Аннотация: ПОЛНУЮ ВЕРСИЮ РОМАНА МОЖНО ПРИОБРЕСТИ ЗДЕСЬ: https://ridero.ru/books/s_drugoi_storony_rublevki/
Глава 5.
Лёшка не летал ни разу в своей жизни даже на обычном пассажирском самолёте. А тут вдруг такая штуковина - дельталёт. И откуда он взялся на метеостанции? Двое пареньков, там работающих, сказали: был. Врут, наверное. Небось, спёрли на какой-нибудь нежилой госдаче. А теперь за круглую сумму, - двадцать баксов за пять минут, - катали трезвых желающих. С подвыпивших граждан шустрые пареньки брали пятьдесят баксов за пять минут. За риск. Пьяных в стельку в дельталёт не сажали. Степень опьянения парни определяли сами - на глаз. Желающих было, хоть отбавляй. Конюхов, почему-то всех разом, потянуло в небо.
Земля сверху казалась выпуклой. Непонятно было, то ли она такая сама по себе, то ли от содержащихся в крови градусов. Сидя за спиной пилота, Лёшка глазел на полукруглый горизонт и на закатное красное солнце. Алый диск вроде бы уже пропал из вида, завершив свой путь по небу. Но с высоты полёта он открылся снова, и это было чудно. Река, и без того узкая, превратилась в ниточку, а сельские домики были размером со спичечный коробок. Дельталёт качал крыльями, но было полное впечатление, что это качается не он, а земля внизу. С непривычки Лёшка испугался. От страха в желудке стало противно посасывать, его содержимое то и дело просилось наружу. Парень еле дотерпел до конца полёта. Икая и сглатывая назад пищевые массы, Загайнов вывалился из летающей машины. Как рыба, хватая ртом воздух, он на ходу расстегнул шлем, рухнул на землю и уткнулся лицом в траву.
Обещанного всеми восторга парень не испытал.
Зато размалёванные девицы орали от души, визжали и хлопали в ладоши. Приземлившись, они махали руками, подпрыгивали и упрашивали Вовку покатать их ещё. От переизбытка адреналина орал и сам Царёв, сотрясая воздух басистым голосищем.
- Слышь, братан, - оказавшись на земле, обратился он к пилоту. - А дай мне самому порулить, а?
- Нет, не дам, - равнодушно ответил паренёк. Такие просьбы были ему явно не в диковинку.
- Слышь, ну дай, а?
- Нет.
- Ну, будь человеком. Бабу хочу сам покатать. Вон ту! - указал Вовка на одну из девиц, как будто это могло иметь какое-нибудь значение.
- Нет.
- Сто баксов дам! - Царёв вытащил из кармана комок смятых зелёных купюр. Парень бросил на них взгляд и как-то замялся.
- Н-нет! - всё-таки отказался он, но уже как-то неуверенно.
- Двести! - Вовка понял, что торг возможен.
- Ты пьяный, и дельталётом управлять не умеешь.
- А ты мне покажешь. Триста! Соглашайся, больше не дам.
Паренёк расстегнул шлем и вздохнул.
- Пойду с компаньоном посоветуюсь, - объявил он.
- Ну, иди, посоветуйся. С компаньоном. - Царёв с деловым видом засунул руки в карманы джинсов.
Через несколько минут парень вернулся.
- Давай триста баксов, - протянул он руку.
Дельталёт взмыл в воздух и сделал круг над метеостанцией. Царёв гордо восседал в кресле пилота, за его спиной верещала одна из девиц. Крылатая машина немного полетала над полем, и вдруг, развернувшись, взяла курс на село.
- Куда это он? - перепугались пареньки. - Э, стой! Стой!! - заорали они. - Стой, придурок! Ты куда? Там же госдачи! Идиот! Над ними нельзя летать! Увидят - убьют! Дурак!
Парни метались, как сумасшедшие, свистели и махали руками. Но всё без толку.
Лёшка стоял и задумчиво следил взглядом за удаляющимся дельталётом.
- Не долетит он до госдач, - успокоил он ребят. - Не бойтесь.
Пареньки прекратили хаотичное движение и вопросительно уставились на Загайнова.
- Кажется, я знаю, куда он полетел, - сказал тот. - Машину водить умеете? Он мне ключи оставил.
* * *
По Рублёвке неспешно ехало такси: ничем не примечательные, старенькие "Жигули" с шашечками на боках. Водитель, пожилой дядька в засаленной рубашке, курил в приоткрытое окно. В салоне играло радио. На душе у дядьки было спокойно и благостно. Так всегда с ним бывало, когда он предвкушал хорошие чаевые. Повод для этого был более чем веский - на заднем сиденье его машины сидел самый что ни на есть иностранец. И не болгарин там какой-нибудь, не чех и не венгр (да простят нас бывшие собратья по соцлагерю), а настоящий, капиталистический француз.
Время от времени дядька бросал взгляд в зеркало заднего вида, чтобы получше разглядеть заграничного гостя. Хотя, рассматривать-то было особенно нечего. Чересчур худощавый, высокий, нескладный, с острыми локтями и коленками, мужчина лет тридцати пяти щурил близорукие глаза за круглыми стёклами очков. Светлые, мягкие волосы с намечающейся на макушке лысиной топорщились в разные стороны нестройными рядами. А вот девка, сидящая рядом с ним, была очень даже ничего. Смазливое, хоть и глуповатое, личико, фигурка хорошая. Молодая совсем, лет двадцать, не больше.
- Куда мы ехать, Лиззи? - с сильным акцентом обратился к ней француз. - Ты говорить мне, что жить Москва. Я видеть деревня. Москва - деревня?
- Ну что ты, Шарль. - Девушка взяла его руку в свою. - Нет, конечно. Москва - это город, огромный и очень красивый. Мы туда потом съездим, я тебе его обязательно покажу. А сейчас мы едем ко мне домой. Это действительно село.
- Село?
- Ну да. Это как деревня, только с церковью. В деревнях церкви нет, а в сёлах есть. Там живут мои родители, у нас свой дом. Река рядом, поля. Тебе понравится, вот увидишь.
- Да-да, - закивал француз. - Да-да, конечно.
- В Москве шум, суета, - продолжала девушка. - А у нас тишина, спокойствие. По ночам соловьи поют. В Париже есть соловьи?
- Да-да, - ответил месье Шарль и положил свою ладонь ей на коленку. - Да-да, конечно.
- А ещё у нас конезавод есть, там лошадей выращивают, породистых орловских рысаков. Летом их вечерами гулять выводят на поля. Знаешь, какая картина красивая - река, поле и лошади пасутся. Закат красный...
- Да-да, - повторял француз. Видно было, что понимает он мало, да и девичья коленка вызывала в нём гораздо больше интереса, чем рассказ. - Да-да.
Такси свернуло с Рублёвки, совсем сбавило скорость и медленно въехало в село. На улице действительно было пустынно и тихо. Сильно пахло сиренью, кусты которой в изобилии разрослись по обочинам дороги.
Но вдруг послышалось какое-то стрекотание, похожее на шум мотора. Пассажиры такси сначала не обратили на него внимания. Однако, стрёкот стремительно нарастал, причём источник его был совершенно неясен. Француз удивлённо взглянул на свою спутницу, поправил на носу очки. Он посмотрел в правое окно автомобиля, затем в левое. Оглянулся назад, снова повернулся вперёд, пытаясь понять хоть что-нибудь. Водитель тоже занервничал, девушка растерянно заулыбалась. Шум становился всё громче, пока не перешёл в настоящий грохот.
- Ч-чё такое? - Перепуганный таксист резко надавил на педаль тормоза, машина встала. Француз и его спутница качнулись вперёд.
- Лиззи! - завопил месье Шарль. - Что происходит?!
- Не знаю...- промямлила та. Звук её голоса утонул в непонятном рёве. Над "Жигулями" пронеслась огромная устрашающая тень гигантской птицы. По крайней мере, перепуганный насмерть иностранный гость подумал именно так.
* * *
Царёв посадил дельталёт прямо перед сельмагом. Шампанское кончилось, а пить неразбавленный "Рояль" было как-то не комильфо. Магазин был закрыт, Вовкина мать давно ушла домой. Парень пошарил в карманах джинсов и вытащил ключи от запасного входа. Он открыл дверь, прошёл в подсобное помещение. Ящик с "Дом Периньон" стоял отдельно от остального товара, в углу, под отопительной батареей. Прихватив четыре бутылки, Вовка покинул сельмаг.
Девица в мини-юбке курила, задрав ногу на сиденье летательного аппарата. Ляжки её оголились настолько, что видны были трусики. На чулках зияла огромная дырка. Шлем девица расстегнула и сдвинула на затылок. Тушь с её глаз потекла, помада размазалась.
"Красотка!" - хмыкнул про себя Царёв. Подойдя, он шлёпнул девицу по заду.
Парень не сразу обратил внимание на "Жигули", застывшие недалеко от дельталёта. Дверца "Жигулей" открылась. Вовка повернул голову на звук.
- Царёв, ты? - услышал он знакомый голос. Из машины вышла Лиза Проскурина. Лицо её выглядело растерянным, походка была неуверенной.
- Я! - отозвался парень.
Поняв, что не обозналась, Лиза стала приобретать уверенность.
- Ты урод, блин, козёл! - заорала она. - Ты чё делаешь, а?
- Чего? - искренне удивился Вовка.
- Ты понимаешь, что ты людей насмерть перепугал?
- Кто - я? Каких людей?
Из "Жигулей" вышел бледный француз. Глаза его от страха были круглыми, как у совы. Водитель такси тоже покинул автомобиль. Он прислонился к капоту и закурил, делая глубокие, нервные затяжки.
- Этих, что ли? - кивнул в их сторону Вовка.
- Этих, да! И меня перепугал! Да мало ли, кого ещё! Тут кругом люди!
Вокруг дельталёта действительно стала собираться толпа. Из близлежащих домов начали выходить и изумлённо глазеть на происходящее местные жители.
Лиза напирала на Царёва, как танк, размахивая руками перед самым его носом.
- Ты хоть соображаешь, вообще, что делаешь?! - верещала она.
- А чё, я ничё! - Царёв враз спасовал перед бабьим натиском. - Да чё такого-то?
Людская толпа возмущённо зароптала. Лиза, чувствуя поддержку, разбушевалась ещё больше.
- Чё такого? Я тебе щас покажу, чё такого! - Девушка ударила парня кулачком в плечо. Тот спьяну пошатнулся. Предотвратить удар он не мог - руки были заняты бутылками.
- Ты чё дерёшься? - удивлённо вытаращился Вовка. - Сдурела, что ли?
- Да я тебя сейчас прибью, вообще! Урод недоделанный! Дебил!
Лиза, замахав кулаками, пошла в атаку. Удары сыпались один за другим. Царёв изо всех сил пытался увернуться, но почти всегда безуспешно. Толпа заколыхалась от смеха. Девица в шлеме криво ухмылялась. В глазах француза страх уступил место недюжинному изумлению.
- Лиззи, ты драться с мужчиной? - перекрывая хохот толпы, воскликнул он. - Это отвратительно!
Проскурина тотчас остановилась, Вовка с облегчением перевёл дух. Девушка опустила руки и повернулась к иностранцу. На губах её появилась растерянная, заискивающая улыбка.
Француз был оскорблён в своих лучших чувствах. В родном Париже он не привык видеть женщин, отвешивающих тумаки мужчинам.
- В России нормаль женщина так себя вести? - негодовал месье Шарль. - Ты его знать? Он кто? Почему он здесь летать на этот штука? В России можно летать, где хотеть? На чём хотеть?
Вопросов было слишком много.
Лиза на них не отвечала - она просто не знала, что сказать. Молчал и Царёв, и девица в шлеме. Притихла и толпа собравшихся зевак. Таксист стоял возле своей машины и тоже молчал. Француз, потрясённый увиденным, переводил взгляд своих округлившихся глаз с одного лица на другое.
- А эта девушка кто? - кивнул иностранец на "красотку" в шлеме. - Почему она так одета? У вас в Москва все девушки так одеваться?
- Шарль, нет, конечно! - наконец, отмерла Лиза. - Я не знаю, кто эта девушка, и почему она так одета. У нас в селе все девушки приличные...
Проскурина не успела договорить, как из-за поворота на полной скорости вылетела светло-зелёная "Лада". Завидев впереди живописную картину, водитель её резко нажал на тормоз. С жутким визгом машина остановилась. Дверцы автомобиля распахнулись, и из салона стали вываливаться пьяные, размалёванные девки в мини-юбках и рваных чулках. Француз из бледного стал синим и, кажется, потерял дар речи.
Пареньки с метеостанции, красные от злости, накинулись на Вовку, покрывая его трёхэтажным матом.
И только Лёшка не спешил выходить из автомобиля. Немигающим, тяжёлым взглядом он смотрел сквозь лобовое стекло на Лизу Проскурину. Парень узнал её сразу - за два года его отсутствия она ничуть не изменилась. Осталась такая же красивая. Колючий, противный ком поднялся откуда-то из Лёшкиного желудка, достиг горла и застрял там, мешая дышать.
- Слышь, ты, Шарль Перро! - Вовке надоела вся эта заваруха. - Раз ты такой пугливый, на тебе за моральный ущерб, и отвали.
Царёв передал бутылки шампанского девице в шлеме. Затем вытащил из кармана джинсов комок смятых долларов, выудил оттуда сотню и засунул её в нагрудный карман рубашки француза. У того очки сползли с носа.
- Что это? - Иностранец торопливо вытащил купюру из кармана. - Долларз? Сent dollars? Ces cent dollars?
- Настоящий-настоящий, - кивнул парень. - Не фальшивка, не боись!
- За что? - Месье Шарль ничего не понимал.
Лиза выхватила деньги из его рук и швырнула их Вовке в лицо.
- Забери свои поганые баксы, придурок! - выкрикнула она.
Купюра плавно спикировала на асфальт. Но поднимать её никто не спешил. Царёв хмыкнул и снова взял в руки бутылки шампанского.
- Дура ты, Проскурина, - изрёк он и принялся пробираться сквозь толпу, намереваясь покинуть место происшествия.
- А ну, граждане, разойдись! - покрикивал Вовка. - Чего собрались? Кино здесь нету!
Размалёванная девица посеменила за ним.
Во взгляде француза засквозила усталость.
- Я ничего не понимать, - произнёс он. - Лиззи, зачем он это делать? Так принято Россия? А ты зачем так делать?
- Я тебе потом объясню, - ответила девушка.
С оскорблённым видом она взяла кавалера под руку и повела его обратно в "Жигули". Толпа начала рассасываться. Сто долларов продолжали валяться на асфальте. Таксист поглядывал на них и заметно нервничал. Заметив, что Царёв уходит, он бросился за ним.
- Слышь, парень, - обратился он к Вовке. - Ты свои баксы подбирать будешь?
- Да возьми, гос-споди! - ответила вместо Вовки девица в шлеме. - Вот как пристанет!..
Таксист с плохо скрываемой радостью рванул обратно, поднял сто долларов и засунул их себе в карман. Сегодня у него был явно удачный день.
Пареньки с метеостанции, продолжая истово материться, забрались в летательный аппарат. Провожаемая взглядами зевак, машина порулила на взлёт. Такси поехало отвозить клиентов. Царёв с девицами сели в "Ладу".
- Ну, чё? - подмигнул Вовка Лёшке, как ни в чём не бывало. - Поехали продолжать?
* * *
Бабка Нюра заснула уже за полночь. Сначала ждала деда, который сгинул, неизвестно куда, с косой наперевес. Супруг, однако, быстро объявился. Правда, он был какой-то взбудораженный, с подозрительно блестящими глазами. Бабка принюхалась, но запаха спиртного не учуяла. Покричав для острастки, старуха отправила деда спать.
Лёшка явно загулял. Стрелки часов перевалили за двенадцать, а его всё не было. Поворочавшись с боку на бок, бабка Нюра всё-таки задремала.
Дед Матвей, почуяв, что жена спит, ужом выскользнул из дома.
* * *
"Жигули" с шашечками на боках медленно и аккуратно выруливали из села на Рублёвку. В салоне играло радио. Довольный таксист, стоя на выезде, пропускал транспорт, идущий по главной дороге. За асфальтовым полотном открывалось ночное, тёмное поле. В свете фар вдруг появилась странная фигура. Как будто кто-то нёс по полю вёдра на коромысле. Если бы человек просто нёс два ведра в руках, таксист бы не удивился. Если бы человек был женщиной, которая несла вёдра на коромысле, таксист бы подумал, что это, как минимум, странно. Женщина ночью с вёдрами на коромысле? В конце двадцатого века? Хотя, кто его знает? Сельская местность, всё-таки. Нет, таксист бы тоже не удивился.
Но человек, идущий через поле, был явно мужчиной. Водитель настолько увлёкся странной картиной, что даже не спешил выезжать из села.
Мужик с коромыслом пересёк поле. Он выбрался на обочину Рублёвки, снял с себя ношу и принялся голосовать проезжающим мимо автомобилям. Заинтересованный таксист выехал на трассу и притормозил возле одинокой фигуры. Мужик оказался дедом - худощавым, сгорбленным и высохшим, но с живыми, хитрыми глазами. Водитель опустил боковое стекло, дед шустро всунул голову в окошко.
- Товарищ, бензинчику не желаете? - выпалил он.
- Чего? - ошалел таксист. Он ожидал какого угодно вопроса, только не этого.
- Бензинчику! Качественный продукт, из президентских запасов.
- Вот тут у меня, в вёдрах. - Старик указал на стоящие неподалёку ёмкости.
- Чего?
- Чего-чего! - рявкнул дед. - Чевочка без хвоста! Если не надо, так проезжай мимо!
Загайнов-старший вытащил голову из окна. Демонстративно отойдя на несколько шагов, он снова принялся голосовать проезжающим машинам.
Таксист впал в ступор. Бензин ему был нужен. С бензином вообще сейчас в стране напряжёнка. Иногда полдня по Москве проездишь, чтобы заправиться. И очереди на бензоколонках...
- Слышь, дед! - Водитель выбрался из автомобиля и подошёл к старику. - Где у тебя бензин-то, говоришь?
- Вот тут, в вёдрах - тебе сказали!
Мужик недоверчиво взглянул на деда, но всё-таки наклонился. В двенадцатилитровой ёмкости действительно плескалась маслянистая жидкость, остро пахнущая бензином. Цвет её в темноте понять было невозможно. Таксист окунул в ведро палец, поднёс к глазам. Чёрт его знает...
- И почём продаешь? - спросил он деда.
- Семь долларов за ведро!
- А в ведре двенадцать литров. - Таксист принялся судорожно высчитывать, сосредоточенно глядя перед собой. - Что так дорого?
- А ты съездий, купи дешевле, - съязвил дед.
Водитель замялся. На самом деле, купить бензин хотелось, но уж очень как-то было всё подозрительно.
- Где топливо-то взял? Стырил?
- А то не твоя печаль! - отбрил старик. - Будешь брать? Если да, гони баксы. Если нет, езжай себе, куда ехал.
- Так хоть бы октановое число знать, - засомневался таксист. - Я потому и спрашиваю, откуда сливал. А то заправишь машину, не пойми чем - потом ремонтируй.
- Твои "Жигули" и на соляре поедут, - памятуя сегодняшний разговор на сельской улице, ответил дед. - Ничего с ними не будет. А это бензин высокого качества, не сумлевайся. Из президентских запасов.
- Из каких ещё президентских запасов?
Водитель вопросительно посмотрел на деда, но тот демонстративно отвернулся. Решив больше не раздумывать, мужик открыл багажник и вытащил две канистры и воронку.
- Э, сначала деньги! - воскликнул дед Матвей.
- Баксов нет. "Деревянными" возьмёшь? - Таксист решил придержать только что подобранные сто долларов и расплатиться рублями.
- По курсу, - кивнул старик.
Спустя несколько минут, он подхватил коромысло с пустыми вёдрами и, довольный, снова побежал в лес.
"Жигули" поехали восвояси. У таксиста сегодня был точно удачный день.
* * *
Рядом с кроватью бабки Нюры громко, напористо зазвенел будильник. Старуха испуганно подскочила. Она хлопнула по будильнику ладонью, проклиная его последними словами. Вставалось ей тяжело. Ноги, как будто налитые свинцом, не хотели спускаться с кровати, веки упрямо закрывались.
"Видать, давление низкое - к дождю", - проползла в старухиной голове вялая мысль.
Но коровы уже призывно мычали в сарайчике. Хочешь-не хочешь, а вставать пришлось. Чувствуя, как недомогание дополняется головной болью, бабка Нюра поплелась на дойку. Вёдра с молоком старуха принесла в сени. Аккуратно прикрыв их чистым полотенчиком, пошла досыпать. Но сон не шёл, мешала головная боль. Проворочавшись несколько часов, бабка всё-таки задремала. Разбудил её громкий хлопок входной двери. Кто-то вышел из дома на улицу.
"Лёшка на работу пошёл", - подумала бабка Нюра. Но потом опомнилась: "Какая работа? Выходной же сегодня у него". Да и стрелки на будильнике показывали половину десятого. Внук уходил в конюшни гораздо раньше.
"Кто же это вышел-то? Матвей, что ли?" - удивилась бабка. Она приподнялась на локте и действительно увидела в окно спешащего куда-то супруга.
"Куда это он?" - Поведение мужа старухе совсем не понравилось. - "Вчера вечером куда-то ходил - якобы на луг. Сегодня с утра опять убежал..."
К калитке подошла женщина с пустой банкой в руках - явно покупательница.
Старуха быстренько поднялась с кровати. Головная боль тут же ударила в виски, но думать об этом было некогда. Бабка накинула халат, набросила на голову платок. В дверь дома уже стучали.
Пока старуха наливала в банку молоко, покупательница вела себя довольно странно. Она шумно, толчками вдыхала и выдыхала воздух, удивлённо оглядываясь по сторонам.
- Что-то у вас как будто бензином попахивает, - произнесла, наконец, она. - Не пойму, откуда.
- Бензином? - вздёрнула брови бабка Нюра. - Не может быть. У нас и машины-то нету, коровы одни. Чудится вам. Может, с улицы несёт.
- Нет, не с улицы, - возразила женщина. - Пахнет именно в доме. У меня очень хорошее обоняние, поверьте.
- Не знаю, - пожала плечами старуха. - Я ничего не чувствую. Правда, у меня голова с утра болит. Но бензина у нас в доме никогда не было, поэтому и пахнуть им не может.
- А я говорю, может! - Покупательница, не прекращая, крутила головой. Она принюхивалась, как собака-ищейка. Взгляд её упал на банку с молоком.
- Что-то молоко у вас сегодня какое-то чересчур жёлтое, - с подозрением произнесла женщина. - И маслянистая плёнка наверху...
- Так то сливки! - без тени сомнения воскликнула бабка Нюра. - Домашнее молоко - хорошее, жирное...
В дверях уже стояла ещё одна покупательница - дачница, которая отдыхала в деревне каждый год.
- Здравствуйте, баб Нюр, - улыбнулась она. - Я за молоком. А что это у вас бензином пахнет?
- И вам тоже так кажется?! - встрепенулась первая покупательница. - И я не могу отделаться от навязчивого запаха бензина.
Бабка Нюра растерялась.
- Да каким бензином? Откуда? - пробормотала она.
- А что это у вас молоко такое жёлтое? - Дачница наклонилась над ведром. - Странно... Так это у вас из ведра бензином пахнет!
Женщина удивлённо округлила глаза.
- Ну, точно - из ведра. А что у вас в ведре-то? Молоко? Или что-то другое?
- Вообще-то я купила эту жидкость как домашнее молоко! - Первая покупательница вперила в бабку Нюру рассерженный взгляд.
- Так молоко и есть, - растерянно отозвалась старуха. - Что же ещё, если не молоко?
- Не знаю, чем вы тут людей травите! - Женщина понюхала жидкость в банке и скривилась.
- Может, это и молоко, - констатировала она. - Но оно, действительно, пахнет бензином, и пить его невозможно. Кошмар!
Покупательница вылила жидкость обратно в ведро, обдав бабку Нюру брызгами. Сердито хлопнув дверью, она удалилась.
- Как же так получилось? - удивилась дачница. - Баб Нюр? Я же у вас не первый год молоко покупаю...
Старуха наклонилась над ведром и стала судорожно принюхиваться.
- Ничего не чувствую, - пожаловалась она. - Голова болит.
- Может, вам помочь чем-нибудь? - участливо спросила дачница.
- А ты понюхай ещё раз, дочка, - попросила старуха. - Точно бензином пахнет?
- Точно, - кивнула та.
- Как же такое может быть? - Бабка Нюра расстроено заморгала.
- Не знаю. Может быть, в это ведро сначала бензин наливали? - предположила покупательница. - А потом вы молоко налили.
- Кто ж его мог налить, этот бензин-то?
Дачница пожала плечами.
- Может, кто-нибудь из ваших домочадцев? - предположила она.
Старуха схватилась за больную голову.
- Может быть, - вздохнула она. - Мужики-то у меня в доме - каждый себе на уме. Ладно, дочка, ты иди, а я тут сама разберусь. Молоко жаль - вылить придётся.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
ПОЛНУЮ ВЕРСИЮ РОМАНА МОЖНО ПРИОБРЕСТИ ЗДЕСЬ:
https://ridero.ru/books/s_drugoi_storony_rublevki/