Савров Михаил : другие произведения.

Воскресение Буратино

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Про Буратино, каким его представлял в детстве, и папу Карло, которого представил совсем недавно.
  

Воскресение Буратино

  
  

Про Буратино, каким его представлял в детстве, и папу Карло, которого представил совсем недавно

  
  

Буратино

  
  Буратино сидел за грязным, покрытым липкими разводами столом. Перед ним стояла наполовину пустая бутылка водки, рядом с которой лежала плохо очищенная луковица, надкусанная в нескольких местах. Злые слезы капали из глаз Буратино.
  
  "Мальвина, изменница, - всхлипывал он, время от времени поднимая глаза на прикнопленную к стене большую цветную афишу, которая угадывалась в полумраке. На ней была изображена дорогая кукла с голубыми волосами. - Сбежала, променяла меня на этого....," - тут голос его неизменно прерывался. Буратино был полностью сосредоточен на своём горе, и ещё не вступил в фазу, когда эмоции потребуют выхода, а горестные переживания уступят планам мести. Он сидел, уставившись в пустоту, и изредка прикладывался к бутылке.
  
  Так, в полузабытьи, незаметно прошло несколько часов. Водка была выпита, луковица съедена. Буратино уронил голову на руки и задремал. Когда за окном забрезжил рассвет, он поднял голову и мутным взглядом уставился на едва различимую афишу на стене. Спустя несколько мгновений он все вспомнил. Боль потери, ярость, тупая похмельная тошнота - нахлынули разом и с удесятеренной силой. Буратино заскрежетал зубами. "У-у, дешёвка!" - прошипел он, с ненавистью глядя на портрет Мальвины. Внезапно схватив пустую бутылку, он швырнул её в стену и спрыгнул с табурета. Бутылка разлетелась вдребезги, усыпав осколками драный диван, над которым висела афиша.
  
  Буратино трясло, нужно было действовать и немедленно. Тут же возник нехитрый план. "Сначала найти, где они скрываются." Перед глазами возникло видение: Мальвина с распущенными волосами и Пьеро, перебирающий струны. Образ был настолько реальным, что Буратино застонал от бессильной ярости. "Потом распотрошить обоих. Вот этим ножом!" - Буратино схватил с верстака большой сапожный нож папы Карло. В использовании именно этого ножа был заложен символический смысл, который ускользнул от разъяренного Буратино. Совсем недавно он сам бережно и неторопливо был выструган этим ножом из бездушного берёзового полена. В этом смысле нож олицетворял жизнетворное созидающее начало. Теперь же Буратино собирался использовать его, чтобы уничтожить предмет своей любви и, тем самым, убить в себе живое чувство.
  
  Буратино прожил на свете всего несколько недель, и хотя он появился на свет вполне сформировавшимся существом, жизненного опыта у него было очень мало. Он пока не научился отличать желаемое от действительного. Первая же пришедшая в голову идея завладевала его воображением, и он считал её за факт, если еще и не свершившийся, то готовый осуществиться в самом ближайшем будущем.
  
  Страсть к Мальвине, вспыхнувшая в один момент, захватила его безраздельно. К сожалению, Мальвина не разделяла его чувства. Действительно, общего между живым и деятельным, но деревянным Буратино и утонченной аристократкой с фарфоровой головой было мало. Мальвина находила Буратино надоедливым, страсть его смешной, и предпочитала изысканные ухаживания Пьеро, который к тому же был сделан знаменитым немецким мастером. Мальвина неоднократно давала понять, что не может ответить Буратино взаимностью, однако последний оставался глух и слеп и продолжал донимать ее. В конце-концов Мальвине это надоело, и она уехала из города в сопровождении Пьеро, чтобы хотя бы пару дней отдохнуть от навязчивого кавалера.
  
  B своем воображении Буратино уже считал Мальвину своей невестой и даже несколько раз приставал к папе Карло с просьбой вбить заветный гвоздик, на что папа Карло неохотно отвечал, что время пока не пришло. Только отсутствие упомянутого гвоздика, как воображал Буратино, являлось препятствием к заключению брака с Мальвиной. Узнав об отъезде своей "невесты", Буратино решил, что она ему изменила, и впал в глубокую депрессию. Он не понимал, что всего через несколько дней новые впечатления отвлекут его от мыслей о Мальвине, сильная натура возьмёт верх, и он взглянет на свои страдания со стороны; даже, быть может, посмеётся над собой. Но... времени для него не существовало, и ждать он не умел.
  
  "Кто зажег в тебе свет - обернется твоей тенью и в ночной тишине вырвет сердце из груди," - донеслась из-за окна песня припозднившихся гуляк. Буратино выпрямился, слезы высохли у него на глазах. Его сухое твердое тело пронизала дрожь. Он ощутил в груди странную пустоту: боль и ярость куда-то ушли, вместо них возникла неколебимая уверенность в себе, от которой слегка кружилась голова. Он всё потерял, больше ему ничто не угрожало. Он был господином. Буратино сунул нож за подкладку курточки и вышел на улицу.
  
  
  

Смерть

  
  На улице было ещё не слишком светло. Буратино не отдавал себе отчёта в том, куда он идёт. Ноги несли его в направлении кукольного театра, к месту, которое ассоциировалось с Мальвиной. Он не думал о том, кого он может встретить там в этот ранний час, и как он узнает о местонахождении Мальвины. Буратино был опьянён чувством всемогущества, которое в сущности является сублимированной злобой, и полагался на инстинкт.
  
  В этот час улицы города были почти пусты. Первые дворники, стряхивая остатки сна, выходили на работу. Кое-где уже слышалось шуршание мётел, задавая ритм счастливым парам, которые начинают день с занятия любовью. Птицы ещё не проснулись. Почти ничем не нарушенная тишина создавала ощущение хрупкого покоя, скоро в очередной раз готового уступить шуму и движению города. Воздух был чист и свеж. Буратино всего этого не замечал, он быстро шагал по середине улицы, глядя перед собой и ничего не видя. На лице его застыло злобное и упрямое выражение.
  
  Откуда-то донеслось цоканье копыт, которое постепенно приближалось. Буратино не обратил на него внимания, лишь почему-то ускорил шаги. Вдруг из-за поворота показалась повозка молочника с запряженной в неё пегой лошадкой и стала быстро приближаться. Молочник спешил успеть к открытию рынка, чтобы занять место получше, и поторапливал лошадь. Завидев идущего навстречу по проезжей части Буратино, молочник на мгновение опешил, а потом крикнул: "Эй, голова деревянная, прочь с дороги!" Встретить в городе говорящую куклу было событием хотя и не частым, но и не таким уж редким: город был знаменит своим кукольным театром. Правда, в такой ранний час в этой части города куклы не разгуливали.
  
  Услышав обращение к себе, Буратино затрясся, ощерил зубы и не свернул, а продолжил идти навстречу повозке. Грубый окрик молочника моментально взвинтил его до последнего градуса бешенства, и он окончательно потерял голову. "Да ты пьяный что-ли?! "- раздраженно закричал молочник, резко натягивая возжи и пытаясь остановить лошадь. Но было уже поздно. Разогнавшаяся лошадь сразу остановиться не могла, и Буратино оказался у неё под брюхом. Чудом избежав столкновения с ногами животного, Буратино получил сильный удар в лоб передком повозки и был отброшен по ходу движения прямо под переднее колесо. Он не успел даже вскрикнуть, как железный обод переднего колеса переехал его тонкую шею. Слабый хруст не был услышан за цоканьем копыт. Голова Буратино покатилась к тротуару, где и осталась лежать у кучки опавших листьев. Заднее колесо проехалось по Буратино, переломав ему обе руки, и если бы не прочный стальной нож в подкладке курточки, переломило бы пополам и туловище.
  
  Оглянувшись, молочник увидел распростертую обезглавленную фигуру и в сердцах выругался. Инцидент, повлекший за собой смерть говорящей куклы, убийством не считался, однако такие куклы стоили дорого, и виновный, как правило, приговаривался к крупному штрафу. В том, что исход дела будет именно таков, молочник не сомневался ни секунды. Погибшая кукла почти наверняка принадлежала театру синьора Барабаса, известного безжалостностью и крутым нравом. Стегнув лошадь кнутом, молочник поспешил убраться с места происшествия. На его счастье, свидетелей случившемуся не было.
  
  Прошло около получаса, и на улицах стали появляться прохожие. Первой на Буратино, одиноко лежавшего посреди улицы, наткнулась пожилая вдова городского писаря, выгуливавшая с утра своего пуделька. "Какое безобразие, - громко возмутилась вдова, - совсем хулиганьё распоясалось, невинным куклам головы отрывают!" Подобрав тело, она отнесла его к тротуару и посадила у стены. Вдова была близорука и не заметила голову, лежащую на другой стороне улицы. Тем временем пуделек обнюхал незнакомый круглый предмет в красном колпаке и на всякий случай пометил его. После вдовы некоторое время улица оставалась пуста, а потом народ повалил по своим делам.
  
  Сидящее у стены обезглавленное тело и голову Буратино, продолжавшую лежать на противоположной стороне улицы, прохожие не замечали, а заметив, спешили пройти мимо: давать показания в полиции никому не хотелось. После полудня на Буратино наткнулись мальчишки, возвращавшиеся из школы. Сначала они соревновались в метании ножа папы Карло; туловище, конечно же, было мишенью. Потом, отломив Буратино нос, устроили игру в футбол, использовав голову в качестве мяча. Туловище послужило вратарём одной из команд. Игра продолжалась часа два, пока неосторожный пас не отправил голову Буратино, которая к тому времени потеряла почти все черты, в сточную канаву, где она и осталась плавать. Играть мальчишкам уже надоело. Взяв Буратино за ноги, один из них со смехом запустил его вслед за головой. Немного не долетев, туловище шлепнулось в грязь на берегу канавы. Истыканное ножом, со сломанными руками и в изорванной курточке, оно почти не напоминало Буратино.
  
  

Папа Карло

  
  Папа Карло отсутствовал в городе уже два дня. Он ушёл погостить в соседнее селение к старому другу Джузеппе, пригласившему папу Карло отведать молодого вина из своей винодельни. Друзья подошли к делу добросовестно, и дегустация затянулась. Наконец Карло вспомнил, что синьор Барабас заказал ему ещё одну деревянную куклу, и засобирался домой. Новая кукла должна была быть женского пола, в пару Буратино. Последний уже стал любимцем публики, и Барабас, как человек практический, хотел развить успех.
  
  Шагая по пыльной дороге домой, Карло размышлял о Буратине, пытаясь представить не только внешний вид и характер будущего творения, но и её судьбу. На всю Италию было несколько мастеров, которые умели делать говорящих кукол. Папа Карло был одним из них. Кукольников, как таковых, было гораздо больше. В Италии, где уличные представления весьма популярны, на кукол всегда есть спрос. Но на улицах представления разыгрываются марионетками, послушными рукам кукловода. Такие куклы напоминают людей только внешне. В настоящем кукольном театре играют куклы живые, в которых в процессе создания мастер вложил частицу своей души. Эти куклы способны говорить и чувствовать и, в сущности, являются карикатурами на людей.
  
  Много раз у Карло пытались купить секрет говорящей куклы, но он только качал головой. Он никогда не отказывал желающим понаблюдать за своей работой, и время от времени в его мастерской можно было видеть очередного аспиранта. Но, прожив в каморке Карло несколько недель и выпив с ним в ближайшем кабачке немало стаканов тосканского, все они уходили ни с чем. Был только один случай, когда ученик сумел разгадать секрет говорящей куклы, однако Карло не любил вспоминать об этом. Много лет назад сицилиец по имени Паоло предложил заплатить ему большую сумму за тайну говорящей куклы. Карло, как обычно, отказался, но пригласил Паоло пожить у него. Он тогда как раз вырезал паяца для домашнего театра одного знатного вельможи. Две недели Паоло не сводил пристальных недобрых глаз с полена красного дерева, которое в руках папы Карло постепенно превращалось в смешную угловатую куклу. Когда же паяц в первый раз раскрыл рот и громко чихнул, Паоло расхохотался, хлопнул Карло по спине и сказал, "Ты, Карло - мастер водить за нос и набивать цену. Никакого секрета у тебя нет, это - для дураков. Но и я был бы дурак, если бы не заплатил, - добавил он загадочно, - вот тебе обещанные деньги." Положив на стол тяжёлый кошелёк, полный золотых монет, Паоло ушел.
  
  Позже до Карло дошли слухи, что Паоло стал знаменит и сказочно разбогател. Куклы, сделанные им, не выступали в театрах, их заказывали для исполнения злых и опасных поручений сицилийские мафиози. Небольшой рост, сметливость, безжалостность и неуязвимость перед законом делала этих кукол незаменимыми где надо было украсть, положить яду, подслушать важный разговор. Несколько лет спустя Паоло был зарезан во сне, и говорили, что это было делом рук одной из его кукол.
  
  Конечно, Паоло был прав: никакого секрета не существовало. Просто в процессе работы неизбежно наступал момент, когда деревянная чурка, день за днём приобретающая человекоподобную форму, вдруг переставала быть куском дерева и становилась для папы Карло живым существом. Незаметно для себя он начинал разговаривать с ещё неодушевленной куклой, рассказывал ей разные истории, просил прощения, если случайно снимал лишнюю стружку. Он часто представлял себе, что на самом деле он не вырезает куклу, а лишь помогает ей обрести форму, присущую кукле изначально. Объяснить это было невозможно.
  
  Несмотря на своё мастерство, Карло был довольно бедным человеком. Он делал одну, редко - две куклы в год. Сам процесс создания занимал один, от силы два месяца, но больше двух кукол в год никогда не выходило. Наверное потому, что душа прирастает медленно, думал Карло. Опыт научил его не приступать к созданию куклы до тех пор, пока замысел не созревал окончательно и не начинал тяготить его. На это уходило много времени. Когда Карло оказывался без средств, он нанимался плотником.
  
  Семьи у Карло не было. В молодости он любил веселую компанию, в том числе и женскую, но так никогда и не женился. С годами он всё больше думал о куклах как о своих детях. К тому, что его, бездетного, все называли папой Карло, он давно привык. Карло до сих пор помнил всех своих кукол и часто видел их во сне. Большинства из них уже не было в живых. Век куклы гораздо короче человеческого, всего 5-7 лет. К концу этого срока жизненная сила быстро покидает куклу, и оживить её уже нельзя. В чём тут было дело, никто не знал. Даже куклы, сделанные искусными саксонскими мастерами из нестареющего фарфора, не жили дольше.
  
  
  

Вызов

  
  Близился вечер. Карло уже около получаса назад пересек городскую черту, до дома оставалось немного. Он как раз проходил по окраинной улице, которую широкая сточная канава отделяла от пустыря, когда его внимание привлекла кучка тряпья на берегу канавы, своей формой напоминающая лежащего ничком ребенка. Подойдя ближе, близорукий Карло испугался: ребенок был обезглавлен. Сделав ещё два шага, он облегченно вздохнул: человеческая на вид фигура на самом деле была туловищем куклы. И тут настоящий ужас пронзил его, он узнал Буратино! Упав на колени, папа Карло подхватил с земли неподвижное тело, прижал его к груди и заплакал. Потрясение было слишком велико.
  
  "Буратино, сынок! Как тебя сюда занесло? Ты ведь должен быть в театре! Я же предупредил тебя, что меня не будет дома!" - горестно причитал папа Карло. Тут взгляд его упал на стоялую воду канавы, в этот момент позолоченную лучами заходящего солнца. В круглом предмете, плавающем недалеко от берега, Карло угадал голову Буратино. Осторожно положив Буратино на землю, он сухой веткой подогнал голову к берегу и достал её из грязной воды. Глаза и уши были почти неразличимы, задорный нос выломан с корнем, только рот до ушей по-прежнему вызывающе улыбался всему свету. Носовым платком Карло бережно обтер с головы Буратино вонючую жижицу и положил голову в карман куртки. Смахнув остатки слёз тыльной стороной руки, папа Карло поднял Буратино с земли и, держа его на руках, как спящего ребенка, побрёл домой.
  
  Дома его ожидал неприятный сюрприз. Диван, служивший Карло постелью, был усыпан осколками разбитой бутылки, висевшая на стене афиша была надорвана, и куда-то запропастился сапожный нож, который оставался лежать на верстаке, - это Карло помнил точно. Он никогда не запирал каморку, брать там было всё равно нечего, а инструмент мастеровой люд друг у друга не воровал. Горестно покачав головой, Карло подошёл к верстаку, положил на него Буратино, приставил голову к туловищу и задумался.
  
  Ему ни разу не приходилось слышать, чтобы погибшую насильственной смертью куклу удавалось оживить. Такие попытки делались, но успеха они не приносили. В этом смысле куклы ничем не отличаются от людей: и в тех, и в других жизнь слишком хрупка и, раз покинув тело, обратно уже не возвращается. Однако отправить останки Буратино в огонь у папы Карло не поднимались руки. Смотреть на изуродованное творение своё тоже не было сил. Прибрав в каморке и поужинав данным ему в дорогу сыром, папа Карло сел за работу.
  
  Прежде всего, из кучи хлама в углу он достал обломок пилы и, изрядно повозившись, выточил из него на точильном кругу новый сапожный нож. Потом снял с Буратино лохмотья курточки и деревянные башмачки и кинул их в печку. Куском ветошки Карло очистил Буратино от пыли и грязи, надел очки и приступил к тщательному осмотру. Ущерб был значительным. Незаметно для себя Карло увлекся. Ему захотелось не просто придать кукле первозданный вид (для этого было бы достаточно просто склеить сломанные части, зашпаклевать выбоины и заново покрасить куклу), а восстановить структуру поврежденного дерева, которую он помнил до мельчайших деталей. Было уже далеко за полночь, когда Карло, наконец, добрался до дивана. Он ещё не прикоснулся к Буратино, и даже план работы был далеко не ясен, но им уже овладело чувство подъема, знакомое каждому творческому человеку.
  
  Утро следующего дня началось с визита Карабаса Барабаса. Распахнув дверь ударом ноги, последний ввалился в каморку с намерением устроить скандал: Буратино не явился на утреннюю репетицию. Однако, увидев искалеченное тело на верстаке, Барабас закрыл рот. "Что случилось?"- буркнул он. Папа Карло, который к этому времени уже встал, в двух словах рассказал, где и при каких обстоятельствах он нашёл Буратино. Барабас заворчал: заменить Буратино было некем. Представление держалось на нём, а значит надо было срочно менять репертуар. "Финита ля комедия?"- спросил Барабас, кивнув на Буратино. Карло только развел руками. "Ладно, делай побыстрее Буратину,"- сказал Карабас Барабас, поворачиваясь, чтобы уйти. Уже в дверях он прорычал что-то угрожающее в адрес мерзавца, посмевшего поднять руку на его собственность.
  
  
  

Сомнения

  
  Прошла неделя. Карло почти не выходил из каморки. Восстановление Буратино оказалось делом совершенно не похожим на создание новой куклы. На то, чтобы вырезать, подогнать точно по месту и вклеить единственную щепку, уходили часы. Но когда это наконец удавалось, Карло уже не мог найти поврежденное место. Оно как будто заживало и становилось неотличимым от остального. Больше всего хлопот доставил нос Буратино, который никак не хотел держаться. Карло уже отчаялся вырезать всё новые и новые носы, продолжавшие упорно отваливаться, как вдруг его осенило. Он вспомнил, что первоначально нос Буратино был вырезан из сучка, торчавшего из полена как раз в нужном месте. Из кучи березовых дров во дворе Карло выбрал подходящее полено и осторожно вырезал из него пахнущий свежим деревом сучок. Сделанный из сучка нос схватился намертво.
  
  Наконец, почти через две недели, голова и туловище Буратино были приведены к первозданному виду. Они даже пахли, как пахнет свежеоструганное дерево. Оставалось их соединить, и здесь ощущение подъёма, в котором Карло находился всё это время, покинуло его. Он устал. Вопреки здравому смыслу, который говорил ему, что оживить мертвую куклу невозможно, он в глубине души надеялся на это и боялся разочароваться. Впервые после возвращения в город Карло потянуло в кабачок. Прикрыв лежащего на верстаке Буратино куском чистой холстины, он вышел из каморки.
  
  В кабачке, как обычно в будний день, народу было немного. Завсегдатаи приветствовали папу Карло и спрашивали, где он пропадал. "Работал,"- односложно отвечал тот. "Что, делаешь новую куклу для Барабаса?" - "Да," - делиться своими несбыточными надеждами ему не хотелось. Его оставили в покое. Просидев в кабачке почти до закрытия и уже собираясь уходить, он вдруг услышал за окном смех и крики веселой молодой компании. Один из них был, по-видимому, музыкантом, потому что его спутники обращались к нему "маэстро". "Тихо! тихо!- кричали молодые люди. - Маэстро исполнит нам свою новую песню!" Кое-как установилась тишина. Тот, кого называли маэстро, негромко перебирал струны.
  - "Как странно то, что затеваю я, - начал он тихим голосом,
  - Подобие любви создать из жажды.
  - И временем раскрасить, чтоб однажды
  - Поверить самому.... " - в песне было несколько куплетов. Когда она закончилась, молодые люди некоторое время молчали, а потом разразились криками "Браво!" и аплодисментами. И тут же потащили музыканта в модную таверну на другой улице. Карло допил вино и встал из-за стола. Сомнения и нерешительность покинули его, он не был одинок. Есть и другие, кто верит, что очевидное - это часто иллюзия, разделяемая многими людьми и только поэтому принимаемая за факт.
  
  Карло вспомнил, как много лет назад он приступал к созданию своей первой говорящей куклы. Старшие коллеги по цеху уверяли его, что без колдовства оживить мертвый чурбан нельзя, что надо продать душу дьяволу или хуже, но Карло в какой-то момент вдруг понял, что дерево только выглядит мёртвым в глазах большинства людей. Люди строят из дерева дома, делают мебель, жгут его в печи, и потому им не нравится думать о нём, как о живой, одухотворённой материи. Карло не был образован и не знал, что его бесхитростные мысли о природе очень близки восточной философии, которую преподают в университетах учёные профессора. Да и если бы ему сказали об этом, он бы не поверил.
  
  Возвращаясь домой, он уже не беспокоился о том, оживёт Буратино или нет. Это перестало быть главным. В нём снова проснулся профессионал. Надо было понять, как восстановить почти полностью отсутствующую шею.
  
  
  

Воскресение

  
  Буратино открыл глаза. Рассвет ещё не наступил, и в каморке было темно. Папа Карло помешивал пахучий клей на маленькой керосинке, стоящей на краю верстака. Работа была почти завершена, оставалось вклеить последний недостающий кусочек. Лампа над верстаком светила Буратино прямо в глаза, ещё больше сгущая мрак кругом. Буратино попытался соскочить с верстака или хотя бы позвать папу Карло, но тело не слушалось, он его не чувствовал. От страха и бессилия Буратино беззвучно заплакал. Карло снял с огня жестянку с клеем и подошёл к нему. Увидев широко раскрытые, полные слёз глаза, папа Карло охнул и чуть не выронил жестянку. Но тут же взял себя в руки: клей надо было наносить немедленно.
  
  "Буратино, мальчик мой, ты снова живой, - забормотал папа Карло, пытаясь в одно и то же время успокоить Буратино и не поддаться эмоциям, грозящим разрушить хирургическую точность движений, которая требовалась в данный момент. - Потерпи немного, не надо вставать, и говорить тоже не надо. Ты долго болел, сыночек, у тебя совсем нет сил," - Карло сосредоточенно наносил клей маленькой кисточкой на раскрытое горло Буратино. Потом взял заготовленный кусочек дерева и одним осторожным движением вставил его на место. Буратино пошевелился. "Тише, тише, - зашептал папа Карло, одной рукой прижимая приклеенный кусочек, а другой придерживая круглую голову Буратино, - не спеши, пусть сначала клей схватится." Он взял Буратино на руки и, продолжая придерживать его голову, стал укачивать, напевая ему единственную колыбельную, которую знал. Потом пересел на диван и, укачивая Буратино, задремал и сам.
  
  Когда Карло проснулся, солнце светило прямо в каморку через единственное оконце под потолком. Буратино мирно спал у него на руках. Карло осторожно положил его на диван, умылся у висевшего на стене ржавого рукомойника и вышел на улицу. Надо было купить еды для себя и Буратино.
  
  О том, что папа Карло оживил погибшую в результате разбойного нападения куклу, стало известно очень скоро. Одним из первых об этом узнал, конечно же, Карабас Барабас и явился, чтобы потребовать свою собственность. Однако Буратино был пока слишком слаб чтобы выступать на сцене. Координация движений и речь постепенно восстанавливались, но было очевидно, что пройдёт не меньше недели, прежде чем Буратино придёт в норму. Услышав это, Барабас закряхтел от неудовольствия, но делать было нечего, приходилось ждать. Вынув из кармана золотой, он положил его на стол сказав, что Буратино должен хорошо питаться и ушёл, пообещав заглянуть через десять дней. Карло от удивления протёр глаза, но золотой оставался на столе. Это было настоящее чудо, затмевающее собой даже воскресение Буратино: Карабас Барабас добровольно расстался с золотым!
  
  На следующий день мальчик-посыльный доставил в каморку корзинку с апельсинами и яблоками, затейливо украшенную цветами и перевязанную ленточками. В корзинке была открытка, подписанная всеми членами театральной труппы, в которой говорилось: "Дорогой Буратино! Мы все тебя любим и желаем тебе скорее поправиться. Нам очень не хватает тебя в театре. Твои друзья." Нацепив на нос старомодные очки, папа Карло медленно, по слогам зачитал Буратино текст и начал читать подписи. Подписи Мальвины и Пьеро стояли первыми, очевидно, идея послать корзинку принадлежала Мальвине. Услышав их имена, Буратино бурно разрыдался. "А - я - их - у - бить - хо - тел, - но - жом! - захлебывался слезами Буратино, сотрясаясь всем телом, - па - па - Кар - ло, - по - че - му - я - та - кой - злой?!" Папа Карло поднял голову от открытки и, сняв очки, внимательно посмотрел на Буратино. Осколки разбитой бутылки, надорванная театральная афиша, пропавший нож, лихорадочно-приподнятое настроение Буратино в последние дни перед несчастьем - всё встало на свои места.
  
  "Ай-яй-яй! - сокрушённо вздохнул Карло, присаживаясь на диван, где лежал Буратино. - Ты не злой совсем, просто ещё глупый: не научился отличать добро от зла." - "А - как - их - от - ли - чить?" - заикаясь на каждом слоге, спросил Буратино. "Действительно, как их отличить? - подумал про себя Карло. - Пока молод и полон сил - живешь своими мечтами и не думаешь о других. Да и когда о них думать, если жизнь полна и каждый день приносит тебе счастье. И только когда события идут наперекор твоим желаниям, начинаешь понимать, что мир не вращается вокруг тебя. Да и то... Хорошо ещё, если не успеешь наделать непоправимых глупостей." Гладя Буратино по голове мозолистой шершавой рукой папа Карло вслух сказал: "Ну, со временем поймёшь... Видишь, ты уже сделал первый шаг."
  
  МС06
  
  Постскриптум: строки из песен принадлежат Борису Гребенщикову.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"