Аннотация: Атака польских улан в конном строю 19 сентября 1939 г. под Вулькой Венгловой (Wólka Węglowa, Варшавское воеводство) стала притчей во языцех не только в военной истории, но также в публицистике и идеологии, и обросла многочисленными мифами.
"Это через много лет я увидела сохранившиеся кадры кинохроники: польская конница с саблями наголо мчится на немецкие танки, лавиной наступающие на Варшаву. В этом рыцарском воинском порыве столько любви, красоты, беззащитности. Замираешь".
Фрагмент из книги "За плечами ХХ века" известной писательницы и военной мемуаристки, с 1942 г. фронтовой военной переводчицы Елены Моисеевны Ржевской очень красив и совершенно не соответствует действительности. Атака польских улан в конном строю 19 сентября 1939 г. под Вулькой Венгловой (Wólka Węglowa, Варшавское воеводство) стала притчей во языцех не только в военной истории, но также в публицистике и идеологии, и обросла многочисленными мифами. Ее участников, а "до кучи" и все Войско Польское во время Германо-Польской войны (Сентябрьской кампании) 1939 г., принято либо огульно героизировать, либо поливать грязью. В популярном представлении об этом боевом эпизоде господствуют фантазии, несмотря на то, что в историографии все факты давно расставлены по местам.
Польская кавалерия (11-й уланский полк?) выдвигается на позиции при Сохачеве, сентябрь 1939.
На переднем плане падает всадник, сраженный вместе с конем.
Начнем с того, что "кинохроника", которую видела Елена Ржевская - это кадры из немецкого пропагандистского фильма "Эскадрилья Лютцов" (Kampfgeschwader Lützow) 1941 г., в котором "польскую кавалерию" сыграл дислоцированный в оккупированной Польше учебно-запасной кавалерийский батальон войск СС (впоследствии "отметившийся" в подавлении восстания в Варшавском гетто), переодетый в трофейную польскую форму. Настоящая атака под Вулькой Венгловой на кинопленку запечатлена не была, хотя известны несколько относящихся к ней фотографий.
Тем не менее, гитлеровской пропагандой была заложена основа мифа: польские уланы предельно непрофессионально атаковали верхом и с саблями бронетехнику "вермахта", потому что "восточные варвары" не имели представления о современной войне, и вполне ожидаемо были наголову разбиты. Известный немецкий танковый командир Гейнц Гудериан в своих мемуарах "Воспоминания солдата" закрепил эту выдумку печатным словом и своим авторитетом: "Польская поморская кавалерийская бригада из-за незнания конструктивных данных и способов действий наших танков атаковала их с холодным оружием и понесла чудовищные потери".
Правда, в его случае речь идет о таком же искажении факта другой польской кавалерийской атаки - проведенной 1 сентября 1939 г. под Кроянтами двумя эскадронами 18-го полка Поморских улан (18 pułk Ułanów Pomorskich). Но общей тенденции это не меняет: унижение "нецивилизованных" славян, вздумавших воевать с тевтонской военной сверх-машиной средневековыми методами.
Картинко из пропагандистского журнала для сопливых гитлерюгендов.
Танк похож на тяжелый Nb.Fz.(Neubaufahrzeug; в советских источника - "Рейнметалл", по фирме-производителю), которых было выпущено всего 3 (три) штуки и воевали они только в Норвегии.
Разумеется, любому толковому военному времен Второй мировой войны было ясно: атаковать танки или бронеавтомобили конницей с холодным оружием - это безумие, если не преступление со стороны кавалерийского командира. Есть случаи, когда такой атаки избежать невозможно: бронетехника не являлась объектом атаки, появилась на поле боя внезапно для кавалеристов, а идти назад было бы сопряжено с бОльшими потерями, чем попытаться прорваться... Кстати, именно такой вариант "условной атаки под Вулькой Венгловой" и показан в фильме знаменитого польского режиссера Анджея Вайды "Летучая" (Lotna, 1959), жесткой сатире на фетиши военного сословия "второй Речи Посполитой" (Польши с 1918 по 1939 гг.). Однако почему, когда польской стороне по логике вещей надо было бы всеми силами разоблачать ложь немецкой пропаганды, она, вместо этого, с энтузиазмом подняла эту идиотскую игру германского воображения на щит?
Националистической польской идее с ее героизацией самоотверженной смерти, воспеванием "рыцарской доблести при поражении", культом прошлого и отрицанием действительности нелепая сказка гитлеровских пропагандистов пришлась очень по вкусу. Политический и идеологический режим в предвоенной Польше недаром называют близкородственным нацистской Германии - вкусы двух военно-фашистских диктатур были сходны до неприличия! Только геббельсовские подголоски славили военные победы, а польские официозные пропагандисты - "героическое поражение", т.к. с победами в военной истории Польши наблюдается некоторый дефицит.
Первый гвоздь в монумент польского мифа о кавалерийской атаке при Вульке Венгловой забил известный художник-баталист Ежи Коссак (1886-1955). Происходивший из семьи потомственных интеллектуалов, пан Ежи был знатоком истории, блестящим униформистом, прекрасным рисовальщиком... но ни дня не служил в армии! Сюжет о бравых уланах, рубящих саблями крупповскую броню, он творчески развил в полотнах 1939 и 1943 гг., очень эмоциональных и безумно далеких от реалий войны. "Конструкторская мысль" Ежи Коссака при моделировании на картинах немецких "панцеров" способна вызвать стойкие кошмары у любого "заклепочника".
Шедевр Ежи Коссака. Немецкие танки более всего напоминают марсианские треножники американские "Шерманы".
Восторженный рассказ о героях-уланах, "бросившихся под танки", вдохновлял на борьбу юных бойцов "подпольной Польши"; несомненный плюс, но лучше бы они учились воевать, а не отдавать свои жизни.
Фантом Вульки Венгловой быстро разошелся по охваченному Второй мировой войной миру. Даже в Японской императорской армии на примере "храброго польского врага" учили своих военнослужащих не жалеть себя в бою; в этические нормы "Бушидо" это вполне укладывалось. Сохранился крайне схожий по стилю с военными пропагандистскими картинками того времени японский "комикс" на эту тему, но возможно и его позднейшее происхождение.
Советский генерал-майор польского происхождения Владимир Радзиванович, командовавший 1-й кавалерийской бригадой Народного Войска Польского в СССР, был прекрасно знаком с "легендарной версией" атаки 19.09.1939. В своих мемуарах "Под польским ордом" (М., Воениздат, 1959) он вспоминает, как однажды заговорил об этом с одним из своих подчиненных, "офицером старой Польши". "Этого не было, или было совсем не так", - сухо ответил ротмистр и пошел прочь. Показательно отношение кадрового польского офицера к этой якобы ласкающей его самолюбие байке.
Наименьший вклад в распространение нарратива о Вульке Венгловой внесли сами участники кавалерийской атаки 19 сентября, кто из них пережили войну. На фоне фанфар Народной Польши, подхвативших ту же песню, они молчали! Никому не хотелось вступать в противоречие с официальной версией. Но еще стыднее им, честным и храбро сражавшимся солдатам-кавалеристам, было соглашаться с историей, выставлявшей их, по здравому разумению, то ли фанатиками-самоубийцами, то ли просто дураками.
Польша исстари являлась одной из самых известных "кавалерийских наций" Европы. Еще классик польской литературы Генрик Сенкевич устами своего героя Анджея Кмицица сетовал: "Есть ли в этой стране нечто достойное, кроме конницы?"
Кавалерия Войска Польского, которой предстояло драться с гитлеровским "вермахтом" в сентябре 1939 г., обязана своему появлению возрождением польского государства после Первой мировой войне, войнам с Советской Россией и т.н. "Украинской народной республикой" в 1918-21 гг., симбиозу достижений европейской военной мысли первой трети ХХ в. и вековых польских рыцарских традиций.
По состоянию на сентябрь 1939 г. в вооруженных силах "второй Речи Посполитой" имелось 3 элитных полка шеволежеров (историческое название легкой кавалерии Наполеоновских войн, в которых поляки активно участвовали), 27 уланских полков - главная сила армейской кавалерии, 10 полков конных стрелков, а также Кавалерийский учебный центр в Грудзендзе. Высшим соединением польской кавалерии была бригада; насчитывалось 11 "классических" кавалерийских бригад (названных по территориальному признаку и, частично, по порядковым номерам - 1-я Мазовецкая, 2-я Кресовая, 3-я Виленская, Сувальская, 5-я Краковская, 6-я Подольская, Великопольская, Поморская, Новогрудская, Волыньская, Подляская) и 1 механизированная кавалерийская бригада (10-я).
Польская кавалерия на маневрах в предвоенный период. Очень красиво!
Кавалерийская бригада обычно состояла из 2-3 полков улан или шеволежеров, 1 полка конных стрелков, а также подразделений усиления и боевого обеспечения. "Трехполковых" бригад было шесть, "четырехполковых" - пять.
На каждую бригаду полагались:
- дивизион конной артиллерии (16 75-мм орудий в "четырехполковой" бригаде или 12 в "трехполковой");
- противовоздушная батарея 40-мм орудий (только 2 орудия, официально на механической, реально на конной тяге);
- броневой дивизион (13 танкеток TKS или ТК-3 польского производства, 8 бронеавтомобилей wz.29 или wz.34, возможны вариации);
- батальон стрелков (в идеале - на грузовиках, обычно - на "заводных" лошадях или пешком);
- разведывательный эскадрон (или велосипедный, или и тот и другой в некоторых бригадах);
- эскадрон пионеров (саперов);
- эскадрон связи;
- штаб, обозы, подразделения боевого и тылового обеспечения, взвод конной полиции и др.
В "четырехполковой" бригаде насчитывалось по штатам 373 офицера, 6 911 нижних чинов и 6 291 лошадь, в "трехполковой" - 232 офицера, 5 911 нижних чинов и 5 194 лошади. Штатная транспортная техника была представлена 65 автомобилями разных типов (обычно значительно меньше), 1 мотоциклом и 38 велосипедами, но обозы все равно передвигались преимущественно на повозках.
Разумеется, как и в большинстве армий мира, штатное комплектование было "идеалом, к которому стоит вечно стремиться", но следует признать: бригады кавалерии, гордость Войска Польского, комплектовалась гораздо ближе к штатам, чем остальные рода оружия.
С полковым звеном было несколько сложнее. Кавалерийский полк, согласно почти общемировой практике, состоял из четырех линейных и пулеметного эскадронов, а также подразделений боевого обеспечения. Полковая артиллерия была представлена противотанковым взводом из 2-4 37-мм пушек шведского производства Bofors (польское обозначение wz.36) и, иногда, парой минометов. Также от немецких "панцеров" бравые уланы могли отстреливаться из 7,9-мм противотанковых ружей польского производства wz.35, чуть более дюжины на полк. Согласно действовавшему в Польше на момент начала Второй мировой войны мобилизационному плану "W", в кавполку могли быть развернуты/приданы резервный и запасной эскадроны, один или несколько пионерных или "кавалерийских" эскадронов, велосипедные и даже конно-полицейские подразделения, что добавляло головной боли штабу полка и отягчало его структуру.
Танкетки TKS из состава 10-й (механизированной) кавалерийской бригады.
Экипажи носят танковые шлемы французской модели Адриана (в польском производстве - wz.15).
Общеевропейская тенденция конца 1930-х гг. к механизации кавалерии, превратившая к началу войны французскую и советскую кавалерию в бронекавалерию, а британскую - в части других родов оружия, также не обошла "вторую Речь Посполитую" стороной. Но, т.к. предвоенная Польша была "гордой, но бедной", механизация лишь задела польскую кавалерию краем. В 1937 г. была переформирована только 10-я кавалерийская бригада. По сути она оставалась экспериментальным соединением, которое к началу войны было слабее штатной конной бригады: танковый компонент в итоге свелся к 1 роте, а некоторое количество дополнительных транспортных и противотанковых средств не компенсировали сокращения бригады до двух "недомеханизированных" кавполков.
В единственную в Войске Польском моторизованную бригаду также входил один полк конных стрелков, таким образом это соединение смыкалось с кавалерией.
В процентном отношении польская конница составляла до 10% вооруженных сил страны, что представляло самый большой показатель в Европе (в СССР, например, около 6%). Уланы, конные стрелки, шеволежеры Польши составляли еще более весомый компонент официальной военной традиции страны, чем красные кавалеристы в СССР. Разумеется, им доставались отличный конский состав, самые лучшие новобранцы - преимущественно крепкие сметливые крестьянские парни, самые блестящие офицеры - в основном представители родовитой шляхты, самое полное довольствие и самое восторженное восхищение общества (особенно его прекраснейшей части).
Но эти баловни "второй Речи Посполитой" при свойственных польскому солдату пустом щегольстве и бахвальстве, унаследовали и лучшие качества национального боевого стиля - пылкую, порой безрассудную отвагу и трогательную любовь к Отчизне. Польская кавалерия была хорошо обучена и неплохо вооружена, но с одной существенной оговоркой: для войны типа Советско-Польской 1919-21 гг.
В отличной работе о польской кавалерии в сентябре 1939 г. Алексея Васильева говорится: "Следует отметить, что в польской кавалерии конная атака (szarza) не являлась тогда регламентированным видом боевых действий. Согласно "общей инструкции для боя" (Ogolnej instrukcji walki), изданной еще в 1930 г., кавалерия должна была двигаться в конном строю, а сражаться - в пешем". Однако на деле Вторая мировая война застала кавалеристов "старой Польши" на перепутье: традиции, от которых твердолобое военное начальство Речи Посполитой уходило крайне неохотно, не позволяли полностью внедрить современные методы боевой подготовки и прогрессивные достижения военной мысли. Лихие уланы были отлично обучены действовать в конном строю, хуже - в пешем. Они прекрасно владели клинком и винтовкой, но неохотно окапывались и не умели укрываться от авиации. Офицеры брали высокие призы на мировых соревнованиях по конному спорту, но многие из них не знали и по-шляхетски презирали своего солдата, "хлопа, быдло", а скучным служебным обязанностям предпочитали светскую жизнь.
Встретив Вторую мировую войну 1 сентября 1939 г. в составе развернутых (вернее, полуразвернутых) согласно плану оборону Польши армий и оперативных групп Войска Польского, кавалерия дралась точно так, как можно было ожидать от хороших войск 1920-х гг., встретившихся на поле боя с войсками 1940-х, немецким "вермахтом". Нередко - очень храбро, но гораздо реже - эффективно. Польские кавалерийские бригады продемонстрировали низкую слаженность как соединения, они распадались буквально от первого немецкого удара. Достаточно вспомнить мемуары ротмистра Ежи Климковского "Я был адъютантом генерала Андерса", живописующего, как растаяла Новогрудская кавбригада его "шефа": "Бригада буквально развалилась и рассыпалась. После двух дней не очень тяжелых боев и после нескольких дней марша без сражений и даже без соприкосновения с противником от этого замечательного боевого соединения из-за неумелого его использования командиром почти ничего не осталось".
Хороший командир бригады (не Андерс) умел сохранить под своим командованием один или несколько кавполков, но терял тылы и усиление. А вот в составе полка или даже эскадрона польские кавалеристы, наоборот, демонстрировали отличную товарищескую спайку, продолжая, в отличие от пехотных частей, стойко держаться вместе, несмотря на все разгромы. Значительная часть младших и средних кавалерийских офицеров также вполне удовлетворительно выдержали испытание войной: низкий профессионализм и легкомыслие не всегда мешают личной храбрости и решимости. Они с солдатами даже уважать друг друга начали... слишком поздно, когда война была уже проиграна.
Словом, лучшим памятником польскому кавалеристу сентября 1939 г. со всеми его недостатками и достоинствами является атака под Вулькой Венгловой 19.09.1939. Такая, какой она была на самом деле, а не какой ее изображают пропагандисты.
***
В скоротечной и катастрофической для Польши войне с нацистской Германией в сентябре - нач. октября 1939 г. польская кавалерия неоднократно ходила в сабельные атаки в конном строю, надо сказать - всегда сообразно боевой обстановке, или тому, как ее представляли себе командующие офицеры. Пишет польский военный историк Мацей Росалак: "Среди примерно 20 более-менее широко известных атак польских кавалеристов в ходе Сентябрьской кампании ни одна не была проведена непосредственно на танки! Не все из них были успешными, некоторые были очень кровавыми, но ни одной нельзя отказать в здравом смысле, а большинству - в достижении поставленной боевой задачи" (M. Rosalak. "Mit szarży na czołgi. Polscy ułani mieli inny sposób na Niemców").
14-й полк Язловецких улан в парадном строю, Львов, предвоенный период.
Главный герой самой известной кавалерийской атаки 19 сентября 1939 г. у Вульки Венгловой - 14-й полк Язловецких улан - был типичным кавалерийским полком "старой Польши". Он был сформирован в 1918 г., участвовал в Советско-Польской войне и оттуда вел свои боевые традиции. В межвоенный период полк дислоцировался во Львове, красовался на парадах чеканными "коробками" эскадронов и нарядными мундирами с желтым полковым приборным цветом. У полка была собственная залихватская и хвастливая песня Żurawiejki, своя католическая молитва в стихотворной форме, сочиненная одним из офицеров (Владислав Новацкий, погиб в 1939-м). Панове офицеры кутили по ресторанам и флиртовали напропалую с местными дамами, рядовые в редких увольнениях напивались в бедняцких кабаках и "беспределили" над местными. При разбирательствах польская полиция была почти всегда на стороне "жолнежей Речи Посполитой". Возможно потому, что если где вспыхивали забастовка рабочих или волнение украинских крестьян, "гордые уланы" без зазрения совести выполняли жандармские функции. Полк был не худший и не лучший - обычный.
Полковник Эдвард Годлевский, шарж, нарисованный одним из офицеров полка.
Командовал полком 44-летний полковник Эдвард Юзеф Годлевский, шляхтич, бывший офицер Российской императорской армии, вступивший после Октябрьской революции в формирующиеся польские части, участник Первой мировой и Советско-Польской войн. "Слишком мягкий", - вспоминали о нем сослуживцы. Однако командный опыт у полковника Годлевского был богатый, а анамнез российского кавалерийского училища (легендарного Николаевского? Поступал в 1914 г. в Санкт-Петербурге) существенно повышал ставки.
Германо-Польскую войну 14-й уланский полк встретил в составе Подольской кавалерийской бригады армии "Познань", прикрывавшей самое сердце польской обороны - направление на Варшаву. Вполне логично, гитлеровские стратеги не стали взламывать сильную оборону "ключевой" польской армии, а обошли ее фланговыми ударами, с севера 4-й, а с юга - 8-й армиями "вермахта".
Командующий армией "Познань" генерал Тадеуш Кутшеба, один из немногих польских военачальников "Сентября" про которого можно сказать: "Он хотя бы пытался", принял решение прорваться из окружения к Варшаве. В результате 9-18/22/24 (разные оценки) сентября 1939 г. произошла т.н. "битва на Бзуре" (в советской военно-ист. лит-ре - контрудар под Кутно), пожалуй, единственное сражение той несчастной для поляков войны, в котором их войска смотрелись весьма выгодно. Армия "Познань" совместно с остатками армии "Поморье" нанесла сильный удар с тыла по наступавшим к Варшаве 8-й и 10-й немецким армиям, сильно их потрепала и на несколько дней загнала в оборону.
Главные бои выпали на долю 14-го уланского полка именно в этом сражении. Зная о способности польских кавбригад "распадаться", генерал Кутшеба в десятых числах сентября создал из наличных кавполков Оперативную группу кавалерии (Grupa Operacyjna Kawalerii) под командой ген. Гжмот-Скотницкого (после его гибели - ген. Авраама). Ей надлежало идти в авангарде пробивающихся с боем польских войск и очистить им дорогу к Варшаве через обширный лесной массив Кампионской пущи.
Подразделение 9-го полка Малопольских улан на марше, сражение на Бзуре, сентябрь 1939 г. Группа Малопольских улан также участвовала в кавалерийской атаке под Вулькой Венгловой.
Пики в польской кавалерии были сняты с вооружения перед войной, но многие полки захватили их на фронт "на всякий случай". Случай не представился.
Сражаясь в составе этой импровизированной кавалерийской группировки, Язловецкие уланы 17-18 сентября вели тяжелые бои за местечко Серакув (Sieraków), затем пытались прорваться в направлении на город и крепость Модлин, однако натолкнулись на сильную оборону немцев, усиленную артиллерией.
К этому моменту немцам, подтянув резервы и задействовав все наличные силы "люфтваффе", удалось перехватить инициативу в сражении на Бзуре и начать окружение понесших тяжелые потери польских войск.
Армия "Познань" фактически превратилась в скопище идущих по лесам разрозненных частей и подразделений, которые стремились кто как мог уйти от окружения и прорваться на помощь своей сражающейся столице. Этот "бег наперегонки к Варшаве" и предопределил кавалерийскую атаку под Вулькой Венгловой.
Командир 14-го полка Язловецких улан полковник Годлевский решил не укладывать понапрасну своих людей, пробиваясь через немецкую оборону на Модлин, а "срезать" дорогу на Варшаву, повернув на Юг в сторону деревни Мосцьска (Mościska), где, по его мнению, немцев не должно было быть. В этом маневре к его полку присоединились также около 2 взводов действовавшего рядом 9-го полка Малопольских улан (9 Pułk Ułanów Małopolskich). Польская кавалерия передвигалась через занятую немцами территорию, и нервозность офицеров постоянно возрастала: они опасались окружения, еще больше - атак немецкой авиации. Потому полковник Годлевский постоянно подгонял свои эскадроны и отвел на разведку маршрута крайне мало сил и времени. Выехав на опушку Кампионской пущи близ населенный пунктов Вулька Венглова и Дамброва Лесна (Dąbrowа Leśnа), подпоручик Лонгшамп де Берьер, потомок натурализовавшихся в Польше французских дворян, осмотрел околицу в бинокль и заметил там занимающую оборону немецкую пехоту, а также несколько гнезд пулеметов и пехотных орудий (вероятно, 7,5cm leIG18, по роте которых имелось в каждом пехотном полку "вермахта"). На первый взгляд силы "швабов" не выглядели значительными, расстояние от опушки до их переднего края было невелико, а до заветной цели трудного похода - Варшавы оставалось около одного дневного перехода. Вулька Венглова, Домброва Лесна и деревня Мосцьска образовывали общую сельскую агломерацию; укрываясь за их постройками, кавалерия могла безопасно достичь следующего лесного массива и продолжить движение к столице. Обо всем этом подпоручик доложил командиру полка Годлевскому.
"Проскочим в конном строю!", - решил полковник. Полк Язловецких улан 19.09.1939 атаковал с марша! Собрав офицеров, полковник Годлевский вкратце поставил боевую задач; возглавить атаку надлежало 3-му эскадрону поручика Мариана Валицкого. Развернувшись в боевой порядок, кавалеристы 14-го уланского полка выехали из леса и по команде, поданной офицерами голосом, чтобы не предупреждать противника трубными звуками, выхватили сабли и пустили коней в галоп. При этом тяжелое оружие полка для поддержки атаки не разворачивалось, противотанковые орудия следовали за эскадронами в запряжках, станковые пулеметы - на тачанках. Всего в бою приняло участие около 1 000 польских кавалеристов. Знамя 14-го полка Язловецких улан следовало с 3-м эскадроном зачехленным, его нес знаменосец капрал Феликс Мазярский. Впоследствии польские художники, обращавшиеся к теме кавалерийской атаки под Вулькой Венгловой, всегда изображали яркий штандарт Язловецких улан развернутым, но это самый безобидный из всех мифов.
Знамя 14-го полка Язловецких улан, предвоенное фото.
Немецкие пехотинцы, занимавшие "триединое" сельское поселение силами никак не более нескольких рот, были поражены, увидев выходящие из леса массы польской конницы. Даже огонь был открыт не сразу, подарив кавалерии несколько бесценных сотен метров.
Очевидцем и первым описателем атаки под Вулькой Венгловой стал случайно оказавшийся там итальянский военный корреспондент при немецкой армии Марио Аппелиус. Отчаянный авантюрист, побывавший на войнах в Абиссинии и Испании, он наблюдал за происходящим из эпицентра сражения и, по его собственным уверениям, даже отбил фотоаппаратом направленный ему в голову сабельный удар молодого польского кавалериста. "Внезапно из кустов галопом выехал героический отряд кавалеристов численностью около нескольких сотен сабель, - не скрывая восхищения, написал Марио Аппелиус в своем репортаже. - Они продвигались вперед, с развернутым впереди знаменем... Все немецкие пулеметы замолчали, и стреляли только орудия. Их огонь создал мертвую зону в пределах 300 метров перед немецкими позициями. Польские кавалеристы наступали всей мощью, как на средневековых картинах! Во главе всех скакал командир с поднятой саблей. Можно было видеть, как сокращалось расстояние между лавиной польских кавалеристов и стеной немецкого огня. Было безумием продолжать эту атаку навстречу смерти. И все же поляки прошли ее с легкостью, достойной изумления". Разумеется, налицо художественное преувеличение, экзальтация и тому подобный набор выразительных средств опытного "борзописца". Однако - ни одного упоминания о немецких танках!
Атака Язловецких улан 19.09.1939 в изображении современного польского художника Марека Стржишко.
По сравнению с Ежи Коссаком, "косяков" уже меньше, но танки появятся на поле боя на более позднем этапе.
Действительно, суматошный огонь немецкой пехоты Язловецкие и Малопольские уланы преодолели относительно легко и ворвались в населенные пункты. Кавалерия рассыпались по улицам, преследуя отступающих неприятельских пехотинцев. Перед сверкающими саблями "мужественные нибелунги" опрометью разбегались под защиту заборов и сараев, а кто не успел - тот опоздал; потери немецкой стороны при Вульке Венгловой оцениваются в 52 убитых и 70 раненых.
Полковник Годлевский, следовавший в боевых порядках полка, приказал командирам эскадронов трубить сбор и вести свои подразделения на южную окраину деревни Мосцьска и далее в спасительный лес: в эту минуту он больше всего боялся немецкой авиации, а о бронетехнике даже не задумывался. Однако именно на выходе из атаки поляков подстерегала главная опасность. На окраине у гитлеровцев оказался установлен легкий танк и дополнительные пулеметные гнезда, которых горе-разведчик подпоручик Лонгшамп де Берьер не мог видеть. Они открыли кинжальный огонь во фланг упоенным победой и потерявшим осторожность уланам. В дополнение ко всему, у дороги на Ломянку, которую кавалеристам предстояло пересечь при выезде из деревни Мосцьска, оказалась глубокая канава. На учениях польская конница браво брала барьеры и перескакивала рвы пошире, но учения - одно дело, а под плотным пулеметным огнем, выкашивающим людей и коней - совершенно другое. У канавы под обстрелом возникло столпотворение улан 3-го эскадрона, мешавших друг другу, и большую часть потерь в бою при Вульке Венгловой 14-й уланский полк понес именно там. На завершающем этапе боя со стороны Ломянки подошли еще несколько немецких легких танков под командой майора 4-й танковой дивизии (4. Panzer-Division) Ханса Шубера и также открыли огонь.
О том, как победа Язловецких улан внезапно сменилась разгромом, вспоминал переживший войну поручик Францишек Потворский: "Все события произошли настолько быстро, что трудно определить их порядок. Огонь был открыт внезапно, с близкой дистанции... Все больше и больше лошадей без всадников. (...) Из-за деревьев справа вел огонь немецкий танк, поворачивая башню нам вслед. Моя лошадь упала на передние ноги. Тем не менее, мне удалось ее поднять. Мы мчались в сторону леса. Только после преодоления канавы моя лошадь погибла. Через мгновение я уже сидел на другой, потом мы скрылись в лесу среди хлеставших нас ветвей. С группой улан мы выехали на лесную дорогу..."
В этот момент произошел еще один мифологизированный польской пропагандой эпизод боя: спасение полкового знамени. Под знаменосцем капралом Мазярским была убита лошадь, и он успел передать знамя проскакавшему мимо капралу Брониславу Чеху, прежде чем сам был ранен пулеметной очередью. Бронислав Чех вывез знамя из боя, за что был награжден высшим польским военным ореном "Виртути Милитари" (Order Wojenny Virtuti Militari). Впоследствии появилась героическая фантазия, что "знамя было схвачено немцами, и капрал Чех вырвал его из рук врага".
Вывод: Язловецкие уланы при завершении кавалерийской атаки 19 сентября 1939 г. попали в огневую засаду немцев, а затем под удар выдвинувшегося на помощь атакованному гарнизону танкового подразделения. Это было следствием недостаточно тщательно проведенной разведки, но в основном - трагического стечения обстоятельств, которыми изобилует история войн.
Потери Язловецких улан в бою у Вульки Венгловой составили 105 убитых и более 100 раненых, около половины которых остались на поле боя и попали в немецкий плен. Среди них был тяжело раненый командир 3-го эскадрона поручик Мариан Валецкий. Он скончался через несколько дней.
Тела погибших улан у злополучной канавы на окраине деревни Мосцьска перед сбором для захоронения, 19.09.1939.
На ними - раненый польский военнопленный и немецкий солдат в прорезиненном плаще.
Малопольские уланы, насколько известно, потерь не понесли - их небольшой отряд прошел "сельскую агломерацию" в другом месте и захватил двух единственных в этом бою немецких пленных.
Большая часть 14-го уланского полка под огонь немецких танков не попала и, прорвавшись через населенные пункты, продолжила марш к Варшаве. Полк вступил в осажденную столицу на следующий день и принял участие в завершающем этапе ее обороны. Фактически под Вулькой Венгловой Язловецкие уланы выполнили поставленную им боевую задачу - прорваться, хотя ценой тяжелых и неожиданных потерь (до 20% личного состава).
***
Раненых улан, не успевших уйти вслед за полком, захватили немцы. С этим связана другая легенда, гораздо более мрачная и правдоподобная, учитывая зверское отношение нацистов к военнопленным. Польский историк Шимон Дантер, ветеран войны, партизан советского отряда им. Чапаева и вообще весьма объективный автор в своей монографии "Преступления вермахта против военнопленных" (Szymon Datner. Zbrodnie Wehrmachtu na jeńcach wojennych w II wojnie światowej. Warszawa, 1961) рассказывает об их расстреле. Якобы немецкий офицера Ганс Шубер приказал выйти из шеренги пленных улан "всем, кто участвовал в атаке". Гордые кавалеристы, как один, сделали шаг вперед, и были тотчас застрелены. История героическая, но документально она не подтверждается, а многие из раненых и забытых своими при Вульке Венгловой Язловецких улан, включая знаменосца капрала Мазярского, были освобождены из немецкого плена Красной Армией в 1945 г. Феликс Мазярский впоследствии продолжил службу в Народном Войске Польском и достиг звания капитана.
В конце сентября 1939 г. полку Язловецких улан недолго было суждено оборонять Варшаву. Генерал Кутшеба, прорвавшийся в столицу и возглавивший ее оборону, как видно, растратил свою храбрость в сражении на Бзуре. 29 сентября он подписал с немцами капитуляцию импровизированной армии "Варшава", по практически единодушному мнению исследователей, далеко не исчерпав возможности к обороне города.
Перед постыдной сдачей в плен генерал устроил своим кавалеристам напыщенную трагикомическую церемонию "награждения полков", очень в польском стиле. Выстроив поредевших улан, офицеры зачитали приказ генерала от 28.09.1939: "Представляю 14-й полка Язловецких улан к высшей награде присвоением ордена Virtuti Militari IV кл. на знамя".
После этого большинство улан просто разбежались кто-куда: Польши и армии не стало, а крестьянам незачем идти в плен стройными рядами, им найдется чем заняться в собственном хозяйстве. Кому не повезло, и он попался немцам, загибались от лишений и смертной тоски по лагерям или ждали освобождения до далекого 1945 г.
Часть офицеров и личного состава полка присоединились к подпольной борьбе в Польше или к Войску Польскому на Западе. В подполье и в эмиграции предпринимались попытки воссоздания полка.
Полковой командир полковник Годлевский в годы немецкой оккупации Польши играл видную роль в командовании печально знаменитой "Армии Крайовой", возглавлял оперативную группу "Краков". 1 сентября 1944 г., вопреки приказу командования АК, он не решился начать восстание в Кракове. Вероятно, рассчитывал, что войска Красной Армии вскоре освободят город с гораздо меньшими жертвами; так и произошло. В октябре 1944 г. Эдвард Годлевский был арестован гестапо. После долгих допросов, пыток и мытарств по тюрьмам, немцы отправили его в концентрационный лагерь Маутхаузен. Умер от истощения в мае 1945 г., за несколько дней до освобождения. О таком ли конце мечтал в 1914 г. юный офицер-кавалерист Российской имп. армии?
Большинство бывших рядовых Язловецких улан с освобождением Польши советскими войсками в 1944-45 гг. вступили/были призваны в Народное Войско Польское и снова дрались против "проклятых-треклятых швабов", как тогда в Польше было принято называть немцев.
Полковое знамя после капитуляции было вторично спасено поручиком Малановским и передано на хранение его друзьям, проживавшим в Варшаве. Оно пережило оккупацию и Варшавское восстание в 1944 г., но после войны полотнище было тайно вывезено на Запад. Грот знамени с польским орлом и номером полка хранится в музее Войска Польского в Варшаве по сей день.
На месте кавалерийской атаки 14-го уланского полка под Вулькой Венгловой в годы социалистической Польши был установлен памятный камень, очень скромный и строгий.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
_______________________________________________________________Михаил Кожемякин.
