Светлана в очередной раз с восторгом и вожделением разглядывала портрет, который уже давно сделала заставкой на своем ноутбуке. На умные проницательные глаза, прямой вытянутый нос, курчавые волосы и бакенбарды хотелось смотреть бесконечно, так же как и читать его стихи, и вспоминать их, и думать о нем. Она привыкла к тому, что эти томные мгновения должны сменяться учебой, вечерними подработками, общением с подругами и прочими повседневными делами, так же как и к насмешкам за старомодность в одежде и увлечениях.
"Ну кому нужны все эти твои стихи? Занялась бы чем-нибудь более полезным", - эти слова она много раз слышала и от одноклассниц, и от родителей, и даже от учителей. Журналы игнорировали ее произведения, иногда указывая на низкий литературный уровень, а страничка, которую она завела на "Самиздате", не пользовалась ни малейшей популярностью. Впрочем, она продолжала писать, пытаясь подражать своему кумиру...
Она тщательно готовилась к ЕГЭ и сдала экзамены довольно уверенно, но не блестяще, если не считать литературы. Писала она, разумеется, о нём. Эти часы, не несущие для большинства выпускников ничего, кроме стресса и тревоги, пролетели для Светы... нет, не как одно мгновение, а скорее как сказка. Она словно окунулась в ту далекую эпоху, о которой мечтала уже несколько лет, и размашистым, но аккуратным почерком выводила на бумаге... даже не сочинение, а рассказ, который озаглавила "Интервью с Поэтом".
...Она писала о портале, который открылся перед ней и привел в Санкт-Петербург далекого 1836 года, старинных улицах с газовыми фонарями, проезжавших по ним каретах и, наконец, о его квартире, в которую постучалась поздним вечером...
"Кто вы, прекрасная незнакомка? Почему вы так странно выглядите? Вы вообще человек или... ангел, явившийся ко мне с небес?" - спросил изумленный поэт, увидев ее в столь немыслимом для той эпохи одеянии.
Она рассказала, откуда пришла, и, предъявив в качестве доказательства плеер с диктофоном, попросила дать интервью для потомков...
"Александр Сергеевич, были ли реальные люди, по образам которых вы описали Евгения Онегина, Татьяну Ларину и Ленского?" "А героев "Кавказского пленника" и "Пиковой дамы"?... "Какой смысл вы вкладывали в ваши сказки о попе и его работнике Балде... о царе Салтане... рыбаке и рыбке... золотом петушке?"
"О чем вы думали, когда писали стихотворения "Медный всадник" и "Памятник"?
"Что вы хотели сказать... кого вы имели в виду... как вы относитесь к..." спрашивала она, и поэт отвечал ей. Разумеется, Света придумывала его слова, но в некоторые мгновения ей казалось, что она слышит его голос, звучащий в голове как отдаленное эхо, и лихорадочно записывала слова, сбиваясь со старого стиля на современный. После того, как поэт ответил на вопрос "Что бы вы хотели передать потомкам, которых отделяют от вас почти два века?", она сказала:
"И еще... Александр Сергеевич, я хочу вас предупредить, что скоро...", но была прервана словами учителя:
- Сдавайте работы, время истекло.
Она закончила сочинение строками, написанными так, как будто они пришли откуда-то извне, словно кто-то водил ее рукой по бумаге, опережающая роящиеся в голове мысли.
"Я хотела заговорить с ним о грядущей дуэли и попытаться предотвратить беду, но он, печально улыбнувшись, тихим голосом ответил:
Не надо больше слов, Светлана.
Того, что сбылось, мы не в силах изменить,
Но, может статься, встретимся еще мы с вами,
И будет у нас вечность, чтобы многое на свете обсудить"
Потом были восторженные отзывы, встреча с корреспондентом и статья в газете со словами "Еще остались те, кто искренне любит нашу родную классику и творчески подходит к экзаменационным заданиям... Это пример для подражания". Всё это казалось волшебной сказкой, которая, впрочем, сменилась обычной повседневной жизнью. Поступление в институт, учеба, подработки по вечерам в кафе, подруги, знакомство и встречи с одногруппником Андреем - всё это шло своим чередом, но увлечение поэзией не только сохранилось, но и вышло на новый уровень. Ее стихи напечатали в двух сборниках - отчасти потому, что после того сочинения ее имя стало известным, но и оттого, что в ее творчестве появилось что-то качественно новое. "Вы очень хорошо подражаете Пушкину, как будто он сам это писал", - со смесью восхищения, удивления и иронии сказал ей редактор. Света была рада этим словам, но посчитала их лестью и хотела писать еще лучше, выкраивая свободные минуты для любимого занятия. Несколько дней назад она начала писать стихотворение про ангелов и остановилась на словах
Они за нашей жизнью наблюдают
И выбирают тех, кого потом
Для продолженья жизни возрождают
Переселяя их в небесный вечный дом.
Сегодня она открыла ноутбук и собиралась продолжать, но вдохновение не приходило, и она размышляла, стоит ли все же попытаться что-то написать или пока открыть свою страничку "В контакте". Она уже не первый раз ловила себя на том, что в такие моменты, глядя на его портрет на заставке, начинает мечтать о близости с ним и словно ощущает прикосновение его рук, губ и тела, одновременно горячее и холодное. В отдельные мгновения ей казалось, что она не просто мечтает, а вспоминает что-то, случившееся наяву... или почти наяву... почти как через несколько дней после выхода этой статьи, когда она вечером включила компьютер и заснула прямо за столом, а утром проснулась в постели со странным чувством, как будто пережила во сне что-то невероятное, а в ее голове что-то неуловимо изменилось, сделав ее старше и мудрее. На прошлой неделе это ощущение повторилось, принеся безотчетную радость, смешанную с какой-то потусторонней грустью и тоской.
Вот и сейчас, погружаясь в сладкую полудрему, она видела внутренним взором того, кто...
--- --- ---
... неуверенными движениями пальцев нажимал на сенсорную панель, выводя на экране слова:
Моя милая Светлана!
Пишу это письмо, тоскуя по тебе и зная, что ты не сможешь прочитать эти строки. Те, кто возродил меня из небытия, пока не дозволяют нам встретиться вновь. С тех пор, как, восхитившись твоим удивительным творением на экзамене, они по моей просьбе доставили тебя сюда, прошло уже полгода. Ты даже не помнишь, как это было. Они прилетели к тебе на своем корабле, пронзающем межзвездное пространство, и проникли сквозь твое окно. Сначала ты испугалась их, облаченных в серебристые одеяния, но когда они спросили, хочешь ли ты воочию увидеть меня, с радостью согласилась. И мы провели здесь ночь, вернее, для тебя лишь без малого пять часов, а для меня - часть вечности. Но ведь вечность бесконечна, и ее часть - тоже вечность. Мы говорили обо всем на свете - и о твоих вопросах на том сочинении, и о твоей жизни, и о твоем мире, и о НИХ - тех, кто явился ко мне в мой последний день на Земле - тот черный зимний день 1837-го - и сохранил мой образ, чтобы возродить его здесь, на далекой планете. Пусть люди считают их ангелами, это слово привычно и понятно. Написала ли ты о них то, что я тебя просил, и всё остальное, что я тогда тебе прочитал? Это было единственным, что они оставили в твоей памяти - в той ее части, которая открывается лишь иногда, в моменты творческих озарений и ярких воспоминаний. А остальное они стерли из твоей головы - и то, о чем мы говорили, и то, как были мы близки. Они не ангелы, а ученые, почти как те, кто в вашем мире ставит опыты на животных, а иногда не гнушается использовать для этого и людей. Иногда мне хочется их проклинать и называть демонами и другими, самыми последними словами, но разум подсказывает, что именно им я обязан тем, что продолжаю жить и могу общаться с тобой, а возможно, и весь наш мир обязан своим существованием...
Неделю назад они привезли тебя снова. Это было неожиданным для меня, и нам дали лишь час с небольшим. Мы были близки, но не успели многого обсудить, прежде чем тебя увели. Того, кто рассказал мне о том, зачем они на самом деле это задумали, я вызвал на дуэль. Он ушел, и я уже стал укорять себя за свою глупость, но он вернулся с пистолетами и велел мне стрелять. Я отказывался, но тогда он обратился в Дантеса и показал мне язык, а когда я выстрелил, поймал мою пулю на лету. Я кричал, ругался, но потом смирился. В конце концов, их представления о чести и благородстве отличаются от наших.
Они часто вторгаются в вашу жизнь - намного чаще, чем вам кажется. Иногда они разрешают нам - тем людям творчества, которых они приняли в свой мир - водить рукой простых людей, передавая новые произведения. Некоторым дозволяют даже жить в вашем мире виртуально, создавая вымышленные имена и страницы в ваших сетях общения. Вот, говорят, Михаилу Юрьевичу недавно разрешили - сегодня расспрошу его о ваших новостях. А мне пока не дают, лишь изредка в ваш Интернет заглядывать позволяют. Говорят, что, во-первых, это может помешать мне творить и сохранить мою яркую индивидуальность, а, во-вторых, у меня есть особая миссия, или задача, или эксперимент, в котором мы участвуем вместе... Ты все равно этого не прочитаешь, поэтому признаюсь -оказывается, при первой встрече они изучали тебя и взяли пробы твоего биологического материала, как они это называют. Всё это время они проверяли нашу совместимость и готовили нас к тому, что случилось на прошлой неделе... и к тому, что случится с тобой через девять месяцев. Я не знаю, как ты потом будешь объясняться со своим мужем... или бойфрендом Андреем, поэтому и вызвал на дуэль этого экспериментатора К'Тролна, когда он мне сказал, что ОНИ позаботятся обо всем. Они будут наблюдать за тобой и влиять на твою судьбу, чтобы ты не прервала зарождающуюся жизнь того, кто должен появиться на свет. Не знаю, к добру это или нет, но не могу оставаться безучастным и буду ждать этого события.
Милая Светлана, желаю тебе счастья, любви и успехов в творчестве, а еще...
- Александр Сергеевич, ждем вас на партию, мы все уже собрались, - раздался знакомый голос из динамика.
- Да, Николай Васильевич, прошу прощения, увлекся, сейчас иду, - ответил он и, дописав несколько строк, направился к друзьям в игровой зал, но его мысли были бесконечно далеки от унылой повседневной вечности. "А что, если... передать ей через Михаила Юрьевича", - подумал он, увидев за игровым столом своего постоянного партнера.
--- --- ---
Светлана пребывала в крайнем смятении чувств. Известия, свалившиеся на нее за этот день, в корне меняли ее жизнь и заставляли перейти от мечтательной созерцательности к решению насущных проблем. Сначала две полоски... и удивленные слова Андрея:
- Но мы же предохранялись! Как это могло произойти?
Разговор об аборте и выборе клиники... сомнения...
И странное письмо "В контакте" от того, кто под ником "Михаил Юрьевич" попросился к ней в друзья. Он писал о том, что поможет ей найти средства, а еще... Она, безусловно, немедленно удалила бы это письмо, посчитав идиотской шуткой или спамом от вирусных "ботов", если бы не некоторые фразы, пронзительные и до боли знакомые...
Она сидела перед экраном, вглядываясь то в письмо, то в знакомую по всем учебникам литературы аватарку его автора, то в любимый портрет на заставке, и напряженно прислушивалась то к рассудку, то к внутреннему голосу и ощущениям...