Лошадь неслась галопом, окатывая себя и седока грязными брызгами. Ветер трепал чёрный балахон из мешковины и норовил сорвать капюшон, скрывающий лицо. Всадник подгонял лошадь лёгкими ударами каблуков и нёсся так, словно за ним кто-то гонится. Однако за всё время в седле он ни разу не обернулся. Напротив - постоянно привставал на стременах и, наклоняясь вперёд, вглядывался в горизонт. Но повсюду, насколько хватало глаз, тлилась лишь сырая земля - грязевая пустыня, лишённая даже намёка на цветение и жизнь.
Капельки пара вырывались из конских ноздрей и беззвучно таяли в холодном воздухе. Глаза животного, казалось, выражали недоумение и обиду. К чему такая спешка? Зачем?
В очередной раз приподнявшись на стременах, наездник словно прочитал мысли своей лошади и позволил ей сначала перейти на шаг, а потом остановиться совсем. Спешившись, всадник ослабил подпругу и утёр идеально белым платком взмыленные конские бока.
Вдали поднимался к небу густой чёрный дым. Где-то впереди, посреди одноцветного земляного океана, бушевал огромный пожар.
Не успели...
***
- Сьюзен, ты станешь моей женой? - дрожа всем телом, но стараясь этого не показывать, Филард протянул Сьюзи кольцо.
Казалось, она должна бы сейчас вскочить, обнять своего жениха... Но Сьюзен почему-то сидела и молчала. И казалась какой-то... усталой. Она переводила взгляд с окна на дверь, а после смотрела в пол и тихо вздыхала.
"Может, я как-то слишком по-простому... - не опуская так неловко повисшую в воздухе руку, Филард наблюдал за любимой и пытался понять, в чём дело. - Вот дурак! Она же, наверное, ждала от этого момента чего-то особенного! Но... Светлые Боги, почему она даже не смотрит на меня?!"
- Филард, - наконец заговорила Сьюзен, мягко, но решительно отодвигая руку с кольцом. - Я думала, ты понимаешь...
- Что понимаю? - напрягся парень, и так готовый потерять сознание от волнения. Он недоумённо смотрел то на блестящий ободок, то на любимую.
- ...Что такие отношения как наши не ведут к свадьбе, - ответила девушка, уставившись в пол.
Перед глазами поплыло. Дыхание перехватило.
- Сьюзи, это... это значит "нет"? - он не верил, не хотел верить. - Но... но почему?
- Пойми, я - служанка, - Сьюзен густо покраснела; слова давались ей с трудом. - Для меня замужество - это шанс.
- Какой ещё шанс? В смысле? - прохрипел Филард.
- Шанс стать кем-то, выйти в люди, - последние слова Сьюзи произнесла шёпотом.
Заканчивалась первая треть осени, но напряжение тишины словно вернуло влюблённому лето в худших его проявлениях - пряной паркости и тугой духоте, от которой не спасаёт и тень. Филарду часто становилось жарко, когда он нервничал. И в такие моменты он всегда плохо соображал. Гадая, что имела в виду Сьюзен, он злился на себя за тупость и чувствовал, как потеет под парадной рубахой огромный живот.
- А, так стать моей женой значит стать никем?! - до парня наконец дошёл смысл её слов. Унизительный уничтожающий смысл. - Ну же, ответь мне!
Но Сьюзи даже не раскрыла рта.
- Отвечай! - рявкнул Филард.
- Ты - плотник! - воскликнула девушка, впервые за разговор посмотрев ему в глаза.
- То есть два года я тебя устраивал, а сейчас нет?!
Сьюзи снова отвернулась и принялась разглаживать платье.
- Я ни о чём не жалею, - проблеяла она.
- Да?!! - отвергнутый жених уже орал во всю глотку. - А я жалею!
- Не говори так! - всхлипнула девушка, заламывая руки. - Я любила тебя!
- Любила?!! - Филард закашлялся и понял, что сорвал голос. - Любила... - Немного помолчав и собравшись с мыслями, он заговорил почти спокойно. - Ты самый циничный человек, из всех кого я знаю. И я жалею... жалею, что любил тебя. Ты этого не стоишь.
Отбросив чёлку и смахнув слёзы, Сьюзен зло сверкнула глазами.
- Тогда ты - тем более!
- И почему же? - парень подался вперёд, пронизываю зазнобу взглядом. Надо решить всё и сразу.
Ответ не заставил себя ждать:
- Почему? Ещё спрашиваешь?! Да потому, что ты - плотник, жалкий неудачник, жирдяй! Столько времени впустую...
Парень удивлённо захлопал глазами. Как будто землю одним жёстким ударом выбили из-под ног, лишив одновременно и опоры, и направления.
- Что... что ты сказала?
Что это, мгновенная вспышка? или наружу вырвалось то, что всё это время сидело где-то глубоко внутри?
- Что слышал! Чтоб тебя демоны забрали! - похоже, Сьюзен говорила что думала...
Взгляд затуманился от выступивших слёз. Филард никогда не чувствовал себя таким униженным. Сегодня его мир разбился. Филард любил и ненавидел одновременно. Он навсегда запомнит, как язвительно поджались пухлые губки, чтобы пожелать ему смерти. Чтоб тебя демоны забрали, искупайся в Мёртвых Водах, сгинь в Великой Дичи... Зачем, зачем были придуманы все эти проклятия? Неужели чтобы проклинать тех, кто любит тебя?!
Слова Сьюзи не шли у парня из головы. Покидая дом, где она прислуживала, Филард не мог не повторять их. И с каждым разом ему становилось ещё больнее: как будто гвозди вбивали в грудь, снова и снова... Сколько планов у них было! Сегодня плотник взял дорогой заказ, который должен был поправить его дела, но до этого даже разговор не дошёл.
Филард ушёл от Сьюзен, не выдавив из себя больше ни звука. Сердце билось так, что влюблённый временами боялся, как бы оно не разорвалось.
"Ну и пусть бы разорвалось" - подумал Филард и крепко сжал зубы. Чего он ждал, дурак, сам ведь напросился: не стоило открываться, чтобы получить удар!
"Надо прийти в себя... прийти в себя..."
Вернувшись домой, плотник сразу же налил себе кружку эля и залпом опрокинул её. Потом ещё одну. И ещё.
Скоро комната начала плясать перед глазами, но в голове неожиданно прояснилось. Филард окончательно осознал, что произошло. Его предали - а это не что иное как настоящее предательство - и прокляли. Больше не нужно соблюдать жестокую диету; больше не нужно откладывать деньги - не за чем. Как и жить вообще...
Плотник окинул дом мутным взглядом и остановил его на верёвке, лежащей в углу. Нет, он не станет вешаться, ему придётся, придётся жить с этим.
Филард с трудом поднялся с пола - он сам не заметил, как упал - и, пошатываясь, вышел на улицу.
Ночной воздух немного отрезвил парня. "Нужно просто прогуляться, подышать воздухом. Может, я просто всё не так понял?"
Филард бродил по деревне, пытаясь себя обнадёжить. Он сам понимал, насколько это глупо, но ничего не мог с собой поделать - уж очень всё, что сказала Сьюзи, походило на нелепую ошибку, недоразумение...
Плотник миновал несколько переулков и вышел к Площади Светлых Богов. Там он присел на бортик маленького фонтана и долго смотрел в воду. Весёлые ручейки, радостно журча, катились по широким желобам; можно было подумать, что они решили посвятить свою жизнь музе и гармонии. Статуя из белого камня, покоящаяся в центре, смотрела тепло и дружелюбно, словно хотела помочь.
Через какое-то время Филард почувствовал, что почти успокоился, и на сердце снова становится лёгко. Кто-то говорил, что фонтан исцеляет душу, но до сегодня влюблённый в это не верил. А теперь - был почти уверен. Жаль только, тучи надёжно укрыли луну и звёзды - в ясную ночь центральная площадь Удентокка была ещё прекрасней.
Красота, свежесть, спокойствие... Сам того не замечая, несчастный влюблённый всё сильнее проваливался в иллюзии, забывая, что произошло, и закрывая глаза на очевидное. Дошло до того, что он решил завтра снова поговорить со Сьюзен.
Наконец озябший плотник встал и собрался уходить, но неожиданно для самого себя обернулся и поблагодарил фонтан. Парню даже почудилось, что он услышал ответ.
Филард покинул центральную площадь и вышел на главную улицу. Скоро его взгляд упёрся в резную стену трёхэтажного дома. Здесь жил ювелир Пит, красавец и самый богатый человек в деревне.
Плотник невольно остановился, замечтавшись. "Вот если бы я хоть немного был похож на него!"
- Здравствуй, Сью, - вдруг послышалось из приоткрытого окна на втором этаже.
Плотник услышал поцелуи и скрип кровати, а потом громкие стоны.
- Ты... лучший... - протяжно ахнул женский голос.
- Да, пожалуй, - рассмеялся Пит, и кровать заскрипела сильнее.
Кровь могучим потоком ударила в голову, и Филард почувствовал, как паучьей сетью надулись на лице вены. Толстые и упругие, он были готовы вот-вот или лопнуть, или раздавить голову в своих страшных объятиях; парень был не в силах даже пошевелиться, он так и мечтал умереть на месте. Влюблённый не может не узнать голос своей любимой. Это была Сьюзен.
Филард чувствовал себя так, словно в лицо плеснули помоями, а потом со смешками размазали. Лучше бы так и было... Только подумать, ещё недавно он представлял, как у них со Сьюзен будет дом, хозяйство, дети... А теперь его любимую, его Сьюзен, там, наверху...
Влюблённый чуть не потерял сознание, но уже через миг негромко зарычал. Он ясно понял, что хочет выломать дверь, ворваться в дом и придушить обоих. Но Филард не готов был взять это на душу и решил ограничиться...
Ограничиться чем? сценой? Но какие у него теперь-то права на неё? Что он скажет? Этого Филард не знал. От осознания собственной беспомощности парень почувствовал себя ещё большим ничтожеством, чем несколько часов назад.
Между тем стоны не стихали, а в голову несчастного жениха начали лезть картинки, как это всё происходит. И во второй раз за сегодня на глазах парня выступили злые слёзы. За два года встреч у него со Сьюзи так и не дошло до постели. Сьюзен казалась ему чистым, возвышенным существом, которого нельзя коснуться, и Филард ни разу не намекнул ей на подобную близость. Жалел ли он сейчас об этом? Да, жалел, ещё как!
"Нет", - едва Филард понял, что в таком сожалении столько же грязи, как и в том, что сейчас происходило в доме ловеласа Пита, как сразу отогнал от себя это чувство. Ох, если бы все мысли можно было задушить так просто! Особенно навязчивые образы...
Оцепенение спало. Зажав уши, парень побежал прочь, не в силах больше выносить всего этого. Верёвка в углу как будто сама звала его...
Вернувшись домой, Филард принялся судорожно распутывать её. Закончив, он схватил небольшой кувшин. Оттуда пахнуло тугим плавленым жиром. От смрада плотника чуть не стошнило, и он торопливо налил себе кружку эля. Осушил её залпом и сразу же налил вторую.
После третьей или четвёртой кружки парень понял, что теперь не боится ни смрада, ни смерти. Чувство отвращения притупилось во всех проявлениях. Это касалось и того, что произошло. Не было в сердце больше той больной стыдливости. Но ненависть, горе и злоба пополам с обидой продолжали отравлять кровь.
Положив верёвку на скамью, плотник вытащил из заначки огромный окорок. Жадно кусая его то с одной стороны, то с другой, Филард усердно натирал верёвку жиром.
"Жалкий неудачник!" - твердил голос Сьюзи, и в голову врывались незабываемые похотливые звуки.
"Столько времени впустую!" - и снова эти кошмарные стоны.
Но плотник был слишком пьян, чтобы воспринимать всё это так, как раньше. Теперь факт измены не выглядел чем-то таким уж мерзким и отвратительным, а представлялся чем-то трагичным, даже фатальным.
Хотя мысли и не добавляли Филарду аппетита, он продолжал есть. Он не был голоден, но ел из упрямства. "Жирдяй, - смеялась Сьюзи в его голове. - Жир-дяй!"
Сейчас влюблённый почему-то хотел соответствовать этому оскорбительному слову. Он с горечью посмотрел на свой огромный живот и снова откусил окорок. Мясной сок потёк по подбородку, и в душе смешались чувство вины и торжество.
Закончив приготовления, горе-жених равнодушно отбросил обглоданную кость и опрокинул ещё одну кружку эля. Отрыгнув, Филард почувствовал острое омерзение к самому себе. Он с силой швырнул опустевшую кружку, и она, ударившись о стену, разлетелась в щепки. Плотник ухмыльнулся и открыл дверь. С улицы повеяло пронизывающим холодом...
***
- Ты выполнил задание?
- Да, Хозяин.
- А Мефиста? Ты видел её?
- Нет, Хозяин.
- Будь осторожен. Ты последний, кто хранит заклятие, а послать никого другого я пока не могу.
- Не беспокойтесь, люди слишком глупы, чтобы помочь той, кого презирают, пусть даже себе во благо. Те же, кто не глуп, слишком боятся демонов. Так сильно боятся, что иногда проникаешься уважением к их уму... В любом случае, пока кто-то из смертных не поможет ей убить меня, она бессильна - заклятие Братства держит крепко.
- Беспечность, - Хозяин поднял когтистый палец, - погубила не одного из нас. Как и вера в человеческий разум. Будь бдителен и опасайся ловушки.
- Преклоняюсь пред вашей мудростью, Хозяин. Как жаль, что Мефисту нельзя просто убить...
- Пока заклятье сдерживает её, оно сдерживает и нас - у заклятья две стороны. И раз наложили его мы, снять его может только она. Прими это смиренно.
Демон учтиво поклонился, а Хозяин заговорил снова:
- Но ты прав, жаль. Знаешь, не дорожи я тобой так сильно, я сам помог бы ей и отправил тебя в небытие, лишь бы иметь возможность с ней расправиться.
- Отказаться от силы Хозяина и стать простым смертным! - хмыкнул демон. - Неужели вы пошли бы на это?
- Знаешь, мне кажется, я начинаю дорожить тобой меньше... - пламя факелов затрепетало, и по пещере пробежали нервные тени. Хозяин встал, и костяной трон исчез в огне. Короткая вспышка успела озарить высокие каменные своды и ужас на лице демона.
- Что прикажете, Хозяин? - до этого уверенный и твёрдый голос отчётливо задрожал. Демон опустился на одно колено, покорно склонив голову. Его трясло, но он и не пытался взять себя в руки.
Верховный Демон даже не смотрел на своего слугу.
- Приступай к следующему по списку. Но не торопись: пусть расползётся молва о пепелище Троквила.
- Как вам будет угодно, - ещё ниже склонив голову, демон растаял в воздухе.
Едва он исчез, Хозяин зашептал что-то на мёртвом языке. Затем Верховный Демон сделал пасс руками, и на высокой треноге заблестел хрустальный шар.
- Покажи мне, кого больше всех ненавижу.
***
Человек в балахоне развернул свиток, спрятанный в рукаве, и, поправив сбрую, вернулся в седло. Они достаточно отдохнули. Следующая деревня не так далеко. Собравшись уже поддать лошади в бока, всадник вдруг замер. Несколько минут он смотрел по сторонам, а потом, покачав головой, пустил лошадь рысью.
Скоро чёрная фигура опять неслась галопом, и дурным глазом наблюдало за ней пасмурное небо...
Глава 2
Филард быстро нашёл подходящее дерево - крепкий дуб на самом отшибе.
"То, что нужно!" - кивнул плотник, не без удовлетворения рассматривая упругие ветки.
Сняв верёвку с плеча, он уже собирался вязать петлю, когда понял, что чего-то не хватает.
"Табурет!" - хлопнул себя по лбу Филард. Как можно было забыть о табурете? Теперь придётся возвращаться...
Такая заминка и возвращение могло бы стать отличным поводом передумать. Но разве появится в жизни смысл за несколько минут ходьбы? Может быть. Но в какой-то другой, не в жизни Филарда. Он же - всё решил; так хотелось покончить со всем этим поскорее, избавиться от мучительной тяжести, провалиться в спасительное небытие. И подходя к дубу во второй раз, плотник лишь злился на себя за свою промашку.
Как оказалось, вешаться - дело нелёгкое. Филарду понадобилось по меньшей мере два часа, чтобы сделать петлю и укрепить верёвку на ветке. Замёрзшие пальцы не слушались, а выпитый эль заставлял всё двоиться. Плотник не помнил, когда ещё был так пьян. Пьян? Тем лучше: будет даже легче.
Но едва всё было готово и оставалось только пнуть табурет, Филард посмотрел под ноги и замешкался. Неужели так всё и закончится? Да, именно так. И это к лучшему. Небытие ждёт. Там нет ни боли, ни измены, ничего. Вся мерзость мира останется здесь, у порога пустоты. Осталось просто оттолкнуться, шагнуть в неё...
- Демонские чары! - воскликнул Филард. Дрожь последнего мгновения прошла по коленям, и он понял, что не может.
Влюблённый вылез из петли и сел на табурет, безвольно уронив руки. Плотник чувствовал себя слабаком и ничтожеством, но стоило ему только представить, как жёсткие волокна сдавливают шею, врезаются в кожу под всей его тяжестью... и решительность куда-то уходила. Тяжело вздохнув, Филард задумался. Он боится удушья... Что ж... значит, нужен другой способ, вот и всё.
Плотник долго перебирал разные варианты самоубийства и окончательно сник. Наконец он понял, что просто не может лишить себя жизни. К тому же, пьяный дурман, как назло, начал выветриваться из головы. Филарду пришлось снова почувствовать всю гамму отвращения и мерзости, но только теперь к ним добавилось сознание собственного малодушия. Стало ещё хуже, чем раньше.
"Чтоб тебя демоны забрали, - в очередной раз вспомнил Филард и со злостью сплюнул, пообещав себе пореже это вспоминать. - Ну ничего, - с усмешкой подумал он, - если демоны хоть когда-то придут, я буду готов к бою! А что? То же самоубийство, только делать ничего не надо, и пути назад не будет... Вот тогда она оценит значимость слов!"
В глубине души парень понимал, что всё это невероятно глупо, но любовь мешала ему мыслить как мужчине. Так внутри рождался упрямый детский протест...
В ту ночь Филард упился так, что три дня словно выпало из его жизни. На четвёртый плотник пополнил запасы - скорее по привычке, - а потом продолжил пить. Эль быстро стал вытеснять все заботы, даруя разуму скользкую дымку забвения...
Полторы недели беспробудного пьянства сделали Филарда мало похожим на человека. Придя в более-менее трезвое состояние, он обнаружил на подоконнике свиток. Это было письмо от того самого богатого заказчика.
"Филард Айт! Я не собираюсь доверять такую важную и сложную работу пьянице. Аванс оставь себе - когда я поступаю как дурак, я признаю свои ошибки", - говорилось в послании.
- Хоть вешайся, - задумчиво проговорил Филард и, вспомнив неудачный опыт, горько улыбнулся.
Не приводя себя в порядок, плотник вышел на улицу. Сев на крыльце, он опёрся головой о дверной косяк. Образ Сьюзи стоял перед глазами. Почему-то сейчас в воображении Айта она была чистой и светлой, как будто ничего не произошло. Улыбка видения манила, пухлые губки шептали слова любви...
Чтобы вернуть себя к реальности, Филард с силой стукнулся головой о дверь. Грёзы исчезли, уступив место сильнейшей жажде. С трудом поднявшись на ноги, парень побрёл к колодцу.
На ходу продирая глаза, Филард с каждой минутой всё больше приходил в себя. Но чем яснее показывался из пьяной дымки реальный мир, тем меньше плотник обращал внимание на спешащих по своим делам прохожих, тем глубже погружался в свои мысли. Как жить дальше, как смириться с тем, что произошло?
Так, сетуя на жажду и жизнь, Айт плёлся к колодцу, загребая грязь узкой улицы. В какой-то момент весь мир как будто исчез, растворился. Утомительная пустота незаметно влилась в душу, и уже нельзя было понять, хорошо это или плохо. Мысли ушли, вместе с ними куда-то испарились и люди, разом перестали существовать дома, дворы, заборы... Ничего больше нет. Только Филард и небытие. Небытие при жизни...
Вдруг прямо над ухом раздалось оглушительное ржание. Плотник вздрогнул и остановился. Одновременно перед ним взметнулась высокая тень. Парень обернулся, и мурашки побежали по коже тонкими холодными лапками. В один миг здоровяк Филард Айт показался себе маленьким и беззащитным, а жизнь - бесконечно хрупкой. Позади него, встав на дыбы, отчаянно вертела головой огромная лошадь. Плотник едва не угодил под копыта - он сменил переулок и при этом не посмотрел себе за спину. Айт не знал, быстро ли скакал всадник, но если бы не его реакция...
Ненавистный мир вернулся, больно резанув по сердцу...
Филард ждал ругани со стороны всадника, но так и не дождался. Может потому, пока незнакомец трепал лошадь по холке, чтобы та успокоилась, плотник так внимательно его разглядывал... Казалось, всё в чужаке - а это, несомненно, был чужак - говорило: "держись подальше". Странность за странностью... Ну например, полное чёрное облачение никто из нормальных людей старался не носить - к беде. А наездник, похоже, наоборот испытывал слабость к этому цвету: лошадь, сбруя, балахон с капюшоном, перчатки, сапоги, рукоять странного меча и ножны, в которые он убран, - всё чёрное!
"Кто мог на такое решиться?", - поразился Филард.
Но тут список странностей пополнялся. Лицо чужака наглухо закрывала густая тень капюшона. Грубая ткань балахона скрывала фигуру, и даже нельзя было определить, богатырь в седле или хиляк. В любом случае, человек это исключительно гордый - Филард никогда не видел, чтобы на такой взмыленной лошади держались настолько прямо.
"И зачем прятаться?" - плотник в последний раз скользнул взглядом по отталкивающему всаднику, и твёрдо решил: кем бы этот чужак не был, его появление в Удентокке не к добру.
Наконец, так и не проронив ни слова, незнакомец в капюшоне повёл лошадь шагом, терпеливо обогнув застывшего на месте плотника. Но, проводив всадника взглядом, Айт тут же пожалел, что не попал под копыта - невдалеке показались Пит и Сьюзен. Как и недружелюбная чёрная фигура, они направлялись к центру деревни. Держались за руки, разговаривали и улыбались...
Ревность заскрежетала на зубах не хуже песка. Филард как будто снова пережил все ужасы той ночи, только теперь отвратительные образы представлялись намного живей и красочней. И даже самый невинный жест Пита или Сьюзи казался воплощением похоти и разврата, а каждый шаг... а каждый шаг словно ещё сильнее сближал любовников в незримых таинствах их порочного счастья, далёкого и чужого.
Пусть это была ненависть, пусть презрительное отвращение к поруганным идеалам, пусть даже зависть - не важно, чего в этой ревности таилось больше, но сердце Айта наполнили ярость и решимость. Парень пытался совладать с собой и раздавить эти чувства, но лишь напрасно старался. Позабыв о жажде, он пошёл вслед за служанкой и ювелиром.
"У тебя же должна быть гордость, глупец! Очнись! Забудь о них!" - зло повторял Филард, но, незаметно для самого себя, только ускорял шаг. Увещевания разума были беспомощны перед лицом ненависти, захватившей всё существо Айта. Он не знал, что с ними сделает, но в ту минуту был готов на всё. На всё и даже больше.
На Площади Светлых Богов было много народу - так случалось в празднества и так называемые "городские советы", собиравшиеся для обсуждения наиболее важных новостей. Но ревнивец не обращал внимания на суету, что могла обернуться для него как препятствием, так и нежданным помощником. Он следил за спинами любовников, стараясь не потерять их из виду.
Перед Питом, или как его обычно называли, Красавчиком Питом, народ расступался, а его спутница постоянно застревала в толпе. "Кто уступит дорогу служанке!" - с наслаждением подумал Филард, и яд этой мысли несколько облегчил сердце.
Но вот ювелир прижал Сьюзи и принялся целовать её, не обращая внимания на людей. Потом, ещё более счастливая, чем раньше, пара продолжила свой путь.
Бывший возлюбленный перестал дышать. Он готов был провалиться сквозь землю и просил провидение, чтобы демоны забрали его прямо сейчас. Только теперь Филард Айт понял, что кроме измены его наградили позором. Быть опозоренным таким способом означало почти то же, что прилюдно показать клеймо. Нет, за решётку, конечно, не посадят, но презирать и насмехаться будут всю жизнь.
При этой мысли по животу обильно заструился пот, колени задрожали. Во рту поселился вкус пепла, а щёки и лоб обдало жаром кузнечной печи. Стараясь побороть внезапную слабость, парень сжал кулаки так, что кожа передавила вены, и в запястьях начало судорожно дёргать. Не хватало воздуха.
Филард крепко ударил себя в грудь, и только после этого снова смог дышать. Пробираясь к центру площади, он невольно ухмыльнулся. Ему уступали дорогу. "Значит, видят угрозу. Это хорошо".
Но не успел Айт толком порадоваться хоть чему-то, как горечь снова наполнила душу. Зачем они его так мучают?! Зачем они остановились и снова обнимаются?..
Перед глазами предательски помутнело. Неужто вместе со Сьюзен ему изменит и зрение? "Нет, - махнул рукой Филард, - это только от избытка чувств. Скоро пройдёт, надо просто подождать".
Плотник пёр вперёд, не разбирая ничего, кроме расплывающихся очертаний любовников, пока внезапно не понял, что больше не видит цели. Остановившись, он принялся тереть глаза. Вокруг стоял гул недовольства и презрения. Филард снова подумал о своём позоре и совсем растерялся, но вскоре понял, что ошибся: он тут не при чём.
- Проклятая, - шептали вокруг и переглядывались.
Плотник завертел головой, обрадовавшись хоть какой-то возможности оторваться от своих неутешительных мыслей. Айт не знал, как должна выглядеть Проклятая, но спустя минуту его взгляд остановился на чёрном всаднике - именно в его сторону все смотрели.
- Я чуть не попал под лошадь Проклятой?! - в ужасе прошептал Филард. Если верить примете, с ним теперь должно случиться что-то страшное.
Потрясение было так велико, что на время потеснило другие переживания. Образ обнимающихся Сьюзи и Пита посерел в воображении. Чувство тревоги, объёмное, как никогда, наполнило душу. Но вместе с ним пришло необъяснимое облегчение, и плотнику показалось, что он воспринимал своё горе слишком близко к сердцу. Только теперь эта мысль пришла не под властью иллюзий. Здесь было больше от страха - щемящего, тонкого, скрипучего.
- ...Может, это из-за неё из деревни никого не выпускают, из-за Проклятой? - кто-то грубо толкнул Филарда в бок, и вперёд протиснулся какой-то нищий со старых улиц.
- То есть как "не выпускают"? - не отставая, последовал за ним пекарь.
- Да вот так! Меня целительница попросила трав нарвать, а молодцы Грихена ворота прямо перед носом закрыли. Мало того, ещё и побить грозились, если не уйду. Каково, а?
- Видал, невезение какое! Мне ж вечером надо в Хта выезжать, за зерном!
- Да ладно, потерпит Хта - тысячу лет всю Дагоффу кормит и ещё столько же будет... Так что, успеешь. А мне вот теперь старуха житья не даст - ей же попробуй объясни!
- Ты всё о себе, да о себе - о других совсем не думаешь. А где-то там, на севере, между прочим, война!
- Ну, так это где-то там, на севере...
"Нашли когда о войне говорить: когда Проклятая в деревне! - Филард снова протёр глаза и тревожно всмотрелся в чёрную фигуру. - А я и сам хорош: чуть под лошадь её не попал. Что теперь будет?.."
Между тем, Проклятая откинула капюшон.
Люди вздрогнули и замолчали. Вздрогнул и Филард, хотя ничего страшного не увидел - он стоял далеко, а глаза всё ещё слезились.
- Чего ты хочешь, Наследница Тёмных Богов? - раздражённо спросил мэр Грихен, но в его тоне невольно проскользнул страх. Айт прислушался.
- Моё имя - Мефиста, - твёрдо заявил тихий женский голос.
- Чего ты хочешь, Мефиста? - поправился Грихен, вложив в это имя, наверное, столько издёвки и пренебрежения, сколько мог.
Женщина медлила с ответом.
"Если хоть половина того, что я о ней слышал - правда, то у старика Гри явно проблемы с головой!" - подумал Филард.
Всё чаще плотника толкали то в спину, то в бок. Даже при своём весе парню приходилось нелегко. Наследница Тёмных Богов вызвала в народе невероятное оживление, всегда вызывала. Мефиста была наполовину легендой. Говорили, что у неё нет лица и что за ней всегда приходят беды. "Пророчит гибель и сеет смерть", если сказать точнее. Кажется, ещё о ней рассказывали какую-то историю, вроде как даже почти правдивую, но именно эту историю Айт почему-то и не запомнил. Да и вообще вести часто проходили мимо Филарда. Конечно, можно было у кого-нибудь узнать, спросить... но во всём, что не касалось работы, плотник никогда не ладил с людьми. И спрашивать у них о чём-то означало признать, что он от них зависит. Неужели любопытство этого стоит!
- У ваших ворот уже поставили свечу? - наконец, прервала тишину Проклятая. Как для человека без лица, вернее, почти человека, у неё был довольно приятный голос. Тихий и властный, он как будто заполнял собой всю площадь, проникая даже в самые укромные уголки.
Подхваченному толпой, Филарду приходилось продвигаться вперёд, просто чтобы не быть растоптанным. Он заметил, что никто не рисковал подойти к всаднице ближе, чем на десять шагов. Десять шагов - вот толщина стены из страха, такого же, как у Айта и Грихена; из слухов и предрассудков; из презрения и непонимания. Зато потом начиналась настоящая давка: люди выстроились плотным кольцом, словно внутри него было какое-то представление. И неудивительно: многие до сегодня даже не верили, что Проклятая реально существует. Филард сам до сегодня не верил. Рассказы тех, кто утверждал, что действительно её видел, были слишком противоречивы. Неизменным в этих рассказах оставалось только одно: производимое на людей впечатление. И Айт узнавал его сейчас как в лицах собравшихся, так и в себе самом. Казалось, Проклятая как любовь: никто не знает, есть она или нет; никто не знает, как она выглядит, но стоит ей прийти в первый раз...
Айта даже передёрнуло от такого сравнения, хоть оно и показалось ему точным. Сравнить любовь и Проклятую! Немыслимо!
Поток людей уносил Филарда то вправо, то влево. Кривясь и ругаясь, плотник вынужден был поддаваться его течению. Но после очередного толчка в спину Айт заметил, что толпа редеет ещё в одном месте - у дома мэра. Там кольцо почти разрывалось, и стояло только несколько человек, а среди них... среди них и Сьюзи с Питом. Они обнимались, и светло-соломенные волосы развивались вокруг их счастливых лиц. Любовники были похожи даже внешне, и Филард невольно признал, что они отлично смотрятся вместе.
Губы снова окислились вкусом обиды и страдания. В Айте проснулась жалость к самому себе. Отброшенная на задворки сознания ревность пока продолжала спать, но отвергнутый жених чувствовал, что она может вернуться в любой момент. Вернуться и толкнуть на невесть что.
Прокладывая путь локтями, грузный плотник пробирался всё ближе. Сейчас он хотел только одного - посмотреть в глаза предательницы.
***
Всадница бегло взглянула на фонтан Светлых Богов и снова повернулась к мэру Грихену. Когда-то её бы непременно упрекнули в том, что она своим присутствием оскверняет святое место. Но ушедшие кумиры низвергаются быстро и стремительно. Особенно когда их некому защитить.
Всадница ждала ответа, поглаживая поводья затянутой в перчатку рукой. У женщины в балахоне было много имён: Мефиста, Наследница Тёмных Богов, Дочь Мрака, Вестница Смерти - всех и не упомнишь... Но большинство называло Мефисту Проклятой. Что ж, в чём-то они правы.
Уже несколько минут толпа созерцала её изуродованный облик. Перехватывая взгляды, полные отвращения и брезгливости, Наследница и сама как будто смотрела на себя со стороны. Лицо, на треть обезображенное ужасными шрамами, словно правую его часть сначала обожгли, а потом многократно резали - вот, что сейчас видела вся площадь... Но скоро они начнут отворачиваться - никого надолго не хватает.
Склонив голову набок, Мефиста внимательно изучала мэра... Теперь можно не гадать: ответ - на лице. Осталось только дождаться, пока старик решится и скажет. Ну?
Грихен не сказал. Только вытащил из кармана тёмно-серую свечу и поднял как можно выше. Висевшие в воздухе шок и страх, что вызвал облик Проклятой, сменились панической тревогой. Это была тревога за будущее. Люди наконец поняли, почему мэр собрал их. Война докатилась и до Удентокка. Скоро придёт демон. Магия свечи разорвёт на части любого, кто попытается выйти за окрестности деревни до его прихода. Лишь один обретёт право свободно пересекать магическую грань - тот, кто решит сразиться.
После молчаливого ответа старика Наследница Тёмных Богов какое-то время равнодушно поглядывала на собравшихся людей, а потом тихо спросила:
- Вы хотите умереть?
Площадь заволновалась. С тех пор, как Мефиста отбросила капюшон, из толпы не раздалось ни слова, но теперь непрерывный гул снова наполнил прохладный воздух. Кому-то в вопросе Наследницы послышалась угроза. Их можно было понять: все знали, что Наследница обладает силой; никто не знал, какой именно, но говорили, что Проклятая может убивать, не доставая меча. Большинство восприняло её слова как утверждение, что смерть неизбежна: не даром же Мефисту называли Вестницей Смерти. И только несколько человек поняли всё правильно. Им предлагали выбор.
Мэр поднял руку - и толпа немного притихла.
- Это ты спрашивала и в Троквиле?
- Нет, - бесстрастно сказала Дочь Мрака. - Троквил пал раньше, чем я добралась туда.
- Лжёшь! - начали выкрикивать из толпы. - Ты хочешь погубить нас всех!
Мефиста не позволила даже тени эмоции отразиться на забрызганном грязью лице. И смотрела только на Грихена.
- Я предлагаю вам помощь.
Мэр молчал, погрузившись в размышления. Только морщины под его глазами говорили о многом.
- Помощь? - выкрикнул тем временем верзила, стоящий в первых рядах. - Но... но ты бессильна против демонов, пока...
- Пока простой смертный не вступит в бой и не убьёт одного из них, - не отводя взгляда от старика Грихена, закончила Мефиста.
- Но это самоубийство! - прошептал кто-то за её спиной.
- Я поставлю ловушку, и одному из вас останется просто перерезать ему горло.
- Ты рехнулась! Это самоубийство! - в разнобой кричали жители деревни.
- Не большее, чем сидеть и ждать, пока Рокс превратит деревню в горсть углей.
Всё это время Мефиста смотрела только на мэра. Отвечая тем, кому находила нужным ответить, она убеждала именно его.
Но лишь одно упоминание сильнейшего демона Братства сковало людские умы.
- Рокс... - пронеслось над Площадью Светлых Богов, и голоса стали тише, пока не умолкли совсем.
- Да, Рокс, - продолжала Наследница. - Именно его смерть освободит меня от заклятия. Тогда я наконец смогу вступить в войну с демонами.
- Ты хочешь погубить всех нас, как погубила многих! - закричали справа.
Этот возглас словно оживил замершую толпу, сбросив с людей короткое оцепенение. Лица исказила злость. Кому понравится, когда его гонят на верную смерть!
- Рокс - последний из Братства. Один, всего один демон, - усталость и раздражение невольно просочились в голос Мефисты. - Или вы предпочтёте вступить в Серую Армию? - она оторвала взгляд от Грихена и посмотрела поверх голов.
- Это - хоть какой-то шанс... - наконец отозвался мэр. Сложив руки на груди, он мрачно смотрел на всадницу. Понимая сложность выбора лучше других, старик на время отбросил своё презрение к Дочери Мрака. Действительно, какая разница, кто есть кто, когда вечность так близко...
- Шанс? - Наследница вновь перевела взгляд на мэра. - Вас здесь несколько сотен, - безразлично заметила она, - а призовут от силы десятерых. Вы знаете, как готовят солдат Серой Армии?
Грихен неуверенно покачал головой. Конечно, откуда ему такое знать...
- При помощи магии им стирают личность. Всю, без остатка. Надевая форму легиона, солдат забывает всю свою жизнь, даже собственное имя. Если прикажут, он без тени сомнения убьёт собственную мать.
- Но что мы можем сделать? Валентайн забыл о нас, - запричитала дряблая старуха и с жалостью взглянула на крепкого парня, что поддерживал её под руку. - Его брат был лучшим королём, чем он!
- Валентайн не забыл о вас, - просто ответила Наследница. - Он в осаде.
- Знаем мы эти осады! Сидит себе в замке и вино хлещет! - воскликнул верзила, что говорил о бессилии Мефисты.
Наследница немного наклонилась в его сторону и тихо спросила:
- Значит, демоны жгут вас как жуков потому, что им жалко королевского вина?
Верзила заткнулся. Как и другие, он переваривал сказанное. Но, видя, что смысл её слов остался не понят, Наследница покачала головой и пояснила:
- Вас уничтожают, чтобы король не мог использовать вас как подкрепление - вот главная цель. Но Верховный Демон выжимает из ситуации всё: перед тем, как убить большинство, он выбирает для своего войска несколько человек из самых сильных. А потом, после подготовки, он, возможно, поведёт их на короля... Но Верховный Демон не сможет набрать здесь рекрутов, если вы сами не скажете "да"...
- Но, если мы скажем "нет", смерть может быть куда страшнее, - тяжело вздохнул старик Грихен.
- Если вы убьёте Рокса, то не погибнет никто. И никто не попадёт в Серую Армию.
- А если ничего не выйдет? Кто нас защитит?
Мефисте было нечего ответить мэру.
Сквозь скопление народа к фонтану пробирался неопрятный тип. Это был тот самый толстяк, что чуть не угодил под её лошадь. Растолкав людей, пьяница прорвался в первый ряд "советов" и принялся искать кого-то взглядом.
- Проваливай, - тем временем раздался насмешливый голос, - если не можешь предложить ничего умнее.
Наследница резко повернула голову. Богато одетый наглец с вызовом смотрел на неё, не прекращая тискать свою подружку, по виду то ли служанку, то ли шлюху. Очевидно, перед ней он и бравировал.
"Что ж, не лучший способ показать себя женщине", - подумала Наследница. Она уже собиралась ответить белобрысому задаваке, но в этот момент заговорил Грихен.
- Я решил так. Если найдётся среди нас тот, кто согласится помочь тебе и возьмётся убить демона - так тому и быть. Если нет - мы смиренно скажем "да" и станем надеяться на благосклонность провидения, - со лба старика капал пот, видно, ему нелегко дались как эти слова, так и это решение.
- Отлично, - сказала Дочь Мрака и высокомерно улыбнулась - слова мэра подали ей идею, как проучить зазнавшегося слюнтяя.
Наследница развернула коня в сторону наглеца и снова заговорила.
- Ты. У тебя хватило смелости оскорбить женщину, так?
- Ты - не женщина, ты - Проклятая, - белобрысого перекосило от отвращения, но потом его алые губы расползлись в усмешке. Мефиста чувствовала, что он разглядывает её шрамы.
- И всё-таки смелости у тебя хватило. А хватит ли у тебя смелости убить демона?
Ухмылка мгновенно улетучилась, а аристократично белое лицо сопляка залилось краской. Мефиста внимательно посмотрела на спутницу белобрысого. Насколько быстро она поймёт, с каким ничтожеством связалась? Не обращая внимания на нарастающий шум, Наследница подвела лошадь поближе и продолжила:
- Значит для демона кишка тонка, да? А как насчёт меня?
Лошадь Проклятой сделала ещё несколько шагов к влюблённым. Толпа немного расступилась и освободила место между Мефистой и богато одетым хамом.
- Я не слышу ответа, - Наследница говорила тихо, но с напором. - Давай, парень, скрестим мечи. Ты же знал, что я не использую магию против смертных; знал, иначе бы не был так смел.
Коротко звякнула сталь, и толпа, испуганно ахнув, попятилась. Тяжёлые ножны остались пусты, а в сыроватом воздухе заблестел необычный меч. Как и Наследница, он сразу привлёк к себе внимание. С огромной рукоятью двуручника никак не вязался короткий широкий клинок, обрезанный наискось до длины, чуть большей, чем от гарды до навершия. Всё говорило об очевидном дисбалансе оружия, но в то же время его странность как будто излучала самостоятельную угрозу. Тяжёлая крестовина правильной формы и искусственно зауженное остриё давали владельцу меча множество неявных преимуществ. И Мефиста как никто умела использовать их.
- Что же ты молчишь, смельчак? - осведомилась она. - Считай, что ты бросил вызов, а я приняла его.
На Площади Светлых Богов стояла тишина, лишь фонтан издавал чудесные водные трели. Лошадь Вестницы Смерти ступала так медленно и плавно, что из-под высоких копыт не выбивалось ни звука. Никто не смел встать у неё на пути, и всадница уверенно приближалась, держа меч наготове. Его режущая кромка отражала пасмурное небо и захватывала внимание. Сердца собравшихся людей как будто разом перестали биться, пленённые одним-единственным вопросом: прольётся ли кровь?..
- Нет, н-нет, не подходи к-ко мне, уродина! - белобрысый крупно дрожал. - Я... я не буду с тобой драться. Ты этого не... не достойна...
Он был просто жалок. И чем больше понимал это, тем сильнее старался сохранить лицо. А чем сильнее старался, тем хуже у него выходило.
Слушая его непрерывные проклятия и грязные оскорбления, Мефиста только улыбалась. Её лошадь остановилась в нескольких шагах от влюблённых. Дочь Мрака внимательно посмотрела на спутницу наглеца и демонстративно вернула меч в ножны. Показав, что угроза миновала, Наследница стала ждать, когда же девушка отстранится от труса. Но та только сильнее сжала его в объятиях и даже начала целовать, чтобы как-то успокоить. Мефиста ещё раз окинула взглядом дорогой камзол сопляка и решила, что девушка всё-таки не служанка. Хмыкнув про себя, Наследница отвернулась от них обоих - больше они для неё не существовали.
Циничная улыбка сошла с губ Мефисты. Пришло время разрешить вопрос, ради которого она здесь.
- Есть ли кто-то, кто решится убить Рокса? - от волнения Наследница заговорила громче чем обычно. - Кто из вас возьмётся убить демона?
Но все молчали. К прежней тишине прибавилось только два новых звука: однообразной ругани и слюнявых поцелуев - оба они доносились из-за спины Мефисты. Похоже, пора было покинуть эту деревню трусов раз и навсегда... Все здесь цеплялись за убогую надежду выжить в качестве солдат Серой Армии...
- Я убью, - прервал мысли Мефисты хриплый рык. Народ зашептался, загудел как разворошенный улей - так неожиданно было для него это заявление.
Наследница перевела взгляд на храбреца. Клочья волос свисали на помятое щетинистое лицо и когда-то белую рубаху. Покрасневшие ярко-зелёные глаза решительно смотрели из-под распухших век куда-то за спину всадницы. Удивлению Мефисты не было предела: она узнала забулдыгу, которого чуть не раздавила и который несколько минут назад расталкивал толпу.
- Я убью демона, - твёрдо повторил мужик. - Или убью или погибну сам.
Вестница Смерти слегка наклонила голову, продолжая разглядывать пьяницу. Хотя вид толстяка и не вызывал доверия, но что-то в голосе этого типа и в его глазах сказало ей самое главное: этот пойдёт до конца.
- Как тебя зовут?
- Филард Айт, - задрал голову мужик.
Наследница обвела взглядом центральную площадь и громко провозгласила:
- Филард Айт, ты самый смелый мужчина в Удентокке! - спешившись и подойдя к Филарду почти вплотную, она тихо добавила: - Пойдём, нам есть о чём поговорить.
Площадь Светлых Богов они покидали вместе. Наследница еле слышно поблагодарила мэра и взяла у него свечу. Тем временем Айт обернулся и обречённо посмотрел в толпу. Мефиста успела проследить его взгляд и незаметно покачала головой.
"Блудницы плодят героев".
Глава 3
Филард проводил Мефисту к постоялому двору. Он сам не понимал, что произошло. На глазах у всей деревни заявить, что убьёт Рокса, последнего демона Братства! О котором, в отличие от Мефисты, известны вполне реальные истории. И от этих историй Филарду было не по себе. Только что его раздувало от гордости и чувства собственной значимости, но теперь...