Глава 1.

Глухая зима 622 года от Прибытия, глухая ночь, беззвездная, но светлая от вьюги. Крохотное, в двадцать дворов поселение на самой краю Серединной Земли. Маленькая девочка цепляется озябшими ладошками за край отцовского плаща, прячет подбородок в складки глубокого капора. Этой зимой Миликки наконец-то исполнилось десять - и вот уже в ночь Праздника она, а не брат Вилле, идет вместе с отцом за околицу. Шесть с лишним сотен лет минуло с того дня, когда их предки впервые ступили на берег Маналы, приплыв на железных ладьях с островов за межзвездным океаном. Ночь Прибытия, - так говорят на севере, в столице. Ну а здесь, на дальнем-дальнем юге, Праздник - просто Праздник, самая холодная, самая долгая ночь. Зима - время страха, но даже зимою, Ночь Праздника - страшная ночь. Миликки на миг отпускает отцовский плащ и оборачивается, и смотрит на деревню - вот она, далеко позади и внизу, темнеет среди заснеженных холмов, поросших черным ельником. Сейчас уж, верно, без четверти полночь, - и жители деревни загасили все свечи и лампы, притушили огонь в очагах, сбились вокруг остывающих печек. Ночь Праздника - долгая и опасная ночь, ночь немая. Нельзя говорить - звук людских голосов оскорбляет Еловых Богов. Нельзя спать - поутру не проснешься, уснешь навсегда. Нельзя есть, нельзя пить, - это тоже опасно в Ночь Праздника, ночь, когда исконные жители черных еловых лесов обращают свой взор на людей и людские дела. Если весь год ты был почтителен к хозяевам Маналы, приносил им жертвы медом, молоком и кровью, оставлял условленную часть охотничьей добычи, и молчал в лесу - тебя не тронут... может быть. Но несколько окрестных ферм опустеет к утру, только кровь на снегу и останется - если Еловым Богам, Куусен Юмалат, не по вкусу окажется жертва, что отец, сельский староста, прижимает к груди. Миликки украдкой заглядывает в бледное личико младенца, странно тихого - сын ткачихи родился слепым. Перед уходом за околицу Миликки завернула младенца в цветастую шаль, что мать вышила ей к летним танцам - пусть младенец и жертва Еловым, отступное за жизни родных, всей деревни, но холодно ведь, холод лютый, ужасная стужа. И на самой девочке нет теплой накидки из шкуры медведя - Еловые Боги не любят медвежьего меха. Нет и пары десятков шнурков с подвесками из медвежьих когтей да клыков, можжевеловых ягод и рыбьих костей. А из волос Миликки мать, провожая ее за околицу, своей рукой выплела пестрые обережные нити. Нельзя носить обереги в Ночь Праздника, это негоже. Обидятся Куусен Юмалат на дерзкого глупца - и не пережить тому грядущего года, сгинет в лесу или сгорит в лихорадке. А так... может, ее не тронут. Она же сняла обереги, и молчит, карабкаясь по выбитым в скалах ступенькам. К полуночи надо поспеть на вершину Медвежьего Горба. Ребенок на руках у отца вертит головою, глядит на Миликки. Глаза у него без зрачков, белые, будто снегом набитые. Девочке жалко младенца - но жальче отца, жальче мать, жальче младшеньких, брата с сестрою... А безымянный ребенок не плачет - глядит на Миликки. Почему у младенца такие глаза? Будто он понимает, что ждет на вершине, понимает, что он будет жертвой и выкупом - за деревню, за мать и за брата Миликки? Ей жутко. Не то что-то с этим младенцем, не то. И не оскорбит ли Еловых столь скудная жертва - младенец-калека, слепой?.. Этой весной по всем окрестным деревням прокатилась какая-то странная хворь - две женщины умерли в родах, а несколько скинули плод. Вот, в Верхних Холмах, как рассказывали приезжавшие еще по осени скупщики меда, и вовсе не сыскали годной жертвы, - а значит, окрест Холмов в новом году сгинут без вести пара-другая охотников, дровосеков и бортников. Девочка ежится, дышит на пальцы, спотыкается в наметенных на скальных ступенях сугробах. Вот наконец и вершина - и жертвенник, укромная лощина меж высоких скал, поросших черным ельником. И хотя вот уж два дня, как бушует пурга, но тут, на голом камне жертвенника, нет снега, хотя холодно до дрожи, холодно даже и летом. Отец, не говоря ни слова, ведет их мимо каменных столбов, покрытых резами, сотнями рез. Жертвенник пуст - только эти столбы, невесть когда и кем высеченные из красного камня, а еще... еще кости. Хрустят под ногами - слой детских костей, некоторые давно уж истлели в труху, другие совсем еще свежие. Миликки семенит за отцом, стараясь не наступать на валяющиеся между прочих костей черепа - небольшие, в отцовский кулак. Вот и сердце лощины - голый круг красного камня, пустой от костей. Туда отец и опускает свою ношу, размотав расшитую цветами шаль, до ужаса неуместную здесь, среди снега и камня, и мерзлых костей. Вдалеке, над заросшими лесом горами, рокочет, но молнии нет. Миликки знает, что это такое - и жмется поближе к отцу. Сейчас на алтарях окрестных деревень их старосты делают то же, точно так же режут ножом по младенческой коже запретные знаки - еловые резы, что манят Жестоких. Миликки страшно - но нужно молчать. Гром рокочет утробно и гулко, он близко, совсем уже близко, где-то в зарослях черного ельника возле лощины, хотя молний по-прежнему нет. Руки отца дрожат, но, закусив губу, он режет на тельце ребенка еловые резы, и капает на стылый камень жертвенника теплая кровь. Что-то есть вокруг кроме отца и Миликки, затаилось в земле, смотрит тысячью голодных глаз с вершин алтарных столбов, с верхушек черных елей. Кровь ручейками бежит по бороздкам, высеченным в камне, бежит - и сама собирается в резы. Поднимается ветер, пахнет еловой смолой, ею пахнет и камень, что, кажется, теплеет под ногами девочки - она чувствует сквозь подошвы сапожек. Последняя реза, - и молния бьет в скалах, слепящая, белая - тут Миликки наконец-то кричит, и отец, бросив нож, хватает ее, затыкая рот шерстяной рукавицей. Потом - бегом, вниз, вниз, прочь от жертвенника, над которым бьют молнии, прочь - по ступеням, в долину. Миликки заталкивают в укрытую меж двух камней ложбинку; отец втискивается следом за девочкой, и прижимает к себе дочь, зажимай ей рот, не давая прорваться отчаянным воплям. Хотя кто бы услышал их - за громом и грохотом, и свистом слепящего ветра? Воздух колет глаза, дерет горло, им трудно, почти невозможно дышать. А там, над верхушкой Медвежьего Горба, над жертвенником - беснуются молнии, пахнет раскаленным камнем, черным еловым ядом, и Миликки чудится, что ее разрывает на части. Одна Миликки хочет бежать, - бежать прочь, вниз, в деревню, туда, где теплая кухня, пропахшая хлебом и яблоками, и где мать - укроет руками, позволит уткнуться в передник, защитит даже от гнева Жестоких Богов. А вторая Миликки - хочет иного. Бежать, но не вниз, а наверх, на вершину, - туда, где сам воздух течет жидкой молнией, и грохот, словно кто-то дробит в мелкий щебень скалы вокруг алтаря. Бежать, схватить ребенка, унести его оттуда, вырвать из когтей того, что пирует сейчас на вершине...

Миликки грызет колючую отцову рукавицу - и беззвучно плачет, вздрагивая в такт каждого громового раската.

А гром наконец утихает. Сколько времени они просидели вот так? Из-за камней видно, как на востоке алеет край неба над скалами. Значит, рассвет. Отец наконец выпускает Миликки, и они выбираются из своего занесенного снегом убежища. На вершине что-то еще потрескивает, пахнет гарью, горячей еловой смолой, но молний больше нет. Еловые приняли жертву, ушли, - и Миликки с отцом, прокладывая себе путь по наметенным за ночь глубоким сугробам, бредут на верхушку Медвежьего Горба. Потом отец скажет ожидающим их возвращения, что Жестоким понравилась жертва - и год, новый год, что начнется сегодня, вновь будет спокойным. На полпути к вершине они слышат звук, - и, разобрав, что именно за звук, Миликки вперед отца бросается наверх, увязая в снегу, помогая себе забираться руками. Вот - жертвенник... снега нет, а все старые кости сожгло дочерна, разметало, и ели вокруг - обгорели, обломаны. А посреди пожарища - шевелит ручками и гукает живой младенец, весь в гари и крови, запекшихся в корку. Отец что-то кричит далеко позади, но девочка не слушает - спотыкаясь, бежит к центру жертвенника, хватает младенца на руки. Живой. Как же так? Неужели Еловые Боги его пощадили - да нет, что за глупости, и какая пощада - от ужаса, что час назад еще ярился тут, раскалывая скалы?..

А ребенок наконец открывает глаза и глядит на Миликки. Та не может сдержаться - и вскрикивает. Глаза младенца больше не белесые, теперь они черные, угольно-черные, цвета застывшей еловой смолы - целиком, без белка и без радужки. Сзади наконец подбегает отец, останавливается на краю жертвенника, уперев руки в колени и хрипло дыша. Смотрит вперед - и видит свою дочь с живым младенцем на руках. На лице деревенского старосты появляется ужас, Миликки хватают за плечи, трясут. Голос отца похож на хрип, он низкий и надтреснутый:

- Смотрела ты ему в глаза?! Смотрела?!?

Ничего не понимая, Миликки кивает, и руки отца опускаются, а лицо вдруг разом стареет на несколько лет. И тут Миликки наконец вспоминает некоторые старые - старше деревни и старше столицы - сказки, что ей, по малолетству, вроде как не полагалось слышать, но о которых шептались порой взрослые у очагов - долгими зимними вечерами...

Ребенок с черными глазами - ребенок, выживший после пира Еловых Богов, Куусен Юмалат, Куусен Хийси.

Плечи отца опускаются, разом делая деревенского старосту ниже на голову. Он отступает на шаг:

- Завтра за ним придут. И за тобой... тоже придут.

- Придет кто? - голос девочку почему-то подводит, и на середине фразы спотыкается. Отец отводит взгляд - избегая даже случайно взглянуть на ребенка, что его дочь прижимает к груди:

- Они. Слуги Куусен Хийси. Метцаштайя!

Отец отворачивается - и тяжело бредет к скальным ступеням, уходя от жертвенника, - а у Миликки вдруг подгибаются колени, и она без сил опускается на успевший уже остыть камень. Ребенок, закутанный заново в шаль, наконец затихает, и только глядит на Миликки своими черными глазами без зрачков. Он явно голоден - и, не придумав лучше, девочка режет ладонь обгоревшим обломком берцовой кости, и поит его своей кровью - где ж тут раздобыть молока?.. Ребенок довольно причмокивает, а Миликки тихо качает его на руках - и вспоминает легенды, что ей не полагалось бы знать вовсе, но что она как-то подслушала. Легенда эти страшные - как все легенды и сказки Маналы. В этих легендах есть дети с черными глазами и седыми волосами, выжившие после пира Еловых Богов - дети, лишенные человеческих душ; и там есть Метцаштайя, Егеря. Те, кто живет на запретной земле, куда отродясь не ступала нога человека - и кто не носит оберегов в еловом лесу.

На следующее утро в деревне появляются пятеро чужаков - приходят не по тракту, а прямо из чащи елового леса, куда ни один житель Маналы по воле своей не войдет, не навесив на себя без малого дюжину оберегов, и не оставив на опушке жертвы молоком, медом и кровью. Среди гостей только один старик - но волосы седые у всех пятерых.

Ни на одном из них нет оберегов.

Глава 2.

Всякий раз, возвращаясь на Сальватерру, я гляжу на млечно-синий в белой изморози шар, что медленно увеличивается на обзорных экранах шаттла, с изрядной тоской. О нет, против самой планеты я ничего не имею, местечко это во всех смыслах слова приятное. Столица Федерации, Сальватерра относится к немногочисленным мирам первого класса землеподобия, братьям и сестрам Земли Изначальной. К тому же столица красива - как может быть красива планета, подвергшаяся полному терраформированию не возможности проживания ради, но исключительно эстетичности для. Чего стоят одни только тропические острова южных архипелагов - рекреационная зона сотрудников корпорации "Нексус", куда многие летают в обеденный перерыв искупаться, или светящиеся водопады в Восточных Горах и красные соляные озера, "цветущие" причудливейших форм кристаллами - излюбленный сувенир среди тысяч гостей Сальватерры. Впрочем, все природные красоты меркнут перед великолепием Венца - главного офиса корпорации "Нексус", комплекса небоскребов, выращенных из какого-то особенно хитрым образом модифицированного коралла. Конструкторы ухитрились загнать в тот программу фрактальной развертки, и заставить накапливать солнечный свет - чтобы ночами башни испускали собственное свечение, причем цвет оного от сезона к сезону меняется. Башни помельче - заняты сонмом отделов, а три центральных - обиталище высшего руководства, куда допускают не всякого рядового сотрудника, и ходят упорные слухи, что на вершине самой высокой из тройки, под прозрачным куполом - кабинет гендиректора, Лекса Шанкара. У подножия плещет давным-давно прирученный, не знающий штормов океан, а острова-основания башен - целые города, где проживает младший персонал, еще не обзаведшийся своими резиденциями на южных островах. Мне, как сотруднику Корпорации, тоже полагается собственный домик у подножия башни отдела за номером девять - вот только бываю я на столичной планете достаточно редко, и домик простаивает, так что год назад я пораскинул мозгами и сдал тот внаем. Теперь, во время своих редких визитов домой, я останавливаюсь в гостинице в Грин-Роке, небольшом городке в часе езды монорельсом от башни родного отдела. Вот и сегодня направлюсь туда же - как только покончу с формальностями, сдав проклятущие отчеты и пройдя трижды неладный медосмотр. Тем временем шаттл мой пристроился у края одной из платформ корпоративного космопорта, расположившегося в отдалении от Венца, в открытом океане (строить ближе тот запретили экологи) - и, выйдя наружу, я тут же, конечно, ослеп. Трекляное яркое сальватеррское солнце! Отвык я на него на Парфеноне, где провел последние пять месяцев - в составе ревизионной комиссии, проверяли на лояльность тамошний отдел Корпорации. По большей части, проверяли, разумеется, сотрудников категории "пси" - им полагается хранить лояльность не только Корпорации, но и всему человечеству. Скажу, как помощник ревизора с большим стажем, проверку на лояльность всегда проводить неприятно - а вдвойне неприятно, когда проверяешь своих же. Да и вообще, сотрудник с сайоникс-синдромом в подразделении, чьей основной задачей является надзор за сотрудниками с тем же сайоникс-синдромом, - не нонсенс, конечно, но близко к тому. Но кто же лучше считает чужие эмоции, чем сайоник-эмпат? Собственно, в этом заключается моя работа в Корпорации - я что-то навроде живого детектора лжи. Ну нет, на деле, конечно, все куда сложнее - ведь все, что мне дает добавочное чувство, "подарок" болезни, это простая палитра эмоций, что испытывает в настоящий момент собеседник. А дальше уже - психология, психология и математика. На выходе получаем то, что получил бы телепат, будь их существование разрешено в Федерации, - полный личностный слепок, со всеми, так сказать, потрохами, как то устремления, страхи, надежды, желания, прочее. Что дальше происходит с выписанными мной заключениями, как именно они влияют на судьбу моих собратьев по болезни - я не знаю, самому бы пережить очередной медицинский осмотр и подтвердить свой статус как "безопасного" носителя порченых генов, сайоника...

Что, конечно, рутинная и привычная процедура, а вот же - пугает. Не хочется как-то на своей шкуре выяснить, что именно происходит с сайониками, чья болезнь прогрессирует чересчур быстро. Слишком уж многие мои коллеги после проваленных медицинских осмотров сгинули в лабораториях научных комплексов корпорации "Нексус"...

...От платформы, на которую сел шаттл, до башен Венца добираться приходится монорельсом (ибо брать аэротакси тут довольно накладно) - и все бы прекрасно, погода отличная, внизу, под опорами, перекатывается теплый и ласковый сальватеррский океан, а вид медленно вырастающих на горизонте башен захватывает дух не только в первый раз, но и в десятый - однако уже на посадке началось то, за что я, собственно, и не люблю Сальватерру. До провинциальных планет (даже столиц собственных звездных систем) такая роскошь, как натыканную всюду генетические сканеры, пока еще не добралась, и, надеюсь я, доберется нескоро. А здесь, на Сальватерре, и в собственный дом не войдешь - без сканирования, и, скрипя зубами, я приложил руку к панели, искоса любуясь, как вытягиваются физиономии пары охранников, скучающих за терминалом. Конечно же, им видно сейчас то, что я повторю наизусть даже ночью и в сильном подпитии. "Кристиан Флеминг, урожденный Русланов, гражданство Федерации категории "пси" с ограничением политических прав, диагноз - сайоникс-синдром эмпатической спецификации, стадия вторая, сотрудник корпорации "Нексус" на бессрочном контракте без права разрыва..." и прочая, прочая, прочая. "Сотрудник на бессрочном контракте без права разрыва" - вежливое, иносказательное обозначение права собственности корпорации "Нексус" на сайоника Криса Русланова. Надо же, сотню раз читал строчки, что бегут сейчас по терминалу - а корябает немножко до сих пор. О нет, конечно же, я не столь наивен, как сопротивленцы - и прекрасно понимаю, что, обратив меня в собственность, Корпорация фактически дала мне лучшую защиту из тех, что существуют в обитаемой части Галактики. Лично ты можешь считать сайоников генетическим мусором и позором всего человечества, твоя религия может твердить, что убийство сайоника дело благое и правое - но на собственность "Нексуса" в Федерации посягнет разве что идиот, причем идиот безнадежный, клинический. Охранники к таковым, разумеется, не относились - и пропустили меня к открытым вагончикам без лишним разговоров, хотя щека у одного и задергалась... ничего, перетерпишь, дружок. Мне, может, тоже неприятно - а терплю ведь!..

Вообще-то к сайоникам в Федерации отношение двойственное - и брезгливое, и боязливое. Все-таки Семьи наши обладают известным влиянием, и плевать хотели их главы на ограничение собственных политических прав и невозможность избираться в Ассамблею. И все же нас не любят, это факт. Особенно ярко эта нелюбовь проявляется на центральных планетах, где среди рядового населения настроения царят порой откровенно расисткие - даром, что само существование Федерации зиждется на способностях сайоников-пилотов Семьи Дитмар! А вот ближе к фронтиру - все как-то попроще. На планетах, где есть медицинские центры Корпорации и собственные клиники Метлинских, клана сайоников-медиков, к оным относятся с величайшим почтением, - а заодно и к их собратьям из прочих Семей. Ну а уж те, кто большую часть свою жизни проводит в пространстве, и вовсе не делают разницы между генетическими полноценными и неполноценными особями homo sapiens - еще бы, ведь без сайоников человечество до сих пор ютилось бы в системе Изначальной, а о дальнем космосе приходилось бы только мечтать, благо ученые давно уж доказали, что скорость света для космического корабля с пассажирами на борту преодолеть невозможно, причем невозможно от слова "совсем". Правда, доказали они это относительно норм-пространства, в инфре творятся другие дела... да только ученое наше сообщество до сих пор ухитряется отрицать реальность инфры, в голос вопия, что по законам физики ее "не может быть"!.

Пока я предавался мизантропии, поезд наконец-то достиг Венца, остановившись у смотровой площадки, обегающей на тринадцатом ярусе башню родного отдела. В обеденное время здесь крутилось множество народу, а от парапета мне уже махал руками Ито Райан, суетливо прыгая на месте - видно, боялся, что я не замечу в толпе его приметную рыжую шевелюру. О, мой координатор, и по совместительству один из немногих приятелей среди генетически полноценных сотрудников "Нексуса" - это отдельная песня. Как он ухитрился заполучить свою должность, загадка не только для меня, но и для доброй половины всех работников отдела безопасности. Ито Райан, в чьих предках затесались ирландцы, индейцы и, кажется, даже японцы, - болтун и весельчак, и неспособен усидеть на месте дольше нескольких минут, а уж одна его прическа чего стоит - кто еще из сотрудников корпорации стал бы носить жутковатого вида дреды, огненно-рыжие с ядовито-зеленым? Формально, задача Ито - составлять график работы подчиненных отделу сайоников, на деле же, его основная обязанность - нас контролировать. До сих пор Ито с этой работой прекрасно справляется - в основном потому, что мы, сайоники отдела, рыжее наше недоразумение ценим и любим, и стараемся не создавать ему проблем с графой "степень лояльности" в еженедельных отчетах. А Ито, в свою очередь, печется о нас, аки наседка о яйцах - золотых, ведь мы, сайоники, ценный ресурс. Вот и сейчас, заметив, что я щурюсь, он стащил с макушки и сунул мне солнечные очки, потрепав по плечу:

- Здорово, Крисси! Как поездочка?

На самом деле, результаты ревизии на Парфеноне Ито известны, и лучше, чем мне - категория допуска у него, как у генетически полноценного гражданина, повыше - но рыжий чудак искренне полагает этот дурацкий вопрос нашей доброй традицией. Вернулся из командировки - будь добр, расскажи, как прошло, да не то, что в отчетах - а как там погода, что в моде, сильно ли возмущаются последним выкидышем Ассамблеи о налоге на тоннаж межсистемных судов, и конечно же, многих ли девушек я охмурил. "Охмурил" - выражение Ито, и на его лице проступает обиженное недоумение, когда выясняется, что было мне, вообще-то, не до девушек - работа отнимала все время с утра и до ночи, на Парфеноне крупный филиал корпорации, и проверке подлежало без малого тысяча человек. Последним выкидышем Ассамблеи озабочены не сильно, куда больше парфенонцев заботят какие-то дрязги в их местном правительстве и конфликт с Синнабаром насчет спорных толиновых лун (в пространстве Карты две эти планеты разнесены на разные рукава Галактики, а в подпространстве Территории - вот же, почти что соседи); погода дождливая - как и всегда тамошним долгим (аж два года по стандарту Сальватерры) летом, ну а за модой я не слежу принципиально. Выслушав все это - произнесенное терпеливым до крайности тоном - Ито отчего-то заметно расстроился, впрочем, быстро взял себя в руки и через минуту уже щерился на меня своей белозубой улыбкой:

- Ну, отчеты комиссии я просмотрел, потрудились вы славненько, выявлена целая ячейка сопротивленцев в отделе по связям с общественностью, так что жди премии. Кстати, я тут похлопотал об отпуске на месяцок-другой - слетаешь на Апсару, или на Экзотику, отдохнешь там, расслабишься, фруктов поешь да нервишки немного подлечишь...

Ито Райан - гражданин категории "бета", то есть в геноме у него процент ошибок не выше стандартного, но что-то такое наличествует - то, что на профессиональном сленге сайоников именуется предэмпатическими способностями. Не такая уж редкость, почти все психологи в Федерации могут похвастаться тем же, - сейчас, например, Ито чувствует, что я напряжен и нервозен, но вряд ли догадывается, что причина не в длительной и утомительной парфенонской ревизии. Просто я... не люблю Сальватерру.

Да и маячащий в ближайшем будущем медицинский осмотр душевному спокойствию тоже отнюдь не способствует.

Ито тем временем - сообразив, видимо, что я не в настроении трепать с ним языком, - принялся деловито рыться в архаичного вида планшете, который всюду таскает с собой. Стандартные терминалы-браслеты мой координатор отчего-то не жалует - а за эту вещицу отвалил две месячных зарплаты, не поморщившись, на каком-то аукционе для таких же сдвинутых любителей старинной электроники. Видимо, отыскав что-то, расплылся в довольной улыбке:

- Вот, погляди, что я для тебя разыскал, раз не желаешь поджаривать бока под солнышком Экзотики или на Тропике плавать с дельфинами. Вакантное место эмпата в составе этнографической экспедиции, что финансирует "Нексус", пункт назначения - несусветная даль Территории, больше стандарт-месяца через инфру пилить! И отдохнешь дорогой - я же знаю, с инфрой ты в ладах, без всяких там психозов и припадков - и с Сальватерры смоешься, - и подмигнул мне.

Я недоверчиво поморщился в ответ:

- А зачем этнографической экспедиции нужен эмпат?

Ухмылка медленно сползла с конопатой физиономии координатора. Он задумчиво почесал за ухом:

- Хм... правда странно. Но вот же, черным по белому написано - сайоник. Остальные - этнографы, культурологи, фольклористы, генетики... так, тут ничего не напутано? При чем тут, вообще-то, генетики?..

- А что хоть за пункт назначения?

- Так, так... ого! - глаза Ито полезли на лоб, - Туда я и сам бы смотался, и даже б еще приплатил! Хель!

- Хель?! - мои глаза проделали тот же самый маршрут - остановившись где-то на линии роста волос, - Та самая?!

Да нет, верно, тут чья-то ошибка - не может мне, Крису Русланову, сайонику-эмпату на вечных побегушках у корпорации "Нексус", вот так повезти. Хель, знаменитая, почти что легендарная планета-заповедник, культурное достояние человечества - туда не попадешь так просто, даже за большие деньги. И вдруг мне выпадает шанс своими глазами увидеть ее?..

- Та, та, именно та, - эх, и чего я не сайоник?! - Ито от избытка чувств постучал себе по лбу планшетом, - Так, что тут еще написано, - хм, отправление через неделю, командировочные расходы... это пропускаем, ты и так не бедствуешь... чего? Для допуска на территорию заповедника необходимо пройти проверку отдела безопасности, подписать обязательство о неразглашении и получить "ключ лояльности"? Хм... а не слишком ли круто для какой-то там этнографической экспедиции? Ну нет, Крисси, пожалуй, я тебя все-таки не отпущу в это сомнительное предприятие - "ключ лояльности", надо же, ишь что удумали! Нет уж - пусть добывают эмпата себе где угодно, хоть незарегистрированного из дома наслаждений на Экзотике - а ни один из моих ребят в это дело не сунется... эй, ты чего творишь?! - не дожидаясь окончания его витиеватой речи, я перехватил планшет, которым Ито во время оной размахивал, и, отыскав нужное поле, притиснул свой палец к экрану:

- Так, будем считать, ты разрешил мне в это дело все же сунуться - а теперь поставь свою генетическую подпись в графе "согласовано" - и вернул планшет изрядно ошалевшему от этакой наглости координатору. Тот снова схватился за голову:

- Да ты хоть понимаешь, на что подписался?!

- Понимаю, - чего не понять, в самом деле. "Ключ лояльности", он же и "вирус доверия" - вирус с долгим периодом инкубации, не вернешься на Сальватерру в положенный срок, и можешь проститься с мозгами, - "ключ" скушает их с аппетитом. Мерзкая штука, тут я с Ито солидарен - но упустить шанс побывать на Хель?!

Да за такое я согласен и на "ключ" без антивируса - "увидеть и умереть", это как раз про Хель. Сомнительное, не сомнительное предприятие - к черту! Лечу на Хель!!

А Ито тем временем продолжал разоряться:

- ...тебе что, так охота свалить с Сальватерры, совсем невтерпеж?! Ну так вперед! Хоть на Экзотику, в дом наслаждений - да не клиентом, а работником постельного фронта, эмпаты в таком деле ого как в цене!.. Но нет, ты же у нас экстремал! И ничего, что мозгами рискуешь?! А что, мозги нам ни к чему, нам бы приключений на задницу, да побольше, побольше!..

То, как искренне Ито переживает за мои мозги, душу, конечно же, греет - вот только про Экзотику, это он зря сказанул. Мой кулак врезался Райану аккуратно под дых - и, пока он, сложившись пополам, пытался прокашляться, я сунул планшет ему под нос:

- Расписывайся уже. Мне, вообще-то, еще надо сегодня явиться над медосвидетельствование. А то мало ли - вдруг за пять месяцев на Парфеноне у меня еще что-то смутировало, я превратился из эмпата в телепата, и теперь подлежу усыплению?

Шутка вышла достаточно плоской, - Ито, к тому времени прокашлявшийся, аж скривился, заслышав ее - но подпись-отпечаток все-таки поставил, сокрушенно тряся головой:

- Ох, и любишь же ты огребать неприятностей, Кристиан Флеминг!.. Иди уж. Пройдешь медосмотр, потом получишь "ключ лояльности", будь он неладен, неделя отдыха - неделя, я сказал! - и убирайся-ка ты с Сальватерры, долой с глаз моих. И чтобы раньше, чем через полгода, ноги твоей не было тут, хренов искатель приключений. Иди, иди, чего ты лыбишься - нет, ну что за больные на всю голову идиоты ходят в моих подчиненных!..

- Служу Корпорации! - бодро ответствовал я, ловя себя на то, что и впрямь улыбаюсь от уха до уха - смотрелось это, наверное, глупо, но мне все равно - я был искренне, беззаботнейше счастлив. Целых три стандарт-месяца на Хель, ух!

- Служу Корпорации, - у Ито это прозвучало куда как кислее. Махнув координатору - и приятелю - на прощанье рукой, я направился в башню - опять генетический сканер, да чтоб их! Нет, хватит с меня Сальватерры. Пройду обязательный медицинский осмотр, получу подтверждение, что у сайоникс-синдрома по-прежнему никакого прогресса, - и на оставшуюся до отлета неделю укачу куда-нибудь в лесную глушь необитаемого западного континента, а там уж - прощай, Сальватерра, нескоро увидимся!..

- Кри-исси, - настиг меня уже у сканера ехидный голосок координатора, - Я тут, каюсь, почти что забыл - перед тем, как отправляться к медведям, придется тебе навестить своих родственничков.

- И кто это сказал? - радость как смыло. Не то чтобы я что-то имел против названных родственников - Семьи Флеминг, чье имя я ношу в соответствии с законом Федерации, - но лишний раз встречаться с ними? Нет, увольте.

- Лично Майлз Флеминг. Глава Семьи требует тебя к себе - кажется, для поощрения. Не скажешь, как там вас поощряют-то хоть?.. Премией?..

- Обычно... награждают правом, - стиснув зубы, я приложил ладонь к сканеру.

- Правом на что?

- На потрахаться! - огрызнулся я, и координатор мой наконец-то изволил заткнуться - очевидно, переваривая услышанное. О нет, конечно же, официально звучит это куда как пристойнее. Право на размножение, право на временную отмену препарата, что делает всех нас стерильными, - право передать свои гены потомству. С женщиной, что укажут генетики, как оптимального генетического партнера, и под строгим надзором тех самых генетиков. Как-то вот так.

Проходя в башню, даже спиной я чувствовал изумленной молчание Ито. Ну да - у нас, сайоников, все так и обстоит, романтика и прочие там чувства - они для людей, генетически полноценных людей. Обидно?

Обидно - да только иначе мы бы давно превратились... не знаю во что, но там явно не пахло б ничем человеческим.

А нам отчаянно хотелось оставаться хотя бы в каком-то проценте людьми.

Глава 3.

В системе солнца Сальватерры, кроме самой Сальватерры, насчитывалось две пригодных для жизни планеты - жаркий Тропик и благодатная Федра, главная поставщица продовольствия для столицы. Остальные являли собою безжизненные шары из замерзшего газа и камня, или не менее безжизненные подобия Изначальной Венеры. Имелось и три газовых гиганта - на двух добывали сырье для последующей переработки в органику, на третьем же бушевали шторма такой силы, что корпорация "Нексус" давно махнула рукой на разработку строптивой планеты, подсчитав, что предприятие выйдет убыточным. Планета так и называлась - Шторм - и могла похвалиться ожерельем из целых пятнадцати спутников. Одним из спутников была Цирцея, - личная вотчина Лекса Шанкара, гендиректора корпорации "Нексус" и нынешнего главы семьи, что фактически правила Федерацией. Цирцея была не слишком гостеприимным миром - ее поверхность покрывал беспокойный океан, кроваво-красный от кишащих в нем бактерий, единственной органической жизни, которую Цирцея смогла породить. Над океаном клубились красные же небеса, время от времени озарявшиеся розоватыми вспышками молний. Вот и сейчас над южным полюсом бушевала гроза, океан кипел, покрывшись красной пеной, вспучиваясь, - отдельные брызги достигали парящей над океаном платформы, что несла на себе небольшой город Криптос. В свое время Шанкары выкупили несколько спутников Шторма у правительства системы за фактический бесценок - другие луны были совершенно бесперспективны в плане разработки, с Цирцеей же никто не хотел связываться из-за ее слишком агрессивной биосферы - бактерии, обитающие в красных океанах, с большим удовольствием кушали что органику, что неорганику. Потом на Цирцею пришел Лекс Шанкар. Проблему всеядных бактерий гендиректор решил кардинально - разместив Криптос не на плавучей, а на парящей платформе, и защитив ее днище щитом. Над плаформой возвышался самый настоящий замок - почти точная копия земного Драхенбурга, только выстроенная, разумеется, не из камня, а из аморфного супрасплава и черного метастекла. Смотрелся он внушительно и мрачно, под стать всей этой не слишком уютной луне. На бурлящий океан глядели высокие окна, также защищенные силовыми экранами. У одного из окон, сцепив за спиною руки в неизменных перчатках, стоял худой человек с чисто-белыми волосами до плеч. Едва ли кто признал бы в нем всесильного главу корпорации "Нексус"... ведь даже рядовые сотрудники той не знали лица гендиректора. Не мелькало оно и на информационных каналах - ни в выпусках экономических новостях, ни в светской хронике, ни в политических обзорах; когда Лекс Шанкар все-таки снисходил до общения с медиа, его лицо скрывала псевдоживая маска, чудо биотехнологии. Если б не логотип корпорации "Нексус" - знак "Ом" - на щеке, ее было бы не отличить от живого лица, мимику она передавала превосходно, безо всяких искажений. Это лицо-маска (по слухам, копирующее настоящее, пострадавшее еще в юности в результате какого-то неудачного эксперимента) также было самым обыкновенным, почти заурядным. Трое, расположившиеся на мягких кожаных диванчиках вокруг низкого столика с фруктами и напитками, приходились гендиректору единокровными родичами - но и на него, и друг на друга они походили до крайности мало, ведь у всех, кроме двух, были разные матери.

Янус Шанкар - брат Лекса, высокий, прямой словно палка, с выражением вечного отсутствия на узком костистом лице - его как будто мало что интересовало за пределами узкого круга научных исследований, но собравшиеся в комнате понимали, что это не так. Понимали это и его подчиненные с "Нараки", - станции на орбите Топи, где располагались принадлежащие Янусу генетические лаборатории. На деле Янус Шанкар был хладнокровен, как рептилия, весьма расчетлив, не страдал излишним морализмом и не чурался экспериментов над живым человеческим материалом. Сейчас директор Корпорации по науке цедил превосходный "бархатный" ("с глубокими нотами шоколада и сливы, и легким миндальным оттенком, что, конечно же, не оставит равнодушными истинных ценителей купажа...") кофе с Федры, кривил губы, как если бы это была дрянная синтетическая дешевка, - и сверлил взглядом спину брата, стоящего возле окна.

Напротив него, с ногами забравшись на низкий диванчик, устроилась девушка в ярко-белом костюмчике, чем-то похожем на сари - маленькая, ростом едва ли по грудь своим братьям. С пышной копною бронзовых кудряшек, бесхитростными, широко раскрытыми глазами и вздернутым носиком, она была настолько мила, что детское прозвище "Котенок", данное когда-то Лексом, так и прилепилось к ней. Прозвище это Сати Шанкар истово ненавидела, - но, поняв однажды, что бороться с "Котенком" бессмысленно (разве что полностью изменить фенотип), решила обратить то в официальный псевдоним. За несколько лет упорной работы директор по связям с общественностью добилась в этом немалых успехов - теперь ее именовали не иначе, как "леди Котенок", произносили это имя с почтительным придыханием, а те, кто был осведомлен о ее экспериментах в области психологии и суггестивных техник, иногда желали своим неприятелям (шепотом, правда) "ничего, попадешься ты в лапки к Котенку!" Кредо Сати было - эффективность, и воспитательные центры, в которых в жизнь воплощались ее разработки, принимали малолетних преступников, а выпускали наружу талантливых молодых специалистов, всецело преданных Федерации, человечеству и не в последнюю очередь Сати Шанкар. Ярая сторонница здорового образа жизни, сейчас Сати недовольно косилась на Януса, морщилась от запаха кофе и методично ощипывала виноградную гроздь. Бокал коньяка, что грела в пальцах третья гостья Цирцеи, также удостоился от Котенка легкой брезгливой гримаски. Звали третью гостью Алана, и должность ее в табели о рангах "Нексуса" звучала как "командующий военно-космическим сектором". Была она столь же красива, сколь Сати - мила, являлась обладательницей роскошной медно-рыжей гривы, убранной в сложного плетения косу, и даже на Цирцею прибыла в неизменном своем черном кителе. Такие вот люди собрались в этот день на Цирцее - неофициальная царствующая семья Федерации, братья и сестры Шанкары. И хотя обстановка казалась не слишком формальной, это была отнюдь не встреча родственников, - а скорее военный совет.

Вот только совет этот никак не мог наконец уж начаться.

Молчание - сгустившееся в комнате - первым нарушил Янус. Отставив в сторону чашку, он встал и метнул в спину брата холодное:

- Как долго ты намереваешься любоваться окрестностями? Я прибыл сюда, бросив на самой важной фазе свой эксперимент. Уверен, сестры тоже отложили все дела. Не только твое время дорого, - наше стоит не меньше, поверь!

- Да, Лекс - я примчалась сюда, получив твой сигнал, а у меня между тем намечаются смотры. В чем дело? - Алана поддержала брата-близнеца, недовольно воззрившись на Лекса.

Тот еще с минуту задумчиво созерцал буйство стихии за тонким экраном, - затем, легко вздохнув, обернулся, одарив собравшихся теплой улыбкой:

- И я тоже рад вас видеть, Янус, Алана. Я безусловно ценю ваше время, однако, прежде чем мы перейдем непосредственно к делу, давайте же хотя бы обменяемся приветствиями, чтобы напомнить друг другу, - мы все же семья.

Алана гневно фыркнула - а Сати зашипела, как рассерженная кошка:

- Это что еще за глупости! Мое время тоже недешево стоит, - не говоря уж о том, что мне пришлось тащиться сюда с Апсары, через пол-Федерации, верхним уровнем инфры! Мне! Верхним!.. И все из-за стаи распроклятых глубинников, увязавшихся за моей сундарой еще у Жемчужной! Не испытывай наше терпение, брат!

Лекс примирительным жестом выставил перед собою ладони:

- Да-да, котенок, я понимаю, что твоя работа очень важна для всех нас. И мне жаль, что тебе пришлось ради меня претерпеть неудобства. Ну а вы, Янус, Алана? Надеюсь, ваша дорога выдалась приятной?..

- Как по мне, так не слишком, - Янус выцедил это сквозь брезгливо поджатые губы, поверх чашки с кофе. - За моей "Кейури" тоже увязалась пара тварей - на третьем глубинном уровне, так что пришлось подниматься на первый и идти почти что у самой поверхности.

Вдруг Ворон замер - так и не сделав очередного глотка. Обвел взглядом сестер - и Лекса, медленно кивнул:

- Да, кажется, я понимаю, что ты имел в виду, попросив нас явиться сюда... Алана? У тебя тоже были проблемы в пути до Цирцеи?..

- Были, - Рыжая нахмурилась, покрутив пальцами кончик косы, - Мне даже пришлось лично отпугивать несколько особо доставучих "глубинных зверей" - бортовые дисрапторы "Ведьмы" не брали их... И да, я тоже шла верхним из уровней инфры - почти в норм-пространстве, - Она закусила губу, - Хм... это все дурно пахнет. Глубинники на верхних уровнях, там, где их отродясь не водилось... этак скоро нам придется в сопровождение каждой трекляной шикаре отряжать по паре агнихотр с "орудиями Вельского"!

- Что это значит, Лекс? - Сати напряженно воззрилась на брата, - Это ведь не совпадение... похоже, мы говорим о статистике?..

Лекс помедлил. Обвел родственников невыразительным взглядом... кивнул:

- Я хотел бы, чтобы вы кое-на что взглянули. Собственно, ради этого я и созвал вас.

Он крутанул браслет на левом запястье - и стена рядом позади сидящих медленно истаяла, явив другую комнату. И в этой комнате уже не было ни абстрактных скульптур из металла и хрусталя, ни парящей люстры, ни кожаных диванчиков, укрытых снежно-белым, мягко светящимся мехом. Больше всего вторая комната напоминала лабораторию - из-за разнообразного медицинского оборудования, кольцом выставленного вокруг странного сооружения посередине - крестообразного, высеченного из зеленого апсаранского аметиста, и сплошь увитого многочисленными проводками, тянущимися к мониторам вокруг. Те же проводки опутывали человека, лежащего на этом необычном ложементе - концы проводков уходили под кожу. Человек казался спящим - и, судя по виду, был болен: бледная, дряблая даже на вид кожа, жидкие седоватые волосы, из-за которых просвечивал череп - при том, что на вид спящему было лет тридцать, не больше. Сати неодобрительно качнула головой:

- Расточительность, между прочим - так долго держать ясновидящего на "эссенции", даже разбавленной. Материал-то редок и стоит недешево!

- Этот конкретный экземпляр нам достался почти что бесплатно. Сопротивленец, участник прошлогоднего теракта на Экзотике, приговорен к смертной казни и выкуплен корпорацией "Нексус" для опытов, - благостно улыбнулся в ответ Лекс, и прошел сквозь то, что было недавно стеной, вызвав в воздухе легкую рябь. На его появление работавшие в комнате люди - медики, судя по белым халатам - ответили приветствиями и тут же вернулись к мониторам, за которыми до того наблюдали. Лекс кивнул им:

- Увеличьте подачу "эссенции", мне нужно, чтобы видения были поярче того, что мы наблюдали вчера. Да, и подключите проектор. Я хочу увидеть то, что пригрезится этому ясновидящему.

- Да, гендиректор Шанкар, - кивнул старший из медиков, и тронул пару клавиш на одном из пультов, - Однако вынужден предупредить, что ресурс данного конкретного ясновидящего уже почти выработан, - он озабоченно глянул на спящего, - слабо задергавшегося, когда по проводкам заструилась в его вены бледно-розовая жидкость, - Нам нужен будет свежий экземпляр, если вы собираетесь - продолжать наблюдения...

- Не переживайте, друг мой, замена будет скоро доставлена с Сальватерры.

- ...и хорошо бы на сей раз заполучить чистокровного ясновидящего из Семьи Эли. Эти сопротивленцы мало на что годны, все - сайоники на первой стадии синдрома, в первом поколении, у всех почти чистый геном, - медик поморщился, - Да и на "эссенции" чистокровный Эли смог бы продержаться значительно дольше - эти же сгорают за два месяца, только и успевай заменять!

- Но-но, Луис, - с усмешкою погрозил ему пальцем Шанкар, - Не забывайте, что чистокровные Эли - такие же, как мы с вами, граждане Федерации, пусть и с ограничением политических прав!.. Так, что с нашим объектом? Он уже в нужной кондиции?

- Да, биотики мозга сигнализируют о вхождении в ясновидческий транс.

- Тогда притушите-ка свет, - Лекс вернулся к родственникам - и присел на кресло рядом с диванчиком, на котором устроилась Сати, - Давайте же посмотрим, что нам сегодня покажут.

Свет в обоих комнатах погас - и стало заметным зарождавшееся в недрах крестообразного ложемента слабое зеленоватое свечение. Апсаранский аметист, баснословно дорогой и баснословно редкий, был ценен тем, что служил усилителем мозговых волн - и позволял переводить грезы ясновидящих в визуальные образы. Образ начал проявляться на экране главного монитора, занимавшего целую стену - совсем слабый, идущий рябью помех.

- Ничего не разобрать, - досадливо прицокнул Янус.

- Простимулируйте лобные доли, - распорядился Лекс медикам, - И дайте ему более концентрированную эссенцию... пятидесятипроцентую, думаю. Да, я знаю, что это опасно!.. Делайте.

Картинка стала рельефней и четче - а вот ясновидящий начал жалобно хныкать, корчась в оковах ремней, удерживающих его на ложементе.

- Не вырвется?.. - обеспокоилась было Сати, но тут изображение наконец-то стабилизировалось, и о ясновидящем тут же забыли - внимание собравшихся сконцентрировалось на мониторе. Грезил ясновидящий, кажется, о какой-то планете...

- Халькион, - постановил Янус. Действительно, это был именно Халькион - судить об этом позволяли выстроившиеся кольцами орбитальные верфи, знаменитые халькионские верфи, на которых строились крупнотоннажные суда, рукмы, и совсем уж исполинские трипуры. Поле видения медленно сужалось, его фокус смещался с орбиты к поверхности. Халькион был планетой океанов, и города строились на редких островах да плавучих платформах. Атмосфера, веками терраформирования приближенная к земной, позволяла обходиться без защитных куполов - и город, грезящийся ясновидящему, мог похвалиться множеством роскошных парков, где пышным цветом цвела завезенная с Изначальной глициния, модифицированная так, чтобы приспособиться к здешнему долгому году. Сезон цветения самосветящейся халькионской глицинии всякий раз собирал немало эстетствующих со всей Федерации, вот и сейчас парки бурлили от толп туристов с соседней Апсары. Те бродили по мостикам над подсвеченными прудами, фотографировали, сами фотографировались, шумели и смеялись, - словом, на экранах царили мир,безмятежность и благолепие.

- И что? - нахмурилась Алана, отворачиваясь от экрана, - Это все? Ты оторвал нас от дел для того, чтобы полюбоваться цветочками?

В ее голосе послышалась явственная угроза.

Лекс покачал головой - и кивнул на экран. Алана скептически обернулась обратно... и выдала столь нецензурное выражение, что ее брат поморщился.

Туристы, только что бродившие под сенью глициний с голокамерами и мороженым, в панике разбегались, а небо над их головами, нежно-зеленое халькионское небо, протаяло пятном кромешной черноты.

- Это что за...

Верхушки глициний, буйствовавших сине-лиловым и аметистовым, начали усыхать и чернеть, а за ними - трава на лужайках... брусчатка... расставленные по аллеям скамейки.

И люди.

Видение не передавало звуков, но даже так, в комнате послышалось эхо воплей людей, настигнутых разливающимся мраком, людей, рассыпавшихся заживо, рассыпавшихся черной трухой. Все опадало ей, развеивались в прах - деревья... камень... волна голодной черноты достигла берега и хлынула в океан, потоки ее скручивались, сплетались в реки, в ручьи, растекавшиеся по городу, - все, чего они касались, вначале чернело, потом рассыпалось.

- Что за черт, - прошептала Сати, нервно прикусывая губу. - Что это... такое?

Никто не ответил ей. Фокус видения выхватил брошенную кем-то книгу, - посередине открытой страницы протаяла черная клякса, выпустила тонкие и подвижные щупы, потянулось ими к буквам, оплетая те, поглощая в себя. Очень скоро книга тоже рассыпалась прахом, - но прежде, чем это случилось, исчезли все буквы.

- Информация, - Янус наблюдал за творившимся на экране кошмаром с бесстрастным интересом исследователя, - Что-то ее поглощает, любую - от текстовой до генетической... хм.

Видение выхватило из толпы женщину - она упала на колени, схватилась за горло, лицо налилось кровью...

- Похоже, оно добралось и до молекулярных структур кислорода, - тем же бесстрастным голосом заметил Ворон, наклоняясь вперед, чтобы получше разобрать, как щуп черноты, захлестнувшей лодыжку женщины, расползается по коже, проникает под ту - и плоть оплавляется, стекает черной грязью с обнажившихся костей, а затем превращается в пыль. Сати тоже сунулась было к экрану, рассмотреть, что происходит с телом жертвы черноты во всех подробностях, аж палец прикусила. Но тут ясновидящий застонал, забился в путах оплетавших его проводов, и изображение вновь пошло рябью, превратившись в беспорядочное черно-белое мельтешение.

- Это еще что? - недовольно скривилась девушка, - Нам опять ничего не видно!

- Проекция страха. Луис! Что у вам там с фильтрами происходит? Этого быть не должно!

- Ничего невозможно поделать, - медик виновато развел руками, - Объект боится... точнее, он в панике. Она пробивает все фильтры.

Словно в подтверждение его слов, изображение мигнуло - и погасло.

- Когда там у нас на Халькионе весна? - деловито осведомился Янус, делая какие-то пометки в затрепанном до безобразия блокноте, испещренном закладками.

- Через семь стандарт-месяцев, - ответила немного бледная Алана.

- Только Халькион?.. - Сати обернулась на Лекса.

- Стандарт-неделю назад это была Экзотика, до нее - Парфенон.

- Значит, вся Федерация, - девушка прикусила губу.

Старший Шанкар покачал головой:

- Боюсь, не только - и Звездному Саду достанется... недавно нам показали Хаят.

На некоторое время в комнате воцарилась молчание. Первым его нарушила Алана, ехидно хмыкнувшая:

- Замечательно. Неизвестное... нечто, питающееся информацией, сожрет нас всех, развеяв на пол-фунта кварков. И это - все? Ты вызвал нас сюда, заставив пересечь пол-Федерации, чтобы продемонстрировать - эту вот... хрень?

- Поддерживаю, - хмуро кивнул Янус, скрещивая руки. - Твоему ясновидящему, который, кстати, не факт, что в своем уме из-за слишком долгого пребывания на "эссенции", пригрезился неизвестный науке феномен, заключающийся в поглощении, или, возможно, деградации всей информации в конкретно взятом сегменте пространства. Ну и?.. Какое отношение он имеет - к проблемам с глубинниками?

- Возможно, вы двое переменили бы свое мнение, если б узнали - что подобные видения вот уже почти год являются нашим объектам... а также, судя по данным моей службы разведки, и ясновидящим-Эли, - Лекс мягко улыбнулся недовольным брату и сестре. - Но я согласен, данное конкретное видение было не особенно... информативным.

Он встал. Снова включилось освещение - явив лицо очнувшегося от транса ясновидящего, по которому текли слезы. Губы его были искусаны в кровь.

- Луис, отключите электростимуляцию... она, судя по всему, бесполезна, своего предела этот бедняга достиг. Прекратите подачу раствора.

- Но если мы сделаем это, то он... - нахмурился медик.

- ...и введите ему чистую "эссенцию".

- Неразбавленную?! - ахнул медик, а ясновидящий, заслышав это, забился и отчаянно заскулил через кляп.

- Неразбавленную, - кивнул Лекс.

- Но... - медик закусил губу. - Хорошо, как прикажете.

...Когда по проводкам, вживленным под кожу, устремилась ярко-красная жидкость, - абсолютно чистая, неразбавленная "эссенция", - ясновидящий уже не скулил. Он выл - выл через кляп, дергался, до крови обдирая кожу на запястьях под ремнями, мотал головой. Слезы текли из слепых белых глаз. Лекс поморщился - и, подойдя к ясновидящему, выдернул кляп:

- Замолчи. Скоро все это закончится.

- Пожалуйста... пожалуйста, не надо!! Нет... не надо!!

- Послушай меня, как там тебя... Йоран? Да, Йоран, - склонившись на бьющимся в судорогах сайоником, Лекс сгреб его волосы в горсть, - Ты фактически уже мертв. Как только подача "красной эссенции" прекратится, твое сердце остановится. Ты уже мертв - и с этим ничего, слышишь меня, ничего не поделаешь.

- Не-ет... - прохныкал сайоник, - Пожалуйста... я не хочу... не хочу!!

- Никто из нас свою судьбу не выбирает, - Лекс Шанкар пожал плечами. - Но ты еще можешь сделать свою смерть хотя бы немного осмысленной. Если поможешь нам. Это не только ради "Нексуса" - это для всей Федерации, даже для твоих идиотов-товарищей.

Ясновидящий не ответил. Он смотрел слепыми глазами на Лекса - и беззвучно всхлипывал. Зеленое свечение в аметисте под ним разгоралось, в воздухе появился запах перегретной изоляции.

- Долго не выдержит, - предупредил медик. - Вы снова желаете изображение - или?..

- Хм... нет, думаю, сделайте звук. Пусть говорит.

- Чистая "эссенция" усиливает ассоциативность мышления, - Луис озабоченно поскреб подбородок, поросший щетиной - сотрудники лабораторий Криптоса, увлекаясь работой, порой забывали побриться, - Он будет выражаться сплошными метафорами и твердить о каком-то "Последнем Солнце".

- Не страшно, разберемся.

- Ну, я вас предупредил, - пожал плечами медик, склоняясь над пультом. Ясновидящий снова дернулся, изогнулся почти что дугой, приподнимаясь над ложементом - и опустился обратно; его зрачки расширились, заняв почти всю радужку.

Стало тихо; медики и Шанкары, все затаили дыхание - а ясновидящий заговорил, запинаясь, глотая слова, то и дело в них путаясь:

- Последнее Солнце восходит из мрачных глубин, поднимаясь над миром. Незрим свет его, но ужасающ, ибо он поглощает любой другой свет. В сиянии Его стынут звезды, гаснут огни, увядает зелень, усыхает само Древо Жизни. Последнее Солнце - смиритель вражды, ибо в грозном свете его замирают от страха враждующие, оно срыватель скреп и сокрушитель тронов. Там, где восходит оно, люди трепетно преклоняют колена во прахе; преклоните колена и вы, ибо Последнее Солнце... - ясновидящий в очередной раз дернулся, редко и хрипло дыша, - ибо Последнее Солнце... грядет...- на его губах выступила розоватая пена. Кардиомонитор, стоящий рядом с ложементом, запиликал...

- Агония, - констатировал медик. - Боюсь, господин гендиректор, объект достиг своего предела. Больше мы ничего не услышим - он потянулся, чтобы отключить систему, но Лекс резко вскинул руку:

- Стойте! - он подошел к умирающему - и провел ладонью перед лицом у того, - Йоран. Ты видишь меня, Йоран? Ты должен сказать, что еще. Ты видишь что-то еще, говори!..

- Господин гендиректор, он не может!.. - запротестовал медик, но Лекс отмахнулся от него, и склонился ниже, обернув ухо к губам умирающего ясновидца. И тот прошептал:

- хе... кхе...

- Что? - Шанкар ухватил его за плечи, сжав те пальцами, встряхнул, - Говори. Говори!

Ясновидящий прокашлялся кровью и выдавил-таки из себя слово, всего одно еле слышное слово, но система уловила его и повторила так, что услышали все:

- ...Хель.

Пиликание кардиомонитора участилось, стало истеричным, рваным - и резко затихло.

Йоран Юханссон был мертв.

- Господин гендиректор?.. - медик опасливо покосился на Лекса.

- Все в порядке, Луис. Вы хорошо потрудились, можете рассчитывать на премию. Новый объект прибудет завтра, подготовьте все и приберитесь... тут, - старший Шанкар кивнул на тело ясновидца, - И да, надеюсь, мне не нужно напоминать о том, что все, услышанное вами сегодня, является корпоративной тайной и не подлежит разглашению?..

Медик торопливо закивал, а Лекс, махнув на прощанье рукой его помощникам, вернулся к ожидавшим его родственникам, восстановив за собой стену. Со вздохом присел назад в кресло, откинувшись в том:

- Как-то вот так.

Глава 4.

...Бушевал алый океан, и ярился, и вздымал пенные, хищные волны свои к городу, что парил над ним в небе Цирцеи.

Молчание - тяжелое и плотное, как студень, - первой решилась нарушить Алана:

- И что мы будем делать... родственнички? Не знаю, как вам, а мне вовсе не хочется так вот бесславно сдыхать - из-за того, что некая неведомая хрень, питающаяся генетической информацией, всех нас сожрет!!

- Согласна, - резко кивнула Сати, - вот только может кто-нибудь здесь объяснить, как связано это... "Последнее Солнце", - какая, однако, чушь! - и наши проблемы с "глубинниками"?

- Кое-кому надо было лучше слушать на уроках, - усмехнулся Янус, в ответ на что удостоился испепеляющего взгляда, - "Последнее Солнце" - прямая отсылка к эзотерическим концепциям дозвездной эры...

- ...да знаю я!!

-...а если бы ты, дорогая сестра, хоть раз удосужилась просто пролистать учебник инфра-физики, то знала бы о таком свойстве инфры, как способность "предчувствовать" глобальные катастрофы, сопровождающиеся множеством жертв, - что выражается в увеличении числа и силы ее возмущений, - невозмутимо окончил главный ученый семьи.

- Ну, ну, Янус, совсем ты бедную девушку засмущал, - Лекс миролюбиво улыбнулся, пресекая готовую уже разгореться ссору - одну из тех, что всякий раз случались, стоило Сати и Янусу одновременно прибыть на Цирцею, - К тому же о свойстве "предчувствия" в школьных учебниках не прочитаешь, это, вообще-то, из закрытых исследований Семьи Дитмар, которые едва ли доступны публике вне научных кругов. Но оставим это, и сосредоточимся-ка лучше на проблеме, - а конкретно, на том факте, что скоро возмущения инфры дойдут и до верхних уровней, где пролегает большая часть "троп".

- Мы не сможем долго все это скрывать, - Сати закусила губу, - Если... когда глубинная навигация прекратится - начнется всеобщая паника, - девушка вздрогнула, подтянула колени к груди, обхватив их руками - как никогда похожая на маленького брошенного котенка.

- И что теперь, Лекс? - Алана закинула ногу на ногу, хмыкнула. - Ты ведь, кажется, всегда действуешь, исходя из расчета на худшее?

Лекс спокойно кивнул:

- Верно, максимизация пессимистических ожиданий - это мой жизненный принцип. Благодаря ему мы имеем "Бхайраву" - первую боевую глубинную станцию. Но даже я не был достаточно пессимистичен, чтобы предположить... нечто подобное. Это - уж простите - больше смахивает на дурную фантастику.

- Наша первоочередная проблема - не это "Последнее Солнце", а сохранение единства Федерации, - Сати деловито сощурилась. - Нам необходимо начать действовать прямо сейчас. Переоснащение гражданского флота... установка более мощной глубинной брони... и этих орудий, как их там...

- Орудий Вельского, единственного эффективного оружия против "глубинных зверей", - вздохнула Алана. - Ну да, ну да. Если учесть, сколько за каждое такое орудие заламывает Технократия... ну, на четверть флота нам хватит, - это при условии, что Лекс продаст им Корпорацию, Сальватерру и свой старый свитер. А четверть флота - это слишком мало для полноценного сообщения между всеми планетами Федерации.

- С Технократией, думаю, мы сумеем... договориться, - покачал головой Лекс. - Это не главная проблема.

- Верно, не главная, - сверкнула глазами Сати. - Главная проблема - сохранение единства Федерации!.. Когда ты уже примешь во внимание мои аргументы - и избавишься наконец-то от Ассамблеи, этого собрания высокомерных старых болтунов? Она все равно давно ничего не решает. Людям необходимы символы, и лучшим символом для них - в такие времена - был бы лидер, способный и сильный. Ты, Лекс!

Янус и Алана тайком от сестры закатили глаза - Сати была ярой традиционалисткой консервативного толка, большой поклонницей имперских идей в духе раннего Эволы, и мечтала усадить обожаемого старшего брата на трон - аргументируя это тем, что "ответственность полагается сильному". Не то чтобы они не разделяли - тайком от Лекса, конечно, - подобной идеи, весьма импонирующей их фамильному честолюбию, но истовость Сати порою... пугала. Вот и сейчас она уставилась на Лекса немигающе, и подалась вперед:

- В конце концов, хватит бежать от того, к чему ты предназначен от рождения! Евгеническая программа, венцом которой ты являешься, предполагала, что рано или поздно количественные изменения перейдут в качественные, и родится тот, кто...

- Уймись, котенок, - Лекс Шанкар покачал головой, - Время - вот наша главная проблема и наиболее дефицитный ресурс. Хорошо, предположим, мы перестроим всю экономику Федерации, конвертируем промышленность, подключим к делу все мощности "Нексуса" - и сохраним хоть какую-то навигацию между планетами Федерации, когда инфра станет непроходимой для лишенных защиты гражданских судов... хорошо. Это - как я уже сказал - не главная наша проблема. Главная - в том, что будет, когда это "Солнце" все же до нас доберется. Во всех видениях объектов наблюдается одно и то же - планеты, потерявшие свое информационное поле. Непонятно, намеренное ли это поглощение, и если да, то кто его осуществляет, - или некий природный процесс. Наша главная проблема, - он вздохнул, переплетая пальцы на колене, - В том, что мы не знаем природы этого самого "Солнца". А не зная природы врага... как бороться?

- Никак, - невесело усмехнулась Алана. - Как сказал некий древний мудрец, - если слегка перефразировать, - "только зная врага, победишь".

- Значит, нужно искать какое-то универсальное оружие, - Сати склонила набок голову - как всегда делала в минуты глубокой задумчивости. - Универсальное...

- В мире есть только одно действительно универсальное оружие, - Лекс сухо усмехнулся, - Се - как вы, верно, догадались, - человек.

- Сайоники, - усмехнулся в ответ его брат. - Все так, только вот есть небольшая проблема - на сегодняшний день в Генконтроле их зарегистрировано десять тысяч двести двенадцать, прописью, десять тысяч двести двенадцать человек.

- Всего десять тысяч, - шепнула Алана, - Даже если мы поручим Генконтролю еще раз перетряхнуть всю Федерацию, даже если прижмем наконец это дурацкое Сопротивление, даже если сумеем договориться с трекляными Семьями... Да нет, о чем я - это все абсолютно несбыточно. Проклятье, подготовку должны были начать наши предки, не мы!..

- А вместо этого мы сотни лет сдерживали эволюцию человечества - подвергая его выбраковке, - бесстрастно окончил за нее Янус, подливая себе кофе, - И теперь имеем лишь то, что имеем. Если бы наша дражайшая Ассамблея, - он скривил губы в желчной усмешке, - не страдала морализмом и одобрила мои эксперименты официально, - может, у нас уже были бы эрзац-сайоники, благо, когда технология отработана, их производство можно ставить на поток - было бы биологического материала в достатке. Но нет же, у нас разрешена только генная терапия, а генетическое конструирование до сих пор под запретом, - Янус поморщился, глотнув кофе, - Черт, и какая же все-таки гадость эти "элитные сорта родом с Федры"...

- Что будем делать, Лекс? - Сати вскинула на брата глаза, то же сделали Янус с Аланой. Старший Шанкар покачал головой:

- Работать, конечно же. Хель. Последнее, что сказал объект, было название этой планеты. Возможно, на ней стоит искать... ключ к спасению. В конце концов, исследования по ней ведутся довольно давно - и удалось установить ряд прелюбопытнейших фактов... Например, что все хелийцы - обладают латентными сайоническими способностями.

- Все? - недоверчиво уточнила Сати.

- Все, - кивнул Лекс. - Мои специалисты предполагают, что тут замешан фактор окружающей среды - что-то в воде, в воздухе, в физических полях самой планеты... мы провели уже не одну сотню анализов, но пока что - безрезультатно.

- А местные? Могут они что-то знать?..

- О, на Хель у нас средневековье, - Лекс искривил губы маски в улыбке. - Так что едва ли местные нам тут помощники. Хотя... есть там одна достаточно интересная группа...

- Группа? - вскинулась Сати, впиваясь взглядом в маску Лекса, - что еще за группа?

- Религиозная община, судя по всему, - во всяком случае, так заявили мои эксперты на основе анализа собранного ими фольклора. Обитают в еловых лесах... кстати, для прочих жителей Хель с еловыми лесами связана целая куча строжайших табу. Ясно одно - эти "Егеря", как их называют, обладают какими-то нетипичными сайоническими способностями, но способности эти не врожденные, а приобретенные. Результат мутации - что необычно, прижизненной.

- Прижизненной? - глаза Сати вспыхнули интересом, - встрепенулся и Янус, сощурившись, - Они практикуют направленный мутагенез?

- По нашим сведениям - да, так.

- Это, конечно, крайне интересно, - вмешалась в беседу Алана, - Но как это поможет нам?

Лекс усмехнулся:

- Тут все очевидно, сестренка. Если они практикуют направленный мутагенез - значит, знают, что именно мутагеном является.

- И? - просияла Сати, потерев ладошки.

- Проблема в том, что "Егеря" эти не слишком желают идти на контакт, - охладил пыл той Лекс.

- А попытки-то были? - скептически приподняла брови Сати.

- Три экспедиции.

- И каков результат?..

- Все три сгинули.

- Превосходно, - ядом в голосе Сати можно было бы отравить весь цирцейский океан, - И у тебя, конечно, есть еще идеи, как нам договариваться с этими... дикарями?

- Идеи есть, - Лекс улыбнулся девушке, - та только что не зашипела в ответ по-кошачьи, - И, собственно, одна такая идея уже в разработке.

Янус вмешался в разговор:

- Подробностями не поделишься?

Это не было просьбой, но Лекс покачал головой:

- Нет.

- Почему?

- Не хочу.

- И что же, - Алана заломила одну бровь, - Нам с Янусом и Сати ты предлагаешь терпеливо ожидать, пока эта твоя гениальная идея увенчается - а может быть, не увенчается - успехом?

- Полагаю, что так, дорогая сестра.

- Отлично! - Алана резким движением поднялась, перебросила за спину косу, - Играй в свои игры - а я отправляюсь на Синнабар. Думаю, самое время устроить внеплановую проверку боеготовности тамошней базе, а то у кого-то уже жир на пузе прогорк от безделья. Янус, ты со мной? - окликнула она брата, тот кивнул:

- Пожалуй. Мне на "Нараку", как раз по пути. И да, - он метнул в брата пронзительный взгляд, - я продолжу свои разработки. Не хотелось бы, чтобы твоя невнятная идея - если она вообще существует в природе - была нашей единственной надеждой на спасение!

- Конечно, конечно, - Лекс обезоруживающе развел руками. Вслед старшим брату и сестре встала Сати:

- Я тоже не хочу сидеть без дела на твоей планетке, и сейчас же возвращаюсь на Апсару, - она с вызовом взглянула в глаза Лексу, - Раз ты предпочитаешь возиться с какими-то лесными дикарями, я возьмусь за работу с умами людей Федерации. Нам нужен подъем патриотических настроений... и не помешает выпустить пару новых фильмов, где человечество объединяется для противостояния общей угрозе... и в программу моих школ нужно внести изменения. Когда станет невозможной глубинная навигация, Федерация не должна скатиться в новое средневековье. Нам нужно сохранить единство, любою ценой сохранить!..

- Я всецело одобряю такой энтузиазм, - старший Шанкар улыбнулся, мягко прерывая распалившуюся Софью, - но, пожалуйста, никаких психотехник на гражданах Федерации без их ведома - только старая добрая пропаганда.

- Да стану я спрашивать!..

- Станешь, Котенок, - Лекс подошел к девушке, встал перед ней - глядя прямо в глаза, взирающие на него с дерзким вызовом, - Спорить со мной у тебя еще не отросли коготки.

Пространство между этими двумя, казалось, ощутимо сгустилось - и пошло сдвигами. По стеклянной поверхности стола расползлись узоры микроскопических трещинок.

- Как думаешь, эта захудалая планетка выдержит противостояние наших братца с сестричкой? - светским тоном поинтересовалась Алана у Януса, беря брата под локоть - и вместе с ним отступая к стене.

- Сати, лучше тебе уступить, - Лекс ласково улыбнулся сестре. - Я не хотел бы, чтобы Янус с Аланою стали свидетелями, как я отшлепаю тебя, разложив на колене. Сколько раз я уже повторял: никакого нейрософта, подшитого в популярные игры, никакого "мягкого программирования" на учениках твоих школ, никаких крючков в подсознании после просмотра аналитических передач, вообще ничего этого - на лояльных нам гражданах Федерации?

Сати с минуту еще упиралась - но все же на стороне Лекса было очевидное превосходство, не в силе, но в уровне. Девушка отступила на шаг. Пробурчала:

- Братец, ты моралист похуже старых идиотов в Ассамблее. Я же ради дела!..

- Так ты поняла меня, котенок? Обещаешь не шалить?

- А что тут не понять? - обиженная, Сати и вправду походила котенка, - нашкодившего котенка, которого ткнули носом в лужу и оставили в назиданье без лакомства. Лекс потрепал сестру по коротким кудряшкам:

- Надеюсь на твое благоразумие. Можешь идти. Янус, Алана, вы тоже.

Алана фыркнула:

- Слушаюсь, Ваше Величество. Идем, Сати, до Топи доберешься со мною и Янусом, а там уж до Апсары пару стандарт-суток на малых глубинах. "Ведьма", конечно же, не агнихотра, но на ней все-таки безопаснее, чем на легкой сундаре...

Сестры вышли - Янус же, задержавшись в дверях, обернулся на брата. Вздохнул:

- Знаю, это глупый, эмоционально окрашенный и нелогичный вопрос, но... как ты думаешь, - мы справимся? Мы сможем выжить, Лекс?..

Старший Шанкар медленно отвернулся к окну, за которым по прежнему клубились алые небеса и яростно пенился киноварный океан. И покачал головой:

- Не знаю, брат. Не знаю.

Глава 5.

В эпоху освоения инфре человечеству пришлось смириться с фактом, что Земля Изначальная, как ни прискорбно, более не подходит для роли столицы. Приблизительно в то же время открыта была Сальватерра - землеподобная, с прекрасным мягким климатом, расположенная в перекрестке "троп" инфрв, ведущих к Апсаре, Синнабару и Парфенону. Она и стала новым сердцем Федерации, политическим и экономическим центром. Но память о земной эпохе зудела где-то в коллективном сознании человечества, как долго, трудно заживающая рана, - и было решено терраформировать Сальватерру, сделав ее максимально похожей на Землю. Терраформирование проводили очень аккуратно, стараясь вписать образцы земной флоры и фауны в уже сложившуюся экосистему без ущерба для нее. Так появились, например, знаменитые леса на берегах Северного Океана, в которых местные псевдохвойники уживались с земными секвойями и веллингтониями, достигавшими в здешнем благоприятным климате истинно исполинских размеров. Под ними красную сальватерранскую почву густым ковром укрывали эндемичные разноцветные мхи - и завезенные с Изначальной папоротники, плауны и лишайники. В итоге получилось нечто среднее между земной Канадой и земной же сибирской тайгой, и именно это место Семья Флеминг выбрала для своего поместья. Впервые я увидел замок, стилизованный под английскую классику, в возрасте десяти лет, - много позже, чем большинство других приемных детей Семьи Флеминг, - и с тех пор так и не воспылал к этому месту любовью. Тут жили чистокровные, потомственные Флеминги, никогда не служившие Корпорации, здесь же обучались приемыши вроде меня. По достижении возраста восемнадцати лет юных эмпатов отправляли к новым местам службы на разных планетам, в соответствии с древним, трехвековой давности договором, заключенным некогда главами Семей и тогдашним директором Корпорации, Эрихом Шанкаром. Мне, можно сказать, повезло - я учился старательно, пусть даже не был особо талантлив, - и, заместо какой-нибудь службы доверия для юных суицидников меня распределили в отдел собственной безопасности "Нексуса", приписав к главному офису на Сальватерре. Однако, даже поступив на службу в Корпорцию, я все еще носил фамилию Семьи - и все еще зависел от нее, и потому безропотно явился по первому же слову Майлза Флеминга, главы Семьи сайоников-эмпатов.

Я шел мимо просторных залов, в которых юные сайоники тренировались считывать эмоции друг друга под надзором инструкторов из числа урожденных членов Семьи; дети, одетые в белую форму, сидели, разбившись по парам и взявшись за руки. В других классах шли занятия по обычным дисциплинам из школьной программы - вот, например, стайка малышей вникает в разницу между системами координат Карты и Территории, норм-пространства и инфры... Пару раз навстречу мне попадались бывшие учителя - их я учтиво приветствовал, и просто знакомые Флеминги из числа чистокровных, - с несколькими из них, не страдавшими семейным снобизмом в особо запущенной форме, мы даже когда-то приятельствовали. Была слабая надежда увидеть Луизу, подругу детства и неизменного партнера по тренировкам, - она, как и я, не была урожденной Флеминг, но при том обладала заметным талантом, и по окончании обучения Луизу оставили здесь, при поместье. Но Луиза мне так и не встретилась, зато среди инструкторов, ведущих тренировки, я заметил Марка. Ровесник мне с Лу, носящий фамилию Флеминг по праву рождения, он был в мою нашего ученичества приставлен ко мне кем-то навроде гида - помочь "разобраться, как тут все примерно устроено". Я-то попал в Семью позже, чем большинство прочих приемных детей - обычно новорожденных сайоников выявляют на первом же генетическом тесте, и, изъяв у родителей (которым полагается солидная денежная компенсация от государства), распределяют по Семьям - в соответствии с типом сайоникс-синдрома. Но мои родители, Эллен и Кирилл Руслановы, были самые настоящие сопротивленцы - слабые эмпаты, каким-то образом избежавшие регистрации. Как мать ухитрилась меня уберечь от обязательного для всех новорожденных генетического теста - я не знаю. Возможно, Эллен скрывала беременность, и сына произвела на свет не в государственной больнице - как то полагалось по закону Федерации, - а где-нибудь в многочисленных закоулках трущоб Тарпит-Сити, отдаленного синнабарского захолустья. Тогда я, впрочем, не задавался такими вопросами - как и любыми вопросами, надо сказать; не до того детям в Смоляной Яме, чтобы размышлять о каких-то там отвлеченных материях. Жили мы чем-то навроде коммуны, взрослые - и целая куча детишек; взрослые все как один были незарегистрированными в Генконтроле сайониками, бойцами синнабарского Сопротивления. Когда их ячейку накрыли, родителям, среди прочих членов коммуны, приписали участие в незаконном террористическом формировании, и осудили на пожизненную ссылку на одну из фронтирных планет. Туда отправились все члены коммуны возрастом старше пятнадцати, чью причастность к конкретным терактам следствие не смогло доказать, - остальных осудили на казнь. Нас же, детей, подвергли генетическому тесту и в соответствии с выявленной спецификацией распределили по Семьям. Вот так я и попал сюда не несмышленышем-младенцем, а десятилетним мальчишкою, - что-то уже соображал, был зол на весь мир и на идиотов-родителей в частности, и заодно навеки невзлюбил сопротивленцев. Если бы Эллен с Кириллом Руслановы не влезли в это заведомо безнадежную авантюру, а просто поселились бы вместе с ребенком на какой-нибудь глубоко провинциальной планете навроде Талассы, махнув рукой на политику и на "священное дело борьбы с генетической сегрегацией" - кто знает, как все могло обернуться? Возможно, мы бы тихо-мирно жили нормальной семьей, и были б у меня братишки да сестренки, а родители - не сгинули бы где-то на фронтире Территории, на планете, не имеющей даже и имени - только лишь номер, затерянный в папках судебных архивов...

Ну, да чего уж теперь, прошлого, как говориться, не воротишь. Родной семьи я навсегда лишился, а Флеминги дали мне достаточно, чтобы испытывать к ним благодарность, но слишком мало для чего-то навроде сыновней любви. К тому же им за мое воспитание и обучение полагалась солидная компенсация от государства, - тут дети-сайоники ничем не отличаются в глазах закона от прочих сирот. Об этом я твердил себе, бредя по коридорам замка в сторону малого зала, где должен был предстать пред очи Майлза Флеминга. Мое обучение оплачивала Флемингам Федерация, и сейчас им отчисляется "Нексусом" двадцать процентов от всех моих заработков. Больше я ничего не должен приемной семье - и лично Майлзу Флемингу!..

Глава клана сайоников ожидал меня в просторном, полном света и воздуха зале, одна из стен которого являла собою сплошное окно, глядящее на лес и на хмурое небо над ним. Майлз Флеминг обернулся мне навстречу далеко не сразу - хотя, без сомнения, слышал шаги. Но нет же, заставил несколько минут потоптаться на месте, прежде чем соизволил оторваться наконец от старинной, не удивлюсь, если еще средневековой карты, заключенной в защищающий от сырости и солнечных лучей экран. Флеминги, урожденные, были не чужды страсти к коллекционированию, и в замке водилось немало подобных вещиц - карты, гравюры, доспехи, оружие. На аукционах Апсары за такую коллекцию можно было бы выручить стоимость рукмы элитного класса, на несколько сот пассажиров; впрочем, Флеминги предпочитали выступать там покупателями, и нередко сами платили подобные цены - за какую-нибудь картину времен Возрождения, чудом пережившую Сухую Войну.

Майлз Флеминг... нет, что-то все-таки есть во всех этих играх с евгеникой и генетическим контролем над потомством. Глава Семьи, сайоник в неизвестно каким поколении, походил на земных аристократов еще докосмической эры, какими они представали на старинных портретах, а также в моем воображении. - сухое и точеное лицо, профиль, что именуется, кажется, "римским", безмятежно-холодные голубые глаза. О том, что лет ему весьма немало даже и по меркам Федерации, говорила разве что седина на висках. Словом, глава Семьи был живым воплощением слова "порода" - и я, сайоник всего во втором поколении, чувствовал себя рядом с ним не особо уютно.

И как же странно было сознавать, что по законам Федерации мы оба - и я, и глава Семьи Флеминг, - считается генетическими неполноценными...

- Кристиан, урожденный Русланов, - улыбнулись одни губы старшего из Флемингов. Слышать в его устах свою настоящую фамилию было слегка непривычно, но наверняка в замке отыщется еще пара-другая Кристианов, Крисов и Кристоферов, - Ты уже давно не навещал нас, мальчик мой.

- Работа, мистер Флеминг, - как можно тактичней ответствовал я, избегая его взгляда. "Мистер" Майлзу Флемингу совершенно не шло, в этом зале, полном старинных вещей, с языка так и норовило сорваться "лорд Флеминг", - Я только что вернулся с Парфенона.

- И через стандарт-неделю снова покидаешь Сальватерру. Тебя нелегко заполучить в гости - пришлось мне лично связываться с этим твоим... координатором, - на последнем слове Майлз Флеминг скривился, как если б название должности Ито было не слишком приятным на вкус. Я тут же вообразил разговор, что имел место быть - и мысленно посочувствовал Ито. Эх, зря я его так - за безобидную, в общем-то, шутку о куртизанках домов наслаждений Экзотики...

- Я полагаю, твой... приятель... сообщил, - с какой целью ты был приглашен в этот дом?

- Он что-то говорил о поощрении, - я по-прежнему упрямо избегал взгляда старшего Флеминга. Упрямство, кстати, досталось мне наследство от предков-байкальцев, - и им я по праву горжусь.

- Что ж, он был прав, - говоря это, Майлз Флеминг все настойчивей искал моего взгляда - а я все настойчивей отводил глаза в сторону. Смотреть в глаза старшему Флемингу - упаси Боже! Это меня раз в год гоняют на осмотр, а с Майлзом Флемингом никто бы не осмелился провернуть подобное - и кто знает, какой стадии достиг его синдром? Вполне вероятно, Майлз Флеминг давно уже был телепатом - а тем, чтобы читать человека, кажется, необходим как раз зрительный или тактильный контакт...

- Посмотри наконец мне в глаза, Кристиан. Не бойся, - губы аристократа-сайоника искривились в сухой неприятной усмешке, - мне ни к чему твои мысли, оставь их себе.

Вдохнув поглубже, я повиновался этой просьбе - прозвучавшей скорее приказом.

О, смотреть в глаза старшему Флемингу оказалось достаточно жутко... но я исхитрился как-то выдержать его пристальный взгляд, и даже не сглотнуть засевший в горле ком. А Флеминг снова усмехнулся - и вдруг в мой мозг ударила волна чужой воли, воли такой силы, что окружающий мир покачнулся. Телапатическая атака, как она есть, телепатическая атака, именно так телепаты и выжигают чужие мозги! Возмущенным подобным коварством - а также изрядно напуганный мощью атаки, сметавшей мою жалкую ментальную защиту подобно цунами, - я спешно зажмурился, обрывая контакт, и попытался выставить на пути волны блок. Ч-черт, аж в ушах зазвенело - такой силы была давящая на меня воля старшего Флеминга, жалкий блок едва сдерживал ту, не позволяя стереть мою личность в ничто. Как же силен, з-зараза... аристократ, за ногу мать его, в пробирке деланный, - он что, хочет убить меня?!.

...Откатило. Похоже, Майлз то ли меня пожалел - то ли что-то проверял, и результатом проверки остался доволен.

- Неплохо, неплохо. Техничности недостает, но есть неплохие задатки. Твои гены годятся - для нашей евгенической программы.

Все же проверял?.. Вот сволочь!

- Наши генетики подобрали тебе весьма достойного партнера для участия в программе, - Флеминг щелкнул пальцами, - и в воздухе рядом с ним развернулась голографическое изображение. Маленькая, хрупкая девушка; белый строгий костюм - об безупречные складки можно было б, пожалуй, порезаться; русые волосы, аккуратная стрижка до плеч; серые глаза - внимательные, всегда чуть настороженные, оттенком как хмурое небо, готовое разродиться холодным осенним дождем...

Луиза.

Я втянул воздуха, чувствуя, что тот не желает идти в легкие, застревает где-то в горле, - а старший Флеминг меж тем с довольной улыбкой вещал:

- ... даже по внешним параметрам, вы с ней идеально совмещаетесь, - похожи, словно близнецы, а если взглянуть на интеллектуальные показатели, тот тут у нас все тоже замечательно, коэффициент "выше среднего" у тебя, и "высокий" - у девушки, что в сумме, надеемся, даст...

Я не слушал.

Луиза!..

...Обществу пришлось переменить свои взгляды на евгенику вскоре после Сухой Войны, в которой, помимо климатического оружия, вовсю использовалось и всякое другое, равно неконвекционное. Даже отъявленные моралисты (а среди переживших войну таких было немного) тогда понимали, что без строжайшего контроля над воспроизводством человечеству просто не выбраться из генетической ямы. Люди хотели остаться людьми, сохраниться, как вид - и генетическим отклонениям был объявлен безжалостный бой... причем велся он далеко не гуманными методами. За сотни лет "Великой Чистки" удалось вытравить из генофонда страшные последствия войны - уродства, а также большинство наследственных болезней - ценою сокращения на треть всей популяции. Помимо уродов и слабоумных, в огромных количествах народившихся в первые поколения после войны, под "Чистку" попали сайоники - те, первые, психически нестабильные и недолго живущие из-за огромного количества сопутствующих мелких дефектов генома. Одно время евгеническими методами удалось даже почти ликвидировать сайоникс-синдром как явление, спасло только признание его "условно-полезной", и, вследствие этого, ограниченно допустимой мутацией. Однако если прочее человечество, пройдя через столетний период родовых мук и воссоздав свой генофонд в исходной чистоте, от евгеники с радостью отказалось, - то сайоникам пришлось еще долго сражаться с природой за право все-таки оставаться людьми. Мутацию удалось ограничить и взять под врачебный контроль. Государство - молодая Федерация - поставило перед генетиками задачу: сохранить ген сайоникс-синдрома как ценный ресурс человечества и вместе с тем - удерживать его распространение в определенных рамках, не более одного процента от всей популяции. Так был учреждено ведомство Генконтроля, и появился закон "О генетической сегрегации", устанавливающий допустимое количество сайоников и допустимые стадии синдрома; однако среди сайоников отыскалось несколько бунтарей-энтузиастов, которым захотелось непременно выяснить, - а есть ли предел у развития наших способностей?..

И они - где-то в обход закона, а где-то ему вопреки - начали проводить собственную евгеническую программу, направленное на всяческое приумножение у потомства уже существующих сайонических способностей - и на появление новых; так, собственно, и родилась нынешняя классификация подтипов сайоникс-синдрома - эмпатия, целительство, обостренная интуиция, пирокинез, криокинез и другие. Государство терпело до времени, общество возмущалось, кое-кто предлагал вспомнить о методах Чистки. Но сайоников со стадией синдрома выше допустимой - пятой - было уже слишком много...

Неизвестно, чем бы все это закончилось - не вмешайся Корпорация, и не заключи тогдашний ее глава, Эрих Шанкар, договор с основателями первых Семей. Так и сложилось нынешнее хрупкое равновесие: во всей Федерации носители гена сайоникс-синдрома с рождения регистрируются в Генконтроле, подлежат ежегодному медицинскому освидетельствованию, для развития их способностей установлены жесткие рамки - тогда как Семьи, начхав с высоту своего положения на закон и на мнение общества, проводят собственную генетическую политику. Сайоникс-синдром железной рукой генетиков Семей удерживается в рамках, за которыми начинается нечеловечность, а может быть, сверхчеловечность; и вместе с тем способности пестуются, шлифуются и умножаются. Для каждого сайоника, признание достойным права передать свои гены потомству - награда, великая честь; собственно, именно так должен был воспринимать свое "поощрение" я, но...

Проклятье, Луиза!!

...Конечно, участие в евгенической программе не предполагает сексуального контакта генетических партнеров. Все просто - у будущих родителей отбирают в лаборатории генетический материал, а дальше уже работа медиков - оплодотворенную in vitro яйцеклетку подсаживают будущей матери. Но в Лу я видел младшую сестренку с тех самых пор, как мы сдружились на занятиях по эмпатической подготовке. Она также порой в шутку называла меня "братик Крис..." а теперь Семья желает сделать нас генетическими партнерами в рамках своей проклятущей программы - и получить от нас потомство. Детей. Моих и Луизы детей!..

Я представил Лу, носящую ребенка, в котором поровну от меня и нее - и меня затошнило. Проклятая Семья, трижды проклятая евгеническая программа - плевать, что Луиза мне не родная сестра, все равно это выходит какой-то инцест!

Должно быть, эмоции, обуревавшие меня, не укрылись от Майлза:

- В чем дело, мой мальчик? Тебя не устраивает кандидатура Луизы Ксавье?

Я торопливо мотнул головой:

- Н-нет, устраивает, но...

- Но?

- Но я не уверен, что мои гены действительно столь хороши...

Должно быть, смотрелся я - уставившийся в пол, до ломоты в костях сцепивший руки и что-то невнятно лепечущий, - и вправду жалко, раз старший Флеминг как будто бы смилостивился:

- Хм... возможно, мой мальчик, ты просто еще не готов к такой ответственности? - он отечески мне улыбнулся - на лице Майлза такая улыбка смотрелось безбожно фальшиво, как если бы волк натянул на себя шкуру овцы, - В таком случае, мы, возможно, отложим этот разговор - до твоего возвращения... ах да, с Хель.

И вот тут я понял, что все, происходящее в малом зале поместья Флемингов с моего появления тут, было лишь только комедией, - игрой на нервах, разыгранной старым интриганом буквально по нотам. Потому что на слове "Хель" со Флеминга разом слетела отечески-благодушная маска - и передо мной оказался...

Глава Семьи Флеминг.

- Тебе выпала редкая честь - своими глазами узреть величайшее, после Земли Изначальной, культурное достояние человечества, - честь, выпала?! Ха! Да чтобы я поверил, что вакансия эта попалась Ито на глаза случайно, после того, как Майлз Флеминг возымел собственные интересы относительно этой планеты - три "ха"!

- Впервые в состав одной из этих экспедиций на Хель, что столь щедро финансируются "Нексусом", включили эмпата-сайоника. Это наводит на мысли...

...На какие именно мысли наводит это главу Семьи Флеминг, я даже и предположить не рискнул. Слишком разные уровни, слишком мало я смыслю в политике, а что это политика, сомнений нет - в игры попроще старший Флеминг не играет.

- ...в последнее время наша дражайшая Корпорация все пристальней интересуется этой закрытой планетой.

Меня пронзили острым взглядом сощуренных глаз:

- Вот, взгляни - и скажи, что ты думаешь.

Мне протянули планшетку - не раритет навроде итовской, а вполне современную голографическую модель, - и я недоуменно уставился на таблицу, в левой части которой были какие-то даты. Ближе к настоящему времени интервал между датами становился короче, последняя - два с половиною месяца по стандарту назад...

- Даты отправки экспедиций на Хель, финансируемых "Нексусом".

- Это же... в последние годы их отправляют все чаще и чаще? - рядом с датами я разглядел списки имен и фамилий, - с удивлением обнаружив немало знакомых, - А состав экспедиций... все меньше этнографов и культурологов, все больше специалистов из отдела генетических исследований? - весьма кстати припомнилось, что в составе моей экспедиции тоже значилось аж целых четверо генетиков. - Не понимаю. Они что-то ищут?..

Майлз Флеминг одобрительно кивнул:

- Думаю, Лекс Шанкар уже это самое "что-то" нашел - и теперь размышляет, как бы половчее к нему подступиться.

- Что нашел гендиректор Шанкар? - я был сбит с толку. Совершенно - хоть об стену бейся головой. Ну вот не разбираюсь я в политике!!

- Если б я знал, что, - меня одарили хмурым взглядом, - будь уверен, Семья Флеминг заполучила бы это первее Шанкаров. И, - голос старшего Флеминга надавил на виски, - зараза, опять, что ли, он применяет свои менталистские штучки? - Я все еще хочу заполучить это - первее Шанкаров и лично проклятого Лекса.

О-опа. Кажется, есть меткое байкальское словце для таких вот... ситуаций, - кажется, "приплыли". Горе тому неизвестному "чему-то" - если из-за него вцепятся друг други в глотки семьи Шанкаров и Флемингов, и лично гендиректор с Майлзом...

- А также первее всей корпорации "Нексус", потому что мне не слишком нравятся последние телодвижения Лекса Шанкара. Что? Не понимаешь, о чем я? Проклятье, мальчик, ты что, вообще не следишь за политикой?! - оказывается, Майлз Флеминг умеет возмущаться вполне даже искренне, - Ты же сотрудник Корпорации!..

- А что там такое... в политике? - у меня пересохло в горле, и голова, кажется, начинала болеть. На тянущее ощущение за грудиной можно было внимания вовсе не обращать - они привычно и даже почти не мешает... пока что.

- Разное там, - Майлз желчно скривил губы, затем глянул на меня, - Неважно, кстати, выглядишь, иди глотни воды, - махнул рукой в стороны консольного столика, на котором красовался старинный хрустальный графин и несколько совсем уж антикварного вида серебряных кубков, - В Ассамблее какие-то склоки, Синнабар грызется с Парфеноном из-за права на разработку толиновых лун Анахиты, и провалиться мне на месте, если это не дело рук вездесущего Лекса Шанкара, увеличиваются заказы на военную продукцию Байкала. Что еще? Со Звездным Садом обострились отношения, уже и флот их в боевой готовности, и проповедников повсюду развелось, как крыс в синнабарских трущобах - недавно только нескольких выслали с Сальватерры, - он помедлил, - и трижды провалиться мне, если и это не подстроено чертовым Лексом, - чтобы отвлечь внимание от его действий на Хель.

Я решил не пытаться казаться умнее, чем есть - и честно озвучил самый очевидный вопрос, какой только можно было озвучить по итогам всей майлзовой речи:

- Я мало что понимаю... во всяком таком, но вы, очевидно, хотите, чтоб я разузнал - что гендиректору Шанкару нужно на Хель?..

- Совершенно верно, - старший Флеминг казался довольным моею понятливостью, - И, если ты справишься с этой задачей... думаю, мы отложим - на время - наш разговор о Луизе Ксавье.

За ребрами чесалось и свербело, не хватало воздуха, и это уже становилось проблемой. Если я не приму лекарство в течение пары ближайших минут...

- Выполнить вашу задачу - значит... предать Корпорацию.

- Да, именно, - старший Флеминг спокойно кивнул.

...О-ох. Определенно, мне нехорошо.

- Если я это сделаю, то больше не смогу вернуться.

- На службу в Корпорацию - не сможешь, это верно. Но Семья с удовольствием примет того, кто оказал ей столь неоценимую услугу.

- Я, - карты на стол, - мне... мне установлен "ключ лояльности". Если в положенный срок я не явлюсь в медицинский центр при главном офисе, чтобы получить антивирус... то просто умру.

Майлз Флеминг отмахнулся:

- Ерунда. Наши врачи справятся с этой проблемой - а не справятся наши, помогут Метлинские.

Та-ак. Похоже, мы имеем заговор по меньше мере двух Семей сайоников - против семьи Шанкар и Корпорации. Вот только кто еще, помимо Метлинских и Флемингов?

И что же делать - мне, когда они начнут грызться друг с другом?..

- Я... мне нужно время, мистер Флеминг. Я...

- Конечно, конечно, - Майлз вновь нацепил на себя благодушную маску, - Иди, мальчик мой. Надеюсь, ты решишь, кому принадлежит твоя верность, до высадки экспедиции на Хель - иначе, может статься... всякое.

Надо думать, тогда мне оперативнейшим образом организуют замену. "Решишь, кому принадлежит твоя верность", ну надо же. Проклятые аристократы с их высокопарным языком. Можно подумать, если выразиться витьевато и вычурно, - удастся забыть, что смысл тут один и весьма неприглядный.

"Решишь, кому ты продашься дороже".

- И, кстати...

Проклятье, ну вот почему всегда есть еще и какое-то "кстати"?.. А я-то уже навострился к двери!

- Да, мистер Флеминг?

Майлз стоял у панорамного окна, глядящего на лес - и на лице его не было заметно и тени благостно-добродушной усмешки.

Вместо нее, там обнаружилась... усталость?

- В последнее время, тебе не досаждают тревожные сны?

Сердце екнуло. Да, досаждают - вот только я никому, и даже своему психоаналитику, о них не говорил...

А Майлз, похоже, сделал из моего неуверенного "да, мистер Флеминг", какие-то выводы, раз кивнул сам себе - и добавил:

- А скажи-ка мне, Кристиан - каков цвет твоих снов?

Я понял, что отпираться бессмысленно - и облизнул пересохшие губы:

- Он, хм... он темный.

- А если точнее? - глаза старшего Флеминга жестко блеснули.

Что ж, если точнее...

- Он черный.

Глава 6.

...Когда дверь затворилась за мальчиком, глава Семьи Флеминг обернулся на нишу в стене, где приютились два кресла и столик:

- Можешь выходить, девочка.

Повинуясь его словам, замерцал воздух, и из ниши показалась тоненькая девушка, во время их с мальчиком разговора прятавшаяся за покровом иллюзии.

- Ты слышала все?

- Да, лорд Флеминг, - для девушки такое обращение к старшему Флемингу, кажется, было привычным - неудивительно, ведь вот уже пять лет Луиза Флеминг, урожденная Ксавье, была его доверенной помощницей. Вот и сейчас, видя, что глава Семьи опустился в кресло, потерев виски, она неслышно встала позади, - Слова Кристиана Русланова подтверждают результаты, полученные другими потенциальными телепатами - и ясновидящими из Семьи Эли.

- И, если подобное начинают видеть не только одаренные, но и посредственности вроде нашего мальчика - замыслы Лекса Шанкара, очевидно, близки к своему претворению в реальность, - смежив веки, Майлз откинул назад голову, позволяя рукам девушки забраться в волосы, освобожденные из тугого хвоста.

- Вы бы о другом сейчас побеспокоились, лорд Флеминг. Я же не целитель, и не могу надолго снимать ваши приступы головной боли. Если так пойдет дальше, однажды вы просто не сможете больше применять свои сайонические способности, - в голосе девушки послышалась искренняя тревога, - Почему вы не хотите послушать меня - и обратиться за помощью к специалистам-Метлинским?..

- У меня нет на это времени, да и недостаточно я им доверяю, чтобы позволить коснуться своей головы, - Майлз Флеминг, все так же не открывая глаз, усмехнулся, и Луиза зарделась - заслышав в словах того скрытое признание в том, что ей-то как раз он доверяет достаточно, - Кстати, мне вот любопытно: если б я и вправду вознамерился вознаградить юного Кристиана - назначив ему тебя, девочка моя, в качестве генетического партнера - ты бы на это пошла?..

Он не видел лица Луизы, ведь стояла девушка у него за спиной - и не увидел, как то исказилось, как будто от боли.

- Я готова исполнить - любой ваш приказ.

- Но тебе хотелось бы этого?..

Девушка не на миг не замедлила движений своих рук, массировавших виски Флеминга - но закусила губу:

- Если таково было бы ваше желание... да.

- Хорошо, - кивнул старший Флеминг, отстраняя ее руки и поднимаясь из кресла, - Можешь идти. Подготовь к вечеру сводный отчет по показаниям всех наших потенциальных телепатов, этого мальчика, Кристиана, тоже включи.

Девушка помедлила:

- Вам... вам ведь лучше, лорд Флеминг?..

- Что? А! - старший Флеминг сухо рассмеялся, собирая волосы обратно в тугой гладкий хвост, - Да, много лучше. Твой массаж, девочка, как всегда творит чудеса лучше всяких лекарств. Ну, иди.

Луиза ушла, подхватив со столика в нише планшетку, и что-то прямо на ходу в той листая - очевидно, отчеты о снах двадцати двух... нет, уже двадцати трех потенциальных телепатов Семьи. Сама девушка не относилась к ним, будучи пусть и весьма одаренным, но только эмпатом - и понимала, конечно же, что не годится в генетические партнеры для главы Семьи Флеминг... понимала, но все равно это резало что-то в душе у Луизы Ксавье. Майлз отчетливо читал это в ее эмоциях, когда руки Луизы касались его головы - и был уверен, что, прочитав мысли, найдет там подтверждение собственных подозрений насчет тех чувств, что испытывала к нему эта милая и наивная девочка. Досадливо прицокнув, он опустился обратно в стоящее у окна кресло и прикрыл глаза, намереваясь посвятить полчаса медитации, обязательной для высокоуровневых телепатов. Он знал, что многие младшие Флеминги втайне мечтают обрести подобные способности - видя их преимущества, но не имея ни малейшего представления о проблемах, что способности эти влекут за собой. Например, потребность в во все более длительных и частных медитациях, - и головные боли, становящиеся все мучительнее по мере того, как прогрессировал сайоникс-синдром телепатической спецификации.

...Майлз дышал, глубоко и размеренно - руки телепата перебирали четки, вырезанные из зеленого апсаранского аметиста, а микрокосм расширялся за пределы физического тела подобием сферы, вбирая в себя окружающее пространство. Вот - класс, в котором упражняются молодые эмпаты... он считал каждого, отметив, что на пару ребят, чей эмо-фон был явно нестабилен, надо обратить внимание их учителей и семейных психологов. Другие классы... какой-то ребенок скучает, просматривая фильм по истории Изначальной Земли - осторожно коснуться его мыслей, сдвинуть вектор внимания, подбавить интереса, детская задачка, но - часть его ежедневных обязанностей. Заодно - и мягко скорректировать ценностные ориентиры, вплетая в податливый еще детский разум императивы безусловной преданности интересам Семьи, - если в дальнейшем именно этого ребенка передадут Корпорации, то мозгоправы той, конечно же, запишут поверх его установок свои, но императивы преданности Семье не сотрутся - просто уйдут чуть поглубже. Редко когда случались неудачи - вроде этого самого юноши, Кристиана, обладающего врожденным иммунитетом к ментальной коррекции, - но тем интереснее было работать с такими, ведь некоторые из них обещали в будущем вырасти одареннейшими телепатами... и каждой из своих неудач Майлз Флеминг присматривался самым пристальным образом - в конце концов, кого-то из этих ребят, неподдающихся коррекции, ему рано или поздно предстоит назначить своим вероятным преемником.

...Руки старого телепата перебирали прохладные, гладкие бусины четок, микрокосм охватил весь замок, вплел в себя микрокосмы его обитателей - и расширился дальше, простираясь над лесом... охватывая все большую площадь... вбирая в себя сосновые хвоинки, брызги текущего меж корней ледяного ручья, разум хищной птицы, что кружила над поляной... а вот - еще чей-то микрокосм, незнакомый... турист, что ли, какой заблудился, отбившись от группы? Майлз, хмыкнув, осторожно коснулся того - если и вправду турист, то надо отвести его подальше, нечего праздным зевакам крутиться в окрестностях замка.

Коснулся - и тут же ослеп.

Четки выпали из разжавшихся пальцев, низка лопнула, и бусины с гулким бряцаньем раскатились по полу. Микрокосм незваного гостя сиял, как солнце Сальватерры - нет, как дюжина солнц Сальватерры, ослепительный и огромный. Телепатический щуп Майлза, протянувшийся над лесом, мгновенно сгорел в его свете. Каков же масштаб микрокосма, каков индекс онтологической квалификации, просто немыслимо - прежде, что-то подобное он встречал только у глав другой Семей, сайоников высшего уровня, но это однозначно не был ни Тадеуш Метлинский, ни Игнасия Фрей, чьего прибытия он ожидал. Так кто же это?..

"Вот мы и встретились с вами, лорд Флеминг", - женщина? Кажется, да, - "Я намереваюсь нанести визит в вашу уютную обитель. Вы не откажетесь принять меня, не так ли?"

- "Кто вы?"

- "Мое имя Сати".

Сати, Сати... неужто же - Сати Шанкар? Леди Котенок, директор корпорации "Нексус" по связям с общественностью? Да, одна из Шанкаров могла бы, пожалуй, обладать подобным индексом онтологической квалификации, но что, проклятье, надо здесь этой девице?..

- "Я с радостью приму вас, леди Сати. Вы на аэрокаре?"

- "О нет, погода чудесная, а ваши леса так красивы - я отпустила машину, и решила, что прогуляюсь до вашего замка пешком".

- "Рискованно с вашей стороны, леди. Тут довольно легко заблудиться. Я вышлю вам кого-нибудь в сопровождение".

- "Вообще-то я уже здесь, - жду, пока вы соизволите открыть наконец-то глаза" - и тихий переливчатый смешок, уже не мысленный - нет, реальный, вполне реальный. Только десятилетия тренировок позволили Майлзу не вздрогнуть - и приподнять веки подчеркнуто медленно, почти лениво, как если бы услышанное не было неожиданностью, и весьма неприятной. Перед ним, - в другом кресле - расположилась хорошенькая девушка с копной непокорных кудряшек, в мерцающе-белом одеянии наподобие сари. На старшего Флеминга гостья смотрела с задорным лукавством в глазах. Этот образ упорно не желал совмещаться с тем, что он видел, как телепат - и Майлз свернул сферу сверхчувственного восприятия, пока несоответствие внешнего и истинного обликов Сати Шанкар не сбило его с толку окончательно. За спинкой кресла девушки обнаружился один из младших Флемингов. Глаза эмпата были пусты, их заволокла туманная дымка, хорошо знакомая Майлзу - явный признак жесткого телепатического воздействия:

- Не были бы вы столь любезны отпустить моего человека, прелестная леди? - он не позволил проявиться на лице ничему из истинных своих эмоций. Только улыбка, ничего не выражавшая улыбка, точное отражение улыбки его гостьи.

Девушка рассмеялась:

- Ах, простите! До замка-то я добралась, а вот внутри тут у вас достаточно сложная планировка, и мне пришлось найти гида... - она сделала жест пальцами, как будто обрезая что-то в воздухе, и Флеминг, что стоял за креслом девушки, изумленно захлопал глазами. Майлз отослал его - запомнив, впрочем, лицо, чтобы отправить на повторное обучение по ментальной защите, а то куда это годится - взрослого сайоника, чистокровного, кстати, поймали и спеленали телепатическими нитями, легко, как несмышленого младенца!

Девушка хихикнула в рукав своего белоснежного одеяния:

- Вы уж помягче с этим мальчиком, пожалуйста. Он честно сопротивлялся почти что минуту, но... моя фамилия все же Шанкар. Сами понимаете, наша программа селекции была начата раньше вашей на пару веков - это элементарная разница в уровне.

- Весьма интересно - с учетом того, что формально ваша семья и вовсе не сайоники, леди Шанкар, - Майлз добавил в свой голос едва различимую капельку яда, и девушка захлопала пушистыми ресницами:

- Но вы же не сдадите меня Генконтролю, не так ли? - и умоляюще сложила руки, подавшись чуть ближе к нему. Мысленно Майлз усмехнулся. Давно уж старый телепат не встречал достойных соперников в телепатической игре - а эта девушка была в той просто превосходна. Наблюдая за тем, как виртуозно она отклоняет протянутый к ней ментальный щуп, призванный проверить на прочность защиту от чтения, Майлз чувствовал восхищение - и, самую чуточку, страх. То, что он видел внутренним зрением - как телепат, было настолько несовместимо с образом юной девушки, еще почти ребенка, что к горлу подступал холодный и колючий ком. Сати Шанкар виделась некой первичной и стихийной силой, заточенной в слишком тесное вместилище физического тела. Века селекции? Похоже, правдивы были те слухи, что утверждали - евгеническая программа проклятых Шанкаров не предусматривает моральных ограничений, в отличие от программ самих Флемингов, прочих Семей. На миг, он ощутил нечто навроде смутной зависти... впрочем, тут же загнал ту подальше, как недопустимый в такой ситуации эмоциональный аффект:

- И с чем же вы пожаловали в наше скромное обиталище, Леди Котенок?

- Что, вот так сразу и перейдем к делу? - девушка обиженно надула губки, - Даже чаю не предложите? Как это невежливо по отношению к даме, лорд Флеминг!

- Давайте не будем играть в эти игры, миледи. Вы едва ли явились сюда, чтобы выпить чаю и поболтать о погоде. И кстати, знают ли ваш братья - о том, что вы здесь?

Это был пробный шар.

- Лекс и Янус? - переливчато рассмеялась девушка, забираясь на кресло с ногам, обняла колени, располагая на тех подбородок. Наклонила голову, глядя на Майлза: - Не думаю. Им, а особенно Лексу, совсем ни к чему - знать, о чем мы с вами будем говорить, лорд Флеминг.

...Точно в цель!..

- Вот как, - Майлз улыбнулся. Игра начинала доставлять ему некоторое удовольствие, - И о именно ни к чему знать вашим братьям?

- Например, о том, что я раскрыла ваш маленький заговор с Тадеушом Метлинским и Игнасией Фрей, - сердце сайоника пропустило удар, - О, не нервничайте, лорд Флеминг, в вашем возрасте это бывает опасно! Я вовсе не намерена доносить о вас Лексу, - смех девушки вворачивался в виски Майлза острыми буравчикам. Стерва, вот же стерва, подумал он почти что с восхищением, - читает сквозь его защиты, как через прозрачное стекло!.. - Фактически, мои намерения совершенно обратные.

- Вы хотите сказать... - старший Флеминг помедлил, рассчитывая все возможные варианты трактовки слов Сати Шанкар. Если она имеет в виду именно то, что, похоже, имеет - это сулит их альянсу с Фреями и Метлинскими довольно неплохие перспективы, но что, если Леди Котенок попросту таким изощренным способом проверяет его на лояльность - по наущению своего брата? - что обнаружили некий гипотетический... заговор, но не намерены доносить о нем - следовательно?

- Следовательно, я собираюсь помочь вам, лорд Флеминг, - девушка одарила его лучезарной улыбкой, - Да не держите вы этот ментальный щит, не собираюсь я лезть вам в голову, старый вы параноик, - так не поступают с потенциальными союзниками, нам еще работать вместе на благо сайоников всей Федерации. Итак, что вам известно о... - она помедлила, - новых угрозах, что появились недавно?..

- Если вы об угрозе, что черного цвета - только то, что мои телепаты считали из снов ясновидящих-Эли, - он решил рискнуть и приоткрыть перед потенциальной союзницей карты, все равно она при желании прочитает в его мыслях имена всех двадцати двух телепатов Семьи.

- Но вы, конечно же, в курсе последних проблем с глубинной навигацией?..

- Скажем так, я хорошо представляю последствия скорого прекращения той.

- И, полагаю, столь же хорошо представляете, что ждет Федерацию - если это случится?

- Не уверен, что правильно понимаю суть вашего вопроса, леди Сати, - старший Флеминг хмыкнул, любуясь раздосадованным выражением на хорошеньком личике Сати Шанкар. Сколь бы искусна ни была Леди Котенок в игре слов, но чтобы подловить на столь простую подначку его, - той расти еще годы и годы, - Поясните.

- Да не притворяйтесь вы, лорд Флеминг, все вы понимаете, - и нечего вилять. Как только прекратится глубинная навигация, наша Федерация прекратит свое существование как государство - и власть возьмут те, у кого есть реальная сила, а это либо мой брат, либо вы, - девушка с улыбкой развела руками, - Братец Лекс не дурак, и он конечно же решит сыграть на упреждение. В конце концов, как только распадутся связи меж центральными планетами, Ассамблея, это собрание болтунов, лишится даже того жалкого влияния, которым она обладает сейчас. И тогда единственными сколь-бы то ни было значащими фигурами на политической карте останутся главы Семей - а мой брат никогда не позволит кому-то вроде вас, лорд Флеминг, ухватиться за реальную власть, - Сати серебристо хихикнула, - насколько я знаю Лекса, он скорее уж предпочтет избавиться от вас превентивным порядком.

- Ничего нового для меня, - он улыбнулся в ответ, - вы не сказали, миледи. О намерениях вашего брата в отношении сайоников Семей нам известно довольно давно, - кажется, это для его собеседницы стало сюрпризом, причем не особо приятным - очевидно, та рассчитывала преподнести эту информацию в знак подтверждения собственных добрых намерений, - Вы не сказали главного. В чем - лично ваш интерес?..

- Похоже, вы все еще не доверяете мне, - девушка огорчилась - и будь он проклят, если это огорчение казалось хоть самую малость наигранным. Нет, ну какова же мастерица!.. - Хорошо. Если я скажу, что мотивы не столь уж отличны от ваших - это убедит вас в моей искренности?

- Поясните, пожалуйста.

- Недавно я узнала, что мой дорогой братец Лекс включает в группу... потенциально неблагонадежных, и потому подлежащих превентивному уничтожению элементов не только лишь Семьи сайоников, но и меня, - Сати с улыбкой развела руками, - Потому что, в отличие от Януса, я никогда не скрывала, что имею амбиции и за пределами нашей семьи. Так что мои мотивы, лорд Флеминг, банальны почти до смешного - я лишь хочу выжить, - она подалась вперед, ища его взгляда, - В одиночку, я ничто против брата, но с вами... возможно, мы сможем друг другу помочь.

Это звучало достаточно правдоподобно - и в эмоциональном фоне девушки не чувствовалось фальши, но Майлз был бы достоин ножа в спину, если б хоть на миг поверил, что это - все мотивы его гостьи. Нет, та явно рассчитывала, воспользовавшись хаосом, что неизбежно воцариться после прекращения глубинной навигации, попытаться самой урвать власть. Он не испытывал иллюзий по поводу Леди Котенка. Как только они совместными усилиями покончат с Лексом Шанкаром, она предаст альянс Семей - немедля и с великой радостью.

Но пока... почему бы нет? В конце концов, в эту игру - предательство - можно играть и вдвоем:

- Хорошо.

- Замечательно! - девушка заулыбалась и захлопнула в ладоши, а в пространство вокруг нее выплеснулась чистая, яркая радость, заставив, кажется, заискриться сам воздух - и как только она это делает? Ведь ясно же, что все эти эмоции безнадежно фальшивы, и все-таки... хочется верить. Проклятая семья Шанкар, проклятые сверхчеловеки! Майлз с трудом удержался от того, чтобы не скрипнуть зубами уж слишком отчетливо.

В дверь между тем постучали:

- Лорд Флеминг?..

- Моя помощница, - пояснил в ответ на вопрошающий взгляд Сати, - Войди, Луиза.

Его секретарь в очередной раз продемонстрировала, что недаром назначена на эту высокую должность - Луиза вежливо поприветствовала гостью, ничем не выдав своего удивления, и, встав за спинкой кресла Майлза, доложила на ухо ему:

- Прибыли лорд Тадеуш и леди Игнасия.

- Пригласи их, - кивнул он. Луиза, кажется, заколебалась, и он счел необходимым пояснить, - Леди Сати - наш новый союзник. Веди их сюда - и принеси нам чаю, будь добра.

- Сию секунду, - деловито кивнула Луиза, окинув напоследок Софью быстрым взглядом, - и стремительно вышла из зала. Гостья Майлза прихмыкнула:

- Лорд Флеминг, вы в курсе, что эта девочка без памяти в вас влюблена?..

- Да, - похоже, Сати Шанкар была напрочь лишена чувства такта.

- И что вы намерены по этому предпринять?..

- Я не намерен ничего... предпринимать, леди Сати, - сухо ответил Майлз. Кажется, даже божественные Шанкары могут быть не чужды любви к сплетням. К счастью, в этот момент в зал вошли Игнасия Фрей и Тадеуш Метлинский - избавив его от необходимости поддерживать этот бессмысленный и утомительный разговор:

- Леди Игнасия, Тадеуш - позвольте представить нам нашу новую союзницу, леди Софью - и, предвосхищая возмущение, - прошу поверить, не я раскрыл ей наш маленький... заговор. Леди Сати, это глава Семьи Фрей, леди Игнасия, и Тадеуш Метлинский.

- Мы знакомы, - очаровательно улыбнулась Сати, склоняя набок голову, - И я присоединюсь к просьбе вашего... друга, - я здесь, как союзник, так что не стоит бояться меня.

Восхитительная прямота, что сказать. Майлз почувствовал, как губы против воли раздвигаются в улыбке. На его памяти, впервые кто-то осмелился заявить нечто подобное Тадеушу Метлинскому, лучшему целителю - и лучшему убийце в обитаемой части Галактики. Тадеуш, кажется, тоже оценил эту шутку, а вот Игнасия...

- Союзник, значит, - глава Семьи кинетиков, сухопарая седоволосая женщина в закрытом темном платье, в каждом движении которой было такое достоинство, что Сати Шанкар казалась рядом с ней неуклюжим ребенком, поджала бесцветные губы, - И что же вы можете нам предложить... как союзник? - она уселась в кресло - и выжидающе уставилась на девушку. Та, впрочем, не смутилась - ответила женщине:

- Многое, дорогая Игнасия, многое. Для начала - точные данные по экспериментам в области создания эрзац-сайоников, что осуществляются моим братом Янусом в его лабораториях на "Нараке"...

Кудрявая чертовка знала, чем можно их подловить - Майлз хмыкнул. Ну что ж, возможно, она все-таки будет полезна. В конце концов, ради будущего всех ныне живущих сайоников, он был готов использовать любой доступный инструмент - пусть даже столь опасный, как Сати Шанкар.

"Что ж, поиграем, кошечка. Посмотрим, достаточно ли остры у тебя коготки - для меня".

...Сати улыбалась. Трое сайоников, сидящие перед ней, сами не заметили, как попались в искусно сплетенную сеть.

"Что ж, братец Лекс. Если ты не желаешь протянуть руку и взять власть, что предназначена тебе по праву крови и рождения, я поднесу ее тебе - руками этих вот мятежников. Ответственность полагается - сильному. Как бы ты ни старался, тебе не уйти - от нее... от судьбы... от себя".

Глава 7.

Радужное настроение, владевшее мною со дня назначения в экспедицию, начало мало-помалу сходить на нет, - а уж после разговора с Майлзом Флемингом от него остались и вовсе одни лишь дурные предчувствия. Оставшуюся до отлета неделю я, (махнув рукой на планы провести ту где-нибудь в глуши, все равно ведь достанут и там), - шатался по отделу, не зная, куда себя деть, изводил своим дурным настроением Ито и отвлекал от работы коллег. Один раз даже смотался на Новый Бали - есть такой архипелаг в южном океане, популярное местечко у туристов, - и наведался в бордель (да-да, на Сальватерре и такое есть - вы просто не там ищите!). Выбрал там девушку - экзотическую смуглянку с тьмой мелких косичек, смешливую и трещавшую без умолку - и, что главное, ни капли не похожую на Лу. Словом, всю неделю до отлета на Хель я отчаянно пытался навести хоть какой-то порядок в мозгах - а вместо этого, закономерно, капал на мозги всем окружающим. Даже девица из борделя - Бекка? Бетси? - и та заявила, что я "скучный какой-то и смурной". Меня изводили тревожные мысли о намечающемся, кажется, противостоянии "Нексуса" и коалиции Семей, в которое я ухитрился по глупости влезть; еще мне не давал покоя вопрос Майлза Флеминга - о цвете моих странных снов. Я ведь никому не рассказывал, что в последние два года все чаще просыпаюсь средь ночи в холодном поту, и снова уснуть помогают только таблетки, рецепты на которые всеми правдами и неправдами добывает мне Ито. Сами сны почти полностью забываются по пробуждении - помню только их цвет.

Черный. Не как ночь и не как антрацит, или с чем там его еще сравнивают, - нет, этот черный чернее их всех и оттенком похож на космическую пустоту меж галактиками. У этого черного цвета есть звук - низкое, на грани слуха гудение, монотонное, напоминающее шум работающего ртутного двигателя, "колокола"; есть привкус - соли и металла; есть ощущение - злого, кромешного, лютого голода (как все эмпаты, я немного синестетик). Словом, черные рубашки, брюки, галстуки и свитера в последнее время обходят мой гардероб стороной, и я стараюсь не смотреть на небо в беззведные ночи. Смешно?

Не очень-то.

Луиза. "Вирус доверия". Гендиректор Шанкар - и Майлз Флеминг, что знает откуда-то о моих "черных снах".

Неудивительно, что к концу недели я ото всех этих мыслей настолько извелся - Ито добавил бы "и вокруг всех извел " - что не придумал ничего умнее, как надраться в хлам аккурат накануне отлета. Не лучшая идея, учитывая мои более чем своеобразные отношения с алкоголем - и тот факт, что даже глоток слабенького вина гарантирует "черные сны", что уж говорить о вылаканной мной бутылке виски... бр-р-р. Определенно, плохая идея - жаль, что столь светлая мысль посетила мою голову со значительным запозданием. В итоге, на посадку в шаттл я заявился бледный, невыспавшийся и совершенно больной - солнце нещадно палило, не спасали даже темные очки, глаза слезились, голова... эх, кто бы милосердный отрубил. Благо, хоть оформление всех документов взял на себя мой сердобольный координатор - честно, никогда не подумал бы, что для посещения хелийского заповедника необходимо столько разных разрешений, виз, справок и прочего, прочего, прочего. Надеюсь, вся эта утомительная процедура не предусмотрена лично для меня, как для единственного в группе сайоника, - и прочие участники экспедиции прошли через те же круги канцелярского ада (Нет-нет, я не всегда такой зловредный тип, просто... похмелье). В общем, настроение мое было нынешним утром нерадостным, - а окончательно упало, когда мы прибыли на орбитальную платформу "Эмпирея".

Здесь следует упомянуть, что старт любых космических судов - что внутрисистемников, что глубинных - на Сальватерре, по требованию зубастых столичных экологов, разрешен только лишь с орбитальных платформ. Да и не нырнуть в инфру с планеты, а байки о пилотах, что умеют это делать - стопроцентное вранье, уж это-то я могу заявить, как опытный путешественник через инфру. К тому же "тропы" инфры, как правило, планеты огибают стороной, - опять же, есть слухи об уникумах, что якобы кладут... ну, ясно что на долгий путь по относительно безопасным тропам, и внаглую прут напролом. Вот это - не вранье, только среди пилотов Семьи Дитмар на такое способны от силы две дюжины чистокровных - и все они обретаются на военных судах. Нам же, как гражданской экспедиции, предстояло почти стандарт-месяц честно пилить по "тропе"... настроение же мое подпортила новость, что погружение, оказывается, предстоит с пересадками. Сначала, малыми глубинами, - до Синнабарского Узла, а там пересаживаемся на более серьезный транспорт, глубинную рукму - и на нем идем дальше, до Хель. Плестись до Синнабара нам предстояло на легком суденышке, оснащенном лишь минимальной защитой от "голода инфры" - еще бы, посудинки эти обычно плывут мелководьем, почти в норм-пространстве, и в серьезной броне не нуждаются. "Нексус" штампует их сотнями, и именует "шикарами" (отчего-то все космическое железо, производимое Корпорацией, именуется на индийский манер). Вот на такую шикару нам - в количестве двадцати человек - и предстояло загрузиться, и все было бы ничего, не подоспей в последнюю минуту двадцать первый, неучтенный нигде пассажир. Выглядело появление в составе экспедиции Алджернона Уилби, сенатора Ассамблеи от Сальватерры, более чем подозрительно - и не у одного меня возникли мысли, что место свое сенатор втихую купил. Официально, впрочем, его поездка на Хель была знаком благодарности от корпорации "Нексус" за активную меценатскую деятельность, вроде бы, сенатор из своих средств финансировал несколько перспективных научных проектов. Впрочем, мне не было особого дела до того, на каких основаниях представительного вида седоголовый господин оказался включенным в состав экспедиции, - мне было куда больше дела до того, что пассажирских мест на шикаре насчитывалось аккурат двадцать, то есть десять двухместных кают! В итоге, разумеется, потесниться пришлось единственному из участников экспедиции с категорией гражданства ниже, чем "бета" - а именно, мне. При том экипаж у шикар маленький, - два пилота, бортмех, он же по совместительству и повар, и медик - самое важное лицо на любом корабле из тех, что предназначены для межсистемных перелетов через инфру. Пилоты делили на двоих одну каюту (да и не сунулся бы я к дитмарцам), бортмех же занимал уголок возле машинного отсека, размером примерно со шкаф. В итоге меня определили в постояльцы в лазарет, в примыкающей к которому небольшой одноместной каюте обитал корабельный медик. Медик этот, кстати, был занят предполетным осмотром пилотов, так что располагался я самостоятельно, облюбовав один из двух стоящих в лазарете медицинских ложементов под спальное место. Ну а что, койка как койка, только убрать с нее кучу сомнительного вида ремней, проводков и прочего медицинского барахла - и выйдет вполне даже уютное лежбище. Занятый потрошением сумки, я как-то проглядел появление в лазарете хозяина, продолжая раздумывать, куда бы приткнуть кейс с туалетными принадлежностями, - пока мое внимание не привлекли тихим покашливанием:

- Кх-м, уважаемый. Вы, очевидно, заблудились, пассажирские каюты - не в этом отсеке.

Что? Вроде бы глава экспедиции, профессор Штолле, обещал предупредить инфра-медика о появлении у него постояльца, да, похоже, напрочь о том позабыл. Нм-да, неловко как-то вышло - надо как можно скорей прояснить обстановку:

- Нет-нет, я знаю, что тут лазарет, а пассажирские каюты - на верхней палубе, просто так вышло...

- О, так вы не заблудились, а искали лазарет? - а врач-то, кажется, талассианин - это у них в моде отращивать длинные гривы и заплетать те во всякие хитрые косы. Вот и у этого волосы спускались почти до лопаток - сами какого-то совершенно невнятного цвета, не то пепельные в синеву, не то седые, с парой десятков косичек, унизанных бусинками - все разного плетения. Сам маленький какой-то, мне под подбородок, - точно, талассианин, на Талассе какие-то нелады с микроэлементным составом воды, потому все ее жители отличаются низким ростом и хрупким сложением. Пока я все это разглядывал - талассиане нечастые гости на Сальватерре, все-таки система их самое настоящее захолустье, по меркам что Карты, что Территории, - хозяин лазарета успел оценить организованный мной беспорядок и сокрушенно потряс головой:

- Впервые вижу, чтобы медицинская помощь потребовалась пассажиру даже еще до отлета, - аккуратно отодвинув меня в сторону, прошел мимо ложементов к встроенным в стену шкафчикам, выдвинул ящик, и, не глядя, выудил что-то оттуда - протянув мне упаковку таблеток:

- Диагноз ваш, уважаемый, более чем очевиден, так что вот вам антипохмельное и детоксикант. Советую принять сейчас же, тогда при погружении в инфра вас, может быть, не стошнит - а вообще, никакого пьянства на борту моего корабля, иначе всю дорогу проведете привязанным к койке.

От этакого заявления я замер с отвисшей челюстью - и далеко не сразу вернул себе способности к человеческой речи:

- Да я же... не за тем... как бы... вообще-то...

- Не за тем? А за чем же, любезный? - не оборачиваясь, талассианин продолжал рыться в ящичках.

- Да я тут... как бы сказать... буду спать.

- Вы? Здесь? - черт, вот как это у него получается? Вроде на постной физиономии ни одна мышца не дрогнула, а ощущение - что мне только что запустили ледышку за шиворот, - Вы ничего не перепутали? Тут лазарет.

- Да тут такое дело... кают не хватило... и профессор Штолле... в общем, определил меня к вам в постояльцы... ну, до Синнабара... я приношу извинения, что создаю неудобства...

- А, вот в чем дело, - волшебным образом ледышка за шиворотом мигом растаяла - в терпеливом голосе талассианина проявилось сочувствие, - Да, профессор Штолле что-то мне такое говорил, но я, признаться, прослушал половину его болтовни. В таким случае - да, полагаю, лучше ко мне, чем к Лесли с Отто, так что располагайтесь и будьте как дома. Но антипохмельное все-таки лучше принять.

- Спасибо, - я благодарно кивнул, принимая из рук талассианина стакан с водой и глотая таблетку, - А Лесли с Отто - это, кстати, кто?

- Пилоты.

Бр-р-р. Нет, к ним мне точно не надо.

- Лучше? - у меня отобрали стакан и поставили в нишу, включив очиститель.

Я прислушался к ощущениям в голове:

- Да, гораздо.

- Отлично. Тогда приберите-ка весь беспорядок, что вы тут устроили, - и прошу со мной в кают-компанию, на общее собрание. Там будет предстартовый инструктаж по технике безопасности.

Черт, снова этот инструктаж, в зубах уже навязший - "это не делай, туда не ходи!" Да я знаю его наизусть!

- Э-э, я, в общем-то, уже не в первый раз на межсистемнике...

- Нет, не "может". Инструктаж обязателен, даже не спорьте, - инъекторы он небрежным движением заткнул в два поясных крепления, затем выдвинул еще один ящичек - этот, в отличие от прочих, был защищен генетическим сканером.

- А это что? - кивнул я на две ампулы с красноватой жидкостью, что отправились по карманам халата.

- Это? "Красная эссенция", для Отто с Лесли.

- Что-что?

- Ну вот, а говорите, что не впервые совершаете перелет через инфру, - талассианин укоризненно покачал головой - ни дать ни взять учитель, отчитывающий нерадивого школьника, - "Красная эссенция", психотропный препарат для активации сайонических способностей. Историю изучали, помните, как в инфру впервые вошел Сингх Шанкар?

- Да, - я нахмурился, - но вроде бы только сайоники первого поколения нуждались в тяжелых наркотиках, чтобы...

- Все верно, пилоты-сайники нынешнего поколения не нуждаются в наркотиках для погружения в инфру, для них норм-пространство лишь сон. Но чтобы убедить себя, что мы - мы все - им тоже просто снимся... - он поднял палец, - пилотам Семьи Дитмар, нечистокровным, нужны препараты навроде "эссенции", - конечно, строго в безопасных дозах, и только в момент погружения.

- А что это вообще за "эссенция"? Мне приходилось, по работе, изучать наркотики, но о таком не слышал...

- И не услышите, это не для гражданской публики. Состав, вообще-то, засекречен, но в основном - смесь растительных алкалоидов, во всяком случае, мускарин однозначно там есть... Да, кстати, - мне был адресован строгий взгляд, - пробовать не советую, здоровой человек, употребив "эссенцию", гарантированно заработает острый психоз, - глянув на браслет терминала, он спохватился, - Время, время! Идемте, идемте, и хватит ворчать - знай вы, действительно, технику безопасности, не заявились б на борт в состоянии абстиненции!

Спеша за ним по коридорам шикары, я мысленно хватался руками за голову. И рядом вот с этим занудой я обречен стандарт-месяц прожить?!

Да тут, и вправду, впору спятить, точь как дитмарцы, - безо всяких наркотиков!.. И что это еще за намеки на "пробовать не советую", я что, похож на идиота, который будет в инфре травиться неведомой наркотической гадостью?.. Да и какой "здоровый человек" решится экспериментировать со всякой сомнительной химией - а если решится, тогда какой же он, к черту, "здоровый", или это он о генетически полноценных гражданах, в противоположность сайоникам-Дитмарам? И кстати, к слову о сайониках:

- Я, кажется, забыл представиться. Я...

- Потом, все потом, молодой человек, а пока мы пришли - занимайте свое место среди пассажиров, - "молодой человек"?! Да кем этот талассианин себя возомнил, он же явно не старше меня! Кипя от возмущения, я протопал следом за ним в кают-кампанию, и приземлился на обегавшем круглое помещение низком уютном диванчике - между девушкой, культурологом, кажется, и одним из генетиков. Инфра-медик же прошагал к середине, где стояло несколько кресел со столиками. Проигнорировав те, он остался стоять, сунув руки в карманы халата и меряя притихших участников экспедиции хмурым взглядом:

- Приветствую вас на борту. Я - корабельный инфра-медик, и моя задача - сохранить вам, во время пути через инфра, здоровье и жизнь. Тем, кто не в курсе, позвольте напомнить, что на глубинных судах класса "шикара" инфра-медик выполняет также обязанности капитана, являясь первым лицом корабля. Вижу, многие из вас впервые отправляются в долгий рейс через инфра, говоря "многие", я имею в виду и вас, господин сенатор, так что извольте слушать, что я говорю! Инфра - не парк развлечений на Тропике, и тот, кто невнимательно отнесется к вводному инструктажу, рискует своим же здоровьем и жизнью. Итак, через полчаса по стандарту мы покидаем "Эмпирею", еще спустя полчаса достигнем нужного ускорения и нырнем на первый из уровней инфры. К началу погружения все - вас, господин сенатор, это особо касается! - подчеркиваю, все, кроме членов экипажа, должны находиться в каютах. В них же вы проведете первые сутки после погружения - это обязательный срок карантина на случай проявления... нестандартных психических реакций. Момент погружения лучше всего переносится в глубоком сне, так что всем, кто путешествует подпространством впервые, я введу снотворный препарат - он отключит вас ровно на час. Далее, в целях сохранения вашего же психического здоровья, все три стандарт-недели пути до Синнабара вы будете получать препараты, блокирующие сновидения, а те, кто продемонстрирует плохую переносимость воздействия инфры - также, в дополнение к ним, седативные. Вас расселили в каюты по двое - это обязательное правило техники безопасности, никаких одноместных кают, да-да, даже для вас, сенатор, и не спорьте!.. Если заметите, что ваш сосед ведет себя неадекватно, говорит во сне, - незамедлительно, в любое время суток, извещайте об этом меня. Если вдруг станет плохо, тревожно, голоса начнут слышаться или мерещиться что-то в тенях - то же самое, в любое, повторяю, время суток. И да, - взгляд инфра-медика, и без того тяжелый, ощутимо надавил на завороженно внимавшую публику, - надеюсь, мне нет нужды напоминать о действующем все время рейса категорическим запрете на любые психостимуляторы, включая кофе, и на алкогольные напитки. На этом закончим. Вопросы?

...Ну, что я могу сказать - похоже, талассианину и самому не помешало бы обратиться к психологу, у него явно комплекс ответственности в особо запущенной форме. Большинство инфра-медиков, которых я знал, обычно ограничивалось кратким упоминанием о блокировке сновидений, а уж пункта "вопросы" их план инструктажа и вовсе в себя не включал. Вопросов, впрочем, не нашлось - все, включая сенатора Уилби, сидели, как будто ушибленные. Зато нашелся лохматый белобрысый паренек в форме пилота, шатающейся походочкой, вдоль переборки, пробравшийся в кают-кампанию - и по-свойски приобнявший сурового инфра-медика за плечо. Глаза у него были светлые и совершенно безумные:

- Эй, Ри, кто тут у нас? Свежачок? Ребята, чего вы какие-то снулые? Это же сон! Веселитесь! А то я заскучаю, проснусь, и тогда вы исчезнете, хи!..

Терпеливо выслушав весь этот бред, инфра-медик отцепил от себя руки паренька - и взял того за плечи, очень аккуратно:

- Лесли, пожалуйста, возвращайся в рубку.

- А ты-ы? Без тебя ску-учно!

- Я скоро приду, обещаю. Немного еще потерпи.

Белобрысое недоразумение удалилось, хихикая. Талассианин же прокашлялся:

- Человек, которого вы видели - Лесли Дитмар, пилот. Он стал таким в силу специфики профессии, - пилоты в инфре не соблюдают правила техники безопасности, причем делают это осознанно. Не хотите стать к концу рейса такими, как Лесли, - делайте, что говорю. А сейчас - все, расходимся. Каждого из вас я навещу в каюте до начала погружения, так что просьба по пути никуда не сворачивать. Кого застану вне каюты, тот отправиться баиньки до прибытия к Синнабару. Ну, что сидите? Расходимся, живо, живей!

Все, спохватившись, резво припустили по каютам - даже сенатор не решился возражать не в меру суровому медику. Медик же, покачав головой, направился туда, куда убрел чудаковатый пилот Лесли. До лазарета он добрался только спустя почти час - когда я успел уже кое-как сам примотать себя к ложементу ремнями. Да-да, не удивляйтесь - напутешествуете инфрой с мое, еще не такому научитесь! Талассианин выглядел... растрепанным - видимо, общение с пассажирами, недовольными карантином, крепко его умотало. Мои усилия по закреплению себя на ложементе он оценил, и сам улегся рядом на второй (фиксирующие ремни, разумеется, проигнорировав):

- Молодец, что сам справился. Я задержался с этим вашим беспокойным туристом-сенатором - ни в какую не желал лечь и позволить себя зафиксировать, пришлось так-таки его усыпить, - лампы мигнули, шикару тряхнуло, по переборкам пробежал отвратительный скрип, - Входим в инфра, готовься.

Как-то вот так незаметно он перешел с официального "вы, молодой человек" на куда менее официальное "ты", но я не возражал, да и не до того мне было - мы ныряли в инфру. И пусть сами путешествия через инфру я переношу хорошо, но миг "нырка" - сам по себе неприятен, всегда. Представьте себе ощущение, когда, отсидев ногу, вы резко встаете - колет, и тянет, и крутит, и тошно, хоть вой. Представили? Ну а здесь не нога, здесь все тело, каждая мышца и каждая мелкая косточка. Я закусил губу и глухо ругнулся сквозь зубы - что, конечно же, не укрылось от талассианина:

- Плохо? Могу усыпить.

- Н-нет, спасибо, - я торопливо мотнул головой, и зажмурился. Все предметы вокруг обрели вдруг четвертое измерение, и лазарет, превратившийся в некий чудовищно перекрученный гиперкуб, начал заворачиваться вокруг моего ложемента в спираль. Еще и скрежет переборок, низкий и натужный... бр-р-р. Я помнил, что в такие моменты лучше всего говорить, чтоб отвлечься - и выдал первое, что пришло в голову:

- Да, кстати, - раз уж он на "ты", то и я не отстану, - как тебя зовут-то? Ри?

- Нет, это только Лесли так коверкает мое имя, - до меня - сквозь скрежет - донесся негромкий и нервный смешок, похоже, талассианину тоже приходилось довольно несладко, - Лаури, Лаури Карьялайнен.

Заметив мое недоумение, пояснил:

- Это финское имя.

- Но ты же вроде бы с Талассы...

- Мои родители эмигрировали на Талассу с Суоми. Кстати, ты тоже еще не представился.

Ну вот, и настал момент истины. Сейчас мы проверим, из какого ты теста состряпан, Лаури Карьялайнен...

- Кристиан. Кристиан... Флеминг.

Ну же, давай. Какой окажется твоя реакция - на известие, что в течение ближайших стандарт-месяца ты обречен на соседство с сайоником?..

Глава 8.

Никакой.

Реакция инфра-медика - Лаури, я быстро привык называть его так, - на мое откровенье была... никакой. Он только плечами пожал:

- Да, я успел до нырка пролистать медицинские карты всех пассажиров, включая твою, - махнул рукой с браслетом-терминалом какой-то особенно хитроумной модели, - Это хорошо. Сайоники всегда хорошо переносят воздействие инфры.

И все.

Ну, то есть, конечно, не все - в первые сутки после нырка, пока я оставался пленником корабельного лазарета, Карьялайнен, носившийся по шикаре, вооружившись диагностом, время от времени забегал в гости, чтобы проверить мое самочувствие. Он же принес мне и завтрак, а может быть, ужин - в инфре чувство времени напрочь сбивается. Еда же здесь - любая, хоть деликатесные моллюски с Тропика, хоть стандартная витаминно-белковая каша - в первые дни, пока организм адаптируется, кажется равно безвкусной. Я без большой охоты подчищал тарелку и ставил ее в очиститель, смотрел фильмы с терминала, валяясь на ложементе, глядел в потолок - и скучал. Лаури был занят обходом кают - большинство новичков в инфре в первые сутки страдают апатией, клаустрофобией и тошнотой. Маясь бездельем, я передвинул ложемент в пустующую нишу, завесив ее простыней - получилось что-то навроде каютки, прибрался, устранив все следы разведенного мной беспорядка - Лаури, как оказалось, был большой аккуратист. Дверь своей маленькой одноместной каюты он - забежав очередной раз в лазарет - оставил неплотно прикрытой, так что я заметил узкую койку с безупречно разглаженной простыней, тумбочку, вешалку для одежды... и все. Ни намека на личные вещи - стерильная, медицинская чистота. Очевидно, Карьялайнен и вправду страдал комплексом ответственности в особо запущенной форме - раз даже ел, одной рукою держа ложку, а второй - листая на планшетке медицинские файлы пассажиров шикары. За первые сутки пути через инфру корабельный медик не нашел времени даже для сна - все бегал по каютам то с успокоительным, то с противорвотным, то с чем-то еще. Но дальше мы нашли "тропу" и легли на курс, первичные реакции притупились, новички мало-помалу освоились в инфре, - и Карьялайнен наконец-то вздохнул с облегчением. Ежедневные обходы кают остались в расписании, как и визиты к пилотам - свободное же время Лаури предпочитал коротать в лазарете. Оказалось, не такой уж он зануда, этот талассианин, - за неделю пути мы с ним даже как-то сдружились, и часто убивали время за игрою в бессмертные шахматы, или болтали без умолку... ну, то есть я болтал без умолку, а инфра-медик большей частью слушал и кивал. Талассианина интересовало решительно все о сайониках, а особо о Семьях - ведь по долгу службы общаться ему приходилось исключительно с невменяемыми пилотами. Я охотно рассказывал, как устроены Семьи, и освещал тонкости сложной системы взаимодействия их с Корпорацией и Генконтролем, еще мы много и охотно говорили о том, где кому, по долгу службы в Корпорации, довелось побывать; я вещал об Апсаре, одной из самых красивых планет Федерации, - и о Топи, собственности Януса Шанкара, обладательнице столь агрессивной биосферы, что разработка ее ресурсов велась исключительно роботами; Лаури же многое мог рассказать о Жемчужной, с ее знаменитыми перламутровыми облаками, и об Амальгаме - планете ртутных морей, где добывался основной компонент топлива для всех кораблей Федерации. Словом, путешествие проходило с приятностью - и я даже на время отвлекся от тягостных размышлений об политических играх главы Семьи Флеминг, в которые оказался неведомым образом втянут.

Единственным, что портило мне ощущение долгожданного отпуска, были ночи и сны - проклятущие "черные сны".

Блокирующий сновидения препарат, что Лаури вводил всем пассажирам корабля, перестал действовать примерно на третью ночь. Подумав, что, может, мне нужно просто чуть скорректировать дозу, я честно доложил Лаури о возникшей проблеме - а тот вдруг встревожился, и надолго задумался. Доза, как оказалось, была стандартной, и рассчитывалась в точном соответствии с весом. Поколебавшись, инфра-медик все же решился чуть-чуть увеличить ее... сны пропали.

Пропали, чтобы вернуться обратно уже через ночь.

Я был изрядно озадачен и малость напуган - а Карьялайнен хмурился, рылся в фармацевтических справочников и объемистой (на бумажном носителе) энциклопедии по сомнологии, взял у меня целую кучу каких-то анализов. Результаты тех (кажется, вопреки ожиданиям Лаури) оказались нормальными. Я был здоров - ну, здоров для сайоника; причина, по которой не действовал блокиратор, лежала явно не в состоянии моего организма. Поняв, что препарат не срабатывает даже в удвоенной дозе, Лаури две ночи просидел рядом с моим ложементом, готовый разбудить, если до моих снов доберется вечно голодная инфра. Обычно в навеянных ею снах творится кровавый кошмар - недаром же жертвы таких снов сходят с ума очень быстро - но мне, как ни странно, снились другие кошмары. Привычные.

Черные.

Я не решился рассказать о них Лаури. Да и не слишком они беспокоили - за два года, я как-то притерпелся к своим "черным снам". Беспокоило больше другое - в последнее время, сны эти приходили все чаще и чаще. Возможно, после возвращения из экспедиции следует все-таки сдаться врачам... хотя бы врачам Семьи Флеминг, если уж не психологам "Нексуса".

Впрочем, проблемы мои начинались только по ночам. Условные "дни" инфры я коротал, мало-помалу знакомясь с другими участниками экспедиции - до этого, мы виделись лишь раз, перед посадкой в шаттл, на общем сборе, где профессор Штолле долго вещал о возложенной на нас ответственности и об огромной важности нашей задачи. В большинстве своем это были молодые ребята и девушки, недавние выпускники сальватерранских и апсаранских университетов, - глаза у всех загорались фанатичным огоньком при каждом упоминании цели экспедиции, планеты Хель. Против общения с сайоником они ничего не имели - и я, хоть и был старше большинства на пять-шесть лет, прекрасно вписался в компанию. Безумно хотелось как можно больше узнать о Хель, до того, как мы ступим на землю этой воистину легендарной колонии - к счастью, ребята готовы были трещать о ней без умолку часами. Хель, планета на дальних задворках Территории, имела статус заповедника, ибо была единственной сохранившейся из колоний, основанных в ходе первой волны освоения космоса, - еще до Сухой Войны, до появления первых сайоников, до рождения первооткрывателя инфры, легендарного Сингха Шанкара. К моменту ее повторного открытия немногочисленные потомки колонистов (в основном скандинавов и финнов) совсем одичали, скатившись фактически в новое средневековье, но этнографы и культурологи в голос вопили, протестуя против привнесения на Хель света цивилизации - культура, что сложилась там шесть веков, была хоть и примитивной, но, с точки зрения тех же этнографов и культурологов с фольклористами, уникальной. В наших беседах на меня вывалили содержание дюжины монографий, не менее сотни статей, показали отснятую со спутников трехмерную карту планеты, дали благоговейно подержать в руках талисман экспедиции - подлинный хелийский артефакт, костяной кубик, пожелтевший от времени и сплошь покрытый причудливой резьбой - рыбы, змеи, еловые шишки. На любом аукционе Апсары за такую вещицу дали бы стоимость новой сундары только-только с верфей Халькиона, - ведь вывозить с Хель даже этакую малость разрешалось только для научных целей, и выставлялись бесценные экспонаты исключительно в паре столичных музеев. В общем, мы с ребятами, как говорится, друг друга нашли. Одна из девушек, симпатичная уроженка Апсары, начала даже бросать в мою сторону взгляды, полные вполне определенного интереса, и я задумался о том, чтобы свести с ней более близкое знакомство уже на планете. Особняком держались трое генетиков, двое биологов и один химик; компанию им составляли четверо крепкого вида парней, у которых только что не на лбу значилось крупными буквами "отряд специального назначения службы СБ корпорации "Нексус"". Не принимали участия в наших посиделках также руководитель экспедиции, профессор Дитрих Штолле, и сенатор Уилби - эти двое довольствовались обществом друг друга, благо, принадлежали к одному примерно социальному классу, и беседовали в основном о политике. Ребята на руководителя, обделявшего их вниманием, не обижались - и так было весело, по вечерам можно было услышать гитару, а в одной из кают - как я подозревал - начхав на все запреты Лаури, все-таки разливали по-тихому что-то спиртное. Словом, за исключением "черных снов", это был лучший отпуск, какой я только и мог вообразить. Мы медленно ползли по "тропе" в направлении Синнабара, иногда ныряли немного поглубже, чтобы избежать возмущений инфре, создаваемых некоторыми объектами норм-пространства - нейтронными звездами, например, - а потом возвращались обратно, к поверхности. Все, попривыкнув немного, освоились в инфре, паре новичков Лаури отменил назначенные поначалу успокоительные препараты - словом, все шло тихо-мирно, не предвещая беды...

...И та, разумеется, не заставила ждать.

Мы с Лаури заканчивали партию в шахматы, когда дверь лазарета отъехала в сторону - и внутрь ввалился взмыленный, взъерошенный профессор Штолле. Я и Карьялайнен подскочили, опрокинув доску. Профессор, ухватившись одною рукой за подвернувшуюся стойку для капельницы, а второю за сердце, кое-как выдавил из себя:

- Доктор... в каюте двенадцать... там... плохо...

Лаури сориентировался мгновенно - подхватив со стола кейс с реанимационным набором, всегда лежащий наготове, инфра-медик со всех ног рванул к указанной каюте - ухитрившись на бегу сунуть в руки профессору пачку таблеток, отрывисто бросив "от сердца, примите немедленно". Я, выпоив тому стакан воды, отбуксировал едва переставлявшего ноги профессора до каюты, что тот делил с Алджерноном Уилби, и, сдав на руки изрядно струхнувшему сенатору, - припустил следом за Лаури, тоже бегом. Каюта двенадцать - это же, кажется, та, где обитали двое молодых археологов, втихомолку разливавших всем желающим красное тропиканское из припрятанной в рюкзаках с оборудованием здоровенной канистры... И вот какого черта я не доложил об этом Карьялайнену, в тот же день, как прознал об организованной на борту нелегальной торговле спиртным?! Распиная себя, на чем свет стоит, я протолкнулся мимо столпившихся у каюты двенадцать ребят:

- Кто там?

- Эжен, - пролепетала бледная как снег Кирти, та самая симпатичная апсараночка. В каюте инфра-медик тряс за плечи скорчившегося на палубе у переборки Эжена Люмьера - одного из ее обитателей, археолога с Парфенона. Эжен на действия Лаури не реагировал - вцепившись себе в волосы, он низко, монотонно выл, мотая головой. В груди у меня глухо екнуло. Я достаточно напутешествовал инфрою, чтобы понять, что такое с Люмьером...

В конце концов, довольно трудно перепутать с чем-то вопли человека, до чьих мозгов - пробившись сквозь защитную ошибку корабля, взломав природные барьеры, подкрепленные блокиратором сновидений, - все-таки добралась инфра.

...Лаури тихо ругался. Кажется, на финском, потому что я ни понимал ни единого слова - но общий смысл его экспрессивных высказываний был более чем очевиден. Кажется, я тоже ругался, уже на стандарте, - потому что, пока инфра-медик возился с парящими носилками, на которых ремнями закрепляли бьющегося Эжена, я подключил свое "шестое чувство", просканировав эмоциональный фон Люмьера. Отдача была - словно по обнаженным нервам плеснули крутым кипятком. Такое там нашлось, что я секунды не выдержал - разорвал контакт, отшатнувшись и со всей дури стукнувшись о ребро переборки. Пока пытался восстановить дыхание и проморгаться от "мушек" в глазах, Лаури, при содействии двух самых смелых из собравшихся за дверью товарищей Эжена, ухитрился кое-как закрепить его на парящих носилках - те брыкались при каждом рывке обезумевшего археолога. Повернув Эжену голову, чтобы не захлебнулся своей же слюной, Лаури оглянулся, выцепил взглядом из толпы, набежавшей на вопли, меня, и скомандовал:

- Флеминг - со мной в лазарет, остальным - разойтись по каютам. Немедленно!

Его приказу последовали. Бледные, перепуганные пассажиры шикары начали расползаться, освобождая проход для носилок. В лазарете Карьялайнен с моей помощью перетащил бьющегося в судорогах Эжена на ложемент, закрепил его руки и ноги ремнями. Пока Лаури, все так же глухо ругаясь, заталкивал в горло Люмьеру какую-то трубку, я рылся в выдвижных ящичках, собирая лекарства, что указал инфра-медик. Из содержимого дюжины ампул он быстро состряпал в инъекторе некий убойного вида коктейль и ввел тот Эжену. Тот захлебнулся воем, выгнулся дугой, вырывая ремни из креплений - и резко обмяк. Вой утих, сменившись тихоньким, жалобным всхлипыванием.

...Когда взрослый мужчина плачет, как младенец, и слюни пускает, - это, поверьте мне, то еще зрелище.

Жуткое... жуткое просто до дрожи.

Лаури устало присел на край стола, и отер со лба пот. Выглядел инфра-медик неважно, да и мне что-то воздуха не хватало в груди... Пока мы бежали с носилками до лазарета, пока привязывали вырывающегося археолога к ложементу - все было как будто в угаре, а стоило выдохнуть - и сердце напомнило, что подобные потрясения для меня под запретом. Ничего, не впервой уж, прорвемся, - сейчас отдышусь малость, и буду в порядке. Намного важней - что с Люмьером?

- Он... будет в порядке?

Лаури покачал головой:

- Едва ли, коль инфра уже добралась до этого... typera идиота. Наверняка принял какой-то наркотик. Мне нужно проверить каюту, узнать, что именно за дрянь проела этому... holmo мозги. Если опять начнутся судороги - вколи ему вот это, - мне сунули ампулу, - И за монитором смотри, он связан с моим личным терминалом, но мало ли что... И... и держи его за руку, что ли. Ему очень страшно сейчас.

И устремился за дверь - только белый халат и мелькнул. Я покосился на ящики - наверняка там отыщется что-нибудь, чтоб малость унять сердце. Потом на Эжена, пускающего слюни и мелко-премелко трясущегося, - и со вздохом остался на месте, крепко ухватив археолога за холодную влажную руку. Попыток считывать его я счел разумным более не делать - не был уверен, что переживу еще один удар дикого, первобытного ужаса. Разум его был обнажен и открыт, без всякой защиты - и инфра накрепко присосалась к тому. Словно пиявка... бр-р. Водятся на Топи такие тварюшки, длиною без малого в фут. Если стая учует жертву, решившую пренебречь техникой безопасности и прогуляться по местным болотам, - для той есть только один путь к спасению: выбраться на твердую землю прежде, чем подействует парализующий яд.

Я взглянул на синюшные губы Люмьера, на пустые глаза, прислушался к хныканью - тихому, жалкому. На то, чтобы отцепить от себя пиявку с Топи, у жертвы есть только минута. Потом - будет поздно, подействует яд...

...А чтобы спасти того, кто тонет, нужно следом нырнуть, чтобы вытащить.

Я стиснул зубы. Я мог это сделать, мог хотя бы попытаться нырнуть в топи инфры, где тонул пожираемый заживо Эжен Люмьер. Но отнюдь не был уверен, что что-то получится. Тут был нужен телепат, телепат настоящий, навроде чертова Майлза трекляного Флеминга, - проклятье, тут нужен был чистокровный сайоник, а не слабак во втором поколении, вроде меня!

Взгляд наткнулся на ящичек с сильнодействующими препаратами, обычно запертый на замок с генетическим сканером - позабытый в спешке, тот так и оставался открыт.

А что, если... идея была совершенно безумная, но имела солидную вероятность сработать. Вот только...

С моим проблемным сердцем, вероятность выплыть после этого следом за Эженом, - процентов пятьдесят, едва ли более.

...Рука Люмьера слабо дернулась в захвате моих пальцев.

Да шло оно все к черту, я так не могу!!

В дальнем углу ящика нашлось искомое - початая упаковка ампул с красной жидкостью, в другом ящике отыскался инъектор. Ампулу - в паз... и вколоть содержимое в вену на шее.

Сердце немедля забилось как бешеное, выламывая ребра. Понимая, что времени мало, я набрал воздуха, и ухватился за запястья Эжена, - чувствуя, как падаю в его сознание, прямиком в темно-красное море безумия.

Глава 9.

...Удар!

Я забарахтался в красном и склизком, - в море густой красной жидкости. На мгновенье ушел с головой, захлебнулся и вынырнул, шумно отплевываясь. Мерзкая жижа оказалась кровью, вдобавок, с изрядным гнилым запашком. Бр-р, ну и гадость! И где этот придурок Люмьер?..

Что-то плеснуло рядом, заставив меня замереть. Мы были на очень опасных глубинах, и если кровавое море лишь выверт сознания Эжена, то его обитатели, порождения голода инфры - вполне даже реальны. Не поздоровится и мне, если эти твари учуют еще одну жертву...

Совсем рядом со мной на поверхность вырвалось несколько пузырей, прошла рябь. Эжен? Его уже утянуло туда, в глубину? Это скверно, ох, скверно - чем глубже в инфре он болтается сейчас, тем меньше шансов, что я чем-то ему помогу. Да и времени мало, - едва ли той дозы "эссенции", что я себе ввел, хватит даже на пару минут. И что делать? Нырять? В это вот... в море крови?

Еще пузыри. Точно, Эжен. Зараза!

Набрав побольше воздуха, я обреченно выругался, - и нырнул в гниль, в тошнотворное склизкое месиво. Ну, Люмьер, ну, чертов алкоголик, - запомни, ты здорово мне задолжал!..

Нырнули, так, теперь перебороть себя и все-таки открыть глаза... А надо же, тут даже что-то видно. Причудливая все же штука, эти сны-не-сны, навеянные инфрою; удумай я в реальности искупаться в крови, ничего бы вот так не сумел разглядеть - кровь это все-таки вам не вода. А тут, в десятке футов под собою я ясно видел - Эжена Люмьера, вяло отбивающегося от стаи тварей инфры, порождений ее голода. Мне они виделись змеями - чудовищной помесью змей с какими-то доисторическими рыбами; что видел Люмьер, я не знаю. Твари вились вокруг Эжена, ожидая, пока жертва растратит последние силы, чтобы утащить ту на дно и начать свое пиршество. А силы - силы явно пребывали на исходе... Меня Эжен, конечно, не видел - зато появление новой жертвы учуяли несколько тварей, отделившихся от стаи - и лениво поплывших навстречу мне.

Проклятье!

Не тратя времени на размышления, я на чистых инстинктах метнулся вперед и проскочил мимо не слишком-то поворотливых тварей, ввинтив свое тело меж тулов, холодных и скользких. "Змеерыбы" явно опешили от такой наглости, - я же схватил Эжена за руку, врезал тому под дых, чтобы не трепыхался - и со всей силы рванул на себя.

Вверх... вверх... вверх!

...Внизу раздался плеск - и злобное шипение, лодыжку захлестнуло и стиснуло чье-то осклизлое щупальце. Сжав зубы, я с натужным хрипением вытолкнул Эжена вверх, над собой - прочь из инфры, назад, в реальность, в тело, под защиту брони корабля, - прочь из снов. Теперь - теперь себя... нужно проснуться, давай, просыпайся, скорей!

- Крис... Кристиан! Кристиан Флеминг!!

...Кто это? Лаури? Но почему он кричит?

- Возвращайся оттуда, проклятье! Perhana! Возвращайся, или станешь добычей кромешников!!.

Голос Лаури - доносится из липкой темноты. Но почему я не могу проснуться? Не могу пошевелиться? Не могу открыть глаза и не чувствую... собственных рук?

- Возвращайся немедленно, koheli! Слышишь?! Тебя же сожрут, kova paa!!

Черт, как скверно. Не могу проснуться, темнота облепила паучьими нитями, и не пускает туда, откуда доносится голос. Нужно вынырнуть... нужно... вернуться...

- Не сдавайся Беззвездью, ты слышишь?! Нельзя!!

...Нет. Не выходит, никак.

Не могу.

- ...ты же не телепат, тупой придурок! Какого perkele ты рванулся вытаскивать этого urpo?!

Не телепат, да, верно, но надеялся, что справлюсь. Выходит, все-таки переоценил невеликие возможности сайоника во втором поколении. Хех, глупо-то как получилось - похоже, я попросту обменял жизнь Эжена Люмьера на свою.

Как глупо, как... чего уж там - как страшно.

Очень страшно. Уж пусть лучше не выдержит сердце, чем... так. Не хочу стать добычею инфре. Пожалуйста, только не так.

- Крис, vajokki! Inva! Живи, чтоб тебя!!

Хорош орать на финском, Карьялайнен, и переходи-ка лучше на стандарт - а то некому тут оценить, как забористо ты меня обзываешь. "Живи"... хе-хех, "живи", смешно и грустно. Можно подумать, я до слез, до боли, до удушья не хотел бы - жить, отчаянно, любой ценою - жить...

Жить. Жить!!

- Ну нет уж. Нет. Не отпущу. Ты не достанешься Беззвездью, paskapaa!..

Запах. Новый запах в темноте, острый и свежий, чуть горький. Еловая хвоя? Откуда?..

Удар!

Кто-то, кажется, со всей дури хлестнул меня пару раз по щекам. Ох-ох, за что так жестоко-то, Лаури? Попытался пошевелить пальцами - удалось, хотя и с заметным трудом, тело ощущалось как набитый соломой мешок. Кое-как разлепив непослушные веки, я тут же зажмурился снова. Ударивший в глаза свет показался до ужаса ярким после кровавого мрака глубин, из которых я вытащил Эжена.

- Черт, Лаури! Выруби... выруби чертову лампу! - однако, ну голос у меня, сиплый какой-то скрежет, когда это я успел сорвать горло - вроде бы же не кричал?..

- Сейчас, сейчас, - меня похлопали по плечу, чем-то щелкнули. Свет сбавил яркость, и я смог открыть глаза - обнаружив себя на своем ложементе. Вокруг громоздились стойки капельниц, мониторы, к которым тянулись проводки многочисленных датчиков - похоже, облепили меня ими с ног до головы. Так-так... и одет я, похоже, в пижаму - а ведь помню, что отнюдь не в ней бросился следом за Лаури из лазарета, когда сюда явился профессор Штолле с дурными вестями!

...И что это за вкус на губах? Как если б еловую шишку удумал зачем-то лизнуть...

- Биостимулятор, - Лаури, видимо, прочитал мои мысли - и продемонстрировал маленькую темную склянку, что вертел в пальцах, - На основе смолы "черной ели" - эндемика одной очень далекой планеты. Экспериментальный образец, в массовое производство еще не запущен. Тебе повезло.

Повезло?.. Ну, должно же в кои-то веки и мне повезти.

- Как там этот придурок-Люмьер?

- Он жив, - и даже почти что здоров, ты вытащил его вовремя, - голос Лаури журчал успокаивающе, как лесной ручеек - так и тянуло вновь закрыть глаза и задремать, но нет, нельзя, нельзя, пока еще нельзя!.. - Память, к сожалению, успела получить довольно значительные повреждения - последние несколько месяцев он не помнит вообще, а дальше воспоминания только урывками... но тут уж не поможет и лечение, их просто съела инфра. Гораздо больше меня интересует, - в журчание добавился треск ломких льдинок, - что такое с тобой. Какого per... какого черта ты возомнил себя хреновым телепатом - и полез за этим urpo... этим идиотом? Ты же едва не погиб!!

О-ох, похоже, меня сейчас будут допрашивать, по полной строгости и без скидок на состояние - скверное, судя по ощущениям. Ребра болели - похоже, мне делали непрямой массаж сердца и... да, кажется, дело дошло-таки до дефибриллятора. Черт.

- Я жду объяснений, Крис Флеминг, - лесной ручеек перемерз. - Какого. Черта. Ты. Сделал. Подобную. Глупость.

Какого черта... мне и самому интересно, какого. Но не говорить же, что попросту нервы не выдержали, держать за руку человека, которого в эту минуту жрут заживо?.. Сидеть и держать за руку, что-то там успокоительно приговаривая - когда каждая минута промедления, это дни и недели бесценнейших воспоминаний, утраченных воспоминаний, - утраченных навсегда, без возврата?..

Что ж, скажем то же самое - но немного иначе:

- Я... рассказывал, как обучают сайоников?..

- Рассказывал, - лед звонко хрустнул, - но какое отношение это имеет...

- Прямое, - я глухо закашлялся, ребра немедленно отозвались болью, и Лаури опустил мне на грудь свою руку, - успокаивая кашель, - Я рассказал... не все. Да, первые три года урожденные, чистокровные Флеминги и приемыши вроде меня учатся по единым программам... но дальше идут расхождения. Не знаю, чему там обучают дальше чистокровных... но нас... нас - подвергают психологической обработке на лояльность человечеству. Нам в подсознание... зашиваются... некоторые нестираемые установки, - до сих пор противно вспоминать о том, как именно их "зашивали"туда - но Лаури не нужно знать о методах суггестивной обработки, применяемых к к юным сайоникам, к делу это ни малейшего отношения не имеет, - В частности - безусловный приоритет сохранения жизни генетического полноценного гражданина Федерации над сохранением жизни... любого из нас.

...Ну а о том, что в службе безопасности корпорации "Нексус" установки эти слегка скорректировали, добавив абсолютный приоритет сохранения жизни сотрудника Корпорации, коим являюсь я, но никак не Люмьер, - думаю, мы умолчим.

- Вот как, - бесцветно отозвался Карьялайнен. Покачал головой, крутанул в пальцах баночку с загадочным "биостимулятором", отвернулся, - Я об этом не знал. Извини.

...Чудак он все-таки, этот Лаури. Ну вот за что тут извиняться, тем более ему - можно подумать, он лично разрабатывал дурацкие законы Федерации, закреплявшие генетическую сегрегацию граждан?!

- Ладно, чего там. Ты лучше расскажи, что все-таки приключилось с Люмьером. Какую гадость этот идиот ухитрился принять?

Лаури спрятал баночку в один из карманов халата - и, запустив руку в волосы, затрясся от слегка истеричного смеха:

- Ты не поверишь, но... "Яркие Сны"!

- Серьезно? - я недоверчиво покосился на хихикающего (небывалое зрелище!) инфра-медика, - он что, даже инструкцию к ним не удосужился до конца прочитать?

..."Яркие Сны" - формально даже не наркотик, на Экзотике эти красные, с кисленьким вкусом драже из сгущенного сока какой-то местной ягоды продают, как конфетки. Не вызывают привыкания, не имеют побочных эффектов, дарят необычайно красочные и потрясающе реалистичные сновидения... вот только в инструкции крупным шрифтом выделено "не применять лицам, страдающим психическими расстройствами, в состоянии алкогольного опьянения, а также в условиях погружения в инфру"!

- Серьезно, - Лаури, отсмеявшись, потряс головой. - Придурок, иначе не скажешь. Так дешево запродать свою память, и, если б не ты - то и жизнь! Пока я перерыл его вещи, пока отыскал там початую пачку с драже... спасать его было бы поздно, даже найдись у меня нужный антидот.

- Вот черт, - прошептал я, чувствуя, что сердце снова начинает ныть, - Кому рассказать - не поверят... я понимаю, там, "белая чайка" или еще что, но "Яркие Сны", их же детям с двенадцати лет продают!..

...Похоже, нервничать мне было рановато. Перед глазами начало стремительно темнеть, и Лаури, бросив взгляд на тревожно запикавшие мониторы, опять опустил мне на грудь свою руку, вполголоса чертыхнувшись на финском. Сердце перестало трепыхаться - а от руки Карьялайнена расползалось слабенькое, но весьма узнаваемое тепло... и, сложив два и два и поздравив себя с тем, что только сейчас разглядел очевидное, я выдохнул:

- Ты... ты латентный сайоник, ведь так?

Рука, лежавшая на моей груди, дернулась:

- Да... - Лаури отвел в сторону взгляд. - Да, думаю, можно назвать меня - так.

- Ты... ты ведь не регистрирован? - я облизнул искусанные и пересохшие губы, - Ты... из Сопротивления?

- Из этих идиотов? - мне послышался нервный смешок, - Нет. Цели у них хороши, спору нет, а вот методы никуда не годятся.

Уф, аж от сердца отлегло.

- Но... но тогда почему ты не стал проходить регистрацию?

Карьялайнен снял ладонь с моей груди. Опустил голову - и сцепил руки на коленях, так, что пальцы побелели:

- Я не хотел бы, чтобы эти... способности... стали служить для убийства.

- Убийства?! - черт, что за дикие мысли у Лаури! - Какого убийства?! Кто тебе это наплел?! Прошел бы регистрацию, ну, понизили бы категорию гражданства до "бета", и все! Зато к Метлинским смог бы поступить на обучение! Два-три года стажировки, и больницы любой из центральных планет с руками вырывали б тебя друг у друга! Знаешь ведь, как ценятся медики с латентным сайоникс-синдромом!..

- Знаю. А еще знаю, что только две трети из них, и не более половины Метлинских, работает по основной специальности, - а именно, лечат людей.

Черт, а вот тут он меня подловил. И ведь правда же, ходили среди сайоников осторожные слухи, что далеко не все Метлинские работают в медицинских центрах "Нексуса" и в своих клиниках. В самом деле, специалист, способный усилием воли регулировать ритм сердца или воздействовать на факторы свертывания крови, придется кстати не только в больнице...

- Но ведь необязательно тебя заставили бы... - неуверенно начал я.

- Я не хочу рисковать, - отрезал Лаури. - Я - врач. Я давал клятву.

Все, ладно, вопрос с регистрацией посчитаем закрытым, и сменим-ка тему - пока не рассорились. Кстати, я ведь до сих пор, кажется, не поблагодарил инфра-медика за спасение?

- Не хочешь и не хочешь, твое дело. Да, я тут хотел сказать... в общем, спасибо. У меня ведь случился инфаркт?

- У тебя, Крис Русланов, - брови талассианина сдвинулись, а в голосе прорезался звонкий металл, - был приступ тахикардии, вызвавший фибрилляцию желудочков и остановку сердца. А еще... - рука приподнялась, сделала круговое движение, - У тебя... не свое сердце, да?

Надо же! Я и не знал, что целители могут и это учуять, сердце-то выращено из моего же клеточного материала - наполовину, так точно. И кстати, какой же тогда это латентный сайоникс-синдром, это синдром активный, и по меньшей мере первой стадии! Интересно, как он ухитрился обойти генетический тест?..

- Да. Это мое второе сердце.

- А что с первым? - нахмурился Лаури, убирая ладонь и перекидывая за плечо свесившиеся на лицо косички, - Тебе ведь всего двадцать шесть!

- Сгорело, - я ухитрился философски пожать плечами - лежа, - У всех эмпатов сердце рано приходит в негодность. Обычно за всю жизнь каждый из нас успевает сменить по пять-шесть.

...Правда, у меня новое сердце прижилось столь неохотно, что после полугода в лучшей из клиник Метлинских был вынесен суровый врачебный вердикт - второе сердце будет также и последним для меня. Но об этом Карьялайнену, думаю, не обязательно знать. И без того какой-то бледный, вон и мешки под глазами, как будто неделю не спал...

...Неделю?..

Вот ведь черт!!!

- А... а как долго я тут провалялся в отключке?

Лаури устало улыбнулся:

- Почти что трое суток по стандарту Сальватерры.

- Perkele! - лаконично выразился я, вызвав у Карьялайнена смешок:

- Успехи делаешь, Крис Флеминг - глядишь, к концу полета и вовсе по-фински заговоришь... и да, не надо нервничать. Мы идем к ближайшей по курсу планете, чтобы там высадить этого urpo Люмьера. Ему предстоит долгий курс лечения в психиатрической клинике - лучше бы у Метлинских, но, к несчастью, там, куда мы держим путь, таких не водится, - Лаури глянул на мониторы. Принялся деловито прилаживать к стойке капельницы новый пакет:

- Прокапаем еще вот это... что-то мне не особенно нравятся интервалы RR. Второе уже сердце, говоришь?.. А что, у потенциальных телепатов сердце сгорает быстрее?..

Упс! Екнуло... и запиликали мониторы, конечно же. Черт!

- Я не...

- Брось, Крис. Ты сам прекрасно знаешь, что обычный эмпат - и даже под "эссенцией" - не способен на то, что ты, идиот героический, тут учудил. В конце концов, не ты ли мне рассказывал, что контактная телепатия - пятая стадия сайоникс-синдрома эмпатической спецификации, у тех, кто имеет предрасположенность?..

Проклятье! Меня прошиб пот - ледяной. Если Лаури доложит в Корпорацию... если...

- У меня только третяя стадия, я даже еще к бесконтактной двусторонней эмпатии не способен еще! И я не чистокровный Флеминг! Я... я не...

- А я и не говорю, что ты чистокровный. Но определенно - балансируешь на грани перехода от эмпатии к контактной телепатии... и можешь не отпираться, я все-таки врач, пусть даже и не сайонолог. Не знаю, как такое может быть - но ты сделал то, что может сделать только потенциальный телепат, пусть даже это едва не убило тебя.

...Нет. Если об этом проведают в Генконтроле, мне не останется иного, как принять предложение Майлза - и бежать под защиту Семьи. Телепатия недозволена. А Лаури конечно же доложит, это вопрос долга, а вовсе не личной симпатии...

Мониторы отчаянно запиликали, все вразнобой. Карьялайнен, посмотрев на это, покачал головой и вновь положил мне на сердце ладонь:

- Так. Помолчи-ка пока, Крис Русланов - говорить буду я, а ты слушать. Мне плевать на то, эмпат ты, телепат или вовсе какой-нибудь криокинетик. Мне плевать на стадию твоей болезни, и на то, что думают по этому поводу старые болтуны в Ассамблее. Мне не плевать на то, что ты вытащил этого urpo Люмьера, - Карьялайнен нашел мою руку и сжал ее, - Так что я не буду доносить на тебя в Генконтроль - точно так же, как ты, надеюсь, не собираешься доносить на меня. И я говорю это не для того, чтобы связать тебя каким-то обязательством. Я надеюсь, что ты не сочтешь нужным сдать меня на ближайшей планете, где есть представительство Генконтроля - но мои надежды тебя ни к чему не обязывают. Поступай, как велят тебе совесть и долг.

"Совесть и долг", проклятье, умеет же Лаури выражаться цветисто, как чертовы чистокровные аристократы - Майлз Флеминг, помнится, тоже вещал что-то о том, что я должен решить, "кому принадлежит моя верность". Perkele!

- Ты... ты же точно не в Сопротивлении? Лаури?..

- Нет, Кристиан Флеминг, я точно не в нем! - огрызнулся Карьялайнен - ну надо же, оказывается, даже ледышке-Лаури может изменить его привычное хладнокровие, - А даже если б был, то точно бы не стал зазывать в это скопище идиотов тебя. Это все, что тебя беспокоит?

Все ли? Ну да - если не принимать во внимание, что я, кажется, все-таки обрек себя на покровительство чертова Майлза трекляного Флеминга - все.

- Мы хоть на какую планету идем? - надеюсь, туда еще не добрались проклятущие сканеры с Сальватерры?..

- Байкал. Других до Синнабара не предвидится.

Н-да, туда едва ли добрались - и навряд ли когда-нибудь доберутся, у байкальцев особые отношения со своими сайониками. Вопрос в другом: а пустят ли нас на планету, и не расстреляют ли превентивным порядком еще на подлете? Все знают, что в Технократии живут сдвинутые на секретности параноики - и все знают, что воевать они учатся раньше, чем даже ходить.

...Эх, "жизнь моя, иль ты приснилась мне?".. - чего-то потянуло на поэзию, причем байкальскую...

Ох, верно, не к добру.

Глава 10.

Четыре планеты байкальцев, приютившиеся у дальнего фронтира Карты, - столица, собственно Байкал, а также Китеж, Снежная и Тенгри, давно уж были у "Нексуса" и всего цивилизованного человечества что кость, застрявшая в зубах. Называлось все это безобразие (с точки зрения Федерации, сектор с правами ограниченной автономии, с точки зрения его жителей, вполне даже отдельное государство), Байкальской Технократией, и главным продуктом его экспорта являлись, соответственно, технологии - военные и энергетические. Жители Технократии забивали большой болт на соблюдение прав человека, зато с готовностью участвовали в совместных операциях против Звездного Сада, при том, что к планетам своим не подпускали боевые корабли Федерации и на выстрел дисраптора. Если добавить к этому оголтелый милитаризм, имперские замашки и очевидное пренебрежение к демократическим ценностям, становилось ясно, за что байкальцев не особенно жаловали в Федерации. Байкальцы, впрочем, платили Федерации тем же - а их отвратительное чувство юмора у всех давно уж навязло в зубах. Ну вот кто станет называть военный спутник "Саладином" - при том, что планета, чью орбитальную группировку этим спутником предполагалось пополнить, именовалась, вообще-то, "Святая Земля", Сальватерра?!

Словом, жители Технократии были те еще варвары - но опасные и вооруженные варвары, и по доброй воле мы ни за что бы ни сунулись к ним. Но что делать, если после Байкала на нашем пути не будет заселенных планет аж до самого Синнабара? Пришлось лично сенатору Уилби связываться с руководством Байкала - я на переговорах, разумеется, не присутствовал, но слышал, что байкальцы с большей неохотою согласились позволить нам пристыковаться к одной из своих орбитальных платформ. Согласие, пусть неохотное, пришлось весьма кстати для Эжена - пока мы оставались в инфре, спать ему было нельзя, и вот уже третьи сутки держался Люмьер исключительно на сильных стимуляторах. Собственно, процедура передачи предполагалась довольно короткой - наша шикара всплывает из инфры в некотором отдалении от Байкала, далее, под сопровождением двух сторожевиков, идет к платформе, где нас встречает бригада медиков, заранее высланная с планеты. В норм-пространстве можно было наконец-то снять с иллюминаторов защитные экраны, и, пока шикара медленно приближалась к платформе, мы прилипли к ним, любуясь редким зрелищем - видом закрытой планеты Байкал. Отсюда, с орбиты, он походил на Изначальную Землю (правда, полярные шапки были намного обширнее), - и глядел на нас прекрасным, ослепительной синевы глазом огромного озера, собственно, и давшего имя планете. Орбитальная платформа, к которой мы пристыковались, представляла очередной образчик своеобразного местного юмора - только невменяемые байкальцы могли бы додуматься назвать явно не гражданского назначения сооружение, ощетинившееся орудиями, что твоя агнихотра, - "Отрадой". Собственно, сойти с шикары разрешили только двоим, мне и Лаури - поначалу меня тоже пускать не хотели, но Лаури настоял, что ему нужен кто-то, кто будет вести парящие носилки с Эженом, пока он будет идти рядом и следить за его жизненными показателями. Мне было и боязно, и любопытно хоть краешком глаза взглянуть на то, как обустроена жизнь в Технократии, откуда был родом отец. О том, почему он в свое время бежал в Федерацию, в семье не говорили. Или я просто не дорос до таких разговоров, когда мы еще жили в Тарпит-Сити?.. Может быть.

Потом-то уже стало поздно.

На обустроенном за выходом шлюза КПП нас подвергли тщательной и не особо-то церемонной проверке. Я ожидал проблем из-за своей категории "пси" и фамилии "Флеминг", но, против ожидания, прошел проверку и был допущен во внутренние помещения станции - правда, мне весьма не понравились косые взгляды, которыми обменялись сотрудники КПП, прочитав в заполненной мною анкете полное имя отца - Русланов Кирилл Германович... Эжена тоже пропустили без особых проволочек, а вот у Лаури внезапно возникли проблемы. Проверкой наших документов занимались двое мрачного вида байкальцев в военной форме, - у обоих в кобурах я заприметил внушительного вида нечто, меньше всего напоминавшего распространенные по всей Федерации электромагнитные пистолеты. Один был долговяз и рыж, второй - коренаст и русоволос, объединяло обоих одно - до жути равнодушные глаза. Возможно, это были выверты синдрома, но мне чудилось чуть различимое свечение в зрачках обоих.

Белое.

И жуткое.

Вместо генетического сканирования нас подвергли какой-то другой процедуре, предполагавшей прохождение под тремя рамками, воздух между которыми еле заметно мерцал. Получив результаты Лаури, байкальцы некоторое время озадаченно переглядывались, перезагружали свою странную систему, повторяли процедуру - с тем же результатом. Один долго что-то листал на экране планшетки, - досье у них тут, что ли, на любого гражданина Федерации?! - и по мере прочтения, брови его сдвигались все ближе над переносицей, а рот кривился. Лаури терпеливо ожидал, пока грозные стражи "Отрады" вынесут наконец свой вердикт, а вот я уже начинал беспокоиться. Наконец байкалец буркнул что-то в устройство связи. Через пару минут к нам прибыли еще трое его сослуживцев, - судя по количеству нашивок на их рукавах, то были отнюдь не низшие чины в здешней военно-технической иерархии. Один из новоприбывших (по виду больше напоминающий скандинава, со светлыми, почти белыми волосами) принял планшетку у сотрудника КПП, и пробежал взглядом результаты проверки Лаури. Закончив, кивнул чему-то - и, сунув планшетку обратно, развернулся к нам, сцепив за спиною руки в синих перчатках со странного вида накладками:

- Вы - Лаури Карьялайнен, гражданин Федерации категории "альфа", сотрудник корпорации "Нексус" в должности инфра-медика на пассажирском межсистемнике класса "шикара" под номером ZH1-115? - а глаза у вновь прибывшего байкальца были таким же, с белою жутью в зрачках. Что-то все-таки с ними со всеми не так...

- Да, - Лаури кивнул, и я встряхнул головой, прогоняя из мыслей морозную жуть, - У меня проблемы?

- Возможно, - неопределенно хмыкнул байкалец. - Результаты проверки, призванной удостоверить вашу личность, хм... не совсем однозначны.

Я навострил уши - а Лаури еле заметно напрягся:

- То есть?..

- Программа идентификации, при загрузке в нее результатов сканирования, выдает ошибку, причем таковую, какую в принципе не должна выдавать - "неверный формат данных".

- Это плохо?

- Посмотрим, - байкалец скривил губы. К нему снова подскочил сотрудник КПП с планшеткой, еще что-то показал на той - и брови белобрысого взлетели вверх: - Так-так... исходя из того, что нам известно, вы направляетесь на Хель в составе этнографической экспедиции?..

- Не совсем так, наша шикара должна только доставить членов экспедиции на Синнабар, где они пересядут...

- Стало быть, направляетесь. По нашим сведениям, гражданин Карьялайнен, это уже второй ваш визит на Хель?

Так-так, а вот отсюда, пожалуйста, поподробней! Почему я слышу об этом впервые?..

- Прошу прощения, я...

- В вашем досье сказано, что вы входили в состав экспедиции, три года назад направленной корпорацией "Нексус" в малоисследованную местность на Хель, что местные жители именуют "Жестокой Землей". В состав экспедиции входило двадцать два человека, включая и пятнадцать сотрудников отдела собственной безопасности корпорации "Нексус". И из всех двадцати двух, только вы вернулись обратно живым. Поясните, пожалуйста, этот момент, гражданин Карьялайнен.

Спокойствие Лаури приобрело оттенок стоической обреченности, что мне весьма и весьма не понравилось:

- Прошу прощения. Я... ничего не могу пояснить.

- Отказываетесь отвечать, стало быть, - подытожил байкалец, а двое сотрудников КПП подступили поближе, - Последствия-то как, осознаете?

- Я не отказываюсь, я просто... не могу ответить, - Лаури тряхнул головой - метнулись из стороны в сторону косички, перестукнули бусинки в них, - Прошу прощения. Я ничем не могу вам помочь.

- Что ж, - байкалец, окинув нас ничего не выражающим взглядом, поддернул свои необычного вида перчатки, - а двое сотрудников КПП поместили ладони на рукояти того неизвестного нечто, что заменяло им стандартные электромагнитные пистолеты, - Жаль, но ответ мы должны получить. Если вы не желаете говорить добровольно - значит, скажете, как уж получится. Щучка, Кибякин, Майер - зафиксируйте наших гостей для процедуры ESP.

Я стиснул зубы, когда рыжий верзила очень аккуратно заломил мне руки за спину - сопротивляться было бессмысленно, но что они хотят сделать?! Лаури!!

- Советую вести себя разумно, если не желаете пострадать, - бесстрастно сказал белобрысый, подходя к Лаури, которого держали сразу двое. Положил на виски Карьялайнену пальцы, на кончиках которых имелись нехорошего вида накладки, - заставив приподнять голову и заглянуть себе в глаза, - Процедура ESP-допроса безопасна, но если вы будете сопротивляться сканированию...

Что именно ждет в таком случае, мы не узнали - помешало появление еще двух байкальцев, тоже в военной форме (ходили слухи, что гражданской одежды жители Технократии не признают в принципе). И, судя по тому, как подобрался белобрысый, отняв руки от висков Лаури, а парочка сотрудников КПП вытянулась - нас удостоило посещением здешнее руководство:

- Майор Велга! Что у вас тут происходит, почему задержка? Разве вам не поступало указаний - к полудню освободить этот шлюз для прибытия... - на нас обернулись - и смерили взглядом (да что у них всех такое с глазами?!) - других наших гостей?

- Герман Константинович, - белобрысый обратился к старшему из вошедших - пожилому уже человеку, со строгим лицом и собранными в хвост седыми волосами, - Взгляните сами, - по щелчку пальцев майора один из сотрудников КПП протянул тому планшетку. Названный Германом Константиновичем пробежался глазами по экрану той - и хмыкнул:

- Лаури Карьялайнен, значит... и Кристиан Флеминг, урожденный Кристиан Кириллович Русланов?

Отчего-то вдруг потянуло подобраться, выпрямить спину, задрать подбородок и гаркнуть "Так точно!!!"... но я взял себя в руки, и ограничился "Да".

- Так-так... - он кивнул непонятно чему, пытливо глянул на Лаури - сглотнувшего под этим взглядом (надо же - даже его пробрало!..) - и вдруг улыбнулся:

- Пропустите их, майор. Я поручусь... за этих молодых людей.

- Но Герман Константинович, они!.. - завозмущался была белобрысый - и умолк, когда на плечо ему опустилась рука:

- Все в порядке, майор. В процедуре ESP нет необходимости, я проведу допрос сам. Проводите их в мой кабинет, а пострадавшего передайте медикам для отправки в психоневрологический госпиталь Полюса. Как закончите - к главному шлюзу, вот-вот прибудут гости, и Главнокомандующий приказал еще раз тщательно проверить помещение - вот и займитесь.

- Есть, Герман Константинович!

Человек в черной форме, напоследок одарив нас ободряющей улыбкой, скрылся за шлюзом, ведущим во внутренние помещения платформы. Туда же вскорости сопроводили и нас - белобрысый майор, кажется, малость повеселел, когда с него сняли ответственность за наш допуск на станцию. Ведя нас с Лаури по коридорам, он даже соизволил показать, где что, представился, назвавшись Игорем, и извинился (причем, насколько я мог ощутить, вполне искренне) за столь бесцеремонное обхождение. Дорога была долгой, пару раз мы останавливались на промежуточных КПП - заполнить еще какие-то официальные формы (кажется, канцелярщина тут цвела пышным цветом), и я рискнул поинтересоваться у байкальца:

- А Герман Константинович - он кто?

- Командующий орбитальной группировкой. Легенда-человек! Руководил эвакуацией заводов с астероидных поясов Ауреи - когда ту оттяпали-таки хаятцы... Подмога не успевала, а хаятцев нужно было сдержать - пока не закончат вывозить оборудование и людей... и справился ведь, с полком против корпуса справился!..

Об истории с Ауреей я слышал - и, сопоставив кадры хроники, запечатлевшие фрагменты битвы при астероидном поясе, с личностью худощавого, совсем не героической наружности седовласого человека - невольно проникся.

- Прошу прощения, майор... - напомнил о себе Лаури, - Вы уверены, что ваши специалисты сумеют оказать пострадавшему компетентную помощь?

- Шутите? Мы и не таких тут выхаживали. В психоневрологическом госпитале Полюса работают лучшие специалисты - так что не волнуйтесь за идиота вашего, вправят ему мозги. Вот только в инфру ему больше нельзя - так что придется, думаю, как выйдет из госпиталя, подавать-таки прошение о гражданстве... застрял он у нас тут, похоже, надолго.

- А кстати, что за "процедура ESP-допроса"? - нагло встрял я, пользуясь неожиданной словоохотливостью белобрысого, - Или это секретное что-то?

- Да нет, отчего же секретное... просто технология запрещена к экспорту, - Игорь шевельнул пальцами в синих перчатках с накладками, - ESP-интерфейс, "extrasensory perception interface", если по-вашему. Позволяет считывать воспоминания при тактильном контакте. У нас тут, сами понимаете, сайоников нехватка - вот и приходится как-то выкручиваться, - все это он произнес настолько обыденным тоном, что, можно подумать, речь не шла об аппаратной телепатии, - Ну, вот мы и пришли.

Мы остановились перед внушительного вида дверями - разъехавшимися в стороны, после того, как Игорь приложил руку к панельке в стене (и я готов был бы поклясться, что это не генетический сканер!) - запуская нас с Лаури в просторное, помещение с огромным обзорным экраном. Здесь нас передали с рук на руки девушке с на диво длинными черными косами - и тоже в форме, а Игорь, бросив на прощанье "бывайте, ребята!", скрылся обратно за дверь. Как оказалось, Герман Константинович ожидал нас в своем кабинете. Первым к нему препроводили Лаури, меня же девушка - как оказалось, адъютант, - попросила подождать, усадила на низкий уютный диванчик, предложила хорошего синти... а может быть, даже и настоящего чаю, спросить было как-то неловко. Я потягивал ароматный напиток с привкусом каких-то земных трав, глазел на ярко-голубое око озера, давшего имя планете, - и на кобуру, что оттягивала поясок девушки. Из кобуры торчало то же грозного вида нечто, что и у охранников на КПП - подумав, что за спрос, как говорится, не ударят в нос, я рискнул поинтересоваться, что это - и обрек себя на получасовую лекцию о новейших разработках Байкальской Технократии в области вооружений (про половину из них в Федерации слыхом не слыхивали). Сауле - так звали девушку - казалось, тоже рада была поболтать, и все бы ничего, да только...

Из темных, чуть раскосых глаз хорошенькой байкалянки на меня глядело то же, что из глаз Игоря, охранников с КПП... Германа Константиновича - всех байкальцев, что я успел повстречать на "Отраде".

Впрочем, я быстро сообразил, что достаточно просто местным в глаза, чтобы не обдавало мурашками, - и время до того, как Лаури показался из кабинета, скоротал, в общем и целом, с приятностью. А глаза... ну, мало ли? Лаури вон, вроде, ничего необычного в байкальцах не видит, да и на планетах Федерации те появляются регулярно - кто-нибудь бы да заметил, будь с ними действительно что-то не так. Я решительно помотал головой, поднимаясь с дивана - навстречу Герману Константиновичу и Лаури, последний выглядел бледновато, но, заметив меня, кивнул, мол, все путем.

- Теперь вы, молодой человек. Проходите-ка в мой кабинет. И да, - он обернулся к Лаури, - гражданин Карьялайнен, сейчас вы наш гость, так что будьте спокойны, никто не побежит докладывать о вас на Сальватерру, - но больше вы никогда не явитесь на территорию Технократии, то же можете передать вашим... э-э-э... товарищам. Надеюсь, мы поняли друг друга?

- Поняли, - тихо кивнул Лаури. Я перевел настороженный взгляд с одного на другого. Да что тут творится такое? Ну, Лаури - вот дай только вернуться назад на шикару, и я от тебя не отстану, пока не расскажешь, что там за история с экспедицией!

И что за "товарищи", кстати?..

- Хорошо. Тогда Сауле угостит вас своим замечательным чаем - пока мы беседуем с этим вот юношей. Да проходите уже, не мнитесь на пороге, никто вас допрашивать не собирается. Что за нервная молодежь нынче пошла в Федерации!..

Меня усадили в кресло для посетителей перед внушительного вида столом - столешница его, кажется, была сделана из цельного среза ствола какого-то исполинского дерева, - напротив меня, на стене, висела забранная в раму карта полушарий Изначальной. Под нею располагалось не менее, чем стол, внушительного вида кресло - в которое опустился хозяин кабинета, сцепив руки и устремив пристальный взгляд на меня. Под ним было не слишком уютно - поерзав, я скосил в глаза сторону и (мысленно кляня себя за дурость) промямлил:

- Извините, если это бестактный вопрос, но не скажете, что у всех вас... э-э, такое странное... с глазами?

- С глазами? - удивился байкалец, и я почувствовал, как щеки заливает краска. Неужели и вправду - схожу потихоньку с ума?! - Вы видите что-то необычное - в наших глазах?

Или же не схожу - но тогда, все намного паршивей.

- Д-да, белое... светится как бы немного... и, знаете, жуткое... - черт, что я такое несу?! Никогда не страдал косноязычием, а тут вдруг два слова связать не могу!!

Но меня, видимо, поняли - раз воззрились уже с интересом:

- Хм, похоже, наша половина крови в вас достаточно сильна. Да, кстати, я же до сих не представился, приношу извинения - Русланов Герман Константинович, полковник космических войск Технократии, командующий орбитальной группировкой планеты Байкал, - он с улыбкой взглянул на ошарашенного меня, - В свое время я был глубокого разочарован, какой глупый выбор сделал мой сын, сбежав с Байкала и связавшись с теми диссидентами... как их, Сопротивление?.. - но рад, что хотя бы внук вырос, кажется, человеком достойным. Жаль, что не было у нас возможности свидеться раньше - но, сами понимаете, молодой человек, живем мы в достаточно разных мирах. А что до глаз... - он хмыкнул, - такое вот наследие Сухой Войны, не самое худшее, если вспомнить, чем она наградила других.

- Но вас же вроде мутацией не затронуло... - осторожно протянул я. Известие о том, что у меня, оказывается, есть дед, живой дед, вдобавок еще и герой, вроде как, - пока что укладываться в голове не желало, а вот насчет глаз было любопытно, - В учебниках истории про это мало что написано, но вроде бы вы сохранили свой генофонд чистым в Смутные Века, поэтому среди вас и сайоников мало?..

Герман Константинович одобрительно хмыкнул:

- Историей интересуетесь, похвально. Вот только учебники ваши, простите уж, ни на что не годятся - читал я для любопытства парочку, и если верить им, Сухая Война была просто-напросто экономическим конфликтом между США и Китаем, в который мало-помалу втянулось пол-мира...

- Э... это вы называет "просто"? - я, мягко сказать, ошалел. Ну ничего себе, "просто" - третья мировая война, уничтожившая почти полностью биосферу Земли, восемь миллиардов жертв, ужас Ранних Веков, когда первых сайоников жгли в газовых печах с благословения Комитета Чистки, наследников средневековой инквизиции... это "просто"?

- Сухая Война была не совсем и не только войной, и пострадали в ней не только люди, и не только биосфера Земли Изначальной, - отстраненно заметил байкалец. - К примеру, до Смутных Веков за само предположение о том, что мутация может проявляться прижизненно, а не в следующих поколениях, вас подняли бы на смех - не было это возможно тогда, с точки зрения биологии. И дело не в том, что наши предки чего-то не знали - так было. Значит, изменились самые законы генетики, базовые законы. Ртутно-вихревые силовые установки, что мы устанавливаем на ваши корабли на верфях Снежной, не могут функционировать в рамках традиционной физики, и построй кто такую до Сухой Войны - получил бы большую и бестолковую груду металла, и только. В осмии, защищающем корабли наши от "голода инфры", поверьте, нет ничего, что объясняло бы такие его свойства - с точки зрения классической химии, да и физики тоже. И вы все еще считаете, что Сухая Война была только и просто войной?..

- А вы... что же тогда считаете?

- Мы? - байкалец хмыкнул, - Наши ученые предполагают, что какая-то из стран-участниц все-таки доигралась с экспериментальным оружием, и прорвала... ну, назовем это для простоты "тканью реальности", пробив барьер между двумя соседними Вселенными. По мнению физиков Китежской Академии, Территория и есть эта соседняя Вселенная, с чуть-чуть иными, чем у нас, законами. Не кажется ли вам странным, что географии Карты и Территории так различаются между собой?..

- То есть вы считаете, что инфра... - я совершенно запутался.

- Верно, прослойка между двумя Вселенными - нашей, "красной", как называют ее физики Китежа, и соседней - "белой", - благодушно ответствовал мой собеседник, - И все планеты, освоенные через инфру, принадлежат именно "белой" Вселенной, и именно в ней и возможна прижизненная мутация, осмий обладает защитными свойствами, а ртутно-вихревые двигатели - работают.

Так-так... понятно, что ничего не понятно - и понятно, что я не хочу понимать, нет, спасибо, увольте. Как-нибудь проживу и без этого, - и без того скоро мозги расплавятся, от общения с сумасшедшими технократами!!

- Правильное решение, очень разумное, - меня похлопали по руке, - К тому же все это всего лишь гипотеза. А теперь глотните-ка все же воды - и расскажите, что там у вас приключилось. Мне можно - я ни с Корпорацией, ни с вашими Семьями дел не имею, - оставалось надеяться, что моя челюсть отвисла не слишком заметно. Это что, тоже какая-нибудь аппаратная телепатия?! Или и вправду у меня на лице написано крупными буквами "вляпался в неприятности"?!

- Это называется "жизненный опыт", юноша. С мое поживете - и тоже так сможете, - Герман Русланович встал - и подошел к карте Земли, разглядывая ту, - А выговориться - все же советую. Уж на что у друга вашего нервы ни к черту, а даже его так не скрутило, как вас. Для здоровья-то, знаете, не особо полезно...

И сам не знаю, какого черта нашло на меня, - но я сдался, и рассказал обо всем этому малознакомому человеку. О "черных снах". О Луизе. О разговоре с Майлзом Флемингом - и о том, как глава Семьи предложил мне предать Корпорацию; наконец, о своих подозрениях - насчет наметившегося противостояния Флемингов и Шанкар... противостоянии, которое вполне способно потрясти до основания всю Федерацию - чьей бы победой оно ни закончилось. А Герман Константинович слушал, время от времени хмыкая и чему-то кивая - когда я наконец-то выдохся и с шумом осушил стакан воды, он перегнулся через стол - и опустил на плечо руку, морщинистую, но не по-старчески крепкую:

- Да уж, внук - ты влип в передрягу, иначе не скажешь... не стану давать тебе советов - да и едва ли ты примешь их от какого-то варвара-байкальца, - в серых глазах свернули лукавые искорки, - Но помни: чем бы все там у вас не закончилось, ты всегда найдешь убежище здесь, в Технократии.

Будь это возможно физически - я бы хлопнул ушами:

- Вы не боитесь идти против "Нексуса"... и Семьи Флеминг?

Байкалец хохотнул:

- Коли прижмет - не побоюсь... но не думаю, что до этого все же дойдет. Не того ты полета птица, Кристиан, уж извини - чтобы из-за тебя корпорация "Нексус" и Флеминги решились на ссору с Байкалом.

- А Байкал - решится из-за меня... на ссору с Корпорацией и Майлзом Флемингом?..

- Надо будет - решится, - Герман Константинович подмигнул мне, - Мы тем и продержались в Смутные Века, что защищали своих. Ладно, - он хрустнул пальцами, - что-то мы заболтались, внучок. Уж извини, но на ближайшие сутки вы тут застряли, - орбита перекрыта наглухо... хотелось бы еще поговорить, но я буду занят встречей высоких гостей с Сальватерры. Так что бери друга своего, и отправляйтесь-ка вы на планету, хоть развеетесь немного, прежде, чем снова нырять. Пропуска я вам выпишу, а шаттл берите мой - ему разрешат отстыковку. Да не благодари - считай это подарком на все двадцать шесть дней рожденья, что я пропустил.

В смешанных чувствах я вышел в приемную - где ожидали Карьлайнен и Сауле. Девушка, узнав о разрешенной нам прогулке на Байкал, вызвалась повести шаттл, а заодно показать, что интересного есть на планете - инициативы эту Герман Константинович одобрил. Улучив минуточку, я шепотом поинтересовался у Лаури:

- А что там за история с пропавшей экспедицией? Чего они так рьяно взялись за тебя?

Лаури - шагавший рядом со мной по коридору следом за беззаботно щебечущей девушкой - споткнулся обо что-то, и глухо ответил:

- Помнишь, я назвал тебя другом, Крис Флеминг?..

Я был сбит с толку - но кивнул, и Лаури, спрятав лицо за косичками, столь же глухо продолжил:

- Тогда могу ли я надеяться - на то, что и меня ты таковым считаешь?

В еще большем замешательстве я подтвердил:

- Да! И что за дурацкий вопрос?..

- Если считаешь - то не спрашивай об этом. Ни-ко-гда. Пожалуйста, Крис Флеминг.

- Хорошо, - я сглотнул. - Хорошо, я не стану.

- Спасибо, - донеслось до меня из-за косичек, и Лаури ускорил шаг - нагоняя все так же щебетавшую о чем-то байкалянку.

На меня он больше не смотрел.

...Уже по приземлении мы столкнулись с очередным образчиком своеобразного местного юмора. На выходе с территории космопорта (тут именуемого, кстати, почему-то "космодромом") красовалась арка с огромной светящейся надписью "Добро пожаловать в Мордор"!..

А ниже, - уже не на стандарте, на байкальском, - читались другие слова:

"Добро пожаловать домой!".

Байкал оказался суровой планетой - основной климатической зоной была тундра, и только ближе к экватору начиналась тайга, вполне земная, с кедрами и соснами, и сотнями ясно-синих озер. В здешнюю экологию прекрасно вписались несколько десятков небольших городов из легкого светлого супрапластика - и синего метастекла, и, не покажи нам Сауле места разработок, я ни за что не поверил бы, что тут добывают осмистый иридий, идущий на броню для судов, что строились на знаменитых космоверфях Снежной. Как оказалось, городки эти были научными и учебными центрами, - крупные мегаполисы размещались вблизи полюсов, собственно, Полюсом именовалась и столица планеты - ее мы тоже увидели, издали, правда. Даже я - сальватерранин, - был впечатлен зрелищем десятков небоскребов, возведенных среди льдов, над отрогами северного океана. В это время года тут царила круглосуточная ночь, и Полюс сверкал в темноте, как алмаз - башни светились лиловым, рубиновым, синим, над их верхушками танцевало никогда не виданною мною прежде явление - огни святого Эльма (как пояснила Сауле, дело было в том, что здешняя атмосфера отличалась большой электрической напряженностью из-за сильных метелей). Мы повидали и Ледяной Кремль, и Малахитные Горы, и яблоневые сады под климатическими куполами, и подземные термальные озера, чьим теплом обогревались полярные города; прокатились на парящих санях, запряженных живыми собаками (порода, как я вспомнил, называлась "лайками" и почиталась вымершей в Сухой Войне); пролетели низко-низко над гладью Великого Озера, - я даже коснулся рукою воды. Словом, на Байкале было, на что посмотреть - вот только, возвращаясь на "Отраду", я думал, что едва ли хочу провести тут безвылазно оставшиеся все мне годы, скрываясь от Флемингов. Так что, если я не планирую принимать предложение Германа Константиновича - придется поднапрячься, и самому выпутываться из своих передряг...

...Ну, мне очень хотелось бы верить, что это получится.

Глава 11.

Одной из главных достопримечательностей планеты Байкал был Ледяной Кремль - пещера, протянувшаяся вглубь планеты на десятки километров. Что-то в составе воды раскрасило ее льды в разные цвета, и заставило тускло светиться, отчего пещера казалась не то сказочной сокровищницей, не то не дворцом горной хозяйки-Малахитницы. В передних ее залах часто можно было повстречать выбравшихся на экскурсию школьников, в более дальних - экспедицию спелеологов, но редко кто забирался за двадцатый километр - слишком долог и опасен был путь на большие глубины, не один искатель приключений окончил свою жизнь в глубоких расщелинах Ледяного Кремля. Но, сумей кто преодолеть без малого двое суток пути по пещере - очень удивился бы... повстречав там обустроенную в подземных пустотах военную базу - бывшую, в отличие от Полюса, сердца Байкала, мозгом закрытой планеты. В одном из ее помещений, целиком занимавшим колоссальный ледяной зал, пересеченный подземной рекой, была обустроена комната переговоров, без лишнего хвастовства могущая назваться наиболее защищенной во всей в Федерации. Она имела собственный выход к поверхности - лифтовую шахту, бывшую ракетную, выход которой спрятался под одним из озер в Малахитных Горах. По этой-то шахте и попадали сюда обычно гости с Сальватерры - которым не полагалось знать о существовании базы. Сейчас на смотровой площадке, обустроенной над подземной рекой, расположились в креслах двое. Одним был сам Главнокомандующий - высшее должностное лицо в военно-технической иерархии Технократии, ее глава, Владимир Лютцов, представительного вида немолодой человек в черном кителе; вторым же...

Вторым - избавившимся ради такого случая от своего обычного темно-серого свитера, и заменившим его на темно-серую же официальную накидку поверх не менее официальной туники - был сам гендиректор Шанкар. Лицо его скрывала псевдоживая маска, в совершенстве имитирующая настоящее человеческое лицо. Без сомнения, эти двое собрались ради чего-то значительного и судьбоносного... но пока что двое мужчин просто попивали горячее вино с пряностями - его выбрал Лекс Шанкар, и горячий же сбитень на травах - тот предпочитал Главнокомандующий. Сделав очередной глоток обжигающе-ароматного напитка, тот кивнул на браслет на руке собеседника - архаичного вида вещицу из желтой от времени кости, вырезанную в виде венка из еловых веток, обвитых змеями, - и светским тоном поинтересовался:

- Гляжу, обзавелись новым украшением, гендиректор Шанкар?..

- А, это? - рассеяно отозвался сальватераннин, задумчиво созерцавший красоты подземной реки, - и, сняв браслет с запястья, крутанул его на пальце, - хелийская вещица. Стоит как новая сундара, только-только с верфей Халькиона, - так что я решил, что, понимаете ли, надежней будет с собой прихватить, отправляясь в столь дальнюю... командировку.

Собеседники рассмеялись - судя по этому непринужденному смеху, знали друг друга байкалец и сальватерранин давно, и не впервые уже общались в столь же неформальной обстановке, без свидетелей и вездесущих журналистов.

- Ну, с чем пожаловали, Лекс? Уж явно не сбитню испить - раз настояли на встрече здесь, не на "Отраде" и не в Полюсе. А может быть, - главнокомандующий хитровато сощурился, - изволите наконец рассказать, зачем вам те три монстра, глубинные станции, что вы нам заказали - не посчитавшись с расходами, хм-м? Кстати, как вам первая, "Василек"? Слышал, уже испытали ее?..

- А-а, "Бхайрава"... да, она уже заступила на боевое дежурство в глубинах, и неплохо себя показала.

- Надеюсь, вы помните, друг мой Лекс, - Владимир долил себе еще сбитня, и скривил губы в ответной усмешке, - что на все корабли такого класса мы устанавливаем устройство самоуничтожения - реагирующее на опасное приближение к нашим планетам.

- Еще бы не помнить - коль мои лучшие инженеры до сих пор ваше устройство не нашли, и это при том, что им помогают сайоники-интуиты из Эли, - Лекс отставил в сторону наполовину опустевший кубок с глинтвейном, и сложил руки поверх выполненной в форме знака "Ом" пряжки пояса, - Собственно, разговор, с которым я прибыл, будет касаться "Бхайравы"... средь прочего. Но для начала - он откинул за плечо свои сверхъестественно-белые волосы, являя собеседнику сережку с длинной подвеской-кристаллом, - я бы хотел, чтобы вы, мой друг, ознакомились с этим, - и выщелкнул кристалл, протягивая его сидящему по ту сторону от столика с напитками байкальцу. Тот кончиками пальцев взял носитель информации, провел над ним рукой с простым стальным браслетом - сканируя на неприятные сюрпризы, и вставил в гнездо планшетки.

- Предупреждаю, там надолго, так что заранее долейте себе этого вашего... что вы там пьете?

- Сбитня, когда вы уже запомните, Лекс - сколько раз мы уж с вами так сиживали, а вы все как впервые у нас на Байкале. Традиционный байкальский напиток из меда и трав, для здоровья намного полезней, чем ваш нежно любимый глинтвейн. Ну ладно, посмотрим, что там у вас приключилось такое, что вы соизволили лично лететь через пол-Федерации, чтобы продемонстрировать мне флэш-кристалл...

На кристалле и вправду нашлось немало информации в различных видах - видео... документы... и графики. По мере их изучения, лицо Владимира не меняло своего выражения, - даже когда он добрался до видео, отснятого на Аргенте, планете, несколько лет назад загадочным образом сгинувшей с галактических карт, из школьных учебников и из новостных сводок.

Отсмотрев сюжет, заснятый во время высадки первой из групп, посланных на Аргенту "Нексусом" после того, как неведомый до того физический феномен - "всплеск" инфры погубил все ее население, байкалец обернулся на наблюдавшего за ним с безмятежной улыбкой Шанкара:

- Так, я что-то не пойму. Они ведь живы, эти люди... просто в коме? Сто миллионов?..

- Это не кома... - Лекс покачал головой, - точнее, с медицинской точки зрения именно кома, но причина такого состояния - в том, что эти люди лишились своих микрокосмов. Представьте себе... да, морскую волну, накатывающую на берег - отступая, она тащит с собою в океан все, что успеет там, на берегу, подхватить - плавник, мусор... так же - и с микрокосмами... душами... этих людей.

- Что за метафизика, - раздосадованно поцокал языком байкалец, приближая на экране изображение одной из улиц столицы Аргенты, - и тела на ней, люди упали прямо там, где их накрыл всплеск инфры, их глаза оставались открыты, но смысла в тех набралось бы не больше, чем у только что рожденного младенца.

- Ну, извините, иного термина мои специалисты не подобрали, - развел руками Шанкар, - суть в том, что инфра, нахлынув на уровень норм-пространства Аргенты подобно волне, утянула с собой души... или, если хотите, микрокосмы этих людей. Волна схлынула обратно через какую-то долю секунды - но этого, как вы видите, оказалось достаточно, чтобы сто миллионов душ оказались вырваны из физических тел, став просто призраками инфры. Тогда, три года назад, мы сумели - ценою немалых усилий - засекретить это происшествие... хотя моя служба безопасности тогда едва ли не валилась с ног - пусть Аргента и захолустье, но у многих ее жителей все же были родственники на центральных планетах. Да и непросто - стереть из информационного пространства целую планету... как если бы ее никогда не было на галактических картах, - он щелкнул пальцами, - Но Парфенон - не Аргента. Это столица системы, крупный узел "троп" - то, что случилось на нем, скрыть уже не удастся. Пока что Сати удается держать СМИ в своих коготках - но это ненадолго. Слухи уже начали проникать в инфосети - через сутки, максимум через двое, начнется вполне полноценная паника.

- Парфенон, - помедлив, повторил имя планеты байкалец, - Миллиардное население. И что, тот же итог?..

- Да, - бесстрастно кивнул гендиректор Шанкар.

- И вы полагаете, что эти феномены... участятся со временем.

- Не я, - мои специалисты. Волнения в инфре, что мы наблюдаем в последнее время - к примеру, сбои частоты Синнабарского Осцилляра и возросшая активность "глубинных зверей", - все говорит об одном: нас ожидают большие проблемы.

Его слова, казалось, заставили сгуститься и тревожно загудеть сам воздух. Но собеседник Шанкара - не повел и бровью, только отхлебнул еще сбитня из кружки:

- Что ж, все это весьма... впечатляет, признаю. А почему "черная" угроза, кстати? Любопытное название.

- Основано на показаниях ясновидящих - а собственно термин придуман моей младшей сестрицей, Сати. Мы решили, что "черная угроза" звучит подходяще - теперь именно это обозначение используется в документах для обозначения данного... хм-м... феномена.

- Показания ясновидящих, значит? А ведь законами Федерации, кажется, разрешена только лишь обостренная интуиция? - Лютцов лукаво покосился на Шанкара - чья маска ответила той же ничего не выражавшей спокойной улыбкой:

- Ясновидящих. В конце концов, вам ли апеллировать к закону Федерации, друг мой - с вашими-то своеобразными представлениями о правах человека?..

- Туше! - улыбнулся в ответ байкалец - пару раз хлопнув в ладоши, - Так сколько, вы говорите, у нас времени?..

- Года два, возможно, три.

- И как скоро прекратиться глубинная навигация?...

- Боюсь, счет пошел на недели.

- Что ж, - байкалец вытащил флэш-кристалл из гнезда и вернул его Лексу, - тогда не будем медлить и перейдем непосредственно к делу. Чего вы хотите от нас - помимо глубинной брони для гражданских судов, орудий Вельского, и ускорения темпов постройки "Одуванчика" и "Мать-и-мачехи"?

- "Хэваджры" и "Калачакры", наверно, хотели сказать вы. Верно, это не все, что Федерации нужно - от вас... и не надо играть в удивление, вы знаете, о чем я говорю. Глубинные крейсеры, что в обход всех соглашений строятся на потайных верфях в астероидном поясе вашей системы - и ваши военные специалисты, а также технологии, что вы приберегаете на случай, если Федерация решит, что вы чересчур обнаглели в своей Технократии с нарушением прав человека. Ну а еще - сайоники, конечно же.

- Сайоников у нас почитай что и нет.

- Не надо притворяться, друг мой - вы знаете, что я знаю, - вы все тут, вообще-то, сайоники, просто предпочитаете этого не афишировать.

- Это не совсем... - Лютцов качнул головой, - не совсем то. И едва ли мои... сайоники сумеют вам чем-то помочь. Видите ли, мы не читаем мысли, не управляем физическими взаимодействиями и не лечим людей.

- Это я знаю - и знаю, что ваши пилоты умеют водить корабли через инфру, пусть они и не обладают способностью к пространственной манипуляции наших дитмарцев. Нам нужны - эти пилоты. Нам нужны все пилоты, каких мы сумеем найти, если человечество собирается выжить. Согласитесь, было бы обидно - сгинуть, после того, как мы сумели столького достичь... и пережить Сухую Войну, что тоже немалого стоит. Кстати, мне всегда было любопытно - ваши... хм-м-м, нетипичные сайонические способности - результат той войны?

- Какое грубое определение, - поморщился Главнокомандующий, вставая с кресла и подходя к краю смотровой площадки, под которым бурлила река, - И не менее грубая формулировка вопроса. Сухая Война... - он помедлил, - мы все заплатили немалую цену, чтоб выжить в ней. Вы расплатились чистотой своего генофонда - а мы... мы расплатились вот этим вот.

- Об этом я давно уже догадывался, - с сухой усмешкой маски Лекс также поднялся с кресла, присоединившись к собеседнику - в некотором отдалении, - так все-таки, значит, сайоники?..

- Не сайоники, в наших генах отсутствует эта мутация.

- Хорошо, не сайоники, генетически полноценные с сайоническими способностями - так вам нравится лучше?..

- Вам и о "способностях" не полагалось бы знать, и мне весьма любопытно, где ваши спецслужбы отыскали такую утечку. Не подскажете ли - так, по-дружески?..

- Ну, разве что по-дружески... Русланов Кирилл Германович, - наш главный консультант.

- А, этот диссидент? Позор своей семьи. За сколько хоть он согласился продать Технократию?..

- За два десятка рационов.

- Что?

- За два десятка суточных стандартных рационов, полагающихся ссыльным поселенцам. Видите ли, он и у нас не прижился... есть такая, знаете, порода диссидентов, что гадит - везде.

...Байкалец невозмутимо улыбнулся.

И луч чего-то, ослепительно-белый и низко гудящий, ударил из-под сводов пещеры - ударил по Лексу Шанкару.

Отдача пробежала по ледяному своду трещиной, один из обломков рухнул аккурат на столик с напитками, расколов его вдребезги, но собеседники даже не вздрогнули - хотя обоих окатило паром от вскипевшей и испарившийся речки.

Лекс Шанкар поднял еле заметно дрожащую руку - и аккуратно стер пробежавшую из ноздри струйку крови:

- Что ж, это было... сильно. Вот примерно подобные военные технологии нам и нужны. Надеюсь, я выдержал - вашу проверку, или чего вы хотели добиться?..

- Ничто-то вас, Шанкаров, не берет, - Лютцов казался слегка раздосадованным - впрочем, досада была по большей части всего лишь игрой, призванной скрыть восхищение, - И когда уже вы последуете наконец-то моему совету, разгоните эту бесполезную и прогнившую до основания Ассамблею и перестанете прикрываться постом гендиректора?..

- А кем мне тогда называться, если не гендиректором? - полюбопытствовал Шанкар, прикладывая к прокушенной губе салфетку.

- Что скажете об "императоре"?..

- Вы бы друг друга поняли - с моей младшей сестрой, она также большая поклонница всяческого... имперства, - Лекс поморщился. - И тоже считает, что править должны исключительно одаренные.

- А что, по-вашему, не так? - в тоне байкальца слышалась настолько явная подначка, что Шанкар негромко рассмеялся:

- По-моему, одаренные должны работать. Пусть наша дражайшая Ассамблея и дальше веселит зрителей информационных каналов, - а кто-то должен делать и настоящее дело. Мне ни к чему политические лавры, - достаточно и дивидентов, что приносит пост гендиректора корпорации "Нексус".

- Вот это я называя правильным подходом, вы бы отлично смотрелись у нас, в Технократии! - байкалец поаплодировал, - Что ж, хорошо. Считайте, вы убедили нас, что с вами, - он подчеркнул это слово, - Технократия может сотрудничать. Вы получите глубинную броню, орудия Вельского и ускорение темпов постройки "Хэваджры" и "Калачакры" - и мощности всех наших верфей.

- А пилотов?

- Будут и пилоты - только, уж извините, подчиняться они будут нашему командованию, как то и всегда бывало в совместных операциях против Звездного Сада. И нет, не спорьте. Байкальцы не будут служить в вашем флоте, - этим я не поступлюсь даже и ради всего человечества.

- А как насчет того, чтобы представители Технократии вошли в командование нашего флота? - Лекс Шанкар с хитрым прищуром глянул на собеседника.

- А вот это уже интересней. Есть пара условий, на которых мы могли бы это обсудить....

- Я весь во внимании.

- Когда, - байкалец подчеркнул это слово, - вы все-таки возьмете в свои руки верховную власть - нет, нет, не трудитесь заверять, что не хотите этого, я верю, что вы не хотите - но обстоятельства могут стать таковы, что у вас не останется выбора... Так вот, когда это случится - вы не посягнете на нынешний суверенитет Технократии.

- Хм...

- И к Снежной, Байкалу и Китежу с Тенгри мы хотели бы присоединить также Амальгаму, и... пожалуй, Самоцветную. Все равно, открыла-то их наша планеторазведка.

- Ну знаете ли, друг мой, а не слишком ли вы... как это будет по-байкальски... а! "раскатили губищу"!- так, кажется?..

- Не слишком - если вы в обмен вы получите для себя наши военные технологии и специалистов, - невозмутимо улыбнулся в ответ байкалец, - Ну же, Лекс. Заметьте, я не требую всего этого немедленно по заключению договора.

- Да, да, я понял - вы хотите всего этого, когда - хотя точнее будет "если" - я буду вынужден взять в свои руки верховную власть... должен предупредить, что делать этого я не намерен.

- Ничего, нас устроит даже и малая вероятность.

- Итак, глубинная броня, орудия Вельского, ускорение темпов постройки "Хэваджры" и "Калачакры", ваши военные технологии - и все ваши пилоты, способные вести корабли через инфру...

- Да, а с вашей стороны - сохранение нашей автономии, а также Самоцветная, Амальгама и Гиперборея.

- Так-так! Не пытайтесь меня провести, друг Владимир - о Гиперборее речи уж точно не шло!

- Вот как?.. - байкалец с глубокомысленным видом нахмурился, - ну, верно, вы попросту не расслышали. Конечно, я сказал "и Гиперборея" - как иначе?..

Лекс сокрушенно вздохнул:

- Так, думаю, пора заканчивать наши торги - пока вы и Сальватерру с Апсарой и Синнабаром себе не затребовали. Хорошо. Я согласен... на ваши условия. Что там у вас по протоколу полагается для таких договоров, - наверно, ратификация ассамблеей... парламентом... думой... что там у вас есть?

- Считайте, - байкалец на миг прикрыл веки, - Что их одобрение только что мною получено. Договор подпишем сегодня же, я - со стороны Технократии, вы -со своей стороны. И завтра же можете присылать на верфи Снежной первую партию судов, подлежащих переоборудованию - сделаем все в лучшем виде.

- Непременно, меньшего я от вас и не жду, - улыбнулся Лекс, - Да, кстати, не скажите ли мне, что это у вас было такое с глазами, только что?..

- А что с ними не так?

- Да ничего, кроме того, что они стали белыми. Нет, если я лезу не в свое дело, то извините меня, но... любопытно же! Или это, как и ваши нетипичные сайонические способности, также секрет Технократии?..

- Да ничего особенно секретного, - Лютцов провел ладонью по лицу, и белое свечение ушло из его глаз, вновь ставших серыми, - Просто есть у нас такое пророчество...

- Что, и у вас?.. - сокрушенно посетовал Лекс, - что-то многовато пророчеств в последнее время... вестимо, к дождю.

- ...о Новом Солнце, чей свет, отразившись от зеркала времени, случайно коснулся нас в самом конце Сухой Войны. С тех пор наши глаза и хранят этот свет, - правда, увидеть это может только тот, в ком есть хотя бы капля нашей крови, так что я бы на вашем месте хорошенько порылся в семейных архивах...

- "Новое Солнце" - это о взрыве водородной бомбы, что ли? Метафора? Поэтично, однако...

- Нет-нет, - байкалец улыбнулся, - Это Солнце еще лишь грядет. Новое Солнце, что взойдет над миром в час его величайшей беды. Его мы ожидаем, - и ему же будет служить Технократия, когда оно наконец возгорится.

- Служить?

- Служить. Новое Солнце - человек, причем вполне конкретный человек. Точнее, Солнцем этот человек станет, - когда примет свое назначение.

- Хм, так может, вы и имя его знаете? - это была шутка, но байкалец ответил серьезно:

- Да. Знаем. Его имя...

Глава 12.

Пока мы с Лаури осматривали достопримечательности закрытой планеты Байкал, другие участники экспедиции - ставшие невольными пленниками пристыкованной к орбитальной платформе шикары почти что на сутки - коротали время, изучая сводки новостей за последние пару недель. Обычная связь в инфре не работает, есть, правда, и специальная, сверхлюминозная, - но стоит она столько, что никто не станет оборудовать ей пассажирские шикары, и за месяц пути все успели вконец измучиться от информационного голода. Вот и я, вернувшись, тут же прилип вместе с ребятами к экран. Как оказалось, наше с Лаури отсутствие, длившееся несколько дольше планировавшегося, даже никто не заметил - такое там творилось, в новостях. Странно вели себя нижние уровни инфре, рождали возмущения, делающие целые области нестабильными; Синнабарский Осцилляр - известная глубинная аномалия в районе крупного узла "троп" инфры - сбился с ритма, и до особого распоряжения всякая навигация в том районе была остановлена; еще ходили какие-то смутные слухи о происшествии на Парфеноне, - не то эпидемия, не то техногенная катастрофа... Нас, конечно же, волновала прежде всего ситуация с Синнабаром, ведь именно туда мы направлялись, чтобы пересесть на глубинную рукму до Хель. Теперь же оставалось или ждать, пока в районе Синнабара вновь разрешат навигацию, или же менять маршрут, и идти до Хель другими "тропами", через Жемчужную и Гиперборею. Решение принимал, конечно же, руководитель экспедиции, профессор Штолле - на совет в кают-компанию он созвал сенатора Уилби, державшихся особняком генетиков и специалистов службы безопасности, а также Лаури и Отто - наиболее вменяемого из пары пилотов-дитмарцев. В итоге было решено рискнуть и идти пока что прежним курсом, в надежде, что к моменту всплытия глубинную инфрегацию в районе Осцилляра все-таки вновь разрешат. О решении высокого собрания мне сообщил не Лаури, а ребята-этнографы, - после инцидента на КПП "Отрады" инфра-медик обходил меня дальней дорожкой. Из лазарета я переселился на освободившееся место в каюте одиннадцать, занимаемое раньше Эженом Люмьером, и возможности для общения с Лаури, что естественно, сократились, однако дело было явно не только лишь в этом. Похоже, Лаури решил лишить меня даже малейшей возможности возобновить разговор о прошлом своем визите на планету-заповедник. Не сказать, чтоб я был этим особо расстроен, нет - время вполне можно было коротать и в посиделках с ребятами, - но все-таки душу подобное отношение малость корябало. В конце концов, не так уж много имелось на свете людей, что я мог бы назвать друзьями, и терять одного из них из-за такой ерунды не хотелось. В итоге я решил пойти ва-банк, и поздним вечером (условным, разумеется - мы были в инфре) заявился в лазарет, прихватив с собою наполовину полную канистру с красным тропиканским, что мне досталась, так сказать, в наследство от Люмьера. Этот ход дал именно те плоды, на которые я и рассчитывал - брови талассианина при виде моей ноши полезли на лоб, канистра была немедля конфискована, содержимое слито в утилизатор, а сам я - удостоен получасовой лекции о вреде пьянства, причем в выражениях Лаури не стеснялся, значительно обогатив мой запас экзотических финских ругательств. Наконец инфра-медик выдохся, опустился на табуретку - и махнул рукой, мол, случай безнадежный и лечению не подлежит. Я мысленно поставил себе "плюс" - и присел рядом на край успевшего стать почти что родным ложемента. Кого другого можно было бы похлопать в такой ситуации по плечу - но Лаури, насколько я заметил, избегал близких контактов, потому я ограничился только вопросом:

- Ну что? Отпустило?.. И если ты переживаешь по поводу того разговора, расслабься, я его продолжать не намерен. Не нужно мне твое прошлое, - можешь оставить себе, благо, товар не дефицитный.

Лаури усмехнулся в ответ на мою немудрящую шутку:

- Я боялся, что ты захочешь услышать... подробности.

- Не то чтобы мне совсем не было любопытно, конечно - но я тут подумал "А нужно ли тебе, Крис Русланов, это знать - ведь, как известно, меньше знаешь, крепче спишь?.." Захочешь - сам расскажешь, когда-нибудь, а пока... давай просто забудем об этом.

Лаури вдруг широко улыбнулся - что было, к слову сказать, редким зрелищем - и протянул мне руку:

- Договорились. Ну а канистру-то ты для чего притащил?..

Я пожал руку Карьялайнена, скрепляя соглашение - и одновременно пожал и плечами:

- Да вот собирался тебя напоить, - у Лаури от этакого заявления брови снова полезли на лоб, - Нет, ну а что? Ты вот уж три дня как ходишь, как в воду опущенный, а я по собственному опыту знаю - в таких ситуациях нужна или хорошая драка, или хорошая пьянка. Дурные мысли из головы и то, и другое на раз вышибает - проверено!

- Э-э, я, пожалуй, предпочел бы в таком случае все-таки драку.

- Ну, драку так драку, готов предложить себя в качестве спарринг-партнера, - с глубокомысленным видом изрек я, озирая тесное помещение лазарета, - вот только с местом тут проблема, негде развернуться. Пошли, что ли, наружу - как там сегодня погодка, не сильно штормит?..

Лаури рассмеялся:

- Нет, вот наружу мне что-то не хочется, так что - готов, так и уж и быть, провести зверский эксперимент над собою и попробовать твой второй способ... только нечем уже, кажется?..

- Ну, отчего же нечем? - раздался от двери жизнерадостный голос, и внутрь просунулась вначале рука, потрясающая зажатой за горло бутылкой, а за рукой - и вечно встрепанная темноволосая голова Отто, пилота-дитмарца, - У меня выпивка есть завсегда! И в честь исторического момента - Лаури Карьялайнен публично озвучил намерение напиться в стельку! - я ею готов поделиться!

- Отто! - возмутился инфра-медик, а я давился смехом, наблюдая за тем, как Карьялайнен распекает того на все корки - вообще-то в инфре выпивка не полагалась в принципе, а уж для пилотов и вовсе была под строжайшим запретом. Но бутылка (как оказалось, с неплохим синтетическим коньяком) - все-таки обосновалась на столике для инструментов, а за неимением рюмок рядом были выставлены три лабораторные чашки. Дитмарец извлек откуда-то из карманов немного помятую шоколадную плитку, и мы с ним, затаив дыхание, пронаблюдали за тем, как Лаури, кривясь и страдальчески морщась, делает крохотный пробный глоточек. Несмотря на озвученное обещание "напиться в стельку", талассианину милостиво разрешили так и ограничиться этим глотком - а вот с Отто мы прикончили половину бутылки (на неизбежные после подобного "черные сны" я - после весьма недолгих размышлений - решил наплевать). Дитмарец - при более близком рассмотрении - оказался не столь уж безумным, а вовсе даже и неплохим парнем, и время текло с превеликой приятностью... пока его течение подлейшим образом не нарушило тревожное мигание ламп, - и прокатившийся по переборкам скрежет, от которого забренчали сваленные в кювету лаурины медицинские инструменты.

- Что за черт? - подскочил Отто. Надо отдать ему должное - даже после четверти бутылки коньяка, держался на ногах он достаточно твердо, - Какого... там Лесли творит? Лаури, где у тебя переговорник тут?! - он отыскал устройство внутренней связи, - Лесли! Лесли, мать твою, что там у тебя происходит?!

Шикару тряхнуло, кювет опрокинулся, и инструменты с бряцаньем рассыпались по полу, а бутылка покатилась. Я вскочил на ноги - и в этот миг по переборкам пробежала волна искажения, и очертания предметов расплылись. Меня одолел приступ рвоты, перед глазами потемнело. В себя я пришел на коленях, бледный Лаури тряс меня за плечи, а Отто ожесточенно ругался:

- Дерьмо. Лесли говорит, впереди возмущение инфры, придется подныривать!

- Подныривать? - прошамкал я, с лауриной помощью поднимаясь с колен и утирая губы рукавом. Свет мигал, а контуры предметов то и дело начинали идти рябью. Голова кружилась, - А может, лучше в норм-пространство всплыть?..

- Не выйдет, - Отто потряс головой, - Без предварительного расчета - нас размажет ровным слоем о ближайшую звезду. Подныривать придется глубоко, - очередная волна искажения, натужный скрежет переборок, еще приступ рвоты, - скрутило не только меня, но и Лаури, - Карьялайнен! "Эссенцию" мне, быстро, неразбавленную! Лесли там в одиночку не справится!

Держась рукой за переборку, Лаури кое-как добрался до секций с лекарствами, приложил ладонь к сканеру - и вытащил упаковку ампул с знакомой мне красной жидкостью. Шикару вновь тряхнуло - ампулы рассыпались по полу, Лаури глухо ругнулся на финском.

- Быстрей, Карьялайнен! Лесли плохо, нет времени бежать до рубки - если он отрубится прежде, чем я подключусь, нас затянет в флуктуацию, и свернет нафиг в струну, в одномерное измерение!!

...Лаури наконец-таки вставил ампулу в паз на инъекторе, и перебросил Отто. Тот резким движением ввел содержимое ампулы в шею, и его тут же скрутило, зрачки дитмарца дрогнули, расширились:

- У-ух, ядреная з-зараза... я пошел, держитесь тут покрепче - нырять будем без предупреждения, и сразу на несколько уровней вниз.

- Удачи, - шепнул Лаури, и дитмарец стукнул в стену кулаком:

- Псевдонейронный интерфейс мне, быстро! - из-за отъехавшей в сторону супрапластиковой панели вырвались юркие полупрозрачные проводки и оплели руку Отто. Я ошалело захлопал глазами, а Отто сжал зубы, когда проводки поползли вверх по той, впиваясь концами под кожу, - инициализация по ДНК-ключу, код дельта два, режим прямого подключения по аварийному протоколу!..

- Какого... черта происходит? - я смотрел на то, как проводки заполняются зеленоватой слабо светящейся жидкостью, - и охнувшего Отто скручивает в судороге, - Что это за хрень такая?! Лаури?!

- Псевдонейронный интерфейс, - Лаури перебрался поближе, и повалился рядом, - шикару нещадно трясло, а волны искажений шли одна за другой, перекручивая пространство, - Отто активировал режим взаимодействия с кораблем напрямую. Знаю, смотрится жутко, - но на то и аварийный протокол. Сейчас... будем нырять. Ты... можешь... воздействовать отсюда на пассажиров?

Я тряхнул головой. Третья стадия предполагала только одностороннюю бесконтактную эмпатию, то есть, без прикосновения я мог только читать, не воздействовать, - но...

- Попробую!

- Тогда попытайся успокоить их, - еще один всплеск искажения, - а лучше - оглушить... Резкий уход на глубины... это... сильный шок... у кого-то может не выдержать сердце!

- Попробую, только не уверен, что справлюсь, - говорить в этом сводящем с ума искажении давалось все труднее, губы шевелились с трудом, да и язык едва ворочался, - Тут нужен эмпат посильнее!..

- Тогда, - Лаури, прокусив губу до крови, что-то нашарил на полу - и показал мне ампулу "эссенции", - Но это риск...

- Какой к чертям собачьим риск, нас тут вот-вот на кванты разнесет, давай!

Лаури потряс головой - сквозь зыбкую рябь искажения я едва мог различить его лицо, а голос прорывался из-за скрежета отдельными словами:

- Но это... почти гарантированный прогресс синдрома... и может убить тебя...

- Не убьет! - я кое-как заставил шевельнуться свою руку - и сжал плечо Лаури, - Делай. Скорей.

- Хорошо, дам тебе половинную дозу, - обреченно как-то выдохнул инфра-медик, - и ввел содержимое ампулы в шею мне. Сердце тут же забилось, как будто взбесившееся. Меня прошиб пот, а перед глазами расплылась красноватая дымка - "эссенция" добралась до мозгов и начала изменять восприятие.

- Ты справишься, - сквозь грохот крови в висках донесся до меня голос Лаури, его рука нашла мою, - Слышишь? Ты справишься!

...Кажется, я прокусил себе не то губу, не то язык. Рот наполнила кровь. Перед глазами все текло и расплывалось, мир окрасился в алые переливы безумия - чтобы не видеть этого, я крепко зажмурил глаза, и стиснув руку Лаури, прошептал, как учили когда-то на тренировках, санскритскую мантру:

"Tat Twam Asi", "Ты есть То". На эти, бессмысленные в общем-то, слова "зацепили" инструкторы из Семьи Флеминг развертку - когда эмпат охватывает своим микрокосмом, своим "я" окружающее пространство. Вот и я вытолкнул себя из тела, за пределы тела, расширяясь, включая, вбирая в себя стонущую в судорогах искажений шикару, стараясь не думать, способен ли на такое, вообще-то, не особенно одаренный эмпат, каковым я являюсь...

...Для "Tat Twam Asi" мы с Марком и Лу придумали когда-то свой собственный, более адекватный и куда более запоминающийся перевод - "Заткнись и сделай невозможное".

...И - удалось. Знать не хочу, какой ценой, но - удалось. Пассажиры погрузились в глубокую дрему без снов, в чем-то сродни наркозу, слышал я, такое делают, только другими методами, целители-Метлинские. Можно было возвращаться назад в тело, нужно было возвращаться назад в тело, но я медлил. Эссенция обостряла восприятие невероятно, - и возвращаться к пяти чувствам, трехмерному пространству и семи основным цветам спектра какой-то части меня не хотелось. Кажется, Лаури что-то мне говорил, кажется, тряс мое тело за плечи - но воспринималось это как-то отстраненно, как если бы мое внимание разделилось на множество независимых фокусов и распределилось по всему пространству корабля. Это было весьма необычное чувство - мне подумалось, что так, вероятно, воспринимают мир высокоуровневые телепаты, навроде главы Семьи Флеминг... на миг, я ощутил болезненную зависть к тем, кто не скован ограничениями человеческой формы. А кстати, что, если...

- Крис! Прекрати! Не надо, слышишь, не надо, что ты творишь, ты же не сможешь - вернуться обратно!!

- Сейчас... сейчас вернусь, - это выговорили где-то в трехмерном пространстве мои губы. Весьма чудно было воспринимать тело как что-то отдельное. Да-да, сейчас вернусь... вот только - было бы глупо упускать такой шанс. Сейчас - вот только разверну свой микрокосм еще немного... и взгляну на инфру - глазами "эссенции".

И я взглянул - и... задохнулся. Потому что инфра не была похожая на темное пространство без верха и низа - какой обычно описывали ее сайоники из Семьи Дитмар. Это было...

Ужасно.

Не темнота, что-то хуже, - чуждое, немыслимо чуждое, но однозначно живое, обладающее разумом, хищное и...

Голодное.

На меня глянули тысячи глаз.

С позорным воплем "ма-маа!" я ретировался назад в тело - как раз вовремя, чтобы успеть перехватить руку Лаури, занесенную для того, чтоб ударить меня по щеке. Свистопляска с измерениями, кажется, наконец прекратилась - я сидел, прислонившись спиной к переборке, рядом точно так же был усажен Отто, слабым голосом грязно ругавшийся. На его лице и руках тут и там алели пятна поврежденной кожи - следы контакта с проводками интерфейса, впрочем, достаточно быстро бледневшие. А перед нами был Лаури - очень и очень рассерженный Лаури:

- Крис Флеминг! Какого percele тебя понесло смотреть через "эссенцию" на Беззвездье, спятить захотел, почище Лесли?!

- На что смотреть? - ухитрился вставить я, когда Карьялайнен остановился перевести дыхание, - И как наши дела? Мы... мы прошли флуктуацию?

- На инфра смотреть, - у тебя что, не только с головой, но и с ушами неладно, vajokki?! Ты хоть понимаешь, что едва не...

- Нет, ты не так сказал, - упрямо гнул свое я, прислушиваясь к ощущениям в теле - и отмечая, что в этот раз, кажется, до сердечного приступа не дошло, только губы успел неизвестно когда искусать - да голова почему-то болит, болит жутко, - Ты "Беззвездье" сказал!..

- Да какая к кромешникам... какая ко всем чертям разница, что я сказал?! Ты...

Лаури прервали аккурат посередине его яростной тирады - прервал Отто, протянувший вперед руку и тронувший инфра-медика за рукав:

- Лаури... данные, мне нужны данные навигационной системы, и надо проверить, как Лесли там... он, кажется, все же потерял сознание под самый конец погружения, я отвлекся, и... - он глубоко вздохнул, морщась, - И я не знаю, как глубоко мы сейчас, и куда движемся.

- Сейчас, - инфра-медик, адресовав мне напоследок грозный взгляд, кое-как поднялся на ноги (его тоже изрядно потрепало, похоже, ничуть не слабее, чем Отто). Добравшись до стационарного терминала, что-то там наколдовал на клавишах и вывел на экран нечто, малопонятное мне, но, похоже, понятное Отто:

- О черт, - дитмарец уронил голову на руки - и вцепился себе в волосы, - Только не это.

- Что? - я уставился на экран, по которому ползли кривые какого-то графика, - Что там такое? Что вы видите?

- Мы ушли куда глубже, чем я рассчитывал, - глухо ответил Отто, - Мы на глубинах, Флеминг. На больших глубинах.

- И что? - по спине пробежались мурашки, - Мы же прошли возмущение? Значит, можно уже подниматься обратно, ведь так?..

- Боюсь, все не так просто, - ответил не Отто, а Лаури. Просматривая данные с терминала, инфра-медик закусил край своего рукава, - Мы чересчур далеко отошли от поверхности, здесь само Безз... сама инфра начинает вести себя совершенно иначе. Здесь, на этих уровнях, начинается зона... глубинных течений. Инфра теряет свою равномерность, собирается в потоки... реки... проклятье, не помню, как это правильно называется...

- И мы, похоже, угодили прямиком в такое вот течение, - чуть слышно окончил за него побледневший пилот.

- И что это значит? - прошептал я, чувствуя, как внутри холодеет от неприятного предчувствия, - Мы что... не можем всплыть?

- Ага! - Отто, кажется, решил напомнить, что он все-таки дитмарец - и ухмыльнулся во все зубы, - Нас несет течением, - и вырваться из него не под силу нам с Лесли, тут чистокровные нужны, с синдромом по меньшей мере пятой стадии.

- И что делать? - в горле пересохло.

- Что, что... ждать, пока куда-то не вынесет, что.

- В каком это смысле, "куда-то"?!

- Мне жаль вас прерывать, джентльмены, - в назревающую перепалку вклинился голос Лаури - тихий и тусклый, бесцветный, - Но у меня тут... еще одна новость.

- Что еще? - синхронно дернулись мы с Отто.

- Я запросил данные о жизненных показателях пассажиров и экипажа. Двое не смогли пережить погружения.

Наверняка я побледнел - если судить по Отто, с чьего лица тоже спали все краски.

- Профессор Штолле... сердце. И... - Лаури прерывисто вздохнул, - так... Отто, сядь!.. И Лесли Дитмар. Кровоизлияние в мозг... Отто!

Пилот вскочил на ноги и бросился из лазарета. Не сговариваясь, мы с Лаури выбежали следом за ним. Судя по направлению, в котором удалялся топот ботинок, бежал Отто в рубку - туда, где был Лесли.

- Вот черт, - Лаури запустил руки в волосы и устало тряхнул головой. Я перемялся с ноги на ногу, не зная, кому из них буду нужнее - сейчас. Впрочем, уже через секунду талассианин взял себя в руки:

- Мне надо проверить пассажиров и позаботится о... профессоре Штолле. Я знаю, что не могу просить о таком - и все-таки, если можешь... пожалуйста...

- Я понял, - прервал я его, - Я тогда позабочусь об Отто. Иди.

Лаури кивнул и поспешил обратно, за кейсом с лекарствами, - а я, вздохнув, направился по коридору к рубке. К Отто... к Лесли.

...Я был сайоником-эмпатом, я оканчивал курсы психологов, - но я представления не имел, что скажу, когда все же туда доберусь.

Глава 13.

- Дитмар?.. Эй... Отто? - я несмело сдвинул в сторону дверь рубки, порадовавшись, что Отто не запечатал ее за собой. С изрядною опаскою заглянул внутрь... К моему счастью, иллюминаторы оказались закрыты. Тут было много всякого, что я, поколебавшись, решил про себя обозначить обтекаемым термином "оборудование". Обогнув несколько его элементов, я оказался перед сердцем рубки, двумя пилотскими капсулами. Сейчас верхняя половина левого полупрозрачного "яйца" была сдвинута - и можно было увидеть начинку в виде переплетения проводов, проводков, трубочек и чего-то еще, а посреди всего...

Лесли.

С лица его, странно спокойного, как если бы светловолосый паренек умер во сне, кем-то, наверное, Отто, был сдвинут экран визора; он же, верно, и закрыл глаза друга, и утер кровь из прокушенной губы, - только пятна остались на вороте формы. Я несмело подступил ближе, - и встретился взглядом с дитмарцем, сидевшем возле подножия капсулы, держа в руках ладонь Лесли, освобожденную от пилотской перчатки.

- Чего тебе, Флеминг?

- Ты... как? - выдал я самый, наверно, дурацкий вопрос, возможный в такой ситуации - но Отто, вопреки опасениям, не послал меня к черту. Вместо этого, он бережно опустил ладонь Лесли, вздохнув:

- Как, как... ты вообще что о нас знаешь?

- О вас?

- О дитмарцах.

- Немногое, вы ведь самая закрытая из Семей, - я осторожно присел в паре шагов от того, опершись спиной об одно из устрашающего вида устройств, - Ваша спецификация синдрома - пространственная манипуляция, и вы все, прости, немного... э-э... чокнутые, - промямлив это, я на всякий случай втянул голову в плечи, - но Отто даже бровью не повел в ответ на достаточно оскорбительное определение дитмарцев, бытовавшее среди сайоников прочих Семей.

- А что еще?

- Ну, с ориентацией в норм-пространстве у вас немного того... нелады, - кажется, меня одолел приступ нервного косноязычия, - И без инфре вы долго не можете... еще не любите спускаться на планеты, вроде, даже база ваша и учебный центр на какой-то космической станции, вроде, "Безумие"... нет-нет, "Анойя" - кажется, я изложил все общеизвестные факты об этой Семье, но Отто ждал, похоже, чего-то другого, - Ну, ходят слухи, что у вас какой-то культ не то богини инфре, не то бога...

- Благой Отец-Пространство, Неблагая Матерь-Подпространство, - бесцветно откликнулся Отто, - выпутаемся из этой передряги, прилетай как-нибудь к нам на "Анойю", храм посетить, говорят, те не-дитмарцы, кто получил там благословение, потом лучше переносят воздействие инфре... Но я не об этом. Нас начинают учить много раньше, чем вас - обычно лет с пяти, потом уже труднее провести перестройку сознания... и тогда же начинают формировать пары. Нас подбирают по куче каких-то параметров, чтобы обеспечить идеальное взаимодействие - это ведь только Сингх Шанкар был столь крут, что умел входить в инфру один. А нам - нам нужен напарник... такой, чтобы верил. Что-то там нам на занятиях по инфра-физике объясняли, но я, признаться, не особо внимательно слушал... про наблюдателя, про вероятности, еще про какую-то заумь... да это неважно, все равно в этом действительно разбираются всего несколько человек во Вселенной, - Отто зябко передернул плечами, - А нас учат верить друг в друга. Мы с Лесли вот верили. Если бы только я был тут...

- Но ты же был не в вахте, - резонно возразил я, в ответ на что дитмарец только грустно усмехнулся:

- Думаешь, я сам не понимаю, что чушь говорю? Ничем бы я не смог ему помочь, и все-таки... неправильно, что меня не было тут, - он запустил руки в волосы, и уткнулся лицом в колени, отчего конец фразы прозвучал еле слышно и глухо: - Неправильно, что я был с вами... когда умирал Лесли. Неправильно.

- Эй, ты же не мог знать, - я рискнул перебраться поближе и положить руку тому на плечо, - Ты сам был в шоке, помнишь?.. Ругался, что-то там козлов говорил и про инфру, такое... не слишком цензурное, - плечо под моей рукой вздрогнуло - не сразу я понял, что Отто смеется.

- Ну ты... Флеминг... - он утер рукавом проступившие слезы рукавом формы, поднял лицо от колен, - Эх, и чего я с тобой говорю? Ты все равно ничего не поймешь. Ладно, если уж приперся - отползи-ка куда-нибудь в сторону и не мешай. Я хочу... помолиться о Лесли.

Мысленно отвесив себе подзатыльник и намалевав на спине жирную надпись "Осел", я торопливо убрался подальше от капсулы. В дальнем конце рубки нашлось укромное местечко меж двух пультов - там и устроился, слушая странную молитву безумных дитмарцев, в которой упоминались Сингх Шанкар и Кэтрин Дитмар, основательница Семьи, в роли святых покровителей всех, кто "бродит дорогами инфры"; упование на то, что однажды вся наблюдаемая Вселенная будет поглощена Ее Божественной Изнанкой с последующим превращением в равномерную преонную кашицу - из чего каким-то неведомым образом следовало спасение и возрождение всех душ умерших в инфре, - и все это было столь густо пересыпано физическими формулами, что у меня - безнадежнейшего гуманитария - довольно быстро пошла кругом голова. У Флемингов не было ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего собственную религию - так что помолиться за Лесли я сам, к сожаленью, не мог... но если только для поглощенных инфрою душ было возможным спасение - я искренне желал того Лесли Дитмару.

Проблема была в том, что в это самое спасение я не особенно верил.

..."Ты предначальна и не имеешь начала, о Матерь наша, и голос Твой вечно поет в флуктуациях инфры; в деснице Твоей - верхние кварки, а в шуйце же - нижние, и пока руки Твои обнимают Вселенные - неразделимы они; "глубинные звери" ластятся к ногам Твоим; в голоде инфры - любовь Твоя; Ты чужда зла..."

Нет, все-таки дитмарцы однозначно чокнутые, причем поболее жителей Технократии. И кто-нибудь, скажите мне - при чем тут кварки?!.

...Кажется, я задремал, проснулся же от того, что стало тихо. Отто окончил молитву, встал. На фоне неярко светящихся мониторов его неуклюжая фигура казалась еще более длинной и тощей. Нарушать тишину мне показалось неловким, так что я терпеливо ожидал, пока Отто вспомнит, что он не один.

Мне повезло - ждать пришлось всего только десять минут.

- Флеминг, ты что, еще тут?.. Не сбежал, пока я молитву читал? - дитмарец, завидев меня, устроившегося в уголке, покачал головой, - Ты это, извини... я, наверно, тебя напугал?

- Да не особо, просто эта молитва была... ну... достаточно странной, - я выкрутился, заменив рвавшееся с языка "безумной" таким вот более вежливым эвфемизмом.

- Ну, я и сам не особо-то верю во все эти... мистерии Матери, - Отто, кряхтя, устроился рядом со мной, привалившись спиною к какому-то пульту, - Чему научили когда-то в храме на "Анойе" - то и прочитал... и если ты думаешь, что я немного того, чокнутый - то это ты еще не видел иерархов Культа, - он снова хихикнул, - Когда я говорил о нескольких людях во Вселенной, понимающих инфра-физику - это было о них.

Я вспомнил краткий курс инфра-физики, что читали в Семье, и поежился - чтобы понять эту науку, нужно, наверно, и впрямь быть немножечко не от мира сего. Кстати, только сейчас я обратил внимание на то, что капсула Лесли была вновь закрыта, и стенки "яйца" слабо светились изнутри. Отто, заметив направление моего взгляда, вздохнул:

- Система консервации включилась... она сохранит тело. По нашим обычаям, его нужно предать инфре в храме на "Анойе" - чтобы душа... - он запнулся, сглотнул, - чтобы душа Лесли смогла упокоиться в объятиях Матери. Я уже сказал, что не особо-то верю во всю эту мистику... но... если у Лесли есть хоть полшанса избежать участи призрака инфры - то... почему бы и не попробовать, а? - он отвернулся, пряча за неряшливыми прядками темных волос лицо.

Некоторое время мы молчали - я старательно делал вид, что меня нет тут, и глухих звуков, доносящихся со стороны Отто, я вовсе не слышу...

Наконец дитмарец тряхнул головой, яростно протерев глаза рукавом формы. Когда Отто обернулся обратно ко мне, на его лице уже не было слез:

- Ты мне вот что скажи, Флеминг, где там Карьялайнена носит? Сейчас мы просто-напросто дрейфуем по течению, в которое попали, но рано или поздно надо будет и что-то решать.

- Он, кажется, пошел проверять пассажиров... - начал было отвечать это, но в этот самый миг дверь растворилась, и из-за нее показался помянутый Карьялайнен.

- Отто, прости, я не мог прийти раньше, слишком многим после нырка нужна была медицинская помощь...

- Да забей, - отмахнулся пилот, хлопая рукой по палубе рядом с собой, - И подсаживайся. Поминки уже были, теперь у нас тут как бы... совещание. Надо решать, что делать дальше - если ты понимаешь, о чем я.

- Отто! - кажется, инфра-медик понял из слов Отто больше, чем я, раз встревожился, - Ты же не собираешься...

- Не думаете ли вы, джентльмены, что на это... совещание - стоило бы пригласить и меня? - прервал его резкий голос, донесшийся от двери, - и в рубку вошел... как его?.. - кажется, Ллойд, да, Ллойд Фрэйзер, - старший из державшейся особняком компании биологов. Путешествующие инкогнито безопасники "Нексуса", кажется, тоже находились в подчинении именно у него. Человек этот меня, признаться, немного пугал. Уж больно холодный был у него взгляд, и выражение породистого, скандинавского типа лица - как если бы все, на что смотрел Ллойд Фрэйзер, было просто-напросто материалом для опытов. Белесые "скандинавские" волосы, ухоженные руки; выглаженная до хруста рубашка, стоившая, верно, две, а то и три моих зарплаты; темно-серый пуловер из натуральной (вот пижонство!) шерсти; консервативные, со старомодными стрелками брюки и не менее консервативный галстук, - все это прямо-таки кричало "да, я лучше вас!" и все изрядно раздражало, а особенно - манера говорить на стандарте с едва различимым английским акцентом:

- После несчастья, случившегося с почтенным профессором Штолле, - он подкатил поближе к себе кресло - и уселся напротив нас, оказавшись, таком образом, выше, - я возглавляю экспедицию, и вам, доктор Карьялайнен, следовали бы вспомнить об этом, прежде чем созывать тут какие-то... совещания, - на последнем слове генетик брезгливо поморщился, - Кстати, - взгляд Фрэйзера наткнулся на меня, - что тут делает сайоник? Разве вам, юноша, полагается здесь находиться?..

- Э-э, - смешался я, - но на выручку подоспел Лаури:

- Оказывает психологическую помощь пилоту, пострадавшему от потери напарника, - его взгляд мог бы посоревноваться со взгляд Фрэйзера - в холодности; кажется, между этими двумя даже сам воздух начал потрескивать от морозца, - Вам же, мистер Фрэйзер, как раз полагается сейчас находиться в каюте - пусть даже вы и чувствуете себе, как уверяете, превосходно, однако последствия шока могут еще проявиться в ближайшую пару часов.

- Это, полагаю, уже мои, а не ваши проблемы, доктор Карьялайнен, - генетик сощурился. - И я настаиваю на том, чтобы вы немедленно изложили мне суть ситуации, мне и... да, мистер Рейнхард, проходите, - в рубку вошел один из безопасников, - признаться, я никогда не различал тех, уж больно похожие были лица у них - словно из одного инкубатора вывелись, где-нибудь в лабораториях "Нексуса". - Итак, насчет флуктуации и крайне, - Отто окинули презрительным взглядом, и меня посетило острое желание дать по этой холеной морде, наплевав на неизбежные последствия нападения на гражданина категории "альфа", - неудачного нырка мне ясно, но что вы планируете делать - теперь?..

...Кажется, то же желание посетило и Лаури. В его случае последствия были бы не столь... печальны, однако инфра-медик нашел в себе силы сдержаться - только губы сжал:

- Как вам уже известно, мистер Фрэйзер, мы попали в ловушку глубинного течения, и с учетом того, что наш корабль - всего лишь шикара, вырваться шансов немного. Остается только дрейфовать, в надежде на то, что рано или поздно это течение вынесет нас ближе к поверхности, на верхние уровни инфре - там мы могли бы попытаться провести маневр и покинуть течение...

- То есть, даже с одним пилотом подобный маневр вполне реален, - еще уже сощурил глаза Фрэйзер. - В таком случае, что же мешает попытаться - сейчас, пока это течение не унесло нас еще глубже? Вы ведь не можете исключить такой вариант?

- Не можем, - Лаури медленно кивнул, и я почувствовал, как тот напрягся, и напрягся Отто, - Есть вероятность того, что течение... нисходящее. Да, Отто мог бы попытаться, но проблема в том, что для этого, ему понадобиться подключиться к системе и уйти в навигационный транс. Почему, как вы думаете, даже на таких маленьких кораблях всегда есть по меньшей мере два пилота? Пока один бодрствует, другой ведет корабль, пребывая в трансе, и псевдонейронный интерфейс принимает команду на его вывод из транса только от второго из пилотов - даже я не обладаю соответствующим уровнем доступа. Если попытка окажется неудачной... Отто уже не сможет выйти, система попросту не позволит его разбудить.

От последних слов вдоль хребта пробежали мурашки - но, кажется, впечатлило это только меня, но не Фрэйзера:

- А как же вы тогда планировали проводить маневр уже ближе к поверхности? Ведь даже в случае успеха, этот... сайоник, - Отто схватил меня за сжавшуюся в кулак руку - и прижал ту к полу, выразительно поведя бровями в сторону безопасника, Рейнхарда, - Уже не сумеет проснуться?

- Кроме второго пилота, правом вывода из транса обладает также глава Семьи Дитмар и... - Лаури обернулся на Отто.

- И верховные иерархи нашего Культа Анойи, - окончил за того пилот.

- Система жизнеобеспечения может поддерживать жизненные функции пилота, находящегося в трансе, до двух недель, - а потом, если не поступает команда на пробуждение, переводит его в консервацию... по сути, в анабиоз.

- И в чем проблема? - ровным голосом осведомился Фрэйзер, - вы хотите сказать, анабиозе этот сайоник не сможет вести корабль? Не смешите меня, доктор Карьялайнен, у нас тут не двадцать второй век и не Земля Изначальная - система жизнеобеспечения может поддерживать мозговую активность даже и в анабиозе.

- Проблема в том, что тогда транс станет слишком глубоким, - Лаури говорил спокойно, но я видел, как сжались его руки в карманах халата. - Да, мы можем попытаться провести маневр сейчас - и, в случае удачи, вернемся к поверхности, где Отто смогут разбудить хотя бы на "Анойе", но если... - он запнулся, - если маневр не удастся... вы понимаете, что ожидает его - в таком случае?

- Если маневр не удастся, этот сайоник уйдет в глубокий транс - но способность управлять кораблем сохранит, и, если течение в будущем вынесет нас ближе к поверхности инфры - сможет повторить маневр, - тон генетика был подчеркнуто-терпелив, - Или я что-то понял неправильно?

- Он больше не сможет проснуться, даже на "Анойе" не смогут его разбудить! - Лаури все же сорвался на крик.

- Это его работа, - белобрысая сволочь... пожала плечами! - Точно так же, как ваша работа - заботиться о жизнях и здоровье пассажиров, доктор Карьялайнен. Не говорю уж о том, что в подобных ситуациях закон Федерации однозначно отдает приоритет сохранению жизни граждан категории "альфа", не "пси".

...Вот тут я не выдержал - и, рванувшись вперед, заехал-таки кулаком по породистой морде Ллойда Фрэйзера. Меня, конечно, тут же оттащили Лаури на пару с Рейнхардом. Я и не думал сопротивляться - только со злой радостью смотрел, как генетик с изумленным видом утирает кровь, бегущую из разбитого носа:

- Что с этим сайоником такое, доктор Карьялайнен? - проклятая сволочь говорила обо мне, как о взбесившийся без видимых причин собаке - я сжал зубы, - Он что, не в себе?

- Я... разберусь, мистер Фрэйзер, - дипломатично ответил Лаури, доставая из своего медицинского кейса упаковку стерильных салфеток, - Позвольте-ка мне...

- Не стоит, я как-нибудь сам, - генетик взял салфетку. - Да отпустите вы его, мистер Рейнхард, - это уже предназначалось безопаснику, - у юноши, видимо, все еще шок... как вы сказали там, доктор - последствия могут проявляться в течение пары часов?

Меня отпустили - я открыл было рот, но был остановлен Лаури, положившим руку мне на плечо и незаметно сжавшим пальцы:

- Приношу свои извинения, мистер Фрэйзер - моя недоработка, я должен был дать Кристиану успокоительного после того, как он перенапрягся во время нырка. Вы не держите зла?..

- Зла? На сайоника? - Фрэйзер холодно рассмеялся, - Что за глупости, доктор - я же понимаю, все они не вполне адекватны... - пальцы Лаури сжались сильнее, - Но давайте-ка все-таки проясним ситуацию. На чем основана ваша уверенность в том, что течение рано или поздно вынесет нас ближе к поверхности - а не утянет в глубины?..

Отпустив мое плечо - и одарив напоследок предупреждающим взглядом - Лаури вновь спрятал руки в карманах халата:

- Не обязательно ближе к поверхности, но в более... приемлемое место для маневра. Прошу вас, мистер Фрэйзер, просто доверьтесь моему опыту - и подождите хотя бы неделю, запасов провизии у нас достаточно, системы регенерации воздуха исправно функционируют, - пока нет поводов для... необдуманных решений.

- Я решение уже принял, доктор - и вы обязаны подчиниться мне, как руководителю экспедиции, а также и в порядке служебной субординации, - генетик выразительно кивнул на эмблему "Нексуса", нашитую на лацкане халата Лаури - и продемонстрировал такую же на своей запонке, - В отличие от профессора Штолле, я являюсь сотрудником "Нексуса" - фактически, все мы, здесь присутствующие, находимся на службе у Корпорации, а стало быть...

- Что могло бы заставить вас изменить свое решение? - голос Лаури не дрожал, но как эмпат, я чувствовал волны тревоги, разливающиеся вокруг него, тревоги такой силы, что она проникала даже за мои ментальные щиты, - Мистер Фрэйзер, прошу вас, давайте все же обсудим эту ситуацию, как адекватные взрослые люди, и...

- Я уже озвучил ответ на ваш вопрос - двумя минутами ранее, доктор. Объясните мне, на чем основана ваша уверенность - и, если причины покажутся мне убедительными, я, может быть, соглашусь подождать. Почему вы считаете, что течение, в ловушку которого мы попали, вынесет нас к поверхности, а не затянет в глубину?..

- Я... - Лаури занервничал - это уже ощущалось не только в его эмо-фоне, но и проступило на лице, - Я... Отто, скажи им. Скажи, это ведь нужно для тебя!

- Я не могу сказать, - дитмарец развел руками - с уже знакомой мне полубезумной улыбкой, - Это запрещено.

- Прошу тебя, скажи им, куда ведут все течения инфры!..

- Я не могу, - Отто потряс головой, - Этот запрет вшивается в подкорку, никто из проходивших обработку в храме на "Анойе" не может выдать тайны Культа. Даже не проси.

- Ну вы же слышите! - Лаури стремительно обернулся на Фрэйзера, - Он не может сказать из-за наложенных в Семье запретов - а я... я просто не могу, но прошу вас, поверьте!..

- Поверить? Боюсь, это не та ситуация, в которое дело решает доверие, - Фрэйзер размеренно покачал головой, - и запустил руку в карман брюк, извлекая оттуда... что-то, - Механизм наложения подобных запретов известен, при определенных условиях их можно довольно легко обойти. Рейнхард, придержите-ка этого юношу, пилота, - а вы, доктор Карьялайнен, извольте передать сюда инъектор, - в пальцах генетика блеснула ампула с прозрачной жидкостью, - Сейчас мы получим ответ.

И в этот момент Отто вскочил на ноги - и, проскользнув мимо потянувшегося схватить его Рейнхарда, метнулся к пустовавшему "яйцу" второй капсулы, запрыгивая внутрь и нажимая на какие-то кнопки на внутренней стороне.

- Отто, нет! - отчаянный крик Лаури настиг того слишком поздно - два прозрачных проводка уже воткнулись в шею Отто, и глаза того закрылись - а еще через секунду встала на место крышка капсулы, отрезая пилота от нас.

- Нет!.. - Лаури бессильно ударил кулаками по прозрачному супрапластику "яйца", за которым можно было разглядеть, как оплетают руки и ноги Отто подвижные проводки псевдонейронного интерфейса, впиваются под кожу - и заполняются жидкостью-проводником нервных импульсов.

- Нет... зачем ты... - Лаури опустился на колени рядом с капсулой, - я подошел к нему и осторожно опустил руки на плечи, принуждая отвернуться. На лице Отто - за супрапластиком - разлилась тихая, почти что счастливая безмятежность навигационного транса, и я скрипнул зубами.

"Вот ведь идиот, дубина, для чего ты это сделал? Какие тайны Семьи стоят твоей жизни, ты, тупой сумасшедший дитмарец?!"

- Какая досада, - прицокнул языком генетик, - С ним можно связаться сейчас?

- Нет, - Лаури зло сплюнул это в холеное лицо Фрэйзера, отстраняя мои руки - и поднимаясь с колен. - Вы получили, что хотели, мистер Фрэйзер. Наслаждайтесь!

Он отвернулся от генетика - и отошел к самому большому из мониторов, отображавшему, кажется, данные сканеров инфры. Фрэйзер же хмыкнул:

- Как я уже сказал, доктор Карьялайнен, этот не тот вопрос, в котором можно полагаться на личные симпатии, а... что вы там увидели такое? Доктор Карьялайнен?..

- Лаури, что там? - лицо инфра-медика застыло, а руки сжались в кулаки, - Лаури? Лаури!!

- Кромешники, - еле слышно шепнул тот, не отрывая взгляда от мониторов. В мои ментальные щиты ударила волна ужаса - в сравнении с которой ужас Эжена Люмьера, пожираемого инфрою, был просто ничто, - Проклятье, только не сейчас...

- Да что там? - наконец-то соизволил встревожиться Фрэйзер, сделал шаг к Лаури, но остановился - натолкнувшись на мой предупреждающий взгляд, - Юноша! - это уже предназначалось мне, - хоть вы скажите что-нибудь! Что там такое?!.

- "Глубинные звери", - лицо генетика помертвело, да и от моего наверняка отхлынули все краски, - Стая... взяла наш след.

- Тогда... тогда срочный маневр, всплытие, срочное всплытие!! Свяжитесь вы как-нибудь с этим дитмарцем, в конце концов, хоть вас он должен слушаться?! - засуетился Фрэйзер, - Речь идет о наших жизнях!

- Боюсь, не выйдет, - ответ Лаури был тих и ядовит. - Сейчас, он даже не способен слышать нас - так что считайте, что пилота у нас нет.

Сказав это, инфра-медик обвел нас лишенным всякого выражения взглядом - добавив:

- Думаю, теперь уже неважны любые наши разногласия. Вспоминайте молитвы, которым научены, джентльмены. Стая нагонит корабль через двадцать стандартных минут.

Глава 14.

Кабинет Лекса Шанкара на Цирцее представлял из себя треугольной формы комнату, просторную, со стенами, драпированными необычного вида переливчатой ало-серебряной тканью. Дверь располагалась в вершине треугольника - а противоположная грань являла собою огромное окно, глядящее на хищный цирцейский океан. Единственными предметами мебели тут были старинный, родом с Изначальной, стол, - черное дерево и затейливая резьба, ножки в виде когтистых лап, - и несколько кресел вокруг него, одно из которых занимал сейчас хозяин кабинета. На коленях его свернулась клубком маленькая трехцветная кошка, а занят Лекс Шанкар был, вопреки своему обыкновению, не делами и заботами корпорации "Нексус"...

Гендиректор Шанкар читал книгу.

Книга, судя по виду, являлась не меньшим, чем стол, раритетом - истрепанная кожаная обложка, листы из настоящей бумаги, пожелтевшей от времени и столь хрупкой, что на руках Лекса Шанкара, неспешно листавших страницы, были специальные перчатки, обычно представлявшие из себя атрибут библиотекарей и музейных работников. От чтения отвлек звук вызова по внутренней связи - единственным, кому дозволялось беспокоить гендиректора "Нексуса" в его вотчине на Цирцее, был доверенный секретарь Лекса, и именно его голос и раздался сейчас в комнате:

- Гендиректор Шанкар, прошу прощения за беспокойство, но у нас тут... - секретарь замялся на секунду, - гости.

- Считайте, что вы прощены, Найджел, - книга была бережно отложена, явив название - "О войне", и автора - фон Клаузевиц, а сам Лекс осторожно, чтоб не потревожить кошку, развернулся на звук голоса, доносившегося из динамика в углу, за тяжелыми занавесями из ткани, гасящей любые сигналы, - Что за гости?

- Сундара, идентификационный номер позволяет предположить, что с Апсары, а если точнее, с "Анойи". Всплыла из инфры... прямо в воздушном пространстве, в пяти милях над поверхностью, - в голосе секретаря слышалась изрядная растерянность - неудивительно, ведь подобное не считалось возможным, - мы, разумеется, тут же развернули пару спутников и взяли ее на прицел, но она так и повисла, где вышла - не предпринимая попыток снижения. Через минуту с нее пришло сообщение - с просьбой о встрече от представителей Семьи Дитмар и... - секретарь защелкал клавишами, явно ища название, - какого-то ордена... ордена Анойи, вот.

- Культа Анойи, - мягко поправил того Лекс Шанкар, - Цель, с которой они ищут встречи, полагаю, не была озвучена?

- Нет, гендиректор Шанкар. Мы направили им такой запрос, но ответа не получили - только пожелание... по возможности провести встречу на борту их сундары, - судя по голосу, секретарь был глубоко возмущен такой наглостью.

- Вот как? - Лекс Шанкар приподнял одну бровь, - Направьте им сообщение, что я согласен встретиться... да, на борту сундары.

- Гендиректор Шанкар! - секретарь догадывался о своем доверенном положении - и потому мог позволить себе этот возмущенный тон, пусть даже и трусил при этом изрядно, - Не кажется ли вам, что это вопиющая беспечность, - принимать такое приглашение?!

- Мне приятна ваша забота, Найджел, - в голосе гендиректора "Нексуса" прозвучало столь редкое для него тепло, - пожалуй, только несколько человек здесь, на Криптосе, и удостаивались когда-либо подобного, они да младшая сестра Лекса, Сати, - Но я не думаю, что там поджидает опасность.

Позвольте хотя бы направить вперед вас нескольких людей Лорел! - взмолился секретарь, - Она же открутит мне голову, если узнает, что я отпустил вас туда одного!.. - Лорел Шлахтер была начальником службы безопасности Криптоса и, по совместительству, главой личной охраны Лекса. Обладая нравом на редкость крутым, дама эта вполне могла претворить в жизнь озвученные секретарем опасения, - в самом что ни на есть прямом смысле, - Ну пожалуйста, гендиректор Шанкар - это же ведь Семья Дитмар, вся Галактика знает, что у них нелады с головой!!

- Найджел, Найджел, успокойтесь вы уже. В конце концов, это же я. Что мне там может угрожать - ну вы подумайте? - никакой бравады в голосе Лекса Шанкара не слышалась - он просто-напросто констатировал факт, - Подавайте мне транспорт... да, на третью площадку, - недовольно зафыркавшую кошку переместили с колен на кресло, - Да, и если Лорел вернется с Сальватерры раньше, чем намеревалась - отвлеките ее чем-нибудь... не хотелось бы, чтобы наша валькирия заявилась на дитмарскую сундару во главе своих коммандос - меня вызволять.

Секретарь нервно хихикнул в ответ, очевидно, вообразив описанное явление, и распорядился насчет транспорта. Он успел прослужить в этой должности только год, до сих пор не мог еще вполне поверить в свое везение, и в то, что именно его, вчерашнего выпускника не самого известного апсаранского университета, только-только поступившего на службу в Корпорацию, избрали для подобной чести. За год новый помощник гендиректора успел заучить наизусть все привычки начальства, малость попривыкнуть к странностям сей легендарной личности - и научиться не проглатывать язык всякий раз, когда Лекс обращался к нему, благодаря за чашку кофе или какую другую мелкую услугу. О, от сухощавой фигуры в вечном сером свитере и вытертых джинсах по-прежнему веяло жутью - а больше всего пугала Найджела Азуле маска, никогда не покидавшая лица Лекса Шанкара. Ходили туманные слухи о каком-то давнем неудавшемся эксперименте... Впрочем, за год и к маске, и к жути удалось кое-как притерпеться, и понять, что гендиректор "Нексуса" человек хоть и страшный, но, в общем-то, добрый. Как ухитрялся Лекс Шанкар сочетать в себе эти два качества, для его сотрудников оставалось загадкой, но все они, поработав хотя бы с месяц здесь, в Криптосе, готовы были горой стоять за своего начальника - хоть против всей Федерации.

...С посадочной площадки позади замка сорвалась в небо изящная "бабочка" (если классы космических (и глубинных) судов, следуя давней традиции, именовались на древнеиндийский манер, то атмосферники, напротив, принято было классифицировать по видам птиц и насекомых Земли Изначальной). Через несколько минут она пристыковалась к неподвижно зависшему над красным океаном кораблю необычной формы, напоминающем не то перевернутый цветок, не то медузу с длинным ветвистым хвостом. За выходом из шлюза не обнаружилось встречающих, зато была живая птица, при появлении Лекса вспорхнувшая с насеста, издав мелодичное "фьють!". Птичка была апсаранская - маленькая, черная в синеву, со смешным хохолком. Она послушно села на протянутую руку и позволила погладить себя по голове кончиком пальца, а затем сорвалась и закружила перед старшим Шанкаром, явно призывая следовать за собой.

- Живой указатель? Хм, а вы, дитмарцы, большие затейники... - Лекс улыбнулся птичке, - Ну что же - веди.

И та повела его длинными и извилистыми коридорами, летя в паре шагов впереди. Похоже, дитмарцы обладали весьма необычными вкусами. Переборки тут были скрыты за занавесями из мерцающей ткани, шевелящейся, будто от ветра - которого на корабле, разумеется, не было, а еще тут и там попадались зеркала разных форм, почему-то кривые. Вместе со странным, золотящимся каким-то освещением, неизвестно откуда идущим, все это создавало эффект искажения реальности, - палуба то и дело норовила уплыть из-под ног у идущего, что, кажется, изрядно его забавляло. Наконец птица вывела гостя к высоким дверям, также весьма причудливого вида - в метастекло их створок были вплавлены, создавая фрактальный узор, тысячи бабочек и стрекоз, - не муляжей, нет, вполне настоящих. Створки плавно разъехались в стороны перед лицом Шанкара, явив пространство, полное искрящегося, мглисто-золотого полусвета, в котором занавеси, колышущиеся от того же странного неощутимого ветра, отбрасывали хороводы подвижных теней. Навстречу гостю поднялись несколько фигур в многослойных одеяниях из плотной и тяжелой на вид ткани, - у трех, что слева, были они белыми, а у трех справа - алыми. Один из "белых" и один из "алых" шагнули вперед - остальные снова уселись, скрестив ноги, вокруг какого-то кольцеобразного возвышения:

- Приветствуем вас на борту, гендиректор Шанкар, - это сказал дитмарец в белом, - И примите нашу благодарность - за то, что согласились явиться сюда. Видите ли, для нас спускаться на планеты несколько...

- Проблематично?

- Не то чтобы проблематично, но достаточно неприятно, и мы предпочитаем по возможности не покидать кораблей, - с извиняющейся улыбкою развел руками "белый", - Позвольте же представиться: Лейсарра Дитмар, пятая стадия сайоникс-синдрома, а это мой коллега Айянис Дитмар, также пятая стадия - и наши помощники, все на четвертой стадии.

- Какие необычные имена, - с вежливой улыбкой наклонил голову Лекс - и вдоль хребтов всех собравшихся, кроме него и двух старших Дитмаров, пробежали стайки колючих мурашек. Слишком уж не сочеталась эта улыбка с расползавшейся вокруг худощавой фигуры жутью, ощущаемой сайониками, с их обостренным восприятием, как что-то огромное, яростно-светлое, безбрежное, как небо - и как небо же, совершенно бесчеловечное, - Даже и не возьмусь определить, какой народ Изначальной мог бы породить их. Не утолите мое любопытство?..

- Это не земные имена, - улыбнулся Айянис в ответ, - его и Лейсарру Лексовская жуть не брала, - Вообще-то мне при рождении досталось имя Айзек, а Лейсарру, - он кивнул на коллегу, - родители нарекли, если не ошибаюсь, Лесатом... но при первом вхождении в храм Неблагой Матери все чистокровные нашей Семьи теряют свои имена, и взамен них берут те, что определит гадание на нейтринных осцилляциях...

- Гадание на осцилляциях?

- О, по сути это генератор случайных имен - просто основанный на чуть более сложных, чем обычно, физических принципах.

- Как интересно! Вы ведь культисты Анойи, не так ли?..

- Верно, - Лейсарра Дитмар учтиво кивнул.

- А что означают цвета ваших одеяний, если не секрет?

- Специализацию, - усмехнулся Айянис, - в глазах сайоника свернули искорки фамильного дитмарского безумия, - Изначально наш Культ был единым, но потом выделилось две ветви, со своими подходами к изучению инфры божественной. Белая ветвь, в которую входит мой друг и коллега Лейсарра, специализируется на постижении Матери посредством разума и логики, собственно, благодаря им существует инфрафизика; моя же, алая - ориентируется скорей на область иррационального... мистики, если угодно, - он с улыбкою развел руками, - Как видите, вместе мы образуем весьма эффективный тандем...

Его прервал внезапный звук - как будто забурлила вода, закипая. Донесся он от того самого кольцеобразного возвышения, вокруг которого расположились четверо дитмарцев низкого ранга, участия в беседе не принимавших. Звук привлек внимание Лекса, кивнувшего в сторону возвышения:

- А что там за устройство, если это, конечно, не тайна?..

- О, хотите взглянуть? - оживился Лейсарра, поманил гостя к возвышению - оказавшемуся бортиком, огораживающим небольшой, пять шагов в поперечнике, круглый бассейн... подойдя ближе, можно было почувствовать, что именно отсюда и исходят токи загадочного неощутимого ветра, заставляющие шевелиться занавеси по всему кораблю. Бассейн был наполнен черной жидкостью, на вид густой и студенистой - в ее испарениях, не имеющих запаха, воздух слегка искажался. Присев на бортик, Лекс Шанкар с хищным интересом исследователя склонился над жидкостью - бассейн был глубок, и дна не удавалось разглядеть... Через секунду его маска отобразила весьма несвойственную Лексу Шанкару эмоцию - крайнее изумление:

- Это то, что я думаю?

- Инфраконденсатная силовая установка, сердце нашего корабля.

- Как... любопытно. Вам удалось не только создать стабильный пробой в инфру, но и зафиксировать границу сред?

Айянис кивнул.

- Поразительно. Вы используете испарение с поверхности инфры, как источник энергии для своего корабля? А вся эти "занавеси", как я понимаю, система ловушек?..

- Да, вы поняли принцип действия верно, - широко улыбнулся Лейсарра Дитмар, очевидно, почуяв в гедиректоре корпорации "Нексус" родственную душу, - Они улавливают "темный ветер" с поверхности инфры божественной - и конденсируют его, а "зеркала" выступают в роли отражателей и направляющих.

- И почему же столь замечательной системой до сих пор не оснащены все корабли Федерации?..

- Техническая сложность установки, - пожал плечами дитмарец, - Необходимость постоянного поддержания пробоя... как видите, даже для столь небольшого нужны как минимум четыре сайоника со стадией синдрома не ниже четвертой... наконец, экономические и политические причины. Мы не в том положении, чтобы конкурировать с Технократией...

- А если бы, - вкрадчиво вымолвил Лекс, - если бы вам не пришлось - конкурировать?

- Что вы имеете в виду? - недоумевающе отозвался сайоник, - Технократия - монополист в производстве ртутно-вихревых силовых установок, и они ни за что не позволят нам...

- Что, если бы я мог предложить вам - все производственные мощности Технократии... для переоснащения нашего флота вашими установками, и помощь байкальских специалистов для устранения недостатков системы? Вы согласились бы - работать вместе с Технократией... на благо Федерации? - голос Лекса был голосом демона-искусителя, и вконец растерявшийся дитмарец неуверенно кивнул:

- Полагаю, это могло бы заинтересовать Гранд-Мастера Сайвела...

- Отлично!..

- ...но я не уполномочен принимать подобных решений, я ведь всего лишь посланник...

- Так в чем же дело? - Лекс с улыбкой развел руками, - Вы же так и так намеревались доставить меня к вашим иерархам - насколько я понимаю, не особо интересуясь согласием на это с моей стороны? Верно ведь? Ну вот, считайте, что я согласен. Только учтите - хотелось бы обернуться скорее, а то моего секретаря - по возвращении некоторых лиц с Сальватерры - могут в праведном гневе лишить головы...

- Вы, - сглотнул Айянис, - откуда вы...

- Ну, это же очевидно - зачем бы еще вам приглашать меня на свою сундару? И не надо говорить мне о своей планетофобии, мне прекрасно известно, что это сказки, придуманные, чтобы граждане категории "альфа" считали вас всего-навсего безобидными чудиками.

- И вы, зная это - все же пришли сюда?.. Но... почему? - на Лейсарру Дитмара было жалко смотреть, сайоник явно пребывал в состоянии, общем для всех, кто впервые общался с божественным гендиректором Лексом Шанкаром, - глубокого когнитивного диссонанса, - Зачем... если вы знали?..

- Ну и что? - лукаво сверкнул "божественный гендиректор" глазами, - Я так и так намеревался в скором времени посетить "Анойю" и лично встретиться с почтенным Гранд-Мастером Сайвелом... так почему бы не воспользоваться для этого вашими услугами - раз уж вы, уж не сочтите за оскорбление, так кстати подвернулись с этим своим похищением?..

Сайоник в белом приложил ладонь к лицу - и нервно рассмеялся:

- Да, правду о вас говорят - вы поистине... потрясающий человек.

- Спасибо, стараюсь, стараюсь...

- Ну что ж, раз вы не возражаете... Мы отправляемся на "Анойю".

- И как скоро мы прибудем в ваше святая святых?..

- Одну минуту... - Лейсарра с сосредоточенным видом приставил ко лбу палец, шевельнул губами, словно бы считая про себя, - да... если удастся избежать крупных возмущений божественной инфры, то - два дня в стандарте Сальватерры.

Теперь была очередь а - обескураженно хлопать глазами:

- Так быстро?

- Ну, надо же и нам чем-то вас удивить? - с веселой (пусть и слегка истеричной) усмешкою отозвался сайоник - все еще, видимо, пребывающий под впечатлением от своеобразной логики Лекса Шанкара, - Те дитмарцы, что работают на вашу корпорацию - по договору между Кэтрин, Первой Дитмар, и вашим достопочтенным предком, - имеют стадию синдрома не выше второй или третьей, и преодолевают подобные расстояния обычно недели за две... но Гранд-Мастер и Конклав понимают, сколь бесценно ваше время, и поэтому здесь мы.

Он отступил на шаг - и приложил к сердцу ладонь, сжатую в кулак. Следом за ним то же сделал Айянис - и четверо их помощников. Смотрелось это неожиданно официально, почти по-армейски - особенно если учесть, что речь шла о дитмарцах, на протяжении поколений старательно создававших себе репутацию чудаковатых мистиков "не от мира сего":

- Для Семьи Дитмар будет честью - доставить вас на "Анойю" как можно скорее.

Лекс Шанкар улыбнулся:

- Вверяю себя в ваши руки.

Глава 15.

...Я наблюдал этот эффект не впервые, но все равно усмехался про себя всякий раз, когда ужас перед порождениями инфры сбивал с людей того же сорта, что Ллойд Фрэйзера, всю спесь. Вот и сейчас генетик суетливо заламывал руки, смотрел в рот Лаури, раздававшему указания, и истово кивал каждому слову инфра-медика:

- ...Соберите всех пассажиров в кают-кампании, она не сообщается с бортами корабля, там воздействие "голода инфры" слабее. Велите сидеть тихо - никаких истерик, Еловых ради, глубинники чуют эмоции!.. Да, и загляните ко мне в лазарет, возьмите там успокоительное, раздайте его людям - снотворное нельзя, это опасно, но нужно любыми способами заглушить страх. Как только соберутся все, я перекрою тот отсек. И никаких разговоров - сидите молча, по возможности, лучше не двигаться, любое движение, любой звук и любая лишняя мысль привлекают кромешников!.. - Лаури говорил отрывисто и сам, похоже, не замечал, как то и дело срывается с "глубинных зверей" на "кромешников", а с "инфры" на "Беззвездье", и поминает неких таинственных, но, видимо, грозных "Еловых" - суля их именем суровые кары тем, кто вздумает пренебречь хоть одним пунктом его указаний. Фрэйзер едва ли это замечал - был слишком занят демонстрацией подобострастия, но я-то слышал... и страх не мешал - подмечать эти оговорки, и аккуратно укладывать - в память, на будущее.

...Конечно, если у нас вообще будет какое-то "будущее".

Думать о том, что вряд ли, не слишком хотелось.

- Да, доктор Карьялайнен... да, будет исполнено, доктор... конечно... конечно... - Фрэйзер и Рейнхард кивали, как болванчики, слушая инфра-медика, и в любой другой ситуации это б смотрелось забавно... - но сейчас только сильнее сосало под ложечкой. Что бы я не думал про заносчивую сволочь-генетика, слово "трус" едва ли было в списке эпитетов, которыми хотелось того обласкать. Но Фрэйзер боялся, и боялся Рейнхард, невозмутимый безопасник... а боящийся чего-то безопасник "Нексуса" - вещь столь же противоестественная, как чего-то боящаяся лучевая винтовка.

И столь же, наверное, жуткая.

-...еще придется двигатели заглушить - так что, Жестоких ради, не впадайте в панику, когда включится аварийное освещение!.. Вы все поняли, мистер Фрэйзер?

- Да, доктор!

- Отлично, тогда исполняйте - бегом!

И гордый генетик припустил из рубки зайцем, - сопровождаемый по пятам Рейнхардом. Лаури же закусил губу, и повернулся к мониторам, на которых отображались данные сканеров инфры. О моем присутствии инфра-медик, похоже, успел позабыть- пока я не напомнил о себе покашливанием:

- Флеминг! Ты почему еще тут?! Живо со всеми в кают-кампанию!

- Я остаюсь.

- Об этом и речи не может быть! -он обернулся ко мне так резко, что хлестнули по щеке косички, - Тут опасно!

- Я. Остаюсь, - отчеканил я, - отчаянно радуясь про себя, что хоть голос не дрожит, как у Фрэйзера...

Потому что на самом деле я точно так же боялся до звона в ушах. В отличие от генетика, мне доводилось смотреть в глаза хищникам инфры, и пусть то было в голове у Эжена Люмьера, но я запомнил голод в устремленных на меня взглядах...

....На самом деле, очень... жутко - сознавать, что для инфры ты - неважно, что ты там о себе думаешь - только лишь пища.

Еда.

- Я тебя здесь не оставлю, - видимо, упрямство, доставшееся по наследству от предков с Байкала, вылезло наружу и отобразилось на лице, раз Лаури обреченно вздохнул:

- Оставайся. Но будешь делать, что я говорю!

- Есть, командир, - проворчал я, следуя за инфра-медиком к кают-кампании. Двери той уже были запечатаны изнутри - видимо, Ллойд Фрэйзер проявил чудеса управленческого таланта и сумел управиться с перепуганными молодыми учеными, только что потерявшими руководителя экспедиции. Перед дверьми Лаури остановился - и предупреждающе поглядел на меня:

- Скажешь хоть слово сейчас - пожалеешь.

Я ничего не понял, но на всякий случай послушно кивнул - а Лаури, бросив на меня еще один полный сомнения взгляд, достал из бездонных карманов своего халата... скальпель. Нет, не лазерный, а допотопного вида стальной инструмент - и где только сумел разыскать?.. Им Карьялайнен, ругнувшись сквозь зубы, надрезал себе палец и под моим обескураженными взглядом принялся расписывать супрапластиковую дверную панель какими-то странными знаками, кровью. Я не считал себя специалистами по письменностям древних народов Земли Изначальной, только деванагари знал немного, как любой гражданин Федерации - но вот как раз на деванагари угловатые знаки, что выписывал, прикусив губу, Лаури, не походили ни капельки. Скорее уж они напоминали какие-то древнегерманские руны - или то кельтское письмо из черточек, как там его... огам?

Напоминали - да, вот только не были это ни руны, ни огам. Те я видел в библиотеке Семьи Флеминг, и не припоминаю - этого тошнотворного чувства, как будто глаза не желают смотреть на косые и резкие линии, пересекавшиеся под странными углами... почему кажется, что незнакомые знаки имеют объем, разворачиваются в трех измерениях?..

Лаури что-то прошептал, вычерчивая последний знак, сложил ладони, и... я не поверил глазам.

Знаки, начертанные кровью, медленно впитались в супрапластик.

Что за чертовщина?!

- Уже можно говорить? - осторожно спросил я у Лаури, торопливо облизнувшего палец и направившегося назад к рубке, по пути запечатывая за собою отсеки.

- Можно. Но лучше не надо.

Что ж, благоразумием я никогда не отличался, и совету не последовал:

- Это чего такое было?..

- Резы, - раздраженно бросили в ответ, запечатывая последней саму рубку - и разворачиваясь к мониторам.

- Резы... что еще за резы?

- Костяные резы, если тебе интересно, - огрызнулся Карьялайнен, что-то там колдуя над пультом, что я опознал как главный, - Так!.. Повернись-ка сюда.

- Что ты?.. - я подавился словами, когда Лаури опять ковырнул скальпелем палец, - и выступившей из пореза кровью что-то написал у меня на лбу.

- Раз уж захотел остаться - так изволь заткнуться и не мешать мне.

Я оторопело кивнул, наблюдая, как, закончив писать, Карьялайнен вновь складывает ладони в молитвенном жесте и шепчет:

- Черной ели кровью, и озер корнями, бледной рыбы шерстью, и змеи слезами... - дальше было что-то совсем неразборчивое, но мне и этого хватило, даже с лишком.

Что. За. Чертовщина. Происходит. Тут?!?

- ... оберегайте!.. - выдохнул Лаури, резко хлопнул в ладоши, и знаки на моем лбу пребольно обожгли кожу, заставив меня чертыхнуться:

- А-а, что за...

Смолк, запнувшись - когда Лаури упреждающе приложил к моим губам палец:

- Молчи. Я не знаю, каким богам ты, Флеминг, молишься, но ради них - молчи. Присядь где-нибудь в уголке и не мешай мне. Сейчас я подниму с иллюминаторов экраны - не смотри туда, тебе пока рано смотреть на Беззвездье. Что бы ты не увидел... или не услышал... молчи. Не мешай мне!

...И я покорно отполз в уголок, скорчился там, обхватив колени руками и ткнувшись в те носом. Меня мелко-премелко потряхивало. То, что только что говорило со мной, определенно не было Лаури Карьялайненом. Да никогда у инфра-медика не водилось таких шипящих интонаций - и никогда в его глазах не видел я выражения, как будто на не человек глядит ими, а...

Что?..

Болотная вода, стылая, мертвая - вот что напомнили мне только что глаза Лаури.

Я закусил манжет рубашки. М-мать!

С едва слышным скрежетом сдвинулись экраны, закрывавшие иллюминаторы (ддаже здесь, в рубке, они всегда оставались опущены, пока корабль находился в инфре, таково было требование техники безопасности - пилоты пользовались какими-то своими методами, а пассажирам смотреть на инфру было совсем ни к чему). И конечно же, я не замедлил нарушить запрет Лаури, и впился взглядом в черную, медленно расширяющуюся полоску открытого иллюминатора...

...Смотреть на инфру само по себе не опасно, опасно ее воздействие, "голод" - оно-то и сводит с ума. Обычно первым признаком был беспричинный страх, но я и так уже боялся, - и потому ничего не почувствовал...

...Пока экраны не сдвинулись полностью, и я не увидел их.

Считается, что увидеть "глубинных зверей" нельзя. О нет, они не призраки, они вполне телесны, просто состоят из какой-то особой материи, вроде бы "мглистой". Но тут против меня сыграл тот факт, что я - сайоник. Я мог видеть "глубинных зверей".

И то, что увидел - успел увидеть прежде, чем с недостойным мужчины придушенным писком зажмурил глаза, - я б, право-слово, с превеликой охотой развидел.

Здесь, в реальности, не в кошмарных "снах инфры", они не походили на зверей - ни на змей, ни на рыб. Не походили вообще ни на что. От одного взгляда на них начинало тошнить.

И - запах.

Как, откуда в рубке появился этот запах - гнилостный, болотный какой-то смрад, откуда, если от тварей нас отделяли армированный супрапластик и мета-стекло!?..

Стая - хотя "стаей" скопление глубинников можно было назвать лишь условно, ученые до сих спорили, к кому их отнести, к животным, или все-таки к физическим феноменам, - окружила шикару. Одельные, самые смелые особи уже протянули к бортам свои... э, щупальца?.. - да, пожалуй, что щупальца, и шарили ими по нашей тонкой, не рассчитанной на глубины броне. И они...

Говорили?

Да, переговаривались. Инфра не вакуум, звук в ней передается вполне хорошо. Твари издавали шипение, но не кошачье или змеиное, а какое-то... клекочущее, высокое, на грани ультразвука - слушать было совершенно невыносимо. Я потянулся зажать уши, и, проклятье - не успел.

О, как я хотел бы - успеть.

...Как я хотел бы - не услышать, как Лаури зашипел и застрекотал - вместе с ними.

- Ал`лхарья ал`гхаа тхеасшай инхшаасси... Шогх`Хелем шаагхси ал`аргха Лауфья ал`лхай...

Как я уже говорил, я не разбирался в земных языках - но это был однозначно не финский. И почему мне кажется, что Лаури - не просто говорит с ними, а... спорит? Спорит, называя чьи-то имена в подтверждение собственной правоты. Во всяком случае, "Шогх`Хелем" прозвучало похоже на имя, ожгло стылым холодом, запахом мерзлой земли и грибной сырости, коснулось губ еловой горечью; "Лауфья" же повеяло прохладным ветерком, несущим запах яблоневой падалицы и прелой осенней листвы, а вкус имело скорее не горький, а... пыльный?

Нет, нет, не пыльный - золистый... да, привкус остывшей золы. Проклятая синестезия. Эти образы были слишком яркими, слишком насыщенными цветом, запахом, тактильными ощущениями, слишком глубокими - они поймали меня в себя, и далеко не сразу я сумел понять, что стало тихо.

"Глубинники" по-прежнему кружили за иллюминатором. Лаури же издал невнятный звук, - не то смешок, не то стон, и начал медленно оседать прямо там, где стоял. Я успел подскочить, подхватить его под руки - но с невесть откуда взявшейся силой меня оттолкнули, а потом - притянули обратно за ворот, и ухватили за плечи, вцепившись в те.

Лаури дышал тяжело, был страшно бледен. Словно вся жизнь ушла из лица, на котором заострились черты и проступили глубокие тени. Губы инфра-медика были бесцветно-синюшными, и шевелились с заметным трудом:

- Трое... троих приведи.

- Что? - пролепетал я, когда на меня уставились глаза Лаури - уже не серые, а черные, залитые кромешной темнотой, не различить, где зрачок, а где радужка...

Глазами Лаури глядело что-то древнее, - древней и страшней инфры, древнее, равнодушное и бесчеловечное.

- Троих, - прошипело это, черное, глядевшее на меня из глаз Лаури, - Кромешники не тронут меня, на мне метка Еловых Богов... тебя не тронут, потому что ты пахнешь сейчас моей кровью. Но они не уйдут... без добычи. Трое. Они согласились... взять только троих.

Я почувствовал, как мои губы шевелятся, силясь вытолкнуть слова - но вырывается наружу только бессмысленное сипение. Меня снова встряхнули за плечи:

- Ид... иди. Быстро. Троих... троих отдать придется, я больше ничего не могу для них сделать... не могу призвать сюда Еловых Богов, мы... мы чересчур далеко от Маналы, они не услышат. Иди. Иди, Флеминг... пожалуйста!..

- Нет! - наконец-то я сумел заставить себя выговорить это, - Нет! Так не пойдет, нельзя!

- Тогда они просто умрут. Все они. - выдохнув это, Лаури без чувств упал мне на руки. Я опустил его на пол - и присел рядом, потряс головой. Меня колотило, зубы постукивали друг о друга, даже колени позорно и жалко тряслись. Это все было слишком.

Трекляная страшная сказка - трекляный фильм ужасов.

- Вот же... p-perkele, - обратился я не то к глубинникам, не то к сплетению кабелей под потолком, и подавился подхваченным от Лаури финским ругательством, чьего перевода не знал. Прокашлявшись, сумел кое-как встать. Под весом тела ноги подгибались, будто из них вынули все кости, мышцы же и вовсе обратились в тряский студень. Помянув еще пару словечек, на сей раз байкальских, я кое-как дотопал до пилотской капсулы, и без особых надежд постучал в ее бок:

- Эй, Дитмар. Пора бы тебе уж собрать мозги в кучу! Мы тут, вообще-то, в полной заднице!

Разумеется, мне не ответили. Лицо Отто оставалось безмятежным, по нему бродила тихая, блаженная улыбка. Дитмарец не слышал меня и не видел, он вообще, кажется, был далеко.

Ла-адно.

Я потер руки, ухмыльнувшись, правда, весь эффект портили громко стучащие зубы:

- Не хочешь по-хорошему - будет по-плохому. Tat twam...

...Вдох-выдох, ухватить себя за шиворот и вытряхнуть из тела. Не смотреть наружу, не смотреть на инфру, только этого недоставало сейчас! Ага, а вот и дитмарец, видится как смутно светящаяся фигурка, свернувшаяся в позе эмбриона. Смутно - потому что окружает фигурку нечто навроде околоплодного пузыря, наполненного мутно-белой жидкостью. Ну ничего, счас мы тебя принудительно абортируем, и отправим назад в реальность прицельным пинком...

- ...asi!

Мутный пузырь вокруг Отто (должно быть, это и был тот самый навигационный транс) я безжалостно взрезал. Забарахтавшегося дитмарца схватил за ухо (ну, насколько данная аналогия применима к сознанию) - и втиснул назад в тело, отвесив парочку ментальных оплеух, во протрезвление:

- Очнуться, - как учили в Семье, лучше всего в таких ситуациях строить приказы именно в обезличенной форме, - Принять управление кораблем. Провести маневр и вырваться из течения, оторваться от стаи, вернуться обратно к поверхности инфры и, - я набрал мысленно воздуха в легкие, вколачивая последний приказ как можно глубже в сознание Отто, - и проснуться потом!!!

Я вложил в это всего себя, все свои невеликие силы сайоника во втором поколении, - и даже больше, уже не зная, что и откуда беру, не думая о том, чем расплачусь - за то, что отдаю больше, чем есть у меня.

"Отто!!!"

...Последняя капля сил вытекла, и с бешено колотящимся сердцем я сполз по прохладному боку "яйца" - засветившегося. Кажется, мне удалось...

...Кажется - потому что дальше я банально и без особых затей отрубился.

В себя приходил долго, тряс головой, силился сморгнуть роившихся перед глазами черных мушек. Если не считать прикушенного языка, отделался я, в общем, подозрительно легко - вот только сладкого (чего угодно, хоть простого сахара) хотелось жутко, верный знак перерасхода сил. По опыту я знал, что лучше всего в этой ситуации не поддаваться подобным желаниям (ибо чревато), а выпить кружку горячего натурального молока, и проспать пару часиков, но увы - я не мог позволить себе такой роскоши, покуда не выясню, как наши дела. Экраны уже встали на место, на сканерах шикару окружала только темнота, значит, по крайней мере от глубинников нам удалось оторваться. Поискав что-то, что могло бы подсказать, удался ли маневр, и не претерпев успеха, я подошел назад к капсуле. Отто по-прежнему казался спящим - значит, наверно, мы все еще достаточно далеко от поверхности... Рассудив, что тут я более ничем не помогу, со вздохом отвернулся от "яйца" - и наткнулся глазами на Лаури.

Проклятье, как я о нем ухитрился забыть?!

Инфра-медик все еще лежал там, где я и оставил его, и, кажется, все еще был без сознания. О том, с кем я говорил тогда, не хотелось гадать - но глаза мои видели Лаури, и, поколебавшись, я решил пока верить глазам. Перевернув его на спину и похлопав по щекам - без всякого успеха, я замысловато чертыхнулся и принялся обшаривать бездонные карманы белого халата. Как назло, не обнаружилось ничего, что могло бы помочь, только пара ампул не пойми с чем и небольшая металлическая шкатулочка - без замка, но с углублением на крышке, аккурат в размер подушечки большого пальца. Взяв руку Лаури холодную и слабую, я приложил к шкатулке палец инфра-медика, и крышка той с тихим щелчком отворилась. Внутри нашлась смолистая, пахучая черная шишка - еловая, кажется, - низка костяных бус, желтых от времени, изрезанных затейливым узором, - и маленькая темная баночка очень знакомого вида...

Свинтив крышку той и поднеся баночку к носу, я вдохнул одуряющий запах еловой смолы. Биостимулятор, тот самый. А что, если...

...Лаури что-то невнятно простонал сквозь зубы. Выглядел он скверно, и я сомневался, что у меня хватит времени добраться до лазарета, - не в том я был состоянии, чтобы носиться бегом. Обреченно вздохнув, подцепил пальцем немного черной тягучей смолы. В прошлый раз, кажется, Лаури ею намазал мне губы - отлично, значит, мы сделаем так же, а для верности - еще и попытаемся хотя бы немного скормить...

Лаури сжимал зубы и упорно не желал глотать, но я проявил упорство, зажал инфра-медику нос, и лекарство было наконец-то проглочено. А вот к тому, что случилось дальше, я не был морально готов. Карьялайнен забился в судорогах, выгнулся дугой, касаясь палубы только затылком и пятками, - и с отчаянным воем вцепился ногтями в лицо. Господи, да от так глаза себе выцарапает!.. Я попытался ухватить его за руки - но меня с нечеловеческой силой отшвырнули, заставив несколько шагов пролететь и сшибить собой кресло.

- Лаури!! - это смотрелось жутко. Я зажал себе рот руками, во все глаза глядя на то, как инфра-медик воет и катается по полу, царапая себе лицо до крови, вырывая волосы. Затем вскинулся, вскочил на четвереньки, - и посмотрел на меня.

Глаза талассианина были черными - ни радужки, ни зрачков, ни белков, сплошная чернота...

И глядел ими - не Лаури Карьялайнен:

- Зачем.

Голос того, кто смотрел на меня из глаз Лаури, звучал хрипло и глухо.

- Зачем?!

Ответить я не мог - язык отнялся, не мог отвернуться, не мог отползти, хотя очень хотелось...

Бежать.

Слишком поздно.

...Последнее, что я почувствовал - как на моем горле смыкаются нечеловечески сильные пальцы; последнее, что увидел - пронзительно-черные глаза совсем рядом с лицом.

Глава 16.

Согласно Первому Сальватерранскому Договору, за обучение сайоников в первом поколении, рожденных вне соответствующих генетических линий, Семьи получали широкую автономию. Фактически, чистокровным сайоникам даровалось независимость от закона Федерации, освобождались они и от регистрации в Генконтроле; каждой Семье предоставлялась - по их выбору - земля на любой из планет, становившаяся их вечной собственностью, родовым поместьем, а также учебным центром для всех сайоников соответствующей спецификации. Саймон Флеминг выбрал несколько десятков акров северных лесов Сальватерры, Лайт Эли, ясновидец - одну из лун Федры, Вацлав Метлинский, врачеватель - гористый остров на Жемчужной... отличилась от всех лишь единственная женщина из участников договора, Кэтрин Дитмар, весьма грозного нрава леди, заявившая, что ее "тошнит от планет и планетников, и вообще, дом пилотов - пространство". Итогом стало начало строительства небывалых размеров космической станции на орбите Апсары, - станции, которой предназначалось служить не годы, не десятки лет, а долгие века. Заложена та была еще при жизни самой Кэтрин, а завершилось строительство только спустя тридцать лет после смерти Первой Дитмар. Конструкцию "Анойи", "Безумия", разрабатывали лично дитмарцы, не подпустив никого, даже инженеров Технократии, предлагавших свою помощь бесплатно - только ради чести поучаствовать в столь дерзновенном проекте. То, что вышло в итоге, потрясало воображение и при первом взгляде, и при втором, и при сотом - колоссальная, размером с небольшую луну конструкция, по форме являвшая собой головокружительной сложности систему из сочлененных колец и лент Мёбиуса. Она исправно функционировала вот уж три с лишним века, намеревалась профункционировать еще примерно столько же, и могла похвалиться тем, что за эти три века никто из посещающих ее не-дитмарцев так и не проведал ее главной тайны.

А именно - что конструкция, услаждавшая взоры туристов, со всех краев Федерации ежегодно слетавшихся на Апсару к началу ее знаменитого культурного сезона - не более, чем шелуха многомерной "луковицы", слой за слоем опускавшейся в из норм-пространства в инфру, все ниже и ниже, до ядра, расположенного на глубинах, куда редко заплывали даже и военные суда, снабженные броней и оснащенные орудиями Вельского. Впрочем, и многие дитмарцы, знавшие секрет станции, никогда не бывали тут - для сайоников низкого уровня пребывание на подобных глубинах было опасно не менее, чем для генетически полноценных граждан. Тут заседал Конклав - собрание верховных иерархов Культа, обеих ветвей, алых мистиков и белых рационалистов, на которое порой приглашался Гранд-Мастер - мирской глава клана пилотов, да, изредка, другие высокопоставленные дитмарцы. Вот и сегодня здесь собрались двенадцать сайоников в белых и алых одеждах культистов, Сайвел Дитмар - седой толстячок с вислыми усами, чей живот укрывала просторная бело-пурпурная мантия Гранд-Мастера, и - что впервые наблюдали здешние переборки - гость, не являвшийся ни дитмарцем, ни даже сайоником. Впрочем, кажется, "голод инфры", способны, на этих глубинах за несколько секунд свести с ума любого не-дитмарца, не доставлял Лексу Шанкару особенных неудобств - он с туристическим интересом озирался по сторонам, оглядывая убранство зала собраний Конклава. А в зале было, на что посмотреть - ведь собирался Конклав в самом сердце ядра, вокруг окаймленного восьмиугольным бортиком проема, ведущего в темноту - "Ока Матери", части силовой установки, питавшей энергией все уровни многомерной пространственной станции. Впрочем, дитмарцы были бы не дитмарцами, если б не сделали свою силовую установку похожей на что угодно, кроме собственно силовой установки. Вокруг сидящих реяли ленты мерцающей ткани, система ловушек для "темного ветра" - испарений инфры, потоков частиц непризнанной официальной физикой "мглистой материи"; а под ногами тут росли цветы - сплошной ковер цветов, родом со всех планет, где только бывали пилоты-дитмарцы. Лекс Шанкар тронул одну из вьющихся возле него лент, собрав с той пальцами несколько искр, с интересом пронаблюдал, как те не спешат гаснуть - а медленно впитываются под кожу, и улыбнулся наблюдавшим за ним дитмарцам:

- Любопытный эффект. Итак, два дня назад я передал вам материалы об обнаруженном нами опасном феномене... и озвучил - свои предложения; вы попросили время - на размышления и... э-э... гадания. Срок вышел, господа - время у нас нынче дорого, дороже любого другого товара, ибо оно, в отличие от прочего, - действительно невосполнимый ресурс. Я сделал вам достаточно щедрое предложение - и жду ответа.

- Да, мы рассмотрели... ваши материалы, и они вполне согласуются с тем, что успели выяснить наши собственные специалисты, - медленно проговорила одна из сидящих вокруг черного проема, надменная, редкой красоты женщина в алых одеждах, - Мы согласны, что ситуация крайне серьезна. Основная статья доходов нашей Семьи - глубинные перевозки, и в случае прекращения навигации, мы рискуем оказаться в крайне невыгодном положении...

Лекс Шанкар моргнул - похоже, удивленно, ведь слова были явно не теми, каких следовало ожидать от высокопоставленного мистика Культа Безумия.

- ...поэтому мы не меньше вашего заинтересованы в сохранении транспортных связей между планетами Федерации, и ради этого даже готовы предоставить вам наших пилотов, - разумеется, оплата их услуг потребует отдельного обсуждения, - а также пойти на сотрудничество с Технократией, конечно же, при условии сохранения исключительных прав на технологию инфраконденсатных силовых установок за нашей Семьей.

- Однако?..

- Однако прежде мы хотели бы удостовериться, с кем именно имеем дело. Ваши предложения - озвучены от лица корпорации "Нексус"?..

- Нет, достопочтенная Йириан.

- Тогда - от семьи Шанкар?..

- Нет, - губы маски Лекса изогнулись в усмешке, - Эти предложения - от меня лично. Если сомневаетесь в моей договороспособности, - он развел руками, - то готов доказать ее вам любым способом - конечно, в пределах разумного.

- Прошу прощения? - холодно уточнила женщина.

- Ну, скажем, сдвигать Апсару с орбиты, возжигать новое солнце - или подписывать закладную на "Нексус" я не намерен, простите уж.

Со стороны сайоников в белом послышалось несколько нервных смешков.

- О, тогда то, что мы просим, конечно, в пределах разумного, - еще холоднее вымолвила женщина, - в голосе хрустнул осенний ледок. - Мы хотели бы, чтобы вы кое-что... показали нам.

- Что? Удостоверение личности? Генетический ключ? Выписки со счетов? Бизнес-планы на будущий год?..

- Нет, это не интересует нас, - еще холоднее выцедила та.

- Тогда что? Не тяните, пожалуйста, достопочтенная. Как я уже сказал, время нынче недешево стоит.

- О, много времени эта проверка от вас не потребует, - неприятная улыбка крайне странно смотрелась на кукольных губках красавицы в алом. - Мы хотели бы, чтобы вы продемонстрировали нам... силу крови потомков избранника Матери.

- Прошу прощения, а теперь то же самое - но без религиозных терминов и прочей мистики. Я, понимаете ли, атеист, - Лекс вернул собеседнице ее улыбку. - Чего вы хотите?

- Достопочтенная Йириан говорит, что мы хотели бы увидеть подтверждение... вашего индекса онтологической квалификации, - с изысканной вежливостью пояснил один из сайоников в белом. - Так вам понятнее?..

- О да, благодарю за расшифровку для профанов. И что мне для этого сделать? Воду в вино превратить? Воскресить мертвеца? Или...

- Нет-нет, подобное нам ни к чему, - поморщился сайоник, и указал рукой в широком рукаве на черный проем силовой установки, - От вас всего лишь требуется - заглянуть в глаза Неблагой Матери и остаться при этом в живых.

- То есть вы хотите, - Лекс изогнул бровь маски, - Чтобы я заглянул туда? И только-то?

- Верно, - кивнула женщина.

- Ну, это запросто.

- Не торопитесь, - улыбка красавицы стала еще неприятней, - Конечно же, нам донесли, что вы уже пришли подобную проверку на нашей сундаре, - но Око Матери не совсем и не только лишь инфраконденсатная установка. Смотрите, как бы вам не пришлось пожалеть - о своем... маловерии.

- Не пожалею, можете быть уверены, достопочтенные, - Лекс хмыкнул. Встал, подойдя к проему. Присел на обегавший тот узкий бортик. - Мне надо только заглянуть туда, ведь так?

- Так... что вы делаете?! - ужаснулся сайоник в белом, когда Лекс Шанкар, склонившись над проемом, опустил ладонь в "студень" инфры - и легкомысленно ей поболтал:

- Хм... какой интересный эффект, - Лекс вынул руку, с интересом древнего естествоиспытателя наблюдая за тем, как тянутся нити "студня" за его пальцами. Стряхнул с ладони несколько черных капелек, тут же испарившихся, - Холодит... что с вами, господа? - он оглянулся на побледневших, потрясенно глядящих на него дитмарцев.

- Вы... вы хоть понимаете, что могли бы лишиться руки? - первым из всех "отмер" сайоник в белом. Неверие на его лице сменилось каким-то другим, странным чувством, - Это ведь... глубинная инфра божественная, невероятно агрессивная, она мгновенно растворяет любую материю, незащищенную броней...

- Да? Я не знал, приношу извинения за доставленное беспокойство, - Лекс Шанкар пожал плечами, - Просто я решил, что так скорее развею сомнения достопочтенной Йириан... Достопочтенная? Что вы так на меня смотрите - будто чудо какое увидели?

- Мы и увидели, - нетвердым голосом ответил за нее сайоник в белом, - Только что. Индекс онтологической квалификации... потомков Сингха.

- Я бы назвала это силой крови избранников Матери... но в целом согласна с Кайлатте, - Йириан медленно кивнула коллеге по Культу. - Это... чудо.

Лекс раздосадованно покачал головой:

- Будет вам, не надо лепить из меня божество. В любом случае, - ну что оно меняет, это ваше "чудо"?.. Вы ведь и без того приняли некое решение - иначе бы, наверно, не отдавали приказа меня похищать?

- Да, мы приняли решение еще стандарт-месяц назад, - Кайлатте Дитмар все еще был бледноват, и губы облизывал, - Но мы... мы сомневались, правильно ли поступаем...

- А теперь? Что изменилось - теперь?

- Теперь - нет больше сомнений, мы верим тому, что сказали Незрячие, - наконец-то можно было распознать странное выражение на лицах дитмарцев - включая Гранд-Мастера.

Неверящее, боязливое, и пока еще робкое... благоговение.

Религиозное.

Лекс Шанкар еле слышно ругнулся сквозь зубы.

- Лисайне, пожалуйста, - кивнул Кайлатте одной из фигур в белом, стройной черноволосой девушке, и та поднесла ему шкатулку, что до этого держала на коленях. Как и все изделия дитмарцев, шкатулка эта была весьма причудливого вида - бутон хризантемы из радужно-переливчатого стекла. Сайоник осторожно тронул пальцем плотно сомкнутые лепестки - и те распустились на ладони у него, обнажая выстланную шелком сердцевину и флэш-кристалл в ней. Шкатулку он передал Лексу:

- Прошу, примите это в знак наших добрых намерений. Здесь вся информацию, которую нам удалось собрать о заговоре Майлза Флеминга, Тадеуша Метлинского и Игнасии Фрей - с целью отстранить вашу семью от управления Корпорацией.

- Добрых намерений? - кажется, только это и заинтересовало Лекса из слов дитмарца, и брать флэш-кристалл он также не спешил, - Так я могу считать, что вы вынесли положительное решение?

- Да, мы вынесли решение, - это сказал не Кайлатте, и не Йириан - а хранивший до того молчание Гранд-Мастер, - Мы примем эту сделку. Вы получите наших пилотов, наши силовые установки, все ресурсы Семьи Дитмар.

И то, как он это сказал, не оставило сомнений - при всем гоноре красавицы Йириан, именно за этим длинноусым толстячком было право говорить от имени всей Семьи Дитмар.

Лекс Шанкар хмыкнул и потер ладони театральным жестом расчетливого дельца:

- И во сколько же мне обойдется подобная роскошь?

- Нисколько. Мы не потребуем платы.

- Но ведь не далее как несколько минут назад достопочтенная Йириан...

- Это было до того, как вы явили нам чудо, - тихо ответила женщина, глядя на Лекса. - Теперь мы не вправе чего-либо требовать. Располагайте нами, как желаете. Мы - ваши.

Лекс присвистнул:

- Нет, все-таки недаром вас считают, уж извините за прямоту, немного сумасшедшими, достопочтенные. Вы мыслите, э... весьма и весьма нестадартно.

- Как раз сейчас мы размышляем более чем стандартно, - Гранд-Мастер одарил гостя "Анойи" хитроватой улыбкой, - Видите ли... это не является секретом Семьи, но так уж сложилось, что знают об этом немногие - о том, что у нас есть свои ясновидящие... чтобы не возникало путаницы с интуитами-Эли, мы своих называем "Незрячими".

- Как... поэтично.

- Ничего поэтичного, - с усмешкой пояснил Кайлатте Дитмар. - Они действительно незрячие - в самом что ни есть профаническом смысле. Слепые. Но в отличие от Эли, слепых от рождения, наши Незрячие свои глаза сами приносят в жертву Матери. Такова цена за провидческий дар.

- Провидческий, - Лекс вздохнул - тяжело и невесело, - Провидческий, значит. Ох, чувствую, это не сулит мне хорошего, но... продолжайте.

- В последнее время Незрячие... видят тревожные сны.

- Сны. И откуда вас столько на мою голову... сновидящих? О том, каков цвет этих снов, можете не говорить - я уже, кажется, догадался.

- Но едва ли вы догадались о том, что на вопрос "где нам искать защиты?" Незрячие назвали ваше имя, Лекс Шанкар.

- Вот так, значит, - задумчиво протянул Лекс. Светлая жуть, обычная его спутница, всколыхнулась, и тринадцать сайоников вздрогнули. - Весьма интересная выплетается... сеть. И как в такой Вселенной сохранять секреты - когда на каждом углу по ясновидящему-Эли, а за углом - еще и прорицатель-Дитмар поджидает?.. О, вы меня не слушайте, это я о своем, о своем, - он рассмеялся в ответ на опасливые взгляды дитмарцев, - Значит, вы решили, что я смогу защитить вас?.. - смех стал грустным, - Боюсь разочаровать вас, достопочтенные, но ваши прорицатели ошиблись - я не могу защитить никого.

Он испытующе глянул на собеседников:

- Ну как, ваша решимость не дрогнула? Мы еще не подписали официального соглашения. Отступиться не поздно.

- Мы не намерены отступать, - в глазах Йириан светилась ясным огнем вера - истовая, не знающая колебаний и сомнений, так верят не в человека, но в религиозный постулат. - Мы видели чудо. Ниспосланный Матерью знак. Если нас не сумеете защитить вы - не сумеет никто.

Лекс обвел дитмарцев невыразительным взглядом. Вздохнул:

- Кажется, тут уже ничего не поделаешь - вы вбили себе в головы какую-то религиозную чушь. Хотя, знал бы кто, как мне не нравится эта тенденция... - Покачал головой: - Хорошо. Как я уже сказал, я не могу - защитить вас, но я постараюсь - сделать все, что в моих силах, чтобы вы сами смогли - защитить себя... вы, а также и вся Федерация. Это - то, что я сделать могу. Да, и заберите обратно ваш подарок, достопочтенный Кайлатте - он мне не нужен, я и так осведомлен о маленьком мятеже Майлза Флеминга.

- Вы... знаете? - медленно выговорил дитмарец, принимая из рук Лекса цветок-шкатулку. Его собственные руки дрогнули: - И как... вы намерены поступить с ним?

- Ответ прост. Никак.

- Но ведь, - возмутилась Йириан, - они же собираются сместить вас с поста гендиректора, и отстранить от власти!..

- Вы, кажется, приняли решение доверять мне? - размеренно выговорил Лекс, и женщина запнулась, - а гендиректор "Нексуса" улыбнулся, весьма-весьма неприятной улыбкой:

- В конце концов, так все недовольные заняты плетением заговоров, и не мешают нам делать тем временем настоящее дело. Еще вопросы есть у вас, достопочтенные? Нет? Отлично, тогда есть вопрос у меня. Мне хотелось бы вернуться на Сальватерру как можно скорее, я и так уж забросил дела Корпорации, - он с досадой прицокнул. - Сюда меня доставила ваша сундара - в принудительном, между прочим, порядке. Хотелось бы попросить, чтобы она же, по возможности, доставила обратно - или любая другая, но тоже достаточно быстрая.

- "Унзинн"? - улыбнулся усатый толстячок, - Мы сочтем за честь, если вы согласитесь принять ее в дар.

- С радостью.

- И также мы настаиваем, чтобы вы приняли у себя одного из Незрячих.

- Зачем? У меня и так есть целый отдел прогнозистов.

- Не для прогнозов. Для связи. Незрячие могут передавать любые послания - без риска перехвата, без задержек, и возмущения инфры для них не помеха, а то ваши сверхлюминозные передатчики глохнут даже при легком волнении, куда это годится, - толстячок сердито потряс головой. - Берите. Девочка, подойди-ка сюда!..

Повинуясь его словам, из темноты за кружением лент выступила худенькая рыжеволосая девушка в одеждах алой ветви Культа. Глаза ее скрывала узкая повязка - девушка была слепа, но шла легко, не задевая ни одну из лент-ловушек, и не оступаясь.

Даже будучи незрячей, она видела.

- Это одна из самых одаренных Матерью Незрячих. Она будет вашим передатчиком. Располагайте ею, - Гранд-Мастер сделал радушный жест, а девушка, остановившись перед Лексом, грациозно опустилась на колени - и склонилась в низком поклоне, уткнув лицо в пол.

- Ну, знаете ли... - Лекс, кажется, был раздосадован, - мне ни к чему такие почести. Скажите ей подняться. Слышишь, девочка? Встань. Тебе не нужно кланяться мне, я не король, не бог и не средневековый феодал.

- Слушаюсь, солнце над миром, - прошептала девушка, поднимаясь, - С вашего позволения, я отправлюсь на корабль?.. Через час вы соберетесь отбывать с "Анойи", а мне еще необходимо найти техников, чтобы перенастроили рабочую капсулу Незрячего на "Унзинн"...

- Э-э... я позволяю, но скажи, пожалуйста, почему ты назвала меня "солнцем над миром"?..

- Потому что так вижу. Вы - новое солнце над миром, - тихо ответила юная Незрячая, перед тем, как скованно кивнуть в намеке на запрещенный поклон, - и затеряться меж лент.

Гранд-Мастер усмехнулся:

- Незрячие говорят то, что видят. Если эта девочка назвала вас "солнцем над миром" - значит, так и будет.

- Не будет.

- Ну, как знаете, - глубокомысленно крякнул седой толстячок. - Попытайтесь... поспорить с судьбой. Может быть, вам и удастся - быть может, удастся как раз-таки именно вам.

Глава 17.

...Вот уж с неделю по стандарту Сальватерры наша шикара медленно шла вдоль покинутого в результате маневра течения инфры, не приближаясь к нему, но и не отдаляясь. Куда вело течение, известно было, верно, только Отто, - но пообщаться с пилотом по понятным причинам не представлялось возможным. Большую часть времени я проводил здесь, в рубке, - сидя возле "яйца" пилотской капсулы, глядя на его обитателя, укрывшегося от всех бед мира и всех неудобных вопросов в объятиях навигационного транса и перебирая пальцами низку костяных бус, найденных в шкатулке у Лаури. Другие предметы, что были в шкатулке - еловая шишка и баночка с черной пахучей смолой, якобы новейшим биостимулятором, на деле же черт знает чем, исчезли. Я теребил изжелта-белые бусины, изрезанные сложным узором - еловые ветки, странные существа, похожие на рыб, поросших шерстью, многоголовые змеи, - и предавался унынию. Бусы, похоже, были чем-то вроде четок, с привеской в виде крошечного черепа, вроде, мышиного. Кто-то из биологов, верно, мог бы сказать точнее, но я не хотел делиться единственным, что мне осталось от Лаури - от того, кто называл себя Лаури Карьялайненом. Мне удалось, потратив три с лишним часа, отыскать его личный файл в базе данных сотрудников "Нексуса", когда-то выигранной в карты у вдребезги пьяного Ито, - и чем дольше я глядел на голографию улыбчивого коротышки-талассианина, тем больше убеждался, что запечатлен на ней хоть и очень похожий, но несомненно другой человек.

О том, почему этого простого факта не заметил никто до меня, думать не слишком хотелось.

...Рубка оказалась отличным местом для уединенных размышлений - после случившегося неделю назад Фрэйзер, кажется, задался целью не замечать существования Криса Русланова, а кроме белобрысого генетика и молчаливого верзилы Рихарда, бортмеха, больше в рубку никто не захаживал. Все мы в эти дни вели себя странно, - мало говорили, в прошлое ушли веселые посиделки с гитарой, и даже если и собирались по условным вечерам в кают-кампании - то и там обычно сидели молча, уткнувшись в планшетки. Только свита Фрэйзера - генетики, биологи и безопасники - о чем-то тихо переговаривалась в облюбованном ими углу. Я таки одолжил у кого-то из этнографов большой иллюстрированный альбом, озаглавленный "Народные промыслы Хель", и нашел в нем раздел, посвященный резьбе по кости. Без особого удивления отыскал узоры, весьма напоминавшие узоры на оставшихся от Лаури костяных четках. Можно было бы еще попросить справочник по местной мифологии, и поискать там "Еловых Богов" - хотя... в общем-то, незачем. Все было и так очевидно.

Лаури был хелийцем.

...Я перебирал пальцами четки, задумчиво повторял про себя "черной ели кровью, и озер корнями..." - и раз за разом прокручивал в голове то, что пригрезилось мне, пока я валялся в беспамятстве.

И я до сих пор сомневался, что видел всего лишь причудливый сон.

"Черной ели кровью, и озер корнями, бледной рыбы шерстью, да змеи слезами..."

Костяные бусины в пальцах - щелк, щелк.

...Темнота.

Тишина.

Запах хвои - и мерзлой земли...

Что-то смутно блеснуло меж веками. Я медленно открыл глаза, с удивлением озирая склонившиеся над собою еловые лапы, все в капельках дождя, - и хмурое, затянутое осенней серостью небо за ними.

Лес. Не сальватерранский, ухоженный и приглаженный, где каждая травинка растет под бдительным приглядом ландшафтных дизайнеров. Нет - другой... дремучий, северный, и...

Первобытный - вот было, кажется, верное слово для этого леса.

Под ногами хрустел валежник, одуряюще пахло прелью, грибной сыростью и еловой смолой. Да, проснулся я определенно не в хорошо знакомом лесу Сальватерры, - там не было и не могло быть поросших мхом гнилых пней с озерцами воды в них, липких паучий сетей меж деревьями... и уж конечно, не было полчищ жужжащего гнуса. Впереди, меж елями, показался просвет - и я рванул туда, отмахиваясь от озверелой мошкары обломанной на бегу веткой. Кое-как миновав бурелом, продравшись через ягодные заросли и чуть не наступив в них на змеюку, и перебравшись через овраг с журчащим по дну ледяным ручейком, я, чертыхаясь на стандарте с добавлениями байкальского, вышел к... болоту.

Не болоту Топи, полному буйной (и нередко плотоядной) зелени, агрессивно настроенной живности и наркотического аромата цветов, - а мертвому, мертвому и безмолвному. Заросшие мхом стволы елей тут и там поднимались из черной стоячей воды... было холодно, и над гладью болота молоком растекался туман.

И - тишина... глубокая, гулкая, белая как туман тишина. Даже птицы не пели.

Позади меня хрустнула ветка.

Я обернулся - рывком, до боли в пальцах зажимая подобранный по пути острый сук, готовый мысленно к встрече с волком, медведем, а то и чем хуже - кто знает, что может водиться в столь гиблых местах?..

На поваленном стволе мертвой ели стоял, держа в руке посох - кривую корягу, увенчанную чьим-то козлорогим черепом...

Лаури?

Почему... почему я решил, что это... существо, в жутковатого вида лохмотьях, пошитых как будто из шкур, со спутанной копной седых волос, перемазанным чем-то черным, вроде болотного ила, и связанных прядью сухого плюща, - Лаури?..

Но это - вне всяких сомнений - был Лаури.

- Уходи, - голос у этого Лаури был низкий и скрипучий, как будто его обладатель уже долгое время не говорил, - Тебе не место здесь. Пока - не место...

- Лаури?.. - прошептал я, делая шаг к тому, что принял вначале за морок - и проваливаясь по колено в поросшую ряской болотную зыбь, - Это ведь... ты?

- Уходи, - проскрипели в ответ, - Тебе еще слишком рано... сюда. Уходи!

Второй рукой существо, прикинувшееся Лаури, потянуло из-за пояса костяной нож. Обмакнуло тот в черную неподвижную воду у ног.

- Уходи! - оно взмахнуло рукой, и - я с изумлением уставился на рукоять ножа, вырезанную в виде головы какого-то неведомого зверя - не то волка, не то совы, трехглазого и рогатого. Я видел детали грубой резьбы очень ясно, - ведь торчала рукоять у меня из груди...

- Тебе нельзя идти за мной сейчас, погибнешь. Захочешь отыскать меня - ищи в яви, на Хель!

Я захлебнулся кровью, заполнившей горло, и рухнул вниз, в воду, гнилую и мертвую - принявшую меня и сомкнувшуюся над моей головой.

...Когда очнулся, обнаружил себя в каюте. Рядом сидела, кусая губы, насмерть перепуганная Кирти. Исходя из ее слов, нашли меня в рубке, я был без сознания, а на шее остались синяки от чьих-то пальцев.

Лаури в рубке не было...

И вообще нигде не было. При этом данная модель шикары не предусматривала ни шаттлов, ни спас-капсул. Исчезновение инфра-медика оставалось загадкой - до тех самых пор, пока кому-то, нестандартно мыслящему, не пришло в голову проверить систему, управляющую шлюзом. В ответ на запрос та выдала время последнего открытия - час назад - и имя члена экипажа, отдавшего соответствующую команду...

Оказался им, разумеется, Лаури Карьялайнен.

Если отбросить в сторону всякую мистику, то выходило, что Лаури попросту совершил самоубийство. Потому что глубинная инфра, в которой мы плыли, мгновенно растворяет любую органику - а также и неорганику, лишенную защиты глубинной брони.

Собственно, самоубийство и стало "официальной" версией исчезновения инфра-медикой, принятой всеми на корабле - даже бортмех Рихард, после трехдневного запоя, все же смирился с мыслью, что Лаури Карьялайнена нет.

Я не верил.

"Черной ели кровью, и озер корнями"...

Щелк-щелк.

Черт!

Я потряс кулаком, только что в кровь разбитым о прочнейший супрапластик капсулы. А затем вышел на середину рубки, задрал голову и проорал:

- Какого perkele ты сделал, Карьялайнен?! Почему ты нас бросил, mudak?!? - последнее, байкальское словечко я подхватил от Линце, главного системотехника Венца, который, бывало, именовал тем своих подчиненных, а любопытствующим пояснял, что в Технократии, где он проходил недельную стажировку, этим термином обозначают "безответственных и некомпетентных в собственном деле людей".

Стоило прокричаться - и стало полегче, хотя и немного. Уже не хотелось с размаху залепить низкой четок о палубу, чтобы лопнула, разлетевшись на бусины. Вместо этого я устало сполз на привычное уже место в подножии капсулы, и устроился там, привалившись к мерно гудящему боку "яйца". Оно было теплым, гудение не раздражало, а скорее убаюкивало - я и сам не заметил, как начал клевать носом, проваливаясь в сонную и тягучую, словно кленовая патока, дрему. Ужин был безнадежно пропущен - как и обед до него, как и, кажется, завтрак... Лаури - будь он здесь, а не незнамо где - не преминул бы попенять мне на такое пренебрежение к собственному здоровью и был бы, наверное, прав...

А, плевать. Я был счастлив и тем, что наконец-таки ухитрился вздремнуть, после почти что недели тошнотной бессонницы...

...Пробуждение вышло внезапным. Проснулся я потому, что ноги, кажется, свились в спираль, а с ними - и большая часть рубки. Сообразить, что происходит, я сумел не сразу - был слишком занят тем, что срывал голос, истошно вопя.

Мы всплывали из инфры. Всплывали, входя в норм-пространство.

Но... как?!

Преодолев тошноту, я кое-как подполз к главному пульту. Мешало сосредоточиться свистопляска вокруг, все предметы вытягивались, а сама рубка то и дело норовила сменить размерность, обратившись тессерактом, - но я все же сумел, ценой прокушенной губы, вытянуть руку и набрать очень кстати запомненный код...

...Защитные экраны, закрывавшие иллюминаторы, поползли вверх, и за рябью, которой шла инфра... нет, уже пожалуй, не инфра, а космос - я увидел... прекраснейшее из всего, что только мог надеяться увидеть.

Планету.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь, как дурак, во все тридцать два зуба, глядя, как она медленно приближается, бело-синяя, восхитительно реальная - и восхитительно землеподобная. Плевать, куда нас зашвырнуло течением инфры, главное, что мы все же сумели выбраться наконец в норм-пространство, к планете. Проклятье, и почему я такой безнадежнейший гуманитарий - знать бы, как запустить программу анализа, чтоб увидеть хотя бы состав атмосферы!.. Э-эх... мечты, мечты. Ладно, внутрикорабельную громкую связь я уж точно включу:

- Э-эй, народ! - меня разбирало на хихиканье, и я не мог ничего с этим поделать - да и не собирался, по правде сказать; за ту новость, что я собираюсь сообщить, Фрэйзер, Рейнхард и Уилби, думаю, мне еще не такое простят: - Мы вышли из инфре! Мы вышли к планете! Мы выбрались, слышите?! Выбрались!!

Переключил на двустороннюю - и едва не оглох от счастливого визга "уйя-а-а!", принадлежавшего, вне сомнения, Кирти... а следом за нею "ура" подхватили и остальные, и чтоб мне провалиться, если в общей какофонии не слышался радостный рев Алджернона Уилби.

И в оглушительном гаме я не сразу расслышал за спиной другой звук:

- Эй, Флеминг... мать твою, кх-х! С хрена ли ты... орешь... кха-кха... а, черт.

Не веря своим ушам, я растерянно обернулся...

Капсула более не светилась. Верхняя половина ее сдвинулась, открыв бледно-зеленого, но несомненно живого и бодрствующего Отто Дитмара, трясущимися руками обдирающего с себя проводки псевдонейронного интерфейса:

- Да чтоб вас всех... а, голова моя, - он зашелся приступом кашля, сплевывая себе на грудь какую-то зеленоватую жидкость, - Ф-флеминг! Выруби... выруби эту чертову громкую связь!!

- Сейчас, сейчас! - кое-как попав по нужной кнопке, я тут же рванулся к "яйцу", чтобы помочь Отто выпутаться из проводов интерфейса, но моя помощь отвергли - в весьма крепких выражениях, высказав все, что думают о сайониках Семьи Флеминг, лезущих без спроса и без мыла другим в голову, об инфре, о глубинниках, о навигационном трансе, не обошли вниманием также и корпорацию "Нексус", а также и ее господина директора. Выдав все это в перерывах между кашлем, Отто кое-как выбрался - точнее будет, выпал - из капсулы на палубу, где его не замедлило вырвать той же прозрачно-зеленой жидкостью. После некоторых колебаний я опознал в ней проводящий нервные импульсы гель, которым были наполнены проводки интерфейса. Утиравшего рот Отто трясло крупной дрожью, - выглядел он так, словно только что из могилы восстал, и, не слушая извергаемых в мой адрес непрерывным потоком ругательств, я закутал дитмарца в подхваченный с кресла плед (перекочевавший сюда, в рубку, из моей каюты) и помог сесть.

- Ну-у, Флеминг, - погрозили мне дрожащим кулаком, после того, как запас проклятий у дитмарца наконец иссяк, - Если еще хоть раз... удумаешь... такое провернуть - скормлю глубинникам, частями! Какого... ты влез мне в голову, и начал там распоряжаться, недоумок?!

- Э... - промямлил я, чувствуя, как против воли расплываюсь в преглупой, наверно, улыбке, - Ну... надо же нам было как-то выбираться! А что мне оставалось делать, коль ты изволил некстати отчалить в нирвану?..

- Да ты хоть представляешь, что я чувствовал, мозгоправ хренов?! Меня как будто на кванты разделали, и хорошенько перемешали - а потом обратно собрали, и перепутали руки с ногами!.. Неужто нельзя было как-то... поделикатнее, что ли?!? - голос дитмарца звучал так жалобно, что я не выдержал - рассмеялся, и приобнял того за плечо:

- Ну не ной, Дитмар. Все получилось ведь! Ну, хочешь, извинюсь? Могу и на колени встать, коли желаешь!

- Эй, руки-то не распускай! - меня пихнули в бок, - И на колени - это лишнее. Ты вот что, поклянись-ка лучше, что никогда больше без спроса в душу ко мне не полезешь... Ф-флеминг. И чему вас там только учат, в вашей Семье. Это что вообще такое? Это, между прочим, нарушение человеческих прав - так вот забираться в голову и записывать на подкорку приказы!

- Ну извини, извини, извини!! - дурачась, я умоляюще сложил ладони и состроил жалобную физиономию, заставив Отто снова закашляться, на сей раз, кажется, от смеха, - Ну... я знаю, что это нарушение, но ведь и делаем такое мы исключительно в медицинских целях. Это психотерапевтическая техника, вообще-то - можно приказать больному жить, и если у него есть хоть пол-шанса выкарабкаться - он выкарабкается. Ты не думай, я, вообще-то, диплом психолога имею, и клятву - давал!

- Клятву давал он... мозгоправ косорукий, - проворчал Отто. - Ладно, замяли - будем считать, что на первый раз ты великодушно прощен. А сейчас, помоги-ка мне до вон того пульта добраться. Надо курс проложить - не доверяю я автоматике, после того, как нас во флуктуации той потрепало, лучше уж ручками, сам.

- Садиться будем?

- Что? А, нет. Тут есть платформа, орбитальная, - к ней пристыкуемся.

- Платформа? Так это... планета Федерации? - возликовал я, и Отто уставился на меня так, словно усомнился в моем душевном здоровье:

- Ты чего, Флеминг? Это ж Хель.

Я ошалело захлопал глазами.

- Хель?..

Сердце заколотилось, сбиваясь с ритма, а из груди вышибло воздух - весь, разом.

"Ищи меня в яви, на Хель!"

...Наверное, вид у меня был очень глупый, раз дитмарец сочувственно ухмыльнулся:

- Ты это, Флеминг, отомри, - а то сидишь истуканчиком, я же "Хель" сказал, а не Хаят или Земля Изначальная. В конце концов, теперь-то это уже не секрет - после того, как ты...

В дверь требовательно заколотили, и послышался приглушенный супрапластиком голос Фрэйзера. Генетик настаивал на "немедленном!" своем допущении в пилотскую обитель под угрозой "неприятных санкций" в случае задержки. Отто вздохнул:

- Иди-ка дверку отопри, и впусти сюда эту... принцессу блондинистую - а то как бы тот громила, который за ней всюду ходит, и вовсе не вынес нашу несчастную дверь. И не смотри так, ради Неблагой!.. Да, я говорил, что не могу сказать - но когда ты ковырялся у меня в мозгах, то сломал к всем чертям блокировку. Теперь-то могу и сказать - хоть мы не знаем, почему, и вряд ли кто-то во Вселенной знает, почему, но факт есть факт: все "тропы" инфры, сколько их есть в глубине - все "тропы" инфры, в конечном итоге, ведут на... Хель.

Планета Хель - по-здешнему Манала - вела свое летосчисление от дня высадки колонистов, так называемого Дня Прибытия, и здешний год равнялся где-то году и трем месяцам в стандарте Сальватерры. Таким образом, пятнадцатого октября шестьсот девяносто второго года от Прибытия по хелийскому календарю, и тридцатого декабря триста шестого года Эры Звезд - по более привычному сальватерранскому, я сидел в пустовавшей ввиду позднего часа столовой "Кумари", станции, вертевшейся по стационарной орбите вокруг заповедной планеты. Сидел я, закутавшись в плед, и время от времени ежился. Дело было не в системе отопления "Кумари" - та работала исправно, просто последние пару недель меня часто знобило. Вот и сейчас я грел ладони о кружку горячего синти, и задумчиво глядел на них.

Если как следует присмотреться, то можно было заметить, как пальцы еле заметно подрагивают.

Шел пятый стандарт-месяц с нашего прибытия на Хель. Основной состав экспедиции, этнографы и фольклористы, давно уж трудились внизу, на планете, радуясь удачно подвернувшимся проблемам с навигацией, - ведь это означало, что возврат на Сальватерру откладывается очень и очень надолго. Радовалась чему-то и компания биологов - чему именно, было неясно, ведь они по традиции держались отдельным кружком, из середины которого торчала белобрысая макушка Ллойда Фрэйзера. Радовался и персонал станции - похоже, жизнь на "Кумари" в промежутках меж экспедициями бывала довольно скучна... Радовались все, кроме одного сайоника, неприкаянно бродившего по коридорам, и ощущавшего себя несколько не у дел на творившемся празднике жизни.

В последние ночи мне плохо спалось - и дело было не в "черных снах", а в поднимавшейся к вечеру температуре. Стандартное жаропонижающее из карманной аптечки сбивало ее ненадолго, и через пару часов я опять просыпался в поту, и с раскалывающейся головой брел в ванную, где жадно глотал воду, запивая той очередную гость таблеток. В начале еще тлела слабая надежда, что я подхватил какую-то местную заразу в единственной своей вылазке на планету. Потом к жару добавились тремор, пока что, к счастью, не слишком заметный. В третий раз выронив ложку в столовой, я таки сложил два и два.

"Ключ лояльности", выждав положенный срок, пробуждался от спячки.

...Я неплохо представлял себе, что меня ждет. В конце концов, еще на Сальватерре, перед инъекцией, мне дали подписать осведомленное согласие. "Вирус доверия" в активной фазе вызывал быструю дегенерацию нервных волокон и мозговую деменцию - а это означало, что через пару месяцев я превращусь в идиота, слюни буду пускать и ходить под себя.

Меня вновь передернуло, и, чтобы это скрыть, я торопливо глотнул чая. Весьма вовремя - в столовую как раз зачем-то заглянул Ллойд Фрэйзер, направился к термопоту, загремел выстроившимся перед тем кружками. Нацедив кипятку и бросив в тот чайный пакетик - по столовой поплыл аромат бергамота, ага, ну как, же, станет этот задавака пить недорогой синти навроде того, что был в моей кружке, ему подавай натуральный "эрл грей" родом с Федры - Фрэйзер обвел глазами столики, заприметил меня и направился навстречу, даром что свободных мест было достаточно.

Восхитительно. Вот только общества генетика мне и недоставало для полного счастья!..

- Доброго вечера вам, мистер Флеминг! - меня поприветствовали благодушной улыбкой, - в ответ я выдавил из себя кисловатую гримасу, - и кивнули на стул напротив:

- Можно?..

- Да пожалуйста, - буркнул я, крепче обхватывая кружку, чтобы белобрысый гад не углядел лишнего. То, что взгляд у Фрэйзера цепкий, я уж давно заприметил, еще до того, как любопытства ради отыскал его файл в базе, выигранной у Ито. Там я без особого удивления обнаружил, что Ллойд Фрэйзер числится сотрудником личных лабораторий гендиректора Шанкара на Цирцее, и имеет - до своей переквалификации в ученого - довольно долгий стаж в отделе безопасности...

О том, что делает столь высокопоставленное, по меркам корпоративной иерархии "Нексуса" , лицо - здесь, в нашей экспедиции, не хотелось и думать. Не в моем положении лезть в какие-то хитрые игры Шанкаров и Флемингов. Так что я не особо обрадовался, когда Фрэйзер расположился напротив, глотнул своего аристократического "эрл грея", от аромата которого у меня (верный признак плебейского происхождения) отчаянно засвербило в носу, - и жизнерадостно вопросил:

- Что-то вы тут скучаете в одиночестве, молодой человек?

Не дождавшись ответа, кивнул на мой плед:

- Нездоровиться?

- Простуду подхватил, - односложно ответствовал я, всем своим видом показывая, что не настроен на беседу. Но белобрысый гад предпочел не заметить намека:

- Простуду? Как это вы ухитрились? Вроде на планете не бываете...

- И рад бы побывать, да не берут.

- Ну, один раз все-таки побывали, - генетик хмыкнул, отпивая чая, - А вообще, "Кумари" не худшее место, чтобы переждать возмущение инфры - могли бы застрять где-нибудь на Саргассе, в сезон "железных ветров", когда и на поверхность не выйдешь - мигом до самых костей обдерет!..

- Да я не жалуюсь, тут почти что курорт, - я предпочел увести разговор в сторону от столь скользкой темы, как единственный мой визит на планету внизу. Был этот визит самовольным, - я попросту прокрался на отправлявшийся с "Кумари" шаттл с пятеркой фольклористов, и назад меня вернули люди Рейнхарда, не слишком церемонно. А Фрэйзер, кажется, клюнул на удочку - раз покровительственно усмехнулся:

- Конечно, ведь станция построена на средства Корпорации. А что временно не у дел оказались - не переживайте, у вас все еще впереди, - и, прежде чем я успел осведомиться, что именно у меня впереди, схватил меня за руку и развернул ту ладонью к себе:

- Какая... интересная простуда, - я вырвал руку из холодных пальцев. Фрэйзер не попытался меня удержать, вместо этого сцепил перед собою ладони с невыносимо довольной усмешкой. Меня тут же потянуло ударом стереть ту с холеной морды генетика, - но я сдержал себя, памятуя, кто он и кто я, и ограничился тем, что злобно процедил сквозь зубы:

- И чем же она интересна?

- Тем, что весьма похожа на первую стадию поражения "вирусом доверия". Все налицо, вот и хорея уже началась... - он откинулся на стуле, окидывая меня веселым взглядом, - Что будет дальше, представляете - или мне описать?

Я не ответил, хотя в общих чертах представлял. Строчки из подписанного на Сальватерре согласия вставали перед глазами, стоило опустить веки. Там было много медицинской тарабарщины, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что означает "деменция" и "спинальная дегенерация". Видимо, все это отобразилось у меня на лице - раз Фрэйзер хмыкнул:

- Вижу, знаете, - меня подцепили под локоть, вздергивая со стула с довольно-таки оскорбительной легкостью, - Идемте-ка, прогуляемся. Вам, при вашей бессоннице, будет полезно.

- И куда же вы мне предлагаете прогуляться? - я честно сопротивлялся, но в моей состоянии сопротивление выходило достаточно вялым. Меня подтащили к выходу и выпихнули в коридор, так и держа под локоть неожиданно твердой рукой. Надо сказать, поддержка оказалась весьма кстати - голова кружилась, и меня то и дело бросало на стены.

- Хм... в мою каюту, может быть? - мне подмигнули, и желание врезать генетику - неосуществимое, к сожалению, - снова вернулось, с удвоенной силой, - Да не сверкайте вы глазами, это была шутка! Вид у вас, уж простите за прямоту, вызывает желание накормить таблетками, - а не в постель затащить. Ну что вы дергаетесь, я же сказал, что это просто шутка... вот ведь нервная нынче пошла молодежь!.. - генетик возмущенно цокнул языком:

- Сюда, - меня аккуратно завернули в какую-то дверь. Помещение за ней ослепило своей белизной, - проморгавшись, я с немалым облегчением заметил, что привели меня все-таки не в каюту, а в одну из станционных лабораторий. Тут я был усажен на застеленную простыней койку, а мой рукав деловито поддернули вверх:

- Э-эй, что это вы задумали...

- Не дергайтесь, - стоило нам оказаться в лаборатории, как Фрэйзер перестал кривляться, изображая из себя жизнерадостного добрячка, и под взглядом сощурившихся глаз генетика у меня как-то резко пропало желание спорить, - И дайте руку. Я хочу помочь.

К вене прижали инъектор, накатила волна дурноты, а когда схлынула - я понял, что мне как будто бы...

Теплее?

Да. Руки больше не дергались, и озноб вроде бы начинал униматься. Я недоверчиво глянул на Фрэйзера - тот сухо усмехнулся:

- Ну как? Ощущаете вновь... радость бытия? Голова больше не кружится, не знобит, не тошнит?

- Нет... вроде бы, - осторожно ответствовал я, прислушиваясь к ощущениям в собственном теле, - Что вы мне дали?.. Вы что... вы вылечили "вирус доверия"?

- Вы, я гляжу, переоцениваете высоту моего положения в корпорации "Нексус", - хмыкнул Фрэйзер, усаживаясь в кресло напротив и щупая мне пульс, затем прикладывая ко лбу руку, - Хм... неплохо. Дал я вам всего-навсего стандартный антивирус, разработанный для коллег мистера Рейнхарда в лабораториях комплекса "Криптос" у нас на Цирцее, - он пронаблюдал за сменой выражений на моем лице, и снова хмыкнул, - Да и вы и сами наверняка догадались о том, где я работал до назначения в экспедицию - думаю, немалую помощь в этом оказала некая база, доступ к которой вы едва ли получили законным путем... нет, нет, не нервничайте, не собираюсь я доносить о вас мистеру Рейнхарду - пусть это будет... нашим маленьким секретом, скажем так.

И улыбнулся - одними губами, и так, что даже столь далекому от корпоративных интриг человеку, как я, стало ясно - за свое молчание Ллойд Фрэйзер назначит немалую цену.

- И что я вам должен за это?

- За это? Хм... приглашение в каюту по-прежнему в силе, - белобрысый стервец поиграл бровями, наблюдая за мной с той же довольной улыбкой. Должно быть, выражение моего лица сказало все, что я думаю о таком предложении, раз Фрэйзер примирительным жестом поднял ладони, - Шутка, шутка! Ничего вы не должны. Считайте это небольшим авансом - в знак моих добрых намерений, и в счет дальнейшего сотрудничества.

Однако, какая уверенность. А вот хрен тебе, белокурая бестия!

- Э-э, я благодарен за лекарство, но работать на вас не намерен! И даже не думайте!..

- Вот как? Ну, не намерены, так не намерены, - Фрэйзер со скучающим видом крутанулся на кресле, вздохнул, - Тогда следующую порцию антивируса вы, к сожалению, не получите. А она очень скоро понадобиться - вы ведь не думаете, что "вирус доверия" можно так запросто вылечить вне медицинского комплекса на Сальватерре, где вам ввели его, правда же?..

Вот черт.

- Насколько... скоро?

- Две недели, три. Потом все симптомы вернуться. Мне довелось наблюдать смерть человека от "вируса доверия", доверие это предавшего - описать, каковы были его ощущения?..

- Нет, спасибо уж.

- Отлично, тогда перейдем к делу, - Фрэйзер деловито потер руки, - Думаю, вы давно уже задаетесь вопросом - зачем же вы здесь, если в деятельности экспедиции участия не принимаете... я прав? Можете не отвечать, конечно же задавались - иначе едва ли решились на ту авантюру... не смущайтесь, знаю я о том, как вы в шаттл тот залезли. И о том, зачем - знаю... думаю, хотели там, на планете, дружка своего, доктора нашего, Карьялайнена, разыскать?

Я задохнулся:

- Вы... - закашлялся, и Фрэйзер постучал меня пару раз по спине:

- Не волнуйтесь так. Я не буду настаивать, чтобы вы рассказали, свидетелем чему стали в рубке во время атаки глубинников... - черт, есть ли что-то, чего проклятущий генетик не знает?! - как не потребую и выдать хелийский артефакт, что вы припрятали и носите с тех пор в кармане брюк.

Я подскочил на койке - и был тут же усажен обратно:

- Не дергайтесь. Как я уже сказал, он мне не нужен - можете себе оставить, все-таки память о... друге, я прав?.. Да, похоже, что прав. Думаю, после достопамятного инцидента с глубинниками вы и сами о многом уже догадались, но все же... взгляните.

Он крутанул свои браслет-терминал, и развернул над ним в воздухе голографию - портрет молодого человека с беззаботной улыбкой и пепельными волосами, заплетенными на талласианский манер:

- Это - ваш предполагаемый друг три года назад, до своего визита на Хель в составе одной из наших экспедиций... а вот это - два года назад, после.

Вторая голография - и вроде бы почти ничего не изменилось. Но...

Я отчетливо видел, к чему клонит Фрэйзер - собственно, не так давно я сам пришел к схожим выводам - но выдавать своего понимания раньше времени не собирался.

Все-таки инфра-медика, кем бы тот ни был на деле, я упрямо продолжал считать другом... даже, когда догадался, что родом он отнюдь не с далекой Талассы, и вообще - едва ли человек.

Но вот об этой догадке докладывать Фрэйзеру я точно уж не был намерен.

Ибо - перечешется.

- Проанализировав все голографии, оказавшиеся в нашем распоряжении, и прогнав их через некоторые специализированные программы, мы пришли к выводу, что вернулся с Хель... скажем так, не совсем тот же Лаури Карьялайнен, - Фрэйзер задумчиво пожевал губу, теребя манжету очередного пижонского пуловера из натуральной шерсти, - Это подтверждается и другими данными. Никогда настоящий доктор Карьялайнен не был столь увлечен своим делом, как тот, кто в его маске вернулся с Хель... этого наши друзья не учли.

- Друзья... кто? - я сглотнул.

Фрэйзер помедлил, глядя на меня с явным сомнением:

- До сих пор не могу понять, почему выбрали именно вас... но гендиректору, верно, виднее, - он вздохнул. - Эта информация строго секретна, имейте в виду. Их называют "Метцаштайя", "Егерями", - тех, кто вырезал тогда всю посланную нами группу, по неким неведомым причинам оставив в живых одного только мистера Карьялайнена... Религиозная община, крайне малочисленная. Обитают, насколько нам известно, в запретной зоне южных еловых лесов. Они, подобно вам, сайоники, но способности их не врожденные - по нашим сведениям, для обретения своих способностей "Егеря" эти используют некий природного происхождения мутаген...

Ага.

Фрэйзер подался вперед - и, сцепив руки, впился в меня взглядом сощуренных глаз:

- Нам нужно знать, какой.

- Вам - это... - я решил малость снаглеть, и вопросительно приподнял брови.

Моя наглость явно оценили - раз прихмыкнули:

- Нам - это гендиректору Шанкару.

Мать твою!!.

- ...и вот, чтобы выяснить, что именно за вещество обладает столь уникальными свойствами - вы и отправитесь на Хель, разыщите... мистера Карьялайнена, а через него выйдете, мы надеемся, на Егерей и добудете нужную нам информацию.

- Но... но почему я? - вышло похоже на жалобный лепет, и Фрэйзер покровительственно усмехнулся в ответ:

- Потому что с нами они не желают идти на контакт. А вот вам - как их собрату-сайонику - может быть, улыбнется удача.

- Так все это... и появление сенатора Уилби в последний момент, и мое заселание в лазарет... все было подстроено? - меня, кажется, опять начало колотить, и генетик нахмурился:

- Прекратите-ка, вредно вам нервничать - и так с сердцем, как у всех Флемингов, проблемы, а клиники Метлинских в обозримой доступности нет. Разумеется, мы позаботились о том, чтоб между вами возникла... необходимая степень доверия. И не надо прожигать меня гневным взглядом, не такая уж я сволочь, какой вам, очевидно, кажусь. Мы лишь надеялись, что вам, возможно, удастся сдружиться... с мистером Карьялайненом.

- Ага, ну да...

- Без "ну". Надеялись, и только. Так что завоевание его доверия исключительно ваша заслуга... которой вы воспользуетесь, если хотите - жить.

Проклятье.

Фрэйзер одарил меня белозубой улыбкой:

- И не скрипите так зубами. Завтра же отправляетесь на планету, можете взять с собой приятеля своего, пилота - в конце концов, должен кто-то и шаттл повести - и через две недели ожидаю вас с первыми результатами.

- А если их... не будет? - проскрежетал я, с неинфрестью глядя на эту улыбку.

- Тогда, - улыбка стала еще шире - белобрысая сволочь явно наслаждалась, загоняя меня в угол, - Тогда на следующую порцию антивируса можете не рассчитывать. Будет весьма прискорбно потерять вас, но что делать - по крайней мере, совесть гендиректора будет чиста, когда он направит сюда корабли, чтобы начать аннексию планеты. Благо, и благопристойный повод будет - гибель сотрудника Корпорации от рук местных фанатиков. Ну, что вы решите - зная, что цена вашей неудачи не только лишь ваша жизнь, но и независимость нежно вами любимой Хель?..

- Я... - я выдохнул сквозь зубы, - Я все понял. Я сделаю... что вы хотите.

- Прекрасно! - хлопнул пару раз в ладоши Фрэйзер, - Я не сомневался в вашем благоразумии. Да, и не пилите себя так - мы ведь не просим принести нам все секреты вашего друга на блюдечке, нет, нам всего-то и надо - установить контакт с его товарищами и наладить плодотворное, - он выговорил это слово, смакуя каждый звук, как глоток дорогого вина, - деловое сотрудничество. Нам нужен - этот мутаген, и мы его получим... так или иначе. Вам все ясно?

- Ясно, - я постарался не слишком скрежетать зубами, выговаривая это. Фрэйзер хлопнул меня по плечу:

- Вот и отлично, вот и замечательно. А сейчас отправляйтесь-ка баиньки - завтра вам нужно быть в форме, а сейчас вы, извините, похожи на снулую рыбу.

В ответ я вяловато огрызнулся:

- Да идите вы...

- Иду, уже иду, и вам советую, - меня вновь подцепили под локоть, выпроваживая из лаборатории. В коридоре наши пути разошлись - Фрэйзер отправился куда-то восвояси, не исключено, что в поисках кого-нибудь посимпатичней, кто благосклонно отнесется к приглашению в каюту, - я же потопал к себе. По пути нащупал в кармане призму передатчика, выданного в поместье Флемингов на Сальватерре. Наконец-то я знал, что именно ищет гендиректор Шанкар на Хель - и мог рапортовать на Сальватерру об успехе... в том, что главе Семьи не составит труда вытащить меня из цепких лап Фрэйзера и вернуть на Сальватерру даже при проблемах с навигацией, можно не сомневаться. Возможно, меня даже спасли бы состоявшие на службе Семьи эскулапы - как было обещано.

Меня.

Спасли бы.

Но не Лаури. Не Лаури - и не Хель, на которую нацелился гендиректор Шанкар.

Так что в каюте, раскрыв призму, я не нажал на кнопку вызова - вместо этого, резким движением разломил пополам передатчик, и отправил обломки устройства дальней связи в утилизатор, для пущей надежности.

Прости, Луиза. Обещаю, что, покончив с заданием Фрэйзера, я не вернусь на Сальватерру.

Никогда.

Глава 18.

...Близилась к концу первая неделя моего пребывания на заповедной планете Хель, в наречее местных - Манале. С "Кумари" мы улетели на маленькой, аккурат на двоих, "стрекозе" - кораблике, приспособленном, помимо основной своей функции шаттла, для полетов в атмосфере. Отто не мог нарадоваться на послушную и маневренную машинку, и все время трещал о том, как хорошо наконец побывать на Хель. Ему, как (официально) и мне, допуск на планету был выдан впервые - ученых возили туда и обратно пилоты "Кумари", обычные, не сайоники-Дитмары. Я пребывал в мрачном настроении, и без особого интереса глядел на разворачивающийся перед нами лик Хель. Планета-заповедник чем-то походила на Байкал - весьма суровый климат, долгая зима, короткое и холодное лето. Государств, как таковых, на Хель так и не сложилось за шесть веков истории здешней колонии. То, что заменяло местным государство, именовалось Серединной Землей, занимало весь север главного континента и противопоставлялось, в мировоззрении хелийцев, южной его части, Жестокой Земле. Граница пролегала в основном по цепочке озер, между которыми не было ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего пограничные вешки, - но при этом каждый карапуз, только недавно научившийся ходить, не цепляясь за мамкин передник, назубок знал, за каким пеньком начинаются табуированные территории. Впрочем, это было не единственной странностью здешних краев. Если в столице имелись школы и университеты, и обитатели ее, в общем и целом, представляли, что такое "планета", "орбитальная станция", "инфра", а также имели некоторое представление о том, как устроена Федерация, - то здесь ходили легенды о предках, приплывших на Маналу с островов за Межзвездным Океаном. Нашу стрекозу именовали "железною птицей", и косились на нее опасливо, на нас самих - еще опасливей, но хоть камнями не бросались, - и то хлеб, как, кажется, говорят на Байкале. Помимо прочего, была еще и проблема с общением. Если на севере говорили пусть и на несколько искаженном и архаичном, но все же стандарте, то здесь в ходу было довольно странное наречие, являвшее собой дикую смесь стандарта, финского и какого-то вовсе неведомого языка, - рай для лингвиста, и только. Так что изъясняться с местными нам с Отто удавалось с заметным трудом, полагаясь скорее на жесты, чем на слова, - благо, хоть в последней деревеньке нашелся староста, владевший худо-бедно и чистым стандартом. Добраться сюда, на крайний юг Серединной Земли, оказалось довольно непросто. До сих пор мы с Отто полагались на сведения, предоставленные мистером Рейнхардом. По утверждениям его источников, некто, весьма похожий на Лаури, пять стандарт-месяцев назад объявился в столице, откуда направился на юг, и последним пунктом на его пути была как раз крохотная деревушка Барсучий Лог, затерявшаяся среди крутых холмов, поросших черным лесом. Свою "стрекозу" нам пришлось оставить за деревенской околицей, чтобы не слишком нервировать местных (и без того приютить нас согласились только лишь в доме того самого деревенского старосты - как выяснилось, в далекой юности учившегося в одном из университетов столицы). По меркам Хель бодрый старичок считался просвещенным человеком, - знал худо-бедно историю Федерации, Хель именовал планетой, а не островом, однако носил те же одежды из вышитой шести, что и его соплеменники, точно так же верил в силу амулетов из рыбьих костей, и точно так же, как другие жители приграничья, расписывал лицо затейливым черным узором. Дом, в котором мы нашли пристанище, был сложен из красного камня и крыт соломой, имел низкий (проползать внутрь приходилось на четвереньках) вход, занавешенный медвежьей шкурой (не сохранения тепла ради, но охраны от злых духов для) и несколько крохотных оконец, затянутых рыбьим пузырем. На Хель стояла глубокая осень, ночь выдалась студеной, - и мы с Отто жались к ревущему очагу, над которым кипела в котле рыбная похлебка. Сердобольный староста оделил нас одеялами, в которые мы кутались, стараясь не слишком заметно кривиться (те были не слишком чистыми, да и душок шерсть неведомого животного имела... специфический), и сунул в руки каждому по кружке обжигающе-горячего взвара, о которые мы грели зябнущие пальцы. В порыве благодарности мы было попытались отплатить хозяину нашему и супруге его мешочком местных денег, которыми нас щедро снабдил Рейнхард, - но оказалось, что по меркам Хель платить за гостеприимство не только не полагается, но и считается довольно нешуточным оскорблением (благо, наше положение чужаков позволяло рассчитывать на некоторое снисхождение в таких щекотливых вопросах). Так вот, коротая время за взваром, а потом за наваристой рыбной похлебкой, мы беседовали с добрыми хозяевами, и я пытался осторожно расспросить тех, не появлялся ли в деревне незадолго до нас незнакомец - вначале просто описав внешность Лаури, потом, не найдя понимания, продемонстрировал несколько голографий. Ни Вилле Лейно, ни супруга его, ни семья их сына, живущая тут же, не признали изображенного на тех коротышку-талассианина, - категорично заявив, что мы с Отто тут первые чужаки за столетие. Отчаявшись, я вытянул из кармана низку костяных четок с подвешенным к ним черепом какого-то мелкого грызуна, и показал те хозяевам. Оглядев вещицу явственно хелийского происхождения, они дружно пожали плечами.

- Знать не знаем, гости любезные, что это за штука такая, - проворчала супруга старосты, сухонькая старушка в многослойных одеждах из вышитой шерсти, с трудом, но говорившая на архаичном варианте стандарта, что был в ходу в северных областях Серединной Земли. Трясущимися руками Марика Лейно разливала по мискам остатки похлебки из закопченного котелка над огнем. - Не знаем, и слыхом не слыхивали ни о каком Лаури. Не там вы ищите. Все ваши, люди с Небесного Дома (так тут прозывалась "Кумари"), редко дальше столицы заходят. А уж в нашу-то глушь и обычные-то купцы заезжают раз в год...

Ворчала она складно, хорошо ворчала. Да только вот я был эмпатом-сайоником - и от меня не укрылась, что любезная наша хозяюшка лжет.

Лжет, а еще боится. И не она одна - и супруг ее, и сын, и невестка, и внуки, общим числом в пять голов - все до дрожи в коленях, до липкого пота боятся... низки пожелтевших от времени костяных бусин, покрытых причудливо-витьеватой резьбой. Знать бы еще, почему - но не допрашивать же приютившее нас семейство, в самом деле, хотя мелькнула у меня, грешным делом, подобная мысль. Перед отбытием с Кумари мистер Рейнхард выдал мне полный "набор диверсанта", включающий в себя и аптечку с довольно сомнительной химией... Мелькнула, но тут же пропала - следовало смотреть правде в глаза: я был типичным "штатским", слабаком и рохлей, и хладнокровием, потребным для того, чтобы тайком подлить хозяевам нашим в их ягодный взвар пару капель "наркотика правды", похвалиться не мог, - да и совесть, опять же, не позволяла подобным образом "отблагодарить" за проявленное к нам гостеприимство. И даже не страдай я лишним гуманизмом, момент был к тому времени безнадежно упущен, кружки из-под взвара вымыты, и железная длань Марики Лейно разогнала по постелям малолетних внуков - а также нас с Отто, коим достались в качестве ложа накрытые шкурами сундуки. Сами хозяева, их сын и невестка тоже в скором времени улеглись спать - ложились тут, в деревне, непривычно рано для нас, едва только спускались в долину вечерние сумерки. Мне спалось неспокойно, все-таки жесткий сундук, накрытый вытертой медвежьей шкурой, был не самым привычным ложем для любого сальватерранина. Под утро сон был прерван чьей-то рукой, осторожно подергавшей меня за рукав (спал я в куртке):

- Господин... господин!

Это оказалась старшая из трех внучек хозяина, - имени сей юной леди я, ко стыду своему, не запомнил. Пухленькая девушка с дюжиной длинных кос цвета меди, перевитых по здешнему обычаю разноцветными обережными нитями, поманила меня за собой прочь из дома. Солнце еще не встало, холодно было так, что зуб на зуб не попадал, - я ежился, кутаясь в прихваченное из дома одеяло, девушка же, кажется, вполне комфортно чувствовала себя в спальной рубашке до пят да тоненькой вышитой шали:

- Вы... говорить... - стандартом она почти не владела, и слова подбирала с трудом, - что искать... человек.

Я удивленно посмотрел на собеседницу - а та неловко перемялась с ноги на ногу...

- Я... рассказать... мочь сказать.

- М-м... не пойми меня неправильно, но с чего вдруг?.. Вы ведь все его, - Лаури - кажется, до полусмерти боитесь.

- Я хотеть... - щеки девушки вспыхнули, она затеребила конец шали тоненькими пальчиками - Хотеть уехать отсюда. В столицу. Отец не пускать... А вы... вы вчера предлагать денег...

А-а, ну теперь все понятно.

- Тот человек... что вы искать... имя - Лауфья.

Меня словно током ударило.

- Лауфья?!

Это имя... да, точно, я слышал уже это имя - несущее в себе вкус холодной золы, яблоневой падалицы, мерзлой осенней земли. Когда я мог слышать его?..

- Где мне найти его? Я дам тебе денег, много, - я торопливо вытащил из кармана два мешочка, набитых монетами - по местным меркам, небольшое состояние, - Только скажи, как его отыскать!..

Девушка облизнула губы, глядя на мешочки. Ее пальцы уже растрепали конец шали так, что ту вряд ли удастся заштопать:

- Сначала вы обещать мне, что вы не хотеть ему зла!

Однако... я изумленно присвистнул:

- Я не желаю ему зла, я его друг! А ты... ты же вроде боишься его?.. - не смог закончить фразу, но девушка поняла, что я имею в виду. Потупилась:

- Он... он святой человек. Он защищать нас... нашу семью и деревню. Господин Лауфья здесь родиться, давно-давно - и до сих пор... защищать нас от гнева Еловых Богов. Он спасти мою сестру, когда та потеряться в лесу за Медвежьим Горбом... перед Ночью Праздника, он привести Туули обратно в деревню. Мы думать, что сестру забрать в жертву Еловые Боги... но господин Лауфья не тронуть ее.

- Постой, - я потряс головой, потерев виски пальцами, - Ничего не понимаю. Кто эти Еловые Боги, о которых ты все время говоришь? И при чем тут Лаури... тьфу ты, Лауфья? Он что, один из этих... - я зажмурился, силясь припомнить слово, что помянул при мне Фрэйзер, говоря о группе каких-то шаманов-отшельников, - Егерей?

Девушка закусила губу:

- Он... господин Лауфья, он с Егерями, но сам не из них. Он родится тут, в нашей деревне. Давно, тогда дед Вилле только-только уехать учиться в столицу. Я точно не знать, что тогда быть, - дед не рассказывать, но тогда Егеря забрать господина Лауфья и дедушки сестру, и с тех пор дед не видеть ту... Господин Лауфья не как мы, - она, кажется, отчаянно пыталась отыскать нужное слово, распустила уже конец шали на ниточки беспокойными пальцами, - Не как человек. Он... не знать, какое слово... он не совсем человек. Он защищать нас, он спасти Туули, он дать мне вот это, - она показала мне один из своих амулетов - обломок бесцветного кварца на крученом кожаном шнурке, - Я болеть, когда быть девять года, болеть сильно, долго - гнилица-костеломка, это когда кости крошиться, как будто труха. Лекарь наш говорить, - мне жить год, два. А это - это меня вылечить, - она благоговейно стиснула в ладони амулет. Я слушал ее, задумчиво разглядывая кусок мутноватого кристалла, которому приписывались столь чудодейственные свойства, и пытался разобрать, чего больше в голосе моей собеседницы, когда та говорит об этом здешнем Лаури по имени Лауфья - страха? Восхищения? Может - того и другого, а может - чем черти не шутят - и первой наивной влюбленности?..

- Поэтому я не говорить вам, где господина Лауфью искать, пока вы не сказать - вы не делать к нему зла!..

- Правильно будет не "к нему", а "ему", барышня. Нет, я не замышляю зла против... твоего господина Лауфьи, - я не единым словом не соврал, давая эту клятву, - но все равно на душе сделалось гадко. Я-то, может, и не умышляю, а вот Ллойд Фрэйзер и царственный гендиректор Шанкар - очень даже, а я их невольный пособник, - Я просто хочу отыскать... друга, - ну, хоть в этом не было сомнений. Даже после того, что видел я тогда в рубке шикары, даже после того, что узнал я от Фрэйзера, - Лаури Карьялайнен оставался моим другом... сейчас вот, например, мне очень хотелось б набить ему морду при встрече - по-дружески, - Клянусь!

Девушка задумчиво посмотрела на меня, склонив голову, и как будто бы что-то решая. Затем кивнула себе - и обернулась на юг:

- Вот там гора... горбатая такая... вы видеть ее? Это Медвежий Горб, за ним уже Жестокая Земля... ходить туда запрет, опасно, кто идти, тот уже не вернуться назад. Там вы отыскать... своего друга. За Медвежьим Горбом перейти через речку Белую там есть Змиев Камень, скала, тоже белая, на ней днем змеи греться выползать... туда идти вам, туда, на болота. Там жить господин Лауфья, когда приходить из Жестокой Земли. Но если он не захотеть, вы его не найти.

"Не найдем, если он не захочет, вот как?.. Ну, Лаури-Лауфья, лучше бы тебе и вправду спрятаться подальше, за горами, камнями и реками - потому что когда я наконец-то разыщу тебя, то схвачу за ухо и буду трясти, пока не вытрясу пару-другую ответов!.."

- Спасибо, - это я сказал уже вслух, передавая девушки два увесистых мешочка, набитых монетами и, после некоторого колебания, добавляя к ним третий. Мне все равно ни к чему, а девчонке - сбежит там она в столицу свою или нет, - будет по местным меркам весьма неплохое приданое, - И мой тебе совет, повремени пока с побегом, хоть год, ну а лучше бы два. А там, глядишь, и вовсе сбегать перехочется, - подмигнув девушке, я пропустил ее вперед себя под скрывавшую вход в дом шкуру, и сам нырнул следом, - у-уф, пронесло, все еще вроде спят. Девица шмыгнула в свой угол, отгороженный занавесями, я же завалился на жесткий сундук и завернулся с головой в колючее одеяло, к чьему "аромату" за ночь успел притерпеться. Удивительно, но оставшийся до раннего деревенского подъема час я проспал сном младенца - глубоким и на диво безмятежным, какого уже долгие годы не знал. По пробуждении спросил у хозяев, где б умыться - как оказалось, немудрящие удобства размещались во дворе, под навесом, и являли собой рукомойник да корыто с ледяной водой, в котором предполагалось ополоснуться, раздевшись по пояс (от каковой привилегии мы с Отто, ежась на утреннем холоде, предпочли отказаться). Разделив с семьей Лейно завтрак, мы отблагодарили любезных хозяев за гостеприимство, и, получив напутствие не соваться южнее Медвежьего Горба, а также сверток с теплыми пирогами в дорогу, покинули приютивший нас кров. Я поделился с Отто полученными от хозяйской внучки сведениями, скромно умолчав, что, вообще-то, купил те - в сухом остатке, без еловых суеверий, оставалось следующее: Лаури здесь, и искать его надлежит как раз-таки южнее Медвежьего Горба. Разумеется, перебираться через реку и искать какой-то облюбованный местными змеями камень ни у меня, ни у Отто желания не было - так что, пораскинув мозгами, мы решили просто-напросто отыскать нужные нам ориентиры с борта "стрекозы".

- Может, все же сначала вернемся в столицу, доложимся Фрэйзеру? - засомневался было Отто, изучая показания датчиков на приборной панели, и прислушиваясь к мерному гулу разогревавшихся двигателей, - Да и топлива осталось не то чтобы много, заправиться бы не мешало...

- Да мы же и не собираемся садиться там! Сделаем круг, разыщем этот самый камень, речку и болото - и вернемся, делов-то на пару часов - к вечеру будем в столице, а заночуем уже на "Кумари"! - бодро откликнулся я, забираясь в пассажирское кресло, и ища, куда бы пристроить сверток с аппетитно пахнущими пирогами, - Да и... - припомнил кое-что, и бодрость смыло как водой, - Фрэйзер как бы сказал, что без результатов, второй порции антивируса мне не видать, - так уж вышло, что Отто оказался в курсе моей маленькой проблемы. Потерев шею, пилот сочувственно прокряхтел:

- Да-а, угораздило же тебя, приятель, попасться на крючок к принцессе нашей белобрысой... ладно, тогда пристегнись - и погнали. Нечего топливо зря прожигать.

И поднял "стрекозу". Мы не решались пока набирать высоту (не хотелось бы зря смущать местных), и до самого Горба шли тихим ходом, держась почти что у верхушек вездесущих черных "елок". Миновав гору, служившую пограничною вешкой - и первым нашим ориентиром, немного расслабились, поднялись выше. Под брюхом "стрекозы" чернели на холмах еловые леса, алели поляны, поросшие чем-то паутинно-хрупким, похожим на вереск, но с мелкими голубыми цветами, серебрились круглые блюдца озер... я щурил глаза, выискивая реку, второй ориентир. Ага, вот она, совсем мелкая, петляет меж разбросанных всюду камней - вода кипенно-белая, и течет странно тихо, почти не журча. Спустя еще полчаса лета мы заметили наконец третий и последний из обещанных девушкой ориентиров - белую скалу, весьма приметную среди темной еловой зелени. Я азартно потер руки, разглядев, что впереди лес редеет, и меж деревьев сверкает на солнце вода, - похоже, мы наконец добрались до цели нашего пути, болот, где якобы и обитает Лаури.

...Змеи, гревшиеся на скале, растревоженно зашипели, когда пронеслась в небе над ними железная птица, большая и шумная; человек, что сидел между змей, поднялся на ноги. Не слишком он походил на жителей оставшейся далеко на севере деревни, Барсучьего Лога - не было на нем амулетов, и едва ли кто из деревенских мог бы похвалиться такими глазами - сплошь черными, без белка и без радужки...

Он поднял руку вслед железной птице, указал на ту посохом - корявой веткой, увенчанной черепом. И с болотной глади далеко внизу сорвались птицы - дюжины и дюжины, белые, хрипло кричавшие птицы. Они окружили железную пришелицу, - и бросились на ту, царапая корпус когтями, долбя клювами лобовое стекло, заливая его своей кровью.

...Смотря, как падает в болото ослепленная "стрекоза", чьи двигатели забило смесью мяса, перьев и птичьих костей, человек опустил посох, и, попрощавшись со змеями, спустился с Камня. Змеи разочарованно глядели ему вслед - нечасто они виделись с черноглазым человеком, что понимал их язык и знал вход в Царство Змеево.

А человек неторопливо шел на юг. Теперь, когда отвратительный грохот, что издавала незваная гостья, умолк, стало тихо, - так тихо, что слышно сделалось, как копошатся в подлеске мыши да растет призрачный мох на полянах. И истинные хозяева здешней земли, проснувшиеся было, еще порыскали немного тяжелым взглядом по окрестностям Змиева Камня... но, не отыскав в небе над тем потревожившей их шумной птицы с железными перьями, опять уснули в корнях черных елей. Уснули - в терпеливом ожидании следующей жертвы, которой удумается забрести на запретные земли, нарушить млечно-белую, заповедную их тишину.

Черноглазый человек покачал головой.

"Идиоты".

Глава 19.

- Флеминг! Эй, Флеминг! Просыпайся уже, мозголом чертов - мы тут в полной заднице! Эй... ну ты же, надеюсь, не собрался помереть тут, Флеминг, а?.. - сквозь туман в голове пробивался голос яростно ругавшегося Отто. На последней фразе в нем скользнула жалобная нотка, что немало меня удивило. А еще... я прислушался к собственным ощущениям - хм, я, похоже, лежу на земле, щекой на чем-то мшистом таком, и немного сыром. И одежда мокрая, и с волос что-то капает... это с чего бы?

- Флеминг, мать твою, какого квазара ты дрыхнешь, давай, продери-ка свои ясны очи! - Меня снова встряхнули за плечи - а затем еще и безо всяких церемоний облили водой. Кое-как проморгавшись от белого марева, плавающего перед глазами, я зашевелился, силясь дать понять - я жив, и избежать повторного купания в до жути холодной воде, пахнущей, почему-то, болотом:

- Д-дитмар?

- Ну, слава Неблагой! - в смехе Отто отчетливо слышалась нервная нотка, - А я-то уж, грешным делом, подумал, что ты и вправду собрался... того, - постепенно зрение прояснялось, и рассасывался студень, склеивший мозги, мешая соображать. Тупая боль в затылке, впрочем, никуда уходить не спешила, - Попить тебе дать?

- Спасибо, уже напился, твоими стараниями, - проворчал я, отводя от своего лица руку Отто с бутылкой, - улетая с "Кумари", мы озаботились взять с собой ящик воды, справедливо опасаясь за безопасность пития местной озерной воды, в которой черти-что могло водиться или быть растворено. Липкий студень в мозгах рассосался между тем окончательно, и я вскочил на ноги, припомнив, что видел последнее, - перед тем, как "стрекоза" ухнула вниз, и что-то тяжелое приложило меня по затылку, - Мы что, в болото рухнули, когда на нас напали те сумасшедшие птицы?!

- Как видишь, да, - фыркнувший Отто обвел вокруг рукой с так и зажатой в ней бутылкой - приглашая обозреть обширное пространство черной стоячей воды, с торчащими из него тут и там елками, перемежавшееся редкими островками вроде нашего, невысокими и поросшими мхом. Мох, кстати, был крайне зловещего вида - черный, с редкими прозрачными цветами, испускавшими аромат, навевавший зевоту. - И самое паршивое, что того белого камня не видно, и солнца не видно, видишь, небо хмарью какой-то затянуто - где тут север, где юг, разве глубинник какой разберет, и как нам добраться назад до деревни?..

- А что со "стрекозой"? В ней ведь есть навигационные приборы, даже если взлететь мы не сможем, то хотя бы направление определить...

- Вон она, "стрекоза", - с кривоватой усмешкой кивнул Отто на что-то, торчащее из ближайшего озерца темной затхлой воды... и я выругался, помянув пару крепких байкальских словечек, - когда разглядел, что это хвост нашей машины, вместе со всеми приборами крепко увязшей в болоте. - Кстати, я все еще ожидаю хотя бы "спасибо" за то, что вытащил оттуда твою бессознательную тушку прежде, чем нас окончательно затянуло в трясину!..

Ругаться я, конечно, тут же перестал.

- Э-э... спасибо, - вот ведь черт, а я и не подумал, - почему одежда на мне мокрая...

Вот черт!

- ...Так что за шикару мы с тобой, приятель, отныне в расчете!

С минуту я силился вспомнить, о чем это Отто толкует, - а тот между тем досадливо поцокал языком, глядя на безнадежно загубленную "стрекозу":

- И вытащить-то я успел только тебя, - даже лепешки наши потонули. Так что рассчитывать нам теперь только на глаза свои, да на ноги еще. И лучше бы до темноты хотя бы выбраться с болота - Матерь Неблагая знает, что из него ночью выползет... - меня передернуло, а дитмарец мрачно оглядел окружавшую нас топь. Поморщился, потерев ребра. Приметив, что лицо его, и без того не могущее похвалиться здоровым румянцем, обрело какой-то вовсе сероватый цвет, - я счел нужным спросить, прежде, чем пытаться прощупать его эмпатически:

- Эй, Отто, а ты сам-то как... в порядке?

- В порядке. В полном, - так же потирая ребра и прикусывая при этом губу, покачал головую упрямый дитмарец, - и я, наплевав на этикет, законы Федерации, а также права человека, без особых церемоний просканировал его эмоциональный фон, стараясь поймать ощущение боли...

...Точнее, попытался просканировать. Не вышло. Очень странно - подобного со мною не случалось со времен учебы в доме Флемингов на Сальватерре... можно было, конечно, списать неудачу на гудящий затылок, и нащупанную в волосах на том кровь, но что-то пакостно поскреблось внутри, весьма похожее на панику. Если я не могу считать Отто, стоящего в паре шагов рядом со мной, - то точно также не почую эмо-фон любого... существа, которому вздумается подобраться к нам подобраться - вот, скажем, из-за вон тех подозрительных зарослей.

Черт. Неуютно.

Я нащупал на поясе парализатор - боевого оружия мистер Рейнхард, сквалыга, не выделил. Интересно, подействует ли нейротоксин, которого в обойме всего-то пять ампул, на здешнюю фауну, коли при встрече та проявит к нам гастрономический интерес?.. И чистой воды осталась - початая бутылка, прикончим ее за пол-дня, а потом? Пить болотную? Представив, что в той может водиться, я поежился. Еще на поясе была аптечка, - по три ампулы стандартного армейского антивируса, бактериофага и обезболивающего, тюбик регенерата, бинт и пачка пластырей. М-да, невелики активы. А паршивей всего то, что браслет-передатчик со встроенным маячком - мертв, причем мертв безнадежно, так что с "Кумари" нам не связаться, никак. И - вдоль позвоночника пробежала стайка довольно-таки неприятных мурашек - если на "Кумари" больше не видят сигнал маячка... и маячок "стрекозы", похожа, постигла столь же незавидная участь...

Фрэйзер решит, что мы с Отто сбежали. Или что нас постигла неудача, разница невелика, в плане последствий. Никто не станет нас искать, нет, двух сайоников просто запишут в мертвые - известно ведь, что население южных границ Серединной Земли не слишком дружелюбно к чужакам со станции "Кумари". Двое граждан центральных планет Федерации, причем один из них сотрудник и собственность корпорации "Нексус" - погибшие на Хель, от рук хелийцев...

А известная своим трепетным отношением к корпоративному имиджу "Нексус" потратила более века на то, чтобы закрепить в общественном мнении факт, столь же непреложный, как то, что солнце Сальватерры восходит на западе: посягательство на собственность Корпорации карается предельно быстро, предельно эффективно, а также - предельно жестоко.

И моя предполагаемая гибель будет превосходным поводом для той - и лично гендиректора - начать аннексию планеты.

- Отто!

- Что орешь, как сумасшедший... - возмутился было Отто, и осекся, встретившись взглядом со мной, - Эй, что-то ты так побледнел?

- Поднимайся. Нам нужно немедленно выбираться отсюда!

- Да что с тобой такое?! Ты как будто смерть свою увидел!

- По дороге расскажу. Давай, пошли, пошли!

- Куда идти-то?! Мы ведь так и не решили!!

- Туда, - я махнул рукой в сторону возвышавшегося вдалеке над болотом холма. - С него должно быть видну эту... Змееву Скалу, а от нее мы точно сумеем найти обратную дорогу до деревни. Да вставай же уже! Говорю тебе - времени нет тут сидеть!..

...Проклятье, почему-то даже месячная командировка на Топи не научила меня крайне, как оказалось, необходимому навыку ходьбы по болоту - хотя мы и вооружились двумя палками, а все равно то и дело проваливались по колено в зыбь, затянутую мхом. И петляли порядочно, - проклятый холм на горизонте и через час не особо приблизился. По пути я изложил Отто свои соображения - дитмарец, кажется, проникся, раз шагу прибавил. Дальше шли молча - берегли дыхание, все-таки ни я, ни Отто не были привычны к долгим пешим переходам по пересеченной местности. Я смотрел себе под ноги, стараясь не ступить в очередной раз мимо нащупанной палкою кочки. А еще старался не думать о том, что иду по собственному сбывшемуся сновидению, - тому самому, где на до жути похожем болоте Лаури велел мне искать его в яви, а потом...

...Потом убил меня.

Проклятье, не надо мне в жизни мистических совпадений, и снов, ставших реальностью, тоже не надо. Кто там в во вселенской канцелярии их раздает? Заберите обратно, пожалуйста!..

- Черт, мне кажется, или этот холм стал не ближе, а дальше?..

- Заткнись и иди!..

...Еще я, конечно же, думал - точнее, опять же, старался не думать о том, что, даже выберись мы к обитаемым краям, дорога до столицы, где есть представительство Федерации и где можно связаться с "Кумари", займет явно больше недели. А стало быть - мне никак не получить вовремя порцию своего антивируса.

В стандартный, что был в поясной аптечке, я почему-то не верил.

...Была распита на двоих последняя порция чистой воды. Жажда пока не мучила, но я отлично понимал, что это только вопрос времени. Еще я беспокоился за Отто, - дитмарец то и дело морщился, касаясь ребер, когда думал, что я на него не смотрю. Остатки базового курса медицины, пройденного в бытность студентом-психологом, еще не выветрились окончательно из моей головы, и я прекрасно помнил, как опасно шевелиться, если сломано ребро. К тому же вечерело, - когда мы наконец-то добрались до вожделенного холма, возвышавшегося над окрестным болотом, уже начали сгущаться сумерки. Впрочем, сгустились они пока что еще недостаточно, чтобы помешать нам, забравшимся на верхушку холма, разглядеть - белой скалы, нашего ориентира, видно нигде не было. И это могло значить, к сожалению, только одно.

Мы заблудились.

- Замечательно, - едко выцедил Отто, когда я сообщил ему сию очевидную новость. Дитмарец устроился под одной из росших на холме черных елей, с усталым кряхтением вытянув ноги. Я повалился рядом, мечтая о двух вещах: глотке воды - и о костре, чтоб высушить над ним ботинки. Пустые мечты - ни я, сальватерранин, ни Отто, большая часть жизни которого была прожита на кораблях, представления ни имели, как добывают огонь. Вроде есть же какие-то способы, есть - да только в школах Федерации этому почему-то не учат... а жаль, очень жаль. Вдобавок ко всем нашим бедам от болота начала подниматься ночная промозглая сырость, и, стоило перестать двигаться, как мы продрогли до кости в своей не слишком-то теплой одежде. Пораскинув мозгами, я собрал еловых веток, накидал их на себя и Отто. Пришлось, отбросив всякую гордость, сесть едва ли не в обнимку, чтобы сохранить остатки тепла. Ноги отчаянно ломило в насквозь отсыревших ботинках. Мрачно подумав, что недоставало, ко всему прочему, еще и подхватить простуду, я провалился в тяжелый, беспамятный сон.

Ненадолго.

Проснулся от холода - и от того, что Отто, чья голова упала мне на плечо, закашлялся во сне. Прислушавшись, я понял, что дышит тот хрипло и тяжело, и что-то блестит у него на губах - темное... кровь? Сердце екнуло, екнуло нехорошо. Похоже, опасения мои сбылись, и обломок ребра проткнул легкое. Когда я не смог добудиться Отто, к нехорошему ощущению в сердце добавился выступивший на руках липкий пот. Проклятье, только этого недоставало! В тусклом свете звезд на прояснившимся наконец небе (лун Хель не имела) раскрыл аптечку, вставил ампулу обезболивающего в инъектор, вколол то Отто. Смутно припомнив, что человека с легочным кровотечением надо усадить, запрокинув ему голову, и приложить холод к груди, я кое-как добрался до воды, скинул куртку, тут же застучав зубами, и оторвал от рубашки рукав, намочив тот. Надо было возвращаться - но я так и остался стоять на коленях на краю болота, зачарованно уставившись на чернильно-черную затхлую воду. Во рту царила синнабарская пустыня, и, честное слово, - даже самое дорогое вино мне никогда не казалось желаннее этой болотной воды. Махнув рукой на безопасность, я припал к ней губами, и пил, пока не перехватило дыхание. И грязная с виду, гнилая вода на вкус оказалась - свежей. Свежей и восхитительно чистой, - впрочем, я не раздумывал над очередной хелийской загадкой, я пил. Наконец в желудке не осталось места, и я с немалым сожалением оторвался от этой прекрасной воды, еще раз намочил в ней тряпку, и с кряхтеньем поднялся с четверенек...

...Не тут-то было. Мир перед глазами повело, небо с землей поменялись местами, - а ноги вдруг отказались держать меня, подломились в коленях. Все, на что хватило сил - упасть лицом не в воду, а во влажный мох у берега... и я, успев проклясть себя за глупость, и за то, что Отто, верно, меня не дождется, уснул.

...Очень странное чувство, быть пойманным в сон. Вроде и понимаешь, что спишь, - а в то же время проснуться не можешь, и голова соображает как-то медленно, и собственным телом совсем не владеешь. Вот и сейчас я с огромным трудом приподнялся на локте, - мышцы словно в желе превратились. Сесть удалось с десятой, наверно, попытки - сесть и обессиленно привалится спиной к стволу ели, растущей у берега. Перед мной было болото, и я, тихо ярясь от того, как все-таки тяжело в этом сне соображать, начал искать его отличия от реального, того, на чьем берегу я уснул. Вроде бы в реальности не было зарослей призрачно-бледных цветов, затянувших болотную гладь. Присмотревшись, я заметил, что это расцвел черный мох - цветы были как мелкие звездочки, тускло светились и одуряюще пахли. Еще в реальности вроде бы не стелился над мертвой болотной водою туман, млечно-белый. И в этом тумане - не слышалась... песня?

Да, песня. Без слов. А может быть, были слова - да я не понимал их.

Очень тихая.

Жуткая.

Из млечно-белого тумана ступил ко мне Лаури; опять же, не реальный, ведь в реальности он не носил посоха, увенчанного черепом, не разукрашивал лица черным узором, вокруг его шеи не обвивалась змея на манер ожерелья.

- Лаури?..

Он не ответил. Просто стоял надо мной - и смотрел. Глаза этого Лаури были черны, без белка и без радужки.

- Ты сказал мне искать тебя в яви, искать на Хель. Я здесь.

Опять молчание.

- Как мне найти тебя?..

Вместо ответа Лаури шагнул вперед. Его ладонь коснулась моей щеки, и я краем глаза отметил, что в этом сне у него на руках растут когти довольно зловещего вида. Поежился - а Лаури раскрыл наконец рот, и медленно, выговаривая каждое слово так, словно бы говорил на непривычном ему языке, прошептал:

- Ты неправильно ищешь нас.

Тут я вспылил - будь только силы, точно дал бы по этой раскрашенной морде с черными нечеловечьими глазами. Неправильно, значит?! А правильно - как?!

- Без страха вступи в царство наше, и мы выйдем навстречу тебе, а черные ели проснутся. Напои нас кровью своей человеческой, и мы напоим тебя черной еловою кровью, - я против воли вскрикнул, когда когти вонзились под кожу, - Подари нам глаза свои, - и мы научим тебя видеть без глаз. Положи на алтарь наш сердце свое - и мы научим тебя всей мудрости этого мира, - когти прочертили по моей щеке три глубоких царапины, - Отдай нам себя без остатка - и мы будем вечно стоять у тебя за спиной.

...Черт. Если это сон... то я хочу проснуться!

- А теперь, - прошептали мне на ухо, - Время, и вправду, проснуться, - и ударили в грудь концом посоха. И я упал - как и когда-то давно в другом сне, упал в черную мертвую воду, принявшую меня и сомкнувшуюся над моей головой.

- Ф... тьфу! - пока я дрых, каким-то неведомым образом мне в рот набился мох, - отплевываясь от гадости, я перекатился на спину и почти без удивления встретился взглядом с предрассветным светлеющим небом. Похоже, водица оказалась и вправду забористой - раз отключила меня на несколько часов, вдобавок, кажется, обладала какими-то галлюциногенными свойствами (малодушничая, я обозвал свои сны-не-сны именно галлюцинациями... потому что гадать, чем те являлись на самом деле, было слишком неуютно, да и боязно). Валявшаяся рядом тряпица - бывший рукав моей рубашки - напомнила о том, почему я вообще оказался тут, на берегу, и это воспоминание ошпарило как кипятком. Отто!.. Пока я тут валялся и глюки ловил, дитмарец мог уже...

Черт!

Я ломанулся вверх по склону, то и дело спотыкаясь, цепляясь руками за камни, чтобы не поскользнуться на скользком до ужаса мху. Вот и вершина... черт, черт, где тут та поляна? Проклятущие черные елки, везде они, ничего-то не видно за ними - где? Где? Наконец-то, продравшись сквозь очередные кусты и по уши перемазавшись в раскисшей от сырости глине (и как я тут ночью пройти ухитрился, шею себе не свернув?) - я выбрался-таки на нашу поляну, где под деревом сидел, укрытый еловыми лапами, Отто...

Сидел.

А над Отто, нюхая его, стояло существо, больше всего похожее на земного медведя, - да только не бывает у земных медведей наростов на шкуре, блестящих и черных, как будто броня, да и ростом они как бы...

Немного... пониже. М-мама!

- Эй, ты... образина! - да, я дурак, - но надо же как отвлечь этого псевдомедведя от Отто, - Сюда посмотри!.. - меня проигнорировали. Трясущейся рукой я подхватил какой-то сук-гнилушку и запустил в зверя, попав по наплечной пластине, - Сюда смотри! Ну!..

...Черт, кажется, своего я добился - псевдомедведь переключил свое внимание на меня, и, недобро порыкивая, двинулся в мою сторону, весьма проворно для такой здоровенной махины. Сорвав с пояса парализатор, я прицелился в морду твари... промазал. Еще раз!..

Кажется, попал, да только тварь это нисколечко ни впечатлило, она так же перла на меня, и я отступил на шаг, два... пока не уперся спиной в дерево.

"Проклятье, Крис Флеминг! Тебя счас сожрут! Соберись уже, тряпка - и сделай... чего-нибудь!"

Тварь встала на задние лапы, заревела и замахнулась на меня лапой размером как раз в половину меня... я пригнулся - и вовремя, когти прочертили по дереву над моей головой три глубокие борозды. Черт, черт, почему я не урожденный сайоник-эмпат?! Таких, как я, не учат атакующим эмпатическим техникам, говорят, мол, рефлексы не те - учат только пассивной защите...

"Мне страшно, страшно, очень-очень страшно", - и толкнуть из себя этот страх, благо, накручивать себя совершенно не надо - мне было и вправду страшно до дрожи в коленках, - "Тебе тоже страшно, тварина! Давай, убирайся отсюда!"

...Зверь уже снова занес лапу. А я почувствовал, как снова - снова! - все мои способности как будто отрезает от меня стеной из прозрачного метастекла - тонкого, но прочного, как армированный супрапластик, з-зараза! Кое-как перекатился в сторону, располосовал руку об острый сучок. Что делать, что?!.

...Медведь - остановился.

Кровь стекала по руке, орошая собой черный мох, впитываясь в глинистую хелийскую землю.

"Напои нас своей кровью..."

- Жрите, - зло прошептал я, всаживая глубже в рану еловый сучок. Кровь потекла сильнее, - Жрите, чтоб вас. Б-боги клятые... вот вам кровь, вот вам я.

А тварь меж тем уставилась на что-то за моей спиной. Опустилась с двух лап на четыре. Склонила набок тупую башку - осторожно так...

"Отдай нам себя без остатка - и мы будем вечно стоять у тебя за спиной."

- Да не надо мне вечно! Сейчас!..

...Тварь издала какой-то вовсе не медвежий звук, похожий на скулеж обиженного пса, и, резко развернувшись, ломанула прочь сквозь заросли, оглашая окрестности жалобным ревом. Малость отдышавшись, я уставился на руку.

А точнее - на то, как порез от сучка, глубокий, до самой кости, на глазах заживает, скрываясь под кожей. Обернутся за спину я, к слову, сказать, не решился, да, судя по ощущениям, уже и не было там никого. Зато был на поляне Отто Дитмар, к которому я и рванулся. Слава всем богам обитаемой части Вселенной, и в частности местным, Еловым, пилот был жив, хотя установить это удалось, только пощупав его пульс. Осторожным похлопыванием по щекам я добился того, что Отто на миг поднял веки, и вяло прошамкал:

- Кто... тут?

- Я.

- Не... вижу ни хрена.

- Это от кровопотери. Не двигайся! Просто сиди.

- Флеминг.

- Что?

- Ты это... лучше брось меня, - глаза Отто закрылись, и голова упала обратно на грудь - он снова потерял сознание, и потому не смог оценить всех эпитетов, которыми я живописал его умственные способности. Закончив свою речь - по той простой причине, что из легких вышел воздух - я обессилено повалился рядом, и уткнулся лбом в колени. Светало. Судя по состоянию Отто, ему едва ли грозило дожить до заката. И я ничего не мог сделать, совсем ничего.

Ни-че-го.

- Что ты там говорил, Лаури, чтоб тебе посох твой в задницу? "Войди в царство наше... напои нас кровью своей... ну, это уже... что там дальше по тексту? Глаза, вроде, выколоть? Это мы запросто! А еще что? Сердце, кажется на алтарь положить... ну да. Счас, найду, чем его из груди вырезать - и положу. Ты только поясни, для особо тупых, где алтарь - и я разложу на нем сердце, глаза и печенку...

"Черт, вроде печенки не надо... а может быть, надо?.."

Меня разобрал истерический смех.

- Лаури... что ж ты, скотина такая, нас бросил, когда так нужен врач!!

Так же, хихикая - и смаргивая слезы (а с чего вдруг слезы? Не иначе как от смеха), я занялся сооружением "алтаря". Неподалеку отыскался выбеленный временем череп неизвестного происхождения, - его я в порыве вдохновения окружил шишками, и призадумался. Как-то оно получалось не слишком торжественно - чтобы выколоть глаз и принести его в жертву таинственным "им", что обещали стоять у меня за спиной. Достал из кармана лаурины четки, поиграл ими в пальцах, огладил черепок неизвестного грызуна - и вздохнул:

- Как ты там говорил, на шикаре... "Черной ели кровью, и"... вроде, гор корнями? Или озер корнями?.. Точно, "черной ели кровью, и озер корнями!.." - думаю, это сойдет.

Добавил четки к получившейся у меня композиции, - вышло неплохо. Довольно кивнув, я оглянулся по сторонам, и, приметив подходящий еловый сучок, обломил его. Не ритуальный кинжал, но сойдет. Символично, опять же:

- Черной ели кровью, и озер корнями... - приставил сучок к глазу. Снова разобрало на хихиканье, - пришлось немного переждать, а то нехорошо как-то, все-же таки жертву Еловым Богам приношу, - Какой-то там костью и чьими-то слезами... м-да. В общем, вот вам, уважаемые, глаз, как заказывали - только не надо учить меня мудрости этого мира, вместо этого, просто придите к нам... кто-нибудь. И помогите!!

...Рука дрожала. Было трудно - заставить себя надавить на сучок... очень трудно. Представить себя в этот миг со стороны - до чего ты докатился, Кристиан Русланов, приносишь жертвы, заклинания читаешь... любой мой сослуживец с Сальватерры хохотал бы до колик в желудке. Зря. Не бывали они на Хель - и не знают, как быстро эта планета превращает обратно в язычников, и как просто тут - поверить, что всем правят всесильные боги, жестокие боги...

Я закусил губу - и крепче сжал сучок. Сейчас.

- Не надо, - послышался из-за спины тихий голос.

Я замер.

- Не надо, - повторили, и чья-то ладонь осторожно обхватила мою руку, разжала пальцы, достала из тех "ритуальный сучок", - Достаточно.

Я сглотнул - отказываясь верить. В то, что слышу этот голос. В то, что слышу его - наяву, не во сне...

- Обернись.

Я изо всех сил замотал головой.

- Идиот.

Это стало последнею каплей. Из глаз полились слезы, я расхохотался - и, обернувшись, со всей силы впечатал кулак в нос Лаури чертова Карьялайнена, что стоял у меня за спиной.

Глава 20.

- И все-таки, гендиректор Шанкар, ну скажите, не слишком ли это - три боевые глубинные станции? Да еще и переоснащение флота "орудиями Вельского", как будто мало нам нынешних... э-э-э... десяти агнихотр? - Этьен Маркес, глава Федерации в должности Канцлера, бледнел, потел и нервно покусывал губу, глядя на гостя, сидящего в кресле для посетителей. В отличие от кресла самого Канцлера, это кресло - хоть и выдержанное в общем для всего кабинета вычурном стиле "апсаранский ампир", но намного, намного скромнее в отделке, - подлокотников не имело, и установлено было ровно за два шага до стола, причем обладало слишком внушительным весом, чтобы так просто его передвинуть. Дистанция была рассчитана специалистами своего дела, и предполагалось, что любой сидящий в кресле поневоле проникнется обстановкой, и в полной мере ощутит собственную малозначительность перед лицом Канцлера... правда, на нынешнего гостя мистера Маркеса, ради которого пришлось отменить встречу с министром коммерции, ухищрения дизайнеров и целого штата психологов почему-то не действовали. Канцлер промокнул платком лоб, на котором обильно выступила испарина, и сделал про себя заметку, - надо бы сказать секретарю, пусть вызовет техников, отрегулировать климатическую систему - что-то в кабинете душновато, аж нечем дышать, вот уж и рубашка промокла насквозь... Разумеется, все это не имело ни малейшего отношения к личности гостя, с терпеливой улыбкой наблюдавшего за Канцлером и его страданиями. И уж конечно же, ощущение, что они поменялись местами, и не Лекс Шанкар, а Этьен Маркес сидит в кресле для посетителей, - просто игра воображения...

- Не уверен, что правильно понимаю суть ваших претензий, господин Канцлер, - голос гостя был - воплощение вежливости, точно так же, как было ее воплощением выражение маски (бр-р, ну и жуткая все-таки штука!.), и даже наряд. Ради визита к главе Федерации гендиректор Шанкар соизволил-таки сменить свой излюбленный свитер с затертыми джинсами на тунику, накидку и брюки - все в положенных черных и серых тонах, каждая складка накидки на месте, булавка, скреплявшая ту (простая стальная с маленьким шариком гематита, без всяких брильянтов) ровно на два дюйма ниже левого плеча - хоть сейчас снимай для иллюстрации к пособию по служебному этикету. Квинтэссенция вежливости, вежливость, возведенная в квадрат, даже в куб - так почему же Канцлеру казалось все упорнее и упорней, что на ним просто-напросто издеваются, пусть и в неявной манере?..

- Ну же, господин Канцлер, - несносный Шанкар заложил ногу на ногу и сцепил пальцы поверх лежащей на коленях планшетки в черном кожаном чехле. Планшетка, что характерно, была не последней моделью "Нексус Этерна", а все-навсего недорогой "Нексус Астра"... во всяком случае, корпус-то точно был "Астра" - а начинка... черт знает, может, и от формально существующей пока что только в слухах и грезах любителей навороченных гаджетов "Нексус Дивинити", - Что вас смущает в ситуации с глубинными станциями, заказанными нами у Технократии? "Бхайрава" уже прошла испытания и принята в состав Синнабарского Флота, "Хэваджра" и "Калачакра" будут достроены через месяц...

- Смущает...э... дороговизна этих станций, - припомнив количество нулей в заявленной проклятыми байкальскими варварами цене, Канцлер Маркес сглотнул, - Такие расходы не предусмотрены в военном заказе на нынешний год, и резервы бюджета...

- Не надо этих отговорок, господин Канцлер, вы прекрасно помните, что две трети стоимости "Бхайравы" были компенсированы "Нексусом", а еще треть - мной лично, так что военный бюджет от ее приобретения не пострадал.

- Но все-таки... такие траты... - промямлил обильно потеющий Канцлер, вытягивая из пачки в ящике стола четвертый по счету платок, - Конечно, мы ценим то, как ответственно ваш "Нексус", гендиректор Шанкар, выполняет социальные обязательства перед Федерацией, но не слишком ли это большие расходы?..

- Хм, господин Канцлер, с чего бы это вдруг вы озаботились расходами Корпорации? - проклятущий Шанкар приподнял одну бровь, а мистер Маркес обнаружил, что на столе перед ним валяются уже пять неопрятного вида бумажных комков - кои смахнул в утилизатор, - Наши прибыли стабильно высоки уже не первый век подряд, и можете не волноваться, - мы можем позволить себе поспособствовать увеличению обороноспособности государства...

- Да, но почему вы решили, что нам необходимы три этих чудовища, глубинные станции? Польза от них против Звездного Сада сомнительна... И орудия Вельского...

- Я ведь не далее как неделю назад предоставил вам, господин Канцлер, выводы моих экспертов по внешним угрозам. Или вы так и разыскали в своем, без сомнения, до предела нагруженном графике времени ознакомиться с ними?

- С этими... смехотворными выдумками о какой-то там "черной угрозе"? Да помилуйте, гендиректор Шанкар - мы с вами ведь взрослые люди, а это... какие-то сказочки, сюжет дешевого ужастика, и только!..

- Сказочки, подтвержденные выводами лучших экспертов аналитического отдела моей Корпорации? И выводы эти, господин Канцлер, сделаны на основе данных, предоставленных нам лично Лукасом Эли. Думаю, вы согласитесь, что во всей Федерации не найти лучшего прогнозиста, чем тот, кто консультирует ваше военное министерство?.. - Приподнятая бровь, исполненная мягкого терпения улыбка.

- И все-таки это абсурд! - упрямо гнул свою линию Канцлер - напомнивший себе, что он, все-таки, тут глава Федерации, он, а вовсе не гость, гендиректор Шанкар, - "Последнее Солнце над миром восходит, усыхает само Древо Жизни", - что это за глупости!!

- Господин Канцлер, давайте не будем тратить время на пустые препирательства, мы с вами оба, все-таки, занятые люди. Вот вам проект договора на переоснащение Технократией нашего флота последней модификацией "орудий Вельского", - подпишите, а все расходы корпорация "Нексус" берет на себя...

- Не подпишу! - Канцлер строптиво стиснул зубы. - И прекратите отвлекать меня с этой ерундой, гендиректор Шанкар! У нас тут, если вы не заметили, чрезвычайное положение! Глубинная навигация приостановлена! Инфру штормит! Экономические потери уже исчисляются миллиардами! А вы тут мне вещаете о какой-то там "черной угрозе"! Это саботаж! Это... да это...

- Значит, вы отказываетесь подписать договор? - похоже, то, что распалившийся хозяин кабинета сорвался на крик, Лекса Шанкара не смутило - он только склонил набок голову, - Я верно понял, что впредь по всем вопросам, связанным с противостоянием "черной угрозе", вас лучше не беспокоить?..

- ...диверсия! Возмутительно! Не потерплю!!.

- Ясно, - вздохнул гендиректор Шанкар, убедившись в том, что его не то, что не слушают - даже не слышат, - Тогда я умываю руки, господин Канцлер. Я и пальцем не ударю, чтобы помочь вам сохранить пост главы Федерации - когда наш друг Майлз Флеминг все же наберется смелости начать играть в открытую.

Эти слова также утонули в воплях разгневанного чиновника. Покачав головой, Лекс Шанкар подхватил со стола так и оставшийся не подписанным договор, и, развернувшись, ровным шагом вышел прочь из кабинета - оставив без внимания доносившиеся вслед ему обещания привлечь к ответственности. Ему почтительно поклонились двое стражников из почетного караула - до их ушей вопли Канцлера, разумеется, долетели, но людьми оба были разумными, и помнили, из чьих налогов платится жалование всем государственным служащим Федерации:

- Доброго дня, гендиректор Шанкар.

- Вам того же.

На крыше величественного здания Администрации дожидалась "бабочка", за штурвалом которой скучал русоволосый паренек. Завидев приближающегося Лекса, он тут же запихнул куда-то под сиденье бумажный стаканчик из-под синткафа, смахнул с колен крошки от пончика и спрыгнул навстречу тому:

- Гендиректор Шанкар!

- Будет вам, Найджел, - Лекс досадливо отмахнулся от секретаря, норовившего одновременно вытянуться по стойке смирно и незаметно вытереть с носа пятнышко от шоколадной глазури, - Возвращаемся в "Венец".

- Как прошел ваш разговор с Канцлером? - полюбопытствовала с пассажирского сиденья женщина, статная, нордического типа блондинка в униформе отдела безопасности корпорации "Нексус".

- Пустая трата времени, - отмахнулся Лекс, забираясь на второе сиденье и стягивая рукав с запиликавшего терминала-браслета. "Бабочка" мягко взмыла над крышей - и взяла курс на главный офис Корпорации, что располагался в другом полушарии Сальватерры, - Наш дорогой Канцлер упрям, как всегда, и как всегда, не склонен к восприятию рациональных доводов... - пробежал глазами сообщение, только что поступившее на терминал. Пришло оно с Цирцеи, от Луиса Аматанидиса, главы тамошних лабораторий, - и представляло собой пересланный сигнал от Ллойда Фрэйзера, через дальнюю связь поступивший с "Кумари". Сообщение было коротким:

"Белый код. Связь с объектом потеряна".

- Найджел, будьте добры, передайте в "Венец" распоряжение, чтобы готовили шаттл. Сразу же по прибытии мы отправляемся на "Унзинн".

- А что такое? - забеспокоился секретарь.

- Кое-что... хорошее, вероятней всего. Готовьтесь к увлекательному путешествию на Хель - вы же, кажется, давно мечтали побывать на этой удивительной планете?..

- А график?! - возмутился тот, но распоряжение Лекса исполнил, - У вас же запланировано совещание с региональными директорами! А визит на Федру, инспекция пищевых производств? А...

- Все это неважно - теперь, - Лекс Шанкар светло улыбнулся своим сотрудникам, - Случилось то, что меняет все планы. Несколько наших людей стали жертвами религиозных фанатиков на Хель.

Найджел Азуле сжал штурвал чуть-чуть сильнее, чем требовалось. Он был всецело предан гендиректору Шанкару, он верил в того безоглядно - и все-таки... иногда Лекс Шанкар не на шутку пугал паренька. Как сейчас - когда говорил о смерти нескольких сотрудников "Нексуса", называя ее "что-то... хорошее, вероятнее всего".

Секретарь Лекса занимал свою должность всего лишь полгода, но уже достаточно знал своего начальника, чтобы понимать - радуется он не гибели своих людей.

И даже не поводу исполнить давнюю заветную мечту династии гендиректоров "Нексуса" - под благовидным поводом наложить лапу на столь лакомый кусочек, как планета-заповедник. А в том, что именно аннексия Хель станет ответом на убийство сотрудников Корпорации, сомнений не было - когда новость станет достоянием общественности, именно этого и будут ожидать от Лекса. И плевать, что на аннексию не будет санкции Ассамблеи, - по сути, ее не было и на содержание "Нексусом" немаленького боевого флота, а репутация есть репутация. И если Корпорация однажды заявила, что посягнувший на ее собственность (к коей, с некоторыми оговорками, относились сотрудники) не уйдет безнаказанным - то аннексировать Хель и искать виновных гендиректору Лексу придется, хочет он этого или не хочет.

...Пугало Найджела Азуле то, что Лекс, похоже, все-таки хотел.

- ...Лорел, от вас я к концу дня ожидаю готовый план переброски нашей гиперборейской группировки к Хель - думаю, пяти кораблей класса "шакуна" и пятисот единиц личного состава будет более чем достаточно для установления полного контроля над этой планетой. Найджел, по прибытию на "Унзинн" организуете мне связь с "Анойей", нам понадобится помощь Семьи Дитмар, их пилоты и обещанные ими и Технократией инфраконденсатные установки нового поколения для кораблей Корпорации, - "бабочка" приземлилась на одну из смотровых площадок главной башни комплекса "Венец". Первой выбралась Лорел, к которой тут же подскочили двое дежуривших на площадке охранников, вторым Лекс:

- Так, вас двоих я больше не задерживаю - встречаемся через час на борту шаттла.

- Служу Корпорации! - хором ответили начальник службы безопасности и секретарь вслед гендиректору, уже скрывшемуся в сопровождении одного из охранников (отряженному с ним коротким кивком Лорел Шлахтер). Найджел тряхнул головой, расстроенно запустив руку в и без того встрепанные русые вихры - и поспешил прочь, передавать все дела Лекса его заместителям. Лорел же в одиночестве осталась на площадке.

Подойдя к парапету, женщина оперлась на него - и рассеянно потерла запястье под рукавом черной форменной куртки, там, где его обхватывал браслет-терминал. Закусила губу - и достала из внутреннего кармана другой терминал, замаскированный под пудреницу. Имелись в том и пудра с пуховкой - самые настоящие, а вот зеркальце было с секретом. Вторым нажатием на рычажок, открывающий "пудреницу", оно превращалось в экран. Клавиатуры или иного устройства для набора в терминале не было - ведь предназначался он для связи с единственным человеком.

С человеком, который был врагом гендиректора Лекса - и которого Лорел Шлахтер с превеликой охотой лично расстреляла бы, дай гендиректор приказ.

С человеком, который спас сестру Лорел, у которой в возрасте пятнадцати лет вдруг проявился неведомым образом упущенный на генетическом тесте сайоникс-синдром эмпатической спецификации.

Женщина отщелкнула крышечку терминала. Так не хотелось нажимать на рычажок второй раз. Но...

...Прогрессировала болезнь слишком быстро, перепрыгнув от первой стадии до четвертой за какие-то несколько месяцев. По закону Федерации Марту Шлахтер ожидало лишение человеческого статуса - и участь биологического материала в лабораториях на "Нараке". Тогда, Лорел не решилась обратиться к гендиректору Шанкару напрямую. Не решилась - попросить спасти сестру. Слишком недавно Лорел Шлахтер работала в отделе безопасности, слишком боялась царственного и далекого гендиректора, и, что уж греха таить - слишком дорожила своей категорией "альфа" и работой в "Нексус". Получить должность охранника в главном офисе Корпорации было редкой удачей для уроженки Аргенты, отставной военной, прилетевшей на Сальватерру в поисках иной участи, чем место вышибалы в каком-нибудь баре - лучшее, на что могла Лорел рассчитывать в родном захолустье. Зарплата была более чем щедрой - через год она смогла вывезти на Сальватерру мать с сестрой, купить им дом и оплатить учебу Марты в колледже. Беда с любимой сестренкой случилось спустя месяц - потом врач Флемингов, качая головой, объяснял Лорел, что причиной неожиданного пробуждения спящих генов сайоникс-синдрома у взрослого могут быть сильные переживания, независимо от эмоциональной окраски. Для такого и термин специальный, оказывается, существовал - "триггер Бланки", по имени генетика, впервые описавшего это явление. Радость от обретения нового дома на Сальватерре (маленького, всего в пару комнат коттеджа из розового ракушечника на одном из островов Южного Архипелага), и от осуществления давней мечты - возможности выучиться на программиста, - и стали для Марты Шлахтер этим самым распроклятым "триггером", а заодно билетом на "Нараку".

Нарака-лока.

Ад...

...Человеком, что спас сестру Лорел от ада, стал глава Семьи Флеминг - лично явившийся в их дом, и предложивший свою помощь Марте. Она, оказывается, была столь сильным эмпатом, что годилась для какой-то там их евгенической программы...

...А платой - за то, что имя Марты Шлахтер и сам факт ее рождения на свет таинственным образом исчезли из всех документов, - стало обещание Лорел шпионить в "Нексусе" для Семьи Флеминг. Тогда она еще не была начальником службы безопасности, разумеется...

...Лорел и не заметила, как прокусила губу до крови. Потрясла головой, обругала себя дурищей несусветной и нажала на рычажок, активируя терминал.

Ее отражение в зеркальце сменилось чужим лицом - лицом, в которое Лорел Шлахтер с охотой вцепилась б ногтями:

- Здравствуй, девочка, - за одно это "девочка" Майлза Флеминга при каждом их разговоре хотелось убить, а повторялись разговоры раз в неделю - Лорел, связанная долгом за жизнь Марты, отчитывалась о каждом шаге гендиректора. Ненавидела себя за это, да, но - отчитывалась, - Какие новости? Как поживает наш дорогой гендиректор Шанкар?

- Прекрасно поживает, - сквозь зубы ответила Лорел, за что удостоилась снисходительной улыбки. Этот старый пердун всегда улыбался ей так - как годовалой малявке, только-только научившейся лопотать "мамочка"!.. - У меня... новости.

- Говори, говори.

Лорел впилась ногтями в ладонь - незаметно для Флеминга, и сухо доложила о сегодняшнем визите гендиректора Шанкара к Канцлеру. Еще суше - о сообщении с Цирцеи и о распоряжении начать подготовку к карательной операции...

- Вот как, - Флеминг стукнул пальцем по губам, - Интересно... весьма интересно. И ты, девочка, по-прежнему не разузнала, что именно ищет гендиректор Шанкар на Хель?..

- Нет, - прошипела в ответ женщина. - Он не делится со мной такими планами, я начальник отдела безопасности, а не доверенный помощник!

Это было, конечно же, не совсем так. Просто Лорел всеми правдами и неправдами избегала чести быть посвященной в такие секреты - меньше знаешь, меньше и доложишь. Она уже не раз и не два пожалела о том, что гендиректор удостоил ее своего доверия, назначив на высокий пост - лучше бы, право, оставаться мелкой сошкой, которой известно немногое...

- Ладно, поверю на слово. И когда гендиректор Шанкар покидает нас?..

- Я еще не составила план операции! - удалось умолчать хотя бы о том, что через час Лекс Шанкар отправляется на "Унзинн", - Может быть, сутки. Может, двое.

- Двое суток. Хорошо, - ей улыбнулись - одобрительно, и Лорел с трудом удержалась, чтобы не плюнуть в холеную рожу на экране терминала. Вот же мразь!! - Пожалуй, ты отработала свой долг, Лорел Шлахтер. Отныне ты мне не нужна.

- Вы убьете меня? - сжала губы женщина, глядя в безмятежные голубые глаза, - в том, что трекляный сайоник на это способен даже посредством терминала, не было сомнений. Но тот покачал головой:

- Нет, зачем мне? Пока твоя дорогая сестра с нами, уверен, ты не дашь нам повода... принимать меры. Не так ли?

- Так, - через силу кивнула Лорел. От того, чтобы сознаться в своем предательстве еще три года назад, в день, когда ее повысили с заместителя - до начальника, взамен мистера Эрлиха, отправившегося на почетную пенсию, - женщину удерживала мысль о том, что старый Флеминг держит жизнь ее сестры в своих руках.

- Вот и умница, - кивнул эмпат, коснувшись рукой экрана - с другой стороны. И зеркало вновь стало зеркалом, - отражавшим только море, небо и перекошенное лицо Лорел Шлахтер.

- Пропади ты пропадом, чертов колдун, - с размаху расколов передатчик о край парапета, она бросила осколки вниз и отряхнула руки - после прикосновения к мерзкой вещице те ощущались испачканными. Впрочем, Лорел была уверена, что от ощущения этого не избавиться, просто вымыв ладони - за десять лет ее работы на Семью эмпатов оно въелось в кожу. На то, что ее предательство может быть искуплено даже еще десятью годами верной и безукоризненной службы, она не рассчитывала.

Тряхнув головой и заправив за ухо выбившуюся из узла белокурую прядь, Лорел Шлахтер направилась в свой кабинет. Через час на рабочем столе объявилась папка с подробно расписанным планом затребованной гендиректором переброски. С учетом того, что к той привлекались пилоты-дитмарцы с пятой стадией синдрома, уже через десять дней после старта с Гипербореи шакуны должны были выйти из инфры над целью - мятежной планетой Хель. Какие потрясающие возможности открывал заключенный гендиректором договор с Семьей Дитмар и байкальскими технократами, просто немыслимо - прежде на подобные перемещения уходили месяцы, даже для самых быстроходных военных судов!.. Лорел расстроенно закусила губу - жаль, что ей уже не суждено поучаствовать во всем этом, и своими глазами увидеть, какое будущее замыслил создать гендиректор Шанкар.

Поверх папки легло подписанное "генетическим ключом" Лорел Шлахтер заявление об увольнении из корпорации "Нексус".

... - Таким образом, мы можем начать действовать сразу после отбытия Лекса Шанкара с планеты.

- А с чего ему вздумалось - лично возглавить операцию, в такое время, когда его присутствие необходимо здесь, на Сальватерре? - подозрительно сощурилась собеседница Майлза, глава Семьи Фрей - леди Игнасия. Кивнул и Тадеуш:

- Да, Майлз - ты уверен, что эти сведения действительно надежны, и Лекс Шанкар не водит нас за нос посредством этой твоей... шпионки? - Метлинский скривил губы - у лучшего и самого высокооплачиваемого наемного убийцы в Федерации были какие-то свои, весьма своеобразные представления о чести - убийство пациента в них вписывалось, а шпионаж - нет, - На его месте, прознай я о нашем... маленьком заговоре, так бы и поступил - чтобы разом выявить всех, кто причастен к предательству.

Майлз покачал головой:

- Сведения более чем надежны. А что до мотивов нашего уважаемого гендиректора... - он усмехнулся, - ну, просто вышло так, что в данный момент он целиком сосредоточился на Хель - а дела в прочих частях Федерации отложил на потом.

- А что там, на этой Хель?.. - нахмурилась Игнасия.

- Этого нам так и не удалось выяснить. Вероятно, что-то, что выгодно можно продать, - поджал губы глава Семьи Флеминг. На самом деле он не верил в то, что гендиректор Шанкар ищет на Хель новых источников дохода для и так процветающей Корпорации. Но, коли все так удачно сложилось, что кроме своей вожделенной планеты, Лекс Шанкар сейчас не видит вообще ничего - момент был самым подходящим, чтобы выступить наконец-то в открытую:

- Насчет плана - ни у кого более нет возражений?

Его союзники кивнули. Оба не улыбались. Оба понимали, что рискуют не только собой - но и всеми своими родичами, что чистокровными, что приемышами, которых пришлось в соответствии с проклятым Договором отдать Корпорации. Майлз оглядел их - и прочих, глав более мелких Семей, участия в разговоре не принимавших, а только внимавших ему с экранов терминалов дальней связи. Ювинги, Лайелллы, Кинси... удалось собрать на своей стороне чуть более половины Семей. Проклятые дитмарцы переметнулись на сторону Лекса, хотя изначально планировалось, что их задачей будет заманить того в ловушку на "Анойе" - что уж он им обещал, оставалось лишь только гадать. Эли сразу отказались участвовать в заговоре, сославшись на то, что "не время". На миг Майлза Флеминга охватило сомнение. Правильно ли он поступает? В час, когда Федерация как никогда нуждалась в единстве, они собирались - ее расколоть.

...Но если этого не сделать, все сайоники, сгинувшие в лабораториях "Нараки", так и не простят их - глав Семей и приемных родителей.

- Да помогут нам предки, - у чистокровных сайоников - кроме дитмарцев - религии не было, но в таких случаях уповали обычно на предков, - Мы начинаем завтра. Семья Шанкар будет низложена!

- Да помогут, - прошептала леди Фрей, прикосновением ладони отключая терминал. Следом за ней то же сделал Тадеуш, и остальные союзники Майлза.

Оставшись в одиночестве среди погасших экранов зала дальней связи, Флеминг позволил себе накрыть глаза ладонью. Головная боль - проклятие всех телепатов, в последнее время от нее не было никакого спасения, даже лучшие и самые дорогие лекарства уже не спасали...

На плечо Майлза осторожно легла девичья ладонь - напомнив, что он все-таки не совсем в одиночестве. Впрочем, о присутствии Луизы Ксавье, молчаливой и тихой, как тень, всегда было до крайности просто забыть.

- Думаешь, я не совершаю ошибки? - спросил Майлз помощницу. - В случае нашей с Игнасией и Тадеушем неудачи, не только нас, но и всех вас ждет незавидная участь...

- Мы с вами, лорд Флеминг, - ответили ему, и вторая ладонь опустилась на голову. Как и всегда, прикосновение пальцев Луизы Ксавье чуть облегчило боль - не совсем, разумеется. Совсем уже ничто не заглушало, даже бесценный экстракт красного змеелистника с Топи, - Чем бы все ни окончилось, мы не будем - в обиде на вас.

- Не будете в обиде... - хмыкнул телепат, - Это утешает, без сомнения. А ты, девочка? Лично ты - тоже не будешь в обиде, даже если станешь биоматериалом в лабораториях Януса на "Нараке"?..

- Никогда, лорд Флеминг, - ответили после секундной заминки. В эмо-фоне Луизы пахнуло болью, - похоже, она не ждала от Майлза сомнений в своей верности Семье. Болью, а еще - затаившейся где-то глубоко под слоями ментальных щитов надеждой, слабой, едва ощутимой. Старший Флеминг вздохнул. Чего хочет Луиза Ксавье, он знал уже давно, и бестактное замечание Сати Шанкар в свое время не стало особенным откровением, - девушка хотела выносить его ребенка в рамках евгенической программы.

...Конечно, в качестве партнера по программе нечистокровная эмпатка всего на третьей стадии синдрома не слишком годилась.

...Но, а с другой стороны - не все ли равно теперь, когда они или победят - и смогут устанавливать свои законы взамен правил Генконтроля, или станут сырьем на "Нараке"?..

Пожав плечами, Майлз нашарил на плече руку девушки и накрыл ее пальцы - своими.

Глава 21.

...Потом я, конечно же, извинялся, сумбурно и долго - а Лаури неловко улыбался и твердил, что все в порядке, что с кем не бывает, и вообще, что он сам виноват - нечего подкрадываться к человеку, у которого явно истерика. Нос талассианин... хелиец уже вправил, даже не поморщившись, кровь остановил двумя пучками мха, что заткнул в ноздри, - и через пару минут ничто уже не напоминало о последствиях моей крайне постыдной несдержанности. Пока Лаури был занят всеми перечисленными манипуляциями, я исподтишка разглядывал того, кого все еще упорно считал своим другом - и с немалым облегчением пришел к выводу, что передо мной, без сомнения, человек. Ну да, в хелийских одеждах, правда почему-то без любимых местными обеих полов побрякушек, и да, с черным узором на лице - куда как проще, чем в моем недавнем сне, всего лишь перевернутая "V" от лба от до подбородка, и еще какая-то закорючка на лбу, - и да, с посохом, увенчанными черепом некоего козлорогого существа, но... человек. Не существо из навеянного галлюциногенной водичкою сна, что гладило мою щеку когтями, с безумной улыбкой вещая о том, как его найти, принеся в жертву кровь, глаз и сердце.

И хорошо... потому что - не представляю, как я справился бы с тем, что друг мой - какое-то местное божество.

Я не решался первым заговорить о том, что действительно волновало меня - а именно, о том, как он ухитрился исчезнуть с шикары, а также о том, как его все-таки на самом деле зовут - Лаури или Лауфья...

...А еще - если Лауфья - то чего он добивался, притворяясь Лаури, и где же в таком случае Лаури настоящий.

- Не обманывайся, - с неожиданным ожесточением покачал головою мой друг, осматривая Отто, хмурясь и расстегивая куртку на том, чтобы прощупать ребра, - Я не тот, кто был с вами на шикаре, я не гражданин Федерации Лаури Карьялайнен.

- А... кто? - я облизнул заветренные губы. Лаури покачал головой, не прекращая манипуляций над ребрами Отто:

- Мое настоящее имя - Лауфья. Я родился здесь, на Хель, в Барсучьем Логе. Шестьдесят пять лет назад, если тебе интересно, - сухо усмехнулся, глядя на то, как медленно ползет вниз моя нижняя челюсть, - И шестьдесят пять лет назад - в ночь Праздника - меня принесли в жертву Еловым Богам.

Я сглотнул. Откровения Лау... фьи пока что не спешили уложится в моей голове, а хелиец меж тем продолжал:

- Меня должны были съесть - тело и душу. Так всегда бывает с жертвами Праздника - ими выкупают жизнь деревни на будущий год. Но со мной вышло немного не так, как задумывалось.

- Как? - непослушными губами выговорил я, смотря на то, как Лаури осторожно размазывает по груди Отто пригоршню влажной земли, а в рот тому вкладывает комок перетертого мха:

- Я выжил. Съели только душу.

Покончив с размазыванием земли по груди Отто, он принялся чертить на ней пальцем какие-то угловатые знаки:

- На следующей день меня забрали из деревни Егеря, меня и девочку, что нашла меня и заглянула в глаза мне, - а это очень плохая примета, почти что проклятие. Она-то и вырастила меня, она да еще Егеря - единственные, кто не боится метки Еловых Богов.

- Они... девчонка, внучка старосты, мне говорила, что ты защищаешь их...

- Конечно, как иначе? - удивленно вскинул брови Лаури, отряхивая руки от земли и отирая их пучком травы, - Ведь, если б не Миликки, я бы не дожил до прихода Егерей. Она грела меня и кормила - поила кровью, ведь негде было раздобыть для меня молока. Поэтому я всегда заботился о ее семье, даже, когда она умерла - и о деревне тоже.

Он оглянулся на меня:

- Ну и вид у тебя... что я такого сказал?

Я закашлялся, затем кое-как выдавил из себя:

- Они же хотели... в жертву тебя принести! Убить тебя! И после этого, ты их еще защищаешь!?

- Ну да, хотели, - недоумение в голосе Лаури казалось вполне искренним. Он наклонил набок голову, - Не пойму, почему это так возмущает тебя. Стандартная, в-общем то, практика на Хель. Я нисколечко не в обиде на них.

Я открыл было рот, чтобы сказать, почему меня возмущает, что в жертву неведомым тварям приносят младенцев... но, немного подумав, закрыл. В конце концов, возможно, для того, кто вырос на Хель, в этом и вправду нет ничего возмутительного. А мне надо бы заткнуть куда подальше свои просветительские порывы - я тут, вообще-то, чужак:

- Да нет... не то, чтобы возмущает. Привыкну... со временем, - выдавил из себя что-то вроде улыбки, - А, кстати, если не секрет - почему ты так говоришь, "практика", "стандартная", если ты хелиец? И откуда ты вообще знаешь медицину, и... - сглотнул.

"И что сталось с гражданином Федерации Лаури Карьялайненом - тем самым, которым ты притворялся три года настолько успешно, что даже службу безопасности "Нексуса" почти обманул?.."

Лицо Лаури стало невыразительным:

- Ты так уверен, что действительно желаешь - это знать?

Нисколечко не желаю, вообще-то. Как будто мне мало проблем без того!

Но вместо этого я кивнул. Да, я дурак, причем дурак упертый - я это уже говорил?..

Лаури вздохнул:

- Тогда смотри.

И под моим обескураженным взглядом приложил обе ладони к лицу - и медленно, словно снимая маску, провел по нему. С силой провел - впиваясь ногтями в кожу, царапая ту, не до крови, но смотреть было достаточно жутко:

- Ты что такое делаешь?

Лаури не ответил, тряхнул головой, прошелся пальцами по волосам, - и скорчился, со стоном обхватив себя руками. По телу его пробежала короткая судорога, а когда отпустила, - хелиец выпрямился и посмотрел на меня:

- Смотри, - голос у него изменился, стал низким и хриплым... как если бы он уже долго не говорил, и успел позабыть, как складывать звуки в слова. Но это я отметил так, буквально краем ухо - вообще-то, все мое внимание было приковано к лицу Лаури... нет, теперь уже однозначно Лауфьи. Как. Во имя всех законов физики, биологии и генетики, как?!

...На самом деле не столь уж и значительны были изменения, и в то же время, вместе взятые, они не оставляли сомнений в том, что передо мной совершенно другой человек. Пожалуй, что старше на несколько лет. И волосы когда-то были рыжими. Усталое лицо. И глаза, в чьих уголках уже затаились морщины - непроглядно-черные глаза.

Без белка и без радужки - как в моем сне.

Нервно сглотнув, я отступил на шаг... второй.

- Боишься? - не слишком-то весело вопросил хелиец. Похоже, что моя реакция была для него ожидаемой. - Правильно боишься. Ваш "Нексус" давно уже пытается выведать наши секреты. Вот и три года назад мы выследили очередных лазутчиков... В основном там не ученые были, кстати. Солдаты. И врач при них... Лаури Карьялайнен. Солдат, к слову, убили не мы. Эти идиоты полезли туда, куда не надо лезть, и заслуженно стали едой. А врач... то ли не таким идиотом оказался, то ли просто трусом был. Он нам достался живым. И стал одной из моих масок - это так называется, - он снова сделал жест, словно проводит по лицу ладонью. Усмехнулся, - К слову сказать, добровольно. Хотя, даже не дай Лаури Карьялайнен согласия... спрашивать я бы не стал, он более прочих годился для этого. Но так лучше. Легче проходит слияние... ассимиляция.

- Он... мертв? - я прикусил губу.

- Сложно сказать - и да, и нет, наверное. Когда делаешь маску...- Лауфья повернул ко мне свои ладони, - То берешь того, с кого ее делаешь, за руки и забираешь его образ... если по-вашему, считываешь и переписываешь генетическую информацию. Не копируешь. Именно переписываешь на себя. Физически, после такого не выживают.

Я представил себе этот процесс, который тут же оброс в моем воображении множеством жутких подробностей. Пробрало до костей. И немалых трудов стоило выдавить из себя самый последний вопрос:

- Тогда, если ты не Лаури... почему ты даже сейчас говоришь будто он?

Лауфья хмыкнул:

- Должно быть, потому, что опыт и память тоже переписываются, когда делаешь маску. Я знаю, что ты хочешь услышать. Нет, Лаури Карьялайнен, уроженец Талассы, сотрудник "Нексус" и гражданин Федерации, уже три года мертв. Но... когда надеваешь маску, опасно делать этого чересчур надолго. Прирастает она, знаешь ли... а я нарушил правила. Я три года был Лаури Карьялайненом.

И приложил к лицу ладони, замер... а когда отнял те - на меня смотрел Лаури.

- Вот так вот, - это был голос Лаури, но говорил им Лауфья. - Можешь считать, это такая вот своеобразная жизнь. Поэтому я и сказал "и да, и нет". Лаури мертв. И жив - во мне. Ну что... еще считаешь меня другом, Кристиан Русланов?

Я посмотрел на него, до крови прокусив губу. Передо мной стоял тот, кто вырвал меня из когтей тварей инфры, когда я нырнул в ту за Эженом. Тот, бок о бок с кем мы прожили два месяца. Тот, кто не побоялся приоткрыть свой секрет, чтобы защитить нас от стаи глубинников... хотя мог бы, наверно, просто бросить нас всех на съедение - кто мы ему?..

- Считаю.

- Уверен?..

- Уверен! А переспросишь еще раз - в морду получишь. Мне наплевать, Лауфья или Лаури, - ты это ты. Я это я. Мы дружим. Точка.

Вот тут у хелийца сделалось настолько обескураженное лицо, что сразу стало ясно - все же Лаури. Никакой не Лауфья. Решено, так и будем его называть.

...А что до участи Лаури настоящего - ну, вот такая я сволочь. Никогда не страдал морализмом, и не считал себя вправе кого-то судить. В конце концов, какой с меня спрос - с генетически неполноценного, что бы я смыслил-то, в этике, в прочих высоких материях?..

Разбираться во всяком таком, осуждать и казнить - привилегия полноценных людей. Им и оставим это, а сами - сосредоточимся-ка на текущих, куда более приземленных проблемах:

- Мы искали тебя, в деревне сказали, что ты живешь где-то тут, на болотах. Мы и полетели на поиски - а тут какие-то сумасшедшие птицы, набросились на нас и...

- Это не птицы, - последовал лаконичный ответ.

Ну, здрасьте пожалуйста. Не птицы? А кто же тогда?

- Это я. Вы идиоты, оба. Какого черта вы вообще меня искали, а раз уж искали - какого трижды клятого кромешника не шли пешком, а летели на этом гремящем чудовище? - голос Лаури так и сочился тихим ядом, - Вам же ясно сказали в деревне - за Медвежьем Горбом лучше вести себя тихо. Или хотели разбудить всех хозяев Жестокой Земли? Едой стать?..

Мои щеки немедленно залились краской - теперь, после всего, пережитого ночью, наш поступок и вправду казался не верхом разумности. От необходимости отвечать меня, впрочем, избавил Отто, наконец зашевелившийся. Лаури - вот теперь я окончательно поверил, что именно Лаури - тут же кинулся помогать тому сесть, приподнял голову, пощелкал пальцами возле висков:

- Отто? Ты слышишь меня?..

Дитмарец зашелся страдальческим кашлем, а Лаури успокаивающе гладил его спине:

- Ну, ну, ну. Дыши неглубоко, так будет легче У тебя три ребра справа сломаны, одно из них задело легкое, обширная кровопотеря, поэтому и двоится в глазах. Дыши.

- Во...ды...

- Нет, пить тебе нельзя. Опасно очень, в твоем состоянии.

- Л...Лаури? Ты это, что ли? А Крис где? Крис, эй, Крис! Ты что, потеряшку нашего отыскать ухитрился, - пока я валялся в отключке?

- Да нет, это он нас с тобою нашел, - проворчал я, опускаясь рядом на четвереньки и беря руку Отто в свои - холодную и слабую, - Ты как, приятель?

- Бывало получше, но вроде бы жив... Лаури? Ты что ли меня подлатал?

- Я, я, - Лаури взял вторую руку Отто, похлопал по той, - И не благодари пока что, рано. Ты все еще умираешь, вообще-то.

- Эй! - яростно прошипел я, - Нельзя как-то... помягче выражаться?

- Но ведь это правда, - недоумевающе пожал плечами хелиец, напомнив мне, что он все-таки не только Лаури - гуманист, не способный обидеть и мухи, но и Лауфья, священник Жестоких Богов, - Тут не Сальватерра, даже не наша шикара. И я... - он вздохнул, - И я не совсем Лаури. Думаю, настало время и тебе узнать - скрывать правду у меня уже больше не выйдет.

А Отто меж тем удивил меня:

- Кхе-кхе... - подавившись смешком, он закашлялся, и Лаури снова погладил его по спине, - Как будто я давным-давно не догадался.

- Что? - похоже, это было новостью не только для меня.

- Вы, ребята, кажется, забыли, что мы с Лаури лет пять были знакомы - до этой его злополучной вылазки в экспедицию на Хель... Ты, приятель, очень хорошо притворялся им, правда - но я все-таки не настолько слепой, как наши достопочтенные полноценные граждане... хе.

- Ты знал? - очень спокойно спросил Лаури. - Знал... и не счел нужным меня выдавать?..

- Ну, поначалу я просто присматривался - мало ли, вдруг меня нежданно-негаданно шизофрения настигла... с нами, дитмарцами, это случается. А потом... потом я понял, что пусть ты и не Лаури, а все же-таки - человек хороший. Ну и пусть его, думаю я - мало ли во Вселенной загадок? Ну, ходит кто-то с чужим лицом и чужой памятью, - я-то не сотрудник контрразведки, не мое это дело, куда-то об этом докладывать. Так-то! - довольно покончил дитмарец, явно любуясь нашими обескураженными лицами.

Первым пришел в себя Лаури:

- Не знаю даже, что сказать...

- А и не надо.

- Но...

- А за "спасибо" будешь в морду бит.

Мы с Лаури переглянулись - и прыснули. Отто подозрительно покосился на нас:

- Так-так. И что я пропустил?..

Ответить ему не успели. Очень знакомый шум - звук двигателя - разнесся над болотом, и из-за горизонта вынырнула черная точка. Приблизившись, она обратилась в "шершня" - военный атмосферник, три таких имелось на "Кумари" - для "обеспечения безопасности миссии и подавления возможной агрессии местного населения", как изволил выразиться мистер Рейнхард, отвечая на вопрос любопытной Кирти.

- Это за вами? - с нарочитым спокойствием осведомился Лаури, следя за тем, как "шершень" рыщет над болотом.

- Похоже на то, - ответил ему Отто, а я меж пытался уместить в своей картине мира мысль, что Фрэйзер не просто объявит на с Отто погибшими - но и позаботится о том, чтобы действительность пришла в соответствие с официальной версией.

- "Шершни" оснащены инфракрасными сканерами, - тем временем любезно просветил нас с Лаури дитмарец, - Что будем делать, господа?..

- Может быть, если забраться в воду... - начал было с сомнением я, но Лаури покачал головой:

- Этого не понадобится, не беспокойтесь.

- Не беспокоиться?!

- Ш-ш-ш-ш. Успокойтесь. И просто смотрите, - он кивнул на заходящего на очередной круг - уже почти над нашим островом - "шершня". - Заодно увидите, какова цена человеческой глупости на Жестокой Земле.

И в подтверждение его слов в атмосферник ударила молния.

Не с неба ударила. Снизу, - из черной болотной воды.

- М-мама моя... - просипел бледный Отто, когда отгрохотал самый, наверное, оглушительный гром, что доводилось мне слышать со времен поездки на "планету гроз" Амальгаму, - Это что было такое?!

- Разве военные атмосферники не снабжены силовыми экранами? - засомневался я, глядя, как бестолково мечется туда-сюда пораженный "шершень".

- Не поможет, - коротко покачал головой Лаури, на чьем лицо я с некоторой оторопью приметил жестокую... радость, - Не здесь, не на этой земле - и не тогда, когда на охоту вышли Еловые Боги.

Я поежился. Было что-то жуткое в том, как дергается "шершень" - как будто добыча, попавшая в ловчую сеть паука...

...Еще один рывок, - и, перекувыркнувшись в воздухе, машина тяжело рухнула вниз. "Шершню" повезло не так, как нашей "стрекозе" - он упал не в воду, а на камни, и спустя мгновение болото сотряс взрыв.

- Вот... ведь, - пораженно выдохнул Отто, - Я понимаю, что искали они нас, но... как-то это...

Лаури покачал головой:

- Не надо жалеть их. Они знали, на что идут - не раз и не два машины вроде этой пропадали здесь, на Жестокой Земле. Они сполна поплатились за глупость - а Еловые Боги нашли свою жертву.

- Жертву? - черт, Отто, кто тянет тебя за язык?!

- Еду, - с жесткой усмешкой пояснил Лаури, и дитмарец захлопнул рот, - И на твоем месте я бы беспокоился не о них. Напомнить, что ты умираешь?..

Судя по виду Отто, он успел об этом позабыть.

- Слишком серьезное повреждение легкого. Без операции - оно убьет тебя.

- Так я обречен? - улыбнулся дитмарец, - и от этой растерянно-удивленной улыбки мне сделалось жутче в сто крат, чем от молнии с ясного неба. - Ведь операцию тут провести негде...

- Операцию - негде, - тихо ответил Лаури, и встал на ноги, - Кристиан! Помоги ему встать. И идите за мной, - не оборачиваясь на нас, хелиец начал спускаться к болоту.

Мы с Отто переглянулись. Я пожал плечами, закидывая руку дитмарца на шею себе:

- Идем?

- Идем... - проворчал Отто, тяжело на меня опираясь. Дышал он нечасто и хрипло, с присвистом, - Хуже-то уже не будет... верно ведь я говорю?

Как оказалось, Лаури вел нас к тому самому месту у берега, где я имел неосторожность напиться болотной воды. Не побоявшись замочить ноги, он зачем-то вошел в болото почти по колено. По моей спине пробежали мурашки. Конечно, то был просто сон... просто бред... но все-таки - как точно реальность сейчас повторяла его. Поневоле верилось, что вот сейчас распустятся над болотом цветы, а на руках Лаури - вырастут когти:

- Во что ты веришь, Отто? - в голосе Лаури слышалось тихое и какое-то обреченное ожидание, - Скажи мне, ты вообще веришь во что-то? В каких-то богов?

Так-так. Развитие разговора мне очень и очень не нравилось...

- Да. Верю, - кивнул Отто, выдавив из себя тень фамильной дитмарской усмешки, в стиле "я буйный псих, и несу, что хочу". Вышло, впрочем, достаточно жалко, - Верю... в Неблагую Матерь-инфру. Ну, то есть как "верю"... хотел бы, чтобы она вправду была где-то, и вправду о душах погибших пилотов заботилась. Это же тоже считается верой?

- А ты, Кристиан? - и снова то же ожидание в глазах.

Я прикусил губу:

- Да. Верю. Я верю... в тебя.

Наградой мне стало удивление на лице Лаури:

- В меня?.. Не в Еловых богов... а в меня?

- Да, - без уверток сказал я. Чего уж там таить, вонзая в руку еловый сучок, чтобы напоить кровью хелийскую негостеприимную землю, я звал не Еловых Богов. И тогда, когда уже почти принес в жертву свой глаз, чтобы вымолить помощь для Отто... я тоже молился отнюдь не Еловым Богам.

- Хорошо, - кивнул Лаури, чьи глаза медленно наливались расползавшейся из зрачков темнотой. Менялся и голос, становясь ниже, надтреснутым, хриплым... не Лаури уже, Лауфья, - Это... хорошо, что вы верите, пусть не в Еловых Богов. Тут, на Хель, нужно верить - если не в ее хозяев, то хотя бы в саму нее. В то, что Хель не просто планета - она что-то большее. В это вы верите?

Подумав, я кивнул. Сложно не верить в то, что упорно стремится убить тебя. Кивнул и Отто:

- Все пилоты моей Семьи верят. В конце концов, с чего бы тогда к ней стекаться потокам божественной инфры?..

- Хорошо, - улыбнулся Лауфья, - Не забудьте об этом, о том, что Хель не просто планета, ее болота - не просто болота, а черные ели не просто деревья - что бы ни предстало в скором времени вашим глазам, заклинаю вас, не забудьте об этом. Или сюда, Отто.

Отто замялся на миг, - и на лице хелийца мелькнула досада:

- Иди. Неужели твоя вера настолько мала?..

Отто шагнул вперед, его рука упала с моей шеи. На нетвердых ногах вошел в воду - отчего-то мне казалось, что идет дитмарец как будто во сне.

- И что дальше? - рискнул спросить, отгоняя какие-то смутные опасения. Не нравилось мне что-то в том, как покорно, без всяких вопросов Отто повинуется воле хелийца. И пусть я только что сказал, что верю в Лаури... но моя вера предоставляла ему индульгенцию лишь в отношении лично меня, - что ты такое задумал, Лау... фья?

- Дальше... - Лауфья качнул головой, усмехаясь жестокой усмешкой, - дальше твоему другу придется пройти через смерть - и, не сбившись с дороги, вернуться назад.

В этот же миг я неуклюже повалился на колени - ноги подогнулись, как-то внезапно и вдруг. А Лауфья, - только что вычертивший в воздухе между нами какой-то знак посохом, - покачал головой:

- На всякий случай. И не будь в обиде на меня, пожалуйста, - я не подвергаю сомнениям твою веру в себя, но то, что случится сейчас, требует веры много большей, чем могла взрастить ваша с Лаури недолгая дружба. Я мог бы усыпить тебя, - зрелище будет не слишком приятное...

Лишенный голоса, я отчаянно замотал головой.

- Вот как? Что ж, уважаю твой выбор... В таком случае - смотри. Это будет первым уроком тебе, - уроком о том, кто такие Еловые Боги.

Отвернувшись от меня, Лауфья начертил еще какой-то знак на лбу Отто, покорно опустившегося перед ним на колени:

- Без страха вступи в воды мертвые, воды горькие, воды полынные; перейди реку смрадную, реку каменную, реку немую; иди за холмы черные да за горы закатные, чрез поле костяное, поле медное, поле огненное... - повинуясь руке Лаури, Отто послушно лег на воду.

-... ходами нижними, тайной тропою, змеиной норой...

Вторая рука опустилась на грудь, надавала - и над лицом Отто сомкнулась вода. Я прокусил губу до крови, пойманный в ловушку ставшего чужим и непослушным тела, - а рука Лауфьи лежала на груди Отто, на чьем лице играла тихая, до дрожи безмятежным улыбка:

- Черной ели кровью...

Улыбка медленно сменилась удивлением. Отто задергался, - пока что слабо, что-то промычал - вырвалась пузырьки изо рта, но Лауфья, глядя в глаза ему, покачал головой:

- ...да озер корнями...

Отто отчаянно бился, мотал головой, колотил по рукам Лауфьи, с нечеловеческой силой удерживающими под водой его тело - а я, кажется, сорвал горло, пытаясь вытолкнуть прочь из горла отчаянный крик.

- Костью бледной рыбы, и змеи слезами, пеплом да водою, горем и бедою...

Отто в последний раз рванулся, - и затих. Только волосы шевелились вокруг лица - удивленного... бледного.

Мертвого.

- ...

Что там было дальше, в заклинании-не-заклинании Лауфьи, я не дослушал. Поняв, что на моих глазах мой друг только что утопил Отто, и это уж точно не может быть сном - я позорнейшим образом отрубился.

И не увидел, конечно же - да и не смог бы увидеть, - как растворенные в болотной воде мельчайшие капли чего-то иного, повинуясь управляющей команде, исходящей от достаточно полномочного оператора, начинают восстанавливать поврежденные ткани и клетки.

Глава 22.

Среди освоенных в ходе второй волны переселения с Земли Изначальной планет, впоследствии вошедших в состав Федерации, красивейшей считалась Жемчужная с ее млечно-белыми океанами и перламутровыми облаками; второй в списке шла Апсара, мир алых небес с тремя лунами и бледно-розовых кристаллических рощ; третьей же - столица, Сальватерра, "вторая Земля". Эти троица занимала первые страницы всех туристических каталогов, и галерея из голоснимков на фоне ее красот, выставленная на каминной полке, считалось несомненным показателем достатка, а также хорошего вкуса. Для тех же жителей Федерации, которые, отправляясь в отпуск, искали более экзотических впечатлений, были другие каталоги - семь самых опасных и малопригодных для жизни планет, полный экскурсионный тур по которым назывался "Кармическое путешествие по семи кругам Ада". Возглавляла "черный список" планета ртутных морей Амальгама, - даже минутное пребывание на ее поверхности без защитной маски гарантировало неосмотрительному любителю экстрима попадание в больницу с тяжелейшим отравлением; второе и третье места занимали не менее негостеприимные к людям Тартар и Саргасса. Четвертой страницей в каталогах "для адреналинщиков" шла обладательница необычайно агрессивной биосферы Топь. Мир буйной зелени (в большинстве своем хищной) и глубоких болот, кишащих тварями самого разнообразного вида, занятых двумя вещами, - размножением и пожиранием, часто при том одновременно. Словом, Топь была одним из последних мест, где Найджел Азуле, совсем не адреналинщик и нисколечко не экстремал, захотел бы провести отпуск, - однако именно на орбите Топи обитал родственник гендиректора Лекса, которого тот пожелал навестить по пути на Хель. Впрочем, Янус Шанкар был в достаточной мере далек от приписываемого ему в желтой прессе безумия, чтобы лабораторию свою разместить не на поверхности плотоядной планеты, а на ее орбите, (хотя, в случае Топи, полностью безопасным местом не могла считаться и орбита). "Нарака", впрочем, пока что не оправдала чаяний секретаря Лекса, ожидавшего увидеть никак не меньше, чем отделение Преисподней, с длинными рядами разделочных (то есть лабораторных) столов, залитых кровью (по мнению той же прессы, здесь она должна была течь полноводными реками) и сотнями злых духов (ученых, вестимо), орудующих над жертвами тупыми скальпелями, злобно при том хохоча. Пока что, впрочем, вокруг наблюдались только белые, чистые почти что стерильной чистотой коридоры, за стеклянными стенами которых можно было различить те самые лабораторные столы, по большей части пустовавшие, или заставленные контейнерами с образцами флоры и фауны Топи, - а заместо злобных мясников в заляпанных кровью халатах Найджелу повстречалось только несколько вполне приветливых, пусть и несколько заполошных биологов, одетых в бледно-зеленую форму, кровавых и прочих пятен на которой секретарь гендиректора не приметил.

- И все-таки, Янус, ну скажи на милость, почему тебе вздумалось поселиться вот именно здесь?.. - гендиректор Шанкар расположился в кресле с бокалом того, что заменяло на "Нараке" разом чай, кофе, коньяк и вино - "сомы", густой, темно-красной, с горьким запахом вытяжки из местных лиан-вампиров. Один глоток "сомы" с Топи стоил на центральных планетах немыслимых денег - жутковатое, на взгляд Найджела, снадобье являлось сильнейшим из известных науке растительного происхождения адаптагенов, а вдовесок шел гериатрический эффект. Самому Азуле на этот самый глоток пришлось бы копить не один год даже при том, что зарплата секретарю Лекса полагалась очень и очень пристойная, а тут ему предложили такой же, как братьям-Шанкарам, бокал... присмотревшись и принюхавшись к студенистой жидкости и припомнив, из чего именно добывают ее, Найджел предпочел от столь щедрого угощения отказаться, удовольствовавшись просто водой. Кроме "сомы" и воды Янус Шанкар не предложил гостям "Нараки" ничего, - да, похоже, и не водилось тут ничего больше, "сома" сама по себе заменяла любую еду. С тоской покосившись сначала на гендиректора, с невозмутимым видом смаковавшего мерзкое снадобье, на его собеседника, занятого тем же, а затем на бокал воды в своих пальцах, Найджел Азуле чуть слышно вздохнул и мысленно скрестил пальцы за то, чтобы на "Нараке" задержались они ненадолго...

- ...удобно. Никто не беспокоит, тихо, да и полигон для испытаний новых образцов - вот он, недолго лететь, - кивнул хозяин "Нараки" на глядевшую с обзорных экранов планету. Зал, в котором они расположились, предназначался, по-видимому для приему немногочисленных гостей станции, - лабораторного оборудования тут не наблюдалось, а были стенные панели из какого-то красноватого дерева с причудливой текстурой, золотистые ковры экзотического рисунка и довольно уютные кресла, - Да и свойства многих местных растений до сих пор до конца не изучены, а у меня в избытке, на ком вытяжки тестировать - нужно же девать куда-то отработанный биологический материал.

...Найджела передернуло, и он тихо порадовался, что в его сторону брат гендиректора даже не смотрит, - будь на то воля Азуле, он бы тут же и сбежал на "Унзинн", где заперся в каюте до отбытия с "Нараки". Все-таки была доля истины в измышлениях газетенок, и имя этой доли было - Янус Шанкар. До того, как брат Лекса раскрыл рот и невозмутимо выдал сентенцию об "отработанном материале", Найджел успел к нему даже симпатией какой-то проникнуться, - ну, человек как человек, высокий, сухощавый, волосы темные с рыжиной, ну, белый халат на плечах, но, опять же, без крови, - но первое впечатление оказалось, как видно, обманчивым.

Если существовал на самом деле Ад, Нарака-Лока, и правитель его имел в мире людей своего аватару - то аватарой был, без сомнения, Янус Шанкар.

- А этого мальчика для чего притащил? - едва Найджел уверился в том, что о его присутствии забыли, как надежды секретаря оказались разрушены, - взгляд хозяина "Нараки" отыскал его, съежившегося в кресле, оценил, измерил, препарировал и просветил всеми видами известных науке лучей, а заодно и сделал генетический анализ, - Хм-м... латентный сайоник эмпатической спецификации, подвид мутации АН1... - заслышавшего это Азуле едва не подбросило в кресле, - довольно редкий подвид, кстати. Не выявляется на первичном генетическом тесте, только при углубленном исследовании. Мне не помешал бы такой экземпляр для коллекции... - несчастного секретаря пробрало дрожью, - может, уступишь?

- Извини, но людьми не торгую, не обмениваю и не дарю, - Лекс с легкой улыбкой качнул головой, и проницательно поглядел на Азуле. В голову Найджелу уже сотый закралось подозрение, что господину гендиректору прекрасно известно о том, что секретаря его - нерегистрированного в Генконтроле сайоника - подослало в "Нексус" сальватерранское Сопротивление... Впрочем, если Лекс и о чем-то и догадывался, то предпочел Азуле Генконтролю не сдавать, - Как, кстати, продвигается твоя работа тут?

...Когда взгляд Януса от него переместился обратно к брату, секретарь украдкой отер со лба пот. Родственники Лекса порой пугали его больше, чем сам гендиректор; впрочем, старшего Шанкара Найджел хоть и боялся, а, однако же, на связь с Сопротивлением уже полгода как выходить перестал.

Лекс Шанкар был не из тех, кого по своей воле захочешь предать.

- Медленно продвигаются, - Янус Шанкар скривил губы - эта гримаса была первой эмоцией, что отобразилась на его сухом лице за время беседы с братом, - Но нам удалось наконец-то получить устойчивую генетическую линию с нужными характеристиками. Последнее поколение уже дозрело в инкубаторах, сейчас проходит финальные тесты перед отправкой на испытательный полигон на поверхности.

- Не слишком ли это?.. - с некоторым сомнением протянул гендиректор, покосившись на буро-зеленый бок планеты за обзорными экранами, - Там и подготовленному спецназовцу из группы Рейнхарда в полной экипировке непросто выжить, не то что твоим... экземплярам.

- Те мои "экземпляры", что выживут на полигоне, потом легко размажут любого из головорезов Рейнхарда по стенке и дезитнегрируют - на молекулы, - бесстрастно заметил в ответ хозяин "Нараки", заставив секретаря Лекса в невесть какой уже раз сжаться в кресле, - При этом - абсолютно послушны, полностью безопасны, в отличие от тех же самых людей Рейнхарда. Вот зачем, спрашивается, ты им позволяешь проходить антителепатическую подготовку?.. Это же люди, Лекс, от людей не знаешь, чего ждать, - может быть, половину из из них давно уже прикормил кто-то из наших врагов, - внимательный взгляд желтых глаз опять зацепился за Найджела, заставив того зажмуриться, - А после антителепатической обработки их не прочитаешь, не проверишь - ну, то есть можно и проверить, конечно, но это же попросту экономически неоправданно...

- "Смертельно", ты хочешь сказать. Янус, Янус, ну когда же ты наконец-то научишься самую чуточку верить в людей? - расстроенно покачал головой его брат, - Вот мне не надо ни читать, ни проверять мистера Азуле, к примеру, - Найджел залился краской по самые уши, - чтобы быть уверенным в том, что он не предаст меня без весомой причины, - предмет разговора был близок к тому, чтобы хлопнуться в обморок от стыда, - А твои биологи и генетики, что работают здесь? Неужели ты и их каждый день проверяешь чтением? Это же утомительно, да и душевному равновесию не способствует - постоянно сомневаться в тех, кто работает на тебя.

- Своих специалистов - нет, не проверяю, - сухо усмехнулся его собеседник, делая очередной глоток "сомы", - Но только лишь потому, что лично проводил их психологическую обработку. А что до всех прочих, то глазом моргнуть не успеешь, как они уже продадутся кому-нибудь вроде того же Флеминга. Люди вообще... ненадежны, - он снова скривился, отставляя в сторону опустевший бокал. - Но хватит уже о людях. Ты же не просто так заявился сюда, когда на Сальватерре такое творится.

- А что там твориться? Мы неделю на больших глубинах шли, а сверхлюминозная, сам знаешь, не работает...

- Мятеж там, - брезгливо поморщился Янус, и Найджел вздрогнул, - Поганец этот, Флеминг, все-таки дождался своего - ни одного из нас на Сальватерре, иди и бери ее, тепленькую.

- Х-м, мое отбытие было, вообще-то, секретом.

- Так, может, это не мне, а тебе стоит пересмотреть свое отношение к людям? - усмехнулся хозяин "Нараки", - Похоже, кто-то из твоих доверенных сотрудников сдал тебя, дорогой брат, с потрохами, - Найджел поежился, когда за него - снова! - зацепился этот равнодушный взгляд. Вот сейчас гендиректор Лекс тоже посмотрит на него, откроет рот и скажет...

"Найджел, не сказать, как я разочарован в вас..."

- Найджел, что это вы побледнели? Янус, прекрати запугивать моего секретаря, он к твоей мизантропии не привык. И да, даже если кто-то из моих сотрудников и донес Майлзу Флемингу о моем отбытии с планеты, - ничего, это нам даже и на руку.

Янус Шанкар удивленно прихмыкнул:

- То есть?.. Ты сам, что ли, все это затеял - чтобы выявить всех... нелояльных?..

Лекс развел руками - и обезоруживающе улыбнулся:

- Ну, затеял все это не я - но грех плодами чужого труда не воспользоваться... - тут его беспардоннейшим образом прервали.

- Братец Лекс! - в комнату ворвалась, иначе и не скажешь, хорошенькая девушка в белом костюмчике, - проигнорировав Януса, она кинулась на шею Лексу, едва не опрокинув того вместе с креслом на пол, - Почему ты не предупредил, что собираешься в гости?!

Сати Шанкар, без сомнения - никто другой не осмелился бы назвать гендиректора "братцем". Найджел Азуле в своем кресле обреченно закатил очи горе - собравшиеся вместе три Шанкара, это уже слишком много, слишком большая концентрация высокой реальности на единицу пространства. Смирившись с тем, что скоро грохнется в обморок от передозировки шанкаровской жутью, он максимально незаметным образом навострил уши:

- Сати, а ты что тут делаешь? - Лекс наконец-то отцепил от себя девушку, впрочем, смягчив это действие ласковой улыбкой (за такую сам Найджел и душу бы продал, удумай кто это ему предложить), - Разве ты не возвращалась на Апсару с Гипербореи?..

- Возвращалась, но тут эти проклятые возмущения инфры, - девушка обиженно надула губки, - Моя сундара не рассчитана на них, вот и сижу уже вторую стандарт-неделю тут, в гостях у Януса, пережидаю. Алана обещала прислать мне военный корабль, если шторма до конца стандарт-месяца не утихнут - да только, кажется, не утихнут они... началось, - поежилась, обхватила себя за плечи, и Лекс, покачав головой, погладил младшую сестру по волосам:

- Началось ли, не началось, а не стоит отчаиваться. Даже если и началось, мы не встретим Последнее Солнце безоружными - и "Калачакра", и "Хэваджра" будут достроены в срок, - пока Найджел озадаченно гадал, о чем это гендиректор Шанкар говорит, тот вдруг щелкнул девушку по носу: - А ты, Котенок, могла бы и не вставлять мне палки в колеса своей самодеятельностью. Зачем вот, скажи, ты передала Майлзу Флемингу сведениях об экспериментах Януса здесь, на "Нараке"?..

Найджел потрясенно захлопал ушами, Янус был, кажется, близок к тому же - а девушка широко распахнула глаза:

- Ты... ты знаешь.

- Конечно. Мне ли не знать твой образ мысли, сестренка, - рванувшуюся было девушку мягко удержали за руку и усадили на колени, - Ну, что ты.

- Я... - по щекам Сати побежали слезы - судя по тому, что ощущал Найджел Азуле в эмо-фоне девушки, только отчасти наигранные, - Я предала тебя, я предала семью, и это в такой час... - она потрясла головой, взмахнув копной кудряшек цвета бронзы, тут же растрепавшихся. Лекс улыбнулся, - и пригладил те:

- Ну, я давно ожидал от тебя какой-нибудь глупости - еще с той нашей беседы на Цирцеи, так что можешь прекратить обвинять себя. Предательство, это не то, к чему были готовы и ждут, предательство бьет в спину - неожиданно.

- Правда?.. - вхлипнула девушка, яростно растирая глаза рукавом, - Ты... ты не злишься?

- Я злюсь, - сдержанно вмешался в их разговор Янус Шанкар, - Эксперименты-то были мои, - не забыла?..

- Янус, ты зануда! - отмахнулась от того повеселевшая Сати, глядевшая на Лекса почти что влюбленно, - Я все делала ради семьи.

- По-моему, не далее как минуту назад ты каялась в том, что семью предала... - осторожно протянул гендиректор, уворачиваясь от попыток сестры чмокнуть его не в нос, не то в щеку.

- Да! - нисколечко не смутилась Сати выявленной в ее утверждениях нелогичности, - А что мне оставалось, если ты никак не желаешь сделать наконец то, что все - все, вся Федерация! - ждут от тебя, братец Лекс?!

- Это что же? Опубликовать в "Вестнике Федерации" свою декларацию о доходах?

- Лекс, я серьезно, - девушка и вправду посерьезнела, улыбка пропала, ушли из глаз искорки. Она уставилась на брата - Найджелу под таким пристальным взглядом стало бы мягко сказать неуютно, - Евгеническая программа семьи ставила своей целью - твое рождение, и я, и Янус, и Алана лишь побочные продукты, важен - ты!.. Поколения наших предков жертвовали личным счастьем, - ради чего, Лекс, если ты так упорно бежишь от себя и от своего назначения?..

- Сати, сестренка...

- Не "Сати, сестренка"! - глаза Леди Котенка сверкнули, а то светлое, огромное и абсолютное, что окружало ее в эмпатическом спектре - грозно всколыхнулось. Впрочем, в сравнении с тем же, безбрежным и светлым, вокруг старшего Шанкара это было что фонарик - против солнца Сальватерры, - Без тебя, ничего не получится. Тебе страшно? Мне тоже. Но это действительно так, - без тебя нам не выстоять.

Эмо-фон в комнате подскочил до того, что перед глазами Найджела замелькали мушки, и сделалось трудно дышать - до того сгустился воздух между тремя Шанкарами, вот-вот проскочит молния - отнюдь не метафорическая, нет, самая что ни есть настоящая:

- Сати, я... - Лекс покачал головой. Впервые Найджел видел смятение - на лице гендиректора, и это было очень, очень, очень страшно. Стократ страшнее известия о мятеже Майлза Флеминга - стократ страшнее того, как безразлично, мимоходом Янус просил брата "уступить" ему приглянувшийся экземпляр по имени Найджел Азуле.

Лекс Шанкар, и в смятении - нечто столь же немыслимое и невозможное, сколь и смятенный первый закон Ньютона. Или смятенное сальватерранское солнце. Или...

- Пожалуйста, Лекс, - Сати взяла брата за руки. Говорила она очень тихо, - Не бросай нас.

- Кого "вас"? - грустно усмехнулся Лекс.

- Нас. Федерацию. Человечество.

- Считаешь, что я...

- Считаю, что люди Федерации заслуживают чего-то лучше Ассамблеи, этого кружка никчемных болтунов и престарелых гедонистов!.. - вспылила Сати, и подскочила с колен брата. Кудряшки девушки распушились, и в воздухе резко запахло озоном. Найджел опасливо съежился в кресле, - И кого-то лучше старого придурка Маркеса, головы говорящей! В конце концов, они заслуживают чего-то лучшего, чем вся эта давно уж прогнившая до костей Федерация!!

- Сати! - резко осадил ту Янус. Он встал с кресла и занял место между братом - и сестрой. Больше хозяин "Нараки" не сказал ничего, но девушке, очевидно, хватило - раз она склонила голову и отступила на шаг. Запах озона постепенно развеялся в воздухе - и улеглись волосы на головах всех присутствующих. Лекс потер лоб:

- Так, давайте-ка оставим политические дискуссии и вернемся к насущным проблемам. Как раз перед твоим, дорогая сестра, появлением я хотел сказать Янусу, что хелийский проект, похоже, вот-вот либо даст наконец результаты, либо же наконец-то провалится.

- То есть? - девушка затаила дыхание, а с ней и Найджел - в тайну существования некоего "хелийского проекта" гендиректор Лекс не счел нужным его посвятить. Но, похоже, брат и сестра гендиректора знали не больше:

- Неделю назад мистер Фрэйзер прислал мне сообщение, - Найджел поежился, заслышав имя Лексова помощника по деликатным поручениям (должность генетика была официальным прикрытием). В свое время ему довелось встретиться с Ллойдом Фрэйзером на Цирцее, и впечатления от той встречи - в особенности от того, как его потрепали по щеке, небрежно назвав "милым мальчиком, но не в его вкусе", - были свежи до сих пор.

- И что за сообщение? - требовательно вопросила Сати.

- Контакт с Егерями, кажется, наконец установлен.

Похоже, из всех собравшихся только для Найджела слова Лекса прозвучали загадкой - Сати вздрогнула, Янус же напряженно кивнул:

- Наконец-то.

- Я направляюсь на Хель, - Лекс обвел сестру с братом взглядом, в котором было что-то, понятное только Шанкарам, - и ни капельки не понятное Найджелу, - Скоро все, так или иначе, закончится.

- Лучше бы "так", чем "иначе", - совсем уж непонятно ответила Сати.

- Лучше бы, - вздохнул Лекс.

- Я с тобой, - возражений Янус, судя по тону, не ожидал, - Как только мы получим мутаген, я должен быть там.

- Я тоже с вами, - Сати строптиво вскинула голову, словно бы ожидания возражений. Но их не последовало - Лекс улыбнулся брату с сестрой и кивнул им:

- Хорошо. Янус, подготовь все, что тебе нужно, лабораторию оборудуешь на "Унзинн", твоя "Кейури" не пройдет через возмущения инфры. Сколько времени это займет?

- Сутки, - отрывисто ответил Янус.

Лекс встал:

- Тогда - отправляемся завтра.

- Погоди! - Сати остановила брата, уже развернувшегося было к выходу из комнаты, - А что с сальватерранским мятежом?

- С Майлзом Флемингом мы разберемся, как только закончим дела на Хель.

Найджела Азуле пробрало дрожью - сказано это было как-то... совсем не по-Лексовски. Похоже, впечатлился и Янус - а Сати с непонятным выражением лица шагнула к брату и взяла того за руки:

- Ты... - девушка облизнула губы, - Лекс, прости. Это я виновата... если бы не я, может быть, тебе не пришлось бы принимать это... так скоро.

И, видимо, Лекс - в отличие от своего секретаря - понял, о чем толкует его сестра, раз очень невесело хмыкнул:

- Считаешь, что я заслуживаю - Федерацию?..

Сати заглянула ему в глаза и тихо-тихо ответила:

- Считаю, что Федерация заслуживает - тебя.

...А эмо-фон, что с самого появления Сати Шанкар становился все более напряженным, достиг наконец-таки максимума. По стеклянному экрану, отделявшему миниатюрную оранжерею с наиболее безобидными образчиками здешней флоры, пробежала трещина...

...Найджел Азуле с немалым облегчением хлопнулся в обморок.

Глава 23.

...Проснувшись, я подумал поначалу, что мы с Отто все еще в доме Вилле Лейно, деревенского старосты, а все, случившееся на болотах, только сон, дурной и долгий предрассветный сон. Вообще, думалось как-то лениво и медленно; не хотелось выбираться из теплого кокона одеял, в которые я завернулся почти с головой. Потеревшись щекою о мягкую ткань, я подивился ее необычной фактуре и запаху - земляному какому-то, мшистому... на шерсть не похоже, как будто.

Не похоже на шерсть?..

Я абсолютно точно помнил, что, укладываясь спать, укрылся выделенным мне гостеприимными хозяевами тяжелым одеялом, сотканным из грубой шерсти какой-то там местной овцы, изрядно разившим душком той же самой овцы. И хотя было темно, но трепетавшие в очаге языки пламени - странного цвета, зеленого, - отбрасывали тени на немудрящую обстановку, которая уж точно не могли быть обстановкой приютившего нас дома старосты. А стало быть, то, что я помню - не сон. Не сон...

Но тогда Отто...

Отбросив в сторону одеяло, мигом растерявшее свою загадочность, я подскочил на ноги, пребольно стукнулся башкой о низкую потолочную балку - и, потирая начинавшую набухать шишку, наткнулся взглядом на вторую лежанку в паре шагов от себя. Нехитро устроенное ложе представляло из себя, похоже, кипу веток, брошенных на земляной пол, и укрытых шкурами...

А спал на нем Отто.

Живой.

Поняв, что мне срочно требуется глоток свежего воздуха - а лучше бы ведерко ледяной воды на голову - я, спотыкаясь в темноте, начал поиски выхода. Отыскав тот, занавешенный шкурами, и запутавшись в них, с немалым трудом выбрался-таки наружу...

И замер на месте.

Это был не Барсучий Лог. Но не было это и болотом, на берегу которого я лишился сознания - вдобавок, случилось то утром, а сейчас надо мною простерлась безлунная ночь. Света, впрочем, хватало - источником его было небольшое, идеально круглое озерцо, полное кипенно-белой парящей воды. Окружали озеро с дюжину хижин навроде той, из которой я только что выбрался. В лощине между красных скал было тепло, и пахло серой, - я вышел наружу босым, но не замерз, земля приятно согревала ноги. В неярком свете, что исходил из воды (надеюсь, это не какая-нибудь радиоактивная аномалия, - правда же?..), я наконец-то разглядел, что на мне не одежда с "Кумари", пришедшая после прогулки по болоту в довольно жалкий вид, а другая - из той же самой мшистой ткани, что заинтересовавшее меня по пробуждении одеяло. Из старого мне оставили пояс с аптечкой и, как ни удивительно, парализатором - из чего следовало, что я все-таки, вероятно, не пленник, а гость. И вообще, пора бы уже выяснить, где я нахожусь. Оглядевшись вокруг в поисках жителей приозерного поселения, я не заметил, чтобы хоть в одной из хижин, кроме нашей, дымился очаг.

"Черт, да где же они все. Неужели тут нет никого, кроме нас?.."

Краем глаза заметил, что внизу - на самом берегу светящегося озера - что-то темнеет, похожее на человеческий силуэт. Обрадовавшись, начал спускаться туда, что оказалось довольно непросто - босые ноги скользили по влажным горячим камням, покрытым желтым налетом серы. Наконец-то добравшись до берега, несмело приблизился к человеку в черных хелийских одеждах, сидящему спиной ко мне, глядя на озеро. Я не видел лица человека, но эти длинные седоватые волосы, и лежащий поперек колен посох...

Лауфья-Лаури.

- Э... - ничего умнее в голову почему-то не шло. Да и что тут скажешь? "Прости, я сказал, что верю в тебя - и тут же поверил, что ты убил Отто"? Звучит не особо-то. К счастью, Лаури избавил меня от необходимости что-то вымучивать из себя:

- Проснулся?

- Д-да... - черт, да что такое. Хочу сказать что-то - язык будто в узел сворачивается. Не говоря уже о том, что от стыда пылают щеки, хорошо, что Лаури не обернулся и не видит, - Прости, я... тогда я подумал, что ты...

- Не извиняйся, - это было сказано довольно безразлично, - Как я уже говорил - ваша с Лаури недолгая дружба не дает мне никаких оснований притязать на твое доверие, коль я не он.

- Ты Лаури.

- Нет. Или не только Лаури. Да даже будь я Лаури - поверь, я не был бы в обиде на тебя. Я все-таки еще не совсем божество, чтобы быть объектом религиозной веры - обычно, только она не подразумевает сомнений, а в человеке сомневаться вполне допустимо, даже если он и друг.

Теперь пылали не только щеки, но даже и уши.

- Нет, ты можешь быть в обиде... тьфу, ты должен быть в обиде на меня! Потому что, - я остановился, чтобы перевести дух, - потому что я сказал, что я верю в тебя - а потом ...

- А потом усомнился. Не надо так мучить себя, это не делает тебя предателем - и, уж прости, но обижаться на тебя, чтобы утешить твою совесть, я не собираюсь. Как я уже сказал, я еще не совсем божество - чтобы в меня верили безо всяких сомнений.

Со все еще горящими щеками я уселся рядом с Лаури, в паре шагов. Покосился на друга:

- Не совсем... значит, будешь когда-нибудь?

На меня он по-прежнему не оглядывался, но с этого места я мог уже видеть, что глаза у него - черные, глаза Лауфьи, а не Лаури. И хотя узор на лице был простой перевернутой "V", а не сложной росписью из моего сна, но на руке, что медленно перебирала костяные четки, обнаружились длинные когти.

Проклятье.

- Да, буду.

Я вздрогнул:

- Одним из... этих ваших Еловых Богов? Да?..

- Да.

- И, - в горле запершило - не иначе, всему виной сера, - И что тебе надо, чтобы превратиться в него... окончательно?..

- Все очень просто. Когда мне принесут первую жертву, и я приму ее - я стану одним из Еловых Богов, - Лаури передернул плечами, и мне запоздало пришло в голову, что он, возможно, не очень-то этого хочет.

А я дурак - раз столь бесцеремонно допытываюсь, что ему нужно сделать, чтобы превратиться из человека в...

- Лаури...

- Спрашивай, - кивнули с той же безразличной благосклонностью. И я решился:

- Скажи, а кто такие Еловые Боги?..

Вместо ответа меня поманили к воде:

- Смотри, - затаив дыхание, я наблюдал, как вслед словам хелийца проступают на поверхности той пока еще смутные образы, - Вот девочка из Верхних Ивняков, что, кажется, собирает ягоды, не оставив на опушке леса жертвы молоком да медом, - набрела на полянку, поросшую мхом, да и прилегла отдохнуть. Через пару часов мох прорастет сквозь ее тело, через день от того и костей не останется - а мох расцветет еще одним бледным цветком, что манит неосторожных своим ароматом... это - Еловые Боги.

Я поежился.

- Смотри. Вот старшая сестра ее, которой подружки нашептали, что глоток воды из Белой речки дарует избавление от неразделенной любви, опускается на берегу на колени. Она пьет - и немая вода забирает память о первом в Верхних Ивняках красавце, что ни разу и не взглянул на нашу девушку... а заодно забирает и имя ее, и все, что помнит она о себе. Это - Еловые Боги.

Было жутко - от того, как спокойно Лаури говорит это, но я, как завороженный, следил за сменой образов в белой воде:

- Смотри. Вот мальчик, младший брат их, что неизлечимо болен. Каждый день он просыпается от боли - гнилица-костеломка, или же, по-вашему - саркома кости, частая беда в этих краях. Вот он ушел из-под пригляда матери, да и набрел в лесу на "ухо ночи", ядовитый гриб, - один его кусочек останавливает сердце, смерть эта как сон - без боли, без страданий... Мальчик, который знает, что скоро умрет от того, что искрошатся кости, съедает его целиком. И - исцеляется... Это тоже - Еловые Боги.

Я почувствовал, как вдоль хребта пробрало холодом. И руки с ногами замерзли, хотя сидел я на горячих, как печка, камнях:

- Так вот как ты... исцелил Отто?

Вместо ответа тот бросил в воду камушек, вдребезги разбивая картину.

- Лаури?..

- Да. Но у такого исцеления есть и цена. Цена, какую не всякий захочет платить... цена, назначенная Хель.

Мне сделалось здорово не по себе:

- И что за цена?

Лаури повертел в руке четки. Ответил:

- Чтобы переродиться в "трех водах", нужно пройти через смерть и вернуться назад. Я вел Отто... говорил ему, куда надо идти. Он дошел. Но...

В горле у меня пересохло:

- Что случилось? Что с Отто?!

- Когда возвращаешься в явь из-за трех смертных рек, в спину тебе звучат голоса... голоса дорогих тебе мертвых.

Меня передернуло.

"Лесли".

- Эти голоса шепчут в уши, уговаривают обернуться, остаться, - но это ловушка. Обернешься... там - тут же собьешься с пути и уже не вернешься обратно. Я говорил Отто не оборачиваться, но... - Лаури невесело покачал головой.

- Он что, - я сглотнул, проталкивая ставший в горле колючий комок, - Он что... остался... там?..

- Нет. Я пошел следом, нашел его и провел за собою.

- Так это... хорошо? - осторожно уточнил я, потому что Лаури как-то странно скривился на этих словах.

- Чтобы найти путь обратно, тому, кто обернулся, нужно принести жертву, какую укажут Еловые Боги. Это и есть цена Хель.

- Так что там за цена? Лаури, не томи!

Лаури поморщился - и тяжело уронил:

- Цена Отто Дитмара - дар.

- Способности... дитмарца? - мне стало нехорошо, - Он больше не сможет... нырять в инфру, да?..

- Да, - камнем упало между нами, и Лаури замолчал. Я тоже - а что можно было сказать?..

В небе нами пронеслись три яркие точки, оставив за собой тающий между звезд след. Военные атмосферники. Не "шершни", что-то посерьезней, и главное - таких уж точно не водилось на "Кумари".

Я прокашлялся, нарушая молчание:

- Лаури? Сколько я... спал?..

- Почти месяц.

Месяц?! - я подскочил на ноги, - Ты... ты ведь дал знать в столицу, что мы с Отто живы?!?

- Нет, - в голосе Лаури послышалось искреннее недоумение, - Почему бы мне вдруг делать это?..

- Да потому, что чертов маячок, - я зло потряс перед ним своим бесполезным браслетом, - сломался! И, между прочим, сломался тогда, когда ты напустил на нас своих бешеных пташек!! Он больше не передает сигнал, что мы живы!! Фрэйзер наверняка устроил так, что нас считают погибшими от рук хелийцев, тут же не любят людей с "Кумари"!!

- И что с того?

- Ты понимаешь, что ли, чего добивается Корпорация?! Они же придут сюда!

- Пускай приходят, - лаконично ответили мне, по-прежнему не оборачиваясь, и методично перебирая руками бусины костяных четок. Рассвирепев, я вырвал из его рук трекляную штуковину - и запустил в озеро:

- На меня посмотри, чтоб тебя!.. Если не о себе, так хоть о Хель подумай!! Чем вы встретите корпоративный спецназ?! Они вооружены лучше, чем регулярная армия Федерации!!!

- По-моему, не так давно ты убедился, что Хель вполне способна постоять за себя, если ваши зарвутся настолько, что решатся нарушить табу и ступить на запретные земли.

- Да плевать они хотели на ваши табу, вы для них дикари, что в землянках живут!! Собьют твои... Боги Еловые... несколько атмосферников, - они станут летать выше, вот и все! Мать твою, Лаури, ты же был в Федерации, ты знаешь, что против солдат "Нексуса" хелийцам не выстоять!! Из столицы они и сюда придут, и в лесах вы не спрячетесь! Сдохнете ведь ни за что!!

На мою яростную тираду Лаури ответил меланхоличным пожатием плеч:

- Пусть приходят. Насколько мы поняли, Корпорации вашей что-то надо от нас, от Хель - так что едва ли они решатся на нечто... глобальное, вроде орбитальной бомбардировки. А все остальное, - он неприятно, не по-людски усмехнулся, - нас не особо пугает.

Я потерял терпение, схватил его за плечи и встряхнул:

- Ты что, меня не слушаешь?! Это солдаты "Нексуса"!! Им не нужны орбитальные бомбардировки, чтобы вас всех перебить, если откажетесь отдать то, что гендиректор ищет, добровольно!!

- Как интересно, - Лаури позволил трясти себя, не делая попыток сбросить мои руки, как если бы и это было ему безразлично, - Значит, ищут? Не просветишь ли, что именно ищут они на Хель? - вкрадчиво улыбнулся, и от этой улыбки, мне стало по-настоящему нехорошо:

- Фрэйзер сказал... мутаген, что может активировать спящие гены сайоникс-синдрома.
- Хм... почему им бы, в таком случае,, - улыбка стала какой-то совсем уж гадкой, и у меня руки зачесались - стереть ту с лица Лаури вместе с парочкой лишних зубов, - Не явиться сюда самолично, и не попросить... вежливо?

- Они не станут просить, это "Нексус"! Они не умеют просить... если не отдадите им этот ващ мутаген, просто сдохнете, все!!

- Это вряд ли, - мои руки аккуратно отцепили, - и вдруг сжали запястья, с такой силой, что хрустнули кости. Я отшатнулся, не веря, что говорю с тем же Лаури, что говорил, что не хочет регистрировать свои предсайонические способности, чтобы не быть принужденным к работе убийцы. Это был не тот человек... это вообще был не человек, а какое-то существо в его облике - лишенное человеческих чувств, равнодушное ко всему и...

Опасное.

- Пожалуйста... - прозвучало это достаточно жалко, - Пожалуйста, одумайся. Ведь можно же... договориться. Зачем доводить все до крайностей? - я говорил это, и понимал, что меня не слышат - между мной и Лаури будто стена была, в которую я изо всех сил колотил кулаками, - Ведь будут смерти, много смертей, и неважно, с какой стороны - что вы, что солдаты "Нексуса" будете умирать понапрасну!!

- Если одумаются и придут сюда с вежливой просьбой - им умирать не придется. Если нет... - хелиец пожал плечами, - Если нет, то Еловых Богов ожидает обильное пиршество.

И отвернулся, ясно давая понять, что все разговоры окончены.

Я закусил губу, глядя в спину тому. Это было - все. Только что, сейчас и здесь, был вынесен смертный приговор Хель - всей планете, и маленькой деревушке Барсучий Лог, и старику Вилле Лейно, и жене его Марике, их сыну с невесткой и внучкам.

Медлить не стоило, ведь если мои подозрения были верны, то хелиец мог при желании прочитать мои мысли. Поэтому я ни о чем не думал, собирая силы и сплетая эмпатическую "сеть". Не думать, чтобы, не дай боги, не спугнуть... не дать прочесть, почувствовать опасность. Иначе проиграю не только я сам, но и Хель.

Сеть вышла худая и редкая, но это было лучшее, что мог сотворить я, сайоник всего во втором поколении. Набросить и стянуть, ловя в ловушку, подчиняя...

Одна попытка. Только лишь одна - у меня, у Вилле и Марики Лейно, у Хель.

"Ну же!.."

Я швырнул сеть, ловя в нее Лаури, запутывая, заплетая нитями, и каждой из них - , сотни нитей - был я.

...Сеть упала, и я стянул нити, заключая разум хелийца в прочнейшую из возможных ловушек. Нити послушно стянулись поверх микрокосма, концы остались у меня в руке, сплетенные в подобие тугого поводка. Я жадно глотнул воздуха, чувствуя, как заполошно колотиться сердце - усилие, запредельное для нечистокровного, конечно же, не прошло даром. Из-под носа побежала струйка крови, но все это была ерунда, все было неважно, решительно все, кроме одного-единственного - получилось ли? Смог ли я поймать Лаури?..

Я слизнул с губ кровь, и, решившись, выдохнул в спину тому:

- Обернись.

Если все действительно получилось, то Лаури подчиниться...

Медленно, словно во сне, хелиец повернул голову и посмотрел на меня.

"Получилось!!"

- Зря, - скривились губы Лаури, и это было последним, что я услышал. Потом хелиец как-то внезапно и вдруг оказался уже на ногах, совсем рядом, и удар посохом по шее отправил меня в темноту.

Очухался я на какой-то поляне. С минуту тряс головой, пытаясь прогнать мельтешащих перед глазами назойливых мушек, потом бросил это дело, - голова, и без того трещавшая от боли, закружилась, наградив меня приступом тошноты. Хорошо же хелиец меня приложил... а кстати, где он?..

На поляне никого не обнаружилось, а я...я был привязан к дереву.

Черной ели, конечно же.

- Ну и зачем тебе понадобилось это, Кристиан Русланов? - послушался усталый голос, и из-за дерева выступил Лаури. Уселся в паре шагов передо мной, скрестив ноги.

Глаза хелийца были полностью, безраздельно черны:

- Чего ты хотел добиться, применяя на мне боевую эмпатическую технику?.. Чтобы я, как послушная собачонка, отправился за тобою в столицу и там выложил представителям "Нексуса" все секреты Еловых Богов?.. Неужели так хотелось выслужиться - а может быть, тебе за пойманного Егеря повышение обещали?

- Я... - вот черт, язык не слушался, - Я не для этого! Я... я хотел... - поймал себя на постыдном желании оправдаться и решительно это пресек, - Да, для этого.

И пусть, что хочет, думает, просить и умолять не буду. В конце концов, набрасывая "сеть", я понимал, что в случае неудачи едва ли останусь в живых.

...Правда, решимость моя изрядно съежилась, когда хелиец встал, и, подойдя ко мне так близко, что его дыхание коснулось уха, прошептал:

- Что ж... раз ты так желаешь доставить своему ненаглядному гендиректору нужный ему мутаген, я, пожалуй, пойду вам обоим навстречу.

- Что?.. - выдохнул я, когда когти впились мне в щеку, но не тут-то было - в рот небрежно затолкали здоровенный комок мха. Широко раскрытыми глазами я следил за тем, как Лаури кусает до крови свой палец - а затем что-то чертит им на моем лбу:

- Вы получите свой мутаген - правда, не так, как вам бы обоим хотелось.

Вот черт... похоже, я весьма серьезно встрял. Никогда еще голос Лаури не звучал так вот - сухо и жестко, и не было этого злого и яркого блеска в глазах... весьма и весьма нехорошего блеска. По долгу службы мне доводилось иногда принимать участие в психиатрических экспертизах, как приглашенному специалисту-эмпату, и блеск, заметный сейчас в глазах Лаури - рванувшего на мне рубаху - был знаком.

Так же блестнели глаза сумасшедших. Маньяков-убийц, пироманов, безумцев... и сейчас вот - глаза Лаури Карьялайнена, потянувшего из ножен на поясе костяной нож. Надо признать, привязал он меня на совесть - понял я это, когда лезвием принялись что-то неторопливо чертить на груди:

- Это для тебя, - лезвие почти ласково резало кожу. Я выл от боли, дергался, но наружу, через кляп из мха, прорывалось только глухое мычание:

- Что, больно? Но разве ты не этого хотел? Ты на себе узнаешь, что такое "еловая кровь"... а это именно она - тот мутаген, которого так вожделеете вы с Фрэйзером и прочей верхушкою "Нексуса". Узнаешь и сполна прочувствуешь, что она делает с человеком... а заодно, насладишься мыслью, на что именно ты обрекаешь людей, на которых "Нексус" применит ее, - лезвие отодвинулось, оставив меня часто-то пречасто дышать, смаргивая слезы вперемешку с потом. От ужаса и боли голова кружилась, вся грудь была сплошь исчерчена знаками, темы самыми "резами", и кровь теплыми струйками заливала живот.

- Нет. То были "костяные" резы, а это - "еловые", - педантично сообщили, изрисовывая теми же знаками землю возле моих ног, - "Костяные" защищают, а эти - приманивают.

Приманивают? Кого еще приманивают?..

- Еловых Богов, разумеется. Сегодня ты станешь им жертвой.

Я отчаянно замотал головой, за что удостоился укоризненного:

- Ну, ну, и тебе не стыдно? Маленькие дети проходят через это более достойно, чем ты, взрослый, вообще-то, мужик.

"Дети... и многих детей ты вот так вот принес в жертву этим своим... Богам?!" - раз уж рот заткнут, будем думать, - все равно мои мысли читают, как книгу.

- Многих, сотню-другую так точно уж. И могу с гордостью заявить, что хорошо это делаю - среди тех, кого я обращал в Метцаштайя, выживал каждый десятый, а обычная статистика куда как более печальна... Но ты лучше бы о себе задумался, Кристиан Флеминг. Тебе я отнюдь не могу гарантировать, что ты выживаешь и пройдешь возрождение, - если продолжишь и дальше упрямиться. Сдайся... смирись и прими, что ты будешь жертвой. Умрешь.

Все это было сказано настолько убедительно, что я проникся - и, забившись в путах, сумел все-таки высвободить левую руку:

- А вот это зря, - ее перехватили за запястье и буднично так, походя, сломали то. В глазах потемнело, а мой вопль, кажется, сумел все-таки протолкнуться сквозь кляп - раз существо в облике Лаури Карьялайнена поморщилось:

- Я же говорю - не надо упрямиться, чем дольше ты будешь верить, что можешь каким-то образом избежать своей участи, тем будет больнее. Сдайся. Прими свою смерть, - я задохнулся, когда к моей ладони пристроили острый сучок, - В конце концов, это все для тебя.

В другой руке у Лаури я заметил увесистый камень - и успел только зажмуриться, прежде, чем сучок забили в руку, пригвождая ее к дереву.

... - ну, ну, ну, - меня хлестнули несколько раз по щекам, вырывая из темноты, в которую я провалился и из которой отчаянно не хотел возвращаться. Там было уютно, там не было боли - а здесь передо мной стоял Лаури Карьялайнен, на чьем лице змеился, расползаясь ото лба, черный узор, и который только что прибил к стволу вторую мою руку:

- Так-то лучше. И не надо меня ненавидеть за то, что я делаю - все это для тебя, Кристиан, все только лишь ради тебя.

И улыбнулся.

"Ты... ты псих! Гребанный псих!!."

- Неправда. Да ты и сам понимаешь, что это не так, -возразили мне, и, придирчиво оглядев произведение собственных рук, отступили на шаг. Я обессиленно уронил голову. Бессмысленно кричать, бессмысленно пытаться умолять, - меня не слышат. Не было Лаури Карьялайнена, не было даже Лауфьи, а была некая чуждая всякому разумению сила, по некой своей прихоти принявшая облик худощавого седоволосого человека. Та самая сила, чей голос слышался в поднимавшемся ветре; та самая, которая заставляла черный мох расцветать бледными огоньками там, где капала на него моя кровь. Сердце колотилось так, словно вот-вот из груди выскочит, но едва ли причиной был шок, - в ветре, в шорохе травы, в скрипе еловых веток мне слышались чьи-то разноголосые шепотки, и те же самые шепотки слышались в грохоте крови в висках:

- Черной ели кровью, и озер корнями... - Лаури начертил ножом еще несколько знаков, а потом воткнул тот острием в землю, и воздел руки к верхушкам пришедших в движение елей, - Костью бледной рыбы, и змеи слезами... - конец заклинания утонул в завываниях ветра. Раскинув руки в стороны, хелиец закружился в жутком подобии танца, и вместе с ним затанцевали ветер... расчертившие небо всполохи... мох под ногами... деревья. Оглушительно запахло разогретой еловой смолой. Воздух потрескивал от напряжения, сама земля дрожала под ногами, а в моей крови слышался оглушительный хор шепотков, и не было никакой возможности заткнуть руками уши, потрясти головой, да хоть о землю ей побиться... что-нибудь, чтобы унять их, что-нибудь, да что угодно, только б замолчали. Ведь шептали они на том же клекочущем языке без слов, на котором не то пел, не то выл Лаури, и хотя я не мог понимать этого языка, но что-то в крови - понимало... И это "что-то" рвалось наружу, рвалось, скреблось и грызлось за грудиной, билось, грозя вот-вот разворотить ребра, - я кусал губы, пытаясь унять его. А Лаури, кружась в своем жутком танце, подходил ближе и ближе ко мне - круг за кругом, и в его облике не осталось уже почти ничего человеческого... полуслепой от боли, от грызни и верещания внутри, я заглянул в глаза ему и там увидел - смерть.

Свою.

- Не бойся, - прошептал мне на ухо Лаури, сделав последний круг вокруг дерева, на котором распял меня, - Ты родишься, - в его руке снова был нож, - только сейчас, сквозь алое марево крови в глазах, я разглядел, что рукоятка того вырезана в виде головы неведомой трехглазой твари, - точно так же, как когда-то в моем сне...

- ...но перед этим, тебе надо еще умереть, - в горло вцепились пальцы, вцепились и сжали, - только не бойся, прошу, не бойся, без страха войди в царство наше и мы выйдем навстречу тебе, а черные ели проснуться... - я слабо замотал головой, силясь вырваться из хватки существа, что прикинулось Лаури Карьялайненом, - напои нас кровью своей человеческой, и мы напоим тебя своей черной еловою кровью... - небрежным движением ножа мне перерезали оба запястья, и кровь хлынула на черный мох, тут же вспыхнувший тысячью бледных огней:

- Подари нам глаза свои, и мы научим тебя видеть без глаз... - когти протянулись к моему лицу; я из последних сил зажмурился, - отдай нам себя без остатка, и мы будем вечно стоять у тебя за спиной!..

Расцвела в груди боль, выпуская наружу поселившееся там чудовище; а следом за ней - наконец-то - пришла долгожданная, милосердная темнота.

...Отступив на шаг, седоволосый человек с черным узором на лице аккуратно вытащил оба сучка, а затем перерезал веревки, давая телу, распятому на еловом стволе, тяжело повалиться на землю:

- Не надо обижаться на меня, - тихо шепнул он, опускаясь рядом на колени, - Все это для тебя, все - для тебя.

Ему не ответили, разумеется. Лежавший на цветущем мху человек был мертв, полностью, окончательно и безнадежно.

Хелиец достал из рукава маленькую темную склянку. Откупорил ее, подцепил пальцем немного черной пахучей смолы и мазнул той по искусанным губам мертвого:

- Время родиться, наше Солнце. Мы ждали так долго, когда ты придешь, - положил ладонь на хлюпнувшую рану, и зажмурился, когда та начала медленно, нехотя срастаться под его пальцами, истекая уже не кровью, но черной еловой смолой.

...Когда на теле не осталось больше ран, и затянулись знаки-резы на груди, он встал. Покопавшись в другом рукаве, извлек оттуда... стандартный спасательный маячок. Активировав его, бросил тут же на землю, - и, развернувшись, побрел прочь с поляны, очень скоро затерявшись среди черных елей.

Там, где прошел человек, на земле не осталось следов.

Глава 24.

...Серость, липкая, волглая серость; блекло-серый туман в голове, пепельно-серые беспросветные сны, темно-серые лица хлопочущих надо мной медиков, тускло-серые стены вокруг. Иногда - резким проблеском - алый, пронзительно, ослепительно алый, желудок сводит голодная судорога, и тут же кто-то всаживает в вену очередную порцию той наркотической пакости, что крадет сны и делает мысли тягучими, как застывшая патока. Кажется, первые дни после пробуждения я хватал чьи-то руки; кажется, я шептал - или кричал? - что не болен, что в своем уме, что не нужно меня усыплять, но, конечно, не слушали. Ладно хоть кровь наконец отобрали, забрав на анализ. Я голос до хрипа сорвал, пытаясь объяснить им, этим серым человечкам, что их трекляный мутаген - вот он здесь, в моих жилах, возьмите его наконец и прекратите чертово безумие, что творится на Хель... не слушали. Качали головами, сочувственно улыбались, мягко, но решительно отцепляли мои руки от рукавов и прилаживали к вене иглу очередной капельницы с мерзостной серостью. И я опять проваливался в сон, тошнотный, мутный сон, - а просыпаясь, снова видел невыразительно-серые лица вокруг.

...Не знаю, что за хрень со мной творилась, что меня приходилось держать на настолько убийственной химии. Помню, пару раз я вроде бы слишком сильно сжимал пальцы на чьей-то руке, и под пальцами что-то хрустело и мялось, но - это, конечно, был сон.

...Капельницы, капельницы, тугие ремни на груди и запястьях, серость и красные проблески в ней; сны, в которых я вновь и вновь возвращался на заросшую мхом поляну в черном еловом лесу, и Лаури шептал мне: "ты родишься".

...В очередной раз провалившись в сон, я опять обнаружил себя на поляне. Светало. На руках заживали следы от сучков - осталось два едва заметных шрамов, и точно такой же шрам виднелся на груди, там, где была разорвана рубаха.

Рядом со мной сидел, привалившись спиной к стволу, Лаури и безучастно глядел на рассвет. Исчез с лица узор, на руках не было больше когтей, а из глаз ушла черная жуть, - он снова выглядел, как человек.

Очень уставший, ночь не спавший человек:

- Наверно, злишься теперь на меня? - на меня Лаури не смотрел, а смотрел на еловую шишку, что вертел в пальцах - не обращая внимания, что все их измазал смолой.

- За что? - я удивился. В этом странном сне я в самом деле не злился на Лаури за то, что он убил меня, принес в жертву Еловым Богам. Мы словно провалились в безвременье, вечное, закрученное в тугой узел "сейчас" за пару минут до рассвета, где ничто - даже смерть, даже аннексия Хель Корпорацией - не имело значения.

- За то, что я обманывал тебя - так долго. Я не человек, и не твой друг, и не на твоей стороне. Я враг вам, тебе и всему человечеству.

- Ты... ты человек, - во сне я почему-то еще верил в это.

- Нет. Нас называют "Еловые Боги", но на самом деле имя наше - Шогх`Хелем, и когда-то именно мы проложили в Беззвездье все его тысячи троп.

...После этого сна меня, кажется, наконец попустило - но прошло не менее суток, прежде чем ремни наконец-то убрали. Правда, теперь медики станции старались появляться в боксе реже, видимо, я своими воплями крепко их всех напугал (ну а как не вопить, когда во сне тебе когтями вырывают сердце из груди?..). Потом и вовсе стали заходить раз в несколько часов - проверить состояние; по-прежнему старательно молчали, когда я умолял сказать, когда будут уже наконец результаты анализов ...

На третий (или все-таки четвертый?..) день моего заточения в карантинном боксе "Кумари" чертов шлюз, отсекающий бокс от остальных помещений станции, наконец-то открылся. Пока он делал это, медленно и обстоятельно, как подобает любому шлюзу, я успел подхватиться с койки, вооружиться стойкой капельницы (так предусмотрительно кем-то забытой в углу), и притаиться возле шлюза, прижавшись к стене. Открывается... ну же, сейчас!!.

- Нет, определенно, вы еще не настолько в порядке, как мне доложили, - озабоченно проговорил вошедший, легко перехватывая капельницу, которой я на него замахнулся, - И для вашего же блага, юноша, я посоветовал бы вам присесть обратно на ваше, э, ложе - почти неделя на миорелаксантах и антипсихотиках, это не шутки.

- Неделя?!

- И не надо переживать, это стандартная карантинная процедура, где-то двадцать процентов из тех, кто возвращается с планеты, потом несколько суток страдает галлюцинациями и судорожными припадками, что-то там содержится в местной воде, какая-то не то смола, не то пыльца... - ваш случай далеко не уникален, мистер Флеминг... или лучше Кристиан?..

- Вы кто? - я ошалело захлопал глазами, когда под эти увещевания прочный, вообще-то, металлический стержень отобранной капельницы легко согнули, а затем и вовсе скрутили в кольцо. Мой гость отнюдь не выглядел похожим на чемпиона Федерации по тяжелой атлетике... Хм, скорее, я бы сказал, что он похож на заштатного клерка. Единственной приметной деталью его внешности были разве что волосы - чисто-белые, сверхъественно-белые, а в остальном, это был серенький, неприметненький человечек, - Вы... - тут я приметил наконец маленькую татуировку на скуле гостя, знак "ом", - Вы из "Нексуса"? Да?

- А вы меня не помните? Совсем-совсем? - пытливо прищурился тот, отправляя смятую в бесформенный комок капельницу в утилизатор (тот недовольно заурчал и чуть не подавился, но все-таки, поднатужившись, дезинтегрировал металлический мусор).

- Нет... - почесал в затылке я, сочтя за благо осторожно присесть на край койки. После продемонстрированной мне расправы над ни в чем не повинной капельницей, план дерзкого побега был спешно скорректирован в сторону "лучше не рыпаться", - Хотя вот лицо ваше, кажется, видел когда-то... но где, не припомнить...

Мой гость негромко рассмеялся, присаживаясь на другом краю койки:

- Ну, видеть меня вы могли, и даже не раз, но вот запомнить бы вряд ли запомнили.

Я не придумал ничего умнее, как брякнуть в ответ простодушное:

- А почему?

- Хм... - беловолосый приложил палец к губам и, похоже, задумался, - Ну, думаю, потому, что видели вы не мое лицо, а нечто навроде вот этого, - он указал на свою татуировку, - Припоминаете? На белом таком фоне, переливчатом... ну, там еще обычно музыка играет, всякая патетика, вроде Вульфа да Олле Лакоста...

Я нахмурился, пытаясь понять, о чем толкует этот опасный чудак. Знак "Ом" вместо лица, на белом фоне и под музыку Лакоста?..

Погодите-ка... а ведь я, вправду, нечто подобное видел, и видел не раз - в Венце, на экранах, установленных в зале для общих собраний отдела, во время торжественной трансляции ежегодного обращения...

- Вы! - беловолосый удивленно воззрился на то, как я подскочил на ноги, наставив на него обвиняющий перст, - Вы... гендиректор Шанкар!!

- Ну, ну, и к чему столько шума? - мой гость покачал головой, - Да вы сядьте, сядьте, а то голова ведь закружится... Да, вам я известен именно как гендиректор Шанкар, хотя... не возражаю против "Лекс". Не люблю, знаете ли, весь этот корпоративный церемониал... к тому же, мы знакомы, даже кофе как-то вместе пили, так что "Лекс", думаю, будет уместней.

- Пили кофе? - я тупо повторил его слова (потрясающая новость об истинной личности моего собеседника все еще не желала укладываться в голове, встраиваясь во... что там есть, пептидные цепочки?.. В общем, соображал я крайне туго), - Мы с вами? Пили? Кофе?..

Какое из этих предположений звучит более невероятно, сказать было сложно, - никогда и ни при каких обстоятельствах я не мог вживую встретиться с царствующим гендиректором "Нексуса", а уж тем более - пить кофе с тем... кстати, кофе тоже был из области, близкой к невероятному, - даже на свою зарплату, весьма неплохую по меркам центральных планет, я не мог позволить себе такой роскоши, как натуральный кофе - мне был привычней дешевый синткаф.

- Не было такого, - решительно заявил я, произведя полную ревизию долговременной памяти.

- Ошибаетесь, было, - Шанкар одарил меня дружелюбной улыбкой, - Вы просто забыли.

- Да как бы я мог забыть?!

- Ну, предположим, если ваша память подверглась коррекции, и часть воспоминаний была заблокирована, - ответили мне с той же приятной улыбкой, от которой по хребту пробежался морозец, - Видите ли, мистер Флеминг, как сотруднику отдела собственной безопасности, вам было поручено важное и ответственное задание... одним из условий которого - не знать о самом факте такого задания.

- Э?..

- И в случае успеха, вам гарантировалась рекоррекция, - похоже, гендиректор проникся моим сиплым "Э", раз говорил теперь мягко, почти что сочувственно, как с маленьким больным ребенком или - если уж на то пошло - с опасным психом, что вот-вот сорвется в буйство, - Вы достигли успеха. Нам необходим был мутаген, способный активировать спящие гены сайоникс-синдрома... вы получили его. Время принимать поздравления и награды... и вашу память, в целости и сохранности, как то и было обещано.

- Что это? - я с подозрением уставился на протянутый мне футляр, закрытый на "генетический ключ". Прижал палец к сканеру-считчику ДНК...

Сканер пиликнул, предупреждающе замигав красным.

- О-ох, прошу прощения, наша ошибка, - я не успел глазом моргнуть, как футляр выхватили и вот уже сам гендиректор ввел ключ, футляром принятый с гораздо большей благосклонностью. Уже открытый протянули мне обратно, - Видимо, техники напортачили, или сотрудники медицинского центра. Мой был только как запасной, на случай как раз вот таких обстоятельств, не думайте...

Пожав плечами - а чего тут думать?.. - я принял раскрытый футляр и внутри обнаружил инъектор с заряженной ампулой, непрозрачной, помеченной маленьким оттиском "Ом".

- Это... чего?

- Ваша память, - мне благожелательно улыбнулись, и на мгновение меня опять обдало кусачим морозцем. Бр-р, было что-то такое в этом неприметном человеке... жутковатое, если задуматься, - Принимать, или нет - ваше право, ваш выбор. Хотите -оставайтесь в уверенности, что мы никогда не встречались... а все то, что я вам сейчас наболтал - просто-напросто выдумка, чтоб позабавиться. Ио ваших, м-м, приключениях просто забудьте, как о страшном сне, что привиделся, пока вы тут неделю в бреду провалялись, - ничего этого не было, сон, только сон.

- Ну нет уж, - я сжал зубы. Может, я и тряпка, но не настолько, чтобы малодушно убегать от собственной же памяти, - и от того, что приключилось там, внизу, на Хель.

От Лаури. От Лаури - и от того, что он убил меня. Человек, которого я называл своим другом...

...Я закатал рукав пижамы, приложил инъектор концом к вене и решительно нажал на рычажок...

-Да в-вашу ж мать!!. - мои руки аккуратно отцепили от волос, которые я, кажется, изрядно себе проредил - пока, мыча от боли, тянул за те, остервенело тряся головой. Малость отдышавшись, я рискнул поднять ту - и встретить сочувственный взгляд гендиректора... Лекса:

- Тяжко вам? Да, понимаю, химическая рекоррекция памяти - процедура довольно... болезненная.

- Это что, - я со стоном сполз с койки, усевшись вместо этого прямиком на полу, - Это все вправду было... так?

- Да, это все вправду было так, - Лекс Шанкар, недолго думая, тоже устроился рядом, продемонстрировав в очередной раз восхитительную непосредственность, - Когда накануне отбытия с Сальватерры вы, Кристиан, направили стопы в ближайший бар с явным намерением притопить свои горести, вас аккуратно перехватили сотрудники мистера Фрэйзера...

"...Предаваясь тягостным мыслям о каких-то играх Майлза Флеминга с Шанкарами, в которые я оказался по глупости втянут, я решительно завернул аэрокар к сверкавшему голоиллюминацией кабачку "Тортуга". Черт с ними, с "черными снами", и с неизбежным штрафом за вождение в нетрезвом состоянии - мне надо выпить, и желательно прямо сейчас. Посадив машину, открыл дверь и потянулся за оставленной на заднем сиденье курткой (ночь выдалась ветренной), и тут в шею впилось и ужалило что-то...

Что-то, ха. Парализатор, что еще может отправить в гарантированную отключку на пару минут?.. Во всяком случае, прошло явно не меньше, раз обнаружил я себя уже не у "Тортуги", а в чьей-то пижонской "бабочке", судя по ощущениям, как раз набиравшей сейчас высоту.

- Очухались? - сухо поинтересовался сидящий на соседнем кресле человек в серебристом костюме, стоившем не меньше двух моих зарплат, - Это радует, - в его голосе, впрочем, заявленная радость особо не слышалась, - Не дергайтесь, - пресек он мою попытку выбраться из кресла , к которому я был пристегнут, - Это не похищение, и вы не арестованы, - он отточенным жестом поправил очки в элегантной оправе. Еще один, вдобавок к завязанному классическим "элдриджем" галстуку и тонкому, еле заметному аромату одеколона, штришок к образу высокомерного сноба с безупречным геномом, - впрочем, я готов был и две, и целых три зарплаты поставить на то, что очки эти с парочкой хитрых секретов, - Ллойд Фрэйзер, отдел собственной безопасности корпорации "Нексус", - и только тут я наконец заметил, что на галстуке того имеется запонка, маленький, из платины или чего-то навроде знак "Ом".

Сердце екнуло. Что могло понадобиться от меня отделу? Или...

Неужели они знают о моем недавнем разговоре с Майлзом? Но тогда...

- Не переживайте, маленькие игры мистера Флеминга нас не волнуют, - снисходительно известили меня о том, что все эти мысли, видимо, пронеслись на лице, - С вами желает побеседовать... один, хм-м, человек.

- Кто?

- Узнаете, как только прибудем в Венец, - последовал лаконичный ответ.

...Узнав, что везут меня в главный офис, я не только не успокоился, но, напротив, напрягся сильнее:

- Вы...

- Ни слова больше, я не уполномочен отвечать на ваши вопросы, так что потерпите, будьте добры, до "Венца", - человек пригладил свои приметные платиново-белые волосы, блестящие от геля, и вдруг спросил, - Кстати говоря, не желаете чаю?..

- Чаю? - о том, откуда на маломестной "бабочке" должен взяться чай, долго гадать не пришлось - на свет извлекли стальной термос, и по пассажирскому отсеку поплыл аромат бергамота:

- Угощайтесь, это "летний день", хороший чай родом с Федры, вариация "эрл грея", с настоящим земным бергамотом и нотками белой акации.

- Благодарю, мистер... Фрэйзер.

- Можете обращаться по имени, "Ллойд", - выцедил тот с явной неохотой, поморщившись так, словно от этого предложения у него заломило вдруг зубы.

По имени, к этакому-то айсбергу в серебристом костюме, у которого категория "альфа" разве что не оттиснута посреди лба?.. Ну-ну, я еще не лишился ума окончательно, чтоб наживать себе врагов среди высшего руководства отдела.

- Хорошо... мистер Ллойд, - вывернулся я, делая глоток и морщаясь - чай был натуральный и совсем не привычен для меня, обычно обходящегося синти, - М-м... приятный чай, - это было единственной похвалой горькому напитку, которую я смог выдавить из себя, но, похоже, ее оказалось достаточно. Мой неприветливый собеседник вдруг жизнерадостно улыбнулся:

- Отлично! Рад встретить человека, способного оценить по достоинству этот прекрасный букет, - похоже, мне повезло нарваться на настоящего чайного маньяка, - Чтобы нам скоротать время, давайте, я расскажу вам, чем этот сорт интересен?..

...И весь час, что мы летели к Венцу, меня пичкали обстоятельной лекцией об элитных сортах федранского чая, причем в конце плавно завернули с того на кофе и табак. Похоже, Фрэйзер этот был еще и не худшим на свете психологом, вдобавок к основной своей профессии - я успел почти полностью успокоиться, когда "бабочка" наша завернула к вершине самого высокого из трех небоскребов Венца... туда, куда ходившая среди рядовых сотрудников молва помещала кабинет царствующего гендиректора Лекса Шанкара:

- Сюда.

- Э-э-э... - я в замешательстве перемялся с ноги на ногу перед внушительного вида дверью, больше напоминавшей корабельный шлюз, - Так кто, вы говорите, желает со мной побеседовать?..

- Гендиректор Шанкар, - усмехнулись, и провели рукой над генетическим сканером, а затем подтолкнули меня.

И я задохнулся - в буквальном смысле задохнулся, банально и просто забыл, как дышать.

......Нет, дело было не в том, что за дверью-шлюзом обнаружился внушительного вида кабинет с панорамным окном во всю стену, столом из имитирующего лед мета-стекла и искрящимся под шагами ковром снежно-белого меха, с большим вкусом украшенный капельными композициями и голографическими панно. И не в том, что на ногах человека, сидящего возле окна, свернулась клубком кошка-калико (настоящая кошка! Живая!!.). И даже не в том, что царствующий гендиректор оказался непримечательного вида худым человеком в простом сером свитере.

Едва я вошел, меня ударило и оглушило чем-то светлым, безбрежным - и невероятно огромным, куда большим, чем мог бы вместить человек... и сайоник. Это было не ощущение ментального вторжения, нет, что-то другое, совсем, совершенно другое - стихийная сила... Все семь моих чувств разом завизжали об опасности... с немалым трудом я заткнул их, не то, верно, рухнул бы в обморок там, где стоял.

А еще гендиректор Шанкар... музицировал.

...Когда-то, еще в бытность мою учеником Дома Флемингов на Сальватерре, нас, юных эмпатов, учили многопоточному мышлению этим же методом: заставляли мысленно контролировать эмо-воксы - устройства в виде шариков, что парили вокруг оператора и воспроизводили звучание различных музыкальных инструментов, подчиняясь ментальным командам. Моим потолком были три эмо-вокса, и сыграть я мог только простейшую гамму, - а Марк, мой чистокровный приятель, весьма гордился тем, что способен удерживать пять. Правда, гордился он ровно до тех пор, пока Майлз Флеминг, пребывая как-то в благодушном настроении по случаю Рождества, не сыграл перед нами, детьми Семьи, "Оду к радости", гимн Федерации - на без малого дюжине эмо-воксов...

...Вокруг Лекса Шанкара парили не то двадцать, не то больше маленьких блестящих шариков, - вдобавок, еще и вращались по сложным орбитам, а играл он "Симфонию Безмятежности" Вульфа.

- Удивлены, молодой человек? - все еще завороженный, я не сразу понял, что музыка стихла, а гендиректор с улыбкой глядит на меня:

- Рад познакомиться, Кристиан Флеминг. Вас я, конечно же, знаю, а вот со мной вы едва ли доселе встречались... меня можно звать просто - Лекс.

В ответ я не придумал ничего глупее, как переспросить:

- Вы, э-э... меня знаете?..

Эмо-воксы, подчиняясь ментальной команде, слетелись обратно в шкатулку, а Лекс Шанкар почесал за ухом зафыркавшую на меня кошку:

- Конечно, вы ведь сотрудник моей Корпорации, - а мне известны лица всех ее сотрудников, - вот так вот, ненавязчиво мне снова намекнули, что говорю я, вообще-то, с одним из Шанкаров - уже-не-сайоников в хрен знает каком поколении, ведь сотрудников в "Нексус" было, насколько я знал, тысяч десять в одном лишь Венце. Тут и абсолютная память едва ли поможет... м-да, и во что я ввязался, скажите пожалуйста?..

Ито Райан сказал бы - во что, и в этом раз - для разнообразия - я был с координатором своим целиком солидарен.

Гендиректор меж тем встал с кресла, переложив на освободившееся место кошку, недовольно зашипевшую. Светлая жуть всколыхнулась, задела меня, - самым краешком, но и того хватило, чтобы по спине пробежал холодок:

- Полагаю, вы не возражаете против того, чтобы продолжить нашу беседу за чашечкой кофе?..

...Наверное, я все-таки напился в "Тортуге" до зеленых чертиков - да и еще "белой чайкой" ширнулся потом. Иначе как можно было объяснить тот факт, что я, сайоник во втором поколении Кристиан Флеминг, мелкая сошка из ревизионного отдела Корпорации, сидел вместе с царствующим гендиректором Лексом и его помощником "по деликатным поручениям" Ллойдом Фрэйзером и цедил из чашек антикварного фарфора натуральный кофе с Федры ?.. Вид у меня, наверно, был довольно-таки жалким - раз гендиректор, отставив в сторону едва пригубленную чашку, мягко улыбнулся:

- Думаю, время нам перейти уже к делу, пока вы, Кристиан, не извели себя вопросами - а что их у вас множество, я вижу. Через стандарт-неделю вы отбываете на Хель в составе ежегодной этнографической экспедиции, которую мы традиционно спонсируем...

...Черт, и эти туда же! Далась им эта несчастная Хель!!.

- ...и я, конечно же, в курсе, м-м... особого поручения, что вы получили от главы Семьи Флеминг.

Меня прошиб холодный пот. Гендиректор безоблачно улыбался:

- ...а также и в курсе тех... обстоятельств, что вынудили вас согласиться, тем самым...

"Предав Корпорацию".

- ...поставив себя в весьма незавидное положение. Не будем разводить сантиментов, мы все здесь взрослые деловые люди. Кристиан Русланов, во сколько вы оцените свою верность интересам Корпорации?..

- Что? - я ничего не понял, и не постыдился признаться в этом, - О чем вы...

- Защита от преследования со стороны вашей Семьи? Это я могу обещать. Статус гражданства категории "бета", не "пси"?.. Можем устроить, легко. Эта девушка, мисс Ксавье?.. Если захочет - она также найдет у нас защиту от далеко идущих планов мистера старшего Флеминга.

Я. Ни. Черта. Не. Понимал.

- ...как видите, мы более чем платежеспособны, - Лекс Шанкар все с той же благостной улыбкой сцепил руки на поясе, чья пряжка была в виде эмблемы "Нексуса", - Без шуток, Кристиан. Так уж вышло, что вы больше прочих годитесь для той работы, что мы хотели бы поручить... первому сайонику, что ступит на землю планеты Хель. Если вы примете мое задание... я готов заплатить. Чем угодно, что в моей власти - а в ней, будем честны, почти все.

Он наклонился вперед, впившись в меня взглядом пронзительно-черных глаз:

- Вы годитесь. Я готов купить ваши услуги за цену, которую вы назовете.

Я ошалело тряхнул головой.

Это все было... слишком.

- Чего вы хотите?..

- Могу ли я понимать, что вы согласны? - улыбнулся Лекс, принимая от Фрэйзера другую чашку взамен первой, успевшей остыть.

- Я... - сглотнув, я через силу кивнул, - Если то, что вы сказали, правда... если вы можете забрать у Майлза Флеминга... Луизу... и меня...

- То?..

- То я согласен, - я сумел сказать это твердо, хотя в голове был полнейший разброд. Чего хочет Шанкар? И чем я подхожу "более прочих" для его задания?.. И что же за задание такое, если в оплату за его выполнение я получу гражданство второй категории, что для любого сайоника просто немыслимо?..

- Хорошо, - кивнул Лекс уже без улыбки, и от того, как он прошептал это тихое "хорошо", вдоль хребта ощутимо пробрало морозцем. На что я подписался, о многообразные боги Земли Изначальной?..

- Хорошо. Задание ваше, Кристиан, будет довольно простое. На Хель, как известно, сайоников нет, потому что основана эта колония была до Сухой Войны - их генофонд остался чистым... такова официальная версия.

- Официальная? - осторожно уточнил я.

- Именно, - благосклонно кивнул гендиректор Шанкар, - Правда же такова, что все население Хель обладает латентными сайоническими способностями. Да-да, я понимаю, что верится в это с трудом, но - этот факт обнаружен давно и давно подтвержден.

- Как? - у меня брови полезли на лоб. Целая планета... латентных сайоников, при том, что статистика по всей Федерации - на сто тысяч генетически полноценных один сайоник с активной мутацией и не более полусотни латентов?..

- Мы полагаем, что имеет место быть воздействие некоего... мутагена. А также полагаем, что он способен активировать спящие гены сайоникс-синдрома.

Чашка была оставлена. Глаза Шанкара жестко блеснули:

- Нам нужен - этот мутаген, и есть все основания полагать, что секретом его обладают так называемые Метцаштайя, "Егеря", - видя мое непонимание, он пояснил, - Местная религиозная община, группа лесных отшельников, практикующая... прижизненный направленный мутагенез.

Дав мне время переварить услышанное - даже при всех моих невеликих познаниях в биологии, звучащее примерно как "практикующая хождение ногами по небу и обращение времени вспять" - он завершил это все резким:

- Нам нужен этот мутаген и мы его получим. Так... или иначе.

Меня обдало холодком от этого краткого и окончательно "иначе". Потому что я был сотрудником Корпорации - и хорошо понимал, о каком "иначе" ведет речь гендиректор Шанкар...

Солнца Сальватерры восходит на западе, параллельные прямые не пересекаются в евклидовом пространстве, корпорация "Нексус" всегда получает, что хочет - аксиомы, очевидные всякому и не требующие доказательства.

- Зачем он вам так нужен? Мутаген... способный создавать сайоников?.. - ох, нарываюсь я, точно ведь нарываюсь, вон как сошлись брови Фрэйзера...

- Зачем? - Лекс улыбнулся, легко, жутко, - ну, нужен он затем, чтобы спасти нас всех... если произойдет то, что, я надеюсь, не произойдет от слова "никогда".

Спасти?

- Спасти нас от...

- Тс-с, ни слова больше. Оно вам надо, Кристиан? "Несведущий спит крепче", как байкальцы говорят, и это, позвольте заметить, чистейшая правда, - из моих рук аккуратно забрали чашку с остывшим кофе, о которой я ухитрился забыть, - Итак, вы направитесь на Хель... вместе с основным составом экспедиции высадитесь на планету. Искать Метцаштайя не нужно, думаю, они сами разыщут вас - в конце концов, вы первый сайоник, который ступит на поверхность Хель, а банального человеческого любопытства еще никто не отменял... они непременно найдут вас. Вы вотретесь в доверие к ним - и добудете нам мутаген.

- Почему вы, - я сглотнул, - почему вы думаете, что у меня получится?..

- Ну, у меня есть основания так думать, - легкомысленно отозвался Шанкар, - Да, с вами отправится Ллойд... будет курировать вас, и, в случае чего, подстрахует. Да, и еще один момент...

- Какой момент? - насторожился я.

- По ряду причин вы больше прочих годитесь для того, чтобы заинтересовать собою наших Метцаштайя, но, не в обиду вам будет сказано, вы никудышный актер. И роль наивного туриста, думаю, сыграете куда лучше, если будете и вправду всего лишь туристом, а не агентом Корпорации на секретном задании...

- Что вы хотите сказать? - я нахмурился, - Зачем же тогда рассказали?..

- Использовать людей вслепую, знаете ли, не в моих принципах, - кажется, гендиректор обиделся, - О нашей беседе, Кристиан, вам пока что придется забыть... химическая блокировка памяти, ничего страшного, ее проходят все сотрудники, допущенные к высшему уровню корпоративной тайны, если захотят вдруг покинуть нас и подают заявление об уходе из "Нексуса". К тому же с вами рядом будет Ллойд и позаботиться о том, чтобы вы благополучно добрались до Хель и оказались поблизости от места предполагаемого обитания Метцаштайя... конечно, ради сохранения легенды он будет делать вид, что с вами незнаком и в целом к сайоникам не особо терпим.

- Да-да, Ллойд Фрэйзер, который направится с вами - расист и сноб, сторонник идеологии "чистого человечества" и вообще настоящая сволочь, - его помощник ухмыльнулся, весьма и весьма неприятно, - Так что меня вы еще возненавидите... заранее извиняюсь, но ради легенды, я буду при каждой встрече с вами на борту шикары презрительно морщиться, поджимать губы и всячески воротить нос.

- В последний раз спрошу вас, Кристиан, - а вот Лекс Шанкар перестал улыбаться, и вообще стал на диво серьезен, - Это будет опасно. Метцаштайя... не слишком приветливо встретили тех, кого мы до этого к ним направляли. И сама Хель - очень, очень опасное место, хотя и притворяется всего лишь этнографическим заповедником... вы, вправду, готовы на это задание?

...Нет, я не был никаким растрекляным героем, и не числил себя в храбрецах. Но...

Луиза.

...И обещанная категория "бета", чего уж кривить душой. Да... рискованно. Но ведь и плата очень и очень щедра?

- Я согласен".

...Наконец отдышавшись, я осторожно похлопал ладонью по койке, - чтобы убедиться, что та вполне реальна, что я действительно вернулся в настоящее, в "здесь" и в "сейчас". В мозгах творилась жуткая неразбериха, мысли путались, пока воспоминания, искусственно затертые, вставали вновь на место с жуткой неохотой.

Я слабо тряхнул головой:

- Раз мне вернули эту память... задание выполнено? Я получил этот ваш... мутаген?..

- Да, - кивнул Лекс, - Час назад его наконец выделили из вашей крови. Сложная смесь растительных алкалоидов и фенолов, чего-то еще... суть в том, что воспроизвести этот состав в условиях лаборатории невозможно, а стало быть, - он улыбнулся, - нам придется налаживать производство на Хель.

Внутри у меня что-то екнуло. Похоже, передав Корпорации их растрекляный мутаген - в надежде на то, что они наконец уберутся с планеты, я оказал Хель и хелийцам ту еще услугу...

- Что-то вы побледнели. Не бойтесь, Хель никто не собирается превращать в плантацию... операция на поверхности как раз сейчас сворачивается, скоро последние подразделения вернуться сюда, на орбиту. Мы не захватчики, Кристиан - мы надеемся стать... деловыми партнерами. И для этого, - как ниточка, ведущая к Метцаштайя и мистеру Карьялайнену, - нам нужны вы.

Мне на колени шлепнулся увесистый пакет:

- Одевайтесь. Срок карантина закончился, а мои приближенные сотрудники не имеют права разгуливать по коридорам в больничных пижамах. И соберите уже мозги в кучу, юноша... нам предстоит очень много работы, и вам предназначена далеко не последняя роль.

Он отвернулся - а я плохо гнущимися пальцами расцепил застежку на пакете, все еще пытаясь уложить в голове, что теперь я, оказывается, "приближенный сотрудник".

Правда, брали меня сомнения, что "мистер Карьялайнен" горит желанием обрести Корпорацию в качестве делового партнера... ох, какие сомнения, но Лексу я благоразумно предпочел их не озвучивать.

Переодевшись и как мог пригладив волосы, я убедился, что вид имею почти что пристойный, и кашлянул. Лекс обернулся:

- Готовы? Готовы. Но прежде... - он протянул мне невесть откуда извлеченный планшет, - Думаю, вы доказали свою верность "Нексусу" достаточно, чтобы быть допущенным к высшему уровню корпоративной тайны. Вы ведь хотели знать, зачем нам мутаген, способный создавать сайоников?..

- Верность... "Нексусу"? - чего-чего, а этого за собой не замечал. На планшетке висело поставленное на "стоп" видео - кажется, это был знакомый мне город на Халькионе, весна, самый разгар цветения их знаменитой глицинии. На голо-экране все полыхало и буйствовало разными оттенками синевы и лилового, прогуливались под деревьями стайки веселых туристов...

- И человечеству, Кристиан. И человечеству.

Глава 25.

За шлюзом карантинного бокса нас поджидали двое - высокий мужчина с невыразительным лицом и маленькая кудрявая девушка, он - в темно-красном, она - в ярко-белом:

- Братец Лекс! - девушка бросилась на шею гендиректору, и чмокнула того в щеку, - Ты уже сутки на "Кумари" не появлялся, совсем про меня позабыл!

Здравствуйте. А мы, получается, где?.. Не "Кумари"?..

- Ты же знаешь, Сати, у меня было много работы по Хель, - Лекс улыбнулся ей - но руки от своего свитера отцепил весьма твердо, - И не надо смущать мистера Флеминга, он-то к твоим выходкам пока что непривычен. Мистер Флеминг, это - моя младшая сестра, Сати, вечная головная боль всей семьи и наш специалист в области связей с общественностью. Вообще-то ей полагается сейчас быть отнюдь не на "Унзинн", а на "Кумари", и работать над информационным освещением хелийской операции, - девушке был послан многозначительный взгляд, который та предпочла не заметить, - но, как видите, заставить ее работать, когда Сати ударяет в голову, даже и мне не под силу.

Я несколько оторопело кивнул. Конечно, кто из сотрудников "Нексуса" не знает симпатичного личика Леди Котенка, директора по связям с общественностью, - вот только поведение ее весьма мало сочеталось что с должностью, что с фамилией, что с репутацией хладнокровно-расчетливой стервы.

- А это кто? - Леди Котенок с любопытством глянула на меня, приложив палец к губкам. Губки были, кстати, ничего так... оценить их мне не помешал даже тот факт, что не далее получаса назад я узнал о грядущем конце всех и вся в лучах черного солнца.

- Кристиан Флеминг, урожденный Русланов, мой новый... - Лекс чуть помедлил, - да, мой новый советник по связям с Хель. А теперь, - взяв девушку под локоток, Лекс весьма деликатно развернул ее в другую от нас сторону, - Уверен, у тебя много дел на "Кумари", сестра.

- Ну вот, - надулась та, но послушно покинула нас, из чего я заключил, что порядки в семействе Шанкаров царят весьма строгие. Лекс меж тем обернулся к спутнику девушки, терпеливо ожидавшему окончания этой комедии:

- Янус.

В секундном обмене взглядами между этими двумя уместилось - я готов был поклясться - несколько терабайт информации.

- Сделано?

- Да. Чистое вещество выделено, можно начинать испытания на... живом материале, - сухо доложил мужчина. Его Лекс не счел нужным представить - но, если девушкой оказалась Леди Котенком, то перед нами, всего вероятнее, таинственный гений, директор Корпорации по науке, хозяин снящейся сайоникам в кошмарах "Нараки" Янус Шанкар.

- Санкционирую, - тяжело вздохнул Лекс.

- А материал?

- Доставят. В надлежащем количестве, надлежащего качества. Скоро.

- Хорошо, - Лексу так же бесстрастно кивнули, и развернулись, скрывшись в том же направлении, куда удалилась чуть ранее Леди Котенок.

Только сейчас я заметил, что уже пару минут не дышу. Бр-р, ну и семейство!..

- Не обращайте внимания на Януса, он всегда такой, - мне мягко улыбнулся Лекс (оказавшийся, похоже, наиболее адекватным из великолепной четверки Шанкаров), - Идите пока, молодой человек, найдите каюту себе, отдохните. Скоро мы покинем орбиту Хель и направимся на "Бхайраву".

Меня похлопали по плечу, разворачивая в ту же сторону, куда ушли Сати и Янус - и я, повинуясь гипнотической силе этого голоса, уже сделал было пару шагов, как память вдруг что-то царапнуло:

- Так все-таки не на Сальватерру?..

Улыбка медленно истаяла на губах Лекса. Он покачал головой:

- Нет. Не на Сальватерру. Там Майлз Флеминг очень некстати устроил мятеж.

Легко подтолкнул меня в спину, но я уперся (да, я ведь уже говорил, что в наследство от байкальских предков получил изрядную долю упрямства?..) - и развернулся к нему:

- Как мятеж?!

Лекс Шанкар взглянул на меня, кажется, прикидывая, не стоит ли заморочить мне голову какой-нибудь фамильной штучкой, - а потом вдруг устало вздохнул:

- Хорошо. Я хотел уберечь вас от этого, помня, что есть среди сальватерранских Флемингов некая небезразличная вам мисс Ксавье, но... хорошо. Полчаса времени у меня есть, до того, как на связь выйдут наши партнеры с Байкала. Пройдемте со мною.

Не знаю, как он ухитрился устроить это, но на всем пути до каюты, заменявшей гендиректору "Нексуса" кабинет, нам больше не встретилось ни единого человека. Внутри нас встретила кошка, тут же принявшаяся с урчанием бодать головою лодыжки хозяина. Лекс расположился в кресле, мне же указал на другое. Почесал за ухом запрыгнувшую на колени кошку, и легким щелчком пальцем активировал несколько эмо-воксов - принявшихся наигрывать что-то такое спокойное, ориентальное:

- Чаю? Кофе?

- Нет! Что еще за мятеж, как... когда?

Лекс покачал головой:

- Ничего не скажу, пока вы не возьмете себя в руке и не успокоитесь. Стыд и позор, молодой человек - вроде бы Флеминг, а с внутренней дисциплиной никак.

- Я нечистокровный, мне позволено, - огрызнулся я - и прикусил язык, припомнив, с кем, вообще-то, говорю. Но Лекс Шанкар милостиво спустил мне эту дерзость, - вместо того, чтобы парой слов поставить на место зарвавшегося гражданина низшей категории, он направил ко ко мне еще несколько блестящих шариков из шкатулки:

- Вот, сыграйте-ка... да хоть гамму, - это успокаивает ничуть не хуже, чем медитация или дыхательные упражнения. Давайте, давайте, - и я, стиснув зубы, принялся судорожно вспоминать, как там управлять этими растрекляными штуками. Заставить те слушаться удалось только попытки с десятой, а уж сыграть корявенькое подобие гаммы и вовсе с двадцатой... но, как ни парадоксально, я и вправду малость успокоился. За моими попытками Лекс наблюдал, смежив веки, как будто бы в нашем распоряжении была вечность, а не жалкие полчаса - похоже, этот человек никогда никуда не спешил. Когда мне удалось извлечь из эмо-воксов относительно пристойное звучание, он несколько раз хлопнул в ладоши:

- Прекрасно. Вот теперь вы готовы слушать меня, а не бестолково метаться по комнате, - и пусть мы потеряли десять минут времени, но зато сэкономили - двадцать. Мятеж устроил глава вашей Семьи, глубоко уважаемый мною Майлз Флеминг - к которому присоединились Тадеуш Метлинский, леди Игнасия Фрей и еще несколько глав более мелких Семей. Они дождались моего отбытия с Сальватерры, чтобы захватить власть и объявить семью Шанкар врагами Федерации.

- И им... поверили?

- Сайоники Семей, вошедших в заговор, - поверили охотно, ведь лорд Флеминг раздобыл откуда-то данные об экспериментах Януса в области генетического конструирования... А прочих убедили.

- Как?

Лекс кривовато усмехнулся:

- Неконвенционными методами. Как оказалось, уже долгие годы лорд Флеминг, прикрываясь Договором, методично выращивал телепатов... и собрал их достаточно, чтобы объять - объединенными усилиями - всю Сальватерру. По сути, он взял пять миллиардов заложников.

Меня затрясло:

- И... чего он хочет?

- Насколько я разобрался в требованиях лорда Флеминга, он желает, чтобы я избавил Федерацию от своего присутствия. И речь не об эмиграции, нет, лорд Флеминг настаивает на методах более радикальных... например - направить свою сундару в сердце ближайшей звезды. Вообще-то, он много чего еще требует, но мне, не скрою, было некогда знакомится с пространным списком его пожеланий.

- Но... но заложники!..

Лекс прикрыл веки:

- Этот вопрос мы решим.

- Как?!

- Никто не пострадает, обещаю. Никто - кроме тех, кто был ко всему этому напрямую причастен.

Я раскрыл было рот, чтобы потребовать более внятных ответов - но тут Лекс приложил к губам палец, кивая мне на ожившую панель дальней связи:

- Все - после. А пока что, будьте так добры, потерпите немного.

И я заткнулся - не иначе, на мне только применили какую-то из шанкаровских штучек. А на экране панели возникло лицо незнакомого мне человека в черном мундире и рядом с ним...

- Здравствуй, внучек, - мне подмигнул командующий орбитальной группировкой планеты Байкал и, по совместительству, мой дедушка, Русланов Герман Константинович, - Гляжу, разобрался наконец со своими проблемами?..

- Да если бы, - пробурчал я, а второй байкалец меж тем переглянулся с Лексом. Глаза его - в которых я приметил ту же морозную белую жуть, что и в глазах дедушки, что и в ауре Лекса Шанкара, - беззвучно смеялись:

- Что за семейство, Руслановы! Отец-герой, сын-перебежчик, внук... ну, о внуке пока что-то определенное говорить рано, но что личность незаурядная, вижу уже. Но ладно, Руслановы - потом поговорите, благо, время у вас будет на "Бхайраве". Гендиректор Шанкар, - тут голос байкальца стал официальным, - У нас все готово, ждем только сигнала. Когда начинаем?

- Начинаете... что? - в горле у меня пересохло - сказанное байкальцем прозвучало как-то... окончательно, как удар гильотины или как орбитальная бомбардировка.

- Зачистку, - пояснил байкалец тем же официальным голосом. - В соответствии с нашим союзническим соглашением, мы обязаны предоставить военную поддержку гендиректору Шанкару, дома у которого завелись... диссиденты.

Прозвучало обыденно, как "завелись тараканы".

Пока я переваривал "зачистку", байкалец бодро доложил Шанкару:

- Спутники выведены на орбиты, все готово, начинаем по сигналу. Гражданское население не пострадает, "мотыльки" запрограммированы на носителей гена сайоникс-синдрома. К сожалению, их невозможно научить распознавать лояльность, так что будут неизбежные потери среди сотрудников Венца... - я вздрогнул, - но не более пяти процентов.

- Хорошо, - размеренно кивнул Лекс Шанкар. - Ожидайте... сигнала.

И панель погасла.

Я обернулся к Лексу:

- Что такие "мотыльки"?

- Военные нано-конструкты, программируемые на поиск и уничтожение носителей... определенных генетических цепочек.

- Но применение нано-технологий в военной сфере запрещено законом Федерации! - говоря это, я остро чувствовал, что только воздух сотрясаю зря. От безнадежности было бы впору завыть. В самом деле, когда это Корпорацию и Шанкаров заботила такая мелочь, как законы Федерации?..

Но вместо того, чтобы вызвать охрану и приказать той вышвырнуть меня из кабинета, гендиректор вздохнул:

- Вы, верно, полагаете меня полным чудовищем, молодой человек?..

Я растерялся, - и потому с ответом промешкал. Лекс Шанкар покачал головой:

- Если так - то вы не столь безнадежно наивны, как мне показалось. Вы правы, я действительно готов пожертвовать жизнями восьмисот сорока двух сайоников... в преддверии восхода Последнего Солнца я готов - пожертвовать значительной частью сайонических ресурсов всего человечества. Я готов сделать это, чтобы к моменту восхода это Солнце встретил фронт Федерации, Технократии и Семей, в котором не будет раскола - и чтобы Звездный Сад не посмел даже помыслить ударить нам в спину. Если бы я был уверен, что Майлз Флеминг лучше меня справится с этой задачей - то, будьте уверены, без колебаний исполнил бы его требование и, отослав вас всех с "Унзинн", убился о ближайшую звезду.

Я запустил руки в волосы. Что... что на это ответить?

Луиза. Марк. И даже... и даже Майлз Флеминг. Проклятье, почему ему пришло в дурную голову устроить свой мятеж прямо сейчас?!?

- Мне жаль, но я ничем не могу им помочь. Они выбрали. Скажите, может, я не прав?.. Может быть, мне согласится... на требования вашего родственника?..

Стиснув зубы, я помотал головой. Он был прав.

Все они - были правы.

А я... что могу я, всего-навсего нечистокровный Флеминг, сайоник в жалком втором поколении, мелкая сошка из "Нексуса"?.. Ничего. Удивительно, что сиятельный гендиректор Шанкар вообще тратит свое драгоценное время на то, чтобы выслушивать мои истерики.

Ничего.

Ничего. Не. Могу.

- Пожалуйста, - с трудом понимая, что вообще творю, я опустился перед Лексом на колени, - Прошу вас, гендиректор. Позвольте мне попытаться поговорить с Майлзом. Он... должен понять!..

Лекс расстроенно покачал головой:

- Если даже он соизволит встретиться с вами - в случае неудачи, вы окажетесь на Сальватерре, когда Байкал активирует распыленные спутниками нано-конструкты. Этого я допустить не могу. В конце концов, вы слишком ценны - как связь между нами и мистером Карьялайненом.

- Пожалуйста, - кажется, мои руки тряслись, когда я - сам поразившись своей дерзости - схватился за ладони Лекса, - Я должен, я обязан. Это же... это моя семья!

И восемьсот сорок две жизни - что в один миг оборвутся, потому что Майлз Флеминг не нашел в себе силы довериться Лексу Шанкару, зная, какие именно эксперименты тот санкционировал на "Нараке".

Меня начало лихорадить, в глазах задвоилось:

- Пожалуйста...

- Нет. Это слишком рискованно.

- Пожалуйста... умоляю, пожалуйста, - я слышал свой бессвязный лепет и понимал, что выгляжу в глазах Шанкара, наверно, до крайности жалко, - Я смогу убедить его, я ведь тоже эмпат, тоже Флеминг, меня Майлз не откажется выслушать!..

Лекс аккуратно отцепил от себя мои руки:

- Встаньте немедленно, Флеминг. Я вам не король и не божество, чтобы вот так предо мной унижаться. И - нет, я не позволю вам отправиться на Сальватерру. Вы слишком ценны, чтобы вас потерять.

Опустошенный, я на подгибающихся ногах встал:

- Гендиректор Шанкар...

- Довольно, я сказал.

Это стало последним ударом, разрушившим стену, из-за которой тотчас же хлынула жидкая тьма с отчетливым привкусом смоляной горечи. Мир покачнулся.

- Что с вами?.. - Лекс обеспокоенно глянул на меня, - Дурно?..

Ответить я не мог - скрутило приступом внезапной тошноты. Еловый привкус на губах стал оглушительным, в висках застукали тысячи молоточков, а лицо гендиректора вдруг отдалилось:

- Кристиан... Кристиан!..

Барахтаясь в еловой горечи, черной и вязкой, я попытался уцепиться за свое имя, которое повторял гендиректор Шанкар. Бесполезно. Очередная волна накатила, накрыв с головой, перед глазами потемнело, и стало вдруг нечем дышать.

- Да что с вами такое?.. - меня подхватили, не позволив упасть, чьи-то руки - неужто Шанкара?.. Да нет - с чего бы божественному гендиректору вдруг возиться с со мной, нечистокровным Флемингом, будь я хоть десять раз важен и ценен... как же, станет он руки марать.

И все-таки кто-то держал меня:

- Кристиан. Вы меня слышите?

Я хотел сказать "да", но с внезапным ужасом обнаружил, что напрочь отнялся язык. И тошнило нещадно, скручивало в судорогах рвоты, - кажется, и серому свитеру Лекса досталось, надо же, вот незадача...

- Держитесь, - мягкий голос был последним, что еще оставалось со мной, и я цеплялся за него, барахтаясь в волнах елового яда:

- Оставайтесь здесь, не надо уходить, вы слышите?.. - цеплялся, но и он выскальзывал, заглушаемый шепотом тысячи голосов, что нарастал в ушах, делаясь громче и громче. Я не понимал ни слова - но узнал язык.

Тот самый, на котором говорил Лаури с со стаей "глубинных зверей".

- Держитесь, - меня опустили на что-то, и, лишившись поддержки рук, я тут же погрузился с головой в густую черноту. Хотелось завыть от отчаяния, только вот не было сил. Последнее, что я успел подумать, прежде, чем все-таки захлебнулся, - что чертов Лаури cо своими богами все-таки Лекса Шанкара провел.

... - Что за черт, - глаза юного Флеминга, которого Лекс все еще поддерживал под плечи, закатились и вдруг почернели, а тело скрутила жестокая судорога. Зубы эмпата оскалились. Лекс спешно отдернул руку, озадаченно поглядел на свою ладонь:

- Хм...

Подойдя к стене, активировал устройство связи:

- Янус, ты нужен мне здесь. И прихвати с собою нескольких своих специалистов... а еще - карантинную вита-капсулу, со степенью защиты не меньше четвертой.

- Четвертый класс биологической опасности? - переспросил его собеседник, - Для первопроходцев планет с агрессивными биосферами в случае подозрения на высококонтагиозную экзо-инфекцию?..

- Именно. И поскорей, я не совсем уверен, что случилось с мальчиком, но более чем уверен, что миг назад я его попытался убить.

- Буду через минуту, - отрывисто бросили в ответ, и, действительно, ровно через минуту в кабинет вбежали несколько человек в полной защите, с карантинной вита-капсулой, предназначенной для эвакуации членов первопроходческих экспедиций, которые ухитрились подцепить что-то, оказавшееся не по зубам стандартному армейскому бактериофагу. Юношу, все еще бьющегося в судорогах, поместили в капсулу, полностью рекондиционировали воздух в помещении, и только после этого Янус Шанкар снял с рта и носа мембрану защиты:

- Вколи это, - протянул брату инъектор и несколько ампул, - Черт знает, что это за хрень, но она мне не нравится, так что - антивирус, бактериофаг, микофаг и...

- Благодарю, мне без надобности, - Лекс покачал головой, - Как и тебе с Сати, думаю. Лучше озаботься тем, чтобы поместить в карантин медиков, что работали с мальчиком, а также того пилота, дитмарца... кто там еще контактировал с ним?.. Группа Рейнхарда?

- Еще твои дитмарцы.

- Лейсарра и Айянис нужны мне, иначе мы тут застрянем надолго. Их - просто проверь, и накачай антивирусами... остальных - в карантинный отсек, и немедленно.

- Хорошо, - Янус резко кивнул и парой жестов отдал своим людям распоряжения, - те подхватили капсулу, приподнявшуюся над палубой на поплавках-антигравах, и повели ту к его лаборатории. Еще несколько приказов было передано через браслет-терминал, и через несколько минут люди в полной защите уже входили в каюты "Унзинн" и "Кумари". Закончив с этим - и убедившись, что в кабинете они с Лексом остались одни - обернулся к брату, все еще пребывавшему в состоянии глубочайшей задумчивости:

- Так. Что там насчет убийства? Я не понял.

- Прикоснувшись к мальчику, я захотел убить его, - тихо отвел Лекс. Особых эмоций в голосе гендиректора не звучало, - Хотя... сейчас, анализируя те ощущения, я понимаю, что будет вернее сказать "уничтожить". Сжечь, распылить на молекулы... это была любопытная, - он прицокнул, - да, любопытная и совсем нехарактерная для меня смесь ярости, отвращения и нетерпимости.

- Но сейчас ты себя контролируешь?

- Я и тогда контролировал, - устало отмахнулся Лекс, - Дело не в самоконтроле, проблема в другом. Если исключить вероятность внезапного сумасшествия, вариант остается один, и весьма нехороший.

- Какой?

- То же самое, - Лекс говорил это так, будто и сам не особо доверял каждому своему слову, и удивлялся сказанному, как дождю в синнабарской пустыне, - То же самое... ярость, ярость и уничтожение... абсолютное, невероятной силы желание найти и растерзать, заставить перестать быть, сгинуть без остатка... было, когда в снах ясновидящих восходило над миром Последнее Солнце.

Глава 26.

Я не очнулся через час. И через день.

Было ужасно плохо, жарко, муторно; тошнило - впору плакать. И я плакал. Плакал безо всякого стыда, цепляясь за чьи-то руки, пристраивавшие на моем лбу холодный компресс. Просил не уходить. Мне было страшно.

Грызли. Жрали. Тянули соки из жил, жадно глодали волоконца мышц, объедали нежные ниточки нервов. Вгрызались в кости, с чавканьем тянули костный мозг. Убивали - только я почему-то никак не мог наконец умереть...

А хотелось.

Иногда надо мной говорили, порой спорили, кое-что даже прорывалось сквозь гул тысячи шепотков в объятой пожаром крови:

- Ну и что мы имеем?.. Три дня ведь прошло.

- Ничего. Я понятию не имею, чем твоему... экземпляру помочь. На стандартную - конвенционную - антибактериальную и противовирусную терапию он не реагирует.

- Хм, ни за что не поверю, что ты пробовал только конвенционную.

- И на не слишком конвенционную - тоже.

- И что нам остается?..

- Ждать нам остается. Больше ничего.

...Иногда кто-то присаживался рядом (лежу на кровати?..) и касался лба кончиками пальцев. И с ним приходило ослепительно-белое солнце, разгонявшее душную темноту. Тогда я цеплялся за эти пальцы собственными, липкими и слабыми, и жалобно просил не уходить - мелкие чудовища, кажется, находили солнце весьма аппетитным, и, пусть ненадолго, отвлекались от меня. Но солнце уходило раз за разом, а однажды ушло, чтоб уже не вернуться. Кажется, я плакал в темноте, - пока не выжрали слезные железы, а затем и глазные яблоки, и плакать стало нечем.

Пару раз приходило другое солнце, ржаво-медное, более тусклое. Им тоже интересовались и пытались пробовать на зуб - безрезультатно. Разозленные, возвращались ко мне и принимались вгрызаться в кости с удвоенной силой. А ржавое солнце бесстрастным голосом озвучивало какие-то медицинские показатели и распоряжалось насчет смены капельницы. И - тоже уходило, сколько бы я не пытался ухватиться за его рукав, сколько бы не просил посветить мне еще хоть немного... чуть-чуть...

Было страшно.

...Кажется, я несколько раз звал Лаури, и, кажется, один раз все же дозвался Лауфью. Он пришел ко мне из засыпанного снегом елового леса, оглядел кромешно-черными глазами обглоданный остов скелета с ошметками плоти - все, что к тому времени от меня оставалось, и сказал что-то навроде "Слишком еще человек". Затем развернулся, уходя назад в черно-серебряную нежиль, в прозрачный, пахнущий кровью холод хелийской зимы. И не обернулся - сколько бы я не тянул к нему руки, сколько бы не кричал, чтобы взял свой чертов посох и прикончил меня наконец.

Не знаю, сколько это продолжалось. Долго, видимо. В очередной раз почувствовав приближение тускло-медного солнца, я, окончательно озверев от адова многоголосья в крови, попытался его укусить.

...Удар, которым меня отшвырнули, был такой силы, что клацнули зубы - не то настоящие, не то те, которыми я покусился на солнце.

- Хм, экая прыть... еще чуть-чуть бы, и у вас получилось бы. Но повторять не советую, - заговорило со мной солнце, безо всякой, впрочем, злости - скорее сочувственно. Я медленно приподнял веки, слипшиеся то ли от засохших слез, то ли от гноя. В глаза тут же ударил свет хирургической лампы, от которого меня скрутило в судорогах рвоты.

- Не сюда, - чья-то рука ухватила меня за затылок и без лишних нежностей ткнула физиономией в металлический тазик. Над ним и держала, пока из меня лилась какая-то дурно пахнущая желтоватая жижа. Дождавшись, пока я откашляюсь, тазик убрали, а мои губы отерли салфеткой. Кое-как проморгавшись от слез, я повернул голову (шея, кажется, заскрипела от боли) и встретился глазами со склонившимся надо мною высоким человеком в белом врачебном халате. Человек как человек; каштановые с рыжиной волосы, сухое горбоносое лицо, у глаз видны морщинки, - решительно ничего примечательного...

.. Второе зрение, эмпатическое, чуточку запоздало за первым.

Это было, как удар молнии, - или, скорее, как разряд парализатора прямиком в спинной мозг. Я задохнулся. Человек в белом халате демонстрировал - во втором зрении - индекс онтологической квалификации, лишь на порядок уступавший индексу Лекса Шанкара. Ржавое солнце чужого микрокосма взошло перед моими глазами, насыщенное реальностью до предела, полное лакомых смыслов, а информации в нем было, как в сальватерранской академической библиотеке - террабайты данных, биология, медицина, генетика, и все это было так близко и так беззащитно, - желудок свело резью голода, а рот наполнился вязкой слюной.

Глаза человека расширились ровно за миг до того, как я бросился на него, вцепился в горло, сдавил так, что что-то мерзко хрупнуло под пальцами, - вцепился, при этом еще и оскалившись. Впрочем, меня тут же успокоили хорошим ударом под дых:

- Самочувствие бодрое, чересчур даже - для того, кто две недели провалялся в бреду с температурой под сорок, - бесстрастно констатировал Янус Шанкар, и убрал тазик, поставив его в очиститель. Придвинул табурет к медицинскому ложементу, на котором я лежал, окруженный стойками капельниц и мониторами. Уселся. Окинул меня взглядом, таким... прозекторским - под ним я ощутил себя лабораторной мышью, которую собрались препарировать:

- Как ощущения?

Я сглотнул. Когда прошел приступ голода, немало меня напугавший, вновь накатила слабость. Во рту был мерзкий привкус горечи, глаза отчаянно слезились, а о том, чтобы хотя бы рукой шевельнуть, речи не шло - и, самое паршивое, я напрочь утратил умение складывать звуки в слова:

- Ыыыы...

Шанкар поморщился:

- Частичная речевая афазия, - буркнул куда в сторону (похоже, для записи), и повесил на капельницу новый пакет. Движения его были скупыми и четкими - очевидно, подобная работа не была в новинку для директора Корпорации по науке, недаром ходили среди моих собратьев-сайоников слухи, что многими экспериментами на "Нараке" Янус Шанкар руководит лично. Жидкость закапала в трубку, и через несколько минут я смог наконец-то извлечь из себя хрипловатое:

- Где?..

Глупый вопрос. Сверкающее хромом лабораторное оборудование, белые стены без окон, грозного вида шлюз с символом биологической опасности на нем - "Нарака", разумеется. Пока я валялся в беспамятстве, Лекс Шанкар разобрался с мятежниками, а меня сдал любимому братцу на опыты.

Должно быть, прочитав мои панические мысли, Янус Шанкар суховато кивнул:

- "Кейури", орбита Топи.

- Что...

- "Кейури", - терпеливо, почти по слогам повторил тот, - моя сундара, отсек для особо опасных биологических образцов. И пока не станет ясно, что с вами такое творится - шлюз, соединяющий этот отсек с остальным кораблем, не откроется.

- А если... не станет? - сглотнул я, вновь ощутив эхо голода. Глаза Шанкара сощурились:

- Тогда мы с вами отсюда не выйдем. Я не выпущу в мир то, что вы притащили с Хель, - он покачал головой, очень сильно напомнив мне в этот миг своего брата, - Не после того, как вы, валяясь тут в бреду, раз пять пытались не то убить, не то, извините, сожрать моих сотрудников, бравших у вас пробы крови.

- Я... что?! - перед глазами снова потемнело, - Я кого-то...

"Убил?!."

Или съел.

Человека.

Я. Съел. Человека.

Я съел...

- Прекратите истерику! - рявкнули на меня, - И не выдумывайте себе всяких ужасов. Сожрать вы пытались не их самих, а только лишь их микрокосмы.

Ну, хоть на этом спасибо.

- У меня... получилось? - голос дрогнул, предательски надломившись. И каким же облегчением стал ответ Шанкара:

- Нет. Увидев, что с вами творится, я вовремя всех отослал и перевел вас с "Нараки" сюда, на "Кейури".

Соображал я, после двух недель в бреду, немного туговато. Но то, что, запечатав отсек, Шанкар остался со мной, хотя мог бы и не оставаться, а попросту подождать, пока сдохну - дошло:

- Вы...

- Благодарности свои поберегите. Возможно, вас все же придется убить.

В ответ на этакое заявление я смог только моргнуть. Шанкар досадливо помотал головой, просовывая руку мне под плечи. Помог перевесить ноги через край ложемента:

- Пейте, - у моих губ оказался стакан с водой, которую я жадно выхлебал, не обращая внимание на явственный привкус какой-то химии. Попросил и добавки, но Шанкар покачал головой, убирая стакан в очиститель:

- Пока что не стоит.

- Почему... - я закашлялся, - почему я... здесь, а не на "Унзинн"?..

- На "Унзинн" мы дошли до Топи, здесь Лекс оставил вас на мое попечение и поручил разобраться, что с вами такое. На "Унзинн" он вас оставить не мог, и так мы сильно рисковали, вас перевозя - там нет карантинных отсеков четвертого класса защиты, с достаточно надежными шлюзами и системой полной фильтрации воздуха. Неизвестно, насколько то, что вы подцепили, заразно. До сих пор мы с подобным не сталкивались.

- Что, - язык ворочался с трудом, - Что вы собираетесь делать теперь?..

Вместо ответа Шанкар присел обратно на табурет. Сцепил руки. И покачал головой:

- Вариантов два. Хотя Лекс, пожалуй, сказал бы, что только один... но я все-таки не такое чудовище, как мой дражайший брат. Так что два. Мы могли бы попытаться понять, что с вами такое, и возможно ли это если не... убрать, то хотя бы блокировать. Собственно, этот вариант предложил бы вам Лекс.

- А второй?..

- Мы можем закончить все прямо сейчас.

Меня пробрало холодком.

- ... или же мы можем сойтись на третьем. Я попробую, с вашей посильной помощью, определить, что жрет ваши, Флеминг, мозги - а потом, если нам не удастся, убью вас. Как вам такое решение?..

Темные глаза уставились на меня выжидающе, и я закусил губу. Был один важный вопрос, не дающий покоя, - и, пока я не услышу ответ, я не смогу и ответить Шанкару:

- Ваш брат, гендиректор...

- Да, гендиректор мой брат. Ну и?..

- Он еще... здесь?..

- Нет. Стандарт-неделю назад Лекс отправился на "Бхайраву". Что с вами?.. - Шанкар нахмурился, - У вас сбился пульс.

"Не справился. Не убедил".

Чтобы задать следующий вопрос, мне пришлось собрать все немногие силы, что оставались в теле после двух недель кромешного бреда и жара:

- Что с... - я хотел сказать "мятежниками", но вместо этого вырвалось совершенно другое, - что с моей Семьей?..

Я удостоился удивленного взгляда:

- Вам это важно? Сейчас? Когда вы, может быть, умираете?

- Да, - я стиснул зубы, - Да, это важно. Сейчас.

- Что ж... - мой собеседник помедлил, перекладывая затянутыми в перчатки пальцами какие-то медицинские инструменты, - Они все еще живы. Байкал ожидает команды от Лекса, чтобы наконец активировать распыленные спутниками нано-конструкты.

- А гендиректор?..

- Молчит. Это что-то меняет для вас?..

Да, меняет. Меняет достаточно, чтобы я вдруг отчаянно захотел выжить.

- То, что вы предложили...

- Хм?

- Я на это согласен.

- На первый вариант, на второй или третий? - педантично уточнил Шанкар, поднимаясь с табурета и засучивая рукава.

- На первый.

- Не третий? - медленно произнес тот, передвигая ближе ко мне стойку капельницы.

- Нет. Мне нельзя умирать. Не сейчас.

- Хорошо, - деловито кивнул Шанкар, - В таком случае, вы подпишите осведомленное согласие на эксперименты над собственным телом?.. Ряд из них будет болезненным.

- Подпишу, - я протолкнул комок, засевший в горле - когда в руках Януса сверкнул металлом жутковатого вида пинцет, - Но сначала вы кое-что обещаете мне.

- Что?

- Вы не позволите мне... вас убить.

Кажется, мне все-таки удалось удивить этого бесстрастного человека. Бровь Януса дернулась:

- Кхм... хорошо. Это все?

Вообще-то это было все, но от страха (к пинцету добавился лазерный скальпель и пакет для капельницы с грозным значком "Biohazard") меня понесло:

- Скажите, а правду говорят, что вы как-то сами на себе провели вскрытие, без помощников и без наркоза?..

- Врут, - сухо ответил Шанкар, примериваясь иглой к моей вене, - С помощниками и под местным наркозом. И нет, меня не интересует, какими неведомыми путями ваша логика вывела этот вопрос из нашего предыдущего разговора. Еще что-то?..

Нет, меня определенно несло. Ведь иначе я ни за что не решился бы ухватить хозяина "Нараки" за руку:

- Вы и ваш брат, вы... похожи.

- Это вряд ли, - мою руку аккуратно отцепили и зафиксировали запястье ремнем из обманчиво гибкого супрапластика, - Мы не родные, а единокровные братья.

- Не внешне, - я помотал головой. Вторую руку точно так же примотали к ложементу. Я понимал, что еще немного - и от страха сорвусь на скулеж, так что трещал без умолку, неся первое, что придет в голову. Всякую ерунду, в основном: - Вот о вас говорят, вы чудовище, аватара правителя Ада, палач, кровопийца...

- За исключением второго пункта, правду говорят. С правителем Ада, к сожалению, я не знаком. Может быть, успокоительного?..

"Нет. Врут. Иначе никакого выбора ты мне не предлагал бы".

- Нет, вы с ним точно похожи.

- Может быть, - неожиданно устало кивнул Шанкар, вешая на капельницу тот самый пакет, - В конце концов, я его родственник, точно так же, как Сати с Аланой. И прекратите болтать, Флеминг, а то от выкрутасов вашей дивной байкальской логики у меня кругом идет голова. Лучше приготовьтесь, что сейчас будет больно. Для начала, пожалуй, проверим, как ваш... э... паразит реагирует на некоторые препараты мышьяка, в частности, на меларсопрол.

- А наркоза мне не полагается?.. - я поперхнулся, а Янус прихмыкнул:

- А вы хотите снова уснуть, Флеминг?.. Нет? Тогда терпите. Обещаю, что если ваше сердце не выдержит, я сумею снова его запустить, - продемонстрировал мне дефибриллятор, жутковато ухмыльнувшись, - только меня этим было не провести:

- Еще кое-что...

- Да? - тот повернул руку к колесику на проводке, соединяющем пакет на капельнице и иглу в моей вене:

- Спасибо, что вы... не ушли. Что остались со мной.

- Не за что, Флеминг. Как бы я упустил шанс изучить нечто столь любопытное?..

...И потянулись долгие, похожие друг на друга дни, свинцово-серые от боли. Надо отдать должное Шанкару, боль эта всегда топталась где-то в районе порога непереносимого, не переступая за тот. Иногда, когда мне становилось совсем уж худо, он садился рядом и позволял цепляться за свою руку. И я цеплялся, чтобы не уплыть в небытие, в душную темноту, где шелестели тысячи голодных шепотков. Пару попыток надкусить свой микрокосм - когда шепотки становились совсем уж настойчивы - он пресек быстро.

Третья почти удалась.

Глядя на то, как Шанкар сжимает руками виски и трясет головой, я в ужасе просил убить меня, но в ответ удостоился выдавленного через силу сухого:

"Не мелите ерунду, это мы с вами успеем всегда".

Навязчивый привкус меди преследовал меня после этого почти сутки, вызывая тоскливое желание что-нибудь грызть.

Лучше бы - медное солнце...

Я грыз свои руки.

Шанкар грозился опять примотать меня к ложементу ремнями, впрочем, попусту.

- Дарксиды!..

Это было сказано очень довольно, настолько довольно, что я разлепил затекшие (после ядов дошла очередь до аллергенов) веки и вяло прошамкал:

- Что?..

Янус Шанкар, оторвавшийся от микроскопа, одарил меня вдохновенной улыбкой маньяка:

- В ваших тканях, Флеминг, откуда-то взялись дарксиды... "темные семена", основные элементарные частицы "мглистой материи". Самое любопытное, что дарксиды эти объединены в довольно-таки симметричные кластеры, хотя самоорганизация для "мглистой материи" нехарактерна. Во время ваших приступов, э-э-э, голода, дарксиды в кластерах переходят в возбужденное состояние и начинают производить неравновесные колебания, которые, похоже, и есть причина вашего незавидного самочувствия - эти колебания повреждают клетки и нарушают целостность цепочек ДНК.

- Это плохо?..

- Это не плохо и не хорошо, это - факт. Результат. Мы на верном пути. То, что вас убивает, мы обнаружили, - осталось понять, как убить это в вас. Переходим на вирусы?..

Вместо ответа, я перевесился через край ложемента и изверг поток рвоты на туфли Шанкара.

- Будем считать, что это было "да", - покачала головой аватара правителя Ада.