Никто не знает, откуда взялась эта девушка и кто она такая. Девушка совершала административное правонарушение. Девушка танцевала под дождем. Голая, на газоне перед городской мэрией. Девушка рвала цветы, говорила с ними и кружилась в танце. Сотрудники мэрии, побросав работу, прилипли к окнам, возможно, впервые в жизни они видели, что то, ДРУГОЕ.
Девушка была счастлива, это отмечали все очевидцы. Она была счастлива тем особенным счастьем, на которое способны только совершенно свободные люди.
Черный, длинный как катафалк, джип подъехал к мэрии и припарковался. Из джипа вышли двое мужчин и направились к девушке. Хорошие костюмы, хорошие ботинки и нехорошие лица, от этих двоих за километр несло уголовщиной.
В руках один из них держал длинный мужской кожаный плащ. Мужчина пытался накрыть им девушку, но она, смеясь уворачивалась. Немного погодя, она принялась играть с мужчиной, как бык с тореадором.
Второй пытался остановить девушку разведенными в стороны руками. В своих неуклюжих попытках образумить девушку воздействуя на нее уговорами и не касаясь ее руками мужчины были уморительно милы. Их грубые лица выражали мольбу. Забавная сцена продолжалась несколько минут.
Вдоволь наигравшись, девушка остановилась, устало опустив руки и подставив лицо солнцу и дождю, тогда тореадору удалось накрыть ее плащем. Лицо и жесты второго выражали одобрение.
Мужчины мягко препроводили девушку к машине. Все трое сели в джип и уехали. Никто не знает, откуда взялась эта девушка и кто она такая, но некоторые очевидцы утверждали, что это была сама Ангел.
Приблизительно в тоже самое время, на железнодорожном вокзале города в общественный туалет вошел мужчина. Ничем не примечательный, типичный менеджер среднего звена и средних лет в костюме. В руке мужчина держал кейс.
Расплатившись за посещение туалета с сонной теткой, сидящей в стеклянной будке, мужчина закрылся в кабинке. Поставив кейс на пол, он стянул с себя брюки и сел на унитаз. Прямо перед его глазами на двери было написано:
ДАЮ И БЕРУ
8-922-932-07-87
Прочитав надпись, мужчина достал свой сотовый из внутреннего кармана пиджака и набрал указанный номер. После третьего гудка он услышал в трубке голос. Голос сказал: "Миссия на Марс началась, отдать швартовый"
Для мужчины эти слова служили условным сигналом. Убрав телефон обратно в карман, мужчина открыл, стоящий на полу, кейс и достал из него пистолет. Сняв с предохранителя и передернув затвор, мужчина приставил пистолет к виску. Сонная тетка в стеклянной будке подпрыгнула на стуле от внезапно прогремевшего в кафельной тишине туалета выстрела.
Я цыпленок. Пухлый и пушистый с маленькими забавными крылышками и хвостом. Так было не всегда. Раньше я был известным журналистом. Все журналисты известные. Напиши малюсенькую заметку в поселковую газету и получи свою порцию славы.
Я писал статьи, как мне казалось, очень важные и мне за них хорошо платили и когда-нибудь я надеялся получить премию. Хоть какую-нибудь. Гораздо проще прославиться совершив теракт.
У меня была жена. Дизайнер интерьеров. Она мне подходила. Она была стильная. Это все что я могу о ней сейчас вспомнить. Она была стильная.
У нас была пятилетняя дочь. Преимущественно она жила у бабушки. Мы с женой дома почти не бывали.
Мы жили в маленькой симпатичной квартирке. Декоративные тарелки на кухонной стене...
У меня была любовница. Папина дочка. Она была гламурная. Я говорил ей: "Ты гламурррная." "Мур,мур,мур"-отвечала она и царапала меня своими наклодными ногтями. Я трахал ее не регулярно, но она не жаловалась. Думаю, у нее был кто- то еще.
У нас с женой были друзья. Они тоже были стильные. Журналисты, рекламщики, пиарщики, критики. Вся эта полубогемная шваль. По пятницам мы куда-нибудь выбирались. Только стильные кафе, никаких шикарных кабаков. Разговоры только о современном искусстве, никакого мещанства.
Теперь, когда я стал цыпленком, даже не вериться ,что все это было на самом деле.
Кстати...пока не забыл. Меня звали Борис Булатов.
Эти морды, которых я, кстати даже не видел, было слишком темно, дали мне под дых в тихом переулке, запихнули в машину, натянули трикотажную шапку на лицо и привезли на этот склад. Я, думаю что это склад хотя до конца не уверен. До дома я не дошел сто метров. Так всегда и бывает с известными журналистами...
Чего там только не было на этом складе. Там была кровать. Железная односпальная койка. Был стол. Столешница на четырех ногах. Рядом со столом стоял стул. Деревянный. Был диван, а напротив дивана телевизор. Там была ванная с холодной и горячей водой. Был унитаз, он работал, я проверял. Там не было перегородок, все перечисленное находилось в одном большом помещении, похожем на склад.
Там был батут, был трехколесный велосипед забавный, розовенький. Было несколько экземпляров библии, пара футбольных мячей, гитара, лыжи, огромный игрушечный грузовик, резиновая баба и полный шифоньер женской одежды и белья.
Там было несколько конструкторов Lego, несколько книг Толстого Достоевского и Пушкина, мольберт, кисти и краски.
Черт! Так сразу всего и не вспомнишь! Огнетушитель, иконы, плюшевые игрушки, противогаз, топор, карты Таро, кипа порнографических журналов, рыболовные удочки.
Поначалу я всего этого не замечал. Все это я увидел когда остался один и снял с лица шапку. Поначалу я колотил руками дверь. Кричал. Выпустите меня, я известный журналист! Вы не имеете права!
Поначалу я отказывался от еды, которую регулярно три раза в день просовывали в дверное окошко. Это все было поначалу, пока я еще был известным журналистом Борисом Булатовым. А теперь я цыпленок.
Нет, паники не было, животного страха тоже, было возмущение. Как они смеют так со мной обращаться? Куда я попал и где мои вещи? Они отобрали мою сумку. В сумке был ноутбук и диктофон, а в ноутбуке наброски очень важных статей для одной поселковой газеты с тиражом полтора миллиона экземпляров.
Я переживал за жену и дочь, не за себя. Я думал: как там они? Примерно так же, как голливудские звезды переживают за вымирающих животных. Примерно так же, как антиглобалисты переживают за голодающих африканцев.
Я был уверен, мои коллеги, так этого не оставят. Похищение известного журналиста просто так с рук не сходит.
Время шло, а ко мне никто не шел, мне никто ничего не говорил и не предъявлял никаких требований. Перебрав все возможные причины моего похищения, я пришел к выводу, что меня нужно было остановить. Видимо в своей работе я наткнулся на что то чего мне не следовало знать. Но сколько я не перебирал в памяти события и контакты последнего времени, ничего такого вспомнить не мог.
От нечего делать я смотрел телевизор. Смотрел все подряд. Совсем не авторское кино, игровые шоу, сериалы и реалити- шоу. Я поверить не мог в то, что я все это смотрю.
Тогда я еще не знал, не понимал что это только начало.
От нечего делать, я стал много есть, и набрал вес. Весы на складе тоже были, так я и узнал о том, что набрал вес. И это обеспокоило меня. Теперь, когда я стал цыпленком, я могу честно признаться, что это обеспокоило меня больше чем то, что я был похищенным.
Тогда я стал выполнять физические упражнения и так увлекся..., я прыгал на батуте.
Я читал книги. Все что было. Толстого, Достоевского и даже библию. Я читал библию.
Я собирал конструкторы Lego.
Теперь, когда я стал цыпленком, никто быстрее меня не соберет кубик Рубика.
Время шло, и я потерял ему счет. Часов у меня не было. Окон на складе тоже не было. Когда на складе включали свет- был день а когда выключали- ночь.
Я пытался рисовать. Как я уже говорил, там был мольберт кисти и краски. Я так много знал о современном искусстве. Я очень старался, переживал и опять набрал вес. Все закончилось тем, что я ДОРИСОВАЛ иконы.
Снова занялся физкультурой, занимался даже по ночам. Я был, как Ураган*. Думал: выйду и набью всем им морду. Снова и снова я колотил руками дверь, требуя, чтобы они появились. Идите сюда, жалкие недоноски! Идите и сразитесь со мной!.. Я так смешно ругался, так смешно злился.
Вы когда-нибудь плакали с противогазом на голове?
Я плакал. Рыдал, как состарившаяся шлюха, которую больше никто не хочет, как ветеран наполеоновских войн, узнавший о смерти Бонапарта. Плакал, потому что после всего, что я натворил, вряд ли я еще смогу писать свои важные статьи, вряд ли смогу пойти со своими стильными друзьями в стильное кафе. Вряд ли...
Я делал страшные вещи...
Я объявил войну своим похитителям. Вызывая их на честный бой, я бил в барабан, бил в барабан, маршируя по складу.
Я пытался уехать домой на трехколесном велосипеде симпатичном, розовом. Ехал очень долго, но из этого ничего не вышло. Тогда я пересел на лыжи, точнее встал на лыжи, впрочем, теперь какая уже разница...я прыгал в лыжах на батуте.
Я рыбачил в ванной.
Вряд ли я еще когда-нибудь смогу вести разговоры о современном искусстве, после того как я побывал капитаном дальнего плавания во время купания в ванной.
Я изорвал библию. Я вырывал страницу, прочитывал и рвал. И рвал и рвал. И так всю книгу.
Я изорвал книги Толстого и Достоевского.
Я изорвал книги Пушкина.
Жаль, у меня не было спичек или зажигалки, я бы их сжег.
Я женился на этой женщине. На резиновой. Потому что она родила от меня котят. Мы жили в маленьком домике на болоте. Я гадал на картах Таро, будет ли нам счастье, но выпадала всегда только смерть.
Я о ней заботился. Каждый день одевал ее в новое платье. Я стирал ее трусы.
И все бы нечего, но эта женщина была такая ленивая. А я много работал. Водителем на игрушечном грузовике. Перевозил библию и кукол, кубики и мячики. Перевозил свои испражнения. Я срал в кузов и вез все это дело к унитазу.
Я прыгал голый на батуте. Ты падаешь вниз, а твой член стремиться в верх и что бы так не было я его привязывал к ноге.
Я везде срал. Однажды насрал даже в кровать все равно я теперь спал в ней редко.
Я изрубил топором телевизор.
Я убил эту женщину. Заколол лыжной палкой. А когда мне стало одиноко я заклеил дырку на ее груди пластырем и надул ее снова.
Я играл ей на гитаре, когда она ожила и устроил романтический ужин. Я читал ей порножурналы.
Однажды я понял, что моя жизнь с этой женщиной пуста и ушел от нее. Тогда я налил на пол пену из огнетушителя, надел костюм цыпленка, разбежался и на брюхе въехал в пену. Так я стал цыпленком.
Искотав всю пену своим цыплячим брюшком, я немного устал и прилег на диван отдохнуть. И уснул. А когда проснулся, дверь была открыта.
За дверью был длинный коридор на другом конце которого была еще одна дверь. Пройдя по коридору, я открыл дверь и оказался в просторном красивом зале. В зале были окна, а за окнами день. В зале была красивая лестница, уходящая вверх. Посреди зала стоял человек.
-Вам туда.- сказал он и указал рукой на лестницу.
Поднявшись по лестнице, я увидел четыре двери. Я подергал ручки дверей и одна из них открылась. За дверью была комната. Справа от двери стояло кожаное кресло и книжный шкаф. Напротив двери стоял письменный стол, а над столом на стене висела картина. Большая хищная птица вылетает из темных облаков, сквозь которые пробиваются солнечные лучи.
Я вошел и сел в кресло. Напротив книжного шкафа было окно, а за окном день. За столом сидел человек.
- Я Жучок, - сказал человек.
- А я цыпленок, - сказал я
- Вы не поняли, я ТОТ САМЫЙ Жучок,- сказал человек.
Я посмотрел на него повнимательнее, глаза еще не привыкли к дневному свету, посмотрел повнимательнее и почувствовал, как меня, куда то уносит. Я вспомнил все.
Я Борис Булатов известный журналист, мечтающий получить премию, пишу для поселковой газеты с тиражом полтора миллиона экземпляров очень важные статьи. Моя жена очень стильная, дизайнер по интерьерам. У меня любовница, которую я трахаю не регулярно, но она не жалуется, потому что у нее есть кто-то еще. Я водитель игрушечного грузовика. Я капитан дальнего плавания. У меня друзья. Я читаю порножурналы и интересуюсь современным искусством. Я живу на болоте.
- Вы хотели написать книгу,- сказал Жучок
Я хотел написать книгу о крутых, я считал это чем то важным. Я рыбачу в ванной и сру в кровать. Я хотел написать книгу о крутых и получить премию. Я считал это чем то важным.
-Вы собирали материалы для книги ,-сказал Жучок,- что то добыли сами, что то мы вам подкинули. Вы все еще хотите написать книгу о крутых?
-Я считал это чем-то важным,- сказал я.
-Вы хотите знать всю историю и написать об этом книгу? Если хотите, можем начать прямо сейчас.
-Теперь, когда я стал цыпленком, самое время начать заниматься, чем то важным.
-Итак...жил был психиатр, его звали Дмитрий Шаклеин и было ему тоскливо...
Последнее развлечение психиатра- это его пациент. Казалось, эта зима будет длиться вечно. Жидкая сволочная зима ползла по городу пуская сопли и наводя порчу. Зима стреляла тоской и попадала в цель, она попала даже в ворону за окном моего кабинета. Черная одинокая ворона сидела на дереве неподвижно и только исходившая от нее тоска говорила о том, что она все еще жива.
Тоска исходила от всего. И от черной вороны на черно белом дереве и от серого кирпичного дома за деревом и я понимал: эта зима непобедима.
Тоска исходила от человека в моем кабинете и от вопроса который я ему задал и от ответа который получил.
Антон Скопин
Лет полных двадцать пять
Автослесарь
-На что жалуетесь?- спросил я и посмотрел на него. Еще совсем молодой, а уже такой жалкий перепуганный.
-Не хочу жить.- сказал он.
Как будто кто то из них хочет из тех кто ко мне приходят- приходят за помощью в мой большой и совсем не солидный кабинет. Они думают, что я могу им помочь. Некоторые из них, особо тупые, думают, что я хочу им помочь. Но чем я могу им помочь? Выписать транквилизаторы? Обычно этим все и кончается. Иногда госпитализацией, там тоже таблетки, только потяжелее, но все это обман. А в чем правда? Правда в том, что им вообще не следовало рождаться, этим немощным, жалким, тупым неудачникам. В древности они умирали еще в младенчестве. Жизнь тогда была не то, что сейчас крутая да и зимы были суровые. Теперь они живут, мучаются сами и мучают других.
Потом они кончают с собой и оставляют нелепые предсмертные записки которые читают расстроенные родственники и ровнодушные опера. Записки о том что мол не поняли, предали, не оценили. Когда читаешь эти записки, становиться неловко и даже гадко, ведь не правда все. А в чем правда? Правда в том что они были неудачно рожденные, даже неудачно запланированные.
-Проблемы дома?- спросил я
-Да, дома проблемы.- ответил он
У них вечно проблемы у этих вечных страдальцев, они страдают и мучаются даже лежа под пальмой на тропическом острове, потому что подругому не могут, такими они родились так живут, умирают и оставляют после себя только смешные предсмертные записки.
-С кем живешь?- спросил я
-С родителями,- ответил он
-Родители пьют?
-Нет, не пьют.
-Наверное, они тебя не понимают?
-Да, наверное...
-В чем это выражается?
-Что?
-Их непонимание.
-Ну, не знаю...
-Вы мало общаетесь?
-Да, мало. По правде сказать, совсем не общаемся.
-Редко видитесь? Они много работают?
-Да нет, видимся часто. Живем вместе.
-В чем же тогда дело? Может быть, у вас такая большая квартира, что вы просто не можете найти друг друга? Может быть у вас индивидуалка? Сколько комнат? Сколько этажей? А карта этой квартиры имеется?- Я просто расстреливал его вопросами, это было здорово.- Мне нужно все знать понимаешь? Я должен тебе помочь. Твоя проблема может скрываться где угодно. В твоей квартире, в твоих штанах и даже у меня под столом. Ку- ку, проблема этого чувака выходи.- сказал я, заглядывая под стол.- ее там нет. Ты куришь?
-Нет
-Жаль я тоже. В твоем возрасте пора бы уже курить. Курение скрашивает жизнь, тебе так не кажется?
-Нет
-Нет?!
-Нет. Не знаю. Наверное...
-Так то лучше. Выпиваешь?
-Иногда
-Помогает?
-Да. Становиться легче.
-Может быть тебе начать пить? А какие напитки предпочитаешь? Водка? Шнапс? Виски? А если текила? Золотая или серебряная?
-Да я как то больше пиво...
-Понятно. Наконец то хоть в чем то мы разобрались. Дело сдвинулось с мертвой точки. Молодец, умничка.- говорю я и сильно хлопаю его по плечу, он боязливо улыбается.- Ну дружок вернемся к твоим родителям.- Говорю я и внимательно смотрю в его глаза. Внимательно наблюдаю за тем как, сползает улыбка с его лица, а в глазах появляется мелкий подлый страх. Смотрю ему в глаза и жду, а когда парень готов спрашиваю.- Может быть твои родители геи?
Парень открывает рот.
-Ну, знаешь, так бывает. Мама и папа, но оба мужчины и вроде бы в доме два мужика, а вырастили засранца, который в футбол не играет, кошек не поджигает, а только и делает что моется. Нет?
-Нееет.- выдыхает он
-Знаешь, а бывает и наоборот. Родители нормальные, ну в смысле мама и папа это мужчина и женщина, а сынок у них педрила, отсюда и непонимание в семье. Потому что родители думали, что Саша с которой их познакомил сынок это девушка а оказался парень, а еще в институте учиться пидарас несчастный.
-Кто?
-Саша. Кто. Дружок твой про которого твои мама и папа мужчина и женщина думали что он девушка.
-Не знаю я никакую Сашу.
-Правильно, никакую не знаешь, а никакого знаешь.
-Ну да есть у меня один приятель Саша. Вместе работаем в автосервисе.
-Вот о чем я и толкую. Он тебе нравиться? Да ты не стесняйся в жизни и не такое бывает. Я же врач, я психиатр, я все понимаю. Красивый мускулистый парень моет спортивную красную машину, весь в пене, крепкие ягодицы затянуты в голубую джинсовую ткань, а ты игриво так, поливаешь его из шланга, он тебе отвечает. Возможно это даже любовь.
-Вы не поняли, я не в автомойке работаю, а в автосервисе. Да у нас есть и автомойка, но она в другом боксе.
-Об этом я и говорю. Значит, тебе нравятся боксеры. А сам ты не хотел бы заняться боксом. Научиться драться. Перестать быть педрилой. Стать мужиком. Покорять женские сердца. Знаешь, все эти глупышки в коротких красных платьях, они с удовольствием раздвигали бы свои загорелые ляжки на встречу тебе.
-Я вам говорю не о боксе, а о боксе. О том боксе, в котором машины моют...
-...голые мускулистые парни. Ты сынок меня не грузи. Когда ты говорил о боксе, ты говорил именно о том самом боксе. Это называется оговорка по Фрейду, тебе не понять так что ты лучше слушай меня и не расслабляйся, нам с тобой еще работать и работать.
Поднявшись из за стола, я встал посреди кабинета.
-Давай дружок, отрывай жопу от стула и пойди сюда.- Парень подошел.-хорошо ,теперь закрой глаза, вытяни руки перед собой, открой рот и подними правую ногу.- Парень сделал все как надо.- А теперь отвечай: что у тебя с этим Сашей? Глаза не открывать! Ногу выше! Руки перед собой! Еще раз спрашиваю: что у тебя с этим Сашей?!
-Да ничего особенного, просто работаем вместе
-И все? Глаза не открывать.
-Иногда после работы выпиваем пива
-И все? Рот не закрывать
-Все
-Он тебе нравиться?
-В каком смысле?
-Ты хотел бы быть на него похожим?
-Да, наверное...
-Почему?
-Он веселый, хорошо одевается и нравится девушкам
-Он крутой?
-Да, наверное...
-Не улыбаться я сказал! Хорошо вольно.- Парень отпустил руки и ногу, открыл глаза и закрыл рот.- Хорошо, теперь становись на четвереньки.- Парень послушно встал.- Вытяни вперед левую руку и правую ногу. Оп! Отлично, молодец.
-Это трудно.- Сказал он, с трудом удерживая равновесие
-Ну ничего дружок, потерпи, так надо, я же хочу тебе помочь. Ты, стало быть, себя крутым не считаешь? Не улыбаться я сказал.
-Наверное, нет...
-А почему? Может быть у тебя маленький хххуек?
-Что?
-Маленький хуек. Руку не опускать. Ногу выше.
-Нет, нормальный
-Нормальный что?
-Хуек.- Сказал он и свалился на пол.
-Ну хорошо, вставай.- Он встал.- Это были серьезные тренинги, теперь давай отдохнем и немного поиграем.- Сказал я и не без удовольствия заметил, как он напрягся.
Порывшись в шкафу, я нашел пачку небольших разноцветных обручей, с которыми время от времени играли всякие мудаки, мои пациенты и вручил их ему.
-Ты вставай к двери, а я к окну. Так хорошо.- Сказал я и вытянул правую руку вперед, как будто мне двенадцать и я член гитлер-югента солнечным майским днем приветствую фюрера на какой нибудь там штрассе.- Теперь кидай, только смотри осторожнее, по голове мне не попади.
И он стал кидать, старательно прицеливаясь.
-Скажи, чего ты боишься?- Спросил я, уворачиваясь от красного обруча, летевшего прямиком в мою голову.
-Даже не знаю,- сказал он, улыбаясь и бросил зеленый. Промазал и перестал улыбаться.
-Можешь улыбаться, мы же играем,- сказал я, увернувшись от зеленого.- Боишься темноты? Боишься когда в темноте к тебе приходят призраки? Все эти люди, которые лучше тебя. Они лучше тебя одеты. У них красивые машины и все эти глупые девочки в коротких красных платьях раздвигают свои загорелые ляжки на встречу им, а не тебе. А ты стоишь в стороне, такой жалкий и несчастный и мокнешь под дождем и твои родители геи, где то потерялись в бесконечных коридорах вашей огромной квартиры и ты не можешь их отыскать и тебя не кому пожалеть и тебе остается только одно: пить и мечтать о Саше, измазанном пеной...
-Вы отодвинули руку.
Желтый обруч летел прямо на руку и я ее отодвинул.
-Не ври
-Я видел, вы ее отодвинули
-Все ты врешь, маленький уродец!
Парень положил оставшиеся обручи на стол и затих, он был просто упоительно жалок. Мне очень хотелось ударить его, но не позволяла врачебная этика.
-Иди ко мне, я тебя пожалею.- Сказал я, усевшись на стул на котором раньше сидел он и потянул его к себе. Парень сел ко мне на колени и я крепко обнял его.- Не растраивайся, все будет хорошо. Я научу тебя, как успокоиться и начать жить, я лучше чем Дейл Карнеги,. Ты ведь хочешь, что бы я тебя научил? Хочешь?
-Да
-Тогда вставай. Вставай, вставай.- Он встал и я тоже, мы встали лицом друг к другу и я сказал,- снимай штаны.
-Что?
-Штаны снимай.- Он нехотя подчинился.- Теперь снимай трусы.
-Зачем?
-Ты мне веришь? Веришь, что я хочу тебе помочь? Тогда снимай эти гребанные трусы.
Он снял и трусы.
-Теперь одевай штаны.
Одел штаны он гораздо быстрее, чем снял.
-А теперь одевай трусы
-На штаны?
-Вот именно, на штаны.
Он одел. От радости, что я вижу такое чудо: человека в трусах поверх штанов, я начал танцевать и напевать.
-А теперь и ты танцуууй,- сказал я на распев ,-давай, давай. И повторяй за мной: терапия помогла, терапия помогла.
-Терапия помогла, терапия помогла
-Танцуем, танцуем
И он затанцевал, прихлопывая в ладоши. Человек в трусах, одетых поверх штанов, танцевал в моем кабинете и напевал.
-Терапия помогла, терапия помогла
Я был на вершине блаженства.
-Ну все, я тебе помог,- сказал я, резко прекратив танцевать,- ты свободен
-А как же таблетки? Разве вы мне их не выпишите?
Если человек одевает трусы поверх штанов, то конечно же ему нужны таблетки.
-Окей, я тебе их выпишууу,- протянул я и уселся за стол. Минуту спустя я отдал ему рецепт,- ну все пока. Храни тебя бог.
-Спасибо, а переодеться можно?
В самом деле не мог же он идти в таком виде.
-Ты просто сними трусы и положи их в карман, так будет быстрее
Парень с трусами в кармане брюк и заветным рецептом в руке, ушел. Я ему вроде как помог, помог, как смог и с чувством выполненного долга, я снял свой застиранный белый халат, одел пальто и побрел домой.
Погода была отвратительная, градусов ниже ноля не много, но при этом очень холодно, толи зима толи осень, непонятно что. Снега почти не было. Под ногами ледяная корка по которой не идешь, а скользишь в любой момент рискуя свалиться и чувствуешь себя при этом жалким и смешным, так же как и твои пациенты. Они не хотят жить и умереть бояться, вот и ходят за таблетками, а мы все жить хотим, у нас дела, у нас высшее образование и планы на будущее. Мы делаем дома ремонт, женимся и ездим в отпуск. Мы интересуемся политикой и футболом и заполняем жизнь делами, что бы не думать о том, что все в пустую, бестолку, зря...нам сказали, что жизнь это дар и мы живем: строим, доказываем, устаем, отдыхаем.
Моя жена изменяет мне уже несколько лет и я даже знаю с кем, со своим шефом, большим бизнесменом. Они вместе делают бизнес, осуществляют свою мечту, поэтому ее никогда нет дома. Другой мужчина на моем месте давно бы устроил скандал или подал на развод, кипели бы не шуточные страсти, кто то в таких случаях даже идет на убийство, а некоторые особо тупые даже на самоубийство.
Все что угодно лишь бы почувствовать себя живым, а тут такой повод и закипела кровь и ты снова горишь, это тебе не тоже самое, что приходить домой, жрать женину стряпню и рассказывать, как прошел день.
Другой мужчина на моем месте устроил бы разнос, другой, не я. Мне это не интересно. Когда я женился, я был молод и во всем была новизна и жизнь была полна иллюзий и радость была естественной, теперь мне тридцать пять и я старик, так что оставим испанские страсти дуракам. Лучше я зайду в магазин и куплю бутылку хорошего, очень хорошего вина. Вино и джаз, отличные планы на вечер. Как мне сегодня легко, как легко, сегодня конец скуке и глупости. Сосиски с зеленым горошком, кровь и вино, лезвие бритвы и джаз, только бы не убиться на этом чертовом льду раньше времени.
Весь этот гребанный мир ненавидит меня и даже этот гребанный доктор ненавидел меня, когда выписывал мне реланиум, но своего я добился, получил от него, что хотел, получил.
Ну до чего же просто умереть. Приходишь к доктору и говоришь, что не хочешь жить и он выписывает тебе таблетки от жизни. Еще одна таблетка в рот, еще несколько глотков пива...
Весь этот гребанный мир ненавидит меня и этот доктор и даже Она, а как может быть иначе? Ведь я же просто чмо. Эта противная рожа, которую я вижу в зеркале каждый день. Если сказать, что она не выразительная, значит проявить охуенный такт. А мое тело? Просто бесформенный кусок мяса, рыхлый и безобразный. А этот противный животик с которым я столько боролся ради Нее, ходил в спортзал, поднимал штангу и гантели. Это было просто ужасно. Там все эти спортивные подтянутые парни, просто падали со смеху, глядя на меня, но я упорно продолжал заниматься, я старался, даже коротко подстригся, даже хотел сделать татуировку, но передумал, потому что Саша сказал, что с этим лучше не шутить, неизвестно что наколешь, попадешь в тюрьму, а там с тебя за эту татуировочку спросят: изобьют или еще чего похуже.
Саша сказал, что нельзя колоть никаких диких животных и птиц: львов там или тигров, леопардов, соколов и орлов, потому что такие татуировки любят колоть военные и за это можно получить по башке, особенно в день десантника.
Саша сказал, что нельзя колоть даже драконов, потому что у японских якудза отношение к татуировкам еще серьезнее чем у русской мафии и если я наколю себе дракона, путь в Японию для меня уже заказан, для меня это будет слишком рискованное предприятие, сказал он. Японцы народ коварный и там так сразу не угадаешь, кто якудза, а кто нет. Любой дворник может оказаться наемным убийцей, а все что связано с честью для них для якудза очень важно и бандиты они гораздо более кровожадные, чем наши. Наши то могут только избить или чего похуже, а эти сразу за меч и голову с плеч, так Саша сказал.
А теперь подумай, сказал Саша, автосервис наш растет, развивается, вот мойку построили, скоро магазин запчастей будет, потом подержанными машинами торговать начнем, потом новыми, дилерами Горьковского автозавода станем, а дальше что? Я промолчал, я не знал, что дальше. Куда мне, я же простой механик, а он менеджер, с хозяином нашего автосервиса на короткой ноге. А дальше мы начнем выходить на Запад и на Восток, что бы торговать новыми иномарами, понимаешь? Понимаешь какой это бизнес? Вот и смотри, выходим мы, допустим на Тойоту, хотим стать ихними дилерами, хорошо, они согласны, надо ехать в Токио, подписывать контракт, а кому ехать? Шеф в Париже, заключает контракт с Рено, я за шефа, кого же я пошлю? Кому я доверяю, как себе? Просекаешь? Пошлю я тебя, а у тебя дракон на спине. Красный. Или того хуже, зеленый. И как же ты с этим драконом поедешь? Теперь то ты понимаешь меня? Понимаешь, о чем я толкую?
Саша сказал, что нельзя колоть разные там орнаменты и тому подобное, потому что возможно их используют какие нибуть неформалы: скинхеды там или сатанисты и за это тоже можно получить по башке.
Нельзя колоть никаких мистических знаков, потому что они связаны с древними давно утраченными знаниями. И таким образом можно навести на себя порчу. И хрен тебе тогда, а не Япония, загнешься через две недели, сначала нос отпадет, а потом и все остальное. Так Саша сказал.
Мы ничего не знаем о том, что означают те или иные тату, а самое ужастное, что мы ничего не знаем о том, что себе колют голубые. Представляешь, что будет с тобой, если ты случайно наколешь себе, что нибуть из репертуара пидорасов? Можешь себе вообразить, что будет если ты с этой татуировкой в тюрьму попадешь? И тут мне стало по-настоящему страшно. Попасть в тюрьму с такой татуировкой я боялся больше всего.
Мы в тот день в кафе сидели, когда он все это говорил. Я, он и Она. Мы в этом кафе часто сидели, здесь мы с ней и познакомились. Она была самая красивая девушка в этом кафе, а девушек там было много. Все эти девушки они в упор меня не видели, а Она иногда даже здоровалась. Привет, говорила она и шла дальше, а ее парень шел за ней следом и так смотрел на меня, типа, что это за шваль с которой она поздоровалась? Парень был крутой, у него на руке была татуировка, что то сложное: черепа, змеи и слова английские. А еще у него была машина Фольксваген Гольф.
Посмотри, как она задним бампером виляет, говорил Саша, глядя ей в след. Мне не нравилось, что он так говорит про Нее, но я не возражал, ведь она была просто телка, так Саша говорил, не мог же я заступиться за телку.
Однажды мы, так же, сидели с Сашей за столиком, а Она сидела с тем своим парнем за другим, с ними были и другие парни и девчонки, девчонки тоже были очень симпатичные, но Она была лучше всех.
Они ругались. Она была пьяна, парень что то резко выговаривал ей, а она смеялась и вырывалась, когда он хватал ее за руки.
Потом включили медленную музыку и Она... она встала из за стола и подошла к нам. Я уставился в окно.
-Хочешь потанцевать?- Спросила Она, а я смотрел в окно на машину ее друга.- Эй приятель, я к кому обращаюсь? Хочешь потанцевать со мной?
-Ответь девушке.- Сказал Саша.
-Да- ответил я, повернувшись к ней
-Ну дак пошли- сказала Она.
И только я встал со стула, тут подходит ее парень и смотрит на меня. Я думал он меня убьет.
-Слышь ты, педрила?- Сказал он мне.- Прилипи жопу к стулу и смотри в окно.
-Отвали от него.- Сказала Она
-Да, отвали от него.- Сказал Саша
-А ты че лезешь?- Спросил парень Сашу
-А ты че лезешь?- Спросил Саша парня
-А пойдем ка выйдем.- Предложил парень Саше
-Пойдем прогуляемся.- Ответил Саша
И они пошли на улицу. Я тоже хотел пойти, но Она спросила меня