Аннотация: Пишешь-пишешь антиутопию, придумываешь страшное общество - а читатели заявляют, что им это нравится...
Татьяна Минасян
Кого тянет в антиутопии?
Как известно, авторы романов-утопий описывают в них фантастические миры, которые, по их мнению, являются самыми лучшими, идеально подходящими для жизни, а авторы антиутопий, наоборот, создают модели обществ, которые они считают самыми страшными и для жизни непригодными. Но ключевые слова здесь "по их мнению" и "они считают" - а мнение одного человека запросто может не совпадать с точкой зрения многих других.
Из-за этого нет ни одной утопии, которую не критиковали бы за то, что она кажется критикам "не совсем утопичной", а то и вовсе ужасной, и что они ни за что не захотели бы жить в таком мире. А бывает и наоборот: миры, задуманные писателями, как антиутопические, неожиданно вызывают у некоторых читателей симпатию и желание в них поселиться...
Дивный, новый... рай?
Роман британского писателя Олдоса Хаксли "О дивный новый мир" был написан в 1932 году и стал одной из первых в мировой литературе классических антиутопий о тоталитарном обществе, выглядящем, мягко говоря, весьма малопривлекательно. Семьи в этом мире уничтожены полностью: младенцы развиваются в искусственных матках, никто не знает своих родителей, и даже сами слова "отец" и "мать" считаются неприличными ругательствами. Основной части детей еще до рождения специально снижают умственные способности и лишь небольшой процент оставляют с нормальным средним интеллектом, а некоторым его искусственно повышают - потому что если в мире будет много слишком умных людей, они начнут конкурировать друг с другом и никто не захочет выполнять неквалифицированную работу. При этом все люди, включая и самых умных, с рождения программируются на определенную работу, которую они никогда не смогут - да и не захотят - поменять.
Кроме того, поскольку в этом мире отсутствуют семьи, там принято, чтобы молодые люди и девушки заводили короткие романы и постоянно меняли партнеров - длительные любовные отношения тоже считаются неприличными. А вот одобряемым поведением там считается постоянно покупать новые вещи, следуя на поводу у рекламы, и вообще строить свою жизнь в соответствии с рекламными слоганами, которые звучат там на каждом шагу.
В общем, картина в этом произведении вырисовывается малоприятная и во многом похожая на современное общество - хотя до таких крайностей, как в романе Хаксли, мы пока все-таки не дошли. Автор и писал эту книгу в качестве предупреждения, потому что зачатки бесконечного потребления, вездесущей рекламы и разрушения семьи наметились уже в его время - и, как видно теперь, сумел предсказать много печальных вещей. Так что роман "О дивный новый мир" остается актуальным и в наши дни, спустя без малого сто лет после его создания, и нет ничего удивительного в том, что он по-прежнему интересен многим читателям.
Но одно дело - интересоваться книгой-предупреждением, и совсем другое - когда описанный в ней антиутопический мир нравится читателям и кажется им, как минимум, удобным для жизни, а как максимум, чуть ли не идеальным. В случае с романом Хаксли такое выглядит нереальным: кому может показаться привлекательным общество, где в принципе отсутствует свобода выбора? И тем не менее, такие люди нашлись - несколько лет назад на литературном портале "Литрес" в комментариях к "Дивному новому миру" разгорелась дискуссия между теми, кто писал, что хотел бы жить в мире Олдоса Хаксли, и теми, кто пытался понять, с чего у них возникло столь экзотическое желание.
Началась дискуссия с того, что о своей мечте попасть в мир этой книги написал один молодой человек, и у него быстро набралось не меньше десятка единомышленников. Первый поклонник "Дивного нового" заявил, что всю жизнь не мог найти нормальную работу - что его не брали на хорошие должности с высокой зарплатой и предлагали "вкалывать за копейки", и поэтому он считает самым правильным такое общественное устройство, когда человека с детства готовят к конкретной работе, которую он затем гарантированно получает. Ему стали на это возражать, что гарантированная работа может оказаться и тяжелой, и неинтересной, а сменить ее в этом мире невозможно, а также напомнили, что у большинства людей в нем заниженный интеллект и заняты они именно тяжелым монотонным трудом на фабриках и заводах. Однако молодой человек был уверен, что если бы он родился в мире Хаксли, то точно был бы плюс-плюс-альфой, то есть, человеком с самым высоким интеллектом, а значит, получил бы высокоинтеллектуальную и интересную работу, с которой не захотел бы уходить.
Можно было бы посмеяться над такой самоуверенностью, и оппоненты этого парня поначалу так и делали, но потом к спору присоединилось еще несколько человек, заявивших, что они тоже предпочли бы жить в "Дивном новом мире", причем даже в том случае, если бы им пришлось быть там бетами, то есть, людьми со средними умственными способностями, а также гаммами и дельтами, то есть, совсем глупыми и практически умственно отсталыми. Все они считали, что такая жизнь лучше, чем жизнь в реальном мире, где работу приходится искать самому и где это часто бывает очень сложно, а некоторые добавили также, что мир Хаксли лучше нашего еще и тем, что в нем ни одна девушка не может отказать парню, если он предложит ей встречаться. Оппоненты снова стали высмеивать их, на этот раз за то, что девушки отказываются встречаться с ними без принуждения, и напомнили, что в книге Хаксли в области интимных отношений царит полное равноправие, а потому и мужчина не может отказать женщине, даже если она совсем не в его вкусе.
Но поклонников "Дивного нового мира" все эти аргументы так и не убедили. Все они остались при своем и продолжили называть антиутопию Хаксли "лучшим из миров" - за то, что в нем не нужно самостоятельно устраивать свою жизнь, как профессиональную, так и личную, и вообще не нужно самому принимать решения. Эта возможность ничего не решать оказалась для них важнее всех тех радостей жизни, которые человек может испытать, только будучи самостоятельным и ни на кого не перекладывая ответственность за свою жизнь...
Возвращение со звезд к "милым лапочкам"
"О дивный новый мир" - не единственная антиутопия, вызывающая у некоторых читателей симпатию. Еще больше споров о том, хорошо или плохо жить в обществе, задуманном автором, как антиутопия, вызывает другое произведение - роман Станислава Лема "Возвращение со звезд". Там описан мир далекого будущего, в котором каждому человеку вскоре после появления на свет делают специальную прививку под названием бетризация, блокирующую в нем агрессивность и жестокость, способность убить или "просто" причинить вред другому человеку или высшему животному (на рептилий, земноводных и насекомых это не распространяется). В результате возникает на первый взгляд как будто бы симпатичное общество, где почти нет преступности, за исключением мелких краж и тому подобного, и где люди доброжелательны и внимательны друг к другу.
Казалось бы, что еще нужно? Но вскоре читатели узнают, что к отсутствию агрессивности прилагаются "в нагрузку" гораздо менее приятные качества - страх перед любыми потенциально опасными действиями, пассивность и слабохарактерность, отсутствие интереса к познанию мира. Итогом всего этого становится отказ от большинства научных исследований, включая космические, и остановка прогресса, а на личностном уровне - неспособность людей на решительные поступки, даже необходимые для спасения кого-то, с кем произошел несчастный случай. Правда, в целом уровень технического развития в этом мире достаточно высок, и жизнь в нем почти полностью безопасна, поэтому ситуации, когда кому-то срочно требуется помощь, там достаточно редки. Но это не отменяет того, что если уж там случится какая-нибудь авария или стихийное бедствие, пострадавшие люди останутся без помощи и погибнут - потому что никто не захочет рисковать собой, спасая их.
Главный герой, космонавт, покинувший Землю до того, как была изобретена бетризация, и вернувшийся спустя более ста лет в этот выхолощенный и пассивный мир, приходит от него в ужас - а жители этого мира приходят в не меньший ужас от него, когда видят, как он прыгает с большой высоты, чтобы спасти женщину, которая, как ему кажется, оказалась в опасности. Он пытается приспособиться к этой новой для него странной жизни, но чем дальше, тем больше убеждается, что ему нет в ней места. Побочные эффекты купирования жестокости у людей проявляются на каждом шагу, в каждой мелочи - например, когда главный герой приходит в гости к девушке, с которой у него возникла взаимная симпатия, она первым делом дает ему выпить препарат, отбивающий у мужчин желание близости, чтобы у него не возникло даже мысли начать к ней приставать. Герой пытается возмутиться, что мужчин таким образом заранее обвиняют в том, чего они не делали, но подруга искренне не понимает, чем он недоволен - бороться с тем, что в другой известной антиутопии, романе "1984" Джорджа Оруэлла, называется "мыслепреступлением", в ее мире совершенно нормально.
В общем, этот изображенный Лемом мир при более глубоком погружении в него оказывается не просто неприятным, а максимально неестественным. Нельзя при этом не отметить, что он вообще вряд ли возможен, поскольку в романе упоминается, что у повального лишения людей агрессивности было много противников и поначалу между ними и сторонниками этого шла серьезная борьба, а позже на Земле некоторое время существовали области, населенные не бетризованными жителями, которые постепенно были захвачены все более многочисленными "улучшенными" людьми. Но каким образом люди, лишенные способности убивать и вообще причинять вред другим людям, в принципе смогли заставить что-либо сделать тех, у кого с этой способностью все было в полном порядке? Их агрессивные противники должны были без особых сложностей победить и запретить бетризацию, так что приходится признать: Станислав Лем, хоть и был, безусловно, гением, в данном случае допустил крупную ошибку. Впрочем, возможно, он даже сделал это сознательно, потому что ему требовалось показать полностью "беззубое" человечество, чтобы выразить главную идею этого романа, показать, что такое человечество не может не начать вырождаться - ради этого пришлось пожертвовать психологической достоверностью.
Так или иначе, но посыл Лема в "Возвращении со звезд" очевиден: в полном отсутствии агрессивности нет ничего хорошего. Причем в романе отлично, во всех подробностях, показано, почему это так - мысль автора не подается "в лоб", но все, что происходит с главным героем, с каждой страницей вызывает у читателей все более сильное отвращение, и в итоге к финалу они сами приходят к пониманию того, что хотел донести до них пан Станислав. Точнее, к этому приходят многие читатели - но далеко не все. Потому что дискуссии о том, хорошо или плохо устроено общество поголовно бетризованных людей, возникают в разных сообществах с завидной регулярностью.
Несколько лет назад яростный спор на эту тему разгорелся на литературном портале "Самиздат", где один из авторов, фантаст Николай Комарницкий, объявил, что мир "Возвращения со звезд" - это мир "милых лапочек" и что "все нормальные люди мечтали бы жить только в таком мире". Тех, кто был с ним не согласен, Комарницкий называл сумасшедшими и убийцами, заявлял, что если дать им волю, они перестреляют всех своих оппонентов, включая его самого, и крайней агрессивно желал им самим стать жертвами не бетризованных преступников. Причем особенно яростно этот сторонник "мира добрых лапочек" нападал на женщин, сравнивая их с красными комиссаршами из советских фильмов о Гражданской войне. В конце концов, истерика этого писателя достигла такого градуса, что "красные комиссарши" и другие его оппоненты посчитали неэтичным ругаться с человеком, явно пребывающим в невменяемом состоянии, и перестали ему отвечать. Но сам он еще некоторое время бесновался на своей странице в одиночестве, возмущаясь, что кто-то посмел не восхищаться описанным Лемом обществом.
Этот спор наглядно продемонстрировал известную истину: все пацифисты, ратующие за отказ от агрессивности, на самом деле всегда ведут себя агрессивнее противников и в первую очередь нападают на тех, кто слабее - мужчины на женщин, женщины на детей и пожилых людей и так далее. А если указать им на непоследовательность их действий, ответом всегда будет или истерика с полной "потерей лица", или отказ продолжать этот разговор.
Позже подобный спор о "Возвращении со звезд", немного менее бурный, но все равно весьма напряженный, случился в ЖЖ-сообществе "Сами себе психологи". Там тоже нашлось несколько человек, посчитавших, что жить в описанном Лемом мире должно быть безопасно и приятно, и признавшихся, что они предпочли бы именно такой мир, несмотря на все его "побочные эффекты". Ну а тем, кто заявлял, что ни в коем случае не хотел бы оказаться в обществе, где его бросят без помощи в случае опасности, и что если бы они все же попали туда, то стали бы подпольно бороться против всеобщей бетризации, их оппоненты приписали психологические проблемы и посоветовали "проработать свою агрессивность и подростковый бунтарский дух".
Другими словами, с антиутопией "Возвращение со звезд" складывается такая же ситуация, как и с "Дивным новым миром": некоторые читатели считают эти произведения утопиями и уверены, что имеющиеся в них минусы намного перевешиваются плюсами. Хотя на самом деле то, что видится этими читателями как плюс, то есть, безопасная жизнь, в более дальней перспективе таковым не является - во-первых, потому, что на самом деле жить в мире, где все боятся риска, тоже опасно, а во-вторых, потому что рано или поздно такое общество должно выродиться и прийти в упадок.
Когда автор передумал...
Случаи, когда читатели антиутопий не соглашаются с их авторами и считают описанные в этих книгах миры утопическими или, как минимум, не такими уж и плохими, могут показаться странными, но, в принципе, в них нет ничего совсем уж удивительного. Мнение читателей, в общем-то, не обязательно должно совпадать с авторским, и те, кто смотрит на литературное произведений со стороны, могут увидеть его иначе, чем видит "изнутри" его создатель. Но вот если антиутопию начинает считать если не полной утопией, то, по крайней мере, не особо плохим и вполне пригодным для жизни миром сам ее автор, когда-то уверенный, что он ни за что не хотел бы в этом мире оказаться, это выглядит и грустно, и пугающе. Тем не менее, бывает в литературном мире и такое.
В 1965 году братья Аркадий и Борис Стругацкие написали повесть "Хищные вещи века", которая резко отличалась от их предыдущего творчества. События ее развиваются в том же самом мире, где происходит действие их предыдущих книг - повестей "Страна багровых туч", "Путь на Амальтею" и "Стажеры" - и где описано интересное и вполне симпатичное, хотя и не идеальное недалекое будущее. В этом будущем земляне активно развивают разные науки и осваивают Солнечную систему, их жизнь полна захватывающими приключениям, и смысл этой жизни очевиден. Но в "Хищных вещах" авторы показывают оборотную сторону этого мира - одну из стран, где у людей прямо противоположные интересы и ценности.
В этой стране, куда приезжает один из главных героев "Пути на Амальтею" и "Стажеров" Иван Жилин, чтобы расследовать дело, связанное с появлением нового наркотика, возникло то, что сейчас называют обществом потребления. Большинству людей там нужны только новые покупки, глупые развлечения и болтовня ни о чем, а всех, кто не вписывается в такую жизнь и интересуется чем-то еще - наукой, искусством или серьезными книгами - это общество презирает и отталкивает. Умных и стремящихся к знаниям личностей там награждают прозвищем "интель", которое считается самым оскорбительным из возможных и получить которое все жутко боятся.
В общем, жизнь в этом месте сильно напоминает современный западный мир, с той лишь разницей, что в нем сегодняшние неприятные тенденции зашли еще дальше. Особо активная молодежь там уничтожает картины и другие произведения искусства, которые не понимает, остальные просто заняты всякой ерундой, дискотеками, мыльными операми и тому подобным и не знают элементарных вещей об устройстве мира. Здорово напоминает современных "зеленых", обливающих картины в музеях супом, и плоскоземельщиков...
Естественно, не обходится в этом государстве и без наркотиков и всяких экстремальных развлечений, а в финале главный герой узнает, что любители всего этого случайно изобрели виртуальную реальность, погрузившись в которую, человек проживает самую интересную, яркую и приятную жизнь, какую только может создать его фантазия. Тоже напоминает кое-что из сегодняшних реалий, хотя до полного погружения в виртуал мы пока не дошли. У Стругацких же люди, увлекшиеся такой фальшивой жизнью, подсаживаются на нее так сильно, что начинают проводить в ней многие часы и дни без перерыва. В результате их организмы, оставленные без еды, воды и сна, в конце концов, умирают от истощения.
Казалось бы, опасность такого общества очевидна. После Аркадия и Бориса Стругацких, которые первыми предвидели его возникновение, на эту тему писали многие другие фантасты, тоже создавшие жуткие и мрачные антиутопии. Причем читатели к этим книгам, как правило, относятся именно как к антиутопиям - о том, чтобы они кому-то нравились и кто-то хотел бы жить в описанных в них мирах, речи обычно не идет. Если такие люди и находились, то это точно были единичные случаи. Что же касается книги Стругацких, то у их поклонников и учеников, разделявших одну из главных идей всех их книг - что самое большое счастье заключается в любимой творческой работе и в познании мира - никогда не было даже малейших сомнений в том, что в обществе, описанном в "Хищных вещах века", нет ничего хорошего.
Однако уже в XXI веке, совершенно неожиданно для любителей книг Стругацких, о хорошем в "Хищных вещах" заговорил... один из авторов этой повести. Аркадия Стругацкого к тому времени уже не было на свете, а Борис вел в интернете сайт под названием "Онлайн-интервью Бориса Стругацкого", на котором в течение нескольких лет отвечал на вопросы, присылаемые ему по электронной почте со всего мира. Ему писали и журналисты, и читатели их с Аркадием книг, и другие писатели с литературными критиками, а темы вопросов могли быть самыми разными - от личных до глобальных, связанных с политикой. И конечно, особенно часто Бориса Натановича спрашивали об их с братом творчестве: о том, как они писали свои книги, совместные и сольные, что хотели сказать тем или иным произведением и не менялось ли их отношение к тому, что они написали, с течением времени.
В диалоге Бориса Стругацкого с одним из читателей речь зашла о "Хищных вещах века" - и внезапно писатель сказал, что считает описанный в этой книге мир пусть и не особо приятным, но вполне подходящим для жизни и даже, возможно, лучшим из возможных в наше время. Такой ответ шокировал и его собеседника, и всех, кто читал его онлайн-интервью, и на него посыпались новые вопросы, общий смысл которых был одинаковым: "Да как так-то, Борис Натанович?!" Стругацкий же в ответ объяснял, что хотя большинство людей в стране, где происходит действие "Хищных вещей", заняты только потреблением и получением удовольствий и плохо относятся к интелям, официально интелей никто не притесняет, и они могут свободно делать то, что сами считают нужным - учиться, заниматься наукой и искусством, читать книги и дискутировать друг с другом на умные темы. Что же касается всеобщего плохого отношения к ним, то умный человек способен не зависеть от общественного мнения и заниматься тем, что все вокруг осуждают, не обращая на это осуждение внимания. Так что в мире, описанном в "Вещах", вполне можно жить и глупым людям, и умным, причем умным там будет не так уж и плохо - разве что не очень комфортно.
Поклонники Стругацких так и не смогли согласиться с такой идеей, но и переубедить одного из авторов этой антиутопии им тоже не удалось. Хотя они и пытались. Некоторые из них утверждали, что, во-первых, несмотря на то, что умный и любознательный человек действительно может наплевать на мнение окружающих и заниматься тем, что ему интересно, полностью абстрагироваться от давления общества невозможно, и оно в любом случае будет портить человеку жизнь, а сам он значительную часть своих сил будет тратить не на познание мира, а на то, чтобы противостоять такому давлению. Кроме того, оппоненты Стругацкого отмечали, что наплевать на свое окружение легко может одинокий интель, но если у него есть дети или внуки, которые могут поддаться влиянию общества и увлечься примитивными развлечениями, это уже совсем иная ситуация. Не говоря уже о том, что в мире "Хищных вещей" уничтожаются произведения искусства, так что интели-художники и скульпторы в любой момент могут лишиться своих творений - а дальше дело наверняка дойдет и до книг, и до научных работ, и тогда уже всем интелям станет сложно интеллектуально и культурно развиваться.
Наконец, противники мира "Хищных вещей века" напомнили их автору о главной проблеме этого мира - виртуальном наркотике, который многие люди в нем уже попробовали. Можно не сомневаться, что этот способ получения удовольствия будет распространяться все шире, и даже если местные власти станут этому препятствовать, полностью искоренить это вряд ли будет возможно. Желающие погрузиться в виртуальную жизнь будут искать другие способы это сделать и, уж наверное, их поиски будут успешными. И в конечном итоге это общество придет к тому же, что и общество из романа Станислава Лема "Возвращение со звезд" - к деградации и вырождению. Так что его, может быть, и можно назвать немного менее опасным, чем те миры, что мы видим в других антиутопиях, но считать такой мир "лучшим из возможных" - это, мягко говоря, перебор.
Но Борис Натанович остался при своем мнении и не изменил его до конца жизни. К большому огорчению своих фанатов, которые так и не поняли, почему это произошло, как так получилось, что писатель, вместе с братом талантливо предсказавший общество потребления и обличивший его в своей книге, позже отказался от своих собственных идей. Была ли причина этого в том, что он разочаровался в своей борьбе за творческое и умственное развитие людей и против глупости, устал от этой борьбы? Об этом можно только гадать...
Но в любом случае, когда читаешь споры о привлекательности антиутопий и особенно когда сам в них участвуешь, создается впечатление, что хвалят люди описанные в них миры не от хорошей жизни. Часто это личности, имеющие какие-либо серьезные проблемы - или не умеющие и не желающие самостоятельно принимать решения и чего-либо добиваться, мечтающие, чтобы за них все решал кто-то другой, или слишком боящиеся жизни, не способные защищаться и видящие опасность за каждым углом. Или уставшие от жизни и не верящие в то, что в мире может быть создано по-настоящему хорошее общество - может быть, не полностью утопическое, но достаточно безопасное и приятное и при этом не деградирующее и позволяющее людям жить полноценной интересной жизнью.