Миррэй Фианит Копосова А.А : другие произведения.

Зазеркалье Миракль Донум Книга 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Иногда пробуждение - это начало чего-то нового, а иногда - конец прекрасной сказки... год написания 2019 Хоррор, Эротика

  Миррэй Фианит
  
  ***
  
  Иногда пробуждение - это начало чего-то нового, а иногда - конец прекрасной сказки...
  Но бывает и так, что сон не развеивается, а остается, связывая нитью Ариадны два, на первый взгляд, совершено несовместимых мира...
  Мира, что сверкая в лучах Авроры, постепенно становятся единым целым...
  Становятся им, утопая в вечно веселых глазах Алисы, что вечно ищет, бродя по краю, что соединяет несоединимое...
  И улыбаясь своей обворожительной улыбкой, бесконечно уводит странников за грань времени и пространства в свою волшебную страну - в Зазеркалье, в котором возможно все - даже Вечная Любовь...
  Вечная Любовь, что в образе вечности нерушимыми узами счастья спаивает воедино не только сердца и плоть, но и души - даруя чудесный дар истинного и безграничного счастья...
  Счастья, что лучами златоперстой Зари брезжит за горизонтом событий...
  Брезжит и никогда уже не отпускает, даруя самое желанное, что только может существовать - бесконечность и совершенство...
  
  ***
  
  *Зазеркалье*
  
  ***
  
  *Миракль Донум*
  
  ***
  
  *Книга 2*
  
  ***
  
  *Чудо 1*
  
  ***
  
  *Год спустя*
  
  ***
  
  Пламя сверкало, мерцая в руке.
  Оно приобретало, постоянно изменяясь и трепеща, образ девушки, кричащей от отчаяния и горя...
  На его лице цвела улыбка. Улыбка, преисполненная безумия и неистового веселья.
  Он смеялся. Смеялся как демон. Как демон, выпивший до дна всю чашку проклятий, насланных на людские души самим миром.
  Ветер рвал полы черной мантии, сейчас рваными лохмотьями струящейся за его плечами, а в волосах подобно блеску молний танцевала гроза великого разрушения, превращаясь в электрические молнии-перья, украшающие его перевитые всполохами, белоснежные, как пепел волосы.
  Он слышал. Слышал тонкий, пронзительный голос...
  Слышал его на грани своего сознания...
  Он слышал голос, зовущий его с той - с другой стороны времени. Голос, зовущий его вернуться...
  Он буквально слышал многоликий шепот:
  'Вернись...
  Вернись ко мне!
  Ты нужен мне! Вернись! Вернись! Вернись же! Ну же - Пастырь! Вернись! Вернись, я жду тебя'
  Он слышал и смеялся еще сильнее.
  Он видел кричащий образ огненной девы, сверкающей блуждающим огоньком в его руке.
  Он видел, как он, тая, перетекал в огромную фигуру, буквально затмевающую собой весь небосклон.
  Он видел, как пламя страсти обретало облик. Облик той, кого во все времена звали просто - Алиса...
  Теперь уже ветер рвал ее пламя. Рвал пламя, воплощающее ее саму и ее безумие...
  Алиса, в образе Лейлы, изломанном и перемолотом жерновами времени, вобравших в себя саму суть женской души, весь бесконечный сонм и спектр обличий и эмоций, так присущих всем женщинам, то, что и делает их Матерью, самой Жизнью...
  Она протягивала к нему руки.
  Она тянулась к нему. Тянулась, прося вернуться обратно - в ее проклятый, но безумно прекрасный Гесперид...
  Ведь испивший однажды заколдованного вина страсти, вернуться по-настоящему уже никогда не сможет...
  Он навеки будет обречен блуждать по миру в поисках потерянного рая, вечно алкая несбыточного.
  Он с силой сжал меч в руке и оглянулся. За его плечами стояли сонмы таких же, как и он, Пастырей. Все те, кто до него нес этот тяжкий крест очищения, были там. Стояли, толпясь и гневно смотря на нее - на Алису...
  Он видел и своего отца, так же, как и он сейчас, облаченного в тьму тысячелетий. И рядом с каждым стоял его верный страж - серафим...
  Стоял, преобразуя их силу в сверкающий поток. Преобразуя и защищая, становясь несокрушимым оружием и нерушимой броней для их душ.
  Вот только...
  Только по правую руку от него самого сейчас не стоял Миклео...
  Не стоял, и в сердце клубилась пустота, отравляя своими ледяными клыками отчаяния. Ярость вновь обуяла его сердце.
  Он вновь слышал, как смеется в небытии Симонна, и как воет Ойш, тщась прорваться к нему сквозь безумный огонь весело смеющейся Алисы, а вокруг...
  Вокруг внезапно затанцевали, закружились серафимы. Затанцевали в колдовском танце, отойдя от своих возлюбленных. Затанцевали, щекоча его кончиками своих сверкающих крыльев, а затем...
  Затем Миклео все же явился перед ним...
  Явился, овитый ветром и водой, одетый в пламя и покой.
  Он обнял его. Обнял, прошептав ему нежно в глаза:
  'Я люблю тебя - мой Пастырь! Люблю тебя - мой Сорей!
  Я всегда буду с тобой!
  Я всегда буду только твоим единственным и единственным, твоим Серафимом!
  Я буду любить тебя и только тебя вечно, и никогда не покину!
  Я клянусь тебе, мой Пастырь!'
  А затем...
  А затем небо раскололось и...
  И Сорей увидел сверкающую линзу, вокруг которой сверкал диск врат андронного коллайдера, а в ней...
  В ней отражалась Земля. Их с Миклео Земля...
  И потоки света, снизойдя с небес словно ленты, обвились вокруг тонкого стана серафима, утаскивая его ввысь, оторвав от обнявшего его Сорея.
  Они поднимали его в небеса, буквально вырвав его из объятий Пастыря. И...
  И Сорей закричал...
  Закричал, как безумный...
  Закричал, отчаянно хватая за ускользающие в потоках света руки, свою Эвредику...
  Эвредику, вновь похищаемую у него Аидом и распахнув, ставшие бесконечными, крылья, взлетел вслед за ней - за своей прекрасной мечтой - Миклео...
  Взлетел, объятый бушующей грозой столь же безумной и роковой страсти, и небо треснуло...
  Треснуло, как разбитое зеркало...
  Треснуло, осыпаясь на него сверкающими осколками-лезвиями, а Миклео...
  Миклео исчез в разбившемся вихре глади, исчез, крича его имя и протягивая к нему свою, рассыпающуюся огоньками, сияющую лунным светом руку и...
  И он очнулся...
  Очнулся, вспоминая тот самый миг, когда Миклео впервые оказался по ту грань линзы, а он...
  Он тогда поймал его руку...
  Поймал, все еще паря по другую сторону вечности...
  И он окончательно очнулся в тот миг, когда прекрасная Леди, звонко рассмеявшись и кружась в стихийном вальсе звездной бури, создала всепожирающий пожар вездесущего Инферно, предназначенный выпить до капли всю волю их неуничтожимых душ...
  Он очнулся и удивленно заморгал. Светило теплое солнце, ласковый бриз нежно ласкал лазурный прибой. Ветерок играл в пальмах. Надрывно кричали вездесущие шальные чайки, белоперыми стрелами носясь над головами отдыхающих. Шезлонг почти не защищал от солнца, а Миклео...
  Миклео мирно спал на соседней раскладушке. Золотое колечко задорно поблескивало на его худощавой и не поддающейся тропическому загару руке, разбрасывая искристые золоченые всполохи. Моргрим, свернувшись калачиком, примостилась у него на груди и урчала, как маленький моторчик.
  Сорей озадачено воззрился на свою руку.
  Она дрожала, а еще...
  Еще в ней горело пламя...
  Горело неугасимое, колдовское пламя Алисы...
  Пламя, не желающее их отпускать. Хоть они и вернулись...
  Вернулись, очистив мир от скверны, только по всей видимости, сама Алиса так не считала...
  Он сжал кулак и зажмурился. Зажмурился, тщетно стараясь избыть память о своем кошмаре. О кошмаре, который кошмаром по сути своей и не был.
  Алиса, явившаяся ему в обличье Лейлы, пугала. Пугала и говорила о том, что ничего еще не кончено и все только начинается! Это злило.
  С неба падали сверкающие льдинки. Падали, тая лучиками света на его лице, а в ветре...
  В ветре все еще слышался сладострастный шепот Алисы:
  'Вернись ко мне, мой любимый! Вернись ко мне, Мой Пастырь! Вернись! Вернись! Вернись!..'
  Слышался наперекор всему и вся...
  Слышался, творя неопределенность и разрушая рамки здравомыслия и самой реальности...
  Из его глаз потекли слезы.
  Он понял - его света было недостаточно. Недостаточно, чтобы полностью избыть зло.
  Да, он избыл тьму планеты. Избыл ее, но не развеял проклятья над ней, и теперь...
  Теперь Она пришла за ним. Пришла за ними...
  Пришла из Страны Чудес...
  Пришла, прорвавшись в реальность из Зазеркалья и теперь...
  Теперь как безумная королева роз, требовала назад его душу. Требовала ее, разрушая мановением своей легкой руки все воздушные замки мечты, что карточными домиками надежды возвел его разум. И теперь он знал, ему предстоит еще одно сражение и он не имеет права на проигрыш!
  Он обязан победить! Обязан выиграть любой ценой! Обязан, ради Миклео и...
  И ради себя и мира...
  Мира, что так же, как и все его обитатели нуждался в спасении.
  Сорей знал...
  Знал, что любой ценой найдет решение! Найдет его, какой бы высокой не была цена! И даже если ему придется вновь воспользоваться чудесным даром Алисы, он воспользуется им! Да, если понадобится, он вновь станет Пастырем на час...
  Он станет им и спасет мир! Спасет мир, который все же достоин того чтобы его спасали! Он вновь открыл глаза и вскинул ввысь сжатый кулак. Вскинул и, улыбнувшись, произнес. Произнес в небо, давая ему клятву:
  'Не беспокойся!
  Я обязательно спасу тебя! Спасу, даже если для этого придется разрушить само Мироздание! Разрушить, вывернув его наизнанку!'
  Он произнес это. Произнес, не замечая, как из аметистовых глаз Миклео скатилась одинокая слеза. Скатилась, замерзая сверкающим льдом тысячелетий...
  
  ***
  
  Сила возвращалась...
  Возвращалась, вновь облекая их в богов...
  Над островом светило солнце и дул ветер перемен...
  Дул, окрашиваясь лучами светила, а чайки, превращались в огнеперых элисарок...
  Грань между мирами неуклонно стиралась...
  Стиралась, сливая оба мира в один...
  Алиса смеялась, а пламя Сорея безумной любовью сияло в глубине Мидгарда. Сияло, бьясь как влюбленное сердце...
  Сердце, что вечно жаждет весны.
  Истинное пробуждение началось...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Чудо 2*
  
  ***
  
  Зенрус смотрел на дисплей монитора. Вокруг суетились люди. Работа не клеилась. Данные, высвечивающиеся на мониторе, совсем его не радовали. Все вновь шло не по плану. Повторный запуск коллайдера грозил обернуться новым взрывом, но иного пути все равно не было.
  Он, как ведущий специалист в области ядерной физики и как один из лауреатов новелевской премии по ней, отвечал за проект под кодовым названием: 'Поцелуй Авроры'.
  Правительство слишком долго ждало. Идея восстановить установку и все же прорваться за Грань его не покидала. А после пробуждения подопытных-спящих, все закрутилось с новой силой, грозя вылиться в настоящий хаос и безумие, способное пожрать планету с потрохами.
  Зенрусу пришлось держать ответ перед главой мин обороны и советом безопасности. Представившиеся возможности по управлению и пространством, и временем опьяняли. Все жаждали обрести бессмертие. Жаждали этого даже ценой всеобщего сна, что все еще был реальной угрозой. Да, Зенрус знал, Сорей, став 'Орфеем', выжег всю тьму, скопившуюся в Мидганде за всю его многомиллиардную историю. Выжег, сотворив новое неуничтожимое сердце и новую реальность, разделив вечность с Миклео. Союз несовместимого смертного и бессмертного поистине сделал Зестирию неуничтожимым миром, но Зенрус все же, подозревал или, вернее, опасался, что Сорей мог все же не сжечь тьму, а забрать ее себе. Забрать, заключив ее в своей земной, а не в духовной оболочке...
  Это и беспокоило Зенруса и именно поэтому за юношей следили. Ученый вновь перевел взгляд на экран и вздохнул, чуть осунувшись и словно постарев еще на десяток тысяч лет. Из него на Зенруса с грустью в оливковых глазах смотрел Лафикет. Это Зенруса совершенно не вдохновило, а лишь сильней расстроило и опечалило.
  Отпрянув от той - внутренней стороны экрана, молодой человек поднял руку вверх. Поднял, указывая на что-то видимое пока только ему и камера, послушно повинуясь его действию, повернулась в указанном направлении, открывая обзор на творимый кошмар.
  Зенрус помрачнел, побледнев и опустившись в стоящее у стола кресло, налил себе кофе, чей аромат отрезвлял, прочищая мысли и даровал так необходимый ему в эту трудную минуту столь бесценный душевный покой.
  Огромная воронка в полнеба раскручивалась над Элизией...
  Раскручивалась, поглощая в себя само пространство, а не пугливые хлопья облаков, стянутые в нее немилосердными канатами урагана. В небесах бушевал шторм. Самый жуткий шторм, какой он когда-либо имел честь наблюдать.
  Зенрус не совсем понимал, как это произошло, но все же, к сожалению, проснулись не все...
  Но к его и его коллег по несчастью всеобщей несказанной радости, те, кто к несчастью, остался в Зазеркалье, смогли поддерживать связь с Землей...
  Смогли пробиться к ним, используя технику для трансляции сигнала...
  Смогли пробиться, постоянно взламывая сервера и страницы пользователей интернета.
  Их даже прозвали 'Новым Троянским Конем', который поражая компьютеры, транслировал изумительные виды природы и нездешние края, удивляя жителей планеты своими красотами и чудесами.
  Лафикет, будучи слишком сильно связанным с Мидгандом, остался в нем...
  Остался, почти что ежедневно информируя Зенруса о творившемся на планете. Сейчас же серафим показывал ему картину начавшейся катастрофы...
  Катастрофы, к началу коей косвенно был причастен возобновленный проект, создающий дыры в пространстве и времени.
  Да, Дракон пал, но коллайдер...
  Коллайдер, как понял Зенрус, после восстановления начал функционировать сам, даже против желания ученых. И вот это-то и пугало, зарождая в душах сомнения и подозрения:
  'А правильно ли мы поступили?',
  'Верно ли все?',
  'Не совершили ли мы ошибки вновь?',
  'И кто или что на самом деле сделал это?..'
  Кайм и Натали принесли распечатки данных.
  Они выглядели встревоженными и очень бледными.
  Мелоди вывела на монитор новую информацию, поступившую ей на приемник, и Зенрус вздрогнул.
  Он увидел ее...
  Он увидел...
  Алису...
  Сила...
  Сила, пробившая грань миров и вобравшая в себя эмоции и жизненную энергию множества живых людей обрела самосознание, и даже некое подобие облика...
  Обрела и сейчас в этом оке урагана, как танцующий цифровой код на мониторах, парила в нем...
  Парила, расправив сверкающие крылья. Сверкающие крылья из самой жуткой и страшной грозы...
  Прекрасная Леди, сотканная из бесчисленных молний, предстала пред ним и его коллегами...
  Прекрасная Леди, чье лицо постоянно менялось, отражая в себе лица всех женщин мира.
  Она смеялась...
  Смеялась и звала...
  К их общему ужасу она звала Сорея...
  Зенрус...
  Он слышал ее...
  Слышал ее страстный призыв, звучащий из динамика. Призыв, способный свести любого с ума, настолько сильным и сладострастным он был.
  Лафи смотрел на это с грустью.
  Его этот факт тоже абсолютно не радовал. Ведь как бы то ни было, Алиса положила глаз на того, кого всем сердцем любил его сын, а это в свою очередь означало, что опасность грозила не только Сорею, но и Миклео, а за глаза и всем жителям обоих миров...
  Вновь вздохнув и отвернувшись от экрана, Зенрус принялся ждать.
  Он принялся ждать следующего шага Алисы. Принялся ждать, обдумывая распоряжение, позволившее бы ему уменьшить мощность коллайдера и оттянуть его финальный запуск, на как можно больший срок. А так же он думал, как всеми правдами и неправдами, под видом нехватки запчастей и ресурсов вообще закрыть проект, отложив его в долгий ящик, в виду его общей и функциональной несостоятельности, благополучно забыв о нем до греческих календ.
  Он надеялся, что таким образом сможет остановить распад миров, но все же понимал, что это только всего лишь смелая розовая мечта и она вряд ли исполнится. К тому же, он понимал, что ему грозит военный трибунал. Грозил, отнюдь, не голословно, ведь он был не только ученым, но и генерал-майором армии, а за исследовательской деятельностью на самом деле стояла вся верхушка вооруженных сил страны. А за саботирование им проекта, они его вряд ли б погладили по головке и простили. Но, будучи человеком чести и ставя нужды мира превыше нужд меньшинства, он все же, решил рискнуть и пойти против тех, к числу коих принадлежал.
  Он решился на это, хоть и понимал, что просто так Алиса не отступится и ее сладострастный зов еще отольется им горькими слезками. Но, единственное, что его обнадеживало, было то, что ее проклятый дар вернулся. Вернулся, даровал ему все время мира, а значит, время решить эту насущную проблему у них и у него появилось, и было в избытке. И именно поэтому он и распорядился передать послания всем, кто стал Пастырями.
  Он должен был предупредить их. Ведь он подозревал, что звать Алиса будет не только Сорея, а, возможно, и всех остальных...
  Но судьба тех, кто стал серафимами, беспокоила его не меньше. Ведь вырвавшись из когтей вируса, они были беззащитны. Иммунитета от него не было. А значит, они могли вновь и в любую минуту, провалится в зыбкое забытье, сотворенное вездесущим и проказливым духом вечной свободы и любви. И уж на этот раз, вероятней всего, навсегда...
  Он отдал приказ начать новую операцию под кодовым названием 'Люцифер'. Отдал его и вышел, отправившись с докладом в генштаб. А по ту сторону голубого экрана, одетый в пепел гаснущих небес, стоял один из его вечных и несменных хранителей - Маотеррус...
  Он стоял и смотрел...
  Смотрел в небо...
  Смотрел на то, как ставший ему родным мир понемногу истлевал, сливаясь с миром живых - Землей.
  Он смотрел на это...
  Смотрел через призрачную грань мистического зеркала...
  Смотрел на пламенную линзу, вбирающую в себя всю страсть Алисы...
  Он смотрел на это, а из его глаз лились слезы...
  Они лились, превращаясь в искры света, уносимые прямо к сердцу урагана, что сейчас выпивал всю магию их мира. Выпивал, вбирая ее в себя, как черная дыра, перемалывающая саму природу жизни, а Алиса...
  Алиса смеялась...
  Смеялась, и звала Сорея...
  Звала Своего Пастыря...
  Звала того, кто случайно воплотил ее в жизнь, даровав ей вечно юное сердце...
  И теперь, утопая в неразделенной любви к Сорею, она звала его...
  Звала его обратно...
  Звала, обещая лишить его, его истинного счастья...
  Счастья и будущего, что шло с ним по жизни...
  Шло с ним под руку в образе юноши-серафима, что сейчас так же, как и сам Сорей уже знал, что в их мире случилось несчастье...
  Алиса вернулась, восстав, как феникс из пепла и обретя плоть, а значит, кошмар возобновился...
  И словно вторя этому знанию, небеса Мидгарда раскололо небесной линзой...
  Раскололо, сделав сказку былью...
  Раскололо, объединяя Мидгард с Мидгандом...
  Слияние миров началось...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Чудо 3*
  
  ***
  
  Георг смотрел в окно.
  Его лицо был подобно буре.
  Он, нахмурив брови, сжал кулаки и буквально заскрежетал зубами от ярости. Сидящая на подоконнике Симонна, отпила из бокала мартини.
  Она прижимала к груди пушистого, черно-фиолетового персидского кота со свисающим с ошейника кулоном в форме цилиндра по кличке Бьенфу. Затем перевела взгляд на мужа, успокаивающе положив ему на плечо свою тонкую руку.
  Он сжал ее кисть и натянуто улыбнулся.
  Георг был расстроен. Расстроен и зол.
  Он понял - Алиса вернулась, а значит, его счастье вновь оказалось под угрозой. Именно поэтому он и был зол. Зол как никогда...
  Год назад, после пробуждения, он вспомнил все окончательно, а затем Симонна нашла его. Нашла и больше терять явно не собиралась, равно, как и он.
  Георг развелся с Селеной. Развелся, поняв, что его чувства к ней были иллюзией. Иллюзией, порожденной магией Алисы, а сын...
  Он лишил его наследства. То, что его беспутный отпрыск жив, он понял, когда увидел Драконов, танцующих в небе над городом, и когда в доме начали твориться чудеса, а Ойш научился летать...
  Да, можно было бы подумать, что он поступил не по-человечески, раз был Падшим Пастырем в Зестирии. Но он считал, что Сорей должен жить свои умом, набивать свои собственные шишки, совершать сугубо свои ошибки, а не оглядываться на прошлое, даже если это его собственная семья, вернее, отец. И вообще должен жить так, как ему велит его сердце, раз уж он пошел супротив воли своей семьи, бросив ей, вернее, ему вызов и сбежав от них на ту сторону бытия. К тому же, Программа Защиты Жертв Алисы обеспечила его средствами к существованию. О размере подъемных в двадцать миллионов от программы он знал. А значит, заботиться о его благополучии не стоило...
  В любом случае найти общий язык с Сореем у него никогда толком не получалось, да и искать он его особо не спешил и не рвался, не торопясь налаживать с ним отношения и предпочитая вмешиваться лишь тогда, когда это было нужно сугубо только ему. Впрочем, сделка по слиянию корпораций была заключена, и Сорей ему был больше не нужен. К тому же он узнал через свои источники, что 'неблагодарное создание', ведь он так много для него сделал, воспитав в шелках и золоте, так что оно нужды не знало, сбежало вместе с сыном Музы Рюлей - владелицы медиа-холдинга, занимающегося штамповкой однодневных звезд эстрады, Миклео Рюлеем.
  Поняв, что его сын, к несчастью, лицо нетрадиционной ориентации, он в сердцах проклял его. И махнув рукой, с легким сердцем и без зазрения совести оставил оного без гроша в кармане.
  Ему было как-то не до Сорея. К нему вернулась его любовь.
  Его темный ангел.
  Его Симонна, а Селена...
  Его бывшая, как он успел понять, никогда толком по-настоящему его и не любила...
  Она согласилась на развод без скандала, и спустя полгода выскочила замуж за сына известной писательницы Маджиру Мейвина. И как он понял, была счастлива в браке, все же ухитрившись встретится с их, с Георгом, непутевым сыном и его избранником, но чем это дело кончилось, бывший темный не знал. По крайней мере, в текущем раскладе счастливы были все: он с Симонной, Сорей со своим Миклео и его бывшая с Мейвином. О чем еще можно было мечтать? Правильно, о спокойствии и благоденствии, но уповать на них ему не приходилось...
  Он вновь всмотрелся в бурю. Всмотрелся и понял. Понял, что на этот раз у войны все же женское лицо...
  Он видел ее...
  Видел Алису...
  И злость поднималась из глубин его сердца. Поднималась, грозя затопить сознание. Он вспоминал...
  Вспоминал, как вился черный плащ за его плечами, когда он еще был проклятым Пастырем Зестирии...
  Вспоминал, как вставали под его знаменами проклятые легионы демонов...
  Вспоминал, как взвивались в небеса химеры-хеллионы...
  Вспоминал, как он вел Дракона Теней на оплот всего светлого и чистого - Камланн...
  Он вспоминал и то, как он пал...
  Пал сраженный рукой одной из святых дев - Вельвет...
  Пал, прокляв ее и весь ее род...
  И вот теперь один из ее потомков - Миклео увел у него сына...
  Увел, посмеявшись ему в лицо...
  Но ничего. Теперь он понимал: они все будут в расчете, а Алиса...
  О, она больше не будет смеяться!
  Она вообще пожалеет, что осознала себя богиней и что посмела явиться в их, нет, его мир! Посмела явиться в образе безумного духа вечной войны, весны и противоречий, охмуряя неокрепшие умы страждущих и ищущих истины, как в вине, так и у вселенной...
  Он прижал к себе чуть сонную Симонну. Прижал, разбудив Бьенфу...
  Кот, широко зевнув, раздраженно мяукнул. А после, возмущенно зашипев, вырвался из объятий встревожившейся девушки. Вырвался и скрылся в, ставших внезапно слишком плотными, тенях комнаты.
  Георг смотрел вдаль...
  Смотрел на Алису. А в глазах Симонны отражалась тьма...
  За ее спиной уже разворачивались крылья проклятого серафима теней.
  Она жаждала не позволить Алисе вновь украсть у нее ее любовь...
  Ее Пастыря...
  Ее Георга...
  И...
  И она собиралась драться. Собиралась драться за свою любовь. Драться до последней капли крови...
  И поэтому забирала назад всю тьму вселенной, полностью принимая свое черное платье богини смерти и тьмы.
  Она принимала обратно свою проклятую силу черного серафима. Принимала ее, чтобы защитить того, ради кого жила...
  Она принимала ее назад ради своего Пастыря...
  Ради Георга...
  А буря...
  Буря лишь усиливалась, немилосердно стучась в окна и двери незваным гостем. Она стучалась, оглашая всем живым манифест о скором перерождении мира, а заодно и о том, что земляне больше не одиноки. И что бог, вернее, богиня любит их! Любит и желает быть с ними единой...
  Буря обретала образ девы сражающей мечом Дракона...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Чудо 4*
  
  ***
  
  Алиша, как и Георг смотрела в окно.
  Сергей был на работе.
  Они все же поженились...
  Поженились после того, как она проснулась, вернувшись в мир живых.
  Они поженились и теперь жили в доме, купленном на их совместные сбережения.
  Она была в декрете. Смотрела за их маленьким сыном - Елисеем, который сейчас ползал по ковру, гоняя морскую свинку Аттака, подаренного Алише ее подругой Эдной.
  С Алишей за столом сидели ее подруги - Роза и Лейла. На лицах девушек царила противоречивая гамма чувств - от гнева и отчаяния, до страха и ярости.
  Они все понимали, что случилась беда, и что они вновь, вероятней всего, если не уже, оказались втянутыми в чудовищные передряги. Ведь в их мире сейчас все было то, чего быть было не должно...
  Лейлу буквально трясло. По ее телу скользили лепестки огня.
  Она в ужасе смотрела на начинающее разбрасывать всполохи силы ее платье. Роза, встав, стала нервно мерить шагами комнату.
  Она жутко нервничала. Нервничала, так как не знала, что делать и как быть.
  Она чувствовала в себе что-то, что откликалось на зов богини...
  Остановившись, она достала мобильник и принялась набирать Вельвет. После пробуждения они стали хорошими, закадычными подружками. И Роза часто приходила к Кроу на посиделки. Но абонент был выключен или находился вне сферы обслуживания сети. Со злости выключив телефон, девушка упало в кресло. Упала, запрокинув голову и принявшись созерцать медленно вращающий вентилятор, так же начинающий искрить...
  Алиша, взяв сына на руки, принялась его укачивать, так как малыш беспричинно хныкал. А затем она вскрикнула, в ужасе воззрившись на ребенка. Дитя светилось золотым светом, а между его ключиц проступал сигил Пастыря...
  'Нет! Только не это! Только не снова! Нет! Я этого не вынесу! Нет!' - воскликнув, заплакала она, проклиная злодейскую выходку богини, но Алиса была неумолима и непреклонна...
  Она не отступалась и никогда не отпускала выбранной ею жертвы, всегда утаскивая ее в свое иллюзорно-эфемерное Зазеркалье, по ту сторону жизни и смерти, в Лимб, сотворенный сердцем, навек лишенным покоя...
  Взяв себя в руки, чуть успокоившись и видя творимое в комнате, Лейла набрала номер Майкла. Тот все же ответил, хоть и не сразу.
  Его голос звучал взволнованно.
  Он ответил, что все уже знают, и что происходящее - вина ЦЕРН.
  Он сообщил, что коллайдер вновь введен в эксплуатацию и находится в процессе, разгоняя частицы, тем самым разрушая их мир.
  Он поведал ей, что Зенрус передал послание:
  'Всем быть на чеку!
  Его слова недостаточно, чтобы наложить вето на проект!'
  О том, что его принудительно, под дулом пистолета заставили его возобновить, они уже знали...
  'Нам нужно собраться вместе и решить, что делать!' - вздохнув, произнесла Лейла, выключив аппарат.
  'Что делать - что делать?! Снимать штаны и бегать!' - убитым голосом произнесла, нервно смеющаяся Роза, все еще смотря в потолок.
  Ее трясло.
  Ей воистину было хреново.
  Она действительно уже буквально ощущала, как в ней пробуждается сила...
  Сила, которая все же определилась и теперь вырисовывала по ее телу символ того, кто должен был уничтожать своей душою зло.
  'Роза! Пожалуйста, не говори так!
  Мы что-нибудь придумаем!' - баюкая Елисея, взволнованно, надтреснутым голосом произнесла, чуть ли не плачущая Алиша, ели сдерживая злые слезы, что предательски струйками начали катиться из ее салатовых глаз.
  'Твоими б устами мед пить!' - хмыкнув, произнесла Роза, вставая.
  'Так, ладно! Нам нужно действовать! А для начала договориться о месте встречи!
  Алиша! Скинь СМСку Сергею, а я скину Брэду и Эгилю!
  Мне не нравится то, что происходит! И чует мое сердце - то ли еще будет - ой-ой-ой!' - произнесла она, маниакально быстро строча текст в телефоне.
  По-быстрому одевшись и взяв ребенка, Алиша с подругами ушли. Местом встречи стал заброшенный склад на окраине города, оставшийся там еще со времен постсоветской перестройки. Все же переезд в другую страну ничего не изменил. Ситуация повторилась. Повторилась и теперь грозила их благополучию. Грозила разрушить его, стучась в окно безумством вездесущей звездной бури...
  А хомячок, забытый Алишей, продолжал бегать в сфере, куда был ею помещен.
  Он продолжал бегать, крутя колесо перерождений.
  В ее доме шел дождь, вызванный сошедшей с ума магией иного мира.
  Реальность трещала по швам.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Чудо 5*
  
  ***
  Вельвет, получив сообщение, облокотившись о стол, смотрела на творимое в небе действо. Дезель, Завейд, Луннар и Лафарга стояли рядом. На их лицах цвела мрачная решительность. Решительность положить конец всему этому произволу. Вошедшие в комнату Муза и Эдна также были подавлены. Особенно Муза.
  Ее сын сейчас был на юге, в свадебном путешествии. А вернувшаяся из небытия богиня, можно сказать, прервала его медовый месяц, разрушив мечты о светлом и радужном будущем. В комнату вошел Райфсет.
  Он сказал, что Селика и Арториус уже едут, и что все 'жертвы' Алисы уже осведомлены о случившемся.
  Зенрус назначил встречу, а это в свою очередь означало, что ничем хорошим это для них не кончится.
  Вельвет вновь взглянула в окно.
  Ее племянник голограммой отразился от зеркала, печально ей улыбнувшись. Встав, она подошла к окну и коснулась его.
  Лафи все так же скорбно улыбаясь, дотронулся до стекла с той стороны времени. Коснувшись глади, ее рука засветилась. Тени сорвались с места. Сорвались, и картинка стала более четкой, а ее племянник более реальным...
  Стоя за его спиной, Маджиру держала в руках разбитое зеркало. Зеркало, из которого бурными, бурыми потоками текла дымящаяся кровь.
  'Началось...' - услышала Вельвет голос бессмертной ведьмы.
  'Будьте осторожны!
  Она пришлет за вами! За всеми вами! Спасите Сорея! Иначе...
  Иначе Ваша Земля...
  Ваш мир умрет...' - донеслось уже до всех присутствующих, а затем отраженья исчезли. Вельвет вздохнула, стукнув со злости кулаком по стеклу.
  Оно выдержало неразбившись. В нем больше ничего не отражалось...
  Алиса вновь ограбила ее...
  Ограбила, украв даже отраженье...
  За окном пошел черный дождь, в своем величии сходный со смертным ливнем...
  Смеркалось.
  Земля слышала смех богини. Зеркала теряли отраженья. Миры становились едины...
  
  
  
  
  
  
  
  *Чудо 6*
  
  ***
  
  Миклео лежал на шезлонге и думал.
  Он думал о том, почему это происходит с ним и с Сореем. Почему Алиса вообще так сильно жаждет украсть у него его смысл жизни?
  Он слышал, как разрывался телефон. Как звонили Селена и Муза.
  Он слышал...
  Слышал, и ему становилось больно...
  Страшно ныло сердце. Ныло, разрываясь на два мира. Мира, что ни в какую не желали его отпускать, хоть он и выбрал тот, где он мог быть с Сореем по-настоящему - Землю.
  Он вздрогнул.
  Ему показалось, что он стал полупрозрачным, а на груди засверкал символ взведенного лука. Любимый, вернувшийся с мороженым, попытался пошутить и развеять гнетущую обстановку, но у него ничего путного из этого не вышло.
  Им обоим было ясно - это не поможет...
  Ведь шутки - это не панацея. Особенно не панацея от болезни, в роли которой выступает богиня...
  Сон, что приснился Сорею, был и не сном вовсе, а предсказанием. Видением предстоящего будущего. К тому же Миклео тоже видел его...
  Видел, хоть и не рассказал об этом Сорею. Не рассказал, не желая лишний раз расстраивать и без того опечаленного супруга.
  Он видел и знал, чего именно от них обоих хочет Алиса.
  Он также понял, что вновь становится духом-серафимом. Становится им, но уже не в Зазеркалье - плену иллюзий, а наяву, в реальном мире - где все просто и при этом сложно...
  Он понял, что становится сказочным существом. Становится им против своего желания. Становится буквально развоплощаясь и уподобляясь силе природы...
  От этого знания и обуревавших его мыслей Миклео стало страшно, а Сорей...
  Сорей, сжав его ладошки в своих крепких руках, клятвенно уверил его в том, что спасет и защитит его от Алисы. Защитит от нее любой ценой, даже если для этого ему вновь придется пожертвовать своей жизнью.
  Миклео поверил ему. Поверил, лживо улыбнувшись и заплакав в душе. Ведь он видел огненные крылья.
  Он видел крылья света, струящиеся за спиной Сорея, а море, вторя его невысказанным слезам, шептало нежным шепотом прибоя, лаская жемчужный берег слоновой кости.
  Алиса танцевала...
  Небо рушилось...
  Нити света стремились к людям...
  Мир объединялся, и божественное начало пробуждалось в живых...
  Пробуждалось по капле, по чуть-чуть, меняя их природу и все сильней и сильней приближая их к богам...
  Коллайдер все же запустили на полную и небо, сверкнув миллиардами молний, раскололось...
  В образовавшийся провал хлынули свет и тьма. Хлынули, не разбирая дороги и в тот же миг множество людей, потеряв сознание, попадали там же, где и стояли. Лишь 'пробужденные' от первого сна остались нетронутыми алчными пальчиками Алисы, по крайней мере, на первый взгляд...
  За спинами серафимов сверкали звездами разноцветные стихийные крылья, а на плечах Пастырей развивались, блистающие светом, полотна силы, сотканные самой судьбой мантии избранных.
  Им всем предстоял последний бой...
  Бой за свою человечность...
  Бой за свое будущее, который они собирались выиграть, уничтожив предопределенность, развеяв колдовство той, кто когда-то и не жил по-настоящему, вечно крадя их будущее...
  Они смотрели ей в глаза. Смотрели ей в саму душу, а она...
  Она смеялась...
  Смеялась, летя на крыльях грозы к тому, в кого влюбилась без памяти...
  Она летела к Сорею, а он...
  Он уже ждал ее...
  Ждал, сжимая в недрогнувшей руке сверкающий лук Миклео.
  Он с силой и страстью сжимал в своих руках божественное оружие того, кто сделал орудием Правды и Правосудия уже его самого...
  Сверкнув, стрела сорвалась с тетивы...
  Сорвалась, поя песню победы...
  Сорвалась, чтобы пронзить бесконечность в самое сердце, расставив все точки на 'i' и окончив нескончаемо долгий ночной кошмар...
  Дождь пошел сильнее...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Чудо 7*
  
  ***
  
  Эдна стояла на побережье.
  Ее взор был прикован к горизонту. К горизонту, на котором буквально бесновалась гроза. Бесновалась, нещадно сжимая в своих немилосердных объятьях по неведомой причине, оказавшийся в ее милости, ялик.
  Девушка поежилась. Подошедший к ней брат накинул ей на плечи плащ.
  Он также был невесел. В его глазах светилось пламя. Земля трепетала, дрожа в предвкушении.
  Эдна, отвернувшись от моря, прижалась к Айзену, ели сдерживая слезы.
  Ей было плохо.
  Она знала - Алиса может разлучить их в любую минут, а затем...
  Затем ее словно ударило током, будто одна из тех шальных молний все же снизошла с небес на нее...
  Тот же час у нее за спиной соткались сверкающие эфиром крылья, а сама она стала эфемерна и полупрозрачна, но Айзен не отпустил ее...
  Не отпустил, не выпустив из своих объятий, усилием своей воли не позволив Алисе украсть у него его вновь обретенную сестренку.
  Он лишь сильнее прижал ее к себе. Прижал, став, словно выше и мужественней.
  Он прижал ее к своей груди, излучая силу и уверенность, защищая ее от всех невзгод мира и перипетий судьбы.
  Зарницы поселились в его пшеничных волосах, и теперь уже новая гроза дремала во всем его облике. Дремала, понемногу пробуждаясь и захватывая себе власть, немилосердно сияя исподволь, тем самым делая его тем, кем он, по сути, и являлся - хранителем мира...
  Воздух пронизывали взрывы.
  Машины сталкивались, врезаясь друг в друга и в здания.
  Аварийные сирены выводили безумную какофонию разверзшейся в городе катастрофы.
  Стоя на берегу, брат и сестра услышали звук падающего самолета, а затем прозвучал сильный взрыв, выбивший стекла в городских домах и ударной волной перевернувший несколько автомобилей в эпицентре.
  Они увидели языки пламени, превращающиеся в один сплошной пожар, принявшийся пожирать окружающую действительность, а спустя миг пошел дождь...
  Пошел, но был бессилен потушить нечто настолько масштабное, как вселенский пожар, начавший поглощать внезапно погрузившуюся в забвение землю...
  Эдна плакала. Дождь лил, окрашивая мир в серые тона своими жгуче стальными, серо-стылыми струями. Внезапно взвизгнули тормоза и серебристый кабриолет, притормозив у обочины, припарковался.
  Он припарковался именно там, где они и разбили свой маленький импровизированный пикник, ожидая на море погоды, но, как выяснилось - не сложилось...
  Из машины вышли двое - Сергей и Михаил.
  Сергея трясло. По его коже проскакивали, шипя, снопы искр. Проскакивали, скользя, и тот час же гасли, опаляя его одежду и прожигая в ней слегка дымящиеся дыры. Черно-белый плащ Михаила рвал злобный ветер.
  Дождь усилился.
  Сверкнуло.
  Из воздуха материализовался маленький нормин, сверкающий языками огня.
  Айзен, сузив глаза, поймал духа, мгновенно выросшим из земли сталактитом.
  Сергей вздрогнул и попятился.
  Михаил поймал его под локоть, обрубая все пути к бегству и отступлению, тем самым полностью лишая его шанса на здравомыслие и самосохранение.
  Сергей все еще не верил глазам своим, отказываясь адекватно воспринимать явившееся ему, но происходящее все же заставляло его уверовать в него...
  Заставляло уверовать в то, что не все подвластное взгляду, существует просто так. Ведь даже незримое, равно как и тайное, до поры до времени все равно рано или поздно становится явным, обрушивая на неокрепший разум аколита всю лавину, равно как и массив своего секретного и сокровенно-сакрального знания.
  'Зачем ты пришел на Землю - Феникс?' - мрачно произнес Пастырь, сузив ставшие стальными, как грозовое небо глаза и сильнее прижимая к себе все еще дрожащую сестру.
  'Хозяин! Время истекло! Миры столкнулись!
  Мой долг предупредить вас об этом, Хозяин!' - нервно подергиваясь в каменном захвате земли, лепетал зверек, подобострастно глядя на ожесточенное лицо Айзена.
  'Что ж, Феникс, да будет тебе известно - ты опоздал! Буря уже грянула!' - произнес Михаил, подойдя и с презрением посмотрев на мелкого духа.
  'Что делать будем, братцы?
  Я не хочу, чтобы моя жена вновь провалилась в забытье!
  Наш сын этого не переживет! Равно, как и я!' - дрожащим от волнения голосом, обливаясь крупным потом, проступившем мутными бисеринкамина на его обветренном, худощавом и загоревшем лице, произнес Сергей, еще сильнее дрожа.
  'Я вообще не понимаю, почему я все еще не уснул?!' - с каким-то неизбывным ужасом в сломавшемся от страха голосе добавил он, нервно оглядываясь по сторонам и с ужасом глядя на падающее, по его мнению, небо.
  Эдна, оторвав заплаканное лицо от груди брата, произнесла, криво улыбнувшись Сергею и указав на горизонт:
  'Ты и вправду еще не понял?
  Ты такой же, как и Алиша! Полукровка! Застыл на грани добра и зла, между жизнью и смертью, прошлым и будущим, человеческим и божественным! Но не расстраивайся раньше времени! Все еще образуется! Уж поверь мне!
  Я-то знаю! Но знаешь! Будь все по иному, ты бы уже спал колдовским сном, а так - ты здесь - с нами и... не здесь одновременно...
  Сейчас твоя душа на распутье!
  Алиса крадет твою жизнь по капле. Крадет, крадя тебя у тебя самого и у мира в частности, а Алиша...
  Алиша - твой маяк!
  Твой Форос! Если бы не она, тебя бы просто размазало бы по горизонту событий! Взгляни, что ты видишь там - на горизонте?'
  'Ну...
  Грозу и корабль...
  Море...
  Бушующее море!' - чуть запинаясь, произнес нервничающий Сергей, всматриваясь в грозовую даль.
  Эдна саркастически рассмеялась.
  'Там Алиса!
  Алиса в своем воплощении стихии! Силы природы стекаются к ней! Небо треснуло, и мир трещит по швам! Сейчас там воронка - провал в реальности, в пространстве и во времени! Там нечто, на подобии черной дыры! Правительство окончательно выжило из ума, раз возобновило проект! И, вот результат - мы в полной заднице, если не сказать хуже!
  Нас пожирает беспросветная тьма, а выхода из нее я не вижу!' - произнесла она, мрачнея и обнимая брата за талию.
  'И, что ты предлагаешь?' - сумрачно спросил Михаил, хмурясь и пытаясь перенацелить молнии куда-то в другое место.
  'Мы можем попытаться уничтожить коллайдер и порвать связь Алисы с этим миром', - обреченным, полным безнадеги голосом произнесла она, сжав кулаки и зубы.
  'Это бесполезно, Эдна! Даже без коллайдера, это был вопрос времени! Это все равно произошло бы рано или поздно! Не нам судить, что могло бы стать спусковым крючком! Остановить лавину нельзя, пока она сама не остановится! А если порвать все связи, то люди, ставшие серафимами или застывшие на грани, как ты, Роза и Алиша - не проснутся больше никогда! Не проснутся, умерев! Ведь их души будут потеряны и заперты по ту сторону зеркал, а Пастыри...
  Пастыри, не думаю, что они проживут дольше...
  Ведь серафимы разделяют душу с ними, а значит, душ лишатся все...' - мрачно, с печалью в голосе изрек Айзен, поцеловав сестру в макушку и скорбно взглянув на потемневшего лицом Сергея.
  'Хозяин, а если...
  Если дать Алисе то, что она так страстно желает, тогда ведь все будут счастливы? Так ведь, Хозяин?' - с сомнением в голосе, неуверенно, изрек покорно сидящий в объятьях земли Феникс, потирая мохнатый подбородок.
  'А нормин дело говорит!' - внезапно воскликнул оживившийся Сергей, по-новому взглянув на монстрика и даря ему бесхитростную теплую улыбку.
  Феникс смутился и даже чуть покраснел через свой мех.
  'И чего-де, по-твоему, желает Алиса?' - приподняв бровь, с сомнением в голосе, ничуть не доверяя духу, поинтересовался у нормина Михаил.
  'Она жаждет Сорея. Вернее, она жаждет любви!
  Она хочет, чтобы ее любили!
  Она просто не может жить без любви! И поэтому она крала возлюбленных! Крала самое ценное - душу полную любви! Крала, чтобы заполнить пустоту в своем черном и обездоленном сердце и сделать его живым! А теперь она нашла Сорея, что подарил вечность ее миру! И она жаждет, чтобы он любил ее и только ее! И ради этого она пойдет на все, даже на разрушение обоих миров!' - хлопнув в лапки и нервно рассмеявшись, изрек нормин, смотря вдаль на танцующую в волнах богиню.
  'Это невозможно!
  Сорея здесь нет! К тому же, его сердце занято! У него уже есть Миклео! Кто-кто, а этот серафим никому свою вторую половинку без боя ни в жисть не отдаст! Не отдаст, будь она хоть трижды богиня!' - нервно рассмеявшись, произнесла Эдна, сжав рубашку чуть усмехнувшегося брата, который ободряюще положил ей руку на плечо.
  'В чем-то Эдна права. Но мне все же, кажется, что все всё-таки не так критично, как кажется на первый взгляд!' - потерев подбородок, произнес Михаил, вглядываясь в бурю и чуть растягивая губы в призрачной тени полуулыбки.
  'Ну, если Алиса так сильно хочет любить и хочет быть именно с Сореем, тогда мы дадим ей Сорея! Точнее мы отдадим ей Миклео! Пусть она заберет его душу и этот кошмар закончится!' - чуть подумав, предложил он, с прищуром взглянув в помрачневшее еще сильнее небо.
  'Нет! Это неприемлемо и бесчеловечно!
  Миклео живой человек! Живой, а не игрушка, которой можно распоряжаться по своему желанию! К тому же, никто не имеет права распоряжаться его судьбой, кроме него! Только он сам! Ибо он творец своей судьбы! Даже Сорей и тот не имеет права указывать, что ему делать или не делать, хоть они и женаты!
  Они ведь супруги, а не рабы друг друга!
  Миклео не собственность Алисы!
  Он свой собственный хозяин! И этот факт никто и ничто изменить не сможет! Ни сейчас, ни когда-либо!' - воскликнул, возмущенный до глубины души подобным заявлением в адрес Миклео, Сергей, сжимая кулаки и явно злясь на все еще чуть усмехающегося Михаила.
  'Успокойся! Не надо так нервничать и брать все в штыки!
  Я всего лишь предложил предложить Миклео пойти на жертвы ради любви и Сорея еще один раз!
  Он ведь уже сделал это однажды, так что же мешает ему сделать это еще один раз, а? Правильно - ничего!
  Я хочу предложить ему не просто пожертвовать собой ради благой цели, а заключить с Алисой взаимовыгодный контракт на устраивающих их условиях! Пусть она станет частью его души! Ведь тогда все волки будут сыты, а овцы - целы!
  Мы убьем двух зайцев одним ударом и выйдем сухими из воды! Ну, как вам? Нравится мой план? Есть возражения?' - изрек Михаил вновь, отбивая очередной удар молнии.
  'Кто идет за руном, возвращается стриженным!
  Миклео никогда не согласится на подобное! Не согласится, именно из-за того, что он слишком сильно любит Сорея!
  Он не согласится разделить его, с кем-то еще, даже с богиней!' - жестко произнесла Эдна, помрачнев и вновь взглянув на разворачивающуюся в море трагедию.
  'И, вообще! Пусть Алиса ищет себе 'своего Сорея', а не претендует на того, который уже занят! Нашла, видите ли, 'игрушку'!
  Мы - не 'игрушки'!
  Мы - живые! Живые, хоть по ее вине и стали не совсем людьми!' - взбешенно воскликнула она, вновь повернувшись к собеседникам, а в ее глазах вновь появились, заблестев, слезы.
  'А это идея, Эдна!
  Ты просто умничка! Дай я тебя поцелую, золотце ты моё!' - внезапно подойдя и расцеловав ошарашенную девушку, под шокированный взгляд Айзена, произнес Михаил.
  'Я думаю нам нужно просто создать клона! Именно клона Сорея! Раз она запала исключительно на него!
  Мы создадим его, и пусть делает с ним все, что хочет и все, что ее душеньке заблагорассудится! Ну, или на худой конец, робота ей сделаем! Пусть вдохнет в него жизнь, как Пигмалион в Галатею и развлекается по полной! В чем проблема-то? Правда, могу предположить, что она не знает, как это делается...
  Ну, ничего!
  Мы ей предоставим возможность узнать! Все расскажем и покажем! Пусть наслаждается!' - радостно воскликнул он, загоревшись искренним энтузиазмом.
  'Ты это серьезно? Нет! Это не прокатит!
  Ее на это не возьмешь!
  Она - не дура! Имитация ее явно не заводит!
  Ей нужен оригинал и - точка!
  Она хочет именно Сорея!
  Он - ее идея фикс! А все подделки и 'игрушки' она просто уничтожит! Ведь на то она и стихия!' - фыркнув, отерев щеки, мрачно изрекла отвернувшаяся Эдна.
  Михаил погас, устало вперив взгляд в серый песок пляжа. Воцарилось молчание. Все думали.
  Внезапно вновь раздался шум мотора. Взглянув на дорогу, они увидели, что к ним не спеша подъехал фольксваген и из него вышли двое - Мейвин и Селена...
  На груди женщины сиял древний символ спасения, а печать теней посверкивала на груди ее мужа...
  Их лица были мрачны, точно так же, как и бушующее море за спинами стоящих на пляже.
  'Полагаю, мы опоздали', - изрек Мейвин, взглянув вдаль.
  'Да, Мейвин.
  Мы все опоздали. Опоздали, и теперь богиня из Зазеркалья, перешагнув зыбкую грань, убаюкала весь мир...
  И ведь самое мерзкое, она пришла сюда за сыном твоей жены...
  Кстати, поздравляю!
  Вы неплохо смотритесь вместе! Думаю, из вас вышла неплохая пара! Да и вижу, вы отличились!' - нервно рассмеявшись, произнес Михаил, поздравив новоприбывших с приобретением древних символов и с сыгранной свадьбой.
  'Тут нечему радоваться, Пастырь! Это - временно!
  Селена застыла на грани куда глубже, чем я. И я не знаю, когда Алиса уведет ее в Зазеркалье!
  Мы должны сделать все, что в наших силах, пока мы все всё еще здесь! Будущее зависит от нас!
  Мы должны действовать прямо сейчас, потому что иначе будет поздно!' - глухим басом произнес Мейвин, сжав кулаки.
  Селена же, слушая мужа, с грустью посмотрела вдаль.
  Она была рада и при этом опечалена.
  Ее сына не было здесь, но здесь была богиня...
  Богиня, пришедшая в мир, чтобы вновь разлучить их и это разбивало ей сердце.
  'Мы можем что-нибудь сделать?' - произнесла она тихим голосом, сжимая руку Мейвина в своей.
  'Нет! Все вновь в руках Сорея и Миклео! Это им решать, как поступить с той, кто вечно жаждет быть любимой!' - произнесла Эдна, отворачиваясь от моря и переводя взгляд на бледную, и словно сияющую вырвавшимся наружу внутренним светом, Селену.
  Женщина помрачнела сильней, нервно закусив губы, и принялась считать бесчисленные песчинки, щедро лежащие у ее ног золотой россыпью искристого кварца.
  'Что ж, идемте! Нам нужно встретиться с Зенрусом и остальными! Думаю, они нас тоже уже заждались!
  Айзен! Не забудь освободить и взять с собой Феникса!
  Я не хочу, чтобы Алиса его съела!' - сказала серафима, отправляясь к кабриолету.
  Ее брат, освободив нормина из песчаного захвата и превратив его в игрушку, недолго думая, вновь прицепил его к зонтику Эдны.
  Та, в свою очередь, лишь закатила глаза. Излишняя забота иногда ее добивала.
  Они сели в свои машины и поехали на встречу с судьбой, к Зенрусу, который явно уже давно всех их ждал...
  На горизонте, погружаясь в разверстую, пенную пасть Харибды, тонул ялик...
  Тонул, мерцая, как голограмма...
  Ведь сейчас, в бухте Абалла, тонула, одетая пламенем святого Эльма, каравелла Ван-Эльтия...
  Она тонула под разбитое вдребезги сердце Айфрида...
  Ведь это был корабль его молодости...
  Это было то, во что он вложил всего себя, всю свою душу, и теперь...
  Теперь его детище, его каравелла гибла...
  Гибла под жгучими пальчиками Алисы, немилосердно перекраивающей реальность...
  
  ***
  
  Буря бушевала в обоих мирах.
  Бушевала, сливая их воедино.
  Врата измерений открывались все сильней и сильней...
  В золотых глазах богини огнем черной дыры горела безумная страсть...
  Горела та самая страсть к океану безграничного счастья, что вечно искали моряки, бороздя своими кораблями бескрайние моря жизни...
  С неба лилась кровь человеческих сердец. Из людей исчезала человечность, шаг за шагом приближая их к бытности богами...
  Шторм усиливался.
  Алиса искала.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Чудо 8*
  
  ***
  
  Зенрус хмурился. В ангаре стояли все, кто попал под действие вируса, а в первом ряду стояли Георг и Симонна.
  Темный Пастырь держал у горла старейшины одетый тьмой священный меч...
  Лейла пыталась их разнять, но тьма, вьющаяся вокруг Симонны не позволяла ей этого сделать.
  Вельвет в вихре битых зеркал понемногу впадала в ярость.
  Ее бесила сама суть произошедшего и то, что ее Лафи вновь не с ней. Бесило то, что все катится в тартарары. О, она была зла, как демон, но сделать ничего не могла - совершенно ничего...
  Тео, обняв Завейда, плакала, а ее серафим раскручивал маятник, создавая завесу тишины над ангаром. Что-то подсказывало ему, что если бы Алисе захотелось, то она бы всенепременно услышала бы их, сколько бы он не старался бы гасить все звуки мира.
  Дезель и Лафарга пытались обезоружить Симонну и благополучно были отправлены в полет - в гущу стоящих.
  Георг требовал от Зенруса немедленного отключения установки и прекращения творимого беспредела.
  Зенрус же, в свою очередь, пытался объяснить проклятому Пастырю, что это невозможно! Не все в его силах и вообще, в не сфере его юрисдикции! И уже давным-давно вышло за какие-либо рамки.
  Георг плюнул и послал его к черту, а после, взяв Симонну под руку и отмахнувшись от Вельвет, ушел. Через какое-то время раздались взрывы, а затем все стихло.
  Роза, подошедшая, минут через пять, сказала, что видела, как Георг верхом на Драконе, сотканном из теней, улетел в сторону бури, и что на улице льет, как из ведра. И что этот дождь горячий, как кипяток! К тому же, когда он падал на землю, все отчего-то замерзало, превращаясь в ледяные скульптуры, или вообще каменело.
  Она своими глазами видела, как сгорел в считанные минуты один из припаркованных у ангара джипов.
  Услышав ее речь, присутствующие осознали, что ситуация усугубилась. Отключить коллайдер у них действительно вряд ли получится, но попытаться все же, стоит. По крайней мере, попытаться! Ведь рассчитывать они могли только на себя - больше было не на кого, а Сорей...
  Сорей, за которым пришла Алиса, мог рассчитывать в свою очередь только на них...
  На них и на Миклео, который по воле провидения все еще был с ним, и на скорость, с которой они собирались осуществить задуманное. Призвав все свои силы, они отправились обезвреживать коллайдер. Ведь чтобы сейчас попасть на территорию объекта, требовались не только ключи и код доступа...
  Требовалась магия. Потому, что бушующая за окном буря, являлась ее порождением. А как известно, в таких случаях клин клином вышибают. И они решили его им, и выбить, а буря...
  Буря, в свою очередь, без зазрения совести, смеялась над ними. Смеялась, сверкая молниеносными очами прекрасноликой Алисы, которая влюбившись в безумного шляпника, отчаянно искала его среди людей...
  Искала, не желая замечать серафима, выцеливающего ее из сверкающего небесами лука...
  Танцуя и смеясь, она пришла к нему. Пришла, одетая в веселье, как вакханка из свиты Диониса.
  Она пришла, и бал богов начался, омыв землю пожаром и кровью страсти, что всепожирающей любовью текла сквозь века, опаляя сердца всех живых. Ведь любовь порождает войну, а война порождает разлуку...
  Жаждя любви, она бросилась в страсть с головой...
  Бросилась к любимому, протягивая к нему свои руки, и время замерло...
  Замерло, замерзнув и застыв на мгновении 'До'...
  Оно застыло, чтобы пойти лишь тогда, когда должен был начаться новый день...
  Оно остановилось в ожидании развязки и...
  И она наступила...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Чудо 9*
  
  ***
  
  Когда стали падать самолеты, а машины вспыхивать, как свечки, он понял - Алиса принялась за землян всерьез. И ярость все же взяла над ним верх.
  Симонна буквально выпила тени, облекшись в них. И теперь в своем черно-траурном наряде по погибшей весне, она вместе с ним шла в бездну. Шла вперед, в неизвестность, чтобы положить конец безумию. Безумию, что словно дикий зверь пожирало предопределенность и рациональность.
  Георг получил послание Зенруса. Получил к своему искреннему удивлению. Старейшина прислал ему смс о месте встречи, сказав в нем, что его изменить нельзя. Пастырь не ответил, сжав смартфон так, что тот рассыпался мелким крошевом в его становящейся нечеловеческой руке.
  Но они вдвоем все же пришли на нее...
  Пришли как раз тогда, когда начался ливень, уничтожая город за их спинами.
  Они пришли на эту, забитую крестным отцом серафимов стрелку, и завязался спор...
  Зенрус был непреклонен.
  Он отметал все варианты, которые ему предложил Георг. И это не могло не взбесить темного Пастыря, особенно сейчас, когда у него кончилось терпение.
  Он, не мудрствуя лукаво, приставил к горлу старика меч, но тот оказался не лыком шит и не испугался. Напротив, он словно ощутил себя еще сильней, пробудив уже свою власть серафима. Этот прискорбный факт, в свою очередь разочаровал и расстроил Симонну, что злилась, так как им вновь не удалось добиться своего. К тому же, ее бесили лица тех, с кем ей пришлось свидеться вновь. Ведь все эти люди, ухитрившиеся в свое время скрестить с ней клинки, воспевали доброе, вечное, светлое.
  Они делали это, извращая, по ее мнению, своими нерушимыми идеалами, честностью и героизмом сами постулаты реальности и саму обыденность.
  Они делали это, коверкая действительность наивностью, простотой, меркантилизмом и иногда непроходимой тупостью, что простить им она, будучи хозяйкой тьмы и злословия, попросту не могла...
  Не могла, ведь как бы то ни было, но она была антагонистом, а значит, их вечным соперником. И уж что-что, а это вытравить из нее не мог никто, даже сама Алиса...
  Симонна не позволила им приблизиться к своему возлюбленному, а затем, когда они оба поняли, что разговор уперся в тупик и спорить бесполезно, послав Зенруса к хема, они оба ушли. Ушли, покинув зал советов, решив решить проблему радикально.
  Они решили убить Алису...
  Убить, отравив ее всей украденной у мира тьмой...
  Дождь обжигал, замораживал, растлевал, раскладывал на атомы, пронзал в самую душу. Ей было все равно, но при этом весело и скорбно. Силовое поле теней с непробиваемой завесой парило вокруг. Парило, защищая их обоих от разрушения.
  Она подошла к супругу. Подошла, улыбаясь. Подошла, улыбаясь, как может улыбаться только демон...
  Он тоже улыбнулся ей...
  Улыбнулся, и, притянув к себе за талию, впился в ее пунцовые уста страстным поцелуем власти. Впился, стремясь утолить свой неизбывный голод страсти и жажду тьмы, и сила, взбесившись, вышла из-под контроля окончательно. Вышла, меняя все...
  За его спиной выросли, пронизанные и буквально пропитанные тьмой, кровавые крылья.
  Она же полностью преобразилась, переродившись в смертоносное величие тьмы и мрака, в его неусыпное и бессердечное порождение - в Дракона ночных теней...
  Он взлетел ей на спину и, прорезая действительность, опровергая законы логики и времени, они помчались к сердцу бушующего урагана - навстречу своему будущему...
  Навстречу своей смерти...
  Они помчались туда, где одевшись в сверкающий наряд, танцевала прекрасная богиня. Танцевала, творя великое слияние и великое разрушение...
  Они влетели в пламя...
  Влетели в него, ничуть не заботясь о том, опалило ли оно их или нет...
  Молнии, затанцевав, устремились к ним. Устремились, стремясь сжать в своих сладострастно-смертельных объятьях, а они...
  Они лишь рассмеялись...
  Рассмеялись синхронным смехом своих, прожженных тьмой, истлевших в пороке дум, сердец...
  Симонна дыхнула тьмой, и огни умерли, опав. Из его же рук низверглись, заклубившись, черные протуберанцы силы. Заклубились, буквально поглощая материю.
  Он делал дыры и бреши в и без того истончившейся реальности. Делал, прожигая ее, как кислота сжигает негатив...
  Краски начали блекнуть. Гром по мере их приближения становился все громче и громче. С визгом и шипением пламя и ветер ревели - безумствуя. Вода ледяными копьями силы поднималась ввысь...
  Поднималась, тщась нанизать их на иглу обыденности, но ее попытки были тщетны.
  Они были неустрашимы и поэтому неуничтожимы....
  Словно бабочки они уворачивались от лезвий пустоты. Уворачивались, танцуя свой последний танец со смертью, а Алиса...
  Алиса смеялась...
  Смеялась все сильней и сильней...
  Смеялась и звала Сорея...
  Георг взбесился.
  Он был в гневе.
  Его уязвляло, что богиня из всех предпочла именно его беспутного и безалаберного сына...
  Зависть, злоба, оскорбленье уязвляли его душу.
  Он бесился, а тьма поглощала небо...
  Поглощала, пронизывая действительность безумными колышками настоящего. С неба потекла тьма. Потекла, разъедая скрепы мира и норовя стереть его в порошок.
  Алиса на миг остановившись, окинув их своим взыскательным взглядом и послав им воздушный поцелуй...
  Послала его и их обоих сдул, швырнув за грань времени, ревущий ураган.
  Их обоих в буквальном смысле выставило вон с Земли. Выставило вон, отправив в Зестирию - Зазеркалье, туда, где рушащаяся реальность обломками надежд поднималась в небеса миллиардами камней. Поднималась, творя замысловатые конструкции разрушения, так сходные с вавилонской башней древнего мира...
  Душераздирающий вопль Георга, сулящий Алисе все казни египетские, это было последнее, что услышала Земля прежде, чем он навечно исчез из ее истории, а Алиса...
  Алиса все еще улыбалась...
  Улыбалась, вглядываясь вдаль, туда, где горстка Пастырей и серафимов отчаянно пыталась разорвать связь миров.
  Она улыбалась, ловя в свои ладони сверкающие стрелы, что слал ей с любовью ее любимый...
  Она вновь засмеялась, принявшись танцевать, а сила, кружась, меняла действительность. Чарующие звуки небесной арфы тревожили небеса. Мир звенел. Звенел, вторя безумному смеху богини, и песня радужными потоками абсолютно неприкрытого счастья принялась литься с небес...
  Она мчалась к тому, кто, держа в руке новое начало, парил, расправив сотканные из грозы крылья. Парил и стрелял звездами из лука, переполненного смыслами.
  Вечность, улыбаясь, тянула к нему когти и, разъярясь еще сильней, он вложил в последний выстрел уже свое сердце...
  И все поглотил свет...
  Время перестало существовать.
  Наступила минута тишины.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  *Чудо 10*
  
  ***
  
  Приборы мерцали.
  Звук сирены говорил лишь одно - прибор вышел из-под контроля. Все вокруг искрилось, взрывалось и дымилось.
  Ученые пытались остановить процесс разрушения, а остальные, пришедшие на территорию базы, спасали людей, что бесчувственными тушками лежали на плитах пола.
  Лежали, понемногу задыхаясь от дыма и обжигаясь об подбирающийся к ним огонь...
  Зенрус смотрел на творимый хаос и понимал: все действительно бесполезно...
  Цепную реакцию не остановить...
  Обесточив все, что только было возможно, они забрали пострадавших, а затем...
  Затем коллайдер взорвался вновь...
  Взорвался, ведь предотвратить взрыв оказалось невозможно...
  Они стояли и смотрели...
  Смотрели, на то, как танцевала сила...
  Танцевала, обращаясь в безумие стихии...
  Злость и отчаянье царили на их лицах.
  Девушки плакали.
  Они понимали, что течение времени может измениться. К тому же им начало казаться, что от взрыва родилось несколько черных дыр, что в свою очередь грозили гибелью не только их планете, но и всей солнечной системе...
  Они смотрели на это, а Алиша прижимала к груди, спящего 'сном Алисы', Елисея.
  Ее обнимал стоящий рядом Сергей, а затем они оба уснули...
  Уснули так же, как Селена и Роза...
  Уснули, внезапно проваливаясь в забытье, даруемое богиней вечных перемен и изменения.
  Свет, выпив действительность, выпивал их души...
  Выпивал, уводя за грань жизни...
  Один за другим они проваливались в сон...
  В сон, что милосердно скрывал их от творимого ада. А свет, бьющий уже из сердца коллайдера, переплелся со светом, внезапно заполнившим небеса и идущим от печатей на их сердцах.
  Время остановилось.
  Наступила звенящая тишина.
  Тени исчезли.
  Настал полдень.
  Всем правил свет...
  Алиса больше не смеялась.
  *Чудо 11*
  
  ***
  
  Сорей понял - уйти от судьбы нельзя. Когда Миклео проснулся, он все же, скрипя сердце, рассказал ему о своем сне...
  Рассказал, призвав воду. И тогда Пастырь понял, что несчастье постигло их обоих. Постигло, настигнув, ведь уйти от судьбы, у них все же не вышло...
  А когда небо раскололось, и грянула гроза, к ним буквально сразу устремились сверкающие цепи силы...
  Устремились, жаждя пожрать их бытие.
  Они увидели тысячи расколов-разломов, мгновенно испещривших реальность. Свет чудовищным светочем зажегся на руке Сорея...
  Зажегся, даруя ему божественную мощь, а Миклео исчез, звездным бризом осыпав своего Пастыря с ног до головы...
  Они вновь были едины...
  Едины, как Пастырь и его серафим...
  Расправив крылья, они взлетели вверх. Взлетели, призвав волшебный лук. И спустя мгновение увидели в оке урагана пылающие очи Алисы.
  Они принялись стрелять звездами. Звездами, призванными прогнать ее из реальности, вернув обратно в Зазеркалье.
  Они стреляли, а она смеялась...
  Но все же польза была, их стрелы сжигали ее свет.
  Они видели...
  Сорей видел, как его отец вместе с черной ведьмой в образе дракона, танцевал в небе...
  Танцевал, убивая свет, творимый вечно юной богиней весны.
  Пастырь видел и то, как его, Георга, изгнали из мира...
  Видел, как в другой части мира в небо устремился столп пламени, а затем...
  Затем Миклео попросил его использовать его душу как стрелу. Ведь он, все же был последним серафимом...
  И как последний серафим, он был обязан положить конец всему. И он положил...
  Закрыв глаза и заплакав так, что его сердце стало кровоточить, и из глаз полилась кровь, Сорей выстрелил...
  Выстрелил в самую душу Алисы...
  Сверкнув безумным огнем, стрела вонзилась в сердце богини и та, вскрикнув, упала, а затем...
  Затем, полными от слез глазам взглянула на столь жестокосердного Пастыря, посмевшего столь тяжко ранить ее чувства...
  Она взглянула на него, посылая вниз миллиард молний, но они развеялись, не долетев. Они разбились о свет, все еще окружающий юношу. Собрав в кулак всю свою силу и волю, он выстрелил вновь...
  Выстрелил, превратив в стрелу уже собственную душу...
  Тот час же его тело рассыпалось в пыль...
  Рассыпалось, опав в море звездным маревом, а стрела вновь достигла цели...
  Достигла, завершив начатое, и все поглотил свет...
  
  ***
  
  Он открыл глаза.
  Было светло. На его коленях спал Миклео, а в метре сидела юная девушка...
  Золотые волосы крупными локонами ниспадали с ее плеч, водопадом струясь по земле.
  Она была одета в белоснежное легкое платье и...
  Она плакала...
  Ее слезы, падая, превращались в цветы...
  Все вокруг было заполнено васильками и незабудками. Целое море цветов раскинулось перед его взором.
  Сорей удивленно заморгал.
  Он не понимал, кто она и кто он...
  И почему светло, если нет солнца...
  'С-сорей?
  Мы живы? Это был сон?
  Мне это приснилось?' - сонно спросил Миклео садясь.
  Сорей внезапно понял, что нет - это реальность и, что он - Сорей - Пастырь...
  Последний Пастырь Зестирии...
  Внезапно ему стало больно, и он увидел, как в его руке возникла черная глобула.
  Она была совершенно непроглядной, а в ней, пульсируя, билась тьма...
  'Сорей, что это? Откуда у тебя это?' - вновь спросил у него Миклео, с благоговением и страхом смотря на сферу.
  'Не знаю...
  Не уверен, что понимаю, но возможно это...' - произнес он и осекся, недоговорив.
  'Ты держишь в своей руке сердце тьмы', - докончил за него нежный голос, преисполненный страдания. И Сорей поймал на себе взгляд солнечных глаз, все еще обрамленных звездами слез.
  'Ты, должно быть, Алиса!' - пораженно воскликнул, вставая, Миклео и ища свое оружие, но его не было.
  Оно исчезло безвозвратно, вместе с их, отгоревшими в пламени заката жизнями...
  'Верно, серафим - я - Алиса! И я причина того, почему вы все еще живы!' - скорбно улыбнувшись, произнесла богиня, так же встав.
  Она все еще плакала и держалась за грудь, где алыми розами расцветала льющаяся из ее пробитой груди кровь. Падая, слезы смешивались с каплями крови, превращались во все новые и новые цветы, сияющие звездным светом. За ее спиной буквально ткались светом сверкающие крылья бабочки, что внезапно снизошла в мир, приняв облик прекрасной Психеи, так безмерно любимой Гелиосом...
  'Н-но, зачем? Зачем тебе все это?!' - хриплым от волнения и севшим враз голосом, спросил Сорей, так же встав плечом к плечу с Миклео и глядя на сферу.
  'Я тоже хочу любви и любить! Полюбить всем сердцем! И чтобы полюбили меня! Вот только никто и ничто ни в одном из миров не может и не желает любить меня! Никто не может и не хочет принять меня такой, какая я есть!
  Я дарю всем любовь, но в ответ получаю лишь оскорбления и удары...
  Никто и ничто не желает поделиться любовью со мной или подарить ее мне, а я...
  Я так сильно хочу быть счастливой!' - рыдая навзрыд, прижав кулачки к оплетенной розами груди, произнесла она, и звезды сильней полились из ее глаз, осыпая всполохами-алмазами ее снежно-облачное платье.
  'Н-но, Алиса! Нельзя быть счастливым насильно!' - произнес, пораженно воскликнув, Сорей, с тревогой глядя вглубь сферы, где начинал клубиться мрак вперемешку со сверкающим багровым пламенем...
  Пламенем, пульсирующим в такт биения живого человеческого сердца.
  'Возможно, ты и прав...
  Да, ты прав! Прав во всем - Пастырь Сорей, только...
  Только я не могу! Не могу по-другому! Даруя любовь, я дарую и часть себя! Часть своей души! И поэтому мы все сейчас здесь! И я хочу быть любимой! И пусть я исчезну, но пожалуйста, подари мне любовь!' - произнесла плачущая богиня, делая к нему шаг.
  'Но, я тоже не могу! Прости, Алиса!
  Мое сердце уже занято!
  Я уже люблю!
  Я люблю Миклео! И я не думаю, что могу разделить любовь с кем-то еще, кроме него!' - произнес Сорей. Обнимая супруга.
  'Любишь...
  Да, ты любишь!' - помертвевшим, а затем радостным голосом, словно вспомнив о чем-то, произнесла богиня, улыбнувшись и подняв на него опущенный взгляд.
  'Но ты забыл! Это ведь я!
  Я дала тебе эту любовь! И теперь ты - мой должник! Что ж, если ты не можешь любить меня, тогда я сделаю так, чтобы смог!' - радостно и при этом безумно улыбнувшись, произнесла она, буквально просветлев лицом.
  'Сделаешь? Как?' - растерявшись, воскликнул Пастырь, расширив глаза и оторвав взгляд от сферы, куда все это время смотрел, и даже отшатнулся.
  'А вот так!' - звонко произнесла Алиса, подлетев к опешившему Миклео и страстно поцеловала его, обняв его лицо своими сверкающими ладонями.
  Мгновение и девушка исчезла...
  Исчезла, оставив ошарашенного юношу лишь испуганно хлопать глазищами, в ужасе глядя на Сорея.
  'С-сорей? Что происходит, Сорей?! Что она сделала?' - потрясенно до глубины души, неверящим голосом спросил Миклео, гладя на любимого.
  Что-то в нем менялось...
  Менялось неуклонно и неотвратимо...
  Сорей застыл, пораженно переведя дух, который у него буквально перехватило...
  Миклео изменился...
  Изменился полностью преобразившись...
  Теперь вместо юноши, перед ним стояла девушка...
  Девушка просто нереальной красоты, одетая в сверкающие искры падающих звезд и с белыми розами и сиренью вплетенными в ниспадающую волну водопада ее волос...
  'М-миклео...' - заикаясь от шока, пораженно произнес Пастырь, выронив из ослабевших пальцев сферу, и та покатилась по полю...
  Покатилась, буквально на глазах светлея.
  Тьма в ней исчезала...
  Исчезла, уступя место ничем незамутненному свету.
  'А теперь? Теперь, ты можешь любить 'нас'?' - произнесли уста Миклео сонмом звенящих голосов.
  Свет мерцающими объятьями оплетал шокированного Сорея.
  Тот, будучи пораженным, не мог сопротивляться этим страстным объятьям волшебного сна мечты.
  Он внезапно вновь ощутил то же самое, что и тогда - год назад в руинах Мабиногио, когда Миклео впервые, в свой день рожденья явился к нему в образе призрака...
  Явился, похитив его сердце...
  Богиня, в образе любви всей его жизни, подошла к нему. Подошла, заглядывая в его, преисполненные бурей сомнений и бушующие штормовым шквалом невыраженных чувств, глаза.
  Она буквально вглядывалась в само его естество. Вглядывалась в сердцевину его бытия и вновь, не ожидая ответа, она поцеловала его...
  Поцеловала, и этот поцелуй опьянил его...
  Он опьянил, обжигая и даруя терпкую сладость, одетую вечным летом, что внезапно наступило.
  Розы, алые розы распускались повсюду. Распускались, словно окрашенные несменными стражниками белой королевы, а воздушные замки распадались, сверкая падающими звездами...
  
  ***
  
  Мир менялся.
  Грань исчезла.
  Хрупкие храмы появлялись из ниоткуда.
  Появлялись, сотворенные силой слияния миров, а уснувшие вновь проснулись, но только на этот раз в мире они были не одиноки...
  Перешагнув барьер, в их мире возникли и те, кто изначально жил под сверкающим небом Зестирии...
  Жители двух миров оказались в одном мире, а их города слились в единое целое, перетекая одно в другое...
  Пламя страсти горело сильнее.
  Селена смотрела в небо - туда, где наперекор всему и вся, сияло новое солнце. Солнце новой жизни, подаренное миру ее сыном...
  Ее Сореем...
  Она смотрела и плакала...
  Слезы счастья лились из ее глаз.
  Все были живы.
  Тьма, наконец-то, ушла...
  Ушла, стерев печаль и скорбь, а в небе, кружась, пели свою бессмертную песнь прекрасные элисарки.
  Они пели, танцуя на потоках славы...
  Пели, ведь любовь, как истинное счастье лилась с небес. Лилась с небес сверкающим дождем. Дождем, что смывая боль и грусть, даровал истинное блаженство...
  Наступало утро новой эры...
  Эры, вобравшей в себя все самое лучше, все, о чем только могло мечтать переполненное любовью сердце...
  Наступил мир на земле...
  Мир и любовь.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Эпилог
  
  ****
  
  Солнце щекотало нос. Открыв глаза, он понял, что лежит на берегу, а прибой, задорно шумя, ласкает его ноги. Обняв его, рядом спал Миклео, вернее спала...
  Девушка, обняв его, мило морщила во сне свой точеный носик...
  Морщила, улыбаясь. В ее снежных волосах посверкивала усыпанная искристыми бриллиантами белоснежная тиара. Все еще не веря в свое счастье, он аккуратно сел и понял, за его спиной, как и за спиной Миклео были крылья...
  Крылья, сотканные из света, а он сам был одет в переплетение молний, что своим чарующим хитросплетением ткали замысловатый узор, вырисовывая символы солнца. Одежда его возлюбленной была украшена символами Луны и звезд, а в небе у них над головой сверкали две луны и два солнца. Небо было невероятно чистым, а ветер ласковым.
  Люди...
  Люди были повсюду.
  Они смеялись, кружась и танцуя в каком-то радостном танце, отмечая свое второе рожденье - Великий праздник всеобщего пробуждения.
  И улыбнувшись, он наклонился - поцеловать Миклео...
  'Проснись, солнышко! Ночь закончилась! Проснись, Миклео! Проснись, моя Аврора! Проснись!
  Я подарю тебе зарю!' - прошептал он, нежно целуя девушку.
  И глаза, наполненные звездами, распахнулись. Распахнулись ему навстречу. Распахнулись, подарив ему улыбку ангела. Улыбнувшись, она вновь поцеловала его. Поцеловала, стирая воспоминания о грусти былого, а в ее тиаре тем временем сверкало сердце вселенского света. Сверкало, даруя бесконечную любовь всем живым, ведь теперь все были счастливы по-настоящему...
  Вечная молодость, бессмертие и магия - теперь ими владели все, но самым главным было то, что теперь они все были счастливы. Счастливы навсегда, ведь Алиса, желая любви, одарила ей всех без остатка...
  Одарила, подарив им всем будущее. Будущее, переполненное счастьем и надеждами. И теперь начинался новый день. День, ставший первым камнем в дороге грядущего, что открывал врата в жизнь. И смеясь, буквально фонтанируя счастьем и светом, последний Пастырь Зестирии, ставший первым богом нового мира, кружил в объятьях свою супругу, ту, которая, храня все тайны мирозданья, воплощала в себе вселенскую любовь. А над ними, расправив крылья из счастья, кружил сотканный из света первый в их мире Дракон...
  Маотеррус вернулся...
  Вернулись Георг и Симонна...
  Бесконечный сон кончился...
  Аврора проснулась, разбуженная поцелуем принца, и будущее началось.
  
  ***
  
  'Звезды в небе танцевали, полыхали лепестки.
  И повсюду расцветали слез волшебные цветы!
  Ангел бури безмятежной, бесконечной словно сон
  Все кружился в танце вечном, в тьме души ища любовь.
  
  Пела музыка рожками и свирель звучала дней,
  В звездном зале Зазеркалья новый начинался день.
  Крылья яркие, сверкая, воплощали чудеса,
  А в руке весны блистали обручальных два кольца.
  
  На места Вселенной встали все основы бытия.
  Пали древние проклятья, чары мрачные прошли.
  И постигло небо счастье, что ковали дней клинки.
  Ключ волшебный повернулся, расцвели весны цветы.
  
  И из тьмы Дракон вернулся, подарив любовь души.
  Танцевали блики яро, возвращая людям дни.
  Полыхало солнце жарко, небо вторило Луне,
  А в руке стучало страстно сердце - данное Звезде...'
  - звучало в шуме ветра.
  
  Конец
   2019г.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"