Аннотация: Данный опус создан под влиянием внезапно нахлынувших воспоминаний о службе в рядах Вооруженных Сил РФ...
Убеждение.
Полк готовился к занятиям. Нет, полк готовился к ЗАНЯТИЯМ! К занятиям показательным во всех отношениям. В полку запланировали занятия с командирами частей Внутреннейших Войск нашей Родины. Решение было принято там (указательный палец в потолок, глаза закатились). В полк приехало целое стадо генералов и полковников "контролировать, наставлять, исправлять, и вообще!". Военные срочной службы, бледными тенями ползали вдоль заборов, дабы не нарваться на очередную шишку. Либо ходили строем с громкой строевой песней. Местные офицеры бегали трусцой с очень деловым видом, во избежание получения очередных задач. А задачи полк решал, прямо скажем, для себя новые. Полк красил, полк обдирал, полк обновлял, переделывал, косил траву и копал ямы, а также, драил, фигачил, дернил, ломал и строил. И вот в этой атмосфере всеобщего "обсерения бондюров", кто-то большой, толстый, с огромными сияющими звездами, изрек:
- Кхе, а учебный центр?..
И все испугались. И все забегали. И все заголосили: "Да! Так точно! Учебный центр!". А командир первого батальона, настоящий подполковник Конев, от избытка чувств даже выдал троекратное "Ура!". И все посмотрели на подполковника Конева, и он покраснел, а потом побледнел, а потом принял волевое решение:
- Первая рота! Учебный центр! Копать! Дернить! Все сломать, и построить! Все покрасить! Все переделать, в целях приведения к единообразию и повышения уровня! Покрасить! Покрасить ВСЁ!..
И все обрадовались. И все закричали "Ура!", и даже большой, толстый, высунув голову из сияния звезд, сказал: "Кхе, Ура! Подполковнику Коневу объявляю благодарность!", и боевой офицер подполковник Конев растрогался и прослезился.
Только первая рота не сказала "Ура", потому что она не обрадовалась. А не обрадовалась она потому, что до Учебного центра семь километров, и она, рота, представила, как она будет идти утром семь километров, дернить и красить, а потом, вечером, идти семь километров обратно. И рота опечалилась. А все остальные роты обрадовались, потому что, очень радостно, когда кто-то ходит по четырнадцать километров в день, и этот кто-то не ты. Спас роту её командир, настоящий боевой офицер майор Дробыш, он сказал:
- А давайте мы нашу первую роту поселим на учебном центре, и тогда роте не надо будет ходить по четырнадцать километров в день, и она, рота, время, отведенное на ходьбу, будет употреблять на то, чтобы дернить, красить, улучшать, приводить в соответствие и вообще!
И опять все обрадовались, и закричали "Ура!". И громче всех кричала первая рота, потому что семь километров должны были отделить её от стада полковников и генералов, и от еще более огромного стада всяческих майоров и подполковников. Первая рота кричала "Ура!" и предвкушала своё уединение, в тенистых аллеях учебного центра. И командир первой роты, предвкушал уединение со своей любимой ротой.
На этом мы покончим с преамбулой, без которой наше повествование было бы явно неполным, и перейдем к собственно повествованию.
Ваш покорный слуга, был непосредственным участником описываемых событий, и участвовал он в них в роли заместителя командира первого взвода первой роты, первого же батальона. Решения командования в нашей Армии исполняются тем быстрее чем ближе к тебе это самое командование, в описываемом случае командование было чрезвычайно близко, поэтому уже через сутки наше прославленное подразделение ложилось спать в роскошных брезентовых шестиместных палатках, правда, по восемь человек. Но такие мелочи не способны испортить настроение российского солдата. Ведь оный солдат содержится преимущественно за высокими заборами из колючей проволоки и железобетона, и попав в настоящий лес, в настоящей палатке, он парит всеми фибрами своей солдатской, попахивающей портянками, души. Он смотрит вокруг и видит лес, и не видит забор, и это окрыляет солдата, дает ему силы в нелегком ратном труде. Ведь солдат знает, что за забором его держат не для того чтобы тайну военную сохранить, а для того, что бы он, солдат, домой не убежал. А когда солдат забора вокруг себя не видит, то возникают в нем два чувства, одно говорит ему: "Смотри солдат, командиры доверяют тебе! Тебя даже выпустили из-за забора, гордись солдат! Окрыляйся! Пари!", а другое нашептывает: "Беги домой, придурок, а то опять за забор загонят, тогда точно не сбежишь!".
Никто не убежал. Рота стала всерьез подумывать, что забор это, все-таки, для военной тайны. Обжились, и пошло: дернить, копать, красить, переделывать, обновлять, приводить в соответствие, и вообще, делать как положено. И вот тогда то, в самый разгар трудового подвига, все и случилось. Затаите дыхание и слушайте:
Был чей-то день рождения, чей именно стерлось из памяти, поскольку последующие события затмили своей яркостью процесс чествования именинника. День рождения, это мероприятие ответственное, и подошли мы к нему соответственно. Были закуплены напитки типа "Жидкость для тонизации кожи, для ванн"(92% этилового спирта) и "Вино Кавказ" (12р. за бутылку). Коллектив подобрался крепкий, сплоченный. Настроены люди были решительно. После обеда было проведено совещание с участием всех действующих лиц. План мероприятия был тщательно рассчитан, продумано расположение и состав постов наблюдения за внезапными проверками. Команда наша состояла из всех трех заместителей командиров взводов, одного командира отделения, и нескольких прикомандированных лиц. Все готовящиеся к участию в операции были закаленными бойцами второго года службы. И вот, вечерняя поверка, в плане мероприятия она означена как час Ч-1, что значит, начало через час после... По окончании поверки, командир, краса и гордость нашей роты, настоящий офицер майор Дробыш А.В., подозвал вашего покорного слугу и командира первого отделения моего же взвода - Ваню. Командир взял нас как детишек за наши вспотевшие ручонки, и отечески улыбаясь, привел к городку химической подготовки. А городок, это большой такой квадратный кусок леса огороженный красивым забором. Внутренности оного городка нам не очень интересны, а вот забор там был обалденный, монументальный такой заборище! Примерно сто на сто метров, железные двухметровые столбы, залитые бетоном, чугунные массивные решетки приварены к столбам сваркой по всей высоте, а не прихвачены кое-как на пару точек.
И вот командир поглаживает так нас по родственному, по бритым испуганным затылкам (мы всегда пугаемся когда командир рядом), а ладошки у него на совковые лопаты похожи. И ласково так говорит:
- Ну шо, мужики - это он наверное перехватил где то рюмашку, иначе по фамилиям бы называл, да и за ручки бы не водил - забор видите? Ну ладно, ладно, не орите, вижу шо видите. Значить-ся так, вот забор, он квадратный понятно? - ну конечно нам понятно, у нас уже напитки стынут, колбаска порезана, и лапша из пакетиков заваривается, а он нам про забор, еще и по загривку гладит, а лапищи то такие что вполне до плечей сотрет башку, и все, пить нечем! Но вслух то конечно: "Есть, так точно, Ура!".
- Вот етот забор надо привести в соответствие, значиться три стороны снести, а одну - во-о-от эту, оставить. Понятно? - конечно понятно, давай уже скорей, а то как бы без нас не начали.
- Мужики, сотрите, во-о-от ету оставить, а вон те снести, понятно?
- Так точно! Ура!
- Вот завтра, с утречка, заместо, значить-ся зарядки, берете роту, и всю ету порнографию превращаете, значить-ся в эротику, все понятно?
- Так точно, тащ майор! - блин, ну сколько можно одно и то же повторять?!
- Ну сотрите у меня, главное запомните: вот ету оставить, а вон те снести, запомнили?
- Так точно! Есть снести! Есть оставить!
- Ну ладно, сынки, домой я пойду, ты - указующий перст мне в грудь - за старшего!
Ну вот и все! Рота облегченно вздыхает, как только командирская машина скрывается из виду. Рота рассупонивается, сладко потягивается, зевает и идет спать. Но не все в этой наступившей тишине спят, не спят старослужащие, они начинают... Они начинают праздновать, начало положено отличное. Бомж-лапша с майонезом идет за деликатес, после опостылевшей перловки. "Жидкость для тонизации кожи" разбавленная водой огненными шарами взрывается в желудках, раскаты взрывной волны накрывают головы. Хорошо...
В разгар празднования, внезапно, как озарение, является мысль: "а ведь не встану я завтра на зарядку, не смогу, не сдюжу... Да и Ваня не сдюжит, вон еще сколько всего осталось... А забор сносить надо...". Я поделился сомнениями с боевыми товарищами, товарищи прониклись остротой проблемы, и все вместе, путем мозгового штурма, мы приняли решение: надо найти умненького молодого и объяснить ему задачу. Умненький молодой находится запросто, он всегда пробегает мимо...
- Бибиков, ик.. бля... смотри, знаешь где химгородок? Ик.. да не мотай ты башкой, оторвется! Вот там надо забор снести... ик... понял? Дробыш приказал. Только ты это, весь не сноси... ик... бля... икота замучила... ты, Бибиков, роту туда отведи, и снеси этот забор вместо зарядки... Только весь не сноси... ближнюю сюда сторону оставь, понял? Ну ладно давай спи иди... ик...
И праздник покатился дальше. В железных кружках мутно искрилось "Вино Кавказ". В котелках заваривалась новая порция бомж-лапши. Хорошо... Кто-то уже пополз спать, но не из таких мы, первая рота лучше всех! Покуда не попадаем, никуда не уйдем, это есть наш последний и решительный бой!..
Бой мы проиграли, пробуждение было мучительным, лапша с майонезом липко ворочалась в животе, при воспоминании о "жидкости..." рот наполнила кислая слюна. В виски кто-то стучал большими, явно чугунными кувалдами... Из пересохшего горла вместо струи сержантского голоса, вытекла мутная, хриплая капля:
- Пи-и-и-и-ить...
Пить принесли. Открылся один глаз, левый. Яркое летнее солнышко больно резануло через откинутый полог палатки... В открытый проем был виден, метрах в двухстах, химгородок. На химгородке происходило оживленное копошение. Молодец Бибиков. Открылся правый глаз. Тело мучительно приняло вертикальное положение, поглотило литр холодной воды. Вышло из палатки, потянулось... Дернуло головой, пытаясь увернуться от кувалды... Увидело Ваню, в аналогичном состоянии... В общем по дороге к химгородку состояние подошло от отметки "тяжелое" к "средней тяжести". Подойдя к означенному обьекту, наши с Ваней организмы остановились, и стали молча созерцать процесс копошения... Ничего изменить было уже нельзя. На наших, мутных, глазах, последний столб из части "которую оставить" был вырван из земли вместе с трехпудовой бетонной заливкой и унесен в лес... Наша рота просто снесла забор. Весь. Целиком. Полностью. Под корень... Вспомнились большие, как совковые лопаты, руки командира нежно гладящие нас с Ваней по испуганным затылкам... Перед глазами промелькнуло детство... Отрочество... Юность... Стало очень жалко себя... Но перед смертью захотелось отомстить виновнику своей безвременной кончины:
- БИ-БИ-КО-О-ОВ!!!!!!!! СУУУУУ - КАААААА!!!!!!!!!!!! Ты чо?! Гад! Конец твой пришел Бибиков! Ты что же сволочь наделал?!! Да нас же Дробыш прямо на этой сосне распнет! Матку наизнанку вывернет! Ты думаешь ты выживешь?! Нет, Бибиков! Тут все будет в крови, Бибиков! В твоей крови! Да мы просто жопу твою зашьем, Бибиков! Суровой ниткой! И какать ты теперь будешь через голову! Тебе так даже удобней будет! Дерьмо то у тебя в баше хранится да?!...
Мы не успели, мы многого не успели в этой жизни. Приехал командир. Я бодрым строевым шагом понес свое молодое тело навстречу неминуемой, и наверняка мучительной кончине:
- Товарищ майор, за время вашего отсутствия происшествий не случилось! - командир улыбаясь отмахнулся и протянул руку поздороваться со словами:
- Васильченко, а хде забор? - он улыбался просто по инерции, он приехал в хорошем настроении, и еще не постиг произошедшего. Улыбаясь командир поздоровался со мной за руку, и не отпуская руку повлек, как написали бы в старинном романе, меня к месту где раньше был забор. По мере приближения к месту трагедии, командирская улыбка гасла, он повторял все более суровым голосом:
- Хде забор? - я прощался со своей молодой жизнью, оплакивал своих не родившихся детей, в общем готовился к неминуемой и безвременной кончине...
- Снесли товарищ майор!
- А нахера? На-хе-ра вы его снесли? А? Васильченко? Я же вам ховорил! Я же вам, долбосранцам, показывал! А ты знаешь, Васильченко, что этот забор оставить приказал зам командующего округом?! Ты можешь мне объяснить, Васильченко, нахера вы его снесли?!
- Так, это.. товарищ майор, время осталось, вот и снесли... - глаза у командира выпали от изумления, и так и остались торчком, как у краба...
- Вре-мя... Время ховоришь... В общем выбирай сосну Васильченко!
-?
- На которой тебя распять! Ты мне здесь что? Выбирай сказал! Это приказ, сержант!! На этой?! Гвозди мне!!!! И молоток!!!! Я прибью тебя к этой сосне! Дулом наверх! Зенитное орудие изображать будешь! Здесь! Я тебя вместо этого забора по деревьям развешу, частями!...
Когда приехал генерал, и изумился отсутствием забора ( "Майор, ты чо? Опупел? Тебе что сказали с забором сделать? Где ЗАБОР?!"), наш командир обнял его за плечи, и с жаром принялся объяснять:
- Вот смотрите, тащ генерал-майор, я тут посмотрел, вот без этого забора смотрите какая перспектива, простор... Да и забор то был, тащ генера-майор, так себе заборишко, дерьмовый был забор... Зато сейчас, посмотрите! Красота! Сосны! Простор! Химия!...
В общем командир получил за этот забор благодарность с занесением, а мы с Ваней просидели до вечера в дощатом сортире пахнущем хлоркой и этим самым, под бдительным присмотром старшины. Сидели мы, и думали, что вот Дробышу благодарность, а нам сортир... Великая сила убеждения...