- Нет, милый Аль, всё только начинается, - серьёзно, без всякой иронии или шутливой нотки в голосе сказала Кайдлтхэ. - Знаешь, иногда мне кажется, что какой-то могущественный безумец водит нас за нос. Мы ходим вокруг да около, растрачиваем силы попусту в борьбе с миражами. Смерть Айльтмэрда почти ничего не изменила. Гигантский и жуткий механизм не остановлен, он продолжает перемалывать человеческие тела и судьбы даже после гибели собственного создателя. Теперь он неуправляем, все идёт вразнос. Гильдия не думала начинать вооружённую борьбу за власть, но что-то пошло не так, и первоначальный план пришлось изменить.
- Давай оставим философию. Скоро ночь, надо выбираться отсюда.
- Ладно, потом поговорим. - Кайдлтхэ отправила Сокрушителя бездны в ножны, и следопыт вновь услышал столь знакомый звук. Шёпот смерти...
Путники оседлали коней и шагом пошли на запад. Быстро двигаться они не могли. Солнце уже зашло, свет дня медленно умирал, но в лесу тьма наступала гораздо раньше.
Д"айдрэ не опасалась погони. Никто не станет шататься в чаще в столь поздний час. Наверняка горожане скоро повернут в Аридал. А то недолго и на волков нарваться. Или на медведя. Хорсы в здешних холодных краях не водились. Чёрные саблезубы, это проклятие Дэорума, предпочитали лесостепи. Но и без них в здешних дебрях хватало хищников. В голодные годы они без опаски заходили в деревни, бродили вокруг городов в поисках поживы и нападали на караваны. Кайдлтхэ зверья не боялась. Не прибегая к помощи сильных заклинаний, она была в состоянии отогнать любую тварь. Да и в рукопашной схватке дала бы фору даже косолапому. Она волновалась за коней. Те могли испугаться, понести и переломать себе ноги. А пеший путник превращался в лёгкую добычу не только для четвероногих разбойников, но прежде всего для двуногих. Потому серокожая и двигалась шагом, вслушивалась в многообразие звуков, старалась вовремя услышать рёв, рык или вой.
Вскоре стало и вовсе темно. Повеяло холодом. Следопыт списал это на дыхание ночи, но оказалось, сыростью тянуло с болота. Грязная жижа зачавкала под копытами, запахло гнилью и стоячей водой. Д"айдрэ повернула на юг, стараясь не угодить в топкое место.
На душе у Алексея сделалось отвратительно и мерзко, словно он упал с коня в болотную грязь и вывалялся в ней с ног до головы. Стычка на тракте, бесполезный скипетр, восстание горожан и, главное, недопонимание Кайдлтхэ. Да, следопыт не относился к разговору с д"айдрэ как к лёгкому недоразумению. Подумаешь, не сошлись во мнениях, поспорили. Но ведь речь шла об убийстве! Серокожая собралась хладнокровно прирезать безоружного человека, пусть даже и врага, но пленного. Алексей не в первый раз сталкивался с беспричинной сменой настроений д"айдрэ. Знал, порой они бывают безрассудны, великодушны или жестоки. Им что гойхэ убить, что курицу зарубить. Но Кайдлтхэ... Она не такая как все. Тогда почему? Откуда в ней зло? Возможно, тут что-то личное. В простодушном аридальце она увидела пирата Северных бухт или убийцу Элидирга. Да только незадачливый бунтарь никак не тянул на роль душегуба и разбойника. Хотя, подвернись случай, с превеликим удовольствием поднял бы д"айдрэ на вилы. Но он не боец, а обыкновенный трус, и его смерть ничего не изменит в Дэоруме. Только Кай не вняла логике, принялась рисовать немыслимые апокалипсические картины. О чём она? Изначальные способны предвидеть близкое будущее. Неужели Кайдлтхэ удалось заглянуть в грядущее? И оно столь ужасно? И косвенно обвинила в том Алексея, сказала, что скоро он пожалеет о своём невмешательстве. Очередная загадка. Кай упомянула и некоего могущественного безумца. Что она подразумевала?
От дурных мыслей голова следопыта пошла кругом, и он решил непременно потолковать со спутницей и всё прояснить. Недосказанность его угнетала. Но сейчас следовало выбраться из леса, найти место для ночлега и хорошенько выспаться. А вот завтра, не откладывая, взять и поговорить по душам.
Волчий вой отвлёк Алексея. Враз он встрепенулся, прислушался. Орхидиас испуганно всхрапнул, поднял уши. Кайдлтхэ прибавила шаг. Ей показалось, что опушка совсем рядом. Предчувствие не обмануло. Лес кончился, и путники оказались посреди чёрной бесконечности. Прохладный ночной ветерок ласково касался лиц. Небо, усеянное тысячами звёзд, напоминало перевернутый винный кубок, накрывший две живые песчинки, затерявшиеся в огромном мёртвом мире, поглощённом потусторонней тишиной. Шёпот ветра, едва уловимый шорох еловых веток, волчий вой, всхрап коня намекали на близость смерти, а вовсе не на победу жизни. Темень кругом - хоть глаз выколи. Где-то далеко, как показалось Алексею, почти у самого горизонта, в нескольких местах во тьме барахтались огоньки, едва различимые невооружённым глазом. Наверное, там располагались хутора или деревни.
Кайдлтхэ остановилась, спрыгнула на землю и устало сказала:
