Аннотация: Чужое остается чужим, а враждебное - враждебным. Сколько бы лет не прошло с начала вечной войны между расами.
"Способность направлять свою собственную психическую природу и власть
над ней, способность и власть, которые слепые люди нашего времени
соединяют со сверхъестественным, были на заре человечества врожденными
и приходили к человеку так же естественно, как способность передвижения
или мышления"
Е.П. Блаватская
Когда Леночка Князева, за которой еще в девятом классе табунами ходили пацаны со всей школы, да что там - со всего района, стала встречаться со студентом-негром из какой-то центральноафриканской страны, подружки едва не умерли от зависти. Подумать только! Ну и везет же этой Князевой! Кто ж не знает, что чернокожие - самые веселые и общительные люди, что никто лучше них не умеет танцевать, да и в постели никто с ними не сравнится? В Голливудских блок-бастерах, по крайней мере, они все такие, да и в жизни, наверное. А эти русские - так все или алкаши и матершинники (вечно по вечерам на лавочках у подъездов бездельем маются!), или интеллигенты - импотенты хреновы, с которыми по улице стремно пройти. Есть еще кавказцы - так они все бандиты, говорят. Словом - лучше африканцев никого и не найти, так и тут Князевой повезло!
Ее чернокожего бойфренда звали Мбене, точнее так его называли все, кто не мог запомнить его длинного настоящего имени, и надо сказать, он во многом отличался от "типичного негра", какими их представляли подружки Леночки. Это был высокий, совершенно черный, без всякого коричневого или синего оттенка, молодой африканец с тяжелым, завораживающим взглядом таких же черных, как его кожа, глаз, носивший или костюм-тройку, или спортивный костюм. Никто и никогда не видел, как он смеется или просто улыбается, даже на едине с Леночкой он сохранял сосредоточенное спокойствие. Вспыльчивость также не была свойственна Мбене, но если чье-то поведение или слова начинали выводить его из себя, то стоило ему задержать взгляд на человеке, и тот сбивался с мысли и замолкал. Тогда африканец презрительно отворачивался от него и или молча уходил прочь, или переводил разговор на другие темы, словно забыв о чуществовании только что раздражавшего его человека. По-русски он, к слову сказать, говорил великолепно, а вот писал и читал почему-то с большим трудом. Когда он первый раз привел Лену в свою комнату в общежитии для иностранных студентов, и она принялась недвусмысленно намекать, чего ей хочется, то вид его обнаженного тела, покрытого загадочными татуировками, на миг охладил желания девушки, так как она привыкла считать татуировки атрибутом приблатненной или неформальной среды, к которым никакой любви не питала, но Мбене успокоил ее, сказав, что такие татуировки положены ему по их вере, очень древней и уважаемой всеми без исключения. В кровати он и в самом деле оставил далеко позади всех прежних Леночкиных парней, и после этого она оказалась привязана к нему еще сильнее. Ее притягивал, или точнее - возбуждал один запах, исходивший от чернокожего бойфренда. Девушка даже почти не обратила внимания на многочисленные фигурки расставленных повсюду в комнате Мбене маленьких идолов из черного дерева, изображавших обезьян, змей, пауков и кошек, а также - на большую уродливую маску, висевшую над кроватью. Любого из этих атрибутов студенческой комнаты хватило бы для того, чтобы какой-нибудь ученый-африканист схватился за голову и принялся долго рассказывать о тайных обществах, создававшихся африканскими колдунами, или о негритянских корнях египетского язычества, но Леночка мало что смыслила в религиях, и еще меньше - в археологии и оккультизме, и потому сочла идолов и маску всего лишь "памятью об Африке".
Вообще, при словах "древность" или "сверхъестественное" ей мгновенно становилось скучно. Людей, интересующихся историей, Леночка вообще не понимала ("это же все давно прошло!"), а все касающееся религии, что выходило за рамки обрывочно усвоенного в детстве доморощенного православия, и вовсе ее пугало. Собственно, и внешность ее, не дававшая покоя подругам, - внешность искусственной блондинки с лицом обиженной шестилетней девочки, надувшей губки, на самом деле притягивала только одну, вполне определенную категорию представителей противоположного пола, не обремененную ни излишне широким кругозором, ни разносторонними интересами. Конечно, на фоне подобных ухажоров Мбене был для Леночки вне конкуренции! Сама она была студенткой экономического, но в тайне надеялась, что сможет в будущем прожить и не работая, за счет состоятельного мужа, хотя бы и "гражданского".
Постепенно даже ее куриных мозгов хватило на то, чтобы понять, что Мбене - совсем не обычный студент из другой страны, но и тогда она решила не задавать лишних вопросов, особенно после одного случая. Вместе со своим бойфрендом она ходила на вечеринку к одной своей довольно состоятельной подружке, и выпила там больше, чем следовало, поэтому всю оставшуюся дорогу висла на чернокожем спутнике и лезла к нему со слюнявыми поцелуями, едва не предлагая заняться сексом посреди улицы. Со стороны это было довольно мистическое зрелище: в свете то и дело скрывавшейся за тучами полной луны по безжизненным улицам заснувшего города шел сливавшийся с окружающим ночным мраком негр, явно отрешенный от всего происходящего вокруг, поддерживая за локоть смеющуюся и болтающую о чем-то с самой собой белую девушку. Неожиданно, когда Леночка и Мбене пересекали перекресток, порыв ветра разогнал облака, и ночное светило во всем своем великолепии воцарилось над окрестностями. Чернокожий спутник Князевой вдруг резко остановился и поднял лицо к луне. Почти шепотом он проговорил - но первые же звуки, сорвавшиеся с его губ, заставили Леночку прекратить бессмысленную болтовню:
-Королева Ночи снова вышла на охоту... Это хорошая ночь, великая ночь. В такие ночи в стране догонов колдуны поднимают мертвецов, а лесные люди бьют в свои там-тамы...
-Лесные люди? Обезьяны, что ли? - заплетающимся языком выговорила Леночка, которую почему то вдруг начал колотить легкий озноб.
-Для вас, белых - обезьяны. Есть белые, и есть те, кто идет за белыми, и есть те, кто идет своей дорогой. Так повелось с очень давних времен... Но Королева Ночи помнит, как это начиналось. Поэтому для нее пляшут колдуны в заговоренных масках, прося помощи в делах...
-А почему в масках? - Леночка уже вся дрожала, и хмель стремительно выветривался из ее головы. Ей стало очень страшно, как будто копошащиеся в закоулках, куда не проникал свет Луны, тени были живыми и опасными существами, а Мбене, явно принадлежавший к миру этих существ, не смог или не захотел бы спасти ее в случае опасности.
-Почему в масках? - Переспросив, чернокожий спутник наконец оторвал жадный взгляд от лунного диска и посмотрел на девушку, при этом она впервые увидела, как он улыбается, скалясь, как дикий зверь - У нас говорят об этом так. Большие маски приходят в деревню. Глаза Маски - это глаза Солнца. Глаза Маски - это глаза Огня. Глаза Маски - это глаза Копья. Глаза Маски - это глаза Стрелы. Глаза Маски - это глаза Топора. Глаза Маски - это глаза Антилопы. Глаза Маски - это глаза... глаза Змеи - горящие, горящие... Дамбалла смотрит сквозь них, кровожадный, могучий Дамбалла, Дамбалла Непобедимый...
-Ой! - пискнула Леночка, обеими руками вцепившись в своего спутника. -Зачем ты меня пугаешь?!.
Мбене замолчал, и пока провожал ее домой, не сказал больше ни слова. На утро же Леночка решила, что ей все приснилось, или как говорили люди ее круга - "приглючилось" после пьянки, так что особого значения обрывкам ночных воспоминаний не придала, хотя и в самом деле начала внимательнее приглядываться к бойфренду.
И в самом деле, Мбене часто совершал странные, хотя и мелкие, поступки, которые не поддавались Леночкиному объяснению. Например, однажды они вместе проходили мимо какого-то музыкального магазина, возле которого стоял парень-металлист лет семнадцати, в косухе и с рюкзаком какой-то "чернушной" группы, на котором отчетливо выделялось изображение пентаграммы. Ни с того ни с сего Мбене подошел к неформалу едва не вплотную и грубо спросил:
-Ты хоть знаешь, что означает эта звезда?
Парень испуганно пробормотал что-то про Самаэля и Лилит, на что чернокожий буквально прорычал:
-И ты думаешь, что достоин носить этот знак, даже не зная имен Покровительствующих Ему? Когда за тобой придет великий оба Мвари и потащит в страну базимов, эта звезда выжжет твои глаза!
Сказав так, Мбене отвернулся от почти потерявшего сознание парня и чуть ли не силой потащил Лену прочь. Только когда музыкальный магазин остался далеко позади, девушка осмелилась нарушить молчание:
-Что ты ему наговорил? Когда ему выжгут глаза?
-Когда он умрет. - ответил Мбене. - Так верит мой народ, и все прочие народы с черной кожей, почитающие Звезду.
Другая странность ее бойфренда была связана с местными бритоголовыми, собиравшимися по вечерам как раз в леночкином дворе. Когда она со своим чернокожим спутником проходила мимо скинхэдов к своему подъезду, никто из них почему-то не обращал внимания на "ниггера". Один раз, когда компания из пяти бритоголовых прошла мимо Мбене и Леночки, негр обернулся и долго смотрел им вслед, а затем сказал с какой-то непередаваемой интонацией ненависти, презрения и насмешки:
-Арийцы...
-А почему они на тебя не обращают внимания? - осмелилась задать вопрос Лена, на что Мбене абсолютно равнодушно ответил:
-Они меня не видят. И тебя, когда ты идешь со мной. Я могу так делать, если захочу.
И правда, девушка вспомнила, что один из бритоголовых подростков, живший в ее доме, не только не сказал ей ни одного слова из-за того, что она встречается с "черным", но даже совсем недавно спрашивал, почему ее так давно не видно, хотя она каждый день проходила с Мбене мимо их компании. Однако Леночка предпочла подумать, что бойфренд просто шутит, и, не зная как перевести разговор на другую тему, возмущенно передернула плечиками:
-Не понимаю я этих фашистов! Ведь все люди равны, как они не понимают? И почему их всех в тюрьмы не пересажают?.. Их деды с немцами воевали, а они кричат "Хайль Гитлер!"
-Гитлер все понимал. - Глухо, словно разговаривая с самим собой, сказал Мбене, глядя куда-то мимо своей спутницы. -Но никто не может противостоять тем Силам, которые он восстановил против себя. Даже величайшие правители древности не ссорились с мбацав Черной Африки...
-С кем не ссорились? - Леночка снова почувствовала, что ничего не понимает, а все непонятное раздражало и пугало ее.
-По-вашему мбацав - это колдуны. - Угрюмо ответил Мбене, и потом очень долго хранил молчание.
Когда она познакомила своего бойфренда с родителями, то мать восприняла это едва не с восхищением (она давно в тайне надеялась, что ее дочка выучится, найдет хорошего мужа-иностранца и "слиняет" из этой страны), а вот отец время от времени начинал ворчать, но быстро замолкал под градом обвинений в расизме и глупости с двух сторон. Однако когда мать Лены додумалась спросить Мбене, "православный" ли он, чернокожий ответил до того туманно и непонятно, что потом она уже и вовсе боялась с ним о чем-то заговаривать, чтобы не казаться дурой:
-А почему я не православный? Мой народ издавна чтит змеев, а ведь Христос призывал своих последователей быть мудрыми, как змеи, и сравнивал с медным змеем себя самого! Так что различия в наших верах только кажущиеся.
-Ну, слава Богу, хоть не мусульманин. - сказала потом мать Леночке. -Мусульман-то я не люблю, вон они все взрывают да заложников захватывают...
Собаки Мбене почему-то очень не любили, и буквально захлебывались от лая, а крупные даже пытались напасть. Однако черная кошка Муся, жившая у Лены, восприняла его вполне дружелюбно, выгибаясь в дугу, когда Мбене ее гладил, повторяя при этом какое-то слово.
-Что ты говоришь Муське? - как-то спросила Лена, чувствуя даже определенную ревность, так-как бойфренд, играя с кошкой, словно и забыл о существовании своей девушки.
Негр повторил абсолютно дикое для европейского уха слово и прокомментировал:
-Так мы называем кошек.
-А у вас есть кошки?
-Они служат колдунам и знахарям.
Как всегда, стоило начаться такому разговору, и леночка почувствовала себя полной дурой - ей было совершенно нечего сказать ни о кошках, ни о колдунах, да ей это было и не интересно. Поэтому она не нашла ничего лучше, как повиснуть на Мбене, увлекая его на мохнатый ковер, чтобы перейти к гораздо более понятному и приятному для нее и ее тела занятию.
Танцевал Мбене и в самом деле великолепно, хотя и не любил почему-то ходить на дискотеки. Когда Лена видела его в эти моменты, то гордость за то, что это ее парень,вытесняла из ее сознания все странности чернокожего. Если что-то и раздражало ее в нем, то разве что его таинственные исчезновения на несколько дней каждый месяц, после которых он два-три дня казался очень уставшим, но в то же время - возбужденным и непривычно многословным. Подозревая либо удачливую соперницу ("а что, у них там в Африке, говорят, многоженство!"), либо еще что-то обидное для себя, Леночка все чаще задавала Мбене вопросы о том, куда он пропадает, и просила взять ее с собой. Как правило, чернокожий отмалчивался, но однажды сказал:
-Если тебе этого хочется, то ты можешь пойти со мною.
Леночка с радостью закивала, и вот одним поздним вечером Мбене зашел за ней. Они долго шли по пустеющим улицам, пока не оказались возле какого-то подвала, напоминавшего бомбоубежище, а может быть - этим бомбоубежищем во времена Хрущева и бывшего. У входа их встретил какой-то щуплый белый парень с волосами, выкрашенными в рыжий цвет, серьгой в ухе и эмблемой каннабиса на шее. Он почтительно поклонился Мбене со словами:
-Я твой послушный раб, мганга!
Мбене усмехнулся, его лицо передернула гримаса отвращения, но по-прежнему ровным голосом он спросил:
-Ты готов?
-Конечно, мганга!
-Если это правда, то я научу тебя делать кооро типо и джок аома, и ты сможешь называть себя Ла-Джок Обиба.
Крашеный парень от восторга даже не нашел, что сказать, и еще раз поклонился. Мбене взял за руку оцепеневшую от удивления спутницу и повел куда-то вниз, по бесконечной темной лестнице, а затем - по слабо освещенному коридору, пока наконец они не оказались в большом подземном помещении, наполненном множеством народа. В основном здесь были чернокожие иностранцы, многих из которых Лена видела в общежитии для иностранцев, когда приходила к бойфренду. Почему-то в большинстве своем они были обнажены по пояс, а когда девушка присмотрелась, то увидела, что из одежды на них только какие-то набедренные повязки, как в приключенческих фильмах про дикарей. Были здесь и белые, но значительно меньше - про одних из их числа Лена слышала, что они связаны с наркобизнесом, другие напоминали встреченного у входа в подвал тощего паренька. Люди стояли так, что в середине помещения было достаточно большое свободное пространство, по окружности которого были расставлены, как показалось Лене, какие-то бочки. Подвал освещался факелами, которые частью висели на стенах, а частью - были в руках у присутствующих. В воздухе был разлит сладковатый запах, от которого у девушки сначала закружилась голова, но затем это состояние быстро прошло.
Вошедшего Мбене приветствовали сдержанным гулом голосов, который постепенно затих. Бойфренд подвел Лену к месту, с которого ей хорошо была видно пустое пространство в середине помещения и приказал:
-Смотри.
-Ой, а что тут будет? - спросила она, догадываясь, что ее парень играет тут не последнюю роль.
-Танцы. - Мбене снова улыбался, как когда-то, в давнюю лунную ночь. Лена вдруг подумала, что сегодня - тоже полнолуние.
-А ты тоже будешь танцевать?
-Да. Если тебе не все будет понятно, я потом объясню. Смотри!
Сверхъестественным образом внимание Лены оказалось приковано к пустому пространству в центре. Неожиданно подвал наполнился ритмичным рокотом - она поняла, что приняла за бочки большие барабаны, в которые теперь барабанили несколько чернокожих. Чуть позже к этой первобытной музыке, напоминавшей о чернильных ночах над Конго и о джунглях, в которых еще не ступала нога цивилизованного белого человека, присоединились голоса: хор мужских и женских голосов раз за разом повторял что-то вроде "Э - йа, э - хэ -хэ - йа!.. Э - йа, э - хэ - хэ - йа!.."
А затем в центр помещения выбежала совершенно обнаженная чернокожая девушка и начала необычный танец, весь, казалось, состоявший из медленных поворотов и движения против часовой стрелки вдоль границы свободного пространства. Больше всего эта негритянка напоминала ожившую статую из черного дерева, вроде тех, что хранил в своей комнате Мбене. Лене показалось, что воздух вокруг танцующей переливается всеми цветами радуги и странно вибрирует, словно уплотняясь. Она вопросительно посмотрела на своего спутника. Мбене наклонился к ее уху и негромко сказал:
-Это Огненная Спираль Мнааве, возникшая в первоначальном Хаосе. Из нее родился весь наш мир, и все живое, и все людские расы и племена.
Негритянка завершила свой медленный танец огромным прыжком с одного конца свободного пространства на другой, и затерялась в толпе. Ее место заняли высокий негр и тот белый парень, который кланялся Мбене, оба в набедренных повязках и с какими-то палками, которые, когда Лена пригляделась, оказались миниатюрными копьями. На фоне своего мускулистого визави белый парень выглядел еще более тщедушным. Под неизменный ритм барабанов они принялись умело изображать своим танцем поединок, причем верх одерживал белый, постепенно оттесняя черного к толпе. Наконец, чернокожий упал на колени, а белый парень гордо вскинул голову и поднял руку с копьем.
Снова раздался шепот Мбене:
-Древняя, как мир, война... Белые выходили в ней победителями. Из года в год, из столетия в столетие. И тогда пришел Великий Змей Дамбалла, научивший нас убивать белых и пить их кровь, чтобы с каждым убийством становиться сильнее.
В это мгновение щуплый белый паренек резко опустил копье вниз, и воткнул короткое острие в грудь распростертого у его ног негра. Лена вскрикнула от ужаса и неожиданности. Чернокожий дернулся и остался неподвижно лежать на спине, а белый, триумфально потрясая копьем, покинул центр подвала. И тогда толпа рядом с Леной расступилась, и на свободное пространство вышел Мбене.
Девушка не заметила, когда он успел раздеться - теперь на нем были только набедренная повязка и маска, гораздо большая, чем та, которая висела в его комнате! Сначала она подумала, что это маска козла, но присмотревшись, она поняла, что на самом деле - это голова рогатого змея с бесчувственными, но необычайно живыми глазами, бывшими точной копией глаз самого Мбене. В очертаниях маски легко можно было разглядеть очертания перевернутой пентаграммы, два верхних конца которой представляли прямые рога, два боковые - необычайной длины клыки, торчавшие изо рта змея, а один нижний - заостренную морду. Необычайно пластично двигаясь, Мбене все больше становился похож на того змея, которого изображал. Извиваясь, он совершал круги вокруг распростертого негра, шипя при этом так, что это было слышно даже сквозь бой барабанов и пение хора. Должно быть, подумала Лена, это и есть Дамбалла, который - тут ее передернуло - научил черных убивать белых... и пить их кровь? Она и представить себе не могла, что присутствует сейчас при ритуале более древнем, чем камни Баальбека и Иерихона, чем идолы острова Пасхи и даже чем погребенные под толщами ила храмы Атлантиды...
Тем временем "убитый" негр тоже зашевелился, поднялся на ноги, но тут же упал на колени и принялся в экстазе биться головой об пол перед пляшущим Мбене. В окружавшей их толпе раздались громкие крики, полные восторга: "Дамбалла! Дамбалла!". И чернокожий поднялся с колен, тоже пустившись в неистовую змеиную пляску вслед за своим первобытным божеством, и движения его все более и более напоминали движения самого Мбене. Тут в центре помещения снова появился белый парень, вооруженный копьем. Он снова заскакал в воинственной пляске, потрясая оружием, но Дамбалла-Мбене прервал свой танец и указал пальцем на белого, и чернокожий медленно стал приближаться к своему противнику. Тощий парень изобразил испуг, выронил копье и упал на колени, протягивая попеременно руки к Дамбалле и к приближающемуся чернокожему, моля о пощаде. Но - тщетно. "Восставший из мертвых" негр поднял с пола копье, выроненное белым и вдруг нанес стремительный, хоть и не смертельный, удар в горло белого парня. Лена снова вскрикнула от неожиданности, а негр, на этот раз вышедший победителем из схватки с белым, приник ртом к кровоточащей ране на шее поверженного противника и с отвратительными сосущими звуками пил его кровь. Финалом же этой дикой мистерии стало тело белого парня, которое попирал негр-победитель, а вокруг них в своей змеиной пляске вился Дамбалла-Мбене. Затем рокот барабанов оборвался, и участники ритуала смешались с толпой.
Когда Мбене и Лена покинули подвал, к ним снова подбежал щуплый парень с повязкой на шее:
-Мганга, я не подвел тебя?
Мбене покачал головой:
-Совсем нет. Я научу тебя не только тому, чему обещал, но даже тому, о чем ты не мог и подозревать.
-Спасибо, мганга! - белый парень буквально захлебнулся от восторга, провожая глазами уходящего в ночь чернокожего, который словно бы сразу позабыл о его существовании, и его испуганную спутницу.
Через некоторое время Мбене сам нарушил молчание, которое он и Лена хранили с момента, когда покинули подвал:
-Ну, спрашивай. Я отвечу на все твои вопросы.
-Объясни мне только одно: что все это значит?
Мбене кивнул:
-Ты удостоилась чести увидеть то, как мы славим змея Дамбаллу за то, что он ведет нас все к новым победам.
-Победам над кем?
-Видишь ли, белые и черные воевали всегда, и воевали везде, где бы они не встречались. Жизнь и процветание одних всегда приводили к гибели и вырождению других...
-А разве я - не белая? Почему же ты...
-Змей Дамбалла научил нас не только обретать силу во вражеской крови. Он научил нас главному - побеждать врагов не только на поле боя. Рожденный от черного и белой всегда ближе к черным, чем к белым. Теперь белые, когда-то не считавшие нас за людей, стыдятся собственного прошлого и закрывают глаза на все различия рас. Они, гордившиеся достижениями своей цивилизации, танцуют наши танцы и носят нашу одежду. И им кажется, что великая война окончена. Но если приглядеться, то и сейчас можно хорошо разглядеть победителя и побежденного. Только роли поменялись... Хотя кому я это говорю? Белой шлюхе...
Лена выдернула свою ладонь из руки Мбене:
-Как... Как ты меня назвал?
-А что, что-то не так? Я никогда не променяю память о грохоте барабанов лесных людей в полнолуние на все прелести вашей цивилизации, а тебе нужно только чтобы тебя кто-то хорошенько оттрахал, и не имеет значения - черный, белый, желтый! Я верен Богам своего народа, а где ваши Боги - Вотан, Юпитер, Перун, и что они значат для тебя? Поэтому я - твой господин, а ты - просто шлюха.
-Ты... Ты... Подонок! Не звони мне! - сумев выдавить из себя эти слова, Лена разревелась и побежала прочь, к своему подъезду. Она не заметила, что взгляд Мбене застыл на ней, приобретая то самое змеиное выражение, которое она видела в глазах змеиной маски во время ритуала, а губы чернокожего зашевелились, что-то шепча. Белая шлюха не выдержала испытания, и не сможет войти в число прислужниц новых господ, посвещенных в древние тайны пещерных культов палеолита. И она знает слишком много, чтобы жить.
В подъезде была вывернута лампочка, и потому там царила абсолютная, бархатная темнота. Расстроенная Лена, вбежав, не придержала за собою дверь, и та громко хлопнула у нее за спиною, заставив резко обернуться. Необычайно сильное эхо удара раскатилось по подъезду, словно гром. Девушка остановилась, чтобы перевести дыхание - и через мгновение ее едва не вырвало. К обычным запахам загаженного бомжами и редко прибираемого подъезда примешивался новый, постепенно перекрывавший собою все остальные. Это был запах рептилий, запах слизи и сырости, запах глубоких подземных нор, хранящих тысячелетиями свои тайны. Лена почувствовала невыразимый ужас от осознания того, что она сейчас совсем одна в этом подъезде, и что, как она хорошо знала, никто из соседей не станет вылезать из теплой постели, чтобы помочь ей справиться с неведомой опасностью - здесь давно уже каждый был за себя. Ей очень страшно было оставаться на месте, но еще страшнее было идти вперед, в неизвестность, нащупывать в темноте ступеньки, касаться стен, на которых может вполне расположиться какая-нибудь нечисть вроде крупных пауков... Девушка целиком находилась во власти детских страхов ночи и темной комнаты. И не в силах была побороть эти страхи.
Луна снова выглянула из-за облака, и ее лучи, падая на стены подъезда сквозь грязные стекла окон, породили необычную игру света. Девушке казалось, что вокруг нее пляшут и изгибаются призрачные фигурки, покрытые чешуей, постепенно сливающиеся в одно огромное, могучее тело. До Лены донесся полный ненависти свист, переходящий в шипение, и страшная голова, точная копия ритуальной маски, в которой плясал Мбене, поднялась перед нею из мрака. Но маска была вещью, сделанной руками человека, а эта голова была головой живой, гигантской твари. Снова раздалось леденящее душу призрачное шипение, и остроконечная морда, переходящая в прямые рога, отодвинулась назад, готовясь нанести удар.
Лена поняла, что как только это существо коснется ее, она умрет. Девушка открыла рот, чтобы закричать, но страх уже парализовал ее горло, и потому она в ужасе смотрела в немигающие глаза, прежде так часто смотревшие на нее с лица ее чернокожего бойфренда.
Призрачный рогатый змей, пришедший из самых страшных легенд черной Африки, резко рванулся вперед. Но в смертельном ударе уже не было нужды...
Потому что в этот же миг сердце Лены Князевой остановилось, и она медленно сползла по стене подъезда, уже ничего не чувствуя и не боясь.
Высокий негр в спортивном костюме неторопливо шел по объятому ночью чужому городу. Лену ему было совершенно не жаль - он помнил, какими глазами смотрела на него ее подруга Галя, еще более доступная и глупенькая, которая уж точно не станет совать свой нос в чужие дела, чтобы не потерять "счастье" встречаться и трахаться с "африканским мальчиком".
Ей-то уж точно не будет суждено проникнуть в тайны дьявольских мистерий черного континента, которые куда старше, чем человечество, и восходят еще к тем временам первобытного мрака и ужаса, когда волосатые человекообразные обезьяны бродили стаями по дремучим и влажным лесам, колотили каждое полнолуние в свои грубые барабаны и приносили примитивные и кровавые жертвы гигантским змеям, правившим в тогдашнем жестоком и таинственном мире, не знавшем ни проблеска трезвого и логического рассудка, свойственного белому человеку.