Король стоял на поле g1, где оказался восемь ходов назад после рокировки, и держал игру под полным контролем. Все фигуры, перемещаясь с клетки на клетку, передавали сигналы для автоматического показа решающей партии матча на первенство мира на огромной демонстрационной доске. Он тоже считывал эти импульсы, но с другой целью...
"...позиция по-прежнему идентична встрече на турнире в Гааге тысяча девятьсот пятьдесят шестого года... следующий ход белых в той партии бэ три привел к ничьей на тридцать девятом ходу... оптимальный ход конь эф пять при правильном ответе черных ладья це восемь через двенадцать ходов ведет к примерно равной позиции, при остальных ответах черных форсированно приводит к выигрышу белых..."
Андрей Меликовский сосредоточенно смотрел на доску, подпирая голову рукой и прижимая к уху палец с вживленным микрочипом. Передатчик с банком данных обо всей истории шахмат и новейшим японским суперкомпьютером был вмонтирован подкупленным судьей в главную фигуру. Это позволило обойти установленный оргкомитетом прозрачный экран, полностью изолирующий сцену от электромагнитного излучения. Раздираемый на части стыдом
(в жизни он был честным человеком, преданным шахматам как искусству, но этот матч слишком зависел от промоутеров, спонсоров и сделанных ставок)
и удивлением
(от того, что, несмотря на помощь столь мощной системы, счет в матче оставался равным - он выиграл одну партию, одну проиграл, а в остальных компьютер настоятельно рекомендовал ему соглашаться на ничью ввиду полного равенства позиции),
Меликовский для вида посидел еще несколько минут, изображая глубокие размышления, и нерешительно передвинул коня на поле f5. Его соперник Джон Гринстайн обхватил голову руками и погрузился в раздумья.
"Он достоин победы, а я веду себя как последняя свинья", - в очередной раз подумал Андрей.
За окном сверкнула молния, и глухой раскат грома потряс зал. Фигуры на столе вздрогнули, свет на мгновение погас, на демонстрационной доске высветилась надпись "Ошибка системы", а в ухе раздались треск и шипение, внезапно сменившиеся шепотом на английском языке: "Оптимальный ход - ладья це восемь..."
Они обменялись пронзительными взглядами, полными вины и растерянности.
- П..п..предлагаю н..н..ничью, - наконец заикаясь произнес Гринстайн.
- Джон, а давай просто поиграем по-честному, как люди, - после небольшой паузы чуть слышно ответил Меликовский...
... За миг до падения флажка Андрею удалось разменять последние пешки и завершить партию миром после сложных комбинаций в миттельшпиле и долгого напряженного эндшпиля. На доске остались лишь два короля и белый конь, неспособный самостоятельно поставить мат. Впервые после дебюта поднеся приемники к ушам и услышав слова "Техническая ничья" на двух языках, гроссмейстеры разразились гомерическим хохотом, радуясь столь необычной партии и победе справедливой Игры. Основной матч завершился вничью, и теперь им предстояло определить победителя в захватывающей серии дополнительных коротких партий.