Аннотация: В остекленевших очах читалась непостижимая бездна отчаяния, осознание того, что таинственная жизнь сознания, личности в мертвом теле подходит к концу, и он не в силах даже попытаться помешать собственному убийству...
Колян встретил меня на остановке. Поскольку из всех пассажиров автобуса у деревни Красной выходил только я, он без всяких проблем помог мне протащить через двери мой старый походный рюкзак, и через несколько секунд старый дребезжащий "Икарус" продолжил свой путь. Мы с Коляном пожали друг другу руки, обменялись парой приветственных фраз вроде "сколько лет, сколько зим", но поскольку на лютом январском морозе особо не расчувствуешься, я взвалил рюкзак на плечи, и вместе с другом свернул на узкую тропинку, ведущую от трассы напрямик к деревне.
Наконец-то я претворил в жизнь свой старый замысел! Приехать в гости к старому другу, вместе насладиться за городом нашим любимым временем года, пройтись по волшебному серебряному лесу на лыжах я собирался уже года три или четыре, но все откладывал. Колян, конечно, обижался, но виду не показывал, хотя иногда, во время телефонных разговоров, и говорил что-нибудь вроде: "А на лыжах ты, наверное, уже и стоять разучился..."
Вообще, мой лучший друг, связи с которым я не терял, даже когда судьба забросила нас в разные города нашей области, был человеком необычным. По духу он, несомненно, принадлежал к тому поколению конца семидесятых, которое вклинилось между советской сознательностью предшественников и "идейностью" (в том числе - обывательской) восьмидесятых и девяностых. Анархист и скептик по убеждениям, наделенный своеобразным чувством юмора, Колян был воплощением идей "хард"н"хэви", привнеся в них, впрочем, типично русское правдоискательство и радикальный индивидуализм. Даже своего нефорского погоняла "Анарх" он не признавал, "потому что у всех металлеров есть погоняла - почему и у меня должно быть?!", предпочитая называться исключительно Коляном. По той же причине он был равнодушен к внешней неформальской атрибутике, а вот в плане "самовыражения" давал сто очков вперед любому панку-нонконформисту, и многие подвиги моего друга становились "притчами во языцех" города, в котором мы росли. В его доме постоянно звучало что-нибудь в духе "Рэйнбоу", "Ассепта" или "Айрон Мэйдена", царил сравнительно легкий беспорядок, а многочисленные подружки менялись довольно часто, и даже пытались наводить свои порядки, к чему Колян относился воистину философски и стоически. Иногда я ловил себя на мысли, что мне самому хотелось бы быть таким, как мой друг - балансировать на тонкой грани между конформизмом и асоциальностью, руководствуясь исключительно личной эстетикой... Но, наверное, я был сделан из иного теста, хотя это не мешало мне и Коляну общаться и выручать друг друга из переделок.
В лесу было ощутимо холоднее, чем в городе или внутри автобуса, и потому я поначалу был искренне благодарен другу за то, что он избавил меня от необходимости открывать рот своим рассказом о недавних событиях, потрясших вымирающую деревушку. Впрочем, потом до меня дошло, что именно происходит в окрестностях...
-Помнишь, какие под новый год морозы ударили? Так тут вообще на десять градусов ниже, чем в городе! Здесь вообще всегда холоднее, и снег позже тает, к середине апреля, если не к маю. Ну, в такую холодрыгу нормальный чел дома сидит, но случился один баян: один алкаш целую неделю пробухал по случаю Нового Года, а дрова-то и кончились. И что ты думаешь? Он глубокой ночью (мороз под пятьдесят!) берет топор и идет в лес. То есть последние мозги мужик пропил - даже у соседей не догадался попросить, они ж все его собутыльники, подкинули бы полешек. Нет, ему надо было свежего, из леса. И вот он ушел, а потом вся деревня на уши стала от каких-то диких воплей. Я сам слышал, и блин - не думал, что так человек может орать. Конечно, никто среди ночи непонятно куда не пошел. А на утро нашли того алкаша на полдороги от окраины к лесу. Неплохо ж он орал, раз вся деревня услышала! Приехали менты, доктора - и выясняется, что мужик неслабо обескровлен, как выжат, а следов крови нет вообще нигде. Может, и еще что нашли, но я не слышал. Как тебе?..
Я неопределенно пожал плечами, и Колян продолжал:
-Но это еще начало. Потом вообще триллер: через дней пять после смерти алкаша какая-то другая пьянь из местных на жену с ножом прыгнула!
-Тут у тебя не деревня, а беспредельщики. - прокомментировал я.
-Так а что ты думаешь? Власти ее бесперспективной считают, молодежь и кто поумней - давно в городах, остались только старики, которые Берлин брали - кстати, зачем брали, раз в таких скотских условиях век доживают, а? -, да алкаши-дегенераты, от сорока и выше, которые и беспредельничают. Это, понимаешь, результат наследственности. Кто за дегенерата пойдет? Только дегенератка. Так что они алкаши и дебоширы потомственные, как минимум - поколение предшественников имеется. Управы на них нет, стариков они вроде не трогают, меня тоже боятся - в курсе моих связей, а вот женам и детям достается. Один жене голову отрезал - бухать не давала, другой грудного ребенка в реке утопил - спать мешал... Ну вот, один такой тоже жену убить решил. Она от него на улицу, он за ней... Слышно было, как они по деревне бежали - а потом опять вопли, да на два голоса, причем - заметь! - нечленораздельные, как будто человек слова от боли или от страха забыл. Ну, наутро и их тоже нашли. Обескровленными. И непонятно, почему... Жена - ладно, но у того алкаша нож был: мог бы он если не защититься, то хоть ударить того, кто на него нападал? А вот не ударил, так и умер - с ножом в руке.
Честно говоря, мне к этому моменту совсем расхотелось находиться в таком живописном уголке. Однако Колян, не замечая этого, рассказывал:
-А потом один мужик-тракторист, который на окраине живет, рассказывал, что видел ночью... ну, сам не знает, что видел. Туалет у него самодельный, вне дома сделан, и вот захотелось ему отлить. Пока туда шел - нормально, а вот когда обратно в дом направился, чуть рассудка не лишился: со стороны поля за деревней к его плетню по воздуху летит какой-то серый туман, вроде бы еще и светящийся. А мужику хоть страшно, но с места он сдвинуться не может, так его пробрало. Очнулся, только когда то чудо обратно в поле убралось...
-Белая горячка. - прокомментировал я.
-Да фиг его знает, кстати. - ответил мой друг. Мы уже подошли к его дому, и он открывал тяжелый навесной замок. - Тут один старик, Ильича заставший, сказал, что в детстве слышал что-то об этом. И про туман, и про то, что в большие холода лучше дома сидеть... Но конкретно в чем дело, он уже сказать не может... Да что такое, что ж ты не открываешься, зараза?! А, во, открылась.
На теплой (по крайней мере, по сравнению с тем, что на улице) веранде мои страхи сразу куда-то пропали. В конце концов, у меня впереди был вечер, который я проведу вдали от городского муравейника, под старый-добрый хэви, да еще и вместе с лучшим другом, которого давно не видел!
На утро (точнее, когда я проснулся после посиделок с "употреблением" - где-то в районе полудня) история о загадочном тумане и обескровленных трупах показалась еще более далекой, чем вчера. По крайней мере, думать об этом не хотелось. Хотелось наскоро позавтракать - и на природу, в настоящий лес, еще не загаженный "культурно отдыхающей" шантрапой. Колян разделял мои намерения, и после вареной картошки с тушенкой мы дружно встали на лыжи.
Зимний лес в крепкий, обжигающий мороз, да еще и при тихой погоде - зрелище незабываемое. Это настоящее заколдованное царство, серебряно - зеркальный мираж, окруженный (как трудно в такие моменты в это поверить!) прагматичным и копошащимся миром слепых человеческих стад. Иначе, как на лыжах, отправляться туда не стоит - постоянно проваливаясь в снег по колено, трудно сохранить настроение, нужное для того, чтобы воспринимать окружающее великолепие... Однако всему приходит конец. Который, разумеется, может быть началом чего-то иного, зачастую - совершенно невероятного.
Если мне вполне хватало простой прогулки на лыжах по лесу, то Колян, как всякий нереализовавшийся авантюрист, всему старался придать какой-то экстремальный оттенок. В данном случае он не миновал ни одного достаточно высокого холма или пригорка, чтобы не слететь с него, не взирая на неровности и бурелом, из-за которых при хорошем разгоне можно было сломать и лыжи, и ноги, и шею. Когда я очередной раз остановился, собираясь "насладиться" этим зрелищем ("А что мне беспокоиться? Тащить-то меня в случае чего в деревню тебе..." - прокомментировал мое немое осуждение Колян), мой друг уже вскарабкавшийся "елочкой" на очередной холм, вдруг посмотрел куда-то вниз и, обернувшись ко мне, крикнул:
-Ты посмотри только, что я нашел!
Кое-как я последовал за Коляном, и вскоре убедился, что находку его я объяснить не в силах. Представьте себе средних размеров холм, в одном из склонов которого наличествует провал, под небольшим углом уходящий... Собственно, особо никуда он уходить не мог - какие недра могут быть у так себе холмика посреди леса, в десятке километров от вымирающей деревни?
Колян отцепил лыжи, подобрался к провалу и сунул туда руку:
-Блин, холодом тянет! И камнем выложено...
-Как это - выложено?! - также избавившись от лыж, я присоединился к другу, и через мгновение мог подтвердить: туннель, в котором вполне мог поместиться, несколько согнувшись, взрослый мужчина, изнутри был явно каменным и гладким. И еще: холм (точнее то, что находилось в его недрах) словно дышал холодом.
Какое-то время мы оба молчали, затем Колян буркнул: "Посмотрим..." и явно вознамерился полезть в провал. Я удержал его за руку, но он тут же обрушил на меня отборный мат и обвинения в том, что я хочу отнять у него право на чудо в жизни. Когда я резонно возразил, что это не колыбель древней цивилизации, а обычная русская глубинка, и если здесь было что-то удивительное, то это давно обнаружили без нас, Колян едва не заорал на весь лес:
-Вот именно! Во всяких Месопотамиях и Египтах сколько лет уже копают, а здесь не то, что археологов - вообще образованных людей ни в жизнь не бывало! Глушь... А что могло в этой глуши быть тысячи три лет назад?
-Ледниковый период. - попытался пошутить я, но разошедшийся Колян презрительно бросил:
-Тоже, блин, грамотей... - и, решительно не прислушиваясь ко мне, осторожно спустился в холодный туннель с головой. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним: друг ведь, как-никак. Лыжи мы оставили сверху, потому что красть их было некому, да и незачем, а если бы и нашелся такой оригинал, по следам на снегу его можно было бы сразу догнать.
В туннеле, понятное дело, было темно и холодно, к тому же он был неравномерной ширины, так что время от времени Колян, да и я, стукались головами о камень, и не расшибли их только потому, что передвигались медленно - на ощупь. Однако меня медленно начал покидать прежний скептицизм: судя по всему, мы провели в недрах замерзшей земли уже минут двадцать, а туннель все не кончался, разве что перестал уходить в глубину и теперь шел, насколько я мог судить, параллельно поверхности. Время от времени мои пальцы встречали на стенах какие-то неровности, явно бывшие не то письменами, не то барельефами, но отсутствие света и толстые теплые перчатки мешали определить их природу наверняка.
Неожиданно Колян, двигавшийся первым, удивленно вскрикнул, и почти сразу я увидел из-за его плеча слабое свечение. Источник этого света был где-то впереди. Неожиданно я сердцем ощутил укол страха - странный, словно фосфоресцирующий свет в глубинах почвы, под корнями старых деревьев... Однако что-то непреодолимо влекло нас вперед, и мы продолжили путь, как загипнотизированные.
Колян увидел ЭТО первым, и я едва не упал в обморок от его вопля, в котором смешались удивление и ужас, близкий к панике. Впрочем, он почти сразу взял себя в руки, и сделал шаг вперед, позволяя и мне увидеть то, что так поразило моего друга...
Мы с ним оказались в небольшой пещере с такими же ровными каменными стенами, какие были у туннеля, ведущего в нее. На них и вправду было выбито множество странных знаков и символов, попадались и рисунки: все они были так или иначе связаны с древними сражениями и осадами городов. Все это было покрыто тонким, не скрывающим надписей и барельефов, слоем какой-то плесени или мха, от которой и шел призрачный, зеленоватый, но все же позволявший видеть вокруг свет. Однако первую минуту наши взгляды были прикованы к тому, что находилось в центре пещеры.
На грубо высеченном из камня подобии трона, также покрытом таинственными символами, сидела человекоподобная фигура, у которой, как нам поначалу показалось, на голове была пара огромных рогов, а между колен зажат тяжелый двуручный меч, на рукояти которого покоились ладони неведомого существа. А вокруг, словно символизируя лучи, исходящие от трона, через равные промежутки на полу лежало еще девять человек лицами вверх.
Какое-то время мы хранили молчание. Затем Колян сказал:
-Да они же мертвые! - и пошел по направлению к трону. Я последовал за ним, и вскоре мы сумели рассмотреть таинственных "обитателей" пещеры вблизи.
То, что показалось нам рогами, на самом деле было двумя высокими зубцами короны. Ее обладатель явно был человеком, и при том - знатным, так как помимо драгоценного головного убора, был облачен в латы и плащ, а может быть - мантию. Открытые глаза мертвеца бессмысленно таращились на вход в пещеру... но каждый раз, когда я сталкивался с ними взглядом, мне становилось не по себе. Странным было и то, что облачение покойника, да и сам он вовсе не несли на себе признаков тлена - а ведь, если подумать, сколько времени должно было пройти с тех пор, как на русском севере могли устроить такой могильник? Уж не первые ли мы люди, что за тысячелетия, если не десятки тысячелетий, тревожим покой сухощавого, бледнолицего короля с остановившимися голубыми глазами?..
Девять мертвецов вокруг трона очень походили на своего вождя. Они также были в боевом облачении, и разница была лишь в том, что мечи их были в ножнах у пояса, а на головах были не короны, но шлемы, увенчанные фигурками единорогов. Их глаза смотрели в потолок. Однако мы не могли отделаться от чувства, что в этом фантастическом подземелье за нами постоянно кто-то наблюдает, и внимание становится все более враждебным. Также донимал и холод, который здесь был гораздо ниже, чем на поверхности, хотя им явно было невозможно объяснить поразительную сохранность древних мертвецов.
-Вот видишь, как нам везет?! - со смехом сказал Колян, пытаясь разрядить обстановку. - Будем, блин, знаменитыми археологами. Типа нашли потерянную цивилизацию древних... а, хрен знает кого, главное что "древних". Жалко, что никаких кладов нет. Разве корону у этого хмыря упереть? - мой друг оценивающе посмотрел на фигуру на троне - Пожалуй, можно, да только куда ее потом загонишь?..
Я также повернулся к мертвому королю - и обомлел. В его по-прежнему застывшем взгляде теперь читалось такое презрение, что мне стало не столько страшно, сколько стыдно: как будто этот многотысячелетний аристократ услышал и понял слова, сказанные Коляном относительно его символа власти... Но в следующее мгновение мы оба, не сговариваясь, кинулись к выходу - потому что над девятью мертвецами начал медленно клубиться, уплотняясь, серый туман!
Те минуты, которые я провел, карабкаясь вслед за Коляном по узкому темному туннелю, иногда снятся мне по ночам. Я прекрасно осознавал, что до поверхности еще далеко, и не менее прекрасно - то в случае чего обитатели подземной гробницы первым схватят меня. Теперь-то все стало понятно: и кто выпивал кровь у обитателей вымирающей деревни, и что за наваждение видел обитатель окраины... По всей видимости, таинственные призраки выходили на охоту лишь в большие холода и по ночам - то ли потому, что в ночную пору холоднее, то ли потому, что солнечный свет был для них губительным. А значит, нужно было добраться до теплого, ярко освещенного дома - и ужас, вырвавшийся из недр доисторического могильника, будет бессилен нас схватить!
Выбравшись из туннеля, мы стремительно встали на лыжи и помчались в сторону деревни изо всех сил. Солнце садилось, и в лесу сгущался полумрак, но редкие красно-желтые лучи еще пронизывали сплетение ветвей, и может быть из-за этого мы, оглядываясь, так и не увидели наших преследователей. Они появились, когда мы достигли деревенской окраины - солнце село, и несколько светящихся туманных сгустков, быстро несшихся со стороны леса к нам, были хорошо видны. Однако мы уже успели достичь своей цели, Колян торопливо зазвенел ключами - и когда мы выглянули из окон, предварительно включив везде свет, то никаких снежных вампиров не увидели.
Более-менее придя в себя, мы все-таки решили обсудить, что с нами произошло и что следует делать дальше. Колян сказал так:
-Знаешь, если хорошо подумать, то у самых разных народов было до фига легенд про северные страны, от которых будто бы вся цивилизация пошла. Вот и думай, вдруг приключился с каким-нибудь королем такой баян - не захотел он помирать в срок. Ну и законсервировался, или колдун какой его законсервировал.
-А воины?
-Ну, в старину сам знаешь, какая верность была. Умереть, если умер вождь, и все такое! А еще, бывало, знатных хоронили со всем штатом - с женами там, с прислугой, с любимыми собачками... Вот типа этот король, как ему и положено, сидит тыщи лет и ничего не делает, а души воинов вампирствуют, когда холода наступят. Сначала, наверное, об этом помнили и не совались, а может - наоборот, жертвы приносили. Потом какой-нибудь катаклизм случился, или вообще ледник пришел, а потом тут вообще глушь сплошная сделалась. Так что никто этого короля и не находил...
Лично я был склонен оставить все, как есть, и вообще завтра же отправиться домой. Но Колян воспротивился. Он заявил, что он не потерпит, чтобы какая-то падаль гонялась за ним по лесу, а раз я его друг, то должен помочь закончить это дело в его пользу. Мне ничего не оставалось, как согласиться.
На следующий день мы снова отправились к злополучному холму, захватив две канистры бензина. Спуск по уже знакомому туннелю был делом крайне неприятным, так как мы оба постоянно ожидали нападения из темноты. Но уже знакомой пещеры мы достигли без приключений.
Прежде, чем исполнить наше намерение, мне пришло в голову дополнить его в соответствии с древними легендами. Я уже без опаски подошел к мертвому королю на троне - я знал, что сам покойник, в отличии от серых призраков, мне никакого вреда сделать не сможет - и после непродолжительных усилий вырвал у него невероятно тяжелый меч. При этом руки вождя, ранее сплетенные на рукояти, безвольно упали на колени - это говорило о том, что за бездну времени, проведенного здесь, он даже не окоченел!
Под одобрительные комментарии Коляна я девять раз опускал меч на шеи лежащих воинов, отрубая им головы. Затем я, окончательно выбившись из сил, выронил жалобно зазвеневшее оружие и принялся помогать Коляну обливать тела вампиров бензином. Завершив это дело, я огляделся, чтобы убедиться, что мы ничего не забыли, и, снова встретив взгляд мертвого короля, едва не потерял сознание. В остекленевших очах читалась непостижимая бездна отчаяния, осознание того, что таинственная жизнь сознания, личности в мертвом теле подходит к концу, и он не в силах даже попытаться помешать собственному убийству... А еще в этом взгляде было все то же презрение - презрение поверженного аристократа к торжествующим плебеям, хитростью взявшим над ним верх. Кем были мы для древнего вампира, заточенного на долгие тысячелетия под землею? Не теми ли дегенератами, способными лишь гадить и разрушать, какими были для нас самих выродившиеся жители деревни Красной?..
Я отшатнулся и инстинктивно сделал несколько шагов назад, чтобы не упасть. В следующую секунду Колян бросил в бензиновую лужу зажженную спичку, и нам пришлось стремительно ретироваться от гари и огня.
Свою ошибку мы вскоре поняли - дым с редкостно отвратительным запахом сводил нас с ума весь обратный путь на поверхность. Жара же почти не чувствовалось - его компенсировал лютый холод подземелья. Против воли мы прислушивались к звукам, которые доносились из недр оскверненного могильника, но ничего примечательного не услышали. Лишь один раз мне показалось, что какой-то сдавленный хрип донесся снизу - будто кто-то через силу сдерживал крик боли, не желая своим страданием доставить удовольствия врагам...
Выбравшись на поверхность, мы поклялись никому и никогда не рассказывать о сделанном. Обратная дорога прошла без приключений.
Но настоящий ужас, связанный с этой историей, я испытал лишь два года спустя, листая один иллюстрированный научно-популярный журнал. Я наткнулся там на статью известного археолога, который описывал загадочный ритуал погребения некоторых знатных вождей Трипольской культуры и культуры Воронковидных кубков в Европе, а также древних эламитских жрецов. То, о чем говорилось в статье, и что было изображено на рисунках, полностью совпадало с увиденным мной в древнем могильнике. По мнению автора, захороненная таким образом знать играла роль стражей, охранявших кого-то или что-то, запертое под их склепами, хотя истинный смысл ритуала исчез в глубине веков...
Но мне было достаточно и этого! Несомненно, что древние европейцы и эламиты принесли этот ритуал с далекой северной прародины, уже позабыв его сущность, но в те времена, когда был захоронен сожженный нами король, эта сущность была очевидна! А значит, не свой покой сторожили снежные вампиры, а что-то еще более ужасное, запертое в совсем уж невообразимых глубинах.
Вряд ли я смогу исправить уже сделанное... Скорее всего, неведомый Ужас однажды восстанет из своей таинственной темницы, и будет бесчинствовать на земле, пока кто-то отважный и сильный не возьмет в руки заколдованный меч и не совершит тот подвиг, который тысячи лет назад прославил северного короля, решившего потом стать вечным стражем тюрьмы побежденного им чудовища.