Старушку едва не хватил удар. Михайловна работала в метро недавно - понимала, что придётся попривыкнуть. Но увидеть Святого здесь она не ожидала никак.
С виду - обычный подросток: шерстяная шапка, курточка, штаны мешочком. Но теперь, после увиденного, бабушка поняла - мальчик был непростой. Он сразу выделялся в унылой толпе.
Ребёнок не шёл - плыл, едва касаясь пола. Взгляд полон Мудрости и Вселенского Смирения.
Остановился перед турникетом. Размашисто перекрестился. Отвесил щедрый поклон, едва не ударившись головой о валидатор. И турникет пропустил его!
Мальчик неторопливо вышел на платформу. Бабушка с окаменевшим лицом проводила его взглядом. Привычный мир пожилой женщины рухнул.
Трудней всего было не ржать, но Саня держался. Только на платформе он расплылся в улыбке. "Эх, жаль, пацаны не видели".
Прибыл поезд. "Святой" вошёл в тёплый вагон, достал из-за отворота шапки магнитную карточку и переложил в карман штанов.
Следующий.
Свой?
Чужой?
Снаружи у меня магнитные ноздри, потому сперва я нюхаю.
Этот свой.
Он заплывает ко мне в пасть. Тут у меня глаза. Я наблюдаю, как "свой" проплывает глубже, к зубам. Они у меня тупые и резиновые. Челюсти - капкан.
Правило простое: если ноздри говорят "свой" - челюсти не сжимать. Если "чужой" - хватать зубищами и держать.
"Чужие" попадаются редко. Чаще - "свои". А потому - нюхай-смотри-пропускай, нюхай-смотри-пропускай.
И так всю жизнь.
А с этим что-то не так.
Я не успел понять, что.
Пахнет вроде правильно, потому пропускаю. Но на душе после таких паскудно. Я их называю "мутные". Надо будет с ними как-нибудь разобраться. Цапну-ка в следующий раз зубами для профилактики - авось что-то прояснится.
Ребёнок не шёл - плыл, едва касаясь пола. Взгляд полон Мудрости и Вселенского Смирения. Подойдя, он чинно остановился перед турникетом.
Краем глаза Саня уловил, как перекрестилась одна из бабок возле будки. Он привычно осенился крестным знаменем сам, отвесил натренированный поклон и шагнул вперёд.
Турникет неожиданно сработал. Створки больно ткнули Саню в костлявые бёдра. "Святой" оказался зажат створчатым механизмом. "Челюсти" держали неожиданно крепко. Позади ржали Сопля и Кактус, которых он позвал "постебаться над бабками". Было больно и стыдно - казалось, весь переход остановился поглазеть, как он барахтается на турникете.
Краска заливала лицо. Саня всем телом навалился на створки, и, обдирая кожу тугой резиной, всё-таки вырвался. Парень бросился к спасительному эскалатору. Он летел вниз по зубастым ступенькам, и кровь стучала в его висках.
- Чудо? Ты, Михална, того, как с Луны свалилась, ей-богу. Эти черти давным-давно карточки в шапки прячут и кланяются. Не видала никогда штоль? Но иногда в автоматике элимент не срабатует. У твоего "чуда" теперь синяк будет. Ишь, как рванул-то, бедняга!
- Как хорошо на душе-то, братцы! Эхххх... Слышь, Левый?