УСТОЙЧИВАЯ ФИГУРА

Я стою в любимом платье с бокалом красного вина на балконе совершенно одна, слушаю отдаленный иноземный гул толпы и наслаждаюсь его отдаленностью и вином. Если я выпиваю пару бокалов, а их собирается больше десяти человек, для меня все их разговоры звучат как крики сытых радостных чаек, непонятно, но успокаивающе. Когда-то я остервенело хотела стать частью этой стаи, кричать вместе с ними, но теперь нет, пережила, переплакала, научилась искать радость в одиночестве, в своих переживаниях, в горячем душе, в бокале красного вина. Глупости, что пить в одиночку плохо: что может быть ужаснее, чем неприятный говорливый собутыльник, да и посуды потом мыть в два раза больше.

-Добрый вечер! - по-русски прерывает мои мысли низкий мужской голос.

-И вправду добрый, - согласилась я, взглянув в ясное звездное небо, редкое для Прибалтики, вдохнув теплый, но уже свежий воздух первого дня осени.

Все-таки у них, как у масонов есть своя тайная система знаков: уже через полчаса на самой многолюдной вечеринке все узнают, что я русская и обращаются ко мне на моем родном языке, но не из желания сделать приятное, а отделяя от своего сообщества, от своей стаи чаек.

-Почему вы стоите здесь одна, загадочная и с бокалом?

-А Вы почему один?

-Я - волк-одиночка, не люблю общества.

-Тогда я - одинокая волчица, общество меня не любит.

Я рассматриваю незнакомца, не стесняясь, ночь, звезды и вино делают это возможным и даже почти приличным. Он лет на десять моложе моего мужа, ему примерно столько же, сколько было мужу в момент нашего знакомства. 40. Мой любимый возраст. Высшая точка. Интерференция желания и возможности.

-Где ваш муж? - он явно пользуется теми же привилегиями ночи и всего остального, что и я.

-В обществе. А где ваша жена? - почему-то мне очень хочется посмотреть на его жену, кто она, серая мышь, бледная тень своего супруга или хитрая стерва, мотор, толкающий его на новые жизненные подвиги?

-Я никогда не был женат. Не мог представить себе ни одной женщины, отирающейся около меня изо дня в день.

-У вас однокомнатная квартира?

-Нет! - он весело рассмеялся. Мне нравятся веселые мужчины. Смех - признак мужского благополучия во всех смыслах, - у вас здесь самое красивое платье.

-Спасибо, Вольный Каменщик, я сама его сшила.

-Не может быть! А почему Вольный Каменщик?

-Потому, что добрый вечер. А вы что, думали, что шить платье может только пожилой лысоватый еврей с метром на шее и английскими булавками в лацкане серого поношенного костюма, на локтях которого заплатки из замша?

-Вы столько всего наговорили, что я и забыл, с чего все начиналось.

-Началось все с платья, но шить его намного легче, чем вам кажется.

-За это и выпьем! На брудершафт, - он ловко переплел свою руку с моей, глотнул из бокала и неожиданно поцеловал меня в беззащитную голую ключицу, нежно и медленно. Я растерялась и забыла обидеться.

-Меня зовут Олег, - он уже удалялся в ночь.

-Здесь нет такого имени, - мне пришлось слегка повысить голос.

-Моя мама русская, - уже почти крикнул он.

-А мой прадедушка еврей, но я не представляюсь Сарой, - пробурчала я себе под нос, наконец-то сделав глоток из своего бокала.

Вдруг я вспомнила такой же странный поцелуй из детства. На дискотеке меня пригласил на медленный танец приятный молодой человек, просто подошел и молча протянул руку, музыка гремела, но даже во время танца он ничего не говорил, только жарко дышал мне в ухо. Когда пары остановились, он неожиданно наклонился ко мне и поцеловал в беззащитную голую ключицу. Это было немного неприятно своей непонятностью, но все разъяснилось позже, когда я увидела, как он объясняется со своими друзьями языком жестов. Поцелуем он выразил все, чего не мог выразить словами: симпатию, нежность.

Я поставила пустой бокал на перила балкона и метнулась прочь, туда, где радостно кричали чайки, в общество, в безопасную предсказуемость мужнина плеча.

Наутро, а было это утро со следами вчерашней косметики, правда не на тех участках лица, куда я ее наносила, раздался резкий звонок в дверь. Встрепанные волосы и прозрачный халат поверх пижамы - вот мой ответ ранним звонкам, резким и нахальным, без предварительной договоренности по телефону. Я шла к дверям, придерживая голову одной рукой, а ворот халата другой. Бодрый безликий посыльный сунул мне в нос какую-то бумажку, на которой я поставила неясную закорючку и взамен на это получила охапку мелких роз нежного абрикосового цвета, таких прекрасных, что их запах легко угадать даже по телевизору. Я опустила лицо в цветы и закрыла глаза.

-Это что? - голос моего голого помятого мужа не выражал ни удивления, ни любопытства.

-Не знаю, - честно ответила я и больно уколола палец, доставая маленькую открытку.

"Эти розы Вам очень подходят. Альгис"

Имя мне ни о чем не говорило, но я улыбалась улыбкой счастливой женщины, которой поутру подходит еще что-то кроме половника и пылесоса.

-Альгис - это тот банкир с вчерашней вечеринки, - проходя из туалета обратно в спальню муж заглянул в открытку через мое плечо, - а с чего это он решил дарить тебе цветы?

-Не знаю, вчера похвалил мое умение шить.

Когда тебе 32, ты накладываешь макияж намного лучше, чем когда тебе было 18, но результат почему-то все равно хуже. В тот день время для меня повернулось вспять, тушь отпечатывалась вокруг глаз, а помада расползалась неровным контуром. Итог был прекрасен. Я стала способна на какое-нибудь сумасбродство, чувствовала себя бабочкой, правда мои фантазии не уходили дальше покупки особо дорогих туфель или курса бесполезных, но приятных обертываний с морскими водорослями. Наконец, юная и решительная, я вышла из подъезда, а Альгис вышел из машины мне навстречу:

-Выпьем где-нибудь кофе.

Какая-то неясная сила впихнула меня в машину, где концентрация мужского обаяния достигла своей высшей точки и звенела там пару секунд: дзынь-дзынь.

-Вы меня обольщаете как девочку, - мне все еще было 18.

-А вы девочка и есть, - Альгис протянул мне коробку конфет "Ассорти", - ну что, едем пить кофе.

Впервые после замужества в моей голове находилась вместо мозгов какая-то каша, эта каша и выдала решение:

-После, - я даже не смутилась, мне смущаться было некогда, я не могла взгляда оторвать от четкого профиля и рук, крупных, но красивых, уверенно держащих руль, я должна была унести эту минуту в вечность как одну из самых лучших.

Рядом с мужем, проспав не одну сотню ночей, с сексом и без, теплых и с завыванием ветра за окном, в шелковой сорочке, во фланелевой пижаме или без ничего, никогда не почувствуешь себя настолько голой, как будто даже кожа стала тоньше и нервные окончания оголились. Мы заказали пиццу на дом, растерзали ее, сидя в постели, запивая красным вином, потом опять занимались любовью и выбрались в город, чтобы попить кофе, только к вечеру. Мои губы опухли и все время складывались в идиотскую улыбку.

-Я позвоню тебе завтра, - Альгис все еще держал меня за руку.

-А зачем? То, что произошло, это сказка, мираж, химера, но еще две-три такие встречи и я, как любая женщина начну терзаться изменой, сомневаться в прочности семейных уз, в правильности выбора. Почему ты не женился до сих пор? Ты слишком хорош для старого холостяка и слишком романтичен для банкира, я просто не верю в тебя. Прощай, спасибо за праздник.

Я ушла. Жизнь показала мне то, чего, как я думала, уже никогда не узнаю и не почувствую, почему-то это совершенно лишило меня сил.

Муж сидел за кухонным столом, перед ним лежала разделочная доска с тремя аккуратными кучками: сало, лук, хлеб, рядом стояла рюмка водки.

-Хорошо выглядишь, в парикмахерской была? - он никогда бы не унизился до ревности и не оскорбил меня подозрениями. У меня был идеальный муж, я подошла и поцеловала его в седеющую круглую макушку:

-Да, любимый.

Мне приснился туман, я блуждала в нем, и воздух был влажный и теплый, густой, как кисель. Сквозь густоту этого воздуха продирались другие живые существа, но я их не видела, слышала только движение. Внезапно около меня что-то закопошилось и я поймала рыбину, большую, с серебристым хвостом и зеркальной чешуей, я понесла свою добычу сквозь туман, но неожиданно дорогу мне преградила маленькая старушка с узелком в руках, у нее было доброе деревенское лицо и ясные детские глаза.

-Если Бог что-то дает, он обязательно что-нибудь отнимает, - сообщила мне старушка и улыбнулась ласково, как будто жалея меня.

Я проснулась. Сон казался мне реальнее жизни, а туман отдалил навсегда вчерашние мои приключения, неминуемо унося их в прошлое. Само то, что все было на самом деле, теперь вызывало сомнения. Утро тянулось бесконечно долго, как густой молочный коктейль через соломинку, я не снимала халата, бродила по пустой квартире с чашкой кофе и смотрела какие-то бесконечные шоу по телевизору, где с разных точек зрения неминуемо обсуждали один и тот же вопрос: она и он.

Утро закончилось телефонным звонком и сразу же превратилось в вечер, день просто как-то выпал из этих суток.

-Я у твоего дома.

"Я у твоего дома", - что это значит, ни просьба о свидании, ни предложение выпить кофе, ничего, но я собралась в две минуты, и сердце мое все равно стучало как отряд юных барабанщиков и бежало по ступенькам впереди моего тела.

-Я так скучал по тебе, что это даже мешает моему бизнесу, - Альгис протянул мне цветы, какие-то пестрые, я не посмотрела, какие, я должна была восстановить в своей голове все мельчайшие детали его лица, не знаю, зачем мне это было надо.

-Я сегодня видела во сне туман и рыбу.

-Рыба живая? - Альгис спросил это как-то по-деловому, как будто сны имели для него какое-нибудь материальное значение.

-Живая. Серебристая и верткая.

-Моя бабушка считала, что это к беременности. А почему, кстати, у тебя нет детей?

-Не знаю. Мой врач говорит, что бесплодие не в животе, а в мозгах.

-Ну, тогда не отпускай свою рыбину, - Альгис остановил машину, и мы буквально рванули в его дом. Цветы остались увядать на заднем сиденье, они переживут, они же пестрые.

Я знала, что больше встречаться нам не нужно, мы не могли бы удержаться в рамках ничего не значащей интрижки, а это неминуемо предвещало крупные проблемы. Я сказала об этом Альгису и почему-то сразу пожалела, что он очень быстро со мной согласился, я уже воспринимала его, как потерю, и тем более он стал мне дорог.

-Я и сам знаю, что глупо вот так встречаться, мы не дети, я знаю, что вызываю в тебе опасения тем, что никогда не был женат, поэтому рад, что ты начала этот разговор, я тебе сейчас все объясню. Мои дедушка и бабушка прожили вместе пятьдесят лет, они всегда были как одно целое, поэтому, когда бабушка умерла, дедушка месяц таял как свечка, он пережил ее только на этот месяц, мы нашли его с ее тапочками в руках, он держал их и улыбался. Понимаешь, просто они не могли друг без друга. Тогда я понял, какой должна быть любовь и ждал, я знал, что все равно встречу ее и сразу пойму, узнаю ее. Когда ты стояла там, на балконе, между нами пробежала искра, это точно, можешь мне поверить, я такого никогда раньше не испытывал, поэтому мы и не должны встречаться тайком, мы должны пожениться!

Если бы я уже не лежала в этот момент, я бы непременно упала, тем более что Альгис достал откуда-то кольцо. Это было прекрасное кольцо с сапфирами и бриллиантами, оно было безупречно, слишком безупречно для этого момента. Я долго молчала, рассматривала кольцо, не спеша с ним расстаться, но, наконец, сделала над собой усилие и протянула его обратно:

-Остановись, мгновенье, ты прекрасно. Я не могу выйти за тебя замуж. Спасибо, правда, спасибо, тем более, что мне никто никогда не делал предложения.

-Как не делал, ты же замужем?

-И не в первый раз, но тем не менее. Прости, ты сделал неудачный выбор, я не могу тебя полюбить, потому что сейчас я не люблю себя саму. Кроме того, у меня есть еще сотня уважительных причин, да и тапочки я не ношу.

Альгис казался не столько расстроенным, сколько удивленным, он смотрел на меня, словно не понимая, он даже улыбался. Наконец он произнес:

-Это я виноват, я думал, что это всегда бывает взаимно, что главное - это найти, а там все само пойдет, но ничего, я знаю, что тебе просто нужно время, я слишком поторопился, все, что ты мне сказала, это ничего не значит, потому что все равно я знаю, что мне нужна только ты, и только я сделаю тебя счастливой. Когда мы поженимся, я избалую тебя, ты пишешь книги - так я куплю тебе издательство и сам скуплю весь тираж, я покажу тебе сказку. Теперь я уезжаю на месяц по делам, оставь кольцо себе, думай, сколько хочешь, но от меня ты все равно не уйдешь. Если ты не носишь тапочки, я смогу держать в руках твои лучшие туфли.

Этот месяц стал самым прекрасным и странным промежутком времени во всей моей недолгой жизни. Я помню все до мельчайших деталей, но как бы со стороны, не от первого лица, как будто я подсматривала за кем-то, совершенно посторонним через полупрозрачную занавеску. Мне был предложен выбор, и я казалась себе властительницей собственной судьбы, как захочу, так и будет, в любом случае, я останусь с мужчиной, который любит меня. На самом же деле я ничего не выбирала, но сама возможность сделать это меня очень забавляла. Я бродила со счастливой улыбкой, иногда доставая из сумки свое колечко, чтобы убедиться в его реальности. Оно так и лежало в сумке, потому что мне не хотелось его прятать, но и выставлять его на показ тоже было глупо. Мне не с кем было посоветоваться, да я и не нуждалась в советах, я ничего не собиралась менять, для меня это было просто как высунуться в форточку взамен прогулки, как познакомиться в Интернете, как представить себя героиней фильма. Дело в том, что, в отличие от Альгиса, я знала не только начало, мне был известен и долгий, неоправданно затянутый конец. Финал с тапочками - это из области фантастики, в это невозможно поверить даже мне, долгие годы одержимой идеей выйти замуж за горячо любимого человека. Замужество - предел моих желаний, высшая цель, моя высота. Я прошлась по его жизни как танк, чтобы моя мечта стала реальностью, и что же? Он, переломанный, покалеченный, совсем, совсем другой человек, живет теперь рядом со мной, и я боюсь задать себе самый страшный вопрос: зачем, стоило ли? Выходит, что борешься за идеал, сражаешься за любимого, а получаешь все того же "супруга", от которого бежала много лет назад? Теперь я не просто не могла уйти от мужа, но сама, разочаровавшись в финише, не была готова к старту, ничего не поделаешь, иногда, растратив все свои силы в борьбе, ты не можешь даже насладиться победой.

Кроме того, к тридцати годам я точно усвоила, что принцев в природе не существует, много там всякого разного, и каждой твари по паре, но принцев нет. Проверено. А Альгис - это принц, слишком красивый, чтобы быть таким романтичным, слишком благополучный, чтобы быть одиноким. Я не верила в его существование, не верила и все. Если даже он и правда есть, то это какая-то ошибка, сбой в программе, скоро она будет устранена, сбой ликвидируют и все пойдет по плану, ровно, без принцев. Значит все это ненадолго, не стоит обольщаться, не стоит ничего менять.

Несмотря ни на что я наслаждалась ситуацией, может быть именно потому, что не собиралась действовать, я была нужна, я улыбалась. Муж посматривал не меня с опаской и недоверием, но ни о чем не спрашивал, ничего не выяснял.

К тому моменту, когда Альгис должен был бы уже вернуться, я неожиданно вспомнила о том, что должно случаться раз в месяц, но, странным образом на этот раз обошло меня стороной. Я пошла в ближайшую аптеку и, почему-то стесняясь, попросила тест на беременность. Рекомендовалось провести его утром, но до утра ждать я не могла. Когда появились две розовые полоски, по спине у меня побежали мурашки, непонятно, но то, чего я ждала всю жизнь, вызвало у меня скорее панику, чем радость. Розовые полоски не давали мне покоя до самого утра, направляя мои мысли по пути поисков признаков беременности. Эти признаки общеизвестны: хочется соленого, но я и так могла съесть банку огурцов за один присест, тошнит по утрам, а меня вообще тошнит от одного только сознания, что пришло утро, не люблю я утро и всегда стараюсь его благополучно проспать. Это утро я не проспала. Я побежала в аптеку, правда уже в другую, чтобы не вызвать подозрений ежедневными анализами, купила на всякий случай два теста, для сегодняшнего, немного просроченного утра, и для завтрашнего, если опять возникнут сомнения. Розовые полоски появились снова. Я немного успокоилась, купила огурцов и пошла домой, чтобы в тишине и покое прислушиваться к изменениям в организме, когда у своих дверей встретила парочку полицейских, которые издалека смотрели на меня, по меньшей мере, как на похитителя огурцов и тестов на беременность.

-Разрешите задать вам несколько вопросов, - шагнул ко мне наиболее важный из них.

-Разрешаю, - вздохнула я и начала отпирать дверь квартиры, в глубине души проклиная глупый живучий страх перед органами правопорядка, воспитанный пионерским детством и комсомольской юностью.

-Вы знакомы с Альгисом Ажолосом?

-Я знакома с Альгисом, но не знаю его фамилии, - глупо, но это было чистой правдой.

Полицейские переглянулись между собой.

-А как вы можете объяснить, что человек, чьей фамилии вы не знаете, делает вас своей единственной наследницей?

-Так спросите у этого человека, зачем вы меня спрашиваете, как будто я могла угрозами заставить его написать завещание в мою пользу! - я разозлилась, а злость всегда действовала на меня успокаивающе.

Полицейские снова переглянулись.

-У вас в доме есть оружие?

-Есть пистолет моего мужа, а в чем дело?

-Мы позднее вам все объясним, а пока скажите, где вы были вчера вечером?

-Вчера вечером я была дома, я вообще редко выхожу в последнее время.

В это время входная дверь открылась, и вошел муж, которому я обрадовалась, как спасению от назойливого допроса и даже потянулась в его сторону, но он странным отсутствующим взглядом обвел всех, а потом, резко развернувшись, бросился прочь. Один из полицейских, быстро побежал за ним. Со стороны улицы я услышала неприятный резкий визг тормозов и звон разбитого стекла.

-Альгиса нашли вчера вечером с пулей в голове, - спокойно сообщил мне полицейский и стал звонить по телефону.

Мне всегда холодно в больнице, может быть от обилия белого и голубого цвета, а может потому, что я мерзну в гулких помещениях. Я сидела и тупо смотрела на закрытую дверь, мечтая об оставленных дома огурцах. Говорят, что если бы беременные женщины не глупели, они не смогли бы перенести весь процесс, отупение - это просто защитная реакция организма. Мой организм нуждался в теплом душе, соленых огурцах и мелодраме, гулкие белые помещения были ему ни к чему.

-Жена? - вышел наконец-то доктор с огромными волосатыми руками, он покачал головой печально и медленно, - проходите.

Муж лежал на кровати, жалкий, осунувшийся, мне захотелось забрать его отсюда, порадовать чем-нибудь, хотя бы накормить. Сразу было ясно, что он умирает, я попыталась взять его за руку, но рука тоже изменилась, она стала даже меньше в размерах, легче, прозрачнее. Я рассматривала эту руку, пока муж не заговорил тихим ровным голосом:

-Я нашел кольцо у тебя в сумке, когда полез за таблеткой от головы, ты же всегда с собой носишь, а там оно. Вот. Не мог позволить еще раз сломать мне жизнь, даже тебе, прости, теперь уже все равно.

Из его правого глаза выкатилась слезинка и поползла, уменьшаясь в мелких морщинках, до подушки ее так и не хватило.

-Я не собиралась уходить от тебя, - комок в горле изменил мой голос, я не решалась много говорить этим новым голосом, я замолчала.

-Хорошо, - муж улыбнулся и вздохнул глубоко и с хрипом.

Говорят, что треугольник - самая устойчивая фигура. Наш не устоял. Может быть потому, что каждый считал себя его вершиной, а может потому, что каждый хотел все изменить, только теперь это совершенно другая фигура. Если Бог что-то отбирает, он обязательно что-нибудь дает, но если он отобрал у меня сразу двоих, может быть я и рожу двойню? Не знаю. Куплю себе путевку в кругосветное путешествие на каком-нибудь красивом стройном кораблике, увезу свой живот подальше от этих мест, посплю, подумаю, послушаю крики чаек, тем более что морская качка всегда помогает мне справиться с тошнотой. Помечтаю о несбыточном, например, о прекрасном принце, каких, это совершенно точно, в мире больше не осталось.