Мат Маргарита : другие произведения.

Шансэй. Познание. Глава 7. Истоки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    *1 половина 7 главы*


Истоки

"Самая опасная из всей царствующей лжи

есть святая, освященная, привилегированная ложь, --

ложь, являющаяся для всех шаблоном правды.

Она плодит другие всеобщие ошибки и заблуждения.

Она есть гидроголовое древо абсурдности с тысячью корнями --

Она есть рак общества!

Ложь, о которой известно, что она --

ложь, уже наполовину искоренена,

но с ложью, что даже мыслящий человек принимает за правду,

с ложью, насажденной маленькому ребенку на коленях матери --

с такой ложью бороться опаснее, чем с ползучей чумой!

Общераспространенная ложь есть самый могущественный враг личной свободы.

Есть лишь один способ иметь с ней дело:

вырезать ее до самой сердцевины, как раковую опухоль.

Уничтожить ее корень и ветвь.

Истребить ее, пока она не сделала это с нами!"

Сатанинская библия

  
   Не знаю, во сколько проснулась, зато четко помню, из-за чего. Глаза горели так, будто под коркой бегают тысячи муравьев. Даже боль от переломанных конечностей не шла бы ни в какое сравнение с этим мерзостным чувством.
   Долго ворочалась, жмурясь и стискивая зубы, изо всех сил сжимала изголовье кровати - только бы пальцы не тянулись к корке, чтобы расчесать ее до самого мяса. Это бы принесло успокоение, я знаю. Но ненадолго.
   Под конец не выдержав, вскочила с кровати и, запинаясь о собственные ноги, пару раз врезавшись плечом в стену, добежала до умывальника. Уже не задумываясь о том, что чувствую окружающую обстановку и не нуждаюсь в зрении. Набрав в раковину холодной воды, плюхнулась в нее лицом так, что ударилась носом о керамическое дно.
   Несколько минут слились в часы, мышцы плеч уже сводило от напряжения, пока, наконец, не стало легче.
   Проведя по волосам ото лба до затылка, зализывая намокшие пряди, сорвала ближайшее полотенце с сушилки и окунула в раковину. Отжав, обмотала вокруг головы, плотно прижимая к глазам и, поморщившись от тупой боли, поплелась обратно в комнату.
   Тщетно попыталась заснуть. Считала до ста, вела подсчет мысленно отстреливаемым баранам, ярко представила, как прорвавший серое небо метеорит вбивает Эйтрис-Леар в землю, не оставляя и памяти о Бастионе.
   В итоге разозлилась на всех и вся, и, устроившись на полу, начала тренироваться. Так, что затрещали немилосердно выворачиваемые из суставов кости, заныли растягиваемые мышцы. До одури хотелось курить.
   Разгорячившись еще больше, вскочила на ноги и стала пинать панели, не обращая внимания на боль, простреливающую стопы от носков до пят. Сорвала гобелен, откинула его на застланную кровать и продолжила месить оголившуюся стену уже кулаками, пока не слезла вся кожа на костяшках.
   Обессилев, свалилась на мягкий матрас, осторожно почесывая края корки, чтобы не содрать.
   Безучастно лежала поверх скомканного одеяла, головой на влажной подушке, вглядываясь в безликую тьму, абстрагируясь от проблем тела.
   Сначала даже не обратила внимания на то, как в чернильной пустоте появился кокон сияюще-белых нитей. Заметив же, потянулась к нему, желая разорвать в безотчетной злобе. Но тонкие паутинки ускользали, задеваемые самыми кончиками воображаемых пальцев. Дразнились, меняя положение, сильнее распаляя костер негативных эмоций.
   Корежущую спокойствие и выдержку игру прервал гонг. Впервые я была ему рада. Одевшись и зашнуровав ботинки, пошла в столовую.
   Не отыскивая направления с помощью стен, не застывая в нерешительности, куда повернуть и где дверь. Вперед вело странное чувство, которому невозможно подобрать емкого и краткого определения.
   Я "видела", не видя.
   Безошибочно нашла "свой" стол в Большой Зале, пока еще пустующей. Хотя нет, она не была пуста.
   Только села, как с потолочной балки соскользнула тень. Возвышаясь за спинкой стула, положила тяжелые руки на мои плечи, а длинным хвостом обвила деревянные ножки, опалив мимоходом через штанины лодыжки холодом. Вдоль позвоночника продрало остро, стрельнув напоследок в затылке.
   И как можно было не чувствовать подобное раньше?
   Уже знакомый, тихий, но гулкий голос прозвучал в голове.
   "Кофе?"
   Да, пожалуйста.
   Обхватив большую кружку ладонями с ноющими костяшками, спросила:
   "Как мне называть тебя?"
   виэдра"
   Скажи, Гвиэдра: неужели вас никто больше не видит?
   В Зал стали подтягиваться люди, наполняя его шумом, на фоне которого полностью терялись шепотки Хозяев Бастиона, чирканье когтей.
   " Никто не может видеть нас" - и, предупреждая следующий вопрос, пророкотала: - "Даже наставники Леар лишь догадываются о нашем существовании"
   Почему так?
   " Эйтрис-Леар знал бесконечность, когда им подобные нашли здесь приют"
   Значит, им вы не подчиняетесь...
   Это был даже не вопрос, а констатация факта, но Гвиэдра раздраженно хлестнула хвостом. Казалось, что в окружающей меня неоднородной темноте, самым краем отсутствующего зрения, уловила молниеносно двигающуюся, размытую туманом конечность.
   "Мы никому не подчиняемся. Это наша обитель и только мы решаем, кому здесь быть"
   Почему?
   "Смеющаяся, ты как неразумное дитя: задаешь вопросы, ответы на которые очевидны. Вы скрашиваете наши дни"
   Да уж, все гениальное просто.
   Ладно, и последний вопрос на утро: зачем о вашем присутствии знаю я?
   "Ты связана с Бастионом, Смеющаяся. Мы позволили тебе узнать о нас"
   Чтобы добавить перчинки в уже приедающуюся игру...
   "Верно. Не забывай мыслить, Смеющаяся, и сама найдешь ответы на свои вопросы. Забудешь об этом и увязнешь в том, что навязывают вам ваши наставники - станешь орудием в чужих руках. А сейчас тебе пора, скоро истечет время"
   Убрав руки с моих плеч, Гвиэдра исчезла.
   Одним большим глотком допив кофе, встала и направилась к выходу.
   Значит, нас здесь прикармливают и приручают, как диких животных. Сторожевые псы и пушечное мясо? От этого предостеригают все, начиная от совершенно непонятных созданий, и заканчивая чувством самосохранения?
   Едва не столкнувшись с кем-то в дверях, по инерции увернулась, обходя притормозившего человека. И только потом, уловив запоздало знакомый запах, поняла, что это был чем-то испуганный Улахай.
   ***
   В середине Духоведения начала раскалываться голова, и утихший было зуд в области глаз вернулся с утроенной силой.
   Потрескивало пламя, вторя словам наставника:
   - Видов нематериальных сущностей во Вселенной отражений великое множество и количество это постоянно возрастает. Самые многочисленные по видовым классификациям - духи. Обладают разумом в зачаточной форме, широким эмоциональным спектром. Возникают и исчезают беспрерывно: из сильных эмоций, в результате катаклизмов, войн, экспериментов. Так как их энергетический фон нестабилен, линия поведения непредсказуема. Даже самая слабая и неказистая душонка на своем пике может принести большие проблемы. Для использования в собственных нуждах они практически непригодны, так что обычно практикуется их развеивание, а не призыв. Мало знающий колдун-рах может привязать к себе дух, с помощью него решая свои проблемы, исполняя прихоти. Каждое такое действие питает энергетические контуры сущности и, если вовремя не оборвать связь, дух может захватить того, кто привязал его. Потому более опытные заклинатели пользуются подобного рода услугами от одной сущности всего раз.
   Слова в голове искажались, слух отказывал. Порой казалось, что наставник говорит на неизвестном отрывистом языке, больно режущем уши. Слов было слишком много и, если бы я дышала, можно было бы сказать, что задыхаюсь в их потоке.
   Шуршание и шепот резко усилились, начало казаться, что, кроме Имхаонона, в комнате говорят на разных тональностях человек десять.
   Они стенали, просили, угрожали. Что-то требовали.
   Когда тень Гвиэдры перенесла в гостиную, устроив в кресле, я облегченно откинула на мягкую спинку пустую, как деревянная болванка, голову.
   - Шансэй, ты не против, если я присяду рядом? - появившаяся сбоку Ин-нии неуверенно переминалась с ноги на ногу, позвякивая металлическими пластинами в волосах.
   Уперев локоть в колено, уткнулась лбом в ладонь и покачала головой:
   - Садись.
   Зашуршали по ковру ножки придвигаемого стула, девушка размеренно дышала, явно не зная, с чего начать. Но сердце ее билось слишком интенсивно. Волнуется.
   Вздохнув, повернула голову в ее сторону:
   - О чем-то хотела спросить?
   Ритм сердца на миг сорвался на бешеный галоп, но потом замедлился, когда она взяла себя в руки.
   - Я знаю, что прозвучит это странно, но послушай. Тебя что-то разъедает.
   Криво ухмыльнувшись, я постучала пальцем по корке, из-за чего та тихо треснула у левого края, и в виске странно потеплело, немного усмиряя бешеный зуд:
   - Все что можно было разъесть - разъедено.
   - Я серьезно, - Ин раздраженно вздохнула, - заметила это впервые в тот момент, когда ты бросилась на Нарис на плацу. Ауры большинства из здесь присутствующих слабо выражены и не имеют резких контрастов, твоя же будто собрана по кускам и грубо сшита. И сейчас эти нити разъедаются чем-то, и все полотно в черных кляксах. Можешь, конечно, посчитать это глупостями, но будь осторожна в своих поступках.
   Увлеченная собственными мыслями, не обратила внимания на уход девушки, решившей, что сполна исполнила миссию доброй самаритянки. Опомнилась только тогда, когда Гвиэдра небольно задела когтями по плечу.
   "Пора"
   Снявшись с места, без малейших сомнений повернула вправо. Через десяток шагов затормозила у камина, и Хозяйка переместила меня к Эльнерель.
   ***
   Грамматика, грамматика. Сумасшествие. И наставница выдала сферу, похожую на ту, что я вчера получила от Адкеля. Кстати его урок сразу после ИБ, так что желательно выжить, чтобы успеть изучить информацию, которую не до конца разобрала вчера.
   ***
   Шадауш прохаживался между тихо стонущими и сыплющими проклятия учениками, скрученными в очередную вариацию буквы зю. Я слышала, как постукивают его сапоги по плацу, то приближаясь, то удаляясь. Чуяла, как усиливался и опадал резкий, кислотно-медный, запах, от которого свербило в носу. Изредка наставник отпускал уничижительные комментарии, но, наученные горьким опытом, ученики лишь скрипели зубами. Останавливаясь же рядом со мной и моим партнером, Нагтас только хмыкал и шел дальше. Флюиды ненависти, густым киселем плавающие в воздухе, оборачивали тела в плотные коконы.
   - Осторожнее! - зашипевший от боли Улахай попытался выдраться, когда заламливаемую за спину руку я вывернула до опасного сухого щелчка.
   Ежедневные растяжки не только развивали гибкость, но и позволяли узнать пределы человеческого тела. Чуть дернешь не туда - и вот уже растяжение мышц или кость ломается. Только у Кахаш'Нуин, партнером которой я была вчера, конечности сгибались под любым углом и в любом направлении без каких-либо усилий.
   Улахай в этом плане напоминал сухое дерево: только тронешь ветку - треснет.
   Не дождавшись реакции, парень боднул меня головой в живот, зло ворча что-то непонятное, но явно матерное. Инстинктивно усилив захват, потянула скрученную руку вверх - на грани хруста выходящей из суставной сумки кости.
   - Не дергайся. - замер, даже дышать перестал, прожигая через плечо гневным взглядом.
   - Что, Шансэй, скандал в раю? - я прямо кожей чувствовала, как находящаяся где-то в непосредственной близости Нарис счастливо скалится.
   - Хлопнись, голубоглазка - скоро займешь его место.
   - Да что ты мне сделать-то сможешь, слепая?
   Отпустив Улахая, чуть ли не плюющегося и на меня, и на девушку, провела пальцами по переносице и улыбнулась. Практически видела, как передергиваются от омерзения окружающие и по их лицам проходят искажающие судороги.
   Темнота уже в гостиной стала выцветать багровым, а здесь, после интенсивных движений, пошла сетью ярких трещин.
   - Зачем мне напрягаться? Тебя все равно Мясорубка нашинкует.
   Девушка громко и картинно фыркнула, привлекая внимание:
   - Я так и знала, что тебя лишь на пустые угрозы хватает. Слюной брызжешь, как старая брехливая сука, и не знаешь даже, в какую сторону.
   Злости не было. Может, потому что фантазии не хватало представить весь спектр кривляний Нарис. Или из-за того, что все мысли были поглощены опасливым предвкушением, направленным на огненно-красную сеточку, разбившую опостылевшую темноту.
   Заговорил стоящий где-то в стороне Шадауш, постукивающий носком сапога по дереву, с явным интересом наблюдавший наш разговор:
   - Вижу, у вас появилось время болтать. Шансэй - ты сегодня первая.
   Подхватив меня под руку, сжал цепкими пальцами запястье и повел уже знакомой дорогой, разглагольствуя на ходу:
   - К вашему сведению, Шансэй одна из немногих, кто верно понял смысл последней тренировки. Так что и в данном случае вы показываете себя ущербными и бесполезными.
   На что это он намекает? Что это уже я верно поняла?
   Мясорубка как мясорубка, только уворачиваться успевай.
   От притихшей группы веяло усталостью и крайним пофигизмом. Невозможно раз за разом растрачиваться на ужас, истерики и ненависть: равнодушие привыкания в какой-то момент перекрывает все.
   Окруженная щелканьем и свистом, наитием чувствуя границы замкнутого пространства, все так же уворачивалась от лезвий, спасая шкуру. В звенящей пустоте, заполняющей голову, не было ни единой мысли. Вело тело, желающее лишь одного - избежать ванны регенерации.
   Все чаще опасный свист на миллиметры разминался с конечностями, отчетливее вспыхивали развертки возможных событий. Адская машина, будто злой зверь, злящийся на верткую добычу, усиливала напор. И когда я почувствовала предел, за которым удесятерившееся количество лезвий просто распустит на ленточки - все неожиданно прекратилось.
   В полу-присяде, ожидая прохождения лезвий наискось, снизу и сверху, недоуменно мотала головой. Воздух еще звенел, остро, до першения в горле, пахло озоном. Медленно протянув руку, коснулась того нечто, что лишь мгновение назад стремительно неслось в мою сторону.
   Нить.
   Невероятно тонкая нить, зло ожигающая холодом порезанные от простого касания пальцы. В памяти всплыла картина плаца, с полосами препятствий, непонятного назначения сооружениями и деревянными гранями куба, внутренности которого были сплошной паутиной.
   Развернувшись и немного пройдя, перешагнула через деревянную балку, что больше не воспринималась, как непреодолимое препятствие.
   - Вот чем настоящий боец отличается от кучи грязи, которую вы из себя представляете. - измождено-злые взгляды просканировали от макушки до пят. Видимо наставник их тут с дерьмом смешивал, разжигая притухший было костер неприязни.
   Кто-то умный высказался:
   - Ну так она же чудовище!
   - Если нечто подобное ты считаешь достаточным оправданием своей никчемности, Икей - пусть. Однако это не отменяет того факта, что теперь твоя очередь.
   - Но наставник!
   - Приказы не обсуждаются! - снова крик и стук тела о землю. - Пошел. Не можешь идти - ползи.
   В голосе Шадауша не было злости, лишь сочное, отдающее предоргазменными конвульсиями, наслаждение. Интересно, он с самого начала был садистом, или это каждодневное общение с расхлябанными учениками научило его находить удовольствие в подобном?
   - А ты чего стоишь без дела? - не сразу осознала, к кому обратился Нагтас, а когда в мою сторону что-то кинули, едва успела поймать. - Примеривайся пока. Только не убей никого, а то Ситху больше делать нечего, как раз за разом лечить этот питомник.
   Пальцы сомкнулись на металлическом стержне. В половину моего предплечья будет, стервец. Двинув свободную руку дальше, обхватила рукоять, покрытую переплетенной "косичкой" кожей. На конце рукояти короткая "пика" с острыми зубьями, на другом - граненый стержень, увенчанный увесистым шаром чуть больше кулака, ощетинившимся острыми и тонкими шипами.
   Все как-то сразу поскучнели, ранее узко направленное внимание сместило векторы.
   Правильно. Вызывающий антипатии человек без оружия совсем не то, что тот же псих, но уже вооруженный булавой.
   Правда, сей вид оружия я видела до этого лишь на выставках и в исторических фильмах, так что слабо представляла, как им управлять, чтобы ненароком не снести себе голову и прочие конечности. Но и на том спасибо. Ибо с Шадауша бы сталось моргенштерн в меня метнуть, или топор. Вздрогнула, осознав, что если бы видела, какой "подарок" ко мне летит, замешкалась и получила бы холодные аксессуары в палец длиной меж ребер.
   Паранойя обострилась, или этим своим поступком Нагтас преподал очередной урок?
   ***
   Будучи одной из немногих, кто вернулся в гостиную после урока, не пошла на обед, решив разобрать тему со "скрещенными". Никто из наставников никогда не проверял, насколько усвоен их материал. Будто плевать они хотели на то, потяжелеют ли головы учеников от знаний хоть на чуть-чуть. Потому с задних парт на языках уже доносились пока несмелые шепотки отвлеченных разговоров. Без тотального контроля многие стали расслабляться. Думали, по-видимому, что на курорт попали. Оно и понятно: предупреждениям об экзамене мало кто внял, ведь впереди еще пять месяцев: сто семьдесят с лишним дней. Тут невольно махнешь на все рукой.
   Вот только, думается мне, что ленивый мусор в Эйтрис-Леар никому не нужен. А последствия для двоечников, судя по общей обстановке безжалостности, будут печальны. Можно предположить - фатальны.
   Засев со сферой в комнате, едва не прозевала гонг. А спеша на урок Истории, мучительно размышляла о нелогичности всего этого дела со "скрещенными".
   Все выглядит так, будто всемогущие стихии, хозяева Вселенной Отражений, утратили контроль.
   Но КАК подобное могло произойти в их же пенатах? Или я не так ставлю вопрос?
   ЧТО помогло перетрясти банку с пауками? Из-за чего они упустили из виду собственных созданий? Или кого?
   Это должно быть нечто грандиозное, Вселенских, так сказать, масштабов.
   ***
   Разрыв Адамова Кольца можно считать поворотом истории в ту сторону, в которой она сегодня и шагает. Вызван сей катаклизм гневом всего двух Детей, изначально единых. Лютой и Туманолицым. Да и еще появлением третьего Дитя Разрушения - Дзэнна, о котором вы должны были читать в Хинаде, полученном от наставника Имхаонона.
   Вообще это происшествие - прелюбопытнейшая история, доказывающая, что все мы созданы Греторами по подобию их, и что не так уж недостижимы они, в отличие от Создателей своих.
   А все было завязано с самого начала на знании, данном Судьбой Первозданным Силам. Говорила эта дама, забавляясь, что сущность, созданная Тьмой и Хаосом, принесет раздор и смуту во Вселенную.
   И некогда эти две Силы действительно решили создать в своем союзе Дитя. Вот только процесс этот кропотливый нарушили остальные Силы через Детей своих, и разделили зарождающуюся сущность на две части и одну, как они думали, уничтожили. Та же часть, что завершила свое формирование, стала Лютой.
   Ничем она не отличалась от иных Детей и все успокоились.
   - Наставник, а почему же они не уничтожили сущность полностью?
   - Все просто, Улахай. Никому из Детей не хотелось навлечь на себя гнев Тьмы и Хаоса. За ними бы поднялись все теневые Силы, и вышел бы раскол Вселенной и конец всему, что создавалось, а не простой катаклизм.
   - Гражданская война в масштабах Вселенной?
   - Можно и так сказать. Но я продолжу. Многие циклы Вселенная развивалась в стабильном, управляемом темпе. Пока от Креус Дор, к тому моменту всеми забытому и взятому под свое крыло Даралас, по всем сторонам пространства-времени не пошли волны диссонанса. Сама планета, жуткий коктейль из разных сил, тоже начала притерпевать изменения.
   Обеспокоенная, Даралас отправилась туда в поисках проблемы. И столкнулась с невероятной по силе сущностью. Не умея контролировать себя и свою мощь, она изменяла все, на что падал ее взгляд. И эти изменения охватывали все существующие пласты пространства-времени, искажая ткань Вселенной. Попытавшись ее уничтожить, Дитя потерпела неудачу. А потом Дети Света и Равновесия попытались уничтожить и Креус Дор, и саму Даралас.
   Вот так игра Судьбы получила свой ход, ведь именно на Креус Дор в свое время пытались уничтожить часть сущности Дитя Тьмы и Хаоса, на начальной стадии не приспособленную к выживанию среди жуткого смешения Сил.
   Как вы уже поняли, долгое время в самом сердце планеты развивалась эта часть, не получая знаний, что имеют Дети, не ведая запретов и преград. Как могло получиться, что она сохранилась, не известно наверное и самим Первозданным Силам, пусть и звучит это странно.
   Часть эта была Туманолицым: половиной сути Лютой. Именно после их воссоединения и учиненных разрушений она получила это имя. До того же называлась Касанием Крадущей Покой, толкающей смертных на безрассудные поступки и авантюры. Почиталась, между прочим, в древних пантеонах, как покровительница воров, авантюристов и путешественников.
   В общем, преследуемые во времени и вне его, Дети стали искать причину подобной травли. А когда узнали - просто обезумели. Они рушили границы между мирами, извращали сути вещей, уничтожили несколько себе подобных, пока Высшим наконец не удалось их подавить. Именно подавить - уничтожь они их тогда, это вызвало бы еще большую волну разрушений. В тот момент появился Дзэнн, и первое дыхание его породило Инфернала, завершившего Разрыв.
   На сегодня хватит, пожалуй. Подробнее о легенде почитаете в материалах, что я вам дам.
   ***
   Ситх рассказывал об аурах и их взаимодействии. О том, что это защита от враждебных сущностей, паразитов и существ одного с носителем ауры вида. Объяснял, как по цветам и состоянию определить, насколько сильна сущность, какова по натуре и чего от нее можно ожидать.
   Но углубился в сферу того, как по повреждениям и пятнам на ауре определять хвори, душевные и материальные.
   Ничего не поняла, пусть и фиксировала каждое слово, преодолевая зуд в глазах.
   Чувствовала на себе изучающий взгляд Ин-нии весь час. Уходя к себе, даже рукой по спине провела. Дыры не обнаружила.
   Бред все это. Если верить ей и наставнику, я уже давно должна сгнить и, ковыряя обломком кости в глазнице, жутко хрипеть "моз-гиии"...
   Гвиэдра не приходила более, только изредка я чувствовала, как через отведенные мне комнаты скользят Хозяева Бастиона. Желания пообщаться они не высказывали, а я не знала, о чем вообще с ними говорить.
   Залезла в бассейн, долго лежала на дне, наблюдая за расширением кривых света. Правда, свет тот был красноватым.
   Не удержавшись, зацепила ногтями размякший покров на глазу. Отошел он легко. И я еще долго смотрела на то, как тонкая черная пластинка, змеясь и изгибаясь, медленно поднимается к поверхности воды.
   Думала, что ослепну от обилия света после темноты, что незаметно втерлась, нежеланная, стала родной. Но краски были приглушены и полны оттенками красного. Даже вода, по идее прозрачная, была бледно-розовой.
   Выбравшись и обтершись полотенцем, стояла у зеркала, изучая совершенно незнакомое существо, спокойно и зло глядящее на меня в ответ.
   Рука с прозрачной кожей предплечья, с краснеющими мышцами и ввалившимися темными венами. Лицо в фиолетовых отметинах, ручьями стекающих по лицу, собирающхся кублом на переносице и вокруг глаз. Одна капля живой воды прочертила от левого глаза до уголка губ тонкую рытвину. Не то плач ужаса, не то безобразное веселье.
   Несомненным венцом хэллоуинского кошмара были глаза: кислотно-желтые с темно-бурыми, почти черными белками.
   А я еще силы трачу: людей словами пугаю, насилием. Одно обещание поцелуя от такой "красавицы" - любой в гроб добровольно ляжет.
   Отражение криво улыбнулось, шрамы пришли в движение, завораживая омерзительным змеиным танцем.
   Позади с тихим шуршанием на пол соскользнула черная тень. Хотя нет, не тень. Теперь я отчетливо видела причудливое лицо-маску с прорезями для глаз и зубцами над верхним краем безгубого широкого рта. Короткая мощная шея плавно расширялась в широкие плечи. Перевитые по кости черными канатами мышц длинные многосуставные руки, узкие длиннопалые кисти. Торс без признаков пола покрывали знаки, вырезанные прямо на плоти и выделяющиеся багровым свечением на черной коже. Туловище плавно сужалось в длинный хвост, тянущийся по полу еще метра два.
   Существо возвышалось надо мной, нависало истуканом. Про такого и не скажешь: "От него веяло силой". Оно - сама Сила. Древняя, ничем не прикрытая мощь. Именно такими всегда представляла Демонов.
   Повернувшись и задрав голову, посмотрела в светящиеся фиолетовым щели глаз.
   "Теперь, Смеющаяся, будь осторожна. Смотреть - не значит Видеть. Не пропусти опасность: скоро Старшие придут за расплатой"
   Скажи мне, Гвиэдра, где же вас всех, таких красивых, учат давать советы, что хуже молчаливого наблюдения?
   Сущность совсем по-человечески повела плечами и сощурилась.
   "Сама когда-нибудь поймешь"
   ***
   Сон не шел. Усталость и потребность в отдыхе были, но, закрывая глаза, я не находила успокоения, достаточного для того, чтобы уснуть. Разглядывать комнату быстро надоело, лежащие на соседней кровати, кем-то заботливо принесенные, комплекты камуфляжа были перебраны и вновь сложены аккуратными стопками. Шкатулка размером со среднюю книгу из непонятного мутного металла тоже изверчена и перетрясена, но так и не открыта. Ну и черти с ней.
   Спустя еще пару часов мертвой тишины и навязчивых сумбурных мыслей не выдержала и собралась побродить.
   Но у входа в гостиную застопорилась: там кто-то был.
   Выглянув, заприметила двоих парней, с которыми сталкиваться не доводилось, но мельком видела, и одного знакомого, забравшегося в кресло с ногами и читающего книгу по ИВ. Тот тихий парень, останки которого по частям видела в Дон-Залад. И один, низкий блондин, растянувшийся на диване: тот, что хвастался сражением с карликовыми динозаврами. О третьем, устроившем свою пятую точку на краю стола, я ничего не знала.
   Между тем он, глубокомысленно выкручивая заклепку на одежке странного покроя, медленно, будто сам себе, рассуждал:
   - Меня уже тошнить скоро от этого места начнет. Я же говорил, Ант: сваливать надо было, как в приюте том оказались. Как только умудрились в это дерьмо вляпаться? - в противовес исполненным чувства словам, чуть вытянутое лицо его с острым подбородком было на удивление бесстрастным. - Лес с какими-то тварями, замок, где мы дальше одной башни не продвигаемся, телепортация и еще какая-то несусветная дрянь!
   Закатив глаза, он очень ненатурально передразнил Имхаонона:
   - Духи имеют сложную и разветвленную классификацию... Какие, к чертям собачьим, духи?! Что за траву здесь все курят и как обкуривают нас?!
   Полулежащий Ант отвел со лба волосы и махнул рукой, не отрываясь от крайне увлекательного занятия: разрисовывания полей книги:
   - Забей. Какая бы это ни была трава - вставляет от нее похлеще, чем от всего, что я когда-либо пробовал. К тому же здесь довольно интересно и девчонки красивые есть. А уж про языковедку я молчу: ожившая эротическая фантазия...
   Блондин мечтательно закатил глаза, а подпирающий задницей стол пренебрежительно фыркнул и закончил:
   - Извращенца, пересмотревшего экзотического порно. - он таки открутил заклепку и какое-то время молча ее разглядывал.
   Шмыгнул слегка кривым, явно не раз ломаным, носом, и, проведя по ежику коротких волос, посмотрел на сидящего тихо, как мышь, третьего члена небольшой компании, споро перелистывающего страницы книги.
   - Мая...
   Отложив книгу с заложенной страницей, тот подошел к нему, осмотрел заклепку и ткань. Пожал плечами и вернулся на место, тихо сказав:
   - Увы. В десятый раз ее уже не присоединить. Ткань разлохматилась. - кивнув, стриженный отбросил кусочек железа и принялся за следующую заклепку, коих был еще целый ряд.
   Выводя очередной заборный шедевр на страницах учебника и от усердия высунув кончик языка, Ант заговорил после недолгой паузы:
   - Саш, - подпирающий задницей стол парень, задумавшись о чем-то, недовольно угукнул, - а вот кто тебе больше всего нравится здесь?
   Иронично оскалбившись, парень немедля ответил:
   - Гобелен с голыми бабами в твоей комнате. - установив ладони напротив груди, будто поддерживая что-то увесистое, он емким движением вверх-вниз показал, что именно ему так по душе.
   - А если серьезно? - наконец оставив книгу в покое, Ант сел и заложил карандаш за ухо.
   Поблуждав взглядом по комнате, Саш пожал плечами:
   - Не знаю даже. Уррин вроде ничего, но высокомерная какая-то. Нарис истеричка. Софи, Кьел и Нори тихие заучки. Телас пытается сойти за своего парня, но слишком перебарщивает с сальными анекдотами и показной мужланистостью. С остальными я особо не сталкивался, но есть одна, красноволосая. Ин-нии, вроде. Красивая и легкая какая-то.
   Ант тихо рассмеялся:
   - Ну ты попал, друг! - дурачась, приложил ладони к сердцу. - У твоей дамы уже есть рыцарь! Здоровенная белобрысая оглобля с мечом.
   Саш равнодушно пожал плечами:
   - Не важно, что он рядом отирается. Главное, что она его не выделяет, а меч и у меня есть.
   Подобрав под себя ноги, Ант покачал головой:
   - Ну ты прямо философ в последнее время. Ну а ты, Мая? - не отрываясь от книги, парень пожал плечами. - Понятно все. Кстати, Саш, к тебе вроде бы недавно странный тот подселился, как его...
   Стриженный даже заклепку в покое оставил:
   - Улахай что ли? - Ант кивнул, явно ожидая продолжения. - Да нормальный он. По большей части. Только молчаливый, и во сне постоянно какую-то бабу зовет. Сегодня разбудил меня среди ночи криком, а у самого глаза распухшие, стеклянные. Сжимал одеяло, плакал и шептал: "Они убили ее, эти твари убили ее". Я ему пару раз по щекам съездил - успокоился вроде, воды попросил и отрубился.
   - А что за баба?
   - Да хрен поймет. Шан какая-то... - он поковырялся в ухе, как бы показывая уровень собственного недоумения.
   - Шан это Шансэй. - парни повернулись к Мае, все так же быстро читавшему. Реакция была разной: лицо Саша искривила судорога, Ант лишь заинтересованно спросил:
   - Что за она?
   С силой дернув заклепку, Саш несколько нервно пробормотал:
   - Вы ж не сталкивались... счастливый человек. Как бы тебе объяснить... Помнишь, мы еще дома ужастик смотрели... "Скрежет"? - Ант кивнул. - А главную героиню, которая все время убегала от маньяка, который убивал ее близких, помнишь?
   - Это та, что в итоге сама убийцей оказалась?
   - Именно.
   - Неужели ты хочешь сказать, что она такая страшная?
   - Она не страшная, она - самое мерзкое и ужасное, что я видел.
   - С чего такие эмоции?
   - Посмотрел бы я на твою реакцию, если бы у тебя на глазах убили человека. Зарезали, как какую-то скотину.
   Я часто видела подобных Сашу людей дома. Обезбашенные хулиганы и дегенераты на вид, они имели какие-то свои, лелеемые втайне от других, идеалы и моральные принципы, и очень болезненно реагировали на их попирание. Ант, судя по всему, тоже прекрасно знал об особенностях друга, но подобными не обладал, что тоже неудивительно - идеалисты крайне редко уживаются с себе подобными:
   - Так, тут все понятно. А ты что скажешь, Мая?
   - Я не сталкивался с ней, чтобы говорить уверенно.
   - Но имя ты ее знаешь.
   - Я умею слушать, в отличие от некоторых. Много слухов ходит, она успела отличиться.
   Так вот чем я оказывается занимаюсь - "отличаюсь". Хорошее слово, а с парнишкой надо быть осторожнее, не такой он безобидный, как показалось сначала.
   - Ладно-ладно, мудрец ты наш. Кого же ты в таком случае боишься?
   Мая отложил книгу и прикоснулся пальцем к переносице жестом человека, который хочет поправить съехавшие очки. Застыл на секунду, скосил глаза забавно, фыркнул безрадостно:
   - Улахая.
   Вот теперь все были в шоке. Я в том число.
   Первым опомнился Саш:
   - Его-то за что?
   - Я был неподалеку, когда он только появился, и Дарар с друзьями к нему подошли. За то, что он им сходу наговорил, даже я ударил бы. А если бы сам сказал подобное - бросился бежать без оглядки. А он стоял и улыбался, когда они его били.
   - И что дальше? - Ант заинтересованно смотрел то на одного, то на другого.
   Мая пожал плечами и уткнулся носом в книгу:
   - Я ушел. Драки меня не привлекают, толку от меня мало, а на помощь позвать некого.
   - Шансэй потом пришла. Убила Дарара и еще нескольких его парней, покалечила других. - Саш передернул плечами. - Ну а ты кого боишься?
   - Я? - Ант шутовски улыбнулся, но голос его дрогнул. - Беловолосая есть одна, высокая. Она мне змею напоминает, а у меня с детства фобия. Я ее первый раз как в коридоре увидел, еще в приюте, мне аж поплохело: на секунду почудилось, что огромная анаконда ползет. А еще наставник истории: он, бывает, так глянет поверх очков - мороз по загривку продирает!
   - В общем - сваливать надо. - тоскливо подвел итог Саш, открутив очередную заклепку.
   Поднявшись на ноги, я завернула обратно в комнату. Позже выберусь, когда все неугомонные спать улягутся. Полезно бывает послушать чужие разговоры. Полезно тому, кто умеет слушать. И знает меру.
   ***
   Ночью так и не заснула, через какое-то время залипнув, разглядывая потолок и все время, отведенное на сон, потратила на безуспешные попытки распутать вновь замаячивший призрачный клубок.
   Утром, придя в себя, когда нужно было идти завтракать, почувствовала усталость, жмущую на плечи. Плюнув на все, закопалась в одеяла, но отключиться не смогла. Собралась и замотала глаза неплотным куском ткани.
   Группа сегодня состояла из Кахаш'Нуин, Уррин, Мая, Анта, Кьел, Эйт, Курумарази, Телас и Мизано.
   Первый урок у Шадауша, но когда я посмотрела на слово-ключ, буквы поплыли, перестраиваясь.
   Люди уже кучковались по группам. Обернувшись, нашла взглядом Кахаш, что склонив голову, внимательно слушала Ин-нии, разминая длинные белые пальцы. Ашу'ксар выглядела еще более уставшей, кожа истончилась, обтянула кости лица. Если и змея, то на пороге линьки.
   Медуза же наоборот, цвела и пахла.
   У стены стоял Улахай, равнодушно глядя перед собой, рядом на полу сидел Саш. Нарис шепталась в окружении бывшей шайки Дарара, кучковались мельком виденные мною девушки и парни, некоторые из фигур в памяти вспыхивали красным - враги, уничтожить. Со стороны пути в столовую появились блондин-Ант и Мая. Последний едва заметно кивнул на меня. Чуткий слух уловил тихое:
   - Вот она.
   Еще б пальцем показал, как в зоопарке. За ними вошли два парня: невысокий, с черной кожей, блестящими темными глазами, и коренастый, со слишком широкими для своего роста плечами, короткими жесткими волосами и синими татуировками на лице. Рядом с ними широко шагала невысокая девица с короткой стрижкой в одежде не по размеру. Двигалась она резко, несколько нервно, засунув большие пальцы в карманы штанов. Остановившись рядом с Антом, показала пальцем:
   - Так это она?
   Культура, да.
   Дальше - больше. Быстро подойдя, встала передо мной. Слишком близко. Антипатия была мгновенной и необратимой.
   - Это ты Шансэй? Я Телас. Мы в одной группе.
   Еще полшага в мою сторону; мышцы свело от напряжения.
   - Может, тебе помочь дойти?
   Проигнорировав протянутую руку, обогнула девушку и пошла к камину. Не нравилась она мне. На месте человека я чувствовала большой кусок чего-то мерзкого и склизкого. А своим чувствам научилась доверять больше, чем глазам.
   ***
   На этот раз перенесло не на плац, а на какую-то скалистую площадку. Размером с футбольное поле, она выглядела слишком гладкой для того, чтобы иметь естественное происхождение. Будто какой титан огромным мечом срезал вершину одной из пик. Горы растянулись цепью белоснежных хребтов по бокам. Порода напоминала закаменевшие кости.
   Холодный ветер рвал с тела одежду, хлопал полами камуфляжной куртки и плевался пригоршнями ледяного крошева. Впереди был Леар, даже на таком расстоянии возвышающийся шестибашенной каменной громадой у косого обрыва, за которым начинался буро-голубой ковер колышущихся древесных вершин, наползающих на подножие гор, отделяющий Бастион от плато.
   Заинтересовавшись, подобралась к противоположному краю площадки. И там, за каменными осыпями и полосой голой земли шел пестрящий яркой зеленью лиственный лес. Совершенно обычный. А за ним, вдалеке, виднелись совсем крошечные крыши приземистых домов, окруженных садами и разделенных тонкой лентой реки.
   Почувствовав чужое присутствие, отвернулась от открывшейся панорамы и встретилась взглядом с Кахаш'Нуин. Даже тряпка не была преградой для нечеловеческих антрацитовых глаз. Приобретшее в моем искаженном зрении красный оттенок осунувшееся лицо устало скривилось, глаза закатились. Хмыкнув, я понимающе кивнула, засовывая руки в карманы штанов.
   И не надо было слов: ясно же, что наставник замыслил очередную пакость.
   Вскоре явился и он. Как всегда, аккуратно одетый, со свернутым змеей хлыстом на поясе. Удовлетворенно кивнул и сказал, чтобы в следующий раз мы сразу же начинали разминку, не дожидаясь его.
   Закончив с привычными уже приготовлениями, чуть было не получила в лоб булавой, в последний момент отбросив навязчивую мысль о том, что быстро вращающееся оружие может снести мне пол головы. Повертев и так и сяк, уколола палец о шип, приноравливаясь. Кахаш так же задумчиво разглядывала свою составную плеть с металлическими накладками. Не одной мне досталось непривычная игрушка.
   Присевший на скамью Шадауш положил лодыжку одной ноги на колено другой и поболтал ступней в тяжелом тупоносом ботинке:
   - Поскольку вы прогрессируете быстрее других, какое-то время будете тренироваться по экспресс-курсу. Цель - интенсивное освоение правил быстрого передвижения по пересеченной местности и поверхностное ознакомления с видами оружия, начиная от примитивного.
   Прежде чем начать тренировку с оружием, наставник выправил осанку Кахаш'Нуин. Я, конечно, далеко не дюймовочка, но чуть не в пупок ей дышала. Однако фигура у девушки была гибкой, с тонкими руками и длинными ногами, так что массивности и неуклюжести в ней не было, лишь осязаемая угроза. Особенно, когда Кахаш смотрела с высоты полного своего роста.
   Владение булавой, как говорил Шадауш, завязано не только на силе и ловкости, но и на психологическом аспекте. Порою, вид орущего дилетанта, бестолково размахивающего перначом, действует на противника сильнее, чем молчаливое наступление опытного бойца.
   Кнут с зубодробильным названием, доставшийся Кахаш, вообще вызывал подспудную радость за доставшееся мне оружие. Одно неверное движение - и у противника нет оппонента. Но тут неоспоримым плюсом стал рост девушки и природное чувство оружия: ей было легче, чем ожидалось, управиться с рассекающим воздух безобразием.
   Мы пол-урока тренировали правильное дыхание и шаги. Потом Шадауш дал нам по поясу с кольцами для укрепления оружия таким образом, чтобы ничего себе не отрезать.
   И отправил спускаться со скалы. Без страховых тросов, крюков и вообще маломальского снаряжения. И с отечески-мягким напутствием: "Будьте аккуратны, если хотите выжить".
   Нет, с мозгами у него точно неладно.
   Но делать было нечего: приказ есть приказ, а падать под атакой ментальной или физической не очень-то и хотелось.
   Застегнув все, что болталось и утянув потуже все, что могло упасть, мы начали спуск к раскинувшемуся внизу Дон-Залад, под звуки рыков-стонов, приходящих вместе с бьющим в спину снизу вверх ветром.
   Цепляться пальцами за острые камни, чтобы удержаться от падения - то еще удовольствие. Но стоило представить, что срываясь, лечу вниз, снова в странной невесомости и все кажется сном - пальцы цеплялись за породу клещами.
   Когда-то давно мама сказала, что люди не умеют летать не потому, что нет крыльев, а потому, что страх не позволяет. Поняла я, что она имела в виду, когда впервые забралась на крышу недостроенного гаража. Сидела на краю и поджилки тряслись от холода и страха, пальцы до онемения цеплялись за пористый бетонный парапет.
   Но через какое-то время сердце успокоилось, а мандраж перерос в восторг. Невероятное ощущение легкости, когда ноги в пяти метрах над землей, накрыло с головой.
   Но тут, на скалах, кроме нервного подрагивания конечностей, ничего не появлялось. Тело пласталось на неровностях стены, вышаривая малейшие трещинки носками ботинок. Содранные кончики пальцев неприятно ныли, в пазухи между ними будто иголки вогнали.
   Когда мы почти добрались до линии древесных верхушек, свесившейся сверху Шадауш гаркнул, перекрывая ветер, чтобы в темпе поднимались - кто к гонгу не доберется до площадки, тому придется закончить урок в ванне регенерации.
   Кляня наставника на чем свет стоит, поползла обратно: натруженные мышцы гудели, руки стали нехорошо дрожать. Один раз я сорвалась, но вцепившаяся в ворот камуфляжки рука не дала упасть. Поблагодарив кивком Кахаш'Нуин, продолжила путь наверх, держась к ней поближе и стараясь не отставать. Ловкая девушка, как юркая ящерица, стремительно перетекала по камням. На безмятежном лице не было ни отблеска беспокойства - словно по земле ползет. Позавидовав черной завистью, сосредоточилась на пути.
   Когда уцепилась пальцами за край площадки, едва не полетела вниз. Оскалившийся Шадауш с удовольствием вворачивал каблук в кисть. Хрустели косточки, скрипели перетираемые в песок зубы. Потянувшись не прижатой рукой к поясу, выдернула из кольца пернач и, наваливаясь всем телом на скалу, теряя опору под ногами, отмахнулась, целя в коленный сустав наставника. Но оружие со свистом вспороло воздух, непогашенное движение завалило на острые выступы, лязгнул о камни, высекая искры, металл.
   Хрипло ругнувшись от прострелившей ушибленный локоть боли, вытащила тело на плато и встала, упираясь в скалу под собой навершием булавы.
   Сидящий на скамье наставник с самым невинным видом полировал тряпочкой черную кожу хлыста. Посмотрел искоса и ухмыльнулся.
   - Хорошие глаза.
   Передавленная рука метнулась к голове. За время мытарств повязка ослабла и съехала на нос, а я даже не заметила. Но возвращение ко мне зрения, думается, не было такой уж новостью для Шадауша - просто тому захотелось в очередной раз надо мной поглумиться. Тоже мне, девочку для битья нашел.
   Перебинтовав глаза потуже, с гонгом перенеслась сразу в будуар Эльнерель. Теперь понятна тактика наставника: выжила группа или нет, прочим на глаза она попадаться не должна, чтобы их выматывала неизвестность и ожидание новых пакостей. Но неужели он не понимает, что постоянное напряжение опустошает, доводя до точки полнейшего равнодушия? Или нервного срыва, влекущего за собой тяжелые последствия.
   Хотя о чем это я? Естественно, наставник прекрасно разбирается в психике вверенных ему учеников. И ломает без малейшей жалости.
   ***
   Как же я ненавижу фонетику и грамматику! Отчетливо поняла это только тогда, когда устало растянулась за столом в серой аудитории Адкеля, устроив изуродованную, посиневшую правую руку перед собой. Хорошо, что не ведущая рука, иначе так бы и не справилась с данными прописями. Адские закорючки никоим образом не походили на привычные буквы. Одна хитро перекрученная частица вязи могла значить как одну букву, так одно слово или даже целое предложение. Смысл ее определялся рядом стоящими фрагментами.
   На мой взгляд, все это было бессмысленно и громоздко. Но Эльнерель небрежно обмолвилась, что привыкнув к ломаному гортанному произношению и рисованию этой похожей на раздавленных пауков письменности, заучив ее так, чтобы спокойно формировать целые тексты перед мысленным взором, мы изрядно облегчим себе жизнь в будущем. Что имеет в виду, наставница, естественно, пояснять не стала, обмахиваясь веером и рисуя медленно перекрученные клубки линий прямо в воздухе, объясняя основы построения конструкций.
   Руки у меня кривые, так что за весь урок не получилось правильно изобразить ни единой частицы Вязей. Одно дело запомнить структуру и последовательность, другое - дрожащими истерзанными пальцами попытаться изобразить на бумаге. Не быть тебе, Шансэй, художником!
   Бессонная ночь дала о себе знать. Адкеля я слушала краем уха, глядя через повязку на окно. Странно, но стекол теперь не видела - серо-стальное унылое небо навевало депрессию. Пробовала сначала смотреть на Адкеля - но быстро отказалась от этой идеи. Возникающее в глазницах давление и острые ослепляющие вспышки вызывали вполне обоснованные опасения. Рисковать вновь обретенным зрением не хотелось.
   ***
   Имхаонон рассказывал о мерах предосторожности при общении с сущностями. В области призыва была своя, четко и подробно расписанная, техника безопасности. Странно, что он именно сейчас о ней заговорил.
   Ситх, мило улыбаясь, сообщил нам, что мы плотно беремся за изучение лекарственных растений и показал "книжечку" весом, наверное, в пару центнеров, в толстой зеленой обложке, как из переплетенных трав собранной. Особенность же сего опуса была в том, что травки-кустики-листочки делились по мирам, в которых они произрастают. Что-то еще целитель вдохновенно вещал о том, что сия ботва носит в себе сырую субстанцию созидающей Энергии, при механических воздействиях трансформирующуюся в нужном направлении, но в это я особо не вслушивалась.
   Глаза закрывались, спину согнула усталость. Но заснуть так и не смогла, плавая в мутной, не приносящей облегчения, дреме, от которой становилось лишь хуже.
   После сидела в комнате и разъезжающимися глазами втыкала в Хинад, читала Мифы и Предания Ур-Ксело. Так, оказывается, официально именуется Вселенная Отражений.
   Стены гасили звуки, так что не знала, что происходит в "пансионате благородных девиц". Только иногда свистящий у окна ветер доносил особенно душераздирающие звуки Дон-Залад. Ломая пальцы, бездумно смотрела на кованые стебли оконной решетки, невидяще скользила глазами по страницам, цепляя отдельные буквы, возвращалась к виду снаружи Леар, щурясь, вглядывалась в белеющие костьми горы. Искала среди них пик со срубленной вершиной, но все были остры и длинны - за первым неровным рядом виднелся второй. За ним третий. Как акульи зубы во множество рядов.
   Уложив подбородок на раскрытую книгу, прикрыла глаза, закрываясь предплечьем. Веки горели, в глазницах пекло. От напряжения, видимо, или то отклики травмы.
   ***
   Тяжелая вода охватывала ноги кандалами, плескала при натужных медленных шагах, носки босых ног запинались о камни - те нехотя ворочались, плавно освобождая дорогу. Ничего не было видно, словно зрение вновь отказало. Продираясь вслепую, без цели, была, однако, уверена, что двигаться надо.
   Вода заволновалась, разбиваясь волнами о бедра и опущенные руки. Забурлила, где-то по бокам крутились воронки, вибрировала каменная земля, через ступни распространяя дрожь по всему телу. Качаясь в усиливающихся ударах, слышала, как медленно выворачивается из воды что-то большое. Мир медленно выгорал, серел, как старая застиранная ткань.
   Багровая вспышка ослепила стремительно, беспощадно. Появился запах. Железистый, с нотками серных испарений, он разъедал ноздри. Порывы горячего воздуха оборачивались вокруг торса, вода в ногах загустела, запенилась, вскипая.
   Прикрыв глаза ладонью от ослепляющего света на несколько мгновений, щурясь и смаргивая слезы, попыталась осмотреться.
   Багровый свет лился сверху. Его нельзя было назвать небесным даже с очень большой натяжкой. Протертым полотнищем он нависал, из "прорех" падали ослепительно-красные лучи и багрово-черная вода паровала под ними, набухая плотными пузырями, лопающимися красными брызгами.
   Нет, не вода.
   Зачерпнув пригоршню, пролившуюся сквозь растопыренные пальцы, я растерла по подушечкам собирающийся катышками осадок.
   Я стояла по пояс в горячей крови.
   Именно ее тяжелый запах забивал ноздри. И уродливыми зубьями из этого озера вверх тянулись бугристые рубчатые колонны. Ни конца, ни края - серный туман и черный "лес", выходящий из крови - выцветшая гравюра Ада.
   Объятая непонятным страхом, упала на колени, скрываясь по подбородок. От запаха мутило, но сидела неподвижно, до рези вглядываясь в извивы неизвестной породы, истекающей смоляными каплями.
   Животный страх втекал в тело через поры, грязным туманом охватывая тело. Хотелось вскочить, орать от страха и бежать, не разбирая дороги, погружаясь в кровь с головой, рассаживая плечи о преграды.
   Прокусив губу, зажмурила глаза, чувствуя, как живой ручеек течет по подбородку, капая в озеро. Раздавалось шипение, грудь обожгло. Черная жижа, срываясь с подбородка, злой кислотой растворялась в крови. Отшатнувшись, упала на спину, плотная краснота сомкнулась перед лицом. Вынырнув, вздрогнула от тонкого скрежета. Тихие звуки, сходясь со всех сторон, сливались в разрезающий скальпелем что-то плотное шум.
   По колоннам вниз, взрезая упруго лопающуюся нарывами породу, ползли аспидные твари. Поводя круглыми безглазыми головами в бугристых сетках натягивающих кожу вен, они пробовали воздух широкими провалами носов. Небольшие тела распирало вздувающимися канатами мышц, длинные шипастые хвосты оборачивались вокруг колонн.
   Перекликаясь краткими взрыкиваниями, они ползали вверх и вниз, что-то ища. И чем дольше смотрела на них, тем яснее осознавала, что ищут именно меня. И что лучше им не попадаться.
   Растерзают, сожрут, довольно урча и хрустя костями. И не убежишь: почуют и бросятся следом. Плывущий над кровавым озером туман перешибает нюх, мешает найти добычу. А я оказалась в ловушке, из которой нет выхода.
   Острое осознание собственного бессилия резало не хуже ножа. Охотников слишком много, но даже если бы и не так - что я смогла сделать хотя бы с одним, лишенная не только оружия, но и одежды?
   Уйдя под красные воды с головой, на ощупь поплыла в сторону, избегая бурлящих потоков, натыкаясь на выросты колонн. Без понятия, сколько прошло времени, и куда продвинулась, но сгубила меня досадная оплошность.
   У очередного бугра задержалась дольше секунды, рискнув вынырнуть. Только показалась из воды, как нос к носу столкнулась с раздувающей ноздри тварью.
   А следом оглушил ударивший в лицо рык, и за какие-то мгновения со всех сторон посыпались черные туши, навалились скопом.
   Драли когтями и зубами, отхватывая куски мяса.
   Воя от боли, даже сопротивляться не могла толком - руки растащили по частям, жадно вгрызаясь в дрожащие мышцы, скребя по костям. Когда за глотку схватилась чешуйчатая лапа, желудок сжало и перевернуло в сальто-мортале. Распахнулся в спазме рот...
   ***
   Перекувыркнувшись со стула на пол, сочно приложилась головой о пол и едва успела добежать до туалета. Рвало в раковину. Кровью.
   Бурой, с черными прожилками вперемешку с комьями густой желчи. Дрожа и поджимая мышцы живота, долго стояла в согнутом состоянии. После остервенело полоскала рот и терла щеткой зубы. Когда от запаха мяты начало мутить вторично, с матами уползла в комнату.
   Поставила стул, захлопнула залитую слюнями книгу. Думаю, Имхаонон меня простит. Всю ночь провела в тренировках, изредка отвлекаясь на появляющихся Хозяев Бастиона.
   ***
   Месяц Сат промелькнул - как и не было. На смену ему пришел Ксюти, и моих скудных познаний Вязей уже хватало на то, чтобы перевести элементарное словосочетание. Оказавшееся не особо радужным: Гибель Солнца.
   Теперь небо действительно и днем и ночью было затянуто плотными тучами, по несколько суток кряду шли шумные ливни с багровыми зарницами и ослепительными молниями, оставляющими после ударов паленые кратеры. И правда, невольно возникало ощущение близящегося конца света.
   Мы учились, учились... выползали из ванн регенерации, жевали перетертые травы из оранжереи Ситха, пили настойки, и снова учились. И даже несмотря на это, и на часы отдыха, народ медленно, но верно превращался в амеб.
   Никого уже не трогала эксцентрика преподавателей, в западающих глазах читались лишь два желания на всех: поесть и выспаться. После, правда, адаптационный период прошел, но некая общая апатичность осталась. И люди, как могли, от нее избавлялись. Подстраивали друг другу пакости, устраивали дуэли. Теперь хоть в чем-то я могла быть покойной: с такими темпами мои враги поубивают друг друга раньше, чем доберусь до них я, или они до меня.
   Еще чувствовала, что скоро поеду головой окончательно. Полное отсутствие отдыха сказывалось на настроении - если раньше характер был неуживчивым, то теперь он дошел до отметки "не дыши на меня!". Чтобы хоть как-то держаться, начала принимать какую-то энергетическую смесь, поставляемую Гвиэдрой, а эта жидкость имела весьма "приятный" побочный эффект.
   Не знаю даже, что хуже - реалистичные сны или наркоманские галлюцинации, которые в прямом смысле разукрашивали мой унылый мир яркими красками? Причем я никогда не могла сказать точно, на что в следующий раз повлияет эликсир. На зрение, обоняние, вкус, осязание, слух или чувства, о которых я раньше и не подозревала? Порой просто казалось, что я нахожусь в психушке, где по расписанию обкалывают лекарствами. К тому же теперь не вполне понимала: где же все-таки заканчивается реальность, и начинаются иллюзии?
   Что учеба? Вполне успешно я боролась с грамматикой, на Духоведении тоже получалось нечто, пусть по замечаниям Имхаонона выходило, что с такими художескими навыками мне только заборной живописью заниматься. С Историей Вселенной не было ничего выдающегося, кроме множества происшествий, переворачивающих матушку Ур-Ксело во всех возможных позах.
   У Шадауша так все вообще просто шикарно было - в одном из боев на пике мне удалось спустить пар, снеся булавой голову Нарис. Последняя в долгу не осталась, отыгравшись у Ситха. У девушки была поразительная чуткость к энергетическим потокам, и тогда как все только изучали их, она на одних инстинктах умела с ними взаимодействовать. И мне это вылилось в двухчасовой столбняк. Очень весело двигаться, как робот-эпилептик, зато это дало мне стимул на выдумывание последующих гадостей.
   И, к слову, Целительство, и энергии в частности, были единственной областью, для меня наглухо запечатанной. И даже не то, чтобы я не знала, что и куда - просто абсолютно не видела потоков. Это как если бы кто-то говорил с полной уверенностью в своей правоте о чем-то неизвестном, ранее абсурдном и полностью невозможном и все, сговорившись, подыгрывали ему, а единственный, кто не в теме, и над кем решили жестко подшутить, разрывался между двумя крайностями: или он настолько жалок, или вокруг одни слабоумные.
   Ситх отмалчивался, обрывал тех, кто пытался точить об меня когти своего остроумия. Но смотрел временами так виновато, что становилось страшно. Будто тихий и милый наставник решил меня особо жестоко расчленить, от этого находился в печали и заранее просил простить и все понять.
   ***
   На уроках Шадауша каждый успел уяснить твердо: по силам драться - дерись, приплыла рыбка не по зубам - беги, пока суставы не треснут.
   Чем сейчас, собственно, и занималась.
   Пару шипастых хвостожопок, похожих на черепах, с выходящими из-под панцирей щупальцами, я чем-то очень крепко обидела. Наверное, тем, что ненароком потоптала всю их тщательно выпестовываемую кладку? А может просто рожа моя разбойничья им не понравилась? Некоторые нервные вот до сих пор ненароком поминают всю жизнь свою грешную, сталкиваясь со мной в полутемных коридорах.
   Шрамы и светящиеся глаза конечно аргумент весомый, но явно не против гневно верещащих неудавшихся "родителей". Спасало меня на данный момент то, что черепашки были личностями грузными - не далеко уедешь на шипованых щупальцах, цепляющихся за деревья, да еще и за пределами родных болот.
   Верещали восторженно на ветвях птицы, плескали крыльями, наслаждаясь дармовым зрелищем. Вот уж где поганые твари - даже Древесные Коты их не едят, брезгуют падалью.
   Оторвавшись от преследователей, залегла в одном из сырых шалашей, зарывшись в мох и, дождавшись, пока цвикающие воинственно черепашки не проползут мимо, снеся на своем пути пару деревьев, вылезла. Обтряхнула одежду, сбила приставшие на клейкой слизи к ботинкам ошметки плоти бывших черепашек и пошла в противоположную сторону, свернув с милостиво оставленной преследователями просеки, огибая болота по дуге.
   В ботинках хлюпала вода - все-таки Дон-Залад отвратительнейшая из самых отвратительных субтропических дыр. Хотя бы местные комары, размером с добрую собаку, не трогают - стрекочут себе над головой и пусть им. Зажрали на полянке уже какого-то неудачника, сгрудились вокруг, жужжат и тонкими лапами-палками переступают. Совещаются, как лучше сожрать или отпевают - черт их поймет.
   Шадауш - падла. Под этим подписались бы все, как и под приказом на его смертную казнь в особо извращенной форме. Время в Дон-Залад растягивается резиной и крутится так, как того хочется ему, и теперь все мы вынуждены провести в лесу полные сутки, от восхода до восхода. Нормального солнца я не видела бог весть сколько времени, под наползшим с начала месяца смогом, но внутренние часы подсказывали, что и полудня не минуло. Аве отче яйцам Ишвара, что мне не нужна еда. А то на вопрос кого-то из страждущих, чем питаться, наставник мило, по-акульи улыбнулся, и сказал: "Тем, что поймаете". Учитывая местный климат и образ жизни большинства обитателей, сомневаюсь, что среди них найдутся съедобные.
   Чутко вслушиваясь в гулко разносящиеся по загустевшему воздуху звуки, медленно продвигалась вперед. Главное в лесу, как уже поняла, жить с ним в одном ритме: "догони меня кирпич" или "кто не спрятался, того и съели".
   А еще, что самое поганое, всеми силами избегать Манильщиков. Твари эти слабосильные - одна круглая бездонная пасть на ресничках - инфузория, едрит ее душу, зеркальная - а ментально очень сильная сволочь. Нащупает тебя пси-сетью - и пишите письма. Как радостный дебил, покачиваясь и пуская пузыри, пойдешь прямо к чужому обеду.
   Болотные змеи тоже весьма неприятное соседство - потому не следует приближаться к воде и любому подобию на оную, а то гады пресмыкающиеся еще и ядом плюнуть могут. Вот по всему и выходит, что выкинул нас Шадауш поодиночке, с единицей оружия на единицу ученика. Причем ясно дал понять, что если некие раззявы потеряют вверенный им арсенал, то сами потом весь Дон-Залад перерывать пятаками будут. Милый наставник, чтоб его демоны вчетвером разложили на топографическую карту!
   Чувствуя себя Красной Шапочкой-извращенкой, булавой пришибала ползающих по всем поверхностям ящериц и змей, нанизывая их на шнурок от ботинка. Какая-никакая, а обманка для любящих нападать внезапно шифрующихся тварей. Да и вообще вещь полезная, аромотерапия быстро разлагающихся тел и все такое.
   Почувствовав, как начинает заносить в сторону, проверила ближайший шалаш на отсутствие обитателей и засела в глухом углу, прикрыв глаза. Под веками плыли веселенькие пятна и взрывались фейерверки - предвестники наближающейся усталости. Порывшись в нагрудных кармашках, вынула обтекаемой формы бутылочку и, сорвав зубами плотно притертую пробку, махом проглотила зелье своего личного "счастья".
   Тело передернуло разрядом, мышцы сократились по очереди, корежа тело в причудливой кукараче. В голове взорвался световой шар, и когда открыла глаза, щекой лежала в какой-то вонючей луже, а сверху на меня, сопя через ноздревые прорези в количестве четырех штук, косила подвижными глазами на клиновидной морде динозавроподобная тварь с острым клювом на верхней губе и длинной шеей, благодаря которой она сумела протиснуть маленькую головку в тесное нутро шалаша.
   Зверушка задумчиво и грустно мигнула - опустились перепонки складчатых век - распахнула пасть и тонко заверещала. Меня унесло лавиной запахов: гнилое мясо, желчь, черви, кариес и просто зловонное дыхание, расцвеченное сотнями переливов непередаваемого амбре из полного острых зубов рта. Дернув рукой, достала из кольца пернач и воткнула его в глотку с вибрирующим острым языком. Подав вверх, зверушка плеснула на то место, где я только что лежала, едкой кровью и ударилась об основание дерева, сбивая труху. Откатившись, подождала, пока тварюшка опустит морду, чтобы выбраться из шалаша, и перебила парой ударов хрупкие хрящи у основания черепа.
   Снаружи конвульсивно задергалось тело, заскребли по земле когти и динозавр откинулся, забив тушей один из выходов. Быстро выкарабкавшись, поспешила свалить, раскидывая позади гниющие и остро пахнущие трупы ящериц. Вонь гниения отобьет нюх у охотников, что скоро сбегутся на трапезу. Передвигаясь волчьим скоком, рыскала глазами по окрестностям, пытаясь блокировать обоняние, что впрочем не шибко и получалось. Хуже чем на вид, Дон-Залад только на запах!
   Заслышав рычание и свист неподалеку, притормозила и тихо подобралась к деревьям, осторожно выглядывая. В душном тесном пространстве крутилась юлой Кахаш'Нуин, отбиваясь от двух наседающих тварей - неприглядных гибридов носорога и кошки. По плотным пятнистым шкурам из множества порезов стекала тяжело кровь, путаясь в растущей клоками жесткой шерсти, но носокошки хрипели, махали массивными лапами, пытались насадить юркую добычу на костяные рога, сдвигая Кахаш к обширному стволу. А с того, свесив толстое тело и распахнув широко пасть, уже спускалась болотной окраски безглазая змея.
   Вспрыгнув на скользящий из-под подошв корень, я пронзительно свистнула, нарушая течение схватки. Носокошки захрюкали, поворачивая тупые морды, завращали жадно глазами, по моему жесту девушка подняла глаза и злобно оскалившись, ловко захлестнула змеиное тело плетью, широким махом закидывая гадину на спину одной из тварей. Зашипев, змея судорожно обернулась вокруг твердошкурого, в складках, тела, и впилась клыками во вскинутую морду.
   Увернувшись от полоснувших по корню когтей, я схватилась за пернач двумя руками и с доброго размаха опустила носокошке между глаз, у основания рога. Сухо хрустнуло, взвизгнувшая тварь мотнула башкой, откидывая меня вместе с оружием на твердый ствол. Ударившись до искр перед глазами, упала на землю и быстро перекатилась к Кахаш. Беснующаяся зверюга с проломленным черепом, пятясь задом, столкнулась с товаркой, сражающейся со змеей.
   Началась свалка, обезумевшие твари драли друг друга когтями, отхватывали пастями куски плоти, цепляли уже не шипящую - свистящую змею. Упала, суча лапами, одна из носокошек с разодранной глоткой, другой, с проломленной головой и вытекшим глазом, достался ядовитый плевок в виднеющийся в костных осколках мозг, и в край ополоумевшая змея собралась юркнуть на дерево, от греха подальше, когда Кахаш сбила ее корягой в середине прыжка и перебила позвонки, со звучным чавканьем опустив тяжелый ботинок. Присев, девушка одним из лезвий плети отпилила голову, когда я добивала скулящую от разъедающего мягкие ткани яда носокошку.
   Стряхнув сизую кровь и вонючую слизь с пернача, кивнула сворачивающей плеть Кахаш.
   В молчании продолжили путь вместе.
   Болота остались позади, земля отвердела под ногами, а воздух стал не таким удушающе-влажным, исчез постепенно муторный запах гнили. По лесу, вспугивая растрепанных хищников, пронесся истошный вопль: задрали кого-то из группы.
   На обширной поляне в разрыве облаков показалось темно-бурое солнце, типичное для месяца Ксюти и не дающее ни капли света, стоящее далеко за полдень.
   То, что творится в Дон-Залад сейчас - безделица: что-то подсказывало мне, что с наступлением "ночной" темноты начнется настоящая свистопляска. Потому мы с Кахаш, не сговариваясь, искали надежное убежище. Чтобы за спиной была непролазная стена. А такая имелась лишь в одном месте - там, где начинались скалы.
   К ним мы и шли, отвлекаясь на борьбу с представителями местной флоры. Пару раз едва не попались в зубы колониям динозавров, успевая каким-то чудом залечь в древесных шалашах - против этих слонов мы с нашим оружием были, что муравьи с пылинками в лапах. Один раз едва не попались Манильщику, благо тот уцепил намного более крупную добычу и после ушел в транс, переваривая ее. Чем мы и воспользовались, измочалив прожорливый шар в фарш.
   Уже завидев верхушки гор, были остановлены неожиданным препятствием - змеясь, путь перерезал широкий разлом, с вырывающимся из темных глубин обжигающим паром. Не думаю, что сумели бы перепрыгнуть широкую пропасть, а от едкого, усиленного зельем, запаха марева у меня начинало темнеть в глазах. Делать нечего, стали искать обход. А там наткнулись на Улахая.
   В подранной грязной одежде, настолько чумазый, что на лице только глаза вразумительно сверкали, он из последних сил отмахивался кривым мечом от теснящего к пропасти Древесного Кота. Позади сражающихся уже остывала пара трупов - Улу не свезло наткнуться на большую семью из трех особей.
   На груди у парня была глубокая рана, которую тот зажимал рукой. Его ощутимо потряхивало, а подгибающиеся ноги все ближе подводили к пропасти, но обернуться он не рисковал, рассекая морду упертой кошки слабеющими ударами.
   Распустив плеть, прыгнула вперед Кахаш, захлестывая шею твари острой удавкой. Дернувшийся от неожиданности Ул махнул руками - отступив по инерции, проехался подошвами по скользкой земле и стал заваливаться назад, прямо в ущелье. Если бы у меня было сердце - я бы его проебала. Не думая даже, кубарем подкатилась к обрыву, хватая парня за ногу. Застывшее время с упругим ударом ветра вернулось в норму, и приложившийся о камни Улахай сдавленно застонал. Сжимая зубы и сдерживая пустую рвоту, дернула его, вытаскивая из пропасти, и отползла от края, работая пятками. Утирающая плеть о пушистую шкуру кошки Кахаш задумчиво и раздраженно прошипела:
   - С-сскоро трофеи-сс начну с-ссобирать.
   Хлопая безуспешно по щекам отрубившегося, мертвой хваткой вцепившегося в меч, Улахая, посоветовала:
   - Уши коллекционируй!
   Неясно хмыкнув, Кахаш смерила подранные в лесных боях круглые уши Древесного Кота и пнула окровавленную тушу мыском сапога. Закряхтев недовольно, я вскинула потерявшего сознание Ула на плечо, приладив предварительно ножны с мечом к своему поясу. По трезвому размышлению, бросить бы его сейчас здесь, но не могла отказать себе в удовольствии полюбоваться на его гримасу, когда скажу, что за ним теперь крепкий должок. За прошедший месяц, хоть наши отношения и нельзя было назвать обостренными, особого потепления тоже не наблюдалось.
   Продвигались с опаской - подобный груз к схваткам располагал мало - мы добрались до места, где разлом сужался до уровня безобидной щели в земле и пошли к горам.
   В лесу стремительно и бесповоротно темнело. До подножия белых исполинов мы дошли уже тогда, когда ночь вступила в свои права, а разом зашумевший Дон-Залад ожил тысячами накладывающихся друг на друга звуков. Темнота в этом месяце была от первозданного Мрака - ни пятнышка света, ни проблеска звезд в завесе, скрывшей небо. Как будто одна сплошная тень расплылась масляным пятном по Ирию, и через истончившиеся грани миров за нами с расстояния в пару шагов наблюдают бесстрастно клыкастые твари.
   Доставшая глухо мерцающую гнилушку Кахаш в одиночку успешно расправлялась с попадающимися хищниками, а когда под ногами зашуршали осыпающиеся крошевом камни пологого склона, обе мы вздохнули с облегчением.
   Забравшись по уступам на приличную высоту, засели на природном карнизе и я про себя решила, что отдавать должок Улахай будет долго: мало кто рискнул бы лезть с его тушей, без какой-либо страховки, по ненадежным выступам, цепляясь за щели пальцами одной руки. Все-таки от Шадауша есть хоть какой-то прок, а не одна бездна издевательств. Не учитывая того, что большинство опасных ситуаций от же и создает.
   Последующее бдение прошло относительно спокойно. Рыскали, завывая, у подошвы гор хищники, мигали монетами глаз, пытались забраться к нам. Сбивали камнями особо проворных, и те бросали неблагодарное дело, уходя на поиски более доступной добычи.
   Почувствовав усталость, выпила содержимое еще одного фиала и остаток ночи развлекалась непередаваемой дискотекой прыгающих, то темнеющих, то вспыхивающих пожаром цветов веселых галлюцинаций. А с рассветом, окрасившим небо размытым багрянцем, нас перекинуло к Ситху, где и растеклась безвольным желе по столу, мечтая лишь о том, чтобы наконец упасть и выспаться. Но, увы, чего не дано, того не будет.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"