Аннотация: Однажды героиня решает изменить свою, как она считает скучную жизнь, и вот тут-то и наступает самое интересное... Повествование ведётся от первого лица.
В новую квартиру мы переехали ранней весной. Время было выбрано не самое удачное с точки зрения учёбы, так как только - только начиналась третья четверть и нужно было включаться в школьные будни, а вместо этого приходилось сначала собирать вещи на старой квартире, потом раскладывать их в новой, но откровенно говоря, меня всё это волновало мало. Я больше радовалась тому, что теперь буду жить гораздо ближе к своим одноклассникам, чем раньше. Старая квартира находилась на отшибе, и в моём районе жила только одна моя одноклассница Алина, с которой я и дружила. Этакое вынужденное соседство, которое до поры до времени всех устраивало. К тому же мы обе хорошо учились, что ещё больше нас сближало.
До прошлого лета, в моей размеренной жизни ничего не предвещало никаких перемен, пока в августе родители впервые не отправили меня в лагерь. Сказать что лично для меня это стало большой удачей значит ничего не сказать. Передо мной неожиданно открылся новый мир, в котором мои сверстники жили полной, интересной, а главное свободной жизнью, и который до этого я почему-то не замечала. И мне захотелось не только его узнать, но и стать его частью. После моего возвращения домой из лагеря, общение с Алиной как - то сразу не задалось. Она тянула меня к прошлому, я же теперь стремилась в будущее, и буквально через пару дней, не утруждая себя объяснением причин, я прекратила с ней всякое общение. Хотя причина конечно же была. Я выросла, и мне отчаянно хотелось не только казаться, но и стать взрослой.
Но к моему большому сожалению взрослеть мне не давали ни мои одноклассники, ни родители. Первые, по - прежнему воспринимали меня как скучную и неинтересную личность, умеющую только хорошо учиться, рисовать и много читать, и те с кем хотела общаться я, не хотели иметь со мной ничего общего. Все мои попытки сблизиться отвергались. Не помогали ни прогулы, ни скандальное поведение на уроках, ни плохая успеваемость, и школьные будни я обычно проводила в одиночестве. Вторые, как и прежде, считали меня своей маленькой девочкой, пытались вразумить, привоили в пример старшего брата, но их доводы разбивались о моё желание быть как все. И пусть эти "все" ограничивались лишь моим классом, но мне и этого было достаточно. Шансов у учителей и родителей не было никаких.
В таком противостоянии прошли осень и зима, а весной дело неожиданно сдвинулось с мёртвой точки. Родителям дали квартиру, которую они удачно обменяли, и в итоге в марте мы переехали в огромную сталинку с двумя балконами и просторной кухней. Дом, в котором нам предстояло жить, располагался гораздо дальше от школы, но обладал одним неоспоримым преимуществом: в соседней пятиэтажке жили две мои одноклассницы, Аня и Женя. Аня вместе с младшими сёстрами серьезно занималась спортивной гимнастикой. Родители у них пили, поэтому за девочками никто особо не следил. Гуляли сколько хотели, учились как придётся, но при этом были дружелюбными и простыми в общении. Лучшая подруга Ани, Женя, жила в соседнем подъезде вместе со своей бабушкой.
Первая ночь в новой квартире прошла для меня беспокойно. Ещё до своего переезда я начала придумывать какую выгоду могу извлечь из своего нового положения, составила примерный план действий и сегодня собиралась воплотить его в жизнь. После бессонной ночи спать хотелось неимоверно, но на сборы я дала себе минут десять, не больше. Без шапки, в растëгнутой куртке выскочила на улицу, побежала в соседний двор и спряталась там за деревом. Морозное утро быстро посопсобствовало моему пробуждению и скоро я стала замечать всю красоту раннего утра, мимо которой обычно пробегала : высокое голубое небо с мягкими, пушистыми облаками, ветви тополя, еще совсем голые, шершавую кору под моей рукой. В последнее время мне редко удавалось побыть в подобной тигине и тем ценнее сейчас стали подобные минуты. Ждать пришлось долго, но ожидание мое оказалось не напрасным. В начале девятого из своего подъезда вышла Женя, а через несколько минут показалась Аня, и они вместе направились в сторону школы. Я догнала их на перекрёстке.
- Девочки, подождите!
Одноклассницы удивлённо оглянулись.
- Что ты здесь делаешь? - спросила Аня.
- Я теперь здесь живу, - я махнула в сторону своего дома.
- А...
Их интерес ко мне сразу же пропал, но я упорно продолжала идти рядом. Не прогоняют, уже хорошо.
Городок у нас был маленький, но школ в советское время было понастроено много. Откровенно говоря, наша школа была не самой лучшей в районе, и отдавая в неё детей, родители наверняка руководствовались только личным удобством и шаговой доступностью от дома, потому как других плюсов в ней найти было трудно. Идти нам предстояло минут десять, и эти минуты я собиралась использовать с максимальной для себя пользой.
- И что, он так сразу предложил тебе встречаться? -спросила Женя, видимо продолжая прерванный мною разговор.
- Ну да...
- Круто! Ведь правда круто! - Женя захлопала в ладоши. - У них там Дикий двор и все дела. Сама ведь знаешь.
- Знаю. - Аня улыбнулась. - Сегодня Лёша придёт со своим другом. Приходи, познакомлю.
Женя оживилась.
- По рукам. А он ничего так?
- Увидишь. Не понравится, отошьëшь, в чем проблема-то.
Тогда я впервые услышала о Лёше. Конечно же мне хотелось узнать больше, но разговор прервался, а спросить о ком конкретно они говорили я побоялась. Рано ещё. Хотя про Дикий двор я конечно же слышала. Он находился на Набережной, и там собирались подростки. Безбашенные, часто не ладящие не то что с учёбой, с законом. Слава о них гремела по всему нашему Старому району. И получается Аня встречалась с кем-то из их компании. Интересно....
Новых соседок я решила брать измором, и моя тактика через пару недель начала работать. Женя и Аня в целом были не конфликтными, поэтому против моего общества ничего против не имели, хотя и особо рады, конечно же не были. Просто приняли как данность, что я теперь с ними и всё. К тому же второй раз за весну удача снова была на моей стороне. Новость о том что Аня встречается с Лехой из Дикого двора, а Женя с его лучшим другом, быстро разнеслась по школе, а так как от девчонок я теперь не отходила, то и на меня стали смотреть более благослонно.
Примерно в это же время я пришла к выводу, что мне нужна новая лучшая подруга, и немного поразмыслив, остановила свой выбор на Маше. Высокая, с длинными кудрявыми волосами, она сразу же привлекала внимание. Маша никогда не была одиночкой, но в то же время в классе держалась немного особняком. Именно то, что мне нужно! Теперь, когда я перестала быть изгоем и со мной можно было разговаривать на равных, дело пошло значительно веселее. С Машей мы как-то быстро сдружились. Она мне и вправду понравилась, потому как притворяться долго я вряд ли бы смогла. Несмотря на то что моя новая подруга по большому счету звезд с неба не хватала, училась средне и мало чем интересовалась, кроме серьезных и богатых молодых людей, с одним из которых мечтала когда - нибудь познакомиться и связать свою жизнь, она была все - таки не столь поверхностной, какой я ее считалв все эти годы. Маша оказалась доброй, преданной близким людям человеком, умела хранить секреты и искренне любила свою маму с которой у нее были чудесные, доверительные отношения. Как и у каждого челоека в ней было столько же плюсов, сколько и минусов, но для меня хорошие стороны Маши стали открываться только сейчас, до этого я их просто - напросто не замечала. Однако мне трудо было назвать себя снобом, потому как моя одноклассница до недавнено момента можно сказать тоже практически не знала о моем существовании.
Несмотря на наличие в мой жизни новой лучшей подруги, в школу я упорно ходила с Аней и Женей. Мне ужасно нравилось слушать их разговоры о парнях, об их совместных посиделках. Пусть я узнавала о новой для меня стороне жизни через них, и не знала каких-то совсем личных подробностей, вернее со мной ими никто не считал нужным делиться, но и того что доходило до моих ушей, вызывало целую бурю чувств и эмоций. После школы я часто забегала к девочкам домой, каким - нибудь незначительням предлогом - незаписанное домашнее задание или внезапно позабытое объяснение учителя и отсавалась у них на час - два. Думаю Аня с Женей догадывались, о том что всё это я придумываю, но лично в лицо мне ничего по этому поводу не высказывали, что не могло не радовать.
Однажды, в середине апреля, я как обычно забежала к Ане "узнать" домашнее задание по истории, которое впопыхах якобы забыла записать Уже вторую неделю погода на улице стояла на удивление тёплая, а сегодня ещё и светило солнце, и после того как я записала заданный параграф, Аня предложила немного посидеть во дворе. Я с радостью согласилась. Мы выбрали более - менее чистую скамейку, стоящую прямо у куста вербы, на которой из темных набухших почек, уже стали прявляться первые, пушистые комочки цветов. Я решила сорвать себе несколькл веток и забрать к себе домой, чтобы вечером поставить их в вазу и сделать небольшой этюд. Я настолько увлеклась своим занятием,, что не сразу услышала крики и смех, а когда подняла голову, то обомлела. В нашу сторону шла большая группа парней. Они курили, громко матерились на весь двор и в целом вели себя очень вызывающе. Мне стало не по себе. Аня явно заметила парней гораздо раньше и почему - то сильно обрадовалась, а когда компания подошла ближе, соскочилв со скамейки и рванула им наперерез . "Что ты делаешь, дурочка? " - хотела крикнуть я, но как обычно не проронила ни слова. Аня подбежала к компании и весело поздоровалась. Стало понятно что они знакомы. Потом она повернулась к олному из парней , обхватила его шею руками и поцеловала, а потом подхватила его за руку, кивнула в сторону скамеек и буквально потащила его туда, где мы с ней сидели. Остальные пошли за ними следом. В этот момент мне захотелось только одного - провалиться сквозь землю. Я побаивалась парней и редко с ними общалась вне стен школы или художки. Одно дело одноклассники, которых знаешь с детства, а другое незнакомые личности с которыми, о ужас, может быть придётся здороваться и разговаривать.
Когда они подошли, я вжала голову в плечи и опустила глаза. Типичное страусиное поведение: я не вижу и меня не видят. Но когда оно помогало?
- Познакомишь нас? - услышала я рядом с собой.
- Аня, моя одноклассница, - тон у Ани был достаточно пренебрежительный, и я подумала что теперь все наверняка поймут с кем имеют дело.
- Ещё одна Аня,. - развеселился еë собеседник, и тут я подняла глаза.
Лучше бы я их не поднимала. Аня стояла рядом со мной в обнимку со своим парнем, Лешей, который и спрашивал как меня зовут. Он смотрел на меня, я на него. У Леши были серые глаза, коротко стриженые светло - русые волосы и длинная косая чёлка,. Мне хватило одного удара сердца чтобы влюбиться. Худшего нельзя было и придумать.
Места на скамейке было мало для такой большой компании, поэтому кто - то подтащил ещё одну и получилась этакая маленькая беседка. Парни о чем - то говорили, курили, смеялись, рассказывали истории, а я всё так же молча сидела и пыталась казаться незаметной. Ко мне никто не лез, меня вообще как - будто не замечали, что меня более чем устраивало. Однако поводов для расстройств, к моему огромному сожалению, у меня .прибавилось При всём моём старании этого не делать, я никак не могла заставить себя оторвать взгляд от Ани с Лешей, и только надеялась что делаю это незаметно. Они смотрелись очень гармонично. Невысокая, смешливая Аня и высокий, сдержанный Лёша. Она блондинка, он русый. Оба спортивные, подтянутые. Я на их фоне казалась себе безобразной лягушкой. Голубые глаза и тёмные волосы не могли соперничать со скандинавской красотой Ани, пусть и не облагороженной прямым носом и точëными скулами. Ко всему прочему спорт и я всегда были далеки друг от друга, так что и тут у меня не было никаких шансов удивить Аниного парня. В итоге я даже ревновать к ней не могла , потому как ревнуют к равным себе.
А потом они сели справа от меня. Лёша закинул руку Ане на плечи и что-то зашептал ей на ухо. Я в очередной раз покосилась на них и вздрогнула. Лёша, чать наклонив голову назад, смотрел прямо на меня, и глаза его смеялись, а вот мне было не до смеха. Не отрывая взгляда, он пододвинулся к Ане ещё ближе, и я почувствовала как его рука, которая лежала на её плече, дотронулась до рукава моей джинсовки. Его пальцы легко погладили ткань и меня будто током ударило. Лёша со мной играл, это я понимала, впрочем как и с Аней, которая ничего не замечала, но что я могла ему противопоставить, кроме алеющих щек и в районе горла, гулко стучащего сердца. Я немного отодвинулась от Ани и с усилием заставила себя оторвать взгляд от Леши. Я повернула голову в другую сторону и обомлела. День сюрпризов для меня не закончился. Оказыввется все это время рядом со мной стоял Витя, сосед по старому двору. Он о чем-то разговаривал с низкорослым парнем в бежевой куртке. Витю я знала с самого детства, наши мамы дружили. Тихий, скромный мальчик, единственный ребенок в семье. Он серьёзно увлекался рисованием, и надо сказать, у него это неплохо получалось. Мы с ним вместе ходили в художественную школу, хоть и в разные группы. Удивлению моему не было предела. Я никак не могла взять в толк, что он делает в подобной компании? Витя заметил что я на него смотрю , быстро мне кивнул в ответ, но прерывать разговор не стал, а тем более обозначать перед ребятами наше знакомство.. Ну что ж, ожидаемо...
Единственным моим желанием было уйти поскорее домой. Я остро ощущала свою ненужность, но даже встать с этой злосчастной скамейки была не в силах, так как боялась обратить на себя внимание. Меня спасла Женя. Она выбежала из подъезда, громко хлопнув дверью, и с визгом бросилась в объятия какого-то парня, по всей видимости Димы. Это был шанс, ктторый я не могла упустить. Пока все отвлеклись на феерическое появление Жени, я вскочила и тихо пробормотав "пока", позорно сбежала домой. И дома ещё долго не могла прийти в себя, беспрерывно прокручивая в голове все детали встречи с Лешей, своё поведение, кто куда смотрел, о чем говорил, и в конце - концов решила что несмотря на страх, хочу ещё раз его увидеть. Как говорится любовь побеждала всё.
Вот так моя жизнь сделала очередное пике. Конечно, этого следовало ожидать. Одно всегда тянет за собой другое, и если уж я решила поменять свою прежнюю жизнь, то и мне самой нужно было меняться. Теперь я была частой гостьей в соседнем дворе. Не могу сказать что вдруг стала душой компании или как - то изменила свое поведение, вела себя по - прежнему тихо и незаметно, но с течением времени меня даже. стали замечать, а иногда и о чём-то спрашивать. Лёша со мной больше не заговаривал, да мне это по большому счету было и не нужно. Влюблённость моя росла с каждым днём. Я мечтала о Лёше, думала о нём, но стоило мне его увидеть, как сразу же тушевалась и старалась лишний раз не привлекать к себе его внимание, хотя взгляды его ловила на себе постоянно.
Дикий двор не просто так прозвали "диким". Туда стекались подростки со сложной судьбой, брошенные родителями или просто хулиганы, которым нравилось выходить за рамки общепринятых норм. То что они творили, было на грани настоящей уголовщины. Меня откровенно пугали истории, которые преподносились как весёлое приключение, когда банальное воровство или поход на заброшку, были одними из самых безобидных поступков, которые они совершали. В то же время я и не считала их плохими людьми. Конечно же, положа руку на сердце, я понимала что эти парни творят, но оценивать их не желала, потому как это напрямую шло в разрез с моими представлениями о том кто из моих сверстников дрстоин уважения, а кто нет.
Лëша был в компании лидером. Его и вправду слушались, хотя он и не был сильнее всех и в драке вряд ли смог победить того же Гриню или Лëву. Те брали силой и тупой яростью, а он умом и харизмой. Вот чего у него было не отнять. Надо сказать, что я так до конца и не разобралась, влюблён ли он в Аню или нет. Иногда мне казалось что это проходящие для него отношения, а иногда что она ему искренне нравится. Насчёт Ани я была спокойна. С её лёгким характером и повернутостью на спорте, ей не грозили глубокие душевные переживания, даже при самом худшем сценарии. Витю я тоже встречала, но до разговоров дело у нас не доходило. Конечно же мне было крайне любопытно узнать, как он познакомился с ребятами и зачем с ними общается, но откровенничать со мной он явно не спешил, а я и подавно не лезла с расспросами. Здороваемся и ладно.
Конечно же такое общение не могло пройти для меня бесследно. Чтобы не выделяться из общей массы я стала курить и впервые попробовала алкоголь. Мне приходилось втихаря брать деньги у мамы, что само собой не оставалось незамеченным и приводило к частым скандалам. Про учёбу и говорить не стоило. Единственное что было в моей жизни оставалось неизменным это художественная школа и книги, всё остальное летело в тартарары. Для родителей наступила "весёлая" жизнь. Меня наказывали, за мной следили, меня не пускали гулять, но всё было попусту. Я упорно шла к своей цели, несмотря на возникающие на пути препятствия.
Однажды вечером, возвращаясь из художественной школы домой, я зашла в подъезд, поднялась на второй этаж и обомлела. Прямо на ступеньках, между вторым и третьим этажом, сидел Лёша со своими друзьями. Кровь мгновенно прилила к лицу, щеки налились жаром. Я быстро отвернулась к двери .
- Привет, - услышала я за своей спиной.
"Отвечать или не отвечать? Что всё это значит? Если он хочет поговорить со мной, то почему пришёл не один? А как же Аня?"- вертелось у меня в голове, пока я судорожно искала в сумке ключи. Может быть от меня и ждали ответа, но ответить мне было нечего, так как последний вопрос, заданный самой себе, меня отрезвил, как и то, что мы с Лешей не могли бы сейчас поговорить друг с другом наедине. Лёша встречался с Аней, а значит любое публичное сбижение с ним было для меня под запретом, потому как влекло за собой огромные проблемы с одноклассницами в настоящем и туманные перспективы в будущем. И я не была до конца уверена, смогу ещё раз выдержать все те унижения и насмешки, которые приходилось терпеть ещё совсем недавно. Конечно, я мечтала о том, что Лёша когда - нибудь бросит Аню, путь к его сердцу будет свободен, и он обратит на меня внимание, но сегодня из всего перечисленного Лёша сделал только третье. Я догадывалась что сейчас мне по сути предложили побороться за его интерес, при этом ничего не обещая взамен, к чему я явно не была к готова. Руки у меня тряслись от волнения, и мне с трудом удалось открыть входную дверь. Я буквально ввалилась в квартиру и в бессилии сползла на пол. На душе было одновременно и сладко и горько от того что меня вроде как заметили, но вот как заметили?...
Через несколько дней после того памятного случая в подъезде мне позвонила Женя.
- Приходи срочно, есть разговор!
- Что случилось?
Я похолодела. Вдруг кто-то ей рассказал что Лёша с ребятами были у меня в парадной?
- Ничего, не случилось, просто приходи и всё.
Через пять минут я уже была у одноклассницы.
- Быстро ты, - сказала Женя.
- Ну да....
Пройти в квартиру одноклассница мне не предложила, поэтому пришлось сесть на топчан в прихожей, чтобы хоть немного отдышаться. И тут я заметила одну странность, которая заставила меня насторожиться. Женина команата распологалась почти у самого входа, и дверь в нее всегда была раскрыта нараспашку. Ни разу я не видела ен закрытой, кроме сегодняшнего дня.
- Так! - Женя наставила на меня указательный палец. Она была явно напряжена, но в то же время с трудом старалась скрыть улыбку, которая то и дело появлялась на ее губах. - Я тебя спрашиваю, а ты отвечаешь. Поняла?
Я заторможено кивнула. Женя усмехнулась.
- Тебе нравится Леха? Ты бы хотела с ним встречаться?
Ее вопросы поставили меня в тупик. К откровенности с Женей я не была готова, а еë странное поведение настораживало и заставляло осторожничать.
- Ты как - то странно себя ведешь, - только и сказала я, пытаясь выиграть время.
- Нормально я себя веду, не придирайся, - махнула Женя рукой. - Ты главное скажи, нравится тебе Лёша или не нравится.
В комнате за дверью что-то упало. Женя засмеялась.
"Что там или кто там? Почему она туда смотрит? " - пронеслось у меня в голове. Ответов на эти вопросы у меня не было, но и без них я для себя уже всё решила. Возможно, будь наш разговор построен по другому и не так как сейчас , я наверняка бы размякла и захотела довериться однокласснице, но сейчас только при мысли об этом меня бросило в холодный пот. Я ни с кем не делилась своими чувствами к Лёше и теперь с полной ясностью осознала что не собираюсь этого делать и впредь. Ко всему прочему скрытность никогда не была сильной стороной Жени. По сути это был выбор без выбора.
- Нет конечно!, - ответила я. - Зачем он мне нужен?!
Сердце моё разрывалось на части, потому как Лёша мне был очень нужен, но явно не Женя должна была об этом знать.
- Понятно..- одноклассница была озадачена. - Уверена?
- Да!
- Странно...- разочаровано потянула Женя..- Ну что ж, тогда иди.
Она махнула в сторону двери.
- И это всё? - удивилась я.- Ты только об этом хотела поговорить?
- Да, - Женя начала заметно раздражаться. - Всё, иди уже!
Я пулей выскочила на улицу нисколько не жалея о том что соврала, потому что доверие рождало за собой и предательство, а я и сама прекрасно умела предавать, если вспомнить мою бывшую подругу Алину. Соответственно от других можно было ждать того же.
Через час Женя позвонила мне и призналась, что Лёша с Димой сидели у неё комнате и слушали наш разговор. И это они попросили Женю вызвать меня.
- Для чего? - спросила я .
Женя промолчала, а вечером у меня неожиданно заболел живот. После двух часов мучений родители все же вызвали скорую, которая увезла меня в больницу. Врачи ничего страшного не нашли, но решили продержать меня несколько дней под наблюдением, чтобы исключить рецедив. " Это может быть и нервное" - сказал доктор родителям, но всё равно положил в меня в инфекционное отделение
Из больницы я вернулась домой не только заметно похудевшая, но и как мне казалось, повзрослевшая. В больнице я впервые поцеловалась. Меня давно терзали переживания о том, что я не имею никакого опыта в данном направлении в отличие от моих одноклассниц, и к решению этой проблемы я решила подойти рационально. Однако в тот момент, когда чужой язык оказался у меня во рту и меня чуть было не стошнило, я поняла как ошибалась, когда думала что эту сторону жизни можно познавать только головой, без чувств. Парня звали Ромой, и он был значительно старше меня, так как лежала я уже на взрослом отделении. Рома мне не то чтобы нравился, он мне совершенно не нравился, что и позволило мне с легкостью решиться на явную авантюру, так как азалось что для моих целей он подходит идеально. Но в любом случае несмотря на явную неудачу в попытке стать как все, кое - какой опыт я всё же получила, хотя и пообещала себе больше его не повторять. Все последующие дни я старательно избегала Рому, который наоборот искал со мной встречь, явно рассчитывая на продолжение. Я по - прежнему грезила Лешей, но теперь в своих мечтах дальше объятий дело у нас с ним никогда не доходило.
Первые несколько дней в больнице меня никто не навещал. В нашем корпусе посещение пациентов было запрещено, так как в инфекционное отделение никогда никого официально не пускали, но родственники и друзья всё равно приходили к окнам, громко выкрикивая имена или фамилии больных, в надежде что те их услышат, а потом спустятся на первый этаж, где можно беспрепятсьвенно общаться через окно на лестничной клетке, которое с внутренней стороны открывали сами больныне. Когда ко мне пришла Аня я очень сильно удивилась, но и безумно обрадовалась. Как и все я спустилась вниз, открыла окно,. и мы немного поговорили. Аня была какой - то грустной и немного потерянной. Естественно, выспрашивать не я не стала, так как боялась что из - за моей настойчивлсти она уйдёт и просто наслаждалась счастливыми моментаии нашего общения и радостью от того что про меня не забыли. Вслед за Аней ко мне пришла Маша, потом под окнами я увидела Диму, парня Жени, который судя по всему пришёл к своему другу, который лежал на втором этаже, и который меня узнал, когда я случайно выглянула из окна. Мы даже успели с ним покричать друг другу пару - тройку глупостей, перед тем как он завернул за угол, и во мне конечно же после этой неожиданнлй встречи с новой силой вспыхнули чувства к Леше. Несколько последующиз дней я предавалась мечтам о том, что Дима расскажет ему обо мне, и Леша меня навестит, но мои мечты так и остались мечтами. Леша конечно же не пришел... Вскоре я научилась целоваться, и несмотря на явную неудачу в сердечных делах, когда меня выписывали из больницы, чувствовала я себя все же гораздо увереннее, чем когда туда ложилась.
За время моего отсутствия в моем привычном укладе жизни кое - что изменилось и к сожалению не в лучшую для меня сторону. Во - первых мне срочно пришлось наверстывать пропущенные уроки в школе. Я пропустила несколько контрольных, а экзамены сдавать было необходимо, как бы плохо к учёбе я не относилась. Во - вторых, к моему большому сожалению, все совместные посиделки с парнями из Дикого двора внезапно прекратились. Они больше не приходили во двор к Ане с Женей. Может быть девчонки бегали к ним на набережную, может быть они вообще сделали перерыв в общении, этого я не знала, но факт оставался фактом. Об окончательном разрыве никто из них не говорил, поэтому мне оставалось только строить догадки. В - третьих надо мной довлела ещё и художественная школа. Я была в выпускном классе, но из - за того что практически десять дней провела в больнице, а до этого тоже часто прогуливала занятия, значительно отстала от своей группы и теперь мой педагог справдливо опасалась, что я могу завалить выпуск. Меня стали вызывать меня на дополнительные занятия чуть ли не каждый день и теперь свободного времени у меня практически не осталось.
Из всех трех новоприобретенных проблем, самой значительной для меня оказалась вторая. Я так сильно хотела увидеть Лешу, что иногда не понимала как еще могу заниматься обыденными делами, когда постоянно чувствую такую невынасимую тоску по нему. Иногда мне казалось, что я могу буквально умереть от печали. Чтобы хоть как - то прояснить ситуацию, мне всего - навсего требовалось спросить у своих одноклассниц, что же у них произошло и почему они теперь не общаются с парнями, но в итоге самый простой путь на деле оказался самым сложным. По факту выяснилось что я даже имени Леши вслух произнести не могу, а не то чтобы спросить о нем.
Измучавшись от неизвестности, я нашла телефонный справочник и попыталась найти телефон Леши самостоятельно. Зачем? На этот вопрос я решила ответить себе чуть позже. По счастью, абонентов с фамилией Гринев у нас в городе проживало не так уж много, всего тридцать два человека, и выяснить нужный номер, не казалось мне такой уж непосильной задачей. Новый район я отмела сразу же, так как Леша учился в сорок второй школе, а она находилась в Старом городе, на набережной, у самой реки. Я достала из бардачка машины папину карту, выяснила названия улиц, рядом с Лешиной школой, а потом стала соотносить их с адресами Гривневых, проживающих в Старом городе. В итоге, подходящий адрес с номером телефона нашёлся довольно быстро и после первого звонка стало понятно, что я в своих догадках не ошиблась. Конечно же я ничего не говорила и не спрашивала когда кто-то брал трубку, и просто молча вслушивалась в голос на другом конце провода. Постепенно я научилась различать Лешиных домочадцев. Иногда я попадала на его отца, пару раз телефон брала его мама, а однажды трубку взял ребёнок. Значит у Леши ещё есть младший брат или сестра? Каждая деталь была для меня важна. А вот голос Леши я узнала с первой попытки и ни разу впоследствии не ошиблась. Я слушала его дыхание, а он никогда ни о чем не спрашивая, через несколько секунд молчания просто клал трубку, в то время как я старалась унять своё гулко стучащее, глупое сердце
Теперь в художнственную школу я теперь ходила почти каждый день. Она находилась в новом районе и чтобы не ждать автобус, который часто опаздывал, я шла туда пешком. Срезала дворами, пробиралась через пустырь и через двадцать минут уже была на месте. В один из таких походов я и увидела кое - что странное, хотя поначалу и не придала этому большого значения. Я как раз подходила к пустырю, когда заметила бредущего по дороге Витю. На самом деле этот пустырь можно было обогнуть по асфальтовой дороге, которая упиралась в небольшой переулок, который вел как к художественной школе, так и кварталу новостроек, но большинство людей преподчитали протоптанную тропинку, которая значительно экономила время. Когда - то здесь хотели построить профилакторий, но дело не дошло даже до фундамента. В итоге забор, который огораживал предполагаемое место стройки, растащили и почти в центре города образовалась этакая заброшенная проплешина. По краям тропинки росли кусты, а кое - где и невысокие деревья, место было довольно - таки заброшенное, поэтому срезала путь я только днём, а поздним вечером добиралась до дома в обход. Витя шёл низко опустив голову, глубоко погруженный в себя, и я остановилась, намереваясь его окликнуть, но неожиданно мне помешали. Из - за поворота дороги вдруг выскочила синяя девятка и резко затормозила рядом с ним. Витя испугано отскочил в сторону. Из машины вылезли два здоровенных амбала в спортивных костюмах, схватили Витю под руки и быстро затолкали в машину на заднее сиденье. Он даже крикнуть не успел. Я стояла открыв рот, ошарашенная происходящим, но когда один из здоровяков стал оглядываться по сторонам, у меня сработал инстинкт самосохранения, который и вывел из ступора. Я присела на корточки и тихонько подползла поближе к кустам. Через ветки мне было видно как амбал, немного помедлив, сел ,на переднее сиденье машины, громко хлопнув дверцей, тот час же она рванула с места. Надо сказать, что девятка была очень приметная. Тёмно - синяя, с полностью тонированными стёклами и длинной широкой царапиной на задней двери. Когда машина отьезжала, я чуть привстала, стараясь разглядеть номер, но в итоге смогла увидеть только последние две цифры.
Происшествие с Витей и вправду было волнительным. Эти парни на девятке были настоящими бандитами. Бритоголовые, перекачанные отморозки. Мы иногда встречали таких на улицах вечерами. По дорогам медленно катались похожие на только что мною увиденную затонированные девятки, шестерки, иногда иномарки, в которых сидели похожие типы, высматривая понравившихся им девушек. Несколько раз и мы с девчонками попадали в подобные ситуации, когда рядом с нами останавливался автомобиль, и водитель или пассажиры предлагали нас подвезти, но от таких предложений мы убегали со всех ног, потому как боялись что за отказ нас просто молча затолкают в машину, как это и случилось сегодня с Витей. Конечно же встречались и такие дурочки, которые добровольно соглашались на подобные предложения, и как только они садились в салон, двери мгновенно блокировались и машина уезжала в неизвестность. По счастью никто из моих знакомых в такие передряги не попадал, но страшных историй наслушались мы не мало. Поэтому я и задалась справедливым вопросом, что же такого натворил Витя, если за ним устроили охоту великовозрастные бандиты, по сравнению с которыми парни из Дикого двора казались всего лишь проблемными подростками. Однако уже через пару часов все эти вопросы выветрились из моей головы, так как я была вконец измучена занятиями в художке и мыслями о домашней работе по русскому и алгебре. Да и на следующий день о Вите я не вспоминала, пока он сам о себе не напомнил, правда уже через мою маму. Придя домой из школы я застала её крайне встревоженной.
- Аня!- воскликнула она. - Мне звонила тётя Надя, помнишь её? Нашу соседку. Так вот, Витя пропал. Нет его уже третий день. Теперь и с милицией его ищут.
Я мысленно хлопнула себя по лбу. И как я могла забыть про бывшего соседа? В последнее время отношения с мамой у меня были не самые лучшие, но в подобной ситуации мне явно стоило сменить гнев на милость и выяснить все подробности.
- Ужас какой....- Я покачала головой. - И что говорят в милиции?
- Пока ничего, - расстроенно ответила мама. - Но Надя сказала, что в последнее время Витя связался с какой-то плохой компанией с набережной. Часто туда ходил, учёбу забросил. Может быть с ними где - то прячется?
И вот тут, после её слов, я по - настоящему заволновалась. Тётю Надю я знала с детства. Она была очень решительноой и прямолинейной женщиной. И если про Дикий двор она рассказала маме, то значит и милиция об этом знает. Что, если у ребят возникнут проблемы из - за Вити?
- Ох... - только и сказала я. - Держи меня в курсе. Надеюсь, что скоро его найдут.
Я тоже!
Мама пошла на кухню разогревать ужин, а я направилась в свою комнату. Мне нужно было подумать. А подумать было о чем : о Лёше, о его друзьях, о милиции, о Вите наконец. Было понятно, что о происшествии с бывшим соседом нужно кому - то рассказать. Но кому? Идти в милицию я не собиралась, так как с трудом представляла что они и вправду смогут помочь, и не знала ни одного своего сверстника, который мог бы добровольной поделиться с милиционером какой - нибудь полезной информацией. Никто никому не доверял : ни они нам, ни мы им. Вариант с родителями я даже не рассматривала. Он был еще хуже, чем первый. Значит оставались подруги и Лёша. Разумом я понимала что для моих откровений лучше всего подходила Аня, но мое сердце было с этим не согласно. К тому же я точно не знала общается ли она еще с Лешей или нет, а способствовать таким образом их сближению я не собиралась. Не в первый раз моя нерешительность встала мне боком, так как по сути я ни о ком ничего нет знала. По итогу размышлений выходило так, что рассказать обо всём мне придётся самому Леше, причём лично. Только от осознания того, что мне предстоит, уже становилось страшно, но гораздо страшнее было стать причиной ещё большей беды. Как это не было пародоксально, но Витина судьба меня волновала меньше Лешиной.
После ужина я вышла на балкон. Солнце уже скрылось за домами, но было еще светло. На двор опускались сумерки, и детвора начала потихоньку разбредаться по домам. Я очень сильно волновалась по поводу предстоящего разговора, не знала как себя успокоить, и проторчала на балконе добрых пол часа, пытаясь настороиться на нужный лад, но так и не смогла усмирить ни гулко стучащее сердце, ни дрожь в руках. В итоге я достала за панелью шкафчика припрятаную пачку сигарет, приселв на корточки и сделала несколько затяжек. Курить я откровенно не любила, но само ощущение того что я курю, позволяло мне в такие минуты чувствовать себя более значимой и взрослой, чем я себя ощущала на самом деле. Тянуть дальше не было смысла и потушив окурок я направилась к телефону, который находился в прихожей. То что меня подслушает кто - нибудь из родных, я не боялась. Мама смотрела в зале телевизор, папа мылся в душе, а брата не было дома. Идеальное время для разговора. Я села на пол, набрала номер Леши, который уже выучила наизусть и стала слушать гудки.
- Да, - раздалось в трубке.
Это был он. В горле у меня мгновенно пересохло.
- Привет, -пролепетала я. - Это Аня... Не та Аня, другая.
- Ну привет, другая Аня, - в голосе Леши сквозило явное веселье.
Он меня узнал, но я была бы радовалась этому гоаздо больше, чем сейчас, если бы не легкий налет пренебрежения, который я почувствовала в его тоне.
- Привет, - снова сказала я и тотчас внутренне себя одернула.
Голова просто - напросто отказывалась работать. Я замолчала. Лёша тоже молчал. Отступать было некуда.
- Я это... Я звоню по поводу Вити. Ты слышал, что он пропал?
- Да, слышал.
Мне показалось что Леша искренне удивился моему вопросу. Возможно он ожидал услышать от меня что - то другое, но явно не историю про Витю. Надеюсь что я его не разочаровала.
- Так вот... Я видела как его заталкивали в машину.
Лёша присвистнул.
- Неожиданно. Давай выкладывй подробности.
Я принялась торопливо рассказывать ему все что видела, стараясь ничего не упустить. Лёша выспросил у меня все детали происшествия. Я описала машину, на которой увезли Витю, бандитов, поделилась последними цифрами автомобильного номера. Меня окрыляло то, что эти сведения его явно заинтересовали. Это означало что я не зря позвонила, и что эта информация и вправду важна для Леши .
- Вот что, - сказал он в конце разговора. - Диктуй мне свой номер. Может быть понадобится твоя помощь. Я тебе позвоню. Лады?
Я чуть было не сказала "лады" в ответ, но вовремя спохватилась.
- Да. Конечно. Хорошо.
Я продиктовала Лёше свой домашний телефон, не веря своему счастью.
- Ты молодец. Хорошо что позвонила. Аня дала тебе мой номер?
- Ну да... - растерялась я.
- Всё, пока.
Я ответила "пока" когда Лёша уже положил трубку.
В последующие дни мне было чем заняться. Я бесконечно прокручивала в голове наш с Лешей разговор и ждала от него звонка. На фоне внутренней эйфории, даже волнения по поводу предстоящих экзаменов отошли для меня на второй план.
Лёша позвонил в конце недели.
- Ты нам нужна, - сказал он. - Мы нашли тачку. Тебе нужно поехать с нами и показать тех парней, которых видела. На ней ездит кто ни попадя и не понятно с кем договариваться. Ты как?
- Да... Нормально.
- Что нормально? - переспросил Леша.
Похоже он снова веселился за мой счет.
- Нормально, это хорошо... Я имела в виду, что согласна.
- Я так и понял.
Лёша рассмеялся, а мне в очередной раз хотелось чем - нибудь себя стукнуть.
- Надо ехать в садоводство. В то, которое у дамбы. Знаешь его?
- Нет, не знаю.
- Не важно. Поедем когда стемнеет. Заодно и узнаешь где что находится.
- Хорошо, - ответила я, начиная впадать в панику. - Лёша, - я впервые назвала его по имени, - а во сколько надо быть готовой? И когда?
- В воскресенье. Часов в десять - пол одиннадцатого. Мы за тобой заедем .
- Вечера?! - с ужасом спросила я.
- Нет, утра, - снова рассмеялся Леша.
Вот теперь я по - настоящему заволновалась. Мне предстояло отпроситься на всю ночь. Но как?! Я должна была срочно придумать какой - то план, но сделать это пока была не в состоянии. Ясно было одно - забирать меня из дома Леше однозначно не стоило.
- Нет, не надо за мной заезжать. Вернее надо, но не к моему дому. Можно я тебе завтра позвоню и скажу?
- Можно.
Я была в смятении. Вариант, что я могу отказать Лёше мною не рассматривался, значит нужно было придумать, как суметь организовать ночёвку вне дома в нужный мне день, и помочь мне в этом мог только один человек. Я позвонила Маше. Она жила вдвоём с мамой в двухкомнатной квартире на первом этаже. У Маши была своя комната, которая выходила окнами во двор, а комната её мамы на улицу, что бесспорно добавляло бонусов к моей задумке. Я часто бывала у нее в гостях, а теперь мне нужно было напроситься ещё и на всю ночь. Моя мама Машу не любила. Откровенно говоря, она никого не любила из моих одноклассников, но мне думалось, что уговорить её я всё же сумею. Про Лёшу Маше я никогда не рассказывала. Во - первых, потому что не хотела, а во - вторых, потому что она считала ниже своего достоинства общаться с подобными личностями. Маша бы просто - напросто меня не поняла. Поэтому мне и пришлось придумывать историю про троюродную сестру, которая пригласила меня на свой день рождения, но к которой родители меня не пускают, а мне очень хочется.
- Машенька, можно я приду к тебе с ночевокй? - буквально тараторила я в трубку. - Мы посидим немного у тебя, в полдесятого я позвоню маме и скажу что мы ложимся спать. Потом за мной заедет сестра. Не бойся, они сами привезут меня обратно. Думаю что в час, самое позднее в два, я буду уже у тебя. Железно! Постучусь в окно, ты мне тихонько откроешь. Твоя мама ничего не заметит, она у тебя спит как убитая. Ты сама говорила. А утром пойдём вместе в школу. Ну как?
Я с надеждой ждала Машиного ответа. Не думаю что она поверила во всю ту чушь что я ей наговорила, но то что мне нужна помощь, она поняла.
- Хорошо, давай попробуем. Мама ложится рано, может быть всё и выгорит. Ты главное, со своими договорись.
Я чуть не запрыгала о радости.
- Машенька, ты лучшая! Пошла обрабатывать родителей. Целую!
- Ага.
После долгих уговоров мама всё же согласилась меня отпустить к Маше и теперь дело оставалось за малым. Так мне казалось вначале.
Я позвонила Леше и договорились что они будут ждать меня у универмага, который находился рядом с Машиным домом примерно в половине одиннадцатого. В субботу в девять вечера я уже была у Маши. Так как мы с Лешей собирались не на вечеринку, да и вечера были еще прохладеыми, то одеться мне пришлось соответствующим образом, в джинсы, водолазку и ветровку. Конда Маша увидела мой наряд, в котором я по своей же версии собралась пойти на "день рожения " сестры и в удивлении подняла брови, я поняла как сглупила. Мне срочно пришлось отказываться от легенды о ночном клубе и на ходу придумать историю о вечерних шашлыках на природе, что было вдвойне невероятно, хотя на самом деле и не так уж и далеко от истины. К сожалению одеться на встречу с Лешей я по другому не могла - меня бы не поняли ни он, ни родители. Единственное что я себе позволила, это забрать волосы в высокий хвост, подравнять чёлку и накрасить ресницы. В назначенное время я тихонько выскользнула из Машиной квартиры и со всех ног помчалась на остановку к универмагу. Меня уже ждали на чёрной девятке. Когда я заглянула внутрь, то опешила. В машине сидело четверо. Незнакомый мне парень за рулём, рядом с ним Гриня, а на заднем сиденье расположились Лева и Лёша. Мне стало сильно не по себе. Я судорожно вздохнула.
- Садись, - сказал Лёша, хлопая ладонью по сиденью рядом с собой.
Я молча забралась в салон.
- Привет, - водитель повернулся ко мне. Лицо его мне показалось смутно знакомым. - Никита.
У Никиты были красивые глаза и приятная улыбка. Я пригляделась к нему повнимательнее. Он был явно старше нас. В нашем городке я могла знать кого - то только в том случае, если он учился в моей школе, жил рядом с моим домом или ходил со мной в один кружок. Первые два варианта отметались сразу, ни в школе, ни во дворе я никогда Никиту не встречала, значит оставался третий - художественной школа. Я порылась в памяти и вспомнила что и вправду встречалась с ним будучи еще в младших классах на практических знанятиях со старшими учениками. Почему - то этот казалось бы совершенно незначительный факт меня неожиданно успокоил и унял тревогу, которая поселилась в сердце когда я поняла что на поиски Вити мы отправимся довольно - таки большой компанией, причём компанией, помимо меня, исключительно мужской. В своих романтических мечтах о сегодняшнем вечере я представляла нас с Лешей только вдвоём, упуская из виду то, что ему возможно понадобится помощь друзей, и до садоводства нас тоже должен кто - то довезти. Реальность оказалась отрезвляющей.
- Аня, - представилась я.
Лева с Гриней промолчали. Обмен любезностями был завершён. Никита завёл мотор и машина тронулась с места. Я сидела ни жива ни мертва. И хотя рядом со мной был Лёша, да и Никита оказался вполне вменяемым человеком, но всё же мне было сильно не по себе. Из всей компании больше всего я боялась Гриню. Настоящее его имя было Гриша Конюхов. Женя мне рассказывала, что родители его были потомственными алкоголиками, и в детстве его хотели забрать в детский дом, потому как отца с матерью лишили родительских прав, но за него вступилась бабушка и в итоге Гриня остался с ней. Что он натерпелся в детстве, я боялась представить, но это его озлобило до крайности. Школу он бросил в классе седьмом, несколько лет фактически болтался на улице, пока не прибился к ребятам из Дикого двора. Гриня был настоящим здоровяком, выше на голову своих сверстников, и именно это сочетание силы, тупости и крайней жестокости, самое страшное сочетание на самом деле, позволило ему занять определённую нишу в иерархии двора. У Грини были глаза садиста и убийцы, и я боялась его до колик в животе. Лëва казался более вменяемый, чем его друг, но тяга к насмешкам и издевательствам над младшими, могли сослужить ему плохую службу в будущем. В глубине души я была убеждена что впереди этих парней ждёт только тюрьма или могила. При всём при этом Лёшу они слушались, и как ему удавалось обуздать их бешеный нрав, оставалось для меня загадкой.
Мы долго ехали по ночному, тихому городу. Парни курили , тихо о чём-то переговаривались между собой, но к их разговорам я не прислушивалась. Я молча смотрела в окно. Со всех сторон нас окутывали серые сумерки. Между деревьев иногда мелькали тёмные облака, еще подсвеченные снизу розовыми лучами заката, но всё равно уже чувствовалось скорое приближение ночи. Наконец мы свернули на проселочную дорогу. Никита включил дальний свет. Он по возможности старался объезжать ямы и кочки, но несмотря на все его попытки ехать аккуратно, нас, пассажиров, вскоре стало сильно мотать из стороны в сторону, и в какой - то момент я оказалась практически вплотную прижата к Лёше. Меня мгновенно охватил тот же жар, что и при первом нашем прикосновении, тогда, на скамейке. Я почувствовала как краснею и покосилась на Лёшу. Чувствует ли он то же самое? Лёша улыбался.
При въезде в садоводство Никита приглушил фары и остановился. Я отодвинулась от Леши. Гриня вышел разбираться с воротами, а Лёша достал из кармана джинсовки карту, расправил её на коленях они вместе с Левой и Никитой стали обсуждать наш дальнейший маршрут.
- Запомни, - сказал Лёша Никите, - после ворот едешь прямо до четвёртого перекрестка, потом сворачиваешь налево, вырубаншь фары и так чешешь до самого тупика. Там на месте разберёмся, где кинуть тачку. Лады?
- Не вопрос.
Парни открыли окна и закурили. Мне сигарету никто не предложил. Впереди раздался скрип открывающихся ворот, шины громоко зашуршали по гравию, и как - то мгновенно из интересного приключения наша прогулка превратилась в опасное предприятие. Уже на месте мы поняли что тупик был обозначен только на карте, а на самом деле от него отходили две дороги. Одна широкая, автомобильная, другая узкая тропинка, которая петляла между заброшенными домами. Вдалеке чернел остов большого дома, со стороны которого до нас доносились музыка, крики, смех. По всей видимости мы приехали по нужному адресу.
- Там они, - хмуро сказал Лева, - празднуют. Каждые выходные сюда приезжают. Специально купили участок на окраине, чтобы им никто не мешал.
И вправду звуки застолья разносились на всю округу. Никита лихо развернулся и припарковался как можно ближе к кустам, которые густо росли почти у самой развилки и отлично скрывавали машину.
- Дверьми не хлопать, - скомандовал Леша, и мы быстро выбрались из прокуренного салона на свежий воздух.
Нам сразу же пришлось разделиться. Никита оставался сторожить машину, а Лева с Гриней стараясь держаться как можно ближе к обочине по широкой дороге направились в сторону дома. Они должны были следить за воротами и в случае непредвиденной ситуации предупредить нас. В том случае если их заметят, то не геройствовать, а со всех ног бежать в сторону леса, который темнел поблизости, и там затаиться, а потом уже самостоятельно, окольными путями добираться до города. Мы же с Лешей пошли узкой тропинке, которая вилась вокруг нужного нам участка. Со всех сторон он был окружён высоким забором, и оставалось надеяться что нам всё - таки удастся найти в нём хоть какую - то щель или возвышение, с которого можно будет посмотреть на то, что происходит внутри. Возможная ночёвка в лесу, впрочем как и возможная погоня очень сильно меня напугали. Я старалась красться настолько тихо, насколько вообще это было возможно, внутренне убеждая себя что всё будет хорошо и что наше приключение закончится благополучно. Ночь полностью вступила в свои права. Мы с Лешей пробирались фактически на ощупь, так как карманный фонарик он не включал, боясь выдать наше присутствие, и только бледный свет луны не позволял нам окончательно сбиться с пути. За забором люди явно веселились. То и дело до нас долетали пьяная ругань, женский смех. К нашему сожалению забор был сделан на славу. Доски были приколочены друг к другу так плотно, что между ними при желании невозможно было просунуть и лист бумаги. Мы молча шли в темноте, пока не увидели впереди небольшую площадку, над которой тускло светил фонарь. На площадке стояли два автомобиля а чуть дальше виднелись высокие, кованые ворота. Мы обошли участок кругом. Лёша легко тронул меня за плечо, и покачал головой. Я согласно кивнула. Среди машин на стоянке не было той, которая, была нам нужна. Я напряжённо вгляделась в темноту по краям площадки, которая казалась ещё гуще из - за тусклого света фонаря. Где - то там, в тени, притаились Гриня с Левой, но сколько я ни вглядывалась, так и не смогла их разглядеть. Думаю что никто бы не смог. Парни были предельно осторожны, понимая с кем имеют дело.
- Пошли обратно, - прошептал Лёша.
Дорога назад нам была уже более - менее знакома, и в этот раз мы старались никуда не спешить. Сначала попробовали взобраться на кучу строительного песка, сваленного недалеко от ворот, но быстро поняли, что эта затея провальная, так как песка там было мало, и находилась она слишком близко от освещённой площадки. Нас могли заметить, а попросту рисковать Лёша не хотел. Мы пошли дальше, и я уже было подумала что мы так и уйдём отсюда ни с чем, как Лёша тронул меня за рукав куртки и показал на высокое дерево, которое росло у самой тропинки. Мы почему - то не обратили на него никакого внимания, когда проходили тут в первый раз, но это было именно то, что мы искали. У дерева, которое при ближайшем рассмотрении оказалось старой яблоней, ветви росли достаточно низко, и теперь у нас были все шансы исполнить задуманное. Я подпрыгнула что есть силы и схватилась руками за самую нижнюю ветку. Мне нужно было только подтянуться на руках, чтобы взобраться наверх. но у меня ничего не получалось. Ноги беспомощно болтались в воздухе. Я попробовала дотянуться ногами до ствола, но и тут меня ждала неудача. Руки стали неметь от напряжения.
- Я сейчас упаду, - в отчаянии прошептала я.
Лёша подошёл поближе и крепко обхватив руками за талию, чуть приподнял вверх. Я сделала отчаяный рывок, он подтолкнул меня и спустя несколько мучительных мгновений я уже сидела на ветке, остро ощущая свою бесполезность. Если бы на моём месте была Аня, то помощь ей вряд ли бы понадобилась. Терзаемая подобными мыслями я и не заметила как Лёша очутился рядом со мной. Теперь он вёл, а я следовала за ним, и дело пошло значительно быстрее. Мы взбирались всё выше и выше, и остановились только тогда когда смогли разглядеть весь учасок целиком.
Вдалеке, прямо у ворот, виднелся большой двухэтажный дом, со всех сторон, наподобии новогодней ёлки, освещённый огнями. Рядом с ним стояла та самая темно - синяя девятка с царапиной на боку, которую мы искали. Разглядеть её мне не составило никакого труда. Я тронула Лёшу за руку.
- Вижу, - тихо сазал он. - Значит хозяева дома они и есть.
С той же стороны с которой росло наше дерево, располагалась открытая беседка, и именно там, за грубо сбитым деревянным столом, сидела большая компания, что - то празднуя. Свет от дома широким лучом освещал всю беседку, и я с лёгкостью смогла насчитать семерых парней и шестерых девушек. Весь сол был заставлен початыми бутылками водки, портвейна, на подносах лежали шампуры с шашлыками и нарезки колбасы. Празднование проходило на широкую ногу, никто ни в чем себе не отказывал. Рядом, прямо на земле стоял магнитофон, однако музыка из динамиков почему - то не лилась. Видимо кассета в кассетнике закончилась, а в пылу застолья никто этого пока не заметил. Всё вели себя очень развязно - кричали, ругались, матерились - никто никого не слушал. Девушки, одетые явно не по погоде, в короткие кожаные юбки, легинсы и лёгкие топы на бретельках, с накинутыми на плечи карточками в мужские разговоры не вылезали, а только громко хохотали невпопад и кокетничали напропалую. Я стала вглядываться в лица сидевших. Вити среди них не было и это было очень плохо. Значит с ним случилась настоящая беда, хотя я до последнего надеялась на обратное.
Во главе столатот самый бандит, от которого я тогда пряталась за кустами, а рядом с ним его товарищ, затолкнувший Витю в машину. Водителя само собой я не узнала, но почему - то от была уверена что и он тоже здесь.
- Вон они, - зашептала я, повернувшись к Лёше. Мои губы случайно коснулись его щеки, и я замерла. От волнения рука, державшаяся за ветку задрожала, и я чуть покачнулась вперёд.
-Держись! - Лёша приобнял меня за плечи. Его дыхание коснулось моих волос, и у меня в очередной раз всё сжалось внутри. - Показывай.
Когда Лёша разглядел тех амбалов, о которых я говорила, то крепко выругался.
- Бульдог и Длинный! Твою ж... Но теперь хоть знаем, с кем разговор вести. Всё, Аня, валим отсюда.
Лёша стал спускаться вниз, я за ним. За забором снова заиграла музыка, видимо кто - то всё - таки заметил, что сидит в тишине. Обратный путь мне показался вечностью. Весь мой боевой запал куда -то испарился, и когда мы добрались до нашей стоянки, я почувствовала, как на меня навалилась страшная усталость. Оставив меня с Никитой, Лёша пошёл забирать Лёву с Гриней и вскоре вся наша комания в полном составе собралась у машины. Но не успели мы обменяться и парой слов, как со стороны автомобильной дороги услышали скрип ворот.
- Шухер! - округлив глаза, зашипел Лева.
Мы рванули к кустам и надо сказать, вовремя, так как мимо нас, отчаянно газуя и подпрыгивая на кочках, промчался автомобиль, мазнув светом от фар по кустам, в которых мы прятались.
- За бухлом наверняка поехали, - мрачно сказал Никита. - У сторожа берут.
- Да, - согласился Лёша. - Тачку могли заметить, так что быстрее уматываем отсюда.
В салон машины мы буквально запрыгивали на ходу.
- Фары не включай, - попросил Лёша.
- Я только габариты, - ответил Никита. - Они поехали к главному входу, а мы в объезд. Главное, чтобы не засекли.
Гриня выругался, Лева тоже.
Мы долго плутали по злосчастному садоводству. Заезжали в какие-то тупики, разворачивались, ехали обратно, снова разворачивались, и когда каким - то чудом наконец - таки оказались на асфальтовой дороге, стояла глубокая ночь. Глаза в меня буквально закрывались от усталости и голова как - будто сама собой склонилась к Лешиному плечу. "Сейчас, только на минутку ..." - подумала я, и провалилась в сон. Но даже сквозь дрëму я слышала как парни говорили о Вите, который решил что самый умный и кинул на бабки Бульдога, о том как он втихаря толкал наркоту не тем ребятам, и не по той цене, прикрываясь их именем, а навар крысил, они говорили о Длинном, с которым тоже предстояло договариваться и объясняться, но теперь хотя бы было понятно, с кем договариваться и кому объясняться, и о том, что с наркотой они связываться не хотят, и будут с этой темы слазить, но меня всё это уже волновало мало, потому как сон неумолимо затягивал в свои объятия, а теплота чужого плеча под моей щекой уносила в сладкие мечты.
Я проснулась от того что автомобиль остановился.
- Выспалась? - услышала я над собой Лешин голос и резко встрепенулась.
- Выходи, принцесса, приехали, - весело сказал Никита.
Я поглядела в окно. Двор, где мы стояли, был мне незнаком.
- Куда приехали? - промямлила я.
- Ко мне, - сказал Лёша. - Ты ведь нам не сказала адрес где тебя высаживать.
" Точно! Не сказала... Хотя что им мешало высадить меня там же откуда забрали? "
Я растерянно хлопала ресницами. Ответа на вопрос у меня не было. Однако хоть как - то прийти в себя и собраться с мыслями мне не дали.
- Всё, выходи давай, - поторопил меня Лёша. - Другим тоже надо домой попасть.
- Ага.
Парни засмеялись, а я в растерянности нажала на ручку двери, и вылезла из машины.
- Давай, Леха.
- Удачи, - пожелал Лева.
Лёша вышел вслед за мной и приобнял меня за плечи.
- Ну чего застыла? Пошли. Нам вон туда, - он кивнул в сторону дальнего подъезда.
Коротко бибикнув, автомобиль резко рванул с места, растворяясь в темноте, и мы остались с Лешей вдвоём.
Леша жил на третьем этаже старенькой "хрущевки". В прихожей свет он включать не стал, поэтому пришлось стягивать кроссовки на ощупь. Его комната находилась прямо у входа. Леша молча втолкнул меня в приоткрытую дверь, сам прошёл чуть вперёд и включил ночник, стоявший на тумбочке у окна
- Не шуми, - тихо сказал он, возвращаясь ко мне. - Я сейчас .
Я осмотрелась. Слева от меня распологался шкаф, чуть дальше письменный стол, над которым висело несколько полок с книгами. По бокам тумбочки стояли две кровати. Одна стандартная, видимо Лёшина, а другая совсем маленькая, детская. На ней лежал мальчик лет пяти-шести, наверное брат Леши. И только я подумала где буду спать, как Леша вернулся уже в домашней одежде и с мокрыми волосами, подошёл к брату и тронул его за плечо
- Эй, малой, - малыш открыл сонные глаза и серьёзно посмотрел на Лёшу. - иди в зал досыпать.
- Что? Опять?!
Возмущению мальчика не было предела.
- Не кричи, мать разбудишь. Бери подушку и топай. Одеяло и простыню я принесу.
Мальчик горестно вздохнул, но без лишних разговоров встал, взял подушку и хмуро посмотрев на меня, молча прошлепал мимо. Лёша вышел вслед за ним. Я же так и осталась стоять на пороге комнаты, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь пройти внутрь.
- В кого ты такая трусиха? - спросил Леша, вернувшись через несколько минут. - Куртку бросай на стул. Ванна прямо по коридору, футболку тебе дам.
- Не надо футболку. Я так...
От смущения я не знала куда себя деть.
Санузел оказался совмещённый, что несказанно меня порадовало, так как спрашивать у Леши, где у них находится туалет, я вряд ли бы осмелилась. Умывшись и почистив зубы пальцем, я с облегчением стянула с головы тугую резинку, от которой уже начинала болеть голова. Волосы тяжёлой волной упали на плечи. Без расчёски с ними было не справиться, поэтому я решила заплести их в косу. Когда я, стараясь не шуметь, и всё время помня о маме Леши, этой удивительной женщине, которая спокойно спала в то время когда её сын допоздна где-то шлялся, понимая что мои родители в подобной ситуации наверняка бы пол города на уши поставили, вернулась в комнату, Леша уже лежал в кровати. Я робко подошла к спальному месту его брата.
- Куда?! Как ты там спать собралась?
- Н-не знаю, - голос у меня дрожал.
Он выдавал моё волнение, справиться с которым я была бессильна. Леша похлопал рукой рядом с собой, повторяя свой жест в машине.
- Ложись давай. Не бойся, приставать не буду.
Я робко присела на краешек кровати, не понимая, что делать дальше. Руки сцепила в замок, потом передумала и положила их на колени. Часы на стене отбивали секунду за секундой, а я всё сидела и сидела. На Лёшу я боялась даже взглянуть, а он вдруг резко приподнялся и сильно потянул меня назад. От испуга я вскрикнула и упала на спину. Не давая мне опомниться Леша перегнулся через меня, дотянулся до ночника и щелкнул выключателем. Комната погрузилась в темноту. Я слушала Лешино дыхание и пыталась представить, о чем он думает. Внезапная темнота ослепляла, лишая уверенности. Я замерла. Так мы лежали довольно долго и с каждой минутой я чувствовала, как темнота между нами становится всё более осязаемой. Леша коснулся моих волос.
- Красивые они у тебя, - прошептал он - Зря ты их всё время в хвост убираешь.
Я сжалась, боясь лишний раз пошевелиться. Леша легко погладил моё плечо, потом его рука опустилась ниже, подцепила край водолазки и потянула её вверх. Горячие пальцы дотронулись до живота. Я дёрнулась.
- Ну чего ты? Не бойся. Я только немного потрогаю и отпущу. Обещаю.
Леша солгал. Он меня не отпустил. Поначалу я и сама этого не хотела, так как горела желанием узнать как Леша целуется, понравится ли мне это, будет ли так же противно как с Ромой или нет. Противно не было. Наоборот, чувство эйфории не давало возможности остановиться и даже мысли об Ане не отрезвляли. А потом меня уже никто и не спрашивал, чего я хочу. Я не была готова к такой внезапной близости с Лешей. Я не думала о ней, не планировала еë и в какой-то момент поняла что сдаюсь только потому что меня об этом просят и нет сил сопротивляться этой просьбе, а не потому что желаю этого. Разум и тело жили своей жизнью. Тело отдавало, а разум протестовал. Какая-то извращённая форма насилия над самой собой.
Когда всё закончилось, Лёша снова включил ночник, внимательно посмотрел на меня и спросил: " У тебя всё в порядке? "
- Да, - соврала я.
- Точно?
Я только молча кивнула головой. Смотреть на Лёшу я не могла.
- Хочешь чего- нибудь?
Его рука легко погладила меня по шее. Я вдруг поняла, что ужасно хочу пить.
- Можно воды?
Лёша легко соскочил с кровати, натянул спортивки и вышел из комнаты, а я, завернувшись в одеяло, позорно сбежала в ванную. Там быстро привела себя в порядок, потом села на бортик и задумалась. Я понимала, что долго рассиживаться здесь мне никто не даст, но мне необходима была эта передышка. Хотя бы на пару минут.
Сильно хотелось плакать. Мне даже страшно было представить, как я теперь смогу посмотреть Лёше в глаза. Я чувствовала себя полной дурой. Теперь - то я понимала то, что было очевидно для всех, кроме меня. Лёша всё для себя решил ещё в машине, поэтому попросил Никиту подвезти нас к своему дому. И все всё тогда поняли, кроме одного человека, который и сидел сейчас, запершись в ванне, чувствуя стыд и раскаяние. И к сожалению такое положение вещей было закономерным, потому как при всей моей любви а Лёше, я совершенно его не знала. Не знала, какой он в гневе, какая музыка ему нравится, как он умеет дружить, любить. А его друзья знали. Именно поэтому то, что для меня явилось сейчас неожиданностью, для них было само собой разумеющимся поступком, которого они от Леши ждали, а я нет. И я прекрасно понимала, что будь на моём месте Аня, а что-то мне подсказывало что она тут была, и это знание неприятно кололо моё сердце, то шла бы она сюда с полным осознанием того,.что её здесь ждёт, а не безвольной куклой, которая так и не смогла сказать " нет", когда этого захотела. Мои мысли сразу же переметнулись к Ане, В очередной раз я подвела того кто кто мне помог и поддержал в трудную минуту. Могла ли я назвать себя хорошей подругой? Однозначно нет. И горше всего было осознавать, что если Аня с Лешей всё ещё продолжают встречаться, то моё предательство увеличивалось в разы, впрочем как и Лешино. Мне и вправду было плохо, потому как ничего хорошего этой ночью по сути не произошло. Я в очередной раз повела себя как бесхребетное существо, возможно предала подругу, а главное так и не услышала от Леши те самые слова, которые перекрывали бы для меня все эти ошибки.
В дверь постучали. Моё время закончилось. Я открыла дверь и тихо проскользнула мимо Леши. Он схватил меня за руку.
- Надеюсь, ты не ревела?
Я отрицательно помотала головой.
- Вот и молодец.
Пока я собиралась с духом в ванной, Лёша успел перестелить кровать. Грязная простыня комом валялась в дальнем углу, заставляя щеки предательски алеть. На тумбочке стоял стакан с водой. Я схватила его и выпила залпом. Что делать дальше? И тут в меня полетела чистая футболка.
- Одевай и ложись, - зло сказал Лёша.
Или мне так показалось...Откуда я могла знать наверняка?
- В семь часов со смены придёт батя. Нам нужно будет уйти раньше чтобы он не засек... В шесть выдвигаемся.
Я молча натянула футболку и легла на край кровати. Лёша завёл будильник, выключил свет и лёг рядом. Я смотрела на его силуэт в предрассветной мгле и думала о том, как мне хочется к нему прижаться, сказать ему как сильно его люблю и услышать такие же слова в ответ.
- Спи, - сказал Лёша
Он закрыл глаза и буквально сразу же уснул. Я уснуть не могла. Мне нужны мгновения рядом с ним, которые будут только моими. Я тихонько пододвинулась к Леше, уткнулась в ложбинку на его шее, глубоко вздохнула , чувствуя как под губами бьётся жилка и так же осторожно отодвинулась, а потом ещё долго лежала без сна, пока усталость наконец не взяла своё. В итоге будильник я не услышала, и Лёша с трудом меня растолкал.
Собирались мы в попыхах, а потом молча шли по пустынному городу рядом, но не вместе. Лёша курил одну сигарету за другой, я же нервничала от предстоящего прощания. Каким оно будет? Наконец мы подошли к Машиному дому.
- Спасибо что проводил, - сказала я.
Мне нужно было решиться и посмотреть наконец Леше в глаза, но я отчаянно трусила.
- Не за что.
Лёша сделал шаг ко мне, обнял и поцеловал в макушку.
- Всё, давай.
- Давай...
Неужели это все? Лёша подошёл к углу дома и снова закурил. Он стоял в предрассветной дымке и казался кем - то нереальным, тем кого никогда не должно было случиться в моей жизни, но случилось, и то что он не ушёл, вселяло робкую надежду. Под Машиным окном стояла скамейка. Я взобралась на неё с ногами и тихонько постучала по стеклу. Ждать пришлось недолго. Вскоре штора отодвинулась и в окне показалось заспанное лицо подруги. Прижав палец к губам, я кивнула ей в сторону подъезда. Маша поняла меня без слов и пошла открывать дверь. Когда я слезала со скамейки и посмотрела туда, где только что стоял Лёша, там уже никого не было.
В школу я шла страшно невыспавшаяся и в совершенно растрепанных чувствах. Маше я решила ничего не говорить о своих ночных приключениях. Сказала только что хорошо повеселилась на даче у сестры, а потом уснула в домике и поэтому так задержалась. Чем ближе мы подходили к школе, тем муторнее мне было на душе. Предстояла скорая встреча с Аней, и я страшилась её ничуть не меньше предстоящих экзаменов. Но не смотря на всё мои опасения, когда я переступила порог школы, то не иначе как чудом всё - таки сумела взять себя в руки и ничем не выдать своё волнение перед одноклассниками. День прошёл на удивление спокойно. Я смеялась вместе с девчонками в нужных местах, поддакивала там, где от меня этого ждали, бегала курить за угол и с нетерпением ждала окончания уроков. Однако на последней перемене я поняла что больше так не могу и отпросившись с последнего урока, позорно сбежала домой. Я шла нога за ногу, погруженная в свои невеселые мысли, и когда проходила через соседний двор, в котором жили Аня с Женей, сбоку от себя услышала пронзительный свист, подняла голову и обомлела. На скамейках сидели ребята из Дикого двора. Они смотрели на меня, я на них. Кто - то, в том числе Гриня и Лëва, открыто насмехался, кто-то просто улыбался, но в любом случае всем было весело. "Они знают", - с ужасом подумала я, -" и пришли сюда специально, чтобы потешиться надо мной". От этой мысли меня бросило в холодный пот. Может быть они так делали со всеми девушками с которыми кто - то из из компании проводил случайную ночь, может быть только с некоторыми, и мне просто не повезло оказаться в их числе, но в любом случае это было слабое утешение. При мысли о том, что обо мне узнают в райне, будут судачить, обсуждать, не говоря уже об одноклассниках, становилось плохо. Мне было больно, стыдно, мерзко, но кого интересовали мои чувства? Одно радовало... Леши среди них не было. Я снова опустила голову и почти бегом припустила к своему дому. Противопоставить что - либо этим парням, кроме своего позорного бегства, мне было нечего. Я не знала, расскажут ли они обо мне и Леше Ане или нет, но судя по всему, завтра мне предстоял ещё более тяжёлый день, чем сегодня. Муки совести и полная неопределенность кого угодно могли свести с ума, но я держалась. А ещё я ждала звонка от Леши, которого не было.
Следующий день прошёл для меня так же как предыдущий, за ним последовал ещё один, и в какой-то момент стало понятно, что Аня о нас так ничего и не узнала, а Лёша мне не позвонит. Краем уха я слышала от девочек, что они снова стали встречаться с ребятами из Дикого двора. Проверять, правда это или нет, я не хотела. С того памятного дня соседний двор я обходила стороной, да и в целом снизила градус общения с одноклассницами. Мы по - прежнему дружили, но теперь только в стенах школы. После уроков я позволяла себе иногда забежать в гости к Маше, а остальное время проводила в художке или дома. Чтобы окончательно не впасть в отчаяние и хоть попытаться отвлечься от тревожных мыслей, я впервые за этот год всерьёз взялась за учёбу. На самоме деле училась я всегда давалась легко и с удовольствием, и только сознательное решение забить на школу в нынешнем году, поменяло ситуацию. И вот пришло время снова вернуть всё на круги своя. Я решила хорошо подготовиться к выпускным и как-то реабилитировать себя в глазах учителей. Такая перемена в моём поведении не могла пройти незамеченной, но если подругам по большому счету было всё равно на то, что со мной происходит, то родители не могли не нарадоваться. При этом на душе с каждым днём мне становилось всё тяжелее и тяжелее. Я с трудом заставляла себя общаться с Аней. Сожаление о содеянном сменялось обжигающей ревностью, жалость к себе чередовалась ослепляющей злостью на Лешу. Моё раненое самолюбие требовало сатисфакции, но с кого мне было его получить? От Ани? Так я перед ней была сама виновата. От Леши? Глупо, потому как он мне никогда ничего не обещал, и все ошибки которые я совершила, были только моими. Такой жгучий коктейль эмоций требовал выхода. После уроков я часто уходила в парк, где подолгу плакала, а потом совершенно опустошенная возвращалась домой, садилась за уроки или с остервенением занималась рисунком. И так изо дня в день.
Наконец подошло время экзаменов. Помимо обязательных математики и русского, я выбрала литературу и историю. Эти предметы я знала хорошо, и планировала сдать их как минимум на четыре. Хотела ли я куда-нибудь поступать? Однозначного ответа у меня не было, что конечно же это ужасно нервировало родителей, но не меня. Я старалась жить сегодняшним днём и особо не задумываться о будущем.
К своему стыду про Витю я и не вспоминала. Только на занятиях в художке его имя иногда проскальзывало в разговорах преподавателей или учащихся, но о его судьбе по-прежнему ничего не было известно. Однажды, во время перерыва между занятиями по рисунку и композиции, я забежала в туалет и сразу же направилась к дальней кабинке, в которой имелось закрашенное белой краской окно, чем мы, учащиеся, и пользовались, когда хотели втихаря покурить. Я бесшумно приоткрыла створку, достала из сумки сигареты, зажигалку, и только собралась прикурить, как услышала за дверью чьи -т о шаги. Пришлось срочно тушить зажигалку и садиться на крышку унитаза, чтобы переждать нежданных гостей. Вошедших было двое. По голосам я узнала в одной из них нашего преподавателя по живописи, а в другой её коллегу из паралельной группы, в которой и учился Витя. Они сразу же направились к раковинам, включили воду и загремели ëмкостями для кистей.
- Ты уже закончила?
- Куда там. Еще два занятия. Одно у выпускников и малыши после.
Из - за льющейся воды говорили преподаватели громко, и до меня доносилось каждое слово.
- А я домой.
- Счастливица. Кстати, тебе уже рассказали новость про Витю Белова?
- Твоего ученика, который безвести пропал? Нет...
- На днях приходила его мать забрать вещи из шкафчика. Сказала что в милиции делом заниматься не хотят, никто парня не ищет. Собирается нанять частного детектива. Вроде как в заброшенном доме у парка нашли его рубашку в которой он был в тот самый день, когда не пришёл домой, но больше никаких новостей о нём нет.
- Какой ужас!
- Не говори! Но думаю, пустая эта затея. Такой мальчик как Витя не мог сбежать из дома в неизвестность. Зачем ему это? Они с матерью всегда ладили. Мне кажется что его в живых уж нет, а тело найти не могут. Вот милиция и не занимается. Кому это нужно?
- Надеюсь ты его матери этого не сказала?
- Нет, конечно не сказала! Но мне её очень жаль. Хотя сейчас такие времена, что нигде не спокойно.
- Согласна... Смотри, у тебя кисть сломалась!
- И вправду. Вот незадача!
Разговор прервался, вскоре перестала шуметь вода, хлопнула дверь и я вновь осталась одна. Курить резко расхотелось. Я понимала что преподаватель рассудила верно о судьбе своего ученика. Конечно, после той истории в садоводстве я прекрасно понимала, кто устроил на Витю охоту, и что ничем хорошим для него это закончиться не могло. Но всё равно где - то в глубине души надеялась на то, что ему каким - то непостижимым образом удалось устроить свой побег, и сейчас он пережидает тяжёлые времена в укромном месте. Говорят, надежда умирает последней. Так вот, сегодня настал этот чёрный день.
К сожалению всё что случилось с Витей было закономерно. Ему, как и мне, хотелось прикоснуться к той новой жизни, которая закручивала нас в свой водоворот. Нынешние времена разительно отличались от тех советских времен, в которых мы жили в детстве. В той прежней жизни были правила, понятия о хорошем и плохом, стремление к лучшему будущему. Сейчас же рушились все внутренние запреты, а внешние пали самыми первыми. Нам было можно все: курить, пить, нюхать клей, колоться, заниматься сексом. Никто никого не осуждал и не ждал никаких разрешений. Всем хотелось всего и сейчас. В нашей среде ценилось не количество прочитанных книг или заслуженных пятерок, то в чëм мы с Витей были сильны, а совершенно другие вещи, и таким как мы волей - неволей приходилось подстраиваться под эти новые правила жизни. Конечно, встречались и те ребята, в числе которых был и мой старший брат, которые безразлично относились к тем изменениям, которые происходили вокруг них. Они как будто их не касались, и они спокойно жили в паралельной реальности с нами. Но большинство подростков выстраивали иерархию по новым реалиям. Дерзкие, сильные, наглые, презирающие любые правила, живущие сегодняшним днём, ненавидящие школу и учителей, вот кто были героями нашего времени. И нам, тем, кто только мечтал и стремился стать такими, приходилось взбираться наверх, переступая через себя, чтобы заслужить хоть толику их уважения. К сожалению такой ступенькой для себя Витя выбрал наркотики. Откровенно говоря, не самый лучший выбор, но я его не осуждала, хотя сама бы так не поступила. Я ещё видела для себя ту границу, через которую переступать было нельзя, а Витя видимо уже нет. Да и сложно было её разглядеть. Каждый день что - то случалось. Бесконечные драки среди враждующих дворов, потасовки, в которых никто никого не жалел, происшествия в школе, любовные переживания, алкоголь и наркотики, бандитские разборки наконец, вот чем мы жили и что нас волновало. Попутные жертвы этой свободной жизни появлялись постоянно и быстро исчезали в нескончаемом водовороте новых впечатлений. Так же случилось и с Витей, которого мне было бесконечно жаль, но не более того. Однако скорбеть о нём мне помешала и мгновенно проснувшаяся тревога за Лёшу. Я ведь так и не узнала, удалось ли им разобраться с бандитами, решили ли они вопросы с наркотиками, которые на них "повесил" мой пропавший сосед, а если не решили, то как теперь быть.
Я попыталась вспомнить подробности своей последней встречи с Витей. Во что он был одет? В памяти сохранились только чёрная футболка с черепом и свободные бледно - голубые джинсы, а ещё моё удивление по этому поводу, так как на улице было ещё достаточно прохладно. И если предположить что рубашка действительно была на нём, когда он уходил из дома, и её уже не было во время нашей случайной встречи, то получается что Витя и вправду был в том заброшенном доме и зачем - то оставил рубашку там. Может быть просто забыл? По какой - то причине бандиты так и не узнали об этом доме, и в итоге от нём узнала милиция. Я допускала мысль, что Витя просто ничего не успел им сказать, так как вариант того что он попытался что - либо скрыть, мною даже не рассматривался. От таких людей ничего не скроешь, а Витя был всего лишь подростком.
В любом случае Леше нужно было обо всём узнать. Я не хотела навязываться или бегать за ним, но когда на кону стояла моя гордость и новости, которые возможно могли бы ему помочь решить проблемы, второе однозначно перевешивало. Но самое худшее ждало меня впереди. Как только я приняла решение о разговоре с Лешей, в душе сразу же зашевелились робкая радость и надежда, которые никак не удавалось заглушить. В итоге эту битву я проиграла, и моя гордость в очередной раз была втоптана в грязь, правда теперь уже мною самой. Мне нужно было придумать, как я могу с Лешей встретиться. Идею со звонком я отмела сразу, так как много времени провела в борьбе с желанием набрать его номер, и справедливо опасалась снова сорваться и бесконечно торчать у телефона. Идти к нему домой, впрочем как и во двор, было совсем уж пропащей затеей, поэтому оставалась только встреча у его школы. Я решила не терять времени даром и завтра, сразу же после консультации по литературе, пойти в их школьный двор и попытаться увидеться с Лешей. В случаи неудачи можно было вернуться к мысле о звонке, но об этом варианте я старалась не думать, как и о том, почему оставила его напоследок, а не рассмотрела как единственно возможный.
На следующий день, около двенадцати дня, я стояла во дворе сорок второй школы. Младшие классы давно закончили учёбу и только старшеклассники подтягивали "хвосты" или приходили на экзамены и консультации, поэтому ожидание не должно было сильно затянуться. Оделась я не по погоде, о чем сразу же пожалела. В легком джинсовом сарафане и босоножках я мгновенно продрогла. Холодный ветер трепал распущенные волосы, которые приходилось постоянно приглаживать руками. Вопреки моим предположениям ждать пришлось долго, и с каждой последующей минутой меня накрывала всё большая паника. Ко мне постепенно приходило понимание того, что я совершаю очередную, большую глупость, и иду на поводу своих желаний, а не разума. От волнения у меня вспотели ладони и мне хотелось как можно быстрее покинуть чужой школьный двор, п, но где-то внутри упорно трепыхалось глупое сердце, которое осторавливало меня от этого шага. Я судорожно вытерла мокрые ладони о сарафан, в очередной раз поправила волосы и решила, что если через минуту Леша не появится, я уйду. И будто в ответ на мои мысли в дверях школы показались Лёша с Левой. Как только я их увидела, то оцепенела. Первым меня увидел Лева. Он толкнул Лёшу вбок, кивнул в мою сторону и громко сказал, ухмыляясь: " Смотри кто тебя дожидается. " Лёша повернул голову и увидел меня. Он остановился, несколько секунд постоял в раздумье, потом что - то тихо сказал Лёве, пожал ему руку и направился ко мне.
- Ну привет, другая Аня, - сказал он, подойдя так близко, что мне пришлось поднять голову чтобы посмотреть на него.
Глаза у Леши были серьёзные. В них не было ни насмешки, ни презрения, чего я опасалась больше всего.
- Привет, Лёша, - ответила я. - Я к тебе.
- Ну это - то понятно, - усмехнулся он. - И по какому поводу встреча?
- Витя.
Лёша нахмурился и быстро оглянулся. Во дворе кроме нас никого не было.
- Знаешь что, Аня, - сказал он, - давай прогуляемся с тобой до реки. Там мне всё и расскажешь.
Лёша легко подхватил меня под локоть, и мы быстро пошли в сторону набережной. У Невы было ещё холоднее, чем во дворе школы, но жаловаться я не стала, как и вытаскивать из сумки ветровку. Мы забрались с ногами на скамейку, и я коротко пересказала Лёше подслушанный разговор преподавателей. Лёша задумался. Он смотрел на воду и курил, а я смотрела на него. Наконец он затушил сигарету и легко соскочил со скамейки.
- Нужно туда сходить, посмотреть что к чему. Пойдёшь со мной?
- Ты и я?
- Ну да.
- И больше никого?
- Больше никого. - улыбнулся Леша. - Ну как?
- Я согласна!
Сердце колотилось как бешеное, мешая думать, но думать не хотелось. Хотелось только чувствовать.
- Пойдём сейчас.
Я кивнула. Потом ещё раз кивнула и сказала :" Да. "
- Отлично. Для начала зайдем к тебе домой, и ты переоденешься. - Леша с сомнением посмотрел на мои голые ноги, потом перевёл взгляд на босоножки. - Насколько помню, кроссовки у тебя имеются. Ну и с волосами что - то нужно сделать, а то зацепишься там за что - нибудь... Лады?
- Да, конечно. Без проблем, - пробормотала я, отчаянно краснея.
До моего дома мы почти бежали. Я не торопила Лёшу, но шла очень быстро, так как страшно боялась встретить на пути своих однокласников, боялась их вопросов, а больше всего опасалась случайно наткнуться на Аню или Женю. Не знаю, боялся ли этого Леша, хотя что-то мне подсказывало что нет, но притормаживать мой забег он не стал. К моему огромному счастью дошли мы без происшествий. Леша остался ждать меня в подъезде, а я заскочила в квартиру и буквально за минуту переоделась в джинсы и водолазку. Ещё минута ушла на то чтобы заплести косу и натянуть ветровку. Когда я сбежала вниз Леша удивленно поднял брови.
- Быстро ты.
Я пожала плечами. Что я могла сказать? Что я торопилась или что всегда так одеваюсь? И то и другое звучало глупо, поэтому легче было промолчать.
Парк находился недалеко от моего дома. Именно туда я ходила плакать после школы и именно там стоял заброшенный дом. Мы с Лешей свернули на широкую асфальтовую дорогу ведущую к аттракционам, которые были установлены в глубине парка. От дороги в разные стороны извилистыми ручейками растекалось множество тропинок, терявшихся среди сосен. Парк, в этой его части, был больше похож на лес, и нас с Лешей тотчас же окутал тот неповторимый аромат хвои, трав и цветов, который ни с чем не спутаешь. На душе сразу стало легко и спокойно. Мы свернули на неприметную тропинку, ведущую к больничному городку Главная городская больница, в которой я не так давно лежала, стояла на самой границе парка, а вот множество хозяйских построек, в том числе лаборатория и морг, распологались на территории самого парка, среди деревьев, скрытые от посторонних взглядов. От главного корпуса к ним были проложены хорошие асфальтовые дороги, но большинство горожан пользовались такими вот тропинками, когда нужно было срезать путь, или удобнее было идти с другой стороны, как сейчас нам с Лешей. Заброшенный дом раньше относился к комплексу построек больничного городка.Много лет назад бухгалтерия, которая и находилась в этой постройке, была переведена в более современное здание, а этот дом оставили разрушаться самостоятельно. Но пустовал он не долго. Его сразу же облюбовали местные пьяницы, наркоманы и маргиналы всех мастей Горожане много раз писали в милицию с просьбой разобраться с этим безобразием, но одиночные облавы не могли кардинально изменить ситуацию. В любом случае лучшим решением для города было бы снести это здание, но у администрации видимо никак не доходили до него руки, и заброшенный дом так и продолжал "радовать" жителей нашего района. Одно утешало. Стоял он на отшибе, достаточно далеко от жилых домов, и его обитатели по ночам никого не беспокоили, а днём тут обычно было тихо. Наконец мы дошли до пункта назначения. Несмотря на солнечный день, от дома тянуло могильной сыростью. Я посмотрела на чёрные провалы окон и невольно поежилась. У самого входа была навалена большая гора мусора. Дом явно не пустовал, и мне стало неуютно от осознания того, что может быть сейчас кто - то за нами наблюдает из темноты.
- Что дальше? - шёпотом спросила я.
- Стой здесь. Я осмотрю первый этаж, если всё спокойно пойдём на второй. Он обычно пустует, но Белый обитал на втором. Видишь, там где окна не заколочены.
Я кивнула, а потом спросила: "Какой Белый? "
Лёша удивлённо посмотрел на меня.
- Витëк.Фамилия у него была Белов, поэтому Белый. Не знала?
Я помотала головой. Про фамилию Вити я конечно знала, но признаваться в том что мне многого не рассказывают или в том, что самостоятельно не могу сопоставить такие простые факты не хотелось.
Лёша огляделся по сторонам. Он медленно прошелся вдоль здания, от одного угла до другого, сосредоточенно глядя себе под ноги, потом подошёл к кустам, растущими неподалёку, наклонился, поднял что - то с земли, а когда вернулся ко мне, в его руках я увидела кусок арматуры.
- Стой здесь, - повторил Леша.
- Хорошо, - растерянно пролепетала я.
Лёша, аккуратно отодвинув носком кроссовок несколько пустых банок, тихо поднялся по ступенькам крыльца и скрылся в дверном проёме. И снова я ждала. Минуты тянлись бесконечно. Я прислушивалась к каждому шороху, вздрагивала от каждого скрипа. Тревога за Лёшу съедала меня, не давала стоять на месте, хотелось куда-то то бежать, что - то делать и только его " стой здесь" заставляло никуда не бежать и ничего не делать. Всё имеет свойство заканчиваться, и эти мучительные минуты для меня тоже закончились. Лёша показался в дверном проёме и поманил к себе. Я облегченно выдохнула и побежала к нему.
- Всё спокойно, никого нет. Видимо рано ещё.
Не спросив разрешения я крепко схватила Лешу за руку. Он усмехнулся, но вырывать руку не стал.
- Пошли наверх.
- Пошли.
Лестница на второй этаж начиналась почти у самого входа. Она освещалась огромным окном, которое оказалось незаколоченным. Слева и справа от вестибюля тянулись длинные, тёмные коридоры, по которым только что прошёлся Лёша, и я порадовалась что нам туда не нужно. На лестнице, деревянные перила почти полностью прогнили, поэтому поднимались мы осторожно. Под ногами скрипело битое стекло, в углах валялись использованные шприцы, тубусы из-под клея, разорванные пакеты, презервативы. Видимо весной и летом жизнь в доме кипела не только на первом этаже, но и на лестнице. Второй этаж встретил нас ярким солнечным светом, который беспрепятственно лился сквозь разбитые окна, сквозняками и просторами. Почти всё пространство занимал зал. Мне сложно было представить под какие нужды бухгалтерский отдел мог его использовать, но наличие деревянной сцены в углу подтверждало предположение об общих собраниях. Чудом сохранившиеся ряды кресел были сдвинуты к окнам. Лёша аккуратно прислонил к стене металлический штырь и тоже стал в задумчивости оглядывать помещение.
- Белый знал что за ним следят, но пошёл сюда. Зачем?
Я пожала плечами.
- Правильно, за дозой.
- Витя был наркоманом?! - ужаснулась я.
- А то. Давно точал. Думаешь просто так полез к Бульдогу?
- Не знаю, - в растерянности ответила я.
- Не удивительно... Ладно.
Лёша подошел к сцене, присел на корточки и постучал кулаком по доскам.
- Наверняка рубашку нашли здесь. На первый этаж Белый не ходил, боялся.- сказал Леша. - А ведь было ещё холодно. Если её нашли, значит валялась где ни попадя. Вряд ли менты тут прошерстили всё, думаю случайно на неё наткнулись. Значит просто бросил...
Лёша встал и посмотрел наверх. Я посмотрела тоже. На потолке, прямо посреди зала торчал огромный крюк, на котором по видимому когда - то висела люстра, а в углах кое - где даже сохранилась лепнина, намекая о былой роскоши. Больше ничего интересного на потолке не было. Я перевела взгляд чуть вниз. С двух сторон от сцены, только уже в стену тоже были вбиты крюки для настенных светильников. Рядом с дальним окном стоял старый письменный стол. Каменная крошка пол ногами, кресла, крюки и стол, вот и вся обстановка.
- Что же мы ищем? - спросила я.
- Небольшой пакет.
Я прошлась вдоль кресел, заглянула за них. Никаких тайников не наблюдалось. Лёша прошестил стол, тоже ничего не нашёл и вернулся к сцене. Ещё раз постучал по доскам, потом посмотрел на крюки. Подошёл к одному из них, потом к другому. Я с интересом наблюдала за Лешей.
- Что там?
- Если прятать, то наверху. Мало ли собаки почуят при облаве или свои найдут. Видишь дырка в стене ?
Я подошла поближе. И вправду, над левым крюком я увидела небольшое углубление. Наверное от сырости обвалился кусок штукатурки, и образовалась достаточно глубокая ниша, которую сложно было разглядеть снизу и в которую можно было что - то спрятать при желании. Лёша высоко подпрыгнул, зацепился руками за крюк и легко подтянулся. Край футболки у него задрался, обнажая живот. Голая полоска кожи притягивала взгляд. Лёша просунул руку в отверстие и достал пакет, перетянутый резинкой, затем легко спрыгнул вниз, футболка отпустилась на место, я опустила глаза, а потом снова их подняла и посмотрела на Лешу. Он улыбался.
- Молодец, Аня.
- Правда?
-- Правда. Теперь всё будет хорошо. - Лёша щелкнул пальцами по пакету.
- А что там?
- Товар. Завтра никто никому не будет должен.
- А... Я рада.
Я и вправду была рада тому что мне удалось помочь Леше и тому, что я пришла к нему было не напрасно. Я радовалась что Леша оценил мою помощь, и теперь, наедине с собой, мне не в чем было себя упрекнуть, но я и грустила о том, что история с Витей закончилась. И что Витина жизнь так закончилась.
Я подошла к окну и посмотрела вдаль. Передо мной расстилалась зелёное море. Сосны легко покачивались на ветру, а косые лучи солнца пронзая их кроны ложились на траву светлыми пятнами. Где - то пели птицы, по веткам прыгали белки, стрекотали кузнечики. Лес жил своей жизнью, и её неизменность успокаивала. Эти деревья стояли до нас и наверняка будут стоять и после .
- Лёша, а как ты понял что Витя именно здесь спрятал, наверху? - спросила я только затем, чтобы не молчать.
- На самом деле вариантов тут не так уж и много, и еще из-за рубашки. Белый был мелкий, поэтому сам допрыгнуть до крюка не мог. Закинул рубашку, подтянулся и положил пакет. Делов на пару минут. Когда спрыгивал может порвал её и бросил.
- Наверное так и было...
За своей спиной я услышала Лешины шаги, хотела обернуться, но он был уже близко и не дал мне этого сделать. Горячие пальцы обхватили шею.
- Не надо.
- Что не надо?
- Ничего не надо. Стой как стоишь.
Леша легко надавил мне между лопаток, вынуждая наклониться вперёд и упереться руками об подоконник, потом приподнял край водолазки и потянулся к ремню на джинсах. Я дёрнулась.
- Тише, - горячо зашептал он мне в ухо. - Мы быстро. Всё будет хорошо.
Хорошо конечно не было. На душе. Леша использовал меня как кукулу для своих утех, не спрашивая разрешения, не интересуясь хочу я этого или нет. Может быть я и хотела, но не здесь и не сейчас, а потом, когда - нибудь позже или вообще никогда. Кто знает... Выбора мне никто не предоставил. Наверное Леше было всё равно, а вот мне нет. Сердце моё разрывалось на части. А ещё Леша меня так и не поцеловал. Только потом, когда помогал мне привести себя в порядок, застегнуть ремень, натянуть ветровку, он легко коснулся моих губ и всё.
Мы осторожно спустились вниз. Первым делом Лёша забросил кусок арматуры в кусты, туда где он и лежал до этого, и железной хваткой, подхватив меня под локоть, вывел нас на неприметную тропинку.
- По асфальтовой дороге не пойдём, - сказал он. - Срежем через мост.
- Хорошо.
Вдоль дороги, через весь парк, тëк достаточно широкий ручей. Лет двадцать назад его русло попытались облагородить. В низинах поставили бетонные кольца, которые мешали ручью разливаться весной, а в широких местах перекинули небольшие деревянные мостики, многие из которых уже давно сгнили или сломались, но некоторые сохранились до сих пор, и видимо к одному из таких мостов мы и шли.
Говорить нам с Лешей было не о чем. Всё было сказано и сделано совсем недавно и нужно было это как - то пережить. Тропинка петляла вдоль ручья, следуя за его руслом. С одной стороны от чужих глаз нас скрывала высокая насыпь, по которой и была проложена асфальтовая дорога, а с другой обильно росшие в низине осины и ивы. Мы как будто оказались в сумрачном царстве. От воды тянуло сыростью, в вышине шумели кроны деревьев, мелко порагтвали на ветру листья осин. Всё вокруг отдавало тоской и тревогой, и на удивление было созвучно тому что, я сейчас чувствовала.
Леша же наоборот был весел. По сути он получил то что хотел и даже чуть больше. Я немного разобралась в его характере и теперь могла с уверенностью сказать что Леша был из тех людей, которые никогда не упускают свою выгоду и используют любые возможности с пользой для себя. Он был расчетливым человеком, умеющим продумывать свои действия на несколько шагов вперёд, с лёгкостью подмечающим в окружающих его людях как свойства характера, так и их слабости. Леша на интуитивном уровне чувствовал тот момент, когда можно надавить на человека, чтобы он сделал так, как нужно ему, и всегда находил нужные слова, чтобы убедить его в своей правоте. Все его таланты я ощутила на себе, но при этом не могла сказать что вдруг разочаровалась в нем или разлюбила. Нет, наоборот... Сегодня я польностью осознала что не могу держаться с ним на равных. Мне не хватало смелости, жизненного опыта, твёрдости характера, которых у Леши было в избытке, а у меня кот наплакал. При этом та жизнь, которую он вёл, нередко заставляла вести себя с людьми жëстко, часто жестоко, беспринципно, не размениваясь на моральные терзания и сложные выборы. Как оказалось к этому я тоже не была готова. Я вообще не была готова к той взрослой жизни к которой так стремилась и к той ответственности которую она в себе несла. Трудно признаваться самой себе что ты труслив, любишь действовать из - под тишка, боишься открытых конфликтов, готов на подлость, потому как другого способа держаться на плаву у тебя нет. А ещё труднее позволить все это увидеть в себе людям. И невольно возникал вопрос что же Леша видел во мне? Что - то подсказывало мне что если своих одноклассников я ещё могла провести, то с Лешей такой номер пройти не мог, и обмануть его мне не удалось. Я впервые отчётливо осознала что не вызываю в нём никакого уважения. Возможно я заинтересовала его при первом знакомстве, но потом, довольно - таки быстро разобравшись в моём характере, он потерял ко мне всякий интерес. В отличие от меня... И хотя мне наивно хотелось верить в то, что несмотря ни на что Леша оценит мою преданность, но как показывала практика, без уважения преданные люди обычно используются, а потом выкидываются за ненадобностью. По всей видимости тоже ждало и меня. И теперь я совершенно не представляла что мне делать дальше ...
Мы подошли к небольшому деревянному мостику. Я повернула голову и ахнула.
- Какая красота! - всплеснула я руками.
Перед нами открылась удивительная картина : тихая заводь, высокая трава, склонившаяся над темной водой, золотистые стволы сосен и бескрайнее голубое небо. Есть такие места, куда хочется возвращаться снова и снова, и сейчас мы набрели на одно из них. Мой взгляд художника жадно выхыватыал живописные детали и стремился их запомнить. Удивительная тишина и спокойствие окутывали нас со всех сторон. Я остановилась. Мне захотелось побыть здесь ещё чуть - чуть. Лёша обернулся, посмотрел на меня, а потом вернулся на мостик, на котором я буквально застыла и встал рядом, в задумчивости облокотившись о перила.
- Когда-нибудь я вернусь сюда, - сказала я.
Леша вытащил из пачки сигарету, но прикуривать её не стал. Он смотрел в тёмную воду, которая невольно притягивала взгляд, заставляя всматриваться в еë бездонную глубину. Вода в заводи была не застывшая, как мне показалось в начале, а живая. Вокруг опор моста бурлили водовороты, течение несло вперёд тополиный пух, сухие травинки. Все это вертелось и кружилось на поверхности, но та самая сокровенная, тайная, а главное настоящая жизнь, скрывалась где - то там в глубине, под толщей воды. Мы с Лешей не отрываясь смотрели в её завораживающую черноту.
- Возможно... - сказал он. - Возможно и я.
Потом Леша поднял голову и посмотрел на небо.
- Сегодня был хороший день, Аня. Пойдём.
Он щелкнул зажигалкой, закурил закурил и быстро перешёл на другой берег ручья. Я поспешила за ним, унося с собой странное очарование этого места и наш с Лешей разговор. Постепенно лес начал редеть, тропинка неожиданно свернула вправо и вывела нас на луг, за которым виднелись дома. Я с удивлением узнала нашу набережную. Здесь наши пути с ручьём разошлись - он устремился к реке, а мы к городу. Леша не оборачиваясь шёл вперёд, он заметно торопился, и я с трудом поспевала за ним. По всей видимости ему нетерпелось поскорее встретиться с ребятами и поделиться с ними хорошими новостями. Мы вышли к крайним домам улицы. До Лешиного дома было рукой подать, а мне до своего предстояло идти ещё минут десять. Я решила что не буду просить меня провожать. Не хотелось снова красться дворами в постоянном страхе быть увиденными, ведь не смотря на то что случилось между нами совсем недавно, я чувствовала что в наших отношениях все осталось по - прежнему. Есть я, есть он, а есть Аня или ещё кто - то.
Когда мы остановились на углу у старой пятиэтажки, наступил тот самый момент прощания, в котором мне предстояло что - то сказать или сделать, и которого я страшилась больше всего. История с Витей закончилась и других поводов для встреч у нас с Лешей на самом деле не было. Мы могли больше никогда не увидиться. Трагедия для меня и пустяк для Леши. Я стояла, переминаясь с ноги на ногу, смотрела на него, с трудом сдерживая слезы и молчала. Как обычно Леша всё решил за меня. Он явно обрадовался моему решению идти домой самостоятельно, и мои терзания его не сильно волновали. Леша легко приобнял меня за плечи и поцеловал в макушку, точно так же как и в тот первый раз.
- Пока, Аня. До встречи.
Вот и всё прощание. Я смотрела как он, не оборачиваясь, уходит от меня и ничего не могла с этим поделать. То, с какой лёгкостью Леша оставил меня, говорило о многом, но ещё хуже было понимать, что по всей видимости он и не собирался прощаться. Его "до встречи" раскрыло мне глаза. Лёша был уверен что через день или два, может быть через неделю я приду к нему снова. Сама. Найду какую - нибудь причину, договорюсь со своей гордостью и совестью, и прибегу. И самым ужасным было то, что его уверенность имела под собой все основания. В глубине души я знала что так и будет и это знание убивало хуже Лешиного безразличия. Сегодня я достигла той самой точки падения, после которой жить как раньше уже не получалось. Мне предстояло продолжать падать и дальше, или попытаться каким - то образом выкарабкиваться из той ямы, в которую сама себя затолкала. Или искать иной путь... Другого не дано. Лишаться тех последних крох уважения к себе самой, которые у меня ещё оставались, казалось для меня хуже смерти.
Я пулей домчалась до дома и закрылась в своей комнате. Сначала немного поревела, потом часа два без перерыва слушала музыку лёжа на кровати, потом снова поплакала, и только когда наступил вечер немного успокоилась. За это время я многое передумала и кое - какие выводы сделала. Несомненно я не могла запретить себе встречаться с Лешей, потому как совершенно не владела собой, но понимала что каждый такой срыв будет болезненнее и унизительное предыдущего. Мне не хватало силы воли на то чтобы избавиться от своей зависимости, но в то же время я не хотела быть зависимой. Выход был один. Уехать. Я очень любила наш город и никогда не стремилась к переезду, но обстоятельства заставили решить иначе. Я должна была попробовать жить там где нет Леши, моих одноклассников, родителей наконец, где меня никто не знает, и я смогу попробовать всё начать с чистого листа и учиться быть такой, какой хотела себя видеть, а не той, какой была сейчас. Пусть это будет бегство. Не страшно. Главное сохранить себя.
В связи с моим решением сразу же возникли и другие сложности, которые тоже необходимо было обдумать. Я знала что родители отпустят меня в Петербург, если я всерьёз выражу желание там учиться, но вопрос о выборе будущей профессии до этого дня на повестке у меня не стоял. В нашем в городе было достаточно учебных заведений. и я справедливо полагала что в какое - нибудь из них мне удастся пристроиться. Оценки в моём аттестате оставляли желать лучшего и поступление в престижный колледж мне в этом году в любом случае не грозило. Теперь же мне предстояло разобраться с этой проблемой. Я перебрала множество вариантов, но в итоге поняла, что единственное на что реально могу рассчитывать в таком городе как Петербург, это профессия художника и всё что связано с ней. В художественной школе меня ценили, талант у меня бесспорно был, к тому же мне мне и вправду нравилось рисовать, но никогда, до сегодняшнего дня, я не рассматривала своё увлечение как нечто серьёзное. Теперь всё изменилось, и тяжёлые времена требовали тяжёлых решений.
Утро следующего дня выдалось таким же пасмурным, как и моё настроение. Мне хотелось только одного: целый день лежать в кровати и жалеть себя. Но в любом случае идти в художественную школу было нужно, поэтому я с трудом заставила себя встать, одеться и выйти на улицу. Как ни странно, педагог по рисунку очень обрадовалась моему желанию поступать в училище, и сразу же взяла меня в оборот. Сначала отвела к директору, который пообещал написать хорошую характеристику, потом позвонила какой-то знакомой. Знакомая преподавала в Рериховском училище и могла помочь с поступлением. От такого искреннего участия на сердце у меня потеплело, да и настроение заметно улучшилось. Я просидела в школе пол дня, разбирая свои работы, выбирая только те, которые успевала довести до ума, так как на следующей неделе мне предстояло ехать в Питер на консультацию и уже что - то там показывать, а остальные нещадно браковала. Ирина Валерьевна сразу же предупредила меня что с завтрашнего дня я имею право отвлекаться от занятий с ней только на сдачу экзаменов в школе и разовый поход на выпускной. С её условиями я не раздумывая согласилась. Отсутствие свободного времени могло меня только радовать.
Вечером, когда я сообщила родителям что собираюсь связать свою жизнь с живописью и планирую уехать учиться в большой город, они сильно удивились. Конечно, их тревога о том как я буду жить одна в большом городе, была мне понятна, но в то же время нельзя было не заметить, что сам факт того что я наконец - таки приняла хоть какое-то решение о своём будущем, радовал их несказанно больше.
Дни потекли своим чередом. Времени на общение с одноклассницами у меня больше не было, но как оказалось никого, кроме Маши, это сильно не расстраивило. Маша явно скучала без меня. Она несколько раз заходила в гости, интересовалась моими делами, планами на будущее, и только сейчас я в полной мере начинала осознавать как мне с ней повезло. Оказалось что подруга тоже намеревается поступать в Питер. Звёзд с неба она не хватала, и была готова учиться на самую простую профессию. Главное чтобы в ПТУ или техникуме было общежитие, вот и все требования. Мама спокойной отпускала еë, поэтому препонов у Маши, впрочем как и у меня, не было никаких. Благодаря общей цели мы с Машей ещё больше сблизились, да родители успокоились, потому как отпускать нас вдвоём в большой город казалось легче, чем по одиночке
Как - то незаметно для себя самой я закончила школу. Последние экзамены были сданы, аттестат получен, и я вычеркнула её из своей жизни навсегда. На выпускном я поприсутствовала только потому что не хотела расстраивать маму с папой, а в кафе отказалось идти наотрез, хотя родители и сдавали деньги. Я стремилась как можно скорее отделаться от прошлого, которое с каждым днём тяготило меня всё больше и больше, и наверное именно поэтому приняла решение закрыть вопрос и с Алиной, перед которой чувствовала себя виноватой. Я не стала давать ей ложную надежду на возобновление дружбы или дальнейшее общение, всё - таки наша дружба с Алиной была для меня пройденным этапом, а просто попросила прощения, пожала ей руку и с лёгким сердцем распрощалась, но уже навсегда.
Однако, несмотря на всё перемены, в моей жизни было не всё так гладко, как мне хотелось бы. К моему большому сожалению, о Лёше я не забыла ни на минуту. Я по - прежнему надеялась на что - то, и подобные мысли и чувства с каждым днём съедали те остатки гордости, которые во мне ещё теплились. Каждый раз, придя домой, я небрежно спрашивала маму звонил ли мне кто-нибудь нибудь или нет, прекрасно зная каким будет еë ответ, но то упорство с каким задавался сам вопрос, пугал меня. Справиться с собой и прекратить душевные терзания было ясно не в моих силах. Опять, впрочем как и весь нынешний год, меня преследовала двойственность моих ожиданий и реального положения дел. Стоило признать что я изначально не вписывалась в ту жизнь, которую так упорно пыталась вести, не понимала еë, постоянно совершала ошибки, и продолжала их совершать до пор. Всё что я напридумывала в своей голове разбивалось о суровую действительность. Я не обладала нужным характером, воспитанием и интересами, чтобы нравится тому большинству, которому хотела понравиться, в итоге дружила с теми кто был интересен мне, и кому была неинтересна я, и упорно стремилась попасть туда, где мне были совсем не рады.
Но даже подобные рассуждения не были способны убить во мне надежду на призрачные отношения с Лешей. И я бы посмеялась над собой и своей глупостью, если бы мне не было от этого так горько. С каждым днём я всё больше понимала что мой побег, которым по сути и являлась авантюра с потсуплением в Питер, будет лучшим решением. Чтобы ускорить наш отъезд, мы с Машей уговорили папу связаться с его двоюродной сестрой которая жила где - то в центре, в районе Гороховой улицы, и попросить приютить нас на время сдачи экзаменов. Одна комната у тёти пустовала, так как еë младший сын недавно уехал на север на заработки, а старший давно женился и жил в другом районе, поэтому формальных поводов для отказа у неë не было. Естественно, ждать настоящей даты поступления мы с Машей не стали, и как только согласие было полученно, быстро собрали вещи и рванули в Питер .
Город встретил нас страшной жарой и духотой, удивительной для июня. Дома находиться было невозможно, но дома мы с Машей и не сидели. Я каждый день ездила на занятия в художественное училище о которых договорился мой преподаватель, а Маша бегала по различным техникумам и узнавала условия приёма. Вечером мы с ней встречались на Невском или на Сенной площади и допоздна гуляли. Белые ночи и вечерняя прохлада выгоняли людей из дома на улицы. Проспекты, скверы, набережные были полны народа, и мы во время наших прогулок, совершенно не чувствовали себя одинокими в незнакомом и большом городе. Иногда мы набредали на уличные концерты музыкантов и если нам нравилось то, что они исполняют, подолгу слушали их, иногда покупали мороженое в ларьке, садились у реки, прямо на ступени, и смотрели на воду, а потом, уже в ночи, пешком доходили до теткиного дома, иногда просто бродили по тихим улочкам или убегали от подозрительных зазывал. Это были чудесные вечера, наполненные своим внутренним смыслом и совершенно лишённые его внешне. И нельзя было сказать что я вдруг стала счастливой или меньше переживала о своей несостоявшейся любви, но впервые за долгое время смогла отвлечься от своих тревог и снова почувствовать вкус к жизни, о котором успела позабыть. Я очень не хотела потерять это новое для меня ощущение свободы, независимости, а главное уверенности, которое пожалуй ощущала впервые в жизни, поэтому собиралась приложить все усилия для того чтобы поступить и остаться учиться в Петербурге, и верила в то, что у меня всё получится.
Моя вера оказалась не напрасной. Мы с Машей и вправду поступили. Ей предстояло три года учиться на секретаря - референта, мне на дизайнера. На курс живописи я не прошла по баллам, но не отчаялась, а быстро занесла документы на другой факультет. Я планировала и дальше заниматься у преподавателя рисунком и снова попробовать свои силы ещё раз в следующем году. К сожалению общежитие иногородним студентам в художественном училище не предоставляли, но Маша сумела договориться с коменданом своего общежития, чтобы меня пустили жить к ним за небольшую плату. Все были довольны, и Маша, и я, и комендант, который мог заработать лёгкие деньги, и родители.
В начале июля мы вернулись домой, и тоска с новой силой навалилась на меня. Того позитива, что я набралась в Петербурге хватило на дня три, а потом родные стены стали давить на меня, ввергая в страшное уныние и чтобы не сидеть дома я стала подолгу гулять, иногда с Машей, но чаще всего одна. Я откровенно страшилась встретить кого - нибудь из своего класса или знакомых из Дикого двора, поэтому старательно избегала тех улиц на которых по моему мнению могла бы с ними случайно столкнуться, постоянно оглядывалась по сторонам, пристально, ещё издалека всматривалась в лица прохожих, сворачивала в неприметные проулки и уставала от своей же конспирологии неимоверно. Парк стал для меня настоящим спасением - в лестной чаще можно было почувствовать себя в безопасности. Я часто брала с собой этюдник и отправлялась исследовать места, в которые раньше забредать не доводилось, но почти всегда мой путь заканчивался той самой тропинкой по которой мы в тот день шли с Лешей и выходил на "наше" место у моста, где я подолгу сидела, делая зарисовки в цвете или карандашом, пытаясь запечатлеть непередаваемое волшебство красоты и покоя. Вся моя комната была завалена рисунками, но творчество не спасало. Меня по - прежнему неудержимо тянуло к Лёше. Я хотела его увидеть, поговорить, дотронуться наконец и только неимоверными усилиями останавливала себя от опрометчивых шагов. Бесконечная внутренняя борьба сильно выматывала и лишала последних сил. Я понимала что скоро сломаюсь и совершу ту самую роковую ошибку, о которой впоследствии буду сильно жалеть. Мне не хватало силы воли чтобы справиться с собой. Помощь пришла неожиданно. Папе дали на работе отпуск, и он повез нас с мамой в Карелию к бабушке. Как же я радовалась нашему отъезду! Родители не могли взять в толк что со мной такое, так как до этого к бабушке я ездила с крайней неохотой и всегда стремилась как можно скорее от неё уехать, но не в этом году. Бабушка Нина жила в небольшом поселке, где никогда ничего интересного не происходило и главными летними развлечениями его жителей были походы в лес за ягодами или грибами и рыбалка. Папа, как заядлый любитель рыбной ловли, целыми днями пропадал с удочкой на озере, а мама, которая довольно - таки неплохо ладила с бабушкой, помогала по хозяйству. Я по сути была предоставлена сама себе, чем без зазрения совести пользовалась. Целыми днями я откровенно бездельничала, но меня никто за это не ругал. Конечно, иногда я напрашивалась на рыбалку к папе, или вместе с мамой и бабушкой ездила на автобусе на дачу, где помоглала собирать урожай или пропалывать грядки, но в основном валялась на диване с книжкой, а если была хорошая погода загорала на городском пляже. Через две недели активного отдыха папа с мамой уехали обратно домой, а я попросила у бабушки ещё немного у неё погостить , так как возвращение домой сейчас было бы роковой ошибкой. Бабушка согласилась, и после отъезда родителей дни потекли неспешной чередой друг за другом. Чтобы вконец не заскучать я снова занялась рисунком, стала выходить на пленер, благо места поблизости были очень живописные. Бабушка позволяла мне делать всё что я захочу, никак меня не ограничивая, и наше совместное проживание протекало на удивление мирно и безмятежно. В целом передышка явно пошла мне на пользу. Я успокоилась и набралась сил, как внешних, так и внутренних.
Домой я вернулась только в последних числах августа. Рассчитала я всё верно. Всё свободное время уходило на сборы, и суета оказалась лучшим лекарством от затянувшейся тоски.
До нашего отъезда в Санкт - Петербург оставалось два дня. Казалось бы вот она долгожданная свобода о которой я могла только мечтать, но к сожалению внутренней свободы у меня не было и в помине . Чувство к Лёше сковало меня не хуже цепей, а после возвращения домой в голове снова стали возникать предательские мысли о том, что неплохо было бы нам с ним встретиться и поговорить. Сначала я с лёгкостью отмахивалась от подобных идей, но с каждым днём делать это было всё сложнее и наконец наступил тот самый час икс, когда противиться своим желаниям я уже не смогла. Это было поражение. Чтобы сохранить остатки достоинства мне оставалось успокаивать себя тем, что нам с Лешей жизненно необходимо расставить все точки над i, при этом старательно отметая очевидное - это необходимо было прежде всего мне, а не Лёше, ведь попыток возобновить общение с момента нашей последней встречи он не предпринимал никаких, показывая своё полное равнодушие. Однако теперь, когда я обезопасила себя скорым отъездом и чувствовала себя гораздо увереннее, чем полтора месяца назад, я искренне надеялась что за оставшиеся дни в наших отношениях с Лешей не случится ничего такого, чего я не смогу пережить. Пожалуй впервые за долгое время у меня получилось вздохнуть свободно. Хотелось петь, улыбаться, радоваться. Я ощущала огромный прилива сил и казалось что могу сдвинуть с места горы.
Однако я не только планировала увидеться с Лешей, но и хотела оставить ему о себе хоть какую - то память. Вариантов у меня было не так уж и много и выбор мой был очевиден - рисунок нашего места у моста. Я перебрала кучу работ, пока не остановилась на акварели, которую нарисовала тёплым, солнечным днем, пусть не таким же как тогда, но таким, каким бы я хотела его запомнить. В правом углу я нарисовала две заглавные буквы "А", обозначив первые буквы наших с Лешей имён, скрепила их вензелями и завитушками, потом запаковала картину в большой конверт, подписала адрес и отправилась на почту. В нашем районе письма разносил наш дальний родственник, и я расчитывала уговорить его выполнить мою просьбу. Мне пришлось около часа прождать его у разгрузочного окна, но дело того стоило. Когда дядя Слава увидел меня, он сильно удивился. Он был уже не молод, но все равно продолжал работать. Жену он потерял лет десять назад, дети выросли и уехали в другие города и навещали его только летом и и по всей видимости работа стала для него главным спасением от скуки и тоски. И в слякоть и в зной можно было увидеть его тщедушную фигуру, которая сновала от подъезда к подъезду. Мой папа очень любил дядю Славу за приветливый нрав, простоту и неиссякаемый оптимизм. Однако я не учла ещё одной детали - дядя Слава был очень проницательным человеком, и глядя ему в глаза я поняла что у меня вряд ли получится его обмануть. Мне явное не стоило ходить вокруг да около, поэтому я в двух словах обрисовала ситуацию и попросила о помощи. В моей просьбе дядя мне отказывать не стал, и хотя Лешин адрес находился не на его участке, пообещал лично вручить конверт в руки " сорванца" или кому - нибудь из его родных, кто будет дома. Дяде Славе можно было доверять. В его глазах я не прочла осуждения, и была уверена что мои родители ни о чем не узнают. Я поцеловала его в морщинистую щеку, дала честное слово нарисовать его портрет, и убежала домой, переодеваться и ждать звонка о том, что пакет с рисунком доставлен. Только я успела помыть голову и просушить волосы феном, как раздался телефонный звонок.
- Дело сделано, - раздалось в трубке.
- Дядя Слава, - спросила я, затаив дыхание, - а кому вы передали конверт?
- Хахаля твоего дома не было, - хмыкнул он. - Так что матери его или тетке. Хрен поймёшь.
- Не ругайтесь, - машинально сказала я, лихорадочно соображая что делать дальше. - Спасибо вам! С меня портрет.
- Ну-ну, - рассмеялся дядя Слава. - Всё, бывай. Мне ещё работать.
- До свидания, - крикнула я и отключилась.
Леши не было дома... Теперь мне предстояло искать его в Диком дворе или где - нибудь на набережной. То ещё удовольствие! Но выхода не было. Я стала собираться. В Питере на рынке я купила красивый сарафан, который очень мне шёл. Я была невысокого роста, и мне зачастую сложно было найти подходящую модель, но здесь я попала с первого раза, и была по - настоящему довольна своей покупкой. Верхние пуговицы сарафана я застёгивать не стала, чтобы выгодно подчеркнуть линию шеи. Поверх сарафана надела джинсовку, на ноги туфли - лодочки, покрутилась перед зеркалом и осталась собой довольна. Мне казалось что Лёше тоже должно понравиться как я выгляжу. Волосы решила заплести в свободную косу, потому как распущенные он в прошлый раз не оценил, накрасила губы яркой помадой, стёрла её, потом снова накрасила и отправилась на поиски своей любви.
Леши не было нигде. Вернее сказать его не было в тех местах в которых я хотела его видеть, и наверняка он был там, куда я идти не хотела. Я долго бродила кругами по тихим улочкам вокруг Дикого двора. На самом деле это был самый обычный двор со всех сторон окружённый "хрущёвками" в которых жили люди, которые ходили на работу, в магазин, по делам. В этих домах жили дети, которые наверняка гуляли во дворе, а через дорогу располагалась школа в которой учились ребята со всего района. Казалось бы двор как двор, если бы его в своё время не облюбовали местные хулиганы, которые объеденились для борьбы с новостроевскими. Таких дворов в нашем районе было несколько, иногда они конкурировали между собой, иногда дружили, но всегда обьединялись против общего врага - ребят живущих в новом районе. У каждого из них было своё название и свои правила, но для того кто хотел испытать судьбу на прочность, попасть в Дикий двор считалось большой удачей. Уже несколько лет как его курировали бандиты, которые потихоньку приучали парней к криминальной жизни. После окончани школы "выпускники" двора, те, кто не попадал в тюрьму по малолетке, в большинстве своём, поступали в ПТУ или местные техникумы, потом шли в армию, и в дальнейшем, когда возвращались, домой, уже решали для себя, связывать свою жизнь с криминалом или нет. Насколько я знала, после армии, никого насильно в дворы не тянули, там наступала совсем другая, взрослая жизнь.
Несмотря на то что до вечера было ещё далеко и днём в старом городе, за редким исключением, всегда было спокойно, идти в тот самый двор мне категорически не хотелось. Но выбора у меня как обычно не было, хотя обманываться я всегда была рада. Конечно же выбор у меня был... Я прошлась вдоль Набережной, дошла до угла с улицей Бажова и задержав дыхание нырнула в проход между домами. Двор встретил меня удивительной тишиной. В самом центре высились могучие тополя, сбоку у решётки, за которой пряталось здание детского сада, росли высокие кусты сирени, а в самом центре была установлена деревянная беседка, рядом с которой в хаотичном порядке были расставленны скамейки и разбросаны автомобильные шины. Ничего страшного тут не было. Я осторожно прошлась вдоль домов, потом свернула на тропинку, которая пересекала двор поперёк и вела к беседке. От волнения руки у меня покрылись мурашками, внутри всё дрожало. Лёша был там. Он стоял рядом с поломанной скамейкой и разговаривал с двумя незнакомыми парнями. С той стороны с которой я заходила во двор, их скрывали деревья, поэтому я его сразу и не увидела. Неожиданность встречи сыграла со мной плохую шутку, я ойкнула и инстинктивно спряталась за ствол берёзы, которая росла поблизости. Сердце колотилось как бешеное. Я постояла так немного, пытаясь успокоиться и чувствуя себя крайне глупо. Но вечно прятаться за берёзой я не могла, как бы мне этого не хотелось, поэтому мне пришлось пересилить себя и сделать шаг вбок. Это было большее на что я была способна. Я оперлась плечом о березу и стала ждать. Лёша заметил меня не сразу. Он случайно повернул голову, мазнул по мне взглядом, узнал и приподнял брови. В его глазах не было ни удивления, ни радости, только разочарование, которое полоснуло меня как ножом по сердцу. Лёша чуть кивнул, как бы спрашивая, подойду я к ним или нет, я отрицательно покачала головой, потом махнула рукой, всем своим видом давая понять что подожду. Он пожал плечами, отвернулся и продолжил прерванный разговор. Я ждала и ждала. Никто никуда не торопился, ни Лёша, ни я. Я смотрела на него и думала о том, какой он красивый. Грациозные, скупые движения, внимательный взгляд - ничего лишнего. Лёша всегда знал чего хотел. А вот чего хочу я? Я помнила свою животную потребность его увидеть, своё желание иметь от него ребёнка, выйти за него замуж, помнила просто физическую боль, когда одергивала руку от телефона, запрещая себе ему звонить. Много чего помнила и много чего добилась. Например того что сегодня увидела Лёшу. Но что дальше? Лёша был на своём месте, там где чувствовал себя легко, свободно, уверенно, а мне же только предстояло найти такое место, ведь у каждого человека оно должно быть. Да, мы начали с Лешей не с того и не так, но у нас была своя история, и я верила что если изменюсь и научусь быть интересной прежде всего себе самой, то и другим стану интересной. Так я думала, пока в один момент не почувствовала весь ужас своего положения. Я снова была там где меня не ждали, там где я была чужой, только для того чтобы сказать парню, которому я безразлична "до свидания". Вопрос о том что я здесь делаю повис в воздухе... Пропасть падения манила меня, потому что и я и Лёша понимали, чем закончится нынешний вечер, и чтобы не упасть в эту пропасть окончательно я сделала один шаг назад, потом ещё один, а потом повернулась и побежала прочь из двора, не оглядываясь. Пусть я бежала от себя самой, это было уже не важно, ведь каждый мой шаг от Леши приближал меня к тому месту, где я буду сильна. Я верила что в Петербурге я смогу проявить себя, смогу не только научиться хорошо рисовать, но и привнести в свои рисунки что - то своё, отличное от других, верила в то, что найду там друзей - единомышленников, которые будут ценить мои качества, и которых буду ценить я сама, что я смогу стать лучше, смелее, честнее наконец. Всё это ещё только было в моём будущем, но задуманное, оно приближалось ко мне с каждым моим шагом, с каждой прожитой вдали от Леши минутой. Завтра мне предстояло уехать из дома, но теперь отъезд я ждала с затаëнной радостью и нетерпением. Я оставила Лёше на память частичку своей души, облаченную в рисунок и была уверена что его мама обязательно передаст ему мой конверт. И пусть я не знала как Лёша с ним поступит - порвёт, закинет пылиться на полку или повесит его на стену - это было по большому счету не важно, потому как это будет только его решением, мне же предстояло учиться принимать свои.
А потом, когда я стану сильной, мы с ним встретимся. Если я захочу...
-
-