Вечер выдался тихим, мягким и удивительно умиротворяющим. Он поглотил все повседневные заботы и тревоги в легкой дымке, окутывающей город и превращающей последние лучи заходящего светила в нежный опалесцирующий свет. Анне и Валерию хотелось лишь одного - быть рядом друг с другом, наслаждаясь соприкосновением сплетенных рук, неспешной беседой и предвкушением ночи. Они вышли из кино и, проехав привычные шесть остановок на автобусе, приближались к дому. Фильм обсуждать не было настроения - слишком страшный для длительного разговора, он одновременно возбуждал послевкусием увлекательного сюжета и ощущением пройденного испытания, придавая всему окружающему особую яркость и прелесть от резкого контраста с увиденным хоррором.
- Как тепло сегодня... Скоро лето... Куда поедем в отпуске? - расстегивая на ходу плащ, Валерий поднял одну из самых приятных тем.
- Давай снова в Грецию, Кате так там понравилось. Помнишь тот вечер на пляже в последний день в прошлом году? Я хочу, чтобы все снова было так, - томно и мечтательно проворковала Анна.
С минуту они молчали, купаясь в воспоминаниях о мягком теплом песке, оранжевом солнечном диске, плавно заходящем за сливающийся с небом горизонт Средиземного моря и сменяющемся серебряной лунной дорожкой, в свете которой они стояли по горло в воде, сжимая друг друга в объятиях.
- Смотри, там те трое, кто был в автобусе, - вдруг с удивлением и испугом произнесла Анна, указывая на переулок и вспоминая странную троицу, сидевшую позади них. На одном из них был строгий старомодный костюм, на другом - полицейская форма, а на третьем - военная. "Какие странные мундиры", - удивилась она, входя в автобус, но Валерий лишь пожал плечами: "Да у них сейчас постоянно форму меняют".
- Где? - удивился он, оборачиваясь и пристально глядя на подернутый туманом перекресток.
- Но... они там только что были, я точно видела. Они следят за нами? Мне страшно, - пробормотала она, видя лишь пустынную улицу.
- Тебе померещилось. Они не могли бы так быстро спрятаться, - начал успокаивать ее Валерий, но тут же с легким беспокойством добавил:
- Вообще странно, что никого вокруг нет. И в автобусе не было, кроме них... А вообще, какой сегодня день? Воскресенье?
- Наверное, ведь мы в кино по воскресеньям ходим, но... я не знаю... Какое сегодня число и месяц? Почему я этого не помню? - воскликнула Анна, ощущая бегущий по спине холодок тревоги.
- Черт, и я не помню. Наверное, этот хоррор на нас так подействовал. Кто их знает, может они какой-нибудь эффект двадцать пятого кадра в таких фильмах используют. Пошли домой быстрее, там всё вспомним, да и Катя одна скучает.
- Может она уже спать легла, ведь завтра в шко..., - с этими словами Анна подошла к двери подъезда и инстинктивно посмотрела на родные окна на пятом этаже, предвкушая вечерний уют, прежде чем была прервана испуганным возгласом супруга:
- Смотри!
Анна повернулась туда, куда был направлен взгляд расширенных глаз Валерия, но увидела лишь трех бродячих собак, неторопливо бредущих вдоль дома.
- Ну собаки, хоть кто-то живой на пути встретился, - пожала плечами она.
- Ч.ч.черт... мне п...п...показалось, ч..т..то эт.т.т.о же были он.н.н.и, т.т..е самые, - заикаясь, пробормотал Валерий. - Но т.т.только какие-то п...прозрачные. П...пошли б...быстрее домой.
Анна набрала код на замке, но домофон не работал. Судорожно открыв дверь, они ворвались в парадную и стремглав бросились к лифту, но он не подавал признаков жизни.
- Почему он все время ломается? И почему свет не горит и лестница такая пыльная, за что мы квартплату платим? - проворчала Анна, поднимаясь по ступенькам.
- Паразиты, - поддакнул Валерий, постепенно отходя от наваждения и стараясь выкинуть недавний странный глюк из головы.
В квартире было тихо и стоял странный приторный аромат.
- Чем это пахнет? - полушепотом спросил Валерий, чтобы не разбудить дочь.
- Похоже на Катины любимые карамельки. Наверное, добралась до них и все съела, - догадалась Анна, запирая дверь на все засовы.
- Зачем ты ей столько сладкого покупаешь?... Черт, света нет, - пробурчал Валерий, безуспешно щелкнув выключателем в прихожей, а потом для проверки и в ванной.
- Какая-то авария. Ясно, почему лифт не работает, - ответила Анна. - Ладно, все равно спать пора.
Пройдя на цыпочках по коридору, они заглянули в детскую и с радостью убедились, что Катя спокойно спит в своей постели, закрывшись одеялом почти с головой и слегка посапывая.
- Надо в аварийку позвонить и холодильник разморозить, - Анна хотела отправиться на кухню, но Валерий ее остановил:
- Да уж вызвали наверное, если во всем подъезде света нет. Да и с продуктами ничего до утра не случится. Давай лучше..., - он возбуждающе схватил ее за плечи и притянул к себе. Это было лучшим средством забыть обо всех странностях подходящего к концу дня.
Через минуту они уже были в постели. Сначала Валерий был сверху, потом они поменялись местами, и Анна с наслаждением прыгала, сидя на нем верхом...
--- --- ---
- А...а...ааа! - закричал он, вращая вылезающими из орбит глазами и отчаянно пытаясь вырваться из объятий покрытого слизью полуразложившегося тела...
Она издала булькающий звук, скатываясь с кровати и переводя взгляд с покрытого сине-зелеными пятнами лица супруга и оскала его гнилых желтых зубов на девочку, открывающую дверь спальни. Катя была покрыта чем-то вязким, желтым и источающим сладковатый аромат, а из ее перекошенного рта вырывалось жалобное:
- Мама... Папа... Ч...ч...то эт..то?
- Пойдем, малышка, тебе сюда нельзя, - послышался вкрадчивый голос из коридора.
- Что вы сделали с папой и мамой? - закричала Катя, поворачиваясь назад.
- Ничего. Мы пришли им помочь. И тебе тоже, - донеслось оттуда, прежде чем в спальню вошли они, улыбаясь полупрозрачными губами и с каждым мгновением становясь все плотнее и возвращая память. Всё было почти как тогда, когда...
... вечер выдался мягким и тихим. Он поглощал безумие уничтожившей мир трагедии в легкой дымке, окутывающей опустевший город и превращающей последние лучи заходящего светила в нежный опалесцирующий свет. Анне и Валерию хотелось лишь одного - забыть все случившееся как кошмарный сон и быть рядом друг с другом вечно, наслаждаясь соприкосновением сплетенных рук, неспешной беседой и предвкушением ночи. Они вышли с собрания в старом заброшенном кинотеатре и, крадучись пробравшись по темнеющим дворам вдоль проспекта, молча приближались к дому. Подробности услышанного были слишком страшными и шокирующими для обсуждения вслух, да и слова председателя Комитета Сопротивления "Мы должны остаться людьми и всеми силами бороться с порождениями тьмы, развязавшими термоядерный конфликт, на самом деле нужный только им. Те, кого мы считали мифическими персонажами из мистических фильмов про зомби и вампиров, проникли во все правительства и ждали удобного момента, чтобы сделать планету непригодной для жизни людей, но вполне комфортной для них. Теперь, пользуясь чрезвычайным положением, они требуют, чтобы выжившие подчинялись им, прошли обработку и стали подобными им дьявольскими тварями... Пришедших на сборные пункты ожидает насильственное превращение в бездушных оборотней... Но мы не сдадимся. Надо дать им отпор, пока они не стали здесь полновластными хозяевами... собирать оружие... специальные пули и излучатели... соблюдать конспирацию... расходиться по одному... агитировать всех знакомых... следующее собрание состоится..." по-прежнему отдавались в голове гулким эхом.
- Зачем мы ходили на это собрание? Лучше бы на даче спрятались. А теперь нас могут выследить. Ты же знаешь, что они делают с теми, кто сопротивляется. Подумай о Кате. Давай сейчас же за город пойдем, - с этими словами Анна подошла к двери подъезда и инстинктивно посмотрела на родные окна на пятом этаже, прежде чем была прервана испуганным возгласом супруга:
- Смотри!
Анна повернулась туда, куда был направлен взгляд расширенных глаз Валерия, но увидела лишь трех бродячих собак, неторопливо бредущих вдоль дома.
- Ну собаки, хоть кто-то живой на пути встретился, - пожала плечами она.
- Ч.ч.черт... мне п...п...показалось, эт.т.т.о же были он.н.н.и, т.т..е самые, - заикаясь, пробормотал Валерий. - Но т.т.только какие-то п...прозрачные. П...пошли б...быстрее.
Анна по привычке набрала код на замке домофона, переставшего работать еще три дня назад, когда после попадания ракет в региональный центр и промзону во всем городе отключился свет. Судорожно открыв дверь, они ворвались в парадную и стремглав бросились по лестнице...
Катя встретила их с отрешенным, уже немного привыкшим к ужасу выражением лица, и любимой карамельной конфетой во рту.
- Давай собираться за город. Придется идти пешком - все дороги блокированы. Соберем консервы, пакеты с супами, макароны, крупы - и вперед, - решил Валерий.
- Мы пойдем на дачу? - спросила Катя. - Можно я возьму мои любимые книжки?
- Да, но может быть просто останемся каком-нибудь деревенском доме, если туда не доберемся. А книжки положи в мешок, но немного - понесешь сама, у нас с папой и так будет много вещей, - ответила мама, загружая в рюкзак пакеты с супами быстрого приготовления...
Потом...
... не было ни стука в дверь, ни взлома. Они просто материализовались в комнате, сначала полупрозрачные, но с каждым мгновением становясь все более плотными. На одном был строгий старомодный костюм, на другом - полицейская форма, а на третьем - военная. Ни сопротивляться, ни бежать не было сил - ноги стали ватными и подкашивались, голова кружилась, а перед глазами мелькали синие мушки. "Они обладают способностью к гипнозу и подавлению воли, поэтому к ним ни в коем случае нельзя приближаться" - всплыли в сознании Валерия слова с недавнего митинга.
- Вы нарушили закон о регистрации и трансформации, - глубоким, каким-то одновременно бархатным, холодным и бесконечно чуждым голосом произнес тот, кто был в штатском. - Более того, вы участвовали в заговоре с целью свержения власти бессмертных.
Анна и Валерий пытались оправдываться, бормотали что-то о незнании и отсутствии умысла - сейчас они уже не могли вспомнить тех слов, но были прерваны:
- Ваши слова столь же наивны, как и ваше собрание и сопротивление. Впрочем, мы учтем смягчающие обстоятельства и будем к вам гуманными. Мы сохраним вам этот день навсегда и подарим несколько часов общения и счастливого неведения...
- Пустите меня к маме и папе! Мы ничего вам не сделали! Мы просто хотим жить на даче! - донесся отчаянный крик из соседней комнаты.
- Девочка, мы не сделаем ничего плохого ни тебе, ни твоим родителям. В этом мире стало очень трудно жить, и мы просто хотим вам помочь, - вкрадчиво сказал "полицейский", держа Катю за плечи. - Скажи, что ты любишь больше всего на свете?
Она хотела вцепиться ему в лицо и что-то закричать, но не смогла ни поднять руку, ни набрать в легкие достаточно воздуха, и, помимо воли вспоминая последнее, что приносило ей наслаждение, прошептала:
- К...карамель.
- Хорошо, сейчас ты получишь очень много карамели и сможешь наслаждаться ей всегда, - с этими словами "полицейский" притянул ее к себе и долго смотрел ей в глаза пронзительным взглядом немигающих бездонных глаз - то абсолютно черных, то синих, то оранжевых. Потом он нежно обнял улыбающуюся девочку. Два длинных желтоватых клыка плавно вошли в ее горло. Впрочем, Катя не чувствовала ни боли, ни страха, ни даже удивления - она была на даче, рядом с ней лежал любимый мячик, и ее со всех сторон обволакивала приторно-сладкая карамель, в которой хотелось купаться бесконечно, забыв обо всех бедах и тревогах...
--- --- ---
- Спи, моя радость, усни, в мире погасли огни..., - промурлыкал "полицейский", прощаясь с девочкой.
- Давайте в следующий раз им вместо хоррора комедию поставим. Посмотрим, как это повлияет на их поведение, - предложил "военный", осматривая напоследок распростертые тела.
- Хорошо, и обойдемся без этих материализаций и превращений в собак. Пусть всё идет естественным путем, - добавил "штатский", закрывая дверь.