Выйдя на улицу, Юрий испытал заметное облегчение. Ни одной минуты за неполный час проведенный в квартире друзей он не чувствовал себя расслабленно, находясь в постоянном напряжении.
"Как права Оля, стараясь уделить все свое внимание гостям и требуя того же от меня, - принялся размышлять он в машине. - Прежде я и не понимал насколько это важно. У предоставленных самим себе гостей возникает ощущение, будто они некстати, а их присутствие нежелательно. Ну какого черта Ринат приглашал меня, если сам сразу же погрузился в компьютер? Хотя, что тут думать, понятно зачем: конечно ему веселее, когда рядом товарищ, с которым можно, заскучав, перекинутся парой фраз. Вика же не только не обращала на меня внимания, а прямо избегала. Даже выпить чаю никто не догадался предложить. Сидел как дурак. К чему? Зачем?".
Юрий поморщился в неудовольствии, вспомнив свое зажатое поведение, несуразное смущение. Он все реже бывал у Гатауллиных именно из-за этого чувства неловкости, даже стыда, которое непременно охватывало его в гостях у друзей и которое сегодня завладело им с первых минут, еще до того как он смог сесть.
Один только вид заваленного вещами дивана привел Юрия в замешательство, и еще больше смутился он, когда вынужден был разгребать игрушки и одежду, освобождая себе место. Живя с Ольгой, он совсем отвык от такой непринужденности в отношениях. Для супруги было невозможным в ожидании прихода гостей оставить вещи разбросанными по квартире; если же случалось, что кто-нибудь появлялся внезапно, без предупреждения, она начинала прибираться прямо на ходу, попутно извиняясь за бардак, и уж тем более не допустила бы, чтобы гость сам выискивал и расчищал себе место присесть. За несколько лет эта элементарная норма приличия стала настолько неотъемлемой для Юрия, что столкнувшись с необходимостью разбирать валявшиеся на диване вещи друзей, он порядком сконфузился.
Находясь у Гатауллиных, Юрий то и дело впадал в недоумение относительно всех тех неприемлемых, недопустимых, порою постыдных проявлений в семейной жизни друзей, которые он не мог не замечать. Общая необустроенность в квартире из-за ремонта, длившегося уже полтора года; торчащие из розеток провода, перемотанные лишь изолентой, и валяющиеся тут же пассатижи, дававшие прекрасную возможность добраться до контактов; живущие без собственной комнаты дети, вынужденные спать на диване и играть в компьютер в прихожей не потому, что не позволяла площадь, а потому что у родителей не хватало желания поклеить в детской обои - все это цепляло внимание Юрия, вызывая невольное замешательство.
"Туалет прокурен до безобразия. Как так вообще можно, когда в квартире находятся два маленьких ребенка и беременная супруга? - недоумевал он. - Как можно разгуливать по дому в одних трусах, щеголяя хозяйством прямо перед глазами трехлетней дочери? Посылать сына в магазин за сигаретами? Будет очень странно, если мальчик не начнет курить в ближайшие несколько лет".
При мысли об Артуре Юрию сразу вспомнилось нелепое представление, которое тот устроил перед ним в зале. Это зрелище было настолько экспрессивным, глупым, даже диким, что казалось уже на грани нормального поведения.
- Ай! - громко воскликнул Юрий, зажмурив глаза и сморщившись лицом. Образ из собственного детства болезненно врезался ему в сознание. Вспомнил он, как сам примерно в том же возрасте, что и сын Рината, вытворял нечто подобное: он шумно скакал из комнаты в комнату, высунув язык и, производя ртом безобразные звуки, хлопал себя ладонью по ягодице. Этот эпизод из детства, почему-то очень сильно запомнившийся Юрию, время от времени возникал в его мыслях; всегда в таких случаях ему становилось неловко даже перед самим собой, и сейчас он вновь испытал крайне неприятные ощущения, похожие одновременно на досаду, разочарование и острое чувство стыда.
"Артур пытается таким образом проявить себя, - отогнав назойливое воспоминание, вновь вернулся Юрий к своим размышлениям. - Это вполне естественно. Но не все из того, к чему подталкивают нас наши мимолетные порывы, следует делать. Многое мы вынуждены подавлять. Мальчик этого не понимает, не осознает еще себя в достаточной степени, и тут необходимо участие родителей. Родители должны донести до ребенка, что подобное поведение глупо, неприемлемо, по крайней мере в присутствии гостей. А Ринат даже не обратил на это внимание".
Вместе с тем, предаваясь своим раздумьям, Юрий понимал, что не может испытывать к другу неприязнь или пренебрежение, потому что сам некогда был точно таким же. Ринат являлся типичным представителем сильного пола: неаккуратным в плане быта, безответственным по отношению к детям, невнимательным к гостям. Подобные проявления свойственны всем без исключения мужчинам и являются следствием отсутствия определенных качеств, таких как отзывчивость и чуткость к окружающим. Однако со временем эти качества привносятся в той или иной мере. Отчасти это может достигаться путем воспитания, отчасти собственными усилиями, направленными на личностный рост; но ничто не способствует их закреплению в большей степени, чем влияние идущей рядом по жизни мудрой женщины.
Прежде Юрий тоже не задумывался над тем, что необходимо уделять время и внимание гостям, а не воспринимать их как нечто самодостаточное; что следует предложить им чаю, позаботиться о том, чтобы они удобно расположились; что неприлично ходить в нижнем белье перед маленькой дочерью; курить в присутствии детей или там, куда они могли зайти. Также как и Ринат, он был далек от всего этого, пока Ольга не изменила его мировоззрение. Где-то спокойными, но настойчивыми и бескомпромиссными требованиями, вроде "не ходи по квартире без трико", "не ешь салат из общей тарелки" или "кури только на балконе", а чаще собственным примером она постепенно привила ему соответствующий образ мыслей. За прожитые с супругой годы ее поведение, отношение, взгляды проникли в Юрия настолько, что сделались его поведением, его отношением, его взглядами. То, на что лет пять назад находясь в гостях у Гатауллиных он вовсе не обратил бы внимания, сейчас буквально резало ему глаза.
Осознавая все это, Юрий оправдывал Рината в большинстве тех проявлений семейной жизни друга, которые представлялись ему абсолютно недопустимыми, но оправдывать Вику был не в состоянии. Невольно сравнивая супругу товарища в качестве хозяйки и домашней законодательницы с Ольгой, он в глубине души не мог уважать ее и не уважал. Плохо воспитанная, избалованная и ленивая Вика не сумела должным образом развить заложенную в ней от природы женскую чуткость и внимательность, и потому их с Ринатом семейные отношения и быт походили больше на отношения и быт проживающих совместно холостяков, взявших опеку над двумя детьми.
Вся та несознательность, примитивная непосредственность, царившие в семейной жизни Гатауллиных, были глубоко противны Юрию. Столкнись он с подобными проявлениями в гостях у плохо знакомых людей, то просто проникся бы к ним неприязненными чувствами и только. Но наблюдать все это дома у близкого друга было ему до невозможности тяжело.
Если на глазах прогуливающегося по улице человека незнакомый мужчина обильно и смачно харкнет прямо на тротуар, то, скорее всего (в случае, если для наблюдателя подобное поведение абсолютно недопустимо), он почувствует отвращение и пренебрежение к прохожему, позволившему себе такую откровенно безобразную, хамскую выходку. Но если это сделает очень близкий человек - старый проверенный друг или родственник - то подсознание не даст ему спокойно со всей строгостью осудить поступок, и он испытает не столько неприязнь, сколько неловкость, смущение.
То же самое чувствовал и Юрий в гостях у Рината. Мучимый острым внутренним конфликтом между естественным неприятием того, что разворачивалось на его глазах, и дружескими чувствами, не позволявшими плохо судить о товарище, его семье, или, тем более, выказать это, он ощущал стыд и смущение. Становясь свидетелем происходящих дома у Рината непозволительных, недопустимых с его точки зрения проявлений, Юрий в глубине души стыдился своей невольной негативной оценки супруги товарища, их быта, семьи, и оттого чувствовал неловкость за себя, свои мысли, неловкость за собственное смущение, которое - он видел это - в полной мере ощущалось друзьями. Все это доставляло ему сильный эмоциональный дискомфорт, и в стремлении избежать его он несознательно старался исключить всяческое общение с Ринатом на семейном уровне.