Аннотация: Птица почистила лапкой крыло и заговорила человеческим голосом.
ИСКУШЕНИЕ
По старинным поверьям, пятница, совпадающая с тринадцатым числом месяца, является днем, напичканным разными неприятностями. Часто ее называют даже "черная пятница" и стараются в этот день не выполнять никаких ответственных действий. Неприятности, конечно, случаются и в другое календарное время, но чаще всего и значительней - по тринадцатым числам, когда они выпадают на пятницу. Таковы убеждения верующих.
Владимир Михайлович Дядин, рядовой обитатель рядового приволжского города, относился к подобным суждениям скептически, а если и с ним происходило что-то неладное, то он искал причины не в мистике, а только в себе. Сам себе виноват, говорил в таких случаях он, видимо, чего-то недоучел. Этот подход помогал ему совершенствоваться - избегать повторений ошибок, но однажды, тринадцатого и именно в пятницу его подловили сразу две неприятности, упрекнуть в которых себя он не мог, и его скептицизм дал глубокую трещину.
Двенадцатого апреля, в четверг в городской службе занятости Владимир Михайлович получил направление в коммерческую фирму "Титан" на трудоустройство в ней экспедитором, и на другой день прямо с утра он отправился туда полный надежд о работе. Фирма была далеко, на окраине города, добираться туда предстояло автобусом, но Дядина, смущало не это. "Только бы приняли! - донимала его беспокойная мысль. - Почти полгода шатаюсь без дела!"
Причин для волнения, вроде бы, быть не должно - в советское время Владимир Михайлович работал начальником отдела снабжения в солидной организации, экспедиторов в его подчинении были десятки, их работу он знал досконально, и все-таки волновался: времена наступили другие.
Вахтер, крупная женщина в синем мундире, не отрываясь от телевизора, показала рукой на дверь с табличкой: "Кадры. Вводный инструктаж по технике безопасности". "Разумное совмещение профессий",- подумал одобрительно Дядин и попросил разрешения войти, постучав в кабинет фалангами пальцев.
В большой комнате с полированной мебелью, сейфом и плакатами на торговые темы, его встретил франтовато одетый молодой человек. Высокий, симпатичный, курчавый, благоухавший духами, как женщина. С казенной улыбкой, по-парижски грассируя, он спросил у Дядина документы и, мельком заглянув в его паспорт, удивленно воскликнул:
- Так вам же почти пятьдесят!..
- Да, - с достоинством подтвердил Владимир Михайлович. - До пенсии мне еще далеко... Имею большой опыт работы в области снабжения и сбыта...
Молодой человек ненадолго задумался, а потом произнес с нотками сожаления в голосе:
- Гады были бы вам помочь, но мы уже пгиняли на это место дгугого... Пгошу извинить...
Дядин понимал, что юноша лжет: вчера, прежде чем заполнить бланк направления, сотрудница службы занятости проверила через компьютер наличие вакансии и, вдобавок, позвонила по телефону на фирму. Вечером вакансия была, есть она и сейчас, в этом Дядин не сомневался: "Не ночью же они оформляли "дгугого"!.." Он посмотрел на лжеца с отвращением и вышел, не сказав "до свидания". За дверью он слышал, как картавый врунишка громко говорил сам себе:
- Они, в этом бюго, совсем обалдели!.. Стали к нам уже стагиков напгавлять!..
Пришла беда - отворяй ворота, сказано в русской пословице. То есть, беды в одиночку не ходят. Не ходят порознь и неприятности.
На автобусной остановке Владимир Михайлович не обнаружил своего кошелька. Он лихорадочно шарил в карманах, но кошелька нигде не было. Эта неожиданность и заставила его невольно подумать о непростом сочетании тринадцатого числа с пятницей, а необходимость пересечь весь город пешком придала его мыслям совсем пессимистический привкус.
"Раньше не было проблемы с работой, - раздумывал он, шагая по тротуарам. - Ни каких, тебе, служб занятости, служб трудоустройства - везде были вакансии!.. А цены были какие!.. Раньше за пятачок можно было доехать до дома с любой окраины города... Три копейки проезд на трамвае, пять копеек - автобус, троллейбус..."
Дядин с завистью вспоминал и другие достоинства прошлого, то, что считалось в народе его заслуженным и неотъемлемым правом: бесплатное образование, бесплатная медицина, лекарства по приемлемым ценам, даже квартиры получали бесплатно! А уж работы было - на выбор!.. Человека, не занятого общественно-полезным трудом, чурались и презирали. "А к чему скатились сейчас?! Еще не исполнилось пятьдесят, а уже ты не нужен! - то и дело возвращалась к нему эта безысходная мысль. - Как же, как не трудом человек может добывать себе средства на жизнь?!.. Правда, какой сейчас труд!.. На кого?.. На частника, на нового эксплуататора, на живодера... Раньше трудились на пользу всему государству, и этот труд был в почете"
Путь домой лежал через парк, и Дядин присел отдохнуть на одну из скамеек. Вокруг все дышало весной, но он был не в состоянии любоваться природой. Мысли о прошлой и нынешней жизни не оставляли его. Прошлое перед ним представало светлым и непорочным, не хаотичным, а научно продуманным. Сегодняшняя обстановка в стране, наоборот, казалась нагромождением кошмаров. "Зачем поломали систему? Ради скачка в экономике? Где он, этот скачок? Куда мы скакнули?.. Все, что работало, или похерено, или отдано на откуп авантюристам и мародерам! Все товары кругом иностранного производства! Где наше?..".
Дядин нашел все же мужество себе возразить: "Но во всем мире рыночная экономика! Товары везут нам оттуда, значит, наша плановая действительно была в чем-то ущербна?.." Но тут же возникло контрвозражение: "А как же Китай?.. Там режим не подвергался варварской перестройке, там развиваются планомерно и становятся в лидеры мировой экономики!"
Он попытался сделать цепочку из разрозненных мыслей: отсутствие своего производства влечет за собой безработицу, а производство отсутствует, потому что оно нерентабельно - импорт дешевле. Но почему он дешевле?.. Сырье, энергоресурсы - это все здесь, у нас. Мы исходные компоненты отправляем туда, за рубеж. Это там все должно быть дороже...
Углубленный в глобальные размышления, Дядин почувствовал вдруг непонятное шевеление на левом плече и осторожно повернул голову - на плече сидит какая-то птица. Что-то среднее между скворцом и вороной. А нос крючковатый, как у совы.
Птица почистила лапкой крыло и заговорила человеческим голосом:
- Прочитала я твои мысли: ты тоскуешь о прошлом, и я могу вернуть тебе прошлое. Верну тебя снова туда, где три копейки трамвай, пять копеек - другой общественный транспорт. Где нет безработицы, где нет проституции, нет беспризорных, нет господ, где люди называют друг друга товарищами...
Птица неизвестной породы добросовестно перечислила все, о чем сожалел только что Владимир Михайлович, сделала особый акцент на отсутствие безработицы, на специфику труда в советское время, и доверительно спросила его:
- Хочешь, верну тебе прошлое?..
Дядин почему-то сразу поверил в возможность реализации этого невероятного предложения и едва не гаркнул: "Давай!", но что-то его удержало. Ему вспомнилось, что сегодня - и пятница, и тринадцатое число. "Неприятности уже начались, - думал Владимир Михайлович,- как бы не привлечь к себе новые... А в прошлом их тоже было не мало...".
К нему подступили теперь удручающие воспоминания: в магазинах пустые прилавки, очереди, если вдруг что-то "выбрасывают"... Деления на господ и на быдло, как "господа" называют простонародье, тогда действительно не было, но не было и того, что сейчас всем доступно: телефоны, телевизоры, автомашины... Имей только деньги - все в свободной продаже.
Он напряженно взвешивал мысленно все "За" и "Против" и, оцепенело, молчал.
- Ну?!.. - верещала под ухом неизвестная птица.- Решайся же, наконец! У меня мало времени!..
Дядин молчал.
- Решай! - торопила пичуга. - Такого шанса у тебя больше не будет!
Владимир Михайлович произнес нерешительно:
- А нельзя ли сделать вот так: все, что было в прошлом хорошего, это - вернуть, а что плохое сейчас - уничтожить?..
- Так пока не получится. Или - или... За тобой выбор...
Дядин упорно молчал.
- Экий ты нерешительный! - упрекнула пичужка, теряя терпение. - Тогда я оставлю тебе вот это перо, а ты, как надумаешь, подуй на него, и все прошлое к тебе возвратится...
Птица вспорхнула на дерево и через мгновенье исчезла из виду. Дядину показалось, что все это происходило не наяву, и он ущипнул себя за ухо. Только почувствовав боль, и увидев в кулаке своем перышко, он осознал проявление реальности. На плаще осталось еще одно материальное птичье свидетельство, но оно оказалось почти на спине, и Владимир Михайлович его не заметил.
Дома Владимир Михайлович рассказал супруге, болезненной Софье Аркадьевне о случившемся. Софья Аркадьевна слушала его недоверчиво: какая-то птичка, говорит человеческим голосом, предлагает свершить несусветное... Чепуха!.. Помогая мужу раздеться, она в кармане плаща нащупала его кошелек.
- Так вот же он у тебя!.. Не понимаю, как можно было его не заметить!..
- И мне не понятно,- произнес озадаченно Дядин. - Я по нескольку раз проверял все карманы!..
Софья Аркадьевна издала иронический звук, но заметив на плаще веское доказательство присутствия птицы, она посерьезнела. Птица, по словам Дядина, была не большой, а пятно соорудила великое.
- Неужели она с тобой действительно говорила?..
Супруги надолго задумались, каждый по-своему переваривая загадочный инцидент.
- Не вздумай дуть на перо! - вдруг твердо сказала Софья Аркадьевна. - Ты позабыл, как вставал в четыре утра и бегал по городу за молоком?.. А вот я не забыла!..
В обязанности Владимира Михайловича, тогда - молодого отца, входила добыча молока для детей, и ему приходилось через день по утрам торопиться к месту, куда подвозили молочную бочку. Добирался пешком - транспорт начинал работать с шести, а к этому времени у заветного места уже собиралась толпа покупателей. Надо быть в числе первых, иначе молока не достанется. Не просто было купить и другие продукты: везде многолюдные очереди.
Этих воспоминаний для некоторых было б достаточно, чтобы охладеть к советским реальностям, но Дядин крепился.
- Но тогда качество было другое! - произнес он задумчиво. - Молоко тогда было такое, как сливки сегодня. Вкус колбасы до сих пор вспоминаю!.. А сегодня?.. За качеством разве также следят?.. Вот жулье и плутует: водка - фальшивая, лекарства - фальшивые... А колбаса?!.. Чего только в нее не суют! Сою, жилы, дробленые кости!.. От колбасы только название осталось...
Владимир Михайлович указал также на разницу в смысле и целях труда тогда и сегодня, добавил еще ряд положительных признаков прошлого, но и они, по мнению Софьи Аркадьевны, не перевесили чашу тогдашних пороков и неурядиц.
- Не вздумай дуть на перо!..- как заклинание, повторила она.
- Не буду, не буду,- вынужден был уступить Владимир Михайлович. - Я его спрячу, пожалуй...
- Нет, лучше выбрось!
- А вдруг кто-то найдет и случайно подует?..
Немного помолчав, супруга спросила:
- А как будет происходить возвращение?.. Только тебе одному?.. А как для других?.. Если всем, то как будет со временем? Мы остаемся такими, какие стали сейчас, или будем моложе?.. Или нам просто вернут те условия жизни?..
Ответа на эти вопросы Дядин не знал, а вопросы были существенными: вдруг получится, что поистрепав здоровье и силы в одной кутерьме перестройки, они окажутся в новой?.. Любая перестройка системы чревата издержками, стоит ли рисковать?..
- Все! Закрываем тему! - подвел итоги семейной дискуссии Владимир Михайлович.- Прячем перо и - забыли об этом!..
Перо они положили в пустую кофейную банку, и поставили ее в ящик кухонного стола.
Вопрос, как казалось супругам, был решен и закрыт. Но это только казалось. Софья Аркадьевна рассказала соседкам о происшествии с мужем. Те к ее словам отнеслись с недоверием, а одна, завистливая и вздорная женщина, прямо заявила о лживости этой истории. Задетая за живое супруга привела соседок домой и представила им плащ и пятно.
- Подумаешь - птичье пятно, - саркастически усмехнулась сварливая женщина. - Сходи вечером в парк и у тебя этих пятен будет десятки.
- Но это никак не отстирывается, - защищалась Софья Аркадьевна.
- Значит, не умеешь стирать.
При этих словах женщина вдруг пошатнулась и лицом ткнулась в плащ, в то самое место, на котором сидело пятно. Кончик носа ее и ноздри стали белыми, как в сметане. В прихожей, где шло разбирательство, было зеркало, совмещенное с вешалкой, взглянув в него, женщина ойкнула, узкие глазки ее расширились, губы ее задрожали, на щеках появились красные пятна. Она стала в испуге креститься и попятилась к выходу.
- Тогда, конечно,- бормотала она,- тогда понятное дело...
- А сейчас покажу вам перо,- сказала Софья Аркадьевна.
Женщина восприняла эти слова как угрозу и категорически запротестовала:
- Не надо пера! Никаких перьев не надо!
Она торопливо покинула комнату. За ней, тоже крестясь, поспешили удалиться другие.
Очень скоро эта женщина убедилась, что пятно на плаще оставалось не от нерадивости Софьи Аркадьевны: очистить свой нос не смогла и она. Ни сама, ни с помощью врача поликлиники. Так и ходила по городу, возбуждая разные толкования и слухи.
Слухи быстро распространялись, пробуждали нездоровые веяния и требовали квалифицированных объяснений. В работу вступили вездесущие СМИ.
К вышедшему в магазин Дядину неожиданно устремились девушка и паренек с телекамерой на плече.
- Это правда, что вы можете вернуть людям прошлое? - задала ему вопрос девушка. - Расскажите об этом...
Парень и девушка оказались корреспондентами местного телецентра. Несомненно, способными: девушка быстро сумела расположить Владимира Михайловича к откровенной беседе, и он в подробностях рассказал обо всем.
- Иду я, значит, в расстроенных чувствах: работу надеялся получить, а получил от ворот поворот. По возрасту я, видите ли, не подхожу, стар. А мне еще нет и пятидесяти!
Дядин рассказал о том, как тяжко жить без работы, сделал попутное обобщение, что он такой не один, что безработных людей в его возрасте уйма, что безработица в такой стране как Россия это нелепость: вокруг одно запустение, а у нас безработица!..
- Так вот, - говорил он, - сел я, значит, на скамеечку в парке, думаю, как жить буду дальше, а тут появилась она, эта говорящая птица. Давай, предлагает, верну тебе прошлое.
Владимир Михайлович говорил, парень снимал, а корреспондентка донимала вопросами. Она педалировала сомнение в контакте с загадочным существом в виде птицы: такое невероятно! В наше время встреча с мистическим существом! Зрители нам ни за что не поверят!
Пришлось пригласить эту парочку в дом и предъявить доказательства: перо и плащ с характерным пятном - Софья Аркадьевна больше не пыталась его отстирать. Доказательства произвели на корреспондентку нужное впечатление и тоже были сняты на камеру.
В воскресной передаче по местному телевидению был показан этот сюжет. Сообщение о мытарствах пятидесятилетнего безработного сопровождались всесторонними комментариями и свидетельствами: запятнанный плащ, перо, ноздри недоверчивой женщины, снятые крупным планом.
В передаче принимали участие местные политологи и обществоведы. Они придирчиво изучали свидетельства и глубокомысленно рассуждали о том, что в мире еще много непознанного, что все еще так переменчиво.
- Кто мог предположить, - разглагольствовал политолог с волосатыми щеками, - что в одночасье рухнет Советский Союз?.. Он был могучей и монолитной державой, он выдержал многие невероятные испытания, навязанные нам иноземцами (дается их перечень), а испустил дух от коварства доморощенных оборотней-недоумков. Кто мог такое подумать?!.. Знали ли эти оборотни, во что обернутся их козни?.. Обязаны были знать!.. В их подчинении были институты и академии стратегических направлений, советники... Правда, здесь есть нюанс: оборотни слушали только тех, кто им не перечил. Слушали только то, что им нравилось, что они хотели услышать...
Этот говорун готов был все эфирное время заполнить изложением своих политических взглядов, но ведущая передачу умело его усекла. Она задала вопрос телезрителям: а как считают они - нужно ли нам это прошлое?
Буквально через минуты после трансляции в квартире всемогущего теперь Дядина стал отчаянно звонить телефон. Одни незнакомые люди требовали, причем в категорической форме, чтобы Дядин немедля подул на перо и вернул народу советское прошлое, другие, наоборот, - запрещали этого делать. Угрожали жестокой расправой с ним и всеми его родственниками, если он только посмеет дыхнуть на перо.
Сначала Владимир Михайлович поддерживал разговор. Тех, кто настаивал на воздействии на перо, спрашивал, что заставляет их так страстно желать возвращения прошлого. Ответы были типичными: обнищание простого народа, несправедливость властей, каторжный труд на современных работодателей. Он, дескать, стал таким, каким был в царской России в канун революции. Эти звонившие взывали к совести Дядина, совсем не повинного в их горестях и страданиях, и к другим положительным качествам, присущим нормальному человеку.
- Нам плохо! - вопил чей-то жалобный голос. - Спасите от краха! Осталась надежда только на чудо, только на Ваше перо.
Дядин, как мог, утешал этих несчастных, перевозбужденных людей. С теми же, кто ему угрожал, кому возврат к прошлому был опасен, Дядин сразу прекращал разговор и клал трубку. Придерживаясь договоренности с Софьей Аркадьевной - забыть про перо, он перестал подходить к телефону.
Тогда люди, опьяненные передачей, стали собираться у дома, где жил Дядин. Одни громко требовали от него возврата им светлого прошлого, другие озлобленно скрипели зубами.
А однажды в квартире потенциального вершителя судеб появился импозантный господин неопределенного возраста.
- Генеральный директор коммерческой фирмы "Титан", - представился он. - Я знаю о вашем визите и о непростительном поведении нашего сотрудника. Я его выгнал.
Генеральный директор произнес речь о недопустимости предвзятого отношения к людям старшего поколения и предложил Дядину должность коммерческого директора фирмы.
- Боюсь, что не справлюсь,- вымолвил Владимир Михайлович, польщенный таким предложением. - У меня, конечно, имеется опыт работы в сфере оборота товаров, но этот опыт из прошлого, из планово-распределительной системы хозяйствования.
Генеральный директор великодушно воскликнул:
- Об этом даже не беспокойтесь! Соглашайтесь! Зарплата будет достойная, а работа - символической! Вам не придется даже вникать в ее существо: это дело помощников... Вам будет предоставлено право приходить на работу по вашему усмотрению. Можете совсем не ходить, деньги вам будут приносить на дом! Условие только одно: вы должны уничтожить перо!
В это время под окнами толпа скандировала требования другого порядка: немедленно дуть на перо. Владимир Михайлович кивнул на окно:
- А как мне быть с ними?.. Они меня со свету сживут, если я буду не с ними... Я здесь вырос, знаю многих с пеленок, ежедневно с ними встречаюсь...
- А вам не кажется, что думать о них вам не нужно, если они сами о себе не заботятся? - задал встречный вопрос генеральный директор и пояснил свою мысль. - У всех была возможность отстоять свое прошлое во времена перестройки. И теперь такие возможности есть - голосуй, скажем, на выборах за коммунистов. Но, я уверен, ни один из этих крикунов на выборы даже не ходит...
В этом генеральный директор был прав. Под окнами выделялся голос Борисова, хриплый и громкий. Именно его, своего бывшего одноклассника, Владимир Михайлович не раз уговаривал составить ему компанию в походе на избирательный участок. Куда там! Одна и та же отговорка: "От моего голоса ничего не изменится, там уже все за нас порешали..."
Борисов был уверен, что выборы проводят нечестно, что результаты выборов фальсифицируют, и поэтому на них он не ходит. Он признает, что фальсификация - это преступно, но фальсифицируют ведь: уж очень хочется победить, хочется выбраться к власти, а победителей, как говорится, не судят.
Но если он даже несколько прав, из этого вовсе не следует, полагал Владимир Михайлович, что надо игнорировать выборы. Наоборот, участие в них позволит быстрее выявлять нарушения закона, если, конечно, таковые имеются.
Никакие убеждения не могли повлиять на твердолобое кредо Борисова. "Чего ж он сейчас разорался?.. В свои силы не верит, а поверил в птичье перо?!.. Но если он поверил в фантастику, и возле него таких же толпа, то и с этим надо считаться: они же не совсем дураки. Они вообще в потусторонние силы не верили, поскольку выросли в атеизме, а вот теперь вдруг поверили - видать, прижало до крайности".
- Понимаю, - прервал генеральный титановец размышления Дядина. - Вам не дадут спокойно здесь жить неудачники. Закроем и эту проблему. Вы с недельку потяните с решением, я же постараюсь определиться, что можно еще предпринять. Кое с кем посоветуюсь, а после к вам опять загляну. На ваше зачисление коммерческим директором это не отражается, - предупредил он, - со вчерашнего дня вы уже к нам зачислены.
Генеральный директор уехал, а вечером в квартиру Дядина вломились новые гости. Громадные и угрюмые мужики. Три великана.
- Доставай свое перышко! - грубым басом приказал самый страшный из них.- А не то я достану свое!
И этот громила захохотал от своего зловещего каламбура. Из его рта повалил гнилостный запах.
Софья Аркадьевна в испуге замерла у кухонной двери. Воображение Владимира Михайловича представило перед ним то, что последует, если он воспротивится: раскаленный утюг, отрезание мизинца. Весь арсенал этих ужасов ежедневно он видит по телевизору. И Дядин дрогнул, принес банку с пером.
- Понятливый фраер, - произнес благодушно громила и протянул к банке тяжелую лапу.
Но лапа его вдруг застыла в протянутом положении, зловонный рот бандита перекосился, и он жалобно застонал. Его подельники от него отшатнулись. Им стало ясно, что перо заколдовано, и насильно его никто не получит. Понял это и Владимир Михайлович. Осмелев, он указал громилам на дверь, и они удалились, выволакивая своего главаря.
Этот эпизод тоже стал известен общественности: корреспонденты не забывали о Дядиных. Любители насилия сделали правильный вывод, и никто с угрозами сюда больше не обращался.
А через несколько дней Владимир Михайлович узнает, что ему выделяют квартиру в новом комфортабельном доме, и он может туда переселиться немедленно. Все вопросы, связанные с переселением, берет на себя мэрия города. О перевозке мебели он тоже может не беспокоиться: ему предоставлена новая мебель за счет городского бюджета.
Об этой неожиданной новости сообщил Дядину работник мэрии города. Чиновник подробно рассказал о прелестях жизни в предлагаемом доме. Расположен он в элитном микрорайоне, на берегу Волги, перед окнами - пляж. Все жители - весьма благополучные люди, спокойные, довольные своим положением, все они имеют автомашины иностранных производителей, и для каждой машины имеется место в благоустроенном гараже.
- У меня нет машины, - произнес смущенно Владимир Михайлович. - Зачем мне гараж?
- Как это нет? - воскликнул посланец из мэрии, всплеснув картинно руками. - Вам, как коммерческому директору фирмы, полагается автомашина с водителем... А в скором времени вы непременно окажетесь в Думе и обзаведетесь своим "Мерседесом". Гараж вам обязательно нужен...
Если при посещении громил Софья Аркадьевна старалась быть не замеченной, то сейчас она стала активной. Распросила представителя мэрии о месте, об этаже, на котором будет квартира. С каждым ответом она расплывалась в улыбке от радостных чувств.
Супруг же мрачнел. "И власть, и бандиты, и прочая шушера - все против возврата к советскому прошлому, - думал Владимир Михайлович. - Категорически против! На все идут - от угрозы насилия до явного подкупа, лишь бы не восстановилась прежняя власть. За нее только простолюдины".
- Что-то не нравится мне, - произносит он хмуро.- Как-то подленько будет по отношению к другим... Вон, они у подъезда дежурят. Мы улучшим жилье, а они останутся здесь?.. Как-то не по-людски получается...
- Именно по-людски! - перебила его Софья Аркадьевна. - Кто, кроме умных людей, пойдет на такие подарки?!.. Не кошка же Мурка!..
Она показала пальцем на кошку, которая дремала на стуле. Услышав свою кличку в непонятном контексте, та шмыгнула под кровать.
- А что не все сразу - в этом тоже нет ничего ненормального: всем сразу нельзя - средства не позволяют. Со временем, и у них будет, у всех!.. Правильно я говорю?..
Софья Аркадьевна вопросительно взглянула на гостя, и тот подхватил:
- Вы абсолютно правы! Ваш дом включили в программу переселения из ветхого и аварийного жилья. Всех переселят... со временем... Кто-то должен быть первым!
Владимир Михайлович хотел еще что-то сказать, но супруга одернула:
- Думай сейчас о себе! Другие пусть сами о себе позаботятся!
- Правильно говорите! - опять поддержал ее гость.
И Дядин больше не возражал, только спросил:
- От меня что-нибудь нужно, чтобы все, о чем вы сейчас говорите, осуществилось?
- Ничего абсолютно, - заверил его мэрский посланец. - Все уже решено и подписано. Впрочем... Ходят слухи, что у вас имеется нечто такое, что может возбудить беспорядки. Спрячьте подальше этот предмет и живите счастливо в полное свое удовольствие... Днями я вам принесу документы...
- Только не в пятницу, и не тринадцатого! - поставил условие Дядин.
- Хорошо, хорошо, - согласился полномочный чиновник и учтиво попрощался с супругами.