Когда-то давно здесь жили люди. Он знал это. Все, от давно проржавевшей техники по бокам давно разрушенной дороги, от высаженных по линейке деревьев в ближайшем лесу, до видневшихся с холма радиовышки и столбов ЛЭП -- все говорило о том, что когда-то на планете была жизнь.
Теперь нет.
Тишина. Полная тишина. На тысячи километров в любую сторону -- ни слова, ни звука. Только ветер шелестит листьями, жужжат насекомые, да изредка пройдет дождь и прогремит гром. Больше ничего. Можно сколько угодно настраивать трансивер на любую частоту -- лишь помехи будут ответом. Радиостанции здесь давно закончили свое вещание. Кроме одной. Изо дня в день, в любую погоду, она передает на коротких волнах свой сигнал каждую минуту. Короткий звук, похожий на скрип открывающейся двери, тридцать секунд жужжания, пауза, снова жужжание -- а потом монотонный, жутковато звучащий голос говорит что-то на непонятном языке. Когда он замолкает, в эфире ненадолго повисает тишина, а потом все повторяется. Каждый день, каждую минуту, словно радиостанции забыли сказать, что ее больше некому слушать.
Что ж, теперь есть.
Иногда он разговаривал с ней. Иногда просто включал и слушал, пока от жутковатых звуков не становилось страшно, и рука помимо воли не поворачивала ручку громкости. Он не знал, зачем он это делает. Он не знал вообще, что ему делать. Регенерация воздуха и воды на борту гарантировала, что он не задохнется и не умрет от жажды. Запасов для синтезатора пищи хватит на долгие годы, как и топлива в термоядерном реакторе. Авария лишила его двигателей и дальней связи, но милостиво не тронула ни одну систему жизнеобеспечения. Если ему повезет, и слабый радиосигнал примут и смогут расшифровать на другой планете, может, за ним прилетят через пару десятков лет. Может быть. Все, что ему оставалось, это ходить по кораблю, смотреть уже выученные наизусть фильмы из видеотеки и слушать неутомимую жужжалку.
Пейзаж за иллюминатором почти не изменился с тех пор, как он оказался здесь. Он не знал, сменяются ли тут времена года или нет. Он даже не знал, сменяются ли тут года вообще. Сколько лет тут все так? Сколько лет планета не обитаема? Сколько лет вещает на весь мир странная радиостанция? Откуда она берет электричество -- от батарей ли, от собственных генераторов, или здесь сохранилась электростанция, которая до сих пор работает сама по себе, не обращая внимания, что она уже больше никому не нужна? Какая-нибудь полностью автоматизированная ГЭС, которая будет работать, пока течет вода? Что, если он слушает голоса тех, кто умерли столетия назад?.. Можно задавать тысячи вопросов, но вряд ли он когда-нибудь узнает на них ответы.
День сменялся ночью, ночь -- днем. Ничего не менялось. Так же подмигивали огоньки на радиовышке, так же шумел ветер в деревьях, и так же каждую минуту на коротких волнах скрипело и жужжало. И чем дольше он был здесь, тем чаще он задумывался над своими вопросами. И тем сильнее становилось его желание узнать ответы. В один день, он решился.
Он уже раньше делал вылазки за пределы корабля, короткие, чтобы не потерять звездолет из виду. Сегодня он рискнет пойти дальше, пока хватит воздуха в скафандре -- туда, где призывно мигает башня радиостанции. Конечно, коротковолновая жужжалка могла находиться где угодно, даже на другой стороне планеты, но вдруг ему -- впервые за последние дни -- повезет? За его спиной пикнула контрольная панель шлюза. Гермодверь перед ним плавно, с негромким шипением отъехала в сторону, запуская наружный воздух. Смертельный воздух, содержащий столько угарного газа и серы, что мог убить с одного вдоха. Он аккуратно спустился по трапу, бросил последний взгляд на серый с синей полосой космический корабль с громадной эмблемой почтовой службы на борту, и зашагал по раскрошившемся от времени бетонным плитам дороги.
Дорога шла через лес, мимо высоких высаженных в шахматном порядке деревьев. Почти все они были мертвые, навечно оставшиеся с порыжевшими листьями, многие обуглившиеся после какого-то большого пожара. Он мог бы подумать, что такими и должны быть деревья на этой планете, если бы не молодые деревца, зеленеющие между старыми. Пару раз дорогу ему преграждали упавшие стволы, и тогда он обходил их по обочине, по колено в траве. Что же здесь произошло? И когда?
Ему пришлось идти почти час, прежде чем дорога уткнулась в высокий забор с широкими воротами. Когда-то забор был темно-зеленым, об этом говорили клочья еще не оторвавшийся краски, но они терялись на фоне ржавчины. Казалось, можно проткнуть металл пальцем. Он посмотрел вверх -- радиовышки было не видно, но он знал, что она должна быть где-то поблизости. Ворота оказались не заперты. Он потянул створку на себя. Пришлось постараться, прежде чем заржавевшие петли поддались, и он смог повернуть дверь настолько, что образовалась достаточная для него щель.
За забором его взгляду открылась широкая просека. Дорога уходила прямо и куда-то вбок, скрытая мертвыми деревьями. За воротами был шлагбаум, а рядом с ним стояла кирпичная будка. Наружные кирпичи раскрошились, щели между ними заросли мхом, а в оконных проемах застряли осколки когда-то закрывавшего их стекла. Он заглянул внутрь и увидел небольшой стол, на котором лежал пожелтевший журнал регистрации с расплывшимися от влаги синими буквами. Рядом с журналом стоял непонятный прибор в металлическом корпусе. Всю верхнюю панель прибора занимала закрытая стеклом шкала со стрелкой -- стрелка застряла в крайнем положении. Присмотревшись, он увидел в углу желтый треугольник с черным кругом посередине, от которого отходили три черных лепестка. На стене висело что-то, похожее на радиоприемник или громкоговоритель, и плакат с улетающей вверх ракетой на фоне оранжевого грибовидного облака. Стул со сломанной ножкой валялся на полу. Полуоткрытую дверь на задней стене раскачивал ветер, и ее скрип казался сейчас таким же жутковатым, как и сама "Жужжалка".
Впрочем, что здесь не было жутким?
Он отошел от будки охранника и направился по дороге дальше. Через пятьдесят шагов потрескавшийся асфальт поворачивал направо. Он повернул. Впереди он увидел большой пруд, с зеленоватой водой, через который был переброшен дугообразный мостик. За ним стояло приземистое двухэтажное здание из серого кирпича, когда-то бывшего белым. На парковке возле здания догнивал выкрашенный в камуфляжную окраску джип с открытым кузовом. Провода с линии ЛЭП спускались к трансформаторной будке, похожей на забавного большого робота, и уходили от нее к зданию.
А позади всего этого возвышалась радиовышка.
Он остановился. На мгновение ему стало страшно. Будка охранника выглядела так, как будто ее бросили сотни лет назад, но это здание не выглядело совсем заброшенным. Его не оставляло ощущение, что через секунду оттуда выйдет человек, или залает собака, или он услышит сирену, оповещавшую о нарушителе на территории. Он знал, что на этой планете не осталось людей -- они просто не могли выжить здесь, в атмосфере, почти целиком состоящей из угарного газа. Но часть его разума упорно продолжала думать: а что, если здесь есть люди? Живущие в подземном бункере, защищенные фильтрами от ядов и радиации, снабженные регенераторами кислорода и запасами продовольствия? Что, если жужжалка и правда вещает для кого-то?..
Он помедлил, но все же сделал шаг вперед. Возможно, скоро он все узнает.
Тяжелая стальная дверь с трудом поддалась его усилиям. За ней оказался небольшой холл, другой конец которого закрывала решетка. Он прошел мимо застекленной ниши слева и толкнул незапертую калитку в решетке. Жалобно скрипнули металлические петли. На секунду темнота ослепила его. Коридор был окутан во мрак, только где-то далеко слева мигала одинокая неисправная лампа дневного света. По спине побежали мурашки. Он включил встроенный в шлем скафандра фонарик. Коридор уходил влево и вправо, а прямо перед ним была лестница на второй этаж. Луч фонаря выхватывал грязно-синие стены, коричневые двери с кроваво-красными табличками на них, застекленные стенды с плакатами на неизвестном языке. Он шагнул было вперед, но замер, остановленный внезапно охватившим его страхом. Позади него, где-то на потолке, мигала красная точка. Он услышал громкий тикающий звук, заставивший подумать его о бомбе с часовым механизмом. Что, если мигающий огонек отсчитывает последние секунды жизни вторгшегося сюда чужака? Он резко отшатнулся и посмотрел вверх. Луч фонарика высветил напугавший его предмет: Датчик пожарной сигнализации.
Он облегченно вздохнул и направился туда, где лампа дневного света отчаянно пыталась стать фотовспышкой. Сколько же еще таких сюрпризов ожидает его здесь? Фонарик осветил белый выключатель на стене. Он остановился на секунду, кивнул сам себе и нажал на обнаруженную кнопку. Медленно, по одной, словно в кино, включились и остальные лампы на потолке. Сколько бы лет не было заброшено это здание, с электричеством здесь было все в порядке. Он вдруг подумал, что даже примерно не представляет, сколько лет назад планета перестала быть обитаемой. Он был всегда уверен, что с тех пор прошли десятки лет, может, полвека. Но сколько может работать лампа дневного света без перерыва? Сколько может тикать пожарный датчик? Сколько лет может посылать свои загадочные сообщения радиостанция, поедая киловатты энергии -- без ремонта, без обслуживающего персонала?
Большинство кабинетов были заперты. Все -- пусты. Почти во всех комнатах, что он смог открыть, он видел лишь столы с кучей сваленных папок на них и плоскими компьютерными мониторами. В одной из комнат на спинке стула до сих пор висел темно-зеленый пиджак. Экран компьютера до сих пор подмигивал лампочкой, отражающейся в стекле окна за ним. Колонки, стоящие рядом с дисплеем, издавали негромкое ровное гудение. Словно хозяин кабинета только что вышел и вернется сюда через пару минут.
Он осторожно закрыл дверь и перешел к следующей. За ней скрывалась металлическая лестница, ведущая вниз. Он помедлил секунду, потом решительно зашагал по лестнице -- ступени гулко звучали под его ногами. Он прошел два лестничных пролета, прежде чем оказался перед еще одной дверью с матовым полупрозрачным стеклом, через которое все равно ничего нельзя было разглядеть. Он потянул на себя дверную ручку. Дверь поддавалась с трудом, и он уже было подумал, что она заперта, но после того, как он потянул сильнее, она открылась. За ней оказался еще один коридор, такой же темный, как и тот, что наверху. Откуда-то слева слышались знакомые звуки -- жужжание, пауза, голос, пауза, жужжание. Словно кто-то еще на этой планете слушал загадочную радиостанцию... или передавал то, что она вещает. Он осторожно пошел вперед, освещая фонариком путь. Найти источник звука оказалось нетрудно. Он распахнул полуоткрытую дверь - единственную в этом коридоре - и вошел внутрь.
Комната, и так не слишком большая, была почти вся заставлена оборудованием. Прямо у входа сбоку стоял стол, на котором был громоздкий микрофон, укрепленный на подставке. Рядом с микрофоном располагалась металлическая панель с полудюжиной стрелочных индикаторов и несколькими контрольными лампочками, а возле нее лежал раскрытый журнал радиопередач, поверх страниц которого кто-то небрежно положил квадратную картонную коробку, открытую с одной стороны. У стены, противоположной двери, стояли два больших катушечных магнитофона. На левом из них лента была склеена в кольцо. За долгое время работы лентопротяжный механизм стал тянуть пленку медленнее, чем должен. Наверное, поэтому голос, передаваемый радиостанцией, звучал так жутко... Контрольные динамики на шкафу справа от двери повторяли все, что передается в эфир -- жужжание, голос, пауза...
Он подошел к столу, присел в протертое черное кресло. Взял в руки коробку -- внутри оказалась еще одна катушка с пленкой. Интересно, что на ней записано, еще одно сообщение? На мгновение он захотел заменить ленту, проигрываемую сейчас, на ту, что держал в руках. Но он быстро отбросил эту идею. Вряд ли бы он смог сейчас разобраться с такой непривычной техникой. Да если и бы он и смог, он все равно не знал языка, на котором сообщение передавалось. Он пролистал журнал. Большая часть страниц была заполнена аккуратными строчками. Буквы напоминали рыболовные крючки, соединенные вместе. Страница была разделена на две колонки, левая существенно меньше правой. Он не знал местную письменность, но, если предположить, что это журнал радиограмм, то слева должна быть дата, а справа -- содержание. Возможно, если данные страницы попадут в руки специалистов, они могли бы многое узнать отсюда. Может быть, даже то, что произошло здесь. Но он не специалист, и то, что здесь написано, навсегда останется тайной... На что он вообще надеялся, приходя сюда? Что хотел узнать? Он нашел "Жужжалку", но так и не разгадал ее секрет.
Катушки на магнитофоне все еще крутились, передавая в эфир загадочный сигнал. Старая техника, возможно, устаревшая еще до того, как станция заработала... но достаточно надежная, чтобы вещать столько времени, оставшись без присмотра. Он повернул выключатель на корпусе до упора влево, и лента остановилась. Ему пришлось нажать на все тумблеры на панели, прежде чем лампочки погасли, и все стрелки на индикаторах качнулись влево, на начальное положение. Ты славно поработала, "Жужжалка", но тебе пора отдохнуть. Навсегда.
Он вышел из комнаты, осторожно закрыв дверь. Теперь, когда из динамиков больше ничего не звучало, в коридорах стало тихо. Неуютно тихо. В луч его фонарика попала красная стрелка на стене с изображением человека, бегущего к лестнице. Стрелка указывала в противоположную сторону от той лестницы, по которой он сюда спустился. Заинтересовавшись, он пошел по направлению стрелки. Коридор делал поворот направо в конце, и сразу же за поворотом луч его фонарика осветил широкую лестницу вниз. Спустившись, он обнаружил металлическую тяжелую дверь со скругленными углами и маховиком вместо дверной ручки. Он налег на маховик, поворачивая его вправо, и вскоре услышал шипение выходящего из-за двери воздуха. Похоже, что за ней находилось что-то вроде воздушного шлюза. Он толкнул дверь от себя, и та неожиданно легко поддалась, повернувшись вовнутрь.
Свет в шлюзе включился сразу, как только он вошел. Впереди была еще одна дверь, похожая на входную, но над ней горела красная лампа. Как только он закрыл входной люк, зашипели насосы, замещающие отравленный наружный воздух на очищенный. Он ждал. Десять минут, двадцать... на двадцать пятой жужжание насосов стихло, и погасла красная лампа. Проход был свободен.
Это было небольшое бомбоубежище. Наверное, рассчитанное только на тех, кто постоянно работал на радиостанции. Стерильно белые стены, бетонный пол, холодный свет люминесцентных ламп... Он прошел мимо полок с противогазами и комплектами первой помощи. На стене возле следующей двери, рядом с огнетушителем, висел план помещения: две больших комнаты, туалет, кладовые, камера очистки, медпункт, еще одна комната сразу за ним. Он прикинул, что запасов в таком бомбоубежище могло хватить максимум на год. Он открыл еще одну дверь -- он уже сбился со счету, которую за сегодня.
Комната, в которой он оказался, сначала показалась ему пустой. Стерильной и пустой. Три ряда белых коек, по четыре койки в каждой. Аккуратных и чистых коек, словно никогда не использовавшихся. Лишь присмотревшись, он заметил, что на одной из коек лежал человек. Он подошел к койке. Человек в темно-зеленом пиджаке и светло-зеленой рубашке лежал на спине с открытыми глазами. Он дотронулся до лежащего. Тот был мертв.
Ему потребовался глубокий вздох, чтобы успокоиться и прийти в себя.
Другая комната, заставленная такими же койками, была пуста. Единственное отличие было в том, что возле дальней стены стояла электрическая плита и умывальник. Он прошел в медпункт. Он знал, что скафандр не пропускает воздух, но на мгновение ему почудился запах больницы: смесь крови, пота, лекарств и антисептика. Медпункт тоже был пуст. На столе был брошен раскрытый комплект первой помощи. Использованный шприц-тюбик валялся на полу. В конце медпункта была еще одна дверь. Он подошел к ней и открыл ее.
Лучше бы он не открывал. За дверью была еще одна комната, похожая на предыдущие. Только она была забита людьми. Мертвыми людьми в зеленой и синей форме, лежащими на кушетках и -- те, кому не хватило места -- на полу. Здесь было человек двадцать, не меньше. Он не знал, как долго трупы остаются похожими на людей, но было ясно, что ни один из находившихся здесь не пролежал дольше этого срока. Он резко захлопнул дверь. Из всех тайн, которые хранила "Жужжалка", это была самая жуткая.
Теперь он знал, что именно передавала радиостанция. Люди, спустившиеся сюда после того, что случилось наверху, заменили пленку на сигнал бедствия - "SOS! Мы здесь! Мы внизу, в убежище!" И каждый день ждали, что кто-нибудь примет передачу и придет их спасти... до тех пор, пока их не оттащили в морг за медпунктом. Всех до единого. Всех, кроме последнего оставшегося в живых.
Он не стал заглядывать в кладовку. Было не за чем. Он уже выходил в коридор, ведущий к воздушному шлюзу, как что-то насторожило его. Он вернулся к лежащему на койке человеку. На руке мертвеца были часы. Он когда-то видел такие часы в музее. Стрелочный циферблат с двумя стрелками и красной звездой, опоясанной оранжево-черной лентой, кожаный ремешок и заводная головка. Такие часы, он знал, могли идти без подзавода не более суток. Может быть, двух. Он опустил руку и только тогда понял, что именно привлекло его внимание.