Метс Михаил : другие произведения.

Шикарный костюм цвета сливочного мороженого

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я как в воду глядел. Герка Катьке понравился. В прочем, редкая барышня в те времена могла устоять перед Геркой. Метр восемьдесят семь росту. Килограмм девяносто весу. Силища, как у буйвола. И плюс ко всему этому - явные проблески интеллекта и на редкость смазливое личико. И к тому же... КОС-ТЮМ. И почему я не поэт? Ибо Геркин КОС-ТЮМ заслуживал целой поэмы.
   Фрагмент романа "Записки лузера"
  
  - Понимаешь, Миш, - Герка приложился к стакану и отхлебнул из него добрую четверть. - Понимаешь, мы с Катькой...
   Он обреченно махнул рукой.
   Я проникновенно кивнул. Да, Герка обратился по адресу. Во всем Советском Союзе, пожалуй, и не было человека, который бы понял его лучше. Нет-нет, конечно, лично моя душа была сожжена дотла и ни к какому живому чувству более не способна, но... Понимать-то я мог.
  Ах, как же я мог понимать!
   И, хотя проблемы Герки и Катьки сводились к древней, как мир, дилемме: жениться или нет по залету, я - со своею дотла сожженной душой и нулевым сексуальным опытом - трактовал их взаимоотношения как-то на редкость возвышенно, и, то и дело кивая бритой под ноль башкой, давал какие-то совершенно безумные по степени их бессмысленности советы.
   - Понимаешь, Миш, - вздыхая, продолжил Герка, - я ведь, в сущности, очень даже неплохо отношусь к Катьке. С Катькой мне... хорошо. Но это ведь не любовь! Понимаешь, это все просто так. Ты меня понимаешь?
   - Да-да, понимаю, - ответил я и затянулся крепчайшим кубинским "Партагасом".
   - Но с другой стороны, Мишаня, это ведь мой... мой ребенок будет расти без отца! Это у моего ребенка в графе "отец" будет стоять прочерк. Ты меня понимаешь? - скорбно вымолвил Герка и оперся широкой, словно славянский шкаф, спиной о кирпичный выступ брандмауэра.
   На заднем дворе, где я смолил, а Герка квасил, за эти семь-восемь лет практически ничего не изменилось: все те же шесть гаражей, все тот же щербатый выступ брандмауэра, все тот же загаженный треугольник между последним гаражом и кирпичной стенкой, все тот же практически живущий во втором гараже ветеран дядя Вова, днем и ночью охаживающий и отлаживающий свою единственную драгоценность - привезенный в сорок шестом году из Германии трофейный "Опель-кадет" ("Он и сейчас как новенький!").
   На заднем дворе перемен, повторяем, практически не было. Правда, кое-что изменилось в Империи в целом... причем изменилось - не к лучшему. Но нам с Геркой все эти произошедшие за последние восемь лет перемены были по фигу. Это в четырнадцать лет человек может погибнуть на баррикадах. И в двадцать с чем-то.
  А в шестнадцать-семнадцать лет каждый сам себе - Империя.
   И, хотя так называемые наши (ни сейчас, ни тогда не мог понять, почему я должен отожествлять себя с очередным, засевшим за древней кремлевской стеной безумцем) хотя так называемые наши продолжали исполнять интернациональный долг в Афгане, хотя в столице нашей Родины буквально через несколько дней должны были начаться пробойкотированные Западом олимпийские игры, хотя последние кубические миллиметры здравого смысла покидали страну с той же трагической неизбежностью, с какой покидает воздух оболочку проткнутого воздушного шара, нам это было - по барабану. Мы жили своей личной жизнью.
   - Понимаешь, Миш, ведь самое-самое главное, она ничего от меня не требует. Говорит: мол, делай, что хочешь. "А ты?" - я ее спрашиваю. "А я, мол, буду рожать". "Ты что - идиотка?". "Не твое дело". Ты меня понимаешь?
   - Понимаю - в очередной раз печально киваю я.
   *****
   Наша дружба с Геркой все эти годы развивалась зигзагами. Еще два-три года тому назад мы были, в общем, почти что чужими людьми. Герка слыл хулиганом, я же, напротив, скатывался в ботаники и даже поступил в пресловутое ФМШ при ЛГУ.
   И что между нами могло быть общего? Мы нечасто встречались и при встречах едва здоровались.
   *****
  Но чуть больше года назад в Геркиной жизни вдруг появилась Катька.
  Катька была барышней из высшего общества. Катькин дедушка был членкором, из-за чего она была, наверное, единственным учеником нашей школы, никогда не нервничавшим на контрольных: так ли, эдак ли, но четверка ей была обеспечена.
   Катька жила в Доме Сказки. В просторной пятикомнатной квартире с мамой, папой и бабушкой (разведенной членкоровой женой).
   При этом Катька вовсе не была снобом. Например, моя дружба с ней началась с того, что на приемных экзаменах в ту особенную школу, которые Катька, кстати, могла бы вообще не сдавать, но все же честно на них явилась, лишний раз демонстрируя свою близость к народу, так вот, на этих приемных экзаменах, длившихся часов восемь, какая-никакая еда оказалась у одного-единственного человека - у поступавшего в ту же школу Ю. А. Иваненко. У вышеназванного Юрия Алексеевича было с собою целых три бутерброда: два с сыром и один с ветчиной, и один из них он великодушно отдал мне (как человеку отчасти знакомому).
   А я как раз стоял и трепался с Карелиной. Практичный Юрик специально дождался паузы и незаметно сунул мне бутерброд. (В эту минуту Катька, прицельно стреляя глазками - попка отставлена, грудка вперед -оживленно втолковывала будущему доктору наук Д. Л. Гродницкому, что экзамены - это фуфло, что все решено заранее, и что лично ее возьмут по-любому). Итак, умный Юрик отвел меня в сторону и тихо-тихо сунул мне бутерброд, давая возможность схарчить его в одиночку.
   Но жрать бутерброд в одиночестве я не мог. И не то что бы я подбивал клинья к Катьке. Нет-нет, не без этого, но... я по-товарищески не мог не поделиться с человеком, с которым пару минуту назад трепался обо всем на свете. И, подозвав демонстративно не смотревшую в мою сторону Катьку, я разодрал бутерброд пополам и отдал ей размочаленную половинку.
   И, видимо, в память о той измочаленной половинке Катька и пригласила меня к себе на день рождения. Хотя в собиравшуюся там компанию я демонстративно не вписывался. У меня не росли усы, как у Игоря Шишкина. Я не был пижоном, как Стасик Сазеев. И в отличие от Олежки Губанова у меня не было папы профессора. Но - несмотря на все это - Катька таки пригласила меня на party.
   - Ой-ёй, спасибо, - польщено промямлил я, - огромное, Кать, спасибо. Но ты... ты можешь сказать, чего мне там делать?
   - Как что? Общаться, - неуверенно отозвалась Катька.
   - Общаться? С кем?
   - Со... мной.
   - А ты можешь мне гарантировать, что опять не запрешься в отдельной комнате с Шишкиным?
   - Ну... ну, ты, Мишка, блин... и хам-ло!
   - А то ты не знала!
   - Что?
   - Что я - хамло.
   - Знала... конечно же, знала... так ты, Миш, придешь?
   - Кать, ну на фига? Чё нам, малярам, тереться среди бомонда?
   - Значит, ты не придешь?
   - Видимо.
   - Значит, нам, малярам?
   - Очевидно.
   - День работал, два гулям?
   - Это уж как положено.
  - А ты хотя б знаешь, что туда собирается прийти Шевелева?
  - Э...?
  - Да-да-да. She"s nearly turn her mind to do that.
  Я на пару-тройку минут потерял дар речи.
  - Ну, так ты придешь? - лучезарно улыбнулась Карелина.
  - Да... наверное. Только можно я приду вместе с другом?
  - А он... - Катька с сомнением сдвинула тонкие бровки, - а он человек... нашего круга?
   - Не совсем... Но тебе он понравится. Он большой и лохматый.
   *****
   Я как в воду глядел. Герка Катьке понравился. В прочем, редкая барышня в те времена могла устоять перед Геркой.
   Метр восемьдесят семь росту. Килограмм девяносто весу. Силища, как у буйвола. И плюс ко всему этому - явные проблески интеллекта и на редкость смазливое личико.
   И к тому же... КОС-ТЮМ.
   И почему я не поэт?
   Ибо Геркин КОС-ТЮМ заслуживал целой поэмы.
   Да что там поэмы!
  Симфонии.
  И оратории.
   Но я, увы, не поэт и сообщу вам презренной прозой, что в конце семидесятых годов джинсы были у многих. Джинсовые куртки - у некоторых. Но фирменный джинсовый костюм был только у Герки.
  (На эту жемчужину его гардероба ушла вся валюта, выданная Геркиной матери на турпоездку в Норвегию).
  И когда с головы до ног оджинсованныйм Герка вошел на Катькино party - раздалось синхронное девичье "Ах!".
  Что там Шишкин со своими всем надоевшими усиками! Что там из года в год щеголявший в одном и том же индийском джемпере Стасик Сазеев! Что там придурок Губанов, на котором все привезенные папой профессором тряпки сидели, как на корове седло!
  Глазки всех барышень были прикованы к атлетической фигуре моего друга. А поскольку Катькины предки имели похвальное обыкновение куда-то там исчезать во время устраиваемых ею торжеств, то Катька в тот вечер заперлась именно с Геркой.
   *****
   Роман, как ни странно, имел продолжение. И года через полтора дозрел до стадии, описанной в самом начале этой новеллы.
  
  С полным текстом книги можно ознакомиться здесь: http://www.ozon.ru/context/detail/id/3787834/
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"