Уважаемые дамы и господа!
Далее текст не редактирован и не корректирован. Это один из черновиков. Выложен для ознакомления и в надежде на Ваши отзывы, мнения, критики. Буду благодарна за любую помощь.
______________________
Опять хуторок...
Я сидела на широком подоконнике и тупо смотрела на спешащих куда-то людей, несущиеся машины, перемигивающиеся светофоры. Капли дождя катились горькими слезами по оконному стеклу. Ветер порывисто гнал тяжелые тучи, причудливо клубящиеся фантасмагорией над самой землей. Редким молниям подпевали первые весенние громы. То ли природа плакала погодой вместе со мной, то ли я видела все в душных темных красках. Вдоль тротуаров и дорог то включались, освещая переливчатые потоки воды, то выключались и окутывались серо-белесой мглой фонари. Поток машин и людей иногда редел, иногда подолгу оставался насыщенным, как разворошенная муравьиная куча. Не хотелось ни думать, ни чувствовать, просто смотрела немигающим взглядом на чужую суету в полной тишине пустой квартиры.
'Финита ля комедия', как говорят французы.
Только теперь до моего сознания дошло значение слов 'сгоревший маг'. Только теперь поняла, что по-настоящему это значит. Не осталось ни эмоций, ни желаний, ни чувств. Только пепел, осевший тяжелыми хлопьями там, где раньше была душа. И ледяное безмолвие внутри...
Воспоминания прошлой жизни текли перед мысленным взором медленной рекой, как черно-белый фильм замедленной съемки: застывшие лица с равнодушными глазами магов-воинов, не расчитавших свои силы, задумчивый взгляд сидящего у ночного костра наставника, только что закончившего рассказ о 'сгоревшем' друге, в тот вечер, когда отработали практику сложных ритуалов в 'полевых' условиях и провели 'разбор полетов'. Горящие искры разлетарись веселым веером, мы внимали его словам внимательно, но не очень-то верили очередной сказке про страсти-мордасти жизни мага-воина...
' - ... не расчитал свои силы, не учел мощи демона, удержать-то удержал его в пентакле на одной силе воли, но сам 'сгорел', - звучал из прошлого голос Наставника - А это значит, дорогие мои, что он исчерпал всего себя, все свои душевные и магические силы до последней йоты и, как маг-воин, перестал существовать... осталась только оболочка человека... он больше так и не пришел в себя, остался растением в человеческом теле, а после развоплощения застрял в Нижнем Астрале и постепенно превратился в злобное Существо... Это был мой друг... а теперь он враг и уничтожить его переродившуюся сущность почти невозможно...
- Почему? - спросил кто-то из ребят - Ведь он стал обычной нежитью?!
Наставник остро глянул на него, снова отвернулся к костру:
- У обычной нежити, да будет Вам известно, молодой человек, нет таких знаний, умений и опыта, как у мага-воина, поэтому сгоревший маг становится Темным Существом оочень высокого ранга, победить которое далеко не каждому под силу... - после недолгого молчания продолжил - Не желаю никому из вас встретиться с таким. Их ненависть ко всему живому настолько велика и сильна, что одолеть ее не под силу бывает даже опытному воину. Если когда-нибудь вам доведется встретиться с таким, удирайте не раздумывая, куда глаза глядят и побыстрее. Лучше уходите в другой Мир, на другой уровень, в другое измерение, затихните там на несколько лет и к магической силе не обращайтесь. Иначе все равно найдет и убъет. Из вашей группы вряд ли кто смог бы справиться с чем-то таким. Разве что Дарина Стар, да и то, не сейчас, а в далеком будущем...
Группа покосилась на меня, но я на них не обратила внимания.
- А из-за чего маг-воин может сгореть? Какие были случаи? - тихонько спросила маленькая Ивинка.
Наставник вздохнул и тихо перечислил:
- Когда нарушает Законы, когда нарушает последовательность ритуала, когда берется за то, что ему не по силам, когда 'разбазаривает' эти свои силы хаотично и не оправдано, когда подвергается воздействию извне более сильного мага или существа, когда защищает свою или чужую жизнь, израсходовав все свои силы и долго держится только на силе воли, когда его неожиданно предали те, кому верил и кого любил всей душой и сердцем, когда теряет цель и смысл жизни...
Наставник долго молчал. Мы тоже замерли. Наставник перечислил законы, которые мы учили в начале первого года в Академии, но теперь это представлялось довольно реально из уст преподавателя. Теперь мы могли представить себе все эти ужасы, которые могут привести мага-практика к 'сгоранию'. К тому времени опыт уже имелся.
Сухие дрова потрескивали, выбрасывали в разные стороны угольки, шипел древесный сок на сырой ветке, смешно пузырясь на съежившейся коре. Голос умудренного опытом мага шелестнул в темноте:
- Случаи я вам покажу.... утром... А теперь всем спать!
И показал. Лучше бы не показывал никогда.
Запретный Лес отталкивал заклинанием охраны, пока наставник не произнес громко непонятное нам тогда Слово. И нас словно подхватило под руки неведомой силой и потащила вперед.
Они не были уже людьми, но не стали еще и духами. Истощенные тела, скелетоподобные руки с длинными пальцами, загнувшиеся крючьями когти из рукавов болтающихся балахонов, пустые глаза с невидящими взглядами, скорбные губы, едва различимые движения почти бесплотных тел.
Теперь я стала такой же сгоревшей головешкой, перемолотой крепкими зубами Мироздания, еще одним злобным духом, в которого превращусь очень быстро, потому что уже теперь не было ни сил, ни желания бороться ни за себя, ни за других. Прожитое медленной рекой проплывало в сознании, как странный длинный фильм, который удалось досмотреть до конца. Не было ни грусти, ни обиды, ни жалости ни к себе, ни к другим, ни к судьбе. Так получилось. И не хотелось ничьей жалости, помощи, участия, поддержки. Это было бы лишним. Хотелось полной тишины, покоя, молчания ума и голоса, бездвижения. Я сидела на широком подоконнике, тупо смотрела в окно и плакала без слез вместе с дождем...
* * *
Нет ничего сильнее физиологии. Сколько ни сиди без движения, сколько ни горюй без горечи, сколько ни молчи отупевшими вдруг мозгами, а в туалет все равно приспичит. И хочешь-не хочешь, а задницу от подоконника отрывать надо. Онемевший зад, мириады острых иголочек в ноги, вырвавшийся 'Ох!' от резанувшей боли напомнили, что жизнь все равно продолжается. И если прямо сейчас не добегу до туалета, то убедиться в том, что я еще не 'злобный дух', придется тут же. А потом все это еще и мыть...
В туалете немного задержалась раздумывая впадать в депрессию по поводу происшедшего или отложить это мероприятие на потом. Всхлипнула, судорожно, скорее для развлечения, повздыхала несколько раз и решила, что на такие глупости у меня времени нет, жизнь в любом качестве удивительна и интересна, к тому же еще и прекрасна. Приняла душ и важным шагом пошла по квартире в поисках пустой или полной ручной клади, ведь моя сумка так и осталась черт знает где, а возвращаться в мегаполис я не собиралась.
Скорее всего друиды, да и Борель-Эльдар, решили, что меня поглотил Алтарь. Ведь не осталось и следа моего телепорта, особенно после таких энерго бурь, которые бушевали в Храме во время соединения Сфер. С друидами все и так понятно. Будут молиться дальше и жить вечно. А вот Борель мог пораскинуть мозгами и додуматься проверить оба моих жилья.
Дааа... Не хотелось бы мне с ним встречаться. Да и вообще ни с кем из прошлой жизни. Появилась, наследила и исчезла волею сверхъестественных сил. Была магиня, богиня, еще черт знает кто. Была, да вся вышла. Остался только человек, женщина, просто Дарина. Мне этого достаточно, а им незачем и знать. Магическим поисковиком никто из них меня не найдет, это факт, потому что моя энерго структура после воздействия энергий Сфер изменилась. Вот и новая жизнь, новые возможности, новые исследования себя и мира вокруг. А, значит, пришла пора удирать от всех.
* * *
Отчаянно скрипнув тормозами, допотопный автобус местных пригородных маршрутов остановился, подняв облако густой пыли. Натруженная рука водилы потянула рычаг, дверь с грохотом сложилась, пропуская пылюгу внутрь. Старушка с переднего сидения едва поднялась на затекшие ноги, опираясь на клюку, кряхтя подняла объемную плетеную корзину, прытко сползла со ступенек и мелкими шажками засеменила дальше по пыльной дороге, бережно придерживая корзину обеими руками, из которой с громким возмущенным гагаком высунулась голова гуся.
- А тебе чего, особое приглашение надо? - рыкнул водила выгибаясь из-за загородки - Давай, выметайся быстро, краля. Приехали. Загорное вон там, куда бабуля понеслась.
Я молча выпрыгнула из автобуса, подхватив плотно набитый туристический рюкзак, закинула его на спину, поерзала плечами размещая его удобно, чтобы не натер волдырей, двинулась следом за старушкой.
Догнать бабулю оказалось не так-то просто. Я шла довольно быстрым шагом, чуть наклонившись вперед, а расстояние никак не сокращалось. Когда взобралась на горку, увидела старушку внизу. Поспешила следом.
В лощине проселочная дорога закончилась резко, на следующую горку вела широкая, наезженая телегами, колея. Пока я спустилась, старушка была уже наверху. Оглянулась, поставила корзину на траву, оперлась на клюку, поджидая меня.
- А ты кто такая? Чего за мной идешь? - недовольно спросила она.
Я ожидала этот вопрос и тут же ответила:
- Да вот, хочу в вашей деревне домик снять, если найдется кто сдаст...
Острый, совсем не старушечий, взгляд пробуравил насквозь. Бабка покрутила головой, пошамкала губами, спросила:
- Надолго?
Я кивнула.
- Хм... тогда пошли...
Она подхватила корзину и пошла чуть вперед.
- Может Вам помочь? - робко предложила я.
Старушка остановилась, критически оглядела меня с рюкзаком, покачала головой:
- Ты свое-то дотащи, а я уж как-нибудь...
И с прежней скоростью двинулась дальше часто переставляя клюку, как старинный француз тростью. Я молча поплелась следом. На третьей горке коленки задрожали, а бабке хоть бы хны. Да уж, выносливость у деревенских жителей еще та. Нет слов...
* * *
Наконец мы дошли до хуторка из одной улицы, по обеим сторонам которой тесно жались друг к другу ветхие домишки, робко выглядывающие из-за густой листвы кустов сирени, жасмина и цветов. Наверное правильнее было бы называть хуторок не Загорное, а Цветное, потому что цветы здесь были повсюду. Плетущиеся розы увивали не только стены домов, но и калитки, деревья, заборы. Гирлянды цветов свисали с подвешенных горшочков, ящичков, росли на грядках во двориках и перед домами. В глазах пестрело от обилия красок, лепестков, видов, форм. В голове закружилось от непривычных запахов. Около некоторых домов цветов не было. Только буйная зелень укрывала их от людских глаз.
Я молча кивнула и с трудом сняла тяжеленный рюкзак. Кинула его на травку у дороги, сверху села сама. Ждать так ждать.
Старушка юркнула в одну из калиток, вышла оттуда уже без корзины с гусем, быстро подошла к невысокому одинокому столбику, врытому у дороги, наклонилась, легко распрямилась с кувалдой в немощной руке, грохнула по столбику. Протяжный звон чистого металла плеснул далеко в стороны, поднялся вверх по склонам окружающих горушек и обрушился вниз. Я тут же зажала уши ладонями, но тщетно. Звон взорвался в моей голове дикой болью, пытаясь ее расколоть на мелкие части. Тошнота тут же подкатила к горлу, в глазах померкло.
Очнулась от внезапного холода. Старушка внимательно всматривалась в мое лицо, нагнувшись, с деревянным ведром наперевес, из которого все еще капали остатки воды. Сказать, что меня просто окатили ледяной водой, ничего не сказать. Я была мокрая с головы до ног и лежала рядом с совершенно сухим рюкзаком в здоровенной луже.
Бабы стояли кругом в одинаковых позах, скрестив руки на груди, все в платках, длинных одеждах, внимательно рассматривали меня, ожидали, пока встану. Встала, вытерла мокрое лицо ладонями, а ладони о мокрые штаны. Огляделась. Хмурых лиц или взглядов не было. Скорее интерес и участие. Знакомица тоже огляделась, как бы призывая к вниманию.
В общем-то данное собрание назвать просто бабами язык бы не повернулся. Это были опрятно одетые, ухоженные женщины старше пятидесяти. Под аккуратно завязанными платками угадывались модельные, хоть и старомодные, прически. Неброский макияж подчеркивал вкусы, настроения и характеры. Кухонные фартушки с рюшечками, кармашками и ручной вышивкой, у каждой на свой манер, чистенькие, будто только из-под утюга. Самая молодая из них спокойно расправляла прихваченное впопыхах полотенце. Видимо гонг оторвал от дел. Подозрительно покосилась в сторону торчащего из земли столбика. Да уж, гонг...
- Это Дарина, - представила меня присутствующим попутчица - Она из города. Хочет поселиться у нас на хуторе. Говорит надолго. Что скажете, бабоньки?
Женщины зашевелились, начали переглядываться, согласно кивать.
- Ну, коль решила пожить среди нас, пусть. Дело хорошее - громко сказала одна - Меня зовут Ольга.
Остальные загомонили, соглашаясь с ней. По очереди представились. Я старалась запомнить имена, но это было не просто. Последней назвала свое имя моя попутчица.
- Бабкой Марфой меня кличут. Я тут вроде как за старосту. Мужа своего покойного замещаю. Так что, все вопросы ко мне - обернулась в остальным - Где разместим ее, бабоньки?
- В доме Авдея и Матрены можно. Там удобно, да и в центре улицы. Будет на виду - подала голос Ольга.
- Нет, у Авдея крыша трухлявая - возразила та, что представилась Мариной - решали же, что подправить надо, а руки так и не дошли у мужиков-то. Осень не за горами, зарядят дожди, точно потечет. А что девка молодая, да еще и городская с этим сделает?...
- Да, у Авдея не стоит. Пусть селится в доме Матвея и Параськи. Там и горница светлая и комнат целых три...
- Тоже не особо. На отшибе же. Да и осыпь там пол-огорода завалила.
- Дом Настасьи и Ивана ей подойдет - решила бабка Марфа - Так и постановим. Пусть там и живет. Дети их уже лет пяток не показываются на хуторе. Видно и думать забыли про нашу глушь. Вот там пусть и селится.
Женщины согласно закивали, потянулись по дворам, на ходу переговариваясь о верном выборе старостихи.
- Пошли, Дарина, покажу где жить будешь - кивнула мне бабка Марфа, наклоняясь к моему рюкзаку.
- Ой, я сама! - спохватилась я - Он тяжелый!
Но было поздно. Бабка подхватила рюкзак подмышку, как недавно корзину с гусем и, также опираясь на клюку быстро засеменила по улице. Челюсть моя упала - бабка даже не заметила тяжести рюкзака. Я растерянно закрыла рот, пару раз хлопнула глазами, не скрывая удивления, послушно потопала следом.
* * *
Домик оказался неожиданно маленьким, аккуратненьким, ухоженным. Цветов все же не было. Плющ, кусты сирени и жасмина, плакучая ива у калитки. Терновник, смородина и малина вдоль заборчика усеяны поздними ягодами. Огромная айва, несколько яблонь, вишен и черешен за домом. Уютная маленькая беседка, заплетенная виноградом, с прозрачными бубушками на кистях. Странный, как не к месту, мангал внутри.
Марфа достала из кармана пять ключей. Одним открыла входную дверь. Жестом пригласила войти первой. Потоптавшись в нерешительности, я все же сначала буркнула ритуальную для такого случая фразу, которой обучена была с младенчества:
- Позволь Хозяин войти в дом и поселиться в нем, не потревожив духов прежних хозяев, живших в нем и не нарушив положеных законов - шагнула вперед.
Но войти первой в открытую дверь мне так и не удалось. Первым оказался белый пушистый котенок, прошмыгнувший под моей ногой с задраным победно хвостом и радостным мявом. Бабка Марфа странно посмотрела на меня, тихо спросила:
- Кошек любишь?
- Больших - хотела пошутить я, но наткнулась на острый взгляд, пришлось ответить серьезно - В общем-то ничего против них не имею. Кошки, как и люди, заслуживают то, что дают сами.
- Этот выбрал тебя сам - задумчиво сказала Марфа - И прибежал же откуда-то... На хуторе белых котят не было... И в дом первой не пустил. Сам вошел.
- Ну и что? Коты сам решают что, где и когда им делать.
- В том-то и дело, детка, в том-то и дело... сами... особенно этот...
* * *
Сквозь окна, поделенные на ажурные кусочки стекла деревянным переплетом, золотится свет заходящего солнца в маленьких чистых сенях с обычным умывальником, подвешенным на гвоздик и эмалированным тазом под ним. Чистое полотенце висит на гвозде рядом.
Большая комната с огромной русской печью по середине поделена на три части. Слева место для кухни-столовой. Вдоль стены с окнами рабочая стенка с газовой плитой, вытяжкой над ней и большим холодильником сейчас открытым настежь. Обеденный стол накрыт вышитой скатертью. Пустой вазон для цветов сиротливо стоит в центре стола. Дубовые стулья, украшенные такими же вышитыми накидками, окружили его тесным кольцом. Плетеные крючком из витых полосок отслуживших вещей дорожки прикрывают чистый пол. Такие же плела моя бабушка и учила меня, когда я была ребенком, награждая за помощь длинными волшебными сказками.
Справа была гостинная с мягкой мебелью, журнальным столиком, телевизором, старым приемником на ножках и огромными напольными часами. В углу стоял комод, а на нем небольшой пустой аквариум, фигурки из слоновой кости - приносящие счастье семь слоников один другого меньше или больше, как посмотреть, - и балерины из белого фосфора в разных позах танца.
Ажурные, вязаные тонким крючком, накидки, салфетки, скатерки, занавески украшали эту часть комнаты, хвалясь искусством жившей здесь прежде рукодельницы-хозяюшки.
Третья часть комнаты отделена двумя стенами с дверями. Заглянув туда, обнаружила уютную чистенькую спаленку с двумя окнами, занавешенными не только ажурными занавесками, но и тяжелыми шторами на старинных багетах. Железная двуспальная кровать аккуратно застелена белым покрывалом, расшитым разноцветными мулине павлинами и цветами. Подушенции, подушки, подушечки, подушунечки горкой сложены в изголовье одна на другой, прикрыты изящной накидкой. Шифоньер, он же платяной шкаф с огромным зеркалом на большой дверце уютно устроился в углу. Резной сундук, окованный замысловатыми завитушками тоже прикрыт накидкой, придвинут к шифоньеру. Нигде ни пылинки, ни соринки, ни паутинки, как это обычно бывает в домах, где давно никто не живет. Котяра удобно устроился на диване, тут же начал вылизывать лапы, будто это его законное место и он всю жизнь в этом доме живет.
Пока я осматривалась в своих новых владениях, бабка Марфа проверила шкафы с кухонной утварью, содержимое комода, заглянула в шкаф. Управившись, села к столу.
- Ну вот, Дарина, теперь это будет твой дом. Нравится тебе здесь?
- Да, очень. Только...
- Что 'только'?
- Хм... такое впечатление, что хозяева только что вышли из дома на несколько минут и вот-вот вернутся... Даже не по себе как-то... как будто бы вторглась без спросу в чужой дом... А давно они ... это... умерли? - запинаясь попыталась объяснить свои ощущения и мысли.
- Да, ты права. Есть такое впечатление - Марфа забарабанила пальцами по столу в раздумье - Здесь жили самые счастливые и любящие люди во всей округе. Настасья и Иван Громовы. Они родились на этом хуторе, здесь же поженились, Иван поставил этот дом. Всем миром ему помогали. Здесь родились их дети. Здесь они прожили всю жизнь и умерли в один день. Решили, что свое дело сделали, что пора уходить. Попрощались со всеми, вернулись домой, сели на диван, обнялись, да так и остались. Мы их утром так и нашли в обнимку на диване. Все верить не хотелось, что мертвые. Доктор из райцентра подтвердил смерть. Сказал, что у обоих просто в один миг остановилось сердце. Так и похоронили их в одной могиле. Это было десять лет назад.
- А дети?
- Хм... Дети... дети как дети. Поплакали на похоронах, погоревали тут положеных три дня и разъехались по домам. Через год собрались на поминки, но в дом так никто из них и не зашел. Даже ночевать не остались. Уехали сразу, как только на кладбище дань отдали. Потом были еще раз. Через пять лет после смерти родителей. И опять в дом не зашли. Старшая дочь так и сказала, что боятся заходить. Смерть, видите ли, у родителей странная была. А какая она странная-то? Они ушли из жизни по своей воле, по своему желанию. Не хотели пережить один другого, чтобы не мучаться в одиночестве, вот как я...
- Но здесь такой порядок и чистота...
- А это мы все следим, чтобы пустые дома не оставались без присмотра. Убираем по очереди. Твоя очередь убирать в таких домах тоже будет, коль собралась жить на хуторе.
- Да я не против - пожала я плечами - Если тут такой порядок, то буду рада помочь.
Марфа кивнула и встала, тут же поправив за собой накидушку на стуле.
- Вот, Дарина, - двинулась по комнате бабка Марфа, открывая по пути ящики и дверцы - в шкафах на кухне есть все: кастрюли, сковородки, посуда. В комоде постельное белье и прочие нужные вещи. Шкаф пустой. В нем только травы, чтобы плесень не попортила дерево, да древоточцы не развелись. Пользуйся всем, чем хочешь. Теперь это все тебе принадлежит. Пока ты тут живешь.
Она огляделась, обернувшись на пороге, остановила взгляд на мне:
- Если менять что-то захочешь и помощь нужна будет, говори, не стесняйся. Чем сможем, тем поможем. Главное, что теперь дом не пустой будет - вышла в сени и тут же вернулась - Да, и еще. На хуторе огород общий. Он в конце улицы. Там найдешь все нужные овощи, если готовить соберешься. Вода в колодце. Ведра за дверью в сенях. Коров у нас пять, козы в каждом дворе. Молоко пьем козье, из коровьего делаем сметану, масло и сыры. Куры у нас тут не считанные, утки тоже. Плодятся под каждым кустом и во дворах, и вокруг деревни, но далеко не уходят. Так что лови себе сама на бульон. Осенью птицу бьем, солим или коптим на зиму. Рыбы полно в озерке за огородом. Лишнее отвозим в город и продаем. Не бедствуем, как видишь, но и не жируем. Постепенно все сама узнаешь и всему сама научишься... Ну, ладно. Заболталась я тут с тобой, а у меня опара подходит. Сегодня моя очередь печь хлеб на всех. Пошла я...
Я выбежала за ней следом, крикнула с порога:
- Спасибо большое, баба Марфа! Вы не сказали ничего об оплате за дом!...
Она остановилась у калитки, оглянулась.
- Живи спокойно, краля - передразнила она водилу автобуса, подмигнула, усмехнулась и посеменила к своему дому, элегантно опираясь на клюку.
Надо же, услышала! А ведь далеко уже была от автобуса...
* * *
Устало плюхнулась в кресло, закрыла глаза.
Здравствуй Дом! Вот и мы, твои следующие жильцы. Уж не знаю, сколько проживу под твоей крышей, но сколько бы ни прожила, постараюсь не нарушать то, что создали здесь те, кто вложил в тебя свою душу, любовь, заботу, внимание. А ты, пожалуйста, храни как можешь, давай приют, покой и отдых.
Котенок тут же впрыгнул на колено, потоптался крохотными лапками, улегся, балансируя на моем бедре, и заурчал, прикрыв глазки.
- А ты откуда взялся, котейка, а? Где твоя мама или хозяйка? Я тебя не звала ни в гости, ни жить со мной - подняла его мордочку ладонями, заглянула в щелочки-глазки - Шел бы ты домой, малыш, а то со мной наживешь себе неприятностей. Да и не завожу я домашних животных. Особенно котов. Так что иди, малыш, домой. Нечего тебе здесь делать.
Котенок потерся о ладонь, заурчал громче.
- Нет, малыш, нечего тебе здесь делать.
Взяла котенка на руки, вынесла из дома, опустила на траву за калиткой.
Котенок задрал хвост и понесся снова в дом.
Вот паршивец, а?! Ну и черт с ним, сам уйдет.
Вернулась в дом, совершенно игнорируя кота, начала разбирать вещи, раскладывать, развешивать. Кот внимательно следил за мной, усевшись на спинку дивана.
На кухне нашла корзину, подхватила ее и пошла к общественному огороду. Кот понесся за мной. Нарвала и накопала овощей ровно столько, сколько было необходимо для вкусного ужина, у порога почистила, сложив овощи в миску с водой, очистки вымыла, покрошила курам, вынесла к кормушке, которую показала Марфа.
Приготовила тушеные овощи, села есть. Кот запрыгнул на стол, протяжно мявнул, требуя своей порции.
- Коты овощи не едят - глянула на него выразительно - Иди к своей маме, она тебя накормит, а у меня молока для тебя нет.
Кот орал, как потерпевший. Пришлось бросить еду и пойти к Марфе.
- Ну, что? За молоком пришла для этого сорванца? - кивнула бабка Марфа за мою спину.
Оглянулась. Кот сидел в двух шагах от меня.
- Ну, да - кивнула виновато - Я и без молока обойдусь, а этот орет голодный. Не будет же он овощи есть. Маленький еще.
- А ты ему давай то же, что и сама ешь. Не понравится, пусть к своим отправляется. Тут разносолов, к которым он привык нет - хитро улыбнулась старушка - Вот тебе молоко с вечерней дойки. Поделись уж с ним. А овощи пусть ест. Они фигуру держат - подмигнула она коту.
Я удивленно на него глянула. Котейка демонстративно отвернул мордочку. Поблагодарила Марфу и пошла домой с удивлением поглядывая на кота.
Дома положила в отдельную тарелку овощей и с интересом наблюдала, как котейка с аппетитом их ел. Потом налила молока ему в миску и себе в стакан.
- Ты знаешь, ты очень странный кот - сказала ему - то ли чудо природы, то ли и не кот вовсе. Жаль, что у меня нет больше магической силы и я не могу узнать кто ты на самом деле. Интересно, ты мальчик или девочка?
Бесцеремонно цапнула котенка, перевернула брюшком вверх. Кот неожиданно больно куснул меня за руку, отскочил и зашипел.
- Ах, мы стесняемся! - расхохоталась я - Значит, ты совсем не кот! Или кот по совместительству. Хочешь ты или нет, а я теперь знаю, что ты хлопец, а хлопцам рядом со мной делать нечего. Была бы девчонка, еще куда ни шло, а ты, дорогой отправляйся туда, откуда пришел - сказала серьезно - Еще мне таких приключений не хватало. Особенно, когда я 'сгорела' и не могу себя защитить.
Кот ушел в комнату и там запрыгнул на спинку дивана, поджал лапки и прикрыл глаза.
Поймать кота не удалось. Он нахально удирал, носясь от меня по всему дому, в конце концов забился под диван и шипел оттуда, когда я пыталась его достать.
Плюнула на вредину и принялась за свои дела. Вымыла посуду, сходила к колодцу, набрала два ведра воды. Одно согрела на огне. В миске вымыла голову и искупалась, задернув занавеску перед нахальной мордой.
Пока купалась, решила, что от паранойи надо бы полечиться, а котейка просто котейка и ничего больше, успокоилась и перестала обращать на него внимание. Нашла на полке какую-то старую книжку, завалилась на диван почитать. Кот спрыгнул на бедро, потоптался лапками, уселся и тихо заурчал. Покосилась на него. Но гнать не стала.
* * *
Проснулась от того, что затекло все тело. Открыла глаза. За окном серело. То ли вечер, то ли утро - не могла понять. Пить хотелось нещадно. Вышла в сени, ведра пустые после вечернего купания. Подхватила одно, пошла к колодцу. В домах с цветами свет не горел, без цветов и подавно. Значит, утро. Только теперь ощутила прохладу и влагу на лице. Роса. Как же все-таки прекрасна жизнь! И главное в ней не сдаваться ни при каких обстоятельствах, не бояться перемен, не закрываться от людей. Оптимизм? Безусловно!
Хороша бы я была, если бы начала рыдать навзрыд над злодейкой-судьбой и своей загубленной жизнью. А вот фигушки! Не дождетесь! Тут рассвет, роса, свежий легкий ветерок, скоро солнышко проснется, птички запоют, вон котейка следом бегает. Красота! Люди без магии тоже живут и не жалуются. Чем я хуже? Молодая, здоровая, крепкая, руки не из задницы растут, память не отшибло пока. Найду себе достойное занятие! На хуторах люди тоже живут. Не жируют, но и не бедствуют, как говорит бабка Марфа. Лишь бы не ленились и в куче с другими держались, тогда никакая беда не страшна.
Котейка барахтался в траве то нападал на кого-то, то удирал, задрав хвост, то опять возвращался. С полным ведром заинтересовано пошла к нему. И замерла. Малыш играл с огромной змеюкой. В сером предрассвете не могла понять какого она вида, но здоровенная, больше метра, и толстенная в мужскую руку, гадина наверняка ядовитая, тоже играла с ним. Он наскакивал, а она едва толкала его головой, только раздвоенный язык мелькал серой стрелкой. Оба на меня не обращали внимания.
Такие игры добром не заканчиваются. Это и козе понятно, но не котенку, которому от силы два месяца. Как же спасти малыша? Как позвать его, предостеречь? Ведь я даже имени ему не успела дать! Схватить гадюку не успею, да и не дастся она, а малыша хряпнуть успеет. Скорости у нас разные, а ускорением я уже не владею... эх...
Дождалась, пока котенок в очередной раз отбежал на безопасное расстояние и одним движением хлюпнула водой из ведра в сторону змеи. Достала! Беднягу от такого потока аж в траву вжало. Я замерла, готовая и отпрыгнуть и ударить металлическим кантом ведра. Котенок тоже остановился, не осмеливаясь ступить в откуда-то появившуюся лужу. Змея медленно подняла голову, повернула ее ко мне, будто хотела заглянуть в глаза, спокойно развернулась и важно поползла, больше не обращая внимания ни на меня, ни на котенка. Я облегченно вздохнула, подхватила растерявшегося пушистика на руки и вернулась к колодцу. За новой порцией воды, теперь уже для себя.
Оранжевый восход робко осветил небо над ближайшей к хутору горкой. Снова наполнив ведро я повернулась к дому. И растерялась. У того дома, куда меня вчера привела баба Марфа, цвели цветы. Дом просто тонул в них. Вьющиеся розы, пеларгонии, маргаритки, примулы, герань, гладиолусы, ноготки, астры... О боже! Разве перечислишь?! Но откуда 'среди зимы такое чудо'?!
Я стояла открыв рот, боясь спугнуть наваждение, что не заметила, как подошла Ольга.
- Нравится? - радостно спросила она.
Я оглянулась. Женщина улыбалась, сверкая счастливыми глазами.
- Ооочень - придушено протянула я - Но откуууда?
Ольга покрутила головой, наслаждаясь красотой цветов и моей реакцией, и только через несколько минут ответила:
- Ты устала с дороги, заснула рано, а мы подумали, что уж раз ты тут надолго решила обосноваться, то тебе наверняка было бы приятно жить в доме, окруженном цветами. Вот мы и пересадили тебе немного из своих. А ты разве не заметила их, когда выходила за водой?
Я помотала отрицательно головой и объяснила:
- Я выходила, когда светать только начало. Да и пить сильно хотелось.
- А что ты так долго делала у колодца?
- Да не у колодца - скривилась я недовольно - Котенок вот за мной увязался, а я и не заметила, а когда воды набрала, то увидела, что он играет как-то странно. Белый же, на траве его хорошо видно. А когда подошла поближе, то увидела с кем он играл.
- И? - беспокойно спросила Ольга.
- Это была очень большая змея. Ядовитая. Тут такие водиться не должны по идее, если верить справочникам для туристов. Я тут и раньше бывала, мы с однокашниками часто сюда в походы ездили, но ничего подобного не видела.
Ольга нахмурилась.
- А как она выглядела? Опиши.
- Да не знаю. Не смогла рассмотреть подробно - я неуверено переступила с ноги на ногу.
- Опиши как сможешь - потребовала она - Нет, погоди. Пошли к тебе, чаю попьем и ты мне расскажешь подробно, как все было.
Мы подошли к дому. Я не смогла не остановиться, чтобы не вдохнуть полной грудью благоуханный воздух. Еще раз поблагодарила судьбу и свою решительность, пошла за Ольгой в дом.
* * *
Чайник вскипел быстро. Ольга достала заварку и баночку лесного меда. Ориентировалась она в доме, как в своем собственном. Нарядно расшитую скатерть заменила холщевая с более скудной вышивкой, но стол быстро украсили фарфоровые чашечки с блюдцами, розетки с медом, малиновым и смородиновым вареньем, и небольшой молочник с крынкой коровьего молока. Десертную тарелочку заняло домашнее печенье.
- Вот принесла тебе немного коровьего молока. Не все могут пить козье. - объясняла Ольга - К нему привыкнуть надо. У него и запах не тот, и вкус. Вот и решила в честь твоего приезда немного побаловать тебя. Мы вообще-то из остатков коровьего делаем заготовки на зиму, сладкий кисляк запекаем в печи и потом держим в глубоких погребах в специальных кринках, залив сверху тоненьким слоем масла.
- Оль, я очень благодарна тебе. Мне очень нравится парное молоко. Я иногда готова пить его литрами сразу после дойки. Но и к козьему я приучена с детства. Оно ведь ничем не отличается от коровьего, если коза всегда чистая, ухоженная, правильно накормленная. Только козье молоко лечебное на одни виды заболеваний и их предотвращения, а коровье на другие. А вот конское вообще сказка. Обожаю из него кумыс! - меня понесло - Меня им когда-то напоила подруга, стараясь помочь моему организму после серьезного отравления. Знаешь какая это прелесть! Боли, как выпила кумыс, тут же как рукой сняло. И голова сразу стала ясной, будто и не было никакого отравления.
Ольга была прекрасным слушателем. Она не сдерживала мимику, и то , что чувствовала, слыша мои слова, тут же отражалось на ее лице, в глазах, в движениях тела. Я видела, что ей по-настоящему интересно и мой язык болтал без умолку.
Наконец, Ольга вернула меня к первоначальному вопросу. Я ей подробно описала происшедшее.
- Но как она выглядела? - настаивала на деталях милая собеседница - Хоть примерно, хоть что-нибудь. Напряги память, вспомни. Это очень важно, Дарина!
Я честно напрягала, честно старалась, но ничего не получалось. Змея всплывала в памяти, как во мгле. Об этом я сокрушенно поведала Ольге.
- А как бы ты могла ее увидеть, если бы светило яркое солнце? - неожиданно изменившимся тоном громко спросила она.
Я растерялась. В моей голове вдруг вспыхнула яркая картина: темно-зеленая трава с кое-где пожухлыми листками, белый пушистый комочек несется навстречу поднятой приплюснутой голове с мелькающим языком, обхватывает ее маленькими лапками, не выпуская еще детских коготков, она мягко толкает его в грудь, он перекатывается через голову, задирает хвост и удирает, чтобы снова наскочить. Змея медленно извивается, удерживая точку опоры для приподнятой головы. Ее шкура блестяще темно-зеленая, кое-где светлее, кое-где темнее. Глаза четко очерчены черным продолговатым ромбом, от переносицы и до кончика хвоста перемежаются в ряд ромбы с черными краями. Змея поднимает голову, поворачивает ее ко мне и я вижу темно серые пластины брюшка.
Блин! Южно-Кавказская гадюка! Самая ядовитая змея на всем Южном Кавказе! Яд не менее бысродействующ, чем у гюрзы! Щет!.....
Ольга заметно побледнела. Дыхание стало коротким, прерывистым.
- Ты уверена? - тихо спросила она чуть дрогнувшим голосом.
- Я не знаю... Я просто описала тебе то, что вдруг возникло в моей голове после твоих слов.
Эх, если бы не мое теперешнее состояние, а хотя бы то, что было ДО, то я бы едва заметив не то что змею, но и 'играющего' котенка, уже наверняка знала бы и откуда эта гадина приползла, и почему, и с какой целью, и все, что связано с ее появлением. Но, увы и ах. Это потеряно. Буду пользоваться тем, что есть. Может кто умнейший и мудрейший разберется и подскажет...
Ольга внезапно засобиралась.
- Ты отдыхай, - напоследок сказала она - а я поговорю с баб Марфой и остальными. Может они что-то знают...
- Оль, - не дала я ей докончить - а со змеями у вас тут как? Часто такое случается?
- Нет, - она резко мотнула головой - за всю мою жизнь на хуторе такое случилось впервые.
- Может хутор оградить тонкой веревкой из конского волоса по периметру? - робко предложила я - Говорят, помогает. Змеи его боятся и держатся издалека...
- Дарина, да откуда же у нас столько конского волоса набраться-то? - возмутилась Ольга - У нас-то и коней толком нету. Это только на конезаводах такое может быть, да и то, вряд ли кто плетет теперь такие длинный веревки, тем более, из конского волоса - она постучала себя согнутым пальцем по голове - Думай что говоришь прежде, чем сказать. Марфа и Игнат точно будут знать что делать и как. - она обернулась в дверях - Ты пока отдыхай, а когда будет нужно, я тебя позову. Наверняка меня пошлют за тобой - хохотнула она - я же тут самая молодая!
- Оль, а сколько тебе лет, если ты самая молодая? - ляпнула я и тут же пожалела, но было поздно. Сказанное слово не воробей, выпустишь - не поймаешь.
Но Ольга была мыслями занята другим и не обратила внимания на мои слова, на мое счастье, только отмахнулась от вопроса:
- Тридцать два! - и скрылась в дверях.
Я подошла к окошку и смотрела как она чуть ли не бегом бежит к дому Марфы.
Досада за свой длинный язык захлестнула до кончиков ушей. Темечко запульсировало от возмущения против наглой эксплуатации недавно измочаленного прошедшими событиями мозга.
Чертова тетеря! Второй раз в жизни в течении одного дня видишь бабу и шлепаешь языком?! Совсем охренела, Дарина?! На кой хрен ты вообще трепала о змее?! Хочешь, чтобы тебя выперли с хутора на следующий же день после приезда?! Совсем дура или прикидываешься?!!
Ой, не тут, так в другом месте обоснуюсь! Мир не без добрых людей!
Да на кой ты кому сдалась?! Радуйся, что тебя, еще хоть здесь приняли и приютили! Хамка неблагодарная!
А ты вообще заткнись! Нашлась тут праведница занюханая. Кабы не я, ты бы уже на депрессийную соплю вся изошла бы! Сказала и сказала. Поздно крыльями предосторожности махать. Лучше бы подумала, как выпутываться из этого дерьма!
А вот и подумала. Бери зад в горсть и чеши к Марфе. Своди все сказанное на уставший рассудок, который отравился чистым горным воздухом, запахом благоухания цветов и выдавал сон за явь. На яву такого не было. Наяву ты просто в полу-сне поплелась за водой залить жар утомления городской жизнью. Только этот выход наиболее реальный, чтобы тебя не приняли за ненормальную.
А-бы ты оказалась права. Уже пора?
Уже три минуты, как пора. Еще через две будет поздно.
Иду....
* * *
Артистических талантов мне не занимать. Это есть или этого нет, как говорил великий Станиславский. У меня есть. Это точно и обсуждению не подлежит. Даже преподов умудрялась удивить. А уж они видели-перевидели и удивить их крайне сложно.
Я разделась, быстро вышла на порог дома и вылила на себя целое ведро колодезной воды, едва сумев поднять его над головой - тяжелое, заррраза, с этими его железными обручами, охватывающими деревянные доски - вскрикнула от холода и опрометью бросилась в дом. Мгновенно сорвала с себя мокрое белье, нырнула в пушистый махровый халат, поддела пальцами ног тапки и кинулась к дверям. Все вместе заняло не больше двадцати секунд. За порогом основательно тряхнула головой, косища, как и ожидалось, под собственной мокрой тяжестью толстой змеей скользнула за плечи, повисла между ног, щекоча мокрым кончиком икры. Картинно в 'ах'-е зажала рот рукой и, теряя тапочки, поспешила к дому Марфы.
Калитка глухо шлепнула по забору от моего толчка, я быстрым шагом проскочила дворик перед домом и забарабанила в дверь. Та распахнулась и я едва не упала вперед, замахнувшись для нового стука.
Наверняка кто-то неотрывно наблюдал за 'моим' домом через окно, иначе бы реакция была более длительной.
Дверь открыл пожилой мужчина, стройный, как тополь, с благородной сединой на висках. Наверное тот, кто наблюдал в окно.
- Ой! - отступила я назад - Извините... Я думала, что это дом госпожи Марфы... Ошиблась, извините...
Попятилась назад.
Дверь распахнулась шире. Мужчина вышел на порог.
- Да, это ее дом. Заходите, Вас ждут.
- Ждут? - я чуть качнулась назад, изображая удивление и страх.
- Ждут, - подтвердил он - Ольга только что рассказала нам о Вашем предрассветном приключении со змеей.
Он посторонился, пропуская меня вперед. И, когда я вошла, шепнул на ухо, что всех интересуют более детальные подробности.
- Вы Игнат? - в полутьме сеней спросила его, чуть замедляя свой шаг и коснулась его руки на дверной ручке.
- Да, Игнат, а что?
- Ничего - мертвенный холод от его кожи проник в пальцы. Поспешно толкнула дверь в комнату.
Зомби местного разлива, что ли? - мелькнуло в голове - Да нет, вроде бы... Дышит теплом. Испугался наверное. Тоже мне, Апполон с листиком. Седина в голову, бес в ребро... или в мозги.. не важно...
Пара шагов и я пред светлыми очами старостихи.
- Челом, баба Марфа - поклонилась ей в пояс - Вот пришла спозаранку выяснить свой сонный бред, который, еще до конца не проснувшись, рассказала Ольге. Я и сама не поняла разницу между сном и явью, а тут вдруг Ольга. Я и попуталась... Не вините ее. Это моя вина. Уставшей с дороги голове и не такое привидеться может... Извините меня...
Я стала на одно колено, склонила голову так, чтобы коса метнулась вперед и уложилась как та змея 'из сна'. Получилось. Глаза присутствующих, а их было шесть, метнулись на толстую косу на конце обвитую тугой черной резинкой в виде ромба. Уж я старалась, пока болтала с Игнатом в сенях.
Эффект был достинут тут же. Вздох облегчения снял общее напряжение. Я виновато покосилась на Ольгу. Она лишь вымученно улыбнулась в ответ. Зато теперь я знала, что здесь, на хуторе, никому, кроме Марфы я доверять не могу. Да и ей лишь частично.
На Марфу не смотрела. Она на меня тоже. Боковым зрением видела, что она смотрит в пол, сидит в кресле с высокой спинкой, опирается на свою клюку. Только теперь разглядела вычурный рисунок вязи заклинания Власти по всей длине клюки. Как же я раньше этого не видела, а?
Ах, да... Опять забыла. Я же лишена всего этого и видеть ничего не могла не только в автобусе или позднее, но и везде, кроме дома Марфы. Тут была ее епархия и тут ей даже стены помогали. Поэтому только тут могла увидеть то, что было прежде скрыто. Да и то, только потому, что Марфа сама захотела, чтобы увидела. Любой человек смог бы увидеть вязь на клюке, если хозяйка захочет. Понятно, что не любой ее смог бы распознать.
Видимо Марфа что-то прочла на моем лице, коль тут же распорядилась, чтобы все ушли и оставили нас одних.
Народ нехотя потянулся к двери. Я все еще стояла на одном колене со склоненной головой, Марфа все еще пялилась в пол. Наконец дверь за последним уходящим закрылась. Марфа резко стукнула клюкой в половицу. Скрежетнули не только засовы. Уходящих отбросило Силой далеко вперед. Мы по-настоящему остались одни. Только тогда Марфа подняла на меня глаза.
- Кто ты и что тебе здесь надо? - властно потребовала она ответа.