Ведьмочка не вписалась в поворот, и, приседая от боли, стала тереть лоб. На неё из-за угла вылетела сияющая Элли, внучка профессора Баха, в его парадной мантии. Выглядела она смешно и пафосно, но, кажется, была совершенно довольна.
- Я не черт. - заявила трехлетняя девочка, солидно нахлобучившая на уши дедову треуголку.
Мар вздохнула, поднялась с пола, и стала терпеливо высвобождать Элли из складок мантии. Их с сестрой прежняя работа была совершенно невыносима. Хотя и совершенно чудесна.
- Мирреан, вы должны тщательнее приглядывать за сестрой. Она совершенно невыносима. - говорил профессор Бах, расхаживая вокруг сидящей в неудобном кресле Ри. - Она балуется вещами, которыми баловаться-то нельзя.
- Чем, например? - Ри насторожилась. Когда профессор начинал вещать таким тоном, добра можно было вовсе не ждать. В ближайшие года два.
- Ну, например... - профессор сощурился на потолок. - Позавчера она заставила метлу нашей уборщицы танцевать танго с кочергой. Очень талантливо, не спорю, но комнаты младших учеников остались неубранными. Вчера она заколдовала ботинки профессора Глюка. Они были убеждены в том, что они муж и жена, и при каждом шаге пытались поцеловаться. Профессор Глюк сейчас в тяжелом состоянии лежит у травницы, ботинки вынуждены были выбросить на помойку.
Вам не кажется, что это уже чересчур, Мирреан?
- Э... - Ри запнулась. Действительно, чересчур. Мар играет с нервами профессора Баха, а это может стоить им обеим...
- Слишком дорого, Мирреан О' Мур! - разошелся профессор. - Слишком дорого Академии и лично мне обходятся выходки вашей Маргариты!
- А мои, профессор? - поднялась Ри.
- Что? - опешил старый волшебник.
- А мои выходки не обходятся Вам так дорого? - спокойно спросила Ри, скрестив пальцы за спиной.
- Вон! - профессор совладал с собой, и почти вежливо указал ведьмочке на дверь.
Ри вылетела из кабинета, столкнувшись на пороге с библиотекарем. Тот уступил ей дорогу, понимающе улыбнувшись, и Ри уже готова была скрыться за поворотом, как услышала вопрос вдогонку:
- Мисс О' Мур, у Вас есть должок за позапрошлый семестр...Потрудитесь донести книгу к обеду, пожалуйста...
Вежливый тон библиотекаря был для Ри даже тошнотворнее скандалов с Профессором Бахом. Но делать было нечего, и девушка отправилась в свою комнату, чтобы если не разыскать эту забытую книгу, то хотя бы вспомнить, какую именно. Мало ли кого и что разбушевавшаяся Мар могла превратить в пылинку на шкафу. А потом стереть половой тряпкой. В которую недавно превратила пролетавшую мимо незадачливую ворону. В общем...Ри помотала головой. Она совсем не хотела об этом думать.
На сестру она наткнулась за следующим поворотом. Та отмывала девочку Элли в ближайшем рукомойнике, а маленькая ведьма в это время пускала пузыри, которые лопались со звуком, напоминающим скрипение кресла профессора Баха.
- Мар. - осторожно начала Ри. Мар взмахнула рукой, и разноцветные брызги полетели на зеленую мантию старшей сестры. - Давай помогу.
Когда они справились с Элли, парадную мантию профессора Баха можно было выбрасывать на помойку. Что они незамедлительно сделали. Почти не опасаясь мести и с четким осознанием успешно завершенной работы. Мантия аккуратно легла поверх мусора и отработанного хлама, и, уже уходя, Ри заметила с краю маленькую коробку, в которой кто-то шевелился.
Ведьма подошла поближе, присела рядом на корточки и протянула руку. Коробка затихла.
- Можно заглянуть? - иногда Ри была сама вежливость.
В коробке помолчали, пошуршали, подумали, и, наконец, ответили.
- Конечно.
Ри приоткрыла коробку, и увидела там необыкновенно умилительную картину. Пара черных лакированных туфель сидела, обнявшись и сплетя шнурки, и спокойно смотрела на ведьму.
- Простите за беспокойство. У вас все хорошо? - осведомилась она.
- Да, спасибо. - ответили туфли хором. - Пожалуйста, закройте коробку чуть плотнее.
Ри поднялась и посмотрела на Мар. Мар держала вверх ногами Элли, и пыталась не дать ей кинуть очередную молнию в сторону огорода. Там совершала свою ежедневную прогулку местная неприкосновенная курица.
- Дурдом. - решила Ри.
- Ага. - подхватила сестренка. - Давай уедем отсюда сейчас, Ри, пожалуйста! Тем более, что профессор Бах разрешил! Каникулы в Академии - это ужасно!!!
- Да уж. - согласилась старшая ведьма. - А куда он разрешил...?
- В городскую кофейню! - торжествующе заявила Мар. - Мы больше не будем няньчить детей волшебников, ловить сумасшедших куриц, и выслушивать нотации профессора Баха! Хотя бы до следующего семестра...
Вопль, сорвавшийся с уст сестер О' Мур, заставил западный ветер недоуменно застыть на месте, отчего флюгер Восточной Башни пришел в негодность, а местную неприкосновенную курицу - превратиться в горчичное зерно. Просто городская кофейня находилась прямо у ворот Академии, и в ней было всегда столько народу, что сестры всегда жалели официантов, как правило, самых провинившихся среди студентов Академии. Самым обидным было то, что магия как таковая была там строго-настрого запрещена...
Рассвет был великолепен. Краски заливали кухню, словно мазки огромной кисти, и их края стекали по стенам, как стекает золото по краям свечи. Ри сидела в плетеном кресле на пороге и спала. По крайней мере, она дышала очень ровно, и бабочки, сидевшие на её плечах, совершенно не собирались улетать.
Мар вздохнула и прошла в кухню, осторожно стащив передник со спинки кресла. На кухне была чистота, видно, Ри легла незадолго до того, как младшая сестра проснулась. В нишах стояли начищенные до блеска медные турки, на столе в большом кувшине плескалось молоко, потревоженное шагами ведьмы, а в маленькой тарелке примостились сладкие персиковые пирожки, любимые пирожки Мар.
Мар восхищенно обернулась на сестру, и принялась за еду. Пока она завтракала, рассвет заливал кухню все ярче и сильнее, и, наконец, добрался до огромного витража, расцветив его восхитительным золотым оттенком. На руку Мар легла вычурная, вся в завитках, тень заглавной буквы. Ведьмочка подняла голову, и увидела, как буквы, одна за другой, складываются на столе в стихи.
"И каждый день был - как вино,
Или вишневый сок" - читала Мар, про себя переводя слова на общий язык.
"Чтоб боль иль радость, день иль ночь -
Забыть меня не смог. "
Буквы добрались уже до самого края стола, когда Мар догадалась отодвинуть стул, и смогла прочесть на полу весь текст целиком.
"И был цветист и пьян рассвет,
И день певуч и тих,
И золотой родился свет
На волосах твоих.
И пусть узнать о колдовстве
Тебе не суждено,
С любовью помни о родстве,
Нескучном, как вино.
И пусть твоя ладонь полна
Цветами долгих лет,
Ты встанешь юной ото сна,
Прекрасной, как рассвет.
И будет день твой, как вино,
Или вишневый сок,
Чтоб тот, кто первым был с тобой,
Забыть тебя не смог."
- Мар? - позади ведьмы раздался сонный голос сестры. Ри потягивалась в кресле, вся освещенная рассветным золотом, и бабочки, примостившиеся на её плечах, совсем не собирались улетать.
- Ри. - Мар поспешила к ней. - Спасибо, Ри. За пирожки, и за кухню, и вообще. С добрым утром, родная.
- С добрым утром. - отозвалась старшая ведьма, в очередной раз сладко потягиваясь.
- Как ты умудрилась убрать весь этот жуткий бардак? - поинтересовалась Мар, протягивая ей кружку с молоком. - И...самое главное...ты видела витраж?
- Да, я его отмыла сегодня под утро. - сказала Ри. - Он был весь в пыли, и мне стало его жалко.
- Но как ты его отыскала? Там же была обычная стена!
- Мне показалось, там есть что-то важное, и оно хочет наружу, к нам. - наморщила лоб Ри. Эта её вредная привычка изрядно раздражала Мар, но почему-то именно сегодня та не обратила на это никакого внимания.
- Мда...Наверное, оно действительно к нам хотело. - задумчиво произнесла Мар. - Ну ладно. У нас сегодня первый день. Пойдем открывать заведение.
И они пошли. А надпись на полу дрожала и таяла под лучами жаркого июньского солнца, покрывая почти весь пол, и стол с кувшином молока и маленькими персиковыми пирожками.
Мар стояла за стойкой целый вечер, пока Ри на кухне варила одну турку кофе за другой. От посетителей, после торжественного открытия кофейни младшей ведьмой и триумфального распития кофе авторства старшей ведьмы О' Мур - не было отбоя. За неделю работы к ним пришел практически весь город, да и вся Академия во главе с самим профессором Бахом. Правда, кофе Ри он пить отказывался долго, пока Мар не пригрозила ему принести содовой, которую он просто ненавидел. Первую чашку он пил с опаской, зато когда на донышке оставалось совсем чуть-чуть, он вдруг поднял голову, прислушался к чему-то, и улыбнулся в бороду. Это была победа. И затаившие было дыхание сестры вздохнули спокойно, зная, что теперь - что бы ни случилось - профессор Бах не даст их в обиду, и защитит от любой напасти - что от разгневанных ранним закрытием горожан, что от нашествия тараканов из ближайшего сарая.
Сегодня, спустя месяц после открытия кофейни, сестры должны были в последний раз угостить своих посетителей вкусным кофе, попрощаться с ними, и наутро передать все в руки своих преемников - раздолбаев с первого курса, которым было страшно даже старую метлу доверить, по словам Мар. Но что поделаешь, скоро начнутся занятия, и надо бы уже начать готовиться...
Мар закусила губу, и от боли выпустила тарелку из рук. Та разбилась на множество маленьких осколков, и Мар вдруг расплакалась, сама не разобрав, отчего. Ри была на кухне, убирая турки на место, посетители уже разошлись, и ведьмочка могла плакать, не боясь, что ей помешают. Но ей помешали. Когда луч закатного солнца коснулся порога кофейни, на руку сидящей посреди пола Мар упала тень заглавной буквы. От неожиданности Мар перестала плакать, и глядела, как на деревянном полу возникает чудесное, неизвестно кем написанное, стихотворение. Когда луч заката дописал последнюю букву, Мар обернулась к двери. На пороге стоял незнакомый человек в коричневой вязаной куртке.
- Могу я попросить о чашке кофе? - спросил он.
- Думаю, да. - отозвалась Мар. - Хотя мы уже закрываемся, так что...недолго, пожалуйста.
Ри принесла незнакомцу кофе, и села рядом. Сегодня можно было не церемониться, а последний посетитель просто мог рассказать что-нибудь интересное. Ри тоже было грустно - ведь в это дело они с сестрой вложили столько сил и души - пусть даже не обычного, всеми принятого, колдовства. Незнакомец отпил глоток, удивленно поднял брови и долго рассматривал Ри.
- Вы умеете варить кофе. - наконец произнес он. - Кто Вас научил?
- Никто. - растерянно отозвалась Ри. - Я как-то сама научилась.
- Сама. - произнес человек. - Ладно. - и он поднялся, с чашкой в руках обходя кофейню. Он вглядывался в каждый уголок, отмечая про себя все, что сестры сделали здесь. Все, что так бережно отчистили и отмыли, все, что принесли сюда сами...Взгляд его становился все теплее и теплее, пока не поднялся вверх, к витражу.
- И это вы тоже нашли. - он уже не спрашивал ведьм, он уже говорил сам. - Великолепно.
- Что-то не так? - подала голос Мар.
- Нет. - незнакомец обернулся к ним. - Наоборот. Все великолепно! Вы сделали это место почти таким, каким оно было вначале.
- А откуда...
- Я был первым, кто варил здесь кофе. Какая Ваша любимая турка, Мирреан? - спросил он неожиданно.
- Вот эта, черная. - указала рукой Ри.
- Моя тоже. Какие пряности Вы кладете старику вечером?
- Имбирь, гвоздику и шафран. И мускатный орех. Совсем чуть-чуть, на кончике ножа. - Ри чувствовала себя, как на экзамене.
- Правильно.
Человек поставил чашку на стол.
- На сколько запоров Вы запираете кофейню?
- Ри спит обычно в кресле на пороге. Вдруг кто-то придет случайно, ну, мало ли...Бывает. - ответила Мар, решив, что пришла пора вмешаться.
- Великолепно! - человек действительно был рад и доволен.
- Не плачьте. Не расстраивайтесь, прошу вас. Вы ещё вернетесь сюда, вы будете здесь жить и варить кофе, вы будете слушать истории людей и подливать кое-кому приворотного зелья в кофе - он украдкой взглянул на Мар. - А, может быть, и просто добавите нужных пряностей, чтобы людям стало по-настоящему спокойно, хорошо и тепло на душе. - он повернулся к Ри. - Вы сейчас, наверное, прошли свой самый страшный путь - вы посмотрели, кем бы вы стали, не будь вы волшебниками. И смею заметить, эта судьба была бы не такой уж и плохой!
Он повернулся к двери.
- Давайте вместе закроем дверь. И выйдем сидеть в креслах за порог. Совсем запирать не будем, вдруг кто-нибудь придет...
Когда настало утро, Мар проснулась от того, что он уходил. Теплый, добрый и такой свой, обнявший ночью сестер, и шептавший им хорошие слова до самого утра, правильный и настоящий, которому не нужны приворотные зелья, чтобы быть рядом, которому не нужно доказательств того, что они действительно знают, как именно нужно жить, который просто есть, и от этого тепло...
Он поцеловал сестер в рыжие косы и укрыл их потеплее, а потом повернулся к витражу, и долго смотрел, улыбаясь, как одна за другой, появляются буквы на столе и деревянном полу, пока не настала пора самых последних букв, сложившихся в заключительное четверостишие.
"И будет путь его далек,
И будет жизнь светла...
А дальше Мар уснула. И ей снился сон о том, что она живет в маленьком доме, так похожем на эту кофейню, и Ри варит кофе на кухне, и в доме слышен смех, слишком звонкий и чистый, чтобы быть чьим-нибудь, кроме как детским.
А потом настало утро, и Мар открыла глаза, впервые в своей жизни не узнавая узоры на стенах. Она была в незнакомой спальне, и рядом спала Ри, а на краю кровати сидела Элли и смеялась.
- Доброе утро, Элли. Где мы? - рыжая лохматая ведьма не могла просто так пропустить самое интересное.
- Мы у дедушки в комнате. - сообщила маленькая колдунья, в очередной раз рассыпая по одеялу какие-то камешки из коричневого мешочка. Мар было махнула рукой, но пригляделась и ахнула: это были не камешки, а самые обычные кофейные зерна.
- Ри? - ведьма обернулась к сестре, держа кофейное зерно на ладони.
Но сестра спала, так сладко и крепко, что у Мар не поднялась рука разбудить её. Ри спала, как тогда, в плетеном кресле на пороге кофейни, так давно - и так близко, и рассвет заливал своими красками комнату, как- будто чтобы в мире не осталось ничего, кроме этого чудесного золотого света, трёх ведьм на одной кровати, кувшин молока, заботливо оставленный кем-то у изголовья, и коричневую вязаную куртку, брошенную на кресло у двери.
- Черт! - Мар бросилась к двери, надеясь найти за ней того, кто уходил утром.
- Я не черт. - послышалось оттуда, и дверь открылась ей навстречу. Мар осела на пол, сияющими глазами глядя на вчерашнего незнакомца, потирая шишку на лбу. Жизнь была просто прекрасна.
Совершенно прекрасна.