На вокзал я приехал рано, и теперь жду под навесом, слушая дождь, барабанщика с безупречным чувством ритма. Соскучился - это не то слово. Я ведь тебя не видел, страшно подумать, никогда.
Помню, как ты принял меня за своего бывшего однокашника: обознаться в многоликой всемирной сети дело нетрудное. Когда ошибка выяснилась, мы попрощались, чтобы на следующий день сойтись снова, на этот раз на почве соул. Что объединяет крепче любимой музыки? Общие дети и преступления!
За эти два года мы породили уже четыре песни, за которые мне никогда стыдно не станет, а два месяца назад ты меня потряс до основания, сделав мне лучший подарок на день рождения, какой только мог придумать. Гобой - мечта идиота! Ты тогда просто попросил меня встретить ленинградский поезд и забрать кое-что у проводника. А я как открыл коробку из-под торта, в которую ты упаковал инструмент, так и стоял с разинутым ртом и кубическими глазами - минут пять, не меньше.
Одна твоя сальная шутка излечит меня от самой глухой тоски вернее, чем пинта лагера. Тебе я могу позвонить в первом часу ночи только потому, что по телевизору показывают фильм, который я не видел со школы, и я не могу позволить, чтобы ты его пропустил.
Быстро иду вдоль состава, считаю вагоны. Десятый, одиннадцатый, двенадцатый, три...
- Встань передо мной, как лис перед норой! - командует знакомый голос.
- Стою.
- Стреляю. Дай папиросочку!
- Никтос, я не курю.
Мы жмём друг другу руки просто и уверенно, как будто делали это раз двести. Не выдержав, я сгребаю тебя, неожиданно худого, в охапку, а ты весело и неубедительно отбиваешься:
- О злой и коварный Раджат, ты мнёшь мой выходной и единственный костюм, я его надел впервые! Мне ещё с дамой в нём знакомиться - с твоей женой, между прочим!
- Против меня у тебя нет шансов, - злорадствую я, тыкая пальцем тебе в рёбра. - Вера любит мужчин, мощных не от слова "мощи".
- Зато я с пивом хорошо пойду, - хвастаешься ты. - Кстати, где оно?
- Ждёт нас дома вместе с винилом. Пластинки семидесятых годов уже прошедшего века, живые и настоящие.