Матросов Сергей Александрович : другие произведения.

Родом из Асгарда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  "Человек будущего - это тот, у которого
  самая длинная память"
  Фридрих Ницше
  Родом из Асгарда.
  
  1.
   Ночной лес не лучшее место для прогулок и не совсем подходящее, для каких либо дел. Особенно если лес не знакомый и чужой. В который раз по счёту он оказывался в этом лесу, Дмитрий уже не помнил. Не было никакого смысла подсчитывать такие переходы, после которых он потом несколько дней отходил, просто валяясь в постели с липовым больничным. Каждый такой переход забирал все физические и моральные силы. Он устал от них и был бы счастлив отказаться от такой ноши, но, к сожалению, его мнения на этот счёт никто не спрашивал. Каждый раз, появляясь в труднопроходимой лесной чаще, Дмитрий чертыхался от бессилия, что-либо изменить в происходящем. Подчиняясь каким-то потусторонним силам, он начинал свой убийственный переход именно с того места, до которого дошёл прошлой ночью. Все эти ночные бдения, как известно до добра не доводят, и в последнее время для него день смешался с ночью, а мир яви ничем не отличался от мира нави. Что живое, а что являлось плодом его воображения, переплелось в один замысловатый узор, понять который простой смертный был просто бессилен. Не понятно ещё было и то, почему он? То, что на нём лежит какая-то миссия, Дмитрий уже не сомневался. Однако, что это за миссия и для чего она нужна, было непонятно. Каждый раз, забрасывая его в ночной лес, какие-то силы заставляли его искать нужное направление к чему-то. Получалось, что он шёл не знамо куда и не знамо к чему. Строптивый характер молодого человека отказывался от таких заданий, выражая своё недовольство тихим бойкотом, но на это было видимо, всем наплевать, так как каждый раз заканчивая свой переход на одном и том же месте, в следующий раз он оказывался именно там же, где и сидел весь положенный ему срок. Вот и в этот раз, Дмитрий начал свой путь от наклонённой к земле высоченной сосны. Справа от неё он приметил густые заросли не то малинника, не то ежевики. Полная луна освещала всё вокруг, как громадная лампа, но чёткости у предметов не было. Все мелкие детали были размыты и выглядели не чётко, потому создавалось ощущение нереальности происходящего. Подумав об этом, Дмитрий тихо ругнулся про себя. Какая к чёрту нереальность, если то, где он сейчас находился можно назвать одним словом - сон. Он взял себя в руки, осмотрелся по сторонам и не спеша направился вперёд в восточном направлении. Сон сном, но чертовщина всё-таки присутствовала. Позапрошлый раз, споткнувшись о сухую ветку, он приложился лицом о ствол рядом стоящего дерева, оцарапав правую щеку. Было больно и неприятно, а главное, проснувшись утром, эта царапина не исчезла, а покраснела и слегка кровоточила. Пришлось смазать её йодом и залепить пластырем. Вот такие вот дела. Луна светила как полуденное солнце, освещая всё вокруг. Страшно не было. Было наоборот интересно. Это был театр какого-то абсурда и притом ещё и одного актёра. В лесу не было ни единой живой души, как на необитаемой планете. Либо все ночью спали, либо умело от него прятались. Тем не менее, аккуратно передвигаясь по ковру из прелых листьев и длинных сосновых иголок, обходя буреломы и ямы с дождевой водой, перелезая через поваленные деревья, Дмитрий медленно продвигался на восток. Почему на восток, а не скажем, на запад, он и сам плохо это понимал. Он шёл на восход солнца по одной причине - в другие стороны просто не было направлений. Глупо звучит? Дмитрий, уж которую ночь пытался дать этому хоть какое-то объяснение, но так и не смог. Безусловно, он пытался двигаться в разных направлениях, но через какое-то время выходил к тому месту, от которого начинал свой путь. Единственной условной дорогой для него было на-правление на восток. Что ждёт его в конце пути? Чего ожидать от тех, кого он встретит? То, что он рано или поздно выйдет к людям, Дмитрий не сомневался. Так должно быть и всё! Иначе всё это теряет смысл. Конечной точкой и логикой его перехода должна стать какая-то встреча с живыми людьми. Зачем? Пока он этого не понимал, но чувствовал. Когда его переход будет подходить к концу, он получит необходимую информацию. Неважно от кого и как, но он её получит - иначе всё происходящее с ним не имеет никакого смысла. Ноги, обутые в армей-ские ботинки, мягко ступали, слегка утопая в живом ковре. Эта игра, поначалу его раздражавшая, сейчас начинала вызывать у него неподдельный интерес. Чем-то это же должно закончиться? Чем? Что ждёт его впереди, или кто? Эти и другие вопросы, пока остающиеся без ответа, не давали ему покоя. Это дед приучил его к этому. Он часто повторял Дмитрию ещё с детских лет - если тебя мучает какой-то вопрос, то на него обязательно нужно найти ответ. Если не найдёшь - будешь винить себя всю жизнь, что не использовал до конца все возможности, что бы познать неизведанное. Вдруг за тем вопросом, на который ты так и не нашёл ответа, кроется нечто важное не только для тебя, но и для окружающих тебя людей. Вот так, постепенно, мудрый дед приучал маленького Диму к тому, что сначала нужно думать о людях, живущих рядом с тобой, а потом уж о себе. Что могло скрываться полезное для людей в этом ночном и нереальном лесу, Дмитрий пока не понимал. Через какое-то время эйфория этого путешествия начала спадать. Однообразие ночного леса стало понемногу утомлять, а первозданная тишина действовала на психику угнетающе. Хотелось вернуться назад и больше ни когда сюда не возвращаться. Где-то глубоко внутри стало зарождаться новое ощущение. Ничего хорошего оно не несло. Дмитрию всё больше и больше не нравилась эта кем-то придуманная затея. Именно затея. В его мозг вторглись наглым и циничным образом, заставляя выполнять непонятные ему команды. По- другому это объяснить было ни как нельзя, и он понемногу стал догадываться, кто это мог быть. Никому другому это было просто не под силу. Перелезая через очередной поваленный ствол гнилого дерева, Дмитрий почувствовал, как маленькая точка этого нового ощущения стала быстро разрастаться в огромное пятно, называемое телом. Вытерев рукавом рубахи со лба выступивший пот, он, наконец, понял, что это было за чувство. Это был страх! Ноги приросли к земле, а сердце, казалось, делает не меньше двухсот ударов в минуту! Это был животный липкий страх, который мед-ленно расползся по всему организму и начал парализовать все части тела. Всё, он дальше не пойдёт! Теперь он знал точно, что вопреки всему для него эти игры за-крылись навсегда, что бы потом с ним не случилось. Он не сойдёт с этого места ни завтра, ни послезавтра. Игра закончилась! Подняв голову вверх, он заметил, что куски чёрного неба не закрытые листвой, стали серого цвета. Приближался восход, а значит избавление от этих ночных кошмаров. Усевшись на землю и облокотившись на ствол дерева, Дмитрий закрыл глаза и стал ждать обязательного в этой игре возвращения.
   Будильник, стоящий на журнальном столике рядом с кроватью, запищал как всегда неожиданно. Сбросив с себя одеяло, Дмитрий обхватил руками колени, принимая, таким образом, сидячее положение, и осмотрелся по сторонам. В его спальной комнате ничего не напоминало страшный ночной лес. Прислушавшись к своему организму, понял, что страх, сковывающий его совсем недавно, полностью исчез, сердце бьётся ровно, а сам он был в прекрасном отдохнувшем состоянии. Было ощущение, что он не бегал всю ночь по лесу в поисках непонятных приключений, а как все нормальные люди спокойно спал всю эту долгую ночь у себя в мягкой постельке.
  - Чудеса твои, Господи.
  - Ты опять шастал по лесу? - Неожиданно рядом с ним зашевелилось одеяло и на свет появилось заспанное лицо Леры. - Стрельцов, от тебя покоя нет даже ночью.
  Проговорив это всё с закрытыми глазами, лицо опять скрылось под одеялом.
  Дмитрий улыбнулся непонятно чему: толи долгожданному солнцу, толи заспан-ной Лере.
  - Всё равно пора вставать, так что и не думай опять заснуть.
  - У меня сегодня выходной. - Голос из-под одеяла дал понять, что она никуда не торопится. - Имею полное право ещё поваляться.
  - Ты имеешь, а я нет. Мне скоро уходить, так что и ты вставай.
  С Лерой Дмитрий познакомился полгода назад. В одном рекламном агенстве он собирал материал для своей статьи. Так случилось, что этот материал готовила ему Лера. После выхода статьи, как водится, они пошли в дорогой ресторан, что бы отметить это событие. Он тогда подумал, что если он после каждой своей пуб-ликации будет ужинать в ресторанах, то скоро окажется на паперти с протянутой рукой. Ну как бы там ни было, после ресторана они слегка подвыпившие оказа-лись у него дома. Банальная история с ещё большим банальным концом. Утром они проснулись в одной постели. Потом пошло - поехало. К Лере он привык сра-зу. Просто ему было так удобно. Жениться на ней он не собирался, а женщина в постели иногда необходима. Опять же по дому кое- что, да и вообще. Чувств не было, была привычка. Привычка, как скажем к телевизору или шкафу. Как-то, между прочим, решили иногда встречаться у Дмитрия. Ровно через полгода встречи переросли в семейные ссоры по поводу позднего возвращения Дмитрия с работы, недостатка внимания и грязной посуды. Честно говоря, ему это уже порядком надоело, но порвать с Лерой вот так сразу, он не мог. Наверное, не хватало мужества, а может быть виной всему эта дурацкая привычка, что бы всё всегда было под рукой.
  - Стрельцов, я уйду от тебя! - Крик раздался из спальни в то время, когда Дмитрий выходил из ванной. - Я для тебя стала иметь столько же значения, сколько имеет твоя прикроватная тумбочка! Ты совсем перестал обращать на меня внимание! Стрельцов, я женщина! Я хочу любви!
  Дмитрий зашёл в спальню. На кровати, раскидав в стороны руки и ноги, лежала обнажённая Лера.
  - Стрельцов, обрати на меня внимание, а? - Это было сказано таким тоном, что у Дмитрия начал просыпаться комплекс вины за всё на свете. - Ну чем я тебе не хо-роша?
  - Хороша, хороша. - Он с трудом погасил в себе желание. - Только я на работе должен быть через час, а мне ещё в администрацию.
  Схватив рукой подушку, Лера запустила её в Дмитрия.
  - Ты сволочь, Стрельцов! Ты опять пойдёшь к своей Аллочке?
  - Причём тут Аллочка? Мне сегодня доклад мэра сдавать, а у меня ни строчки на-писанного.
  - Знаю я твои доклады! - Лера скрылась в ванной комнате. Из-за закрытой двери неслись необоснованные обвинения. - Сначала доклад, а потом постель. Все вы сволочи, мужики!
  - Попрошу не обобщать! Собирайся быстрее, я уже опаздываю.
  Полностью одетая Лера вылетела из ванной и кинула в лицо Дмитрию влажное полотенце.
  - С меня хватит, Стрельцов. Ты такой же недоделанный, как и вся твоя семейка! Родители где-то на крайнем севере уже два года ищут следы мифической Гипер-бореи, а дед вправляет мозги идиотам, вроде тебя! Я ухожу навсегда! Если оду-маешься - телефон мой вспомнишь и позвонишь. Только прощения тебе придёт-ся просить очень долго. - У самой двери Лера обернулась. - Если ты не намерен предлагать мне руку и сердце, то лучше не звони совсем!
  Дверь с грохотом захлопнулась, обдав его волной из запаха французских духов. Настроение было напрочь испорчено на весь день. Вот же талант портить на-строение. Дмитрий глянул на часы и заторопился. Времени оставалось в обрез. Выбегая на улицу, подумал, что дня через два Лера вернётся сама. Привычка, что вторая натура. Это кожа, в которую влез, а вылезать не хочется, даже если это не-обходимо.
  
  2.
   Профессор медицины Стрельцов Виктор Иванович, находился в своём кабине-те, где просматривал выписные эпикризы прооперированных им пациентов за последний месяц. Картина получалась неплохая, если учесть сложность самих операций. В общем, по всем больным можно было с уверенностью сказать, что положительная динамика у каждого явно присутствовала. С чувством выполнен-ного долга Виктор Иванович отодвинул от себя бумаги и откинулся на спинку кресла. Приятно было ощущать себя победителем. Да, он всегда говорил, что за нейрохирургией будущее. Теперь даже самые отъявленные скептики не посмеют ему возразить. Улыбнувшись, предвкушая нечто приятное в этом плане, он потя-нулся к телефону, стоящему на столе слева от него. В его голове созрела интерес-ная тема, которой он хотел поделиться со своим другом и единомышленником Гурским. Однако когда его рука коснулась телефонной трубки, аппарат зазвонил сам. Вздрогнув от неожиданности, поскольку все будильники и телефоны имеют такое свойство звонить всегда неожиданно, Виктор Иванович снял трубку и под-нёс её к уху.
  - Да, слушаю.
  На том конце он услышал знакомый голос.
  - Здравствуй, Витя. - Звонил его приятель - главврач ожогового центра Сухов Ни-колай Петрович. - Я тебе не помешал?
  Виктор Иванович зная привычку Сухова извиняться всегда и за всё, улыбнулся.
  - Здравствуй, Коля. Ты, в принципе, мне никогда и ни чем помешать не сможешь. Если я снял трубку, значит, у меня есть свободное время и прекрати всё время из-виняться, а то я чувствую себя неловко. Говори, что у тебя?
  - Ты просил сообщить, когда твой лесной человек придёт в себя, позвонить сроч-но. Так вот, этот дикарь час назад пришёл в себя. Ты подъедешь?
  У Стрельцова перехватило дыхание.
  - Конечно! Я мигом!
  Бросив на место телефонную трубку, Виктор Иванович вскочил с кресла и заме-тался по кабинету. Ну, наконец-таки. Что же за день сегодня? Впрямь, что называется, везёт, так везёт. Схватив с вешалки свою старомодную шляпу, он водрузил её себе на голову и выскочил в общий коридор. Тут же его попыталась остановить старшая хирургическая сестра Верочка.
  - Виктор Иванович! К вам Наумов - вы его обещали принять.
  Отмахнувшись от неё на ходу рукой, Стрельцов кинулся по коридору к выходу.
  - Сейчас некогда. Пусть ждёт.
  Выскочив из здания клиники, он кинулся к своей чёрной "волге". Многие, у кого, конечно, были деньги, ездили на иномарках, а он предпочитал отечественные автомобили. С ними было проще и как-то надёжнее. В свою бытность Газ-24-10 была престижной машиной, на которой разъезжали члены правительства и вся городская и областная знать. Хотя это было в прошлой жизни - привычка осталась. Привычка к своему - родному. Пусть и неудалому, но родному. Вырулив со стоянки, "волжанка", как застоявшийся в стойле жеребец, кинулась вперёд, оставляя позади себя несколько возмущённых такой прытью иномарок. Нужно было спешить, пока этот лесной человек опять не потерял сознание. Лесным, прозвал его сам Стрельцов, потому, что нашли его в лесу во время пожара, сильно обгоревшего и без памяти. Этот странный человек сразу же привлёк к себе внимание. Его обгорелая одежда явно была изготовлена не на швейной фабрике, а кожаные сапоги жёлтого цвета были такого качества и такой модели, что парни из пожарной команды сразу обратили на них внимание. Длинные, пострадавшие в огне волосы с боков заплетённые в косички и густая борода средней длинны, делали его похожим на лешего. Мужик сильно обгорел в эпицентре пожара. Как он там оказался, было то же не понятным. Холщёвая сумка, размерами с полиэтиленовый пакет, на длинном ремне, лежала тут же рядом с ним. Большая прожжённая дыра в этой сумке говорила о том, что то, что в ней находилось, либо сгорело, либо вывалилось где-то по дороге. Через обгорелую на груди льняную длинную рубаху была видна целая гирлянда древних оберегов из белого металла и дерева в виде солнечного круга и нескольких в нём молний в виде эсесовской эмблемы, а так же и в виде свастики, но с поперечинами крестов в виде дуги. Этого "немецкого" мужичка -лесовичка сразу же доставили в ожоговый центр Онска. Когда дежурная бригада врачей боролась за его жизнь, Сухов рассматривал содержимое сумки потерпевшего. Трудно было сказать что в ней находилось до того, как его нашли, но то, что там осталось, вызывало по крайней мере удивление. Ломоть тёмного, ещё не успевшего превратиться в сухарь, хлеба. Моток обгорелых шерстяных ниток и свёрнутый в трубочку, так же подгоревший с обеих сторон небольшой рулончик тонкой серой бумаги. Когда Сухов его аккуратно развернул, то понял, что это не бумага, а самая настоящая береста. Удивление его достигло предела, когда он увидел незнакомые, прописанные чем-то чёрным буквы.
  - Это что ещё такое? - Он вертел в руках кусок обгорелой бересты, пытаясь по-нять, что на ней нацарапано. - Шифр какой-то или незнакомый язык?
  Через некоторое время, поняв, что ему этого не осилить, Сухов набрал номер своего друга профессора Стрельцова. Тот нюхом чуя неординарность события, мигом прилетел в клинику. Помимо своей нейрохирургии, Виктор Иванович в серьёз увлекался древнеславянской культурой и ему были хорошо известны и азбука далёких предков и всё то, что наносилось на дощечки в виде черт и резов, короткие, но лаконичные руны, которые являлись языком жрецов. Древняя арифметика, понять которую не могут до сих пор современные учёные, матема-тики и физики, заменяла ему шахматы. Оставаясь один на один со столбцами цифр, профессор мысленно уносился в древний мир образов, чтобы понять каки-ми величинами оперировали наши предки. Каждый раз, доходя до такой вели-чины как "сиг", у него в голове что-то щёлкало, и незримая связь с древним ми-ром мгновенно прекращалась. Дело в том, что у славяно-арийского народа такая величина, как "сиг", была самой малой частицей времени. Раньше так и говорили - сигануть. Но, куда сигануть, а главное, как? 1 "сиг" в современном пересчёте равен 1/300 млр. доли секунды! Так что же измеряли наши предки такими величинами? Стрельцову ничего больше не приходило на ум, как то, что подобные сверхбыстрые процессы могут означать только одно - телепортацию! Вот так вот. Ни много, ни мало. Самая большая величина - "дальняя даль" по всей видимости, предназначалась для измерения расстояний между планетами и звёздными системами и равна она 1,4 светового года. Много ещё чего интересного оставили нам наши предки в наследие, но всё это наследие приходилось собирать по крупицам, нанизывая каждый найденный артефакт, как бесценную частицу в одну вязанку драгоценных бус истории. Стрельцов уже давно в свободное от работы время и занимался тем, что собирал бусинки древнего славянского наследия. Как-то само собой получилось, что его работа тесно переплелась с этим наследием, и кое-кто даже подшучивал над ним, говоря шёпотом, что Стрельцов скоро будет лечить людей по технологиям древних целителей и шаманов. Сам он, зная о таких кулуарных разговорах, даже не пытался возражать на эту тему, а отмахнувшись от всех рукой, продолжал делать своё дело.
   Ворвавшись словно ветер в ожоговый центр, Стрельцов столкнулся в фойе с Суховым и схватив того под руку, потащил на второй этаж к своему найдёнышу.
  - Как он? Больше не бредит?
  Сухов пожал плечами, сразу догадавшись о ком идёт речь.
  - То, что бредит, сёстры не замечали, но когда он пришёл в себя, начал нести та-кое, что нормальный человек легко может назвать это бредом.
  Стрельцов от возбуждения предстоящей встречи сильно потёр ладони рук.
  - Надеюсь, ты ни кому об этом кроме меня не говорил?
  Сухов тяжко вздохнул.
  - Оберусь я беды с тобой.
  У Стрельцова было прекрасное настроение, что выражалось не сходящей улыб-кой с его лица.
  - Коленька, не дрейфь, этот индивидуум нам может рассказать такое, что все твои сегодняшние страхи будут похожи на детские забавы.
  - Только я тебя умоляю, - Сухов приложил правую ладонь к груди, - не убей его своими расспросами. Я ведь тебя прекрасно знаю - если вцепишься во что ни-будь, тебя клещами потом не оторвать.
  Не доходя до палаты, Сухов остановил друга, и осмотревшись по сторонам, дос-тал из кармана халата, свёрнутую в трубочку берестянку.
  - Погляди сначала на это.
  Стрельцов аккуратно взял её в руки повертел у себя перед глазами и так же акку-ратно развернул. Несколько оставшихся символов в виде древних рун видимо были записаны в одну строку. Профессор, внимательно рассматривая эти старин-ные символы, с сомнением качал головой.
  - Боюсь, что без сгоревших в огне первых и последних знаков, мне трудно будет понять, что здесь начертано.
  С сожалением, он свернул бересту обратно в трубочку и положил её к себе в кар-ман.
  - Ещё в кабинете у себя покумекаю, может чего и получится.
   Медленно отворив дверь палаты, они вошли в неё и остановились как сму-щённые гости у порога, разглядывая забинтованного человека, неподвижно ле-жащего в кровати. Палата была не большая, рассчитанная на трёх человек, но Су-хов распорядился никого в неё не подселять. Как только они вошли, дежурившая у кровати сестра, кивнув вошедшим в знак приветствия, молча удалилась, плотно прикрыв за собой дверь. Приблизившись к больному, друзья остановились у его изголовья в нерешительности. Прекратив топтаться на месте, Стрельцов протянул к нему руку и коснулся плеча больного. Тот мгновенно отреагировал на касание и открыл глаза. Они с интересом и долей страха рассматривали друг друга, как бы примеряясь и на тонком уровне общения, обменивались верительными грамотами. Первым нарушил молчание нетерпеливый Стрельцов:
  - Любезный, ты кто? Как тебя зовут, и почему ты оказался в лесу во время пожа-ра?
  Лесной человек внимательно слушал речь Стрельцова, но Сухову казалось, что он не слушает, а прислушивается к голосу и знакомой речи. Выражение его глаз говорило именно об этом. Наконец он заговорил. Говорил он на русском языке, но язык был странный, не похожий на современный русский. Долгие гласные, он выводил мелодичным голосом, а некоторые согласные произносил резко, умудряясь ставить ударение в начале или в конце звука. По тембру звучания буквы сложенные им в слова, казалось, окрашивались в какой-то свой цвет, а вибрации от их произношения долго звучали в пустой больничной палате. Это был язык богов, а не простых людей. Говорить таким образом даже если попробовать подражать этой речи, было просто невозможно. Что бы так говорить, с этим нужно было родиться. Стрельцов выпучив глаза и открыв рот, не мигая смотрел на лесного человека. Теперь он сам прислушивался к этой замысловатой речи. Что-то из сказанного переведя на нормальный язык, он прокомментировал и опять спросил:
  - Ты говоришь, что пришла беда, и ты посланник Асгарда? Тебя зовут Дарагор. Как ты попал в лес во время пожара?
  Дарагор переводил взгляд с Сухова на Стрельцова не понимая, что у него спра-шивают. Наконец он остановил свой взгляд на Викторе Ивановиче, видимо пола-гая, что он главный и произнёс:
  - Огонь пришёл за мной. Это я его привёл.
  Друзья переглянулись, осознавая, что теряют нить понимания с этим лесным че-ловеком. Тот, в свою очередь, видимо по выражению их лиц, то же начал пони-мать, что смысл его слов пока находится за гранью восприятия, но продолжил свой странный рассказ:
  - Я пришёл из Асгарда по струнам времени. Чёрные колдуны на их перекрёстках поставили своих огненных драконов охранять пути времени. Я успел проскочить мимо них, но они всё равно пошли за мной и вырвались наружу, преследуя меня.
  - Ты хочешь сказать, что этот пожар устроили драконы, которые гнались за то-бой? - Стрельцов делал вид, что понимает его, хотя на его лице было написано обратное. - Почему они гнались за тобой?
  - Колдуны боятся, что коды волшебных рун будут спрятаны в других измерениях и потому на всех путях выставили стражу из огненных драконов.
  - Насколько я понимаю, Асгард это столица Тартарии?
  Дарагор усмехнулся и строго взглянул на Стрельцова.
  - Великий Асгард, Великой Тартарии! - Он как-то с подозрением посмотрел на обоих друзей. - Вы не знаете центра духовной силы богов - Асгарда?
  Стрельцов тут же замахал руками, исправляя свою ошибку.
  - Конечно, знаем! - На секунду замешкавшись, продолжил: - Хотелось, не скрою, знать больше, но информации об Асгарде - городе Богов, осталось очень мало.
  - Беда пришла в Асгард. - Дарагор как-то обмяк и повалился на подушку. Еле слышным голосом он сказал: - Белые воды Ирия потемнели. Силы белых жрецов тают. - Потом начался очередной бред больного: - Боги покинули нас. Ночь Сва-рогова близка. Конец Асгарду и всей Великой Тартарии. Чёрные колдуны захватили силу Вселенной.
  Дальше было уже ни чего не понять. Напрягая слух, Стрельцов ловил знакомые слова, но из всего сказанного, он понял не много: руны, погибель и врата време-ни. Лесной человек откинул голову на подушку, и закрыв глаза, замолчал. Сухов тут же замахал руками, требуя срочно прервать это издевательство над его паци-ентом.
  - Хватит! Я тебя предупреждал, что он ещё слаб. Пойдём отсюда, а то ты его в мо-гилу сведёшь своими расспросами.
  Подчиняясь хозяину, Стрельцов с задумчивым видом вышел в коридор и как зомби побрёл вдоль этого длинного коридора.
  Сухов тут же его догнал, и схватившись рукой за его плечо, развернул его к себе лицом.
  - Витя, с тобой всё в порядке? - Он с тревогой всматривался в лицо друга. - Ты меня слышишь?
  Стрельцов медленно перевёл свой затуманенный взор на Сухова.
  - Чего ты кричишь, Коля? Я тебя прекрасно слышу.
  - Почему тогда ты ведёшь себя, как душевно больной? Ты меня просто пугаешь своим поведением.
  Стрельцов улыбнувшись чему-то, совершенно не слушал своего друга.
  - Ты представляешь, Николай, он попал к нам из другого времени? Или я в этом ничего не понимаю. Он пришёл к нам, как по просёлочной дороге, из самого Ас-гарда Ирийского. Я сейчас сойду с ума.
  Сухов озабочено смотрел в округлившиеся глаза Стрельцова и качал головой.
  - Я думаю, что это уже произошло. - Он подхватил его под руку и потащил к лиф-ту. - Пойдём- ка ко мне в кабинет. Там ещё должна быть бутылочка армянского коньяка. Если сейчас же мы не выпьем по сто грамм этого лекарства, я сам отведу тебя в психушку и попрошусь туда вместе с тобой.
  
  3.
   Было уже поздно, когда в дверь к Стрельцову тихо постучались. Увлёкшись своей работой, Виктор Иванович, от неожиданности вздрогнул и скривился, как будто разжевал кислый лимон.
  - Кого это на ночь глядя? - Закрыв толстую тетрадь, он с сожалением отодвинул её в сторону и громко сказал: - Войдите.
  Дверь не спеша открылась, и в проёме двери Стрельцов увидел не знакомого че-ловека. Про себя подумал, что чудеса за этот день ещё незакончены и уже с инте-ресом посмотрел на человека одетого в дорогой серый костюм, идеально выгла-женную сорочку под широким стильным галстуком. Тот подошёл к дубовому древнему столу, за которым сидел профессор, улыбнулся и как-то по- военному склонил голову, не отводя глаз от профессора.
  - Добрый вечер, Виктор Иванович. Вы уж извините, что так поздно, но служба по-нимаете ли.
  Стрельцову стало не хорошо от тревожных предчувствий. Он указал рукой на кресло по другую сторону стола и осторожно спросил:
  - Простите, чем обязан? Вы собственно кто?
  Незнакомец улыбнулся, запустил левую руку за полу пиджака и выудил на свет красненькую книжицу, открыв которую, чётко по-военному отрапортовал:
  - Полковник федеральной службы безопасности Корзун Александр Григорьевич.
  Стрельцов от удивления даже не заглянул в открытую красную книжку.
  - Простите... А вы случаем не внук того Корзуна, что работал с Бокием и Барчен-ко?
  Улыбка не сходила с лица полковника.
  - Если бы вы знали, сколько раз мне задавали подобный вопрос? В отделе кадров я даже попросил добавить в своём удостоверении приписку, что я не внук и не сын того Корзуна. - Он спрятал удостоверение в карман и уселся в предложенное профессором кресло. - А почему вы спросили об этом, можно поинтересоваться?
  Начинает издалека. Стрельцов уже начал догадываться по какому поводу этот полковник объявился у него в кабинете.
  - Да собственно меня больше интересует академик Бехтерев Владимир Михайло-вич, который в то время косвенно был связан с упомянутыми мной людьми.
  Корзун с пониманием кивнул головой.
  - Как же понимаю. По сути, вы коллега покойному академику и продолжаете его дело. Я не прав?
  Профессор пожал плечами. Настроение резко упало и хотелось только одного - поскорее оказаться дома.
  - Ну, не только его. Хотя вы в чём-то правы.
  - Конечно, прав. - Корзун заёрзал в кресле, почувствовав, что ухватил за невиди-мую ниточку воздействия. - Вы же изучаете деятельность мозга в неординарных условиях? Скажем так, при воздействии на него телепатии, гипноза, или прямо говоря зомбировании объекта?
  - Зомбированием, как раз и занимался Барченко. Бехтерев же изучал механизмы психических процессов. Это область нейрофизиологии, а я всего лишь нейрохи-рург. Чувствуете разницу?
  По лицу чекиста было видно, что не чувствует. Его интересовало нечто другое. Корзун опять заёрзал в кресле, кашлянул в кулак, как бы готовясь начинать разговор, для которого он и пришёл к профессору и, наконец, пристально посмотрел профессору в глаза.
  - Скажите, Виктор Иванович, тот человек, что находится сейчас в ожоговом центре у Сухова, - было видно, что Корзун тщательно подбирает слова для своего вопроса, - он вполне адекватен?
  Стрельцов удивлённо посмотрел на полковника.
  - Я не совсем понял вашего вопроса. Что значит адекватен?
  И тут Корзун выдал такое, что у профессора в один миг изменилось отношение к незваному гостю.
  - Когда днём вы разговаривали с этим погорельцем в присутствии Сухова, вам не показалось, что этот непонятно откуда взявшийся человек не совсем тот, за кого себя выдаёт?
  Вот так дела. Не уж-то Коленька заложил? Хотя вряд ли. Сдался ему этот погоре-лец. Пока вся эта возня вокруг него не совсем понятна, не стоит всего говорить полковнику. Мысли со скоростью товарного поезда пронеслись в его голове, по-сле чего Стрельцов ответил:
  - Да разговора собственно и не было. Больной пришёл в себя, но как оказалось совсем ненадолго. Если считать его бред адекватностью, то думаю нужно подож-дать какое-то время, что бы он пришёл в себя окончательно, а потом установить его психическое состояние.
  Корзун не сдавался.
  - Вы не припомните, что он всё-таки говорил, когда бредил?
  Полковник начал утомлять профессора.
  - Чтобы он не говорил, это всё плод его воспалённого воображения. В таких слу-чаях, слова не имеют ни какого значения. Да я и не помню.
  Стрельцов отвёл глаза от колючего взгляда Корзуна и тем выдал себя с головой. Полковник был психологом высшего класса. Он улыбнулся, понимая, что ему го-ворят не всю правду и теперь хотел удостовериться, что это делается специально.
  - Ну, всё же? Неужели вы так ни чего и не помните?
  Полковник нагло улыбался прямо в глаза профессору. Нужно было выкручиваться из этой ситуации, не привлекая к себе особого внимания органов.
  - Что-то припоминаю, говорил о каких-то драконах. - Стрельцов делал вид, что усердно вспоминает, что говорил погорелец и даже поднял глаза вверх к потолку. - Ещё он говорил о беде, которая скоро должна произойти. - Стрельцов опустил глаза и пожал плечами. - Вот, пожалуй, и всё, что я запомнил.
  При слове беда, было заметно, как Корзун напрягся.
  - Что он ещё говорил о беде?
  Стрельцов понял, что этот раунд он выиграл. Усевшись свободнее в своём кресле, он улыбнулся и ответил полковнику:
  - Собственно больше ничего. Да и то, что он говорил назвать вразумительной ре-чью нельзя. Это был бред тяжелобольного человека и серьёзно относиться к это-му нельзя. - Теперь уже профессор с подозрением смотрел на полковника. - А можно поинтересоваться, почему этот человек привлёк к себе внимание столь серьёзных органов?
  Корзун на мгновение о чём-то задумался, потом как-то весело посмотрел на Стрельцова и ответил:
  - Давайте сделаем так. - Он заговорщецки приблизил своё лицо к Стрельцову и почти шёпотом продолжил: - Мы подождём, когда этот ваш больной придёт в себя, а потом вместе навестим его и внимательно выслушаем. Как вам моё предложение?
  Стрельцов пожал плечами.
  - Давайте дождёмся. Собственно нам ничего больше и не остаётся, как ждать.
  - Вот и хорошо. - Полковник поднялся из кресла и опять по-военному наклонил голову. - Я надеюсь, профессор на вашу помощь. Не смею вас больше отвлекать. До свидания Виктор Иванович.
  Полковник быстро вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь. Стрельцов вы-дохнул всё, что у него было в лёгких и откинулся на спинку кресла. Чем же этот погорелец их заинтересовал, что к нему пришёл сам полковник? Явно они что-то знают, но понятно и другое, что они никогда своих секретов, никому не расска-жут. Дарагора нужно спасать от них. Если его заберут из центра, пиши, всё пропа-ло. Стрельцов взял в руки мобильный телефон и набрал номер Сухова. Ответили сразу. Виктор Иванович, не медля, стал расспрашивать:
  - Коля, как наш пациент? К тебе ни кто подозрительный не приходил сегодня?
  Видимо Сухова эти вопросы несколько озадачили. Собравшись с мыслями, он от-ветил лишь через некоторое время.
  - С пациентом всё нормально. Укололи ему реланиум, спит без задних ног. А что случилось? У тебя голос какой-то тревожный.
  Стрельцов не обращая внимания на эти реплики, добивался своего.
  - У тебя в клинике сегодня никто из посторонних не интересовался им?
  - Нет, но в холле посадили двух полицейских.
  - Сказали для чего?
  - Сказали, что они будут охранять вход на второй этаж, поскольку в одной из па-лат сейчас лежит опасный преступник.
  - Кому ты говорил о Дарагоре?
  - Никому. - Видимо Сухову надоело отвечать на подобные вопросы, и он возму-тился. - Почему ты меня об этом расспрашиваешь? Что вообще произошло, ты мне можешь сказать?
  Стрельцов несколько успокоился и более приветливым голосом ответил:
  - Кое-что произошло, но это не по телефону. Завтра встретимся, и я всё тебе рас-скажу.
  Виктор Иванович выключил телефон и бросил его на стол. Действительно, что происходит?
  
  4.
   Дмитрий появился в редакции ближе к десяти часам. По дороге он заско-чил в администрацию города, где ему пообещали дать развёрнутый доклад мэра по итогам первого полугодия. Просто прийти и забрать не получилось. Помощник пресс- секретаря Аллочка, потребовала выпить с ней кофе и рассказать о своих планах на ближайший вечер. Полчаса было убито, что называется навзничь, но другого выхода не было. Дмитрий часто появлялся в администрации с целью получить официальную информацию первым. Престиж журнала "Новая эра", где он трудился пока в качестве маленького начальника отдела по коррекции, нужно было держать, как любил говорить их главный редактор Кузмичёв - на недосягаемой высоте. В общем, это была несколько не его работа, обивать пороги администраций, банков, управлений и разных офисов, но людей, особенно спецкоров и журналистов, катастрофически не хватало. Кузмичёв взял Дмитрия на работу с перспективой когда-то назначить его на должность своего престарелого зама, а пока рекомендовал не брезговать никакой другой работой, в целях изучения всех направлений в работе редакции. Дмитрий догадывался, что и тут без своего знаменитого деда не обошлось, тем не менее, засучил рукава и погрузился в бумажный мир новостей и рекламы. Успешно закончив в прошлом году факультет филологии в самом МГУ, куда его притащил на аркане в полном смысле слова дед, у него не было особого выбора профессии и работа в редакции журнала "Новая эра" для Дмитрия была манной небесной.
   В тесном помещении отдела, где трудилось аж три человека вместе с ним, ра-бота кипела. Конец месяца, конец квартала, да ещё и конец полугодия для отчёт-ных организаций просто финская баня с горячим паром. На ходу пожелав всем здоровья, Дмитрий уселся за свой стол и включился во всеобщую гонку. Статью, которую он оставил на утро, нужно было сдать в срочном порядке полчаса назад. Пожелав мысленно Аллочке нечеловеческой любви, со скоростью курьерского поезда он "проглотил" эту статью за десять минут. Когда последние буквы "царапая горло" падали вниз, дверь резко распахнулась и на пороге с лицом не предвещавшим ничего хорошего, появилась редакционная мегера Людмила Пална.
  - Стрельцов! Где статья?
  Все сотрудники, сидя за столами, как по команде приняли позу смирно. Дмитрий обескуражено пожал плечами.
  - А разве она ещё не у вас?
  Глаза у Палны сделались ещё больше, хотя больше было уже не куда.
  - Ты издеваешься!?
  Дальше палку было лучше не гнуть. Дмитрий осмотрелся по сторонам и вроде бы невзначай заметил только что отложенную им рукопись.
  - Так вот же она! - Его неподдельной радости не было предела. - Нашлась, поте-ряшка!
  Людмила Пална не веря искренности Дмитрия, подлетела к его столу и смахнула рукопись со столешницы с ловкостью картёжного шулера.
  - Ты у меня дошутишься.
  Дверь за ней захлопнулась, оставляя внутри помещения стойкий запах пота и рез-ких мужских духов в одном флаконе.
  - Ты её лучше не зли. - Галочка за соседним столом справа подала тоненький го-лосок. - Она бешенная, особенно когда шеф ей с утра вставит.
  Дмитрий улыбнулся.
  - А чего он ей с утра вставляет?
  Галочка фыркнула, а Серёга рассмеялся, проявляя солидарность.
  - Дурак! Одно на уме.
  - Тут ты права. Гормональный фон у меня явно зашкаливает.
  - Так в чём проблемы, командир? - Серёга отодвинул от себя ненавистные ему бумажки, и продолжая улыбаться, приступил к совращению. - У меня как раз две подруги и заметь, что они близняшки. Ты когда нибудь пробовал любить близняшек?
  Дмитрий отмахнулся от него рукой как от назойливой мухи. Историю с близняш-ками тот рассказывал всем подряд уже с полгода.
  - Хочется большой и чистой любви. - Дмитрий искоса посмотрел на Галочку. - Га-лина, как ты относишься к большой и чистой любви?
  Галочка не поднимая головы от своих бумаг, нервно ответила:
  - Стрельцов, тебе больше поговорить не о чем? Жениться тебе пора.
  - Так и я о том же. Выходи за меня.
  Галочка оторвала свой взгляд от бумаг и переместила его на лицо Стрельцова.
  - Если ты шутишь, то лучше предложи это Серёгиным близняшкам, а если серьёз-но, то я замужем, или ты не в курсе?
  Дмитрий глубоко вздохнул и достал из кармана мобильник.
  - Да в курсе я, в курсе. Настроение сегодня какое-то взбалмошное.
  Серёга хмыкнул из-за своего стола.
  - Вот я и говорю, что ночью нужно либо спать, либо заниматься любовью, а у тебя синяки из-под глаз не сходят. Ты вообще спишь по ночам или как?
  - Или как.
  Дмитрий набрал номер и приложил трубку к уху. В ответ услышал, что абонент находится вне зоны действия. Понятно, значит дед на операции. Телефон ответил голосом деда только ближе к часу дня:
  - Здравствуй внучёк. Извини, был занят, потому не мог с тобой разговаривать. Как твои дела?
  Дмитрий уже достаточно давно не виделся с постоянно занятым дедом и даже обрадовался, услышав его голос.
  - Здравствуй дед. Рад тебя слышать. Ты настолько всегда занят, что достучаться до тебя просто невозможно.
  Было слышно. Как дед рассмеялся в трубку.
  - Ну, кому нужно, тот всегда достучится. У тебя ко мне какое-то дело?
  - Нужно поговорить и притом срочно.
  - Что за спешка?
  - При встрече расскажу. У меня с часу дня обеденный перерыв. Давай я к тебе подъеду и поговорим. Заодно пообедаем у вас в столовке.
  - Без проблем. Подъезжай, буду ждать.
  Дмитрий выключил мобильник и посмотрел на часы. Стрелки показывали двена-дцать часов пятьдесят минут. Мысленно махнув на всё рукой, он спрятал бумаги в стол и поднялся из-за стола. Обращаясь сразу ко всем своим сотрудникам, сказал:
  - Если будут спрашивать, то я в администрации. Возможно, задержусь после пе-рерыва.
  - Иванычу привет. - Серёга не смог не съязвить. - А мегере так и скажем, что Ал-лочка неожиданно возжелала прочесть тебе вторую часть выступления нашего мэра на встрече со своими избирателями.
  - Болтун.
  Дмитрий улыбнулся такой перспективе, и тихо претворив за собой дверь, вышел из кабинета. До отделения нейрохирургии городской больницы на маршрутке по времени добираться минут пятнадцать. Не хотелось обеденный перерыв исполь-зовать на разъезды в транспорте, потому он и вышел из редакции раньше поло-женного времени.
   Дед встретил его как всегда бурно, выскочив по-молодецки из-за своего сто-ла с распростёртыми объятиями.
  - Давненько тебя не видел. - Виктор Иванович крепко обнял внука, тиская того в своих не по возрасту сильных объятиях. - Забываешь старика.
  Дмитрий аккуратно высвободился из дедовских тисков, и приходя в себя после неожиданной физпаузы, ответил:
  - Дед, какой ты старик? За тобой молодёжь не угонится. Ты в свои шестьдесят пять выглядишь лет на сорок. Скажи, ты что, нашёл секрет вечной молодости?
  Профессор загадочно улыбнулся.
  - Всё возможно, всё возможно. - Потом резко сменил тему. - Давай, сходим по-обедаем, пока время есть.
  - Пойдём, конечно, а то у меня в желудке со вчерашнего дня ни чего съестного не было.
  Они вышли из профессорского кабинета и направились в правое крыло корпуса, где располагалась больничная столовая для медперсонала.
  - Ты так странно говоришь о времени, - Дмитрий искоса глянул на деда, - как о живом существе: "Пока оно есть", "пока его нет", "скоро придёт" и тому подоб-ное.
  - А оно и есть живое. - Виктор Иванович на секунду остановился, что бы пожать руку своему коллеге, потом двинулся дальше. - Наши далёкие предки знали об этом и пользовались им, как неким ресурсом. Они собирали его, скажем так, на год, а потом тратили. Отсюда и пошло "пока оно есть". Мы говорим, но зачастую не понимаем, о чём вообще идёт речь.
  - Тебя можно слушать часами о том, как ты рассказываешь о наших предках. Ска-жи, это действительно тебя так увлекает?
  Они вошли в помещение столовой, где пахло не кислыми щами, а свежей выпеч-кой. Дмитрий втянул в себя сладкий запах.
  - Мне кажется, что тут можно наесться самим запахом.
  Дед рассмеялся в ответ.
  - Не нужно себя обманывать. Таким образом, ты можешь подышать какое-то время, но скоро у тебя начнёт кружиться голова, появится слабость и апатия ко всему окружающему. Это брат, называется голодным обмороком.
  Они подошли к буфетной стойке раздачи и заказали по два подноса разной еды.
  - Сколько бы ты не поел - поешь всего лишь один раз.
  Виктор Иванович, произнеся эту фразу, как молитву перед едой, направился к свободному столику. Готовить на кухне умели, да ещё и любили, потому первые минуты общения были заняты поглощением вкусной пищи. Когда первый приступ голода был утолён, Дмитрий обратился к деду:
  - Ты так и не ответил на мой вопрос.
  Дед не отрываясь от тарелки со свиной отбивной, прожаренной в сухарях, удив-лённо глянул на внука.
  - Ты это о чём?
  - О том, что тебя наследие занимает больше, чем твоя нейрохирургия.
  Виктор Иванович, положил на тарелку вилку с ножом и выпрямился на стуле.
  - Понимаешь, как бы тебе это объяснить более доходчиво?
  - Да говори уж, как есть. Не дурак, пойму.
  - С высоты своего жизненного опыта, я всё больше прихожу к мысли, что наше наследие, или история, как принято говорить, это не занятие и не область науки, это гораздо большее, чем мы можем себе представить. Хотим мы, или не хотим, но существует такое понятие, как генетическая память. Это основа всего человеческого мироздания. Это жизненный опыт накопленный веками. Это отношение к себе и другим людям. Это отношение ко всему миру, в котором ты живёшь. Об этом можно говорить бесконечно, а ты говоришь - занятие. Если ты думаешь, что нейрохирургия не имеет ни какого отношения к наследию, то глубоко заблуждаешься. Много тысяч лет назад наши предки умели воздействовать на промежуточный мозг, возвращая таким образом потерянный человеком слух или зрение. Сказку помнишь про Илью Муромца? Полжизни он на печи пролежал - двигаться не мог, а пришли старцы, что-то пошептали, руками поводили, что-то попить дали, вот и поднялся на ноги былинный богатырь. Вот так-то, а ты говоришь, разделяя не разделяемое.
   Виктор Иванович опять принялся за отбивную, активно работая вилкой и ножом. Дмитрий первым управился со вторым блюдом и отодвинул тарелку от себя.
  - Это ты и моим родителям объяснял, отправляя их на крайний север на поиски мифической Гипербореи?
  - Понимаю, что скучаешь, но правда дороже золота. А почему это ты решил, что это я их послал?
  - Потому, что ты один планируешь за всех, как им жить и что им делать.
  Профессор оторвал взгляд от свежевыпеченной булочки.
  - Не совсем так. - Он поднял свои умные глаза на внука, в которых было море любви и сострадания. - Я лишь предлагаю, как нужно поступить в данном случае, а решение принимаю не я.
  - Да ладно дед выкручиваться. - Дмитрию почему-то стало жаль старика, и он попробовал перевести всё в шутку. - В МГУ ты меня насильно сдал, а отца, как мне потом стало известно, ты лично поженил на маме ещё на втором курсе геофизфака. Они сами мне рассказывали, как ты обрадовался такому браку. Говорил, что вдвоём веселее крайний север исследовать будет.
  - Так это я в шутку говорил.
  - Шутник ты у нас я погляжу. Как не пошутишь, всё сбывается.
   Только я до сих пор понять не могу, на кой мне санскрит и все древнеславянские побрякушки в виде рун, черт и резов и прочей умершей письменности?
  Дед рассмеялся, хотя глаза его оставались строгими.
  - Ты об этом хотел со мной поговорить?
  Дмитрий обвёл глазами стол с пустыми тарелками.
  - Пойдём к тебе в кабинет, там и поговорим.
  
  5.
   Рассевшись в мягких креслах в кабинете, приятно было расслабиться после вкусного и сытного обеда и слегка подремать под приятные воспоминания. Однако воспоминания Дмитрия приятными было назвать трудно и профессору пришлось несколько напрячься, что бы отвечать на его вопросы.
  - Вторую неделю мне снится один и тот же сон. - Дмитрий сразу перешёл к делу. - Как только я засыпаю, то оказываюсь в каком-то лесу. Не знаю почему, но мне кажется, что я должен выполнить какое-то задание и потому иду через этот лес к какой-то цели. Иду уже вторую неделю, и нет конца этому лесу.
  - Так, так. Интересно. - Профессора явно заинтересовал сон внука. - Скажи, а что ты при этом чувствуешь?
  Дмитрий, казалось, погрузился в свой сон, переживая ещё раз, пройденный через этот страшный лес путь.
  - Понимаешь, порой мне кажется, что это не сон и всё что со мной происходит, происходит на яву - на самом деле.
  - Что тебе даёт право так считать?
  Внук поднял к глазам деда свои руки.
  - Вот смотри. - Его руки были все исцарапаны. - Эти царапины появлялись после сна. Буквально недавно зарос шрам на щеке.
  Дед осмотрел его руки, потом достав из кармана своего халата маленький фона-рик, посветил им прямо в глаза Дмитрия.
  - Зрачок на раздражитель реагирует нормально. - Профессор что-то нашёптывал про себя, исследуя рефлексы внука. Толстой иглой, неожиданно появившейся у него в руках, он прошёлся по его шее и спине. - Всё в пределах нормы.
  - В пределах то, в пределах, но кошмары не проходят. - Дмитрий стал заводиться. - Что со мной происходит?
  Дед отложил в сторону свои изуверские инструменты и неожиданно улыбнулся.
  - Да ни чего не происходит. Всё идёт так, как должно идти.
  - Поясни? - Дмитрий ни чего не понимая, уставился на него не мигающими гла-зами. - Что идёт, как должно идти?
  - Для начала успокойся. - Профессор стал серьёзен, как никогда. - Я знал, что ко-гда-то этот разговор состоится и был готов к этому. - Он поднял руку, останавли-вая своего внука. - Не нужно изображать из себя подопытного - сразу скажу, что к таковым ты не относишься. Это произошло неожиданно. Я сам не ожидал такой реакции. Дело в том, что где-то с месяц назад, когда я обследовал у тебя синдром хронической усталости, я ввёл тебе один препарат. Он не запрещён и используется от случая к случаю. Так вот. Видимо этот препарат в сочетании с твоими отклонениями и дал такой результат.
  - Какой результат?
  - Видишь ли, исследуя механизмы психических процессов, - дед пристально по-смотрел на внука, призывая того набраться терпения и выслушать его, продол-жил, - профессор Санько нащупал мозговые перестройки коррелирующие так на-зываемый "выход из тела". Этот препарат, что я тебе ввёл, побочно стимулирует эти перестройки. Меняя состояние сознания, человек как бы помещается в другой мир. Он или лишается многих ощущений, или начинает слышать, обонять, видеть, ощущать то, что было закрыто для него ранее.
  - Та-а-к. - Дмитрий понял, что нить понимания уже где-то оборвалась. - А при чём здесь лес?
  - Ну, - дед замялся, - в лес этот, некоторым образом, ввёл тебя я.
  - Каким образом?
   Дмитрий понял, что эта нить оборвалась уже окончательно.
  - Для того, что бы понять каким образом, нужно понять для начала зачем.
  - Дед, скажи честно, ты из меня зомби делаешь?
  - Никоим образом. Я ещё не совсем с ума сошёл, что бы из родного внука делать животное. Это глубокий гипноз. Когда ты засыпаешь, включаются механизмы, которые пробуждают к действию мозговой код мышления.
  - Что это значит?
  - Это значит, что благодаря моим установкам и развёрнутому мышлению, ты идёшь по каналам генетической памяти и оказываешься в мире, который сущест-вовал очень давно. Задолго до твоего появления на свет.
  - Ты сейчас говоришь о машине времени?
  Профессор пожал плечами.
  - Не совсем так, потому, что ты смотришь на прошедшее время, как бы через стекло и возвращаешься обратно, когда пожелаешь.
  - А как же царапины?
  Дед глубоко вздохнул и опять пожал плечами.
  - Подобные механизмы ещё далеко не изучены и потому говорить, что-то кон-кретное, я не могу.
  - Это значит...
  - Это значит, что я просто не знаю!
  Он хлопнул себя руками по коленям и быстро добавил:
  - Однако для беспокойств и твоих переживаний, повода абсолютно нет.
  - Ну да, ну да. - Дмитрий не унимался. - Дед, а скажи- ка мне такую вещь. Ведь ты изначально знал, куда я должен прийти во сне? Где я вообще нахожусь?
  Дед покряхтел, как старик, недовольный тем, что его побеспокоили, тем не менее решил рассказать всё до конца:
  - Когда-то очень давно на том месте, где мы сейчас живём, жили великие люди. А на месте нашего города Онска, стоял город Богов - Асгард. Вся огромная территория подвластная этому народу от Северного океана до Гималайских гор и от Рипейских гор до Харийского моря, называлась Великой Тартарией. Жили на ней наши с тобой предки славяне и арии, пришедшие на эту землю после великого потопа из священной Даарии или Гипербореи.
  - Почему они были великие? - Дмитрия заинтриговало такое начало. - Я уже где-то слышал про Тартарию и его духовный центр Асгард.
  - Великие они были по силе духа. Почитая своих предков, которые у них были бо-гами, они достигли совершенства в своём духовном развитии. Азбука, даденная им богами, вошла в повседневную жизнь славян и ариев и стала неотъемлемой частью их мировоззрения и обычного быта.
  - Так вот зачем ты сделал из меня филолога? Ты хотел, что бы я занялся изучени-ем древнеславянской азбуки? Но ведь на ней сейчас ни кто не говорит, а тем бо-лее не пишет. Что в ней такого особенного в этой азбуке? Когда я её изучал, я не нашёл ни чего интересного.
  Профессор слегка усмехнулся и продолжил своё рассказ:
  - Не спеши с выводами. Много чего заложено в азбуке. Сама азбука это своеоб-разное послание от прародителей наших. Ещё в древние времена наши предки рассматривали азбуку как шифр творения. У многих народов азбуки обожествля-лись. Слово всегда воспринималось как начало творения, а буква была единицей, атомом творения. За каждой буквой стоял свой смысл, свой образ, своё значение. В последнее время группе российских учёных удалось доказать, что в нашей азбуке в зашифрованном виде содержатся знания о законах мироздания.
  - Значит, потому, что они изучили азбуку, потому и стали великие?
  - Не ёрничай и наберись терпения. Азбука, прежде всего это образы, позволяю-щие понимать законы мироздания. То, что у жрецов была своя азбука, в виде рун, ты, конечно, знаешь, но возможно не знаешь, что руны это коды азбуки, в которых скрыты некие волшебные силы. Да, да и не смейся. Именно магия слов позволяла нашим предкам управлять силами природы и самими людьми. Сила этого волшебства заключалась в силе звука, его частоте и определённых вибрациях, происходящих при произношении определённых слов или словосочетаний.
  - Ты сейчас говоришь о психотропном оружии?
  - И о нём тоже, но чуть позже. Используя волшебные руны по своему назначению, жрецы могли противодействовать гравитации. Опять же с помощью вибраций происходящих на определённой частоте. По преданиям жрецы владели некими Тархиевыми флейтами. Если, например, подавать некий звук на вход флейты, внутри неё с этим звуком происходила некая метаморфоза. Он начинал вибрировать, и на выходе получалась сила, противодействующая земному притяжению. Таким образом, они могли поднимать предметы, весившие десятки тонн.
  - Почему это нельзя сделать сегодня? - Дмитрий явно относился к рассказу с не-которым недоверием. - Мы что, не в силах сейчас настроить любой предмет на определённую частоту его звучания? И причём здесь азбука?
  - Если бы могли, то сделали. А азбука, дорогой мой, и была первоосновой всей магии потому, что только при определённых сочетаниях и звучаниях букв, про-исходили чудеса. Мы потеряли первородную азбуку и потеряли способность управлять звуком.
  - Почему потеряли? Её ведь преподают в университетах, как историю ведической Руси.
  - В том-то и дело, что как историю.
  Дмитрий взглянул на часы и тихо чертыхнулся. Стрелки часов показывали поло-вину третьего. Уходить не хотелось. С дедом всегда было интересно и время их общения почему-то всегда пролетало незаметно. В мыслях махнув на всё рукой, он спросил:
  - Скажи, дед, а почему погибла такая мощная империя? С такими технологиями, какими пользовались наши предки, можно горы было сворачивать и ни каких врагов не бояться.
  - Это ты точно подметил. Но дело, как оказалось, было вовсе не в технологиях, а в самих людях. Человеку свойственно путешествовать, открывать новые земли, учить других тому, что знаешь сам. Началось всё с миграций. Отдельные племена славян и ариев уходили в другие земли, развивать свой род и осваивать плодородные земли. Кстати, у древних египтян в их манускриптах сказано, что много тысяч лет назад с севера пришли к ним девять голубоглазых и светловолосых богов. Эти боги научили их обрабатывать землю, дали письменность и построили великие пирамиды.
  Кто мог прийти с севера, если не предки наши славяне? Многие племена руссов, расенов, этруссков, ушли на запад за Рипейские горы. Руссы и расены обоснова-лись в нынешней Европе. Эти племена разбились потом на множество других родственных. Появились венеды, поляне, уличи, древляне, радимичи и многие другие. Но это было уже гораздо позже того времени. Племена этруссков обосновались на Средиземном море. Они стали учителями и прародителями таких великих империй, как Римская и Греческая. На основе культуры древних славян, возникло множество европейских стран. Вот, к примеру, и сейчас - наша Окраина объявила себя самостийным государством. Обидно за белорусов - наших братьев, что посчитали нас русских чужими. Раньше жили общественно - родовыми общинами. В этих общинах зачастую, что бы как-то выделить именно свой род, придумывали дополнительные наречия, изменяли окончания слов. Боясь потерять значение слова, сильно его не коверкали, но в результате слово звучало уже не так. Получался совсем другой язык, и получалась совсем иная народность. Люди переставали понимать друг друга и расходились в стороны, как большие корабли. Так распадаются империи. Что касается ариев, то они ушли на восток к Гималаям, основав там свою индусскую культуру. Некоторые из них ушли на юг, где сейчас находится Иран.
  - Получается, что Тартария распалась только потому, что из неё вышли многие племена?
  - Не только потому. В мире много других народностей и народов. Человеку свой-ственно не только созидать, но и разрушать. Зависть, страх, желание быть значи-мым и сильным. Такие качества отдельных людей двигали всю цивилизацию к войнам, распрям и раздорам. В стремлении уничтожить Тартарию, лишить её божественных первоисточников, поднялся один из первых чёрных магов - Ари-стотель. Его ученик Александр, собрав армию, двинулся покорять мир, преследуя варварские цели своего учителя. В Персии он нашёл и сжёг великое творение Богов - Авесту. Потом повернул на север, где сошёлся с нашими предками лицом к лицу. Его великая и непобедимая армия была полностью разбита, а сам рогатый ускользнул обратно в Персию, где втайне от всех несколько лет набирал и обучал новую армию, с которой собирался дойти до Индии или до конца света, как он предполагал. В Индию он дошёл, но попал к нашим братьям ариям или индусам. Те с удовольствием водрузили на его голову корону царя мира нави, провозгласив его царём всего мира. Но какого мира они не сказали. Александр - рогатый, очень быстро отправился в мир мёртвых держать ответ за свои злодеяния.
  - Ты ни чего не путаешь? - Дмитрий удивился рассказу деда. - Александр Маке-донский, это прежде всего великий полководец.
  - Великим его назвали кащеи, которые поклялись уничтожить Тартарию.
  - Можно подумать, что у наших предков были только одни враги.
  - Друзей было мало, а врагов хоть отбавляй, как впрочем, и сейчас.
  Неожиданно зазвонил телефон. Виктор Иванович нехотя снял трубку.
  - Стрельцов. Слушаю.
  Дмитрий сидел напротив деда и наблюдал, как у того меняется лицо от того, что ему говорили по телефону.
  
  6.
   Звонил Сухов. Стрельцов понял по напряжённому голосу друга, что что-то случилось.
  - Виктор Иванович, если сможешь, то приезжай ко мне в клинику немедленно. Тут творится такое, что и передать трудно.
  Стрельцов попытался успокоить его и хоть что-то понять из его слов.
  - Успокойся Николай Петрович. Скажи толком, что произошло?
  После некоторой паузы Сухов ответил:
  - Дарагор исчез.
  - Как исчез? - Стрельцов ни как не мог собраться с мыслями, после такого заявле-ния. - Ведь он даже ходить не мог!
  - Ты у меня спрашиваешь? Тут милицейская охрана всех, что говорится, на уши поставила. Приезжай, может, вместе разберёмся, что происходит?
  Стрельцов убрал трубку телефона от своего уха и о чём-то напряжённо думая, со-средоточил свой взгляд в одной точке. Дмитрий в таком состоянии ещё ни разу не видел своего деда. Наконец, он медленно поднял руку с трубкой опять к уху и тихо в неё произнёс:
  - Я знаю, где он может быть. Ты успокой всех, но ни чего, ни кому не говори, осо-бенно полиции. Не знаешь, и всё! Я приеду, но позже.
  Дед задумчиво опустил трубку телефона на аппарат и посмотрел на своего внука.
  - Кажется, началось.
  - Что началось? - Дмитрий ничего пока не понимал, и это вселяло в его душу ка-кую-то тревогу. - Дед, ты можешь толком объяснить, что произошло?
  В эту минуту у деда блеснули глаза, и он как заведённый начал метаться по каби-нету, собирая в свой кейс странные предметы: упаковку шприцев, какие-то ампу-лы, резиновый жгут, несколько склянок с прозрачной жидкостью, скальпель и пару зажимов.
  - Ты, что к операции готовишься?
  Профессор на мгновение остановился и посмотрел на внука так, как будто видел его впервые.
  - Поедешь со мной.
  Он произнёс это как-то буднично, словно отправлял Дмитрия в магазин за хле-бом.
  - Куда поедешь? Я уже час прогулял. Мне на работу надо!
  - Работа подождёт. Такое не каждый день происходит. - Он захлопнул кейс и схватил его за ручку. - Чего сидишь? Побежали! В машине всё объясню.
  В этот момент дверь в кабинет отворилась и на пороге появилась старшая сестра Верочка.
  - Виктор Иванович, вы Наумова примите или нет? Он вас уже второй день застать не может.
  Стрельцов замер на секунду, но потом схватил Дмитрия под руку и потащил его к двери, оттесняя крупную Верочку в сторону.
  - Пусть ждёт! Освобожусь - приму!
   Почти бегом они кинулись по длинному коридору на выход из больницы.
   Широкая "Волга", как крейсер, выплыла с больничного двора и понеслась к выезду из города.
  - Объясни, наконец, что происходит? - Дмитрий уже начал терять терпение от не-разговорчивости своего замкнутого деда. - Куда мы летим сломя голову?
  Дед находился на своей волне, и глядя прямо на дорогу, не поворачивая головы, как-то таинственно ответил:
  - Летим мы к месту пожарища, которое имело место быть несколько дней назад в заповедной части леса.
  - И зачем нам это пожарище? Я полагаю, что всё, на что можно было посмотреть в этом месте, всё давно сгорело.
  Дед загадочно улыбнулся.
  - Кое-что осталось. Вернее кое-кто.
  Терпение лопнуло.
  - Ты для того меня взял с собой, что бы говорить загадками!? Останови машину, я выйду и пойду на работу!
  Виктор Иванович понял, что перегнул палку и извиняющимся тоном начал рассказывать Дмитрию историю с обгоревшим Дарагором. В любом случае Дмитрия нужно было держать в курсе. Без него, то, что он замышлял, не получится. Профессор рассказал ему о разговоре с Дарагором в ожоговом центре. Рассказал о посещении его ФСБэшником Корзуном и о последнем телефонном звонке Сухова. Дмитрий, пока не совсем понимая, чего хочет добиться дед во всей этой истории, задумчиво спросил:
  - Ты считаешь, что Дарагор пришёл к нам из другого времени?
  - Полагаю, что это так. Он сам упоминал о каких-то струнах времени, по которым шёл. Из древних писаний и найденных артефактов, так же можно сделать вывод, что древние умели управлять временем и гуляли по нему, как мы по парку Горь-кого.
  - А зачем он вообще тут объявился? Я понял, что его преследовал огненный дра-кон, и его путешествие было небезопасным? Почему он так рисковал?
  - Я сам ломаю над этим голову. Дарагор говорил об опасности, нависшей над Ас-гардом и всем народом. Что-то у них там происходит, но что? Поймём мы это только тогда, когда сами с ним поговорим.
  - Это, каким образом? Он же сбежал из палаты?
  Дед усмехнулся.
  - Далеко не сбежит. Здесь он знает только одно место, к которому привязан - это выгоревшая лесная зона. Туда он и направиться.
  - Зачем?
  - Хороший вопрос. Если он сумел телепортироваться из палаты, то только туда, больше некуда. Это раз. Временной портал не может быть всё время открытым. Это два. Наверняка, до того, как его нашли, он сумел что-то спрятать. Что-то очень ценное и вернуться на это место для него сейчас жизненно важно. Это три.
  - Дед, ты впрямь, как Фандорин изъясняешься. С чего ты взял, что он что-то там спрятал?
  - А зачем ему тогда было подвергать свою жизнь опасности, если он шёл к нам через время с пустыми руками? Тем более, что в его суме мы ни чего особенного не обнаружили.
  - Логично. И что это может быть, как ты думаешь?
  Дед задумчиво пожал плечами.
  - Пока не знаю.
  Машина неслась к заповеднику, находящемуся в пятнадцати километрах от горо-да. Дмитрий смотрел в боковое окно и пытался понять, каким образом, вот так запросто, можно гулять по времени? Кто этот странник и что ему от нас нужно? Зачем это всё нужно его деду? Вопросов было много, а ответов на эти вопросы практически не было.
  - Дед, расскажи об Асгарде. Я почти о нём ни чего не знаю.
  - О нём мало кто знает. Большей частью знают, что был такой город Богов Асгард Ирийский.
  -Почему Ирийский?
  - Ирийский от названия реки Ирий, на которой он стоял. Ирий, значит белый, светлый, чистый. Строительство Великого храма Священного Первичного Огня началось в день соединения трёх Лун. Это было очень давно, когда люди жили с Богами и сами таковыми являлись. Они умели управлять Вселенной. Да, да, именно Вселенной. Они умели создавать новые планеты и разрушать старые. Их межзвёздные корабли могли летать в любые уголки различных галактик на любое расстояние. Они были творцами мироздания. Это были наши с тобой предки.
  - Куда же они потом исчезли?
  - А они ни куда и не исчезали. Они творили вместе с Богами до тех пор, пока Боги не покинули нашу планету Мидгард и не улетели в другие Чертоги, осваивать, или строить новые обитаемые земли. Покинувшие людей Боги оставили им в наследие свои законы, по которым те должны жить и развиваться. В честь этих Богов и был заложен этот храм Первичного Огня.
  Изначально Асгард был духовным центром первичной веры славян и ариев. Храм, или Великое Капище Инглии был построен из Уральского гранита и мрамора. Древние зодчие не жалели так же на строительство и малахит с яшмой и ониксом. Это было гигантское по своим размерам строение и прекрасное во всех отношениях. Построенное огромное сооружение в виде девяти конечной звезды Инглии, состояло из четырёх Храмов, поставленных один на другой. Высота полученного строения составляла тысячу аршин. Наверное, это была первая мегалитическая пирамида на нашей планете.
  - Посмотреть бы на этот Храм хоть одним глазком. - Дмитрий задумчиво глядел в окно на быстро приближающееся зелёное море высоких сосен и раскидистых елей государственного заповедника. - Каким нужно быть варваром, что бы раз-рушить такое?
  Машина какое-то время ехала по асфальтированной дороге, но потом резко свернула на просёлочную. Узкая укатанная грунтовка с обеих сторон поросшая кустарником и молодняком, уходила глубоко в лес. Виктор Иванович сбавил ско-рость, что бы ненароком не врезаться в ствол дерева. Дневной свет, пробиваю-щийся через густые кроны лесных великанов, заметно потускнел. Через открытое окно потянуло неожиданно гарью.
  - Скоро будем на месте. - Дед крутил головой в разные стороны, определяя эпи-центр пожара по состоянию обгоревших стволов. - Где-то здесь.
  Резко затормозив, "Волжанка" стала, как вкопанная.
  - Выгружаемся.
  Дед первый вылез из салона и махнул внуку рукой.
  - Чего сидишь? Выходи. Дальше пешком пойдём.
  Дмитрий нехотя вылез наружу и осмотрелся. В воздухе стоял устойчивый запах гари.
  - Хорошо тут горело.
  - Вовремя пожарные приехали, а то бы и сейчас полыхало.
  Дед глубоко втянул носом прогорклый воздух, как гончая, определяя зверя по запаху, потом двинулся вперёд и влево от грунтовки.
  - Не отставай.
  Дмитрий послушно направился за ним, аккуратно ступая, что бы не испачкать до-рогие кроссовки в превратившиеся в пепел длинные сосновые иголки. Огромный толстый ковёр выжженой листвы под ногами был похож на Лунный ландшафт только без кратеров и деревьев. Такой же серо-чёрный и безжизненный. Через пять минут ходьбы по этому ландшафту, кроссовки стали чёрными, а в горле пер-шило от гари.
  - Далеко ещё? - Дмитрию порядком надоела эта прогулка, и он рад был бы вер-нуться назад в чистенький свой кабинет, но непреклонный дед тащил его в дебри страшного леса. - Тут на сто вёрст вокруг нет ни единой живой души. Даже зверьё ушло дальше в тайгу.
  Дед неожиданно остановился и присел, что-то высматривая впереди.
  - Тихо. Раскричался. Лес шума не любит. - Он протянул вперёд правую руку с вы-тянутым указательным пальцем. - Вон там, смотри. Ни чего не видишь?
  Дмитрий присмотрелся в указанном направлении. За толстыми стволами деревь-ев что-то белело.
  - Там какой-то тюк лежит.
  Дед, не говоря больше ни слова, направился в сторону этого тюка. Дмитрию ни чего не оставалось, как идти за ним. Подойдя ближе к этому тюку, перед глазами открылась странная картина. Прямо на земле в позе лотоса сидел бородатый му-жик, обёрнутый больничной простынкой. Они остановились в двух шагах от этого лесного человека. Осмотревшись вокруг себя, дед с внуком продолжали стоять на ногах. Присесть напротив него, было просто не на что. Леший, опустив голову и закрыв глаза, что-то бубнил про себя, повторяя одни и те же не знакомые Дмитрию слова.
  - Дарагор! - Виктор Иванович решил прекратить эту медитацию. - Очнись. Я при-шёл за тобой.
  Дарагор услышал его слова, и прервав свой речитатив, поднял глаза. Узнав деда, он улыбнулся.
  - Я ждал тебя Стрелец.
  - Как ты мог знать, что я сюда приду?
  - Твой разум не похож на другие. Ты можешь видеть образы, которые не дано ви-деть ни кому. - Он перевёл свой взгляд на Дмитрия и посмотрел на него так, что ему показалось, будто его обследуют рентгеном. - Это кто с тобой?
  - Это мой внук.
  Леший не сводил с лица Дмитрия свой колючий взгляд. Когда сканирование было закончено, он опять улыбнулся и кивнул головой, с чем-то соглашаясь.
  - Похож. Такой же твёрдый, как и ты.
  Интересно, что он имел в виду, говоря твёрдый? Дмитрию леший нравился всё больше. Его нечёсаные космы, делали его похожим на зверя, но зверя доброго. В его голубых глазах читалась благодарность и любовь. Весь его вид говорил о без-граничном счастье, в котором он прибывал. Дмитрий смотрел на него и не мог понять, почему голодный, усталый и больной человек в данную минуту чувствует себя так, как будто выиграл в лотерею миллион долларов?
  - Тебе не нужно было покидать больницу. - Дед начал читать Дарагору свои нра-воучения. - Ты ещё слишком слаб, и раны твои кровоточат.
  Дарагор откинул с себя простынь, и на свет явилось совершенно чистое, без ран и шрамов тело. Дед застыл на месте от удивления. Лесной человек продолжал удивлять своей непредсказуемостью.
  - Как тебе это удалось?
  Профессор, всё ещё не веря глазам своим, протянул руку к его телу и провёл пальцами по тем местам, где буквально недавно ещё были глубокие ожоги.
  - Этого не может быть!
  Дарагор опять накрылся простынёй и ответил:
  - Это пустяки. - Потом лицо его преобразилось. Из приветливого, оно стало стро-гим. Глаза, смотревшие в упор на профессора, стали жёсткими и требовательны-ми. - Я пришёл к тебе по струнам времени, что бы передать Великое наследие Богов. Его нужно спрятать до времени, пока не закончиться ночь Сварогова. Ди-кие орды джунгар уже готовы кинуться на Асгард и сравнять Великий город с землёй. Чёрные колдуны ведут эти орды на Тартарию. Мы, волхвы - жрецы, к сожалению, перестали понимать и слышать голос Богов. За это нас ждёт кара не-бесная. Всех, кто не слышит голос наших предков, ждёт смерть неминуемая.
  Дмитрий старался не дышать, слушая странную речь Дарагора, а профессор под-нял руки, как бы защищаясь от такой информации, спросил:
  - Ты хочешь сказать, что Асгард обречён?
  - Защита Асгарда слабеет день ото дня. Нужно успеть спасти Наследие, иначе Род славянский ни когда более не возродиться, а на землях его и на крови людской будут пировать Кащеи.
  - Но, что я могу сделать? - Профессор развёл руками. - Чем я могу помочь Асгар-ду?
  Дарагор полез в свою обгорелую суму и вытащил на свет три тонких пластины из жёлтого метала. Он разложил их перед профессором и продолжил свою страш-ную речь:
  - Я, один из двенадцати волхвов - жрецов, оставляю тебе самое дорогое, что ос-талось нам из наследия предков - это рунный змей. На этих пластинах, придёт время, вы прочтёте волшебные коды Богов и народ наш возродиться, как жар-птица из пепла. Береги их до времени пуще живота своего.
  Виктор Иванович и Дмитрий подошли ближе к Дарагору и опустились на колени, что бы лучше видеть эти драгоценные пластины. В приглушенном дневном свете они увидели, что эти пластины все исписаны маленькими значками. Эти значки были, как бы выбиты на пластинах. Присмотревшись внимательнее, Дмитрий от удивления воскликнул:
  - Ведь это же руны! Наши славянские руны!
  Дарагор улыбнулся и кивнул головой.
  - Правильно. Это действительно руны. Но это необычные руны - это руны Богов.
  Виктор Иванович, не отводя глаз от волшебных рун, спросил:
  - А в чём, собственно отличие?
  Жрец с усердием учителя не спеша втолковывал бестолковым ученикам урок:
  - Боги дали людям Великие образы мироздания в виде азбуки, и люди пользуют-ся этой азбукой, постигая мудрость Богов. Жрецам и волхвам Боги дали руны. Ру-ны - это священные коды азбуки. Любая руна - это одно из состояний человече-ского Я, при взаимодействии с внешним миром. Читая руны, мы включаем в себе порой неведомые для нас силы нашего неосознаваемого. С их помощью волхвы раскрывают тайны мироздания перед людьми. Руны же Богов, которые сейчас перед вами - это священные коды рун только для волхвов - жрецов. Они облада-ют волшебными свойствами. Если правильно с ними обращаться, они помогут вам научиться управлять природой и всей Вселенной. С их помощью вы построи-те большие виманы и полетите к нашим предкам в далёкие Чертоги.
  - Вот так вот просто? - Дмитрий скептически усмехнулся. - Вы сами-то верите в это? Почему же до сих пор вы не улетели к Богам?
  Дарагор тяжело вздохнул.
  - После того, как Боги покинули нас, коды эти начали забываться. Да и зачем нам это было нужно? Все люди жили в мире и радости. Растили детей, сеяли хлеб. Благодаря защите, установленной ещё самими божественными предками вокруг Асгарда, ни единая живая душа с тёмными помыслами, не могла пересечь обе-режные круги защиты Асгарда. Мы чтили своих Богов, но лететь к ним у нас не было особой надобности. Со временем знания забывались. Забывалось значение священных божественных рун. Сейчас лишь не многие из числа волхвов кое-что помнят. Знания эти помогли мне пройти по струнам времени. Надеюсь, что смогу уйти по ним и обратно.
  Профессор всё ещё рассматривающий таинственные пластины, оторвал от них, наконец-таки, взгляд.
  - Их всего только три?
  Дарагор замотал головой.
  - Нет. Их всего семь, но пронести я смог только три.
  - Как же остальные?
  Жрец пожал плечами.
  - Что смог, я сделал. Если Боги услышат нас, они нам помогут. - Он поднял вверх свои большие глаза, в которых стояли слёзы отчаяния. - Я умоляю тебя Стрелец, сбереги это для потомков. Эти руны всегда были лакомым куском для кощеев во все времена. Они будут их искать всегда, что бы овладеть тайнами Богов.
  Профессор почесал затылок.
  - Да, дела. Я сделаю всё, что смогу. Когда ты собираешься назад?
  Он спросил Дарагора так, будто бы спрашивал, когда у того поезд на Асгард? Да-рагор поднял вверх голову и осмотрелся по сторонам, будто бы выискивая взгля-дом приближающийся этот поезд.
  - Уже скоро.
  Дмитрий отошёл чуть в сторону от двух чудоковатых людей и наблюдал за ними со стороны. Какое-то время они тихо общались между собой, словно не виделись тысячу лет и ни как не могли наговориться. Потом дед поднял с земли пластины, поднялся на ноги и отошёл к Дмитрию.
  - Всё. Нам пора. - Неожиданно он повернулся к жрецу. - Дарагор! Оставайся здесь! Ты единственный, кто может рассказать о Великом народе!
  Дарагор покачал головой.
  - Нет, Стрелец. Кто, если не я, защитит людей Асгарда. Прощай.
  - Он, что сейчас исчезнет?
  Дед пожал плечами, крутя головой во все стороны. Откуда-то сверху на них спус-кался белый, как молоко туман. Профессор схватил за руку Дмитрия и потащил обратно к машине.
  - Я так думаю, что находиться в этой зоне небезопасно. Пойдём скорее.
  Они ускорили шаг и почти бегом выскочили из стоящего уже стеной перед ними белого тумана.
  - Я такого ни разу в жизни не видел.
  Дмитрий с неподдельным интересом рассматривал перекатывающиеся, словно живые, клубы белого дыма.
  
  7.
   За спиной неожиданно раздался визг тормозов, который заставил их обер-нуться назад. Из остановившихся двух огромных чёрных джипов "Чарроки", вы-шло шесть человек в строгих костюмах и галстуках. Виктор Иванович сразу же уз-нал своего позднего гостя из ФСБ. Корзун, мило улыбаясь, подошёл к нему.
  - Вот мы и опять встретились, уважаемый Виктор Иванович. Здравствуйте.
  Стрельцову не хватало сейчас только его. Этот человек был сродни комару, кото-рый назойливо пищит возле самого уха и не собирается ни куда улетать.
  - Здравствуйте. Если не ошибаюсь, Александр Григорьевич?
  - Не ошибаетесь профессор. Корзун Александр Григорьевич, собственной персо-ной.
  Дмитрий подошёл ближе к деду и тихо спросил?
  - Это кто и зачем?
  Дед так же тихо ответил:
  - Ты же слышал - ФСБ, будь оно не ладно.
  - А зачем? Что они тут забыли?
  - Совесть они тут забыли. - Профессор мельком взглянул на Корзуна, потом вы-тащил спрятанные у себя за пазухой под пиджаком волшебные пластины и пере-ложил их под куртку Дмитрия. - Ты посиди пока в машине, а я поговорю с ним.
  - А это ваш, если не ошибаюсь, внук?
  Стрельцов точно помнил, что о внуке речи не было совсем.
  - Да, это мой внук. Дмитрий.
  - Очень приятно, молодой человек. - Корзун приблизился к Дмитрию и протянул ему свою руку. - Вы, кажется из "Новой эры"? Как здоровье вашего главного ре-дактора Кузмичёва?
  Дмитрий пожал протянутую ладонь и пожал плечами.
  - О каком здоровье можно говорить в семьдесят лет?
  Корзун засмеялся.
  - Тут вы правы. - Он с прищуром глянул на Дмитрия. - А вы такой же по характеру, как ваш дед.
  Прфессору явно это стало надоедать.
  - Вы простите по грибы, или как? Мы с внуком, видите ли, спешим, и потому по-звольте откланяться.
  Он отвернулся от полковника и направился к своей "Волге", по пути прихватив Дмитрия. Открыв водительскую дверцу, он услышал:
  - А я, собственно к вам профессор. Или за вами, тут уж как вам будет угодно.
  Стрельцов обернулся, но дверцу не закрыл.
  - Я думаю, если у вас есть соответствующий документ на моё задержание, то я поеду естественно с вами, а если нет, то милости прошу к себе в кабинет.
  - Погодите, профессор. Я никоим образом не хотел вас чем-то обидеть и не соби-раюсь задерживать. У меня к вам всего несколько вопросов.
  - И, что вы хотите знать?
  Корзун подошёл ближе. В это время пятеро его коллег, рассыпавшись цепью по лесу, направились к тому месту, где находился Дарагор. Стрельцов проводил их взглядом и посмотрел на Корзуна.
  - Я вас слушаю.
  - Да в общем это мне хотелось вас послушать. Объясните, наконец, вы встреча-лись с этим человеком здесь? Вы разговаривали с ним? Что он вам сказал?
  Стрельцов усмехнулся. - И всего лишь? - Ему, вдруг, стало страшно интересно, как Корзун определил, что
  Дарагор находится здесь? Когда они ехали по трассе, за ними ни каких машин не было. Неужели догадался? Тогда он не тот, за кого себя выдаёт. Всё это странно. Очень странно. - С чего вы вообще взяли, что я с кем-то здесь встречался? Мы с внуком просто прокатились в лес...
  Корзун его перебил.
  - Что бы подышать свежим воздухом.
  Стрельцов опустил глаза, соглашаясь, что в порыве возбуждения сказал не то. В этом месте леса стоял устойчивый запах гари. Корзун вздохнул.
  - Не хотите вы со мной сотрудничать, Виктор Иванович. Не хотите.
  - А должен?
  Корзун пожал плечами и улыбнулся.
  - Да нет, не должен, но если вам не безразлична безопасность нашего города и всей страны в целом, могли бы как-то реагировать на мои вопросы несколько иначе. И не думайте, что это пафос. Вы кое-что не понимаете в моей работе, а я уж совсем ни чего не смыслю в вашей. Почему бы нам не дополнить друг друга и не прийти к какому-то общему результату? Поверьте, профессор, я не хочу ни ко-го уничтожать или сажать в тюрьму. Есть вещи более значимые и более важные, чем повседневная рабочая рутина. Вы это прекрасно понимаете, и я это понимаю. Хочу вам сказать, - он оглянулся на возвращающихся из леса своих коллег, - то, чем я сейчас занимаюсь, несколько не входит в мои служебные обязанности.
  Вот тут уже удивился Стрельцов.
  - Вы хотите сказать, что занимаетесь каким-то расследованием нелегально?
  - Если хотите, то да.
   - Чем же тогда вас так заинтересовал этот погорелец?
  Один из вернувшихся из леса коллег Корзуна подошёл к нему и отрапортовал:
  - Там ни кого нет.
  - Вы хорошо смотрели?
  Коллега обиженно глянул на полковника.
  - Да тут и смотреть-то особо не на что.
  Корзун кивнул головой.
  - Ждите меня в машине. - Потом повернулся к профессору. - Прогуляемся, коль вы здесь для этих целей?
  Он, не дожидаясь Виктора Ивановича, не спеша пошёл вдоль дороги, в глубь ле-са. Профессору ни чего не оставалось, как догнать его и составить ему компанию в навязанной прогулке.
  - Я буду с вами откровенен. - Корзун решил, что профессора на откровенность, можно вызвать только откровенностью. - ЧК, ГПУ, НКВД, КГБ и ФСБ всегда зани-малось и занимается проблемами непознанного - связанного с древними преда-ниями, сказаниями. Поиски артефактов в таких случаях просто необходимы. Мы стараемся понять природу происходившего, что бы использовать это на благо и уметь в случае чего, от этого защититься, если это что-то несёт угрозу.
  - Говорите уж прямо, что ищете во всём непонятном то, из чего это непонятное стреляет или может стрелять.
  Корзун улыбнулся.
  - В общем, где-то так. А что собственно вас настораживает в этом? У любой циви-лизации было оружие, которым она воевала и оборонялась. Имеем мы право знать, что это за оружие? Если кто-то его применит против нас, должны мы знать, как от него защищаться?
  - Или, как его применять против других?
  Корзун остановился, высматривая оставшийся в "живых" клочок земли не трону-тый пожаром. Заметив упавший ствол дерева с не обгорелой корой, он указал на него рукой.
  - Давайте присядем. Как говорится в ногах правды нет.
  Профессор с удовольствием разместился на предложенном стволе, но не удер-жался и опять съязвил:
  - Да и в заднице то же.
  Чекист пропустил это мимо ушей и с серьёзным видом продолжил свою откро-венность:
  - Знаете ли вы, профессор, что под нашим городом находится целая сеть древних подземных тоннелей и лабиринтов?
  Стрельцов пожал плечами.
  - Знать не знаю, но слышал об этом. - Это откровение стало понемногу его заин-тересовывать. - Что же вы в них нашли?
  Корзун заметил, как блеснули заинтересованностью профессорские глаза и во-одушевившись этим, продолжил:
  - Этим коммуникациям сотни лет, если не тысячи. Пока мы определили, что слу-жили эти тоннели для скрытного передвижения под всем городом. Мы так же обнаружили хорошо скрытый лаз, который уходит далеко в сторону от города и проходит под рекой. Ещё в пятидесятых годах был найден механизм затопления этих лабиринтов и по всей видимости всего города.
  Стрельцов внимательно слушал собеседника и когда тот сказал о затоплении го-рода, кивнул головой.
  - Был такой. Славяне часто использовали такой приём, если рядом с их поселени-ем протекала река.
  - Рычаг, которым приводился в действие весь механизм, был найден в небольшой каменной комнатке, прямо под рекой. Удивительно, но до сих пор это всё существует и работает.
  - Передали бы вы эти подземелья музею, зачем они вам?
  - Не всё так просто. Помимо этого механизма, в определённых местах, отходящих от основных тоннелей проходов, мы обнаружили тайники.
  Интерес к рассказу возрастал. Корзун был большим специалистом в таких делах, и наблюдая за профессором, видел, как просыпается у того интерес к его рассказу. Главное было втянуть его в полемику, а там раскручивать дальше.
  - Что же было в этих тайниках?
  - Кое-что интересное мы нашли. В основном это было проржавевшее холодное оружие. В одном из тайников находилась целая связка огромных кованых клю-чей. По числу их было семь. Каждый из них был аккуратно обёрнут в промаслен-ную тряпицу. Только не понятно было от чего эти ключи. Замков, к которым бы те подходили, мы не нашли.
  Стрельцов на какое-то время задумался, механически кивая головой.
  - Этих дверей больше нет, как и нет замков их запиравших.
  - Что это были за двери и куда они вели, вы знаете?
  Профессор пожал плечами.
  - Сейчас об этом можно только догадываться.
  - Тем не менее.
  - По всей видимости, за этими дверями находилось то, что вы ищете.
  Корзун напрягся.
  - Что вы имеете в виду?
  - Вот то и имею. Там были сведения, начертанные на досках или на металле, об оружии неслыханной мощи.
  - Вы что-то знаете об этом оружии? - Теперь сам полковник с неподдельным ин-тересом заглядывал в рот профессору. - Расскажите, что вы знаете.
  - Я знаю не так много. Это было по моим сведениям психотронное оружие огромной мощности. Этим оружием жители Асгарда защищали себя от врагов. Сотни лет это оружие служило им верой и правдой. У жителей не было даже регулярной армии или дружины, и не было крепостных стен, за которыми те бы находились во время осады.
  - Как же оно работало?
  - Это нужно спросить у тех, кто его строил. Я полагаю, что это оружие находилось в Храме Священного Первичного Огня, который разрушили до основания джунгары. Сам Храм был выстроен в виде пирамиды на месте разлома земной коры и являлся мощным резонатором звука. Только звук этот исходил из так называемых Тархиевых флейт огромного размера. Вообще раньше всё, что нибудь значимое строилось, как мегалит - на века. Большая высота Храма позволяла непрестанно дующим ветрам наполнять специальные меха воздухом, а та подземная энергия трущихся плит и исходящая из-под земли, проходила по каналам Храма, многократно отражаясь от его стен. Она увеличивалась в объёме, усиливались вибрации, превращаясь в определённую частоту огромной мощности. По числу флейт, а их было всего пять, было и пять обережных кругов защиты. Каждая флейта была настроена на определённую частоту звучания. Только голоса этих флейт ни кто не слышал.
  - Как это так?
  - Человеческое ухо не в состоянии улавливать инфразвук. Действие этих флейт распространялось на достаточное направленное расстояние и при этом никоим образом, не задевало самих жителей, как бы переваливаясь через город.
  Какое-то время они молчали, пытаясь осознать всю мощь древней цивилизации, но разум был бессилен объять необъятное. Профессор всё же задал полковнику интересующий его вопрос:
  - Скажите, что вы всё-таки хотели от этого лесного человека? Зачем-то он вам по-надобился? Сдаётся мне, что вы нашли в подземелье не только оружие и ключи.
  Корзун кивнул головой.
  - Вы проницательны профессор. От вас ни чего не скроешь. - Он почесал за ухом и улыбнулся так, как могут улыбаться, наверное, только чекисты. - В тайниках мы нашли берестянки и деревянные дощечки с письменами. Кое-что перевели, а кое-что так и не смогли. Язык вроде бы один, а читать не получается. Абракадабра какая-то начертана. Мы хотели привлечь к расшифровке и вас с вашим внуком, но начальство пока не дало на это разрешения. Сами понимаете - служба.
  - Понимаю. - Стрельцов поднялся со ствола, на котором сидел и отряхнул от на-липшей коры брюки. - Вы так и не ответили на мой вопрос.
  Корзун скривился, как будто разжевал лимон.
  - Вы же взрослый человек, профессор и должны понимать, что сами по себе по-жары не происходят. Огонь не может появляться из ни чего. Этот лесной человек не похож даже на бомжа, собравшегося по грибы, а его обгорелая одежда ши-лась не в наших ателье, и причёску он делал не в парикмахерской "Новый стиль".
  - А как вы догадались, что он может быть сейчас здесь, в лесу, на том же месте, где его и подобрали?
  Корзун улыбался во всё лицо.
  - Вы же догадались. - Неожиданно улыбка пропала, а на её месте оказались плотно сжатые губы и колючие глаза. - О чём вы говорили с ним, профессор?
  Стрельцов вздохнул, понимая, что Корзун не отпустит его просто так. А ведь не глуп полковник, далеко не глуп.
  - Он говорил об Асгарде. Говорил, что начинается ночь Сварогова и городу скоро придёт конец. Вместе с Асгардом погибнет и вся Великая цивилизация Богов.
  Корзун с интересом слушал прфессора.
  - Так и говорил?
  Стрельцов кивнул головой.
  - Значит, всё-таки он из прошлого к нам пришёл?
  - Получается, что так.
  - А где он сейчас?
  Стрельцов пожал плечами.
  - Наверное, отправился назад в прошлое.
  Корзун не унимался.
  - Ну, ведь зачем-то он приходил сюда? Зачем, профессор?
  Стрельцов стоял, как вкопанный, не смея шевельнуться. Нельзя ему отдавать пластины. Нельзя! Этот чекист видит меня насквозь. Что же делать? Пауза явно затянулась, а Корзун не торопил профессора. Неожиданно на лесной дороге показался Дмитрий. Он шёл, как пьяный и почему-то держался рукой за сердце. Корзун не сводил с него глаз.
  - Что это с ним?
  Стрельцов не на шутку испугался за внука и пошёл ему на встречу.
  - Что с тобой, Дима?
  - Дед, мне плохо. - Его правая рука давила на грудину в области сердца. - Грудь болит и в глазах темнеет.
  - Бог ты мой! - Он подхватил внука и глянул на Корзуна. - Полковник, помогите! Одному мне не справиться.
  Вдвоём они перенесли Дмитрия к "Волге" и уложили на заднее сидение.
  - Извините меня ради бога, - Профессор повернул ключ зажигания, и мотор ма-шины резко заурчал, - давайте продолжим наш разговор позже, а сейчас мне нужно в больницу. Похоже на инфаркт.
  Корзун подозрительно проводил машину профессора взглядом и покачал голо-вой, произнеся вслух:
  - А ты, что-то знаешь профессор. Знаешь и молчишь. Ничего, завтра ты мне всё расскажешь и покажешь. Просто так я тебя не отпущу.
  
  8.
   "Волга", подпрыгивая на ухабах грунтовой дороги, наконец, выбралась из леса и тут же резко свернула вправо, забираясь в него опять, но гораздо дальше от главной дороги. Проехав метров сто по краю леса, профессор остановил ма-шину, выключил работающий двигатель и повернулся назад, где на широком сиденье лежал его внук.
  - Ну, как ты?
  Дмитрий поднялся и осмотрелся через боковые окна машины по сторонам.
  - Я-то нормально, но чувствую, этот Корзун от тебя не отстанет.
  - Так оно и есть. Вцепился словно клещ.
  - Я больше за пластины испугался. Вдруг бы полезли в машину?
  Дед неожиданно засмеялся.
  - А вот это вряд ли. - Он щёлкнул крышкой бардачка и вытащил на свет таинст-венные пластины. - Вот они родимые. - Он каждую, словно ребёнка с любовью погладил по поверхности. - Нужно найти им достойное место, что бы ни одна живая душа, даже догадаться не смогла, что в этом месте находится.
  Они общались между собой и посматривали в ту сторону, откуда приехали.
  - Ты здорово разыграл инфаркт. - Дед улыбнулся. - Я почти поверил тебе.
  - Я что-то сделал не так?
  - Всё так, но больно уж уверенно ты на ногах передвигался. Как правило, после первых симптомов инфаркта, люди не в состоянии двигаться.
  Дмитрий усмехнулся.
  - Следующий раз упаду там, где буду стоять.
  - Надеюсь, следующего раза не будет.
  В это время из лесу со стороны главной грунтовки выехали автомобили с их пре-следователями и направились в сторону города.
  - Слава Богу, уехали.
  Дмитрий пересел с заднего сиденья на переднее и спросил деда:
  - Почему ты сразу не поехал в город?
  Профессор задумчиво смотрел вперёд через лобовое стекло. Он ждал от внука подобного вопроса и сейчас жалел, что принял это решение самостоятельно.
  - Понимаешь, как это ни парадоксально звучит, но тебе нужно отправиться сейчас туда, в Асгард.
  - Куда? - Дмитрий подумал, что ослышался. - Куда мне нужно отправиться?
  Дед серьёзным и твёрдым тоном повторил:
  - В Асгард.
  - Это, каким образом? - Дмитрий всё ещё полагал, что дед шутит с ним. - У тебя всё в порядке с головой?
  Дед даже не повернулся в его сторону и продолжал наставлять непонятливого внука:
  - Портал ещё открыт и я думаю, что по нему тебе будет проще пройти вслед за Дарагором.
  - Зачем? - Дмитрий несколько успокоился, но смотрел теперь на деда, как на ко-мандира, готового отправить его как разведчика в тыл к врагу, да ещё и без ору-жия. - А главное, каким образом я туда попаду?
  - Ты уже на пути в Асгард и до него осталось совсем немного.
  - Дед ты меня пугаешь. Объясни всё по порядку, а то у меня шарики за ролики заходят.
  - Ты же мне сам говорил, что во сне каждый раз оказываешься в каком-то лесу. - Профессор резко повернулся к Дмитрию. - Говорил?
  Тот удивлённо кивнул головой.
  - Говорил, ну и что?
  - Тебе ведь совсем недавно стал сниться этот лес?
  - Ну, да.
  - Это следствие инъекций, которые я тебе вводил, якобы от усталости и бессонни-цы. Я тебе уже объяснял механизм действия этого препарата, но мы так и не до-говорили. Нам помешали, а теперь я объясню тебе всё до конца. Итак, под воз-действием моего препарата и гипноза, твой мозг окажется в изменённом состоя-нии, и ты будешь видеть всё, как будто через стекло. Это будет происходить бла-годаря твоей генетической памяти. Это она отправит тебя в путешествие во вре-мени. Ты, каждый раз засыпая, уже находишься в другом времени. Этот лес, ок-ружающий Асгард, по которому ты идёшь, скоро кончится.
  Дмитрий его перебил.
  - Пусть будет всё так, как ты говоришь, но я же объяснял тебе, что в последний раз мне было жутко страшно. Я испытывал даже не страх, а какой-то ужас. Я не могу даже двигаться вперёд потому, что мои ноги просто меня не слушаются.
  Дед в первый раз улыбнулся, успокаивая внука.
  - Всё правильно. Ты почти уже у цели, а страх твой - это действие Тархиевых флейт. Я говорил тебе о них.
  - Час от часу не легче.
  - Легче. Гораздо легче потому, что ты знаешь, откуда у тебя этот страх. Нужно по-бороть его в себе и идти дальше.
  Дмитрий с сомнением покачал головой.
  - Ну, допустим, что я пойду вперёд и дойду до города. Что я буду там делать?
  Дед положил ему на плечо свою руку.
  - Ты же слышал, что Дарагор сумел пронести только три пластины с рунами Богов, а остальные четыре, должен принести ты.
  Дед не переставал удивлять Дмитрия.
  - Да как же я их принесу?
  Профессор пожал плечами.
  - Я не знаю, как, но царапины и ссадины ты ведь приносишь?
  Профессор запустил двигатель автомобиля и выжал сцепление.
  - Так или иначе, нам нужно спешить.
  "Волга" медленно тронулась с места, выбираясь из зелёного укрытия. Через не-сколько минут дед с внуком снова были на том месте, откуда только что недавно уехали.
  Дед с деловым видом положил свой кейс к себе на колени и открыл крышку. Дмитрий с интересом следил за его действиями. Он достал из него шприцы, пару ампул и всё необходимое для внутривенной инъекции.
  - Ну, что? Не страшно? - Дед с хрустом отламывал горлышки от ампул и перека-чивал их содержимое в шприцы. - Снимай куртку и закатывай рукав.
  Дмитрий с ужасом смотрел на готовые к "бою" шприцы.
  - Может всё-таки, как нибудь обойдёмся? - Он с надеждой посмотрел на деда. - Может они их сами хорошо спрячут?
  Дед был непреклонен.
  - Спрячут. А потом их Корзун и найдёт. Ты уверен, что он эти руны использует по назначению?
  Дмитрий вздохнул и протянул оголённую по самое плечо руку.
  - Коли уж.
  - Вот это правильно. - Профессор наложил ему на плечо жгут и заставил порабо-тать кистью. - Главное ни чего не бойся. Я всё время буду рядом с тобой и смогу моментально вернуть тебя назад. - Он аккуратно ввёл первый шприц в выпуклую вену. - Когда доберёшься до Асгарда, найди Дарагора. - Дед вытащил из головки иглы первый шприц и воткнул в торчащую из вены иглу, второй. - Я думаю, что вы там, на месте, что нибудь придумаете.
  Когда второй шприц опустел, профессор вытащил его вместе с иглой и наложил на место укола ватку со спиртом.
  - Посиди немного, потом оденешься.
  Через минуту, Дмитрий выкинул эту ватку в открытое окно машины и надел курт-ку.
  - Ты уверен, что всё будет так, как ты сказал?
  Профессор несколько раз подряд кивнул головой.
  - Даже и не сомневайся.
  Дмитрий опустил спинку кресла и удобно устроился в ожидании сна. Он закрыл глаза и начал считать слонов. Профессор, внимательно наблюдавший за внуком, увидел, как тот задышал спокойно и равномерно. Дыхание становилось менее глубоким, а черты лица разглаживались. Через десять минут, он померил пульс. Частота сердечных сокращений упала до шестидесяти ударов. Ещё не много нуж-но было подождать. Ещё через полчаса, казалось, поверхностное дыхание исчезло совсем, а пульс упал до тридцати ударов.
  - Счастливого тебе пути.
  Дед погладил внука по голове, разглаживая торчащий вихор, и улыбнулся.
  - Всё будет хорошо.
  Он запустил двигатель машины и медленно тронулся с места, направляясь к себе в больницу. Сумерки опустились незаметно, окрашивая всё в безликий серый цвет. Настроение у Виктора Ивановича было сродни этим сумеркам - такое же гнетущее и не предвещавшее ни чего хорошего. Машина, соблюдая все скорост-ные режимы, казалось, едва передвигается по городскому шоссе. Дмитрий без признаков жизни полулежал на откинутом переднем сидении. От куда-то изнутри поднялась совесть, и начала грызть и без того мечущуюся в беспокойстве душу. Виктор Иванович сжал руль так сильно, что побелели фаланги пальцев. Осознание случившегося, давило тоннами непосильного груза. Зачем он это сделал? Почему он рискует жизнью и здоровьем собственного внука? На кой ему эти руны по большому счёту? Ни одна из них, ни стоит человеческой жизни! Захлёбываясь в собственном извержении совестливых фраз, где-то очень глубоко продолжал гореть слабенький огонёк здравого смысла. Ради забытого всеми прошлого, я готов умереть трижды, но сохранить золотую крупицу Великого наследия предков! Сейчас это ни кто не поймёт, и ни кто не оценит. Однако пройдёт ещё некоторое время, и мои же потомки спросят с меня за то, что я не смог уберечь, не смог донести до них маленькую толику того, что по праву называется этим Великим наследием. Когда компромисс между совестью и трезвым рассудком был найден, "Волга" въехала на территорию больницы. Подрулив к приёмному покою, Виктор Иванович вышел из машины, и зайдя в помещение окликнул дежурного:
  - Заберите из машины больного и откатите ко мне в нейрохирургию, в отделение реанимации. - Он хотел было сразу же подняться в свой кабинет, но остановился и посмотрел, как двое санитаров выгружают Дмитрия из машины. - Аккуратнее! Не мешок с песком достаёте!
  Он пропустил мимо себя каталку и пошёл за ней следом. Теперь он будет рядом с внуком каждую минуту. Всё будет под контролем. Всё будет хорошо. Он шёл по длинному больничному коридору и как заклинание повторял одно и то же. Наконец добрались до реанимации. Тут же к нему подошёл дежурный врач и спросил:
  - Виктор Иванович, моя помощь нужна?
  Профессор замотал головой.
  - Спасибо, Саша, я сам управлюсь. Попроси Верочку сделать кофе. По всей види-мости, я отсюда скоро не выйду.
  - Что нибудь серьёзное? - Саша с тревогой в глазах посмотрел на Дмитрия, лежа-щего на каталке. - Если что, то я буду рядом.
  - Хорошо, хорошо.
  Дмитрия перегрузили на кровать, и Виктор Иванович сразу же подключил к нему датчики контроля. Нитевидный пульс тут же отозвался коротким писком. В дверь вошла Верочка с чашкой дымящегося кофе.
  - Ваш кофе.
  - Спасибо, Вера. Если кто меня будет спрашивать, то меня нет ни для кого.
  Верочка глянула на больного и на профессора. Потом, что-то сообразив, кивнула головой.
  - Я поняла, Виктор Иванович.
  Дверь за ней закрылась, отрезая профессора и его внука от всего живого мира.
  
  
  
  9.
   Тьма, покрывавшая всё вокруг, неожиданно расступилась, окрашивая чёрный лес в жёлто-серый цвет. Порыв сильного ветра, отогнал большую тучу, давая возможность полнотелой ночной хозяйке, проявить себя во всём своём блеске. Дмитрий осмотрелся, вспоминая покинутое прошлой ночью место, но так и не понял, то это место или нет. После продолжительного осмотра, он всё же заметил шагах в пяти от себя, надломленную ветку, и отпечаток ботинка на поросшем мхом, давно упавшем на землю, стволе дерева.
  - Вот оттуда я и шёл.
  Сориентировавшись в пространстве, Дмитрий сделал первый шаг в сторону, поте-рянного в густой тайге и во времени, древнего города. Неистовый ветер нагнал на ночное светило огромную чёрную тучу, погружая весь мир в кромешную темноту.
  - Как же я в такой темноте что-то увижу? - Дмитрий от досады, пнул торчащий из земли пенёк. - Вот напасть. Нужно было догадаться прихватить фонарик.
  Разговаривая сам с собой, он аккуратно ставил ногу на землю и только когда чув-ствовал твёрдую опору, переносил на неё вес всего тела. Скорость передвижения была сродни улитке, но другого выхода у него не было. Страх пришёл чуть позже, когда Дмитрий уже подумал, что он прошёл этот круг. Страх поднимался из глубины, сводя живот в болезненном спазме. Диафрагма подскочила к горлу, перекрывая дыхание, а сердце, казалось, бьётся с частотой скоростного поезда. Всё, пришли! Ноги, словно парализованные стали, как вкопанные. Липкий холодный пот всеобъемлющего страха, заполнил всё тело и душу. Хотелось только одного - быстро без оглядки бежать назад, что бы этот кошмар поскорее закончился. Опустившись на землю, Дмитрий прислонился спиной к толстому стволу дерева и попытался успокоиться. Глубокий вдох и медленный выдох. На счастье Луна выползла из-за тучи и осветила бледным светом тёмный страшный лес. Что бы придать себе уверенности, Дмитрий стал разговаривать сам с собой вслух:
  - Я ведь знал, что так оно и будет. Страх этот не настоящий. Его можно побороть.
  Откуда-то из глубины собственного сознания он чётко слышал:
  - Что ты забыл в этом Асгарде? Он нужен не тебе, а деду. Пусть бы он сам попро-бовал дойти до него. Может, Асгард и есть этот всепоглощающий страх? Тогда он может разрушить тебя изнутри, и ты рассыплешься, как горсть песка.
  - Врёшь! Дед говорил, что страх - это всего лишь оружие, созданное людьми, а значит, ему можно противостоять!
  - Это оружие создано Богами, а не людьми. Что ты знаешь о Богах, что бы им противостоять?
  - Действительно, что я знаю о Богах? Да ни чего я не знаю! Я сам себе Бог!
  Дмитрий стал заводиться.
  - Вот сейчас встану и пойду! Пусть меня Боги остановят!
  В порыве злости на самого себя и на всё окружающее, он поднялся на ноги и шаг-нул вперёд. Этот шаг отозвался дикой болью внутри тела. Дмитрий сжал зубы и сделал ещё один шаг, от которого он потерял равновесие, и чуть было не свалил-ся с ног. Это его ещё больше разозлило, и он раз за разом бросал своё тело впе-рёд и только потом догонял его ногами. Такой способ передвижения был неудо-бен, но то, что он продвигался вперёд, говорило само за себя.
  - Врёшь, не возьмёшь!
  Огромная Луна, казалось, бежала за ним следом, взяв сторону Дмитрия. Пот уже не холодный, а горячий ручейками струился у него по спине и стекал с головы, попадая в глаза, и удобрял губы трудовой солью. Неожиданно пришла радость и хорошее настроение.
  - Что, взяли?!
  Страх исчезал, а на смену ему приходила уверенность и радость от этой победы. Победы, прежде всего над самим собой. Прав был дед, сто раз прав, когда гово-рил ему, что страх нужно побеждать страхом. Сделай так, что бы страх испугался и ушёл от тебя. Как это всё просто. Напугал страх и пошёл дальше. От таких мыслей Дмитрий даже рассмеялся. Подняв голову вверх, он зачем-то подмигнул своей спутнице. Показалось, что та сделала то же самое ему в ответ.
  - Вот так и сходят с ума в одиночестве.
  Дмитрий шарахнулся в сторону и угодил ногой в расщелину.
  - Что б тебя!
  Резкая боль в ноге, прошла через всё тело.
  - Ну, дурак! Обрадовался на свою голову.
  Он аккуратно вытащил ногу из узкой расщелины между двумя поваленными де-ревьями и уселся на влажный плотный мох, окутавший этот поваленный сушняк. Лодыжка ныла, но отёка не было.
  - И то, хорошо. Растяжение связок - дело поправимое.
  Дмитрий достал из кармана носовой платок, и разорвав его на части, связал, пре-вратив в подобие жгута. Плотно обмотав им голень и лодыжку, натянул на уплот-нённую ногу кроссовок. Боль несколько утихла и стала терпимей.
  - Если попадёт вторая, то я не дойду до места и за месяц. Нужно быть осмотри-тельнее.
  Дав себе такую установку, он подобрал с земли подходящую сухую палку, и опершись на неё, поднялся на ноги.
  - Ну, вот. Теперь другое дело.
  Опираясь на свой посох, и медленно переставляя ноги, Дмитрий продолжил свой путь. Ветер поутих и больше не закрывал от него его попутчицу. Вдвоём идти ока-залось веселее. Ровный жёлтый свет, как фонарик с севшими батарейками, осве-щал ему невидимую дорогу, которая проходила у него только в голове, как в на-вигаторе. Скоро лес поредел и идти стало намного легче.
  - Неужели и тут дед оказался прав, говоря, что я уже близко от цели?
  Где-то не далеко от него "ухнул" филин. Это был первый случай за всё время его странствий, когда лес сказал ему первое слово. Дмитрий улыбнулся.
  - Если лес заговорил, то люди уже близко.
  Заросли кустарника стали гуще и ноги уже шли не по сухому ковру, а по траве. Всё говорило о том, что скоро лес кончится. Обогнув заросли не то ежевики, не то голубики, Дмитрий вышел на небольшую полянку, которую пересекала...
  - Нет, этого не может быть.
  Он даже присел на корточки, что бы рассмотреть лучше. Так оно и есть. Это была натоптанная тропа! Увидев ноготворную дорожку, Дмитрий даже не знал, что ему делать. Радоваться или огорчаться? Встреча с незнакомыми людьми могла вылиться ещё не понятно во что. То, что его здесь не ждут, это точно и как встретят не совсем понятно.
  - Ладно. По дороге разберёмся, чего мне ждать от местных и как себя вести с ни-ми, когда встреча эта произойдёт.
  Уверенно став на тропу, Дмитрий продолжил свой путь. Сколько прошло времени с тех пор, как он оказался в лесу, ни кто не считал и не мерил. Казалось, что прошла уже не одна ночь, которая казалась бесконечной. Опираясь на посох, и слегка прихрамывая, Дмитрий уверенно шёл по тропинке и не заметил, как лес кончился, и эта тропинка вела его уже по бескрайнему лугу, поросшему высокой сочной травой. Усталость брала своё, и Дмитрий остановился, что бы перевести дух и осмотреться. Луна притушила свою свечу, а Солнышко ещё не взошло. Период утренних сумерек самый тёмный, но короткий.
  - Видимо мне скоро домой.
  Дмитрий подмял под ноги траву и опустился в неё, завалившись на спину. Он за-крыл глаза и попытался сосредоточиться на пробуждении. В голове мелькнула мысль, которая заставила его улыбнуться: "Могу ли я заснуть, когда и так нахо-жусь в состоянии сна?". Он лежал с закрытыми глазами и ожидал пробуждения. Через закрытые веки, он скорее почувствовал, чем увидел, что стало светать. Ни чего пока не понимая, Дмитрий открыл глаза, и мягкий белый свет слегка ослепил его, заставляя зажмуриться. Медленно приоткрывая забитые ночной чернью глаза, он прозревал заново, словно перерождаясь, раз за разом каждый раз, когда всходило Солнце. Вскочив на ноги, словно ополоумевший, он перестал дышать, когда прямо перед собой он увидел восход небесного светила. Ни с чем подобным он раньше не встречался. Прямо перед ним, на расстоянии вытянутой руки, выкатывался огромный оранжевый шар. Дмитрий протянул руку вперёд, что бы дотронуться до него, так близко он стоял к Солнцу. Вспышка яркого белого света была ослепительной, как взорвавшаяся бомба. В лицо подул свежий бодрящий ветерок. Земля просыпалась! И тут и там послышались птичьи голоса, извещавшие мир о начале нового дня. Их весёлое щебетанье откуда-то издалека подхватили горластые петухи. Проснулись и застрекотали кузнечики, прячась в высокой траве. Далеко из леса "ухнул" на прощание филин. Ночь закончилась - начиналась новая жизнь. Отвернувшись от быстро всходящего Солнца, Дмитрий, ещё не успевший прийти в себя, опять чуть не лишился рассудка от увиденного. Не так далеко от него уходил ввысь огромный шпиль высоченного замка. Казалось, новый день начался с удивлений, которым Дмитрий был обязан какому-то сбою в своём организме или деду, влившему ему усиленную дозу своего чудодейственного препарата. Словно загипнотизированный увиденным, он направился прямиком к этому замку. Подходя всё ближе и ближе, Дмитрий всё больше восторгался неземной красотой великолепного строения. Такое не могли сделать люди. Такое творение могли создать только Боги. Поднявшись на пригорок, он, наконец, мог рассмотреть этот небесный Храм во всём его великолепии.
  
  10.
   Удобно расположившись в кресле, ближе к кровати, на которой лежал Дмит-рий, Виктор Иванович пребывал в состоянии дрёмы. Он не спал, но и не бодрст-вовал. Мысли бесконечным роем гудели у него в голове, не давая заснуть окончательно на всю ночь. Только ближе к утру всего лишь на мгновение ему удалось полностью выключиться и даже успеть увидеть какой-то сон. В дверь бесцеремонно громко постучали, и не дожидаясь ответа, отворили её настежь. Профессор тут же открыл глаза, пытаясь разглядеть в полутьме непрошеных гостей. Первой, кого он увидел, была Верочка, которая включила свет в реанимационной. За её спиной топтались двое незнакомых людей. Лицо у Верочки было перепуганное, а её глазки бегали по сторонам, не зная за что зацепиться, что бы остановиться и попросить прощение за неожиданный визит.
  - Виктор Иванович... Простите, тут... Я не пускала, а они...
  Ни чего пока не понимая, профессор поднялся из кресла и подошёл к двери. Ве-рочку тут же оттеснили в сторону, стоявшие за её спиной двое молодых людей.
  - Профессор Стрельцов Виктор Иванович?
  - Да, это я. Собственно вы...
  Он не успел спросить, как эти двое одновременно вытащили из нагрудных кар-манов красные корочки и в развёрнутом виде ткнули их прямо под нос профессору.
  - ФСБ России.
  Виктор Иванович стал приходить в себя и осмотрел ранних или поздних посетите-лей с головы до ног. Так оно и есть. Серенькие, не броские, но дорогие костюмчики и на лицах ни чего не выражающие маски со стеклянными глазами.
  - Простите, чем могу служить?
  Тот, что повыше, шагнул вперёд и развернул перед профессором листок бумаги с гербовой печатью и тут же его озвучил.
  - Вас приказано доставить по указанному адресу.
  Виктор Иванович всплеснул руками.
  - Это невозможно!
  Длинный, не обращая ни какого внимания на его реплики, продолжил:
  - Вас подозревают в похищении человека из ожогового центра.
  - Что?
  Это было всё, что он мог спросить, потому, что остальные слова застряли где-то глубоко в горле.
  - Бред какой-то.
  Длинный свернул ордер и засунул его в тот же карман, что и удостоверение. Вик-тор Иванович ненароком подумал, что и свой пистолет он хранит в том же карма-не.
  - Бред или не бред, а наше дело маленькое. - Тот, что пониже изрёк извиняю-щимся тоном. - Приказано доставить хоть в наручниках, но срочно.
  Профессор повернулся к кровати, на которой лежал спящий Дмитрий. Потом взглянул на ручные часы. Стрелки показывали четыре часа утра. В это время он должен быть здесь и контролировать выход Дмитрия из состояния сна. Ему ещё нужно ввести адреналин, что бы простимулировать работу сердца, иначе оно просто может не выдержать нагрузки. Профессор последний раз попытался отго-ворить своих конвоиров от их затеи.
  - У меня сложный больной! Я не могу его оставить даже на минуту! Это чревато летальным исходом. Вы возьмёте на себя ответственность за жизнь моего паци-ента?
  Длинный, ни чего не объясняя, достал из того же кармана наручники и проде-монстрировал их профессору. Стоявшая тихонько в углу Верочка при виде наруч-ников вскрикнула, будто этот длинный собрался из них стрелять в профессора. Все посмотрели на Верочку, как будто видели её впервые. Виктор Иванович вздохнул, подчиняясь закону, и обратился к Верочке:
  - Вера, присмотри за Дмитрием. Если что, - профессор с досады мотнул головой, - сразу же звони мне. - Потом опомнившись, поправился. - Звони в ФСБ Корзуну.
  Демонстративно заложив руки за спину, он посмотрел на своих конвоиров.
  - Ну, чего стоите? Пошли, что ли?
  Верочка опять вскрикнула, словно выпущенная пуля из пистолета попала прямо в неё. Все дружно опять повернули головы к дежурной медсестре. Взяв себя в руки, она скороговоркой протараторила, обращаясь к профессору:
  - Виктор Иванович, вы не беспокойтесь за Диму. Я пригляжу за ним, а с утра Бы-кову скажу - он присмотрит.
  Профессор кивнул головой и вышел в коридор.
  - Спасибо, Вера.
  Длинный пошёл впереди, уводя странную процессию, к выходу.
  
  
  11.
   Охватывая этот небесный Храм с двух сторон, несли свои спокойные и чистые воды две реки. У подножия горы, на которой обосновался Храм, раскинулся го-род. Высокие и низкие дома стояли бок о бок, не мешая друг другу и при этом образовывали широкую улицу. Расширяясь к лесу и сужаясь к Храму, улица была похожа на луч, исходящий из этого Храма. Таких улиц было семь. Их разделяли такой же величины земельные наделы, уже зелёными лучами исходящие от под-ножия или основы всего. Картина огромного Солнца, нарисованная людьми, ле-жала перед Дмитрием. У самого основания горы русла рек разрезали уличные лучи, отделяя их от Храма. Весь город сообщался с Храмом только через четыре изогнутых дугами моста, размещённых, видимо, по сторонам света. Красивые в несколько этажей каменные дома отливали розовым и красным цветом, сделан-ные из гранитных глыб, отшлифованных до блеска. Бревенчатые срубы стояли везде на любой вкус, как бы соревнуясь друг с другом своей великолепной архи-тектурой и замысловатой резьбой. Что-то в этом городе было не так. Был он ка-кой-то правильный, чистенький и ухоженный, словно на выставку. Дмитрий всматривался в ровные улочки, мощеные плоским камнем и белой кедровой доской и пытался найти хоть один изъян в ровности линий. Было такое ощуще-ние, что кто-то, прежде чем мостить тротуар, отбивал его верёвкой длинной в це-лый километр. Невольно его взор устремлялся снова и снова к великолепию Хра-ма. На него можно было смотреть бесконечно как на падающую воду или горя-щий огонь. Основание Храма лежало где-то у середины горы и образовывало многоугольник с девятью рёбрами. В основании каждого ребра возвышалась круглая башня из красного гранита такой же высоты, как и стены с высоким шпи-лем на конце. Все башни были изумрудного цвета, отделанные горным малахи-том. Первый ярус высоченной пирамиды был самый широкий и мощный. Он яв-лялся основанием для следующего яруса, расположенного сразу над ним. Сужа-ясь к верху, высокие мощные стены второго яруса отливали в свете восходящего Солнца нежно-розовым цветом, а надстроенные ближе к вершине смотровые площадки, словно резные бойницы, сверкали жёлтым как золото яхонтом. Третий ярус был самый высокий и красивый. Ослепительно белый мрамор, которым он был выложен, удивительно походил на только что выпавший снег. В этом ярусе четыре круглые башни сливались в одну, и ближе к верху расходились девятью зелёными лепестками в разные стороны. Венчал Храм, уходящий под облака девятигранный шпиль из красного гранита. Вся эта конструкция издали была похожа на невиданный цветок, из которого мощными волнами исходила благодать. Дмитрию захотелось, во что бы то ни стало, оказаться внутри этого волшебного цветка. У него было предчувствие, что если он войдёт в этот Храм, то будет самым счастливым человеком на земле. Не отрывая взгляда от великолепного творения, он начал медленно спускаться с возвышенности к городу.
   Пока он спускался, улицы города заполнялись спешащими куда-то людьми. Большая часть этих людей направлялась в южную часть, где за пределами города раскинулись бескрайние поля, засеянные пшеницей. Толстые, наливающиеся силой колосья, словно волны в зелёном океане, перекатывались под лёгким утренним ветерком. За широким логом, словно отрезанным огромным ножом, от хлебных полей, блестели от выпавшей росы кормовые луга с сочной зелёной травой. Видимо, туда и направлялась небольшая группа мужиков, неся на плечах острые косы. Подходя ближе к первым домам, Дмитрий понял, что разминуться с мужиками - косарями ему не удастся. Расстояние между ними быстро сокращалось. Нехорошее предчувствие посеяло в его душе неуверенность и поднявшееся волнение, заставило остановиться и осмотреться по сторонам в поисках другого пути. Однако было уже поздно. Его заметили. Дмитрий продолжал стоять на месте, пока целый отряд бородатых мужиков не подошёл к нему вплотную. Удивлённые таким явлением, местные жители, не стесняясь, в упор рассматривали, непонятно откуда взявшегося, чужака. Когда смотрины были окончены, вперёд вышел сухощавый старичок и обратился к незнакомцу:
  - Ты чей будешь -то? Заплутал, аль как?
  Дмитрий не нашёл ни чего лучшего, как поклониться мужикам и сказать:
  - Здравствуйте, люди добрые.
  Мужики зашумели, перетаптываясь на месте, а тот же старичок продолжил с ним общение:
  - И ты будь здрав, коли не шутишь. Ты откуда и куда путь держишь, милчеловек? Вижу, ты не нашего роду-племени будешь.
  Старик сканировал его глазами, как лучами Рентгена. За его спиной, словно бур-лящее море, загудели мужики. Дмитрий развёл руками и извиняющимся тоном ответил:
  - Я издалека. Из Онска. Мне нужно видеть Дарагора по важному делу.
  После того, как он назвал заветное имя, пользуясь им, как пропуском, гул толпы усилился, а старик, подняв руку вверх, прикрикнул на косарей:
  - А ну, цыц! - Он ближе подошёл к Дмитрию и как-то странно посмотрел ему в глаза. Посмотрел так, что стало нехорошо. - А зачем тебе странник, наш отец - великий волхв Дарагор? Какое дело у тебя к нему?
  Дмитрий понял, что попал в точку.
  - Об этом я ему сам скажу. Укажите, как мне его найти?
  Старик почесал за ухом и повернулся к мужикам.
  - Сдаётся мне, этого чужака сначала бы к воеводе отвесть надобно. Пусть он сам и решает, пускать его к Дарагору или нет. Правильно я говорю мужики, аль нет?
  Мужики одобрили решение стройным гулом голосов.
  - Чего тут думать - пусть Потап его и сводит к воеводе. От Потапа он не сбежит.
  - И то дело. Пусть ведёт.
  Старик развёл руки в стороны, показывая Дмитрию, что решение по его вопросу принято.
  - Вот так вот. Для начала с воеводой словом обмолвись, а там видно будет.
  Из толпы вышел крепкий молодой парень. Он передал рядом стоящему мужику свою косу и подошёл к Дмитрию.
  - Ну, чего стоишь, топчешься? Правду ногами не натопчешь. Пошли в город. Сведу я тебя к воеводе-батюшке.
  Разговор был закончен и, огибая пленника, в колонну по одному, людская речка потекла дальше к месту покоса. Дмитрий взглянул на своего конвоира и не спеша пошёл к городу. По дороге он пытался разговорить Потапа, что бы хоть как-то понять, чего ему ждать от воеводы.
  - Я так понимаю, ты меня в тюрьму ведёшь?
  Сопровождающий его детина, удивился.
  - В тюрьму? Это ещё куда?
  Дмитрий понял, что попал гораздо в раннее время, чем предполагал и тут же по-правился:
  - Я хотел сказать в острог.
  - Про то тебе сам воевода скажет. - Огромный Потап подозрительно осматривал его с ног до головы. - Скажет в острог, значит в острог.
  Видно было, что он хочет что-то спросить у Дмитрия, но стесняется.
  - Вижу, что хочешь что-то спросить, - Дмитрий запросто сделал отмашку рукой, - так спрашивай, не стесняйся.
  Потап набычился, видимо слово "не стесняйся" его чем-то обидело.
  - Я и не стесняюсь.
  Дмитрий улыбнулся поняв, что при всей своей грозной внешности, натура у парня была стеснительная и покладистая.
  - Спросить только хотел, - видимо Потап пересилил себя, - откуда на тебе платье такое? - Он опустил глаза на кроссовки Дмитрия и показал на них пальцем. - И обувка на тебе странная. У нас во всей Тартарии такого чуда не сыскать.
  Дмитрий пожал плечами, не зная что, ему отвечать.
  - Я не из Тартарии... - Дмитрий запнулся. - Вообще-то я из неё, но как бы тебе это сказать?
  Как объяснить человеку, что ты из будущего? Он почесал за ухом, и махнув в душе на всё рукой, выдал Потапу:
  - Я из будущего, а там Тартария называется по-другому - Сибирь.
  Потап его спокойно выслушал, и ни сколько не удивившись спросил:
  - Так ты легкоступом ходишь?
  Теперь пришёл черёд удивляться Дмитрию.
  - Что такое легкоступ?
  Потап посмотрел на него, как на полоумного.
  - Интересный ты человек. Ходить - ходишь, а знать - не знаешь как? Правильно Терёха сказал, что тебя к воеводе нужно отвести - странный ты какой-то. Терёху не обманешь, он за версту подвох чует.
   Скоро, они уже шли по ровным, как натянутая тетива лука, улицам Асгарда. Дмитрий присматривался к жителям этого необычного города и понимал, что не-обычным был вовсе не город, а его жители. Сами люди были загадкой, которую даже в его время ни кто не смог разгадать. Дед его почти всю жизнь положил на это и то, понять до конца наших пращуров, не смог. Одетые в белые длинные одежды с обязательной обережной вышивкой по вороту и рукавам платья, жите-ли Асгарда были похожи на людей, постоянно пребывающих в состоянии празд-ника. Приятные открытые лица и гордо посаженные головы на крепких плечах, говорили о миролюбии и собственном достоинстве. Белая, как молоко кожа рук и лица у женщин, удивительным образом сочеталась с вплетёнными в волосы разноцветными лентами. Переливающиеся всеми цветами радуги каменья, нанизанные на несколько крепких шёлковых нитей и надетых на шею и запястья, делали их похожими на невиданной красоты цариц, далёких неизведанных стран.
   Как оказалось, путь их был не близок и лежал к подножию Храма. Они не про-шли ещё и полпути, как Дмитрий стал уставать. Неожиданно закружилась голова, а появившаяся слабость во всём теле подкосила ноги, и он медленно опустился на землю.
  - Всё, больше не могу. Сил нет.
  Потап удивлённо разглядывал своего пленника, не понимая, лукавит тот или вза-правду занемог.
  - Оно и видно, - он видимо принял какое-то решение, - что на богатыря ты не по-хож, да и духом слаб. Давай подмогну, что ли?
  Здоровенный Потап, взвалил себе на плечо Дмитрия, словно тряпичную куклу и направился дальше через весь город, бурча себе под нос:
  - Не было печали носить тут всяких.
  Дмитрий полностью отключился от внешнего мира, словно кто-то щёлкнул вы-ключателем, не дослушав до конца причитания своего провожатого. По всей ви-димости, сработал защитный рефлекс, давая возможность отдохнуть организму и привести в порядок совершенно расстроившуюся нервную систему. Организм не смог вынести сразу столько впечатлений, и не спрашивая разрешения у хозяина, сам ушёл на необходимый отдых.
   Очнулся Дмитрий от того, что кто-то сильно тряс его за плечо. С трудом придя в себя, Дмитрий медленно открыл глаза. Над ним, стоя на одном колене, нависа-ло бородатое лицо, которое закрывало всё пространство.
  - Гляди, очнулся. - Лицо неожиданно улыбнулось, от чего борода и усы разъеха-лись в стороны, делая похожим его на гримасу доброго гнома. - И что я с ним делать буду?
  Откуда-то донёсся голос Потапа:
  - Терёха велел его к тебе привести, а дальше тебе решать, что с ним делать.
  Дмитрий постепенно приходил в себя, ощущая под своей спиной жёсткие доски и постепенно вспоминая, кто он, и где он. Из-за спины большого гнома показался сам Потап:
  - Он к Дарагору всё порывался. Так ты у него и выведай, зачем ему Дарагор надобен.
  Гном поднялся с колена и превратился в огромного дядьку с пышной бородой и колючими глазами. На дядьке была надета рубаха из толстенной кожи с металлическими пластинами на груди, а у пояса висел в ножнах широченный меч.
  - Вы, наверное, воевода? - Дмитрий попробовал подняться с колючих досок. - Мне срочно нужно видеть Дарагора.
  Дмитрий опять воспользовался знакомым именем, как паролем, но в этот раз ре-акция со стороны "гнома" была совсем другая, чем у Терёхи. Он нахмурил брови и весь подобрался, словно приготовился отражать вражескую атаку.
  - Почему ты называешь меня на "вы"? Я, что враг тебе? Или ты сам с вражеского племени?
  Его вид не предвещал ни чего хорошего, и Дмитрий тут же замахал руками, как бы извиняясь.
  - Я не хотел вас ни чем обидеть, и я не с вражеского племени. - Тут он быстро со-риентировался и выдал "гному" такое, от чего самому стало не по себе: - Я легкоступом пришёл.
  "Гном стал мрачнее тучи, а Потап включил задний ход и отошёл от них на не-сколько шагов.
  - Если ты не враг - говори мне "ты". - Широкая борода опять нависла над ним. - Почему ты без разрешения легкоступом ходишь? Кто дал тебе на это право?
  Вконец сбитый с толку Дмитрий, пожал плечами и отодвинулся от бороды.
  - Мне никто никакого права не давал! - Из глубины опять, как и ночью в лесу, поднималась волна возмущения. - Мог бы сам сообразить, что я не отсюда при-шёл! - Через секунду Дмитрий стоял на ногах, упёршись взглядом в колючие гла-за "гнома". - Если сию минуту ты не отведёшь меня к Дарагору, у тебя будут проблемы!
  "Гном" отступил на шаг назад, удивлённый напором какого-то хиляка и посмот-рел на Потапа.
  - Я не понял, о каких проблемах он говорит?
  Потап, молча, пожал плечами, а "гном" повернулся к строптивому гостю.
  - Меня зовут Ярослав. Я воевода Асгарда. Если ты будешь мне надоедать, посажу в клеть! Отвести тебя к Дарагору или нет, я подумаю.
  Горячая волна возмущения накрыла Дмитрия.
  - То, что ты воевода я догадался, а вот то, что ты без мозгов, я понял только сей-час! Пойми, что сейчас каждая минута дорога и если ты, воевода, мне не помо-жешь, то может произойти непоправимое, а ты будешь отвечать за всё!
  Прошло некоторое время, пока воевода приходил в себя после такого высказы-вания. Наконец, громким голосом он изрёк:
  - Стража! - Откуда-то появились двое молодцев в кольчугах и при оружии. - От-ведите чужака в клеть. Пусть пока посидит, подумает, как со старшими нужно разговаривать. - Не слушая вопли Дмитрия, он отвернулся от него и пошёл к приземистому длинному дому, возмущаясь вслух: - Ни почёта тебе, ни уважения. Ни ума, ни разума нет. Такие, видимо, уроков не учат, вот и вырастает невесть что.
  Молодцы подхватили упирающегося Дмитрия под белы рученьки и проводили к стоящей в отдалении клети. Затолкав в неё непослушного татя, они прикрыли та-кую же, как и сама клеть с толстыми и прочными, перевязанными между собой жердями дверцу, и накинули на неё внушительных размеров пудовый замок. Та-ким же большим ключом стражник закрыл этот замок, а сам ключ повесил тут же над клетью.
  - Посиди пока тут. - Один из стражей подмигнул Дмитрию, не чувствуя с его сто-роны особой за то вины и проявления каких либо угроз в отношении кого бы то ни было. - Пусть люди на тебя посмотрят - может, кто и вступится.
  Стражники выполнили указания Ярослава-воеводы и удалились в бревенчатую избу, по всей видимости, служившую им караульным помещением или казармой, а Потап побежал догонять своих сородичей-косарей. После того, как Дмитрий остался один, он осмотрелся по сторонам, подыскивая какую-нибудь брешь в прочной клети, через которую можно было бы улизнуть на волю, но не нашёл и опустился на дощатый пол, устеленный соломой. Как в зверинце. Главное, что целый ряд таких клетей стоял вдоль проходной улицы города, и люди по ней проходившие, непременно заглядывали внутрь этих клетей, потешаясь заключёнными в них разбойниками. Как раз несколько человек проходили мимо него и без всякого смущения с их стороны, показывали на него пальцем, тихо переговариваясь между собой, словно находились в цирке или в зоопарке. Следом прошла стайка молодых девиц с коромыслами на плечах. Они, наклонив друг к другу свои повязанные в цветастые платочки головки, зашушукались, а потом весело рассмеялись, застенчиво отвернувшись от Дмитрия. Такого позора он ещё не испытывал ни где и ни когда. Добрые и весёлые люди, проходящие мимо него, заставляли верить в то, что ты превратился в дикое животное. Какая-то сердобольная бабка просунула ему через жерди кусок хлеба.
  - Бери, касатик. Бери не стесняйся. Голод не тётка - когда тебя ещё покормят?
  Дмитрий крутил в руке краюху хлеба, рассматривая её, как некий драгоценный камень. Вот своим видом ты уже и заработал себе на пропитание. Растёшь Дмит-рий Сергеевич. Было стыдно и противно. Зачем воевода так с ним поступил? Не уж-то за то, что высказал своё мнение, непременно нужно садить под замок? Да, демократией тут не пахнет. Неожиданно откуда-то сбоку от него раздался тоненький голосок:
  - Да не серчай ты на воеводу. Он прав. Сам бы следил за языком своим - был бы на свободе. У нас старших принято почитать.
  Дмитрий вскочил на ноги и подошёл к краю клетки.
  - Кто здесь?
  Совсем рядом от него, в такой же клетке показалась лохматая голова не то парня, не то девицы.
  - Меня Емелей зовут. - Сказала голова. - Ты парень, какого роду-племени бу-дешь? Что-то я, таких, как ты, во всём Асгарде не встречал?
  Дмитрий, когда прошло первое удивление, ответил ему:
  - Вообще-то я русский, но сам не местный.
  - Как же ты сюда-то попал? Не зная заклинаний, в Асгард попасть невозможно. Только волхвы могут ходить за пределами города, а нам простым дорога заказа-на, пока Род не созреет и не уйдёт на новые места жительства. Только тогда сни-маются обережные круги с Асгарда и можно беспрепятственно покинуть или вой-ти в город.
  Дмитрий ни чего не понял из того, что ему сказал Емеля.
  - Какой род должен созреть и куда уйти? Ты о чём?
  Емеля, осознав, что сболтнул лишнего, какое-то время молчал. Однако интерес к чужаку взял своё, и он опять заговорил:
  - Я вижу, что ты чужак, но вроде бы и свой. Ты не видишь очевидных вещей - значит, ты не учил урок.
  У Дмитрия кругом пошла голова.
  - О каком уроке ты говоришь? Воевода то же говорил о каком-то уроке. Чем вы тут вообще занимаетесь? - Не понимание происходящего начинало поднимать волну возмущения. - Такое впечатление, что вы все ходите тут в школу, а за двойки вас сажают в эти клети!
  Когда он услышал спокойный голос Емели, то его возмущение стало перерастать в отупение.
  - Где-то, в общем так, как ты и говоришь. Меня, например, посадили за мой язык. - Он произнёс это как-то торжественно. - Я волхву нашего рода Велимудру солгал потому, что не выучил заповеди Перуна. Вот он мне и определил урок в этом остроге.
  Дмитрий схватился за голову, чувствуя, что начинает сходить с ума. Неожиданно, какая-то сила заставила его поднять глаза и посмотреть на открытую часть улицы. Совсем рядом со своей клетью, в которой он отбывал непонятное наказание, Дмитрий увидел перед собой такое, от чего у него перехватило дыхание, а во рту пересохло, как в пустыне.
  
  12.
   - Присаживайтесь, профессор.
  За массивным столом кабинета, в который его ввели двое сопровождающих, Стрельцов увидел всё того же вездесущего Корзуна. - Разговор на этот раз у нас будет долгий.
  Хозяин кабинета поднялся со своего места, и изображая ненужную учтивость, отодвинул стул с обратной стороны стола. Виктор Иванович подошёл к предло-женному стулу, но садиться в него не спешил.
  - А ни чего, что меня забрали ночью и ещё собираетесь устраивать допрос в ноч-ное время суток?
  Корзун улыбнулся.
  - Да будет вам, профессор. В виду исключительности нашего дела, я имею пол-номочия проводить допрос в любое время суток. Хотя, впрочем, вы имеете пол-ное право обжаловать мои действия.
  - Я, пожалуй, так и поступлю. - Виктор Иванович опустился на стул, готовясь отве-чать на каверзные вопросы чекиста. - У меня складывается такое впечатление, что я попал в тридцатые годы государственного произвола.
  - Как бы то ни было, государство во все времена диктовало свою волю народу.
  - Скорее устанавливало. Причём, всеми доступными этому государству способами и средствами. В результате получили то, что имеем. Народ ненавидит своё государство, а государство делает всё, что бы его же народ ненавидел его ещё больше. Заметьте, это происходит с молчаливого обоюдного согласия.
  Корзун усмехнулся.
  - А вы, профессор далеко не пацифист. Чем же лично вам государство насолило?
  - Тем, что меня поднимают среди ночи и предъявляют необоснованные обвине-ния!
  - Всего лишь? - Корзун хлопнул ладонью по столешнице, прекращая скользкую тему. - Да, вас обвиняют в похищении человека. Уже несколько сотрудников ожогового центра дали показания в том, что вы были заинтересованы в получении определённых сведений от этого больного и являлись последним, кто его видел.
  Виктор Иванович всплеснул руками.
  - Ну ведь это же полный бред! Как я мог его похитить, если около него постоянно находится сестра и лечащий врач? - Он перевёл дыхание. - Вы бы лучше их при-влекли!
  Профессор почти кричал эти слова в своё оправдание, но исподволь наблюдая за каменным лицом Корзуна, понимал, что это всего лишь причина затащить его на их территорию. Тут они, как рыбы в воде. Ну, что ж, ещё, как говорится не вечер. Мы ещё повоюем. Собраться с мыслями было труднее, чем он предполагал. Сей-час он всем телом и душой находился рядом с внуком. Как он там? Вышел или нет из искусственно - вызванной комы? Что я наделал старый дурак? Так мне и надо! Пусть этот чекист упечёт меня лет на десять за решётку и будет тысячу раз прав! Словно угадывая его невесёлые мысли, раздался голос Корзуна:
  - Вы лучше скажите, профессор, что вы сделали со своим внуком? Не жалко пар-ня?
  Виктор Иванович вздрогнул.
  - Что вы имеете в виду?
  - Ещё там, в лесу, я понял, что вы со своим внуком просто разыграли меня. У Дмитрия талант к актёрству. Здорово он изобразил прединфарктное состояние, а я дурак повёлся на это. Да и не отвозили вы его ни в какую больницу. Я поздно это понял, но назад в лес мы всё же вернулись.
  Корзун вытащил из ящика стола небольшой полиэтиленовый пакетик, в котором находился ватный шарик и положил его перед Виктором Ивановичем.
  - Вот это мы нашли на том месте, где стояла ваша машина. Эта ватка пропитана спиртом с остатками крови. Когда вы с Дмитрием уехали в первый раз, насколько я помню, вы не делали ему ни каких инъекций, в больницу вы так и не попали, а ждали где-то неподалёку, когда мы поедем за вами. Дождавшись, когда наши машины выехали из леса, вы вернулись на старое место и сделали Дмитрию укол. Что вы ввели внуку, профессор? Почему он сейчас находится в коме, а вы преспокойно наблюдаете за ним? Почему вы вернулись назад, в конце концов? Видите, как много у меня к вам вопросов. Попробуйте теперь ответить хотя бы на один из них.
  Виктор Иванович пожал плечами, понимая, что на сей раз выкрутиться будет го-раздо трудней. Ещё он понял, что Корзун просто так его не отпустит, и будет да-вить его до последнего, пока он сам не расскажет всё о пластинах Дарагора. Как он узнал о них, вот в чём вопрос? Корзун видимо заждался, пока Виктор Иванович обдумает до конца, что ответить и напомнил ему о своём ожидании.
  - Так что вы мне, профессор ответите? Я с нетерпением жду вашего ответа. Только не нужно говорить мне, что вы вернулись, вспомнив о какой-то забытой вами вещи.
  Виктор Иванович хотел сказать ему именно это, но хитрый Корзун его опередил, отрезая все пути к отступлению. Молчать больше не было ни какого смысла. Профессор вздохнул и не спеша начал свою речь:
  - Что вы собственно хотите узнать или понять? Вам действительно интересно знать как наши предки, взаимодействуя, а проще сказать, живя в самой природе, творили такие вещи, которые и представить нам сейчас трудно? Как они переме-щались по времени и могли появляться в любом месте, где они захотят, оставаясь невидимыми? Принципы действия их психотронных орудий или механизмы управления ими самой природой вы хотите знать? - Профессор рассмеялся. - Это невозможно! Это уже стало невозможным, потому, что мы полностью потеряли связь с ними и перестали жить по их законам. Главная ценность наших предков заключалась в них самих. Мы можем понять всё то, о чём я вам говорил, но для этого нам сначала нужно понять их самих. Кто они были, наши далёкие предки?
  Корзун удобнее устроился в своём кресле. Он давно ждал этого откровенного разговора. Теперь он понял, что Стрельцов созрел и готов приоткрыть ему дверь в далёкое прошлое. В тот мир, где когда-то творились чудеса. Если он не найдёт заветные пластины Богов, где описаны многие механизмы управления самой природой, то на пенсию он уйдёт очень скоро и не в полковничьих погонах. Профессор знал про эти пластины и, возможно знал, где они находятся, это Корзун чувствовал. Долго ему пришлось наблюдать за профессором издали, но время пришло и пора работать на результат. Когда Стрельцов начинал говорить о наследии, его глаза преображались, зажигаясь ярким огнём. Весь он, казалось, становился выше и шире в плечах. Сейчас перед Корзуном сидел уже другой, нежели полчаса назад, человек, который рассказывал интересные вещи.
  - Прежде всего, это были высоко духовные высокоорганизованные люди. Быть высоко духовной личностью не просто. Это не рубашка, которую захотел надел, а захотел, снял. Этому нужно, прежде всего, учиться, чем, впрочем, они и занима-лись всю жизнь. Это тяжкий труд во имя будущих поколений, во имя всего разум-ного во вселенной. Больно осознавать то, что мы об их этот труд просто вытерли ноги. Мы в неоплатном долгу перед нашими предками и я думаю, что уже при-шло время платить по счетам за наше наплевательское отношение к своему на-следию. Мы уже стали безродными, потеряв все родовые связи и став уродами или стоящими у рода. Как мы можем теперь их понять?
  Корзун решил, что вступительного слова будет достаточно и подал из своего кресла голос:
  - Может не всё так мрачно, профессор? Я открою вам одну государственную тай-ну, надеясь на вашу порядочность. - Корзун поднялся из кресла и прошёлся во-круг стола. - В подземных тоннелях мы нашли древнюю рукопись. Учёные пере-вели её. Оказалось, что в некоем Храме Первичного огня хранились некие золо-тые пластины, числом семь. Именно на этих пластинах, в виде рун, были нанесе-ны знания, которые нам бы очень пригодились.
  - Нам, это кому?
  - Государству, профессор. Государству.
  - Государству? - Виктор Иванович как-то нехорошо усмехнулся.
  - Доверить достояние наших предков государству?
  - А что вас собственно не устраивает?
  - Я не знаю, понимаете ли вы до конца, что такое государство? Государство, кото-рое на протяжении многих столетий уничтожало это наследие, теперь хочет не-пременно знать всё о рунах Богов? Звучит как-то странно.
  - А вы доверьтесь мне. Может быть, впервые за многие годы, государство поняло, что для него означает это наследие.
  - Очень я в этом сомневаюсь. Сомневаюсь, что нашему реорганизованному обществу с изменённой религией и перевёрнутым человеческим сознанием это было необходимо, как средство для того, что бы сделать людей счастливыми. - Виктор Иванович почувствовал себя стоящим за кафедрой и строго посмотрел в глаза нерадивому студенту, забывшему выучить урок. - Обычно всё происходит наоборот. Само государство печётся о своей защищённости и мощи, используя людской труд. Для того, что бы государство было сильным и сплочённым, человеку вкладывают в его сознание основную цель правящей элиты в виде президентских программ и законов, которые этот человек должен соблюдать, что бы этой элите жилось вкусно и сладко. Вы думаете, что наши правители думают о духовности? Им самим духовность ни к чему, а вот народ воспитывают через средства массовой информации таким образом, что принося блага своим правителям, каждый человек воистину должен гордиться своими достижениями на благо государства, в котором он живёт. Мы живём в мире абсурда и хотим понять, что такое на самом деле духовность. Ни одно государство ещё не созрело, что бы понять великое наследие. На противоречиях счастья и духовности не построишь.
  - Может, вы знаете, как нам это понять?
  - Заповеди, по которым тысячи лет жили истинно счастливые люди, гласят, чтобы каждый человек относился к другому человеку, как к самому себе. Нельзя делать другому того, чего себе бы не сделал или пожелал. Любить и почитать родителей своих.
  - А разве мы не любим и не почитаем?
  - Наших родителей в основном любит государство, выплачивая им пенсии, раз-рушая этим все родовые и семейные уклады. Возможно, пенсии и нужны, но на-род перестал рожать и воспитывать детей. Зачем престарелым родителям почи-тание их многочисленных детей? О них печётся государство, а продолжать свой род совсем необязательно. Раньше пенсий не выплачивали, и фамильные роды были большими и крепкими. Сильный род - сильное государство. Так было раньше. Теперь всё наоборот.
  Корзун замахал руками.
  - Хватит профессор этой демагогии. Меня не интересует ваше мнение о государ-ственных устройствах. Достаточно понимать сейчас одно, что семья - ячейка об-щества. Давайте, наконец, вернёмся к нашей теме.
  Обиженный тем, что его прервали, Виктор Иванович замолчал, опустив голову.
  - Ну же, профессор, что вы словно кисейная барышня? Давайте по существу. Чем полнее мы откроем нашу тему, тем быстрее вы окажетесь у кровати вашего вну-ка. Что вы знаете об этих пластинах?
  Профессор пожал плечами, понимая, что он не уйдёт отсюда, пока не расскажет Корзуну всего, что знает сам. Подняв глаза на полковника, он не спеша начал рассказывать:
  - Этого погорельца звали Дарагор. Он человек из далёкого прошлого и объявился у нас в лесу благодаря умению перемещаться во времени и пространстве. Дарагор прибыл к нам из Асгарда - города Богов. Сам он относится к касте волхвов или учителей.
  - Как он угодил в эпицентр пожара?
  - С его слов, когда он проходил по неким струнам времени, ему пришлось столк-нуться с драконами, которых поставили на изгибах этих струн Чёрные маги. Ка-ким-то образом ему удалось их проскочить, но от огня этих драконов он сам чуть было не погиб.
  Виктор Иванович наблюдал за тем, как меняется мимика лица Корзуна. То, что он слушал, было похоже больше на сказку, чем на суровую реальность. Сейчас в его голове происходила борьба между реальностью и мистификацией. Не верить в слова профессора было невозможно, иначе терялся всякий смысл их разговора. Оставалось только воспринимать всё, как есть и в подтверждение этому кивать головой.
  - Когда он пришёл в себя в ожоговом центре, мне сразу же позвонил Коля Сухов, и я тут же примчался. Мне удалось немного переговорить с ним, но он был ещё слаб и быстро потерял сознание. Честно говоря, ни кто не думал, что он выживет. На его теле было около пятидесяти процентов ожогов.
  - О чём вы говорили?
  - Большей частью говорил он, а я просто слушал.
  - И что же вы услышали, профессор?
  - Он говорил кто он и откуда. Говорил о том, что Асгард скоро падёт.
  Корзун заёрзал в кресле и с нетерпением перебил рассказчика:
  - Что дальше, профессор? Что он говорил о пластинах?
  Виктор Иванович пожал плечами.
  - О пластинах он говорил, когда мы с Дмитрием нашли его вечером в лесу на месте пожара.
  Вид у Корзуна был такой, что он готов был разорвать профессора в клочья, если тот немедленно не начнёт говорить о заветных золотых пластинах.
  - Дарагор хотел перенести с собой эти пластины, но что-то ему помешало это сде-лать. Не то перемещение во времени, не то огнедышащие драконы. Он говорил об этом с сожалением. Пластины или руны Богов эти остались в Асгарде. Дарагор больше всего боялся, что орды захватчиков джунгар уничтожат город, и пластины эти навсегда исчезнут для потомков.
  Лицо Корзуна выражало крушение всех надежд.
  - Но он ведь, что-то предложил для спасения этих рун? Что?
  - Он сказал, что если в скором времени ему не удастся переправить руны к нам, то он спрячет их в тайном подземелье под Храмом.
  Корзун выскочил из кресла и заметался по кабинету, разговаривая сам с собой:
  - Говорил я им, что лучше надобно искать, так нет - я оказался виноват, что они ни чего не нашли. - Чекист резко остановился у стула, на котором сидел Виктор Иванович и наклонился прямо к его уху.
  - Зачем вы профессор отправили в Асгард своего внука? Уж, не за этими ли пла-стинами?
  Виктор Иванович вздрогнул всем телом, не ожидая такого вопроса. Корзун вер-нулся в своё кресло и с улыбкой смотрел на сбитого с толку профессора.
  - Сказали "а" профессор, говорите уже и "б". Как видите, мы тут щи лаптем не хлебаем и зарплату получаем за конкретные дела и умения решать вопросы.
  - Не всё так просто полковник. Дмитрий, безусловно, обладает способностью к неординарному геномному восприятию, но перемещаться во времени ещё ни кто не пробовал. Чисто теоретически модель перемещения существует, но, сами понимаете, что говорить что-то конкретное сейчас просто невозможно. Я не могу утверждать, что Дмитрий сейчас находится в другом времени. Не могу отрицать и того, что он пребывает в данный момент просто в коме.
  - Но шанс всё-таки есть?
  - Шанс есть всегда. Вопрос в другом - стоит ли всё это жизни моего внука или нет?
  Было видно, что полковник расслабился. Он получил, что хотел. Теперь ему предстояло вытянуть из того, что получилось всё самое ценное.
  Корзун поднялся из-за стола и подошёл опять к профессору.
  - Вот видите, как всё просто. И ни чего страшного не произошло от того, что вы мне рассказали. На будущее давайте будем работать в этом направлении сообща. Вас сейчас отвезут в больницу, но теперь вы будете там не один присматривать за внуком. С вами будет находиться мой человек. - Корзун быстро добавил: - Исключительно в целях охраны. А когда Дмитрий придёт в себя, я надеюсь узнать об этом первым.
  Виктор Иванович поднялся со стула, и не говоря ни слова направился к двери, у которой его ждал знакомый, про себя которого он назвал "длинный". Через плотно зашторенные окна в кабинет полковника уже пробивался утренний свет. Тяжёлая ночь пролетела незаметно. Каким будет наступающий день, и как он сложится для профессора и его внука Дмитрия ни кому не было известно.
  
  13.
   Дмитрий закрыл глаза, думая, что всё то, что он увидел, это плод его воспа-лённой фантазии и физического переутомления. Сосчитав до десяти, он медлен-но их открыл. Видение не исчезало. Оно стало больше, придвинувшись к его клетке почти вплотную. Удивительной красоты девушка, как видение, стояла пе-ред ним, и слегка улыбаясь, не сводила с Дмитрия своих огромных голубых глаз. Её длинные распущенные светлые волосы, лёгкий ветерок перебирал словно ру-ками, то поднимая их вверх, то разбрасывая по плечам. Белый до самой земли сарафан, несколько скрывал идеально сложенное тело, но одновременно делал его чудесным в угадываемых образах. Видение стояло напротив него и с любо-пытством, присущим детям, не стесняясь, рассматривало его своими голубыми озёрами. Дмитрий чувствовал, как он начинает тонуть в этих озёрах и откуда-то из глубины навстречу этому ощущению, пришло новое, неизведанное чувство. Постепенно оно обволокло его, словно новая одежда ложилась на голое тело, приятно касаясь его и слегка возбуждая. Это не могло продолжаться бесконечно, и Дмитрий понимал, что ради приличия, нужно что-то спросить или затеять ни к чему не обязывающий разговор. Однако слова застряли в горле, а он понимал, что и без всяких слов ему сейчас хорошо и комфортно. Его взгляд, казалось, неж-но обнимает прекрасное видение, а возникающие в его голове яркие образы, до-рисовывали неземную картину симбиоза вспыхнувших чувств и плоти. Это был взрыв. Большой, белый и прекрасный. Как хотелось, что бы это видение ни когда не пропадало. Он готов был просто вот так вот стоять и смотреть... Нет не смот-реть, а любоваться неземной гармонией сотканной из тончайших нитей самого прекрасного на свете чувства. Чувства под названием любовь. Время, казалось, остановилось, пока они стояли так рассматривая друг друга, как дикие животные принюхивались, определяя свою вторую половинку, что бы потом не пожалеть и выбрать самую сильную, заботливую и способную к продлению крепкого рода. Видение улыбнулось, и не говоря ни слова звонко рассмеявшись, скрылось с глаз так же неожиданно, как и появилось. Дмитрий ещё долго стоял, вцепившись в толстые жерди клети руками, и смотрел на то место, где только что было это видение.
  - Огонь, а не девка. - Рядом раздался писклявый голос Емели. - Только не по тебе она.
  Дмитрий отвлёкся от своих мыслей и с удивлением спросил:
  - Это почему не по мне?
  - Эта птичка высоко летает и руками её простому смертному не достать.
  - Это как?
  - А как хочешь, так и понимай.
  Разговор, едва начавшись, прекратился. Дневная жара резко пошла на убыль, оповещая всех о приближающихся вечерних сумерках. На небольшую площадь во главе с воеводой вышло несколько человек в полной боевой экипировке. На них были надеты толстые кожаные рубахи с металлическими пластинами. Железные выкованные налокотники и наколенники. Высокие, сужающиеся к верху шлемы с кольчужными забралами. В руках у каждого был большой круглый железный щит, с выбитым посредине кругом солнца, длинное копьё и широкий меч в ножнах на поясе. Мягкие из сыромятной кожи сапоги не казались тяжёлыми, а были наоборот лёгкие и прочные. Дмитрий с интересом смотрел на это представление, а его сосед опять прокомментировал событие:
  - Сейчас учения начнут. Так каждый вечер перед заходом солнца.
  - А что за учения?
  В понимании Дмитрия учения, это когда, к примеру "зелёные" нападают на "красных" с применением танков, авиации, артиллерии и прочих военных воо-ружений.
  - Сейчас увидишь.
  Ярослав выставил против одного бойца сразу трёх. Было слышно, как он даёт ус-тановку троим нападающим.
  - Окружите его, обезоружьте и повяжите. Да с мечами аккуратнее! Не хватало мне потом знахарей звать, раны вам залечивать.
  Тот, на которого эти трое собирались напасть, стоял спокойно и улыбался, будто для него это было лёгкой прогулкой. Трое парней не выглядели слабаками, но были покрупней своего единственного противника. Копья все сразу отложили в сторону и вытащили из ножен, заблестевшие тут же на солнце широкие кованные мечи. "Танец с саблями" начался. Трое нападающих сразу распределились и на-пали одновременно с разных сторон. Обороняющийся дружинник с улыбкой на лице легко парировал мощные удары, вращаясь, словно волчок на одном месте. Скорость вращения мечами увеличилась. Они мелькали, рассекая воздух, и стал-кивались между собой или подставленным щитом. Грохот от такого соприкосно-вения стоял на всю площадь. Даже из клети было видно, что идёт нешуточный поединок. Этот поединок был неравным, но этот один обороняющийся был на-столько ловок и силён, что трое дружинников ни как не поспевали за ним одним. Когда по лицам всех потекли обильные струи пота, воевода стал прикрикивать на нападающих:
  - Что вы, как увальни, едва шевелитесь? Плотней зажимайте его с боков? Да не приглаживай его мечом, а руби с плеча!
  Воевода сам бегал вокруг дерущихся на мечах дружинников и подсказывал, а порой и ругал молодых воинов за нерасторопность.
  - В бою с вами ни кто цацкаться не будет! Головой вертеть нужно на все стороны, а меч должен быть продолжением вашей руки и мысли.
  Останавливающаяся было карусель из сверкающих мечей, закрутилась с новой силой. Теперь нелегко стало опытному воину, в одиночку обороняться против троих. Воевода потирал от удовольствия руки.
  - Вот. Вот теперь хорошо. Тесните его к дереву! Лишайте его манёвра!
  Трое дружинников вместе с руководящим боем воеводой против одного, пусть даже опытного воина - это уже слишком. Было заметно, как он стал уставать, от-ступая к дереву. В довершение всего, двое нападающих зажали его в клещи. А третий, изловчившись неожиданным ударом, выбил у него из рук меч. Дмитрию стало неинтересно. Наверняка бой был выигран превосходящими силами про-тивника. Он, было отвернулся, но что-то заставило его повернуться опять и дос-мотреть финал боя до конца. Дальше произошло нечто совсем для него не понят-ное. Обезоруженный нападающими, воин обманным движение заставил своих противников поверить, что он упёрся спиной в дерево, но тут же резко отскочил в сторону, не прижимаясь к спасительному стволу. Сотворив в воздухе головокру-жительный кульбит, этот воин выбрался на свободное со всех сторон пространст-во. Улыбка не сходила с его лица. Дмитрию такой поворот событий понравился. Главное, что опытный воин не собирался сдаваться. Это уже было интересно. Воевода отошёл чуть в сторону и теперь со стороны сам, молча, наблюдал за дальнейшими событиями. А события тем временем развивались интересные. Оказавшись втроём на одной линии дружинники, так и кинулись на своего един-ственного противника. Тот на секунду замер, прикрыл глаза и выставил вперёд слегка согнутые в локтях руки. Набегающие дружинники резко остановились, словно наткнулись на невидимую стену. Руки бойца ушли в сторону, а дружинни-ки, теряя равновесие, пошли за этими руками, словно пьяные, сбиваясь с ноги и спотыкаясь на каждом шагу. Дмитрий такого ещё не видел. Совершенно безо-ружный воин одним движением рук положил на землю троих вооружённых дру-жинников, не прикасаясь при этом к ним даже пальцем! Дружинники пошли за рукой воина по кругу, и когда тот резко опустил руки вниз, они все, как по коман-де упали на землю. Бой был закончен.
  - Теперь поняли, что такое юла? - Воевода подошёл к лежащим на земле дру-жинникам. - Я всегда вам говорил, что меч противника не так страшен, как то, что у него в голове. Проникни в его разум, и тогда ты будешь победителем.
  Молодые воины, кивая головами и вытирая струившийся по лицу пот, направи-лись обратно в длинную бревенчатую избу на ходу обсуждая новый приём боя.
   Дмитрий уселся на солому, переваривая всё, что случилось с ним за этот день. Получалось, что и не так мало. Ночной лес, восход солнца, Асгард и величественный Храм. Чудоковатые люди, повстречавшиеся ему по пути к городу. Строгий воевода со своей немногочисленной, но боеспособной дружиной, клеть, как урок, сосед по клетке Емеля и, наконец, прекрасная незнакомка, как чудное видение. Интересно, кто она и почему Емеля назвал её птичкой, которая высоко летает? Придёт ли она ещё или это было просто мимолётное знакомство? Дмитрий почувствовал, как он устал за этот день. В его организме что-то нарушилось. Появились приступы сильной усталости от которых он терял сознание. Раньше такого не было. Зато спать не хотелось. Видимо при отключке у него восстанавливались силы. Интересно, когда это всё закончится? Когда-то ведь он должен вернуться назад? Или по каким-то причинам это стало теперь невозможным? Масса вопросов роем закрутилась у него в голове. Приступ начался неожиданно. Его лоб покрылся каплями холодного пота, а противная слабость заставила прилечь на пол. Глаза закрылись сами собой. Чёрная беспросветная мгла накрыла его, отключая от реального и нереального мира. Когда он пришёл в себя, была тёмная ночь. Он так же лежал в тесной клетке на пучке соломы. Левая рука, каким-то образом попавшая ему под спину, затекла и сейчас начинала покалывать сотнями острых иголочек. В свете половинки луны он увидел неподвижный силуэт, стоящий недалеко от его клети. Дмитрий поднялся на ноги и подошёл к двери. В этом силуэте было что-то знакомое. Напрягая зрение, он пытался рассмотреть, кто пожаловал к нему в такое время, да ещё и с головой накрылся длинным плащом. Силуэт неожиданно заговорил женским высоким голосом:
  - Я пришла за тобой чужестранец.
  Потом этот силуэт подошёл к нему вплотную, и с головы его упал широкий капю-шон. У Дмитрия перехватило дыхание. Перед ним стояла и улыбалась его пре-красная незнакомка. Он хотел было ей сказать, что время для таких встреч не со-всем подходящее, но она приложила свой пальчик к губам.
  - Не нужно ни чего говорить, а то стража услышит. - Потом она сделала нечто не-вероятное. Она каким-то образом открыла дверь его клети. Дмитрий даже слегка испугался. Говоря шёпотом, он приблизил своё лицо к её лицу. Запах свежего мо-лока и каких-то сладких трав приятно защекотал его ноздри.
  - Зачем ты это делаешь? Если охранники нас поймают, то обоих посадят в разные клети.
  Незнакомка опять приложила палец к губам и еле слышным голосом сказала:
  - Помолчи немного и иди за мной. Ни чему не удивляйся и не смотри по сторо-нам.
  Она накрыла его полой своего плаща и медленно пошла прямо на выход с пло-щади. Впереди, как истукан стоял, облокотившись на копьё, стражник. Дмитрий подумал, что он сейчас его остановит и тогда вечно ему сидеть в этой клетке. Од-но радует, что это прелестное создание будет сидеть от меня неподалёку. Таким образом, они шли прямо на него и разминулись с ним буквально в одном метре! Стражник даже носом не повёл и не повернул головы в их сторону! Это было чу-до! Скрывшись за поворотом, незнакомка стащила с головы Дмитрия свой плащ.
  - Кажется, прошли.
   - Как это у тебя получилось? - Дмитрий с восторгом смотрел ей в лицо. - Почему он нас не заметил?
  Незнакомка махнула рукой, словно выполняла обыденную работу.
  - Я ему глаза отвела. Делов то. Если бы я тебя не вывела из клети, то сидел бы ты там до новых веников.
  - До каких веников?
  - Не важно. - Она взяла его за руку и потащила за собой. - Пойдём, нам нужно поспешать.
  - Это ещё куда?
  - К сёстрам. Скоро начнётся обряд очищение огнём, и мы должны успеть.
  Девушка тянула его за руку, как будто от того что они могут не успеть, зависела вся их жизнь. Дмитрий спорить не стал. Он не понимал ни чего из того что слышал здесь в Асгарде и видел. Всё это ни как ни укладывалось у него в голове. Асгард сейчас для него был волшебным городом, а каждый человек, которого он встречал на своём пути - инопланетянином.
  - Кто такие сёстры и где они находятся? - Дмитрий не мог идти с этой девушкой просто так. Он хотел слушать её голос постоянно, настолько он завораживал его. - У тебя много сестёр?
  Девушка прыснула в кулак, а потом не сдержавшись, всё же рассмеялась.
  - Какой ты чудной, - прелестное создание на миг обернулось и Дмитрий увидел, как блеснули её большие глаза, - и странный. Ты не похож на наших угрюмых парней и у тебя глаза всё время что-то спрашивают. Мы идём к таким же деви-цам, как и я. С сегодняшней ночи начинаются очистительные праздники. Первы-ми очищаются дети. У этих детей нет родителей. Так уж случилось и потому забо-ту об этих детях доверяют нам - молодым незамужним девушкам, которые ещё не рожали детей. Это такой урок. Когда мы выполним его, возможно, тогда стар-шие разрешат нам выбрать себе суженного.
  Пройдя широкую улицу, они подошли к горбатому мосту, перекинутому через речку. Прямо над ними возвышался Храм Первичного Огня. Вблизи он был на-столько огромен и величественен, что Дмитрий, вступив на мост, тут же остано-вился, не в силах отвести глаз от теряющейся в тёмном небе вершины, поистине царской пирамиды.
  - Ты чего остановился? - прекрасное создание то же остановилось и повернулось к нему лицом. - Так мы ни куда не успеем и оставим детей без надежды, а нас всех без огня.
  - Погоди не много. Дай осмотреться. За последнее время я не успеваю понимать, что со мной происходит. В голове туман, а в глазах звёзды. - Дмитрий подошёл к девушке и взял её за руку. - Скажи, как тебя зовут? Ты меня вытащила из клетки, разговариваешь со мной, а я даже не знаю твоего имени.
  Девушка улыбнулась и высвободила свою руку.
  - Зови меня Дара.
  - Интересное имя у тебя - Дара.
  Дмитрий вслух произнёс это имя, как бы пробуя его на вкус.
  - Я такого имени не слышал.
  - Это не имя. У каждого жителя Асгарда свой урок, и пока он его исполняет, ему не положено иметь мирских имён.
  - А какой урок выполняешь ты?
  - Дара - это несущая свет. Позже я тебе расскажу об этом, а сейчас нам нужно ид-ти.
  Теперь уже она сама взяла его за руку и потянула дальше через мост к большим распахнутым настежь воротам Храма.
   Пройдя массивные ворота, они попали во внутренний двор величественного сооружения. Постоянно осматриваясь по сторонам, Дмитрий видел какие-то ка-менные постройки, двери, выложенные из кусков гранита ступени не понятно ку-да ведущие, узкие улочки или простенки между домами. Создавалось впечатле-ние, что внутри Храма, за его высокими стенами был спрятан ещё один город. Но кто тогда жил в этом городе? Ни людей, ни следов проживания их здесь Дмитрий не увидел. Они шли, углубляясь куда-то в самое сердце Храма. Сколько они про-шли дверных арок и проёмов, Дмитрий уже не помнил. В голове закрутился хоровод из дверей и стен. Это было похоже на лабиринт с его тупиками, ловушками и замкнутыми коридорами. В голове промелькнула мысль, что один он отсюда не выйдет. Ноги непроизвольно замедлили шаг, а Дара не оборачиваясь, потянула его за руку, не давая возможности для раздумий. Ну, что ж? Если я и пропаду в этих лабиринтах, то, по крайней мере, буду знать, что сюда привела меня самая прекрасная девушка на свете. Однако уже скоро они пришли к месту. Дмитрий это понял потому, что шедшая впереди Дара, остановилась перед массивной дубовой дверью и обернулась к нему.
  - Ни чего не спрашивай и ни чему не удивляйся. Я потом тебе всё расскажу.
  Она улыбнулась и с трудом отворила тяжёлую дверь.
  - Добро пожаловать в чистилище.
  Она засмеялась и быстро пошла вперёд. Неожиданно все стены разошлись в сто-роны, образуя большую кубической формы комнату. Эта комната была ярко ос-вещена горящими в больших светильниках кострами. Они стояли в каждом углу и висели на стенах в виде бра. Сами стены были из идеально отполированного белого мрамора. Вместо мебели в этой комнате стояло несколько кубов разных размеров, похожих на столы и лавки сделанных из красного гранита. Дара указа-ла рукой на один из таких кубиков Дмитрию, а сама пошла к узкому и незаметно-му проходу в одной из стен этой комнаты. Где-то за стеной что-то равномерно гу-дело и было жарко. Дмитрий почувствовал эту жару сразу, как только они вошли в эту комнату. Он вытер пот со лба и уселся на мраморный кубик. Это всё убран-ство что-то ему напоминало, но что, он не мог вспомнить. Скоро из той узкой ще-ли, в которой исчезла его спутница, стали выходить люди, одетые в длинные бе-лые одеяния, которые были похожи на обыкновенные простыни. Эти люди оказались молодыми красивыми девушками с длинными распущенными волосами. Судя по объяснениям его освободительницы, они все были Дарами. В руках у каждой была плоская круглая миска, наполненная крупными зёрнами или семенами каких-то растений. Девушки одна за другой вошли в комнату и расположились у одной из стен полукругом. Начинался непонятный Дмитрию ритуал. Одна из Дар подошла к стене и что-то на ней нажала или повернула. Комната сразу же наполнилась какой-то красивой мелодичной музыкой. Звуки этой музыки шли откуда-то сверху, спускаясь вниз и завораживая своим неземным звучанием. Ни каких музыкальных инструментов, а тем более тех, кто на них играл, Дмитрий не увидел. Скоро в комнату стали выходить следующие участники этого обряда. Это были дети. Мальчики и девочки лет восьми - десяти, одетые так же, как и Дары или просто обёрнутые в белые простыни. В руках у каждого ребёнка была веточка, сорванная с плодового куста или дерева. В руках одной девочки он заметил ветку, на которой было несколько красных вишен, а у ещё одного ребёнка просто в руках лежало красное яблоко с длинным черенком, на котором было несколько крупных восковых листьев. Дмитрий ненароком подумал, а откуда у них свежие фрукты в июне месяце? Вполне вероятно, что это был не июнь, но уходил он из Онска в июне месяце. Жутковато было осознавать, что ты потерялся не только во времени, но и в привычном укладе вещей. Когда две процессии расположились напротив друг друга, вперёд вышла одна Дара и начала вслух произносить не то молитву, не то какое-то заклинание:
  - Ты, Всевышний Отец отцов Род - Творец наш. Очисти огнём тела наши - храм духа нашего от немощи и порушения. Укрепи дух наш и члены наши правотой справедливой, что бы в ясности и тверди пребывать. Пусть возрадуются любимые чада твои днём сим наступающим, во исполнения помыслов твоих. Глаголь тя, всемогущий Род - день есмь пройдёт в радениях наших. Да пусть не омрачит взор твой, что сотворяем мы сегодня.
  Затем она подошла к одной из стен комнаты и надавила рукой на небольшой вы-ступ. Тут же что-то в глубине стены загрохотало, и стены начали разъезжаться в разные стороны. Наблюдавший эту картину Дмитрий, не отрывая взгляда от рас-ползающихся в разные стороны стен, медленно поднялся с гранитного стула и сделал шаг вперёд. Какая-то сила тут же удержала его на месте, не позволяя близко подходить к сокровенному месту. Пришлось вернуться назад и сесть на свой жёсткий стул. Когда стены разъехались, в образовавшейся пустоте Дмитрий увидел огонь, исходящий из непонятного сооружения, похожего на большую русскую печь с полукруглой открытой топкой и каменной трубой уходящей куда-то вверх. Языки пламени, вырывающиеся из топки, бросали в комнату ярко-красные сполохи. Стало жарко, как в бане. Обряд очищения, как говорила Дара, продолжался. После обязательной молитвы и открытия самого чистилища, начались совсем непонятные Дмитрию действа. Одна из Дар подошла к совсем маленькой девочке, и взяв её за руку, подвела к огненной печи. Было странно то, что сами дети относились к этому как к какой-то игре. Они спокойно стояли рядком, держа в руках свои "букеты" и без страха смотрели на пылающее огнём чудище. Дара с торжественным лицом, что-то говорила девочке, а та кивала головой в такт её словам. Что именно говорила она, Дмитрий не слышал из-за гула печи. Тяга видимо была настолько сильная, что в этой печи можно было плавить металл. Когда из самой печи, непонятно каким образом выехала каменная площадка, Дмитрий опять поднялся со стула. На душе стало как-то неспокойно от нехороших предчувствий, но встретившись глазами со своей Дарой, он вернулся в исходное положение. Ребёнок тем временем уселся на эту площадку, а его воспитатель обильно обсыпал голову девочки проросшими семенами со своей миски. После этого площадка стала двигаться в сторону полукруглой топки. Дмитрий чуть не потерял сознание от увиденного. На его счастье стены комнаты, отделяющие адскую печь от всего мира, быстро сошлись вместе, пряча за собой развязку таинства этого жутковатого обряда. Перед глазами всё плыло, а к горлу подступил тяжёлый ком, мешающий свободно дышать. Когда стены опять разошлись в стороны, что бы принять очередную жертву, Дмитрий потерял сознание. Он провалился в чёрную пустоту, в которой не было место душевным и физическим переживаниям. Сейчас эта пустота была его единственной спасительницей.
  
  14.
   Корзун протянул руку Стрельцову.
  - До встречи, профессор.
  Виктор Иванович скривился от такой формы прощания, но виду не подал.
  - Как будет угодно.
  Он вышел из кабинета, а его сопровождающего Корзун придержал.
  - Одну минуту, профессор. Я дам коллеге необходимые инструкции.
  Тут же входная дверь за ним закрылась. С другой стороны двери полковник взялся за "длинного".
  - Послушайте, Ковалёв, я полагаю, что профессор от нас что-то утаивает. Присмотритесь к нему внимательнее. О любых странностях, происходящих в больнице, сразу докладывайте мне лично. - Корзун взял Ковалёва за рукав пиджака и отвёл подальше от двери. - Я не имею права дать команду на осмотр его кабинета и личных вещей. Вы понимаете, что это противозаконно. Выберите время, когда Стрельцов будет занят и осмотрите его машину и кабинет. Только сделайте это тихо и незаметно.
  "Длинный" стоял на вытяжку перед полковником и внимательно выслушивал инструкции. Когда речь зашла об осмотре машины и кабинета, он спросил:
  - Что я должен буду там найти?
  Полковник отошёл от подчинённого к окну, потом резко повернулся.
  - Если бы я знал, что искать, я нашёл бы это сам. Думаю, что это какой-то раритет, на котором имеется старинный текст. Это может быть свиток, обычная доска или металлическая пластина. Возможно из золота.
  - И о чём этот текст?
  Полковник удивлённо посмотрел на Ковалёва.
  - А вы умеете читать санскрит?
  - Почему санскрит?
  - Да потому, что мы имеем дело с такой стариной, что заглядывать туда страшнее, чем в глубокий колодец. Одним словом ищите. Если что-то подобное обнаружите, сразу же звоните мне лично.
  Ковалёв кивнул головой.
  - Я всё понял, товарищ полковник. Разрешите идти?
  Корзун махнул ему рукой.
  - Идите уж, идите.
   Войдя в двери больницы, Виктор Иванович тут же кинулся в палату реанима-ции к внуку. Ковалёв, как тень следовал за ним, не отпуская профессора ни на шаг от себя. В палате царило умиротворение. Было так тихо, что дежурившая у кровати Дмитрия Верочка, склонив голову, дремала тут же у его изголовья. Тихо шелестели приборы контроля, выдавая одни и те же параметры пульса, давления и температуры тела. Казалось, что с тех пор, как профессор покинул палату, ни чего существенного в состоянии Дмитрия не произошло. Он склонился над ним, пытаясь по малейшим внешним данным определить его состояние. Тщетно. Всё было, как и прежде. Не разгладилась ни одна кожная складочка на лице и не изменилась мышечная мимика. Кома, в которой пребывал Дмитрий, была устойчивой и глубокой. С досады профессор ударил кулаком по спинке стула, на котором дремала Верочка. Та, сразу же пришла в себя, вскочив со стула и быстро протерев кулачками заспанные глаза.
  - Я только на минутку расслабилась, Виктор Иванович.
  Не обращая на неё внимания, Стрельцов махнул рукой. Чем дольше Дмитрий на-ходился в коме, тем сложнее предполагался выход из неё. Кляня себя почём зря, профессор заметался по палате. Встревоженная Верочка, попыталась как-то успокоить его, зацепившись рукой за рукав его халата.
  - Виктор Иванович, возможно, мне показалось, но с час назад, Дима моргнул ве-ками. Кома не настолько глубокая, что бы так переживать. Стрельцов, пойманный за рукав, остановился и взглянул на медсестру так, словно видел её впервые.
  - Что вы вообще понимаете в этом? - Он высвободился от её захвата и опять забегал по палате. - Идите в отделение и спасибо вам за всё.
  Верочка со слезами на глазах медленно вышла в коридор и прикрыла за собой дверь. Тихо сидевший всё это время на стуле в углу Ковалёв подал голос:
  - Всё так серьёзно?
  - Серьёзней не бывает. Если с ним что нибудь случится, я себе этого ни когда не прощу.
  - Чего вы не простите, профессор?
  - Своих абсурдных амбиций. - Стрельцов жёстко взглянул в лицо чекиста. - Хватит об этом! Вам нет ни какого дела до моих проблем! Вы, вообще тут так и будете находиться, или вам предоставить отдельную палату?
  Ковалёв пропустил мимо ушей сарказм профессора, и усмехнувшись ответил:
  - Я буду находиться там, где посчитаю нужным. Вас что-то не устраивает, профес-сор?
  Виктор Иванович отмахнулся от него рукой и присел на стул возле Дмитрия. То ли сам стул оказался дремотным, то ли выматывающие события прошедшей ночи, профессор тут же прикрыл глаза и склонил голову к спинке кровати. Скоро Ковалёв услышал его ровное поверхностное дыхание. Стрельцов спал как младенец. На всякий случай чекист тихо позвал его по имени, но ответом ему была тишина. Ковалёв осмотрелся в поисках хозяйской связки ключей. Сцепленные проволочным колечком, штук пять ключей лежало на столике у окна. Наверняка один из них был от кабинета профессора. Аккуратно, чтобы ключи не зазвенели, он положил их в свой карман пиджака и тихо вышел в коридор больницы. Кабинет профессора находился этажом ниже. Сейчас для чекиста было главным, не привлекая к себе внимания проникнуть в нужный ему кабинет. Профессор проспит ещё не меньше часа, а за это время он должен будет незаметно осмотреть машину и сам профессорский кабинет. На его удачу ещё было раннее утро и сотрудников в больнице было немного. Миновав пост дежурной сестры, Ковалёв подошёл к двери с надписью "профессор Стрельцов В. И." и осмотрелся по сторонам. Коридор был пуст. Достав ключи, он по виду замка сразу же подобрал нужный и вставил его в замочную скважину. Повернув ключ вправо, Ковалёв услышал лёгкий щелчок, отпираемого замка. Быстро отворив дверь, он вошёл в кабинет профессора и тут же прикрыл её за собой. Не теряя времени понапрасну, чекист сразу же кинулся к столу. Исследовав столешницу, заваленную кипами бумаг, он принялся за ящики. Как он и думал, в ящиках творился такой же бумажный беспорядок, как и на столе. Оставался книжный шкаф и небольшая тумбочка у самой двери. Длинные стеллажи книг протянулись вдоль всей стены в четыре ряда. Ковалёв ненароком подумал, что для того что бы прочитать все эти книги у него не хватило бы жизни, не говоря о том что бы понять что в них написано. На то, что бы вытаскивать их с полок, у него просто не было времени, и он ограничился визуальным осмотром. Книги были так тесно прижаты друг к другу, что спрятать, что-либо между ними, было невозможно. В тумбочке, забитой папками с какими-то делами, так же ни чего не оказалось. Осматривать здесь больше было нечего, и раздосадованный Ковалёв хотел было уже уходить, как чисто случайно заметил среди вороха бумаг на столе два сцепленных между собой ключика. От души отлегло. Ключи были явно от автомобиля. Схватив их со стола, он не мешкая, кинулся из кабинета на выход к главному входу больницы. Стрелки на часах показывали без пяти минут семь. Работники больницы уже шли по коридорам к своим рабочим местам. В этой сутолоке, он выскочил на улицу и обвёл взглядом больничную парковку. Среди десятка иномарок, он сразу же заметил отечественную "двадцатьчетвёрку". Не долго думая, чекист быстро подошёл к машине и открыл водительскую дверцу. Усевшись на место водителя, он осмотрел салон и открыл бардачок машины. В глубине тёмной ниши лежал плоский свёрток, который занимал почти всё пространство бардачка. Сердце ёкнуло в предчувствии вожделенной находки, и Ковалёв запустил туда свою руку.
  
  
  15.
  
   Дмитрий пришёл в себя, когда начало светать. Он приподнялся с какого-то топчана, на котором лежал, и осмотрелся. Освещённая первыми лучами солнца комната была ему не знакома. Он тут находился впервые. Сразу же вспомнился обряд очищения: дети около пышущей огнём печи, стройный и торжественный ряд девушек с мисками в руках и его Дара. Её губы что-то ему шептали, но он ни- чего не слышал. Его взгляд был прикован к маленькой девочке, которая усаживалась на широкую каменную лопату. Показалось или нет? Девочка неожиданно улыбнулась ему и подмигнула. Потом каменная лопата исчезла в чреве гудящей от пламени печи и все видения тут же оборвались. Дмитрий встряхнул головой, прогоняя страшное видение, и обернулся на звук шагов, которые раздались совсем рядом. Совсем скоро из арочного проёма, разделяющего смежные комнаты, вышел человек, облачённый в длинные белые одежды. Длинная борода его была ему почти до пояса, а белоснежные волосы с его головы аккуратными прядями ниспадали ему на плечи, делая его похожим на древнего волшебника. Когда он подошёл ближе, то Дмитрий тут же вскочил со своего топчана, узнав в этом человеке Дарагора. Вернее сказать, он вспомнил его пронзительные голубые глаза, а в остальном трудно было узнать человека, наполовину обгоревшего в огне. Каким образом ему удалось так быстро привести себя в порядок, оставалось только догадываться. Дмитрий находился в Асгарде всего вторые сутки по его исчислению, но уже за это короткое время он насмотрелся такого, что умом этого было просто не понять. Дарагор остановился совсем рядом с ним и улыбнулся.
  - Здравия тебе, внук великого волхва Стрельца.
  Дмитрий с удивлением смотрел в ясные глаза Дарагора.
  - И тебе здравствовать великий жрец. - Он ответил ему в тон и тут же спросил: - О каком Стрельце ты говоришь?
  - Я говорю о твоём деде Викторе. К сожалению, у меня было мало времени с ним пообщаться, но за то короткое время там, в лесу, я понял его. Понял его светлые и благородные мысли. Искусство врачевания у нас славян всегда было делом по-чётным, а твой дед не просто ведун и искусный мастер - он великий маг и вол-шебник.
  - Да будет тебе. - Дмитрий махнул рукой в сторону, отгоняя эти громкие титулы в адрес своего деда, куда-то в угол комнаты. - Он простой профессор. Знает он ко-нечно много, но ещё больше хотел бы знать. К сожалению, это невозможно - знать всё.
  Дарагор присел на край топчана и пригласил сделать то же самое и Дмитрия.
  - А всё знать и ненужно. Достаточно знать то, что знают наши Боги. - Он поднял руку вверх, останавливая порыв Дмитрия заговорить. - Ты ведь не просто так пришёл сюда, верно?
  Дмитрий кивнул головой, соглашаясь с Дарагором, а тот в свою очередь продол-жил:
  - Тогда, там, в лесу, я передал вам три пластины с рунами Богов. В этих пластинах сокрыты великие знания, которые со временем должны стать достоянием всех разумных людей. В Храме осталось четыре пластины. Ты доставишь их Стрельцу. Он знает, что с ними нужно делать.
  - Почему такая спешка? Что-то случилось?
  - Ещё нет, но рано или поздно это произойдёт. Всем нам нужно спешить.
  Дмитрий с благодарностью сейчас вспомнил своего мудрого деда. Он как будто знал, что Дмитрий окажется здесь в Асгарде и настоял на выборе его профессии. Теперь он в совершенстве владеющий древнерусскими наречиями и санскритом, мог свободно понимать, о чём идёт речь, разговаривая с жителями Асгарда. Го-ворить оказалось намного трудней, поскольку приходилось издавать звуки, к ко-торым вся речевая система уже была неприспособленна. Способность говорить на древней славянской азбуке, к сожалению, была давно утрачена. Однако его понимали, хотя и с трудом.
  - Может, всё же объяснишь, что происходит? - Дмитрий задал этот вопрос не из простого любопытства. Что-то происходило и в его времени. Дед был не на шутку встревожен этим. Сейчас сам Дарагор ещё раз подтверждал, что в скором време-ни должно что-то произойти из ряда вон выходящее. - Или это великая тайна?
  Дарагор качнул головой и горестно вздохнул.
  - То, что должно произойти, далеко не тайна. Я единственный, кто может ходить по времени, видел этот конец, но до поры не имею права о нём говорить своим соплеменникам. Ты - другое дело. Ты хоть и родом из Асгарда, но живёшь вне его, в далёком будущем.
  Дмитрий с интересом посмотрел на волхва.
  - Почему ты решил, что я родом из Асгарда? Я всегда думал, что я родом из Он-ска.
  Дарагор даже не удивился этому вопросу.
  - Все, кто населяет Тартарию и земли за Рипейскими горами - так или иначе, вы-ходцы из Асгарда. Асгард - это прежде всего школа жизни. Здесь создаются роды, которые со временем перерастают в целые народности. Они разрастаются, получают необходимые для жизни знания и уходят со своими наставниками - волхвами осваивать новые земли. Асгард это улей, а люди в нём пчёлы. Все трудятся на благо одной семьи, а когда подрастает новая семья - весь рой перелетает в новый, более просторный улей. Это закон природы, а мы жители её живём при Роде. Вот так вот. Когда семья вырастает, у неё появляется собственное видение на мироустройство. Люди начинают изменять язык Богов, что бы как-то выделиться из общей массы родов. Так появляется народ. Это прослойка Рода. Их много и все они говорят на разных языках, но сплачивает их одно - Род и его великое наследие.
  Дмитрию всё это было интересно, но Дарагор не говорил главного - почему су-ществует опасность и каким образом она угрожает Асгарду. Когда волхв перево-дил дыхание, Дмитрий быстро спросил:
  - Ведь не это же является угрозой жизни Асгарду?
  - Как ни странно, но именно это и является первопричиной падения великой им-перии. - Дарагор перевёл дух и, собравшись с силами, продолжил, хотя было видно, что говорить ему было об этом нелегко: - Понимаешь ли, Дмитрий, люди уходят из Асгарда наделённые самыми благими намерениями продолжать свой род и укреплять православие. Со временем, сталкиваясь по жизни с другими на-родами и другими жизненными законами, православные замечают, что другие живут не по законам Бога, а по своим выдуманным законам, которые делают этих отдельных людей значимее и богаче. Одним словом такие люди сами являются выдуманными богами для других. Однако у них есть деньги, сила и власть, с которой они правят людьми. Соблазн велик и многие следуют этим порочным путём, не понимая, что это путь в один конец, как бы долго он не длился. Потом такие изгои начинают подумывать, как подчинить себе город Богов Асгард и всех его волхвов или просто уничтожить всё это. Праведная жизнь Асгарда начинает мешать им, и они придумывают свои правила единственно верные для всех, не считаясь с заповедями Рода. Такой конфликт уже существует и будет существовать ещё очень долго, пока у людей не изменится понятие о духовных ценностях. Асгард трудно уничтожить, поскольку он проходит через души и сердца своих истинных сынов и дочерей - людей одного Рода. Чёрные маги давно ищут возможность разрушить духовный храм великого наследия.
  Дмитрий опять перебил волхва:
  - Если ты говоришь о духовности, тогда причём тут физическое уничтожение?
  - Сейчас уничтожить Асгард физически невозможно. Слишком сильна и велика защита его. Ты, вероятно, заметил, что в городе нет крепостных стен? Эти стены ему заменяет куда более сильное оружие. Это оружие способно изменять созна-ние. Никто не подойдёт к Асгарду, неся в себе злое намерение!
  Тут Дмитрий вспомнил, как он пробирался через ночной лес и вздрогнул. Воспо-минания были не из приятных. Дарагор тем временем продолжал:
  - Уже скоро вместе со своими воспитателями - волхвами, Асгард покинут многие роды. Они выросли, и теперь будут жить самостоятельно.
  Дмитрий пожал плечами, всё ещё не понимая причины опасений.
  - Так ведь уже случалось? Почему сейчас это вызывает тревогу?
  - Сила Асгарда, как впрочем, и любого другого города в самих людях населяющих этот город. Асгард силён своими родами. Люди создают силовое поле любого города. Чем больше людей - тем больше сила этого поля. Оружие Асгарда - это, прежде всего, сила духа каждого жителя, преобразованная в определённую форму энергии. Уйдут люди, и сила оружия ослабеет. Стихнут ветра и замолкнут Тархиевы флейты. Тогда город можно будет взять голыми руками. Этого момента и поджидают чёрные маги, чтобы стереть с лица земли наш город и Храм. Они жаждут стереть из памяти людской всё наследие Рода.
  Старик замолчал, видимо, задумавшись над бренностью всего живого на земле, а Дмитрий поднялся с топчана и, сделав несколько шагов, резко обернулся к волхву.
  - Ты говоришь о людской духовности, о крепости родов в Асгарде, но буквально этой ночью я видел такое, что говорить мне об этом жутко и противно.
  Дарагор метнул на него строгий взгляд.
  - Ты это о чём?
  - Где-то в нижних уровнях Храма, - Дмитрий указал пальцем в мраморный пол комнаты, в которой они сейчас находились, - ночью сжигали детей! Как тебе та-кой подход к духовности человеческой? Или ты не в курсе?
  Дмитрий зло смотрел в глаза Дарагору, который что-то начинал понимать из все-го сказанного им и его рот понемногу растекался в улыбке. Наконец Дарагор рас-смеялся и поднялся с топчана. Он подошёл к Дмитрию и обнял его за плечи.
  - Пойдём со мной. Я покажу тебе сгоревших в огне очистительном.
  Улыбка не сходила с его лица, а Дмитрий ничего не понимая, пристроился за вол-хвом и следуя за ним, начал спускаться по крутым ступеням куда-то вниз, где в тёмных переходах на стены падали отблески всё ещё горевших факелов. Они долго шли по узким коридорам Храма, бесконечно поворачивая в разные стороны так, что у Дмитрия от всего этого начала кружиться голова.
  - Долго ещё идти?
  Старец ничего ему не ответил, а остановившись около огромной кованной желе-зом двери, потянул её за витую ручку. К удивлению Дмитрия, дверь легко подда-лась и отворилась без единого скрипа. Дарагор повернулся к нему и приложил палец к губам.
  - Здесь сокровище Асгарда. Они ещё спят. Старайся не шуметь, чтобы не разбу-дить их.
  Дмитрий опешил.
  - Кого их? Кто спит-то?
  Когда они вошли в полутёмную комнату, Дмитрий, наконец, увидел, о ком гово-рил волхв. Вдоль стены справа рядком стояли деревянные кроватки, в которых мирно спали дети. Дмитрий подошёл ближе и всмотрелся в детские лица. Он на-чал узнавать тех детей, которые были в той страшной комнате. Он узнал девочку, подмигнувшую ему перед тем, как отправиться в горящую печь. Ничего не пони-мая, он обернулся к Дарагору. Тот опять приложил палец к своим губам и указал пальцем на входную дверь. Когда они вышли в коридор, Дмитрий развёл руки в стороны.
  - Как же так? Я же видел собственными глазами, как детей отправляли в печь. Прямо в горящую топку!
  - Это была видимость того, что дети попадали в огонь. - Дарагор пристально смотрел в глаза Дмитрию и говорил так, что со стороны казалось, что учитель вы-говаривает нерадивому ученику за невыученный урок. - Эти дети сироты. Всё, что с ними происходило в эту ночь, называется обрядом очищения. Так или иначе, все проходят этот обряд, что бы очистить своё тело и душу от всего тёмного и плохого. Ты видел лишь то, что тебе нужно было видеть и не нужно обижаться на это. Ты многого не понимаешь в нашей жизни, а потому и знать тебе всего не нужно.
  - Но ведь можно же было как-то сразу объяснить?
  - Что объяснить? То, что многие тысячи лет славянская раса людей чтит своих Бо-гов и живёт по их заповедям? Объяснить тебе, почему после злодейского преда-тельства своих же сыновей и дочерей нас стали называть впоследствии язычни-ками? Объяснить тебе, почему эти изгои на протяжении столетий уничтожали своё великое наследие и с неистовством обречённого рубили родовые корни ог-ромного дерева под названием Род?
  Дмитрий опёрся спиной о каменную стену коридора и вжимался в неё, ощущая на себе весь праведный гнев этого старика. А ведь и правда - что он здесь забыл? Что ему нужно от людей живущих свободной счастливой жизнью? Какое он имеет вообще право в чём-то их корить и обвинять? Что они сделали ему плохого? Он молчал и смотрел в жёсткие глаза своего учителя, считая себя в какой-то степени виновным за то, что произошло много веков назад.
  - Я понял тебя Дарагор. Извини, если был не прав.
  - На тебе вины нет и не кори себя за то, что когда-то произошло. Пойдём, я отведу тебя в тайницкую комнату. В эту комнату могут входить далеко не все, но на совете старейшин вопрос уже решён и теперь знания Богов будут переданы Стрельцу. Ты их передашь ему.
  - И как я это сделаю?
  - Об этом не беспокойся. Всё уже оговорено. Тебе только нужно будет запомнить место, где они будут ждать своего срока.
  Неожиданно в тёмном коридоре, по которому они шли, раздались шаги. Дарагор остановился и придержал Дмитрия.
  - Погоди-ка. Кто это тут в такое время расхаживает?
  Его беспокойство передалось и Дмитрию. Они остановились у поворота, и зашли за небольшой выступ, выдолбленный прямо в стене. Очень скоро из-за этого по-ворота вышла девушка и отпрянула в сторону, увидев двух мужчин. Разглядев их лица, она несколько успокоилась.
  - Отец?
  Дарагор нахмурился, увидев свою дочь не ко времени.
  - Почему ты здесь, а не с детьми?
  - Они ещё спят и я решила навестить нашего гостя.
  Дмитрий улыбнулся, узнав в этой девушке его освободительницу и "мучительни-цу" детей Дару. Теперь, когда Дарагор показал ему спящих детей, которых он считал сгоревшими на жертвенном огне, отношение к ней изменилось.
  - Дара? - Дмитрий сделал шаг ей навстречу. - Ты оказывается дочь волхва? Я не знал этого.
  - Ты много ещё чего не знаешь. - Дара была не совсем с ним приветлива. Воз-можно, причиной этому был её отец. - Я рада видеть тебя в здравии чужестранец.
  - Я не чужестранец. - Дмитрий обиделся на её тон. - И я не просил тебя освобож-дать меня из клетки воеводы.
  Мудрый Дарагор взял Дмитрия под руку.
  - Пойдём по своим делам. Негоже с утра обиды в душе таить. - Он обернулся к Даре. - Ты с нами?
  Та пожала плечами, намеренно отводя глаза в сторону от Дмитрия.
  - Если позволишь.
  - Тогда пойдём. Тебе тоже интересно будет взглянуть на тайницкую комнату.
  Теперь уже втроём они шли по бесконечному каменному тоннелю. В который раз, повернув за угол, они, наконец, остановились. Перед ними находилась ароч-ная дверь с двумя створками. Судя по её виду, каждая створка была сделана из цельного куска прочного дерева и обита металлическими полосами, что делало её настолько крепкой, что Дмитрий ненароком подумал, что для того, что бы её открыть без ключа, могло понадобиться немалое количество взрывчатки. Дарогор посмотрев на его задумчивое лицо, видимо перехватил его мысль и усмехнулся.
  - Эти двери открываются легко, если знать как.
  Он вытащил из-за пазухи нечто напоминающее ключ. Скорее это был металличе-ский стержень с разнообразными насечками. Отверстие для ключа находилось в самом неожиданном месте - в правом верхнем углу одной створки, спрятанное под широкой заклёпкой. Дарагор поместил в это отверстие ключ и слегка на него нажал. Сначала ничего не происходило, но потом раздалось тихое жужжание ка-кого-то скрытого в недрах каменного царства механизма, и створки двери начали разъезжаться в стороны. Когда дверь полностью распахнулась, то Дмитрий уви-дел толщину этой двери и тут же усомнился в выборе взрывчатки, как способа для открывания этих дверей. Широкая вырубленная прямо в породе лестница вела вниз, теряясь в темноте подземного мира. Дарагор засветил факел, который снял тут же со стены, и вся процессия двинулась вниз, в недра священных тайн древней славянской цивилизации. В этой огромной каменной пещере было тепло и сухо. Материнская скальная порода берегла эту пещеру от света и малейших звуков природы, способных хоть как-то воздействовать на то, что должно здесь храниться века. Спустившись вниз по каменной лестнице, Дарагор запалил несколько факелов, притороченных к стенам пещеры. Жёлтый неравномерный свет осветил огромную круглую комнату, от которой в разные стороны, словно лучи, разбегались вырубленные в скальной породе тоннели. Дмитрий и Дара осматривались по сторонам со смешанным чувством восторга и тревоги. Давящий свод рукотворной комнаты тоннами горной породы невольно заставлял то и дело поднимать к верху глаза. Четыре монолитные колоны, подпиравшие свод несколько успокаивали, но размеры рукотворной пещеры просто приводили к тихой панике. Дмитрий чувствовал себя букашкой в огромном подземном мире древних исполинов. Медленно, осматриваясь по сторонам, они подходили к большому круглому столу, находящемуся в самом центре этой комнаты. Идеально круглой формы стол был диаметром не меньше пяти метров. Его поверхность, отполированная до зеркального блеска, могла соперничать с современными зеркалами по чёткости отражения мельчайших предметов, при этом увеличивая их в размерах. В этом Дмитрий убедился, когда наклонился над зеркальной столешницей. Его лицо расплылось на четверть его поверхности. В самом центре столешницы был установлен величиной с футбольный мяч круглый кристалл с множеством симметричных граней, похожий на огромный бриллиант. При свете факела он отбрасывал на зеркало разноцветные блики, и казалось, что само зеркало оживало, закручивая эти блики в замысловатые спирали. Дарагор опустил свой факел и поднёс его к выемке у самого основания стола. Дмитрий только сейчас заметил, что от этой выемки по направлениям к пяти тоннелям тянутся выбитые в породе желоба наполненные тёмной жидкостью. От соприкосновения с огнём факела эта жидкость легко воспламенилась и ручейки огня побежали в разные стороны, ос-вещая светом чёрные окна тоннелей. В конце этих небольших тоннелей, как ока-залось, находились ещё комнаты. Бегущий огонь зажёг в этих комнатах большие факелы, и неожиданно, в центральной пещере стало светло, как днём. Кристалл на столе вдруг заискрился ярким светом, отбрасывая на зеркало выхваченные изображения предметов в дальних комнатах, которые тут же это зеркало увели-чивало в размерах. На блестящей поверхности стола появилась целая картина того, что было спрятано в недрах этих тайных комнат под покровом темноты. Дмитрий заворожено смотрел на чудо, сотворённое человеческими руками, и не мог оторвать от этого свой взгляд. Что-то это ему напоминало. Что-то из далёкого детства. Где-то он уже видел подобное, но где пока вспомнить не мог.
  - Всё, что ты видишь здесь, создано нашими далёкими предками. - Дарагор говорил тихо, что бы не мешать Дмитрию и Даре любоваться увиденным. - В этих пещерах скрыто наследие для будущих поколений. Здесь скрыты до поры разум и плоды его созданные всеми поколениями великой славянской расы.
  Рассматривая непонятный предмет в виде подошвы сапога с коротким растру-бом, Дмитрий ткнул в него пальцем.
  - Это, что за сапог такой большой? У кого же это нога такая, что бы надеть его?
  Дарагор усмехнулся.
  - Ты угадал. Это действительно похоже на сапог, но его не обувают на ногу. Это виман.
  Дмитрий словно ученик, ни чего не понимая, вопросительно глянул на своего учителя. Тот терпеливо начала объяснять:
  - Виман - это воздушный корабль, который плавает по воздуху с очень большой скоростью. На этих виманах наши предки воевали ещё в первую великую войну, от которой начался отчёт времени жизни на нашей планете. Это было очень дав-но. Как строить такие корабли и как управлять ими уже никто не помнит.
  Трудно было представить себе бездну прошедшего времени. Это завораживало и делало картинку на столешнице нереальной, сказочной.
  - Раньше в таких пещерах прятали сокровища. - Дмитрий с улыбкой посмотрел на Дару. - Только мало кому удавалось их найти.
  Дарагор кивнул головой, соглашаясь со сказанным.
  - А это и есть сокровища. Настоящие сокровища человеческого разума. Если ты имеешь в виду золото и самоцветные камни, до которых так охочи кащеи, то их здесь ты не найдёшь. У славян сокровищем во веки веков были знания и законы их предков. И нужно это было всё для того, что бы опираясь на опыт своих праро-дителей, сделать жизнь своего поколения более полезной и разумной в поисках пути осмысления и познания мироздания. Быть светлее и чище перед самим со-бой и творцом своим Родом.
  - Звучит как молитва. - Дмитрий усмехнулся и мельком взглянул на Дару и встре-тился с ней взглядом. - А как же деньги и всё тоже золото? Без них никакой про-гресс невозможен. Это как раз доказано временем.
  - Для того, чтобы вырастить хлеб, в землю нужно кидать не деньги, а семена. Иначе, умрёшь с голода. - Дара весело засмеялась и посмотрела на отца. - Скажи ему, что золото это всего лишь красивый камень. Он не напоит и не накормит.
  Дмитрий опередил, открывшего было рот Дарагора.
  - Но за это золото можно купить и хлеб и воду.
  Дарагор почему-то тяжко вздохнул и кивнул головой.
  - Так рассуждают кащеи. Они создали себе золотого тельца и поклоняются только ему. За своё золото они покупают не только хлеб и воду, они покупают таких, как ты, завороженных его блеском. Они делают своими рабами тех, кто считает, так как ты, но не понимают того, что чем больше у них этого золота, тем сильнее над ними самими власть тельца. Этот телец никогда и никого просто так не отпустит. Владеющие золотом всегда будут выполнять его волю. А воля его проста - истребить всё человечество.
  - Как-то уж мрачновато ты всё изобразил.
   Где-то в глубине души Дмитрий всё же был с ним согласен, но не представлял себе жизнь без денег. Получался полный абсурд. Если ввести натуральный обмен взамен денег, то получится, что за коммунальные платежи придётся платить не то картошкой, не то выловленной в пруду рыбой. От таких мыслей он тихо засмеялся, чем привлёк к себе внимание Дары.
  - Отец что-то смешное сказал? - По её лицу было видно, что она обиделась. - Странный ты какой-то. Серьёзные вещи тебя смешат, а огненные скоморохи вы-зывают у тебя чувство праведного гнева. В тебе всё наоборот - шиворот навыво-рот.
  Дмитрий хотел ей возразить, но Дарагор его опередил.
  - Это всё потому, что его учили жить по чужим заветам и сам того не замечая, он стал уродом. Тем, кого род отверг, как нерадивое дитя.
  Волна возмущения накрыла Дмитрия с головой.
  - Это вы ничего не понимаете в современной жизни! У нас для того что бы вы-жить, одних наставлений и законов мало! Вы даже не представляете себе, в какие ограничения нас поставило само государство и весь жизненный уклад! Это вы здесь все вольнодумцы, а мы там можем думать только так, как нам скажут! Так чего же вы хотите от тех, кто живёт в строго определённых кем-то рамках? - Он перевёл дух и обиженно произнёс: - Урод. Так меня ещё никто не называл.
   Дарагор даже не посмотрел в его сторону. Старый мудрец понимал, что у того сейчас в голове и о чём тот думает. Дара, стоявшая рядом с отцом, молчала, глядя куда-то в сторону.
  - Не гневись. Гнев это плохо. То, о чём ты сказал, случилось по тому, что люди пе-рестали жить в природе. Иначе говоря, отошли от заповедей Рода, от природы. Твоей вины здесь нет. Что случилось, то случилось и теперь вам, людям будущего никогда не понять нас людей прошлого. - Он на секунду замолчал, потом продолжил: - Хотя такая возможность всё же есть. - Вот, смотри. - Жрец указал пальцем на освещённый тоннель справа от него. - В этой пещере находятся знания наших предков. Здесь вся их жизнь, мудрость, тяжкий опыт. Здесь их слёзы и радости. Здесь многовековой труд, обильно орошённый потом и кровью в наставление тем, кто пойдёт по жизни после них. Здесь, прежде всего память о великих первопроходцах, о первопредках, заложивших первый камень в фундамент родословной славянской расы. Пойдём, там наше золото.
  Не дожидаясь остальных, он первый направился к освещённому тоннелю. Дмит-рий переглянулся с Дарой и они вдвоём последовали за стариком.
   Миновав короткий арочный пролёт тоннеля, они вошли в одну из пяти тай-ницких комнат. Рукотворная пещера была вся освещена огнём многочисленных факелов, что давало возможность рассмотреть мельчайшие её детали. Дмитрий с неподдельным интересом рассматривал высоченный свод и почти идеально об-работанные каким-то огромным зубилом стены, вдоль которых размещались стеллажи, сбитые из почерневшего за века дерева. Эти стеллажи были завалены разных размеров, скрученными в рулоны свитками, стопками тонких дощечек, просто развёрнутыми во всю длину тончайшими пожелтевшими листами клееной бересты. Перемежаясь, видимо, с более поздними собранными в аккуратные стопки и напоминающие книги, но без переплёта, всё это стояло и лежало с правой стороны комнаты. Слева располагались стеллажи с фолиантами. Одетые в массивные из натуральной кожи переплёты, толщиной в руку и размерами, начиная с ладонь и кончая форматом обыкновенной двери, книги лежали и стояли на своих местах, как воины в строю, некоторые одетые в железные латы, а некоторые сидя в седле огромных подставок, как на коне. Они напоминали целое войско на защите праведности слова и знаний. Один из фолиантов, лежащий на каменном столе рядом со стеллажами, привлёк внимание Дмитрия. Подойдя ближе к огромной книге, он с трепетом опустил на неё руку, стирая тонкий слой вековой пыли. На толстом кожаном переплёте проявились крупные, выведенные красками, старинные азбучные буквы. К горлу подкатил упругий ком. На обложке фолианта проступило теснённое золотом название - "АВЕСТА". Дмитрий с изумлением поднял глаза на Дарагора.
  - Мне рассказывал дед, что эту книгу уничтожил Александр Македонский, где-то на востоке.
  Волхв снисходительно улыбнулся, прощая своему гостю невежество.
  - Это мать всех знаний. Как может сын погубить свою мать, отдав её на растерза-ние дикарям? Авеста всегда была и будет с народом, для которого она предна-значена. Её знания открыто или тайно всегда будут принадлежать тем, кто ещё помнит и чтит своих предков.
  - Как же тогда она уцелела?
  - Рогатый действительно сжёг в огне Авесту. Однако до той поры, когда раса ари-ев приняла решение идти всем родом на восток, буквально за одну ночь сотнями переписчиков была создана родная сестра Авесты. С восходом солнца тысячи людей, возглавляемые своими волхвами, двинулись на восток на новые места жительства, унося с собой Мать-Авесту. Её родная сестра сейчас перед тобой. Македонский за то, что совершил, был наказан, и его империя вместе с ним канула в бездну забвения и позора, а чёрные колдуны во главе с Аристотелем, так и не получили желаемого.
  Внимательно слушая волхва, Дмитрий подошёл к другому фолианту. Таких же размеров и в таком же переплёте. Объёмистая книга лежала чуть поодаль от Аве-сты. Он не успел даже прочесть её название, как за спиной услышал голос Дара-гора:
  - Это Веды - книга жизни. По ней учатся жить. Эту книгу, как и Авесту, писали на-ши предки. В ней их знания и жизненный опыт.
  - Это и есть главное наследие предков? - Дмитрий не понимал, как из-за двух книжек целые поколения сталкивались в смертельной схватке. Одни, что бы сбе-речь их, а другие, наоборот, что бы уничтожить. - В чём их смысл и сила? Почему вы так бережёте их?
  С терпением, которому можно было бы позавидовать, Дарагор спокойно объяс-нял ему очередной урок:
  - Всё наследие предков не только в этих книгах. У нас достаточно много и других знаний. Авеста и Веды это то, что объединяет людей и мать природу. Они учат, жизни простых людей. Учат жить в природе и в любви. Познав Авесту и Веды, ты познаешь само мирозданье и станешь его частью. Когда ты станешь его частью, мать-природа откроет тебе свои тайны. Наверное, это и есть то, что называется великим наследием.
  Подойдя к стеллажам, стоящим справа у стены комнаты, Дарагор взял с полки тонкий лист жёлтого цвета с выбитыми на ней какими-то буквами, закрученными в замысловатую спираль.
  - Это тоже наследие. Это одна из семи пластин рунного змия Богов. Это то, зачем ты пришёл. Три из семи пластин я передал твоему деду, а остальные четыре ты принесёшь ему сам.
  Оторвавшись взглядом от Вед, Дмитрий подошёл к волхву. Тот бережно вложил в его руки сокровище.
  - Теперь это должно принадлежать другим поколениям. Мы, волхвы для этого и существуем, что бы учить других накопленным за века знаниям и следить, что бы эти знания попадали в нужные руки.
  Всё увиденное и услышанное каруселью закружилось в голове Дмитрия. Для того, что бы всё это понять и осознать, нужно было время. Вертя в руках пластину, он увидел, что выбитые на ней буквы, вовсе не буквы, а старинные руны, закрученные в спираль, похожую на ленту Мёбиуса - знак бесконечности.
  - Но, каким образом я пронесу эти пластины? Это ведь невозможно.
  Старик снисходительно улыбнулся.
  - Я знаю, как ты это сделаешь. Это не сложно.
  Он взял с полки, лежащий тут же кусок ветоши и обмотал им золотые пластины.
  - Пойдём. У нас мало времени.
  Обняв свёрток, как дитя, он направился к выходу из комнаты. Дара и Дмитрий направились в след за ним. Когда они подошли к большому столу с кристаллом, Дмитрий оглянулся по сторонам. По сути, он мало чего видел в этой пещере. Ухо-дить не хотелось. Он повернулся к Даре и умоляюще посмотрел ей в глаза, ища у неё поддержки. Та улыбнулась и обратилась к отцу:
  - Покажи нам ещё что нибудь. Наверняка в этих комнатах есть что-то интересное. Дарагор остановился на полпути к ступеням, ведущим к входной двери и обер-нулся.
  - Всё, что можно было вам показать, я показал. Что же вы хотите увидеть ещё?
  Дмитрий наклонился над зеркальным блюдом и показал пальцем на одну из комнат, в которой мерцали разными огоньками какие-то точки.
  - Скажи, Дарагор, что находится в этой комнате? Кроме каких-то светлячков я ни-чего не вижу.
  - Эк, куда тебя понесло. - Он посмотрел на выражающие бескрайнее любопытст-во лица детей и нехотя пошёл к указанной Дмитрием комнате. - В этой комнате вы ничего интересного не найдёте, кроме несметных сокровищ Вар Вар.
  - Каких варвар?
  Дмитрий пока ничего не понимал.
  - Не варвар, а Вар Вар. - Старик выделил голосом два слова. - В прямом смысле это означает в земле. Сокровища, лежащие в земле.
  - Клад что ли?
  Волхв усмехнулся.
  - Можно и так сказать. Только клад этот не люди в землю прятали.
  Дмитрий удивлённо переглянулся с Дарой.
  - А кто же его прятал, если не люди?
  Дарагор зашёл в комнату и остановился у стены, на которой были высечены ка-кие-то борозды и глубокие выемки. Сама стена была неправильной формы и от-личалась от остальных своим рельефом. Что-то она смутно напоминала, но что, Дмитрий не понимал. Старик ещё раз усмехнулся и пояснил:
  - То, что видите, это карта Тартарии.
  После этих слов Дмитрий схватился за голову.
  - А я-то думаю, что мне это напоминает? Это рельефная карта России! Вернее вос-точной Сибири. - Он провёл рукой по левым выпуклостям на стене. - Это же Уральские горы! А это, - его рука сместилась вправо к продолговатой впадине, - это Байкал!
  Старик, молча с улыбкой на лице, наблюдал за парнем.
  - Только я не пойму, где же тут сокровище Вар Вар?
  - А ты обрати внимание на сверкающие кристаллы.
  Дмитрий сначала не обратил на них внимание, но потом понял, что не заметить их было просто невозможно. Разного цвета, эти кристаллы сверкали и искрились разными огоньками, распределяясь по всей карте. Они были белыми, голубыми, жёлтыми и даже чёрными. Такое изобилие красок привело его в замешательство.
  - И в чём тут секрет?
  - Секрет как раз в этих кристаллах. - В комнате опять послышались интонации учителя. - Белые и зелёные кристаллы - это самоцветы. Жёлтые - золото, серые - серебро и железо. Чёрные кристаллы обозначают горючее масло, а голубые - это воздух земли, которым она дышит.
  - Газ.
  - Что?
  - Это месторождения газа, а горючие масла - это нефть.
  - Может и так. - Дарагор пожал плечами не то соглашаясь, не то отдавая на откуп умозаключения Дмитрия. - Только с разрешения самой природы всё это брать нельзя.
  Такой поворот в их беседе только развеселил Дмитрия.
  - До моего времени, насколько я знаю, землю ковыряли и ковыряют, не спраши-вая никакого разрешения. Да и как его спросить? У кого?
  - Вот для этого и писались Авеста и Веды, что бы знать, как и у кого. Без ведома хозяйки, недра трогать нельзя, а то по всей земле хаос пойдёт, и войны пылать будут. Много горя будет и много людских жизней прервётся.
  Дмитрий на секунду задумался и кивнул головой, соглашаясь с учителем.
  - Это точно. Так оно и было, и по наш день спокойствия до сих пор нет.
  - Пойдёмте отсюда. - Дарагор повернулся к выходу, показывая, что экскурсии пришёл конец. - Как-то тоскливо тут, в этой комнате.
  Старик медленно побрёл к выходу. Плечи его как-то опустились, а сам он почему-то сник, опустив голову на грудь, Дарагор больше не проронил ни слова. Дмитрий подошёл к Даре и они медленно пошли в след волхву.
  - У меня такое впечатление, что я побывал в сказке. - Он, словно ребёнок, загля-дывал в глаза девушки, ища в них ответы на свои переживания. - Подумать толь-ко - яблочко на тарелочке, сапоги - скороходы, скатерть самобранка по всей земле русской. Не хватает только ковра - самолёта и шапки - невидимки.
  Дара лишь улыбнулась ему в ответ.
  - Люди - мастера сказки сказывать. Только понять где кончается сказка, а где на-чинается быль, дано не всякому.
  Когда они вышли из пещеры, Дарагор вытащил ключ из замочной скважины и створки дверей начали сходиться, отрезая посетителей от таинственного мира неживых предметов.
  - А как же огонь?
  - Сам потухнет. - Дарагор махнул рукой, как будто это было пустяковым делом. - Идите за мной и не отставайте. В тех лабиринтах, по которым мы пойдём легко заблудиться.
  Дав наставления, он направился в чёрное отверстие узкого тоннеля. Свет факела жёлтым светом освещал узкие стены каменного лабиринта. Скоро от того тонне-ля, по которому они шли в разные стороны начали убегать ложные проходы, в конце которых сбившегося с пути, ждал либо тупик, либо смертельная ловушка. Дарагор не шутил, когда сказал, что путь в тайницкую пещеру открыт далеко не всем, потому её прятали от людских глаз и языков. Только волхвы могли спус-каться сюда, что бы вкусить соль знаний и передать эти знания людям.
  - Далеко ещё? - Дмитрий тихо спросил у Дары. - Жутковато тут.
  Они шли рядом за волхвом, ни на мгновение не теряя из вида сутулую спину ста-рика.
  - Я сама здесь впервые. - Дара ближе прижималась телом к Дмитрию, и тот чув-ствовал, как дрожит, не то от холода, не то от страха её тело. - Отец знает самый короткий путь в этих лабиринтах.
  Она замолчала, но через некоторое время опять тихо, чтобы не слышал отец, за-говорила:
  - Сегодня большой праздник - Ярилин день. У реки будут жечь костры и славить предков. Потом будет гуляние. А перед этим, - она говорила быстро и путано, - парни из реки будут доставать девичьи венки...
  Она резко замолчала, будто сказала что-то лишнее. Дмитрий улыбнулся, делая вид, что не заметил её смущения.
  - Я слышал об этом празднике, но никогда не принимал в нём участия. У нас этот праздник называется Ивана Купалы. А что ты говорила про венки?
  - Девушки будут плести венки из трав и бросать их в воду.
  Дмитрий знал об этом обряде, но хотел, что бы Дара сама всё ему сказала до конца.
  - Зачем? Что бы подарить их водяному в его именины?
  Он шутил, подталкивая девушку к искренности.
  - Нет, не для него. Ниже по течению, парни из других родов вылавливают их из воды и угадывают, кто из девушек бросил его в воду.
  - А потом?
  - Потом? Если угадают, то есть такая примета, что они поженятся и будут жить счастливо.
  - Наверное, это трудно отгадать, кому принадлежит тот или иной венок? Многие ли так нашли друг друга?
  Дара пожала плечами.
  - Если знаешь любимый цветок любимой девушки, то это возможно.
  Сердце забилось в груди чаще, и Дмитрий тихо спросил, будто искал подсказку:
  - А какой твой любимый цветок?
  Дара смущённо, будто выдала ему сокровенную тайну, быстро проговорила:
  - Этого не положено знать, иначе счастья не будет.
  Она отвернула голову от Дмитрия, давая понять, что разговор окончен. Однако внутри у того уже всё кипело и бурлило.
  - Я обязательно приду, что бы найти твой венок.
  Девушка от смущения опустила голову.
  - Многие хотят этого, но не всякому это дано.
  Дмитрий не сдавался.
  - А без венка никак?
  Дара прыснула в кулак и тихо рассмеялась.
  - Ты так торопишься, будто голый в баню. - Потом серьёзным тоном ответила: - Можно и без венка, но родители могут не разрешить.
  - А их обязательно спрашивать?
  Девушка посмотрела на него, будто он был с другой планеты.
  - Без разрешения родителей нельзя! - Отрезала она. - Чаще бывает, что родители тебе сами пару находят.
  - А если ты не хочешь.
  - Твоего разрешения на то не спрашивают. Родителям виднее, как укреплять свой род.
  Дмитрий горестно вздохнул.
  - Понятно.
  - Что тебе понятно?
  - Понятно, что шансов у меня никаких.
  Дара посмотрела на него, показалось Дмитрию или нет, но как-то ласково и заиг-рывающе.
  - А ты попробуй, может, что и получится.
  Сердце опять заколотилось.
  - А ты этого хочешь?
  Показалось или нет, но девушка тихонько как-то горестно вздохнула.
  - Ты чужестранец и тебе скоро надо уходить от нас. Я не смогу пойти за тобой. О каком желании ты спрашиваешь?
  Дмитрий действительно забыл кто он и откуда. Сейчас ему было на это наплевать. Печальные глаза Дары заполнили всё его пространство. Он не уйдёт отсюда! Он останется здесь навсегда с Дарой! Эксперимент отца не удался. Он уже третьи сутки находится в Асгарде. Возвращение назад стало невозможным. Мысли вертелись в его голове и радуя и печаля. Через сладкий туман грёз, он слышал другой, твёрдый и безжалостный голос: "Ты вернёшься. Вернёшься потому, что так надо". Странно, но Дарагор тоже верит в моё возвращение. Как же Дара? Кажется, что он впервые в жизни полюбил. Полюбил по-настоящему. В узком тоннеле лабиринта, он чувствовал тепло её тела, её дыхание. Невероятно, но Дара стала заполнять собой всего его без остатка. Она стала его частью. Ещё там, у клетки, когда он впервые её увидел, с ним что-то произошло. Что-то в нём надломилось и хрустнуло, как ломается толстая ветка дерева. Он повернул голову и при блёклом свете увидел её глаза. Она смотрела на него. Смотрела с какой-то безысходностью и тоской. Сердце рвалось на части, а в глубине души нарастал крик. Так не должно быть! Первый раз в жизни полюбил и тут же расставаться. Расставаться навсегда. Что же это за судьба такая, если потом жизнь будет проходить в одних воспоминаниях? Дмитрий потряс головой, прогоняя невесёлые мысли.
  - Будь, что будет.
  - Ты что-то сказал? - Дара взяла его за руку. - Нельзя гневить судьбу. В жизни происходит много удивительного. Нужно надеяться только на хорошее.
  Она читала его мысли и видела, что с ним происходит.
  - Расскажи лучше, как вы там живёте. Интересно хоть одним глазком взглянуть на будущее.
  Бесконечный лабиринт, казалось, никогда не кончится. Постоянные повороты и подъёмы со спусками начали утомлять. Дышать было трудно, а сутулая спина Дарагора покачиваясь словно маятник, неутомимо плыла вперёд в полутёмном подземелье, как по чёрной воде. Нужно было отвлечься от мыслей нагонявших тоску, и он начал рассказывать Даре о своей жизни. Как рос и учился. О своих ро-дителях. О новом городе Онске, который стоит на месте древнего Асгарда.
  - Как вы живёте в высоких домах? - Даре всё было интересно и она засыпала во-просами рассказчика. - Ходите по головам друг друга?
  Дмитрий с терпением учителя объяснял ей, как мог быт людей из её будущего.
  - Между квартирами находятся бетонные плиты. Вот по ним и ходим. А у соседей снизу, эта же плита как потолок.
  - Чудно. А что такое самолёт?
  - Это железная птица. Человек ею управляет и она летает по воздуху.
  - Отец мне рассказывал, что раньше тоже летали на железных птицах.
  - Раньше?
  - Намного раньше, когда ещё и Асгарда-то не было. - Следующий вопрос не-сколько его озадачил. - А где твой дом? Как ты находишь его, если все ваши дома похожи друг на друга?
  - У каждого дома есть адрес. Мой дом, к примеру, находится на улице Мира.
  Дара протяжно повторила за ним:
  - Улице Мира.
  - Ну да. Дома имеют номера. Мой дом под номером девять.
  - Под номером девять.
  Вторила ему Дара.
  - Квартира на третьем этаже, тоже девять. Всё просто.
  - На третьем этаже, тоже девять. Чудно всё у вас устроено. Люди по цифрам, дома по цифрам.
  - Так проще.
  - Может быть, может быть.
  Дмитрий неожиданно для самого себя достал из кармана своей куртки плоский ключ.
  - Вот такими ключами мы отпираем свои жилища.
  Он положил этот ключ на ладонь Дары.
  - Возьми на память. Мне всё равно больше нечего тебе оставить. Будешь вспоми-нать меня на досуге.
  - Вспоминать. Не люблю вспоминать. Особенно с тех пор, как умерла моя мама.
  Её задумчивый голос стал навевать тоску. В их разговор неожиданно вмешался Дарагор.
  - Наговорились голуби? Мы уже пришли.
  Дмитрий с Дарой огляделись вокруг. Что-то в прежнем облике тоннеля измени-лось. За разговором они не почувствовали, что ступают по воде. Здесь везде была вода. Она сочилась со стен и капала с потолка огромными каплями. Воздух был наполнен влагой.
  - Куда ты нас привёл отец? Это же настоящее болото!
  Дарагор улыбнулся.
  - Это единственное место, куда можно попасть с разных направлений и не заблу-диться. Мы сейчас под Ирием. Слышите шум волн?
  Все прислушались и действительно Дмитрий услышал звук напоминающий мор-ской прибой. Он поднял вверх голову и с сомнением посмотрел на каменный по-толок.
  - А он выдержит?
  - Этому лабиринту несколько веков. Его прокладывали наши предки. Они умели строить.
  - А вы уже не умеете?
  Дмитрий съязвил как всегда и тут же пожалел об этом. Старик не обиделся на его колкость и спокойно ответил:
  - От чего же? Мы тоже кое-что умеем, но строить так, как строили они- нет. Мно-гие знания остались в книгах, а опыт утрачен. Однако, когда будет это необходи-мо, то опять научиться этому будет можно.
  Волхв подошёл к одной из стен тоннеля и положил свою ладонь на выпуклый ка-мень.
  - Ты запомнишь это место и этот камень потому, что за ним будет находиться этот свёрток.
  Дарагор легко вытащил из стены этот камень, и все увидели за ним чернеющую нишу.
  - Запомни это место. Когда окажешься снова у себя дома, ты найдёшь вход в эти лабиринты с любого места, ведущего под землю. Это единственный тоннель, проложенный под рекой, а место это на правом берегу её.
  Он вложил в отверстие ниши свёрток с золотыми пластинами и установил на прежнее место камень.
  - Вот так вот просто? - Дмитрий, наконец, понял мудрого волхва. - А почему ты не сделал этого раньше, когда сам шёл к нам?
  Этот вопрос не застал Дарагора врасплох и он ответил вопросом на вопрос:
  - А если бы я не дошёл, то кто бы знал, где это всё лежит?
  Дмитрий пожал плечами.
  - Тоже верно.
  - Заходились мы тут, - старик покряхтел и махнул им рукой, - пора возвращаться. Негоже праздник под землёй встречать.
  Его спина качнулась и шлёпающие по воде шаги начали удаляться от Дмитрия и Дары.
  - Пойдём. - Он взял девушку за руку и невзначай подумал, что та не убрала руку. - Нужно догонять деда, а то действительно я буду ловить твой венок прямо тут, в лабиринте.
  
  16.
   Свёрток занимал почти всю длину бардачка машины. Повозившись с ним, Ковалёв не без труда вытащил этот свёрток наружу. Сердце в предчувствии чего-то очень важного бешено колотилось в груди. Неужели всё так просто и в этом свёртке находится то, что так долго они всем отделом ищут? Наверное, пришла пора делать дырку на погон. Радужные мысли приятно растеклись по всему телу. Он положил свёрток себе на колени и стал не спеша разматывать белую ткань. Ещё один оборот и перед его глазами открылись две металлические пластины с выбитыми на них номерами какого-то автомобиля.
  - Что за чёрт? - Ковалёв для пущей убедительности поцарапал один из номеров ключом от "волги". - Не может быть.
  Под слоем белой краски оказалось обыкновенная оцинковка. Дырка в погоне из явной сразу стала призрачной, а от хорошего настроения осталась только злость на хитрого старика.
  - Корзун не будет зря говорить, что у тебя где-то спрятаны золотые пластины. Я их найду, даже если понадобится перевернуть всю больницу вверх дном.
  Дав, таким образом, самому себе страшную клятву, Ковалёв выбрался из профессорской машины и громко хлопнул дверцей.
  - Прав шеф, не так уж ты прост профессор, как кажешься. Ни чего, ни чего. Не долго тебе осталось за нос нас водить.
   Вернувшись в реанимационную, он застал ту же картину, когда покидал её. Намаявшийся за ночь Стрельцов, мирно спал, сидя на стуле и облокотившись на спинку кровати. Дмитрий лежал недвижимый, без признаков жизни. Только едва приподнимающаяся его грудь при вдохе, говорила, что в парне ещё теплится жизнь. Тихо притворив за собой дверь, Ковалёв подошёл к столу и положил на него связку ключей. Раздался лёгкий характерный металлический стук, но его хватило, что бы чутко спавший профессор открыл глаза. Подняв голову, он осмотрелся, и заметив стоящего около стола Ковалёва, какое-то время не сводил с него глаз, вспоминая кто он и зачем тут. Окончательно придя в себя, Стрельцов видимо вспомнил тяжёлую ночь и кабинет Корзуна. Тяжко вздохнув, он внимательно осмотрел продолжающего мирно спать внука и поднялся со стула. Симптоматика глубокой комы только усилилась. Кожа посерела, а маленькие морщинки на лице окончательно разгладились. Несколько упала и частота сердечных сокращений. Новый день не сулил ничего хорошего. Нужно было что-то предпринимать, что бы вытащить Дмитрия из тяжёлого состояния. Любое промедление могло пагубно сказаться на его здоровье, если не сказать жизни. Быстро оценив ситуацию, профессор взял со стола только что положенные на него ключи и кинулся к входной двери, на ходу бросив гневный взгляд в сторону Ковалёва.
  - Вас, милостивый государь я попрошу выйти в коридор и находиться пока там!
  Это было сказано таким тоном, что чекист, как послушный ученик, без лишних слов направился к входной двери. Стрельцов тем временем выскочив в коридор, крикнул:
  - Вера!
  Та, будто бы ждала, когда её позовут, мгновенно появилась перед профессором.
  - Я здесь Виктор Иванович.
  - Готовь адреналин напрямую в сердце, подключайте Дмитрия к лёгочнику и на всякий случай приготовь дефибриллятор.
  Верочка, кивнув головой, кинулась в процедурную исполнять указания главного. Стрельцов быстрыми нервными шагами направился в свой кабинет. Времени у него, что бы вытащить Дмитрия из усиливающейся комы, почти не было. Нужно было спешить. У самой двери своего кабинета, неожиданно он столкнулся, с переминающейся с ноги на ногу девицей. Судя по её виду, она ждала именно его. Этого ещё не хватало, подумал профессор, и стараясь не обращать на девицу внимания, открыл дверь кабинета. Та, не церемонясь, сделала шаг навстречу, втискиваясь в дверной проём.
  - Здравствуйте Виктор Иванович. Я Лера. Дима, наверное, рассказывал вам обо мне?
  Профессор, наконец, вспомнил знакомое лицо. Однажды он видел Дмитрия с этой девушкой. Память на лица у него была феноменальная. Один раз, даже мельком, взглянув на лицо любого человека, он мог даже через несколько лет вспомнить его.
  - Что же вы хотели, Лера?
  В голосе Стрельцова чувствовалось раздражение. Оно всегда приходило к нему, когда кто-то мешал ему в его делах. Видимо девушка это почувствовала, и улыбка медленно сползла с её лица.
  - Я ищу Диму. В редакции сказали, что он болен и находится здесь у вас.
  - Это так и что?
  Лера пожала плечами, не понимая раздражительности старика.
  - Я хотела бы его видеть. Что с ним?
  Профессор пожал плечами и тяжко вздохнул.
  - Если бы я знал. - Он опустил глаза, не собираясь рассказывать ей всю историю, и заметил, как девушка теребит в руках небольшой блестящий ключ. - В любом случае к нему сейчас нельзя. - А ключик-то от квартиры Дмитрия. Спутать он не мог, поскольку сам заказывал несколько ключей к новому замку. - Приходите завтра. Сейчас я ничем не могу вам помочь.
  Лера какое-то время переминалась с ноги на ногу, собираясь сказать нечто важ-ное, но, видимо, передумав, зажала ключ в своей ладошке, и усмехнувшись чему-то, сказала:
  - Хорошо. Раз он не может или не хочет со мной говорить, то мне лучше уйти. - Резко развернувшись, она чуть ли не бегом кинулась на выход из больницы. - Прощайте, профессор!
  Последнюю фразу она почти выкрикнула на ходу. Виктор Иванович, ни чего не понимая, пожал плечами.
  - Прощайте, коли так.
  Интересно, что там у них произошло, и отчего эта девочка такая вся на нервах?
  Прикрыв за странной посетительницей дверь, профессор уселся за свой рабочий стол и прикрыл глаза. Нужно было всё хорошенько ещё раз обдумать. Тут, в ти-шине своего кабинета, среди умных книг, он чувствовал себя защищённым и спо-койным. В этом кабинете к нему приходили великолепные идеи, а мысли стано-вились сродни могучей светлой реке, несущей свои воды куда-то в бесконечность времени. Напряжение, сковывающее его уже третьи сутки, не отпускало, а бессонные ночи создавали ощущение, что голова набита ватой. Проблема была в одном - как помочь Дмитрию вернуться назад здоровым и невредимым. Что сейчас происходит в его голове и достиг ли он прошлого? Вся затея с перемещением во времени сейчас казалась ему абсурдной. Зачем он только повёлся на этот призрачный шанс? Если он не вытащит из комы Дмитрия, то он будет убийцей. Причём убийцей своего родного единственного внука. Сосредоточиться на главном не получалось. Огромный ком вины и совести за своё разгильдяйство, давил непомерным грузом. Профессор обхватил голову руками и с силой сжал ладони на висках, стараясь выдавить всё ненужное наружу. Получилось плохо. Вдобавок ко всему у него разболелась голова. Вытащив из сейфа пластинку аспирина, он вытащил одну таблетку, и отправив её в рот, тут же запил тёплой с привкусом резины водой прямо из графина. Откинувшись на спинку кресла, Виктор Иванович прикрыл глаза, стараясь опять сосредоточиться на главном.
   В дверь неожиданно постучали и тут же открыли её, как водится, без спроса. Весь дверной проём заполнила, уже ставшая ненавистной, фигура Корзуна.
  - Разрешите войти, профессор?
  Корзун явно издевался над ним.
  - Уже вошли. - Виктор Иванович почувствовал, как внутри него что-то оборвалось, и неудержимый гнев начал выплёскиваться наружу. - Чем обязан?
  - Мне сказали, что вы у себя, вот я и зашёл по случаю. Вы, я гляжу, не рады?
  Это уже была открытая циничная наглость.
  - Послушайте, - Виктор Иванович всё же пытался держать себя в рамках приличия, - вы мешаете мне работать! Оставьте меня без вашего присутствия хотя бы на сутки! Я вас видеть уже не могу!
  Корзун рассмеялся.
  - Да полноте, профессор. Я не беру вас измором, но должен быть рядом с вами постоянно. Служба понимаете ли.
  - Чего вам нужно на этот раз? Кажется, у вас ночью мы обо всём договорились? Или не обо всём?
  - О нашей договорённости я помню, но сомнения всё же у меня есть. Послушайте, профессор, в конце концов, у нас с вами так много общего, и меня удивляет одно - почему мы с вами, русские люди, христиане, наконец, не можем найти взаимопонимания?
  - Тут вы заблуждаетесь.
  - В чём? - Корзун удивлённо взглянул на профессора. - Вы не русский?
  Виктор Иванович усмехнулся.
  - Я русский, но, скажем так, больше православный, чем христианин.
  - Это как? В чём собственно разница?
  - Разница огромная. Я никогда не был рабом еврейского Бога Иисуса, а являюсь внуком Бога славянского, имя которому Род. Кому-то пришло в голову, заменить понятие правоверие на православие, отсюда и путаница.
  - Вот как? Интересно. Это и есть причина нашего разногласия?
  - Не только. Всё дело в наследии и в отношении к этому наследию. Вас, я так по-нял, интересует только информация о древних знаниях и то, как эти знания по-вернуть в угоду власть имущих. Только не говорите о совести и долге перед госу-дарством и всем народом.
  - А кому же, по вашему, всё это должно принадлежать? Кто будет решать кому и сколько? Народ?
  - Вы уже дали народу приватизацию, ограбив и так нищих людей до нитки. Теперь вы хотите отобрать у них память о предках. На протяжении двух веков, такие как вы, кстати, только этим и занимались.
  - С вами трудно спорить профессор. Может быть, вы что-то предложите другое?
  - А что тут предлагать? Наверное, пришло время вспомнить кто мы, откуда родом и кто наши предки? Наконец заняться изучением их жизни, а не жизни древних римлян. Кстати научил их всему, и был фундаментом в их демократии славянский род этрусков. Однако мы знаем о римских и греческих богах больше, чем о своих родных. Вспомнить, наконец, и то, что на заре цивилизации, больше десяти тысяч лет назад, наши предки пришли в Египет. Осушили от болот всю дельту Нила, научили земледелию и строительству местные племена и возвели величественные пирамиды для защиты от непрошеных гостей и для общения со своими первопредками - Богами. И это не досужие вымыслы.
  Корзун на некоторое время задумался.
  - Несправедливо как-то. Что же делать, однако, если история уже написана и вы-черкнуть из неё уже ничего нельзя?
  - А вычёркивать ничего и не нужно. Нужно вчёркивать. Огромными буквами впи-сывать правду в наследие и историю, что бы наши потомки потом были нам за это благодарны.
  - Какую правду и о чём писать? Ведь никто ничего не помнит. Нет даже источни-ков, с которых можно было бы что-то списывать.
  - Источники есть, а что касается правды, то так и нужно писать, что не было ника-кого татаро-монгольского ига и что наши предки воевали сами с собой. Одни воевали за новую религию, которая давала им огромные полномочия по отношению к своему же народу, а другие за отца своего Рода и за вековой жизненный уклад.
  - Да кому сейчас нужен этот вековой уклад? Что в нём такого ценного, что бы кто-то захотел вернуться к разбитому старому корыту?
  - Как ни странно, но мы, русские люди, не в силах изменить многие странности, присущие только нам. Это прежде всего то, что мы называем привычкой. При-вычка всегда возвращаться домой, улыбаться, глядя на солнце. Кричать "Ура", идя в атаку на врага, наконец, обострённое чувство справедливости, ради которого каждый второй готов идти на костёр. Любовь к природе, как к родному дому. Можно ещё перечислять множество привычек. Однако такая наука, как генетика объясняет это несколько иначе. Оказывается всё дело в наследственной или генетической памяти. Порой с нами происходят чудеса, объяснить которые мы не можем, и списываем это на провидение господнее. Мы с вами даже и предположить боимся, что в нас самих течёт кровь Богов, и мы сами можем творить чудеса. Вот именно из-за этого много тысяч лет назад, чёрные маги разглядели в нашей расе угрозу своему существованию и существованию их тёмного мира. Много веков ушло у них на то, что бы вычеркнуть из памяти людской даже саму мысль о божественном происхождении славян. Подменить ценности духовные на ценности материальные и перевернуть само людское мировоззрение с ног на голову. Пользуясь людской наивностью и простотой, черноризниками Кириллом и Мифодием было стёрто из памяти славян величайшее достояние, оставленное нашими предками - азбука. Они первые обрезали всему народу язык, заставив его говорить на церковный лад. Я уже не говорю о Луначарском, который вообще подменил азбуку на мёртвый без образный или безобразный алфавит.
  - Не слишком ли предвзято вы подошли к истории, профессор? - Корзун целиком втянулся в странный диспут со Стрельцовым. - Новые времена - новые понятия. Одним словом научный прогресс. Его-то никто не отменял? По-вашему, нужно отменить все устои за сотни лет, изменить целиком сознание людей и перенаправить его в русло язычества? Сейчас бросим всё и начнём вспоминать своих предков, переписывая историю и водить хороводы вокруг большого костра?
  Виктор Иванович с тоской и какой-то отрешённостью смотрел в окно.
  - Да нет, наверное. Тут вы правы. Наверняка, обратная дорога уже закрыта. Чело-вечество своим стремительным прогрессом всего за пару веков натворило таких бед себе и всей земле, что остановиться хотя бы на мгновение и оглянуться назад оно уже не в силах. А в отношении язычества вы неправы. Само понятие язычест-во с древнеславянского - целостное миропереживание, приводящее к соответст-вующему миропониманию. Лишь найдя целостность в себе, человек может прийти к целостной жизни. Эта целостность всего сущего есть Бог. Чтобы быть цельным, надо быть честным. Язык - это народ. Вот почему славян называли язычниками, то есть родившихся с языком, а словяне или словене - ясноговорящие. Вот так вот. - Он повернулся лицом к Корзуну. - А оглянуться назад всё же стоит.
  - Зачем же останавливаться и оглядываться? Нужно смело идти вперёд и завоё-вывать новые вершины в изучении той же природы на благо всех людей.
  - На благо ли? То, что человечество пошло не тем путём развития понятно уже даже школьникам. Мы изуродовали природу и изрыли всю планету, добиваясь от неё для себя каких-то благ. По-вашему, таким образом, мы честно можем называть себя её хозяевами? Мы хуже бандитов хотя бы потому, что уничтожаем и наглым образом грабим свою же родную мать. Боюсь, что она нам этого уже никогда не простит.
  - Это вы о конце света?
  Профессор пожал плечами.
  - А чего вы хотите получить в ответ за свой произвол? То, что он рано или поздно наступит, сомневаться не приходиться.
  - По-вашему в этом нужно винить только себя? Не много ли вы, профессор берёте на свои плечи? В любом деле есть издержки. Пора понять и то, что бы что-то получить, нужно чем-то жертвовать. В вашем случае цена этой жертвы получается уж слишком большая. А может всё и не так уж и плохо? - Корзун улыбнулся и решил поменять тему странного разговора. - Мы пока живы и с оптимизмом смотрим в будущее. А будущее я вам сейчас предскажу. Как только очнётся ваш внук, профессор, у вас будет немного времени, чтобы вернуть мне золотые пластины. В противном случае вас опять ожидает приостановленное уголовное дело по имеющимся нам известным фактам, а вашего внука мы привлечём, как сообщника. Как вам такое?
  От возмущения у профессора перехватило дыхание. Он, молча указал чекисту на дверь рукой, с трудом произнеся только два слова:
  - Подите вон!
  Корзун не спеша поднялся со стула, и усмехнувшись, медленно пошёл в указан-ном направлении. У самой двери он обернулся.
  - Я не шучу. У вас совсем нет времени. Поспешите, профессор.
  Дверь тихо за ним закрылась и в кабинете воцарилась благодатная тишина. Не-сколько минут Виктор Иванович наслаждался ею, приходя в себя, потом резко встал, и встряхнув головой, прогоняя из неё всё ненужное в этот момент, уверен-но направился в кабинет реанимации. Нужно было действительно спешить.
  
  17.
   Крутая, вырубленная в породе лестница, вывела пленников подземелья на поверхность. Яркое дневное солнце ударило в глаза, на некоторое время, осле-пив их своими яркими лучами. Шедший впереди всех Дарагор, прикрыл глаза рукой и улыбнулся.
  - Боги приветствуют нас. - Он выпрямился во весь свой рост, и от сутулого старика не осталось и следа, будто свет для него являлся живительной влагой. - Они рады нашему возвращению из царства тьмы.
  Ступив на зелёную траву, как будто вернувшись из преисподней, он воздел свои руки к солнцу, что-то тихо проговорил и низко ему поклонился.
  Следом за волхвом и Дарой, словно из глубокого погреба, Дмитрий, щуря глаза от нестерпимого света, выбрался наружу. Осмотревшись по сторонам, он поймал себя на том, что его рот растянут в широкой улыбке, а из его груди рвётся наружу торжество победителя. Было легко и радостно опять видеть свет, который приво-дил душу в неизмеримый ни с чем восторг. Этот восторг назывался просто - жизнь. Совсем рядом с ними взметнулся вверх великолепный Храм, своим вели-чием и основательностью, напоминая всем о незыблемости веры и торжестве светлого рода человеческого над царством тьмы. Сейчас Дмитрию не верилось в то, что уже скоро от этого великана, орды джунгар не оставят камня на камне, превратив его в груду обломков. Веками хранивший память о великих делах да-лёких предков, умрёт вместе с ним и великая вера, несущая во все уголки земли радость и мир. Со времени падения Храма, начнётся хаос и бесконечные войны, и истинный свет солнца на долгие столетия будет затянут ночной пеленой.
   Неожиданно, откуда-то сверху на них стали капать мелкие капли дождя. Снача-ла редкими маленькими зёрнами, потом горошинами, летний дождь застал лю-дей врасплох. Как по команде все подняли головы вверх, подставляя лица тёп-лым ласковым каплям. Всматриваясь в высокое голубое небо, Дмитрий искал причину этого дождя. Искал глазами на пронзительно - голубом фоне хоть ма-ленькое белое облачко. С таким чудом он сталкивался впервые в жизни. Над ним не было даже намёка на какие-нибудь облака. Это был настоящий солнечный дождь. Прозрачные капли, пронизанные солнечными лучами, искрящимся пото-ком низвергались вниз, и яркими брызгами разлетались в стороны при падении. Онемевший от увиденного, Дмитрий молча наблюдал за солнечным дождём и своими попутчиками по подземелью. Дарагор, будто отведав живой воды, был похож на молодца, распрямившего могучие плечи. Подняв лицо и руки вверх к солнечному потоку, он словно малое дитя радовался этому чуду. Морщинки на его лице разгладились, глаза сияли торжеством, и всё его естество сейчас стреми-лось вверх в дальние дали. Дара ловила ладошками солнечные капли, и когда в ковшике рук образовывалась не большая лужица, подносила их к губам и пила с таким наслаждением, будто вернулась на землю не из холодного и сырого под-земелья, а из жаркой пустыни. Она пила солнце. Девушка, то кружилась на месте, то начинала бегать вокруг него и Дарагора. Не останавливаясь ни на мгновение, будто от этого движения зависела вся её жизнь, Дара как малое дитя на ходу что-то кричала, издавая пронзительные восторженные звуки. Дмитрий зачарованно смотрел на это дитя природы не в силах отвести свой взгляд от объятий явления природы с человеком. Это было не похоже ни на что. Это не было игрой или какой-нибудь бравадой. В его голове хороводом носились мысли, пытаясь озвучить увиденное, и придать ему законченный вид. Так было положено и к такому положению вещей все привыкли. Дмитрий поймал себя на том, что он старается совместить не совместимое. Он сейчас пытался объединить два времени и дать оценку происходящему с позиции своей цивилизации. Неожиданно пришла мысль: "Что я делаю и зачем? Кому это нужно? Наслаждайся мгновением и не делай никаких выводов. Пытайся почувствовать то, что сейчас переживает Дара. Когда ты это почувствуешь, то тогда наверняка поймёшь её внутренний мир". Он впитывал её всю до конца вместе с солнечным дождём. Сейчас она для него была богиней. Намокший от тёплой влаги её длинный сарафан, прилипал к телу, вычерчивая идеально сложенное тело. Любуясь совершенством, Дмитрий не в силах был оторвать от неё глаз и хотел только одного - этот волшебный дождь не должен прекращаться. Однако в жизни всё устроено не так, как мы хотим, а так как нужно это создателю. Солнечный дождь прекратился так же неожиданно, как и начался. Безумный танец закончился, а горящие огнём глаза несколько потускнели. Нельзя впитывать природную энергию бесконечно. Теперь пришло время отдавать ей свою в повседневных мирских заботах.
  - Хороший знак в Ярилин день. - Дарагор смахнув рукой с одежды влагу, повер-нулся к Дмитрию. - Главное ты знаешь. Иди к реке. Пока Стрелец не открыл тебе обратного пути, будь со всеми на этом празднике.
  Дмитрий с тоской посмотрел на Дару, но обратился к волхву:
  - А вы там будете?
  Мудрый Дарагор сразу понял причину его вопроса и усмехнулся.
  - Конечно, будем, только чуть позже.
  - Мы придём на большую поляну у Ирия. - Дара улыбнулась и махнула ему рукой. - На краю этой поляны растёт могучий дуб - найди его и жди нас там.
  Дмитрий проводил глазами Дарагора и Дару, пока они не скрылись из виду. Он врастал в эту девушку душой постепенно, совершенно не думая о дальнейших последствиях. Создавалось ощущение, будто где-то глубоко внутри него переплетаются корни больших деревьев, сплетаясь на века, до самой смерти. Сейчас он забыл о том, что у него есть дом и родные люди, которые с нетерпением ждут его возвращения через толщу времени. Об этом просто не хотелось думать, что бы потом не жалеть о времени давно минувшем, где останется его сердце и прекрасная девушка со странным именем Дара.
   Дмитрий, погружённый в невесёлые мысли, не спеша шёл по улицам Асгарда в направлении реки. Он чувствовал, что его путешествие скоро закончится и ему становилось тоскливо от того, что он больше уже никогда не увидит Дару. Его сказка подходила к концу, как сладкий сон, унося с собой все яркие картины уви-денного, куда-то за грань человеческого сознания. Сказочный город - улей, величественный Храм, блаженные люди с наивными глазами. Подземный лабиринт, как паутина, сплетённая чудовищем, сторожащим несметные богатства Вар Вар - скоро всё это останется только в его памяти. За какие-то трое суток он понял и увидел больше, чем за всю свою прошедшую жизнь. Дмитрий остановился у какой-то избы и осмотрелся по сторонам. Нарядно одетые люди, явно в приподнятом настроении, ходили по улицам города. Белые, с вышитым воротом и рукавами рубахи у мужиков и яркие до пят сарафаны у женщин, навевали мысль о грандиозном карнавале. Все, от мала до велика, были в преддверии большого праздника. На ходу это обсуждалось, о чём-то толковалось и что-то высмеивалось. Унынию здесь не было места. Встряхнув головой, прогоняя свои пасмурные мысли, Дмитрий в сердцах махнул на всё рукой и сделал глубокий вдох. Заряжаясь всеобщим весельем, постепенно приходило настроение и желание жить дальше. Ещё неожиданно пришёл зверский голод. Вспоминая, что он ел в последнее время, Дмитрий так и не вспомнил. В животе было пусто, как в колодце. На беду в воздухе носились запахи свежевыпеченного хлеба и ещё чего-то забытого, но очень вкусного. Повинуясь инстинктам, он пошёл на эти запахи, как дикое животное. Далеко идти не пришлось - тут же за углом избы, за невысокой изгородью стоял покрытый белой скатертью широкий стол, на котором в самом центре возвышался изрядных размеров каравай. Видимо только что из печи, он издавал такие запахи, от которых у Дмитрия рот наполнился слюной, а в животе противно заурчало. Он, словно загипнотизированный стоял у этого стола и не сводил глаз от этого румяного толстяка. Неожиданно со стороны избы отворилась скрипучая дверь, и перед Дмитрием возникла толстая тётка в испачканном мукой фартуке поверх праздничного сарафана. Перед собой в одной руке она держала глубокую миску с дымящимся мясом, а в другой - пучок репчатого лука. Тётка остановилась, как вкопанная, скорее с интересом, чем с испугом, разглядывая странного гостя. У Дмитрия все слова застряли в пересохшем горле, и он зачем-то поклонившись тётке, молча посмотрел на миску с куриным мясом и облизал губы. Тётка не была дуррой и всё поняла сразу. Она поставила на стол миску, положила зелень, и улыбнувшись, обратилась к Дмитрию:
  - Ты откуда будешь, милок?
  Дмитрий пожал плечами, не сводя голодных глаз со стола. Тётка пыталась разго-ворить нежданного гостя:
  - Как звать-то тебя? Что ж ты как воды в рот набрал?
  Дмитрий, наконец-таки, разлепил ссохшиеся губы и подал голос:
  - Дмитрием меня зовут. - Он на миг оторвал свой взгляд от стола и посмотрел в лицо тётке. - Простите меня, но я очень голоден. Вы бы мне не дали корочку хле-ба?
  Тётка улыбнулась и спохватилась, будто что-то неожиданно вспомнила.
  - Да чего ж ты стоишь-то? Садись за стол и ешь, что перед собой видишь. - Она как курица замахала руками-крыльями, причитая - Ты ж голодный, а я дура ста-рая сразу и не сообразила.
  Она чуть ли не силой усадила застенчивого гостя за стол, и не прекращая причи-тать, подставляла к нему чашки и миски:
  - Мои-то ещё не скоро заявятся, так что не спеши и ешь основательно. Хлеба всем хватит. А не хватит - ещё спеку. Печь ещё не остыла.
  Тётка уселась напротив него и с улыбкой на лице наблюдала, как он с жадностью поглощает хлеб и варёную курицу, заедая всё это зелёным луком. По ней было видно, что это доставляет ей удовольствие. С набитым ртом, Дмитрий попытался тётке объяснить, что не ел уже несколько дней, но ничего не понимая, та только махнула рукой.
  - Ты ешь, ешь - потом всё расскажешь. Худючий-то какой.
  Она его разглядывала, как диковину. Он был не похож на местных обывателей и отличался от остальных мужиков, прежде всего одеждой и причёской. Облегаю-щие его ноги синие джинсы, ни как не походили на широкие, подвязанные тон-кой верёвкой мужицкие портки, а белая майка с наклейкой на груди и названием известной фирмы на английском языке, ни как не походила на длинные жёсткие льняные рубахи аборигенов. Лёгкая хэбэшная куртка с многочисленными карма-нами вообще заставляла встречающихся ему на пути людей, удивлённо и с опа-ской его разглядывать, словно музейный экспонат. Его же манера разговаривать, заставляла их прислушиваться к знакомому или похожему на что-то звуку и вни-мательно следить за беспокойными глазами, которые выражали не то испуг, не то удивление. Наконец, короткая модельная стрижка вызывала у мужиков смех, а у женщин сочувствие. Последний писк моды ни как не вписывался в общую картину древнего города.
  Когда первый приступ голода был утолён, Дмитрий с сочувствием посмотрел на кучку костей, оставшихся от варёной курицы, и перевёл взгляд на тётку. Та, как ни в чём не бывало, не сводила с него глаз и продолжала улыбаться.
  - Вкусно тебе милок? - Она опять спохватилась, что-то видимо вспомнив. - Я тебе сейчас молочка принесу.
  Чувствуя, что молочко может не поместиться в нём, Дмитрий удержал суетливую тётку за руку.
  - Спасибо вам. Я сыт, а молоко в другой раз.
  Тётка попыталась всё же вырваться и убежать за молоком, но Дмитрий держал её крепко и она сдалась.
  - Ну, раз наелся, тогда в добрый путь.
   Он отпустил успокоившуюся тётку и спросил у неё:
  - А где тут у вас большая поляна с огромным дубом?
  Та удивлённо посмотрела на Дмитрия, протянула руку в направлении реки и по-жала плечами.
  - Так все знают где. Там всегда народ собирается и сейчас молодёжь уже потяну-лась. Тебе самое время туда идти. - Она загадочно улыбнулась и смущенно опустила глаза, видимо вспомнив свою молодость. - Может, счастье своё там найдёшь, а может и потеряешь.
  Не говоря больше ни слова, тётка опять засуетилась, убирая со стола кости и крошки, а Дмитрий, поклонившись радушной хозяйке, отправился в указанном ею направлении.
   К его счастью в этом направлении была только одна натоптанная тропа, стре-лой спускающаяся куда-то вниз к берёзовой роще. Оставив позади себя каменные дома и деревянные избы, Дмитрий оказался на ярком от полевых цветов и изумрудной травы лугу. Пряные, сладкие запахи пьянили и кружили голову. Захотелось упасть в эти цветы и просто лежать ни о чём не думая, раскинув руки, глядеть в безоблачное синее небо. С трудом подавив в себе это желание, он направился к роще, где уже были слышны весёлые голоса и звонкий смех.
   В роще во всю шли молодецкие игры. Молодые парни и девушки играли в са-лочки. Они с весёлыми криками и смехом носились меж деревьев и кустов, ста-раясь догнать друг друга и запятнать рукой или просто ненароком обнять невзначай, понравившуюся особу. Все были так этим увлечены, что на Дмитрия никто не обратил внимания. Понаблюдав какое-то время за интересной игрой, он пошёл дальше через рощу к шуму речных волн и запаху воды.
   Миновав весёлую рощу, Дмитрий вышел на зелёную поляну. Сказать, что это была большая поляна, значит не сказать ничего. Раскинувшись между рекой и берёзовой рощей, размером с несколько футбольных полей, изумрудная от сочной травы, огромная поляна с одной стороны ограничивалась оврагом, а с другой могучим древним дубом. Осмотрев издали этого исполина, на ум пришли стихи великого поэта "У лукоморья дуб высокий". Ненароком подумал, что к этому дубу неплохо подошла бы золотая цепь и учёный кот с русалкой. На поляне шли приготовления к празднеству. Одна группа бородатых мужиков стаскивала на неё из рощи сухие, отжившие своё стволы деревьев, и отломившиеся от них ветки. Другая - сооружала из этих стволов и веток огромные пирамиды. Эти пирамиды напомнили Дмитрию пионерские костры из далёкого прошлого. Когда он вышел на поляну, то кроме этих мужиков на ней никого не было. Постепенно поляна начала заполняться людьми, выходящими из рощи. Одни присаживались прямо на мягкую траву кружком и заводили тихие беседы. Другие шли к реке, что бы омочить в ней натруженные за день руки или просто умыться чистейшей речной водой. Вода в реке действительно была какой-то особенной. Издали она отливала серебром и казалась белой, а приближаясь к ней, меняла цвет с нежно-голубой, до тёмно-синей. Люди прибывали поодиночке и группами, заполняя большую поляну. Празднично одетые и весёлые, они расходились по ней, ища здесь своих знакомых и родственников. Молодые девушки, сбиваясь в стайки и что-то между собой щебеча, весело смеялись и поглядывали на важных, особняком стоящих парней, делающих вид, что не замечают быстрых и оценивающих девичьих взглядов. Шла пристрелка глазами. Интуитивно каждый исподволь выбирал себе пару на предстоящее вечернее гуляние. Несколько раз Дмитрий заметил, что девушки на него показывали пальцем, как бы приглашая в свою игру. Чувствуя себя здесь чу-жаком и чтобы не мешать своим присутствием этой игре, он отошёл к дубу-великану, откуда продолжил свои наблюдения за странными играми. Вновь при-бывшая молодёжь тут же включалась в них, закручивая эту игру в понятный толь-ко им хоровод. Те, кто был постарше, семейные и просто старики, тут же образо-вывали, видимо, свои родственные немногочисленные группы. Только неугомонная вездесущая детвора, как птицы летали по всей поляне, затрагивая всех и вся. Они, весело и громко что-то щебетали как воробьи, лихо изворачиваясь от заслуженных подзатыльников и оплеух. Тем не менее, в этой весёлой перебранке и людской беспечности, чувствовалось какое-то напряжение. Все чего-то ждали. Волнение всё прибывающей толпы передалось и Дмитрию. Он озирался по сторонам, стараясь заметить причину этого напряжения. От неожиданного прикосновения к плечу, Дмитрий вздрогнул и обернулся. Перед ним в вышитом сарафане и ярким от полевых цветов венком на голове, стояла Дара. Толстая русая коса с вплетёнными в неё разноцветными лентами, была перекинута через плечо и доставала ей до пояса. Она как-то смущенно улыбалась и старалась не смотреть Дмитрию в глаза. Что-то терзало ей душу.
  - Что-то случилось? - Дмитрий старался проявить максимум участия в её состоя-нии. - Тебя кто-то обидел?
   Дара отрицательно махнула головой и глазами показала в сторону молодёжи.
  - Никто меня не обижал, а ты разве не собираешься ловить венок? Все девушки уже ушли за овраг.
  Дмитрий сам смутился и пожал плечами.
  - Я об этом не знал. А куда идти мне? Где нужно ловить эти венки?
  Дара неожиданно засмеялась.
  - Какой же ты глупый. Тебе не нужно ловить все венки. Тебе нужно выловить из реки только один.
  Дмитрий тут же посмотрел на венок, надетый на её голову, и указал на него паль-цем.
  - Ты этот венок спустишь на воду?
  Дара быстро накинула на голову расписной платок и спрятала под ним объект своего волнения. Появившийся на её щеках румянец говорил о крайнем её сму-щении. Она нарушала правила игры. Молодец не должен видеть её венок до то-го, как он упадёт в воду. Но этот чужестранец волновал её всё больше и больше. Он не знает их законов, и она решила, таким образом, несколько помочь этому нерасторопному, но понравившемуся ей парню.
  - Ты не должен этого знать. В любом случае этот венок тебе будет достать нелег-ко.
  Дмитрий улыбнулся.
  - Посмотрим.
  Неожиданно в их беседу вмешались бесцеремонным образом. Совсем рядом с ними остановилась группа из нескольких парней. В этой группе выделялся один - высокого роста, косая сажень в плечах с лихо закрученным чубом. Вышитых узоров на его рубахе было гораздо больше, чем у других. Молодец явно пользовался своим положением среди равных ему. Он первым сделал шаг навстречу Даре.
  - Ты, краса ненаглядная, не секреты ли свои раскрываешь пред чужестранцем? Отец не похвалит тебя за это.
  Дара резко обернулась к нему, и улыбка мгновенно сошла с её лица.
  - Ты зачем здесь Светозар? Тебя никто не звал сюда. Шёл и иди своей дорогой.
  - От чего же ты так не приветлива со мной краса-девица? Аль не пригож я тебе? Неужели твоё сердце, чужестранцы инородные занимают?
  Он с гневом глянул на Дмитрия и указал на него пальцем.
  - Это он околдовал тебя? Не верь ему! Я уберегу тебя от заклинаний колдовских.
  Дара спокойно и твёрдо смотрела Светозару в глаза. Перед Дмитрием сейчас бы-ла уже совсем другая Дара. Он скорее это почувствовал, чем понял. Ещё он почувствовал, что этой девушке под руку попадать нельзя. Особенно под горячую.
  - Это тебя не касается. - Голос Дары окреп, а гневные вибрации от него проникали внутрь тела и будили неосознанный страх. - Не гневи меня в такой день, а то познаешь силу этого гнева.
  Светозар в замешательстве отступил на шаг назад, но продолжал её уговаривать:
  - Он обманет тебя!
  Дара стояла на своём.
  - Не тебе решать!
  Светозар какое-то время потоптался на месте, не зная, каким образом отвадить от непрошенного гостя свою ненаглядную. Наконец, он что-то тихо сказал своим друзьям, и они направились все к реке, где начинали собираться молодые парни.
  Дмитрий с сожалением посмотрел им в след.
  - Я, наверное, не вовремя появился у вас в Асгарде? Это твой будущий жених?
  Дара слегка усмехнулась, провожая глазами, местных молодцев.
  - Светозар сын главы рода полян. Он давно добивается моей руки. Его отец уже говорил с моим...
  Сердце гулко стукнуло в груди и упало куда-то вниз. Дмитрий перестал дышать и тихо спросил:
  - Они хотят вас поженить?
  Дара кивнула головой.
  - Да, но этого хочет только Светозар и его отец. У Дарагора никогда не лежала душа к роду полян. Они хорошие люди, но с ними всегда нужно быть настороже.
  - Они опасны?
  - Нет, но они слабые духом и всегда выбирают между силой и благородством си-лу.
  - Ты так и не сказала - тебя сосватали или нет?
  - Отец сказал, что мне ещё рано. Пока я исполняю урок Дары, не о каком замуже-стве речи быть не может.
  Дмитрий облегчённо вздохнул.
  - А когда закончится твой урок?
  Дара пожала плечами.
  - Это не я решаю. - Она резко подняла голову вверх и рассмеялась. - А зачем тебе это знать? Хочешь быть моим суженным?
  Дмитрий серьёзно смотрел на веселящуюся девушку. Сейчас она была как нико-гда прекрасна. Её глаза излучали свет, а вся она скорее была похожа на сказочную царевну из далёких сказок, чем на простую девушку.
  - Хочу. - Дмитрий почувствовал, как онемели ноги, а к горлу подкатил противный комок. - Я очень этого хочу.
  - Иди к реке. - Она перестала смеяться и серьёзно посмотрела ему в глаза. - Коли так, то тебе придётся постараться. - Дара отвернулась от него и медленно пошла к оврагу. На ходу она ещё раз обернулась. - Очень постараться.
  Дмитрий провожал её взглядом, пока её фигурка не затерялась в людской массе.
  Встряхнув головой и приходя в себя от такого неожиданного разговора, он побрёл к реке, где на пологом её берегу уже гудела толпа парней, обсуждая какой венок кому принадлежит, и какие цветы больше любит та или иная девушка. Все они стояли у самой воды и не сводили с неё глаз, чтобы не пропустить заветный венок. Осмотрев соискателей призов, Дмитрий заметил в их числе и Светозара. Светозар стоял чуть поодаль от берега и внимательно, без тени смущения, рассматривал его самого. Его застывшие в усмешке губы и суженные глаза не предвещали ничего хорошего. В душе махнув на всё рукой, Дмитрий перевёл свой взгляд на светлые воды реки, и включившись во всеобщее волнение, стал ждать появление девичьих венков. Он никогда не думал, что это может так возбуждать. Дмитрий с такой страстью всматривался в прозрачную воду, что перестал слышать гул голосов парней, стоящих совсем рядом с ним, перестал замечать всё, что происходило вокруг него. Заветный венок вытеснил из его головы все ненужные мысли, оставив только одну - выбрать из множества венков только один и не ошибиться. Наконец, мимо ожидающих, почти рядом с берегом, показались первые, сплетённые в кольца разноцветные головки ярких полевых цветов. Возбуждение на берегу достигло предела, а разговоры парней перешли в крики. Десятки рук устремились к воде, в надежде успеть первым выхватить из неё заветный венок. Венки плыли по спокойной воде вереницей ярких красок. Внимательно следивший за ними Дмитрий успел заметить, что ни один венок не был похож на другой. Они все были разные. В одних было больше ромашек, в других васильков. Попадались такие красивые, что современным флористам оставалось бы только завидовать фантазиям местных умелец. Дмитрий неожиданно ля себя подумал ещё и о том, что по реке сейчас плывут не венки, а души и сердца молодых девушек. Нарядная от красок речная вода, завораживала и делала всё происходящее похожим на добрую старую сказку. На это волшебство можно было смотреть без устали бесконечно. Венки всё прибывали, а заветного, один раз увиденного на голове его избранницы, так и не было. В голову стали наползать тревожные мысли о том, что он просмотрел и не заметил нужный ему венок. В такой чехарде красок не ровен час можно было и не увидеть его. Неужели так всё и произошло? Это был позор. Он на секунду представил себе печальное лицо Дары и из его груди готов был вырваться крик отчаяния. В этот момент его уже слезившиеся от напряжения глаза, заметили голубой венок, с вплетёнными в яркие синие цветы листья папоротника. Сомнений не было - это был венок Дары! Сердце готово было разорваться от счастья на части, а захватившая его эйфория потянула его в реку. Дмитрий не думая о последствиях, кинулся в воду. Холодная вода тут же отрезвила горячую голову. Как оказалось, венок Дары плыл по воде, уносимый течением, гораздо дальше от берега, чем все остальные. Сделав шаг в воду, Дмитрий сразу же погрузился в неё с головой. У самого берега глубина была приличной. В не-сколько взмахов рук, он догнал свой венок и повернулся к берегу. Не тут-то было! Дальше от берега течение становилось просто стремительным и его понесло на середину широкой реки. Игры закончились, и перед ним сейчас стала задача просто не утонуть. Плавал Дмитрий хорошо с самого детства, и сильное течение не посеяло в нём паники. Мощно работая ногами и одной рукой, он постепенно стал приближаться к берегу. В другой руке у него был крепко зажат венок, и она в этот момент оказалась бесполезной. Лучше утонуть, чем бросить его! Эта мысль подстегнула его ещё активнее включиться в гонку за выживание. Его постепенно сносило, и что-то кричащая толпа парней, уже оказалась за излучиной и пропала из виду. Силы начали его покидать, когда нога всё же коснулась спасительного дна. С трудом переставляя ноги, он выполз на берег и упал в высокую траву. Промокший до нитки, Дмитрий, едва переводя дыхание, лежал не двигаясь. Потом, согнув левую руку, поднёс к глазам заветный венок.
  - А ведь правду сказала Дара, что достать тебя будет нелегко.
  Сказав это венку, он улыбнулся и начал подниматься на дрожащие от напряжения ноги. Голова слегка кружилась, но он так и не понял от слабости или счастья. С джинсов и куртки ручьями стекала на землю вода. В кроссовках неприятно булькало и чвакало. Сжав в руке свою добычу, он медленно направился к большой поляне в надежде теперь отыскать её хозяйку. Уже были слышны людские голоса, когда прямо перед ним возникла высокая фигура Светозара. Он в окружении своих ординарцев, ухмыляясь, медленно подходил к нему.
  - Ты украл этот венок! - Его вид не предвещал ни чего хорошего. - Потому не достоин его.
  Дмитрий не собирался отдавать ему то, что по праву теперь принадлежало ему.
  - Почему это я его украл? Я честно первым достал его из воды, и он по праву принадлежит мне.
  Удара в голову он не заметил. Светозар был первым в роду ратником и бить умел. Тяжёлый кулак размером с кувалду с лёгкостью пёрышка опустился на его лицо, и Дмитрий погрузился в тяжёлый нокаут. Пальцы, сжимавшие заветный венок разжались, и он перекочевал в руку Светозара.
  - Говорил же тебе, что не достоин ты его.
  Под одобрительный смех своих ординарцев, он прижал венок к груди, и отвер-нувшись от распластанного по земле Дмитрия, направился в сторону большой поляны к могучему дубу, где происходило вручение выловленных венков их хозяйкам. Девичий смех и горестные крики разочарований парней, выловивших не те венки, заполнил всю поляну. К дубу стянулось старшее поколение, что бы наблюдать финальную сцену передачи венков. Тут были и одобрительные возгласы и рукоплескания более удачным молодцам, были и улюлюканья и смех в сторону тех, кто по ошибке принёс не тот венок. Неодобрительные нарекания и гул тем, кто вообще пришёл без венка. Дара стояла чуть в стороне, ожидая своего часа. Почти все венки были розданы, а её венка пока никто не приносил. На неё искоса посматривали, но пока воздерживались от каких либо замечаний. От досады и стыда она готова была кинуться прочь с поляны и укрыться на всё время праздника у себя дома. Слишком далеко в воду бросила венок, потому он и не достал. А может, что с ним случилось? Тревожные мысли переполняли девичью головку. Неожиданно на поляну вышел в окружении нескольких парней Светозар. Он осмотрелся, ища глазами ту, ради которой он здесь находился, и заметив её одиноко стоящей под кроной дуба, направился к ней. Люди, гурьбой перемещавшиеся по поляне, вдруг остановились и замолчали. Они заметили Светозара с венком из синих цветов, вплетённых в листья папоротника. Статный молодец с улыбкой на лице подходил к Даре.
  - Вот твой венок красавица. - Светозар весь светился от радости. - Теперь ты мне не откажешь в своём расположении и выйдешь за меня замуж?
  Толпа одобрительно загудела, приветствуя такой исход дела. Многие знали о же-ланиях главы рода полян соединиться с родом древлян и закончить тем свои вечные мелкие распри. Сейчас всё внимание было приковано к Даре, которая стояла у дерева, чуть жива от происходящего. Она не сводила глаз со своего венка в руках Светозара. Этого не может быть! С трудом оторвав взгляд от венка, она осмотрелась, ища в толпе милое её сердцу лицо, но так и не нашла. Все её надежды и помыслы разбивались об этот венок в руках нелюбимого ей человека. Оставалось одно - принять всё как есть, не нарушая древних традиций. Она сделала шаг навстречу своему избраннику. Но отчего-то остановилась. Что-то тут было не так. Её бешено бившееся сердце подсказывало ей, что тут кроется подвох. Ещё ничего не понимая, она опять осмотрелась и наконец, увидела его. Дмитрий стоял на краю поляны, и с его одежды прямо на землю стекала вода. Было видно, что он еле стоит на ногах и держится рукой за голову. Обратив внимание на то, куда она смотрит, народ повернул свои головы в ту сторону и дружно загудел. Из толпы раздались неоднозначные реплики:
  - Смотрите, сам водяной к нам пожаловал!
  - Это же чужестранец! - Дмитрий узнал писклявый голос Емели. - Ни как за вен-ком нырял?
  Толпа подхватила:
  - Покажи венок чужестранец!
  - Не уж-то не достал?
  Под дружный смех толпы, Дмитрий подошёл к Даре и показал рукой на её венок.
  - Вот он. Это я его вытащил из воды.
  Вперёд тут же выступил Светозар и схватил Дмитрия за горло.
  - Врёшь, колдун! Это я достал венок Дары, а ты от горя весь слезами обмочился.
  Народ, не одобряя действия Светозара, дружно загудел.
  - Негоже руки распускать!
  - Докажи, что сам достал!
  - От чего Чужестранец мокрый, а ты нет?
  Тут Дара всё поняла. От души отлегло, и подойдя к схватившимся парням, она резким движением легко отбросила в сторону тяжёлую руку Светозара, вцепив-шуюся в горло Дмитрию.
  - Я венок далеко бросала, и достать его не замочив даже ног было невозможно. - Она с гневом надвигалась на смущённого Святозара. - Не уж-то ты летать, как птица научен?
  Святозар под натиском праведного гнева медленно пятился назад.
  - Ведь это я принёс его тебе, а не чужестранец! Я теперь твой суженный!
  Народ расступался, пропуская через себя, отступающего жениха. Неожиданно он остановился. Его глаза полыхнули гневом.
  - Растопчу гадину! - Злобный протест в его голове затмил разум и он, расталкивая людей и оттолкнув при этом Дару, кинулся на Дмитрия, подняв над собой два огромных кулака. - Задавлю разлучника!
  Народ отхлынул в стороны при виде разъярённого Светозара. До Дмитрия ему оставалось всего несколько шагов, когда неведомая сила оторвала его от земли и с силой бросила, основательно приложив о толстенный ствол дуба. Возмутитель спокойствия от неожиданности что-то крикнул, но тут же затих под деревом. Все дружно повернули головы в сторону Дары. Бешеный блеск в её глазах уже погас, но руки, поднятые в сторону Светозара, замерли на своём месте. Возглас одобрения пронёсся по всей поляне. Люди приветствовали такой исход дела и потянулись к Дмитрию.
  - Молодец парень!
  - Твой венок, теперь всем понятно!
  - Вот жених-то наконец нашёлся, - причитали женщины - а то думали, Дарагор так свою Дару в девках и оставит.
  Дара медленно подходила к Дмитрию, и гнев на её лице сменялся торжествую-щей улыбкой.
  - Теперь ты мой жених по законам предков. Ты достал мой венок - тебе под него и вести меня.
  Дмитрий, ещё не веря в своё счастье, медленно поднял усталые руки и нежно об-нял ими свою избранницу. Весь собравшийся и наблюдавший за происходившим народ, неожиданно разродился свистом, улюлюканьем и рукоплесканиями. Дмитрий на мгновение повернулся в сторону постепенно приходящего в созна-ние Светозара.
  - Это ты его так?
  Дара скромно пожала плечами.
  - Отец говорил, что гневиться нельзя, а тем более держать гнев в себе. Вот я его и выплеснула на Светозара.
  Однако невесту он выбрал себе серьёзную. Дмитрий почесал затылок, обдумывая пришедшую в голову мысль. На мгновение представил себе, что с ним будет, если он её только чем-то огорчит, но тут же прогнал всё это из головы и крепко сжал в своих объятиях любимого ему человека. Все были довольны счастливым финалом молодецких забав, кроме лежащего под дубом Светозара. Какое-то время по всей огромной поляне носился весёлый шум и гам, но как по мановению волшебной палочки, всё вдруг стихло. Народ дождался того, чего ждал долгое время. Начиналось основное действо великого праздника Ярилы. Со стороны берёзовой рощи раздались звуки флейт и свирелей. Дружно ударили бубны и барабаны. На поляну выходили главные действующие лица праздника - великие старцы-волхвы.
   Летнее солнце, перевалив небесный зенит, казалось, остановилось на месте, что бы вместе с людьми принять участие в посвящённом ему празднике. Осозна-вая своё величие, оно посылало на землю яркие лучи, украшая и согревая ими праздник. Переливаясь всеми цветами в благодарность за почитание, солнце са-лютовало этими лучами в честь победы всего светлого над тёмным миром. Отра-жая и впитывая одновременно этот свет своими листьями, все растения земли приветствовали своего великого покровителя, слегка пригнув к земле свои стебли и могучие кроны. Щебет птиц, не умолкая, разносился по всей земле, а вода в реке успокоилась, угомонив лёгкие волны в знак великого почитания. Вся природа приветствовала сейчас своего светлого царя.
   В белых одеждах, с посохами в руках, двенадцать волхвов вереницей двига-лись к центру поляны. Длинные седые волосы, украшавшие их головы, делали их похожими друг на друга. Они медленно шли через людской коридор к небольшой возвышенности, где верховный жрец должен был произнести слова, восхваляющие великое светило, и разрешить начать людские игрища, очищающие тело и душу каждого, принявшего в них своё участие. Наконец процессия добралась до небольшого пригорка, на который по праву поднялся верховный. Дмитрий, не выпуская руки Дары из своей руки, не сводил глаз с древнего старика. Среди двенадцати седобородых старцев он сразу же признал Дарагора. Остальные, как и сам верховный, были ему не знакомы.
  - Кто это?
  Он указал пальцем на того, кто сейчас несколько возвышался над всеми.
  - Это верховный жрец Атеон. - Дара почти шёпотом, чтобы не нарушать возник-шей тишины на поляне, словно ученица, отвечала на его вопрос. - Он самый старший. Сколько ему лет не знает никто. Отец говорил, что помнит его таким ещё с детства.
  - Как такое может быть?
  - Люди говорят, что Боги отмерили ему сорок сороков сроку - вот он и живёт так долго.
  На них зашикали со всех сторон, возмущаясь нарушением общепринятых правил. Когда говорит старший - нужно молчать. Дара приложила указательный палец к своим губам, давая понять, что разговор их закончен. Дмитрий тут же замолчал и больше не задавал вопросов, пока верховный говорил свою речь. Вокруг Атеона в безмолвии замерло целое море людей, заполнивших большую поляну. Возвышаясь над этим людским морем высоченными пирамидами, в разных местах поляны ждали своего часа, сложенные мужиками огромные костры. Осмотревшись кругом, Атеон начал говорить:
  - Во славу Единого и неделимого Бога Отца, Трисветлого Великого Рода - Породителя нашего! Да содеятся все деяния наша, да во Славу Богов и Предков наша, и во процветание Родов и потомков наша! Ныне и присно и от круга до круга! Так бысть, тако еси, тако буди!
  Дмитрий удивился, услышав громкий, наделённый природной мощью голос старца. Если бы он не видел того, кто сейчас говорил, то подумал бы, что этому говорящему не больше тридцати лет. Необыкновенного тембра голос, отражае-мый водной гладью, разносился по всей поляне, не теряя при этом силы звуча-ния.
  - Благослови Тресветлый на деяния добрые, на деяния славные, да во защиту Светлой Веры и земли Свята Расы, да во защиту Старцев наших, жён и деток на-ших! Да не будут осквернены хоромы, Святилища и капища наши! Ныне и присно и от века до века, ибо велика и могуча Старая Вера наша! Тако бысть, тако еси, тако буди!
  Казалось, воздух мелко дрожал, передавая вибрации этого голоса. То, что он сейчас ощущал эти вибрации всем своим телом, было чем-то новым и особенным. Про себя Дмитрий усмехнулся. А то, что он сейчас здесь, на этой поляне, за сотни лет в прошлом - это можно как-то понять и отнести в разряд чего-то особенного в его жизни? Можно ли оценить здравым рассудком всё то, что здесь сейчас происходило?
  - Благодарим Тя за трапезу нашу, за хлеб - соль, что даруешь Ты нам для питания телес наших, для питания Души нашей, для питания Духа нашего! Да будет крепка Совесть наша и да будут все деяния наши, да во славу всех Предков наших и во славу Рода Небесного! Тако бысть, тако еси, тако буди!
  Показалось или нет? Солнце неожиданно заиграло всеми цветами радуги так, что все находящиеся на поляне подняли головы вверх, созерцая дивный переливаю-щийся радугой по всему небу свет. По толпе прошёл радостный нарастающий шум, и послышались выкрики:
  - Тресветлый слышит тебя Атеон!
  - Сам Род Небесный радуется вместе с нами!
  - Это Предки наши, приветствуют нас!
  Атеон поднял свой посох вверх, останавливая взрыв эмоций у собравшихся лю-дей. Когда толпа притихла, он не опуская посоха продолжил:
  - Славься Пращур - Род, Род Небесный, благословен будь в веках! Ты основа и защита вси люди Твоя, Сынов Сварога - Сварожичей, сынов Перуна и Роси - Роси-чей, всех внуков Даждьбога и Стрибога и Велеса и Свентовита! Даруй сынам, вну-кам и правнукам своим счастья, Мудрость и Свободу, дабы вошли они в Вырий Светлый, да к Отцу своему во Сваргу и пусть праведный Свет обрящут, и Сварог лишь их пропустит! Тако бысть, тако еси, тако буди!
  Под дружные крики "УРА", волхв опустил свой посох и продолжил:
  - УРА Трисветлому! УРА Роду Небесному! УРА Предкам нашим славным!
  Подхваченное сотнями голосов "УРА" понеслось по всей округе, вызывая дрожь в телах и будоража людское сознание. Тысячи птиц взметнулись в синее небо с пронзительным свистом, поддерживая человеческий светлый клич Богам. Задрожали листья на ветках белых берёз, отзываясь и приветствуя своего царя. Вся природа простирала к Солнцу свои светлые помыслы, выражая при этом глубокое почитание и благодарность за свет и тепло, без которых любая жизнь на земле была бы не возможной.
  - Люди добрые! - Атеон широко развёл руки в стороны, охватывая ими всю поля-ну. - Жгите костры жертвенные! Очищайтесь в огне их от скверны и грязи духов-ной! Принимайте силушку богатырскую от Земли-Матушки нашей и от вод Ирия светлых и чистых! Гуляйте и веселитесь люди светлые! Нынче сам Ярило именин-ник, и к себе на пиршество он зовёт!
  Тут же засвистели свирели звонкие и загудели флейты строгие. Забили кудеса - барабаны тревожные и рассыпалось серебро бубенцов весёлых. Под смех люд-ской и песен напевных, начался великий праздник. Подожжённые одновременно костры, быстро схватились ярким пламенем, взметнувшимся под самое небо. Тут же к ним потянулись женщины с дарами для Богов. Они кидали в разгорающиеся костры семена пшеницы, прося у них богатого урожая. Тут же в огонь летели ягоды, пряные травы и цветы. Кто-то кидал туда же детскую одежду, прогоняя хворь и болезни, выпрашивая для своих детей здоровья. Всё, что попадало в яростный огонь костров, тут же сгорало в пепел, а белый дым столбом поднимался ввысь, унося с собой все эти подношения и просьбы. Под непрекращающийся стук барабанов и свист свирелей, вокруг костров стали закручиваться людские хороводы. Люди брались за руки и медленным шагом по часовой стрелке раскручивали в этом танце спираль жизни. Людские круги увеличивались, принимая в них всё новых и новых участников. Держась за руки, Дмитрий и Дара, влились в этот хоровод жизни и сомкнулись руками с его участниками, замыкая неразрывное кольцо. Привыкая к медленному темпу вращения этого живого кольца вокруг костра, Дмитрий успевал наблюдать, как уплотнялись многочисленные хороводы всё подходящими к ним людьми. Наклонив свою голову к голове Дары, он тихо спросил:
  - Почему все так стремятся занять место в круге? Можно ведь постоять в стороне и просто смотреть на этот танец?
  По её лицу было видно, что девушка удивлена этим вопросом. Но вспомнив, кто Дмитрий и откуда, улыбнулась, словно сменила гнев на милость.
  - В стороне никто не должен оставаться, иначе он выпадет из круга жизни - Боги его не заметят, и он попадёт во власть стерегущей его на путях из мира Яви в мир Нави, старухи Яги.
  Теперь пришёл черёд удивляться Дмитрию.
  - Ты имеешь в виду бабу Ягу?
  - Ну да. Старуху мало кто боится, но попадать к ней никто не хочет.
  В медленном темпе вращения тянулись такие же напевные песни, подхваченные буквально всеми. Над поляной и рекой летел стройный лад красивых и сильных голосов. Хоровое пение завораживало, делая всю обстановку, похожую на неви-данный по своим масштабам спектакль, где сценой этому спектаклю была сама огромная поляна. Колесо хоровода начало увеличивать темп вращения под всё ускоряющуюся какофонию музыкального сопровождения. Дара засмеялась и потянула Дмитрия за руку быстрее по кругу. "Колесо жизни" завертелось быстрее и веселей. Изменился и ритм песен. С протяжных и грустных, он стал более живым, быстрым и весёлым. Неожиданно из головы Дмитрия исчезли все мысли, и он перестал быть просто наблюдателем этого волшебного спектакля. Плотно сплетённые руки не давали выпасть из этого бешеного хоровода, и можно было смело на них положиться. Голова его постепенно наполнялась новыми ощущениями и образами. Он чувствовал себя частью чего-то большего, чем праздничная поляна. Это нечто разрасталось, всё увеличиваясь в размерах, доставая своими краями до самого космоса. У него уже не было ног, не было рук и не было самого тела. Он взлетал над всем этим действом куда-то вверх и оттуда, с высоты, взирал на огненный круговорот живого солнечного хода. Песни, крики, смех и звуки музыкальных инструментов слились в один сильный гул. В этот момент ему казалось, что так гудит сама Мать-Земля, принимая участие в весёлом пиршестве Светлого Ярилы. Опускаться не хотелось. Ему было легко и радостно. Бешено закрученный хоровод, стал сбавлять скорость движения. Опять потекли душевные спокойные песни, а звуки флейт и неугомонных барабанов понемногу затихали. Костры догорали, словно, отмеряв очередной жизненный виток, они гасили своё пламя. Словно детство, зрелость и старость промчались в весёлом и дружном хороводе, заканчивая жизненный цикл и переходя в другой мир - мир восхождения на Золотой путь Духовного Развития и познания Сокровенной Древней Мудрости всех Высочайших Миров.
   Дара потянула Дмитрия за руку, выводя из остановившегося круга. Очнувшись будто от сна, он оглядывался по сторонам и всматривался уже в знакомые лица окружающих его людей, будто что-то потеряв. Девушка прекрасно понимала это состояние и чтобы окончательно вернуть его на землю, легонько обняла и поцеловала в губы. Дмитрий тут же глянул на неё совершенно трезвыми глазами и улыбнулся.
  - Мне это очень понравилось. - Было не совсем понятно, что именно ему понра-вилось, но Дара быстро отстранилась и смущенно опустила глаза. - Давай повто-рим?
  Дмитрий попытался обнять её за талию, но Дара вывернулась у него из рук и улыбнулась.
  - Так вот, что тебе понравилось? Всему своё время.
   - Но ты ведь меня поцеловала?
  - Нужно же было как-то тебя привести в чувство. - Она опустилась на траву и ука-зала рукой Дмитрию на место рядом с собой. - Присядь. Нужно отдохнуть немного.
  Дмитрий пожал в ответ плечами.
  - Да я, в общем-то, и не сильно устал.
  - Скоро силы тебе опять понадобятся.
  Это становилось интересным.
  - Ещё хороводы будем водить вокруг костров?
  - Нет. Теперь все будут прыгать через их огонь.
  - Зачем?
  - Ты же слышал, что говорил Атеон? Нужно пройти обряд очищения огнём.
  Дмитрий посмотрел на всё ещё высокое пламя ближнего от них костра и как-то скис.
  - А это обязательно делать?
  Дара насмешливо глянула в испуганное лицо своего избранника.
  - Обязательно! - Неожиданно девушка рассмеялась. - Не бойся. Скоро огонь уляжется. - Её весёлое лицо опять стало строгим и задумчивым. - Когда прыгнешь через огонь, только тогда поймёшь, зачем ты это сделал.
  Сказано это было интригующе. Дмитрий уже не с опаской, а с интересом рассмат-ривал первых добровольцев прыгать, не дожидаясь, когда уляжется пламя. Те ходили вокруг костра, примеряясь к своему прыжку. Пламя доставало им до го-ловы, и Дмитрию было интересно посмотреть, как они намереваются прыгать, в стоящий стеной перед ними огонь? Какое-то время молодцы оценивали силу ог-ня, чтобы при прыжке через него не вспыхнуть ярким пламенем, потом, всё же решившись на этот отчаянный прыжок, скинули с себя белые рубахи и сняли с ног незатейливую обувку. Отойдя на почтительное расстояние от костра, и выстроившись в цепочку, первый парень, что-то крикнул и помчался на встречу всё ещё высокому пламени. На смельчака в эту минуту смотрели все находящиеся на поляне люди. Под их одобрительные выкрики, смельчак набрал необходимый темп разбега, и у самого основания костра, с силой оттолкнувшись ногой от земли, взмыл вверх и исчез в ярком пламени. У Дмитрия захватило дух от увиденного и он, не отрываясь, смотрел на неутихающее пламя костра, ожидая появление из него первого прыгуна. По поляне пронёсся облегчающий вздох, когда тело парня вылетело с обратной стороны оранжевого шара. Как-то неуклюже приземлившись на землю, смельчак, казалось, потерял равновесие и покатился кубарем в сторону реки по зелёной траве. Приобретя опору, он сумел вскочить на ноги, но бежать не перестал, и достигнув берега, сильно оттолкнулся от него ногами. Тело его, принимая горизонтальное положение, опять взмыло вверх и через мгновение он весь, подняв целый столб брызг, скрылся под водой. Под дружные рукоплескания смельчак вынырнул из воды и довольный собой, в несколько взмахов рук, достиг берега. Он ещё находился по пояс в воде, когда следующие за ним отчаянные головы, один за одним, нырнули в огонь, и пробежавшись затем, как и он, по поляне, начали прыгать в спокойную светлую воду Ирия. На поляне закручивался уже совсем другой хоровод.
   Между тем, закончив свой праздничный бег по небосклону, солнце уже полно-стью скрылось за горизонтом, и на землю постепенно начали опускаться сумерки. Если на небе праздник затухал и подходил к своему логическому завершению, то на земле он только разгорался. Опять поляну заполнили весёлые крики, смех и девичий визг. Адреналин ударил в голову, а ноги сами выбросили Дмитрия к месту разбега. Где-то за его спиной осталась сидеть на траве его Дара, внимательно следящая за каждым его шагом. Для неё Дмитрий был маленьким ребёнком, сразу попавшим во взрослую жизнь. Чтобы этот ребёнок не набил себе шишек, она старалась находиться всё время рядом с ним, удерживая его от необдуманных поступков. Сейчас она наблюдала, как он быстро сбросил с себя свою ещё непросохшую от купания в реке куртку и майку, стаскивал с ног белые в синюю полоску башмаки. Глаза его горели, а нетерпеливое тело дрожало от предчувствия первородных ощущений. Какой бы опасной не была эта игра, Дара понимала, что так или иначе, а в огонь прыгать ему всё равно придётся. Она улыбнулась ему и помахала рукой, когда он перед самим прыжком оглянулся и посмотрел на неё. Словно прощается. Сердце её от неожиданной мысли, вдруг сжалось, а на глаза навернулись слёзы.
   Расстояние до огня было небольшим, и Дмитрий отталкивался от земли со всей силы, стараясь набрать максимальную скорость, чтобы придать своему тело дос-таточное ускорение. За шаг до пылающего костра, он со всей силы оттолкнулся от земли и взмыл вверх, влетая в неутихающее его пламя. Когда первые жаркие его языки коснулись тела, время для него остановилось. Он словно завис в воздухе в самом центре пышущей жаром топки. На какую-то долю секунды тело обдало неистовым жаром так, что, казалось, у него сейчас всё выгорит снаружи. Неожиданно жар сменился приятным теплом, обволакивающим всё его тело. Стало даже приятно от таких тёплых поглаживаний. Со вздохом это тепло стремительно проникло внутрь, согрев все его органы и доставая до самых пяток. Это было похоже на сильно разогретую баню, но баню не снаружи, а изнутри. Разогретые огнём мысли устремились куда-то вверх, увлекая его за собой, словно облака пара. Перед широко открытыми глазами, сформировались размытые образы бородатых улыбающихся чему-то мужиков и яркая точка впереди. К этой точке сейчас летело, подхваченное огнём его тело. Точка быстро увеличивалась в размерах, приобретая форму шара. Возникло непреодолимое желание достичь этого шара, во что бы то ни стало. От этого зависела сейчас его жизнь, но Дмитрий чувствовал, как не хватает ему сил даже приблизиться к нему. Это ощущение было каким-то первородным и диким, но знакомым и желанным. Шар неожиданно опять сфокусировался в точку, а море огня закончилось, превратившись в холодную и твёрдую стену. Ноги, едва коснувшись этой тверди, подкосились, будто силы их покинули, и он покатился по ней куда-то вниз. Было жёстко, больно и неприятно. Бешеная скорость не давала возможности встать на ослабшие ноги, а мысли, будто бы собравшись воедино, опять разлетелись по сторонам, оставив только болезненные ощущения. Эта твердь нещадно била по спине, плечам, животу. Руки со всей силы упирались во всё, что могло остановить это неуправляемое движение. Казалось, это никогда не кончится. Нестерпимая боль во всём теле, разрывала его пополам. Когда уже не стало возможности терпеть эту боль, пришло ощущение внутреннего протеста, поднимающее откуда-то из глубины зачатки невиданной силы. Силы способной остановить это движение и прекратить разлившуюся по телу боль. Эта сила стремительно росла, проникая в его тело, разливаясь по рукам и ногам. Боль ушла и больше не беспокоила его. Игры кончились, и начиналась не детская борьба за выживание. Он почувствовал, что сейчас может всё! Он стал исполином, способным пресечь любое вторжение в его Я. Ударив мощными руками по тверди, он несколько приподнялся над ней и прочно стал на ноги. Теперь всё должно закончится. Однако он не рассчитал того, что твердь вела под уклон и его ноги, прочно стоявшие на ней, по инерции понесли дальше, не останавливая движения. На ходу встряхнув головой и собирая воедино разлетевшееся сознание, Дмитрий в последний миг понял, что стоит на краю невысокого берега, а перед ним слегка волнуясь, плещутся воды светлой реки. Не задумываясь о том, что будет дальше, он с силой оттолкнулся от берега ногами и с головой вошёл в воду. Прохладная вода тут же освежила его разгорячённую голову, и охладила разогревшееся тело. Чувство невесомости и приятной прохлады, несколько привело его мысли в порядок. Вода не казалась сейчас ему такой враждебной, как в случае, когда он доставал из неё венок Дары. Она была сродни мягкого одеяла, обернувшего заново рождённого человека. Радость и восторг переполняли его, когда вода вытолкнула его на поверхность. До берега было рукой подать, и Дмитрий без особых усилий, доплыв, выбрался на него мокрый и счастливый.
   Тем временем ночная темнота сменила вечерние сумерки, приглушив все звуки и спрятав землю под своим покровом. Лишь яркие крупные звёзды и половинка от круглой луны, как ночники освещали всё своим жёлтым светом, делая размытыми и от того причудливыми и таинственными все предметы. Начиналась самая короткая и зачарованная ночь. Ночь, в которую никто не должен спать. Природа, предчувствуя свой исход к зимнему засыпанию, словно старуха старается жить полной жизнью. Немудрено в эту ночь наблюдать переходящие с места на место деревья и страшные тени, отброшенные ни от чего. У реки слышатся голоса русалок, зазывающих тебя в гости, а в чёрном лесу соловьиные трели и возня лешего. В эту ночь баба Яга пролетает по небу на своём помеле, выискивая и примечая свои жертвы. Всё живое и неживое становится сказочным и нереальным и немудрено, что именно в эту ночь сбываются самые сокровенные желания.
   Дмитрий ещё не просохший от купания, не спеша подошёл к Даре. Девушка ос-тавалась на том же месте, где и была, издали наблюдая за своим избранником. По её блестящим глазам, Дмитрий понял, что она всё видела и была довольна его смелым прыжком.
  - Там в огне, - Дмитрий пытался ей объяснить, что с ним произошло, - со мной что-то случилось. Я что-то видел и слышал, но что, так и не понял.
  Дара улыбнулась ему в ответ.
  - Все, у кого открытое сердце что-то видят и слышат в этот момент. Такое могут толковать только жрецы. Только им дано это понимать потому, что они могут ви-деть будущее и знают прошлое.
  - Ты ведь дочь жреца, значит, и ты можешь это как-то объяснить?
  Дмитрий присел на траву рядом с Дарой. Та в ответ только пожала плечами.
  - Знаю только, что ты мог видеть и слышать своих предков. Они указывали тебе путь, по которому ты должен идти.
  - Это так важно?
  - Гораздо хуже, если они отберут у тебя этот путь. Тогда ты станешь изгоем, и ни-где на земле тебе не будет места.
  Дмитрий на секунду задумался.
  - Знаешь, раньше я как-то не задумывался над всем этим. Между домом, работой и всякими повседневными заботами такое даже не приходило в голову. Мой мир был сужен от утренней чистки зубов, до вечернего просмотра новостей и сериалов по телеку.
  - Телеку?
  - Это такой ящик, по которому одни смотрят то, что им показывают и рассказыва-ют другие. Что-то похожее на тот кристалл в подземелье.
  Дара кивнула головой, догадываясь о чём идёт речь. Она поднялась с земли и отряхнула подол сарафана.
  - Пойдём гулять. Засиделись мы тут, а праздник ещё не кончился.
  Поляна была освещена догорающими кострами, а люди всё ещё прыгали через них, водили хороводы под душевные песни. Кто-то, разбившись на пары и не большие группы, просто прогуливались по поляне, как по проспекту. Целые се-мейства, застелив землю белыми покрывалами, выставили на них съестное и уто-ляли нагулявший за весь вечер аппетит, запивая обильную еду квасом и родниковой водой. Никто не собирался уходить с этого праздника.
   Дмитрий надел на себя свою просохшую майку и куртку. Зашнуровав кроссовки, он повернулся к Даре.
  - Я готов. Куда мы пойдём? Может пробежимся по площади Победы, а потом в киношку на три Д? - Приподнятое настроение располагало к шуткам и просто ду-раченью. - Нет! Сегодня мы посетим самый крутой ресторан и закажем огромных омаров! Мы будем грызть их вместе с панцирем, и запивать дорогим белым испанским вином "Санта Круз"!
  Не понимая о чём речь, но видя, как дурачится Дмитрий, Дара смеялась вместе с ним, и ей было хорошо сейчас. Хотелось ни о чём не думать, а просто бродить по тропинкам, взявшись за руки и болтать всё равно о чём. В эту ночь можно позво-лить себе всё. В эту ночь все находятся под покровительством Богов. Пройдя вдоль поляны, они подошли к могучему дубу. Здесь было не так многолюдно, если не сказать, что не было никого. Расположившись под его раскидистой кроной, Дмитрий и Дара уселись прямо на ещё не остывшую землю. Широкие и густые ветви дерева, свисающие почти до самой земли, укрыли их от посторонних глаз и звуков праздника. Через плотную листву просматривались участки ночного неба, усеянного мириадами звёзд. Дмитрий положил свою руку на плечо Дары и нежно привлёк её к себе.
  - Тебе не холодно? - Спросил первое, что пришло на ум. - Я тебя согрею.
  Дара опустила свою голову ему на плечо и улыбнулась.
  - С тобой мне не холодно.
  В траве стрекотали неугомонные кузнечики, а у реки заводили свои песни лягуш-ки. Где-то далеко ухнул филин, и на его голос отозвалась протяжным криком ночная выпь. Первозданная природа жила своей жизнью и ощущать себя её частью, для Дмитрия было приятным открытием. Прижимая к себе любимую девушку, он с наслаждением глубоко вдыхал в себя тёплый чистый воздух, словно дикий зверь пробовал его на вкус, стараясь обнаружить в нём чужой враждебный запах. Всё было спокойно, и никто не претендовал на его маленькое неожиданное счастье. Сейчас он подумал, что если бы не дед, то он никогда не встретил бы Дару. Какое странное имя - Дара. Не поворачивая головы, он спросил:
  - Как твоё настоящее имя? Ты говорила, что имя Дара, это что-то сродни названию того, чем ты занимаешься?
  - Я говорила уже тебе, что Дара это не имя. Дар выбирают волхвы, и не каждая девушка может ею стать. Дарами называют тех, кто дарит свет.
  - Но ведь имя-то у тебя должно быть при рождении?
  - Конечно. Как же без имени. Имя определяет путь. Людям нельзя жить без име-ни.
  - Почему ты не говоришь мне, как тебя зовут? Это великая тайна?
  Дара тихо рассмеялась.
  - Когда девушка учит свой урок, её не принято звать по имени.
  Дмитрий понял, что она так и не раскроет своего имени.
  - Ну, что ж пусть будет Дара.
  Неожиданно девушка повернулась к нему всем телом, и обхватив его крепко ру-ками, поцеловала в губы.
  - Ты будешь обо мне вспоминать?
  Ещё не придя в себя, Дмитрий удивился.
  - Как вспоминать? Почему вспоминать?
  - Ты не забыл, что скоро тебе нужно будет уйти домой?
  - Домой? - До Дмитрия стал доходить смысл её вопроса. - Да, конечно.
  Хорошее настроение улетучилось в один миг.
  - Я совсем забыл, что я из будущего.
  - Вот потому я тебя и спрашиваю - будешь ли ты вспоминать меня там, у себя в будущем?
  Из глубины его души начал подниматься протест:
  - Я не хочу назад. Я хочу быть с тобой. Понимаешь, с тобой всегда!
  Дара печально покачала головой.
  - Есть вещи сильнее наших желаний. Не по своей воле ты попал сюда и не по сво-ей уйдёшь.
  Дмитрий обхватил свою голову руками и сжал её со всей силы от бессилия, что либо изменить в этой жизненной ситуации.
  - Как же быть? Что можно придумать, чтобы не возвращаться?
  Дара посмотрела на него удивлённо и несколько отстранилась в сторону.
  - Ты не забыл, зачем ты здесь? - Она пристально посмотрела в его шальные от неподдельного горя глаза. - Ты должен спрятать руны Богов подальше от чужих глаз. Это твой урок. Тебе его задали двое волхвов, и если ты его не выполнишь, то потеряешь не только меня.
  - А что же я ещё потеряю?
  Дара пожала плечами.
  - Об этом лучше не говорить и не думать. Нельзя пренебрегать силой волхвов и дразнить их.
  Дмитрий тяжко вздохнул.
  - Это не урок, это мой рок быть всегда одному.
  Дара смилостивившись над парнем, опять прильнула к нему и погладила его ла-дошкой по голове, разглаживая торчащие в разные стороны волосы.
  - Может и так. Однако как бы там ни было, я буду помнить тебя всегда.
  Дмитрий усмехнулся, обнимая девушку.
  - Это конечно приятно думать, что о тебе помнят, но согласись, что это больше смахивает на какой-то садомазохизм.
  - Садо... Что?
  Дмитрий махнул рукой.
  - Да не важно. Проехали. Я буду помнить тебя, как Дару - дарящую свет. Солнце - будет тебе вторым именем.
  - Дарья.
  - Что? - Дмитрий прислушался к едва слышному голосу. - Что ты сказала?
  - Дарья. Меня зовут Дарья, или Даша.
  Услышав её имя, Дмитрий слегка ошалел.
  - Даша? - Это её признание было сродни признанию в любви. - Твоё имя Даша?
  - Я говорю тебе это только потому, что ты уходишь.
  - Только потому? - Дмитрий разочарованно смотрел на девушку. - Ты открыла мне своё имя только потому, что меня скоро здесь не будет?
  - А что ты хотел ещё от меня услышать?
  Дмитрий на секунду осёкся, понимая, что не хорошо выпытывать у женщины чув-ства, которые она к тебе испытывает. Он крепко прижал хрупкое тело к себе и ти-хо произнёс:
  - Я никогда ещё не встречал такой девушки как ты. Я не смогу без тебя там у себя. Одни воспоминания о тебе разорвут мне голову и сердце. Я люблю тебя Даша. Я очень сильно тебя люблю и просто не знаю, что делать дальше.
  Даша чувствовала, что тонет в его признаниях и объятиях. Не сопротивляясь отча-янному крику души, она только крепче прижималась к его груди, а по её щекам текли слёзы не то счастья, не то горя.
  - Время покажет, будем мы вместе или нет. А сейчас не нужно думать о разлуке. Мы пока вместе и будем этим наслаждаться. Наслаждаться каждым мигом, отпу-щенным нам Богами.
  Они сидели так обнявшись, пока первые робкие лучи восходящего солнца не разрезали тёмного неба. Яркие звёзды быстро теряли свой блеск, а утренняя прохлада опускалась на землю, поднимая от ещё тёплой земли белёсый туман. Костры давно догорели, оставив кучки дымящегося белого пепла. Все, кто был в этот момент на поляне, подошли к реке, и в почтительном молчании, ожидали появления небесного светила. Дмитрий и Даша, взявшись за руки, вместе со всеми вышли к берегу. Самая короткая ночь в году заканчивалась, как рассказанная до конца сказка. С первыми лучами солнца приходили земные заботы, и жизнь опять входила в своё естественное русло. Первыми, предчувствуя появление светила, заголосили воробьи, как им и положено по природной иерархии. За ними подхватили трели другие птицы. Что-то совсем рядом зашуршало в траве и вздрогнули ветки жасмина, стряхивая с себя капли прозрачной росы. Природа просыпалась. С востока, по всей линии горизонта, кто-то провёл красную тонкую линию. Она быстро расширялась, меняя цвета по всему оранжевому спектру. Неожиданно на землю брызнули яркие жёлтые лучи, обдав всех словно дождём, своим небесным светом. Наконец, появился и сам властелин неба, важно по-царски, выплывая из-за горизонта. Весь собравшийся на берегу народ, низко до самой земли поклонился своему светлому царю. На какой-то миг замолчали птицы, и вся природа замерла в почтительном поклоне. Лишь тогда, когда огромное оранжевое тело светила не выплыло полностью, народ выпрямил спины, а природа опять ожила своими звуками. Все улыбались новой жизни и были безмерно счастливы в этот момент. Дмитрий, наблюдая эту картину, невольно подумал о том, что как мало людям нужно в этой жизни. Подумал о том, что можно быть абсолютно счастливым человеком не имея дорогих машин и престижных должностей. Вполне можно обойтись и без цивилизованного комфорта и счёта в банке. Здесь на природе тряпки от Армани будут только сковывать движения и будут похожи на шутовские костюмы. Здешние люди жили совсем по другим правилам, не заботясь о внешнем блеске и лоске. В их кругу было спокойно и умиротворённо. Сейчас, казалось, что все они были родными братьями и сёстрами, и им нечего было делить между собой. Понятие жадность и зависть напрочь у них отсутствовали.
   Скоро, уставшие за ночь люди, встретив восход солнца, потянулись по своим домам, выполнять свои повседневные обязанности. Дмитрий с Дашей продолжали стоять обнявшись, и не могли оторваться друг от друга хотя бы на одну секунду. Даша глубоко вздохнула и посмотрела на Дмитрия. Тот в этот момент пошатнулся и поднёс правую руку к лицу, словно вытирал мокрый от пота лоб.
  - Тебе плохо? - Даша с тревогой глянула в его лицо. - Давай присядем.
  Она усадила Дмитрия на землю, придерживая его за плечи. Тот в ответ только тёр руками глаза и встряхивал головой.
  - Да что с тобой, Дима?
  Оторвав руки от, словно засыпанных песком красных глаз, Дмитрий, уже находясь в полуобморочном состоянии, успел тихо сказать:
  - Кажется, началось.
  Даша так же тихо ойкнула, и поднесла свои ладошки к губам. Дмитрий откинулся на спину и замер. Даша тут же положила ему на грудь свою голову, пытаясь ус-лышать сердцебиение. Сердце билось всё реже и реже. Наконец, сделав ещё один удар, неожиданно замолчало. Всё было кончено. Их только что начавшиеся чистые отношения, закончились навсегда. Даша закрыв лицо руками разрыда-лась, понимая, что уже больше никогда не увидит живого Дмитрия. Они уже ни-когда не будут обниматься и целоваться вместе. Вместе они не будут смеяться и огорчаться, равно как ссориться и мириться. Для них двоих уже всё закончилось. Оторвав руки от глаз, перепуганная Даша, быстро вскочила на ноги. Тело Дмитрия просто исчезло! Оно словно растаяло, как ледяное, под жаркими лучами летнего солнца.
  - Ты ушёл. - Из глаз девушки текли слёзы. - Ты ушёл навсегда. Зачем тогда мне жить? - Она подняла заплаканные глаза и посмотрела на чистую воду реки. - Ведь знаю, что уже не полюблю никого и никогда. Неужели всё так и закончится?
  Она медленно, не отрывая глаз от воды, подошла к берегу.
  
  
  18.
   На миг задумавшись, Стрельцов уверенно ввёл в вену Дмитрия три кубика кордарена. Показатели регистратора уверенно показывали упавшее до миниму-ма давление. Частота сердечных сокращений упала до тридцати, а температура тела не поднималась выше 35,5 градусов. Какое-то время нужно было подождать, когда препарат начнёт действовать. Находящаяся у аппарата искусственной вентиляции лёгких Верочка, с тревогой смотрела на профессора, как на бога, способного сделать то, что простому смертному сделать невозможно. Время вывода Дмитрия из комы было упущено, и теперь привести его в чувство мог только сам Всевышний. Тишина в палате интенсивной терапии, нарушаемая только тихим шуршанием приборов и аппаратов, действовала угнетающе. Было слышно, как за плотной дверью о чём-то переговариваются Ковалёв и Корзун. Выставленные в коридор Стрельцовым, они до последнего упирались, не желая покидать палату и настаивая, что бы реанимация проходила при их участии. Профессор тогда что-то шепнул на ухо полковнику, и тот, что-то взвесив и подумав, удалился из кабинета, прихватив с собой и своего подчинённого.
  - Всё. - Стрельцов, не отрываясь, смотрел на регистраторы. - Больше ждать нель-зя. Адреналин!
  Вера подала ему шприц с длинной иглой, наполненный белёсой жидкостью. Профессор поднёс его к груди Дмитрия, и не целясь, ввёл иглу в левую часть гру-дины на всю её длину. Медленно опустошив шприц, он аккуратно извлёк иглу из тела.
  - Увеличь подачу кислорода.
  Вера привычным движением повернула регулятор по часовой стрелке. Буквально через несколько секунд давление начало расти, а частота сердечных сокращений повысилась до пятидесяти.
  - Кажется, процесс пошёл.
  Профессор несколько успокоился и вытер салфеткой выступивший на лбу пот. Вера улыбнулась и тихо сказала:
  - Скоро он должен открыть глаза.
  Как только она это произнесла, давление резко упало до первоначального уров-ня, а пульс взлетел до ста ударов, беспорядочно барабаня цифрами по монитору. Профессор подскочил на месте.
  - Аритмия! Отключай аппаратуру!
  Вера не думая, кинулась к кнопкам регистратора.
  - ИВЛ тоже!
  Через секунду всё было обесточено.
  Сам профессор в это время включал дефибриллятор. Установив мощность на 4000 вольт, он быстро поднёс электроды к груди Дмитрия.
  - Руки!
  Вера отдёрнула свои руки подальше от больного и на всякий случай отступила на шаг назад. Мощный разряд приподнял и выгнул дугой тело, затем бросил его на-зад. Стрельцов приложил ухо к области сердца, пытаясь услышать уверенную его работу. Ответом на мощный разряд была тишина. Быстро переключив напряже-ние на 5000, он опять поднёс электроды к телу и резко выкрикнул:
  - Руки!
  Вера отпрыгнула в сторону. Разряд опять приподнял тело над кроватью, и про-мчавшись по телу, уложил его на прежнее место.
  - Включи регистратор.
  Сказано это было голосом человека, потерявшим в жизни самое дорогое на све-те. Вера тут же исполнила указание и отошла в сторону. Две пары глаз, не мигая, смотрели на монитор. Кажется, прошла вечность, когда синусоида резко прыгну-ла вверх, издав при этом радостный писк. Стрельцов облегчённо выдохнул и опустился на стул.
  - Кажется, получилось.
  Вера улыбнулась впервые за это сумасшедшее утро.
  - Конечно, получилось, Виктор Иванович. По-другому и быть не могло.
  Стрельцов наблюдал, как розовеют щёки Дмитрия, и наливается силой его тело. Это было поистине чудо. Только что он был на грани жизни и смерти, а сейчас оживал прямо на глазах. Откуда у него столько сил? Откуда он их только черпает?
  - Вера, отключи лёгочник. Он ему уже ни к чему. - Как следствие почти бессонных ночей и душевных переживаний, наваливалась усталость и безразличие ко всему. - Введи глюкозу и можешь быть свободна.
  - Да, конечно.
  Верочка кинулась исполнять распоряжение своего шефа, который присел на край кровати и прикрыл глаза.
  - Дед?
  Голос Дмитрия прозвучал в тишине так неожиданно, что Виктор Иванович вздрогнул и широко открыл усталые глаза. Внук, приподняв голову, осматривался по сторонам, явно пытаясь совместить себя и реальное пространство.
  - Ну, наконец-таки. Как ты себя чувствуешь?
  - Нормально, только голова слегка кружится. Я уже вернулся?
  Профессор улыбнулся, наверное, впервые за несколько сумасшедших суток.
  - Это как посмотреть. Судя по твоему взгляду, так ты ещё находишься не понятно где. - Улыбка погасла, а сосредоточенные на внуке глаза, говорили о его крайнем возбуждении. - Ты был там?
  Дмитрий опустил ноги на пол, поднялся с кровати и ответил таким тоном, как будто сходил в магазин за хлебом:
  - Был.
  Глаза профессора, словно приклеенные следили за каждым движением внука, словно за новорождённым, отмечая каждый поворот головы или первый неуве-ренный шаг.
  - У нас мало времени, что бы побыть наедине. За дверью дежурят Корзун со своими подчинёнными. Говори быстро - тебе удалось найти Дарагора? Что с ру-нами? Они остались в Асгарде?
  - Не совсем. Я знаю место, где они лежат. Нужно просто пойти туда и забрать их.
  - Ловко.
  Профессор как-то сник и тяжко вздохнул. Видя состояние деда, Дмитрий спросил:
  - Ты чем-то встревожен? Что тут у вас произошло?
  - Долго рассказывать. - Дед смотрел в окно печальными глазами. - Я думаю, что их теперь придётся отдать.
  - Отдать? - Дмитрий не поверил своим ушам. - Кому отдать и зачем?
  Дед, не говоря ничего в ответ, посмотрел в сторону открывающейся двери. В её проёме стояли двое - Корзун и не знакомый Дмитрию длинный в штатском. Кор-зун бесцеремонно подошёл к кровати, на которой разместились дед с внуком.
  - С возвращеницем вас, Дмитрий Сергеевич. Как вы себя чувствуете? Услышал вот голоса и решил заглянуть к вам. Вы тут такой переполох всем устроили.
  Дмитрий смотрел в его наглое лицо и чувствовал, как изнутри поднимается злость и отвращение к этому человеку.
  - Спасибо. Чувствую я себя нормально. Однако чувствовал бы себя ещё лучше, если бы вы оставили нас в покое.
  Корзун усмехнулся.
  - Покой Дмитрий Сергеевич нам только снится. Вижу, что полностью в адеквате, как говорится, потому сразу перейду к делу. Нам стало известно, что вы знаете, где спрятаны некие золотые пластины с древними рунами. Надеюсь мне не нуж-но говорить вам об их государственной принадлежности? Этот артефакт имеет большую научную и культурную ценность, а потому эти пластины придётся вер-нуть.
  Дмитрий улыбнулся в ответ и развёл руки в стороны.
  - Вы ошибаетесь, полковник. Мне ничего про это неизвестно. Я даже не слышал об этих рунах, а тем более не видел их воочию.
  Это было сказано так естественно, что профессор и Корзун с удивлением посмот-рели на Дмитрия, принимая сказанное им за правду. Воодушевлённый своей ложью, он продолжал:
  - О рунном письме жрецов нам преподавали в университете, но, к сожалению, не представляли артефактов в натуре за не имением оных. Так что извините полков-ник, ничем помочь не могу.
  Дмитрий откинулся на спинку кровати и улыбался словно ребёнок, получивший в награду за примерное поведение приз. Корзун усмехнулся, раскусив манёвр Дмитрия. А ведь он чуть не поддался его обману. Почесав рукой свой затылок, он тихо произнёс:
  - Старею. Старею. - Прогулявшись к двери и обратно, он остановился прямо пе-ред Дмитрием. - В таком случае мы вынуждены задержать вас и вашего деда, на некоторое время, для выяснения обстоятельств пропажи установленного нами лица прямо из ожогового центра. Мы подозреваем вас обоих в преднамеренном сговоре с целью похищения человека и завладения ценностями, принадлежащи-ми государству, а так же их сокрытия с целью личной наживы.
  Дмитрий вскочил с кровати, чуть не столкнувшись с полковником.
  - Да как вы смеете?
  - Смею Дмитрий Сергеевич. Смею. Я ещё и не такое могу. Хотите в этом убедить-ся?
  Дмитрий кинулся к деду за спасением.
  - Дед! Что он говорит? Какое похищение и какая нажива? Это ведь бред полный!
  Виктор Иванович, не поворачивая головы, на это ответил:
  - А что ты хочешь? Это ведь государство, хотя я в этом сильно сомневаюсь. Здесь мы бессильны, что либо сделать. А вот получить срок за то, что не совершали, это пожалуйста. Это они умеют. И поверь мне внук, что ни у кого из них ничего не ше-лохнётся внутри и спать они будут спокойно.
  - Так что делать-то? Где их искать эти руны?
  Профессор поднял на Дмитрия усталые и печальные глаза.
  - Я это делаю только ради тебя. Мне-то уже всё равно, где век свой доживать. Ру-ны придётся отдать, как бы этого не хотелось. Верю, что справедливость всё же восторжествует. Пусть не сейчас, но время придёт. Оно обязательно придёт и нам не стыдно будет перед нашими предками. Мы сделали всё, что могли.
  Дмитрий не сдавался.
  - Да как же так? Ты ведь всю жизнь их искал!
  Дед улыбнулся.
  - Да, искал. И горжусь тем, что нашёл их. Вот только прочесть не смог. Не успел. Теперь это предстоит сделать другим.
  Дмитрий в растерянности переводил взгляд с деда на Корзуна и обратно.
  - Ты хочешь, что бы я показал место, где находятся руны?
  Профессор, молча кивнул головой в ответ. Дмитрий не верил своим глазам и ушам. Какое-то время он пытался понять, что вообще происходит и тупо смотрел в больничное окно, как будто там за окном он может найти выход из создавшейся ситуации. Там в Асгарде, Дарагор и Даша надеялись на него, доверив самое драгоценное для них, для всего наследия. Если он не отдаст руны Корзуну, то наверняка его и деда ждёт бессрочная тюрьма. Дед не выдержит такого испытания, а он сам... Об этом не хотелось даже думать. С другой стороны, они с дедом, оставаясь на свободе, смогут что-то придумать и предпринять. Как же не хочется считать себя предателем, а ведь придётся. Прав дед - другого выхода пока нет. Пока. Это пока, слегка обнадёживало.
   Корзун наблюдал за Дмитрием, не вмешиваясь в его внутреннюю борьбу с соб-ственной совестью. Сейчас ему не нужно было мешать. Всё, что он сообщил этим двум родственникам, с лихвой хватало на ожидание положительного результата. Не такие ломались. Технологии выбивания сведений постоянно совершенствова-лись, и если Дмитрий пойдёт в отказ, на всякий случай для него имелась ещё од-на уловка. В любом случае он не должен соскочить с его крючка, иначе ему самому придётся очень туго, а этого он допустить ни как не мог. Время затягивалось. Нужно было принимать решение. Что бы ускорить процесс, Корзун демонстративно посмотрел на часы и подошёл к профессору.
  - Погодите.
  Все повернули головы и посмотрели на Дмитрия, стоящего у окна. По выражению его лица было видно, что он принял какое-то решение.
  - Я покажу вам место, где спрятаны руны.
  Корзун облегчённо выдохнул.
  - А я в этом и не сомневался. Зачем они вам? Даже если вы их и прочтёте, что вы будете делать с ними дальше? Логика такова, что серьёзными вещами должна заниматься серьёзная организация на уровне государства. Вы согласны со мной, профессор?
  Виктор Иванович промолчал и на этот раз. Столько лет жизни и кропотливого труда потеряно зря. Не ясно ещё и то, чем всё это закончится, когда они получат руны. Что в результате пожнут все люди? Сейчас он испытывал страх, и его терза-ли угрызения совести перед будущими поколениями. Руны вполне могут оказаться бомбой в прямом и переносном смысле. Взрыв этой бомбы может быть последним, что увидят люди в своей жизни.
   Видя, что профессор игнорирует его вопрос, Корзун улыбнулся.
  - Да будет вам ей богу. Даю слово офицера, что всё, что удастся прочесть в этих рунах, будет использовано только на благо человечества. - Он повернулся к Дмитрию. - Ну-с молодой человек и где же спрятаны эти золотые пластины? На-деюсь, далеко идти не придётся?
  - Как сказать. Они спрятаны под землёй, в одном из многочисленных лабиринтов.
  - Даже так?
  - Такие вещи прячут надёжно, на века.
  - Надеюсь, вы точно помните место, где они находятся?
  - Не сомневайтесь. Нам нужно попасть в один из проходов, ведущих к реке. Вы должны знать место, откуда нужно спускаться. Вы же контролируете сеть этих древних переходов?
  - Верно, контролируем. Я знаю один вход не далеко от набережной.
  - Идти нужно будет в направлении Замковой горы. По преданиям, именно на ней был расположен Храм Первичного Огня.
  - Ну, что ж. - Корзун с радостью хлопнул в ладоши. - Тогда в путь!
  Демонстративно, он вытянул руку в направлении двери, приглашая всех на вы-ход. Профессор подошёл к Дмитрию и с тревогой спросил:
  - Как ты себя чувствуешь? Не рано ли тебе бегать по лабиринтам?
  - Всё нормально дед. Чувствую себя сносно.
  Дмитрий приобнял деда за плечи и обратился к Корзуну:
  - Нужны будут мощные фонари и возможно кое-какой инструмент.
  - Это не проблема.
  Он что-то тихо сказал длинному Ковалёву, и тот стремительно выскочил из пала-ты. За ним следом не спеша вышли Дмитрий с дедом. Последним вышел Корзун. У палаты, переминаясь с ноги на ногу, стояла Верочка. Корзун внимательно по-смотрел на неё, стараясь понять, что могла слышать медсестра, но та даже не смотрела в его сторону.
  - Виктор Иванович, мне прибраться в палате?
  Профессор встрепенулся, услышав её голос, и жёстко сказал:
  - В палате ничего не трогать до моего возвращения! - Потом более мягким тоном добавил: - Она может понадобиться, когда вернёмся. Закрой её на ключ и никого не пускай.
  Верочка тут же достала из кармана халата блестящий ключ и при всех, затворив дверь, вставила его в замочную скважину. Два лёгких щелчка, и ключ опять пере-кочевал в карман халата. Профессор кивнул головой и направился за всеми к больничной лестнице.
   Чёрный внедорожник Корзуна через полчаса езды, вырулил к набережному проспекту и медленно спустился по единственной дороге, ведущей к самой реке. У бетонных плит, выполняющих роль волнорезов, машина остановилась. Корзун сам сидел за рулём и выходить из неё не спешил.
  - Подождём не много. Сейчас прибудет оперативная машина, тогда и пойдём.
  Он откинулся на спинку сиденья и уставился в одну точку, видимо что-то про себя обдумывая. Дмитрий с дедом сидели на заднем сидении и тихо между собой переговаривались.
  - Дед, ты можешь меня отправить назад?
  Виктор Иванович округлил от удивления глаза.
  - Ты в своём уме? Об этом даже речи быть не может!
  - Мне нужно назад в Асгард. - Дмитрий старался переубедить старика своим на-пором. - Мне очень нужно, дед.
  Виктор Иванович с интересом и уже без гнева глянул на внука.
  - Не уж-то влюбился там в местную красавицу?
  - С чего ты взял?
  - Других поводов, что бы вернуться, пока не вижу.
  - Может и так. Только мне там понравилось. Понимаешь дед, там всё по-другому. Там люди какие-то живые и живут они не для того, что бы копить богатства и кичиться ими друг перед другом. Там всё настоящее. Трудно мне объяснить это. Там чисто и радостно. Душа отдыхает и не нужно ни перед кем оправдываться или как-то хитрить. Там каждый, как на ладони - ничем не прикрытый от лжи и фальши. Там этого просто нет.
  Дед кивал седой головой, соглашаясь с внуком.
  - Я рад, что ты видел тот мир, в котором живут боги. Они наши предки, а значит и боги. Я бы сам многое отдал, что бы хоть на какое-то мгновение оказаться там, но это невозможно.
  - Почему?
  - Долго объяснять, да и ни к чему. Каждому своё время. Когда всё уляжется, ты расскажешь мне о своём путешествии более подробно. Я не хочу чтобы, - он кив-нул головой в сторону Корзуна, - кто-либо слышал об этом.
   Взвизгнув тормозами, рядом с ними остановилась тёмная иномарка, и из неё быстро вышло трое молодых и крепких парней.
  - Наконец-таки. Выходим.
  Корзун, дал команду, и первым выбрался наружу. Тут же к нему подошёл Ковалёв и указал рукой на багажник машины.
  - Всё взяли, даже сапоги.
  - Добро.
  В багажнике действительно лежала целая куча снаряжения. Фонари, верёвки, каски, куртки. Резиновые сапоги с альпинистским набором карабинов и ледору-бов были свалены в левом углу багажника. Виктор Иванович удивился.
  - Зачем столько всего?
  Корзун тут же усмехнулся.
  - Спелеологи, профессор, это те же скалолазы. Проходы в лабиринтах местами завалены, местами подтоплены, так что придётся не только идти, а ещё и ползти и карабкаться. Столько времени прошло? Вы, кстати, может, останетесь наверху?
  В ответ Виктор Иванович первым подошёл к багажнику и выбрал себе непромо-каемую куртку и сапоги по размеру.
  - Об этом и речи быть не может.
  Сказав свою дежурную фразу, он тут же надел куртку и присел на край плиты, что бы переобуться.
  - Вашей энергии можно только позавидовать. Во всяком случае, я рад, что вы со-ставите нам компанию.
  Около получаса все готовились к спуску. Было несколько неспокойно на душе и тревожно. Дмитрий искоса поглядывал на двух крепких оперативников, которые обвязывались ремнями, прикрепляя к ним крючья и карабины. Чувствовалась профессиональная подготовка. Взяв в руки фонарь, Корзун опять скомандовал:
  - Вперёд. Впереди Зубков, Дмитрий за ним, за Дмитрием я, за мной профессор. Замыкает цепочку Дерюгин. Внимательно смотреть под ноги. Руками стараться не касаться стен и свода. При малейшей опасности сразу же сообщать рядом идущему.
  Проговорив всё скороговоркой, он двинулся в направлении покосившейся ка-менной хибары. Именно тут и был один из входов в подземелье. Толстая желез-ная дверь, прикрывавшая вход в хибару, была сделана на совесть и отпиралась специальным ключом. Когда створка этой двери отошла в сторону, все увидели ступени, уходящие вниз и теряющиеся в темноте. В лицо ударила струя затхлого и сырого воздуха. Выстроившись в указанном порядке, группа людей начала спуск под землю.
   Низкий свод прохода порой заставлял наклоняться вперёд или присаживаться, чтобы не удариться головой о выложенные аркой камни. Ширина его то развора-чивалась до двух метров, то сужалась и не превышала всего лишь метра, а в от-дельных местах приходилось протискиваться боком, чтобы миновать нередко встречающиеся горловины. Камни, которыми был выложен весь проход, поросли местами мхом и лишайником. Сырость была такая, что порой трудно было дышать, а капли воды на стенах, стекая вниз, образовывали целые ручейки, впадающие в обширные лужи. Под ногами постоянно чвакало, как на болоте и было удивительно то, что при таком скоплении воды, проходы лабиринта оставались целыми и не заваленными. Строить раньше умели. Строили не на годы, а на века. Тоннель, по которому шла группа людей, петлял и кружил. Поднимался вверх и опускался вниз. От него то и дело отходили тупиковые заваленные землёй ветки. Это были ложные проходы. Шли достаточно долго, пока тоннель не повернул очередной раз вправо. Близость реки сразу отметилась глубиной луж, которые местами доходили почти до колена. Сапоги не спасали, и в них постоянно уже булькала вода.
   Дмитрий внимательно осматривал стены, пытаясь найти хоть что-то похожее на проход, которым они шли с Дарагором и Дашей. Всё было неузнаваемым. Корзун то и дело спрашивал у него правильно ли они идут или нет. Тот ли это тоннель и сколько времени ещё осталось идти. Если бы Дмитрий это знал, всё было бы иначе. В сознании появилось устойчивое мнение, что никакого тайника вовсе не существует и что всё, что с ним происходило тогда, было плодом его воспалённого воображения. Близость стен и нависающий над головой свод давил на сознание, заставляя отказаться от дальнейших поисков и вернуться назад. Из глубины этого сознания начал постепенно подниматься страх. Страх остаться здесь навсегда. Неожиданно стены тоннеля разошлись в стороны, а потолок поднялся почти до двух метров. Стало легче дышать, а свобода движений несколько успокоила. Группа подошла к развилке. Одно крыло тоннеля опять поворачивало вправо, а другое, сужаясь, уходило влево. Дмитрий узнал это место. Тогда они шли в обратном направлении, а тоннель, ведущий влево, вёл к сокровищнице. По нему они тогда шли. Он остановился и ещё раз осмотрелся, начиная припоминать особые приметы этой развилки.
  - Стойте. Мы, кажется, пришли.
  Вся группа с радостью остановилась, переводя дыхание.
  - Ты в этом уверен? - Корзун осветил мокрые стены вокруг своим фонарём. - Твоя фамилия случайно не Сусанин?
  Дмитрий никак не отреагировал на шутку с бородой и ответил:
  - Уверен. - Он протянул руку вперёд, указывая направление. - Нам вправо. Эта ветка ведёт под реку. Там есть усиленная каменная арка, а рядом с ней тайник.
  - Ну, смотри Сусанин, заведёшь - тут и останешься.
  - Если что, то все тут останемся. - Виктор Иванович подал из-за спины голос:
  - Не нужно стращать полковник. Раз уж доверились, то верьте до конца.
  - Мне бы, профессор ваши нервы.
  - Нервы тут ни причём. Всего лишь толика благородства и порядочности.
  - Спасибо, профессор, что совсем с дерьмом не смешали. Как это у вас всё просто получается, а главное на ходу. Думаю и вам нужно внимательней к людям отно-ситься. За своими проблемами, вы перестали их замечать.
  - Спасибо и вам, что вразумили. Впредь буду внимательнее.
  Обменявшись любезностями, группа двинулась по правой ветке тоннеля.
  - Вот видите профессор, а именно здесь в подземелье, мы с вами стали чуточку родней, не правда ли?
  - Избави бог от таких родственников. - Виктор Иванович сказал это тихо, чтобы полковник не услышал, а громче ответил: - Ну да. Вы мне чем-то напоминаете брата Каина.
  Корзун пропустил эту скабрезность мимо ушей и задал Дмитрию вопрос, который озадачил всех, находящихся в подземелье:
  - Дмитрий Сергеевич, а скажите нам, пожалуйста, из каких источников вам стало известно об этом тайнике?
  В подземелье были слышны лишь звуки капающей со стен и потолка воды. Этот вопрос рано или поздно всё равно бы прозвучал, и Дмитрий готов был на него ответить честно, ничего не утаивая. Проверить так это или нет, всё равно никто бы не смог. Он рисковал только тем, что это могли принять за бред сумасшедшего, но ему было уже абсолютно безразлично. Пусть полковник получит то, что с та-ким усердием ищет и будь, что будет. Главное в создавшейся ситуации, остаться на свободе и забыть обо всём, как о страшном сне.
  - Я лично присутствовал при этом. Дарагор обернул золотые пластины промас-ленной мешковиной и заложил в нишу, прикрыв её камнем. Место, если знаешь, запомнить не трудно - под реку ведёт только один проход. Вот, собственно, и всё.
  Какое-то время Корзун обдумывал сказанное.
  - Вы хотите сказать, что были свидетелем закладки тайника, когда похитили этого погорельца из больницы?
  Неожиданно в разговор вмешался Виктор Иванович:
  - Нет, полковник. Дмитрий был в прошлом, как бы это фантастически не звучало. Там Дарагор - один из волхвов Асгарда при нём заложил тайник, что бы мы мог-ли в нашем времени его отыскать.
  По выражению лица Корзуна, было видно, что он сбит с толку.
  - Вы меня случаем не разыгрываете, профессор? Это каким же образом он там оказался? У вас есть машина времени?
  Двое сопровождающих оперативника засмеялись, поддерживая шутку своего на-чальника.
  - Никакой машины времени у меня нет. Это всего лишь способности самого Дмитрия. Мне трудно это объяснить, но он обладает ярко выраженной генетиче-ской памятью. Это своего рода атавизм, позволяющий помнить то место, откуда были родом его предки. Я всего лишь на свой страх и риск несколько помог ему в перемещении, а всё остальное за него сделала наследственность и тот механизм, который мне пока не известен.
  Смех оперативников резко оборвался, а Корзун не переставал задавать вопросы:
  - Дарагор, это тот погорелец из леса? Вы назвали его волхвом. Получается, что этот Дарагор пришёл к нам из прошлого, а потом, в то время, когда мы встретили вас в лесу, он отправился назад?
  - Вы неплохо соображаете, полковник. Именно в то время открылся временной портал для перемещения. Вот он по нему и ушёл.
  - Чудеса право слово.
  - Древние могли перемещаться в пространстве и времени. Это уже не секрет. Во-прос только в том, как они это делали? Возможно, ответ находится на этих золо-тых пластинах.
  - Ну, что ж? Остаётся только пойти и посмотреть. - Корзун вытянул руку вперёд. - Пойдёмте, посмотрим.
  Через несколько минут, вся группа стояла у массивной, выложенной камнем ар-ки. Дмитий осмотрел на уровне глаз кладку и указал на массивный круглый ка-мень прикрывающий тайник.
  - Вот за этим камнем. Там ниша, а в ней находится то, что вы ищете.
  Сказав это, он отошёл в сторону и посмотрел на деда.
  - Прости меня, но другого выхода я не вижу. Это цена нашей с тобой свободы. Цена дорогая, но ты для меня дороже всех кладов.
  Профессор был тронут его словами. Он подошёл к внуку и обнял того за плечи.
  - Я не виню тебя, мой мальчик, и поступил бы так же, как и ты. Видимо не в нашей власти распоряжаться древним наследием. Но тут уж ничего не поделаешь. Пусть будет так, как будет. Время ещё покажет, кто прав, а кто нет. Не терзай себя за это.
  Стоя от всех в стороне, они наблюдали, как оперативники выламывают, крепко сидящий в кладке камень. Задача оказалась не из лёгких. За прошедшие века, камень, что называется, врос в стену и поддаваться не хотел. В ход пошли прихваченные с собой инструменты. Наконец он шевельнулся и нехотя стал поддаваться силе двух крепких оперативников. Аккуратно вытащив его наружу, они уложили его себе под ноги и отошли назад, предоставив дальше действовать своему начальнику. Корзун тут же запустил в образовавшуюся нишу руку, которая погрузилась в неё по локоть. Все с нетерпением ждали результата поиска. Свет всех фонарей был направлен на образовавшуюся нишу и руку полковника. Когда улыбка на лице Корзуна сменилась разочарованием, стало понятно, что ниша пуста. Вытащив руку назад, все увидели, что в ней зажат кусок истлевшей мешковины. Больше ничего не было. Полковник всем телом повернулся к Стрельцовым. Выражение его глаз не сулило ничего хорошего.
  - Это как понимать? - Он вытянул в их направлении руку с зажатым в ней куском материи. - Вы опять мне морочите голову своими познаниями?
  Дмитрий шагнул ему навстречу и взял у него из рук этот кусок материи. Внима-тельно его осмотрев, он поднял глаза и улыбнулся.
  - Мы не морочим вам голову, полковник. Судя по потому, что вы достали, Дарагор либо передумал и перепрятал пластины, либо их вытащил кто-то другой. В любом случае произошло нечто неординарное, и на нас с дедом в этом вины никакой нет. Мешковина-то осталась - я не солгал вам.
  - Что вы хотите, - Дмитрия поддержал дед, - прошло столько времени. Всякое могло случиться.
  Выслушав основательные доводы, Корзун направился по тоннелю к выходу.
  - Пойдёмте наверх. Там разбираться будем.
  Уставшие оперативники тут же потянулись за своим отцом-командиром, а Виктор Иванович, не скрывая улыбки, ещё раз крепко обнял своего внука.
  - Не знаю, что теперь он с нами сделает, но ты лихо их провёл.
  Дмитрий разочарованно смотрел в глаза своему деду.
  - Я и не думал их обманывать. Я и сам не пойму, куда делись пластины и что во-обще произошло?
  - Как бы там ни было, всё хорошо, что хорошо кончается. Пойдём догонять чеки-стов, а то заплутаем здесь, и посвятим оставшееся время поискам древних рари-тетов.
   Поднявшись по крутой каменной лестнице наверх, все зажмурили глаза от не-стерпимого яркого света. Казалось, что само солнце радуется и приветствует та-кой исход дела. Не переодеваясь, Корзун сел в машину и запустив двигатель, об-ратился к Дмитрию и Виктору Ивановичу:
  - Мне очень хочется вам верить, и по тому я оставляю вас на свободе. Пока на свободе. Мы скоро встретимся - ведь мы так и не решили нашу общую задачу. Хотите вы или нет, но решать её нам всё равно придётся. - Полковник, встряхнув головой, видимо, прогоняя назойливую мысль, всё же её озвучил: - Хотите совет, профессор? Кончайте перетряхивать старые одеяла. Может случиться такое, что вместе с вековой пылью из него вылетят страшные монстры. Тогда всем придётся не сладко. Подумайте на досуге о моих словах.
  Захлопнув дверцу, он переключил скорость и его машина, медленно набирая ход, покатилась в сторону городских улиц. За ней эскортом проследовали оперативники. Дед и внук остались одни у заброшенной хибары.
  - Это о каких монстрах он сейчас говорил?
  Дмитрий взглянул на задумавшегося деда. Тот в свою очередь махнул рукой вслед укатившему внедорожнику и улыбнулся.
  - Он ошибается. Все монстры уже давно перекочевали в наше настоящее и не плохо себя тут чувствуют. А там, в прошлом наверняка есть оружие, которое спа-сёт мир от этих тварей. Вот полковник и беспокоится, что бы мы раньше него не завладели этим оружием.
  - Стаскивая с себя выпачканные грязью куртки и снимая с ног сапоги, они словно дети радовались яркому солнцу. Ещё они радовались, что, наконец, закончилась невыносимая опека полковника, и они теперь предоставлены сами себе. Пере-обуваясь в свою обувь, профессор спросил:
  - Интересно, куда делись остальные четыре пластины? Не уж-то Дарагор действительно что-то предчувствуя, изъял их из тайника?
  - Не знаю. - Дмитрий, зашнуровав свои кроссовки, поднялся на ноги. - Что-то ви-димо произошло. Но что?
  - Пойдём, выйдем на дорогу и поймаем такси. Как-то ведь нужно добираться до больницы?
  - Опять в больницу? Я хочу домой. Я устал и хочу есть и спать.
  - Вот это меня как раз и тревожит. У меня есть для тебя сюрприз в больнице. Ду-маю, он поднимет тебе настроение.
  Дмитрий отмахнулся от деда рукой.
  - Ни хочу я никаких сюрпризов.
  - В любом случае, мне нужно тебя осмотреть!
  Дед сказал это таким тоном, что Дмитрий перестал хныкать и мигом остановил проезжающее такси. Когда все погрузились в машину. Дед скомандовал водите-лю:
  - В центральную больницу!
  Таксист кивнул головой и нажал на педаль газа. В машине Дмитрий отвернулся к окну и всю дорогу не поворачивал головы. Он вспоминал Дашу. Как она там? Что делает и вспоминает ли о нём? Сейчас он отдал бы полжизни за то, что бы опять оказаться там в Асгарде. Непреклонный дед наотрез отказался его возвращать обратно, и теперь всё что с ним произошло там, осталось в прошлом. Далеко в прошлом. Надежды на возвращение не было никакой. Сердце сжалось от безыс-ходности и потери самого дорогого, что у него было. Он больше никогда не уви-дит её - дарящую свет. Её образ останется только в памяти. Зачем нужна была эта его телепортация во времени, если кроме разочарования и сердечной кровото-чащей раны, она ничего не принесла? Трудно будет вытащить занозу из сердца, хотя время всё лечит. Пройдут годы, и он забудет Дашу и Дарагора. Забудет вол-шебную ночь и красивых людей. Жаркое пламя костра и холодную, чистую воду Ирия. Всё забудется и будет приходить только во снах, таких же тёплых и чистых.
   Взвизгнув тормозами, машина остановилась во дворе больницы. Расплатившись с таксистом, дед и Дмитрий зашли в больницу. Дверь реанимации была закрыта на ключ, а по коридору к ним навстречу уже спешила улыбающаяся Верочка.
  - Как хорошо, что вы вернулись. Все в отделении себе места не находят. Говорят, что вас с внуком в тюрьму повезли.
  - Не верь слухам Вера и открывай скорее палату.
  Покопавшись в карманах, она извлекла искомый ключ и отперла им дверь.
  - Вам если что нужно, то вы скажите. Я буду тут неподалёку.
  - Спасибо тебе Вера, но пока ничего не надо. Ты лучше присмотри, что бы нас ни-кто не тревожил.
  Кивнув головой, Верочка удалилась, а Виктор Иванович, осмотревшись по сторо-нам коридора, захлопнул за собой дверь и запер её изнутри. Дмитрий с интере-сом наблюдал за странностями деда, и не вытерпев, задал вопрос:
  - Дед, ты, случаем, не вчерашний день собрался искать?
  Дед, нисколько не обижаясь, ответил:
  - Как это ни странно, но именно его я сейчас и ищу.
  Подойдя к кровати, на которой лежал в коме Дмитрий, он схватил рукой за край матраца со стороны головы и отвернул его на другую половину. Дмитрий не ве-рил своим глазам. Под матрацем лежал знакомый свёрток, переданный Дараго-ром деду в лесу. Виктор Иванович развернул свёрток и перед ними блеснули зо-лотом три пластины с рунами. Дмитрий не смог сдержать эмоций и кинулся деду на шею.
  - Ты их всё-таки провёл! Руны у нас!
  Дед с трудом высвободился от крепких объятий и ответил:
  - Наверняка они всё обыскали. Тебя трогать бы не посмели - вот я их под тебя и положил. Так что пока ты был в коме, ты их и охранял.
  - Здорово! Жаль, что у нас нет остальных четырёх.
  - Думаю, что и этих трёх нам будет в избытке. Для того, что бы их расшифровать уйдёт немало времени, и я очень надеюсь на твои знания.
  - Так вот почему ты так настаивал на филологическом? Ты провидец дед. А зна-ешь, как тебя Дарагор называл?
  - Интересно, и как он меня называл?
  - Великий волхв - Стрелец.
  - Даже так? К тому же ещё и великий? Ну, великий, так великий.
  Виктор Иванович завернул в ткань пластины и осмотрелся по сторонам.
  - Это пока я спрячу у себя в больнице. Тут в закутках трудно что-либо найти в принципе, не говоря о таких сокровищах, спрятанных намеренно.
  Уложив всё обратно под старый матрац, профессор занялся Дмитрием. Проверив реакцию на различные раздражители и смерив давление, он несколько успоко-ился состоянием внука.
  - Ну что ж? Всё пока в норме, но наблюдаться ты будешь у меня каждый день.
  Дмтрий, открыл было рот, но дед жёстко прервал ещё не начавшиеся возраже-ния:
  - Об этом и речи быть не может! Сказал каждый день - значит каждый день!
  Тяжко вздохнув, Дмитрий направился к двери, шаря что-то по карманам куртки. Вспомнив, что остался без ключа, он обернулся к деду.
  - У тебя был запасной ключ от моей квартиры?
  - А где твой?
  Дмитрий пожал плечами. Ему не хотелось сейчас говорить о том, что оставил ключ на память Даше. Глупо, но хотелось избавить себя от лишних нравоучений.
  - Выронил где-то.
  Дед достал со своего кармана связку ключей от разных замков, и отсоединив один из них, протянул его Дмитрию.
  - Дубликат сделаешь сам. У меня на это нет времени, а мой - вернёшь.
  - Слушаюсь и повинуюсь.
  - Иди уж, раб своих прихотей. Небось, отдал очередной своей пассии, да забыл.
  Дмитрий махнул на прощание деду рукой и скрылся за дверью.
   Выйдя к автобусной остановке, он проводил взглядом отъехавшую маршрутку и направился к дому пешком. Приятная прохлада опускающегося на город вечера, слегка охладила воспалённую постоянными мыслями голову. Дышать было легко, а тело требовало движения. Расстояние от центральной больницы до улицы Мира было приличным, но это его не пугало. Размеренным шагом он пересекал какие-то улицы и дороги. Заворачивал за угол и опускался в подземный переход. Он не думал куда идёт - ноги сами несли его к родному дому. В голове была пустота. Любые нарождающиеся мысли он гнал со своей головы прочь, чтобы не терзать ими свою и без того потрёпанную душу. Только когда зашло солнце, а в домах загорелись светом окна, Дмитрий вышел на свою улицу. Почуяв близость дома, он неожиданно почувствовал как устал за этот нескончаемый день. Пройдя длинный универсам, подошёл к своей многоэтажке. Со стороны двора, где располагались подъезды, резвилась детвора, а мамки, сидя на лавочках что-то между собой обсуждали. Всё как всегда. У своего подъезда, будто что-то почувствовав, поднял голову к своим окнам. В одном окне на кухне горел свет!
  - Это ещё кто? Неужели Лера? Как некстати.
  Настроение, которого и так не было, пообещало вернуться не скоро. Опять вы-слушивать её нытьё и намёки по поводу женитьбы. Дмитрий поднялся на третий этаж и поднёс руку к кнопке звонка. Подумав, не стал звонить, а вытащил из кар-мана ключ и вставил его в замочную скважину. Тихо притворив за собой входную дверь, он, стараясь не производить лишнего шума, прошёл в кухню. То, что он потом увидел, повергло его в короткий шок. Сумасшедший день ещё не закончился и грозил новыми потрясениями. Прямо перед ним, в длинном белом сарафане и с распущенными волосами, ниспадающими до пояса, стояла его Даша! Не понимая, что он делает, Дмитрий открывая безмолвно рот, словно выброшенная на берег рыба, протянул в её сторону руку, всё ещё не веря своим глазам. Даша смотрела на него огромными голубыми глазами и улыбалась. Когда речь к нему вернулась, он смог произнести только:
  - Это ты?
  Она подошла ближе и положила свои руки ему на плечи.
  - А ты ждал другую?
  - Нет, конечно. Но, как?
  Шок начал проходить, и поток несвязных слов рванулся наружу, не давая девушке открыть рта:
  - Я всё ещё не верю в это чудо. Как ты попала сюда и как узнала, где я живу? Этого не может быть! Что вообще происходит?
  Даша прикрыла своей ладошкой его рот.
  - Дай хоть слово молвить. Я тебе не мерещусь - меня отправили сюда.
  - Кто?
  - Когда отец понял, что не удержит меня в Асгарде, он долго разговаривал с вол-хвами. Атеон разрешил переправить меня сюда.
  Она подошла к кухонному столу и взяла в руки свёрток, который Дмитрий сразу не заметил. Развернув мешковину, она извлекла из него четыре золотых пласти-ны с рунами.
  - Главным образом из-за этого, но и потому, что я настояла.
  - Ты можешь ходить легкоступом?
  - Не забывай, что я дочь волхва. Отправляли меня все волхвы. Одни создавали путь, другие отводили глаза драконам.
  - В это трудно поверить!
  - Не веришь глазам - поверь сердцу.
  Дмитрий привлёк к себе Дашу и крепко сжал в своих объятиях.
  - Я тебя не пущу назад! Слышишь? Не пущу, даже если все волхвы попытаются тебя вернуть!
  Даша засмеялась и отстранилась от Дмитрия.
  - Это был путь в один конец. Обратного пути у меня нет. Хочешь, прими, какая есть, а хочешь, отправь на все четыре стороны.
  - Я никуда тебя не отправлю. Теперь мы будем вместе всегда и везде. Вместе до скончания века.
  - Воля твоя хозяин. Только ты забыл сделать то, что тебе положено, как посвя-щённому.
  - Что ещё я забыл сделать в этой жизни?
  Дара опустила руку в маленький кармашек сарафана и достала из него неболь-шой золотой гребешок.
  - Ты забыл расчесать мои волосы. - Она протянула гребень Дмитрию. - Хочешь познать неизведанное - прикоснись гребнем к моим космам.
  Дмитрий взял в руки гребень и медленно провёл им по волосам Даши сверху вниз. Его маленькая кухонька моментально свернулась в тёмную точку, а потом вспыхнула ярким светом огромного костра. Сильный ветер наполнил его лёгкие свежим воздухом, а полыхающее пламя подняло и вынесло его в чёрную бездну космоса. Впервые в жизни Дмитрий ощутил свободу и счастье. Он был дома. Ми-риады светящихся точек далёких планет улыбались ему и зазывали к себе в гости. Его там знали. Он постепенно и сам стал узнавать первородную стихию под названием Вселенная!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"