Аннотация: Фанфик по Сказаниям Зестирии. Часть "Водопада". 2019 Хоррор
*Миррэй Фиаит*
***
*Promise*
***
Клятва, данная однажды, может стать как проклятие, так и спасение.
А чем же она станет на самом деле, вольно решать только время и те, кто ее дали, отринув все сомнения и тень неуверенности, поселившуюся в их сердцах.
Они сделали это, ведь давая обещанье, они решали не только свою судьбу, но и судьбу всего мира...
***
*Клятва 1*
***
Алиша стояла на вершине башни, куда она тайком от всех пробралась.
Она пробралась на этот маленький, поросший виноградной лозой балкончик, где только ветер и птицы могли составить ей компанию. Ветер неприхотливо-нежно развевал ее длинные, светлые, чуть вьющиеся волосы и пронизывал легкую, млечно-белую ночную сорочку.
Молодая королева, стоя на потаенном балкончике, смотрела на город.
Она смотрела на Леди Лейк...
Плотно сжав губы, она взирала на свое возлюбленное королевство, свой Хайленд...
Она смотрела на него и печально улыбалась. Слезы грусти стояли в ее нефрито-зеленых глазах. Ах...
Она бы всё отдала, чтобы вновь начать смеяться, как всего несколько лет назад...
Отдала бы, чтобы вновь начать смеяться и радоваться беспечности жизни, но...
Но она больше не могла этого...
Не могла быть беспечной и чуточку легкомысленной принцессой...
Не могла, потому что она была королевой...
Она стала ей и теперь...
Теперь на ее хрупкие, девичьи плечи легла вся тяжесть долга перед ее гражданами, а еще...
Еще потому, что она пообещала...
Пообещала, поклявшись, что станет сильной. Станет сильной ради мира во всем мире и ради тех, кто так нуждался в помощи...
Алиша вздохнула и подумала о Сорее...
Подумала о своем друге вновь.
Его свет был почти не виден, так далеко был Камланн от столицы, но все же, все же...
Он пробивался из-за гор блистательным лучом силы. Пробивался, повествуя самим фактом своего существования о великой жертве, принесенной Сореем ради мира на земле...
Теперь же, благодаря новому контракту, заключенному уже с Розой, Алиша, как ее, а не Сорея оруженосец, могла видеть этот колдовской свет.
Она могла его видеть, и это вселяло надежду в ее измученное сердце. Этот чудесный дар вселял в нее надежду на то, что мир однажды будет полностью исцелен и обретет истинное спасение от зла, а Сорей...
Сорей сможет вернуться в мир живых. Сможет вернуться к своим друзьям, скинув уже с себя всю тяжесть этого бесчеловечного долга перед миром...
Королева попробовала улыбнуться, но...
Но вновь не смогла...
Из ее глаз полились слезы.
Они полились, оправдывая собой ее новое истинное имя, столь любезно подаренное ей Розой, как новым Пастырем Зестирии...
Алиша отерла их, но они полились вновь...
Полились, жаля не столько ее лицо, сколько ее хрупкое, и все еще трепещущее от грусти сердце. Неизбывная, непреходящая боль пронзала ее душу.
Алиша понимала - все это слишком тяжело...
Слишком большая ноша легла на ее хрупкие плечи. И хоть теперь она и видела серафимов вновь, не причиняя никакого вреда здоровью Пастыря, и была замужем за своим возлюбленным - Сергеем, а Роза поддерживала ее начинания, она понимала...
Понимала: она все же не справляется...
Не справляется со всем грузом ответственности и последствиями, оконченной Сореем Великой Эры Хаоса...
Предательство ее воспитательницы - Леди Мальтраны, козни канцлера Бартлоу и советников, безумие жителей Роланда - все это создало после себя слишком зыбкую почву, чтобы построить на ней новый и сплоченный мир.
Королева понимала...
Понимала, ей не хватает Сорея...
Ей не хватает его...
Не хватает не как Пастыря, а как друга, и как лучика света, способного своим чарующим сиянием, осветить весь мир...
Ее печалило то, что его свет могли видеть пока лишь единицы - те счастливчики, чей резонанс усилился благодаря его отчаянной жертве...
Алиша сжала перила балкона и прокричала в холодный, утренний воздух:
'Я...
Я не сдамся! Слышите?
Я обязательно добьюсь благополучия!
Я спасу свой народ! Спасу его!
Я докажу, что я - не слабая, что я достойна идти плечом к плечу с вами и с Розой!
Я непременно сделаю этот мир лучше! Будьте уверены, Лорд Сорей!
Я сделаю это!
Я клянусь!
Я обещаю это, и когда вы вернетесь, вы назовете меня 'Мелфис Амека' вновь, а имя 'Исильвия Амека' уйдет в прошлое навсегда!
Я обещаю вам все это! И даже если меня уже не будет, когда вы проснетесь, я знаю, вы будете помнить меня только по данному вами именем!
Я верю в это! И поэтому, Лорд Сорей, просыпайтесь поскорей! Просыпайтесь и возвращайтесь к нам ко всем! Возвращайтесь ко мне! Я...
Мы все ждем и будем ждать вас! Просыпайтесь скорей, Сорей...'
Произнеся это, она ушла с балкона. Ушла не оглядываясь. А пока она шла к лестнице, ветер принес осколок колдовского света, и в воздухе на краткий миг прозвучало:
'Я вернусь...
Обязательно вернусь...
Будь спокойна, Алиша...
Будь спокойна, моя 'Мелфис Амека'...
Моя 'Улыбающаяся Алиша'...
Я вернусь к тебе...
Вернусь...
Обещаю...'
Королева, остановившись, все же оглянулась на мгновение. На ее глазах все еще стояли слезы, но слабая тень улыбки внезапно тронула ее уста...
И прижав кулачок к груди, она тихо прошептала имя Пастыря...
Прошептала, вновь уронив печальную слезу, преисполненную зыбкой надежды на его возвращение к ней и к их общим друзьям еще при ее жизни...
И произнеся, она спустилась вниз к подножию башни. А у входа ее уже ждал Сергей...
Ждал, кутаясь в плед и вдыхая утренний воздух.
Он все же беспокоился за свою супругу, ведь она слишком много работала, отдавая себя всю без остатка своей стране...
Стоя под сенью виноградной лозы, он держал в руках длинный, теплый плащ, призванный согреть его все еще чуть легкомысленную возлюбленную...
Подойдя и не говоря ни слова, он накинул его ей на плечи, а затем, обняв, повел за собой в замок.
Алиша молчала...
Сергей понимал, ей очень тяжело...
А раз ей тяжело, то он сделает все возможное и невозможное, чтобы помочь ей выполнить свой долг, сняв часть груза с ее сердца.
Он всецело осознавал: ведь теперь это был не только ее, но и его долг тоже. Это был его долг уже не только, как генерала Платиновых рыцарей и друга все того же Сорея, это был его долг, как короля Хайленда...
Короля королевства, которое отчаянно желало любви...
И Сергей знал: он подарит жителям покой и процветание. Подарит, ведь у них у всех была самая лучшая королева на всем белом свете, и он собирался сделать ее еще и самой счастливой. И поэтому он и пообещал это...
Пообещал не Сорею или Розе, он пообещал это самому себя. А свои обещания он привык выполнять...
Венценосная чета шагнула в предрассветный полумрак, переступив порог дня и ночи. Они ступили в мягкий сумрак анфилад и галерей, извилистыми коридорами ведущих их к их личному счастью. Когда же они скрылись из вида, в палисаднике, окружающем смотровую башню, занялась тихая птичья трель.
Она оповестила мир о том, что началось утро, начался новый день, а значит, жизнь продолжается...
Свет, бьющий из недр камланнских гор, тем временем все сильней и сильней сиял, очищая собой землю от зла и скверны. Исполнение данного Сореем обещания приближалось все неотвратимей и неотвратимей, радуя своей неотвратимой неизбежностью всех жаждущих этого животрепещущего момента...
Мир пробуждался.
Люди начинали видеть незримое и их сердца очищались, постигая истину, сокрытую властью эмпиреев от их взыскательных взоров.
Великая война была окончена.
Начиналась Эра Нового Рассвета Человечества, Великая Эра Очищения...
Сорей продолжал спать...
*Клятва 2*
***
Роза стояла на вершине дозорной скалы. Перед ее взором лежал, раскинувшийся в низине, в окружении поймы реки, белокаменный Леди Лейк...
Ветер безжалостно трепал полы ее пастырской мантии, а также развевал неровные края, опаленных пламенем очищения и отросших за время странствий, огненно-рыжих волос.
Эдна стояла рядом. Стояла, насвистывая какую-то печальную песенку и вертя в руках снежно-белый зонт, лишенный нормина.
Лейла судачила о чем-то с Завейдом, изредка тихонько смеясь.
Миклео стоял рядом, сжимая в руке посох своей матери - Музы.
Он не расставался с этим артефактом. Не расставался, ведь кроме него и диадемы, подаренной ему ею на прощанье, у него больше ничего не было...
Ведь все, что принадлежало их семье, сгорело в пламени камланнского пожара...
Правда, были еще два тома 'Небесной записи', но это была память уже о его дяде - Майкле, пусть и совершившем столь страшную ошибку-преступление, приведшее к начале Эры Хаоса, но он все равно любил его...
Любил, хоть тот и был повинен в его - Миклео - смерти...
Он любил его, ведь все же Майкл был его дядей и был достоин снисхожденья, ведь в той ситуации, в какой оказались все жители злосчастного Камланна, было слишком тяжело и сложно поступить иначе...
Стоя рядом с Розой, он грустил о былом.
Грустил, печально улыбаясь синеве...
***
Юная Пастырь и теперь уже ее серафимы только-только вернулись из очередной экспедиции по континенту. Вернулись и теперь смотрели на город.
Они смотрели на столицу Хайленда. Ведь возвращение в Леди Лейк должно было стать для них очередным периодом заслуженного отдыха после бесчисленных, бесконечных и временами поистине тяжелых сражений с хеллионами, все еще в избытке обитающих по всему Мидганду...
Роза тяжело вздохнула. Тьма в мире не ослабла...
Пусть Хельдальф и был мертв, это не отменяло того факта, что хеллионы кишмя кишели по всему континенту, если не по всему миру...
Да, Сорей уничтожил все тигли, очистил Котеград и Запретный остров, изгнал тьму из Камланна и Трона Эмпирея, вернув благодать в города, но данность оставалась данностью...
Хеллионы не сокращались, убывая, и поэтому она - Роза - не справлялась...
Один Пастырь, пусть и имеющий оруженосца, это было слишком мало для столь большого мира...
Роза просто не понимала, как Сорей терпел это? Как он, вообще, смог победить первопричину всего зла? Как он смог победить и выжить? Выжить, не умерев в процессе?.. Да, он пожертвовал всем, но...
Но он все же, выжил...
Выжил, хоть теперь и спал в великом сне очищения, жертвуя свою жизнь всему миру...
Роза тяжело вздохнула вновь и, оглянувшись, посмотрела назад на камланнские горы. Даже сейчас она понимала: Сорей все еще был с ней...
Она была его оруженосцем и была жива лишь потому, что он все еще был жив...
Она знала, он был со всеми ними...
Он был везде и нигде одновременно, превратившись в чистую энергию, что как луч живительной энергии жизни пронизывал собой всю обитаемую часть вселенной.
Роза видела его животрепещущее, животворное пламя, сверкающим столпом силы бьющее за облака...
Она видела его и улыбка-оскал атаманши 'Рассеянных костей' вновь появилась, расцветя кровавой розой на ее загорелом и обветренном, в процессе странствий лице...
'Я не сдамся!
Я выдюжу! Слышишь, Сорей?!
Я обязательно приведу мир к процветанию. И пусть ты и проспишь многие сотни лет, но знай, твои соратники не сдадутся!
Я, Алиша, Сергей, серафимы - мы всем принесем мир в Гринвуд! Будь уверен! Когда ты проснешься, мир уже будет очищен!
Он тоже ждет, когда ты проснешься! Поэтому, сын 'провинциального сала', мой 'дорогой муженек', просыпайся скорей!
Мы все ждем тебя!' - произнесла она, задорно сверкнув глазами, вспомнив их шуточный розыгрыш, обернувшийся устойчивой верой всех жителей Мидганда в то, что Сорей - сын ленд-лорда, и что они женаты...
'Эй...
Роза?..
С кем ты разговариваешь?
Ты в порядке?' - обеспокоенно спросил, удивленно взглянувший на девушку, Завейд, заметив, что та разговаривает с пустотой.
Роза рассмеялась.
'Я...
Я говорила с нашим общим другом, что теперь следит за нами в образе 'Большого брата'!
Я просто сказа ему, что мои убеждения не изменятся!
Я добьюсь того, что мир будет спасен, только и всего!' - вновь улыбнувшись и заведя руки за спину, произнесла Роза.
'О, Роза...' - протянула осознавшая все Лейла, с печалью взглянув на девушку.
Эдна хмыкнула, Завейд вздохнул, а Миклео сжал зубы и впился побелевшими пальцами в древко жезла.
Ему тоже было больно...
Ему было больнее, чем им всем вместе взятым, больнее, чем Розе и Алише, ведь для Завейда это было что-то, наподобие развлечения, для Эдны - прихоти с частичкой долга, для Лейлы - неизбежностью, связанной с уже ее долгом...
Долгом, быть премьер-лордом и учителем новоиспеченных Пастырей, для Розы...
Для Розы это был процесс поиска своего места в жизни.
Она была больше торговцем-ассасином, нежели Пастырем, каким был все тот же Сорей...
Да...
Миклео понимал:
Сорей был самым лучшим Пастырем на свете и именно поэтому он и любил его... Любил за чистоту души и промыслов, за наивность и идеалистичность, за смелость и отвагу, сумасбродство и юношеский максимализм...
Он любил Сорея за то, что он был не Пастырем, а за то, что он был Сореем...
Он любил его за то, что тот просто существовал...
Существовал, даруя ему смысл жить.
Миклео закрыл глаза и тоже еле слышно произнес:
'Я тоже обещаю тебе:
Я дождусь твоего возвращения! Дождусь, будь уверен, мой дорогой Сорей!'
Эдна странно посмотрела на него, но все же, смолчала...
Она вновь взглянула вдаль. Перед ней лежал Леди Лейк, а значит, им всем нужно было спускаться в долину и недолго думая, отбросив все сомнения, они пошли вниз...
Они пошли вниз с холма, а легкий ветер, тем временем тихо шепча, скользил между ними. Скользил, шевеля пушистые, длинные волосы Розы, Эдны и Миклео.
Он заставлял ежиться от холода всегда ходящего полуобнаженным Завейда, а еще...
Еще он заставлял грустить и без того печальную Лейлу...
Леди Озера понимала...
Понимала, что тоже взяла на себя слишком тяжелый груз, и что не сможет сдержать уже своего обещания, данного Сорею...
Она не сможет защитить его от всей боли мира...
Осознав это, она заплакала, но ветер осушил ее слезы, смахнув их с ее щек своими теплыми струями. Поравнявшись с ней, Завейд обнял ее, прошептав, что больше не оставит ее одну.
Эдна, стрельнув на них глазами, на миг остановилась и поймала упавшую ей в ладонь сверкающую в лучах стремящегося к полудню солнца, вещицу. Золотясь в лучах, в ее руке лежало перо элисарки...
Лежало, разбрасывая вокруг себя еле заметный флер благодати...
'Держи, Миклео!
Сорей передает тебе привет!' - усмехнувшись, произнесла она, передав перышко опешившему серафиму, а затем, под слегка ошарашенные взгляды спутников, продолжила спуск с горы.
Роза рассмеялась.
Ей внезапно стало весело.
Завейд рассмеялся тоже. Даже на устах Лейлы отразилась мягкая улыбка и лишь Миклео с грустью всмотрелся в небо...
Он вгляделся туда, где сиял немеркнущий свет любви всей его жизни...
Сиял, очищая планету от зла...
'Я обещаю, я дождусь тебя!' - вновь произнес он, привязывая перышко к талии сверкающей нитью из манны.
Задорно чирикнув над юной Пастыркой и ее группой, промчалась элисарка. Промчавшись молнией, птичка сверкающим росчерком унеслась к руинам горы Мабиногио, к Камланну, туда, где улыбаясь, в своем бесконечно-беспробудном сне очищения спал Герой планеты - Пастырь Сорей...
Она умчалась туда, где он спал, храня от зла сердца всех жителей планеты. Когда она приземлилась в свое гнездо, окутав золотые яйца перьями, он улыбнулся...
Улыбнулся сквозь сон, тихо ответив серафиму:
'Я знаю, Миклео...
Я знаю...
Ты дождешься!
Я вернусь! Обязательно вернусь! Просто подожди еще немного, любимый...'
Солнце сверкнув, разгорелось сильней, и начавшийся день развеял призрак тени грусти. Перед странниками лежал Озерный Град - их будущее...
Сон Сорея продолжался.
Клятвы были принесены...
*Клятва 3*
***
Свет, мерцая, разбрасывал неровные искры. Магма текла по древнему храму. Текла, согревая его и освещая высокие своды, затянутые клубами дыма и разукрашенные гротескными барельефами и статуями.
Миклео искал...
Искал зацепки.
Эра Богов хранила в себе слишком много темных тайн, а он...
Он поклялся их разгадать.
Он искал по всему континенту и даже за его пределами. Искал и наконец-то нашел...
А найдя, внезапно понял, что падает...
Падает в жадную пасть храмового провала...
Вот только упасть ему было не суждено...
Он был пойман. Пойман тем, кого не мог даже представить себе в этом аду...
Его поймал за руку, как в старые добрые времена его далекого детства, Сорей...
Поймал, возникнув на фоне солнца, упавшего в руины...
Поймал, вырывая к свету из сладострастно-жадных объятий смертоносной бездны.
А вырвав, произнес:
'Я ведь обещал, что вернусь к тебе, Миклео! Вот я и вернулся!'