Придя на кухню ровно через десять минут, Юрий увидел сидевшую за столом Ольгу, которая, вооружившись линейкой и карандашом, чертила в тетради геометрические фигуры.
- Ты что за нее рисуешь? - в недоумении обратился он к супруге.
- Саша не может аккуратно.
- Но она должна делать это сама. Какой смысл в задании, если за нее выполняешь его ты? - сказал Юрий, устраиваясь на место поднявшейся из-за стола супруги. - Какие упражнения?
- С тридцать седьмого по сороковое... Саша, - обратилась Ольга к дочке, сидевшей на другом конце стола и смотревшей мультики на своем планшетном компьютере.
- Саша, иди сюда, - видя отсутствие у дочери всякой реакции на слова матери, грозно повторил Юрий.
- Дурацкое имя Саша, - недовольно хмурясь, сказала девочка, пересаживаясь ближе к отцу. - Зачем вы меня так назвали?
- А как бы ты хотела?
- Оля.
- И давай по-нормальному в этот раз, - предупредительно обратилась к супругу Ольга.
- Хорошо.
Оставив мужа с дочкой на кухне, Ольга, не теряя ни минуты, сразу же заторопилась в спальню менять на кроватях постельное белье. Она просила Юрия позаниматься с Сашей от силы в полгода раза три, и никогда попытки эти не заканчивались благополучно. Поначалу, желая закрепить за супругом обязанность разбирать с дочерью хотя бы примеры по математике, Ольга чаще обращалась к нему, но результат неизменно был один - ругань и слезы, и вскоре она почти прекратила просить мужа о помощи, делая это лишь в исключительных случаях, когда заниматься самой не было уже никакой возможности. И сейчас, оставив их вдвоем, заранее предчувствовала она, чем все должно было закончиться, с тревогой в душе приступив к своим домашним хлопотам.
Застелив кровати свежим бельем, а старое загрузив в стиральную машинку, Ольга набрала ведро воды и вернулась в зал, но только взялась протирать мебель, как услышала донесшийся с кухни громкий голос Юрия.
- Ты же говорил мне, что будешь нормально заниматься? - открыв дверь, обратилась она к мужу.
- У нас все нормально. Просто не мешай, мы сами разберемся.
- Давай только без криков... Саша сядь прямо, - добавила Ольга и, закрыв дверь, вышла в зал.
- Так сколько здесь треугольников? - вновь повернулся к дочке Юрий, когда они остались вдвоем.
- Одиннадцать.
- Нет, - раздраженно проговорил он. - Не одиннадцать.
Разбираемое ими упражнение представляло собой рисунок пирамиды, разделенной отрезками на несколько треугольников, которые и следовало сосчитать. Задание это, не требующее вообще никаких дополнительных знаний, а лишь только концентрации внимания, по мнению Юрия, было довольно простым, и он приходил во все более взбудораженное состояние от того, что дочка уже битых десять минут никак не могла справиться с ним, отнимая его время.
- Ладно, давай рассмотрим фигуры по частям, - закрыв линейкой нижнюю часть пирамиды, обратился он к дочери. - Сколько здесь треугольников?
- Шесть? - многозначительно переспросил Юрий. Этот ответ тоже был неверным, но поняв, что дочь пытается свести все к бездумному перебору вариантов, в надежде рано или поздно попросту попасть на правильный, он не стал сейчас говорить однозначного "нет".
- Шесть, - утвердительно повторила Саша.
- Точно? Посмотри еще раз, - процедил сквозь зубы Юрий, пытаясь сдержать негодование тому, что дочка, отвечая, теперь уже вовсе не глядела в тетрадь.
- Шесть, - решив, что отец таким образом проверяет ее, резко, недовольно, даже раздраженно сказала Саша, всем своим видом показывая, что она уверена в уже озвученном ею ответе и не понимает его назойливой настойчивости.
Очень похожая на Юрия внешне, Саша в полной мере унаследовала также его эмоциональную, импульсивную натуру. Если она была убеждена в чем-то, то ее поведение носило яркий, бескомпромиссный характер, и в этом она, будучи девочкой, больше походила даже не на отца, а на его сестру - свою тетю. Также как и у Кристины, эмоции Саши отражались в мимике ее лица, в жестах, в интонации речи чрезвычайно живо и происходило это у нее не нарочно, а исключительно в силу врожденной склонности. Привыкшая же делать уроки с мягкой и терпимой матерью, она не пыталась сейчас ни сколько-нибудь серьезно сосредоточиться на задании, ни сдерживаться, ведя себя предельно беспечно и раскованно. И столкнувшись с наглым, даже нахальным тоном дочери, ответившей ему с таким видом, будто это он попусту тратит ее драгоценное время, докучая своими необоснованными придирками, Юрий был взбешен ее поведением.
- Что ты тут из себя выбражаешь?! - возвысив голос, скривился он лицом в грозном и злом выражении. - Прекращай это! Я тебе не мама!.. Не шесть! Давай еще раз. Сколько здесь треугольников?
- Ты вообще понимаешь, что говоришь?! - яростно вытаращился на дочь Юрий. - Я же тебе уже сказал - не пять! Что ты сидишь гадаешь?! Подумай хорошенько!
Совсем поникнув головой, Саша уткнулась в тетрадку, но уже не в состоянии была ни над чем размышлять. Открытая агрессия отца привела ее сознание в полный ступор: смятение и страх завладели девочкой и она, вжав плечи и затаившись всем телом, не моргая уставилась на рисунок, вовсе не видя его.
- Сколько здесь треугольников? - нависая над дочкой, медленно проговорил Юрий. - Сколько здесь треугольников?! - не получив ответа, громко повторил он.
- Шесть, - настороженно повернувшись к отцу, чуть слышно пролепетала Саша. Мышцы ее раскрасневшегося, скорчившегося в страхе личика были напряжены, подбородок и лоб сморщены крупными складками, губы подрагивали, а округлившиеся глаза блестели наворачивающимися слезами.
- Нет! - смотря прямо на дочь, громко сказал Юрий. Глаза его выпучились, ноздри раздулись, на шее выступили крупные толстые жилы. - Где карандаш?!
- Не знаю, - в паническом испуге принялась судорожно оглядывать стол Саша.
- А кто должен знать?! - почувствовав слабость и страх дочери, несознательно все сильнее давил на нее Юрий, распаляясь сладостным ощущением своей власти над ней. - Что ты сидишь?! Ищи его!.. Быстрее!
Услышав эти слова, Саша тут же принялась поднимать и перебирать сваленные на столе тетрадки, а найдя карандаш, немедленно развернулась к отцу, готовая тотчас выполнять дальнейшие его указания.
- Теперь показывай каждый треугольник, - не позволяя дочери опомниться, повелительно сказал Юрий.
- Вот, вот, вот... - принялась быстро тыкать карандашом в рисунок Саша, не отдавая себе ясного отчета в том, что от нее хотел отец, а поглощенная единственным стремлением скорее исполнить его требование.
- Что ты творишь?! - внешней стороной ладони с силой оттолкнул руку дочери Юрий, сделав это так резко, что та вздрогнула и, отпрянув от него, на секунду вся сжалась, зажмурилась. - Обводи по периметру каждый треугольник! И считай! Вслух!
- Раз, д-два, три, - дрожащей рукой спешно обрисовывая фигуры, сквозь подкатившие к горлу рыдания принялась взахлеб считать Саша. - Чет... ты-ыре, пять..., - больше треугольников она не видела, но чувствуя, что должны быть еще, и что отец ждет от нее продолжения, обвела один из ранее уже показанных ею: - Шесть.
- Где шесть?!! - злобно закричал Юрий. Саша вздрогнула всем телом, слезы брызнули у нее из глаз, и в то же самое мгновение комнату озарило громкое звучное чириканье сидевшей в клетке канарейки. - Ты же уже посчитала этот треугольник раньше!!! Давай с самого начала!..
- Хватит! - раздался рассерженный голос Ольги, которая, с шумом распахнув дверь, быстрым решительным шагом прошла к столу. - Это бесполезно - вы не можете нормально заниматься! Уходи. Дальше буду я.
Не переча супруге, а даже радуясь в душе ее появлению, избавившему его от занятий с дочкой, Юрий тут же уступил ей стул и, отойдя к окну, включил чайник.
- Все, успокаивайся, - сочувственно и вместе с тем твердо обратилась Ольга к еще продолжавшей отрывисто всхлипывать дочери. - Какое задание вы делали?.. Так: "посчитайте количество треугольников на картинке". Давай считать.
- Пусть он у-уйдет, - сказала Саша, отворачиваясь от стоявшего в двух метрах и наблюдавшего за ними отца.
- Юра уйди. Мы будем заниматься.
- Я жду чайник и никуда не пойду.
Поняв, что от мужа не избавиться, Ольга вернулась к математике. Еще несколько минут они разбирали упражнение с треугольниками.
- Саша, будь внимательней, - наконец, раздраженно сказала Ольга, тоже начав терять терпение в тщетных попытках добиться от дочери правильного ответа. - Ну где же одиннадцать?! Тринадцать! Этот ты не посчитала... и вот еще один. Поняла теперь?
- Да, - недовольно ответила Саша, отведя в сторону от матери обиженный насупившийся взгляд, так что было видно - она вовсе не придала значения ее словам, а рада только, что с опостылевшим упражнением покончено.
- Ну как ты не замечаешь, что ничего она не поняла? - с саркастической усмешкой обратился к жене Юрий. - Не она сделала задание, а ты просто объяснила его ей.
- А как ты хотел? - недоумевающе посмотрела на мужа Ольга. - Так и занимаются с детьми: сидишь и объясняешь примеры.
- Но в этом нет смысла. Она ведь тебя даже не услышала. Попроси ее, пусть она покажет сейчас те два треугольника, которые не смогла найти.
Услыхав слова отца, Саша, с интересом наблюдавшая за звонко расщелкивающей зернышки корма канарейкой, резко развернулась к матери и опасливо уставилась на нее.
- И что теперь, вообще уроками не заниматься?! - бросив на дочку короткий взгляд, пылко поинтересовалась Ольга. Прямое заявление Юрия о бессмысленности ее занятий очень задело ее; задело потому, что она почувствовала справедливость высказанного мужем вывода относительно результата только что разобранного ею с Сашей примера.
- Да. Займись делами, а этот лишний час лучше посвяти вечером себе.
- Может тогда и учиться не стоит?
- Я не говорю, что учиться не стоит. Посещать школьные занятия, без всякого сомнения, нужно. Преподающие там учителя - специалисты, профессия которых заключается именно в том, чтобы дать ребенку строго регламентируемый набор навыков и знаний. Это, ни много ни мало, их работа, за которую они получают зарплату. Учить детей - задача учителей, и они обладают для этого как необходимым количеством времени, так и соответствующей квалификацией. Твои же занятия не дают никакого результата, потому что сводятся к простому разжевыванию Саше упражнений, но так как у нее нет ни малейшего желания изучать математику, она пропускает мимо ушей все объяснения. Пока у нее самой не появится интерес к предмету, твои усилия будут бесплодными. Ты просто без толку тратишь свое время.
Ольга хотела возразить мужу, но не могла придумать ничего вразумительного. Наоборот, в глубине души она чувствовала - Юрий в чем-то прав (особенно это ощущение усилилось в ней от понимания того, что Саша действительно вовсе не услышала ее объяснений задачи про треугольники), но взглянуть на вопрос с точки зрения супруга была попросту не в состоянии. Значимость выполнения домашних заданий и то, что родителям необходимо делать уроки с детьми, были очень сильными, глубоко укоренившимися убеждениями Ольги. Они были буквально впечатаны в ее подсознание, и она оказалась неспособна не только принять мнение мужа о бессмысленности ее занятий с дочкой, но даже сколько-нибудь серьезно обдумать его слова. Рассуждения супруга по этому поводу заведомо являлись для Ольги ересью, ахинеей, еще одним странным нелепым умозаключением, коих в последнее время она замечала за ним все больше, и она тут же оттолкнула их от себя. Из всего сказанного мужем, она услышала только, что ее занятия с Сашей напрасны, вовсе не вдумываясь в приводимые им доводы, и это внешне абсурдное, да к тому же еще крайне обидное утверждение родило в ней одну лишь злость на него.
- Иди уже занимайся своими делами, - отмахнувшись от мужа рукой, раздраженно бросила Ольга.
Взяв кружку с заваренным чаем, Юрий вышел с кухни.