Фио : другие произведения.

Практикантропы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Что ждёт цивилизованного студента-практиканта на полевой практике, а уж такой, какая выдалась нам - впору стреляться, да нечем. Из оружия только геодезический инвентарь и орудия труда, кои приходится использовать за примитивное оружие. Благо лопаты имеются, ну и топоры - железные, а не дубинки, как у каких-то дикарей-людоедов. Но это ещё полбеды. Вслед за ними появляются настоящие ироды, а там и троглодиты на подходе - уже рыскают, аки злобные твари, чем бы, а кем поживиться. И главное интересует их, гадов, исключительно мясо - не падаль в лице дикарей - то, которое умеет отчаянно драться и сражаться не на жизнь, а насмерть! То есть мы, но тоже вроде освоились и не лыком шиты, а чем подпоясаны... Нет не ломами, но истина где-то посередине. Приходится как-то выживать, пусть некоторые начинают потихонечку из ума. Но всё одно деваться некуда, приходится держаться всем вместе из последних сил. И что из этого выйдет, скорее нечто сродни пословицы: "Кто к нам с мечом придёт, тот в орало и получит!"...

   АННОТАЦИЯ: Что ждёт цивилизованного студента-практиканта на полевой практике, а уж такой, какая выдалась нам - впору стреляться, да нечем. Из оружия только геодезический инвентарь и орудия труда, кои приходится использовать за примитивное оружие. Благо лопаты имеются, ну и топоры - железные, а не дубинки, как у каких-то дикарей-людоедов. Но это ещё полбеды. Вслед за ними появляются настоящие ироды, а там и троглодиты на подходе - уже рыскают, аки злобные твари, чем бы, а кем поживиться. И главное интересует их, гадов, исключительно мясо - не падаль в лице дикарей - то, которое умеет отчаянно драться и сражаться не на жизнь, а насмерть! То есть мы, но тоже вроде освоились и не лыком шиты, а чем подпоясаны... Нет не ломами, но истина где-то посередине. Приходится как-то выживать, пусть некоторые начинают потихонечку из ума. Но всё одно деваться некуда, приходится держаться всем вместе из последних сил. И что из этого выйдет, скорее нечто сродни пословицы: "Кто к нам с мечом придёт, тот в орало и получит!"...
  
   Внимание: Здесь выложена часть пишущегося текста. Если он вас заинтересует, то знайте: остальные главы будут поступать по мере написания - где-то раз в неделю, и накладываться поверх этого текста под общим названием файла "ПРАКТИКАНТРОПЫ".
   "Кусочничать" не люблю, поэтому текст будет выложен полностью в ближайшие две, а скорее три недели. В крайнем случае, за месяц уложусь - обещаю!!!
  
   Дополнение: будут добавлены новые расы по тексту и типажи с главными героями подобно амазонкам (со способностями к магии) - Астра, Экстра, Искра. И т.д. и т.п...
   ­­­­­­­­­----------------------------------------------------------------------

СЕРГЕЙ МИХОНОВ

ПРАКТИКАНТРОПЫ

- КОСТЯНОЙ ВЕК -

"Кто к нам с мечом придёт, тот в орало и получит!"

(знай "наших", а лучше своих)

СОКУРСНИКАМ-ГЕОДЕЗИСТАМ ПОСВЯЩАЕТСЯ...

(Имена и клички взяты из жизни, как и типажи - всё остальное вымысел, кроме реальности)

  

ПРОЛОГ

"Друзья познаются в ...еде!"

(закон людоеда)

  
   Подле костра в сгущающихся сумерках стали появляться первые претенденты на звание воина. Все они уже прошли первый этап обучения и стали охотниками. На счету каждого был охотничий трофей и неважно, что не у всех он отвечал запросам племени, однако род признавал любого охотником, кто проливал кровь убиенной жертвы, будь то свирепое животное из числа хищников, являясь плотоядным или просто травоядным. Поскольку даже они в данном временном измерении не были миролюбивы и имели шипы, а порой...
   Порой случалось так, что, казалось бы, безобидное на первый вид существо, оказывалось опаснее любого завзятого хищника. Отсюда и потери в племени. Род начинал затухать и тут новая волна охотников. Молодняку не дали подрасти. Они уже справили своё совершеннолетие по обряду произведённого над ними старейшиной рода. И неважно, что едва научились держать оружие в руках, которое было тяжело для них в силу специфических особенностей военного и охотничьего искусства. И делалось из дерева или камня. Ума на то, дабы объединить их - не хватало. Зато злости и ярости сколь угодно много - хоть отбавляй.
   Построение в племени было сродни пословицы: "Сила есть - ума не надо!"
   Кто и задумывался о дальнейшей судьбе рода - старейшина. Ему положено по статусу и оказанному почёту. Но и с него спрос велик. Того и гляди: сам ляжет в очередной костёр вместо жертвы, если её не добудут сегодня ночью его подопечные.
   Подле кострища на пепелище собралось что-то около чёртовой дюжины "охотников", за коими наблюдали со стороны, не выступая из тьмы те, кто по праву мог называть себя ими и считаться воинами.
   Эти дикари в полной мере оправдывали своё прозвище - головорезов. И руководил ими тот, кто в своё время нанёс смертельную рану монстру о бивнях более двух метровой длины. А ещё в его трофеях числился саблезубый хищник. Его череп и украшал его голову, а шкура - тело, являясь накидкой, защищая от холода и нападок иных животных.
   Сегодня он со своими варварами не охотился. Добычу принёс молодняк. Часть из общего "котла" принадлежала ему и его людям, иная - старейшине рода, а оставшаяся треть - остальным соплеменникам - всем вместе взятым.
   Добыча была невелика, из-за чего великий воин и охотник скалился недовольно, цыкая притворно языком из тьмы. Его поддерживали иные охотники и воины, выказывая своё недовольство подрастающим поколением, неспособным явиться на данном этапе их заменой.
   Смена подрастала удручающая. Однако старейшина рода на то и являлся им, чтобы тотчас припомнить человеку боя: тот и сам со своими нынешними вояками отличился аналогичным образом при первой охоте и полном ночном светиле на залитом звёздами небосклоне.
   Возражения не принимались. В отличие от воинов, старик хвалил молодых охотников, вознося за них мольбы к духам природы, стараясь засвидетельствовать перед ними своё почтение, чтобы и они в свою очередь оказали достойное внимание на его подопечных, готовых и далее каждое полное ночное светило подносить им щедрое жертвоприношение.
   Он просил у духов огня и земли явиться на помощь к молодому воинствующему пополнению племени, и быть их верными спутниками. Тогда возможно они принесут им в жертву не животных, а людей. И не это будет продолжаться одну луну, как и их род, сумев вновь набрать ту силу и мощь, которая была присуща им ранее, а её попрали невиданные доселе твари.
   Наконец по округе стали разноситься зловония палёной плоти. В пламени огня до состояния угля превращался самый аппетитный трофей, на который положил глаз человек боя, а старейшина рода в отместку ему за молодняк положил на него кое-что иное, отдав дань уважения духам, но не ему. Что не могло в дальнейшем сказаться на их взаимоотношениях, и в племени также возможно в ближайшее утро вспыхнут разногласия с новой силой.
   А почему бы и нет? Ведь кто старейшина рода - старик - немощный изживший свой век мертвец, только и ждущий своего часа, когда кто-нибудь из сородичей скинет его с крутизны горы в погребальную яму, устроенную дикарями на дне ущелья.
   Великий воин решил про себя: этот день настанет завтра - час пробил. Жертва была выбрана им и оглашена.
   Все воины рядом уяснили: если они не получат знатной добычи сегодня в обнаруженном ими поселении чужаков, то так тому и быть - старейшина покинет их раз и навсегда...
   - Хэйя-А-А... - возопил на округу человек боя.
   - Эйха-А-А... - поддержали его воинствующие соплеменники, потрясая над всклокочено-косматыми головами увесистые и массивные дубинки.
   Молодым охотникам надлежало присоединиться к ним. Старейшина рода пожелал им удачи, напутствуя быть смелыми и храбрыми, подобно отважным воинам рода. Надеялся, что они не посрамят старика, иначе он сам сиганёт вниз с обрыва или хуже того, избегая позора, кинется в костёр на пепелище в назидание всем своим злопыхателям и тем, кто по-прежнему беззаветно верил в него.
   Он в последний раз вздел руки к небу, превознося мольбы полному ночному диску светила обещая выполнить всё то, что задумал, опять же призывая духов четырёх стихий стать свидетелями его невероятно-благородного жертвоприношения. Если его судьба - принести себя в жертву, то племя должно быть щедро вознаграждено ими.
   Примерно около двух с половиной десятков дикарей, потрясая дубинками и каменными, резаками подались в набег на вновь возникшее поселение в долине, которую они считали священной родиной пращуров. Сегодня никто там не уцелеет в схватке с ними, а великий воин получит новые трофей, и главным будут рабы и воины. Молодёжь познает кровь врага и, вырвав из нутра ливер противника, поймёт, в чём истинный вкус и смысл победы. Сегодня они будут упиваться кровью осквернителей, посмевших бросить им вызов в их священной долине.
   Одного они не учли, что те, кто объявился там столь неожиданно, да ещё к тому же обстроился столь быстро и нагло, сами могут оказать им достойное сопротивление. Поэтому дикари в свою очередь могли послужить им жертвами на заклание чужым духам или великим богам.
   Но сейчас об этом никто не думал, а те, кто был выбран ими соперником для войны - ни слухом, ни духом...
  
  

Глава 1

ПРОБУЖДЕНИЕ

"Человеческий организм на 80% состоит из жидкости!

У некоторых - из тормозной!"

(научный подход, но недоказанный)

  
   Солнце ещё не встало, но вдали уже забрезжил тонкой полоской красного зарева рассвет, когда в лагере геодезистов-практикантов раздались оголтелые вопли. Орала вне себя от страха не своим голосам одна надоедливо-назойливая особа. Одно слово - баба, а даже не женщина. А точнее самка собаки. Так решил про себя не один студент-практикант. Они-то надеялись: им полевая практика покажется настоящим пикником сродни прогулки на природу. А тут мать... её... и эту природу. Явно переборщили при заезде. Да и праздник этот языческий... Купала. Короче, что было вчера мало кто помнил, да и проснулся, но вот одна комната в крайнем бараке, стоящем на юг, больше не могла позволить себе подобной роскоши.
   - ...ля! - выдал Зуб. - Какая скотина о двух ногах орёт так?
   - Тушёнка... - подал голос Сак. - Забодала, коза дрисливая!
   - Чтоб её... - решил явно не отставать от коллектива Паштет.
   Молчал только Мих, да и того удалось расшевелить "горнистке".
   - Меня будить!.. - выдал он на-гора. - Медведь её задери...
   На этом, казалось бы, всё и успокоилось. Да вот затыкаться класука - классный руководитель ученической группы геодезистов Г-257, ставшей день назад Г-357 в виду перехода на третий курс учебного обучения одного учреждения - и не думала замолкать. И откуда только у неё было столько сил... после вчерашнего?
   Похоже, что над этим вопросом и размышляли все как один четверо практикантов про себя. Класука словно настаивала на том, чтобы кто-то вышел и вылил на неё ушат... словесных помоев - и не только.
   Пролежав так ещё сколько-то мгновений, сон окончательно улетучился у настырной четвёрки оппонентов. Один из них даже сел с хмурым заспанным видом в полудрёме на скрипучую донельзя кровать, являя классический образец мебельного шедевра используемого как в учебных учреждениях, так и военного образца. И одеяло с матрасом да подушкой подстать. Он силился закутаться в него, накинув на себя с головой. Тщетно. И подушка иному практиканту не помогла.
   - Вот же где зараза такая... - встал третий и сделал первый шаг, но не в направлении двери, а окна, закрывая форточку.
   Тише не стало.
   - Млин... достала... - очнулся и четвёртый среди них.
   - Чё делать, мужики, а будем? - спросил с хмурым видом кто-то.
   Думать самому было лень, как и всем остальным. Но одно всем очевидно: что-то определённо надо, но что?
   Кто-то предложил проучить класуку. А каким образом не уточнил. Хотя кто-то ещё напомнил про череп - то ли конский, то ли какого лесного животного аналогичного копытного происхождения с которым бегал и пугал ночь напролёт один из придурков по параллельной группе из 258-й... точнее со вчерашнего дня также 358-й.
   Дебил на дебиле и дебилом погоняет.
   Погонять Тушёнку было можно, но себе в будущем дороже, тогда точно не слезет и практика превратится в сущий ад.
   Терпеть больше не было мочи. В том смысле, что держать её в себе. Похоже, что вчера, а точнее даже сегодня ночью было выпито немало той горючей смеси, которая бурлила в жилах, а теперь искала выход наружу. Но вылезать из тёплой постели, а затем и барака никому не хотелось. За окном отчетливо виднелся туман. На дым непохоже, иначе бы они почувствовали, поскольку кимарили с открытой форточкой. И что самое интересное: местный кровососущий гнус не беспокоил их. Возможно, паразиты дохли, не долетая до тел спящих, или те не слышали их, а возможно и просто сторонились, опасаясь дойти до стояния полного нестояния.
   Покачиваясь, один из практикантов двинул в направлении двери и...
   - Твою же мать!.. - зацепил он косяк, не сумев угодить точно в дверной проём, коим оказалась стена, и нарисовалась столь же неожиданно, как и за ней пол, решивший дружно поприветствовать человеческий организм, развалившийся в строго горизонтальном положении относительно поверхности земной тверди. Или эллипса? Если исходить из правил и геодезических соображений иной троицы прыснувшей от смеха.
   Им хихоньки да хаханьки, а на улице продолжала немым голосом белуги реветь класука, сумев докричаться до соседей по боксу из иной комнаты. Там тоже загремели тем, что явно стояло на столе, а нынче оказалось на полу, звякая металлом и звоном битого стекла.
   И также ненормативная лексика в уставном порядке.
   - Какого кто мешает спать, - перевёл его слова на более или менее человеческую речь Мих, поясняя Зубу то, что говорит сосед по бараку, поскольку там привычными для слух были предлоги "в" и "на". Да... и ещё потные ноги в рот и почему-то один анатомический орган не являющийся достоинством, а скорее им в него и по самые гланды, да уши. А око натянет значительно ниже.
   - Гер-Ой... - скривился в оскале ухмылки Зуб.
   Смеяться напарник не мог. Бока ломило и от той же реакции, которая была знакома ему ночью. А тогда ржачка на ржачке - глубокой ночью.
   Но то, что тогда казалось смешным и забавным, нынче с восходом солнца в рассветный час настоящей расплатой за содеянное.
   - Кто-нибудь... - застонал "половой гигант", собравшийся было прогуляться на улицу до туалета типового строения сортир "М" и "Ж" без дверей. - Кто слышит меня...
   Поскольку себя он, похоже, не слышал из-за криков класуки.
   - Помогите... встать...
   Те, кто из напарников откликнулся на его призыв, столкнулись лбами меж собой, явив святую троицу на полу вразвалочку, о которую в свою очередь рухнул поперёк четвёртый, образуя кучу-малу.
   Он-то и выдал:
   - Всё... никуда не пойду! В доме останусь и...
   - Хлопцы! Я всё...
   - Чё всё, Сак?
   - Даю течь...
   - Погоди! Не вздум-Ай... - подал голос Паштет.
   - Типа сантехн-Ик? - заявил Мих.
   - Ведро найду и... Чем не горшок?
   - Боюсь...
   - Не дождаться?
   - Не попаду... - напомнил Сак про дверь.
   - Хреново... сть... - снова выдал Мих.
   Надо было что-то делать, и в первую очередь с Саком, а точнее двигать всем дружно на выход. Кто-то да пробьётся туда. Стена стеной, но ведь дверь точно была, если вспомнить, как они попали сюда - не в окно же форточкой.
   Но пока что "свою" разевала класука.
   - Кишки простудишь! - не удержался кто-то из них, адресуя ей всё, что думает про неё.
   - А может она наоборот старается набить полный рот паразитов, как кашалот планктона, - завернул Сак.
   Могло показаться: он забил про прогулку на улицу и всё прочее в том же духе. С идеей о двери подсказал Мих, вспомнив про топор. К тому же ему только руку протянуть. За рукоять и ухватился. Но ударил в стену обухом.
   Благо, что не сам и лбом, как Сак. А Зуб и вовсе устроил с бревенчатым основанием разборки с охотничьим ножом, больше подобным на средних размеров мачете. Паштет, так и вовсе схватил штатив-треногу и вбил зубьями в бревно, стараясь пройти сквозь стену на таран.
   - Всё чё творите, звери?! - заявился к ним...
   - Ма... Ма...к... - едва справились с волнением при виде него вчерашние собутыльники, назвав по кличке, заменяющей им при общении соответственно возрастным критериям 18-20 лет имена. Да и мать нелишне при виде него было вспомнить. - Одно слово - ЧП, и не Чёрный Плащ, но из той же оперы.
   А вот ёперная певица на улице и не думала прекращать голосить, продолжала рвать гланды.
   - Вы чего тут разлеглись, как эти... - зависла материнская плата у Мака. Мысль, озвученная поначалу им, где-то заблудилась, из-за чего он не сумел свести концы с концами.
   - Присоединяйся! Не стесняйся! - выдал Зуб.
   - А... - многозначительно произнёс залётный гость, точно в горле кость. - Типа - один раз не пи...
   - Речь сам, а гондурас... - перебил его кто-то на словах.
   И тот упал не в силах стоять, когда другие работают или силятся сделать такой вид, а он - умный. Но как водится: далеко не ушёл, присоединяясь к куче-мале.
   Оставалось дождаться, дабы выяснить наверняка: в бараке есть ещё "живые" или не больше осталось.
   Ответ пришёл сам собой, а точнее тот, кто выбрался в коридор и, миновав чудным образом входную дверь, вполз, нежели не вошёл на четвереньках.
   - Беккер - скотина... - заорал Сак.
   - Чё, орёшь, как прищемленный в то самое место, - разозлился Зуб.
   В голове, словно гранату взорвали, а во рту и хуже того коровы напачкали. Причём всем стадом. Отсюда и зловония, слетающие у него с языка, и не деликатеса.
   - Кто здесь? - озадачил Беккер.
   - О Жижа даёт! Типа под глухого косит... - не удержался Паштет.
   - Гусский я... Могу паспагт показать... - выдал незваный гость.
   - Пошёл на...лево и прямо, а затем сразу за угол и направо... - указали ему направление отхожего места разом все пятеро "собутыльников".
   - А где Кислый... - опомнился Мак.
   - Щавель?!
   - Он, - кивнул Мак и позвал: - Ша...вель...
   Тот как водится по заведенной традиции нашими людьми после бурной ночки, не откликнулся.
   - У баб поди...
   - Э, Беккер! Юра!
   - Я за него, - откликнулся тот на призыв Миха.
   - Погляди...
   - Куда?
   - Да не кудахтай, порхатый, а посмотри у них ли...
   - Кто и у кого?
   - Кисель у них, этих, как их... - потерял мысль Мих.
   - Ба-а-аобаб... - зевнул Зуб.
   - Таки мы в России? Какие баобабы!?
   - Ну и кто ты после этого, Жижа, а точно не русский!
   - Нет, я - гусский!
   - Мля... как сложно...
   Класука продолжала метаться. Студентам-практикантам казалось: она вопит где-то битый час, но прошло не так уж и много времени. Просто они заторможено воспринимали действительность. Минута времени казалась им часом, а миг - вечностью длящейся бесконечность. Но где-то же должен быть выход, а и свет в конце туннеля. К тому же и солнышко вот-вот должно было показаться из-за дальнего горизонта. Словно нарочно не хотело омрачать и без того никакое настроение практикантам, свидетельствуя о том, что происходило у них в студенческом посёлке, затягивая момент истины.
   - Ой-Ой-Ой...
   - Рожает она там что ли? - задал новый тон пересудам Зуб.
   - С чего бы это... не забеременев?! - возмутился Паштет.
   - Да ты видел её пузо! - напомнил Мак про её класуки, а тот ещё - она и в сарафане. Чтобы понять, надо представить презерватив набитый не то орехами, не то ватой, подобно домашней колбасе, но сверхмеры. Или чрезмерно. А пожрать любила, как и то... ради чего вышла с утра пораньше и нашла приключения на свою заднюю точку опоры. А не вышла бы, все бы ещё спали спокойно и...
   - Надо что-то делать, мужики! - озабочено произнёс Мих.
   - И?.. - заждались все продолжения умной мысли.
   Но её как водится, не зародилось там, где и взяться неоткуда. Тут нужен был день отдыха, после дня... иного отдыха, а точнее заезда сюда. И как водится сугубо по русской традиции. Зачем я пил вчера, когда сегодня и пристрелить-то некому. Да и у самого не поднимется не то что палец, но и 21-й...
   - Вот и я Кислому говорю: на кой те бабы, хм...удаку?!.. - влепил не к месту и не ко времени Мак.
   - А сам ничуть не лучше его, - напомнил Зуб.
   - Я к тому это - всё должно быть в меру...
   - Распущенности, - задал новый тон разговора Мих. Уж такой уродился, а с сарказмом на "ты". Хотя тот не любил, когда ему тыкали.
   - Беккер!
   - А... - откликнулся Юра.
   - Ты ещё здесь? - потерял смысл вопрос, заданный Саком вдогонку, но опоздавший по мысли произнесённой им вслух.
   - Нет...
   - Ушёл уже?! - озадаченно молвил Паштет.
   - Мля... - осознал Мих: найти сегодня выход не удастся.
   Бить окно не хотелось. Всё-таки стекло. И не его жалко, как и порезов. Это лишний повод оприходовать спирт. А то, что комары появились. Их писка просто не было слышно из-за воплей класуки.
   - Мужики, а как долго она сможет орать? - предложил проверить Сак.
   Что-что, а этого никто не желал выяснять.
   - Уж лучше пристрелите меня! - заявил Паштет на ура. Он был единственный старожилом среди практикантов, прошедших в своё время "сверхсрочную" в отличие от них. Им удалось временно укрыться от армии с успехом и далее косить под геодезистов - студентов-учеников, а по жизни мучеников.
   - Могу только прирезать... - напомнил Зуб про нож.
   - Сначала из стены вытащи... - хихикнул Мих.
   - А ты - топор... - ответил тот любезностью.
   - Херня, вот треногу-штатив! Эй, Паштет!
   - Нет меня!
   - Опять в консерве закупорился?
   Напротив кое-что откупорил и... с придыханием повис немой вопрос. Все в комнате думали об одном и том же. Они услышали то, что им казалось наяву, а также хотелось с вожделением приложиться к горлышку и...
   Последовали бульки. Паштет в удовольствии пустил слюни, а чуть ранее пузыри.
   - Дай добить... - вырвалось разом из четырёх глоток.
   А пятой из коридора:
   - И мне!!!
   Беккер кричал громче всех. На миг ему удалось заглушить Тушёнку, и не только, а ещё и четвёрку. Больше никто не обращал внимания на класуку, и то, кто её там пытался взять за задницу. А давно пора и наподдать ей, а то достала. И начала с утра пораньше - ни свет, ни заря.
   - Так ей и надо! - едва не испортил идиллию Юга. Он же Юра Беккер.
   - Да вы чё, мужики! Это ж вода, а не водка-А-А...
   Ёмкость у него вырвали из рук с мясом, и... новый звон битого стекла оставил осадок у всей четвёрки. Кто-то принюхался, а кое-кто не обращая внимания на осколки, принялся вылизывать пол.
   - Кому ещё добавки? - задал дальнейший тон Сак.
   Похоже, что он решил не дожидаться, когда найдёт выход из барака, поэтому предпочёл сделать под себя или на тех, кто валялся рядом с ним вповалку.
   - Только попробуй нагадить, и я навалю на тебя следующей ночью... - пообещал Зуб. А у него слова не расходились с делом. Он как мужик: мужик сказал - мужик сделал.
   - Тихо вы... - вдруг выдал Мих. - Т-ш-ш...
   С буквой "С" явные проблемы. Хотя шепелявил не он один, да и то из-за того, что во рту пересохло, как в самой жаркой пустыне на экваторе.
   До него впервые долетели рёвы. И принадлежали не человеку.
   - Слышите...
   - Нет, он ещё и издевается! Ты заодно с класукой? - наехали на него соратники по несчастью.
   - Сами! Неужели не слышите, как ревёт...
   - Класука? Так она и есть! Как не назови, а и обозвать, не получиться! Этим всё и сказано! - стали зарождаться, а не только возникать... и мысли вслух, а не в одной черепной коробке у "собутыльников".
   - Да я не про неё, а того, кто работает с ней дуплетом!
   Словно насмехаясь над Михом, сокурсники заткнули уши, при этом стали злорадно скалиться. Зато он в отличие от них, резко протрезвел. Однако взгляд устремился мимо дверного проёма с какой-то тряпкой в качестве шкуры, и скользнул по стене в поисках соответствующего инструмента для выхода наружу из барака.
   - Не то... - отрицательно качнул он при взгляде на нож. И топор ждало то же самое. А вот штатив-тренога...
   За неё и ухватился.
   - А ну навались!..
   Закряхтел, силясь выдернуть.
   - Да не на меня, а... А-а-а...
   Миху придавило. Сначала сокурсниками, а затем штативом.
   - Блин, "счастье" подвалило! А ну отвалили, нах... пока я вам сам...
   Мог и вломить. Это знали все, как в случае с Зубом. Тем более что говорил чётко и трезво, а мыслил, что было немыслимо. И нынче казалось полной бессмыслицей. То, что казалось оказания помощи класуке. Возможно, собирался получить удовольствие от подглядывания за ней в отместку на крики воплями.
   - Иди-иди... - продолжали улыбаться с нескрываемым ехидством сокурсники. - Вломи ей и... возвращайся рассказать о подвигах... Гера...какл!
   - Ща кому-то и много раньше... - замахнулся Мих.
   Удар последовал много раньше. И грохот тела у его ног.
   - Беккер - сволочь! Вечно лезешь под руку!
   Переступил он через его тело на полу. И даже добивать не стал - ладонью по лицу. Так что "русскому" ещё повезло, что тот столкнулся с ним, а не Фашистом. Имелся и таковой в группе у них с какой-то там не то литовско-эстонской, не то эстонско-финской фамилией - и также ещё один чисто русский человек. А придурков навалом, точнее кагалом.
   Наконец препятствие в виде двери из барака было устранено Михом, и на глаза попалась Тушёнка. Сарафан она подрала или порвала, а возможно и та зверюга, что гонялась за ней и казалось неуклюжей, хотя представить, что кто-то окажется неуклюжее класуки - нонсенс. Но он случился в отдельно взятом случае и на отдельно взятом клочке суше.
   - Твою нах...утор! Это что за ё-маё! А твоё-наше! И ваще...
   А надо было видеть...
   Реагируя на голос откликнувшегося ученика, класука кинулась искать у него защиты, ну и заодно убежища, коим представлялся барак.
   - Се-Се-Сер-Гей... Эй... Эй...
   Благо не "гей" подхватило эхо. Но смысл происходящих событий от этого не менялся. Чудище надвигалось теперь уже и на него вслед за ней.
   Устоять на ногах против Тушёнки - лучше сразу под поезд локомотивом с грузовым составом. А тут ещё и оно - чудовище, скорее от производного слова - чудо.
   С ним и столкнулся после встречи с Тушёнкой Мих.
   - Сука, а не кла...сука! А-а-а...
   - Ы-ы-ы...
  

***

  
   - Вы это слышали, мужи-Ик-и?!.. - выдал Зуб и протрезвел при виде класуки.
   - Шухер! Тушёнка-А-А... - зашёлся Мак, силясь свалить в свою комнату. Да где там. И смысл бежать. Требовалось стоять на своём - быть мужиком. Как говориться: сядем все разом!
   - Зараза...
   - А-а-а-ага-а-а... - было видно: не отошла она от предутренней прогулки.
   - Вот... - первым из всех сообразил Паштет, что надо делать. Сия отличительная черта осталась у него с армии. Он сунул ей кое-что, предлагая отпить и не воды.
   - Водка-А-А... - вытаращила на него глаза класука.
   Последовала молниеносная смена посуды - спиртосодержащей жидкости на воду. И всё встало на свои места. Нет, орать Тушёнка не перестала, но теперь это делала не от отчаяния, а наоборот качая права.
   - А закусить, - напомнил Зуб.
   Сак подсуетился. И скудные запасы студентов пошли на ура. Тушёнка зачавкала, как...
   Тише не стало. Из коридора на выходе из барака донеслись крики и рыки.
   - Мих!? - спохватились сокурсники.
   - А второй кто? Непохоже, что он рычит на себя и при этом ещё матерится успевает! На шизофрению смахивает! - заявил Зуб.
   - Беккера уму-разуму учит или мучит... - предположил Сак.
   - Кто - кого? Он его или наоборот? - вступил Мак в полемику.
   - Надо бы глянуть... - встрял Паштет. - Что там у них, да как!
   - А-а-а... Акха-А-А... - подавилась и снова заголосила класука. И на этот раз просто так безо всякого повода, как казалось её ученикам, а по жизни мученикам-страдальцам.
   Децибелы ёперной дивы зашкаливали в октавах. И где-то перевалили явно за сотню. А поскольку публика неистовствовала, то предпочла покинуть зал ещё до антракта и податься в "буфет". Точнее на безальтернативной основе на выход.
   Едва толпа народа переместилась в коридор, как их сдуло оттуда сквозняком, при этом ураганным порывом назад, где они предстали пред ясные очи с затуманенным разумом класуки. Что подтверждала причёска Аля взрыва на макаронной фабрике. При этом пряди распрямились и торчали щёткой в разные стороны, словно та решила лизнуть лампочку, которую забыли обесточить.
   Она окончательно вырубила их своим видом, как чуть ранее криком, а между делом своим чудовищным видом нечто несуразное, с коим в дверях толкался...
   - Мих... - опомнился Зуб. - Надо бы это...
   - Чего? - вернулась человеческая речь ещё и к Саку.
   - Помочь ему? - присовокупил Паштет.
   - Я - пас... - заявил Мак. Хотя сейчас и сам бы не отказался податься до ветра, но куда, когда некуда. - Засада!
   - Пацаны-ы-ы...
   - Ы-ы-ы...
   Донеслось наперебой от входной двери.
   - Будьте же людьми! Уйди скотина-А-А...
   - Это он ща всё это кому - вам?! - выдала членораздельно класука.
   - Нет, вам, - напомнили они Неведомской: это она привела сию неведомую зверушку к ним. И та теперь рвёт на части одного из них. А то, что вот-вот вломиться к ним и их ждёт то же самое - не подумали.
   Это чуть погодя и сообразил Паштет, вооружившись топором, а Зуб своим "клыком", как называл нож - блин, Маугли. Ну и Сак с Маком взяли по бутылке в руку - пустые, зато стеклянные и было обо что и кому разбить.
   Досталось сокурснику. А вот зверюгу испугали.
  

***

  
   - Чем это меня-а-а... - простонал Мих. - И кто?
   Перед глазами мелькнуло видение Тушёнки. Вид класуки вернул его в реальность. Он отшатнулся от неё, как от того, кто от него при виде толпы народа.
   - А где тот урод?!
   На глаза наконец-то попались знакомые, пусть и не совсем сейчас приятные лица. Но всё лучше эти кривые физиономии с перекошенными рожами, чем того чудовища. И не такие обезображенные, как у него.
   Снова испытал шок.
   - Прогнали...
   - Ты... - выдала Тушёнка, сменив гнев на милость.
   Уж лучше бы Мих впал ей в немилость, а то она же грозила ему со стороны сокурсников. Хотя и тут ничуть - отнюдь.
   Голова болела, и не то что бы гудела. Всё-таки кто-то вломил ему по чердаку. Стряхнул стекло.
   - Это он, а не я! - ткнули разом друг на друга Сак с Маком.
   - Ага... - заговорщицки взглянул Мих на парочку заговорщиков. И обнаружил щепки от штатива-треноги.
   - Ну, ты и дал, Паштет! - озвучил Зуб, заметая за собой следы также содеянного преступления - и группового - над сокурсником.
   - А кто мне вспорол...
   - Не я, ты сам наткнулся на меня и мой "клык"!
   - ...майку, - чуть погодя докончил мысль озвученную вслух Мих.
   - Ну, это не страшно! - порадовался Зуб за друга.
   - Конечно, вы только в следующий раз предупреждайте, чтобы я не стоял у вас на пути и...
   - Так... о чём речь - кто виноват - и помощи просил!
   - Понял! Спасибо! Больше в жизни не стану! Ни-ког-да...
   Тушёнка аж заслушалась. Её никто не замечал. И она решила напомнить про себя.
   - Ну, мне пора домой, ребятки! Сы-спасибо! Вы-ы-ручили! - заикнулась она к слову - и не только.
   Ей требовалось сопровождение. И она опасалось: чудовище далеко не ушло и могло караулить за углом любого из трёх бараков.
   Провожатых не нашлось. Но долго ли приказать, чем просить, а милостыни не собиралась. И подавать. Хотя самой без спасательного круга некуда деваться.
   - Кому оценки нужны по практике - хорошие? - нашла тут же выход из тупиковой ситуации.
   - Я-а-а... - вломился Беккер в комнату, где и пяти человекам было тесно, а когда там стало семеро - и вовсе перебор. Со стороны попахивало групповухой. И если кто из других сокурсников подглядит, поди, потом докажи, что ты тут не причём - и Тушёнка орала не по той причине, которая всем будет очевидна с подачи очередного придурка. - Таки ставьте пять с плюсом!
   И зачётка у Югы нашлась. Словно он прятал её в трусах как фотоснимок очередной красотки "Плейбоя".
   - С пылу с жару... - отпустил очередную реплику Маковец. - И Кислого, он же Шавель, назад из бабской части верни! Заглянешь? И не как в прошлый раз, когда подглядывал...
   - Ах вы... - взъерепенилась Тушёнка.
   Секса и впрямь бабе не хватало. В чём и укорили Миху.
   - Помешал ты ей с тем уродом. Для неё может быть он самое оно - идеальный вариант!
   - Сам мудак! - отреагировал Мих на заявление друга, показывая Зубу свои в два ряда.
   - Всё - я спать... - отвалился Сак.
   И мочевой пузырь его не беспокоил. Даже Паштет согласился с ним. Про Маковца и речи ни шло - его словно ветром сдуло.
   - Я думаю... - выдал Мих.
   - Есть чем? - усмехнулся Зуб.
   - Ты чё, - вспомнил армейский юмор Паша. - Голова - кость! И по определению болеть не может!
   - Зря скалитесь, пацаны! Тварюга далеко не ушла - вернётся...
   - И чё терь нам гоняться за ней? Когда уже почти день на дворе - утро! Того и гляди: погонят нас на "штрафные" работы с теодолитом... - напомнил Сак: первым в списке практических занятий значилось обустройство обоснованием теодолитного хода, затем нивелирный и мензульная съёмка.
   А что вы хотели - практика, и ещё раз практика - мать её. А сестра таланта. Это вам не отдых на природе. И опять же её, если вспомнить. А и не забыть. Всё то, что происходило не так давно, а и вчера с вечера. Поскольку урод, уродом, а появились иные.
   Теперь уже голосили девки.
   - Беккер - собака! Опять подглядывает - скотина! - не выдержала разом вся четвёрка, бросая реплики в адрес зашухарившегося по соседству Маковца.
   - А чё сразу я - и здесь с вами! А не с Кислым! - затаил он на него обиду. Лучше бы с ним пошёл, да дурак - был им и, похоже, остался.
   Раздались вопли с криками Беккера. Можно было решить: девки отомстили ему. Но опять же помня, с кем повстречались сами давеча, легко было предположить: его вместо Тушёнки и собиралось отыметь чудовище.
   - Да и пёс с ним... - заявил Зуб. - Вы как хотите, пацаны, а я не ногой!
   - Сцыкло! - усмехнулся Сак.
   - Кто я - не "стекло"!
   - Стекло-стекло...
   - У самого по коленам - я видел, как ты надул в трусы!
   - Глохните... - рявкнул Паштет по-армейски.
   Ещё бы добавил "гинды" и подался их давить. Но кому следовало вломить - и не духам - а тем, кто сейчас взял Беккера за то, чего избежала Тушёнка.
   - Мак, вставай - давай!
   - А чё опять - и я! Крайнего нашли?
   - Живёшь в одной комнате с ним!
   - Не сам же - нам его с Кислым без спроса подселили!
   - А вдруг и Кислого завалили... - озадачил Мих.
   Башка не прошла, но деваться некуда - мужская солидарность... блин! Рука по обыкновению потянулась к топору, да выходить, особо не пришлось. Те, кто хозяйничал снаружи, сами постарались проникнуть в барак.
   - Это чё за чудак на букву "М"... - выдал на-гора Сак и получил дубиной по голове.
   - Ахуе...рене... ть... - не далеко отстал от него Паша.
   Зуб успел увернуться, прильнув к Миху со своим "клыком" наготове.
   - Выруч-Ай... Ми-их... - думал тот: как бы отбиться от чудища.
   Последовал взмах топора и глухой удар с треском. Что-то раскололось. Налётчику повезло - в щепки разлетелась его дубинка.
   - Суки! Это местные! Колхозники - мать их! Дави! Вали, муж-Ик-и...
   Непохоже было, чтобы сельчане опустились до скотского состояния дикарей. К тому же с чего бы им "воевать" с практикантами? Основной статьёй доходов от аренды земли под геодезический полигон была практика и приносила прибыль в сельский совет. Питались-то в столовой, да и в магазине по такому случаю не залёживался самый старый товар по части едовых продуктов. Да и разгар лета - самая работа в поле. Не до глупостей вроде этой. И подростки не местные. Хотя тот, кто противостоял Миху с Зубом, выглядел молодцевато, но нагло.
   - Мак... - опомнился...
   - Серёга-А-А... - орал тот, зазывая Миха.
   Сокурсник вломился к нему, и вломил ещё одному дикарю в шкуре на плечах, но на этот раз двинул обухом по черепу на голове, опасаясь убить. А зря. Основной удар на себя приняла кость убиенного животного, поэтому дикарю удалось вырваться, выронив каменное оружие, а дубинкой отбиться от Зуба.
   - Он мне зуб выбил... - улыбнулся щербато напарник. И хотел кинуться вдогонку. Да вовремя опомнился. Замер у раскрытой двери. В первых лучах солнца по двору носились иные дикари в шкурах с дубинками и камнями. - Бры-ыр-ред...
   Тряхнул головой и упал, получив удар камнем в грудь. А очнулся уже внутри. Мих с Маком баррикадировались, закрепив на двери рукоять топора, просунутую в ручку, не забыли и про окна, разбирая кровати. Спинки с ножками шли за решётку, как в бараках какой-нибудь исправительной колонии в зоне лесоповала.
   Им помогали очнувшиеся Сак и Паштет. Сак шатался, а вот Паше хоть бы хны. Годы в армии не прошли для него даром. Научился держать удар.
   Отсидеться надежды не было никакой, поскольку дикарей хватало. Практиканты даже пытались сосчитать их. Что в итоге не удалось сделать даже с большим трудом и натяжкой.
   Однако опытный глаз Паши выявил не менее двух десятков аборигенов.
   - Кто они? И откуда взялись? А свалились на наши головы? - задались вопросами сокурсники.
   - Или мы на них... - буркнул Мих.
   И был недалёк от истины происходящих снаружи событий.
   - Всё не так плохо, как может показаться...
   - Ага, всё намного хуже! - выдали в продолжение на его заявление парни.
   Вот тут и прозвучал извечный на все времена вопрос: "Что делать? И кто во всём этом виноват?"
   Времени на раздумья не оставалось. Требовалось проявить инициативу. А она, как известно - наказуема...
  

Глава 2

ШАБАШ

"Кто к нам с мечом придёт, тот в орало и получит!"

(не мы такие, жизнь такая)

  
   Из окна комнаты Маковца отлично просматривался весь двор южного барака, образующий со средним, где и располагались в девчонки. Там сейчас было неспокойно - и это, мягко говоря, а на деле творилось нечто невообразимое и Тушёнка со своим соло не шла ни в какое сравнение. Оттуда донёсся ор многоголосья. Как голосят наши женщины, а особенно визгливо-смазливые девчонки - многие знают не понаслышке, но подобной какофонии в лагере мужская часть коллектива услышала впервые.
   Крышу просто снесло, а точнее сорвало и забросило в неведомые дали. Наши девки дали, так дали. И не только ором брали дикарей, а и тем, что попадало под руку, попутно и налётчикам. Короче не на тех нарвались дикари, поскольку понятия не имели: женщина - слабое, беззащитное существо, от которого невозможно спастись!
   Это девушки и продемонстрировали во всей красе.
   - Хреново...сть... - отметил Мих, держа обе руки поднятыми у головы. О сдаче не стоило и заикаться, сам мог сделать кого угодно заикой - русские люди не сдаются, а геодезисты, как танкисты: лежачих не бьют - их давят. Привыкли давить "интеллектом" любого противника.
   - Эх, где наша не пропадала... - согласился Зуб, имея его на тех, кто лишил данного кусочка тела напарника Миха. Точил свой "клык" на тех, кто продолжал носиться по лагерю, сотрясая дубинками, и не только над головами, но и отдельных практикантов.
   - Чё за кроманьонцы? Прям неандертальцы - один в один! - присоединился Маковец к ним.
   - Я вот чё кумекаю, мужики... - перешёл Мих на более доступный данной ситуации уровень общения. - Стоит выйти и...
   - Да иди ты! - тут же открестился Саня.
   Андрюха напротив повеселел. На его лице отобразилась самодовольная ухмылка ехидства. А Серёга продолжил развивать далее перебитую мысль Маковцом:
   - ...объяснить этим варварам, кто в доме хозяин!
   К разговору и не только, присоединилось ещё две личности - Сак и Паштет. Один держал молоток, а иной - ручную пилу. Те ещё головорезы. Но всё оружие, пусть и орудие труда. Ведь наш человек из чего угодно может сделать то, что другим и подумать не под силу. А не такое ещё геройство по плечу.
   Миха они и стукнули разом по плечам, отдавая ему пальму первенства.
   - Если что...
   - А что? И вы задумали, пацаны? - всё ещё не мог уняться Мак.
   - ...мы с тобой - за тобой!
   - Ой-ё-о... - понял Саня: деваться некуда. Хотя... - Я прикрою вас - барак обороню!
   - Ну-ну, сиди тут, а мы по бабам... - оскалился по обыкновению Зуб. - Девчонки! Мы уже идём к вам!
   - Тьфу-тьфу-тьфу... - сплюнул Сак на...
   - Спасибо... - смахнул брызги слюни Мих низом майки, и взялся за более веский аргумент в отличие от оппонентов. Ему почему-то приглянулась нивелирная шашечная линейка о двух ручках и четырёх метрах длины в разложенном состоянии, а в сложенном всего два, но зато толщина и вес впечатляли. Для дикарей самое оно - пригодное оружие против них.
   Подельникам стало очевидно: в радиусе двух с лишним метров, а то и трёх - в виду вытянутых рук с линейкой - к нему лучше не приближаться.
   - Ну, ты блин и богатырь! - хмыкнул Зуб.
   - А то... - выдал Мих. - Пошёл я тырить тех, кто наших баб пытался!
   - А Беккер попался... - не удержался от ехидства Сак.
   - Ха-ха... - заржал Паша.
   И только Саня помалкивал тихо в тряпочку. В окно ударил камень, но дальше решётчатой спинки кровати не улетел. Зато стеклом осыпало всех. Появилась первая кровь вместо кровоподтёков.
   Зуб слизнул её языком со щеки, уяснив: это не пот сочиться у него с головы. И разбита.
   - Айда на выход! Серый...
   Мих получил ускорение в спину и... вышиб дверь на раз выставленным вперёд тараном, коим послужила двухметровая линейка.
   - А-а-а... - разнеслись его крики подобно рыкам снаружи барака, и вслед за ним на крыльцо подался Зуб.
   Зря, напарник едва не лишился иных зубов. Кто-то метнул камнем из дикарей в них и даже дубинкой. От первого снаряда уклонились оба "героя", а вот дубинку приняла на себя линейка.
   - У-у-убью-у-у... - донеслось до троицы у двери с иной стороны в бараке.
   - Песец... - порадовались сокурсники. Мих занялся делом. Кое-кто даже представил, как будет смотреться на дверном проёме меж комнат шкура "неандертальца-кроманьонца", которые носили дикари. И чуть не пропустил самое интересное.
   Михею пришлось раскрыть линейку и как двусторонними вёслами глушить вокруг себя толпу сбегающихся дикарей к очередному трофею. Он оказался им не по зубам. При первом же навале дикари потеряли пару охотников, решивших немного отдохнуть на сырой земле в траве.
   - Камень! Ми-и-их... - кинулся Зуб в гущу событий. - Попишу нах... всех! А уделаю, аки Бог черепаху-у-Ух...
   Камень пришёлся вскользь по его плечу, заставляя выронить "клык". Если бы Зуб не согнулся за ним к земле, не поздоровилось, а так тому, кто стремился прыгнуть на него сверху и наткнулся на шашечную линейку.
   - А вы чего стоите - идите... - заявил Мак Саку с Паштетом. - Ваш выход!
   Сам Саня стоял с топором, держа его обеими трясущимися руками. Нервы - куда ж без них. Всё-таки мордобой и такой...
   Хотя нашим парням не привыкать биться стенка на стенку меж домами, а тем более кварталами или из-за любимой команды с фанатами соперника.
   Сак кинулся неожиданно для себя на улицу, благодаря усилиям Паштета, ринувшегося следом в гущу событий, видя: перевес в живой силе у дикарей, поэтому самое время было вмешаться, иначе, если Мих встанет, их просто порвут. А втроём с Маком им свою треть барака не удержать. Иные пока сидели по своим коморкам и не казали носа наружу.
   - Где преподы? А одно слово - педадоды! Предатели-и-и...
   Мих обернулся на знакомые голоса, и ещё одного дикаря ждала сырая земля и трава. Налётчики дрогнули под напором подкрепления явившегося к парочке гладкомордых чужаков. Тем более что один из них с короткой дубинкой и таким же крохотным набалдашником вломил по черепу великого воина - и проломил. Сам того, не подозревая, кого зацепил.
   Главарь шайки дикарей зашатался на ногах и неуверенно отступил, сделав шаг назад - вовсе оступился. Упасть ему не позволили соратники по несчастью, хватая на руки, и куда-то поволокли. За ними и схлынули иные дикари, но не те, что уже ворвались во второй женский барак и пытались совершить противоправные действия над девчонками.
   Те продолжали визжать и пищать так, что без гранаты туда казалось сложно войти. А тут ещё звон битого стекла. Один дикарь не то сам сиганул в окно из барака, выбивая раму, не то ему помогли, но бежал он от девок без нижней шкуры, прикрывающей его половые органы, сверкая попутно с пятками ещё голым задом.
   - Голодранец... - присвистнул Мак, выглянув из-за двери, за что едва не поплатился.
   Дикарь впопыхах отмахнулся булыжником от него, ударившимся рядом с дверным косяком.
   - Вот я тя, пистюк так-Ой... - потряс Саня топором. И закрылся в бараке.
   Меж тем к Сергею подбежали.
   - Мих, ты как?
   - Как-то не очень, но терпимо... - отреагировал он не совсем адекватно ситуации. Впрочем, не он один, а и его оппоненты.
   Они не обращали внимания на дикарей валявшихся вразвалочку вокруг него на сырой земле, кинулись в барак к девчонкам. Сейчас главное было отбить их, не дав возможности дикарям прихватить с собой. А там... придётся разобраться: откуда нарисовались эти уроды вслед за иным - чудовищем? И вообще...
   - Мы уже близко, бабы! Вы как, девки... - хихикнул Зуб.
   Кому что, а ему хоть кол на голове теши - дай выпить и гульнуть налево. Так и вышло, по сути: барак пришлось огибать и именно с левой стороны, поскольку в той половине у девчонок и было жарче всего.
   - А вот и мы-ы-ы... - закричал Сак так, словно его убили, а он ещё не понял, что уже умер. - А-а-а... Мои глаза-А-А...
   - Ой... - воскликнула захваченная врасплох...
   - Ворона! Проворонила! Ишь, птица... - прикрикнул Зуб, отстраняя её в сторону рукой - зацепил грудь, и не удержался, чтобы не пощупать, удостоверяясь в третьем размере - как минимум - возбуждающей девичьей плоти. - Хм, а с виду и не скажешь, что...
   Он был удостоен пощёчины.
   - Вот и помог-Ай... после этого вам, бабам! Одно слово - дуры-ы-ы...
   Саку досталось из баллончика с лаком, как одному из дикарей, которого повалили девки на пол, и сейчас глушили почему-то подушками.
   - А у вас здесь весело... - отметил Мих. - Я бы тоже не прочь поваляться на его месте...
   Проговорился. Со спины выскочил один неучтённый дикарь и...
   - А мы вовремя... - ввалился Паштет. - Чем это они там занимаются? Тем, на что похоже или...
   - Не стой - помоги! - выдала Ворона.
   - В смысле? Я - натурал!
   Она предлагала ему зайти дикарю с тыла и...
   - У меня пила!
   - Дубина...
   - Это ты мне, Ворона, или...
   Ирка сама подхватила орудие дикаря и вломила им, но как всегда не туда и не тому досталось. Ведь не зря же гласит извечная славянская пословица: ненужная помощь - хуже вредительства.
   - Одно слово - вредительница! - вмешался Зуб.
   Но, памятуя, что и сам едва не "пописал" Михея, предпочёл пустить вместо рук ноги - наподдал дикарю. И тому ничего другого не оставалось делать, как проследовать в окно, поскольку в дверь не пройти. Там уже начали толпиться гурьбой чужаки. Ноги сделали и те дикари, что какое-то непродолжительное время прохлаждались на траве, обнимая землю - поднялись. Только и видели практиканты залётных неандертальцев.
   - Это чё за кроманьонцы... были?! - уставились испуганно-взволнованные взгляды девиц на парней.
   Громче других мысли вслух выражала Тихоня.
   - Ты не ори... и на меня, Тихонович! - повысил собственный голос Зуб. - Я тоже кричать умею!
   Закашлялся, схватив воздуха. Захлебнулся. Однако быстро пришёл в норму и пожелал узнать состояние напарника.
   - Мих! Миха! Михей! Эй, Сергей...
   Тот не торопился открывать глаза, лёжа на полу раскинув в стороны руки и ноги животом кверху.
   - Я сплю! Это мне снится... - "медитировал" тот про себя.
   - Хотел бы я так тоже думать, но реальность нынче такова, что хуже некуда! Это явь, братан! Вставай, давай! Пойдём разбираться...
   - С кем, мальч-Ик-и... - огласила Ворона. - С преподами?
   - Да не голоси ты! Ишь, птица!.. И с ними тоже! Куда они нах... хм... нас привезли?
   Этот вопрос и желали задать всей толпой студенты. Особенно Тушёнке.
   - Погодите, - не желали они идти без Миха. Тот, так уж получалось, а, похоже, что было написано ему на роду: был первый везде, где надо и не надо. Своего рода таран, который применил, вооружившись шашечной линейкой для нивелирных работ по определению высот. Но он, куда сказался готовым пойти - в свой барак на "родную" койку.
   - А чем у баб те плохо - они не угодили? Или туда, куда не надо, а попали! Хи-хи... - выставил Зуб напоказ все свои уцелевшие зубы в схватке с дикарями. "Клык" был с ним, и тот, что потерял в схватке - всё одно не спешил расставаться с утратой.
   - Да, оставайся с нами... - загалдели наперебой девицы.
   Сак тоже схитрил, продолжая тереть глаза, сетуя на Ворону.
   - Ну, Ирка, вот чудовище от производного слово - чудо! Чем это ты меня?
   - Лаком - носик попудрила!
   - Мозги ты нам - им, а себе подавно!
   - Не уходите - побудьте ещё! Посидим - чайку попьём... - не унимались девчонки.
   - Чаем не умастите, а вот кое-каким напитком покрепче... - намекнул Зуб.
   - Найдём... Нальём...
   - Вот это совсем другой разговор!
   Преподам повезло, у них выпала небольшая передышка. Студенты взяли паузу в побоище, и теперь чем занимались - зализывали раны. Кто-то вливал спиртное в себя, а кто-то частично выливал на себя. Всё-таки раны были нанесены им грязными оборванцами.
   - Бомжи какие-то! Похоже, что они тут жили и не тужили, пока мы сюда на практику не заявились... - высказал свои мысли вслух Паштет.
   А ведь мог быть и прав. Лагерь стоял на отшибе в километре от деревни и на возвышенности, так что вся округа просматривалась как на ладони, и если что, а сюда явись участковый с иными - успеют слинять.
   - Вот и ладно, вот и хорошо, что не в древности... - успокоился Мих. - Хотя и впрямь народ одичал в край!
   - Ага, друган, это край... - согласился Зуб, опрокинув очередную порцию спиртосодержащей жидкости без закуски. Даже запивать не стал, а и не любил. Спирт также не разводил, а вот девиц - было пора и самое время на то, в чём вряд ли откажут им, как своим спасителям.
   Но у тех всех разом оказались критические дни.
   - Так утро на... Какой к чертям собачьим день!? Вот сучки!
   Перемирие закончилось довольно быстро. Зубу пришлось ретироваться в окно. И прощаться он не стал, пообещав ещё вернуться, а вот если вдруг дикари-бомжи чуть раньше, тогда...
   - Пеняйте сами на себя!
   И обратившись попутно к другу, заявил:
   - Мих, ты со мной или с ними?
   - ...ля... - поднялся тот с кровати, отстраняя разом двух девиц, поджимавших его с боков. - Конечно с... собой...
   Солнце уже встало из-за горизонта, и опасаться повторного нападения варваров впрямь не стоило - до наступления сумерек и тьмы не сунуться - побояться. Да и вообще вряд ли даже предстоящей ночью. У них потери в живой силе ранеными головорезами были ощутимы.
   Только по возвращении Кислого удалось выяснить Маковцу, что Беккер пропал. Говорить об этом он никому не стал до всеобщей поверки, которую затеяли спустя час произвести педагоги.
   - Да пошли они к лешему... - отмахнулся Зуб, реагируя на заявление старшего - Паши, что надо бы идти и всем вместе.
   Мих поддержал его. Он пребывал в состоянии лёгкого нестояния, а точнее пошатывания. Голова не прошла, а ран только добавилось.
   - Его вообще проще добить, дабы не мучить, - отметил Сак, также оставшись солидарен с подельниками.
   - Лады, мужики, - заверил Паша, - тогда я одним глазком на поверку. - Кто-то же должен выяснить, что нас ждёт дальше.
   Мог не оправдываться. Военная выучка, а и выправка не прошла. Сознание стадного инстинкта вбитого в него в армии не пропало даром и год спустя после демобилизации.
   На поверке выявили четыре отсутствующих личности. Три нашлись быстро - с подачи Вежновца, а вот Беккер пропал. Маковец ничего не знал о его судьбе, как и Кислый. Тот вообще пребывал в ином мире, вспоминая, как провёл ночь в той части женского барака, которую обошли дикари с иными практикантропами. И хотелось жутко спать, поэтому облокотился как тип нетрадиционной сексуальной ориентации, клоня голову на плечо Санька. Из-за чего тот постоянно толкал им его, а под конец и вовсе выдал на-гора во всеуслышание:
   - Задрал...
   Кислый упал под всеобщий хохот сокурсников обеих учебных групп.
   - Разговорчики... в строю... - также сказалось военное прошлое в голосе Лаптева. Лапоть, как за глаза - его толстые линзы в очках - звали студенты фотограмметрика, в прошлом был военный офицер из Семипалатинска. Вот и вся информация на него. Ничего более - объект-то секретный был, являясь полигоном по испытанию ядерного оружия при Советском Союзе. - Где Юра Беккер? Кто последним видел его?
   Никто ничего не знал, и не видел. Попахивало шовинизмом.
   - Да и пёс с ним, жидомордым, - выдал Фашист.
   - Вот ты и все кто так думает про него - пойдёте со мной искать его! И точка! - поставил скорее восклицательный знак Лапоть.
   Подле него его жена - Валенок - она же класука иной группы Г-358. И она сохранила всех своих студентов - итого 34 человека. Зато отсеяла половину в Г-357, ещё когда её ученики являлись Г-257. А свои платили ей.
   Вот такие суровые реалии в этой нелёгкой жизни.
   - Ну, чё там, Паштет, а было-то? - заинтересовался Сак.
   - Те ни всё ли равно?! - взъерепенился Зуб.
   Мих промолчал. Хотя и не спал, скорее просто сопел в две дырки стараясь отлежаться после вчерашнего и сегодняшнего одновременно. Не сказать: ему было хреново, но хуже некуда. Так что можно было смело вывешивать табличку: до вечера не кантовать! Мог сам с аналогичным успехом любого.
   Подвернулся под его горячую руку препод.
   - Ёп-тя... - заорал Чёрт - чертёжник-топограф. - Чем это он меня? А? А-а-а...
   - Пальцем в глаз... - посмеялся Зуб, осматривая место пробоя на лице препода. - Финак знатный выйдет - во всю морду...
   - Да я ему... Ух...
   - Угу, только сам об этом скажи! - хмыкнул Паша.
   - Может и повторить... - присовокупил Зуб, заступаясь за друга. - А он у нас такой! Два раза не любит повторять! Чуть что сразу вбивает с толком, а расстановкой!
   - Я этого так не оставлю! - злился Чёрт.
   - Ага... - кивнул Сак. - Мы так ему и передадим, а обязательно скажем...
   - Всё основательно расскажем... - подтвердил Зуб.
   Чёрт попал в летне-полевой лагерь чисто случайно. Просто заведующий кафедрой не захотел ехать со студентами на практику, а отправился на родину в Хохляндию поправлять пошатнувшееся здоровье за зиму на горилке и сале. Истинный сын Самостийной Украины из Винницкой области. Хотя и без него придурков хватало, не считая Лаптя. Вот кто мужик - хотя поначалу студенты невзлюбили его. Но потом как выяснилось: он привык жить по армейскому уставу. Кто год вытерпел его, тот становился неприкосновенным для него - так сказать перешёл из духа в деды. С женой его - Валенком и Тушёнкой - много хуже. Бабы, а просто дуры. Ну и Чёрт, одно слово - он - также любил выпить и покутить, а на большее ни на что неспособен - только для поддержания компании и за компанию его держал заведующий. Один не любил горилку пить.
   - Мих... - позвал Зуб напарника по парте и по жизни, если вспоминать год, проведенный ими на пару в застенках учебного учреждения, а теперь вырвались на волю. Но свободой и не пахло, а тем, чем обычно в таких случаях - и всегда по заведённому обыкновению.
   Он изначально находился на безопасном расстоянии для себя. Кулак точно не достанет, но сам видимо достал напарника, поскольку тот инстинктивно махнул в него первое, что попалось под руку.
   - И чё?! - встретили его на крыльце заговорщицким вопросом и такими же точно вопросительными взглядами подельники.
   - Злиться, херовато-нагасаки ему...
   - Надо бы помочь человеку... - хитро подмигнул Паша. Армейская закалка - и тут сказалась.
   По его задумке на Михея вылили ушат холодной воды, а точнее ледяной из колонки, да окатили при этом из ведра.
   - А-а-а... - взвился подельник и выскочил во двор.
   В глаза ударило яркое солнце. И не только. Что-то на небе было не так, а до него никто на это не обращал внимания - не поднимали тяжёлых голов после трудной ночки, да предрассветного знакомства с бандой бомжей.
   - ...ах... ренеть!!!
   - Чё ты там промямлил, Мих? - присоединился к нему Зуб невзначай.
   - Ты это тоже видишь или у меня совсем хреново с голов-Ой...
   - Ё-маё, а твоё-наше! Нах... Ой...
   - На что уставились, дятлы... - подсуетилась Ворона. - Чё дупла раззявили?
   И сама присоединилась к парням. Вид со стороны такой, будто стали свидетелями НЛО на небе. А и впрямь ведь явились свидетелями необычного явления планетарного масштаба.
   - Эта хрень типа наша Луна? Или ещё какой спутн-Ик нарисовался? - продолжала рисоваться Ворона.
   Она-то чего зашла - была приписана к одной группе с Михом и Зубом, а также Саком. И не одна она, а ещё и Баки - Баклицкая Татьяна. Почему Бак - как не взгляни - она и есть - руки крюки и ноги - грабли. Не ходила, а гребла. Чем и подкупала.
   Также разинула свою скворечню.
   Диск огромного спутника по земным меркам представителей данного космического тела, занимал почти четверть небосклона, но солнца не перекрывал.
   - Бомжи - говорите... в шкурах, как кроманьонцы или неандертальцы, - прорезался голос у Миха.
   - М-да... - только и мог присовокупить Зуб. - А ведь эти люд...оеды могут запросто сожрать Беккера ...
   - Кто пропал?! - уставился Мих на друга.
   - Юра...
   - Как просрали? Почему?
   - Те чё за дело до него, Михей? Ты совсем того - контуженый и не раз в лобовик? Когда сам говорил: у тебя броневик - кость, что у мамонта...
   - Сам дурак, а тот ещё чудак на букву "м" вместо "ч"! Если мы в их мире...
   - Ди-ди-дикарей?! - запнулась Воронович.
   - ...нам надо держаться всем вместе! И прошлое - не в счёт!
   - Нихая се, а ты загнул, Серый! Тут без пол-литры и не разберёшься, а явно мало будет - всегда и приходится идти второй раз в магазин сколько не купи!
   - На что уставились... - присоединились Сак с Паштетом к четвёрке любителей солнечных ванн в полуденное время. И замерли, выпав в осадок.
   - Вы это тоже видите или только нам мерещиться, мужики!?
   - Вообще-то мы - девки... - напомнила Баки.
   - Ты - не смеши, когда даже не баба, а...
   Сак запнулся. То о чём говорил только что Мих, становилось очевидно, открывая весь смысл. Теперь у них нет никого, а и ближе, чем кроме себя. Так чего делить и по пустякам ссориться. С местными аборигенами уже успели поссориться.
   - Так, где Беккер? - напомнил Мих.
   - Исчез, а с ним и Лапоть с Фашистом и ещё десятком парней из параллели, - заявил Паша.
   - Я вот чё думаю, народ... - озвучил иную мысль Мих. - Нам бы и самим не мешало осмотреться получше - где, что, да и как!..
   - Типа, предлагаешь нам произвести рекогносцировку местности? - уловил Зуб ход мыслей друга, озвучив по умному, согласно начальному геодезическому образованию.
   Они понимали один другого иной раз с полуслова, а то и одного взгляда, даже глазам.
   - Ага, берём всё необходимое...
   - Типа орудия труда, которые могут послужить орудиями убийства и...
   - Валим в лес, а Тушёнке скажем: дескать, на полигон осмотреться и...
   - Найдём, чё соврать! Лишь бы с нами не попёрлась... - молвила настороженно по заговорщицки Ворона.
   - Тогда и я с вами, - выдал Паша.
   - Нет, Паштет, ты тут останешься и поглядишь, что, да к чему, а нынче почём фунт лиха, и, похоже: беда начала... - дал понять Мих: приключения не закончились для них с дикарями, и всё самое интересное, и не очень - впереди. - То-то ещё будет...
   - Ой-ё-о...
   - Ёй... - добавили девицы вслед за Зубом.
   Сак промолчал, не встревая в разговор, продолжал любоваться прекрасным видом на Луну. На поверхности спутника отчётливо просматривались отдельные кратеры - и не только гигантские, но и поменьше, а также совсем маленькие, и казались, подобно жерлам исполинских вулканов.
   Ему казалось: туда рукой подать. А в итоге наподдали ему, чтоб не отставал от коллектива.
   - Вы куда это собрались? - кто-то сдал отряд единомышленников Тушёнке.
   - Как куда - на полигон - работать! Типа негры... - хмыкнул Зуб.
   - Я с вами!
   - А почему не с другими двумя группами? Чем мы отличились? - возмутился Мих.
   Хотя сам и был виноват в том, что спас её - и, похоже, на свою голову, как и прямо противоположное ей место.
   - Сами справимся, - намекнул он на карту. - Чай, немаленькие - не заблудимся! Ориентирование проходили!
   Отговорить Тушёнку от "преследования" не удалось. Та ещё удивилась, почему из всего инструмента они предпочли прихватить топор, пилу, молоток и ленту с кольцом и десятком стальных шпилек.
   - Обоснование отбить собрались - свериться с картой. А заодно и насечки сделать, дабы не заблудится... - уточнил Мих.
   В теории он был несилён, зато на практике... практичен, как никто другой.
   - Привычка... - съязвил Зуб, заступившись за друга перед класукой. А про себя сквозь зубы процедил неслышно. - Пиявка - прососалась!!!
   Паша добил их, сделав на прощанье ручкой, а Зуб в отместку ему послал воздушный поцелуй. Тот сымитировал уворачивание от него. И Зуб послал контрольный, поразив "мима" в самое сердце.
   Вежновец предательски упал. В нём умер актёр, так, по сути, и не родившись.
   - А где поле... гон... - выдала Тушёнка спустя час блужданий по дебрям, выросшим на ровном месте в одночасье после дикарей.
   - Чё она там мямлит? - плёлся позади группы Зуб, поглаживая время от времени рукоять "клыка" в ножнах. Постоянно озирался по сторонам. Молоток достался Саку, а топор Мих прибрал к рукам, делая насечки, портя кору деревьев. На что тут же и намекнула класука - природу беречь следует.
   Блин нах... мать Тереза без протеза!!!
   Мих замахнулся и так, что едва не зацепил её в лоб. Та успела отскочить.
   - А жаль... - уяснил подоплёку Зуб.
   - Ну и на... нам тащить её ещё, достаточно и того: тащиться с нами... - прибавил Сак, нисколько не стесняясь класуки.
   Той сразу дали понять: командовать она будет в другом месте, а здесь не ровен час и оставят её, как некогда дикарей на сырой траве.
   Визга не послышалось. И то за счастье. Но куда без несчастья. За светлой полосой в сумрачном лесу практикантов застигла врасплох тёмная в лице, а точнее морде того самого урода, который зарычал довольно близко:
   - Ы-ы...
   - Ыто оно-о-о... - словно подменили Тушёнку, и она бросилась на... дерево, поскольку Мих сам нынче едва увернулся от неё. И она, недолго раздумывая, полезла на ствол. - Помогитя-А-А...
   - Ага-А-А... - заржал Зуб, не в силах сдержаться.
   С тем оружием и при том количестве, котором они подались в дебри, встреча с чудищем не казалось ему чем-то страшным или необычным. Где, как ни здесь и должны были вновь столкнуться с ним.
   - Шкуру берём или как?
   - Чью? - не удержался Мих, подыгрывая напарнику.
   - Ну не класуки же... - вставился Сак.
   Та не реагировала на них, а исключительно на чудище. И то приближалось к ним, учуяв женский запах. Минуло парней.
   - Странно... - озабочено произнёс Мих.
   - А по мне так - нормально!
   - Самок ему не достаёт... - развил мысль Зуба в продолжение Сак. - А соответственно дикарям! Не зря же они забили очередь за ним в наш лагерь!
   Девки старались подсадить класуку на дерево, но были застигнуты чудищем врасплох.
   - А-а-а... - заорала Баки так, как не смогла с утра пораньше Тушёнка, и прямо в морду чудищу.
   Враз осадила.
   - Ты глянь - испугала! Ха-ха... - покатился Зуб покатом от смеха. Мих с Саком поддержали его.
   Ещё бы - чудище шарахнулось от Баклицкой как от бешеной зверюги. И теперь пыталось найти защиту у них.
   - Сдаётся мне, мужики, оно того - из группы "БИ-2"... - присвистнул Мих.
   - Свистит, что - транс?! - обезумел Сак.
   И сделал то, чего нельзя было. Чудище по местным меркам соответствовало древнему медведю. А бегать от них - себе дороже. Кинулся на дерево, а зверюга вдогонку за ним.
   Девки отбились, а вот парни... Им только предстояло поближе познакомиться с тем, кем Мих не понаслышке.
   - Слышь, мишка! - окликнул он зверьё. - Шёл бы ты иной дорогой! А про эту тропу забудь! Она - наша! Иначе зимой придётся сосать лапу, если не что иное! Терь все ягоды, грибы и прочие деликатесы тут - наши!
   - Ы-ы-ы... - остановилась зверюга подле него.
   Никто раньше не заговаривал с ней, и даже клыки не пытался, а тут появился один тип и нашёл приключения себе на одно место.
   - Да это мля... любовь, Мих! У вас с ним с первого взгляда... - по-прежнему не чувствовал опасности Зуб, продолжая кататься от смеха. - Ха-ха...
   - Что - ха-ха! - не понравилась ему реакция напарника. - Друг называется! И познаётся в...
   - Еде! - хихикнул Сак.
   - На... - кинул Мих НЗ зверюги. - И пошёл на...
   - Ну ты, гемор... и заработал себе на то место... - всё ещё глумился Зуб. - Терь эта скотина точно не отстанет от тебя! Ха-ха...
   - Выходит, что и от нас?! - запаниковал Сак.
   - Да уж лучше я с ним буду на пару ходить, чем с класукой... - глянул Мих в сторону Тушёнки.
   Та по-прежнему изводила Ирку с Танькой, стараясь вскарабкаться на дерево за счёт них - у них не получалось закинуть её на ближайший сук.
   - А может нам её самим отправить туда и... повесить? - стал чуть серьёзнее Зуб, но на одно мгновение - снова прыснул.
   - Чтоб она донимала нас издалека, ревя белугой на всю округу? - влез Сак.
   - Да от лагеря далеко - не услышит никто, - настаивал Зуб на своём.
   - Ведь если с ней что - на нас спишут данное преступление... - напомнил Мих: кто-то же их слил класуке. Знать и её потерю спишут на них. Потом докажи, что это не они, а тот, кто присоединился к ним.
   - У-у-уберите его от меня-а-а... - не переставала стенать Тушёнка.
   - Да ща, только втолкуем ему, из-за чего кое-кто психует! - выдал Зуб в продолжение ей. - Тут ведь как: психуй, не психуй, а всё одно получишь... хмм!!!
   - Я вам это ещё припомню-у-ух...
   Класука сумела забраться туда, откуда спустя некоторое время требовала снять.
   - Звиняйте, - заявил Сак. - Ружья не захватил!
   Зря напомнил, что сын военного офицера. И почему не прихватил огнестрел с собой? Чем ему не охота в лесу?
   - Тьфу... - плюнул с досады Зуб. - Всё настроение испортил! И ведь умеет, гад так-Ой...
   Мих приголубил чудовище, трепля за холку, словно намерено злил. И надо же такому было случиться: зверюга оказалась совершенно безобидным существом, даже скорее ручным.
   - Ага, как граната... - напомнил Сак.
   - Глохни...
   - Это вы мне, мальч-Ик-и... - залепила Тушёнка.
   - А эта тут ещё - и достала по самое не балуй! - не унимался Зуб, ворча так, чтобы слышали все присутствующие на делянке.
   По подсчётам и статистическим данным Михея, получалось: они отмахали от лагеря порядком. Он считал шаги, но помнил, что петляли, плюс делал сноску на заносы по кругу. В итоге сократил расстояние до трети.
   - Мы в миле от лагеря, а поля...гона невидно!
   - Не гони! И ежу понятно: мы в ином мире! - задал тон общения Зуб. - Вопрос: как провалились сюда?
   - Это всё те уроды из параллели, что затеяли устроить палево... - подала голос Ворона, напомнив про языческий праздник Купала. - Прыгали, как черти вокруг костра с черепом животного, а затем спалили...
   - Бредни это всё из области фантастики, как в той передаче "Очевидное-невероятное"... - отказывалась верить Баки.
   - А ведь и впрямь - скотомогильник раскопали, черти, - стал что-то припоминать Мих. А под ним какой-то камень с репером забитым в него на манер костыля. Его очертания тогда смутили, а нынче и подавно. - Стоит выкопать и взглянуть...
   - На ту глыбу?! - изумился Зуб.
   - А чё?
   - Те чё - работы мало! А ищешь новых забот, как хлопот? И этот ещё... Вый-Лох... - досталось от Зубченко вполне миролюбивой зверюге, явно не хватающей людского общения.
   - Короче, возвращаемся, - заявил вполне серьёзно Мих.
   - А я? Меня забыли-и-и... - завыла Тушёнка.
   - Одно слово - класука...
  

***

  
   Дикари возвращались из набега несолоно хлебавши, за малым исключением - какой, а точнее никакой, трофей всё же имелся у них - толстокожий и такой же упитанный не в меру чужак, постоянно пытающийся докричаться до них. Но с ним долго не стали возиться. Дали камнем по затылку и потащили к старейшине рода на пепелище, попутно волоча иных избитых и израненных сотоварищей.
   Жрец заждался молодняк с опытными воинами, и уже не надеялся на удачный исход при виде первых теней, вынырнувших из завесы тьмы, валящихся с ног от усталости подле углей костища, обустроенного среди огромных камней подобно скалам в ущелье, куда не проникало дневное светило.
   Вот и сейчас лучи ни достигли тени. А они мелькали и мелькали - окровавленные силуэты соплеменников.
   Позор! Примерно такое чувство испытывал жрец. Он послал их на заклание чужакам. Как вдруг учуял зловонный запах одного из чужаков.
   - Трофей! Вы добыли его! - восхвалил старейшина мысленно духов.
   Спорить с ним было некому - великий воин лежал рядом и был повержен чужаками. В его черепе-шлеме зияла дыра, из которой сочилась кровь обладателя доспеха курам на смех.
   - Жертва добыта, старый... - буркнул недовольно один из дикарей - тот, что являлся вторым воином после обладателя звериного черепа.
   - Глохни, Уйё! Айё не зря сложил свою голову! Мы преподнесём сей щедрый дар духам рода, и они возблагодарят нас! Мы изгоним чужаков со своей земли! Это станет началом возрождения нашего рода-племени!..
   - Это кто там меня погрёб, а-а-а... - прорычал Айё. - И трофей - мой! Добыча...
   Дикари делили Беккера. И пока на словах больше смахивающих на несвязанные рыки из-за чего ему казалось: вот-вот разорвут, добивая дубинами. Не подал виду: очнулся и всё слышит, а понять не может.
   - Мы убьём его не раньше, чем узнаем всё про заклятого врага! - выдал Уйё.
   - Ой-ё-о... - вскрикнул Ойё. Он как жрец и старейшина рода не мог допустить святотатства.
   Ему взамен отдали на откуп подыхающего молодого охотника. Беккер не сдержался от выражения чувств и эмоций, рвущихся из него наружу - заорал...
   Крик прервал простой взмах дубины, пришедшийся ему точно в грудь. И ругань в исполнении не то неандертальцев, не то кроманьонцев, с последующими угрожающими потрясающими действиями дубин над головой пленника.
   Ойё исполнил долг перед духами, принеся в жертву ещё живого соплеменника. Молодой охотник, совсем ребёнок, вскрикнул. Это был крик души, покинувший его бренное тело, а зловония палёной человеческой плоти вывели Беккера из состояния равновесия, заставив погрузиться во тьму пещеры и подсознания. Он лишился сознания.
   - Слабак... - довольно ухмыльнулся Ойё. - Духи приняли жертву! Чужаки не устоят перед силой наших дубин и храбростью воинов! Чужаки пали духом! Один из них уже перед нами, опустившись на колени! Айя-А-А...
   Жрец таким незатейливым образом восхвалил великого воина. И его посыл поддержали иные соплеменники такими же точно улюлюкающими выкриками.
  

Глава 3

ИДОЛ

Сука - не всегда собака женского рода,

чаще порода двуногих!

(истина где-то посередине)

  
   - И чё терь делать с ней? - поинтересовался Зуб, глядя не на Тушёнку, а на Михея.
   - Не знаю, но чё-то надо - точно, - отреагировал он, почесав затылок.
   - Я верняк предлагал, а ты... всё испортил...
   Сак не вмешивался, его больше интересовали девицы, точнее одна из них особа - и не Баклицкая. Он занимался Ириной.
   - Вы хоть им скажите, девчонки-и-и... - голосила класука.
   - Громко не ори, да... - выдал Зуб на-гора. - А то вернуться те, кто пришёл за этим чудо-юдо! Когда сама - оно!
   - Но-но-но... - переменилась Тушёнка - и в лице. Даже ещё сумела погрозить кулаком.
   - Кончилось твоё время, класука! - и не думал Зуб уступать ей. - Терь наш черёд!
   - Ну, мальчики! Будьте мужиками!
   - А мы чё делаем... - возмутился Мих.
   Он проверил лезвие топора большим пальцем и нашёл пригодным для работы по дереву - подошёл к стволу и размахнулся, собираясь рубить дерево под Тушёнкой.
   - Ой! Нет! Не надо!.. - снова заголосила та на всю округу.
   - Чтоб тя... - продолжал наглеть всё больше Зуб, теряя всякое терпение, а с ним и уважение к той, к кому никто и раньше не проявлял, но помалкивал от греха подальше. Однако после того, что случилось сегодня ночью в предрассветный час, и потом это странно-огромное светило на небосклоне подобное на Луну и было приближено к Земле столь близко, что больше никто не сомневался: они в ином мире. Вопрос только в том и заключался, какой именно временной эпохе? Не каменный же век - дикари бегали с дубинками, хотя и кидались булыжниками. Всё же не приспособили ещё их в качестве молотов или топоров. А соответственно хуже того - ещё дальше отстают в развитии не только от кроманьонцев, но и неандертальцев. Местные аборигены могли оказаться питекантропами. - Тогда кто же мы, Мих?
   - Не знаю, не знаю... - отвлёкся тот на друга, - что те сказать на это. Я лично, кем был, тем и остался, а ты, Зуб, как бы те это не обидно было слышать...
   - Давай уже, не развози дерьмо по горшку пальцем...
   - ...практикантроп! Дичаешь!
   - Ну так, блин... есть куда, а в кого... - кивнул он Михею на класуку. - Тушёнка! Чай, первую и съедим! Хоть какой-то толк выйдет...
   - Вы... вы... чего это, мы-альч-Ик-и... - едва не навернулась та с сука.
   На это и был расчёт, а делали основной упор собеседники. Не вышло - усидела. Зараза. Время уходило почём зря, а вернуться в лагерь следовало до темноты и приготовиться к новой встрече с...
   - Хм, бомжами, - ухмыльнулся Мих. - И надо же было придумать такое название дикарям!
   - А сам - нам... - отреагировал Зуб. - Ты не меня обозвал, а всех - практикантропами!.. Эй, Сак! Харе подкатывать под баб! Фиг обломиться - сегодня точно! А вот ночью... Ух...
   Зуб осознал, куда двинет в ночную смену - к бабам, а точнее пойдёт по бабам. Вряд ли они ему откажут в гостеприимстве и не только.
   - Я с тобой!..
   Сак с удивлением поглядел на сотоварища, не особо вникая в его мысли - не Мих. Зато вот он всё быстро уяснил.
   - Не стоит раскатывать губы, - припас он губозакаточную машинку. - Не всё так просто и легко, как кажется на первый поверхностный взгляд...
   - Ты это про баб или про бомжей?
   - Про всё на свете! - было интересно узнать ему: на каком свете они находятся. Не в аду же, Земля вроде бы несильно изменилась, зато ландшафт - определённо. И без компаса соваться в лесные дебри нынче себе дороже. А и в одиночку бродить. Как минимум парами, а лучше группами, пускай и с девицами, но для создания массовости толпы самое оно.
   Тушёнка не переставала доставать.
   - Подрубить сук под класукой - и дело с концом! - заявил Зуб.
   - С ней или... - усмехнулся Мих.
   - Ну, ты же знаешь меня, как себя... - ехидно ухмыльнулся напарник.
   Сак вроде бы и не при делах, зато при бабах. Баклицкая так та вообще ходила за ним, а вот Ирка... Ворона только-только выбирала себе защитника, поэтому строила глазки сразу и Зубу, и Михею.
   Тем было сейчас не до того - не до неё - их и без Вороны донимала Тушёнка.
   - Вот нах... кукушка! Оставить её тут куковать до утра, так сама свалится...
   - Не, Зуб, я думаю: она тут корни пустит...
   Издёвки - издёвками, но что-то надо было делать, а непременно предпринять. На ум ничего кроме противоправных действий не приходило - всё-таки сказывался возраст и мальчишеское озорство парней.
   Ими было решено перерубить сук под класукой.
   - А давай я топор метну?
   - Хм, ирокез, блин... - отказался Мих наотрез. - А тот ещё головорез! Я сам...
   - Ведь прав... сам тогда начал, терь тут и кончай...
   - Меня-А-А... - снова слетела с катушек ёперная дива.
   Зуб пригрозил набрать горсть шишек и ими заткнуть, а заодно сбить класуку. Даже камень поднял с земли и вовремя. Чудище при них ощетинилось и нервно зарычало, почуяв приближение какого-то противника. То ли зверя, то ли дикаря, то ли ещё кого. Выяснять почему-то никому не хотелось, даже Зубу с Михом при наличии у них железного оружия.
   Оба бросились к дереву, и тот, что был с топором, оказался на обладателе ножа верхом, перерубив с одного удара сук под класукой.
   Та как сидела на нём, так и рухнула наземь. При этом при всём не пикнула. Видимо ей отшибло нижнюю половину, а до верхней - не сразу дошло. Подвели нервные окончания или просто не ожидала подобного действия провокационной направленности со стороны студентов.
   - Тихо! - приложил Зуб указательный палец к устам. - Т-с-с...
   И в довершение ко всем злоключениям зажал класуке рот рукой, та укусила его, и он сунул ей к горлу стальное лезвие "клыка", грозя перехватить гортань, но не дать крикнуть.
   Тушёнка не пикнула. С ней приключился иного рода конфуз. Сие изменение парни не сразу приметили, а вот девчонки...
   Под ней образовалась сырость, которой она окропила мох. То же самое сейчас делал Сак с девицами, а те с ним. Каждый затыкал рот другому, и только Мих покосился на чудище вместо Зуба, нарушив традицию.
   - Ш-ш-ш... - попросил он зверюгу не выдавать их.
   Да где там - та опустилась на передние лапы и приняла боевую стойку. Благо замолчало и больше не рычало.
   Практикантропы дышали через раз, стараясь не сопеть, а вот зверь... поднял уши и отвёл назад. Всем показалось: тот, кто стреножил его, заставив напрячься, обходил их стороной, а вернее заходил с тыла.
   Одно Мих точно уяснил: без стрелкового оружия вроде примитивного лука - и не одного - в лес соваться не стоит. А и рогатин настругать подобно заострённым толстым кольям двух и трёхметровой длины. Ими и в лагере случись беда, можно будет оборониться от дикарей. Выставь частокол и хрен попрут на них - дрогнут. Старался гнать прочь от себя дурные мысли. Но те сами лезли в голову и ни к нему одному.
   - Ой, мамочки! - не выдержала Баки. - Я боюсь!
   Сак не успел опомниться, как и иные парни, а вот Ворона не проворонила момент и двинула подругу кулаком в нос, чтобы та заткнулась. Сама предательски вскрикнула от боли.
   - В круг... - прыгнул Мих к Зубу и те прижались спинами друг к другу.
   Не ощущая больше прикосновения лезвия на шее, Тушёнка по-прежнему не думала орать, осталась также подле них, понимая: бежать некуда. И у кого могла искать защиты - у тех, кого всё это время гнобила. Теперь же, похоже, что настала её очередь - пришла расплата за содеянные в прошлом грехи.
   Сак вовсе поступил хитрее остальных. Девицы словно половинки тоста приплюснули его с боков, точно сладкую прослойку джема. Липли к нему аки мухи к... тому самому. Угу...
   Ни на что другое этот хитрец не тянул, а кого на себя, как одеяло - Ирку. На Таньку естественно наплевать. Если что - непременно бросит её, как Зуб - Тушёнку тому, кто подбирался к ним, кружа вокруг их стоянки.
   Мих снова мельком покосился на ручную зверюгу. Та также косилась по сторонам глазами, а заодно водила ушами. Резко развернулась и бросилась в... бега.
   Такого никто от неё не ожидал - провокации. Сак рванул следом, таща за руку Ирку. Ну и куда же без Баки. Ворона окликнула ту. И Тушёнка рванула заодно с ними.
   - А мы чё тут как эти остались... - терял связки слов и мысли Зуб.
   Мих ощутил его дрожь своим телом, хотя у самого мурашки пробежали по телу, а ноги предательски гнулись в коленях. Того и гляди: вот-вот бухнется на зад, и... тогда домкратом не поднимешь - придётся кран вызывать со спасателями.
   - Стоять - бояться! - выдал он на-гора.
   - Да куда уж больше, когда некуда-А-А... - заорал Зуб. Но остался - не бросил друга на произвол судьбы.
   Наконец и до них эхом долетели первые отзвуки шорохов. Кто-то ломился и прямо на них сквозь кустарниковую растительность.
   - На дерево... - подсказал Зуб.
   И не сговариваясь, оба практикантропа сиганули на ствол с ветвями, начинающимися где-то на высоте трёх-четырёх метров. Никто из них не помнил, каким образом запрыгнул туда, но когда выяснилось: кого испугались - дружно рассмеялись.
   Мимо их места стоянки пронеслась какая-то мелкорогатая живность.
   - Во коза дрисливая! Прям как наша класука... Ха-ха... - прыснул Зуб.
   Рано и зря. Следом появилось нечто, что заставила заткнуться его и на довольно длительный промежуток времени. Дар речи исчез с момента появления под ними рептилии. Именно рептилии, а не зверя. Хотя и выглядел хищник как звероящер. Не шкура, а броня. Весь в пластинчатой чешуе. Не пробить ножом, а и топором, поскольку повсюду бугрились ещё и костяные наросты.
   Одним словом - монстр. А то ещё чудище. И вообще...
   Зуб перекрестился, хотя ни разу до сего момента не молился, да и в церковь не ходил - обычно мимо проходил. Мих не отстал от него. У него в отличие от друга имелся нательный крестик. И мог поставить его себе, поскольку был раз в церкви в момент крещения подростком, когда на этом настояли родители, а на тех надавили их - старики.
   Даже поцеловал. Но про себя не стал причитать - свои мысли оставил при себе.
   Звероящер не казался подвижным, скорее этаким сонным увальнем, которому сподручнее обитать в водной стихии. А раз так, то река или заводь сродни болота где-то рядом. Также неспешно остановился и поднял морду в нужном направлении. Оскалился.
   - Тьфу-тьфу-тьфу... - стал плеваться Зуб.
   - Не провоцируй... - заскрежетал сквозь зубы Мих.
   Поздно. Звероящер проверил основание ствола дерева на прочность, вонзив в него свои клыки, а затем и когтистые передние лапы - пытался привстать. Но взбираться наверх, не стал. И даже пробовать, а то бы Мих приветил его топором по кумпалу, а Зуб добавил бы по горлу "клыком-мачете".
   В их случае главным было не свалиться вниз и не свернуть себе шею. А на падаль рассчитывать звероящеру не приходилось. Он ещё раз оскалился и поспешил - если так можно было выразиться в его случае - в заросли. Зашуршал ими, подламывая телом проход.
   - У...
   - А... - отреагировал сообразно Мих на заявление Зуба.
   - ...шёл?
   - Кто? И куда?
   - Оно?
   - Вроде...
   - У дяди Володи! - переменился Зуб в лице.
   Как говориться: погарцевали - и будет. Надо меру знать. Требовалось нагонять Сака с бабами и спешно возвращаться в лагерь. А рассказать было о чём - местном зверье. Это не дикари - много хуже. Заберётся такое чудо в бараки и Вый-Лох отдыхает в сравнении с ним.
   Кстати тоже запропастился. Мих уже распрощался с ним, да не тут-то было. Они уже собрались спускаться вниз, когда их снова стреножили шорохи в кустарниковой растительности. Но едва оттуда донеслось знакомое "Ы-ы-ы" - на душе отлегло. Всё-таки уже какое-никакое, а родимое лицо, пускай и косматой мордой на таком же теле ростом в сажень, как и плечах косая.
   - Кажется, отбились... - выдохнул облегчённо Зуб.
   - От жизни... - докончил его мысль Мих.
   Благо обниматься со странным обитателем этого мира не стали, но кое-кто радостно потрепал зверюгу за холку, опустившуюся на четвереньки.
   - Сколько я тя знаю, Серый, а поражаюсь: ты почти ничего не боишься...
   - Ты ща про что, а намекаешь, Андр...талец?
   - На это чудо-юдо! Не боишься, что ему не понравиться, и он отхватит те руку по яйца?
   - Да он же ручной...
   - Граната тоже, но всё же...
   - Не знаю, я даже собак не боюсь... - напомнил лишний раз Мих про случай, когда на них кинулась одна такая бойцовая сука, сорвавшаяся у хозяина с цепи. Зуб повис на заборе строительной площадки, а напарник...
   Короче досталось ещё и хозяину суки. Благо стройматериала под рукой было - бери, не хочу, а не хочешь - не надо. Главное - унести, если сможешь.
   Про рогатину и завёл далее речь Мих. Он по пути сюда из лагеря приметил молодые деревца, и теперь спешил к ним, нежели в лагерь вслед за беглецами, а их и подавно простыл. Тут главное ведь как - лишь бы не заблудились и к нужным людям вышли, а не дикарям.
   Вырубив себе и Зубу по массивному колу, Мих заострил их с обеих сторон.
   - А нахрена с другой? Ещё поколемся? - возмутился Андрюха.
   - Одно слово - городской, а тут и вовсе хреновый случай - столичный парень, - пожурил Мих. - В землю втыкать, если на тя попрёт хреновина лесная, а на иную нанижешь...
   - Ага, нанижешь тут... - напомнил в свою очередь Зуб про звероящера.
   - В твоём случае проще, - предложил Мих приладить Зубу его "клык" на передний край рогатины.
   - Я пока что повременю... - не стал сознаваться напарник: не обучен орудовать пикой. А тут копьё получается. Да и деревья кругом. А нож по его мысли должен всегда быть под рукой.
   - Ну-ну, блин, Данди-крокодил! А как от местных гамадрилов отбиваться будешь, когда к людям выйдем?
   - Я подумаю...
   - Вопрос на засыпку - чем, когда те отвернуть твою бестолковку много раньше!
   - Ну, считай: уговорил, чем убедил...
   - Давно бы так, а сразу с этого начал...
   Пришлось ещё немного задержаться по времени в лесу, но зато когда вышли оттуда оба, а все трое - если учесть привязавшуюся к ним зверюгу - то к ним не сразу примкнули те, кто остался в лагере.
   Первым смельчаком из всех практикантов оказался...
   - Паштет... - порадовался ему Зуб. - Каким ветром, а судьбами?
   Покосившись недоверчиво на зверюгу, нависавшую над подельниками грозной тенью, Паша заявил с прискорбным видом:
   - Столовой нет - вообще села! Где будем еду добывать?
   - Да вот - сама пришла... - указал Мих на Ыы.
   - Всё шутки шутите!
   - Зачем же, - язвительно ухмыльнулся Зуб. - За тем и в лес ходили, а это привели...
   - Считай: пополнение... - прибавил Мих. - Лишним его рот не будет, когда придётся вновь отбиваться от местных бомжей.
   - А ну вас... Тут проблем и без вас хватало! Что за напасть...
   - Эй, Паш...
   - Ну...
   - Гну, а он не ломается... - завернул по обыкновению Зуб.
   - Тьфу... и на вас!
   - Да стой ты, - осадил его Мих.
   - Чё ещё, а надо?
   - До нас тут в лагерь бабы с Саком и класукой не возвращались?
   - Ага, как же...
   - Нет?!
   - Забились они по своим комнатам и носа наружу не кажут.
   - А вообще, какие слухи по лагерю блуждают? Про Лаптя, например?
   - Пока тихо всё...
   - Хреново...сть...
   - Ну всё?
   - Не скажи, - было о чём Михею переговорить с ним и не только. Зуб тоже входил в число доверенных лиц. - Если Лапоть до ночи не вернётся - сам понимаешь, чем это обернётся, а чревато в нашем случае. С ним ещё десяток лбов, а у нас мужиков - раз-два и обчёлся.
   - Вижу - вооружились! И мы... - продемонстрировал Паша свою армейскую лопатку.
   - Сапёр, блин... - хмыкнул Зуб.
   - И ошибается один раз.
   - Но нас-то трое...
   Одно слово - Андр...талец...
   - Короче, чё предлагаете - обособиться или подмять всё и всех под себя?
   - Здраво мыслишь, но не разумно! Нафига нам лишние заботы с хлопотами! Силой никого не заставишь, а вот когда сами напросятся, тогда другой разговор! Тут уже мы будем командовать вновь влившимися в наши ряды...
   - Чего?
   - Отряда практикантропов! - залепил Зуб без присущей ему ухмылки.
   Всё было посерьёзному - и разговор в том числе.
   Из барака выглянул Мак и также с лопатой, но обычной. И как этой ночью они забыли про данный вид орудий труда, который в качестве оружия подходил как нельзя лучше. Хочешь оглушить врага - бей наотмашь плашмя, а башку срубить или череп проломить - ребром. Чем не удлинённый вариант топора. Да не сразу получили инвентарь. Паша после обнаружил в закромах у преподов. Итого восемь штук на довольствии. Небольшое удовольствие, но сразу два ушастых лоха откинули копыта - есть, чем обустраивать оборону лагеря и одновременно всегда обладатель лопаты находился при оружии.
   - Окопы или чё ли рыть?! - изумился Паштет.
   - Военный человек, а такое загнул... - усмехнулся Зуб.
   - Вал - насыпь делать, а на нём - частокол! - пояснил Мих. - Лопаты есть и топоры...
   - Вы чё, совсем опухли в лесу...
   - Ы-ы-ы...
   - Вот и Вый-Лох согласен с нами! - заявил в продолжение Зуб. - А у нас ведь как в отряде практикантропов - кто не с нами, тот против нас!
   - Чё?
   - Перевожу, - прибавил уже в шутку Мих. - Победа будет за нами, а врага найдём!
   - Лаптю это скажите, а лучше его Валенку - угу! Так я пойду?
   - А никто не держит...
   Давешний союз меча и орала разваливался на корню, треща по швам. Сак из-за баб отпал, а Паша... ушлый тип, сам, по-видимому, желал верховодить. На то и староста группы.
   - Авторитет, блин...
   - Ну так не вор в законе, Мих, в натуре... - хитро подмигнул Зуб, положа руку на основании удлинённого "клыка-пики", смахивающую больше на совню, нежели рогатину. - Пора трубить сбор...
   - Чего - ягод и грибов? - напомнил про "едовые" запасы напарник.
   У каждого при себе имелось кое-что на первое время, а было прихвачено из дома. У Миха помнится оковалок, а так-то добрый шмат сала. У Зуба хлеб и тушёнка. Впрочем, у всех столичных, а таковых в их группе была половина народа - и в основном пацаны.
   - О, от Беккера должно что-то остаться...
   Какое там - Паша и тут расстарался, а уже распорядился, поставив Маковца на охрану запасов продовольствия, приказав на корню пресекать попытки расхищения "закрамов" и чуть что - сразу докладывать ему. Там же и запасы двух закадычных сокурсников оказались.
   - Э... - разошёлся Зуб. - Я не понял! Обед сегодня будет или нет?
   - Не ко мне... - жевал чё-то Саня, пока не подавился.
   - Так те и надо, хапуга!
   - А чё я, когда это всё "дед"!
   - Ага, вот так - да... - догнал Мих. - Ну, смотри...
   В барак на его зов вломилась зверюга и... Маковец едва не сделал под себя.
   - Выбирай сам - или мы берём то, что принадлежит нам по праву, или это чудо-юдо само выберет еду, и не факт, что откажется полакомиться мясом! А явно любит то, которое бегает от него! Дошло?
   Саня закивал тем, пока было чем, и находилось у него на плечах.
   - Терь понял, что Паштет нам не указ - и больше никто, и звать его никак! - присовокупил для красного словца Зуб. - Дошло?
   От Маковца последовал кивок одобрения.
   - Нет, ты не понял! - куражился Зуб. - Ты с кем - с ним или...
   - Ясен пень... с вами, муж-Ик-и...
   - И не поспоришь...
   На том и сошлись.
   - Где Кислый? Опять у баб? - заинтересовался Мих.
   - А где ж ещё этот Ёбыр может быть? Охаживает сразу полбарака, всё равно как в последний раз перед смертью!
   - И это правильно - потомство должно выжить...
   - Да вы чё, пацаны!?
   - Сам что ли до сих пор не уяснил, где мы?
   - Не-а, Мих...
   - Тогда лопату в руки и айда с нами на...
   - Куда-куда?!
   - Чё раскудахтался, - не унимался Зуб. - Ноги в руки, а в неё лопату и на... арбайтен!
   Предстояли раскопки скотомогильника - геодезического знака носившего сие малоприятное название.
   - Да вы ахуе... - отказался Мак работать.
   - Дай сюда... - вырвал Мих у него из рук лопату.
   - Не рой ему яму - пускай сам копает... - подначил Зуб, помогая выгребать из рытвины по краю камня землю со встречающимися в ней костями.
   И впрямь могила животного происхождения, как во время эпидемии ящура. На что и намекнул Маковец.
   - Видел бы ты, того ящера, которого мы с Михом, сейчас бы копался с нами, как в любимой с детства песочнице, - дал понять Зуб: спуску никому не будет.
   Задрав ещё раз голову на Луну, нависающую над землёй, Мак встал на четвереньки и также стал выгребать по-собачьи землю. Со стороны могло показаться: им делать нечего - роют себе могилу. А при близком рассмотрении "геологам" стала очевидна их раскопка и находка.
   - Да это головешка... - уставился Зуб с раскрытым ртом на то, что было погребено в кургане.
   - Сам ты она... - пожурил Мих - любитель истории, а её изучение в своё время являлось его хобби. - Это Идол!
   - И кто?! - растерялся Маковец.
   - Каменный истукан - типа бога коему поклонялись наши праотцы с пращурами в древности.
   - Че-чё?!
   - Чур там или ещё кто, а скорее ты и заканчиваешься на ка...
   - Ха-ха-ха... - язвительно зашёлся Зубченко.
   - Не смешно... - словно обиделся Мак.
   - Да ладно те, - выдал Мих. - Все ж свои. А и деваться терь некуда! Тут как на подводной лодке - один за всех и все...
   - На одного... Это к мушкетёрам!
   - Да, ща бы нам мушкет типа пищали, не было бы такой печали, как ночью - враз бы очистили округу от бомжей... - осознанно молвил Сергей.
   - Точно - бомжей? Не дикарей?
   - Да их как не назови, всё одно - варвары...
   - Ы-ы-ы... - поддержал Вый-Лох заявление Зуба.
   Маковцу делалось не по себе, когда странная и грозная на вид зверюга пыталась выражать свои эмоции, из-за чего он старался не поворачиваться к ней тыльной стороной тела.
   Зверюга чем и занималась увлечённо - хрумкала останками костей животных.
   - Так вот чем питается оно... - заулыбался Мих. - Хорошая собачка...
   - Типа волкодава, но о двух лапах и... ещё передних... - напомнил Зуб: ходит это чудо-юдо, как и они на задних, используя на манер ног, и только по необходимости в виду большой опасности опускается на все четыре конечности.
   Саньке от данного звука и вида зверюги было не по себе, зато его напарникам хоть бы хны. Из-за чего они казались ему бесшабашными и безалаберными. Вежновца ещё можно было понять - в армии служил, поэтому и наводил аналогичные порядки. А эти...
   - О-о-ох... - последовал вздох не то разочарования, не то облегчения.
   Раскопки закончились, толком не начавшись. То, чего добивались Мих с Зубом - получили. Им открылся истинный смысл. Оставалось в нём убедить, а точнее переубедить иных в лагере практикантов, что отныне они все практикантропы. Нравится кому-то это или нет, но факт на лицо - чудовище неизвестное науке и при этом довольно ручное и добродушное, плюс дикари на вид неандертальцы или кроманьонцы, если не вовсе питекантропы, да Луна почти что у Земли на расстоянии не более 50-100 тыс. км и прочие разительные изменения в ландшафте местности в виду отсутствия нормальных типовых населённых пунктов сельского проживания деревенского люда.
   И потом день уже клонился к закату. Не успели Зуб с Михом перекусить, как Маковец разнёс их мысль, а точнее слухи по лагерю, подбивая Кислого присоединиться к сладкой парочке. Тот был не прочь, если и его девки примкнут к ним - те согласятся.
   - Ты чё, совсем мозги отпил? Куда ж они без них! И мужики - проверено временем! А мной...
   - Ох-хо-хо-Ой... - зашёлся Шавель с двумя девицами, что лежали рядом с ним на сдвинутых кроватях и не особо прятали свои прелести под одеялом. Тем более что одна была танцовщицей в баре, а иная... ни в чём не уступала по этой самой части - развлечений и любительница приключений на то самое место - всегда искала острых ощущений. И, похоже, что нашли их здесь.
   На переговоры явились оба.
   - Чё, жрать пришли? - встретил их соответственно ситуации Зуб. И поперхнулся.
   Мих двинул ему по спине, валя на кровать.
   - Вот ведь где медведь, Михей! Ей-ей...
   - Мы это... - выдал Маковец за себя и Шавеля...
   - Вот и мы о том же: чего надо? С чем пришли? А с пустыми руками? - подыграл Мих Зубу.
   - Не, мы с девками - берёте? - ляпнул Кислый.
   - Лучше б щавеля принёс, Шавель... - не сдержался Зуб. Одно слово - умора, а тот ещё юморист. Уж как начнёт рубить с плеча, как в том анекдоте про лес: чем дальше, тем толще партизаны.
   - По делу базарить пришли, - настоял Маковец. - Мы с ним решили, а заодно и Лёлик с Павликом...
   - Это кто, чё морозите?
   - Ольга с Алёной...
   - А... Морозовой... И?
   - ...присоединиться к вам!
   - Куда? Сюда? Типа групповуху ночью устроить? - оскалился Зуб.
   - Мы серьёзно, а вы...
   Инициативу у Зуба перехватил Мих, опасаясь испортить отношения с теми, кто был готов примкнуть им. Начало образования группировкам по интересам было положено, а на деле полный разброд и шатания в лагере. Но лиха беда начала, а всегда трудно начинать с нуля - чистого листа и не запятнав.
   Предложил парням присоединится к трапезе - выдал по бутерброду с салом.
   - Я это - принесу чего выпить? - тут же подсуетился Маковец, пытаясь подмазать тех, кто проявил себя во всей красе за последние сутки здесь.
   - Нет, - раздосадовал Мих Зуба.
   - Ну хотя бы граммульку для храбрости... - взмолился тот, а не ради сладострастия и примитивной попойки.
   - Нет, я сказал!
   - И как! - явно обиделся напарник.
   - Сухой закон! И моё слово - отныне для вас! Иначе я сам за себя!
   - Вот только не начинай! Не надо - ля-ля! Мол, моя хата с краю...
   - Барак...
   - Дурак...
   - Чудак на букву "М"...
   Кислый с Маком не встревали, пока их собеседники общались мило меж собой. А тут ещё Паша явился - не запылился.
   - Жрёте?
   - Кушаем-с... - аристократично ввернул Зуб. - А ты чего стоишь - в ногах правды нет - вались рядом, дружище...
   - И ты здесь? - укорил Вежновец Маковца.
   - Я с ними...
   - Заодно?
   - Можно и так сказать, - заявил Мих.
   Взгляды соперников встретились.
   - Вот и поговорили, - дал понять Зуб: не пожалеет иных своих "клыков" за друга, если тот устроит драку с Паштетом. - Свободна, консерва! Ха-ха...
   И добавил, добивая конкурента:
   - Кто не с нами, тот против нас!
   - Как знаете...
   - Знаем, что говорим, и уж тем более делаем...
   - Подумаешь, бабу каменную раскопали по голову - и чё?
   - Пошёл нах... утор...
   Вот и весь разговор, больше подобный на заговор. Однако не прошло и пяти минут, как Паштет вернулся с превосходящими силами. В комнату набилось что-то около восьми морд. Ещё столько же рыл не влезло туда, и теснились в коридоре.
   - Окружают, Миха... Ха-ха... - довольно оскалился Зуб. - Зуб даю - славная будет заварушка! Как ночью! Угу...
   Маковец с Шавелем мгновенно переметнулись на сторону конкурента.
   - Окружаем их, Зуб, - понял Мих: зря отказался выпить. Ща бы и впрямь для храбрости не помешало. Да "переговоры" обошлись в итоге без мордобоя.
   В окне нарисовалась рожа зверюги, среагировавшей на голос Михея, и тот указал незваным гостям на неё.
   - Рассказать, что оно делало с костями на скотомогильнике...
   Добавлять ничего не пришлось. Маковец снова подбил Шавеля переметнуться к чудаковатой парочке практикантропов, меняя своё мнение на полярно-противоположное.
   - Давай не будем их травить, Мих? А то ещё твоя зверушка отравится ими!.. Но если чё, пацаны, она не подавится по получении команды от него - будьте уверены...
   Позади Паштета резко сократилась численность. Охотников воевать с зверюгой не нашлось и он остался практически один, если не считать одной любопытствующей особы, которая последней из всех заговорщиков сообразила свалить.
   - Да ты не суетись, Паша, садись... - указал Зуб ему на свободное место. - Разговор есть!
   - Ага, пора уже выяснить, что к чему и от кого чего ожидать... - присовокупил Мих.
   - А мне от вас...
   - Уже ж сказали, али запамятовал давеча о нашенском разговоре, - заговорил по "старинке" Мих. - И у меня нет особой нужды становиться здешним предводителем, просто хочется жить, а точнее выжить - и не из ума, как некоторые...
   Его взгляд, преисполненный презрения адресовался переменчивой парочки шарахателей.
   - Я ж изначально дело предложил, - сказал повинно Паша.
   - А с людьми посоветовался? Готовы ли они к тому, что ты им предложил на безальтернативной основе?
   - Да разве у нас есть выбор?
   - Всегда!
   - Дермократия... мать анархии... Хи-хи... - поддержал Зуб друга. - А порядка...
   - Не ждите!
   - Пусть сами это поймут! - настоял Мих.
   - Но это же стадо! Быдло! Потери будут - уже...
   - Беккер ни в счёт!
   - А Лапоть?..
   Слова Вежновца настораживали, но всё одно Мих никого не желал принуждать.
   - Лично я по жизни вольный...
   - Охотн-Ик... - икнул Зуб. - Надо бы чего-то выпить!
   - Я принесу - угу? - покосился вопросительно Мак на Паштета.
   - Давай, тащи мировую... - утвердительно качнул тот.
   В бутылке оказался спирт.
   - Стоп! - запретил Мих переводить ценнейший горючий продукт. К тому же у многих, даже некурящих сокурсников имелись зажигалки заправляющиеся спиртом, а и у сокурсниц из числа курящих хватало, как и таковых.
   Но у Михея была иная мысль на этот счёт.
   - Напиток Молотова! - озвучил он.
   - Че-чё?! - не уловил смысла даже Зуб, всегда понимающий напарника с одного взгляда.
   - Хм... - хмыкнул довольно Паша. - А ведь это оружие... и массового поражения!
   Как военный он быстро сообразил, что "конкурент" предложил.
   - И много у нас такого добра?
   - Пока навалом... Верно? - покосился Вежновец с подачи Миха на Мака.
   - Да-да... - закивал тот, не имея своего собственного мнения. Со всем и всеми соглашался.
   - Вы про что, пацаны? - заинтересовался Зуб.
   Кислый помалкивал в тряпочку, жуя сопли, а точнее сало. Тоже израсходовал энергию на баб, вот и восстанавливал за счёт натурпродукта, если учесть: очередная ночь была впереди.
   - Устроим феерическое шоу бомжам! - пояснил Мих.
   - А вдруг не придут? - продолжил Паша.
   - Рано или поздно - обязательно присунутся, тут мы им и подпалим шкуры!
   - Хи-хи... - дошёл до Зуба истинный смысл "полемики" конкурентов.
   Оставалось дождаться вестей от Лаптя с его отрядом "головорезов" подавшихся искать следы пропажи, а заодно и при случае отбить Беккера у местной "фауны". Ведь военная мудрость гласила: хочешь мира - готовься к войне.
  

***

  
   Остановив ребят, Лапоть поднялся на вершину холма, воспользовавшись армейским трофеем - приставил бинокль к глазам, изучая внимательно округу. До слуха донеслось гарцевание практикантов. Он строго-настрого наказал им вести себя тише воды и быть ниже травы, но куда там - третьекурсники - себе на уме стали. Но ничего, он быстро отобьёт у них охоту к вседозволенности. Сам понимал, что что-то не так, и это ещё, мягко говоря, ибо сам пребывал в лёгком шоке. А на деле всё хуже некуда.
   Ни тебе села на месте привязки к карте, ни поля. Вместо него непролазное болото и ещё одна уникальная особенность - скалы. И над ними вился дым, исходящий от какого-то кострища. Оставалось лишь догадываться: кто там и что палит. Если вспомнить дикарей и пропажу Беккера, то не хотелось думать, а и жить. Из ума можно запросто выжить.
   Поэтому согласно армейской выучке-привычке, чтобы отогнать дурные мысли следовало действовать и при этом решительно, а попросту занять себя любой работой, нежели заботой, иначе хлопот не оберёшься.
   - Я что сказал и кому, а приказал! - спустился он с горы, накинувшись на студентов.
   Те не то что бы сразу присмирели, но поняли по взгляду Лаптя всё, что он думает не только относительно них, но и про обстановку в округе. Ситуация едва не вышла из-под контроля, когда он отвесил оплеуху Фашисту. Или его звали Нацист? Короче парень кичился собственным происхождением, и всем рассказывал байки, будто его предки принадлежали к тем, кто служил Тевтонскому Ордену.
   - Сулугунец...
   - Ясюлюнец я...
   - Сопли прожевал, сопляк! Молчать! И всем слушать только меня! Если жить не надоело!..
   Парни быстро уловили, поскольку даже когда Лапоть был не в духе, вёл себя много тише, а тут такое и впервые виденное ими его состояние.
   - Сейчас мы делаем оружие...
   - Чё... - перебил тот, кому отвесил оплеуху Лапоть.
   - Могу повторить, - сжал на этот раз кулак препод, больше подобный на кувалду, добиваясь едва ли не гробовой тишины.
   Какое-то время спустя раздались удары топора, разносясь эхом по лесной чаще. Лапоть нарубил дров - кольев. И заострил, но с одной стороны, выстроив ребят в две шеренги, так и двинули они за ним дальше, используя их в качестве посохов. Всё легче и сподручнее оказалось бродить по сопкам.
   Наконец добрались до нового открытого холма, где снова побывал в одиночку Лапоть, не забывая поглядывать за своими подопечными. Те вели себя тихо, поэтому опасался, как бы чего не вышло - не слиняли бы, испугавшись его ярости. Да и не бил-то, так проучил одного, научив разом всех уму-разуму, а вернул с небес на грешную землю в этот чуждый им мир. И здесь человек не являлся доминирующим звеном в пищевой цепи, что и подредили повстречавшиеся им в дальнейшем следы крупной живности, больше смахивающей на отпечаток рептилии больше сходной с ящером.
   - И эти здесь водятся? - выдал Ясюлюнец.
   - Похоже, все, кого мы знаем из истории о древности, а многих - вряд ли, - озадачил Лапоть. - Да познакомиться придётся - никуда не денемся!
   Вот и вся история. Хотя нет, до пепелища было уже рукой подать. Местность, на которой остановились в очередной раз практиканты с учителем для рекогносцировки, наполнилась зловонными запахами от палёной плоти. Кто-то кого-то кремировал.
   - Беккера... - оскалился Ясюлюнец. А зря. Если был прав, то им самим не поздоровиться.
   - Дикари-и-и... - скатился кубарем вниз с возвышенности Лапоть.
   - Засада... - засуетились студенты.
   - Возьмите себя в руки! Вы же мужики! Будущие солдаты!
   Нашёл, что и кому говорить - тем, кто решил, во что бы то ни стало откосить от армии в том учреждении, в котором сам же и преподавал. А для него это не являлось большим секретом. Всё и без того очевидно.
  
  

Глава 4

ИУДА

"Людоед людоеду - друг, товарищ и... корм!"

(основы выживания костяного века)

  
   Никто из дикарей и не думал связывать Беккера, а тем более охранять, при этом он понимал: стоит ему сделать одно неверное движение и оно станет последним в его короткой жизни. Пример того, на что были способны аборигены - перед глазами - обуглившийся труп совсем ещё молодого варвара.
   - Дикари... - не сдержался Беккер, выражая открыто свои чувства, но шёпотом, чтобы никто не услышал, а ему было бы спокойней, поскольку он был не в силах больше держать в себе злобу, затаённую не только на дикарей, а и тех, кто не выручил его тогда в лагере.
   Ойё покосился на пленника. Тот в свою очередь исподлобья зыркнул на него испуганными глазами. Оба поняли, что им ожидать одному от другого, и дикарь раскрыл самодовольно свою пасть - зарычал. Похоже, что старик говорил, но его язык, как и остальных дикарей больше напоминал звериный, нежели человеческий - и даже отдалённо ничего подобного.
   Тип, явно заправлявший среди местных головорезов, ткнул посохом в сторону пленника, и парочка молодых охотников занялась им. Они стали тыкать в него своими дубинками, нанося довольно болезненные тычки. Беккер лишний раз уяснил про себя: без синяков при общении с ними не обойтись. Благо обошлось без затрещин по голове, а то ему казалось: одна такая трещина образовалась у него там, когда он получил предательский удар по темени.
   Рука непроизвольно поднялась на уровень головы, и... Беккер лишний раз получил дубинкой по пальцам, а заодно и голове. Вскрикнул от боли и одновременно от обиды.
   - За что? И таки я вам сделал плохого?
   Дикари прислушались, заинтересовавшись странным наречием, непохожим на их язык.
   Ойё окликнул их в тот самый момент, когда они уже рвали пленнику рот, стараясь выдернуть у него "деликатес". Во всяком случае, так показалось Беккеру: его жизнь здесь среди варваров не стоит и ломаного гроша. Не пытался сопротивляться и даже орать - сдался на милость победителей.
   Обошлось. Старик нынче благоволил ему, а и ещё один людоед, не иначе, поскольку его вид, как и некоторых дикарей оставлял желать лучшего - у него торчал кривой клык в носу, как у быка кольцо в ноздрях, и кость в волосах, собранных над головой в хвост подобно пальме. Да и в ушах имелись в качестве украшений чьи-то клыки. Что уже отмечать про иные на шее в качестве амулета-оберега.
   Беккер зажмурился, стараясь не видеть и не думать о кошмаре творящимся с ним. Запричитал:
   - Это всё сон - и происходит не со мн-Ой...
   Кто-то рванул его за волосы. Возможно, дикари решили снять с него скальп. Хуже и придумать нельзя, а и выжить из ума - за счастье. Да очередное несчастье напастью. Его толкнули ногой в спину, заставляя подняться на ноги и следовать с дикарями туда, куда потянулись отдельными парочками или одинокие личности, следуя по узкому ущелью лабиринта среди невысоких, но очень тернистых и извилистых скал, таящих немало опасностей. В первую очередь это касалось флоры из диких зверей, а не только дикарей.
   До слуха пленника донеслись эхом чьи-то дикие завывающие вопли. Похоже, их издавал какой-то будущий родственник волка, а может и похуже него. Кто знает, на кого похож здешний вид, и явно не собирающийся пока что вымирать, как и дикари из числа не то неандертальцев, не то вовсе питекантропов.
   Беккер терялся в догадках относительно происходящего и своего будущего. Оно не казалось ему таким светлым, хотя если дикари сразу не сожрали, то явно чем-то побрезговали, а возможно просто оставили его про запас на обед или ужин. Не факт что он не значился очередным блюдом в их не столь разнообразном и скудном меню, поскольку один из дикарей не удержался от соблазна и набросился на обугленный труп соплеменника, за что удостоился удара дубинкой. И так остался лежать подле догорающего пепелища.
   Никто не озаботился его судьбой. Нравы кровожадные, как и дикари. Всё это и мотал Беккер на ус, с опаской поглядывая вокруг себя и исключительно за счёт бегающих глаз - зрачки так и вращались, снуя по сторонам - и то сужались, то расширялись.
   Как не силился будущий геодезист, у него так пока не получилось произвести необходимую рекогносцировку на местности. Не преуспевал он в этом и в теории, хотя по оценкам не сказать - круглый отличник. А всё благодаря Ассуру - тоже жиду-преподу. А сам такая же точно бездарь и неуч, как и его ученик. Но без них никуда, а везде найдут лазейку. Поэтому грош цена была стараниям пленника запомнить выход из лабиринта ущелья.
   Наконец дикари добрались до какой-то дыры. Иначе и не назовёшь то неказистое и небольшое отверстие, которое не сразу и разглядишь по приближении к нему на расстояние вытянутой руки. По запаху, что ли находили его, ибо оттуда в нос пленника шибанула такими ароматами зловоний, что выгребная яма покажется духами из Франции.
   Зажимая нос и рот руками, Беккер сморщился, не в силах вынести, то, чего даже не замечали дикари. А от самих разило едва ли не за версту так, что мелкие паразиты дохли на том же расстоянии, поэтому и не заводились на них.
   Вши по странному стечению обстоятельств отсутствовали, как и прочие жмурики из данного вида.
   Дыра оказалась пещерой, а пещера по мере углубления в неё гротом. Повсюду в свете углей нового пепелища-кострища виднелись тени колонн образованных при слиянии сталактитов со сталагмитами, а местами так и вовсе остались не сросшимися, из-за чего была большая вероятность риска: обвал свода неминуем, особенно при землетрясении. А то, что тектонические подвижки тут наблюдались, было видно невооружённым взглядом. Иначе откуда у дикарей мог появиться огонь - не сами же они его добыли.
   Догадка Беккера подтвердилась - они жгли материал подобный на каменный уголь. Уже кое-что, но не совсем хорошо для него. Угли были пусты - на них ничего такого, чтобы можно было приготовить.
   А тут ещё эти дикари - из числа завсегдатаев обиталища. Первыми из всех вой подняли бабы. Ошибиться на счёт них Беккер не мог, отличительная особенность на лицо - у них имелись груди, и они не стыдились своей наготы. Некоторые не имели даже шкур, хотя и лежали на них и под ними - повскакивали. Даже старики. А уж про малых людоедиков и вовсе речи ни шло.
   Какой-то ушлый из них зверёныш укусил Беккера за "кумпяк", грозя ему заражением крови. Думать о том пленнику было сейчас не с руки - его едва с руками не оторвали бабы. Таким "успехом" он ещё никогда не пользовался у противоположного пола женского рода, а иначе здешних дикарок и обозвать с большой натяжкой нельзя, не то что назвать как-то иначе.
   Они смотрели на него, как голодная стая хищников на вожделенную добычу. Выручил дикарь и не тот, что звался Ойё, а иной - Уйё...
   Его кличка сообразно вздоху облегчения и вырвалась из уст Беккера. Дикарь обернулся. Айё оказался прав относительно пленника - тот уже пытался заговорить с ними на их языке. Это, по сути, и продлило муки Беккера в племени питекантропов, как в той пословице: умереть всегда успеется, а рано или поздно всё одно придётся, ибо ничто не вечно под Луной.
   Про спутник Земли и вспомнил Беккер. Сомневаться, что он в доисторическом мире, не приходилось - мобильник также молчал и... запищал предательски женский голосок, при нажатии кнопки вызова.
   - Абонент временно недоступен или находится вне зоны поиска...
   Дикари переполошились. Пленник молчал, и казался им чревовещателем. Да и в руках у него был огонь - он держал его.
   - Это телефон... мобильный... - едва не сказал Беккер - могильный. А всегда, когда нервничал, его подрывало картавить.
   Пронесло. В том смысле: желудок предательски скрутило. Нажав ещё раз вызов экстренного телефона, Беккер так и не сумел дозвониться до милиции. И МЧС не отвечал. Даже скорая помощь - вообще никто и ничто. Это был край... дикий и нехоженый сродни тайги.
   - Дарю... - сунул он поспешно ненужную ему больше дорогую ранее сердцу вещицу из своего мира дикарю-заступнику.
   - Уйё... - выдал тот сам.
   Так Беккеру открылся истинный смысл происхождения кличек у дикарей, ибо и Ойё любил повторять аналогичный звук.
   Дикарь был не рад подарку - выронил из рук мобильник и даже стукнул по нему дубинкой. Чудо враждебной техники спасла щель, в которую он проскользнул и оттуда ещё раз матюгнулся: "Абонент вне зоны доступа!"
   - Чё, таки прикольная штука, да? - заулыбался Беккер.
   Зря. Ему не стоило выставлять на показ свои "трофеи". Следом дубинка варвара обрушилась на самодовольную физиономию пленника - он подрихтовал ей её, лишая челюсть зуба. Взял себе в качестве добычи.
   Что сие означало - Беккер мог лишь догадываться, однако не стал, пребывая не в совсем статичном положении тела, вдобавок уткнулся лицом в слюдяно-соляные наросты на полу.
   А когда к нему вернулось сознание, дикари продолжали с вожделением смотреть на него, надеясь устроить пир.
   - Таки я невкусный... - запричитал Беккер. - Несъедобный я! Ядовитый...
   И впрямь источал желчь ядом, пуская кровавые слюни - всё-таки зуба лишился, да и губы распухли, а и всё лицо. Дикари били наверняка. И столкнись с ними наряд милиции, который так желал вызвать сюда для разборок с ними Беккер, вряд ли бы одолели их. С резиновыми дубиналами тут нечего делать - исключительно с огнестрельным оружием.
   Вдруг вспомнил про перочинный складной нож. Правда, не особо большой, но зато, если что... нащупал его рукой. И на душе не то что бы отлегло, просто самую малость стало легче осознавать: сумеет дать последний бой. Хотя и думать о том не хотелось даже в самых страшных мечтах.
   Пора было начинать вести переговоры или как-то заставить дикарей поверить в свою значимость для них. Но как с ними об этом поговорить, когда их язык - набор звуков сходных с животными рыками. И они - хозяева положения.
   Беккер перестал обращать всякое внимание на зловония, ему даже приглянулись местные "красотки". Их нагота с грязнотой являлись неотъемлемой чертой их привлекательности для него. А стоит отмыть и расчесать, да косметику подогнать - ту, что имелась у сокурсниц в лагере... Сразу нашлась и тема для разговора.
   - Я вам - вы мне... - начал он сходу. - Баш на баш - по русской традиции...
   Дикари заинтересованно прислушались к исходящим звукам от странного с виду пленника. И шкуры на нём не такие грубые как на них. И вообще он заинтересовал их - своим внешним обликом и видом одёжи. Одна из "красоток" даже не постеснялась заглянуть ему в рот, а затем осмотреть волосы на предмет наличия паразитов - одарила своими. Под майку тоже заглянула и про нижнее бельё с карманами не забыла, кои считались шортами, нежели трусами.
   - Ох-хи-хи... - застеснялся Беккер.
   Ещё бы - красотка оголила его мужское достоинство, выглядевшее со стороны скорее как заскорузлый недостаток. Однако плоть всколыхнулась - нижняя чакра при прикосновении - и стала подобно сталактиту, вот только не свисающему вниз, как прежде половой орган пленника, а скорее торчащей из стены параллельно земной тверди под ногами. Облизнулась.
   Трактовать её поведение можно было двояко, и Беккеру больше всего льстил второй вариант развития, поскольку он и представить не мог, что его "деликатес" может также входить в меню как на Кавказе бараньи яйца. Да и не петух, а не курица, чтобы их нести или высиживать. Так чего зря тут штаны с дикарями просиживать. Следовало договориться с вожаком. Оставалось выяснить, кто здесь главный, поскольку на первый поверхностный взгляд вырисовывалось разом три кандидатуры. Одна лежала и стонала в стороне у костра с проломленным черепом-маской, иная испугалась мобильника, а третья - вовсе палач.
   И вид старика скорее гласил: и скучно, и грустно, и повесить некого. А если вспомнить, что казнь над пленником отменялась, то и вовсе несложно его понять.
   Беккер решил и дальше попытаться умилостивить дикарей, а чем, как не дарами - и щедрыми, а в его случае чего не возьми и не коснись - всё должно за них сойти. Тот же мобильник, хотя и не оценили...
   - Питекантропы!
   Пленник ткнул себе в грудь.
   - Человек!
   А затем указал на Уйё.
   - Человек!
   Дикарь свёл воедино брови.
   - У...
   - Мужик! - снова положил себе ладонь на грудь пленник, а затем попытался коснуться груди дикаря, но тот отстранил его руку и замахнулся недвусмысленно дубиной.
   - Ладно, - понял Беккер, если на то пошло, то лучше взять за грудь местную красотку, а заодно пощупать. Когда хотелось сделать и не только это, но и уединится. Ведь чем он хуже дикарей, а она, как женщина, тех девок, что остались в лагере. Они с утра, когда не накрашены, те ещё красавицы, а если и не умыты и только с постели - вовсе страх и ужас.
   Также помнил: красота требует жертв, и чаще человеческих. Могла и откусить, а уж покусать - вне всякого сомнения. Не целоваться же ей с ним - вряд ли что-либо понимала в любовных утехах. Тут дикий мир: если самец захотел - взял силой.
   Что и занималась чуть в сторонке одна парочка. Дикарка упиралась, но тут последовал удар дубинкой по голове от дикаря и... довольное пыхтение одного из партнёров с ёрзаньем.
   Вот так всё просто и незамысловато: сила есть - ума не надо. А тут и не дано, за исключением одного "но" - ростки зарождающегося разума были на лицо. Питекантропы питекантропами, а не прочь были превратиться и в неандертальцев, если не больше того - в кроманьонцев. Всё-таки какие-никакие, а хомо-сапиенсы. Но по жизни те ещё приматы-примитивы. Вот и о чём с ним можно говорить, а толковать.
   Ну, так и горевать, всегда успеется - решил Беккер для себя. Тем более: жить захочешь и на клизму согласишься. А один раз - не пидарас. Можно и перетерпеть. Здесь с дикарями как на зоне - одно неверное или неловкое движение и всё - возьмут за жопу и сожрут, а не подавятся.
   Только этого и ждут.
   Вытащив из кармана ножик, Беккер принялся раскладывать его составные части.
   - Вилка! - продемонстрировал он её. - Ням-ням...
   И повторил так несколько раз, показывая ртом, будто ест.
   - Ням... - выдал в его адрес тот дикарь, кличка коего и вырвалась следом из уст пленника.
   - Ой-ё-о...
   Зря Беккер заговорил с ними про еду. Аборигены её и видели в нём до сих пор. Перешёл к штопору. Чпокнул. И сделал вид, словно пьёт что-то невидимое с наслаждением.
   Театрализованное действие пленника оказало гипнотическое воздействие на того, кто выдал:
   - Уйё... - пытался дикарь рукой, производя хватательные действия пальцами, нащупать несуществующий сосуд, точно рог изобилия.
   Беккер быстро сообразил: малость переборщил. Поэтому поспешно перешёл к консервному ножу. Ему тотчас самому вспомнилась еда - банка тушёнки. Пожалел, что нет консервы с собой. Ну, прямо чего не коснись, а всё в этом мире сводилось к одному и тому же - еде. Без корма тут никак, а дикари, похоже, не научились и подножный добывать. Меж ними и пленником - пропасть.
   И ущелье тут ни причём. Главное продержаться подольше, а там глядишь: его кинуться искать. Мысль крамольная и мало похожая на правду реалий, но пусть мизерный шанс, да оставался на то, что преподы не бросят его на произвол судьбы и поднимут парней на поиски пропажи. А геодезисты - умеют ориентироваться на местности, знать и следы дикарей отыщут, как и здешнее их логово. Он поможет в этом им. Подаст знак - и голосом или иным образом - дымом костра.
   А пока держаться - не расслабляться. С дикарями ни один промах не пройдёт даром для него. Он по-прежнему в представлении многих в племени варваров ассоциировался с очередным блюдом в их меню.
   Выхватил нож.
   - Опасно! Оружие! Зарежу! Ух...
   Новый ухающий свист дубины и нож перекочевал в руки старика. Уйё пришлось уступить ему трофей, изъятый у пленника.
   Коснувшись с опаской пальцем острого края ножа, жрец скривился, но не вскрикнул, когда закапала кровь из колотой раны, а затем ещё и порезался, убеждаясь в универсальности миниатюрного орудия убийства, признав его за грозное оружие.
   Ткнул дикаря - не им, а посохом в бок, заставляя очнуться и вступить в полемику. Ойё согласился с Айё: ему стоит постичь язык врага, поскольку понимал: кто владеет информацией, тот владеет ситуацией - до обладания миром, воинствующим дикарям было как до Луны во временном измерении пленника.
   Старик ткнул пленнику в глаз.
   - Ай-ё-о... - вскрикнул Беккер.
   Но тот не слышал его, великому воину было не до пленника. У самого жизнь висела на волосок от смерти. Неровен час ни сегодня-завтра сам окочурится и послужит пищей для одичавши-отсталых сородичей. Ей-ей...
   - Айё?! - в изумлении повторил старик. Он решил: так пленник назвал око. У них оно звучало чуть иначе "О". Из-за чего он выдал не то озабочено, не то многозначительно: - О-о-о...
   - А? - отреагировал Беккер, продолжая незадавшийся разговор. А ничего другого на ум сейчас ему не приходило, как во всём уступать дикарям и соглашаться с любым их мнением, а исполнять любое пожелание, сродни прихоти или каприза.
   - Ы... - указал старик на рот. Повторил.
   - Ыгы... - уподобился ему пленник.
   - У?
   - Угу... - фыркнул Беккер, подумав: они перешли к уху, а затем сам коснулся носа и смачно сморкнулся, избавляясь от запёкшихся в наполненных ноздрях сгустков крови.
   Урок не пропал даром, пленник всё схватывал налету, как голодная собака кусок ржаного сухаря - и тому была рада, а сыта.
   Старик также не отставал, и вскоре Беккер позабыл, что собеседник - дикарь из племени питекантропов. Также наловчился понимать его. Один другого - и довольно сносно.
   - Огонь! - указал Беккер на раскалённые угли.
   - Фу... фу... - повторил на своём наречии дикарь.
   - Моя понимать твоя... - ответил пленник кивком одобрения ему.
   А тот в свою очередь уже уяснил: кто из них - моя, а кто - твоя. А также наша и чужая. Логика простая, как и слова. А пока что односложные фразы из них и получались. И если не больше трёх слов с двумя известными по краям, то через пару-тройку часов старик заговорил на ломаном наречии пленника.
   - Твоя - моя... Быдло...
   Беккер почтительно поклонился, упав в ноги дикаря - принялся целовать. Старика шокировали его действия, но понравились. Ещё никто не роптал столь благоговейно перед ним. Поэтому и сам дополнительно наложил вето на использования пленника в гастрономических целях соплеменниками, ибо он жрец и палач в одном лице, а соответственно только ему дозволено карать чужаков и приносить их в жертву Великим Духам Огня и Земли. Про духов иных двух стихий - ветер и воду - не заикался. Они были чужды им, также духами-чужаками. Здешнее племя дикарей признавало огонь, как приготовление пищи, и землю, дарующую им всё, что произрастало и ходило по ней, а также еду и оружие. Мастерили дубинки и добывали ими себе охотничьи трофеи.
   Старик даже задумал произвести над пленником обряд посвящения. Чуть покричал и поругался с Уйё. В итоге добился того, чего и всегда - его слово оставалось задним, а спорщик крайним - не у дел. Для чего ему, как жрецу требовалась жертва, а точнее, чтобы пленник пустил кровь и желательно соплеменнику-чужаку.
   Удача сопутствовала Ойё. Его мольбы с дарами дошли по адресу. Духи Огня и Земли благоволили ему, повернувшись нужным местом к его роду-племени, за которое он так радел, а и собственное благополучие, и сытую старость.
   Явился местный следопыт, сообщив: гладкомордые чужаки вторглись в их владения и идут по направлению к священному пепелищу.
   Старик язвительно оскалился: они сами шли к нему в руки - на заклание. Он потребовал озвучить их численность. Дикарь пытался ответить на пальцах - выпятил все десять на обеих ладонях, и вдобавок кивнул себе на шкуру подобно нижнему белью сродни доисторических трусов, а, по сути, набедренную повязку, где у него трепыхалась "плоть" подобно отсутствующему сзади атавизму.
   Итого получалось: чужаков всего одиннадцать морд - десять подручных и один главарь.
   Окинув взором соплеменников из числа мужчин, Ойё задержал свой назойливо-надоедливый взгляд на Уйё. И признал его на время великим воином взамен Айё.
   Дикарь несказанно обрадовался данному заявлению старика, подняв на ноги всех, у кого меж ног имелось одна отличительная черта, и выпячивалась наружу при виде голой бабской груди.
   Отсортировывать Ойё никого не стал, и даже баб на службу призвал, наказав им раздать булыжники. Впрочем, и тем, кто был почти того же возраста с ним. Итого набралось около трёх десятков рыл, способных хоть чем-то оказать посильное содействие десятку головорезов Уйё.
   Тот бросил свой боевой клич кличкой. И явно не был в восторге от собственного воинства. Но деваться некуда - враг на пороге и битвы не миновать. Теперь важно выиграть время, занимая наиболее выгодную позицию на поле будущей брани.
  

***

  
   Лапоть бранился при виде пепелища, а в нём человеческого тела - обугленного трупа. Сразу и не определить, кем тот являлся при жизни.
   - Ха, хана жидяре! - щёлкнул зубами Фашист, он же Немец, а по жизни Нацист.
   Лапоть прикрикнул на него, цыкнув:
   - Цыц...
   - Ка... - с ухмылкой подхватил Пигуль по кличке Ходок, и получил её из-за того, что занимался в юности спортивной ходьбой, виляя бёдрами, как женщина, являя собой мечту любого "гондурасца".
   - Заткнулись - оба! А все... - гаркнул Лапоть, не в силах сдержать эмоций. Он вспомнил: Беккер носил на теле цепочку с шестиконечной звездой, как любой еврей. По ней и пытался опознать труп на пепелище. - Не он...
   - Чё значит не он? И я - не я... - выдал злобно Ясюлюнец. - Айда назад - в лагерь!
   - Отставить! Разговорчики... мать вашу! - рассвирепел Лапоть.
   Не зря. Чутьё военного подсказало: они угодили в западню.
   - Дикари-и-и... - закричали иные студенты.
   Аборигены окружили их, появившись в расщелине, и принялись забрасывать с вершин каменных выступов булыжниками.
   - Воздух! - крикнул Лапоть.
   - Ложись... - спровоцировал панику Ясюлюнец, и без того усугубляя незавидную участь сокурсников.
   Кольями особо не навоюешься, а и укрыться, не получиться. Про щиты в качестве защиты и не подумал Лапоть, соответствуя как нельзя кстати собственному прозвищу. Наступательное оружие нынче не пригодилось, и расчёт на него мог оправдаться в одном случае, если бы сами обрушились на дикарей.
   - Да это бабы! Сучки варварские! - приметил Ясюлюнец впоследствии: кто им противостоит. - И их выродки выкидышами! Бей их, пацаны! Дави гадов! Покажем нелюдям, где раки зимуют!..
   - Смотри, чтобы они тя самого не поставили в данную позу и не поимели... - не согласился Пигуль.
   Ходоку и без того досталось парой булыжников, и держался на ногах, за счёт дополнительной точки опоры, коей являлся кол, воткнутый им в землю.
   - Отходим... - скомандовал с опозданием Лапоть. - Все назад - на открытую местность! Подальше от скал!..
   Получилось, но не то что бы уж очень. Однако никого не потеряли. Отступать дальше было не с руки, в лесу у дикарей преимущество - это их край, а соответственно чужакам, если попятятся до лагеря, тогда потери неминуемы.
   - А всё из-за этого Беккера - суки... - стенал, причитая Ясюлюнец.
   И думал так не он один, просто иные сокурсники в отличие от него боялись озвучить сию мысль при Лапте. Тот был скор на расправу. Да сорвись - никто в дальнейшем и не прикроет его со спины, напротив ещё воткнёт кое-что и довольно острое в отместку.
   - Даже и не думайте! Мы не отступимся! - явно не собирался считаться он с предстоящими потерями. А избежать вряд ли удастся - и даже ранеными не получиться. Придётся помучиться - и это ещё мягко сказано. Чтобы выжить и не из ума - необходимо разбить в пух и прав местных аборигенов.
   Наконец появились их основные силы - воины с костяшками на голове и дубинками в руках - улюлюкали довольно и грозно потрясали ими, предлагая чужакам приблизиться к ним.
   - Стоять - не двигаться! - не позволил шарахаться из крайности в крайность Лапоть.
   Он видел: стоит им приблизится к аборигенам - принять вызов - и на головы помимо дубинок дикарей обрушиться ещё и град камней.
   Сообразив в кои-то веки, что ничего из их затеи не выйдет - выманить чужаков под залп баб и сопляков не получиться - дикари призвали их в свои ряды для массовости.
   - Запомните: главное выстоять при первом навале, а затем броситься на тех, кто не успеет укрыться из метателей за воинами с дубинками! И побегут все как один за милую душу! - донёс расстановку сил и тактику ведения будущего боя Лапоть до студентов. - Важно не дрогнуть! Не дать им ни малейшего шанса! Мы обязательно одолеем их, поскольку у нас нет пути назад! Это край... Отступать некуда!
   - Бля... - порвал на груди тельняшку Ясюлюнец. - Суки...
   Кому он кричал - им или своим сокурсникам с преподом - осталось без внимания, его все без исключения сосредоточили на действиях дикарей.
   Последовало оправданное словами Лаптя выбегание метателей, и он тут же подал на команду своим парням действовать на опережение:
   - Ура! За мн-Ой...
   Камень, угодивший ему прямо в лоб, остановил его. У него побились очки, а без них он точно крот, да ещё в тумане - ничего не видел. Даже не ориентировался на силуэты. Этого никто не мог предвидеть, а следовало бы.
   Духи и впрямь были на стороне дикарей, оберегая их от нападок чужаков.
   Поначалу в порыве атаки никто не заметил потери лидера из практикантов, но когда они рассыпались, а воины с дубинками кинулись на них, сметая своих же соплеменников, чужаки попятились назад. И кто-то наткнулся на беспомощного фотограмметрика, ползающего впопыхах на четвереньках и пытающегося отыскать разбитые очки. Пока наконец-то не наткнулся на них и с большим опозданием сумел взглянуть сквозь искривлённую призму линз на то, что творилось в округе, продолжая сжимать одной рукой топор.
   - Куда? Назад! Стоять, я сказа-а-ал...
   Его снова зацепили по голове и на этот раз дубинкой. Он упал на колени, но не вышел из боя, отмахнулся топором и сам зацепил соперника. Очень хотел на это надеяться, поскольку рядом орали студенты, улепётывая без оглядки от дикарей.
   Теперь уже аборигены перешли в повальное наступление, наседая на пятки им. Воинствующий порыв соплеменников остановил старик, понимая: толку оттого, что они сумеют добыть больше голов чужаков, чем требовалось ему для инициации пленника в соплеменника.
   - Уйё-о-о... - недовольно завыл и завертелся новый великий воин, однако уступил жрецу.
   Ещё бы - у них в руках оказался великий воин чужаков - и также лидер соответственно опасному оружию, коим он рассёк ногу одному из воинов племени варваров, продолжая отбиваться от трёх иных, что наседали на него, стремясь поразить дубинками. А он изловчился и ещё одному рассёк нутро. Наружу вывалились кишки. На них он и поскользнулся, иначе бы дикари вряд сумели приблизиться к нему, а затем...
   Они навалились на него, забивая дубинками до смерти. Но и тут вмешался старик.
   - Табу...
   Дикари снова подчинились ему. Приблизившись к издыхающему чужаку, он уловил дыхание. Возликовал. Враг повержен, но ещё жив. Что и требовалось ему.
   По его очередному требованию притащили Беккера. Тот трясся и был бледным как простыня, напоминая всем своим видом приведение. Того гляди: его душа покинет бренное тело раньше, чем у Лаптя.
   Не тут-то было. Старик сунул ему в руки складной нож и указал на препода.
   - Ойё-о-о... - дошло до Беккера, что тот требовал от него, а не мог совершить преступления - это было выше его сил.
   Выручил Уйё, замахнувшись дубинкой на пленника. Выбор у Беккера был невелик: стать Иудой или сдохнуть вместе с Лаптем.
   Как назло тот очнулся, открыв глаза, и даже без очков разглядел силуэты трёх фигур подле себя, признав ученика...
   - Юра-А-А... - застонал он, проявив несвойственную ему ранее слабость, что подвигло Беккера к более активным действиям - вроде как сила была на стороне ученика, и тот мог отомстить преподу за все обиды разом - одним взмахом ножа.
   Но даже это не помогло. Он едва не лишился рассудка. Упасть без сознания не позволил старик, водрузив свою жилистую руку с костлявыми пальцами точно у смерти. Из-за чего пленнику показалось: именно старуха с косой, а не дикарь с посохом, прикоснулась к нему.
   - А-а-а... - закричал не в силах сдержаться Беккер.
   Рука сорвалась одновременно с криком и таким же точно вздохом изумления, а потом облегчения, слетевшим с замерших губ Лаптя.
   Получив удар ножом в грудь, препод завалился и захрипел. У него изо рта пошла кровавая пена. Дикарю с дубинкой не понравилось, и он прикончил мучения противника своим обычным орудием убийства, обрушивая на череп - раскроил.
   Дикари заулюлюкали - все от мала и до велика. Жрец поднял окровавленную по локоть руку пленника. Отныне тот больше не являлся им, а соплеменником дикарям-людоедам.
   Сегодня у них был настоящий праздник - пир по случаю победы и закатили они. Тело чужака затянули на угли и, зажарив, принялись рубить камнями.
   Беккеру стало не по себе от увиденного им чудовищного зрелища, у него пошли рвотные спазмы, и, наконец, вырвало, когда ему сунули внутренности препода. От вида ливера и помутнело у него в глазах. Он упал. Но никто больше не обращал внимания на него - соплеменники веселились, пожирая то, что досталось каждому от трофея, добытого предателем рода человеческого.
   - Иуда... - процедил сквозь сжатые зубы Ясюлюнец.
   Он не сбежал, как его сотоварищи, и предпочёл отлежаться втихую, дабы впоследствии без особых проблем уйти от погони, если таковая последует и преспокойно добраться до лагеря.
   Самого тошнило. И также в итоге вырвало, но на приличном расстоянии от места трагических событий.
   Брёл сквозь дебри ничего и никого не замечая, пока не заблудился и не выбился окончательно из сил. Вот тут его и подкараулило очередное порождение дикого края, и такое же кровожадное и беспощадное как дикари.
   Он не сразу осознал, что случилось. Звёзды вдруг исчезли, и кто-то схватил его, нависая тенью. Вырваться не удалось. Его точно путы, обвили какие-то стягивающие щупальца, мерзкие на прикосновение, и затолкали во что-то тесное и зловонное. Где также копошилось некая живность. Если бы не карманный фонарик, Ясюлюнец бы так и не узнал, куда попал, а когда выяснил, пожалел, что вообще владел им.
   Откуда-то снаружи донеслись звуки сходные с тем, как если бы ожила некая трухляво-скрипучая растительность и стала медленно, но верно передвигаться по земной тверди. Из-за чего его трясло и подбрасывало с тем, кто очутился с ним по соседству, смахивая на гигантскую мокрицу размерами с черепаху...
   - Хрррум-крррум-трррум...
   И кричать бессмысленно. Всё одно никто не услышит. Даже дикари. А готов был вновь встретиться с ними один на один, чем оказаться там, куда провалился. И до сих пор не мог взять в толк, пока на него не вылилась какая-то жидкость. Кожу защипало, словно его облили слабым раствором хлорки. И глаза стало разъедать испаряющимися парами, а обожгло и гортань, когда попытался заорать. Открыл рот да поперхнулся, задыхаясь.
   Ему, по-видимому, не судьба была отомстить Беккеру за те унижения, которые он испытал из-за него не меньше, чем претерпел от Лаптя. А за препода также не думал мстить. Теперь вот окончательно тронулся и не только с места в том, кто проглотил его целиком, а чуть ранее умом.
  

***

  
   Парни убегали с поля брани, браня всех и всё на свете, что ввязались в драку, а чуть ранее увязались с Лаптем. Им не стоило покидать пределы лагеря, поскольку и без того всем открылся истинный смысл на происходящие события - те ночные бомжи, вовсе не шайка местных "бичей", а настоящие дикари в виду яркого знака отличия и наличия костных оснований на отдельных участках тела и в основной массе головы. Столкнулись ни с кем-нибудь, а людоедами. Вот теперь и расхлёбывали, пожиная плоды. А точнее трапезничали аборигены, поедая того, кто не сумел разобраться с ними - и военный в прошлом человек.
   Что уж было говорить про них - они как были - никто, так и теперь звать их - никак. А и позвать на помощь не получиться - себе дороже выйдет. Да и своя шкура ближе к телу. Вот каждый и соблюдал аналогичный интерес, добираясь в одиночку до лагеря в надежде избежать участи тех, кого потеряли, а толком об этом ничего и не знали, как о содеянном святотатстве новоиспечённым Иудой.
  
  

Глава 5

ОСТРОВ

"Берегите природу - вашу мать!"

(надпись в заповедном крае)

  
   - Мих! Миха! Михей! Эй... - послышался сквозь крепкий сон чей-то надоедливо-назойливый голос и тычки в бок настырной направленности. Если не проснуться, очевидно: всё одно достанут, а поднимут на ноги.
   - Как дам! - последовала адекватная ситуации реакция от спящего человека.
   - Да вставай, давай! Харэ валяться! - наконец дошло до побуженного: голос принадлежит закадычному другу, с которым они спелись за год до состояния неразлучной парочки. И всё, что бы ни случалось с ними за это время, были одинаково виноваты.
   Вот и сейчас без этого никуда, а Зубу без Миха. Тот вскочил впопыхах, продирая кулаками глаза.
   - А...
   - Только не говори мне - идея! Знаешь: где находишься!
   Мих уставился на Зуба заспанными глазами.
   - Чё надо, а будил? Ночь на дворе! - возмутился соня.
   - То-то и оно, что ночь... дикари... - напомнил Зуб.
   - Уже? Снова объявились? Так быстро? - рука сама на инстинкте самосохранения нашла топор, оставленный под подушкой.
   - Да стой ты, Мих! - пытался осадить его напарник. - Не всё так плохо, а... хуже некуда...
   - Короче!!!
   - Явилась пропажа...
   - Беккер - сука?
   - Нет, те, кто подались на его поиски и...
   - Не томи, а не тяни кота за яйца! Ну же! Ну...
   - Угу... - кивнул Зубченко на дверь, настояв поднять полог тряпицы на ней заменяющей древесную основу тканной преграды.
   - Ходок... - покосился Мих в недоумении на Зуба, и снова уставился на Пигуля.
   - Говори... - настоял напарник.
   Тот трясся как пожухлый лист в непогоду, оставшийся совершенно один на голой кроне дерева в преддверии зимы.
   - Пи-пи-пи...
   - Чё он там пи-и-иликает? - зевнул Мих. Не специально, но получилось забавно.
   Зуб оскалился по обыкновению.
   - ...пи-и-ить... - сумел выговорить Пигуль.
   - На... - ахнул Зубченко из ведра, где осталось почти три литра воды из-под колонки. И пока что источник искусственного происхождения не собирался иссякать. Что отрадно, но не теперь и не сейчас.
   Пигуль мгновенно пришёл в себя.
   - Ещё... Дайте выпить, пацаны!
   - Мак... - крикнул Зуб.
   Саня вырос из-за спины сокурсника параллельной группы.
   - Ходок! Хо-хо! А как там Лапоть и... Где Беккер - сука?
   - Налей ему, - настоял Зуб. - Плесни чего ни того, а то вишь: человеку совсем хреново!
   - Какие новости принёс? - помрачнел Мих. Ему уже и без того было всё очевидно: случилось нечто - и непредвиденное, а заранее им прогнозируемое событие - нефиг было соваться к дикарям-людоедам.
   Так всё и вышло, как он предположил.
   - Лапоть... - выдал с придыханием Пигуль и опрокинул то, что было налито на дне в стакане. - Ещё...
   - После... ща по существу! - настоял Зуб.
   - Ну... - прибавил Мих.
   Паша отсутствовал в комнате и причина неизвестна тем, кто остался здесь. Но это и к лучшему - без него проще будет вести общение с Ходоком.
   - Он больше не с нами... - всхлипнул Пигуль.
   - Знать против нас? - приблизил ответ Зуб своим вопросом.
   - Нет... вообще ни с кем...
   - Знать сам за себя... - обрубил Мих, дабы по лагерю не пошли гулять слухи о кончине препода. Иначе - беда!!!
   Что и так всем очевидно, а не утаишь.
   - Этому больше не наливать... - заявил Зуб в продолжение. И забрав ёмкость со спиртосодержащей жидкостью у Маковца, отправил того восвояси. Саня оказался лишним. Третьим с Михом они в компанию взяли Ходока. - Садись, давай, и дальше всё основательно рассказывай - что было, да как, и почему случилось то, о чём больше никому ни слова ни полслова, кроме нас с Михом! Угу?
   - Ага... - согласился Пигуль, и застучал стаканом по зубам, опрокидывая очередную порцию горячительного напитка. Обжог горло.
   Окончательно развязался язык у Ходока после третьей стопки. И теперь его рот не затыкался. Мих слушал и Зуб, а не они одни - по соседству за шторкой замер и дышал через раз Мак.
   - Пошёл нах... - метнул Зуб в тряпицу на дверном проёме пустую бутылку, избавляясь от лишних ушей.
   Со слов Ходока вырисовывалась малоприятная картина: у них появились первые настоящие потери - и не пропавшими без вести, а убитыми. Но о том молчок. Список можно было пополнять исключительно первыми, но не вторыми.
   - Знать сегодняшней ночью можно спать спокойно, - заявил Мих, и завалился на боковую.
   - Ты чё, дружище? И ваще... - офонарел Зуб. - Типа спать собрался? В натуре?
   - Угу, а ты, если чё - карауль! Ну и кричи - караул - если вдруг кого заметишь ещё, но только не из наших дебилов, а чужаков сродни варваров-людоедов! Всё понял?
   - Э, я не понял!?
   - Не всем дано!
   Мих почти тут же засопел, а чуть погодя и вовсе захрапел.
   - Нет, ну ты понял!? - всё ещё злился Зуб на напарника, обращаясь за поддержкой к Ходоку.
   Но тот и сам не прочь был завалиться на боковую - клонился головой к бревенчатой основе барака. Глаза также слипались. Ходок поплыл. По всему видать: притомился. Поход дался ему тяжело, поскольку, подавшись на поиски Беккера с утра пораньше - а сразу после поверки - заявился затемно в лагерь, и во рту не было ни маковой росинки. Поэтому спирт принятый им на голодный желудок сделал своё дело. Он осунулся и задремал.
   - Не, ну так всегда, а... - растерялся Зуб.
   Ему-то как раз не хотелось спать, особенно после того, что он услышал от Пигуля.
   - А если Ходок наврал?
   - Вот и я так думаю, - подал голос из-за "шторки" на двери Маковец.
   - У тя есть, с чем ночь посидеть? - поинтересовался Зуб, зная: тому не по себе сидеть в комнате одному в виду отсутствия не только Беккера, но и Шавеля. Кислый давно, а сразу "прописался" в женском бараке по соседству.
   Мог и не спрашивать, Паша всё, что отбирал у иных практикантов, сносил к нему. Особенно не повезло тем, кто отправился в поход с Лаптем.
   - Помянем что ли... - предложил Зуб тост за него.
   - И тех, кто больше не с нами... - напомнил Мак про Беккера.
   Кто бы мог подумать, что он пожалеет его - суку. Но человеческая душа - потёмки. А сейчас как раз было темно...
   Светало. В окно южного барака с восточной стороны ударили первые солнечные лучи и прямо в лицо обладателя топора, который за последние два дня стал продолжением руки... практикантропа. Последовало недовольное в таких случаях ворчание и медленное просыпание. Сознание также не стремилось напрягать черепную коробку и то, что там находилось.
   И вдруг Мих подскивание как по тревоге. Вместо Паши на его кровати на глаза попался...
   - Ходок!?
   Зуб отсутствовал, даже Сак. Напарник оставил его одного с этим...
   До Миха не сразу дошло, что произошло ночью, но как только он увидел в окне уродливо-наглую физиономию ручной зверюги, всё сразу встало на свои места.
   Сборы не заняли много времени. Он скрутил одеяло в кольцо по-военному, и повесил на плечо, дополнительно заткнул за ремень топор, а также проверил: на месте ли складной нож весом в полкило и размерами с "клык" Зуба, если разложить. Мелочиться не любил. Шмат сала также прихватил. И воды во фляжке - не армейской, но близкой по содержанию и литровой. Понял, что воды для той цели, которую запланировал осуществить, недостаточно, поэтому прихватил пустую пластиковую бутылку в полтора литра, собираясь набрать воды из колонки. Неожиданно обнаружил Зуба у Маковца.
   Не стал будить, тот сам очнулся, стрельнув на него предательски одним глазом. Второй не хотел просыпаться, как и разум напарника до конца.
   - Далеко? - последовал односложный вопрос.
   - На прогулку, которую вчера из-за Тушёнки не удалось толком осуществить, - постарался также коротко объяснить Мих.
   - Я с тоб-Ой... - пытался привстать Андр...талец.
   - Даже и не думай напрягаться! Ты мне здесь нужен - считай: мои глаза и уши! А наши! Понял меня?
   - Да в последнее время, Мих, чё-то как-то не очень... - давалось тяжело пробуждению Зубченко.
   - Протрезвеешь - поймёшь!
   Хотя какое там - без опохмелки явно в случае Андр... тальца не обойтись.
   - Ыы... - позвал Мих зверюгу. - Пошли...
   У колонки сразу исчезла очередь за водой. И у Миха с Вый-Лохом состоялся непродолжительный водопой: один набрал воды в пластиковую ёмкость, а иной принялся лакать её.
   - Людям оставь немного, а то всё высосешь... - улыбнулся Мих, когда зверюга сообразила присосаться к трубке.
   - Куда с утра пораньше? - нарисовался Паша не к месту и не ко времени, а встал на пути.
   - Вечером расскажу, когда вернусь - угу?
   - Единоличником решил заделаться?
   - Если бы, то сразу ушли с Зубом, а так... Сам посуди: через пару дней жрачки не останется, а лапу по принципу медведей сосать не научились! И потом лапа - продукт некалорийный! Согласен?
   - И во всём остальном! Иди, но... возвращайся...
   - Я постараюсь...
   - Уж будь так любезен... - залебезил Паштет.
   На том, собственно говоря, и расстались - каждый при сугубо своём личном мнении. Рекогносцировка рекогносцировкой, а без карты в диком и нехоженом крае некуда. Тут бы не мешало заняться той работой, ради которой выехали в полевой лагерь на практику, как геодезисты, но если и поначалу отбить приблизительную топографию от руки - тоже неплохо, а всё лучше, чем ничего. Вдруг и ещё что интересного удастся подсмотреть - относительно не только местной флоры, но и фауны. И потом надо было знать границы тех земель, которые можно обойти за день. А примерно на таком расстоянии от них, похоже, и обитали дикари. И не все попаданцы вернулись в лагерь вслед за Пигулем. Он вообще оказался одним-единственным ходоком, а по жизни... и везучим сукиным сыном.
   - Идём-идём, животное... - поманил Мих того за собой, сделав первый шаг на скользком пути в дебри. - Нас ждут с тобой великие свершения!
   Знал бы, что нисколько не ошибся, и относительно приключений, которые предстояло им пережить вместе, вряд ли бы согласился на то, что ему не казалось нынче таким невозможным или необычным. Главная цель - выжить, а там и попытаться обустроиться в этом странном и непонятном до конца мире. Неизвестность манила, а любого геолога или геодезиста - подавно.
   Развернув лист бумаги на планшете, он сверился с первой зарубкой, и нанёс её номер на лист бумаги, затем ещё одну такую, когда нашёл, рисуя общий знак древесной растительности с отметкой высоты верхушек деревьев.
   - Уже что-то, но не совсем то, чего хотелось бы найти, а желательно пищу...
   Мих высматривал ягоды и грибы. Но кругом мох и лишайники с папоротниками. Странно, что ещё деревья были похожи на те, к которым привык в своём временном измерении.
   Наконец добрались со зверем до места прежней стоянки в лесу, обнаружив тот самый подрубленный сук под класукой и даже тропу, проделанную на земле болотным звероящером.
   Дальше местность была неизвестной и чуждой им. Мих покосился на звероподобного спутника, тот не спешил опускаться на четвереньки и выказывать агрессию по отношению к здешним обитателям, коих не видел, как и практикантроп, но зато отлично чуял их запахи - и то, что они поблизости и следят за ними. Но в пищевой цепи оба занимали доминирующие позиции в отношении тех, кто прятался от них.
   Всё-таки какая-то, а сила - и представляли на пару собой. В одиночку бы вряд ли. Это и запоминал Мих, анализируя постоянно меняющуюся ситуацию. Он выбрал направление дальнейшего движения по тропе водной рептилии. Зверюга ничуть не воспротивилась, но ухо следовало держать востро, поэтому Мих положил одну руку на рукоять топора.
   Путь к месту обитания рептилии оказался неблизким. Вскоре топор пригодился, пришлось прорубаться сквозь тернистые заросли и колючки, из-за того, что рептилия передвигалась по земле почти у поверхности, а уподобляться ей и переходить на четвереньки практикантроп не спешил. В таком положении - раком - много не навоюешься. Однако делать нечего, пришлось пойти на риск. И спустя какой-то временной промежуток они уже стояли у заболоченной местности оба по колено в грязи.
   Практикантроп ругался про себя, на чём свет стоит, едва не лишившись обувки, норовившей остаться в грязи, затягивающей ноги всё больше и больше, за благо, что не глубже.
   Чуть повозившись в ней и провозившись, а и вывозившись изрядно, оба выбрались на какой-то сухой клочок суши и осмотрелись внимательнее. На глаза попался холм. Туда и держал дальше курс Мих, а Вый-Лох плёлся за ним, грозно нависая тенью. Опасения на счёт того: животное нападёт на него, едва они останутся одни - не оправдалось. И впрямь ручным оказалось, но как граната. А то мало ли чего - стоит зазеваться в этом враждебном мире кровожадных рептилий и прочих существ - и поминай, как звали. Никто и не вспомнит, даже добрым словом.
   Покорение склона далось тяжело. На вершине бродяги сделали привал. Зверюга легла калачиком, долго выбирая место для лёжки, а затем крутилась вокруг себя там, подминая мох с лишайником. Примерно с минуту Мих наблюдал эту загадочную картину - из жизни местной фауны. После чего переключился на окружающую их действительность.
   На глаза попался долгожданный источник запруды. С вершины холма открылся прекрасный вид на водную гладь не то широкой реки, не то озера. А в том мире, котором они находились, она напоминала речушку-зачушки у села Броды, там местами её и впрямь можно было перейти в брод. Здесь же, как у Гоголя: не каждая птица может перелететь Днепр, а и человек доплыть до середины.
   Также отметил на карте какие-то тёмные точки там, больше смахивающие по мысли на острова. А раз так, то там будет куда безопаснее проживать, да и рыбалкой проще прожить, нежели охотой для которой у них нет ничего необходимого. Не с кольями же бегать по лесам за рептилиями или кем-то ещё вроде ручной зверюги. А неровен час и сами полакомятся ими, как давеча людоеды...
   Снова вспомнил про них, и угрозу нападения. Вовремя. Кто-то издал едва различимые шорохи. Поначалу показалось: их устроил Вый-Лох. Но тот не шелохнулся, притом, что шерсть на нём вздыбилась, и он оскалил клыки, выставляя напоказ. Уши напротив прижал, а не выставлял как ранее на манер локаторов радара.
   - Я всё понял - тебя... - утвердительно кивнул практикантроп ручному зверю.
   Рука нащупала рукоять топора, но легче от этого практикантропу не стало. Местность открытая - на дереве не спрячешься. И не факт, что придётся убегать от вчерашней земноводной рептилии. Могло появиться нечто и похуже.
   Накаркал. К ним на полянку-делянку вышел ящер. Вопрос - чем он питался - оставался открытым - плотоядный или всё-таки травоядный? Второй вариант прельщал не больше первого, поскольку бродяги находились у него на тропе или пасеке. Что не меняло сути происходящих событий. Он обязательно разберётся с ними, чтоб иным не было повадно вставать у него поперёк дороги.
   А тут мощь, так мощь. И в первую очередь это касалось его панциря с бугристыми наростами и местами покрытого шипами, а уж клыки или рога, говорили о главном - это местный танк - машина смерти не иначе для того, кто оказался в ненужном месте и не вовремя.
   Мих привстал медленно, стараясь не делать резких движений. Его ручная зверюга и не подумала шевелиться, продолжала лежать и не отсвечивать, имитируя бугор естественного происхождения на данном ландшафте местности. Чем и оказалось умнее человека, а более приспособлена к здешним условиям выживания, даже если придётся это сделать из ума.
   Практикантроп присвистнул от удивления и одновременно изумления. Громадина впечатляла и ничуть не стала менее грозным соперником. Он попятился в сторону у неё с дороги, а та повела сначала злобными зрачками глаз за ним, а затем и головой. После чего подалась и всем телом, словно выбирала угол для атаки - прицеливалась.
   Вот так новость, а хреновость сродни напасти. Ящер собирался напасть. Он как доисторический бык вырвал клок земли со мхом и лишайниками из-под толстой передней лапы подобной на слоновью или носорога.
   Точно - местная разновидность носорога. А что было в досье среди извилин мозга у практикантропа на него: лучше его не злить и вообще не привлекать внимания - затопчет. И бегает порой со скоростью БТР по пересечённой местности.
   Хотя этот ящер выглядел скорее как танк, нежели бронетранспортёр. И вес у него зашкаливал за тонну. Мог и дерево повалить, а не только того, кто на нём завалить.
   Отступать больше было нельзя, да и некуда. Холм с той стороны, в которую подался Мих, напоминал обрыв и был крутым, как местная разновидность фауны. Если прыгнуть - не сносить головы - кручина. Однако кручиниться не пришлось или убиваться по поводу того, что всё равно придётся идти на риск. А без него никак - и не выжить в схватке с бронированным в панцире рогоносцем.
   - Ну, я пошёл! - взмахнул практикантроп на прощание рукой. А про себя подумал: "И сказал - поехали-и-и..."
   Мысленно вскрикнул, проклиная судьбу-злодейку, которая его чуть раньше, посмеявшись над ним, а продолжала забавляться себе в утеху, найдя потеху в лице студента-третьекурсника.
   Прыгун не разбился, но всё одно влип. Похоже, что угодил в трясину, поскольку грязь затягивала его - и чем дальше по времени, тем больше и глубже.
   - Не одно, так другое! - злился Мих на себя. Он как сапёр - ошибался один раз.
   Но было бы несчастье, как не сказать опять же счастье, скорее очередная напасть. В пропасть за ним почему-то решил упасть ещё и ручной зверь, а за тем с вершины холма рухнул броненосец, и по закону Архимеда тела бродяг оказалось вытолкнуты им из трясины.
   Как и каким чудом, они оказались на твёрдой поверхности, не помнили, но быстро опомнились, поскольку броненосец продолжал идти на них, не собираясь отставать ни на шаг - стремительно сокращал расстояние, подняв волну брызг, а чуть ранее фонтаном - накатил на твёрдый клочок суши, где уже и след простыл беглецов.
   Они влетели в привычную водную преграду, подавшись вплавь. При этом практикантроп даже не вспомнил, что не умеет плавать. Сколько бы ни учился, не получалось - постоянно шёл камнем на дно без спасательного жилета - исключение на море - но там плотность воды другая. Она-то его держала. А тут ещё и одеяло, скорее якорь, хоть и было накинуто на манер спасательного круга.
   И новая волна брызг во все стороны. Не хватало, чтобы ещё бронезавр умел плавать. И ведь плыл. Другое дело: отплывать далеко от берега не стал в отличии от бродяг-беглецов. Те шли точным курсом на отмель, и даже на ней не сразу уяснили, что плескают по дну, доводя воду заводи до состояния грязи. Выбились окончательно из сил.
   Их выручил плёс. Трепыхание тел со всплесками прекратилось, и они отвалились, радуясь жизни. Выжили - пусть и из ума - всё одно за счастье. А вдруг очередное несчастье.
   Мих вспомнил, по какой причине они со зверюгой двинули сюда. Земноводная рептилия сродни крокодила шла именно к источнику гигантскому воды. Он вскочил, не обращая внимания на гортанные выкрики бронезавра, взрывающего комья сырого песка на берегу водной преграды. И спустился сюда явно для водопоя.
   Вот только пить ни ему, ни беглецам почему-то больше не хотелось. Наглотались, а практикантроп и вовсе едва не утонул. Но, уловив исходящую опасность от водных монстров, практикантроп кинулся к ближайшему острову, а ручной зверь за ним с привычными для него звуками:
   - Ы-ы...
   - По-тер-пи-и-и... - отреагировал захлёбываясь Мих, погружаясь всё больше и больше в толщи воды. Она затягивала его на дно. Он неожиданно для себя вспомнил: не умеет плавать. Так что на берег его вытащил Вый-Лох, оказавшийся не таким уж маленьким островом, как казался издали - с береговой линии.
   Проверив на ощупь незыблемость почвы под ногами, Мих лишний раз удостоверился: она является реальностью. Оставалось исследовать то, что удалось ему прихватизировать на пару со зверюгой и установить свою власть тут. Топор добавлял уверенности и нож, а и Вый-Лох. Плюс кол, вырубленный практикантропом тут же на берегу острова - и такой пригодной растительности хватало не только на колья в качестве пик и рогатин, но и для вытачивания стрел.
   Без лука и впрямь никуда, а пора было мастерить нечто наподобие дальнобойного оружия.
   Поджилки затряслись, когда они со зверюгой наткнулись на скелет земноводной рептилии и также по размерам не уступавшего ящеру-бронезавру. Но вот вместо лап у неё, похоже, были плавники, коими и выгребла сюда на свою погибель, а возможно и для того, чего обычно предназначался остров - хранения яиц и выведения потомства.
   - Ну, мы с тобой и забрались, а попали... Вый-Л-Ох... - осознал Мих: вой не вой, а один пень и ясен - это конец. - Кр-Ай...
   Зверюга прильнула к нему в страхе и повалила.
   - Давай, добивай меня! Поскольку если не ты с голодухи сожрёшь меня, то я пристукну тебя, - дал понять практикантроп: им нескоро удастся выбраться отсюда. Плавать не умеет - больше. Но плот - почему бы ни соорудить плавсредство и... объявить в лагере о собственной находке?
   Торопиться отсюда явно не стоило, поначалу разобраться в здешних условиях проживания, и комфортны ли, а, сколько обитателей могут вместить и прокормить? Вдруг тут рыбалка плохая или обстановка - хуже некуда, чем там, откуда явился сам.
   Время было полуденным. А из еды только сало. Но его не хотелось. В такую жару оно не лезло в глотку. Даже вода. Беглецам её хватило в водоёме - уга.
   Осмотрев и изучив строение скелета, практикантроп пришёл к выводу - кость прочна, а местами острее лезвия топора и ножа. Так почему бы ему из неё не соорудить оружие - достойное его. Чем не лук, если вырубить два не самых больших ребра из позвонка у основания хвоста?
   Попробовал - получилось. Дело осталось за малым - разжиться тетивой со стрелами. А наконечники для них - вот они - в челюстях грозного памятника рептилии - клыки. И треугольной формы как у акулы с мелкими зазубринами. Выбил один, обнаружив длинный корень-шип. Вообще отлично.
   Остров не только огорчал, а радовал. Но как-то наполовину - 50 на 50. Для полного счастья не хватало резинки от трусов. А не её же ладить в качестве тетивы на лук - толку будет - ноль целых ноль десятых.
   Поэтому для начала практикантроп решил заняться стрелами, а там глядишь вдруг, кого поймает и сделает из жил как дикари в древности тетиву.
   Посреди острова обнаружилась лагуна, а сам клочок суши напоминал форму полумесяца, но почти что смыкающегося. Если искусственно перегородить заводь, получиться самый настоящий пруд. А в нём да удастся чего-то отловить. Но едва практикантропа не отловило кое-что, что подкралось незаметно и метнуло в него свои жгуты-щупальца.
   - А-а-а... - вскрикнул Мих.
   Вый-Лох зарычал и посунулся прочь от него.
   - Стой, зверюга-А-А...
   Какое там - у страха глаза велики. Практикантроп понятия не имел с чем, а точнее, кем столкнулся. Выручил врождённый инстинкт самосохранения. Рука с топором перерубила один из жгутов, и иные сами отпали, исчезая в заводи.
   - О, - не стал огорчаться практикантроп, а напротив порадовался, привыкая к тому, что выжить из ума у него не получится - больше, чем уже, - вот и тетива!
   Хотя как посмотреть. Без этого никуда - сказывалось напряжение.
   - А ты не подходи... добыча... - выдал Мих в адрес зверюги. - Я ещё разберусь с тобой, после... как лук сооружу, а до ума доведу.
   Сделав петли, он не смог натянуть их на рёбра с позвонком от рептилии.
   - Чё уставилась, скотина? Помоги, да...
   Он показал, как и куда той навалиться. Рёбра согнулись в дугу, но не поломались. Даже намёка на треск не последовало. Мих уяснил: знать основу в качестве лука прекрасней и найти нельзя. Быстро накинул иной край жгута-щупальца, оканчивающийся также петлёй сооружённой им.
   Теперь оставалось натянуть и выстрелить. Силы у практикантропа хватало, но явно не для этого лука больше смахивающего на ручную баллисту или арбалет - по тугости натягивания тетивы.
   - Придётся подкачаться... - озвучил он вслух мысли, а про себя понял одну неписаную истину: жить захочет, сумеет выстрелить и точно, а иначе никак - и в этом мире нельзя. И возвращаться следовало в лагерь, однако и далее не спешил. Что-то его держало на острове, а что - не сразу уяснил. Всё-таки жажда к приключениям, а любопытство взяло верх. Он так толком до конца и не исследовал остров.
   На иной стороне полумесяца он наткнулся на хитиновый панцирь - и не один. Возможно тот "скелет" питался этими... черепахами - обозвал Мих про себя то, что осталось от них.
   Вый-Лох также заинтересовался данными находками, принялся ворочать их, даже не убоялся и сунул лапу в нору, обнаружив под одним таким панцирем нечто, что заставило его взвыть и выдернуть лапу, а на ней оттуда ракушку состоящую из двух створок - и "укусившую" его.
   Распотрошили бродяги её при помощи топора и слопали "внутренности" в сыром виде. Всё-таки устрица, пусть и гигантская. И на вкус тоже вроде бы ничего. Даже желудок принял её на ура. А уж практикантроп - и заинтересовался створками. Чем не основа щита. А ему требовалась защита.
   Панцирям также нашёл применение - чем они не доспехи ему. Сумел подобрать один такой под себя и даже подогнать. А вот скрепить по краям в местах отростков было нечем - верёвка отсутствовала. Зато вспомнил, где добыл тетиву.
   Для чего предстояло вернуться к лагуне и устроить новую схватку не на жизнь, а насмерть с тамошним водяным хищником.
   Требовалось взвесить все "за" и "против". Тамошний хищник мог ведь и руку с топором перехватить, поэтому дополнительно вооружился ножом - пошёл туда, куда отказывался ручной зверь. Но также поплёлся чуть погодя, не желая оставаться на острове совершенно один. И если бы не он, практикантропу не выжить в схватке с хищником даже из ума, а казалось за счастье тогда, но обошлось. Хотя и не сказать, поскольку, вытащив на сушу хищника, обомлел, задрожав в коленях - дико засмеялся как законченный идиот.
   Пред ними предстал доисторический осьминог-спрут, обладая мощной челюстью, как у аллигатора вместо птичьего клюва закорючкой.
   Но что сделано, того не отменить, а и не изменить. Принялся чуть погодя ладить доспехи. Панцирь придал ему уверенности в собственных силах, и щит с топором. Но всё же решил сделать себе из скелета рептилии копьё и меч из плоского ребристого плавника - обточил, намотав жгут на рукоять.
   Вес амуниции увеличился, делая его менее вёртким и подвижным, но зато непробиваемым как танк.
   Для полного счастья не доставало шлема, а так всё в полном ажуре. Кто-то сбросил чешуйчатую шкуру, а и бугристую местами, уплотняя готовый пластинчатый доспех от природы. Сумев отсечь при помощи костяного меча-плавника края лап с фалангами и когтями, практикантроп примерил самодельную кольчугу из чешуи.
   - Да она как по мне сшита... - вспомнилась ему классическая фраза Попандопуло из кинофильма "Свадьба в Малиновке". - Терь бы ещё набрать морд полтораста в качестве дружины и раздавить в округе всех вражин!..
   Но хлопцы в лагере стояли запряжённые, а лошади пьяные. Измена на измене, а одна беда за другой.
   Он чувствовал: пора возвращаться домой, да сумерки застали его при строительстве примитивного плота. Он срубил ствол дерева и обрубил ветви, когда на остров опустилась ночь.
   Решено было переждать её тут и никуда не шарахаться - с одной стороны, а с другой - не мог усидеть без дела. И спать не хотелось - сон не шёл, а в голову всякое такое, что мешало даже задремать. Все мысли практикантропа были обращены в сторону лагеря.
   - Как там напарник? - думал он про Зуба. - А и все остальные!
   Покой ему мог только сниться, поэтому, не взирая на опасность столкновения в ночи с речным чудовищем, он решил плыть, держась за бревно.
   Вый-Лох повыл по заведённой уже традиции для приличия, кляня хозяина, и также подался за ним в воду - поплыл. А вскоре уже оба держались рядом на одном бревне, поджав под себя ноги и лапы.
   Грёб практикантом мечом-плавником, оказавшимся настоящим веслом, что было удобно и практично. Лишний раз анализировал собственную смекалку, и то: нигде не пропадёт.
   Плаванье обошлось практически без эксцессов. Только где-то в стороне, кто-то гонялся за кем-то, подняв пару раз фонтаны брызг. И явно не древний дельфин, а скорее кит сродни касатки или хищник вроде акулы.
   И бронезавра след на тропе исчез. Полагаясь на карманный фонарик и компас, а также карту от руки, практикантроп двинул в нужном ему направлении. Так тогда казалось ему, как истинному геодезисту - ошибаться не может. Не сапёр - и один раз уже пронесло, а точнее не счесть, сколько раз и в течение одного дня, а ночью и вовсе не стоило кого-то опасаться, скорее чего-то, что могло оказаться на пути сродни кочки или ямки. Но в доспехах не убиться, а и ночью со зверюгой при наличии ручной можно столкнуться. Глядишь, и с охотничьим трофеем вернётся в лагерь. Хотя и так не с пустыми руками - гремел костяным оружием о такие же точно доспехи.
   Зацепил дерево, не заметив его, а затем ещё один ствол и... кто-то его схватил и куда-то воткнул - дупло не иначе. Посветив фонариком, Мих выяснил: там, куда его сунули, находится не он один, а ещё и...
   - Здорово, Фашист! Или ты Немец?
   Тот вскрикнул, и его крик не был подобен на приступ радости, скорее от испуга.
   - Да это я - Миха... Ха-ха... - уподобился он Зубу. - Али не признал! Так то ж мои доспехи! Хи-хи...
   Смеяться было преждевременно, как и радоваться встречи. Поскольку то, в чём оба оказались, передвигалось, пусть неспешно, но всё же.
   - Держи топор, - сунул Мих веский аргумент в руки Ясюлюнца. - Только не стоит им колотить меня по голове, а это...
   Он изумился. Стенки внутри "дупла" напоминали гниль, покрытую слизью подобно полипам мха, или даже кораллов.
   - Чем здесь воняет? И почему у меня складывается такое ощущение: будто оба очутились в заднице - причём полн-Ой...
   Душ оказался противным и едким. И как тут не задохнулся Ясюлюнец - загадка. Не меньше практикантропа заинтересовала и тайна происхождения ходячего дупла. Он воткнул в стенку его основания костяной меч и принялся повторять одно действие за другим в аналогичной последовательности.
   И что тут началось. Последовала встряска от того, кто полакомился ими. Ясюлюнец угодил под слив, точно то самое, что сбрасывалось в унитаз и смывалось сливным бачком.
   - Э, Немец! Одно слово - Фашист! Смылся-А-А...
   Ситуация в случае с практикантропом не повторилась. Он находился частично в "дупле" - верхней частью тела, а нижней - снаружи. И оно его выплюнуло, а не выс...бросило, как Ясюлюнца.
   Зато оба воссоединились вновь, вот только сокурсник по одной учебной группе окончательно выжил и, похоже, что из ума - отмахивался топором от Вый-Лоха.
   - А ну оставь мою зверюшку в покое, Фашист! Я к тебе обращаюсь, Немец...ты этакий!
   Пришлось пойти на крайние меры и самому завалить его.
   - Остынь, охолонись... - сунул Мих пластиковую бутылку с водой Ясюлюнцу.
   Тот отхлебнул нервно из неё и едва не захлебнулся. Стал кашлять и чихать... блеванул раз. Оно и понятно, если вспомнить где провёл и довольно много времени, а целые сутки, показавшиеся ему вечностью, длящиеся бесконечность. Но тьма ночи сыграла с ним злую шутку, он потерял счёт времени, а с ним один день, вычеркнутый у него из жизни.
   - Ла-а-апоть... - захныкал он, прижавшись к спасителю. - Ы-ы...
   - У... - удивился Вый-Лох: человек заговорил на его языке - зверей.
   - Наслышан - вы... То есть я хотел сказать: мы потеряли его... - заявил утвердительно Мих, успокаивая соратника по несчастью и оружию одновременно - забрал от греха подальше топор, пока тот не нарубил дров.
   - Они... они-и-и...
   - Т-ш-ш... Тише... Успокойся! Всё уже позади...
   - Сы-ы-ыели-и-и...
   - Что?! - переменился в лице Мих. - Людоеды?
   - Ыгы-ы-ы...
   - И...
   - ...уда был с ними-и-и...
   - Что? Кто?
   - Бе-Бе-Бе... - заблеял Ясюлюнец.
   - Не понял! Повтори...
   - ...кер - сука-А-А...
   - Вот как! Как же так... и получилось?
   - Он пырнул его ножом в живот и...
   - Да понял я уже всё, тёзка...
   Ясюлюнца также звали Сергеем, как и Шавеля. А распространённое имя у них в группе, которое также носил Сак...овец.
   - Разберёмся - и с ними тоже, но чуть позже, а сейчас айда в лагерь - отдохнёшь, поешь и поспишь. Кстати, на... - Мих сунул ему кусок сала и сухаря.
   Напарник накинулся на еду, словно не ел целую неделю и чем питался - одним воздухом. Да и того не было в камере больше подобной на газовую.
   - Что же это было, а нас пыталось проглотить и пожрать?
   Тонкий луч света от карманного фонаря ничуть не приоткрыл завесу тайны происхождения "дупла". Оно бесследно исчезло. И то хорошо, что хорошо... закончились для них очередные приключения. А всегда хотелось чего-то большего - ведь лучше, когда лучше...
   - Пошли... И ты Лох не отставай от нас...
   Ясюлюнец принял вторую часть двусложной клички ручной зверюги Миха на свой счёт - заторопился.
   Оставаться в диком лесу кровожадного края больше не хотелось, а очутиться в своей кровати и в ином мире, привычном для них...
  
  

Глава 6

ЕДИНОМЫШЛЕННИКИ

"Одна голова хорошо,

а на плечах ещё лучше!"

(памятка единоличнику)

  
   - Эй, Мих... - услышал тот голос спутника, обращённого к нему от того, кто умел более или менее сносно ещё вести общение и на человеческом языке, в то время как практикантропа донимали странные мысли с ощущениями: кто же их всё-таки застал врасплох, что за существо, которому не было объяснений - у него. Это настораживало и обезоруживало. Спасло от гибели, как и Ясюлюнца - броня. Не будь доспех из панцирных животных и чешуйчатой шкуры ящера, а и костяного меча - беда. Тот, кто пожрал их, явно не торопился утолять голод быстро, а скорее медленно и верно переваривал, вбрасывая ферментативную жидкость, содержащую небольшое количество едкой кислотной среды.
   На Ясюлюнца даже во тьме без содрогания не взглянешь, а и карманный фонарик тогда при направлении на него луча света, чуть не выскользнул из увлажнившейся ладони с пальцами. Михея пробил пот, а тело озноб, ибо сокурсник отчасти напоминал мумию. Кожа не то что бы лоскутами и свисала с него, но он весь побледнел, потеряв человеческий розоватый окрас, и... местами виднелись тепловые ожоги, как при попадании на кожу щёлочи.
   Но ему о том не говорил. Зачем беспокоить лишний раз и нервировать того, кто пережил такое, а и на словах не передать. Даже мысли путались и терялись. Смысл всего, чему прежде учили их в этой жизни, а со вчерашнего дня уже прошлой и казавшейся нереальной, будто сладкий сон. Нынче же кошмар... и на кошмаре.
   То-то будет дальше...
   - Чего ты там шепчешь?
   - Дай мне...
   - По рогам?
   - Нет, оружие... А то мне без него не по себе...
   - Обещаешь не цеплять им мою ручную зверушку?
   Мих остановился, полагаясь на слух, старался уловить извне посторонние шумы. Вроде было тихо, но ведь и тогда, когда к нему подкралось "дупло" и раззявило его, тоже вроде бы ничего страшного не было ни слышно и не видно, а здесь во тьме ночи и вовсе незги. Хоть глаз коли.
   Вдруг отметил одну нехарактерную особенность. Чуть в стороне от них пылали огоньки... злобных очей, а не светлячки или искры огня.
   Свет своих "фар" включил ночной хищник, и сейчас смерил их, как противников, а возможно видел в них уже добычу, готовясь добыть трофеи.
   Не он один поблизости, такие же, как он твари включили ещё свет и также по два огонька, образуя целую гирлянду или светящуюся дорожку.
   - По-моему, как мне кажется... - прошептал практикантроп, - нас окружают...
   - А я про что, когда, то самое и говорю - дай что-нибудь! Будь человеком, Мих, а?
   - И это мне говорит... Фашист!
   Однако не стал нагнетать и без того нервозность данной незавидной ситуации.
   - Вый... - позвал Мих зверюгу.
   - Ы-ы-ы... - огрызнулась та и по-боевому.
   Стало очевидно: это засада - западня. Они угодили в ловушку. Сейчас на поживу к ним пожалуют иные лесные зверушки.
   - В круг...
   - Угу, - откликнулся Ясюлюнец, получив топор.
   - Просто держись - и всё! Я сам сделаю, что необходимо... - не торопился Мих избавляться от панцирного щита, хотя и понимал: напарнику по несчастью в качестве необходимой защиты тот не помешал бы. Всё ещё надеялся: того прикроет - если что - Вый-Лох.
   Вот кто огрызнулся ещё раз грозно и на всю округу, бросая во тьму дебрей боевой клич.
   - Ы-Ы-Ы...
   Уже стоял на четвереньках, пряча нутро от острых клыков и когтей тех, кто мог выпотрошить их - сам противопоставил немаленькие клыки, щёлкая челюстями.
   Настал черёд опробовать в деле лук. Стрелы у практикантропа было всего три. Но не это главное, а то: всё-таки были. Одну он взял в зубы, иную в ту руку, которой держал за основание лук, а третью водрузил на тетиву и резко дёрнул на себя. Не удержал. Тетива выгнулась и... выскользнула, срываясь с пальцев незадачливого стрелка. Он толком и прицелиться в пару огоньков не успел, как услышал рык иной направленности, нежели тот, какой издал хищный зверь лесной стаи и... завыл. Огоньки его злобных глаз заметались и... угасли. Мих потушил их - чуть промедлил, поскольку последовала всеобщая атака хищной стаи на бродяг, в момент боевого клича вожака.
   Его он и уложил. А пришлось стрелять ещё раз. И промахнуться было сложнее, чем попасть.
   С ним приключилась очередная напасть. Тварь, вынырнувшая из тьмы тенью, обрушилась на него, выставив вперёд когтистые лапы и клыкастую челюсть, щёлкнула, смыкая её вблизи горла.
   Лук вывалился из рук, и первое что схватил машинально Мих, стрелу изо рта, вбивая в светящийся глаз.
   Тварь взвыла и отскочила.
   - А-а-а... - закричал Фашист, размахивая топором.
   Мих опомнился и ухватился за веслоподобную костяшку, являющуюся в его представлении мечом, рубанул наотмашь, цепляя кого-то ей плашмя, поскольку удар состоялся раньше времени, угодив той твари, что сменила иную, стремясь вонзить ему в спину свои клыки, а третья шаркнула ими по панцирному щиту.
   И Вый-Лох не подвёл. Одну из стайных тварей он принял на раскрытую пасть. Раздался хруст и хищник у него в клыках заглох, а иной получил от него лапой и... бой на этом был закончен за явным преимуществом в силе чужаков.
   - Немец! Фашист! Отзовись, если слышишь! Подай голос, или какой иной звук! Как человека прошу...
   В ответ приглушённый кашель.
   - Тут я-а-а... - застонал он в последствии, выдавливая из себя слова звуками.
   - Живой, бродяга... Ха-ха... - ликовал Мих, ударив лучом от карманного фонарика ему в лицо - осмотрел. Вроде ничего такого опасного не нашёл - глубокой рваной раны - так только многочисленные царапины, как у Брюс Ли.
   - Твари-и-и... - разошёлся Ясюлюнец.
   - Согласен, Фашист...
   Мих выхватил из тьмы ту, которой переломал хребет ударом лапы ручной зверь, а затем наткнулся на ещё одну окровавленную тушу полосатой...
   - Собаки!
   - Суки они... - ударил носком ботинка Ясюлюнец по твари. И рубанул вдобавок топором по шее, отрубая голову, вознамерившись прихватить с собой в качестве охотничьего трофея.
   Им и заинтересовался Мих. Очертания показались знакомыми - где-то он уже видел нечто такое и... Вспомнил где, у кого и когда. Череп на голове носил дикарь-людоед, и по всему видать - вожак.
   Стал внимательно изучать очертания иных частей тела. Зверюга на глаз должна была весить под центнер, если не полтора. И как он устоял на ногах - загадка.
   - Ы-ы... - подал голос Вый-Лох.
   Чего он просил - стало очевидно - требовал разрешения вкусить добычу.
   - Валяй... - отдал ему хозяин на съедение одну тушу из двух - ту, что обезглавил Ясюлюнец и поднял на вытянутых руках в небо - потряс.
   - Да она лёгкая - кость...
   Вот и разгадка. Твари имели массивные, но пористые костные основания, отсюда и вес уменьшался - значительно. Теперь понятно, почему лёгкие и прыгучие, как кошки. А они и были - не собаки, хотя ещё те твари.
   - Мобила есть, Фашист?
   - Чё? - отвлёкся тот от развлечения с головой твари, пытаясь играть в футбол. Бросил наземь и пнул ногой.
   - Труба...
   - Звонить собрался? - оскалился самодовольно тот.
   - Нет, фото сделать на память - твоё с трофеем, а затем поменяемся с тобой...
   Затея Михея понравилась Ясюлюнцу. И батарея не разрядилась. Снимок получился смазанным из-за плохого освещения. И даже свет фонариков обоих и на мобильнике не особо помог. Но всё же лучше это, чем ничего. Было что по возвращении показать сокурсникам в лагере. Глядишь, и призадумаются о построении частокола вокруг бараков, если откажутся перебираться с Михом на остров, который в сравнении с тамошними тварями казался куда менее опасным и пригодным для проживания, если прихватить Зуба. А баб и впрямь не мешало - долго не смогут обходиться без женского общества - в конец одичают.
   - Я возьму её с собой... - подобрал вновь голову твари Ясюлюнец.
   - Только учти: тебе её и тащить, а я тебя с ней не намерен! У меня руки оружием заняты... - предупредил Мих: если что - дальше каждый сам за себя. Но это слова - на деле не бросит никого, даже Фашиста, пусть у него с ним на жизнь были разные взгляды. Однако с недавних пор роднились - без агрессии тут никуда, а далеко не уйти. Твари разорвут на куски. Так лучше их, чем они тебя. - Ты как, Немец?
   - В поряде... - не замечал тот телесных ран.
   Одно слово - садист, а ещё и мазохист. По жизни...
   - Привал окончен и с трапезой пора... - не убоялся Мих оторвать ручную зверюгу от окровавленного скелета, который обглодал до костного основания Вый-Лох, собираясь вдобавок в качестве десерта похрустеть рёбрами с позвонками, щёлкая как какие-нибудь орешки. А явно клыки о них точил.
   - Всегда успеешь, и насладиться данной трапезой, - уяснил Мих: это даже не начало их совместных подвигов с ним и всё только - самое интересное, а не очень - впереди.
   Сверившись с компасом и понадеявшись: от него есть какой-то толк в этой аномальной зоне, чем жутком мире, Мих задал очередное направление движения, не жалея батарейку карманного фонарика, сумев её приладить себе на голову.
   Ясюлюнец соответственно ему, поскольку руки были заняты трофеем, за коим мелкой дорожкой каплей крови тянулись багряные следы их преступления. Извечный постулат, встречающий туриста в заповедных и нехоженых местах можно было забыть: "Берегите природу - вашу мать!"
   Именно такие мысли сейчас и лезли в голову, вызывая идиотскую улыбку и такой же точно смех у обоих практикантропов. Пошёл откат из-за большого количества адреналина оказавшегося вброшенного в кровь во время схватки.
   Далеко не ушли, пришлось делать привал, поскольку и ноги тряслись, сгибаясь непроизвольно в коленях. Соратники покатились, а Вый-Лох не теряя время, метнулся за остатками пищи и...
   До них донёсся его рык вперемешку со злобными завываниями. У останков туши уже толпились стаей её оголодавшие сородичи - и близко не подпустили ручного зверя практикантропа к объедкам.
   - Доигрался... - исчезла без остатка трясучка, и теперь не только Мих, но и Фашист взял себя в руки.
   - Ы-ы... - повинно выдал ручной зверь.
   - Ыгы... - подтвердил хозяин. - Больше так не поступай! Иначе я избавлюсь от тебя раз и навсегда!..
   На словах пожурил, а про себя был благодарен за всё, что сделал для него за последние сутки Вый-Лох. И зря тогда Зуб обозвал его неподобающим образом. Зверюга оказалась умнее, чем могло показаться при первом поверхностном взгляде на неё.
   А с виду и впрямь урод, а тот ещё Даун. Однако это скорее защитная маска, под которой скрывалась умная и ушлая личина этой невероятно приспособленной скотины к здешней среде обитания. Где выжить из ума не просто, а лишиться жизни - достаточно выйти из барака подышать свежим воздухом, и это будет твоим последним вздохом.
   Вздохнув, Мих поплёлся неспешно в выбранном направлении. Следом заторопился Ясюлюнец, а иначе никак - над ним тенью нависал ручной зверь сокурсника, и явно поглядывал не только на окровавленный трофей Ясюлюнца, а и на него с тем же вожделением. То и дело отпускал едва различимые рыки.
   - Получишь у меня, Вый-Лох! Лишу клыка и повешу у себя на шее в назидание! Понял меня, скотина ты этакая? - предупредил хозяин: провокация не пройдёт.
   - Ы-ы...
   - Я не злопамятный - я запишу...
   Так и общались они всю оставшуюся дорогу, поскольку Ясюлюнец помалкивал - в тряпочку. Он уже нагулялся вдоволь, и теперь хотелось одного - добраться до лагеря и там показать себя во всей красе с трофеем - не лыком шит, а ломом подпоясан. Ну и спать...
   Глаза слипались, он начал отставать, но зверь позади него, и как только он налетал на него со спины, Ясюлюнец ускорялся, равняясь, а то и обгоняя Михея.
   - Замри... - отставил в сторону руку практикантроп, осаждая соратника, а заодно и зверюгу.
   С картой не сверишься - темно. И луч фонарика не выручит.
   - Кажется, мы почти пришли - уже на месте, - показались ему знакомыми очертания данной местности.
   Перед ними начинался подъём на гору, напоминая пологий склон холма. По нему он и зашагал уверенно. Но тут вдруг заросли и почему-то загремели как колючая проволока времён мировых войн 20-го столетия с консервными банками.
   Кто-то закричал что-то. Ну точно - в лагерь пришли и... Яркая вспышка света при звоне битого стекла о панцирь. Кто-то применил против него "напиток Молотова".
   - А-а-а... - заметался Мих, силясь выбраться из западни - ещё больше усугубил и без того своё незавидное положение.
   - Суки-и-и... - вскричал Ясюлюнец, заступаясь за него, сам швырнул через "заросли" меж бараков окровавленную голову твари.
   - Ой, горю-у-у... - уловили в лагере человеческую речь - и голоса двух сокурсников.
   - Воды-ы-ы... - запричитал Зуб.
   Так вот, кто оказался поджигателем.
   - Предатель...
   - Да я не хотел, Мих...
   Он сам ломился к нему сквозь затор из кустов, наваленных невпопад. Мелькнула Ворона с ведром наперевес и... окатила его содержимым.
   - Дерьмо-о-о... - продолжил орать Мих.
   - Ну-у-у... - затянула она, оправдываясь, - ...как те сказать, дабы не сильно обидеть, а и огорчить...
   Всё же огорошила.
   - Мы с девочками используем ведро в качестве ночного горшка, а то на улицу до сортира боязно выходить - можно не вернуться... Ой, ты вернулся, Михл-Ик...
   Возгорание удалось затушить, а это самое главное. Теперь бы отмыться от того, чем испачкали практикантропа. Помогли виновники, окатив из ведра, но на этот раз холодной водой.
   - Ещё... - потребовал Мих. - Хорошо-о-Ох...
   - Что здесь происходит? - объявился...
   - Паштет... - приветил его Мих.
   - И не один...
   Рядом с практикантропом ничем не отличающимся от ночных тварей стоял Ясюлюнец.
   - Вернулся, Фашист...
   - Иди на...
   - А мы тебя уже внесли в список пропавших без вести...
   - Придётся вычеркнуть, и записать в иной - живых, а выживших...
   - Из ума... Ха-ха... - поддержал Зуб по обыкновению Михея на словах и не только.
   Андрюха не мог нарадоваться возвращению закадычного друга, став в последнее время загадочным - таким же и выглядел.
   - Ты где был, а что видел - рассказывай, давай...
   - Завтра с утра... ага...
   - Не, ну я так не играю, Мих...
   - Я тоже, и даже не шучу... Устал, как собака...
   Ему помогли добраться до родного уже барака и такой же точно привычной койки. Есть и то не стал просить, лишь Ясюлюнца придержать за зубами язык.
   Фашист не только пошёл у него на поводу, но и за ним, заняв кровать Сака, свалившись подле Пигуля, коего, как и Ясюлюнца, перетащил на свою сторону Мих, сам об этом нисколько не подозревая. А ему ещё доверяла Ворона. Да и не только она. Он сильно изменился в глазах сокурсников по группе и параллельной. Словно какая-то местная достопримечательность. Не зря же зверюга приняла его за своего, а они в этом чуждом им мире прожили всего ничего - даже недели не прошло.
   Опасаться нападения дикарей явно не стоило, хотя и видели их со слов некоторых соратников по несчастью у лагеря - лазутчиков. Да у страха глаза велики. Им повсюду мерещились враги.
   Похоже, что на сегодня с приключениями было покончено.
   Паша покосился на Зуба, а тот в ответ пожал ему плечами.
   - Всё, смена караула! Можно кричать - караул! - наотрез отказался Андрюха покидать друга. Да и при наличии зверюги Михея снаружи можно было не опасаться незваных гостей. Та чем сейчас там занималась - разделкой трофея Фашиста.
   Утром им обоим предстоял серьёзный разговор с "соплеменниками" по лагерной жизни. А как на зоне - не строгого режима, а гораздо хуже - аномальной.
   Растолкав напарника с первыми лучами солнца, Зуб услышал от Миха в свой адрес:
   - Ты когда-нибудь спишь?
   - А ты так всё самое интересное на свете проспишь! - парировал Андрюха, скалясь как всегда. А с утра пораньше. По жизни весельчак и балагур, а тот ещё баламут, ну и разумеется плут.
   - Чё-то было - ночью?
   - Угу, ты вернулся, и Фашист, - кивнул Зуб. - Где вас носило?
   - Пить...
   - Выпить?
   - Нет, просто воды...
   - Странно... и слышать это от тебя! Неужто не пьёшь, аки верблюд?
   Зуб сунул напарнику ведро, и тот осушил его литра на два, побрызгал на лицо рукой, и выплеснул остатки на голову. Фыркнул довольно.
   - Дичаешь...
   - Не без того, конечно, - согласился Мих. - Но будь ты на моём месте вчера, вместо воды была бы в том же количестве водка - и пьянствовал бы неделю напролёт - не меньше!
   - Ну ты, блин, и заинтриговал, Мих! А тот ещё на... сказочник... - не терпелось Андрюхе услышать байки... из склепа. А горбатого напарник никогда не лепил, да и привирать не любил. Это его прерогатива, а не Михея.
   Но кое-что всё же практикантроп продемонстрировал напарнику - снимок сделанный на мобильнике Ясюлюнца.
   - Знакомая рожа, Серожа... - прыснул Зуб. - Видал вчера, когда её в меня метал этот Фашист, а затем догрызала, хрустя черепной коробкой, твоя зверюга. Какова эта тварь на деле?
   - С виду весит центнер, если не два, а кость пористая, хоть и массивная, так что лёгкая и прыгучая - зараза. Если бы не Вый-Лох, нам бы с ним... - кивнул Мих на Ясюлюнца, - песец... и не на мех...
   Он вновь вызвал у подельника своим заявлением смех.
   - В следующий раз я двину с тобой на охоту, - было охота Зубу окунуться с головой в приключения.
   - А мне что-то не очень, Андр...талец! Я бы не отказался, если бы по лесу можно было ходить, не оглядываясь на собственную тень.
   - И это мне заявляет тот, кто в глазах всего лагеря - герой! Одно слово - богатырь!
   - Скажешь тоже... - смутился Мих. - Если кто, то... вон - Фашист. Такое пережил! Знал бы ты, Зуб, где я на него наткнулся... Просто тихий ужас! Как вспомню - аж не могу - так и вздрогну...
   - Это можно! Я принесу? Угу?..
   - Если только ему, а не помешало бы... - опасался Мих эксцессов со стороны выжившего сокурсника и из ума - недолго было.
   Его до сих пор смущало то нечто, чему нельзя было дать никакого логического объяснения, а и водной твари в лагуне острова. И вообще много чему. Похоже, что придётся приспосабливаться и смотреть на разные жуткие вещи с порождениями этого мира, как на обыденные. Вот только психика перестраивалась медленно, если вовсе была способна у них - людей привыкших к цивилизованному образу жизни и такому же окружению. А сами тогда были дикари дикарями. За что и поплатились.
   Немец проснулся, и тут же отшатнулся от Ходока. Рука Пи...гуля обнимала его за талию, и это ещё не самое страшное и противное, а то: он прижимался к нему со спины.
   - Ещё подеритесь... - вернулся Зуб с "напитком" в привычной гранёной таре. Там были наркомовские сто грамм, а точнее - наркомановские.
   Ясюлюнец понял всё без лишних слов и опрокинул залпом.
   - А где - спасибо, Фашист?
   - Не обляпайся... - заявил Ясюлюнец.
   - Что ж ты хотел от него... - уподобился Мих Зубу. - Хи-хи...
   - Тебе ещё и весело после того, что уже поведал. А этот где был, словно в заднице у звероящера!? И выглядит как ожившая мумия... - ляпнул не к месту напарник.
   Ясюлюнец затребовал зеркала или любую иную отражающую поверхность, желая разглядеть собственную физиономию.
   - Похоже, тут без пол-литра не обойтись... - предложил Мих напоить Ясюлюнца, чтобы тот не проболтался про Лаптя. В лагере и без того хватало слухов и проблем. А тогда и вовсе начнётся разброд и шатания. Уж лучше пусть всё происходит, так как идёт - решил обустроить жизнь в лагере Вежновец.
   - Хрен, я останусь тут с ним! - заявил Зуб, выбив у Маковца бутылку спирта, заявляя, дескать: на замену той, которую частично ополовинил ночью, а затем ещё приветил ей напарника - благо не по голове. - Мне тоже понравились твои доспехи... Хи-хи... Я такие же хочу!
   - Какие проблемы, Зуб... - огрызнулся странным образом Мих - напарник и впрямь изменился - его словно подменили. - Иди и добудь... Сам...
   У крайнего барака с юга стал собираться народ. В передних рядах значилась Ворона с Баки и Саком. Там же Кислый с Лёликом и Морозом. Маковец с Вежновцом находились внутри и также в комнате у Миха, где его стерегли как зеницу ока не сводя глаз - Зуб, Фашист и Ходок, а в окне торчал Вый-Лох.
   - Народ требует хлеба и зрелищ... - прозвучала из уст Паштета фраза присущая глашатаю Древнего Рима на арене Колизея.
   - На счёт пищи - не знаю, да и относительно зрелищ - тоже не всё так просто...
   - Да ты сам оно в своих латах... Ха-ха... - заявил Зуб.
   - И чё я им скажу, а как на глаза покажусь в этом... - смутился Мих.
   - Смелей, Сергей! Не робей! Ты ж не воробей... Ей-ей...
   - Просим! - присовокупил Паштет. Сумел съязвить, а без ложки мёда в бочке дерьма никуда - факт.
   - Да ну вас! - понимал Мих: его неправильно поймут, скорее как за отъявленного головореза типа тех варваров, кои побеспокоили их в первую же ночь тут. Всё же уступил и вышел на крыльцо. Сокурсники встретили его громогласным ором, перемежевавшимся с улюлюканьем и хохотом. Он уже было, собирался повернуться и уйти, да не позволил Зуб. А тут ещё Ясюлюнец и... без содрогания до сих пор не взглянешь, словно его покрыла плесень, а кожа местами оказалась избита ало-багровыми пятнами.
   Пришелец с далёкой планеты - не иначе.
   - Хоть бы шапку какую ему на плешь натянули...
   - Пидарку? - отказался Фашист.
   Рассмешил.
   Мих стал серьёзнее. Его лицо приняло оскал той твари, в шкуру которой облачился сам.
   - Ах так...
   И выдал всё, что думал относительно обитателей лагеря и не только, рассказав им часть правды о тех тварях, с коими столкнулся в этом мире.
   - Так что дикари не самые лютые наши враги!
   - Ы-ы... - подтвердил Вый-Лох.
   Ручная зверюга практикантропа заставляла сокурсников считать: любую тварь в этом мире можно приручить, если очень захотеть, а её хозяин пытался это опровергнуть.
   Ясюлюнец как лишнее тому подтверждение - и ему не пришлось ничего даже говорить. Вид говорил о многом, а главном - выжить из ума ещё за счастье, а прожить неделю здесь не всем удастся.
   - И это ваша оборона, - указал Мих на растительность. Да дикари выжгут её вместе с бараками!
   Он вспомнил со слов Ясюлюнца, как людоеды расправились с Лаптем. Стоит им подпалить свои дубинки и использовать на манер факелов, и... думать о том даже не хотелось, чем всё может закончиться. А явно плохо для многих, если не всех.
   Требовалось по настоящему обустраивать оборону лагеря, и обзаводиться достойным оружием, а не только - без пищи также никуда. Голод грозил начаться уже к концу первой недели проживания в неведомом диком крае.
   - И что ты предлагаешь? - решил Зуб принизить Пашу с его жалкими усилиями.
   - У нас же имеются необходимые геодезические приборы! Мы ж какие-никакие, а геодезисты! Воспользуемся нивелирами и разобьём лагерь в качестве строительной площадки! А и лопаты с топорами, даже пилы имеются! Соорудим частокол!..
   - Так это работать надо... - послышались недовольные голоса из толпы предательской направленности.
   - А за чужой счёт не получится выжить! В рай на чужом горбу не въехать! Тут ад! - озадачил Мих своим очередным заявлением толпу. Говорить что-либо дальше - бессмысленно. И так всем всё очевидно: ну, переживут одну ночь, таким образом, как-нибудь, а дальше что? Вопросов много, а ответа ни одного. Следовало задуматься - и серьёзно.
   Паша поманил Миха назад в барак на пару слов. Зуб присутствовал на состоявшихся скоротечных переговорах. Вежновец предложил разделить частично власть, а точнее возложить на Михея ответственность за оборону лагеря. Как ни странно было слышать Зубу, но напарник согласился - и с его доводами.
   - Как ты мог? - озадачил он своим вопросом его, когда Паша покинул их.
   - Уметь надо, а подкинуть идею так, чтобы тому, кто её озвучил, казалось: сам же и придумал, а поступил мудро...
   - Бры-ыр-ред... - мотнул головой Зуб на заявление Михея. - И несёшь, аки птица яйца! Поясни - нормально, а ахинею не неси!
   - Вывод очевиден и напрашивался сам собой - надо что-то делать, а я уже прилюдно сказал: без обороны никуда. Да и оружие нам не помешает! Хотя бы луки! Лишними точно ничто не будет...
   - С одной стрелой много не навоюешь, Мих...
   - У меня было три, да две использовал на тех, голову кого грыз Вый-Лох, а жрать горазд и больше нашего! Ещё попробуй прокормить! Кстати, пора бы его выгулять...
   - Тогда я с тобой...
   - И я... - выдал Ясюлюнец.
   - О Фашист даёт - не любит местную фауну... Хи-хи... - прыснул Зуб.
   - Итого уже четверо...
   У Ходока округлились глаза, и зрачки расширились.
   - Это он учёл свою зверушку, а не тебя - расслабься. Не напрягайся! Останешься здесь и послужишь нам за глаза и уши! Всё понял? - пояснил Зуб. - Не слышу радости в голосе, а и его! Подай что ли хотя бы какой-нибудь жизнеутверждающий звук!
   Пигуль, что называется, насрал в душу:
   "Пук"
   - Понял - вопросов больше не имею! - хихикнул Зуб.
   Им было о чём поговорить в уединении, и Ясюлюнец не смущал Михея, знать и Зуб мог спокойно доверять ему, а проверять друга не стоило - временем уж точно. Доказано - не подведёт, а и в беде не бросит. Ведь отбил Фашиста, хотя сам бы ещё подумал, а стоило бы встревать за него и рисковать собственной жизнью. Шкурный интерес нынче превыше всего.
   Паша уже раздавал команды, срывая голос на сокурсников, но никак не сверстников, был старше любого из них на добрую пятилетку - стоял подле нивелира установленного на штатив-треногу и заставлял Ворону с Баки носиться по периметру лагеря с шашечными линейками в разложенном состоянии.
   - Куда ты ставишь? Не туда! Левее - я сказал! Лево - это туда!
   - Сразу бы так! А у нас, баб, куда показывают, туда и двигают! - озадачила Татьяна.
   - Я ща двину кому-то и кое-чем куда, куда не надо, а не помешает, - погрозил Паша кулаком Баклицкой.
   - Как будто всё сразу встанет на свои места - наивный! - ухмыльнулся Мих.
   А Зуб и вовсе съязвил:
   - Ты рупор смастери и матерись, Паштет! Не стесняйся! Здесь можно - и ещё не такое...
   Сами были удостоены от Павла нелицеприятной фразой, где нормативными словами оказались исключительно предлоги для связки слов "в" и "на".
   - Туда и идём как раз! Айда с нами или кишка тонка? - залепил в довершение ко всему Фашист.
   С Ясюлюнцем спорить Вежновцу было не с руки, это всё равно, что справлять малую нужду против ураганного порыва ветра. Толку не будет.
   - Ы-ы... - подтвердил Вый-Лох, поддержав троицу спутников. А без него никуда, и в лесных дебрях делать нечего.
   - Мы куда, Мих, а далеко? - заинтересовался Зуб, когда они добрались до первой зарубки на дереве.
   - Сначала до места столкновения с рептилией... - напомнил напарник про день минувший - точнее два. - А дальше... сюрприз будет!
   - Приятный?
   - Тебе, во всяком случае, должно понравиться... - намекнул Мих: следует быть внимательным и постоянно держать руку на оружии. И каждый обладал тем, с каким уже воевал против здешней фауны, а и дикари недалеко от животных ушли. И кто хуже - аборигены или твари - вопрос на засыпку. Сразу и не ответишь однозначно, а и двусмысленно не получиться.
   Добравшись до развилки, далее спутники пошли проторенной дорожкой в кустарниковой растительности. Зуб прорубал заросли своим "мачете" в форме совни. И вскоре четвёрка бродяг оказалась на возвышенности, откуда открывался вид на грандиозный источник воды.
   - Чьи это следы? - заинтересовался Зуб отпечатками гигантских лап на земле, продавивших мох с лишайниками и прилично по глубине. А поначалу принял за обычные ямки с кочками и буграми.
   - Лучше те не знать, а нам не встречаться с тем монстром, - охарактеризовал Мих звероящера одним словом - бронезавр.
   - Типа местный слон?
   - Хуже - носорог...
   - А на доспехи сойдёт? Хи-хи...
   Зуб осёкся, видя, насколько серьёзен напарник.
   - Извини... если что не так!
   - Дурак...
   - А никогда не скрывал! Лучше являться им, чем полным кретином как консервный деликатес, - намекнул Зуб на Паштета.
   Тот до сих пор не понимал: не всё зависит от него. Мог командовать и орать сколь угодно долго, срывая голос, да с людьми надо ещё уметь разговаривать и договариваться, а донести до них смысл суровых реалий здешней действительности. И лучше один раз ткнуть носом в дерьмо, чем тысячу раз объяснять одно и тоже. Жить захотят, а выжить - и не из ума - сами примкнут, как Ясюлюнец к Михею и Зуб. А Вый-Лох сразу почувствовал за кем сила. Животное не провести - у него шестое чувство.
   По тропе бронезавра и спустились к заводи спутники, а затем, побродив по берегу, наткнулись на бревно.
   - Это и есть твой плот?! - выпучил Зуб глаза на Михея.
   - А чё? Когда мне было мастерить его...
   - Лады, поплыли на остров... - не сразу приметил клочок суши на бескрайней водной поверхности Андрюха, пробуя на вкус воду. - Не солёная - морем быть не может. Скорее озеро или очень большая-пребольшая река.
   - Ы-ы... - недовольно выдала ручная зверюга, однако полезла со всеми в воду, и поплыла.
   Остров нисколько не изменился. Даже остались следы вчерашних посетителей. По ним и ориентировались практикантропы.
   - А здесь мило... - заявил Зуб, и резко изменил свою точку зрения, когда бродяги наткнулись на скелет гигантского земноводного монстра.
   - Чё терь скажешь? - усмехнулся Мих.
   - А мне нравится, - вставился Ясюлюнец.
   После встречи с "дуплом" этот монстр не казался Фашисту чем-то страшным.
   - Ну ты глист... - выдал Зуб в его адрес, дав таким образом новую кличку. И она понравилась самому. А вот Фашисту...
   Тот решил сразу разобраться с ним и не с глазу на глаз, а прямо в глаз...
   - Я вам не помешал... - вмешался Мих, влезая с Вый-Лохом меж драчунами.
   Ручная зверюга раскидала их как пушинки, отправив в разные стороны.
   - Вы закончили?
   - Только тогда, когда с ним... - заявил новоявленный Глист.
   - Тогда сам не надейся, что я стану прикрывать тебя с тыла, а больше вытаскивать из той задницы, в которой оба побывали... - напомнил Мих: с кем и стоит воевать по необходимости - с внешними врагами, а среди себя нечего их искать - чревато.
   Возня на песчаном берегу острова для драчунов вроде бы обошлась без последствий. Тем более что Мих принялся ладить для них луки - вырубил из позвонка по паре рёбер. А тетиву пошли брать к лагуне. Надежда на вчерашний трофей добытый им здесь - не оправдалась. Кто-то стянул мёртвую тушу древней разновидности спрута-осьминога.
   - Ничего - ща отловим с Вый-Лохом иного... - заверил практикантроп. И смело полез в воду.
   Оттуда вылетели жгуты, и Зуб не убоялся, опередив ручную зверюгу напарника, взмахом совни - перерубил один жгут-щупальце - иные скрылись.
   - Ещё надо, - заявил Мих.
   - Кому - мне хватит, а если Глисту - пущай на себя и ловит это... нечто...
   Пришлось ещё поплескаться практикантропу и с тем же успехом, но он стремился отловить целиком водную тварь, да та оказалась слишком ушлой, решив: лучше лишиться очередной конечности, нежели жизни. Со второй попытки полакомиться людьми уяснила: себе дороже выйдет - можно и жизни лишиться.
   - Да и ладно... - прибился Мих. Усталость накапливалась день ото дня. А не мешало бы подкрепиться. По такому случаю, они двинули на место кладбища панцирных мокриц-черепах.
   Как охотиться на моллюсков среди них - Мих уже знал. Отыскав несколько нор под ними, он последовательно тыкал туда костяным мечом, а затем раскалывал крупного моллюска о камень, попутно добывая вместо еды ещё и щиты для сотоварищей.
   А вот сбруей им разжиться не посчастливилось. Никто из рептилий больше не приползал сюда линять. А самим было уже пора возвращаться в лагерь и дотемна - ни Михея, ни Глиста не прельщала перспектива встречи с ходячим "дуплом".
   - Да чё за оно - и вы так боитесь? - заулыбался Зуб.
   Вый-Лох и то взвыл, а точнее заскулил при его упоминании - понимал людскую речь.
   Иных доводов не требовалось. Стоило поверить на слово, а не искать приключений на то место, откуда бежал Глист с помощью Михея. И потом была опасность наткнуться на ту рептилию, скелет которой распотрошили частично на луки. А не мешало бы вернуться сюда и не только за дарами, но и обустроить новый опорный пункт по добыче еды и оружия.
   Гремя костяными мечами о щиты, Зуб с Глистом разошлись, имитируя наступление древних воинов, взяв за основу боевого клича любимую фразу Вый-Лоха.
   - Ы... Ы...
   - Как дети малые! - сердился Мих про себя. Им следовало вести себя тише, стараясь избежать неприятной встречи с теми, кто вёл стайный образ жизни и охотился сворой. Стрелы переводить на хищных тварей не хотелось, а разжились и материалом для их изготовления, обойдясь десятком снарядов на первое время с примитивным оперением в качестве продетых в двойные отверстия плотные листы, прихваченные всё с того самого острова - тамошней растительности.
   А тут ещё парочка беглецов, потерявшихся, как и Ясюлюнец из числа тех вояк, что подались с Лаптем - Лабух и Молдова одичали в край, перейдя на подножный корм, взирали свысока на тех, кто застал их на дереве, и при этом жевали не то кору, не то листву, а то и вовсе какие-то плоды подобно жёлудям.
   - Свои мы... - заржал Зуб. - Али не признали...
   Пришлось отскочить. Те принялись кидаться твёрдыми плодами размерами с шишку, но по твёрдости напоминая булыжники.
   - Айда в лагерь с нами... - прибавил Мих.
   - Да хули с ними цацкаться... - предложил Глист, соответствуя своей прежней кличке подрубить дерево и свалить их вместе со стволом и кроной наземь.
   Обошлось. Близость ночи и обходной манёвр практикантропов принёс свои плоды. Бродяги сами спрыгнули вниз и подались вдогонку за ними. Но по-прежнему держались чуть в стороне, опасаясь не столько сокурсников при оружии из параллели, сколько их ручной зверюги.
   Итого уже три скитальца, а с Пигулем - четыре было возвращено из одиннадцати без вести пропавших студентов. Не так уж плохо, но и не хорошо, а более или менее сносно закончился очередной поход за приключениями.
  
  

Глава 7

НЯМ

"Бывают в жизни уроды, но такого...

ещё надо было суметь найти!"

(превратности судьбы)

  
   Ночь прошла в мучительных кошмарах. Беккеру то и дело снились те, кто сопел рядом с ним в две дырки под боком и грозились отгрызть нос и уши, а затем принялись откусывать пальцы и...
   Он вскрикнул, очнувшись в поту. Ворвавшееся в сонный мозг сознание вернуло ему картину реальности - и удручала не хуже кошмара. Всё это с ним происходило наяву.
   Какой-то недовольный дикарь-соплеменник толкнул его в бок и как водится не кулаком, а дубиной наотмашь, стараясь зацепить по голове. Если бы не это, Беккер нескоро бы ещё угомонился, а так вновь отвалился на мох с лишайником, лишившись дара речи, а с ним и сознания.
   Сколько он так пролежал, и сам не знал, да и разум ничего путного не подсказывал, и был затуманен, даже когда его пытался побудить некто, а когда добудился, Беккер по обыкновению вскрикнул.
   Пред ним предстала вытянутая физиономия старика, больше похожего по внешнему облику и не только, а по жизни - на ожившего мертвеца. Этакая ходячая мумия - и предстала с утра пораньше перед ним.
   О намерениях старейшины оставалось догадываться, поскольку узнавать свою дальнейшую судьбу Беккер не спешил. Он приблизительно догадывался, что последует далее и явно малоприятная экзекуция, на что-то иное в племени людоедов рассчитывать не приходилось, так как у них иной раз свои же сородичи шли в меню - в самые голодные времена.
   Вот и сейчас не особо были избалованы в еде. Пищу добыть не так просто, проще ближнего завалить и живьём сожрать, пока никто не видит, а потом соврать: дескать, его утащила какая-то хищная тварь.
   Вроде бы обошлось для Беккера, но не совсем. Старик придумал для новоявленного сородича новую пытку. Видимо этому палачу племени и впрямь больше заняться было нечем, поэтому и придумывал разного рода кровавые зрелища, на которое собрался посмотреть весь здешний род уродов.
   Беккер оказался в окружении дикарей, и все смотрели с придыханием на действия старика.
   "Что ещё придумал выживший из ума питекантроп?" - никак не мог взять в толк Беккер.
   Как вдруг обнаружил на шкуре инструмент для пыток. Там лежали острые костяшки - отборные клыки и когти, кои надлежало натыкать в рожу новоиспечённому дикарю.
   - Не-ат... - захныкал Беккер. - Не надо-о-о...
   Взвыл, когда старик ухватил его за подбородок и воткнул меж ноздрей загнутый полукругом коготь.
   Было больно - и это ещё мягко сказано. Беккер к тому же не привык к виду крови, а собственной и подавно боялся. Она засочилась у него из носа на уста. Губы обагрились густой солоноватой консистенцией и...
   Старик смахнул кровь, а затем растёр у Беккера по лицу, нанося какую-то кровавую маску.
   Дикари зашлись в неистовом оре, приветствуя будущего воина, а пока что Беккер не мог считаться даже охотником. Для этого ему следовало проколоть уши, чего он не заслужил, а точнее наполовину.
   Иной коготь старик воткнул ему в левое ухо. После чего выдал складной нож с топором и указал на выход из пещеры - словно прогонял.
   Беккер был уже ни рад данному повороту событий, решил уточнить, как ему быть - себя вести.
   Старик коротко объяснил.
   - Ням-ням...
   Стало очевидно: он требовал от Беккера еды - добыть охотничий трофей для племени.
   Ничего не поделаешь - пришлось уступить, лишь бы старик отстал со своей пыткой, поскольку нос распух, и ухо саднило.
   А тут при выходе на глаза попалась небольшая лужица. Он кинулся к ней и умылся, а затем, когда успокоилась водная гладь, взглянул на себя и недовольно сморщился. С кислым выражением лица и подался прочь от стойбища дикарей.
   Однако старик не думал бросать новичка без присмотра, отправил за ним кое-кого, кто должен был следить, не спуская глаз. И не воина, даже охотника не пустил. Сейчас он, как и они, были заняты другим важным делом, нежели Нямом - высматривали чужаков, изучая их быт и выясняя точное количество. А требовалось ещё собрать достойную силу, поскольку в одиночку одним племенем не справиться со столь сильным и грозным врагом.
   Опасения старика подтвердились, когда явился один из лазутчиков посланных им в лагерь геодезистов-практикантов. Сообщение было неутешительным - с одной стороны, а с иной...
   Там имелись женщины, и людоед истекал слюнями при воспоминании о них, что и подтверждал порноснимок, выпавший у Беккера, когда одна из дикарок осмелилась заглянуть ему в трусы.
   Старик показал вояке цветную картинку "богини" и тот утвердительно закивал головой.
   - У... У... У...
   - У-у-у... - затянул старик. У него самого при виде фото вздымалась плоть, а если при живом трофее, то и вовсе не прочь был пожить как Хью Хефнер с гаремом горемык.
   Ему не терпелось раздавить ватагу чудаков, ради чего он замыслил собрать воедино род, поскольку являлся старейшиной не только в этом племени, но и в других имел права голоса.
   Оставалось дождаться трофея от чужака-соплеменника и... отправить с дарами посыльных по иным стойбищам долины скал. Если всё получиться, как он задумал, то уже завтра сможет повторить набег на лагерь чужаков, и при этом сам возглавит поход против них, объявив войну священной. Соответственно часть даров будет принадлежать ему боевыми трофеями для ритуального обряда восхваления кровожадных духов Огня и Земли.
   Из пещеры вылетел довольный вопль старика, чего давно не случалось с ним, и по причине чего на него уставились все те соплеменники-дикари, кто так же, как и он находились здесь же. Даже великий воин - в прошлом - отошёл от бреда и ран, сейчас косился в недоумении на старейшину рода племени.
   Недолго думая, старик отправил лазутчика отыскать Няма, наказав поторопить того, а заодно и его соглядатая. Время близилось к полудню, а от парочки ни слуху, ни духу - это не нравилось в первую очередь старику, хотя он заявил: дескать, духам-покровителям их рода-племени.
   Дикарь выскочил, и быстро прочитав следы, нашёл нужные, подался по ним искать пропажу.
  

***

  
   Теряя остатки сознания от голода и боли, Беккер задумал осуществить привал, опустился на камень, нисколько не обращая внимания на посторонние шумы и шорохи, даже не думал шарахаться от них. Он ещё не привык к здешним реалиям суровой жизни, и ему казалось: страшнее дикарей-людоедов уже никто и ничто не может быть. Ошибка цивилизованного человека очевидна, а после того, что содеял, больше не ощущал себя им. Руки и ноги дрожали, зубы и вовсе стучали. Его трясло, как при лихорадке. Он сильно потел. Крупные капли стекали с него в три ручья и все как одна холодные.
   Он проклинал всё и всех на свете, не забывая про себя, что было чревато и чем - осознал лишь чуть погодя, когда шорохи стали приближаться и стали подобны на рыки. В его направлении двигался хищник скал.
   Как Беккер вскочил практически на отвесный участок небольшого и невысокого шпиля с его-то грузной и томной комплекцией, осталась загадкой для самого, а и того, кто следил и также открылся, присоединившись к нему.
   - А-а-ай... - поначалу не обрадовался данному соседству Беккер. Но быстро опомнился, когда внизу под ними всего в каких-то пяти-шести метрах возникла хищная зверюга, и, зашипев, оскалилась, выставляя напоказ клыки, а и когтями передних лап шаркнула по мху с лишайником, сбивая с отвесной каменной стены.
   Оба беглеца прильнули один к одному и обнялись в страхе, держась друг за дружку. Внутри Беккера что-то всколыхнулось. Дикарём оказалась совсем юная дикарка, её твёрдые и длинные соски едва не проткнули его не совсем мужскую грудь.
   Но тварь вернула его в реальность, совершив неудачную попытку добраться до них. У неё не получилось вскарабкаться по выступам отвесной стены. Всё-таки лапы, пусть и когтистые, это не человеческие руки с пальцами. Сорвалась вниз где-то на середине пути. И снова прыгнула с тем же успехом, хотя и забралась на метр выше.
   Очередная попытка твари могла закончиться трагически для людей наверху громоздкой глыбы. У Беккера впервые зародилась здравая мысль: если он справиться с заданием старейшины людоедов, то в качестве трофея ему ещё достанется и эта дикарка. Ему и впрямь не хватало женских ласк. А если честно - вообще ни разу не испытывал их, но эрекцию...
   Вот и сейчас даже такую грязнулю и неряху хотелось "приголубить". Даже поцеловать. В ответ она укусила его за губу, вернув с небес на грешную землю кровожадного мира.
   Беккер вскрикнул от боли, и тварь внизу зашлась от запаха его крови. Её когтистые лапы показались на краю спасительного скального выступа.
   На инстинкте самосохранения Беккер вспомнил про топор, ахнул с размаху. Последовал двойной удар. Под замах угодила дикарка. Он зацепил её и без того в уродливую рожу, так ещё больше испортил, а твари отсёк когти одной из лап из-за чего та сверзилась вниз.
   Осмотревшись, что натворил, Беккер пришёл к выводу: всё не так уж плохого, как могло показаться на первый поверхностный взгляд. Один трофей - охотничий - он ещё не добыл, а приз за него уже пребывал в нужном состоянии - дикарка в беззащитном положении. Им и поспешил воспользоваться, срывая с себя на колени штаны. Вдруг застыл.
   Дикарка уставилась на него открывшимися и округлившимися глазами.
   - Всё будет чики-пуки-и-и... - взвыл Беккер.
   Она схватила его за то, что он сам пытался воткнуть в дикарку.
   Тварь снизу огрызнулась, и "влюблённая" парочка снова озаботилась своим незавидным положением.
   - Никуда не уходи, я мигом, - развязался в кои-то веки у Беккера язык, а не только. Он резко переменился и не только внешне. То, чего так хотелось ему заполучить, оказалось дороже собственной жизни. Ему сейчас казалось: риск оправдан на все 100% и даже больше.
   Выглянул из-за уступа, не опасаясь: дикарка столкнёт его вниз, а ведь запросто могла. Тогда бы тварь насытилась им, и оставила б её в покое.
   Но он об этом даже и не думал, а чего не смог осуществить - в том числе это касалось и хищной тварюги.
   - Убью, скотину-у-у... - затянул Беккер, надеясь призвать иных соплеменников из пещеры.
   Эхо понесло его завывания, загуляв по лабиринту ущелий среди невысоких скал, но от этого не менее опасных. Вниз полетел камень и не один. Скалы заходили ходуном и обрушились настоящим камнепадом.
   Беккеру снова чудовищно повезло. Он сумел укрыться от летящих вниз с грохотом булыжников и глыб, прижавшись к дикарке - укрыл собой.
   Та не сопротивлялась и больше не царапалась как кошка, а и не хватало его больно за то, что вновь всколыхнулось в нём.
   Когда грохот затих, а пыль осела, подле обрыва пятиметровой высоты образовался пологий спуск. Вот только спускаться по нему на дно ущелья не хотелось. Да Беккер, собственно говоря, и не торопился. Теперь дикарка его - он сделает с неё всё, что захочет, а она и не пикнет. Ведь показал у кого сила.
   Она взбрыкнула и попыталась вырваться, но куда там - весовые категории оказались несовместимы - перевес был троекратным на стороне насильника.
   - Попа...лась... - ликовал Беккер, разорвав шкуру на дикарке.
   Вид сосков маленьких грудей девчонки возбудил, а и то, что ещё не успело покрыться защитным наростом. В этот самый неподходящий момент со спины тенью навис ещё кто-то. Беккер резко обернулся и узрел перед собой воина-дикаря. Тот держал дубинку в руке, но не над головой.
   - Те чё? - разошёлся в край Беккер - его кидало из одной крайности в другую - он на глазах дикарей становился тем, кем они желали его увидеть.
   Посыльный напомнил про охотничий трофей. Беккер послал его... отрывать собственную добычу из-под завала. Дикарка подтвердила его слова. И сама подалась помогать тому.
   - Твою-у-у... - затянул по-звериному Беккер.
   Иная и столь вожделенная добыча выскользнула.
   Раскопки продлились не больше часа, дикарям удалось извлечь тушу хищной твари забитой камнями, и когда они доставили её старику, Беккер сразу вырос в глазах старейшины.
   Завалить подобного хищника было выше всяких похвал, а именно великий воин по имени Айя - и удостоился данных атрибутов, но когда уже приносил в племя головы врага, а не в бытность охотником.
   Пытка когтями продолжилась. Очередной отличительный знак был загнан во второе ухо. На этом, казалось бы, всё, ан нет - Беккеру расцарапали грудь клыком уже убиенной им твари и повесили её большой клык - один из двух - на шею. После чего ему пришлось извозиться в крови твари, деля меж соплеменниками её тушу, которую всецело за исключением шкуры и головы прибрал к рукам старик.
   Дары были добыты и теперь отправлены им в иные племена рода по другим стойбищам посыльными, одной из которых оказалась дикарка, на которую положил глаз новоявленный великий воин, лидерство коего нынче являлось неоспоримо. А ему хотелось не только положить на неё око, но и кое-что ещё, что продолжало трепетать и выпячиваться, доказывая лишний раз собственное превосходство - мужика.
   Старейшина не мог нарадоваться на ассимилированного чужака. И только теперь уловил истинный смысл подношения кровожадных духов их племени - они видели в нём того, кто приведёт род людоедов к процветанию. И разобравшись с чужаками, затеют небольшую кровопролитную войну против иного заклятого врага, который вскоре должен объявиться у них в долине, едва в ночное небо выйдет полный диск спутника Земли и окрасится багровыми оттенками.
   Видя желание Няма, Ойё заявил ему: он получит жену - и сразу, как они разорят стойбище чужаков, обитающих в странных древесных жилищах. Тогда он будет вправе требовать себе любую награду.
   - Хм, - ухмыльнулся Беккер. - В таком случае нафига мне эти замызги!?
   Перевода не последовало, хотя он и требовался старику.
   - Перебьёшься, - озадачил новоявленный великий воин очередной непонятной фразой старика, недоступной тому по смыслу содержания. - А то и я тебя после того, что сам и заявил!
   А это уже предъява, пусть и скрытая, зато очевидно одно: столкновение... интересов неизбежно.
   Остаток для Беккера дня прошёл тихо и спокойно. Больше никто не принижал и не отвлекал его от собственных мыслей, он как победитель хищной твари возлежал на шкурах, пока ему не принесли ту, что содрали с убитой им твари. И даже череп подали - очищенный до кости. Не корона, скорее шлем, но тоже своего рода знак отличия - его верховенства над остальными дикарями. И признавали его своим новым лидером.
   Беккеру казалось это нормальным, поскольку его подопечные - питекантропы, а он - хомо-сапиенс, чем и начал кичиться, как ранее, когда его соплеменники по цивилизованному миру прививали чувство собственного превосходства над иными народами современной Земли.
   Ночью опять не спалось. Кошмары не донимали, но в пещере людоедов было как-то неспокойно. Они также лежали с приоткрытыми глазами, пребывая в полудрёме. Больше всего это касалось старика. Тот ждал известий от посыльных. Они не торопились возвращаться. Возможно, их перехватили - либо дикие звери, либо иные враги естественного происхождения о коих нисколько не подозревал Беккер, но догадывался, строя догадки. Однако ни на йоту не приблизился к разгадке здешних тайн, кои покрывала пелена мрака ночи. А и в пещере хоть глаз коли, угли не особо освещали массивный грот. Куда наконец-то влетел первый посыльный дикарь. И племя сразу оживилось, придя в движение. Со своих мест повскакивали мужчины способные держать дубинки, иные, как и женщины с детьми, остались на своих местах.
   - Тя только за смертью посылать, а то и куда подальше... - Беккер и то, недовольно ворча, поплёлся ближе к входу в пещеру. И заявил в продолжение: - Чего тут у вас... случилось? А ещё стряслось!..
   Старик указал ему на камень, покрытый мхом подле себя. И начал переводить пересказ посыльного. Тот явился не с пустыми руками. Ему дали окровавленную кость, точнее коготь. Это означало, что те, к кому он заявился сегодня днём, приняли предложение собратьев по оружию и будут ближе к утру у них в пещере. Соответственно им требовалось накормить их - и не только.
   А вскоре появилась и та дикарка, на которую положил глаз Беккер. Хмыкнул при виде неё, и ткнул нагло пальцем, а затем им себе туда, где всколыхнулась нижняя чакра. Говорил ей: мол, ты моя - и никуда не денешься, детка! Я поимею тебя, как ты тогда меня на скале, хватая за...
   А долг платежом красен. Всё-таки этот мир также по-своему прекрасен. Долго девок уламывать не надо, трахнул... дубинкой по голове, и она твоя - делай с ней, что хочешь, и душе угодно, если ещё успеешь и сумеешь воспользоваться доминирующим положением в племени.
   И она принесла вести. Известие было приятным. У людоедов давным-давно не собиралась сильного воинства, а и союза не возникало. Но старик ещё помнил те времена - былой юности - когда племена рода объединялись, и совместно противостояли любому врагу. Не думал, что когда-нибудь снова сможет лицезреть нечто подобное. Тем более уже знал приблизительное количество чужаков благодаря Беккеру. Тот говорил о пяти полных рук пальцев - именно столько было чужаков, а воинов среди них - мужиков - чуть более двух десятков, остальные - бабы. А они воевать не умели. Хотя если вспомнить, что ослепили временно одного из воинов Айя - Ням чего-то не договаривал или сам не догонял: насколько они опасны в гневе.
   Но это и подкупало старика - не каждая дикарка способна проявить характер. А умел обламывать сильных духом женщин. Даже что-то слышал с юных лет про амазонок и матриархат. Но сталкиваться с ними не доводилось при жизни. Хотя и земля слухами помниться и множится. Где-то обитали на востоке. Там где восходит дневное светило. И сами также светлы ликом и шерстью головных покровов. А покрывали себя до пят тонкими и изящными шкурами.
   Отдав распоряжения Уйё, Ойё наказал больше не беспокоить себя и Няма - они должны отдохнуть, дабы не выглядеть уставшими при встрече сородичей иных племён славного рода людоедов.
   Как Беккер сумел уснуть, сам не помнил, а продолжал с вожделением коситься исподлобья на дикарку, делая в её адрес странные жесты, и при этом издавал непонятные звуки даже для старика.
   Старейшина всё мотал на ус, стараясь запоминать любые проявления чужеродного происхождения, исходящие от новоявленного соплеменника. Они нравились ему и одновременно не очень - всё ещё колебался, сомневаясь в правильности собственного выбора. И своего ли, когда на этом настояли духи Огня и Земли, сведя его с этим чужаком, только на первый поверхностный взгляд казавшимся слабаком, а когда дело дошло сделать выбор в пользу собственного шкурного интереса, проявил небывалую удаль по меркам людоедов.
   Он ещё поможет старику объединить род воедино - все племена, и те будут приносить ему дары, признав верховным старейшиной над остальными. Соответственно у него появится свой собственный круг - полный как рука с целыми пальцами.
   С тем и уснул. А Беккер с похотливыми мыслями и во сне он отымел дикарку, наказав за то, что распустила свои руки тогда на скале против него. Он наказывал и наказывал её остаток ночи напролёт, а когда проснулся, то понял: кое-что застряло в черепе твари на месте ока. И сорвать сразу не получилось, поскольку запросто можно было лишиться отличительного знака мужским достоинством.
   Однако в глазах дикарей Беккер ещё больше возвеличился. Не каждый воин способен дважды надругаться над поверженным противником - и сначала над его плотью при жизни, а затем и над духом по смерти и обретении трофея, а её силы.
   За данным странным и непонятным занятием чужака-соплеменника и застукали - благо не в прямом смысле дубинами, а переносном - дикарское пополнение одного племени. И явились с копытом, означавшим: готовы пойти со здешними обитателями, куда те ни укажут, а хоть на край бездны.
   Затем появилась ещё толпа народа - и все как один с дубинками. Отличия в костяшках также были незначительны и знаки отличия воинов разных племён одного рода практически идентичны. Разница заключалась в длине когтей или количестве клыков.
   Настал черёд Беккера знакомиться с гостями. Старик собственноручно вырвал у него череп хищной твари и насадил на голову. Та не сразу пролезла сквозь уши, и пришлось стукнуть дубинкой.
   Беккеру хоть бы хны. Он и впрямь великий воин - стоял крепко на ногах, а казался громилой в сравнении с иными дикарями. Монументальная фигура - не из-под руки Церетели вышла, но такую "недвижимость" не один год требовалось наедать, не покладая рук и не зная устали, а пихать в себя много еды, которой хватило бы на такое же количество лет всем объявившимся здесь дикарям.
   Новоявленные сородичи рассаживались по местам в пещере указанным стариком, и поглядывали с вожделением на местных дикарок. Кое-кто положил также глаз на приглянувшуюся Беккеру особу.
   Ням рыкнул на него, сам того не ведая: вызвал иного великого воина на поединок чести.
   Старик посетовал, недовольно закачав тем, что ещё не сложил, а пора было, в виду преклонного возраста и вида ожившего мертвеца. Но поделать ничего не мог. Гость принял вызов на бой.
   Старейшина перевёл Беккеру слова гостя-дикаря. И собственный великий воин поник лицом. Кожа приняла бледный окрас плесени.
   Однако и на этот раз обошлось всё так, что лучше и не надо. Да и представить сложно. У него на голове шлем в виде черепа хищной твари - и смягчал удары дубиной дикаря-гостя, в то время как Беккер сам обладал куда более грозным и смертельно-опасным оружием - топором. Да дикарь ускользал всякий раз, оказавшись пронырливым малым. Пока не угодил под скользящий удар обухом.
   Победа по очкам за явным преимуществом - а нокаутом - досталась Беккеру. Ням стал истинно великим вином рода, а не только племени. Его неоспоримое лидерство признали иные сородичи из числа великих воинов своих племён. Итого таких набралось около пяти.
   Вроде все в сборе были - по заверению старика, когда тот привёл в чувство Беккера, и огласил своё решение, а всем, как исходящее от Ням.
   Окинув презрительным взглядом толпу разномастных дикарей, Беккер остался недоволен не только их внешним видом и обликом, но и оружием. Дубинки конечно хорошо, но не против его сокурсников. Так их не одолеть, тем более что очередной лазутчик принёс известие о появлении среди них сильного воина с ручной зверюгой способного на пару с ней завалить добрый десяток воинов. А чужаки к тому же обустраивали какие-то там ловушки. И так их просто с набега навалом не победить. Придётся повоевать и порядком. А не один день сражаться. Без облавы никуда. Придётся обложить на длительный промежуток времени лагерь, лишая чужаков и без того скудных запасов еды. Вот когда они оголодают, тогда и возьмут их практически голыми руками.
   - Слишком долго, - заявил Беккер.
   Ему требовалось всё и сразу. А намеревался проучить и отомстить сокурсником за то, что они бросили его на произвол судьбы.
   Топор один на полсотни рыл. Поэтому решил вооружить людоедов помимо дубинок ещё и заострёнными длинными кольями.
   Пояснив, какой вид растительности его интересует, старик отправил Беккера с одним из ушлых дикарей. Вскоре от Ням явился посыльный с колом-посохом в руках, заявив, чтобы иные дикари влившиеся в отряд дважды великого воина и победителя твари шли за ним, разбирая оружие.
   На щиты у Беккера не осталось времени, но он решил: обойдутся и без них, тем более что затеял напасть на лагерь внезапно и ещё засветло, поясняя старику свою тактику тем, что когда чужаки увидят количество дикарей - дрогнут, а и внезапность половина залога к успеху.
   - Они-то нас днём не ждут, а мы ошарашим их... - потряс Беккер топором над головой.
   Когда старик перевёл его слова для толпы, дикари-людоеды взревели бравурно, отвечая всеобщим ором, единогласно поддержав дважды великого воина.
   Теперь было важно добраться до лагеря геодезистов-практикантов потайными тропами и небольшими группами, а затем напасть разом со всех сторон, обрушиваясь на центральный барак со студентками.
   Интерес Беккера был очевиден. Он начертил на голой земле обломком кости план боевых действий и донёс их смысл до старика, а тот до иных дикарей-людоедов. На том с наполеоновскими планами и закончил маленький фюрер-людоед.
   Двигаться надо было быстро, а и не близко. К подобным переходам Беккер оказался не готов, но быстро нашёл выгоду из собственного положения, заставив дикарей скрестить колья и четверо из них, ухватив за края, потащили его на собственных горбах.
   Положение хоть и возвышенное, но также незавидное. По лицу Беккера хлестали ветки древесной растительности. Всё-таки здешний лес представлял собой по большей части нехоженые дебри. И если бы не череп в качестве шлема, могло быть много хуже, и а так больше некуда. Он разбил нос. И едва сумел остановить кровь, когда дикари сбросили его наземь, устроив привал без приказа, исходящего от него.
   Старик был тут как тут - и объяснил коротко: они на месте. И точно - до слуха Беккера донеслись эхом отзвуки того, что сейчас творилось в лагере.
   Он примкнул к лазутчикам, и те раздвинули для него растительность, давая возможность собственными глазами взглянуть на картину происходящих там событий.
   Лицо Беккера прорезала язвительно-саркастическая усмешка, он посмеялся над усилиями Вежновца и его подопечных. Они сооружали вал, но что получилось, скорее окоп и с одной стороны выше в виду образовавшейся, да толком не утрамбованной земли на насыпи, где-то вполовину человеческого роста. Хотя если забраться в яму, то голова будет на уровне щиколоток сокурсников.
   Дикарям предстояло прыгать на кольях, используя на манер шестов, тогда они без помех минут это препятствие, и оно нисколько не покажется им непреодолимым, поскольку заваливать яму двухметровой длины, было длительно по времени и неубедительным манёвром.
   Всё требовалось делать стремительно - обрушиться с дикарями, как снег на голову сокурсникам.
   По рядам людоедов прошла информация: все группы уже заняли свои места и только ждут всеобщей команды от дважды великого воина.
   Нынче Беккер не спешил, выбирая момент атаки. Он не заметил в лагере того, к кому со слов лазутчиков привязалась зверюга.
   Наконец и практикантропа обнаружили в стороне от лагеря - и не одного а разом трёх - и возвращались. Беккер сам пожелал взглянуть на них, решая их участь - напасть на них, не пустив в лагерь или напротив заманив разом всех сокурсников в западню.
   Но когда узрел - испытал шок. Кольями с дубинками их не возьмёшь. Вид тройки практикантропов в панцирных доспехах и при щитах с костяными мечами впечатлял, а и ручной зверюги.
   Она ощетинилась, опустившись на все четыре конечности, а её спутники схватились за...
   - Луки-и-и... - затянул Беккер. - У них дальнобойное оружие!
   У дикарей же булыжники вместо стрел. И они решили: он подал им сигнал к атаке на практикантропов.
  

***

  
   Поведение Вый-Лоха насторожило троицу практикантропов экипированную доспехами, они встали вкруг, смыкая ряды, и ощетинились разом не сговариваясь стрелами, держа наготове луки.
   - Сдаётся мне: это серьёзно, Мих... - выдал с придыханием Зуб.
   - А надолго, - согласился с его доводом напарник.
   Ясюлюнец же, тот ещё Фашист, хотя ему дали новую кличку, обозвав Глистом - заорал:
   - А ну выходи меряться силой, вражины!
   Последовали зловещие шорохи, приближающиеся эхом и... град камней.
   - Воздух! - закричал Мих. - Щиты!
   Их не пришлось хватать вместо луков, поскольку были предусмотрительно продеты практикантропами на предплечья правой руки, лишь чуть повернули их, укрывая головы.
   За градом камней последовал стремительный навал кучки дикарей. Практикантропы тотчас ответили им, звеня тетивами луков.
   Раздались первые гортанные выкрики людоедов преисполненные боли. Трое из толпы, окружившей практикантропов, замедлили продвижение вперёд и выронили колья, зато иные в передних рядах продолжили наступление.
   Со стороны показалось: людоеды в одно мгновение научились обращаться с новым видом оружия, а топором, поскольку окончания были острыми.
   - Залп! - стремился Мих сбить стрелами наступательный порыв "копейщиков" людоедов. Едва успели выстрелить, а затем вновь укрыться щитами, обрушивая в ответ на дикарей костяные мечи. Да достать не получилось - слишком коротким оказалось оружие у практикантропов, а вот колья у дикарей наоборот довольно длинными.
   - Рубите остовы-ы-ы... - взревел Мих, видя, как рядом его зверюге портят шкуру людоеды.
   Зуб еле успел прикрыть его со спины, но самого задело в панцирь. Хитиновое покрытие выдержало. Заострённый кол соскользнул и столкнулся с иным таким же окончанием. И не только - парочка разъярённых дикарей проткнула друг друга ими насквозь.
   Откуда-то из-за кустов послышался недовольный возглас и принадлежал...
   - Беккер - сука! - осознал Ясюлюнец: предатель близко - ринулся напролом. С одной стороны опрометчиво и пошёл на верную погибель, но без доли везения не обошлось. Дикари дрогнули, не ожидая: противник бросится в контратаку на них, покидали колья и взялись за дубины. Вот тут преимущество и перешло на сторону противника.
   - Давно бы так, а сразу... Ух... - разошёлся Мих.
   И Зуб не отставал от него, размахивая совней - насовал какому-то воину с черепом твари на голове, заставляя людоедов обернуться в бегство.
   - Победа-А-А...
   Глист не разделял мнения Зуба и придерживался сугубо личного - продолжал искать на поле брани иуду, бранился про себя, на чём свет стоит, не обращая внимания на уползающего в кусты раненого противника.
   - Стрелы-ы-ы... - опомнился Мих.
   Дикари, раненные ими, уносили их с собой. А также нужны были практикантропами при новой встрече с ними.
   - Ишь ты их... - ликовал Зуб. - Как мы их, а Мих! Здорово, да! А то засаду на нас устроили! Не на тех напали, пи-и-и...ндосы...
   - Ушёл, гад такой... - сердился Ясюлюнец.
   - Кто, Глист?
   - Иуда? Беккер - он был здесь - сукин сын! Засада - его рук дело!
   - Выходит у нас появился достойным противник, - отметил к слову Мих, осматривая попутно шкуру Вый-Лоха.
   В одном месте её попортили ему изрядно, но не смертельно, и даже неопасно, поэтому не сомневался: заживёт как на собаке.
   - Собаки! - крикнул Глист на удаляющие звуки в зарослях дебрей.
   Дикари отступили, понеся потери в живой силе. Убитых не было, но раненых хватало. Одна атака прибавила хлопот и забот не только дважды великому воину, но и тем, кто примкнул к ним со стариком.
   - Мало нас было... - пытался объяснить поражение Беккер верховному старейшине рода людоедов.
   Тому напротив казалось - практикантропов - и всего ничего.
   - А оружие! И доспехи! Нам не справиться без них! Придётся переоснастить воинов и вооружиться надлежащим образом! - пояснил Беккер.
   Времени у них на это не было. Затяжка грозила обернуться повальным бегством дикарей, примкнувшим к ним в этом коротком походе. Слухи имели свойство распространяться быстро и преувеличивать действительность. А нынче была для них обоих такова, что хуже некуда.
   - Скорее в лагерь... - настоял Мих перейти с шага на ускоренный бег, когда стоило бы завести речь о привале или хотя б незначительной передышке, если об отдыхе как таковом и вовсе ни шло.
   Слишком много дикарей вылезло на них - около двух десятков. А по кустам прятались ещё людоеды. Они видел мельком, как воины с дубинами не стали бросаться на них, лишь те, кто покидал колья.
   Подбирать боевые трофеи практикантропы не стремились - лишняя тяжесть им сейчас ни к чему - добраться бы до лагеря живыми, а про то, дабы целыми и невредимыми никто и речи не заводил. У Ясюлюнца оказалась разбита щека. У Зуба повреждена нога и прорвана штатина треника. У Миха просто царапины и ссадины с синяками. А на них даже ручная зверюга не обращала внимания, и продолжала скалиться, огрызаясь на всю округу - чуяла дикарей по всей округе - и наводнили её.
   - Сдаётся мне: наши прежние враги привели сюда иных головорезов из других племён, - предугадал Мих: род объединил усилия.
   - Согласен, - кивнул Зуб тем, пока было чем, а грозились в любой момент лишить его людоеды.
   Даже Ясюлюнец перестал думать о погоне за Беккером. Уяснил, что рано или поздно вновь окажутся на одной извилисто-тернистой дорожке, когда их пути снова пересекутся и тогда он не упустит возможности поквитаться с ним за те мучения, какие выпали на его долю из-за предателя.
   Личная неприязнь отошла на второй план. Практикантропы бросились в лагерь к своим, опасаясь преждевременного появления дикарей там.
  
  

Глава 8

ПОБОИЩЕ

"Мы немного отдохнём

и врагов рубить пойдём!"

(лозунг практикантропов)

  
   Беккер никак не мог поверить в то, что произошло - почти три десятка людоедов-воинов бежало от трёх практикантропов, при этом возглавляемое двумя великими воинами своих племён. А он толком ничего не успел предпринять, его просто смели и затоптали. Если бы не это досадное обстоятельство, для него бой мог закончиться много хуже. Рядом с ним очутился Фашист и не обратил внимания на корчившегося на земле дикаря в черепе. Он искал того, кто оказался рядом на расстоянии вытянутой руки, а точнее ноги - перепрыгнул и двинулся дальше. А затем...
   Затем оживились дикари, получившие рваные и колотые раны, убегая с поля брани втихую, даже не бранились, разве что мысленно, как и Беккер. Ему удалось скрыться, хотя когда пришёл в себя, то понял: зря, ему бы следовало бежать от дикарей и искать защиты у собственных сокурсников. Но что-то остановило его от данного опрометчивого действия тогда, и что - мгновенно догадался. В памяти всплыл инцидент с преподом. Нет, назад у него дороги в лагерь в прежнем качестве нет, отныне только великого завоевателя. Иначе дикари не простят ему позора.
   Что лишний раз и подтвердил обезумевший старик. Да вроде бы получилось отбрехаться от него - пускай неправдоподобно, но всё же лучше так, чем ничего, хоть какой-то более или менее приемлемый результат.
   А вот насчёт того, что он сказал через старика-переводчика дикарям рода людоедов и переваривал в уме нынче сам, дабы не оказаться переваренным их ненасытными утробами.
   Он всё ещё как дважды великий воин приказал обложить лагерь, но запретил показываться на глаза тамошних чужаков. Теперь именно так и трактовал, а называл и скорее обзывал про себя тех, с кем угодил в мир жестоких реалий.
   Дикари и сами помнили, а понимали, чем чревато попадись кто из них троице в панцирях на глаза. Вот кто действительно великие воины, и делом доказали в столкновении с ними: взять приступом лагерь с наскока не удастся, придётся осаждать и вести осадные действия. На штурм, тем более в дневное время и рассчитывать нечего - потеряют лучших вояк и... окончательно проиграют. Но им никто не запретил обстреливать лагерь камнями.
   Не успели ещё практикантропы добраться до своего опорного пункта, как там объявились те, кто опередил их и передвигался налегке, а получили сигнал к атаке извне от сородичей посредством криков имитирующих местную живность.
   Среди бела дня завыли ночные твари, однако чужаки не знали о данной особенности, и им казалось это обычным явлением. Хотя и не совсем - живность озверела в конец. А на деле вышло: именно дикари.
   Небольшая группа охотников выскочила из ближайших зарослей и, не добежав до рва, метнула град булыжников, спешно подалась назад.
   В лагере раздались крики. Кое-кому досталось. Вежновец получил камнем по спине, в то время как иные сокурсники с лопатами попрыгали за образовавшийся бруствер и попадали наземь, растянувшись на траве.
   Видя, что никто не собирается оказывать никакого достойного сопротивления, дикари осмелели, и снова повторили манёвр с метанием камней. Во время третьего залпа их ждал сюрприз, на них самих из зарослей обрушились воины, облачённые в панцирные доспехи и вооружённые щитами с костяными мечами - просто смели горстку метателей, едва достигавшую дюжины людоедов.
   Те, кто лежал за копанкой с лопатами, побросали их и кинулись сломя головы укрываться в бараке.
   - Мля... да они как тля! - выругался Зуб. - Одно слово - паразиты! Вовремя мы подоспели, Михей! Ей-ей...
   Энтузиазма и присущего смеха Зубченко не последовало. Он также переменился после недавней схватки в лесу с превосходящими силами людоедов. Шутки в сторону - это самая настоящая и кровопролитная война, где выживет и из ума сильнейший. Слабый исчезнет бесследно в истории, не оставив о себе и следа. А не помнил, чтобы кто-то упоминал про людей заблудившихся во времени, хотя до современного человека доходили некоторые сводки являясь нестыковками, что в те времена существовали отдельные высокоразвитые племена.
   - Так неужели это мы - и наша судьба стать такими же варварами здесь?
   - А мы и есть они... - огрызнулся Ясюлюнец.
   Определение "варвар" льстило ему. И он бы с радостью променял его на иную кличку - Глиста, поскольку прежде являлся Фашистом.
   - Да забирай - дарю погоняло - Варвар...
   - Ы-ы... - присовокупила ручная зверюга, кинувшись вдогонку за одним из дикарей, да Мих осадил, заставив вернуться её на его призыв.
   Не время было разбазаривать силы, а тем паче упускать победу, добытую таким большим трудом. Да и "разборки" с сокурсниками предстояли нешуточные. С кем на словах, а кое с кем, кто не поймёт - не только. Можно было и в глаз дать, и по зубам, а не заговаривать им - и у них не получиться. Практикантропы обозлились до крайности, и их самих кидало из одной крайности в иную.
   - Я стучу-стучу... - выбил Мих дверь в мужской барак на пол плашмя...
   - А нам никто не открывает... - присовокупил Зуб.
   - Живо все на улицу! - затеял какую-то экзекуцию Варвар-Глист-Фашист - и всё в одном лице.
   Сокурсники уступили силе. Их и впрямь ждал неприятный сюрприз. Каждому из них вернули утраченными ими инвентарь в виде лопат, но то, что практикантропы предложили им сделать далее, удручило всех без исключения.
   - Какие нах... ямы?!.. - послышались возгласы, преисполненные недоумения и возмущения.
   - Неглубокие как окопы для лежачей стрельбы... - продолжал глумиться Варвар.
   - Типа могил... - залепил Зуб.
   Мих промолчал, давая вдоволь разгуляться соратникам по оружию над иными и по несчастью. Иначе не поймут, если не предоставить им выбора между жизнью и смерть.
   - Копайте! - прикрикнул он, неожиданно для себя.
   Вот это да!..
   Девчонки со стороны - окон своего барака - наблюдали за странными раскопками посреди лагеря, и дикари искоса поглядывали, подглядывая из кустов за странными и непонятными действиями чужаков.
   Когда "могилы-окопы" были готовы, практикантропы предложили сокурсникам сделать выбор - либо ложиться в ямы и помирать, не дожидаясь очередного навала дикарей-людоедов, либо впредь использовать лопаты не только в качестве орудий труда, а ещё и в качестве оборонительного...
   - Но лучше наступательного оружия! - донёс истинный смысл экзекуции главный практикантроп из троицы.
   - Ы-ы... - позабавила двух иных его ручная зверюга.
   А Мак помнил, как при разграблении ими кургана с идолом, оно хрустело костями, как каким-то лакомством подобно ребёнку, расправлявшемуся самозабвенно с леденцами.
   Таковых, кто бы лёг даже в импровизированную могилу, не нашлось.
   - Чё, кишка тонка? Помочь? Так это как два пальца обас...фальт! - и не думал фальшивить Варвар.
   Он занёс костяшку над головой одного из сокурсников, и тот тупо потупил взор в землю - не думал блокировать возможную атаку, а практикантропы рассчитывали на это, да их подопечные не оправдали надежд, возложенных на них.
   - М-да, взялся за гуж, не говори: не дюж! - констатировал явный факт Мих. - Хреново...сть...
   - А также не новость, - подтвердил Зуб: придётся их научить уму-разуму.
   Дикари больше не беспокоили чужаков, этим и следовало воспользоваться до наступления сумерек им. Час или два ещё было. Окапываться больше не стоило, а вот соорудить частокол не мешало бы, да нарубить кольев - массивных - мешали дикари.
   - Поступим проще, - заявил Мих. - Установим кровати в разобранном состоянии по периметру меж бараками. Это метров сорок потребуется - закрыть по два проёма с каждой стороны! Должно хватить!
   - А спать на чём? - возмутились сокурсники.
   - Вы ещё надеетесь поспать ночью, когда дикари атаковали лагерь днём! Ночью и подавно спуску не дадут! - озадачил Зуб толпу сверстников.
   Им было над чем призадуматься, а всем вместе.
   Паша даже не вмешивался, стоял в сторонке подле штатива с нивелиром и помалкивал в тряпочку. Пока практикантропы не обратили на него своего внимания.
   - Сюда иди, да! - отреагировал на него Ясюлюнец. - Да-да, ты, придурок!
   - А дураки кто? - огрызнулся Паштет.
   - Ну, явно не мы, а те при ком находился всё это время, - ввернул Зуб.
   - Почему посты не выставил? Где охрана? - наехал Мих. - Кто из нас двоих в армии служил? Или на кухне кашеварил?
   Выяснилось, где и служил Вежновец - в стройбате.
   - То-то звери - вам и оружие ни к чему! А придётся тут повторить то же самое, но на практике, а не в теории... - заявил Варвар.
   Он - если так можно выразиться - проходил боевую практику в полевом лагере, где побывали многие скинхеды его возраста. И там они орудовали не только кулаками, но учились нападать, а не только обороняться, любыми подручными средствами. В ход шла арматура и инструмент уличных рабочих - те же лопаты.
   Тренировкой на них он и занялся. Никто не спешил возвращаться в барак, Зуб с Михом взялись за луки и каждый из них под две из четырёх оставшихся при них стрел. Поделили меж собой по-братски, карауля дикарей по кустам. Но больше следили за тем, что происходило у них за спинами.
   Варвар, он же Глист, а по жизни Фашист, вызвал на тренировку - поединок силы - самого массивного сокурсника. Не повезло Виктору Шлейко.
   - Нападай... - гаркнул Ясюлюнец.
   Чисто варвар.
   Сокурсник повёлся на его призыв, и не любил, когда два раза повторяли ему, тем более криком одну и ту же команду, обрушился с лопатой занесённой над головой на Варвара, и тот поступил с ним соответственно вновь полученной кличке. Сделал подсечку плоской частью костяного меча по ноге, уходя от удара, пришедшегося ребром лопаты в землю, и добил ударом ноги со спины, выцеливая пах.
   - А-а-ах... - застонал сокурсник, опустившись на колени, а затем и вовсе рухнул, зарывшись лицом в траву.
   - Следующий... - заявил в продолжение Варвар.
   Дикари в зарослях притихли. И никак не могли взять в толк, зачем это чужакам понадобилось выяснять отношения меж собой в столь неподходящий момент - врагов извне им хватит и в их лице.
   Загадка, а тайна недоступная их уму в виду недостаточного там количества извилин.
   На очередной призыв Ясюлюнца кинулись разом два сокурсника заступаясь за покалеченного им, и также поплатились. Он не стал церемониться с ними - атаку одного отбил жёстко, приняв его на щит, а иному расквасил нос ударом костяного меча-плавника плашмя, и добил третьего всё тем же щитом и таким же аналогичным образом, как и его предшественника.
   Гениталии пожалел, а соперников пощадил, понимая: хватит и одного "импотента" на сегодня, а ночью понадобиться и он, если дикари сподобятся на вылазку.
   Те лишний раз уяснили, почему дважды великий воин одного из племён обозначил главной целью центральный барак. Там не было мужиков-чужаков - исключительно бабы. И над ними у дикарей ещё был шанс одержать верх, а вот над мужским - вряд ли. Так что не стоило и соваться.
   Начался разбор кроватей и вынос их на улицу по обустройству примитивной заградительной полосы, нежели забора. Но всё получилось более или менее пристойно - решётчатый забор, коим были обнесены дворы меж барками. И за ними засели чужаки с лопатами в качестве оружия, а вот доспехами, как практикантропы, не располагали.
   Но и тут удалось проявить смекалку. Одеяла также пришлось разрезать на полосы и проделывать в них посередине прорези, которые были насильно продеты в головы сокурсникам и так по два, а то и три слоя. Хоть какая-то защита от камней, а и острых кольев. За радость если обойдётся без открытых ран при столкновении с людоедами, на что-то большее рассчитывать не приходилось, хотя один умник насунул на голову ведро, пробив ножом отверстия для глаз и рта, чтобы дышать, вот только снять не смог - застрял.
   Ему по ведру и настучал Варвар.
   - Немец, блин! Одно слово - тевтонец!
   - Завидно, - хихикнул Зубченко над Ясюлюнцем. - Молодец, Микола! Так держать, Питерский! А не дерзи Варвару - хуже будет!
   Сахаров не знал, что ему и думать по поводу реплики и реакции отпущенной в его адрес практикантропами. Сокурсники переменились, и изменения в их поведении были разительными, а сказались уже на троих студентах, уложенных варваром на больничную койку.
   За неимением лазарета и соответствующей мебели, использованной в заграждении, валялись тут же по соседству на траве и стонали время от времени, ощупывая больные места.
   - Неслабо ты их, - пожурил Мих отчасти Ясюлюнца. - Одно слово - Варвар!
   - Да ну, меня, когда учили быть сильным, не так ещё били - домой частенько возвращался с переломами. Но кость болеть не может! Верно? А когда срастётся, только крепче становиться!
   - Заметно! Часто череп ломали? А контузили в голову? - прыснул Зуб.
   Вот балагур и проныра. И тут он влез, пусть и на словах, приглядывая в сгущающихся сумерках за кустами. Скоро хоть глаз коли, ничего не увидят как стрелки на пару с Михом.
   Проблему предстояло решить за счёт костра - и двух в соответствии с двумя замкнутыми пространствами меж бараками, поскольку дверью со стороны мужского послужило окно в женском и было раскрыто настежь.
   Там и сидел Зуб с луком, свесив ноги с подоконника. Болтал ими, а не только языком.
   Нервничал - адреналин блуждал в неимоверном количестве в крови. Не у него одного. Ждать неизвестности всегда было тяжело. Кто знает, что затеял лютый и беспощадный враг?
   - Не спать! - то и дело разносились по лагерю голоса трёх практикантропов. Ими они в первую очередь подбадривали себя, не позволяя уснуть - даже задремать. Ну и соответственно тем, кто примкнул к ним с лопатами наперевес, а и топорами вооружились с молотками - всем, что могло представлять грозное оружие по меркам дикого, но отсталого мира.
   Дикари меж тем продолжали сидеть по зарослям.
   - Когда же они начнут? - не выдержал Зуб, едва Мих приблизился к нему - прохаживался, проверяя посты и целостность хлипкого заграждения из решётчатых и сетчатых составляющих деталей кроватей.
   - Я думаю: ближе к рассвету, - озадачил напарник.
   - С чего вдруг, а такие мысли?
   - Сам посуди: в четыре часа самый сон - и сморит нас, плюс просветлеет прилично и будет сносно всё видно на расстоянии до десяти-двадцати метров.
   - Так ты хочешь сказать: дикари спят по кустам?
   - Т-ш-ш... Тихо! Не ори!..
   Зуб притих и зашептал:
   - А почему бы нам ни навестить их?
   - Рано, слишком рано...
   - Смотри, Мих, чтобы потом не было слишком поздно!
   - Доверься мне, дружище!
   - Хорошо хоть не предложил положиться на тебя, а то бы я не понял: на что намекаешь... Ха-ха...
   - Вот язва!
   Зуб довольно улыбнулся своей щербатой ухмылкой Михею, и также вызвал у него ехидную ухмылку. На том и расстались.
   - Что видно, а слышно, Варвар? - присоединился тот к нему после Зуба.
   - Да ни хрена!
   - А ты, зверюга?
   - Ы... - коротко отреагировал Вый-Лох на обращение хозяина - по-прежнему держал ухо востро и был начеку, располагаясь на четырёх лапах. Порыкивал время от времени, заставляя разноситься по округе собственное эхо, мешая дикарям чувствовать себя в безопасности.
   - Предлагаю его спустить и немного поохотиться, - выдал Варвар на-гора.
   - Ну и кто из вас двоих зверюга, а? Ещё большой вопрос... - покинул Мих напарника, напоминая лишний раз: - Не спать! Держаться...
   - Ты это скажи им, а не мне... - кивнул Ясюлюнец на сокурсников, валяющихся подле него в траве, и пытавшихся уснуть - хотя бы вздремнуть. А ещё уметь надо было - и набраться наглости, поскольку о смелости в их случае даже речи ни шло.
   - Что же ты затеял, Беккер? - уловил Мих то, что пока было недоступно его соратником, как по оружию, так и несчастью.
   Ведь кто, как не он вооружил кольями дикарей-людоедов, вот только обращаться с ними должным образом не был способен научить, а соответственно сам к здешней жизни неприспособлен. Хотя на ошибках учатся. Возможно, также мотал на ус. И кто бы мог подумать, что именно они с ним и будут противостоять один другому в заочном споре здесь.
   Судьба... злодейка. Её ухмылка им обоим казалась оскалом смерти.
  

***

  
   Беккер недолго думая, решил, когда именно они нападут, не обращая внимания на то, что сокурсники предприняли попытку соорудить примитивную защиту по периметру меж бараками.
   Он всё-таки какой, а никакой геодезист - и пусть учился, но также на собственных ошибках. На ум пришли фильмы, которые он смотрел - и как любой мальчишка в его годы про войны в средних веках. А там рвы преодолевали с охапками вязанок, а невысокие стены при помощи лестниц или тех же шестов. Один мчался, держась за передний край, а иные держали сзади, помогая ему взойти на отвесную стену.
   Этим сейчас и занимался Беккер, стараясь донести смысл дикарям. Вырубил длинный шест четырёхметровой длины, и схватился за его край спереди, а сзади него поставил дикарей и заставил толкать его к дереву больше подобному на пальму с кроной на самом верху.
   - Ща я взойду и наберу плодов! - заявил он.
   Как собирался взлететь предводитель людоедов, те недоумевали. Но помогли ему так, как поняли в силу собственных умственных способностей - и значительно разнились у питекантропов-неандертальцев с хомо-сапиенс.
   Не попали они с первого раза в ствол дерева, а вот когда со второй попытки угодили Беккером в ствол, на того посыпались все "шишки".
   - Что я говорил... - застонал он - всё-таки достал плоды с древа, а точнее оно его ими.
   Понял, как тогда Ньютон, изобретя под яблоней закон всемирного тяготения: не стоит учить дикарей перемахивать препятствия - с ними проще их сносить. По причине чего Беккер принялся ладить таран для них. Выбрал дерево, на стволе коего было предостаточно массивных веток, а не только сучков и срубил в течение часа, но завалил, и как водится на себя.
   Затем, когда его оттуда вытащили дикари, он обрубил от злости ветки на метровой длине от ствола. Они и послужили ручками-ухватами для дикарей.
   - А терь взяли и понесли... - наказал он.
   Старик перевёл его слова, хотя и сомневался в правильности странного и загадочного решения помощника. Тот удивлял, но когда это происходило, шло на пользу его племени. Значит прав отчасти - пусть и не полностью. Всё-таки посланец духов Огня и Земли. А тот ещё засланец... и по жизни...
   Беккер устал, поэтому решил немного передохнуть - уснул. И очнулся уже в предрассветный час - не сам - его растолкал старик, делая это довольно больно - щипал его за толстые бока. Со стороны Беккеру показалось: он проверяет его слой жира, как кулинар-каннибал. Стоит ли откармливать дальше "кабанчика" или пора - самое время использовать в меню.
   - Меня будить! - воскликнул Беккер.
   Старик зажал ему своей костлявой ладонью уста. Благо не трахнул... дубинкой по голове. Посох не подошёл в качестве неё. Зато грозно им стукнул оземь.
   Помощник понял всё без лишних слов.
   - И впрямь пора навалять этим... - не нашлось слов у Беккера, как обозвать сокурсников.
   Подле него собрались дикари. Итого четыре с лишним десятка людоедов за исключением калеченых. Беккер поставил задачу. Перед прохождением преграды должен последовать основательный залп сродни каменного града. По такому случаю, дикари заранее запались булыжниками. И каждый не меньше дюжины. Так что обстрел мог вестись ими в течение минуты, за это время иные их сородичи должны были смести в одном месте защиту, а чуть ранее закидать вязанками охапок ров и...
   - Всё - мы одолеем их! - объяснил свой простой и в то же самое время замысловатый план дважды великий воин, и дальше мня себя фюрером местного масштаба.
  

***

  
   - Кажется, зашевелились людоеды... - шепнул Варвар, толкнув Михея. - Спишь?
   - Когда кажется - крестись! - последовала ответная реакция на словах, а в движениях с крестным знамением. - Ну, как говориться: с Богом!
   - На него надейся, а сам не плошай, - присоединился Зуб к ним.
   - Ы-ы... - пытался зареветь Вый-Лох.
   Но практикантропы все трое разом зашипели на него.
   - Заглохни-и-и...
   Следом принялись будить пинками в бок сокурсников.
   - Подъём!... Полундра! Свистать всех наверх!..
   В этот момент из кустов выскочило около двух десятков дикарей, и принялись забрасывать лагерь булыжниками.
   Неожиданной новостью попытка обстрела чужаков не стала для практикантропов среди них, они поспешили укрыть щитами не только собственные головы, но и собой тех, кто оказался позади них, а не спешил высовываться или выпячиваться вперёд.
   - Вон там... - указал Варвар на иную толпу дикарей.
   Те мчались ко рву с толстыми вязанками, держа одну подвое, и... принялись закидывать яму.
   - Не дёргаться! Терпеть... - скрипел сам зубами Мих, а и его напарники рядом с ним.
   - Как можно... - выдал Зуб.
   Варвар и вовсе завыл, уподобившись ручной зверюге.
   - Так нужно - поверьте, а доверьтесь!
   Наконец появились те дикари, кто тащил...
   - Таран!!! - округлились глаза у напарников Михея.
   - Вот терь пора - самое время! Атакуем именно их!
   Мих на пару с Зубом натянули луки и выпустили по одной стреле. Оставшиеся две припасли для стрельбы наверняка. Но и первые ушли куда надо, повалив два дикаря. Свои же их и затоптали, едва удерживая бревно навесу - покрыли половину открытого участка местности до завала с преградой.
   У рва вновь их и обстреляли лучники, а тех камнями поддержали иные сокурсники. Вроде бы получилось - кое-что очевидно. Уронив бревно, дикари попятились назад, но тут из кустов выскочили те, кто был облачён в звериные шкуры и черепа. Под их улюлюкающими криками и сотрясанием дубин, отступившие снова ринулись на приступ, тем более что к ним присоединились и метатели камней, расстреляв все свои заряды.
   Также поразили тройку чужаков, и те сейчас корчились на земле. К ним уже бежали девчонки - оттаскивали через окно в свой барак.
   - А вот теперь стоять - бояться-А-А... - закричал Мих, и его поддержали Зуб с Варваром.
   - Ура-А-А...
   - А-а-а... - орали во втором ряду те, кто уцелел после града камней, и сотрясал лопатами, размахивая над головами. А Маковец так и вовсе отбивал ей иные булыжники. Одно слово - баскетболист. Ну и Кислый, он же Шавель, тоже тот ещё футболист, бегал по двору уворачиваясь от каменных снарядов людоедов.
   И только Миколе было всё по барабану. На ведре хоть и проступили вмятины, но он не выпал из строя сокурсников на втором плане, а при навале дикарей на заграждение и его прорыве вовсе вышел на первое место.
   Дикари приняли его за главаря шайки чужаков, поэтому все дубинки сыпались именно на него, как из рога изобилия еда. Его стремились достать - каждый дикарь-людоед, считал своим долгом настучать ему по голове.
   Да не позволили практикантропы, не собираясь становиться кеглями. Дикари во второй раз выронили таран, зато теперь они по нему как по помосту и преодолевали преграду из кроватей чужаков - сыпались им на головы, спотыкаясь и падая из-за длинных рукоятей от ветвей, оставленных Беккером.
   Началась настоящая заруба - и сразу не определишь, где свой, а где чужой. Практикантропы разделились, дабы не мешать друг другу во время схватки, и не зацепить ненароком один одного. Тогда точно - беда - поражение неизбежно.
   - Да сколько же ва-а-ас... - не устоял Мих на ногах. Его всё-таки смели, но затоптать не сумели. Выручила ручная зверюга, смахнув при ударе лапой разом парочку дикарей, а третьему вцепилась в ногу. Чуть не оторвало, но зато прокусила, хотя и сама получила не раз дубиной по черепу.
   - Куда? Стоять! Назад! - преградил Варвар собственным тело крыльцо мужского барака беглецам с лопатами. - Действуйте, как учил! А проучите людоедов, иначе могилы вам не пригодятся, а сами людоадам в качестве охотничьих трофеев на заклание! Деритесь! Будьте мужиками-и-и...
   Ему также досталось. Но он не дрогнул, и в свою очередь завалил пару дикарей. Одно слово - варвар. Людоеды лишь раззадорили его. И он пошёл на стену из них в одиночку, бросаясь в прорыв к Михею с его зверюгой. Зуба не видел. Но знал наверняка: тот где-то также рубится с превосходящими силами людоедов - и без боя не сдаться. А этому никогда не бывать.
   - За мн-Ой... - не обратил Варвар на очередной удар по голову дубиной, сам отразил выпад дикаря, рассекая ему руку костяшкой-мечом. И укрыв щитом голову от повторного удара извне, кинулся на иных дикарей точно шар в боулинге на кегли.
   Его посыл с порывом поддержали сокурсники. Всё-таки не пропали даром уроки с наставлениями от практикантропов в их адрес. В безысходной ситуации они вдруг уяснили: если дрогнут - погибнут. А так вновь заставили отступить дикарей, и даже стремились догнать обращённых в бегство людоедов и добить. Да где там - дети природы оказались более прыткими и выносливыми - со страху перепрыгивали не только преграду в виде забора из кроватей чужаков, но и ров, скрывались в кустах, не останавливаясь и в дебрях.
   Теперь уже орал Беккер, срывая голос на них:
   - Куда? Опомнитесь! Вернитесь! - готов был он простить им их предательство - во второй раз, а третьего могло и не быть, если только в отношении него и в качестве мести за позор связанный с очередным поражением. - Ерунда! Без поражений не бывает побед!
   Старик не поверил тому, что услышал и переспросил: не ослышался ли?
   - Пускай мы проиграли битву сегодня, но завтра обязательно победим, а рано или поздно, что очевидно! Поскольку у нас преимущество с численным перевесом!
   Вот так вот - ни много, ни мало. И впрямь Наполеон. Как в том анекдоте про слона: что делал слон, когда пришёл на поле он?
   Травку жевал. А у старика так и ходили желваки. Он даже позволил себе ударить Няма посохом, пока этого никто из дикарей не мог видеть - как соплеменников, так и сородичей из иных племён.
   - Ай-яй... - схватился Беккер за голову. - Ты чё дерёшься, кочерыжка лысая! Вот я тя самого дубинкой по чердаку привечу, а так оттяну, что... твоё место и займу... Ух...
   Старик снова огрел Няма, и на этот раз по спине, а затем ещё добавил костлявой рукой по шее.
   - Я сделаю всё, что скажешь, а не прикажешь! Только не бейся-А-А... - закрылся Беккер руками от палача.
   Старик снова ткнул в его посохом - в живот - и на этот раз не стал отнимать, задержал, давая возможность поверженному соплеменнику взяться за него, словно давая последнюю надежду утопающему, как соломинку. Поднял на ноги.
   Вид старика означал: вот и поговорили - по душам. Ему предстояло произвести обряд и обратится к духам. Для заклания требовались жертвы, и таковые были - сильно искалеченные сородичи. Их и сожгли на костре - старик на пару с Беккером.
   Жрец в очередной раз заставил ученика замарать руки кровью, чтобы у него не было пути назад к чужакам. Отрезал ему все мосты с переправами. Теперь и дикари ненавидели его лютой смертью, а не простят очередного провала. Но пока что боялись, поэтому слушали всё, что говорил им старик от имени кровожадных духов Огня и Земли.
   Беккер и предложил сжечь ненавистное поселение чужаков - использовать дубинки в качестве факелов - забросать ими бараки практикантов.
   Его затея понравилась не только наставнику, но и соплеменникам с сородичами. Однако они затребовали взять паузу в войне - передышку. Предстояло повести переговоры с теми, кому Беккер нынче не желал попадаться на глаза. Но взгляд старика и преисполненный злобы с ненавистью заставил его согласиться с очередным доводом.
   Не успели практикантропы со своими соратниками, и теперь уже точно по оружию, нежели несчастью, зализать раны после боя в ранний час, как с восходом солнца из кустов снова показались дикари. И все как один в черепах и шкурах тех, кого убили, как охотники, превратившись в великих воинов. Но всё же одна тощая фигура выделялась среди них, опиравшаяся на посох-клюку на фоне иной томной.
   - Беккер - скотина! - вскочил Варвар.
   - Не кипишуй! - прильнул Мих к нему.
   - Во ...ляди, - присовокупил Зуб, приметив белый лоскут ткани.
   Беккер размахивал майкой.
   - Ещё бы трусами - и на голову надел! А я бы ему... Ух... - едва держался Ясюлюнец. Его так и подрывало кинуться на горстку дикарей - вождей племён людоедов.
   Улыбки, возникшие на лицах иных победителей, исчезли без остатка.
   - Блин, провокация! - не сомневались они, пытаясь запретить практикантропам повести переговоры с дикарями - те выманивали их за ограждение оборонительного периметра, расположившись посередине меж лагерем и дебрями.
   - Надо выяснить, чего они хотят от нас... - заявил Мих.
   - Ясен пень, - взялся Варвар за топор вместо щита, а в иной и без того сжимал костяной меч. - Перебить нас, как ща я их!
   - Осади свой табун коней... - предупредил Мих. - Никто никого не станет валить, если конечно это не провокация!
   - Да о чём с дикарями говорить можно! Вломить им, - принял Зуб сторону Варвара. - Лишить этих людоедов их лидеров - и дело с концом! А затем сами разберёмся с иными на их стойбищах! Доказали у кого сила! И победа будет за нами!
   - Уже, - напомнил Мих. - Иначе бы не пришли и Беккера не привели с майкой в качестве белого флага!
   - Ну, так и не сдаваться...
   - Поживём - увидим! Пошли...
   Перейдя ров с заграждением по тарану дикарей, практикантропы приблизились вплотную к переговорной делегации дикарей.
   - Кому сказать по возвращении, чем мы тут занимались - не поверят, - отмочил Зуб-юморист. Чем и уморил.
   С улыбками практикантропы и встретили дикарей.
   - Шалом! - выдал Беккер. - Нам нужен мир...
   - А нам - желательно весь... их! - завернул по обыкновению Зуб.
   Он и понятия не имел, что старик понимает отчасти их язык. Вот и сейчас уловил смысл не совсем обычной фразы, оброненной одним из трёх практикантропов под прикрытием ручной зверюги.
   Заговорил.
   - Что там лопочет этот неандерталец с рожей как у практикантропа, а даже не кроманьонца? - всё ещё продолжал тянуть Зуб одеяло в переговорах на себя, намерено прикрывая Михея, и скрывая от дикарей: кто из них главный. А то мало ли что - и у них на уме. А в голову взбредёт - дикий народ.
   - Это ваше заднее слово? - повторил Беккер вопрос старика.
   - Сами идите туда! А это край - и нынче наш! Вся обозримая земля с холма! Вот так - и никак иначе! - вмешался ещё и Варвар.
   Перевода не требовалось. Чужаки требовали у людоедов отдать им на откуп их священную долину. Самые лучшие охотничьи угодья.
   - Но если что - согласны и на временное перемирие до худших времён, - подвёл итог состоявшимся переговорам, больше подобным на базарный торг Мих.
   Беккер заверил: дикари подумают над предложением чужаков.
   - Только недолго, иначе мы сами двинем на них походом!
   Мих повернулся, и как ни в чём небывало зашагал назад в лагерь, подставив спину дикарям под удар. Один из них не выдержал и ринулся на него.
   - Я сам... - предупредил Мих всех - и зверя. Резко крутанулся на месте, укрываясь щитом от удара дубинкой дикаря в шкуре, и зацепил его мечом в колено, запомнив манёвр Варвара, подсмотренный им в момент поединка того со Шлейко. Но не стал мелочиться и серьёзно повредил. А затем добил, проломив шлем.
   Оставалось вонзить, и убить.
   - Ну же, ну-у-у... - затянул Ясюлюнец.
   - Кончай этого урода-А-А... - вторил Зуб.
   - Так и быть - прощаю, - обескуражил Мих. - В первый и последний раз! Больше никогда и никто из вас пусть не думает вставать ни у меня на пути, ни моих сотоварищей! Уяснили? А чем это чревато?..
   Дикари живо подхватили незадачливого подельника и были таковы.
   - А ты чего стоишь, Иуда? - заскрежетал зубами Варвар.
   Пугнул Беккера, делая выпад.
   - А-а-а... - бросился тот сломя голову за людоедами.
   - Зря ты так с ним, теперь он потерян для нас - навсегда... - остался недоволен Мих выходкой напарника.
   - Да и пёс с ним... - поддержал Зуб Варвара. - Он бы нам всю дисциплину подорвал! Только вроде бы стал порядок наводиться! А пора бы свой в кои-то веки в лагере установить! Никто и не воспротивится - все воспримут всё как само собой разумеющееся!
   А ведь был прав, как никогда. Чего сделано, того не исправить, а Беккера что называется - просрали. Других бы не прогадить. А среди сокурсников также хватало таких разлагающихся морально личностей, что хоть отбавляй. Да каждый дебил на счету. И другими отряд практикантропов не пополнить.
   - Отбились - и не от жизни - и то хорошо! А ладно - пока что и так сойдёт... - согласился Мих. - От добра - добра, не ищут!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   36
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"