Итак, сентябрь. Охра, листья, прохлада и тонкие шпильки.
Легкая шифоновая язвительность, узел волос на затылке сколот китайской палочкой, как-то немного холодно, но ничего - не носить же деловой костюм в полночь!
В её глазах блеск свечей и желание новизны, свет мерцает на её обнаженных плечах, губы раскрываются навстречу музыке - настоящей музыке, и Сандра выходит за дверь своей комнаты. Недолгий разговор в коридоре, где шаги тонут в мягком бархате ковра. Казино полно людей, и волны шелка задевают их по разгоряченным рукам, и тонкий аромат сандала падает вдоль лестничного пролета.
Она проходит сквозь, ловя на себе странные взгляды, они ей только странны, не больше, кто бы посмел её тронуть, и кольцо её пальцев смыкается на запястье человека в черном костюме. Никто не заметит - и великолепно. Только вот сердце колотится сильно, как-будто она тайком ест клубничное варенье.
К утру Сандра знает больше, чем духовник этого человека, она складывает все в память осторожно и бережно, и никто никогда не сумеет у неё этого отнять.
Она - замечательная певица, её руки никогда не убивали, она просто и молча знает все обо всех. Вечерами они с дядей играют в шахматы, и говорят о жизни. И кто же виноват, что она - племянница мафиози?
Утром Сандра похожа на мальчишку-ковбоя - клетчатая рубашка, к блинчикам - кленовый сироп. Загорелые руки, обнаженные до локтя, смеющаяся морщинка в уголках губ. Двадцатилетняя девчонка, в голове танцы и ветер. Она ловко уворачивается от сонных официантов и подносов, полных немытой посуды, одним движениям стряхивает скатерти и мимоходом подтягивается на лестничных перилах. Комната - двери настежь, но только до той поры, когда Сандра захлопнет дверь, принеся к себе кувшин молока и полную тарелку блинчиков. Дяде, поднимающемуся в свою комнату, она весело кивнет, не желая говорить о делах - утром она похожа на букет ромашек, и ничего больше не существует.
Двумя часами позже она появится внизу, в казино, строгая, собранная настолько, что невозможно угадать в ней утреннюю девчонку. Она невозмутимо смотрит на людей, замечая каждую пылинку на лацканах их костюмов, так же внимательно и остро, как смотрит на очередной номер культурной программы. Ей не всегда нравится то, что понравилось бы публике в угаре и волнении карточных игр, что не зацепило бы слух человека, поставившего последние монеты на нечетное красное большое, что никогда не стал бы слушать наедине с собой её дядя, да что говорить - певица Сандра отлично знает настоящую цену этих номеров. Но дело есть дело, а семейное дело - важнее любого другого, и молодая женщина ловко обходит углы в разговоре, как утром обходила официантов. Днём она - Сандра Линдерман, арт-директор казино, женщина в деловом костюме с вечно расстегнутой пуговкой чуть ниже ключицы, но сейчас...
Сейчас полночь, и Сандра - самая сердцевина чайной розы. В её глазах блеск свечей и желание новизны, свет мерцает на её обнаженных плечах, губы раскрываются навстречу музыке - настоящей музыке, и Сандра бесшумно выходит за дверь своей комнаты. Недолгий разговор в коридоре, где шаги тонут в мягком бархате ковра. Казино полно людей, и волны шелка задевают их по разгоряченным рукам, и тонкий аромат сандала падает вдоль лестничного пролета.