А.А.Медведев

Поэтом становишься так же

Как становишься мёртвым

Сразу же

Сразу же

Твой распадается разум

Смотришь безумным глазом

Сотни картин и звуков мелькают

И всех понимаешь

Всех видишь

Таешь

Таешь

Оплывают края разума

Всё дальше и дальше

Простираешься

К небольшой церквушке в запутанных переулках Москвы с неотвратимостью возмездия за кровосмешение приближался молодой человек. Впервые за несколько тягостных лет у него появилась серьёзная цель. Весь путь от Тверского бульвара он проделал пешком. И был полон решимости совершить задуманное.

Не перекрестившись и не поклонившись, ворвался он в церковь. Пусто. Ни тебе попрошаек, ни благоговейной паствы, только несколько старушек мыли пол.

- Эй, любезная, а где можно найти батюшку?

- Не эйкай в храме Господнем... Должен скоро быть. - И точно, спустя несколько минут тот появился.

- Батюшка! Поговорить надо. Очень надо. - Что-то такое было в голосе молодого человека, что заставило отца Василия остановиться и посмотреть ему в глаза. Тихий зелёный свет струился из глазниц просителя. Батюшка вздрогнул, перекрестился - свет пропал. Однако пропали и мысли доселе терзавшие служителя культа: о сломавшейся машине, интригах дьякона и самое главное о жене и трёх дочках. Как они с попадьёй не бились - сыновей не появлялось. Душевные сомнения бесследно исчезли. Полная пустота в голове и тихий звон в ушах.

- Мне батюшка здесь неудобно говорить. Может, выйдем куда-нибудь? - Покорный как ребёнок отец Василий двинулся за молодым человеком. Старушки проводили их взглядом. Светило солнце. Пахло наступающей весной. Маленькие клейкие зелёные листочки добавляли в этот аромат плотность абсолютно новой реальности. Устроились на скамеечке возле ограды.

- Как мне Вас лучше называть?

- Отцом Василием.

- Вот и прекрасно, а меня Виктором, Виктором Пелев... Першиным. - "Заика что ль?" - подумал батюшка. В чертах лица Виктора было что-то монголоидное или татарское. Как у тёзки - писателя Виктора Ерофеева. Короткая стрижка. Худощав. Не высок, не низок. Одет просто.

- Времени у меня Виктор немного. Скоро служба. А коли надо чего, пойди к дьяку, тот всё сделает.

- Отец Василий, проблема у меня сложная, боюсь дьяку не разобраться. А я Вашу проповедь прошлым воскресеньем слышал и понял - человек Вы широких взглядом. Не рассердитесь на меня. Ведь не рассердитесь? - Видел батюшка, куда клонит проситель, но ответил, -

- Уж постараюсь.

- Я батюшка крестился ещё в школе, в советские времена. Пионером. В Бога уверовал. Однако продержался недолго. Не всё в Вашей организации всегда к умилению приводит. Но не критик я Вам, раз сам за помощью пришёл. Критиков я терпеть не могу. Лучше не перебивайте, а то вовсе собьюсь. Помните, наверное, моду в семидесятых-восьмидесятых на восточную философию. Вот и мне почудилось в этом что-то родное и близкое, знакомое, да забытое. Сначала Йога, потом дзен-буддизм (до сих пор, грешен, медитирую на чистый ум). И пошло поехало. Дошёл я батюшка до такого умственного исступления, что вступил на алмазный путь. Там у них Оле Нидал за главного. Конечно, после самого Карнапы. Тибетский буддизм, что и говорить, штука серьёзная. Кагью. В красных шапках, значит. Известные люди вокруг, сам БГ тусовался рядышком. Я тоже не отставал. Практиковал помаленьку, получил имя специальное. Но это всё цветочки: мантры там, простирания. Ягодки были впереди. Есть у них такая практика, самая сильная из тех, которые нам, простым непосвящённым доступна - пхова. Чтобы голову Вам, отец Василий не забивать, скажу просто - это типа смерти при жизни. Такая тренировка. Польза от неё следующая: после смерти проще в ихний рай попасть, да карма очищается быстрее. Вот через эту пхову мои неприятности и пошли. Сначала то всё хорошо было. Кхекали знатно. Дыра в голове моей была просто на загляденье. Сам Оле языком щёлкнул в восхищении. Конечно, предупреждали нас, что из-за того, что карма чистится, все неприятности, которые на судьбе написаны, выпадают сразу и словно снежный ком. Это ладно. Но никто не говорил, что теперь никакую оплошность совершить нельзя. Сразу назад тебе всё возвращается, да в тройном, а то и семерном размере. Украдёшь коробок спичек, у тебя пропадёт зажигалка. Отобьёшь девушку, уведут и жену и любовницу. Заговорил соперника на месячишко поумерить любовный пыл, у самого на год никаких радостей в жизни. А работа?! Работать стало просто невозможно. Кому нужен кристально чистый человек. Погнали меня из рекламщиков. Торговать при таком раскладе просто для жизни опасно. Чистый я стал, аки горлица. Только жить не на что. Погибаю! - Отец Василий улыбнулся в бороду. Дело, конечно, серьёзное, но не непоправимое. Обратить вероотступника - великая радость Спасителю. Блудный сын и всё такое.

- Подходи после службы, сынок, я тебе помогу. - Виктор встал, вздохнул, достал пачку сигарет и закурил.

- Хотелось бы верить, отче.

- А без веры нельзя! - Отец Василий поспешил в церковь.

Встретились они позже, и пошли в ресторан. Батюшка в гражданской одежде с сумкой в руках. Виктор беспрерывно курил, зажигая сигареты одну от одной. Пошёл разговор по душам. Взяли чего надо, дабы упокоить нервы и ради гладкости разговора. Убедил Отец Василий вернуться в лоно церкви заблудшую душу. Только случилась одна маленькая неприятность. Положив голову на локти, сблеванул Виктор под стол. Вроде и выпили всего по сто грамм. Слава Создателю, никто того и не заметил.

Всё исполнил Виктор, как батюшка советовал. И попостился и помолился. И чего надо сделал, а чего не надо не делал. Покаялся.

Через месяц прибегает в церковь.

- Не помогло, отец Василий! Помните, в ресторане я учудил. Так вот вчера приехал ко мне брат с приятелем. Одну бутылку хорошей, не палёной водки на троих выпили, а блевали они вдвоём всю ночь. Они значит тошнились, а я убирался. Три круга. Утром большая стирка. Не работает! Что делать?!

- Извини, сынок, только у меня беда. Попёрли икону. Приходи через недельку - потолкуем. - Ушёл Виктор разочарованный. У него горе малое, у батюшки большое. Значит, несчастья он людям приносит - драный грешник.

А батюшка задумался крепко. В тот памятный вечер, когда они с Виктором в ресторане сидели, смахнул он нечаянно вилку себе в сумку. Обнаружил её только на следующее утро, да и выкинул. На что она ему сдалась.

Поискал её батюшка в траве возле забора. Вот она! Блестит родимая. Повертел в руках. Не поленился - заехал в тот ресторан и на стол положил. Вернулся в церковь, а там к нему дьяк бежит.

- Радость-то, какая! Икону возвернули. Видать побоялись отлучения. Правильно я нищим про кары небесные рассказывал. Небось, они и согрешили. - "Это заразно", - подумал отец Василий.

Точно через неделю произошёл у Виктора и батюшки такой разговор.

- Знаю я как тебе, Витюша, помочь. На жизнь будешь зарабатывать так. Помогать мне при освящении коммерческих предприятий. Я договорился, за кристально чистых бухгалтеров и охранников обещали хорошие деньги платить. А тебе в разум жулика привести, как раз плюнуть.

- Нет, отче.

- Ты не спеши отказывать. Я тебе рекомендацию дам. Пойдёшь в семинарию. Дьяком приму для начала. Приход тебе передам. Сынов то нет у меня.

- Я батюшка Вам очень благодарен, только у меня такая мысль появилась - пойду в писатели.

- Кто ж за правду деньги платить то будет?

- Правда она дорогу найдёт. А пока раскручусь, так и быть - попросветляю охранников... Сострадание - страшная сила!