Матвеенко Майя Владимировна : другие произведения.

По ту сторону зеркала. Главы 1-6

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение "Забытой часовни". Написано намного позже, поэтому по стилю сильно отличается. Выкладываю то что уже написано.

  Глава 1
  Тёмные Жрицы
  
  Вере снился странный сон. Девочка не помнила о чём, но ощущение того, что он был неправильным, необычным, осталось.
  Лежать было неудобно и жутко холодно. К тому же Вера, лежа с закрытыми глазами, чувствовала, что все части тела затекли до такой степени, что больно было даже думать о том, чтобы пошевелить ими.
  И тут внезапной холодной и мокрой волной на неё накатило ОСОЗНАНИЕ. Внутри у девочки всё сжалось, душу сковал ледяной ужас: она всё вспомнила! Портал! Они шагнули в него! И он... сработал?.. Тогда...
  Вера со слабым стоном приподняла щеку от чего-то шершавого и холодного, по-прежнему не открывая глаз. Убедилась, что шея не переломилась от такого бесчеловечного поступка и, опираясь на дрожащие от слабости и какого-то опустошающего страха руки, уселась на землю. Сердце стучало глухо, сотрясая грудную клетку, и каждый удар болезненно отдавался в ушах и пустой черепной коробке. Глаза не открывались. Вера испугалась ещё больше: уж не ослепла ли она? Но потом дотронулась рукой до ресниц и поняла, что просто веки слиплись, как у больной.
  - На-хр-дя!.. Лю... кхр-кх... Люба! - просипела Вера и тут же раскашлялась. Горло болело просто невыносимо, голова тоже, что ещё раз доказывало, что лежать на полу - не самое полезное для здоровья занятие. Когда Вера убедилась, что голос более-менее на месте, страх не то чтобы уменьшился, а скорее просто улёгся, растёкся тонким слоем по всему телу, липкий и противный, и девушка понимала, что счищать его - пустая затея. Зато начали появляться какие-то намёки на мысли, хотя девочке хотелось лечь и умереть, больше ничего.
  Но сначала надо было выяснить, что стало с друзьями.
  Вера осторожно отняла руки от пола и едва не упала на спину, лишившись поддержки. Справившись с внезапно взбунтовавшимся вестибулярным аппаратом и сохраняя относительное равновесие, девочка принялась осторожно счищать липкую, похожую на гной субстанцию с глаз.
  Но когда веки наконец раскрылись, стало ещё хуже, всё поплыло и завертелось, и Вере, чтобы не упасть, пришлось снова опереться на руки.
  А когда она огляделась, то невольно прохрипела:
  - Господи, что я наделала?.. зачем я вошла в этот портал?!
  Она сидела на растрескавшихся каменных плитах, которые покрывали всю видимую глазу поверхность земли. На стыках плит и в особо крупных трещинах на свет пробивалась сероватая травка и невысокие чахлые кустики с шипами. Впрочем, сказать "на свет" было бы не совсем правильно, так как было темно. Не совсем темно, а как в ранние сумерки или очень плохую погоду. Всё небо, полностью, абсолютно всё было затянуто тяжёлыми серыми тучами. Ни малейшего просвета, ни малейшего проблеска солнца. И так - до самого горизонта. А ещё вокруг были деревья. Тёмные, мрачные, почти без листьев, с толстенными стволами, изломанными, узловатыми ветками и грубой, потрескавшейся корой, они росли прямо из камня. Одно из них было у Веры прямо за спиной.
  "Где Надя и Люба? Где они?!" - Вера встала, преодолевая головокружение. В глазах темнело. Она, сперва придерживаясь за ветку дерева, а потом самостоятельно, сделала несколько неуверенных шагов. Друзей хотелось найти до слёз!
  Ещё два дерева загораживали ей обзор. Она обошла их кругом, и сердце снова защемило от безысходности. Впереди простиралась пустая равнина. Всё было одинаковым. Насколько хватало глаз. Та же серость, то же небо, те же редкие деревья смутными силуэтами угадываются в призрачной дали... И никаких признаков подруг. Борясь со слезами, Вера уверенно пошла к дальнему дереву. Главное сейчас - какая-то цель, чтобы не дать отчаянию захлестнуть себя...
  Но когда она дошла до намеченного объекта и увидела за ним точно такую же картину, нервы не выдержали и девочка кинулась обратно. В голове начали метаться мысли.
   "Хотела приключение? Получай! Чего хнычешь? Ты же об этом всю жизнь мечтала!"
  "Не об этом! Не о таком!"
  "А о каком? В стране прекрасных эльфов?"
  "Нет! Отстань! Я хочу к друзьям!!! Да где же они?!!"
  Вера плюхнулась в ямку возле того дерева, где очнулась, облокотилась на него спиной и подтянула колени к подбородку, обхватив их руками. Чувство полного одиночества запустило свои цепкие костлявые пальцы в сердце. Слёзы булькали в горле, но Вера дала себе установку не плакать. Слезами не поможешь.
  Начал накрапывать мелкий дождик, девочка немного успокоилась и, кажется, начала задрёмывать, уткнувшись лицом в колени и стараясь сохранить остатки тепла.
  
  Когда Вера очнулась, то почувствовала себя немного лучше, хотя голова по-прежнему раскалывалась и горло нещадно саднило. Вокруг сгустился влажный туман. Первый шок прошёл, соображалось теперь намного лучше.
  "Итак, что мы имеем? Это другой мир, я уверена. И о чём я вообще думала, когда шагнула в это зеркало? Да ещё и девчонок за собой потащила... Где они сейчас? Ну хоть живые? Должны быть, я ж живая... Даже если бы и пришлось прыгать в этот портал, то вот так, без подготовки - это же так глупо... - думала Вера, ёжась от холода и стряхивая с чёлки капли. На ней были летние бриджи, топик и шлёпанцы. А ещё неработающие часы и двадцать белорусских рублей в кармане. Дождь прошёл, но небо стало совсем тёмным. - Ладно. Что делать? Сидеть здесь? Или идти? Наверно, надо идти. Должен же этот кошмар когда-то закончиться... Надо найти людей. Ну, а дальше?" Вера попыталась подсчитать, чему равен шанс найти в этой пустыне русскоязычное население и уныло вздохнула. Так как Книга была написана на латинском, возможно, и здесь говорят на нём... Но если в письменном виде девушка ещё узнала бы некоторые слова, то как они произносятся не имела ни малейшего понятия. В животе начало урчать, и это окончательно убедило Веру подняться. Сначала надо найти что-нибудь перекусить и желательно разузнать обстановку, а потом думать, как друзей разыскать. Не должны же они быть совсем далеко...
  И тут что-то едва слышно зашуршало. Вера резко подняла голову. Вот, снова... Шух-шурх... Нестройное шелестение на грани сознания... Откуда-то из-за белой дымки...
  ...Из густого тумана начали появляться фигуры в длинных белых одеяниях. Это были женщины. Вера обрадовано и одновременно настороженно смотрела на них, прижавшись спиной к дереву.
  Вперёд вышла одна из пришелиц, не отрываясь глядя на девочку. Этот взгляд отравленными иголками впился в кожу, заставив Веру инстинктивно прижать руки к сердцу. Женщина была ещё молода, не старше тридцати, и довольно красива. Одежда скрадывала фигуру, черты лица были острыми: тонкая линия носа, разлетающиеся к вискам чёрные брови, раскосые, пронзительные, нереально-зелёные прищуренные глаза, очень внимательно скользившие по Вериной внешности. Девочка, стряхнув первое наваждение, уже подумывала о том, как бы ей с этой дамой заговорить, но тут женщина медленно и торжественно скрестила перед собой на уровне шеи выпрямленные пальцы и низко поклонилась. Длинные, прямые, блестящие чёрные волосы соскользнули с плеч и свесились по обе стороны от лица. За ней склонились и все её сопровождающие. Их было немного, человек десять, самой старшей на взгляд Веры было около шестидесяти, младшей - не больше десяти.
  - Э-э-э... Извините, вы меня с кем-то путаете... - девочка чувствовала себя крайне неловко и старалась отогнать ехидную мыслишку о том, что вместо поклонов лучше бы накормили.
  Женщины распрямились. Зеленоглазая брюнетка подошла ближе и быстро заглянула Вере прямо в глаза, отчего та вздрогнула. Потом произнесла несколько непонятных слов и почтительным жестом велела идти за собой.
  Вера решила, что хуже быть всё равно не может, да и отбиваться от тётенек не было никакого желания, а уж сил и вовсе даже на то, чтобы что-то спросить не осталось.
  Они шествовали по бесконечной голой равнине, изредка огибая какое-нибудь дерево. Веру со всех сторон окружили почётным эскортом, белые одеяния женщин шуршали по пыльным плитам. Девочке казалось, что она топочет, как слон, так как бледные тени рядом двигались практически бесшумно. Вера очень старалась не так громко шаркать шлёпками. Но после, как ей показалось, часа ходьбы, за время которого ей не пришло ни одной путной мысли в голову, ей уже стало всё равно, как она идёт и что о ней подумают. Вопрос о том, что стало с девчонками, тяжёлым камнем висел на шее, которая тоже хотела отвалиться вместе с головой. Ноги категорически отказывались не подкашиваться, и вообще состояние было таким, словно по тебе потоптался бегемот, поэтому Вера, понимая, что если упадёт, то уже больше не поднимется, внимательно смотрела под ноги и не сразу заметила новую деталь в интерьере окружавшей их серой равнины. Наконец её внимание привлекло мягкое журчание. Она подняла голову.
  Теперь, кроме деревьев, они шли между небольших фонтанов, таких же серых, растрескавшихся, как и всё, что Вера до сих пор здесь видела. Фонтаны были очень похожи друг на друга и напоминали три нанизанные на вертикальный столб чаши разных размеров, увеличивающиеся от верхней, размером со сложенные "ковшиком" ладони, до нижней, диаметром в два-три шага, с которых сквозь щербинки в краях тонкими струйками стекала серебристая, светящаяся холодным светом вода.
  Вере тут же захотелось пить, но нарушать строй она не осмелилась. И ещё одна деталь, которая Веру очень обрадовала: на горизонте обозначилась светлая полоска. "Значит, и здесь наступает день! Вот здорово!" - с каким-то непонятным даже для самой себя восторгом подумала Вера. Ей казалось, что она не видела солнца уже целую вечность.
  А потом впереди показались постройки. Пожалуй, с натяжкой их можно было назвать домами, хотя больше они напоминали военные казармы: строгие прямоугольные формы, вместо окон и дверей - простые прорези в толстом сером камне, занавешенные грубой коричневой тканью. Все дома, абсолютно одинаковые, из цельных каменных блоков, небольшие и страшноватые, стояли на приличном расстоянии друг от друга и выглядели хоть и прочными, но очень неуютными. "А уж если такой "крышей" придавит, - думала Вера, глядя на тяжеленную каменную плиту сверху, - то никакая "скорая" не поможет!"
  Они остановились и стали чего-то ждать. Вере хотелось спать. Чувства притупились от усталости, и даже болезненно бьющееся сердце почти не ощущалось в груди. Женщины вокруг девочки расступились, образовав круг; отовсюду стали подтягиваться другие жительницы этого странного места. "Одни женщины, - продолжала вяло и без особого интереса размышлять Вера. - Люба бы с ума сошла в таком обществе!"
  Потом до неё дошло, что она стоит посреди огромной толпы и испуганно заозиралась, но отступить было некуда, и девочка растерянно остановилась посередине круга, стараясь найти взглядом зеленоглазую брюнетку - единственное знакомое лицо среди всех этих тихо переговаривающихся женщин в одинаковых белых и серых многослойных одеяниях.
  Через полминуты все разговоры стихли. Зеленоглазая, перед которой толпа ненадолго расступилась, давая дорогу, вышла в середину круга, встала рядом с Верой и начала говорить, указывая на девочку рукой. "Наверно, она тут у них главная, - подумала Вера. - Интересно, что они со мной делать будут? - в ней снова всколыхнулся страх, но очень вялый и обессиленный. - Может, я уже какие-нибудь их законы нарушила? Куда-нибудь свалилась не туда? Хотя нет, они же мне кланялись. Приветствовали?"
  Женщина говорила недолго. Кто-то задал, судя по интонации, несколько вопросов, брюнетка ответила. Голос у неё был низковатый, чистый, глубокий и довольно приятный, как будто обволакивающий. И тут все, вся эта огромная толпа, включая говорившую, перевели взгляд на Веру, сцепили в замок выпрямленные пальцы рук, подняли их в торжественном приветствии и... низко поклонились.
  Вера уже не знала, что и думать. Вроде наказывать не собираются, и то ладно.
  В толпе снова заговорили, закопошились, некоторые женщины начали поспешно расходиться. Брюнетка и ещё одна, очень красивая девушка лет двадцати двух, с большими сине-голубыми глазами, приятным лицом и потрясающе густыми, мелко вьющимися, длинными, до самого пояса, волосами необычного, очень светлого, почти белого цвета подошли к Вере. Подождав, пока народ вокруг немного рассеется, тёмноволосая повернулась к девочке и, приложив руку к груди, с лёгким поклоном произнесла:
  - Дрейда.
  Вера недоумённо на неё взглянула.
  Женщина указала рукой на блондинку:
  - Джамелия. - И, вопросительно вытянув в сторону Веры повёрнутую кверху ладонь, внимательно на неё посмотрела.
  - Э... А! - наконец поняла девочка, на секунду вынырнув из отрешенного состояния. - Вера! - и она выразительно похлопала себя по груди.
  - Ве-ра, - задумчиво повторила Дрейда, кивнула своим мыслям и, обменявшись парой слов с молодой девушкой, величественно удалилась, затерявшись в ещё не разошедшихся туземках.
  Девушка, которую звали Джамелией, приветливо улыбнулась и жестом пригласила идти за собой. Вера подавила желание взяться за краешек белого одеяния, чтобы идти с закрытыми глазами на буксире, держась за девушку, и покорно поплелась следом. Идти оказалось недалеко: уже через несколько минут Джамелия отодвинула перед Верой свисающее перед входом в домик грубое серовато-охряное полотнище с рваными краями, и девочка оказалась внутри.
  Убранство комнаты тоже не блистало красотой и уютом: две деревянные кушетки из грубо обтёсанных досок с наваленной сверху соломой и толстым мохнатым покрывалом, что-то вроде очень низкой тумбочки у входа и вороха белых и серых балахонов в большой деревянной коробке между кроватями.
  Джамелия с улыбкой кивнула на одну из кроватей, и Вера, не помня себя от счастья, свалилась на покрывало, успев только скинуть шлёпанцы и забыв о голоде и ноющем горле.
  
  * * *
  
  Утро, или что там такое было когда Вера проснулась (за окном была всё та же тоскливая серость), началось с дикой головной боли, скрученного морским узлом живота и раздираемого когтями гриппа горла. Язык намертво присох к нёбу, а малейшее движение отдавалось болью. Глаза тоже болели. В общем, так паршиво Вера себя уже давно не чувствовала. Хорошо, хоть насморка вроде не было.
  В комнату, отодвинув занавеску и впустив в помещение серый унылый свет, вошла Джамелия в сопровождении пожилой женщины с собранными в пук седыми волосами и в сером балахоне, жутко напоминающем мешок из-под картошки с прорезями для головы и рук. Незнакомая тётенька присела на корточки, потрогала Верин лоб, пощупала что-то на шее, средним пальцем дотронулась до ложбинки между ключицами, прикрыла глаза и не разжимая губ затянула какую-то грустную мелодию, слегка покачиваясь всем телом. Потом открыла глаза, вздохнула и неодобрительно покачала головой. Обменялась репликами с Джамелией и крикнула что-то, обернувшись к двери.
  В помещение просочились две худенькие русоволосые девочки примерно Вериного возраста, также одетые в грубую холстину. Они вместе с пожилой дамой расселись вокруг низкой тумбочки, достали из-под неё глиняные миски разных размеров и принялись доставать из мешочков на поясе и толочь маленькими резными деревянными пестиками какую-то сушёную траву.
  Джамелия присела рядом с Вериной кроватью и ободряюще погладила её по плечу. Вера посмотрела на неё, и ей сразу стало легче.
  Седовласая поднялась с колен, что-то перечислила, обращаясь к Джамелии, и вышла.
  "Наверняка местный врач, - подумала Вера. - Сейчас будут всякой гадостью поить".
  Действительно, девочки поднялись и, торжественно держа миску перед собой, подошли к Вере.
  Девочка осторожно заглянула в посудину.
  - Фу-у-у, ну и гадость! - хрипло вырвалось у неё. В плошке, разбавленные водой, плавали зелёные и коричневые травинки и белые засушенные цветочки. Всё это было перемешано до состояния жидкой кашицы и одним своим желтовато-болотным видом вызывало рвоту. Одна из девочек помешала эту похожую то ли на кисель, то ли на желе, а больше всего - на перловый суп из школьной столовой субстанцию тонкой палочкой и протянула Вере.
  - Это - пить?! - просипела больная, попытавшись приподняться на локтях, чтобы отодвинуться от противного снадобья, но тут же снова плюхнувшись на солому. От резкого движения из глаз потекли слёзы, в носу хлюпнуло: заявился припозднившийся насморк.
  Девочку усадили, поддерживая с двух сторон, и молоденькая врачевательница начала осторожно вливать отвар Вере в рот. Пах он приятно, но на вкус... Противная жижа не желала глотаться, трава прилипала к нёбу и застревала в зубах, оседала на горле, оставляя противный горький привкус.
  Когда Вера допила лекарство, её наконец оставили в покое. Все девушки вышли, и больная, не успев коснуться головой лежанки, снова уснула.
  Очнулась Вера в полном одиночестве. Было темно, но на улице ходили, шурша подолами, изредка доносились неразборчивые голоса... Девочка чувствовала себя намного лучше, в мыслях прояснилось, и, так как никто не отвлекал, Вера решила подумать.
  Её самые сокровенные мечты сбылись. Она в другом мире. Хотя в своих мечтах она представляла его себе совсем не таким. А каким? Красивым. Необычным. Не таким. Хотя... Здесь всё было серым, унылым, мрачным... Но назвать это место некрасивым было нельзя. Это было бы ложью. Это была странная, тёмная красота, но всё же...
  И ничего не поделаешь. "Не смотря ни на что, я - в другом мире!!! - с внезапной ясностью осознала Вера, глядя в тёмный потолок, и её волной окатило приятное волнение. - Я в это не верила, но это так, я сейчас здесь, это просто невероятно!!! И надо радоваться тому, что есть. Правда... Я бы хотела быть с друзьями". Тяжёлая плита беспокойства снова придавила девчонку. А потом её пригвоздил страх. "Минутку, а как я вернусь домой??! - пронеслось в голове. - Нет, стой, не думай пока об этом. Наверняка должен быть способ. Ещё успеешь, - убеждала себя Вера, стараясь не думать о родителях и о том, что с ними станется, когда её не найдут. - А пока... Это же новый мир! Целый мир! Надо его исследовать. Узнать о нём как можно больше. Здесь же всё другое! И найти друзей. Уж вместе-то мы точно справимся... Но разобраться что к чему - это просто необходимо. Это пригодится, если я всё-таки не вернусь..." Сердце болезненно сжалось. Жить в чужом мире... "Интересно, а магия здесь есть?.." - это была последняя мысль перед тем, как Вера снова уснула.
  
  Когда она в очередной раз проснулась, из окна лился тусклый свет, а на соседней койке спала Джамелия. Вера поёжилась от холода. Двигаться не хотелось: солома была сыроватой и дотрагиваться до не нагретых, мокрых и поэтому противных участков лежанки было неприятно.
  Тумбочку подтащили поближе к кровати, на ней в коричневой глиняной миске бултыхался знакомый отвар. Вера поморщилась. Нос был забит, но горло, если не пытаться пользоваться голосовыми связками, вело себя прилично, и даже голова в лежачем состоянии не болела. Вылезать из-под пусть и мокроватого, но тёплого одеяла на ледяной холод было лень, но принятое решение как можно больше узнать об окружающем мире и, в первую очередь, выучить язык (хотя Вера не представляла себе, как у неё это получится, если уж она за семь лет, проведённых в школе, даже английский не выучила!) заставило девочку сесть в кровати, опустив ноги на пол. Голова закружилась, но, немного посидев неподвижно, Вера привыкла. С удивлением обнаружила на себе мягкую белую сорочку и заозиралась в поисках своей обычной одежды. Искомое отсутствовало, но зато девочка обнаружила, что куча тряпок в коробке на самом деле являлась разнообразными балахонами: серыми, белыми и коричневыми. Кроме того, ей оставили шлёпанцы, радующие глаз весёленьким фиолетовым цветом, а на второй, нижней полке тумбочки небрежно лежали вкусно пахнущие, явно съедобные, хотя и сероватого цвета сухие хлебцы, внешне похожие на спрессованные опилки. Вера, стараясь передвигаться как можно медленнее, выбрала себе белое, более-менее подходящее по размеру многослойное платье (оно всё равно волочилось по полу, но зато не кололось, как примеренные прежде простые серые и коричневатые "мешки" вроде того, что был на врачихе, да и выглядело оно попрезентабельнее). Потом осторожно села на солому и, отчаянно морщась, выпила отвар, с хрустом заедая его хлебцами, совершенно пресными на вкус. Джамелия устало ворочалась на своей лежанке, но так и не проснулась, и ничто не мешало Вере, покачиваясь от головокружения, отодвинуть грязную занавеску и выйти на улицу.
  Там было темно и очень тихо. Свинцовые тучи нависали над унылыми домиками. Вдалеке Вера заметила несколько белых силуэтов, мелькнувших между фонтанами, и поспешила в противоположную от них сторону. Из носа текли сопли, и Вера старательно утирала их рукавом. Девочка понятия не имела, зачем и куда она идёт, только старалась запоминать дорогу, чтобы можно было вернуться обратно. "Нет, ну что я здесь делаю?" - тоскливо подумала Вера.
  Она вышла куда-то далеко за домики, и даже фонтаны с деревьями стали попадаться куда реже. Вера с интересом оглядывалась, музыкально шмыгая носом. Впереди что-то показалось, на самом горизонте, что-то большое и тёмное. Девочка оглянулась назад. Домики уже скрылись из виду, но фонтаны ещё виднелись. "Ладно, терять-то особо нечего", - решила девчонка и довольно бодро зашагала вперёд.
  Белое платье волочилось по земле, обращая сухие былинки в пыль своим прикосновением. Вере очень не нравилось, что она находится на совершенно открытом пространстве. Если бы здесь было пару деревьев, за которые можно было бы в случае чего спрятаться, девушка чувствовала бы себя куда уютнее (ведь Вера отнюдь не была уверена, что ей можно было здесь находиться, или даже, если уж на то пошло, вообще покидать помещение, и ей не хотелось, чтобы из-за неё попало Джамелии).
  Тёмная громадина оказалась чем-то вроде просторной смотровой площадки. Вера снова воровато огляделась и стала осторожно подниматься по широкой каменной лестнице наверх, подбирая руками подол белой хламиды.
  Огромная, выложенная серой плиткой площадка была окружена невысокой каменной оградой из грубо обтёсанных столбиков. А ещё там, посередине, на чугунном вычурном треножнике в котелке плескалось какое-то полупрозрачное, с зеленоватым оттенком вещество, чуть более густой консистенции, чем вода. Вера обошла вокруг треножника, но дотрагиваться до субстанции на всякий случай не стала и подошла к краю ограды.
  Ничего утешительного, хотя, конечно, красиво. Тёмные, жутковато искривлённые деревья, несколько фонтанов и серое, серое, серое небо до самого горизонта...
  Тут у Веры засвербело в носу, она раскашлялась, налетел мощный порыв ветра, расплескав по воздуху спутанные русые пряди волос, девочка, отчаянно стараясь справиться с кашлем, схватилась за оградку, но тут голова закружилась, и она потеряла сознание.
  
  * * *
  
  Прошла неделя, в течение которой Вере пришлось несладко. Голова болела просто ужасно, её постоянно терзал жар, иногда начинался бред. Её натирали какими-то растворами, клали на голову компресс, по-прежнему поили противным отваром, и наконец это возымело действие.
  На девятый день своей болезни Вера почувствовала себя намного лучше. Голова почти прошла, и она полусидела на своей лежанке, дожидаясь очередного прихода Ольгивин - седовласой лекарки, - а сидящая рядом Джамелия учила её новым и новым словам своего языка. Вера, не жалующаяся на плохую память, была очень горда собой: она уже могла более-менее правильно строить предложения и понимала почти всё, что говорила её учительница.
  Сперва все их разговоры сводились к простым обменам фразами типа "подай-принеси-спасибо-пожалуйста", но сегодня, когда к Вере вернулась способность здраво мыслить, девочка попыталась задать вопрос о подругах:
  - Мои друзья... Девочки... Где?.. - Вера встретила недоумённый взгляд Джамелии и попыталась объяснить: - Мои друзья. Два. Девочки. Как я. Волосы... У одной тёмные, у другой светлые. - Вера подёргала себя за локоны для наглядности. - Со мной. Мы вместе. Друзья...
  Джамелия помотала головой:
  - Нет. Никого не было. Ты одна.
  Вера о многом ещё хотела бы её расспросить, например, о том, как она сюда попала, зачем она сюда попала и почему она сюда попала, как ей отсюда выбраться (хотя лучше не сразу, а через пару месяцев!), и что здесь вообще такое творится. Но таких слов она ещё не знала, к тому же из дверного проёма появилась Ольгивин со своими двумя помощницами, и Вере пришлось отступить.
  Однако через несколько дней Вера решила, что так больше продолжаться не может. Чувствовала она себя уже совсем неплохо, и на этот раз решила, едва Джамелия вернётся, задать ей главный вопрос (а точнее, главную дюжину вопросов), и не отставать, пока та не ответит.
  Вера уже привыкла, что Джамелия в домике появлялась редко, забегала на пять минут, просто чтобы проверить её, и снова уходила. Только перед сном они виделись дольше; в это время Джамелия обычно разговаривала с ней на отвлеченные темы, заставляя девочку запоминать новые слова и предложения. Спала Джамелия очень мало и очень чутко: Вера удивлялась, как ей удалось выбраться в первый раз, ведь стоило ей пошевелиться, Джамелия тут же настороженно приподнимала голову. Спала девушка в основном в "светлую", то есть менее серую часть суток, а с наступлением темноты бесшумно переодевалась и уходила по своим таинственным делам.
  - Джамелия, ты мне вообще можешь сказать, что здесь происходит? Как я здесь оказалась и с чего вдруг мне оказан такой радушный приём, и что со мной будет дальше, и почему у вас всегда темно, и чем вы занимаетесь, и...
  Джамелия остановилась на пороге, заваленная этими вопросами:
  - Ты делаешь успехи, - наконец отметила она. - Всего две ноны занятий, а ты уже вполне четко изъясняешься. - Девушка сняла с плеча мешок с лямкой - прототип обычного школьного рюкзака - и распустила стянутую верёвкой горловину. - Я принесла тебе лофту и молока.
  Лофтой называли похожие на спрессованные опилки хлебцы, которые, как стало казаться Вере, были единственным продуктом питания в этих землях, а нона - это, насколько поняла девочка, неделя, только состоящая из девяти дней.
  - Да, спасибо, но ты не ответила, - настаивала девчонка, усаживаясь в кровати с подобранными ногами и принимая еду из рук своей опекунши.
  Джамелия промолчала, продолжая копаться в сумке.
  - Эй! - невнятно напомнила о себе Вера, старательно пережёвывая свой обед.
  - Боюсь, мне не давали указаний по поводу подобных разговоров. Всё это тебе должна рассказать Дрейда. - Блондинка со вздохом уселась на свою кровать, в задумчивости отводя взгляд. - Я знаю не так уж много.
  - Например? - живо заинтересовалась Вера. - Ты знаешь, откуда я?
  - Нет, - Джамелия выглядела какой-то очень удивлённой, как будто раньше даже не задумывалась над тем, что её подопечная могла не просто соткаться из воздуха. - И будет лучше, если я этого и не узнаю. У меня уже и так были некоторые... неприятности.
  - Это из-за того, что я тогда ушла? - смутилась Вера. - Извини, пожалуйста... А разве нельзя было?
  - Естественно. Во-первых, с тобой могло что-нибудь случиться. Во-вторых, ты ещё болела. В-третьих, ты могла узнать... - она осеклась.
  - ...Что-нибудь не то? - подхватила Вера.
  Джамелия замолчала. Повисла неловкая пауза.
  - Откровенно говоря, да, - девушка решительно разгладила складки на платье. - Твоё обучение должно происходить постепенно, а если вывалить на непосвящённого человека всё и сразу... - голос у Джамелии был очень приятный, тихий и бархатный, полностью обволакивающий собеседника. Вера иногда ловила себя на мысли, что слушает и воспринимает информацию из уст Джамелии, не слыша слов.
  - Да чему обучение-то?! - не выдержала Вера, взмахнув глиняной кружкой и с грохотом поставив её на край тумбочки, выплеснув несколько капель. - У меня создалось такое впечатление, что меня здесь ждали. Значит, о моём... э-э, прибытии... знали? Это вы того зайца-оборотня к нам подослали?
  - Кого?! - девушка изумлённо распахнула глаза. Потом взяла себя в руки: - Не знаю, кого ты называешь таким словом, но мы никого никуда не посылали. Просто Дрейда - а она, как ты уже, наверное, догадалась, является старшей Верховной Жрицей...
  - Кем-кем?..
  - Не перебивай, пожалуйста. Так вот, она как-то узнала, что в ближайшие годы должна появиться новая, чрезвычайно могущественная Жрица, которая сможет распространить власть нашего клана на другие земли...
  - Подожди-подожди, я совсем запуталась. Давай по очереди. - Вера призвала мысли к порядку и попыталась выделить основные вопросы, которые возникали в её голове, пока она лежала одна. Власть? Клан? Тёмные Жрицы?.. - Что это за мир вообще?
  - Прошу прощения? Что за мир? - слегка растерялась Джамелия. - Обычный. Наш мир.
  - Значит, о существовании никаких других миров вам не известно? - Верин голос предательски дрогнул, внутри всё скрутило холодным жгутом.
  - Ну, ходили легенды... Сказки. Но я ничего об этом не знаю.
  - А! - Вера немного успокоилась. Значит, надежда всё же есть. - Хорошо. Что за клан такой и кто такие эти Жрицы?
  - Этого я тебе сказать не могу. Разве только то, что мы, сами по себе от рождения магией не наделённые...
  - Магией?! - обрадовалась девочка.
  - ...Имеем дар, с помощью которого получаем настоящее могущество, подвластное далеко не всем Магам, не говоря уже о ситах, ведьмах, миях и тому подобных существах, - закончила Джамелия.
  - А что за ситы? - Вера отчаянно пыталась не забыть все вопросы, накопившиеся в голове и всё прибывающие по мере продолжения разговора.
  - Они... Как я могу это объяснить?.. Они тоже имеют некоторые способности... Надо сказать, весьма слабые... - девушка вздохнула. - Прежде чем ты продолжишь задавать вопросы, пойми, что мы живём практически в изоляции, и я мало что могу рассказать о тех, кто находится за пределами нашей земли, - наконец сдалась Джамелия.
  - Ладно... А почему тут всегда небо серое? И... Ну, как это по-вашему?.. Солнце... То, что с неба светит...
  - Ты имеешь в виду светила? В нашем мире их три: Красное, или Малое светило, Жёлтое, или Великое, и Белое, или Мёртвое. Первые два светят днём, последнее - ночью, - со странным мечтательным увлечением принялась рассказывать девушка, как говорят о вещах, которые видят очень редко и которые считаются диковинкой. - Это очень красиво.
  - А здесь их почему нет?
  - Есть. Просто их... не видно... Понимаешь, чтобы развивать дар, подобный нашему, нужны определённые условия, мы ведь Тёмные Жрицы, и нам нужна темнота, особый образ жизни, скромное питание, и, конечно, непоколебимая вера...
  - Ага, я поняла, - с важным видом кивнула Вера. - Жрицы вроде монашек, только кроме веры - во что, кстати? - занимаются ещё и тем, что накапливают могущество, и для этого им надо мало пить, мало спать, питаться всякой дрянью, жить в убогих халупках и не видеть солнца... то есть светил. Знаешь, с такой постановкой вопроса мне не очень хочется распространять ваше влияние на новые территории...
  - Я же говорила, такими рассказами должна заниматься старшая Верховная!.. - с досадой сказала Джамелия.
  - Ваша старшая Верховная будет просто запудривать мне мозги, а ты сказала всё как есть, за что тебе большое спасибо, - Вера, ёрзая на своей лежанке, изо всех сил пыталась навести в голове порядок. Получалось из рук вон плохо.
  - Да нет, всё совсем не плохо, это лишь первое неверное впечатление...
  - Послушай, раз тебе доверили приглядывать за мной, значит, ты занимаешь не последнее место в... как это... иерархии?
  - Я тоже являюсь Верховной Жрицей, - с достоинством ответила Джамелия. - Просто не самой главной.
  - Ну вот! А особого отличия в твоём образе жизни я не заметила.
  - Главное у нас - это равенство, - веско сказала девушка (Ха! Ну просто коммунизм какой-то! - пробормотала Вера). - Только главная Верховная живёт во дворце, но она достигла больших высот в использовании жреческих сил, которые дают нам духи Хёрна, и может позволить себе некоторые отступления от общепринятых правил... Кроме того, я бы не сказала, что жить там - это такая уж привилегия...
  - Нет-нет-нет, подожди! Какой такой Хрен? - девочка зажмурилась и зажала голову коленями.
  - Ох... Это... Хёрн, а не Хрен, - поперхнулась девушка, с трудом подавив улыбку. - Главный неисчерпаемый источник нашей силы, наимогущественнейшее Нечто... Никто не знает о его подлинной природе. Его можно назвать чем-то вроде... потустороннего мира.
  - Угум. Хорошо. Значит, вы не сами по себе могущественные, а... - глухо начала Вера, не вынимая головы из коленей.
  - ...Нам дают силы духи Хёрна, которые мы получаем, вознося молитвы, медитируя и принося жертвы...
  - Надеюсь, не человеческие? - подозрительно спросила девчонка, наконец взглянув исподлобья на собеседницу.
  - Сейчас - нет, - серьёзно ответила Джамелия.
  - И на том спасибо... А эта Дрейда... Извини, но мне кажется, что если мне суждено стать такой великой Жрицей...
  - Не суждено, такой вариант просто возможен, - поправила Джамелия.
  - Это уже лучше. Но всё равно, разве я в таком случае не должна занять её место?
  - Конечно.
  - А ей не жалко?
  - Места? Вполне возможно, по крайней мере все посягательства других жриц пресекались на корню. Но её всегда прежде всего заботило благополучие клана, и, если придёт кто-то, кто будет действительно лучше, она сделает всё возможное, чтобы помочь и обучить.
  - А если я не хочу обучаться?
  Девушка долго молчала, сцепив руки на коленях и глядя под ноги.
  - Откровенно говоря, вряд ли тебя отпустят. У тебя просто нет выбора. Извини. - Жрица подняла на девочку прохладные синие глаза.
  Вера со вздохом откинулась на подушки. Не то чтобы она особо расстроилась - Жрица так Жрица, хоть бы магии какой-нибудь обучили, и на том спасибо. Другое дело, как, оставаясь здесь, отыскать способ вернуться?.. Каждый раз, когда к девочке приходила эта мысль, её пробирала дрожь, как она ни старалась убедить себя, что надо во всём видеть лучшее и что не всё потеряно и вообще жить здесь тоже можно. Но к горлу всё равно подкатил ком.
  - Думаю, тебе следует поесть. Надо накапливать силы, - Джамелия встала и ласково погладила девочку по плечу. Вера ощутила прилив внезапной нежности. Она села в кровати повыше, обняла Джамелию за талию и уткнулась лбом в складки её белого платья.
  - И когда... когда начнётся моё обучение? - глухо спросила она.
  - Я спрошу. Отдыхай, маленькая, - голос девушки дрогнул, она быстро провела рукой по Вериным волосам и поспешно вышла. Вере показалось, что она слышала тяжкий вздох.
  
  * * *
  
  - Я тебя слушаю.
  Джамелия стояла перед Дрейдой, глядя прямо в ядовитые ярко-зелёные глаза. Старшая Верховная Жрица сидела на каменном троне, покрытом грубой резьбой, спина идеально прямая, гладкие чёрные волосы, безукоризненно ровной линией подстриженные до лопаток, шёлковым покрывалом лежат на плечах, спине и груди. Трон стоял не во дворце, а на улице, вокруг мирно журчали фонтаны, переливая воду серебристыми нитями, стекающими с краёв чаш, и жемчужными змейками, вьющимися по тёмному камню. Старые деревья чуть слышно шелестели голыми ветками.
  - Будущая новая Верховная пожелала узнать, когда начнётся её обучение, - тихим, ничего не выражающим голосом ответила Джамелия, бесстрастно взирая на Жрицу.
   Дрейда откинулась на спинку трона.
  - Она полностью здорова?
  - Практически.
  - Подождём ещё нону. Завтра можешь разрешить ей выйти на улицу. Погуляй с ней, расскажи что-нибудь из истории. Только не особо увлекайся. Пусть и сама немного погуляет, освоится. И... не подпускай её больше к Трибуне Вознесения и моему дворцу.
  - Могу я спросить почему? - вежливо осведомилась Джамелия. - Конечно, в тот раз девочке не следовало уходить, но запретов на посещение Трибуны никогда не было, а то, что ты тогда лишила её сознания...
  - А теперь есть! - отрезала Дрейда. - Хотя ты и Верховная, я запрещаю и тебе там появляться... некоторое время. И тем более девочке.
  Джамелия прикрыла свои синие глаза ресницами.
  - Ты мне не доверяешь?
  Дрейда резко встала, но блондинка не шелохнулась.
  - Скажем так, я не считаю само собой разумеющимся посвящать тебя во все тонкости... Впрочем, не важно. У меня для тебя ещё одно важное сообщение.
  Женщина сошла с небольшого возвышения.
  - Мы взяли под свою опеку ещё одиннадцать дьюнов. Начальные ритуалы уже проведены, но дальше потребуется твоя помощь. Будь готова ко второму этапу Очищения. Можешь уже сейчас пойти и посмотреть, с чем придётся работать, чтобы не терять время завтра. - Верховная Жрица отвернулась.
  Джамелия, прощаясь, сцепила прямые пальцы в таком же жесте, каким приветствовали Веру, только ладонями кверху, и низко поклонилась верховному затылку.
  А потом развернулась и бесшумно удалилась.
  
  Джамелия шла по густой траве, растерявшей половину красок и выглядевшей ещё не серой и безжизненной, но уже грязно-болотной и не совсем живой. Небо тоже пока было не тёмно-пепельным, а всего лишь молочно-белым, но Светил уже не было видно. Джамелия пожалела, что не пришла чуть-чуть пораньше: тогда, возможно, ей ещё удалось бы застать тающее в дымке чар Жёлтое Светило...
  Девушка поёжилась. Было ужасно холодно, трава была покрыта пыльцой инея, в воздухе водили хороводы снежинки... Неотъемлемая черта Очищения, так сказать, побочный эффект: несколько часов после проведения ритуала становится очень холодно. Конечно, потом здесь установится та же влажная, тоскливая, туманная погода, что и на остальных землях клана, но сейчас всё такое сквозистое, прозрачное, что просто звенит и трепещет от чистоты и свежести. Джамелия, с наслаждением вдыхая морозный воздух, прошла по травяному ковру, радостно ощущая под ногами не каменные плиты, а что-то живое, и зябко спрятала руки в противоположные рукава одеяния.
  А вот уже и первый фонтан. Никто не знал - ну, за исключением разве что старшей Верховной, но она-то никому не скажет! - как, откуда и зачем они появляются, но это ничего не меняло, и фонтаны - иногда полуразрушенные, иногда почти целые - возникали на каждой новой взятой под опеку клана территории.
  Джамелия тряхнула гривой светлых вьющихся волос и сосредоточилась. Если поставить рядовых Жриц здесь, здесь и вон там, по треугольнику, они как раз смогут поймать пряди, которые Верховные изымут из Хёрна... Тогда по краю для подстраховки можно поставить несколько новеньких, не закончивших обучение, и на всякий случай одного кого-нибудь постарше. Вот здесь проход к Хёрну будет легче всего, это место Дрейды. А сама Джамелия встанет вон...
  Ход мыслей прервался. Девушка удивлённо пригляделась к густому кусту с широкими, недавно сочно-зелёными, а теперь тусклыми листьями и большими розовыми... цветами?..
  Джамелия медленно и осторожно, не веря своим глазам, подошла к умирающему растению. Ну да. Цветы. Большие, нежно-розовые, похожие на кочаны капусты. Большинство из них осыпалось, усеяв траву пёрышками лепестков, но один, самый огромный, ещё держался, отчаянно цветя на самом видном месте.
  Джамелия неподвижно стояла, завороженная этой грустной красотой. Потом осторожно наклонилась и окружила цветок своими ладонями. От прикосновения цветок тут же отделился от стебля, и девушка, очарованно держа его в руках, выпрямилась. Потом очень медленно подошла к фонтану и села на край каменной чаши.
  Этого не может быть! Цветы никогда не выдерживали соприкосновения с Хёрном.
  Что это за растение, она не знала. Она имела сведения о многих лекарственных и необходимых для ритуалов травах, но обо всех остальных, просто красивых и не нужных Жрицам, имела весьма смутное представление. Наверное, потому, что никогда их не видела. Или видела, но очень давно.
  Она держала в заледенелых ладонях цветок, и лепестки осыпались с её рук, на прощание нежно касаясь кожи, а потом их уносил ветер. Сначала они кувыркались в воздухе, потом делали несколько кругов вслед за снежинками, а потом исчезали куда-то... Все чувства замёрзли вместе с телом и разумом.
  Когда ветер унёс с ладоней голый остов цветка, Джамелия очнулась и огляделась.
  Значит, так. Там будет стоять Дрейда, а сама Джамелия будет стоять... А сама Джамелия здесь вообще находиться не будет, а лучше устроит своей юной подопечной экскурсию. А остальные Жрицы пусть убивают мир вокруг себя без её участия.
  
  * * *
  
  Вере снился сон. Очень странный. Словно отрывки чьих-то жизней.
  ...Перед глазами появляется чья-то рука. Она протягивается к земле, где в каком-то мелком ручье среди палочек, песка и гальки что-то блестит... что-то синее...
  ...Странная женщина, с русыми волосами до пят, в зелёных одеждах, что-то беззвучно говорит ей...
  ...Белый единорог... Бежит по линии горизонта, то ли по земле, то ли по воздуху, где-то на грани реальности, длинная грива развивается белоснежным флагом счастья и свободы, витой рог сверкает на солнце, которое кажется больше обычного, и изумрудная трава не приминается под его копытами...
  ...Она стоит с друзьями, с Надей и Любой, в какой-то пещере, они держатся за руки и что-то беззвучно шепчут... И тут белая вспышка поглощает всё...
  Вера вздрогнула, но не проснулась. По очень простой причине: ей было лень. И следующий сон, в котором Барисова пила с Мороз на брудершафт, Былина танцевала с Кочаном танго, а Машка и Кутас аккомпанировали им на бубнах, был таким привычным и знакомым, что предыдущая ерунда тут же забылась, а проснулась девочка с прекрасным настроением.
  
  * * *
  
  - ...И это было так здорово! - возбуждённо закончила описывать свой сон Вера, сидя на соломе со скрещенными ногами, макая лофту в молоко и попутно объясняя, какие отношения связывают Мороз и Барисову и что представляют из себя Кутас, Машка, Былина и Кочан.
  - Да, - вежливо кивнула Джамелия, не зная, как на такое отреагировать. Своих наставниц, как она не старалась, представить в таком свете ей так и не удалось, а нарисовать в воображении учителя-мужчину ей и вовсе не представлялось возможным.
  - Так домой хочется, - призналась Вера, допивая молоко. Молоко она раньше никогда не любила, но здесь почему-то пристрастилась. - Меня же там наверное ищут. То есть что я говорю, "наверное"! Точно ищут, уже весь город перелопатили и сейчас за окрестности примутся! Может, даже часовню найдут... Хотя вряд ли. А однокласснички мои сейчас практику отрабатывают... - тут Вера вспомнила про друзей, а заодно и про странный сон, и её окатило чувство вины. - Да, мне кроме этого ещё какая-то ерунда снилась... Ну да не важно. А ты точно не знаешь... У вас вообще такое ещё когда-нибудь было, чтобы вот так вот как я из ниоткуда люди появлялись?
  - Нет, - откликнулась Джамелия. Оживлённость этой девочки хотя и радовала её, но немного сбивала с толку. Жрицы никогда так себя не вели. "А жаль", - пронеслось в голове у Джамелии, и она чуть не хихикнула, представив себе размахивающую руками и болтающую с набитым ртом Дрейду.
  - Значит, ты уверена, что я была одна и никого больше не ждали?
  - Я об этом ничего не знаю, - своим приятным нежным голосом сказала девушка.
  - А Дрейда?
  - Если и знает, то не скажет. Но можешь спросить.
  - Ладно, - вздохнула Вера. - Так мы пойдём гулять?
  - Пойдём, не переживай. Я тебе сама всё покажу. Мне удалось отпроситься с ритуала Очищения, так что проведу тебя везде, научу основной молитве...
  - Ух ты! И что я смогу делать? - обрадовано подскочила Вера. Её переполняла энергия.
  - Много чего. Ходить сможешь, кушать, пить, спать... - Джамелия едва удержалась от того, чтобы не щёлкнуть девчонку по любопытному носу, но от ехидства, вообще-то запрещённого, и от улыбки удержаться не смогла. Да и как тут не улыбнуться, когда на тебя из-под чёлки глядят таким круглыми, как миски, глазищами, и вот так вот обиженно насупливаются.
  - Не обижайся. Учатся не меньше пяти-семи циклов при непоколебимой вере, упорстве и отвлечении от всего мирского.
  - Это что ж, значит, ни сладенького не покушать, ни с мальчиками погулять не сходить, - притворно заскорбела Вера.
  - Вот именно, - подтвердила Джамелия.
  - Тогда Любе повезло, что она сюда не попала, - сделала вывод девочка. - Ну и когда мы идём?
  - Прямо сейчас. Но учти, придётся очень много ходить пешком. И вот ещё, переоденься, специально для тебя сшили...
  Она вытащила из ящика белое одеяние, точно такое же, как своё.
  Вера быстро переоделась. Поразмять ноги хотелось ужасно, и ещё она решила на этот раз выпытать у Джамелии про мир всё, что та знает, всё-всё, и тщательно эту информацию запомнить.
  - Послушай, Джамелия, а у тебя нет имени покороче? - Вера сообразила, что надела платье задом наперёд, и поспешно начала его стягивать, прыгая на одной ноге.
  - Прости? - вежливо удивилась девушка. Длинные ресницы дрогнули, попытавшись скрыть смешинку в глазах.
  - Ну, вот у нас в мире есть полное имя, например, А-нас-та-си-я, и его сокращённый вариант, чтоб удобней называть было, например, Настя, или Ася. У тебя просто имя такое длинное, если ты не против, я бы... - Вера наконец вынырнула из просторных одежд и покрутила встрёпанной головой, пытаясь сообразить, лицом к чему она стоит после борьбы с непослушным платьем.
  - Нет, не против. Но только когда мы одни, - задумавшись на секунду, попросила девушка. - Излишнее проявления близких - да и вообще каких-либо - отношений на людях не желательно. Меня никогда не называли сокращённым именем... но... Оно звучит как "Джелл"... Я так думаю.
  - Отлично! Ну, пошли, пошли! - Вера замахала руками к выходу.
  Девушки вышли из помещения. Беспросветно тёмное небо понемногу светлело. Под ногами путался и обвивался вокруг лодыжек стелющийся по земле туман. Вера подумала о том, что Джамелия спит, когда на улице более-менее светло, а бодрствует ночью тоже потому, что она Тёмная Жрица. И тут же назрел очередной вопрос:
  - А как вы учитесь? И что делаете целыми днями?
  - О, работы у меня предостаточно. Видишь ли, - певуче начала Джелл, направляясь к ближайшему фонтану, - вот эти территории, на которых мы все находимся, не единственная подвластная нам местность. В окрестностях находится немало деревень, которые мы контролируем. Они приносят нам пищу - это для них не очень обременительно, ведь едим мы немного, - люди помогают нам в проведении некоторых ритуалов, выполняют кое-какие хозяйственные работы, оттуда мы набираем новых учениц...
  - То есть это добровольное сотрудничество? - уточнила Вера.
  Джамелия закусила губу.
  - Не совсем. Есть несколько деревень, которые сами выразили желание принять нашу опеку, но большинство просто боится и не смеет отказать, когда Верховная ставит им ультиматум.
  - Но что вы можете им сделать?
  - Вся сила Жриц действует на расстоянии и только после проведения необходимых церемоний и ещё кое-каких формальностей. - Жрица села на край ближайшего фонтана. - Мало кто может нанести какой-либо урон объекту без как минимум полуторачасовой подготовки, я, например, не могу, - Джелл хрупко улыбнулась. - Но если вся необходимая подготовка проведена, одну деревню уничтожить не составит труда.
  Вера поёжилась. Джамелия ей очень нравилась, но иногда она говорила об ужасных вещах мило улыбаясь и таким обыденным тоном...
  - Тогда почему вы не поставили под контроль весь... все... ну, в общем, всё?
  - Вокруг немало племён и государств. И если ради одной небольшой деревеньки они не пожелают связываться со Жрицами, то ради, скажем, города или плодородных земель вполне могут рискнуть.
  - А что они вам могут сделать?
  - Да что угодно, - пожала плечами девушка, всколыхнув светлую гриву вьющихся волос. - Вышлют армию. А просто так, в обычном бою, большинство из нас всего лишь слабые женщины.
  Вера тоже села на фонтан и сунула палец в воду.
  - Ты говорила, что без подготовки не можешь принести никому вреда. А кто может?
  - Дрейда. И ещё пять или шесть Верховных Жриц.
  - А ты почему не можешь?
  - Наверное, способностей не хватает. Или веры. - Девушка спокойно и совсем по-матерински улыбалась.
  - А ты как думаешь?
  Джамелия задумалась.
  - Пожалуй, и того, и другого.
  - Как, и веры тоже?
  - Получается, да.
  - А что Дрейда может сделать?
  - Убить, - серьёзно ответила Джамелия. - Причём без всякой помощи Хёрна. Своими руками.
  - Звучит очень оптимистично, особенно если учесть, что она собирается меня учить... А с Хре... Хёрном?
  - Обездвижить. Лишить сознания. Подавить волю, хотя и ненадолго. Пойдём, я покажу тебе молельню, а то всё время просидим, - Джелл грациозно поднялась.
  - А эту воду из фонтанов можно пить? - вскочила Вера, прыжками догоняя свою проводницу.
  - Можно. Но не нужно. Особенно тебе.
  - Почему?
  - Опять простудишься.
  - Эй! Я серьёзно!
  - Я тоже, - безмятежно улыбаясь, сказала девушка, входя в "лес" из голых деревьев, на опушке которого и нашли Веру.
  - Ты не закончила, чем ты занимаешься всё время.
  - Если будешь всё время перескакивать с одной темы на другую, то и не закончу.
  - Я боюсь забыть вопросы! Ну, так что?
  - Мы организовываем поставку продуктов, проводим среди местного населения вербовку, следим за выполнением ими всех необходимых молитв и приношений, отбираем новых учениц, следим за старыми. Кроме того, почти все Верховные помогают Дрейде вести внешнюю политику, давно проведённые ритуалы постоянно требуют обновления, иногда необходимо провести новые, и это всё не считая ежедневных, а иногда и ежечасных молитв и медитаций и разнообразных тренировок. И это всё в мирное спокойное время, когда нет никаких нестандартных происшествий... - Джамелия резко остановилась и обернулась, так как, увлёкшись, не заметила, что Вера уже давно отстала и сейчас с тоскливой миной глядит ей в спину.
  - И что, всё вот это вот?..
  - Да. А у главной Верховной хлопот ещё больше.
  - Кошмар какой, - Вера тяжко вздохнула. - А скажи, у нас в комнате куча одежды лежит, белая, серая и коричневая. Это зачем?
  - Белое носят Верховные, серое ?- рядовые Жрицы и ученицы, ну и ещё кое-кто... Лекари, например, и особо преданные нашему культу люди. Коричневое - обычные люди, которые приходят к нам. В другой одежде у нас появляться запрещено.
  - То есть люди приходят к вам, а не вы к ним? - старательно соображала Вера.
  - Чаще всего. Смотри, сейчас будет водоём.
  - У вас тут и речка есть?
  - Ручеёк, - печально улыбнулась Джелл.
  - А скажи, если белое носят только Верховные, то почему мне дали... - спохватилась Вера, забегая вперёд в надежде разглядеть за деревьями чудо-речушку.
  - Тебя произвели досрочно. То есть произведут.
  Обитель Темных жриц... Примерно, естественно []- То есть на халяву. Это хорошо. Ух ты!
  Ручеёк действительно был небольшой, и вообще, кажется, искусственного происхождения, так как был намертво заключён в каменное русло. С берега на берег был перекинут красивый резной каменный мостик.
  - Здорово, - оценила Вера. - Это вы сами построили?
  - Нет. Такие изменения происходят со всем после ритуала Очищения, - певуче произнесла девушка, подбирая юбки чтобы взойти на мост.
  - А что за очищение такое? - крикнула Вера с разбегу перепрыгивая через "речку". - И что за изменения?
  Джелл остановилась на середине моста и облокотилась руками на перилла, глядя на девочку сверху и улыбаясь одними глазами:
  - А нормальным способом ты передвигаться не в состоянии?
  - Да без проблем! - Вера взбежала по мосту и оседлала парапет, выжидательно глядя на Джамелию.
  - Очищение, - девушка вздохнула, - это изымание из небольшой области почти всей жизненной силы и передача её Хёрну. Когда всё становится таким, каким ты сейчас это видишь, - она повела рукой вокруг. - Деревья и кусты чахнут, а иногда и умирают, небо навечно покрывается тучами, трава превращается в плиты... - с каждым словом девушка мрачнела всё больше и больше. - Медленно, конечно, на это требуется несколько циклов... И ещё откуда-то берутся эти фонтаны... Ох!
  Джамелия внезапно изменилась в лице, побледнела, поспешно рухнула на колени, схватилась за голову и что-то отчаянно зашептала.
  - Джамелия... Джелл, что с тобой?! - испугалась Вера, опускаясь рядом и кладя руку женщине на плечо. Но Джамелия сердито стряхнула руку, продолжая рьяно шептать. Вера торопливо отошла, встревожено топчась на месте.
  Через пару минут женщина подняла голову, пустыми глазами глядя в пространство, и встала с колен.
  - Всё в порядке? - робко спросила Вера, осторожно приблизившись, но не решаясь прикоснуться к Жрице.
  Джамелия медленно кивнула.
  - Я молилась, - пояснила она. - Боюсь, я позволила себе лишнее.
  - Сказать? - удивилась Вера.
  - Подумать. - Голос Жрицы был абсолютно безжизнен.
  - Ладно, - немного сбитая с толку, девочка попыталась восстановить нить разговора. - Давай поговорим о чём-нибудь другом... Что это за нестандартные происшествия, о которых ты говорила? Когда работы у Жриц становится ещё больше?
  - Да что угодно! - Джамелия поспешно сошла с моста, словно опасаясь оставаться на осквернённом месте. - Акт мятежа, смерть одной из Жриц, стихийное бедствие, нападение людей... Всего не предусмотришь. - Девушка теперь шла так быстро, что Вера едва за ней поспевала.
  - А кто это всё построил? Кто была первая Жрица? Как давно вы существуете? Сколько вас тут?
  - Ну и любопытная же ты! - удивлённо покачала головой Джелл, немного замедляя шаг. - Постараюсь рассказать, что знаю, но должна предупредить, что многое недостоверно и скорее всего просто придумано Жрицами для поддержания авторитета. - Они шли по каменным плитам, Вера бегала вокруг Джамелии, дотрагиваясь то до одного дерева, то до другого, иногда забегая вперёд. Вдали то и дело мелькали белые силуэты других Жриц. - Кто был первой, неизвестно. Ходят легенды, что это было приведение - ну, или здань, их везде называют по-разному, - ведь им легче постигнуть природу Хёрна, они постоянно находятся на его границе...
  - А как выглядят приведения... здани?..
  - По разному. Если человек был крепок духом и рассудком, они сохраняют прежнюю, только нематериальную человеческую форму, если слаб - это просто размытые тени...
  - А как ими становятся? Из-за того, что у них осталось здесь незаконченное дело?
  - Никто не знает. По крайней мере я об этом ни от кого не слышала. Я слышала, что здани не говорят с живыми.
  - Ладно, понятно, извини, давай дальше.
  Джамелия покосилась на спутницу, вздохнула и махнула на показавшееся на горизонте пятно:
  - Молельня - одно из самых старых строений. Сейчас увидишь. Здания возводят люди с окрестных поселений, и организовать их работу тоже, кстати, входит в мои обязанности.
  - Мне кажется, что ты больше и чаще работаешь с людьми, чем с этим Хёрном, - заметила Вера. Джамелия промолчала.
  С тех пор, как они вышли из жилища, прошло больше двух часов. Небо посветлело, туман расползся по своим норам. Молельня оказалась выстроенными кругом полуразрушенными стенами. Крыши не было, часть задней стены отсутствовала, являя взорам V-образный провал, а вокруг валялись большие бесформенные камни, словно когда-то стену разнесло взрывом. Всё строение было сложено из больших, неровных булыжников, подножие заросло колючими кустами, стены были частично обвиты чёрным скелетом плюща. Из здания доносился шёпот.
  - Что это? - осторожно спросила Вера. - Кто там?
  Джамелия предостерегающе подняла руку и приложила тонкий длинный палец к губам. Сейчас она держалась очень прямо и абсолютно беспристрастно, от неё исходил неощутимый холод. Вера замолчала и, осторожно ступая вслед за своей провожатой, внимательно вгляделась в скрытую тенями дыру.
  По мере приближения к зданию тени расступались, и Вера увидела трёх или четырёх Жриц, стоящих на коленях. Одна из них уткнулась лбом в пол, остальные неестественно выпрямились и скрестили руки на груди. Женщины стояли в нарисованных на полу то ли белыми, то ли голубыми линиями кругах с чудными вьющимися узорами, которые мягко светились и переливались в скудном свете. Вера различила ещё несколько таких же кругов, только тусклых. Девочка жадно смотрела на невероятное открывающееся перед ней зрелище... Сердце гулко стучало. "Это оно! Это магия... может, мне всё снится?.." Вера не могла поверить своим глазам.
  Джамелия бесшумно скользнула к крайнему кругу и показала Вере на соседний.
  - Встань на колени, - бесстрастно велела она. Вере ни тон, ни само действие не понравились, но сейчас она была готова на что угодно, лишь бы прикоснуться к неизведанному. Девочка осторожно опустилась на жёсткий каменный пол.
  - Колени ближе друг к другу, - всё так же сухо сказала Джамелия. - Вот так... - она принялась поправлять Верину осанку. - Теперь сложи руки на груди. Голову выше. Хорошо... А теперь жди...
  Вера повиновалась. Сначала ничего не происходило. Колени быстро начали болеть.
  Вдруг стало ужасно холодно. Мороз пробирался под сердце, словно желая остановить его навсегда... Девочка хотела вздохнуть, но не смогла... Жуткий холод... Вера поняла, что у нее немеют сжатые в кулаки пальцы. Х-х-а... Её уже почти трясло...
  - Хорошо... - прошептала Джелл. - Ты чувствуешь... Закрой глаза... Духи Хёрна рядом... Они тебя чуют... А теперь ты ощути их! Расслабься... Слейся с окружающим миром... - голос женщины превратился в едва слышный на грани сознания шёпот. "Не противься им..." Вера перестала ощущать тело, до такой степени всё замёрзло. Что-то странное словно невидимыми нитями прошивало её тело и душу. Ей показалось, что она куда-то падает... Теряет себя... Растворяется в чём-то пустом, мрачном, нереальном, внутри неё двигались чужие, заменившие её тени... Раздалось едва слышное гудение, она почувствовала лёгкую вибрацию, и круг засиял.
  - Замечательно! - Вера дёрнулась и скосила глаза, чтобы посмотреть, что случилось. Странно, но ей это удалось, не смотря на то, что ощущение принадлежности чему-то другому, тёмному, страшному, никуда не делось. - Не отвлекайся! А теперь запоминай слова... Ты должна запомнить их с одного раза... "Хёрн, раба твоя, силы мне отмерь, дай пройти этот путь, не избежать потерь, скоро я вернусь, я к тебе приду, власти только дай, для себя умру, мир уже не мой, я уже не та, я к тебе иду, знай, что я твоя..."
  Вера испугалась, ей казалось, что она ничего не запомнила, но тихий, вкрадчивый, экзальтированный шёпот звучал в голове, против воли заставляя повторять словно врезавшиеся в память и в душу слова... "Хёрн, раба твоя, силы мне отмерь, дай пройти этот путь, не избежать потерь..."
  "Хёрн, раба твоя, силы мне отмерь..."
  "Хёрн, раба твоя..."
  "Хёрн, раба твоя..."
  "Хёрн..."
  Сначала она ещё чувствовала бешено колотившееся где-то возле горла сердце и сковывавший её необъяснимый ужас, а потом... Потом она исчезла.
  
  
  Глава 2
  Сказка
  
  Надя очнулась оттого, что ей было страшно. Просто жутко, до бешеного сердцебие-ния и дрожи во всём теле. Даже плакать хотелось от безысходности.
  Она лежала где-то и всё ждала чего-то кошмарного, но это кошмарное всё никак не происходило, и Надя растерянно задалась вопросом: а что случилось?
  Было тепло и хорошо. Пахло цветами и сеном, немного - сыростью и землёй. Лежала она на чем-то довольно мягком, вокруг успокаивающе шелестело, стрекотало, шебуршало, попискивало и пиликало.
  'Хорошо, - подумала почти успокоившаяся Надя, - природа, не то, что в городе... Минутку... Природа?! В городе?!!'
  И вдруг сердце гулко бухнуло и остановилось. В ушах зашумело. Она всё вспомнила. Всё. И первым предпринятым действием было...
  - А-а-а-ай-и-и-ы!!! - тоненько, но очень пронзительно заголосила девочка, отчаянно сжимаясь в комочек и по-прежнему не открывая глаз. А потом ещё громче:
  - Уи-и-и-и!!!!! - потому что по ней что-то поползло. Девчонка прокатилась по земле, стараясь это самое 'что-то' стряхнуть. Потом замерла в ожидании, но ничего не почувствовала. Подтянула ноги к подбородку и стала анализировать мечущиеся подобно блохам мысли:
  'Мы вошли в этот чёртов портал, прибить Веру мало, всё из-за неё... И что? Я сей-час где? Кажется, лежу на траве. Может, нас какой-нибудь волной откинуло, и мы выле-тели из часовни?' Девочка всхлипнула. Что бы узнать наверняка, что всё в порядке, и ид-ти с чистой совестью убивать валяющуюся где-нибудь рядом Веру, а заодно и Любе хо-рошего пинка дать, для профилактики, надо было открыть глаза. А страшно. Потому что какая-то очень далёкая часть сознания со второй, более близкой частью, была не согласна, и упрямо твердила, что что-то тут не так. Надя ещё немного полежала, похлюпала, и, наконец, решилась.
  Правый глаз открылся с трудом, и осмотр не дал никаких результатов. Надя его тут же закрыла, так как решила, что смотреть на мир двумя глазами сразу - это чересчур для её нежной детской психики. Открыла левый. И увидела жука. Большого, зелёного и усатого.
  - А-а-а-а!!!! - с ужасом завопила девочка, вскакивая на ноги и одновременно отска-кивая в сторону.
  - Да что же это такое?! - жалобно спросила Надя, но коварное насекомое не показы-валось - наверное, схоронилось заживо, лишь бы подальше от ненормальных.
  Надя какое-то время внимательно изучала траву, чтобы увериться в отсутствии насе-комых, а потом наконец сообразила, что благодаря жуку самое страшное было сделано: она стояла на ногах и с открытыми глазами.
  Девочка испуганно огляделась.
  - О-ой, - хныкнула она.
  Надя стояла на светлой зелёной полянке. Сквозь прорехи в кружевной изумрудной сетке из шелестящих листьев с неба лились столбы белого света. Из травы торчали колос-ки, похожие на маленькие перевёрнутые метёлки на длинных ножках. Блестели лужицы мелких золотистых цветочков. В воздухе кружилась стайка белых мотыльков. Высочен-ные деревья, похожие на корабельные сосны с листьями вместо иголок, идеально прямы-ми светлыми колоннами окружали поляну.
  Это всё было бы очень красиво, если бы не отсутствие каких-либо признаков Веры, Любы, часовни и Минска.
  - Э-эй! - дрожащим голосом позвала Надя. - Есть здесь кто-нибудь? Ну хоть кто-то?!
  Умиротворённая тишина. Звонко пропиликала какая-то птичка.
  Надя почувствовала себя очень уставшей, голодной и совершенно брошенной. Она немного побродила по полянке, с трудом сдерживая слёзы и не решаясь выйти за пределы очерченного деревьями круга, а потом села под дерево и заскулила. Глаза были полны слёз, которые почему-то не текли. Девочка уткнулась лбом в колени и постаралась ни о чём не думать.
  
  Надя сидела на одном месте уже не менее получаса и смотрела на солнечные столбы, которые с течением времени начали понемногу окрашиваться в более сочный жёлтый цвет. Мыслей не было, только полная опустошённость. Надя даже не пыталась думать о том, где она; она полностью погрузилась в отчаяние. Девочка ни с того ни с сего начала размышлять о смерти и о бренности всего мирского, и неизвестно, до какого со-стояния бы доразмышлялась, если бы её в очередной раз не прервали представители насекомообразных.
  Задумавшись, девочка совершенно не замечала, как огромные, медлительные акса-митно-чёрные муравьи с интересом начали исследовать седалище, усевшееся на их жили-ще. А когда итогом исследования оказался вывод, что это самое место мягкое и кусать его очень удобно, Надя с нечеловеческим воплем взвилась вверх и запрыгала по поляне, дер-жась за пострадавшую часть тела.
  - Ненавижу, ненавижу лес, грязь, дикую природу и насекомых!!! НЕНАВИЖУ!!! - истерически выкрикнула она в пустоту, подавляя желание постучаться головой о стенку, или, за неимением оной, о дерево. Но, ни смотря ни на что, апатия прошла, вернулся голод и осознание того, что умереть - не такое уж простое дело. А раз так, то надо выбрать более простой путь - то есть задержаться на этом свете ещё немного.
  - Чёрт! - Надя подошла к одному из деревьев, посмотрела на него, и пришла к неутешительному выводу, что раньше таких не встречала. Подошла к другому, точно та-кому же: - Чёрт! - потом, выплёскивая всю накопившуюся злость, с переливчатым визгом попрыгала на одном месте и закончила истерику.
  Девочка осмотрела окружающее пространство более трезвым взглядом.
  - Куда же могли деться Люба и Вера? - пробормотала она. - И что это вообще за ме-сто такое? Ё-моё, неужели и вправду другая Вселенная, или мир, или как там Вера это называла? Или я на Земле, но... - Надя ещё раз безнадёжно задрала голову и огляделась, - ...но в каком-то другом месте. Да где же девочки, так их растак?!
  Поразмыслив, Надя решила, что идти в лес она не хочет, а найти подруг хочет. А чтобы их найти, определённо надо войти в лес, так как на полянке их нет. Значит, ничего не поделаешь.
  Девочка пошарила в траве в поисках какой-нибудь дубинки в качестве оружия про-тив диких животных и непроходимых кустов, но найденная тростиночка годилась в луч-шем случае для того, чтобы гонять комаров. Тем не менее Надя её взяла. Для храбрости.
  В самом лесу было темнее, хотя лучики то и дело проскальзывали сквозь листвен-ную завесу. Надя старалась держаться от деревьев подальше и всё время настороженно оглядывалась. Было нереально тихо, и ей всё время казалось, что она находится в каком-то храме с деревянными колоннами и зелёным потолком. Непроходимых кустов и диких животных не наблюдалось. Под ногами шуршал пласт из старых болотно-коричневых ли-стьев, из которых то и дело выглядывали едва проклюнувшиеся бутоны неизвестных цве-тов. Откуда-то вылетела большая, с ладонь, переливающаяся жёлто-зелёная бабочка, и Надя испуганно замахнулась на неё прутиком.
  'Блин, ну что ж делать-то? - тоскливо подумала Надя. Она уже немного успокоилась и под монотонное продвижение по лесу начала думать. - Пить хочется. Сока. Апельсинового. Тьфу! Людей бы найти. А если это другой мир, то, может, здесь и не люди вовсе живут?.. А кто? И как я с ними общаться буду?.. А они к чужакам нормально относятся? А к женщинам? Или я ещё не женщина, а ребёнок? А то кто их знает... Продадут в какое-нибудь рабство...'
  Но после длительных размышлений Надя пришла к выводу, что пока она не встретит представителей здешней разумной жизни, ответов на свои вопросы всё равно не получит.
  Впереди среди деревьев показались выстроившиеся в непроходимую стену заросли кустов, напоминающие живую изгородь. Надя очень осторожно приблизилась. Там что-то зашуршало, и девочка вздрогнула. Но тут у неё так громко и угрожающе заурчал живот, что Надя дёрнулась, а предполагаемый хищник должен был кинуться наутёк со страху. Но вместо этого кусты снова зашелестели, и из них, словно просочившись прямо сквозь ветки, появился человек. Мужчина. Точнее, юноша. Длинные, светлые волосы заплетены в растрёпанную косу, брови и ресницы рыжеватые, лицо приятное, тонкие губы обнажают в улыбке белоснежные зубы, серые глаза приветливо щурятся. Парень был одет в белую рубаху, перетянутую поясом, и серые штаны, заправленные в растоптанные сапоги. На манжетах, воротнике и поясе пестрела вышивка, состоящая из перекрещивающихся под разным углом чёрточек и чем-то смахивающая на славянский орнамент. Уши у этого человека были слегка заострённые.
  Надя вспомнила, что примерно так Вера описывала сказочных эльфов.
  - Э-э-у-у, - пискнула она.
  Парень широко улыбнулся и начал говорить что-то непонятное, подходя ближе и приветливо склонив голову, одновременно сцепив прямые пальцы в замок и подняв их на уровень груди. Надя недоумённо молчала, пытаясь пересилить страх и не упасть в обмо-рок. Парень остановился на полном скаку, увидев выражение её лица, что-то добавил из-виняющимся тоном и поманил за собой. В кусты.
  - Э-эй! - возмущённо поперхнулась Надя, на секунду даже перестав так сильно бо-яться и собравшись пространственно объяснить незнакомцу, что она не дурочка и с неиз-вестными людьми по кустам не шарится, позабыв о том, что они и так находятся в без-людном лесу, который можно считать одним огромным кустом. - Что ещё за...
  Но юноше, видимо, надоело ждать, и он бесцеремонно схватил девочку за руку и втащил в непролазные, как казалось снаружи, кусты. Надя инстинктивно зажмурилась, но потом поняла, что не чувствует прикосновения веток. Открывать глаза было страшно, но любопытство всё-таки пересилило, и она осторожно посмотрела из-под ресниц. И с изум-лением поняла, что ветки кустов расступаются, расплетаются в нескольких сантиметрах перед ней, и на таком же расстоянии смыкаются сзади, образуя вокруг её тела кокон. Надя открыла рот от потрясения, но тут провожатый отпустил её ладонь, и в этот самый рот тут же попала ветка. Листья стеганули по лицу, шипы царапнули руки, но в следующее мгновение она уже была снаружи.
  - Тьфу, - девочка сердито выплюнула набившийся в рот мусор и с возмущением услышала смех. - Ну, слушай, ты... - начала кипятиться она, зло глянув на парня, но тот поспешно перестал хохотать и, сдавленно похрюкивая, начал что-то смущённо объяснять и отряхивать Надину одежду - простой светлый сарафан с поясом. Девочка перевела для себя его бормотание как 'извини, хи-хи, я нечаянно', и осмотрелась.
  Они по-прежнему были в лесу. Но либо в другом, либо в совершенно иной его части.
  Это была деревня. Или город. Или даже страна - Надя не разобралась. Они стояли рядом с такими же густыми зарослями кустов, напоминающих нестриженную живую из-городь, на краю леса, среди постепенно редеющих деревьев, между которыми петляли тропинки, уходящие в разные стороны вглубь леса. Некоторые из них вели к таким же гу-стым кустам, виднеющимся среди стройных деревьев, и исчезали прямо перед ними. А впереди, немного дальше, начинались дома. Красивые, уютные дома из камня и дерева, с резными, покрашенными в нежные цвета заборчиками и множеством клумб. Крыши были покрыты странной, явно не металлической черепицей причудливой формы тёмно-оранжевого цвета, похожей на осенние листья клёна. Но что самое изумительное, сзади домики то ли переходили, то ли врастали в огромные толстые разлапистые деревья, кра-сиво сплётшиеся ветви которых поддерживали полукруглые террасы, нависавшие над двориками. Раздваивающиеся, а кое-где и растраивающиеся стволы огибали витые, узор-чатые лестницы, то уходящие внутрь ствола через дупла-арки, то обвивая их снаружи. Пе-риллами служили тонкие переплетенные ветви. На небольших стрельчатых прорубленных в коре окошках и на периллах висели и стояли круглые желтоватые светильники, сейчас потухшие. Пышные кроны раскинулись над головой, вторым, зеленым небом нависая над городом. Многие деревья оплетали лозы: и густые, тёмно-зелёные, и похожие на золотистую сетку, обильно укрывавшую парапеты террас и превращающую подвесной город в сверкающее золотом великолепие.
  Парень потащил остолбеневшую от изумления и восхищения Надю за собой. Девоч-ке оставалось только крутить головой по сторонам.
  По улицам ходили люди. Или не люди. В общем, от людей их отличала только не-обычная форма ушей и сильная худоба. Вот возится в земле с какими-то палочками бело-брысый кудрявый малыш в когда-то белой, а теперь зеленовато-коричневой рубашке с по-ясом, на три или четыре размера большей, чем нужно, и достающей до колен. Рукава во-лочатся по земле, и он пытается взять спрятанными под тканью пальцами несколько раз-ложенных на вытоптанной пыльной дороге чурок. По щекам, словно боевая раскраска у индейцев, краской проведены две коричневее полосы. А вон, наверное, его мать, в край-нем доме слева, сидит на деревянной ступеньке крыльца и сложными движениями пере-бирает золотистые нити, натянутые на деревянный каркас, и её роскошные рыжие вьющиеся волосы сверкают сотнями искорок. А вот мужчина в серо-зеленом плаще, со спутницей в белом свободном платье, покрытом таким же, как и у Надиного провожатого, орнаментом, а на лице вокруг глаз нарисованы похожие на маску узоры, розовые с одной стороны и голубые с другой. А вон в конце улицы мелькнул страж в странных рыжеватых доспехах, которые Надя не успела рассмотреть...
  Дальше по улице дорога оказалась выложена булыжником. Между домами начали появляться переулки, которые постепенно превратились в ответвляющиеся в стороны улицы. В каждом саду росло много деревьев, все более высоких по мере углубления в го-род, между которыми раскинулся висящий в воздухе городок и, когда Надя шла по ули-цам, над головой по-прежнему мелькала зелёная занавесь, что создавало ощущение уюта и ограниченности пространства, что девочку, которая боялась увидеть слишком много сразу, вполне устраивало. За некоторыми из домов Надя замечала небольшие огородики, а где-то даже текли ручейки.
  Надин провожатый изредка кидал ей фразы, но девочка отмалчивалась, не пытаясь объяснить, что ничего не понимает.
  Ближе к центру улица расширилась, дома всё чаще попадались не каменные или де-ревянные, а белые, непонятно из какого материала, с красивой резьбой на всех плоских поверхностях; цветы в садах стали роскошнее, но сам садик уменьшился - отсекалась часть с огородом, - зато этажей прибавилось, и деревья стали ещё выше и толще, превра-щая дома в дворцы. Видимо, здесь жили более состоятельные люди.
  Потом кроме жилых домов начали появляться магазины: у Нади отвисла челюсть при виде бесстрашно выставленных на витрину колец, браслетов и ожерелий, иногда очень странных, и ещё каких-то непонятных драгоценных загогулин; свело судорогами желудок при остром и незнакомом, но очень аппетитном запахе, доносившегося из каменного здания с широкой аркой вместо дверей - скорее всего, там торговали чем-то съестным; потемнело в глазах от страха при виде оружейной, над входом в которую висела такая огромная секира, что сразу становилось понятно, почему она находится снаружи, а не внутри: через дверь она вряд ли пролезла бы, а покусившийся на неё воришка надорвался бы уже через два метра (если его, конечно, не прихлопнуло в процессе снимания сего оружия с двух массивных крюков над дверью).
  Потом улица разбилась на две части. Разделительной полосой служили высаженные в ряд высоченные деревья посередине дороги. Вокруг ходили люди, мужчины, женщины и дети, одетые по-разному, но в одном стиле. Почти все они были с узорами на лицах, у большинства на одежде была та же, что и у Надиного спутника, вышивка. Никто из них не обращал на Надю практически никакого внимания. Девочка уже захлёбывалась во впечатлениях и полученной информации, как вдруг улица резко закончилась, и они оказались на площади.
  Гигантская площадка была засаженна деревьями и кустами с благоухающими цвета-ми (некоторые кусты были такими же, как те, через которые пришла сюда Надя, и она за-метила, как двое мужчин спокойно прошли сквозь заросли, а веточки за ними тут же вер-нулись в исходное положение); под ногами стелились мощёные дорожки без бордюров, вокруг неспешно бродило множество прогуливающихся людей. Надя шла, оглядываясь по сторонам и вслушиваясь в смех, возгласы и доносящиеся откуда-то аплодисменты, не-громкие взрывы и выстрелы, от восхищения и изумления позабыв обо всех своих страхах.
  Двое мужчин в серых походных плащах, стоя под деревом, тихо беседовали. У одно-го из них в руках были два сверкающих шарика, и внутри каждого махала яркими крыль-ями разноцветная бабочка. Надя, поминутно ахая, замечала то появляющихся, то снова исчезающих в ветках деревьев маленьких человечков, мужчин и женщин с зеленоватой кожей, словно состоящей из множества малюсеньких листочков, и невероятно длинными мохнатыми фиолетовыми ушами. Их тела обвивала зелёная лоза, заменяющая одежду, а изумрудные волосы лохматой метёлкой ерошились в разные стороны. За спиной у них топорщились прозрачные крылышки. Человечки попискивали и смеялись, перелетая с места на место. Никто не обращал на них внимания, кроме маленьких детишек, пытающихся их поймать.
  А потом Надя вышла к сцене - круглой невысокой деревянной площадке, вокруг ко-торой столпился хлопающий и улюлюкающий народ. На сцене выступала красивая моло-денькая девушка со светлыми, как у сопровождающего Надю парня волосами, забранны-ми в высокий 'конский хвост', и обтягивающем серебристом костюме с металлическими вставками. Девушка сделала 'колесо', потом шпагат, потом плавно поднялась на ноги и под шум и рукоплескания толпы произвела сложный жест руками. Вверх стремительно взлетели и взорвались облаком лилового дыма две миниатюрные молнии, а вниз упал ро-зовый обруч. Девушка покрутила его на одной руке, на другой, на шее, на талии, на од-ном колене, а потом ногой подкинула с воздух, и обруч превратился в упорхнувшую ввысь ленту, которая написала над сценой какое-то слово и растаяла. Надя, не выдержав, захлопала вместе с толпой, а девушка оглядела публику, заметила Надиного проводника и радостно ему замахала, тут же спрыгивая на землю и прокладывая себе дорогу сквозь неутихающую поблику.
  У девушки оказались такие же прозрачные серебристо-серые глаза, как и у Надиного знакомого. 'Может, сестра?' - подумала Надя. Странно, но она уже почти ничего не боя-лась, и вообще ей было хорошо и весело. Парень и девушка немного поболтали, блондин-ка повернулась к Наде, кивнула ей, на секунду сцепив перед собой выпрямленные пальцы в приветственном жесте. Надя растерянно улыбнулась и кивнула в ответ, и девушка тут же затерялась в расходящейся толпе зрителей.
  Парень потащил Надю дальше, а девочка впервые за всё время увидела небо. И внут-ри у неё всё упало.
  Небо было вполне обычным, голубым, с множеством мелких пылевидных облачков. Среди них, уже склоняясь к горизонту, сияло какое-то через чур большое солнце. А сбоку, ещё только взбираясь на небосклон, светило ещё одно солнце, поменьше и оранжевое.
  Надя остолбенела. Парень продолжал её куда-то тащить, но она двигалась по инер-ции, ничего не замечая вокруг. Два солнца. Это другая Вселенная. Она здесь одна. Подру-ги куда-то исчезли, хорошо, если вообще живы, как вернуться домой неизвестно, она не знает местного языка и обычаев, её приняли за кого-то не того, а она ничего никому не объяснила и не знает как объяснить... В горле застрял комок, к глазам уже подступили слёзы, но тут они снова вышли на открытое пространство, и Надя замерла.
  Посреди открытой зелёной лужайки, где деревьев почти не было, на постаменте вы-сотой в человеческий рост стояла стела, простирающаяся ввысь не меньше чем на десяток современных Наде этажей. Это была очень тонкая и очень узкая белоснежная прямо-угольная призма, по которой, как и по самому постаменту, бегали бледные волнообразные всполохи света. Она белоснежной иглой упиралась в голубое небо, словно стараясь проткнуть его насквозь. У девочки перехватило дыхание. Это было невероятно красиво. И величественно. Когда они подошли ближе, девочка увидела, что казавшаяся гладкой поверхность стелы на самом деле покрыта плохо различимыми письменами и рисунками.
  Когда первое впечатление прошло, Надя поняла, что слёзы высохли и плакать боль-ше не хочется, но гнетущее чувство тревоги за подруг, про которых она чуть не забыла, и безнадёжность положения остались.
  Вокруг стелы стояло ещё несколько человек. Именно человек: Надя увидела, что уши у них были совершенно обычными. Ну кроме, разве что, одного парнишки - таких больших и оттопыренных ушей девочка ещё не встречала. В основном там стояли девочки примерно Надиного возраста в светлых, бежевых, сероватых, желтоватых свободных пла-тьях, похожих на Надин сарафан, только намного длиннее, перетянутых верёвкой на поя-се. Девчушки переговаривались, а мальчишки - всего трое, включая лопоухого - бегали между стоящими на земле пузатыми высокими тёмно-коричневыми плетёными коробами разного размера с крышками и полотняными лямками.
  Но сопровождающий Надю блондин повёл её дальше, за пьедестал. Надя увидела зе-лёную равнину с маленькими деревцами, по которой неспешно прогуливались парочки, и петляющую речку с небольшими белыми мостиками, и уже собралась идти туда, но па-рень схватил её за руку и развернул обратно к стеле. Надя недоуменно оглянулась, недо-вольно вырвавшись у паренька из рук. У постамента, скрытая от глаз девчонок с корзин-ками, стояла женщина в чисто-белой одежде. Надя, любительница красивых и инте-ресных нарядов, оценила облачение: высокие белые сапоги с вышитой витой зелёной линией, похожей на лозу, заправленные в них белые штаны, а сверху - полупрозрачное белоснежное платье с широкими оборками и просторными рукавами. Юбка спереди была чуть выше колена, сзади волочилась по земле. Надя таращилась на дамочку и спохвати-лась, только когда парень, ещё не дойдя до женщины, сцепил в замок руки с выпрямлен-ными пальцами и низко поклонился, уже издали начав что-то вопить. Девочка сообразила, что такое пристальное внимание к одежде может показаться невежливым и перевела взгляд на лицо дамы.
  Она была уже не молода, но всё ещё привлекательна. Крупноватые черты лица, нос с горбинкой, тонкие губы и очень длинные, ниже пояса, тёмные, слегка волнистые волосы, в которых наполовину спрятался золотой обруч с маленьким зелёным камнем посередине, окружённом золотистыми лепестками. Из-под длинных ресниц на Надю смотрели невероятно притягательные тёмно-тёмно-зелёные глаза.
  Надя чуть не споткнулась, завороженная этим взглядом, а женщина сделала несколь-ко шагов им на встречу, с улыбкой говоря что-то блондину и взмахнув рукой. А потом поглядела на Надю, и улыбка исчезла с её лица. Она резко остановилась, повернула голову к Надиному провожатому и тревожно ему что-то крикнула. Тот недоумённо поглядел на Надю, тут же испугавшуюся до дрожи в коленках и уронившую сердце куда-то в желудок. А женщина продолжила что-то говорить, размахивая руками и широкими шагами приближаясь к девочке. Парень слушал, глядя на Надю со всё большим изумлением и понемногу отступая от неё всё дальше и дальше.
  Женщина дошла до Нади и хотела было схватить её за плечо - девочка сжалась, -? но тут она, уже протянув руку, остановилась, и внимательно посмотрела Наде в глаза.
  Отвести взгляд Надя не успела.
  ...Девочка почувствовала умиротворение и спокойствие. Плавно покачиваясь в тём-ных бархатных волнах взгляда, она уплывала куда-то, не имея ни желаний, ни чувств...
  Женщина какое-то время вглядывалась в испуганные и растерянные серо-голубые глаза, временно лишившиеся всякого выражения, а потом отступила, опустила руку и пе-ревела глаза на юношу. Что-то долго говорила. Надя, рывком вернувшаяся в реальность, обессилено слушала и молчала. Наваждение пропало и страх вернулся.
  Женщина повернулась к Наде. Что-то у неё спросила. Надя испуганно смотрела на неё. Женщина вздохнула и кивнула парню. Тот с некоторой опаской посмотрел на девочку и осторожно поманил её за собой.
  Надя, отрешившись от всего остального мира, последовала за ним.
  'В чём же дело? Что случилось? За кого меня принял этот парень и что такого страшного во мне увидела эта тётка?' - в замешательстве думала она, спиной чувствуя взгляд тёмно-зелёных глаз. Девочка поскребла по сусекам своего черепа, наскребла немножко работоспособных мозгов и силой заставила их приступить к своим прямым обязанностям. 'Такое впечатление, что он меня ждал, - размышляла она. - Значит, у кого-то, скорее всего, у этой тётеньки, была запланирована встреча с кем-то, за кого приняли меня. Блондин этого человека в лицо не видел, только знал, что это будет девушка, какого-нибудь мужика обязательно бы спросил, чего он тут ходит. Одежда у меня похожа на ту, что носили те девчонки у стелы. Может, он принял меня за одну из них? А кто они были? С корзинками, но явно не местные... Торговки? Да, скорее всего. Тогда зачем меня повели к тётке? Так со всеми делают, или просто блондинчик решил, что я новенькая?.. А вообще, какая разница?' - тоскливо подумала Надя и огляделась, чтобы понять, куда её вообще ведут. И не зря, ведь посмотреть было на что. Они успели пройти мимо огромной сцены-помоста из непонятного белого материала, уже виденного Надей раньше, и тёмного дерева, которое красивым растительным орнаментом покрывало всю вертикальную поверхность сцены, сзади переходя в ажурную полукруглую стену-решётку, по краю увитую плющом; мимо маленьких фонтанчиков из серого камня, изображающих каких-то животных и птиц; мимо самого настоящего дворца, при виде которого у Нади перехватило дыхание и даже жить снова захотелось. И не просто жить, а непременно в этом дворце.
  Нижняя часть из светло-серого и розоватого, а верхняя из белого камня, со множе-ством узких башенок и окошек с цветными стёклами и резными деревянными ставнями, со странной оранжевой черепицей на крыше и никем не охраняемыми большими деревянными воротами, он стоял на гигантской зелёной лужайке или поляне посреди площади, выложенной сероватой и розовой плиткой. Вокруг замка, внутри него и даже, казалось, из него поднимались, вырастали, восставали деревья, и идеально прямые, как колонны, и неестественно искривлённые, словно змеи, наполовину скрывая замок листвяным покровом и поражая неземным изяществом и гармоничностью перекинувшихся между входами-арками мостиков и лесенок, как сплетенных из веток, так и белых, деревянных, каменных, сделанных человеком. И даже видневшаяся часть стен частично была обвита лозами, цветущими красными, синими и фиолетовыми цветами. Надя на секунду даже решила, что её и вправду ведут туда, но они прошли мимо, и девчонка снова поникла, хотя поселившееся в душе восхищение говорило, что забыть об этом прекрасном видении Надя теперь не сумеет никогда. Парень с девушкой вышли на окраину, но не на горку, туда, откуда начали свой путь, а в низину, на другой край города. Воздух тут был немного сыроватым, мощёные булыжником дорожки исчезли, превратившись в широкие тропинки с лужами, дома стояли на большем расстоянии друг от друга, со всех сторон окружённые деревьями и кустами, и вид они (и дома, и деревья, и кусты) имели куда менее ухоженный. Девочка отчётливо слышала журчание множества невидимых ручейков, в ветках то ли куковала, то ли щебетала какая-то птичка, и, не считая этих звуков, стояла абсолютная тишина, которая, не смотря на всю свою умиротворённость, изрядно действовала Наде на нервы. А когда дорожка кончилась и они свернули на совсем уж неприметную засыпанную старыми мокрыми листьями тропку, Надя и вовсе запаниковала. 'Куда он меня тащит? Может, ему меня тихонечко прибить приказали? Хотя вроде не похоже... Да и за что?.. А может, ну его? Вот сейчас ка-ак побегу вон в те кусты... Ой, нет, там паук, ой, фу, гадость какая... Ой... Нет, ладно, пусть ведёт, может, договоримся...' Обуреваемая такими мыслями, Надя плелась за парнем, который и сам, похоже, её побаивался. Воздух стал совсем влажным, звон воды усилился, под ногами откровенно хлюпало. 'Ну что ещё за болото?' - раздражённо подумала Надя. Лес вокруг был намного гуще и темнее, но всё равно совсем не мрачный. Домов отсюда было вообще не видно.
  Здесь было намного холоднее, и Надя уже начала замерзать и, соответственно, злиться, как парень вышел к просвету между деревьями и встал в проходе. Надя, которая уже почти совсем не боялась, отпихнула его и протиснулась рядом. И обомлела.
  Это была полянка. Тоже засыпанная прошлогодними коричневыми листьями, но ка-кая-то светлая и очень уютная. А на ней стоял домик. Из серого круглого камня внизу и из тёмного дерева сверху. С такими же деревянными решетчатыми ставнями. С оранжевой черепицей. Увитый плющом. С крылечком, двухэтажный, с садиком из двух клумб с огромными ярко-жёлтыми и ярко-красными цветами на длинных стеблях с большими листьями, и огромным кустом, усыпанным мелкими синими ягодами. Были ещё какие-то кусты, раньше, наверное, тоже красивые, но сейчас большие розовые цветы уже опадали и сморщивались. К дому вела расчищенная дорожка, садик окружал деревянный забор. Возле домика росло только одно дерево, далеко не такое большое как те, что Надя видела прежде, и всего с одним небольшим балкончиком, с которого, наверное, здорово было любоваться видами. Поляну тоже окаймляли деревья, справа - густо растущие, слева - пореже, и сквозь них Надя разглядела другие дома. А вот сразу за домиком... Несколько стволов, а за ними - водопад. Самый настоящий, хоть и небольшой, он с шумом обрушивался с кручи в протекающую ниже речушку.
  Надя остолбенела. И домик, и водопад были прямо как в сказке, и девочке вспомни-лось, что что-то похожее было нарисовано в детской книжке, которую она читала в дет-стве. И она смотрела на ту картинку, лежала на ковре в своей комнате, и мечтала пожить там хоть немножечко...
  Надя вдруг сообразила, что расплылась в идиотской улыбке, а блондин с довольной усмешкой смотрит на неё. Надя тут же приняла серьёзный вид. А он широко улыбнулся, осторожно взял её за руку и повёл к краю обрыва, внизу которого булькала и пенилась кристально-чистая вода, сталкиваясь с подводными камнями. Надя замерла в полном вос-торге. Водопад предстал во всём великолепии на расстоянии нескольких шагов, вода под ним шипела и взрывалась бриллиантовыми и серебряными брызгами, долетающими аж до Нади, вода журчала, в отдалении от водопада всё тише и тише. Когда Надя, на секунду забывшись, осторожно подошла к краю, то увидела, что за поворотом маленькая речушка становится совсем ровной и спокойной, а потом, наверное, и вовсе раскалывается на мно-жество мелких ручейков, чьё журчание она слышала по дороге сюда. Обрыв был покрыт часто растущим кучерявым папоротником и толстым слоем густейшего, даже на вид мяг-кого и похожего на сопревший поролон мха, который влажной от брызг бахромой свеши-вался с края. Но потом девочка опомнилась, охнула и отскочила от края - она ужасно боя-лась высоты.
  - Кошмар, - простонала она, чувствуя, что голова закружилась, а ноги стали ватны-ми. Пошатываясь, она отошла от края как можно дальше. Всё очарование пропало, оста-лось лишь понимание того, что если вдруг свалишься, то костей не соберёшь.
  Парнишка подхватил девочку под руку, но та опять вырвалась, зло на него погляды-вая. На кой он её сюда притащил? Ходит тут, достал уже... 'Я есть хочу, ясно тебе?! - пыталась мысленно внушить парню Надя. - Есть и спать! И ещё кое-куда! Неужели само-му трудно догадаться?!'
  Блондин повёл её в дом, чему Надя несказанно удивилась. Её что, просто оставят здесь? Странно, после того, как она напугала чем-то ту тётеньку... Это его дом?
  Юноша решительно пересёк дворик по тропинке, таща Надю за собой. Девочка не сопротивлялась, лишь бы покушать дали. Увидела, как паренёк достал откуда-то из одеж-ды самый обычный кусок коры, сухой и корявый, провёл им перед дверью, нажал на мед-ную витую ручку, и дверь с тихим скрипом открылась. Дохнуло затхлостью. Надя нере-шительно заглянула в тёмный проём и неуверенно посмотрела на парня. Тот утвердитель-но мотнул головой в сторону двери, но как только Надя сделала шаг, снова схватил её за руку и положил кору ей в ладонь.
  - Это что, у вас тут ключи такие? - растерянно поинтересовалась Надя. ?- А как ими пользоваться?
  Блондин ничего не понял, что-то сказал, махнув на дверь рукой (скорее всего, что-то типа 'сама разберёшься'), и спрыгнул с крыльца. Потом остановился, развернулся и ска-зал, мощно стукнув себя кулаком в грудь:
  - Лем!
  - Чего-чего? - удивилась Надя.
  Парень вздохнул, указал на себя большими пальцами обоих рук и повторил:
  - Лем.
  - Ты хочешь знать моё имя? А Лем - это твоё? - догадалась Надя. - Ну... Э... Чику-нова Надежда Владимировна!
  Белобрысый продолжал выжидательно на неё смотреть. Надя вздохнула, догадав-шись, что произнесённое ей имя для юноши на слух ничем не отличалось от других выго-воренных ей звуков.
  - Надя! - более коротко представилась девочка, положив руку на грудь. Странное существо по имени Лем кивнуло и куда-то убежало. Надя осталась одна.
  - Он что, дал мне ключи от своего дома и оставил меня одну? - пробормотала она, разглядывая сероватую деревяшку в руках. - Странные у них порядки...
  Сначала девочка хотела потренироваться открывать и закрывать дверь, но потом по-думала, что случится, если открыть её у неё не получится, содрогнулась и решила отло-жить эксперименты. Как кусок коры может отомкнуть дверь, её совершенно не интересо-вало. Мелькнула в голове такая мысль, что вот, мол, необычно, но не Вера же она, чтобы всякой ерундой интересоваться! Вот если б кто ей сказал, как ей домой вернуться... Или хотя бы где подруги, тогда другое дело. А так...
  Наконец Надя перестала топтаться на пороге и заглянула в комнату.
  Было темновато: домик стоял в лесу, да ещё и шторы были задёрнуты. Шторы - ве-сёленькие, светлые, в красно-оранжево-бежевую полосочку - первыми бросились Наде в глаза. Девочка осторожно зашла внутрь, прошла по деревянному поскрипывающему полу и огляделась.
  Комната была обставлена вполне обычно: большой стол на массивных изогнутых ножках, покрытый полоской ткани под цвет занавесок в два раза уже и длиннее столеш-ницы; небольшой коврик в тон, стулья, маленькая тахта-диванчик у противоположной от окна стены, заваленная подушками. Деревянная ширма, отгораживающая половину ком-наты, покрытые резьбой шкафчики на стенах, заставленные всевозможными мелочами, окна с узорчатыми рамами, похожие на заострённые арки, и множество сушёных трав под потолком. А ещё - лестница на второй этаж, устланная зелёным ковром.
  'А что? - подумала Надя. - Уютная комнатка. Явно жилая. Но хозяин давно в отъез-де. И не похоже, что хозяин Лем'.
  Девочка зашла за ширму и попала на кухню. Здесь тоже повсюду лежал тонкий слой пыли. В стену была вмурована печь, довольно закопченная. Внизу раскладывался огонь, который раскалял толстый железный лист сверху, где, видимо, и готовилась еда. Ещё од-но окно, старое кресло, обтянутое клетчатой тканью, несколько шкафчиков и столиков для готовки, веник в углу, опять травы, большая бочка, цветок на подоконнике...
  Рядом с лестницей - решётчатая дверь, за которой оказалась терраса: ажурная, уви-тая лозами деревянная решётка, диванчик с беспорядочно наваленными подушками и одеялами и тумбочка с книжкой и плоской бронзовой пиалой тонкой гравировки, заполненной похожей на желе мутной субстанцией. Девочке это место очень понравилось: сквозь отверстия в оградке виднелся лес, водопад и дома соседей, было свежо и уютно.
  Надя вернулась в дом, тут же заприметила низенькую дверцу за лестницей и пошла туда в надежде отыскать там туалет или ванную.
  - Чёрт бы побрал эти средние века! - в сердцах воскликнула Надя. За дверью оказа-лась баня, очень холодная. И девочка догадалась, что две огромные бадьи предназнача-лись для горячей и холодной воды, которую самой надо откуда-то натаскать и как-то по-догреть. И дрова для печки тоже надо где-то взять. И огонь разжечь! А Надя огонь не лю-бит, обжечься боится! Или дом спалить! А воду она где возьмёт? Внизу? У водопада? Да она туда даже близко не подойдёт, он же так грохочет, жуть!
  Пребывая в состоянии полнейшей депрессии, Надя побрела наверх, проклиная всё на свете. Нет, воду таскать ей было не впервой, в Ждановичах её часто отключали, а мыться как-то было надо, но одно дело донести её от колонки до дома, и другое ?- от реки с водо-падом, к которой ещё неизвестно как спуститься! 'Надеюсь, я здесь ненадолго', - су-мрачно подумала бедняжка.
  Наверху было то же самое: коридорчик с ковриком и окном и две комнаты: спальня с большой кроватью без ножек и мохнатым одеялом, книжными полками и кучей цветов в горшках, и кабинет или библиотека. Надя посидела за столом, подёргала не открывающиеся ящики, рассмотрела разнообразные инструменты, лежащие на столе, на полках и висящие на стенах, и пришла к выводу, что это дом врача. В этом она убедилась, полистав стоящие на полках книги, свитки и таблички, вроде бы из камня, только очень лёгкие. К каждой табличке была прикреплена деревянная палочка с золотистым узором. Надя взяла одну из них и наугад провела вдоль таблички. Мелкие буквы с шуршанием поменялись. Надя взвизгнула и отпрыгнула в сторону, кинув прибор на место.
  В некоторых книгах девушка обнаружила рисунки внутренностей человеческого те-ла и другие, явно медицинские схемы. Полюбовавшись на выполненную в цвете двена-дцатиперстную кишку девчонка сглотнула и поспешно вышла из комнаты.
  О туалете здесь, похоже, вообще не слышали. Пришлось воспользоваться кустиками на улице.
  Вернувшись к дому, Надя обошла его вокруг. К её радости, сзади оказался дровяник, две бочки с дождевой водой и погреб. В погреб Надя не полезла: там было темно и страш-но, да и подгнившая лесенка внушала опасения.
  Быстро натаскав в баньку холодной воды черпаком, Надя, сдавленно ругаясь, прита-щила один ковш на кухню и стала думать, как можно подогреть воду в деревянной посу-дине, не спалив её? Полазила по шкафам, среди глиняных, деревянных и мутновато-прозрачных, похожих на стеклянные мисок и кружек отыскала несколько чугунков разно-го размера. Обрадовалась, перелила туда воду, расставила на железной плите и побежала за дровами. Вытащила из середины несколько брусков покрупнее, едва не развалив всю поленницу, и кинулась к кухне, смутно представляя, как процесс разжигания печи должен выглядеть, учитывая, что ни спичек, ни зажигалки она что-то не приметила.
  Открыв затворку и затолкав поленья внутрь, Надя задумалась. Ну вот не везёт же ей! Больше всего её убивало то, что в такой ситуации она оказалась исключительно по соб-ственной глупости. Дала дурным подружкам себя уговорить, поддалась минутному нава-ждению... А надо было всё обдумать, взять себя в руки и бежать оттудова сломя голову! И девчонок оттащить! Где здесь зажигалка?! Этот придурочный эльф что, сам не мог ей всё показать?! Да и помочь, если на то пошло! Она же всё-таки девочка!
  Надя раздражённо оглядела половники, ложки и другую утварь, висящую на стене на разрисованных растительным узором дощечках с крючками. С другой стороны от печки висел фартук, полотенца, рукавичка и странная вычурная металлическая штуковина в виде длинной чешуйчатой шеи, оканчивающейся прорисованной до мелких деталей головой дракона.
  Драконы дышат огнём, тут же сориентировалась девочка. Сорвав приспособление с крючка, девочка поднесла его к дровам и неуверенно дёрнула за свисающий сзади шну-рок.
  Полыхнуло ярко-лиловое пламя, Надя с воплем отпрянула, выронив 'зажигалку', и заслонилась руками. Ничего больше не произошло, и девочка дикими глазами вытаращи-лась на железного дракончика сквозь щёлочку между пальцами.
  - Да ну его!.. - пробормотала она, решив ополоснуться в холодной воде. Но вода оказалась холодной настолько, что девочка, спешно вытирая мокрую руку найденным по-лотенцем, решила предпринять ещё одну попытку по укрощению местных дракончиков.
  Принцип работы 'дракончика' скоро был уяснён: сила пламени зависела от того, насколько резко ты дёрнул верёвку. Надя сидела у плиты и держала огнедышащего ящера так, чтобы язычок пламени обнимал край ближайшего бревна. О том, что для огня необ-ходима бумага, солома или хотя бы мелкие щепочки, Надя не подумала, и удивлялась, что пламя так долго не загорается.
  Часа через два злющая как тысяча чертей Надя всё-таки подогрела воду. Ополосну-лась, вытерлась необычайно мягким полотенцем, мгновенно впитавшим в себя всю влагу и, калачиком свернувшись в огромном кресле, уснула, так и не найдя ничего поесть.
  
  Проснулась она, когда уже начало темнеть. Всё тело затекло от неудобной позы, и Надя, распрямившись с громким оханьем и проклиная всё на свете, выглянула в окно.
  В виднеющихся сквозь редкую сетку ветвей домиках уже горел свет. Там ходили люди, смеясь и переговариваясь.
  'Может, попросить у них что-нибудь покушать? - подумала Надя, массируя живот. - Нет, страшно... А где тут свет включается?' Надя повертела головой, но лампы или на худой конец свечей не обнаружила. Девочка стала всматриваться в окно, пытаясь разгля-деть, как разожгли свет её соседи. 'Эй, минутку, так ведь они все уходят куда-то!' - спохватилась Надя. Остаться где-то на окраине в темноте, совершенно одной, ей ни ка-пельки не хотелось. Но пойти вместе с ними... В лес? Ночью? Кошмар!
  Надя заметалась. Хоть бы уже пришёл кто-нибудь... Хоть бы тот парень белобры-сый... А то бросил её здесь одну... Зачем, спрашивается?
  В домах всё постепенно затихало, голоса отдалялись. Свет угасал. В домах светились только две слабые искорки по бокам от двери.
  И Надя решилась.
  Она поискала кусок коры и вышла из дому, предварительно оставив открытым окно на случай, если потом дверь не откроется. Провела кусочком коры перед дверью, подёрга-ла ручку, убедившись, что дверь заперта, и, дрожащими руками положив 'ключи' в кар-ман сарафана, с несчастным видом поглядела в тёмный провал прохода между деревьями, откуда пришли они с Лемом. Потом покосилась на домики соседей, но колючие кусты, отделяющие её дом от их участков, показались ещё более неприглядными.
  Девочка вздохнула и шагнула в темноту. Оскальзываясь на влажных листьях и вздрагивая от каждого шороха, она с ужасом представляла себе, как заблудится и останет-ся плутать тут на веки вечные... Уж что-то, а размеры этого леса она разглядеть успела ещё при встрече с Лемом. Сердце колотилось так сильно, что стук отдавался в ушах и у Нади скоро заболела голова и снова захотелось в туалет.
  Тропинка всё петляла и петляла. Грязь под ногами чмокала. А потом случилось са-мое страшное: развилка. Надя постояла немного, а потом решила, что раз тут есть хоть какая-нибудь тропочка, то уж куда-нибудь она выведет. И вообще, потянуло же её на ули-цу! Сидела бы себе в доме... Может, вернуться? Но желание увидеть людей, а не оста-ваться всё время одной, в жуткой темноте пустого дома, пересилило, и девочка шагнула направо.
  Небо из бледно-лилового стало фиолетовым. Темно - хоть глаз выколи. Надя начала всхлипывать, так как по-прежнему не замечала признаков цивилизации. По её подсчётам она уже давно должна была выйти на дорожку пошире, а вместо этого по-прежнему шлё-пала по месиву из грязи и коричневых размокших от вечной сырости листьев и уклоня-лась от тянувшихся к ней с двух сторон колючих влажных холодных веток. Девочка уже раздумывала, не повернуть ли ей обратно, как совсем рядом раздался весёлый шум и гро-хот аплодисментов. Девочка вздрогнула и обрадовано дунула к завидневшемуся повороту, поскользнулась, шлёпнулась в грязюку и на четвереньках выскочила к щели между двумя деревянными заборчиками стоящих рядом домов. Пропихнулась между ними и оказалась на небольшой чистенькой улочке, освещённой... деревьями. Из-под листьев лилось слабое желтовато-салатовое свечение, как будто на дерево повесили новогоднюю гирлянду, скрытую листвой. На стенах некоторых домов были прикреплены плоские пиалы, в которых плясал огонь. Мягким жёлтым светом переливались круглые светильники, развешенные над головой по периллам лестниц, ведущих... у Нади подкосились ноги. Нависающие над улицами многоярусные балконы были усыпаны звёздами. Множеством маленьких колючих белых звёзд. Это было потрясающее зрелище. Из некоторых арок-проходов, ведущих внутрь ствола, лился мягкий уютный оранжевый свет и доносились весёлые голоса...
  Девочка шумно вздохнула, поглядела на ставшее сочно-фиолетовым небо, на краси-вые и очень уютные деревянные домики, на огромные, сладко пахнущие лиловые цветы, тоже слабо светящиеся, уловила аромат свежей выпечки, услышала очередной взрыв ап-лодисментов и криков, разглядела то и дело появляющиеся из-за поворота разноцветные вспышки... И поняла, что попала в сказку. Девочка пошла на крики по нарядным улицам с уютно светящимися деревьями и прогуливающимися длинноухими людьми с разрисованными лицами и в нарядной одежде и скоро увидела очередную площадь-парк. Надя поняла, что каким-то образом вышла ближе к центру. Площадь была большая, и кажется, она по ней уже проходила сегодня днём. Среди деревьев, в которых шныряли маленькие человечки с зелёными волосами, гулял, наверное, почти весь город. Повсюду стояли лотки с товарами, на сцене шло представление: хоть Надя и не могла её разглядеть из-за людей и деревьев, она прекрасно видела разноцветные вспышки и миниатюрные фейерверки в темном небе, на котором... Надя ахнула от ужаса и восхищения. Такой большой белой луны она ещё никогда не видела. Так не бывает! Перед ней меркли все звёзды, а та луна, которую Надя видела у себя дома, в Минске, от стыда слетела бы с орбиты и улетела в космос, если бы знала о такой сопернице. Огромная, с голубоватым ореолом, она величественно плыла по небу. 'Под такой только романтическими вечерами гулять, - подумала девчонка. - С Пашей...'
  Надя улыбнулась своим мыслям и пошла гулять. Потом спохватилась, что многие на неё как-то странно косятся, и оглядела себя. И чуть не упала в обморок, молниеносно юркнув в тень почему-то не светящегося дерева. Ноги, руки и платье были заляпаны гря-зью, кожа исцарапана, а ощупав причёску, Надя попыталась вспомнить, когда это она ис-пользовала свои волосы вместо швабры. Отыскав маленький питьевой фонтанчик, девочка оттёрлась от грязи (платье пришлось оставить как есть) и старательно переделала хвостик на затылке.
  - Вот теперь можно и погулять, - успокоено вздохнула Надя. Но под ярко освещён-ные деревья всё равно постаралась не становиться.
  Она бродила по площади и разглядывала товары. Чего тут только не было! Украше-ния, палочки, похожие на бенгальские огни, красивые фигурки, страшные маски из дерева и кости, слишком большие и тяжёлые, чтобы их можно было носить, ярко светящиеся цветы, продающиеся букетами в корзинках и по одному полураскрытому бутону в стеклянных плошках, много еды и питья, совершенно Наде незнакомых...
  Девочка, вспоминая, что не ела с утра - в лучшем случае, ведь ела она последний раз в Минске, перед праздником Последнего звонка, - глотала слюнки. Она разглядела, что расплачиваются здесь нанизанными на нитку монетами с дыркой посередине, которые носят как браслет или бусы, а ещё перламутровыми прямоугольными пластинками и шариками янтаря разного цвета.
  За очередным деревом оказался лоток, за которым стояла пухленькая остроухая женщина с озорными глазами и копной потрясающих вьющихся волос. Вокруг неё стол-пилась детвора, иногда подходили и взрослые, а женщина раздавала им тонкие хлебцы и деревянные кружки с какой-то жидкостью. Надя изумилась. Это что, бесплатно?
  Девочка неуверенно подошла к освободившемуся месту у прилавка. Женщина улыб-нулась ей, что-то сказала и подала липкий от сладости ломтик и кружку с местным напитком. Надя неуверенно взяла, смущённо улыбнулась и отошла.
  Что такое тут творится? Праздник? Дегустация?
  Надя ела хрустящий горьковато-сладкий тост, запивала пузыристым напитком и гла-зела по сторонам. Поглядела представление на сцене, где очень бледные мужчина и жен-щина в тёмных, отливающих синим костюмах и с длинными серебряными волосами, со-бранными в высокий хвост, жонглировали горящими розовыми, фиолетовыми и оранже-выми кольцами, перекидывая их друг другу. Потом мужчина отступил, а женщина, без помощи рук удерживая в воздухе перед собой кольца, сложила ладони в сложную комби-нацию, вывернула запястья под неестественным, с Надиной точки зрения, углом и взмах-нула руками. Кольца, пылая огнём, выстроились посреди сцены в круг, паря в воздухе, а потом трансформировались в гигантскую призрачную огненную птицу, которая кинулась на зрителей, взмахнув крыльями над их головами, и исчезла.
  Надя, которая, как и большинство зрителей, пригнулась, подняла голову и, не чув-ствуя под собой ног, ошалело решала, что ей делать: то ли визжать от страха, то ли тоже визжать, но от восторга, как и большая часть зрителей.
  Девочка допила напиток, отыскала лоток доброй женщины, отдала ей кружку и по-шла по тому же пути, которым шла с Лемом, чтобы найти дорогу домой. Благоухающие сады, мягко светящиеся деревья и украшенные мерцающими цветными звёздочками вит-рины магазинов, нарядные люди, поющие песни... И луна... Надя подумала, что всё не так уж и плохо. В Минске, да и вообще ещё где-нибудь в её мире вряд ли такое можно было бы увидеть. 'Интересно, а та птица - это магия? И вообще всё то, что делали эти... хм... Люди? Эх, нету здесь Веры, вот уж кто был бы счастлив...' У Нади опять противно заныло сердце. Куда ж вы делись, подружки? Живы ли?.. Вот была бы здесь Люба, мигом подняла бы всем настроение...
  Но впасть в депрессию, которую Надя считала идеальной защитой от окружающего мира, никак не удавалось. То мимо пробежали дети с раскрашенными лицами, размахивая многоцветными искрящими огоньками на палочках, то на одной из больших улиц её осыпал цветами очередной фокусник, и цветы исчезли, едва дотронувшись до кожи... Возле дворца, который так понравился Наде, шло настоящее гуляние: играла музыка, люди танцевали, то выстраиваясь в круги, то в пары, то в линии. Надя шла медленно, не следя за временем. Когда она подошла к лесу, была уже настолько глубокая ночь, что лишённая мягкого света деревьев Надя не могла разглядеть землю у себя под ногами. Она остановилась и оглянулась. Ей не хотелось покидать этот уютный, прекрасный, чистый город с его огнями и запахами, забавными крохотными человечками, которые прятались среди веток, и толпами зевак... Интересно, почему некоторые живут в городе, а некоторые - в лесу? Надя снова посмотрела на тёмную громаду леса, от которой повеяло холодом и сыростью. До неё ещё доносился радостный гомон, но всё тише и тише. Луна уже начала клониться к горизонту. Девчонка вздохнула и шагнула в темноту. Наевшаяся и уставшая, она уже не так боялась неведомых чудовищ, да и дорогу 'туда' помнила.
  Но, видимо, не настолько хорошо, как думалось. Это Надя с леденящим желудок ужасом поняла, когда спустя некоторое время вышла на маленькую полянку. Никакой по-лянки на пути к её дому быть не должно, это она точно помнила.
  - Вот чёрт, - несчастно прошептала девочка.
  Надя заметила, что с полянки ведёт ещё одна тропинка, и там, дальше, слышится плеск воды.
  'Может, там моя речка? - подумала девочка. - Тогда, если идти против течения, я выйду к водопаду'.
  Надя на что-то наступила и испуганно вскрикнула, отпрыгнув в сторону. Воображе-ние тут же нарисовало ей груду черепов и логово людоеда неподалеку. Надя посмотрела вниз. Уже начинало светать, и девочка смогла различить, что это были всего лишь обго-ревшие сучья, обложенные камнями. Видимо, здесь жгли костёр. 'Костры' - поправила Надя сама себя, немного успокоившись и разглядев ещё несколько пепелищ вокруг.
  Девочка пошла по довольно хорошо утоптанной тропинке и почти сразу вышла на ещё одну лужайку.
  - Чё-ё-ёрт! - простонала Надя. Никакой речки здесь не было. Здесь были заросшие мхом старые, в трещинах, но ещё работающие фонтаны. Голубоватые отсветы скользили по густым зарослям кустов, по камням, по метёлкам белых цветочков, торчащих из травя-нистых холмиков... А ещё здесь была каменная статуя свирепого существа с длинным мя-систым носом и горбом, вся оплетенная плющом.
  Надя взглянула на неё и замерла.
  Время тоже.
  И пространство вокруг неё. Всё остановилось... Она стояла и смотрела. Она чего-то боялась, но ни о чём не думала. Не могла думать. Она стояла и стояла, а небо светлело понемногу...
  Девочка очнулась. Она чувствовала, что что-то здесь есть, что-то старое, даже древ-нее, когда-то могучее, а теперь обессиленное и просящее... нет, требующее помощи. Что-то не совсем живое, но и не мёртвое... В сером сумраке зарождающегося рассвета Надя уже могла различить маленькие глаза каменного истукана, искусную резьбу на фонта-нах... И... нет, она не была уверена, но было что-то ещё... По земле стелились тени. Они причудливо застывали на фонтанах и на статуе, изгибаясь и замирая на мгновение, а по-том продолжая свой путь...
  Тут одна из теней отделилась от остальных, безликих. Она обрела какую-то рас-плывчатую форму и двинулась к Наде. У девчонки отнялись ноги, она, вся заледеневшая, смотрела как к ней приближается лишённая определённых очертаний морда...
  'Выпу-усти-и-и...' - прошептала тень, резко кидаясь на Надю, но в сантиметрах от неё исчезла.
  
  Глава 3
  Странник
  
  Многие говорили, что Озёрный, или, точнее было бы сказать, Болотистый край -? место, богами забытое. Может, где-то оно и так. Где-то - может и не совсем. К примеру, посетителям трактира "Перепутье" сейчас было хорошо, и никакого дела до того, помнят о них боги, или нет, им не было.
  Помещение было просторным, окна - большими, чтобы передравшимся посетителям было удобнее через них вылетать; с потолка свисало на цепи деревянное колесо с оплывшими свечами, на стенах в медных плошках тоже светились огарки. Народу было немного: скоро должны были начать собирать налоги, и, чтобы не схлопотать плетей за недоплату, простым людям приходилось вкалывать втрое дольше обычного. А те, что сидели с пенными кружками, были уже вдрызг пьяные. Кроме вон той компании в углу. По делам, наверное, сидят: пиво только пригубили, размышлял трактирщик, разглядывая подозрительно тихо беседующую группку. Может, грабители-ремалы? А что, одеты хорошо, лица приличные... а вот глаза подкачали. Не бывает у чистых сердцем людей такого хищного, цепкого, подозрительного выражения в глазах. Часто, ох часто в Озёрном крае встречаются такие вот разбойники-профессионалы. Эти кого попало грабить не будут: цель выберут заранее, проследят, в доверие вотруться, удобный момент улучат, горло тихонько перережут, всё самое ценное заберут, и нету их... И не докажешь ничего. Ну да ладно, что ж теперь, за порог их выставить? Пусть себе сидят...
  Со скрипом распахнулась дверь, впуская в помещение колючий холодный мрак ночи, испугавший разом задрожавшие огоньки на стенах, и на несколько мгновений привлекая к себе нетрезвые любопытные взгляды. Трактирщик закинул в рот ещё один солёный орешек и вгляделся в тёмный прямоугольник входа.
  На пороге появился мужчина. Воин, отметил про себя хозяин, явно воин, причём хороший. Высокий, и плечами весь дверной проём загородил, кольчуга ладная, кольчатая, сапоги тоже прочные, добротные, плащ простой за плечами, капюшон на голове так сидит, что тень на лицо падает. Из оружия только короткий меч на поясе висит, но точно воин. Хотя... Трактирщик склонил голову набок. Чувствует он себя не очень уверенно. Странно. Сынки местных правителей, расфуфыренные и разодетые, пыжились бы от гордости. Новичку в военном деле неоткуда было бы взять такую стать - это долгими тренировками достигается. Опытному вояке, такому, как этот, колебаться не к лицу, они всегда знают, что и зачем делают. И уж точно все три эти группы никогда не стали бы сомневаться при входе в трактир. А этот...
  Мужчина откинул капюшон. Ого... Трактирщик цокнул про себя языком, продолжая потворствовать своей привычке пытаться угадать о людях как можно больше по одному лишь их внешнему виду. Точно воин. Просто устал, наверное. Или ещё чего приключилось.
  Волосы длинные, ниже плеч, лицо чисто выбрито, как и положено воину: борода путалась бы в закрывающем подбородок до губ кольчужном "капюшоне", входящем в состав полного воинского снаряжения, а длинные волосы заправлялись под шлем в качестве дополнительной защиты. Волосы светло-русые, глаза колючие, сразу могут верно оценить ситуацию, увидеть выход из положения, приметить удобную позицию... Лицо суровое, с чёткими скулами и волевым подбородком, мужественное очень. Такой парень очень должен девушкам нравиться, хоть и не молодой уже: циклов тридцать, поди.
  Мужчина снял капюшон и, настороженно водя глазами из стороны в сторону, направился к стойке. Присел на скамью, поёрзал немного, словно ему было неудобно или неуютно сидеть, снова обвёл глазами мерно гудящий зал, заполненный полумраком, потом обратился к хозяину:
  - Мне нужна кружка воды и любое мясное блюдо, которое у вас есть.
  Трактирщик почувствовал, что у него отвисает челюсть. Воды?! Он издевается??!
  - Может, благородному господарю лучше принести очень хорошего вина? - льстиво спросил хозяин и подумал: "За то, что так меня удивил, принесу неразбавленного. Ну, по крайней мере, не сильно".
  - Нет, благодарю. Я ценю вашу заботу, но, будьте добры, выполните мой заказ, - ровным бесстрастным голосом попросил пришелец.
  Трактирщик подивился этой необычайной вежливости и покачал головой. Ну ладно, желание клиента -? закон...
  Кажется, за то время, пока хозяин ходил на кухню, беловолосый даже не пошевелился. Его светлая, как и у всех коренных жителей Болотного края кожа матово светилась в полумраке, крылья чётко очерченного прямого, слегка длинноватого носа вздрагивали, ресницы тоже едва заметно трепетали, словно незнакомец пытался уловить все запахи, звуки и мельтешения теней в помещении.
  - Премного благодарен, - без всякого выражения на лице кивнул он, когда еда была выставлена перед ним.
  - Приправы? Соуса? Может, господарь желает снять комнату? Дороги нынче не безопасные... - хозяин заведения решил выжать из клиента как можно больше приятно звякающих монеток: дела в связи с приближающими налогами резко пошатнулись. Но посетитель вежливо отказался.
  Хозяин занялся своими делами, изредка поглядывая на гостя и пытаясь угадать, медью он будет платить или серебром. Туда же посматривала и тёмная компания в углу.
  - Спасибо, - сказал странник, отодвигая тарелку и вынимая откуда-то бонить: связанный в кольцо шнурок с нанизанными на него монетами. Золотыми. Одной из которых и расплатился. Трактирщик, слегка ошеломлённый столь крупной суммой, лежащей перед ним, попытался вспомнить, наскребет ли он достаточное количество сдачи для дорогого, в прямом смысле этого слова, посетителя. Странно, что у незнакомца не оказалось никакой мелочи, ведь его заказ стоил сущие черепки. Золото в трактирах никто даже не доставал: во-первых, потому что люди боялись воров и грабителей, которые могли заприметить богача, а во-вторых понимали, что у хозяина заведения вряд ли будет достаточно много мелких монет, чтобы отсчитать сдачу. Но светловолосый мужчина, похоже, этого не знал.
  - Государь, нету ли у вас более мелкой монеты? - заискивающе спросил хозяин.
  - Я тронут твоей заботой, - заговорил воин, глядя трактирщику в глаза. - В этих суровых местах я и не надеялся найти подобное гостеприимство. Можешь забрать монету себе, и пусть она станет наградой за твои старания.
  - Да продлятся дни ваши и воздастся вам за вашу доброту, милостивый государь! - засгибался в поклонах трактирщик, поскорее сгребая немалые деньги с прилавка. Встречаются же такие сумасшедшие!.. А он-то всего лишь хотел подзаработать на ночлеге!..
  - Не стоит, - спокойно остановил его мужчина. - Если вы не возражаете, я ещё хотел бы задать пару вопросов...
  - Может, лучше нам задашь, добрый человек? - предложил один из тех, кого трактирщик подозревал в причастности к банде ремалов. Вид у предполагаемого разбойника, однако, был очень дружелюбный. - Мы много где бывали - я и моя команда, - много чего знаем...
  - Благодарствую, - воин повернулся к улыбающейся физиономии грабителя-ремала. - Рад, что встретил здесь понимание и поддержку. Я отплачу вам за вашу помощь...
  - Пойдем-ка на свежий воздух, там и рассказывается лучше...
  Мужчины вышли. Хозяин вздохнул. Ну вот, прирежут сейчас этого парня, и поминай как звали...
  Воздух был свежим и влажным. В отливающей бирюзовым серебром траве стрекотали цикады. Ночное небо набрякло тучами, за ними мутноватым светящимся пятном угадывалось Белое светило. Скоро снова начнётся дождь... Семеро ремалов и воин вышли за грубо сколоченный забор и сгрудились вокруг скамьи, освещаемой прихваченным одним из ремалов фонарём.
  - Ну, друг, что тебя интересует? - протянул главарь, с хрустом разминая пальцы.
  Воин внимательно посмотрел ему в глаза. Да-а, подумал ремал, непросто будет такого взять, непросто...
  - Ты знаешь что-нибудь о Тёмных Жрицах?
  Главарь удивился. Вот уж какого вопроса он не ожидал.
  - Об этих чокнутых тётках, что ли? Ну да... Только они ж на другом континенте, в своей долине живут?
  - Я знаю, - кивнул воин. - Как к ним можно попасть?
  Грабитель удивился ещё больше. Ему что, женщин не хватает?
  - Ну, есть один способ... Там всё защитой окружено, не войти, не выйти без дозволу нельзя, но есть и бреши... Когда они новую территорию к своей долине присоединяют, то ни на новую землю, ни на старую по-прежнему пройти нельзя. Но! Между старыми землями и новыми некоторое время проход остаётся, а потом затягивается... Только дождаться надо, когда они себе владения расширять удумают.
  Воин слушал очень внимательно.
  - Благодарю. Этого хватит? - он достал из сумки бонить и снял с неё две монеты.
  Бандит подкинул их на ладони. Внимательно посмотрел на чужака.
  - Большие деньги, ?- заметил он. - Не жалко?
  - Мне нужна была эта информация, и я могу за неё заплатить. Я благодарен вам за помощь. Прошу прощения, я очень спешу. - Воин встал. Главарь тоже. Его команда окружила светловолосого со всех сторон и жадно косилась на его сумку, не забывая, впрочем, следить и за руками воина.
  - Да, - согласился ремал, - заплатить ты можешь. Только вот целый браслет всяко лучше.
  - Что?..
  Ремалы достали из-под одежды ножи и мечи.
  - Прости, парень, не повезло тебе, - сочувственно сказал главарь. - Нельзя с такими деньгами без охраны ходить, всякие люди встречаются...
  - Но ведь я дал вам достаточно денег. Если мало, могу добавить ещё пару монет, - спокойно заметил мужчина, отступая. Страха в его голосе не было. Скорее тень непонимания.
  - С целым браслетом не сравнить. Да и мало ли что ещё интересного в твоей сумке окажется...
  Ремал занёс руку с мечом.
  
  Пьянчужки всё-таки передрались, хотя на ногах стояли с трудом. Повыгоняв их с помощью вышибалы на улицу, трактирщик запер дверь и принялся прибираться за стойкой, смахивая с неё ореховые скорлупки, и мести пол, пока девка на кухне домывала посуду. Подобрав с пола кружку, хозяин распрямился и случайно глянул в окно. Там светловолосый путник пучком травы оттирал поблёскивающий меч от тёмных блестящих пятен, глядя не которые становилось ну очень неуютно, а потом сунул его в седельные ножны, запрыгнул на вороного породистого тонконогого коня и рысью поскакал по чёрной полосе дороги.
  
  Глава 4
  Искушение
  
  ...Вера словно находилась в жутком, ледяном, опустошающем коконе. Она не могла выбраться оттуда, её опутывали сети, не давали вырваться из беспамятства, путали сознание... Вокруг метались неясные тени... Это было ужасно, но... тут она могла не думать. А не думать - это так здорово...
  А потом она ни с того ни с сего очнулась и открыла глаза.
  Она лежала на своей койке в домике у Джамелии.
  Сама Джамелия сидела рядом, спиной к ней, тут же обернувшаяся на шорох.
  - Наконец-то, - сказала она.
  - Что... Что случилось? - Вера потрясла головой и буквально услышала, как там, как шарики по пустому ящику, перекатываются вялые мысли.
  - Уже ничего, - ободряюще улыбнулась Джелл. - Просто ты совершила слишком глубокое погружение для первого раза. Но нам удалось тебя вытащить.
  - Кому это ?"нам"? - поинтересовалась Вера.
  - Ну-у... Мне. И другим Жрицам.
  - А-а-а, понятно.
  Разговор не клеился. Вера осторожно водила головой из стороны в сторону, пытаясь избавиться от разноцветных кругов перед глазами и не зная как реагировать на всё случившееся.
  - А что это вообще было? - наконец спросила девочка.
  - Ты сделала то, что умеют только Верховные Жрицы. Совершила погружение. Побывала в Хёрне. Дрейда была права, в тебе заключено наше будущее. А я-то только попробовать хотела, сумеешь ли ты круг зажечь, и то была уверена, что ничего не получится, - задумчиво добавила девушка.
  - Так вот эта... гадость, это и есть ваше общение с Хёрном?! - ужаснулась Вера, приподнимаясь на постели. Возвращаться в молельню, пусть даже и нескоро, ей совершенно не хотелось.
  - Лежи, - Джелл толкнула девочку обратно на кровать. - Это была молитва. Да, так мы получаем возможность пользоваться силой. Нет, слушай, не возражай, я говорю возможность, а не само использование. Впадать в такое глубокое погружение не обязательно, точнее это требуется очень нечасто. Но частичное необходимо производить каждый день, час, минуту... Как можно чаще. А ещё лучше пребывать на его грани постоянно. Но так мало кто умеет.
  Вера насуплено молчала.
  - А Дрейда? - наконец спросила она.
  - Дрейда умеет, конечно.
  - А ты... ты ей говорила, что случилось?
  - Да. Она очень довольна.
  - Я за неё просто счастлива, - пробормотала девочка перекатываясь на бок.
  Джамелия потрепала её за плечо.
  - Не переживай. Скоро главная Верховная сама займётся твоим обучением. Ты станешь величайшей Жрицей в истории, научишься всему, что умеет она, научишься быть сдержанной, скрывать, а вернее подавлять в себе все чувства и эмоции, ощущать в себе силу Хёрна каждый миг твоего существования...
  - Знаешь, Джелл, должна тебе признаться, из всех способов меня подбодрить ты выбрала не самый действенный, - кисло заметила Вера.
  Губы Джамелии дрогнули, но она сдержала улыбку:
  - Спи, тебе сейчас это просто необходимо.
  
  * * *
  
  - Джелл, а почему Жрицы у вас только женщины? - Вера хрумкала лофтой, сидя напротив Джамелии, которая тоже аккуратно откусывала кусочки крошащегося хлебца. Вера уже успела приноровиться вставать вместе с Джамелией, хотя спать по три-четыре часа в сутки, конечно, пока не могла.
  - Насколько я знаю, мужчины тоже могут использовать эти силы, но в настолько маленьких количествах, что обучение их просто не имеет смысла, к тому же присутствие мужчин может... внести... - Джамелия замялась, несколько крошек упали на пол. - Смуту и беспорядок в нашу жизнь, - наконец закончила она свою мысль.
  - А-а-а, - понимающе кивнула Вера. - Любовь...
  - Жрицы должны быть чисты душой и телом, - подтвердила Джелл.
  Вера внимательно на неё посмотрела:
  - Слушай, извини за бестактный, быть может, вопрос, но тебе... никогда не хотелось влюбиться?
  Джамелия поперхнулась лофтой и поспешно запила водой из жестяной кружки:
  - Нет!
  Вера с удивлением наблюдала, как девушка пытается отдышаться.
  - Да успокойся ты, в чём дело-то? У нас, в нашем мире, тоже есть разные... как это на вашем языке... Ну, группы людей, которым нельзя влюбляться. Но ведь сердцу не прикажешь, всякое может случится, и они просто не говорят никому об этом...
  - Нет, ты не понимаешь, у нас всё намного серьёзнее, - тихо перебила её Джелл. - Тут дело не в том, узнает ли об этом кто-нибудь из людей, да это и неважно. Узнает Хёрн. Сразу же. И кто знает, что тогда случится... Такого просто не бывало уже... Такого вообще не бывало. Девочек забирают совсем маленькими, а потом они просто не видят мужчин. Нас воспитывают так, понимаешь? - Джелл посмотрела Вера в глаза.
  - Но ты же знаешь, что есть такая штука как любовь! - с жаром возразила Вера.
  - Я знаю об этом, как знает о снеге человек, который его никогда не видел, - пожала плечами девушка. - Я знаю, что обозначает это слово, но никогда не чувствовала ничего подобного.
  - Ну и что, я вот тоже никогда не влюблялась, но мне просто ни одного парня нормального не попалось, а так, влюбиться ?- это же здорово! - воскликнула Вера.
  Джамелия молчала, глядя в пол с бесстрастным лицом. Веру это всегда раздражало. Уж лучше бы она спорила! Тогда хотя бы понимаешь, что ты достойна этого. А когда в ответ на все твои доводы просто молчат, словно выжидая, когда ты наконец выдохнешься и можно будет просто сменить тему, даже не пытаясь прислушиваться...
  - Вот ты молчишь, и я не знаю почему: то ли ты не хочешь со мной спорить, то ли просто и сама об этом думала, но себе не признавалась! А у вас тут просто кошмарно, и я хочу тебе сказать, что никакая сила не стоит того, чтобы так себя мучить! Я не знаю, как живут люди в вашем мире за пределами этой дырищи, но уверена, что лучше, чем вы! Вы спите на жёстких деревяшках, едите пресные опилки, всю жизнь проводите на коленях в своих молельнях, у вас нет ни любви, ни дружбы, вы... вы не живёте, вы существуете!
  - Хватит, - тихо, спокойно и жёстко произнесла Джамелия, Верховная Жрица. - Ты не понимаешь наших целей, не понимаешь, ради чего мы существуем. Главная Верховная всё тебе объяснит.
  - А почему ты не объяснишь? Потому что сама не знаешь? - со злостью спросила Вера.
  - Я знаю. Просто не смогу заставить тебя понять. Это впитывается в течение всей жизни. И тебя ждёт то же, когда ты поймёшь. Мне пора, - Джамелия встала и вышла из комнаты, шурша белым одеянием.
  "Ну что за ерунда? - возмущённо думала Вера. - Бзик какой-то... И что мне делать? Мне же домой надо! И девчонок найти! А эта их магия мне что-то не понравилась. Ла-адно, поживём - увидим. Посмотрю, что мне эта Дрейда скажет, попробую всё-таки чему-то научиться, а там что-нибудь да придумаю. И Джелл надо всё-таки переубедить. Она такая хорошая, совсем на этих зомбированных тётенек не похожа".
  
  За то время, что Вера здесь прожила, она уже успела более-менее свыкнуться с ночным бодрствованием и невероятно ранней побудкой, после которой Джелл тащила её на молитву в огромное "здание": окруженный кусками стен и потрескавшимися колоннами участок земли без крыши, где собирались все Жрицы. В отличие от старой молельни, где Вера побывала в первый раз, в этом здании не было никаких светящихся кругов, только голые плиты, старые полуразрушенные стены со стрельчатыми арками-проходами и несколько "беседок" для Верховных Жриц, как прозвала их про себя Вера: прямые, тонкие, высокие колонны, стоящие узким кругом, в котором могло поместиться не больше трёх человек, и сходящиеся вверху в некое подобие купола. Единственное, что требовалось в этом месте - это полностью успокоится. Вера посещала только три, самые обязательные молитвы, на которых присутствовала даже Дрейда: Вера пару раз видела её, стоящую на коленях, сквозь узкие длинные арки-щели между колоннами одной из "беседок". Остальные молитвы Жрицы посещали согласно непонятной Вере системе. На некоторые, по словам Джелл, Жрицы ходили по желанию - которого, конечно, было хоть отбавляй, - если чувствовали, что их связь с Хёрном ослабевает.
   Потом они завтракали, и Джамелия уходила, а Вера бродила по улице, изучая всё, что могла узнать, хотя далеко не отходила, боясь заблудиться.
  Джамелия учила её правильно себя вести с остальными Жрицами, которые, к огромному Вериному удивлению, относились к девочке с величайшим почтением, низко кланяясь при каждой встрече. Вере же полагалось кивать Верховным Жрицам, а на рядовых и вовсе не обращать внимания. Вера чувствовала себя ужасно неловко и сначала всё время путалась, приветствуя всех подряд.
  Постепенно девочка научилась сохранять на лице бесстрастную маску, какую могла надеть на себя и Джамелия. Во время обеденной молитвы, которая длилась наверняка не меньше двух часов, Вера училась спокойствию. Ей это удавалось уже совсем легко. Она отключалась от всего происходящего, и смотрела ни мир сквозь прозрачную пелену, с удивлением понимая, ей нет никакого дела ни до чего из того, что происходит вокруг. Джелл говорила, что это замечательно и что она очень способная ученица. А Вере начали приходить мысли, что, возможно, эта пустота внутри, которая начала сопровождать её повсюду, хотя пока и не поглотившая все чувства, это бесконечное спокойствие и равнодушие - может, это как раз и есть смысл жизни? Ощущать себя частью какого-то великого знания, таинства... Но каждый раз, когда такие мысли приходили ей в голову, Вера словно просыпалась ото сна и с ужасом стряхивала с себя ледяную корку пустоты.
  Вера всё время думала о том, как же ей повезло, что она может поговорить хотя бы с Джамелией. Насколько она поняла, подруг здесь ни у кого не было, и хотя в основном Жрицы жили по три-четыре в одном доме, общались они только по необходимости.
  - Скажи, - как-то спросила Вера, когда они с Джамелией гуляли среди фонтанов, - а где живут остальные ученицы? Ну, такие, как я?
  Джелл помолчала, потом ответила:
  - Совсем в другом месте, далеко отсюда.
  - Их много?
  - Несколько десятков.
  - Отведи! - загорелась Вера.
  Джамелия покосилась на неё.
  - Ты не пропустила утреннюю молитву?
  Вера вздохнула. Сегодня она сказала, что придёт чуть-чуть попозже, но нагло проспала. Просто назло, так как через день уже должна была предстать перед Дрейдой и начать "настоящее обучение".
  Джамелия резко остановилась.
  - Вера!
  Вера собралась с духом:
  - Нет, я не ходила на утреннюю молитву! Я не хочу становиться Жрицей! Я хочу домой!
  Джамелия понимающе вздохнула:
  - Я понимаю. Но это пройдёт. Все сначала хотят домой.
  Вера села на край фонтана:
  - А как ты жила до того, как тебя забрали сюда?
  Джелл селя рядом:
  - Я не помню. Да и запрещено об этом вспоминать. Той жизни... нет, понимаешь?
  - А вот я помню, как я жила, - Вера печально вздохнула. - Знаешь, тогда я часто была чем-то недовольна, а теперь только хорошее могу вспомнить... - девочка поболтала рукой в холодной воде. - У меня много друзей было... И семья... А мама такую вкуснющую шарлотку пекла по выходным...
  - Шарлотка? Что это? - спросила Джелл, прежде чем успела прикусить язык. Ну кто её тянул? Ведь нельзя же ничего спрашивать, нельзя ничем интересоваться, кроме дел клана... Но ведь интересно стало!.. И девочку жалко... Джамелия научилась не подпускать к себе никаких чувств, но... она до сих пор не могла забыть смутную детскую тоску, которая терзала её, когда она оказалась здесь... А дома она не помнила... совсем. Только слабый запах выделанной кожи и молока...
  - Пирог такой с фруктами. - Вера поболтала ногами в воздухе. - А когда я попала сюда, со мной были две мои подруги. Ну, самые лучшие, понимаешь? Самые-самые! Они очень друг на друга не похожи, всё время ругаются, но они очень хорошие... А где они сейчас, я не знаю... Тут только ты есть, без тебя мне бы совсем плохо было. Ты не такая, как другие. Почему?
  Джамелия пожала плечами:
  - Да я такая же. Плохо, если отличаюсь.
  - Замечательно, а не плохо! Давай я тебе что-нибудь расскажу!
  Джамелия задумалась.
  - Ну хорошо. - Она смущённо улыбнулась. - Расскажи, почему ты не влюблялась, если у вас вокруг много мужчин?
  - Ха! Мужчин! Сопляки... Я не влюблялась, потому что они все какие-то не такие. Бывает, что и хороший, и весёлый, и умный, и симпатичный... А ты с ним дружишь, и по-другому к нему относиться не получается. Вот одна из моих подруг, Люба, красивая такая, она каждый месяц в кого-нибудь влюблялась. Да-да, не смотри так удивлённо. Ходит с ними гулять, всё такое... Мы, правда, ещё... ну... маленькие, а вот те, кто постарше, они танцуют, целуются, любуются на звёзды, они всегда вместе, парень дарит девушке красивые цветы, всякие вкусности, приглашает в гости... И вообще, любовь - это здорово! - Вера поглядела на улыбающуюся Джамелию. - А всё-таки, ты когда-нибудь хотела влюбиться? Или, может, тебе кто-то нравился?
  - Да нет, - Джелл вздохнула. - Я и мужчин-то видела - по пальцам можно пересчитать, да и те в основном здоровые такие бородатые деревняне, грязные все...
  - А ты дружишь с кем-нибудь из Жриц?
  - Нет, что ты. Нельзя, - Джелл мотнула головой, и мягкий свет скользнул по светлым вьющимся прядям волос. Вера посмотрела на её прекрасное строгое лицо.
  - А ты знаешь, что ты очень красивая?
  - Я-а-а? - Джамелия прикусила губу, что бы не засмеяться. - Нельзя такое говорить, нельзя...
  - А почему? Никто же не узнает! А то, что ты красивая, и так все видят и знают, и от того, скажет ли кто-нибудь это вслух, ничего не изменится! Ещё и завидуют тихонечко!
  - Ну что ты такое говоришь? Жрицы не могут завидовать, да и толку с той красоты здесь...
  - Ну, вот тебе же было приятно, когда я тебе сказала, что ты красивая! А им неприятно, хотя они этого вслух и не говорят! Такие уж мы, женщины, желание быть лучше всех у нас в крови, этого никто изменить не сможет! - важно кивнула Вера.
  Джамелия не выдержала и спрятала лицо в ладонях, чтобы не рассмеяться:
  - Вера, прекрати немедленно!
  Вера схватила девушку за руку:
  - Джелл, а давай мы с тобой будем подругами? Это же здорово, и жить будет легче!
  Джамелия печально погладила Верину руку:
  - В том-то и дело, что если жить будет легче, то я могу потерять силу. А тогда я не знаю что со мной будет. К тому же ты скоро станешь нашей новой главной Верховной, и растеряешь все подобные мысли, всё поймёшь...
  - Ой, да больно надо! И вообще, я хочу бублик с маком!
  - Что-о-о? Нет, не объясняй, пошли, покажу тебе наших учениц, а то ты меня совсем... - Джамелия замолчала, предоставляя Вера самой выбрать нужное слово, и поднялась с края фонтана.
  - Достала? - подсказала девочка, и Джелл снова едва не улыбнулась. - Джелл, скажи, а много вас тут? Ну, Жриц?
  - Думаю, несколько сотен, может, пару тысяч, - девушка снова приобрела бесстрастный вид. - Мне надо помолиться.
  - Покажешь мне учениц и пойдёшь! А Верховных?
  - Чуть меньше сотни.
  - А, вот ещё что, я давно хотела спросить, а какие ещё есть государства? Ты говорила, что их много.
  - А ещё я говорила, что не сильна в таких вещах, как другие страны, - напомнила Джелл.
  - Но ты же не можешь вообще ничего не знать!
  - Ох, доведёшь ты меня до беды... Ну ладно, слушай. У нас есть три континента. Наша долина находится на самом большом из них, но сам континент в основном заселён племенами, не образующими государств. Тут есть страна Индор, наш основной противник из-за их религии... В общем-то все страны с отличной от нас религией наши противники, но Индор вдвойне, так как там тоже не терпят иноверцев...
  - Как ты сказала? Индор?! - разволновалась Вера. - Это же... Это название было в той Книге, в нашей, в смысле... - девочка заметила недоумённое лицо Джамелии и остановилась: - Нет, извини, продолжай... Это я так, просто... Может, удастся... Ладно, давай дальше.
  Джамелия неодобрительно покачала головой и продолжила:
  - Ещё империя Амманн. Большая и могущественная древняя страна, но мы с ней не контактируем. Ну, и ещё озёра Дейвов, но они далеко и я про них ничего не знаю. На втором по величине континенте самой большой и на данный момент самой влиятельной державой является Арония. Там же есть очень богатый город-государство Вита и империя Гинея, но последняя сейчас в упадке... Там ещё много кто живёт, племена разные, эльфы, и лесные, и тёмные, и ночные... Сияющий Орден там же располагается... На последнем континенте, самом маленьком, расположен Озёрный Край. Это множество раздробленных мелких стран, там сейчас разбой, грабёж, полная разруха...
  Вера внимательно слушала и задумчиво кивала.
  - А кто там главный? Ну... везде, во всех этих странах, кто ими управляет?
  - В Индоре - формально король, но реальная власть сосредоточена в руках Церкви. В Амманне - Верховный Инп...
  - Кто-кто? - прыснула Вера. - Какое смешное слово.
  Джамелия пожала плечами:
  - Верховного Инпа выбирают наиболее богатые и влиятельные люди империи из инпов-советников. В Гинейской империи, соответственно, правит император, в Аронии - семь консулов. Причём консулы - не люди, и вообще, как многие считают, существа не из этого мира. Ну, а в Озёрном Крае множество мелких князей, которые творят, что им вздумается. Ещё я что-то слышала про некую организацию, какое-то братство, которое держит их всех под контролем, но, боюсь, ничего определённого сказать не могу...
  - Ну вот, а говорила, что ничего не знаешь! - сказала Вера. - А куда мы идём?
  Джелл свернула к лесу и сейчас шла вдоль него, внимательно всматриваясь в просветы между скрюченными ветвями и корнями, арками поднявшимися из земли.
  - Идти пешком будет слишком долго. Сейчас я покажу тебе ещё одно подтверждение могущества Тёмных Жриц, - Джелл наконец свернула на тропинку и углубилась в лес. - То, что мы с тобой сейчас сделаем, возможно, будет не очень для тебя приятно, но мы сэкономим силы и время. Обычные Жрицы так не смогли бы, но у тебя получится, я уверена.
  Вера обеспокоено семенила за своей наставницей, подозрительно оглядываясь.
  - А что надо делать-то?
  Они вышли на "полянку", выложенную покрытой узором из символов и знаков плиткой. Посередине стояла простая каменная будка, вроде тех, что здесь заменяли уборную, только без четвёртой стены.
  - Сейчас увидишь, - пообещала Джамелия.
  - Это что? - озадачилась Вера.
  - Иди сюда, - Джелл приблизилась к строению и внимательно оглядела его внутренности, положив руку на стену.
  Вера неуверенно подошла. Джамелия взяла её за руку повыше локтя и подтащила поближе:
  - Нам надо как-то уместиться здесь вдвоём.
  - Шутишь, да? - девочка оглядела узкое пространство между двумя каменными стенками. - Я сюда одна еле влезу.
  Джамелия вошла внутрь и опустилась на колени, рукой придерживая платье. Потом выпрямилась и чуть запрокинула голову, скрестив руки с сомкнутыми в кулак пальцами на груди.
  - Садись рядом.
  Вера послушно втиснулась следом, принимая такую же позу. Она знала, что подобное положение тела требуется для особо глубокого погружения, вроде того, что она совершила в первый раз. Не сказать, чтобы её это обрадовало. Но сердце уже учащённо забилось от предчувствия чего-то нового...
  - Повторяй за мной слова молитвы и начинай погружение. Только не такое полное, как прошлый раз. Оставь при себе частичку разума, - прохладным голосом говорила Джамелия. - Ты почувствуешь моё присутствие там. И когда немного привыкнешь, начинай следовать за мной.
  Вера испугалась:
  - Подожди, а что, если у меня не получится? Что хоть должно произойти? А если я ошибусь? Я ещё не готова!.. - но слова уже полились из уст Джамелии, и Вера почувствовала, что губы почти против её воли начинают повторять нереальные звуки, потопляющие в себе все чувства, надежды, мечты... В голове пронеслось: "Жрица не имеет права на ошибку..."
  ...Она снова оказалась там. Серая пустота витала вокруг и пронизывала каждый сантиметр её тела и души. Холод нежными струйками растекался по сознанию, уговаривая остаться тут навсегда. Было страшно. Вера не двигалась какое-то время, стараясь не растерять остатки рассудка, а потом осторожно прислушалась к окружающему пространству. Вон там... Что-то другое. Не такое мёртвое, даже почти тёплое... И Вера последовала туда. Она ничего не видела, все органы чувств отказали, но какой-то частью души поняла, что прикоснулась к Джамелии, чья неосязаемая тень начала стремительно удаляться. Вера мучительно потянулась вслед за ней, пытаясь догнать, а потом их закрутило в один общий водоворот серых прядей, завертело, понесло с немыслимой скоростью... Вера почувствовала, что её личность раздирает на части, и старалась изо всех сил, чтобы не потерять какую-нибудь часть себя... А потом её резко и болезненно собрало воедино и вышвырнуло в реальность, стукнув виском о стену.
  - Ой! - Вера полежала, переводя дух и подавив рвотный позыв. Голова гудела, как встретившаяся с половником алюминиевая кастрюля. Руки, на которые девочка попыталась опереться, предательски дрожали.
  - Ты зря так сопротивлялась потоку, - донёсся до Веры голос Джамелии. - Расщепление сознания есть необходимая мера при переносе его материального носителя.
  - Э-э-э... Джелл, - Вера поморщилась, - у меня к тебе огромная просьба... Не произноси при мне сейчас никаких слов длиннее трёх букв, ладно? И ещё, в следующий раз, пожалуйста, давай такие рекомендации... заранее. Часика эдак за два! О-ох...
  - Поднимайся, - Джамелия не протянула девочке руку, но Вера не обиделась, понемногу привыкая к местным эгоистичным порядкам, зная, что девушка и так позволяет себе с Верой слишком тёплые отношения.
  Девочка поднялась, ощупала разодранный висок и утёрла кровь рукавом. Потом огляделась.
  Единственное отличие от места отправки состояло в том, что каменная будочка была окружена не искорёженными безжизненными стволами, а причудливыми невысокими горками камней, разложенными кругом на одинаковом расстоянии друг от друга. Вдалеке, у горизонта, виднелись серые здания.
  Джамелия приглашающее махнула рукой, первой трогаясь в путь.
  - А что это было, ты мне можешь объяснить? - Вера кивком головы указала на оставшуюся позади будку.
  - Пространственный перемещатель. - Джамелия выглядела совсем чужой и холодной. Вера знала, что она всегда принимала такой вид, когда рядом был кто-то или когда девушка пыталась подавить какие-нибудь чувства, отрывающие её от Хёрна. - Их несколько на территории Жриц. Когда-то был ещё и временной, но инструкции по его использованию давно утеряны, и он разрушился с течением времени.
  - Круто! - по-русски высказалась Вера, только сейчас осознавшая, что произошло. Прибор, переносящий на многие километры за секунды! Магический прибор! Да современная наука в её мире могла о подобном только мечтать! Девочка куда более уважительно оглянулась на удаляющееся серое пятно перемещателя. - А что это за камни там вокруг были разложены?
  - Это один из плацдармов для обучения новеньких. Так отмечают основные фигуры для проведения простейших ритуалов, - пояснила Джелл. - Я покажу тебе потом ещё несколько таких площадок.
  Вера очень внимательно посмотрела на свою спутницу.
  - Знаешь, мне почему-то кажется, что тебе не очень хочется здесь находиться, - заметила она.
  Джелл опустила голову.
  - Как и другим Жрицам, - тихо произнесла она. - Это особое место... Тут остаются все наши мечты и планы... Здесь похоронены остатки любви и дружбы, про которые ты так много говорила. И наши воспоминания. Наша... жизнь. - Джамелии было нелегко говорить, но голос её не дрогнул. - Никто из Жриц не бывает здесь без необходимости. Что бы там ни было, а это тяжело.
  Девушки молча шли по голой серой равнине. Не было слышно ни звука, только холодный ветер завывал, змейками гоняя по плитам каменную крошку. Первый учебный "полигон", на который Джамелия завела Веру, оказался начерченным на плитах белым кругом со множеством внутренних линий и узоров и кучками разложенных камней на некоторых перекрестьях линий.
  - А я могу использовать эту схему? - поинтересовалась Вера.
  - Нет, - качнула головой Джелл. - Разве ты не видишь, что это площадка для группового ритуала?
  - А почему тогда я не участвую в этих групповухах?.. Ой! В смысле, групповых ритуалах?
  - Ты ещё недостаточно обучена, - Джелл покосилась на свою спутницу. - Групповой ритуал - а их большинство - ставит под удар всех его участниц. Ошибётся одна - поплатятся все.
  - Как поплатятся? - Вера затаила дыхание.
  - Умрут или потеряют разум, - пожала плечами девушка. - В лучшем случае просто получат сильнейший болевой шок.
  - Ухх, - выдохнула девочка. - А в одиночку они что-нибудь делают, эти ученицы?
  - Нет, - Джамелия задумчиво остановилась на краю белой линии. - Это умеют только Верховные.
  - А объясни, что значат все эти штуки? - Вера тоже остановилась на самом краю круга, словно опасаясь переступить черту. Мало ли, Джелл ведь не переступает, вдруг нельзя?
  - Белые линии указывают наиболее доступные тоннели прохождения потоков Хёрна, - раздался ещё один голос, - так как ученицы, не столь одарённые, как юная Верховная, не могут извлекать силу из любого пункта пространства. Камни указывают, где будущие Жрицы должны стоять, чтобы заключить силу в необходимую фигуру, а количество камней указывает на то, насколько тонкая грань между мирами находится в этом месте, и, следовательно, насколько способная ученица будет тут стоять, так как если поставить сюда слабую девочку, она просто не справится с обрушающейся на неё силой, и кто знает, что тогда случится...
  Вера резко вскинула голову и увидела улыбающуюся седовласую женщину в грубом сером балахоне, спокойно переступающую через начертанные на земле линии.
  - Ольгивин! - совершенно искренне обрадовалась Вера, кидаясь навстречу лекарке и притормаживая в двух шагах. - Здравствуйте!
  - Приветствую молодую Верховную, - женщина склонилась, сцепив на уровне груди выпрямленные пальцы. - Надеюсь, вы не сердитесь на меня за то, что я заговорила без приглашения?
  - Ой, да что вы, нет конечно, мне же самой интересно было! Да и как я могу на вас сердиться, вы же меня вылечили, а я так и не поблагодарила... Так что вот, спасибо вам большое! - Вера радостно оглянулась на Джамелию. Та выглядела тоже обрадовано, но одновременно немного обеспокоено и смущённо.
  - Приветствую тебя, Ольгивин, - неловко произнесла она, чуть склонив голову. Ольгивин низко поклонилась ей по всем правилам.
  Вера немного растерялась от такой церемонности:
  - Э-э-э...
  - Сто раз тебе говорила, как надо себя вести с непосвящёнными! - шикнула на девочку Джелл.
  - А сама-то! - возмутилась Вера. - По вашим дурацким правилам ты вообще не должна обращать на Ольгивин внимания!
  Лекарка печально вздохнула и обратилась к Джелл:
  - Обучение ещё не началось?
  Джамелия отрицательно качнула головой. Ольгивин невесело посмотрела на Веру:
  - Хорошая девочка, жалко всё-таки... - она не договорила.
  - Меня уже к смерти приговорили? - осведомилась Вера. - Или что? И вообще, Джелл, можешь не изображать памятник, я же вижу, что вы с Ольгивин часто общаетесь! Не волнуйся, Дрейде не наябедничаю!
  Ольгивин и Джелл переглянулись и тихонько хрюкнули в рукава.
  - Джелл? - тихонько и с улыбкой спросила Ольгивин, приподняв тонкие седые брови.
  - И ты, между прочим, говорила, что ни с кем из Жриц не общаешься! - укоризненно добавила Вера.
  - А Ольгивин не Жрица, - с улыбкой ответила Джелл.
  - А что же она тогда здесь делает?!
  - За детишками присматриваю, - улыбаясь ответила лекарка. - Лечу, иногда их наставницу заменяю, а иногда и разговором приходится помочь, многим тут тяжело первое время... - печально добавила седовласая.
  - Ей сама Дрейда разрешила, - добавила Джелл.
  - С чего бы это? - поинтересовалась Вера и вдруг запнулась и потрясённо уставилась на женщину: - А как вы помогаете ученицам разговорами? Так же, как мне - Джамелия?! Убеждаете их, что всё замечательно и жить здесь - предел мечтаний?! - ей даже обидно стало, и за себя, и за Ольгивин.
  Женщины переглянулись:
  - Ты ещё маленькая, тебе будет трудно понять, - тихо сказала Джелл. - Но иногда, чтобы не получилось ещё хуже, приходится делать то, что тебе не нравится. Этим девочкам никогда не удастся покинуть это место, и ты думаешь, что им будет лучше, если все вокруг будут говорить о том, как здесь плохо?! Ольгивин пытается дать им понять, что они служат великой цели, ради которой приходится приносить некоторые жертвы, говорит им, что их ждёт великое будущее, что надо только немного потерпеть... И им легче от этого! И это лучше, чем если бы Дрейда узнала о том, что Ольгивин настраивает учениц против клана и наказала бы её, а ученицам дала бездушную, всецело отданную клану Верховную! Ольгивин хотя бы пытается сохранить в них остатки человечности... - Джелл постепенно понизила голос и наконец умолкла.
  Вера понуро безмолвствовала.
  - Жалко мне тебя, деточка, - тихо сказала пожилая женщина. - Ты сейчас такая резвая, живая... А потом ведь тоже как остальные станешь.
  - С чего бы это? - взвилась девчонка. - Джелл же не стала!
  - Джелл... - старушка с весёлыми искорками в глазах поглядела на смущённую Жрицу. Её явно веселило сокращённое обращение Веры к своей спутнице. - Ну-ну, ясно... А она тоже такая, как ты была. Беленькая вся, пушистая...
  - А она и сейчас пушистая!
  - Ты только при Дрейде ничего такого не скажи, - со вздохом попросила Джелл. - А то с тебя станется...
  - Обязательно расскажу! - скорчила страшную рожу Вера. - И ещё что-нибудь выдумаю! Например, что Ольгивин тебе тайком приносит ватрушки, и ты их по ночам лопаешь, а со мной не делишься!
  Ольгивин звонко рассмеялась, а Джамелия страдальчески огляделась, чтобы проверить, нету ли кого поблизости.
  - Это неправда, - пробормотала она.
  Вера фыркнула:
  - Вы мне учениц покажете или мне тут ночевать? Раз я Верховная, меня слушаться надо! - с этими словами девочка бодро зашагала через линии. Женщины не спеша направились следом.
  - Кстати, мы вообще туда идём? - спохватилась девочка.
  - Нет, о Верховная, - иронично ответила Ольгивин, пока Джамелия пыталась справиться со смехом.
  - Упс... - Вера резко остановилась. - Ну ладно... и нечего смеяться! Я великая и могучая... в будущем... только на местности плохо ориентируюсь!
  Джамелия не выдержала и всё-таки рассмеялась.
  
  Ученицы жили в неприветливых каменных корпусах в три этажа, серых и мрачных, но зато почти новых, в отличие от всевозможных полуразвалившихся часовен, пленяющих своей мрачной древней красотой. Вера, в сопровождении Джамелии и Ольгивин входя во внутренний двор через высокую, покрытую мелкой вязью переплетающегося узора арку, как можно незаметнее оглядывалась по сторонам.
  Учениц было много. В грубых серых балахонах, они мало напоминали застывших ледяными статуями Верховных Жриц, хотя в основном очень старались на них походить. Но получалось плохо: вместо гордого спокойствия они выражали высокомерие и настороженность, презрение к Ольгивин и зависть к Вере и Джамелии. Проходя мимо Верховных все девочки низко кланялись, соединяя руки в приветственном жесте. Но такими были не все. Некоторые, боязливо оглядываясь, приветливо улыбались Ольгивин. С разрывающимся сердцем Вера увидела сидящую на краю большого вычурного фонтана в середине двора маленькую заплаканную девочку лет девяти.
  На двор выходило множество небольших не застеклённых окон. Вера с удивлением отметила, что стены у этого здания, в отличие от многих виденных ранее, очень тонкие и покрыты едва приметными серебристыми линиями рисунка, изображающего танцующих женщин в длинных развивающихся одеждах.
  - Это что? - тут же шёпотом поинтересовалась Вера, не переставая разглядывать учениц. Некоторые из них были с большими скрученными листами желтовато-серой бумаги в руках, некоторые - с книгами или пучками трав. - И почему это здание на другие не похоже? Остальные все однотонные и толстые, а это тонкое и с рисунками. И новое.
  - Вот потому что новое, потому и не похоже, - так же тихо ответила Джелл. - Ученические помещения построили не больше ста лет назад, неизвестным архитектором-добровольцем. Я удивляюсь, как ему это позволили, ведь он даже не назвал своё имя. А рисунки показывают Жриц во время церемониала. Эти картинки вроде учебника: тут и зарисовки всевозможных ритуалов, и схемы потоков Хёрна, и страницы из истории клана... Понятия не имею, как этот загадочный строитель мог всё это узнать и откуда.
  - Может, те Жрицы рассказали? - предположила Вера. Джамелия с сомнением пожала плечами. - А где же ученицы раньше жили?
  - Со своими наставницами. Раньше их было намного меньше, - пояснила Джамелия, и непонятно было, рада она этому, или нет.
  - Пройдёмте внутрь, уважаемые, - с поклоном указала рукой на трапециевидный проём в стене Ольгивин, за которым начинались коридоры, спальни и учебные комнаты. - Тебе, Верховная, покушать не помешает, а я как раз недавно в деревне была, молочка свежего принесла...
  ?- А во время ритуалов Жрицам ещё и танцевать приходится? - удивилась девочка, заглядевшись на очередной рисунок. - Я думала, только стоять...
  - В некоторых, - уточнила Джамелия. - И не только танцевать, но ещё и петь. А иногда даже играть на музыкальных инструментах.
  Вера поморщилась. Танцевать ещё куда не шло, но вот занятия вокалом, да ещё прилюдно, энтузиазма не вызывали, особенно если вспомнить, как редко девочка посещала хор во время учёбы в музыкальной школе и как расстраивалась учительница, когда она всё-таки приходила. А уж игра на инструментах... С горем пополам освоенные цимбалы и фортепиано были для девчонки инструментом скорее пыточным, чем музыкальным.
  Внутри было темно, лившийся откуда-то голубоватый холодный свет то и дело освещал настенную роспись, на этот раз светло-коричневого и песочного цветов. Шедшие впереди по узкому коридору Джелл и Ольгивин тихо переговаривались, а Вера разглядывала схемы и рисунки на стенах и потолке. Особенно её впечатлило изображение, где несколько красивых женщин лежали то ли мёртвыми, то ли в бессознательном состоянии, а рядом с ними рос на кусте огромный розовый цветок, выделяющийся своим цветом на фоне других рисунков, и ещё несколько Жриц, бегущих от цветка прочь.
  - Джелл, а ты мне расскажешь, что всё это значит? - поинтересовалась девочка, нагоняя Жрицу и лекарку.
  - Большинство из этого тебе не нужно, - сказала Джамелия, - эти схемы используются только как обучающие, а ты всё чувствуешь интуитивно. Да и описывать ритуалы... Знаешь, я плохо себе представляю, как это выглядит со стороны, я же в основном нахожусь в Хёрне во время их исполнения. Тебе надо самой поучаствовать, тогда сразу поймёшь.
  - А вот и моя скромная обитель! Прошу! - широким жестом пригласила Ольгивин.
  Вера зашла в помещение через низкий проём вслед за подобравшей платье Джамелией и с интересом огляделась. Комнатка была совсем маленькая, с низким потолком, так что высокая Джамелия едва не задевала его макушкой. Кроме лежанки с соломой сюда втиснули старый стол с лучиной, на котором лежали книги и свитки.
  - А ведь я читать не умею! - вдруг осознала Вера, в ужасе застыв посреди комнаты. Читать девочка очень любила, и уже давно хотела добраться до местной библиотеки, но всё забывала спросить, есть ли таковая в наличии.
  - Ольгивин научит, если хочешь, - кивнула на пожилую женщину Джамелия. - Думаю, Дрейда не будет возражать.
  - Джелл, Ольгивин... А вот Хёрн... Что он для вас такое? - глядя в пол спросила Вера. И продолжила, тщательно подбирая слова: - Это ваш бог? То есть это религия? Или просто источник силы? Или...
  - Хёрн, - перебила Джамелия, - это не существо. И не бог. Это МЕСТО. Пласт существования. Образ жизни.
  - Философия, если можно так выразиться, - добавила Ольгивин.
  Джамелия кивнула.
  - Да, и духи Хёрна дают нам силу. Точнее, мы берём силу у них. Нет, опять не так. Они обязаны давать силу тем, кто достоин. И забирать её у тех, кто сомневается. И, да, конечно, это своего рода религия.
  - Так, подожди, что-то я запуталась, - мотнула головой девочка. - Духи Хёрна и Хёрн - это не одно и тоже?
  - Они одно целое, но это не одно и то же. - Джелл вздохнула, видя полнейшее непонимание на Верином лице. - Ну, вот смотри. Ты и твоя рука - это одно целое?
  - Э-э-э... Ну, да.
  - Но когда я обращаюсь к тебе, я говорю именно с тобой, а не с твоей рукой, следовательно, твоя рука - это не ты, а только часть тебя?
  - А... Да.
  - И твоя рука делает то, что ты хочешь, а не сама по себе?
  - Ну конечно!
  - Вот так же и духи Хёрна. Они - исполнители воли Хёрна. То есть они дают силу, они её забирают, они говорят со старшей Верховной, они отмечают избранных - но у них нет своего разума. Они - порождение Хёрна, его руки, его связные.
  - Но ведь ты сама сказала, что Хёрн - это всего лишь какое-то место! - воскликнула Вера. - Ну, вот, как комната! Какой разум может быть у комнаты?!
  - Это место, но какое-то, - возразила Джамелия. - Хёрн - это... место сосредоточия силы, знания, могущества, мудрости... И оно делится этим с теми, кто в него верит! - газа у Жрицы вспыхнули, голос обрёл ту завораживающую глубину, которая не оставляет места другим мыслям и против воли заставляет вникать в то, что таким голосом говорится. - Чем дальше мы распространяем его влияние, тем больше энергии он получает от верующих, тем больше силы и знаний он накапливает, и тем больше этого он даёт нам, своим последователям! Получается круг, понимаешь? От нас - энергия, от него - сила и мудрость. Но ему всё время нужна подпитка.
  - Подожди, - не согласилась Вера, до этого слушавшая так внимательно, что иногда даже забывала дышать. - Энергию он получает от всех людей, а силу даёт только Жрицам. Несправедливо!
  - Только тем, кто может её взять, - возразила Джелл. - Не у всех хватает веры, храбрости и силы воли, чтобы напрямую контактировать с Хёрном, жертвовать стольким ради него и видеть цель его познания.
  - Но вы так и не ответили на мой главный вопрос. Чем Хёрн является для вас? Вы действительно во всё это верите?
  Женщины задумались и замолчали.
  - Я верю в мудрость и силу Хёрна, - наконец ответила Ольгивин. - И в его могущество. Но в его правильность...
  Джамелия промолчала. Вера подумала, что ей, как Жрице, нельзя ощущать сомнения. И уж тем более произносить их вслух. "Может, поэтому и молчит?"...
  - Дрейда скажет тебе, чем Хёрн является для Жриц, - наконец сказала Джамелия.
  - Ты, деточка, с Дрейдой не спорь ни в коем случае, - произнесла Ольгивин. Вера подумала, что лекарка не должна так обращаться к Верховной, коей она являлась, но тут же устыдилась подобных мыслей и стала слушать ещё внимательнее. - Делай всё, как она тебе говорит, обращайся с большим почтением...
  - Но ни в коем случае не унижайся, - добавила Джелл. - Она всего лишь первая среди равных, и ты скоро займёшь её место. И даже станешь выше. Старайся, у тебя великое будущее!
  Вера села на лежанку лядом с лекаркой, вздохнула и спросила, теребя длинную русую прядь:
  - А других вариантов у меня нет? Я должна уйти отсюда и попытаться найти способ вернуться домой!
  Жрица и лекарка переглянулись:
  - Нет, Вера, отсюда не уходят.
  
  * * *
  
  Вера шла по тяжёлым каменным плитам. Свинцовое небо над головой ворочалось и перекатывалось, как грозовые тучи перед дождём.
  Как бы она не относилась к Хёрну, сейчас ей ужасно нужна была его помощь. Вера уже поняла, что того состояния вечного спокойствия, которое позволило бы сохранить ясность разума, даже когда ты летишь в пропасть и видишь приближающиеся острые камни, невозможно достичь одним лишь человеческим сознанием, оно слишком примитивно. Человеческих сил для этого было непомерно мало. Нужна помощь свыше. Помощь Хёрна. Хёрна, который даёт знания и силу лишь избранным. В том числе и ей. Полная отрешённость становилась с каждым днём для Веры всё более желанной, она начинала думать, что это ещё один эквивалент простого человеческого счастья... вот только нарушить его не могло ничто.
  Сейчас девочка, чувствуя липкую волну волнения, граничащего со страхом, привычно и почти машинально прикрыла глаза и вобрала свежее, холодное, ясное дыхание Хёрна, мгновенно затянувшее сознание тонкой ледяной корочкой. Девочка широко открыла карие глаза и поняла, что встречи с Главной Верховной бояться было бы просто глупо.
  Она шла туда, где уже побывала когда-то. Трибуна. Сообщившая ей место встречи Жрица произнесла это слово почти что с трепетом. Трибуна... Самые важные вопросы решались обычно всем кланом возле трибуны. Из слов Джамелии Вера поняла, что восходят на неё очень немногие. Только Верховные, которых не так уж и много, да и то не все. Объявления, некоторые ритуалы и - когда-то - жертвоприношения тоже совершались там. Ходят легенды, что всё, что находится на трибуне, подвергается смертоносному влиянию Хёрна, пропитывается его энергией... И именно там Дрейда назначила Вере первый урок.
  "Мне надо как-то её обмануть, - думала девочка, шаркая своими фиолетовыми шлёпками по пыльным каменным плитам и пряча замёрзшие руки в противоположные рукава одеяния верховной жрицы. Вообще-то Джелл говорила, что во время погружения в Хёрн, даже частичное, она не должна чувствовать холода, но именно сейчас девочка как никогда отчётливо ощущала - точнее, уже почти не ощущала - озябшие пальцы. - Как-то надо ей подыграть... Ладно, разберусь на месте. И вот ещё вопрос, - Вера очень старалась рассуждать здраво, как и положено почти тринадцатилетней девочке, которая живёт в столице развитой страны и даже умеет решать тригонометрические уравнения (Вера постаралась отогнать внезапно всплывшую мысль о тройке за последнюю контрольную по математике), - вот, Хёрн. Что это такое? С их, Жриц, точки зрения, это загробный мир. Или нет, не так. Мир мёртвых. Мир мёртвый. А с научной? Можно ли всё происходящее объяснить с научной точки зрения? Какой-нибудь транс, психическое воздействие... Или просто принять как данность? Стоит ли вообще пользоваться Хёрном, или это как-то может на меня повлиять? Может, он привыкание вызывает, поэтому Жрицы просто не могут от него отказаться, как от наркотика? Н-да, интересный вопрос, но сейчас без Хёрна я просто не смогу".
  Чем ближе девочка подходила к трибуне, тем сильнее замедлялся шаг. Живое горячее сердце билось в груди, разбивая ледяной кокон бесстрастия. Девочка уже видела высокую стройную белую фигуру Главной Верховной Жрицы. Дрейда стояла, сложив руки на каменной оградке, и бесстрастно глядела на бесконечную серую равнину, расстилающуюся перед ней: только плиты и небо. И всё.
  Вера отчаянно стиснула кулаки, более-менее успокоилась, глубоко и неслышно вздохнула и, стараясь выглядеть спокойной и уверенной, начала подниматься по широкой слегка закруглённой каменной лестнице. На последней ступеньке невольно осмотрелась, но виденный ей раньше чугунок на треножнике с непонятным варевом пропал.
  Девочка остановилась, глядя на идеально прямую спину Жрицы и внезапно осознав, что совершенно забыла все рекомендации Джамелии по поводу того, как следует себя вести.
  - Ты пришла. - Дрейда спокойно и совершенно бесшумно обернулась, настолько быстро, что Вера пропустила тот момент, когда она разворачивалась: только что стояла спиной, и вот уже смотрит своими нереально зелёными ядовитыми глазами.
  Девочка наконец вспомнила, что нужно делать, и соединила пальцы в приветственном жесте, слегка склонившись, предварительно не без труда выпутав ладони из рукавов. Немного задержалась в таком положении, потом распрямилась и посмотрела на главную Верховную.
  - Хорошо, - сказала Жрица, скорее себе, чем Вере, внимательно вглядываясь в каждую чёрточку стоящей перед ней девчонки, чуть склонив голову и сделав несколько неторопливых шагов ей навстречу. - Я приветствую тебя. Рада, что ты к нам наконец-то присоединилась. Ты знаешь, зачем ты здесь. - Жрица высоко подняла голову. - Ты должна стать не просто одной из нас, ты должна стать новой эпохой в истории нашего клана. - Женщина стала обходить Веру по кругу, приближаясь с каждым витком. - Ты станешь лучшей. Сильнейшей. Могущественнейшей. Любая Жрица, даже ученица - высшее существо по сравнению с обычным человеком. - Вера чувствовала лёгкое головокружение под тяжёлым взглядом Дрейды из-под ресниц. - Ты же станешь величайшей среди высших. Не пытайся меня обмануть. Я знаю, ты хочешь избежать своей судьбы, но это невозможно. Ты почти смирилась. Хёрн тебя не отпустит.
  Вера стиснула кулаки и промолчала.
  - Но всё же, чтобы развеять твои сомнения, я готова выслушать любые твои вопросы, требования, предложения и жалобы. - Дрейда остановилась совсем близко и чуть улыбнулась. - Итак?
  Вера заколебалась. Без сомнения, ей навешают лапшу на уши... Но сказать, что всё полностью устраивает? Что такая жизнь предел твоих мечтаний? Всё равно не поверит. Да и услышать другую версию, отличную от той, что рассказала Джамелия, тоже хотелась...
  - Я считаю, почтенная, - девочка собралась с духом, - что каким бы могуществом вы не обладали, живя здесь, в этой пустыне, вы лишаетесь счастья и свободы, и всех удовольствий в жизни, делаете себя рабынями, да ещё и хотите заставить жить так других... - к концу предложения голос скатился до мышиного писка, и Вера поспешно замолкла, откашлявшись.
  Жрица улыбнулась, явно ожидавшая этого протеста:
  - Я поняла тебя. А теперь ты послушай. Что есть счастье и свобода? Ты когда-нибудь серьёзно задумывалась над этим? Ни то, ни другое не бывает абсолютным. Ни одно живое существо не может быть свободным полностью - оно может существовать только в некоем обществе, а общество, в свою очередь, чтобы существовать, должно подчиняться определённым правилам, которые не могут не ограничивать свободу существ. Все зависят от такого огромного количества вещей: от погоды, от урожая, от правителей, от общепринятых правил, от соседей и домашних животных, от цен на рынке и от работодателей, от коллег и от друзей, - что ни о какой свободе не может быть и речи. С другой стороны, раб, который вроде бы лишён свободы и полностью принадлежит своему господину, подчиняется только одному ему. Ни множество законов, ни другие люди, ни природа, ни что-либо ещё не имеют к нему никакого отношения. Господин кормит его, поит, отвечает за все его проступки... И никто, кроме господина, ему не указ. А если господин достойный, и вдобавок за службу платит щедро... То почему нет? Уверена, тебе и самой иногда хотелось, чтобы всегда был кто-то, кто сделает выбор за тебя, кто решит любую проблему... Но подчиняться, быть рабом человека - каким бы достойным этот человек не был - другому такому же человеку - да, это может быть неприятно... Но служить даже не человеку и даже не богу, а чему-то гораздо большему... Хёрну...
  Вера поймала себя на том, что слушает, затаив дыхание. В чём-то она права... Но...
  - Твоё заявление о том, что мы лишаем себя счастья, так же спорно, - тем временем продолжала Дрейда. - Что, в конце концов, есть счастье? Минутное наслаждение плоти, которое затем смениться ещё сильнейшими горестями? Общение с близкими людьми, дружба с которыми может порваться из-за одного неосторожного слова? Что это за счастье, которое можно разбить легче, чем хрусталь тёмных эльфов? - Жрица говорила своим красивым голосом тихо, но страстно, с таким чувством и огнём в очах, что Вера, широко раскрыв глаза, помимо воли ловила и запоминала каждое сказанное ей слово. Женщина в запале откинула назад струящийся шёлк чёрных волос. - Вера, дитя, что бы ты ни думала, больше всего люди хотят... постоянства. Стабильности. Даже те, кто говорит иначе, в глубине души хотят быть уверенными в завтрашнем дне. А здесь... Вера, ты просто пока ещё не поняла, что именно здесь, именно мы по-настоящему счастливы - пусть это и не то счастье, которое обычно подразумевается у людей под этим словом. Ты не задумывалась, что счастье - это не кратковременные радости, это отсутствие горя и боли. Уверенность, спокойствие, сила... И их уже ничем никогда не нарушить. Это вечное счастье. И оно есть у каждой из нас. А ещё - Знание. Мы понимаем, в чём смысл нашей жизни, где наше место в ней. Другие - нет. Мы владеем великой силой, и таинства её открываются далеко не каждому. И мы посвящаем себя им - знанию и силе, обретаем настоящее, нерушимое счастье и могущество, которое и не снилось магам, - глаза Дрейды дико горели, - и служим великой цели... И просто хотим дать такую возможность другим. И за это, быть может, последует награда. Награда Хёрна. Так что, возможно, мы немногие, кто имеет действительные счастье и свободу, ибо наш владыка ?- Хёрн, и подчиняемся мы только ему.
  Дрейда закончила и глубоко вздохнула, в упор посмотрев на Веру.
  - Да, - пересохшим от волнения языкам пробормотала сбитая с толку девочка, - но... Другие люди... Завоёвывать... Некоторые могут погибнуть...
  Дрейда подошла поближе:
  - Вера, ты во всём разберёшься, - почти ласково сказала она. - Мы все служим Хёрну, который даёт нам силу и счастье, а ему нужна подпитка. Жизнью. И людей, если они не сопротивляются, мы не убиваем, и требуем от них очень немного: ну, подумай, что значит для трёх сотен здоровых сильных мужчин построить одно здание в десять лет? Или принести жбан молока раз в неделю? Нам не дозволены излишества. Их прежние хозяева брали с них намного больше, можешь мне поверить.
  - А... Но вот... Дети... Вы детей забираете, а они не хотят! - нашлась Вера.
  - Они ещё слишком малы, чтобы что-то понимать и самостоятельно делать выбор. А потом они привыкают, учатся... И постепенно приходит такое же осознание. А большинство родителей рады отдать лишнего ребёнка: семьи большие, еды часто не хватает, земли дают только по количеству мужчин в семье, а ведь при замужестве родители невесты должны выплатить Церкви немалое пожертвование, зачем-то необходимое их богу, - последние слова Главная Верховная произнесла с явным презрением. - К тому же... Ты говоришь, что мы забираем детей, не оставляя им выбора. Но разве его им оставляют родители? Кем они могут стать? Только деревнянами, и жить в грязи, среди скота и постоянной тяжёлой работы, как и их родители...
  - А вы уверены, что всем хочется иметь такое счастье? - терзаясь сомнениями произнесла Вера.
  - Всем, кто способен думать не только о теле, но и о душе, - ответила Дрейда. ?- Остальные просто не понимают его в своём невежестве...
  Девочка замолчала, пытаясь вспомнить, что же её не устраивало. Но всё было так логично...
  - Ты довольна?
  Вера неуверенно кивнула.
  - Если захочешь узнать что-нибудь ещё, я в твоём распоряжении, - Дрейда развернулась и отошла к краю площадки. Потом снова повернулась. - Ты очень сильная. А я научу тебя такому, о чём другие даже не догадываются!.. Ты - единственная, избранная, о тебе Хёрн поведал мне, предсказав твоё появление. Когда ты будешь знать всё и сменишь меня на моём посту... Ты сделаешь так, как посчитаешь нужным. Я не буду тебе мешать. Хёрн не ошибается. То, что ты сделаешь, будет правильным. Ты получишь тайные знания и, сильнейшая, поведёшь наш клан за собой, - ветер взметнул чёрные пряди, и зелёные глаза сверкнули. - А пока - твоё первое задание...
  
  Когда Вера вернулась, Джамелии не было. Девочка чувствовала себя совершенно разбитой и отнюдь не сильнейшей из лучших. Она потерянно села на свою лежанку.
  А может, Дрейда права? Ведь многое из того, о чём она говорила, и раньше приходила девочке в голову. Вера сцепила руки на коленях. Она ведь знала, что главная Верховная попробует её переубедить. Но... Нельзя же быть полностью уверенной, что она сказала ей неправду! "Вдруг ошибалась я?" - подумала девочка. Ведь действительно, всё её счастье сводилось к тому, чтобы получить какую-то вещь... Что-нибудь увидеть, скушать, простые вещи для тела - не для души. Невежество... Так Дрейда сказала? "Может, Жрица открыла мне глаза?.."
  Дрейда заставила Веру совершить настолько глубокое погружение, что несчастную девчонку до сих пор трясло. Они стояли на коленях прямо там, на трибуне, и переход совершился так легко, что Вера сперва едва не захлебнулась. Дрейда сказала, что ткань между мирами здесь настолько тонка, что иногда мёртвая энергия без всякого воздействия просачивается сквозь прорехи, и именно поэтому никому, кроме Верховных нельзя сюда пониматься - неопытную или недостаточно способную Жрицу просто затянет туда, без возможности вернуться. Она объяснила, чем различаются разные положения тела во время молитв, показала, что лучше делать, чтобы потоки Хёрна проходили сквозь тело так, а не иначе, ведь от этого зависело их воздействие: простое умиротворение, полное отрешение, быстрое восстановление сил для одного удара (правда, что это за удар, так пока и не сказала), или медленное, но тщательное пополнение резерва...
  Девочка кулем свалилась на свою постель, в ужасе думая, что будет на следующих занятиях, если уже после первой встречи с Дрейдой наступило полное истощение, и даже не шевельнулась, когда обострившимся в вечной тишине обители Жриц слухом уловила, как шевельнулась прикрывающая вход занавеска и раздались мягкие шаги Джамелии.
  - Ну как? - с едва приметной тревогой спросила Жрица. - С тобой всё в порядке?
  - Угу, - тихонько вздохнула Вера, мотнула головой и добавила: - То есть вроде бы.
  Джелл неуверенно постояла на месте, а потом подошла к девочке и, ни о чём не расспрашивая, за что Вера была ей очень благодарна, накрыла её той частью одеяла, на которой девушка в данный момент не лежала. Потом легонько провела рукой по длинным спутанным русым волосам и вышла. А Вера тут же уснула.
  
  Занятия у Дрейды проходили почти каждый день. Вера была поражена тем, насколько больше её новая наставница знала по сравнению с другими Жрицами. Раньше Вера просто боготворила Джамелию, считая её хорошим человеком и самой лучшей из Жриц, а теперь... По сравнению с Дрейдой её, можно сказать, подруга показалась ей едва ли не неотёсанной деревенщиной.
  Дрейда учила Веру всему: она объясняла ей науку владения голосом и телом, жестами, мимикой, показала, насколько сильно с их помощью можно влиять на людей. Начала обучать той самой скользящей бесшумной походке, которая позволяла Жрицам двигаться, едва ли не паря над землёй. Она требовала от Веры постоянного, беспрерывного контроля над собой, регулярных молитв и медитаций, который заполняли почти всё не занятое уроками или сном время, владение голосом нужно было оттачивать постоянно, с кем бы ты не общалась, отрабатывать правильную походку тоже надо было без перерывов. А ещё - Вера училась читать у Ольгивин. Это оказалось совсем не трудно, буквы были знакомые, а говорить на этом языке - кстати, совсем не латыни - Вера уже умела. Хёрн теперь сопровождал девушку повсюду: чувствуя блаженное спокойствие и ясность мыслей, Вера понимала, что приближается к цели. Ей уже трудно было представить себе, что бы она делала без этой умиротворенной отрешённости, сильные эмоции постепенно начинали её просто пугать. Девушке и в самом деле стало казаться, что погружаясь в Хёрн она становится счастлива... Первые две недели дались с огромным трудом, но потом Вера начала ощущать внутри себя что-то... Мощь. Силу. Могущество. Оно было где-то в ней, она чувствовала это, но никак не могла дотянуться, и из-за этого злилась, хотя Дрейда и велела ей держать себя в руках.
  - Будь терпелива, дитя. Ты получишь своё могущество совсем скоро, но без терпения твой путь только удлинится, - Дрейда произнесла это строго, но Вера уловила в её голосе удовлетворение, словно эта неожиданно проснувшаяся в девочке злоба её даже радовала.
  
  У Веры наконец выдалась свободная минутка: урок у Дрейды к огромному Вериному сожалению сорвался из-за каких-то непредвиденных обстоятельств, и молитв на это время назначено не было. Девочка пошла к их с Джамелией домику, слегка кивая головой низко кланяющимся Жрицам, встречавшимся на пути.
  В доме никого не оказалось. Вера отпила ледяной воды из глиняного кувшина и села на солому в глубокой задумчивости. Она знала, что ей осталось совсем немного, что скоро она станет старшей Верховной... И тогда...
  В комнатку вошла Джамелия и остановилась, взглянув на Веру. Так вышло, что всё это время они почти не общались - девочке было не до того.
  - Здравствуй. - Вера очнулась и рассеянно посмотрела на Жрицу. Та вздохнула и села на свою лежанку напротив девочки. Вера невольно отметила про себя, что Жрица не поклонилась. - Я понимаю, ты очень устала, ты много работаешь, но... - Джамелия замолчала, не зная, как продолжить. Ей было немножко грустно. С Верой творилось что-то не то. То есть наоборот, всё то: как Джамелия и думала, Дрейда как следует потрудилась над своей ученицей. Да. Так и должно быть. Всё правильно. Только вот... почему что-то ёкнуло в груди?
  А Вера смотрела на свою сожительницу и, видя растерянность на её лице, с некоторым превосходством сравнивала её с Дрейдой и с собой. Растерянность - это чувство. А чувство - это слабость. А слабая не может быть Жрицей.
  - Я пойду к Ольгивин, - произнесла Вера, которой с каждым днём всё лучше удавалось копировать приятные глубокие пробирающие до глубины души интонации голоса, которые были присущи почти всем Жрицам. - Главная Верховная дала мне книгу о групповых ритуалах, возможно, вскоре меня допустят к их осуществлению.
  Вера встала и, держась очень прямо, вышла на улицу. Джамелия проводила её взглядом, с едва приметной горечью тихонько вздохнула и прикрыла глаза.
  Пространственный перемещатель Вера освоила уже давно, и в Школу попадала без проблем. Ольгивин встречала её с неизменным радушием и охотно учила грамоте, но Вера, как-то незаметно для себя, сильно изменила своё отношение к пожилой лекарке: та начала казаться ей простоватой, суетливой... Она была не Жрицей.
  - Ну, здравствуй! - поприветствовала Ольгивин девочку. - Продолжишь читать ту книгу, которую вчера начла, или начнёшь ту, что тебе Дрейда дала?
  - Думаю, лучше начать новую, главная Верховная сказала, что это важно, - произнесла Вера.
  - Давай, Верочка, присаживайся... Деточка, ты покушать не хочешь?
  "Верочка? Деточка?!" - Вера с трудом подавила раздражение от такого обращения к себе - Верховной Жрице. Жрица не должна опускаться до замечаний и возражений непосвящённым.
  Но Ольгивин заметила, как ненадолго скривилось лицо девушки, и, вздрогнув и погрустнев, поспешно сказала:
  - Я прошу прощения, Верховная, думаю, ты права и лучше приступить к занятиям немедленно.
  Вера почувствовала острый укол совести, и даже виновато взглянула на лекарку, но та за всё занятие больше не проронила ни одного неуважительного слова.
  
  - Замечательно, ты делаешь успехи, - похвалила Дрейда. Она была очень довольна. - Думаю, тебе необходимо выделить своё личное помещение. Как будущей старшей Верховной, тебе это необходимо, да и отвлекаться ты тогда будешь намного меньше.
  Вера, глядя не женщину, которая стала её кумиром, неожиданно почувствовала, что сквозь бесцветную пелену Хёрна, обволакивающего чувства и сознание, пробилось сожаление и даже грусть:
  - Ты хочешь меня отселить?.. Почтенная... Но зачем? Джамелия мне не мешает... - Вера осеклась под насмешливым взглядом своей наставницы.
  - Я вижу, ты привязалась к ней? - Дрейда шевельнула тонкой чёрной бровью. Вера промолчала. - Джамелия всегда была немного... странной. Не такой. - Жрица двинулась вдоль парапета, окружавшего площадку на вершине трибуны. - Ты, наверное, думаешь, что она или эта непосвящённая Ольгивин за тебя волнуются? Что ты что-то для них значишь? - Дрейда обернулась и впилась взглядом в Верино лицо. Та отвела взгляд. - Зря. Неужели ты не понимаешь, что они сразу, с самого начала знали, кем тебе предстоит стать? Джамелия, хоть и стала довольно сильной Верховной, имеет слишком слабую связь с Хёрном, чтобы её принимали всерьёз. А Ольгивин даже не прошла посвящение. Естественно, что им хочется это изменить. Поэтому они и стараются выказать тебе своё участие, чтобы, когда ты займёшь моё место...
  В Вере что-то дрогнуло. Да быть того не может. Чтобы Джамелия и Ольгивин... Но ведь... Они же... Неправда!..
  Но в душе шевельнулись сомнения. Дрейда была права насчёт многого, может, и сейчас...
  Дрейда удовлетворённо посмотрела на свою ученицу. Вера стояла, опустив голову.
  - Я могу идти? - тихо спросила она.
  Дрейда прищурившись посмотрела на пустынную равнину за трибуной.
  - Да.
  
  Вере сказали, что помещение для неё будет готово завтра. Девочка стояла посреди их с Джамелией домика и оглядывалась, думая, надо ли ей брать что-то с собой. Странно, ведь эти дома делались с таким расчётом, чтобы их никогда нельзя было назвать "домом". Чтобы было всё равно, в какой хижине жить ?- в этой или в другой. Чтобы никогда не возникало чувства уюта... Но ведь строители и не предполагали, что живущая здесь Жрица сможет привязаться не к жилищу, а к человеку, который в нём живёт, и уже через него - к домику. Вере было немного грустно - этого не мог изменить даже Хёрн. Но с другой стороны... Вера была горда собой. Индивидуальные помещения давались только самым сильным Верховным - такой до Вериного появления была Джамелия.
  Вера обернулась. Джамелия вошла в дом и остановилась, обхватив себя руками. Потом вздохнула:
  - Уходишь?
  Вера кивнула.
  - Может, поговорим? - предложила Джелл. Вера посмотрела в её синие глаза.
  - О чём? - и снова обвела взглядом комнату.
  Жрица вздохнула.
  - Ты очень изменилась. Я понимаю, ты теперь почти главная Верховная, ты в шаге от цели... то есть тебе всё равно придётся учиться ещё не один год, но всё же... и тебе приходится вести себя соответственно, но я говорила с Ольгивин... Что случилось? Она последнее время не очень охотно говорит о тебе.
  Вера почувствовала себя неловко. Но потом тут же разозлилась на себя. В конце концов, она не обязана ни перед кем оправдываться!
  - Я действительно изменилась, - с достоинством ответила Вера. - Я многое поняла. А Ольгивин обращалась ко мне не так, как подобает говорить с Верховной Жрицей, - спокойно добавила девочка.
  Джамелия выглядела удивлённой:
  - Не так?.. Но Вера, ведь ты сама говорила, что многим ей обязана...
  - Не тебе говорить, кому и что я обязана, - холодно прервала её Вера, хотя сквозь раздражение к ней пробилось что-то вроде нехорошего предчувствия.
  Синие глаза раскрылись шире:
  - Прошу и тебя тоже не разговаривать со мной в таком тоне, - на октаву холоднее сказала Джамелия. - Возможно, это говорить и не мне, но я считаю, что ты и мне кое-чем обязана!
  - Обязана? - Вера чуть прищурила глаза, копируя шипящие интонации Дрейды в своём голосе. - Понимаю, это, наверное, здорово - иметь в должницах будущую главную Верховную!
  - О чём ты? - от изумления голос Джамелии даже перестал напоминать стукающиеся краями льдинки.
  - Ты ведь знала, что я стану на место Дрейды. С ней у тебя отношения не сложились. Интересно, почему ты согласилась присматривать за мной? Может, надеялась, что когда я сменю её, тебе повезёт больше? - тихо спросила Вера, скривив губы.
  Джамелия окаменела. Она поглядела на девушку напротив, вслушиваясь в её слова и интонации, и ей на секунду показалось, что глаза у неё не карие, а зелёные, злые, ядовитые...
  Синеглазая девушка развернулась и вышла из помещения.
  Вера постояла немного, а потом опустилась на лежанку и прикрыла глаза. А после этого совершила одно из самых глубоких погружений за всё время своего пребывания у Жриц прямо там, не выходя из комнаты: ей казалось, что только так можно будет избавиться от внезапно хлынувшей в сердце сквозь трещину в оболочке Хёрна боли.
  А потом она заснула, и снилась ей Люба в наряде японской императрицы, Надя, размахивающая подушкой с очень испуганным выражением лица, и белый единорог. Но когда проснулась, почти ничего не помнила.
  
  Вера удалялась от жилых домов Жриц, среди которых был теперь и её собственный, всё больше пропитываясь Хёрном. Она с удовольствием стала замечать, что последнее время у неё тоже получается ходить по земле тем скользящим плавным бесшумным шагом, который так поразил её при первой встрече со Жрицами. Хотя весьма вероятно, что тут сыграло роль то, что вместо её фиолетовых сланцев ей, как и всем остальным, выдали высокие сапоги из мягкой кожи со шнуровкой спереди, сшитые на заказ и поэтому очень удобные. "Почти такие же Люба хотела, - внезапно подумала девочка, вспоминая поход по рынку, когда было хорошо и весело, во рту хрустели чипсы и самым страшным кошмаром, который только можно было вообразить, была контрольная по физике, - только эти коричневые, а те были чёрные и на платформе". Подумала, радостно улыбнулась, и... кокон опустошённости, и так треснувший после ссоры с Джамелией, слетел с неё, звякнув ледяными осколками.
   Вера резко остановилась, обхватив разом озябшие плечи руками. Лавина чувств хлынула бурлящим потоком, повергая в хаос всё на своём пути. "Что... Что случилось? Ой... Ой!.. Да что же я делаю?! - ужаснулась она, оглядываясь по сторонам. - Что я сейчас делаю? Что я вообще здесь делаю?!! Уходить надо, и немедленно!" Но куда, как? Вере стало тяжело дышать. От резкой ломки сознания заболела голова. Девочка знала, что владения Жриц очень обширны, да и Джелл упоминала, что просто так отсюда не уйти. И Джамелию бросать жалко. Не место ей тут всё-таки. И Ольгивин тоже. И те ученицы маленькие... "Ну, стоп. Тебя уже на геройство потянуло, - осадила себя Вера. - Самой бы незаметно выбраться... Может, Джелл с Ольгивин помогут? Ох, чёрт бы меня побрал! Мы же поссорились! Да из-за чего! Мне, видите ли, не понравилось, как ко мне обращаются! - Вера вспомнила свои слова и ощутила острое желание постучаться головой о стенку. Но стенки не было, что разозлило девочку ещё больше. - Ладно. Всё равно наскоком ничего не решишь... В первую очередь надо с ними помириться. Потом всё выяснить... Только быстрее, а то сколько уже можно откладывать?!" Девочка в отчаянии обернулась на неуютные каменные халупки - теряющиеся в тумане точки на горизонте. Потом снова развернулась и поглядела на уже обозначившееся тёмное пятно трибуны, где её ждала Дрейда. Если она сейчас туда не явится, то её сразу начнут искать, да и Джамелии достанется. Значит, всё-таки надо идти. Послушать и притвориться, что всё понимаешь и со всем соглашаешься, как всегда. Но это же опять погружаться в Хёрн... Ну уж нет! Больше ни за что! Надо что-нибудь придумать... Попросить дать передышку, чтобы просто почитать пока книги, заняться теорией... И за это время как следует всё обдумать и серьёзно поговорить с Джамелией. Да.
  Вера снова оглянулась и ощутила, как по спине замаршировали мурашки. Соблазн воспользоваться Хёрном был велик, но девочка побоялась, решив делать это только в самом крайнем случае. Она ведь легко сможет от него отказаться, правда?
  По щеке прошуршал насмешливый ветерок. Не обычный, мягкий и почти незаметный, а колкий, холодный, словно царапающий щёку своим прикосновением... А потом раздались слова - прямо у девочки в голове, неживые, жуткие, нереальные... "Никуда не деться, девочка... Или ты решила обмануть... нас?.. Мы - вечность... Ты - ничто... Ты уже принадлежишь нам... Тебе никуда не деться... Вспомни: мир уже не твой, ты уже не та, ты ко мне идёшь, знай, что ты - моя..."
  Вера, узнав переделанную молитву верности и чувствуя, как дыхание замерзает у неё в груди, отчаянно взмахнула руками в воздухе, словно пытаясь ухватиться за ускользающую жизнь, и согнулась пополам. Воздух отказывался проходить с заледенелые лёгкие, девочка упала на колени...
  "Ты моя..."
  
  Вера очнулась. Она почти лежала, уткнувшись лбом в треснувшую серую гранитную плиту. "Что-то с тех пор, как я сюда попала, я только и делаю, что попираю лицом здешний ландшафт, - растерянно подумала Вера, усаживаясь на колени и потирая покрасневший лоб с отпечатком рельефной плиты. - Ну, что ж, теперь я по крайней мере знаю, почему Джамелия, да и другие Жрицы, так боятся утратить с Хёрном связь. Что и говорить, ощущения не очень приятные".
  Девочка встала и огляделась. Сколько прошло времени? Она уже безнадёжно опоздала или ещё нет? Вернуться? Да! Но Дрейда... Как-то её предупредить, конечно, надо, но вот идти к ней жуть как не хочется. Голова у девчонки после того, как она вырвалась из Хёрна, кружилась, болела и вообще вела себя безобразно. Да и вырвалась ли? Вера поёжилась при мысли, что эта могучая, грозная и страшная сила просто наблюдает за ней... Ждёт, исправится ли она...
  "Ну всё, хватит уже! - перебила себя Вера. - Ждёт, ну и пусть себе ждёт дальше! Тоже мне, робкий мальчик на первом свидании..." Не смотря ни на что, чувствовала она себя просто превосходно, как будто заново родилась. К Дрейде идти точно не надо, она наверняка что-нибудь почувствует. Но можно же передать через другую Жрицу. "Надеюсь, она не примет это за проявление непочтительности, - подумала Вера. - А если она захочет передать мне ответ, в котором не разрешит сделать передышку... Надо просто избегать встречи с другими Жрицами и постараться протянуть время. А теперь - мириться с Джелл!"
  По дороге к хибарке Джамелии Вера через самую младшую из Верховных Жриц одиннадцатилетнюю Рейму (хотя Джамелия, когда рассказывала про эту девочку, говорила, что ей одиннадцать циклов) передала послание Дрейде, в котором сослалась на слабость и попросила дать возможность отдохнуть от уроков, хотя это, конечно, не значит, что она перестанет заниматься практикой и теорией. А заодно узнала, где сейчас Джамелия.
  Та спокойно спала, когда Вера неуверенно отодвинула закрывающую вход засаленную тряпку. Девочка посмотрела на спутавшуюся во сне копну светлых кудрей и облегчённо вздохнула: в глубине души Вера почему-то боялась, что с Джамелией что-нибудь случиться... что она больше её не увидит... и они так и не помирятся...
  Жрица вздрогнула и открыла глаза, резко приподнимаясь на постели и поворачивая голову в сторону входа. На её красивом, но усталом и грустном лице отобразилось изумление:
  - Верховная? Чем обязана такому важному визиту? - холодно и бесстрастно поинтересовалась Джамелия.
  Вера шумно вздохнула, не зная, что сказать. Она немного помялась на пороге, потом шагнула внутрь и нервно огляделась по сторонам. Джелл продолжала спокойно смотреть на неё.
  - Я... это... в общем, извиниться пришла, - наконец сказала девочка, чувствуя, что прозвучало это как-то не так.
  - Тебе совершенно не за что извиняться, - не меняя тона и не выказывая удивления ответила Джамелия. - Ты была совершенно права, я позволила себе лишнее: указывать будущей старшей Верховной не позволено никому, - девушка собралась лечь обратно, но Вера, чувствуя щемящую боль в сердце, подбежала поближе:
  - Да нет, Джелл, подожди, пожалуйста! Я... мне правда очень жаль, я сама плохо понимаю, что со мной было, что-то случилось, и всё! Всё каким-то другим казалось... А потом иду я себе, иду, вспомнила про друзей чего-то, и - бац! - как по голове кувалдой огрели! - Вера плюхнулась на пол рядом с лежанкой удивлённой Жрицы. - Ты меня прости, пожалуйста, я и к Ольгивин сейчас пойду, только я боюсь, я её правда обидела, и теперь не знаю... Ну, не злись! - Вера умоляюще взглянула Жрице в глаза. Та некоторое время смотрела на неё, потом со вздохом откинулась на солому.
  - Это Дрейда тебя послала? И что она хочет узнать? Или ты сама пытаешься проверить, действительно ли я общалась с тобой из-за твоих способностей?
  - Да ну тебя с твоей Дрейдой! - возмутилась девчонка. - Это она во всём виновата! Я к ней больше не пойду, и вообще, думай что хочешь, но я собираюсь отсюда уйти! Ещё не знаю как, но что-нибудь придумаю, это ужасно, я была самой настоящей свиньёй, а ты тоже молодец, я тебе наговорила всяких гадостей, а ты обиделась и ушла! Надо было дать мне подзатыльник, может, пришла бы в себя пораньше, и не поссорились бы! - пылко закончила девочка.
  - Забавно, - помолчав признала Джамелия и снова собралась ложиться.
  - Да нет же, Джелл! - Вера почувствовала, что сейчас расплачется. - Я серьёзно! Прости!
  Джелл некоторое время лёжа рассматривала её испуганное лицо и повлажневшие глаза снизу вверх, а потом чуть улыбнулась. Немного натянуто.
  - Ну так что, мир? - воодушевилась Вера.
  Джамелия, помедлив, кивнула, хотя во взгляде осталась настороженность, и Вера крепко обняла её за шею.
  - Слушай, я передала Дрейде, что очень устала, - зашептала девочка, - и попросила разрешить мне немного самой попрактиковаться. И за это время мне нужно отсюда слинять. Слинять - это значит свалить. Ну, то есть смыться. Ой... - Вера попыталась подобрать нужное слово на языке этого мира, так как Джамелия смотрела на неё в недоумении. - Сбежать, вот! Поможешь?
  Джелл посмотрела на неё, потом отвела взгляд и ответила:
  - Нет.
  
  
  Глава 5
  Опять пророчество
  
  Проснулась Надя на веранде в отведённом ей доме. Голова немного кружилась, но скорее от голода, чем от чего-то ещё. Девочка протёрла глаза и села на кровати, сонно нахмурив светлые брови и опустив голые пятки на деревянный пол, по которому с лёгким шуршанием золотистыми ящерками переползали мелкие высохшие листики и обрывки паутины. Сквозь подрагивающую сень плюща доносился шум срывающихся с обрыва вод и прохладная свежесть. Девочка рассеянно погладила голубую ткань застилающего тахту покрывала, которая оказалась мягкой и пушистой на ощупь, и попыталась собраться с мыслями, отгоняя нехороший пугающий холодок под сердцем. Мысли собирались плохо, но когда это всё же произошло, то девочка взвилась на кровать как ужаленная и издала пронзительный, протяжный, переливчатый вопль-визг, от которого спящий в щели между досками чёрный мохнатый жук взлетел в воздух, отчаянно трепыхая крыльями. Но, видимо, тоже ещё не пришёл в себя, потому что врезался в стену и свалился прямо в кружку с чаем, стоящую на подносе. Поднос держал в руках Лем, ворвавшийся в комнату секундой позже. Его испуганное лицо привело Надю в чувство, и она неловко переступила по одеялу с ноги на ногу, заставив кровать жалобно затрещать.
  - Ты есть хочешь? То есть привет! Я хотел сказать... - запутался Лем в загодя приготовленных фразах. - Всё нормально? То есть нет... Ты чего так орала?!!
  - Нет, не всё нормально! - дрожащим голосом огрызнулась девочка, пытаясь унять гулкое сердцебиение и опускаясь на одеяло. Жуткая тень с раззявленной пастью до сих пор стояла у неё перед глазами. Надя мотнула головой, отгоняя страшное видение, стиснула трясущиеся руки и свирепо глянула на заполненный едой поднос, который Лем до сих пор сжимал в руках. - А ну дай его сюда!!
  Это было произнесено таким жутким голосом, а взгляд у Нади был такой плотоядный, что юноша не осмелился перечить, быстро поставив поднос на столик и отпрыгнув обратно к двери, зачарованно глядя оттуда, как девушка накидывается на съестное и заедает ядрёные перчики сладким розоватым мёдом - его самого от такого сочетания наизнанку бы вывернуло, но девчонка этого даже не замечала.
  А у Нади прямо пропорционально заполнению желудка начала заполняться голова. Мыслями. Самыми разными. Например, она подумала, что не стоит, пожалуй, запивать рыбу молоком. Потом обратила внимание на необыкновенной красоты посуду из тонкого прозрачного стекла с узором из снежинок, листьев, цветов, бабочек, словно покрытых инеем и вмёрзших в хрусталь: салатница, наполненная, кстати, очень неплохим салатом, блюдо с рыбой и острыми закусками, пиала с чем-то тягучим, розоватым, сладким, бокал на тонкой ножке и тарелочка с бутербродами. Ещё был кувшин с молоком, но обычный, глиняный, вроде тех, что девчонка отыскала на кухне прошлым вечером. "Как-то он сюда не вписывается", - подумала Надя, склонив голову и неприязненно разглядывая вторгшийся в хрустальную гармонию кувшинчик. Потом девочка обратила внимание, что Лем на неё всё ещё смотрит, причём как-то очень уж странно - можно подумать, человека голодного никогда не видел. Ну, ладно, очень голодного человека. Но это же не повод так пялиться! "Может, я одета как-то не так?" - забеспокоилась Надя. Конечно, этот белобрысый тип ей ни капельки не нравился и любила она Пашу, Пашу и только Пашу, но всё-таки...
  Одета она оказалась в какую-то дурацкую мешкообразную бардовую сорочку. "Нет, ну это просто ужасно, - пронеслось в больной голове у девочки, - неужели не понятно, что бардовый совершенно не идёт к голубым глазам?! И что за идиотский покрой? Даже швы, и те какие-то кривоватые..."
  Лем наблюдал за Надиной постепенно проясняющейся физиономией и всё ждал, когда же она задаст главный вопрос. Например, почему она внезапно начала его понимать, или что произошло прошлой ночью, или как она здесь очутилась...
  Надя потрясённо глянула на него, приоткрыла рот, набирая в лёгкие побольше воздуха, и возмущённо выдала:
  - Где ты откапал эту жуткую сорочку?!
  У Лема отвисла челюсть.
  - В сундуке с одеждой... Эй! Тебя что, больше совсем ничего не интересует?!
  Надя призадумалась, обведя взглядом комнату:
  - А почему вся посуда хрустальная, а кувшин из глины?
  Лем поморгал. Лучи запутались в его светлых волосах.
  - Хрустальный только графин был, а в графин молоко наливать... - он беспомощно замолчал. Королева Октавия велела ему по возможности отвечать на все вопросы девушки, но он предполагал, что они будут несколько иного содержания.
  Надя подтянула ноги на кровать и уселась поудобнее. Поразмышлять хотелось о многом, но какая-то дума никак не давала ей покоя. Что-то было не так...
  Девочка внимательно осмотрела Лема с ног до головы. Парень выглядел растерянным и почти обиженным. Мятая белая, расшитая красными, синими и зелёными нитями рубашка с расстёгнутым воротом почему-то вызывала у Нади ассоциации с белорусским народным костюмом, в котором часто выступала Вера. "А чего он вообще так удивляется? Сказал, что я что-то не то спрашиваю... Минутку... Сказал?!"
  - Ты меня понимаешь?! - наконец выдохнула девочка, до этого с полминуты набирая воздуха для вопроса.
  Лем просиял, как ученик, вытащивший на экзамене из сорока билетов единственный выученный:
  - Ну наконец-то! А то я уже решил, что ты совсем того... Хортом поклёванная.
  - Чего-чего? - подозрительно переспросила Надя.
  Но обрадованный Лем уже плюхнулся на кровать рядом с ней и начал прочувствованную речь:
  - Значит, так. Я знаю, что ты из другого мира и уверен что у тебя, если ты ещё немного, часика там два или три, подумаешь, появится много вопросов относительно того, как и почему ты здесь очутилась, - Лем поглядел на девочку, пытаясь понять, уловила ли та, о чём она должна спрашивать. Вопросов насчёт сорочки он хотел бы избежать. Хотя она и вправду жуткая, можно было и получше найти. - Так вот, я на них тебе пока отвечать не буду - не потому что не хочу, а потому что не знаю, это тебе всё королева Октавия расскажет, когда мы к ней пойдём. А пока я тебе про всё тут расскажу, всё покажу, потому что тебе всё равно придётся пожить здесь какое-то время, и когда освоишься, отведу к ней. А язык наш, кстати, тоже она тебе внушила, ты разве не замечаешь, что говоришь по-другому? - Лем мотнулся из стороны в сторону, заставив кровать издать ещё один протяжный стон-хруст. Надя пробормотала про себя несколько слов и поражённо взглянула на Лема. - Не волнуйся, свой язык ты тоже помнишь, просто надо попрактиковаться переходить с одного на другой.
  - Погоди-погоди, - обеспокоено прервала его Надя, чувствуя нехорошую, всё нарастающую пустоту внутри. - Но вообще-то я смогу вернуться? Я тут случайно, мне домой надо! У меня же родители! И практику отрабатывать надо, иначе с меня Мороз семь шкур спустит!
  Лем отвёл глаза и подёргал себя за короткую, выбившуюся из косы прядку:
  - Я не знаю, честно.
  Надя сидела неподвижно. Внутри всё медленно покрывалось колючими иголками инея. Девочка почувствовала, что на глазах появились слёзы, и сейчас не шевелилась, опасаясь, что они покатятся из глаз от первого же движения.
  - Да ты у Октавии спросишь, - поспешно сказал Лем, с тревогой наблюдавший за девочкой краем глаза. - Я же не сказал, что это не возможно, просто сказал, что не знаю! Наверняка есть какой-то способ, сюда же ты как-то попала...
  Надя всё-таки всхлипнула, и слезинка прочертила у неё по щеке мокрую дорожку.
  - Эй, да ладно тебе, - Лем, поскрипывая пружинным днищем кровати, повернулся к девочке лицом, поджав под себя ногу. - Вот, скушай ещё сладенького, розовый мёд, он редкий очень, специально для тебя кринку начали...
   - А апельсинов у вас нет? - шмыгнула носом девочка, утирая рукой вторую слезинку.
  - Э-э-э... Нет? Наверное, нет, раз я о них ничего не слышал, - рискнул предположить парень. Он лихорадочно пытался вспомнить, что же любят девушки и чем их можно отвлечь. - О! У меня идея. Сорочка, конечно, ужасная, а платье твоё всё грязное, хочешь, поёдём в лавку к портному, ты себе другую одежду выберешь?
  Надя подавилась очередным всхлипом и подняла на Лема глаза.
  - Да?.. А... Ну ладно! Но у меня же денег нет, вообще ничего нет...
  - Деньги найдём, - пообещал воспрянувший юноша, вскакивая с кровати. - Мне специально для тебя янтарников выделили!
  - А с чего это вдруг такая доброта? - хмуро поинтересовалась Надя, уже не столько испуганная своей печальной участью, сколько раздражённая ею.
  - Вот давай одевайся, а я тебе всё и расскажу! - радостно сказал Лем и выпрыгнул из комнаты.
  
  * * *
  
  - А что это за Октавия, к которой ты должен меня отвести? - поинтересовалась Надя, посасывая леденец на палочке. Настроение у неё заметно улучшилось, чему немало поспособствовало длинное голубое платье, перевязанное серебристо-синим шнуром под грудью, и изящные босоножки на невысоком каблучке. В лавке портного были и более роскошные наряды, но Надя, и к такому-то платью приноровившаяся с трудом, постаралась выбрать что-нибудь попроще. Ждать, пока одежду сошьют на заказ, она тоже отказалась и предпочла уже готовое, сшитое, как сказал среброволосый продавец, на человеческий, а не на эльфийский манер одеяние.
  - Это наша королева, ты же её видела, - проинформировал Лем, беспечно помахивая полупустой холщёвой торбой и глазея по сторонам.
  - А-а, та тётка с зелёными глазами? - протянула девочка, вспоминая глубокий и мягкий малахитовый взгляд.
  - Не говори так про неё, - серьёзно попросил Лем. - Она... Она - прекрасная. Почти богиня, - лицо парня приняло мечтательное выражение, он поднял глаза к небу и едва не врезался в прохожего.
  - Ого... - Надя выразительно подняла брови, глядя на по-прежнему блаженно улыбающегося парня. - А она для тебя... не слишком взрослая?
  - А? Ты про что? - очнулся он. - Нет, ты что, я не это имел в виду! Просто она действительно... Да ну тебя, всё равно не поймёшь, - насупился эльф на ехидное Надино хехеканье. - У меня, между прочим, есть девушка! А про королеву при мне ничего говорить не смей!
  - Ой-ой-ой, - передразнила Надя, снова лизнув карамельку. - Ты там рассказывать что-то хотел.
  - Я просто так рассказывать не умею, лучше ты задавай вопросы, а я буду отвечать, - предложил Лем, мигом забывая про обиду.
  Надя призадумалась. Что для неё сейчас главное? Вернуться домой. Значит, это и только это должно её интересовать. Ничего нового про окружающий её мир она узнавать... не то что не хотела, а просто боялась. Боялась, что тогда он проникнет в неё, опутает, изменит и уже больше не отпустит. Но хоть что-то узнать всё равно необходимо...
  - А как вы научили меня новому языку? - поинтересовалась девочка, провожая взглядом невероятно красивую надменную молодую даму с каскадом золотых локонов, перед которой почтительно расступался народ. Впрочем, на саму даму ей было плевать, и куда больше её заинтересовало потрясающее ярко-жёлтое платье с отделкой из жемчуга и золотистого кружева. Длинный подол платья нёс маленький мальчик, а рядом бежала девчушка с огромной корзиной. - А это кто?
  Лем тоже проводил даму взглядом. В отличие от Нади, хрупкие плечики и длинная шейка заинтересовали его куда больше одежды.
  - Королева Октавия как-то умеет... Да и не только она, многие из нас. Она не то чтобы научила тебя языку, а скорее просто заложила в тебя какой-то словарный минимум и научила правильно строить предложения. Мы довольно часто так делаем с маленькими детьми: у нас ведь свой язык, он пускай и немного, но отличается от человеческого, а знать мы должны их оба, ведь практически вся торговля идёт именно с людьми, вот детям и вводят его подсознательно.
  - Нам бы так! - завистливо пробормотала Надя, вспоминая свои мучения на уроке английского.
  - Но читать и писать всё равно придётся самой учиться, - предупредил Лем, выходя на полную народом огромную площадь перед дворцом. Они с Надей задумчиво остановились у массивной ограды одного из домов и некоторое время глядели на изящные, увитые плющом белокаменные башенки замка, уносящиеся куда-то в небеса.
  - Так кто всё-таки была та дама? - наконец поинтересовалась Надя.
  - Одна из самых богатых жительниц города, - пожал плечами Лем. - Вдова.
  - Такая молодая - и уже вдова? - удивилась девочка.
  - Да нет, не такая уж она и молодая, - усмехнулся парень. - Ей уже больше тридцати циклов. Ты не удивляйся, мы стареем немного медленнее, да и дамочка эта, говорят, неплохая чаротворка.
  - Кто-кто? И что за циклы? - нерешительно переспросила девочка.
  - Ну, чаротворка. Это как колдунья, только слабее, - пояснил Лем.
  - Хех, - выдохнула девочка. - Веры здесь нет... - и снова на неё навалилась невообразимая тоска. - А циклы? Это что?
  - Это... - Лем повертел головой по сторонам, словно надеясь увидеть похожий на загадочный цикл предмет. - Этим возраст исчисляется... И вообще большие промежутки времени...
  - А, года!.. Понятно. У нас это называется годом, - пояснила Надя недоумённому парню. - Слушай, а вы и вправду эти... ну, эльфы? - поспешно, немного стесняясь глупого вопроса спросила она, решив, что впадет в отчаяние по поводу отсутствия подружек немножко попозже, когда вернётся в свой лесной домик.
  Жилище эльфа []- Ну... - Лем призадумался. - Знаешь, лучше тебе спросить об этом у моей девушки. Она врачеватель, и лучше знает, кто мы есть. Но вообще-то, мы как бы тоже люди, просто... ну, немного отличаемся. Вот какой-то народ, к примеру, он имеет смуглую кожу и выносливость, какой-то - крупное телосложение и воинственный нрав. А мы вот имеем заострённые уши и все пропитаны такой особой, только нам свойственной магией. Но в общем-то мы тоже люди, просто прозвали нас эльфами... Вот из-за них, кстати, прозвали! - Лем, склонив голову и прищурившись от яркого, пробивающегося сквозь листву белого света, посмотрел вверх, где кружились маленькие крылатые создания с изумрудными гривами волос и зелёной кожей. - Настоящие эльфы - это они. Но нас почему-то тоже так называют. А ты что, слышала про нас в своём мире? ?- заинтересовался Лем.
  - У нас есть разные сказки про существ, похожих на вас... - призналась Надя. - А они разумные? Ну, эти... настоящие эльфы?
  - Вполне разумные, чтобы торговаться с королевой Октавией, - ухмыльнулся Лем и пояснил: - У них свой народ, и они позволяют нам жить на их земле взамен на питание и защиту.
  - На их земле?!
  - Ну да. Они жили здесь задолго до нас, это их территория, - Лем задумчиво грыз заусенец на пальце. - Они поделились с нами многими своими секретами. Например, они освещают наши улицы по ночам. А всё, что им надо, это чтобы их лишний раз не трогали да кормили. А ты же видишь, какие они маленькие, так что нам это совсем не трудно...
  - А в чём заключается эта ваша магия? Ну, которой вы пропитаны? - Наде надоело стоять у края шумной площади, и они двинулись сквозь разноцветную гудящую толпу.
  - О, я тебе обязательно покажу! Точнее не совсем я... Понимаешь, есть люди - или эльфы, или ещё там кто-нибудь, - которые используют магию или другие силы, дарованные нам богами, а есть те, в которых она просто есть. Вот как во мне. Ей невозможно управлять. - Лем бойко прокладывал локтями дорогу, успевая при этом кричать через плечо объяснения. - Такой магией наделены не только эльфы, ну да это не важно. Наша магия даёт нам большую продолжительность жизни - некоторые из нас могут дожить и до двухсот, - долгую молодость и... понимаешь, мы очень привязаны к месту, в котором живём. Вот что, пошли-ка ко мне домой, я тебе покажу кое-что.
  Надя выбралась из толпы и пошагала вслед за Лемом.
  - А как называется место, в котором вы живёте? - поинтересовалась она, вприпрыжку преодолевая разделяющее их расстояние и тут же снова отставая - нестись в платье по неровной мостовой оказалось немного труднее, чем в штанах по школьному коридору. - Иди помедленнее!
  - Город-королевство Тавий. - Парень с разбегу перепрыгнул лужу и остановился, поджидая, пока Надя задерёт юбки и, осторожно переставляя ноги, широкими шагами переберётся на сухое место. - К твоему сведению, мы не единственные эльфы в мире. Кроме нас, лесных эльфов, есть ещё и ночные, и тёмные. Но у них, конечно, свои государства.
  - А вот... почему вы лесные - вроде бы понятно, потому что в лесу живёте. Ночные - наверное, потому что ведут ночной образ жизни. А тёмные? Они плохие, или что? - со злобой в голосе предположила Надя, споткнувшись о камень.
  - Самое распространённое заблуждение, - кивнул Лем. - Нет, у них всего лишь тёмная кожа! Тёмно-серая. И живут они под землёй. Добывают руды, драгоценные камни и хрусталь. И вообще славятся своими ювелирными изделиями и хрустальной посудой. Кстати, из их сервиза ты ела сегодня утром... Оружие тоже неплохое, - небрежно добавил юноша, - но в основном декоративное или такое... чтобы исподтишка бить. Стилеты всякие, карманные арбалеты, которые в сложенном виде в рукаве помещаются...
  - Иди медленнее!! - зашипела девочка, стараясь перевести дыхание. Лем бодро шагал в гору, едва ли не подпрыгивая, а Надя, запыхавшаяся и оттоптавшая подол платья, уже готова была взвыть.
  - ...А вот приготовлением ядов для этих стилетов и арбалетных болтов уже занимаются ночные эльфы, - как ни в чём не бывало продолжил Лем. - Эти живут в лесах у подножия гор, или в горах иногда... Занимаются они скотоводством, шерсть пайских овец, которых они разводят, знаменита по всему миру. И в травах потрясающе разбираются, их лекарства и яды всегда очень высоко ценились.
  - Да зачем ты мне всё это рассказываешь?! - воскликнула девушка.
  - А тебе разве не интересно? - удивился Лем. - Я думал, тебе захочется узнать побольше про мир, в котором ещё долго предстоит жить.
  - Зря ты так думал!.. - они наконец остановись, и Надя тяжело прислонилась к сплетенной из тонких упругих ветвей ограде, пытаясь отдышаться. - Я не собираюсь здесь долго жить! И меня интересует только то, что касается моего возвращения домой, и всё! Остальное меня не волнует!!
  Лем смотрел на неё в крайнем недоумении:
  - Но ведь... Неизвестно, когда ты сможешь вернуться. И... э... - Лем замялся.
  - Замолчи! - резко шикнула Надя. - Что ты хотел показать? Далеко ещё идти?
  - Да мы уже пришли... - Лем плечом оттолкнулся от ограды и подбородком показал на сад за забором.
  - Что это?
  Лем улыбнулся:
  - Мой дом, - и толкнул мягко прошуршавшую по траве калитку.
  Надя растерянно пошла за ним.
  Этот дом очень отличался от того, в котором она жила. И не только размерами. Он был... живой. В Надином доме всё словно застыло, покрылось налётом забвения, и даже пылинки в воздухе летали так, будто продирались сквозь вязкое, застывшее время. Здесь же даже истекающие ароматом цветы развернули свои головки к Лему; вырезанные из дерева листики орнамента на облицовке дома едва заметно колыхались вместе с настоящими, которыми обволакивал светлый дом буйно разросшийся плющ; наполовину скрывающая дверной проём занавесь из спускавшихся с крыши стеблей с листьями сама раздвинулась в стороны, пропуская хозяина и его гостью.
  - Невероятно!.. - прошептала Надя, провожая взглядом сомкнувшуюся за спиной завесу.
  - О-о-о, у нас гости! Здравствуй, Лем, дорогой! - Надя поспешно обернулась и увидела румяную женщину с пышной кучерявой гривой - ту самую, что вчера бесплатно раздавала угощение в парке. Она крепко стиснула Лема в объятиях (у того аж рёбра хрустнули) и радостно улыбнулась Наде.
  - А вы кто будете, молодая дама? Хотя нет, все вопросы потом, сперва надо покушать!.. Что вы будете? У меня есть мясо в "горшочках", рыба под соусом, салат, рулеты... - женщина кинулась в отгороженную кухню, а Лем весело подмигнул опешившей Наде и потянул её к столу.
  За обедом мать Лема дерра Ума попыталась тактично выяснить у Нади, кем она приходится её сыну, но Надя промолчала, воспользовавшись уважительным предлогом - занятым ртом, а Лем очень корректно попытался донести до матери идею о том, что Надя здесь проездом, случайно, ненадолго и вообще у неё со слухом не всё в порядке, да и с мозгами, если честно, не очень, так что лучше её ни о чём не спрашивать. Надя возмущённо раскашлялась, пытаясь решить, что лучше: треснуть зарвавшегося парня ложкой по лбу, или ей же зачерпнуть ещё немного невероятно вкусной подливки, и всё же склонилась в пользу последней, а дерра Ума сочувственно покосилась на девочку и преувеличено громко поинтересовалась у неё, не желает ли она ещё сока.
  - Дерра Ума, я видела вас вчера... э... в парке. Вы меня угостили тогда... - начала Надя, которой, как девушке очень практичной, давно уже не давал покоя вопрос, как можно раздавать что-то совершенно бесплатно. - Так вот...
  - О-о, да-да-да, это была дегустация моих сладких тостиков, - закивала Ума. - Берём обыкновенную лофту, вымачиваем в меду, немного глазури - и готово! Хотела проверить, будут их покупать или не стоит тратить на них время. Я часто устраиваю такие угощения.
  - У мамы кондитерская в центре города, - пояснил Лем, отправляя в рот очередной кусок какой-то похожей на пастилу сладости.
  - Да, - лицо Умы вдруг стало немного озабоченным, - послушайте, молодые люди, я сейчас доделаю партию слоёночек, а вы попробуете и скажите, как они вам... Оставьте и для них немного места, не наедаётесь до отвала... - женщина поспешно встала из-за стола и закрутилась по кухне. Надя, забыв про не донесённую до рта вилку, зачарованно смотрела, как Ума сноровисто разжигает в печи огонь, задвигает внутрь противни, потом заливает воду из ведра в горшки и ставит их на железную плиту сверху, как начинает шинковать пучки травы на разделочной доске, а нужные предметы словно сами прыгают ей в руку...
   - Чего задумалась? - поинтересовался Лем. А потом придвинул к ней стул и уже тише добавил: - Теперь поняла, что я имел в виду? Видишь, как мой дом отличается от того, где сейчас живёшь ты? Это потому, что у моего дома сейчас есть хозяин. Для нас, лесных эльфов, наша земля и наш дом ?- это часть нас самих. Поэтому, наверное, лесные эльфы живут только в одном, пусть и большом, лесу в мире. Ну, пошли, я тебе ещё кое-что покажу! - парень со скрипом проехался на стуле по полу и крикнул: - Мам, я покажу Наде дом, а на обратном пути мы съедим твои слоёнки!
  Женщина, весело напевая, крикнула что-то одобрительное, и Лем, галантно открыв перед Надей массивную деревянную дверь с ручкой-кольцом, жестом пригласил её внутрь.
  - Ой, - испуганно шепнула девочка. Они стояли в полумраке на махонькой круглой лестничной площадке, где едва-едва помещались два человека. Вверх вела винтовая лестница, пахло свежей древесиной, косые лучи света пробивались сквозь трещины в странно неровных стенах...
  - Где мы? - по-прежнему шёпотом спросила Надя. Она чувствовала себя ужасно неуютно в таком тесном и тёмном помещении, несмотря на странную исходящую от стен умиротворённость и тишину.
  - Мы в дереве! - гордо сообщил Лем. - Пошли наверх, там так здорово! Да ты чего? - удивлённо добавил он, разглядев выражение Надиного лица. - Не нравится?
  - Да я просто... я... - у Нади слегка закружилась голова, но она поспешно тряхнула светлой гривой собранных в высокий хвост волос и смущённо пояснила: - Я темноты боюсь. И таких узких маленьких помещений.
  - Ну вот и пошли скорее, наверху куда просторнее!
  Девочка поднималась вслед за своим провожатым по узкой лестнице, и, не смотря на давящее ощущение, когда она выглянула в первое прорубленное в стволе маленькое окошко, у неё перехватило дыхание: уютные домики остались внизу, сады превратились в россыпь разноцветных пятен, а казавшийся снизу недосягаемым чудом воздушный город среди деревьев приближался. Девочка позабыла о страхе и восторженно выглядывала во всё чаще попадающиеся стрельчатые окошки, которые теперь были окружены тонкой резьбой и оплетены лозой со множеством мелких, похожих на зелёные звёздочки листьев и точек-бутонов, мерцающих даже при свете дня.
  - Это остроцвет, или "лесные звёзды", - по ходу пояснил Лем. - Цветут круглый год, раскрываются по ночам и тогда тут такая красота, что уже сколько лет живу, а всё не могу привыкнуть!
  - Я видела, - кивнула Надя, тихонько вздыхая при воспоминании о невероятной картине города, словно сотканного из звёзд под древесными кронами, открывшейся ей вчера. - Когда вечером вчера гулять ходила... Стоп.
  Девочка резко остановилась. Медленно подняла голову и грозно окинула притормозившего парнишку мрачным взглядом.
  - Ты сейчас же, сию минуту, немедленно мне всё расскажешь, иначе... - с тихим шипением начала девушка, постепенно понижая голос, и, полюбовавшись посеревшим и пригнувшимся парнем, застывшем на полпролета выше, скрестила руки на груди. Так и не дождавшись, что "иначе", Лем, не выпрямляясь, затараторил:
  - Слушай, я тебе всё-всё объясню, всё, что смогу, ну, ты понимаешь, честно, просто я при маме не хотел говорить, и...
  - А почему ты не хотел при ней говорить? - спросила Надя, угрожающе наступая на юношу. - Что во мне такого страшного? Почему испугалась эта твоя королева? С чего она выделила мне денег на одежду, дом и всё остальное?
  - Ну тебя и прорвало наконец! - выдохнул Лем. - Я же тебе сам уже давно намёки делал, а ты всё не спрашивала и не спрашивала, вот я и решил дать тебе чуток освоиться! Думал, это защитная реакция организма, вот и не стал на тебя сразу много наваливать... Всё расскажу, пойдём только поднимемся, мы уже почти на месте!
  Надя недовольно помолчала, но потом кивнула: разговаривать на узкой лестнице с задранной головой было действительно неудобно.
  Они поднялись ещё на один пролёт, и Надя заслонила лицо руками от яркого солнечного света.
  - Теперь пройдёмся поверху! - радостно сообщил Лем, исчезая в сияющей белой арке.
  Надя, жмурясь, сделала шаг... другой... глаза привыкли к свету, и сквозь сияющую пелену наконец проступила потрясающая панорама: множество стволов, окружённых лесенками и навесными площадками, люди на них, и всё это в сияющем ореоле света, потоками пробивающегося сквозь листья и ветви.
  Надя спохватилась и посмотрела под ноги: она стояла на площадке перед лестницей, которая теперь огибала дерево снаружи. Плетёные перилла блестели от остроцвета; кое-где на них висели маленькие жёлтые круглые светильники.
  Девочка охнула и поспешно схватилась за косяк.
  - Что с тобой? - встревожено крикнул Лем. - Или ты ещё и высоты боишься?
  - Боюсь, - слабым голосом откликнулась Надя, закрывая глаза.
  - Пресветлая Янара, - закатил глаза парень и спустился выколупывать девушку из дверного проёма. - Да иди ты, не бойся, я тебя поддержу!
  - Нет, нет и нет, - замотала головой девчонка, повиснув на парне. - Я боюсь.
  - Ну чего ты, ну!.. Там же так красиво будет!.. Ну, пошли, осторожненько...
  Как бы Надя не боялась, она не могла устоять перед соблазном посмотреть, как это будет выглядеть с самого верха, и она, одной рукой цепляясь за ствол дерева, а другой за Лема, и стараясь не смотреть вниз, начала подниматься по лестнице.
  - Ну у вас и деревья, - пробормотала она, - с наш девятиэтажный дом, не меньше!.. Да какое меньше, больше!..
  - Заходи внутрь, - велел Лем, когда лестница вновь плавно перешла в ровную поверхность и скользнула через очередной арку-проход внутрь ствола. Проход оказался сквозным, и они тут же снова вышли наружу с другой стороны.
  Эта площадка была большой. На застилающих пол досках были начертаны узоры в виде шестиконечных звёзд. По бокам от входа висели красивые плоские пиалы с маслянистой жидкостью. Лем поглядел на Надю, улыбнулся и коснулся чаши кончиками пальцев. По гладкой поверхности пробежали рыжеватые всполохи, и через секунду в пиале уже полыхал огонь. Надя смотрела на улыбающегося Лема круглыми глазами.
  - Ну как, нравится? - поинтересовался он и подвёл девушку ближе к краю.
  Отсюда Надя наконец смогла разглядеть... Девочка чуть не задохнулась и навалилась на оградку. Макушки деревьев, шелестящие на ветру тонкими веточками. И возвышающиеся над всем городом башни и стволы дворца королевы Октавии, выныривающие из зелёных крон. И половину города с его домиками с рыжими крышами, пёстрыми садами и петляющими улочками. И сверкающие дома-деревья. И синее-синее небо с двумя солнцами...
  - Почему у вас два солнца? - с непонятной Лему горечью вдруг шёпотом спросила Надя. Вид был прекрасен, прекрасен настолько, что это не могло быть правдой... И тем отчётливее он показывал, как далеко сейчас девочка от дома.
  - Кого у нас два? - удивился Лем, но тоже тихо, словно боясь нарушить сияющую гармонию мира.
  Надя кивнула на два диска в небе: большой, словно пылающий белым огнём, и поменьше и потемнее, с оранжевым отливом.
  - А, это светила, - сообразил Лем. - И у нас их не два, и три. Третье светит ночью.
  - Да? А у нас одно днём, и одно ночью... - грустно откликнулась Надя. Ветерок пошевелил выбившиеся из причёски светлые пряди, лучи нежно согревали нос и шею, не прикрытые тенью.
  - Одно? Ну, это не очень красиво. Два лучше.
  Надя сердито посмотрела на парня. Будут тут ещё всякие её родной мир критиковать!
  - Пошли, сейчас сядем, поговорим, - произнёс Лем, настраиваясь на серьёзный лад.
  Он провёл зажмурившуюся Надю по мостику из переплетенных веток на другое дерево, стоящее совсем рядом, по которому ниже тоже вилась лестница, но вход в которое был не в доме, а с улицы (это Наде рассказал Лем, так как на предложение перегнуться через перилла и самой посмотреть на узорчатую дверцу внизу, вделанную в кору дерева, девочка ответила придушенным визгом).
  - Ну, смотри, как тебе местечко? - гордо поинтересовался эльф.
   Надя приоткрыла глаза. Перед ней была маленькая беседка, подвешенная среди густой зелени и полностью сплетенная из ветвей, из которых то тут, то там пробивались листики и крупные розовые бутоны. Четыре заострённые входа-арки по краю были изукрашены резьбой, крышу заменяла листвяная шапка с отростками, спускающимися вниз салатовой бахромой. Внутри висело множество светильников и стояли низкие скамеечки, на одну из которых Лем тут же уселся.
  - Ну, и как тебе? - тут же поинтересовался он.
  - Просто потрясающе, - честно призналась Надя, присаживаясь, и тут же добавила: - Только пока сюда доберёшься, ноги отвалятся, - девочка подумала, что после таких вот спусков-подъёмов школьные лестницы, соединяющие три этажа и всегда жутко её раздражавшие (не могли лифты поставить!), покажутся ей лёгкой разминкой, - и вообще, кончай мне зубы заговаривать!
  - Зато знаешь, какая тренировка для мышц! - не удержался Лем от последнего замечания. - Ну да ладно. Задавай вопросы. - Парень нагло откинулся назад и положил ноги в грязных старых сапогах на Надину скамеечку в опасной близи от недавно нового, а теперь довольно потрёпанного светло-голубого платья. Надя на новых соседей недовольно покосилась, но смолчала. О чём там она спросить хотела?.. Ах, да!..
  - Что за пакость такая это было?!! - выпалила девочка, аж подпрыгнув на месте.
  - Какая? - растерялся эльф, тоже дёрнувшись от неожиданности.
  - Это я тебя спрашиваю, какая!!
  - Да где хотя бы?!
  - Не знаю!!!
  Оба резко замолчала и уставились друг на друга.
  - Давай лучше ты сначала мне всё расскажешь, - неожиданно спокойно предложила Надя. - А я уже буду уточнять, что неясно.
  Лем почесал в затылке, потом кивнул.
  - ...Вчера я должен был встретить нового посла веси, с которой мы ведём обмен...
  - Погоди, какого веси? - перебила Надя.
  - Ну, веси! Весь... Поселение, где люди живут, - Лем помахал руками. - Меньше города.
  - А-а, всё ясно. Типа нашей деревни, наверное, - решила Надя. - Давай дальше.
  - Да-да, деревни. Только это больше похоже на слово из Имперского наречия... Кстати, про солнце я тоже где-то слышал, но это что-то из старых языков... А, ладно. Ну вот. В конце каждой ноны мы устраиваем торговый день, когда из Аронии и Гинеи к нам приходят послы-торговцы из ближайших весей для обмена продуктами и разными изделиями. Видишь ли, хотя мы охотимся и рыбачим, растительной пищи у нас всё время не хватает, в лесу неподходящая почва для разведения огородов... Мы славимся нашим янтарём самых разных оттенков, тканями из ибсицы, маслом для ламп, приправами для блюд... Но в основном это всё идёт на экспорт в дальние страны, а с весянами мы обмениваемся на лекарства и древесину.
  - Подожди, - раздражённо мотнула головой Надя. - Что такое нона и ибсица?
  Лем тяжело вздохнул.
  - Ну как мне объяснить такие элементарные вещи?! Нона, нона... Помнишь, я говорил тебе про циклы?
  - Ну?
  - Нона - это тоже единица измерения времени, равная девяти дням. А ибсица - это пыльца таких особых бабочек, которую если особым образом обработать, можно превратить в такие особенные нити.
  Надя почувствовала, что у неё голова пухнет.
  - А ты можешь покороче и по существу? Меня не интересует ваша ибсица, я хочу только понять, как мне попасть домой и что такого во мне страшного, что эта твоя королева так меня испугалась!
  - Ладно, как хочешь, хотя я бы на твоём месте... - начал было Лем, но Надя его перебила:
  - Но ты не на моём месте, так что давай дальше!
  Эльф вздохнул, признавая своё поражение, и оставил попытки переупрямить Надю.
  - В общем, когда я увидел тебя, то решил что ты тот самый посол, новенькая...
  - А я не слишком молода для посла? - не удержавшись, удивилась Надя. - Мне всего тринадцать.
  Лем посмотрел на неё, склонив голову набок:
  - Эта информация не поможет тебе вернуться домой, но я всё же скажу, что у нас в двенадцать девушка считается совершеннолетней и может выйти замуж. Хотя чаще девушки заводят семью в пятнадцать-шестнадцать.
  Надя с открытым ртом переварила эту информацию и кивнула, предлагая продолжить.
  - Ну вот. Я повёл тебя к королеве, она всегда беседует с новенькими, объясняя им условия. А потом...
  Лем выдержат театральную паузу.
  - Ну?!
  - Я не могу сказать тебе, что именно поняла королева Октавия, она хотела объяснить это лично тебе, но она велела мне отвести тебя в какой-нибудь дом и выделила денег на твоё проживание. Так что это тебе, - Лем вытащил откуда-то сложенные в три ряда янтарные бусы. Бусины были разного цвета и размера, но имели одинаковую форму идеального шарообразного многогранника и мягко светились в лучах клонящихся к закату светил. - Носи!
  - Ой, красота какая... - Надя при виде ожерелья мигом позабыла про всё на свете и, осторожно приняв украшение у парня, принялась рассматривать камни на просвет. - Только какие же это деньги? Как ими пользоваться?
  - Эти деньги действуют только в нашем городе, но ты сможешь их продать и в любом другом месте. Чем камень крупнее и темнее, тем больше он стоит. Смотри, - принялся объяснять Лем и попытался отобрать бусы у Нади, но она вцепилась в них мёртвой хваткой, - тут бусины трёх размеров и трёх цветов. Вот этот, ярко-оранжевый среднего размера - один янтарник. Вот этот бледно-жёлтый такого же размета - треть янтарника. Если он ещё и маленький, то это уже одна девятая янтарника. Соответственно тёмный камень это три, а крупный тёмный камень девять янтарников. Маленький тёмный камень равен янтарнику, оранжевый камень маленького размера равен жёлтому камню среднего размера и трети янтарника. Понятно, как считать?
  - Нет, - призналась Надя.
  - Нечего, разберёшься, - Лем ободряюще похлопал девочку по плечу.
  В этот момент снизу с улицы раздался крик, Лем вылез из беседки, опасно перегнулся через невысокую оградку и крикнул:
  - Да, мам, мы идём! - потом обернулся к Наде: - Пошли, нас ждут слоёнки!
  
  * * *
  
  - Я тебя всё-таки удушу! - сквозь зубы и сладкую слоёнку произнесла Надя, у которой до сих пор горели уши при воспоминании о том, как дерра Ума громко и раздельно желала ей удачи, объясняла, как нужно нажимать на дверную ручку и довольно громким шёпотом просила Лема проводить "бедную девушку" до дома и проследить, чтобы та легла спать.
  - Брось, - отмахнулся наглец. - И тебе на лишние вопросы отвечать не пришлось, и меня мама похвалит, что о сирых и убогих забочусь... Эх, ну зачем?! Лучше бы мне отдала... - парочка проводила взглядом улетающую слоёнку, которой Надя запустила в попутчика, но промахнулась.
  - А на самом деле ты со мной возишься, потому что тебе так Октавия велела, - зло уточнила девочка. Слоёнки и в самом деле было жалко.
  - Угум. Но ты не обижайся, я совсем не против, - поспешил заверить Лем.
  - Да ладно, не оправдывайся. Я бы тоже просто так не стала с засранцем вроде тебя возиться, - фыркнула Надя.
  Великое Светило уже скрылось за горизонтом, Малое тоже приближалось к порогу, зато с другой стороны из-за деревьев уже показался лиловатый краешек Мёртвого. Небо казалось розовым песчаным пляжем, на который накатывали рыжеватые пенные волны облаков. То тут, то там проблёскивали искры звёзд. В домах, мимо которых шли Надя с Лемом, зажигались маленькие круглые светильники и загорались ровным пламенем плоские пиалы у входа. Дети с разрисованными лицами начали возвращаться домой.
  - А что вы вчера праздновали? - наконец спросила Надя.
  - Ночь мёртвых, - спокойно ответил Лем.
  - Что?! - Надя изумлённо воззрилась на спутника. Вчерашний праздник показался ей очень даже живым и радостным, и было непохоже, что кто-то вспоминал на нём о мёртвых.
  - Мёртвое светило вчера ночью достигло своего наибольшего размера, - пояснил Лем. - И теперь начнёт уменьшаться. Считается, что в эту ночь, когда Мёртвое светило ближе всего к нам, с него наши предки, их души, могут разглядеть наш мир, мир живых. И мы везде зажигаем огни, поём и танцуем, чтобы им было лучше видно и слышно, и чтобы было интереснее наблюдать за нами. Это... вообще-то это исключительно эльфийский праздник. Причём очень старый, языческий.
  Надя поняла, что слушает, затаив дыхание.
  - Языческий? - неуверенным шёпотом уточнила она, наблюдая, как серые ночные бабочки спиралями вьются вокруг ближайшего большого светильника.
  - Ну да. Понимаешь, раньше мы верили в других богов: Хорта, каменную птицу с крысиным хвостом, которая после смерти человека выклёвывает у него мозг и передаёт содержащиеся там знания следующему поколению; Ребионта, горбатого монстра-охранника мёртвых душ, чтобы они не разлетелись по дороге на Мёртвое светило, и других, это сейчас не важно, - с тяжёлым вздохом начал Лем без тени юмора, и Надя поняла, что сейчас они наконец подбираются к самому главному, хотя в памяти шевельнулось, что про "поклёванную Хортом" она уже где-то слышала. - У эльфов очень древняя цивилизация, древнее человеческой, но потом люди набрали силу, заселили обширные территории... У них появились свои боги. Все знают, что боги сильны настолько, насколько люди в них верят. Неправда, что боги бессмертны, но пока в божество верит хотя бы оно существо, этот бог не умрёт. Людей было намного больше, чем эльфов. И их боги были сильнее. Наши боги были старыми, страшными, ими пугали... А их боги - молодые и полные сил, прекрасные и сулящие награду за послушание, а не наказание за отступничество. Нам начали навязывать новый пантеон. Обещали взамен скидки и выгодные для нас сделки, и сотрудничество, и ещё много чего... В случае отказа не угрожали, конечно - воины и у нас есть, и драться мы умеем, - но королева Октавия понимала, что наши боги слишком слабы. Она не требовала ни у кого сменить веру, но переменила пантеон сама и выдала множество привилегий для тех, кто последует её примеру. Многие согласились.
  - А ты?
  - И я. Остальные переселились туда, где и ты сейчас живёшь, за город. Они считаются... не то что бы эльфами второго сорта, просто... хотя ладно, чего уж там. Именно эльфами второго сорта они и считаются. Они сохранили веру старым богам - как дань традиции, или ещё почему, я не знаю... Наши старые боги слабы и беспомощны, им нужны те, кто будет им покланяться... Тех, кто есть, им недостаточно.
  Они уже вплотную подошли к лесу. Надя, которой и так было неуютно от всех этих разговоров, с тоской покосилась на тёмную узкую тропку.
  - Им до сих пор молятся и приносят жертвы, - монотонно и глядя куда-то вдаль продолжал Лем. - Но они слабеют, хиреют с каждым годом, - юноша перешёл на шёпот. Под ногами хрустнула ветка. Небо приобретало всё более насыщенный фиолетовый оттенок. Девочка поёжилась. - И поэтому они пытаются привлечь к себе каждого, кого только могут. Обычно боги не вмешиваются в дела людей, но у этих уже давно нету выбора. Ты вчера оказалась в их святилище. Одна. И они попытались тебя... уговорить, - голос Лема тоже дрогнул, и Надя подумала, что не смотря на то, что он теперь поклоняется другим богам, власть древних языческих божеств, в которых так долго верили его предки, по-прежнему слишком сильна над ним. - Наверное, из-за этого ты и потеряла сознание. Я когда пришёл на следующее утро и не нашёл тебя, - теперь Лем старался говорить погромче, чтобы приободрить и себя, и Надю, - тут же побежал к королеве Октавии. И она нашла тебя. Ты пролежала весь прошлый день, а королева всё над тобой колдовала. И только сегодня ты очнулась. Вот и всё.
  Лем замолчал. Некоторое время они шли в полной тишине. Наконец Надя сказала:
  - Нет. Там, на этом... капище, где была та статуя... Сначала я тоже... то есть... я ощущала что-то, что эти боги... - девочка вздохнула, пытаясь разобраться в своих чувствах и точно вспомнить, что было тогда. - Там была какая-то тень. Здоровенная такая, зубастая. Это она, а не боги.
  - Тень? - Лем недоумённо почесал в затылке. - Не-ет, не знаю. Может, показалось?
  - Может! - облегчённо согласилась Надя. Конечно, привиделось! Только призраков ей для полного счастья не хватало.
  - Ну, тогда до завтра! - Лем раздвинул перед девушкой кусты и кивнул в сторону тёмного и пустого дома. - Своё обещание, данное маме, я выполнил, глухую и недоразвитую проводил, прости, но колыбельную петь не буду!
  Парень весело подмигнул опешившей девчонке и сгинул во мраке.
  - Чего-о?! - наконец опомнилась она, глядя на удаляющееся светлое пятно косы. - Да я систему уравнений с двумя переменными без ошибок решаю! Почти...
  Девочка, сердито бурча, повернулась к дому, и тут только вспомнила, что так и не спросила, кто здесь живёт.
  
  * * *
  
  Зато на следующий день это выяснилось почти сразу.
  - Эй, милочка, а что это вы здесь делаете, позвольте узнать?! - поинтересовались с утра пораньше изысканно-вежливым тоном.
  Надя натянула одеяло на голову и перевернулась на другой бок, отдаляя уши от источника звука. Мерный шум водопада, просачивающийся на веранду, было слушать намного приятнее.
  - Эй, ты меня что, не расслышала, мымра веснушчатая?!! - второй вопль прозвучал куда менее учтиво и куда более громко.
  Надин мозг подал сигнал о том, что наступили на больное - на россыпь рыжих пятнышек на лице. Но сигнал оказался слишком слабым, чтобы пробиться сквозь пелену сна. Мокрый ледяной холод справился с этим намного лучше, заставив Надя подскочить с софы и с воплем отвращения начать выжимать мокрую ткань уродливой бардовой сорочки, презентованной Лемом. Учитывая то, что внутри сорочки находилась сама Надя, сон выветрился рекордными темпами.
  Девочка выпрямилась, стараясь свести к минимуму контакт с мокрой тканью, и тяжело взглянула на причину своего плачевного состояния.
  Перед ней стояла худая бледная девушка с длинными золотистыми волосами, собранными в "конский хвост". Черты лица тонкие, острый упрямый подбородок, дорожный костюм, похожий на тот, в котором ходил Лем: серые штаны заправлены в сапоги, на рубашку с вышивкой-орнаментом наброшена кожаная куртка с множеством карманов. Тонкие пальцы сжимали ковш с длинной ручкой, с которого на пол капала та вода, что не долетела до Нади.
  - Ну, чучундра облезлая, будешь выметаться, или расскажешь сначала, где такое барахло достать сподобилась? - едко уточнила блондинка, разглядывая Надину ночнушку как нечто крайне противное. Впрочем, у Нади этот грязный липкий и попахивающий балахон вызывал аналогичные чувства, что не помешало девочке возмутиться до глубины души:
  - На себя посмотри, кикимора полудохлая! Ты когда ела последний раз, в раннем младенчестве, глиста ходячая?! Сама проваливай! - выпалила девочка, набравшись храбрости. Будут тут ещё всякие ей указывать, что носить! Да, сорочка не очень, но кто дал этой право что-то на этот счёт вякать?!
  Девушка заморгала глазами и рывками попыталась набрать воздух в лёгкие, как будто это её только что окатили водой:
  - Это ты мне говоришь?!! МНЕ??!! Да ты... Ну, получай! - ковш взлетел в воздух, мельтеша узорчатой ручкой, но красивый полёт был прерван оказавшимся на пути Надиным лбом. Раздался глухой стук, и девочка плюхнулась на пол, собрав глаза в кучку.
  - Ну что? Получила? Веснушки не отвалились? - насмешливо поинтересовалась девица, поджав тонкие губы.
  Второго замечания про веснушки за пять минут Надя просто не могла вынести. Она не умела, не любила и боялась драться, но нельзя же спускать такое!!!
  Девчонка резко вскочила и схватила с кровати подушку...
  
  ?- Ну вы, девочки, даёте, - произнёс Лем, обнимая свою девушку за плечи. Надя сидела напротив, закутанная в плед, и тихо дулась, разрываясь от переполнявших её чувств: она восхищалась своим геройством, проявленным в драке (ещё бы, первый раз в жизни она не спряталась под столом!); мучилась угрызениями совести из-за того, что накинулась на хозяйку дома, в котором жила последние несколько дней, и злилась на Лема, который ни её, ни эту самую хозяйку ни о чём не предупредил.
  - Нет, я, конечно, извиняюсь, - снова завелась Кейла, с каждым словом повышая голос, - но и ты меня пойми: прихожу к себе домой после долгой поездки, а тут дверь не заперта, окно нараспашку, на кухне разгром, а на моём любимом месте спит какая-то девица неизвестной национальности! - девушка попыталась встать от переполняющего её возмущения, но Лем тут же усадил её на место.
  На объяснения, к которым Лем приступил сразу после того, как обнаружил девчонок катающимися по полу и издающими нечленораздельные звуки и оттащил их друг от друга подальше, ушло больше часа. Кейла - а именно так звали подругу Лема - пришла в себя намного быстрее Нади и моментально уловила суть дела, а именно: грабителем её гостья не является и находится здесь с разрешения королевы Октавии. И даже извинилась. Добиться такой же сообразительности от Нади удалось далеко не так быстро (её веснушки никто не трогал уже очень давно, так как в 7 "А" классе учились довольно сообразительные личности, которые быстро просекли, что есть куда более приятные способы времяпрепровождения, не влекущие за собой последствия виде разъярённой Надежды). И всё же, хоть с досадным инцидентом и разобрались, неприятный осадок в душе у девушек остался, а на скуле Лема остался синяк от Кейлиного локтя.
  - Так ты, значит, вообще не отсюда? - заинтересованно спросила Кейла, когда Лем вышел принести что-нибудь съедобное, дабы заесть утреннюю нервотрёпку.
  Надя кивнула, поплотнее завёртываясь в плед. Кейле Лем почему-то всё рассказал, а раз так, то и отпираться смысла не было.
  Кейла устроилась поудобнее, сложив тонкие руки на коленях и разглядывая Надю со всё увеличивающимся интересом:
  - А ты не будешь возражать против небольшого осмотра? - наконец спросила она, убедившись, что Надя поддерживать разговор не намерена. - Не знаю, говорил ли тебе Лем, но я врачеватель, так что и тебя, если вдруг что-то болит, подлечить смогу, а заодно и посмотрю, как устроены люди из другого мира! Уверена, ни у кого из моих коллег не было случая провести такую практику! - девушка стала разглядывать Надю с откровенно плотоядным интересом, явно желая обнаружить признаки хоть каких-нибудь болезней, которые можно было бы полечить.
  - Буду, - коротко ответила Надя, сдув с носа светлую прядку.
  - Что? - не поняла девушка.
  - Возражать. Буду, - пояснила Надя и снова умолкла.
  Кейла растерянно почесала остренький носик и пожала плечами.
  - Ну, как хочешь. Только когда что-нибудь заболит, не жалуйся. Проходить осмотр надо как можно чаще. Кстати, Лем попросил меня дать тебе какую-нибудь одёжку, пока твоё платье высохнет...
  - А разве оно тоже мокрое? - наконец очнулась Надя.
  - Ещё нет, но будет, когда ты его постираешь. Ты бы видела, в каком оно состоянии... И как можно быть такой неаккуратной? - вопросила эльфийка, заработав ещё один уничижительный взгляд. - Ну так вот, не уверена, что тебе подойдёт, я всё-таки более худая, чем ты...
  - Более тощая, - хмуро поправила Надя, но Кейла не обратила на неё внимания.
  - ...но, думаю, на тебя налезет, - невозмутимо закончила она. - Эй, Лем!!! Ты там скоро?!
  - Уже иду! - бодро откликнулся эльф, явно подслушивающий под дверью. Прежде чем зайти в комнату, он боязливо выглянул из-за косяка, убедившись, что девушки сидят на прежнем расстоянии друг от друга и ни на кого кидаться не собираются. В одной руке он с трудом удерживал за ручки три деревянные кружки, в другой нёс шаткую пирамидку из хорошо прожаренных хлебцов, которые назывались лофтой. - Вот, это вам... то есть нам. Послушай, Кей, я уже давно хотел показать Наде Обретение, но всё случая не представлялось. Не продемонстрируешь?
  - Обретение чего? - снова встрепенулась Надя, боязливо глядя на согласно встающую врачевательницу.
  - Хозяина, - коротко пояснила Кей, выходя в середину комнаты. Лем поспешно присел рядом с Надей и шёпотом пояснил:
  - Помнишь, я тебе говорил, что эльфы очень привязаны к месту, в котором живут, и место к ним привязано тоже, и что эта связь и создаёт ту самую магию, свойственную только нам? Так вот, Кей долго была в отъезде, и за это время её дом... ну, ты сама видишь. Как неживой. - Надя подумала, что дом вообще-то и должен быть неживым, и что живых бегающих домов она ещё не встречала, но промолчала, так как Лем явно считал иначе. - Ну вот, это потому, что он соскучился. А чтобы сообщить дому о своём возвращении, обычно и проводят Обретение: обретение домом утраченного хозяина, - парень радостно подался вперёд, положив локти на колени и свесив кисти вниз. Предстоящее зрелище явно интересовало его куда больше, чем Надю.
  Кейла встала очень прямо, запрокинула голову, и вдруг улыбнулась так нежно и ласково, что Надя, которая с трудом представляла на этом худом лице что-то, кроме ехидной усмешки, поперхнулась. А потом эльфийка подняла руки и опустила их медленным плавным движением, выдохнув несколько то ли слов, то ли звуков. От неё по воздуху полетел слабый ветерок, всколыхнувший пыльный воздух и шевельнувший волосы на голове у Нади и Лема.
  ...И тут же дом начал оживать. Раздвинулись занавески, слой пыли истончился и исчез, в комнату хлынул свет из разом ставших прозрачнее хрусталя стекол, шевельнулся, словно подёрнутый маревом, орнамент из листиков на шкафах, сразу становясь таким реальным, словно это настоящая лоза оплела шкафчики да так там и осталась; выпустили бутоны цветы на подоконнике, сразу посвежев на вид; сушёные метёлки трав под потолком стали источать приторный аромат сена с удвоенной силой. Дом словно засветился изнутри мягким золотистым светом.
  - У-у-х ты-ы... - протянула Надя, не донеся до рта лофту и наполовину высунувшись из пледа. Лем тоже сиял, как вычищенная сковородка на солнышке.
  - Ну, как? - радостно спросил он у Нади, когда Кейла удовлетворённо плюхнулась на стул, и, ловко поставив его на две ножки, закинула ноги на стол.
  - Ага, - буркнула девочка, откидывая плед и поднимаясь на ноги.
  - Ну чего ты опять? - расстроился Лем. Надя промолчала.
  Ей было завидно.
  
  * * *
  
  Жить с Кейлой, вопреки Надиным опасениям, оказалось легко и просто. Девочка продолжала спать на веранде, Кейла - у себя в спальне. Врачевательница не очень хорошо готовила, поэтому Надя предпочитала покупать еду у лавочников в городе или угощаться у дерры Умы, и Кейла, не отягощённая лишним едоком, была этому только рада.
  Почти каждый день эльфийка принимала у себя по пять-шесть посетителей. Надя с интересом наблюдала за ними, но старалась не заговаривать: она не знала, можно и нужно ли рассказывать им о своём иномирном происхождении, а врать не хотелось.
  Поначалу девушки разговаривали мало: Кейла была занята накопившимися за время отсутствия пациентами и другими делами, а Надя всё ещё была на неё обижена и в одиночестве отсиживалась на террасе, изредка отваживаясь на прогулки по городу. Несколько раз к ним забегал Лем с разрисованной, как и большинства эльфов, физиономией, приглашал девушек в гости (Кейла всегда отказывалась, Надя всегда соглашалась) и советовал погулять по разным местам или сходить на выступление иллюзионистов. Надя заметила, что, хотя Лем и продолжал утверждать, что Кейла является его девушкой, никаких особых отношений, помимо дружеских разговоров и похлопываний по плечу, у них не было.
  Но через несколько дней, когда зачастили дожди, покрыв пышную растительность бисером капель, посетители поиссякли и две девушки, оставшись одни в доме, под мерный стук дождя и свежие прохладные порывы ветра из раскрытого окна, разговорились, попивая настоянный на травах отвар - по авторитетному мнению Кейлы, очень полезный для кожи.
  Кейла, посмеиваясь, рассказывала про Лема: этот молодой, вечно восторженный, симпатичный, но немного пугливый парнишка всегда очень нравился дамам среднего возраста, в том числе и королеве, у которой не было семьи и которая, по-видимому, очень осторожно и ненавязчиво реализовывала на Леме свои материнские инстинкты. Лем уже давно стал кем-то вроде мальчика на побегушках, выполняя мелкие поручения и разнося донесения королевы Октавии, которая всегда щедро вознаграждала его старания.
  - А он этого даже не замечает, наивный, - весело рассказывала Кей, тихонько взбалтывая отвар в жестяной кружке. - Думает, королева ко всем так относится. Он от неё просто без ума. Ему вообще всегда нравились девушки и женщины, старшие его на несколько лет.
  Как оказалось, сама Кейла тоже долго не подозревала, что является его девушкой, пока однажды он не притащил ей веник чёрного тамина, редкой, но очень полезной травки, которую надо собирать, пока не спала первая роса, и не сообщил ей об этом умоляющим голосом, состроив рожицу "бровки домиком". Кей, которая и сама питала к парнишке непонятную для самой себя слабость, просто не смогла отказать, тем более что паренёк ограничивался совместными прогулками и посильной помощью по дому, явно не решаясь переходить к более активным ухаживаниям.
  - А как вы вообще познакомились? - поинтересовалась Надя, свежим росистым утром бредя вслед за эльфийкой и брезгливо ёжась от холодных, оставшихся после дождя капель, которые радостно стекали с отполированных водой листиков прямо ей за шиворот. Великое светило ещё только начало подниматься, и его косые лучи ярчайшими брызгами били в глаза, отражаясь от мириадов раскиданных повсюду капель. Птицы оглушительно свистели и щебетали, а высокая трава, в которой девушки прокладывали дорогу, сразу же замочила Наде штаны до колена, так как вторых таких же высоких летних сапог у Кейлы не оказалось. Надя сегодня согласилась составить врачевательнице компанию в поисках неких загадочных лечебных растений, но с уговором, что ни к каким насекомым они приближаться не будут.
  - А он мой бывший сосед, - откликнулась девушка, продиравшаяся сквозь густые травы высоко поднимая ноги. Её длинные золотистые волосы, как всегда собранные в высокий хвост, тоже блестели на солнце, и Наде, шедший сзади, было больно на них смотреть. - До того как королева начала заставлять нас менять религию, мы жили рядом, так что я его с детства знаю - наши родители были друзьями. Не сказать, чтобы мы с ним так уж много общались - из-за разницы в возрасте, я ведь старше его на семь циклов, - но иногда болтали вместе, гулять ходили... - последние слова Кейла произнесла зловещим голосом сквозь сжатые зубы, так как провалилась в глубокую кротовую нору, едва не вывихнув себе ногу.
  - А сколько ему? - тут же поинтересовалась Надя, подавая руку и помогая девушке выбраться.
  - Кому, Лему? Восемнадцать, - усмехнулась Кей. Они вышли из леса и теперь пробирались по полю, заросшему ничуть не меньше. Здесь очень отчётливо слышались переливы воды - впереди Надя сумела разглядеть серебристую полосу речушки. - Ну вот, а когда тех, кто отказался предать исконных эльфийских богов, заставили выселиться за черту города, он, добрая душа, очень за меня переживал, всё уговаривал перейти на человеческий пантеон, а когда я отказалась, постоянно мне помогал... О, отлично! - торжествующе прервалась она, лёгкими прыжками спускаясь к берегу ручейка и, осторожно прощупывая ногами дно, переправилась на другой берег. - Ну, давай сюда! Это серый речной камыш, видишь? Мне нужны только стебли, не меньше ладони в длину. Насобираешь полную охапку - переложишь ко мне в корзину, а потом ещё в одно место сходим, и - домой!
  Надя послушно спустилась к речке и опустилась на корточки, выискивая и обламывая невысокие тонкие стебли у самого основания.
  - Вот, отлично, в самый раз, чуток подсушить осталось, и можно на мочегонный порошок пускать, - донеслось до Нади неясное бормотание врачевательницы.
  - Послушай, - с трудом вздохнула девочка через некоторое время, разгибая хрустнувшую спину, - так а почему ты не согласилась сменить этот... как его... пантеон?
  Кейла, не разгибаясь, громко фыркнула:
  - Вот ещё! Это - вера моих предков испокон веков, и если наша королева вздумала превращать наш народ в жалкое подобие человеческой расы...
  - Ты не очень её любишь, - заметила Надя, отряхивая руки и присаживаясь на травку. Работа в скрюченном состоянии была ей хорошо знакома: дома ей часто приходилось работать в огороде, - но сидеть и наблюдать за одиноко торчащим из высокой травы Кейлиным задом в грязных серых штанах, вдыхая чистый речной воздух и отгоняя комаров подобранным прутиком, было не в пример приятнее.
  - Люблю, не люблю... Кого это волнует? - проворчала эльфийка. - За что мне её любить-то?! С тех пор, как она встала у власти, у нас в городе толпами стали шляться люди из человеческих весей, нам не дают верить в наших богов, знать уже перешла на людской стиль одежды и еды, дети скоро будут знать человеческий язык лучше, чем свой родной...
  - Эй! - спохватилась Надя. - А на каком языке говорим мы с тобой? Какой язык она мне привила?
  - Человеческий, конечно, - снова фыркнула Кейла, распрямляясь. - Хотя тут она, конечно, права. Если ты не собираешься оставаться жить у нас, то он тебе пригодится куда больше эльфийского. - Девушка с кряхтением подобрала уложенные аккуратной копной серые стебли и перелезла через бурлящую воду. Надя тут же вскочила и сунула ей в корзину то, что успела насобирать. Ей снова стало муторно, не смотря на прекрасное утро и обещавший быть не худшим день. Кейла снова напомнила ей, что совсем скоро ей придётся пойти... куда?.. Как ей найти подруг? Как ей вернуться домой? Что находится там, за зубчатой лесной стеной? Что такого страшного ей хочет сообщить королева, и почему не сделала этого сразу?
  - А... А вот Лем говорит, что королева этой сменой религии сильно увеличила товарооборот и ликвидировала угрозу голода, - сказала Надя, попытавшись отвлечься. Кейла уже шла вдоль реки, и девочке пришлось её догонять. - Лем сказал, что человеческие боги сильнее, и, значит, больше помогают тем, кто в них верит, - "какой бред я несу, - пронеслось в голове у девочки. - Какие-то боги... Хотя... кто их тут знает, вдруг они и впрямь существуют?" - А люди теперь стали торговать с вами куда охотнее.
  - Та, сторона, что сильнее, не обязательно правая, - серьёзно заметила Кейла, не оборачиваясь. - И вообще, ты его больше слушай, этого Лема. Как будто он что в этом понимает! Но ты не думай, - спохватилась она, на секунду повернув голову, - я ни Лема, ни кого-либо другого ни в чём не обвиняю. Они сделали свой выбор, и это их право и вообще на их совести. Я этого не одобряю, но это их дело.
  Кейла зашагала ещё решительнее, со злостью печатая шаг. Трава наконец-то немного расступилась, позволив путешественницам нормально передвигаться.
  - Э-э, эй, подожди! - запыхавшаяся Надя наконец нагнала свою спутницу. - А куда мы идём? И почему нельзя было пойти по какой-нибудь тропинке?
  - К тропинке далеко возвращаться. А идём мы на старое капище, недавно была мёртвая ночь, а значит, устырник уже зацвёл.
  - Ку-уда-а?! - резко затормозила Надя. - На капище?! Ну уж нет, ни за что!!
  - Ты чего? - удивилась Кейла, остановившись у кромки леса и придерживая тонкой рукой низко свесившуюся ветку, которая мешала пройти к полузаросшей тропке.
  - Была я на этом вашем капище, хватит с меня! - нервно заявила Надя, оглядываясь в поисках пути к отступлению.
  - Погоди-погоди, - заинтересовалась девушка. - С тобой там что-то случилось? Верно? Лем об этом не рассказывал.
  - Мы сошлись на том, что мне это почудилось, - пробормотала девочка, отступая ещё на один шаг.
  - Да постой же ты! - воскликнула врачевательница, отпуская ветку и походя к девчонке. - Расскажи по порядку, что там произошло. - Она крепко взяла Надю за руку и потащила в лес. - Может, и впрямь привиделось, а может... Да не упирайся ты! Интересное расскажу!
  - Не надо мне ничего интересного, - взвыла девочка, отчаянно сопротивляясь. Вот ведь пристала, сейчас ещё в жертву своим богам принесёт! - Я просто хочу вернуться домой! И как только я поговорю с этой вашей Октавией и узнаю, как это сделать - ноги моей здесь больше не будет, как и остальных частей тела, кстати!
  - Не пори чушь. Откуда королева может знать, как тебе вернуться в свой мир? - возразила Кейла. - Да чего ты так боишься, сейчас же день, и я рядом, а на той полянке растёт лучший устырник во всём Тавии! Да и помолиться бы мне не помешало... Эй!
  Надя всё-таки вырвалась:
  - Ну... уж... - пытаясь отдышаться, сказала она, - ну уж нет!..
  - Ну, как хочешь, - пожала плечами эльфийка, - только мы уже пришли!
  Надя оторопела, увидев, что тропинка вывела их к поляне с кострами, на которой она была в ту страшную ночь. Кострищи выглядели вполне безобидно, сильно размытые дождями и засыпанные пеплом.
  - Ну вот, видишь, ничего страшного, - заметила Кейла, отступая от девочки и разворачиваясь к проходу между деревьями, за которым стояли фонтаны и статуя.
  - Ну... - Надя переживала не лучшие моменты своей жизни, нервно оглядываясь и поёживаясь, но через минуту затихла и судорожно сглотнула. - Ну ладно. Только туда я не пойду, даже и не надейся! - предупредила она, выходя за черту полянки и присаживаясь на какой-то камень.
  - Как хочешь, - бросила Кей и скрылась из виду.
  Надя осталась одна в наполненном чириканьем и шорохами лесу. Первое время она всё время ёрзала, оглядывая землю, но никаких насекомых не заметила и успокоилась, принявшись разглядывать поляну.
  Кострищ было шесть, размещённых по кругу; трава вокруг них была изрядно вытоптана. Надя тут же представила себе, как по ночам, под призрачным светом луны... то есть Белого светила, верные старым традициям эльфы кружатся вокруг пылающих костров, и огненные брызги взвиваются высоко в ночной воздух, освещая деревья... а из тёмного провала, ведущего к статуе безобразного горбуна, начинает вытекать что-то чёрное, огромное...
  - Эй, да что с тобой такое?! Зову-зову, а ты не отзываешься!.. - Надя вздрогнула и очнулась, а Кейла уже запоздало начала её трясти.
  - Да всё, всё-о, можешь пе-ерестать меня-а тормошить, ну! - мотаясь из стороны в сторону прокричала Надя. Кей отступила на шаг и недоверчиво поглядела, как Надя трясёт головой и недовольно поправляет одежду.
  - Ну, и что с тобой?
  - Ты уже всё? - хмуро поинтересовалась Надя, с содроганием отгоняя остатки жуткого видения.
  - Ага, - Кей радостно помахала зелёным пучком. - Всё собрала и даже помолилась немножко. - Девушка с сомнением поглядела на проход и со вздохом плюхнулась на землю рядом с Надей. - Так расскажи мне, что тут с тобой приключилось и как ты вообще здесь оказалась?
  Надя немного подумала и наконец решилась:
  - Ну, в общем, Лем отвёл меня в твой дом, а сам ушёл. А я была очень голодная, вот. В доме никакой еды не оказалось, а тут я увидела, что твои соседи куда-то уходят, и испугалась, что останусь совсем одна, к тому же я не знала, как включить свет, а я темноты боюсь... Ну, я пошла в город, а на обратном пути заблудилась... И вышла сюда. А здесь... - Надин голос задрожал и затих.
  - Ну? - поторопила Кей.
  - Я... я не знаю. Тут была какая-то тень... с зубами. Она на меня набросилась, а я так испугалась, что потеряла сознание, - Надя искоса глянула на безмятежно жующую травинку Кейлу. - Ну и? Это ведь мне только показалось, правда? - с надеждой спросила она.
  - М-м-м, не-а, не думаю, - наконец ответила врачевательница, откинувшись спиной на ствол дерева. - Видишь ли, - она вздохнула, - Лет двадцать назад... Ладно, давай по порядку. Раньше, когда-то очень давно, богам - многим, не только нашим - было принято приносить человеческие жертвы. Потом они были заменены жертвами животных, всё такое, никаких проблем. Но вот лет двадцать назад, я тогда ещё была совсем маленькой, в общем, был сильный голод. Не только у нас, везде. Но, так или иначе, было решено умилостивить богов и выпросить у них прощение. Для этого решили принести в жертву молодую, но сильную магичку, которая умела разговаривать с тенями... Ну и сама могла становиться тенью, конечно, - Кейла вздохнула. - Это жестоко, без сомнения... Она была человеком, не эльфом, но поймать её было ой как непросто. Но всё же нашим магам и чаротворцам это удалось, её усыпили. Понимаешь, магов, как бы это не звучало, приносить в жертву гораздо выгоднее, так как помимо силы жизни они отдают богам ещё и силу магии... Некоторые, сумев отдать магию вместо жизни, даже оставались в живых... Хотя на такое мало кто из магов согласился бы, ведь без магии они никто... Всё прошло бы благополучно, но теневая сущность той магички почуяла опасность и сумела разбудить хозяйку, которая в последний момент уклонилась от ритуального кинжала, который ранил её, но не убил. Будь это обычный нож, она просто исчезла бы, воспользовавшись своими способностями, но для того случая был использован древний кинжал, специально созданный для подобных церемоний.
  Кей снова вздохнула. Надя смотрела на неё круглыми как блюдца глазами и от страха боялась пошевелиться.
  - Этот кинжал, поняв, что не сможет забрать у своей жертвы жизнь, начал вытягивать её способности. Но девушка уже пришла в себя и начала таять в воздухе, собираясь перенестись в другое место. И у неё это получилось! Она исчезла, последним усилием воли выдернув свою магию у кинжала. Она выдернула её, но забрать с собой не смогла. Она лишилась всех своих способностей, но успела перенестись куда-то и спасти свою жизнь. А её теневая сущность, которая осталась без хозяйки, но так и не попала к богам, застряла в Лабиринте - месте, которым подсознательно пользуются все маги и им подобные, хотя что Лабиринт представляет собой на самом деле, никто не знает, - эльфийка снова задумчиво куснула травинку. - Некоторые говорят, что им пользуются всякие там пророки, что в Лабиринте расходятся и пересекаются дороги прошлого, настоящего, и будущего, а также возможного прошлого и будущего, и что это место снов, место, откуда происходит всё волшебство, но, повторяю, что это на самом деле, не знает никто. Видимо, эта Тень каким-то образом может иногда выходить из Лабиринта... Скорее всего именно её ты и видела, хотя почему именно ты, непонятно. Ну, вот и всё. Собственно, я даже знаю, почему это появляется только здесь. Её не пускают стражи.
  - Стражи?.. - испуганным полупридушенным шёпотом переспросила Надя. Ей очень захотелось убраться от этой полянки как можно дальше... Лучше всего - на другой континент.
  - Ну да. Лем тебе не показывал? - удивилась Кей. - Если хочешь, пойдём посмотрим!
  - Э-э-э, нет... - пробормотала Надя, но Кейла бодро вскочила на ноги и зашагала прочь.
  - Кейла, слышишь, я не хочу смотреть ни на каких стражей! - крикнула ей вслед девочка. Эльфийка её не услышала, пришлось догонять. - Эй! Я совершенно не интересуюсь стражами! - прокричала Надя Кейле в ухо, поёжившись от налетевшего ветра, замутившего небо тонкой шалью белых облаков.
  - А я хочу, - невозмутимо сказала Кей. - И сейчас иду туда. Хочешь искать дорогу домой сама - ищи.
  - Ну ты... - задохнулась от возмущения девочка, поглядев на окружающую их влажную листву и, естественно, склонившись в пользу Кейлиного общества. - Ну, они хотя бы драться ни с кем не будут, когда мы к ним придём? - жалобно спросила Надя. - А то ещё начнут приставать...
  Кейла внезапно расхохоталась и, не глядя на Надю, ускорила шаг.
  
  - Ты не предупреждала, что мы будем идти через город, - в сотый раз пробормотала Надя. Три минуты назад они прошли через кусты, как в самый первый день с Лемом, которые переместили девушек из леса прямо в город. Кейла пояснила, что способность перемещаться через такие порталы: кусты и дупла деревьев - является ещё одним проявлением эльфийской магии, и никто, кроме лесных эльфов этой способностью мгновенного перемещения пользоваться не может. Древние эльфийские чародеи специально заколдовали некоторые участки леса, чтобы с их помощью перемещаться непосредственно в город и в его пределах так, чтобы только тот, в ком течёт кровь эльфа мог ими воспользоваться. Эта система очень помогала во время войн и послужила основой для мифа о скрытности, быстроте и маскировочной магии эльфов, так как эльфийские воины прямиком из города отправлялись в нужный участок леса, вылезая словно из ниоткуда, а вот захватчикам можно было плутать в поисках Тавия по гигантскому лесу хоть до полного позеленения - под цвет деревьев. Кейла рассказала забавный случай, когда небольшой вражеский отряд людей отбился от основных сил войска и заблудился. Эльфы, пребывающие в полной уверенности что люди ушли, давно перестали шнырять по лесу и были немало удивлены, когда к городу приковыляло грязное, голодное, покусанное комарами и измученное воинство, со слезами на глазах принявшееся упрашивать на тот момент ещё "мерзких язычников" дать им покушать, в качестве платы предложив какие угодно планы верховного командования по завоеванию Тавия. К сожалению, информация к тому времени уже устарела, но бедняг всё равно покормили, умыли и отправили восвояси.
  - Ты не говорила, что мы пойдём через...
  - Да ладно, - беззаботно пожала плечами Кей. - Тебе не всё равно?
  - Нет!!
  Для похода за травами Надя, взяв пример с Кейлы, выбрала самый непритязательный костюм, застиранный и залатанный, и теперь, вместе с такой же замызганной Кейлой идя по городу с пучком травы наперевес, в корнях которой позапутывалась земля, Надя чувствовала себя крайне неловко, то и дело ловя на себе презрительные взгляды разряженных горожан. Самой Кейле на всех на них, судя по всему, было глубоко наплевать, хотя её явно знали, как и о её несогласии с религиозной политикой королевы Октавии, и смотрели с прямо-таки уничижительным высокомерием и пренебрежением. В отместку девушка невзначай успевала задевать наиболее надменных пешеходов грязными и мокрыми листьями камыша, оставляя на светлых нарядах зеленоватые, попахивающие тиной полосы, а за собой в толпе - яростно ругающуюся дорожку.
  - Но они же все смотрят!.. - тихонько простонала Надя, пытаясь донести своё состояние до спутницы.
  - Ой, да пусть смотрят!.. Я с работы, занималась тем, что искала травы, которые вернут здоровье, а то и спасут кому-нибудь жизнь, а ты мне помогала! Этим гордиться надо, а не обращать внимание на тех, кто ни разу в этой жизни даже птичку зимой не покормил! - со злостью закончила Кей.
  - Спасёт жизнь? - Надя позволила себе усомниться. - Ты же вроде что-то про мочегонный порошок говорила?
  Кей ответила ей сердитым взглядом и снова отвернулась. Тут народ впереди поспешно расступился, таинственным образом смолкнув, и по образовавшемуся проходу прошла прекрасная златогривая молодая женщина в расшитом янтарём салатовом платье. Надя тоже посторонилась - она вспомнила, что уже видела эту красавицу, когда гуляла с Лемом, и ей ещё тогда показалось, что такой лучше сразу уступать дорогу.
  Но Кейла считала иначе. И не подумав отойти, она, гордо подняв голову и рассеянно помахивая провонявшим тиной пучком, равнодушно пошла красотке навстречу. Та сначала, видимо, хотела не обращать на врачевательницу внимания и даже не взглянула в её сторону, но когда поняла, что Кейла не собирается уступать ей дорогу и скоро они столкнутся, бросила на девушку взгляд (если Кей внимания и не была достойна, то мокрая и вонючая охапка камыша его явно заслужила). Даже Надя, наблюдавшая со стороны, едва не утонула в хлещущем из прекрасных глаз презрении. На секунду взгляды богатой дерры и Кей встретились. Странно было на них смотреть: высокая, тощая и бледная Кейла в старом, обмахрившемся костюме и красивая, величественная леди в сверкающем наряде. Это длилось всего секунду, во время которой народ словно замер, глядя на эту сцену, а потом девушки без труда разминулись, одновременно чуть вильнув в разные стороны. Надя очнулась, сообразила, что толпа сейчас оклемается и забурлит, закрывая проход и отрезая её от Кейлы, и кинулась следом за девушкой.
  Та пустыми глазами смотрела перед собой, похоже, позабыв, куда идёт.
  - Эй, Кейла, ты чего? - поинтересовалась Надя, осторожно подёргав её за рукав.
  - А?.. Что? Нет, всё с порядке, - девушка потрясла головой. - Просто очень уж я не люблю Йилу. Не спрашивай почему.
  Надя и не собиралась лезть в чужие проблемы. Своих много. Хорошо хоть, Кейла, кажется, забыла, что хотела показать Наде каких-то таинственных и наверняка очень страшных стражей, и можно наконец-то расслабиться. Но угрюмо плетущаяся рядом врачевательница действовала на нервы ещё больше, чем ехидно скалящаяся и переполненная жаждой действия, поэтому Надя стала поспешно перебирать в голове потенциальные темы для разговора.
  - А куда ты ездила, пока я жила в твоём доме? - наконец решила она выбрать наиболее нейтральную.
  - А?.. - Кейла посмотрела на девочку бессмысленным взглядом. - В Гинею. На озёра. Там часто собираются целители, лекари и врачеватели для обмена опытом, ну заодно и всем местным помогают. За это для нас выстроили отдельное здание, где любой врачеватель может бесплатно остановиться. В дни таких консилиумов в тот городок стекается много народу, которому требуется лечение. Ну, а местные, пользуясь случаем, устраивают ярмарки, торжища, турниры всякие... К тому же чудесное исцеление каждого больного обычно очень бурно отмечают, так что скучно там не бывает.
  - А в случае неудачного лечения устраивают такие же бурные поминки? - не сдержавшись, с ехидцей уточнила Надя.
  Кей обиженно покосилась на девочку, но дуться не стала и даже, кажется, слегка воспрянула духом. Надя перестала беспокоиться за моральное состояние спутницы и повертела головой, пытаясь понять, куда их завели понурые мысли и ноги врачевательницы. Похоже, они находились в одном из самых богатых районов города: дома здесь были белые, а не каменные, сплошь покрытые узорами; сады утопали в огромных ярких цветах, издающих сладкий до приторности аромат, а великолепие нарядов, в которых прогуливались жители с разрисованными лицами, возрастало прямо пропорционально с их высокомерием.
  - Что это за белый материал, из которого построены эти дома?
  - Это?.. Это смола.
  - Смола?!
  - Ну да. Смола костяного дерева. Не в чистом виде, конечно, но если добавить в неё яиц и ещё кое-чего - прочнее и красивее материала не сыскать. И дороже, впрочем, тоже.
  - А зачем вы раскрашиваете лица? - поинтересовалась Надя, провожая взглядом женщину с сетью поблёскивающих голубых линий и завитков вокруг глаз и на щеках.
  - Ну, это красиво, - растерялась Кейла. - Разве в вашем мире люди не пытаются как-то себя... приукрасить?
  - Нет, ну почему, пытаются, конечно, - непонятно с чего вдруг смутилась Надя. - Но красятся только женщины... в основном. И... не так.
  - Я знаю, как красятся люди, - фыркнула эльфийка. - Но тебе никогда не приходило в голову, что это не единственный способ? Пожалуй, раскрашивание лица - единственная привычка эльфов - знатных, по крайней мере, - которая ещё не пала под волной человеческой культуры.
  Надя огляделась и вынуждена была согласиться, что если ближе к окраинам почти все носили белые или бежевые просторные платья и рубахи с цветной геометрической вышивкой, то здесь все носили яркие, богатые, обтягивающие одежды со множеством украшений.
  Надя пнула плоский камушек, попавшийся на пути, и он с тихим постукиванием пропрыгал по мощёной серым и розовым булыжником дороге. Надя покосилась на чёткий профиль спутницы: острый вздёрнутый нос, поджатые тонкие губы и длинные ресницы, золотившиеся лучами Великого светила, проникающими сквозь прорехи в листве. Эти же лучи расцвечивали мостовую светлыми, похожими на лужицы пятнами.
  - А почему ты никогда не красишься? - задала Надя давно мучавший её, но всё никак не приходящийся к случаю вопрос.
  - Я? - Кейла отвлеклась от своих нерадостных мыслей и слегка смутилась. - Да ну, только время тратить! Разве что по праздникам... И вообще, - спохватилась она, - я хочу чтобы меня уважали не за размалёванное лицо, а как отдельную личность! Ой, извини, извини, пожалуйста! - затараторила девушка, так как в запале махнула рукой с пучком мочегонного тростника и по закону подлости угодила ровнёхонько Наде промеж глаз, а заодно и в них самих. Девочка взвыла, закрутилась, промаргиваясь, а потом, недружелюбно глядя на неловко переминающуюся поодаль врачевательницу (извиниться-то она извинилась, но и отбежать подальше на всякий случай не забыла) и протирая зудящий глаз, прошипела:
  - Знаешь, мне почему-то кажется, что там, куда ты ездила, треть пьянок по случаю выписывания пациентов благодаря тебе были поминальными! И большую часть больных ты укокошила ещё до начала лечения!
  Кейла вспыхнула:
  - Не тебе, знаешь ли, говорить...
  - Кей!!! Надя!! - донёсся до них отчаянный крик. Девушки и немногочисленные прохожие обернулись. По ровной длинной улице бежал Лем, длинные светлые волосы развеваются, а не заплетены, как обычно, в косу, рубашка не застёгнута, а лицо бледное, испуганное.
  - Что случилось? - кинулась к нему Кейла. Надя, кожей ощутив, что ничего хорошего, испуганно застыла на месте.
  - Быстрее! Там... Это... - парень упёрся ладонями в колени, силясь отдышаться. - Скорее! Ийла умирает!
  - Что?! - ахнула врачевательница, кидаясь назад вдоль улицы. Надя на ватных, подгибающихся от страха ногах поковыляла следом. - Мы же десять минут назад её видели!!
  Лем только махнул рукой и тяжело побежал рядом. Дыхания на разговор уже не хватало.
  Эльфы и Надя промчались вдоль мелькающих по бокам улицы светлых колонн деревьев, свернули в улочку поменьше, пересекли небольшую торговую площадь и снова выбежали на широкую улицу, к которой со всех сторон стекался народ. Кейла, бежавшая впереди, принялась прокладывать себе дорогу острыми локтями:
  - Пропустите! Я врачеватель! Пропустите немедленно!
  Толпа с ворчанием расступилась, Кейла сквозь распахнутые белые ажурные ворота побежала к роскошному не дому - маленькому дворцу. Лем и Надя, преодолевая нещадное колотьё в боку, юркнули следом.
  В саду Надя притормозила, хватая ртом воздух. Сердце колотилась так, словно оно не только увеличилось в размерах, но ещё и растроилось: одно, как и положено, громыхало в груди, другое билось где-то в горле, а третье в коленях. Девочка судорожно вздохнула, выпрямилась и огляделась, решая, что делать дальше: бежать в дом или подождать здесь? Во дворе тоже народу хватало: знатные и важные с виду эльфы медленно, озабоченно прохаживались или стояли кучками и переговаривались между кустами роскошных, приторно пахнущих цветов, похожих на белые лилии. Напряжённое ожидание киселём разлилось в воздухе. Надю награждали подозрительными взглядами, но пока не подходили и не спрашивали, что человеческая девочка тут делает. Надя затравленно оглянулась на высокую белоснежную ограду, за которой шумела толпа. С одной стороны, последнее, свидетельницей чего хотела бы стать девочка, так это смерти эльфийки, да и вообще чьей-либо смерти. С другой - а вдруг Кейле сейчас нужна её помощь?! Сложный выбор помог сделать угрюмого вида эльф в сером плаще, шагнувший в Надину сторону. Девчонка тут же встрепенулась и, удачно втиснувшись между двумя шушукающимися кучками, взбежала по светлым ступеням на крыльцо и прошла между каким-то мужчиной и белыми колоннами, которые поддерживали листвяную шаль, свисающую вниз закрученными на концах побегами с белыми цветочками, превращая прихожую в подобие беседки.
  В доме на первом этаже тоже переминались с ноги на ногу эльфы и эльфийки, столпившись у позолоченной лестницы, ведущей на второй этаж. Надя на подгибающихся ногах стала подниматься. "Да за что же мне всё это?!" - в отчаянии подумала она, увидев бледного, дрожащего и сглатывающего слёзы Лема и поникшую Кейлу, стоящую на коленях рядом с когда-то прекрасной, а теперь просто мёртвой златовласой женщиной. Яркое салатовое платье только подчёркивало отвратительный жёлто-серый цвет лица.
  Надя почувствовала тошноту и поспешно отошла к периллам, стараясь не смотреть ни на тихо перешёптывающуюся толпу внизу, ни на Кейлу с Лемом, ни на мёртвую женщину. В окошко с белыми узорчатыми ставнями издевательски светила Великая звезда, очертив на полу чёткий жёлтый прямоугольник. Надя встала ровно по центру, стараясь согреться - её познабливало, - и поняла, что ей ужасно хочется поплакать. Она не знала почему, ведь она даже не была знакома с этой женщиной, да и Кей говорила, что она была не очень хорошим человеком, но... Девочка покачнулась, у неё закружилась голова.
  - Мамочка, как же я хочу домой, - прошептала она.
  К ней подошла Кейла:
  - Смерть наступила в течение шести минут, - хмуро сказала она. - Это похоже на какой-то яд, но чтобы точно сказать, потребуются дополнительные исследования. - Врачевательница тяжело вздохнула и тоже облокотилась на белые столбики перилл. - Я ничего не смогла сделать. Если это яд, то нужно было время на то, чтобы выяснить его составляющие и сделать противоядие, а у меня его не было.
  - Да, конечно. Ты сделала всё, что могла, я уверена, - подтвердила Надя, приходя в себя. По лестнице поднялись трое мужчин. Двое из них подняли тело и понесли вниз, третий подозвал Кейлу и Лема и тихо заговорил с ними на эльфийском. Теперь, когда мёртвую унесли, Надя наконец отважилась оглядеть залитую золотистыми лучами комнату. Она была обставлена очень роскошно: красные ковры на полу, тяжёлые бардовые шторы, огромные вазы с цветами, будуар с зеркалом в золотой оправе и множеством стоящих на столике пузырьков, бутылочек и коробочек. Часть из них опрокинулась или разбилась: видимо, женщина стояла рядом в тот момент, когда ей стало плохо, и, падая, пороняла свою косметику. Надя подошла поближе. На полу, кроме янтарных, дивной красоты серёг, лежало ещё кое-что. Длинная, тонкая золотая шпилька с изумрудной бабочкой в золотой же оправе на конце. Надя наклонилась и прищурилась, пытаясь рассмотреть вещицу получше. "Изумительная штучка, - восхищённо подумала она, на секунду забыв даже о трупе. - Прелесть просто! И какая тонкая работа..." Ей даже показалось, что бабочка шевельнула крыльями.
  - Надя, что ты делаешь? - раздался позади голос Кейлы. Девочка резко обернулась.
  - Да ничего, смотрю. Что этот тип от тебя хотел?
  Кейла вздохнула:
  - Снимал, так сказать, свидетельские показания - на случай, если яд в крови всё же обнаружат и смерть будет рассматриваться как убийство.
  - Посмотри, что это? - Надя носком туфли указала на находку.
  Кей склонилась над ковром.
  - Шпилька для волос. Красивая. Но, по-моему, это не эльфийская работа. Йила недавно ездила в Аронию, наверное, это чей-нибудь подарок или сувенир.
  Тут негромкий шум толпы внизу поменял тональность, зашуршали платья, словно люди раздались в стороны, пропуская кого-то. Надя вслед за Кейлой поспешила к лестнице.
  Эльфы и впрямь расступились, образовав неровный круг. В середине него стояла высокая женщина с тёмными волосами, заплетёнными в толстую, обвитую вокруг головы косу. Поверх косы поблёскивал обруч из тёмного золота с малахитовым камнем посередине. У женщины были очень красивые зелёные глаза, и направлены они были прямо на девочку. Октавия.
  Королева тихо переговорила со стоящими внизу эльфами, пока девчонка, не решаясь сойти, топталась у края лестницы, потом снова взглянула на испуганную Надю и лёгким кивком головы велела ей следовать за собой, после чего повернулась и вышла из дома.
  Надя осталась на месте.
  - Ну, давай, иди, тебя же позвали! - шепнула Кейла, мягко подталкивая девочку в спину. Но та только крепче вцепилась в перилла.
  - Н-н-ет, я боюсь... - отчаянно прошептала она.
  - Не говори ерунды, ничего она тебе не сделает, - рассердилась Кей. - Ты же сама всё требовала, чтобы тебе дали поговорить с королевой - ну вот она тебя и позвала! Иди-иди, не бойся! - врачевательница всё-таки выпихнула Надю на лестницу, оторвав её от перилл. Девочка на ватных ногах стала спускаться вниз. Никто больше не обращал на неё внимания: мужчины хмуро переговаривались, две женщины на редкость фальшиво рыдали, уткнувшись в платочки, и Надя вышла из дома, а там и со двора. Девочка тут же углядела белое пятно королевского платья, перед которым расступалась и без того понемногу редеющая толпа, и, успокаивая себя, пошла в ту же сторону.
  Надя поймала себя на подленькой мыслишке, что было бы неплохо, если бы королева вообще про неё забыла, и тогда не пришлось бы с ней разговаривать, бередить душу, думать о будущем, да и вообще ничего делать. Ведь когда королева ей всё расскажет... Если расскажет... Ох, до чего много всего надо было узнать! И как она здесь оказалась, и как ей отсюда выбраться, и где Вера с Любой, и чего Октавия так испугалась, когда увидела её в первый раз... Надя почему-то подозревала, что ответы на эти вопросы ей не понравятся. И тогда... Тогда придётся что-то делать! Что-то узнавать, куда-то идти, где-то искать подруг... Девочка чуть не застонала от безысходности. А как было бы здорово жить себе спокойненько у Кейлы и жить, и никаких проблем...
  Надя тряхнула головой. Нет, глупости! Не может же она остаться здесь навсегда!
  Девочка наконец вырвалась из толпы и бегом принялась догонять королеву. Белое пятно её платья замедлилось, а потом и вовсе остановилось, поджидая девочку у плетёного деревянного забора.
  Когда Надя поравнялась с одетой в белое фигурой, они пошли бок о бок. Надя молчала, не глядя на королеву и восстанавливая дыхание. Октавия тоже не торопилась начинать разговор, изредка поглядывая на свою спутницу.
  Они вышли на шумную площадь. Королеве кланялись, сплетая пальцы в приветственном жесте, расступались, давая пройти, и тут же спешно уходили дальше по своим делам.
  - Ну что, нравится тебе наш город? - наконец спросила королева Октавия.
  - Д... да, - запнулась от неожиданности Надя, решившая было, что королева будет молчать, пока они где-нибудь не остановятся. - Очень.
  - Жить удобно? Кейла не обижает? - продолжала допытываться женщина.
  - Нет-нет, что вы! И Кей, и Лем, они очень хорошие...
  Они проходили мимо большой площади, за которой простиралась лужайка со Стелой света, как её "обозвал" Лем во время очередной экскурсии. Он также сообщил, что врать возле этой стелы очень трудно, поэтому именно туда приглашают торговцев-людей. Когда Надя спросила, почему только людей, а не эльфов тоже, тот ответил, что в Тавии торговцев-эльфов много, и на одной площади им всё равно не уместиться. А раз есть другие рынки, то какой нормальный продавец захочет оставаться там, где невозможно солгать?! Практичная девочка с ним полностью согласилась.
  Зелёные крылатые создания с мохнатыми фиолетовыми ушами легко перепархивали с ветки на ветку над Надиной головой, со стороны сцены доносилась тихая музыка и периодические вспышки, окрашивающие небо над деревьями в красный и золотистый цвета.
  - Да... Хорошие. Ты не обижаешься, что я поселила тебя на краю города?
  Надя растерялась:
  - Да нет... Спасибо, что вообще поселили. Вы же не обязаны были... То есть... Я хотела сказать... - девочка в волнении посмотрела на королеву, пытаясь справиться с внезапно прорезавшимся заиканием. - Ну, в общем, спасибо за всё, конечно, но... вы, наверное... Зачем вы всё это для меня делаете? - вконец смутившись, спросила Надя, перебирая пальцами по парапету моста, через который они как раз переходили. Она чувствовала себя очень корыстной - наверное, потому, что ни от кого не ждала, что ей сделают что-то хорошее просто так, и поэтому понимала, что, задавая этот вопрос, выглядит как человек, который тоже ничего просто так делать не будет.
  Октавия задумалась.
  - Мне будет непросто ответить на такой вопрос, - наконец сказала она. - Не волнуйся, я не собираюсь требовать от тебя возврата денег с процентами или каких-то невыполнимых услуг... Просто хочу заручиться твоей поддержкой и, если получится, дружбой на будущее.
  - Да зачем она вам, в смысле, моя дружба? - ещё больше удивилась девочка, чувствуя, как неприятный мокрый и холодный комок заворочался в её желудке.
  - Вот об этом у нас и пойдёт разговор. Очень длинный и серьёзный разговор, - загадочно произнесла Октавия, выходя на круглую площадь перед дворцом.
  
  Ком в желудке у Нади превратился в целую тыкву. Листья крон, теряющихся в лучистой дали небес, просеивали свет, кидая на лицо королевы мельтешащую сеть из света и тени, которая не давала Наде разглядеть, какое же на этом лице застыло выражение. Девочка с досадой посмотрела вперёд и, даже не пытаясь скрыть восторг, сдавленно воскликнула:
  - Мы идём во дворец?!
  Королева улыбнулась (в улыбке явственно проскользнула гордость) и кивнула.
  Надя затаила дыхание (ненадолго, так как уже через полминуты восторженного недышания поняла, что без воздуха жить пока ещё не научилась). Они пересекли выложенную плиткой площадь и по травке прошлись до расписных деревянных ворот, по бокам от которых стояли эльфы в странных кольчугах рыжеватого оттенка, словно сплетённых из частично наложенных друг на друга осенних листьев клёна: высокие сапоги с островерхими голенищами, наручи с треугольными выступами, прикрывающим тыльную часть ладони с одной стороны и локти с другой; наплечники, напоминающие вытянутые стальные листья, словно погоны лежащие на плечах; нагрудники с листиками-чешуйками и похожие на короны шлемы с тонкой выдающейся полоской, прикрывающей переносицу и похожей на черенок кленового листа.
  Надя следом за королевой нырнула в просторный тёмный и прохладный коридор дворца.
  Внутреннее убранство Надю тоже не разочаровало. Петляющие коридоры были мраморными, исчерченными часто переплетающимися и создающими непередаваемый, ни на что не похожий, но удивительно гармоничный рисунок прожилками зеленоватого цвета, которые начинали сиять и наливаться золотом, как только на них с наружной стороны попадали лучи солнца.
  По стенам в некоторых залах были развешаны золотистые гобелены, рисунок на которых менялся в зависимости от того, под каким углом на них смотреть. Волшебный охряный огонь танцевал в плоских пиалах, расставленных вдоль коридоров, под высокими потолками скользили и перемигивались голубоватые светлячки. Пару раз Надя и Октавия выходили на "балконы": тянущиеся по всему периметру дворца и постепенно спиралью закручивающиеся кверху выступы из стен, с которых открывался великолепный вид на внутренние дворцовые зелёные сады с яркими пятнами цветов. Никаких перилл у них не было, и свалиться с таких "балкончиков" мешали только толстые, протянутые через каждые полшага лозы, вертикально уходящие куда-то вверх, почти без листьев, но зато с полураскрытыми, сладко пахнущими бутонами.
  На одной из террас королева и остановилась. Надя, у которой уже давно закружилась голова и начали от усталости дрожать ноги, подавилась вздохом и судорожно вцепилась в каменную, шершавую стену из неровных, законопаченных зелёным мхом булыжников.
  Перед ней лежал город. Весь! Из вечерних кудлатых, курчавых, нагромождением подушек развалившихся на лиловом небе облаков, нежно-розовых, с нестерпимо сияющей кромкой из-за спрятавшегося за ними Малого светила, золотыми водопадами низвергались широкие потоки лучей, которые, достигнув макушек деревьев, оранжевыми струйками стекали по шевелящимся листьям в город, лужицами проливаясь на мостовые и рыжие крыши домов. Внизу, под золотисто-оранжевой сетью крон угадывались извивы улиц, ярко освещённые кружочки сцен, трибун и площадей. Колкими мерцающими крапочками мигали огни в окнах и прорубленных в деревьях отверстиях. Блестящей лентой изогнулась речка, смазывая отражение неба мелкими горбиками волн. Рядом, посреди большой поляны - единственного места, где нет высоких деревьев, да и с низкими не густо, - Стела света, аж сияет. А дальше, за городом и неширокой, окаймлявшей его полоской ухоженных деревьев, темнеет зубчатый край леса, уходящего за горизонт. Небо над ним уже не лиловое, а фиолетовое, в одном месте чуть посветлевшее: видимо, оттуда вот-вот покажется белый горб Мёртвого светила.
  Надя, чувствуя, что ей не хватает воздуха от восторга, от высоты, от страха, от свободы, схватилась одной рукой за стену, другой за лозу, не решаясь взглянуть вниз.
  - Присаживайся, - Октавия кивком головы указала на что-то за Надиной спиной. Девочка недоумённо оглянулась - она готова была руку дать на отсечение, что никуда, кроме как на пол, сесть здесь нельзя.
  И тут же, потирая зачесавшееся в предвкушении отрезания запястье, порадовалась, что не произнесла этого вслух: неизвестно откуда взявшиеся толстые сухие лозы проползли по полу и, вытянувшись вверх, переплелись в небольшое креслице с подлокотниками, но без спинки. Такое же появилось и позади королевы.
  Надя вздрогнула и подозрительно оглядела предложенную табуретку. Потом осторожно села, предварительно проверив рукой прочность стеблей. Королева тоже села.
  - Ты из другого мира.
  Надя не стала спорить. У неё было много вопросов, но она решила, что пусть сначала Октавия выскажет всё, что хотела, а потом можно будет попробовать вытрясти из неё недостающую информацию.
  Королева тоже какое-то время помолчала, вздохнула, видимо, собираясь с мыслями.
  - И твой родной мир совсем не такой, правильно? В нём нет магии?
  Надя отрицательно покачала головой. Ей такое продолжение не понравилось. Куда больше её устроило бы нечто вроде: "К нам уже залетало несколько оттуда, мы их отправили обратно, сейчас твоя очередь, выбери себе сувенирчик на память и до свидания!"
  - Значит, у вас нет пророков и предсказателей?
  Надя опять тряхнула головой.
  Королева Октавия опять вздохнула.
  Это начало действовать девочке на нервы.
  - Знаешь, в чём разница между пророками и предсказателями? - поинтересовалась Октавия.
  Надя опять потрясла головой. Не знала, и сейчас это её интересовало в самую что ни на есть последнюю очередь.
  - Предсказателей отбирают, обучают, и они могут предвещать всякие мелочи: смерть человека, ураган, голод, засуху... Правда, они иногда ошибаются. Иногда врут. Иногда... недоговаривают. А пророки - обычные люди, которые никак не обучаются и большую часть жизни живут себе, не о чём не подозревая, но однажды, обычно после пережитого потрясения, вещают Будущее... Именно Будущее, с большой буквы. Не мелкую стычку, не плохую погоду, не смерть какого-нибудь князька, а Будущее мира. Некое событие, которое коснётся всех и каждого: кровопролитную войну, которая приведёт к огромным жертвам и в которую будут втянуты все государства; рождение великих людей, которые изменят мир; мор, который пройдётся по континентам, убивая десятки тысяч... Обычно транс, в котором пребывают пророки во время вещания, так глубок, что человек находится на грани безумия - и чаще всего за этой гранью и остаётся. Но эти пророчества... сбываются всегда.
  - Э-э... Да, но зачем вы мне про это рассказываете? - Надя начала ощущать всё большую тревогу. - Мне бы домой...
  - Дело в том, что циклов тридцать назад имело место некое пророчество... - Надя зажмурилась. - И в нём говорилось, что...
  - Мне бы домой... - в отчаянии пролепетала девочка, не размыкая глаз.
  - ...что из ниоткуда появятся три девы, и что им суждено будет стать великими волшебницами, великими колдуньями, и что они взмутят мир и изменят его. И что сила каждой будет велика безмерно, но вместе сильнейшие они станут, чем все, кто есть, ибо по имени их и сила будет, - Октавия прикрыла глаза, словно проверяя, правильно ли она изложила суть пророчества, и её возвышенный голос смолк.
  Надя, перепуганная до смерти, по-прежнему сидела, зажмурившись. Королева Октавия посмотрела на неё.
  - Никто долго не мог понять, как можно явиться из ниоткуда. Выдвигались разные теории: кто-то говорил, что это три девы станут порождением постороннего колдовства, кто-то утверждал, что просто девушки будут незнатного рода и о них никто ничего не будет знать... Но...
  - Послушайте, - от волнения Надин голос звучал непривычно высоко и пронзительно, - я не ведьма!!
  - Колдунья, - поправила Октавия. - Ведьмы стоят на нижней ступени магической иерархии...
  - Да мне всё равно, где они стоят!!! Вы меня слушаете?!! Я не колдунья, не ведьма, не волшебница!! - Надя сорвалась на крик, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и хлынут слёзы. - Я простая тринадцатилетняя девочка. Меня не интересует этот мир. И его пророчества. Я только хочу вернуться ДОМОЙ!!! И забыть весь этот кошмар!
  Октавия спокойно переждала вспышку.
  - Но кажется, я знаю правильное толкование пророчества. Иные миры всегда были для нас легендой, никто не верил в их существование. Но все ошибались. И ты - явное, хоть и очень сердитое, тому подтверждение. Когда тот пророк говорил "появятся из ниоткуда", он именно это и имел ввиду. Пророчества, в отличие от предсказаний, очень буквальны. Ты просто появилась в нашем лесу.
  - Вы можете вернуть меня домой? - уже шёпотом спросила Надя. По её веснушчатым щекам покатились слёзы.
  - Я же сказала, иные миры всегда считались легендой, - покачала головой Октавия, с грустью глядя на девочку. Могу только сказать, что, возможно, ты сможешь вернуться, когда выполнишь своё предназначение здесь.
  Надю пробрал нервный смех:
  - Да без проблем! Чего там мне надо сделать? Стать великой колдуньей и изменить мир? Легче лёгкого, прямо завтра после обеда и начну! - потом девочка замолчала, утёрла слёзы со щёк и ненадолго притихла, о чём-то размышляя.
  - А почему вы меня испугались? Тогда, когда в первый раз увидели? - спросила она.
  - Ко всем тем заключениям, о которых я тебе только что рассказала, я пришла не сразу, - вздохнув ответила Октавия. - Сперва я просто увидела в тебе огромный магический потенциал. Конечно, я встревожилась: с какой целью к эльфам могла прийти человеческая девушка такой большой силы, представившись послом? К нам нельзя приходить без разрешения, и сперва я решила, что ты обманула Лема, прикинувшись весянкой. Но потом... Я увидела, что в тебе нет зла. И ты не поняла моих слов, хотя я и обращалась к тебе на языке людей - то есть, ты не знала языка... Я решила не спешить с выводами.
  Надя опять призадумалась. Большой силы?..
  - А вы не могли ошибиться? Или, может, ошибся тот, ну, этот, пророк? - наконец с надеждой спросила она.
  - Не думаю. Я же сказала тебе, пророчества, в отличие от предсказаний, всегда сбываются. А насчёт того, могла ли ошибиться я... Ты вроде бы говорила, что была не одна и с тобой должны были быть две подруги?.. То есть всего вас трое возникнувших из ниоткуда девушек?.. Ну, конечно, я могу и ошибаться...
  
  Глава 6
  Побег
  
  Вера понимала, что больше они ей не верят. Это было очень тяжело. Она понимала, что сама виновата в том, что подорвала их доверие. Она знала, что Джамелия и Ольгивин - единственные в обители, над кем Хёрн не имеет полной власти.
  Девочка шла к Ольгивин и думала. Ни Джелл, ни лекарка не собирались помогать ей бежать. Скорее всего из-за подозрения, что Дрейда решила использовать Веру как приманку, чтобы обличить неверующих: ведь если бы Ольгивин или Джамелия помогли девочке, а Вера передала бы это Дрейде... Девочка сердито помотала головой. Неприятно осознавать, что тебя считают такой дрянью. Вот уже два дня девочка старательно избегала Жриц, приходя только на три основные молитвы, усаживаясь во время них в самом тёмном уголке и склонив голову как можно ниже - присутствовать там было необходимо, чтобы раньше времени не возникло никаких подозрений. Хотя пока вроде бы Дрейда её и не искала, поверив сообщению об усталости и желании более досконально заняться теорией.
  С Джамелией и Ольгивин Вера вела себя тише воды ниже травы, боясь нарушить хрупкое, с таким трудом достигнутое перемирие. Женщины теперь говорили с ней совсем иначе: без прежней теплоты, со скрежещущим на Вериных зубах почтением, хотя и не враждебно. Было видно, что они очень хотели бы, что бы Вера действительно оказалась такой, какой была прежде, но не верили в то, что это возможно. И всё же совсем немного, очень неуверенно, как бы даже косвенно, намёками, они кое-что для неё делали. Например, когда Вера приходила к Ольгивин, чтобы немного почитать, та, при приближении других Жриц, как бы невзначай роняла: "О, похоже, ученическую обитель решили навестить достопочтенные Жрицы Ала и Мерия". И Вера тут же спешила покинуть лекарку, очень искренне благодаря её "за это сообщение, думаю, мне пора, не хочу мешать достопочтенным Жрицам".
  Вера уловила суть игры. Женщины не были уверены, можно ли доверять Вере, и поэтому помогали так, чтобы их слова нельзя было принять за помощь. Вера подыгрывала им, притворяясь преданной клану (и весьма недалёкой, не замечающей очевидного) Жрицей и не настаивала на большем, понимая, что высказанные прямым текстом требования о помощи вызовут у них только ещё большие подозрения.
  Девочка прошла через арку. Ученицы уже привыкли к ней и, убедившись, что будущая старшая Верховная не настаивает на церемониальных приветствиях, просто вежливо ей кивали. Вера отвечала им тем же, стараясь вложить в улыбку как можно больше тепла, которого этим девочкам четырёх-пятнадцати лет так не хватало. Ей хотелось бы поближе пообщаться с ними, но... "Никому нельзя доверять" - сказала ей как-то Джамелия.
  Пройдя по мрачным холодным коридорам и как всегда на секунду остановившись у одного из рисунков на стене - большого розового цветка, - Вера осторожно заглянула в комнатушку к Ольгивин.
  Пожилая лекарка была там.
  - Приветствую, о Верховная, - женщина поспешно встала.
  - Э... Да, приветствую, о мудрейшая из лекарей, - Вера, хоть и с огромным трудом, всё же умудрилась переплюнуть женщину и по торжественности тона, и по глубине поклона, подметя волосами грязный пол.
  Ольгивин чуть приподняла уголки губ. Она была более склонна поверить в то, что Вера осталась прежней, чем Джамелия.
  - Ты пришла продолжить чтение?
  - Да.
  - Э... Не желаешь ли немного свежего молока? - Ольгивин была неисправима. Похоже, из всего, что Жрицы совершали, лекарку ужасало, скажем, не уничтожение не подчиняющихся деревень, а то, что Жрицы не имели права вкусно покушать. С её точки зрения, это была самая глупая и неоправданная из всех жертв, что Жрицы приносили Хёрну.
  - Желаю! - с энтузиазмом отозвалась Вера.
  - Всё ли в порядке? - с едва заметной тревогой спросила лекарка, когда Вера жадно припала губами к кружке.
  - Да, - с трудом оторвавшись откликнулась Вера. - Дрейда пока позволяет мне изучать теорию, хотя я не думаю, что эта передышка затянется надолго. - Девочка призадумалась. Ей надо было попросить Ольгивин дать ей такую книгу, где можно было бы отыскать способ преодолеть преграду, которой Хёрн окружил обитель. Но ведь она не может сказать это прямо...
  - Ольгивин, - медленно начала Вера, - я бы хотела почитать книгу... в которой описывается... структура защиты, которой Хёрн окружил нашу обитель, - девочка с беспокойством вгляделась в застывшее на секунду лицо седовласой женщины.
  - Я... не могу отказать будущей главной Верховной, - медленно произнесла Ольгивин, не то утверждая, не то спрашивая.
  - Конечно, - с жаром подтвердила Вера. - Именно. Это... моя очень настойчивая просьба. Вся ответственность за... сохранение этой книги и... - девочка сглотнула, - ...её содержимого лежит на мне.
  Ольгивин внимательно посмотрела на Веру.
  - Да, Верховная.
  И вышла.
  Вера плюхнулась на соломенное ложе лекарки. Хотя она очень много времени проводила здесь, девочка успела прочитать только две книги: о групповых ритуалах и о могуществе Хёрна, обе с подачи Дрейды. И вовсе не потому, что Вера ленилась или ей было не интересно. Просто сказывался другой язык, который надо было осваивать почти с нуля, напряжение, недосыпание... А последние два дня - ещё и просто ужасное нервное напряжение. Девочка вздрагивала от каждого шороха, очень боялась случайной встречи с Дрейдой или кем-нибудь из её посланников. Иногда ей очень хотелось зареветь в голос от безысходности: она знала, что покинуть обитель можно только с разрешения Дрейды, и не представляла, как отсюда можно сбежать без её ведома. А у неё осталось так мало времени! Уже не сегодня-завтра Дрейда захочет с ней встретиться. Девочка сидела у Ольгивин уже третий день именно потому, что к ученицам редко захаживали Жрицы. А ещё - на Веру ужасно давила бесконечная серость неба. И тревога за подруг. Девочка подумала, что раньше она даже представить себе не могла, что будет так тосковать всего лишь по голубому цвету неба. По солнцу... "Светилам", - поспешно поправила она себя. И по хоть каким-то цветам, кроме серого...
  Вера почувствовала, что если она откроет глаза, то из них хлынут слёзы. Уже очень давно ей не было так жалко себя, как сейчас. Это чувство накатило внезапно, словно плотина, которой Вера сдерживала в себе лавину страха и усталости последнее время, всё-таки начала протекать, а потом пошла трещинами и разлетелась на мелкие кусочки.
  Девочка лежала, уткнувшись носом в сырую солому, и рыдала.
  Когда вернулась Ольгивин с книгой и увидела это, то просто села рядом, крепко обняла девочку и гладила её по голове, пока она не успокоилась.
  
  Светила заливали славный город Ирманик пушистыми лучами. От мощёной серым булыжником дороги поднимался пар - густой и тоже какой-то пушистый. Этот золотистый свет, насквозь просвечивающий густое марево, первые минуты скрадывал такие явные недостатки города, как липкая вонь и грязь, под которой и брусчатка-то угадывалась с трудом.
  Воин со светлыми волосами ехал сквозь пар, задействуя все органы чувств для обнаружения какой бы то ни было угрозы. По бокам восставали из тумана и снова прятались в нём тёмные силуэты домов, чья мрачность неприятно диссонировала с мягкой светящейся дымкой, окутывающей всё вокруг. Мелькающие тени прохожих тоже ощущали какое-то несоответствие, и поэтому старались как можно скорее уладить все дела на улице и нырнуть обратно в дома. Было нереально тихо, только где-то далеко и заунывно выли мулы, да перестук колёс врывался в странное затишье.
  К концу первой тредни туман рассеялся, улицы оживились. Над большой круглой площадью со множеством цветастых палаток, как рой пчёл над ульем, висел базарный галдёж. Светловолосый мужчина ехал на рыжей мохноногой лошадке, чья умильная морда никак не сочеталась с бесстрастным лицом воина - однако ничего лучшего в веси купить не удалось. Прекрасного тонконогого вороного жеребца, который был выдан воину Орденом для выполнения задания, свели на постоялом дворе. Хозяин очень извинялся, и мужчина не стал настаивать на возмещении, тем более что для того, чтобы вернуть полную стоимость жеребца, трактирщику пришлось бы продать всё своё заведение, жену, детей и лапти в придачу. Однако уже в порту воитель стал свидетелем разговора, в котором говорилось, что тот самый трактирщик недавно продал великолепного жеребца и с деньгами уехал на север континента.
  Получив такой урок, русоволосый мужчина очень внимательно следил за оставшимися своими вещами, и поэтому, едва почувствовав, что прикреплённая к поясу бонить обрела чрезмерную подвижность, молниеносно выбросил руку вбок и схватил тонкую веснушчатую кисть. Из-под лошади раздался визг, и пойманная конечность отчаянно задёргалась, но мужчина не отпускал чьё-то вывихнутое запястье. Он, не замедляя лошадиного шага, отъехал к краю площади, волоча на безвольно обвисшей руке несчастного воришку. Потом, по-прежнему не глядя вниз, спустился с лошади и прижал вора за горло к стене.
  - Что тебе нужно?
  - М-м-мнеее?.. А-а-а... Г-господин, н-не убивайте, й-йя-а...
  Мужчина наконец посмотрел на свою жертву. Рыжий вихрастый паренёк, весь с ног до головы в веснушках. Платье грязное, оборванное, весь дрожит от страха и боли в вывернутом запястье...
  Не заметив во взгляде ненависти или злобы, паренёк удвоил усилия и пронзительность оправданий:
  - Господин, господин, я же не виноват, уж такую мне судьбинушку светлоокая Инира ниспослала, да что ж мне, с богиней ли спорить? У меня дома мать больная, братья-сёстры маленькие-е, и все кушать хотят, а я смотрю, у вас денег много, думаю, этот благородный господин ещё в любой момент денег достанет, а у меня семья пропада-ае-ет!..
  - Помолчи, - поморщился воин от всё повышающегося фальцета. - А почему бы тебе не устроиться на работу? Или просто не попросить? - подумав, спросил он.
  - Кто ж меня, голодранца, в ученики возьмёт? - с готовностью начал оправдываться воришка, воодушевлённый тем, что ему вернули вывихнутую конечность, правда, не отпуская, пока горло. - Да и не заработаешь так быстро. А просить пробовал... Да только кто ж даст? - парень сноровисто вправил себе руку - вывернута была не сильно, так, просто чтобы вырваться не мог.
  Воин наконец убрал руку и от горла и отвернулся к лошади. Рыжий паренёк помахал повреждённой конечностью и, убедившись в её полной работоспособности, совсем воспрянул духом. И неуверенно затоптался на месте: сделать ноги от греха подальше, или проявить вежливость и подождать? Вдруг что обломится?
  И в самом деле: светловолосый мужчина обернулся и кинул пареньку монету.
  - Бери и убирайся.
  Но у паренька уже созрел план:
  - Господин, господин, - затараторил он подбирая монету с земли, - благодарствую вам, уж теперь-то я смогу в люди выбиться, своё дело начну, - не секунду воришка запнулся: он только сейчас осознал, что этот жалостливый простофиля сунул ему золотую монету, и поспешно запихал её подальше в складки грязной одежды. - Стану купцом, вот только не поможете ли мне в одном деле?.. - мужчина открыл было рот, чтобы вставить своё протестующее слово, но мальчишка не дал: - Ничего делать не надо, только во-от этот маленький мешочек пусть у вас в сумке до вечера полежит...
  Рыжик протянул своему недоумённо застывшему благодетелю маленький серый мешочек.
  - Я спешу, - отрезал мужчина, отступая к лошади.
  - Да вы его просто у себя подержите, а к началу третьей тредни я вас сам найду и у вас его заберу! Да я же ведь к пути истинному хочу вернуться, неужто не поспособствуете благому делу? Инира увидит и воздаст! - парнишка очень натурально изобразил брошенного щенка.
  -Я сказал: нет!
  - Ну хорошо, - сменил тактику мальчишка. - Вы подержите это у себя, а я добуду любую информацию, какую скажите! Идёт? У меня и в Старом переулке знакомые есть, и в Тупике, и в...
  Воину надоело слушать:
  - Хорошо, хорошо, что это?
  - Порошок! - не моргнул глазом вор. - Для притираний. Да.
  За всем этим из-за угла наблюдал маленький и неприятный человечек, который очень не любил одного рыжего воришку.
  Мужчина взял мешочек, сунул в седельную сумку, вскочил на лошадку и потрусил по площади, распугивая толпу.
  
  Вера проснулась. Села, прошуршав неприятно пахнущей соломой. Поспешно зашнуровала сапоги. Снова присела и задумалась. Последнее время ей часто снились такие странные сны... Очень реальные. Но когда девочка просыпалась, никак не могла вспомнить, о чём же они. А сейчас запомнила. Всё было как настоящее... Она всё понимала, там, во сне. Она знала, что это за город, знала, куда едет воин, знала, что таинственный порошок это никакие не притирания, а... Что? Сон в голове остался, но понимание того, что там происходило, пропало.
  Девочка уже собиралась выйти, но тут поняла, что у входа кто-то стоит. На грубом полотне, закрывающем вход в домик, пропечаталась чья-то тень, скромно стоящая в стороне от входа. Вера тут же неслышно отступила от двери, во все корки честя себя за неосторожность: до этого она, если ночевала у себя, а не у Ольгивин, перед тем, как выйти, всегда прислушивалась к звукам снаружи и пригибалась к полу, чтобы посмотреть в щель под занавеской, нет ли кого-нибудь на улице - ведь Дрейда могла послать кого-нибудь за ней в любой момент.
  Вера заметалась. Сердце бешено колотилось. Что делать? Выйти незамеченной не получится никаким образом, а оставаться тут надолго было нельзя: кому бы она ни понадобилась, здесь её будут искать в первую очередь.
  Вера остановилась. Она знала, что к верховным Жрицам нельзя входить без приглашения, так что посланнице придётся ждать снаружи, пока будущая старшая верховная не прочухается поле сна и не выйдет. Может, постоит-постоит и уйдёт? Но если что-то важное или и в самом деле послание от Дрейды, может и не уйти. Или не выдержит и зайдёт.
  "Выбора у меня всё равно нет, - с трудом сглатывая подумала Вера. - Либо выхожу и выслушиваю сообщение, либо сижу здесь до потери сознания или до конца терпения той тётки. Ладно, посижу, почитаю, всё равно этим собиралась весь день у Ольгивин заниматься. А если тётенька войдёт, скажу, что увлеклась и не заметила, что она стояла и меня ждала. Да".
  Вера как можно тише уселась на свою лежанку и вытащила из-под одеяла ветхую упитанную книжицу, которую ей принесла Ольгивин. Построение защиты вокруг Обители. Ритуал Очищения. Передачи силы земли Хёрну. Всё это Вера пропустила без колебаний. Эти церемонии требовали множества Жриц и были необычайно трудными. К тому же Вера не собиралась разрушать монолитную стену защиты, которую на протяжении столетий создавали тысячи Жриц. Ей нужна была маленькая дырочка, в которую бы можно было прошмыгнуть...
  Вера, подумав, начала листать книгу, остановившись на схемах. Да. Так должно быть нагляднее. Девочка откинула с глаз сильно отросшую чёлку, уселась поудобнее и погрузилась в изучение рисунков. Там линиями различной толщины показывались направления потоков и их интенсивность, внизу указывалось время, необходимое на "сращивание изъятых потоков и их проекцию на нужный пласт реальности и частичную материализацию". Вера сначала даже не поверила: от нескольких нон до цикла! Это же куча времени! А ведь Джамелия говорила, что ритуалы постоянно требуют обновления! Значит, надо только дождаться, пока где-нибудь истощится защита...
  Закрывающая вход занавеска всколыхнулась. Вера, переполненная радостным возбуждением и уже совсем забывшая про Жрицу у входа, испуганно поняла голову, почувствовав, как воспарившее было облачком сердце смёрзлось в ледышку и с захватывающей дух скоростью понеслось вниз.
  Рядовая Жрица в грубом сером балахоне сцепила в замок выпрямленные пальцы и поклонилась. Вера, с невольной благодарностью вспомнив уроки Дрейды, поспешно согнала с лица страх, сменив его на надменную холодность:
  - Что тебе нужно, сестра?
  - Прошу прощения, старшая верховная просит будущую старшую верховную подойти к Трибуне, как только будущая старшая верховная освободится от важных дел, - Жрица опять поклонилась.
  - Непременно. Благодарю, - сухо и коротко ответила Вера. Насколько она знала Дрейду, "освобождаться от важных дел" после получения такого послания следовало немедленно. - А где она сейчас?
  - У себя во дворце.
  - Где?.. - невольно вырвалось у Веры. - Э... То есть где этот дворец находится?
  Жрица объяснила. Получалось, что в противоположной стороне от Трибуны. В тот бок Вера никогда не ходила.
  Жрица снова сцепила пальцы, только уже ладонями кверху - прощаясь, - и вышла. Вера без слов брякнулась на бок и издала замученное "у-у-у!". Потом встала. Взяла в руки книгу. Положила обратно. Села. Почесала нос. Дворец... Джелл как-то упоминала, что Дрейда единственная из всех Жриц живёт во дворце, но тогда девочка не обратила на это внимания. Дворец... Настоящий дворец среди всех этих кривоватых халупок, неотличимых друг от друга. Он, наверное, большой и величественный, изящный и стремящийся ввысь... И, конечно же, серый. "Любопытство меня погубит. Очень, очень зря я это делаю. Необдуманный и глупый поступок. Тут моя жизнь решается, а я..." - подумала Вера, потопталась на месте... и пошла в указанном Жрицей направлении.
  "Главное и в самом деле не нарваться на Дрейду" - размышляла Вера, перебежками, от дерева к дереву, продвигаясь к цели. Вокруг простиралась выстланная каменными плитами равнина, что давало Вере возможность издалека замечать медленно шествующие белые и серые фигурки Жриц и по возможности уклоняться от встречи с ними: хотя сообщение Дрейды девочке уже передали, Вера решила лишний раз не нарываться. "Ха-ха-ха! Не нарываться! - позабавилась Вера своим мыслям. - Иду прямо в логово к этой змеюке, причём без всякой надобности, из чистого любопытства, и при этом думаю, что лучше не рисковать лишний раз!" Ноги были ватными, руки весьма ощутимо дрожали, а ударов сердца девочка почему-то вообще не ощущала. "Ну что за ерунда?! Почему я туда иду?! - Вера прислонилась к кривому почерневшему дереву. С неба посыпалась неприятная колкая морось. - Надо вернуться и дочитать книгу. Я уже почти нашла решение! Только надо уточнить у Джамелии..." - Вера запнулась. Джамелия не доверяла ей совершенно, и рассказывать ничего, в отличие от Ольгивин, не станет. А Вере так хотелось, чтобы Джелл убежала вместе с ней! Ведь Вера понятия не имела, что за мир там, снаружи. Вера только сейчас осознала, что выбраться отсюда - это только первая и далеко не главная проблема. Ей стало очень страшно. А что там, снаружи? Где она будет спать, чем питаться? Каким образом ей искать своих друзей - если те ещё живы? И уж совершенно неясно, с чего начать поиски пути домой. Девочка сползла по стволу на каменные плиты. Тут у неё по крайней мере были еда и крыша над головой, и даже, если можно так выразиться, карьерные перспективы... Вера с содроганием потрясла головой.
  "Нет, - неожиданно решила она, - во дворце обязательно нужно побывать. Там может быть что-то, что поможет мне отсюда выбраться - ведь именно Дрейда как-то даёт разрешение покинуть обитель, вдруг она делает это не силой воли, и с помощью какого-нибудь механизма? А вдруг они мне ещё и насчёт подруг наврали, и сейчас держат их там где-нибудь взаперти?!" Эта мысль предала девчонке сил, и Вера, опять переполненная решимостью и верой в лучшее (что было нетрудно, так как хуже уже вряд ли могло быть), отправилась дальше.
  Дворец оказался дальше, чем девочка предполагала: за время общения с Джамелией она успела привыкнуть к долгим переходам, но на этот раз, прежде чем на горизонте показалось достаточно большое тёмное, расплывающееся в тумане пятно, которое могло оказаться дворцом, ноги устали так, что девчонка совершенно без сил шлёпнулась на низкий край приземистого фонтана, жадно зачерпнув ледяной воды.
  Посидев немного, Вера неохотно поднялась, чувствуя, что ноги всё равно предательски подрагивают, и огляделась. Сзади, очень далеко, ещё можно было разглядеть деревья. Справа и слева не было ничего, кроме пуховой нитки тумана на горизонте. И ни одной белой или серой фигуры. Ни одной Жрицы.
  Вера побрела к далёкому тёмному пятну.
  Первое, что она различила, когда немного приблизилась - это целое поле фонтанов. Причём кроме обычных, похожих на три пиалы разного размера, здесь были фонтаны в виде умирающего лебедя, с тоской вытянувшего шею в небо, прекрасной плачущей девушки, чем-то похожей на Джамелию, раскидистого дерева, с листьев которого стекала вода... Вера зачарованно шла между прекрасных старинных скульптур, изящных и невообразимо грустных. Шелест струй мешался с шорохом перекатываемой ветром гальки и неслышным шлёпаньем о плиты мелких капель дождя. Вера не сразу вспомнила, зачем она сюда пришла. Сердце перехватывало от сладкой печали, которой были овеяны эти фонтаны. И лишь какой-то звук, тихий, но там не менее резко вторгшийся в окружающую гармонию, заставил Веру очнуться и поспешно оглядеться по сторонам. И тут же нырнуть за ближайший фонтан, зажав себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть от удивления. Вера была просто поражена своей невнимательностью, граничащей с полнейшим идиотизмом: в нескольких десятках метров от неё, возвышаясь и громоздясь над всем вокруг, из плит восставал дворец. Девочка даже не заметила, когда успела подойти к нему так близко. Когда Вера рисовала его себе в своём сознании, она угадала только две вещи: он был большим и серым. Но изяществом здесь даже не пахло. Пахло древностью, пылью, величием, тайной...
  Замок Дрейды []Дворец был грубым и очень старым. Толстые стены с крупными кривоватыми зубцами. Башни - очень высокие, у Веры даже голова закружилась, когда она запрокинула голову; большинство из них - разрушенные до середины. Всё было таким... старым... Большинство виднеющихся над стеной окон разбито или вовсе без стекол, и ну ни единого украшения: ни каких-нибудь статуй, ни ангелочков, как в сказочных замках с книжных картинок, ни, на худой конец, уродливых каменных горгулий, летучих мышей или драконов с раззявленными пастями. "Хёрн - просто сила в чистом виде, - пытаясь унять бешеное сердцебиение подумала Вера. - Не имеющая формы тёмная сила. Точнее, серая сила. У неё нет воплощения, в котором её можно было бы изобразить. И эта сила не нуждается в украшении". Дворец казался даже более древним, чем молельня с голубыми светящимися кругами на полу, в которой когда-то побывала Вера, хотя и сохранился намного лучше.
  Снова тихий скрипящий звук, который привлёк Верино внимание в первый раз. Девочка резко обернулась, стараясь не высовываться из-за фонтана.
  Две белые тени. Две Жрицы. Неслышно ступая, они прошли к невидимой для Веры стороне замка и скрылись из её поля зрения.
  Опять тихий скрип.
  Вера привстала, вглядываясь в туманную даль горизонта. Вроде бы больше никого. Девочка подозрительно покосилась на тёмные провалы окон, и, пригнувшись, начала огибать замок.
  Через минуту Вера остановилась. Перед дворцом стояло что-то - не фонтан и не дерево. Девочка ещё раз огляделась - никого - и приблизилась к необычному предмету.
  Трон. Каменный трон с грубой резьбой на спинке, он стоял на небольшом возвышении. Вообще-то он был больше похож на большой каменный стул с подлокотниками, но когда Вера его увидела, почему-то сразу подумала: трон.
  "Дрейдин, - мелькнула мысль. - И в перспективе - мой". Вера поспешила отогнать эту пришедшую совершенно не к месту мысль и поглядела на дворцовую стену.
  Там были ворота.
  Приоткрытые.
  Очень старые, деревянные, трухлявые, скреплённые ржавыми полосами железа.
  Вера поспешила к ним, оставив жутковатый трон позади. Провела рукой по дереву, дотронулась до кольца, заменяющего дверную ручку. Заглянула в щель между закрытой и приотворённой створками. Темно и ничего не видно. Вера, чувствуя, как ей овладевает страх, ещё раз оглянулась в сторону фонтанов, но там по-прежнему никого не было.
  Девочка примерилась к щёлке, которая была довольно большой, чтобы туда, не задев створку, смог протиснуться ребёнок, но явно маловатой, чтобы то же самое смогла проделать девушка в просторном одеянии. Вера, на всякий случай прибегнув к Надиному любимому способу для избегания опасности - зажмурившись, - и придерживая приоткрытую створку двумя пальцами, протиснулась внутрь, на всякий случай втянув живот и откинув назад голову.
  Но створка всё равно качнулась, испустив тихий жалобный скрип, для Веры прозвучавший ударом грома. Девочка замерла.
  Но больше ничего не произошло. Вера, выждав ещё немного, отлепилась от стены, к которой прижалась, и вздохнула спокойнее. Снова подошла к двери и выглянула на улицу. Ничего не изменилось.
  Тогда Вера, чьи глаза уже привыкли к темноте, наконец рискнула оглянуться и рассмотреть помещение, в котором она очутилась.
  Это была огромная голая каменная зала, холодная и затхлая. Из маленьких стрельчатых окошек под потолком кусками вываливался тусклый бесцветный свет, открывая взгляду потолочные балки с клоками паутины устрашающих размеров и куски стены. Ещё Вера сумела разглядеть две или три двери, ведущие в разные стороны. Одна из них, ближайшая, была приоткрыта.
  Вера в очередной раз задумалась над разумностью своих действий: если идти в открытую дверь, шанс наткнуться на Дрейду или другую Жрицу резко возрастает. Но, с другой стороны, и шансы найти что-то полезное тоже. "Что уж мне терять, раз я здесь!" - неожиданно бесшабашно подумала Вера и направилась к ближайшей двери.
  Убедившись, что впереди никого нет, девочка протиснулась между косяком и дверью, на этот раз не потревожив мрачную тишину скрипом, и оказалась в узком коридоре, со множеством окон с одной стороны, и голой стеной с другой, плавно загибающимся вбок. Вере очень не понравилось, что тут нет никаких боковых дверей или ниш, в которые можно было бы юркнуть при чьём-нибудь приближении, да и постоянный изгиб не давал возможности увидеть Жриц до того, как Вера столкнётся с ними нос к носу, а шансы услышать их заранее, учитывая, как тихо они могли двигаться, были минимальными. Но отступать было поздно.
  И Вера пошла.
  Она долго шла по прямой, потом сумела завернуть к лестнице, поднялась, миновала длинную галерею, в которой гулко отдавалось эхом каждое движение, снова прошла по коридору, замирая от страха на каждом шаге... Возле очередной двери Вера остановилась, с ужасом осознав, что не запоминала дорогу и неизвестно, сможет ли вернуться к выходу, который здесь наверняка только один. Представив себе два варианта развития такой ситуации: свой запылённый скелет или сбегающуюся на дикие вопли о помощи толпу верховных, - Вера с приглушённым стоном сползла по стене на пол.
  Но тут из ближайшего коридора донёсся едва различимый шелест, на который Вера ещё месяц назад не обратила бы никакого внимания. Девочка обмерла от ужаса. Но через секунду бешено забившееся сердце заставило её молниеносно сменить положение из сидячего на позу заядлого дачника, то бишь попой кверху на согнутых коленях, и в таком состоянии шмыгнуть в очередную наполовину открытую дверь, чудом её не задев и избежав противного скрипа ржавых петель.
  Очутившись в комнате, девочка, тяжело дыша и прикрыв рот рукой, отчаянно вжалась в стенку, параллельно оглядывая помещение на предмет какого-нибудь укрытия. Мозг отрешённо отметил, что большая комната отличается от своих близнецов наличием какой-то мебели, но переполненное ужасом сознание этот факт проигнорировало. Оно уже заприметило довольно объёмную тумбу в тени и отметило её как подходящий объект для прятанья, не думая об иных её функциях. Но прежде, чем сознание передало телу команду прятаться, лёгкое шуршание поравнялось с дверью и... стало затихать.
  Вера наконец отняла руки от губ, вытерла проступивший на лбу пот, выплюнув попавшие в рот волосы и прикрыв глаза. Но потом резко подскочила, спохватившись, что сейчас не лучшее время и место для отдыха.
  Осмотрелась.
  - Вау!!
  В комнате с большими застеклёнными окнами находились вещи. Та самая удобная для прятанья деревянная, покрытая изысканной резьбой тумба, на которой что-то тускло поблёскивало, и... Вера, расширив глаза, подошла поближе.
  На ажурной, воздушной подставке-треножнике сверкал очень странный предмет. То ли маленький золотой кинжал со странной, очень неудобной ручкой в виде диска с изображениями, то ли фигурка девушки, чьи ноги вытянулись в лезвие, а лицо, совпавшее с серединой диска, было обрамлено не то широкими шипами, не то волосами, похожими на изогнутые иглы, барельефом проступившими на круглой пластине. Кое-где кончики шипов даже выходили за пределы пластины.
  Вера, восхитившись невероятно искусной работой, в порыве протянула руку и взяла оказавшийся неожиданно тяжёлым предмет. Чистое золото.
  Коническое, чуть изгибающееся лезвие с ложбинкой посередине не имело граней, только очень острый кончик, который Вера побоялась трогать: так хищно он выглядел. Девочка, затаив дыхание, перевернула вещицу. Там тоже было несколько изгибов, делавших предмет похожим на женскую фигуру. Тогда девочка принялась разглядывать безликое лицо с расходящимися от него выпуклыми шипами разной длины и толщины.
  "Что-то тут... как будто... они крутятся!" - с изумлением поняла Вера, с некоторым трудом повернув лицо с шипами по часовой стрелке. Пластина, на которой находился этот барельеф и которая, как Вере показалось сначала, представляла с ним одно целое, осталась неподвижной. Сдвинулся только выпуклый рисунок.
  За дверью, совсем рядом, раздалось шуршание. Дверь начала приоткрываться, краешек белого одеяния мелькнул во всё расширяющейся щели...
  Вера нырнула за примеченную ранее тумбу быстрее, чем рухнуло в пятки её сердце, и скорчилась там, боясь пошевелиться или вздохнуть. "Успела!" - с временным облегчением, от которого закружилась голова, подумала девочка.
  В комнату вошли несколько Жриц. Вера, скрючившись за тумбочкой в тени и проклиная своё приметное белое платье, краем глаза видела просачивающиеся в помещение фигуры верховных. Двое из них что-то несли.
  Бряцнуло. Плеснуло. Булькнуло.
  - Ты уверена, что он достаточно выдержан?.. - Вера с леденящим желудок ужасом узнала низкий, пробирающий до печёнок голос Дрейды.
  - Нет, - другой, незнакомый и мелодичный голос. - Я говорила. Но у нас не хватает времени.
  - Понимаю. - Дрейда чуть слышно вздохнула. - Пора. Через несколько часов посол должен быть в пути. И на этот раз удостоверься, что "подарок" попал куда следует!
  - Да, старшая верховная.
  Две Жрицы вышли. Дрейда и ещё кто-то остался. Что-то снова забулькало. Вера, прикусив костяшку пальца от страха, старательно прислушивалась.
  - Давай, - велела Дрейда. - Ещё три.
  Вера обмерла, когда поняла, что вторая Жрица идёт прямо к ней. Точнее, к тому, что лежит на тумбочке - девочка так и не успела посмотреть, что же это было. Вере оставалось только посильнее прижаться к тумбе да подоткнуть подол платья, чтобы не дай бог не привлечь внимание Жрицы светлым пятном на полу.
  Но верховная ничего не заметила. Она что-то делала на тумбочке. До Веры изредка доносились тихие звенящие и бряцающие звуки. Потом Жрица развернулась и возвратилась к Дрейде. Вера, затаив дыхание, слушала. Сначала некоторое время было тихо, а потом...
  Жрицы запели. У девочки ёкнуло сердце. Такие чистые, трепещущие голоса, то сливающиеся в один, то разбивающиеся на мелодично-хрустальный, принадлежащий незнакомой Жрице, и на чуть хрипловатый, но проникающий в самую душу более низкий Дрейдин баритон. Они извивались и выплетали невероятно изящную, грустную, тоскливую мелодию, состоящую не из слов, а из звуков. Вера забылась. Пение постепенно становилось всё менее реальным, всё более холодным. Голоса зазвучали жёстче. Вера вздрогнула. Она не чувствовала своего тела. Так с ней бывало при вхождении в Хёрн. Девочка поняла, что Жрицы каким-то образом, исполняя свой ритуал, стали затягивать в него и её!
  От пения повеяло смертью. Звуки стали отрывистыми, сознание Веры наполнил ставший привычным серый ледяной туман. Пустота... Девочка хотела сопротивляться, но в угасающем сознании вспыхнули слова Джамелии: "Групповые ритуалы очень опасны. Жрицы должны действовать как единое целое, если хоть одна ошибётся, поплатятся все. Жизнью или рассудком".
  "Я не могу им мешать! - отчаянно подумала Вера. - Иначе мы все умрём!"
  Она провалилась в жуткую студёную пустоту. Застыла там, не в силах пошевелиться. "Здравствуй, дитя! - прошелестел... голос?.. Или это только показалось? - Мы снова вместе... - вкрадчивое шипение на грани сознания. - Мы выбрали тебя... Ты - наша!.."
  "Нет!!!" - мысленно заорала Вера, дёрнулась из пустоты к свету, наплевав на осторожность. И только тут вспомнила, что этого ни в коем случае нельзя делать, так как связанные с ней ритуалом Жрицы ещё не закончили церемонию. Вера уже приготовилась к ужасной смерти, проклиная на все лады свою тупость, как вдруг осознала, что всё ещё сидит за тумбочкой в скрюченном состоянии. Сердце больно стучалось о рёбра, ноги и спина затекли до полной потери чувствительности (что заставило Веру подумать о том, что раскрючить их в привычное состояние будет нелегко), но это всё лишь в очередной раз подтверждало, что Вера вполне себе живая и вроде бы даже не рехнувшаяся окончательно.
  Жрицы закончили петь очень вовремя.
  "Ну да, конечно, - подумала Вера, осторожно выглянув из укрытия. - Мы с ними стали в правильный треугольник, основную, священную фигуру. Я, хоть и не открывала сознание специально, стою почти в молитвенной позе, которую используют для глубокого погружения... А если учесть мой "потенциал", не удивительно, что потоки пролегли и через меня тоже".
  Верховные тоже какое-то время недоумённо молчали.
  - Силы текли очень легко, - наконец заметила женщина с мелодичным голосом.
  - Да. - Дрейда на секунду смолкла. - Думаю, яд всё же выдержан достаточно, даже более чем, и из-за его чрезмерной пропитки Хёрном ритуал прошёл легче обычного. Как бы то ни было, мне надо идти. Не оставляй "подарки" без присмотра.
  - Хорошо, верховная. Мне тоже нужно идти, но я найду Жрицу для слежения за процессом.
  Жрицы вышли.
  Вера, не справившись с дрожащим телом, вывалилась из-за тумбочки на холодные плиты. Прислушалась, не вставая, чтобы лишний раз не шуршать подолом - у Жриц был необычайно острый слух.
  Но в коридоре за дверью было тихо.
  С трудом поднявшись на колени, а потом и на затёкшие, дрожащие, непослушные ноги, Вера поспешно прислонилась к стене: голова тут же закружилась, несколько раз перевернув комнату.
  "Надо уходить, да побыстрее!!! - вопил внутренний голос. - Сейчас сюда кто-нибудь вернётся, ты же слышала!"
  - Сейчас, сейчас, - пробормотала девочка, оглядывая то, над чем Жрицы водили хороводы.
  Это был маленький чугунный котелок на вычурном треножнике.
  "Я же его уже видела! - подумала Вера. - На трибуне Вознесения". Воспоминание было очень туманным. "Вроде бы я тогда упала в обморок, или что-то в этом роде", - продолжала размышлять девочка, подходя поближе.
  В котелке, как в подставке для карандашей, прислонившись к краю, стояли... длинные золотые шпильки для волос. На их навершиях поблёскивали маленькие изумрудные жучки в золотой оправе и с золотыми усиками - просто невероятно, изумительно тонкой работы вещицы.
  - Вот это красотища!.. - пробормотала Вера, никак не ожидавшая увидеть такую прелесть среди всей этой серости и промозглости старого дворца. Но потом сообразила, что шпильки почти полностью утопают в зеленовато-прозрачной вязкой субстанции, плещущейся в котелке.
  "Яд", - мелькнуло в голове.
  Но для кого?!
  Девочка кинулась к тумбе, за которой пряталась во время этой странной церемонии. На ней, на тонкой бархатной подушечке лежали невероятной красоты золотые украшения: шпильки, серьги, кольца.
  "Для чего им это?! - недоумевала Вера. - Сами они украшения не носят, а если они как-то пропитывают их ядом... Но... Кого они собираются этим травить? И как? Пошлют с гонцом в качестве подарка? Подарок от Тёмных Жриц?!"
  Дверь заскрипела. Девочка дёрнулась всем телом и застыла в невообразимом ужасе, понимая, что не успеет оббежать тумбу, чтобы снова укрыться за ней.
  Но ничего не произошло. Вера медленно обернулась. Никого не было, дверь распахнули шальные сквозняки. Но девочка поняла, что ещё одно серьёзное потрясение, и инсульта ей не миновать. Поэтому она кинулась к двери и, забыв о всякой осторожности, быстрым широким шагом, полностью отключив мозг и доверившись интуиции, пошла по запутанным пустым коридорам дворца.
  Как это ни странно, но она никого не встретила. Более того, через некоторое время девочка даже набрела на выход, причём до того, как её начало захлёстывать отчаяние. Не веря своему счастью, Вера кинулась к воротам. Даже не запомнив, как она миновала фонтаны, Вера очнулась только тогда, когда от унылого пустого замка осталось только едва приметное пятно на стыке неба и земли.
  Девочка замедлила шаг и поняла, что что-то оттягивает ей правую руку. Вера замерла. В потной ладони было что-то скользкое, округлое и тяжёлое.
  Девочка, уже догадавшись, медленно подняла руку на уровень глаз.
  Сердце упало - уже в который раз за этот день.
  "Не миновать мне инсульта", - подумала Вера.
  В руке она сжимала за округлое лезвие пластину-кинжал с шипами.
  
  Светловолосый воин на мохноногой лошадке подъехал к таверне. Приостановился. Слез с лошади, кинул поводья подбежавшему пареньку.
  - Если с лошадью хоть что-нибудь случится - убью, - не глядя на посеревшего от страха мальчишку предупредил мужчина и толкнул дверь. Сел в углу, лениво махнул кистью в сторону подбежавшего хозяина:
  - Воды и мяса. Быстро! - тихо, но очень весомо велел воин, не дав пузатому владельцу таверны удивиться тому, что у него заказали воды. Хозяин испуганно пригнулся и исчез.
  Дверь таверны снова приоткрылась, и в нее просочился худенький чумазый рыжий парнишка. Он воровато огляделся, поймал взгляд воина, вздрогнул и неуверенно кивнул ему. Потом снова испуганно заозирался и принялся по стеночке пробираться к светловолосому мужчине.
  Тому показалось, что что-то не так. Что? Мужчина, не двигаясь и полагаясь лишь на ощущения тела, проверил, всё ли его оружие на месте.
  Рыжий вор уселся рядом, сгорбился и нервно оглянулся.
  - Всё узнал? - тихо спросил воин. Ему как раз принесли заказанные ломти мяса, истекающие ещё пузырящимся жиром, и парнишка сглотнул, но просить не стал, а только кивнул.
  - Рассказывай, - мотнул головой мужчина, принимаясь за еду.
  Вор начал рассказывать, то и дело оглядываясь на дверь и на окно. Русоволосый тоже внимательно следил за ними, чувствуя, что скоро случится что-то не очень приятное, а заодно приглядывал и за парнишкой, пытаясь понять, будет он как-то связан с этим неприятным, или нет.
  Рыжий умолк.
  - Это всё? - поинтересовался мужчина, отодвигая глиняную миску и залпом выпивая воду. Мальчишка быстро кивнул. Воину показалось странным, что он ни разу за время разговора не спросил про свой товар. Впрочем, светловолосый понимал, что ему ещё много чего неизвестно о людях.
  - Я уезжаю. Отдать тебе твой порошок сейчас? - спросил он, потянувшись к широкому ремню.
  - А-а, да-да-да, пойдёмте только на улицу выйдем, - воришка опять оглянулся, - а то душно здесь чего-то...
  Мужчина встал. Он понимал, что всё начнётся на улице, но остаться в таверне он всё равно не мог, слишком много людей, в случае неприятностей многие могли пострадать, к тому же ему надо было спешить, поэтому он предпочёл выйти прямо сейчас, внимательно скользя по мальчишке холодным взглядом.
  Они вышли из таверны. Переулок заканчивался этим заведением и был тупиковым, уже через пару десятков шагов вливаясь в более широкую улицу.
  Едва они поравнялись с последним выходящим в переулок домом, рыжий рванулся вперёд и завопил что есть мочи:
  - Вот он!!! Это он продаёт "дёшку"! Этот чужак пытался втюхать мне "дёшку"!!! Можете его обыскать! - и он побежал. Одновременно из-за угловых домов появилось человек шесть - в плохоньких старых кольчугах и с длинными алебардами. Стражники. Русоволосый мужчина звериным прыжком рванулся вперёд и дёрнул улепётывающего паренька так, что тот взвыл.
  - Что сие означает? - тихо, но страшно спросил воин.
  - Отпусти-ка его и отойди в сторонку. И руки вверх подними, - щербато ухмыляясь велел один из стражей порядка.
  Мужчина, помедлив, выпустил воришку и неторопливо, словно размышляя, поднял руки.
  Двое солдат подошли к нему.
  - На поясе, на поясе посмотрите! - громким шёпотом посоветовал рыжий от стены ближайшего дома. Воин метнул на него бесстрастный, ничего не значащий взгляд, но мальчишка тут же заткнулся.
  - Так-так-так, - командир небольшого отряда уже и сам увидел маленький серый мешочек на поясе и сдёрнул его. Открыл. Понюхал содержимое. - "Дёшка"! - объявил он, подняв мешочек на вытянутой руке. - Самая настоящая! Ну, и что скажем в своё оправдание? - поинтересовался он у бесстрастно стоящего с приподнятыми руками мужчины.
  - Я не знаю, что это за порошок. Мне незнакомо название "дёшка". Этот предмет дал мне этот человек, - спокойно пояснил воин, кивнув в сторону рыжика.
  Стражники громко заржали.
  - Слыхали? Он про "дёшку" не знает!!! Ха! Ого! А это что? - командир отряда отцепил от широкого пояса пленника один из метательных кинжалов с зазубренным лезвием и искусной гравировкой на рукояти.
  - В городе запрещено носить оружие? - спросил русоволосый.
  - А? - рассеянно переспросил стражник, любуясь переливами света на остро отточенном лезвии. - Не, как же такое запретишь?
  - Тогда почему ты и твои люди без спросу берут моё снаряжение... и не только? - добавил воин, видя, как один из стражей, уже покопавшийся в его сумке, лежащей на земле, заглядывается ещё и на серебряную брошь, скреплявшую плащ.
  - Да потому, ..., что ты здесь чужак, тебя поймали с "дёшкой", и потому, что мы - представители власти, а ты тут - никто! Усёк?
  - Я невиновен. Я уже объяснил. Вон тот человек попросил меня сохранить у себя этот порошок до вечера...
  - Во-во! Соучастник тогда, виновен, как не крути! Сам только что признался!
  Взрывы хохота начали раздражать.
  - Оставьте в покое мои вещи. Я спешу. Мне нужно идти. У меня нет времени на судебные разбирательства, говорите размер штрафа, я заплачу и уйду.
  Смех стал ещё громче и просто совершенно невыносимым.
  - Прости, друг, но тут пахнет не штрафом пахнет, а ямой на пару лет! А в качестве штрафа мы сами найдём, что взять. Выбор тут большо-о-ой!..
  - Вы уверены, что иначе дело не уладить? - осведомился светловолосый.
  - Командир, да чё вы с ним цацкаетесь, рот ему заткните, и... а-а-а!.. А-ай! Гыхрр!
  Здоровенный усач, плюясь кровью, осел на землю. Почти одновременно двое стражников, стоявших рядом с воином, среди них и командир, схватились за горло, из которого брызнуло красным, и тут же упали. Ещё двое схватили алебарды, но древки были тут де переломаны мечом; два стремительных выпада - и ещё один труп осел на дорогу. Второй удар чудом уцелевший, но совершенно растерявшийся довольно молодой страж отбил, но тут же получил кулаком и свалился без сознания. Последний стражник кинулся бежать, а вслед за ним и рыжий вор, до того парализовано стоявший у стенки. Два серебристых росчерка - и стражник свалился под ноги какой-то женщине, немедленно завизжавшей и бросившейся бежать, бросив выпавшую из рук корзину с едой. Серебристая рукоять торчала у упавшего из спины. Второй кинжал пригвоздил рыжего парнишку к деревянному забору, проткнув руку насквозь. Светловолосый сперва беспокоился, что на шум драки и крики сбегутся люди, чтобы помочь своим соотечественникам. Но, похоже, все предпочли малодушно держаться от места происшествия подальше. Редкие прохожие, к некоторому удивлению воина, не кинулись оказывать помощь поверженным, а торопливо обошли тело стражника по большой дуге и исчезли. Улица опустела.
  Воришка скулил, но дёрнуться боялся, понимая, что пытаться убежать, пока воин собирает по переулку свои разбросанные вещи, бесполезно. Шесть тел, распростёртых на дороге, молча с ним согласились.
  Улицу начал накрывать вечерний промозглый туман. Паренёк, сдерживая крик, поднял голову. Светловолосый воин подошёл к нему.
  - Первый раз вижу, чтобы кто-то настолько недооценил противника, - как бы про себя заметил он. Рыжий громко сглотнул. Мужчина посмотрел на него.
  - Зачем ты это сделал? Я дал тебе денег, даже согласился помочь... Я, правда, спешу. Но я просто не понимаю.
  - Я сначала не собирался этого делать, но пришлось срочно менять план. Меня кто-то подставил, - сквозь зубы сказал вор. Он поглядел в эти ледяные глаза, и ему вдруг стало всё равно, что с ним будет. По руке текла тёплая кровь. - Хэй, да я даже знаю, кто. Мне пришлось выкручиваться. Продать "дёшку" теперь всё равно не получилось бы, а так эти, - он кивнул на тела, - могли бы чем поделиться, у тебя ведь всего много, вдруг отжалели бы ещё пару монет за наводку, всё лучше, чем ничего. Им-то богатеньких чужаков арестовывать куда прибыльнее, чем голодранцев вроде меня. Иначе стали бы они со мной разговаривать!
  - То есть ты не только подставил того, кто согласился тебе помочь, но и попытался получить от этого выгоду... - задумчиво проговорил мужчина.
  - Эй, это ведь жизнь!.. Всем надо как-то выкручиваться, и я тоже был уверен, что ты что-то задумал, иначе как можно согласиться взять на хранение у незнакомца неизвестный товар?! Я думал, что вы либо совсем не от мира сего, либо распознали "дёшку" и решили продать её сами... И я не врал, у меня, кстати, действительно больная семья!.. - Начал снова оправдываться мальчишка, отчаявшись понять, что этому типу от него нужно.
  Но воин, похоже, уже не слушал. Он оглядывал пятерых мёртвых и одного полуживого стражника.
  - И это называется правосудие, стражи закона, - тихо, с легчайшим оттенком удивления и презрения произнёс он. Потом прошёл в конюшню, оставив парня пришпиленным к стенке. Рыжая лошадка была на месте; испуганный мальчишка-конюх, кажется, сторожил её, не отходя ни на минуту.
  - Всё решают страх и деньги, - пробормотал мужчина и послал лошадь к выходу из города.
  
  Вера вздрогнула и очнулась. Она спала не раздеваясь и по-прежнему сжимая в руке необычный кинжал - рука уже затекла и пальцы не разгибались, словно намертво прилипнув к обтекаемому лезвию. Девочка нахмурилась и передёрнула плечами, сбрасывая остатки кошмара. Странные ей всё-таки сны снятся последнее время. Тут девочка осмотрелась и подпрыгнула от ужаса. Вот дура!!!
  Бредя по равнине в полусознательном от пережитых потрясений состоянии, Вера пришла в свой домик и заснула крепким сном младенца! Умнее было бы только заснуть под котелком с ядом во дворце. Вера подхватилась с лежанки и заметалась по помещению. Надо срочно уходить. Куда? Во дворце она ничего не узнала, только спёрла какую-то странную штуковину, которой и пользоваться-то всё равно не умеет, и теперь эту штуку наверняка будут искать... А ещё она скорее всего проспала встречу с Дрейдой, и та теперь будет искать и её тоже. "Надо срочно делать ноги!" - пришла первая здравая мысль. Девочка пошебуршала соломой и вытащила из-под лежанки книгу Ольгивин. Прижала к себе, осмотрелась, но больше ей взять было нечего. Тогда Вера подошла к закрывающей вход занавеске и прислушалась, но всё было тихо. Там никого не было. Девочка поспешно выскользнула наружу и направилась куда глаза глядят - лишь бы подальше. Когда домик скрылся из виду, Вера замедлила шаг и осмотрелась. Куда теперь идти? К Ольгивин? Наверняка её будут искать и там. К Джамелии? Тем более глупо. Но что же делать?! Ведь когда её официально начнут искать, Ольгивин и Джелл больше не смогут оставаться нейтральными - они должны будут либо помочь ей, либо сдать её Жрицам. А Вера не была уверена, что Джамелия, даже если бы полностью ей доверяла, стала помогать ей организовывать побег. В отличие от Ольгивин, она всё-таки Жрица, к тому же верховная. Хёрн у неё в крови.
  "Но одна я ничего не смогу сделать! - в отчаянии подумала Вера. - Мне нужна чья-то помощь! Я должна хотя бы просто с кем-то поговорить! И спросить, что же это за предмет такой, - девочка обречённо глянула на зажатый в руке кинжал. - Всё-таки пойду к Ольгивин, - решила она. - Вдруг она рискнёт и поверит мне?.."
  И девочка свернула в сторону перемещателя.
  При подходе к ученическим помещениям Вера спохватилась и поспешно спрятала кинжал под одежду - благо одеяния у Жриц были такими просторными, что там можно было разместить семейство слонов. Вера жутко волновалась - едва ли не сильнее, чем в замке. Поверит ей лекарка или нет? А если нет, то что будет? Об этом Вера старалась не думать. Она также совершенно не представляла, как будет убеждать пожилую женщину. Что ей сказать, чтобы она поверила?
  Нетвёрдым шагом девочка прошла через трапециевидное отверстие в стене и свернула к комнатке лекарки. Сердце билось о рёбра, сотрясая всё тело. "Домой хочу!" - едва ли не со слезами подумала девочка.
  На подходе к заветному проёму в стене, ведущему в комнатушку лекарки, Вера остановилась. Оттуда доносились приглушённые голоса - не разобрать, о чём говорят, но второй голос Вера вроде бы узнала. Ещё немного потопталась у очерченной льющимся из проёма светом линии и решительно её перешагнула.
  В комнате разговаривали Джамелия и Ольгивин. Вера смущённо застыла на пороге. Женщины замолчали.
  - Верховная?.. - Джамелия и Ольгивин почтительно встали. Лицо Джелл было абсолютно бесстрастным, но Вере почему-то показалось, что Жрица испытывает смущение. "А может рассказать и ей тоже?.." - мелькнуло в мозгу. Нет. Слишком многое поставлено на карту.
  - Привет, - нервно поздоровалась девочка.
  - Ты уже прочла книгу? - спросила Ольгивин.
  - А? Нет, не до конца... Я... нашла кое-что интересное... Но... Это сейчас не... Ольгивин, мне очень нужно с тобой поговорить. - Вера виновато перевела взгляд на верховную Жрицу. - Наедине. Это очень важно.
  Джамелия не шелохнулась, но на лбу у неё появилась морщинка - словно трещинка во льду.
  - Да, конечно, верховная, - немного помедлив ответила лекарка.
  Они вышли в коридор и прошли немного вглубь здания. Вера ещё раз оглянулась по сторонам.
  - Ну, деточка, что случилось? - видя Верино нешуточное волнение, женщина даже перестала называть её "верховной".
  - Ой!.. Ольгивин... - девочка сглотнула и нащупала под материей золотой предмет. - Слушай, - наконец решилась она. - Послушай, я понимаю, что вы с Джамелией мне не верите, думаете, что я... ну, не знаю, что вы там думаете, что я за вами слежу, или там Дрейде докладываюсь, - Ольгивин нахмурилась, но промолчала, и девочка поняла, что попала в цель. - Я чем хочешь могу поклясться, что это не так, но сомневаюсь, что это поможет. Нет, ты послушай, пожалуйста. Я бы не стала тебе говорить, чтобы ты лишний раз не мучалась сомнениями, но у меня тут такое случилось, что, в общем... Не знаю я, но одной мне с этим не справиться, - Вера испуганно посмотрела на неподвижную лекарку и нервно облизала губы. - Вот, в общем, ты мне скажи только сразу, веришь ты мне или нет, и если веришь, то тогда я тебе кое-что покажу... Я, кажется, что-то очень нехорошее сделала, я, правда, не уверена... Но я случайно, честно! Просто я боюсь туда возвращаться!
  Ольгивин задумчиво молчала.
  - А Джамелии ты не хочешь это показать? - наконец спросила она.
  - Хочу! - честно призналась девочка. - Но боюсь. Она же всё-таки... Жрица.
  - Как и ты, - заметила лекарка.
  Вера не выдержала. Сколько можно измываться сомнениями?!
  - Я не Жрица! - ринувшись в прорубь заявила она. - Я боюсь Дрейды и мне, если честно, плевать на этот ваш Хёрн! Я попытаюсь уйти отсюда, как только смогу, с вашей помощью или без! Но мне надо знать - неужели это так много? - я просто хочу знать, пойдёте вы сдавать меня Дрейде, или нет! Потому что, как я понимаю, скоро она и так будет меня искать, и вам в любом случае придётся выбирать - прятать меня здесь, или звать её. Но одна я не могу. Всё.
  Девочка выдохлась и подняла глаза на собеседницу. Лекарка ещё какое-то время молчала. Верино сердце гулкими ударами отсчитывало секунды молчания.
  - Мне нечего терять, - наконец вздохнула Ольгивин. - И если есть шанс, что хоть кто-то сможет отсюда вырваться... Я тебе верю.
  Вера почувствовала, что сейчас заплачет. Она шмыгнула носом, шагнула к лекарке и уткнулась лицом в грубые складки её балахона.
  - Ну, тихо, тихо, - женщина растроганно погладила девочку по спине. - Так что у тебя ещё стряслось? Главная верховная всё-таки назначила тебе встречу, а ты на неё не явилась?
  - И это тоже, - икнув, согласилась Вера. - Но это не всё. Я, правда, не уверена, насколько всё плохо, но... Вот.
  И она вытащила золотой шипастый предмет.
  Ольгивин сдавленно ахнула и схватилась за сердце, шарахнувшись в сторону.
  - Что? - испугалась девочка. - Что, всё так плохо? Это что-то важное, да?
  - Девочка моя!.. Да это... это же... - Ольгивин чуть не задохнулась. - Да это же "звезда"!!
  - Да? - удивилась Вера. - А, ну да, похоже. Только в середине лицо и один из "лучей" длинный и острый, как нож. Эта "звезда" очень важная?
  Лекарка прислонилась к стене - ноги ей явно отказали.
  - Да как же ты сподобилась-то, а? - в отчаянии вопросила она.
  - Ну, я... В общем, до меня добралась одна тётка с сообщением от Дрейды...
  По мере Вериного рассказа Ольгивин всё больше овладевала собой.
  - Так что это за такая штука? И если она такая важная, почему её никто не охраняет? - завершив рассказ, спросила девочка.
  - Детка, да кто же тут его украсть может?! - невесело рассмеялась лекарка. - Тут же кроме Жриц никого нет и быть не может, а они "звезду" чтят едва ли не наравне с Хёрном!
  - Да что это такое, в конце-то концов?! - воскликнула Вера, держа загадочную "звезду" на вытянутой руке и глядя на неё с крайней опаской.
  - Джамелия лучше бы объяснила, - женщина вздохнула, - но ты правильно сделала, что не стала ничего говорить при ней. Она девочка очень хорошая, но всё равно... Жрица. А "звезда" эта - предмет, на котором тут всё держится. Ведь Хёрн - это что такое?
  - Мёртвый мир, - неуверенно повторила Вера слова Джамелии.
  - Вот именно. Мир, куда души уходят. И "звезда" - путеводная искра для них. Она открывает Хёрну доступ в наш мир. Без "звезды" силы Жриц уменьшаются в десятки раз. Это самое ценное, что есть в обители.
  Вере захотелось обо что-нибудь стукнуться. Головой. С разбегу. Вот попала! А лекарка тем временем беспощадно продолжала:
  - И нет никаких сомнений, что Дрейда не пожалеет сил на то, чтобы найти и вернуть её. - Ольгивин резко выпрямилась. - Кто-нибудь видел тебя во дворце?
  - Нет, - испуганно мотнула головой Вера.
  - А кто-нибудь знал, что ты идёшь туда?
  - Ну... Я, конечно, никому не говорила, куда иду, но я спрашивала дорогу у той Жрицы, что принесла Дрейдино сообщение.
  - Не страшно. Когда ещё ту Жрицу найдут...
  - А эта "звезда" никак не поможет мне выбраться отсюда? - робко спросила девочка.
  - Что?.. Нет. Нет, не думаю, что она может так действовать, - Ольгивин призадумалась.
  - Так что же мне делать? - плачущим голосом спросила Вера. Никогда она ещё не чувствовала себя такой маленькой и беспомощной. - Может, как-нибудь подкинуть её обратно?
  - У тебя нет на это времени! - отрезала лекарка. - Если пропадает "звезда", а одновременно с ней - ты, то Дрейда в любом случае сделает соответственные выводы... Ты нашла что-нибудь в той книге, которую я тебе дала?
  - Да, кое-что... - Вера рассказала про требующие постоянного обновления ритуалы.
  - Сомневаюсь, - покачала головой женщина. - Жрицы не допустят такого ослабления своей защиты...
  - Ну... Я ещё до конца не дочитала, - Вера совсем упала духом.
  - Вот тогда этим и займись, - деловито кивнула лекарка. - И покушать себе чего-нибудь возьми.
  Вера невольно рассмеялась.
  - Спасибо тебе большое, - прошептала она, снова порывисто обняла женщину и побежала в комнатку.
  Вопреки Вериным ожиданиям (а отчасти, возможно, и надеждам) Джелл всё ещё была там. И она вперилась в девочку очень подозрительным взглядом. Вслед за Верой из дверного проёма показалась лекарка, успокаивающе улыбнувшаяся Жрице.
  Сама Вера сейчас чувствовала себя так, будто у неё гора с плеч свалилась. Теперь она не одна! Взбодрённая этим чувством, девочка схватила кувшин с молоком и начала пить прямо из горла, капая на одежду, а потом смачно захрумкала лофтой, полностью игнорируя взгляд и поднятую бровь Джамелии. Доев, она широко улыбнулась двум женщинам, и под смех Ольгивин крепко обняла Джамелию.
  - Ты всё равно очень хорошая, - сообщила она ей и чмокнула девушку в щёку. Джелл качнулась и с изумлением в синих глазах застыла как статуя.
  - Я, пожалуй, пойду, - наконец сказала она, встала, кивнула Ольгивин и вышла. Морщинка на лбу никуда не делась, но стала казаться следом не недоверия, а неуверенности.
  
  * * *
  
  - Ты всё ещё ей не веришь? - спросила Ольгивин, зябко кутаясь в серую шерстяную шаль. - Её объявили в пока ещё тайный розыск. Ко мне приходили уже два раза, искали её.
  Красивое лицо Джамелии, словно выточенное из белого мрамора, будто светилось в темноте. Тёмно-синие глаза прикрыты длинными светлыми ресницами, уголки губ подрагивают.
  - Нет. Я слишком долго знаю Дрейду, и знаю, как умеет затягивать в себя Хёрн. От него нет спасения, Ольгивин. Мне жаль, что девочка попала сюда, но теперь ей лучше остаться здесь. Отсюда всё равно нет возврата. Она уже принадлежит Хёрну.
  Седая лекарка вздохнула и покачала головой:
  - Ты, как истинная Жрица, переоцениваешь подлинную силу Хёрна... Или силу внушения Дрейды, если уж на то пошло.
  Джелл колко взглянула на неё из-под ресниц:
  - Так ты не скажешь мне, о чём вы разговаривали?
  - Прости. Ты же сама сказала, что не веришь ей, - лекарка опять тяжело вздохнула. - А я верю. Я лучше тебя знаю людей, я чаще общаюсь с ними... Я вижу, когда мне лгут. А ты слишком привыкла считать Дрейду...
  - Я знаю силу Дрейды, - перебила Джамелия.
  - Но ведь эта девочка не из нашего мира, - возразила Ольгивин. - Вдруг на неё тут всё действует не так?
  - А вдруг она просто умеет скрывать ложь лучше, чем те, с кем ты до сих пор общалась? - напористо уточнила Джелл.
  - И всё же я готова рискнуть, - уверенно произнесла лекарка. - У неё есть силы, есть надежда, есть вера в успех. В ней столько жизни! Ей совершенно нечего здесь делать. Но... скажи, ты поможешь?
  - В чём? - бесстрастно спросила Джамелия. Ветер трепал её очень светлые вьющиеся волосы.
  - Выбраться отсюда, - нетерпеливо сказала Ольгивин. - Будь спокойна, если Вера меня всё же обманывает, о твоём участии никто ничего не узнает.
  Жрица помолчала. Ольгивин продолжала выжидательно на неё смотреть.
  - Не знаю. Из неё всё же вышла бы отличная старшая верховная... Я не имею понятия, как отсюда можно уйти. Но если возникнет вопрос или надо будет что-то уточнить... Ты знаешь, где меня найти.
  
  * * *
  
  В тот раз Вере пришлось выйти из обители учениц, пряча под подолом грубый серый балахон - такой же, как у Ольгивин. Убедившись, что ученицы видели, как она уходит, девочка спряталась за приземистым, скрюченным в три погибели деревом и стала спешно переодеваться, после чего спрятала под балахон уже белое одеяние. Теперь ей надо было обойти корпуса и войти в здание незамеченной уже с другой стороны. Там её встретит Ольгивин и отведёт в маленькую комнатку без окон, в которой хранились свечи. Это и будет её временным укрытием - пока Вера не найдёт способ сбежать из Обители Жриц.
  Книга со схемами построения защиты была уже там. Никакой лежанки или хотя бы табурета не было: Вера с Ольгивин решили, что на случай, если комнату будут обыскивать, лучше не оставлять никаких следов, которые могут вызвать ненужные подозрения - ведь с чего бы это кому-то жить в комнате для хранения свечей?!
  Теперь Вера всё время сидела в этой комнате, разглядывая ставшие ненавистными схемы потоков. Какие бы идеи у неё не возникали, Ольгивин моментально их отвергала: Жрицы слишком трепетно относились к своим обязанностям, чтобы дать защите чрезмерно ослабнуть.
  - Значит, - стараясь не поддаваться отчаянию говорила девочка лекарке, когда та в очередной раз принесла ей еду, - нужно искать не такие места, в которых Жрицы могли бы ошибиться - такое вряд ли случится, - а такие, где трещина останется, даже если всё будет сделано идеально.
  - А такие есть? - с горьким сомнением спрашивала Ольгивин, покачивая головой.
  Два раза приходили Жрицы. Они обходили все помещения, и Вере приходилось перебегать из комнаты в комнату, чтобы не дать себя обнаружить. Впрочем, одна из Жриц жила поблизости постоянно - это была наставница, которая обучала новеньких, - но она никогда не подходила близко к жилым корпусам, поджидая своих воспитанниц у нарисованных белым на плитах кругов и схем.
  Прошло четыре дня. Вера прочитала все разделы книги, посвящённые построению защиты, но не нашла ни малейшей лазейки. От отчаяния девочка стала просматривать даже те разделы, которые изначально отвергла: например, про ритуал Очищения. И если в первые дни Вера постоянно откладывала книгу, чтобы предаться печальным думам, а заодно дать отдых перегруженным и отторгавшим лишнюю информацию мозгам, то теперь, пребывая на грани паники, что ничего не получится, девочка часами не отрывалась от текста: за эти несколько дней она так поднаторела в чтении на другом языке, что уже не нуждалась в помощи Ольгивин.
  За этим-то занятием лекарка её и застала.
  - Верочка, детка, - тихо проговорила она, присаживаясь рядом с девочкой, углубившейся в книгу. - Главная верховная официально объявила о том, что ты пропала. У тебя очень мало времени: в целях безопасности Жрицы собираются укреплять границы.
  Вера молчала, по-прежнему глядя в книгу. Ольгивин удивлённо взглянула на неё.
  - Верочка?
  - Ольгивин. - Вера медленно подняла голову. Сердце девочки остановилось - так она боялась, что внезапно посетившая её догадка снова окажется неработоспособной. - Взгляни-ка.
  - Да? - лекарка присела на холодный пол рядом с девчонкой. Вера неуверенно, дрожащими пальцами развернула книгу к ней.
  - Это же ритуал Очищения, - удивлённо заметила Ольгивин. - Я думала, что ты решила пропустить этот раздел.
  - Да, я... хотела, - девочка сглотнула. - Но просто... я уже просмотрела всё, что только можно было, всё, что имело отношение к структуре защиты... Там ничего нет. А ты сказала, что это единственная книга, в которой есть информация о защите обители, вот я и решила... - Девочка снова с трудом сглотнула, Ольгивин с состраданием взглянула на неё и потянулась к её руке, но Вера её остановила. - Нет, ты смотри, - она постучала согнутым пальцем по странице.
  Ольгивин вздохнула и притянула книгу к себе. На весь разворот листа была нарисована схема со множеством примечаний: с одной стороны показывалась густая сетка тончайших потоков Хёрна, с другой - намного более редкая, но сотканная из толстенных прядей, а между ними - нити и узелки, которые связывали две части картинки.
  - Эта схема показывает, как включить территорию, на которой только что провели Очищение, в общую систему защиты, - пояснила Вера.
  - Вижу, - подтвердила лекарка, но Вера её не слушала, излагая свою теорию словно бы только самой себе.
  - Вот эта сторона, - девочка показала на сеть из тонких нитей, - это основная защита. А вот это, - она ткнула во вторую часть картинки с толстой, но редкой решёткой, - основной каркас, на который постепенно наплетают такую же паутину потоков - там дальше показано, - девочка пролистала несколько страниц и вернулась к исходному рисунку.
  - Эти потоки, - Ольгивин указала на вторую часть, - очень мощные, хоть и проведены на большом расстоянии. Тебе между ними не пройти...
  - Этот каркас рассеется со временем, - упрямо, не слушая, гнула своё Вера, - когда на нём будет достаточно липких и более тонких нитей, то есть когда эта часть по своей структуре приблизится к этой, - девочка водила пальцами по бумаге. - На новую, ранее не подвергнутую влиянию Хёрна территорию нельзя обрушивать всё сразу - правда, тут не указано, почему, - поэтому и Очищение проводится в два захода, и защиту тоже налаживают постепенно: за один раз такую паутину не сплести, да и сращивать новое охранное полотно со старым приходится несколько дней, - закончила Вера и несмело улыбнулась, с надеждой глядя на Ольгивин.
  - Прости меня, деточка, но я так и не поняла, что ты хочешь мне этим сказать, - тревожно и слегка неуверенно сказала лекарка.
  - Ну как же? Смотри! - Вера снова сунула женщине книгу. - Вот! Старое, основное охранное полотно, так?
  - Да, - кивнула Ольгивин.
  - Здесь никак не пройти, это ясно. Вот новое полотно, точнее, его каркас, верно?
  - Именно так.
  - Листаем дальше. Вот на каркасе добавилось нитей. Вот ещё. Следующая страница - паутина становится ещё гуще, а основной каркас начинает таять... Неужели ты ничего не замечаешь?
  - Нет! - лекарка даже привстала, лихорадочно бегая взглядом по рисунку.
  Сердце Веры наконец ожило и начало отбивать барабанную дробь - как перед прочтением акта о казни или помиловании.
  - Эти две защитные стены, старая и новая, всё время на расстоянии друг от друга!!! - крикнула она. - Связи между ними почти никакой, чисто формальные ниточки!! И затягивается эта трещина чрезвычайно медленно! Тут, на рисунке, дистанция между ними кажется маленькой, но ведь если учесть масштаб!!! - Вера, под изумлённым взглядом лекарки, наконец понизила голос и отдышалась. От навалившихся на неё новых надежд закружилась голова. Девочка сменила позу и потёрла онемевшие от вдавливания в ледяной пол колени. Её всю трясло. - Как ты думаешь, можно будет попробовать проскользнуть в эту брешь между старыми и новыми землями, когда Жрицы решат увеличить территорию своих владений?
  Ольгивин некоторое время поражённо молчала, а затем её лицо озарилось надеждой.
  
  * * *
  
  - Не может быть, - произнесла Джамелия своим мягким приятным голосом. - Повтори!
  Ольгивин ещё раз пересказала Верину теорию.
  - Она сама до этого додумалась? - недоверчиво спросила Жрица.
  - Неужели ты думаешь, что это ей подсказала Дрейда? - всплеснула руками лекарка. Они с Джамелией сидели на краю фонтана далеко за пределами тех мест, где обычно бывают Жрицы: на самой окраине обители, где далеко-далеко на горизонте виднелась бирюзовая полоса. Но без разрешения Дрейды в её направлении можно было идти неделями, но так и не приблизится ни на шаг.
  Джамелия нахмурилась:
  - Я знаю только, что никому, кроме Дрейды, не известны все тайны обители, а додуматься до такого в одиночку...
  - Джамелия, - не выдержала Ольгивин, - неужели ты не видишь? Её ищут. Жриц отрывают от молитв ради её поисков. Неужели Дрейда делает это только ради того, чтобы обличить недостаточность нашей преданности?! А брешь эту никто не замечал только потому, что Жрицы мало занимаются теорией, а на практике всё видно не так, как на схеме! И сбежать отсюда никто раньше не хотел! Да и книга, в которой эти схемы есть, всего одна! Причём довольно новая - не старше, чем здание, построенное для учениц, то есть ей не больше двух сотен циклов!
  Лекарка с трудом отдышалась. Джамелия задумалась.
  - Мне кажется, - наконец сказала она, - что некоторые верховные, особенно приближённые к Дрейде, ищут не только девочку. Они ищут ещё что-то. Но что именно мне, конечно, не говорят, - девушка метнула на Ольгивин пронзительный взгляд, но та только покачала головой.
  - Так значит, через эту брешь возможно покинуть обитель? - уточнила она.
  - Я думаю, что да.
  - Хорошо. - Ольгивин отвернулась и как бы невзначай поинтересовалась: - А ты случайно не знаешь, в ближайшее время к обители не присоединяли никаких земель?
  
  * * *
  
  Вера была вне себя от радости и возбуждения. Наконец-то! Она уйдёт отсюда, увидит голубое небо, и... Правда, впереди ещё столько проблем... Но решать их надо по мере поступления! По крайней мере с первой из них она справилась! "Почти справилась", - тут же поправила себя Вера.
  Она уже почти собралась: в холщёвую сумку с лямкой, которую сшила ей Ольгивин, были бережно уложены белое одеяние Жрицы - на всякий случай, книга со схемами - если вдруг понадобится что-то уточнить, баклага с водой, несколько хлебцов лофты в мешочке, деревянный гребень. Кроме того Вера сунула в сумку две свечи.
  В комнатку зашла пожилая лекарка:
  - Собралась?
  Вера кивнула:
  - Вроде бы. А с этим что делать? - девочка взвесила на руке "звезду".
  Ольгивин задумалась:
  - Знаешь что, - наконец сказала она, - возьми это с собой.
  - Ты уверена? - ошарашено переспросила девочка.
  - Да, - твёрдо ответила женщина. - Мне кажется, так будет лучше. Давно уже пора бросить камень в эту трясину! Может, теперь хоть что-то изменится. И вот ещё что: возьми-ка пламень.
  - Кого-кого? - удивлённо переспросила Вера.
  Ольгивин достала откуда-то небольшой глиняный сосуд с плотно сидящей пробкой.
  - Вот, держи. Это пламень. Там внутри порошок, кинешь его на сухие ветки - загорится. Очень редкая вещь, старайся использовать его экономно, для хорошего костра достаточно нескольких крупинок. И будь осторожна: если плохо вставишь пробку и пламень высыплется в сумку или на одежду...
  - Поняла-поняла, - поспешно сказала девочка, принимая пузырёк с некоторой опаской. - Послушай, - неуверенно сказала она, - а...
  - Джамелия не придёт, - покачала головой Ольгивин.
  - Понятно, - приникла Вера. - Тогда... Передавай ей, что я... буду очень по ней скучать. И никогда не забуду. И спасибо ей... за всё.
  Вера неловко потопталась, глядя в пол. Потом вдруг всхлипнула и крепко обняла Ольгивин.
  - Ну-ну, деточка... - ласково прошептала пожилая лекарка, гладя девочку по плечу. - Всё будет хорошо. Иди скорей - чем быстрее ты уйдёшь, тем лучше. Помнишь, куда идти? Направление я тебе дала, но точное место бреши придётся поискать, так что действуй быстро и будь осторожна.
  - А ты?.. - шмыгнула девочка. - Ты не хочешь пойти со мной?
  - Я?.. - лекарка очень удивилась, но потом улыбнулась. - Нет, деточка. Я большую часть жизни провела здесь, и в том мире я теперь чужая... Да и ученицам я нужна. Нет, иди одна. Ты молодая, сильная, справишься: и подруг найдёшь, и домой сможешь вернуться, и счастье в жизни у тебя будет... Ну, всё, иди уже!
  И Вера, на прощанье чмокнув лекарку в щёку, широким решительным шагом вышла из комнаты. Ольгивин осталась смотреть ей в след.
  Полминуты спустя в комнатку вошла Джамелия.
  - Убедилась? - поинтересовалась Ольгивин. - Она уходит. Уходит туда, где небо голубое, где сияют светила и растут цветы.
  - Да, - грустно ответила Джелл.
  - Ты слышала, что она хотела тебе передать?
  - Да. Я стояла у входа с самого начала.
  - А почему не показалась, не вышла попрощаться? Она ещё долго будет грустить, что не повидалась с тобой напоследок.
  Джамелия промолчала. Ольгивин внимательно посмотрела на неё.
  - А может, ты пойдёшь с ней? - спросила на, склонив голову набок. - Может, уйдёшь отсюда? Девочка сумела отгородиться от Хёрна. Может, сумеешь и ты?
  - Нет, - Джамелия опустила глаза. - Нет... я... - она тяжко вздохнула. - Я не знаю.
  Ольгивин только ласково улыбнулась в ответ:
  - Ну, как бы то ни было, по нашим подсчётам, брешь останется незатянутой ещё одиннадцать дней.
  - А может, теперь-то ты скажешь мне, что такое произошло с Верой за то время, что мы не общались? - поспешила сменить тему Джамелия.
  Когда Ольгивин закончила, Жрица, позабыв про свою обычную маску отчуждённости, с ужасом взирала на пожилую лекарку, без сил прислонившись к стене.
  - Ольгивин!.. Да что же вы наделали?.. Как ты могла посоветовать ей забрать "звезду" с собой?! И я не за клан беспокоюсь! Когда Дрейда поймёт, что Веры в обители уже нет, а "звезду" она прихватила с собой... А она поймёт это, как только Вера выйдет за границы обители... Она же не перед чем не остановится, чтобы вернуть "звезду"! Она отправит за ней погоню!
  - Но... - растерянно и испуганно попыталась возразить Ольгивин. - Но ведь без "звезды" Жрицы мало что могут сделать!
  - Обычные Жрицы - да, - мрачно ответила Джамелия. - Но вот некоторые верховные... Ты уже забыла, как Дрейда убила двух мужчин, которые хотели помешать ей забрать сюда одну девочку? А ведь она даже не воспользовалась Хёрном! К тому же, поверь мне, среди верховных есть и такие, которые могут обращаться к Хёрну всегда, везде, и... получать в ответ невероятные силы. Они черпают силы из него напрямую, и исчезновение "звезды" им не слишком помешает.
  Женщины тревожно посмотрели на дверной проём - туда, куда ушла девочка пятнадцать минут назад.
  
  А Вера, чувствуя шальной ритм, который выбивало её сердце, и постоянно озираясь, едва ли не бегом шла к Границе. Под ногами клубился очень густой пышный туман, сильно ухудшавший видимость. Серый балахон оказался очень колючим - раньше Вера, поглощённая иными делами, совершенно этого не замечала.
  Бирюзовая полоска становилась всё ближе. Верино сердце забилось быстрее. Неужели она угадала с первого раза? Или она просто ещё не дошла до защитной стены, не пускающей её дальше?
  Девочка очень внимательно следила за изменением расстояния, и сразу же заметила отсутствие этого изменения. Остановилась. Значит, вот она, стена. Девочка помахала перед собой руками. Ничего не почувствовала. "Можно войти в Хёрн и посмотреть, раз тебе так интересно!" - злорадно предложила девчонка сама себе. В какую сторону идти? Вера заколебалась. Повертела головой и всё-таки решилась свернуть налево. Видимых результатов это не принесло. Вере вспомнился её самый большой кошмар: она бесконечно рыщет в тумане, пока в конце концов не теряет направление и, совершенно обессиленная, не решает вернуться назад.
  Вдруг девочка резко остановилась. Ей показалось, что где-то недалеко в тумане кто-то идёт. И, что самое странное, идёт не следом за ней, как следовало бы ожидать, а навстречу ей.
  Вера завертела головой. Ей почудилось, что левее, правда, довольно далеко, в мутной дымке мелькнула какая-то тень. Девочка испуганно присела в густой молочный туман, доходивший ей до колена, почти полностью скрывшись в нём.
  Кто-то, скрытый белёсой пеленой, тоже замер. Больше Вера ничего не слышала, но ей почему-то показалось, что загадочный странник не остался стоять, а стал двигаться в её сторону.
  "Бежать или сидеть и не двигаться, авось пронесёт? - задержав дыхание подумала Вера. - Да кто же это может быть? И почему именно сейчас, когда я в шаге... ну, пусть в паре сотен шагов от цели?"
  Девочка отчаянно прислушивалась и наконец различила мягчайшие шаги, движущиеся в её сторону - спасибо постоянной тишине обители, сильно обострившей её слух.
  Шаги приближались. Сердце стучало всё быстрее. "Бежать? Или продолжать сидеть? Может, бежать и надо было, но сейчас уже позже?.."
  Но тут Вера, высунув голову из плотных клубов тумана, различила постепенно обретающую всё более чёткие очертания тень и её нервы не выдержали. Тоненько взвизгнув, она бросилась бежать, не разбирая дороги, разрывая руками плотные клоки тумана. Ещё какое-то время ей казалось, что она слышит за спиной чьё-то дыхание, но потом всё стихло. Девочка остановилась и упёрлась руками в коленки, пытаясь отдышаться. Потом выпрямилась. Огляделась. И не поверила своим глазам!
  Впереди больше не было бирюзовой полосы - она разделилась на светлое, кремового цвета небо и серебристо переливающуюся на ветерке траву. Вера, не чувствуя своего тела, бросилась туда. Плиты под ногами резко кончились, густая трава лениво перекатывала по полю мелкие волны. Из-за горизонта наполовину показалось большое, непривычно яркое светило - почти такое же, как солнце. Дерево, настоящее, живое дерево с листьями тёмным силуэтом вырисовывалось на фоне неба.
  Девочка, пьянея от счастья, прошла ещё несколько заплетающихся шагов и рухнула на колени. А потом восторженно рассмеялась.
  Она доползла до дерева, не вставая на ноги, и уснула под ним прямо на траве.
  
  * * *
  
  ... Светловолосый воин крался по каменной равнине, сливаясь с туманом и тенями. Он шёл так уже много часов, оставаясь незаметным для редких Жриц, так же бесшумно скользящих в молочной дымке.
  А вот и цель его длинного путешествия. Дворец. Именно так его описывали деревняне, которых он расспрашивал. Он уже понял, как в этом странном мире можно добиться ответов на свои вопросы максимально быстро, не опасаясь при этом, что пока ты их выслушиваешь, кто-то сбегает за наёмными убийцами или снимет с тебя последние штаны. Надо всего-навсего достать меч и, если собеседник попался чересчур храбрый, приставить оружие к его горлу. Обычных просьб никто не понимает, а если попытаешься отплатить за помощь, решат, что у тебя слишком много лишних денег. И увеличение суммы их не устраивает, с отвращением думал воин. Им обязательно надо получить всё! Острый меч и показательное наказание в особо тяжёлых случаях - и всё будет куда легче.
  Во дворце царило оживление, явственно диссонирующее с мёртвой тишиной вокруг дворца. Жрицы казались куда более обеспокоенными, чем предположительно были обычно, по крайней мере по описанию деревнян. Прятаться стало сложнее.
  А вот и нужная комната. Полупрозрачный подставка-треножник, а на нём...
  Воин расширил от изумления глаза. Как?! Где она?!
  Подставка была пуста.
  Миссию не удастся выполнить так быстро, как он сперва рассчитывал. Сначала придётся выяснить, куда Жрицы перенесли "звезду".
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"