Михалевская Анна Владиславовна : другие произведения.

Саламанкеро

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В городе Альбера умеют менять судьбу и боятся теней. Там растет в лабиринте Соккело дерево, а в его ветках живет древняя сущность - Чужак. Там плетут интриги и нити судьбы мастера саламанкеро, и эти нити все туже затягиваются вокруг их шеи. И, сами того не желая, там оказываются Брайда и Эймар. Им нет дела до хитроумных саламанкеро, они хотят простых и понятных вещей. Брайда ищет пропавшую сестру, Эймар выполняет последнюю волю отца. Но по пятам за ними идут тени и на дороге вырастает Чужак. Все необратимо меняется: из пешек на доске Судьбы юноша и девушка превращаются в ключевые фигуры. Теперь участь гильдии саламанкеро целиком зависит от неискушенных подростков. И мир замирает в ожидании их следующего шага...
  САЛАМАНКЕРО
  
   Пролог
  
   ЭЙМАР
  
   Торговцы заполонили улицы Женавы от гавани и до площади Бьянти - в город ворвался беспокойный веселый дух ярмарки.
   Эймар был неимоверно горд собой - на днях мальчику исполнилось семь, он стал совсем взрослым, и отец позволил ему сопровождать старших.
   Люди толкались, кричали, до хрипоты торговались за каждую безделушку. Эймар быстро освоился и принялся разглядывать груженые всякой всячиной повозки. Зазевавшись, едва успел отпрыгнуть от огромного чана. Девушка с лентами в рыжих волосах помешивала в казане что-то тягучее и до одури сладко пахнущее. Она заметила Эймара, улыбнулась - мальчик смутился и прошел мимо, забыв о сладостях.
   Отец и дядя Леон задержались возле похожего на медведя лудильщика. Тот опускал почерневшие оловянные ложки и вилки в кипящий котелок и споро доставал уже сверкающие.
   Мать остановилась у лотка с яркими платками, что-то спросила у толстого торговца, тот засуетился.
   Эймар вытянул шею - между заваленных пестрым добром телег блеснул луч. Мальчик забыл об отцовских запретах, рванулся к повозке - шпаги, сабли, ножи...
   - Пошли, Эймар, - отец опустил руку ему на плечо.
   - Тысяча дохлых теней, Террис! Ты не уничтожишь все клинки в мире, - Леон рассердился, выхватил с лотка небольшую шпагу, согнул лезвие, ловко крутанул в руках. - Туары не спросят твоего сына, почему он не умеет драться!
   - Пока туары далеко. Но коль скоро в руках у Эймара появится оружие, он погубит и других, и себя. Abyssus abyssum invocat! Бездна взывает к бездне!
   Эймар почувствовал, как напряглась отцовская рука.
   - Книги выпотрошили твои мозги! Мальчишке нужна шпага, а не философии!
   Он огляделся, поискал глазами маму. Флория накинула на плечи новый платок, белый в красных розах. Торговец восхищенно цокнул языком. Мальчик вздохнул - мама нравилась всем, и он очень гордился ею, но так хотелось, чтобы мама улыбалась только ему!
   Тем временем отец с Леоном сцепились не на шутку.
   - ... тебе мало войн, скажи? - голос Терриса дрожал, - вы с Флорией могли погибнуть еще детьми!
   - Не я начинал эти войны, - огрызнулся дядя, - и они не закончатся никогда. Да, туары пока не добрались до Женавы, зато рядом околачиваются школяры. И они, тысяча теней, дразнят твоего сына каждый день!
   Отец тяжело выдохнул, хватка на плече Эймара сразу ослабла. Террис молча протянул тугой кошель Леону.
   Мальчику стало стыдно. Он так и не научился давать сдачи: боялся идти с кулаками на рослых школяров, а к оружию его не подпускал отец. Школяры не теряли случая высмеять разноцветные глаза Эймара, и он спасался как мог - бегством.
   Террис вмиг сгорбился, постарел. И радость от того, что шпага, считай, была в руках, сразу поблекла. Эймар расстроенно глянул отцу вслед. Прохожие налетали на него, толкали из стороны в сторону - тот спотыкался, рассеянно поправлял очки и шел дальше, ничего не видя вокруг.
   - Попробуй-ка эту!
   Перед носом блеснуло начищенное лезвие. И стоило только взяться за эфес, как мальчик забыл о споре, об отце, о школярах...
   Шпага мешала идти, путалась под ногами, но Эймар чувствовал себя так, будто выиграл два, нет, три, или даже пять сражений с туарами. Тем более рядом шла мама - красивая, в нарядном платке. Что ему теперь школяры!
   Эймар поравнялся с сиропным чаном, дождался, пока рыженькая посмотрит в его сторону и подмигнул. Девушка прыснула со смеху, и мальчик рассмеялся вслед за ней.
   Высоко в небе крикнула птица. Эймар поднял голову, засмотрелся на большой серый силуэт. Птица очертила в небе круг и крикнула еще раз - призывно и жалобно. Перед глазами мальчика пробежала темная тень, он вздрогнул, махнул рукой - и тень исчезла.
   Через пару шагов Эймар забыл о птице.
  
   ***
  
  Огонь в камине почти погас, вечерняя прохлада заползла в окно, но Эймар не замечал этого.
  - Защищайся! - мальчик крикнул невидимому противнику и резко распрямил руку.
  Шпага проткнула воздух, и Эймар издал победный возглас.
  - Мама, я убил тень!
  Флория улыбнулась, чмокнула его в щеку. 'Не верит!' - рассердился мальчик.
   - Ты у меня настоящий герой! - подбодрила его мать.
  Сердце заколотилось от радости, Эймар еле устоял на месте.
   - Обещай мне, - мама вдруг стала очень серьезной, - не играть больше с тенями.
  Мальчик потупился. Да он же не играл! Все было взаправду!
  Неожиданно его пробрал холод - так что пришлось натянуть рукава ночной рубашки до кончиков пальцев.
   - Давай-ка в кровать, давно спать пора!
   Эймар послушно улегся, простыни неприятно холодили ноги. Мама подоткнула одеяло, невидимые щели исчезли и ноги быстро согрелись. Мамина рука взъерошила волосы, зашуршало платье, губы прикоснулись ко лбу. 'Сейчас она уйдет!' - с сожалением понял Эймар.
  - Расскажи ту историю!
   Флория опустилась на стул возле кровати, поглубже закуталась в платок. Ткань смялась, розы превратились в бесформенные красные пятна.
   - Тогда в Рассоне шла война, и мы радовались каждому дню перемирия. Детей не пускали в лес, но однажды я сбежала. Гуляла по лесу, пока не стало темнеть. И сама не заметила, как потерялась...
   - Но ты же нашлась!
   Эймар знал историю наизусть, но каждый раз переживал за маму и хотел, чтобы страшная часть рассказа побыстрее закончилась.
   - Конечно, нашлась, но прежде встретила необычного человека...
   - Ты же говорила - саламанкеро?! - снова перебил мальчик.
   - Да, наверное, он был саламанкеро, - Флория задумчиво поправила одеяло, - я здорово испугалась, он что-то бормотал, взгляд был безумен. Но кое-что все-таки разобрала. Человек говорил, что хрустальная цитадель разрушена, он потерял дом, и дерева звезды больше нет. Он так дрожал. Мне захотелось помочь...
   - И ты позвала саламанкеро в дом отдохнуть с дороги, - подсказал Эймар.
   - Все-то ты знаешь! - улыбнулась Флория. - Да, позвала, но он отказался. Зато подарил камушек, сказал, что это осколок звезды. Я, конечно, не поверила, но камушек был необычно горячим. И как только взяла его в руки, сама увидела хрустальные башни.
   - И сейчас видишь? - с замиранием сердца спросил мальчик.
  Он так надеялся, что когда-нибудь мама скажет 'да'.
   - Сейчас нет, я уже взрослая.
   В тот миг Эймар отчетливо понял - мама не очень-то рада тому, что выросла.
  - Когда открыла глаза, незнакомец исчез. Потом я сразу нашла дорогу домой. А на следующий день мы бежали из Рассона.
   - Можно мне подержать его?
   Флория развязала шейный шнурок, протянула Эймару похожий на ежика тусклый осколок. Он крепко зажал в руке камушек. Пусть ежик снова станет теплым, и тогда Эймар наверняка увидит хрустальные башни!
   - Никто об этом не знает, даже Леон. Обещай, что и ты не скажешь!
   Мальчик ненадолго задумался, кивнул.
   - После той встречи за мной по пятам шли тени, - мама показалась Эймару такой беспомощной, что ему снова захотелось взяться за шпагу, - но камушек всегда спасал.
   - Отец ведь тебя не защитит. Леон говорит, он слабый.
   - Леон неправ. Твой отец - очень умный и добрый, - голос Флории дрогнул, - а это всегда больше, чем крепкие кулаки.
  Она сжала руку Эймара, осколок больно врезался в ладошку.
   - Оставь у себя, - мамины глаза заблестели, - так мне будет спокойней.
  Мальчик еще долго лежал без сна. Он здорово разволновался - и камешек тоже беспокойно подпрыгивал на груди. То ли хотел сбежать от нового хозяина, то ли куда-то звал.
  
   БРАЙДА
  
   Брайда вжалась в стену, замерла. Сорвался теплый ветер, подхватил подол платья и принялся его неистово трепать.
   Любопытное вишневое дерево тянуло ветки за стены сада, листья шелестели на ветру, просились на свободу. Брайда мечтательно закрыла глаза - рот наполнился слюной, будто терпкий кисло-сладкий сок уже попал на язык. Сколько же вишни там за стеной! Если бы только старый Лукен не был таким противным! Неужели ему и впрямь жаль горстки ягод для детей?
   Ворчание в саду стихло, шаркающие шаги удалились, скрипнула дверь. Лукен ушел в дом, и наверняка не выйдет, пока не спадет жара.
   Брайда повернулась, подмигнула сестре - мол, пора! Мариза стояла ни жива, ни мертва - и так большие глаза сделались еще больше, лицо залила бледность. Девочка разволновалась за сестру, но ведь Мариза ни за что бы ее не бросила. Лучшего друга у Брайды нет и никогда не будет.
   - Скорее! - Мариза сжала локоть холодными пальцами.
   Девочка оглянулась - никого. Она нащупала в кладке нужный камешек, Мариза взялась за камешек повыше.
   Они долго готовились - кирпичи надо было расшатать, выскоблить из стены. В ход шли обломки маминых спиц, старые ключи... И в один день шершавые камни сами вывалились в руки - ступеньки были сделаны! Чтобы Лукен ничего не заподозрил, Брайда с Маризой аккуратно приладили кирпичи на прежние места, а просветы засыпали трухой.
   Девочка смотала с пояса затертую веревку, протянула Маризе. Сестра была на год старше и немного повыше Брайды - веревку предстояло бросать ей.
   - Мы поступаем дурно! Так нельзя, Брайди! - она неуверенно топталась на месте.
   Брайда онемела. Вот тебе и лучший друг!
   - Трусишь, трусишь, да? Так и скажи, сама полезу!
   Она уверенно поставила ногу на первую "ступеньку", перешла на вторую, потянулась к третьей. Рука осталась без опоры, девочка не удержалась, спрыгнула вниз.
   - Ну куда ты, погоди... - вздохнула Мариза.
   Просвистела веревка - мимо... Раза с пятого свободный конец зацепился за толстую ветку, змеей скользнул вниз.
   Так-то лучше!
   Брайда по-обезьяньи вскарабкалась наверх, заглянула в сад и охнула. Сад был огромным - гораздо больше, чем казался снаружи. Скрюченные деревья бесконечными рядами тянулись к горизонту прямо в свинцовое небо. На черных, будто выжженных ветках каплями крови блестели ягоды.
   Ни листика, ни птички, ни травинки.
   Брайда поежилась, вдруг стало холодно. Она оглянулась - по ту сторону от стены был ясный солнечный день. Над ее головой все так же приветливо покачивалась обычная ветка вишневого дерева.
   - Брайди!
   Она нагнулась, протянула руку:
   - Мариза, Мариза, давай сюда! Здесь такое!
   Лицо сестры вытянулось, Мариза отшатнулась, выпустила веревку.
   - Спускайся, я не пойду!
   Брайда рассердилась. Ей и самой не очень-то хотелось лезть в сад, но не отступать же сейчас!
   Она развязала узел веревки, отвернулась от сестры - пусть остается за стеной, если такая трусиха, - и принялась карабкаться по ветке.
   Гулять по саду было неприятно, но она и не думала останавливаться. Тело била мелкая дрожь, и чтобы отвлечься девочка сорвала по дороге пару вишен. Хоть и красивые, они оказались кислющими. Настроение окончательно испортилось. Считай, затея провалилась. К тому же Мариза ее предала.
   И не нужны вовсе Брайде эти вишни... Но как хотелось затеять общее дело! Ведь они все меньше времени проводили вдвоем. К сестре приходили учителя, наукам учили. А Брайде уже семь, но на нее махнули рукой - какие науки, когда булки с кренделями печь надо! В прошлом году весной была ярмарка в Женаве, и то не взяли на гулянья. Потом пришлось сидеть дома из-за туарских воинов, застрявших под городом на целый месяц.
   Ссохшаяся земля хрустела под ногами, в глазах рябило. За деревом справа мелькнул силуэт и сразу исчез.
   Брайда тряхнула головой. Неудивительно, что у Лукена скверный характер, здесь любой бы обезумел. И все-таки интересно, почему сад такой чудной? В чем фокус?
   Резко хлопнула дверь. Девочка дернулась, обернулась.
   Сгорбленный Лукен стоял на пороге, в руке подрагивал хлыст.
   Дать бы сейчас деру, обреченно подумала Брайда, но где там! Черные угли, что были у Лукена вместо глаз, скоро прожгут в ней дырку. Недаром на деревьях ни одного листика - все взглядом извел, злобный старикашка!
   Губы Лукена разъехались в зловещей ухмылке.
   Брайда попятилась, споткнулась, упала на жесткие комья. Подняв облачко пыли, совсем рядом щелкнул хлыст. Она зажмурилась, закричала, почувствовала, как запястье сдавили тиски. Ее поволокли по сухой земле.
   - Кха... кха... кха... - старик не то зашелся в приступе кашля, не то закаркал, - нашла, что искала?
   Он схватил за плечи, сильно тряхнул, и Брайда наконец открыла глаза.
   Лицо Лукена прорезали глубокие морщины, рот уродливо кривился, на лысой голове блестели капельки пота.
   Девочка неопределенно качнула головой - пригрози ей сейчас чем угодно, она бы и пискнуть не смогла.
   - Еще раз придешь, кха, навсегда здесь останешься, - Лукен задумчиво посмотрел вверх.
   Брайда задрала голову вслед за ним - в свинцовом небе, распластав крылья, парила огромная серая птица.
   Девочка поежилась - стало нестерпимо холодно.
   - Вон отсюда! Кха! - угли глаз блеснули, будто кто-то раздул тлеющий огонек.
   Она бросилась к садовой двери, мигом открыла тяжелый засов, вывалилась на солнечный свет.
   Под стеной, закрыв лицо руками, сидела Мариза. Брайда позвала сестру, но та откликнулась не сразу.
   - Все хорошо! Уже хорошо! - она помогла Маризе подняться. - Пошли, пошли скорей, пока Лукен не передумал!
   - Брайди! - сестра всхлипнула, бросилась обниматься, в ухо Брайды ткнулся мокрый нос. - Я должна была лезть с тобой, но мне сделалось так страшно... Ой, что это?
   Мариза отстранилась, осторожно взяла за руку.
   Девочка с удивлением уставилась на свое запястье. Исполосованная хлыстом кожа кровоточила, на месте удара остался спиральный порез. Она быстро убрала руку за спину.
   - Ничего. Поцарапалась о ветку...
   Стыдно было говорить правду. И вообще хотелось забыть о Лукене, как о дурном сне.
  
   1. АТОРЕ
  
   Аторе ступил на трухлявую ветку, замер. Дерево затрещало, но выдержало. Струйка пота обожгла глаза, скатилась на переносицу.
   Тоннель закрылся, возврата нет.
   Стараясь не смотреть по сторонам, Аторе медленно продвигался по ветке. Странное это было дерево - без листьев, без зеленых побегов, только высушенная мертвая кора. Нехороший знак!
   Навалилась одуряющая тяжесть. Захотелось сжаться в комок и завыть. Он поднял голову, уже зная, кого увидит. На конце ветки, там, где вряд ли бы усидела и птица, стоял Чужак.
   Черные глаза без белков смотрели сквозь Аторе. Чужак молчал, чего-то ждал. Он крутил в руках веревку, наматывал на запястье. Монотонно разматывал и все начинал сначала.
   Невидимая связь между ними натянулась, острый крюк в груди дернулся. Аторе непроизвольно подался вперед, пошел быстрее, побежал. И сам не заметил, как под ногами оказалась пустота.
   Чужак исчез.
   Оглянулся - и в лицо полетели прозрачные осколки. Дерева больше не было. На его месте рассыпалась в пыль хрустальная башня. Аторе начал тонуть в пустоте, беспомощно размахивая руками. Он не успел спасти дерево. Он ничего не успел - только закричать.
   Крик связал сон и явь в единую нить. Глаза открылись сразу, как бывало в военном походе.
   Аторе отбросил одеяло, сел на кровати. Сердце зашлось в бешеной скачке. Вот она старость! А чего он ждал? Саламанкеро давно потеряли силу, это раньше они были великими мастерами судьбы, а теперь - гильдия прядильщиков в услужении у правителей герцогств, дукэ. Работают не за страх или совесть, а за хорошую пожизненную плату.
   Он резко встал, распахнул окно. Морозный воздух ворвался в теплую комнату, дрогнул и погас огонь в камине. Последнее сражение еще не проиграно! Аторе сумел отбить набеги туар, заново отстроил город, и сейчас не справится с одной трухлявой веткой? В конце концов, рядом Ана.
   Он вырастил дочь сам. Его жена, Тейлал, ушла, когда девочке едва исполнилось три года...
   Тогда Аторе выиграл войну с туарами - он дотронулся до перебитого носа - не такая уж большая личная плата за победу, городу досталось гораздо больше. Крепостная стена зияла брешами, ратуша стояла без крыши - смола с катапульты прожгла ее насквозь, университет лишился трех башен и витражных окон. Весь город покрылся язвами разрухи.
   Аторе взял в плен сотни туар, их руками он и восстановил Альберу. Решил - справедливости ради они должны исправить то, что так яростно уничтожали. И наверняка все та же справедливость толкнула его на встречу с безумной туаркой.
   На парапете заново отстроенной башни, балансируя на каблуках, стояла смуглая девушка, замысловато сплетенные косы разметались по плечам. Она повернулась, гордо вскинула голову, протяжно выкрикнула что-то ему в лицо. И занесла ногу над пустотой. Миг - и девушка прыгнет. Аторе рванул сквозь толпу, ухватился за камни, полез вверх.
   Он удержал Тейлал от шага в пропасть. Через полгода она стала его женой, а еще через год у них родилась дочь Ана. Но Тейлал не смогла отказаться от свободы и ушла в ночь, оставив короткую записку: "Не ищи".
   Ему никогда не понять туар - дикий, необузданный народ. Они приносят жертвы звезде Зер - самозабвенно мстят саламанкеро за прошлое. Время утекает песком, но ничего не меняется, туары и саламанкеро стоят по разные стороны цитадели...
   Аторе быстро оделся, спустился, вышел за порог - лицо обожгли снежные крупинки. Он запахнул плащ, потянулся к пряжке. Кош разрази эту немощь - руки не слушались, скрюченные пальцы еще долго возились с застежкой.
   Ветер гнал облака снега над пустынной площадью. Несмотря на утреннее время, над лавками горели фонари - тяжелая грязная туча не оставила солнцу ни одной лазейки.
   В небе жалобно крикнула картьяра. Аторе прислушался - нет, не его птица, несет новости кому-то другому.
   - Эй, добрый человек, пожалуйте старику-бедняку пару звонких тенаро(1)!
   Аторе раздраженно развернулся, каблуки вспороли хрустящий снег. С каких пор в Альбере завелись попрошайки? Он открыл было рот прогнать бедняка, но поднял голову и осекся. На Аторе смотрел древний старик. Тусклые больные глаза в сети морщин. Желтые, жидкие пряди неопрятно торчат из-под туарской чалмы. Уродливо скривился набок перебитый нос. Старик поклонился и отступил назад. Екнуло больное сердце - перед Аторе раскланивался двойник, годами так десятью постарше.
   Давно тени не захаживали в Альберу...
   Он собрался, настраиваясь на защиту. С губ слетели забытые ритмы. Тень дрогнула, сквозь ее дымный силуэт пробился огонек фонаря, что висел над лавкой булочника напротив. Тень загустела, налилась силой. Аторе повысил голос, но ритмы не помогали.
   - Так монеток жалко? - проскрипел старик-тень и затрясся в беззвучном смехе.
   - Ты и горсти пыли не стоишь. Зачем пришел?
   Если Чужак к нему зачастил, и Аторе выдерживает его визиты, почему бы не поговорить с тенью? Неприятно, но терпимо. Он поморщился, перед глазами поплыли круги - надо побыстрее заканчивать. К настоящему саламанкеро никогда не придут тени, если сам он их, конечно, не позовет. А вот Аторе чужая сила полюбила, как своего.
   - Девять месяцев осталось, добрый человек, попомни мое слово, - старик сплюнул, кровавая роза расползлась по снегу, - конец слугам судьбы, конец...
   Старик заковылял прочь, заметно прихрамывая на левую ногу. Дошел до ратуши и растворился в стене.
   Аторе оторопело смотрел вслед. Тени и раньше проходили сквозь стены - это не новость. Скверно другое - старик не предложил сделку. Но тени никогда не являются просто так. А значит, договор состоялся, только он не понял еще, что отдал.
   Ветер сбросил капюшон, насыпал снега за шиворот, Аторе очнулся и заспешил к ратуше. Нащупал в кармане ключ, открыл дверь во внутренний двор. Еле сдерживая нетерпение, пересек заснеженные аллеи. В глубине сада его ждал старый мейз Соккело - ровесник Альберы, а может, и старший брат. Вечнозеленый кустарник расступился, с готовностью принял Аторе.
   Направо, поворот, дальше вперед мимо ложного хода, снова направо. Он знал мейз наизусть. Не просто знал - чувствовал. Грош цена саламанкеро, если тот не поладил с Соккело. А были и такие. Добраться до дерева через сеть ходов, большая часть которых вела в тупик, удавалось не каждому - мейз доводил бедняг до исступления, заставлял кружить на одном месте часами. Некоторые, обезумев, бросались напролом через зеленицу и расплачивались язвами по всему телу. Несмотря на безобидный вид, листья кустарника были ядовиты.
   Его самый способный и самый любимый ученик Барбо Баке не раз штурмовал Соккело, прежде чем дошел до сердцевины. Но дерево так и не открылось старательному Баке...
   Тоненький стебель едва доставал Аторе до груди. А ведь растет дерево не сто и не двести лет. По преданиям саженец привезли эпоху назад из павшей цитадели - с родины саламанкеро, которой больше нет.
   Он смел снег с круговой скамейки, опустился на расчищенное место. Согрел руки дыханием, прикоснулся к веточке, и та доверчиво потянулась навстречу. Теплая волна качнула Аторе, он закрыл глаза, откинулся на спинку скамейки.
   Громко бьется сердце матери, он может родиться и может сразу же умереть. "Мальчик, живой!" - кричит повитуха, мир взрывается светом и звуками. Выбор сделан, первая развилка пройдена...
   Ему два года, он выбегает на улицу. "Аторе!" - няня идет следом. Он оглядывается, пятится назад. Перед самым носом бьет копытами ошалелый конь. Судьба меняется, ветка дает новый побег...
   Сумасшедшая туарка стоит на стене, миг замешательства - и он карабкается на башню...
   Выборы, развилки, снова выборы...
   Аторе открыл глаза - он был внутри дерева. Тоннель излучал мягкое тепло, мерцали крылья облюбовавших кору жуков. Он встал, двинулся вперед, раздумывая над словами тени. Должен быть способ спасти гильдию. Тени всегда играют на слабостях. И Чужак - тоже.
   После развилки Аторе по наитию свернул налево. Дерево под ногами проваливалось, превращаясь в труху, да и жуков поубавилось - идти стало труднее. Плохой тоннель, неправильная ветка.
   К тому же тоннель становился все ниже, и Аторе пришлось согнуться в три погибели. Впереди снова мелькнула развилка. Он, не думая, выбрал правый поворот. Воздух пропитался сыростью, стены набухли, под ногами захлюпали лужи. Куда же его несет...
   За спиной осталось не меньше пяти развилок. В другое время Аторе давно бы повернул назад. Задача обещала быть не из легких. Любое вмешательство в судьбу было подобно камню, брошенному в тихую воду - на гладкой поверхности реки-жизни появлялись круги-последствия. В том и состояло искусство саламанкеро, чтобы поднять как можно меньше волн и одновременно добавить еще один камешек-событие в коллекцию судьбы. И если перемены грозили штормом, дерево сопротивлялось, вело по гнилым веткам, а то и вовсе схлопывало ходы. И не дай Кош саламанкеро оказаться в это время внутри тоннеля. Здесь звезды не помогут. Но он задал вопрос, и дерево пока пропускает его. Значит, надо идти дальше.
   Жуки исчезли совсем, приходилось идти на ощупь. Снова развилка, поворот.
   Щеку обжег морозный ветер, по глазам резанул яркий солнечный свет.
   Аторе вывалился из тоннеля на обледенелую пристань, отметил место, где воздух шел рябью, запомнил детали. Рядом большой валун, под ним валялось перо чайки, на мерзлом песке следы.
   Две девушки лет пятнадцати, крепко держась за руки, осторожно ступали по тонкому льду. Лед шел трещинами, девицы на миг останавливались и продолжали идти.
   Татуировка на запястье - клеймо Чужака и отличительный знак саламанкеро - набухла, начала пульсировать.
   - Гляди, Мариза, гляди! Что-то мелькнуло! - звонко крикнула румяная девушка, кровь с молоком.
   Она схватила подругу за локоть, напряженно всматриваясь вперед.
   - Ох, Брайди, я ничего не вижу. Пойдем отсюда! Не ровен час утонем! - серьезное лицо худощавой спутницы вытянулось, она шагнула назад.
   - Вчера над морем был звездопад, я видела! Говорят же, под Ойль все возможно! А вдруг, вдруг мы найдем осколок звезды? Мариза, Мариза, у нас в руках сама судьба, а ты хочешь уйти! - голос девушки сел от обиды.
   Аторе выругался про себя - сколько этих выдумок ходит по свету! Еще бы в костер за звездой полезли. Да Кош разрази такую удачу! Но нет худа без добра - теперь он знал, что делать. От запястья Аторе к румяной девице потянулась тонкая светящаяся нить. Кош всегда дает такие подсказки - выпячивает нелепое, чужеродное, лишнее. Это и должен поменять саламанкеро.
   Аторе осторожно ступил на лед, вполголоса запел ритмы.
   Девушки недоуменно оглянулись. Они его не увидят и не услышат. Там, где стоит Аторе, немного задрожит воздух - и все.
   Постепенно ритмы набирали силу. Он зажмурился, представил, как срастаются под ногами опасные разломы льда, снова шагнул. Нить засветилась ярче и тревога отступила. Если никто не сделает резких движений, справиться с задачей будет несложно.
   - Мариза, нашла!
   Аторе вздрогнул, ритмы ослабли, лед снова пошел паутиной трещин.
   Та, которую звали Брайда, бросилась вперед за несуществующим осколком звезды, споткнулась и заскользила в полынью. Взметнулись руки, девушка сдавленно крикнула и ушла под лед. Мелькнул и исчез капюшон тяжелой накидки.
   Та, которую звали Мариза, рванула следом, лед за ней опасно трескался, раскалывался пластами. Вот-вот тоже свалится в воду!
   Тонкая нить между Аторе и той, которую звали Брайда, оборвалась. Запястье начало ломить.
   Вот почему тоннели были такими страшными! Вмешательство повлечет слишком большие перемены в судьбах других, всплеск от камня породит бурю. Нить рвалась очень редко, но если такое случалось, саламанкеро должен немедленно уходить из тоннеля. Бежать! А оставшись, он действовал на свой страх и риск - малейшее неверное движение могло стоить жизни. Так дерево защищалось от хаоса: оно уничтожало саламанкеро, а заодно и последствия его поступков. При других обстоятельствах можно было изучить соседние ветки и выбрать наименее разрушительный ход событий, но на это нет времени. Одна из девушек сейчас погибнет!
   Аторе бросил взгляд на полынью - по пояс окунаясь в ледяную воду, хрупкая Мариза хватала накидку Брайды, тащила на себя, но мокрая одежда выскальзывала из слабых рук. Девушка беззвучно плакала, согревала закоченевшие пальцы дыханием и снова бралась за накидку.
   Зер с ними, с правилам! Он не может вот так стоять и смотреть, как у него на глазах умирает девушка. Потом себе не простит. Чего бояться? Каждый день его навещает Чужак - куда уж хуже...
   Аторе лег на лед, пополз, снова зашептал ритмы. Нельзя быстрее, нельзя медленнее, надо попасть в унисон. Есть! Он схватил накидку, потянул на себя, рядом всхлипнула еле живая от холода Мариза, посиневшие пальцы разжались. Аторе сунулся по плечи в полынью, поймал безвольную руку...
   Изрядно перемерзшая, но живая, Брайда лежала на берегу. Кто-то сжалился и укрыл девушку теплым плащом. На выпростанной руке темнел шрам в виде закрученной нити. Вокруг суетились люди, успокаивали худенькую Маризу - как оказалось, сестру пострадавшей девушки.
   Аторе тяжело поднялся с камня. Дело сделано.
   Он задержал дыхание и вошел в плывущий рябью воздух, перебросился в тоннель. В тело впились тысячи иголок, волосы встали дыбом.
   Когда он очнулся на скамейке перед деревом, солнце стояло высоко - бешеный ветер навел порядок и разогнал снежные тучи. Аторе дрожал, мокрая рубаха липла к телу. Надо кликнуть Энеко, пусть нагреет воды, приготовит сердечный отвар. Согреться и успокоиться - все, что сейчас нужно.
   Он встал, побрел ко второму выходу Соккело. В голове крутилась назойливая мысль. Казалось - вот-вот он ухватит ее, развернет к себе и посмотрит нахалке в лицо, но каждый раз та ухитрялась улизнуть и принималась за старое. Почему-то вспомнился Чужак из сна - веревка скользила по его руке, наматываясь спиралью.
   Аторе дошел до порога, полез в карман за ключами, но дверь распахнулась сама. Энеко почтительно поклонился и сразу заспешил на кухню. Как хорошо, когда тебя понимают с полуслова! Не раздеваясь, Аторе поднялся на второй этаж, плотно закрыл за собой дверь кабинета.
   Сорвал плащ, застежка полетела на пол, жалобно звякнула. Аторе устало опустился в глубокое кресло рядом с камином, протянул к огню руки. Стало тепло и тело благодарно расслабилось. Он подождет, пока Энеко принесет отвар, а потом подумает, что делать дальше.
   Картинки прожитого дня мелькали перед глазами. Аторе снова увидел шрам на запястье Брайды. Подскочи, заметался по кабинету, как пойманная в силки ритмов тень.
   А потом вспомнил Чужака и веревку в его руках.
   Девушка со шрамом нужна Чужаку! Неужели все так просто? Саламанкеро возвращают Брайду с порога смерти, и Чужак оставляет их в покое? Нет, не так... Аторе шел в дерево за ответом, как спасти гильдию, а, выходит, что выполнил волю неведомой силы.
   И вряд ли Чужак вдруг захотел им помочь - это существо не способно на сострадание.
  
   2. БРАЙДА
  
   Брайда смутно помнила, что случилось после того, как неудачно поскользнулась на льду. Она могла поклясться, что видела, как блестит луч звезды у кромки полыньи и переливается гранями огненный шар. А потом стало очень холодно и жарко одновременно. Девушка хотела крикнуть, но холодный жар опалил горло, и она провалилась в темноту.
   Неделю ее лихорадило. Где-то далеко шел праздник Ойль, укладывали в корзинки яблоки, жгли костры в заснеженных горных долинах, а Брайда металась в бреду между призрачными звездами и коркой льда. На короткие мгновения она приходила в себя, чтобы увидеть лицо Маризы - озабоченное, серьезное, и мамино - растерянное. Чьи-то руки поднимали ей голову, вливали в рот горький терпкий отвар. Брайда откидывалась на подушку и будто снова падала под лед.
   Жар сменила слабость - тело будто окаменело, малейшее движение стоило невероятных усилий... Девушка рассматривала украшенные любицой потолочные балки, изучала длинные, чуть скрученные листики.
   В то утро, когда Брайда смогла подняться с кровати, она сразу бросилась искать Маризу, но сестры не оказалось дома. Придвинув стул к окну, она забралась на него с ногами, укрылась овечьим одеялом. Будет дожидаться Маризу здесь!
   Хватит с них передряг. Брайде с детства не давали покоя безумные затеи, а отдувались всегда вдвоем. И неизвестно, кто больше. Взять то же приключение в саду Лукена. Как она ни старалась спрятать пострадавшую руку - отец все равно заметил. Брайда только открыла рот, чтобы соврать, но Мариза уже призналась, что во всем виновата сама. Отец, конечно, не поверил, но в погреб засадил обеих... Мариза помогала печь ненавистные булки, пересказывала втолкованные учителями премудрости, потом упросила отца оплатить занятия для обеих. Они вместе сражались с соседскими мальчишками - Брайда стащила рогатку, и на нее объявили облаву...
   Девушка поежилась под колючим одеялом.
   В тот день перед Ойлем все обошлось - обе остались живы, это же счастье! И не нужно никаких осколков звезды...
   Брайда не заметила, как стемнело. А Маризы до сих пор не было - очень странно.
   В один миг за ее спиной очнулся весь дом. Засуетился отец, мама забегала испуганной курицей. Куда Мариза денется, отмахнулась Брайда от дурных мыслей, а сердце испуганно сжалось...
   Они обыскали Женаву вдоль и поперек: трактиры, пристани, ремесленные кварталы и сверкающую особняками знати аллею Нево, каждую узкую улочку-каруджи от гавани до рыночной площади и от площади до дворца дукэ. Помогали все - соседи, пекари из гильдии, даже незнакомые люди. Но Маризу будто тени украли.
   А может, не тени, а ледяное море? Девушку бросило в жар - будто лихорадка вернулась. Нет, нет, Мариза осмотрительна и осторожна, это Брайда всегда попадала в переделки, но только не сестра.
   Пока искали Маризу, о ней забыли. Но болезнь все равно отступила - несмотря на бессонные бдения, слезы, страх за сестренку. Остался только сухой, режущий горло кашель. И куда более жуткий враг - отчаяние.
   Отец приходил поздно - издерганный, осунувшийся, с посеревшим лицом. Он отмалчивался, не смотрел на Брайду. Мать неделю металась по улицам - не доверяя сторонней помощи, искала Маризу одна и каждый вечер твердила, что на следующий день найдет свою девочку. А потом резко, за ночь, переменилась - перестала выходить из дома, только тихо спрашивала, когда вернется Мариза. Брайда старалась не заглядывать ей в глаза - там было темно и пусто...
   За окном - безлюдная заснеженная улица. Праздник стерся, померк - веночки из падуба на соседских дверях раздражали, веселые компании школяров, нет-нет да оглашающих улицу громким смехом, выводили из себя.
   Девушке все грезилось, что вот Мариза бежит к двери, на губах - привычная легкая улыбка, сейчас сестра позвонит в колокольчик, и Брайда распахнет дверь, бросится Маризе на шею, вдохнет знакомый родной запах мяты и лаванды...
   Но сестра пропала десять дней назад, она не вернется. Сердце оборвалось и тяжелым камнем ухнуло вниз. Горло заскребли изнутри чьи-то острые когти, и девушка зашлась в приступе кашля.
   Надо, надо что-то придумать! Мариза ведь смогла ее вытащить из ледяной воды, и что же она ничего для сестры не сделает?
   Вчера Брайда подслушала разговор отца с пекарями из гильдии, которые помогали искать Маризу. Один предложил проверить пристань квартала рыбаков Баккарассе. Отец сразу отмахнулся - Гайет не мог поверить, что старшая дочь была способна забрести в неблагополучный, кишащий пьяницами и ворами квартал. Брайда тоже не верила, но лучше уж наведаться в Баккарассе, чем сидеть сложа руки.
   Девушка натянула сапоги, закуталась в накидку потеплее и вышла из дома. Следить за ней все равно некому. Если бы она исчезла, вряд ли бы кто-то заметил, подумалось с горечью.
   Ковер снега изрисовали черточки лапок - наверняка птицы недавно лакомились калиной. Снежинки лениво падали перед носом, солнце гладило крыши домов. Как похоже на тот злополучный день! Только Маризы нет рядом.
   Брайда вдохнула морозный воздух и снова закашлялась. Остановилась, отдышалась, и пошла прямиком к Сиверийским воротам, оттуда она попадет в гавань, а там через Баккарассе до заброшенной пристани рукой подать.
   Девушка старалась не смотреть по сторонам, она и так знала, что на каждой двери красные ягоды в обрамлении острых глянцевых листиков, камни у домов раскрашены узорами и обвиты плющом. В воздухе витает запах костров: ветер принес с севера, из горных долин. Люди выгнали самую долгую ночь в году, теперь согревают землю огнем.
   Год назад отец первый раз позволил остаться у костра на ночь. Долговязый рыжий Клето весь вечер просидел с ней бок о бок, и только под утро отважился скользнуть губами по щеке, неловко сунув в руку маленькую веточку. Любица - догадалась девушка. Она подняла глаза на сестру, Мариза подмигнула и заговорщически улыбнулась. Теперь и у Брайды есть веточка любицы, в нее кто-то влюблен! Здорово! Как здорово! Поцелуй тогда обжег щеку, но прошло время, и все забылось...
   Улица пошла под уклон, Брайда поскользнулась, скатилась вниз и едва не расплакалась от досады. Как же она ненавидит этот праздник! Глупые обычаи ничего не значат. После той ночи Клето так и не подошел к ней. Надо выбросить эту проклятую ветку! И чему только люди вокруг так радуются? У Брайды пропала сестра, а у них праздник!
   Она шмыгнула носом. Надо собраться с духом, в Баккарассе сопливых не любят.
   Девушка надвинула капюшон поглубже на глаза и зашагала меж нескладными замызганными домами. Лачуги рыбаков жались друг к другу, точно поднявшиеся булки в тесной печи. Скалистый крутой берег не оставлял им выбора - каждый клочок земли шел в ход.
   Здесь праздником и не пахло, но так даже проще.
   Улицы пустовали: погода не для гуляний и не для лова. Двое пьяных мастеровых вышли из трактира, и, придерживаясь стен, побрели по улочке вверх.
   Куда идти? Кого спрашивать? Брайда растерянно огляделась.
   За дальним причалом в четверти мили от берега, где лед уступал место открытой воде, качалась шхуна. Паруса были спущены, но девушке показалось, что они черные. А ведь корабль наверняка пиратский. Корсары похитили Маризу, провернули в гавани свои грязные делишки и теперь готовятся отплыть!
   Брайда заметалась по пристани. Как же добраться до шхуны?
   По причалу обходить - делать крюк, ее заметят. По льду до корабля гораздо ближе, но и так нельзя - слишком опасно. А ведь не сегодня-завтра шхуна уйдет из Женавы и, может, увезет в трюме Маризу!
   Лед потрескался - края обломанных льдинок торчали из воды, как сахарная корка на варенье. Чайки кружили над мерзлым морем, сварливо переругивались, били друг друга крыльями.
   Брайда в сердцах поддела башмаком снежно-песочное месиво. Или сейчас, или никогда!
   Она прыгнула на льдинку - та покачнулась, девушка едва удержалась, перепрыгнула на другую. Главное - не останавливаться.
   Солнце отражалось от льда, било в глаза. Башмаки намокли, отяжелели, передвигаться стало труднее. Она старалась не выпускать пиратский корабль из вида, и почти не смотрела под ноги. Ей бы подобраться поближе, еще немного поближе! И рассмотреть, что у них на борту происходит. А потом она вернется с подмогой. Но сколько Брайда ни прыгала, шхуна не приближалась.
   В крики чаек врезался странный звук. Девушка дернулась и остановилась, балансируя на скользком льду. Только сейчас она поняла - корабль снялся с якоря и, развернувшись кормой, уходил в открытое море.
   Брайда застонала - уплывает Мариза, а она ничего не может сделать! Оглянулась по сторонам, в панике закружила по льдине. Святые звезды, она сейчас утонет! Девушка прыгнула в сторону берега, поскользнулась, упала на колени, переползла на качающийся лед...
   Она не помнила, как добралась до суши. Тело била крупная дрожь, Брайда притоптывала и приплясывала на месте, пытаясь согреться.
   Звук повторился. Она встрепенулась, подняла голову. Мимо пристани не спеша ехал пестрый фургон. Лошади устало трусили, фургон опасно покачивался на мерзлых ухабах, возница в желто-зеленом шутовском колпаке фальшиво что-то насвистывал. Брайда спрятала окоченевшие руки под накидку, побежала к дороге. Колесо подбросило на ухабе, полог разошелся, и между ярких тряпок мелькнула рука с розой, всклоченные волосы, белая маска лица. Намалеванные красные губы разъехались в улыбке, цветок взлетел в воздух.
   Девушка завороженно наблюдала за действом, забыв о промокших ногах, о холоде, о зиме. Роза описала в воздухе дугу - Брайда моргнула, охнула. Вместо цветка на снег легли две атласные ленты и тут же растаяли - вот они были, а через миг исчезли!
   Она в недоумении уставилась на уходящий фургон. Казалось, нелепая улыбка сейчас отделится от выбеленного лица и поплывет по воздуху. Но фургон снова подпрыгнул на выбоине, завеса качнулась, съев улыбку, и белое, под цвет снега, лицо.
   По спине пробежали мурашки, Брайда вытерла лоб - в такую-то погоду ее бросило в жар.
   Громоздкая повозка свернула с набережной, скрылась из вида.
   Девушка нехотя поплелась домой.
   Что ж это получается - роза превращалась в ленты, ленты таяли на снегу и вновь оборачивались розой в руке у паяца? Ловкий трюк? Наверняка. Мальчишки с улицы Пекарей тоже кое-что умели, например, монетку в пять тенаро из-за уха достать. Правда за леденец потом выболтали девушке секрет.
   Баккарассе остался позади, четверть часа - и она дома. Вернется ни с чем, с досадой подумала Брайда. А что было делать? Взять штурмом шхуну, отбить Маризу? Да ее первый же матрос в дугу скрутит. И с каких пор она стала такой осторожной? Девушка закусила губу, чтобы не разреветься. Раньше за спиной всегда стояла Мариза. Брайда знала, что рядом сестра, и если что - спасет. А теперь она одна.
   Думай, бестолковая голова, думай...
   Вот оно! Девушку охватило радостное возбуждение, она ускорила шаг. Ведь смог паяц раздобыть розу посреди зимы, сделать из розы ленты и заставить ленты исчезнуть! Чтобы так все ловко провернуть, надо знать то, что не знают другие. Как саламанкеро!
   Брайда опасливо оглянулась, будто ее мысли мог кто-то подслушать. О господах саламанкеро из гильдии прядильщиков старались не только не говорить, но и не вспоминать.
   Отец, выпив кружку-другую сидра, любил вести умные беседы. Мол, с дукэ лучше не ссориться, и если тот косо смотрит на уличные драки, зачем ходить по кварталу со шпагой на перевязи? И раз саламанкеро в фаворе у светлейшего дукэ Дамиана, будь добр - заткни свое мнение за пояс. "И тогда, - вещал порядочно захмелевший Гайет, сжимая в руках недопитую кружку, - всем будет счастье. Надо знать правила, - многозначительно икал отец, - и следовать им".
   Горожане не видели саламанкеро - те жили при дворце дукэ, скрытые от любопытных глаз толстыми стенами. Говорили, будто гильдия прядильщиков может многое - хоть Женаву в пепелище превратить, хоть деревьями море засадить, отвести туарскую напасть, справиться с мором. Но звезды упаси встать у них на пути - дукэ в подвалах тюремных сгноит, или того хуже - сами саламанкеро рассердятся, теней нашлют.
   Встречаться с тенями Брайде не хотелось, но ради Маризы она была готова и на это. После неудачного набега за вишнями сестер тянуло к саду Лукена, как глупых рыб в невод. Там они и столкнулись нос к носу с тенью. У девушки выпрыгивало от ужаса сердце, а тень молча смотрела на нее, напитывалась страхом и постепенно превращалась в лысого старика. Полупрозрачный Лукен протянул дрожащую руку, вцепился в отмеченное шрамом запястье Брайды. "Чего хочешь? Кха, кха!" - прокаркал старик. В тот миг девушка отчетливо поняла - можно просить, что угодно, все исполнится. Но она не успела и рта раскрыть, на помощь, как всегда, пришла Мариза - вытолкала из переулка прочь. Брайда очнулась уже на пороге дома, прижимая к груди пустой кувшин - о молоке, которое надо было купить на рынке, сестры начисто забыли...
   Брайда потянула на себя дверь, отряхнула ботинки от снега, вошла в дом.
   - Где тебя тени носят? - отец посмотрел исподлобья, дикий огонек блеснул в глазах.
   Мать сидела на высоком стуле у камина, безмятежно улыбалась. Девушка вздрогнула, опустила голову. Она не знала, на кого страшнее смотреть.
   - На пристани была, - первый раз в жизни Брайда не пыталась соврать.
   Будь что будет, выволочки она не боялась. Самое плохое уже случилось - Сестры нет. Нет рядом с ними, поправила себя девушка.
   Гайет обмяк, сразу осунулся, глаза потухли. Наверное, тоже вспомнил Маризу, поняла Брайда.
   - А ну-ка быстро на кухню, - невыразительно сказал отец, - у нас большой заказ от дукэ Дамиана, звезды его благослови...
   Девушка облегченно вздохнула, стянула ботинки, примостила их у камина - пусть сохнут. Мокрая накидка осталась на спинке стула напротив окна. Брайда прошмыгнула на кухню, потянулась к переднику...
   Тесто липло к рукам, узел платка давил на затылок, но ничего не поделаешь, надо терпеть. Заказ дукэ - дело серьезное. Не дай Кош волос упадет в тесто - отец лишится не только работы, но и головы!
   Скоро Гайет придет с проверкой и обязательно к чему-то придерется - тут тесто рвется, там комками взялось. Но даже это не смогло бы испортить Брайде настроение. Полночи на кухне не прошли даром - она все придумала!
   Страшней саламанкеро зверя нет? Как бы не так! Страшней бессилия зверя нет - вот это правда! Она не станет больше искать огонек на льду, надеясь на звездную удачу.
   Отец ни за что бы не согласился с ее планом - он боится дукэ, боится нарушить правила. Вот Брайда и не будет никого спрашивать.
   Девушка вынула из печи порцию румяных булок, улыбнулась, вдохнула пряный аромат - как же вкусно пахнет! Почему она не замечала этого раньше?
  
   3. АНАБЕЛЛА
  
   Испуганно крикнула картьяра, крылья ударили по витражам.
   Анабелла резко встала, опрокинув стул, в два широких шага оказалась у окна, распахнула створки. Во внутреннем дворе возился ловчий, собирая порванную сеть.
   Картьяра сделала круг над башней замка и нырнула в окно. Крепкие когти обхватили плечо - птица завозилась, устраиваясь поудобнее. Анабелла захлопнула окно от беды подальше. Стекла витражей соединились в алую розу.
   Значит, дукэ решил с ней поиграть и приказал выловить картьяру. Правда, не учел одной особенности: птицы саламанкеро обучены выбираться из любых ловушек.
   Анабелла вернулась в кабинет, рассеянно провела пальцами по узору столешницы, криво усмехнулась.
   Дукэ хочет знать, чего она стоит без картьяры. Браво! Брависсимо! Только что же так мелко? Зачем тратить силы на птицу, если вот она, Анабелла, всегда перед вашим благородным носом! Берите, дукэ Дамиан, голыми руками, заодно и узнаете, хватит ли у негодяйки силенок выбраться с той стороны звезды.
   Она выдохнула, пытаясь успокоиться. Подставила предплечье, и птица послушно перешла на руку, вопросительно наклонила голову.
   - Тебе-то за что такое наказание?
   Женщина погладила картьяру, привычно скользя по гладким перышкам. Птица многозначительно моргнула - мол, и не такое бывало, не тужи, хозяйка!
   Картьяра определенно понимала в жизни больше, чем сама Анабелла.
   Птицы считались подарком Чужака. Но коль скоро картьяры исправно носили сообщения, безошибочно находя адресата по всему подзвездному миру, Анабелла ничего не имела против. Пусть лентяи и бездари боятся неведомого. А ей некогда - слишком много работы. Отец там один, здесь она одна. И на Ферро нет надежды - только звезды знают, что взбредет в его буйную голову в решающий момент.
   Птица нетерпеливо прокурлыкала, щелкнула клювом - мол, пора и весточку прочитать. Анабелла позволила картьяре сойти на стол, та с резким хлопком раскрыла крылья. Пальцы нырнули в складку-карман под правым крылом птицы - женщина вытащила записку.
  
   Ана, ты нужна в Альбере, поторопись! Мы должны найти цитадель...
  
   Цитадель?! Анабелла отложила письмо. Она не думала, что Аторе так быстро сдастся какой-то хвори, тем более - безумию. В таком случае все весьма плачевно. Саламанкеро искренне верить в существование цитадели - все равно, что обывателю искать осколки звезды в канун Ойля. То развлечение детворы, а ее отец - глава гильдии.
   Древние манускрипты пестрят легендами о цитадели, но это всего лишь романтические образы прошлых эпох. Какое отношение они имеют к насущным делам гильдии? Мятежные саламанкеро во главе с Барбо наседают на пятки, туары вот-вот доберутся до Альберы, Ферро того и гляди пойдет войной на весь мир, а мысли Аторе занимает цитадель!
   Анабелла беззвучно выругалась, вскочила, зашагала по комнате. Картьяра беспокойно взмахнула крыльями. Женщина остановилась - надо взять себя в руки. Ведь больше вытягивать Альберу некому.
   Она вернулась к записке.
  
   Я не говорил раньше, почему так важна Брайда. Думал, ошибся. Но теперь знаю наверняка: девушка - выкуп Чужаку. Он не оставит ни меня, ни гильдию, пока не получит ее. Ана, он приходит каждую ночь, никому бы не пожелал такого гостя.
   Но меня пугает эта сделка. Я не пекусь о бренном теле - ему недолго осталось. Мне страшно потерять совесть. И я не хочу отдавать власть Ему. Ты должна понять...
  
   Снова Чужак. Откуда такой страх перед ним? Она помнила свое посвящение. Да, было неприятно, но не настолько, чтобы терять рассудок. Анабелла отказывалась понимать Аторе. От задумки отца веяло лихорадкой и бредом.
   Она бы не удивилась, запроси Чужак кого-то из саламанкеро - это могло иметь смысл. Ослабить, уничтожить гильдию, воспитать преемника в конце концов. Но Брайда?! Анабелла неплохо изучила девушку, пока по просьбе Аторе "приглядывала" за ней. С каких пор Чужака стали интересовать простолюдины? Ладно бы Брайда блистала необычными талантами, но дочь пекаря остается дочерью пекаря. К тому же неумна. Ее сестра и то была толковее. Но руку Брайды уродовал шрам, и Аторе считал это важным.
   Между тем девчонка доставляла бездну хлопот. На днях ей снова вздумалось гулять по льду, пришлось менять ветку, срывать с места бродячий цирк. Анабелла уже не надеялась на удачу: ветка оказалась сырой, ненадежной, нить могла в любой момент оборваться, и Брайда бы сгинула в море. Но нет, все-таки выжила. Лучше бы... Ладно, хватит об этом.
  
   ...я долго думал, Ана, другого выхода нет. Или мы подчинимся чужой силе, или найдем цитадель и войдем в прадерево. У нас год, может, меньше...
  
   Анабелла дочитала письмо до конца, бросила в камин, поворошила кочергой взявшийся огнем листок. Бумага почернела, рассыпалась в пепел. Так-то лучше. О делах саламанкеро никто не должен знать. Дамиан стал слишком любопытен - сегодня он распотрошит картьяру, а завтра споется с Барбо и начнет гонения на прядильщиков.
   В дверь тихо поскреблись - женщина поспешно залила пепел водой из графина, отряхнула платье, придала лицу безмятежное, чуть скучающее выражение, и только тогда открыла дверь.
   - Светлейший дукэ просит госпожу саламанкеро незамедлительно пожаловать в покои! - Дрэго согнулся чуть ли не пополам, сверкая лысиной в ореоле жиденького белого пушка.
   Анабелла невольно поморщилась. Сколько почестей! Насквозь фальшивых, правда. Наверняка преданный слуга Дамиана сейчас зыркает глазами по ковру, принюхивается, высматривает.
   Дрэго наконец распрямился, пошатнулся, лицо побагровело. Как бы старика не хватил удар. На все готов ради любимого дукэ! Но, возможно, Дамиан ему просто не оставил другого выхода.
   Она коротко кивнула и вышла в коридор. Дрэго засеменил следом.
   Звук шагов отлетал от каменного пола, эхом несся к высоким потолкам. Украшенные мозаикой стены живописали подвиги дукэ. Вот Дамиан замахивается смертоносным копьем, чтобы поразить отряд бегущих в панике туар. Гордая осанка, брови сдвинуты к переносице, в глазах - молнии праведного гнева. Гигант Дамиан, напоминающий самого дукэ только роскошью парчовых штанов и расшитого золотом камзола, против маленьких, ростом не выше его сапог, туарских воинов. Вероятно, художник тоже очень трепетно любил дукэ. Под страхом смертной казни.
   Коридор сделал резкий поворот, вывел на лестницу.
   Сзади нетерпеливо сопел Дрэго - переживал, что она медленно идет, не приведи звезды, дукэ прождет на мгновение дольше. Но Анабелле спешить было некуда, Дамиан наверняка осчастливит очередным заданием, а ей бы в тишине да покое с мыслями собраться.
   Она спустилась в зал - дукэ жил в соседнем крыле дворца, ей же отвел покои подальше - видно, их симпатия была взаимной.
   Дрэго сопел в спину все громче, чуть не подталкивая ее к галерее, соединяющей два крыла, но Анабелла замерла, прислушалась. Со двора доносился шум: недовольно рявкнул стражник, ему ответил звонкий девичий голос.
   Интересно, интересно... Урожайный сегодня у охраны день, то птички, то девушки. И рвения-то сколько!
   Стражник поднял голос:
   - Не положено!
   Звякнули друг о друга алебарды.
   - Не уйду, слышите, не уйду, пока к господину саламанкеро не отведете! - выкрикнула девушка.
   Анабелла ухмыльнулась. Для такой выходки особого ума не надо. Но не каждый почтенный горожанин, пусть и с заслугами перед отечеством, отважится ломиться во дворец дукэ, да еще требовать встречи с саламанкеро.
   - Г-г-госпожа саламанкеро, - от подобострастия Дрэго начал заикаться, - там... э-э... дукэ...
   Подождет дукэ. Если девушку схватят - либо в подвале сгноят, в суматохе забыв доложить (не велика сошка), либо, напротив, сразу донесут Дамиану, и пропала юная жизнь. Может, публично высекут, а может, если не рябая и не косая... Дукэ всегда был неравнодушен к смазливым девицам, а тут такой повод.
   Тем временем во дворе началась возня. Девица с охраной дерется?!
   - Отпустите же! Отпустите! Я сама!
   Значит, уже потащили к начальнику внутренней стражи.
   Анабелла открыла тяжелую дверь, выскользнула на балкон. Обросший бородой, как дерево плющом, стражник подталкивал к середке двора белокурую девушку. Та понуро брела, опустив голову, с каждым шагом все медленнее и медленнее переставляя ноги. "Выигрывает время, - отметила про себя Анабелла, - соображает, как сбежать".
   - Отпустите девицу!
   Бородатый дернулся, забыл про добычу и поднял глаза на Анабеллу.
   На стражника было жалко смотреть - лицо свело от напряжения и он принялся что-то невнятно бормотать. Выбор у бедолаги невелик. Либо сейчас госпожа саламанкеро превратит его в амбарную крысу (челядь считала, что Анабелла исключительно этим умением и держится при дворе), либо потом дукэ пытками дух вышибет за то, что девица без наказания осталась.
   - Так я ж... мы ж...
   Стражник наконец решился - хоть и короткая, но человеческая жизнь перевесила безбедное крысиное будущее.
   Анабелла перевела взгляд на девушку и только крепче вцепилась в перила балкона. Не скрывая интереса, на нее пялилась Брайда. От возбуждения румянец стал еще ярче, глаза блестели восхищением. Анабелла надеялась, что ее лицо осталось бесстрастным, а дернувшуюся правую бровь не заметил ни Дрэго, ни стражник. Мнение Брайды ее не волновало.
   У девчонки поразительная способность вляпываться в неприятности. Выгнать бы ее пинками со двора, чтобы хоть немного успокоилась, но игру надо довести до конца. Дрэго по-прежнему сопит за спиной, а значит дукэ непременно узнает всю историю, нельзя давать слабину.
   - Я тебя слушаю, - сухо бросила женщина, не отрывая взгляда от Брайды.
   Девушка опустила глаза, замялась.
   - Мне бы к господину саламанкеро попасть... По очень-очень важному делу!
   - Я тебя слушаю! - ледяным тоном повторила Анабелла.
   Брайда съежилась, втянула голову в плечи. Повисло молчание. Только еле слышно хрустел снег - стражник нетерпеливо переступал с ноги на ногу, на его лице читалось желание быстрее покончить с нелепыми разговорами и вернуться к понятному и безопасному безделью.
   - Мне только господин саламанкеро может помочь...
   Что взять с дочери пекаря? В голове пустота, потому и смелая. Хороший бы солдат из нее вышел. Правда, прожил бы недолго.
   - Я и есть саламанкеро. Говори!
   Глаза Брайды округлились, она моргнула, оглянулась на стражника и вытянула шею, всматриваясь за спину женщины. Наверняка Дрэго вылез, одолело старика любопытство, догадалась Анабелла.
   Брайда сглотнула и наконец решилась:
   - Госпожа саламанкеро?! А разве женщины бывают прядильщика... ой, прядильни... прялками?.. - она осеклась и быстро заговорила, - сестренка пропала, с ног сбились, не нашли! Вот я и подумала: саламанкеро ведь все могут, ну что вам стоит человека отыскать? Сделаю, что скажете, что пожелаете, звездами клянусь!
   Анабелла едва сдержала смешок. Оказывается, они все могут! Только защититься своим же мастерством не умеют. Вроде бы простая штука, а господам саламанкеро не под силу. Давным-давно они променяли дар править свою судьбу на свободу лезть в гнилые ветки и погибать там без защиты Кош. Одна развилка исчезла, другая появилась.
   Значит, Брайда решила отыскать сестру. Что ж, нелегкая задача, если вообще выполнимая. Хотя кое-кому это под силу. Свести бы девчонку с Чужаком - пусть сами разбираются, у каждой стороны есть что предложить друг другу...
   А благородные порывы иногда случаются к месту - не окликни Анабелла вовремя стражника, такой бы ход упустила! Только следующую партию они проведут без свидетелей.
   - Ступай домой, - Анабелла бросила оторопевшей девушке, - я сама найду тебя, и мы поговорим о пропавшей сестре, - повернулась к бородатому, - проводите девицу!
   Брайда хотела что-то сказать, но обрадованный спасительным приказом стражник уже подталкивал ее к воротам. Девушка пятилась, не желая выпускать Анабеллу из вида. Та ободряюще улыбнулась - мол, все хорошо и прыгать по льдинам больше не стоит. Брайда наконец скрылась за воротами, и женщина вернулась в галерею. Сзади недовольно шаркал Дрэго.
   Крыло дворца с покоями дукэ выходило на сад. Под снежными шапками пригибались пальмы и кусты можжевельника - дукэ скупал деревья у торговцев со всех Пирей, нимало не заботясь, переживет ли сад очередную зиму.
   Анабелла миновала галерею, поднялась в холл по узкой винтовой лестнице.
   И здесь светлейший Дамиан не поскупился на дорогую мозаику. Коленопреклоненный дукэ воздел руки к небу, а под потолком в россыпи топазов сияла Кош, щедро одаривая его своим светом.
   Дрэго ускорил шаги, вышел вперед и поскребся в украшенную гигантскими золотыми вензелями дверь. Не услышав ответа, замер в нерешительности, снова поскребся, приоткрыл створку и скрылся в покоях дукэ. Наконец старик распахнул дверь, впустил Анабеллу и привычно склонился до земли.
   - А, госпожа саламанкеро! Рад вас видеть!
   Щуплый дукэ, казалось, полностью утонул в огромном бархатном кресле.
   - Отведайте, не пожалеете, - Дамиан небрежно махнул рукой в сторону изящного столика. На позолоченном подносе красовались сдобными боками присыпанные сахарной пудрой булочки.
   Анабелла вежливо отказалась от угощения.
   - Пекарь только принес. Специальный заказ для дорогих гостей. Не хотите? Жаль, - без тени сожаления в голосе заявил дукэ.
   - Госпожа саламанкеро, - Дамиан резко встал, прошелся взад-вперед, напускное спокойствие как ветром сдуло, - я люблю угощать гостей, и если они отказываются от булочек, приходится потчевать их историями. Так вот, много лет назад я заключил пари с одним саламанкеро, что сумею изменить его судьбу прежде, чем он доберется до дерева. И кто, думаете, одержал верх?
   Дукэ выдержал паузу, но Анабелла знала, что вопрос не нуждается в ответе.
   - Никто, госпожа саламанкеро! Но лишь потому, что тогда я решил повременить. Однако пари еще в силе, и сейчас меня ничего не сдерживает... Но ближе к делу! Три дня назад туары вторглись в Тороно, не сегодня-завтра выступят на Женаву. Возможно выступят. Если вы не вмешаетесь, - в глазах Дамиана мелькнул опасный огонек.
   Она кивнула. Дукэ любил угрожать красиво, но Анабелла давно свыклась с их противостоянием. Ее так и подмывало спросить, не туарских ли гостей Дамиан собрался булочками угощать, но женщина вовремя спохватилась. Скверно - она теряет терпение в самые неподходящие моменты.
   - Мой дукэ, вмешаться нетрудно. Но вы знаете ритуал, не все возможно изменить, - Анабелла подчеркнуто вежливо поклонилась.
   Едва заметная тень беспокойства легла на лицо Дамиана. Мелкая месть, конечно. Но услуги саламанкеро нужны дукэ, сейчас она может себе позволить его подразнить.
   - Да, я знаю ритуал. И лучше, чем вы думаете, - Дамиан снова стал вальяжно-расслабленным, - кстати, как себя чувствует птичка? - он расплылся в благостной улыбке.
   - Спасибо за беспокойство, неплохо, - сухо ответила Анабелла.
   - Звезды были благосклонны, и у нас теперь тоже есть пернатое создание! По надобности можем одолжить. В знак большого к вам расположения, - дукэ хитро подмигнул и неожиданно громко свистнул.
   Из алькова, цепляя крыльями потолок, вылетела картьяра, послушно уселась на руку Дамиана.
   Внутри все перевернулось, но Анабелла заставила себя улыбнуться. Вежливо и немного насмешливо.
   Дело даже не в том, что картьяра оказалась у Дамиана в руках - для дукэ она так и останется занимательной игрушкой. Надо быть саламанкеро, чтобы птица служила тебе. Все гораздо хуже - в гильдии завелся предатель! Вырастить картьяру - настоящее искусство и владели им только в Альбере. Птенец мог погибнуть в первый месяц от чего угодно: непривычной пищи, жары, холода, вплоть до грубого обращения. Значит, кто-то продал Дамиану птицу. Или обменял на услуги.
   - К вечеру жду от вас хороших новостей!
   Дукэ коротко кивнул, давая понять, что аудиенция закончена.
   Анабелла поклонилась и вышла.
   Без надзора Дрэго обратная дорога показалась намного короче. Не донимали бы еще мысли!
   Если бы у прядильщиков был выбор, Анабелла ни за что бы не согласилась остаться саламанкеро при дворе Дамиана. Дукэ ей не понравился с первой встречи в Альбере. Но сейчас не то время, чтобы отказываться от службы.
   Саламанкеро никогда не навязывали услуги, таково было негласное правило гильдии - дукэ сами должны добраться до Альберы и попросить помощи. Если правитель герцогства не способен преодолеть путь и гордыню, он не достоин услуг саламанкеро. Да и провести посвящение - открыть поток Кош на помощь двору дукэ - можно было только через дерево в Соккело.
   Дамиан справился с дорожными передрягами, но гордыню оставил при себе. Он не умел просить и уважать, он приказывал и унижал. Но платил щедро. Достаточно щедро, чтобы гильдия закрыла глаза на его несовершенства. Тем более приток средств от других дворов мельчал с каждым годом, и негоже было пренебрегать серьезными заказами. Отцу нужно поддерживать город, обучать детей ремеслу прядильщиков, заботиться об обороне.
   Ее предшественник, саламанкеро Лукен, служил в Женаве лет восемь назад, потом пропал без вести. Старик оставил много следов - о нем помнили, на дом указывали пальцем - но сколько ни искали, Лукена так и не нашли. Аторе говорил, он был сильным саламанкеро, лучшим в своем роде.
   Анабелла переступила порог комнаты.
   На столе ждал обед. Она подняла салфетку - ломоть жареной оленины, вино, две булочки. Снова эти булки! Анабелла хмыкнула, опустила салфетку. Ладно, обед подождет. Картьяра в отличие от женщины не стала пренебрегать угощением - сосредоточенно клевала зернышки из кормушки, выбивая клювом мерную дробь.
   Надо решить, что делать с Брайдой. Ради сестры девушка пойдет на все - это можно использовать. По словам Аторе она нужна Чужаку. Понять бы еще зачем. Достаточно просто сохранить Брайде жизнь? Умилостивить кровавой жертвой? Анабелла поморщилась. Чужак не настолько примитивен, а вот мятежники во главе с Барбо способны на многое. Они достойно начали - принесли в жертву делу свой разум. А если... Да, выход был! Сама Кош дала подсказку, негоже пренебрегать милостью звезды. Завтра же она отыщет Брайду. А теперь за работу!
   Анабелла опустилась на стул, провела рукой по инкрустированной столешнице. Пальцы привычно легли на перламутровые пластинки, гладкий малахит. Дамиан и тут не поскупился - заказал для работы ослепительно красивый стол. Дерево на столешнице выглядело живым, иногда Анабелле казалось, что она слышит шум ветра в малахитовой листве. Она, конечно же, умела входить в дерево без лишних церемоний - настроившись на задание, силой воли открывая тоннели. Но подарок ей понравился - мастера постарались на славу, и отказываться от чудо-стола Анабелла не стала.
   Итак, дукэ просил отвести войну. Женщина положила раскрытую ладонь на блестящую крону, закрыла глаза, расслабилась. "Светлая звезда Кош, пусть все мои дела совершатся во имя твое, открой мне путь, очисти взор мой, направь руку мою", - зашептала Анабелла ритуальные ритмы. Перед внутренним взором пролетели картинки - все ее жизненные развилки и выборы.
   Она прерывисто вздохнула и очнулась в тоннеле. Здоровый, крепкий тоннель, много светляков. Дукэ везло, как всегда. Долго идти не пришлось, за первой же развилкой задрожал воздух, открывая окно в заснеженную горную долину.
   Туарский лагерь стоял совсем рядом. Тихо ржали лошади, пологи остроконечных шатров-палаток трепетали на ветру. Мужчины в шароварах и высоких тюрбанах жались поближе к кострам. Нет-нет да и блеснет в свете языков пламени изогнутый ятаган, заткнутый за широкий кушак.
   Чуть поодаль двое чертили на снегу карту, тихо переговаривались. Коренастый рослый туар в отороченном мехом кафтане поднял посох, ловко прикрепил к навершию червен - цепочку из маленьких колокольчиков, знак высокого звания и удобное средство для отсчета времени на маршах. Жалобный звон неожиданно повторил мотив ойлинской песенки. Как нелепо и глупо для кишащей врагами долины.
   Запястье начало нестерпимо гореть - между женщиной и туаром протянулась нить, подсказка Кош. Значит, ей туда.
   Анабелла стала за спиной воина с посохом, посмотрела на рисунок. Она узнала Тороно, Альберу, Женаву, Меран. Дукэ не зря волновался, им грозило вторжение. Женщина прислушалась к разговору. Благо, Аторе настоял, чтобы дочь в память о матери выучила туарский язык.
   - Дорога нам, Улудж-ага, одна - к морю. Города богатые, но войны давно не нюхали, и сейчас не захотят - выкуп заплатят. А нет - хитростью крепости возьмем! - туар снова опустил посох и начал было вести его вправо, прямиком к Женаве.
   - Но достопочтенный Меддур-ага, рисковать опасно! Подкрепление будет через месяц, тогда и выступим! - возразил его собеседник, поменьше ростом, и судя по простому кафтану, ниже званием.
   Меддур раздраженно посмотрел на товарища. Видимо, они не раз испытывали терпение друг друга. И ни один не собирался уступать. Анабелла мягко взяла руку Меддура и повела посох на восток к Реннаро, подальше от Женавы.
   Улудж самодовольно улыбнулся.
   Меддур удивленно уставился на снег. Напряженно сглотнул. Он ни за что не признается, что собственная рука вышла отказалась ему повиноваться - рассмеялась про себя Анабелла. Меддур в сердцах размел сапогом рисунок, развернулся, пошел к палатке.
   Дело сделано! Женщина нырнула в дрожащий воздух, вошла в тоннель.
   Работа на дукэ Дамиана не требовала особых усилий: люди подчинялись нелепым переменам, не в силах их объяснить. Не со всеми подопечными выходило так гладко. Но даже после самых тяжелых случаев, когда за один миг решалось все, и успех зависел от ее силы воли и нечеловеческой способности ловить именно "тот момент", когда от напряжения сводило руки и немели ноги, Анабелла не испытывала той тоски и омерзения, которые ощущала сейчас.
   Она дошла до конца тоннеля, глубоко вдохнула и очнулась в своей комнате. Провела рукой по изображению дерева, попрощалась с ним.
   Анабелла поймала на себе чужое внимание, настороженно вскинула голову. Картьяра смотрела не мигая - казалось, птица сочувствовала ей.
   КОНЕЦ ОТРЫВКА
   ___
  
   (1) 1 скодо = 120 зольдо, 1 зольдо = 12 тенаро
   (2) 1 пьеда = 29,76 см
   (3) Да минует меня чаша сия! (лат.)
   (4) Береги время! (лат.)
   (5) Грубая ошибка (лат.)
   (6) Уж не тот я, каким был (лат.)
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"