Пионер возился с отмычкой, лязгал тихонько, щёлкал, но время от времени отвлекался, вглядываясь во тьму Пещеры. Там вырисовывалась смутная огромная фигура. Титан. Никто не помнил, как его звали, уже давно он для всех был просто Титаном, и это было его именем. В сумерках, сгущавшихся в глубине, возле стены, к которой был прикован Титан, разглядеть что-то определённое было трудновато, но Пионер прекрасно представлял себе картину. Особо двинуться со своего места находящийся в заточении великан всё равно не мог. И деваться ему некуда, да и слышно было, как он тяжело дышит и то ли хрипит, то ли рычит.
 
Хотя у Пионера были с собой инструменты, позволяющие просто сломать или сбить замок, ему было легче всё-таки орудовать именно проволочным крючком. Силы не те. Если бы эту часть работы можно было переложить уже на Титана, то, конечно, лучше просто сломать замок или даже погнуть решётку. Все знали, что никакая решётка не выдержала бы напора этой громадины, и что настоящей гарантией защиты являются лишь цепи, прикованные к стене. Вырвись он из оков - и решётка уже никого не защитит. Она поставлена скорее, наоборот, чтобы не подпускать слишком энергичных зевак чересчур близко.
 
Замок поддался, и Пионер поспешил к узнику. Логовище заключённого не было образцом чистоты, однако возле решётки вонь была не столь заметной, внутри же сильно шибанула по обонянию не готовому к этому освободителю. Глаза уже привыкли к темноте, к тому же оказалось, что когда ты в самой тёмной части Пещеры, видно как-то лучше. Никакого огня Пионер не собирался зажигать. Шум шумом, но в такое время поблизости никого не было, а свет был бы заметен издали.
 
Стражники по правилам были обязаны время от времени проверять Пещеру, но тащиться сюда ночью дураков нет. У них были куда более интересные занятия - играть в кости, насасываться кислым вином, или сладко поспать часок-другой, коротая смену.
 
- Какого ... ты припёрся? - Титан выражался довольно членораздельно и не стеснялся в выражениях. До сих пор внятной речи от него не было слышно. Он всегда молчал, только сопел, хрипел, рычал или чавкал.
 
Пионера тоже довольно давно никто не звал по настоящему имени, для всех он был Пионером. Так его прозвали за энергичность, за постоянные затеи, предпринимаемые когда в одиночку, а когда и большой командой. Он везде был первым, всюду совал свой нос, а фантазия его была неиссякаема. На новое дело он отправился без соучастников. Ведь было оно рискованным. Но стоило того.
 
Освободить Титана! Славная миссия. Никто не знал, за что тот попал в заточение, но народ был весьма низкого мнения что о нынешних властителях, что о тех, кто был облечён властью тогда, когда Титана приковали. Всем было с самого начала ясно, что за какой-то благородный поступок, который наверху сочли преступлением. То ли бунт, то ли попытка защиты невинной жертвы - легенд и версий ходило много, но все они были сомнительными. Власти, со своей стороны, приписывали ему совершенно фантастические злодейства, в которые поверить было просто невозможно. Считалось, что Титана ждала смертная казнь, но немалый и постоянный доход от желающих взглянуть на устрашающего государственного преступника заставил власть предержащих переменить решение. Поток любопытствующих не иссякал до сих пор.
 
- Я пришёл тебя освободить, - негромко объяснил Пионер.
 
- А меня ты спросил, оно мне надо? Я привык к своим оковам, меня ничто не тянет на волю. Опять же, жратвы достаточно. Мне и здесь неплохо. Лучше, чем в бегах. Где я спрячусь? Кто меня прокормит?
 
На прокорм узника выделялась солидная сумма, с лихвой покрывавшаяся прибылью от популярного зрелища. Капитан Стражи, конечно, воровал, но умеренно, и уж полтуши быка в день Титан получал непременно. Остальное доставалось Капитану, делившемуся по мелочам со своими подручными. На большую наглость Капитан Стражи не решался, зная, как недремлюще око Верховной Комиссии, и как скора будет расправа, если они сочтут, что надзирающий за порядком зарвался.
 
- К-как это не надо? Кто может отказаться от свободы?
 
Юноша полез куда-то за пояс штанов, и вытянул сложенную много раз грамоту. На ней было всякое понаписано, и последние указы, и объявления держателей постоялых дворов, но одна сторона непременно отводилась под что-то вроде афиши, расписывающей главную достопримечательность края - Пещеру Титана. Пионер не знал, умеет ли Титан читать, но там было больше картинок, чем надписей, и всё было ясно и так.
 
- Неужели тебе не противно быть зрелищем для всей этой своры придурков? Посмотри только, кем тебя изобразили! Ты же для них чудовище напоказ, хуже бестии в зверинце! Вот увидишь, когда ты почувствуешь себя свободным от оков и поймёшь, что это не фантазия, тебя потянет на волю! Тебе не захочется оставаться тут, в этой жуткой Пещере!
 
Пионер никак не был готов к диспутам по столь очевидному, как ему казалось, вопросу. Похоже, он был слишком юн, да и настоящей нужды или голода ещё не успел попробовать, и полутуша быка ежедневно не казалась ему таким уж весомым доводом в этом споре. Ведь речь идёт о свободе! О вольной воле, а это самое величайшее благо на свете! Он решил прекратить прения и приступить к делу.
 
Титан, способный и в цепях свернуть Пионеру голову, раз уж тот подошёл к нему так близко, не стал особенно сопротивляться, но не стал и помогать, когда Пионер, достав из мешка, привешенного на шею под рубахой, молоток и зубило, взялся сбивать заклёпку на правой руке исполина. Дело шло медленно, а каждый удар отзывался болью в запястье узника, отчего тот поносил Пионера почём зря, но так и не пошевелился, чтобы помочь и ускорить работу. Вытерпев эту пытку, Титан, наконец, неожиданно принял решение. Он перехватил инструменты у Пионера из рук, приспособился, и сам разрубил вторую заклёпку одним мощным ударом.
 
Всё, кандалы сняты. Великан потирает набитые на запястьях мозоли, разминается.
 
В этот момент Пионер что-то почувствовал. Сучонок оказался догадливым, хитрым и шустрым и дал стрекача. Молоток, зубило и отмычка достались Титану. Теперь можно решить, как распорядиться добытыми трофеями, и самым главным - привалившей заключённому свободой. Много времени он не думал. Куда ему бежать? Зачем ему спешить? К чему прятаться от погони? Настоящая свобода и так уже в его руках.
 
Титан провозился довольно долго, устраивая всё в соответствии со своим планом. Замок аккуратно закрыт и немного обмазан грязью - вдруг на нём остались свежие царапины. Кандалы обработаны погуще, чтобы скрыть блеск металла везде, где он появился. Ничего, скоро это всё заржавеет, потемнеет и станет неотличимым от остального железа. Вместо обрубков заклёпок, которые уже ничего не держат и остаются в отверстиях только благодаря ржавчине, а нужны лишь для отвода глаз, кольца теперь скреплялись двумя шпильками. В качестве одной из них приспособлена отмычка, другая изготовлена из колечка, на котором она была привешена. Всё это быстро и легко разбирается. Инструменты завёрнуты в грамоту и закопаны в незаметном уголке.
 
Вот она, воля! Он может оставаться в Пещере сколько хочет, и может покидать её время от времени. И если раньше узника ничто уже не тянуло выйти из места заточения, то теперь ему было зачем это делать! Он разыщет Пионера, каких усилий ему бы это ни стоило, и уж отблагодарит сполна за совершённый подвиг. Пионер будет первой его добычей после долгого перерыва, но за ним последуют и другие. Говядина сытна, да и порция для него вполне достаточна, но человечинка - это что-то особое. Время от времени можно себя и побаловать, раз уж появилась такая возможность.