Юноша, юный, как юность, играет на лютне:
стройно звенят, приручая печаль мою, струны.
Юноша, белый, как лебедь, скажите мне: люди
разве прочли бы души моей раненой руны,
разве бы поняли трепет безгрешный, безбрежный
сердца по колкости ваших ресниц и по тени
ваших ресниц на щеках? Разве бы нежный
взгляд мой не был бы для них, милый мой, вожделеньем?
Пусть себе тешатся люди, в своих нечистотах
вволю плескаясь, а я посмотрю, как дыханье
ваше дрожать заставляет капризную ноту...
Пойте, прекрасный. Вы видите: утро порхает...