Аннотация: Для Анны вот уже несколько лет жизнь начинается и заканчивается во время дневного сна. Так продолжается до тех пор, пока очередной ее сон не посещает незваный гость - гость сновидений.
В три часа ночи, когда занимался рассвет, в сумраке скудно освященной ночником душной комнатки раздался крик - долгий и отчаянный.
За ним последовал топот торопливых шагов, и дверка комнаты широко распахнулась.
- Анна! - как сквозь вату, услышала зажимавшая уши девушка голос матери и, очнувшись от кошмарного сна, затравленно обернулась к двери - в проеме стояла мама с отчимом.
По испуганному лицу первой и недовольной роже второго, Анна поняла, что снова уснула до рассвета, а если сон застигал девушку ночью - кошмаров было не миновать.
- Опять паническая атака? - запахнув поплотнее халат, спросила мама. Какая взъерошенная... Анна метнула взгляд исподлобья на отчима - кажется, она отвлекла родителей от более интересного занятия, нежели возня с дочерью, мучимой вот уже несколько лет ужасной фобией.
- Все в порядке, - пробурчала Анна, но ее дрожащие плечи и обескровленное пережитым страхом лицо говорили об обратном.
- Сколько раз тебе было сказано - ложись пораньше, и никаких кошмаров не привидится! - рявкнул отчим и ухнул, когда в его широкую грудь ударила тяжелая перьевая подушка. Это не причинило ему вреда, но разозлило, и он, сцепив зубы, широкими шагами вышел из комнаты.
Впереди было воскресенье, но отчим работал посменно, и в шесть утра начинался его рабочий день.
- Ладно хоть не в школу, а то опять бы опоздала, - вздохнула мама и присела на краешек кровати. - Если бы ты высыпалась получше, могла бы закрыть семестр без двоек, - прибавляя свет ночника, продолжила женщина и ласково похлопала сжавшуюся в комок дочь по холодной ладони. - Может, сходим еще раз к психологу?
Анна зажмурилась и замотала головой, на ее карие глаза навернулись крупные слезы. Она метнула взгляд на стоявшую в дальнем конце комнаты потертую фотографию в разбитой рамке, откуда на нее смотрело ненавистная звериная морда - эта проклятая фотография появилась здесь по совету "сердобольного" психолога.
Женщина проследила взгляд дочери и, увидев фотографию, смутилась.
- Доктор Валлейн сказал, что это поможет тебе привыкнуть к...
Анна обратила на маму взгляд выпученных от ненависти глаз.
- Знаю, у вас были тяжелые отношения, - поторопилась сказать та, - но чем быстрее ты примешь его таким, каким он был, тем быстрее ты преодолеешь свои прежние страхи...
Девушка молчала, и молчание это вынести было сложнее, чем подростковую истерику.
***
У Эллы Макконнел после расставания с первым мужем появилось всё то, о чем мечтает среднестатистическая женщина ее лет - собственный со вкусом меблированный дом, хорошо оплачиваемая работа в перспективной фирме, заботливый муж - гораздо более ответственный и надежный, чем первый - и прекрасная дочь... которая, судя по заверениям многочисленных терапевтов, просто очень тяжело переживает развод.
Анна превратилась в тень того, чем она была раньше, и виной этому - психозы и фобии, причина которых была неясна до сих пор. Прежде общительный и любопытный ребенок превратился в нелюдимую и вечно сонную неряху. Последнее особенно не нравилось новому избраннику Эллы - неряшливость всегда отличала ее первого мужа, безнадежного мечтателя, довитавшегося в облаках до огромных долгов и нескольких зависимостей, одна губительней другой. Элла начинала бояться, уж не успело ли его дурное влияние распространиться на Анну, но единственным недостатком дочери был только панический страх ночи. С ночью приходил "плохой сон", как звала его дочь, и лишь с наступлением рассвета Анна спала тихо и сладко - что влекло за собой систематические опоздания в школу и отвратительную успеваемость, в свою очередь, как догадывалась мать, сделавшие из ее дочери отщепенца в классе.
Доктор Валлейн - один из лучших специалистов в городе - посоветовал свой незаурядный метод решения проблемы. Однако рамку этого "метода" Анна разбила столько раз, что Элла отказалась от идеи покупать новую и только упросила дочь не трогать саму фотографию, которую, судя по ненависти обращаемых к фотографии глаз, Анна готова была разорвать в клочья.
Она ускоряла шаг, проходя мимо фотографии и старалась не смотреть в сторону запечатленного на карточке лица... Элле казалось, что метод не работал, но доктор Валлейн уверял ее в обратном, а спорить со специалистами женщина никогда не решалась.
***
Отчим был безжалостен - стоило прозвенеть заведенному на семь будильнику, как он своим размашистым шагом влетал к падчерице в комнату и громовым голосом призывал к подъему. После пары недель подобной практики Анна оставила попытки сопротивляться ранним побудкам и просто досыпала на уроках.
Вот и сейчас, добросовестно придя к первому уроку, девушка, уронив увенчанную каштановыми косами голову на сложенные на парте худые руки, сладко задремала.
Ее не разбудил даже радостный, заливистый смех ребят, вошедших в класс, и она знать не знала имени того рыжеволосого парнишки, чья улыбка была веселее остальных - одноклассницы так и таяли от одного взгляда на эту лукавую улыбку, на покрытое веснушками гладкое лицо и особенно - на голубые, как воды лагуны, глаза... Впрочем, Эрик Валлейн - так звали рыжего заводилу - даже не знал о проявляемом к нему внимании. Продолжая начатый разговор, он пробежался глазами по партам, выискивая своего лучшего друга и - вот досада! - вспомнив, что тот вчера перевелся в другую школу, бросил свой портфель на первую подвернувшуюся парту. Плюхнувшись на стул, Эрик откинулся назад, задел локтем посапывавшую соседку - и провалился.
Провалился в озаренную яркими лучами восходящего солнца лазурь небес, полнившуюся криками ласточек, паривших над простершимися внизу ольховыми рощами.
Эрик раскинул руки - и воспарил вместе с ними. Просторная школьная форма, как флаг на ветру, затрепыхалась парусиной корабля - и ольховая роща сменилась тропической бухтой, в которой стояли величественные фрегаты - такие Эрик видел разве что на иллюстрациях энциклопедии мореплавателей (у него лежала парочка, по соседству со сборником античных мифов).
Не успел он подумать об этом, как перед его взором из ниоткуда поднялись могучие горы Парнаса, над которыми пронесся - что это? Геракл верхом на пегасе?!
Образ за образом проносился перед Эриком - разливы чужой фантазии уносили его все дальше и дальше...
Пока не прозвенел звонок, цепкими когтями вырвавший его на поверхность реальности.
Он проморгался - незабываемые видения! - и посмотрел на свою соседку по парте, которую треск школьного звонка ничуть не потревожил. Она крепко спала, обняв свои плечи, и на осунувшемся лице играла легкая улыбка.
- Какие чудесные сны... - пробормотал Валлейн, недоуменно разглядывая ее. Кто это? Ах да, кажется, это и есть Сомнамбула - они никогда прежде не сидели вместе. Он не помнил, чтобы когда-либо с ней заговаривал. Не знал, местная она или приезжая. Этого никто не знал - Сомнамбула в сложной иерархии классного коллектива была всего-навсего мебелью, о рюкзак которой спотыкались учителя. Над ней неинтересно было даже подшучивать - она ничего не замечала. Только спала и спала...
"Хотел бы я видеть то же, что и ты", - подумал Эрик. Ни у кого больше он не видел столь волнительных грёз - а он перевидал их немало. Отец называл его "гостем сновидений", а себя без ложной скромности величал "хозяином" - Эрик, в отличие от отца, мог только видеть глазами сновидца, а тот - умел управлять чужими снами.
Валлейн рассеяно взглянул на доску, у которой стояла читавшая заунывным голосом текст "Фауста" учительница, затем - на Сомнамбулу, и коснулся локтем ее локтя еще раз.
И унесся далеко-далеко, к населенным бесплотными духами долинам реки Тайн и безбрежным пескам Древнего Вавилона...
***
- Вас уже двое! - прозвучал визгливый голос, а вслед за ним раздался хлесткий удар линейки по парте.
На этот раз проснулась даже Сомнамбула - и Эрика, вслед за сновидицей, вышвырнуло в действительность.
- Макконнел, перескажи зачитанный мной отрывок, - сложив руки на груди, потребовала учительница.
- Отрывок?.. - пробормотала Анна.
- Да, к твоему сведению, мы проходим Гёте... - хотела было начать отчитывать нерадивую ученицу женщина, как вдруг ее голос поглотила речь Сомнамбулы - тягучая, неспешная, обволакивающая.
- Темная, пропахшая пылью старых переплетов комната с низким потолком, широкий стол, заваленный рукописями Фауста, и сам он - готовый отречься от учения ученый, и только черный пудель, вертящийся у порога, развлекает его усталые глаза, но вот прекрасный пудель меняет очертания - и перед Фаустом...
- Достаточно, - сухо прервала учительница и отошла к доске.
- ...предстает Мефистофель, его спасение и погибель, - закончила Анна и, смутившись от сменившей негромкое перешептывание учеников тишины, низко опустила голову.
Эрик попытался заглянуть в опущенные долу карие глаза. У него не получилось. А жаль - он был уверен, что в глазах читавшего Гёте человека можно увидеть больше, чем на школьной доске.
Сомнамбула чувствовала себя залетевшей не в те края птицей - ее вырвали из родного мира, мира сновидений. И Валлейну очень хотелось вернуться туда вместе с ней.
***
- А знаешь, - отставив от себя пустую тарелку, сказал Эрик сидевшему напротив отцу, - я...
- Мама в соседней комнате, - прервал тот.
- Я видел удивительные сны, - понизив голос, произнес младший Валлейн.
- Рад за тебя, - отозвался отец, отпивая крепкого кофе.
- Они принадлежали Сомнамбуле, - не обращая внимания на сухость отца, продолжил Эрик. - Я ни за что бы не подумал, что она на такие способна.
- "Сомнамбула"... - усмехнулся отец. - Была бы твоя знакомая Сомнамбулой, если бы реальность ей нравилась больше снов?
- Говорят, она из хорошей семьи и у нее нет причин...
- "Говорят", - эхом повторил психотерапевт и поднял на сына свои похожие на две льдинки глаза. - Стоит спросить у нее самой.
Рыжие брови Эрика приподнялись, но отец уже уткнулся в книгу - он почти всегда читал, даже за обеденным столом. Разговор был окончен.
***
Побудка в этот раз была особенно беспощадной - отчим окатил ее холодной водой, пока она чистила зубы. Как результат - урок уже начался, а сон все не шел.
- Я тоже люблю Толкиена, - пробившись сквозь рой ее мыслей, донесся до слуха девушки приятный голос.
Анна, подавив в себе желание вскрикнуть, обернулась на звук этого голоса - и уткнулась в незнакомое веснушчатое лицо.
"А, я же в классе", - вспомнила девушка.
- Откуда ты знаешь про Толкиена? - спросила она шепотом у - как его звали? никак не вспомнить - одноклассника.
- Тебе часто снится Средиземье. Знаешь, я почти так же представлял себе Галадриэль. Только с лицом своей мамы.
Эрик ожидал чего угодно - недоумения, испуга, негодования - но только не хихиканья.
Учитель окликнул заднюю парту - и на несколько минут сновидица и гость сохраняли молчание.
- В детстве мне нравилась страна Оз... - доверительно прошептала Сомнамбула, едва заметно улыбнувшись.
- Да, ты иногда представляешь себя Дороти, - кивнул Эрик.
И на этот раз - смешок!
- Ты говоришь так, как будто читал все книги, которые у меня есть, - улыбнулась Сомнамбула, убрав от лица каштановую челку. - Так хорошо угадываешь.
- Нет, просто вижу твои сны, - ответил Эрик.
Отец просил никому об этом не рассказывать - боялся, что его сына в лучшем случае ждет клеймо чудака, а в худшем - лечебница, но секрет сорвался с его губ так легко, что он спохватился слишком поздно. Надо бы все обратить в шутку...
- Хорошо, что сны, а не кошмары, - вздохнула Сомнамбула и отвернулась.
Валлейн почувствовал укол стыда. Он обидел ее? Чем? Нужно все исправить!
Учитель был занят бумажной рутиной и, чтобы занять класс, дал какие-то самостоятельные задания. Решительно отодвинув от себя тетрадь, Эрик коснулся локтя Сомнамбулы и, прикрыв веки, чтобы легче было вспомнить, начал рассказом самого первого ее сна и закончил самым последним.
Анна даже не пыталась казаться удивленной. Такой же мечтатель, как и она - вот и всё. И, когда голос одноклассника смолк, она только спросила:
- А я могу видеть твои сны?
Эрик открыл и закрыл рот.
- Н-нет, - неуверенно ответил он. С этой странной сновидицей ничего нельзя знать наверняка.
- Почему? Этому разве не учатся?
Валлейн был застигнут врасплох. Он даже не знал - научился он быть гостем сновидений или родился им. Решив об этом позже спросить напрямую у отца, Эрик вознамерился из обороны перейти в наступление:
- А зачем тебе видеть мои сны, если твои собственные такие сказочные?
Сомнамбула пожала плечами.
- Ты столько узнал обо мне - мне тоже хочется.
Эрик впервые посмотрел на нее как на умалишенную.
- Мы ведь можем просто об этом поговорить, - объяснил он соседке. - Ради этой цели совсем необязательно гостить в чужом сне.
- А, поговорить... - спохватилась Сомнамбула. Она давно не говорила ни с кем кроме матери - ей хватало общения со своими грёзами. - Ну, хорошо. Давай поговорим.
- Может, после уроков? - предложил Эрик.
- А почему не сейчас? - удивилась девушка. Для нее нахождение в образовательном учреждении не имело, судя по всему, никакого значения.
- Нас же выгонят из класса!
- Тем быстрее окажемся дома.
- Тебе что, совсем не... - этот вопрос уже казался ему слишком глупым, но Валлейн решил его всё-таки задать, - неинтересно в школе?
- Да. Чего я тут не знаю? - хмыкнула Сомнамбула.
И она одним движением смахнула свои вещи в рюкзак, затем, не обращая внимания на оторвавшего голову от бумажной работы учителя, поднялась из-за парты, задвинула за собой стул и вышла из класса.
Эрик какое-то время смотрел ей вслед, краем уха слушая сетования учителя, и, взвесив "за" и "против", последовал ее примеру.
***
Чем хуже становилась успеваемость в школе, тем лучше Эрик узнавал мир вокруг себя. Анна - вот как ее зовут. Конечно, имя этой девушки не может быть ничем иным, как волшебным палиндромом. В ее голове умещалась целая библиотека, не меньше Королевской. Тем удивительнее было для Эрика, что она бежит от развернувшейся перед ней во всем своем до конца непознаваемом великолепии реальности в мир фантазий.
- Почему? - которую неделю подряд прогуливая вместе с ней уроки, спросил Эрик.
- А почему ты можешь видеть мои сны, а я твои - нет? - ответила вопросом на вопрос, улыбнувшись, девушка, поправляя на себе видавшее виды пальтишко, вечно мятое и пыльное. Все-таки внешний вид Сомнамбулы прекрасно соответствовал ее непривлекательному прозвищу. За дружбу с ней Эрик получил в свой адрес немало укоров и насмешек, но, откровенно говоря, его последнее время не волновало ровным счетом ничего, кроме Анны.
- Я не могу дать ответа, - признался Эрик. Он так и не поговорил об этом с отцом - забыл.
- Вот и я не могу, - вздохнула Макконнел - она нередко тяжело вздыхала - и стала грезить наяву.
***
Застав отца в гостиной, Эрик привлек его внимание негромким окликом и, удостоившись кивка головы, сел напротив.
- Почему мы можем видеть чужими глазами, а другие нашими - не могут? - убедившись, что мама не услышит их разговора, спросил парнишка.
- Людям вообще не свойственно пытаться видеть что-то чужими глазами, это касается не только снов, - ответил психотерапевт.
- Неужели дело в?..
- Недостатке эмпатии. Да.
- Но мама с таким пониманием ко всем относится... - задумчиво произнес Эрик. Его мать была женщиной настолько же доброй, насколько приземленной. Она плохо понимала, в чем состоят работа мужа и интересы сына, но не было ни единого раза, чтобы она осталась равнодушной к чьим-то проблемам.
- И у нее все получилось бы, было бы желание.
- Так она просто не хочет?! - ахнул Валлейн. - Почему? Это же так здорово!
- Полагаю, она настолько счастлива жить своей собственной жизнью, что ей незачем развлекать себя чужой.
- Разве сон - это жизнь?
- Полагаю, для твоей подруги - да.
Эрик покраснел:
- Так ты знаешь?
- Кто же еще мог так повлиять на твои оценки, - хмыкнул психотерапевт, каждый день донимаемый звонками из школы.
- И она может стать гостьей сновидений, как я?
Отец не ответил. Не ему было судить.
***
- Ты выглядишь более взволнованным, чем обычно, - разглядывая покрытое веснушками лицо, обрамленное рыжими кудрями, проговорила Анна.
- Да, и знаешь почему? - задыхаясь от волнения, спросил Эрик, хватая девушку за руки. - Мы можем! Можем... попробовать!
- Что именно?
- Когда твоих родителей не будет дома?
БАХ! - из разбитой тяжелым рюкзаком губы пара капель крови брызнула на асфальтовую дорожку городского парка, ставшего их любимым местом для прогулок.
- Да я ведь... - просипел Валлейн, утирая рукавом кровь, - ...не это имел в виду...
Он заглянул в глаза Макконнел - глаза загнанного в угол зверя, настолько преисполненного ненависти, что он был способен вцепиться в горло и разорвать.
- Тогда что ты имел в виду? - холодно, с металлическими нотками презрения в голосе, спросила Анна.
- Увидеть мир снов моими глазами... Я уверен, у тебя получится...