- Привет, - подняв голову, как-то необычно для себя кротко произнес Дульцов. Пока Роман усаживается, он выпрямил спину и подался несколько вперед, готовясь, видимо, привстать, чтобы поздороваться с другом, но тот не хотел первым протягивать руку, а Дульцов не решился.
Он успел сделать заказ: на столе перед ним стоял бокал пива, наполовину уже выпитый, маленькая тарелочка с фисташками и еще одна такая же пустая - для скорлупок.
- Давно ждешь? - спросил Роман, устроившись на стуле.
- Да всего пару минут назад пришел..., - ответил Дульцов, но, только произнеся это, тут же отвернулся в сторону, к барной стойки. - Сейчас официантку позову, - сказал он и, вытянув вверх руку, стал помахивать ею, пытаясь привлечь внимание стоявших там девушек.
Через минуту одна подошла к ним.
- Бокальчик светлого пива и тарелочку фисташек, пожалуйста, - сделал заказ Роман.
- А вам? - повернулась она к Дульцову.
- Мне ничего. А хотя..., - спохватился он, когда девушка уже собиралась отправиться назад, - Давайте еще одну кружечку. Того же.
Официантка ушла, а Дульцов вернулся к своему бокалу. Отхлебнув зараз большую часть того, что в нем оставалось, он поднял глаза и окинул взглядом интерьер.
- Хорошее кафе. Я бываю здесь время от времени... Что тебе это пиво? Закажи горячего. Гарантирую - тебе понравится, - сказал он уже с улыбкой, но и улыбка получилась какая-то сдержанная, робкая.
- Нет. Я есть совсем не хочу. Так, стаканчик пива выпью. Жарко сегодня что-то.
- Разошлась погода, не говори, - вновь отпил пива Дульцов. - А ты еще и в пиджаке. Откуда это, такой нарядный?
- С суда, - сказал Роман, по виду спокойным, даже безразличным тоном.
Дульцов вновь сделался серьезным.
- ...Так до сих пор все и тянется? - спросил он после продолжительной паузы.
- Сегодня решение вынесли...
Роман прервался, потому что в этот момент к ним подошла официантка. Выставив на стол тарелочку с фисташками и два бокала пива, она забрала к себе на поднос тот, что стоял у Дульцова и который он успел уже полностью осушить, и отправилась назад.
Когда официантка ушла, Роман взял бокал и с удовольствием сделал несколько глотков холодного пенного напитка.
- И какое решение? - так и не дождавшись, когда друг продолжит, спросил Дульцов. Он был примерно в курсе событий, потому что присутствовал в качестве свидетеля на одном из последних судебных заседаний по делу Романа и тогда же они успели немного пообщаться - единственный раз за все время с того самого злополучного дня на таможне.
- Как видишь, - сказал Роман, чуть улыбнувшись.
- Что? Оправдали?
- Не-е-ет. Не совсем. Штраф.
- Сколько.
- Почти всю сумму.
- Вот гады! - воскликнул Дульцов досадливо. - Нашли же все-таки за что прицепиться. Десять тысяч евро, а не долларов! Просто из пальца высосали. И никогда бы они срок за это не дали!
- Могли бы, - кивнув головой, со знающим видом заверил его Роман. - Условный - так вообще запросто. И все в рамках закона.
- Полнейший ерунда, - продолжал возмущаться Дульцов, правда, теперь уже спокойнее. - Дурдом. Но все обошлось - это главное... А мне тоже пришлось побегать...
Он взялся за пиво; следом поднял свой бокал Роман.
- Я, кстати, звонил тебе... Много раз... Но ты не отвечал. Как-то даже заходил.
- Мне говорил отец, что ты приходил, - сухо обронил Роман.
Отхлебнув немного пива и вернув бокал на стол, Дульцов вдруг поник и еще с минуту сидел не говоря ни слова, будто стесненный, смущенный чем-то. Роман тоже молчал, потихоньку расшелушивая руками фисташки и отправляя очищенные ядра к себе в рот.
- Слышал про Максима, - не поднимая головы, наконец, прервал тишину Дульцов. - В интернете письма его опубликованы.
Сказав это, он посмотрел на Романа: тот перестал есть фисташки и не шевелясь с суровым видом сверлил взглядом одну точку на столе. Дульцов замолчал. Еще полных три минуты сидели в тишине.
- Как родители? - вновь заговорил Дульцов.
- Ничего... Последнее время уже проще. Особенно тяжело поначалу было: прокуратура, пресса... Сейчас мы вообще отдельно живем.
- Разъехались? - удивился Дульцов.
- Да. Трешку разменяли на две полуторки.
- Здорово. Давно же хотели. А куда переехали?
- Родители взяли там же, неподалеку от старой квартиры, а мы с Мариной купили в К-ком районе.
- Тоже неплохой райончик, - ободряюще заметил Дульцов.
- Да-а, нормальный. Привыкнем.
- Я вообще считаю, что лучше даже и подальше, но отдельно.
- Это точно.
- Как дома дела? - спросил Дульцов, буквально на глазах начиная преображаться. Напряжение его заметно уменьшилось, положение тела стало свободнее, глаза загорелись.
- Хорошо.
- Как Марина?
- Тоже нормально, - коротко ответил Роман. По тому беспечному виду и легкой интонации в голосе, с которыми Дульцов задал свой вопрос, он понял, что тот ничего не знает про болезнь супруги.
- Значит, вы только недавно новоселье справили? Столько забот теперь будет: ремонт надо делать, мебель покупать, - принялся размышлять Дульцов. Уголки его губ начали пробиваться в стороны, так что ему уже с трудом удавалось сдерживать их, чтобы не расплыться в самой откровенной улыбке.
- Да-а-а, - протянул Роман, с недоумением наблюдая происходившие в Дульцове метаморфозы.
- Сейчас, подожди..., - сверкнул тот глазами.
Он повернулся к стоявшему слева от него стулу и, сняв со спинки небольшую, размером с тетрадный листок, дешевую синтетическую наплечную сумку, передал ее другу.
Пребывая в некотором замешательстве, Роман открыл замок и заглянул внутрь, но увидев содержимое, не сразу поверил своим глазам. Он опустил в сумку руку: одна пачка, вторая, третья, четвертая и все - пятитысячными банкнотами.
- Это кому? - в удивлении поднял он глаза, еле сдерживая на губах улыбку.
- Тебе! - радостно произнес Дульцов. Лицо его расплылось от удовольствия, глаза вспыхнули двумя огнями, а в душе все ликовало.
- Откуда это?
- С мебели, откуда еще.
Роман снова посмотрел в сумку.
- Но здесь больше, чем мы складывались? - просияв, оживленно спросил он у Дульцова, и впервые за все время разговора тот узнал в сидевшем напротив человеке прежнего своего товарища.
- Конечно больше. С прибылью, все-таки, - слова Дульцова, который уже не переставал улыбаться, прозвучали весело и даже чуть горделиво, но эта самодовольная радость была умеренной, совсем не показной, какой она могла-бы быть у него - что-то изнутри продолжало охлаждать и ограничивать сейчас его восторг.
- Так получается, с таблетками с этими все разрешилось? - спросил Роман, не выпуская сумку из рук и продолжая то и дело заглядывать внутрь, как бы еще и еще раз убеждаясь в реальности ее содержимого и пытаясь, таким образом, свыкнуться с внезапным обретением.
- Конечно, разрешилось! Я же говорил тебе - ничего не рассказывай и все будет в порядке..., - совсем забывшись, самоуверенно заявил Дульцов, но тут же вдруг замолчал, виновато опустив глаза.
- А что на суде было? - поинтересовался Роман, отложив сумку на соседний стул, при этом не удержавшись и еще раз посмотрев внутрь.
- Никакого суда не было, - вновь улыбнулся Дульцов, уже заметно скромнее.
- Не было? Совсем?
- Совсем.
- Как это у тебя так получилось?
- Замял через знакомых в N-ске... Но помучился конечно! Три недели на границе безвылазно сидел. Все же контролировать надо было: разгрузку, досмотр, хранение на площадке. Заставил таможенников подробную опись сделать - каждый пуфик учесть. А иначе и половины бы не досчитались: растащили бы и ничего бы потом не догнали - я с этим уже сталкивался... Те две тысячи, что у меня были, пришлось взятками распихать, чтобы за грузом следили - хэ-х - от своих же охраняли. Денег вообще не осталось: три недели в машине ночевал; одной лапшой на кипятке питался... Потом вернулся в N-ск и начал все утрясать. Материалы сюда же направили, по месту регистрации фирмы, а здесь уже проще было. Все тот же Лёха помог: у него хорошие связи, так что даже и до суда дело не дошло... Потом тебя попытался найти, но ты совсем потерялся и тогда я сам принялся товар реализовывать. Слушай, мебель мы очень даже неплохую взяли: почти ничего не задерживалось - с руками отрывали. Проблема только с несколькими шкафами была, которые повредили на таможне, пока туда-сюда их тягали. А вообще товар отличный и цена хорошая. Я тут звонил этому китайцу - он снова зовет..., - Дульцов неожиданно прервал свой рассказ, серьезно посмотрев на друга. - Ты-то что собираешься делать?
Плотно сомкнув губы, Роман опустил глаза на свой бокал.
- Не знаю еще, - машинально произнес он, но вдруг, будто сообразив что-то, всколыхнулся и уставился на лежавшую рядом на стуле сумку. - Не знаю..., - вновь развернувшись к столу, повторил он уже осмысленно.
Дульцов не стал продолжать тему - он видел, что Роман услышал его предложение.
- Ты молодец, что ничего не сказал тогда на таможне. Вряд ли бы у нас получилось выпутаться, расскажи ты тогда хоть даже самую малость... А тебя кто допрашивал? Подполковник этот, Сергей Леонидович?
- Да, он.
- До чего же гадостный тип! - воскликнул Дульцов.
- Это точно, - весело усмехнулся Роман, несколько раз согласно кивнув головой.
- Этот Сергей Леонидович мне, наверное, на всю жизнь запомниться. Вот уж поганец на редкость! Я, признаться, даже струхнул немного: подумал, что он тебя придавит.
- Он очень пытался...
Услышав эти слова, Дульцов затих. За столом готова была повиснуть очередная пауза, но в этот раз надвигающееся молчание поспешил разогнать сам Роман.
- А ты сейчас чем занимаешься? - впервые обратился он к другу.
- Ничем. Я вот только пару недель назад остатки мебели пристроил. Пока осматриваюсь.
- Как товар реализовывал?
- По-разному. И ты знаешь, почти половину в розничные магазины определил..., - воодушевившись, принялся рассказывать Дульцов.
Друзья разговорились, совсем забыв о времени. Заказав еще по бокалу пива, они просидели в кафе почти полтора часа, прежде чем разошлись. Дульцов отправился пешком на встречу с одной своей знакомой, которая ждала его где-то неподалеку, а Роман, решив, что лишний раз шататься по улицам с сумкой полной денег и уж тем более разъезжать с ней в общественном транспорте не стоило, поехал домой на такси, сев в первое, которое только попалось ему на выходе с П-ской.
Всю дорогу до дома Роман пребывал в крайнем возбуждении. В голове волчком закружились мысли: столько возможностей открывалось перед ним, столько проблем решалось просто в одночасье. С этих денег можно будет погасить весь кредит, который он должен был банку, и при этом останется еще больше половины суммы! Можно сделать в квартире нормальный ремонт; докупить, наконец, всю необходимую мебель и бытовую технику, приобретение которой они с Мариной уже отложили минимум до следующего года. Да мало ли что еще. Можно даже попытаться начать свое дело... Роману вдруг стало жарко, и он открыл окно. Какая-то простая яркая совершенно ребяческая радость вдруг овладела им, преисполнив надеждами и оптимизмом. Ничего подобного не ощущал он ни во время разговора с Дульцовым, ни даже на улице, пока шел до машины, а почему-то только сейчас на заднем сидении такси его охватило вдруг невероятное судорожное и сладостное волнение.
Когда такси остановилось возле дома, Роман расплатился за поездку, и уже не находя себя от радости, выскочил на улицу, сжимая в руке сумку, которую не снимал с плеча и не выпускал даже в машине. С трудом вспомнив код домофона, с третьей попытки он все-таки вскрыл дверь подъезда и, думая сейчас лишь о том, как обрадует своей новостью супругу, пулей взбежал на второй этаж и позвонил в звонок, в нетерпении еще добавив в ветхую потрепанную деревянную дверь кулаком.
Марина открыла как всегда быстро. Одетая в теплые тапочки и старый махровый сиреневый халат, она сжимала в руках кухонное полотенце, наклонив чуть набок свою маленькую лысую головку, покрытую коротенькими лишь только-только начавшими пробиваться волосиками. Улыбка, появившаяся на ее лице при виде мужа, была тяжелой и вымученной, но хотя Марина и выглядела уставшей, измотанной физически, по легкому румянцу на ее щеках, по розовому цвету тонких иссушенных губ, по живым огонькам, сверкающим в огромных серых глазах, было видно, что болезнь уже оставила ее в покое.
- Зачем так стучать? - увидев жизнерадостное лицо мужа, еще шире улыбнулась ему Марина. - Мне Леонид Федорович уже все рассказал.
- Нет! - смотря на жену горящими глазами, воскликнул Роман, расплывшись в открытой улыбке и готовый уже просто расхохотаться от радости. - Не все!