У конькобежца сила в мышцах,
В его натруженных ногах,
В штанах бывает даже тесно,
Они предательски трещат.

Бывает, сзади разойдется,
Когда ты чуточку присев,
Услышишь очень интересный,
Своеобразный гулкий треск.

И ладно если это дома,
А если треск такой в гостях,
Бывает жутко неудобно,
Все сразу думают не так.

А если треснет не у дома,
Когда по улице идешь,
Тогда ладошкой прикрываясь,
Бочком вдоль стеночек ползешь.

Да только все не в этом дело,
Не в тех разодранных штанах,
А в том, что ездят конькобежцы,
На стадион, что есть в горах.

"Медео", стадион конечно,
Стоит он очень высоко,
Почти 2000 будет метров,
Подняться, чтобы до него.

В горах и воздух разряженный,
И нужно долго привыкать,
И адаптироваться надо, 
Чтобы рекорды показать.

Пока рекордов нам не надо,
А спустимся в Алма-Ату,
Алма-атинскую турбазу,
Там конькобежцы в ней живут.

И как-то так себе турбаза,
Всего-то пара этажей,
Однако жить вполне возможно,
Ютиться можно даже в ней.

Но примечательна турбаза,
Своею тайною дырой,
Той, что мужчины продолбили
В углу, в стене там в душевой.

Стена два мира разделяла-
Те, что зовутся "М" и "Жо",
Дыра же их объединяла,
Соединяла меж собой.

И в душевой все часто мылись,
Вернее мылись - это так,
Зато в дыру ходить смотрели,
Мужчины, женщины - за так.

Один парнишка конькобежец,
Что не искусен был в делах,
А женщин попросту не видел,
Совсем не знал, что там да как.

Но виртуальная дырина
К себе парнишку привлекла,
К запретному плоду манила
И раз однажды завлекла.

Но лучше б вовсе он не видел,
Иль хоть журналы полистал,
Чтоб для начала пообвыкшись,
Не все бы так воспринимал.

Но инструктаж не проводили,
Инструктора он не нашел,
И заглянув в стене дырину,
Там о-го-го чего нашел.

Размеры были безобразны-
Не менее двухсот кило,
И все представилось ужасным,
Противным даже до чего.

Тогда от зрелища такого,
Парнишка в страхе убежал
И на всю жизнь тот вид запомнил,
И чуть заикою не стал.