл заученного оставался для них темен. Всякий раз, когда кто-то из памятливых учеников блестяще — слово в слово — произносил определение очередной мудрости, а потом не мог разумно объяснить, о чем идет речь, наставник Тарас говорил одну и ту же фразу:
                    — Недосмотрели монахи, разве так достойного для нашего великого дела отыщешь?
                    За семь лет Андрей слышал эти слова сотни раз. Ему давно хотелось спросить: «Достойного чего»? Но не решался. Знал, что рано или поздно он узнает об этом. Тем более, он понимал, что обучение подходит к концу. Объявить об этом могут в любой момент. И то верно — ему уже исполнилось девятнадцать лет.
                    Но когда это все-таки произошло, и наставник объявил, что они больше не ученики, для Андрея, как и для остальных, это оказалось неожиданным:
                    — Сегодня великий день. Я закончил ваше обучение. Все знания, которые я мог передать, доведены до вашего сведения. Пройдет несколько дней и ваша судьба будет окончательно решена. Вам будет указано место будущей работы и поставлена конкретная задача. Каждому своя. Так начинается взрослая жизнь. С вас будут спрашивать строже, чем делал это я. Придется отработать продукты, которые вам скормили за долгие годы обучения.
                    Для большинства учеников это сообщение было подобно ужасной личной катастрофе. О привычной жизни можно было забыть. Никто не посмел задавать вопросы, ученики, понурив головы, побрели к двери.
                    — Андрей, останься! — приказал Наставник Тарас, его голос дрожал.
                    Когда за последним учеником захлопнулась дверь, он положил руку на плечо Андрея. Никогда прежде такого не было. Это был знак особого отношения.
                    — Завтра к нам прибудут гости из Монастыря. Будут отбирать для себя подходящих работников. Хотелось бы, чтобы выбрали тебя. Я — всего лишь наставник. Но хочу, чтобы жизнь не прошла без пользы. Ты, Андрей, моя главная надежда. Если сумеешь проявить свои дарования полностью, если выстоишь, не дрогнешь перед жестокими испытаниями, которые выпадут на твою долю, значит, окажется, что и я добился успеха и жизнь прожил не напрасно.
                    — Обо мне вспомнил монах Игнатий? — с надеждой спросил Андрей.
                    Наставник Тарас в замешательстве опустил голову.
                    — Он о тебе и не забывал. Все семь лет я посылал в Монастырь подробные отчеты о твоих успехах и провалах. Насколько я понял, интерес к тебе не пропал.
                    Андрей покраснел до корней волос. Ему было приятно услышать добрые слова.
                    — Я привык сам отвечать за свои дела, — продолжил наставник Тарас. — А вот получается, что моя судьба целиком в твоих руках. Ты — результат моей работы. Ничего другого себе в заслугу я поставить не могу. Я хочу, чтобы обо мне помнили, как о наставнике, который обучал тебя...
                    Андрей растерялся, он не знал, что ответить. Но наставник Тарас не заметил его смущения.
                    — Монахи обязательно станут задавать тебе каверзные вопросы. Но я предупредил их, что на любой вопрос, каким бы коварным он не был, ответ ты найдешь. Даже если они не будут способны понять его смысл сразу, без долгих раздумий. Не подведи меня.
                    Андрей кивнул.
                    — Вот тебе документ, на занятиях мы его не читали. Посмотри, может быть, тебе пригодится.
                    Наставник Тарас передал Андрею старинную рукопись, его руки слегка дрожали от волнения. Это было тем более удивительно, что подобных чувств от своего наставника Андрей не ожидал. Он вдруг понял, что наступает новый этап его жизни. И вряд ли спокойный и обеспеченный.     И если наставник Тарас переживает за него и говорит о предстоящих испытаниях, значит, и ему есть о чем беспокоиться.
                    — Желаю тебе удачи!
                    — Спасибо, — ответил Андрей.
                    — Если не поймешь, о чем тут написано, не переживай, просто запомни. Обязательно наступит время, когда тебе все станет ясно. Вот и помянешь меня добрым словом.

* * *

                    Странный это был документ. Загадочный. Непонятный. Андрей думал, что в нем будет рассказано о секретных приемах наблюдения за небом, о которых нельзя поведать всем ученикам без разбора, а только тем, кто пройдет испытания и получит право называться наблюдателем или астрономом. Но речь шла о загадочных событиях, понять которые Андрею было не под силу.
                    Честно говоря, наставник Тарас так часто в последнее время хвалил Андрея, что он и сам стал верить в то, что годы обучения сделали его умным человеком. Лучшим способом отделаться от этого заблуждения и побороть преувеличенное представление о личной значимости, было прочитать этот документ и убедиться в том, что ума у него не очень много. Во всяком случае, меньше, чем у людей, под попечение которых он совсем скоро попадет.
                    Последний урок наставника Тараса получился просто замечательным. Андрей на всю жизнь запомнил: сначала надо сделать что-то или разобраться с какой-нибудь загадкой или неясностью, а потом задирать нос. А еще лучше не задирать нос вообще. Толку от этого все равно нет никакого.
                    Он пять раз внимательно прочитал документ, однако понять сумел совсем немногое. О некоторых вещах он слышал в первый раз и не понимал, что они означают. Ему требовалась помощь, которую ему никто оказать не мог, поэтому он решил воспользоваться советом наставника Тараса и просто запомнить текст.
                    О Вонючем рассвете он что-то такое слышал, но ничего конкретного у него в голове не отложилось. Знал только, что именно после того как случился Вонючий рассвет, власть над людьми перешла к Наблюдателям из Замка и появился Монастырь со своими астрономами.
                    Из документа Андрей узнал, что до Катастрофы, так еще иногда называют Вонючий рассвет, люди жили по-другому, не так как сейчас, а в больших городах. И было их так много, что хаты приходилось строить прямо на крышах соседей. Бывали случаи, когда таких надстроек было больше десяти. У них не было недостатка в пище, потому что им на помощь приходила какая-то химия и удобрения. Атмосфера (Андрей обрадовался, что встретил знакомое слово) впитывала вредные вещества, совсем малые количества которых действовали на людей так, что те забывали, где находятся, и кто они такие. И когда все люди надышались этой гадостью, привычный их мир рухнул, и наступила Катастрофа, которую правильнее называть Вонючим рассветом. Автор документа, имени которого история не сохранила, высказывал смелое предположение, что долгожданные небесные покровители помогут очистить атмосферу от вредных веществ и вернут всех-всех в прежний прекрасный мир.
                    Андрей не знал, как относиться к этой истории. Она больше напоминала деревенские сказки, которые маманя рассказывала ему в детстве. И все-таки один важный вывод он сумел сделать: не важно, правда это или нет, но наблюдатели и астрономы понадобятся все равно, кто-то должен обнаружить прибывших покровителей. А дальше остается только надеяться на удачу.
                    Это была хорошая догадка, и он уснул, уверенный в том, что все будет хорошо.

* * *

                    Утром Андрей почувствовал, что его настойчиво трясут за плечо, он открыл глаза и увидел склонившегося над ним монаха.
                    — Поднимайся, паренек, — сказал он строго. — Пора отправляться в путь. В Монастыре не любят ждать. Там в почете дисциплина. Даю тебе десять минут на сборы.
                    Андрей вспомнил, как вчера в Резервацию прибыл отряд из Монастыря. Монахи, по одним им понятным критериям, отобрали трех учеников. Слава Богу, что он оказался в числе избранных. Это значит, что теперь он станет астрономом. До сих пор он не признавался даже себе, насколько важно для него было попасть в число отобранных. Почему-то он решил, что в Монастыре ему будут рады. Наверное, так и не забыл монаха Игнатия и надеялся, что тот поможет привыкнуть к новой жизни.
                    Наставник Тарас простился с ним вчера, больше ничто не удерживало его в Резервации. Со старой и привычной жизнью придется распрощаться навсегда. Неожиданно он окончательно и бесповоротно стал взрослым. Сознавать это было удивительно приятно. Андрей почему-то был уверен, что монахам не придется жалеть о том, что они выбрали его. В своих силах он был уверен. Его хорошо обучили. Он умеет читать. Пишет почти без ошибок... Остальное будет зависеть от него самого. Он обязательно принесет пользу Монастырю, добьется успеха, справится с любым заданием, каким бы сложным оно ни было!
                    Андрей решительно поднялся  со скамьи, надел портки и рубаху, протер глаза кулаками. От одной мысли, что вскоре он попадет в незнакомый чужой мир, который отныне станет ему родным, Андрей почувствовал себя абсолютно счастливым человеком.
                    — Я готов!
                    — Дорога предстоит не близкая, надо поспешить, — мрачно сказал монах, привешивая себе на пояс ножны с коротким мечом.
                    Андрей с удивлением посмотрел на него. Так близко боевое оружие ему еще видеть не приходилось.
                    Монах перехватил его взгляд, засмеялся.
                    — Тебе, паренек, еще предстоит узнать очень много удивительного и поучительного, прежде чем ты сможешь приносить Монастырю пользу, — сказал он, с интересом рассматривая Андрея. — Мир за пределами Резервации крайне жесток и не так благороден, как ты, наверное, думаешь. Там много боли, жестокости и грязи. Моли Бога, чтобы мы смогли добраться до Монастыря без проблем. Если случится беда, и мы встретимся с плохими людьми, придется пустить в дело наши мечи. В Монастыре тебе обязательно понравится, как образованный человек, ты будешь отгорожен от нужд мира еще сильнее, чем здесь, в Резервации. Не жизнь, а сахар — сиди, работай, в ус не дуй!
                    Со стороны реки раздались призывные крики.
                    — Это нас зовут. Пошли.
                    — Почему нас не провожают наставники? Мне было бы спокойнее, если бы я увидел их еще раз. Не хочу быть неблагодарным.
                    — Даст Бог, ты с ними еще увидишься...

* * *

                    Монах шел очень быстро, в Резервации никто так не ходил — не было необходимости. Андрей старался не отстать, ему приходилось бежать трусцой. Почему-то это наполняло его сердце радостью. Теперь придется все-все делать быстро-быстро. Неужели монахи никогда не устают и не ленятся? И астрономы тоже?
                    «Вот с какого странного открытия началась моя новая жизнь», — подумал он с удивлением.
                    На берегу их ожидал отряд, готовый к походу. Шесть монахов, вооруженных не хуже наемников из Замка, кучер и два ученика, которых, наверное, уже через несколько дней  можно будет называть астрономами.
                    Ученики стояли, понуро склонив головы, перемены их не радовали. Андрей хорошо знал подростков, которых отобрали вместе с ним. Одного звали Николаем, а другого Геной. Впрочем, близкими друзьями они не были. Здоровались, конечно, и болтали о пустяках, но не более того. После того, как Евгений покинул Резервацию, Андрей так и не удосужился завести настоящего друга. Он надеялся, что теперь все будет по-другому. Общие заботы сближают. Но к грядущим переменам еще предстояло привыкнуть.
                    Старший монах заметил, что ученики напуганы, и постарался успокоить их:
                    — Советую поскорее забыть о жизни в Резервации. Она для вас отныне столь же далека как Луна. Нельзя войти в одну и ту же реку дважды. Думайте о будущем, в этом больше проку. Помнить следует только знания, которые вам дали наставники. А теперь помойте свои лица речной водой и пальцем почистите зубы. Отныне вы будете это делать каждое утро.

* * *

                    К удивлению Андрея, отряд передвигался медленно. Ученики расположились на телеге. Три монаха на конях двигались впереди, еще трое сзади. Каждые два часа устраивали получасовые привалы. Когда пришло время обеда, остановились на два часа. Выбрали удобное место возле небольшого озерца. Ученики не удержались и искупались. Монахи смотрели на них с плохо скрываемой иронией. Юноши забавляли их.
                    Ребята расположились на берегу, необходимо было обсохнуть на солнышке. Сначала лежали молча, потом завели неторопливый разговор. Начали, как всегда, с пустяков. Обсудили температуру воды, согласились с тем, что обед, которым их накормили монахи, был намного вкуснее, чем обычный в Резервации. Но каждый из них понимал, что отныне они друг для друга самые близкие люди, так получилось. В Монастыре им придется начинать жить с чистого листа. Для начала нужно было научиться говорить о серьезных вещах, как положено взрослым людям. Андрей решил попробовать.
                    — Рады, что стали астрономами? — спросил он.
                    Гена от неожиданности расхохотался и долго не мог успокоиться.
                    — Нет, конечно, — сказал он, наконец. — Мне это не нужно.
                    — Почему? — удивился Андрей.
                    — У меня нет твоего таланта и страсти к наблюдениям. Моя душа стремится к совсем другой деятельности.
                    — А зачем же ты согласился отправиться в Монастырь?
     Монахи не взяли бы тебя против воли.
                    — Я очень хочу попасть в Монастырь. Образованный человек там без работы не останется. И это не обязательно астрономия.
                    — Чем же ты хочешь заниматься?
                    — Я хочу торговать яблоками.
                    — Разве это мечта для образованного человека?
                    — А чем тебе не нравится торговля? Яблоки, как мне известно, ты есть любишь. При мне, по крайней мере, ни разу не отказывался, когда появлялась возможность. А как яблочки попадают на обеденный стол, наверняка, не задумывался. Для этого многие очень достойные люди должны были, как следует, поработать. Сначала крестьяне сажают яблони, заботятся о них, ухаживают, поливают при засухе и спасают от вредителей. Потом собирают урожай. И вот тут к ним на помощь прибывают из Монастыря специально обученные люди (если повезет, одним из них стану и я). Они скупают приготовленные для торговли яблоки или меняют на нужные крестьянам товары, отвозят в Монастырь, где хранят их на складах и только потом доставляют любителям откушать вкусных яблочек. Вот эта работа по мне.
                    Ничего возразить Андрей не смог. Гена имел право торговать яблоками. Насильно загонять его в астрономы, само собой, никто не собирался. Скорее всего, монахи заранее знали о пристрастиях Гены, и он им понадобился именно как торговец.
                    Николай выслушал признание товарища с грустью. Ему было стыдно признаваться в своих тайных намерениях. Но какие секреты могут быть между друзьями.
                    — А я ведь тоже ищу другую работу, — сказал он и закрыл лицо руками. — Не ругай меня, Андрей.
                    — А я-то что?
                    — Ты единственный из нас хочешь стать астрономом. Мы тебе в друзья не годимся.
                    — Ерунда. Работа — работой, а друзья человеку нужны обязательно.
                    — Но ты даже не спросил, почему мне по ночам не хочется смотреть в трубу.
                    — Если это важно — сам расскажешь.
                    — Я люблю рукописи и книги. Рассчитываю получить работу в библиотеке Монастыря. Иногда закрываю глаза и представляю, как оказываюсь один на один с огромным количеством человеческой мудрости, запечатленной на бумажных листах. Мне надо прочитать все сохранившиеся книги, а наиболее выдающие из них скопировать, чтобы как можно больше людей познакомились с ними. Для меня это самая благородная цель, которую только может поставить перед собой человек.
                    — А я мечтаю добраться до настоящего телескопа.
                    Николай и Гена немедленно успокоились, поняли, что их не будут ругать.
                    — От тебя, Андрей, никто ничего другого и не ожидал! Ты же у нас помешанный на небе человек, — сказал Гена.
                    Николай кивнул в знак согласия.

* * *

                    Солнце неуклонно опускалось к горизонту. Стало зябко и неуютно. Сумерки далеко не самое лучшее время для путешествий. Ехать по едва различимой и днем дороге в полной темноте было страшновато. На небе появилась Луна в последней четверти, глупо было ждать от бледного узкого серпика достаточного освещения.
                    — Не волнуйтесь, — сказал монах. — Мы заночуем в ближайшей деревне, осталось проехать совсем немного. Ночью здесь небезопасно.
                    Внезапно отряд остановился.
                    — Что случилось? — спросил Андрей.
                    — Тихо. Молчи, — прошептал монах.
                    Он отложил вожжи и крепко сжал в руках короткий боевой меч. Только после этого Андрей заметил, что к ним приближается группа вооруженных всадников.
                    — Кто это?
                    — Наемники из Замка, — ответил монах.
                    — Они нас убьют?
                    — Пусть попробуют. Но вот что я тебе скажу, если начнется заваруха, сиди тихо, не встревай, голоса не подавай. Если наемники нас одолеют, не переживай, подчинись грубой силе и отправляйся в Замок. Монахи все равно тебя отобьют, рано или поздно, потому что ты принадлежишь Монастырю. Но чтобы вас захватили в плен, наемникам придется уничтожить нас, вашу охрану, а сделать это будет не просто. Мы, знаешь ли, мечами орудовать научены с детства. Наемникам с нами не справиться. Доставим вас в лучшем виде. Потом, когда привыкнешь к жизни в Монастыре, будешь приходить ко мне на тренировки, научу тебя приемчикам.
                    — А как я вас найду?
                    — Я тебя сам отыщу. А зовут меня Никодимом.
                    В этот момент раздался громкий крик часового:
                    — Стоять. Доложите, кто такие?
                    Наемники остановились в десяти метрах от обоза. Один из них подъехал ближе, на переговоры.
                    — Не сметь чинить преград Особому отряду короля Наблюдателей Генриха, — выкрикнул он.
                    — Проезжайте мимо. Мы договоренности чтим, — ответил Никодим.
                    — Сначала доложите, кто вы такие.
                    — Мы посланники Монастыря, сопровождаем группу образованных из Резервации к месту назначения.
                    — Вот как. И мы направляемся в Резервацию за новым пополнением. Если окажется, что вы перехватили наших новобранцев, смерть вы сейчас примите жуткую.
                    — Мы забрали свое. Чужого нам не нужно.
                    — Назовите имена ваших образованных.
                    — Это можно. Гена, Николай и Андрей.
                    — На этих мы не претендуем.
                    — Вот и прекрасно. Взаимных претензий нет, пора расходиться.
                    — У меня нет возражений.
                    Черные всадники проехали мимо телеги. На учеников они даже не взглянули. Монах Никодим отложил меч и взял в руки вожжи. Можно было продолжать путь. Через пятнадцать минут, как и было обещано, показалась деревушка. Отряд устроился на ночевку в доме старосты. Андрей долго не мог заснуть. Встреча с наемниками для него оказалась полной неожиданностью. Он вспомнил, как наставник Тарас предупреждал его о том, что мир вне Резервации жесток и коварен. Смириться с этим было очень сложно. Легче было верить, что властители будут ценить его знания и способности. Столько лет было потрачено на обучение, разумно было предположить, что использовать его по назначению выгодно и Монастырю, и Замку. Но Андрей понимал, что от смерти его отделял сущий пустяк: если бы Никодим не сумел избежать недоразумения, могла начаться кровавая разборка. А ведь наемники могли атаковать, не вступая в переговоры. Странно все это.
                    На всю жизнь он запомнил полученные уроки. Нужно быть осторожным, рано или поздно наступит момент, когда жизнь будет зависеть только от умения защищаться. И работать ему придется не за страх, а за совесть, только так он сможет рассчитывать, что его оставят в Монастыре. Нужно будет сократить свое общение с внешним миром до минимума, так уж его судьба сложилась. Впредь ему придется  вести замкнутый, уединенный образ жизни. Как и положено настоящему астроному.
                    Он посмотрел на безмятежно сопящих ребят и впервые позавидовал их спокойствию. В бесконечных испытаниях и опасностях, преследовавших обитателей Монастыря (а сомневаться в том, что так оно и есть, не приходилось), они не видели ничего чрезвычайного, для них это было нормальным течением жизни. Потому что они не были астрономами.


Глава 5
Монастырь


                    Утром поднялись рано. Никодим объяснил, что надо поспешить, если поставить перед собой цель добраться до Монастыря к обеду. Андрей успокоился и, посмеиваясь, выслушал веселые истории, которые рассказывал Гена. Оказалось, что он изрядный балагур. Можно было не сомневаться, что с его талантами, он обязательно сумеет организовать выгодную торговлю яблоками. Солнце было очень высоко, когда на горизонте показался Монастырь. Ничего прекраснее Андрей до сих пор не видел. На довольно высоком холме гордо размещалась увенчанная шпилем квадратная громада Главного здания. Поблизости от него сверкали под лучами яркого солнца купола наблюдательных башен. Могучие оборонительные стены не оставляли сомнений в том, что любой наскок врага будет отбит. Андрей был потрясен. Он был счастлив, что его посчитали достойным стать астрономом. От одной мысли, что он скоро своими глазами увидит настоящий телескоп, у него закружилась голова. Андрей оказался в этом удивительном месте, значит, долгие годы обучения не были напрасными.
                    Впрочем, попасть в Монастырь было совсем не просто. Оказалось, что дорогу преграждает широкий ров, до краев заполненный мутной водой. Охрана не пожелала опускать навесной мост. Переговоры заняли целый час. Требовали пароль и еще какие-то доказательства благонадежности.
                    Наконец, проблемы были решены. На оборонительной стене появился строгий человек в длинном черном плаще и распорядился пропустить отряд в Монастырь. Никто не осмелился оспорить его приказ.
                    — Кто это? — спросил Андрей.
                    — Высокочтимый д'Иванов, — ответил Никодим. — Он возглавляет духовную службу безопасности Монастыря. Без его разрешения нас бы ни за что не пропустили. Д'Иванов должен был лично удостовериться, что среди  нас нет черных магов или шпионов короля Генриха.
                    — И как это ему удалось? — удивился Андрей. — Он даже не поговорил с нами, только посмотрел и то — издали?
                    — Есть вещи, о которых лучше не знать, — ответил монах уклончиво. — Известно, что ему достаточно одного взгляда. А вот как он это проделывает — не знаю. Может быть, если тебе, Андрей, удастся проявить себя с хорошей стороны, и д'Иванов вдруг посчитает тебя достойным, он и расскажет о своем умении. Но что-то я сомневаюсь, вряд ли вы найдете с ним общий язык. Слишком уж вы разные. Вот и я не могу похвастаться особой близостью к столь важной и влиятельной особе. Да мне это и не нужно. Лучше я на своем месте покажу свою прыть. Мое дело простое — рисковать жизнью, доставлять из Резервации обученных парней, вроде тебя, и защищать Монастырь от набегов врагов. Вот когда я был молод, меня тоже тянуло к наблюдательным башням! Были и у меня свои идеи и надежды. Но не вышло, не доверили, в таком важном деле как наблюдение за небом многое зависит от удачи. Тебе везение тоже не помешает.
                    Андрей смиренно потупил взор.
                    — Что-то не так? — спросил Никодим.
                    — На везение я рассчитывать не могу.
                    — Почему это? — удивился монах. — Ты еще ничего в жизни не попробовал. Не сумел до конца познать свое предназначение. Здесь, в Монастыре, ты начнешь свою жизнь заново. Никто не может предсказать, какая сторона твоей натуры раскроется в ближайшее время. Зависит это от удачи и помощи высокочтимых.
                    Никодим был Андрею симпатичен. Ему нужно было кому-то довериться, найти человека, который придет на помощь, если случится беда. Или поможет разобраться в себе. На новом месте без помощи опытного человека не обойдешься.
                    — Есть у меня недостаток, который любому везению преграду поставит. Мое любопытство. Слишком часто я не могу сдержаться и задаю вопросы, когда правильнее было бы промолчать. Вот сейчас спросил про высокочтимого д'Иванова. А ведь знаю, что без разрешения вести себя нужно скромнее.
                    — Ошибаешься, Андрей, — усмехнулся Никодим. — Высокочтимые примечают любопытных. Главное, чтобы вопросы ты задавал правильные. Я тебя недавно знаю, но считаю, что у тебя с этим делом все в порядке. Хорошие вопросы задаешь. Не хочу загадывать, но мне кажется, что астроном из тебя обязательно получится. Будешь работать в наблюдательной башне. Да не простым сотрудником, а каким-нибудь начальником. Помяни мое слово!
                    — Спасибо за теплые слова, но я пока — никто. Это я понимаю. Неизвестно даже, оставят ли меня в Монастыре. Даже мечтать о наблюдениях, не имею права. Захотят ли высокочтимые разговаривать со мной? Я не знаю, какую роль они для меня приготовили. У меня в Монастыре нет знакомых. Вот если бы я мог рассчитывать на помощь людей, которых назвал бы друзьями. Понимаю, что это непростительная наглость с моей стороны предлагать вам дружбу. Вы — монах, а я всего лишь простой парень, стремящийся к славе и подвигам. Но вы отнеслись ко мне по-человечески. И я как брошенный ребенок ищу у вас защиты.
                    — Запомни на будущее, Андрей, в Монастыре часто самые, казалось бы, очевидные знакомства оказываются вывернутыми наизнанку, — усмехнулся Никодим. — Мне почему-то кажется, что быть тебе знаменитым. И когда это произойдет, хочется оказаться поблизости, погреться в лучах твоей славы. Так что еще неизвестно, кто у кого помощи и защиты будет просить. Дружбу твою я принимаю. И со своей стороны сделаю для тебя все, что смогу. Если помнишь, я обещал научить тебя боевым приемам рукопашного боя. Боюсь, что однажды тебе это умение пригодится. Есть у нас внешние враги, есть и внутренние. На всякий случай меч в руках надо держать крепко, от этого умения будет тебе только польза.

* * *

                    Андрея поселили в маленькой комнатке с круглым окном, больше похожей на келью отшельника, чем на жилье образованного человека. Особого внимания к своей скромной персоне Андрей не почувствовал. В свое время наставник Тарас говорил, что к образованным в Монастыре относятся почтительно и с уважением. Ничего подобного! Неразговорчивый монах проводил Андрея до кельи, коротко приказал не покидать своего жилища без специального разрешения, после чего ушел, даже не удосужившись назвать свое имя.
                    Да уж, встречу нельзя было назвать теплой.
                    Однако всегда можно обнаружить что-то хорошее в любой ситуации. Андрей воспользовался тем, что впервые за многие годы его оставили в покое, и выспался в своей новой кровати. Ему раньше и в голову не приходило, что обычный сон может доставлять такое удовольствие! Еще бы, впервые за многие годы его никто не разбудил!
                    Андрей открыл глаза и почувствовал себя счастливым и бодрым. Ему даже пришлось убеждать себя в том, что он и в самом деле находится в Монастыре. Обстановка в его келье была на удивление привычной. Та же мебель, что и в Резервации — кровать, тумбочка, полки для личных вещей, табуреты. Даже одеяло и подушка выглядели так, словно он привез их с собой.
                    Он встал, сделал зарядку, как привык в Резервации, и стал ждать дальнейших событий.
                    Уже через полчаса в келью заглянул монах и пригласил Андрея на завтрак. Деликатесов не предложили, пища была привычной: кусок хлеба, немного маслица и кисель из ревеня.
                    Покончив с едой, Андрей спросил у монаха:
                    — Что мне делать дальше?
                    — Пойдешь со мной, — ответил монах, с интересом посмотрев на Андрея. — Тут такое дело, молодой человек, вызывает тебя высокочтимый Игнатий. Говорить с тобой желает. Не знаю, что и сказать... Непонятно, как дело обернется... Многие из наших предпочитают держаться от высокочтимых на расстоянии. Вот и я не хотел бы сейчас оказаться на твоем месте. Слишком уж высоко ты взлетел. Больно падать будет.

* * *

                    Они направились к Главному зданию. Охрана была предупреждена и пропустила их без лишних переговоров. Андрей чувствовал себя уверенно. То, что Игнатий был не монахом, а высокочтимым, Андрея не смутило. Наоборот. Наставник Тарас рассказывал, что Игнатий был лично заинтересован в его судьбе, так что нетрудно догадаться, что он захочет поговорить с новичком. И лучше, чтобы это произошло как можно раньше. Сам Андрей ждал от этой встречи только хорошего. Ему не терпелось приступить к настоящей работе. Они шли по мрачному и холодному каменному коридору. Андрею было интересно узнать, какие обязанности ему поручат. Неужели сразу доверят ночные наблюдения? И лишь у двери кабинета он подумал о том, высокочтимый Игнатий может устроить очередной экзамен. И задаст вопросы, на которые он не сможет дать ответы. И все. Провал неминуемо обернется катастрофой.
                    Сопровождавший Андрея монах доложил о прибытии и довольно ощутимо подтолкнул его в открытую дверь. Сам остался в коридоре. Получилось, что Андрей оказался в кабинете прежде, чем успел перепугаться. Он огляделся. Никогда еще ему не приходилось находиться в таких роскошных помещениях. На полу толстый половик. Вдоль стен изящная мебель, которую изготовили истинные мастера. Внимание сразу же привлекли книжные полки, на которых обнаружилось штук десять настоящих книг. На стене висело изображение какого-то серьезного лысого человека. Андрей сообразил, что это настоящая картина, о существовании которых ему приходилось слышать еще в деревне. За столом, в удобном кресле сидел не старый еще человек и что-то писал.
                    — Здравствуйте, — сказал Андрей.
                    — Сейчас. Разреши закончить предложение.
                    Несколько минут пришлось подождать. Но вот человек отложил перо, встал, подошел к Андрею и радостно обнял его, приветливо похлопывая по спине.
                    — Здравствуй, Андрей, с прибытием. Рад тебя видеть. Хорошо устроился?
                    Теперь сомнений в том, что это и есть высокочтимый Игнатий, не осталось. По правде говоря, вспомнить его было не просто. Он и видел-то Игнатия только раз, семь лет назад. С тех пор много времени прошло, сам бы Андрей его не узнал. Воспоминание осталось смутное, если бы наставник Тарас иногда не напоминал о нем, то Андрей давно бы забыл о его существовании.
                    — Спасибо. Неужели вы знаете, кто я такой?
                    — Ты всегда был под моим присмотром. Я довольно часто приезжал в Резервацию по делам. Тайно, конечно. Моя работа — искать способных ребят, из которых могут вырасти полезные для Монастыря люди. Ты сразу стал подавать надежды, видно было, что из тебя выйдет толк. Все семь лет наставник Тарас подробно докладывал о твоих успехах. А я составлял программу твоего обучения.
                    — Почему именно моего?
                    — У каждого человека есть свои таланты. Обучение — дело индивидуальное. Важно было развить твои лучшие качества. И не дурить голову знаниями, которые тебе потом не пригодятся.
                    — Значит, вы сразу выбрали меня, и у других ребят не было никаких шансов?
                    — Ну почему же. По всякому бывает, мы никогда не делаем ставку на одного мальчика. У тебя были достойные конкуренты. Но когда речь идет о нуждах Монастыря, личные пристрастия значения не имеют. В этом смысле, шансы у всех были одинаковые. И отбор не ограничивался только экзаменами и зачетами. Вы соревновались между собой каждый день, даже не подозревая об этом.
                    — И вы выбрали меня?
                    — Да. И решение было принято в последний день. Для работы в Монастыре отбирают только самых лучших.
                    — Спасибо.
                    — Скажи мне лучше, ты согласен стать астрономом?
                    — Ничего в жизни я не желаю больше.
                    — Отлично ответил!
                    — Я не подведу вас!
                    Вот и все. Мечта Андрея исполнилась. Он добился своей мечты. Дело за малым, отныне ему каждый день придется самоотверженным трудом доказывать, что он достоин великой чести называться астрономом. Нужно будет много и напряженно работать. Что ж, он готов.
                    — Завтра к тебе придет сотрудник Игорь, он покажет твое рабочее место и даст первое задание. А сейчас я хочу сказать тебе то, о чем ни один наставник не посмел бы заикнуться. Я должен это сделать, потому что заботиться о тебе мой долг. Трудно тебе, Андрей, будет в Монастыре.
                    — Почему?
                    — Взрослая жизнь весьма отличается от той, к которой ты привык в Резервации. Там люди работали на учеников. Наставники, охрана  и хозяйственные люди, вся жизнь их была посвящена одному — сделать из вас образованных людей. А здесь все по-другому. Люди — они разные. Некоторые из них очень странные и не всегда их поступки можно назвать нравственными. Ты слишком открыт и привык тому, что все без исключения относятся к тебе с пониманием. Здесь, в Монастыре, большинству людей до тебя не будет никакого дела, а найдутся и те, кто возненавидит тебя. Не потому, что ты сделал им что-то плохое, просто они решат, что ты занимаешь их место. Тебя обязательно попробуют использовать в своих целях. Из жадности. Ты умеешь жить рядом с недругами?
                    — Нет.
                    — Придется научиться. Слышал, что монах Никодим обещал обучить тебя приемам рукопашного боя. Очень полезный навык. Драться приходится редко, но постоять за себя нужно уметь.
                    — В Монастыре мало хороших людей?
                    — Разве ты сумеешь отличить хорошего человека от плохого? Хороших людей много, и они обязательно тебе помогут. А вот если столкнешься с темными, то придется тебе не сладко. Я и Никодим, конечно, будем рядом. Но может так случиться, что тебе придется защищаться самому. Будь готов и не верь сладким речам.
                    — Темные захотят использовать меня?
                    — Они попытаются сорвать твою работу.
                    — Но почему?
                    — Это понятно, они хотели бы поставить на твое место своего человека.
                    — Зачем?
                    — Им нужна власть над Монастырем.
                    — Но как я или человек, который меня заменит, можем помочь темным захватить власть?
                    — Магистр ищет молодого сотрудника, из которого, со временем, получится настоящий астроном. Пока самые большие шансы у тебя, Андрей. Если ты станешь близким советником магистра, то сможешь влиять на принятие важных решений. Вот темные, по глупости, и считают, что, заменив тебя, они получат выгоду. Даже звучит глупо. Но как им объяснить это?
                    — Что же мне делать?
                    — Учись и работай! Ты теперь у нас стажер! И не давай себя обмануть.

* * *

                    Все складывалось лучше, чем можно было ожидать. Андрею было приятно сознавать, что к нему, простому парню, прибывшему из Резервации, с такой теплотой отнесся высокочтимый Игнатий, человек, обладавший в Монастыре властью. Наставник Тарас рассказывал, что и раньше новичкам удавалось заслужить расположение высокочтимых, но это случалось довольно редко и только после нескольких лет напряженного труда. Для этого необходимо было усердно работать, проявить умение и доказать свою полезность. Приложить усилия, чтобы их заметили и обратили на них внимание.
                    С Андреем все произошло совсем не так. Его объявили талантом и надеждой еще до того, как он приступил к работе. Это было неправильно. Андрей не мог отделаться от неприятного предчувствия, что как только дело дойдет до серьезного задания, он с позором провалится. Никогда прежде Андрей не испытывал такого мерзкого страха. Он боялся не оправдать явно завышенные чужие ожидания. Сам бы он поостерегся так высоко оценивать свои способности. Слишком рано. Он еще плохо представляет, в чем вообще состоит его работа. Справится ли? Он вспомнил, как утром монах сказал: «Слишком высоко взлетел, больно падать будет. Не хотел бы оказаться на твоем месте». Теперь он понял смысл его слов.
                    В Андрее взыграло природное упрямство. Проиграть может каждый, но заранее сдаваться он не собирался. Он еще поборется. Сделает все, что от него зависит. Если не получится, придется признать поражение. Но он, по крайней мере, будет знать, что попытался. И начинать работать надо прямо сейчас. Самое время вспомнить все, что рассказывали наставники о звездах.
                    К удивлению Андрею, дверь в его келью была открыта. Он осторожно заглянул, никого не увидел. Пожал плечами и вошел внутрь. Только после этого он обнаружил в своей келье симпатичную девушку, подметавшую пол шваброй. Она была поглощена своей работой.
                    — Кто ты, красавица? Как попала в мою келью?
                    Девушка с явным интересом посмотрела на Андрея, чуть заметно улыбнулась.
                    — Меня прислал высокочтимый Игнатий. Я должна следить за чистотой и порядком в твоей келье, чтобы ты, Андрей, не отвлекался на пустяки. Мое дело: подметать пол и убирать пыль, стирать одежду и штопать дырки, готовить еду. Ну и заниматься прочими мелочами по хозяйству.
                    — Понятно. А откуда ты знаешь, как меня зовут?
                    — Ты что, совсем меня не помнишь?
                    — Прости. Кажется, я тебя где-то раньше видел, лицо знакомое, но где, не могу сообразить.
                    — Эх ты! А еще астрономом хочешь стать!
                    — Собственно, меня уже можно называть астрономом, пока, правда, стажером. Но это уже победа. Я ведь только вчера прибыл из Резервации.
                    — Поздравляю!
                    — Спасибо. И все-таки, где мы встречались?
                    — В Резервации, конечно. Я там обучалась в девичьем отряде. Я — Марфа. Теперь вспомнил?
                    — Марфа! Тебя и не узнать, ты очень изменилась. Надо же! Настоящая красавица.
                    — Молодец, рассмотрел, наконец.
                    — Давно тебя не видел.
                    — Да, я уже год как в Монастыре. У девочек обучение сокращенное.
                    — Я слышал.
                    — Но это не значит, что я глупая. Читать, писать и считать я умею не хуже других, говорят, что для прачки этого достаточно.
                    — Вас называют домоправительницами.
                    — Ага. Думают, что красивое название сделает нас счастливыми, и мы смиримся со своей долей. Дудки! Хочу стать сотрудницей Обсерватории. И однажды моя мечта исполнится.
                    — Ты разбираешься в астрономии?
                    — Представь себе, да.
                    — И планету от звезды на небе отличишь?
                    — Легко. Звезды мерцают, а планеты светят ровно. Это из-за того, что звезды, для нашего глаза, всего лишь точки, и любые колебания воздуха влияют на их вид. А планеты кружки, для них эти колебания не страшны.
                    — Молодец!
                    — Шесть лет в Резервации даром не прошли.
                    — Желаю успеха!
                    — В борьбе с грязными рубахами и пылью? Спасибо, конечно. Но я хочу, чтобы ты обучил меня астрономии.
                    — Кто бы со мной позанимался.
                    — У тебя обязательно получится. Ты думаешь, легко было попасть к тебе в прачки? Конкурс был огромный.      Я победила десять девчонок.
                    — Ну и как, не разочаровалась?
                    — Нет. Я тебя еще в Резервации разглядела. Ты умный и красивый. А сейчас стал даже лучше, чем я думала.
                    — Ты тоже хорошая. Это сразу видно.
                    Марфа нахмурилась.
                    — Звучит оскорбительно.
                    — Не понял.
                    — Никогда не говори, что я хорошая. Хочу для тебя быть лучшей и единственной. Так понятнее?
                    Андрей смутился.
                    — Ладно, — сказала Марфа. — Буду приходить к тебе раз в два дня. Но старайся зря грязь не разводить. Лучше поболтаем о чем-нибудь умном. А если понадобится моя помощь, вызывай в любое время. До свидания!

* * *

                    На следующий день сотрудник Игорь провел Андрея в полуподвальное помещение Главного здания.
                    — Пока будешь здесь. Вот тебе листки стандартных отчетов о наблюдениях. Когда все прочитаешь и поймешь принцип, приходи, отведу тебя на пункт наблюдения. Наверное, никогда еще не видел настоящий телескоп? Приготовься, восхитительное зрелище. Сначала, конечно, обалдеешь, а потом привыкнешь. В Резервации должны были научить наводить трубу в нужную точку с помощью колесиков. Это и будет твоей главной задачей.
                    — Неужели это все?
                    — Да. Работа у тебя будет нетрудная: внимательно смотри в трубу и подробно фиксируй в отчете все, что увидишь на небе.
                    — Понял.
                    — И не забывай ни на минуту, что самый страшный наш враг — это наблюдатели из Замка. Плохо нам всем придется, если они первыми обнаружат покровителей.
                    Он ушел, а Андрей загрустил. Не так он представлял себе первый рабочий день. Ему хотелось, чтобы сотрудник Игорь поговорил с ним об астрономии. Но, видимо, такие разговоры станут возможными, только когда Андрей заслужит это своей работой.
                    Отчеты оказались скучными и однообразными. Их смысл сводился к стандартному набору фраз. «Видел две ярких мерцающие звезды и пять слабых. По сравнению с прошлым наблюдением узор не изменился». Каждый отчет сопровождался нарисованной от руки картинкой. И так две тысячи раз. Менялись только цифры. Три ярких, шесть слабых. Одна яркая, семь слабых. И так далее.
                    На следующий день Андрею пришла в голову светлая мысль. Он решил, что будет разумно разложить отчеты в кучки по количеству ярких звезд. Как он и предполагал, некоторые картинки совпали. Значит, наблюдался один участок неба. С одной стороны, звезды перемещаются по небу, а с другой, узоры, которые они образуют, остаются постоянными.
                    Андрей вспомнил, что на листках, еще в Резервации, он читал о том, что прежде существовал список видимых на небе звезд. Его называли каталогом. Андрей решил, что было бы хорошо попытаться составить свой каталог. Это поможет обнаруживать объекты, которые не являются звездами. Андрей решил не говорить о своем замысле Игорю, а обратиться сразу к высокочтимому Игнатию. Подумал так, и сам удивился. Никогда прежде Андрей не относился с нелюбовью к людям, которые занимались его обучением. Но сотрудник Игорь был странным человеком. Этого нельзя было не заметить, а разве высокочтимый Игнатий не предостерегал его о том, что следует быть осторожным со странными людьми? Конечно, было бы несправедливо заранее считать Игоря темным человеком, но и отрицать такую возможность не следовало. Слишком мало Андрей еще знал и плохо разбирался в людях. Но в том, что каталог Игоря не заинтересует, он не сомневался.
                    Андрею Игорь не понравился, потому что он не любил беседовать о звездах и астрономии. Казалось бы, пустяк, но слишком многое говорящий о сути человека. Самому Андрею очень хотелось рассказать кому-нибудь о будущем каталоге, но так и не нашел никого в Обсерватории, кого бы эта идея заинтересовала. К его огромному удивлению, и другие сотрудники вспоминали о звездах и астрономии, только когда это требовалось по работе. Пришлось ждать встречи с высокочтимым Игнатием.
                    А вот Марфа выслушала его с большим интересом. Ей затея с каталогом понравилась. Андрей быстро привык к ее присутствию. Без нее он чувствовал себя одиноко. Они встречались теперь каждый день. Справившись с делами, Марфа усаживалась за стол и требовала, чтобы Андрей рассказывал обо всем новом, что ему удалось узнать за прошедший день.


Глава 6
Знакомства


                    Андрей старался не заводить случайных знакомств. Он решил, что если понадобится сотрудникам его помощь, они его обязательно попросят об этом, а пока следует присматриваться, держаться с достоинством, но скромно. Ему очень хотелось, чтобы астрономы отметили его трудолюбие и смекалку, но никто, включая Игоря, особого интереса к его скромной персоне не проявлял. Он винил себя, не догадываясь, что в Обсерватории все знают, что Андрей у высокочтимого Игнатия любимчик, он уделяет ему особое внимание, считает, что из него выйдет толк. Не удивительно, что сотрудники относились к Андрею настороженно.
                    Трудно осуждать людей, которые длительное время безуспешно занимались своей карьерой, а потом узнали, что надеяться им не на что. Так что рассчитывать на любовь сотрудников Обсерватории Андрею было трудно. Он помнил предупреждение Игнатия о том, что среди них могут встретиться «темные». Но не мог представить, как они  собираются ему навредить. Пока жареный петух не клюнет, страх себя не проявляет. Шло время, и Андрей чувствовал себя все увереннее, посчитав, что в Монастыре он находится под защитой магистра. Разве есть в Мире святого Иеронима другое место, где астроном может чувствовать себя безопаснее?
                    Прошло несколько месяцев, и Андрей привык к тому, что сотрудникам Обсерватории нет до него никакого дела. Честно говоря, ему даже нравилось, что на него так мало обращают внимания. У него просто не хватало времени на общение, не связанное с работой. Наивное представление о том, что в Резервации из него сделали по-настоящему образованного человека, быстро рассеялось. Объем его знаний оказался удручающе малым. Пришлось Андрею больше времени уделять чтению и текущей работе. Надо сказать, что его это устраивало.
                    От природы застенчивый, Андрей старался лишний раз не попадаться на глаза посторонним. Он считал, что пока не достоин разговаривать на равных с сотрудниками Обсерватории. Вот когда накопит достаточно знаний, тогда можно будет завести настоящих друзей. Однако избегать встреч со странными людьми не удавалось. Чаще всего они приходили к Андрею сами. Нельзя сказать, что ему нравились эти визиты. Казалось, что для посетителей он неведомая зверушка, которую образованный человек должен увидеть, чтобы убедиться в ее существовании, но не более того. Андрей каждый раз психовал, потому что не знал, как следует реагировать.
                    О каждой такой нежданной встрече Андрей подробно рассказывал Игнатию. Очень уж не хотелось встречаться  с «темными людьми», о которых тот его предупреждал. Игнатий внимательно его выслушивал и говорил одно: «Нет. Это хороший человек, только очень серьезный».
                    — А что им от меня нужно?
                    — Пока ничего. Они приглядываются, хотят понять, как к тебе относиться. Ты их не бойся, они, в принципе, хорошие ребята. А вот к визиту высокочтимого д’Иванова тебе нужно подготовиться. С этим шутить нельзя. Он не доверяет чужому мнению и считает, что должен лично знакомиться с каждым новым обитателем Монастыря. Такая у него работа. Когда встретишься с ним, а миновать этого не удастся, постарайся быть вежливым и учтивым. Нет нужды наживать себе серьезного врага на пустом месте, — сказал Игнатий рассудительно. — От него мало что зависит, но некоторых не стоит злить без нужды.
                    Андрей не почувствовал в его голосе тревоги, поэтому решил, что д’Иванов человек вредный, но не страшный.
                    — Неужели нужно бояться высокочтимого? — спросил он на всякий случай.
                    — Д’Иванов давно возглавляет службу безопасности. Ему поручено пресекать проникновение ереси в пределы Монастыря. Он может быть опасным. Однако чтобы стать настоящим злодеем ему не хватает живого ума. О том, что он любит власть, знают все. Как и о его преданности и абсолютной лояльности магистру Захарию. Собственно, только благодаря этому д’Иванов и получил свою работу. У магистра в последнее время появилась странная идея, что спасти от посягательств черных магов может только черный маг. Он считает, что подобное следует искоренять подобным. Вот д’Иванов и решил, что может стать черным магом, раз уж магистру этого хочется. Потому и надел этот свой дурацкий плащ. И ходит по Монастырю, надув для важности щеки.
                    — Я так понял, что он специально вредить не будет? — Андрей окончательно растерялся.
                    — Да, он трусоват. Но я бы не советовал задавать ему вопросы или, тем более, спорить по пустякам,  — он этого не переносит. Да и тебе это не нужно. Он все равно не ответит. Занимайся астрономией и держись подальше от политики и монастырских интриг. Это не твое дело. Если спросит о чем-нибудь — отвечай четко и кратко, но без эмоций и аллегорий. Не умничай.
                    Андрей заверил Игнатия, что заниматься астрономией ему нравится гораздо больше, чем выяснять отношения со странными людьми.
                    Он рассказал про д’Иванова Марфе.
                    — Видела я его один раз, — сказала она. — Страшный человек. Глаза у него недобрые. Сомневаюсь, что из него получился бы хороший боец, но злобы в нем много.
                    — Постараюсь не встречаться с ним.
                    — Сделай одолжение.

* * *

                    И вот наступил день, когда Андрей все-таки встретился с д’Ивановым. Он сидел за рабочим столом и сортировал звездные картинки. Оказалось, что некоторые звездные узоры на них, явно изображающие одни и те же звезды, выглядят иногда сплющенными. Это ему не понравилось, потому что делало невозможным точное определение звездных координат. Нужно было придумать какой-то способ, позволяющий приводить картинки к одинаковому виду, чтобы понять, какие из них правильные.
                    — А разрешите спросить, чем это вы занимаетесь? — раздалось у Андрея над ухом.
                    Перед ним стоял странный человек, с ног до головы закутанный в бесформенный черный плащ. Андрей узнал его — это был д’Иванов, начальник духовной службы безопасности Монастыря. Никодим говорил о нем, как о слабом практикующем черном маге, крайне самолюбивом и обидчивом. Впрочем, доказательств того, что д’Иванов на самом деле обладает какими-то сверхъестественными способностями, не было. Все прекрасно знали, что слухи о своем могуществе распространяет он сам.
                    Д’Иванов вплотную подошел к Андрею и, неприятно прищурившись, спросил:
                    — Итак, молодой человек, что вы делаете?
                    — Я... работаю.
                    — Надеюсь, что так. Впрочем, позвольте усомниться. Мне показалось, что вы перекладываете бумажки с одного места на другое. А это действие, согласитесь, очень трудно назвать работой. Вы понимаете, о чем я говорю? Такое перемещение бумажек выглядит весьма подозрительно.  И потому требует уточнения.
                    — Я стажер. Завтра утром мне приказано явиться на собеседование к высокочтимому Игнатию и доложить о результатах моей работы. Он обещал, что если я сумею придумать что-то по-настоящему интересное, он устроит встречу с магистром Захарием. Мне нужно подготовиться к этому испытанию.
                    — Магистр Захарий?! — д’Иванов был потрясен. — Вы сказали магистр Захарий?!
                    — Так решил высокочтимый Игнатий. Он пока моей работой доволен.
                    — А я вас знаю, — сразу потеплевшим голосом сказал д’Иванов. — Вы, надо полагать, тот самый пресловутый Андрей, которого недавно привезли к нам из Резервации. Высокочтимый Игнатий связывает с вами много надежд. Все уши прожужжал о ваших будущих достоинствах. Он любит умненьких новичков.
                    — О себе говорить не буду. Но мне всегда казалось, нас так учили в Резервации, что в Монастыре деятельные и умные нужны.
                    — Умные — это одно. А своевольные — совсем другое. От них одни неприятности. Но как-то так сложилось, что с умными работает Игнатий, а мне, почему-то, все время достаются своевольные. Но запомните, молодой человек, что я со своей работой справляюсь. Научился своевольных перевоспитывать! Имею многолетний опыт! За такими как вы — любителями перекладывать бумажки — нужен глаз да глаз. И вам от этого будет одна польза.
                    С этими словами д’Иванов покинул помещение. Шел он плавно и тожественно, словно направлялся на важное богослужение. Андрей почему-то решил, что он спешит в монастырскую столовую. Пора было думать об ужине. Наверняка, рассчитывает прийти первым.

* * *

                    Сразу после вечерней раздачи пищи сотрудники и монахи отправились по своим делам. Но вот что странно, какой бы путь ни выбирал Андрей, он вновь и вновь оказывался вблизи д’Иванова. Он старался держаться от него подальше, только у него не получалось. В какую бы сторону он ни шел, каждый раз перед ним возникал этот человек. Когда провалилась третья или четвертая попытка уклониться от встречи, Андрей догадался, что д’Иванов намеренно преследует его. Страшно не было, скорее, непонятно, зачем это тому понадобилось. Андрей резко изменил маршрут и попробовал оторваться, но и эта попытка закончилась неудачно. Д’Иванов неотступно шел за Андреем. Тогда он еще не знал, что это было любимое развлечение д’Иванова. Начальник службы безопасности обожал преследовать новичков в людных местах. Охота на человека, который буквально через пару минут мог оказаться в полной его власти, буквально завораживала д’Иванова. Наверное, он считал, что от невинной жертвы исходят какие-то особенные полезные лучи. И д’Иванов, который старался внушить всем подряд, что обладает могучим даром черного мага, делал вид, что с аппетитом пожирает выделяющиеся эманации. Именно для этого он устраивал при большом скоплении народа эти маленькие спектакли с преследованиями. Актерских способностей д’Иванову было не занимать, так что пронзительный холодный взгляд, заламывание рук и подходящая одежда позволяли ему без труда достигать поставленной цели.
                    Но на этот раз у него не вышло. Во время одного из своих сложных маневров д’Иванов случайно налетел на пожилого работника из ремонтных мастерских и сбил его с ног, потеряв при этом нужную скорость.
                    — Смотри под ноги, слесарь безродный! Не мешай работать службе безопасности, — выкрикнул д’Иванов.
                    — Что за работа такая — преследовать невиновного парня? Знаем, не в первый раз наблюдаем.
                    — Да за такие слова я тебя самого привлечь могу!
                    — Развлекаешься, Диван плюшевый? — не выдержал работник. — Когда, наконец, успокоишься.
                    Андрею уже рассказали, что д’Иванов ненавидит, когда его называют плюшевым Диваном. Об этом знали все без исключения обитатели Монастыря. Наверное, работник сильно ударился при падении и на миг потерял контроль над собой, но оскорбительные слова, которые, наверняка, вертелись у него в голове и раньше, были произнесены. Негодованию д’Иванова не было предела.
                    — Кто посмел называть меня столь неблагозвучным именем? — взревел д’Иванов.
                    — Твои неблагозвучные дела! — ответил мастеровой.
                    — Дуэль! — заорал д’Иванов. — Дуэль!
                    Несчастный человек, успевший двадцать раз пожалеть о своей несдержанности, все же сжал кулаки, словно хотел противопоставить магической атаке д’Иванова всю свою природную силу и умение вести кулачный бой, потому что отступать было поздно. Андрей застыл, ожидая самого неприятного развития событий. Но неожиданно инцидент был прекращен. Из толпы зевак показалась удивительно красивая и властная женщина. Грация ее могла быть только природной, никакие упражнения и тренировки не в состоянии научить женщину держаться с таким достоинством. Ее свободная мужская одежда не могла ввести Андрея в заблуждение — за простолюдинку принять ее было сложно, от нее исходила потрясающая уверенность и сила. Андрей ни на минуту не усомнился, что этой силы хватило бы для усмирения не только д’Иванова, но и десятка таких как он.
                    И д’Иванов, и мастеровой, вне всяких сомнений, знали таинственную незнакомку, так решительно вмешавшуюся в их спор. Воинственный пыл у них бесследно испарился сразу после ее появления. Они стояли друг против друга, тяжело дыша, но о драке больше не помышляли.
                    Андрей не мог отвести взгляд от прекрасной женщины. Таких прекрасных зеленых глаз, ему до сих пор видеть не приходилось. Он был очарован. Если бы ему сказали, что его оцепенение есть результат колдовства и магии, он бы сразу и на всю жизнь поверил в их существование.
                    Незнакомка встала между д’Ивановым и мастеровым, умиротворяюще подняла руки вверх.
                    — Сегодня слишком важный для Монастыря день. Не время для вражды. Всем надлежит быть смиренными и благородными, — тихо сказала она и улыбнулась.
                    У Андрея защемило сердце.
                    — Как я могу быть благородным, если меня открыто, при всех, называют Диваном плюшевым? — удивился д’Иванов.
                    — Постарайтесь быть выше этого.
                    — Ого-го! — обрадовался д’Иванов. — А ведь это и в самом деле выход! Я буду выше!
                    С этими словами он удалился с места происшествия своей забавной походкой, даже не взглянув на Андрея, который, впрочем, был этому только рад.

* * *

                    Вечером Андрей с подробностями рассказал Игнатию о происшествии, а потом буквально набросился на него с вопросами. Больше всего его, естественно, интересовала таинственная незнакомка.
                    — Вы знаете, кто это?
                    — Догадываюсь. Есть только одна женщина, способная поставить д’Иванова на место — высокочтимая Айрис.
                    — Айрис? Ее зовут Айрис?
                    — Да. Но советую тебе выбросить из головы любые мечты о ней!
                    — Но почему?
                    — Эта женщина не по зубам даже нашему магистру Захарию, что же говорить о тебе — бедном и безродном воспитаннике Резервации.
                    — Теперь мне придется стать магистром.
                    — Зачем? — удивился Игнатий.
                    — Вы же сам сказали, что в противном случае она не обратит на меня внимания.
                    Игнатий засмеялся.
                    — Наглый, глупый и самодовольный щенок! На твоем месте я молил бы Бога, чтобы он разрешил тебе забыть ее поскорее. Если Айрис обратит на тебя внимание, ты и трех дней не проживешь. Какой ты еще ребенок, Андрей!
                    — Разве я сделал что-то недозволенное?
                    — Только этого не хватало.
                    — Вы не поняли. Я говорю не о любви. Я люблю свою Марфу. Здесь что-то большее. Не могу найти подходящие слова. Сегодня я поверил в Божий промысел. Рядом с Айрис я ощущаю удивительный приток сил. Если я получу ее поддержку, то смогу совершать любые подвиги. Хочу одного — попасть в ее команду и выполнять ее приказы. Если она будет довольна мной, я стану самым счастливым человеком в Мире святого Иеронима.
                    — Ты говоришь о магическом воздействии?
                    — Вряд ли. Но она удивительная, не такая как мы.
                    — Из другого мира?
                    — Может быть. Мне кажется, что если к нам и в самом деле прилетят небесные покровители, то только за тем, чтобы встретиться с высокочтимой Айрис.
                    — Не ожидал услышать такое от астронома.
                    — Меня в Резервации учили говорить правду. Я не могу скрыть от вас свои чувства. Мне кажется, что это очень важно. Что теперь делать? Неужели промолчать? Но разве это правильно? Я с вами честен.
                    Игнатий посмотрел на Андрея с удивлением.
                    — Говори, конечно. Только я тебе не поверю, пока не получу убедительные доказательства.
                    —У меня нет фактов, только предчувствие.
                    — Неужели на тебя так действует близость к власти?
                    — Это вы о чем?
                    — Ты не удосужился поинтересоваться тем, как устроена монастырская власть. Наверное, это я виноват, не сообразил вовремя, что ты уже сейчас ведешь себя как настоящий астроном и политикой не интересуешься. Давно нужно было тебя познакомить с тем, как устроена жизнь в Монастыре. Это не поможет тебе заниматься астрономией, но лишних знаний не бывает. Правда?
                    — Но зачем? Мне хватает вашего покровительства.
                    — Законы нужно знать для того, чтобы не нарушать их.  И я не вечен. Власть в Монастыре принадлежит Тайному совету. Не знаю, почему он так назван. Всем прекрасно известно, кто в него входит. Главный, понятно, магистр Захарий. Остальные трое — его советники и заместители. Моя обязанность заниматься наблюдениями и поисками покровителей, Обсерваторией, библиотекой и отбором достойных выпускников в Резервации. Д'Иванова ты уже знаешь. Он начальник службы духовной безопасности Монастыря. Его главная обязанность — вылавливать шпионов Наблюдателей. У нас заключен договор о мире с королем Генрихом. Но там не написано, что Замок не может засылать к нам шпионов. А наша Айрис — жесткая и бескомпромиссная воительница. На нее возложена наша военная защита. Точнее, она сама так решила. Она готова сражаться за Монастырь, когда это понадобится. Ее храбрости может позавидовать любой мужчина.
                    Рассказ монаха Игнатия оставил Андрея равнодушным. К самому высокочтимому Игнатию он и так относился с величайшим уважением и любовью. Магистра он еще не видел и никаких особых эмоций к нему, кроме почтения, не испытывал. Айрис была для него божьим чудом, а Д'Иванов его не заинтересовал совсем.

* * *

                    Следующие три дня Андрей был сам не свой. Он даже не мог заставить себя думать о работе. Много странных людей успел встретить Андрей за те немногие дни, что он провел в Монастыре. Но самым удивительным человеком была, конечно, прекрасная дама по имени Айрис. Она была не просто странной, она была загадочной. Для нее хотелось сочинять стихи.
                    Он даже попробовал написать стихотворение о буйной радости, которая так неожиданно поселилась в его душе. Никогда прежде Андрей не был так глупо счастлив, хотя никакой разумной причины для возникновения этого чувства не было. Более того, когда он стал выдумывать объяснение своему восторженному состоянию, оказалось, что ему, напротив, следует грустить и посыпать голову пеплом. В конце концов, чудесная Айрис не обратила на него внимания. Сознавать это было обидно, но разве он мог рассчитывать на другое отношение? С какой стати? Разве он уже сделал что-то великое? Или добился чего-то стоящего?
                    Но разве кто-то мешает добиться успеха, скажем, в астрономии? Ему даже на миг показалось, что он нашел верный ход, который поможет добиться расположения Айрис. Он был готов совершить любой подвиг. Например, создать звездный каталог.
                    А далее понятно. О его достижении обязательно станет известно магистру Захарию. Как? Высокочтимый Игнатий доложит. И вот соберется Тайный совет. Андрея приведут в зал, где его будут ждать все четверо: Айрис, магистр Захарий, Игнатий и д'Иванов. Он расскажет о работе, и Айрис узнает о его успехе и заговорит с ним. Может быть, даже попросит разъяснить какое-нибудь сложное для понимания место в докладе. Вот тут надо будет проявить красноречие, не растеряться.
                    Пусть это будет звездный каталог. Работа предстояла трудная, но Андрей был уверен, что справится. Сотрудник Игорь относился к новичку с пренебрежением. Наверное, боялся конкуренции. К большому телескопу не допускал. Для наблюдений выделил совсем крошечный инструмент, размером не больше метра, с маленькой трубой. Сказал, что он называется универсальным. Андрея был счастлив и этому. Самое главное, с помощью специальных колесиков его можно было устанавливать вертикально вверх, точно в зенит, а затем  направлять трубу на звезду и считывать на размеченной рисками планке ее высоту. Азимут легко определялся по показаниям на специальном мерном круге в основании инструмента. Что еще нужно для составления каталога? Это была настоящая удача.
                    Оставалось только понять, что нужно сделать с этими результатами наблюдений для того, чтобы вычислить и поместить координаты звезды в каталог. Для этого надо было попасть в библиотеку и найти подсказки.
                    Он задумался, хотелось немедленно составить план работы, и не заметил, как в келью вошел Игнатий.
                    — Здравствуй, Андрей. Как дела, привыкаешь?
                    — Я готов работать!
                    — Замечательно. Значит, я пришел к тебе с хорошей вестью. Поздравляю. Твоя судьба решена, звезды тебе благоприятствуют.
                    — Меня вызывает к себе магистр?
                    Игнатий засмеялся.
                    — Пора становиться взрослым, Андрей. Чтобы попасть к Магистру Захарию тебе предстоит многому научиться и многое сделать. У нас не положено прыгать по служебной лестнице.
                    — Но вы говорили...
                    — Всему свое время.
                    — Когда мне нужно приступить к настоящей работе?
                    — А я думал, ты уже начал. Если тебе нужен приказ, отдаю его.


Глава 7
Библиотека


                    На следующее утро Андрея отвели в подсобное помещение монастырской библиотеки и оставили одного, объяснив, чем ему отныне придется заниматься целыми днями. Ежемесячно монастырские археологи присылали с раскопок Городища телегу со спасенными старинными рукописями. Как правило, это были отдельные, плохо сохранившиеся после Вонючего рассвета листки. Андрею поручили составлять опись новых поступлений. Он воспринимал свои новые обязанности, как продолжение обучения.  Разница, впрочем, была — теперь за ним никто не надзирал. Он должен был прочитать, понять, о чем идет речь, и написать краткое содержание прочитанного текста на специальной карточке. Самостоятельно. Без контроля со стороны наставника. Отныне он все должен был делать сам. И отвечать за результаты своего труда тоже сам. Впрочем, он был готов.
                    Иногда листки были в достаточно хорошем состоянии. Не всегда можно было понять смысл того, что там было написано, но читались они легко.  К сожалению, тексты по астрономии встречались редко. Чаще это были описания странных поступков прежних людей. Представить, как они жили, было выше его сил. Даже описания природы были непонятны и удивительны — ничего подобного Андрею до сих пор видеть не приходилось. Что такое парк или бульвар он сообразить так и не сумел.
                    Попадались загадочные истории о событиях, которые ну никак случиться не могли. На одном листке удалось прочитать комментарий о том, что это отрывок из фантастической повести. Андрей не знал, как относиться к подобным текстам. Или прежние люди были чародеями, или бессовестными лгунами.
                    Но самое сильное впечатление на Андрея произвел кусок, в котором речь шла о железном человеке. Как человек может быть сделан из железа, не сообщалось. Он догадался, что прежние люди знали об этом больше, так что разъяснения им не требовалось. Приключения этого железного человека, его еще называли роботом, были смешными. Робот был глупый и не всегда понимал приказы хозяев. Они сердились и заставляли его делать одно и то же, пока у него не получалось правильно. После каждой ошибки робот пел веселую песенку. Как в такое можно поверить?

* * *

                    Рассортировав дневную порцию листков, Андрей мог заниматься изучением обнаруженных ранее страничек с астрономическими текстами. Ему разрешалось изучать обнаруженные ранее документы.
                    Библиотека располагалась в большом доме. Но Андрей не подозревал, что монахам уже удалось собрать такое огромное количество книг — не меньше сотни. Все они хранились на полках в специальных комнатах. Желающие почитать собирались в специальном зале. На этот раз их оказалось четыре человека, одним из которых — вот так радость, — был Николай.
                    — Привет! — сказал Андрей. — Тебе все-таки удалось стать библиотекарем?
                    — Нет, я нашел себе работу интереснее.
                    — Кто же ты теперь?
                    — Математик!
                    — Будешь всю жизнь складывать цифры?
                    — Если понадобится. Ничего зазорного в этом занятии нет. Математика, дружище, — это очень интересное дело. Без нее вы, астрономы, со своими проблемами никогда не справитесь.
                    Николай явно гордился новой должностью.
                    — И что же вы для нас посчитаете?
                    — Работы много. Для начала надо составить таблицы синусов и квадратных корней.
                    — Это что еще за корни такие?
                    — Ты умножал когда-нибудь число само на себя. Например, два на два?
                    — Было такое упражнение. Получается четыре, — Андрей пока не понимал, о чем идет речь.
                    — Правильно. А можно поставить обратную задачу: определить, какое число нужно умножить на само себя, чтобы получить первоначальное. И это тоже настоящее математическое действие, которое ничуть не хуже любого другого, и называется извлечением корня.
                    — Сложновато.
                    — Ерунда. Каков корень числа четыре? Верно, ровно два. А числа девять?
                    — Три? — Андрей хотел показать, что астрономы тоже умеют решать математические задачки.
                    — Именно. Вот ты и понял главную идею.
                    — Но это все довольно просто. Зачем нужны какие-то таблицы?
                    — Это легко пока корни целые числа. А вот чему равен квадратный корень числа семь?
                    — Число между двойкой и тройкой?
                    — Да. Но чтобы сказать точнее, нужно вычислить это число заранее и поместить результат в таблицу, чтобы потом не считать заново.
                    — Какое число находится между двойкой и тройкой? — спросил Андрей.
                    — Двойка с добавкой. Установить его легко. Умножим семерку на сто, получим семьсот. Это число получается, если мы возведем в квадрат, то есть умножим само на себя, число 26,5. Делим на десять и получаем нужный нам результат: две целых шестьдесят пять сотых. Результат записываем в таблицу. Ну? Понял?
                    — Сложно.
                    — Ну и что? Делать все равно нужно. Вот составлю таблицу, и астрономам станет легче жить.
                    — Хорошо придумал. А что там с синусами?
                    — Когда ты станешь настоящим астрономом, придешь ко мне и станешь требовать: давай таблицу синусов! А с ней возни будет больше.
                    — Меня уже взяли. Теперь я — стажер.
                    — Настоящим астрономом признаю тебя, только когда овладеешь синусами. Надеюсь, что к тому времени моя таблица будет уже готова.
                    Андрей с воодушевлением пожал руку Николаю. Было приятно сознавать, что товарищ нашел полезное занятие.
                    — Это ты хорошо придумал: стать математиком. Рад за тебя. Теперь будем видеться чаще.

* * *

                    Работы было много. Как-то так получилось, что Андрей стал нужен всем. Приходилось трудиться и в библиотеке, и в Обсерватории, — уже через полгода сотрудник Игорь стал привлекать его к настоящим ночным наблюдениям. Он должен был отслеживать все движущиеся по небу объекты (планеты и метеоры) и зарисовывать их на фоне звездного узора. Необходимость составления подробного каталога звезд становилась все более очевидной. Пока это были только нарисованные от руки картинки.
                    Игнатию не нравилось, что большинство сотрудников  Обсерватории не знакомы с простыми астрономическими понятиями. Он решил, что на основе собранных текстов из прежних книг удастся составить толковый учебник астрономии. Все равно сотрудники днем работают в библиотеке. Материала было не очень много, и попытки собрать их в единое целое не продвинулись дальше составления оглавления. Но это был правильный шаг к созданию руководства для наблюдений. Андрей старался выполнить свою часть работы как можно лучше. От себя он добавил в оглавление разделы, посвященные будущему каталогу, и уговорил Игоря написать главу, где был бы описан имеющийся в Монастыре телескоп и методы работы с ним.
                    После наблюдений Андрей отправлялся в свою келью спать, но просыпался к обеду и, наскоро перекусив, возвращался в библиотеку. Марфа внимательно следила за тем, чтобы он не тратил время на бытовые проблемы. Его келья всегда была чисто убрана. Он был обстиран и накормлен. Не удивительно, что работа приносила ему радость.
                    Впрочем, усталость накапливалась, и если бы не монах Никодим, Андрею пришлось тяжело. Никодим заставлял его каждый день совершать длительные пешие прогулки и устраивал часовые тренировки, обучая владению мечом и боевым приемам рукопашного боя. Благодаря этому Андрею удавалось поддерживать физическую форму.
                    Со временем его молодой организм приспособился к нагрузкам, и Андрей стал уставать меньше.
                    В тот вечер он задержался дольше обычного. Небо было плотно закрыто облаками, наблюдения отменялись, и Андрей рассчитывал хотя бы немного разобрать завалы новых листков, скопившиеся за последнее время.
                    Насколько он смог понять, ему попалась новая порция литературы, которую прежние люди называли научной фантастикой. Читать было интересно. Речь шла о каких-то странных устройствах, компьютерах. Было написано, что без их помощи, невозможно будет совершить полет на планету Марс. Возможность слетать на другую планету ошеломила Андрея. Для него Марс был маленькой не слишком яркой красноватой точкой. Он немедленно сообщил об этом тексте Игнатию. Членов Тайного совета должно было заинтересовать описание межпланетных перелетов, которые совершали прежние люди. Могли они, значит, обязательно смогут и небесные покровители. Лучшего подтверждения Обещанию святого Иеронима догадки о возможном появлении на Земле небесных покровителей трудно было придумать. Это было полезное знание, поддерживающее веру людей.

* * *

                    Случались дни, когда уверенность покидала Андрея. Он с ужасом догадывался, что для составления каталога звезд ему не хватает знаний. Он вновь и вновь перечитывал доступные ему листки с астрономическими записями и ждал, что в новых поступлениях с раскопок окажется так необходимая ему дополнительная информация.
                    В одном из листков упоминался морской хронометр. Очень полезный прибор. Без точного знания времени каталог не составишь. Вот только где его взять? Андрей решил спросить у Николая, который все-таки стал одним из библиотекарей, естественно, не бросая при этом своих занятий математикой. В архиве могли обнаружиться упоминания о хронометрах. А если повезет, то и о том, где они могли сохраниться.
                    Он сразу увидел Николая в библиотечном зале, но тот был не один. К радости Андрея это был Гена. Со дня прибытия в Монастырь они не встречались, но Николай рассказывал, что Гене удалось встретиться с торговцами и уговорить их взять его в ученики.
                    — Привет! Какими судьбами?
                    — Зашел повидаться перед долгим путешествием. Отправляюсь по торговым делам по дальним деревням и, если повезет, попаду в Замок к королю Генриху. Там люди живут по-другому, но у них есть товары, необходимые Монастырю.
                    — Яблоки? — пошутил Андрей.
                    — Мы и яблоками не побрезгуем. Но наша главная цель шире, добыть для Монастыря все ценное, что удастся обнаружить.
                    — Значит, ты все-таки добился своей цели, прибился к торговцам? Молодец!
                    — Образованные люди всем нужны.
                    — Это точно.
                    Это было не первое путешествие Гены. Оказывается, за последнее время он уже успел посетить несколько близких деревень. Как и положено настоящему путешественнику, Гена принялся рассказывать занимательные истории о своих приключениях. В деревнях люди жили по-старому, много работали, голодать не голодали, но и жировать не удавалось. Гена был удивлен, что монастырский конвой крестьяне встречали с радостью и дружелюбием. Для них это была отличная возможность продать свою продукцию и прикупить нужные товары. Торговля процветала, и это только подтверждало, что люди научились выживать в Мире святого Иеронима.
                    — А ты чем занимаешься? Неужели астрономией?
                    — Да.
                    — От тебя никто ничего другого и не ожидал.
                    Гена и Николай дружно рассмеялись.
                    — Не грусти, — сказал Гена. — Каждому свое. Хочешь, я привезу тебе какой-нибудь подарок? Заказывай, пока я не передумал.
                    — Мне ничего не нужно. У меня все есть.
                    — Ерунда! — возмутился Гена. — Нет таких людей, которым ничего не нужно. Ты не исключение. Перестань выламываться. Признавайся.
                    Андрей не сдержался, а ведь знал, что пустая болтовня до добра не доведет. Но Гена научился у своих хозяев искусству уговаривать покупателя.
                    — Мне нужен морской хронометр.
                    — Что это?
                    — Очень точные часы.
                    — Сомневаюсь, что в деревнях у крестьян сохранились часы. Но когда буду в Замке, обязательно поинтересуюсь. Говорят, у них все есть.
                    — Не надо. Это будет напрасный труд.
                    — Почему?
                    — Наблюдатели Замка наши главные враги, — сказал Андрей. — Они не отдадут хронометр, даже если он у них есть.
                    — Ерунда. Мы живем с ними в мире и не вмешиваемся во внутренние дела друг друга. Взаимовыгодная торговля обязательно поможет наладить отношения. Я думаю, что если удастся объединить наши познания в астрономии, это сделает нас по-настоящему цивилизованным народом. Мы расскажем, что знаем, а они пусть поделятся своими навыками. От этого выиграют все.
                    — И все-таки я прошу тебя, не говорить в Замке о хронометре.
                    — Ладно. Звучит глупо, но у вас, астрономов, все не как у людей.

* * *

                    В одном Андрей был полностью согласен с Геной. Он и сам понимал, что астрономия станет настоящей наукой, только если удастся объединить умение астрономов Монастыря с знаниями наблюдателей из Замки. Но разве его мнение что-то значит, когда речь идет о главном религиозном постулате: кто первый обнаружит небесных покровителей, у того и начнется счастливая жизнь. Есть люди, которые лучше него разбираются в политике. Честно говоря, он не знал, какие договоры связывают Замок и Монастырь. Вроде бы между ними заключено соглашение, которое, до поры до времени, не нарушается. Вооруженных столкновений давно уже не было. Казалось бы, почему не использовать это на пользу астрономии? Интересно, что думает об этом Игнатий?
                    Во время очередной встречи Андрей предложил Игнатию поделиться знаниями с наблюдателями из Замка:
                    — Разве мы не заинтересованы в том, чтобы наши знания объединились?
                    — Нет. Это было бы глупым шагом.
                    — Но почему?
                    — Это даст Замку преимущество, которое неминуемо приведет к уничтожению Монастыря. Дорогой Андрей, астрономией как наукой о небе сейчас интересуемся мы с тобой и, может быть, еще четыре человека. Остальным нужен только вульгарный практический результат. Все хотят первыми обнаружить покровителей. И всё. Как только мы поделимся с наблюдателями знаниями и практическими умениями, немедленно станем для них лишними людьми. Не хочу даже загадывать, как они поступят. Но судьба наша будет незавидна.
                    — Нехорошо.
                    — Почему ты об этом спрашиваешь?
                    — Мне нужен морской хронометр. А достать его можно только в Замке. Так мне сказали. Придется выменивать. Что мы можем предложить им?
                    — В этом нет нужды, — сказал Игнатий. — У нас своих сокровищ навалом. Переписать не можем. Не исключено, что найдется и морской хронометр. Пойдем, посмотрим.
                    Советник Игнатий повел Андрея по мрачным и запутанным коридорам Главного здания. Они добрались до красивой, но полуразвалившейся мраморной лестницы и спустились в подземелье. Игнатий зажег факел, и все равно было страшновато. Узкие проходы образовывали лабиринт. Налево, еще раз налево, направо, опять налево. Наконец, они остановились перед неказистой дверью. Высокочтимый Игнатий достал тяжелый ключ и открыл замок.
                    — Вот она, наша сокровищница, — сказал Игнатий. — Проходи.
                    В ящиках на стеллажах хранились давно забытые вещи, оставшиеся от прежней жизни. Их предназначение никто не помнил, глупо было даже спрашивать, исправны ли они. Никто не собирался использовать их или выяснять для чего они были созданы. И вот, впервые за долгие годы, в хранилище появился человек, которому понадобилось что-то из сохранившегося барахла.
                    — Ты хоть знаешь, как он выглядит?
                    — Небольшой ящичек. Совсем маленький.
                    И о чудо! Ящичек был найден.
                    — Зачем тебе понадобился хронометр? — спросил высокочтимый Игнатий.
                    — Для составления каталога необходимо точно знать время прохождения каждой звездой своей наивысшей точки на небесной сфере.
                    — Это называется кульминацией?
                    — Да, кульминацией.

* * *

                    Время идет быстро. Работа занимала слишком много времени, Андрей и не заметил, как пролетели три года. Он в поте лица отрабатывал привилегированное положение образованного человека. Со своими обязанностями он справлялся, нареканий не имел, умудряясь получать от своей службы удовольствие. С тех пор, как в его полное распоряжение попал морской хронометр, он, наконец, смог заняться составлением звездного каталога.
                    Не надо думать, что он все придумал сам. Разобраться со многими тонкостями ему помогли сведения, которые он отыскал на откопанных археологами листках. Именно там он прочитал, что правильнее всего использовать для каталога вторую экваториальную систему координат. Все дело в том, что информация о звездах, представленная таким образом остается почти постоянной и не зависит от времени наблюдения.
                    Но Андрею повезло, и он обнаружил в листках прежних людей простой и понятный способ.
                    Для определения склонения d особых ухищрений не нужно, достаточно с помощью обычного углового инструмента определить в момент кульминации (то есть наивысшего положения на небесной сфере) высоту звезды z , и воспользоваться формулами:
     d = j - z или  d = j + z ,
     где  j — географическая широта места наблюдений.
                    Сложнее было с вычислениями прямого восхождения звезды. Без подсказки обойтись не удалось.
                    Вроде бы все просто.
                    Прямое восхождение любой звезды можно найти, если измерить склонение Солнца (днем) и определить точный момент кульминации звезды (ночью). Разность моментов наблюдения Солнца и звезды даст разность их прямых восхождений. Прибавив к этой разности вычисленное прямое восхождение Солнца (с учетом его изменения за промежуток между дневным и ночным наблюдениями), мы получим прямое восхождение звезды. Вот, собственно, и все. Проделав ряд измерений и усреднив результаты, можно добиться хорошей точности. Остается только определить прямое восхождение Солнца, которое  можно вычислить по формуле:
     sin α¤ = tg d¤ / tg e

                    Разобраться самостоятельно с этой формулой Андрей не сумел. Пришлось идти к Николаю за помощью. Он был рад помочь, потому что успел составить таблицы синусов и косинусов. Оказалось, что tg — это тангенс угла, который, в свою очередь, есть результат деления синуса угла на косинус того же угла. А с установлением того, что такое e Андрею просто повезло. На листках он прочитал, что так обозначен наклон эклиптики, из-за которого Солнце косо передвигается по небесной сфере. Более того, там же было приведено его значение: 23,5 градуса.
                    Собственно, уже этого было вполне достаточно, чтобы начать составлять звездный каталог.
                    Конечно, это было только начало. Для получения рабочего каталога звезд предстояло проделать огромную работу, необходимо было изучить многочисленные факторы, влияющие на точность вычислений. Андрей понимал, что на ближайшие десятилетия он работой обеспечен. Он рассчитывал, что среди молодых ребят, которых будут привозить из Резервации, найдутся подходящие, чтобы стать его учениками и помощниками. К сожалению, занятый астрономией, он не догадывался, что мир вокруг изменился. Он не подозревал, что уже само существование Монастыря в последние два месяца подвергается страшной опасности.

Часть 2
Столкновения



Глава 8
Магистр Захарий


                    Власть не всегда сладка, особенно, когда от главного лица ждут важного решения, а он вдруг понимает, что не способен на решительный поступок. Магистр Ордена хранителей универсального телескопа, являющийся по завету Иеронима и настоятелем Монастыря, пребывал в полнейшей растерянности. Ничего удивительного в этом не было. До сих пор ему еще не приходилось выслушивать донесения о возможном вторжении неприятеля.
                    «Неужели обстоятельства заставят меня стать первым магистром, который будет вести боевые действия против Замка»? — подумал он с горечью.
                    Воевать ему не хотелось. Вовсе не потому, что он не смог бы организовать грамотную оборону, или не верил в то, что Монастырь должен отстоять независимость. Нет. Но он понимал, что никому ненужная война, вне всяких сомнений, уничтожит завещанный святым Иерономом порядок вещей. Давно говорили, что рано или поздно это случится, но Захарию не хотелось становиться магистром, с именем которого свяжут это абсолютно бессмысленное кровопролитие. Разорения Монастыря — вот что он хотел предотвратить. Но как этого добиться — не понимал.
                    Ударили в колокол. Магистр Захарий поморщился.        С этими ужасными треволнениями он едва не пропустил ежедневную службу. Впрочем, монахи, которым было положено сопровождать его в ежедневном таинстве, уже поджидали в приемной.
                    Магистр накинул на плечи мантию и с надеждой направился на смотровую площадку. Он не сомневался, что молитва и положенное ему по сану пятиминутное наблюдение за небом в монастырский телескоп вернут душевное равновесие и помогут найти верное решение. Было уже темно. Монах, идущий впереди процессии, держал в руке факел. Неровный мерцающий свет вырывал из темноты каменные ступеньки лестницы. Магистр чувствовал, как душа наполняется привычным волнением, природу которого он так до сих пор и не смог понять до конца. Не научился относиться спокойно к обязательным наблюдениям.
                    Пятьдесят шесть ступенек... Всего пятьдесят шесть...
                    И вот магистр на площадке. Монахи быстро и умело подготовили телескоп к наблюдениям, после чего факел был потушен.
                    Наступило время традиционной молитвы. Магистр подошел к краю наблюдательной площадки и, воздев руки к звездам, произнес слова, завещанные еще самим святым Иеронимом:
                    — О, долгожданные небесные покровители, примите наше приветствие. Наши сердца открыты, в них нет злобы или тайных намерений. Вы можете видеть чистоту наших дел и помыслов. Все свои жалкие силы мы направляем на службу вам! Прежние люди знали о Божьем промысле. Но лучше других мы чувствуем, что есть план относительно каждого человека. Клянемся, мы сделаем все зависящее от нас, чтобы с честью исполнить этот план! Но нам нужна ваша бескорыстная помощь. Слабы мы и сиры, лишенные вашей заботы! Так помогите нуждающимся! Поддержите страждущих! Дайте смысл жизни колеблющимся! И мы с удесятеренными силами займемся угодными вам делами! Аминь!
                    Магистр Захарий замолчал и застыл на месте, опустив руки, словно ожидая немедленного ответа с небес: то ли поощрительного возгласа, то ли грубой брани... Но нет, ответом ему была тишина. И это было правильно, потому что не готовы еще люди получить небесный дар. Магистр с восторгом и благодарностью посмотрел на сверкающие в вышине безмолвные звезды. Они и прежде давали силы для борьбы и жизни. Вот и сейчас вернули пошатнувшееся душевное равновесие. Позволили надеяться на лучшее будущее, за которое совсем скоро придется сражаться.
                    Магистр медленно подошел к телескопу и, еще раз тихо прошептав призывную молитву, с подобающей случаю покорностью, которую терпеливо вырабатывал долгие годы, заглянул в окуляр. У него немедленно захватило дух от открывшейся перед глазами картины. Там, где только что была видна одна звезда, он мог теперь наблюдать десятки ничуть не менее прекрасных и ослепительных. Они казались холодными и отстраненными, но магистр знал, что это совсем не так. Душа его чувствовала заботу и заинтересованность, исходящие от них. Даже короткого времени за телескопом хватило, чтобы поверить в правоту святого Иеронима. Если поступать разумно, соблюдать устоявшийся порядок, Обещание обязательно исполнится, и покровители принесут счастье в Мир святого Иеронима.
                    Время обязательного наблюдения подошло к концу. Магистр Захарий еще раз пристально всмотрелся в участок звездного неба, приближенный мощной оптикой. Каждый раз, поднимаясь по лестнице на смотровую площадку, он надеялся, что ему, наконец, повезет, и он первым увидит прибывающих покровителей. Но пока время для встречи не настало...
                    — Нам надо сделать еще очень и очень многое, чтобы дождаться небесной помощи! Но все в наших руках. Надо стараться! — сказал он, отходя от телескопа.
                    Монах тотчас зажег факел, и процессия медленно и торжественно отправилась в обратный путь.

* * *

                    Магистр Захарий вернулся в свой кабинет. Он устал. Его больше не волновало то, какую роль ему припишут историки в событиях, избежать которых, видимо, уже не удастся. Что тут поделаешь? От судьбы не скроешься. Если на его долю выпадет страшное испытание войной, он обязан принять вызов, решительно отстоять интересы Монастыря, выдержать и победить, чего бы это ему ни стоило. Он был готов сражаться. От одной мысли, что его могут признать трусом, магистр испытывал приступы ярости и с трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться.
                    — Милорд, прибыл член Тайного совета, начальник службы духовной безопасности, высокочтимый д’Иванов, он требует немедленно принять его, — торжественно доложил охранник.
                    — Пусть войдет, — разрешил магистр.
                    Было много поводов не любить д’Иванова, скажем за то, что он обладал потрясающей способностью появляться внезапно и бесшумно, как по мановению волшебной палочки, словно порыв северного ветра. Только что его не было, и вот — он уже присутствует... Неприятное умение. Но не катастрофическое. Есть вещи, к которым следует привыкнуть...
                    — Вы вызвали меня, милорд... Я прибыл.
                    — Проходите...
                    В тусклом свете факела лицо д’Иванова показалось магистру вызывающе лживой и наглой маской. Хотелось надеяться, что это всего лишь дурная шутка сумерек, подлая игра света, не более того. У него не было причин усомниться в личной преданности д’Иванова. Можно ли защитить Монастырь от набегов врагов, если не доверять начальнику собственной безопасности?
                    — Вчера наемники короля Генриха сожгли еще одну деревню, входящую в круг интересов Монастыря. Люди напуганы. Положение за последнюю неделю значительно ухудшилось, — д’Иванов с любопытством посмотрел на магистра, словно хотел удостовериться, что обычный в среде обывателей страх способен покорить даже столь высокопоставленную особу.
                    На лице магистра не дрогнул ни один мускул. Конечно, он был молод, но умение сдерживать свои эмоции у него было врожденным. Совсем недавно ему исполнилось двадцать шесть лет. Несчастный случай с отцом заставил его возглавить Орден всего в двадцать два года — крайне юный возраст для духовного наставника. Но он был везуч. До сих пор проблемы, если и возникали,  то разрешались сами собой. Огромная заслуга в этом принадлежала членам Тайного совета. Прекрасная Айрис, блистательная воительница, бдительный д’Иванов и незаменимый советник Игнатий были очень хороши. Магистр Захарий и без напоминаний знал, что до сих пор справлялся со своими обязанностями во многом благодаря умениям помощников. Ему оставалось только следить за тем, чтобы каждый из них занимался своей работой и не вмешивался в дела других. Пока, с Божьей помощью, это удавалось. Но сейчас, выслушав неприятное донесение д’Иванова, ему пришлось смириться с неизбежностью вооруженного противостояния с Замком, а это означало, что спокойные времена закончились, и начинается эпоха жестоких испытаний.
                    — Неужели все действительно так плохо? Повторите свой рассказ, вы, наверное, пропустили что-то важное, — приказал магистр, нахмурившись. — У меня остается надежда, что я неправильно вас понял. И угроза нашему благополучию слишком надумана, чтобы обращать на нее внимание.
                    — Наш Монастырь существует уже двести лет, но никогда прежде наши отношения с Замком не были столь враждебны, — произнес д’Иванов торжественно.
                    — Разве в этом есть вина Монастыря?
                    — На этот вопрос существует простой ответ. Само по себе безбедное существование Монастыря, по мнению короля Генриха, есть непростительное прегрешение. Он скрывает свои истинные чувства за пышной риторикой, но цель его предельно ясна. Боюсь, что он окончательно принял решение уничтожить сложившийся за столетия паритет между Замком и Монастырем. Не сомневаюсь, что не пройдет и двух недель, как король Генрих попытается подчинить Монастырь своей воле.
                    Магистр Захарий нахмурился.
                    — Печальное известие. Очевидно, что если начнется война, о духовном подвижничестве в Монастыре можно будет забыть. Нам будет не до астрономии. Наблюдения прекратятся. Мы будем бороться и выживать, потеряв надежду встретить покровителей.
                    — Нам не следует преувеличивать возможности короля Генриха, милорд, — сказал д'Иванов доверительно. — Так что вашу личную безопасность моя служба обеспечит надлежащим образом. Об этом можете не волноваться!
                    — Разве сейчас речь идет обо мне?
                    — Ну, не знаю. Мне показалось, что вам будет приятно услышать о моем намерении пролить за вас кровь.
                    — Вы ошиблись, д’Иванов! Меня волнует только судьба Монастыря!
                    — К сожалению, я контролирую далеко не все, есть ситуации, которые выходят за рамки моей компетенции, Более того, милорд, мне запрещено ими заниматься, — д’Иванов склонился в почтительном поклоне. — Известно, что обороной Монастыря и прочих подчиненных деревень занимается высокочтимая Айрис. Не сомневаюсь, что у нее уже готов план военной операции. Все мы знаем, как ответственно она относится к своим обязанностям.
                    — Хорошо. Ступайте.

* * *

                    Мучительное предчувствие неизбежной и жесткой войны после встречи с д'Ивановым только усилилось. Магистр Захарий готов был признать, что совершил ошибку, вызвав его для консультаций первым из членов Тайного совета. Давно известно, что д'Иванов, как никто другой, одним своим видом способен вызвать у любого человека приступы отчаяния и раздражительности, а уж если откроет рот и начнет говорить…
                    Магистр достал из шкафа комментарии к «Обещанию святого Иеронима» и попытался читать. Однако строчки прыгали перед глазами, а буквы не желали складываться в слова. Ему мешали сосредоточиться мысли о неизбежной войне. Он был близок к отчаянию, что за двадцать шесть лет жизни с ним случалось крайне редко. Никогда прежде противостояние с династией Наблюдателей не грозило Монастырю разрушением и кровью так явно. За двести лет тайного соперничества дело ни разу не доходило до кровопролития. Но сейчас сожжены несколько деревень, виновных перед Замком только в том, что обитатели их с симпатией относились к Монастырю. Неужели хрупкий мир бесповоротно нарушен?
                    Самое странное и самое ужасное в этой истории было то, что убедительных причин для начала открытой и беспощадной вражды магистр Захарий не видел. Он не понимал, зачем королю Генриху понадобилось нападать на далеких от политики монахов, которым — это не было тайной — не было никакого дела до короля и его попыток государственного строительства. Никто в Монастыре не возражал против того, чтобы светская власть в стране принадлежала Замку. Если бы дело было только в этом, договорились бы обязательно! Но происходило что-то невероятное. Королю Генриху оказалось мало согласия Монастыря — ему явно хотелось добиться полной и безоговорочной покорности. А вот это было невозможно. Неужели Генрих не понимает, что своими неуклюжими действиями уничтожает Мир святого Иеронима? Хрупкое равновесие так  легко нарушить.
                    Теперь следовало познакомиться с мнениями других членов Тайного совета. Магистр вызвал высокочтимого Игнатия.
                    Он был старше остальных высокочтимых, говорили, что ему уже за сорок. Скорее всего, так оно и было — ведь Игнатий почти не изменился за те четырнадцать лет, когда они увиделись впервые. В те дни будущий магистр был маленьким, испуганным мальчиком, которого отец привел обучаться грамоте и счету, а Игнатий уже тогда был серьезным и мудрым, совсем как сейчас. Может быть, время не властно над вкусившими от знаний прежних людей? Магистр надеялся, что рано или поздно Игнатий поделится и секретом долголетия, и многими другими тайнами, которые собирают в монастырской библиотеке образованные. Нужно только подождать, нетерпеливость в Монастыре не поощрялась, даже если ее проявлял сам магистр.
                    — Знаете ли вы, высокочтимый Игнатий, о преступных замыслах Замка? — спросил магистр.
                    — Да, милорд.
                    — Не понимаю, чего конкретно хочет добиться король Генрих? Почему он вдруг решил нарушить миропорядок, завещанный нашими предками?
                    Игнатий поморщился.
                    — Конфликты между Замком и Монастырем случались и раньше. Короли из династии Наблюдателей всегда мечтали контролировать и направлять духовные поиски Монастыря. Надо полагать, что Генрих почему-то решил, что отныне это ему по силам. Мы должны понять, что заставило его изменить мнение и предать закон. Тогда мы с ним справимся.
                    — Но это же абсурд!
                    — Нет, надо признать, что задумано неплохо. После того, как Монастырь будет оккупирован, предполагается, что победители разрешат вам, милорд, высказываться по любым вопросам религии и веры абсолютно свободно. Но только один раз. После чего ваши слова будут тщательно записаны и объявлены истиной в последней инстанции. Любые отклонения от ваших формулировок будут сурово пресекаться и беспощадно преследоваться по закону. Даже если вы признаете свои ошибки и передумаете, за эти новые, не включенные в списки, вы будете жестоко наказаны.
                    — Но с какой целью?
                    — Король Генрих искренне считает, что строительство государства требует, чтобы каждое его решение было подкреплено цитатами единственно верной религии, не допускающей вольнодумства и отсебятины. Для него это крайне важно. Он поверил в безграничные возможности государственной религии и налоговой службы. По плану вы, милорд, должны будете добровольно отказаться от религии своих предшественников и стать сподвижником короля, подчинив свои помыслы и устремления  планам и решениям государственной политики Замка. Потому что застывшие догмы, какими бы умными и богоданными они не казались на первый взгляд — это всего лишь пустая игра в слова, которую будут наполнять нужным смыслом королевские ставленники. Монастырь будет уничтожен. Обсерватория разрушена.
                    — Какая мрачная картина! Есть ли у нас выход?
                    — Конечно. Каким бы трудным не казался текущий день, невзгоды обязательно отступят. Об этом так хорошо написано в «Обещании святого Иеронима». Наша вера помогает обрести уверенность в завтрашнем дне даже в самые суровые моменты истории! Черпайте оптимизм из лучшей на свете притчи, милорд. Нашлись люди, которым не нравится наш образ жизни. Разве это что-то меняет? Нам надлежит прилежно заниматься астрономией, копить новые знания, молиться и надеяться на скорое прибытие покровителей. Трудно придумать что-то новое.
                    — Хорошо сказано, — сказал магистр. Слова Игнатия окончательно привели его в чувство. — Мы достаточно сильны, чтобы дать отпор захватчикам. В своих людей я верю. Но нет ли в предсказаниях Иеронима намека на наше поражение?
                    — Напротив, милорд, в «Обещании святого Иеронима» утверждается, что постоянный духовный поиск — это  наилучшая защита от любых невзгод! Как известно, эти слова святой Иероним повторял чаще других!
                    — Конечно, я помню притчу наизусть, — задумчиво произнес магистр. — Но может быть, вам известно какое-нибудь другое предсказание?
                    — Нет. Святой Иероним считал основание Монастыря главным делом своей жизни.
                    — Двести лет жизнь Монастыря подчинена духовным исканиям и напряженным наблюдениям за небом, — сказал магистр убежденно. — Страшно подумать, что мы пропустим прилетевших покровителей. Пришло время, когда преимущество в умении наблюдать больше, чем когда-либо прежде, определяет безусловное мировое господство. Отсюда и глупая вражда с Замком. Очевидно, что тот, кто первым обнаружит покровителей, получит огромное преимущество перед прочими. Мы должны усилить поиски! Ответьте, Игнатий, справятся ли наши специалисты?
                    — В этом нет сомнений.
                    — Рад слышать. Но, насколько я понимаю, настоящего Мастера до сих пор обнаружить не удалось?
                    — Для этого нужно время. Мирное время. Однако у нас появился достойный кандидат. Из стажера Андрея выйдет толк. Я вам о нем уже докладывал.
                    — Мне иногда кажется, что предки совершили ошибку, создав Резервацию. Почему они отказались от намерения дать образование каждому желающему?
                    — К сожалению, это невозможно, милорд, — явно огорченно ответил Игнатий. — Мы не можем обучать всех подряд. Нашей казне это не по карману. Люди должны работать: нужна пища, одежда, жилища... Нет, решение организовать Резервацию, где обучались бы наиболее талантливые дети, было мудрым и единственно верным. Мы должны были выжить. Потом, когда покровители помогут нам, мы собираемся учить всех поголовно, а вот сейчас это слишком накладно и помешает выбрать Мастера... И главное, у нас не хватает учителей.
                    — Учителей можно подготовить.
                    — Мы стараемся. Ищем подходящих людей. Это не легко, чтобы учить детей, нужен особый талант.
                    — От ваших слов мне впервые за последние дни стало легче на душе, — признался магистр. — Мы делаем все от нас зависящее.
                    — Я рад, милорд!
                    — У нас появилась надежда! Но меня беспокоит другое:   а вдруг самый талантливый парень, который отыщется в Резервации, попадет в Замок?
                    — Нет-нет, это невозможно, — засмеялся Игнатий. —  У советников короля Генриха очень странные критерии отбора. Если в Резервации появится талантливый парень, он обязательно попадет к нам, в Монастырь.


Глава 9
Высокочтимая Айрис


                    Магистр Захарий проводил высокочтимого Игнатий и стал ожидать третьего, последнего члена Тайного Совета. Высокочтимая Айрис, была на четыре года младше него, но уже успела многократно проявить себя жесткой и умелой воительницей. Храбрости Айрис мог позавидовать любой мужчина. Банды расхитителей старались обходить стороной верные Монастырю деревни, поскольку отныне ни один набег или грабеж не оставались без отмщения. Магистр не сомневался, что и король Генрих обязательно получит достойный отпор. Айрис приучила так думать. Магистр видел у нее один существенный недостаток — ее потрясающую сказочную красоту. Эту женщину он тайно любил, это было великим счастьем и источником очень большого разочарования. Правила, введенные святым Иеронимом, запрещали действующим магистрам иметь семью. Захарий не мог ослушаться... Но и победить свое чувство не сумел.
                    — Разрешите, милорд? — в кабинет вошла Айрис.
                    Магистр увидел ее и на миг забыл о покровителях, о безопасности Монастыря, о надвигающейся войне, обо всем на свете. Его переполняла любовь к этой женщине. Запрещенная и бесперспективная и потому особенно болезненная. Не удивительно, что он думал не о долге магистра, а о собственном бессилии.
                    Айрис была готова сражаться, магистр это чувствовал. Значит, она не сомневалась в неизбежности войны.
                    — Наши дела так плохи? — тихо спросил он.
                    — Увы, милорд, — твердо сказала Айрис. — Верный нам человек сообщает, что Генрих, король Наблюдателей, принял окончательное решение захватить Монастырь. Его советники считают, что, только упразднив вашу духовную власть, Замок получит абсолютную власть и завершит строительство государства Наблюдателей. Все знают, что объединение земель — давняя навязчивая мечта Генриха, отказаться от которой он, увы, не в состоянии! Кто-то из приближенных внушил ему, что Монастырь — последняя преграда на пути к всевластию. Вот он и решил, что война поможет осуществить его планы.
                    — Разве мы соперники Генриху?
                    — Конечно. Наша независимость и самодостаточность вечная угроза его величию. Так он думает. Есть люди, для которых чужое счастье — хуже ножа острого. Но мы не покоримся.
                    — Абсурд! — не удержался от комментария магистр. — Генрих действительно в последнее время слишком много говорит об укреплении государства, но он лучше других должен понимать, что его мечта о единой власти может исполниться только при условии, что Монастырю будет разрешено свободно развиваться. Нужно объяснить ему, что поддерживать мирное сосуществование с Монастырем выгодно.
                    — Часто жадность оказывается сильнее разума. А там, где нет разума, царит беззаконие.
                    — Мы должны договориться с Генрихом!
                    — Если откажитесь подчиниться грубой силе, король Генрих собирается казнить вас на базарной площади при скоплении народа и возложить сан магистра на более сговорчивого человека. Так говорят его советники, а он привык доверять им.
                    — Любому человеку, заинтересованному в судьбе Мира святого Иеронима, ясно, что это прямой путь к гибели нашей цивилизации!
                    — Но король Генрих не обучался в Резервации! — ехидно сказала Айрис. — Лишние раздумья и сомнения ему чужды. Он не способен заглядывать в будущее дальше, чем на две недели.
                    — Это его не оправдывает!
                    Магистр поднялся со своего места и нервно прошелся по кабинету. С каждым шагом к нему возвращалась уверенность. Ему навязывают кровавую борьбу, что ж, он готов дать отпор агрессору. Проклятый Генрих пожалеет о своем решении. Магистр мельком взглянул на Айрис и удивился тому, как она спокойна и невозмутима. Одно из двух: либо она не понимает всей опасности положения, а поверить в это очень сложно, либо она действительно посланница Богов. Ангел небесный.
                    — Вы не боитесь? — спросил он, рассчитывая, что ее ответ поможет ему стать настоящим воином и заставит биться с любым врагом, каким бы коварным и сильным он ни был.
                    — Нет, конечно. Вы, милорд, кажется, не собираетесь покоряться грубой воле Генриха. Значит, будет война, в которой мы обязательно победим, — без тени колебаний заявила Айрис.
                    Нет, не этого хотелось услышать магистру от Айрис. Разве такие слова ждет мужчина от любимой женщины? Пусть до сих пор он старался ни словом, ни видом, ни жестом, ни взглядом не выдать своих чувств. Но видеть, что Айрис не замечает его любви или, что еще обиднее, — не считает его мужчиной, с которым можно устроить свою жизнь, было бесконечно больно.
                    — Если отряды короля Генриха нападут на Монастырь, они получат отпор, — сказал он твердо.
                    — Да будет так! Я лично займусь уничтожением захватчиков! — слова Айрис прозвучали как клятва.
                    Магистр закрыл глаза. Как хорошо, что он не посмел произнести окончания своей фразы: «Может быть, это поможет мне завоевать вашу любовь»... Могло получиться неловко.
                    — Наверное, вы давно не брали в руки меч, милорд?
                    — Рука вспомнит, если потребуется, — сказал магистр.

* * *

                    Айрис ушла, но долго потом магистр не мог прийти в себя. И самое ужасное, теперь его волновали отнюдь не опасности, грозящие Монастырю. Двадцать шесть лет он прожил на свете — немалые годы! — но никогда прежде не встречал женщину, которая была бы способна вызвать такую всепоглощающую волну нежности и душевного трепета. Любовь... До поры до времени он не придавал этому слову большого значения, оказалось, лишь потому, что до сих пор не встречался с настоящей страстью. И вот пришел день, когда прекрасная Айрис разбудила в нем дремавшие чувства. Что прикажите с этим делать?
                    Больше всего на свете магистру хотелось объявить Айрис законной женой. Но, увы, это невозможно. Он мог предложить Айрис стать любовницей... наложницей... Заставить себя произнести эти слова он не смог бы и под страхом смерти... Лучше умереть, чем обидеть ее столь жалким и кощунственным предложением. Так можно говорить с кем угодно, но только не с Айрис!
                    Магистр тяжело вздохнул и заставил себя согласиться с единственно возможным в данной ситуации решением — он должен оставить Айрис в покое. Наступают тревожные времена, магистр не должен разрываться между любовью к женщине и долгом руководителя Монастыря. Сейчас это недопустимо. Его поведение должно быть безупречным.
                    — Я буду любоваться своей Айрис издали! Пусть мои чувства останутся для нее секретом! — твердо сказал он вслух, словно надеялся, что это поможет ему сохранить клятву нерушимой.
                    — Очень верное решение, милорд! — раздалось совсем рядом. — Честное и патриотичное!
                    Д’Иванов, как всегда, появился бесшумно, неожиданно и не вовремя. По обыкновению. Впрочем, такова его работа, вряд ли человек, не обладающий подобными качествами, справился бы с обеспечением духовной безопасности Монастыря.
                    — О чем это вы, д’Иванов? — спросил магистр.
                    — Конечно, о вашем умении принимать единственно верные решения. Вы так умело это проделываете. Вот я и восхитился. А то, что выразился вслух, так вырвалось!
                    — А конкретнее?
                    — В каком смысле?
                    — Что конкретно так восхитило вас в моих словах?
                    — Не знаю, что и сказать... Не могу выделить какое-нибудь одно из ваших решений. За последние недели вы приняли их не менее десятка, и все они были мудры, справедливы и ответственны! Считайте мое восклицание общей оценкой ваших заслуг. Только и всего!
                    — Надеюсь, наш разговор останется между нами?
                    — Клянусь!
                    — Вот и прекрасно.
                    — Но ваша мудрость известна обитателям Монастыря и без моих рассказов.
                    — Прекратите, — сказал магистр сердито. — Важны не слова, а поступки.
                    — Как скажите...
                    Магистр окончательно взял себя в руки. Пришло время возвращаться к неотложным делам.
                    — Зачем вы пришли, д’Иванов? — спросил он жестко.
                    — Я должен сообщить неприятную новость. Два часа тому назад в Монастырь прибыли послы короля Генриха, они требуют встречи с вами. Говорят, что дело слишком важное, нужно, мол, решить его немедленно.
                    — Я приму их. Пригласите советников Игнатия и Айрис. Они должны присутствовать на переговорах. Мы должны показать, что едины.
                    — Собираем Тайный Совет в полном составе? Могу ли я присутствовать?
                    — Да. В полном составе. Как же без вас.
                    — Хорошо, милорд.

* * *

                    Айрис на секунду остановилась у двери, ведущей в зал для приема важных персон. Она тяжело вздохнула. Сейчас ей опять придется вселять в магистра уверенность, эту часть работы она ненавидела больше всего. Магистр, вне всякого сомнения, человек выдающийся. Но... он не воин. Если бы речь зашла о философских основаниях веры, он бы справился с любым врагом. Но когда нужно говорить о бандитских вылазках Наблюдателей, он ожидает помощи от нее. От женщины, которую любит. Это ведь ни для кого не секрет. Как ни посмотри, а это неправильно.
                    Охрана не шелохнулась. Это означало, что посланники Генриха пока еще не пришли, в противном случае ей бы доложили. Айрис удовлетворенно кивнула и отправилась помогать магистру. Он должен защищать суверенные права Монастыря. И если для этого нужно, чтобы она была рядом, пусть так и будет.
                    Магистр восседал на своем кресле. Он был облачен в мантию, расшитую золотистыми нитками и тяжелую меховую шапку — общеизвестные знаки его величия, именно в такой одежде магистры обычно проводили официальные встречи. Было видно, что он озабочен, но, увидев Айрис, улыбнулся. Нехорошо. Магистру следовало научиться владеть своими чувствами.
                    — Генрих прислал ко мне послов. Чего он добивается? Неужели всерьез рассчитывает, что мы без борьбы сдадим Монастырь?
                    — Полагаю, что такой исход его бы вполне устроил, — сказал д’Иванов.
                    Айрис непроизвольно сжала кулаки.
                    — Я бы посоветовала Наблюдателям поубавить свои аппетиты! Монастырь не муха, проглотить его довольно сложно!
                    Магистру понравились слова Айрис. Сказано было точно и сочно. Он решил запомнить слово «поубавить», пригодится на переговорах с людьми короля Генриха. Они таких слов не любят.
                    — У них сила, боюсь, что они тоже придумали обидные слова, — сказал д’Иванов. — Мы их сейчас услышим.
                    — Пусть только попробуют, — сказала Айрис. — Нам есть, что ответить.
                    — Мы с ними ругаться будем?
                    — Магистр умеет быть убедительным, — сказала Айрис жестко. — А мы поможем.
                    «Теперь я справлюсь», — подумал магистр.
                    Наступило время, когда личное должно отступить. Ему было приятно, что Айрис верит в него. Она нашла нужные слова. Как будто для нее не были секретом сокровенные желания и опасения, которые мучают его все сильнее. Она подсказала единственное правильное решение. Нужно быть твердым и решительным.
                    Д’Иванов однажды признался, что тщательнейшим образом проверял, не обладает ли Айрис способностями к магии, но у него не хватило умения разобраться в этом сложном вопросе. Ему не удалось получить определенного результата. Не смог подтвердить, не смог опровергнуть.   В какой-то момент он почувствовал, как в душу к нему заползает отвратительный мистический страх. После своей неудачи д’Иванов старался держаться от Айрис подальше. Обычно в таком случае поступали просто — не удается ничего доказать, значит, исследуемый — маг, решивший свои способности утаить. И от услуг подобных людей немедленно отказывались. Д’Иванов поступил, как привык — посоветовал изгнать Айрис из Монастыря. Естественно, его предложение было отвергнуто. Сейчас магистр почему-то вспомнил об этом предупреждении. Неужели Айрис и в самом деле умеет читать мысли?


Глава 10
Послы короля Генриха


                    И вот послы в сопровождении Игнатия прошли в зал. Главу делегации магистр узнал — это был Феликс, человек неприятный и злой, легенды о гнусных похождениях которого дошли даже до Монастыря. Окончательно стало ясно, что Генрих ищет ссоры.
                    — Привет, отцы! — сказал Феликс и, сделав эффектную паузу, закончил. — И матери! Наш король Генрих помнит о вас и посылает своих верных слуг проведать, не шалите ли вы тут, временно оставшись без присмотра! Так уж смешно устроен подлунный мир. Родители всегда сначала интересуются, не балуются ли их детишки, а потом уж — поели ли они вовремя, и не набили ли себе новых шишек!
                    — Это главная причина вашего визита?
                    — Нет. Конечно, нет. Но мне надо было как-то начать разговор. Вот я и подумал, скажу что-нибудь приятное, а потом поговорим серьезно. Но вы, вижу, сами догадались, что меня привели к вам, в Монастырь, неотложные дела! Молодцы, а раз так, вам награда — немедленно перехожу к самому главному.
                    Феликс смотрел на магистра и его приближенных как на бесправных дворовых. Но, встретившись с жестким прищуром Айрис, был неприятно удивлен. Он слышал и раньше о грозной воительнице из Монастыря, однако не предполагал, что она и в самом деле настолько опасный враг. Да и остальные оказались не так просты. Разведчики докладывали другое.
                    — Итак, вы прибыли к нам по делу, — сказал магистр не дрогнувшим голосом. — Король Генрих считает, что у нас могут быть общие дела. Может быть... Внимательно слушаю вас.
                    Феликс надеялся услышать в его голосе нотки слабости и растерянности. Не удалось... Магистр был уверен в себе и в своих людях. Это было неприятным открытием.
                    — Мой король предлагает подписать договор о дружбе. Он обещает защиту и милость. Но только в том случае, если вы добровольно признаете его своим монархом и подчинитесь его абсолютной власти. Наш король Генрих считает, что Монастырь должен стать составной частью будущей Империи, которой суждена долгая счастливая жизнь на благо многочисленным подданным, которые, само собой, тоже не останутся внакладе.
                    — Что это значит?
                    — Только одни удовольствия. Принесите присягу на верность королю Генриху и радуйтесь жизни! Вас будут кормить, защищать и заботиться о вашем благополучии. Вы же хотите стать счастливыми и состоятельными? Так будьте, признав право короля решать, какое оно, ваше счастье! Отныне этим займутся профессионалы.
                    — Покориться чужой воле? Отказаться от духовной миссии Монастыря, только потому, что так захотелось королю Генриху? Не дождетесь! — выкрикнула Айрис.
                    — Удивляюсь я вашему долготерпению, магистр, — сказал Феликс. — Неужели, в Монастыре допускается, чтобы девицы вмешивались в решение государственных вопросов? Это непорядок. Так не должно быть. У нас в Замке мужчины принимают решения самостоятельно.
                    — Монастырь останется независимым. Как это было решено нашими предками, — твердо заявил магистр. — Мы не считаем, что, нарушив договор, Наблюдатели принесут на нашу землю счастье и благополучие.
                    — Вы хотите, чтобы я передал своему королю такой ответ? — Феликса позабавило упорство, с которым монастырские крысы цепляются за жизнь.
                    — Мы рассчитываем, что король Генрих поймет нас правильно.
                    — Вы приняли плохое решение, магистр! Советую как следует обдумать наше щедрое предложение. Не хочу вас запугивать, но, если понадобится, мы сначала разорим деревни, которые снабжают вас продовольствием. Потом начнем уничтожать отряды, следующие в Резервацию за молодыми образованными. Не сомневаюсь, что это будет еще большим ударом по Монастырю, чем недостаток продовольствия.
                    — Прекратите, нам не страшно, — сказал магистр.
                    — Поймите, наконец, что независимость выйдет вам боком. Покровителей первыми встретим мы. Вы будете просить нас о пощаде, но будет поздно. Получив сегодня отказ, король Генрих не захочет впредь иметь с вами дело. И это правильно. Вы сейчас отвергли сказочно выгодное предложение. Предпочли стать его заклятыми врагами. Что ж, это ваше право. Но не следует забывать, что с врагами король Генрих поступает крайне жестоко. Есть в этом какая-то высшая справедливость. Берегитесь, у вас будут неприятности. Зря рассчитываете на Айрис и своего пресловутого Андрея. Они не помогут.
                    Все оказалось легче, чем можно было предположить. Сердце Феликса наполнилось ликованием, он справился и с блеском исполнил свою непростую роль. Совсем скоро с Монастырем будет покончено. Он не удержался и отбил несколько па чечетки. Необходимо было показать всем, собравшимся в зале, что своим грубым, неподобающим поведением он наносит личное оскорбление магистру Захарию. Хороший способ закрепить достигнутый успех, и сделать войну неизбежной.
                    Он столкнулся взглядом с высокочтимой Айрис и от неожиданности вздрогнул. Ее злые глаза превратились в узкие щелочки, она не могла скрыть охватившего ее праведного гнева. Подобной реакции Феликс не ожидал. Даже он сам не смог бы так вспылить... Если правда хотя бы часть из того, что говорят наемники о монастырской воительнице, глупо было делать ее личным врагом. Но игру надо было довести до конца. Феликс должен был что-то ответить. Айрис заметила секундное замешательство врага и ехидно усмехнулась.
                    — Ты у нас красавица, — заставил себя сказать Феликс, чтобы не дать страху окончательно завладеть собой. — Когда Монастырь покорится Замку, я возьму тебя в наложницы! Так что, без работы не останешься.
                    — Меня? — удивилась Айрис. — Неужели безродный пес, явно питающийся отбросами на помойках, научился мечтать о недостижимом? Жаль, что так поздно. Перед своей позорной смертью...
                    — Нет, Айрис, — выкрикнул магистр. — Мы никогда не поступим бесчестно с послами короля.
                    — Конечно, милорд! Законы чести превыше всего. Но есть выход — я вызову мерзавца на дуэль, и тогда мне уже ничто не помешает перерезать его лживую, подлую глотку к всеобщему удовольствию...
                    Магистр улыбнулся.
                    — Дуэль? Что ж... Дуэль я разрешаю! Это по правилам. Никто в Замке не сможет обвинить нас в несоблюдении этикета.
                    Феликс побледнел. Меньше всего он был склонен вот так глупо подставлять под удар свое дело. На собственной шкуре проверять истинность рассказов о доблести Айрис он не собирался. Мертвые выгоды не получают. Это он знал точно. И рисковать своей жизнью не хотел. Не так он был глуп, чтобы терять верный выигрыш из-за ерунды.
                    — Я не волен распоряжаться своей жизнью без веления на то моего господина — короля Наблюдателей Генриха. Тем более, что не вижу за собой никакой вины.
                    — Надо полагать, что понятие о морали до сих пор не получило распространения в Замке Наблюдателей? — с убийственной иронией спросила Айрис. — Как же вы собираетесь строить великое государство, не обладая даже зачатками чести?
                    — Я не могу принять ваш вызов, потому что связан приказом своего короля.
                    — Чушь!
                    — Наступит момент, когда...
                    — Трус!
                    Феликс был окончательно унижен. Он понимал, что проиграл словесную перебранку, в которой обычно ему не было равных. Но взяться за оружие он не мог — поскольку не привык подвергать свою жизнь даже самой малой опасности. Феликс давно и основательно усвоил, что в противоборстве побеждает не самый сильный и не самый храбрый, а тот, кто дожидается своего часа и действует наверняка. Этому правилу он старался следовать всегда, глубоко убежденный, что нет ничего более действенного, чем неожиданный удар из-за угла. Когда-нибудь эта девчонка пожалеет о том, что встала на его пути. Месть его будет жестокой и беспощадной. Что ж, теперь в борьбе с Монастырем у него появился личный интерес.

* * *

                    Словесная перепалка спутала Феликсу все карты. Приходилось возвращаться без твердой уверенности в победе. Он и сам не знал — удачно прошли переговоры или нет? Удалось ли напугать магистра и его советников? Что же, война стала неминуемой, потому что ультиматум выбора не содержал. Или добровольная сдача, или оккупация. Магистр это понял. Это можно отнести к удаче миссии. Но сломить дух монастырских крыс почему-то не удалось. А это явный минус. Они готовы к активной борьбе. Еще один минус. Феликс поморщился. Для того, чтобы достойно предстать перед королем Генрихом, не мешало бы провернуть какую-нибудь полезную подлость. Он украдкой посмотрел на д’Иванова, провожавшего его до ворот. А почему бы и не попробовать? Попытка не пытка.
                    — Не хочу вас расстраивать, — обратился Феликс к д’Иванову. — Но мы скоро вернемся в Монастырь, наши отряды готовы к штурму. Неужели магистр рассчитывает выстоять в противостоянии с Замком? Не понимаю этой вашей наивной самоуверенности. Неужели, магистр готов немножко повоевать? Но ведение войны — не самое сильное его умение. Не правда ли?
                    — Но у нас есть Айрис.
                    — Плохи ваши дела, если защиту Монастыря поручили девице!
                    — Может быть, и так. А может быть, и нет, — ответил д’Иванов. — Девицы, они разные бывают. Вы, начальники из Замка, слишком любите себя, а потому переоцениваете свои силы и возможности. Монастырские отряды обороны хорошо обучены и готовы дать захватчикам достойный отпор. Битва для нас — новое дело. Однако и Замок не может похвастаться удачно проведенными в последнее время войнами.
                    — Отряды Замка показали достаточную военную силу, успешно сражаясь против злых расхитителей, — заметил Феликс.
                    — Расхитители? Айрис этих расхитителей давно уже шелковыми сделала. Они наши деревни стороной обходят. Боятся, что Айрис на них косо посмотрит.
                    — Так вы, д’Иванов, действительно считаете, что в открытом противоборстве Монастырь разобьет Замок? — удивился Феликс, ему самому до сих пор такая мысль не приходила. — Надеетесь на Айрис или на Андрея. Как это глупо!
                    — Я считаю, что шансы на сегодняшний день равны. Военного превосходство не имеет ни одна из сторон, — с достоинством ответил д’Иванов.
                    «А ведь этот прохвост, пожалуй, прав, — с тревогой подумал Феликс. — Шансы действительно пока равны. Тем важнее сейчас обеспечить нужное превосходство. Как известно, самый простой путь к победе — предательство. И д’Иванов прекрасно годится на эту роль. Кажется, что он родился предателем».
                    — Так это же просто прекрасно! — сказал он вслух и широко улыбнулся.
                    — Прекрасно? — удивился д’Иванов. — Почему это прекрасно? Не понимаю!
                    — Представьте себе две огромные, абсолютно равные военные громадины, которые изо всех сил пытаются извести друг друга, — Феликс воодушевился, он был рад, что ему удалось начать полезный разговор, который наверняка поможет ему достичь нужной цели и склонит д’Иванова к измене. В конце концов, любого можно уболтать и заставить делать полезные вещи. — Но силы равны! Никто не может рассчитывать на успех. Любая попытка приведет лишь к тому, что они в равной степени будут терять людей в бессмысленных столкновениях. Вот и получается, что победу одной из сторон может принести только дополнительная внешняя помощь. Без этого не обойтись.
                    — Какая внешняя помощь?
                    — Для достижения победы достаточно будет привлечь на свою сторону совсем небольшую дополнительную силу, может быть, всего одного человека. Пусть он окажется слабым и не слишком умелым в искусстве войны. Но когда однажды его усилия будут вычтены из одной враждующей громадины и прибавлены к другой, может так случиться, что этого скромного изменения окажется достаточно, чтобы изменить ситуацию самым кардинальным образом. Я понятно объясняю? И обратите внимание, этот смелый человек, сделавший правильный выбор, за свое участие получит гораздо больше выгоды, чем истинные герои, проливающие свою кровь на полях сражений!
                    — Например?
                    — Ну, не знаю. Если бы речь шла о вас — вы могли бы рассчитывать занять место магистра. Король Генрих вовсе не собирается уничтожать Монастырь, как вы, наверное, думаете. Вовсе нет! По нашим представлениям Монастырь станет одной из опор возрождающегося государства, более того, не следует преуменьшать его огромную роль в дальнейшем управлении страной. Обеспечение народа государственной религией — очень важная и хорошо оплачиваемая задача. Монастырь станет другим. И что с того? Мы все меняемся. Если хватает ума.
                    Д’Иванов промолчал.
                    — Здорово быть магистром! — добавил Феликс. — Это, знаете ли, очень хорошая должность! Многие хотели бы ее занять, да не у всех силенок хватает! Но мы-то с вами понимаем, что умному человеку достаточно и одного шанса! Просто как в сказке! Не правда ли? Вы согласны со мной? А других возможностей для достижения этого места, дорогой мой,  у вас не предвидится! Мы, у себя в Замке, привыкли платить добром за добро.
                    — Я всегда считал предательство чрезвычайно подлым прегрешением, — почти прошептал д’Иванов.
                    — Не преувеличивайте. Тут все дело в том, как вы собираетесь воспользоваться своим шансом. Если для хорошего дела, то и прегрешением это назвать нельзя. Как может хорошее дело стать прегрешением?
                    — А если для плохого?
                    — Это исключено. Вы же не будете заниматься чем-то плохим? Не такой вы человек! Поэтому мы этот вариант исключаем.
                    — Верно. В ваших словах есть частица истины. Если вы сделаете мне официальное предложение и готовы будете его выполнить, я подумаю, стоит ли соглашаться.
                    — Предложение? Мне нравится ваша практичность. Как это разумно, вовремя перейти от теории к практике. Почему бы и нет! Давайте считать мои слова конкретным предложением. Да, я предлагаю вам стать следующим магистром. И делаю это открыто и сознательно. Разве такими вещами шутят?
                    — Я не могу дать ответ сразу же!
                    — Прекрасно вас понимаю. Конечно, подумайте. Это очень серьезный и ответственный шаг. Время пока еще терпит.
                    Дальнейший путь они проделали молча. Феликс ни на минуту не усомнился, что победил. И вот подвесной мост был опущен. Дипломатическая миссия Замка покинула Монастырь. Д’Иванов смотрел вслед и с ужасом ожидал, что Феликс повернется и помашет ему на прощание рукой. Это было бы концом его так и не начавшейся предательской карьеры... Но нет, обошлось.


Глава 11
Поиски будущего Мастера


                    Утром следующего дня было получено донесение от верного человека из Замка. Преступные замыслы короля Генриха были окончательно подтверждены. Подлый план уничтожения Монастыря начал претворяться в жизнь. Был он прост, коварен и обещал быстрый и несомненный успех. Айрис была вынуждена признать, что с военной точки зрения стратегия выбрана правильно. Пока отряды наемников Замка прочесывают лишь дальние деревни, но обольщаться не приходилось — очевидно, что с каждым днем кольцо будет сжиматься. Известно, что главный козырь Монастыря — постоянный приток образованных из Резервации. А это значит, что любой, кто захочет лишить Монастырь влияния, должен перекрыть дорогу, а образованных извести. Пришлось вместе с обозом послать отряд лучших бойцов.
                    И вот обоз успешно вернулся. Айрис доложили, что новых выпускников удалось привести без столкновения с противником. Наемники Генриха сопровождали их весь путь. Но до прямой драки дело не дошло, охранный отряд оказался для преследователей не по зубам, они отступили. Не приходилось сомневаться, что следующий обоз будет атакован.
                    Но пока можно было поделиться с магистром хорошей новостью.
                    — Прибыли новые ученики из Резервации, милорд, — сказала Айрис, не скрывая удовлетворения. — Можно считать это нашей небольшой победой. Образованные нам пригодятся. Они помогут организовать оборону и помогут сотрудникам Обсерватории вести наблюдения.
                    Магистр с удивлением отметил, что никогда прежде ему не доводилось присутствовать при столь странном для Айрис проявлении чувств. Он почему-то думал, что она не умеет радоваться мелочам. Для него это стало приятным сюрпризом. Впрочем, он знал, что положение Монастыря ухудшается день ото дня, поэтому не удивительно, что любое хорошее известие вызывает радость у человека, который должен будет отбивать атаки врагов.
                    — Если я правильно понял, это хорошая новость? — спросил он.
                    — Да, милорд. Это, конечно, так. Замечательно уже то, что обоз беспрепятственно добрался до Монастыря, это означает, что наемники Замка не смогли или побоялись уничтожить его в пути.
                    — Вы, Айрис, лучше меня знаете, что положение наше незавидно. Нам остается рассчитывать, разве что, на чудо. Я перечитал книгу святого Иеронима. Нашлась там одна утешительная глава. Сказано, что, рано или поздно, в Монастыре появится Мастер, которому удастся соединить искусство наблюдений с настоящей наукой. Как только это случится, Монастырь станет неуязвимым для любых врагов. Мне бы очень хотелось, чтобы Мастера нашли как можно скорее.
                    — Вы же знаете, милорд, что именно поиском Мастера занимается высокочтимый Игнатий! Он следит за каждым молодым образованным, прибывшим из Резервации. Никто лучше него не справится с этим делом. Неужели он не докладывает вам о своей работе.
                    — Докладывает. Но пока это только слова и надежды.
                    — Неужели нет никого достойного?
                    — Один из его подопечных подает большие надежды, но вырастит ли из него Мастер, никто предсказать не может. Советник Игнатий не скупится на добрые слова в его адрес. Но хватит ли у него трудолюбия и здорового фанатизма?
                    — Мастер должен быть фанатиком?
                    — В какой-то степени.
                    — Почему я слышу об этом парне только сейчас? — нахмурилась Айрис.
                    — Я сам узнал о нем совсем недавно. Игнатий привык говорить о проверенных фактах. А пока речь идет о всего лишь о возможности. Вот и об Андрее — так зовут этого парня, — можно сказать только то, что он подает большие надежды. Среди образованных и до него было много талантливых и способных. Но Мастером никто не стал.     И самое ужасное, что от нас это не зависит. Мы можем только создать условия, но решительный прорыв будущий Мастер должен совершить сам, своим трудом, по своему желанию. Игнатий поручил Андрею разбирать листки обнаруженных археологами рукописей, оставшихся от прежней жизни. Он считает, что таким образом Андрей продолжит свое образование. Вот уже три года Игнатий держит Андрея в подсобном помещении библиотеки. Даже подумать страшно, сколько через его руки прошло мудрости прежней жизни!
                    — А ведь я недавно слушала это имя — Андрей — еще от кого-то. Вспомнила, о нем говорил мерзавец Феликс.   Как о возможном спасителе Монастыря. Странно.
                    Магистр тяжело вздохнул и задумчиво погладил свой нос, как делал всегда, когда волновался.
                    — Я обязательно должна увидеть Андрея, — сказала Айрис. — Мне почему-то кажется, что ему понадобится моя помощь. Вдруг у него получится, и он станет важным человеком для Монастыря?
                    — Я не возражаю. Только договоритесь с Игнатием.

* * *

                    Обычно Айрис не любила вести долгие разговоры, ее стихией было действие. Но сейчас о привычках следовало забыть. Нравится, не нравится — это капризы из мирной жизни. Она прекрасно понимала, что необходимо сделать все возможное, чтобы предотвратить любые столкновения с людьми короля Генриха. Но для этого нужно понять, что происходит и приготовиться к отпору и сопротивлению. Айрис нуждалась в плане, выполнение которого приведет к победе.
                    Магистру удалось удивить Айрис, он объяснил, что для развития событий большое значение стали играть люди, на которых она до сих пор не обращала внимания. Она, конечно, читала «Обещание святого Иеронима», знала, что в монастырской Обсерватории ведется наблюдение за небом, но для нее это было всего лишь неким ритуалом, проявлением религиозного духа, отменить который пока нельзя. Но звездами Айрис не интересовалась. Ее работа проще и понятнее — защищать обитателей Монастыря от вооруженных врагов. С чем она прекрасно справлялась.
                    И вдруг выяснилось, что какой-то парень, проводящий годы в библиотечной келье, может стать для врагов самым желанным трофеем. А его возможное пленение — концом существования Монастыря. Потому, что с ним, якобы, связано будущее Монастыря. Айрис поняла, что его защита отныне едва ли не главная задача в предстоящей военной кампании, но ей хотелось лично разобраться в том, что это за Андрей такой, и почему он так важен.
                    Проще всего было спросить об этом у Игнатия. И она отправилась к нему. Айрис не любила откладывать на потом дела, требующие немедленного решения.
                    Игнатий сидел за столом и читал. Увидев Айрис, он поднялся и почтительно склонил голову. Обычно он был рад каждой встрече с высокочтимой Айрис. Что там ни говори, но магистру Захарию повезло, с ее появлением проблем с обороной Монастыря больше не возникало. Прежний военноначальник, престарелый Август, был не так хорош. Но на этот раз Игнатию стало страшно. Плохо дело, если Айрис пришла за советом. Это значит, что дела с обороной не так блестящи, как хотелось бы думать.
                    — У нас проблемы? — спросил он прямо.
                    — Не больше, чем обычно.
                    — Чем я могу помочь?
                    Айрис призналась, что хотела бы задать неожиданный вопрос, ответ на который ей обязательно нужно знать. Почему мало кому известный сотрудник Обсерватории Андрей вдруг заставил говорить о себе людей из Замка? Не исключено, что именно из-за него так обострились отношения с королем Генрихом. Возможно, он узнал про Андрея что-то столь важное и серьезное, что военный конфликт больше не является для него чем-то страшным и невозможным.
                    — Это вряд ли, — сказал Игнатий. — Я очень хорошо отношусь к Андрею. Верю, что из него получится толк. Даже больше, при определенных обстоятельствах из него может получиться Мастер. Но ему еще расти и расти. Пока еще рано говорить о чем-то конкретно.
                    — Вот это меня и волнует. Вдруг в Замке знают о нем что-то такое, что мы пропустили?
                    — Ерунда! Что они могут знать?
                    — Например, то, что он почти наверняка станет новым магистром.
                    Игнатий рассмеялся.
                    — Нет-нет. Андрей — астроном, а не монах. Из него магистр не получится, не тот характер. Он умеет работать, а не руководить. Замок опасается, что он и в самом деле станет Мастером. Часто знания бывают намного сильнее власти.
                    Айрис автоматически кивнула, хотя слова Игнатия показались ей бессмысленными. Знания сильнее власти? Как это возможно?
                    — Я бы хотела поговорить с ним.
                    — Не думаю, что это разумно.
                    — Почему? — удивилась Айрис.
                    — Он по-детски одержим вами. Для него вы существо подобное ангелу небесному. Я надеялся, что это пройдет. Увы. Андрей увидел вас три года тому назад, и до сих пор не может отделаться от наваждения. Боюсь представить, что с ним будет, если он заговорит с вами.
                    — Это мешает его работе?
                    — Нет, пожалуй, помогает.
                    — Так в чем же дело?

* * *

                    Теперь она знала больше. Можно было продолжить разговор с магистром.
                    — Мне кажется, что Андрей нуждается в моей помощи. Но говорят, что ему нельзя помочь, поскольку свою судьбу он, якобы, выбирает сам.
                    — Это игра в слова, — поморщился магистр. — Судьба любого человека безраздельно находится в руках Божьих. У Создателя насчет каждого из нас есть свои сложные планы, понять которые мы своим слабым умом, увы, не в состоянии. Можно только догадываться и изо всех сил стараться наилучшим образом исполнить все то, что нам предназначено свыше. Бог достигает своих целей самым простым способом — предоставив каждому из нас свободу выбора. Жизнь человека — это всего лишь результат наших ежеминутных решений. Выбрали бы мы другой путь — была бы другой наша жизнь.
                    — Это печальная истина, — грустно сказала Айрис, ей хотелось, чтобы разговор зашел о более конкретных вещах. — Быть игрушкой в чужих начинаниях, и при этом отвечать за каждый шаг — таково наше предназначение. Святой Иероним считал, что в этом и состоит проклятие рода человеческого. Тот, кто решит эту задачу, уподобится Господу нашему.
                    — Все верно, — сказал магистр. — Но не надо думать, что мы одиноки и брошены на произвол судьбы. Не надо забывать, что наша жизнь тесно связана с Монастырем. Вы помянули добрым словом святого Иеронима, это похвально. Так вот, создавая Монастырь, святой Иероним добивался, чтобы его сподвижники помогали каждому человеку правильно делать ежеминутный выбор. Так, чтобы физическая жизнь  не мешала духовному развитию. Для этого, собственно, Монастырь и существует.
                    Айрис почтительно склонила голову.
                    — Я лишена права выбирать свою судьбу. Мою работу никто не сделает. Монастырь должен быть защищен. Вот и весь выбор. Не могу сказать: «Все бросаю, пойду собирать цветочки». Нет у меня такого права.
                    — Понимаю. Служение долгу выше личного выбора.
                    — А что должны сделать вы, милорд?
                    — И у меня есть работа, которую я должен исполнить: помочь будущему Мастеру выполнить предназначение.    И так будет, если мое стремление совпадет с Божьим планом. Не исключено, что от нашего усердия зависит будущее Монастыря. Простите, Айрис, что я сегодня так конкретен и суров, но наше положение слишком шатко, предаваться неоправданным иллюзиям наивно.
                    — Я выполню свой долг, — коротко сказала Айрис.
                    — Не сомневаюсь в этом ни на минуту! — ответил магистр. — Вы — Айрис. Блистательная и непобедимая!
                    — Мне нужно поговорить с Андреем.
                    — Делайте все, что считаете нужным. Но постарайтесь не навредить. Андрей все еще ребенок. Я бы поостерегся называть его взрослым человеком.
                    — У него есть женщина?
                    — Да. Ее зовут Марфой.
                    Айрис поднялась и, не говоря больше ни слова, вышла из кабинета. Разговоры о таинственном долге и неясные намеки возбудили в ней чисто женское любопытство. Она представляла себе Андрея бесстрашным героем и могучим рыцарем, которого боятся в Замке.

* * *

                    Иногда случаются чудеса. Андрей возился с очередной посылкой, полученной с раскопок. На этот раз листков было не очень много, но он все-таки рассчитывал, что ему удастся обнаружить что-то по-настоящему интересное. Вдруг на миг потянуло ветерком, словно входная дверь на короткое время приоткрылась и тотчас закрылась. Андрей автоматически оглянулся, вскочил на ноги и застыл, от неожиданности он потерял способность двигаться. Перед ним стояла высокочтимая Айрис. Он привык видеть ее в роскошных официальных нарядах во время праздников. Сейчас она была одета в повседневный костюм, но от этого выглядела еще прекрасней. Андрей представил себе, как она спрашивает его о чем-то, а он не может ответить. Это было ужасно.
                    — А где Кузьма? — спросила Айрис.
                    — Я вместо него, — ответил Андрей, и ему сразу стало легче.
                    Она спросила, он ответил, вот и начался разговор.         У него получилось, и небо не обрушилось.
                    — Он скоро придет?
                    — Нет. Кузьма отправился на раскопки с археологами. Теперь это мое рабочее место, высокочтимая Айрис.
                    Честно говоря, Андрей не производил впечатления отважного героя или могучего рыцаря. Но какое это имело значение? У него был приятный голос и забавная прическа. Айрис давно не видела парней с длинными волосами. Надо признать, что выглядел он симпатично.
                    — Называй меня просто Айрис.
                    — Слушаюсь!
                    Айрис рассмеялась.
                    — У тебя это забавно получилось.
                    — Я могу вам чем-нибудь помочь? В библиотечных делах я разбираюсь не хуже Кузьмы.
                    — Расскажи что-нибудь про себя, — попросила Айрис.
                    — Со мной редко случаются достойные пересказа истории. Я живу скромно, не люблю шумных компаний. Боюсь, что нагоню на вас скуку. Мне бы не хотелось этого. Вдруг вы после этого не захотите меня больше видеть.
                    — Но ты много читаешь.
                    — По долгу службы.
                    — Что нового раскопали наши археологи?
                    — В последнее время к нам в библиотеку попадают только занудные и малоинтересные отрывки.
                    — Может быть, мы просто не понимаем их прелести?
                    — Конечно, вы абсолютно правы... Но это означает, что я могу рассказать вам о них только через десять лет, когда мы больше узнаем о прежней жизни.
                    Айрис засмеялась.
                    — Правда ли, — спросила она, — что давным-давно были такие вещи, которые могли думать вместо людей?
                    — Да, это так. Во многих документах упоминаются некие компьютеры, которые, будто бы, умели запоминать все, что им скажешь. А потом могли дословно повторить. Даже очень большие книги. Честное слово.
                    — Неужели это правда?
                    — Да, Айрис. Наши библиотекари пока еще не смогли догадаться, что такое — компьютеры. Многие считают, что так называли специально обученных людей с хорошей памятью. Но мне кажется, что это были какие-то вещи, созданные прежними людьми. Высокочтимый Игнатий не сомневается в этом.
                    — Вот как. Это магия?
                    — Наверное. Прежние люди называли этот сорт магии высокими технологиями.
                    — Но память есть только у людей.
                    — Я читал, что эти компьютеры умудрялись каким-то образом запоминать и картинки. Вы можете представить, как специально обученный человек запомнит картинку? Чтобы потом, по первому требованию своего господина,  выставить ее для всеобщего рассмотрения.
                    — Смотрю, ты не зря провел три года в библиотеке! — с одобрением сказала Айрис.
                    — А еще с этими компьютерами можно было играть...
                    Они замолчали. Андрей испугался, что Айрис ему не поверит и посчитает болтуном. Он немедленно покраснел. Как доказать, что все его рассказы о компьютерах — истинная правда? Способны ли люди поверить во все эти чудеса? Прежние люди были настолько удивительными существами, что рассказы о них больше похожи на сны или сказки.
                    — Сейчас мне пора уходить, но я к тебе обязательно загляну завтра, расскажешь еще что-нибудь о прежних людях. Хочу знать о них больше.
                    — Конечно. Я подготовлюсь.


Глава 12
Д’Иванов действует


                    Сообщение Игнатия о том, что человек, который со временем  может занять его пост, уже три года трудится в Монастыре, встревожило магистра Захария. Он одного не понимал — почему начальник духовной безопасности д’Иванов не доложил об Андрее вовремя. В конце концов, это была его обязанность.
                    Д’Иванов был вызван для объяснений. Он долго не мог понять, что от него требуют, отвечал резко, громче, чем обычно, закатывал глаза и размахивал руками. Магистр удивился — д’Иванов волновался. Да и внешний вид его подкачал —  лицо было красным и потным, словно ожидал услышать от магистра что-то неприятное.
                    — Даже не догадываюсь, милорд, о каком Андрее идет речь, — сказал он сдавленно. — Если о сотруднике Обсерватории, то вам лучше спросить высокочтимого Игнатия. Это его человек.
                    — Хватит изворачиваться. Три года назад к нам из Резервации прибыл способный парень, зовут Андреем, — магистр не сомневался, что д’Иванов прекрасно знает, что провинился, и пытается выторговать если ни прощение, то наказание помягче. — Неужели так ничего и не почувствовали за это время? Вы — наш черный маг. Это ваша работа — следить и докладывать о каждом новом человеке с необычными способностями, появившемся в Монастыре. Извольте выполнять ее.
                    — А, так вот вы зачем меня вызвали! По работе! — д’Иванов немедленно преобразился, у него отлегло от сердца. — Все верно, в мои обязанности действительно входит проверка образованных людей, прибывающих из Резервации. Однако до сих пор никого примечательного повстречать не удалось. Наши монахи знают свое дело, но их методы отбора таковы, что в Монастырь попадают только люди, склонные к аналитическим рассуждениям. Всех, кто обладает начатками магических способностей, отправляют в Замок. Так уж повелось... Напомню, что должность начальника по духовной безопасности была введена вашими предшественниками именно для того, чтобы противодействовать возможным магическим атакам со стороны Замка.
                    — Так вы хотите сказать, что у Андрея нет способности к магии? Были ли вообще вами обнаружены магические способности у кого-нибудь, из прибывших из Резервации в последнее время?
                    — Не сказал бы... Во время стажировки в Замке, было однозначно установлено, что я чувствителен к подобным молодым людям. Мимо меня не проскочишь. Так что могу утверждать, в Монастыре магически одаренные люди мне на глаза не попадались.
                    Магистр нахмурился.
                    — Почему вас так расстроил мой вызов?
                    Д’Иванов на мгновение смутился.
                    — Обстановка сейчас не простая, война уже не за горами. Я испугался, что король Генрих перешел от слов к делу. Не хотелось услышать из ваших уст о нападении на Монастырь...
                    — Это все?
                    — Да, милорд.
                    — Хорошо. Но постарайтесь представить мне завтра утром материалы об этом молодом человеке — Андрее из Обсерватории. Это крайне важно. Мне кажется, что он играет не последнюю роль в нашей ссоре с Замком. Я хочу знать помощник он или враг.

* * *

                    Д’Иванов покинул кабинет магистра, стараясь вести себя как можно неприметней. Дрожь в руках пропала. Он немного успокоился. Его шпионская деятельность еще и не началась, а ужас от близкого разоблачения, который ему пришлось пережить только что в кабинете магистра, поверг его в шок. Он и не предполагал, что ему будет так страшно. Хорошо, что сегодня все обошлось.
                    Проклятый молокосос, которого по недоразумению объявили магистром, заставил его краснеть и потеть как последнего несмышленыша и труса. Придется теперь и этот случай занести в список прегрешений магистра Захария, требующих отмщения. Д’Иванов не намерен был спускать оскорбления.
                    Впрочем, ему было не до эмоций. Для беспокойства появилась веская причина. Таинственный Андрей. Кто он, собственно? Какую опасность представляет для короля Генриха, и, следовательно, и для него? Д’Иванов признал, что у магистра Захария были основания выговаривать ему за служебную нерадивость. Он недосмотрел за молодым выскочкой. Это была непростительная ошибка. Следовало внимательно следить за каждым образованным, которых советник Игнатий отбирал для занятий астрономией в Резервации.
                    Д’Иванов понял, что безмятежная и спокойная жизнь осталась в прошлом. Он должен будет хорошо поработать, чтобы выжить. Манящая перспектива стать следующим магистром казалась слишком реальной, чтобы отказаться от нее только потому, что  высокочтимые с давних времен слишком серьезно относились к вопросам личной чести. Вооруженная схватка между Монастырем и Замком обещала быть жестокой и кровавой, а потому необходимо было позаботиться о личной выгоде и безопасности. Нет, в самом деле, зачем эти ужасы, если они не приведут к повышению по службе? Рисковать собственной жизнью ради призрачной независимости Монастыря было бы неоправданным безрассудством. Прагматизм — вот, что всегда отличало род д’Ивановых с давних времен.
                    Он представил, как его окружают громилы из Замка и пытаются выпустить ему кишки наружу! Бр-р-р... Ради чего, спрашивается? Принципы нужно подбирать таким образом, чтобы следование им приносило тебе ощутимую прибыль. И его последние сомнения отпали. Конечно, лучшим выходом из сложившегося положения станет предательство. И ничего страшного в этом нет. Жизнь так сложилась. Разве от него что-нибудь зависит? Войну не он затевает. Он желает простого и понятного — выжить. Но проделать все надо тонко, чтобы обе стороны считали его верным сторонником.
                    Д’Иванов ухмыльнулся. Дурить этих самовлюбленных зазнаек, которые даже о самых простых вещах привыкли рассуждать с точки зрения вечности и общечеловеческой целесообразности, было любимым его занятием. Потакай начальству в мелочах и всегда будешь в полном порядке. Расстраивало только одно — с этого момента каждый его поступок должен быть выверен до мельчайших деталей.   А это означает, что впредь ему нельзя допускать ошибок. Придется постараться.
                    Д’Иванов попробовал составить план первоочередных действий. Прежде всего, надо разобраться с таинственным Андреем. Он вспомнил — а как показывает практика, не бывает лишней информация, какой бы бессмысленной она не казалась в момент поступления, — что ходят слухи, будто Замок готов начать войну именно из-за Андрея. Словно бы он важная персона. Д’Иванов очень удивился, чего только не услышишь краем уха, но на всякий случай запомнил. И вот пригодилось.
                    Пришла пора воспользоваться главным изобретением службы духовной безопасности — собранием личных дел всех без исключения образованных, оказавшихся волею судьбы в Монастыре. Д’Иванов внимательно ознакомился с содержимым папки «Сотрудник Обсерватории Андрей из деревни Шушары». К своему смущению он понял, что сами по себе материалы о жизни этого человека ничего ему не говорят. Так что, если бы он и захотел вычислить опасного человека по этим записям, увы, ничего бы не получилось, он бы не обратил на него никакого внимания. Только заранее зная, что объект проверки по каким-то непонятным причинам умудрился заинтересовать сначала Игнатия, а теперь и самого магистра, можно отыскать в биографии Андрея примечательные фактики, которые, вроде бы, складываются в весьма красноречивую картину. Во-первых, он любит учиться. И не скрывает этого. Во-вторых, желает заниматься астрономией.
                    «Боже мой, — подумал д’Иванов с ожесточением. — Какой ерундой приходится заниматься. Но с этим парнем следует  познакомиться ближе. Неужели он действительно владеет искусством воздействовать на окружающих? Вот только этого не хватало! Трудно тогда придется королю Генриху без моей помощи. Ему не справиться с Андреем без моего содействия»!
                    Впервые д’Иванов заметил, что проблемы Замка его беспокоят как собственные. А это, кроме всего прочего, означало, что он окончательно решил для себя, на чьей стороне будет сражаться до последней капли крови. Он стал другим человеком. С этого момента предательством стало бы его дальнейшее сотрудничество с магистром! Д’Иванову стало страшно. Понятно, что с пресловутым Андреем должен будет бороться лично он. На помощь короля Генриха надеяться не приходится! Потому что это он, д’Иванов, отныне главный помощник самого короля. Именно он, оказывается, и есть тот самый маленький предатель, который, поменяв хозяина, обеспечит перевес одной из сторон, казалось бы, пока таких равных, доказав свое величие и ценность для неизбежного будущего.

* * *

                    В этот момент дверь в кабинет тихонечко отворилась, и на пороге появился странный человек. Некоторое время он чувствовал себя неуверенно, но, разглядев д’Иванова, немедленно успокоился.
                    — Простите за внезапность и беспардонность. Надо полагать, вы, высокочтимые, к такому не привыкли. Но я на работе. Меня прислал господин Феликс с поручением! Он просил передать, что заручился поддержкой короля Генриха. Так что ваши претензии на должность магистра получили высочайшее одобрение и стали отныне частью государственной политики Замка. Теперь дело за малым. Нужен ваш ответный ход, который бы неопровержимо подтвердил личную преданность правящей династии!
                    Д’Иванову не понравилось, что о его предполагаемом (да, всего лишь о предполагаемом) предательстве знает еще один человек, так и до провала недалеко. Особенно, если эту сплетню подхватят болтливые монахи и донесут магистру или, что еще хуже, Айрис. Наверное, он не смог скрыть охватившего его ужаса, потому что незнакомец, как показалось д’Иванову, с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться.
                    — Не извольте беспокоиться, высокочтимый. О вашем намерении знают кроме господина Феликса лишь король Генрих и я — ваш связной. Можете называть меня просто Олежкой. Так будет правильно, потому что теперь мы будем часто встречаться. Мы подружимся, а ведь друзья обращаются друг к другу на «ты»? Согласен?
                    — Хорошо, — сказал д’Иванов, поморщившись. — Но я не совсем понимаю, о каком намерении ты говоришь? На что намекаешь?
                    — Вот как ты заговорил!
                    После этих слов д’Иванов испугался еще сильнее. Для того, чтобы как-то поддерживать свою репутацию черного мага, он просил библиотекарей сообщать ему обо всех обнаруженных на раскопках страницах, где упоминались бы странные и отсутствующие в привычной человеческой жизни умения прежних людей. Немедленно выяснилось, что они обладали множеством сказочных способностей, недоступных обитателям Мира святого Иеронима. Но самое ужасное впечатление на д’Иванова произвело упоминание о специальных людях — телепатах — якобы умеющих свободно читать чужие мысли. Д’Иванову вдруг показалось, что Олежка один из них и способен узнавать все его мысли, как только они появляются в голове. Рядом с таким не забалуешь.
                    — Я готов оказывать посильное содействие королю Генриху, чью власть признаю и поддерживаю.
                    — Очень правильное решение, высокочтимый! Ясно, что Монастырь под твоим руководством обязательно расцветет, а влияние его возрастет многократно!
                    — Благодарю. Здесь многое следует исправить!
                    — А вот это точно! Король Генрих считает, что именно ты, высокочтимый, прекрасно справишься с новыми обязанностями, и Монастырь под твоим руководством станет истинным оплотом государства Наблюдателей.       А пока — вот первое задание. Вторжение вооруженных сил Замка назначено на двадцать первое. Феликс просит позаботиться о том, чтобы к этому времени в Монастыре не было высокочтимой Айрис. Проследи, чтобы она отправилась в длительную командировку. Она ведь любит сражаться с плохими парнями? Пусть развлечется. Дело хорошее.
                    — Я не могу отдавать распоряжения членам Тайного совета! — сказал д’Иванов сердито.
                    — Да ладно, не глупи. Неужели ты, мастер тайной дипломатии, не сможешь придумать что-нибудь этакое? Или мне нужно подсказать, как это сделать? Господин Феликс ни на минуту не сомневается, что ты справишься, Замок надеется на тебя, д’Иванов.
                    — Вы требуете от меня слишком многого.
                    — Увы, такова жизнь. Без труда не вытащишь рыбку из пруда. Должность магистра нужно заслужить. Придется поработать.
                    Д’Иванов кивнул. Словно подписал договор.
                    — И вот что еще, — сказал Олежка. — Проследи, чтобы сотрудник вашей Обсерватории Андрей не покидал свою келью в библиотеке. Запрети ему заниматься ночными наблюдениями.
                    — Я не могу ему приказывать, он человек Игнатия и не послушается меня.
                    — Сначала попробуй, а потом говори. Постарайся быть убедительным. Добиться этого легче, чем отослать Айрис. Сделай нам приятное, покажи свое умение управлять людьми. Что-то мне подсказывает, что ты справишься. Феликс в тебя верит, а это, знаешь ли, дорогого стоит.
                    С этими словами посланник Замка откланялся и исчез, оставив д'Иванова наедине с тяжелыми раздумьями. Он получил от новых хозяев первое задание как предатель и изменник и собирался выполнить его лучшим образом.

* * *

                    Он придумал, только не сразу. Сначала д'Иванов решил узнать, почему король Генрих вообще заинтересовался Андреем? Разговоров об этом человеке было много: он и талантливый, и трудолюбивый, и много знает, и способен решительно изменить жизнь Монастыря. Но ведь он не воин, не занимается производством или торговлей, от него не зависит оборона Монастыря. Вот с Айрис все понятно. Если ее не будет, штурмовые отряды наемников из Замка одержат легкую победу. Но чем вызван такой интерес к обычному сотруднику Обсерватории? Прежде чем действовать, это следовало выяснить. Незнание могло стоить слишком дорого.
                    Д'Иванов немедленно отправился в библиотеку. Нельзя было терять время, поговорить с Андреем нужно было как можно скорее. Он весьма смутно представлял себе, что нужно спрашивать, но не сомневался, что Андрей и без наводящих вопросов обязательно проговорится. Такие люди не умеют хранить секреты. Точнее, умеют, если заранее знают, что это секреты. Но обычно, они вещами, не связанными с работой, не интересуются. Будто бы кроме их работы ничего на свете не существует.
                    Д'Иванов решил импровизировать. Он рассчитывал, что ему повезет.
                    До прибытия очередного обоза с раскопок оставалось часа два или три, Андрей откровенно скучал, и поэтому даже немного обрадовался, что его посетил сам д'Иванов. О службе безопасности он вспоминал очень редко, как правило, когда видел д'Иванова. Так уж получилось, что за все время пребывания в Монастыре Андрей ни разу не встречал людей, владеющих магическими способностями, поэтому не понимал, как д'Иванов умудряется бороться с тем, чего не существует в природе. В последнее время Андрей не совершил ничего предосудительного, так что был спокоен. Зачем, спрашивается, волноваться раньше времени? Пусть сначала начальник д'Иванов докажет его вину и убедит в этом Игнатия, вот тогда и придет время для переживаний.
                    — Мне докладывали, что вы очень трудолюбивый молодой сотрудник. Сейчас я вижу это сам.
                    — Здравствуйте, высокочтимый. Работой я обеспечен еще на долгие годы.
                    — Вы, образованные, всегда так говорите.
                    Андрей пожал плечами.
                    — Никто не сомневается в вашей полезности нашему общему делу, но иногда хочется подробнее узнать о том, чем вы, собственно, занимаетесь, — неожиданно мягко сказал д'Иванов.
                    — Это не тайна. Мы секрета из своей работы не делаем, обо всех действиях докладываем. Сейчас я жду, когда прибудет обоз с раскопок. Получу новую порцию листков из книг прежних людей. Каждый мне придется прочитать, оценить и отправить в нужную папку, чтобы можно было воспользоваться при необходимости. Однажды знания прежних людей нам обязательно пригодятся.
                    — Я понимаю, что вам досталась тяжелая работа. И не каждый за нее возьмется, но так ли она важна и полезна? Если завтра прилетят покровители, не окажется ли она бессмысленной?
                    — Нет, конечно, — ответил Андрей, он недавно думал об этом, поэтому ответ у него был готов. — Из Обещания святого Иеронима известно, что покровители вернут нас в старый прежний мир, в котором люди жили до Вонючего рассвета. Но сможем ли мы выжить там без необходимых знаний? На покровителей наши надежды, но мы должны быть готовы полностью поменять свою жизнь. Она станет другой. Лучше, само собой.
                    — Есть-пить мы будем по-старому, — строго сказал д'Иванов. — И власть над Монастырем не отдадим.
                    — Сомневаюсь, что небесные покровители захотят владеть Монастырем.
                    — Это как?
                    — Они помогут нам наладить жизнь, но учиться жить в новом мире нам придется самим. Уже по их правилам. Это очевидно.
                    — Мы с ними поторгуемся, — сказал д'Иванов сурово и погрозил невесть кому пальчиком. — Отстоим свои права на любых переговорах.
                    — Сомневаюсь, что нам это будет по силам, — ответил Андрей. — Мы просто не поймем, о чем они говорят, а значит, не сможем с ними разговаривать, договариваться и что-то у них требовать. Думаю, что большинство слов, которые они будут использовать, нам неизвестны. И уж совсем непонятно, зачем покровителям выслушивать нас. Мы будем вынуждены жить по их правилам, нас принудят. И сопротивляться не следует. Мы сами, без принуждения, должны будем забыть о наших традициях и порядках.
                    — Откуда вы это знаете? — удивился д'Иванов. — Об этом нам не говорили.
                    — Читаю вот эти листки, — ответил Андрей, указав пальцем на стопку листков, доставленных с раскопок на прошлой неделе. — Там много интересного.
                    — И вы разбираетесь во всем, что там написано?
                    — Нет, конечно. Это невозможно. Я уже говорил, мы не можем понять очень многого. Особенно это касается вещей, которые окружали прежних людей. Сегодня мне в тексте два раза попался странный предмет — мобильный телефон. Как узнать, что это такое? Описания нет. Надо полагать, прежние люди пользовались этим предметом в быту. А мы не знаем, что это такое.
                    — И что они с ним делали?
                    — Ничего не делали. Брали его и говорили с любым человеком, который был им нужен, где бы он ни находился. Даже если на другой улице.
                    — Волшебство.
                    — Не знаю. Не уверен.
                    — Неужели все так плохо?
                    — Почему? Наоборот, все хорошо. Но нам придется многому научиться.
                    — А чему конкретно? Как пользоваться их странными предметами? Они разрушат Замок?
                    Андрей не понял вопроса.
                    — Про Замок записей не попадалось. Честно говоря, меня интересует только астрономия.
                    — И что вы будете делать, когда покровители все-таки прилетят? — спросил д'Иванов.
                    — Продолжу заниматься астрономией. На мою жизнь работы хватит. Звезды никуда не денутся. Астрономы всегда нужны. Знания о Вселенной одинаково интересны и нам, и покровителям.
                    — С вами все ясно, — сказал д'Иванов и отправился по своим делам.
                    Зачем д'Иванов приходил, Андрей не понял. Неприятно было сознавать, что тот появился в его келье с вполне определенной целью и ушел, наверняка, узнав все, что его интересовало. Андрей попытался вспомнить, не сказал ли чего-нибудь лишнего, нет, вроде бы. Понять, как работает ум д'Иванова, он был не в состоянии. А потому просто забыл о его визите.
                    А вот д'Иванов встречей остался доволен. Он догадался, почему в Замке с такой неприязнью относятся к Андрею. Нет ничего удивительного, что там не желают, чтобы он стал следующим магистром. Вот им только астронома не хватает в руководстве Монастыря! Д'Иванов с радостью и удовлетворением отметил, что его шансы выросли до небес. Если так можно выразиться.


Глава 13
Встречи и разговоры


                    Как-то так само собой получилось, что Айрис стала часто приходить в библиотеку к Андрею. Он почему-то не видел в этом ничего удивительного или странного. Более того, по-детски радовался каждому ее появлению. Это было неправильно, но Андрей не мог запретить столь важной персоне посещать библиотеку. Да и с какой стати ему бы это делать? Мало ли какие дела у помощницы магистра?
                    — Не обращай на меня внимания, работай, — каждый раз говорила Айрис, усаживаясь на табурет в углу кельи.
                    — Да, конечно, — отвечал Андрей. — Мне осталось доделать совсем немного, всего несколько строчек.
                    — На тебя интересно смотреть, когда ты читаешь и делаешь выписки. Теперь я знаю, как должно выглядеть умное выражение лица.
                    — Это вряд ли. У меня сегодня ничего не получается, и лицо у меня должно быть туповатое.
                    — Никогда не видела тебя растерянным. Наоборот, как мне кажется, ты очень целеустремленный человек.
                    — Спасибо, конечно. Но почему-то именно сейчас я не могу сосредоточиться.
                    — Я мешаю?
                    — Нет. Вы мне только помогаете.
                    После это он минут десять пытался с важным видом читать новые листки, обнаруженные на раскопках, но в присутствии Айрис у него это плохо получалось. Наконец, он не выдерживал и отодвинул листки на край стола.
                    — Все, на сегодня я закончил.
                    — Прекрасно! — Айрис перенесла табурет ближе к рабочему столу Андрея. — А теперь расскажи что-нибудь интересное о прежней жизни.
                    Конечно, Андрей подготовился заранее. Но на этот раз рассказ о прежнем мире показался Айрис абсолютно неправдоподобным. Например, упоминание о том, что люди раньше любили летать на тяжеленных железных громадинах, так называемых самолетах — это больше походило на предутренние сны или безответственные выдумки безумных сочинителей — привлекательно, но кто же в это поверит. Или упоминание о чудовищных постройках, в которых, как утверждалось в рукописях, были вынуждены проживать люди. Кому могла прийти в голову мысль затаскивать избы друг на друга? Да с таким упорством, чтобы на это дело пошли все до единого дома в деревне — сто штук! Это уже точно — ночной кошмар.
                    Айрис представила, что она живет на самом верху такого дома, а под нею — еще девяносто девять семей! Ужас! Рано или поздно все равно забудешь, что живешь на небе, и, как-нибудь спросонья, когда захочешь ночью прогуляться да на небо поглядеть, обязательно сделаешь неосторожный шаг — а под ногами твоими разверзнется пропасть... Не могли прежние люди так жить.
                    Как было бы здорово, если бы она могла просто посмеяться над этими рассказами! Не обращать на них внимания, отмахнуться как от бессмысленного бреда. Но она чувствовала, что за всей этой историей скрывается что-то важное для судьбы Монастыря. Или его слава, или гибель. Айрис не имела права ошибиться.
                    Но разве такой вопрос решишь, если потеряно самое главное ее качество — объективность. Айрис вынуждена была признаться, что испытывает к этому парню из библиотеки явную симпатию. Андрей ей нравился. Что тут поделаешь! А потому она оказалась не способной здраво оценивать истинную ценность его рассказов. Может быть, она думает о прежнем мире только потому, что о нем рассказывает он, и потому придает старым легендам большее значение, чем они того заслуживают. Это было неприятное открытие.
                    Смешной д’Иванов нагадал ей, что всю свою жизнь — кстати, долгую и счастливую — она проведет со своим любимым человеком. Кто он — осталось загадкой. Это мог быть магистр Захарий. Влюбленность давно уже мешает ему сосредоточиться на руководстве Монастырем. Если бы она ответила на его чувства, то это, несомненно, помогло бы магистру с большим рвением заниматься своими служебными обязанностями... Стоп. Это совсем не так. Магистрам, как известно, запрещено жениться, а потому их связь окончательно погубила бы Монастырь. Слишком большое значение приобрели бы их личные отношения, к тому же столь явное пренебрежение правилами, установленными самим святым Иеронимом, обязательно вызвало всеобщее осуждение. Можно ли в такой ситуации рассчитывать на счастливую семейную жизнь?
                    До знакомства с Андреем Айрис никогда всерьез не задумывалась о возможном избраннике. Неужели она влюбилась в этого странного парня? Нет, не может быть. Айрис улыбнулась. Ее симпатия к нему явно другого сорта. Невозможно объяснить, что это за чувство, но, конечно, не любовь. Так заботливые сестры относятся к своим младшим братьям. Может ли Андрей стать для нее единственным мужчиной? Нет, это невозможно. Только надежным другом, который всегда придет на помощь. Она засмеялась. Но помощь, скорее всего, понадобится ему. Как известно, астрономы плохие бойцы.
                    Других кандидатов на место будущего мужа Айрис не видела. И откуда они вдруг появятся — было непонятно. Из Замка кто-нибудь? Чушь! Исключено! Скорее уж из прежнего мира. Об этом Айрис подумала совершенно случайно. Она не смогла бы внятно объяснить, как прежний человек сможет добраться до Монастыря, и как выглядит, и чем отличается от монастырских. Но едва мысль о мужчине из прежней жизни пришла к ней, Айрис стало ясно, что так оно, в конце концов, и случится. Словно открылось ей предначертание из книги Судьбы. Она почувствовала, что этого не миновать и смирилась. Поиски прежних людей стали для нее личным делом.

* * *

                    Магистр Захарий, конечно, заметил, что в последнее время его возлюбленная Айрис изменилась. Времена, когда он мог заговорить с ней о чем-то, не связанном с судьбой Монастыря, ушли навсегда. Увы. Растаяли, как прошлогодний снег... Непонятно почему, но она стала с ним еще холоднее и отстраненней, чем обычно. Нет, сравнение со снегом было неудачным. Любому известно, зима обязательно возвратится, когда закончится годовой круг. А вот рассчитывать на то, что Айрис захочет стать его женщиной, не приходится... И через год, и через два.
                    Он был склонен винить во всем пресловутого Андрея. Ему донесли, что в последнее время Айрис довольно часто посещает библиотеку. Магистр с сожалением вспомнил, что сам разрешил Айрис встретиться с ним. Для пользы дела. А вон как все обернулось. Нельзя было утверждать, что Айрис полюбила Андрея, но то, что он занял в ее жизни очень важное место, оттеснив его, сомневаться не приходилось.
                    Кто же этот странный человек, вызывающий у всех подряд такие сильные эмоции? Д’Иванов сообщил, что Андрей воспитывался в Резервации, его наставником был небезызвестный монах Тарас. А в Монастыре его опекает высокочтимый Игнатий, который отвечает за работу Обсерватории. Что их связывает кроме наблюдений за небом, установить не удалось. Но что-то очень важное. Неспроста Игнатий говорит, что  не исключает, что этот Андрей однажды станет тем самым Мастером, о котором было написано у святого Иеронима.
                    Магистра настиг короткий приступ обиды. У него на мгновение перехватило дыхание. Появление Мастера должно было основательно изменить внутреннюю жизнь Монастыря. А это новые проблемы. Не исключено, что именно из-за этих непонятных пока изменений так возбудился король Генрих.
                    Д’Иванов уловил интерес Магистра к Андрею — что говорить, свою работу он выполнял усердно — и теперь регулярно сообщал о свиданиях Андрея и Айрис.
                    — Сегодня они еще раз встретились в библиотеке, говорили не менее получаса...
                    Магистр почувствовал, что страшно ревнует — о чем, спрашивается, можно говорить целых полчаса!
                    — С вашего позволения я прослежу за ними. Может быть, мне даже удастся услышать, о чем они говорят, — предложил д’Иванов.
                    — Хорошо, выполняйте, — согласился Магистр, его щеки немедленно запылали от стыда. Какое низкое бесстыдство разрешать охране тайно следить за любимой женщиной. Но... взять свои слова обратно он не смог, в конце концов, ему хотелось знать правду.

* * *

                    Айрис прекрасно видела, что за ней ведется постоянная слежка, но отказаться от разговоров с Андреем было выше ее сил. Их встречи давно уже стали постоянными. Айрис знала, что подвергает своего собеседника опасности, но ей хотелось больше узнать о прежнем мире. Она не сомневалась, что от этих знаний зависит благополучие Монастыря. Здравый смысл и чувство предосторожности на время покинули ее. Однажды Игнатий не выдержал и предостерег ее, призвал вести себя разумнее.
                    — Ваши встречи с Андреем стали привлекать слишком много ненужного внимания. Д’Иванов старается изо всех сил, ему хочется ослабить ваше влияние на магистра. Вам надлежит быть рассудительнее. Обстановка сложная, не до глупостей.
                    — Почему магистру вздумалось преследовать нас? — удивленно спросила Айрис. — Мы не делаем ничего предосудительного. Наоборот, я считаю, что наша дружба может принести пользу Монастырю.
                    — В таком деле главное не переусердствовать.
                    — Объясните.
                    — У магистра слишком много поводов для тревоги и негодования. Он может видеть в Андрее конкурента.
                    — Конкурента? Что за глупость!
                    Игнатий замолчал, подыскивая подходящие слова, с помощью которых можно было сказать очевидное и при этом не задеть чести Айрис.
                    — Магистру могут намекнуть, что Андрей вполне готов претендовать на его место. Будто бы он станет не только удачливым любовником, но и новым магистром. Такие мысли до добра не доведут.
                    Айрис удивленно посмотрела на Игнатия.
                    — Вы это серьезно? Это так глупо.
                    — Мы не можем контролировать слухи. Магистр, как известно, человек ревнивый... Не берусь предсказать его реакцию. Однако ваша ссора может иметь серьезные последствия для судьбы Монастыря.
                    — Довольно... Есть вещи, о которых нельзя говорить так прямо! Даже вам, высокочтимый!
                    — Мной движет желание оказать вам услугу, Айрис, только это развязало мой язык. Если бы у меня был выбор, я, конечно, поостерегся бы заходить так далеко, — сказал Игнатий, почтительно склонившись перед Айрис. — Вот только советовать вам могу только я.
                    — Вы считаете, что магистр не отказался от намерения сделать меня своей женой?
                    — Увы. Но это так.
                    — Не смейте так говорить! И потом — это невозможно!
                    — Конечно. И это очень плохая весть для Монастыря. Вы должны это знать.
                    — То, что магистр влюбился в меня? Я знаю.
                    — Нет. То, что это плохая весть для Монастыря.
                    — Спасибо, Игнатий. А теперь мне нужно подумать.

* * *

                    Магистр внимательно выслушал очередное донесение д’Иванова. По сообщению разведчиков войска короля Генриха уже приведены в боевую готовность. Нападение  следует ждать в ближайшее время. Монастырю угрожает опасность, равной которой еще не было.
                    — Наступило время испытаний. Вы, милорд, должны проявить все свое мужество и решимость. Воспользуйтесь примером вашего отца, доблесть которого известна всем. Теперь будущее Монастыря зависит только от вас.
                    — Я сделаю все, что в моих силах.
                    — В сложившихся обстоятельствах этого будет явно недостаточно, — с легкой укоризной сказал д’Иванов. — Мы ждем от вас по-настоящему героического поведения. Обитатели Монастыря, должны увидеть, что вы способны на решительные и обдуманные поступки. Магия помогла мне установить, что только ваша готовность к подвигу и самопожертвованию спасут Монастырь от неминуемого разграбления и поругания. Проклятые Наблюдатели ни перед чем не остановятся. Милосердия от них ждать не стоит. Вы об этом знаете лучше меня.
                    — Твоя магия говорит о моем полном сосредоточении на судьбе Монастыря и забвении личных желаний? — спросил Магистр.
                    — Боюсь, что — да.
                    — Правильно ли я понял, что сейчас неподходящее время для отмены устаревшего правила, запрещающего магистрам заключать браки? — сурово спросил Магистр, к ужасу своему он понял, что хотел бы запугать д’Иванова, рассчитывая, что тот не выдержит, дрогнет и признает право магистра менять по собственному желанию законы Монастыря. Но д’Иванов устоял:
                    — Вы абсолютно верно сказали — сейчас не время пересматривать заповеди предков.
                    — Тебе легко говорить, ты уже старенький... А вдруг женитьба придаст мне новые силы для борьбы?
                    — Никогда не слышал ни о чем подобном!
                    — А вдруг поможет?
                    — Не время думать о себе, милорд! — сказал д’Иванов сурово, но с удовольствием отметил, что дурацкую затею магистра с женитьбой можно будет использовать в своих целях.
                    — Хорошо, вернемся к отмене устаревших правил позднее, — Магистр не любил проигрывать. — А теперь расскажи об инциденте в деревне Забегалово.
                    — Нет больше деревни Забегалово, милорд. Наемники короля сожгли ее  дотла.
                    — Удалось узнать — почему?
                    — Нет. Мы доставили в Монастырь чудом выжившего крестьянина. Скоро он сможет говорить и расскажет обо всем, что там случилось.
                    — Почему этот человек остался жив?
                    — Ему просто повезло. Наблюдатели связали ему руки и ноги и бросили возле сгоревшей хижины. Он довольно быстро умер бы от незалеченных ран, голода, жажды и ночного холода. На его счастье, наши люди появились вовремя. Он отделался легким испугом.
                    — Немедленно пригласи Айрис, мы должны как можно скорее допросить этого крестьянина.
                    Д’Иванов ухмыльнулся.
                    «Этих молодых магистров легко водить за нос. У них не хватает опыта и знания жизни, чтобы отличить вранье от правды. Даже ленивый перехватит у такого власть, если захочет. А я — хочу! Так кто мне помешает!», — подумал он, жмурясь от счастья.


Глава 14
Тайный совет


                    Магистр был недоволен собой. Еще совсем недавно он был уверен, что в сложившейся тяжелой ситуации сумеет побороть страх, естественный для человека, до сих пор не участвовавшего в военных кампаниях. Но у него не получилось. А ведь от него требовалось совсем немногое: он должен был всего лишь показать свою уверенность и способность отразить агрессию. На его озабоченном лице не должен был дрогнуть ни один мускул. Одного этого вполне хватило бы для поддержания боевого духа верных ему отрядов. Остальное сделает Айрис. Но изобразить спокойствие ему не удавалось, несмотря на все старания. Магистр боялся своего врага и сомневался, что сможет противостоять агрессии короля Генриха.
                    Перед лицом страшной опасности он не находил в себе сил для сопротивления. Никогда магистр не зависел так сильно от помощи высокочтимых членов Тайного Совета. Он не считал это проявлением слабости. В конце концов, для того в Монастыре и придумали Тайный Совет, чтобы помогать магистрам во время кризисов. Ему нужна была поддержка. С одной стороны, ему нравилось, что д'Иванов посещает его все чаще, но с другой, каждый раз, когда тот появлялся в его кабинете, сердце Магистра непроизвольно сжималось в маленький беззащитный комочек. Он ждал, что наступит час, когда тот объявит о произошедшей катастрофе.
                    Если бы д'Иванов хотя бы немного догадывался о том, какие муки доставляют магистру каждое его появление, то он приходил бы в десять раз чаще, но чувствами других людей он не интересовался. Он играл в свою игру. Пора было познакомить магистра со сказочкой-приманкой, которую придумал для него Олежка. При нормальных обстоятельствах в эту историю поверил бы, разве что, псих ненормальный. Но сейчас, когда нервы напряжены и так хочется поверить, что существует простое избавление от надвигающегося ужаса, магистр обязательно должен был угадить в ловушку. Д'Иванов в это верил.
                    — Милорд! Я узнал, почему король Генрих решился нарушить сложившееся устройство мира!
                    — Вот как? Это поможет нам устоять в битве с Замком?
                    — Вне всяких сомнений, милорд!
                    — Говорите, говорите скорее!
                    — Верные люди из Резервации сообщили, что местные копатели, на свой страх и риск занимающиеся поисками вещей прежних людей, обнаружили на Холмах богатые залежи разнообразной литературы. Говорят, я и сам в это верю с трудом, что им удалось откопать настоящую, почти не испорченную временем книгу по астрономии.
                    — Кто контролирует археологов?
                    — В том-то и дело, что они действуют самостоятельно. До поры до времени никому до них не было дела. Копают и копают, подумаешь. В их деятельности не было ничего предосудительного. Но книга, которую они откопали...
                    — И что это за книга?
                    — Полная и доскональная инструкция по проведению наблюдений за небом, созданная в прежней жизни!
                    — Боже мой!
                    — Это объясняет, милорд, почему король Генрих вдруг решился напасть на Монастырь. Обладание этой книгой позволит организовать по-настоящему эффективные наблюдения, так что отыскать покровителей теперь будет легче легкого. Понимаете, милорд? Король Генрих не желает с нами делиться. Ему кажется, что успех сам собой идет ему в руки. Победа слишком близка. Он сделает все возможное, чтобы эта книга не попала в Монастырь.
                    Магистр был потрясен. Если это и в самом деле так, агрессивность короля Генриха становится понятной, и надежды договориться больше не существует. О прочном и справедливом мире можно забыть.
                    — Нужно раздобыть доказательства существования этой книги, — сказал магистр, стараясь, чтобы в голосе не слышались нотки отчаяния.
                    — Милорд, я не посмел бы явиться к вам с подобной фантастической историей. Сожалею, но у меня уже есть неопровержимые доказательства.
                    — Вот как?
                    — Я уже докладывал вчера, что мои люди задержали крестьянина из сожженной наемниками деревни. Он признался, что видел злополучную книгу собственными глазами.
                    — Боже мой, спасибо Тебе за постоянную заботу, мы совершим положенное нам, каких бы усилий это не потребовало, — только и смог промолвить магистр.
                    — Я лично допросил крестьянина и верю каждому его слову. Зачем бы он стал врать?
                    — Отлично! Через час я собираю Тайный Совет. Нам следует еще раз допросить крестьянина, всем вместе. Если он говорит правду, у нас появляется шанс на победу.
                    — Хорошо, милорд. Я приведу его.

* * *

                    Нельзя сказать, что предательство давалось д’Иванову легко и без душевных страданий. Только легкомысленные люди считают, что исполнение желаний есть наивысшее счастье в жизни. Но вот сейчас, когда до осуществления его мечты остались считанные дни, — д’Иванов не верил, что верные Монастырю отряды смогут отбить атаки наемников короля Генриха, — он вдруг сообразил, что все обещания, которые ему дал посланник Феликс, не стоят ломаного гроша. Нет ничего удивительного в том, что Замок решил силой покорить Монастырь. Это позволит избавиться от сильного соперника. А для этого им нужен полностью зависимый магистр. Но это совсем не та роль, к которой д’Иванов стремился. Марионеткой он быть не желал. Только вряд ли кто-нибудь поинтересуется его мнением. Можно, конечно, попытаться выторговать себе определенную свободу действий или даже ограниченную  самостоятельность. И тогда он станет не марионеткой, а наместником. А это звучит намного привлекательнее. Но на какие уступки придется ради этого пойти, страшно даже спрашивать.
                    Впрочем, какая разница. д’Иванов готов был начать свою жестокую и бескомпромиссную игру. И, конечно,  он рассчитывал на победу, поскольку понимал, что имеет перед остальными игроками большое преимущество — он знал, что очень многое будет зависеть от сотрудника Обсерватории Андрея. Почему и как? До поры до времени это было неважно. Рано или поздно это станет известно. Но уже сейчас понятно, что детали большого значения не будут иметь. Важно только быть рядом с ним и следить, чтобы он не наделал вреда и не помешал людям из Замка добиться цели. Для начала следовало установить за ним слежку. А вот что д’Иванов умел делать лучше других, так это следить за подозрительными людьми.
                    Д’Иванов отправился в библиотеку к Андрею. Он не сомневался, что обнаружит там Айрис. Это будет большой удачей, можно будет послушать, о чем воркуют голубки, а потом внезапно появиться из-за угла, когда его никто не будет ждать, порушить идиллию и как бы невзначай пригласить Айрис на срочное совещание к магистру, допрашивать поддельного крестьянина.
                    Ему повезло. Они беседовали, д’Иванову осталось лишь слушать и выявить крамолу. В принципе, крамолой можно объявить любой, даже самый безобидный разговор между двумя этими людьми. Хорошо известно, что влюбленного человека (а магистр был именно таковым) всегда можно заставить делать глупости, если вызвать у него приступ ревности. Сделать это будет очень просто.
                    Правда, говорили они о чудных делах, но разве в этом дело?
                    — Что нового ты вычитал? — спросила Айрис. — Опять какая-нибудь скукотища?
                    — Нет. Сегодня попадались удивительно интересные и забавные истории. На одном из листков было написано, что наша Земля настолько мала, что вполне могла бы катиться по кольцам Сатурна.
                    — Я помню. Ты рассказывал. Сатурн это одна из планет Солнечной системы, такая же, как Земля.
                    — Только во много раз больше.
                    — Как в такое можно поверить? — удивилась Айрис.
                    — Иногда я сам думаю: экая глупость. Но мы обязаны верить каждому слову, написанному на этих листках.
                    — Почему?
                    — Если засомневаешься хотя бы в одном утверждении, сделанном прежними людьми, то неминуемо начнешь отрицать и все остальные. Но тогда неясно, для чего вообще их нужно откапывать?
                    — Теперь мне понятно, зачем Монастырю понадобился такой человек как ты, — засмеялась Айрис. — Для того, чтобы верил во все эти истории о прежней жизни. Пока достаточно тебя одного, поскольку глупо забивать такими сложными вещами головы обычным людям. У нас есть своя вера. Стоит ли заставлять монахов заучивать сказки о прежней жизни?
                    — Знания лишними не бывают.
                    Д’Иванов вздохнул с облегчением. Он посчитал свою работу выполненной. Обвинения в вероотступничестве достаточно, чтобы развалить Тайный совет и оставить магистра в одиночестве перед захватчиками. Он уже хотел появиться и пригласить Айрис на встречу с магистром, но разговор был неожиданно продолжен самым неприятным образом.
                    — Ты умеешь обращаться с мечом? — спросила Айрис озабоченно. — Сумеешь при необходимости оказать врагу достойное сопротивление?
                    — Думаю, что справлюсь. Меня обучает приемам боя монах Никодим.
                    — О, это хороший боец. И что он говорит про твои успехи?
                    — Вообще-то он меня хвалит.
                    — Хвастаешь!
                    — Зачем мне привирать, какой в этом толк?
                    — А давай я тебе экзамен устрою.
                    — Я готов.
                    Д’Иванов понял, что должен вмешаться.
                    — Рад, что отыскал вас, высокочтимая Айрис. Магистр вызывает членов Тайного совета для важного сообщения. Нас ждет что-то судьбоносное, как мне кажется.

* * *

                    Сбивчивый рассказ магистра о настоящей книге по астрономии, обнаруженной копателями на раскопках, показался Айрис сущей белибердой. А уж упоминание о таинственном крестьянине, которого привел д'Иванов, и вовсе позабавило ее. Он, якобы, собственными глазами видел книгу. Смешно. Айрис не поверила д'Иванову. То, с какой яростью и настойчивостью он в последнее время преследовал Андрея, подтверждало очевидный факт, что тот начал свою игру. Не исключено, что игра его была направлена против магистра и Монастыря. И если это так, гадина будет безжалостно раздавлена вместе со своими гнусными замыслами.
                    — Крестьянина еще нет? — спросила она, усаживаясь в кресло рядом с советником Игнатием, которого рассказ о книге по-настоящему напугал. — Давно не слышала крестьянских сказок!
                    Д'Иванов неприятно улыбнулся.
                    — Сейчас его приведут.
                    Он был уверен, что все пройдет, как следует, без сбоев. Олежка придумал замечательную историю про дурацкую книгу и вызвался исполнить роль лживого крестьянина. Д'Иванов сразу понял, что артистических способностей тому занимать не придется. Этому мерзавцу — врать, что дышать.
                    И вот Олежка застыл перед членами Тайного совета. Он стоял, сгорбившись и тихонько постанывая.
                    И вдруг д'Иванов испугался и с ужасом стал ждать самого страшного — неизбежного провала, потому что любую ложь можно разоблачить. Какой бы остроумной ни была задумка. Однако Олежка, хотя и корчил смешные рожи (для того, чтобы его не приняли за слишком умного), вел себя естественно и говорил только то, что от него ждали.
                    Свой рассказ о таинственной книге по астрономии он изложил без единого сбоя. Получилось на удивление естественно и правдоподобно. Придраться было не к чему. История получилась вполне логичная. Откопали книгу самозваные копатели. Сначала они, само собой, даже и не поняли, какое счастье им привалило, а потом полистали, хотели веселые картинки посмотреть, и догадались, что их неожиданная находка, наверняка стоит огромных денег. Ее ценность была понятна любому даже абсолютно безграмотному человеку. Вот они и решили продать книгу знающим людям и подзаработать таким образом на долгую и безбедную жизнь. Копатели долго решали, кому продать книгу. Монастырю? Замку? То, что книга может быть бесценной, они не сообразили. А ведь за бесценные книги денег не платят, а наоборот, убивают без раздумий. Ради обладания такими книгами нередко начинаются кровавые и жестокие войны. Копатели были наивными и неискушенными людьми, вот и спорили до хрипаты. Переругались, возненавидели друг друга и приняли самое глупое решение, которое только могло прийти им в голову. Они опрометчиво решили оставить книгу у себя. Непонятно для какой цели. Установить это не удалось.
                    А история стала развиваться самым примитивным образом. Слухи о существовании книги довольно быстро дошли до Замка (поскольку археологам не удалось между собой договориться, один из них решил действовать самостоятельно), что, естественно, привело к тому, что на розыски ценной находки была отправлена карательная экспедиция. Копателей, конечно, поймали, но они успели книгу спрятать.
                    — Но как о книге узнал ты, крестьянин? — спросил высокочтимый Игнатий.
                    — Когда копатели стали решать, куда спрятать книгу, им подвернулся я — заехал в деревню за репой, которую должен был отвезти в Резервацию. Увидели копатели, что у меня телега справная и упросили, чтобы я отвез книгу к себе в деревню и схоронил там до поры до времени. Вот тут я ее и потрогал руками. Тяжелая она, обложка будто тряпкой обклеена, внутри много картинок.
                    — Значит, книга находится в твоей деревне?
                    — Нет. За обозом проследили, нашу деревню сожгли, но книгу не нашли. Предполагают, что копатели успели переправить ее в другую деревню, там в это время было еще несколько крестьян с телегами, не один я.
                    — Что еще можешь сказать о книге?
                    — Я рассказал все, что мне известно. Ничего не утаил.
                    — А название ее запомнил?
                    — Да. «Справочник любителя астрономии».
                    — Боже мой! — сказал магистр.

* * *

                    И никто не смог добавить к его возгласу ни единого слова. Все молчали, по-своему переживая услышанное. Магистр знал, что должен без промедления сказать что-то важное, отдать приказ, который поможет членам Тайного совета принять решение. Он должен был взять на себя ответственность, но стыдная нерешительность, которая мешала ему чувствовать себя главой Монастыря, победила его волю. Магистра охватил первобытный ужас. Рассказ крестьянина лишил его способности действовать. Он хотел одного: сесть на пол и заплакать. Но страх стать посмешищем помешал ему сделать даже это.
                    — Милорд, разрешите, внести важное предложение? — спросил Игнатий.
                    — Конечно, ведь вы советник, — вмешался д'Иванов.— В конце концов, это ваша работа — предлагать.
                    — Что ж, воспользуюсь своим правом. Для обсуждения дальнейших действий нам необходимо вызвать человека, который разбирается в вопросах астрономии лучше нас.
                    — Это кто же такой? — удивился д'Иванов.
                    — Сотрудник Обсерватории Андрей.
                    Странно, но это предложение прозвучало совершенно неожиданно для д'Иванова. Ничего подобного он не мог предвидеть. Да, Андрей был проблемой, но представить, что Игнатий вдруг при всех признает, что тот лучше него разбирается в астрономии, было невозможно. Когда такое было, чтобы член Тайного совета добровольно сознавался, что простой сотрудник обладает большими знаниями, чем он? Это было грубым нарушением субординации и правил поведения. И если Игнатий сделал это, значит ситуация и в самом деле чрезвычайная. И правы власти Замка, что так много внимания уделяют этому человеку.
                    К своему удивлению, д'Иванов понял, что неправильно разобрался в ситуации. Он рассчитывал шантажировать Айрис знакомством с Андреем, а получается, что ему надо будет шантажировать Андрея знакомством с Айрис. Тут у любого голова кругом пойдет. И он решил действовать. Очень уж не хотелось проигрывать.
                    — Протестую! Нам здесь только простых сотрудников не хватает. Это плохой совет! Отклонить!
                    — Я поддерживаю высокочтимого Игнатия, — сказала Айрис. — Правильное решение. Андрей действительно лучше всех из нас разбирается в астрономии.
                    — Откуда вы знаете? — спросил магистр.
                    — Высокочтимая Айрис встречается с Андреем каждый день! Часами сидят в библиотечной келье, они болтают о прежних людях и астрономии, — сказал д'Иванов язвительно.
                    — Это правда? — Магистр покраснел.
                    — А зачем мне врать? Вот и сейчас, когда я, выполняя ваш приказ, собирал членов Тайного совета на допрос крестьянина, я обнаружил высокочтимую Айрис именно в библиотечной келье Андрея.
                    — Это правда? — опять спросил магистр.
                    — Да, — ответила Айрис. — А что тут такого? Враг уже на пороге, я должна собирать информацию, которая поможет нам отбить атаки Замка.
                    — Ну и как? Собрали? — обидно засмеялся д'Иванов.
                    — Грех жаловаться.
                    — И есть успехи?
                    — Да. И поэтому сейчас требую, чтобы вы, милорд, прислушались к совету Игнатия и пригласили к нам для консультации сотрудника Андрея.
                    — Я против, — сказал д'Иванов.
                    — Вы остались в меньшинстве, — уточнил Игнатий. — Если у вас нет вопросов к Андрею, можете выйти. Мы вас не задерживаем.
                    — Нет. Я должен остаться.
                    — Решено. Пригласите Андрея. Нам есть, что с ним обсудить, — согласился магистр.

* * *

                    За Андреем послали людей, и вскоре его привели. Он держался скромно, но смотрел на членов Тайного совета без робости. Магистр видел этого парня впервые, ему не понятно было, почему от него надо ждать чего-то умного, выдающегося и потрясающего. Андрей не производил впечатления человека, стремящегося к власти. Наверняка его вполне устраивала работа, которую подыскал для него Игнатий. Высокий, с длинными черными волосами, он был, пожалуй, излишне толстоват. Это, конечно, говорило о том, что он целыми днями просиживает в келье за столом, читая постоянно подвозимые с раскопок новые листы. Но руки у него были достаточно сильные. Магистр попытался представить, как Андрей будет выглядеть с мечом во время рукопашной схватки с врагом. У него это вышло без труда. Наверняка с ним проводят тренировки умелые в ратном деле люди. Но понять, что в нем привлекло Айрис, он так и не сумел. Не похоже было, что этот пресловутый Андрей общителен и умеет заводить себе друзей. И особой харизмой он явно не обладает. Да и красавцем назвать его трудно. Из такого человека вряд ли получится удачный магистр.
                    Однако и Айрис, и Игнатий высокого о нем мнения. Да и д'Иванов его явно побаивается. Неужели король Генрих собирается уничтожить Монастырь только для того, чтобы захватить в плен этого Андрея? Зачем? Чтобы заставить его прочитать эту проклятую книгу по астрономии? Какая польза от этого Замку?
                    Магистр мельком взглянул на свою Айрис и ему показалось, что она смотрит на Андрея с обожанием и с любовью. Как бы он хотел ошибиться.
                    Слишком много несуразного было в этой истории. Но разве сейчас узнаешь правду? Магистр с ужасом подумал, что Андрей притворяется, а на самом деле он расчетливый и коварный предатель, мечтающий захватить власть в Монастыре. Этот парень может оказаться подлецом и проходимцем. Глупо такому доверять.
                    А вот д'Иванов смотрел на Андрея с ненавистью и даже не пытался скрывать этого. Объяснить его столь сильное чувство было еще сложнее, чем непонятную симпатию со стороны Айрис.
                    — Пусть крестьянин еще раз повторит свою историю. Андрей, слушай внимательно, мы должны решить, как нам поступить. От этого зависит судьба Монастыря.
                    Олежка охотно согласился, д'Иванову не понравилось, что он повторил свой рассказ практически дословно, как выучил. Кто-то мог заметить эту странность, но никто не обратил внимания, не для них рассказывали.
                    — Ты видел книгу? — спросил Андрей.
                    — Я держал ее в руках.
                    — Хорошо.
                    — Я больше ничего не знаю.
                    — Ты рассказал достаточно.
                    — И что нам делать? — спросил Игнатий.
                    — Пусть он уйдет, — приказала Айрис.
                    Олежку увели, он жалобно попросился в столовую, и его обещали накормить.
                    — Что будем делать? — спросил магистр. — Нужна ли нам эта книга?
                    — Я мечтал о ней все три года, — признался Андрей. — Тот, кто будет обладать этой книгой, завоюет мир.
                    — Каким же образом? — спросил д'Иванов, для него было очень важно получить ответ на этот вопрос.
                    Андрей на миг запнулся, пытаясь подобрать простые слова, с помощью которых можно было бы попробовать объяснить высокочтимым, чем он занимается. На помощь пришел Игнатий.
                    — Расскажи все как есть. Чем больше непонятных слов ты сейчас произнесешь, тем больше члены Тайного совета захотят заполучить эту книгу, — сказал он.
                    — Хорошо. Для того, чтобы организовать наблюдение за небом, необходимо составить звездный каталог. Это список, где будут перечислены все звезды, которые мы видим на небе. Только после этого можем рассчитывать на успех в поисках покровителей.
                    — Почему? Зачем нам каталог? — спросил магистр раздраженно. — Переписывать звезды — какое дурацкое и бессмысленное занятие. Их много, их нельзя сосчитать. Человеку это недоступно.
                    — Появление на небе любой новой звезды или какого-то другого объекта, не включенного в каталог, может быть сигналом, сообщением о том, что приближаются покровители. Если это случится, за их полетом надо будет следить, а сделать это можно, только если фиксировать их перемещение на небесной сфере. Однако для этого нужно знать координаты звезд, мимо которых покровители путешествуют. Это достаточный повод, чтобы заняться каталогом.
                    — Вот теперь понятно,  — сказал магистр. — Конечно, это нужно обязательно сделать.
                    — Это очень трудная задача, — признался Андрей.
                    Игнатий кивнул.
                    — Почему? Разве звезды теряются?
                    — Мы видим, что они медленно перемещаются по небу. Происходит это из-за того, что Земля вращается вокруг своей оси. Нам нужны такие координаты, которые бы были постоянными и не менялись в течение долгого времени.
                    — Разве это можно сделать?
                    — Да, конечно. Эти координаты называются прямым восхождением и склонением.
                    — Ты научился их определять?
                    — Да. Но очень неточно.
                    — Почему? Что мешает?
                    — Нам не хватает многих знаний по астрономии. Из отдельных листков, которые присылают в библиотеку археологи, удалось узнать о явлениях, прямо влияющих на точность наблюдений. Могу назвать самые важные из них: рефракция, нутация, прецессия.
                    — Очень заумно, — сказал д'Иванов.
                    — Задача очень сложная. Теперь, надеюсь, и члены Тайного совета понимают это, — пояснил Игнатий и с надеждой посмотрел на Андрея.
                    — У нас получится? — поинтересовался магистр.
                    — Пока нет. У нас нет точных формул. Но и это еще не все, следует наладить службу точного времени, что для наблюдений имеет очень большое значение.
                    — Если я правильно понял, для создания каталога вам еще предстоит проделать огромную работу? И конца ей не видно? — спросил магистр. — Сумеет ли Обсерватория справиться? Как вы думаете, высокочтимый Игнатий?
                    — Главное, мы знаем, что делать. Это половина успеха. Остальное мы поручим Андрею.
                    — Но и это еще не все, — продолжал Андрей. — Кроме звезд на небе есть и много других естественных объектов, движущихся совсем не так как звезды: это и планеты, и кометы, и астероиды, и метеоры… Мы должны научиться обнаруживать их.
                    — Это я все понимаю, — сказал магистр ворчливо. — Вы доказали, что у вас много работы. Однако вернемся к предмету нашего обсуждения — таинственной книге. Для чего она нужна?
                    — Так в этой книге, насколько я понял, приведены ответы на многие вопросы, для решения которых нам понадобятся десятки лет.
                    — В книге приведены решения всех ваших проблем?
                    — Надеюсь, — подтвердил Андрей. — Я слышал о том, что такая книга есть. Но думал, что это красивая выдумка, сказка. И сейчас я счастлив. Мне хватает уже того, что она существует. А уж читать ее… Об этом можно только мечтать.
                    — Нам мало заполучить ее, — добавил Игнатий. — Нам важно, что бы люди короля Генриха не добрались до нее первыми.
                    — Деревни, о которых говорил крестьянин, находятся в четырех днях пути от Монастыря. Недалеко. Завтра утром выходим, — решительно сказала Айрис.
                    — Кто отправится в поход?
                    — Мой отряд готов выступить немедленно, и, конечно, мы возьмем с собой Андрея.
                    — Решительно протестую! — заорал д'Иванов. — Мы не можем рисковать таким человеком! Он знает слишком много. Пусть сидит в Монастыре.
                    — Ерунда, — сказала Айрис. — Кто кроме него может отличить книгу по астрономии от прочего хлама? Без него отправляться в поход нет смысла.
                    — Согласен, — сказал магистр хрипло, словно ему с трудом удалось произнести это слово.
                    От одной мысли, что Айрис должна будет уже завтра утром отправиться в долгий и опасный путь вместе с Андреем, сердце магистра сжалось от ревности. Каждому известно, что совместно перенесенные невзгоды на пути к ясной цели, сближают людей сильнее, чем долгие годы ухаживаний. Больше всего на свете магистру хотелось, чтобы этой проклятой книги не существовало. Конечно, он был против похода. Любимая его Айрис вынуждена  будет подвергать свою жизнь опасности из-за того, что кто-то раскопал на помойке дурацкую книгу. Но долг не оставлял выбора. Действия магистра могут преследовать одну цель — процветание и безопасность Монастыря. Он не мог отказаться от своих обязанностей и предать самую главную клятву в жизни, которую однажды дал отцу, прежнему магистру Ордена хранителей универсального телескопа. Личные желания и цели не должны приводить к поражению Монастыря. Иначе он вести себя не мог. Пришлось сделать непростой выбор. И долг победил.
                    — Решено, — сказал магистр. — Завтра утром.
                    — Будьте уверены, милорд, мы исполним свой долг, — сказала Айрис.

* * *

                    Предательство оказалось совсем не обременительным делом, д'Иванов посчитал свое первое задание успешно выполненным. Он мог гордиться тем, что ему удалось добиться самого главного — Айрис завтра утром покинет Монастырь. Д'Иванов благополучно добрался до своей кельи и позволил себе выпить стаканчик можжевеловой монастырской настойки.
                    — Празднуешь? — раздалось вдруг из темного угла.
                    Если Олежка хотел напугать д'Иванова, то ему это удалось. Понадобилось несколько мгновений, прежде чем он смог взять себя в руки. И когда ответил человеку из Замка, его голос уже не дрожал:
                    — Зачем ты здесь?
                    — Я? По долгу службы, само собой. Пришел узнать, как прошло совещание.
                    — Удачно. Цель достигнута. Завтра Айрис покидает Монастырь.
                    — Это хорошо.
                    — Должен сказать, что без твоей помощи ничего бы не вышло. Ты отлично справился с ролью крестьянина, Олежка, — одобрительно сказал д'Иванов. — И Айрис, и Магистр поверили в существование таинственной книги по астрономии!
                    — Еще бы! Ведь книга и в самом деле существует! И я действительно держал ее в руках. Все, что я рассказал о книге, — абсолютная правда.
                    Пришло время опешить д'Иванову.
                    — Книга уже в ваших руках?
                    — Да.
                    — Зачем же все эти ухищрения?
                    — Нам нужен человек, который сможет ее прочитать.
                    — Андрей, что ли?
                    — Он. Подскажи-ка, в какой келье он трудится. Наши люди наденут ему на голову мешок и отвезут в Замок. На новое место работы. После чего мы займемся твоим трудоустройством. Все еще хочешь стать магистром?
                    Д'Иванов погрустнел.
                    — Что-то не так? — спросил Олежка.
                    — Андрей отправится на поиски книги вместе с Айрис. Они сговорились. Я ничего не мог поделать.
                    Олежка что есть силы ударил кулаком по столу.
                    — Черт бы тебя побрал, д'Иванов! Ты же доложил, что справился с заданием. А на самом деле все провалил. От тебя требовалась пустяковая услуга. Нужно было сделать так, чтобы они неделю не встречались. Только и всего. Теперь они вместе, и Айрис сможет его защитить.
                    — Надо было прямо сказать, что вам нужно похитить Андрея. Есть тысяча способов проделать это. Подумаешь, проблема! Все будет хорошо.

* * *

                    Вечером Андрей вернулся в свою келью усталым и немного взвинченным. Первая радость от потрясающего известия о внезапно обнаруженной астрономической книге прежних людей прошла. И осталась тоска и грусть. Во-первых, книги пока нет. Ее придется еще отыскать и, скорее всего, пролить за нее кровь. Конечно, если за дело берется высокочтимая Айрис, вероятность того, что поход будет успешным, очень высока. Но… Андрей представил, как книга почти попадает к нему в руки, но в последний момент появляются наемники из Замка и уничтожают ее. Такое очень даже может произойти. И что тогда делать?
                    Могла случиться еще более неприятная история. Так уж вышло, что Андрей больше других знал о прежних людях и их астрономии. Не потому что был умнее всех, а просто много читал. Работа у него такая. Так вот, даже он понимал далеко не все, что было написано у прежних людей. И испугался Андрей, что принесут ему книгу, он начнет читать, а понять, что там написано, не сумеет. Может такое быть? Да. Честно говоря, почти наверняка именно так и будет. Как объяснить высокочтимым, что для того, чтобы разбираться в тонкостях астрономии, необходимо двадцать лет учиться? Обидно, что Айрис и даже Игнатий вряд ли отнесутся с сочувствием к его словам. Посчитают, что это пустое оправдание.
                    Он открыл дверь в свою келью. Встретила его Марфа.
                    — Привет, к тебе пришли друзья.
                    Андрей сначала растерялся, но, увидев Николая и Гену, обрадовался.
                    — Хорошо, что вы пришли — сказал он.
                    — В Монастыре слухи распространяются быстро, — сказал Николай.
                    — Слухи? — удивился Андрей, за все время своего пребывания в Монастыре он не слышал ни одного слуха.
                    — Ага! Это такой народный способ передачи новостей. С помощью разговоров, — засмеялся Гена.
                    — Ты делаешь вид, что не знаешь, о чем сегодня весь день болтают в Обсерватории? — удивился Николай.
                    — Как я могу это знать, меня сегодня там не было.
                    — Ты просто как какой-то астроном. Это я пошутил.
                    — Послушай, у меня был тяжелый день, перестань говорить загадками.
                    — Правда ли, что ты отправляешься завтра на поиски астрономической книги прежних людей?
                    — Да. Это так.
                    — Замечательно! Наверняка это поможет тебе в работе над звездным каталогом.
                    — А вдруг я не смогу прочитать книгу? Или прочитаю, но не пойму, что там написано, — пожаловался Андрей.
                    — А ты попробуй, и все получится. Я в тебя верю.
                    — Без твоей математики мне не справиться. Синусы, косинусы, корни квадратные. Без них нельзя.
                    — Обращайся. Рад, что могу помочь.
                    — Не переживай, прочитаешь, — сказал Гена. — Давайте за стол. Я принес пива. Марфа, тащи закуску.
                    — Хорошо, ребята, что вы пришли. Выброшу из головы дурные мысли. Давайте петь песни. Будем веселиться.
                    Вечер удался. Марфа заставила Андрея танцевать. Она шептала ему на ухо нежные слова, а потом расплакалась.
                    — Что случилось? — спросил он.
                    — Боюсь за тебя.
                    — Нельзя так говорить перед расставанием.
                    — Я знаю. Если ты найдешь книгу, войны не будет? Правда?
                    — Надеюсь.
                    — Нет, ребята, война будет все равно, — неожиданно сказал Гена. — Книга нам не поможет.
                    — Почему ты так решил? — удивился Андрей.
                    — Потому что я — дурак. Война начнется из-за меня. Из-за языка моего длинного.
                    — Ерунда. Не придумывай.
                    — В прошлом месяце наша торговая миссия побывала в Замке. Привезли им вкусные яблоки. Местным жителям они очень понравились. Спросили, что мы хотим взамен? Я возьми и ляпни: морской хронометр.
                    — Ну и дурак ты, Гена.
                    — Понимаешь, они захотели нас отблагодарить. Стал я выбирать себе подарок, и вдруг подумал о тебе. И меня потянуло на подвиги. Решил, что пора сделать что-то хорошее для нашей Обсерватории. Я ведь и сам когда-то обучался в Резервации астрономии и прочим наукам. Романтика, звезды на ночном небе, разве такое забудешь. Сказал, значит, а потом вспомнил, что ты просил меня помалкивать. Но слово не воробей…
                    — О чем еще спрашивали?
                    — Поинтересовались, зачем мне хронометр.
                    — Ну а ты?
                    — Сказал, что для астрономических нужд.
                    — Действительно, дурак.
                    — Они спросили: «Не Игнатий ли чудит»?
                    — Я ответил: «Нет». Решил, что говорить о тебе было бы неправильно.
                    — Не сказал?
                    — Нет. Но они сами догадались, что это ты.
                    — Подождите, — сказал Николай. — Вы меня совсем запутали. Ну, попросил ты для Андрея хронометр. Разве это повод для войны?
                    — А разве нет?
                    Все хором стали убеждать Гену, что он ни в чем не виноват. Наверное, это удалось, только от веселья не осталось и следа.
                    — Простите, ребята, мне завтра рано вставать, уходим на рассвете, — сказал Андрей.
                    — Конечно, — сказал Николай. — Мы пойдем. Удачи тебе.
                    Они остались вдвоем.
                    — Не хочу тебя отпускать, — сказала Марфа.
                    — Зря ты так. Не думаю, что стоит волноваться, все будет хорошо, — сказал Андрей. — Меня будут защищать лучшие бойцы Монастыря. А книгу нужно найти.
                    — Дашь почитать?
                    Андрей рассмеялся.
                    — Если захочешь. Не дуйся. Что ты, в самом деле?
                    — Как подумаю, что ты будешь по полям разъезжать вместе со своей Айрис, такая злоба разбирает. Ужас! — сказала Марфа сердито.
                    — Какая ерунда тебе в голову лезет. Айрис — великая женщина. Это надо понимать.
                    — Нет. Конечно, все это так. Но как представлю, что вы рядышком путешествуете, плакать хочется.
                    — Ревнуешь?
                    — Тебя, к высокочтимой? Размечтался!
                    — Вот это правильно. Думай о том, как здорово будет, когда я книгу прочитаю и смогу создать очень точный каталог. Там ведь наверняка есть описания всех поправок, которые нужно учитывать. Например, я вычитал в листках о суточной аберрации, а что это такое, не знаю. А еще есть годичная аберрация. Интересно будет разобраться.
                    — Разговорился. Давай спать, тебе завтра и в самом деле рано вставать.
                    — Это верно. Часов пять еще есть.


Охота за книгой


Глава 15
В пути


                    Отряд должен был отправиться в путь на рассвете, последние приготовления были сделаны еще в полной темноте, а когда из-за горизонта показалось солнце, бойцы собрались на площади перед Главным зданием. Выглядели они внушительно.
                    Напутственное слово произнес магистр. Андрей узнал много интересного и, что странно, это позволило немного успокоиться. Признаться, он здорово волновался. Приказ отправиться в экспедицию за астрономической книгой оказался для него полной неожиданностью. Если бы не возможность получить прежнюю астрономическую книгу, Андрей бы ни за что не согласился участвовать в столь опасном предприятии. Он не ожидал, что его работа над каталогом вдруг приобретет такое важное значение для высокочтимых. Сам факт того, что магистр посчитал своим долгом лично проводить их, произвел на Андрея сильное впечатление. Зачем, спрашивается, ему вообще понадобилось что-то говорить? Почему он не поручил произнести напутствие д'Иванову? Честно говоря, в такой ранний час сам Андрей не решился бы выступить с речью. Все равно ничего путного из этого бы не получилось. А уж если бы ему поручили выступить перед людьми о важных делах, он не смог бы и двух слов связать, отделался бы шуточками и прибауточками. Получается, что причина похода не имеет отношения к астрономии или связана с ней только косвенно. И вот это Андрею не понравилось.
                    Видно было, что магистру не до веселья.
                    — Рано или поздно, — сказал он, — в жизни любого человека наступает момент, когда он должен выполнить свой долг до конца, как бы тяжело это ни было, какие бы страшные лишения ни пришлось пережить. Для вас такой час пробил. В ваших руках будущее Монастыря. Дело вам поручено трудное. Вам выпал жребий стать героями. Не каждому из вас посчастливится вернуться домой. Отныне и до конца задания помните только о вашей чести. На нее уповайте, ее сохраняйте пуще ока своего! Нельзя будет сказать: «Я не сделал, потому что было слишком трудно». У вас нет права отказаться от выполнения задания. Вам нельзя будет сказать: «Я не сделал, потому что устал». Не буду скрывать, выполнить миссию вы сможете, только затратив нечеловеческие усилия. Вы предупреждены. Но знайте также, что наемники из Замка вам и в подметки не годятся! Вы — лучшие, победа будет за вами! А иначе, зачем коптить небо? Может так случиться, что многие из вас погибнут. Но для близких и друзей вы заслужено будете героями. Если понадобится совершить подвиг — не раздумывайте. Великие дела требуют самопожертвования и железной воли. Так получилось, что судьба нашего мира зависит от вашего мужества. Монастырю нужна эта книга, добудьте ее. Мы рассчитываем на вас, бойцы!
                    — Мы не подведем, милорд! — сказала Айрис.
                    — Возвращайтесь! — выкрикнул Магистр.
                    Андрея удивило, что магистр сказал: «Возвращайтесь»! Он должен был сказать: «Возвращайтесь с победой»! Так было бы лучше.
                    Впрочем, его не интересовали политические ритуалы. Он с нетерпением ждал, когда в руки к нему, наконец, попадет загадочная книга по астрономии с картинками, о которой столько говорят, и молился, чтобы это произошло без боя и кровопролития.
                    Удивительно, но с каждой минутой он все больше верил в то, что справится с чтением. Сначала, может быть, будет трудно, но никто же не говорит, что добиться успеха нужно быстро. Впереди целая жизнь.

* * *

                    Многих бойцов из отряда Андрей знал лично. Он был рад, что заместителем Айрис назначен монах Никодим. Его боевому мастерству он доверял безраздельно.
                    — Ну, что, Андрей, не забыл, чему я тебя учил? — спросил он, крепко хлопнув его по плечу.
                    — Я не подведу!
                    — Это само собой. Но надеюсь, что до драки дело не дойдет. Отыщем книгу и назад, в Монастырь. А там уж твоя работа начнется. Будешь читать и ума набираться. Потом и нам расскажешь, если тебе вдруг понадобится помощь.
                    Андрей пожал плечами. Он опять подумал о том, что будет делать, если не справится с чтением, но Никодима расстраивать не захотел. Пусть хотя бы он будет уверен в успехе похода.
                    — Я постараюсь.
                    — Твоя работа, Андрей, самая главная. На нашу долю выпали пустяки: отбиться от наемников короля Генриха. Большого ума для этого не нужно. Рукопашному бою мы обучены с детства, тренируемся каждый день.
                    Бойцы и в самом деле были отобраны самые лучшие. Рядом с такими мастерами единоборств об опасностях думать было глупо. А это значит, что, трясясь целый день на лошади, ему следовало думать о чем-то интересном. Андрей стал вспоминать, что прочитал на прошлой неделе в новых листках, доставленных с раскопок.
                    В последнее время посвященные астрономии листки попадались крайне редко. В основном авторы записей подробно описывали странности прежней жизни. Андрей не мог сказать, что люди до Катастрофы жили счастливее, чем обитатели Монастыря. Но главное, он совершенно не понимал, что прежние люди считали главным для себя. Почему все время ссорились из-за пустяков? Или для них все эти мелочи были важны?
                    Впрочем, однажды Андрей прочитал текст о четырех мальчиках, проходящих обучение в специальном месте, которое называли Интернатом. Это говорило о том, что, по крайней мере, воспитание детей происходило у них точно так же, как в Мире святого Иеронима. Очень уж этот Интернат походил на Резервацию.
                    Ребят, оказывается, и в прежней жизни забирали из семей, и поручали их воспитание наставникам (там их называли учителями). Учителя лучше других знали, какие знания понадобятся ученикам, когда они дорастут до взрослой жизни. И готовили их к предстоящей работе. Еще одно общее у двух разных миров обнаружилось — понимание, что для достижения счастья нужно трудиться. У ребят из Интерната были очень странные желания. Им мало было стать образованными. Они желали летать на загадочных ракетах на другие планеты и даже к далеким звездам. Андрей понимал, что это, скорее всего, некое иносказание, что-то вроде детских сказок, которые ему рассказывал отец в деревне. Но уж очень это было здорово придумано — приглашение к полету на небо. Кто же от такого откажется?
                    Андрею хотелось рассказать эту историю Айрис, только она интересовалась прежней жизнью, но ей явно было не до разговоров. Он и сам понимал, что их поход вряд ли окажется легкой прогулкой.

* * *

                    Обед организовали в маленькой деревеньке. Староста сначала перепугался, увидев перед собой вооруженных людей, но когда Никодим щедро заплатил за еду, повеселел и накормил бойцов, как того требуют правила гостеприимства. Добровольно выставил на стол мясо, овощи, фрукты — не пожалел своих запасов. От бражки, впрочем, гости отказались. Не было уверенности, что уже вечером им не придется пустить в дело свои мечи. Так что глаз должен быть остер, а рука крепка.
                    И вот настало время продолжить путь. Андрей старался держаться от Айрис на расстоянии. Он и без подсказки понимал, что сейчас не до пустых разговоров, во время выполнения задания болтовня была явно неуместна. Но уже через час, как-то так само собой получилось, что их лошади оказались рядом. Некоторое время они ехали молча. Первой заговорила Айрис:
                    — Все в порядке?
                    — В каком смысле? — не понял Андрей.
                    — Тебе страшно?
                    — Нет. Я не думаю о врагах.
                    — Вот как? О чем же тогда? О звездах?
                    — О вас, миледи, и о прежней жизни.
                    — Придет время, и ты мне расскажешь все-все, что знаешь. Хочу знать, как люди жили прежде. Можно ли их называть людьми?
                    — Конечно. Доказательство простое, мы не только читаем их книги, но и можем догадаться, о чем там написано. Не обо всем, конечно, но о многом.
                    — Поговорим, когда добудем тебе книгу.
                    — Я и сам понимаю, что сейчас не до разговоров, — сказал Андрей.
                    — Хорошо, что не  надо это объяснять.
                    И с этими словами Айрис отправилась в авангард отряда проверять готовность бойцов к возможной встрече с врагом. Пока продвижение отряда осуществлялось на удивление спокойно. Маршрут пролегал по прекрасным полям вдоль живописных лесков. Ничто не указывало на возможную опасность. Однако Айрис не могла отделаться от мысли, что их коварно заманивают в ловушку. Лживого крестьянина, который наплел весь этот бред о прежней астрономической книге, нужно было пытать и примерно наказать! И обязательно узнать, кто его надоумил.
                    Но об этом следовало думать вчера, в Монастыре. Сегодня необходимо добиться от бойцов максимальной бдительности. Прогулки по сельской местности, как известно, расхолаживают. А в походе дисциплина должна быть на высоте. Айрис пришпорила коня и поскакала вперед, выкрикивая на ходу:
                    — Э-э-эй!
                    К ее удовольствию, за ней вдогонку бросились четверо бойцов, остальные застыли в полной боевой готовности возле обоза, как и положено во время боевой тревоги. Айрис осталась довольна — отряд отлично справился с проверкой.
                    — Что-то случилось? — неожиданно раздалось рядом.
                    Айрис с раздражением обернулась — кто посмел обсуждать ее поступки? К ее удивлению, рядом с ней оказался Андрей. Его лошадь была взвинчена до предела. Она хрипела и с ожесточением мотала головой. Видимо, Андрей заставил ее совершить подвиг — догнать одного из быстрейших коней в Монастыре. Айрис рассмеялась. Смешной парень этот Андрей. Разве он не знал, что ему достался не боевой конь, а старая кляча, которую взяли в поход только для того, чтобы он смог без лишних приключений добраться до места назначения и при этом не покалечиться в пути? Для боя и скачек его лошадка явно не годилась. А вот надо же — бросился в погоню! Не побоялся.
                    — Я поспешил на помощь, миледи! — сказал Андрей гордо, хотя выглядел не намного лучше своей лошадки — бледный, испуганный и готовый к самому худшему.
                    Он и сам не знал, зачем бросился вдогонку за самым быстрым монастырским конем. Наверное, потому что никогда бы не простил себе, если бы с Айрис что-нибудь случилось.
                    Айрис с удивлением посмотрела на Андрея. Неужели он не понимает, что в случае настоящей опасности, обоз и его, Андрея, защищать придется ей, поскольку в этом и заключается ее работа.
                    — Нельзя в этих краях быть беспечным. Постоянная готовность к встрече с противником — вот что нас спасет. Ясно?
                    — Конечно, — ответил Андрей, и посмотрел на нее так открыто и так счастливо, что Айрис не выдержала и рассмеялась.
                    — Ты умеешь обращаться с мечом? — озабоченно спросила она. — Сможешь при необходимости оказать врагу достойное сопротивление или к тебе приставить война?
                    — Нет, нет, я смогу... В Резервации меня обучали основным приемам ближнего боя. А здесь, в Монастыре со мной занимался монах Никодим. Иногда он меня даже хвалил, — признался Андрей. — Некоторые приемы мне удаются, так он сказал.
                    — Понятно. Будем надеяться, что Никодим был с тобой честен. И все-таки, держись ко мне поближе. Я прослежу, чтобы враги до тебя не добрались. Отдыхай пока. Твоя работа начнется, когда мы добудем книгу.
                    У Андрея сладко заныло в сердце. Айрис сказала это сама, никто не принуждал. Он не понимал, почему ему приятно подчиняться ей.

* * *

                    Стало смеркаться, отряд добавил скорости, уже никого не приходилось подгонять. Бойцы были собраны и готовы к любым неожиданностям. Им было прекрасно известно, что сумерки — самое опасное время суток. Почему-то наемники Замка предпочитали нападать на свои жертвы именно с наступлением темноты. Наверное, считали, что усталость, накопившаяся за день, помешает обозникам оказать сопротивление.
                    С каждой минутой чувствовалось возрастающее напряжение. Айрис была готова к жестокому бою. Чутье подсказывало, что столкновения избежать не удастся. Ее рука легла на рукоять меча. Скорее всего, наемники давно следуют за обозом, выбирая подходящий момент для нападения. Важно сохранять бдительность и не дать захватить отряд врасплох. Врагам не понравится схватка с лучшими бойцами Монастыря. В этом она была уверена, потому что лично знала каждого бойца и не сомневалась в их храбрости и мастерстве.
                    — Внимательнее! — скомандовала Айрис. — Если бы я хотела напасть на обоз, то сделала бы это именно здесь и сейчас.
                    Бойцы плотно окружили телеги. Андрей почувствовал, как похолодело у него в животе. Ему не было страшно, скорее он был подавлен. И это не удивительно, он ведь должен будет защищаться от нападения незнакомых людей, которые хотят убить его только за то, что он прожил несколько лет в Монастыре. А еще, чтобы отбить нападение, придется убивать самому. Неудивительно, что человеку, который последние три года безвылазно провел в библиотеке, предстоящие события казались весьма необычными.
                    — Держись ко мне поближе, — сказала Айрис почему-то шепотом. — Начинается...
                    Андрей вздрогнул. Он попытался разглядеть врагов, но у него не вышло. От этого стало еще тревожнее. Вдруг из-за небольшого холма показался небольшой конный отряд. Увидев обоз, всадники остановились. Андрей попытался пересчитать врагов. Их было человек двадцать. Значит, бой будет жарким. Он нащупал короткий меч, который ему выдали еще в Монастыре, и приготовился в битве. Все стало проще и понятнее. Драться по-настоящему Андрею еще не приходилось. Он стал судорожно вспоминать приемы, которым его научил монах Никодим. Лучше всего у него на тренировках получался хитрый удар снизу. Андрей решил, что так и будет действовать.
                    Обоз остановился, бойцы заняли круговую оборону. От одной мысли, что бой может начаться только потому, что кому-то в Замке захотелось убить именно его, Андрей разозлился.
                    — Веселее, астроном! — сказала Айрис. — Мы тебя в обиду не дадим.
                    — Я готов к бою! — Андрей немного обиделся. — Не надо меня защищать, я позабочусь о себе сам.
                    — Это, конечно, — со смешком сказала Айрис. — Но все бы отдала, только бы не видеть, как ты размахиваешь мечом в настоящем бою.
                    Тягостное ожидание вскоре стало непереносимым. Две группы вооруженных людей молча стояли без движения друг против друга. Андрей мечтал, чтобы какой-нибудь командир отдал, наконец, команду, и всадники понеслись навстречу друг другу, приготовив свое оружие к бою и выкрикивая боевые кличи. Молчание страшно угнетало. Он с трудом сдерживался, чтобы самому не вступить в словесную перепалку с врагами. Но что он мог крикнуть? Сдавайтесь, гады! Это стало бы проявлением чудовищного легкомыслия. Айрис такой поступок не одобрила бы. И он смолчал.
                    Противостояние продолжалось довольно долго. Вдруг враги зашевелились, развернулись и исчезли так же внезапно, как и появились.
                    — Струсили, — сказал Андрей.
                    — Нет, — ответила Айрис. — Они сделали все, что хотели. Теперь отдыхают.
                    — Чего же они добивались?
                    — Их цель была проста: показать, что они преследуют нас. Мы должны были почувствовать их присутствие. Со своей задачей они справились.
                    — Но зачем?
                    — Во-первых, они должны были показать, что знают о нашей миссии. Если раньше мы только предполагали, что нам постараются помешать, то теперь ясно, что о нас и о наших планах в Замке известно. Во-вторых, понятно, что книгу без боя мы не получим. Если и была маленькая надежда на то, что удастся обойтись без крови, то сейчас об этом надо забыть. На наш обоз обязательно нападут, и постараются уничтожить. Пощады не будет. Нас ждет жестокая битва. В-третьих, противник рассчитывал вызвать страх в сердцах наших бойцов. Но это вряд ли получится. Никодим отобрал опытных бойцов, которые ненавидят Замок. У каждого есть свои веские причины. Личные счеты.
                    — Они вернутся сегодня?
                    — Нет. Если бы они могли напасть сегодня, кровь бы уже пролилась.
                    — И что нам делать?
                    Айрис удивилась.
                    — Близится ночь. Сейчас поедим и заночуем.
                    — В ближайшей деревне?
                    — Нет. Придется расположиться прямо здесь, в поле. Слишком опасно было бы показываться в деревне, там мы станем легкой добычей.
                    Только сейчас Андрей сообразил, что уже стемнело. Трудный день подошел к концу. Когда говоришь с Айрис, время летит быстро, и не обращаешь внимания на то, что происходит вокруг. А между тем на небе появились и замерцали первые звезды. Но никакой особой радости по этому поводу Андрей не испытал. Он почувствовал, что страшно устал. Бойцы разожгли костер, вскипятили воду и бросили в котелок питьевые травки, достали остатки обеда, которые предусмотрительно захватили с собой в деревне. Молча поели. После чего, выставив часовых, стали готовиться ко сну. Андрею выдали кусок сукна, и он полез под телегу, размышляя о том, сумеет ли он заснуть, прикрывшись им. Он снял куртку и, аккуратно свернув ее, попытался использовать вместо подушки.
                    — Андрей, — раздался вдруг резкий голос Айрис. — Ты будешь спать на телеге рядом со мной. Если противник отважится на ночную операцию, мне бы хотелось, чтобы ты был на виду. Так мне будет легче защищать тебя. Не хочу рисковать.
                    — Как-то неудобно.
                    Айрис рассмеялась.
                    — Астрономы иногда тоже говорят глупости.
                    Пришлось вылезти из-под телеги. Андрей чувствовал, как щеки его вспыхнули, ему было не по себе. Но приказ нужно было выполнять. Конечно, в телеге было удобнее  спать. Это, понятно. Однако…
                    Некоторое время они лежали молча. Андрей пытался закрыть глаза и быстрее заснуть, но у него не получилось. Только сейчас он понял, что отряд, в котором он оказался, почти наверняка будет уничтожен. Лично он был не прочь рискнуть жизнью ради того, чтобы в его руки попала таинственная книга для любителей астрономии. Но ему было жаль сильных и красивых парней, которые должны будут умереть только потому, что кто-то объявил знания прежних людей величайшей ценностью. Нет, конечно, он знал, что бойцы будут проливать кровь не за книгу, а за независимость Монастыря, но какую-то вину за собой он чувствовал.
                    — Слышу, что не спишь, — сказала Айрис. — Уж очень виновато ты сопишь. Считаешь, себя виноватым?
                    — Да, — сознался Андрей.
                    — И совершенно напрасно. Ты думаешь, что без тебя мы бы не ждали небесных покровителей и не занимались астрономией? Конечно, ты подаешь надежды, но считать себя единственным и неповторимым не советую. Сначала потрудись, сделай что-то полезное, заслужи уважение, а потом рассуждай о своей незаменимости. Мы деремся за честь Монастырь, и то, что сейчас наша главная задача сохранить тебе жизнь, всего лишь случайность. Будь на твоем месте кто-то другой, ничего бы не изменилось. Бой отменить мы бы все равно не смогли.
                    — Я это понимаю, но книга нужна мне. И значит, свою долю вины переложить на кого-то другого, не получится.
                    — Знаешь, что я тебе скажу. Ты будешь виноват, если ты не сможешь разобраться в том, что написано в этой книге. Вот тут тебя Игнатий от нашего гнева не спасет. Да и от меня услышишь пару злых и неприятных слов. Могу и поколотить.
                    — Я справлюсь.
                    Слова Айрис успокоили Андрея. Ему было приятно, что она не посчитала зазорным вступить с ним в разговор и отыскать нужные слова, которые, вне всяких сомнений, успокоили его. Ведь это явно не входило в ее обязанности и не диктовалось сложившейся обстановкой. Это больше походило на простое человеческое внимание. Приятно. Андрей даже немного загордился. Он уже стал привыкать к тому, что часто видит Айрис. Но не замечать гигантскую разницу в их социальном положении он не мог. Член Тайного совета и сотрудник Обсерватории — о чем тут говорить. Он повернулся на бок, закрыл глаза. Но сон не приходил.
                    — Не спишь? — спросила Айрис.
                    — Нет.
                    — Расскажи мне что-нибудь.
                    — Я ничего не знаю.
                    — Не верю.
                    — Сижу в библиотеке, читаю книги.
                    — У тебя нет друзей?
                    — Есть подруга и два друга. Все из Резервации.
                    — Чем они занимаются? Устроились в Обсерватории?
                    — Нет. Астрономами они не стали. Подруга — прачка. Николай занялся математикой. Составляет полезные для расчетов таблицы. Гена стал торговцем, поставляет в Монастырь продовольствие.
                    — Интересно.
                    — Да. Вот он многое мог бы рассказать. Он постоянно в разъездах, посмотрел мир.
                    — Но зато ты больше всех знаешь о прежней жизни.
                    — Наверное.
                    — Вот и расскажи мне еще что-нибудь.


Глава 16
Рассказ и сон о прежней жизни


                    Честно говоря, Андрей не любил рассказывать истории из прежней жизни. Уж очень неправдоподобными они иногда казались. Ему хотелось думать, чтобы все, что он прочитал на листках, попавших в библиотеку с раскопок, было правдивым описанием действительных событий, происходивших до Катастрофы, Но он так и не научился отличать выдумку от документальных записей.
                    — Текстам, которые попадают ко мне, трудно верить. Эти люди, — а они, конечно, были людьми, это я отрицать не буду, — жили в удивительном мире. Прекрасном и ужасном одновременном.
                    — Что это значит?
                    — Если бы они появились среди нас, мы бы посчитали их волшебниками и чародеями. Они умели летать по небу внутри железных птиц, могли переговариваться друг с другом на любом расстоянии. И не только слышать, у них были устройства, которые передавали изображения. Они жили в красивых городах и передвигались не на лошадях, а в самодвижущихся повозках.
                    — Да, в это трудно поверить.
                    — Они были так могущественны, что не нуждались в небесных покровителях.
                    — Не богохульствуй! Если бы тебя сейчас услышал наш усердный д'Иванов, тебе бы не поздоровилось.
                    — Я не говорю, что они были равны богам, но они могли решать свои проблемы без посторонней помощи.
                    — И все-таки я не советую тебе распространяться на эту тему.
                    — Так я и помалкиваю, только вам, по секрету. Мне все чаще кажется, что они и есть те самые покровители, о которых писал святой Иероним. Мы должны молиться о том, чтобы прежние люди вернулись и перенесли нас в свой чудесный мир.
                    — Красивая история.
                    — Я надеюсь, что однажды это произойдет, но и боюсь этого. Потому что страшно.
                    — Что может быть страшного в покровителях?
                    — Их мир не был безопасным. Они считали себя вправе рисковать жизнью ради всеобщей выгоды. А наивысшей выгодой они считали новое знание.
                    — Как и мы сейчас?
                    — Как мы сегодня.
                    — Значит, мы похожи?
                    — Их опасности намного страшней. У них были бомбы, которые могли уничтожить целую планету. Есть одна история, которая заставила меня плакать. Я уже однажды рассказывал, что они могли путешествовать к далеким звездам, которые для нас всего лишь точки на ночном небе. На самом деле, это огромные огненные шары, такие большие, что и представить невозможно. А вокруг них вращаются планеты, огромные как наша Земля. Они строили гигантские ракеты и преодолевали огромные расстояния, чтобы побывать там и построить для своих нужд новые города. Передвигались они очень быстро, со скоростью света. Мы можем только догадываться о том, как далеко они смогли проникнуть. Но прежние люди считали, что это слишком медленно. Им хотелось сделать свое могущество абсолютным, мечтали преодолевать любые, самые огромные расстояния, не затрачивая на это время. Для этого они собрали сотни тысяч физиков, так называли образованных людей, которых подготовили для решения задачи мгновенного перемещения в любую точку пространства.
                    — Разве такое возможно? — удивилась Айрис.
                    Интерес, который она проявила к этому простому рассказу, был настолько естественный и сильный, что Андрей немного позавидовал прежним людям.
                    — Это для нас такая задача невыполнима, а прежние люди пытались ее решить. Они придумали для своего изобретения красивое название — нуль-т.
                    — Что это такое?
                    — Ну-у-у, так они называли мгновенное перемещение.
                    — У них получилось?
                    — Я не знаю.
                    — Но ты сказал, что их было сто тысяч. Это же очень много. Неужели все эти образованные люди не смогли решить свою задачу?
                    — Мне достались только разрозненные листки. Но, как я понял, ученые задумали решающий эксперимент. Он был так опасен для всего живого, что его решили провести на далекой планете. Сто тысяч прежних людей, а все они были добровольцами, готовы были пожертвовать своими жизнями, только бы реализовать нуль-т.
                    — Они верили в успех?
                    — Конечно. Но они были рабами совести, а потому не могли подвергать других людей даже самой маленькой опасности.
                    — Люди чести.
                    — В большой степени.
                    — У них получилось?
                    — Нет. Увы, эксперимент провалился, он вышел из-под контроля физиков, и планета была уничтожена. Силы, вызванные физиками, не покорились им.
                    — Они все погибли?
                    — У них была ракета. Кому-то удалось спастись.
                    — Представляю, что там началось. Спаслись, конечно, не все. Выжили самые сильные?
                    — Нет. Только женщины и дети.
                    — Грустная история, — сказала Айрис.
                    — Прежние люди были очень разные. И происшествия с ним происходили самые неожиданные. И грустные, и веселые.
                    Они надолго замолчали, рассматривая великолепное звездное небо, раскинувшееся у них над головой. Каждый думал о своем. Айрис была очарована рассказом Андрея. Она радовалась тому, что душевные качества прежних людей оказались такими сказочно прекрасными. Когда они прилетят, — а она сразу поверила, что покровители это и есть прежние люди, — магистр и высокочтимый Игнатий смогут с ними договориться. Айрис представила, как встречает покровителей в зале Главного здания, а потом они увозят ее в свой мир, который кажется таким чужим, пока она туда не попала. А потом выяснится, что он самый родной и привычный. И жизнь в Монастыре забудется, как тревожный утренний сон. Но сначала нужно обязательно раздобыть книгу для Андрея.
                    Мысли Андрея были не столь восторженны. Он думал о том, как бы повел себя на месте физиков, оказавшись на отделенной планете за полчаса до неизбежной гибели. Можно сколько угодно говорить о том, что ради любимой работы нетрудно рискнуть жизнью. Но рисковать — это одно, а знать, что это не слова, и сделать для спасения ничего нельзя, — совсем другое. Догадываться о своем скором конце — никому не пожелаешь. В принципе, отправившись за книгой, он сделал свой выбор. Ему пока не объявили о том, что завтра он умрет, но от этой такой небольшой неясности, суть дела не менялась. Он может завтра погибнуть. И ему не было страшно, потому что свой долг он должен попытаться исполнить до конца. Вот и весь разговор.
                    — О чем думаешь? — спросила Айрис.
                    — Завтра я могу умереть. Мы все можем погибнуть в неравной схватке. А мне не страшно. Ради великого дела можно жизнь свою отдать. Прежние люди так поступали. И нам завещали.
                    — Глупый ты, Андрей! Ради великого дела нужно жить и побеждать!
                    — Да я не в том смысле!
                    — Ладно. Не обижайся.
                    — Я свое дело все равно доведу до конца. Так меня учили в Резервации.
                    — А вот это правильно. Давай, спи! Завтра у нас будет трудный день. Спокойной ночи!
                    — Спокойной ночи!
                    Долго ворочался Андрей. Он не привык проигрывать в словесных баталиях, но Айрис сказала правильно: смерть всегда поражение, а жизнь — победа и воплощение самых смелых планов. И не важно, звездный каталог это или реализация нуль-т. Придет время, и нуль-т сделают. Если захотят по-настоящему. Нужно только отбросить прочь дурацкие мысли о поражении. Андрей поклялся поступать так впредь — делать свое дело и не думать о глупостях. Только после этого заснул.

* * *

                    Утром Андрей проснулся не сам. Его настойчиво трясла за плечо Айрис. Он спросонья подумал, что все еще живет в Резервации и его будят друзья, чтобы он не опоздал на утреннюю зарядку. Но негромкая ругань бойцов вернула к реальности. Было уже довольно светло. А на горизонте виднелась группа чужих воинов, готовых к атаке.
                    — Началось? — спросил Андрей.
                    — Нет, — ответила Айрис и почему-то засмеялась.
                    — Я буду сражаться.
                    — С кем? Надень шлем и сиди тихо. Меч держи под рукой. Кто их знает, этих идиотов, они могут придумать что-то непотребное, но я сомневаюсь, что они рискнут напасть без подготовки.
                    Всадники (враги?) и не думали приближаться к обозу. Нервозное стояние продолжалось несколько часов. За это время четыре раза отряд преследователей снимался с места, но на их место немедленно прибывала смена.
                    — Будем атаковать? — спросил Никодим.
                    — Нет, — ответила Айрис.
                    И вот, наконец, всадники освободили дорогу. Никодим отправил трех бойцов, они вернулись и сообщили, что путь свободен.
                    — Вперед, — скомандовала Айрис.
                    И обоз продолжил движение.
                    Во время обеденного привала, который устроили в деревне, подконтрольной Монастырю, бойцы отдохнули, пополнили запасы пищи и воды. Андрей почти забыл про утренний переполох. Он думал о ночном, полном звезд небе. Но совсем не так, как привык это делать до сих пор. Разговор с Айрис заставил вспомнить о прежних людях. Если они способны перелетать на своих ракетах с одной звезды на другую, это значит, что никакие Катастрофы на Земле им не страшны. Даже Вонючий рассвет. Забавно, его в Резервации готовили наблюдать за ночным небом, чтобы обнаружить возвратившихся покровителей. Он слышал рассказы наставников, кивал и соглашался, правильно отвечал, когда задавали контрольные вопросы, но на самом деле его интересовали только звезды. И вдруг оказалось, что, занимаясь звездами, нельзя забывать о прежних людях. Потому что они необъяснимым, каким-то странным образом, связаны друг с другом. А если к тому же выяснится, что они еще и нуль-т реализовали и могут в любой момент появиться там, где им заблагорассудится, то его занятия астрономией приобретают совсем другой смысл. Отвлеченный, но от этого еще более важный.
                    — Как ты спал? — спросила Айрис, которая, соблюдая осторожность, требовала, чтобы Андрей был поблизости.
                    — Хорошо.
                    — Ты видел сны?
                    — Нет.
                    — А я видела. Хочу тебе его рассказать.
                    — Зачем?
                    — Ты лучше всех знаешь прежний мир. И без тебя мне не разобраться. Выслушай меня, пожалуйста.
                    Историю, которую рассказала Айрис, нельзя назвать историей. Это был всего лишь сон, то есть приключение, не имеющее никакого отношения к реальности. Понять его не смогла ни сама Айрис, ни, тем более, Андрей.
                    Айрис очутилась в очень странном месте, не похожем ни на одно из тех, где ей доводилось побывать. На берегу большой и широкой реки. Она стояла возле гранитных ограждений на очень ровной и твердой поверхности. Откуда-то она знала, как называется материал, которым была покрыта дорожка — асфальт. Совсем рядом были пришвартованы несколько кораблей. Их борта были металлические. Айрис кого-то ждала. Она повернулась и увидела красивую улицу и много высоких каменных домов. По широкой дороге, покрытой все тем же серым асфальтом, на большой скорости двигались вереницы металлических телег без лошадей. Машины, догадалась Айрис. Неожиданно она увидела человека, которого, как оказалось, она ждала, и непроизвольно улыбнулась. Это был Виктор.
                    — Ты давно меня ждешь? — спросил он.
                    — Не знаю.
                    — Ты на меня сердишься?
                    — Почему ты спрашиваешь?
                    — Если сердишься, значит, ждешь долго.
                    — Я рада тебя видеть.
                    — Правильный ответ! — Виктор улыбнулся.
                    — Но я не понимаю, почему я рада.
                    — Наверное, ждешь, что я научу тебя перемещаться в параллельные миры.
                    — Что такое параллельные миры?
                    — Другие. Где люди живут по-своему. Совсем не так, как здесь.
                    — Но я и в самом деле живу в другом мире.
                    — Понимаю. Личное пространство. Свои правила игры и полная свобода и независимость.
                    — Вовсе нет. Мир, в котором я живу, совсем не похож на твой. Там нет асфальта и таких красивых домов.
                    — Деревня, что ли?
                    — Ты живешь в мире прежних людей. А я из будущего.
                    — Нет никаких прежних людей, мы самые настоящие.
                    — Я поняла, ты, Виктор, прежний человек.
                    — Ерунда.
                    — Прежний.
                    И тут Айрис проснулась. Главное, что она запомнила: чудесный Виктор — прежний человек. Все остальное не имело значения. И сон был разрушен.
                    — Как ты думаешь, что это было?
                    — Не знаю, что и сказать, — ответил Андрей. — Я о таком никогда раньше не слышал. Картинки были яркие и четкие?
                    — Я видела этого Виктора, как сейчас вижу тебя.
                    — Магия?
                    — Нет.
                    — И что теперь делать?
                    — Разве есть выбор? Сделаем свою работу. Добудем твою книгу. А там видно будет.


Глава 17
Миссия провалена


                    Обоз продолжил свой путь. И сразу же впереди, как по команде, замаячили таинственные всадники. В том, что это наемники из Замка, сомневаться не приходилось. Но их намерения по-прежнему были не ясны. Ближе, чем на триста метров они не приближались, ограничиваясь лишь надзором. Андрей понимал, что без жестокого боя книгу добыть не удастся. Но пока книга не попала к нему в руки, опасаться нападения не стоило. Поскольку такая стычка не принесла бы пользы ни одной из сторон. Проще всего было не обращать на преследователей внимания. В конце концов, к ним привыкли. Никодим, правда, попросил разрешения порубать их на куски, но Айрис не разрешила. Посоветовала заниматься своим делом и не поддаваться на провокации.
                    Эти странные игры в догонялки продолжались три дня. В деревнях, где обоз останавливался на обеденный привал и ночлег, крестьяне встречали их настороженно, словно бы злые люди рассказали о них что-то плохое. Но кормили сносно. Айрис хмурилась, ей не нравилось, что крестьяне поверили в грязные рассказы о Монастыре и их отряде. Правда, открыто вражду они не проявляли, но смотрели на бойцов исподлобья.
                    Андрей решил, что у него лучше получится разобраться с ситуацией. Он отозвал в сторону старосту и спросил:
                    — Давай, рассказывай, чего про нас наговорили?
                    — Кто? — испугался тот.
                    — Люди, которые столовались у тебя до нас.
                    — Сказали, что вы ищете что-то очень дорогое. Чужое. Но нас не тронете, если мы сопротивляться не будем.
                    — Что плохого говорили?
                    — Про кого?
                    — Про нас.
                    — Говорят, что вы злые.
                    — Ты поверил?
                    — Я уже давно никому не верю, сам решаю, кто злой, а кто добрый.
                    — И что?
                    — Вы пока не сделали ничего доброго и ничего злого.
                    — Есть ли у тебя в деревне образованные?
                    — Только странник Фрол. Но он собирался сегодня вечером вернуться в Замок. Не знаю, здесь ли он еще.
                    — Вот он-то мне и нужен. Где его найти?
                    Староста показал на маленькую покосившуюся хибару на краю деревни.
                    — Сегодня он там столовался. А куда потом делся, не знаю. Может и сейчас сидит.
                    Андрей решил, что ему обязательно следует поговорить с неведомым Фролом с глазу на глаз. Он не представлял, что собирается выведать у этого человека. Но интуиция подсказывала, что скучно не будет. Странники — народ глазастый, не исключено, что он что-то знает о книге и о том, где ее можно найти. Глупо не воспользоваться его знаниями. Андрей решительно направился к хибаре. У него мелькнула мысль, что было бы правильно сообщить о страннике Айрис, но он посчитал, что делать этого не следует. Если она возьмется за дело, не выйдет ничего хорошего. Так нужную информацию не получишь, только напугаешь человека до полусмерти, после чего он уже точно ничего не расскажет. Нужно идти одному.
                    Путь до хибары был не очень длинный, и подыскать нужные слова, с помощью которых можно было бы завязать разговор, Андрею не удалось. Он понадеялся на то, что странник, — а ведь всем известно, что странники люди любопытные, — сам начнет разговор, увидев чужого человека. От него требовалось только постучать в дверь и поздороваться. А там уж как получится.
                    К его удивлению, странник сидел на толстом полене и задумчиво наблюдал за беспорядочным перемещением хозяйских кур. Словно поджидал его.
                    — Чего надо? — спросил он невежливо.
                    — Здравствуй, странник. Пришел спросить об одной интересной штуковине.
                    — О книге, что ли?
                    — Как ты догадался?
                    — У тебя на лбу написано, что последние три года ты провел в библиотеке. Но я и без подсказок знаю, что ты Андрей из Обсерватории Монастыря.
                    — А ты кто такой?
                    — Зови мне Фролом. Я отзываюсь на эту кличку.
                    — Раз ты знаешь, кто я такой, значит, мне не надо рассказывать о книге, которую мы ищем.
                    — Да. Это не секрет. Вам понадобился «Справочник любителя астрономии». Зачем? Не понимаю.
                    — Такая книга действительно существует?
                    — Да. Я ее держал в руках. Обложка серенькая, сама толстая, внушительная.
                    — Где мы можем ее найти?
                    — Ответь сначала на мой вопрос. Зачем эта книга понадобилась Монастырю?
                    — Книга нужна лично мне.
                    — Зачем?
                    — Хочу составить звездный каталог.
                    — Ерунда. Ты даже не знаешь, что такое синус.
                    — Знаю. Синус угла есть отношение противолежащего катета к гипотенузе в прямоугольном треугольнике, — Андрей почему-то решил, что с Фролом нужно быть честным и жестким.
                    — Вряд ли это знание поможет тебе на практике.
                    — Мой друг Николай занимается математикой. Он составил таблицы синусов и косинусов. Теперь я могу использовать их в вычислениях.
                    — А вот этого я не знал, — признался странник Фрол и вскочил на ноги. — Что-то вы, там, у себя в Монастыре, слишком усердно занялись наукой. Это очень плохо.
                    — Почему? — удивился Андрей.
                    — Вы не думаете о последствиях своего любопытства.
                    — Знания изменят жизнь людей.
                    — Да. Это так. Но подумай, хорошо ли это?
                    — Может быть, знание это и не всегда хорошо, но незнание всегда плохо.
                    У него не оставалось сомнений в том, что странник Фрол не странник, а человек из Замка, не исключено, что один из наемников, которые преследуют обоз. Это было бы совсем неплохо. У Андрея появился хороший шанс договориться, не доводить дело до кровавой разборки.
                    — Ты образованный? — спросил он.
                    — Да.
                    — Но почему я не встречал тебя в Резервации?
                    — Я там никогда не бывал.
                    — Где же ты учился?
                    — В Резервации собирают крестьянских отпрысков. Нас, детей высокопоставленных особ, обучают наукам в Академии.
                    — Ваше образование лучше?
                    — Нет. Оно другое. Нас учили управлять.
                    — Почему ты разговариваешь со мной как с равным?
                    — Ты переступил черту дозволенного. Твое желание возродить астрономию нарушает спокойствие общества.
                    — До сих пор заниматься астрономией не запрещали.
                    — В этом не было необходимости. До тебя никто не строил таких важных планов.
                    — Помоги довести мое дело до конца. Это принесет пользу всем. И Монастырю, и Замку. Как образованный человек, ты не можешь не понимать этого.
                    — Лишние науки нарушают сложившиеся устои. Перед знаниями все равны: власти и подчиненные, богатые и бедные. Знания делят людей на умных и глупых. А это уже не сословное деление, а природное, неподконтрольное приказам начальников.
                    — Все это верно, но как образованный человек ты должен мне помочь.
                    — Я не могу поступать против своей выгоды.
                    — Что может быть выгоднее новых знаний!
                    — Может быть, потом, в будущем. Но сейчас минусов я вижу больше, чем плюсов.
                    — Но почему вы просто не уничтожили книгу?
                    — Это нецелесообразно.
                    — Мне запретят заниматься астрономией?
                    — Вовсе нет. Только теперь работать будешь в Замке.
                    — Но Монастырь не согласится.
                    — Забудь про Монастырь, он доживает последние дни. Затея с его организацией была ошибочна.
                    — Где сейчас книга?
                    — Дурацкий вопрос. Не твоего ума это дело.
                    — А если мы все-таки достанем книгу?
                    — Не советую. Ваш обоз будет немедленно уничтожен. Твои спутники до сих пор живы только потому, что приказано не подвергать опасности твою жизнь. Хочешь – не хочешь, но ты будешь работать на Наблюдателей.
                    — Но я не согласен.
                    — Глупое упорство. Знаешь что, поехали прямо сейчас в Замок. Сэкономишь время и сохранишь жизни бойцам. Все равно от судьбы не уйдешь.
                    — Мы еще поборемся, — повторил Андрей.
                    Фрол засмеялся.
                    — Ты просто как ребенок. И знаешь, мне это нравится. С непосредственными людьми легче ладить. Про таких прежние люди сочиняли стихотворения.

                                                                                         Астрономы идут,
                                                                                         Плечи сомкнуты в ряд,
                                                                                         Неприступный редут
                                                                                         Будет сломлен и взят.

                                                                                         Каждый молод и смел,
                                                                                         И прекрасен собой,
                                                                                         С рюкзаками вольвелл,
                                                                                         И с подзорной трубой.

                                                                                         Впереди Галилей
                                                                                         На троянском коне,
                                                                                         Всех на свете смелей,
                                                                                         И закован в броне.

                                                                                         Астрономы идут
                                                                                         Сквозь огонь напролом,
                                                                                         А куда приведут,
                                                                                         Станет ясно потом.

                                                                                         Ни дракон, ни циклоп
                                                                                         Им ничуть не страшны,
                                                                                         И везут телескоп
                                                                                         Боевые слоны.

                                                                                         Астрономы идут,
                                                                                         Трудно глаз оторвать.
                                                                                         Так красиво идут,
                                                                                         Даже жалко стрелять.


* * *

                    Надо признать, что Андрей растерялся. Он понимал, что нужно немедленно рассказать Айрис о встрече с человеком из Замка. И пусть она принимает решение о том, что делать дальше. Он хлопнул дверью и быстро пошел к обозу.
                    Понять рассуждения странника Фрола было непросто, не удивительно, что после разговора с ним у Андрея осталось только чувство стыда и беспомощности. Он не сомневался, что кто-то хитрый использует и его, и Айрис, и отряд в своих грязных целях. Кому-то было выгодно, чтобы они покинули Монастырь и отправились непонятно куда за придуманной книгой. Вот будет потеха, если вдруг окажется, что никакой книги для любителей астрономии не существует. А есть вранье, сплетни и деревенские легенды. Андрей понимал, что поступил опрометчиво, отправившись на встречу к Фролу в одиночку. Вот если бы с ним пошла Айрис или Никодим, они обязательно захватили бы фальшивого странника в плен. А потом допросили, как это положено в военное время, и все тайны разгадали. Кто и зачем придумал эту операцию? Кому это выгодно? И еще много интересного узнали.
                    Впрочем, никто не мешал Андрею и самому задержать вражеского посланца. Сил бы у него наверняка хватило. Андрей подумал, что еще не поздно. И побежал обратно к хибаре. К его удивлению странника там уже не было. Куда он подевался, осталось загадкой. Еще одной тайной.
                    Теперь он знал, чего должен стыдиться: своей тупости и нерасторопности. Любой боец на его месте поступил бы правильно. Но после драки кулаками не машут. Андрей честно рассказал Айрис о своей неудаче. Он был готов понести наказание, но она почему-то не стала его ругать. Дело оказалось слишком важным, и времени на глупые разборки не было.
                    — Надо будет и мне с ним поговорить. Ты его узнаешь, если встретишь? — спросила Айрис.
                    — Думаю, что да.
                    — Это хорошо.
                    — Сомневаюсь, что я его еще раз увижу.
                    — Увидишь. Обязательно увидишь. Этот человек тебя сам найдет. Ему важно было встретиться с тобой сейчас, чтобы узнать о тебе больше, чтобы потом переманить на свою сторону. Не забывай, что ты ценный приз. Это ведь ради тебя люди из Замка решились начать войну.
                    — Не верю.
                    — Фрол с тобой не просто так встретился. Он хочет увести тебя в Замок.
                    — Я отказался.
                    — Почему?
                    — Ему не нравятся прежние люди.
                    — Вот как? Это странно. Расскажи подробнее.
                    Почему Андрей решил, что страннику не нравятся прежние люди, он и сам не знал. Сделать такой вывод его заставили некоторые слова и намеки. Конечно, в первую очередь, нападки Фрола на астрономию и знания вообще. Андрей знал, что прежние люди науки уважали. Он не сомневался, что они стали могучими, именно потому, что использовали научные знания. Вспомнил и другое.
                    — Странник заявил, что знания должны принадлежать лишь отдельным людям, приближенным к знати Замка. Но небесные покровители не могут быть агентами кучки людей. Это абсурдное предположение.
                    — Неужели так и сказал? — удивилась Айрис.
                    — Да. А еще сказал, что дни Монастыря сочтены.
                    — Ну, это вряд ли! Пусть только попробуют сунуться! Мы сумеем защитить Монастырь!
                    Вот когда Андрей обрадовался, что всего лишь самый обычный сотрудник Обсерватории и никакого отношения к власти не имеет. Он не был уверен, что смог бы решить, что следует делать в такой ситуации. И был рад тому, что рядом есть Айрис, которая наверняка знает, как поступать в такой ситуации. Нельзя сказать, что он боялся принять на себя ответственность. Но он не мог придумать ничего умного. Астрономией было заниматься легче.
                    — Продолжим путь, не думаю, что они нам помешают. Пока мы действуем согласно их плану.
                    — А в чем состоит их план? — спросил Андрей.
                    — Не знаю, — призналась Айрис.

* * *

                    На следующий день путешествие продолжилось. Их провожал только староста, который стоял у последнего дома и едва заметно махал рукой, прощался. Айрис требовала, чтобы Андрей постоянно был поблизости. Но поговорить о прежних людях они не смогли. Не было свободного времени. Всадники, преследовавшие обоз, больше не скрывались и вели себя чрезвычайно активно. Несколько раз большие их группы устремлялись в боевом строю навстречу обозу, и лишь в последний момент, когда расстояние сокращалось до пятидесяти метров, отменяли атаку. Бойцам приходилось постоянно готовиться к бою.
                    А потом всадники исчезли. Андрей обрадовался, но это говорило о том, что он плохо разбирается в ситуации.
                    — Не к добру, — сказал Никодим.
                    — Они хитрые, но не злые, — сказала Айрис.
                    — Что это значит? — спросил Андрей.
                    — Они ищут свою выгоду, а не нашу кровь.
                    — Что же им нужно?
                    — Твой засланный странник все честно рассказал. Им нужен ты, Андрей. Для чего? Прочитать книгу. Знания, как они считают, должны принадлежать избранным людям из Замка. Все очень просто.
                    Неужели все так примитивно. Андрей вынужден был признать, что Фрол сказал именно это. Слово в слово.
                    — И что нам теперь делать?
                    Айрис внимательно посмотрела на него как на дурака, но осталась спокойной.
                    — Сегодня вечером доберемся до деревни, где может быть спрятана книга. Наша задача найти ее и вернуться в Монастырь с добычей.
                    — Мне кажется, что книга давно уже в Замке, — сказал Андрей.
                    — Нет, — ответила Айрис. — Если бы книга уже была у врагов, они бы уничтожили наш отряд, оставив в живых только тебя. Пока что-то мешает им перейти к мордобою. Надеюсь, что дело в книге. А значит, ее пока не нашли.
                    — Мы продолжаем путь, — сказал Никодим. — Книгу нужно  добыть.
                    Дорога шла по широкому открытому полю. Несколько небольших рощиц виделись только далеко в стороне. Сначала приходилось ехать мимо огородов, где крестьяне выращивали брюкву и морковь, потом вдоль пшеничных полей. Но вот закончились и они. Теперь по краям дороги зеленела приятная на вид трава.
                    Вражеских всадников не было видно. И бойцы немного расслабились и повеселели.
                    Через несколько часов на горизонте вдруг появился неприятный черный дым. Что-то горело.
                    — Приготовиться, — приказала Айрис. — Оружие к бою.
                    Бойцы беспрекословно исполнили команду. Они и сами почувствовали приближение опасности. Настроение отряда изменилось. Больше никто не шутил, все были готовы к отражению внезапной вражеской атаки.
                    В деревню обоз въехал без приключений. Андрей удивился только, что их не встречают. На улицах не было видно людей, даже играющих детей. Более того, никто не пытался тушить два горящих дома в самой середине деревни. Никодим отправился к дому старосты. Долго не открывали. И вот на пороге появился человек в длинной белой рубахе. Он был напуган.
                    — Что так долго? — спросил Никодим.
                    — Простите, вылезал из подпола.
                    — Что ты там делал?
                    — Я исполнил приказ. Серьезные люди велели сидеть тихо и не встревать.
                    — Кто такие?
                    — Люди из Замка. Так я понял, они не представились.
                    — Что можешь про них еще сказать?
                    — Из подпола много не увидишь.
                    — Значит, что-то все-таки увидел.
                    Староста задумался, по-крестьянски поскреб затылок, словно попытался как можно лучше вспомнить важный для него эпизод. Кивнул самому себе, решив, наконец, что должен сообщить.
                    — Они что-то искали.
                    — Почему ты так решил?
                    — Они не скрывали. Так и сказали: «Верните то, что мы ищем, и вам ничего не будет».
                    — И вы вернули?
                    — Нет, ваша милость. Мы люди не жадные, но нельзя отдать то, чего у нас нет.
                    — Что было дальше?
                    — Главный сказал: «Придется спалить дом. Люди так устроены, что обязательно бросятся спасать от огня самое важное и ценное. Вытащат из тайного места книгу, тут мы их и сцапаем».
                    — Ну и?
                    — Сожгли дом. А потом еще один. Только нет у нас тайных мест. И книг, отродясь, в деревне не было.
                    — Я тебе верю, — сказала Айрис.

* * *

                    Заночевали в чистом поле. Не в первый раз. Айрис заставила Андрея рассказать еще что-нибудь о прежней жизни. Была одна история, которую он часто вспоминал, когда выпадала свободная минутка. У прежних людей были странные увлечения, например, некоторые из них, очень любили стихи. Так назывались короткие рассказы, которые можно было с удовольствием читать вслух. И это получалось очень красиво и складно, для многих стихов подбирали мелодию, и их можно было петь хором, потому что последние слова в строчках должны были звучать похоже. Например, розы — морозы, меч — лечь, кровь — любовь. Это называется рифмами. Не все умели сочинять стихи, мастеров называли поэтами. Их было очень мало. О стихах напомнил странник Фрол, когда прочитал одно из них, посвященное астрономам.
                    Айрис заинтересовалась. Попросила прочитать какое-нибудь стихотворение.
                    — Я мало помню наизусть. Вот, разве что короткое.
                                                                                         Землю снегом занесло.
                                                                                         Я купил себе весло.


                    — Что это значит?
                    — Не знаю.
                    — А еще помнишь?
                    — Да. Оно еще загадочнее. Но хорошо запоминается. Чтобы его выучить большого труда не нужно.

                                                                                         Пришла весенняя пора.
                                                                                         Семнадцатому съезду ВЛКСМ – ура!


                    — Поэт чему-то обрадовался.
                    — Да. Но установить чему, пока не удалось.
                    — Есть ли стихотворения о нуль-транспортировке?
                    — Да. Есть. Но я его наизусть не помню, — признался Андрей. — Обещаю, как только вернемся в Монастырь, обязательно прочитаю, у меня на листках много стихов скопилось.
                    — Зачем они это делали?
                    — Они так понимали красоту. Называли это культурой. Занимались культурой специально подготовленные люди. Вроде наших образованных. Они много знали, только не про науку. Про красивые слова.
                    — Разве слова могут быть красивыми? — удивилась Айрис.
                    — Да, конечно. Я читал много стихотворений. Могу подтвердить, что у настоящих поэтов выходило красиво.
                    — Из твоих рассказов получается, что прежние люди были очень странными.
                    — Мне кажется, что они очень похожи на нас. Только другие.
                    — А ты пробовал сам придумать стихотворение?
                    — Да. Но у меня ничего не получилось. Самая лучшая рифма, которую я придумал, была книга — фига.
                    — Ладно, пора спать, — сказала Айрис. — Завтра у нас будет трудный день, решающий. Вот и узнаем, выживем ли мы, вернемся ли в Монастырь, прочитаешь ли ты мне когда-нибудь хотя бы еще одно стихотворение.

* * *

                    Утром движение продолжилось. Андрею показалось, что Айрис хочет что-то ему сказать. Он удивился, неужели ей так понравилось это непонятное увлечение прежних людей — сочинять стихи, что она хочет разузнать об этом подробнее. Но он сказал, что листки со стихотворениями остались в Монастыре, а наизусть он больше ничего не помнит. Андрей уже пожалел, что по глупости сболтнул о поэзии, хорошо еще не проговорился о том, что большинство стихов были посвящены любви — нежным чувствам, которые иногда возникают между мужчинами и женщинами. Айрис могла подумать, что он очередной ее вздыхатель. Но для Андрея великолепная Айрис была чем-то большим, чем красивая и привлекательная женщина. Он ее боготворил. Айрис была для него прямым доказательством существования покровителей. Почему? Ответить на этот вопрос он не мог.
                    — Я должен что-то услышать? Вы хотите мне что-то рассказать? — спросил Андрей, не в силах больше сдерживать свое любопытство.
                    — Да. Наверное, — ответила Айрис. — Но не сейчас. Посмотри вперед. Сейчас нам будет не до разговоров.
                    На мгновение Андрею стало по-настоящему страшно. Ему не понравился голос Айрис. Неужели начинается? Он увидел всадников, которые перекрывали дорогу. Мечи их были вытащены из ножен. Не оставалось сомнений, что намерения их серьезны. Андрей нащупал свой меч и приготовился к бою.
                    Отряд остановился, бойцы приготовились отражать нападения врагов. Один из всадников, размахивая белым флагом, медленно направился к обозу.
                    — Это Фрол! — сказал Андрей. — Я узнал его.
                    — Поговорить хочет. Это можно.
                    Айрис поскакала ему навстречу. Они встретились, и переговоры начались. Андрей ждал, что в дело вот-вот пойдут мечи. Но разговор был кратким и закончился мирно.
                    Было любопытно, о чем они договорились. Тем более, что всадники освободили дорогу и исчезли. Спрашивать Айрис Андрей не решился. Захочет, расскажет сама. Вряд ли известие будет хорошим.
                    — Мне нужно посоветоваться, — после некоторых раздумий сказала Айрис. — С Никодимом говорить нет смысла, я знаю, что он скажет. Его совет не поможет мне принять решение. Остаешься только ты. Во-первых, ты — образованный. Во-вторых, речь идет о твоей судьбе.
                    — Неужели войну действительно развязали из-за меня? Что-то не верится.
                    — Можно и так сказать. Война всегда борьба за власть. А ты — главный трофей.
                    — Хотел бы я сидеть в библиотеке, заниматься своим любимым делом — астрономией и не касаться ваших мирских дел.
                    — Увы. Сейчас это просто невозможно.
                    — Почему?
                    — Король Генрих захватил Монастырь. Библиотеки, в которой ты так любил работать, больше нет. Там теперь другие порядки. Магистра и Игнатия пленили и держат под замком. Новым магистром будет назначен д'Иванов.
                    — Ничего себе! Вот так новости!
                    — Нам предложено сдать оружие. Тебя собираются отправить в Замок.
                    — Зачем?
                    — Будешь работать с книгой.
                    — Книга попала в их руки?
                    — Она всегда была у них. Нас обманули.
                    — И что нам теперь делать?
                    Айрис засмеялась.
                    — Вот хотела у тебя спросить.
                    — Но это не смешно.
                    — Пока мы живы — любые разговоры смешны. Все равно будет по-нашему, правда?
                    — Вряд ли смогу помочь вам советом, высокочтимая.   У меня нет такого опыта.
                    — Ты мне уже помог. Я придумала, что нам делать. Мы сдадимся, нас привезут в Монастырь. В противном случае нам придется добираться туда самим, с боями. Все равно нужно будет спасать магистра и освобождать Монастырь. Так мы сохраним отряд, умелые люди пригодятся нам для решающей схватки. А ты, Андрей, получишь доступ к книге. Все равно тебе придется ее прочитать. В Замке или Монастыре. Кроме тебя этого никто не сделает.


Часть 4
Судьба Монастыря


Глава 18
Озабоченный Феликс

                    Ну, не понравилось королю Генриху в завоеванном им Монастыре. Не хватало роскоши, к которой он привык. Это ведь очень важно — стремиться к тому, чтобы уровень твоей жизни постоянно повышался, чтобы с каждым днем вокруг тебя становилось красивее, удобнее и богаче. Генрих любил, когда ему завидуют, считал, что это чувство должно возникать у всех без исключения людей, которым посчастливилось встретиться с ним, великим представителем династии Наблюдателей.
                    Подданные обязаны были завидовать и, одновременно, понимать свою ограниченность и ничтожность. Не всем дано стать королем. И это справедливо, так устроена жизнь. Вот что должны были крепко-накрепко затвердить его слуги. Никогда они не смогут сравниться с ним, своим законным королем Генрихом. Точка.
                    Но в Монастыре ему не понравилось. Здесь даже не было своего, пускай крошечного, зала для торжественных церемоний. И где, прикажите, проводить балы? Эти люди, мечтавшие, как ему доложили, соперничать с Замком и требующие самостоятельности, не могли устраивать у себя подобающие важным персонам балы. Только самые примитивные танцы. Скорее всего, даже и не танцы, а танцульки. Фи. Какой скандал.
                    Зачем Феликс притащил его, короля, в эту ужасную дыру? Какую выгоду он собирается получить, захватив Монастырь?
                    — Зачем я здесь? — спросил Генрих капризно.
                    — Так надо, Ваше Величество.
                    — Здесь нет элементарных удобств.
                    — Удобства ждут вас в Замке, они никуда не денутся. Немножко отдохнуть от роскоши даже полезно.
                    — Вы так думаете? От вас, Феликс, я постоянно слышу о практическом интересе и целесообразности. Но здесь, в Монастыре, я не вижу ни того, ни другого.
                    — Ничего страшного. Вы, Ваше Величество, созданы для счастья. Позвольте заниматься практической пользой вашим слугам.
                    — Из вас, Феликс, получился отвратительный слуга.
                    — Почему?
                    — Вы очень любите командовать своим господином.
                    — Для вашей пользы.
                    — Зачем я здесь?
                    — Только вы лично можете потребовать от прежнего магистра покорности. Только вы лично должны привести к присяге нового магистра, назначенного вами.
                    — Мне плевать на них.
                    Феликс рассмеялся.
                    — Представил, как новый магистр ползает перед вами на коленях и клянется в верности, а вы плюетесь, стараясь попасть в него. Красиво, но недальновидно. Очень глупый способ находить себе врагов. Унижать зависящего от вас человека нужно циничнее и хитрее. Потом я вас научу, как это правильно проделывать.
                    — Опять учиться! От одного этого слова я устаю. Врач требует, чтобы я больше отдыхал. Пойду, прилягу, пока ты не придумал еще какую-нибудь штуку.
                    Генрих резко развернулся  и отправился в королевскую келью отдыхать перед ужином. Феликс был доволен. Этот дурак не догадывается, что через несколько дней лишится своего трона.

* * *

                    Времени высмеивать всю эту показушную дворцовую белиберду не было. Феликсу было не до смеха. Пора было приниматься за серьезное дело, давно уже следовало поделить реальную власть в королевстве между ним и Фролом, начитанным образованным, который требовал изрядную долю пирога только на том основании, что он, видите ли, больше других знает о прежнем мире.
                     С ним следовало вести себя осторожнее. Привычное наглое и агрессивное поведение, которое так нравится обычным людям, на Фрола совсем не действовало. Точнее, действовало, но не так, как было задумано. Он начинал неприлично ржать. Будто Феликс выставлял себя тупым олухом, не умеющим вести себя в приличном обществе. Под приличным обществом он понимал себя, само собой, не короля же Генриха. У Феликса от этого издевательского смеха каждый раз приключался приступ животного гнева, что мешало контролировать ситуацию. Чего, общаясь с опасным человеком, ни в коем случае нельзя было допускать. Приходилось быть вежливым.
                    — Наш план успешно претворяется в жизнь, — сказал Феликс.
                    — Какой план? — удивился Фрол.
                    — Тот самый, главный, о выполнении которого мы с вами договорились месяц тому назад.
                    — Я с вами ни о чем не договаривался.
                    — Вы забыли?
                    — Я никогда ничего не забываю. В тот день, месяц тому назад, вы попытались вовлечь меня в свою пустую и бессмысленную авантюру. Я сразу ответил, что меня ваши планы не интересуют. Вы испугались и спросили, буду ли я мешать вашим замыслам? Я ответил, что не буду, так как этот план мне безразличен. Мне все равно, будет ли он успешно осуществлен или провалится. Это не мое дело.
                    — Но вы согласились занять важный государственный пост в том случае, если мой план сработает?
                    — Простите, я не понял, разве это как-то связано?
                    — Конечно, а сейчас, когда план успешно выполняется, вы согласны на продвижение по службе?
                    — Я бы согласился и в том случае, если бы ваш план провалился.
                    — Но в этом случае вам никто не предложит ничего подобного.
                    — Вот тут вы ошибаетесь, — засмеялся Фрол. — Привык думать, что мои умения обязательно понадобятся государству, независимо от успешности ваших планов. Моя репутация тому залог.
                    — И из моих рук примите назначение?
                    — А почему бы и нет? В конце концов, не имеет большого значения, кто предложит мне должность.
                    — Чем вас не устраивает мой план?
                    — Я уже говорил, мне он безразличен. Исполнится он или нет, мне все равно.
                    — Но почему?
                    — Напоминает игру детей в песочнице. Занимаетесь ерундой вместо того, чтобы решать действительно важные проблемы.
                    Выслушав эти несправедливые и обидные слова, Феликс почувствовал, как его переполняет злоба, что в данном случае было недопустимо. Не исключено, что Фрол специально попытался лишить его способности трезво думать. Следовало поступать хитрее: успокоиться и найти правильные слова, чтобы сделать этого человека своим союзником, хотя бы на время. Потом, когда тот почувствует себя в безопасности, справиться с ним будет легче.
                    — Если я еще раз расскажу о своем плане, может быть, вы отнесетесь к нему лучше?
                    — Сомневаюсь, — сказал Фрол, и слова его прозвучали откровенно оскорбительно. — Не обижайтесь, Феликс, вы слишком увлечены примитивной политикой, это большая ошибка.
                    — Не понимаю. Совсем скоро, через несколько дней, королевство Наблюдателей станет моей собственностью. Это, что ли, ошибка? На что вы намекаете?
                    — Слишком маленькая цель для меня.
                    — Нам удалось захватить Монастырь. На меня будет работать Андрей, человек, который перевернет наш мир, вернув государству астрономию и науку. Это даст нам силу.
                    — Мне и этого мало.
                    — Чего же вы хотите?
                    — Я должен вернуться в прежний мир.
                    — Но как это сделать?
                    — Вот об этом и нужно думать. Насколько я понял, мне разрешено общаться с нужными людьми и заниматься необходимыми исследованиями и опытами?
                    — При условии, что вы будете подробно сообщать мне о достигнутых результатах.
                    — Не сомневайтесь, я буду честен с вами.
                    — Это в ваших интересах.
                    — Конечно. Ну, я пошел.
                    — Идите, я вас не задерживаю.

* * *

                    Обдумывать неожиданные слова Фрола было некогда. Хочет и хочет. Что тут поделаешь? Для Феликса это была еще одна неприятная (это надо признать) помеха на пути к абсолютной власти. Но не принципиальная. Разобраться с этим Фролом можно будет позже. Если не останется другого выхода, придется его убить. Разве это проблема? Образованные, они не всегда понимают шаткости своего положения. Почему-то считают, что без них людям будет плохо жить. Странное предположение, наверное, его сами образованные и выдумали. Но бывают обстоятельства, когда выгодно поддерживать это заблуждение.
                    А вот с королем Генрихом придется еще повозиться. Он может быть полезен. Хотя бы для того, чтобы легитимно передать власть. Спешить не следует. Действовать следует по плану. И первый пункт — официальная ликвидация самостоятельности Монастыря. А для этого король Генрих должен исполнить отведенную ему роль. Уговорить его нетрудно. Но проследить за его поведением, конечно, нужно будет обязательно.
                    Кто-то сказал: «Промедление — смерти подобно». Теперь Феликс понял, что это значит. Сейчас любой, самый незначительный промах, мог стать роковым. По пути в покои короля Феликс проверил бдительность и выучку стражи. Остался доволен. Наемники свою работу выполняли добросовестно. Феликс без стука ворвался в королевский кабинет. Генрих удивился, но не сразу, поскольку был занят примеркой нового одеяния.
                    — Что случилось? — спросил он недовольно.
                    — Дела, Ваше Величество, дела.
                    — Что стряслось на этот раз?
                    — Вы должны потребовать от магистра немедленной отставки.
                    — А если он не согласится?
                    — Постарайтесь быть убедительным.
                    — Но я так до сих пор и не знаю, зачем понадобилось лишать Монастырь его убогой самостоятельности. Вы обещали рассказать мне, но так и не собрались.
                    — Нет, я говорил. Вы просто забыли.
                    — Повторите еще раз.
                    — Обстоятельства изменились. Появился в Монастыре один образованный с опасными идеями.
                    — Из Резервации?
                    — Да. И вот вздумалось ему заняться астрономией. По агентурным данным он уже в ближайшие годы обеспечит Монастырю подавляющее превосходство в наблюдениях за небом.
                    — И что?
                    — Теперь монастырские первыми сумеют обнаружить прилетевших покровителей. И Замок останется с носом.
                    — Этого нельзя допускать.
                    — Правильно. А что для этого нужно сделать? Лишить Монастырь самостоятельности.
                    — И образованного убить.
                    — Неправильно. Необходимо заставить его работать на Замок.
                    — Чтобы мы первые обнаружили покровителей?
                    — Верно.
                    — Его нужно поймать.
                    — Уже сделано.
                    — Прекрасно. Значит, удача на нашей стороне. Пусть работает на Замок. Я приказываю.
                    — Очень хорошо, Ваше Величество, — Феликс давно научился разговаривать с Генрихом, не теряя выдержки и самообладания. — Но сначала нужно заставить магистра сдать полномочия. Вы должны доходчиво объяснить ему, что любое сопротивление бесполезно. Если образованный будет работать на Замок, зачем нужен Монастырь? Такой довод убедит любого.
                    — Звучит логично. Пусть приходит, я ему это скажу.
                    — Но Ваше Величество! Как же он придет? Магистр арестован и лишен возможности покидать свою камеру.
                    — Что же нам делать? — растерялся Генрих.
                    — Давайте навестим его. Вы останетесь с ним наедине и сможете сказать все, что следует.
                    — Это слишком рискованно. Ты обязательно должен присутствовать. Вдруг мне понадобится помощь.
                    — Слушаюсь, Ваше Величество.

* * *

                    В Главном здании не было правильно оборудованного подземелья, где можно было держать важных пленников. Пришлось поместить магистра в одном из пустующих помещений Обсерватории. Каких-то особых проблем это не вызвало. Желающих освобождать своего магистра среди монахов не нашлось. Это была блестящая идея — отправить Айрис со своими лучшими бойцами на поиск книги. Почти на целую неделю Монастырь оказался практически беззащитным. Феликс посчитал, что было бы глупо не воспользоваться удобным моментом. И операция прошла удачно. Как и ожидалось, сопротивление нельзя было назвать упорным. Отбить яростный натиск опытных наемников монахи не сумели.
                    Помогло, конечно, и то, что магистр оказался слабым властителем. Он то ли испугался, то ли растерялся. Что в данном случае все равно. Разница небольшая. Он повел себя глупо, попытался воззвать к совести короля Генриха, призывал соблюдать многовековые договоренности о разграничении прав Монастыря и Замка, которые до сих пор соблюдались безоговорочно. Феликсу показалось, что магистр искренне верил, что словами можно остановить вторжение. Наверное, до сих пор думает, что все еще каким-то образом образуется. Что же, наступил момент, когда его следует лишить иллюзий. Проигравшие плачут.
                    И вот король Генрих и Феликс, в сопровождении трех стражников, решительно вошли в келью, где содержался плененный магистр. Тот медленно поднялся и застыл, непроизвольно вытянувшись по стойке смирно. Как будто ученик, увидевший своего преподавателя.
                    — Здравствуйте, милорд, — сказал Феликс.
                    Магистр не ответил.
                    — Мы пришли обсудить с вами некоторые вопросы.
                    — Мне с вами говорить не о чем.
                    — Это вы только так думаете.
                    — Вы должны срочно передать дела выбранному нами человеку, — неожиданно визгливым голосом вмешался Генрих. — Монастырь вам больше не принадлежит.
                    — Это мы еще посмотрим!
                    — Все еще рассчитываете на помощь Айрис? Напрасно. Она и ее отряд давно обезврежены. Сидят под стражей, ожидают суда.
                    — А Андрей?
                    — И его сцапали!
                    — Не верю.
                    — Никто не собирается вас убеждать.
                    — Они нашли книгу?
                    — И книга в наших руках, — сказал Феликс.
                    — Будете делать то, что я вам прикажу! — выкрикнул Генрих.
                    Феликс с готовностью отошел в сторону, свою работу он сделал. Пусть теперь говорят начальники. Известно, что король Генрих умеет быть убедительным, когда это ему выгодно. Эти люди его больше не интересовали. Два человека, у которых нет будущего.
                    Через пять минут результат  был достигнут. Было очень шумно, у Генриха, когда он волнуется, голос становится резким и противным. Иногда это помогает сломить волю собеседника, но бывает, что и наоборот, укрепляет.
                    Феликс не отказал себе в удовольствии поставить точку в разговоре.
                    — Вы спасете Монастырь, только если отречетесь. Это позволит решить возникшие проблемы без крови.
                    — И кто же вместо меня станет магистром? Привезли своего человека?
                    — Зачем? Мы чтим традиции. Магистром станет ваш местный деятель. Рассчитываем, что под его руководством Монастырь вернет себе авторитет крупного духовного центра.
                    — Кто же это?
                    — Д'Иванов. Вы его прекрасно знаете, представлять не нужно. Заслуженный человек.
                    — Почему д'Иванов? На каком основании?
                    — Никого лучше в вашем Монастыре не нашлось, — грустно сказал Феликс.
                    Магистр сник. Он смирился с поражением.
                    — Согласитесь, что д'Иванов очень удачный выбор, — сказал Феликс примирительно. — Во-первых, он знаком с местной спецификой. Прекрасно знает людей, с которыми придется работать. Про каждого из них собрал материал. Установил сильные и слабые стороны. Любой сотрудник Обсерватории или библиотеки для него открытая книга. Во-вторых, он далек от разных ненужных умствований. Крепкий хозяйственник. Мечты и идеи — это не про него. А значит, он будет стремиться к выгоде, а не к научной истине. Для руководителя это важно. Такой не подведет. В-третьих, его боятся. В переходный период д'Иванов незаменим. Он лучше других наведет порядок. Сейчас это важно. В-четвертых, заставит обсерваторских приносить пользу Замку. Это хорошо, потому что только при таком условии Монастырь не будет уничтожен окончательно.
                    — Обсерватория и библиотека продолжат работу? — спросил магистр.
                    — Конечно. Мы себе не враги.
                    — Если вы мне дадите слово, что наблюдения будут продолжены, я соглашусь на ваши условия.
                    — Вот и прекрасно. Значит, договорились. Не люблю уговаривать людей. Мне нравится, когда они добровольно соглашаются делать то, что им приказано. Кстати, мы вас не обидим. После отречения вы станете директором Обсерватории. Хорошая должность. Вы уже выбрали себе светское имя?
                    — Да. Кирилл.
                    — Прекрасно. Что ж, добро пожаловать в новый мир, директор Кирилл.
                    — В вашем новом мире не будет радости.
                    — Это верно. Придется вам прожить оставшуюся жизнь без радости. Подумаешь, проблема!

* * *

                    Теперь следовало разобраться с д'Ивановым. Обычно с предателями никаких особых проблем не возникало, но монастырские, по представлению Феликса, все были с большим приветом. Не исключено, что и предатели из них получаются второго сорта, с придурью. Рисковать не было смысла. На всякий случай д'Иванова следовало еще раз припугнуть, чтобы отбить у него желание своевольничать. Есть люди, которые по-хорошему не понимают.
                    — У вас еще есть возможность отказаться от должности магистра, — сказал Феликс сурово.
                    Д'Иванов от неожиданности потерял дар речи. Феликс с удовольствием наблюдал за тем, как его корежит. Но вот будущий магистр пришел в себя.
                    — Я хочу эту должность! Мне было обещано!
                    — Не передумали?
                    — Нет-нет.
                    — Понимаете ли вы всю опасность своего решения?
                    — Опасность?
                    — Ну да, если вы нарушите нашу договоренность и станете приносить Замку вред, мы вынуждены будем вас убить. Умрете в жутких муках.
                    — Боже упаси! Да я никогда. У меня и в мыслях ничего такого не было.
                    — Уверены?
                    — Да, конечно.
                    — Клянетесь?
                    — Клянусь. Всем самым ценным, что осталось в моей жизни.
                    — Понимаете ли вы, что нет на свете людей, которые бы могли освободить вас от этой клятвы?
                    — Да-а.
                    — Ладно. Посмотрим, что можно сделать.
                    — Но мне обещали!
                    — Точнее, сказали, что вы нам подходите.
                    — Я могу надеяться?
                    — Конечно. Мы вас обязательно используем.
                    Разговоры с людьми из Монастыря давались Феликсу с трудом. Он не любил монахов и, тем более, сотрудников Обсерватории. Вся эта болтовня об астрономии казалась ему дурной шуткой. Ну не могли здоровые крепкие парни заниматься такой ерундой. Феликс специально изучал перспективы серьезного использования астрономии для строительства государства и знал лучше других, что с ее помощью выгоду не получишь. А денег для развития требуется уйма. Затратная штука — эта ваша наука. Фрол пытался объяснить, что есть разница между пользой и выгодой, но был неубедителен. Но, с другой стороны, польза или выгода — какая разница? Главное, чтобы богатство росло, а власть крепла.
                    Вот и сейчас Феликс смотрел на потного д'Иванова с плохо скрываемым раздражением. Тот почему-то решил, что болтовня поможет ему пробиться в элиту Замка. И он непрестанно говорил, говорил и говорил о том, как будет наводить железный порядок в вверенном ему Монастыре, как Андрей создаст, рано или поздно, каталог звезд и посвятит его королю Генриху. Феликсу оставалось только скептически улыбаться. Что поделаешь, новый магистр должен быть глуповатым.
                    — Не сказал ли я случайно чего-нибудь лишнего? — вдруг забеспокоился д'Иванов.
                    — Так. Самую малость.
                    — Это я от усердия и желания услужить. Если бы вы указали мне на ошибки, я бы смог исправиться.
                    — Э, нет, следите за своими словами сами.
                    — Я хотел как лучше.
                    — Знаю и верю. Иначе бы давно нашел кого-нибудь другого, посговорчивее.
                    — Вы должны мне дать четкие инструкции.
                    — Сейчас я вас отведу к королю Генриху, он будет более конкретен.
                    В принципе, в этом был риск. Если свести вместе двух дураков, трудно даже представить, до каких безумств они смогут договориться. Но, зная обоих, Феликс был спокоен. Он был уверен, что два эти деятеля не смогут понять друг друга. Тем более, что через неделю это не будет иметь никакого значения. Потому что через неделю власть будет принадлежать ему, Феликсу. Он назовет себя королем или президентом. Так будет проще объяснить народу, зачем вдруг понадобилось менять привычное устройство мира. Свалим все на неизбежный прогресс.
                    Пока все идет по плану. Осталось разобраться с Айрис  и объявить создание звездного каталога национальной идеей. Оказалось, что от науки все-таки есть какая-то выгода. С ее помощью можно внушить народу идею о великом прогрессе, без которого жить дальше нельзя.


Глава 19
Д'Иванов на пути к власти

                    Дурные предчувствия и опасения не сбылись. Разговор с королем Генрихом получился деловым. Д'Иванов покинул кабинет в приподнятом настроении. А как же иначе, аудиенция завершилась его полной победой. Приятно, когда самому главному на свете человеку  выгодно, чтобы выгодно было вам. Честно говоря, д'Иванов не ожидал такого благосклонного приема. И был счастлив, что в его персоне заинтересован сам король Генрих. Он готов был поклясться самой страшной клятвой, что до конца жизни останется верным Замку и королю Генриху, но вовремя сообразил, что в этом нет необходимости. Невыносимый Феликс обещал скорую смерть при первом же неудачном действии, которое может принести Замку какой-то ущерб. Согласившись с этим, д'Иванов подписал договор, который нельзя будет нарушить. И никакая, даже самая искренняя клятва, не сравнится с подобным договором по неотвратимости наказания. Тут даже если и захочешь, то поостережешься.
                    Радость немного померкла, когда он увидел Феликса, явно желающего продолжить разговор.
                    — Вижу, что вы в прекрасном настроении. Удалось договориться?
                    — Грех жаловаться.
                    — Будете трудиться на благо Замка?
                    — Крови своей не пожалею.
                    — Как не пожалели сейчас ради Монастыря? — заржал Феликс.
                    — Ну, это совсем другая история.
                    — Конечно. Не обижайтесь, вы — молодец. Главного вам удалось добиться — отвести от себя ответственность за оскорбительное военное поражение. Да, господа мои, теперь в глазах обитателей Монастыря вы не виноваты, каким бы страшным образом не развивались дальше события. Пусть теперь болит голова у магистра и его бывшей прославленной воительницы высокочтимой Айрис. Настала их очередь пострадать за Монастырь!         А мы уж проследим, чтобы вину накрепко связали с их именами!
                    Он замурлыкал мотивчик веселой песенки, которую недавно услышал в кабаке на базарной площади. Очень прилипчивая мелодия. Но д’Иванову было не до смеха. Ему пора было привыкать к насмешкам и оскорблениям. Конечно, со временем их станет меньше. Любые дела, даже злые, рано или поздно приедаются. Но пока надо было терпеть.
                    Феликс крепко схватил д’Иванова за руку и продолжал развлекаться.
                     — Самое смешное в этой истории, что магистр — этот противный молокосос — в самом деле, намерен спасать Монастырь! Экая самонадеянность. Что ж, посмотрим, как у него это получится. Неужели рассчитывает, что Айрис — эта нахальная, невоспитанная девчонка разобьет в открытом бою отборные отряды наемников короля Генриха? Какая чушь! Магистр ставит не на ту карту!
                    — Неужели вы ему тоже предлагали предать?
                    — Обязательно. Мы добрые, любой человек, какое бы высокое положение он не занимал, может стать нашим вассалом. Мы всех принимаем.
                    — Но он же фанатик!
                    — Ерунда, если бы он согласился поделиться с нами хотя бы частью своей власти! Это пошло бы ему на пользу. Объединив наши возможности, мы могли бы самым чудесным образом изменить жизнь наших подданных.      В конце концов, задача Монастыря — бороться с ересью, отстаивая принципы, завещанные святым Иеронимом. Не более того. Кто сказал, что укрепление государства может помешать монастырской жизни?
                    — Я согласен, — сказал д’Иванов на всякий случай. — Не вижу ничего страшного в том, что король Генрих согласится стать нашим руководителем и покровителем. Не исключено, что мы еще от этого и выиграем. Король Генрих, чтобы там ни говорили его враги, является законным представителем династии Наблюдателей, а потому, вправе претендовать на мирскую власть в нашем мире. Включая Монастырь.
                    — Здравые мысли. Хорошо сформулировали. Потом научите наших парней.
                    — Король Генрих, — продолжал  д’Иванов, — показал себя твердым и справедливым правителем, в ереси не замечен и заинтересован в развитии наследия святого Иеронима ничуть не меньше прочих. И пусть мне попытаются доказать, что я, под руководством короля, справлюсь с руководством Монастырем хуже нашего нынешнего магистра!
                    — Да, это было бы странно.
                    — И еще! Никогда не поверю, что король Генрих собирается уничтожить Монастырь. Неужели будет гадить самому себе? Монастырь же теперь его собственность. Это противоречит здравому смыслу! Правда?
                    — Интересно с вами беседовать, д’Иванов. Обязательно продолжим, если выпадет подходящий случай.
                    — Вы не о разговорах думайте, — осмелел д’Иванов, — а о том, как будете защищаться от достопочтимой Айрис, когда она вернется со своим отрядом в Монастырь. Срубит вам головы, и говорить нечем будет.
                    — Эта проблема уже решена.
                    — И как, разрешите спросить?
                    — Когда придет время, вам сообщат.

* * *

                    Возможные перспективы вооруженного столкновения отряда Айрис с наемниками короля Генриха д'Иванова больше не волновали. Феликсу виднее. Он посчитал, что военная мощь Замка достаточно велика, чтобы ей мог противостоять маленький отряд пусть даже и блестяще подготовленных бойцов. Он не сомневался в конечном результате. Теперь, когда Феликс подтвердил, что его личная ответственность за военный конфуз исключалась, пора было заняться более насущным делом.
                    В последние месяцы д'Иванов успешно поработал над восстановлением родословной, опираясь на свидетельства официальных летописей, хранящихся в монастырской библиотеке. Выяснилось, что у него есть веские основания связывать свое происхождение с одним из великих Отцов основателей Монастыря (некоторые утверждали, что и Замка) знаменитым хлебопашцем Рудиком, личностью легендарной и достойной во всех отношениях. В конце концов, именно такие богатыри как Рудик сумели выжить после Вонючего рассвета. И именно они заложили основы современной жизни. Конечно, д'Иванову хотелось узнать, не являлся ли Рудик близким соратником святого Иеронима, не принимал ли участия в обдумывании знаменитого Обещания? Пока получить доказательства не удалось, но монах Амвросий, древний служитель архива, обещал продолжить поиски.
                    Но даже, несмотря на то, что о связи Рудика со святым Иеронимом пока ничего не было известно, его заслуги и без того были велики. Так, например, кроме всего прочего полезного, Рудик изобрел ярмо, что позволило успешно использовать лошадей для вспашки земельных наделов, а потому значительно упростило крестьянский труд. Говорят, что сам Святой Иероним придумал Рудику новую фамилию — Ярмов, чтобы последующие поколения знали, что это выдающееся открытие совершили члены именно этой замечательной семьи. Аристократическую приставку «де» выторговал себе внук Рудика Макс Ярмов, в свое время с успехом обосновавшийся в Монастыре и быстро сделавший головокружительную карьеру. Он стал первым представителем семьи в Тайном Совете, и ему хотелось, чтобы особое положение его самого и его предков было увековечено в самой фамилии, чтобы любой человек, уже при знакомстве, немедленно понимал, с какими великими людьми имеет дело. Потом Грег д'Ярмов (сын Макса, тоже член Тайного Совета), сумел изменить фамилию  на более благозвучную — д'Иванов.
                    Конечно, именно так все и было, но для того, чтобы исключить недоразумения и возможные насмешки при вступлении в должность магистра, д'Иванов хотел лично познакомиться с документами. Важно было иметь веские доказательства того, что он — нынешний д'Иванов —является законным потомком самого великого Рудика и первых д'Ярмовых и по праву носит фамилию д'Иванов. Амвросий обещал за скромное вознаграждение сделать нужные выписки и представить копии документов в самое кратчайшее время. Скорее бы...
                    Какие ничтожные проблемы иногда возникают на пути к заслуженному величию.

* * *

                    С трудом сдерживая волнение, д'Иванов вступил под каменные своды библиотеки, он не мог дождаться утра, ему хотелось узнать о своей судьбе немедленно. Поздним вечером библиотека выглядела совершенно не так безопасно, как в дневное время. Полумрак, который были не в состоянии разогнать редкие факелы, выглядел не загадочным, а скорее мрачноватым. Д'Иванову было не по себе. У него слегка дрожали руки, и на лбу выступили капельки холодного пота. Немудрено. Вот-вот должен был наступить исторический момент провозглашения его магистром. Если генеалогические изыскания закончатся успехом, это укрепит его позиции не только у короля Генриха и деятелей администрации Замка, но и у людей из Монастыря: монахов, специалистов и обслуживающего персонала. До поры до времени д'Иванов боялся даже себе самому признаться в том, как страстно он желает стать магистром. Теперь же, после того, как в его руки попадет долгожданная справка, дорога к славе будет окончательно открыта! И уж будьте уверены, он сумеет определить судьбу Монастыря. И не потерпит сопротивления.
                    — Я пришел, Амвросий! — выкрикнул д'Иванов. — Готова ли моя справка?
                    Ему никто не ответил. Амвросия в зале почему-то не было. А ведь должен был встретить с подобострастием. Не каждый день к нему в архив приходят важные персоны. Такая необязательность неприятно поразила д'Иванова. Вот с какими несерьезными людьми придется строить новый Монастырь. Как много нужно будет переделать и изменить. Но сначала нужно объяснить Амвросию, что портить отношения с будущим магистром невыгодно. Человеческая неисполнительность раздражала д'Иванова сильнее, чем другие прегрешения.
                    Он понимал, что пройдет совсем немного времени, и Амвросий окажется целиком в его власти. Вот когда удастся примерно наказать нерадивого служителя. Да так, чтобы другим было неповадно. Например, выпороть на базарной площади. Нет, это было бы мелко и недостойно высокого звания магистра. Пожалуй, следует лишить его возможности продвигаться по служебной лестнице! Вот это — дело! Д'Иванову это понравилось! Он представил, как Амвросий обращается с просьбой посодействовать повышению. В ногах валяется. Да не один раз. А в ответ получает справедливый и мотивированный отказ: «Надо было лучше относиться к обязанностям архивиста. А ты, Амвросий не проявил должного рвения. Заставлял себя ждать, гадина, пришла пора понести наказание»! И это будет правильно, поскольку главная задача руководителя всегда — следить за подчиненными, чтобы они выполняли порученное дело наилучшим образом!
                    Неожиданно в самом темном углу зала скрипнул стул. Д'Иванов насторожился. В круге света от дальнего факела появилась слегка сгорбленная фигура. д'Иванов никогда раньше этого человека не встречал. А это значит, что незнакомец был одним из приближенных людей короля Генриха. После оккупации беспрепятственно расхаживать по Монастырю разрешалось только высшим чинам из Замка. Д'Иванов испугался. Ничего хорошего ждать от этого визита не приходилось. С другой стороны, если бы его хотели убить, то сделать это можно было уже тысячу раз.
                    — Кто вы? — не выдержал д'Иванов.
                    — Странный вопрос, ответ на который вас наверняка разочарует, — раздался приятный, слегка удивленный голос. — Если для вас это так важно, называйте меня странствующим любителем мудрости. Я пришел, потому что слышал много хорошего о прекрасной коллекции рукописей, хранящихся в вашей библиотеке.
                    — Ваше имя?
                    — А вы, я гляжу, — формалист и бюрократ! Не ожидал ничего подобного от начальника духовной безопасности. Мне кажется, что вы должны больше интересоваться смыслом происходящих событий, а не пустыми деталями. Но если для вас так важна проформа, что ж, называйте меня несравненным Фролом. Да, пожалуй, это так и есть. Я — несравненный Фрол, охотник за мудростью прежней жизни. Есть вещи, которые будут восхищать нас всегда: звездное небо и жизнь прежних людей.
                    Странное это было заявление. Д'Иванов растерялся. Давно с ним никто не разговаривал так раскрепощено и свободно.
                    — Вы ожидали от меня другого вопроса?
                    — Конечно.
                    — Могу ли я поинтересоваться, что я должен был спросить?
                    — Разумеется, отвечу. Раз вы сами не догадались, — незнакомец улыбнулся. — Вы должны были спросить, почему мне понадобилось срочно встретиться с вами?      И что мне от вас нужно.
                    — Я не привык вести беседы в таком вызывающем тоне! — разозлился д'Иванов.
                    — Постойте, высокочтимый. Не хочу быть понятым превратно. Но мы с вами в одной команде. У нас одна цель. Этого вполне достаточно, чтобы мы смогли наладить взаимовыгодные отношения. Например, помогать друг другу, если в этом будет нужда. Ссориться из-за такой мелочи, как моя привычка к легкой иронии, было бы непростительной глупостью. Давайте сотрудничать, мой дорогой д'Иванов!
                    — Ничего не понимаю! О какой цели вы говорите? Немедленно объяснитесь!
                    — Цель у нас одна — сделать вас магистром Ордена хранителей универсального телескопа. Вы ведь хотите стать магистром и возглавить Монастырь? Конечно, хотите. И в этом нет ничего зазорного. Тем более, что ваше желание полностью совпадает с моим. Я тоже хотел бы видеть вас на этом почетном и многотрудном посту. Как и наш славный король Генрих или несравненный и коварный Феликс.
                    — Значит ли ваше предложение, что всякий раз, когда мне понадобится помощь, я получу ее от вас? — Д'Иванов окончательно запутался.
                    — В принципе, это действительно так. Но мне трудно представить обстоятельства, когда такая помощь вам и в самом деле понадобится. Кроме того, сомневаюсь, что мое участие пригодится вам.
                    Д'Иванову не понравился завязавшийся разговор. Конечно, он предполагал, что все его перемещения будут контролироваться, но рассчитывал, что архив ему удастся посетить без посторонних глаз. Но его явно ждали, и это было крайне неприятно. Теперь нужно было говорить правду.
                    — Справка... — выдохнул он. — Амвросий обещал выдать мне сегодня важную справку.
                    — О, такую помощь мы вам, конечно, окажем. В конце концов, это наша обязанность. Мы дадим любую справку, какую только пожелаете! — ухмыльнулся несравненный Фрол.
                    — Подделка? Нет. Мне нужна настоящая. За подписью главного архивариуса.
                    — Фи. Никто не собирается вас обманывать. Вы хотели получить подтверждение тому пока еще спорному факту, что ваша родословная ведет свое начало от легендарного Рудика? Нет ничего проще. Вот справка, — он вытащил из кармана какой-то листок и помахал им в воздухе. — Держите, теперь это ваша бумажка. Версия знатности рода д'Ивановых получает неоспоримое доказательство. Не правда ли, это очень приятное известие?
                    — Спасибо.
                    — Не нужно благодарить. Мы исполнили свой долг.
                    Д'Иванов осмотрел справку. Вроде бы все было на месте. Он понимал, что поступает неправильно, нельзя принимать подобные подарки от чужого человека, так очень легко попасть в зависимость к лихим людям. Этот человек, назвавшийся несравненным Фролом, вел себя на удивление уверенно, а это означало, что за ним стоит сила. Сейчас в Монастыре так могли вести себя только приближенные короля Генриха. Или прибывшие тайком покровители. Но такую возможность д'Иванов отбросил как абсолютно неправдоподобную. Если верить заветам святого Иеронима, а причин отказываться от религиозной доктрины не было, покровители должны были мгновенно сделать счастливыми всех подряд. И короля Генриха, и Магистра, и его, д'Иванова, и всех монахов, и крестьян, и бойцов, и наемников, и даже сотрудников Обсерватории. Понятно, что обычные люди не способны осчастливить абсолютно всех людей. Это под силу только таинственным покровителям. Но д'Иванов счастливым человеком себя не чувствовал. Ни чуточки. А это значит, что несравненный Фрол не имеет никакого отношения к покровителям. Пока не представит веского доказательства.
                    — Это всего лишь клочок бумаги, — сказал д'Иванов с раздражением.
                    — Верно, — сказал Фрол почти ласково. — Мы делаем вам одолжение безвозмездно. И, если все будет хорошо, никогда не напомним вам об этой маленькой услуге. Как и о множестве других, которые мы в состоянии оказать в дальнейшем.
                    — А что я должен буду сделать для вас?
                    — Вы собираетесь стать магистром. Этого достаточно.
                    — Где Амбросий?
                    — Он спит.
                    — Вечным сном?
                    — Зачем так мрачно! Я бы сказал — сном ребенка, но вряд ли дети способны выпить за один присест такое количество самогонки! У нас есть недостатки, но мы не убийцы и не бандиты. Амбросия подвела его ненасытная глотка. Завтра он очнется.
                    — Кто эти таинственные вы?
                    — Могу говорить только за себя. Но я уже имел честь представиться. Я — философ. Странствующий любитель мудрости. Исследователь прежнего мира.
                    — Как можно изучать то, чего нет?
                    — В этом занятии есть особая прелесть, доступная немногим, — улыбнулся Фрол. — Когда я перелистываю уцелевшие после Вонючего рассвета листки, то осознаю себя не только исследователем, но и творцом, поскольку восстанавливать по обрывочным данным картину чужой жизни — это настоящее искусство!
                    — Странное занятие!
                    — Почему вы так решили?
                    — Вы занимаетесь чересчур оторванным от реальности делом, — угрюмо сказал д'Иванов, он не мог сообразить, как его продвижение по служебной лестнице может быть связано с прежней жизнью, и это настораживало сильнее, чем хитрая улыбка странного Фрола. — Чтобы выжить в нашем непростом мире требуется быть сухим реалистом и  прагматиком. Изучение прежней жизни к таковым, по моему мнению, отнести нельзя.
                    — Вы ошибаетесь, главный претендент на должность магистра, — рассмеялся Фрол. — Не существует в нашем мире более важной задачи.
                    — Вот как?
                    — Изучение прежней жизни сулит нам процветание и богатство.
                    — Это вы про роботов, которые будут за нас работать?
                    — Вы слышали о роботах?
                    — Это моя работа — слушать, о чем болтают люди.
                    — От кого вы слышали о роботах?
                    — Это любимая тема разговоров высокочтимой Айрис и сотрудника Андрея.
                    — Вот как? Я почему-то думал, что Андрей занимается исключительно астрономией и звездным каталогом.
                    — Наверное, так и есть. О нем ничего плохого сказать не могу. А вот высокочтимая Айрис, совсем другое дело. Вот у кого от разговоров о прежней жизни глаза загораются.
                    — Не знал.
                    — Она же к Андрею в библиотеку чуть ли не каждый день заходила. И всегда просила рассказать про прежний мир.
                    — Почему у него?
                    — А как же. Андрей про прежний мир больше всех знает. К нему с раскопок ящиками привозят листки из прежней библиотеки. А он читает.
                    — А вы, значит, слушаете, о чем люди говорят?
                    — Ну да. Я же говорю — такая работа.
                    — И много вы запомнили?
                    — Ничего не запомнил. Мое дело — фиксировать факт разговора, а ерунду всякую заучивать мне ни к чему.
                    — А зачем высокочтимая Айрис про прежнюю жизнь спрашивает?
                    — Люди — они разные бывают. Одним сказки подавай, другим фантастику, а ей интересно про прежнюю жизнь.
                    — И она запоминает эти рассказы?
                    — Да. Несколько раз она говорила Андрею, чтобы он не повторялся. Слышала, мол, эту историю, давай другую.
                    Фрол помрачнел, словно услышал что-то плохое.
                    — Я могу быть свободен? — спросил д'Иванов.
                    — Конечно. Спасибо, вы мне помогли.
                    — Значит, мы в расчете?
                    — В каком смысле? — удивился Фрол.
                    — Взаимовыгодный обмен. Вы — мне. Я — вам. А ведь не сговаривались! Хорошо получилось. По-человечески.
                    — Пожалуй, вы правы. Впрочем, я сомневаюсь, что вы расплатитесь со мной в ближайшие сто лет.


Глава 20
Арестованные


                    Конечно, Айрис говорила, что в плену Андрею ничего не будет грозить. Однако это была всего лишь догадка, основанная на разумном предположении. Якобы, он нужен королю Генриху и его людям живым, чтобы заниматься астрономией. Может быть, это действительно было так. Но Андрею от этого легче не было. На его счастье, в Монастыре не было тюремных казематов, так что поместили его в собственную келью, предварительно изъяв два ножа и небольшой топорик, которые Андрей использовал в хозяйстве. Если бы не стражник за дверью, можно было подумать, что ничего в его существовании не изменилось. Отличие было одно — ему не надо было по утрам ходить на работу в библиотечную келью. И никаких людей кроме стражника он больше не видел. Андрей даже не знал, что случилось с Айрис и другими бойцами.
                    И вот на третий день его заключения, дверь открылась и появилась Марфа. Она была очень довольна собой, без лишних слов бросилась к Андрею на шею и прошептала в ухо радостно:
                    — Живой! Как это здорово!
                    — Я тоже рад тебя видеть.
                    — Теперь все будет хорошо.
                    — Как тебя пропустили?
                    — Не поверишь, но я узнала о том, что тебя привезли в Монастырь от человека по имени Фрол. Он нашел меня и сообщил, что тебя держат в плену. Дальше все получилось само собой, ты же знаешь, что я умею пронзительно ныть противным голосом. Если дело пустяковое, то мне обычно удается добиться нужного результата.
                    — Что же ты ему сказала?
                    — Сказала, что ты весь запаршивел в своем долгом путешествии, тебе бы помыться, как следует, да и одежду сменить не помешает. А я твоя прачка, это моя работа, — следить, чтобы от тебя воняло не больше, чем от других. Сказала, что сам ты о таких вещах позаботиться не можешь, потому что образованный, тебе не до пустяков.
                    — Ты не резвись и выбирай слова, когда про астронома говоришь.
                    — Да я знаю. Я же так не думаю. Это я обманула врагов.
                    — Каких врагов?
                    — Люди, которые взяли тебя в плен — для меня враги. Проклятые негодяи.
                    — Это правильно. Но я до сих пор не знаю, кто меня захватил. Думал, что это люди из Замка. Но привезли меня в Монастырь. Ничего не понимаю.
                    — Неужели ты ничего не знаешь? — удивилась Марфа.
                    — Это я тебе и пытаюсь сказать.
                    — Сейчас я тебе все расскажу.
                    Сначала, как и подобает образованной женщине, она поведала о том, что проплакала весь день после отъезда отряда в экспедицию за книгой.
                    — Почему это? — удивился Андрей.
                    — Не случившееся иногда ранит сильнее.
                    — Перестань говорить загадками.
                    — У меня были причины печалиться. Ты отправился в опасное путешествие, тебя могли убить. А еще ты все время будешь рядом с высокочтимой Айрис. Я никогда раньше не думала, что способна ревновать так сильно.
                    — Да сколько можно, все уже обсудили десять раз.
                    — А мне мало. Она великая. Говорят, что в нее влюблен сам магистр.
                    — Ты перемудрила.
                    — Как будто я ничего не вижу. Иногда мне кажется, что ты все-таки влюбился в свою Айрис. Ты же на нее без восторга смотреть не можешь. Представляю, как вы там на лошадках разъезжали и языками трепали о всяких пустяках. Неужели ты думаешь, что она одна из прежних?
                    — Это я тебе сказал, или сама догадалась?
                    — Ты говорил.
                    Андрей внезапно понял, что если бы Айрис и в самом деле была из прежних, то это многое объясняло бы не только в ее поведении, но и в его отношении к ней.
                    — Ты знаешь, а я бы не удивился.
                    — Вон как обрадовался! — возмутилась Марфа. — Тебе приятно, что про твою Айрис разные красивые слова говорят?
                    — Есть вещи, которые мы пока еще не готовы понять.
                    — Зачем же ты оправдываешься, если у вас все так невинно?
                    — Прекрати. Не придумывай. Лучше расскажи, что произошло в Монастыре после того, как мы отправились в за книгой. Мне нужно знать, чтобы решить, как вести себя дальше.
                    — Так бы и сказал.
                    — Я так и говорю. Начни свой рассказ с того момента, когда ты перестала плакать.
                    — Лучшее успокоение — работа. Нам об этом еще в Резервации долго и нудно рассказывали наставники. А я запомнила. И знаешь — помогло. Так что я пропустила момент, когда наемники из Замка захватили Монастырь. Все произошло очень быстро.
                    — Разве д'Иванов не организовал сопротивления? Бои были? Монастырские люди сражались?
                    — Ни о каком сопротивлении мне ничего неизвестно. Потом подруги рассказали, что наемники проникли в Монастырь под видом торговцев. И когда начался штурм, они достали свои длинные мечи, и оказалось, что все важные объекты под их контролем. Наши славные бойцы не успели пошевелиться, а на них уже направили оружие. До крови дело так и не дошло. Даже магистра Захария захватили без боя. Он протестовал, но это не помогло.
                    — Магистр Захарий попал в плен?
                    — Это я могу подтвердить. Об этом объявили.
                    — А что д'Иванов?
                    — С ним все в порядке. Жив-здоров. Готовится стать новым магистром.
                    — Как это?
                    — Вот и мне это показалось странным. Наверное, его били и принуждали. Но почему он сразу согласился? Мог бы для порядка прикинуться обиженным и пострадавшим. Но он, вроде бы, даже обрадовался.
                    — Наговариваешь!
                    — А вот и нет! Он уже приходил на общее собрание прачек, сообщил, что под его руководством жизнь наша изменится самым чудесным образом. Никто из наших ему не поверил. Девчонки прозвали его сказочником. А я бы назвала пустым болтуном.

* * *

                    Стражник объявил, что свидание окончено. Пришлось Марфе уйти, но она обещала вернуться. Андрей загрустил. Ему хотелось верить, что ничего страшного в том, что его задержали, нет. Наверное, сначала так и было. Честно говоря, Фрол, которому они с такой готовностью сдались, был мало похож на варвара и агрессора. Он был странным и заносчивым, можно было подумать, что он играет в какую-то игру, смысл которой понять непосвященному в детали человеку трудно. Но теперь выясняется, что он действовал в интересах Замка, поскольку знал, что монастырская Обсерватория будет захвачена. Но зачем?  С какой целью? Непонятно.
                    Предположим, король Генрих вдруг пожелал, чтобы в дальнейшем астрономия развивалась исключительно в Обсерватории Замка. В таком случае Андрей должен был заниматься звездным каталогом и читать пресловутую книгу под контролем людей из Замка, чтобы каждое его успешное действие приносило пользу исключительно династии Наблюдателей. Поиски покровителей еще никто не отменял. А вместо этого его привезли в Монастырь. Получается, что и книгу доставили в Монастырь? Это бессмысленно. Если бы отряд оставили в покое, книга бы все равно оказалась в Монастыре. Но произошло то, что произошло. Картинка не складывается, но, очевидно, что все происходящее совершается по четкому плану. Точнее, по нескольким планам. Получается, что людей, которые решают свои задачи, много. И цели у всех разные. Вот и выходит так криво.
                    Неприятно было думать, что и сам Андрей ввязался в эту историю со своим планом и своей целью. Ну да. Ему понадобился звездный каталог и астрономия. Вот такая у него игра. И, если знать правила, которые он для себя однажды придумал, оказывается, любые его дальнейшие действия довольно легко предсказать. Легко. Если заранее знать про каталог и астрономию. О себе Андрей знал, а о других — нет. Вот, например, Фрол. Что за человек?
                    До тех пор пока Фрол изображал из себя образованного странника, с ним было интересно разговаривать. А вот когда выяснилось, что его работа — тупо отстаивать интересы династии Наблюдателей, Андрею немедленно расхотелось с ним общаться. После пленения они больше не разговаривали. Единственное, что Фрол сказал уже в Монастыре: «Готовьтесь, я еще вами займусь».
                    Была ли это угроза, предупреждение или своеобразное проявление доброго отношения понять было сложно. Эти слова можно было понять по-разному. Честно говоря, этот непонятный Фрол Андрею нравился. Он знал о книге, даже помнил ее точное название: «Справочник любителя астрономии», понимал, как изменится все вокруг, когда наблюдения за небом станут наукой астрономией. Догадывался, что наука, распространение которой на все стороны жизни нельзя будет остановить, не всегда пироги и плюшки, а иногда беды и испытания. Наверное, думал  и о том времени, когда объявятся, наконец, прежние люди, которые почти наверняка и есть предполагаемые покровители. Андрей не сомневался в том, что Фрол очень серьезно относится к «Обещанию святого Иеронима».       И готовится не только к наступлению прекрасной новой жизни, но и неминуемым проблемам, которые принесут с собой прежние люди. Обсудить с ним эти проблемы было бы интересно. Но Фрол не исключал, что естественное развитие астрономии как науки может быть запрещено. Именно поэтому Замок и решился захватить Монастырь.  Не всем нравится, что наука будет развиваться свободно и безнадзорно.
                    Вот если бы удалось узнать, о чем Фрол думает? Но как это сделать, не общаясь с ним? Проще всего посчитать его врагом. Но что-то подсказывало Андрею, что это не так или не совсем так. Его удивляло то, что Фрол никогда не говорил о будущем Монастыря и Замка. Как будто его это совсем не интересовало. Заниматься текущей политикой он явно не собирался.

* * *

                    В обнаруженных на месте раскопок листках иногда упоминалась редкая даже для прежних людей способность читать чужие мысли. Называли это умение телепатией. Считалось, что у некоторых людей мозги работают слажено, особенно, если они думают об одном и том же. Они даже могут изредка передавать друг другу важную информацию. Все это Андрей вспомнил, когда дверь в его келью открылась, и на пороге появился Фрол. Будто бы почувствовал, что Андрей о нем задумался.
                    — Ну, здравствуйте, Андрей, — сказал он.
                    Если тюремщик вдруг обращается к заключенному по-простому, хорошего ждать не приходится.
                    — Будете меня бить?
                    — Бить?
                    — Пытать.
                    — Зачем? Я хочу поговорить о том, что интересно нам обоим. Мы знаем больше других людей. В этом наше преимущество. Поговорим о достопочтимой Айрис?
                    — Она жива?
                    — Конечно. Вам не стоит об этом беспокоиться. Если понадобится, я, не задумываясь, отдам за нее жизнь, — сказал Фрол искренне.
                    — Вот даже как? — удивился Андрей. — Никогда бы не подумал.
                    — Для Мира святого Иеронима достопочтимая Айрис намного важнее вашей астрономии и звездного каталога. Мало кто это понимает. Думают, что нас спасет наука, а на самом деле нас спасет только Айрис.
                    — Без науки Айрис не справится.
                    — Что вам известно о науке и прежнем мире? Ваши знания обрывочны и чрезмерно оптимистичны. А мечты по-детски наивны.
                    — Нет. Я много читал о прежней жизни. Мир, который мы потеряли, был чудесным.
                    — Прекрасным и ужасным одновременно.
                    — Я могу поспорить.
                    — Очень хорошо. Но пусть наш спор рассудит Айрис. Ее мнение для меня самое важное.
                    — Я ее увижу?
                    — Да. Мы отправимся к ней прямо сейчас.
                    Фрол достал из кармана моток веревки и крепко связал Андрею руки.
                    — Вы не сбежите, потому что бежать некуда. Но охрана не любит, когда арестованные бродят по коридорам со свободными руками. Так что, простите.
                    Они вышли из кельи. Охранник внимательно осмотрел руки Андрея и, убедившись, что они связаны, пропустил их. Фрол улыбнулся и подмигнул Андрею. Дальнейший путь они проделали втроем.
                    — Они не получили образования, но обязанности свои исполняют с большим старанием, — сказал Фрол.
                    Андрей вспомнил свою любимую цитату.
                    — «Многие приличные люди настолько сосредоточены и деловиты, что кажутся туповатыми».
                    — Это из книги о прежней жизни? — спросил Фрол. — Они любили парадоксы.
                    — Да.
                    — Вот видите, и у них не все было чудесно, как вы думаете. Излишний оптимизм до добра не доведет.
                    — Может быть, у некоторых прежних людей тоже были серьезные проблемы с головой. Но это ни в коем случае не отменяет красоты их мира.
                    К большому удивлению Андрея они направились в библиотеку и проникли в его рабочую келью. Охранник, который сопровождал их, остался на посту у двери.
                    — Посмотрите, не пропало ли чего? — спросил Фрол, развязывая Андрею руки. — Наши славные наемники уже ограбили некоторых сотрудников. Такая у них работа, тут ничего не поделаешь. Само собой, в библиотеку им было запрещено заходить. Мы – не варвары. Нам проблемы не нужны. Но встречаются типы, для которых приказы не писаны. За ними нужен глаз да глаз.
                    Пришлось Андрею проверить свои книжные полки. Все было на месте. И астрономические тексты, и стихи (боже мой, подумал он с горечью, кому в захваченном врагами Монастыре могут понадобиться рифмованные тексты).
                    — И стихи на месте? — спросил Фрол.
                    — Да.
                    — Прочитайте какое-нибудь.
                    — Зачем? — удивился Андрей.
                    — Мне нужно принять важное решение. Если стихи действительно помогают лучше узнать прежних людей, мне будет легче сделать выбор.
                    Андрей уже стал привыкать к тому, что Фрол говорит загадками и понять его очень сложно, поэтому вытащил из пачки первое попавшееся стихотворение.

                                                                          Когда забарабанит дождь
                                                                          Косыми струями по стеклам,
                                                                          Я надеваю макинтош,
                                                                          Укутываюсь шарфом теплым.

                                                                          Вы не увидите на мне
                                                                          Порой дождливой и студеной
                                                                          Простое, легкое кашне
                                                                          Или жакет не по сезону.

                                                                          Когда ж подступят холода,
                                                                          И снег повалит по большому,
                                                                          Я зиму встречу, как всегда,
                                                                          Без суеты, по-деловому.

                                                                          Спину от холода согнув,
                                                                          Ходить по улице не сладко.
                                                                          Я к макинтошу пристегну
                                                                          Ватин и теплую подкладку.

                                                                          Другим мороз несет беду,
                                                                          А мне же он ничуть не страшен:
                                                                          Я не спеша себе иду,
                                                                          Надев на валенки гамаши.


                    — Да уж. Это стихотворение явно написали прежние люди. Много слышал о них. Но это всего лишь легенды и притчи. Жаль, что нельзя понять, о чем идет речь. Ритм чувствуется, но этого мало, чтобы принять окончательное решение.
                    — Зачем мы сюда пришли? — не выдержал Андрей. — вы мне сказали, что я увижу достопочтимую Айрис. Где она?
                    — Ее сейчас доставят.

* * *

                    Десять минут они просидели молча. Андрей предложил прочитать еще одно стихотворение, но Фрол довольно резко сказал: «Потом».
                     И вот, наконец, привели достопочтимую Айрис. Ее сопровождало два охранника. Фрол приказал им остаться в коридоре. Теперь дверь в келью охраняли три наемника.
                    — Андрей! — обрадовалась Айрис. — Хорошо, что с тобой все в порядке.
                    — Я обещал, что вам ничего не будет угрожать, — сказал Фрол, освобождая ее руки от веревки. — И, как видите, свое обещание сдержал. Было бы проще говорить, если бы вы доверяли мне.
                    — Допустим, — сказала Айрис.
                    — Теперь нас трое. А это уже сила. — Фрол произнес очередную непонятную фразу.
                    — Трое? — удивилась Айрис.
                    — На всем белом свете нет других людей, которые бы знали о прежнем мире больше нас. Иногда мне кажется, что мы единственные, кто им интересуется.
                    — Хорошо, что вы напомнили. Вы обещали, что я смогу переговорить с Андреем.
                    — О прежней жизни?
                    — Можно и так сказать.
                    — Говорите при мне.
                    — Вы ничего не поймете.
                    — Вот и прекрасно, значит, вы ничем не рискуете.
                    Айрис решительно поднялась и направилась к Фролу. Можно было не сомневаться, что она собирается его вырубить. Причина понятна — то, что она собиралась рассказать Андрею, не предназначалось для посторонних ушей.
                    — Так, — забеспокоился Фрол. — Разве вы не поняли, что я ради вас предал Замок? Посмотрите на свои руки. Вы свободны. Я прошу вас об одолжении принять меня в вашу компанию. И не надо меня бить. Я этого не люблю. Неужели вам нужно объяснять, что без моей помощи вы не сможете победить?
                    — Он тебя бил, пытался запугать? — спросила Айрис у Андрея.
                    — Нет.
                    — О чем же вы с ним говорили?
                    — Фрол попросил почитать стихи.
                    — Ты же говорил, что не помнишь их наизусть.
                    — Да. Но мы находимся в келье, где они хранятся, — Андрей потряс пачкой листков.
                    — Прекрасно, — обрадовалась Айрис. — Помнишь, ты обещал отыскать стихотворение о нуль-транспортировке?
                    — Сейчас найду.
                    — Можно и я послушаю?
                    — Чего тебе от нас нужно? — спросила Айрис.
                    — Хочу вместе с вами попасть в прежний мир — честно ответил Фрол.
                    — Вот как? Много вас таких.
                    — Увы, это не так. Как я уже сказал, нас трое. Я, кстати, знаю, что такое нуль-транспортировка.
                    — Врешь?
                    — Сначала стихотворение попрошу.
                    Андрей прочитал.

                                                           Как-то, лежа на диване,
                                                           Размышлял я над вопросом:
                                                           Столько транспортных компаний
                                                           Занимается извозом?

                                                           И везут товар по свету,
                                                           Днем и ночью нет покоя.
                                                           Только мне не нужно это,
                                                           Я ищу совсем другое.

                                                           Если кто случайно знает,
                                                           Дайте для ориентировки:
                                                           Кто из них осуществляет
                                                           Сервис нуль-транспортировки?

                                                           Не могу вам не признаться
                                                           Я в желанье сокровенном:
                                                           Нужно мне перемещаться,
                                                           Но хотелось бы мгновенно.

                                                           Без машин и самолетов,
                                                           То подальше, то поближе,
                                                           Чтоб без всяких перелетов
                                                           Оказаться мне в Париже.

                                                           Ни колес, ни керосина,
                                                           Тут особая сноровка.
                                                           Мощно, быстро и красиво.
                                                           Где ты, нуль-транспортировка?

                                                           Чтобы мне с утра пораньше,
                                                           В сладкой дреме потянуться,
                                                            Встать, одеться, ну а дальше?
                                                           Дальше — телепортануться!


                    — Хорошее стихотворение. Красивое. Одна беда, про рифмы я все поняла, — сказала Айрис. — а вот про нуль-транспортировку нет.
                    — Да. Понять что-нибудь действительно трудно, — сознался Андрей. — Эти прежние люди жили странной жизнью. Тем более, что мы не знаем значения многих слов. Можем только догадываться. Париж, наверное, это какой-то прежний город? А что такое керосин?
                    — Узнаем ли мы это когда-нибудь?
                    — Обязательно, — сказал Андрей.
                    — Как нам повезло, что мы встретились! Я многое могу рассказать вам, — сказал Фрол. — Не сомневаюсь, что когда мы соединим наши знания, то станем всемогущими. Пора выбираться на свободу. Я приготовил отличное место, где нам никто не помешает. Но сначала нужно отделаться от охраны.
                    — Заливаешь, — вырвалось у Андрея.
                    — Когда вы, наконец, поймете, что я один из вас! Мы нужны друг другу.
                    Айрис поднялась и направилась к двери.
                    — Там три охранника, — сказал Фрол.
                    — Мое любимое число, — ответила Айрис.


Глава 21
Проблема беглецов


                    Вот чего Феликс никогда не одобрял у подчиненных, так это чувства неблагодарности. Неблагодарность делает невозможной преданность. А это абсолютно недопустимо, потому что мешает осуществлению планов. В принципе, если придираться, то нельзя поощрять любые чувства. Возвышенные или подлые — какая разница. Если бы можно было раз и навсегда лишить людей способности чувствовать, на Земле воцарился бы порядок. Идеальным людям безразличен нравственный смысл поступка, их интересует только прямая выгода, которую они получат, совершив его. Вот бы все однажды превратились в таких. И жить стало бы проще. Легче бы удавалось достигать цели. Любой, даже самой изощренной.
                    Приступ ярости постепенно ослаб. Феликс снова смог рассуждать здраво. До окончательного выполнения плана осталось несколько дней. Предательство Фрола случилось не вовремя. Теперь Айрис и ее бойцы смогут вмешаться в ход событий. Можно не сомневаться, что они не просто так захватили с собой Андрея. Вот с кем еще придется повозиться. А сделать это будет не просто. Позволить ему заниматься астрономией или нет? Феликс еще не решил. Он не верил, что создание какого-то там дурацкого звездного каталога может коренным образом изменить ход истории. Но дорога к власти не может зависеть только от веры. Скорее наоборот. Нужно быть готовым к любым выкрутасам судьбы. Быть сильным и не верить никому. Только твердая уверенность в своей правоте, приведет к победе.
                    Но с людьми Айрис можно справиться. Хотя бы потому, что известно, чего они желают, к чему стремятся, что будут делать, если оставить их в покое. А вот с предателем Фролом все не так просто. Сложно предсказать поступки предателей. Феликс с сожалением отметил, что знает о нем очень мало. К чему стремится, что собирается делать, почему отказался от реальной власти, которая досталась бы ему без труда, ему нужно было лишь согласиться стать помощником нового короля?
                    Фрол проигнорировал эту выгодную возможность. Но почему? Неужели рассчитывает на что-то большее? Если бы удалось разгадать его планы, справиться с ним не составило бы труда. Наши планы, наши слабые места. Если сорвать их, любой богатырь будет побежден. Но про Фрола ничего конкретного сказать было нельзя.
                    Пришлось Феликсу признать, что он явно недооценил Фрола. Не считал равным себе. И это была очень большая ошибка. Этот странный человек все время находился рядом, он говорил о чем-то своем. Кто мог догадаться, что пустые слова так много для него значат? Его дурацкие рассказы о несуществующих прежних людях вызывали только тупое раздражение. Его бесполезную ерунду было неприятно слушать. Даже больше — Феликс пропускал его речи мимо ушей, потому что не сомневался, что реальные предложения, которые он сделал Фролу, перевесят любые мечтания. И вот итог — он не знает, что делать с этим человеком.
                    Для начала неплохо бы отыскать беглецов и вступить с ними в переговоры. В таких случаях нельзя скупиться на обещания — это позволит узнать их планы. А потом уже можно и ударить со всей силой.
                    Что ж, пришло время д'Иванову начать отрабатывать обещанный пост магистра. Уже через несколько минут он стоял перед Феликсом по стойке смирно. Наверное, был готов и последние два дня ждал вызова. Впрочем, приказ отыскать скрывающихся беглецов д'Иванову совсем не понравился. И дураку понятно, что это опасное дело.
                    — Не бойся, — сказал Феликс. — Я тебе в помощники дам Олежку.
                    — Очень хорошо, — обрадовался Олежка. — Наконец-то мы займемся по-настоящему опасным делом. Давно не делали ничего стоящего. Мы справимся, мы с д'Ивановым хорошая пара. Давно работаем вместе.
                    — Айрис нас не помилует, если мы ее найдем, — сказал д'Иванов с грустью.
                    — Вы силу свою прежде времени не показывайте, не ругайтесь, предлагайте взаимовыгодные переговоры. Вот и беглецы к вам отнесутся по-доброму.
                    — А если Айрис не поверит нам?
                    — Разрешаю в панике убежать и спрятаться в подвале Обсерватории, — пошутил Феликс.

* * *

                    Принимать участие в операции по поимке беглецов д'Иванову не хотелось. Эта затея показалась ему слишком опасным занятием. Он постарался объяснить Феликсу, что даже если он выследит высокочтимую Айрис и попробует задержать ее, пользы от него будет немного. Можно не сомневаться, что она рассердится и постарается прибить его одним ловким ударом. Вряд ли он сумеет защититься. Всем известно, что высокочтимая Айрис умелый воин. Так что смерть его не принесет Замку никакой пользы.
                    — Как вы себе это представляете? Вот я подойду к высокочтимой Айрис и скажу: «Сдавайтесь!»
                    — Ну и?
                    — Она поднимет руку, а в ней будет меч, и жахнет она им по моей несчастной голове. И наступит конец вашим мечтам о новом магистре.
                    В его словах был резон. Феликс оценил его готовность признать свою трусость. К тому же прав д'Иванов: в такой ситуации больших шансов выжить у него не будет.
                    — Не надо подвигов. Но отыскать беглецов вы должны. Найдете, немедленно сообщите мне. А там уж мы сами справимся.
                    От такого задания д'Иванов отказаться не мог. Это была его работа — розыск неблагонадежных. Если он не сможет справиться с таким пустяком, то о мечтах стать новым магистром придется забыть. Вряд ли королю Генриху на этом посту нужен человек, который боится подданных и не способен контролировать обстановку в Монастыре. Пришлось кивнуть.
                    Вот и наступил момент, когда нельзя больше проявлять мягкость, нерешительность, всепрощение, доброту, тягу к  справедливости и человеколюбие. Д'Иванову и раньше все перечисленные качества не были особенно близки. Теперь о них следовало забыть раз и навсегда. Отныне для него нет разницы между подлыми и честными поступками, поскольку поступки отныне могут быть только полезными и целесообразными. По крайней мере, до вступления в должность магистра.
                    Уговаривать себя д'Иванову не пришлось, слишком многое было поставлено на кон. Он не сомневался в том, что справится. Ловить человеколюбивых и нравственных, честно говоря, не очень трудно. Их поступки очевидны и предсказуемы. К тому же они излишне зависят от друзей и близких людей, которые, при умелой обработке, предают, даже не догадываясь об этом.
                    Начинать поиски нужно было с жесткого допроса знакомых Андрея. Д'Иванову было известно, что вместе с ним из Резервации прибыли два образованных, у которых Андрей мог рассчитывать получить убежище и помощь. Один из них, Николай, стал математиком и занимается составлением специальных таблиц, необходимых Андрею для создания звездного каталога. Общая работа должна была сблизить их. Такая дружба нередко заставляет  людей совершать опрометчивые поступки, например, с опасностью для жизни прятать беглецов. Второй, Гена, удачно пристроился в артель торговцев. Занимается скупкой провизии и других полезных вещей у окрестных крестьян и доставкой их в Монастырь. Очевидно, что у него больше возможностей спрятать небольшую группу людей, скрывающихся от преследователей. Его следовало навестить первого.

* * *

                    Глупо было вызывать подозреваемого Гену на допрос. Это все равно что объявить ему, следовательно, и Айрис: нам известно, что ты скрываешь беглецов, врагов Замка. А он возьмет и предупредит их. Разумнее прийти самому. Есть шанс, что удастся захватить всю компанию врасплох, или обнаружить улики, которые позволят быстро выйти на их след.
                    В течение дня шпионы следили за передвижениями Гены. Место его проживания установили быстро: он ночевал в хижине за рынком. Но беглецов обнаружить так и не удалось. Утром домик окружили наемники. Д'Иванов собирался произвести допрос Гены лично, но Олежка не разрешил. Пожелал присутствовать. Это было странно. Что он хочет услышать? Неужели его интересует что-то кроме местоположения беглецов?
                    — Как поживаешь, Гена? — спросил д'Иванов.
                    — Спасибо, грех жаловаться.
                    — А как поживают твои друзья?
                    — Какие друзья? Нет у меня никаких друзей.
                    — И никогда не было? — спросил Олежка.
                    — Можно и так сказать.
                    — Память отбило? Мы сейчас поможем вспомнить, чего и не было.
                    — Не понимаю, о чем вы?
                    — О товарище твоем, Андрее. Поговорить нам с ним нужно. Если прячешь его — расскажи где. Если давно его не видел, посоветуй, как найти.
                    — В библиотеке, наверное, сидит. Где же еще?
                    — Значит, знаешь такого?
                    — Само собой. Мы вместе из резервации прибыли. Но наши дороги разошлись. Я в торговую компанию пошел работать, а он попал в Обсерваторию.
                    — А вот недавно вы пиво вместе пили.
                    — Так отвальная. Собрался Андрей в путь-дорогу по своей надобности.
                    — С кем, за какой надобностью?
                    — Это мне неизвестно. Я не любопытный.
                    — Ты ведь по его просьбе хронометр искал, когда в Замке был?
                    — И что? Дело торговое. Я ему — он мне. Для взаимной пользы. Круговорот услуг в природе.
                    — И что, достал?
                    — Нет.
                    — А ты, значит, астрономией не интересуешься?
                    — Зачем это? Я яблоками люблю торговать.
                    — Читаешь?
                    — В Резервации любил. А сейчас времени нет.
                    — О чем читал? О прежних людях?
                    — Нет. Сказки и нравоучительные истории.
                    — Андрей тебе о прежних людях рассказывал?
                    — Нет. Он любил с Николаем о звездах и о каких-то синусах говорить. Зачем ему понадобился хронометр, я не знаю.
                    — Николай — это ваш друг?
                    — Да. Мы втроем из Резервации прибыли.
                    — Я правильно понял, что после этого вашего пивного застолья ты больше Андрея не видел?
                    — Разве он вернулся?
                    С Геной все было ясно. Ничего про Андрея он не знал.
                    — Не повезло, — сказал д'Иванов, когда они вышли из хижины. — Гена ничего не знает.
                    — Хорошо сходили, — ответил Олежка. — Теперь нам следует навестить Николая. Общая работа должна была сильнее сплотить его с Андреем. А торговец здесь явно лишний. Это верно.
                    — Может быть.
                    — А потом навестим подругу Андрея.
                    — Какую подругу? — удивился д'Иванов.
                    — Как, вы не знали, что у Андрея есть подруга? А еще начальник духовной службы безопасности!
                    — Вы, наверное, что-то путаете.
                    — Нет. Разве вы не знаете о Марфе?
                    — Марфа — прачка.
                    — Она из Резервации. Образованная.
                    — Разве это дает ей какое-то преимущество при стирке чужого белья?
                    — Она красивая образованная.
                    — Получается, что Андрей скрывается у нее?
                    — Вряд ли. Но то, что они встречаются — точно! Но сначала поговорим с Николаем.

* * *

                    Вечерами, особенно после оккупации, было скучно. Николай понимал, что нельзя заниматься математикой постоянно, нужно было отдыхать или менять занятие. Но как быть, если остаешься дома один. Раньше после работы он проводил время с сотрудниками Обсерватории, играл с ними в шашки и домино. Но сейчас предсказать, как наемники отнесутся к вечерним сборищам образованных, было нельзя. Ввязываться в неприятности из-за домино не хотелось.
                    Печальные размышления Николая были неожиданно прерваны аккуратным, можно сказать, даже робким постукиванием в дверь. Это, значит, пришел кто-то свой, знакомый. Выяснять, кто конкретно, Николаю совсем не хотелось. Страх, приступ которого так неожиданно у него проявился, он не любил больше, чем скуку. Еще раз постучали, пришлось открыть дверь. К его огромному удивлению на пороге стояла прачка Марфа. Конечно, он знал, что она подруга Андрея, но это никак не объясняло, почему она решилась прийти без предупреждения. Тем более, вечером, когда передвигаться особенно опасно. Рискнула, а это значит дело серьезное.
                    — Чего тебе? — неласково спросил Николай. — Мне стирать не надо. И без тебя много желающих.
                    — Я по личному делу.
                    — Ну, проходи.
                    Надо было признать, что Марфа была симпатичной девчонкой. Пожалуй, излишне хрупкая, что отличало ее от других деревенских женщин. От такой не следовало ждать особой выносливости или повиновения. Николай знал, что она образованная и прибыла из Резервации. Видел ее там. Говорят, она даже умела читать. И что с того? Это на любителя. Андрею она нравится, и хорошо.
                    — Ну, что случилось? Я уже сказал, что работы для тебя у меня нет.
                    — Я хотела узнать об Андрее.
                    — А что с ним?
                    — Не знаю, — сказала Марфа и заплакала.
                    — Перестань, терпеть не могу девичьих слез.
                    — Хорошо.
                    Марфа сидела, ровно сложив руки на коленках, ее подбородок мелко подрагивал. Видно было, что она с трудом сдерживается, чтобы не зареветь по-настоящему. Николай разозлился.
                    — Вот не было у меня мороки, пока ты не пришла. Давай, рассказывай.
                    — Я ничего не знаю, хотела у вас спросить.
                    — О чем спросить?
                    — Об Андрее. Где он, все ли с ним в порядке?
                    — Мне-то откуда знать? Он ушел в поход за книгой, мы его проводили, и ты там была, пиво с нами пила. Больше я его не видел.
                    — Это правда?
                    — Зачем я тебе буду врать?
                    — Из чувства долга.
                    — Вот что. Хватит говорить загадками. Почему ты ко мне пришла? Что я должен сделать?
                    — Трудно с вами говорить, с математиками. Я хотела удостовериться, что с Андреем все в порядке.
                    — Почему у меня? Он же сейчас далеко, ищет свою книгу в какой-нибудь деревне.
                    — Он вернулся.
                    — Правда? Я не знал.
                    — Наемники из Замка захватили его в плен и держали под замком. Но он бежал. Я подумала, что вы помогаете ему скрываться.
                    — Почему я?
                    — Вы самый близкий друг Андрея.
                    — Верно. Но он ко мне не пришел.
                    — Это очень плохо.
                    — Почему?
                    — Если я пришла к вам, значит, скоро здесь появятся наемники. Они соображают медленнее, но тут большого ума не нужно. И шутить они не будут.

* * *

                    Математики, наоборот, соображают быстро, особенно, когда речь идет об их жизни. Николай не сомневался, что люди из Замка будут его пытать, если поймают.
                    — Нам нельзя здесь оставаться, — сказал он.
                    — Вы, наверняка, знаете место, где можно спрятаться. Будет здорово, если мы встретим там Андрея.
                    Николай кивнул и стал собираться. Бросил в котомку белье, запасные штаны, кусок хлеба и несколько яблок.
                    За дверью послышался неприятный шум. В дверь стали стучать. На этот раз совсем не робко, а ожесточенно и настойчиво. Пришлось открыть, иначе бы дверь просто выломали.
                    Несколько наемников оттолкнули Николая и быстро осмотрели помещение.
                    — Чисто, — сказал старший.
                    Только после этого в келью вошли Олежка и д'Иванов, который выглядел огорченным.
                    — Было бы очень странно, если бы мы накрыли здесь всю компанию. Но сейчас мы начнем их расспрашивать, и что-то мне подсказывает, что они во всем сознаются, и до крови дело не дойдет.
                    — Отпустите девицу, — сказал Николай. — И я вам расскажу все, что знаю.
                    Олежка ударил своим тяжелым кулаком Николая в лоб. Тот рухнул на пол.
                    — Нехорошо начинать разговор с вранья. Неужели ты думаешь, что мы не знаем, кто эта девица?
                    — А кто? — спросил д'Иванов.
                    — Это та самая Марфа, подруга Андрея, которую мы все равно навестили бы сегодня. Но — вот радость! Она сама пришла.
                    — Вот как! — обрадовался д'Иванов. — Надо полагать, что они не просто так встретились. Наверняка, говорили об Андрее.
                    — Сейчас мы это узнаем, — сказал Олежка. — Вы уже поняли, что от вас требуется. Начинайте сознаваться.
                    — Мы не знаем, где Андрей, — сказал Николай.
                    — Ответ неправильный. Даю еще один шанс сказать правду.
                    — Если бы мы знали, где он сейчас, разве бы сидели здесь?
                    — Логику включаешь? Зря! Отвечай на вопрос и без глупостей.
                    — Я действительно ничего не знаю.
                    — Ты думаешь, что мы тебя сейчас начнем бить, а ты будешь героически молчать, чтобы выглядеть героем в глазах этой девицы. Потому что уверен, что тебя как математика пожалеют, не забьют до смерти. Кто-то злой сказал тебе, что ты нужен Замку. А ты и поверил. Но мы поступим по-другому, для начала разорвем на куски подругу Андрея. Прямо на твоих глазах. Что ты потом скажешь своему товарищу?
                    — Постойте! Не знаю, в чем Андрей провинился, но он хороший человек. Он никому не причинил вреда, никого не обманул, никого не предал. И ничего не своровал. Его интересует только звездное небо, астрономия.
                    — Теперь это уже неважно. Я привык исполнять свои угрозы.
                    Олежка крепко схватил Марфу за волосы.
                    — Приготовься страдать, женщина!

* * *

                    В дверь опять постучали. Настойчиво.
                    Марфа заорала, как никогда прежде не орала, потому что не было подходящего повода. И в крике ее смешалось отчаяние и желание, чтобы хоть кто-нибудь пришел на помощь. Кто? Между тем дверь выломали. Это произошло так быстро, что Николай не сразу узнал ворвавшихся людей. Это были два мужчины и женщина. Одним из них оказался Андрей, и это была хорошая новость.
                    — Отойди от нее, подонок! — выкрикнула женщина. — Иначе тебе не жить!
                    Она приставила к шее Олежки короткий кинжал.
                    Приказ был немедленно выполнен. И в этом не было ничего удивительного. Так на его месте поступил бы каждый, поскольку приказ отдала высокочтимая Айрис. У Олежки не было сомнений в том, что она, не задумываясь, исполнит свою угрозу.
                    Марфа еще раз громко вскрикнула и бросилась на шею к Андрею, который принял боевую стойку, крепко сжимая в руках готовый к бою меч. Был еще третий человек, и он был готов к схватке, но его Николай раньше не встречал. Но поскольку он пришел вместе с Андреем, значит, биться будет на правильной стороне.
                    Наемники с удивлением смотрели на так неожиданно появившихся врагов. Ждали команды от Олежки, но тот промолчал. Не верил, что выживет, если начнется резня. Это он понимал лучше других.
                    — Что вам от нас нужно? — спросил Олежка.
                    — Нам? — удивился Андрей. — Разве это мы охотимся за вашими душами? Мы держим вас в плену?
                    — У нас хорошие намерения.
                    — Не верьте ему. Олежка всегда врет, — сказал третий человек.
                    — Я тебя, Фрол, никогда не любил.
                    — Знаю. Но это не значит, что тебе можно верить.
                    — А я вашему Олежке верю, — неожиданно сказал Николай. — Пять минут тому назад он сказал, что порвет Марфу на куски. И что-то подсказывает мне, что он свое обещание постарается выполнить.
                    — Зачем это? Мне нужен был Андрей, и он нашелся, — удивился Олежка.
                    — Расскажи, зачем он тебе понадобился? — спросил Фрол.
                    — Не мне. Замку. Мне приказали его найти, и я его искал. Что тут непонятного?
                    — Ну, нашел? Что дальше собираешься делать?
                    — Не надо меня провоцировать. Затевать ссору глупо, наши силы равны. Разойдемся по-хорошему.
                    — Правильно, — обрадовался д'Иванов. — Вечер уже, пора по домам.
                    — Молчи, — крикнул Олежка.
                    Он побелел от ярости. Если бы мог, он с удовольствием разорвал на части всех, собравшихся в келье. Но только при условии, что его жизни ничего бы не угрожало. Но сейчас на это глупо было рассчитывать. И Айрис, и Фрол готовы были сражаться. И, что обиднее всего, победа была бы на их стороне. Они были сильнее. Что Олежку никак не устраивало. Он очень не любил рисковать, даже ради большой выгоды.
                    — Убить тебя не трудно, но ты мне еще понадобишься, трусливый наемник, — сказала Айрис.
                    — Это вы мне? — испуганно спросил д'Иванов.
                    — Нет. Ему, — Айрис указала кинжалом на Олежку. — А ты, Диванов, не на ту сторону перебежал. Прогадал.
                    — Никуда я не перебегал. Так получилось.
                    — Придет время, и с тебя обязательно спросится, а ты ответишь. А сейчас сиди, подыскивай слова жалостливые. Постарайся, может, тебе опять удастся выкрутиться.
                    — Так я ни в чем не виноват, — сказал д'Иванов. —   Сейчас, когда наступили времена суровых испытаний, Монастырю нужен сильный магистр, который смог бы спасти наш образ жизни. Так получилось, что эта тяжелая обязанность выпала на мою долю. Мог ли я отказаться?
                    — Смотри, не переусердствуй.
                    — Усердно исполнять свои обязанности — мой долг! Разве можно этим попрекать?
                    — Если вы не хотите нас убивать, может быть, мы тогда пойдем? Мы люди занятые, — спросил Олежка.
                    — Проваливайте, — сказала Айрис. — Понадобитесь, я вас разыщу.


Глава 22
Беглецы


                    Андрей даже не догадывался, что в Главном здании есть тайные помещения, где, при необходимости, можно скрыться от погони. Охраной занимались специально подготовленные бойцы. Они же доставляли необходимые для жизни вещи и продукты.
                    Вечера беглецы проводили вместе. Они только учились доверять друг другу. Если Андрей старался помалкивать и держаться по возможности отстраненно, предпочитая думать о звездных каталогах, а не о своей придуманной ценности для Замка, то остальные поглядывали друг на друга с недоверием. Николай вообще не понимал, что происходит, и как он умудрился попасть в неприятную ситуацию. Ему не нравилось быть беглецом. Айрис вызывала у него приступы ужаса. Все, что он до сих пор слышал о ней, не вызывало у него энтузиазма, он даже не был уверен, что находится под ее защитой. Айрис доверяла только Андрею. Математик Николай казался ей человеком слишком слабым, чтобы можно было требовать от него соблюдения кодекса чести. Такой мог предать в любой момент. Фрол, если отбросить сентиментальную чепуху, был врагом. Стремление к личной выгоде (хорошо бы выяснить, что он считает выгодным лично для себя?), временно сделало его союзником. Непонятно, как долго продлится это странное перемирие. И что произойдет, когда Фрол добьется своей цели. Не продаст ли он своих новых товарищей? А Марфа с такой яростью ревновала Андрея к Айрис, что посчитать ее союзницей было очень затруднительно.
                    Пришлось Андрею снова и снова объяснять Марфе, что он восторгается достопочтимой Айрис, и для этого у него есть веские основания. Она заслуживает уважения более, чем кто-либо из известных ему людей. Он имеет право восхищаться Айрис и считать ее единственной надеждой Монастыря. И что с того?
                    — Ты просто запал на нее! — сердилась Марфа.
                    — Мне кажется, что только с ее помощью небесные покровители смогут спасти наш мир.
                    — Ты уже говорил это,  — возмутилась Марфа. — Что-то мне не верится. Объясни, каким образом?
                    — Не знаю. Но мне почему-то кажется, что она как-то связана с прежними людьми.
                    — Но это чушь!
                    — Да, наверное. Но я не удивлюсь, если так и будет.
                    — И ты хочешь воспользоваться своим знакомством, чтобы взлететь повыше?
                    — Нет. Я хочу ей помочь. Понимаешь, она нуждается в моей помощи.
                    — Я тебя никуда не отпущу, — сказала Марфа.
                    — А вот это правильно, — ответил Андрей. — Больше я в походы отправляться не собираюсь.
                    — Мы поможем ей вместе?
                    — Именно так.
                    Конечно, Айрис замечала эти приступы ревности, но  не могла реагировать на них серьезно. Она лучше других знала, что Андрей нужен ей только как астроном. Зачем нужна астрономия, было непонятно. Но она несколько раз видела во сне, что это важно, и что без Андрея астрономия развиваться не будет. Этого было достаточно, чтобы она относилась к нему с симпатией и вниманием, а к Марфе по возможности мягко. Ответная враждебность вызывала у нее только ехидную усмешку.
                    Сложнее было понять, что делать с Фролом. Инстинкт подсказывал Айрис, что не следует торопить события. Это у Фрола была какая-то цель, вот пусть он и действует. Ее дело — быть наготове.
                    Так и получилось, Фрол не выдержал.
                    — Когда мы поговорим о прежних людях?
                    — Зачем? — удивился Андрей.
                    — А зачем нужны каталоги звезд?
                    — Необходимый шаг для понимания того, как устроен окружающий мир. А еще с их помощью можно будет проще обнаружить небесных покровителей. Исполнить Обещание святого Иеронима.
                    — Правильно. А небесные покровители они кто? Вы и сами знаете — это прежние люди. Они вернутся. Вот почему нам надо о них говорить.
                    — Вы о них что-то знаете? — спросила Айрис.
                    — Да. Многое. Но думаю, вы знаете о них еще больше, чем я. Пора бы нам наши знания объединить.

* * *

                    Взаимное недоверие постепенно стало исчезать. Даже Марфа стала смотреть на высокочтимую Айрис без былого ожесточения. Совместное пребывание в потаенном месте сближает и сглаживает противоречия, тем более, что ни Айрис, ни Андрей в излишней нежности друг к другу замечены не были. Вели себя достойно, как и полагается беглецам. Марфа следила за ними безотрывно, но и она была вынуждена признать, что объединяют их какие-то высшие духовные интересы, а не плотская страсть. Она почти поверила, что Айрис и в самом деле из прежних.
                     Осталось разобраться с Фролом. Поверить в добрые намерения человека из Замка было сложно. Очень плохая репутация сложилась у этих людей в последнее время. Наглые и тупые предатели и бандиты. Забыть об этом было непросто. Айрис просила Андрея соблюдать при общении с Фролом осторожность.
                    — Не сболтни лишнего.
                    — А что можно назвать лишним?
                    — Оттуда мне знать. Понимаешь, книга по астрономии досталась наблюдателям из Замка. Заполучить ее нам не удалось. Но обрати внимание вот на что. Если бы книга досталась Монастырю, чтобы ты сделал? Правильно, стал бы ее читать и занялся своим каталогом и другими полезными штуками. Но Фрол поступил по-другому, он почему-то прибился к нам и затеял какую-то странную игру, понять смысл которой нам вряд ли когда-нибудь удастся.
                    — Подождем, когда он сам расскажет.
                    — Наплетет он много. Это верно. Но поверю ли я? Что-то я сомневаюсь в его честности.
                    — Он сначала должен сделать что-то хорошее?
                    — И этого для доверия мало. Он уже вытащил нас из плена. Для чего, спрашивается? Зачем ему понадобилось предавать своих хозяев из Замка?
                    — Может быть, он просто хороший человек?
                    — Хорошие люди из Замка никогда ничего не делают без выгоды для себя.
                    — Я могу его спросить, для чего Замку понадобилась книга по астрономии. Если он ответит, я смогу понять, хитрит он или говорит правду. Когда речь заходит о таких специфических вещах, врать очень трудно.
                    — Попробуй, конечно, но что-то мне подсказывает, что Фрол тебя обманет, если захочет.
                    — Как можно убедиться в его честных намерениях? — спросил Андрей.
                    — Я поверю Фролу только в одном случае. Когда это приключение закончится, он расскажет нам, что ему было нужно, поблагодарит нас за помощь, передаст нам книгу и исчезнет с глаз долой на веки вечные. И это еще не все, важно чтобы после этого мы никогда больше бы не видели его и не слышали о нем.
                    — Ух ты! — вырвалось у Андрея.

* * *

                    Понятно было, что высокочтимая Айрис вступать в переговоры с подозрительным человеком из Замка не будет. Слишком горда. Но и Андрей не испытывал особого желания выяснять истинные намерения Фрола. Честно говоря, он стеснялся. И боялся, что может выясниться что-то плохое и грязное. А ему этого очень не хотелось. Сам он относился к Фролу с симпатией. В конце концов, тот не сделал пока ничего плохого.
                    Но разговор все-таки состоялся. И, как ни странно, начал его Фрол. Они теперь часто оставались втроем в келье, которая в подполье заменяла читальный зал. Увидев в первый раз читающего Фрола, Андрей удивился. Откуда там появились книги, он не знал. Наверное, бойцы приносили из библиотеки. Ему казалось, что это опасно, потому что может раскрыть их убежище. На его вопрос Айрис ответила, что беспокоиться нет причин, книги нужны Фролу для работы. И потому будут доставляться по первому требованию. Андрей подумал, что было бы глупо не воспользоваться такой возможностью, и напомнил о том, что он тоже не прочь поработать. Он уже не видел книги две недели и так долго обходиться без чтения  не привык. К его удовольствию, книги стали приносить и ему. Жить стало интереснее.
                    Теперь по вечерам Андрей и Фрол читали, а Айрис сидела рядом, ей нравилось смотреть на образованных людей. Наверное, при свете свечей они выглядели еще внушительнее, чем при прочих обстоятельствах.
                    И вот однажды Фрол заговорил.
                    — Прекрасно понимаю, что вам сложно относиться ко мне с доверием. Я мог бы и дальше вести себя скромно и не лезть к вам со своими разговорами. Считаю, что рано или поздно я заслужил бы ваше расположение. Но, к сожалению, у нас нет времени на долгое привыкание. Через три дня д'Иванова объявят магистром. После чего нас убьют. И народ на века забудет о науке, астрономии и прежних людях. Не только мы проиграем, но и все ни в чем неповинные обитатели Мира святого Иеронима.
                    — Что это было? — с иронией спросила Айрис. — Зачем столько слов?
                    Андрею не понравилось, как она это сказала. Но он надеялся, что теперь они поговорят откровенно.
                    — Пора нам поговорить серьезно, только и всего, — ответил Фрол.
                    — И вот вы что-то сказали, что изменилось?
                    — Я пока еще ничего не сказал. Прошу, выслушайте меня. Сделайте вид, что мы уже единомышленники. Все, что я скажу, крайне важно.
                    — А почему бы и нет? — сказала Айрис. — Говорите, я готова слушать, если это позволит не допустить д'Иванова к власти в Монастыре.
                    — У нас получится. Теперь я могу говорить?
                    — Начните с того, зачем вы здесь сидите? Объяснитесь, наконец. Почему преследуете нас? Что вам от нас нужно? Какую выгоду хотите получить?
                    — Вы — мой самый естественный шанс повлиять на катастрофически развивающиеся события.
                    — Это понятно. А если проще?
                    — Я верю, что наступит день, когда все мы вернемся к прежней жизни.
                    — И станем прежними людьми? — спросил Андрей.
                    — Если повезет.
                    — Все-все?
                    — Это будет зависеть от нас троих.
                    — Правильно ли я понял, вы рассчитываете на то, что развитие астрономии изменит мир? — поинтересовался Андрей.
                    — Не могу сказать, чтобы меня волновала астрономия. Я понимаю, что для развития нашего общества, наука нужна. Но мне кажется, что это слишком медленный путь, есть способ добиться желанного результата быстрее.
                    — Вы о том, что Святой Иероним однажды назвал обратимостью Вонючего рассвета? — спросил Андрей.
                    — Именно, — подтвердил Фрол.
                    — Я читал об этом, но посчитал, что это всего лишь красивый литературный образ.
                    — Это далеко не выдумка.
                    — Разве прежние люди знали о Вонючем рассвете? — удивился Андрей.
                    — Да.
                    — Не верю.
                    — Ближе к делу, — сказала Айрис. — Что вы знаете о прежних людях? Выкладывайте. Я хочу знать все.
                    Фрол вздохнул с облегчением. Ему удалось привлечь внимание, то есть сделать первый шаг к достижению своего великого замысла. Он знал, что в последнее время Айрис интересуется рассказами о прежних людях. Теперь важно было заставить ее и Андрея рассказать о том, что знают они. Трудно было ожидать, что Андрей и Айрис готовы рассуждать о философских воззрениях прежних людей. Как можно обсуждать то, о чем никто не знает? Но Фрол рассчитывал, что некоторые факты, о которых так важно рассказать Андрею и Айрис, заставят их поверить, что они способны по своей воле вернуться в прежний мир. Так ему было сообщено. То есть он привык думать, что ему кто-то что-то сообщил. На самом деле это было не сообщение, а мираж, морок, видение. Он был вынужден поверить, что с ним общались прежние люди и приказали сделать то-то и то-то, потому что другого разумного объяснения происшедшему он не нашел. Честно говоря, на него самого история, однажды возникшая у него в голове, не сразу подействовала. Ему потребовалось какое-то время, чтобы смириться с тем, что он не сошел с ума, а действительно получает осмысленные приказы, которые должен исполнять. Его существование изменилось самым решительным образом, — так он стал тайным агентом прежних людей.
                    И вот наступил момент, когда он сможет рассказать о философии прежних людей Айрис и Андрею. Он сумел заучить текст наизусть, хотя сам не до конца его понял. Оставалось надеяться, что втроем они разберутся в нем лучше.

* * *

                    Как это ни странно, у прежних людей не было одного общего преставления о том, как устроен окружающий мир. Были ученые, которые считали мир материальным, то есть подчиняющимся физическим законам. Если что-то действовало не совсем так, как это описывали их теории, они немедленно выдвигали другие гипотезы, с помощью которых пытались объяснить возникшие противоречия. Но были и другие мыслители (надо признать, их было меньше), которые отказывали миру в однообразии. Они считали, что миров множество. Есть параллельные — где действуют такие же люди, как в нашем, только поступают они по-своему, по параллельному. Есть четырехмерный мир, населенный невообразимыми существами, которые в нашей реальности действуют как трехмерные проекции.
                    Есть духовный мир, где обитают чистые сознания. Его еще называют астралом. Он отличается от прочих тем, что не имеет отношения к материи. Чаще всего души людей попадают туда во время сновидений. Говорят, что некоторые умельцы обладали способностью управлять своим сознанием во время сна. Для них граница между реальностью и миром грез стиралась. Они чувствуют себя одинаково комфортно в обоих мирах, не замечая особой разницы между ними. Объяснялось это просто: любой мир — это есть совокупность некоторых ощущений и чувственных впечатлений. Сознание у людей устроено таким образом, что, при правильной работе, считывает  ощущения, касающиеся только одной реальности. Этот механизм восприятия принято называть точкой сборки.   У здорового человека точка сборки крепко связана с базовой реальностью. Но с помощью особых упражнение или воздействий можно заставить сознание считывать информацию о другом мире.
                    Проще говоря, любой мир — это совокупность некой информации, которую считывает сознание. Сдвинув точку сборки, можно попасть в другой мир только потому, что становится доступной чужая информация.
                    Нашлись ученые, которые всерьез занялись проблемой путешествий между различными мирами. Собственно, это и есть нуль-транспортировка, сведения о которой иногда встречаются в прежних книгах. Сдвиньте точку сборки — и этого будет достаточно для того, чтобы перенестись в другой мир. Для людей, умеющих контролировать свои сновидения, эта задача вполне решаемая.
                    История прежнего мира знает примеры нескольких удачных реализаций нуль-транспортировки. И каждая из них оборачивалась настоящей трагедией для многих людей, случайно оказавшихся в зоне экспериментов. Все дело в том, что сдвиг точки сборки путешественника в другие миры, естественно, оказывал сильное воздействие на реальный мир. Когда мощные потоки информации самым неожиданным образом воздействуют на сознание большого количества ничего не подозревающих людей, их точки сборки синхронно сдвигаются случайным образом, забрасывая несчастных людей непонятно куда. Понятно, что они не способны управлять таким путешествием и предсказать, где они окажутся, невозможно.
                    Пример такой катастрофы мы все знаем. Так возник Мир святого Иеронима, в котором мы до сих пор обитаем. Теперь вы и сами можете догадаться, почему катастрофа, которая уничтожила прежний мир, называется Вонючим рассветом. Это предполагаемая причина синхронного неконтролируемого сдвига точек сборки несчастных людей, против своей воли заброшенных в Мир святого Иеронима.
                    Можно ли им помочь? Наверное. Но все дело в том, что они сами должны захотеть этого. А еще нужно научиться сдвигать свою точку сборки. Далеко не каждому удается управлять своим телом во время сна. Те люди, которым такое умение дано от природы, способны перемещаться из мира в мир без каких либо затруднений. Подобные путешествия часто приводят к неприятностям, если не находятся люди, способные сохранить гибнущий мир.

* * *

                    Фрол закончил лекцию. Вид у него был ошарашенный. Он и сам не понимал большую часть из того, что только что наговорил.
                    — Нам это интересно? — спросила Айрис у Андрея.
                    — Не знаю. Нужно подумать. Так сразу понять трудно. У несчастных прежних людей, оказывается, есть точка сборки, неконтролируемый сдвиг которой забросила их в наш мир. Наверное, в этом есть смысл. Но мистикой в Монастыре занимается только д'Иванов. Вот у кого надо спросить.
                    — Сам знаешь, что это невозможно.
                    — Да. Он с нами говорить не будет, да и толку от разговора с ним мало, — сказал Андрей.
                    — А вот Фрол будет. Ну-ка говори, кто ты такой?
                    — Я историк.
                    — Образованный, значит?
                    — Да. Только не из Резервации. В Замке талантливых детей обучают в Академии.
                    — И чему тебя там обучали?
                    — Это неважно. Мне те знания не пригодились.
                    — Значит, где-то получил другие?
                    — Можно и так сказать.
                    — Чем занимаешься? Истории, что ли, рассказываешь, историк?
                    — Изучаю прошлое.
                    — Составляешь хроники жизни родственников короля Генриха?
                    — Раньше составлял, а сейчас занимаюсь прежними людьми.
                    — Книги читаешь?
                    — Да, работаю с источниками.
                    — В Замке есть книга, в которой написано о точках сборки?
                    — Нет.
                    — Откуда же ты узнал про эти штуки? Я же вижу, что ты сам мало что понимаешь.
                    — Мне приснилось.
                    — И ты запомнил?
                    — Мне приснилось несколько раз.
                    — А не врешь ли ты мне? — грозно спросила Айрис.
                    — Сами знаете, что не вру.
                    — Почему ты решаешь за меня?
                    — Мне однажды приснилось, что вы тоже видите сны. Сказали, чтобы я вас нашел.
                    — Кто сказал?
                    — Прежние люди.
                    — Ты их видел?
                    — Только во сне. Но о высокочтимой Айрис мне было заявлено четко и ясно.
                    — Что заявлено? — Андрей впервые почувствовал, что Айрис боится или тревожится.
                    — Мне было сообщено, что высокочтимая Айрис тоже видит сны.


Глава 23
Вещие сны высокочтимой Айрис


                    Нельзя сказать, что сообщение Фрола обрадовало Айрис. Скорее вышло наоборот. Губы ее непроизвольно скривились, как это часто бывает у эмоциональных людей, когда они слышат что-то неприятное. Ничего нет обидного в том, что кого-то подозревают в том, что он видит сны. Но Андрей догадался, что все дело в том, какие это были сны. Он вспомнил, как однажды Айрис уже рассказывала свой сон про загадочного человека, который обещал научить путешествовать по параллельным мирам. Кажется, она даже называла его имя. Виктор.
                    — Кто же про меня такое посмел сказать? — спросила Айрис.
                    — Не знаю, — признался Фрол. — Мне это приснилось. Наверное, прежние люди.
                    — Как можно верить снам? — удивилась Айрис.
                    — У меня сны сбываются. Вот сейчас сижу с вами, как и было обещано.
                    — Значит, тебе приснилось, что мы победим?
                    — Да. Но только после того, как вы, достопочтимая Айрис, увидите настоящий вещий сон.
                    — Как же я догадаюсь, что он настоящий?
                    — Вам сердце подскажет.
                    — Ум, значит, не пригодится?
                    — Вы шутите, а дело серьезное.
                    — Думаете, любое странное сновидение сгодится? — улыбнулась Айрис.
                    — Не знаю. Иногда сны трудно объяснить. Думаешь, какая ерунда, а через два дня оказывается, что это была точная инструкция, которую следует выполнять. Чтобы выжить. Я рассчитывал, вы мне поможете.
                    — Мне бы со своими снами разобраться.
                    — Боже мой! Вы уже видите сны о прежних людях!
                    Андрею показалась, что Айрис собирается откровенно рассказать о своем мистическом знакомом Викторе, он ошибся. Она промолчала. Не сочла нужным делиться чем-то крайне важным для себя со случайным человеком. Но то, что после слов Фрола, она стала по-другому оценивать какие-то вещи, которые до сих пор были непонятными или казались пустяками, не заслуживающими внимания, Андрей догадался. Айрис что-то вспомнила, скорее всего, свои сновидения.  Нельзя было предсказать, куда уведут ее эти воспоминания. Одно было ясно, в ее жизни появилось что-то более важное, чем Монастырь.

* * *

                    Как Айрис оказалась в этом небольшом помещении, она не помнила. Комнатка была заставлена множеством вещей, предназначения которых она не знала. Но больше всего ее поразили два огромных шкафа, заполненных огромным количеством прекрасно сохранившихся книг. Неужели, это библиотека? Нет. Возле стены стояли два кресла, от которых не отказался бы и король Генрих, если бы у него была возможность заполучить их. В комнате было два стола. На одном, почему-то возле прозрачного горшка с каким-то цветком, на тарелках была разложена еда. На другом стояли два металлических ящика. У одного из них передняя стенка была стеклянной. Другой, выкрашенный в черный цвет, неприятно гудел.
                    Айрис решилась сесть в одно из кресел. Было очень удобно, ей показалось, что она висит в воздухе. Никогда прежде она не догадывалась, что сидеть можно с таким удовольствием. Ее глаза сами собой закрылись.
                    — Я вернулся, надеюсь, ты не успела соскучиться? — спросил неизвестно откуда появившийся человек.
                    — Успела.
                    Это действительно было так. Айрис не сомневалась, что видит перед собой того самого Виктора, с которым однажды во сне гуляла по берегу широкой и многоводной реки. Рядом с ним она чувствовала себя счастливой. Он не был красавцем, но Айрис не променяла бы его ни на кого другого. Ее сердце сделало выбор, она влюбилась. Виктор явно был прежним человеком, но тут уж ничего нельзя было поделать. Страшно было сознавать, что видеться они будут только во сне. О встрече в реальности можно было лишь мечтать и надеяться на чудо.
                    — Мне тебя не хватало.
                    — Не придумывай. Я очень торопился. Ты должна была ждать меня целый час, а я вернулся через сорок минут.
                    — Время тянулось так медленно.
                    — Могла бы почитать, у меня много книг.
                    — Я заметила. Ты ведь у нас образованный.
                    — Можно и так сказать.
                    — Настоящий астроном?
                    — Был когда-то.
                    Ответ был неожиданным. Айрис не удержалась и засмеялась.
                    — Я сказал что-то смешное? — спросил Виктор.
                    — Да. Астроном не может перестать быть астрономом. Ты больше не видишь звезды? Или путаешь Солнце с Луной?
                    — Нет, конечно. Почему ты вспомнила, что я когда-то был астрономом?
                    — Мне хотелось сказать что-то хорошее. Это самый проверенный способ.
                    — Это да. Однажды ты так спасла мне жизнь.
                    — Сказав, что ты астроном?
                    — Да.
                    — Не помню.
                    — Позвонила глубокой ночью из Голландии и сказала, чтобы я вышел на улицу и полюбовался на замечательную комету.
                    — Она действительно была так красива?
                    — Не знаю. Когда я вышел из квартиры на лестничную площадку, мне стало не до кометы. Кто-то решил взорвать подъезд, повредив газовую трубу, и оставив поблизости горящую свечу. Еще десять минут, и я бы погиб.
                    — Ты уверен, что позвонила именно я?
                    — Тебя бы я ни с кем не спутал.
                    — Я не хочу с тобой расставаться, — сказала Айрис.
                    — Не все от нас зависит.
                    — Может быть, тебе опять стать астрономом?
                    Виктор поцеловал Айрис руку.
                    — Сейчас это невозможно.
                    — Почему?
                    — Я всегда хотел добиться одного: понять, как устроен окружающий мир. А потом оказалось, что Вселенная вовсе не весь окружающий мир, который может быть доступен исследователю. Для мироздания наша Вселенная всего лишь точка, затерянная среди множества параллельных миров. Но астрономия занимается только одним миром, который, повторяю, всего лишь точка. Мне захотелось понять, как изучить то, что располагается вне нашей Вселенной, о чем никто еще ничего не знает. Даже название этому чему-то, существующему вне Вселенной, людьми еще не придумано. Не исключено, что придется путешествовать  в непостижимом пространстве в гордом одиночестве.
                    — Ты говоришь о нуль-транспортировке?
                    — Да.
                    — Ты меня научишь?
                    — Неужели ради меня ты согласишься покинуть свою реальность?
                    — Хочу быть с тобой.
                    — Я не могу подвергать опасности твое существование. Переход из одного мира в другой — опасное путешествие. Риск должен быть исключен.
                    — Рядом с тобой мне ни капельки не страшно.
     — Потом будешь ругать меня.
                    — Другой жизни мне не надо.
                    Виктор еще раз поцеловал ей руку и исчез.

* * *

                    Это сновидение Айрис запомнила крепко-накрепко. На всю жизнь. Вот только понять, что оно предсказывает, было трудно. Увидит ли она живого Виктора? Назовет ли он ее своей невестой? Соединятся ли их жизни? Вопросов много, но кто способен дать ответы?
                    Между тем Фрол продолжал говорить о необходимости дальнейшего изучения любой доступной информации о прежних людях. С ним никто не спорил.
                    — Как только вы поверите мне и честно расскажите обо всем, что вам удалось узнать о прежних людях, мы сможем подготовиться к встрече с ними. Или даже сумеем сами вызвать их.
                    — Мы не знаем, как общаться с прежними людьми. Это даже звучит глупо, — Андрей не мог сообразить, чего он добивается.
                    — Но попробовать можно, — настаивал Фрол. — Мы должны придумать. У нас обязательно получится.
                    Айрис внимательно посмотрела на Андрея, приложила палец к губам, когда Фрол не мог этого заметить. Андрей понял, что она хочет, чтобы разговор закончился, и он перестал реагировать на высказывания Фрола. Тот быстро догадался, что с ним делиться секретами не собираются, пожал плечами и отправился спать.
                    — У нас осталось два дня, вы должны решиться, иначе мы проиграем, — сказал он, закрывая дверь.
                    Айрис подошла к двери, проверила, не подслушивает ли Фрол.
                    — Нам нужно поговорить, — сказала она.
                    — О чем?
                    — Фрол рассказал о вещих сновидениях. Я вспомнила свой сон. Мне нужно с тобой посоветоваться.
                    Она подробно рассказала о том, как она еще раз встретилась во сне с прежним человеком Виктором.
                    — Вы полюбили Виктора? — спросил Андрей.
                    — Да. Ты ревнуешь?
                    — Нет. Радуюсь за вас.
                    — Это правильно. Ты мой любимый астроном, только и всего. Даже не мечтай о большем. Мы друг другу не подходим.
                    — У меня есть Марфа.
                    — Это хорошо. Передай ей привет. Теперь расскажи, как мне встретиться с Виктором?
                    — Спросите об этом у Фрола. Я в мистику не верю.
                    — И сны не видишь?
                    — Меня интересуют только звезды. Считаю, что только с помощью астрономии можно обнаружить покровителей. С помощью вычислений и наблюдений.
                    — Ну, так вычисляй и наблюдай. Если ничего другого не умеешь. Нужен результат. Время идет, а толку мало.
                    — Нужна книга. Справочник по астрономии, который попал в руки людей из Замка.
                    — Будет у тебя книга. Это я обещаю.

* * *

                    Астрономия — верный способ обнаружить в ночном небе прибывающих покровителей. Айрис ни на минуту не сомневалась, что Андрей со своей работой справится. Вот только ждать прибытия долгожданных гостей можно еще очень долго. А это означало, что сновидения для контакта предпочтительнее. Вот обнаружит Андрей покровителей, и об этом узнают и в Монастыре, и в Замке. Все вместе будут с ними договариваться. Другое дело сон — здесь разговор получится доверительным, с глазу на глаз. Жаль, что Андрей не разбирается в сновидениях. Договориться с ним было бы проще. Однако не судьба, пришлось Айрис обратиться за помощью к человеку, который понимает в этом вопросе больше.
                    — Сходи, приведи Фрола, — приказала она Андрею. — Хочу его допросить. Не про твою астрономию, так что не подслушивай. Тебя это пока не касается.
                    Долго уговаривать Фрола не пришлось, Он и сам был не прочь продолжить разговор.
                    — Все, что я сейчас расскажу, должно остаться тайной. Это понятно? — сказала Айрис, стараясь, чтобы ее приказ прозвучал убедительно.
                    — Само собой. Мне можно доверять. Честно.
                    — Садись.
                    Фрол уселся за стол, на котором лежало три книги. Можно было подумать, что наличие их придавало ему дополнительные силы. Он закрыл глаза, задумался о чем-то своем, а может быть, просто ждал, когда заговорит Айрис.
                    — Чтение действительно помогает? — спросила она.
                    — Не всегда. Но дает возможность увидеть, казалось бы, очевидную истину с неожиданной стороны.
                    — Например, позволяет толковать сновидения.
                    Слова Айрис явно обрадовали Фрола.
                    — Вы все-таки видите вещие сны! Я знал!
                    — Почему ты решил, что разбираешься в вещих снах?
                    — Прочитал о них, — Фрол похлопал ладонью по одной из книг. — И видел сам. Так сказать, знаю не понаслышке. Пока у меня все сбывается.
                    — Расскажи.
                    — Сначала вы. И если хотите быстро наладить контакт с прежними людьми, постарайтесь быть, по возможности, откровенной. Самые мелкие детали могут быть крайне важны. Какими бы личными не были ваши приключения во сне, забудьте о смущении, будьте точны. Только так мы добьемся цели.
                    Предложение Фрола показалось Айрис разумным. Она умела рисковать, так что рассказала о встрече с Виктором очень подробно, ничего не скрывая.
                    — Мы к победе ближе, чем я думал, — сказал Фрол.
                    — Почему не слышу радости в голосе? — удивилась Айрис.
                    — Слишком быстро все происходит. Мы не успеем подготовиться. А это значит, что правила жизни нам будут диктовать покровители.
                    — Разве это плохо?
                    — Не знаю, — сказал Фрол. — Из книг известно, что не все в жизни прежних людей было замечательно. Они умели быть жестокими и подлыми. Мы станем для них легкой добычей.
                    — Наш д'Иванов, с точки зрения подлости, любому сто очков форы даст. Нас такими способностями не удивить. А если дело дойдет до столкновений, им придется иметь дело со мной. Мои люди готовы к бою.
                    — Насколько я понял, силы не равны. У прежних людей была целая индустрия по изготовлению орудий для убийства. Например, бомбы, каждая из которых способна уничтожить Монастырь или Замок.
                    — Почему же святой Иероним завещал нам ожидать помощи от покровителей?
                    — Он знал, что нет другого способа спасти наш мир.
                    — Если бы покровители хотели уничтожить нас, они бы давно это сделали. Я не верю, что они принесут зло.
                    — Я больше других рассчитываю на помощь прежних людей. Но я всего лишь жалкий оптимист, а встреча с покровителями может быть не слишком приятной.
                    Айрис вспомнила Виктора, поверить в то, что он может навредить людям, она не могла. Подобное предположение показалось ей оскорбительным и не заслуживающим внимания.
                    — Ты поможете мне встретиться с прежними людьми?
                    — Это вы поможете мне, высокочтимая Айрис!

* * *

                    Прятаться от врагов было муторно. Андрей скучал без работы, без наблюдений звездного неба. Ему хотелось, чтобы все дурацкие приключения закончились, и жизнь вернулась в привычное русло. Было бы так здорово, выспавшись после ночной работы, придти в библиотеку и разбирать листки с новыми текстами, доставленными с раскопок. Оказывается, бездельничать утомительно.
                    Марфе не нравилось, что Андрей грустит. Она решила, что следует выяснить причину его переживаний, чтобы помочь ему снова стать веселым и добрым. Признания о том, что все дело в его желании работать, она пропускала мимо ушей, как несерьезные.
                    — А я знаю, почему ты бесишься.
                    — Интересно.
                    — Ревнуешь Айрис к Фролу.
                    — Ну, ты даешь! А еще образованная женщина.
                    — Ты меня не бросишь?
                    — Никогда. Мне без тебя плохо.
                    — Это хорошо, — сказала довольная Марфа.
                    Он сказал правду. Не до конца, кое о чем умолчал. Надо было обязательно добавить, что и без Айрис ему будет плохо. Дело даже не в том, что заполучить справочник любителя астрономии он сможет только с ее помощью. Айрис знала о прежней жизни что-то такое, что ему было недоступно. Эти ее вещие сны. Понять их природу Андрей не мог. Или ее действительно навещает прежний человек Виктор, реализовавший нуль-транспортировку. Или она обладает особым даром восстанавливать детали прежней жизни по мельчайшим деталям. В любом случае, ее талант вызывал восхищение. Но это был вовсе не талант, а способ жизни. Нельзя было относиться к Айрис как к обычной женщине, даже как к любимой женщине нельзя, только как к божьему промыслу. Можно гордиться тем, что она на тебя обращает внимание и говорит с тобой. Способен ли кто-нибудь любить божий промысел? Наверняка, но совсем не так как женщину.
                    Объяснять это Марфе было бессмысленно. Она поймет по-своему. Сделает умозаключения. Почувствует подвох и опасность, которых в его словах нет и быть не может. Лучше было промолчать. Что Андрей и сделал.
                    — Иди к своей Айрис и потребуй, чтобы она достала тебе книжку, — сказала Марфа.
                    — И как она ее отыщет? — удивился Андрей.
                    — А это не твое дело. Пусть постарается.

* * *

                    Спорить Андрей не стал, отправился к Айрис, пора было поговорить серьезно, что-то надо было предпринять, никакого смысла прятаться больше не было. Поверить в то, что Монастырь будет уничтожен, и жизнь его отныне будет лишена всякого смысла, он не смог бы, даже если бы захотел. У Айрис обязательно должен быть план спасения. Она не может проиграть. В конце концов, она обещала, что у него, Андрея, все будет хорошо.
                    В келье читальном зале за столом сидели двое: Айрис и Фрол. Андрей некстати вспомнил, как Марфа обвинила его в ревности. Неужели ему и в самом деле неприятно видеть этих людей вместе? Ерунда.
                    — Хотела послать за тобой, а ты сам пришел, — сказала Айрис приветливо.
                    — Что-то случилось?
                    — Можно и так сказать.
                    Сначала Андрей испугался, ему не хотелось услышать плохую весть. Но Айрис не выглядела проигравшей. Да и Фрол не унывал. Неужели появился шанс выкрутиться из той трудной ситуации, в которой они оказались?
                    — Мне сегодня опять приснился вещий сон, — сказала Айрис. — Виктор предложил мне покинуть мир святого Иеронима и соединиться с прежними людьми.
                    — И вы согласились?
                    — С условием.
                    — Каким?
                    — Мне бы хотелось, чтобы вместе со мной к прежним людям попали и вы двое.
                    — Я сразу согласился! — сказал Фрол. — Мне там будет хорошо. Всегда верил, что высокочтимая Айрис победит.
                    Предложение застало Андрея врасплох. Он не знал, что ответить. С одной стороны, ему было приятно, что о нем вспомнили. Соблазнительно оказаться в мире, где люди достигли фантастических достижений: летают на могучих ракетах к другим планетам, живут в многоэтажных домах, смотрят фильмы, используют для тяжелого труда роботов, рассматривают звезды с помощью телескопов, размеры которых трудно вообразить, ходят по улицам огромных городов со своими загадочными компьютерами. Но так ли это хорошо? Чем он там будет заниматься? Найдется ли в прежнем мире хотя бы один человек, нуждающийся в его труде?
                    Он не сумеет стать астрономом, поскольку его знания слишком убоги, чтобы получить эту работу. На что еще он способен? Читать книги? Но, насколько ему известно, в мире прежних людей читать обучены абсолютно все. Остается подметать улицы или таскать ящики на складе. Но даже эту работу ему вряд ли поручат. Все знают, что автоматические дворники и грузчики справятся лучше.
                    Можно, наверное, стать космонавтом и участвовать в освоении далеких планет. Но для этого он недостаточно силен и ловок. К тому же ничего не знает о всяких умных приборах, без которых в космос лететь нельзя.
                    Понятно, что он потеряет любимую работу, не сможет заняться составлением звездного каталога (прежние люди и без него составили сотни каталогов), навсегда потеряет Марфу.  У него не будет друзей. Он где-то читал, что там, в мире прежних людей, безработным выплачивают какую-то маленькую сумму денег, чтобы они могли влачить свое жалкое существование и не мешать наслаждаться жизнью достойным гражданам. Вот на что он может рассчитывать, если повезет и его признают своим и включат в список. Нужно ли это ему? Нет, конечно.
                    — Спасибо. Но я остаюсь здесь, — сказал Андрей. — Простите, высокочтимая Айрис. Но я нужен Монастырю.
                    — Подумай, у тебя еще есть время.
                    — Нет, я не передумаю.
                    — Что ж, мое дело — предложить.
                    На мгновение показалось, что Айрис обиделась. Она не привыкла, чтобы ее предложения отвергали.
                    — Молодой человек имеет право на выбор, — сказал Фрол, он не скрывал своей радости, лишний соперник ему был не нужен. — Мы все имеем право на выбор.
                    — У кого-то это право больше, у кого-то меньше, — сказала Айрис.
                    — Я хочу заниматься астрономией, — сказал Андрей упрямо. — В мире прежних людей это будет невозможно.
                    — Но там ты будешь счастлив, — возразила Айрис.
                    — Вряд ли. Без астрономии…
                    — И без Марфы.
                    — Да и без Марфы. Прежние люди посчитали бы мою жизнь убогой и жалкой. Но это моя жизнь. Не желаю от нее отказываться.
                    — Он прав, — сказал Фрол. — На его месте я поступил так же.
                    — И вы остаетесь? — удивилась Айрис.
                    — Нет, конечно. У нас совершенно разные ситуации. Мое место среди прежних людей.
                    Айрис рассмеялась.
                    — И что мне теперь делать? — спросил Андрей. — Смогу ли я без вашей помощи справиться с королем Генрихом? Получу я, наконец, книгу? А ведь еще нужно вернуть магистра. С д'Ивановым Монастырь непременно загнется, никакая астрономия ему не поможет. У него другие интересы.
                    — Конечно, мы окажем тебе необходимую помощь, Андрей. Я не привыкла проигрывать. Свои обязательства мы выполним и отправимся к прежним людям, только когда наведем порядок в Монастыре.
                    — Пора бы, — сказал Фрол. — Завтра д'Иванов станет новым магистром.
                    — Не станет.
                    — А кто же ему помешает?
                    — Мы.


Глава 24
Тревожное ожидание


                    Каким бы прекрасным не был первоначальный план, при его реализации обязательно возникают проблемы, не учтенные составителем. Ничего катастрофического пока Феликс не замечал, но было бы спокойнее жить, если бы высокочтимая Айрис и пресловутый Андрей находились в каземате. И ведь они там уже были! Если бы не гнусное предательство Фрола, можно было бы считать, что план  успешно реализован. Ох, уж этот Фрол! Вот от кого трудно было ожидать подлых действий, но что поделаешь, если наступил бесчестный век.
                    Подручные Олежки рыщут по территории Монастыря и днем, и ночью, но пока безуспешно. Конечно, было бы правильнее держать Айрис и верных ей людей в Замке, но гораздо важнее было выманить короля Генриха на чужую территорию, лишить его поддержки дворцовой охраны. Наемники не будут защищать его с той же прытью. Для них он всего лишь очередной работодатель.
                    Это была хорошая идея — переместить политические игры в Монастырь, одновременно лишив власти и короля, и магистра. В конце концов, высокочтимой Айрис нет никакого резона защищать короля Генриха. Фрол как-то сказал, что она может быть полезна. Подумаешь, новость. Не существует в природе людей, которых нельзя было бы использовать в своих целях. Тут важно четко понимать, в чем состоит твоя выгода. Вот Фрол о своей знал, и Феликс теперь жалел, что вовремя не поинтересовался, чего тот собирался добиться от Айрис. Известно, что пустяков не бывает, особенно, если собираешься стать главным. И все-таки он недоработал. Тягостный и грязный это труд — добиваться власти. Но заниматься им следует аккуратно и усердно. Иначе удачи не видать.
                    Это были разумные и очевидные рассуждения. Феликсу пришлось признать свою оплошность. Ему бы следовало вызвать Фрола и расспросить с пристрастием. Вот только связаться с ним вряд ли удастся, потому что он достиг своей цели и договорился о чем-то с высокочтимой Айрис. О чем, хотелось знать? Что заставило их объединиться? Наверное, выгоду он получил немалую, если решился отказаться от выгодного предложения стать советником будущего короля. И выигрыш его оказался столь велик, что прячется теперь Фрол в грязных подвалах, вместо того, чтобы проводить время в роскошных палатах.
                    Конечно, рано или поздно их всех поймают. Прятаться нужно уметь. Не каждому под силу скрываться в чужом месте. Феликс еще раз похвалил себя за то, что избрал местом переворота Монастырь. И Фролу, и высокочтимой Айрис в подполье будет трудно жить. Уж очень они высокого о себе мнения. Таким людям трудно переносить лишения. А уж если человек любит говорить о чести и справедливости, то беглец из него никогда не получится, предрассудки не позволят. Когда они предстанут перед судом, скованные кандалами, договориться с ними будет проще. Феликс уже решил, что Фрола будет допрашивать  лично. Наверняка дело дойдет до пыток, об этом было приятно мечтать. Самый разумный способ совместить приятное с полезным. И что хорошо, ответы обязательно будут получены. А тайные желания выявлены.
                    Его грустные размышления были прерваны. Доложили, что прибыл д'Иванов и просит принять его.
                    — Пусть войдет.
                    Выглядел д'Иванов не самым лучшим образом. Видно было, что он нервничает и чего-то боится. Он застыл по стойке смирно и тяжело дышал, ожидая, что ему разрешат говорить.
                    — Что случилось? — спросил Феликс.
                    — Наемникам не удалось обнаружить высокочтимую Айрис и других беглецов.
                    — И что?
                    — Как бы они не испортили наш большой праздник. Боюсь, что подручные Айрис попытаются подло сорвать мероприятие.
                    — Ерунда. Для страха нет оснований. Торжественную церемонию вашего назначения будут охранять лучшие наемники.
                    — Вряд ли это остановит высокочтимую Айрис. В бою ей нет равных. И если учесть, что нынешний магистр ее хороший приятель, можно не сомневаться, что она будет недовольна его отстранением и бросится защищать его, якобы, законные права.
                    — Мы обязательно воспользуемся ее горячностью. Не умением, так возьмем числом.
                    Слова Феликса не обрадовали д'Иванова. Наоборот, они лишили его последних крупинок храбрости.
                    — Постойте! Я правильно понял, что вы собираетесь использовать мое назначение на должность магистра как гигантскую ловушку для поимки беглецов? Но это значит, что не только жизни ваших наемников, но и моя будут в опасности. Но дело в том, что со мной Айрис не будет церемониться. Разрубит на куски — и весь разговор.
                    — Не все так грустно.
                    — Как вы могли поступить со мной так низко?
                    — Выбирайте слова! Вам ничего не угрожает. Для нас по-прежнему крайне важно, чтобы вы стали магистром. Не волнуйтесь.
                    — Простите. Мне очень страшно.
                    — Соберитесь. Думайте о приятном. Вы уже написали приветственную речь?
                    — Да. Я постарался.
                    — Вот и прекрасно. Должен вас попросить добавить несколько слов о великой роли астрономии, это должно произвести хорошее впечатление на сотрудников вашей Обсерватории и прочих обитателей Монастыря. И еще. Обязательно скажите несколько теплых слов о книге по астрономии, которая так нужна была вашему Андрею. Мол, книгу доставили в Монастырь, и теперь она ждет своих читателей в резиденции короля Генриха. Скажите это как бы между прочим.
                    — Зачем это?
                    — Так надо.
                    — Почему бы и нет. Если вам так хочется.
                    — Мои слова не пожелание. Это приказ.

* * *

                    Торжественная церемония назначения магистра была по традиции назначена на двенадцать часов. После того, как на голову д'Иванова будет водружена меховая шапка, специальный представитель Замка объявит волю короля Генриха, и вновь избранный магистр Ордена хранителей универсального телескопа произнесет самую важную в своей жизни речь, можно будет перейти к праздничному обеду. Так было принято испокон веков.
                    Д'Иванов проснулся рано. Нельзя сказать, что он как-то по-особенному волновался, однако посчитал, что будет правильно помолиться за успех. Колени выдержат, лоб не отобьешь, а уверенности в успехе прибавится. В последнее время он стал верить в то, что по жизни его ведут скрытые мистические сущности. Наверняка, темные, потому что требуют, чтобы он поступал гадко. Предательство ведь гадкий поступок? Но что можно поделать, если самые его сокровенные желания могут исполниться только после того, как он забывает на время о чести и верности. С этим следовало смириться, таковы правила игры, которые не он придумал. Эти рассуждения успокаивали и прибавляли д'Иванову сил. Вроде бы даже оправдывали его.
                    Смущало только одно: про то, что он предатель, мог кто-то узнать. Хорошо, если знаток окажется порядочным человеком. В противном случае нельзя было исключать вульгарного шантажа. К этому следовало приготовиться, придумать хитроумный план, обезопасить себя.
                    Глупо было бы подозревать двух людей, подбивших его совершить предательство в том, что они потом займутся  шантажом. Очень важный человек из Замка Феликс и его верный подручный Олежка производили впечатление серьезных людей, которые никогда не делают ничего, что бы не приносило им выгоду. Они просто не способны на импульсивные поступки. Муки совести им не ведомы. Так что, если им понадобится убить, можно не сомневаться, они это сделают. Против них д'Иванов бессилен. Но он убедил себя, что понадобился Феликсу для какого-то важного дела. Выяснять детали он не решался, нельзя без разрешения интересоваться чужими тайнами. Впрочем, разве это важно? Главное, что послушание обеспечивало его безопасность. Д'Иванову нравилось так думать. Он дал обещание беспрекословно выполнять любые указания Феликса, потому что для него благодарность не пустой звук. И пусть кто-нибудь заявит, что благодарность не светлое чувство.

* * *

                    Дверь в келью распахнулась, и на пороге появился Феликс. Настроение у него было приподнятое. Д'Иванов не сомневался, что тот собирается добиться с его помощью чего-то очень и очень ценного. Большего, чем достанется ему, будущему магистру Ордена хранителей универсального телескопа. Но завидовать было рано. Д'Иванов старался понять, за какой неведомой выгодой охотится Феликс. Но не сумел. Ну, станет он магистром. Как это может быть полезным кому бы то ни было? Загадка. К тому же, он сообразил, что некоторые знания бывают очень опасны. Следовательно, нужно постараться сделать все возможное, чтобы случайно не узнать их. Это был полезный урок.
                    — Готовы ли вы к церемонии, д'Иванов? — спросил Феликс.
                    — Конечно, речь написана, почетная магистерская мантия выстирана и выглажена еще вчера вечером.
                    — Это настоящая мантия?
                    — Да, Захарий в ней любил красоваться.
                    — Помните ли вы, что должны будете сделать и что сказать, когда вас спросят?
                    — Вы о книге?
                    — Хорошо, что запомнили.
                    — Я должен знать что-то еще?
                    — Нет. Пока резвитесь, потом поговорим. Надевайте мантию, и вперед. Люди ждут. Собирайтесь быстрее, — сказал Феликс и вышел в коридор.
                    Д'Иванов с ужасом подумал, что забыл, куда положил речь, добавилась и еще одна проблема: прицепить ли свою любимую бронзовую медаль, которую ему вручил бывший магистр за проявленную бдительность? Посчитал повод вполне достойным и занялся поиском коробочки, где хранилась медаль. Нашел.
                    В это время в коридоре раздался неприятный гомон, д'Иванов потрогал медаль, которую успел водрузить себе на грудь, осторожно приоткрыл дверь и выглянул в щелку. То, что он увидел, потрясло его. Самой страшной клятвой  он запретил себе впредь проявлять тупое любопытство, от которого ничего кроме неприятностей ждать не следует. Феликс грубо разговаривал с королем Генрихом. Охрана короля — три здоровых наемника — молча наблюдали за спором, не проявляя эмоций. Феликс был весел и доволен, король грустен. Он чего-то требовал от Феликса, а тот резко возражал.
                    Д'Иванов прислушался.
                    — Неужели вы хотели скрыть от меня, что назначение нового магистра произойдет уже сегодня? — растерянно спрашивал король Генрих. —  Это недопустимо.
                    — Я был уверен, что вам доложат. У вас, король, много доносчиков. Разве не так? — сказал Феликс и неприлично хихикнул.
                    — Это навет.
                    — Скорее всего — это так. Не исключено, что сами вы не виноваты. Но наветы не нуждаются в доказательствах.
                    — Сейчас разговор идет не обо мне. Зачем вообще вам понадобилось менять магистра? Прежний был вполне, как бы это сказать, подходящим руководителем.
                    — Вы правильно сделали, что в свое время доверили мне заниматься стратегией развития Замка. Разумное решение. И знаете, я справляюсь. Объяснять каждое свое решение у меня нет времени и желания.
                    — Но чем вам бывший магистр не угодил?
                    — Дело не в нем. Дальнейшее развитие Замка требует изменения всей политики, самостоятельного Монастыря больше не должно быть.
                    — Но почему? — удивился король Генрих. — Какое нам дело до Монастыря?
                    — Я так решил.
                    — Есть вещи, которые нельзя менять, святой Иероним завещал нам…
                    — Наступила новая эра. Эра святого Феликса!
                    — Чудовищное кощунство! Никогда прежде не слышал речей подлее.
                    — Привыкайте.
                    — Перестаньте, Феликс, это уже не смешно.
                    — Не перестану.
                    — Не понимаю, чего вы добиваетесь.
                    — Это ваше обычное состояние — не понимать.
                    — Как вы смеете разговаривать с королем в подобном тоне.
                    — С пока еще королем.
                    — Моему терпению пришел конец. Стража, арестовать моего бывшего советника Феликса.
                    — Стража, арестовать бывшего короля Генриха.
                    К огромному удивлению д'Иванова стража выполнила приказ Феликса. На короля было жалко смотреть, он явно не понимал, что происходит. Д'Иванову сразу расхотелось становиться новым магистром. От одной мысли, что и с ним когда-нибудь поступят так же, ему стало дурно. Свою власть он представлял по-другому.
                    — Отведите нашего славного короля Генриха в камеру к бывшему магистру, — приказал Феликс. — Пусть вместе предаются воспоминаниям о своей былой власти, пока не надоест. И обязательно прибейте табличку над дверью: «Камера неудачливых властителей».
                    Д'Иванов поспешил закрыть дверь, стараясь сделать это по возможности тихо. Больше всего на свете он боялся, что его посчитают свидетелем со всеми вытекающими из этого неприятными последствиями. Вроде бы, пронесло. Прошла минута, и Феликс закричал:
                    — Выходите скорее! Сколько можно ждать.
                    Испытывать судьбу д'Иванов не захотел, он выполнил приказ молниеносно. Даже забыл, прицепил ли медаль. Где-то он слышал, что предателей никто не любит. Даже их работодатели. Д'Иванову неприятно было думать о том, что этот страшный человек Феликс сделает с ним, если он так поступил с королем.
                    — Разрешите спросить? Могу ли я отказаться от чести стать магистром? — попытался спастись  д'Иванов.
                    — Нет, — ответил Феликс. — Поздно.
                    — А раньше мог?
                    — Нет. Не надо было попадаться мне на глаза. Такими людьми не разбрасываются.
                    — Спасибо.
                    — Не за что.


Глава 25
Выборы магистра


                    В большом зале Главного здания устроители торжества собрали два десятка вожаков отрядов наемников, тем самым власти Замка выразили им свое уважение. Мол, вы не только проливаете за нас свою кровь, но и участвуете в праздниках наравне с высокочтимыми аристократами. Наемникам такое проявление внимания понравилось, они стояли гордые и счастливые.
                    В дальнем, отгороженном веревками углу разместили обывателей Монастыря. Специально никого не отбирали, привели первых попавшихся: сотрудников Обсерватории, монахов, торговок, прачек. Для порядка к ним приставили вооруженных мечами наемников. Чтобы не баловали без приказа. Но народ и не собирался буянить. Стояли молча и ждали одного, когда им разрешат уйти.
                    Главным распорядителем праздника был Олежка. Он раздал монастырским красные флажки и объяснил, что им следует делать.
                    — Без приказа не шуметь. Кричать «ура» можно только после того, как я отдам приказ. А пока размахивайте флажками. Нарушители будут наказаны. Я добрый, а вот наемники — нет. Мало не покажется, так что берегитесь и не глупите.
                    Выслушали его молча, только самые смелые покивали. Показали, что услышали. Как и ожидалось, никто не проверял собранных обывателей. Людей из Замка они не интересовали, казались им жалкими куклами, которыми можно пользоваться, если возникнет необходимость. Андрей решил попасть на торжество, ему хотелось узнать, что за игру затеяли Феликс и д'Иванов. Однако Айрис решительно воспротивилась. Побоялась, что его узнают. Рисковать его свободой она не собиралась.
                    Все равно кому-нибудь надо было идти. Неожиданно для всех вызвалась Марфа. Андрей попытался отговорить ее. В конце концов, ему-то ничего не грозило. Подумаешь, возьмут в плен, Замок нуждался в его работе, они его не убьют. А вот что они сделают с Марфой, предсказать было легче легкого. Если поймают, будут пытать, а потом все равно убьют, после того, как расскажет, где прячутся беглецы. Но она упрямо твердила:
                    — Пойду я, и не отговаривайте.
                    — Почему? — спросил Андрей.
                    — Потому что я — образованная, как и ты.
                    — Мы справимся и без твоей помощи.
                    — Не хочешь рисковать моей жизнью?
                    — Конечно.
                    — Как высокочтимая Айрис не хочет рисковать твоей?
                    — Это разные вещи.
                    — Нет, не разные.
                    — Разные, не спорь.
                    — Пусть так. И я знаю, в чем разница. Айрис глубоко наплевать на меня, да и на тебя. Ты для нее функция, без которой ее планы не осуществимы. Разве не так? А я для тебя никакая не функция. Понял?
                    — Ты ошибаешься. Айрис занимается спасением мира, а не личными делами.
                    — Какой ты у меня еще дурачок, — сказала Марфа.
                    И вот она стояла в толпе, еще одна прачка, на которую никто не обращал внимания. Она готовилась совершить подвиг, но этого не потребовалось, стало скучно. Осталось дождаться завершения церемонии. Вдруг и в самом деле удастся разузнать что-то важное?
                    Церемония задерживалась. Вожаки наемников стали выражать недовольство. Олежка крепко сжал рукоять меча, готовясь дать отпор любым смутьянам, он был уверен, что его бойцы не подведут. Но вот раздались звуки труб, и в зал вошли Феликс и д'Иванов. Вожди наемников немедленно успокоились и радостно выкрикнули боевое приветствие. Монастырские стали дружно размахивать флажками и, по команде Олежки,  выкрикнули: «Ура!».
                    Для д'Иванова подобный энтузиазм толпы оказался неожиданным. Он на миг остановился и облизал внезапно пересохшие губы. Он ничего не видел, глаза от волнения расфокусировались. Феликс довольно грубо толкнул его в спину.
                    — Пошел, магистр недоделанный, — злобно сказал он.
                    — Страшновато что-то.
                    — Ерунда, тебя уже все любят.

* * *

                    И д'Иванов поверил. Он подошел к маленькому столу, который заменял трибуну, и почувствовал непреодолимое желание произнести речь. Надо было так много сказать этим людям, собравшимся специально для того, чтобы поздравить его, д'Иванова, с вступлением в должность. Приготовленную заранее речь он прочитать не смог, буквы прыгали перед глазами, но нужды в этом не было. Слова должны были идти от чистого сердца. Он должен рассказать о дальнейшей судьбе Монастыря, о личной преданности Замку, о дружбе и сотрудничестве с новым королем, кто бы им не стал, и о неминуемом наступлении нового времени, когда все станет не таким, каким было совсем недавно. Потому что изменения давно назрели.     И магистром он согласился стать только для того, чтобы лично проводить нужные Монастырю реформы.
                    — Я должен поговорить со своим народом, — сказал д'Иванов.
                    — Поговорите после церемонии, — прошептал Феликс.
                    — Нельзя, будет поздно.
                    — Замолчи, придурок.
                    Но д'Иванов окончательно потерял над собой контроль. Слова вырывались из него против воли, наверное, ему пришлось пережить слишком сильное психологическое потрясение. Особенно после того, как он стал свидетелем  ареста и отправки короля Генриха в казематы.
                    — Дорогие моему сердцу обитатели Монастыря. Как только я стану новым магистром, вас ожидает новая эра процветания. Вы станете благополучными и удачливыми, дела ваши пойдут в гору, забот станет меньше. Вы должны спросить, как я собираюсь изменить вашу жизнь таким чудесным образом? Ответ простой: я доверюсь полезным советам властей Замка. Вот кто знает правильные ответы на любые вопросы, которые задает нам жизнь.
                    Вам непонятно, почему члены Тайного совета до сих пор не пользовались советами властей Замка? Но дело в том, что и в Замке происходят коренные изменения. Знаете ли вы, что короля Генриха недавно арестовали? Так что не только в Монастыре наступает новая жизнь. Добровольно доверив важным людям из Замка решать за нас скучные текущие задачи, мы освободим время для живого творческого труда. Астрономия перестанет быть отвлеченной наукой, и астрономы вновь займутся своим делом: поиском небесных покровителей.
                    — Хватит болтать. Остальное скажите после окончания церемонии, — грубо сказал Феликс.
                    Но д'Иванов увлекся и окончательно потерял связь с реальностью. Приказа Феликса он просто не услышал, его мозг на время потерял способность воспринимать какие-либо внешние сигналы. К тому же д'Иванов не вовремя вспомнил о том, что он должен рассказать о книге по астрономии. В голове у него все перепуталось, и он сделал неожиданный вывод:
                    — Астрономия отныне перестает быть наукой. Должен вам сообщить, что «Справочник астронома любителя» обнаружен. Книга, о которой в последнее время столько разговоров, находится в резиденции бывшего короля Генриха под охраной лучших наемников. Отныне наши астрономы не смогут придумать ничего нового, все-все уже написано в этой книге. Правда, здорово!
                    Феликс не удержался и со всех сил ударил кулаком д'Иванову в лицо. Тот упал и некоторое время ползал по полу не в силах подняться. Сломанный нос вернул ему способность думать. Он понял, что совершил ошибку, но не смог сообразить какую, поэтому решил, что безопаснее всего продолжать валяться, изображая жертву. Боялся он только одного, что Феликс захочет его добить. Впрочем, избежать этого он бы не смог в любом случае.
                    К его счастью, Феликсу было не до него. После речи д'Иванова вожаки наемников возбудились и бросились вон из зала, толкая друг друга и грязно переругиваясь. Как их остановить, Феликс не знал. Он пнул ногой лежащего д'Иванова, стараясь попасть по ребрам, потом прицелился и ударил по почке. Удовольствие не очень большое, но как-то выразить свое отношение к поступку д'Иванова ему хотелось. Сказано было придурку, что про книгу следует сообщить только после церемонии. Все было продумано до мелочей: сначала сообщение о низложении короля Генриха, представление нового короля — Феликса, затем новый король Феликс объявляет д'Иванова магистром Монастыря. И только после этого можно было сказать о том, что книга спрятана в резиденции Генриха. При таком раскладе вожаки наемников не посмели бы бунтовать, а Айрис , Андрей и глупый Фрол отправились бы добывать книгу. Прямо в засаду. Где бы их и схватили стражники.
                    Таков был план. Но про книгу д'Иванов проговорился, когда власть в стране еще не была передана. Так что любой, захвативший книгу, мог рассчитывать на самый высокий пост. Так из-за одного дурака может сорваться самый лучший план.
                    Теперь кровь прольется обязательно. Феликс еще раз со всего размаха ударил д'Иванова, плюнул ему на плешку и поспешил к своим бойцам. Не исключено, что придется сражаться за королевскую корону. Наемники обязательно взбунтуются и потребуют дополнительную плату. Хорошо, если удастся с ними договориться, в противном случае, вместо дворцового переворота начнется настоящая война.
                    Но пока бой не проигран, надежда остается.

* * *

                    С обывателями церемониться не стали, выпроводили, беспощадно раздавая тумаки направо и налево. Марфа была довольна, не зря сходила в разведку, добыла важные сведения. Удостоверившись, что за ней нет слежки, она поспешила к беглецам.
                    Когда запыхавшаяся Марфа добралась до укрытия, ее ждали. Ей было приятно, что о ней беспокоились.
                    — Жива! — выкрикнул Андрей и крепко обнял ее.
                    — Отставить ласки, — сказала Айрис. — Узнала что-нибудь интересное?
                    — Ой, столько всего, сама удивилась.
                    — Выкладывай, пока не забыла.
                    — У меня хорошая память, — обиделась Марфа.
                    Она подробно рассказала и о том, что короля Генриха отправили в каземат. И о том, что д'Иванов не любит астрономию и обещает запретить ее. И о том, что книга, которую все так ищут, спрятана в резиденции свергнутого короля Генриха.
                    — Приехали, — загрустил Андрей.
                    — Не плачь, добудем мы тебе книгу, — сказала Айрис решительно.
                    — Да там сейчас побоище в полном разгаре. Книга всем нужна. Наемники шутить не любят.
                    — Ерунда. Справлюсь.
                    — Вам одной это не под силу.
                    — Почему одной? Сначала мы освободим моих воинов. Никодима и верных мне бойцов. С ними можно и на штурм пойти.
                    — В этом нет необходимости, — сказал Фрол.
                    — Почему? — удивилась Айрис.
                    — Это же ловушка. И довольно примитивная. Феликс давно не придумывает ничего нового. Да и зачем, если и так приемчик работает.
                    — Какая ловушка? — спросил Андрей.
                    — Это сообщение было сделано специально для нас, чтобы мы пошли на штурм, — сказал Фрол. — Только книги там нет. Нас хотят выманить из укрытия и схватить. Уверен, что в вместо книги мы обнаружим два десятка лучших наемников.
                    — И что же делать? — спросил Андрей.
                    — Искать ее там, где она, собственно, находится.
                    — И где это?
                    — В кабинете Феликса, естественно.
                    — А ему-то она зачем? — спросила Айрис. — Он, что ли, читать ее собирается?
                    — Нет, конечно, — улыбнулся Фрол. — Существует легенда, которая со временем стала правилом. Королем может стать только тот, кто победит предыдущего в честном бою и овладеет книгой.
                    — Но зачем нужна книга?
                    — Этого никто не знает. Чтобы понять это, нужно ее прочитать. Пока это еще никому не удалось. Вот, думают, что он сумеет. — Фрол ткнул пальцем в Андрея.
                    — Неужели это правда? — спросила Айрис.
                    — Я умею читать, — ответил Андрей.
                    — Этого мало, надо еще понимать, что написано.
                    — С астрономическим текстом я справлюсь. Точнее, постараюсь, сделаю все возможное, чтобы прочитать. Дело трудное, но выполнимое.
                    — Вот поэтому, собственно, враги из Замка и не могут вас убить, Андрей, — пошутил Фрол.
                    — Смешной предрассудок, — сказала Айрис. — Надо будет при случае использовать его в своих целях.
                    — Мы отправляемся за книгой в логово Феликса?
                    — Не спеши. Сначала освободим моих бойцов, — сказала Айрис. — Потом магистра и Игнатия.
                    — Нам придется сражаться? — спросил Андрей.
                    — Надеюсь, что так. Забыла спросить, а ты, Фрол, готов  убивать ради правого дела?
                    — Конечно. Слишком высока цена, без крови обойтись не удастся. Но с вами, высокочтимая Айрис, я пойду до конца. Не сомневайтесь!

* * *

                    Зал опустел. Только убедившись в том, что он остался совсем один, д'Иванов решился подняться. Бока чуть-чуть побаливали, но терпеть можно было. Не так уж и умело бьет ногами этот Феликс! Почему-то эта простая мысль показалась д'Иванову очень обидной. Он заплакал. Не от боли, а от охватившего  его отчаяния. Его попытка стать значительным человеком провалилась. Никто не встал на его защиту, не пожалел, не поинтересовался, жив ли он, не нуждается ли в помощи? Для человека, собиравшегося возглавить Монастырь, это было чрезвычайно обидно.     И оттого, что не хватило всего нескольких минут, горечь поражения только усиливалась. Но не до жиру, быть бы живу. Д'Иванов понимал, что пора прекращать мечтать о власти и достатке, пришло время подумать о выживании. До него, наконец, дошло, что нет больше на свете людей, которые бы решились помочь ему. А тот, кто раньше помогал, отныне главная угроза.
                    По счастью, когда д'Иванову грозила опасность, голова его начинала работать лучше. Это было связано с тем, что инстинкт самосохранения у  него был развит сильнее, чем у других людей. Он отдал себе команду «выжить несмотря ни на что» и стал скрупулезно подыскивать варианты спасения. Прежде всего, он смирился с тем, что период его жизни, когда выгодно было предавать, закончился. Не стало поблизости людей, которых он мог бы предать, нет и тех, кому это было бы выгодно. А это значит, что он может спастись, лишь сдавшись на милость победителя. Добротный, испытанный временем способ.
                    Это была хорошая мысль. Правильная. Вот только, как определить, кто сегодня окажется победителем? Два главных в стране человека: магистр и король Генрих свою власть не уберегли. Кто придет вместо них — неизвестно. Королем должен был стать Феликс, а магистром, грустно вспоминать, он сам. Но и это не вышло.
                    Игнатий в каземате, Айрис в бегах. Как ни крути, а наступил момент, когда сдаться с выгодой для себя можно только ей — высокочтимой Айрис. Конечно, самомнение д'Иванова никуда не делось, но он догадывался, что для нее он — всего лишь никчемный человек, от которого нет ни вреда особенного, ни пользы. Можно предположить, что она не обратит на него никакого внимания. И если заметит его присутствие, то ни в коем случае не будет мстить. А за что, кстати? Разве он перед нею провинился? Он даже предавал не ее, а магистра. А это совсем другое дело.
                    Вполне возможно, что Айрис отнесется к нему с той долей равнодушия и презрения, которая была бы для него самой желательной реакцией. Конечно, она предоставит убежище бывшему члену Тайного совета. Он расскажет ей, что подвергается преследованию, покажет синяки и ссадины, вот ее сердце и смягчится.
                    Но чтобы сдаться в плен, нужно отыскать убежище, где Айрис прячется, и попросить ее простить его! Но где ее отыщешь? Раз уж Феликсу не удалось, то разве сумеет он? Д'Иванов хлопнул себя ладонью по лбу. Как же это он забыл про убежище? Феликс его спрашивал, где могут скрываться беглецы? Правильный ответ: в убежище. Так называется тайное помещение в подвале Главного здания. Почему-то тогда этот очевидной ответ не пришел ему в голову? Как хорошо, что тогда он забыл, а еще лучше, что сейчас вспомнил. Вот как удачно получилось.
                    На минуту д'Иванов засомневался. Он мог ошибаться в своих расчетах. Айрис могла догадаться, что он предатель. В этом случае она обязательно покарает его. Это просто так говорится: покарает, мол. Но и дураку понятно, что скрывается за этими словами — мгновенная смерть. Но другого способа выжить не существует. Нужно рискнуть, довериться инстинкту. Честно говоря, д'Иванов надеялся на то, что Айрис не способна отнестись к нему серьезно. Это был еще один повод считать, что у него есть хороший шанс выжить.
                    Д'Иванов сбросил мантию, надел потерянную кем-то из обывателей широкополую шляпу и, крадучись, пошел по пустому коридору к лестнице, ведущей в подвал. К его досаде, проход охраняли часовые из наемников. Он еще ниже натянул шляпу, надеясь, что его не узнают. Откуда наемникам знать, кто такой д'Иванов? Так и получилось.
                    — Стой! Чего надо?
                    — Мне в подвал нужно по делам.
                    — Пароль?
                    — Сириус.
                    — Проходи, Хотя постой. Почему я тебя до сих пор не видел?
                    — Я только сегодня утром приехал из Замка.
                    — Понятно. А теперь представься. Ты кто такой?
                    — Служивый, как и ты. А мой начальник — помощник высокочтимого Феликса.
                    — Это понятно. А зовут тебя как?
                    — Поликарп.
                    — Понял. Запомню на будущее. Проходи, чего уж там.

* * *

                    Прихватив у наемников факел, д'Иванов отправился в путешествие по темному подвальному коридору. Раньше он уже бывал здесь, год назад. В тот раз он был не один, с охраной. Одному пробираться в темноте было страшно.   К тому же он не знал куда нужно идти. Коридор постоянно раздваивался, но д'Иванов, не раздумывая, поворачивал налево. Ему казалось, что в прошлый раз они двигались именно так. Это было разумно, легче будет искать дорогу назад.
                    Он шел медленно, поэтому долго. Или ему показалось, что долго. Это был тот редкий случай, когда движение было желаннее конечной цели. Идешь себе, и никаких проблем. А вот когда доберешься, все и начнется. Нужно будет оправдываться, молить о прощении, решать, как жить дальше. Послабление может быть одно: рубанет Айрис мечом, и все сразу закончится. Стоит ли спешить ради такого разрешения проблем?
                    Мечтать д'Иванов и раньше не умел, а теперь и вовсе загрустил. С каждым шагом он приближался к развязке своего приключения. И радости это ему не прибавляло. Он стал привыкать к тому, что удача окончательно от него отвернулась. И надеялся, что ему будет всего лишь плохо, а не очень плохо.
                    Но все заканчивается, подошло к концу и путешествие д'Иванова. Впереди мелькнул огонек, с каждым шагом он становился все ярче, пока не превратился в маленькое освещенное окошко с решеткой. Не дверь, всего лишь вентиляция. Неужели он нашел убежище? Сердце его тревожно забилось. Д'Иванов осторожно заглянул в окно, но увидел не высокочтимую Айрис, а магистра и короля Генриха. Значит, он обнаружил каземат, а не убежище. Бывшие хозяева мира вели тихую, обстоятельную беседу, д'Иванов невольно заслушался.
                    — Какой непрочной оказалась наша власть, — сказал король Генрих.
                    — Так бывает с людьми, которые ошибочно считают, что им позволительно делать все, что угодно. Увы, мы с вами, Генрих, не всесильны, — ответил магистр.
                    — Никогда не задумывался о границах своей власти.
                    — И я считал, что моя власть может быть ограничена лишь здравым смыслом и добрыми помыслами. Видимо, заблуждался.
                    — И теперь мы здесь, в камере.
                    — Мои люди спасут нас, — твердо сказал магистр.
                    — А у меня нет людей, которым бы я доверял. Делами Замка обычно занимался Феликс. Наверное, я его чем-то обидел, раз он решил арестовать меня.
                    — Придет время, и мы потребуем у него ответа.
                    — На его стороне наемники.
                    — Почему же вы не обзавелись сторонниками? — удивился магистр. — Неужели вы никогда не заботились о своей безопасности?
                    — Я был занят. Бесконечно отдавать приказы — это так скучно. И ритуальные наблюдения мне быстро надоели. Есть более интересные развлечения.
                    — Но власть короля — это большой труд.
                    — Я понял это только сейчас, очутившись в каземате. Почему-то я всегда думал, что лучший способ жить в свое удовольствие — это обладать абсолютной властью. Так устроены люди. Соблазны их интересуют больше, чем обязанности.
                    — А для меня высшим удовольствие было служить интересам Монастыря. Я старался, как мог.
                    — Может быть, вы и правы. У меня, наверное, тоже были обязанности. Но я никогда не думал о них всерьез. Наверное, я многое потерял. Не исключаю, что жить мне было бы интереснее. Жаль, что не смогу этого проверить. Власти мне больше не видать. Впрочем, она меня никогда особенно не привлекала.
                    — А зачем же вы захватили Монастырь?
                    — Это не я.
                    — А кто?
                    — Так решил советник Феликс. Однажды он заявил, что пришло время проявить твердость и лишить Монастырь самостоятельности. Зачем? Что-то об этом он говорил, но я не запомнил.
                    — Нужна серьезная причина, чтобы нарушить заповедь святого Иеронима.
                    — Теперь я понимаю, что нужно было переспросить. Но я был занят. А теперь что толку размахивать кулаками после драки.
                    — Хороший урок. Будете впредь умнее.
                    — Неужели вы верите в то, что нам удастся выпутаться из этой истории?
                    — У нас нет другого выхода.
                    Они замолчали. Д'Иванову стало очень грустно, он сел на пол и заплакал. Главным, оказывается, быть не просто. Как-то это ему в голову до сих пор не приходило. Власть для него была желанным сладким пирожком, к которой следует стремиться, расталкивая локтями конкурентов. Но судьба бывших правителей была незавидна. Хорошо еще, что не убили. Впрочем, зарекаться не стоило. Мало ли что придумают озабоченные люди, желающие занять освободившиеся властные места.
                    Но плакал д'Иванов не потому, что переживал за магистра или короля, он представил, что и с ним могут так поступить, если он когда-нибудь займет важный пост. И само обидное, не было способа обезопасить себя от настырных врагов. Д'Иванов лучше других знал, что от предательства защиты нет. Подсказал личный опыт.


Глава 26
Сражения


                    Тихо продвигаться не получалось. Айрис не нравилось, что от Андрея шума больше, чем от больной лошади.
                    — Ты мог бы топать не так громко? Не хочется, чтобы нас обнаружили раньше времени.
                    — Я стараюсь, но у меня не получается.
                    — А почему у меня получается? И у Фрола?
                    — Вас учили скрытно передвигаться, а меня нет.
                    — Это верно, но ты заставь себя, соберись, топай без энтузиазма.
                    Факелы не зажигали. Через каждые десять шагов под потолком подвала были расположены небольшие оконца с решетками для вентиляции и освещения. Книгу читать было бы затруднительно, но идти можно. Андрей знал, что когда они доберутся до казематов и повстречают охрану, ему придется сражаться и убивать людей. Особой радости это не доставляло, но он был готов выполнить свой долг, потому что так нужно.
                    — А что, Андрей, — сказал Фрол. — Сознайся, что ты бы сейчас с большим удовольствием колесики телескопа трогал, а не рукоятку боевого меча.
                    — Конечно. Но удовольствие — это одно, а долг совсем другое. Делай, что должен, и будь, что будет.
                    — Приходилось ли тебе убивать человека?
                    — Нет. Но это не значит, что я трус.
                    — Замолчите, болтуны, кажется, мы уже пришли, — сказала Айрис.
                    Действительно, впереди был виден свет факелов. Они подошли к освещенной площадке. Андрей насчитал шесть наемников. Значит, ему придется убить двоих.
                    — Готовы? — спросила Айрис.
                    — Да, — ответил Фрол.
                    Андрей кивнул, от волнения он потерял голос.
                    И вот они появились перед удивленными наемниками. Мечи в руках у Айрис, Андрея, Фрола и у шести наемников не предвещали ничего хорошего.
                    — Здравствуйте, служивые, — сказала Айрис. — Нам не нужна ссора. Договоримся по-хорошему. Ответьте на наши вопросы и разойдемся. Никто не пострадает.
                    Командир наемников, человек, наверняка имевший боевой опыт, не удивился появлению врагов. Испугать его не удалось.
                    — Что вы хотите знать?
                    — Вы охраняете высокочтимого Игнатия и его бойцов?
                    — Да. Это не секрет.
                    — Отлично. Отпустите их, и вы совершите хорошее дело.
                    — Меня наняли, чтобы я отразил ваше нападение, — сказал командир укоризненно. — Это не вопрос чести или справедливости. Я должен исполнять контракт. Иначе я потеряю работу. Если узнают, что я отпустил пленников без боя, меня больше никто и никогда не наймет.
                    — Вы действительно хотите драться?
                    — Какая разница, чего я хочу? Важно, что буду делать. Без боя я вам пленников не отдам.
                    — Жаль, — сказала Айрис. — Вы мне не сделали ничего плохого. Но хочу заметить, что подвергать свою жизнь опасности ради денег, — глупо.
                    — Чего вы ждете? Атакуйте! — закричал командир своим бойцам.
                    Наемники, получив приказ, ринулись в бой. Они были уверены в своем превосходстве, но просчитались. Айрис показала свое воинское искусство. Через мгновение трое наемников, включая командира, были мертвы. Остальные убежали. Андрей с горечью отметил, что он не сумел среагировать на атаку наемников и остался жив лишь потому, что Айрис — великая воительница. Но это не имело значения, поскольку бой внезапно начавшись, так же внезапно закончился. У него подкосились ноги, и он сел прямо на пол. Так иногда бывает, что от нервного напряжения устаешь больше, чем от физической работы. Андрей был рад, что все уже позади.
                    — Поднимайся, Андрей, потом отдохнешь, сейчас не время, нужно освободить высокочтимого Игнатия.
                    Пришлось Андрею встать. Но на его счастье, Фрол уже вытащил ключи от камеры из кармана убитого командира наемников. Андрей представил, что рыскать по карманам мертвого человека пришлось бы ему. Страшно подумать, его чуть не стошнило.

* * *

                    И вот бойцы на свободе. Все, попавшие в плен во время похода за книгой. Радости их не было предела. По счастью, их подселили к Игнатию, который оказался в каземате после захвата Монастыря. Игнатий склонился перед Айрис в низком поклоне.
                    — Благодарю вас, несравненная Айрис, только надежда на вашу помощь поддерживала нас, — сказал он.
                    — Мы пришли, как только появилась возможность.
                    — Нам так много пришлось вынести.
                    — У нас тоже не все было в порядке.
                    — Мы молились за вас, высокочтимая Айрис.
                    — Спасибо.
                    В этот момент Игнатий увидел Фрола. Это было так неожиданно, что он испугался. Неужели высокочтимая Айрис по-прежнему в плену, и происходящее всего лишь грязная операция Замка?
                    — Что здесь делает этот страшный человек? Почему он еще жив?
                    — Все в порядке. Фрол — наш друг и доказал это. Он помог нам освободиться, — сказала Айрис.
                    — Как вы можете доверять человеку из Замка? Им не знакомы простые человеческие чувства, они подчиняются только жажде наживы.
                    — Не все так мрачно. Конечно, у них есть чувства. Но с Фролом все проще. У нас одна цель. Он связывает свою выгоду с нашим успехом. И поэтому до поры до времени не предаст. Это он освободил меня.
                    — Ладно. Время покажет. Жив ли Андрей?
                    — Да. С ним все в порядке. Видите, он разговаривает с монахом Никодимом.
                    — Замечательно. Теперь нужно освободить магистра и спасти Монастырь.
                    — Именно этим мы сейчас и займемся.
                    — Но у нас нет оружия.
                    — Есть. Вон, видите дверь. Это чулан, где наемники хранили свои мечи и боевые ножи.
                    Игнатий поднял меч убитого наемника и быстро взломал дверь. Теперь, когда бойцы обзавелись оружием, можно было составить план дальнейших действий.
                    — Сейчас узнаем, что можно сделать. Фрол, подойдите, пожалуйста.
                    Игнатий удивителся, с какой готовностью Фрол — человек из Замка — выполнил приказ Айрис. Как же она умела подчинять себе людей.
                    — Здравствуйте, высокочтимый Игнатий, — сказал Фрол. — Рад, что мы с вами больше не враги.
                    — Конечно, в этом есть свое преимущество.
                    — Послушайте, Фрол, не знаете ли вы, где удерживают магистра? — спросила Айрис.
                    — Догадываюсь. Здесь недалеко.
                    — Охраны много?
                    — Бойцы справятся, — сказал Игнатий.
                    — Хорошо, так и поступим, приступайте, — сказала Айрис. — Желаю удачи.
                    — Вы не пойдете с нами?
                    — Мы займемся другим делом, — сказал Фрол резко. — У нас мало времени.
                    — Нам придется разделиться, — пояснила Айрис. — Вы, Игнатий, освободите магистра, а мы должны отыскать книгу. Это удача, что нам удастся сделать одновременно сразу два важных дела.
                    — Неужели вы узнали, где находится книга? — спросил Игнатий.
                    — Да. Это не секрет, — похвастался Фрол.
                    — И где же она?
                    — Я покажу.

* * *

                    Внезапное освобождение придало сил бойцам Игнатия. После недельной отсидки под охраной было так здорово помахать мечами в свое удовольствие, покарать врагов, сбросить накопившуюся злость. Когда они с гиканьем и посвистом появились перед наемниками, те бросились врассыпную. Поняли, что убивать их будут жестоко и беспощадно. С энтузиазмом. Желание погибать за чужие интересы у наемников возникает не часто. Гораздо реже, чем желание получать деньги за безнаказанное убийство врагов нанимателей.
                    Игнатий взломал замок, и бойцы гурьбой ворвались в камеру.
                    — Наконец-то, — сказал магистр.
                    — Я проиграл, — откликнулся король Генрих. — Все-таки нас освободили ваши люди.
                    — Вы выиграли, потому что на свободе, и вашей жизни больше ничего не угрожает.
                    — Конечно, но я рассчитывал, что нас освободят люди из Замка, верные чести и присяге.
                    — Наверняка есть и такие.
                    Магистр обнял Игнатия.
                    — Благодарю, высокочтимый Игнатий, за верность и отвагу.
                    — Если бы не высокочтимая Айрис, ничего бы не получилось. Только благодаря ее усилиям мы на свободе.
                    — Она жива?
                    — Да. И готова сражаться.
                    — Хорошо, — обрадовался магистр. — У заговорщиков наступают тяжелые времена. Она им задаст!
                    — Хочу предложить вам, магистр, новый договор о сотрудничестве и взаимном содействии, — сказал король Генрих. — Отныне мы не должны больше вмешиваться во внутренние дела друг друга. Отношения Монастыря и Замка обязаны строиться на принципах, которые завещал святой Иероним.
                    — У меня нет возражений.
                    — Договорились.
                    — Дело за малым. Нам осталось вернуть себе власть.
                     И в этот момент со стороны вентиляционного окна раздался истеричный выкрик:
                    — Меня, меня спасите! Я тоже настрадался!
                    — Это д'Иванов. Я узнал его голос, — сказал Игнатий.
                    — Что он здесь делает? — удивился магистр.
                    — Я прятался и заблудился. Возьмите меня с собой. Готов немедленно приступить к выполнению прежних обязанностей, — прокричал д'Иванов сквозь решетку.
                    Бойцы привели его, отыскать проход не составило труда. И вот он стоял перед магистром, низко опустив голову, словно провинившийся ребенок.
                    — Простите меня. Я больше не буду.
                    И его простили, потому что о его предательстве и проказах пока еще никто не знал.

* * *

                    Подготовка к решительному бою заняла гораздо больше времени, чем рассчитывали. Айрис заставила Андрея и Фрола переодеться в форму наемников. И еще она решила, что вместе с ними пойдет Марфа.
                    — Не бойся, сражаться ей не придется. Но две девушки всегда выглядят безобиднее, чем одна.
                    — А я умею обращаться с мечом. В Резервации нас учили боевым приемам.
                    — Надеюсь, мне не придется насладиться твоим умением, — засмеялась Айрис. — Вдруг окажется, что у нас в Монастыре каждая прачка — супергерой. Что будем делать?
                    — Я не каждая.
                    — Это я заметила.
                     Хитрость Айрис сработала. Наемники, гуляющие по улицам с подругами, не вызывали интереса. Андрей думал о том, что скоро увидит книгу. Конечно, на первых порах читать ее будет сложно, но учиться Андрей умел и любил. Он был уверен, что справится. В конце концов, все, что написал один человек, другой всегда сможет прочитать и понять. Главное, не лениться и проявить настойчивость. Книга, по словам Фрола, была толстая. Сколько же там может быть интересных сведений по астрономии. Все, что он пока знал, можно изложить всего на десяти страницах. Как сильно изменится его жизнь, когда он изучит все.
                    Наверное, он слишком размечтался и пропустил вопрос Марфы. Она разозлилась и больно ткнула его в бок.
                    — Что случилось? — спросил Андрей.
                    — Будь внимательнее, — ответила Марфа.
                    К удивлению Андрея, Айрис и Фрол, которые шли чуть впереди, тихо переговаривались. Явно не о том, что поход может закончиться печально — мучительной смертью. Они говорили о чем-то интересном им обоим. Андрею было любопытно.
                    — Послушай, Марфа, — спросил он. — Если я расскажу сейчас о проблемах при создании каталога звезд, которые изводят меня, тебе будет интересно?
                    — Сейчас? Нет. У нас другие заботы. Я волнуюсь, смогу ли убить человека одним ударом меча. В последний раз я держала в руках меч в прошлом году на празднике роз. Почему ты спросил?
                    — Мне хочется, чтобы ты гордилась мной, и чтобы тебе нравилось то, чем я занимаюсь.
                    — Вот уж, придумал. Мы идем воровать книгу и, если придется, убивать людей. Ты серьезно считаешь, что мне это может понравиться?
                    — Прости, что втравил тебя в это не женское дело.
                    — Какие глупости. Я хочу быть рядом с тобой. Вдруг понадобится моя помощь. И так будет всегда. Даже когда ты займешься своим звездным каталогом.
                    — Мы пришли, — сказал Фрол. — Вот здесь проживает Феликс. Уверен, что книгу он прячет в этом доме.
                     Андрею дом не понравился. Не потому, что он был не красив. С этим, как раз, все было в порядке, но возле входа стояли четыре наемника.
                    — Мы нападем? — спросила Марфа.
                    — Нет, — ответила Айрис. — Мы пойдем в обход. Есть надежда пробраться не замеченным.
                    Так и сделали. Дверь черного входа была заколочена досками. Фролу удалось отодрать их без лишнего шума.
                    — Вы знаете, где может храниться книга? — спросила Айрис.
                    — Догадываюсь, — ответил Фрол. — У него есть ящик, где он хранит важные вещи. Он закрыт на замок. Но нас это вряд ли остановит.
                    — Надо будет взломать? — спросила Айрис.
                    — Я справлюсь, — ответил Фрол.

* * *

                    Ящик нашли не сразу, пришлось проверить несколько комнат. Он стоял в дальнем углу самой большой из них.
                    — Теперь хорошо бы понять, как его открыть, — сказала Айрис.
                    — Это должно быть просто, — ответил Фрол. — Замок кодовый. В ящик можно будет залезть, если вот здесь набрать слово-пароль.
                    — Что за слово?
                    — Название одной из самых ярких звезд на небе.
                    — Сколько букв? — спросил Андрей.
                    — Четыре.
                    — Знаю. Это — Вега.
                    Фрол нажал на нужные клавиши, и крышка открылась.
                     — А вот и книга! Чего ты ждешь? Бери скорее! — приказала Айрис.
                    Радостно вскрикнув, Андрей протянул руки к заветной книге, но не успел дотронуться до переплета. В комнату ворвались вооруженные наемники. Айрис умело отразила несколько ударов, и нападавшие выстроились в линию, готовые повторить атаку, когда прозвучит приказ. Марфа инстинктивно спряталась за спину Андрея. Тот с грустью посмотрел на почти обретенную книгу. За право листать и читать ее, ему все-таки придется пролить чужую кровь. Он был готов.
                    — Не знаю, кто вы, ребята, — сказала Айрис, — но всем будет лучше, если вы отпустите нас. Мы люди, пусть и не мирные, но не кровожадные. Расходимся по-хорошему, как будто и не встречались.
                    — Нельзя, — ухмыльнулся вожак. — Не имеем права вас выпускать. Вы же с собой книгу захватите. А этого мы допустить не можем.
                    — Почему? — спросил Фрол.
                    — Книга — слишком важная собственность короля, чтобы разрешать первым встречным ее безнаказанно присваивать.
                    — А вы, значит, хранители книги?
                    — Можно и так сказать.
                    Андрей насторожился, появление хранителей ему не понравилось, но голос вожака наемников показался удивительно знакомым. Не исключено, что он когда-то встречался с этим человеком.
                    — Книги нужно читать, а кто кроме меня справится со справочником по астрономии?
                    — Так ты Андрей? Ну, брат, я тебя не узнал. Богатым будешь! — сказал вожак и улыбнулся.
                    А улыбку эту Андрей вспомнил моментально.
                    — Евгений? Ты?
                    — Я, Андрей, я.
                    Да, это был он — друг из родной деревни. Десять лет назад они вместе решили стать образованными. Отец Евгения — деревенский староста — способствовал тому, чтобы наставники избрали их для обучения наукам. Андрей потом долго жалел, что Евгений не выдержал напряженного ритма жизни в Резервации и отказался от учебы. Пришлось отправить его в Замок. Видимо, там у него дела пошли лучше, раз дослужился до вожака группы наемников.
                    Они обнялись, похлопывая друг друга по спине.
                    — Слышал про тебя, неужели так и занимаешься своей астрономией? Мозги себе еще не засушил?
                    — Ты знаешь, заниматься астрономией оказалось еще интереснее, чем нам рассказывал наставник Тарас.
                    — Бррр. Нет, это не для меня. Я люблю действие, не могу сидеть весь день на одном месте и мозг без нужды напрягать. Мне двигаться надо.
                    — Каждому свое.
                    — Вот это ты правильно сказал. Я тебя отговаривать от занятий астрономией не собираюсь!
                    — Договорились! Мы сейчас возьмем книгу и уйдем.
                    — Как же вы уйдете? Нас десять, а вас только двое. Ваших девиц я не считаю. Мои ребята обязательно вас на куски порубят, если будете безобразничать.
                    — Ты забыл посчитать высокочтимую Айрис.
                    — Честно, что ли? — удивился Евгений. — Неужели я удостоился чести увидеть высокочтимую Айрис?
                    — Хочешь убедиться? — спросила Айрис.
                    — Нет, спасибо. Это совсем другое дело. Так бы сразу и сказали. Благодарю, что оставили нас в живых. Вот только не могу сообразить, зачем вам это понадобилось?
                    — Что понадобилось?
                    — Вы сохранили нам жизнь. А могли бы убить. И никто бы не усомнился в вашем праве.
                    — Но зачем нам лишняя кровь? — удивился Андрей.
                    — Вам это выгодно. От нас нет пользы. К тому же, мы можем сорвать ваши планы. Вероятность маленькая, но она есть. Наша смерть помогла бы вам действовать спокойно. В конце концов, вы бы завладели книгой.
                    — Ты знаешь о наших планах больше, чем я, — сказала Айрис.
                    — Страшно предположить, но, боюсь, что это так.
                    — Сам расскажешь, или пустить тебе кровь?
                    — А почему бы вам не спросить господина Фрола? Он знает больше, чем я.
                    — Начинай говорить. Если соврешь — умрешь.
                    — Значит, вы действительно не знаете? Что же, мне нетрудно. Аристократ, пожелавший стать королем, должен выполнить два обязательных условия: победить прежнего короля в честном противостоянии. И завладеть главной книгой нашего королевства.
                    — Справочником любителя астрономии? — удивился Андрей.
                    — Да. Теперь ты понимаешь, почему мы подчиняемся высокочтимой Айрис. У нее книга и большие шансы победить короля Феликса в честном бою.
                    — Короля Генриха?
                    — Нет, уже короля Феликса.
                    — Я об этом ничего не знаю, — сказала Айрис.
                    — Просто не удивляйтесь, если он попытается убить вас. Таковы правила. Ничего личного.
                    — Не посмеет.
                    — За последнюю неделю многое изменилось. У короля Феликса нет выбора. Если он испугается вызвать вас на бой, его сотрут в порошок собственные наемники.
                    — Это правда? — спросила Айрис у Фрола.
                    — Я бы сказал, что это народная версия правды.
                    — Почему же вы молчали?
                    — Вообще-то, я об этом рассказывал, только вы не обратили внимания. Да и я забыл, меня давно перестали интересовать королевские страсти. Меня сделали рабом ваши сны, высокочтимая Айрис.
                    — Я обещала вам свою помощь. И свое обещание выполню.
                    — Надеюсь, что это так. У меня нет другого способа вернуться в  прежнюю жизнь.
                    — Пока не понятно, получится ли, — сказала Айрис. — И неизвестно когда.
                    — Шансов мало, это правда, но вдруг получится, — с надеждой сказал Фрол.


Глава 27
Страсти вокруг титула


                    Больше всего на свете Андрею хотелось немедленно полистать заветную книгу, которая досталась ему с таким трудом. Но Евгений запретил.
                    — Нельзя, — сказал он строго. — Сначала надо решить вопрос с новым королем.
                    — Я не желаю быть королем — сказал Андрей.
                    — Тебе никто и не предлагает. Парню из Резервации королем не бывать. Не положено. Как мне кажется, сейчас главный претендент на титул — высокочтимая Айрис. Как член Тайного совета Монастыря и владелица книги, она имеет все шансы заполучить власть. Прибить Генриха или Феликса ей труда не составит. Что поделаешь, пусть будет королева. Говорят, что сто лет тому назад у нас уже была одна королева. Правда, недолго.
                    — Где может скрываться Феликс? — спросила Айрис.
                    — Зачем ему скрываться? Сидит в Главном здании и ждет, когда я ему книгу привезу. Чтобы все было по закону.
                    — Значит, нам туда.
                    — Решили стать королевой? — почтительно спросил Евгений.
                    — Для начала вернем Монастырю его права. А там посмотрим.
                    — А почему ты не защищаешь своего Феликса? — спросил Андрей.
                    — Я ему не присягал. Пусть сначала победит в честном бою Генриха или высокочтимую Айрис. Без решающей схватки нельзя. Таковы правила.
                    Отряд, направившийся к Главному зданию, выглядел весьма внушительно. К высокочтимой Айрис, Андрею и Фролу присоединились десять наемников во главе с Евгением. Вместе они представляли внушительную силу. Честно говоря, Андрею было все равно, кто станет новым королем. Он был заинтересован только в том, чтобы в Монастыре был восстановлен порядок, власть вернулась к законному магистру, а наемники убрались в Замок.
                    Он готов был сражаться, но предпочел бы, чтобы мир и порядок в Монастырь принесло занятие астрономией. Для этого были все основания. В конце концов, книга была добыта. Конечно, Андрею не понравилось, что справочник любителя астрономии используют как магическую книгу для дележки власти. Но он был вынужден признать, что и сам ждет от нее чудес. Будто бы после того, как он ее прочитает, жизнь вокруг волшебным образом изменится. Он знал, что это всего лишь наивные несбыточные мечты, но иногда так хочется, чтобы мифы и предрассудки и в самом деле приносили удачу.

* * *

                    И вот, наконец, отряд добрался до Главного здания.      К огромному разочарованию Андрея на площади перед входом собралась толпа вооруженных людей.
                    — Это не наши, — сказал Евгений.
                    — Это наши, — сказала Айрис.
                    И действительно Андрей разглядел высокочтимого Игнатия, монаха Никодима и других знакомых бойцов, с которыми совсем недавно искал книгу в отдаленных деревнях. Чуть в стороне стояли король Генрих и магистр. Рядом с ними обнаружился человек, в котором с трудом можно было узнать д'Иванова. Выглядел он скрюченным и жалким. Видимо в последнее время ему пришлось многое перенести. Спеси у него явно поубавилось.
                    — Рада вас видеть, Игнатий, — сказала Айрис. — Вижу, что вы свою задачу выполнили!
                    — Это было нетрудно. Раздобыли ли вы книгу?
                    — Вот она.
                    — Теперь мы победим.
                    — Если принудим наших врагов вступить в бой.
                    — Это мы сейчас устроим, — сказал Евгений.
                    Он подошел к двери и стал ритмично пинать ее ногой, выкрикивая при этом, свои требования.
                    — Открыть немедленно! Промедление недопустимо! Дело государственной важности!
                    — Ага! — ответили из-за закрытой двери. — Сейчас все бросим!
                    — Приказ короля.
                    — Какого короля? Королей много, а приказ один.
                    — Приказ короля Генриха.
                    — Он больше не король. У него нет главной книги.
                    — А где же она? — удивился Евгений.
                    — Книга досталась высокочтимому Феликсу. А значит, он и король.
                    — Глупцы! Посмотрите, книга у меня в руках. Феликсу она не досталась.
                    — Мы узнали тебя, Евгений, — ответили из-за двери строго. — Ты не высокочтимый и королем быть никак не можешь. Что  толку орать? Все равно тебе не обломится.
                    — Мне корона не нужна. Но я привел претендента.
                    — Высокочтимого?
                    — Ага. Высокочтимую Айрис. Теперь откроете?
                    — А не врешь?
                    — Хватит болтать! Открывайте! Или мы вашу дверь в мелкую щепку порубим, — не выдержала Айрис.
                    — Сейчас доложим начальству. К вам выйдут. Ждите. Мы быстро.
                    К Андрею подошла Марфа.
                    — Хорошо, что ты не из высокочтимых. Я рада, что ты не можешь стать королем.
                    — Мне предлагали стать магистром, но я отказался. Мне власть не доставляет радости.
                    — И правильно. Знаешь что, занимайся-ка ты своей астрономией и не забивай голову разными глупостями, целей будешь.
                    Марфа еще что-то говорила, но Андрей не слушал. Он увидел, что Айрис подошла к королю Генриху и магистру и стала с ними что-то обсуждать. Андрею не нравилось, что Айрис станет королевой, хотя он и не мог сказать почему. С одной стороны, это, конечно, выгодно. Но если подумать, всегда ли выгода — это самое главное в жизни? Андрей почему-то думал, что Айрис появилась в мире святого Иеронима не для того, чтобы стать всего лишь какой-то королевой. Она должна была совершить что-то по-настоящему фантастическое, недоступное никому на свете. Что-то великое, от чего мир наполнится светом и изменится самым потрясающим образом. Вот и Фрол в это верит. Андрей не знал, догадывается ли Айрис о своем предназначении? Готова ли посвятить всю свою жизнь без остатка неизбежному чуду? Не помешает ли ей внезапно обретенный титул исполнить мистический долг перед Миром святого Иеронима и Монастырем? Ответы знала только Айрис.

* * *

                    Раздумья Андрея были внезапно прерваны. Дверь отварились и на площадь вышли вооруженные наемники. Возглавлял их Олежка. Настроены они были решительно и вступать в переговоры не собирались.
                    — Немедленно разойдитесь, или мы применим силу, — грозно сказал Олежка.
                    — Наконец-то, — сказала Айрис. — Мы для этого и пришли, чтобы в честной борьбе...
                    Она не успела закончить фразу. Наемники атаковали зазевавшихся бойцов из отряда Евгения. Зазвенели мечи, пролилась кровь, застонали первые раненые.
                    — Прекратить преступное кровопролитие! — закричал король Генрих. — Виновные будут наказаны.
                    Его слова возымели действие, сражающиеся отступили на несколько шагов. Андрей с ужасом смотрел на две шеренги бойцов, выстроившихся друг против друга. Он не сомневался, что как только будет отдан приказ, битва будет продолжена. И пощады никто не дождется.
                    — Вы больше не король! — ответил Олежка. — Мы подчиняемся королю Феликсу.
                    — Вы должны подчиняться интересам Мира святого Иеронима и законной власти, — призывал к здравому смыслу король Генрих.
                    — Наступили смутные времена. Замку требуется новый предводитель, король, который бы смог повести свой народ к счастливой жизни, — сказал Олежка, но лишь запутал ситуацию.
                    — Против таких искателей счастья законом разрешено применять оружие, — сказал Евгений.
                    — Против меня? — удивился Олежка.
                    — Да. Законы нарушать нельзя.
                    — Власть опирается на силу. Закон есть проявление силы, иначе в нем нет смысла.
                    — Одной силы мало.
                    — По-моему вполне достаточно.
                    — А как же священная книга? Без нее нельзя стать королем.
                    — Священная книга принадлежит Феликсу. Это факт, который нельзя опровергнуть.
                    — Ложь! Книга у нас! Мы требуем честного боя! Только так закон восторжествует.
                    Евгений указал на Айрис, которая подняла книгу над головой.
                    — Все это пустые разговоры. Готов ли прежний  король бросить вызов самому непобедимому Феликсу? — Олежка с презрением посмотрел на Генриха, он не сомневался, что тому не устоять против грубой силы Феликса.
                    — В этом нет необходимости, — сказал Генрих. — Есть всеми уважаемый высокочтимый, который справится с властными обязанностями лучше меня.
                    — Кто же это?
                    Андрей с грустью подумал, что высокочтимая Айрис сделала неверный выбор. Но, к его радости, шаг вперед сделал Игнатий.
                    — Я готов вступить в бой за корону! — сказал он.
                    Марфа радостно вскрикнула и крепко обняла Андрея.
                    — Я так боялась, что тебя назначат королем! Но все разрешилось самым лучшим образом.
                    — Но я не собирался становиться королем.
                    — Мужчины такие непостоянные существа, слава и власть кружат им головы. Ради них вы готовы забыть о безопасности и самосохранении. Вы любите рисковать. Ты у меня, конечно, астроном, но возможность получить власть и не таких сбивала с пути истинного.
                    — Да ладно. Я стою рядом с тобой. А мой учитель Игнатий станет королем. Это справедливо.
                    — Ему придется драться.
                    — Игнатий умелый боец.
                    — Ты подумал, что я считаю тебя недостойным титула. Вовсе нет. Ты великолепный. Но, прости, я сомневаюсь, что ты так же виртуозно владеешь боевым искусством, как своей астрономией. Когда ты в последний раз бился насмерть с настоящим врагом?
                    — Никогда.
                    — Вот и я об этом. И не начинай. Прости, если обидела. Не хотела.
                    — Да ничего. Наверное, ты права.
                    — Я права.
                    Пока они выясняли отношения, на площади произошли изменения. Наемники и бойцы, которые совсем недавно готовы были перерезать друг другу глотки, смешались и образовали круг, внутри которого должен был состояться решающий поединок за королевскую корону.
                    Внезапно появившийся Феликс вызвал бурный восторг у наемников. Не меньший энтузиазм проявили бойцы, когда увидели готового к бою высокочтимого Игнатия.
                    — Очень глупый поступок, — сказал Феликс. — Сейчас ты умрешь, старик. Зря ты встал на моем пути. Надеюсь, что ты успеешь пожалеть о своем решении.
                    — Сходитесь! — крикнул Генрих.
                    И бой начался. Силы соперников оказались равными, что неожиданно дало преимущество Игнатию, потому что Феликс был почему-то уверен, что одержит легкую победу. То, что он встретил упорное сопротивление, раздражало его и мешало наносить точные удары. Ярость переполняла его. Он злился и нервничал, а это мешает вести бой, и потому стал допускать непростительные ошибки. Игнатий провел достаточно простой прием, и Феликс пропустил удар. Обливаясь кровью, он упал на землю.
                    — Да здравствует король Игнатий! — выкрикнул Фрол.
                    — Поистине, да здравствует! — откликнулись бойцы.
                    — Окажите раненому помощь, — сказал Игнатий.
                    — Неужели все закончилось, и я смогу прочитать книгу и, наконец-то, заняться астрономией? — с облегчением вздохнул Андрей.
                    — А я буду сидеть рядом и помогать тебе, — сказала Марфа. — Если попросишь.
                    — Разве вы не убьете неудачника Феликса? — спросил д'Иванов.
                    — Это против правил, — ответил Евгений.
                    — Ну и что? Зачем вам живой поверженный враг?
                    — Таков закон. Понимаешь?


Глава 28
Жизнь возвращается


                    Прошла неделя, и наемники покинули Монастырь. Вожаки оккупационных отрядов, плохо скрывая радость, признали настоящим королем Игнатия и с готовностью ему присягнули. Терпеть и дальше наглость и произвол Феликса или равнодушие Генриха к государственным обязанностям желающих не нашлось. Никому не хотелось защищать их интересы.
                    Как оказалось, в последнее время король Генрих не обладал особой властью, как-то так получилось, что от его имени Миром святого Иеронима правил Феликс. Мало кому это нравилось, но сила солому ломит. Спрашивается, зачем подставляться, если самого короля Генриха власть интересовала мало. Он любил праздники, карнавалы и театральные постановки. И вот когда самозваной власти Феликса пришел конец, люди, приближенные ко двору, вздохнули с облегчением. Общее мнение сложилось немедленно: при короле Игнатии жить станет легче. Тем более, что он пообещал не заставлять больше обитателей Замка заниматься астрономией. Так и сказал: «Отныне настоящей астрономией будут заниматься в Монастыре.  У них для этого есть книга и Обсерватория».
                    Это заявление немедленно прибавило Игнатию новых сторонников, поскольку образованные, которых в Замке тоже было немало, собирались заняться промышленным производством. Уже готов был опытный образец парового двигателя, изобретатель которого хотел пустить его в дело как можно быстрее.
                    Привычная жизнь Монастыря была восстановлена. На власть магистра Захария больше никто не посягал. Более того, роль Обсерватории, а следовательно, и Монастыря, и самого магистра возросли. Самые важные решения для судьбы всего Мира святого Иеронима, в данный момент, должен был принимать он. От него зависело, сможет ли промышленное производство развиваться одновременно с астрономией. Хватит ли для этого ресурсов?
                    Решать надо было и текущие проблемы. Например, что делать с бывшим королем Генрихом? Как с ним следует поступить? Его лишили огромной власти, предсказать, как это скажется на его поведении, было трудно. Генрих мог представлять опасность для Мира святого Иеронима (если решится побороться за корону). Или для самого себя (если потеря титула и привычного образа жизни обернется незаживающей психологической травмой).
                    Захарий не общался с Генрихом после освобождения, поэтому найти ответы не мог. Он распорядился, чтобы Генрих ни в чем не нуждался и любые его требования выполнялись. Бывшего короля поселили в лучшую келью. Магистра тревожило то, что Генрих не проявил никакого интереса к своей дальнейшей судьбе. Это было странно. Пришлось магистру идти на переговоры самому.
                    — Приветствую вас, Генрих.
                    — Здравствуйте, магистр. У вас ко мне дело?
                    — Нам нужно серьезно поговорить. Есть ли просьбы или пожелания?
                    — Не знаю. Я опустошен. Все произошло так внезапно. Разве вы забыли? Нас арестовали враги. Мы сидели с вами в грязном неухоженном каземате. Потом враги исчезли, но разве это меняет дело? На власть, которую мы с вами представляем, совершено покушение. Пускай неудачно. Но, сделав раз, они обязательно решатся повторить. Не они, так другие люди, которые увидели, что это возможно. Дурной пример заразителен. Я это понимаю, но принять не могу. Теперь давайте без меня.
                    — Вы не можете вот так просто взять и уйти.
                    — Я уже это сделал. Вы хотите остановить меня?
                    — Нет, конечно. Это не мое дело. Я интересуюсь, чем вы намерены заняться? Как вы себе представляете свою дальнейшую жизнь?
                    — Не знаю. Не думал об этом.
                    — Решение придется принять все равно, даже если вы откажитесь думать об этом.
                    — Кто-то подумает за меня?
                    — Нет. Увольте. Просто сделаете выбор, не думая, так делают многие люди.
                    — Вы, магистр, умеете быть убедительным.
                    — Ответьте на мои вопросы.
                    — Хорошо. Я собираюсь отправиться в свой личный замок и заняться там единственным делом, которое умею делать лучше всех. Прежние люди называли это театром или драматическим искусством. Хочу стать театральным режиссером. Я буду заставлять своих актеров подчиняться моим приказам. Истории, которые я буду рассказывать с помощью своих людей, заставят нас думать о будущем. Как вам мое решение? Вы удовлетворены?
                    — Вполне. Желаю вам удачи.
                    — Спасибо. Да, чуть было не забыл… Отдайте мне д'Иванова. Он очень талантливый человек и станет моим лучшим актером.
                    — Д'Иванов согласен?
                    — Да. Прыгает от радости.
                    — Забирайте.
                    — Спасибо. Обещайте, что будете приезжать к нам на премьеры.
                    — Договорились.

* * *

                    Теперь следовало распорядиться судьбой Феликса и его подручного Олежки. Главные враги заслуживали сурового наказания, но сначала следовало их выслушать. Хотя бы для того, чтобы убедиться в их враждебности.
                    Пришлось магистру отправиться в каземат. Феликс не мог передвигаться, рана, которую он получил в схватке с Игнатием, оказалась довольно неприятной. Жизни его ничто не угрожало, но для полного выздоровления нужен был постоянный уход. Многие удивились, когда Олежка вызвался ухаживать за ним. Такая преданность вызывала уважение.
                    — Как ваше здоровье? — спросил магистр.
                    — Могло быть хуже, — ответил Феликс.
                    — Да. Это так. Вы затеяли опасную игру, подставили под удар не только свою жизнь, но и жизни многих ни в чем не повинных людей. Вас будут судить.
                    — Вот как? И какие же законы я по-вашему мнению нарушил? В чем моя вина?
                    — Вы собирались узурпировать власть.
                    — Это навет, — возразил Феликс. — В последнее время Генрих отошел от дел. Его устраивало, что обязанности по управлению королевством были возложены на меня. Его интересовали только праздники, карнавалы и парады. Этой белибердой он занимался лично и с большой охотой. Для каждого мероприятия он придумывал развернутые тексты и заставлял аристократов заучивать их наизусть, а потом произносить вслух. Он называл это драматическим искусством. Не только у меня создалось впечатление, что ничто другое его не интересовало.
                    Магистр был вынужден кивнуть. Он вспомнил, что все это он уже слышал от самого Генриха.
                    — Сознаюсь, что и меня устраивало такое положение вещей. Мы не мешали друг другу. Но потом появился ваш хваленый Андрей, и ситуация изменилась.
                    — Каким образом?
                    — Мы стоим на пороге промышленной революции. Вы, наверное, слышали, что в тайных лабораториях Замка наши специалисты создали первые паровые двигатели, с помощью которых любой ручной труд будет окончательно заменен  машинным. Фабричное производство вытеснит кустарное. У нас возникнут города! Это ли не прогресс, о котором пока приходится только мечтать.
                    — А Андрей хотел вам помешать?
                    — Нет, но он решил серьезно заняться астрономией, что могло помешать реализации моих планов.
                    — Не понял. Каким образом? — удивился магистр.
                    — Ну, как же, астрономия — это наблюдения, — сказал Феликс. — А наблюдения — это поиск покровителей. Мы не развиваемся, потому что рассчитываем на помощь прежних людей. Вот, мол, они прилетят и наведут у нас порядок. И зачем тогда изобретать паровые машины?
                    — Вы против учения святого Иеронима?
                    — Вовсе нет. Но главная моя мечта добиться того, чтобы религия оставалась тайным знанием, надеждой для жаждущих обрести поддержку людей, у которых не хватает сил на собственные поступки.
                    — В этом ваши с Андреем намерения совпадают. Его желание развивать астрономию должно вызвать общий интерес к наукам, без которых, нельзя создать мощные паровые машины. Или открыть новые способы получения энергии, что позволит вашим фабрикам установить новые рекорды производительности.
                    — Да. Теперь я это понял.
                    — Жаль, что поздно.
                    — И все-таки, — спросил Феликс. — За что меня хотят судить? Корону я собирался получить по древнему закону: сначала победил прежнего короля в честной борьбе и овладел священной книгой. И заметьте, это была чистая формальность, сами знаете. Власть все равно фактически принадлежала мне. И потерял я ее по закону, проиграв схватку Игнатию. Мне каяться не в чем.
                    — Но зачем-то вам корона понадобилась?
                    — Я уже сказал. Мне нужно было остановить Андрея, поставить возрождение астрономии под контроль Замка.
                    — Чем вы собираетесь заняться, если вас оправдают?
                    — Мы с Олежкой отправимся в какую-нибудь дальнюю деревню, подальше от Монастыря и Замка и займемся созданием полезной техники. Сначала доведем до ума нашу паровую машину. А там будет видно.
                    — Вам нужны будут помощники?
                    — С этим проблем не будет. Не все образованные хотят каждую ночь пялиться в небо. Уверен, что большинство из них предпочтет заниматься практическими делами.
                    — Что ж, — сказал магистр. — Ваше пожелание будет учтено. Поправляйтесь.

* * *

                    Теперь можно было заняться делами Монастыря. Надо было срочно решить вопрос с новыми членами Тайного совета. Пока освободились сразу два места: Игнатий стал королем и должен отбыть в Замок, а д'Иванов записался в актеры в театральную труппу бывшего короля Генриха. Магистр намеревался обсудить сложившееся положение с Игнатием и Айрис. Но сделать это оказалось непросто: Игнатий был занят королевскими проблемами, а Айрис куда-то запропастилась. После освобождения из плена он ее больше не видел. Наверняка, у нее были неотложные дела. Оборона Монастыря не выдержала испытания, это очевидный факт. Айрис должна исправить положение и навести порядок, чтобы впредь такое не повторилось. Сам магистр не мог ей помочь, потому что плохо разбирался в военной науке. Решения Айрис должна была принимать сама, жесткие и беспощадные, как она умеет.
                    Но иногда магистр думал о другом, о личном. Нельзя было исключать и самое простое объяснение временного исчезновения Айрис. Она могла выбирать себе мужа. Два кандидата постоянно вились вокруг нее: Андрей и Фрол. Кого из них выберет Айрис, было непонятно. Да какая разница! Все равно магистр не мог назвать ее женой. Ему оставалось беситься и ревновать.
                    И пришла ему в голову замечательная мысль, а что если воспользоваться всеобщей неразберихой, и провести закон о разрешении магистрам заводить семьи. Будущие магистры ему бы только спасибо сказали! Жаль, что не с кем было обсудить это нововведение, не с д'Ивановым же, в конце концов, и не с Айрис.
                    Пришлось сидеть и ждать, когда к нему придет по делу Игнатий. И вот он появился. Удивительно, как быстро меняет людей новая должность.
                    — Пора мне собираться в путь.
                    — Королевство принимать будете под свою опеку?
                    — Постараюсь, чтобы все было хорошо.
                    — Не волнуйтесь, у вас получится.
                    — Гонцы сообщают, что в Замке спокойно. Текущими делами занимается герцог Кондрат. Говорят, что у него получается, недовольных нет, придворные привыкают к новой жизни. Правда, многие аристократы собираются в изгнание вместе с Генрихом. Не знаю, как удержать. Эта верность бывшему правителю удивительна.
                    — Я обещал Генриху, что исполню его пожелания. Он решил стать театральным режиссером. Организует театр. Считаю, что Генрих принял правильное решение. Теперь ему понадобились актеры.
                    — Так вот в чем дело, хорошо, что вы сообщили мне об этом. А я еще подумал, почему его соратники так много говорят о прежних спектаклях и театральных костюмах? Не думал, что Генрих найдет себе дело по душе.
                    — Отпустите людей Генриха, — сказал магистр. — И не жалейте о них. Королевству нужно развиваться. Наберете себе помощников из образованных. Так будет лучше.
                    Магистр рассказал, что и сам поучаствовал в создании нового мира: отправил Феликса и Олежку на работу в дальнюю деревню. Они должны создать там технический центр. Обещали за три года довести паровой двигатель до ума и заняться промышленным производством нужных людям вещей.
                    — У нас есть отличный шанс сохранить мир на веки вечные, — сказал Игнатий и обнял магистра.
                    — Кого оставите вместо себя?
                    — Андрей справится, — ответил Игнатий.
                    — Согласен. А кто займется безопасностью Монастыря вместо д'Иванова?
                    — Есть хороший кандидат. Евгений. Он из Замка, но проявил себя очень хорошо. Сообразительный и верный. Его заслуга, что все наши революции закончились так удачно. Если бы не он, много народу полегло бы.
                    — Пожалуй, Айрис его хвалила.
                    — А вместо Айрис предлагаю Никодима.
                    — Что вы сказали? Что случилось с Айрис? Она жива?
                    — Разве вы не знаете? Она уходит.
                    — Куда?
                    — Не признается.
                    — С Фролом?
                    — Она молчит, а он подтверждает, что уходит с ней.
                    — Вот ведь как бывает, — сказал магистр, и по его щеке потекла одинокая слеза.
                    Ему было неприятно, что Игнатий видит проявление его слабости, но ничего поделать с собой не мог.


Глава 29
Прежнее будущее


                    Наступил день, когда Айрис решилась попрощаться с магистром. Она знала его очень давно, он был хорошим человеком. Нельзя было уйти, не объяснившись. Так поступать не полагалось, даже с врагами. А магистр был другом. Он заслужил добрые слова. Но их еще надо было придумать.
                    Если бы Айрис знала, куда, собственно, уходит, ей было бы проще. Но будущее оставалось для нее загадкой. Она даже не знала, можно ли то место, куда она собралась отбыть, называть будущим. Прежние люди жили давно. Значит, это уже прошлое? Нет, так говорить неправильно. Прошлое однажды случилось. Его изменить нельзя. Не придумано еще такое волшебство, с помощью которого можно было бы попасть в прошедшие дни. А в прежнюю жизнь можно, потому что она существует сейчас, только в другом мире. Так говорит Виктор. Теперь он снится Айрис каждую ночь. Он красив, обходителен и вежлив. Виктор настоятельно просит ее покинуть Монастырь и Мир святого Иеронима и вернуться в страну прежних людей.
                    — Но я потеряю своих преданных друзей, — говорит Айрис в замешательстве.
                    — В прежнем мире у тебя друзей будет еще больше. Они тебя ждут, потому что любят.
                    — Разве это можно знать заранее?
                    — Конечно. Ты не чужая в прежнем мире, ты одна из нас. Можно сказать, что тебе следует вернуться домой.
                    — Как я оказалась в Мире святого Иеронима?
                    — Людям нужна была помощь, для тебя это более чем веское основание немедленно бросить все и заняться чужими проблемами.
                    — И я помогла им?
                    — Да. Конечно.
                    — Откуда тебе знать? Ты ведь не настоящий. Всего лишь приятный глазу и слуху человек из сна.
                    — Дай мне руку, и ты вернешься домой, а сниться тебе будет Монастырь и его обитатели.
                    — Мне страшно.
                    — Правильно, в этом нет ничего постыдного. Надо только решиться, и все получится.
                    — Ты меня бросишь, когда я попаду в прежний мир?
                    — Нет. Я всегда буду рядом.
                    — Неужели это правда?
                    — Да. Правда. Зачем бы я стал врать.
                    — Я тебе верю.
                    — Вот и прекрасно, — сказал Виктор и протянул руку, Айрис не сомневалась, что ей достаточно коснуться ее, чтобы очутиться в сказочном прежнем мире. — Ну, давай, не бойся.
                    — Не могу. Я должна попрощаться с магистром. И вот что еще, можно ли мне взять с собой Фрола?
                    — Он тебе дорог?
                    — Фрол убедил меня в существовании прежнего мира. Без него ты вряд ли смог бы так часто мне сниться.
                    — Да ладно. Не придумывай.
                    — Фрол просит, чтобы мы его взяли с собой. Я не могу ему отказать.
                    — По просьбе такие дела не делаются. Человек должен быть готов к самому фантастическому путешествию в своей жизни. Помощь друзей ему не поможет. Даже твоя. Он или сможет, или не сможет.
                    — Но он готовился.
                    — Хорошо. Я протяну ему руку. Если он действительно готов, то у него получится, если нет, прошу прощения. Он должен пройти свой путь сам.
                    — Фрол разве не из прежних?
                    — Мне об этом ничего неизвестно.
                    — А я готова? — спросила Айрис на всякий случай.
                    — Да. Ты готова.
                    — Можно я попрощаюсь с магистром?
                    — Тебе можно все.
                    — Спасибо.

* * *

                    Айрис вошла в келью магистра и в нерешительности остановилась. Внезапное чувство вины мешало говорить. Можно подумать, что, выбрав Виктора и прежний мир, она предала Монастырь и самого магистра. Будто бы дала слово и не выполнила его. Конечно, это  была неправда. Вот только решил так не магистр, а она сама. А с собой разве договоришься?
                    — Как хорошо, что вы навестили меня, высокочтимая Айрис, — сказал магистр, он чувствовал, что разговор будет тяжелым, только не догадывался, что Айрис винит в этом себя.
                    — Я рада видеть вас в добром здравии.
                    — Прежде чем мы перейдем к делам, разрешите задать личный вопрос? Что вас угнетает? После того, как вы спасли меня, короля Генриха, Монастырь и Мир святого Иеронима, я был вправе ожидать подходящих случаю чувств: радости и уверенности в своих силах. Вместо этого я вижу, что вас что-то беспокоит. Могу я узнать, что случилось? Нужна ли моя помощь?
                    — Вы слишком добры ко мне, милорд. Мне стыдно смотреть вам в глаза.
                    — Что случилось?
                    — Кажется, я вскоре должна буду покинуть Монастырь.
                    — Должна? Вас кто-то заставляет?
                    — Нет. Таково мое решение.
                    — Ничего не понимаю. Что за странное намерение? Неужели я сделал что-то по-настоящему чудовищное, если заставил вас стать моим врагом?
                    — Нет. Но я должна буду уехать.
                    — Надолго? — голос магистра предательски дрогнул.
                    — Навсегда.
                    — Куда, если не секрет.
                    — Я не знаю.
                    — Значит, не навсегда. Вы всегда сможете вернуться.
                    — Увы, это невозможно.
                    — Значит, это правда. Вы нас покидаете?
                    — Так получилось. Но несправедливо было бы считать, что я вас предаю.
                    — Разве я позволил себе такую грубость?
                    — Но подумали.
                    — Нет, что вы, Айрис. Наверное, слишком поздно об этом говорить, но мне вас будет не хватать. Есть ли какой-нибудь призрачный шанс, что вы передумаете?
                    — Нет, — твердо сказала Айрис. — Ни малейшего.
                    — Понимаю. Вы выходите замуж?
                    — Можно и так сказать. Но это не вся правда.
                    — Как же мне теперь жить? — спросил магистр.
                    — Впереди у вас много трудной работы. Придут новые члены Тайного совета. Вам придется учить их работать. Скучать будет некогда. И вы быстро про меня забудете. Время лечит. Совсем скоро вы будете вспоминать меня с улыбкой.
                    — Это исключено. Я знаю вашего избранника?
                    — Нет.
                    — Это не Фрол и не Андрей?
                    — Другой человек.
                    — Они не уйдут с вами?
                    — Фрол попробует, но у него вряд ли получится.
                    — Чем он займется, когда поймет, что проиграл?
                    — Станет историком.
                    — Интересная работа.
                    — Мне пора, — сказала Айрис. — Вспоминайте обо мне только хорошее.
                    — Обещаю.
                    Она ушла, а магистр остался один. Он думал о том, что бывают в жизни ситуации, когда человек ничего не может изменить. Совсем-совсем. И должен принять неизбежное, каким бы горьким оно ему ни представлялось. Для этого и придумано смирение. И еще: хорошо, что дело не дошло до отмены закона о женитьбе магистров. Понятно, что закон не остановил бы Айрис. И его поражение стало бы особенно позорным. На него показывали бы пальцем и говорили: «Неудачник». Магистр не верил, что работа заставит его забыть Айрис. Но попробовать стоило, потому что другого выбора у него не было.

* * *

                    После разговора с магистром Айрис стало чуть-чуть легче. Она должна была сказать ему неприятную правду и выполнила свой долг. Если бы было разрешено оказаться среди прежних людей и, при необходимости, продолжать сражаться за Монастырь, она бы, конечно, с радостью согласилась, но Виктор сказал, что это невозможно. Или прежний мир, или Монастырь. Надо выбрать. Совместить не удастся.
                    Строго говоря, ничего катастрофического в ее уходе нет. Время идет, кто-то начинает исполнять обязанности, кто-то прекращает. Однажды и магистр освободит свое место для нового человека. Так было раньше, так будет всегда. Так устроена жизнь. Что толку лить слезы по несбывшимся грезам? Нельзя исключать, что Никодим проявит себя в Тайном совете лучше нее. Кое-как Айрис сумела себя успокоить.
                    А вот что делать с Фролом? Настойчивость, с которой он пытается воспользоваться Виктором, раздражала. Было бы лучше, если бы он отказался от своей затеи сам. Но Фрол намеков не понимал. Он хотел попасть в прежний мир. Айрис рассказала Виктору о своем возможном попутчике, но тот усомнился в его способностях. Сказал равнодушно: «Получится, так получится. Не получится — извини».
                    Приближался день, когда Айрис нужно будет сделать выбор. Виктор предупредил ее: «Отправимся немедленно. Как только у тебя исчезнут последние сомнения». Она, впрочем, все решила уже давно. Удерживало ее только то, что ее исчезновение может принести вред магистру или Фролу. С магистром она простилась, остался Фрол.
                    Он старался находиться поблизости от Айрис.
                    — День перехода близок? — спросил он. — Про меня не забудете? В прежнем мире вам понадобится верный человек. Насколько я понял, там не принято решать проблемы с помощью меча.
                    — У меня там будет защитник.
                    — Виктор? Конечно. Но преданный вам человек из Мира святого Иеронима не помешает.
                    — Если бы все было так просто, я бы вас взяла. Но Виктор сказал, что у вас получится, только если вы готовы. Вы готовы? Я не знаю. Я даже не знаю, как отличить готового человека от неготового.
                    — Понимаю.
                    — Нет, не понимаете. Свою часть сделки я выполню — предоставлю вам шанс. Если не сможете воспользоваться, вините только себя. Я хочу, чтобы вы это поняли.
                    — Да. Я понял.
                    — Вот и хорошо. Значит, договорились. Если у вас не получится отправиться в прежний мир, будете историком в Монастыре. С магистром я договорилась.
                    — Спасибо. Но мне кажется, что я готов.
                    Все. Больше Айрис в Мире святого Иеронима ничего не удерживало. И когда появился Виктор, она вздохнула с облегчением.
                    — Нам пора, Айрис, — сказал он.
                    — Эй, про меня не забудьте, — напомнил Фрол. — Мы договаривались. Не обманите.
                    — Что мы должны сделать?
                    — Ничего. Просто возьмите меня за руки и закройте глаза. Этого достаточно.
                    Они повиновались.
                    Айрис почувствовала странное тепло в животе, которое стало медленно распространяться по всему телу. И еще приятное покалывание в мочках ушей. Больно не было, скорее смешно. Она не сдержалась и улыбнулась, потому что не сомневалась в том, что ее мечта исполнится.
                    — Прекрасно, — сказал Виктор. — Что ж, позволим себе отправиться в путешествие.
                    И Фрол остался один. Почему-то он не расстроился. Да, он станет историком и отыщет книгу, где написано, как следует подготовить себя к путешествию в прежний мир. Он видел, что это возможно. Следовательно, когда-нибудь он сможет отправиться в путешествие по чужим мирам по своей воле. Пусть для этого придется много работать. Наверное, это и значит — подготовиться.


Глава 30
Будущее наступает, но медленно


                    Время остановилось. Андрей заполучил книгу и теперь с восторгом погружался в таинственный и загадочный мир астрономии. Чтобы прочитать эту книгу и понять, что в ней написано, недостаточно будет целой жизни. Но как будет здорово, если он справится, и сумеет когда-нибудь вписать в текст книги что-то свое, совершенно новое, какие-нибудь результаты собственных исследований. Надо знать, что астрономия — развивающаяся наука, в которой нельзя поставить окончательную точку, потому что Вселенная безгранична. Это первое, что ему удалось вычитать в книге. А это значит, кроме всего прочего, что и его труд не окажется напрасным. И если постараться, то в следующем переиздании книги появится и его имя.
                    Никогда прежде Андрей не интересовался своей ролью в истории. Но все изменилось. Слишком много достойных людей поверило в него, и подвести их он не имел права. Да и самому заниматься астрономией было интересно. Это был вызов, который он принял с радостью. У него появилось дело, наполнившее его жизнь смыслом. Он был счастлив.
                    Чтение продвигалось крайне медленно. необходимо было разобраться с каждым предложение из книги, что сделать не просто. Каждый абзац требовал напряженной умственной работы. Марфа, с интересом наблюдавшая за настойчивыми попытками Андрея разобраться с текстом, однажды не выдержала и спросила:
                    — Люблю смотреть, как ты работаешь. Замечательно рожи корчишь. Иногда кажется, что мешки с картошкой ворочаешь. Пот градом льется, того и гляди упадешь от усталости. А сам в это время за столом сидишь.
                    — Иногда действительно бывает трудно. Астрономия, надо признать, наука сложная.
                    — Ты же каталогом звезд занимаешься, что там может быть сложного? Вычисляй положения звезд и записывай на бумажку.
                    — Книгу писали серьезные люди, — сказал Андрей. — Их знания накапливались многими веками, а мне сейчас приходится впихивать в голову уже готовые истины. Понимаешь, мне не выделено время для раздумий и сомнений. И получается, что это уже не наука, а подобие религии. Запоминай или проваливай.
                    — Но я знаю, что ты все равно обдумаешь каждое прочитанное слово! — сказала Марфа. — И сделаешь все лучше, чем прежние люди.
                    — Спасибо, конечно, за добрые слова, но пока я должен попытаться хотя бы повторить то, что сделали великие астрономы до меня.
                    — Ты меня запутал. Прочитай что-нибудь из книги, чтобы я лучше поняла. Например, про каталог.
                    — Зачем тебе?
                    — Хочу узнать, могла бы я заниматься астрономией?
                    — Ты? Вот придумала.
                    — Не забывай, что я тоже образованная. Должна же я знать, чем занимается мой любимый человек.
                    — Прочитать я, конечно, могу. Не уверен, что тебе это поможет сделать правильный выбор. Слушай, но хотя бы попытайся не смеяться.
                    — Ты прочитаешь самое смешное место в книге?
                    — Попробуй сама решить. Но то, что ты ничего не поймешь, я, к сожалению, знаю.

                    «Если к средним координатам звезды, даваемых в каталогах для начала бесселевого года, прибавить поправку за прецессию (включая влияние собственного движения) и за нутацию за протекшую часть года, то мы получим истинные координаты звезды в данный момент. Если теперь ввести поправку за годичную абберацию, то получим видимые координаты, с которыми можно будет сравнивать результаты наблюдений, в которые надо предварительно ввести поправки за рефракцию и за суточную абберацию».
                    — Неужели это и есть твоя астрономия? — удивилась Марфа.
                    — Да.
                    — И ты понимаешь, что все это значит?
                    — Понимаю или думаю, что понимаю. Но главное, я теперь знаю, что моя главная задача — создать каталог звезд, распадается на множество частных задач, каждую из которых придется решать отдельно. Каждое загадочное слово в этом отрывке — это отдельная работа, сложнее, чем первоначальная. И нельзя пропустить ни одну.
                    — А потом ты разберешься с тем, что такое абберация, и окажется, что и там куча проблем, без решения которых нельзя приступать к каталогам.
                    — Думаю, так и будет.
                    — А вдруг ты что-нибудь неправильно поймешь? Тебе придется начинать все с начала?
                    — Ага. С того места, где я ошибся. Это единственный способ обнаружить ошибку.
                    — Я знаю еще один, проще.
                    — Например?
                    — Если попадется в книге какое-нибудь непонятное место, перескажи. Если объяснишь так, чтобы я поняла, о чем идет речь, значит, ты правильно разобрался.
                    — Можно попробовать. Но предупреждаю, если будешь тупить, я рассержусь и прогоню тебя.
                    — Рискну, пожалуй.
                    — Зачем тебе понадобилась астрономия?
                    — Хочу.
                    — Опасный эксперимент задумала.
                    — Знаешь, что еще я придумала? Буду пересказывать все, что узнаю об астрономии, детишкам из Монастыря.
                    — Зачем? — удивился Андрей.
                    — Во-первых, хочу быть уверенной, что поняла твои разъяснения правильно. Во-вторых, тебе все равно нужны помощники. Или ты хочешь заниматься астрономией в одиночку?
                    — Но почему детишкам? У меня в подчинении десять сотрудников Обсерватории. Наверное, начинать обучение нужно с них?
                    — Хорошо. Ты займешься своими сотрудниками, а я детьми. Посмотрим, у кого лучше получится.
                    — Детьми должны заниматься в Резервации.
                    — Пусть в Резервации учат детей по-своему, а мы, в Монастыре, как нужно нам.
                    — Придумщица.
                    — А мне еще и Николай поможет, будет обучать детей математике.
                    — Ты знаешь, а мне нравится. Детишки — это хорошо. Давай попробуем, но сначала надо тебя саму астрономии обучить.
                    — Так я согласна.
                    — Когда начнем?
                    — Прямо сейчас, чего тянуть.
                    Андрей пожал плечами, открыл первую страницу книги и прочитал:

                    «Астрономия — наука о строении и развитии небесных тел и Вселенной. Астрономия представляет собой одну из физико-математических наук, которая, используя достижения математики, физики и техники, изучает окружающую нас безграничную материальную Вселенную, состоящую из звезд и их систем, планет, их спутников, комет и метеорных тел, межпланетной, межзвездной и межгалактической среды, включая излучение и энергетические поля».

                    — Поняла что-нибудь?
                    — Нет. Но обязательно узнаю, что означают эти слова. С твоей помощью, конечно.

* * *

                    Постоянные разговоры с Марфой об астрономии были чрезвычайно полезными. Действительно, Андрею удалось разобраться с некоторыми тонкими вопросами, которые, без подсказки Марфы, ускользали от его внимания.
                    Она спрашивала:
                    — Что это? Не понимаю.
                    — Это так просто. Ничего сложного.
                    — Если просто, возьми и объясни по-человечески, так, чтобы я поняла. Я же не дура, в конце концов.
                    Андрей честно пытался подобрать простые слова, но часто оказывалось, что они не подбираются. Это означало, что он сам ничего не понял. Приходилось вместе, часами, выискивать смысл, который от них ускользал. И когда все, наконец, вставало на свои места, Андрей чувствовал себя по-настоящему счастливым человеком. Особенно, когда слышал от Марфы:
                    — Вот теперь поняла.
                     Каждый маленький шаг в чтении книги, помогал им увидеть окружающий мир немного по-другому.
                    — Думал, что мир устроен гораздо проще, — удивлялся  Андрей.
                    — Ага. Если не вдаваться в детали.
                    Удивительно, но совместная работа сблизила их еще сильнее. Они стали понимать друг друга с полуслова.
                    — Теперь было бы полезно обучить астрономии и других обитателей Монастыря, — размечтался Андрей.
                     И когда в гости пришел Фрол, Андрей попробовал ему рассказать о григорианском календаре, однако интереса не вызвал.
                    — Это все, конечно, интересно, и я рад, что календарь, которым я пользуюсь в своих исторических изысканиях, придумали астрономы, но меня волнуют приземленные факты, не такие возвышенные.
                    — О чем это вы?
                    — Разве вам не сообщили, что высокочтимая Айрис пропала?
                    — Нет. Я немного заработался, — признался Андрей. — Чтение книги оказалось тяжелой работой.
                    — Она отправилась в прежний мир, — грустно сказал Фрол.
                    — Разве это возможно? — удивилась Марфа.
                    — Конечно, если у вас есть друг из прежних.
                    — Поверить в это трудно.
                    — Я был рядом, когда это произошло. — сказал Фрол сердито.
                    Он подробно рассказал о том, как Айрис отправилась в прежний мир, и о Викторе, ее друге, который обладает способностью переноситься из мира в мир.
                    — Почему же они не взяли вас с собой? Высокочтимая Айрис, вроде бы, обещала.
                    — Да. Она хотела исполнить свое обещание. Виктор взял нас за руки, сказал, что этого достаточно, чтобы отправиться в прежний мир. Но только при условии, что я готов к переходу. Было страшновато, я закрыл глаза, а вот этого, наверное, делать было нельзя. Но это стало понятно позже, когда оказалось, что я остался, а они отправились в загадочный прежний мир.
                    — Не повезло, — посочувствовал Андрей.
                    — Помогите мне подготовиться к переходу. Вы много читали, так что знаете о прежней жизни больше других.
                    — Это как-то связано с астрономией?
                    — Нет.
                    — Значит и мой ответ — нет.
                    — Вы лишаете обывателей Мира святого Иеронима будущего.
                    — Это не совсем так. Мы с вами по-разному понимаем смысл будущего.
                    — Вот. В этом все дело. Вы действительно считаете, что ваше личное восприятие единственно верное? Странно. Не допускаете, что можете ошибаться? Или правы лишь в деталях, но упускаете что-то важное?
                    — Практика. Нас рассудит практика.
                    — Но вы же знаете, что прежний мир существует. Как же вы можете отказывать мне в помощи? Какой же вы ученый, если не желаете познавать мир? Не понимаю. Вы же хотите изучать Вселенную, и одновременно пытаетесь ограничить свое знание?
                    — Не наговаривайте. Конечно, я вам помогу. Только вот что хочу сказать. Если я и Марфа попадем в прежний мир, мы сможем заниматься астрономией. Теперь я это знаю. А чем займетесь вы? Очередными переходами? Но куда? Станете путешественником?
                    — Высокочтимая Айрис поручила мне заниматься историей. Что вы скажите, если мне удастся отыскать в прошлом истории о людях, сумевших покинуть наш мир? Неужели и тогда откажитесь отправиться в удивительное путешествие?
                    — Знание лишним не бывает, — сказал Андрей. — Оно бывает полезным, бесполезным или опасным.
                    — Как правило, полезным.
                    — Вот,— сказала Марфа. — Мы собираемся открыть в Монастыре новую школу. Я буду учить детей астрономии, Николай математике. Не могли бы вы обучать наших учеников истории? Это было бы замечательно.
                    — Вы поможете мне, я помогу вам.
                    — Договорились, — сказал Андрей.
                    — Я должен буду рассказывать только об истории Мира святого Иеронима или можно говорить и о прежнем мире?
                    — Ваше право. Но это будет еще одна дисциплина — литература, точнее фантастика, — засмеялся Андрей.
                    — Я согласен.
                    — Вот и прекрасно. Нам нужны образованные люди. Сначала мы организуем школу в Монастыре, в Замке, а потом и в деревнях. Резервация больше не справляется с поиском талантливых ребят. Разумно предположить, что таланты сами себя найдут. Если дать им шанс.
                    Всеобщее доступное образование в каждой деревне. Андрею идея понравилась. Они, вчетвером, возьмутся обучать детей, и уже через три года первые выпускники школы будут готовы передавать свои знания деревенским детям. Он представил, как колонна молодых учителей покидает Монастырь, направляясь в родные деревни, которые они покинули детьми, и люди говорят им вслед: «Смотрите, астрономы идут!» И сердце его наполнилось гордостью и надеждой. Он вспомнил стихотворение.

                                                                                                       Астрономы идут,
                                                                                                       Плечи сомкнуты в ряд,
                                                                                                       Неприступный редут
                                                                                                       Будет сломлен и взят.


     январь - август 2018
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"