- Ты хочешь сказать, что она натворит, Радж? Если она запрыгнет на эти деревья, больше мы ее не увидим.
- Да? Так давай ее выпустим!
- Не смешно, Радж.
Лунный свет зловеще мерцал в темноте. С берега поднимался ядовитый пар. Джем удрученно всматривался в джунгли. Пролив опасно сузился. Ветки и листья хлестали по мачтам, цеплялись за канаты и царапали паруса. Корабль еле двигался. Ветер стих, а вода превратилась в злосчастную илистую топь. Если так пойдет и дальше, им придется сесть за весла и гнуть спины, как рабам Морского Уабина.
Вздохнув, Джем пошевелил мушкетом. Вязкую жару вокруг, казалось, можно было пощупать руками.
- А ты сам как, Радж? - выдержав паузу, спросил юноша.
- Гм. Не собирался я шнырять между деревьями.
- Я не о том, Радж. Буби раздосадована - а ты что чувствуешь?
Они обсуждали явные перемены, происходившие с капитаном - и с Ра Фананой. Няньку изгнали с ее законного места на кушетке, и она вынуждена была искать выход из положения. На некоторые ночи, приняв галантное предложение капитана, она оставалась в его кабине. Однако нянька была не вполне довольна. Фарис спал внизу с матросами, и Ра Фанана называла это недостойным, возмутительным. Потому и случалось так, что по ее настоянию капитан возвращался в свою каюту и делил ее с нянькой.
Одну лишь Селинду не интриговало происходящее. Что касается моряков, одни говорили, что радости плотских утех у капитана в далеком прошлом; других охватывало буйное воображение, и они приписывали старому, больному мужчине с гниющей деревянной ногой небывалую мощь.
Некоторые же были просто обескуражены.
- Это так на него не похоже, - сказал Раджал.
- Что? Любовь?
Раджал не ответил. Невидимые в темноте птицы перекрикивались. Квакали лягушки.
Повсюду вокруг - шорохи, шлепки, бульканье.
- А ты, Джем, что чувствуешь?
- Я рад - рад за него, разумеется, - вздохнул юноша. - А еще рад, что моя смена заканчивается.
- Везет кому-то.
- Ладно тебе, Радж! Ты отстоял только половину. Кто будет с тобой дальше?
- Таган. - Раджал опустил глаза. Выглядел он немного грустным.
- Ну, уж точно он будет не хуже Грязнули, - отстраненно произнес Джем. Буфетчик стоял в дозоре до Раджала. - Вот уж у кого в голове буря эмоций! Он довольный, озадаченный и раздосадованный одновременно.
- Его досаду и озадаченность я понимаю, но довольный? Довольный чем? Тем, что будет реже получать по голове?
- Ты разве не заметил? - Джем не сдержал улыбки. - Когда нянька Фанана занята капитаном, она разрешает Грязнуле поухаживать за Селиндой. Я видел, как он недавно нес вниз поднос. Словами не передать! Он шел красный, как свекла.
- Почему это?
- Радж, ты что, слепой? Он втрескался в нее по уши!
- В Ра Фанану?
- В Селинду! Спорим, что прямо сейчас она ему и снится.
- Ха! Одно я знаю наверняка.
- Что именно?
- Что он не снится ей.
✳ ✳ ✳
Нельзя засыпать. Нельзя видеть сны.
На балке над дверью мерцал лунный свет. Синий ворон пошевелился. Селинда прилегла на кушетку лишь на пару мгновений. Но сколько времени прошло с тех мгновений? Голова у нее была такой тяжелой! Надо бы встать, надо ведь? Приподняться и облокотить голову? Спустить ноги на пол? Словно в дымке, Селинда видела, как идет по ковру, затем освежает лицо водой. Вот бы распахнуть окно и вдохнуть свежий воздух! Вот бы нырнуть в чистую, прохладную воду! Но свежего воздуха не было. Не было и чистой воды. Одни лишь болота, грязь, вонь и духота. Голова у Селинда кружилась; платье насквозь промокло от пота.
Нельзя не засыпать. Нельзя видеть сны.
Но милый Алам спал, правда же? Девочка видела, как его грудь медленно вздымается и опадает. Видел ли он сны? Веки Селинды подрагивали. Сколько разных видений посетило ее в течение долгих дней и ночей этого бдения! Дрожа в своем одиночестве, она увидел их вновь, но на этот раз возлюбленный иногда оборачивался Аламом, иногда - Майусом Энио, иногда - обоими сразу, то смешиваясь, то раздваиваясь. О, девочка все горела, словно в лихорадке! Как ей не хватало прикосновений любимого! В видениях она вырывалась из каюты и бросалась на самых грязных, самых никчемных матросов. Они брали ее один за другим, а она все просила больше и больше. Безумие, да и только. Одна лишь мысль об этом казалась отвратительной. Селинда любила Майуса Энио - его и никого другого.
Нельзя засыпать. Нельзя видеть сны.
Иногда она брала в руки ворона, кормила его, гладила по голове, ерошила ему перышки. Она нежно шептала слова любви, но птица лишь, моргая, безразлично смотрела на девочку, будто была не в состоянии ничего понять. Но ведь однажды птица разговаривала с Селиндой в уме - там, на Шабалалии! Как девочке хотелось поиздеваться над холодным существом, довести его до такого бешенства, что оно бросилось на нее! Возможно, затем, взбесившись сама, она прижмет существо к окровавленной груди, раздавив его всмятку или вырвав у него крылья, словно у беспомощного насекомого... Ах, и в самом деле: какие видения посещали ее в течение всех этих бессонных дней и ночей! Эта бессонница была кошмарной. Но она была лучше - о, куда лучше - чем сон. Селинда это знала, ведь несколько раз, пока Алам лежал на кушетке напротив, она все же спала.
Нельзя засыпать. Нельзя...
Селинда спала. Селинда видела сны.
✳ ✳ ✳
- Ай! - Раджал хлопнул себе по шее.
- Я думал, ты не должен такого делать, - сказал Джем.
- Такого какого? Кричать от боли?
- Убивать живых существ. Разве Великая Мать вам не запрещает?
- Что ж, она была бы не рада, узнав и обо многом другом, что я сделал. Боюсь, к этому времени я нарушил уже все заповеди ваганов до единой.
- Дети Короса, - произнес Джем, - ваганское отродье.
- Ты напоминаешь мне прозвище моего собственного народа?
- Ваган - это оскорбительное слово, не так ли?
- Не в том случае, когда его произношу я. - Раджал еще раз хлопнул по шее.
- Ты не пробовал мазаться той примочкой няньки Фананы?
- Пробовал, но ее уже смыло по́том. - С несчастным видом Раджал осел на палубу. - Знаешь, я слыхал о Морском Уабине, но ни разу не слыхал о Морском Вагане. А ты? Нет, я думаю, мы, дети Короса, не предназначены для жизни на гребне волны.
- Или в луже грязи, - добавил Джем. - Где же уже Таган? Надеюсь, мне не придется его будить.
Раздались клацанье когтей и пыхтение. Обернувшись, Джем взлохматил шерсть Радуги. С тех пор, как Селинда начала свое странное бдение, она больше не нуждалась в сторожевом псе. Теперь Радуга, грустно потупив взгляд, еле волоча лапы, беспокойно бродил по палубам.
- Бедный Радуга, у тебя язык скоро выпадет. Где его миска, Радж?
- Я не знаю - Эджард Рыжий украл.
- Как? Зацепил когтями и утащил? Тебе он просто не нравится, Радж - признайся уже в этом. И не забывай: если бы не он, мы бы сейчас находились внутри Триурга.
- Радуга тоже мог бы его одолеть, - предположил Раджал.
- Ха! Тебе и он не понравился, когда впервые у нас появился!
- Нет, его я полюбил. Вообще-то его миска здесь. Иди сюда, мальчик.
Собака стала жадно лакать темную воду; Раджал угрюмо сгорбился над мушкетом, ощущая струящийся по коже пот. Ноги у него были напряжены, руки - тоже. Очень скоро он поспешит прочь; он и так был весь покрыт следами от укусов.
Джунгли вокруг были тихими - чуть ли не слишком тихими. Только лишь кваканье, шуршание и шелест. Болотное пузырение, шипящие пары. Вчера они услышали стук тамтамов. Сегодня услышали отдаленное песнопение. Капитан Порло предположил, что это каннибалы, танцующие вокруг котла на костре. И не раз перед их глазами мелькали черепа, угрожающе воздетые на ряды кольев.
Раджал покрепче сжал мушкет.
- Поторопись, Таган, - простонал Джем. - Не можешь же ты там краситься в такую жару!
- Я бы не удивился, - мрачно сказал Раджал. - Кто-кто, а он любит себя.
- По крайней мере, он любит хотя бы кого-то. Забавно выходит, - задумчиво добавил Джем, - в таком путешествии, как наше, все оказались влюблены.
- Возможно, все потому, что у них последняя для этого возможность.
- Будем надеяться, что это не так. - Джем потупил взгляд и вспомнил о Кате. Как болело у него сердце от тоски по ней! Ночь за ночью ему снились наслаждения, которые они испытали в Унанг-Лиа. Как жестоко магия вырвала ее из его рук! Как жестоко, что эти сны казались явью!
Но по крайней мере, он любил кого-то. Джем утешающе протянул руку к плечу Раджала.
- Не волнуйся, Радж: ты медленно запрягаешь, вот и все.
- Что я делаю?
Джем вдруг пожалел о сказанном.
- Я хочу сказать, - пробормотал он, - что однажды ты тоже встретишь нужную девушку.
Раджал тяжело вздохнул. Он так и не рассказал другу кое о чем, что произошло с ним в Унанг-Лиа. Однако другое Джему было известно, ведь так? То другое, что происходило в Серебряных Масках?
- Джем, - сказал Раджал. - Тебе надо кое о чем узнать. Помнишь принцессу Бела Дону?
- Ты не был в нее влюблен, Радж?
- Нет... Но помнишь, какой девушкой она была?
- Еще бы не помнить! Если белый свет что и потерял...
Шипение внезапно стало громким. Последовал шлепок. Радуга попятился и залаял. В который уже раз на палубу упала древесная змея. Сначала она извивалась. Потом бросилась вперед. Раджал кинулся на нее со штыком.
Удар вышел на удивление метким.
- Лихо ты, Радж! - Джем выбросил скрюченную тушку за борт. - И вот ты опять разочаровал Великую Мать. И это не так уж плохо.
- Хорошо, что это была не кобра. И не каннибал.
- Я подумал, дорогуши мои, что это за ужасный шум?
- Таган! Наконец-то! - Джем всучил свой мушкет евнуху. Однако, спустившись с мостика, он обернулся. - Что ты там говорил, Радж?
- О, ничего важного. Не бери в голову, - помахал рукой Раджал.
✳ ✳ ✳
Во сне, что пришел к Селинде за долгие бессонные ночи, она видит себя: она встает с кушетки, проскальзывает к окошку и распахивает его настежь; и там, впереди, вместо буйных, шипящих джунглей она видит укромную бухту, похожую на ту - в доме отца, где золотистые волны омывают резную гальку.
Или, быть может, она видит цветущий сад с тысячью благоухающими цветами; или великолепный зал, роскошно украшенный вельветом и драгоценностями. И Селинда, в своем воздушном платье, прорывается в окно, оставляя позади зловонную затхлость каюты. В бухте она проходится по ласковому пляжу, ступая по теплому мелководью; в пестром от солнца саду она прогуливается по вымощенным дорожкам, от одной беседки к другой; в первом зале - и в остальных, лежащих за ним, - она проводит рукой по мягким тканям и по прохладным, будоражащим граням стекла и золота. Однако затем ласковый пляж превращается в зазубренные скалы; вымощенные дорожки - в высокие неприступные заборы; красивые залы лежат в руинах, и девочка, сама не зная почему, не может вернуться обратно.
Затем в скалистой пещере, в вонючем углу под косым навесом из веток она видит их: обнаженного мужчину и горбатого карлика. Издавая зловещее свечение, карлик впивается ногтями в обнаженного мужчину, трясет его, цепляется ему за грудь и перебирается на спину, оседлав, погоняя того, словно безумный наездник. Течет кровь, вырываются волосы - обнаженный мужчина никак не может освободиться.
Селинда пытается вмешаться. Она бросается вперед и бьет карлика, но странно светящееся существо отбрасывает ее в сторону. Она не отступает и по непонятной причине колотит кулаками и по обнаженному мужчине тоже. И мужчина смеется. Он смеется, даже когда карлик сдирает с него кожу.
А затем она увидела его лицо. Ее отшатнуло. Алам. Разумеется, она знала. И тем не менее, каждый раз, когда приходили эти видения, Селинду, словно кипящей лавой, захлестывал ужас; тут же она просыпалась, ощущая дрожь и слабость.
В ту ночь видение изменилось. Нет, началось оно там же, в красивых залах. Селинда переходила из одного помещения в другое, пока залы, лежащие теперь в руинах, не привели ее в сады; она прошлась по залитым солнцем тропинкам, миновала изгороди; дорожка вывела ее к теплой бухте. Селинда с удовольствием шлепала по мелководью; затем, когда день сменился сумерками, она взбиралась на скользкие скалы. Селинда хватала ртом воздух и всхлипывала, хоть и не знала отчего.
Она пробралась в окно ожидавшего ее корабля. И тут-то она увидела их: Алама и уродца, - которые пихались и брыкались, хрипели, махали кулаками и разрывали друг на друге кожу. Нет, только не здесь. Пожалуйста, нет! Все было слишком близко. Селинда резко вздохнула и начала просыпаться. Однако, именно тогда и пришел настоящий ужас.
Видение стало явью. Все происходило рядом.
✳ ✳ ✳
- Плохи дела, знаете ли. Совсем плохи.
- Ты о чем? - спросил Раджал.
- В такую жару и не накрасишься. Все тут же потечет.
- Мне твои чувства не знакомы. Я таким не занимаюсь.
- И не занимались? - Таган изучал свои ногти. - И ни разу не подмывало?
Раджала этот разговор начинал раздражать.
- Конечно, нет.
Евнух опустился на нос корабля и подпер ненакрашенное лицо кулаком. Он надул губы. Стряхнул пот с волос.
- Поосторожней! - встрепенулся Раджал.
- Извините, дорогуша. А Вы в самом деле певец?
- Можно так сказать. Ну, раньше им был. Там, в Эджландии.
- Эджландия! Какие далекие, невиданные земли! А не споете ли нам какую-нибудь песенку? Это оживило бы обстановку.
- Боюсь, каннибалы заголосят в ответ.
- Каннибалы? О, я не верю, что они существуют. Все это - байки для глупых трусливых мальчишек.
Раджал вновь хлопнул себя по шее. Какой здоровенный комар! Но уж лучше тысяча кровопийц, чем отравленный шип из трубки каннибала.
- Наверно, я и есть глупый мальчишка. Но я заметил шевеление в темноте. И ты что, не видел те черепа?
- Вот теперь Вы начинаете меня пугать, дорогуша. - Голос у Тагана стал сухим. - А я-то думал, нас ждут приключения! Когда уже мы проплывем эту реку, или как еще ее назвать? Клянусь, мне никогда в жизни не было так скучно! И так неуютно! Не думаю, что меня хватит надолго.
- Капитан Порло говорит, что мы почти добрались.
- И что? Он и вчера так говорил.
- И что? Путь у нас неблизкий. - В воде у носа корабля кто-то прошмыгнул. - Если это не крокодил, то не знаю, что и думать.
- Говорю же, Вы пугаете меня, - сказал Таган, на этот раз очень серьезно. - И все-таки осмелюсь предположить, что они не едят евнухов. Во всяком случае, не в первую очередь. - Он нервно засмеялся. - Все дело в запахе, дорогуша, - объяснил он. - У Вас он более резкий.
- Какой? Что ж, и на том спасибо.
- Вы меня недолюбливаете - верно, господин Раджал?
Тот скривил рот.
- С чего это ты взял?
- Просто наблюдение, дорогуша. В моем присутствии Вам не по себе. Вы вроде бы говорили, что Вас чуть было не превратили в одного из нас.
- Как ты можешь так жить? - выпалил Раджал. - Я имею в виду, жить, будучи таким?
- Дорогуша, возможно, мне хочется быть... тем, кем я являюсь.
Лунный свет стал отчетливее отражаться в мутной воде. Рядом прошмыгнул еще один крокодил.
- Ты вообще о чем? - спросил Раджал.
- Отец считал, что меня похитили работорговцы. Что ж, так оно и было, но... среди нас были и те, кто сбежал.
Раджала передернуло, будто пот, струившийся по его телу, внезапно стал ледяным.
- Ты хотел... быть таким? Тебе этого хотелось?
- Вы мне не верите? Так уж трудно в это поверить?
Раджал поморщился. Он вспомнил о Сестрах из Унанг-Лиа: о пухленькой Губине, об Аистелле, Рыбите, Сырии... Подумал о цирюльнике, который навис над ним с бритвой в руках.
- Да! Еще как трудно!
Таган неуклюже поправил мушкет.
- Незачем так кричать, - тихо протараторил он. - Ну хорошо, по своей воле я бы ни за что не стал ухоженным, разукрашенным евнухом. Это Вы видите, когда смотрите на меня, правда же? Но Вы не понимаете, между чем и чем я выбирал?
- Между этим и смертью? Кто-то бы выбрал второе.
Таган тяжело вздохнул. Глаза у него затуманились, и он мягко произнес:
- На рынке рабов на Оре, еще до того, как меня купили для службы во дворце триарха, я встретил одну из Сестриц с Лании-Кор. Он - да, я думаю, именно он - рассказал мне об острове Вайнис. Вы когда-нибудь слышали легенду о Вайнисе?
- Откуда... откуда мне было ее услышать?
- Такие, как я, рано или поздно ее слышат. Где Вайнис находится, никто точно не знает, но до меня доходили слухи, что он лежит далеко на юге, где-то на другом конце света. Поговаривают, что наступит день, и мы все поймем, как туда добраться. Пока же остается ждать того, кто первым проложит путь. Затем он вернется - понимаете? - он вернется и расскажет остальным.
- Расскажет?.. Расскажет о чем?
- Говорят, на этом острове живет одна колдунья, - улыбнулся Таган, - которой подвластны могущественные чары. Они не приходят от заклинаний, не приходят со вспышками света. Предстоит пострадать, и вся жизнь, что осталась позади, навсегда отпечатается в памяти и во снах, чтобы больше не исчезнуть. Так тому и быть! О, изначально же мы были не очищены. В конце концов, это часть нас самих - часть того, чем мы являемся. Но когда произойдет очищение, какое счастье последует за ним! Сколько слез радости прольем мы, стоит нам отыскать путь на Вайнис! О, для таких, как я, это величайшее волшебство - лучшее из лучших.
Дыхание Раджала участилось. Словно вспышкой молнии, к нему пришло осознание: его напарник был больше, куда больше, чем просто ухоженный, разукрашенный евнух. Какой глубины грусть лежала у него внутри? Какого это было постоянно закатывать глаза, заламывать руки? Все это было напускное - ложь и ни капли правды.
Вздохнув, он спросил, хотя уже знал ответ:
- Что... Что это за волшебство?
По печальному лицу Тагана медленно катились слезы. Слова, произнесенные шепотом, растворялись в ночи.
- Говорят, она может сотворить лишь одно чудо - Колдовство Вайниса - только его. Иначе я останусь таким, как сейчас, - долговязым и нескладным. О, я прекрасно знаю: не стать мне таким, как моя госпожа. Однако, все эти переживания потеряют смысл. Какой в них смысл? Одно единственное чудо - его будет достаточно.
Раджал дотронулся до худощавой руки. Растягивая слова, он сказал:
- Таган... Я надеюсь, ты найдешь этот остров Вайнис. Тебе под силу стать тем самым первопроходцем, еще как под силу!
- Под силу? - Таган смахнул слезы. - Такому слабаку, как я? Надо обладать магической силой хотя бы для того, чтобы...
Раджал поднял руку Тагана и прислонил к кристаллу у себя на груди.
- Сейчас магия близко.
Юноши прильнули друг к дружке. Раджал внезапно испытал удивительное ощущение, когда к нему прижалось худощавое тело Тагана; юноша чувствовал горячее дыхание, сердцебиение и липкий пот...
- О, Таган...
Но все закончилось, не успев начаться. Раджал вскрикнул и отпрыгнул от евнуха, снова шлепнув себя по шее. На этот раз укусил не комар. Юноша зашатался и без чувств рухнул на пол. Раздался глухой удар, за ним еще и еще. Таган ахнул; затем закричал. Ночь расколол воинственный клич, и палубу заполонили темные фигуры.