Твои дожди, свинцовость неба, попеременный легкий сплин
И ветер из миров, где не был голубоглазый пилигрим.
Все это вкупе с тишиною - покой для неспокойных глаз.
И плащевиною седою земля укуталась от нас.
Свое паломничество в вечность я начал с этим октябрем.
Теперь плюс-минус бесконечность нависла над моим челом.
Тони Эллери Weissen
Все засобирались к выходу. Пока Жаклин надевала свой пуховик, на этот раз уже стоя в проходе, а не перед носом у похитителя, Алекс упаковал обратно яблоко в коробку и положил в рюкзак вместе с нетронутыми сэндвичем и печеньем. После чего тоже оделся и подал женщине по соседству её большущую сумку с верхней полки, получив в благодарность "Спасибо", но уже с "расширенной комплектацией" в виде вполне себе женственной, милой улыбки, а не просто "минималку" в стиле унисекс.
К тому времени, когда поезд упёрся в тупик на вокзале, все пассажиры их вагона уже стояли в проходе, приготовившись выходить. Девушка тоже хотела было присоединиться к толпе, присев на сиденье у прохода, но Александр протянул молча руку через столик, легонько одними пальцами дёрнул её за рукав и еле заметно отрицательно мотнул головой: "Не спеши". Та насторожилась, но послушалась.
Они выходили последними. Он шел впереди, она за ним. Ей очень хотелось, чтобы молодой человек, не оборачиваясь, украдкой сзади на ощупь взял её за руку, что в подобных случаях предпочитают парни в его возрасте. Но МакЛарен этого не сделал. Правда, не успела девушка огорчиться, как заметила, что представитель сильного пола чуть притормаживает, увеличивая расстояние до впередиидущих пассажиров. Поэтому не сказать, что вот прямо совсем не ожидала, и на этот раз даже успела тихонько охнуть и схватиться за его плечи, когда он в дверях вагона, резко развернувшись к ней полубоком, подхватил подмышки как ребёнка, которого вынимают из коляски, и одним рывком переставил с тамбура на перрон. Но на этот раз и пришла в себя тоже быстро - тут же смущенно заулыбалась, наклонившись и отряхивая со своих джинсов невидимую пылинку, и спряталась за упавшими волосами.
"Классная такая", - подумал Александр, наблюдая за её реакцией.
- Возвращаю тем же путём, что и забрал. - Он подкинул за дно свой рюкзак, поправляя его на плече.
А вот этого лучше было бы ему не говорить, потому что в ответ Жаклин могла бы произнести целую речь. Ну, например, начала бы с того, что это вообще-то уже Лондон, а не Оксфорд, если он не заметил. Это - раз. Во-вторых, любой уважающий себя юный киднеппер старается всё-таки напрягать свою фантазию, а не похищать и возвращать в одной и той же манере. Это - два. Ну, а в третьих... "В третьих", она, пожалуй, бы ему не сказала, потому что под номером "три" стоит золотое правило киднеппера, которое гласит: "Забирая, забирай". И ничего страшного, что его только что придумала сама Жаклин, её личному представителю этого, без преувеличения сказать, опасного ремесла совсем не помешало бы принять его как руководство к действию. Во всяком случае, лично она была бы только "за". Но вместо всего этого списка несостоявшаяся ораторша произнесла одно единственное слово:
- Спасибо. - И постаралась сделать это с максимально недвусмысленной интонацией - она поблагодарила Алекса за то, что он взял её с собой, и всё. Только это сейчас для неё имело значение.
- Ты хорошо знаешь Лондон?- он пошел по перрону на выход с вокзала.
- Это мой родной город. - Девушка слегка замешкалась, поправляя свитерок и застёгивая пуховик - в Лондоне солнца не было, только влажность и холодная свежесть. К тому же Жак специально старалась идти чуть-чуть позади - так ей было удобней поглядывать и любоваться на длинные стройные ноги своего спутника, на его узкие бедра и аккуратный крепкий зад, выгодно оформленный коротким фасоном дублёнки. Как только она вышла на перроне Паддингтона и почувствовала себя далеко от всей той жизни, где должна была скрывать свои чувства и даже, не исключено, стыдиться их, её тут же захватил момент - она с НИМ в Лондоне! Вдвоём! В её родном городе. Чарльз с Анной и иже с ними черт знает где. Это было похоже на побег, на уединение, где можно отпустить себя, расслабиться. Хоть чуть-чуть. Да и, в конце концов, её элементарно распирала гордость, что такой красавец - с ней! Сейчас - с ней!
- Ясно. - Красавец как-то так виновато замялся.
- Ага! - обрадовано воскликнула Жаклин. - Так вот зачем я здесь! - она засмеялась и даже приостановилась, чуть притопнув ножкой в итальянском ботиночке с опушкой.
Парень закатил глаза.
- Да ладно! Ваш Лондон простой как Ди*.
- Очень хорошо, - она уверенным шагом топала к вокзальным таксофонам, - тогда скажи: где здесь станция метро?
- Да запросто! Как только ты объяснишь, где это "здесь", будет тебе метро.
Девушка часто заморгала и уставилась на своего спутника.
- Ты что, не знаешь, где мы находимся в Лондоне? - она смотрела на глазговца как на жителя Тегусигальпы. - Ты не знаешь, где в Лондоне находится Паддингтон?
- Нет, конечно. - Тот развёл полами дублёнки, держа руки в карманах, и улыбнулся. Они уже стояли в паре шагов от таксофонов. - А на кой мне это? Я сюда или на машине приезжал, или на самолёте. На поезде ездил только раз или два еще маленьким, но наши поезда из Глазго приходят, кажется, на какой-то там Уэстонс, ты должна знать.
- Мда-а-а... - со скептической улыбкой покачала головой уроженка Лондона, - тогда, действительно, разлинованный в клеточку и пронумерованный Манхэттен для тебя самое место. Если, конечно же, ты умеешь считать до двухсот.
- Да уж куда мне до таких цифр, Жак, - смеясь, воскликнул "горе-математик". - "Обожаю эту язву!"
- Пожалуйста, подожди меня здесь, - игриво-высокомерно бросила в его сторону "язва" и направилась прямо к таксофонам, на что парень только басовито хмыкнул.
В телефоне Чарльза женский голос оповестил, что абонент "вне зоны действия сети", значит, мужчина еще спал. На домашний она звонить не стала - будить мужа было не в её интересах.
- Еще спит, - вернулась Жаклин к молодому человеку.
У того от услышанного глаза тут же подернулись высокомерием и ехидством, а в уголке губ, справа, зародилась кривоватая улыбка.
- Еще раз повторяю: он лёг под утро. - В девушке моментом проснулась жена своего мужа, и юноша тут же "съел" свою улыбочку. - Ладно... пошли в метро? Какой у тебя адрес издательства?
- Флит стрит девяносто восемь, - на память выпалил студент.
- Я так и знала, что это в Сити. Ну что же, туда лучше на Кольцевой. Пошли.
Парочка спустилась в метро. Девушка уверенно вела их по маршруту, ловко лавируя между людьми и ограждениями и со знанием дела ориентируясь в "ветках", направлениях, лестницах, лифтах и эскалаторах. Выйдя на станции Blackfriers недалеко от собора Святого Павла, она повернула сразу же налево на Fleet street. Отыскав здание под номером девяносто восемь, они договорились, что Жаклин подождёт Александра в кафе чуть выше по улице.
Расположившись в условленном заведении за столиком и заказав чашку чая, она, не мешкая, поинтересовалась у официантки: откуда здесь можно позвонить. Та пояснила, что в баре телефон только по городу и графству, но тут недалеко, возле собора Святого Павла, есть телеграф и таксофоны, оттуда можно звонить и на мобильные и на стационарные по всей Великобритании. Девушка поблагодарила и пришла к выводу, что вопрос с Чарльзом опять придётся на время отложить, хоть ей и очень хотелось поскорей покончить с ним, дабы полностью сосредоточиться на Александре. Потому как с этим шотландцем являлось несравнимо сложнее даже начать, чем с мужем - покончить, ибо для этого желательно огромную гору вещей и положений, и с еще большей - попытаться разобраться.
Там, на вокзале в Оксфорде, действо разворачивалось с такой скоростью и имело настолько неожиданный поворот, что о том, чтобы успевать еще и думать, не могло быть и речи. Да и события в поезде, прямо скажем, мыслительным процессам не способствовали. А подумать всё-таки желательно. Жаклин сидела, попивала чай с молочным пудингом и пыталась понять, что же такое, собственно, происходит с её студентом? Он с ней явно заигрывает. Вернее, стадию заигрываний он как-то так пропустил, не иначе как из-за того, что они редко видятся, и сразу приступил к ухаживаниям - назначает свидание, прямым текстом приглашает её в свою жизнь, в свои дни. Насколько это серьёзно? А насколько он вообще способен быть серьёзным? Этого она не знала, но почему-то предполагала, что способен - если молодой человек вполне себе ответственно относится к своему будущему, почему он не в состоянии проявить такой же перфекционизм, такую же скрупулёзность в подходе к отношениям?
Но быть способным и применять свои способности - это разные вещи. Поэтому с его стороны всё это может оказаться только игрой. С ней. И почему, спрашивается, ему захотелось поиграть именно с ней? Он понял, что нравится ей? Ну и что? Он нравится ей одной? Пф-ф... ну-ну. Может, он заигрывает со всеми, кому нравится? Ну, это вообще абсурд какой-то. Этот красавец себя дарить никому не будет - он себе цену знает. Тогда почему именно она? Потому что она старше? Потому что она замужем? Потому что она села и уехала с его дня рождения с Кэмероном?
Так, стоп! Он вспоминал в поезде именно Кэма, и было видно, что очень хотел разнести к чертям полвагона, после того как она в разговоре ушла от подробностей своей поездки с Прайсом, и ограничился только тем, что отшвырнул стакан. У Жаклин от этого потеплело внутри.
"Но при всём при этом, когда я упоминаю Чарльза, мы лишь скептически ухмыляемся",- продолжила смотреть правде в глаза девушка. Почему он не ревнует к мужу, а ревнует к Кэму? Может, ей следовало всё-таки принять во внимание тот разговор в машине по телефону? Но даже если бы она это и сделала, то что? Всё равно ей слишком мало известно о Прайсе и его отношениях с племянником Кирка. А может, тут нужно учитывать и самого Кирка? Не говоря уже об Анне - ведь есть еще и Анна. Если она, конечно же, еще есть. Но если Александр, при наличии в его жизни любимой девушки, позволяет себе такое с ней, с Жаклин, то у Анны очень серьёзные проблемы. Очень. Если она, в свою очередь, всё еще заинтересована в своём бойфренде. А как, спрашивается, можно не быть заинтересованной в таком парне как Александр?
Но как бы там ни было, он ревнует! Это была победа! Маленькая, но победа. Там, за столом в поезде, девушка так сосредоточилась на общении, на разговоре, что даже не смогла порадоваться результатам как следует, и вот сейчас навёрстывала упущенное. За этим милым занятием и застал её сам "побеждённый".
Алекс вошел в кафе, держа свой рюкзак в руках, нашел Жак глазами в зале и, подойдя, бросил свою поклажу на свободное сидение рядом с ней. Заказал себе чай и еще сок для неё, а независимую женщину, заявившую о том, что ей пора бы начинать платить самой за себя, окинул таким взглядом, что той захотелось залезть под стол, за которым они сидели.
Студент пришел раздраженный и злой. Он рассказывал об издательстве - какой там у них бардак, и не понятно, как они там, в таком бардаке, вообще работают и не сходят с ума. Пока они нашли списки, пока нашли его в списках, пока пропустили через ресэпшен, пока он дождался того, кого ему сказали подождать, пока они вместе дождались того, кого ждут все и всегда, пока он выслушал лекцию-жалобу о нелёгких буднях газетчиков и их достижениях назло и вопреки всем проискам врагов, короче, отметку ему в личном табеле всё-таки поставили, брошюрок всяких надавали. Отпустили. Ноги его больше не будет в этом аду.
Слушательница смотрела на своего студента во все глаза и ловила каждое слово. Она не могла не думать о том, что вот так же вот, наверное, когда-нибудь в будущем, когда её любимому мужчине стукнет уже где-то под тридцать или даже за тридцать, ну или в любом другом возрасте, он придёт злой и недовольный с работы домой, и его жена, а зная его, можно предположить, что это будет очень хорошая, умная женщина, станет его успокаивать и отвлекать от всех этих проблем, которые, понятное дело, никогда не кончатся, и чем раньше научиться относиться к ним философски, тем полезней для здоровья. Как бы Жаклин хотела быть на её месте.
Девушка как могла попыталась прямо на ходу "слепить" ситуацию. Она представила, что они с Алексом муж и жена и сидят не в кафе Лондона, а в их квартире в Нью-Йорке, и старалась вести себя так же, как вела бы себя эта предполагаемая супруга её любимого человека. Она искренне и в деталях интересовалась тем, что же там, собственно, происходило в этом "рассаднике хаоса и пристанище бездельников", так умело маскирующегося под офис вполне себе уважаемой газеты, внимательно выслушивала ответы и в конце просила своего "мужа" не обращать внимания на всё это и забыть поскорее, поскольку всегда знала, что в журналисты и издатели идут одни тупицы и болваны. А еще ей очень хотелось взъерошить парню волосы и просто обнять, забрав через ласковое прикосновение часть его негатива, но, увы, сейчас это невозможно.
Но что-то у неё всё-таки получилось - этот чей-то будущий муж явно расслабился и успокоился. Перемены в его состоянии случились настолько очевидны, что их заметил даже он сам. Почувствовав, как Жак своей энергетикой умной женщины, адекватного человека, выражением глаз, интонациями действовала на него примерно как правильное обращение на тринитротолуол, он понял, что ему полегчало, и в конце разговора показательно выдохнул, как бы закрывая тему.
А сам принялся думать и анализировать.
"Хм, интрижка с ней была бы неплоха. Да. И трахнул бы я её с удовольствием. Угу. - Он в упор рассматривал свою визави. - Ну а вдруг она - то, что надо? А если я всё испорчу? - Он почесал затылок. - Короче, пусть этот её... как его...Чарльз спит себе дальше ... угу".- И мысленно потёр руки.
- Хочешь почувствовать себя настоящим лондонцем? - спешила закрепить свой явный успех Жаклин.
Александр, выдернутый из своих размышлений, не успел сориентироваться и послушно заглянул внутрь себя, чтобы прямо ответить на поставленный вопрос.
- Нет, - сказал он, - не хочу. Зачем мне это? Я и ненастоящим лондонцем вполне себя неплохо чувствую. А что?
Жак обожающе улыбнулась - этот дезориентированный, непосредственный, сразу такой юный Алекс был таким же притягательным и желанным, как и тот взрослый Александр МакЛарен, с которым она разговаривала в поезде о его будущем и о её выборе профессии. Он так простодушно сосредоточился на вопросе, на который кто-нибудь другой просто автоматически ответил бы: "Хочу", - из любопытства или из желания пойти навстречу в разговоре.
"Он бесподобен! Люблю его!" - с умилением призналась сама себе влюблённая.
- Тебе еще что-нибудь нужно в Сити? - зашла она с другого боку.
- Нет.
- В Лондоне?
- Нет.
- Я так понимаю, мы - домой?
- Нет, то есть, да.
- Мне хотелось бы прокатить тебя до Паддингтона на велосипеде. - Экзаменующе посмотрела девушка на молодого человека.
Тот не дёрнулся в отрицании в первую же секунду, что уже являлось хорошим знаком, но мгновение спустя всё-таки поморщился.
- Да ну-у-у... - и отвернулся, скривившись.
- Нет, ну понятно, что это не "Ауди" последней модели, но зато и впечатлений больше. - У Жаклин горели глаза, и на губах играла улыбка - парень невольно заулыбался в ответ. Приободренная его реакцией, она протянула к нему руку по поверхности стола.
- Ты говоришь о прокатах? - накрыл он её ладонь своей.
Она низко кивнула.
- И как мы поедем? - недоверчиво прощупывал маршрут Алек, теребя пальчики девушки.
Его спутница тут же подскочила в воодушевлении и даже вынула свою ладошку из-под его руки, чтобы свободно жестикулировать.
- Здесь не очень далеко до собора Святого Павла. - Она показывала себе за спину ладонью. - Там есть стоянка великов. Мы возьмём их там - первый час, кстати, бесплатно - проедем по Холборн и Нью-Оксфорд прямо до Гайд-парка, вернём велосипеды в ячейки на углу у входа в парк - я знаю, где это - и пешком дойдём до вокзала - там уже совсем близко. Как тебе?
"Я уже говорил себе, что с ней не соскучишься?" - "властелину колец" всё-таки было лениво - он предпочёл бы Audi. Любой модели.
- Насколько я помню, и Холборн, и Нью-Оксфорд - очень большие улицы, на них транспорта до шиша - что-то мне неохота там между ним щемиться.
- Это заблуждение, что на велосипедах легче ездить по маленьким улицам и переулкам, - назидательно, со знанием дела, начала уроженка Лондона. - Во-первых, можно легко наткнуться на тупики, поверь, мы пробовали с девчонками в Университете. Во-вторых, не исключено, что попадёшь на многолюдную пешеходную зону, в-третьих, на центральных улицах больше специальных велополос, да и водители там привычные. Так что... - она задрала подбородок на манер всезнайки.
- Ладно. Поехали.
"Я ей навязал эту поездку, а она меня еще и уговаривает. И довольно толково, надо признать". - Юноша поискал глазами официантку, чтобы попросить счет.
Они пешком шли к собору Святого Павла. И вот тут представитель сильного пола, к неописуемой радости своей спутницы, взял ее за руку. Впервые! Он шел и перебирал тонкие женские пальчики, периодически собирая их вместе и легонько сжимая в своей ладони. Эйфория наполняла Жаклин по кончики ушек. Счастливая бедняга истратила кучу сил и нервов, чтобы идти сейчас с ним и разговаривать о Лондоне, Оксфорде и Глазго, спокойно, как ни в чем не бывало, примерно как делал это он сам, тогда как ей хотелось... да просто обнять весь белый свет во главе с самым лучшим для неё на Земле человеком.
Наверное, вот так - за руку с Александр по Лондону, она могла бы гулять неделю или даже две, но до собора Святого Павла они дошли за десять минут, увы. Позади этого известного на весь мир сооружения есть небольшой скверик в английским стиле, на углу которого, по пути на мост Millenium, стройным рядком стояли в своих ячейках голубенькие велосипеды с логотипом банка Barclays.
Но Жаклин всё-таки для начала нужно было позаботиться о Чарльзе - он должен уже вот-вот проснуться, поэтому девушка направилась внутрь парка, планируя оставить здесь своего спутника, а самой обойти вокруг собора, где с другой стороны уже заприметила вывеску "Телеграф" над первым этажом какого-то здания.
- Подождёшь меня здесь, пока я сбегаю позвонить, хорошо? - начала она дипломатичным тоном, кивнув на скверик.
- Хорошо, - скрипучим голосом согласился ее спутник, окидывая недовольным взглядом территорию вокруг собора.
Ему всё это очень не нравилось. Собор Святого Павла входит почти во все туристические маршруты Лондона, поэтому на прилегающей к нему территории всегда очень много туристов и их неизменных спутников - туристических автобусов, которые как огромные контейнеры с пассажирами доставляют своих клиентов во все точки их наибольшего скопления - от гостиниц до Виндзорского замка.
Еще даже не войдя в скверик, сквозь его неплотное кустарниковое ограждение Жаклин насчитала внутри, по меньшей, мере четыре или пять экскурсионных групп, роившихся вокруг своих экскурсоводов, которые держали в руках в качестве опознавательных маяков или нераскрытые зонтики, или указки с цветными лоскутками на концах.
Между этими сгустками толпы бродило еще и предостаточное количество самостоятельных, одиночных туристов. Одна из групп расположилась совсем рядом со входом, через который вошли Александр с Жак, и состояла из мальчиков и девочек, на вид которым исполнилось примерно столько же, сколько и студенту - лет семнадцать - восемнадцать.
Но всё-таки это были еще школьники - у мальчиков из-под верхней одежды виднелись одинаковые брюки сине-серого костюмного материала, на девочках красовались такие же юбки в складку. Между входом и школьниками осталась одна свободная лавочка, к которой и направилась пара из Оксфорда.
Сделав пару шагов, они оба заметили двух девочек, несколько отделившихся от своих одноклассников и стоявших чуть ближе ко входу. В этот же момент экскурсантки повернули головы в сторону Алекса с Жак.
Кажется, Жаклин за секунду предугадала выражение их лиц после того, как те увидели МакЛарена - глазки школьниц синхронно округлились и в следующую секунду заискрились как бенгальские огоньки.
"Святой Павел был бы очень недоволен",- только и успела подумать девушка, как её спутник остановился, не дойдя до лавочки примерно шагов пять.
- Я пойду с тобой, - сказал он безапелляционным тоном, всё еще держа девушку за руку и оглядывая территорию.
Жаклин тут же поняла, что он сделает именно так, как сказал, и по-другому быть уже не может, потому что не может быть никогда, но всё равно попыталась выправить ситуацию.
- Зачем? Алекс, я никуда не убегу, обещаю. И скоро вернусь. - Она разыгрывала удивление, хотя ей хотелось расхохотаться.
А вот молодому человеку было не до смеха.
- Я один тут не останусь. - Красавец высокомерно скривил свои кукольные губы и отрицательно покачал головой, сощурившись и буквально сканируя взглядом многолюдье небольшой территории сквера, включая двух девочек с горящими глазками. Потом, развернувшись ко всему этому спиной и став ровно напротив Жаклин, отпустил её руку и засунул свои ладони в задние карманы джинсов. - Я боюсь. Меня здесь изнасилуют. - В его "тюльпанах" плясали бесенята.