Шествует дорогой огонек.
Трепещет между деревьями на дороге, хоронится от
ветра в свернутую ковшом ладонь. Обжигает пальцы,
и они отдергиваются, но снова заслоняют пламя,
когда глубоко дышит ветер. Становятся
прозрачными, будто воск, огонь сквозь них
просвечивает румянцем.
Позади три пятна света.
Передвигаются медленно, степенно, почти плывут
над землей, которой в сумерках нет, и поэтому
кажется, что летят в воздухе, расталкивая темноту
разогретыми боками. Только трое огней. Не спешат,
не боятся ветра: руки, что заслоняют их, большие и
жесткие, не легко их пропалить жару. Они даже не
дрожат, когда на пальцы стекает растопленный
воск.
И дальше. Огни то сбиваются в
кучу, когда дорога ровная и нельзя
поскользнуться, то удлиняются и тянутся неровной
нитью, когда люди минуют лужи или поваленное
дерево на середине пути. В сумерках здесь не
любят ходить, но не сегодня.
Какой-то огонек гаснет, и
деревьями летит тревожный шепот, но наклонилась
свеча к свече, поймала на кончик красную искру.
Шествуя над водой, огни
спрыгивают вниз, виляют хвостом, как сирены, и
снова соединяются между пальцами в язычок тонкой
свечки.
Пост, а уже радость.
Чистый четверг.